Всего новостей: 4228802, выбрано 5537 за 0.047 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
54% европейцев имеют дома компьютеры. Показатель Кипра ниже среднеевропейского (45%), и поэтому страна занимает в этой категории десятое место с конца. У каждой четвертой из десяти семей в Европе имеется дома подключение к интернету. В восьми странах пользуются интернетом из дома более чем половина семей. Самые высокие показатели у Голландии, Дании и Швеции, самые низкие (менее 20%) у Греции, Словакии, Болгарии, Румынии и кандидата на вступление в ЕС Турции. Кипр занимает шестое место с конца (25%). Телевидение есть дома практически у всех европейских семей (97%). Больше всего смотрят телевидение в Греции, Португалии, на Мальте и Кипре, где у каждой семьи есть телевизор. На оккупированном севере также практически у всех семей имеется телевизор. Наименее популярно телевидение в Германии, где телевизор имеется лишь у 93% семей.
За два дня до того, как Европейский совет разрешил Кипру присоединиться к еврозоне, Совет министров увеличил минимальный размер месячной заработной платы с 384 фунтов до 409 фунтов, или 699 евро. Как соотносится эта сумма с уровнем минимальных зарплат в других европейских странах? Согласно исследованию «Евростат», в 21 стране ЕС (Кипр, Бельгия, Болгария, Испания, Эстония, Греция, Франция, Венгрия, Ирландия, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Чешская Республика и Великобритания) коллективные договора зависят от установленного национального минимума заработной платы. В остальных странах Евросоюза установленного национального минимума заработной платы нет.Среди стран ЕС чистая минимальная зарплата варьируется от 92 евро (Болгария) до 1570 евро (Люксембург). В стране-кандидате на вступление в блок, Турции, минимальная зарплата составляет 298 евро.
Согласно размеру минимальной месячной зарплаты, страны ЕС можно разделить на три группы по размеру минимальной заработной платы на янв. 2007г.
1 группа – менее 300 евро. Болгария – 92 евро. Румыния – 114 евро. Латвия – 172 евро. Литва – 174 евро. Словакия – 217 евро. Эстония – 230 евро. Польша – 246 евро. Венгрия – 258 евро.
2 группа – от 400 до 700 евро. Португалия – 470 евро. Словения – 522 евро. Мальта – 585 евро. Кипр – 656 евро. Испания – 666 евро. Греция – 668 евро.
3 группа – более 1200 евро. Франция – 1254 евро. Бельгия – 1259 евро. Нидерланды – 1301 евро. Великобритания – 1361 евро. Ирландия – 1403 евро. Люксембург – 1570 евро.
Кипр остается во второй группе даже после июньского повышения минимальной зарплаты до 699 евро. Для сравнения минимальная федеральная заработная плата в США на янв. 2007г. составляла 676 евро.
Процент служащих, получающих минимальную зарплату: в Испании – 0,8%; Франции – 16,8%; Мальте – 1,5%; Словакии – 1,7%; Великобритании – 1,8%; Чехии – 2%; Болгарии – 16%; Латвии – 12%; Люксембурге – 11%; Литве – 10,3%. В США 1,3% служащих получают минимальную федеральную зарплату.
Российская компания «Твэл» поставила 20 тепловыделяющих сборок (кассет) низкообогащенного ядерного топлива для исследовательского реактора Vrabec в Праге, сообщили в пресс-службе компании. Контракт на поставку был подписан между компанией «Твэл», департаментом энергетики США и Чешским техническим университетом в Праге. Новое топливо заменяет вывозимое из чешского университета высокообогащенное ядерное топливо.Низкообогащенное ядерное топливо позволит осуществлять более безопасную эксплуатацию исследовательского реактора в университете, на котором работают студенты и научный персонал. Исследовательский реактор в Праге является первым в мире университетским реактором, на который было поставлено низкообогащенное топливо. топливные кассеты уже загружены в активную зону реактора.
Поставки ядерного топлива в Прагу осуществлены в рамках российско-американской «Программы по переводу исследовательских реакторов на топливо с пониженным обогащением» (Rertr). Основной деятельностью корпорации «Твэл» является разработка, производство и реализация (включая экспорт) ядерного топлива, а также сопутствующей ядерной и неядерной продукции. Корпорация осуществляет управление дочерними обществами – предприятиями ядерно-топливного цикла России.
В состав «Твэл» входят крупные российские предприятия, специализирующиеся на добыче природного урана, производстве, поставках и научно-техническом сопровождении ядерного топлива на АЭС России, стран ближнего и дальнего зарубежья, такие как Машиностроительный завод в Электростали, Новосибирский завод химконцентратов, Чепецкий механический завод в Удмуртской республике, крупнейшее в России уранодобывающее предприятие – Приаргунское производственное горноимическое объединение. «Твэл» имеет представительства на Украине и в Словакии. Общая численность работников корпорации составляет 46,8 тыс.чел.
Суд Амстердама примет решение по иску консорциума десяти западных банков к «Юкосу». Как сообщила представитель пресс-службы суда Индра Пул (Indra Poel), публичного заседания по этому вопросу не будет, решение в письменном виде будет опубликовано после его принятия. В авг. западные банки обратились в суд Амстердама с иском, в котором просили проверить законность операций с акциями «дочек» «Юкоса». Как сообщил представитель нидерландского банка ИНГ, входящего в консорциум, в сент. 2003г. этот консорциум предоставил компании «Юкос Ойл» заем в 1 млрд.долл. Около 100 млн.долл. из этой суммы было предоставлено банком ИНГ, уточнил представитель банка. Более половины из 1 млрд.долл. «Юкос Ойл» выплатил, но невыплаченными остаются почти 473 млн.долл., не считая процентов, сказал собеседник агентства. Представитель ИНГ сказал, что банки хотели добиться продажи акций зарегистрированного в Нидерландах АО «Юкос Файнэнс», которое управляет заграничной собственностью Юкоса. В частности, это - нефтеперегонный завод в Литве и нефтепровод в Словакии, уточнил он. Общая стоимость этой собственности оценивается в 1 млрд.долл., уточнил собеседник агентства.Однако «Юкос Файнэнс», по его словам, без ведома консорциума создал в апр. нынешнего года на основе голландского права фирму «Юкос Б.В.», в которую были переведены акции вышеназванных дочерних предприятий «Юкоса». Как ранее сообщала голландская пресса, это было сделано с тем, чтобы акции не были отчуждены российскими властями в счет налоговой задолженности «Юкоса». Представители «Юкоса» в свою очередь утверждали, что компания защищает таким образом и интересы кредиторов. Консорциум банков не согласен с такой трактовкой, поскольку в результате «Юкос Файнэнс» стал «пустышкой», и акции дочерних компаний Юкоса оказались вне досягаемости кредиторов, отметил представитель ИНГ. «Входящие в консорциум банки хотят, чтобы суд принял решение, на основе которого 10% размещенных в «Юкос Б.В.» акций было бы использовано для создания еще одной фирмы, в рамках которой два независимых юридических эксперта рассмотрели бы законность создания «Юкос Б.В.» и приняли бы по этому вопросу экспертное решение», - сказал представитель ИНГ.
