Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

 Заседание президиума Госсовета по вопросам совершенствования сети автодорог.

В Новосибирске Владимир Путин провёл заседание президиума Государственного совета по вопросу совершенствования сети автомобильных дорог в целях комплексного освоения и развития территорий страны.

Перед началом заседания Владимир Путин осмотрел выставку достижений и современных технологических решений в области дорожного хозяйства.

Ранее в этот день Президент принял участие в открытии нового мостового перехода через реку Обь – Бугринского моста.

* * *

В.ПУТИН: Добрый день, уважаемые коллеги!

Сегодня, как и договаривались на сентябрьском заседании Госсовета, поговорим о развитии и обустройстве автомобильных дорог. Тема вечная, всегда актуальная, везде, а для России тем более. Все мы знаем, насколько это острый и насущный вопрос, скажу больше – жизненно важный. От его решения напрямую зависит рост экономики, конкурентоспособность бизнеса, комплексное развитие регионов, успешная реализация практически всех социальных задач.

В последние годы развитию дорожной отрасли уделяется постоянное внимание на федеральном, региональном, да и на муниципальном уровне. Только в рамках Госсовета эта тема ставилась уже трижды. Мы касались её и при рассмотрении других вопросов: о земле, о лесном хозяйстве, о ЖКХ, о здравоохранении, об образовании, о предпринимательской деятельности. Всё это говорит об огромной значимости автодорог, их комплексном воздействии на развитие других отраслей.

В сфере дорожного хозяйства уже немало сделано. Принят закон об автомобильных дорогах и о дорожной деятельности, сформирована нормативно-правовая база для привлечения внебюджетных инвестиций в автодорожную отрасль. Созданы федеральный и региональные, муниципальные дорожные фонды, что позволило за неполных четыре года удвоить финансовые ресурсы отрасли, а значит, увеличить объёмы строительства, реконструкции и ремонта дорог всех уровней.

Построены сложнейшие дорожные объекты для Олимпийских игр в Сочи (только некоторые примеры приведу), для саммита АТЭС во Владивостоке, универсиады в Казани и так далее. Завершена программа достройки шестнадцати так называемых внеклассных мостов индивидуального проектирования через крупные реки России. Их сооружение было начато ещё в советский период, потом заморожено, практически брошено – мы к этому вернулись и всё достроили. До конца 2018 года нам предстоит реализовать ещё один сложнейший мостовой переход – переход через Керченский пролив.

Очевидные достижения есть, определённая позитивная динамика имеется, но, повторю, все мы хорошо знаем: дорожная отрасль по-прежнему остаётся трудным, проблемным вопросом. А задача сделать её опережающей, новаторской, прорывной отраслью – ещё впереди в своём решении. Чтобы она, эта отрасль, служила одним из мощных локомотивов развития экономики всей страны, нужно ещё многое сделать. Федеральные, региональные, муниципальные, сельские дороги должны строиться в единой логике, чтобы транспортная инфраструктура была рациональной и удобной, надёжно связывала всю огромную территорию России, наши города, посёлки, общим транспортным каркасом. Повторю, необходимо расширять, наращивать сеть качественных дорог. Поэтому в 2012 году в Послании Федеральному Собранию была поставлена задача – удвоить в предстоящее десятилетие объём строительства и реконструкции дорог. Я прошу Правительство и руководителей регионов ориентироваться на эту цель – и в ходе сегодняшнего обсуждения, и в своей практической ежедневной работе.

Теперь остановлюсь на тех направлениях, которые требуют, на мой взгляд, особого внимания.

Прежде всего, соотношение цены и качества объектов дорожного строительства: эта проблема всегда была болезненной, вызывала много вопросов в обществе, и её острота не меньше и сегодня, она не изжита сегодня. Государство направляет на строительство и реконструкцию дорог значительные финансовые ресурсы, но отдача от этих вложений порой малоэффективна. Даже недавно построенные автодороги нередко не соответствуют требуемым характеристикам, быстро изнашиваются, не выдерживают современных транспортных нагрузок и так далее.

Необходимо принять меры, направленные на повышение достоверности, точности сметной документации дорожных работ. Многие методики здесь явно устарели. В итоге сохраняются так называемые «чёрные дыры», где исчезают выделенные средства. Из года в год ремонтируются одни и те же дороги – вместо того, чтобы поступательно наращивать объёмы качественного дорожного строительства. У рабочей группы есть ряд предложений по этой теме, сегодня мы их тоже рассмотрим.

Отмечу при этом важную роль заказчиков, проектировщиков и государственной экспертизы, которые обязаны нести ответственность за прочность, качество и сроки эксплуатации дорог. Считаю, что Главгосэкспертиза должна также стать активным проводником технического прогресса в дорожном хозяйстве. Внедрение инновационных решений пока упирается в бюрократические стены, что абсолютно не стимулирует проектировщиков и подрядчиков на использование новых, экономически целесообразных, долговечных материалов и строительных технологий.

В частности, очень медленно решается одна из актуальных проблем дорожного строительства – увеличение срока службы так называемых дорожных одежд. По ряду правил в этой области дорожники всё ещё ориентируются на нормы тридцатилетней давности. Но ведь тогда и транспортные нагрузки были совершенно другими, не говоря уже о материалах и технологиях, которые применяются сегодня во всём мире, а у нас пока нет или очень мало распространены к применению. Прошу заинтересованные ведомства проанализировать все эти вопросы и сформировать согласованные решения по продвижению и внедрению инноваций в дорожном хозяйстве. Знаете, сейчас на выставке был, и, действительно, то, что я сказал, многие здесь знают. Это странно даже, просто странно: технологии есть, материалы есть, а по бюрократическим соображениям их до сих пор невозможно использовать. Даже удивительно просто, косность какая-то.

Огромное значение имеет и сохранность автодорог. Большой урон им наносят большегрузные автомобили; очевидно, что необходимо упорядочить их движение по дорогам общего пользования. Это вопрос непростой, но его необходимо решать. Мы уже обсуждали его, и мною были даны соответствующие поручения об уточнении полномочий федеральных органов власти, которые контролируют перевозку тяжеловесных и крупногабаритных грузов. Хотел бы сегодня услышать, что по этому направлению сделано. Также обсудим предложения, подготовленные рабочей группой Госсовета по обеспечению сохранности дорог.

Ещё одна проблема – необоснованный рост цен на так называемые инертные дорожно-строительные материалы, проще говоря – гравий, песок, щебень и так далее. О строительстве или реконструкции дорожного объекта даже ещё порой официально не объявляли, есть только планы, а оказывается, что все ближайшие земли, пригодные для разработки карьеров, уже скуплены, и в период строительства предприниматели диктуют монопольно высокие цены. Надо ещё в каждом конкретном случае проверять, с кем аффилированы эти предприниматели, которые себя ведут таким образом. Правительству следует обратить внимание на эту проблему и разработать соответствующие механизмы.

Для справки могу привести [данные], что рост цен на щебень за последние 5 лет составил 46 процентов, на песок – 79,7 процента. Это что такое, это что, инфляция, что ли, у нас такая, о чём мы говорим вообще? При перевозке в соседний регион цена щебня и гравия возрастает на 20–30 процентов, на песок – до 90 процентов. В общей стоимости стройматериалов щебень составляет от 20 до 40 процентов. Так и напрашивается вопрос о коррупционной составляющей.

Хотел бы услышать мнение рабочей группы и о такой проблеме, как выделение земли под строительство автомобильных дорог, и обоснованности её выкупа – по ценам, конечно. Необходимо принять меры по исключению случаев спекуляции, затягивания передачи участков под строительство.

Важное направление – развитие скоростных автомагистралей. Мы добились здесь определённого прорыва, прогресса благодаря использованию механизма государственно-частного партнёрства, и уже введены первые участки таких трасс. Полагаю, что Правительству нужно подумать о разработке специальной программы развития скоростных магистралей и о механизмах поддержки таких проектов на региональном и муниципальном уровне.

Вы знаете, что начато строительство Центральной кольцевой дороги с использованием на возвратной основе средств Фонда национального благосостояния. Планируется выделить на эти цели из ФНБ 150 миллиардов рублей. Гибкие условия их предоставления и возврата позволили кардинально снизить долю прямого бюджетного финансирования с 70 процентов до 25. Создан прецедент, открывающий большие возможности для тиражирования практики государственно-частного партнёрства в дорожном хозяйстве.

При этом необходимо более настойчиво и энергично развивать конкуренцию в этой сфере, привлекать в отрасль как можно больше предпринимателей, в том числе малый и средний бизнес. Правительству нужно провести комплексный анализ условий выбора подрядчиков и заключения контрактов, выделить лучшие практики проведения конкурсов и рекомендовать их регионам. Прошу руководителей субъектов Федерации тоже активно включиться в эту работу.

Ещё одна тема, требующая нашего особого внимания, – безопасность на дорогах. Смертность при авариях остаётся ещё высокой. Да, есть определённый прогресс, и тем не менее ежегодно около 27 тысяч человек страдает, погибает. Зачастую люди погибают из-за того, что помощь приходит слишком поздно.

Для немедленной передачи сигнала о дорожно-транспортном происшествии создана система «ЭРА-ГЛОНАСС», её промышленный запуск планируется в январе 2015 года. И это не только планируется – это будет сделано. Мы занимались созданием этой системы в течение трёх лет, истратили на это дело 3,5–4 миллиарда рублей, но на 2015–2016 годы на эксплуатацию, содержание этой системы денег пока не выделено. Но я обращаюсь к своим коллегам из Правительства: знаю все бюджетные ограничения, принимал участие с самого начала в вашей работе, тяжёлой и сложной работе по подготовке бюджета на следующий и последующие два года, работа действительно очень сложна, но такие вещи, на которые уже затрачены миллиарды, мы не можем бросить на полпути, это совершенно не по-государственному. Так что я прошу обратить на это внимание и с коллегами из экономического блока проработать этот вопрос.

Для эффективной работы этой системы нужна устойчивая сотовая связь. Недавно на трассе Чита–Хабаровск докладывали, что связь установлена на всём её протяжении, я уже не говорю про другие регионы, где эта связь традиционно работает устойчиво в течение многих лет. Эту работу необходимо продолжать, чтобы все дороги нашей страны были обеспечены бесперебойной мобильной коммуникацией.

Уважаемые коллеги! Я обозначил только ряд проблем, которые нам предстоит решить в ближайшей и среднесрочной перспективе. У вас также есть и свой взгляд на будущее дорожного строительства, и опыт деятельности в этой сфере, продуманные предложения. Давайте по всем этим темам поговорим и выйдем на сбалансированные и нужные всем нам рекомендации, которые соответствующим образом отразим в поручениях.

Пожалуйста, давайте начнём работать.

Минниханов Рустам Нургалиевич, Татарстан. Вы возглавляли рабочую группу. Пожалуйста.

Р.МИННИХАНОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Развитие и совершенствование сетей автомобильных дорог в целях комплексного освоения и развития территорий постоянно находятся в центре внимания наших граждан и органов власти. Населению и экономике страны нужны хорошие дороги, но их состояние и объёмы строительства нас не удовлетворяют.

На сегодняшний день дорожная сеть общего пользования в России имеет общую протяжённость 1 миллион 400 тысяч километров, из которых 51 тысяча километров – дороги федерального значения, 503 тысячи километров – регионального и 842 тысячи километров – дороги местного значения. Из всей протяжённой сети региональных и местных дорог 29 процентов не имеют твёрдого покрытия. Не отвечают нормативным требованиям 53 процента федеральных дорог и 63 процента региональных.

В ещё худшем состоянии находится муниципальная сеть. Это в основном грунтовые дороги. Кроме того, есть неучтённые и бесхозные дороги. При этом ежегодно парк автомобилей увеличивается на 6 процентов, это около 3 миллионов единиц, а объём вводимых автомобильных дорог остаётся на одном уровне и составляет в среднем 2200 километров.

Благодаря Вашей, Владимир Владимирович, поддержке финансирование федеральных дорог с 2007 года увеличилось в 5 раз и впервые в истории современной России составило 100 процентов от потребности по их содержанию. Доля федеральных дорог, соответствующих нормативным требованиям, выросла с 36 до 47 процентов. В этих условиях выполнение задачи удвоения объёмов строительства и реконструкции федеральных автомобильных дорог не вызывает сомнения. Мы в каждом регионе видим, насколько у нас меняются дороги федерального значения.

Сегодня существует огромный разрыв между федеральными и региональными дорогами, прежде всего в части их финансирования. Так, федеральный норматив на содержание и ремонт дорог четвёртой категории, которых в субъектах более 60 процентов, составляет 1 миллион 300 тысяч рублей за один километр в год. Фактические затраты в регионах не превышают 200 тысяч рублей, это лишь 15 процентов от норматива.

Безусловно, всё это приводит к ухудшению состояния дорог. В этой связи приоритетом в нашей работе должно стать сохранение существующей региональной и муниципальной сети дорог. Это наша главная задача.

В соответствии с Вашим поручением, уважаемый Владимир Владимирович, до 2022 года необходимо удвоить темпы дорожного строительства и довести его объёмы до 42 тысяч километров. По предварительным оценкам, российскими регионами планируется ввести лишь около 30 тысяч километров дорог. Для выполнения поставленной задачи по удвоению объёмов строительства субъектам дополнительно потребуется 100 миллиардов рублей ежегодно. Таких средств в бюджетах регионов на сегодняшний день нет.

Отдельно хочу остановиться на вопросе формирования региональных дорожных фондов. Снижение акцизов на нефтепродукты в рамках существующего налогового манёвра, предусматривающего 100-процентное поступление средств в региональные фонды, приведёт к тому, что субъекты недополучат 91 миллиард рублей. Для компенсации выпадающих доходов предусмотрены Минфином России межбюджетные трансферты. Однако все эти меры лишь сохранят текущий уровень финансирования и не позволят увеличить региональные дорожные фонды. Кроме того, на данный момент поступление акцизов на нефтепродукты по регионам идёт ниже прогнозов. Что касается Татарстана, мы в этом году можем недополучить 2 миллиарда, Самарская область – 1,5, наши коллеги тоже говорят – 2 миллиарда. То есть прогнозы и цифры были взяты завышенные, мы все эти цифры заложили в программу дорожного строительства. Сегодня есть такая проблема.

Какие есть мнения по решению финансовых направлений? Направить в региональные дорожные фонды средства, полученные от взимания платы за проезд по федеральным дорогам транспорта массой свыше 12 тонн. Осенью следующего года уже начинает работать этот закон. И в дальнейшем рассмотреть вопрос взимания платы со всех грузовых транспортных средств.

Также я хотел бы предложить непопулярную меру – всё-таки один рубль на все виды ГСМ или добавить, или, когда будем снижать, оставить, чтобы эти средства пошли на дороги местного значения. В любом случае других источников, мы обсуждали с коллегами, пока не видим.

В.ПУТИН: А как их окрасить, чтобы они на другие цели не ушли?

Р.МИННИХАНОВ: Они окрашиваются, потому что деньги приходят целевым в дорожный фонд, и целевым мы эти деньги направляем в муниципальный дорожный фонд.

Законодательными органами субъектов Российской Федерации ежегодно принимаются дорожные программы исходя из прогнозов показателей региональных бюджетных средств и средств, которые мы согласовываем с федеральным центром. Но я бы просил не усложнять процедуру получения регионами межбюджетных трансфертов.

Согласно закону, в настоящее время мы вынуждены создавать дорожные фонды на уровне каждого поселения, где нет никаких специализированных служб. Для эффективного использования средств предлагаем внести изменения в Бюджетный кодекс Российской Федерации и укрупнить дорожные фонды до уровня муниципальных районов и городских округов. Сегодня на поселенческом уровне, Владимир Владимирович, это невозможно, вот коллеги здесь тоже подтвердят. У нас свыше 900 муниципалитетов – значит, мы должны создать 936 поселенческих дорожных фондов. А ещё есть муниципальные поселения, городские округа, 43 муниципальных района и два городских округа. Эта система нормально работает.

Сегодня остро стоит вопрос оптимизации стоимости строительства и реконструкции дорог. Для этого необходимо внести соответствующие изменения в нормативно-правовые акты. Мы изучили опыт европейских стран, и в республике разработан региональный стандарт проектирования сельских дорог, рассчитанный на дороги с интенсивностью менее 100 автомобилей в сутки. Это ниже пятой технической категории, с облегчённым типом покрытия, с максимальным использованием местных строительных материалов. Изменение ширины проезжей части с шести до 4,5 метра, с разъездными карманами, с использованием двух видов покрытия: облегчённый автобетон или щебень, – позволяет значительно снизить стоимость строительства дорог. Если километр дорог пятой категории стоил 16,5 миллиона рублей, то в первом случае это 9,5 миллиона, а если мы делаем щебёночные дороги – 4,5 миллиона. Если там меньше 100 машин, строить какие-то сложные дороги нет никакой необходимости.

Для решения социальной задачи по соединению сельских населённых пунктов дорогами с твёрдым покрытием считаем целесообразным разработать подобные стандарты в каждом регионе. Данные подходы уже одобрены Минтрансом России и требуют согласования с Госавтоинспекцией. Это в том числе позволит решить проблемы подвоза детей к сельским школам. Сегодня мы без согласования с Госавтоинспекцией не можем использовать эти дороги. Отмечу статистику с 2011 года нашей экспериментальной дороги: на этих дорогах не произошло ни одного дорожно-транспортного происшествия.

Кроме того, необходимо решить задачу перевода существующих грунтовых дорог к категории дорог с твёрдым покрытием. Этому могли бы способствовать разработанные типовые конструкции с учётом особенностей каждого региона. На сегодняшний день данная работа классифицируется как реконструкция и влечёт за собой длительную процедуру согласования. Для экономии средств необходимо разрешить осуществление такого перевода в рамках программы ремонта. Реализация данных мероприятий позволит сэкономить средства на прохождении экспертизы, проектных работах и получить дорогу, удовлетворяющую требованиям населения.

В масштабах нашей страны для соединения 46 тысяч населённых пунктов необходимо построить 235 тысяч километров дорог. Для этого требуется – расчётная цифра: 3900 миллиардов рублей. При использовании щебёночного покрытия данная сумма будет в три раза меньше. Таким образом мы могли бы решить задачу по удвоению объёмов строительства.

Особое внимание необходимо уделить качеству материалов, ключевым из которых является битум. Для увеличения срока службы дорог и повышения эффективности инвестиций необходимо предусмотреть ряд мероприятий, направленных на создание в стране современных битумных производств как за счёт строительства новых заводов, так и модернизации существующих. При этом следует разработать современные стандарты, ужесточив требования к качеству битума.

При строительстве региональных дорог существует ещё одна проблема: государственная экспертиза не принимает проекты, разработанные по местным стандартам. Для её решения необходимо закрепить право выбора экспертизы за заказчиком и застройщиком и разрешить использование местных стандартов для строительства сельских дорог по федеральной целевой программе. Мы не говорим о сложных конструкциях дорог – мы говорим о сельских дорогах.

Важным элементом строительства являются качественные проектные решения. Они напрямую влияют на безопасность, долговечность и стоимость дорог. В этой связи предлагаем внести систему предквалификационного отбора проектировщиков для недопущения на рынок организаций с низкой квалификацией. Они или принимают технические решения, которые удорожают объект, или делают ошибки и применяют не те материалы, которые нужны. Поэтому вопрос проектировщиков очень важен.

Сегодня существуют трудности длительной процедуры изъятия земель под строительство жизненно важных объектов. Предлагаем рассмотреть возможность применения зарубежного опыта, когда при наличии решения правительства о реализации проекта на основе схемы терпланирования, федеральной целевой программы, отдельных решений изъятие осуществляется в безусловном порядке с предварительным уведомлением владельца, а в случае оспаривания цены выкупа в суде строительство не приостанавливается. Такой опыт есть, а мы очень много сил тратим на эти хождения по оформлению земель.

Необходимо внести изменения в Федеральный закон «О недрах» в части предоставления субъектам права при выполнении дорожных работ устанавливать упрощенный порядок разработки участков для грунтовых резервов и притрассовых карьеров для государственных и муниципальных нужд. Кроме того, следует разрешить использование земельных участков на правах аренды, полученной на период работы, без проведения аукционов. Сегодня эта работа усложнена. Владимир Владимирович, Вы совершенно правильно сказали, мы сами у себя покупаем инертные материалы, переплачиваем. То, что у нас есть, мы [за это] кому-то платим.

Важно также обеспечить выдачу техусловий по переносу коммуникаций на срок, сопоставимый с периодом строительства и ограничить владельцев сетей в излишних требованиях по их переустройству. Стоимость переноса коммуникаций при строительстве и реконструкции доходит до 30 процентов от всей стоимости. С целью уменьшения данных затрат необходимо ускорить рассмотрение и принятие Государственной Думой законопроекта о внесении изменений в федеральный закон об автомобильных дорогах.

С 1 февраля будущего года вступают в силу [новые] положения Федерального закона «О концессионных соглашениях». В рамках данного закона с целью повышения привлекательности проектов необходимо предусмотреть субсидии из федерального дорожного фонда в размере 30 процентов от затрат на проекты, которые одобрены Министерством транспорта Российской Федерации. Таким образом, мы сможем привлечь средства инвесторов как на строительство дорог, так и на создание инфраструктуры.

Усилия по строительству новых и поддержанию существующих автомобильных дорог сводятся на нет бесконтрольными перевозками тяжеловесных грузов. Из специализированных перевозок они превратились в массовые случаи намеренного перегруза. Это ведет к разрушению дорог, сокращению межремонтных сроков и создает опасность для искусственных сооружений. По оценке Росавтодора, ежегодный ущерб, наносимый российским дорогам, уже сегодня составляет примерно 2,5 трлн. рублей. Через год, с 15 ноября 2015 года, вступает в силу положение по взиманию платы с транспортных средств, имеющих разрешенную максимальную массу 12 тонн, двигающихся по федеральным дорогам. Необходимо распространить действие данного закона на региональные дороги. Если мы только по федеральным дорогам будем принимать это решение, весь этот транспорт пойдет по региональным дорогам, и это будет катастрофа.

Кроме того, следует ввести лицензирование деятельности, связанной с перевозкой тяжеловесных и крупногабаритных грузов, а также внести изменения в Кодекс об административных правонарушениях, предусмотрев единую ответственность за эксплуатацию транспортных средств с превышением весовых нагрузок в комплексе «водитель – перевозчик – грузоотправитель», вне зависимости от права владения транспортными средствами. Иначе, когда что-то случается, мы ищем виновного.

Более половины грузоперевозок в нашей стране осуществляется автомобильным транспортом. Наши дороги сегодня перегружены большегрузами, что создает опасность жизни и здоровью людей. Даже строительство новых дорог не позволит увеличить их пропускную способность и решить данную проблему. Необходимо принять действенные меры по перераспределению грузопотоков, прежде всего на железные дороги.

Владимир Владимирович, мы просили бы Вас вопрос по железной дороге, по переброске грузопотоков рассмотреть на заседании президиума. Это очень важный вопрос на самом деле, мы это ощущаем.

Особое внимание следует уделить весовому контролю. Здесь необходимо организовать оптимальную сеть постов с современным оборудованием и площадками для задержания транспортных средств, а также распространить на весовой контроль практику автоматической фиксации нарушений, применяемую Госавтоинспекцией.

Заслуживает внимания опыт работы Госавтоинспекции в Московской области, Оренбургской области и Республики Татарстан, когда вопрос весового контроля рассматривается как один из элементов обеспечения безопасности дорожного движения. Данный подход доказал свою высокую эффективность. Однако, согласно действующему законодательству, функции Госавтоинспекции по осуществлению весового контроля разделены с другими ведомствами. Без Госавтоинспекции обеспечить весовой контроль невозможно. Поэтому я прошу рассмотреть вопрос передачи вот этих полномочий в зону [ответственности] Госавтоинспекции.

Уважаемый Владимир Владимирович, по итогам заседания президиума будут оформлены поручения. Так как данные вопросы требуют отработки на субъектах, просил бы определить пилотные регионы, которые бы реализовали эти положения.

Доклад окончен.

В.ПУТИН: Спасибо большое. Министр транспорта Соколов Максим Юрьевич, пожалуйста.

М.СОКОЛОВ: Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые члены президиума Госсовета.

В ходе исполнения принятых в последние годы мер в дорожном хозяйстве страны наметились значительные позитивные сдвиги, о них здесь уже говорилось. Это рост объемов и темпов строительства дорог, содержание дорог в соответствии с нормативами, развитие сельских дорог, внедрение механизмов государственно-частного партнерства. Во многом это связано с принятием решений по развитию дорожного хозяйства на самом высшем уровне. Улучшение качества автомобильных дорог за последний год отметили более 40 процентов опрошенных граждан.

При всех положительных изменениях в стране усиливается дисбаланс между ускоренным ростом автомобилизации населения и объемом автомобильных перевозок. За четверть века количество автомобилей в стране выросло более чем в 4 раза, почти до 48 млн. единиц. И сегодня их такое количество, что если они все одновременно выйдут на дороги, то займут половину сети региональных и федеральных дорог, а в крупных городах современники скоро вообще перестанут понимать Гоголя с его тезисом о любви русских к быстрой езде.

Неравномерность развития дорожной сети регионов России сдерживает выравнивание уровней их социально-экономического развития, а плотность дорог с учетом плотности населения в Уральском, Сибирском и Дальневосточном федеральном округах у нас в 3-5 раз ниже, чем в Центральном федеральном округе, и это без учета Москвы, и в 2 раза ниже, чем в Белоруссии. Тут есть к чему стремиться и, в первую очередь, с точки зрения выполнения Вашего, Владимир Владимирович, поручения по удвоению объемов строительства дорог.

Для достижения одной из основных целей Транспортной стратегии по формированию единого транспортного пространства страны усилия Минтранса направлены на обеспечение комплексного развития территорий, укрепление связей между регионами путем устранения диспропорций на транспорте и вовлечения в хозяйственный оборот новых территорий, для чего на первом этапе предполагается обеспечить строительство и реконструкцию основных направлений автомобильных дорог с учетом приоритетов деятельности в части развития дорожного хозяйства на ближайшую перспективу.

Как уже было отмечено, протяженность дорог в стране сейчас почти 1,4 млн. километров. При этом за последние годы, по данным статистики, существенно выросла протяженность именно местных дорог. С 2010 года - в три раза, с 280 почти до 850 тысяч километров в 2013 году, в том числе и по причине приемки в сеть дорог общего пользования так называемых «бесхозяйных» дорог и перевода в категорию дорог объектов улично-дорожной сети населенных пунктов. Тем не менее, как отметил Рустам Нургалиевич, не имеют связи с транспортной сетью страны почти 46 тысяч населенных пунктов.

С учетом многочисленных обращений субъектов Российской Федерации нами были существенно изменены принципы государственной поддержки строительства автомобильных дорог на селе. В соответствии с решениями апрельского президиума Госсовета были подготовлены предложения по изменению федеральной целевой программы Минсельхоза «Устойчивое развитие села», которые позволят наиболее эффективно использовать средства федерального бюджета, федерального Дорожного фонда в целях комплексного развития сельских территорий.

Вместе с тем необходимо отметить также и участившиеся в последнее время природные катаклизмы, те серьезные последствия от наводнения на Дальнем Востоке, в Сибири. По ним, конечно, пострадавшие субъекты в одиночку бы не справились. Для оперативного реагирования на чрезвычайные ситуации требуются дополнительные значительные средства, ради которых приходится в спешном порядке перекраивать существующие дорожные программы. В связи с этим мы предлагаем проработать вопрос по обеспечению дополнительного стабильного наполнения резервного фонда.

Уже было акцентировано внимание на состоянии сохранности дорог. Хотелось бы подчеркнуть, что приводя, начиная с 2018 года, федеральные дороги к нормативному содержанию, крайне важно подтягивать и региональную сеть. Ведь водителю все равно, по чьей дороге и какого значения он едет. Ему важно, чтобы дорога была ровная, без ям и без ухабов.

Мы решаем эту задачу, в том числе путем совершенствования нормативно-технической базы, с учетом применения инновационных материалов и технологий при строительстве дорог. При этом основной акцент делается на опытно-экспериментальном внедрении инновационных технологий в реальных условиях. Сегодня функционируют уже три опытно-экспериментальных полигона. Минтрансом утверждены отраслевые сметные нормативы, применяемые при проведении работ по содержанию автомобильных дорог федерального значения. Они вступают в силу уже с января 2015 года.

Продолжая данную работу, мы завершаем формирование сборника элементных сметных норм и единичных расценок по ремонту автомобильных дорог общего пользования и искусственных сооружений.

Несмотря на проводимую работу в этом направлении, без финансового обеспечения в целом дорожной отрасли кардинально переломить ситуацию не удастся. Предложение об увеличении ежегодных расходов на эти цели примерно на 100 млрд. рублей позволило бы увеличить объемы ремонтов, и дорог, в первую очередь региональных и местных, и, по оценкам экспертов, к 2023 году выйти на 60 процентов протяженности региональной сети дорог, которая бы соответствовала нормативно-транспортным эксплуатационным показателям, то есть в два раза практически улучшить ее теперешнее состояние.

При этом, учитывая корректность статистической оценки, было бы целесообразным в ближайшие годы субъектам организовать проведение дополнительной инструментальной диагностики всей региональной сети и муниципальной сети дорог.

Сегодня особую обеспокоенность у нас вызывает функционирование именно муниципальных дорожных фондов, которые с этого года введены в обязательном порядке в соответствии с законодательством. Трудностей много, о части из них известно и уже говорилось. Наверное, по первым годам можно будет сделать конкретные выводы по поводу эффекта от их деятельности, но основная проблема, конечно, - это ограниченная финансовая база, поскольку сегодня эти муниципальные дорожные фонды формируются в основном из 10-процентных отчислений от общей суммы, зачисляемой в региональные дорожные фонды. Конечно, нам необходимо добиться направления в муниципальные дорожные фонды всего необходимого объема полагающихся средств.

Еще одна проблема – это управление муниципальными дорогами и дорожными фондами. Мы поддерживаем предложение Рустама Нургалиевича, что для повышения эффективности использования этих средств целесообразно формировать дорожные фонды только в муниципальных районах и городских округах, чтобы эффективнее управлять собранными средствами.

Теперь об исполнении Вашего, Владимир Владимирович, поручения об удвоении в ближайшее десятилетие объемов строительства и реконструкции дорог. В части федеральных дорог у нас была стойкая уверенность в обеспечении в установленные сроки этой задачи, то есть строительство не менее 7,5 тыс. километров дорог, необходимых для выполнения поручения.

В этом году экономика диктует свои условия, при которых сокращаются объемы финансирования дорожного хозяйства. За два предстоящих года сокращение составит почти 36 млрд. рублей, сокращена существенно и государственная программа развития транспортной системы. Пока такое уменьшение не критично, но продолжение снижения темпов финансирования может создать риски для достижения удвоения объемов по федеральным дорогам, а вот по региональным и местным дорогам уже сейчас есть понимание трудностей. Минтранс, проведя совещания во всех федеральных округах, докладывал о складывающейся ситуации. Однако пока мы так и не вышли на решения в части дополнительных финансовых ресурсов.

Безусловно, остроту финансового обеспечения можно снизить за счет улучшения организации исполнения поручений Президента и Правительства по оптимизации стоимостных параметров строящихся дорог. Мы в рамках подготовки и работы рабочей группы [Госсовета] отработали такие предложения и поддерживаем их. Считаем целесообразным в целях оптимизации расходов на строительство и реконструкцию дорог уточнить требования к проектированию, дорогам общего пользования, объектам улично-дорожной сети в зависимости от их функционального назначения, в том числе дифференциации требований к расчетным нагрузкам и геометрическим характеристикам объектов. Все это вошло в доклад и в проект поручений.

В целях повышения достоверности определения сметной стоимости дорожных работ – разработать комплекс мер, который бы предусматривал формирование единой общероссийской систематизированной базы данных объектов, аналогов и стоимости ресурсов. Совместно с Минстроем мы уже начали такую работу, и в этом году разработали и утвердили укрупненные нормативы цены конструктивных решений для автомобильных дорог.

Об изменении принципов формирования дорожных фондов дополнительно говорить не буду, уже Рустам Нургалиевич подробно доложил. Скажу о возможных дополнительных источниках наполнения дорожных фондов.

Сегодня субъекты не очень охотно используют свое право по освобождению от уплаты налога на имущество с автомобильных дорог регионального и местного значения с учетом регионального характера этого налога, он как раз зачисляется в региональные бюджеты. В результате средства из дорожных фондов субъектов плавно перетекают в доходы общего покрытия и направляются на другие, понятно, тоже очень важные цели, но не относящиеся непосредственно к дорожной деятельности.

Казалось бы, объем этого перераспределения не очень велики –чуть больше 7 миллиардов по стране в целом, но, к слову, он сопоставим с годовым объемом сельских субсидий из федерального бюджета. Представляется, что субъектам стоит проанализировать свои возможности и рассмотреть вопрос о предоставлении льгот по уплате налога с автодорог. Впрочем, его можно уплачивать и не из регионального дорожного фонда, а за счет других источников. Это касается также и земельного налога на земли, занятые местными автомобильными дорогами.

Помимо этого, на государственную поддержку дорожной деятельности на региональном и муниципальном уровне, мы считаем, целесообразно направить доходы федерального Дорожного фонда, которые будут получаться с конца следующего года от работы системы взимания платы в счет возмещения ущерба, наносимого федеральным автомобильным дорогам большегрузами массой свыше 12 тонн.

Мы как раз в прошлом месяце подписали соответствующее концессионное соглашение по созданию указанной системы и вводим ее в эксплуатацию с конца 2015 года. Считаем, что доходы от взимания платы можно было бы направить в виде целевых субсидий или иных трансфертов бюджета непосредственно на стимулирование региональных и муниципальных концессий в дорожном хозяйстве, в ремонт и содержание внеклассных и больших мостов и искусственных сооружений, четверть которых сегодня находится в таком предаварийном или неудовлетворительном состоянии, а также на строительство и реконструкцию крупных и важных объектов, снимающих в регионах инфраструктурные ограничения.

Считаем также важным и в дальнейшем, основываясь на мнениях субъектов, распространить действие этой системы взимания платы с 12-тонников на региональную сеть дорог.

При принятии решения о введении этой платы мы также серьезно продвинулись в понимании необходимости компенсации ущерба, который наносится дорогам не только тяжелыми машинами, а как и в Европе, они вводят аналогичную систему для взимания платы с транспортных средств общей массой, начиная от 3,5 тонн. Полагаю, что мы тоже могли проработать этот вопрос.

И ещё один момент. Если мы раньше говорили исключительно о софинансировании из федерального бюджета региональных и местных объектов, то теперь с администрацией Тюменской области достигнута договорённость о финансировании объектов федерального значения, расположенных на территории области, в том числе и за счёт регионального дорожного фонда. Причём перечень таких объектов софинансирования был определён при самом непосредственном участии субъекта. Что очень важно отметить, не факт, что мы реализовывали бы эти объекты в таком же темпе, если бы исходили только из приоритетов развития федеральной дорожной сети и наших возможностей. Мы полагаем, что реализация этого соглашения послужит сигналом и для других регионов. Если они хотят ускорить темпы реконструкции федеральных трасс на своей территории, то мы можем делать это совместными усилиями.

Теперь несколько слов о программе компании автодора, которая в том числе ведёт строительство региональных автомобильных дорог в условиях государственно-частного партнёрства. В 2020 году протяжённость платных участков дорог, находящихся в доверительном управлении госкомпании, достигнет почти 2 тысяч километров, то есть половины всех дорог компании. За счёт сбора платы за проезд будет собираться почти 60 миллиардов рублей, это около половины годового объёма субсидий госкомпании. Не без гордости здесь можно отметить, что дорожная отрасль во многом является пионером и флагманом развития института ГПЧ в нашей стране. Сегодня мы уже имеем первые реальные результаты такого партнёрства, о которых Вы, Владимир Владимирович, тоже сказали в своём выступлении.

Полагаю, что накопленная «Автодором» положительная прецедентная практика должна получить развитие и на региональном уровне, а также в рамках государственной контрактной системы. Сегодня на региональном уровне проекты ГЧП, к сожалению, пока ещё не получили широкого распространения, в том числе в связи с отсутствием финансирования и квалифицированных кадров. Но реально строительство таких объектов осуществляется пока в Республике Татарстан, Удмуртии, Санкт-Петербурге, Рязанской области, а проработка и подготовка проектов ведётся в Москве, Республике Карелия, Башкортостане, Пермском и Хабаровском краях и здесь, в Новосибирске.

Мы считаем, что кадровая проблема может также быть решена путём централизованной подготовки специалистов по государственно-частному партнёрству и концессий на базе наших технических университетов, МАДИ и Сибирского автодорожного института.

Уважаемый Владимир Владимирович, мы достаточно подробно рассмотрели при подготовке президиума все предложения, которые были и от федеральных органов исполнительной власти, и от субъектов. Подготовлены соответствующий проект и предложения, которые Минтрансом поддерживаются. Прошу также поддержать их в рамках заседания президиума Госсовета.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Артамонов Анатолий Дмитриевич, пожалуйста. Калуга.

А.АРТАМОНОВ: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович!

Я не хотел бы терять время на констатацию общеизвестных фактов – может быть, несколько предложений.

Первое – это то, что нас в регионах очень беспокоило сокращение акцизного сбора, которое будет наблюдаться. И здесь спасибо за те меры, которые приняты по компенсациям, мы теперь полностью будем получать их и плюс эти 90 миллиардов. Но, наверное, решение по направлению их в регионы в виде субсидий Федерального дорожного фонда привнесёт очень много ненужной организаторской работы со стороны Министерства. Может быть, их лучше было бы передать прямыми трансфертами из федерального бюджета бюджетам территорий на эти цели, чтобы они были окрашены.

В.ПУТИН: В чём разница-то, я не понял?

А.АРТАМОНОВ: Я не хотел бы сейчас драгоценное время на это терять. Мы обсудили этот вопрос, действительно там проблемы существуют некоторые.

Второе. Хотелось бы ещё об одной очевидной проблеме сказать. Это возможности муниципалитетов по осуществлению своих полномочий по ремонту и содержанию дорог. Они ничтожны, Владимир Владимирович, это совершенно очевидно, и это может сказать каждый практически, за исключением некоторых регионов. И я здесь поддерживаю то предложение, с которым Рустам Нургалиевич выступил: может быть, этот рубль как раз сыграл бы огромную роль с точки зрения социально-экономического эффекта. Это отразилось бы на жизни громадного количества людей, которые сегодня, в общем-то, не ощущают тех перемен, которые происходят на основных дорогах, и здесь действительно работа ведётся громадная, особенно благодаря появлению дорожного фонда. Мы существенно активизировали работу, об этом и цифры говорят, которые сегодня приводились. Это было бы очень здорово. Может быть, тут переживут как-то это дело те, кого это коснётся.

Поддерживаю предложения по проезду большегрузного транспорта, которые уже озвучены. Я считаю, что можно было бы здесь установить и ответственность грузоотправителей, что очень важно. Тогда меньше было бы нужно этой контрольной работы, усилий затрачивать на это. То есть грузоотправитель в установленном законом порядке должен тоже нести ответственность, если он отправляет от себя автомобиль с перегрузом.

И, конечно же, то, что касается наших местных дорог. Действительно, если сейчас нам срочно не принять каких-то решений, и с вступлением этих решений по взиманию платы на федеральных дорогах они сразу же перейдут все к нам (наши прежние дороги рассчитаны на 6 тонн на ось; сегодняшние, которые мы делаем 9 тонн на ось, – у них 15–22) – всё, это катастрофа, мы через год уже ничего не будем иметь!

Здесь же хотелось бы поддержать и те предложения, с которыми выступил Рустам Нургалиевич, о необходимости специального рассмотрения вопроса о системе мер по повышению эффективности работы железнодорожного транспорта, без эффективной работы которого мы никаких дорог не напасёмся, если всё будем тащить только вот этими 60-тонными грузовиками. Там есть много вопросов, решение которых отстаёт по объективным причинам, не полностью зависящих от деятельности руководства ОАО «РЖД». Здесь же, кстати говоря, можно было бы коснуться и проблемы перевозки пассажиров (это тоже важнейшая социальная тема) параллельно. Но то, что касается сегодняшней повестки дня, безусловно, допустим, либо в рамках президиума Госсовета, или, может быть, даже на Госсовете, это очень важный вопрос.

Что касается системы контроля, здесь, наверное, встаёт вопрос о тех полномочиях, которые могли бы быть переданы на местный уровень, даже не региональный, а на муниципальный. Смотрите, как сегодня обстоят дела с контролем за проезд большегрузов. Для того чтобы остановить автомобиль реально для проверки, это может сделать только работник ГИБДД, по существующим сегодня правилам. А для того, чтобы его взвесить, это имеет право сделать только работник нашей службы, которую мы специально создаём, то есть их должно быть двое как минимум. С сокращением работников полиции у нас сегодня в некоторых небольших районах вообще нет ни одного автомобиля ГИБДД. Если есть один, допустим – два человека, экипаж, а там надо на один пост четыре автомобиля, потому что три смены, выходные и праздники. Поэтому это нереально, надо передать эти полномочия в муниципалитеты или транспортным инспекциям, чтобы мы могли быстро начать эту работу, и плюс разрешить её автоматизировать. Сегодня существуют средства компьютерного наблюдения за этими делами, и там никаких людей даже не потребуется.

Может быть, развивая немножко эту же тему: сегодня просто катастрофа в городах – неправильно припаркованные автомобили. Это, наверное, и Вы иногда видите, когда проезжаете. Наши полномочия там ничтожны. Сегодня единое правило существует на всю нашу необъятную страну – что в тундре, что в городе. Может быть, муниципалитеты сами могли бы разбираться в этих вопросах. На одной улице, где действительно или она заужена, или большие потоки, они бы устанавливали одни штрафные санкции, на другой – какие-то послабления давали, и тогда был бы какой-то порядок в этих вещах. Я думаю, от этого полномочия федеральной власти совершенно не пострадали бы – наоборот, больше порядка бы стало.

Хотелось бы также несколько слов сказать о том, где мы могли бы получить реальную экономию средств дорожного фонда. Вы совершенно справедливо об этом сегодня говорили. Вот стоимость инертных материалов. Я считаю, что было бы совершенно справедливо себестоимость этих материалов определять с затратами, которые понесли их заготовители, которые там копают на нашей земле. Как они получают, Владимир Владимирович, это особый вопрос, об этом тоже можно поговорить. Но там не всё в наших руках. Они в начале 1990-х годов просто за бутылку скупали земли у этих владельцев паёв и теперь правдами и неправдами получают права на эти раскопки то для собственных нужд, где мы вообще ничего не можем ограничить, то под прикрытием каких-то других возможностей. В общем, работают. Себестоимость плюс прибыль, всё. А вот то, что ты накопал, это же не тебе принадлежит. Какое отношение этот заготовитель имеет к стоимости того, что природой создано? Сегодня они как мухи на мёд, и, Вы правильно говорите, сразу же ажиотажный этот спрос упал, и мы начали бы планомерную работу в рамках обычной промышленной деятельности.

Оптимизировать расходы позволило бы также и изменение классификации работ по капитальному ремонту, по содержанию. Зачастую мы проводим капитальный ремонт, где в нём пока нет совершенно никакой необходимости. И мы могли бы за эти же самые деньги в три раза больше сделать как минимум, но там надо поменять нормативы, которыми мы сегодня руководствуемся.

К примеру, ещё один вопрос. Есть щебёночная дорога, количество автомобилей, которые перемещаются по ней, небольшое, и не надо там асфальтовую дорогу делать между населёнными пунктами. Но по самому населённому пункту, конечно, надо заасфальтировать хотя бы в один слой, потому что люди задыхаются от пыли. Но как только встаёт этот вопрос, это сразу изменение конструкции дорожной одежды, сразу вопрос о капитальном ремонте. А капитальный ремонт – это всё, пошло-поехало: и тротуары, и освещение, и выемка грунта, замена его, и так далее. И это в десять раз даже удорожает эту работу. Опять же надо внести изменения в наши нормативные документы. В этой связи можно было бы, конечно, это быстро решить, здесь не требуется никаких средств.

В части повышения эффективности бюджетных расходов на строительство автомобильных дорог с низкой эффективностью движения, конечно, совершенно справедливо говорил Рустам Нургалиевич, это европейский опыт, причём не 4,5 метра, там принят норматив в 3,25 метра, и это предостаточно – с устройством разъездных карманов. Но сегодня, построив такую дорогу, мы не имеем права пустить школьный автобус. Совершенно справедливо Владимир Александрович, его службы, руководствуясь существующими документами, нам не дают на это разрешения. Поэтому мы вынуждены строить 7 метров шириной дорогу, где проезжает 10 автомобилей в сутки. Так никаких денег не напасёшься! Это тоже, конечно же, вопрос совершенно очевидный.

Можно было бы также рассмотреть и вопрос классификации городской дорожной сети с учётом образования городских агломераций. Там тоже часто возникает: то ли это дорога общего назначения, то ли это городская, здесь мы это не имеем права, здесь – это. По усмотрению местных властей, им же видно, к какому классу эта дорога должна относиться, и планировать эти расходы.

Существенно удешевить строительство могло бы и применение местных материалов, которые не надо возить издалека. С применением вяжущих материалов можно из того грунта, который есть поблизости, делать неплохие дороги, которые будут совершенно удовлетворять тем нагрузкам, которые есть сегодня на них.

Ну и, конечно же, я хотел бы сказать о своём опыте. 13 лет верхний слой всех дорог, которые мы строим или капитально ремонтируем, мы делаем только с применением щебёночно-мастичного асфальтобетона. За 13 лет ни одна дорога не вышла из строя, ни одной трещины нигде! Я не знаю, сколько они будут стоять, но пока они все стоят. Мы на 30 процентов всего лишь увеличили затраты. Но, если обычным способом мы строим, четыре года гарантийный срок, здесь они уже отстояли 13 лет. Я совершенно с Вами здесь в этом плане согласен.

Нам очень важно создать каркас скоростных дорог, безусловно, в нашей стране. Но, Владимир Владимирович, надо и предусматривать, конечно же, Вы об этом как-то говорили совершенно справедливо, обходы городов. Федеральная дорога проходит по территории города Калуги. От 19 до 22 тысяч автомобилей в сутки по ней передвигается, 5–6 километров пробка утром, и такая же вечером. О каком комфорте жизни можно говорить? Конечно, её надо выносить за пределы города.