Российские углеводороды и мировые рынки
© "Россия в глобальной политике". № 5, Сентябрь - Октябрь 2005
А.А. Арбатов – заместитель председателя Совета по изучению производительных сил Министерства экономического развития и торговли и Российской академии наук. М.А. Белова – эксперт департамента энергетики Института энергетики и финансов, В.И. Фейгин – главный директор Института энергетики и финансов.
Резюме Важная роль России на мировой арене в значительной степени обусловлена богатством ее природных ресурсов. Успешное участие в современном мировом разделении труда предполагает полноценное использование подобных преимуществ.
Важная роль России на мировой арене в значительной степени обусловлена богатством ее природных ресурсов. На территории России сосредоточено около 13 % всех мировых разведанных запасов нефти и 34 % запасов природного газа. Успешное участие в современном мировом разделении труда предполагает полноценное использование подобных преимуществ, хотя и не должно сводиться к нему.
Ежегодное производство первичных энергоресурсов в стране составляет более 12 % от общего мирового производства. На долю топливно-энергетического комплекса (ТЭК) приходится сегодня около четверти производства валового внутреннего продукта (ВВП) России и трети объема промышленного производства, около половины доходов федерального бюджета, экспорта и валютных поступлений страны. В отличие от большинства стран – экспортеров углеводородов, в России имеется крупный внутренний рынок их переработки и потребления. Важно, чтобы внешний спрос не входил в противоречие с динамикой и приоритетами внутреннего рынка.
СИТУАЦИЯ НА ОСНОВНЫХ МИРОВЫХ РЫНКАХ УГЛЕВОДОРОДОВ
В последние полтора десятилетия на мировом рынке нефти происходило наращивание ежегодных темпов прироста потребления нефти. В период с 1991 по 2000 год этот показатель увеличился на 9,8 млн бар./сут., а в 2001–2004 годах – на 6,3 млн бар./сут. При этом рынок был сбалансирован, а вот в том, что касалось спроса и предложения, ключевая роль отводилась на том или ином этапе разным регионам.
Если в начале указанного периода спрос расширялся за счет роста объемов потребления нефти в Северной Америке, Европе и странах Азии, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), то в последние годы лидерство по темпам роста перешло к Китаю. Годовой прирост увеличился там с 0,32 до 0,4 млн бар./сут, в то время как в Северной Америке этот показатель упал с 0,5 до 0,3 млн бар./сут, в Европе – с 0,2 до 0,15 млн бар./сут, а в азиатских странах – членах ОЭСР приблизился к нулю.
Растущий спрос начала 1990-х в основном удовлетворялся за счет увеличения добычи нефти в государствах, входящих в Организацию стран – экспортеров нефти (ОПЕК): среднегодовой темп роста составлял 0,6 млн бар./сут. В странах же бывшего СССР наблюдалось значительное падение объемов добычи. Однако к началу XXI века ситуация в корне изменилась: при сохранении среднегодовых темпов увеличения добычи нефти в странах ОПЕК, падении объемов добычи в Европе и замедлении темпов роста в Северной Америке именно Россия стала главным стабилизатором мирового рынка нефти.
В 2002–2004 годах на фоне беспрецедентного роста нефтяных цен среднегодовые темпы прироста потребления удвоились, достигнув 2 %. В прошлом году при среднегодовой цене нефти марки Brent 38,3 дол./бар. потребление нефти в мире увеличилось на 3,3 %. Однако сочетание высоких цен и замедления темпов роста мировой экономики может привести к снижению темпов прироста потребления нефти в 2005–2006 годах до 2,5–2,7 % и ниже.
Тем не менее в течение последних 2–3 лет темпы увеличения спроса на рынках превысили ожидания, поскольку в полной мере не были учтены ни фактор «новых экономик» – прежде всего Китая и в значительной мере Индии, ни быстрый рост в этих странах промышленного производства, в том числе энергоемкого (например, черная металлургия, производство цемента и т. п.), ни растущее потребление (например, начавшаяся в Китае автомобилизация). Если процессы бурного экономического подъема этих стран продолжатся и будут сопровождаться ростом среднего класса и формированием характерного для него стандарта жизни и потребностей, то общее увеличение спроса может опережать рост суммарного мирового ВВП – явление, не отмечавшееся с 1970-х.
Конечно, трудно предположить, что быстрый рост цен и спроса составят долговременную устойчивую тенденцию. Параллельное существование этих двух явлений, как таковое, несет в себе противоречие. Высокие цены позволяют как осваивать новые, ранее считавшиеся нерентабельными ресурсы нефти, так и расширять круг ее заменителей. Последнее может особенно сильно повлиять на снижение спроса.
Что касается предложения, то с ним пока не все так безоблачно, как представляется. Освоение новых месторождений требует больше времени и средств, при этом добыча не всегда способна вовремя восполнить продукцию истощающихся месторождений.
Неясность с ресурсной базой, резкое снижение числа вновь открытых крупных нефтяных ресурсов (и фактическое отсутствие новых нефтеносных провинций, в прошлом служивших основным фактором развития глобальной нефтедобычи) добавили нервозности и иррациональности игрокам на рынке, повысили обеспокоенность политических кругов. Не вызывает оптимизма и уровень политической стабильности в целом ряде основных стран-экспортеров. Скорее всего, тенденция к увеличению спроса сохранится, но темп роста будет подвержен резким колебаниям как в силу внутренних и внешних конфликтов, так и по причине возможного появления новых быстроразвивающихся экономик.
В 1980–1990 годы преодоление последствий нефтяных кризисов, обусловленных эмбарго со стороны арабских стран или договоренностями стран – членов ОПЕК об уровнях добычи, связывалось с развитием ликвидного глобального рынка нефти и соответствующими инструментами преимущественно краткосрочного характера. Однако в последнее время упор делается на построение двусторонних преференциальных связей между потребителями и поставщиками нефти, что особенно характерно как для политики США последних лет, так и для «нефтяной дипломатии» Китая и Индии, активной и по-своему тоже глобальной.
Рекордные цены на нефть и соответственно на газ (на либерализованных рынках цены на газ связаны также и с высоким спросом на него) способны в определенной степени «развернуть» ситуацию или уменьшить степень ее драматизма, но вряд ли приведут к радикальным переменам в краткосрочной перспективе. С другой стороны, до сих пор, как известно, развитым странам удавалось так или иначе справляться с угрозами такого рода, и на этом простом доводе основывают свою позицию ряд оптимистов.