И последнее. Я хотел бы сказать о том, что принимаемые сегодня на уровне государства меры уже дают ощутимые результаты в дорожной отрасли. Это самый, наверное, правильный ответ вызовам сегодняшнего времени.

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Спасибо.

По поводу взвешивания автомобилей всё-таки у вас другой подход? Рустам Нургалиевич предлагает передать эту функцию в ГИБДД.

Р.МИННИХАНОВ: Эта схема есть, когда ГИБДД контролирует этот вопрос, есть республиканские организации, которые отвечают за эти полномочия, но без ГИБДД эта схема не работает.

А.АРТАМОНОВ: ГИБДД, да, я согласен, но тогда надо разрешить при ГИБДД, допустим, за наш счёт, как мы сделали, с видеонаблюдением, видеофиксацией, создавать специализированные организации, которые бы эту работу делали. В ГИБДД её делать некому.

В.ПУТИН: Нет, этот вариант возможен.

Р.МИННИХАНОВ: Без ГИБДД это невозможно, это же большие деньги, в принципе можно содержать дополнительный штат.

В.ПУТИН: Да, это возможный вариант. Вот так нужно, наверное, сегодня отметить это и реализовать.

Р.МИННИХАНОВ: Она в принципе так и работала.

В.ПУТИН: Рустам Нургалиевич, так нормально?

Р.МИННИХАНОВ: Так схема и работает.

В.ПУТИН: Так, как предложил Анатолий Дмитриевич, – вместе с ГИБДД передать эти полномочия на места.

А.АРТАМОНОВ: Создать специализированную организацию.

Р.МИННИХАНОВ: Вместо или вместе?

В.ПУТИН: Вместе.

Р.МИННИХАНОВ: Вместе – да, вместо – не получится.

В.ПУТИН: Вместе, вместе.

А.АРТАМОНОВ: По примеру видеофиксации.

В.ПУТИН: Да, давайте так и запишем. Спасибо.

Пожалуйста, Андреев Алексей Владимирович.

А.АНДРЕЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены президиума Государственного совета! Уважаемые члены Правительства и приглашённые!

Важность вопросов, рассматриваемых на сегодняшнем президиуме, трудно переоценить. Действительно, это давно наболевшие вопросы, связанные с развитием транспортной сети и давно ожидаемые всем дорожным сообществом.

Я очень внимательно изучил доклад Максима Юрьевича в полной его версии и хочу сказать, что это очень взвешенный и очень обоснованный документ, в котором изложено большинство или даже практически всё, даже трудно что-то добавить. Узкие места и те проблемы, которые сегодня стоят перед дорожной отраслью, – это действительно так. Если бы удалось расшить эти места и решить эти проблемы, то я хочу сказать, что был бы придан очень серьёзный импульс для развития транспортной сети Российской Федерации. Но только, действительно, там очень много вопросов, которые действительно требуют очень внимательного и очень серьёзного подхода.

Со своей стороны хотел бы остановиться, может быть, на двух вопросах, очень коротко, время ограничено. В настоящее время при расчёте цены объекта применяется у нас на сегодняшний день базисно-индексный метод. В чём он состоит? Он предусматривает определение стоимости в базисном уровне цен по состоянию на 1 января 2000 года с последующей индексацией его в текущие цены. Причём цены определяются по федеральным единичным расценкам или по территориальным единичным расценкам. И эти расценки на сегодняшний день абсолютно не удовлетворяют тому действительному положению вещей, которое на территории есть. И в основном они, эти расценки, применимы больше для промышленного гражданского строительства – больше сосредоточенных объектов. Всё-таки линейный объект, дорожное строительство – это очень здорово отличающееся от сконцентрированного строительства на местах.

Сейчас только что говорили о щебёночном отечественном асфальтобетоне. Это действительно очень прогрессивная и действительно хорошая технология, она применяется сегодня на объектах «Росавтодора» практически везде. Но дело в том, что определённая стоимость по территориальным либо федеральным единичным расценкам, стоимость этого асфальтобетона составляет где-то 1900 – в то время, когда реальная стоимость выходит за 2800–2900 сегодня, себестоимость.

Поэтому какое есть предложение? Предложение на сегодняшний день таково, что повышение достоверности цены объекта даёт всё-таки ресурсный метод, базирующийся на единой общероссийской систематизированной базе данных стоимости ресурсов, получаемой в региональных центрах по тарифным ценам. То есть в каждом регионе есть региональные центры, которые накапливают эту информацию, и соответственно они не заинтересованы в повышении цены, потому что это государственные структуры.

Я сейчас речь веду не о том, чтобы увеличить стоимость строительства автомобильных дорог – нет, наоборот, правильность, достоверность. Потому что, если у тебя, условно говоря, песчаная насыпь, песок стоит 180 рублей, а он, по сути, у тебя по стоимости до 600 доходит, о чём говорилось, и, естественно, определённая цена по территориальным единичным расценкам, соответственно с индексацией, она говорит о том, что у тебя вообще 160–180, ну, конечно, ты ориентируешься, смотришь другие конструктивные элементы. Там, где есть небольшая дельта, которая более или менее удовлетворяет, начинается перекидка между этими ценами. То есть полностью ты в объект уложишься или не уложишься. Соответственно и у проектных организаций возникает в какой-то степени не то что задача: «Давайте накрутим здесь, потому что здесь всё равно невозможно по-другому порешать».

Переход на ресурсный метод позволит создать и перечень укрупнённых нормативов, конструктивных решений, видов работ. Ресурсный метод определения цены при реализации проекта позволяет более эффективно использовать новые материалы, технологии при строительстве дорог, шире применять инновации.

Теперь немножко об инновациях и другом подходе к реализации проектов. Без инноваций в дорожном строительстве, понятно, не обойтись, но при существующей системе разработки проектов, их рассмотрении экспертизой и реализации применения новых технологий, материалов, конструкций становится либо невозможной, либо проходит с большим трудом и не так скоро, как хотелось бы.

Сегодня ещё применяются устаревшие нормативы и типовые конструкции, а также неизменные задачи экспертизы – максимальное удешевление строительства. То, что касается Главгосэкспертизы: есть сегодня в нормативе – они применяют; нет в нормативе, если это инновации, – значит, это выкидывается. Даже если это оставляется на сегодняшний день в проекте, то при переходе уже в стоимостную оценку берётся типовой аналог, устаревшие нормы. Соответственно реализация этой инновации уже невозможна.

То, что касается бизнеса, как бы он видел свою задачу по внедрению инноваций. Инновации могли бы широко применяться тогда, когда основным критерием проекта станет эффективность проектных решений с учётом определения затрат по приведённым показателям, то есть затрат на период жизненного цикла. Если сегодня у нас оценка ведётся при конкурсах, аукционах – цена стройки, то нас, как людей государственных, интересует, безусловно, полностью цикл, то есть стоимость не только строительства, но и соответственно затрат на эксплуатацию, затрат последующих. То есть бизнес видел бы свою задачу по внедрению инноваций в том, чтобы увеличить продолжительность жизни объекта без ухудшения его эксплуатационных свойств, а также увеличения межремонтных сроков, и за счёт этого – добиваясь экономии затрат в период эксплуатации объектов. То есть это контракты жизненного цикла.

То, о чём я говорил, базисно-индексный и ресурсный методы больше применимы к текущим стройкам, к капитальному ремонту, к небольшим объёмам строительства, но к реализуемым проектам, действительно серьёзным, в рамках госкомпаний это на сегодняшний день ещё реально и возможно. В рамках «Росавтодора», к сожалению, где идут небольшие участки дорог, то есть где-то 10, 15, 5 километров, что на самом деле должно быть уже, естественно, в рамках стратегии, в рамках определённых коридоров, – безусловно, здесь должен быть просто другой подход. И бизнес был бы заинтересован привлекать науку и проектные институты для разработки и внедрения инноваций.

То, что хотелось бы сказать буквально в подтверждение этого. Был недавно в Турции, там огромный проект реализуется – мост через Босфор, и плюс там порядка 160 километров дороги. Облетели и после этого сели уже с той фирмой, которая осуществляет строительство. Они говорят: «Вот смотрите, мост через Босфор: были предложения 1 миллиард 200 миллионов, 1 миллиард 300 миллионов, 950 – мы дали 750».

Вот в чём эффективность проектов – не тогда, когда всё определено и тебе дали конкретную стоимость строительства, от которой возможность, чтобы выиграть, только снизится. Я и не говорю о том, что мы должны, наоборот, повышаться, нет, но эффективность проекта, когда ты предлагаешь проектное решение, которое можно провести через Главгосэкспертизу или через региональную экспертизу, и реализовывать эти проектные решения, тогда это эффективность проекта и плюс жизненный цикл, стоимость жизненного цикла, когда ты отвечаешь не только за цену стройки, но и за те средства, которые пойдут на эксплуатацию.

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Спасибо.

Пожалуйста, Кошкин Альберт Александрович, «Сибмост».

Но перед тем как Альберт Александрович будет говорить, я хочу ещё раз поздравить Вас с запуском нового большого объекта здесь, в Новосибирске. Поблагодарить ещё раз и Вас, и всех Ваших сотрудников. Сколько Вы всего мостов-то построили?

А.КОШКИН: Четыре тысячи с лишним.

В.ПУТИН: Это впечатляет.

Пожалуйста, Альберт Александрович.

А.КОШКИН: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Госсовета!

Сегодня в Новосибирске сдан в эксплуатацию мостовой переход через Обь, значение которого для города и региона трудно переоценить. Я хочу от имени всех участников строительства поблагодарить Вас, Владимир Владимирович, за то, что нашли возможность принять участие в церемонии открытия движения по нему.

При строительстве таких крупных объектов обычно апробируются современные материалы, технологии и новые конструктивные решения, которые потом тиражируются на будущие объекты. Сданный мостовой переход – не исключение. Например, сетчатая арка на мосту пролётом в 380 метров сегодня самая большая в мире. Впервые в мировой практике применена технология надвижки элементов арки по криволинейной технологии. Впервые за Уралом на центральном пролёте применена новая технология литого асфальтобетона, позволяющая при проектных колебаниях арки до 14 сантиметров сохранить целостность и эластичность покрытия. Дорожная одежда подъездов к мосту выполнена из цементобетона, который имеет ряд неоспоримых преимуществ по сравнению с традиционными для России асфальтобетонными покрытиями. Главное из них – это прочность и долговечность: срок службы цементобетона до ремонта – 20–25 лет, асфальтобетона – до 10 лет.

Опыт работы с цементобетоном у нашей компании длительный и положительный. Например, бетонные дороги на трассе «Байкал», построенные 25 лет назад, исправно служат без капремонта и находятся в хорошем состоянии.

В мировой практике доля цементобетонных покрытий составляет 40–60 процентов, тогда как в России – не более 5. Основная причина этого состоит в том, что главным критерием отбора проекта является стоимость их реализации без учёта дальнейших эксплуатационных качеств покрытий. Я не призываю отказаться от асфальтобетона, у него свои плюсы, но увеличить долю цементобетона в дорожном строительстве, на наш взгляд, необходимо.

Теперь об одной из проблем, актуальной сегодня для дорожной отрасли в целом. Это выкуп земельных участков у частных владельцев, с чем мы столкнулись при строительстве этого моста. Процедура не только сложная, но и длительная, так как часто возникает конфликт интересов между заказчиком и владельцем из-за цены участка. Судебные тяжбы иногда длятся до полутора лет, и от этого страдает стройка, затягиваются сроки ввода объектов. Хотелось бы, чтобы в законодательном порядке эта процедура была упрощена и сроки изъятия земельных участков сокращены, то есть распространить опыт Москвы и Сочи на всю Россию. Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Уважаемые коллеги, кто хотел бы что-то сказать, имея в виду, что у нас всё, о чём мы сегодня говорим, должно быть формализовано в соответствующих документах, поручениях? Если что-то упущено рабочей группой, что-то нужно добавить – пожалуйста.

Пожалуйста, Владимир Петрович.

В.ПЕЧЕНЫЙ: Уважаемый Владимир Владимирович! Я прежде всего хотел бы остановиться на вопросе безопасности. Всем известно, федеральная дорога «Колыма» является одной из самых тяжёлых и непростых дорог.

<...>

А.ИВАНОВ: И в этом смысле хотелось бы, чтобы были учтены эти последствия.

В.ПУТИН: Нет, здесь никаких прямых указаний не будет. Руководитель рабочей группы Президиума Госсовета Рустам Нургалиевич Минниханов сделал это предложение, но Правительство рассмотрит это как предложение рабочей группы Госсовета, а там вы доложите о своих планах на этот счет.

А.ИВАНОВ: Спасибо.

В части, касающейся сокращения стоимости дорожного строительства, в частности километра дороги, хотелось бы, чтобы результативность и выполнение Вашего поручения приобрело количественную характеристику, конкретную стоимость в государственной программе. Мы не просто бы продекларировали, как мы говорим, «дайте нам дополнительно рубль акцизов для того, чтобы увеличить дорожный фонд», а чтобы мы понимали, как за те же деньги какое количество километров либо будет дополнительно создано, либо отремонтировано капитально или в текущем режиме содержится за счет именно изменения стоимости в рамках предложенных решений. Это нашло бы отражение в госпрограмме.

В.ПУТИН: Абсолютно правильно, это и людей всегда волнует, потому что люди готовы заплатить какую-то еще копеечку или рубль, но они должны понять, что эти деньги пойдут на реальное строительство, а не растворятся где-то в карманах чьих-то или в том, что не должным образом мы этим процессом руководим. Это абсолютно правильно, конечно.

А.ИВАНОВ: По бюджетным кредитам просьба, Владимир Владимирович. Мы действительно предоставляем их на дорожное строительство для того, чтобы помочь регионам, не хотелось бы их наказывать. Для того, чтобы это не происходило и Совет Федерации бы так не беспокоился об этом, в рамках государственной программы развития транспортной системы надо частично, на наш взгляд, как-то балансировать в дальнейшем расходы субъектов за счет тех дополнительных предложений, которые сегодня прозвучали в отношении 12-тонников и прочих предложений по формированию региональной части дорожных фондов, для того чтобы там какой-то был объем на то, чтобы помогать субъектам устанавливать бюджетные кредиты, которые выдавались именно на строительство дорожных объектов. И тогда мы сможем эту задачу также решить.

И по системе «ЭРА-ГЛОНАСС» просьба. Мы понимаем задачи, о которых Вы говорите, Владимир Владимирович. И единственное, на что мы хотели бы обратить внимание и попросить снять значительную жесткость в ранее данных Вами поручениях в отношении исключительной государственной собственности. В рамках акционерного общества, которое создается по системе «ЭРА-ГЛОНАСС», мы считаем, что здесь должно быть место государственно-частному партнерству.

В.ПУТИН: Я понимаю. Это правильно, абсолютно с Вами согласен, только нужно понять, с кого и за что деньги снимать. Вызов служб, скажем, скорой медицинской помощи, либо дорожной полиции, происходит бесплатно, и операторы телефонные ведь тоже бесплатно эту услугу оказывают. А здесь как быть?

А.ИВАНОВ: Здесь ситуация немножко иная, Владимир Владимирович. С одной стороны, это, скорее, задача, которая реализуется в рамках программы 112. Мы, когда говорим о системе «ЭРА-ГЛОНАСС», когда замышляли этот проект и, по Вашему поручению, его финансировали, мы, прежде всего, ориентировались на то, что сотовым операторам создается дополнительный рынок услуг, который они в связи с этим могут оказывать. И более того, начиная просто от сигнала до абонентов и некоторого набора услуг. По финансовой модели, которая докладывалась в рамках обоснования создания этого акционерного общества, авторами ее демонстрировался через три года выход на финансовую рентабельность. И это подтверждали сотовые операторы. Если это состоятельное в финансовом отношении акционерное общество, если сотовые операторы как наши партнеры в этом проекте верят в то, что оно таким будет, мы считаем, что уже даже на стадиях…

В.ПУТИН: Но они же говорили, с 2017 года.

А.ИВАНОВ: Это правда. Но ведь для того чтобы получить финансовый результат, надо вместе вложиться в ту часть проекта, в которой мы, условно говоря, вместе рискуем. При этом мы никоим образом не хотим снять с себя вот эту обязательную часть. Поэтому просьба поручить нам все-таки проработать модель государственно-частного партнерства. Это не минфиновский способ уйти от решения вопроса, Владимир Владимирович. Мы готовы до установленных сроков все сделать, как положено, но просьба только, чтобы мы не были одиноки в этом финансовом бремени.

В.ПУТИН: Согласен, чтобы это не продолжалось вечно без конечного результата с выходом на ГЧП, да?

А.ИВАНОВ: Да.

В.ПУТИН: Конечно, я согласен, давайте так и сделаем.

А.ИВАНОВ: Спасибо.

В.ПУТИН: Владимир Александрович, у меня к Вам вопрос. Вы как относитесь к этой дискуссии по поводу того, кто там должен взвешивать транспорт?

В.КОЛОКОЛЬЦЕВ: Я считаю, Владимир Владимирович, что нужно применять различные подходы к решению этой ситуации. У нас каждый регион имеет свою специфику, где-то достаточное количество сотрудников, где-то недостаточное. Нужно все-таки идти на передачу полномочий и спокойно к этому вопросу относиться. В частности, полномочий по установлению штрафных санкций, полномочий по установлению надзорного хозяйства. Есть положительные примеры. Москва, Санкт-Петербург, они пошли по этому пути, и ничего страшного не произошло. Получили полномочия от органов ГИБДД и, соответственно, в полном объеме этими полномочиями пользуются.

В.ПУТИН: То есть Вы с этим предложением согласны?

В.КОЛОКОЛЬЦЕВ: Да.

В.ПУТИН: Спасибо.

Нам надо это иметь это в виду, если Министр так считает, то это серьезная вещь.

Пожалуйста, Николай Иванович.

Н.МЕРКУШКИН: Уважаемый Владимир Владимирович!

Я к Андрею Юрьевичу, его реплике. Мы обсчитывали. Мы на самом деле, область, по факту по текущему году, то, что прогнозировал Минфин и как мы планировали работу по текущему году, 1,5 миллиарда мы не добираем акцизов. Вот Татарстаном было названо 2 миллиарда, даже более чем 1,5 миллиарда не добираем. Сейчас 91 миллиард, который Минфин дает субсидий нам распределять, на будущий год планирует, они берут факт, факт текущего года, а факт, по прогнозу Минфина, мы 18 процентов не доберем. То есть 82 процента от того, что планировалось в трехлетнем бюджете в прошлом году, в 2013 году, в трехлетке, это на уровне 82.

В.ПУТИН: Я не понимаю, а почему не добираете все время?

Н.МЕРКУШКИН: Это не мы не добираем, это приходит Смоленск и нам потом по коэффициентам, всем территориям разбрасывает.

РЕПЛИКА: Прогнозная цифра взята побольше, она не выполняется.

Н.МЕРКУШКИН: Прогнозная – 18 процентов – не будет реализована по текущему году. И Минфин сейчас на будущий год не из того, что утверждали в прошлом году нам на трехлетку, он взял, дотацию добавил 91 вот к тем 82 процентам, которые мы по текущему году будем иметь. И, естественно, наши цифры по будущему году будут падать. Надо это иметь в виду почему? Потому что ГЧП, когда мы подписывали соглашение, они тоже смотрят, тот же Газпромбанк, который с нами сейчас подписывает соглашение, они смотрят на наш дорожный фонд. Как мы будем потом расплачиваться по ГЧП, если цифры одни прогнозировались, а сейчас 1,5 миллиарда ушло – раз, потом 1 миллиард 800 уходит – еще больше. Вроде, мы растем чуть-чуть, но нет тех прогнозных, которые планировались в 2013 году, на что мы ориентировались и на что ориентировались, в том числе, и наши партнеры. Поэтому тут все-таки то, что рабочая группа представила, пусть Правительство внимательно посмотрит, чтобы мы на самом деле выполнили Ваше поручение, Ваш Указ и активно двигались вперед.

И еще один момент по ходу. Я очень хотел бы поддержать, Владимир Владимирович, мостовика по поводу цементно-бетонной смеси. В поручении поручить особенно там, где стоят цементные заводы рядом, там транспортное плечо будет маленькое, может и цена получится меньше даже, чем асфальтобетонный, а качество по жизненному циклу будет в два раза превосходить. Потому что в свое время Германия, Вы знаете хорошо, проблему решила в основном за счет цементно-бетонной смеси.

В.ПУТИН: Во всяком случае, нужно разбюрократить принятие решений там, где это экономически целесообразно.

Н.МЕРКУШКИН: Рядом цементный завод, зачем туда тащить битум за тысячу километров?

В.ПУТИН: Конечно.

Н.МЕРКУШКИН: И плюс еще маленький момент. По земле мы говорили. По крупным городам-миллионникам, тоже в докладе было, очень сложно изымать, не то, что изымать, очень большая доля коммуникаций в дорожных затратах. У него стоят сети, им уже 70 лет, бесплатно почти достались когда-то, и он ждет, когда мы новую дорогу будем строить, ждет, он знает, что мы должны переложить ему эти сети. Надо бы, конечно, посмотреть, мы сейчас пытаемся там собственными силами или 50 на 50, чтобы он тоже участвовал. Если у него новые сети, понятно, если он проложил их три-пять лет назад, уже новый собственник, понятно, а если советские сети, 70 лет им, и он ждет, когда мы ему новые сети проложим, там двухметровый коридор, коммуникации и так далее.

В.ПУТИН: Здесь какой-то гибкий должен быть подход отработан, я согласен с Вами, конечно. Нам надо пометить это, надо не забыть.

Аркадий Владимирович, пожалуйста.

А.ДВОРКОВИЧ: По поводу доходов региональных дорожных фондов от акцизов. Понятно, что в бюджетах у всех закладываются прогнозы. Это же не четкие цифры, которые вообще от реальности не зависят. Были заложены прогнозы. Прогнозы оказались завышены.

Е.БУШМИН: На много.

А.ДВОРКОВИЧ: На много. Из-за изменений баланса бензина третьего, четвертого, пятого классов. Эта причина тоже понятна. У нас на пятый класс для стимулирования увеличения глубины переработки, повышения качества бензина акцизы на четвертый, пятый класс были снижены. Их стало больше, а акцизов стало меньше из-за этого. Если мы сейчас этот рубль добавим, если мы положительно рассмотрим предложение Рустама Нургалиевича, тогда это компенсирует, конечно, эту потерю, уже такой проблемы не будет. Но мы не можем в бюджете просто так заложить большую цифру, просто потому что у нас такой прогноз неправильный был. Это не может быть причиной.

Я хотел поддержать максимально децентрализацию полномочий в сфере контроля за тяжеловесными, крупногабаритными грузами. Не нужно здесь на федеральный уровень забирать эти полномочия. Понятно, что регионы все равно будут работать с нашими службами, но полномочия должны быть у них, у регионов, и действительно местная специфика может быть учтена. А наилучший опыт можно распространять, и в этом как раз и есть роль федерального центра – максимально лучшую практику распространять по регионам. То же самое касается стандартов строительства сельских дорог. Нужно тоже эти полномочия отдать регионам, чтобы они сами решали, какие, в каком виде дороги строить. Это удешевит просто и ускорит строительство.

В.ПУТИН: К Вам еще один вопрос, связанный со способами, которые предотвращали бы завышение стоимости этих сыпучих материалов – гравия, песка и так далее. Здесь прозвучали некоторые предложения. Они на первый взгляд выглядят не очень рыночными, но что с этим делать-то?

А.ДВОРКОВИЧ: Предложение о том, чтобы, по сути, регулировать цену, означает просто отмену лицензирования этой деятельности. То есть регионы предлагают этим заниматься самостоятельно и быть заказчиками этих работ просто, брать на подряд тех, кто будет разрабатывать карьеры, и дальше поставлять эти материалы для дорожного строительства. По сути, так это предложение звучит. Нужно просто отказаться тогда от выдачи лицензий на эти работы неограниченному кругу организаций. Это, наверное, возможно, но это резкое изменение всей системы. Можно подумать, просто посмотреть, там какие риски из-за этого, и что делать.

В.ПУТИН: Но совершенно очевидно, что недобросовестные, так прямо скажем, предприниматели, а, к сожалению, в каждой среде есть недобросовестные люди, или они недобросовестно пользуются тем, что мы недостаточно грамотно отрегулировали эту сферу деятельности, ну и получают сверхприбыль. Но это не должная практика, и от этого нужно как-то уходить.

А.ДВОРКОВИЧ: Будем еще что-то придумывать тогда, кроме деятельности ФАС, максимально рыночных механизмов. В принципе такие товары, как песок, щебень, вполне могут быть почти биржевыми товарами.

В.ПУТИН: Нет, это маловероятно. Это же надо привезти из другого региона. Вопрос-то в чем? Карьер рядом - тогда песок относительно приемлемый по ценам. Но если на 90 процентов увеличение стоимости идет – это вообще…

А.ДВОРКОВИЧ: Это тогда вопрос антимонопольной службы. Тогда поведенческие условия для этих компаний. Если она монополист на локальном рынке, тогда это поведенческие условия для этой компании. Она тогда не может идти с ценами, которые выше, чем сложившиеся в целом на рынке Российской Федерации.

В.ПУТИН: Сейчас не будем принимать никакого решения окончательного, но это нужно точно отметить в сегодняшнем поручении. Нужно разработать механизм защиты интересов государства.

А.ДВОРКОВИЧ: Мне кажется, что иногда можно поступаться даже сроком строительства ради того, чтобы цена была ниже. Просто не покупать. Вот они выходят с ценой такой - ничего страшного, подождать два-три месяца.

В.ПУТИН: Нет, Аркадий Владимирович, так сложно, потому что там же рабочие коллективы, им нужно зарплату платить, они простаивать не могут. Нет, нам нужны действенные механизмы. Давайте подумаем, запишем это как поручение и подумаем.

Пожалуйста, Вячеслав Иванович.

В.ШПОРТ: Уважаемый Владимир Владимирович, у меня короткое предложение для рассмотрения. Вот по сельским дорогам есть хорошее направление у нас в стране – поддержка строительства дорог к сельским населенным пунктам. У меня предложение для Дальнего Востока, чтобы посмотрели и ввели какой-то критерий, может, коэффициент. Например, должно быть не более 5 километров от большой дороги до сельского населенного пункта, тогда он получает поддержку, и должны жить там не менее 125 человек. А у нас такие расстояния большие, у нас больше 5 километров, и сразу все выпадают оттуда. Может, какой-то ввести критерий? Их не так много, там народу мало живет, на Дальнем Востоке, там расстояния большие.

В.ПУТИН: Вот подсказывает коллега, уже согласились.

В.ШПОРТ: Спасибо.

В.ПУТИН: Стоит вам только вопрос поднять, и всё, для Дальнего Востока всё делаем влет.

В.ШПОРТ: Спасибо, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Пожалуйста, прошу Вас.

К.ДМИТРИЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович, коротко комментарий о финансировании платных дорог. Мы считаем, что платные дороги можно финансировать, в том числе, за счет иностранных инвесторов. Например, наши арабские партнеры подтвердили желание инвестировать в третью и четвертую очередь ЦКАДа. И мы активно работаем с Минтрансом, с Росавтодором, чтобы такие инвестиции привлекать. Также нашим соинвестором станет один из ведущих негосударственных пенсионных фондов. Это позволяет пенсионные средства тоже мобилизировать. Поэтому мы также активно работаем с регионами, но мы и поддерживаем усилия Минтранса и автодора по увеличению количества таких объектов и ускорению проведения конкурсов, потому что мы готовы с иностранными партнерами в них инвестировать. Но чем больше объектов будет выставлено, тем более эффективны будем в нашей деятельности. Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое. Пожалуйста.

С.КЕЛЬБАХ: Владимир Владимирович, небольшой комментарий, касающийся ценообразования. Государственная компания как раз единственная, кто последнее время строит большое количество новых дорог и постоянно сталкивается со всей проблематикой, о которой говорили и губернаторы, и выступающие, в двух аспектах.

Первое – это земельные вопросы. Мы полным ходом под Москвой сталкиваемся. Второе – это вынос инженерных сетей. Все это сплетается в одну большую проблему ценообразования. До тех пор, пока вся методика расчета стоимости и озвучивания в обществе стоимости строительства дороги будет включать в себя и вопросы выкупа земель, работа с теми же земельными спекулянтами, то, о чем губернаторы говорят, они успевают быстро сельхозку переводить в землю промышленности и транспорта. Это вынос инженерных коммуникаций, особенно в зоне крупных мегаполисов, когда мы магистральные и газовые сети диаметром 2 метра выносим, и мы оплачиваем, улучшаем инфраструктуру всех сетевиков, и все это включается в стоимость автомобильной дороги. Мы декларируем то, что у нас стоимость километра получается такая-то, при этом реально стоимость самого объекта как такового дороги, безусловно, значительно меньше. Процентов 35-40 составляют те затраты, которые мы осуществляем на подготовительном этапе и сопровождающем этапе.

До тех пор пока методологически мы не будем делить те затраты, которые до того, и реально стоимость объекта, мы все время будем обществу говорить о высокой стоимости дорог. На самом деле это не так.

В.ПУТИН: На самом деле это так, потому что это же тоже государственные деньги. Вопрос только – как их назвать, из какого источника их направить. Но деньги-то мы на это тратим. Другое дело, что собственно стоимость километра гораздо ниже, чем сопутствующие затраты, это правда. Но это надо иметь в виду и бороться с понижением всех этих расходов.

Р.СТАРОВОЙТ: Владимир Владимирович, позвольте, буквально добавлю к стоимости. Потому что я открыл, у меня данные Высшей школы экономики, это не наши расчеты. В прошлом году они провели исследование: в Германии 122,6 миллиона рублей за километр средняя стоимость без коммуникаций, имущественных вопросов; в США – 72 миллиона рублей, в России – 41 миллион рублей за километр. Это просто к публичному озвучиванию стоимости километра.

В.ПУТИН: Так и есть, наверное. Там еще связано не только с этой методологией. Связано еще с шириной. В Европе одна ширина, у нас она другая, шире, а километр считается так, одно и то же. Здесь есть вопросы. Тем не менее мы с вами сейчас в ходе дискуссии выяснили, что у нас еще очень многое нужно сделать для того, чтобы оптимизировать эту работу. Совершенно очевидно, что многое можно сделать, даже исходя из тех финансовых возможностей, которые у нас есть. Надо только эффективнее их, эти средства, расходовать. Это связано и с методологией, это связано с применением новых материалов, это связано с нормативно-правовой базой, это связано с администрированием. Я сейчас не буду возвращаться к тому, с чего начал, а именно с важности строительства дорог в России и для развития экономики, и для развития социальной сферы, для того чтобы у нас появлялись современные транспортные средства, для того чтобы экология улучшалась.

Все это большой-большой перечень вопросов, жизненно важных практически для каждого гражданина Российской Федерации и для страны в целом, для ее экономики. Мы уже многократно к этому вопросу подходили и будем, безусловно, заниматься этим дальше. У нас, знаете, как в народе говорят «глаза боятся, а руки делают». Это тот самый случай. Нужно двигаться по решению всех проблем, которые мы затронули. Но это еще даже не все вопросы, там их гораздо больше.

Мы обязательно все, что вы сегодня говорили – а я хочу вас поблагодарить за такой конструктивный и очень профессиональный подход к рассмотрению этой очень важной и большой темы – учтем, скомпонуем и соответствующим образом заложим в поручениях. Разумеется, с соответствующим контролем за их исполнением. И соберемся еще не один раз по этому вопросу.

Спасибо большое.

Россия. СФО > Транспорт > kremlin.ru, 8 октября 2014 > № 1192705 Владимир Путин

Аренда в Дубае дорожает самыми быстрыми темпами в мире

Рост арендных ставок на элитную недвижимость замедлился, а мировые финансовые центры вновь обогнали развивающиеся страны.

Дубай обогнал кенийскую столицу Найроби, а рынки аренды Лондона, Гонконга и Сингапура начали восстанавливаться, пишет Opp-connect со ссылкой на данные последнего Prime Global Rental Index от Knight Frank.

Несмотря на то, что арендные ставки в секторе элитной недвижимости Лондона, Гонконга и Сингапура в июне 2014-го продемонстрировали годовое падение, в последние три месяца на этих рынках зарегистрировано улучшение. Например, в Лондоне, в июне арендные ставки выросли на 0,9% по сравнению с маем. Такой месячный показатель стал самым высоким за последние три года.

В нынешнем индексе Knight Frank первую строчку занял Дубай. По результатам на июнь текущего года, арендные ставки выросли на 14,1% в годовом исчислении. Это позволило крупнейшему городу ОАЭ обогнать Найроби, который занимал первое место на протяжении предыдущих четырех кварталов. В последнем годовой рост арендных ставок на элитное жилье составил только 9,9%.

Из 17 городов, которые отслеживаются в индексе, в девяти аренда повысилась, либо осталась неизменной в годовом исчислении по июнь. А вот самые худшие отрицательные результаты показали Гонконг (-4,6%), Женева (-4,1%) и Москва (-2,5%). Напомним, что замедлился не только рынок аренды, но и продажи недвижимости.

Prime Global Rental Index:

город изменения за 12 месяцев (по июнь 2014-го)

Дубай 14,1%

Найроби 9,9%

Тель-Авив 9,6%

Токио 9,6%

Гуанчжоу 4,4%

Нью-Йорк 3,2%

Шанхай 1,8%

Вена 1,7%

Цюрих 0%

Лондон -0,4%

Пекин -0,8%

Сингапур -0,9%

Торонто -1,5%

Кейптаун -1,9%

Москва -2,5%

Женева -4,1%

Гонконг -4,6%

Составлен новый рейтинг самых экономически свободных стран мира

По данным рейтинга, составленного канадским институтом имени Фрейзера, самые свободные экономические условия наблюдаются в азиатских странах.

Рейтинг экономической свободы, в рамках которого были изучены рынки 152 стран мира, учитывает 42 различных показателя, среди которых размер страны, правовая структура и неприкосновенность права на частную собственность, свободная международная торговля, регулирование кредитования, труда и бизнеса в стране, верховенство закона и еще ряд других важных показателей, упоминается в докладе института Фрейзера.

В очередной раз первые две строчки заняли Гонконг и Сингапур, которые на протяжении нескольких последних лет признаются самыми свободными экономиками мира по данным различных уважаемых институтов и исследовательских центров.

Индекс был составлен на основании данных за 2012 год, который пока является последним годом, по результатам которого имеются полные экономические данные по всем интересуемым странам.

Интересно, что в десятку лучших не вошла Германия, экономика которой остается одной из самых сильных в Европе на протяжении многих лет.

Summary Economic Freedom Ratings (ТОП-10):

1. Гонконг

2. Сингапур

3. Новая Зеландия

4. Швейцария

5. Маврикий

6. ОАЭ

7. Канада

8. Австралия

9. Иордания

10. Чили

6 октября ВМС США объявили о будущем приобретении самолетов Gulfstream G550 в качестве платформ ДРЛО с конформной антенной (conformal airborne early warning system - CAEW), сообщает Flightglobal.

Запрос был выпущен в марте 2013 года, предложение отправила только компания Gulfstream. Поставки самолетов должны начаться не позднее окончания 2017-го финансового года, они должны поступить на вооружение эскадрильи VX-30 берегового базирования (Пойтн-Мугу, Калифорния).

Gulfstream построит самолеты, Elta Systems (дочернее подразделение компании Israel Aerospace Systems) поставит оборудование и станет системным интегратором CAEW. ВМС США станут четвертым клиентом системы после ВВС Израиля, Сингапура и Италии. Дальность полета самолета составляет 6750 морских миль (12501 км).

Если бы можно было выбрать самые плохие условия для запуска гигантский НПЗ, ориентированного на экспорт, то сейчас мы видим именно их, пишет Reuters.

Saudi Aramco и её партнёр по совместному предприятию, компания Sinopec, начали испытания на своём НПЗ мощностью 400 тыс баррелей в день в Янбу. По словам источников в отрасли, это означает, что начало коммерческого экспорта с этого завода запланировано на ноябрь, а возможно, и на вторую половину октября.

Завод в Янбу будет вторым крупным НПЗ, запущенным в Саудовской Аравии примерно за год – в сентябре 2013 года был запущен завод мощностью 400 тыс баррелей в день, который расположен в Джубайле и является СП Aramco и Total. Оба завода ориентированы в основном на экспортный рынок и, благодаря своему местоположению, могут осуществлять поставки как в Европу, так и в Азию.

Однако НПЗ в Янбу сдаётся в эксплуатацию в период, когда рост спроса в Азии разочаровывает, переработчики в регионе борются за прибыли, цены на нефть ушли в контанго (цена фьючерсов растёт с удалением даты поставки), а производители на Ближнем Востоке снижают официальные цены продаж (OSP).

Для Саудовской Аравии производство нефтепродуктов в Янбу может иметь нежелательные последствия. Во-первых, среди региональных переработчиков снизится спрос на нефть, так как конкуренция на рынке очищенного топлива ужесточается, и у некоторых НПЗ уже снизились коэффициенты использования мощностей. Во-вторых, появление на рынке дополнительных нефтепродуктов будет оказывать давление на цены, ухудшая маржу переработки в Азии и побуждая переработчиков требовать скидки на сырьё.

Saudi Aramco снизила OSP своей смеси Arab Light с отгрузкой в октябре для азиатских переработчиков до скидки в 5 центов за баррель по сравнению с региональным эталонным сортом Oman/Dubai. Это на $1,70 за баррель ниже по сравнению с сентябрьским прайсом и самое значительное снижение с февраля 2012 года. По данным консалтинговой компании Energy Aspects, Arab Light продаётся со скидкой к Oman/Dubai впервые с ноября 2010 года. Хотя значительное снижение OSP может быть ответом на сужение спреда между сортами Brent и Dubai, оно, возможно, отражает также опасения, которые вызывает у Саудовской Аравии ситуация со спросом в Азии.

Премия Brent к Dubai упала с пика нынешнего года, достигнутого 13 июня и составившего $4,96 за баррель, до 94 центов 28 августа и восстановилась до $1,25 на прошлой неделе. В результате азиатские переработчики стали отдавать предпочтение сортам, цена которых привязана к Brent, а не к Dubai, и это побудило ближневосточных производителей к снижению OSP.

Маржа переработки в Азии в последние недели улучшилась: для завода в Сингапуре, использующего сорт Dubai, на прошлой неделе средний показатель составлял $5,63 за баррель, что немного выше среднего показателя за последние 365 дней, составляющего $5,35, но ниже среднего показателя января-апреля нынешнего года, когда он превышал $6.

Азиатские переработчики не могут заработать столько, сколько их коллеги на побережье Мексиканского залива, или в Северо-Западной Европе, и появление таких гигантов как НПЗ в Янбу ещё усложнит им жизнь. Пуск завода в Янбу наводит на мысль, что ближневосточным производителям нефти, вероятно, придётся снижать цены в течение нескольких ближайших месяцев, или надеяться на холодную зиму, которая оживит спрос.

Немцы больше всех в мире тратят на зарубежную недвижимость

В период с 2004 года по первую половину 2014 года инвесторы из Германии вложили в недвижимость по всему миру около $151 млрд. В результате Германия стала самым активным участником трансграничных сделок последней декады.

Такие данные обнародовала компания JLL.

За прошедшие десять лет немецкие игроки продолжали вкладывать средства в объекты вне своих домашних рынков даже тогда, когда другие инвесторы воздерживались от активности за рубежом. По объему вложенных средств немецкие инвесторы опередили своих коллег из Северной Америки ($133 млрд) и Великобритании ($100 млрд).

Несмотря на обширную географию инвестиций, охватывающую более 40 стран, 82% объема трансграничных капиталовложений из Германии приходилось на развитые рынки Западной Европы и Северной Америки. На первом месте по объему полученных средств находится Великобритания, на втором – Франция, замыкают тройку США. 80% немецких денег за рубежом было вложено в офисную недвижимость и всего 13% — в торговую.

Отметим, что в рынок недвижимости России немецкие инвесторы с 2004 года по первую половину 2014 года вложили $470 млн, что составляет всего около 1% от общего объема сделок за этот период.

Мэтт Ричардс, руководитель группы мировых финансовых рынков и инвестиций компании JLL в Европе, заявил: «На наш взгляд, несмотря на конкуренцию со стороны норвежских, китайских и канадских игроков, имеющих прочные позиции на многих рынках недвижимости, инвесторы из Германии сохранят ориентированность на международные рынки».

Крупнейшие источники капитала в трансграничных сделках на мировом рынке недвижимости в 2004 – 1 полугодии 2014 года:

1. Германия - $151 млрд

2. США - $133 млрд

3. Великобритания - $100 млрд

4. Ближний Восток - $99 млрд

5. Сингапур - $56 млрд

6. Ирландия - $54 млрд

7. Канада - $53 млрд

8. Австралия - $42 млрд

9. Гонконг - $30 млрд

10. Нидерланды - $28 млрд

Фармацевтический производитель Takeda объявил об объединении всех глобальных коммерческих операций в 5 региональных подразделений, включая отдельное бизнес-подразделение «Развивающиеся рынки», и два специализированных бизнес-подразделения (онкология и вакцины). Об этом сообщается в пресс-релизе, попавшем в распоряжение редакции Remedium.

В рамках преобразований регион «Северная Азия» и бывший регион «Развивающиеся рынки» будут интегрированы в новое бизнес-подразделение «Развивающиеся рынки» с центральным офисом в Сингапуре. Внутри этого подразделения создана новая территория «СНГ», в состав которой войдут Россия, Казахстан, Беларусь, Азербайджан, Армения, Грузия, Кыргызстан, Таджикистан, Туркмения, Узбекистан и Монголия.

Руководить территорией «СНГ» будет Андрей Потапов, занимающий в настоящее время должность генерального директора компании «Такеда Россия». Структурно Андрей Потапов продолжит подчиняться руководителю бизнес-подразделения «Развивающиеся рынки» Джайлзу Плэтфорду, при этом сфера его ответственности будет существенно расширена.

«Мы стремимся войти в ТОП-10 крупнейших мировых игроков на развивающихся рынках. Мы уже достигли этой цели во многих ключевых странах, включая Россию, Бразилию, Казахстан. Мы быстро развиваемся для достижения этой цели в других странах, таких как Китай, где мы уже имеем прочные позиции и хорошую динамику роста. Новые структурные изменения позволят нам наиболее эффективно двигаться к достижению наших целей», - подчеркнул глава бизнес-подразделения «Развивающиеся рынки» Джайлз Плэтфорд.

По итогам января-августа 2014 г., во Внутренней Монголии, на территории КНР, утверждено создание 32 предприятий с участием иностранных инвестиций в других государствах. Капиталовложения в эти компании со стороны региона составили $480 млн, сообщил коммерческий департамент автономного района.

Так, 11 предприятий с участием прямых инвестиций компаний Внутренней Монголии будут созданы в России, пять – в Монголии, столько же – в США, четыре – в специальном административном районе Сянган (Гонконг), два – в Канаде. Еще по одной фабрике или компании создается в Республике Корея, Новой Зеландии, Сингапуре, Японии и Египте.

Ранее сообщалось, что на долю Поднебесной приходится 15% привлеченных прямых зарубежных инвестиций в мире. При этом внешние инвестиции самой страны составляют 3% от мирового показателя.

Напомним, что в 2013 г. Китай вышел на второе место в мире по объему привлеченных зарубежных инвестиций. На первом месте расположились США. По итогам прошлого года, общий объем прямых иностранных инвестиций в китайскую экономику достиг $124 млрд. Данный показатель поставил очередной рекорд за всю свою историю.

Иностранные инвесторы зарабатывают на элитной недвижимости Филиппин до 8% годовых

Экономический бум и стабильная политическая ситуация в стране увеличивают спрос на филиппинское жилье, как со стороны местных, так и со стороны зарубежных покупателей.

Самый большой интерес к столичной недвижимости проявляют состоятельные покупатели из Гонконга и Сингапура, пишет Opp-connect. Доходность жилых объектов во втором квартале 2014 года в Маниле остановилась на уровне в 7,8%. Средняя стоимость жилья увеличилась на 4,3%, а арендные ставки – на 2,3%

И это не удивительно, ведь местные застройщики делают рекордные капиталовложения в свои проекты, что повышает их ликвидность. Благодаря этому иностранный спрос не только не уменьшается, но и продолжает расти. При этом местный рынок имеет большой потенциал роста.

«Несмотря на стабильное укрепление рынка недвижимости, Манила до сих пор остается одним из самых недорогих направлений в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Мы уже стали свидетелями нескольких рекордных сделок и думаем, что это только начало», - отметил управляющий директор KMC MAG Group Майкл Маккалоу.

Специалисты рынка также считают, что иностранный интерес в недвижимости в Маниле остается сильным, потому что она обеспечивают более высокую прибыль, чем в других городах региона. При этом зарубежные инвесторы по-прежнему предпочитают сегмент элитной недвижимости, поскольку цены здесь являются относительно низкими по сравнению с аналогичными предложениями в других странах.

В РУДН открылась Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная русскому языку и новым методикам его преподавания.

В начале ХХ века русский язык знали 150 млн человек, к 2005 году таких было 140 млн, а, по прогнозам экспертов, к 2025 году людей, знающих русский, может остаться не больше 110 млн. Великий и могучий пока в пятерке самых распространенных, но при неблагоприятном раскладе его могут потеснить французский, урду, арабский, португальский и бенгали.

Замминистра науки и образования Вениамин Каганов, приветствуя участников конференции, подчеркнул: "Сейчас много внимания уделяется вопросам продвижения русского языка. Не секрет, что в некоторых странах позиции русского языка ослабели, но сейчас этот процесс остановился".

Говоря о продвижении русского языка, эксперты, прежде всего, обычно имеют в виду страны Ближнего Зарубежья, а также давних партнеров России - страны Северной Африки, Азии, Индию, Китай, где велик интерес к русскому языку и образованию на русском.

- В Тунисе, например, русский - третий по востребованности после английского и немецкого, - рассказал замминистра. - Стремительно растет число русскоязычных в Сингапуре, там уже есть частные школы русского языка, куда приводят своих детей родители, которые хотят, чтобы дети знали родной язык.

Ректор РУДН Владимир Филиппов заметил, что в его вузе русистика - это традиция, которая складывалась десятилетиями.

- В университете получают качественное образование на русском языке студенты из 147 стран мира. Подготовлены сотни учебников, программ, в том числе для изучения русского языка он-лайн, - рассказал ректор об успехах РУДН.