«НЕФТЯНЫЕ» ПОЗИЦИИ РОССИИ
С 2000 по 2004 год Россия, выступая на мировом рынке нефти в качестве главного стабилизирующего фактора, обеспечила самый высокий прирост добычи в мире – в три раза выше, чем у ОПЕК. Однако ввиду падения в последние месяцы темпов прироста добычи нефти и воздействия других, более фундаментальных факторов Россия вряд ли сможет в дальнейшем сохранить эту роль, хотя и продолжит оказывать существенное влияние на развитие мирового рынка.
К настоящему моменту в России уже открыто и разведано более трех тысяч месторождений углеводородного сырья, причем разрабатывается примерно половина из них. Более половины российской нефтедобычи и более 90 % добычи газа сосредоточены в районе Волго-Урала и Западной Сибири. Большинство этих месторождений отличаются высокой степенью выработанности, поэтому возникает необходимость развивать и альтернативные регионы добычи. В долгосрочной перспективе такими приоритетными регионами нефте- и газодобычи являются Тимано-Печора, полуостров Ямал, западная часть арктического шельфа, Каспийский шельф, Прикаспий, Восточная Сибирь и Дальний Восток. Однако в обозримой перспективе в России не ожидается открытия нефтегазоносной провинции, сопоставимой по масштабам с Волго-Уральской или тем более с Западно-Сибирской и способной кардинально повлиять на уровень добычи. Другие центры нефтедобычи будут в основном смягчать последствия истощения наиболее крупных старых центров. Поэтому в ближайшее десятилетие вероятно снижение темпов роста добычи с их последующей стабилизацией. При этом не исключаются колебания в ту или другую сторону, вызванные конъюнктурой мирового рынка.
Экспорт нефти из России зависит как от добычи нефти, так и от ее потребления на внутреннем рынке. Внутреннее потребление нефти растет медленно вследствие резкого падения производства наиболее энергоемких отраслей. Поэтому доля экспорта нефти и нефтепродуктов еще долго будет превалировать над долей внутреннего потребления в российской нефтедобыче. Тем не менее экономический рост в условиях неразвитости энергосберегающих технологий приведет к росту внутреннего потребления.
Основные районы нефтедобычи связаны единой системой нефтепроводов акционерной компании «Транснефть», которая обеспечивает транспортировку 95 % нефти на нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) России, а также к экспортным терминалам по системе нефтепроводов «Дружба» и через глубоководные нефтеналивные терминалы на Черном и Балтийском морях.
Потенциально Россия имеет возможность выхода на все три крупнейших мировых рынка нефти и нефтепродуктов – европейский, североамериканский и рынок Юго-Восточной и Южной Азии. Но пока наша страна наиболее тесно связана с европейским рынком (включая республики бывшего СССР). До 70-х годов прошлого столетия бЧльшая часть нефти добывалась в европейской части России, после освоения Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции ее транспортная инфраструктура была подключена к уже сложившимся мощностям, ориентированным на европейский рынок. Исключение составляли только восточное и южное ответвления, сравнительно незначительные по своим возможностям (они поставляют нефть на Омский, Ачинский, Ангарский и центральноазиатские НПЗ бывшего СССР).
Постепенно растут поставки нефти на рынок Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). На этом рынке преобладают поставки в Китай, они же обеспечивают и основной прирост. При нынешней степени разведанности и уровня разработки ресурсов Восточной Сибири (и даже с учетом поставок из Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции) экспорт нефти из России в страны АТР может составить 60–70 млн т, что не превысит 15 % объема китайского потребления. Таким образом, Россия не только будет не в состоянии удовлетворить потребности стран АТР в нефти, но и рискует вообще потерять этот рынок в случае промедления с развитием транспортной инфраструктуры или сахалинских проектов. Вместе с тем большая емкость нефтяного рынка АТР позволяет рассчитывать на рост экспорта российской нефти в ряд стран этого региона.
Если после 2010 года в основных нефтепроизводящих странах АТР – Китае, Индонезии, Малайзии, Австралии – произойдет, как ожидается, снижение добычи, то для удовлетворения растущего здесь спроса на нефть потребуется значительное увеличение поставок из других районов мира. Главным источником окажется Ближний Восток, также увеличится объем импорта из Северной и Центральной Африки, будут организованы крупномасштабные поставки из Центральной Азии (в том числе из Каспийского региона) и России.
До сооружения Восточного нефтепровода Россия планирует дальнейшее наращивание железнодорожных поставок нефти в КНР. В целом экспорт нефти в Китай по железной дороге в этом году составит более 11 млн т. К 2010-му железнодорожные поставки нефти российских компаний в КНР должны увеличиться до 20 млн т/г. В перспективе возможно увеличение этого показателя до 30 млн т/г. Сдерживающим фактором являются железнодорожные тарифы. Однако, по информации РАО «Российские железные дороги», при возрастающих объемах транспортировки нефти через Забайкальск предусматривается возможность уменьшения тарифа с 72 дол./т до 30. Что, кстати, может сделать железнодорожный маршрут более привлекательным по сравнению с «восточной трубой».
На американском рынке главным потребителем российской нефти являются США, но эти поставки не играют заметной роли (в 2004 году они составили всего 7,3 млн т – 4 % суммарного российского нефтяного экспорта). По словам президента «Транснефти» Семена Вайнштока, США не готовы гарантировать достаточные объемы закупки российской нефти. Более того, у компании «нет уверенности в том, что США действительно требуются не только заявленные 30 млн., но и даже 20 млн т российской нефти».
Европейский рынок нефти является наиболее «скромным» по объемам потребления, ценам и темпам роста. Тем не менее сложившаяся транспортная инфраструктура продолжает поддерживать российско-европейские «нефтяные» связи. На этом направлении возникают проблемы Черноморских проливов, прохождения танкеров в Финском заливе, Балтийском море и Датских проливах. Благоприятное для России решение этих вопросов позволит закрепить ее роль стабильного масштабного поставщика нефти на европейский рынок. Россия заинтересована в том, чтобы в максимальной степени осуществлять экспорт нефти со своей территории непосредственно потребителю, сокращая транзит. Поэтому она будет стремиться к сохранению имеющихся трубопроводных и терминальных мощностей и их наращиванию (расширение Балтийской трубопроводной системы, строительство терминалов в Варандее, Индиге, на Кольском полуострове). Только в порту Приморск на Балтийском море, ориентированном на увеличение экспорта в Европу, предусматривается развитие мощностей до 62 млн. т в год.
Обсуждаемый сейчас вопрос о перенасыщенности европейского рынка тяжелой высокосернистой нефтью, к которой относится российская экспортная смесь Urals, кардинально разрешим только путем раздельной транспортировки различных сортов нефти. А этого, в свою очередь, можно добиться через строительство новых нефтепроводов из районов, в которых добываются малосернистые сорта. Перенасыщенность европейского рынка – не столько следствие увеличения предложения, сколько результат роста цен на саму нефть. В период относительно низких цен за рубежом было введено в действие значительное количество перерабатывающих мощностей, ориентированных на тяжелую сернистую нефть, относительно дешевую. Разница в цене в 2–4 дол./бар. делала сложные и дорогие процессы переработки экономически эффективными. Когда цены удвоились и даже утроились, подобная разница в цене утратила всякий смысл и соответствующие перерабатывающие мощности стали выводиться из эксплуатации, как неконкурентоспособные. Выжившим предприятиям пришлось установить разницу в цене в размере 6–8 долларов против стандартных сортов. Остается ждать снижения цен до прежнего уровня, что маловероятно, или строить новые трубопроводы для транспортировки более дорогих сортов нефти.