Кстати, в этом году открылись дистанционные курсы изучения русского языка на портале Института русского языка им. Пушкина. Там же работает русская интернет-школа с программами, по которым учат детей в обычных очных школах. Обучение бесплатное и, как надеются русисты, станет хорошей помощью преподавателям русского языка за границей.

Ирина Федорова приехала на конференцию в РУДН из Австралии. Она преподает русский язык в Аделаиде и очень рада тому, что теперь может опираться на дистанционные курсы и интернет-занятия лучших ученых России.

- В Аделаиде пять русских школ. Ходят в них, в основном, дети иммигрантов, которые уехали из России в начале 90-х годов. Дети прекрасно знают английский, и родители хотят, чтобы они знали еще и русский, - говорит Ирина Федорова. - К сожалению, у нас мало учебников и программ, разработанных для англоговорящих школьников. Я хотела бы привезти в Австралию методические материалы и книги для занятий русским языком.

С ней полностью согласен директор ФИРО Александр Асмолов, напомнивший слова знаменитого литературоведа Бахтина: "Билингвизм и двуязычие открывают вход к искусству диалога".

Сейчас Минобрнауки разрабатывает новую концепцию поддержки и развития русского языка с 2016 по 2021 годы. Вполне возможно, что в ней будет учтена и новая аудитория педагогов-русистов.

В рамках конференции пройдут заседания десяти секций, на которых русисты обсудят, как вести уроки русского языка в смешанных этнических классах учеников, каким образом учить детей мигрантов грамотно писать по-русски, для чего использовать поэзию на занятиях в инклюзивных группах, и познакомятся с инновационными технологиями преподавания. Эксперты на конкретных примерах покажут, как учить русскому языку студентов из Японии, Китая, Тайваня, а также расскажут об особенностях преподавания русского в регионах, где школьники хорошо знают еще один язык - татарский, башкирский, якутский или ненецкий.

Китайский ценопад

Итоги сентября на мировом рынке стали

/Rusmet.ru, Виктор Тарнавский/ Сентябрь оказался совершенно провальным месяцем для китайских производителей стали. Перепроизводство и сокращение спроса привели к падению цен на прокат более чем на $30 за т в течение месяца, опустив их до самого низкого уровня с 2009-го, а то и с 2004 года (в юанях). Этот спад оказывает все большее воздействие и на мировой рынок стали. В сентябре под ударом оказался, в первую очередь, сектор длинномерного проката, но в дальнейшем опускать котировки, вероятно, придется и поставщикам листовой продукции.

Острая рыночная недостаточность

На протяжении двух десятилетий китайская экономика непрерывно росла высокими темпами под влиянием расширения экспортных поступлений, с одной стороны, и широкомасштабных инвестиционных и строительных проектов, с другой. Однако кризис 2008 года поставил под вопрос возможность дальнейшего продолжения подъема за счет первого источника. На протяжении пяти лет китайские власти пытались компенсировать падение спроса на китайские товары в западных странах увеличением внутренних инвестиций с целью стимулирования экономики.

Но этот процесс происходил в рамках традиционной финансовой системы и в итоге вызвал ее перенапряжение. Китайские государственные банки, осуществлявшие большую часть финансирования новых промышленных и инфраструктурных проектов, оказались сверх меры отягощены проблемными кредитами, а большинство крупных промышленных компаний страны имеют высокий уровень задолженности. При этом, возможности для возврата долгов часто ограничены, так как кредиты брались, в основном, для финансирования дальнейшей экспансии, которая уже исчерпала себя.

На протяжении последнего года китайское правительство пытается осуществить для национальной экономики «мягкую посадку», сокращая объем средств, выделяемых на новые стройки, и заставляя промышленников и девелоперов сокращать новое инвестирование, а вместо этого уделять больше внимания возврату долгов. Но оборотной стороной этой политики является снижение темпов роста экономики и промышленного производства. В августе, который стал во многом переломным месяцем, потребление стали в стране сократилось на 1,9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, а итоговый показатель за восемь месяцев оказался на 0,3% ниже прошлогоднего. Это первый такой спад, по меньшей мере, с 2000 года, когда в Китае начали собирать подобную статистику.

Снижение спроса происходило на фоне продолжающегося расширения производства. По данным World Steel Association (WSA), в августе в стране было выплавлено 68,9 млн. т стали против 68,3 млн. т в июле. Судя по всему, в сентябре среднедневная выплавка стали будет ненамного ниже. Большинство китайских металлургических компаний по-прежнему стараются наращивать выпуск.

С одной стороны, они нуждаются в постоянном притоке наличных для погашения кредитов и выплаты процентов по ним и поэтому готовы продавать даже в убыток себе. С другой, как раз сейчас для китайских металлургов сложились благоприятные условия вследствие падения цен на сырье. Железная руда в сентябре впервые с лета 2009 года подешевела до менее $80 за т CFR Китай. Цены на коксующийся уголь тоже минимальные за последние пять лет. Вследствие сокращения себестоимости китайские компании могут согласиться на весьма низкие котировки на стальную продукцию.

В наибольшей степени в Китае подешевел длинномерный прокат. Стоимость арматуры с начала года упала примерно на 30%. При этом, национальная строительная отрасль переживает настоящий кризис. Так, в частности, в секторе коммерческой недвижимости масштабы новых строек сократились в этом году на 10,5% по сравнению с январем-августом прошлого года из расчета возводимых площадей. В конце сентября котировки на арматуру на Шанхайской фьючерсной бирже подошли вплотную к отметке $400 за т, а рыночные цены в крупнейших городах лишь немного превышали $450 за т с металлобазы.

Избыток предложения заставляет китайцев активно искать альтернативные рынки сбыта за пределами страны. За первые восемь месяцев текущего года объем экспорта стальной продукции достиг 56,8 млн. т, на 35% больше, чем в тот же период годом ранее. По прогнозу экспертов национальной металлургической ассоциации CISA, в 2014 году в целом внешние поставки китайского проката, полуфабрикатов и стальных труб за рубеж составят около 84 млн. т, существенно превысив прошлогодний рекордный показатель (62,3 млн. т).

Ранее поставки китайской стальной продукции, в основном, препятствовали росту цен на мировом рынке, но в сентябре они вызвали уже полноценный спад в секторе длинномерного проката на Ближнем Востоке. Воспользовавшись возможностью, появившейся благодаря сужению украинского экспорта заготовок из-за остановки Енакиевского метзавода и сокращению выпуска на Днепровском меткомбинате им.Дзержинского в августе, китайские компании начали усиленно предлагать свои полуфабрикаты по демпинговым ценам. В результате стоимость заготовок в Египте и Турции (эти страны являются крупнейшими импортерами данной продукции) упала от $535-540 за т CFR в начале сентября (поставки из СНГ) до $475-490 за т CFR в конце (поставки из Китая).

Не менее резкий спад произошел за это время и в Восточной Азии, где котировки на китайские полуфабрикаты за тот же период обвалились от около $480 до $410-430 за т FOB. Длинномерная продукция китайского производства, отправлявшаяся в Корею, страны АСЕАН и на Ближний Восток, упала от $440-460 до менее $430 за т FOB. По мнению ряда специалистов, нижняя точка этого спада будет достигнута в октябре лишь на отметке, близкой к $400 за т FOB.

Плоский прокат китайского производства за сентябрь тоже заметно понизился в цене на внешних рынках, но в меньшей степени – на $20-30 за т. Тем не менее, в сентябре экспортные котировки на горячекатаные рулоны и толстолистовую сталь оказались самыми низкими за последние пять лет. Это удешевление заставило японских, корейских и индийских металлургов также сбавить цены и спровоцировало небольшой спад в странах Персидского залива несмотря на достаточно солидный спрос.

Предполагается, что в октябре китайским производителям все-таки удастся стабилизировать внутренние и экспортные котировки на прокат. Но удастся ли им оттолкнуться от «дна», большой вопрос.

На нижней границе

Для китайского рынка стали прогнозы на ближайшие месяцы по-прежнему выглядят не слишком оптимистичными. Предпринятая в этом году очередная попытка вывода из строя избыточных мощностей в очередной раз провалилась. Безусловно, объем инвестиций в металлургическую отрасль в этом году сократился, так что процесс создания новых мощностей замедлился. Но в стране еще ведется реализация проектов, запущенных в более благополучные времена.

По некоторым данным, совокупная плановая производительность китайских сталелитейных предприятий составляет в настоящее время более 1,1 млрд. т в год. По прогнозу CISA, в этом году в стране будет выплавлено порядка 825-830 млн. т стали, примерно, на 6% больше, чем в прошлом, в то время как реальное потребление составит не более 750 млн. т. И. очевидно, рост производства продолжится и в 2015 году. По мнению ряда китайских специалистов, решить проблему избытка предложения стали на внутреннем рынке удастся не ранее 2017-2018 годов.

Измениться это положение может лишь в том случае, если китайские власти запустят новую широкомасштабную программу стимулирования экономики за счет внутренних инвестиций. Интересно, что точно таким же образом ставят вопрос и ряд российских экспертов и политиков, призывающих к проведению «новой индустриализации». Однако решение этой задачи, судя по всему, потребует коренных изменений внутренней финансовой и денежной политики, в частности, возвращения Центрального банка под контроль государства, и внедрения новой макроэкономической модели.

Росту цен на стальную продукцию в Китае и на мировом рынке в целом может поспособствовать подорожание железной руды. В краткосрочной перспективе этот фактор, действительно, может сработать. В сентябре руда падала в цене, но в четвертом квартале может снова пойти в рост, например, под влиянием закрытия нерентабельных горнодобывающих предприятий в Китае или Австралии. Но существенного повышения в обозримом будущем, очевидно, не произойдет. Ведущие поставщики ЖРС проводят вполне целенаправленную политику, рассчитывая на «выдавливание» с рынка мелких игроков и усиления на нем своего доминирования. Как считают большинство экспертов, низкие цены на руду, не выше $100 за т FOB Австралия, сохраняется, как минимум, до 2018 года, а то и дальше.

Другие сырьевые материалы также не внушают оптимизма. Коксующийся уголь в четвертом квартале 2014 года, вероятно, опустится на «дно», но существенное увеличение его стоимости в обозримом будущем выглядит маловероятным вследствие избытка предложения. Металлолом начал дешеветь в сентябре, в частности, под влиянием падения котировок на длинномерный прокат на Ближнем Востоке и в Азии, а в октябре, очевидно, продолжит спад. В нынешней обстановке даже традиционный зимний подъем на этом рынке представляется достаточно проблематичным.

Безусловно, большое влияние на стоимость стальной продукции в мире оказывает и общее состояние мировой экономики. Однако здесь ситуация тоже остается неутешительной. США благодаря своей политики «экспорта кризиса» добились в этом году довольно приличных темпов роста, опирающегося на такие отрасли как нефтегазодобыча, автомобилестроение, энергетика, ВПК. Но в Европе, Японии, Корее продолжается стагнация. Не наблюдается особого прогресса и в ведущих новых рыночных странах. Не только Китай, то также Индия, Россия, Бразилия, Турция испытывают в последние месяцы достаточно серьезные экономические проблемы, что, естественно, приводит к ограничению объемов потребления стальной продукции.

Эти экономические неурядицы сопровождаются падением курсов национальных валют по отношению к доллару, усиливающемуся благодаря американской «стабильности» на фоне проблем у всех остальных. Российский рубль в сентябре поставил новый «антирекорд» дешевизны, евро опустилось до самого низкого уровня за последние без малого два года, а иена – более чем за шесть лет. В некотором смысле эта девальвация выгодна экспортерам стальной продукции, так как увеличивает их рентабельность. Но, с другой стороны, сильный доллар традиционно способствует снижению котировок на мировых товарных рынках.

Поэтому довольно велика вероятность, что начало четвертого квартала не ознаменуется переходом к росту на мировом рынке стали. Сейчас выглядят заниженными, прежде всего, котировки на китайский прокат, вот именно они и могут несколько приподняться по сравнению с текущим уровнем. Во всех других случаях повышение, если оно состоится, будет иметь косметический характер. С этой проблемой, например, столкнулись в сентябре европейские производители плоского проката. Объявив еще в августе о подъеме котировок более чем на 20 евро за т, они были вынуждены ограничиться более умеренным ростом, в пределах 10 евро за т, из-за недостаточного спроса.

«Тяжелые времена» для мировой металлургической промышленности, очевидно, наступили не сегодня и не вчера. Но пока они продолжаются.

Авиакомпания Etihad Airways, национальный авиаперевозчик ОАЭ, увеличивает число рейсов между столицами России и ОАЭ с двух до трех в день с 1 октября 2014 года. Новый рейс EY64 будет отправляться из Москвы в 01:45 и прибывать в Абу-Даби в 06:45. Обратный рейс EY63 будет вылетать из Международного аэропорта Абу-Даби в 15:00 и приземляться в Домодедово в 20.20.

Запуск третьего ежедневного рейса Etihad Airways позволит сократить время ожидания в Международном аэропорту Абу-Даби на пересадочных рейсах и сделать дальнемагистральные перелеты из Москвы еще более удобными. Так, улучшатся стыковки на таких популярных для отдыха и бизнеса направлениях, как Мальдивы, Сейшелы, Пхукет, Хошимин, Брисбен, Чэнду, Катманду, Лагос, Манила, Найроби, Перт и Сингапур. Станут удобнее и перелеты из Москвы в Бахрейн, Бангкок, Доху, Джакарту, Йоханнесбург, Куала-Лумпур, Кувейт, Лахор, Мускат, Эр-Рияд и Сидней.

Новый рейс прекрасно подойдет для бизнесменов, путешествующих из Москвы в Абу-Даби, – вылетев из Домодедово ночью, они уже рано утром будут в столице ОАЭ. Кроме того, с введением нового расписания появятся удобные стыковки с рейсами код-шерингового партнера Etihad Airways – авиакомпании S7 Airlines в Казань, Краснодар, Санкт-Петербург и Самару.

Третий рейс так же, как и два действующих, будет осуществляться на Airbus A320 с двухклассовой компоновкой салона. Гостям, вылетающим из Москвы бизнес-классом Etihad Airways, авиакомпания как и раньше будет предлагать премиальный сервис «Персональный шофер», включающий поездку из дома в аэропорт или из аэропорта домой (в пределах МКАД) на автомобиле класса «люкс» с шофером.

Билеты на новые рейсы можно забронировать на сайте www.etihad.com со скидкой 5%, через контактные центры Etihad Airways или туристические агентства. Кроме того, россияне, отправляющиеся в ОАЭ по делам или на отдых, могут оформить визу через совместный визовый центр Etihad Airways и TT Services.

Студенческие протесты в Гонконге могут сильно ударить по местному рынку недвижимости

Молодежное движение «Оккупируй Централ» наделало много шума, активно выступая с призывами к демократическим переменам. Неспокойная ситуация в Гонконге уже привела к падению цен на акции местных застройщиков.

Десятки тысяч молодых гонконгцев блокируют улицы города, требуя большей демократизации, а специалисты местного рынка недвижимости предрекают ослабление сектора, пишет Opp-connect. Сегодня деловая часть города остается практически парализованной. Несколько крупных магистралей заблокировано, а протесты распространяются на все новые районы.

Кстати, некоторые специалисты отмечают, что наравне с возмущением, вызванным изменениями в предвыборном законодательстве, многие из протестующих недовольны и высокими ценами на недвижимость в городе. Стоимость квадратного метра элитного жилья в Гонконге составляет около $40 000, что в четыре раза превышает стоимость аналогичной недвижимости в Дубае и более чем в два раза «ценник» в Сингапуре.

Тем не менее, на фоне государственных мер по охлаждению рынка и сегодняшней политической нестабильности, многие специалисты всерьез опасаются обвала. Напомним, что Гонконг пока все еще является вторым самым дорогим городом в мире, уступая только недвижимости Лондона.

Сентябрьский обвал

Экспортные котировки китайских компаний упали до самого низкого уровня за последние пять лет

/Rusmet.ru, Виктор Тарнавский/ Медленное снижение цен на китайский плоский прокат на внешних рынках, продолжавшееся на протяжении большей части августа, в сентябре превратилось в настоящий обвал. В течение месяца стоимость стальной продукции сократилась на $20-30 за т и оказалась на самой низкой отметки с октября 2009 года.

Так, горячекатаные рулоны китайского производства, по данным трейдеров, в конце сентября продавались, как правило, не более чем по $480 за т FOB, а встречные предложения со стороны покупателей в Корее и Вьетнаме поступали уже из расчета $475 за т. Толстолистовая сталь опустилась до интервала $475-485 за т FOB, а холоднокатаные рулоны котируются теперь, в среднем, по $550 за т FOB, и то, многие потребители считают эти цены завышенными. По общему мнению, рынок уже близок к достижению «дна», но покупатели намерены добиться еще некоторых уступок от поставщиков.

Рекордное падение котировок на китайскую стальную продукцию в первую очередь было обусловлено слабостью внутреннего рынка где цены на ряд видов проката находятся на минимальной отметке за последние десять лет (в юанях). Спад в национальной строительной отрасли и падение темпов роста в машиностроении привели к сужению спроса на металл, в то время как его производство продолжает увеличиваться. Дешевизна железной руды, упавшей до менее $80 за т CFR Китай, позволяет металлургам получать прибыль даже в нынешних условиях, поэтому сталелитейные компании наращивают и без того избыточный объем предложения.

В августе китайские компании поставили на экспорт 7,76 млн. т стали. Это уступает июльским показателям, однако за восемь месяцев текущего года продажи китайской стальной продукции на внешних рынках достигли беспрецедентного значения - 56,8 млн. т. Это на 14,9 млн. т или 35% больше, чем в тот же период годичной давности.

Значительная часть этого прироста пришлась на дополнительные поставки плоского проката в страны Азии, так что не удивительно, что местный рынок в последние недели выглядит «перепроданным». Региональные дистрибуторы не испытывают нехватки листовой стали и поэтому считают возможным выставлять экспортерам свои условия. Как отмечают китайские трейдеры, спрос на плоский прокат в Азии во второй половине сентября заметно активизировался по сравнению с первой половиной месяца, когда количество новых сделок упало до минимума. Однако потребители, как правило, заинтересованы лишь в приобретении дешевой продукции.

Из-за падения цен на китайский прокат существенно просели и котировки у индийских компаний. Во второй половине сентября продажи горячекатаных рулонов в страны Юго-Восточной Азии осуществлялись на уровне $510-530 за т FOB, на $10-20 за т дешевле, чем в начале месяца. Японские металлурги предлагают аналогичную продукцию в страны Юго-Восточной Азии по $530-535 за т FOB и не исключают новых уступок в октябре. Впрочем, в Японии благодаря снижению курса иены по отношению к доллару до самой низкой отметки с 2008 года возросла конкурентоспособность национальной продукции на внутреннем рынке. Это выражается, в частности, в увеличении зарубежных заказов для японских машиностроителей и активизации внутреннего спроса на прокат. Из-за этого японские металлурги довольно спокойно относятся к сокращению объемов экспорта стали.

В то же время, корейская экономика по-прежнему находится в депрессивном состоянии, а национальные сталелитейные компании крайне болезненно реагируют на увеличение поставок китайского проката в страну. По некоторым оценкам, китайцы заняли уже до 25% корейского рынка и наращивают свое влияние, пользуясь низкими ценами. Обеспокоены китайской экспансией и производители стали в странах АСЕАН. Некоторые из них заявляют о необходимости введения импортных ограничений.

В начале октября китайские металлурги возьмут недельную паузу на время празднования очередной годовщины основания КНР. Однако, как считают специалисты, это не принесет успокоения на региональный рынок стали. Возможно, временное прекращение активности китайских экспортеров поможет стабилизировать цены на низком уровне, но их повышение в ближайшие несколько недель выглядит маловероятным.

КИТАЙ И КОРЕЯ ДОСТИГЛИ СУЩЕСТВЕННОГО ПРОГРЕССА В ПРОЦЕССЕ СОЗДАНИЯ СВОБОДНОЙ ТОРГОВОЙ ЗОНЫ

13-й раунд переговоров по вопросам формирования зоны свободной торговли между Китаем и Южной Кореей продолжался пять дней. На мероприятии обсуждались вопросы инвестирования, правового регулирования, снижения налогов на торговлю в рамках СЗТ. По итогам переговоров стороны рассказали о том, что им удалось уменьшить разногласия по всем направлениям сотрудничества. До конца года должны состоятся ещё переговоры на которых должны быть приняты решения по основному списку вопросов. Ранее в Ханое (Вьетнам) состоялись 6-е заседание Объединенной комиссии по зоне свободной торговли Китай-АСЕАН и 1-й раунд переговоров по модернизации ЗСТ в которых принимали участие делегация министерского уровня из КНР и делегации 10 стран-членов АСЕАН. В начале сентября в Пекине проходил 21-й раунд переговоров по соглашению о свободной торговле между Китаем и Австралией и Пекине завершился 5-й раунд переговоров по вопросам зоны свободной торговли Китай-Япония-Республика Корея, которые начались в 2012 году.

Распространено мнение о том, что геополитические риски, военные конфликты и просто нестабильность в отдельных регионах негативно влияют на крупные компании и корпорации, работающие на таких рынках. Но, судя по всему, Уолл-стрит не особо волнуют эти проблемы.

Например, группировка "Исламское государство" может быть большой геополитической угрозой, но еще не факт, что она опасна для бизнеса. Три западные нефтяные компании, Genel Energy, DNO и Gulf Keystone, продолжают добывать нефть в Ираке, несмотря на все риски.

Их совокупная рыночная стоимость упала, после того как ИГ захватила город Мосул в июне, но потом восстановилась до $8,3 млрд, а это на 29% меньше, чем показатель в начале года. Это, конечно, падение, но все же не такой плохой результат, учитывая регион, где компании работают.

Такое сочетание нестабильности и бизнеса относится и к миру в целом. В новой книге Генри Киссинджера описывается мир, который сталкивается с беспорядками и военными действиями на Украине и Ближнем Востоке. В теории, после 20 лет глобальной экспансии, транснациональные корпорации являются более уязвимыми, чем когда-либо.

20-30% продаж таких западных компаний приходятся на развивающие рынки, и это в два раза больше, чем в середине 1990-х гг. Это не просто нефтяные компании, но и продавцы одежды и аксессуаров, технологические компании, и все они сталкиваются с политическим риском. Он может варьироваться от нестабильности валютного курса до административных ограничений, санкций и даже национализации.

Тем не менее ни одно из недавних геополитических потрясений не оказало значительного влияния на компании или финансовые рынки.

Отдельные компании говорили о своих потерях: Carlsberg, Adidas, Société Générale столкнулись с тем, что акции падали или пришлось списать часть активов из-за санкций против России. Общие потери составили около $35 млрд

Но это капля в море. Индекс политического риска, рассчитываемый по Dun&Bradstreet, находится на самом высоком уровне с 1994 г., что частично также связано с кризисом в еврозоне. А индекс VIX, показывающий волатильность фондового рынка США и известный также как индикатор страха, находится на 20-летнем минимуме.

Динамика индекса VIX

Одно из объяснений очевидно: места, где происходят конфликты, важны не только с политической точки зрения, но и с экономической. Общий объем производства на Ближнем Востоке, в Северной Африке, России и Украине составляет только 7% от всего мирового производства, и только 2% инвестиций американских, японских и британских компаний приходится на эти регионы.

Многих руководителей крупных компаний больше беспокоят американские юристы, чем джихадисты. Большинство финансовых операций и дата-центров по-прежнему базируются в США, Европе, Сингапуре или Японии. В 1973, 1979 и 1990 гг. цены на нефть были сильно подвержены происходящему на Ближнем Востоке, но с тех пор рынок изменился, появились альтернативные источники и сланцевая нефть.

Да и мягкая денежно-кредитная политика также подстегивала рынки.

Кризис или возможность?

Стоит отметить, что получать прибыль можно и в проблемных местах. Lafarge, французский цементный гигант, имеет представительства по всему Ближнему Востоку и Северной Африке. Продажи там поднялись незначительно с 2009 г., и валовая прибыль от основной деятельности в настоящее время составляет $1,5 млрд в год. MTN, компания из телекоммуникационного сектора, имеет подразделение в Сирии (и в Судане и Иране), где валовая прибыль за первые шесть месяцев этого года выросла на 56%.

Большинство транснациональных корпораций сократили свои риски. В этом им непреднамеренно помог ипотечный кризис и кризис в еврозоне: у крупных компаний больше свободны средств, чем сейчас, что делает их менее подверженными заморозке рынка кредитования.

Например, у GE объем наличных средств вырос в два раза по сравнению с 2006 г. Чрезмерная концентрация на одной стране - классическая ошибка, поэтому наиболее крупные фирмы проводят политику географической диверсификации.

После революции в Китае в 1949 г. HSBC потерял половину своего бизнеса. Национализация в Иране в 1951 г. разорила англо-иранскую нефтяную компанию, которая была предшественником BP. Есть и современные примеры провалов при концентрации на одном регионе, но транснациональные корпорации таких ошибок больше не допускают.

Только для дюжины крупных международных компаний на Россию приходится более одной десятой их продаж. BP является крупнейшим иностранным инвестором в стране, но получает только 10% от своей доли в "Роснефти". McDonald's, некоторые рестораны которой сейчас закрыты в Москве, получает в России менее 5% прибыли.

Похожая картина наблюдается и в других регионах. Telefonica и Procter&Gamble потеряли в Венесуэле миллиарды долларов из-за контроля над движением капитала, но это составляет менее 5% от их продаж. Глава Royal Dutch Shell Бен ван Берден недавно заявил, что диверсификация является "единственным способом защитить себя".

С другой стороны, ранее развивающиеся страны были просто источником продукции для богатых стран, а сейчас они являются источником спроса, поэтому производство размещается также в развивающихся странах. Например, у P&G 95% производства приходится на регионы, где продаются товары.

Очень крупные компании могут перераспределить производство по всему миру. После последнего финансового кризиса компании стали более внимательны к резервным планам, чтобы обеспечить стабильный уровень производства.

Преувеличены ли геополитические риски? Руководители признали, что есть катастрофические сценарии, которые мешают им спать по ночам: прекращение поставок газа из России в Европу, свержение монархии в Саудовской Аравии. И все боятся политической нестабильности или экономического спада в Китае. Просто это слишком большой рынок и центр производства, чтобы его игнорировать.

КИТАЙ И АСЕАН ДОСТИГЛИ ВЗАИМОПОНИМАНИЯ ПО ВОПРОСУ МОДЕРНИЗАЦИИ ЗСТ

В Ханое состоялись 6-е заседание Объединенной комиссии по зоне свободной торговли Китай-АСЕАН и 1-й раунд переговоров по модернизации ЗСТ в которых принимали участие делегация министерского уровня из КНР и делегации 10 стран- членов АСЕАН. Инициативу создания модернизированной ЗСТ представил премьер Госсовета КНР Ли Кэцян на саммите лидеров Китая и АСЕАН в октябре 2013 года. На Ханойском заседании стороны акцентировали внимание на обсуждении проблемы организации переговоров по модернизации ЗСТ, в рамках мероприятия состоялись заседания рабочих групп по инвестициям, экономическому сотрудничеству, правилам происхождения товаров, таможенным процедурам и либерализации торговли и было принято решение проведении 7-го заседания комиссии и 2-го раунда переговоров по модернизации ЗСТ в Китае уже в 2015 году. По итогам 6-го заседания стороны достигли взаимопонимания по ряду вопросов о плане модернизации ЗСТ. Различного типа привилегированные экономические зоны являются одной из основ национальной экономики. Большинство зон относится к внутрикитайским , с учётом положительного опыта их развития, Китай, очевидно, усиливает работу по созданию международных и региональных ЗСТ.

Гонконгские небоскребы признаны самыми дорогими в мире

Цены на гонконгские небоскребы достигли $63 300 за кв.м, что сделало их самыми дорогими в мире. Это на 50% выше, чем в Токио с $41 800 за кв.м, который находится на втором месте.

Таким образом, гонконгские небоскребы являются самой дорогой коммерческой недвижимостью мира, отмечают аналитики Knight Frank в исследовании Skyscraper Index.

Лидерство Гонконга в этом рейтинге объясняется ограниченной территорией города, которая вынуждает девелоперов использовать максимально не землю, а воздушное пространство, и строить здания ввысь.

Лидером в Европе по дороговизне коммерческой недвижимости является Лондон, чьи небоскребы в два раза дороже, чем в Париже или Франкфурте.

Города с самыми дорогими небоскребами:

1. Гонконг

2. Токио

3. Нью-Йорк

4. Лондон

5. Сан-Франциско

6. Сингапур

7. Сидней

8. Шанхай

9. Пекин

10. Лос-Анджелес

11. Сеул

12. Париж

13. Франкфурт

14. Москва

15. Чикаго

Названы самые дорогие города мира для наемных работников

Лондон впервые за шесть лет опередил Гонконг в рейтинге самых дорогих городов для жизни наемных работников, оставив ему второе место. На третьей же позиции расположился Нью-Йорк.

Таковы результаты исследования, проведенного компанией Savills. Согласно этому отчету, один наемный работник в столице Великобритании обходится компаниям в $120 568 в год, по данным на июнь 2014 года, что на 38,7% больше, чем в 2008 году, сообщает портал Property Report.

Аналитики говорят о том, что в Гонконге спрос на элитное жилье со стороны экспатов снизился на 30-40%, что привело к росту спроса на жилье в среднем сегменте.

В исследовании говорится о том, что Гонконг продолжает быть городом с самым дорогим жильем, которое, как правило, на 40% дороже лондонского.

Самые дорогие города для жизни нанятых работников:

1. Лондон

2. Гонконг

3. Нью-Йорк

4. Париж

5. Токио

6. Сингапур

7. Москва

8. Сидней

9. Дубай

10. Шанхай

11. Рио-де-Жанейро

12. Мумбаи

Проект по внедрению карты мобильности, которая позволит российским студентам получать доступ к образовательным базам любых университетов АТР, начнет работу в следующем году, сообщил журналистам в четверг в ходе Третьей Международной конференции АТЭС по сотрудничеству в сфере высшего образования в АТР заместитель директора международного департамента Министерства образования РФ Борис Железов.

"Сегодня мы намерены продвинуться в вопросах создания благоприятных условий для студенческой мобильности. Один из проектов — создание карты студента. Такая практика существует в Европе, ее хотелось бы сейчас развить и в АТР. Речь идет пока о том, что студент, путешествующий по странам АТР, имея такую карту, мог бы зайти в любой университет и поработать там в библиотеке, познакомиться с деятельностью университета, получить доступ к информационным базам", — сказал Железов.

По его словам, это будет карта мобильности, которая даст допуск к образовательным ресурсам разных университетов, и по мере развития этой системы глубина этого допуска будет увеличиваться, появятся дополнительные сервисы, но первый этап — это доступ к библиотечным ресурсам. Если проект будет успешен, то уже через год студенты смогут начать пользоваться такими услугами в университетах АТР.

"В АТЭС сотрудничество в сфере образования не ограничивается только высшим образованием. Есть несколько интересных проектов, инициированных в России в области общего школьного образования, один из них — создание банка данных математических задач. Одновременно работать над одной и той же задачей будут классы во Владивостоке, в Перу, в Чили, в Китае. Можно будет в реальном времени сопоставить результаты в разных странах, учителя смогут общаться и обсуждать итоги. Язык математики — универсальный, и учителя смогут понять, как в разных странах ее преподают, какие цели и задачи ставит математическое образование", — добавил Железов.

Третья Международная конференция АТЭС по сотрудничеству в сфере высшего образования в Азиатско-Тихоокеанском регионе в четверг открывается на острове Русском во Владивостоке, сообщил РИА Новости представитель Дальневосточного федерального университета (ДВФУ).

"На площадке ДВФУ встретятся представители министерств образования экономик АТЭС и университетов APRU (Ассоциации вузов Азиатско-Тихоокеанского региона), ориентированных на развитие образовательного пространства региона. В конференции помимо российской стороны примут участие представители США, Австралии, Брунея, Японии, Китая, Южной Кореи, Филиппин, Бангладеша, Перу и Вьетнама", — сказал собеседник агентства.

По его словам, главной темой предстоящей Конференции АТЭС станет развитие сотрудничества в области образования и мобильности в АТР. Участники обсудят вопросы взаимодействия и координации образовательной политики разных стран.

"Основные дискуссии затронут перспективы повышения академической мобильности студентов, преподавателей и исследователей. Во время специальной сессии совместно с университетами APRU состоится обсуждение инициативы по созданию карт академической мобильности АТЭС, которые будут способствовать совершенствованию образовательных обменов в регионе", — добавил собеседник.

Первые две конференции проходили во Владивостоке в 2012 и 2013 годах. Результаты первой встречи были переданы главам экономик для обсуждения на деловом Саммите АТЭС и в дальнейшем нашли отражение в Декларации лидеров экономик АТЭС 2012 года. Во время второй конференции были определены цели и практические действия для каждого из приоритетных направлений, изложенных в декларации.

В списке самых дорогих городов мира Дубай спустился на 1 позицию – с 8 на 9 место, это связано не со снижением цен в Дубае, а с более быстрым ростом стоимости жизни в других городах.

Согласно отчету британской компании Savills, оценивающей расходы международных компаний по оплате труда работников и обеспечению их социального пакета, содержание штата работников в Дубае становится чуть более доступным по сравнению с другими ведущими городами мира.

Самым дорогим для размещения работников признан Лондон, который сменил на посту лидера Гонконг, занимавший первое место в течение 5 лет. На третьем место стоит Нью-Йорк, затем идут Париж, Токио, Сингапур, Москва и Сидней.

Несмотря на рост арендной платы, совокупные расходы компаний по «импорту» работников в Дубай снизились по сравнению с 2008 г. на 16%, и дело, возможно, не только в стоимости оплаты аренды жилья, которая сейчас все еще находится ниже уровня 2008 г., но и в снижении запросов работников, вызванным высоким уровнем безработицы во многих странах. В среднем один работник обходится дубайской компании в $52 149 в год.

Компания Savills анализирует стоимость содержания работников в 12 городах мира. Следом за Дубаем в этом списке идут Шанхай, Рио-де-Жанейро и Мумбай (Бомбей). При расчете стоимости работника для компании учитываются стоимость аренды офисного помещения, расходы, связанные с оплатой труда, стоимость аренды жилья для работников и прочие составляющие части соцпакета.

Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека информирует, что в странах тропического и субтропического климата в течение последних лет регистрируется эпидемиологическое неблагополучие по лихорадке Денге.

Лихорадка Денге широко распространена в Юго-Восточной Азии (Таиланд, Индонезия, Китай, Малайзия, Япония, Вьетнам, Мьянма, Сингапур, Филиппины), Индии, Африке (Мозамбик, Судан, Египет), в тропическом и субтропическом поясе Северной, Центральной и Южной Америки (Мексика, Гондурас, Коста-Рика, Пуэрто-Рико, Панама, Бразилия и др.)

В 2013 году в Таиланде отмечался самый высокий за последние 20 лет подъем заболевания. Количество пострадавших составило 153000, из них погибло 132 человека.

В последние годы страны Юго-Восточной Азии пользуются особой популярностью у российских туристов.

В этой связи в последние годы в Российской Федерации стали регистрироваться завозные случаи лихорадки Денге: в 2012 году – 63 случая, в 2013 году – 170, за 8 месяцев 2014 года – 77 случаев. Заражение происходило при посещении Таиланда, Индонезии, Индии, Вьетнама, Бангладеш, Гонконга.

Основными переносчиками лихорадки Денге являются комары Aedes aegypti. В отсутствии переносчика больной человек не представляет эпидемиологической опасности.

В целях профилактики лихорадки Денге и других геморрагических лихорадок с трансмиссивным путем передачи среди российских туристов, выезжающих в Перу, Таиланд, Индонезию, Индию, Вьетнам, Бангладеш, Гонконг и другие страны тропического климата, необходимо:

· при выезде в страны тропического климата интересоваться о возможности заражения геморрагическими лихорадками с трансмиссивным путем заражения;

· использовать индивидуальные средства защиты, такие как: оконные противомоскитные сетки, пологи, одежда с длинными рукавами, обработанные инсектицидом материалы, репелленты;

· по возвращении при повышении температуры информировать врача о факте пребывания в стране с тропическим климатом.

Россия примет участие в реализации нескольких новых проектов в зоне Суэцкого канала в рамках плана министерства превратить этот район в мега-промышленный объект, заявил глава Администрации Суэцкого канала Мохаб Мамиш.

Во время встречи с известным египетским ученым Ахмедом Зевайлем в ходе его посещения Суэцкого канала 18.09.2014, Мамиш сказал, что число занятых на проекте в настоящее время составляет 25000 человек. Он добавил, что проект планируется завершить 6 августа 2015 года.

При этом Мамиш заявил, что несколько арабских и зарубежных стран сумели совершить экономический рывок, запустив всего один порт, в том числе Дубай, Гонконг и Сингапур. Со своей стороны, Зевайл отметил, что в районе к востоку от Суэцкого канала имеется около 16 000 федданов земли, которая нуждается в применении современных технологий для использования. Имеются планы открытия филиала Города науки и техники им. Зевайля на территории Технологической долины, который, как ожидается, может обеспечить необходимую поддержку проектам. Целью визита Зевайля, по его словам, было налаживание сотрудничества между научным проектом «Возрождение» и новым проектом Суэцкого канала.

Россия впервые вошла в рейтинг эффективности систем здравоохранения агентства Bloomberg – страна заняла в нем последнее 51-е место. Как отметил пресс-секретарь министра здравоохранения РФ Олег Салагай, этот рейтинг делает заметным перемены в финансовом обеспечении медицины и позволяет увидеть, что происходило с экономической составляющей здравоохранения в других странах.

Ежегодно специалисты Bloomberg оценивают эффективность систем здравоохранения стран с населением от 5 млн человек и ВВП на душу населения свыше 5 тыс. долларов. В первую очередь учитываются такие показатели, как доля затрат на здравоохранение от объема ВВП, сумма госрасходов на лечение одного жителя и ожидаемая продолжительность жизни.

На первом месте в этом году оказался Сингапур - ожидаемая продолжительность жизни там достигает 82 года, а доля соответствующих расходов в структуре ВВП составляет 4,5%, что в пересчете на одного человека достигает 2,4 тыс. долларов. В первую пятерку рейтинга также попали Гонконг (ожидаемая продолжительность жизни - 84 года, доля расходов на здравоохранение - 5,3%, затраты на одного человека - 1,9 тыс. долларов), Италия (83 года, доля расходов - 9%, затраты на человека - 3 тыс. долларов), Япония (83 года, доля расходов - 10%, затраты на человека - 4,7 тыс. долларов) и Южная Корея (81 год, доля расходов в ВВП - 7%, затраты на человека - 1,7 тыс. долларов).

Как отметил Салагай, в России расходы на здравоохранение на душу населения возросли на 84 доллара (прирост 10,5%), тогда как во многих европейских странах, наоборот, было снижено финансирование сферы здравоохранения: на 217 долларов в Дании, на 235 долларов в Австрии, на 312 долларов в Германии, на 267 долларов в Швейцарии, на 850 долларов в Норвегии.

В России ожидаемая продолжительность жизни составила 71 год, доля расходов в структуре ВВП - 6,3%, расходы на одного человека - 887 долларов. Отметим, что Белоруссия также впервые вошла в рейтинг и сразу же заняла 42 место, опередив на 2 позиции США.

В Гуанси-Чжуанском автономном районе КНР торжественно закрылась 11-я ярмарка Китай – АСЕАН. Ее посетили 57 000 человек и более 80 делегаций закупщиков. Это на 14% больше, чем на предыдущей ярмарке.

В мероприятии приняли участие 2330 предприятий. Общее число выставочных стендов составило 4600.

Ранее сообщалось, что за 2004-2013 гг. объем торговли КНР и стран АСЕАН вырос с $105,9 млрд до $443,6 млрд. Взаимный объем инвестиций составил $120 млрд. Поднебесная стала самым крупным торговым партнером государств АСЕАН, которые, в свою очередь, занимают третье место среди торговых партнеров Китая.

Двустороннее сотрудничество развивается в сферах сельского хозяйства, информационной индустрии, освоения трудовых ресурсов, транспорта, энергетики, культуры, туризма, здравоохранения и охраны окружающей среды.

Более 18 млн туристов курсируют каждый год между Китаем и государствами АСЕАН. Объем взаимного обмена студентами превысил 180 000 человек.

По данным Министерства коммерции КНР в августе 2014 года объём фактически освоенных в зарубежных инвестиций снизился на 14% по сравнению с АППГ и составил 7,2 млрд. долл., но темпы уменьшения показателей были ниже, чем в июле этого года. Так, с января по август, в Китае были созданы 15,2 тыс новых предприятий с участием иностранных инвестиций, что на 5% больше, чем в АППГ. В то же время, объём фактически освоенных в стране иностранных инвестиций снизился на 1,8%, до 78,34 млрд. долл. Инвестиции в центральные районы страны при этом выросли на 14,8%.По объему фактически вложенных в Китай инвестиций лидируют Сянган (Гонконг), Тайвань, Сингапур, Республика Корея, Япония, США, Германия, Великобритания, Франция и Нидерланды – основные партнёры КНР инвестировали, таким образом, 73,54 млрд. долларов. Сфера услуг страны фактически освоила иностранных инвестиций почти на 9% больше, чем в АППГ, до 43,27 млрд. долл., секторе обрабатывающей промышленности было освоено 27,5 млрд. долл., что на 15,7% меньше, чем в АППГ. Ранее сообщалось о том, в период с января по май объемы поступления инвестиций, за исключением поступления средств в финансовый сектор Китая, составили 301,9 млрд юаней что в долларовом эквиваленте равно 48,91 млрд, показав прирост в 2,8%. Китай и сам является активным инвестором, вкладывая значительные средства за рубежом. Китай > Приватизация, инвестиции > chinalogist.ru, 22 сентября 2014 > № 1182439

По мере роста числа богатых и сверхбогатых граждан в КНР увеличивается количество желающих навсегда покинуть свою историческую родину. Почему?

До половины обеспеченных китайцев, проживающих на территории материковой части КНР, опрошенные аналитическим агентством британского финансового конгломерата Barklays (всего 200 респондентов с личным состоянием свыше 1,5 млн. долларов США), готовы покинуть КНР в ближайшие 5 лет. Это наивысший процент готовых к эмиграции состоятельных людей, чем в остальных регионах планеты.

До 47% богатых китайцев хотят уехать из страны в ближайшие 5 лет. Для сравнения, таких граждан в Сингапуре - 23%, В Гонконге - 16%. Лишь каждый пятый британский миллионер подумывает о переезде, еще меньше желаниющих в США - 6%, и в Индии - 5%.

Главными негативными факторами в КНР респонденты назвали несовершенную систему образования: так, 78% из опрошенных граждан КНР будут искать лучшего будущего для своих детей на чужбине. Также 73% назвали причиной неблагоприятну экономическую ситуацию внутри страны, 18% - неудовлетворительное качество медицинского обслуживания и социальных услуг. Наиболее привлекательными направлениями эмиграции для китайцев стали ЕС и США.

Источник: South China Morning Post

Инвесторы из Китая и Сингапура, прибывшие в составе торговой делегации в провинцию Казвин, во время встречи с губернатором провинции Мортазой Рузбехом заявили о своей готовности построить в провинции Казвин завод по производству покрышек, деталей и комплектующих для автомобилей.

Мортаза Рузбех заявил, что руководство провинции Казвин приветствует участие китайских инвесторов в строительстве промышленного предприятия и окажет им необходимую поддержку. Губернатор напомнил, что в настоящее время в провинции насчитывает 11 промышленных городков и зон, и отметил, что земельный участок под строительство упомянутого завода будет выделен в одной из этих зон.

Мортаза Рузбех подчеркнул, что провинция Казвин располагает высоким потенциалом в области промышленности. Она занимает удобное в географическом отношении месторасположение и находится вблизи от центра страны. Провинция Казвин считается одной из наиболее привлекательных провинций с точки зрения инвестирования промышленных проектов. В настоящее время на ее территории насчитывается 3,5 тыс. производственных предприятий.

Взгляд банкира на использование механизма государственно-частного партнерства в регионах России.

Тема государственно-частного партнерства последние пару лет звучит как одна из перспективных в качестве одного из векторов развития бизнес-кредитования. В условиях стагнации и даже сжатия банковского корпоративного кредитования, тема использования механизмов ГЧП в теории должна была получить больше шансов на реализацию в стране. Все крупные корпоративные клиенты уже закредитованы, единственные продукты которые могут заинтересовать их сегодня в лучшем случае, рефинансирование текущего портфеля на более выгодных условия и инвестиционное долгосрочное кредитование с льготным периодом обслуживания долга.

Государственно-частное партнерство - это инвестиционный проект с конкурсными процедурами для претендента и проектным финансированием для банка.

Суммарная стоимость проектов ГЧП (на всех стадиях реализации) составляет – 1,044 трлн. рублей. Общий объем привлеченных частных инвестиций в проекты ГЧП составляет – 913,4 млрд. рублей (87,44% от суммарной стоимости проектов). 90 ГЧП-проектов в настоящий момент находятся на стадии реализации и управления.

А. Баженов, директор дирекции центра ГЧП Внешэкономбанка: «Проще начать с двоечников. Это Москва. Она однозначно отказалась от ГЧП, у нее есть бюджетное финансирование, сколько нужно. И опять-таки ради справедливости надо сказать, что экономический потенциал ГЧП в Москве самый большой, поэтому определенные объемы бюджетного финансирования в город было бы правильно менять на внебюджетные возвратные источники. Сильно разочаровывает целый ряд дальневосточных регионов, особенно учитывая, что там есть большие экономические возможности, которые сдерживаются развитием инфраструктуры. Конечно, гораздо проще прийти в центр с протянутой рукой.»

Выборы 14 сентября в 30 субъектах России окончательно и бесповоротно поделили губернаторский корпус на первый и второй сорт.

Избранный губернатор всегда сильнее назначенного, пусть даже выбран он был на несправедливых выборах без реальных конкурентов. Рыба гниет с головы, а проекты ГЧП гниют с губернатора. Проекты ГЧП – проекты всегда политические, потому что инициирует их как минимум губернатор региона. Поэтому для проекта ГЧП сильный выбранный губернатор - это важно и является положительным фактором. Другой вопрос, что если регион силен еще и экономически, то договориться с ним по проектам ГЧП невозможно из-за отсутствия его интереса, такие регионы используют только бюджетное финансирование проектов (Москва, Петербург, Краснодарский край, Татарстан, Башкортостан, Тюменская область). Богатые самостоятельные регионы изначально не подходят для проектов ГЧП. Подойдут, либо политически слабые регионы с назначенным губернатором, либо слабые экономически, с бюджетным дефицитом и долгами. Назначенными губернаторами легче манипулировать, они сильно зависят от мнения московского начальства, боятся публичных конфликтов, без инициативны, у них отсутствует внятная стратегия, у них нет обратной связи с населением и элитами регионами, как правило они не местные, и найти их слабые места, как и слабые места их покровителей не трудно. Экономически слабые регионы теоретически проще уломать на переговорах, они должны дозреть к проектам ГЧП на условиях кредиторов, т.к. других возможностей реализовать проекты у них просто нет.

14 регионов из ТОП-30 слева, можно смело назвать потенциальными банкротами, а 6 из них банкротами по факту (за исключением Краснодарского края), используя термин госдепа «failed region» – несостоявшиеся регионы. В случае выборов там, будет не понятно кто, кого и зачем выбрал. Эти регионы уже перебрали с кредитами, и вылезти из долгов скорее всего самостоятельно уже не смогут. Хорошая новость – кредиты банков в бюджеты у них больше не возможны, только помощь из федерального бюджета, теоретически там дозрел спрос на внебюджетные источники финансирования проектов. Подорвав свою бюджетную стабильность на финансировании майских указов президента России, эти субъекты теперь будут более податливыми и сговорчивыми, особенно в проектах ГЧП.

Центральный и Приволжский самые большие округа как по числу субъектов (14 и 18), так и по населению. Кавказ всегда самый скромный. Крымский уже никому ничего не должен, ему все должны.

Регион-банкрот – это не «модный приговор». Это всего лишь низкие налоговые поступления из-за отсутствия нормальной бизнес-среды и дефицит бюджета на выходе, и сроки возврата долгов, уходящие за горизонт планирования коммерческих банков. Критично это только в случае реализации проектов ГЧП в транспортной и социальной инфраструктуре, потому что не будет качественного платежеспособного спроса от населения или платежей бюджета для возврата инвестиций, а энергетическая и коммунальная сфера могут быть вполне успешными, население дисциплинированно оплачивает счета.

Справа общий список 30 регионов по госдолгу, исключая 6 потенциальных банкротов из левого списка, там есть с кем и чем работать, как по линии возможного рефинансирования накопленного госдолга, так и по линии внебюджетного финансирования проектов ГЧП. Регионы, которые уже набрали в долг, психологически готовы к новым долгам! Кредитование региональных бюджетов – это тоже самое ГЧП, вид сбоку. Инициатор кредитов – региональный минфин, есть конкурс-аукцион, получатель - бюджет региона, источник возврата – доходы будущих периодов региона, либо новые кредиты от Минфина или банков. Нормальные процедуры, нормальная финансовая пирамида!

Муниципалитеты в проектах ГЧП

Все реализуемые проекты ГЧП, так или иначе реализуются в муниципалитетах. Законодательство по ГЧП может быть и федеральное, и региональное, а реализуется всегда на земле муниципалитетов. Муниципалитеты исключены из цепочки принятия решения и законодательной инициативы, при том, что земля и сети, как правило, используются муниципальные. Проекты всегда навязываются обществу и муниципалитетам сверху, именно поэтому неизбежны конфликты. Вес муниципалитетов-миллионеров в экономике регионов огромен, они дают от 30% и выше ВРП региона. Города-миллионеры, дающие такой вклад в ВРП, не могут уже быть просто муниципалитетами, вероятно, что их придется либо ликвидировать и встроить в исполнительную вертикаль субъекта, либо выделить города в самостоятельный субъект, что нереально и невозможно, надо переписывать конституцию.

Проблему придется решить, муниципалитеты-миллионеры и просто муниципалитеты в отдельных случаях тормозят или саботируют реализацию проектов с использованием механизмов ГЧП, прежде всего по земельным вопросам. Корпоративный конфликт между сити-менеджером и губернатором, со временем становится личным. Любой конфликт снижает инвестиционную привлекательность, прежде всего на региональном уровне и по проектам ГЧП. Муниципалитеты понять можно, они сидят на своей земле и бизнесе, и никуда, кроме Монте-Карло, не собираются. Появляются временные губернаторы, перекати-поле, они поедут дальше карьеру делать, а муниципалитеты останутся со своими проблемами.

В городах-миллионерах засилье торгово-девелоперских проектов с краткосрочным финансированием и окупаемостью в 5-7 лет. Субъекты, как правило, ориентированы больше на инвестиции в промышленность, сельское хозяйство и ЖКХ, пусть даже архаичные, пробуют составлять долгосрочные планы развития экономики и промышленности.

Драйвер роста экономик всех крупных муниципалитетов России - торговля и строительство. Собственники торговых и строительных компаний не заинтересованы в долгосрочных и социальных проектах, с тяжелой экономикой и на территориях, где уровень жизни ниже, а значит ниже и доходность, их участие в областных программах минимально. Городской бизнес всегда больше ориентирован на муниципальные земли, закупки и подряды. Их самодостаточность и успешность позволяет им считать себя элитой. Региональные торговцы и строители много и быстро заработали, выжили после кризисов 1998 и 2008 годов.

Региональное бизнес-сообщество пока играет на стороне некоторых региональные властей в блокировании проектов с механизмами ГЧП. В каждом регионе давно сложивший круг поставщиков и подрядчиков, осваивающих госзаказы и подряды. У области свои, у города свои. Никому не нужна прозрачность и честная конкуренция, так как это снижает доходность бизнеса. Рука руку моет.

Областной и городской бюджет, как и федеральный, только номинально связаны между собой доходной частью, расходная часть осваивается автономно и параллельно друг от друга, разными пулами «своих» предпринимателей. Естественно, что появление новых игроков в этих устоявшихся и закрытых системах не приветствуется. Прозрачность не нужна ни банкам, ни чиновникам, ни бизнесу, всем нужна только высокая доходность. Откаты - это прошлый век. Зачем клянчить откаты у бизнеса, если самим можно определять и правила конкурсов, и цены, и являться аффилированными собственниками поставщиков и подрядчиков. Зачем платить откаты, причем самим себе? Откаты - это всегда риск, что возьмут с поличным при получении на камеру. Проще создать собственный мир закупок и свои правила.

Основные банки на рынке ГЧП и их методы работы

Пирог проектов ГЧП, особенно крупных известных инфраструктурных, кусает в основном «большая тройка»: Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк. В каждом из этих банков создан отдел ГЧП. Есть и четвертый игрок, который действует без лицензии ЦБ РФ на основании 82-ФЗ и в привычном понимании банком не является - Внешэкономбанк (государственная корпорация).

Системный подход к реализации проектов ГЧП демонстрирует сегодня только Внешэкономбанк, связи с тем, что является единственным государственным институтом развития – Банком развития, это дает ему определенные монопольные преимущества.

В 2010 году Внешэкономбанк создал кафедру ГЧП. Кафедра «Государственно-частное партнерство» в Финансовом университете при Правительстве РФ для решения задач, связанных с профессиональной переподготовкой и повышением квалификации региональных государственных и муниципальных служащих, сотрудников предпринимательских структур по тематике ГЧП. У других госбанков такой кафедры и научно-теоретической базы нет.

Проводится глубокий анализ социально-экономического положения регионов. Выбирается наиболее перспективный. Проводятся предварительные переговоры с губернатором региона и его администрацией, ключевая роль в переговорах отводится заместителю губернатора по экономике и привлечению инвестиций, согласовывается список значимых инвестиционных проектов региона. Готовится проект соглашения между регионом и Внешэкономбанком. Подписание соглашения, как правило, приурочивается к значимому мероприятию, например, экономические форумы в Петербурге или Москве. К соглашению прилагается План совместных мероприятий по комплексному развитию территории (КРТ) со списком инвестиционных проектов для всей группы Внешэкономбанка, включая краткосрочное кредитование в дочерних банках и лизинговые операции. После подписания Плана КРТ и согласования списка инвестиционных проектов в регионе проводятся обучающие семинары и деловые игры с потенциальными инициаторами инвестиционных проектов.

В группе имеется дочерняя компания ООО «ВЭБ-Инжиниринг». Сфера деятельности – строительный и промышленный инжиниринг, проектное управление, экспертиза проектной документации, экспертиза и мониторинг инвестиционных проектов, технологический и финансовый аудит, контроль за целевым и эффективным использованием средств при строительстве объектов, организация финансирования проектов, оценка бизнеса и активов. Одним из преимуществ работы с этой компанией является то, что оплата услуг особенно в части проектно-сметной документации может быть отсрочена до принятия решением Внешэкономбанком о финансировании проекта, а сумма услуг может быть включена в сумму предоставляемого кредита. ПСД в долгосрочный кредит - это эксклюзивное предложение на рынке проектного финансирования.

Другие госбанки такой практики и глубины процессов не имеют, прежде всего, потому, что являются исключительно коммерческими структурами, их удел краткосрочные коммерческие проекты.

В Уральском федеральном округе пока такой План КРТ подписан только с Тюменской областью. Совпадением является и то, что только действующему губернатору Тюменской области разрешили переизбраться в сентябре 2014 года. В Курганской и Челябинской области новые губернаторы, у остальных все пока хорошо?! План КРТ - это «пакт о ненападении» с Кремлем, сверка часов с государством и легализация крупных инвестиционных проектов региона, с участием бюджетных и частных инвестиций. А без него: «Кто тут все временные? А ну-ка слазь!». Конечно, сегодня любого губернатора можно снять в любой момент за что угодно, и подписанный План КРТ не поможет, но …

Проблема стоимости и фондирования проектов ГЧП

А. Баженов, директор дирекции центра ГЧП Внешэкономбанка: «Еще говорят, что ГЧП дороже. Действительно, учитывая, что в какую-то часть затрат при ГЧП привлекаются внебюджетные средства и за них надо рассчитываться, происходит удорожание. Но здесь два момента. ГЧП — это плата за результат, а не за процесс. Финансово — да, дороже, но коррупции системно меньше. И второе, чтобы проект был более эффективным, нужно в условиях конкурса заранее закладывать порог минимального повышения эффективности проекта: снижение затрат, повышение качества продукции или производительности услуг. И если этого не достигается, считать, что конкурс не состоялся».

Длинных денег в стране практически нет. А если они и появляются, то узок круг проектов, которые смогут претендовать на такое финансирование. Экономический кризис-2008 привел к ревизии и пересмотру рисков и стоимости фондирования, как при обычном кредитовании, так и при финансировании проектов ГЧП, украинский кризис -2014 закрыл внешний рынок займов полностью.

Стоимость реализации проектов с механизмом ГЧП в Британии после 2008 года стала дороже на 30% по сравнению с бюджетным финансированием. Причем это уже привело к сворачиванию проектов ГЧП. Сегодня любой объект, построенный с применением механизма ГЧП обойдется дороже, чем если бы он был построен за счет бюджета.

Это делает невыгодным реализацию любых проектов и особенно с «тяжелой экономикой», где не предусмотрена окупаемость проекта даже в долгосрочной перспективе. Этот фактор может стать решающим для существования схемы ГЧП в России как таковой, так как ГЧП не конкурентно в случае бюджетного финансирования. Можно мотивировать использовать ГЧП законодательным запретом на бюджетное финансирование объектов, но проблемы с экономикой проекта и стоимостью денег остаются.

Контроль за ГЧП

Некоторые эксперты отмечают, что чиновники всячески сопротивляются использованию ГЧП-механизмов, им проще осваивать бюджеты по традиционной схеме госзакупок. Проекты ГЧП не могут делаться в суете. Они допускают невозможность финансового закрытия, поэтому процесс подготовки совершенно другой. Нужно, чтобы вся система госуправления адекватно представляла себе плюсы и минусы той или иной схемы и возможности привлечения финансирования. На сегодня такая система госуправления не отстроена.

Использование механизмов ГЧП подразумевает применение возвратных схем проектного финансирования, которые сложнее корпоративного банковского кредитования. В глазах чиновника схема ГЧП всегда была и будет не привлекательна, бюджетное финансирование всегда бесплатно и всегда невозвратно, предъявить нужно псевдорезультат, который к тому же может быть бесконечно отсрочен по времени. Психологически чиновнику всегда будет комфортнее бюджетное финансирование или закупка, т.к. при такой схеме он отвечает только за освоение средств.

Эту проблему можно решить в двух плоскостях - юридической и административной. Строительство некоторых объектов без механизма ГЧП должно быть запрещено законодательно, например: дороги, мосты и развязки, больницы, школы, детские сады, тюрьмы и СИЗО.

В KPI губернаторов субъектов и правительства России должен быть внесен показатель использования механизма ГЧП в регионе. Таким образом, губернаторы и правительство мотивируются юридически и административно на расширение использования механизма ГЧП в стране.

Сегодня мотивированными на 100% сотрудниками по использованию механизма ГЧП являются только директоры представительств Внешэкономбанка, у которых персональный KPI по проектам ГЧП в регионах, и Центр ГЧП Внешэкономбанка. Сомневаюсь, что 7 директоров, при сегодняшней системе, смогут кардинально изменить ситуацию по ГЧП в стране.

Но можно поставить вопрос и об общественном контроле за ГЧП.

Средний класс - это самая мобильная и самоорганизующаяся часть любого общества, и в нашей стране в частности. Возможности информационных технологий и неформального общения укрепляют вес и реакцию среднего класса в публичной плоскости. Поэтому проекты ГЧП, затрагивающие интересы среднего класса на конкретной территории, всегда получают широкий общественный резонанс. С другой стороны, средний класс практически не представлен в Госдуме или Совете Федерации, нет мэров и губернаторов от среднего класса. Поэтому, когда в проекте ГЧП, как и в любом другом строительном проекте, начинаются злоупотребления, реакции властей на которые заведомо неадекватны, гражданское общество начинает борьбу за свои права.

Гражданский инициативы проекты типа «Роспил», «Росяма», «Химкинский лес», «Народный» фронт и прочие, сегодня занимаются отчасти демагогией, в части освещения нарушений. Они акцентируют внимание на конечных и конкретных фактах непрозрачности и неэффективности государственных закупок, и не решают проблему в целом. Проще бесконечно кричать о купленных дорогих машинах и мебели, чем законодательно запретить их покупать. Все остальное - это самопиар гражданских активистов.

С другой стороны, повышенная коммуникабельность и информационная открытость гражданских активистов, либеральные ценности, в купе с борьбой за человеческую справедливость, а не по закону, скепсис в отношении государственных институтов и хамство чиновников низового уровня, делают этих активистов идеальной мишенью для вербовки и манипуляций.

Корпорации развития и индустриальные парки

Регионы давно создали свои корпорации развития. У каждого уважающего себя субъекта сегодня есть своя собственная именная корпорация развития, для повышения инвестиционной привлекательности региона. На практике эти ОАО, превратились в непрозрачные, но эффективные «пилорамы» по освоению бюджетных средств регионов. Юридическая форма не имеет значения, ООО, ОАО или ОГУП, захотят - распилят средства при любой форме собственности. На сегодня только «Корпорация развития Калужской области» может похвастаться положительным опытом реализации механизма ГЧП через Корпорацию развития и создания индустриальных парков.

ОАО «Корпорация развития Калужской области» учреждено в ноябре 2007 года Правительством Калужской области в лице Министерства экономического развития и является уполномоченной организацией в сфере создания и развития инфраструктуры индустриальных парков и технопарков на территории Калужской области. Создание и развитие инфраструктуры индустриальных парков является механизмом стимулирования инвестиционной деятельности с целью комплексного социально-экономического развития Калужской области. Использование данного механизма уже позволило заинтересовать в размещении своих производств на территории Калужской области такие крупные автомобильные концерны, как «Volkswagen AG», «Volvo Truck Corporation», «PSA Peugeot Citroën» и «Mitsubishi Motors Corporation», участвующие в формировании кластера по производству автомобилей и автокомпонентов. Привлекая под гарантии Калужской области кредитные ресурсы Внешэкономбанка для реализации региональных инвестиционных проектов, Корпорация обеспечила быстрое и эффективное выполнение обязательств области по заключенным инвестиционным соглашениям.

В Калуге был реализован механизм ГЧП вида Tax Increment Financing (TIF), который предполагает возмещение затрат на создание инфраструктуры из бюджетных средств за счет налогов, получаемых в результате реализации инвестиционного проекта после ввода объектов инфраструктуры в эксплуатацию, т.е. увеличение налоговых поступлений за счет привлечения новых налогоплательщиков на новую созданную инфраструктуру за счет бюджета региона.

Все попытки других регионов скопировать положительный опыт Калуги успехом не увенчались. Разве что опыт Татарстана представляет практический интерес. В остальных же случаях - все увидели и механизмы ГЧП, и технопарки, и налоги в бюджет, но не все увидели нюансы и аномалии.

Нюанс номер один - «Корпорация развития Калужской области» была создана под эгидой Внешэкономбанка, который является участником ОАО, вместе с Министерством развития Калужской области.

Нюанс номер два – этот проект был реализован благодаря беспошлинному ввозу авто-компонентов, для промышленной сборки по постановлению правительства России. Авто-кластеры – это всегда искусственное создание преференций иностранным автоконцернам (доступ на рынок) в обмен на технологии и рабочие места, и всегда в ущерб существующим национальным авто-производителям.

Если бы эти два фактора не совпали, этот проект никогда бы не стал успешным. К слову автопроизводства во Всеволжске, Петербурге, Москвеи даже в Тольятти, были реализованы как 100% иностранные инвестиции, без применения механизма ГЧП. Поэтому данный опыт не может быть скопирован и масштабирован на всю страну, и те, кто пытаются его повторить этого не понимают. Калужский проект - своего рода «Брестский мир» в истории технопарков, уступок больше, чем инвестиций.

Наряду с индустриальными парками, проекты ГЧП, регионы пробуют реализовывать через особые экономические зоны. ОЭЗ – это масштабный проект, направленный на развитие регионов путем привлечения прямых российских и иностранных инвестиций в высокотехнологичные отрасли экономики. ОЭЗ создаются на 49 лет. Каждую ОЭЗ государство наделяет специальным юридическим статусом, который дает инвесторам ОЭЗ ряд налоговых льгот и таможенных преференций, а также гарантирует доступ к инженерной, транспортной и деловой инфраструктуре. Издержки инвесторов при реализации проектов в ОЭЗ декларируются в среднем на 30% ниже общероссийских показателей.

Для российских компаний ОЭЗ – это возможность реализовать амбициозные проекты и выйти на внешние рынки. Для иностранных компаний ОЭЗ - это выход на российский рынок.

Особые экономические зоны в России:

Но будут ли российские ОЭЗ эффективны? В начале 2000-х годов, когда японские и южнокорейские автопроизводители открывали свои новые производства в США, условия для них были следующие: освобождение от налога на прибыль на 5 лет; сети, дороги и подъездные ж/д пути за счет государства; 50% компенсация государством затрат производителей на обучение персонала.

Сравните с нашими условиями в промышленных парках и ОЭЗ, что-то подобное практикуется? Не практикуется потому что, иностранные компании итак свободно допускаются на рынок России, и льготные условия им в случае востребованности их продукции создавать не надо. А в случае невостребованности их продукции – нерезидентам неинтересны абсолютно любые льготные условия, так как они не получают гарантированного рынка сбыта.

Что касается налоговых преференций, в Москве и Санкт-Петербурге нерезиденты готовы платить и налог на прибыль 24% и НДС 18% и все налоги с зарплат работников, а на Северный Кавказ они не пойдут даже при 0% налоге на прибыль и 0% НДС.

Индустриальные парки и ОЭЗ – схема как с пирамидами: кто был в начале - снимает прибыль, остальным - убытки и проблемы.

Эпилог

Проекты ГЧП в регионах России сегодня - это не профанация и не фикция. Это золотые швейцарские часы с бриллиантами, которыми прогрессивные регионы пробуют забивать гвозди. Автодороги у нас нужны только в столицах, около столиц и между столицами, инфраструктура нужна только для Олимпиады и АТЭС.

Сегодня в субъектах, особенно в муниципалитетах–миллионерах, остро стоит транспортная проблема. Строительство метро, единственный способ борьбы с пробками, особенно в компактных городах, где невозможно расширить улицы, а строительство многоэтажных дорог и развязок будет дороже и дольше. Бюджетное финансирование таких проектов сегодня невозможно. Все пошло на АТЭС, Олимпиаду, Крым и докапитализацию госбанков – мужайтесь, господа губернаторы, сити-менеджеры, депутаты и граждане!

Вероятно, властям регионов и городов-миллионеров, совместно, отложив старые обиды, стоит рассмотреть концессию как форму ГЧП, наиболее подходящую для транспортной инфраструктуры и строительства метро в частности.

Вторым важным и капиталоемким направлением является коммунальная инфраструктура и прежде всего - водоснабжение и водоотведение. Водоканалы являются даже более важным направлением, чем строительство метро. Без метро можно жить, а без воды нельзя. ГЧП в ЖКХ идет очень хорошо, так как населению никуда не деться от счетов и их оплаты, что с инвестиционной составляющей, что без. Так что ГЧП – реально и может пойти на пользу как государству, так и банкам.

Олег Старовойтов

Российская компания выходит в лидеры наземной беспилотной техники

Согласно докладу о перспективах рынка наземных беспилотных боевых и транспортных средств, в 2014 году объем рынка составлял 1,51 млрд долл США, а к 2020 году дойдет до 8,26 млрд долл (ежегодный рост 32,7%), сообщает asdnews.com 18 сентября.

Доля Северной Америки составляет почти 50%, быстрый рост демонстрирует Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), здесь точки роста Китай и Индия. Отмечается быстрый прогресс в разработке технологий в этом сегменте, что объясняется стремлением снизить риски для людей, действующих в экстремальных ситуациях. Беспилотники берут на себя выполнение наиболее опасных миссий.

Ключевыми игроками рынка наземной беспилотной техники являются такие компании как iRobot, Northrop Grumman и Qinetiq, на которых приходится более 50% рынка. В этой области также появляются и другие серьезные компании, такие как Lockheed Martin, Cobham (США), ST engineering (Сингапур), G-Nius (Россия) и DOK-ING (Великобритания).

XIII Международный инвестиционный форум «Сочи-2014».

Основная тема форума – новая региональная политика в современном мире и инвестиционный климат в регионах. В программе «Сочи-2014» – вопросы развития экономики и социальной сферы регионов; транспортной инфраструктуры и региональной авиации; энергетики и энергосберегающих технологий; жилищного строительства и ЖКХ; государственно-частное партнёрство, поддержка сельского хозяйства, отечественных производителей и продвижение их продукции.

Стенограмма:

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги!

Выступление на пленарном заседании «Россия между Европой и Азией: новая региональная политика в современных условиях»

Сердечно вас приветствую в Сочи, несмотря на дождливую погоду. Место встречи у нас с вами не изменилось, но все мы приехали в совершенно другой город – красивый, надеюсь, удобный, город, который полгода назад провёл Олимпийские игры, победные для нашей страны. Нам бы, конечно, хотелось эту традицию продолжить. Но сегодня мы встречаемся не на спортивных состязаниях, а на дискуссионном поле. Надеюсь, что дискуссии, которые начались, будут и продуктивными, и интересными.

Название пленарного заседания – «Россия между Европой и Азией: новая региональная политика» – слегка провокационное. Во всяком случае, хотел бы сразу сказать, что для России такого выбора – между Европой и Азией – не стоит. Географически наша страна – крупнейшее евразийское государство, по большому счёту, Россия и Европа, и Азия. Так было и так будет.

Почти четверть века новая Россия выстраивала взаимоотношения со своими партнёрами. Мы настолько плотно интегрированы в мировую экономику, в мировую политическую структуру, что наши отношения с различной степенью интенсивности должны были развиваться только по нарастающей. Не скрою, мы все и я лично этого очень хотели. Такую гарантию нам давали общие ценности, готовность учитывать национальные интересы других стран, стремление избежать противостояния, в том числе и каких-либо военных столкновений. И ещё каких-нибудь полгода назад мы исходили именно из таких, казалось бы, незыблемых установок. Говорю об этих проблемах сразу, чтобы, что называется, объясниться по нашей позиции прямо с самого начала.

2014 год многое изменил. Я уверен, что он войдёт в учебники истории как в значительной мере переломный не только для России, но и для всего мира, во многом как точка отсчёта нового времени. Противостояние на Украине, которое вылилось в гражданскую войну, возвращение Крыма в Россию и фактическое спасение самого Крымского полуострова и людей от этой войны, введение санкций против нашей страны, к сожалению, охлаждение отношений с нашими западными партнёрами – все эти события вынуждают и нас, и наших зарубежных коллег по-новому посмотреть на мировую систему координат, в которой мы жили до сих пор.

Смотрим мы на эту систему координат пока, к сожалению, по-разному. У нас возникает ощущение, что не все, но во всяком случае многие наши западные партнёры перестали признавать тот факт, что у России есть свои национальные интересы; что в географическом центре Европы сегодня убивают тысячи людей; что, по сути, вся система европейской безопасности поставлена под угрозу, как поставлены под угрозу базовые ценности, дальнейшая глобализация, а, по сути, вся философия мирного развития, которая сформировалась после Второй мировой войны.

Почему-то часть наших западных партнёров единственное решение всех проблем видит в усилении давления на Россию, в продолжении известной политики сдерживания по всему фронту. Уже несколько месяцев наша страна находится в условиях своеобразной санкционной такой теннисной партии с Западом. Только неделю назад очередной пакет соответствующих санкций был «презентован» нашими партнёрами, причём в отсутствие какой бы то ни было привязки к реальным событиям, скорее в противоречие с этими событиями, потому что на Украине хоть какой-то хрупкий процесс мирного урегулирования начался, а санкционное давление продолжается.

Не мы начали это противостояние, мы вынуждены были отвечать. Хочу несколько фактов привести, они вроде бы известны, а всё равно далеко не все в голове удерживаются. Россия за прошлый век многократно попадала под санкции. Многократно. Можно по-разному относиться к их причинам, и к тому общественно-политическому строю, который был на территории нынешней России, я имею в виду в советский период, одно лишь очевидно: мы эти санкции всегда преодолевали. Напомню, что в 1925 году страны Запада, включая и Соединённые Штаты, перестали принимать золото в качестве оплаты за оборудование. В 1932 году был введён полный запрет импорта из Советского Союза. В 1949 году координационный комитет по экспортному контролю, пресловутый КОКОМ, составлял списки товаров и технологий, которые не могли быть экспортированы в Советский Союз, разработав стратегию контролируемого технологического отставания. В 1974 году была принята всеми нами любимая поправка Джексона – Вэника, которая препятствовала нормальным отношениям с Соединёнными Штатами. В 1981 году Соединённые Штаты объявили о прекращении поставок материалов для строительства газопровода Уренгой – Помары – Ужгород, который тем не менее, естественно, всё равно был построен. В 1998 году Соединённые Штаты ввели ограничения против российских научных учреждений, которые подозревались – причём, подчеркну, только подозревались – в сотрудничестве с Ираном. Были и другие, более мелкие решения. Хочу задаться одним вопросом: и что, развитие нашей страны остановилось?

История наглядно демонстрирует, что все попытки подобного давления на Россию всегда оказывались безрезультатными. Очевидно, что с нашей страной, как и с другими странами, нельзя говорить с позиции экономического шантажа. Мы самая большая по площади страна, ядерная держава, у нас живёт почти 150 млн человек, территория с огромными природными запасами, крупный рынок товаров, услуг, инвестиций. И чего хотят наши оппоненты?

Построить новый миропорядок, который основан на бескомпромиссном противостоянии, или, может, вообще просто зажмуриться и сделать вид, что России больше не существует? Изолировать половину европейского континента от остального мира? Это невозможно. Это, кстати, показывает практика давления даже на относительно небольшие страны, ну а что уж говорить о нас, о нашей стране.

Но нужно смотреть правде в глаза. Санкционное противостояние – вещь абсолютно плохая, лишняя и для нас, и для Запада. И тогда, и сейчас все мы несём убытки. И тогда, и сейчас никто из нас не может спрогнозировать, как будет развиваться ситуация. Я вспоминаю кризис 2008 года. Но он был обусловлен чисто экономическими причинами, а сегодня наши проблемы обусловлены политическими причинами, по сути, субъективной позицией. Какие санкции будут введены, оценить их убытки довольно сложно, как и Западу предугадать, чем мы будем отвечать на такого рода действия. И самое главное – никто не сможет спрогнозировать, как на глобальной экономике в долгосрочной перспективе скажутся санкции, которые введены в отношении России. Наша экономика всё-таки шестая по размеру, по паритету. Очевидно, уже сейчас идёт демонтаж стабильности мировой финансовой и торговой систем, но, безусловно, этот демонтаж можно остановить.

От 2008 года, то есть от начала глобального финансового кризиса, есть ещё одно принципиальное отличие. Я всё это отлично помню, потому что мне приходилось участвовать во всех саммитах того периода. Тогда мы были все вместе и работали над снятием барьеров для торговли, взаимных инвестиций, над развитием конкуренции, в первую очередь в рамках созданной тогда «двадцатки», которая объединила такие разные страны. Вытягивали мир из экономического кризиса, принимая решения с учётом интересов друг друга. Мы слышали наших партнёров, готовы были идти на компромиссы, и в этом была гарантия успеха.

Хотел бы сказать, что мы и сейчас готовы слушать наших партнёров – и европейских, и Соединённые Штаты при условии, что наши партнёры научатся снова слышать нашу позицию.

Несмотря на санкции, дверь в Россию для западных партнёров не заперта. Торговля со странами Евросоюза – это примерно половина нашего внешнеторгового оборота. Более 60% российских зарубежных инвестиций приходится именно на Евросоюз, это приличные деньги, практически сотня миллиардов долларов.

В свою очередь европейские компании – ведущие инвесторы в российскую экономику, объём их вложений уже составляет около 300 млрд долларов. Я уже не говорю о том, что для европейских потребителей Россия остаётся ключевым поставщиком энергоносителей.

Так что ещё раз хотел бы сказать: мы готовы к восстановлению диалога, но на равноправных условиях.

В этом контексте не могу обойти вниманием наши отношения в треугольнике Россия – ЕС – Украина.

То, что Киев заключил соглашение об ассоциации с Евросоюзом, – это неотъемлемое право Украины как государства. Это их решение, я его не комментирую. Но хочу напомнить, что мы договорились с украинской стороной и руководством Европейской комиссии, что торговая и экономическая часть этого соглашения начнёт действовать после 2016 года или не будет применяться, скажем так, до 1 января 2016 года. Мы готовы работать в такой логике, но мы не можем допустить, чтобы отдельные положения соглашения, которые представляют угрозу для нашего рынка, стали действовать досрочно и под видом товаров с Украины, которая является участницей зоны свободной торговли в СНГ, на российский рынок по демпинговым ценам проникала продукция производителей из стран Евросоюза, потому что мы об этом не договаривались (то есть у нас просто с ними нет режима свободной торговли).

Хочу вас проинформировать, что сегодня я подписал постановление, которым вводятся ввозные таможенные пошлины на украинские товары, то есть вводится обычный режим наибольшего благоприятствования. Речь идёт о продовольствии, продукции лёгкой и обрабатывающей промышленности, о других товарах. Но эти пошлины будут введены, если Украина всё-таки начнёт применять экономические статьи соглашения раньше названного срока, то есть начнёт или юридическую имплементацию, или фактическое применение этих положений. Все эти шаги мы предпринимаем исключительно для защиты своих производителей от недобросовестной конкуренции.

Все мы помним, как много времени и сил потребовалось для выстраивания отношений в формате Россия – Евросоюз. Мы это ценим, и нам не хотелось бы, чтобы усилия по налаживанию взаимных контактов с Евросоюзом, а эти усилия два десятилетия предпринимались, были напрасными. Европейский бизнес, естественно, понимает это гораздо лучше, чем политики. Политики вообще всё хуже понимают, как мир устроен.

Производители из других стран прекрасно знают, что рыночные ниши долго не пустуют, и они очень скоро будут заняты. Прежде всего, конечно, мы рассчитываем на отечественных производителей, но наш рынок открыт по Таможенному союзу и по СНГ для компаний из других стран, компаний стран Азиатского региона, Латинской Америки. Естественно, мы будем развивать эти отношения.

Сближение России и Азии в силу географических и других причин – абсолютно объективный процесс. Мы начали проводить политику, которая направлена на усиление нашего присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе задолго до обострения отношений с Европой. Практически проводим её уже больше 10 лет. Внимание России к Востоку, активизация торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества с азиатскими странами стали одной из важнейших составляющих нашей внешнеэкономической стратегии. Мы стали эффективнее работать в региональных организациях. В 2010 году Россия официально вступила в АСЕМ – форум «Азия – Европа».

В 2012 году мы принимали саммит АТЭС во Владивостоке. Но всё равно движение происходит не теми темпами, которые требуются – и нам, и, надеюсь, нашим партнёрам по АТР. Россия как страна, которая на три четверти находится в Азии, не может позволить себе не иметь там активной и направленной в будущее стратегии. Тем более что это самый быстроразвивающийся регион мира. Хочу особо подчеркнуть, что речь идёт о сотрудничестве со всеми странами региона – и с такими гигантами, как Китай, Индия, Япония, и с государствами с меньшими объёмами экономики. Все партнёры для нас там интересны.

Если говорить о российском экспорте без учёта топливно-энергетических процентов, 34% падает у нас на Европу и почти столько же – 32% – на страны Азии, Ближнего Востока и Северной Африки. В импорте 42% приходится на страны ЕС и около 35% – на страны АТЭС и Индию. И конечно, доля Азии должна увеличиться. Понятно, нам нужно развивать Сибирь, Дальний Восток. В этом смысле потенциал взаимодействия с нашими азиатскими партнёрами для осуществления национального проекта XXI века – подъёма наших восточных территорий – просто колоссален. Чтобы его реализовать, мы запускаем механизм территорий опережающего развития. Уже отобрано 14 первых, наиболее перспективных площадок для их формирования. Рассчитываю, что законопроект будет внесён и принят в осеннюю сессию.

Буквально на днях, 1 сентября, началось строительство газопровода «Сила Сибири». Мы сможем не только увеличить поставки газа на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона, но и быстрее газифицировать регионы Дальнего Востока и Восточной Сибири. Маршрут выбран именно таким образом, чтобы максимально обеспечить газом наши территории, в максимальной степени это сделать.

Наша работа по масштабным проектам транспортной инфраструктуры, направленная на привлечение транспортных потоков Азиатско-Тихоокеанского региона, тоже началась. В первую очередь речь идёт о модернизации Транссиба и БАМа для увеличения их пропускной способности. Инвестиции в эти магистрали превысят полтриллиона рублей. Кроме того, осуществляется реконструкция морских торговых портов и автодорог на направлении Европа – Азия. По сути, развитие Сибири и Дальнего Востока означает развитие всего российского государства, а не отдельной его географической составляющей.

Наша стратегия будет укрупнённо сконцентрирована на решении трёх задач. Во-первых, надо повысить уровень доверия между Россией и странами Азии на государственном, корпоративном и, конечно, человеческом уровне. Без доверия нет инвестиций. Во-вторых, нужно качественно увеличить масштаб участия в региональных делах, ответив на сформировавшийся в последнее время запрос на отношения с Россией. Пока Москва, в целом я имею в виду нашу страну, делает меньше, чем от неё ожидают региональные игроки. Ситуация в Азии находится в постоянном динамическом развитии, новая архитектура там только формируется, и мы, конечно, поддерживаем ровные отношения, дружественные отношения со всеми государствами региона. Надеюсь, что это всё будет использовано.

Ну и в-третьих, надо обратить внимание на то, что страны Азиатско-Тихоокеанского региона – это серьёзные партнёры с точки зрения совместной работы над современными технологиями и финансовыми проектами. Совсем скоро, в середине октября, у нас, кстати, будет международный форум «Открытые инновации» в Москве. Мы ожидаем там и наших азиатских партнёров.

Я надеюсь, всем понятно, что наша новая стратегия в Азии – это не бессмысленная «месть Европе», как её предпочитают называть многие политологи на Западе, это на самом деле вполне естественный ход развития событий и продуманный ответ на меняющиеся условия экономического развития.

Хотя, конечно, нельзя не учитывать тот факт, что усиление роли нашей страны в Азиатском регионе и её участие в формировании новой конфигурации сотрудничества, безусловно, способствует увеличению нашего авторитета и в других местах, в том числе на Западе.

Для продвижения российских интересов в Азиатско-Тихоокеанском регионе необходимы скоординированные действия органов власти всех уровней, представителей бизнес-сообщества, а также активное вовлечение в эту работу руководителей всех российских регионов.

Все поручения министрам по этому поводу даны. Речь идёт об оптимизации работы межправкомиссий, формировании новых деловых советов, создании инструментов для наращивания не только торгового, но и инвестиционного сотрудничества.

Но чтобы развиваться, приходить на новые рынки, мы должны иметь конкурентоспособную экономику. Теперь об этом.

Сегодня наши дела выглядят следующим образом (вы это знаете, но, наверное, мне ещё раз следует об этом сказать). За восемь месяцев этого года ВВП увеличился на 0,7%. В целом за 2014 год рост ВВП, по расчётам Министерства экономического развития, составит около половины процента. За последние пять лет среднегодовые темпы роста ВВП составляли чуть больше 1%, что тоже, конечно, не очень много, но в основном это замедление связано с низкой инвестиционной активностью. С января по август текущего года инвестиции в основной капитал сократились на 2,5%.

После паузы прошлого года несколько ускорилось промышленное производство: по итогам восьми месяцев оно выросло на 1,3%. Здесь чуть-чуть лучше это выглядит.

Быстрее, чем другие отрасли экономики, развивается сельское хозяйство, что, конечно, не может нас не радовать. За восемь месяцев текущего года производство сельхозпродукции выросло почти на 5% (к уровню производства прошлого года). Это, конечно, следствие хорошего урожая, но, надеюсь, и тех структурных решений, которые мы принимаем по развитию сельского хозяйства.

Продолжают расти, хотя и более низкими темпами, реальная заработная плата и доходы населения. Рынок труда остаётся стабильным. Безработица, если исключить сезонный фактор, держится на уровне около 5% экономически активного населения. В прошлом году этот показатель составлял 5,7%, то есть у нас безработица даже несколько упала. Основные макроэкономические параметры – государственный долг, дефицит бюджета – стабильны. Кроме того, мы смогли сохранить весьма значительный объём золотовалютных резервов. Но темпы экономического развития оказались ниже, существенно ниже, чем мы прогнозировали. Мы рассчитывали на более существенное, более быстрое восстановление экономики в середине года по сравнению с его началом. К сожалению, изменение внешнеэкономической обстановки заставило пересмотреть прогноз и на среднесрочную перспективу. Прогноз по ВВП на следующий год понижен до 1,2%, а в 2016 и 2017 годах ожидается увеличение этого показателя на 2,3 и 3% соответственно.

Нам пришлось корректировать и наши ожидания по уровню инфляции – сейчас она составляет более 7,8% в годовом исчислении. Некоторые эксперты считают, что это сочетание трёх кризисов – структурного, циклического кризиса и кризиса, связанного с ухудшением внешнеэкономических условий, то есть воздействием на нашу экономику. Конечно, для любого правительства было бы серьёзным искушением свалить трудности в экономике на внешние обстоятельства, тем более есть санкции, и это очень удобный повод сказать, что во всём виноваты наши недруги. Но давайте будем честными: у нас есть ряд внутренних проблем, которые не дают нам развиваться быстрее. Это прежде всего инфраструктурные ограничения, это низкая динамика инвестиций и серьёзные обновления, необходимые большинству сложившихся у нас институтов. Мы по всей этой внутренней повестке будем работать, с тем чтобы продолжить реализацию наших базовых планов. Они сформулированы в программе развития страны до 2020 года, в майских указах Президента 2012 года, в Основных направлениях деятельности Правительства, в государственных программах, поэтому хочу особенно подчеркнуть: система наших приоритетов остаётся неизменной. Считаю неуместными разговоры о принципиальном изменении модели развития страны в сторону создания так называемой мобилизационной или закрытой экономики, неуместными и ненужными. Такая экономика нашей стране не нужна, она вообще никакой стране не нужна. Наш курс мы менять не будем, основные принципы макроэкономической политики мы сохраним. И бюджетное правило, и базовые основы налоговой системы, базовые институты, включая гибкость курсообразования при готовности осуществлять валютные интервенции и, соответственно, таргетирование инфляции, сбалансированность бюджета – всё это остаётся неизменным. Это, кстати, реальное достижение нашей страны за последние 15 лет.

Конечно, определённые корректировки нам потребуются, они действительно обусловлены в значительной мере внешними факторами. Мы вынуждены решать эти задачи в некоем узком коридоре возможностей, в условиях лимитированных финансовых ресурсов, ну и частичных ограничений на технологические возможности. Но воспользоваться всем этим мы всё равно обязаны и в то же время обязаны учитывать это при формировании наших основных планов. Здесь мне хотелось бы назвать несколько моментов. Первое – это сокращение расходной части федерального бюджета при его формировании (это одна из возможностей, которая всегда анализируется), причём резкое сокращение. Путь самый очевидный, самый простой и, конечно, самый противный, самый болезненный, потому что приходится резать по живому. Но я напомню, что наша страна по Конституции – это социальное государство, и вне зависимости от трудностей, которые испытывает бюджет, мы никогда не сокращаем социальных обязательств. Все социальные обязательства будут выполнены совместными усилиями федерального центра и регионов. Но это не означает, конечно, что мы отказываемся от сокращения расходов. Мы их провели, мы оптимизируем те статьи бюджета, исполнение которых может быть более эффективным при грамотно выстроенном администрировании. Ещё раз хотел бы сказать: государству надо научиться тратить деньги также успешно или хотя бы стремиться к тому, чтобы делать это так же, как делает бизнес. Я недавно подписал постановление об образовании правительственной комиссии по оптимизации и повышению эффективности бюджетных расходов. Я надеюсь, что такого же рода работа будет продолжена в регионах и в компаниях с превалирующим государственным участием.

Второй возможный путь связан с интенсивным наращиванием государственных инвестиций. Я напомню, что у нас 6,5 трлн рублей в Фонде национального благосостояния и резервном фонде, это немаленькие деньги, и, конечно, мы можем вкладывать их в те или иные проекты, как бы разгоняя экономический рост, в известной степени «залить» экономику деньгами. Но, как известно, в этом случае эффект будет краткосрочным (в пределах года-двух), а инфляционные последствия и, соответственно, изменения макроэкономических условий – очень серьёзные, и исправлять их придётся не один год. Кроме того, направив все деньги в экономику, мы лишимся резервов, которые страхуют не только нынешнее поколение российских граждан, но и наших детей.

В прошлом году на этом же сочинском форуме я говорил, что мы планируем профинансировать ряд инфраструктурных проектов. Правительством одобрено выделение из Фонда национального благосостояния около 400 млрд рублей (чуть больше). Мы вкладываем средства ФНБ в крупные проекты. О двух из них я уже сказал – это Транссиб и БАМ, ещё один – строительство Центральной кольцевой автодороги в Московской области, некоторые другие проекты, касающиеся ликвидации цифрового неравенства, развития интеллектуальных сетей. Средства предоставляются на условиях софинансирования, и мы действительно крайне осторожно тратим эти деньги. Такова вторая возможность.

Есть и третья возможность. Третий путь – это налоги. Но я говорил, что мы сохраняем базовые основы налоговой системы. Мы все понимаем: более неудачного решения, чем значительное повышение налоговой нагрузки в такие непростые времена, невозможно себе представить. И даже в нынешних условиях, когда внешние источники заимствований фактически заморожены, мы приняли решение базовую налоговую нагрузку не увеличивать. Мы не пошли, напомню, на увеличение НДС, понимая, что мы осложним тем самым и так непростую для наших предпринимателей ситуацию, а в нынешней ситуации, наоборот, мы должны сделать условия ведения бизнеса более комфортными. Мы не стали повышать налог на доходы физических лиц, чтобы не уменьшать доходы наших граждан, и оставили плоскую шкалу налогообложения, хотя её периодически критикуют. После долгого обсуждения мы также отказались от идеи ввести налог с продаж. Некоторые регионы, особенно крупные, которые должны были по своему усмотрению вводить эти налоги и конкретно налог на своей территории, конечно, получили бы дополнительные доходы. Но, к сожалению, в этом случае наши люди, особенно в условиях более мощной инфляции, проиграли бы очень серьёзно, и поэтому сейчас мы в настоящий момент отказались от такого шага. Тем не менее, чтобы увеличить собственную налоговую базу местного самоуправления, регионам будет предоставлено право введения ряда специальных сборов за право торговли, за предоставление услуг общественного питания, услуг такси, а также туристического или курортного сбора.

Что касается действующих налогов, очень важно улучшать их администрирование. В ближайшее время мы сосредоточимся на наведении порядка при взимание акциза на алкоголь. Даже по весьма умеренным оценкам, улучшение собираемости этих акцизов принесёт бюджету дополнительно 200 млрд рублей.

Хотел бы отметить, что все три пути, о которых я говорил, все эти три пути не идеальны, и мы будем аккуратно, не впадая в крайности, совмещать эти подходы. При любом развитии ситуации с санкциями основное внимание надо сосредоточить на подъёме внутреннего рынка, особенно на импортозамещении. Целый ряд секторов экономики обладает значительным потенциалом для этого. Ситуацию с санкциями, как мы и предполагаем, можно и нужно использовать, чтобы дать новые возможности для роста. С нашей стороны это такой, к сожалению, вынужденный протекционизм, на который мы бы при других условиях не решились, но нас поставили в такую ситуацию, и в этой ситуации мы шанс этот упускать не будем. Сейчас есть возможность дозагрузки мощностей в пищевой и фармацевтической промышленности, неплохие перспективы у предприятий авиа- и судостроения, ракетно-космической промышленности, радиоэлектронного комплекса, автомобилестроения. Конечно, в особом внимании со стороны государства нуждаются те отрасли и те конкретные предприятия, которые пострадали от санкций. Правительство такие меры поддержки уже оказывает, и не только финансовые. Я ориентировал наших торговых представителей за рубежом на поиск альтернативных поставщиков высокотехнологичного оборудования. Нам необходимо выстроить более рациональный баланс собственного производства и импорта, особенно если речь идёт о производстве и технологиях, которыми обеспечивалась обороноспособность государства. По гражданской продукции мы в состоянии производить многое на территории страны, для того чтобы предложение по отечественной продукции увеличивалось, и инструменты для этого мы создаём. До конца этого месяца будут утверждены планы содействия импортозамещению в промышленности и сельском хозяйстве на 2014–2015 годы.