Конечно, есть еще один вариант – перерабатывать всю высокосернистую нефть в России, но он потребует не только осуществления крупной технической программы модернизации нефтепереработки в районе Урала и Поволжья, но и принятия эффективных политических и законодательных решений. Дело в том, что в данном случае целые компании будут отключены от экспорта своей нефти и это потребует компенсации за счет тех компаний, которые выигрывают от такого решения.
В настоящее время правительство РФ предусматривает максимально увеличить экспорт на растущий рынок АТР, переадресовав туда значительную часть поставок со стагнирующего европейского рынка. Эту, безусловно, актуальную задачу можно решить разными способами: интенсифицировать поставки железнодорожным транспортом, реанимировать «спящие» сахалинские проекты и возобновить работы на других перспективных участках шельфа Охотского моря, использовать возможности строящегося нефтепровода Казахстан – Китай, воспользоваться нефтяным потенциалом Восточной Сибири. Как уже упоминалось выше, принято решение первоначально транспортировать нефть из Западной Сибири, что при предполагаемых тарифах ставит нефтяные компании в трудное положение. При всем оптимизме руководства страны успех этого предприятия далеко не очевиден – прежде всего из-за неопределенности с сырьевой базой Восточной Сибири.
НЕФТЕПРОДУКТЫ: СДЕЛАНО В РОССИИ
В условиях относительно низких внутренних цен на сырье и отсутствия возможности существенно увеличить экспорт нефти многие российские компании вплотную занялись наращиванием производства нефтепродуктов и продажи их за рубеж. Основные экспортные продукты – мазут (45 % экспорта) и дизтопливо. Экспорт бензина (5 % в структуре экспорта в физическом объеме и около 6,5 % в структуре экспортной выручки) пока относительно невыгоден, так как внутри страны на него существует устойчивый платежеспособный спрос по достаточно привлекательным для поставщиков ценам. Кроме того, введение в Европе еще более жестких требований к качеству нефтепродуктов заставляет российские компании все больше тратить на модернизацию перерабатывающих мощностей.
В Энергетической стратегии страны до 2020 года об увеличении поставок за рубеж нефтепродуктов и переработке растущей части предназначенных на экспорт объемов нефти говорится как об одном из важных приоритетов.
Оператором соответствующих статей экспорта по нефтепродуктопроводам является государственная компания «Транснефтепродукт» (ТНП). По сравнению с «Транснефтью», контролирующей подавляющую часть нефтяного транспорта и экспорта, позиции ТНП скромнее: более 23 % российского транспорта светлых нефтепродуктов, около 60 % экспорта дизельного топлива и примерно четверть экспортного автобензина. Остальные нефтепродукты вывозятся железнодорожным транспортом, который фактически составляет конкуренцию ТНП. Одна из причин такого положения кроется в проблеме сохранения качества нефтепродуктов при их транспортировке по трубопроводам ТНП.
Большинство российских НПЗ в настоящее время проводят модернизацию, с тем чтобы наладить выпуск моторных топлив, соответствующих европейским стандартам качества. Поэтому есть основание предполагать, что через несколько лет произойдет значительный рост экспорта светлых нефтепродуктов. Соответственно должна увеличиться и пропускная способность магистральных нефтепродуктопроводов, принадлежащих ТНП. Компания «Транснефтепродукт» активизировала свою деятельность по развитию экспортных мощностей. Предусматривается реализация ряда проектов, позволяющих вывести магистральные продуктопроводы на побережье Балтийского и Черного морей, снизить зависимость российского экспорта нефтепродуктов от транзита по территории сопредельных стран и повысить коммерческую эффективность поставок. Особенно важную роль здесь способен сыграть проект «Север»: в результате его реализации появится новый экспортный нефтепродуктопровод к российскому побережью Балтийского моря. Как по маршруту, так и по концепции он аналогичен Балтийской трубопроводной системе, успешно решающей задачу минимизации транзита нефти через третьи страны. Кроме того, российские компании намерены расширять участие в собственности и управлении ряда европейских нефтеперерабатывающих и сбытовых организаций.
Что же касается восточного вектора, то в прошлом году из России в страны АТР было поставлено около 7 млн т нефтепродуктов, в основном дизельного топлива и мазута. В дальнейшем объем экспорта может быть доведен до 10–12 млн т, но только при условии значительного повышения качества продукции.
СИТУАЦИЯ С ПРИРОДНЫМ ГАЗОМ
Добыча. По разведанным запасам газа Россия занимает первое место в мире (приблизительно 34 % мировых запасов). На Западную Сибирь приходится 76 %, на Урало-Поволжье – 8 %, на районы Европейского Севера – 1 %, на Восточную Сибирь – 3 %, на Дальний Восток – 3 %, на шельф – 8 %. В настоящее время более 90 % добычи газа обеспечивают уникальные крупные месторождения. На долю Уренгойского, Ямбургского и Медвежьего месторождений приходится больше половины газа, добываемого ОАО «Газпром», и примерно 65 % всего российского газа. Однако эти три месторождения постепенно вырабатываются.
В настоящее время «Газпром» занят разработкой сразу нескольких новых проектов по добыче газа: на Дальнем Востоке, полуострове Ямал, арктическом шельфе и некоторых других. Их реализация потребует строительства новых и реконструкции действующих газотранспортных мощностей, а себестоимость добычи будет возрастать.
Инфраструктура. Единая система газоснабжения (ЕСГ) России, принадлежащая ОАО «Газпром», является крупнейшей в мире системой транспортировки газа. Ее протяженность – более 153,3 тыс. км, при этом возраст и состояние инфраструктуры требуют все более пристального внимания. Пропускная способность ЕСГ превышает 600 млрд куб. м, но уже начиная с 2006-го предполагается ее увеличение.
Экспорт и импорт газа. «Газпром» осуществляет экспорт газа в страны Центральной и Западной Европы преимущественно в рамках долгосрочных контрактов. Евросоюз – основной покупатель российского газа; крупными импортерами являются такие страны, как Германия, Италия, Франция, Венгрия, Словакия, Чехия, Польша. Значительная доля приходится на Турцию. В ближайшие годы ожидается существенное увеличение экспортных поставок в Великобританию. В дополнение к собственному производству «Газпром» на основании среднесрочных и долгосрочных контрактов закупает газ у независимых производителей и продает его потребителям, в том числе и на экспорт.
Рынки. Европейский рынок испытывает потребность в увеличении поставок российского газа. Емкость этого рынка устойчиво растет (в прошлом году потребление газа странами – членами ЕС-25 составило порядка 470 млрд куб. м, а к 2010-му, по данным Международного энергетического агентства (МЭА), достигнет 610–640 млрд куб. м). Проведение странами Европейского союза политики жестких ограничений на выбросы парниковых газов в соответствии с Киотским протоколом, а также неспособность возобновляемых источников энергии конкурировать с традиционными также повлечет за собой рост потребления газа в Европе. Возможно, эта тенденция изменится, если будут приняты решения в пользу развития атомной энергетики. Пока же прогнозы на 2020 год показывают, что зависимость ЕС от импорта природного газа возрастет с нынешних 40 % до 70–80 % объема потребления, при этом доля российского газа в объеме импорта может увеличиться с нынешних 26 % до 40–50 %.
Конечно, такая степень зависимости и даже ее вероятность вынуждают резко повысить уровень взаимодействия и вести поиск новых форм сотрудничества в энергетической (и прежде всего газовой) сфере.
ПРИОРИТЕТНЫЕ ПРОЕКТЫ НА БЛИЖАЙШИЕ ГОДЫ
Северо-Европейский газопровод (СЕГ). Его реализация позволит освоить принципиально новый маршрут (по дну Балтийского моря от Выборга до побережья Германии) экспорта в Европу, диверсифицировать экспортные потоки, напрямую связать газотранспортные сети России и стран Балтийского региона с общеевропейской газовой сетью. Отличительной особенностью СЕГ является отсутствие на его пути транзитных государств, что снижает как страновые риски, так и стоимость транспортировки российского газа, одновременно повышая надежность его поставок на экспорт. Проектом предусмотрено строительство по договоренности морских газопроводов – отводов для подачи газа потребителям других стран – членов Евросоюза. Начало поставок по СЕГ запланировано на 2010-й, максимальная производительность составит 55 млрд куб. м/г.;
проекты, которые призваны решить важнейшие задачи, обозначенные в Энергетической стратегии России на период до 2020 года. Их цель – формирование и развитие нефтегазового комплекса Восточной Сибири и Дальнего Востока, реализация перспективных проектов с возможным выходом России на Азиатско-Тихоокеанский энергетический рынок.
В настоящее время к внесению на рассмотрение правительства готовится Программа создания в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке единой системы добычи, транспортировки газа и газоснабжения с учетом возможного экспорта газа на рынки Китая и других стран АТР. Авторы программы (а готовилась она не Министерством промышленности и энергетики, а «Газпромом») предлагают сделать ставку на сахалинские проекты и почти полностью заморозить разработку уникальных Ковыктинского и Чаяндинского месторождений. Полная реализация сахалинских проектов позволит создать новую крупную базу нефтегазодобычи для обеспечения углеводородами российского Дальнего Востока и стран АТР вплоть до западного побережья американского континента;
газопровод Ямал – Европа, предназначенный для обеспечения контрактных и перспективных поставок природного газа в Европу. Полуостров Ямал – один из наиболее перспективных нефтегазоносных районов Западной Сибири, наиболее важный из новых стратегических регионов «Газпрома». Здесь открыто 26 месторождений, их разведанные запасы газа составляют 10,4 трлн куб. м, извлекаемые запасы конденсата – 228,3 млн т, извлекаемые запасы нефти – 291,8 млн т.
На первом этапе реализации проекта в качестве сырьевой базы используются действующие и новые месторождения Надым-Пур-Тазовского региона Тюменской области. В дальнейшем газ будет подаваться с Бованенковского месторождения на полуострове Ямал. Протяженность трассы газопровода на первом этапе – 2 675 км, проектный объем транспортировки газа по первой нитке – порядка 33 млрд куб. м/г.
Поставки сжиженного природного газа (СПГ). В связи с возрастающим спросом на газ на всех основных рынках (США, Европа, Азия) и постоянным снижением стоимости производства и транспортировки СПГ (на 35–50 % за последние 10 лет) в России ведутся интенсивные работы по подготовке и реализации крупных проектов производства и поставки СПГ на все основные мировые рынки. Это, например, штокмановский проект, который позволит поставлять СПГ, произведенный на базе Штокмановского газоконденсатного месторождения, на рынки сбыта в Европе, на побережье Мексиканского залива и на Восточное побережье США. Ожидается, что эксплуатация этого месторождения, запасы которого превышают 3 трлн куб. м газа, начнется в 2010-м, а годовая добыча достигнет ориентировочно 67,5 млрд куб. м/г. Кроме того, разрабатываются проекты создания комплекса по сжижению газа на побережье Балтийского моря в Ленинградской области, а также технико-экономические обоснования морской поставки сжатого природного газа как в отдельные регионы РФ (Калининградская область), так и на экспорт.
НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Важнейшим фактором изменения внешнеэкономической среды для газовой отрасли России становятся либерализация европейского рынка газа, интенсивное формирование новых производителей в Северной и Западной Африке, на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, а также рост атлантического и дальневосточного рынков вкупе с созданием сетевого рынка газа в Китае.
В течение нескольких лет потребители российских углеводородов настаивают на строительстве энергетических мостов и приглашают к полномасштабному сотрудничеству в области энергетики. Однако пока все сводится к экспорту энергоресурсов из России и участию иностранных компаний в российских добывающих проектах. Необходимо менять тип взаимоотношений – перейти от простых поставок сырья к сотрудничеству в области переработки энергоресурсов, а впоследствии и к широкому взаимодействию в инвестиционной сфере.
Построить современную развитую экономику возможно только при максимально эффективном использовании возможностей выработки продукции с высокой добавленной стоимостью, и Россия неизбежно будет все активнее продвигаться в этом направлении. Учитывая традиции взаимодействия в предыдущие эпохи, экономический потенциал стран – потребителей российских углеводородов и их постоянную заинтересованность в углублении партнерства с РФ, можно ожидать, что зарубежный бизнес станет важнейшим участником этих процессов. Участие в российских проектах обеспечит энергоемкие производства наших зарубежных партнеров продукцией высоких переделов, что создаст мощный синергетический эффект для экономик обеих сторон.
Бесспорно, большиЂм потенциалом обладают также проекты, связанные с энергосбережением за счет внедрения современных технологий, процессов и оборудования: они будут способствовать формированию экспортных энергоресурсов. При этом, однако, во многих случаях может потребоваться адаптация применяемых средств к российской среде, включая ценовые условия и возможности потребителей/покупателей; для этого крайне важны взаимодействие с российскими партнерами и нахождение эффективных форм включения «российского компонента».