Что войдёт в эти планы? Во-первых, в случае необходимости мы будем поддерживать наши компании таможенно-тарифными мерами, такие возможности у нас есть. Во-вторых, принято решение о формировании фонда развития промышленности. Его цель заключается в том, чтобы кредитовать средние предприятия на этапе предбанковского финансирования, то есть до того как созданный продукт пойдёт в серию. В предстоящие три года на эти цели будет выделено более 18 млрд рублей. В-третьих, в рамках нашей контрактной системы мы ввели ограничения для импортных поставок при закупках для нужд обороны и безопасности, а также по отдельным видам машиностроения, лёгкой промышленности. Это, кстати, мировая практика – немножко закрывать рынок, регулировать систему госзакупок. Мы будем делать это аккуратно, с тем чтобы не навредить работающим проектам по локализации производства и технологической кооперации с нашими зарубежными партнёрами. В-четвёртых, о чём хочу сказать отдельно, мы будем заниматься нашим аграрным сектором. Для его поддержки нужны не только деньги, которые мы дополнительно будем выделять (это уже запланировано в проекте нашего бюджета), но необходимы и другие решения. Мы готовим изменения в госпрограмму развития сельского хозяйства. В ней будут обозначены новые направления, которые будут способствовать импортозамещению, – молочное скотоводство, мясное скотоводство, садоводство, овощеводство, включая тепличное. И, конечно, мы будем совершенствовать финансово-кредитную систему поддержки АПК. Все эти расчёты сейчас ведутся.

Вчера на заседании Госсовета я также сказал, что мы приняли решение возвратить всю задолженность по субсидированию кредитов аграрно-промышленных компаний уже в этом году и на эти цели запланировали 20 млрд рублей.

Коллеги, экономическое развитие благополучия страны складывается из достижений всех граждан, всех наших регионов. Это командная игра, в которой успех каждого игрока – необходимая составляющая общего результата. Главным условием достижения этой цели является улучшение делового климата и в стране в целом, и в регионе, а это невозможно сделать без снятия инфраструктурных ограничений и институциональных ограничений.

Важным фактором развития экономики, конечно, является прогрессивная, современная правовая база. В последние годы Правительство, взаимодействуя с бизнесом, опираясь на оценку регулирующего воздействия, мнение экспертов, во многом формировало более эффективное федеральное законодательство, которое посвящено снятию административных барьеров. Но работы ещё много, в том числе на региональном уровне. Речь идёт о правоприменительной практике, о местном нормативном регулировании, и, к сожалению, инвестиционный климат у нас до сих пор очень сильно различается по территории страны.

Основная головная боль небольших компаний – это доступные финансовые ресурсы. Потребность в долгосрочных кредитах сегодня огромна. Банки далеко не всегда берут на себя риски кредитования малых предприятий, лимит гарантийной поддержки быстро вырабатывается, вынуждая голодать целые секторы экономики. Чтобы этот замкнутый круг разрушить, принято решение о создании федерального гарантийного фонда. Я ещё в прошлом году говорил о том, что мы это сделаем. В этом году Агентство кредитных гарантий с уставным капиталом 50 млрд рублей уже приступило к работе. За два месяца выдано уже девять гарантий. Надеюсь, что эта практика будет довольно быстро расширяться. Мы не знаем, сколько потребуется гарантий, но в ближайшие пять лет ожидаем, что совокупный объём выданных гарантий будет исчисляться сотнями миллиардов рублей, и это без учёта возможностей региональных фондов, которые составляют ещё порядка 230 млрд рублей.

Мы неплохо продвигаемся и в рамках нашей предпринимательской инициативы. У нас сокращается целый ряд сроков, в том числе срок государственной регистрации прав на недвижимость. В три раза снизилась стоимость технологического присоединения к электросетям. Ситуация меняется и в строительной, и в таможенной сфере, будем этим заниматься и дальше.

Мы все понимаем, что все эти прогрессивные инициативы могут заглохнуть на средних этажах государственной машины, и здесь многое зависит от работы команды губернаторов. У нас есть примеры того, как власти регионов, не обладая при этом большими природными ресурсами, очень хорошо продвигаются в привлечении капиталовложений. Но есть и другие примеры. Необходимо сделать так, чтобы таких историй успеха становилось всё больше, поэтому полагаю, что бюджетная поддержка из центра должна жёстче увязываться с результатами работы региональных властей над созданием комфортной деловой среды. Для этого во всех регионах внедряется стандарт деятельности региональных властей по обеспечению благоприятного инвестиционного климата. Лидеров мы будем поощрять. И конечно, хотел бы подчеркнуть, что чем динамичнее будет развиваться регион, тем лучше будут условия для ведения бизнеса и тем объём поддержки из федерального центра будет значительнее, это должно быть именно так.

Но как бы успешно ни развивался тот или иной регион, существуют общие проблемы, в решении которых всем без исключения требуется помощь центра. Речь идёт о снижении долговой нагрузки субъектов Федерации, с тем чтобы увеличить финансовые возможности регионов. Мы помогаем заменять дорогие коммерческие кредиты бюджетными. Чтобы избежать увеличения дефицита региональных бюджетов, объём бюджетных кредитов был увеличен, ставка снижена до 0,1%. Средства таких кредитов нужно использовать не только для покрытия дефицита, закрытия образовавшегося кассового разрыва, но и для погашения рыночного долга, и эту политику мы будем продолжать.

Но финансовая поддержка – это не единственное, чем может помочь федеральный центр. По итогам прошлогоднего форума я поручал подготовить предложение о передаче федеральных полномочий на региональный уровень. Правительством внесён в Государственную Думу законопроект, который закрепляет за Президентом право передавать федеральные полномочия органам исполнительной власти Российской Федерации без принятия специальных законов, то есть делать это оперативно. Законопроект прошёл первое чтение, после его принятия губернаторы получат дополнительный ресурс для поддержки предпринимательской деятельности. И вообще на протяжении последних лет много говорится о чрезмерной концентрации власти, о необходимости наделения регионов дополнительными полномочиями. Процесс этот идёт медленнее, чем мы рассчитывали. Очевидно, что федеральные структуры не спешат расставаться с этими полномочиями.

Политическая ответственность за инвестиционный климат в значительной степени лежит на руководителях регионов и муниципалитетов, но сильное влияние на местах оказывают и федеральные структуры, которые очень часто не несут никакой ответственности за комплексное развитие экономики региона, за его инвестиционную деятельность. Это очевидное противоречие, его нужно устранить.

В этом году мы, кстати, пошли на эксперимент: значительная часть федеральных полномочий была передана двум новым субъектам Российской Федерации – Республике Крым и Севастополю. Итоги, конечно, подводить рано, но во всяком случае пока я никаких серьёзных сбоев и проблем не вижу. Значит, эта схема работает. Думаю, что этот опыт можно распространить и на другие регионы.

Уважаемые коллеги! Уважаемые губернаторы! Хотел бы специально обратиться к вам. Сегодня наше государство имеет колоссальную поддержку людей. Так получилось, что возвращение Крыма в Россию стало для этого отправной точкой. Перед нами стояла беспрецедентная задача – переформатировать все стороны жизни полуострова по российским стандартам без ущерба для развития других регионов страны. Ведь и Крым, и Севастополь не просто жили по другим законам, находясь в составе Украины, они на десятилетия отстали по всем показателям от большинства регионов России. По сути, нам предстояло перевести новые территории из 1990-х годов в современность. И всё, что получилось, получилось благодаря взаимодействию между региональными и федеральными властями. Это хороший пример того, как можно эффективно решать самые сложные, просто архисложные задачи, когда есть для этого и желание, и воля. Ну а по тому, как будет выглядеть Крым через несколько лет, будут судить об эффективности и привлекательности вообще нашей модели как таковой. Но мы все понимаем, что реализация успешной российской модели невозможна без доверия людей. И, кстати, сами крымчане дали нам урок того, как можно и нужно верить в Россию и с этой верой добиваться, по сути, исторических результатов.

Сегодня у нас с вами есть уникальный шанс – конвертировать доверие всей страны к власти именно в созидание, в развитие, направить энергию подъёма в формирование современной положительной повестки дня. Нам нужно поддержать наших людей в этом, дать им возможность работать и зарабатывать для себя, а значит, для региона, для всей страны, помогать всем, кто хочет открыть свой бизнес, защищать людей от недобросовестных чиновников. Это точно в наших силах. И все мы понимаем: ситуация, конечно, совсем нелегкая. И когда год назад я немножко в другом зале, но тем не менее говорил о том, что время простых решений прошло, мы и предположить не могли, насколько будут сложными наступившие времена, даже предположить. Но в этом мире всё относительно, и когда-то ещё Альберт Эйнштейн сказал: «Благоприятная возможность всегда скрывается среди трудностей и проблем». Надо этим воспользоваться. Спасибо.

К.Андросов (председатель совета директоров ОАО «Аэрофлот», модератор XIII Международного инвестиционного форума): Уважаемые участники форума! Мы открываем нашу пленарную дискуссию, и я хочу воспользоваться привилегией модератора, чтобы задать свой первый вопрос Дмитрию Анатольевичу.

Дмитрий Анатольевич, в своём выступлении Вы сделали особый акцент на ненужности и неуместности разговоров о возврате к мобилизационной экономике и закрытой экономике. Я считаю это абсолютно важным, но и вчера, и сегодня, и в кулуарах форума мы только и слышим эти разговоры. На Ваш взгляд, что можно сделать, чтобы эти разговоры стихли?

Д.Медведев: Я уже всё сделал. Я сказал, что нам не нужно возвращаться к мобилизационной экономике – это путь в тупик. Нам нужна современная, эффективная рыночная экономика. Даже в условиях санкций мы должны следовать прежним курсом. Санкции пройдут, мы как-то договоримся рано или поздно – так всегда было в истории человечества, – а вот курс менять нельзя. Поэтому лучшей защитой от такого развития будут наши правильные решения. Пока мы с пути не сбились, надеюсь, что и дальше это не произойдёт.

К.Андросов: Спасибо большое. Я считаю, что это принципиально важно, и чем чаще бизнес и участники форума будут это слышать, тем больше будет уверенности и готовности идти в новые инвестиционные проекты. Это очень важно. Я сейчас хотел бы развить тему нашей пленарной дискуссии относительно России и новой региональной политики между Европой и Азией. Я хочу всем представителям азиатского макрорегиона, присутствующим на нашей панели, задать один вопрос: есть ли новый запрос на Россию в ваших странах? Свой первый вопрос я хочу задать господину Чжан Чжимину, усилив его акцентом: что сейчас Россия представляет для Китая? Прошу вас, господин Чжан Чжимин.

Чжан Чжимин (генеральный директор угледобывающей компании «China Shenhua Overseas») (как переведено): Большое спасибо ведущему. Уважаемый премьер господин Медведев, отвечая на вопрос, я хотел бы немного рассказать о нашей корпорации Shenhua. Наша корпорация занимается добычей, продажей угля, а также производством, поставками, перевозками, продажей синтетического угля. В последние несколько лет мы являемся крупнейшим производителем угля в мире.

В 2013 году мы заняли 165-е место среди 500 крупнейших компаний мира. Наша прибыль достигла 13 млрд долларов. Мы занимаемся инвестициями за рубежом. Россия, Америка, Монголия, Австралия – это все те страны, в которых мы представлены и у нас есть проекты. Я хотел бы сказать о том, что являюсь представителем китайской компании. Мне кажется, что Россия является огромной евроазиатской державой с огромными природными ресурсами. У России очень высокий уровень подготовки населения. И говоря о такой стране, как Россия, я абсолютно оптимистичен по отношению к перспективам экономического развития России и по поводу инвестиций в Россию. Инвестиционный климат в России постоянно улучшается. У нас с Россией огромная по протяжённости граница, мы очень хорошие соседи, доброжелательные, у нас дружеские отношения. Очень хорошее торгово-экономическое сотрудничество происходит между нашими странами, очень высокая взаимодополняемость экономик Китая и России. Российские и особенно китайские компании имеют очень большие финансовые возможности. Наша компания обладает огромным опытом администрирования бизнеса. Одновременно Китай является крупнейшим рынком в мире – это очень важный фактор. Россия обладает огромными природными, энергетическими ресурсами, огромным горнодобывающим сектором. Укрепление инвестиционного сотрудничества и торгово-экономического взаимодействия между нашими странами – это взаимовыгодное сотрудничество, оно принесёт и России, и Китаю соответствующие приоритеты и пользу. Большое спасибо.

К.Андросов: Спасибо за столь оптимистичный ответ. Свой следующий вопрос я хочу задать господину Сатишу Рэдди. Вы работаете в России уже больше 20 лет. Вы уже с вашей компанией пережили два кризиса, вы видели разные модели нашего развития. Что нового сейчас вы открыли для себя? У вас есть опыт инновационных инвестиций в развивающиеся экономики, в развитых странах. Что отличает Россию в инновационной сфере?

С.Рэдди (председатель «Dr. Reddy’s Laboratories Ltd.») (как переведено): Спасибо. Если вернуться к вопросу об отношениях между Индией и Россией, то у нас отношения благоприятно развиваются вот уже более 30 лет, это я говорю, отвечая на ваш вопрос. В 2010 году наши отношения были определены как особые и как привилегированное партнёрство между Индией и Россией. И если вы видите диалог, который ведётся между двумя странами (между предприятиями, между деловыми компаниями, на политическом уровне), то можно отметить огромный потенциал. То есть я не только оптимистичен, как и мой китайский коллега, но я оптимистичен и в плане развития инвестиций. Традиционно инвестиции были значительными в области обороны, тяжёлой промышленности, ядерной энергетики. Но вот если посмотреть на ближайшие годы, то большое значение приобретает фармацевтика. Наша компания, в частности, две трети времени своего существования работала в России. И как здесь уже говорилось, мы пережили два кризиса в разные периоды. Конечно, 1998 год – это был самый тяжёлый кризис. Было непросто принять решение продолжать работать. Мы предлагаем доступные медикаменты для населения в целом. Это мы делаем и в Индии, это мы делаем и в других развивающихся странах. В России мы проводим такую же политику, и даже во времена кризисов мы продолжаем оставаться в стране и всё равно добиваемся неплохих результатов. Так что даже в такие трудные времена мы продолжаем работать.

Что касается инноваций, то по сравнению с другими развивающимися странами, в России есть два основных преимущества. Во-первых, с точки зрения самого рынка… Ёмкость рынка огромна, потенциал для инвестиций значительный. Есть в России большие возможности для технологического развития. Например, мы сотрудничаем с отраслями хай-тек, при этом производим конкретную продукцию. Такое сотрудничество с Россией позволяет нам даже создавать исследовательские центры, центры для проведения клинических испытаний, где используются наши коммерческие возможности, опыт и знания и России, и тот, который мы используем в других странах. Это один из примеров того, что можно делать, как можно работать совместно. Я думаю, что компании могут устанавливать такое партнёрство для продвижения продукции совместно с российскими компаниями, для того чтобы улучшить доступ к этой продукции для всех. Спасибо большое.

К.Андросов: Господин Хен Сик Чу, я точно такой же вопрос хочу задать вам. Существует ли в Южной Корее новый запрос на Россию? И для вас как государственного суверенного инвестиционного фонда что является приоритетом в инвестировании в Россию?

Хен Сик Чу (инвестиционный директор «Korea Investment Corporation») (как переведено): Большое спасибо!

Мы являемся инвестиционной корпорацией из Южной Кореи. У нас есть планы и на среднесрочную, и на долгосрочную перспективу. Общий объём инвестиций составляет 77 млрд долларов, он будет продолжать расти. При этом 90% представляют собой ценные бумаги с фиксированной доходностью, в основном в области инфраструктурных проектов.

Частные инвестиции мы планируем увеличить на 20% в ближайшие несколько лет. Ожидаем, что отдача будет несколько ниже, чем уровень доходности, который существовал в последние два-три десятилетия. Поэтому с этого момента частные инвестиции идут в основном именно на развивающиеся рынки, где инвестиционные возможности открывают большие перспективы, особенно после 2008 года.

Но некоторые рынки слишком дороги для участия инвесторов. И поэтому теперь настало время для диверсификации, для движения в направлении зарождающихся рынков, где открываются особенно интересные возможности. В этом отношении Россия представляет собой очень интересный рынок для Кореи. У нас с Россией длительная история сотрудничества, торговли и взаимных инвестиций. Многие корейские компании добились значительных успехов, работая в России, многие крупные компании продолжают работать в России. Так что мы рассматриваем Россию как одно из направлений для серьёзных инвестиций.

Однако инвестирование в развивающихся рынках в инфраструктуру, в ценные бумаги может быть в определённом смысле непростым. Информация о положении на рынке не всегда легкодоступна, возможно наличие нестабильности и неопределённости на финансовых рынках, поэтому необходима достаточная прозрачность для инвесторов. Так что для нас очень полезно наличие инвестиционных партнёров в стране. Это одна из причин, почему мы работаем в тесном сотрудничестве с российскими инвестиционными компаниями с 2013 года и совместно изучаем инвестиционные возможности в России. Кроме того, мы всегда изыскиваем инвестиционные возможности в условиях защищённости. Мы благодарим наших российских партнёров за их открытость, прозрачность и отношение к работе.

Отдельно следует сказать об инвестиционных возможностях в энергетическом секторе. Есть огромные инфраструктурные проекты и в области добычи, и в области переработки. При наличии соответствующей внешней защиты мы проявляем значительную заинтересованность по отношению к таким проектам. Спасибо большое.

К.Андросов: После такого консолидированного оптимистичного взгляда наших азиатских коллег на развитие ситуации я хочу задать вопрос господину Филиппу Пегорье. Филипп, за последние десятилетия европейский бизнес инвестировал десятки миллиардов долларов в российскую экономику. В докладе Дмитрия Анатольевича прозвучало, что Европа сегодня в нашем внешнеторговом обороте составляет 34%, за исключением топливно-энергетических ресурсов.

Д.Медведев: А так 50%.

К.Андросов: Да, с топливно-энергетическими ресурсами. Но вы – в кресле председателя Ассоциации европейского бизнеса, вы сегодня находитесь на острие проблем, связанных с обменом санкциями. На ваш взгляд, как бизнес, и в первую очередь европейский бизнес, может оказывать влияние на выход из политического кризиса? И что вы обо всём этом думаете?

Ф.Пегорье (президент машиностроительной компании «Alstom» в России, председатель правления Ассоциации Европейского бизнеса): Спасибо за вопросы. Я буду говорить по-русски. Конечно, мы сейчас живём, наверное, во время самого глубокого кризиса в отношениях ЕС и России с распада Союза. Это кризис доверия. Я сказал бы, что ЕС не понимает Россию и что Россия не понимает ЕС. Это для нас ясно. Раньше проводились разные формы дискуссий, было два саммита с ЕС в год, были «восьмёрки», «двадцатки», а на данный момент, когда эти встречи нужны, чтобы договориться, они ограничены. И здесь я думаю, что европейский бизнес влияет, он основное связующее звено в этих отношениях.

Дмитрий Анатольевич, Вы только что напомнили, каков вес европейского бизнеса в России: Россия – это третий торговый партнёр ЕС, это 10% внешней торговли ЕС. Европа – это первый торговый партнёр России, это первый источник иностранных инвестиций. Всё-таки мы очень связаны. Санкции имеют для нас два фактора, о которых Дмитрий Анатольевич только что напомнил. Это, конечно, импортозамещение и второе – это то, что вы приглашаете, если я могу так сказать (и они только что выступили), новых поставщиков.

Что мы будем делать? Я могу сказать, что мы будем делать. Первое. Конечно, эти санкции мы должны соблюдать, для нас это закон. Но мы будем адаптироваться. Что это значит? Эти 70% инвестиций, которые есть у нас в России... Это значит, что мы производим в России, руководим компаниями и заводами в России. Мы тогда будем глубже, больше популяризировать своё производство в России.

Второе – Китай, Индия и так далее. У нашей компании тоже есть заводы в Китае, тоже есть заводы в Индии. Мы будем делать всё- в рамках закона, естественно, - чтобы сохранить в России нашу долю рынка. AEB (Ассоциация европейского бизнеса), так всегда было, выступала против всех санкций, против всех ограничений на торговлю, инвестиции с каждой стороны. Мы всегда выступали и выступаем за деэскалацию конфликта. Это хорошо.

Думаю, что всё-таки надежда есть. Я ровно неделю назад встречался с председателем Еврокомиссии Жозе Мануэлем Баррозу, который мне сказал, что, конечно, всегда будет придерживаться принципиальной позиции, но хочет снижения напряжённости в спорах с Россией. Отсрочка имплементации соглашения о свободной торговле с Украиной, вот как надо это понимать. Я также отметил декларацию комиссара Фюле, который даже для нас непростой человек. Но всё-таки он выразил желание начинать переговоры о зоне свободной торговли между ЕС и Россией. Всё это –позитив. Мы, конечно, лоббируем деэскалацию, но надеемся, что и российская сторона, и европейская сторона будут говорить и найдут компромисс.

К.Андросов: Спасибо, господин Пегорье. Приятно слышать, что бизнес как всегда гораздо прагматичнее, чем политики. Но я предлагаю сейчас вернуться к проблемам и вопросам нашей экономики. Алексей Валентинович, хочу задать вопрос вам. Экономика замедляется быстро. Сейчас уже очевидно, что это проблема структурного характера, и вопросы геополитики лишь только усиливают эти проблемы, вопросы структурного характера. Мой вопрос к вам: что это – больше кризис спроса или предложения? И что нам необходимо оперативно сделать, чтобы экономика перестала развиваться около нуля?

А.Улюкаев: Спасибо. Действительно, экономика замедляется быстро, а ускоряется почему-то медленно. Я бы оттолкнулся в ответе на этот вопрос от тезиса, который прозвучал в выступлении Дмитрия Анатольевича, – о том, что мы сталкиваемся одновременно с тремя видами кризиса: это часть циклического кризиса (нисходящая его ветвь), мощный структурный кризис и геополитический кризис. И если это так, то отвечать на вопрос ведущего следует не «или, или», а «и, и». Есть проблемы, безусловно, ограниченного спроса. Экономисты признают, что существует отрицательный разрыв выпуска: фактическое производство развивается медленнее, чем потенциал при данных институтах и данной структуре. Следовательно, мы вправе использовать стимулы – фискальные, монетарные. На самом деле мы это делаем, мы стараемся в рамках бюджетных возможностей реализовывать дополнительный государственный спрос, и в рамках полномочий Центрального банка происходит так называемое количественное смягчение в виде расширения баланса Центрального банка. Это делается через операции рефинансирования, может делаться через прямые операции на открытом рынке, но это дополнительный спрос. Понятно, что и фискальное, и монетарное стимулирование имеет свои границы. Стимулируя спрос, мы не должны стимулировать пузыри активов, не должны стимулировать инфляцию.

Но я бы обратил внимание ещё на несколько спросовых вещей. Когда мы говорим о государственном спросе, нужно помнить о том, что мы внедряем федеральную контрактную систему, а это правило организации этого спроса. Больше 8 трлн рублей – спросы федерального бюджета, сходные суммы региональных и муниципальных бюджетов могут и должны быть направлены максимально на развитие важных отраслей отечественного производства товаров и услуг.

А вот то, что мы обсуждаем сейчас – более активная работа со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, – это ведь тоже дополнительный спрос. Товарооборот России с Европейским сообществом – больше 400 млрд долларов. Товарооборот России с Китаем, Японией, Кореей и ещё 10 странами АСЕАН – с самым быстрорастущим, динамичным регионом мира – это 170 млрд долларов. Этот дисбаланс нужно выправлять!

Мы, конечно, не хотели бы сокращения товарооборота с Европой, пусть он растёт. Но товарооборот с Азией должен закрывать этот дисбаланс, и это дополнительный спрос на нашу продукцию.

А развитие импортозамещения – это ведь тоже дополнительный спрос, который предъявляется на продукцию отечественных производителей. Все меры поддержки экспорта, о которых мы говорим, создание системы страхового, гарантийного обеспечения экспорта, комфортных кредитов экспортных, создание бизнес-ориентированной системы наших торгпредств – это всё дополнительный спрос внешнего мира на продукцию наших предприятий.

Но, безусловно, сейчас время, когда мы больше должны думать о механизмах поддержки предложения. Потому что, ещё раз, спрос ограничен возможностями устойчивости нашей макроэкономической структуры, устойчивости финансовой системы, мы не должны здесь нанести ущерба. А вот работы по предложению свободны от этих ограничений. Когда я говорю о предложении, я говорю прежде всего о расшивке узких мест в экономике: инфраструктура, транспорт, прежде всего автомобильный, связь, энергетика, инновационная инфраструктура. Для этого у нас есть возможности улучшения структуры бюджета: больше направлять расходов бюджета при тех же его объёмах на цели так называемых производительных бюджетных расходов.

Второе – у нас есть наш институт развития. Здесь уже Дмитрий Анатольевич сказал о тех проектах, которые мы начинаем финансировать из Фонда национального благосостояния. На подходе ещё несколько проектов. В целом принятое решение позволяет нам инвестировать из ФНБ до 1 трлн 740 млрд рублей в эти серьёзные, важные проекты, которые позволяют расшить ограничения по предложению. Эти инвестиции есть по сути инвестиции в снижение издержек для предприятий – издержек по транспорту, издержек по энергетике, издержек по снижению административных барьеров. Мы развиваем сейчас систему проектного финансирования, которая позволяет поддерживать крупные и средние инвестиционные проекты, часто не имеющие залоговой базы, залогового обеспечения, по которым риски для банков в силу долгосрочности этих проектов кажутся подчас неприемлемыми. Мы реализуем систему, которая позволяет для конечного заёмщика – инициатора этих проектов иметь ставку не выше, чем ключевая ставка банка России плюс 1% (при том, что банки обеспечиваются фондированием по ставке ключевая минус 1%). Это очень серьёзная возможность поднять объёмы предложения и снизить давление издержек.

И, наконец, мы приглашаем к работе по расшивке этих ограничений частный бизнес через систему государственно-частного партнёрства, через новое концессионное законодательство, которое позволяет активно инвестировать в публичную инфраструктуру, во все виды публичной инфраструктуры. При том, что государство гарантирует неухудшение условий этого инвестирования, гарантирует трафик, гарантирует объём денежного потока на будущие времена. С моей точки зрения, вся эта работа по спросу и предложению может и должна дать необходимый результат. Спасибо.

К.Андросов: Спасибо, Алексей Валентинович. Наш основной резерв – в повышении нашей внутренней эффективности. Это, на мой взгляд, ключевой тезис, не раз уже сегодня звучавший на форуме. И свой следующий вопрос я хочу задать Кириллу Александровичу Дмитриеву. Кирилл, в выступлении Дмитрия Анатольевича было уделено особое внимание инвестиционному климату и той домашней работе, которую нам нужно сделать самим. Вы ежедневно вырабатываете инвестиционные решения, у вас внутри Российского фонда прямых инвестиций уже сформирован набор работающих инструментов соинвестирования с иностранными партнёрами. Я хочу задать вам два вопроса. Что такое инвестиционный климат для вас и для РФПИ, как вы это чувствуете? И, на ваш взгляд, чем опыт работы с азиатскими инвесторами отличается от европейских инвесторов?

К.Дмитриев (генеральный директор Российского Фонда прямых инвестиций): Спасибо большое, Кирилл Геннадьевич. Я действительно хотел очень прагматично и практично ответить на вопросы по инвестклимату, потому что один из очевидных шагов – это создание именно тех институтов, которые имеют чёткие задачи, чёткую ответственность, сфокусированы на результат. Благодаря поддержке Президента и Председателя Правительства один из таких институтов – РФПИ, и у нас есть очень простая модель: мы не просто тратим бюджетные деньги, а мы их инвестируем на основе принципа доходности, возвратности и мультиплицируем, привлекая деньги от соинвесторов. Мы считаем, что эта модель крайне важна, потому что она позволяет бюджетные деньги не просто тратить, а именно их инвестировать и защищать.

Мы уже проинвестировали более 7 млрд долларов в экономику России, из которых 1,3 млрд – это были инвестиции Российского фонда прямых инвестиций, более 6 млрд – инвестиции наших партнёров, и мы привлекли к совместной платформе боле 15 млрд долларов. Мы проинвестировали в аутсорсинг, IT-индустрию, строительство клиник, импортозамещение – в те проекты, которые резко снижают издержки российских предприятий и снижают инфраструктурные ограничения, в инфраструктуру России. За последние два года более 50% всех средств, проинвестированных фондами прямых инвестиций в России, приходились на нас и наших партнёров.

Очень важно действительно то, о чём говорил Дмитрий Анатольевич, что необходимо сохранять баланс между Европой и Азией. Мы видим, что азиатские инвесторы заинтересованы в России, но при этом отношения с ними выстраиваются чуть дольше, и важно, чтобы они выстраивались очень системно. Мы специально создали российско-китайский, российско-японский, российско-корейский инвестиционные фонды, и нашими партнёрами в этих фондах являются суверенные фонды каждой из этих стран. Это позволяет нам привлекать туда стратегических инвесторов из тех стран, инвестировать не только совместно с суверенными фондами, но и с ведущими стратегами. Мы уже одобрили более семи сделок российско-китайского фонда, проинвестировали более 1 млрд долларов на Дальний Восток.

Создана межправительственная российско-китайская комиссия по инвестициям. И вот сейчас обсуждалось более 30 проектов на сумму более чем 100 млрд долларов. Важно, что комиссия включает и представителей государства, и частного бизнеса, и госкомпаний, потому что в Китае поддержка от государства – это крайне важный фактор для принятия инвестрешений. Мы активно работаем с регионами и считаем, что региональные инвестагентства – это именно тот резерв, который надо использовать. Создали портал «Инвестируйте в Россию», который связывает инвесторов именно с региональными агентствами.

Дмитрий Анатольевич также затронул тему санкций, и здесь важно подчеркнуть, что долгосрочные инвесторы выступают резко против санкций, как суверенные фонды, так и стратегические предприятия. Буквально три дня назад было очень важное заявление от Восточного комитета немецкой экономики, который выступил резко против санкций и напомнил, что 6 тыс. немецких бизнесов работают с Россией и санкции против России – это потеря роста в Европе, потеря рабочих мест в Европе.

Но нам также важно не санкционировать самих себя. И сегодня был очень интересный завтрак у Германа Оскаровича Грефа, где обсуждался вопрос: бюджет, который есть сейчас, – достаточно ли он нацелен на рост и не ограничивают ли возможность роста попытки сбалансировать бюджет? Мы считаем, что Минфином накоплены существенные резервы и сейчас есть время их активно и эффективно инвестировать. Ключевое слово – эффективно. Мы считаем, что модели соинвестирования – это то, что может отличить неэффективный проект от эффективного, и, если инвестировать на основе модели соинвестирования, государство может быть так же успешно, как и частный бизнес. Это то, о чём говорил Дмитрий Анатольевич.

И в завершение: очень важно создание внутреннего инвестора. Все говорят о мобилизации пенсионных накоплений. Мы, например, работаем с пенсионным фондом «Газпрома» – «Газфондом» по инвестированию, мы надеемся выиграть тендер на строительство ЦКАД и других дорог. Пенсионные фонды готовы инвестировать в инфраструктуру, надо просто, чтобы они понимали, что такие инструменты есть. За последние 14 лет Россия совершила очень мощный рывок в экономике: ВВП вырос более чем в 3 раза, активы банковской системы – в 30 раз, капитализация фондового рынка – в 20 раз.

Сейчас мы переживаем довольно сложные времена. Но мы считаем, что этот рост можно продолжить за счёт активных инвестиций, за счёт тех резервов, которые у нас есть. А это и то, что существует резерв повышения эффективности во многих отраслях – 30–40%; это то, что многие госкомпании могут продавать непрофильные активы, привлекать таким образом средства и делать эти непрофильные активы более эффективными; это и то, что есть много существующей инфраструктуры, под которую можно привлекать средства, фактически давая дополнительные средства на развитие многих госкомпаний. И, в завершение, – инвестировать средства ФНБ, что Минфин активно делает, и здесь, например, важен проект с «Россетями», где мы планируем не только доходно проинвестировать, но и снизить потери электросетей до 15%, что очень важно для страны. Поэтому мы считаем, что инвестировать надо, и только за счёт активных инвестиций с внутренними инвесторами, с иностранными партнёрами мы можем возобновить рост.

Спасибо.

К.Андросов: Спасибо. Кирилл Александрович затронул очень важную тему внутреннего инвестора. Алексей Борисович, я бы хотел задать вопрос вам. Как вы видите будущее «Газпрома» через 10 лет между Европой и Азией? Как компания будет сбалансирована между этими рынками?

А.Миллер: Этот год стал историческим для газовой отрасли России, для «Газпрома». Подписан контракт на поставку 38 млрд куб. м газа в Китай на 30 лет. Мы вышли на самый потенциально большой газовый рынок в мире. При этом через нас практически теперь обеспечено прямое взаимодействие между двумя самыми крупными рынками – азиатским и европейским. До последнего времени эти рынки влияли друг на друга опосредованно. Рынок Европы для нас рынок номер один, и мы для Европы поставщик номер один. Но надо отметить, что последнее десятилетие темпы развития нашей газовой отрасли значительно опережали темпы развития газового рынка Европы, и сегодня наш потенциал в газовой отрасли значительно превосходит потенциал газового рынка Европейского союза. При этом с европейского газового рынка ушла пассионарность. Резкое снижение объёмов собственной добычи газа в ЕС... Европа проиграла битву за сжиженный природный газ Азии. Стагнируется рынок конечного потребителя, и при всём этом старушку Европу поразила спотовая близорукость. Ей стало непросто заглянуть за горизонт средне- и долгосрочного планирования, и как результат – отсутствие глобальной стратегии, отсутствие глобального позиционирования, отсутствие глобальных проектов. Что будет через 10 лет?

Во-первых, мы считаем, что те тенденции, которые для нас наметились в течение последних лет, сохранятся, а эти тенденции (то, что касается доли на рынке) для нас очень-очень позитивные.

С 2010 года доля российского газа в потреблении Европейского союза возросла до 30% – четыре года тому назад было 23%. Но что ещё более примечательно, это то, что доля российского газа в импорте Европейского союза по итогам 2014 года превысит 64%. Рост за четыре года – 17%.

Поэтому если говорить, что будет через 10 лет… Абсолютно точно абсолютные объёмы поставок возрастут, доля в импорте возрастёт. Но самое главное, мы благодаря своему огромному потенциалу можем удовлетворить полностью весь спрос Европейского союза в газе.

Азиатский рынок – самый растущий, самый динамичный и самый масштабный. Темпы роста в год – более 15%. И самое главное, что наш промышленный потенциал в газовой отрасли абсолютно сопоставим с потенциалом азиатского газового рынка.

Азиатский газовый рынок невозможно мерить европейским аршином. Если контракт, то объёмы по контракту – от 30 млрд кубов и более, если срок, на который заключается контракт, то от 30 лет и более. И наши уважаемые китайские партнёры в течение одного дня встали вровень с нашим крупнейшим потребителем газа – Германией, выйдя на уровень закупок 40 млрд в год. Германия к этому уровню шла 40 лет. Вопрос: какого результата мы достигнем в партнёрстве на азиатском рынке через 40 лет?

Масштабы проектов. 1 сентября началось строительство газопровода «Сила Сибири», это наш совместный российско-китайский проект. Сегодня это самая крупная стройка в мире, это самый крупный инвестиционный проект в мире. Только на российской территории, только в обустройство месторождений и в линейную часть будет инвестировано 55 млрд долларов. Это глобальные проекты, это глобальные стратегии и это глобальное позиционирование, поэтому абсолютно точно можно сказать, что в течение ближайших 10 лет будет происходить становление нас с нашими восточными партнёрами, нашими восточными друзьями как партнёров, стратегических партнёров на глобальном энергетическом рынке.

Через нас азиатский рынок напрямую будет всё больше и больше влиять на рынок европейский. Говорить о том, какое это будет влияние по форме и содержанию, наверное, сегодня ещё рано, но результаты этого влияния мы увидим с вами уже очень, очень скоро. И абсолютно точно в самое ближайшее время на Востоке станет светлее.

К.Андросов: Спасибо, Алексей Борисович, за стратегическую позицию компании «Газпром». Уважаемые коллеги, у нас не осталось времени для второго раунда вопросов, поэтому, с вашего позволения, я бы хотел задать свой последний вопрос Дмитрию Анатольевичу. Дмитрий Анатольевич, Вы в своём выступлении сказали очень интересную фразу о том, что 2014 год, по Вашему мнению, войдёт в учебники истории как новая точка поворота и та точка, где и мы, и наши партнёры должны по-новому взглянуть на глобальную систему координат. Я хочу спросить Вас, как Вы видите мир через 10 лет и какой будет Россия в этом мире.

Д.Медведев: Масштабный вопрос. Я не смогу на него ответить, наверное, как Мартин Лютер Кинг в своём известном выступлении со словами “I have a dream”. Но мне бы хотелось, чтобы через 10 лет наша страна была современной, сильной, высокоэффективной страной, высокоэффективным государством, в котором живут нормальные счастливые люди, у которого абсолютно ровные дружеские отношения со всеми странами на нашей планете. Страной, которая не испытывает какого-либо давления, а предъявляет честные условия конкуренции. Страной, которая является авторитетным и уважаемым членом международного сообщества, страной, в которой выстроена, ещё раз повторю, высокоэффективная рыночная экономика, открытая для инвестиций как с Запада, так и с Востока. Поэтому я уверен, что все эти сложные времена пройдут, иначе бы человечество давным-давно перестало развиваться или погибло в пучине какой-нибудь катастрофы, и мы получим более справедливый мир, в котором люди будут уважать друг друга, в котором будут уважать Российскую Федерацию и Российская Федерация будет дружить, уважать все цивилизованные народы. Другого пути просто нет. Трудности преходящи. Я надеюсь, что в следующем году, когда мы встретимся в этом же зале, у нас всех будет хотя бы несколько больше оптимизма по поводу нашего будущего, нашего совместного развития.

Благодарю всех, кто принимал участие в дискуссии.

Бум на мировых рынках недвижимости продолжается

Самыми активными во втором квартале 2014 года были рынки недвижимости Дубая, нескольких стран Европы и Тихоокеанского региона. И наоборот, несколько азиатских рынков показали признаки охлаждения в результате соответствующих мер правительства. А рынок недвижимости США ослабел.

Цены на жилье выросли в 28 из 44 представленных в исследовании Global Property Guide стран.

Дубай продолжает удивлять весь мир, здесь цены на жилье выросли на 33,26% за год и на 5,47% за квартал. Спрос на местную недвижимость остается сильным. Строительная активность увеличивается. Экономика эмирата демонстрирует здоровый рост.

В Тихоокеанском регионе рынки недвижимости укрепляются. Так, цены на жилье в восьми крупнейших городах Австралии увеличились на 7,21% за год. Усиление рынка недвижимости Австралии связано, прежде всего, с рекордно низкими процентными ставками по кредитам и высоким спросом со стороны зарубежных покупателей жилья. В Новой Зеландии средние цены на недвижимость выросли на 6,66% за год. Строительная активность в Австралии и Новой Зеландии продолжает увеличиваться.

Пять из десяти сильнейших рынков недвижимости мира во втором квартале 2014 года находились в Европе. Лучшие показатели у эстонского Таллина, здесь средняя стоимость жилья выросла на 16,72% за год. Такой результат был достигнут благодаря сильному спросу на недвижимость и улучшающейся экономике. В Ирландии цены на жилье увеличились на 11,97% за год. В Великобритании прирост стоимости домов и квартир составил 9,68% за год, в Турции – 7,24% за год, в Исландии – 6,09% за год.

Другие сильные европейские рынки включают в себя Латвию (5,21%), Литву (4,28%), Чехию (3,95%), австрийскую Вену (3,94%), Нидерланды (3,57%) и Польшу (3,56%). Скромный рост цен был зафиксирован в Болгарии (2,31%), Швейцарии (2,3%) и Германии (1,17%).

Рынок недвижимости США замедляется. Цены на жилье здесь выросли всего на 4,1% за год, что меньше, чем 7,25% в первом квартале 2014 года. Несмотря на это, строительная активность и количество сделок в США увеличиваются.

В Азии цены на жилье снижаются в четырех странах. В Сингапуре стоимость недвижимости упала на 5,02% за год, в Гонконге – на 0,86% за год, в Южной Корее – на 0,37% за год, а во Вьетнаме – на 0,03% за год.

Изменение цен за год во втором квартале 2014 года

Страна Изменение цен (второй квартал 2013 г. - второй квартал 2014 г.)

Болгария 2,31%

Испания 3,12%

Германия 1,17%

Турция 7,24%

Греция 6,51%

Чехия 3,95%

Латвия 5,21%

Финляндия 1,21%

Хорватия 2,52%

США 4,10%

Португалия 0,33%

Эстония (Таллин) 16,72%

Швейцария 2,30%

Таиланд 2,28%

Австрия (Вена) 3,94%

Великобритания 9,68%

ОАЭ (Дубай) 33,26%

Израиль 6,06%

Литва 4,28%

По итогам августа 2014 г., объем освоенных в Китае зарубежных инвестиций составил $7,2 млрд. Это на 14% меньше, чем в августе 2013 г., сообщило Министерство коммерции КНР.

За первые восемь месяцев текущего года в Поднебесной создано 15 200 новых предприятий с участием иностранных капиталовложений. Это на 5% больше, чем за аналогичный период прошлого года. По итогам января-августа 2014 г., в стране было освоено $78,34 млрд зарубежных инвестиций. Данный показатель сократился на 1,8% в годовом сопоставлении.

За восемь месяцев текущего года самыми крупными инвесторами в китайскую экономику были: специальный административный района Сянган (Гонконг), Тайвань, Сингапур, Республика Корея, Япония, США, Германия, Великобритания, Франция и Нидерланды. Эти регионы и государства вложили в предприятия на территории Китая в общей сложности $73,54 млрд.

По итогам января-августа 2014 г., в сфере услуг КНР освоено $43,27 млрд иностранных капиталовложений – на 8,9% больше, чем годом ранее. На долю этого показателя пришлось 55% от общего объема фактически освоенных в стране зарубежных инвестиций. В китайской обрабатывающей промышленности с начала года было освоено $27,5 млрд – на 15,7% меньше, чем за январь-август 2013 г.

На фоне информации о продаже подразделения медицинской диагностики котировки крупной индийской сети клиник значительно выросли. Акции индийской сети клиник Fortis Healthcare выросли 15 сентября на 12% – до 136 рупий на Национальной индийской бирже и Бомбейской площадке, после того как стало известно, что компания продает свое диагностическое подразделение RadLink-Asia Pte Ltd в Сингапуре компании Medi-Rad Associates, которая является дочерним подразделением крупной сети IHH Healthcare Berhad за 137 млн сингапурских долларов ($108,4 млн).

Акции индийской Fortis Healthcare выросли на 12% после продажи ее подразделения

Об этом решении сингапурская «дочка» Fortis Healthcare заявила в пятницу вечером в своем пресс-релизе.

RadLink-Asia предоставляет услуги в области здравоохранения, включая амбулаторно-диагностические услуги и услуги молекулярной визуализации. Предложенная покупателем цена полностью отражает ценность и эффективность юнита, заявили представители Fortis, на которых ссылается Business Standard 15 сентября.

Сделка будет закрыта после того, как получит соответствующее одобрение от регуляторов и властей.

Такой скачок в котировках зафиксирован впервые за 52 недели торгов.

Более года назад провайдер медуслуг продал свое вьетнамское подразделение за чуть меньшую сумму – $80 млн.

В центре внимания иностранных медиа: самые безопасные банки, китайский теневой дефолт, Moody’s понизило прогноз для бразильских банков, банки желают работать с ApplePay

Самые безопасные банки находятся в Северной и Центральной Европе. И в этом нет ничего удивительного: по сравнению с финансовыми учреждениями других развитых стран, немецкие и швейцарские банки, а также банки некоторых других европейских стран, за исключением стран южного региона, пережили кризис достаточно хорошо. Достаточно хорошо для того, чтобы вкладчики могли держать в них свои деньги без особенных опасений за их сохранность.

Самые безопасные банки

Согласно Forbes, изучив рейтинг 50 самых надежных банков Global Finance, можно получить ответ на вопрос о том, где находятся самые безопасные банки мира. Примечательно, что десятка лидеров полностью состоит из европейских финансовых организаций. Первое место списка занял немецкий KfW; на второй позиции оказался голландский Bank Nederlandse Gemeenten.

В рейтинг попали лишь пять американских банков – те же самые, что и в прошлом году: CoBank ACB, BNY Mellon, US Bancorp, Northern Trust и Wells Fargo. Важно отметить, что Wells Fargo, US Bancorp, Northern Trust и BNY Mellon достаточно хорошо пережили глобальный финансовый кризис 2008–2009 годов и продолжают показывать хорошие результаты до сих пор. Остальные места в списке заняли кредитные организации из самых разных стран – из Канады, Австралии, Сингапура, стран Ближнего Востока, Южной Кореи и Китая.

Длительное время банки являлись надежным местом для хранения денег, поскольку государства гарантировали возврат депозитов. Однако ситуация изменилась после «спасения» кипрских банков, в ходе которого держателям депозитов пришлось взять на себя значительную часть бремени по «спасению». По этой причине вкладчики в настоящее время находятся в поиске надежных банков с низкими партнерскими рисками.

Согласно статье, многих может удивить то, что рейтинг преимущественно состоит из европейских организаций. Разве Европа совсем недавно не пережила долговой кризис, который негативно сказался на многих ее банках? Да, но все это касалось в основном Южной Европы. Северная и Центральная Европа практически миновала кризис, в особенности Германия, Нидерланды и Швейцария. Именно там и сосредоточены наиболее надежные банки.

Также вкладчикам следует понимать, что большинство европейских банков представляют собой полугосударственные структуры. По этой причине они могут пользоваться поддержкой национальных правительств – при условии, что эти правительства будут сохранять свою платежеспособность, а объемы депозитов не будут превышать официальный лимит гарантий.

Китайский теневой дефолт

На минувшей неделе был объявлен дефолт по забалансовому кредитному продукту небольшого китайского банка, который не смог выплатить 4 млрд. юаней ($652,3 млн.). Данное событие случилось как раз в тот период, когда многие китайские СМИ сообщают о проблемах китайских банков и брокеров с выплатами по теневым банковским продуктам, согласно Reuters.