Между тем ключевым условием активизации сотрудничества России и зарубежных партнеров в энергетической сфере является сближение законодательно-нормативных баз. Так, есть необходимость в дополнительном регулировании вопросов по трансграничным трубопроводам, например таких, как обмен информацией и порядок взаимодействия при чрезвычайных происшествиях. Следует также учитывать обязательства России по действующим международным соглашениям и перспективу заключения новых договоренностей. В частности, Договор к Энергетической хартии может потребовать уточнения правил использования транзитных мощностей.
Другой аспект связан с продвижением интеграционных процессов на постсоветском пространстве, в основе которых лежат «стыковка» инфраструктурных комплексов, взаимные поставки и транзит энергоносителей. Правда, здесь все более существенную и не всегда позитивную роль играет политическая составляющая.
Александр Арбатов, Мария Белова, Владимир Фейгин
Европейская комиссия применила к Венгрии штрафные санкции на 200 млн. евро. По информации Еврокомиссии, перед вступлением Венгрии в ЕС накопленные в стране запасы по некоторым видам продовольственных товаров превышали установленные нормы. Кроме Венгрии, штрафные санкции введены в отношении Словакии, Чехии, Польши и Словении. Венгрия отказывается выплачивать, по меньшей мере, 100 млн. евро из наложенного на нее штрафа и намерена совместно с другими заинтересованными государствами обратиться к Брюсселю с протестом, а если этого окажется недостаточно, то отстаивать свои интересы в Европейском суде. Упомянутые государства ссылаются также на то, что к странам, присоединившимся к ЕС ранее, такие строгие условия не выдвигались.
Экспорт пива достигнет в 2005г. рекордных 3 млн. гектолитров. В прошлом году объем продажи пива за границу составил 2,64 млн. гектолитров. В нынешнем году объемы производства пива в самой Чехии должны вырасти на 19 млн. гектолитров, что является самым большим скачком с 1990г., полагают аналитики Чешского союза пивоваров и солодовен. Больше всего потребителей чешского пива в Германии, куда поступает около 39% экспорта, далее следуют Словакия, Великобритания, США, Швеция, Россия и Венгрия. В Чехии резко подорожал бензин, проявились громадные очереди за топливом. В Чехии резко подскочили цены на бензин и дизельное топливо. На некоторых заправках литр бензина был на 3,40 кроны дороже, чем в пятницу (1 долл. равен 23,36 чешской кроны). В Праге бензин стоит уже 33 кроны за литр. У заправок, где цены еще не достигли такого уровня, выстроились громадные очереди. Работники бензоколонок не исключают, что в ближайшие дни цены могут подскочить еще на 6 крон за литр.
Правительство Чехии намерено отсрочить на один год планировавшийся на 2009г. переход на единую европейскую валюту - евро.Власти Чехии считают, что именно 1г. необходим для завершения реформы финансово-бюджетной политики страны в свете ее присоединения к входящим в еврозону государствам ЕС. Таким образом, Чехия, планирует перейти на евро в 2010г. - в один год с Венгрией и Польшей. Предполагается, что первыми из новых членов ЕС евро введут в 2007г. в обращение Эстония, Литва и Словения. Кипр, Словакия, Мальта и Латвия, в свою очередь, намерены присоединиться к еврогруппе в 2009г. Из стран ЕС на евро перешли 12 государств ЕС: Австрия, Бельгия, Германия, Греция, Голландия, Ирландия, Испания, Италия, Люксембург, Португалия, Франция и Финляндия.
В 2004г. объем привлеченного иностранного капитала в страну на душу населения составил 4800 евро, в то время как в Чехии – 4120, Словакии – 1950, Польше – 1230, Болгарии – 740 и Румынии – 600 евро.
Замминистра иностранных дел Александр Михневич и временный поверенный в делах Словацкой Республики в Республике Беларусь Йозеф Мачишак подписали соглашение между правительствами РБ и СР о поощрении и взаимной защите инвестиций. Подписание этого соглашения направлено на общепринятые гарантии защиты капиталовложений и призвано создать эффективную правовую основу двусторонних отношений в области инвестиционного сотрудничества.В янв.-июне 2005г. товарооборот между Белоруссией и Словакией составил 44,3 млн.долл., по сравнению с аналогичным периодом 2004г. увеличился более чем на на 10%. Экспорт возрос на 20,2%. Как сообщили в минэкономики Белоруссии, происходит переориентация белорусского экспорта на товары достаточной переработки (подшипники, тракторы и запасные части к ним и т.п.). В структуре экспорта они составляют порядка 57%.
Основными импортерами продукции из Словакии выступают РУП «БМЗ», РУП «МАЗ», ПО «Гомсельмаш», ПО «МТЗ». В Беларусь поставляются огнеупорные материалы, изделия, содержащие магнезит, части к ходовым колесам, гидроцилиндры телескопические для сборки автомобилей-самосвалов и другую продукцию, не производимую в Республике Беларусь и использующуюся в качестве комплектующих и вспомогательных материалов при производстве конечной продукции.
Договор о сотрудничестве военных ведомств Молдавии и Словакии подписан в Кишиневе по итогам визита в республику госсекретаря министерства обороны Словакии Мартина Федора. Со стороны Молдавии подпись под документом поставил замминистра обороны РМ Ион Коропчан. Он убежден, что этот договор будет способствовать расширению связей между армиями двух стран, особенно в области международной и региональной безопасности, реформирования вооруженных сил, сотрудничества в рамках международных миротворческих операций, подготовки военных кадров. Бригадный генерал Ион Коропчан отметил, что республика участвует в обеспечении коллективной безопасности, напомнив о действиях отечественных военнослужащих в гуманитарных операциях в ряде конфликтных зон мира.Мартин Федор подтвердил готовность Словакии оказывать Молдавии поддержку в процессе европейской интеграции, отметив необходимость проведения последовательной реформы в армии. Он указал на схожесть некоторых аспектов реформирования вооруженных сил двух государств, как, например, сокращение личного состава армии и его преобразование в профессиональный высококвалифицированный.
Правительство Словакии продлило оформление бесплатных краткосрочных виз для граждан Украины до июля 2006г. Об этом сообщил посол Словакии в Украине Урбан Руснак. Такое решение словацкого правительства Руснак аргументировал «заинтересованностью в том, чтобы Украина ближе приблизилась к Евросоюзу». «Отдаем должное тем преобразованиям, которые произошли в Украине после оранжевой революции. И верим, что наш такой положительный опыт поможет развитию двусторонних отношений между Украиной и Словакией», - отметил посол. Ранее Словакия отменила плату за оформление краткосрочных и транзитных виз для граждан Украины на период с 1 мая по 31 авг. 2005г. Также бесплатные визы для украинцев ввели Польша, Чехия, Эстония и Литва. Украина в свою очередь ввела безвизовый режим для граждан Евросоюза, Швейцарии, США и Японии.
Еще одна страна отменила у себя всеобщую воинскую обязанность. Это Словакия. По словам министра обороны страны Юрай Лишка, с 1 авг. вооруженные силы Словакии можно рассматривать как полностью профессиональные. Военнослужащие, призванные до 1 авг., будут служить все положенные по закону полгода. С 1 янв. 2006г. в Вооруженных силах Словакии призывников не будет совсем. Приказ министра обороны Словакии касается и альтернативной воинской службы. Срок воинской службы в Вооруженных силах составлял шесть месяцев. Призыв в Словакии проводился шесть раз год – в янв., марте, мае, июле, сент. и нояб. месяце. Сейчас в словацкой армии проходит службу 1600 призывников. В Вооруженных силах они выполняют вспомогательные работы.
Расширение Евросоюза с 1 мая 2004г. за счет десяти новых стран-членов Центральной и Восточной Европы благоприятствует развитию аграрного сектора этих государств. Такой вывод содержится в обнародованном в Брюсселе докладе Всемирного банка (ВБ). По оценке экспертов, от расширения ЕС в первую очередь выиграли сельхозпроизводители Польши, Чехии, Словакии, Словении, Венгрии, Эстонии, Литвы и Латвии. В докладе ВБ констатируется, в частности, что в этих восточноевропейских странах значительно увеличились прибыли аграриев и их финансовая поддержка, осуществляемая в рамках единой сельхозполитики ЕС. Ее реализация обеспечивает гарантированные закупочные цены как на зерновые культуры, так и на рис, сахар и молоко. Среди восточноевропейских стран прибыли сельхозпроизводителей в результате присоединения к ЕС наиболее заметно выросли у Чехии и Польши, отмечается в докладе ВБ. В целом по государствам «восточного блока» ЕС объем ВВП увеличился год спустя после их вступления в эту региональную организацию в среднем до 6%. Рекордные уровни роста ВВП - от 6% до 8,5% – отмечены в странах Балтии, сообщается в докладе ВБ.
Крупнейший производитель автомобильных шин в РК компания Hankook Tire сообщила, что компания все еще рассматривает Словакию как площадку для инвестирования 500 млн. евро в строительство завода. Завод, который обеспечит занятость 1600 рабочих, планируется запустить в эксплуатацию в 2008г. Окончательного решения еще не принято.
Еврокомиссия предупредила Эстонию о невыполнении законов о судоходстве. Европейская комиссия предупредила Эстонию в связи с ее неспособностью претворить в жизнь законы ЕС, касающиеся портов и судоходства. Предупреждение поступило 11 июля, в понедельник. В середине недели министерство экономики и коммуникаций Эстонии еще никак не могло его прокомментировать, поскольку до чиновников не дошло ни одно официальное письмо.Предупреждение, касающееся, в первую очередь, невыполнение правил ЕС о пассажирском судоходстве, направлено, кроме Эстонии, также Австрии, Финляндии, Португалии, Словакии и Кипру. Это – последнее предупреждение перед передачей дела в суд.
Всемирный банк пытается выяснить, что происходит с компанией «Электросети Армении». Глава ереванского офиса банка Роджер Робинсон на состоявшейся на днях пресс-конференции отметил, что правительство РА не выступало с каким-либо заявлением, которое позволило бы пролить свет на сообщения о приобретении дочерним предприятием «РАО ЕЭС» «Электросетей Армении». «Распределительные электросети Армении являются одной из самых крупных и прибыльных сфер, которая имеет стратегическое значение для каждого армянина, и я считаю необходимым периодическую прозрачную и официальную информацию о происходящих там событиях», – отметил Роджер Робинсон, оценив создавшуюся ситуацию как неудовлетворительную. Глава ереванского офиса Всемирного банка заявил о своем намерении провести встречи в правительстве Армении с целью уточнения сложившейся ситуации.Аналитический отдел агентства «Де-Факто» пишет, что опубликованный в конце июня финансовый отчет РАО «ЕЭС России» вызвал крайнее недоумение общественности Армении и породил слухи, которые на официальном уровне пока не подтверждаются, но и не опровергаются. Речь идет о приобретении входящей в группу РАО «ЕЭС России» компанией «Интерэнерго» 100% акций ЗАО «Электрические сети Армении» (ЭСА), владельцем которых до недавнего времени была британская Midland Resources Holding. Как говорится в отчете, «сумма сделки, состоявшейся в июне 2005г., составила 2 млрд. 29 млн. руб. (73 млн.долл.) и выплачена в виде денег».
Слухи о намерении РАО «ЕЭС России» приобрести армянские распределительные сети начали распространяться гораздо раньше. 12 фев. 2005г. ереванская газета «Айкакан жаманак» опубликовала сообщение о том, что дочерняя компания РАО «ЕЭС России» – компания «Интер-РАО ЕЭС» – выкупила распределительные сети Армении у Midland Resourses Holding за 80 млн.долл., но официальная информация о сделке будет распространена в апр. 2005г. Газета слегка ошиблась в расчетах, однако сути дела это не меняет, пишет «Де-Факто». И тогда, и сейчас официальный представитель Midland Resourses отрицал реализацию подобной сделки. По словам пресс-секретаря британской компании Маргариты Григорян, распределительные сети на продажу на выставлялись и выставляться не будут, а произошла лишь передача «Интерэнерго» права на управление акциями. «Интерэнерго», – сказала она, – голландская компания. Мы уже потребовали от РАО опровержения этой информации. Потому что Midland Resources Holding никому свои акции не продавал.
«Интерэнерго» дано право на управление, он будет осуществлять менеджмент нашей компании». Между тем, как отмечает радиостанция «Свобода», компания «Интерэнерго» была создана компанией «Интер-РАО ЕЭС» в середине 2004г. в одной из офшорных зон Голландии с целью приватизации одной из словацких энергокомпаний. Так что «Интерэнерго» – компания, основанная РАО «ЕЭС» и Росэнергоатомом, цель которой – приватизация энергообъектов других стран, а не управление ими. Однако, задается вопросом агентство, как могла «Интерэнего» с уставным капиталом всего 150 тыс. евро заплатить 73 млн.долл. за армянские распределительные сети? В ЗАО «ЭСА» отрицают, что плату внесло РАО «ЕЭС России».
По словам Григорян, оплату производила компания «Интерэнерго». Проблема в том, отмечает «Де-Факто», что по закону об энергетике, продажа третьей стороне более 25% акций ЗАО «ЭСА» может быть осуществлена лишь при наличии согласия правительства Армении и комиссии по координации общественных услуг. Однако в данном случае ни правительство, ни комиссия согласия не давали. Тем не менее, исходя из отчета РАО, сделка состоялась и компания Midland Resources Holding, которая три года назад приобрели армянские сети за 40 млн.долл., вышла из игры с выигрышем вдвое большим, не считая полученных прибылей. По некоторым сведениям, еще в 2004г. Midland Resources Holding разделилась на две части, в собственность одной из которых и перешли 100% акций ЗАО «ЭСА». «Интерэнерго» фактически приобрело их у отделившейся от Midland Resources Holding дочерней компании. Формально произошло объединение собственности, а не купля-продажа акций. А в этом случае уже совсем не обязательно получать согласие правительства и комиссии.