Популярность забалансовых кредитных продуктов в Китае в последние годы росла как на дрожжах. Банки и трастовые компании продавали их в качестве высокодоходной альтернативы банковским депозитам. Однако недавно аналитики стали бить тревогу, сообщая, что риски дефолтов растут по мере замедления роста второй крупнейшей в мире экономики.

Evergrowing Bank гарантировал выплату 3,7 млрд. юаней принципала и 300 млн. юаней процентов по забалансовым продуктам, выпущенным одним из его акционеров и аффилированной компанией. Эти суммы составляли 57,8% чистой прибыли кредитора за 2013 год. Основными покупателями забалансовых продуктов являлись Bank of Tianjin (приобрел продукт на сумму 1 млрд. юаней) и Tianjin Binhai Rural Commercial Bank (приобрел продукт на сумму 2,7 млрд. юаней за два транша).

Схема управления активами была создана в августе 2013 года. В августе 2014 года должны были пройти выплаты. Однако из-за проблем с ликвидностью банк не смог выплатить долг. В настоящее время неизвестно, как были использованы 3,7 млрд. юаней.

ANZ Research оценивает размер китайского теневого банковского сектора в 33 трлн. юаней по состоянию на середину 2014 года, что эквивалентно 58% ВВП Китая за 2013 год или 20% всех банковских активов страны. Китайские трастовые компании все чаще предупреждают о возможных дефолтах по продуктам, связанным с управлением средствами.

Напомним, что теневых банков в Китае практически не было до кредитного бума, начавшегося в 2009 году. Крупнейшим источником инвестиций в теневые банки являются обычные кредитные учреждения. Государство принимало многочисленные меры, направленные на борьбу с развитием теневой банковской системы в Китае, однако до сих пор финансисты без особенного труда обходили создаваемые барьеры.

Кредитование в Китае немного ожило в августе, после настораживающего июльского падения, передает Reuters. Тем не менее политики продолжают испытывать на себе давление, цель которого – запуск мер по стимулированию экономики. Однако, по словам премьер-министра Китая Ли Кекянга, страна не может полагаться на слабую кредитную политику в целях увеличения темпов роста.

По мнению Джулиан Эванс-Притчард из Capital Economics в Сингапуре, замедление роста кредитования следует приветствовать, поскольку экономический рост Китая должен стать более устойчивым и долгосрочным. Накачивание финансовой системы деньгами может спровоцировать спекуляцию, а не реальную экономическую активность.

В августе 2014 года китайские банки выдали кредиты на сумму 702,5 млрд. юаней ($114,6 млрд.), что больше по сравнению с июлем, но в пределах ожиданий. Непогашенные кредиты в юанях выросли на 13,3% по сравнению с предыдущим годом, что незначительно выше ожиданий (13,2%). Ранее, в июле 2014 года, объемы финансирования и кредитования в Китае неожиданно снизились, и это породило опасения, что банки сворачивают кредитование в ответ на увеличившиеся объемы «плохих» долгов и растущие риски охлаждения рынка недвижимости.

Moody’s понизило прогноз для бразильских банков

Международное рейтинговое агентство Moody’s понизило прогноз по рейтингу крупнейших бразильских банков со «стабильного» до «негативного» уровня в среду, 10 сентября 2014 года, передает Wall Street Journal. Это произошло после снижения прогноза по суверенному рейтингу Бразилии, которое, в свою очередь, помимо прочих факторов было обусловлено вялой экономической активностью.

По информации Moody’s, прогноз по рейтингу был снижен для государственных банков Banco do Brasil и Caixa Economica Federal, а также для крупных частных банков Itau Unibanco, BancoBradesco и Banco Santander Brasil.

Прогноз по суверенному рейтингу Бразилии был понижен во вторник, 9 сентября 2014 года. На это решение повлияло сокращение государственных доходов и снижение уверенности инвесторов. Сейчас суверенный рейтинг Бразилии остается на инвестиционном уровне, на две ступени выше мусорного уровня.

Во втором квартале 2014 года объем бразильского валового внутреннего продукта (ВВП) снизился на 0,6% по сравнению с предыдущими тремя месяцами, а пересмотренные результаты за первый квартал показали снижение ВВП на 0,2%. В настоящее время под рецессией принято понимать снижение ВВП в течение двух и более кварталов подряд. Согласно ожиданиям экономистов, в 2014 году ВВП Бразилии увеличится всего на 0,5% – по сравнению с 2,5% в 2013 году.

До сих пор Moody’s было настроено в отношении Бразилии более оптимистично, чем другое международное рейтинговое агентство – Standard&Poor’s, которое присвоило мусорный статус долгосрочным бразильским облигациям еще в марте 2014 года, сославшись на те же проблемы, что и Moody’s.

Ранее, в августе 2014 года, Центральный банк Бразилии предпринял два действия, направленные на оживление экономики, согласно Reuters. Во-первых, был снижен объем капитала, который коммерческие банки должны держать на депозитах в центральном банке – на 10 млрд. реалов. Ранее, в июле 2014 года, аналогичным образом были высвобождены 30 млрд. реалов. Во-вторых, был сокращен объем капитала, который банки должны иметь для обеспечения коммерческих кредитов. Это действие освободило еще около 15 млрд. реалов. Таким образом, всего в августе 2014 года объем капитала, доступный для коммерческого кредитования, возрос приблизительно на 25 млрд. реалов ($11,1 млрд.).

Банки желают работать с ApplePay

Компания Apple намерена занять более важное место в финансовом мире. На минувшей неделе она представила свою новую платежную систему ApplePay. Банки и крупные платежные системы (Visa, Mastercard, American Express) с большим рвением готовы сотрудничать с Apple, что говорит как о влиянии данной корпорации, так и о том, что в настоящее время финансовые организации сталкиваются с серьезными вызовами со стороны высокотехнологичных компаний, сообщает New York Times.

ApplePay может поставить под угрозу некоторые потоки банковской выручки. Тем не менее кредитные организации готовы предложить компании более низкие ставки, чем они обычно взимают за транзакции с кредитными картами. Они надеются, что им удастся компенсировать свои скидки за счет проведения операций нового типа, которые в настоящее время оплачиваются с помощью наличных денег или иными способами.

Крупным платежным системам не придется платить за работу с Apple, однако, по мнению некоторых аналитиков, ApplePay способна в конечном итоге снизить проценты, которые и банки, и платежные системы могут взимать с магазинов и различных заведений. Комиссии по кредитным картам в значительной степени используются для покрытия издержек кибермошенничества. Ожидается, что число случаев карточного мошенничества значительно снизится с появлением ApplePay, в котором платеж будет подтверждаться отпечатком пальца.

Платежные системы и банки давно работали над созданием системы, которая позволит клиентам совершать платежи без передачи персональных данных, с помощью цифрового токена, который может быть использован лишь один раз. Ожидается, что запуск ApplePay укажет путь развития платежных систем, где финансовые компании все еще останутся центральными игроками.

ApplePay будет запущен в октябре 2014 года в США. Поддерживаться будут только iPhone 6 и iPhone 6 Plus. Компании также усиленно работают над тем, чтобы запустить новую платежную систему в других странах. ApplePay будет работать с тремя крупными платежными системами – Visa, Mastercard, American Express – и такими крупными банками, как Citigroup, Bank of America, Wells Fargo и др.

Кира Аккерман

Конец диаспор?

(Обзор журнала «Diaspora: A Journal of Transnational Studies»)

Владислав Третьяков

Два-три десятилетия тому назад популярным предметом не только полити­ческих дискуссий, но и академического изучения стала диаспора. Именно к началу 1990-х гг. относятся резкий рост популярности таких терминов, как «диаспора» и «транснационализм»[1], и начало становления диаспороведения в качестве признанной области междисциплинарных исследований. И до, и после оформления этой научной области в качестве таковой диаспорами за­нимались самые разные ученые — от социологов и политологов до религио­ведов и киноведов, включая историков и специалистов по международным отношениям.

Повышенному вниманию к «диаспоре» изначально сопутствовала недо­статочная концептуализация этого понятия: чем чаще употребляли термин в разных контекстах, тем больше смыслов в него вкладывали. Да и сами усло­вия современной жизни — возросшая мобильность населения и вообще гло­бализация — заострили эту проблему (пере)определения диаспоры. Чем от­личается она от простой совокупности живущих за рубежом — с одной стороны — и от того, что называлось диаспорой раньше, когда этот термин применяли к евреям, армянам и грекам, — с другой? Какова сегодня специ­фика опыта и идентичности людей, живущих в диаспоре?

Одновременно симптомом повышенного интереса к диаспоральной теме, активным фактором становления диаспороведения и проектом, направлен­ным на теоретическое осмысление «диаспоры», стало начатое в 1991 г. периодическое издание «Диаспора: Журнал транснациональных исследова­ний»[2]. Журнал выпускается издательством Университета Торонто при фи­нансовой поддержке Института Зоряна — организации, состоящей из двух созданных в 1980-х гг. в американском Кембридже и Торонто центров изуче­ния армянского народа. Поначалу журнал выходил трижды в год (правда, с задержкой шестого выпуска на год), а с 2004 г. — дважды в год, но с сохра­нением общего годового объема — порядка четырехсот страниц. Второй, сдвоенный выпуск за 2004 г. вышел лишь в 2007 г., и до сих пор «Диаспора» выходит с опозданием, в результате чего к настоящему моменту вместо ше­стидесяти семи номеров выпущено лишь пятьдесят. При этом номера дати­руются без пропусков, что приводит к многочисленным анахронизмам на страницах журнала: так, в одной из статей в № 2/3 за 2005 г. дается обзор книг о китайской диаспоре, опубликованных в 2008 г., а материалы конфе­ренции, состоявшейся в конце 2012 г., помещены в № 1 за 2008 г. — на деле он вышел летом 2013 г. Нерегулярный выпуск журнала объясняется тем, что вся его редакция состоит из одного человека — профессора Уэслианского университета Хачика Тололяна. Тололян — историк армянской культуры, специалист по творчеству американского писателя Томаса Пинчона, но прежде всего он известен как основатель и редактор «Диаспоры». Что до ее авторов, то в первое время в ней публиковались в основном американские антропологи и гуманитарии — специалисты по постколониализму, а позднее и социологи из разных стран.

В соответствии с замыслом учредителей, журнал не придерживается той или иной теории, руководствуясь лишь соображениями научной пользы и публикуя статьи самых разных идеологических и политических ориентаций. В силу специфики предмета эти ориентации бывают ярко выражены. Напри­мер, среди статей первого выпуска есть работа Роджера Роуза «Мексиканская миграция и социальное пространство постмодернизма» (1991. № 1), посвя­щенная миграции мексиканцев в Соединенные Штаты и неспособности по­следних сделать мигрантов своими гражданами; эта миграция трактуется в статье как признак сдвига к транснациональному капитализму. Роуз пока­зывает непригодность таких образов, как «центр» и «периферия», для опи­сания складывающейся системы отношений и выдвигает «альтернативную картографию социального пространства», учитывающую транснациональ­ную миграцию.

Пристальное внимание к современному, «транснациональному» миропо­рядку, описываемому на его страницах в разнообразных кейс-стади, посвя­щенных различным диаспорам, журнал успешно сочетает с теоретической направленностью, которая и обусловила выбор слова «диаспора» в форме единственного, а не множественного числа в качестве его названия (см. об этом: 2002. № 1. С. 1). Это отличает его как от ряда существующих журналов об отдельных диаспорах (африканских, китайских и др.), так и от едва ли не единственного издаваемого сегодня наряду с «Диаспорой» «общедиаспорального» журнала — индийских «Diaspora Studies», с 2007 г. выходящих дважды в год на английском языке и ориентированных на сравнительно-историче­ское, а не теоретическое изучение диаспор[3].

Принципы и задачи «Диаспоры» описаны в открывающем первый номер манифесте главного редактора. Тололян не дает здесь четкого определения диаспоры и говорит о «семантическом пространстве», включающем такие раз­ные понятия, как эмигрант, беженец, иностранный рабочий и т.д.: «..."Диас­пора" должна исследовать — в текстах литературных и визуальных, канони­ческих и туземных, то есть во всех культурных продуктах и на протяжении всей истории — следы борьбы вокруг — а также противоречий внутри — идей и практик коллективной идентичности, родины и нации. "Диаспору" интере­сует то, как нации, существующие в реальности и вместе с тем являющиеся воображаемыми сообществами (Андерсон), придумываются, вводятся в дей­ствие, собираются и разбираются: в культуре и политике, на земле, которую они называют своей, и в изгнании» (1991. № 1. С. 3). Характерно, что в этой программной статье Тололян ссылается на книгу Бенедикта Андерсона «Во­ображаемые сообщества»[4]; знаменитый термин, примененный Андерсоном к нации, будет многократно использован по отношению к диаспоре авторами журнала, стоящими на конструктивистских позициях и даже порою сводя­щими диаспоричность к диаспоральной идентичности.

Актуальность «Диаспоры», по замечанию Тололяна, обусловлена тем, что миграции последних пятисот лет, особенно последних пятидесяти, привели к росту числа диаспор и переопределению их роли; понятие диаспоры, как было сказано, потребовало концептуального уточнения. На протяжении пер­вых лет своего существования журнал был занят именно этим — поиском ра­бочего определения диаспоры. Не менее важным и проблематичным в науке последних десятилетий было и понятие идентичности, прочно вошедшее в антропологический дискурс в 1960—1970-х гг. и осмысленное в Америке в духе теорий символического интеракционизма и социального конструкти­визма. Этому понятию журнал также уделяет немало внимания. Наконец, можно выделить еще одну актуальную тему, разрабатываемую (начиная с конца 1990-х гг.) на страницах журнала: Интернет, сделавший мир глобаль­ным, «транснациональным», как никогда прежде, и его роль в формировании и развитии диаспор и диаспоральных идентичностей.

В первом выпуске «Диаспоры» была опубликована ставшая весьма известной статья Уильяма Сафрана «Диаспоры в современных обществах» (1991. № 1). На примере ряда диаспор Сафран рассматривает роль воспоминаний и ми­фов об утраченной отчизне и проводит различие между теми сообществами, которые стремятся вернуться на родину, и теми, чьи усилия направлены на сохранение родной культуры в новом месте. Считая еврейскую диаспору па­радигматическим идеальным типом, он называет следующие критерии, по которым можно оценить степень «диаспоризации» той или иной общности: 1) расселение из исходного «центра» в два или более места; 2) сохранение коллективной памяти или мифа о родине; 3) убеждение переселенцев, что они не полностью приняты новым окружением; 4) вера в то, что родина — их настоящий дом и что однажды они туда вернутся; 5) убеждение, что следует быть преданными сохранению или восстановлению отчизны; 6) поддержание связей, постоянная самоидентификация с нею тем или другим способом.

Позднее в журнале появилась статья Йона Стрэттона «Историзация идеи диаспоры» (1997. № 3), в которой тот предложил рассмотреть эту идею с точки зрения исторического опыта евреев и подверг критике концепцию Сафрана (нечастый случай прямой теоретической полемики на страницах «Диаспоры»). Под историческим пониманием диаспоры Стрэттон имеет в виду признание того факта, что изменения исторического контекста вокруг того, что называется диаспорой, влияет на смысл и опыт пребывания в диа­споре. Задача его статьи — «установить, какие контекстуальные обстоятель­ства обеспечивают общую базу модерному и постмодерному типам опыта, называемым "диаспорой", — помимо физического факта рассеивания как такового» (с. 304). Стрэттон указывает, что выдвинутые Сафраном крите­рии анахронистичны — они приложимы лишь к некоторым группам евреев в XX в.: вторая их половина «работает» только с учетом существования из­раильского государства-нации и вообще описывает только современную си­туацию. В домодерную эпоху народ отождествляет себя с родной землей, а в модерную эпоху эта связь опосредуется идеологией нации и государства (с. 314). Вступление евреев в современность предполагало обновление их опыта в терминах нации-государства (с. 324).

В том же номере помещена статья Стивена Вертовеца «Три значения "диаспоры", представленные среди южноазиатских религий». Автор пишет, что сегодня диаспорой называется любое сообщество, считающееся «детерриториализированным» или «транснациональным», то есть таким, которое происходит не оттуда, где проживает, и «чьи социальные, экономические и политические связи пересекают границы государств-наций» (с. 277). Слово «диаспора» все активнее используют для самоназывания, в результате чего, по замечанию антрополога Джеймса Клиффорда, дискурс меньшинств за­меняется или по крайней мере дополняется дискурсом диаспор[5]. Вертовец выделяет три группы значений, встречающиеся в современной литературе: диаспора как а) «социальная форма» — специфические социальные отно­шения, связанные узами истории и географии; политические ориентации; экономические стратегии; б) «тип сознания» и в) «модус культурного про­изводства», или субъект «производства и воспроизводства транснациональ­ных социальных и культурных феноменов» (синкретичных, креолизированных) в глобализированном мире; это последнее значение особенно актуально применительно к среде диаспоральной молодежи и при учете глобальных медиа и средств коммуникации. Во втором же из названных подходов, до­бавляет Вертовец, делается «акцент на описании разнообразия опыта, мен­талитета и чувства идентичности» (с. 281). Автор указывает на двойствен­ную, парадоксальную природу этого сознания, снова цитируя Клиффорда: «Связь (там), производящая различие (здесь)»[6]. Диаспоральное сознание предполагает представление о множественном местоположении и вместе с тем — общее воображение; это коллективная память, но раздробленная, от­сюда и дробление диаспоры на сообщества. Вертовец призывает признать совместное действие «структурных, сознательных и бессознательных факто­ров в реконструировании и воспроизведении идентичностей и социокультурных институций» среди сообществ, находящихся за пределами места своего происхождения (с. 277).

Недостаточную четкость термина «диаспора» отмечает и Ким Батлер в статье «Определение диаспоры, уточнение дискурса» (2001. № 2). Диаспора зачастую определяется этнографически — на примере той или иной конкрет­ной диаспоры, которая в этом случае подвергается эссенциализации. Однако такие определения не универсальны, и развить эпистемологию диаспороведения, считает Батлер, возможно лишь путем сравнительного анализа этих «этнографий». Она называет три главных, более или менее общепринятых критерия: рассеяние, связь с родиной (реальной или воображаемой) и осо­знание групповой идентичности — и добавляет к ним четвертый: существо­вание на протяжении как минимум двух поколений (с. 192). Кроме того, она выделяет пять «измерений диаспороведения»: причины и условия расселе­ния; отношения с родиной; отношения с принявшей страной; внутренние от­ношения между сообществами в диаспоре; а также сравнительное изучение разных диаспор по предыдущим четырем пунктам (с. 195).

Последняя к этому моменту опубликованная в «Диаспоре» статья о поня­тии диаспоры — «Переопределение диаспоры через феноменологию постпа­мяти»Сандры Со Хи Чи Ким (2007 [фактически — 2013]. № 3). Автор предла­гает отойти от онтологических определений, основанных на категориальных критериях, и рассмотреть диаспору феноменологически, то есть «изнутри, в качестве опыта»: «Диаспора должна быть понята как феномен, который возникает, когда перемещенные субъекты, переживающие утрату "истока" (в буквальном или символическом смысле слова), закрепляют идентифика­ции, связанные с этими местами истока, в последующих поколениях посред­ством механизмов постпамяти», то есть памяти о не пережитом, унаследо­ванной памяти, памяти-воображения (с. 337).

Кроме того, в журнале были опубликованы отклики на книги по теории диаспоры: статья Сафрана «Новейшие французские концептуализации диа­споры» (2003. № 3) о книге «Диаспоры» французского социолога Стефана Дюфуа[7] и рецензия Беда Гири на книгу Виджея Мишры «Литература индий­ской диаспоры: Теоретизируя диаспоральное воображаемое»[8] (2007 [факти­чески — 2012]. № 1/2).

И, наконец, несколько слов о собственных публикациях главного редак­тора журнала о понятии «диаспора». Это, во-первых, статья «Переосмысле­ние диаспор(ы): власть без гражданства в транснациональную эпоху» (1996. № 1) — о том, как термин «диаспора», прежде применявшийся лишь к евреям, грекам и армянам, стал приобретать с конца 1960-х гг. современное значение. Тололян обобщил исходную еврейскоцентристскую парадигму понимания диаспор, которая, по его словам, была впоследствии видоизменена под влия­нием дискурсивной власти различных групп, притязающих на диаспоральный статус. Таким образом, эволюция значения слова «диаспора» — это «результат изменений в политике дискурсивных режимов и в то же время продукт внедискурсивных феноменов» (с. 3). Во-вторых, еще раньше, с вось­мого номера журнала, Тололян начал вести рубрику под названием «Диаспорама». Вновь обратив внимание на все более частое использование слова «диаспора» в самых разных значениях, он стал собирать наиболее интересные случаи употребления этого слова и призвал читателей принять в этой работе участие, попросив при этом учитывать новые или странные способы употреб­ления не только слова «диаспора», но также слов «изгнание», «этнический», «транснациональный», «постколониальный» и т.п. Здесь же, в рубрике «Диаспорама», Тололян пообещал вести «неполную и неформальную аннотиро­ванную библиографию книг и статей» на темы, интересующие журнал (1994. № 2. С. 235). Замысел этот не был реализован: второй и последний раз «Диаспорама» появилась в журнале лишь в № 2 за 2000 г.

Для вопроса о понятии «диаспора» ключевое значение имеет вопрос о диаспоральной идентичности. Один из выпусков журнала (2002. № 2), целиком состоявший из материалов конференции «Раса, культура, нация», посвя­щенной португалоязычному миру и проведенной в Массачусетском и Брауновском университетах в апреле 2001 г., открывался статьей организаторов конференции — антропологов Андреа Климт и Стивена Любкемана, опи­сывающей дискурсивный подход к диаспоре. Последняя предстает здесь в качестве особого рода дискурса идентичности. Подобно тому как нации воображаются, традиции изобретаются, а понятия о доме дискурсивно конструируются[9], точно так же и диаспора является «особым способом вообра­жать, изобретать, конструировать и презентировать себя» (с. 146). Соответ­ственно понимаются и дискурсы — как «системно и плотно сплетенные массивы сигнификации, образующие символическую среду для производства специальных "фреймов", служащих категоризации и интерпретации соци­альных действий, событий и идентичностей» (с. 147).

Проблема идентичности — одна из постоянных тем «Диаспоры». Уже в третьем выпуске (1991. № 3) мы находим, во-первых, «Заметки по антро­пологии африканских диаспор в Новом Свете» Дэвида Скотта, в которых он критикует традицию, идущую от Мелвилла Херсковица и направленную, по его словам, на закрепление учеными «аутентичной» коллективной идентич­ности путем конструирования связей с прошлым, что чревато недооценкой ими необходимой работы по описанию «локальных сетей власти и знания», где версии прошлого используются для придания новой формы современным идентичностям; а во-вторых, статью «Поэтика и практика иранской носталь­гии в изгнании» Хамида Нафиси. В ней доказывается, что для иранских бе­женцев, живущих в «Лос-Анжелесе и других диаспоральных сообществах <...> среди высокомедиатизированных постиндустриальных обществ», про­изводимая и потребляемая ими популярная культура (прежде всего телеви­дение) продолжает реконструировать и распространять коллективную иден­тичность. Автор исследует, как в «ритуалах изгнаннической ностальгии» беженцы обращаются к предшествовавшим изгнанию стихам и фильмам за образами отсутствия, нехватки, утраты и возвращения и совершают «симво­лические воссоединения». Насифи рассматривает использование иранцами практик, направленных на поддержание границ, подчеркивание собственной непохожести, утверждение своей связи с прошлым и поддержку сходства между собой. Он также говорит о влиянии семиотической и идеологической борьбы между политическими группами внутри иранской диаспоры на то, как воображается сообщество беженцев.

Более сложный случай описывается в статье Джона Соренсона «Суще­ственное и случайное в конструировании гоударственности: трансформации идентичности в Эфиопии и ее диаспорах» (1992. № 2) (прежде всего в канад­ской). Речь идет о «конфликте между этнической и национальной идентичностями в имперском государстве, являющемся многоэтничным и много­культурным», а также о «пересмотре идентичности в диаспоре, активно под­держивающей связь с родиной» (с. 201). Соренсон подчеркивает большое значение для диаспоры мифа об изгнании и возвращении; в случае с бежен­цами из Эфиопии (которых в 1992 г. было более полутора миллионов) такого единого мифа нет, родина воображается ими по-разному, ее история получа­ет разительно непохожие интерпретации, а формы идентичности, приписы­ваемые диаспоре и принимаемые ею, не совпадают. Диаспора вынуждена изобретать себе традицию, договариваться о ней.

Той же теме посвящены «Размышления о диаспоральных идентичностях»Пурнимы Манкекар (1994. № 3) — рецензия на книгу Карен Леонард «Делая этнический выбор: пенджабские мексиканоамериканцы в Калифорнии»[10]. Согласно Леонард, первые пенджабские иммигранты, сталкиваясь в Америке с расизмом, одиночеством, правовыми, экономическими и иными ограниче­ниями, вынуждены были вновь и вновь делать определенный «этнический выбор», принимать те или иные стратегические решения и тем самым кон­струировали свою идентичность. Например, они женились на мексиканках, а не на черных женщинах, чтобы не ассоциировать себя с группой, ненави­димой белыми, надеясь более успешно решать свои проблемы подобного же рода самостоятельно, без объединения с черными. А появлявшиеся в таких браках дети, вырастая, предпочитали считать себя индийцами или урожен­цами Ост-Индии из-за существовавшего среди мексиканоамериканцев (как называют американцев мексиканского происхождения, хотя бы частичного) предубеждения против детей, рожденных в смешанном браке. Выбор по­пулярных американских имен начиная с третьего поколения также был ре­зультатом влияния господствующего дискурса расы и нации. К изложению наблюдений Леонард Манкекар добавляет выводы из собственных бесед с сикхской женщиной в Нью-Дели, также показывающие влияние господ­ствующей нации на идентичность маргинальной группы.

Здесь стоит упомянуть номер журнала, почти целиком посвященный му­зыке, чья важность для коллективной идентичности, по замечанию Тололяна, соответствует ее транснациональной мобильности и объединяющей силе (1994. № 3. С. 241). В качестве приглашенного редактора этого номера вы­ступил этномузыковед Марк Слобин, составивший подборку статей на раз­ном материале — от гаитянского до китайского. К этой подборке тематичес­ки примыкает кейс-стади Джона Бейли «Роль музыки в трех британских мусульманских общинах» в следующем номере «Диаспоры» (1995. № 1).

Подробнее следует остановиться на статье Фран Марковиц «Перекрещи­вающиеся идентичности: русская еврейская диаспора и еврейская диаспора в России» (1995. № 2), которая не только посвящена проблеме диаспоральной идентичности, но и является одной из очень немногих публикаций «Диа­споры» на «русскую» тему[11]. Автор начинает с указания на то, что всякий ана­лиз вопроса об идентичности российских евреев «усложняется проблемами, проистекающими из новых политических или демографических изменений» (с. 201). «Советского еврейства», как и Советского Союза, больше нет — и нет «политически приемлемого, исторически корректного» обозначения. «Рус­ские евреи» жили в разных частях Союза, имели разный коллективный опыт; кроме того, есть русскоговорящие евреи за пределами России, не говоря о миллионной диаспоре «советских евреев» в Израиле и Америке; кроме того, «русскими евреями» обычно называют евреев, живших в Российской импе­рии. Именование обусловливается идентичностью, а та — опытом, в данном случае советским и постсоветским.

Марковиц пишет, что на протяжении предыдущих тридцати лет групповая идентичность советских/русских евреев репрезентировалась сначала как единое целое, затем как нечто фрагментированное. Советские евреи изобра­жались как сообщество, противостоящее советским власти и обществу, стиг­матизирующим их, отказывающим им в желанной для них идентичности. Од­нако, согласно интервью, проведенным Марковиц в 1980-х гг., большинство евреев ассимилировались, а сталкиваясь с непреодолимыми трудностями — стремились уехать. Они затруднялись определить, что конституирует еврей­скую идентичность, и вместо традиционной религиозной составляющей на­зывали «в качестве отличительной характеристики своей групповой иден­тичности высокую степень интеллектуализма, космополитизма и сильную ориентацию на результат» (с. 204). Хотя внешние наблюдатели (западные авторы) приписывали им несколько иной набор качеств, и те и другие все же представляли советское еврейство как единое сообщество, «базирующееся на монолитной модели или идеальном типе», с «отчетливой групповой иден­тичностью, основанной на общей истории и судьбе» (там же). И лишь пере­селение десятков тысяч советских евреев в Израиль и Северную Америку в 1970-х гг. поколебало эти представления.

Израильтяне и американские евреи были поначалу озадачены, а затем воз­мущены тем, что советские евреи были больше озабочены налаживанием быта, чем воссоединением с еврейским народом. Американские активисты, ратовавшие за свободу советского еврейства, удивлялись, почему те вдруг предпочли приехать к ним, а не в Израиль; им казалось, что к ним попросту едут «не совсем евреи». Сами бывшие советские евреи тоже сталкивались со «странностями», испытывавшими на прочность их представления о ев­рейской идентичности. В новой стране их встретили евреи — таксисты, па­рикмахеры и наркоторговцы, а не только инженеры, музыканты, врачи и журналисты. Не все окружающие евреи были общих с ними политических взглядов, а некоторые были недовольны их приездом. Процесс фрагментирования еврейской идентичности усилился переменами внутри иммигрант­ских группировок. Например, не всем удавалось успешно реализоваться на рынке труда, а этическое требование делиться с другим в данном случае не срабатывало.

Марковиц отмечает, что на обоих континентах бывшие советские евреи чувствовали необходимость поддерживать связь с товарищами по эмиграции: им были нужны русский язык, русская кухня, а главное — уверенность, что их старая жизнь, так же как и новая, имела смысл. Они обратили внимание на то, что раньше было самоочевидным: что они не только евреи, но и русские, хотя «официально» не имели в СССР такой идентичности. Что же касается трех миллионов евреев, оставшихся в 1990-е гг. в России, то они утратили «советско-еврейскую» идентичность.

Согласно выводу Марковиц, лишенные как религиозного, языкового и гео­графического «общих знаменателей», так и веры в ту или иную политическую систему, но зато имеющие своими приоритетами знание и профессию, евреи в конце XX в. — это современные люди в сущностном смысле этого слова. Осмысляющие свою еврейскость, сознающие свою русскость и в то же время ставшие израильтянами или американцами, евреи образовали «транснацио­нальное сообщество» (с. 207). «Это сообщество, воображаемое <...>, непред­намеренное и, очевидно, не имеющее определенной территории, покоится на социальной основе родственных и дружеских связей, преодолевающих рас­стояние между континентами; на эмоциональной основе общего понимания того, что такое быть евреем в СССР; на позитивной оценке русской высокой культуры и русского языка; на ориентации на интеллектуализм и профессио­нализм и на необходимости приспособить эти ценности, убеждения и жизнен­ные установки к новой, постсоветской реальности. С учетом недавно возрос­ших возможностей международного обмена информацией (по телефону и электронной почте) и транснациональных путешествий теоретическая идея такого всемирного сообщества реализуется на практике» (с. 207—208).

В отличие от статьи Марковиц, лишь в небольшой степени основанной на интервью, работа Уэсли Чапина «Турецкая диаспора в Германии» (1996. № 2) — это кейс-стади с большим количеством статистических данных, опи­сывающих усиление иммиграции турок в Германию. В статье показано, что турецкая диаспора неоднородна: она состоит, во-первых, из гастарбайтеров (их большинство) и беженцев, а во-вторых — из нескольких этнических групп (этнических турок среди турецких иммигрантов всего лишь две трети). Тем не менее, отмечает Чапин, это все же одна диаспора со своей идентич­ностью, обладающая общей памятью о родине и, как правило, не стремящаяся к ассимиляции (натурализации).

Идентичности другой крупной диаспоры посвящена статья Беннетты Жюль-Розетт «Дискурсы идентичности и диаспоральная эстетика в черном Париже: формирование сообщества и перевод культуры» (2000. № 1). Если в 1960 г. во Франции проживали лишь 18 тысяч африканцев, то, согласно переписи 1982 г., их было уже 127 322, а по переписи 1990 г. — 1 633 142 (с. 39). На протяжении этого времени диаспоральные сообщества афри­канцев во Франции вырабатывали различные определения коллективной идентичности; статья Жюль-Розетт посвящена роли интеллектуалов и ху­дожников — выходцев с африканского континента в «оформлении дискурсов идентичности и диаспорических социальных формаций» (там же). Под дискурсом групповой идентичности подразумеваются утверждение идеала, выражение коллективной репрезентации и интересов группы (позитивного переопределения маргинальной или подавляемой группы) и ее социально- политические притязания. Подобные дискурсы лежат в основе различных стратегий приспособления к новым условиям (внедрение, ассимиляция, интеграция).

Первый такой дискурс африканцев во Франции был связан с движением «негритюд» 1930—1940-х гг., возникновению которого во многом способство­вало знакомство черных студентов Сорбонны с «Историей африканских ци­вилизаций» Лео Фробениуса. Главными его идеологами были Эме Сезер, Леопольд Сенгор и Леон-Гонтран Дамас. Согласно концепции Жюль-Розетт, один дискурс сменяется другим, когда первый не приводит к желаемому со­циально-политическому результату или же когда исторические или поли­тические обстоятельства показывают его неадекватность реальности. Это смещение автор определяет как результат разрыва между означаемым и озна­чающим. Так, негритюд был проблематизирован к 1970-м гг., когда было по­ставлено под вопрос существование его фундаментального означающего — сущностной «негритянскости»; среди сыгравших в этом роль обстоятельств Жюль-Розетт называет постколониальную критику африканского полити­ческого и экономического кризиса, сам факт миграции африканцев на север, создание крупных постоянных диаспор в Лондоне, Париже и Брюсселе. Идеология «антинегритюда» может быть коротко определена как подчерки­вание «важности креолизации в усилении черной автономии» (с. 44). Здесь сыграли роль такие интеллектуалы, как министр культуры Бенина Станислас Адотеви, гаитянский поэт Рене Депестр и др. Третий дискурс идентичнос­ти — «паризианизм» — утверждается в 1970-е гг., когда новое поколение африканских писателей решило вовсе порвать с темой негритюда. «Паризианизм» укоренен в разочарованности и углубленности в себя, ставших «отве­том на атмосферу постколониального обмана» (с. 46); его основные темы — отчужденность, изгнание и безумие. Одно из главных имен здесь — Поль Дакейо, камерунский поэт, в 1980-х гг. основавший два издательства, кото­рые публиковали новую африканскую литературу, и таким образом способ­ствовавший возникновению транснационального африканского интеллекту­ального сообщества, подготовив почву для четвертого дискурса, который Жюль-Розетт называет постколониальным универсализмом. Один из его идеологов — ивуарский поэт Жан-Батист Тьемеле, который уже говорит об идентичности как о воображаемом конструкте.

Со сказанным в статье Жюль-Розетт созвучны размышления Тололяна о религиозных, филантропических, политических и других «элитах и инсти­тутах армянской транснации» в одноименной статье, опубликованной в том же выпуске «Диаспоры». Согласно Тололяну, «организованные, институцио­нально установленные и поддерживаемые связи в сочетании с материаль­ным и культурным обменом между диаспоральными сообществами и между диаспорой и родиной являются ключевыми компонентами "диаспоральной" социальной формации в строгом смысле этого слова, а не в смысле только этнической группы» (с. 108). Автор прослеживает историческое развитие ар­мянских «диаспоральных общинных элит и институтов», например куль­турных, продуцирующих все новые формы идентичности, и показывает пе­реход диаспоры от «изгнаннического национализма» — то есть понимания диаспоры как нации в изгнании, ждущей возвращения на родину, — к «диа- споральному транснационализму», хотя и без отмены понятия «нация», со­храняющего значение в армянской диаспоральной публичной сфере. «Се­годня, — пишет он, — диаспоральные элиты начали видеть в совокупности диаспоральных сообществ устойчивую армянскую транснацию» (с. 115). В качестве примера транснациональной организации приводится Армянская апостольская церковь.

К теме еврейской идентичности обращается и израильский политолог Йосси Шаин в статье «Американские евреи и конструирование израильской еврейской идентичности» (2000. № 2), посвященной противостоянию свет­ских и религиозных евреев в Израиле, в котором приняли участие и аме­риканские евреи. Как пишет Шаин об их реформаторской и консерватив­ной «деноминациях», «нахождение в авангарде сражения против господст­ва ультраортодоксов в Израиле воспринимается этими движениями как утверждение их собственной значимости в Соединенных Штатах» (с. 164). Шаин прослеживает «эволюцию еврейско-американско-израильских от­ношений с точки зрения конфликтующих еврейских идентичностей», а точнее — влияние изменений в «еврейско-американской идентичности» на «израильско-диаспоральные отношения» (с. 165): интеграцию евреев в аме­риканское общество в конце 1940-х — начале 1960-х гг., «израилизацию», или «сионизацию», еврейско-американской идентичности с середины 1960-х гг., «консолидацию отношений между Израилем и американскими евреями» с начала 1980-х гг. и, наконец, трансформацию обоих сообществ и отношений между ними с начала 1990-х гг. под влиянием распространения демокра­тических ценностей и идей плюрализма, средневосточных мирных перегово­ров и т.д. Шаин делает вывод о «проникновении в традиционалистский из­раильский иудаизм либерального американского иудаизма как другого, среднего пути между агрессивной ультраортодоксией и безоговорочным секуляризмом» (с. 194).

Еще одна статья на обсуждаемую тему — «Одно лицо, много масок: един­ственность и множественность китайской идентичности» Тона Чикьона и Чана Квокбуна (2001. № 3). Авторы анализируют материалы бесед с живу­щими в Сингапуре китайцами, которые были проведены на рубеже 1980— 1990-х гг. «Китайскость» определялась информантами через кровное род­ство, выражающееся в фенотипических признаках и фамилии, тогда как другие маркеры этнической идентификации: язык, религия, образование — утратили для них «гомогенизирующее влияние» (с. 371). Таким образом, в этнической идентификации сингапурские китайцы полагаются на «инди­видуальное», а не «общинное» (в терминологии авторов). Те из них, кто по­лучил образование на английском языке, определяют получивших образо­вание на китайском как ультраконсервативных и старомодных, а вторые определяют первых как либеральных и сексуально распущенных «полу­китайцев», не знающих, что такое китайская культура, и называют их между собой «бананами» (то есть желтыми снаружи, белыми внутри) (с. 378—379). Все это, наряду с разрывом поколений, младшее из которых зачастую не бы­вало в Китае, привело к «фрагментированию китайской этничности» (с. 384).

В упомянутом выше спецвыпуске 2002 г. о диаспоре как дискурсе — «изобретении, конструировании и презентации себя» — изобретению и пе­реизобретению традиции посвящена статья Маргарет Саркисян «Играя (в) португальское: конструирование идентичности в сообществе португаль­цев в Малайзии» (2002. № 2). Саркисян убедительно показывает, что музыка, танец и используемые в представлениях костюмы суть один из способов (на­ряду с языком и религиозной верой) саморепрезентации членов сообщества в качестве португальцев. Здесь же назовем еще один, недавний спецвыпуск «Диаспоры», составленный из материалов прошедшей в 2012 г. в Оксфорд­ском университете конференции «Острова и идентичности: креолизация и диаспора в сравнительной перспективе» (2008 [фактически — 2013]. № 1). Креолизация трактуется в нем как не сводимая к Карибам, а характерная для островных пространств вообще «идентичностная траектория», сопоставимая с диаспоральной и отличная от нее («там и тогда» — в диаспоре, «здесь и сей­час» — в креолизации). Географически материал статей охватывает Маскаренские острова, острова Зеленого мыса и Гаити; наиболее теоретичная из них — «Понятие креолизации: попытка теоретического прояснения»Кристины Шиваллон.

Одна из первых статей о диаспоральной идентичности, появившихся в «Диа­споре», — «Индия онлайн: электронные доски объявлений и конструирова­ние диаспорической индийской идентичности» Амита Рэя (1995. № 1). Это одновременно и первая публикация журнала, в которой диаспоральная проб­лематика рассматривается в контексте новейших цифровых средств комму­никации, а именно — популярной в конце 1980-х — начале 1990-х гг. системы (точнее, ряда систем) обмена сообщениями и файлами, прообраза современ­ных интернет-чатов, а также электронной почты и файлообменных сетей. В этой статье анализировались сообщения, содержащие пропаганду индий­ского национализма, а значит, конструирующие и репрезентирующие индий­скую идентичность. К ней примыкает работа Винная Лаля «Политика истории в Интернете: кибердиаспорический индуизм и североамериканская диаспора индусов» (1999. № 2). Лаль пишет о воинственности «кибердиаспорического» индуса и создаваемых им «ревизионистских версиях индийской ис­тории»: стремлении отождествить индуизм с хиндутвой, утверждении, что технология RSS, регистрирующая обновления на вебсайтах, является реали­зацией идей Вивекананды и т.д. (с. 152 и далее). Той же темы касаются более поздние статьи: «Интернет, место и публичная сфера в диаспоральных со­обществах»Энджел Адамс Пархам (2005 [фактически — 2009]. № 2/3), в ко­торой говорится об использовании онлайн-пространств гаитянской диаспо­рой, и «"Ватсапы" в Сети: роль информационных и коммуникационных технологий в формировании транснациональной эфиопской диаспоры» Нэнси Хафкин (2006 [фактически — 2011]. № 2/3). Обе они посвящены не вир­туальным сообществам, а тому, как то или иное реальное сообщество исполь­зует виртуальную среду. А в статьеМартина Зёкефельда «Алевизм онлайн: переосмысление сообщества в виртуальном пространстве» (2002. № 1) об­суждается и понятие «виртуальное сообщество» — различаются «культурные», то есть просто представленные в кибепространстве, и «социальные» сообщества, то есть поддерживаемые посредством активного взаимодействия в этом пространстве (с. 108).

Внимание «Диаспоры» к этой теме, во-первых, полностью отвечает одной из главных задач журнала: проследить, как переопределяются некогда строго расчерченные границы нации-государства в новой, транснациональной куль­туре, а во-вторых, свидетельствует в пользу его актуальности: триада «диа­спора — медиа — идентичность» веьма популярна, список литературы на эту тему обширен[12], и это закономерно: значение медиа для диаспор и, значит, для диаспороведения едва ли возможно переоценить.

Глобализация последних десятилетий — это новые возможности не только для активного передвижения людей (мобильности), но и для быстрого рас­пространения информации. И, пожалуй, второе даже больше, чем первое, влияет на жизнь вне родины и на традиционное представление об этой жизни. Иными словами, появление Интернета, глобального телевидения и мобильной связи должно было не просто существенно повлиять на диаспоры, но даже поставить под вопрос само их существование. В 2005 г. вышла книга Карин Авив и Давида Шнеера «Новые евреи: конец еврейской диаспоры»[13], где было показано, что для нового поколения евреев Израиль больше не яв­ляется «землей обетованной» и что они чувствуют себя дома там, где живут, будь то одна часть света или другая (ср. изложенные выше наблюдения Марковиц над новейшей еврейской идентичностью из № 2 «Диаспоры» за 1995 г.). Под концом диаспоры в данном случае подразумевается конец идеи изгнания (сами израильтяне сегодня, упоминая евреев, проживающих за ру­бежом, говорят уже не про «галут» — «изгнание», а про «тфуцот» — «рассея­ние»), но это выражение можно употребить и в расширительном смысле. Со­временные глобальные медиа — наряду с возможностью быстро и часто путешествовать — позволяют чувствовать себя как дома где бы то ни было, и соответствующие критерии диаспоральности, названные Сафраном в № 1 «Диаспоры» за 1991 г., едва ли не теряют значение, а сам термин «диаспора» — продуктивность.

[1] См. об этом: Diaspora and Transnationalism: Concepts, Theo­ries and Methods / Eds. R. Baubock, T. Faist. Amsterdam: Amsterdam Unuversity Press, 2010. P. 7.

[2] Адрес официального сайта журнала — http://www.utpjournals.com/diaspora.

[3] См.: http://diasporastudies.in/.

[4] См.: Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышле­ния об истоках и распространении национализма [ 1983] / Пер. с англ. В. Николаева. М.: КАНОН-пресс-Ц; Кучково поле, 2001.

[5] Clifford J. Diasporas // Cultural Anthropology. 1994. № 9. P.311.

[6] Ibid. P. 322.

[7] Dufoix S. Les Diasporas. P.: Presses Universitaires de France, 2003.

[8] Mishra V. The Literature of the Indian Diaspora: Theorizing the Diasporic Imaginary. L.: Routledge, 2007.

[9] Авторы ссылаются здесь на «Воображаемые сообщества» Андерсона и известный сборник «Изобретение традиции» (The Invention of Tradition / Eds. E. Hobsbawm, T. Ranger. Cambridge (UK): Cambridge University Press, 1983), а также на статью: Rapport N, Dawson A. Home and Move­ment: A Polemic // Migrants of Identity: Perceptions of Home in a World of Movement / Eds. N. Rapport, A. Dawson. Oxford: Berg, 1998. P. 19—38.

[10] Leonard K.I. Making Ethnic Choices: California's Punjabi Mexican Americans. Philadelphia: Temple University Press, 1992.

[11] К числу других статей относятся «Диаспора с отличием: этническая идентичность еврейских и грузинских подрост­ков в Российской Федерации» той же Марковиц (1997. № 3), «Возвращение на тоталитарную родину: неопределен­ная инаковость русских репатриантов из Китая в СССР» Лори Манчестер (2007 [фактически — 2013]. № 3), а также «Декосмополитизация русской диаспоры» Дэвида Лэй- тина, где говорится о выборе диаспоральным сообществом того или иного аспекта идентичности в качестве главного и о том, как — не почему, а именно как — русские евреи на Брайтон-Бич консолидировались по религиозному прин­ципу (2004. № 1; русский перевод см. в этом тематическом номере «НЛО»).

[12] Так, роль потребления медиа и «апроприации коммуни­кационных технологий» в процессе конструирования диа- споральной идентичности в повседневной жизни рассмат­ривается на материале этнографических исследований в Лондоне и Нью-Йорке в кн.: Gergiou M. Diaspora, Identity and the Media: Diasporic Transnationalism and Mediated Spacialities. Cresskill: Hampton Press, 2006. См. также: Brinkerhoff J.M. Digital Diasporas: Identity and Transnatio­nal Engagement. N.Y.: Cambridge University Press, 2009; Alonso A., Oiarzabal P.J. Diasporas in the New Media Age: Identity, Politics, and Community. Reno: University of Ne­vada Press, 2010, и др.

[13] Aviv C.S., Shneer D. New Jews: The End of the Jewish Dias­pora. N.Y.: New York University Press, 2005.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Интервью с Хачиком Тололяном

(пер. с англ. А. Зубова и А. Логутова)

«НЛО»: Как бы вы могли вкратце обрисовать современное состояние диаспоральных исследований?

ХАЧИК ТОЛОЛЯН: Это поле исследований представляется достаточно интересным и активным, но в то же время неоднородным. Во-первых, эта категория сама по себе весьма инклюзивна и сейчас включает в себя ряд конфликтующих рабочих определений, что отличает современную ситуацию от ситуации, скажем, 1990 года, когда только лишь еврейские, армянские и греческие диаспоры опознавались как таковые. Во-вторых, в diaspora studies оказываются вовлеченными многие другие научные дисциплины: от антропологии, социологии и политологии до исследований в области постколониальной литературы, религиоведения, социально-экономической географии и т.д. В-третьих, это поле поистине интернационально. Журнал «Diaspora: A Journal of Transnational Studies», который я издаю, является типичным в этом отношении, так как в нем печатаются статьи авторов из Англии и США, Малайзии и Южной Африки, Индии и Франции и т.д. Каждый из авторов по-своему использует те же понятийные категории и привносит что- то новое в методологию.

«НЛО»: У стороннего наблюдателя, оценивающего ситуацию из российского контекста, складывается впечатление, будто концептуальное поле diaspora studies как таковое уже сложилось, но понятийный аппарат для его осмысления еще находится на стадии становления, внутренние границы между различными аспектами изучения диаспор до сих пор не определены. Насколько верно такое впечатление или, наоборот, оно не соответствует истине?

Х.Т.: И да, и нет. Да — в том смысле, что в diaspora studies нет одного авторитетного лица, которое диктовало бы, что такое diaspora studies, как следует определять эту дисциплину и как ее изучать. Ученые постигают традиции своей дисциплины в своей стране, они изучают подходы, появляющиеся в других странах и других дисциплинах, затем пишут сами и учат других. Если их работа принимается, то сперва она расширяет все поле исследований, а затем с течением времени те или иные подходы принимаются другими последователями дисциплины и становятся доминирующими. Но здесь нет полного согласия, и ни у кого нет достаточного авторитета, чтобы насильно утвердить его. В каком-то смысле взгляды, убеждающие большее количество ученых, побеждают.

К примеру, многие влиятельные ученые верят, что для диаспоры необходимо сохранять ориентацию на покинутую в свое время родину. Этого мнения придерживаются многие диаспоральные группы. Сионисты, например, подтверждают, что стремятся к тому, чтобы как можно большее число евреев вернулось в Израиль, но ведь к тому же стремятся и Государственный департамент США, и представители Всемирного банка, поскольку они бы хотели, чтобы диаспоры, появившиеся на Западе и ведущие происхождение из экономически малоразвитых стран, инвестировали в свои родные страны и способствовали их развитию. Эти представления обладают как концептуальными, так и политическими компонентами. Напротив, ряд других ученых полагает, что диаспоры должны обладать только двумя качествами: дисперсией и стремлением поддержать единую идентичность, т.е. сопротивление ассимиляции. В таком случае романи, или цыгане, которые не помнят родину и не заинтересованы в возвращении в родную северо-западную Индию, которую они оставили около 800 года н.э., составляют диаспору во втором смысле, а согласно первому определению — нет.

Более того, существуют категории, которые ученые принимают в теории, но на которых никто не фокусируется на практике. Диаспора, изучаемая с точки зрения количества денег, которые транснациональные эмигранты посылают домой («римесса»), и та же диаспора, рассмотренная с позиции обмена культурной продукцией, к примеру музыкой, циркулирующей между метрополией и различными диаспоральными сообществами, в результате может показаться двумя разными диаспорами. В том случае, если ученый не концентрируется на транснациональном, кросскультурном обмене, но, напротив, изучает функционирование институций диаспоры, таких как школы, места религиозного почитания и политические органы, то та же диаспора вновь будет выглядеть иначе. В теории, эти и другие подходы должны быть синтезированы, что в итоге позволило бы увидеть полную картину той или иной диаспоры, но на практике это малодостижимо.

«НЛО»: Насколько сильно — или, наоборот, слабо — понимание диаспоры в современных теориях отличается от традиционного представления? Я имею в виду такие определения, как предложенное в английском разделе «Вики- педии»: «Диаспора — это рассеянное население с общим происхождением на небольшой географической территории. Диаспора также может означать миграцию населения с исторической родины».

Х.Т.: Трудно сказать, поскольку даже традиционные определения могут отличаться друг от друга. Рассмотрим несколько наиболее существенных пунктов, ставших объектами споров в ранних определениях понятия. Во-первых, это причины миграции с родины: еврейские и американские мыслители делают акцент на насильственной высылке как причине возникновения диаспоры. Но это далеко не единственная причина. Первая волна евреев, несомненно, была сослана в Вавилонское изгнание силой, но в Египте к тому моменту уже существовали еврейские общины, и уже после окончания Вавилонского изгнания многие евреи «добровольно» продолжали эмигрировать по экономическим причинам. Первая волна дисперсии армян была спровоцирована жестокой политикой тюркских правителей Сельджукидов, однако причинами последующих волн эмиграции были уже экономическая бедность и поиск более благоприятных возможностей в жизни. Рассмотрим и другой пункт, особенно ценный для ряда еврейских ученых: цель любой диаспоры — возвращение в метрополию. В то же время большинство людей — представителей одной диаспоры, раз обосновавшись в новой стране, предпочитают там и остаться. Так, в настоящее время многие евреи возвращаются в Израиль, многие, наоборот, уезжают, но многие же продолжают оставаться на своих местах, в Англии или Бразилии. Такие разные типы поведения характеризуют большие, наиболее развитые диаспоры.

Мне кажется, такое усложнение частично связано с тем, как по-разному можно понимать «принудительную высылку». Миграция киргизских и армянских рабочих в Россию с 1991 года связана не с тем, что они подвергались преследованию на родине, а, в первую очередь, с отсутствием там рабочих мест или с заработной платой ниже прожиточного минимума. Можно ли описать эту ситуацию как экономическое насилие? Является ли диаспора, возникшая в результате экономической нищеты, в той же степени диаспорой, как и та, которую составляют пережившие резню или геноцид? Очевидно, эти две диаспоры во многом отличаются: к примеру, механизмы коллективной памяти диаспоры, скрепляющей ее в единое сообщество, в обоих случаях функционируют по-разному. В то же время обе они представляют собой сообщества рассеянных по миру людей, сохраняющих транснациональные связи и общее желание сопротивляться ассимиляции и сохранять собственную идентичность. Моя позиция и позиция многих моих коллег состоит в том, что все это примеры диаспор, однако они не поддаются единой концептуализации.

«НЛО»: Обычно считается, что диаспоральное сообщество — это сообщество с твердой и последовательной установкой на закрытость, но насколько закрытыми можно считать реальные диаспоры? Можно ли приблизительно выстроить какую-либо «градацию» этой закрытости? Насколько вообще диа- споральное сообщество закрыто или открыто для соседних культур и этносов?

Х.Т.: Опять же, ответ зависит от места и времени. Раньше было проще сохранять закрытость диаспоральных сообществ, когда доминировали такие факторы, как религиозная самоидентификация, этнические и расовые предрассудки, затрудненная и ограниченная мобильность, сокращенный уровень коммуникации, закрытое хозяйствование с определенными экономическими нишами только для представителей диаспор, недоступность высшего образования, необязательность несения военной службы для всех. При таких условиях, которые до недавнего времени были превалирующими для всего мира, лидерам диаспоральных сообществ было проще разрабатывать стратегии убеждения своих членов в необходимости сохранения и поддержания границ сообщества закрытыми, а также успешно добиваться определенной модели поведения — запрета на междиаспоральные браки, ограниченных и формализованных контактов между членами диаспоры и представителями сообщества принимающей страны и полного отсутствия ассимиляции. Однако и в этой ситуации многое зависело от поведения именно принимающей стороны: если общество оказывается нетерпимым, то оно не позволяет интеграцию меньшинств, включающих и диаспоральные меньшинства, она для него оказывается нежелательной. Ни одно общество Европы, кажется, не пожелало интегрировать цыган; американское общество было более открыто интеграции поляков и евреев, чем афроамериканцев. Некоторые общества и страны практиковали религиозные преследования и попытки обращения в определенную веру — к примеру, в Византии армяне массово принимали православие, с одной стороны, из-за давления правительства, с другой — стремясь использовать карьерные возможности, открытые для обращенных в православие.

Сегодня правительства многих стран меньше демонстрируют националистическое и пуританское отношение к сообществам и, наоборот, более открыты для культурной гибридизации, не практикуют жесткого и принудительного приобщения к социальным, культурным и экономическим нормам. Они все чаще позволяют социальное, культурное и экономическое самоопределение, возможности и способы интеграции в сообщество принимающей страны и получения гражданства. (Я знаю, что до сих пор существует ряд государств, где подобное отношение не в ходу, однако в глобализированных странах это доминирующая линия поведения.) Мы наблюдали примеры такого прогрессивного движения в сообществах, ориентированных на открытость и инклюзивность, что ведет к облегченному контакту с обычаями другой культуры, как это происходит сейчас в Америке. На настоящий момент подавляющее большинство японо-американских браков совершаются за пределами одной группы. Это заметное изменение по сравнению с ситуацией 1970-х годов. Значительный процент браков евреев и армян в Америке заключается не с членами их диаспоральных групп. Снижение роли религии, распространение университетского образования, телевидение, музыка и Интернет — все это способствует становлению единой глобальной молодежной культуры, более сильной, чем культура диаспоры. Однако это движение может быть замедлено или даже обращено вспять при изменении поведения принимающей стороны. Может казаться, что история неумолимо движется в одном направлении, но затем она внезапно меняет курс.

«НЛО»: Какова реальная или воображаемая связь диаспоры с метрополией? Каково взаимоотношение культур диаспоры и метрополии? Х.Т.: На этот вопрос не может быть единого ответа ни с точки зрения исторической перспективы, ни в настоящем. Древнейшая и в каком-то смысле показательная диаспора — еврейская — не могла иметь контактов с метрополией, поскольку в 66—134 годах н.э. войны с Римской империей привели не только к разрушению священного города Иерусалима, но и буквально к разорению всей страны. В течение нескольких веков продолжали существовать маленькие религиозные сообщества, и они же создали первый Иерусалимский Талмуд. Однако уже к 500 году н.э. первенство получили вавилонские евреи и их Талмуд. С трудом верится, что между 500 и 1880 годами н.э. в Палестине / Израиле могло быть больше 3—4 тысяч евреев одновременно. Схожим образом, африканские рабы в США не имели возможности устанавливать контакты с родиной, однако диаспора имела четкие границы, так как американское правительство препятствовало ассимиляции, а такие факторы, как жестокость извне и создание внутри сообщества сильной религиозной, устной и музыкальной культуры, унаследованной потомками рабов, помогли становлению особой идентичности. Другие диаспоры, к примеру армяне, никогда не теряли контакта с метрополией, однако количество и качество контактов могли сильно различаться.

Отчасти отличительной чертой диаспор в ситуации после 1960-х годов является легкость, с которой можно путешествовать на родину, и постоянная циркуляция видео-, телефонных и электронных сообщений между странами. Даже в тех случаях, когда метрополия располагается далеко, как, к примеру, Индия от Америки, большое количество состоятельных индусов ежегодно посещают родину. Для сравнения вспомним, что в 1910 году письмо из Чикаго в Одессу могло идти около трех недель, и столько же обратно. В год таких контактов могло совершаться не более семи-восьми. Сейчас я знаю мигрантов, которые ежедневно общаются со своими семьями, живущими на расстоянии семи тысяч километров. Они могут пересылать деньги, подарки, видео и «селфи». Сейчас упрощение контактов с родиной продолжает усиливаться.

Разумеется, формы культурных и других видов взаимодействий имеют куда более комплексный характер. Связи с литературной традицией метрополии исчезают быстро, поскольку многие мигранты либо малообразованны, либо слишком заняты зарабатыванием денег, либо утрачивают язык метрополии за одно поколение. Если правительство принимающей страны практикует политику подавления, то возможности контакта еще более усложняются. При экономическом подавлении контакты полностью прекращаются. Между 1979 и 1989 годами, после того как Дэн Сяопин открыл экономику Китая, 85% всех иностранных инвестиций в Китай поступило от китайцев из Южной Азии. Последние повели себя стремительно и эффективно, как только для них стало очевидно, что они могут свободно инвестировать средства в свою страну и получать от этого выгоду.

«НЛО»: С позиции живущих в диаспоре людей, она выступает как депозитарий культурных кодов, идеологем и ценностей, которые были присущи метрополии и теперь должны быть сохранены. Насколько это правдиво с точки зрения внешнего наблюдателя-антрополога?

Х.Т.: И да, и нет. Распространенная проблема состоит в том, что открытые диаспоры, т.е. те, которые не загоняются в гетто, стремительно теряют многие из этих кодов и ценностей. В то же время многие меньшие фракции, наоборот, придерживаются их. О диаспоральных социальных формациях (таких, как в национальных сообществах) лучше думать как о массе населения, занятой работой или отдыхом и вовлеченной в прочие рутинные практики, маркирующие ее идентичность. Однако всегда существует маленькая группа людей, более преданных и активных, посвятивших себя общей идее. Они и составляют ядро сообщества, работающее на сохранение угасающих традиций, некоторые из которых время от времени могут возрождаться.

В качестве иллюстрации приведу пример. Некоторое время назад израильское правительство решило документировать все еврейские танцы в каждой диаспоре, начиная с исполняемых в Йемене и Марокко и заканчивая теми, что существовали в Восточной Европе до становления Израиля. Обнаружилось, что никто в Израиле не имел ни малейшего представления, как исполнять определенные танцы, скажем, из Восточной Польши, хотя название танца в памяти диаспоры продолжало жить. В то же время проживающие в Бруклине хасиды до сих пор сохраняют традицию исполнения этого танца. Этот пример показывает возможность сохранения старых традиций в диаспоре и говорит о важности того факта, что сообщества метрополий могут меняться очень быстро. И в процессе изменений эти сообщества, будучи уверенными в своей идентичности, уходящей корнями в их родину, отбрасывают старые традиции с большей легкостью, нежели более мелкие диаспоральные группы. Но в целом следует сказать, что в диаспорах традиции исчезают стремительно.

Важно отметить, что это не всегда является следствием ассимиляции. Те диаспоры, которые придерживаются старых культурных практик, определяющих их идентичность, продолжают существовать. Однако когда эти практики исчезают, сообщество просто-напросто изобретает новые с целью поддержания определения себя как особой диаспоральной группы, отличной от окружающего общества принимающей страны. Механизм выживания диаспоры — непрерывное производство маркеров различия. В конце концов они оказываются отличающимися не только от принимающей страны, но и от культуры предков их родной метрополии. Такая двунаправленная дифференциация является основной особенностью диаспор. Конечно, связь с утраченными традициями может быть более или менее выраженной. Так, в 1970-е годы в молодежных клубах Лондона группа молодых пенджабцев, иммигрантов из Индии, вдохновившись древним земледельческим танцем из их родного региона и усовершенствовав его танцевальными стилями черных иммигрантов с Карибских островов, изобрели танец «бхангра». Этот танец, будучи продуктом этой диаспоры, также получил широкое распространение и популярность в среде молодежи в Индии. В настоящее время дифференциация нередко становится следствием транснациональной циркуляции практик и смыслов.

«НЛО»: Каким образом сообщество, в основе которого уже не лежат привычные категории территории / гражданства / национальной идентичности, выстраивает свою культурную идентичность и какие компенсаторные механизмы оказываются вовлечены в это производство идентичности?

Х.Т.: Для начала к этим трем категориям я бы хотел добавить еще две: экономическую и религиозную идентичность. Не думаю, что здесь стоит распространяться о религиозной идентичности. Эта категория говорит сама за себя. Но позвольте мне подробнее остановиться на экономической идентичности. Единственное, в чем полностью соглашаются и убежденные марксисты, и «махровые» капиталисты, — это то, что экономика является базовой категорией человеческой жизни. Сегодня под воздействием глобализации народы, живущие на своей территории как граждане своего национального, независимого государства, говорящие на родном языке, обнаруживают, что условия их жизни изменились кардинально из-за того, что экономика больше не является национальной. По определению, это всегда было верно для диаспор — они всегда живут в «чьей-то еще» (народной или государственной) экономической среде. Диаспоры изначально занимают определенную экономическую нишу. Существует старый термин — «меньшинство комиссионеров», описывающий преимущественно евреев, армян, китайцев и диаспоры индийцев в Британской Восточной Африке. Эти диаспоральные меньшинства выработали не только свои собственные коммерческие практики, но и коллективную идентичность в экономической нише в качестве посредников между превалирующим земледельческим населением и полуфеодальной аристократией. Евреи и армяне в Польше между 1340 и 1650 годами были ювелирами, ростовщиками, искусными ремесленниками, но не крестьянами. Китайцы играли схожую роль в Индонезии и Таиланде, однако этот пример немного сложнее, так как в некоторых случаях они также выступали и в роли «рабочих-кули» (наемных землепашцев). Путешествуя по Европе и Северной Америке, нельзя не заметить, что менялы, владельцы газетных киосков, заправочных станций и мотелей и мелкие лавочники в большинстве случаев — индийцы. Все эти нишевые экономики позволяют определить культурную ориентацию и идентичность диаспоральной мелкой буржуазии, тем не менее обладающей сильными транснациональными связями.

Уместным будет добавить, что вопрос об «идентичности» сам по себе крайне сложный и практически нерешаемый. Два уважаемых американских исследователя, Роджерс Брубейкер и Фредерик Купер, в длинной статье «За гранью идентичности» пишут, что хотя мы и используем термин «идентичность», но по-настоящему в нем не нуждаемся, а его использование часто приводит к путанице. В рамках академического дискурса, утверждают авторы, исследование, проводимое через призму понятия «идентичность», может стать более продуктивным, если использовать комбинацию других, менее абстрактных терминов. Насколько я могу судить, хотя и не существует общепринятой и наглядной теории идентичности, многие из нас тем не менее продолжают до сих пор использовать термины «идентичность» и «культурная идентичность» в повседневном общении, в академических дебатах и научных исследованиях. Очевидно, если и существуют русская или американская коллективные идентичности, которые продолжали бы работать на протяжении длительного времени, то в таком случае нам необходим анализ того, как общество и культура, работающие через семью и институциональные структуры, воспроизводят эту идентичность внутри индивидуумов, обеспечивая ею каждого новорожденного внутри сообщества. Сейчас у нас накопилось много наблюдений и идей, но никакой адекватной общей теории. Конечно, мы знаем, что родительские институциональные практики имеют значение. Но в то же время мы не можем объяснить, почему, когда в диаспоре в одной семье рождаются два сына, скажем, с разницей в два года, один из них наследует диаспоральную идентичность, а второй — наоборот, максимально отдаляется от «породившего» его сообщества. И в этом нет ничего удивительного, ведь точно так же мы не можем ответить на вопрос, почему, в то время как один из двух братьев, выросших в одной семье, становится трудолюбивым и порядочным человеком, другой превращается в грабителя-наркомана. Вопрос, что является решающим фактором в становлении человеческой личности — биология, семья, более крупная родовая группа или сообщество, — большая загадка для ученых, чем они готовы признать. И эта загадка тесно связана с вопросом о диаспоральной идентичности.

«НЛО»: Существует конструктивистское представление, что диаспора, как инация, — это конструкт, «воображаемое сообщество». Насколько это представление можно считать работающим? Является ли диаспора сообществом, сконструированным только изнутри, или окружающий контекст тоже ее конструирует? И если да, то как?

Х.Т.: Когда Бенедикт Андерсон ввел представление о том, что нации — это непременно воображаемые сообщества, он имел в виду то, что — в отличие, например, от жителей деревни — члены нации не вовлечены в повседневное личное взаимодействие друг с другом и не связаны интересами и целями, возникающими в подобном взаимодействии. Будучи специалистом по Индонезии, Андерсон хотел обратить внимание читателя на то, что, к примеру, жители северо-западной Суматры, отделенные, скажем, от острова Малуку тремя тысячами километров океана, восприняли новую общую индонезийскую идентичность, научившись воображать себя частью обширного, но закрытого сообщества. Им это удалось во многом благодаря технологическим инновациям XIX века, и в особенности — развитию печати.

В андерсоновском смысле диаспоры всегда и неизбежно «воображаемы». Чтобы дать им адекватное описание, нужно отметить существование локальныхдиаспоральных сообществ, связанных друг с другом различными способами. Во-первых, это интранациональные связи, существующие, к примеру, между армянскими общинами Парижа, Марселя и Лиона или — насколько я могу предполагать — Санкт-Петербурга, Москвы, Ростова-на-Дону и Краснодара. Во-вторых, они вступают в транснациональные, преодолевающие государственные границы, связи с другими локальными сообществами. Например, армяне Москвы могут поддерживать контакты с армянами Лос-Анджелеса, Парижа или Нью-Йорка. Разумеется, все эти сообщества не теряют связи с Арменией. Подобное сочетание локальных и транснациональных связей и обеспечивает существование абстракции, известной как глобальная армянская диаспора.

Диаспора представляет себя не в абстрактных терминах, а посредством различных форм интенсивного коммуникационного обмена, превышающего по силе любые формы печатной коммуникации, доступные в XIX столетии. Сегодня турки в Берлине, ереванские армяне в Лос-Анджелесе и ливанцы в Нью-Йорке могут благодаря спутниковому телевидению круглосуточно следить за новостями из метрополии; многие из них также пользуются компьютерами и мобильными телефонами для оперативного общения со своей родней. Кроме того, существуют институционализированные формы контактов, обеспечиваемые низкой стоимостью путешествий: священники, филантропы, политические активисты, ученые, интеллектуалы и люди творческих профессий постоянно перемещаются с места на место. В обмен вовлечены и идеи, и деньги. Значительная часть онлайн-общения происходит на английском или французском языке, так как китайцам в Сингапуре, Гавайях или Лондоне (так же как индийцам из Калькутты, Йоханнесбурга или Сан-Франциско, гаитянам из Майами, Монреаля или Парижа) легче удается спорить или соглашаться со своими онлайн-респондентами на этих языках. Исследователи диаспор нередко читают эту переписку и наблюдают новые интересные способы конструирования диаспоральной идентичности: в онлайн-общении черты местных диаспоральных сообществ играют меньшую роль, чем дискурс воображаемой глобальной диаспоры. Иногда это может привести к опасным последствиям: появлению глобальных форм национализма, не привязанного к национальному государству.

«НЛО»: Какую роль в жизни диаспор играют практики памяти? Каким образом передается эта память?

Х.Т.: Память — это, несомненно, один из ключевых связующих элементов, обеспечивающих единство диаспоры во времени и пространстве. Но обобщить этот очевидный факт нелегко. В каком-то смысле память в диаспоре работает так же, как и в метрополии. В диаспорах, как правило, празднуются все те исторически памятные события, что и в метрополии: для мексиканских общин США «Синко де майо» (5 мая) не менее важен, чем для жителей Мехико. Праздники местного значения также сохраняют свою значимость: население Маленькой Италии в Нью-Йорке отмечает день Святого Януария с тем же размахом, что и в Неаполе (как это верно изображено в «Крестном отце 2» Копполы). В маленьком городке Миддлтаун (50 тысяч жителей), где я живу, польский праздник Ченстоховской Черной Мадонны и сицилийский праздник Святого Себастьяна отмечаются этническими группами, нередко демонстрирующими диаспоральное поведение. (Этнические группы и диаспоры — разные явления; все диаспоры являются этническими группами, но не все этнические группы диаспоральны.)

Повторю еще раз, что особенно остро личное и коллективное сталкиваются именно в сфере памяти. Каким образом коллективные воспоминания становятся личными? В диаспорах, переживших акты принуждения и насилия, особенно устойчивы воспоминания о травматических событиях. Но каким образом я, сын армян, переживших геноцид в Османской империи, или дети евреев — жертв Холокоста (такие, как моя коллега и подруга Мариан Хирш) способны сохранять эту память? Ни я, ни она не переживали этих страшных событий. Как можно помнить то, что с тобой не происходило? Исследуя старые фотографии и тексты, профессор Хирш ввела новый термин «постпамять» (postmemory), обозначающий воспоминания, внушаемые при помощи семейных и прочих нарративов тем, кто, по определению, не может помнить самих событий.

Разумеется, уже во втором поколении потомков переживших катастрофу передача памяти становится довольно сложной и основывается на очень разнообразных приемах и практиках. К примеру, существуют так называемые «объекты наследия» (legacy objects) — не обязательно обладающие художественной ценностью ремесленные изделия, несущие в себе стиль или способ производства, характерный для метрополии до катастрофы: керамическая поделка, привезенная немецкой семьей из Венгрии в Миннесоту в 1848 году; лакированная шкатулка, привезенная из Китая около 1850 года; вышитый носовой платок, привезенный из армянского Мараша век назад; кулинария, местные песни и, конечно же, разнообразные типы повествований (истории, фотокарточки, письма, дневники и т.д.). Все это вносит вклад [в сохранение памяти]. Изучение форм культурной памяти стало сейчас особой научной субдисциплиной, основанной на работах ряда исследователей — от Мориса Хальбвакса до Яна Ассмана или Питера Бёрка, а также на мемуарных и художественных текстах. Музеи, временные выставки, учебники по истории для диаспоральных школ, споры вокруг устной истории, психоаналитические подходы к анализу травмы и бессознательного — все эти объекты, механизмы и практики формируют культурную и социальную память и способствуют образованию постпамяти у членов диаспоры.

«НЛО»: Каким образом изменение доступности текстовых, визуальных, аудиальных и т.д. медиатехнологий в диаспоре и метрополии отражается на конструировании и циркуляции идентичностей? Каким образом такие ключевые компоненты наций и диаспор, как коллективная память и общий язык, изменяются с появлением новых медиа?

Х.Т.: Переход к цифровым медиа изменил все — начиная от сексуальных практик и кончая преступностью в диаспорах. Влияние медиа на диаспоральные сообщества необходимо анализировать в терминах двух отдельных феноменов. Необходимо прояснить способы передачи информации и способы культурногопроизводства. В определенном смысле я уже касался этой темы: в настоящее время члены диаспоры могут с поразительной скоростью узнавать подробности о событиях в жизни метрополии, их семей, об экономических и политических изменениях в масштабах целой нации — и эта информация не подвергается фильтрации или контролю со стороны крупных организаций. К примеру, я подписан на ANN, армянскую новостную службу, которая генерирует подборку из всех онлайн-новостей, содержащих слова «Armenia» или «Armenian». В результате каждое утро я получаю 100—150 новостей на английском или французском языке самого разного объема и тематики: начиная от описания того, как армяне отмечали годовщину геноцида в Марселе, и кончая тем, как поживает футболист Генрих Мхитарян, играющий за немецкую «Боруссию». Кроме того, в моих руках оказываются десятки веб-ссылок на разного рода статьи и видео. В обычный день я трачу на просмотр этих сообщений не менее часа, иногда — больше. Разумеется, это делают далеко не все. По разным оценкам, около двух или трех тысяч армян занимаются чем-то подобным ежедневно. По выражению Габриеля Шеффера, их можно назвать «ядерными» членами диаспоры. Как говорилось выше, разные люди по-разному участвуют в поддержании существования диаспор, и главная роль в этом деле принадлежит целеустремленным, активным, легко мобилизующимся индивидам.

Участие в общении, в обмене идеями, изображениями и аудиовизуальными материалами очень важно. Со временем даже интеллектуалы старшего поколения, такие как я, привыкшие читать бумажные книги, овладевают цифровыми технологиями. Для наших молодых коллег цифровой мир стал естественной средой существования, в которой они живут, работают, развлекаются и принимают на себя разного рода обязательства. «Цифровое целеполагание» (digital commitments) активно исследуется учеными. Каким образом рассеянные по миру члены диаспоры, сидя за экраном компьютера, создают новые связи, затевают новые разговоры, конструируют новые диаспоральные дискурсы и практики, в которых не просто воспроизводится уже известная, доступная иными способами информация, но придумывается ипроизводится новая?

Немецкий антрополог Мартин Зёкефельд предпринял попытку показать то, каким образом социальные движения могут создаваться в Сети, на примере возрождения уникального (как в этническом, так и в религиозном смысле) сообщества алевитов в Турции, которое последовательно уничтожалось властями с 1923-го по 1980 год. Начиная с 1960-х годов некоторые алевиты начали в индивидуальном порядке переезжать в Германию, утратив практически все устные традиции и коллективные практики. Зёкефельд демонстрирует, как с конца 1980-х им удалось восстановить утраченные традиции и воссоздать свое сообщество при помощи использования цифровых технологий не только в политических, но и в культурных и религиозных целях.

В своем исследовании диаспорального киберпространства Виктория Бернал показала, как беженцы из Эритреи и другие мигранты, покинувшие свою родину в результате тридцатилетней войны за независимость Эфиопии (1961—1991), использовали новые медиа для консолидации публичного пространства диаспоры и политической мобилизации культурных центров. Пнина Вербнер, работавшая с пакистанским населением Англии, и Арджун Аппадураи, более известный теоретическими исследованиями, также подчеркивают важность цифровых технологий для развития публичного пространства диаспор. Разумеется, этот процесс имеет и негативные стороны. Анонимность интернет-общения открывает возможности для распространения нелицеприятных политических мнений и культурных предрассудков. Пожалуй, самые уродливые формы индусского диаспорального национализма родились именно в Сети. В статье «Кибераудитории и диаспоральная политика в транснациональном китайском сообществе» («Cyberpublics and Diaspora Politics among Transnational Chinese») антрополог Айхва Онг показывает, как глобальная цифровая диаспора, оторванная от повседневности социальных взаимодействий, порождает новый культурный дискурс, предпочтение в котором отдается сомнительным эссенциалистским абстракциям.

«НЛО»: В какой степени жизнь диаспоры определяется культурными стереотипами? На основании каких критериев представители диаспоры формулируют свои отличия от окружающих обществ? Какими способами конструируются эти отличия?

Х.Т.: Стереотипы распространены в диаспорах, но в меньшей степени, чем в окружающих их сообществах, где, подкрепляемые государственной властью, они особенно опасны. И весело, и грустно наблюдать за тем, как разные диаспоры часто пытаются подтвердить свою уникальность, прибегая к одним и тем же стереотипам. «Мы — семейные люди», — говорят о себе итальянцы, армяне, китайцы и вьетнамцы в Америке, полагая, что только им свойственно уважение к семейным ценностям, которым они объясняют свои успехи и в котором отказывают другим диаспорам.

На практике стереотипы используются диаспоральными меньшинствами как орудие критики большинства, среди которого они живут. К примеру, я слышал от американских армян и корейцев утверждение: «Мы — трудолюбивые семейные люди, в отличие от американцев, которые здесь всегда жили». Иногда подобные высказывания принимают форму настоящего расизма, направленного против афроамериканцев. Иногда они носят более общий характер: многие иммигрантские диаспоры (евреи, армяне, греки, китайцы, индийцы) в среднем более экономически успешны, чем коренные американцы — как белые, так и черные. У членов этих диаспор возникает недоумение по поводу того, почему коренные жители за многие века так и не воспользовались преимуществами жизни на «благословенной» (blessed) земле (в США, Австралии или Канаде), и они склонны объяснять свой быстрый успех при помощи снисходительной стереотипизации местного большинства, приписывая последнему лень, любовь к алкоголю и наркотикам или сексуальную распущенность. Разумеется, большинство отвечает тем же, только уже в более опасных формах. Меньшинствам, специализировавшимся на посредничестве в торговле (евреи, армяне, китайцы и индийцы) и достигшим делового успеха в преимущественно сельскохозяйственных районах, часто приписывалась жадность и нечестность: «Разве приезжие могут разбогатеть за одно поколение? Наверняка они нас грабят». Подобные идеи могут привести к дискриминациям или даже массовым убийствам. Так что — да, стереотипы существуют. Но, по крайней мере, в США и Канаде их становится меньше.

«НЛО»: Можно ли — и если да, то на каких основаниях — причислить к диаспорам «пограничные» социальные формы: например, микросообщества, образуемые в процессе «внутренней миграции» в закрытых обществах, или вовлеченные в трудовую миграцию «переходные» группы, еще не обретшие гражданского статуса в новой стране, не организовавшие собственных культурных институтов и находящиеся в «серой зоне неразличимости» между двумя или несколькими социумами?

Х.Т.: По этому поводу есть самые разные мнения. Мобильность стала частью человеческой жизни с тех пор, как первый Homo sapiens вышел из Африки 150 тысяч лет назад. То есть диаспора, понимаемая в смысле результата расселения популяции, возникла еще в древности. В своих работах я использую термин «расселение» как общую категорию, частным случаем которой является «диаспора», которая — в силу исторических причин — стала тем, что в риторике определяется как «синекдоха», т.е. частью, заменяющей целое.

В каких условиях сообщества расселения становятся диаспорами? Можно ли назвать все сообщества мигрантов диаспоральными? Моя исследовательская позиция по этому вопросу не самая популярная. По моему мнению, диаспоры должны отвечать целому ряду критериев: (1) члены диаспоры должны быть разбросаны по государствам вне своей метрополии, но при этом (2) как можно дольше сохранять свою изначальную идентичность, чтобы затем создать новую, основанную на поддержании культурных и прочих различий. Кроме того, (3a) они ощущают родство со своими бывшими соотечественниками, разбросанными по другим странам, а также — в большинстве случаев — (3b) с теми, кто остался в метрополии. И, наконец, (4) я предпочитаю определять подобные людские образования как «транснациональные сообщества» в переходном состоянии, превращающиеся через три и больше поколений в «настоящие диаспоры». Подобные критерии кажутся большинству моих коллег слишком произвольными, но, по-моему, это не так. У первого поколения мигрантов независимо от того, покинули они свою родину вынужденно или добровольно, еще сильна память о доме и о семейных узах — они живут в «транснациональной семье». Во втором поколении эти связи ослабевают, но остаются значимыми — дети мигрантов знают своих бабушек, дедушек, дядей и племянниц, проживающих в метрополии. В третьем и последующих поколениях, когда связи с бабушками и дедушками, двоюродными братьями и сестрами окончательно исчезают, а личные обязательства не успевают приобрести фундаментальное значение, выбор в пользу сохранения и дальнейшего развития особой идентичности становится по-настоящему осмысленным. Разумеется, в разные исторические периоды это происходит по-разному. Как уже было сказано выше, если большинство населения новой страны отвергает ваше сообщество, оно с легкостью остается диаспоральным. Но если в условиях культурной гибридизации, отсутствия проблем с получением гражданства и равенства экономических возможностей, характерных для многих современных социумов, группа продолжает поддерживать свою обособленность, то можно говорить о ее полной диаспоризации.

Большинство других определений не столь детальны и строги, а потому довольно разнообразны. Робин Коэн, работающий в Оксфорде и много сделавший для расширения определения «диаспоры», выделяет такие типы, как вик- тимная диаспора (victim diaspora), торговые и купеческие диаспоры, трудовая диаспора, а также «имперская диаспора», состоящая из колониальных чиновников и поселенцев. Пол Гилрой, используя термин «Черная Атлантика», выделяет культурную диаспору чернокожих, вышедших из Африки и обретших вторую родину в Бразилии, на Ямайке, в Гайане, США, на Кубе или в Лондоне, для которых путешествия, культурный обмен и циркуляция произведений искусств, художников и интеллектуалов стали определяющими факторами единства сообщества. В этом смысле «черная диаспора» как социальная формация обязана своим существованием культуре, производимой меньшинством и открытой к заимствованиям со стороны большинства. На мой взгляд, подобное положение имело место во многих диаспорах на протяжении очень долгого времени. Тем не менее споры продолжаются — и, поскольку интеллектуальные, психологические и политические силы уже преодолели национальные границы, точка в них будет поставлена еще очень нескоро.

Пер. с англ. Артема Зубова и Андрея Логутова

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

О системах ценностей русской эмиграции в Китае

Марк Гамза

(пер. с англ. А. Володиной под ред. Д. Харитонова)

«На самом деле мы не знаем, каковы наши культурные ценности, пока они не вступят в противоречие с ценностями другой страны»[1] — эти слова при­надлежат Нэнси Хьюстон, канадской писательнице, живущей во Франции и пишущей на неродном для нее французском языке; они не слишком ори­гинальны, но послужат нам хорошей отправной точкой. Большинство рус­ских эмигрантов в Китае никогда не оказывались в ситуации такого проти­воречия, не столкнувшись с культурным вызовом другой страны. Китай ими как «страна культурного вызова» не воспринимался. Вместе с тем ра­дикальная инаковость обстановки, в которой эти эмигранты оказались, и ограниченность практических и воображаемых возможностей для социаль­ной интеграции (по сравнению с возможностями, открытыми для тех, кто уехал на Запад), подталкивали русских, очутившихся в Китае после 1917 года, к сплочению вокруг тех культурных ценностей, которые казались им общими и неизменными. Многие верили, что в России эти ценности уничтожались после Октябрьской революции; к этому представлению прибавлялось уси­ливавшееся ощущение того, что они навсегда оторваны от родины. Что бы ни понималось под «русскостью», ее следовало оберегать и передавать дру­гим поколениям. По необходимости в этом исследовании я сосредоточусь на восприятии «ценностей»; попытки же измерить их соотнесенность с действи­тельностью сделано не будет. Следует иметь в виду, что моральные коды или «системы ценностей» (о которых я не случайно говорю во множественном числе), присущие людям с общими национальными корнями, меняются с течением времени, а также в зависимости от места и языкового окружения. Разумеется, они могут принимать новые формы при переходе из поколения в поколение, особенно в тех случаях, когда разрыв между поколениями усу­губляется дезориентирующим эффектом эмиграции.

Мои рассуждения о ценностных системах русской эмиграции в Китае бу­дут конструированием воображаемого «среднего» — с учетом того, что в ре­альности существовало множество его вариаций на индивидуальном уровне. Руководствуясь принципом поиска общего, а не частного, я обращусь к трем книгам прозы русских писателей-эмигрантов, живших в Китае. Они были из­даны в 2011 году издательством «Рубеж» (Владивосток), составив серию «Восточная ветвь». Эти книги — Михаила Щербакова (1890—1956), в чей сборник вошли также стихи, очерки, рецензии и переводы, Альфреда Хейдока (1892—1990) и Бориса Юльского (1912—1950?) — представляют собой весьма различные «голоса» русской эмиграции в Китае[2]. Некоторые сочине­ния Щербакова и Юльского будут интересны не только специалистам по дальневосточному региону, но и широкому кругу читателей и исследователей литературы русской эмиграции. Вышеупомянутые сборники — это первые издания их произведений в России. Рассказы Хейдока, уже переиздавав­шиеся в 1990-х годах, открыли читателю «мистическое» измерение литерату­ры русской эмиграции в Китае. Эти рассказы публиковались в популярном харбинском литературно-развлекательном журнале «Рубеж», название кото­рого переняли действующие сегодня во Владивостоке издательство и журнал.

Хейдок и Юльский, тоже постоянный автор «Рубежа», жили и публи­ковались в Харбине, Щербаков — в Шанхае, международном мегаполисе, который, однако, до тридцатых годов уступал Харбину роль центра рус­ской эмиграции в Китае. Харбин был основан царским правительством в 1898 году в Маньчжурии как транспортный узел и административный центр строящейся Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Россия­не прибывали в Шанхай в основном в качестве беженцев (начиная с 1918 го­да), тогда как те, кто обосновался в Харбине в первые два десятилетия существования города, были первопроходцами или колонизаторами — в за­висимости от того, как толковать эти понятия. Число русских, изначаль­но населявших Харбин, резко выросло в 1920-е годы за счет приезжих из Сибири, бежавших от революции и Гражданской войны. Отказываясь при­нимать советское гражданство, харбинские старожилы и их потомки так­же приобретали статус эмигрантов. Существовали и другие, куда меньшие русские «поселения» в таких городах, как Тяньцзинь, Далянь (который первоначально назывался по-русски Дальний) и Шэньянь (бывший Мук­ден) — ни один из них, впрочем, не стал культурным центром, сравнимым по важности с Харбином или Шанхаем. Наконец, на воображаемую карту русской жизни в Китае часто забывают нанести эмигрантские общины, воз­никшие вблизи железнодорожных станций и рассеянные по сельскому пей­зажу Внутренней Монголии.

Я исхожу из того, что художественные тексты могут быть прочитаны с целью выявления тех систем ценностей, которые они отражают, — вне зависимости от того, декларируются ли в них эти ценности напрямую, даются намеками или предстают как нечто само собой разумеющееся. Пред­положу также, что пристальное чтение текстов двух писателей из маньчжур­ской эмиграции и одного из Шанхая даст нам адекватное представление о ценностях, важных для них и для их читателей. Выявление общих черт — а также различий — между авторами из двух главных русских центров Ки­тая оправдает столь общее название этой статьи. Нужно признать, что от­сутствие здесь женского взгляда усложняет дело. Я начну с попытки уяснить из отобранных текстов[3], как их авторы представляли себе окружавший их нерусский мир. Определив контуры этого «другого», можно будет рассмот­реть их представления о «себе»[4] и на материале этих же текстов установить, как они воспринимали и описывали русскую эмигрантскую публику — своих читателей.

Эмигранты существовали в китайском окружении. Три вышеупомянутые книги, невзирая на расставленные по-разному акценты, проникнуты схожим отношением к персонажам-китайцам. Это отношение казалось бы парадок­сальным или специфическим, будь оно присуще какому-нибудь одному из этих писателей. Однако оно заметно в сочинениях всех троих. По их книгам видно, что китайцы могли бездумно высмеиваться как составляющие кол­лективного целого, неразличимые лица в толпе, когда речь шла о настоя­щем — и при этом эстетизироваться и романтизироваться как личности, особенно когда они помещались авторами в прошлое или отождествлялись с ним. Заметим сразу, что восхищение китайской древностью в сочетании с отказом всерьез воспринимать современный Китай не было отличительной чертой русских писателей на Дальнем Востоке: в тридцатые годы беллетри­сты и путешественники, писавшие на английском языке, отзывались о Китае в том же ключе[5].

В текстах Щербакова мы находим проявления «рефлекторного» расизма, который даже не мыслится в собственно расистских категориях; эти предрас­судки настолько банальны и обыденны, что не требуют разъяснений или оправданий и могут рассматриваться как часть системы ценностей, общей для автора и его предполагаемого читателя. В слова и мысли своих персона­жей из русских Щербаков вкладывает такие обозначения представителей низшего класса китайского общества, которые ему должны были казаться как приличествовавшими русским охотникам и морякам из приморских областей Дальнего Востока, так и вполне приемлемыми для его читателей- горожан из Шанхая. Самое мягкое из этих слов (хотя и весьма пренебре­жительное) — «ходя»; слово же «китаеза» если и может показаться забав­ным, то никак не китайцу. В раннем рассказе Щербакова «Корень жизни», в котором применяются оба этих обозначения, главный герой, охотник Ни­колай Тимофеевич, обнаруживает такую чувствительность к запаху китай­ских продуктовых лотков на улице Владивостока, что вынужден бежать от этой культурно невыносимой для него «китайской вони»: «Охотнику сдела­лось тошно от всех этих чуждых запахов и звуков, его потянуло туда, где были белые люди, а не эти скользкие черные фигуры, от которых так явственно пахло смертью»[6]. В повести «Черная серия» главный герой, летчик Никита Анисимович, называет конфисковавших его самолет японцев «желторожими». Повествователь в рассказе «Кадет Сева» вспоминает, что накануне за­хвата Владивостока большевиками там действовали «шныркие коротконогие японцы, кишевшие во всех концах города, расползшиеся... точно муравьи на холодеющей лапе недобитого зверя»[7].

В этих сочинениях Щербакова азиаты без обиняков представлены людьми второго сорта — и при этом в тех же текстах разрабатывается мотив таин­ственного, экзотического Востока. В некоторых рассказах и стихотворениях с восторгом изображаются древние буддистские и даосские храмы и воспе­вается китайская каллиграфия. Подчас автор заигрывает с традиционным азиатским репертуаром — например, верой в дух корня женьшеня, лис-обо­ротней, божеств народной религии и даже драконов: чтобы придать основа­тельности рассказу о неприятной встрече с одним из них («Утес дракона»), автор ссылается на источники в библиотеке Зикавей в Шанхае, утверждая, что существование драконов подтверждается документированными свидетельствами[8]. «Заигрывание» — пожалуй, наиболее подходящее слово для ха­рактеристики манеры, в которой такого рода мотивы используются и Щер­баковым, и другими русскими писателями-эмигрантами из Китая: этот прием рассчитан на то, чтобы поддразнить читателя допущением «а что, если?», за­ставив его на мгновение усомниться в своей картине мира, предположить, что верования азиатов — не обыкновенные суеверия[9]. Впрочем, такое исполь­зование этих мотивов не исключает наличия подлинного интереса к восточ­ной традиционной культуре у автора (так, Щербаков много путешествовал по Дальнему Востоку), или у читателя, или у них обоих. Обнаружить сегодня в текстах первой половины ХХ века «некорректные» выражения — задача слишком простая, а критика их с предвзятой позиции Эдварда Саида лишь помешает любой серьезной попытке понять, что за ними стоит. Несмотря на интерес к Китаю, который питали наши авторы, и некоторые признаки их знакомства с отдельными аспектами местной культуры, у нас нет свиде­тельств того, что кто-либо из них знал китайский язык. За редким исключе­нием в лице поэта Валерия Перелешина (1913—1992), русские писатели в Китае почти не читали и не говорили по-китайски. Щербаковские переводы двух рассказов Лу Синя (1881—1936), опубликованные в шанхайских рус­ских журналах, когда знаменитый китайский писатель жил в этом городе, были, скорее всего, сделаны по французскому изданию, вышедшему в Пекине[10] (хотя редакторы сборника Щербакова 2011 года и полагают, что Щер­баков переводил с оригиналов).

Вернемся к словам Нэнси Хьюстон, с которых начинается эта статья: рус­ские писатели редко пользовались вызовом, брошенным им Востоком, для того чтобы аналитически осмыслить чужие «культурные ценности», теоре­тически способные поколебать привычную для их читателей ценностную шкалу. Разительно неординарный пример — рассказ Юльского «Песня». Ге­рой рассказа, монгольский скотовод Нурханов коротает в харбинском отеле пустые, трагические дни; они оказываются для него последними. Он напо­минает «изваяние в монгольском капище» и называет себя «князем»: это дань Юльского традиции возвышения отдельных азиатов над их расовой принад­лежностью через изображение их лицами благородного происхождения, во­обще пережитками прекрасной старины[11]. Тяга к вольной жизни с степях бо­рется в Нурханове с соблазном перебраться в город; своими желаниями и заблуждениями он выгодно отличается от харбинских русских, с которыми он имеет дело, — проститутки и сутенера, нацелившихся на его деньги. Даже лаконичная речь монгола не указывает на его культурную «второсортность», а относится на счет пиджина, распространенного русскими среди населения Дальнего Востока[12]. Такой резкой критике, как в этом рассказе, русские пи­сатели, как правило, предпочитали национальную гордость, выражали кол­лективное «мы» и осмеивали «их» — причем не только априори «второсорт­ных» азиатов, но и тех представителей Запада, которые смотрели свысока на русских беженцев.

Для читателя, который в таком нуждался, был явно предназначен рассказ Щербакова «Европеец», в котором описывается карикатурный богач-фран­цуз в Шанхае, легко добивающийся успеха у доступных американок, но не­способный увлечь бедную русскую девушку из благородной семьи. Героиня рассказа вздрагивает, услышав в трамвае вульгарный монолог хозяйки бор­деля, обращенный к «мадам Соловейчик». Это напоминание о грозящей ей опасности и следующие за ним воспоминания о благополучной жизни в Рос­сии до эмиграции заставляют девушку отвергнуть ухаживания ее нетрезвого французского кавалера, который с досады называет русских «азиатами»[13]. У Юльского есть рассказ «Человек со шрамом», в котором показано, что честь русского офицера не купить ни за какие британские деньги[14]. Отсут­ствие у нерусских чести подразумевается в ключевой сцене «Черной серии» Щербакова, в которой капитан американского парохода хладнокровно игно­рирует отчаянный сигнал о помощи русской шхуны в водах Тихого океана к востоку от Японии, будучи чрезвычайно занят — он танцует фокстрот под звуки джаз-банда[15].

В этих текстах к фамилиям иностранцев (в одном случае — к еврей­ской фамилии) последовательно и иронически приставляются обращения «мосье», «мадам», «м-р» и «мистер». У Юльского есть и «лэди», избалован­ная англичанка, наследница состояния, на которой женится высоконрав­ственный герой «Человека со шрамом», капитан Антипов, чьи военные раны она врачевала; впоследствии он бросает ее, предпочтя ее обществу честную бедность. Эти простые приемы рассчитаны на то, чтобы создать ощущение отчуждения; то, как они применяются в прозе писателей-эмигрантов, пора­зительно напоминает стратегию советской литературы по изображению рас­тленного капиталистического Запада. Представление о превосходстве рус­ских было общей чертой обоих дискурсов, но рассказы об эмигрантских чести и гордости были призваны утешать читателей, предлагая им альтернативу зачастую суровой действительности. Некоторые русские женщины зараба­тывали на жизнь занятиями, которые писателям-мужчинам казались зазор­ными: устраивались официантками и танцовщицами в кабаре или станови­лись проститутками. Начиная с 1920-х годов офицеры царской и Белой армий, а также русские помоложе — попавшие в Китай детьми или там ро­дившиеся — служили местным китайским милитаристам, а в 1930-х годах — японскому оккупационному режиму в Маньчжурии; рисковать жизнью за деньги что на одной службе, что на другой было отнюдь не то же самое, что рисковать ею за патриотические идеалы, придававшие смысл служению царю на полях сражений в Европе и в борьбе с большевиками на внутреннем фронте. Выражая эту мысль, Хейдок писал о «бесславной войне», которую вели русские наемники-эмигранты ради китайского генерала[16]. У Юльского же, напротив, озабоченность вопросами чести выразилась в том лестном свете, в котором он представлял службу у японцев в вооруженном лесном патруле — «русской лесной полиции», куда вступил и сам. На этом примере перейдем от тонкостей «негативного» определения различий между «ними» и «нами» к рассмотрению понятий, в которых «позитивно» формулировалась коллективная идентичность.

Герои Юльского демонстрируют воинскую храбрость, сталкиваясь с ки­тайскими бандитами, так называемыми «хунхузами», которых они расстре­ливают в опасных ближних боях[17]. Потом они сжигают их «фанзы» (это сло­во — одно из тех, которые читатели дальневосточной русской литературы должны были знать, — означало либо пристанище бандитов, либо просто бед­ный китайский дом; все трое авторов употребляли его постоянно). Оба слова, заимствованные из китайского («хунхуцзы» — разговорное, буквально — «красная борода», «фанцзы» — «дом» или «комната»), вошли в торговый пиджин, иногда называвшийся «моя-твоя», которым пользовались русские и китайцы в Маньчжурии первой половины ХХ века. Когда слова из пиджина использовались русскими, они несли (особенно в печатном тексте) функцию кода, общего «местного» языка, способного «связывать» собеседников друг с другом. При том что китайская «фанза» вообще-то не была равноценна рус­скому «дому», частое употребление слов из пиджина указывает на то, что рус­ские воспринимали азиатский мир как фон, необходимый для формирования собственной идентичности на Дальнем Востоке. «Как испуганное стадо, пас­сажиры убегали в фанзу, где сгруппировались у кана в ожидании своей жал­кой участи», — пишет Хейдок, рассказывая о налете хунхузов на автобус в од­ном из своих приключенческих рассказов, опубликованном в харбинском «Рубеже»[18]. Посторонний бы этого не понял. Таинственные храмы неведо­мых богов, непонятный язык и даже зловонные продуктовые рынки были одновременно совершенно чуждыми и, как можно судить по включению в русский словарь звучащих по-китайски слов из пиджина, по-своему необхо­димыми для чувства дома. «Я не видел Венеции, но мне почему-то кажется, что Сучоу (sic!) сильнее, подлиннее ее, — писал Щербаков. — Каждый вершок грязной поверхности каналов потребен и... от этой тысячелетней настоенности быта исходит и бьет в голову крепкий, острый отвкус жизни, отгул свое­образной и не чуждой нам, русским, культуры»[19]. Китайские «бандиты» пред­ставляли собой единственные человеческие мишени, по которым русские эмигранты в 1930-х годах имели право стрелять (при поддержке своих япон­ских нанимателей) и, таким образом, оставались единственными азиатами, которых русские в Китае еще могли подчинить себе. Поэтому хунхузы тоже были необходимы.

Однако во множестве произведений эмигрантской литературы, действие которых разворачивалось в Китае, нет персонажей-китайцев или иных на­меков на то, что мы только что назвали «азиатским миром» (достаточно рассказов такого рода мы найдем и в сборнике Юльского)[20]: они создавали ил­люзию самодостаточного русского общества — ценой ухода от действитель­ности. Многие вещи, написанные в этом духе, были ностальгическими, и их герои редко видели смысл в своей жизни в настоящем. Придать ей смысл могло бы чувство положительной связи с местом проживания. Подлинный враг солдат Юльского из сборника «Зеленый легион» (автор озаглавил свои рассказы по аналогии с французским Иностранным легионом) находился за советско-китайской границей и был недосягаем для их пуль. И, хотя малая часть русской эмигрантской молодежи была мобилизована японцами для ор­ганизации диверсий на советской территории, единственным альтернативным способом доказать свое мужество в девственных лесах Маньчжурии и выжить, чтобы поведать о нем, была охота на уже исчезавших маньчжурских тигров — тема охотничьих рассказов Николая Байкова (1872—1958)[21]. Хунхузом пред­стояло сыграть роль другой «дичи». В прозе Юльского, где тоже хватает охот­ников и тигров, русский «легионер» может, застрелив китайского бандита, нечаянно спасти жизнь невинной китайской женщины, над которой тот соби­рался надругаться[22], но удовлетворение его герои испытывают не столько от таких подвигов, сколько от ощущения мужского товарищества и от сознания того, что своей работой они вносят вклад в постепенное установление в Маньчжурии закона и порядка. Такой рассказ, как «Яблоня отцветает» (опубликован в 1944 году), в котором русский солдат и японский инженер, говорящий на литературном русском языке и читавший в оригинале Толстого с Чеховым, сходятся на том, что война есть настоящее призвание мужчи­ны[23], может свидетельствовать о стремлении автора угодить своему японскому начальству, но точно сказать трудно: он с тем же успехом может отражать ис­кренние политические убеждения автора как члена русской фашистской пар­тии в Маньчжурии, которую японцы поддерживали. В некоторых рассказах Юльский доходит до откровенной пропаганды японского режима, грубо увя­зывая средства к существованию в настоящем и счастливое будущее русских эмигрантов в Китае с милосердным и заботливым Маньчжоу-го[24].

Так или иначе, у Юльского, как и у многих других писателей-эмигрантов, система ценностей сориентирована скорее на прошлое, чем на настоящее. Перспектива остаться в Китае под политической защитой Японии — не един­ственное будущее, которое он воображает для своих героев и, возможно, для себя самого. В своих последних сочинениях 1944 года он изображает поселе­ние для русских эмигрантов, устроенное японцами в отдаленной области Маньчжурии, и, дав циклу рассказов о них название «Новая земля», сравни­вает тамошних русских пионеров с персонажами Джека Лондона. Писатель присоединился к ним и, вероятно, там и был взят в плен советскими вой­сками, занявшими Маньчжурию в августе 1945 года; в ноябре он был приго­ворен к десяти годам лагерей и этапирован в Севвостлаг в Магаданской об­ласти, откуда бежал в 1950 году и, по всей видимости, погиб после бегства[25]. Однако ему представлялись и другие «новые земли». В одном из лучших своих рассказов, «Человек, который ушел» (1940), Юльский описывает от первого лица своего сослуживца по лесной полиции: антигерой, бывший поручик Вальтер, «последний отпрыск старого дворянского рода» — зане­сенный в маньчжурское захолустье алкоголик, которого его сын, живущий в Харбине (там же выходит за другого его жена), считает погибшим; у него нет «настоящего» и уж точно нет ощущения, что его служба имеет какой бы то ни было смысл. Глаза Вальтера «были выцветшими и пустыми. Глаза, которые ничего не видели впереди. Они, казалось, могли смотреть только вглубь, в прошлое». Все, что у него осталось, — это воспоминания о том да­леком прошлом, когда он был блестящим офицером царской кавалерии. Среди воспоминаний поручика Вальтера — неожиданная встреча в дождли­вой ночи на поле боя с вольноопределяющимся Гумилевым. Повествователь цитирует Вальтеру стихотворение Гумилева, когда они беседуют при луне, и предлагает контрастное сравнение: «Я спрашиваю: — Подходит к настоящему моменту, правда? Только здесь вместо Африки — тайга, а вместо дикарей — хунхузы.»[26] Впрочем, подлинное различие между обстоятельствами и на­строениями, на которое указывает тень Гумилева, связано с описанием в «За­писках кавалериста» боев, в которых молодой идеалист-доброволец снискал славу, бесстрашно сражаясь за Россию в Великой войне, и портретом отча­явшегося и обесчещенного человека средних лет, гоняющегося за китайскими бандитами в фантомном японском государстве. Финал рассказа выделяет его из ряда ностальгических припоминаний утраченных радостей «прежней жизни» и стереотипических сетований на судьбы князей, ставших шоферами и лифтерами, воспроизводившихся литераторами из русских эмигрантов на страницах журналов от Харбина до Берлина. Когда Вальтер погибает от пули, полученной в стычке с хунхузами, повествователь пишет ему письмо, в ко­тором говорит убитому офицеру, что «солдаты не умирают: они "уходят на запад", в какую-то далекую и красивую страну»[27].

Эта страна, в которой повествователь обещает Вальтеру новую встречу, — место отдыха и рай для солдат: «Там, в этой стране, Вы снова встретите то, что было прежде». Но он прибавляет: «Я не видел этого наяву, знаю об этом только из Ваших рассказов»[28]. Эти слова раскрывают положение писателя и его поколения: привезенные в Китай детьми (родившемуся в Иркутске Юльскому было семь лет, когда его семья пересекла маньчжурскую границу в 1919 году) или родившиеся в обстоятельствах, которые окружавшие их взрослые называли «эмиграцией», они унаследовали ностальгию по про­шлому, которого у них не было. Его воссоздание (на китайской ли земле, где- либо еще) тоже не могло отражать их мечты — лишь мечты других (родите­лей, старших товарищей по оружию). Так, многим сторонним наблюдателям поселения казаков или староверов в Маньчжурии казались микрокосмиче­скими осколками канувшего в небытие русского мира, отвергнувшими гео­графию и время[29]. В рассказе «Линия Кайгородова», героя которого, худож­ника, лишают рассудка сообщения в газетах о войне в далекой Европе, автор называет пригород — очевидно, харбинский — «уголком устаревшей русской провинции» и предсказывает, что и это вневременное бытие вскоре окажется в пропасти, в «бездонной черной яме» (лейтмотив рассказа)[30].

На что же было рассчитывать людям, не сумевшим убежать от времени и политики, которые лишили их власти над своей жизнью? Одним из возмож­ных выходов было укрепление связей друг с другом: в нескольких рассказах Юльского восхваляются семейные ценности[31]. Другому способу превозмо­гать тяготы, игравшему важную роль в жизни русских эмигрантов в Китае, авторы, о которых идет речь в этой статье, уделили немного внимания — им почти нечего было сказать о православии и церковных праздниках. Иной мир, которым повествователь утешал поручика Вальтера в «Человеке, кото­рый ушел», является в рассказе «Парашютист» — тоже о русском (в этом слу­чае ребенке), погибшем в Маньчжурии от хунхузской пули, — в образе «ска­зочного брига с ажурными черными парусами». Повествователь жалеет, что этот сказочный корабль не унес его «по лунной дороге» в бескрайнее небо еще тогда, когда он сам был ребенком в русской провинции[32].

В финале рассказа Альфреда Хейдока, писавшего о сверхъестественном и оккультном, смерть также предстает путешествием в другую страну[33]. Мы не можем утверждать, что религия и эзотерика для их адептов были всего лишь средствами уйти от трудностей существования. Не все, конечно, так просто; но не приходится сомневаться в том, что разные формы веры в потустороннее должны были, среди прочего, даровать утешение в этом мире. Русские в Ки­тае, побитые волнами политических потрясений и оказывавшиеся во все бо­лее и более шатком положении, весьма в таком утешении нуждались. Не сле­дует считать, что само состояние эмиграции делало человека несчастным, не следует и чрезмерно полагаться на общие сведения об обстоятельствах эмиг­рантов, почерпнутые из политической и социальной истории. Выводы, осно­ванные на совокупности «обезличенных» данных, будут применимы лишь к условному «среднестатистическому», тогда как (это следует подчеркнуть) во множестве частных случаев жизнь в Китае или «переэмиграция» в какую- нибудь третью страну в дальнейшем обеспечила выходцам из России более надежные бытовые условия и больше возможностей для счастья и самореа­лизации, чем родная страна могла бы предложить им на протяжении большей части ХХ века. При этом многие страдали, и страдания усиливались ощу­щением оторванности от корней. Расцвет интереса к религии и сверхъестест­венному среди эмигрантов в Китае — феномен, отразившийся во множестве книг на эти темы, опубликованных русскими издательствами Харбина и Шанхая, — был связан с их жизненной ситуацией.

Сочинения Хейдока удовлетворяли соответствующие потребности. При этом представления о переходе от обыденной реальности эмигрантской жизни к возвышенным формам духовного бытия, присущие героям его рас­сказов, по меньшей мере туманны: в «Трех осечках» один из них выражает «смутную веру в страну Высших Целей, откуда иногда [к нему слетают] уди­вительные мысли.»[34]. В рассчитанной на широкую аудиторию прозе Хейдока увлеченность мистикой подпитывается цветастым восточным роман­тизмом, примером чему могут служить рассказы «Нечто» и «Маньчжурская принцесса»[35]. В этих незамысловатых с литературной точки зрения вылазках в область сверхъестественного чувствуется влияние Николая Рериха (Хей- док был его верным последователем); в 1934 году, пребывая в Харбине, тот написал предисловие к его сборнику «Звезды Маньчжурии», в котором при­ветствовал оживление «древних былей» в свете созидания новой Маньчжур­ской империи. Перспективы, предлагавшиеся читателям этого сборника, не связывались даже с крепнувшей японской властью (как в рассказах Юльского): мечтатели и безумцы, наводнившие рассказы Хейдока, в жизни терпят поражение. Ценности, с которыми они сообразовываются, тоже не выдер­жали проверки эмигрантскими невзгодами. Его герои живут фантазиями о мистическом «не здесь», о другом, воображаемом бытии, потому что больше у них ничего нет.

В заключение этого краткого экскурса в сложную и деликатную тему я вы­нужден сделать то, чего обещал не делать: отвлечься от персонажей, населяю­щих книги троих писателей, и перейти к обыкновенным людям из Харбина, из поселений КВЖД и других китайских городов, в которых жили русские эмигранты. В их повседневной жизни тенденции к консервации и адаптации неизбежно сочетались друг с другом. Модель бытования русской эмиграции на Западе была иной: в Китае русские не продержались достаточно долго для того, чтобы их дети пустили в этой стране корни, а Харбин и Шанхай — укре­пились бы на карте рассеяния русской диаспоры. Просуществовав на карте русского зарубежья почти полвека, эти экзотические места стерлись с нее — и потому, что сами эмигранты не желали навсегда сделать Китай своим до­мом, и под воздействием политических сил, СССР и КНР, солидарных в же­лании выдворить их оттуда. История русских в Китае ХХ века, по сути, за­вершилась с отбытием последних из них в 1960-х годах. Какие ценности они увезли с собой? Даже эмигрировав повторно — в Северную Америку или в Австралию, — эмигранты первого поколения, ставшие таковыми в Китае, зачастую не теряли патриотизма, стремясь, несмотря на все невзгоды и не­удачи (а может быть, именно из-за них) оставаться «русскими» по языку, вере, образу жизни и мысли и воспитывать «русскость» в своих детях. Другие эмигранты, пережившие репатриацию в Советский Союз и вынужденные приспосабливаться к системе социалистических ценностей, насаждавшейся в этой стране, системе, автоматически превращавшей «эмигрантов» в «пре­дателей», пытались сохранять и (до последних лет советской власти — тайно) передавать следующим поколениям сознание своей особой принадлежнос­ти — к харбинцам, или «русским из Китая».

Пер. с англ. Александры Володиной под ред. Дмитрия Харитонова

Работа над статьей осуществлена при поддержке Фонда Цзян Цзинго (The Chiang Ching-kuo Foundation for Inter­national Scholarly Exchange), грант RG002-P-08.

[1] Huston N. The Mask and the Pen // Lives in Translation: Bi­lingual Writers on Identity and Creativity / Ed. by Isabelle de Courtivron. N. Y.: Palgrave Macmillan, 2003. P. 55.

[2] Щербаков М. Одиссеи без Итаки. Владивосток: Рубеж, 2011; Юльский Б. Зеленый легион. Владивосток: Рубеж, 2011; Хейдок А. Звезды Маньчжурии. Владивосток: Рубеж, 2011. В дальнейших примечаниях я буду ссылаться на эти издания, указывая фамилию автора и страницу.

[3] Ради задач, поставленных в этой статье, я исхожу из того, что издания 2011 года представляют собой точные (не- отредактированные и несокращенные) воспроизведения оригиналов. У меня нет оснований полагать, что это не так, если не считать множества опечаток в этих изданиях Щербакова и Юльского. Остается вопрос о том, как вы­бирались тексты — понятно, что решение было за редак­торами серии, Александром Колесовым и Александром Лобычевым.

[4] Ср.: Jahn H.F. «Us»: Russians on Russianness // National Identity in Russian Culture: An Introduction / Ed. by Simon Franklin and Emma Widdis. Cambridge: Cambridge Univer­sity Press, 2004. P. 53—73, в особенности p. 73.

[5] См. проницательную критику этого подхода к Китаю в статье американской писательницы Эмили Хан (1905— 1997), в то время жительницы Шанхая: Hahn E. The China Boom // T'ien Hsia monthly. 1938. № 3. Репринт: China He­ritage Quarterly. № 22 (June 2010).

[6] Щербаков, 35. Отметим употребление слов «ходя» и «ки­таеза» в том же рассказе; последнее также употребляется в городском контексте Шанхая на с. 158. О китайской вони см. в рассказе «Паршивый уголь» на с. 52. Герой рас­сказа, капитан русского парохода, говорит о «китаезах из Шандуня»: «Ведь из этого самого Чифу желторожие прут к нам, как из брандспойта. Чего только не делали при Царе, чтобы остановить: ничего не помогло. Расползлись, точно клопы». Китайцы, в свою очередь, называют его «капитана» и назначают судьей, дабы он заставлял их со­блюдать закон тайги (54). В другом рассказе о дальневос­точном капитане («Последний рейс») упоминаются «мест­ные "манзы" — китайцы» и «местная китайня» (170, 175).

[7] Щербаков, 192, 244.

[8] Щербаков, 102—104. О женьшене см. уже упоминавшийся рассказ «Корень жизни» и стихотворение «Жень-шень». В двух из «Шанхайских набросков» Щербакова («Кал­лиграф» и «Хрустальный шар») появляются китайский каллиграф и адвокат-эстет; в другом рассказе этого цикла посещение храма в центре Шанхая представлено путешест­вием во времени, в глубокую древность («Поэма огня»). Посещения корейских и японских храмов — предмет ряда стихотворений Щербакова (в его поэтическом творчестве есть и другие вариации на азиатские темы); его путевые очерки «Священный остров» (о буддийских храмах Путу- шаня и местном культе богини Гуаньинь) и «По древним каналам» (о Сучжоу) также демонстрируют расположен­ность к традиционной китайской эстетике.

[9] См.: Щербаков, 150; и рассказ «Иринари» о японской лисе-оборотне.

[10] Источник второго из двух рассказов (их названия Щер­баков перевел как «Господин Кун» и «Завтра») — явно «Choix de nouvelles de Lou Shun» в переводе Чжан Тянья (Peking: Imprimerie de la «Politique de Pekin», 1932). Щер­баков — не утверждавший, что знает китайский язык, — обращался к другому номеру журнала «Politique de Pe- kin», чтобы перевести опубликованную в нем лекцию ки­тайского автора о театре (см. с. 447). В очерке «Вывески», который начинается с самокритичного замечания — евро­пейцы, мол, «ходят по китайским улицам не только как глухонемые, но и как слепые», — автор говорит о том, что означают торговые вывески, «объясненные [ему] в Пекине и Шанхае» (143). В рассказе «Чэ» из «Шанхайских на­бросков» (его заглавие воспроизводит звучание китайско­го глагола «есть») повествователь дает понять, что его ки­тайский «приятель и сослуживец», который познакомил его с местной кухней, пригласив на свадебный обед, ис­пользовал для своих подробных гастрономических разъ­яснений «чужой язык», то есть говорил по-французски или по-английски.

[11] Сюжет «Озера богача. Корейской легенды» Щербакова основывается на фантастическом рассказе, который пове­ствователь слышит от знатного корейца. При виде впечат­ляющей гробницы в Сучжоу Щербаков воображает, что в ней погребен «князь, принц крови, а может быть, и сам император», и описывает вымышленные похороны этих древних правителей (378—379).

[12] «Слова произносил почти без акцента, но в построении фраз была та примитивность и короткость, которые рус­ские в течение долгого ряда лет старались ввести при объ­яснении с монголами и тунгусами» (Юльский, 306).

[13] Щербаков, 158—159, 168; ср. «полуазиаты», с. 156.

[14] Юльский, 127, 136—139. См. также рассказ «Мяу», в ко­тором высмеиваются англичане. В рассказе Хейдока «Ми-ами», фантазии на тему межрасового секса в Гонконге, русский персонаж, разозленный британцами, стремится «превратить себя в скифа, полуазиата, чтобы прислуши­ваться [в туземном квартале] к шипению скрытой ненави­сти, питаемой цветным населением к белым братьям» (Хейдок, 96).

[15] Щербаков, 227—228. Злополучной шхуне откажет в по­мощи и другой, неопознанный иностранный пароход, за­тем русский экипаж будет вынужден подавить восстание струсивших корейских матросов (234—235, 238), и лишь после этого «Диана» в конце концов спасается, прибив­шись к берегам Гуама.

[16] Хейдок, 54—55; развенчание героизма поборников Белого дела — на с. 64, 88.

[17] Рассказ Юльского «Вода и камень» начинается словами: «Мы подошли к фанзе бесшумно шагов на двадцать и только тогда открыли огонь» (с. 38). Ср. с. 70—71, 78, 438— 439. Во время оккупации Маньчжурии Японией (1931— 1945) японские власти называли «бандитами» целый ряд враждебных им сил, в том числе участников китайского со­противления и коммунистов. «Белобандитами» называла белоэмигрантов советская пропаганда с начала 1920-х годов.

[18] Хейдок, 188—189. Кан — кирпичная кровать с подогревом, напоминающая русскую печку; ими пользовались в север­ном Китае и в Корее.

[19] Щербаков, 371; см. там же, с. 410 — о том, что, по Щерба­кову, русские писатели в Китае были не только географи­чески, но и духовно ближе к России, чем их коллеги из ев­ропейской эмиграции: «.здесь, на Востоке, мы гораздо меньше оторваны от Родины, продолжающей невидимо питать нас своими соками, тогда как на Западе этот живо- носный родник иссякает все больше и заметнее под дав­лением чуждой механической цивилизации».

[20] См. рассказ «Закон жизни», в котором единственным сви­детельством того, что действие происходит в Китае, слу­жит курение «маньчжурского табака» (Юльский, 285), или «Поезд на юг», в котором поезд, фигурирующий в на­звании, направляется в Шанхай, однако больше о Китае ничего не говорится; в рождественском рассказе «Станция на окраине» русский бал на станции КВЖД, где один из юных гуляк «был наряжен китайцем» (с. 302), прерыва­ется вооруженным нападением хунхузов.

[21] Еще один важный проект владивостокского издательства: Байков Н. Собр. соч.: В 3 т. Владивосток: Рубеж, 2011 — 2014.

[22] См. рассказ «Вторая смерть Шазы» (с. 78). Далее проис­ходит все то же «заигрывание» с китайским суеверием: уби­тый бандит, возможно, перевоплощается в тигра, и рус­скому прапорщику приходится убивать его еще раз. На аналогичном «заигрывании» строятся рассказы «Господин леса» (из того же сборника) и «След лисицы», в котором русский преследует китайскую лисицу-оборотня. Отлича­ется от них лирический рассказ «Возвращение г-жи Цай», который, не будь он подан как устное повествование «ста­рого китайца за чашкой цветочного чая» (с. 316), можно было бы сравнить с европейскими модернистскими экспе­риментами с китайской стилистикой и тематикой. Ср. не­давно переведенный сборник рассказов Белы Балаша (1884—1949): Balazs В. The Cloak of Dreams: Chinese Fairy Tales [1921] / Trans. by Jack Zipes. Princeton: Princeton Uni­versity Press, 2010.

[23] См.: Юльский, 173. В рассказе «Чудесная птица — любовь», основанном, по словам автора, на правдивых фактах, отно­сящихся к службе русских в армии китайского милитари­ста, сообщается, что впоследствии его герой «пал смертью храбрых при штурме Толедо, сражаясь в авангарде армии генерала Франко» (с. 343).

[24] См., в частности, рассказ «Счастье», опубликованный в 1941 году. Из-за цензуры в Маньчжоу-го Япония и япон­цы в этом рассказе называются по-русски «Ниппон» и «ниппонцы», а ханьское население Китая стало «маньчжу­рами» (с. 447).

[25] Биографическая справка о Юльском почерпнута из полез­ного предисловия к сборнику, написанного Александром Лобычевым, который тоже (хотя и в ином ключе) подчер­кивает значение рассказа «Человек, который ушел». См. также комментарий (с. 551).

[26] Юльский, 59, 67. Неточно цитируется стихотворение «Аф­риканская ночь» (1913).

[27] Юльский, 71.

[28] Юльский, 72.

[29] Герой рассказа Юльского «Закон жизни», склонный к раз­мышлениям о смысле бытия, заново находит себя после несчастной любви, перебравшись из города в тайгу; он воз­вращается с простой женой-казачкой, которую он нашел и заслужил, пройдя «первобытное» испытание силы вдали от цивилизации.

[30] Юльский, 421, 427, 431.

[31] Кроме слащавого пропагандистского рассказа «Счастье», см. также рассказы «Серая смерть», «Святочный гость» и «Полынь».

[32] Юльский, 168—169. У Юльского есть и другие рассказы, которые кончаются мечтой о невозможных переменах в обстоятельствах героев: см. «Черт» (Николай Филиппо­вич, помещенный в психиатрическую лечебницу, «тре­бует... виллу с мраморной балюстрадой и яхту, белую, как чайка, с парусами, окрашенными в небесно-голубой цвет», с. 211) и «Поезд на юг» (когда поезд, увозящий женщину, в которую был влюблен герой рассказа, уходит, герой осо­знает, что прожил жизнь, так и не узнав счастья: вообра­жая упущенное, «Мартонов. видел изумрудное, как на фарфоровых чашках, море у ниппонских берегов, джонки и лес мачт в порту Сингапура, ажурные пальмы Гавайских островов», с. 441).

[33] В миг казни «Жданов отправился в одну страну, где он еще не побывал и откуда не возвращаются.»; см. финал рассказа «Безумие желтых пустынь» (Хейдок, 41).

[34] Хейдок, 54. Ср. «таинственные тропы, уводящие живых в вечность», в рассказе «Маньчжурская принцесса» (с. 72).

[35] См. также рассказ «Приключение Анатоля Гайнау» (sic; в тексте, однако, герой именуется Анатолием), еще одну «сказку», которая кончается видением жизни «не здесь», в данном случае — на воображаемом юге Китая: китаянка по имени Ван-мей-ли забирает Гайнау, спасшего ее от хун­хузов, в свой дом «с верандой красных колонн» на берегу реки, где время остановилось (с. 194). Художнику же Баг­рову автор отводит двенадцать лет страстной брачной любви с «Маньчжурской принцессой» (так называется рассказ), ожившим реликтом династии Цинь, где-то в «го­рах маньчжурского севера» (с. 84).

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

НПО «Микроген» объявил об уходе с украинского рынка вакцин из-за невозможности своевременного валидации производства. Причиной сложившейся ситуации стал конфликт на юго-востоке страны, рассказал РИА Новости генеральный директор производителя Петр Каныгин.

«На Украину мы поставляли анатоксины, вакцину по национальному календарю прививок, занимали там 50% объемов. Украина перешла на GMP, мы GMP не соответствовали, поэтому рынок терялся постепенно, и полностью в этом году его потеряли. События на Украине не позволили провести мероприятия по валидации наших производств», - сказал Каныгин, подчеркнув, что на Украине сложилась крайне сложная ситуация с иммунизацией.

По словам директора «Микрогена», страна «оказалась в заложниках у западных компаний: иностранные вакцины сначала бесплатно раздавались, а потом эти вакцины оказались в 30 раз дороже, чем препараты «Микрогена».

Иммунопрофилактические препараты российского производителя остались на рынке Крыма. Каныгин добавил, что в качестве благотворительной помощи компания поставляет в роддома Крыма противотуберкулезную вакцину БЦЖ. Также Каныгин уточнил, что из-за ограничений по ввозу высокотехнологичного оборудования из США и Европы, «Микроген» ищет поставщиков в Китае, Южной Корее, Малайзии и Сингапуре.

В условиях ухудшающейся внешней конъюнктуры российские руководители не оставляют попыток привлечь к освоению российских территорий иностранных инвесторов. Так, на днях первый заместитель председателя российского правительства России Игорь Шувалов заявил, что Россия рассчитывает на заинтересованность Сингапура в сотрудничестве по освоению Дальнего Востока. В частности, сингапурским инвесторам предлагается вкладывать средства в реконструкцию аэропорта Владивостока и в сельскохозяйственную отрасль региона. Об этом И. Шувалов сообщил на встрече с вице-премьером и министром финансов Сингапура Тарманом Шанмугаратнамом на 5-м заседании двусторонней комиссии высокого уровня. Высокий гость из Сингапура одобрил открытие новых форм взаимодействия с Россией и рассказал о консультациях между министерствами здравоохранения двух стран, а также о развитии сотрудничества с Санкт-Петербургом, Владивостоком и Новосибирском. Наибольшие надежды в России возлагают на участие в освоении Дальнего Востока на КНР. В последнее время, возможный рост инвестиций в этот регион связывается с проектом ТОР. Сингапур. Россия > Транспорт > chinalogist.ru, 14 сентября 2014 > № 1175685

Индия подписала соглашение о свободной торговле услугами и инвестициями с Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (ASEAN). Подписанием закончился переговорный процесс по этому вопросу, который длился с 2005 года.

По заявлению департамента коммерции Индии: «Договорённость поможет обеспечить индийским специалистам возможность работать в странах Ассоциации, в том числе в сфере информационных технологий».

Подобное соглашение в отношении товаров Индия подписала с ASEAN ещё в 2009 году, однако значительной выгоды от этого получить не удалось, поэтому власти страны были заинтересованы в заключении договора о торговле услугами.

Членами ASEAN на сегодня являются десять юрисдикций: Филиппины, Бруней, Камбоджа, Индонезия, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Вьетнам. Цель соглашения - свободный обмен специалистами и стимулирование инвестиций.

Ожидается, что в ближайшее время все страны ратифицируют соглашение, и в конце года оно вступит в силу.

11 сентября в Юронге компания Singapore Technologies Marine (ST Marine) провела церемонию закладки головного прибрежного корабля проекта LMV (Littoral Mission Vessel) для сингапурских ВМС, сообщает сайт Минобороны Сингапура.

Церемонию возглавил постоянный секретарь министерства обороны Чан Ен Кит (Chan Yeng Kit). Закладка головного корабля LMV стала еще одним важным этапом для ВМС Сингапура.

Этот корабль является первым из восьми LMV для сингапурских ВМС, которые будут строиться компанией ST Mariine вместе с ST Electronics и DSO National Laboratories. Оборонное научно-техническое агентство (Defence Science and Technology Agency) назначено основным подрядчиком и системным интегратором программы LMV. В проекте LMV будут внедрены повышенная эффективность работы с малым количеством экипажа, передовые технологии и инновационные концепции.

LMV заменят патрульные корабли класса Fearless, которые состоят в ВМС Сингапура в течение 20 лет. Ввод LMV повысит возможности ВМС Сингапура для защиты морских рубежей страны.

Одна из крупнейших российских фармацевтических компаний — НПО "Микроген" Минздрава РФ — вынуждена покинуть украинский рынок сбыта вакцин из-за того, что не смогла своевременно провести валидацию производства в связи с конфликтом на юго-востоке страны, сообщил журналистам гендиректор компании Петр Каныгин.

"На Украину мы поставляли анатоксины, вакцину по национальному календарю прививок, занимали там 50% объемов. Украина перешла на GMP, мы GMP не соответствовали, поэтому рынок терялся постепенно, и полностью в этом году его потеряли. События на Украине не позволили провести мероприятия по валидации наших производств", — сказал Каныгин журналистам после того, как открыл в Томске новый цех по производству вакцин.

По его словам, сейчас на Украине сложилась сложная ситуация с вакцинацией, так как страна "оказалась в заложниках у западных компаний: иностранные вакцины сначала бесплатно раздавались, а потом эти вакцины оказались в 30 раз дороже, чем вакцины "Микрогена".

"Украина пошла по простому пути: перестала прививать своих детей, прививают за деньги. Ситуация с вакцинацией на Украине тяжелейшая, ее просто не ведется", — отметил глава компании.

Он добавил, что это можно увидеть по Крыму, который в марте вышел из состава Украины и стал российским регионом: "Когда выполнили обследование вакцинопрофилактики, мы ужаснулись, потому что 22 года этим в Крыму вообще никто не занимался".

Он добавил, что в качестве благотворительной помощи компания поставляет в роддома Крыма противотуберкулезную вакцину БЦЖ. Также Каныгин уточнил, что из-за ограничений по ввозу высокотехнологичного оборудования из США и Европы, "Микроген" ищет поставщиков в Китае, Южной Корее, Малайзии и Сингапуре.

ФГУП "НПО "Микроген" является крупнейшим предприятием российской медицинской промышленности. Оно насчитывает в своем портфеле почти 400 наименований лекарственных препаратов и производит более 70% от всего объема выпускаемой отечественной иммунобиологической продукции. Чистая прибыль компании в 2013 году выросла более чем в четыре раза по сравнению с 2012 годом, составив 1 миллиард рублей.

Австралия — самое дорогое место, куда может поехать учится студент из другой страны, между тем, утверждает международное исследование, это не самое лучшее место, куда следует отправляться за высококачественным образованием. HSBC, международный инвестиционный банк, провел исследование среди 5000 родителей, имеющих детей -студентов, обучающихся за рубежом, в исследовании приняли родители из 15 различных стран.

В самом верху списка, составленном по величине суммы стоимости обучения, оказалась Австралия: в среднем, родители студентов-иностранцев, обучающихся здесь, тратят 42 тысячи в год. В эту сумму, кроме оплаты за обучение, входит также стоимость проживания в стране (жилье, еда, одежда, оплата обязательной для иностранных студентов медицинской страховки).

На втором месте в списке дороговизны стран для обучения иностранцев оказался Сингапур — на 3000 долларов дешевле, чем Австралия, на третьем — Соединённые Штаты (на 6000 тысяч дешевле, чем лидер списка).

Однако, только четверть из опрошенных указала, что Австралию можно отнести к первой тройке стран по качеству получаемого в итоге образования.

В ходе исследования также выяснилось, что 70% опрошенных родителей в других странах (не в Австралии) ожидают, что их ребенок по окончании школы получит университетское образование, а около 40% из этих же родителей мечтают, чтобы их дети продолжали учиться и по окончании университета (аспирантура и так далее).

Один из управляющих HSBC Graham Heunis, отметил некоторые другие любопытные результаты исследования: в Австралии только около 41% опрошенных родителей считают, что их дети должны получить университетское образование, между тем, в менее благополучной по уровню жизни Индонезии 92% опрошенных родителей убеждены в необходимости для своих детей продолжать обучение и после школы, связывая с этим их дальнейшее благополучие. Зато австралийцы свято верят, что по уровню образования — Австралия номер один в мире.

На самом деле, австралийцам придётся умерить патриотический пыл в этом вопросе. Мистер Heunis с сожалением отмечает, что Австралия, в среде потенциальных покупателей услуг в получении высшего образования, названа только пятой, после США, Великобритании, Германии, разделив пятое место с Канадой, что, при высоком курсе австралийского доллара, объективно, не может помочь австралийском сектору высшего образования. Как известно, на континенте — самая высокая в мире концентрация международных студентов: 20% студентов в высших образовательных учреждениях Австралии — из-за рубежа. При том, что австралийцы, как правило, получают образование в кредит от государства по ценам в 2–3 раза ниже, чем студенты-иностранцы, постоянный приток иностранцев — жизненно необходим для существования всей отрасли.

Представитель совета по иностранным студентам в Австралии Dion Lee подтвердил, что всякий иностранный студент знает о высокой стоимости получения образования в Австралии. Мистер Lee считает, что сделать процесс более дешёвым для иностранцев — не сложно. Одна из предлагаемых мер — введение общенациональных льгот на проезд иностранным студентам наравне со студентами — австралийцами. Не во всех штатах Австралии пока проявляется такая доброта к обучающимся из-за рубежа.

Самое большое беспокойство мистера Lee вызывает намерение правительства дерегулировать оплату университетских курсов, что, скорее всего, приведёт к росту цен и для иностранных студентов.

Федеральное правительство Австралии и официальный орган, представляющий университетский сектор, Universities Australia, ранее заявляли, что дерегуляции — необходима, это позволит высшим учебным заведениям повысить уровень стандартов в сфере образования.

Бархатный сезон россияне предпочитают проводить на Тенерифе, Крите и Кипре

Российские самостоятельные туристы едут на море в сентябре в среднем на неделю и тратят на проживание в отелях около €90 за ночь.

В начале и середине осени у российских туристов самой большой популярностью пользуются курорты Испании, которые по числу забронированных ночей опережают Грецию и Турцию, пишет портал Travel.ru, ссылаясь на свой рейтинг броней отелей российскими туристами на период с 1 сентября по 31 октября.

В Испанию приезжают в среднем на 10 дней, в Грецию - на 8. Более того, на проживание на испанских курортах наши соотечественники тратят около €80 в сутки, а на греческих - на 20% меньше.

Самым бюджетным направлением для осенних поездок является тайский Ко-Чанг, где россияне тратят на проживание около €60 в сутки. А вот самым дорогим стал мексиканский Канкун, где сутки в местном отеле обходятся в €110.

Топ-10 зарубежных курортов в бархатный сезон у россиян:

Крит (Греция),

Тенерифе (Испания),

Кипр

Майорка (Испания),

Ницца (Франция),

Салоу (Испания),

Аланья (Турция),

Варадеро (Куба),

Бали (Индонезия)

Мадейра (Португалия)

Россияне любят не только отдыхать в Испании, но и с удовольствием приобретают там недвижимость. Только за последний год спрос со стороны наших соотечественников вырос на 62%

Сингапур готов участвовать в проектах городского развития в России

Азиатские компании выразили готовность к участию в реализации российских проектов городского развития и жилищного строительства, заявил заместитель Министра строительства и жилищно-коммунального хозяйства России (Минстрой РФ) Александр Плутник в ходе заседания Российско-сингапурской межправительственной комиссии. «Сингапурская сторона выразила готовность работать в России, в первую очередь в проектах городского развития и жилищного строительства. Она готова участвовать в планировке территорий российских городов. У сингапурцев есть огромный опыт в территориальном планировании и градостроительстве», - сказал А. Плутник. Ранее стороны договорились об обмене опытом работы по снижению административных барьеров и повышению эффективности государственного управления. Замминистра напомнил, что у компаний из Сингапура уже есть опыт работы в России. «Например, проект создания города-спутника «Иннополис-Казань» в Татарстане. Мастер-план инновационного города, созданного с учетом самых современных разработок в области градостроительства, принадлежит бюро, которое возглавляет Лиу Тай Кер - бывший главный архитектор Сингапура», - отметил А. Плутник. По его словам, партнерство с азиатскими странами в области проектирования и строительства положительно отразится на развитии российских компаний.

Глеб Никитин принял участие в Российско-Сингапурском деловом форуме.

В среду, 10 сентября, первый заместитель министра промышленности и торговли Глеб Никитин принял участие в заседании Межправительственной Российско-Сингапурской комиссии высокого уровня и Российско-Сингапурском деловом форуме.

Пленарное заседание провел председатель сингапурской части комиссии, вице-премьер Правительства Республики Сингапур, министр финансов Тарман Шанмугаратнам.

Участники заседания обсудили вопросы развития торгово-экономического и межрегионального сотрудничества, сотрудничества в области сельского хозяйства, транспорта и промышленности, а также двустороннего сотрудничества в области культуры, социальной инфраструктуры и в информационно-коммуникационной сфере.

В рамках мероприятия состоялось подписание меморандума о взаимопонимании между входящей в Госкорпорацию Ростех компанией «Азимут» и «Сингапур Текнолоджиз Электроникс».

«Компании нацелены на создание совместных решений в области комплексной автоматизации деятельности аэропортов, – сказал в своем выступлении Глеб Никитин. – Рассчитываем, что данный проект положит начало долгосрочным отношениям и выходу российской аэронавигационной продукции на азиатско-тихоокеанский рынок в целом и сингапурский – в частности».

Глеб Никитин предложил сингапурским партнерам в сфере EPC-инжиниринга войти в проект инжинирингового центра по трудноизвлекаемым ресурсам, создаваемого на базе Московского физико-технического института. Сингапурским партнерам предложено войти в консорциум в сфере создания линейки продуктов САПР (промышленного программного обеспечения).

Он также предложил иностранным партнерам развивать совместно проект индустриальных парков и пригласил сингапурские компании к учреждению управляющих компаний индустриальных парков в России.

Первый замминистра отметил ряд прорабатываемых совместных проектов в области гражданской авиации и выразил надежду на установление кооперации с сингапурскими партнерами в этой сфере.

Больше миллионеров предпочитают иметь второй дом в Дубае, чем в Париже и Лос-Анджелесе

Дубай находится в числе ведущих 5 городов мира по количеству миллионеров, которые, не являясь постоянным резидентом города, имеют в нем недвижимость (так называемый «второй дом» в отличие от дома в стране постоянного проживания. Таких миллионеров в Дубае около 8200, что больше, чем в столь популярных у состоятельных людей Цюрихе, Женеве и Лос-Анджелесе.

В этом списке лидирует Лондон с 22 300 миллионерами, которые имеют свои неосновные дома в мегаполисе, на втором месте Нью-Йорк, а третье и четвертое место занимают азиатские гиганты Гонконг и Сингапур.

Большинство миллионеров имеющих вторые дома в Дубае являются выходцами из других стран Ближнего Востока.

Базирующаяся в Дубае компания-застройщик Emaar Properties начинает реализацию недвижимости в новом элитном жилом проекте BLVD Heights, который будет располагаться в районе Downtown Dubai.

Компания-застройщик из Дубая (ОАЭ) Emaar Properties на днях сообщила о начале строительства двух новых жилых зданий, которые будут соединяться общим подиумом, в районе Downtown Dubai.

Как сообщает Imexre.com со ссылкой на издание Arabian Business, застройщик планирует приступить к строительству проекта BLVD Heights, в котором будет оборудовано 280 элитных квартир с одной, двумя и тремя спальнями.

Продажа недвижимости в проекте будет осуществляться на основании живой очереди. Открытие продаж запланировано на 13 сентября 2014 года в Дубае, Абу-Даби, Шанхае, Гонконге и Сингапуре.

Онлайн-регистрация потенциальных покупателей стартует в ОАЭ 10 сентября 2014 года в 10 часов утра.

Управляющий директор компании Emaar Properties Ахмад Аль Матруши (Ahmad Al Matrooshi), комментируя данное событие, отмечает: "Спрос на стильные квартиры в районе Downtown Dubai по-прежнему остается высоким, поскольку Дубай считается одним из самых популярных направлений среди покупателей, ориентированных на приобретение элитного жилья”.

Инвесторы и конечные пользователи, заинтересованные в приобретении квартир в проекте BLVD Heights, могут зарегистрироваться в программе даже в день открытия продаж, избежав, таким образом, необходимости стоять в очереди.