Комментаторы полагают, что руководство Midland Resources Holding и РАО «ЕЭС России», используя эти юридические лазейки в сделке, заключенной в 2003г., сумели обойти правительство Армении и комиссию по координации общественных услуг. Вместе с тем они не исключают, что была достигнута внутренняя договоренность между всеми сторонами, поскольку подобный исход, по мнению наблюдателей, в определенной степени на руку армянскому правительству: ему не придется объяснять финансовым донорам Армении, в данном случае Всемирному банку, выступающему против передачи армянских распределительных сетей российскому холдингу, почему РАО «ЕЭС», владеющее 80% энергопроизводящих мощностей Армении, передаются еще и распределительные сети.
«Де-Факто» напоминает, что 2004г. в рамках урегулирования госдолга Армении в управление РАО «ЕЭС» и в собственность России была передана Разданская теплоэлектростанция. РАО также получило в управление на 5 лет Армянскую АЭС и приобрело Севано-Разданский каскад гидроэлектростанций. В итоге российский энергохолдинг получил контроль над львиной долей армянских энергопроизводящих мощностей – порядка 80%. С приобретением ЗАО «ЭСА» РАО «ЕЭС России» получает контроль практически над всей энергетикой Армении и фактически становится абсолютным монополистом в энергосистеме Армении – «эдаким русским царством в армянском государстве».
Комиссия по регулированию общественных услуг не получала каких-либо официальных данных относительно продажи распределительных электросетей (РЭС) Армении. Как сообщил агентству «Ноян Тапан» председатель комиссии Роберт Назарян, он сам официально спрашивал владельца компании «Мидленд Ресорсез» (владельца РЭС) Евгения Гладунчика о том, насколько достоверны разговоры о продаже сетей. Последний ответил, что пока идет переговорный процесс, и если будет достигнута какая-либо договоренность, то комиссия будет первой проинформирована об этом. Вместе с тем Назарян не исключил, что в ближайшее время комиссия сделает официальный запрос в РЭС и прояснит ситуацию. Было также отмечено, что если подтвердится факт продажи РЭС, для чего необходимо согласие комиссии, то, согласно лицензии, могут быть применены различные меры наказания – от предупреждения до лишения лицензии.
Согласно результатам анализа международной консалтинговой фирмы AT Kearny Индия представляется наиболее привлекательным местом вложения инвестиций в сферу розничной торговли. По этому показателю среди 30 стран с развивающейся экономикой Индия занимает 1 место (далее следуют Россия, Украина, Китай, Словения, Латвия, Хорватия, Вьетнам, Турция и Словакия). Однако индийское инвестиционное законодательство не допускает прямые иностранные инвестиции в розничную торговлю Индии. За последние 5 лет оборот индийского рынка розничной торговли вырос на 10% и оценивается в 330 млрд.долл.США. Одновременно розничный рынок Индии является одним из наиболее раздробленных в мире – общая доля 10 наиболее крупных индийских розничных торговцев составляет только 2% рыночного оборота. Наиболее крупным сектором рынка розничной торговли Индии является торговля продовольственными товарами – индийские потребители тратят более 45% своих денежных средств на покупку продуктов питания.
Вчера в Великом Герцогстве Люксембург прошел референдум по евроконституции. Его официальные результаты объявят сегодня, но уже предварительный подсчет 65% бюллетеней показал, что 58% люксембуржцев сказали «да». Так что премьер-министр страны Жан-Клод Юнкер сохранит свой пост. Ведь этот ярый сторонник евроинтеграции, считая победу на референдуме делом чести, увязал судьбу своего премьерства с итогами голосования. Агитируя за конституцию, он говорил: «Если в разгар европейского кризиса после «нет» Франции и Нидерландов наша страна скажет «да», это возродит надежду, что конституцию все-таки удастся принять». Напомним, что именно в период председательства в ЕС Люксембурга сначала французы 29 мая, а затем 1 июня голландцы отказались на референдумах одобрить ратификацию евроконституции, что стало причиной глубокого кризиса сообщества.Жители Великого Герцогства традиционно поддерживают евроинтеграцию. Они верят, что Единая Европа с ее действенными политическими и экономическими механизмами – эффективная опора для этого самого миниатюрного члена европейской семьи. В принципе мнение граждан о ратификации конституции носит в Люксембурге, как и в Голландии, рекомендательный характер, но правительство заранее объявило об уважении их мнения. Часть люксембуржцев голосовали против, опасаясь расширения ЕС, с которым она связывает рост безработицы. Традиционные противники единой конституции – антиглобалисты.
Сторонники Единой Европы осознают, что после отрицательного вердикта французов и голландцев текст евроконституции, подписанной 29 окт. 2004г., должен быть пересмотрен. Но хотя какие-то изменения будут внесены, суть документа сохранится. Брюссельский саммит Евросоюза (16-17 июня) продлил процедуру принятия евроконституции с нояб. 2006г. до мая 2007г. В самом проекте конституции есть положение, что в случае проблем с ратификацией достаточно поддержки 20 из 25 государств-членов, в противном случае вопрос подлежит обсуждению на саммите ЕС. Но процедура решения этого вопроса саммитом не прописана. Это оставляет европейским лидерам поле для маневра.
Нынешнюю редакцию евроконституции уже ратифицировали 12 государств. Через свои парламенты это сделали Австрия, Венгрия, Германия, Греция, Италия, Латвия, Литва, Словакия, Словения, Кипр и Мальта. В Испании документ был одобрен всенародным голосованием. Люксембург после объявления официальных результатов станет тринадцатым. Великобритания, Швеция, Португалия, Дания, Финляндия, Ирландия и Польша перенесли процедуру на неопределенный срок.
Интервью госсекретаря МИД Словакии Магдалены Вашариовой.· Преимущество Словакии в рамках ЕС – культурная и языковая близость к России и общее знание российских реалий». Госпожа Госсекретарь, какую роль Словакия может сыграть в развитии сотрудничества Россия – Евросоюз?
Вступление Словакии в ЕС подняло двусторонний диалог на качественно новый уровень. Мы заинтересованы в дальнейшем углублении стратегического партнерства ЕС-РФ. Мы приветствовали результаты майского саммита ЕС-Россия в Москве и подписание соглашений о четырех совместных пространствах. Братислава участвовала в подготовке некоторых позиций ЕС в отношении текстов этих соглашений и готовы активно поддерживать и дальнейшую фазу их реализации. Преимуществом Словакии, которое мы стремимся использовать в рамках ЕС, является культурная и языковая близость к России и общее знание российских реалий.Словакия и Россия являются стратегическими партнерами в транзите энергоносителей на европейские рынки. Словацкая Республика заинтересована в интенсификации энергетического диалога ЕС-РФ, особенно с учетом предполагаемого увеличения спроса в Европе на это сырье, а также связанного с этим прогнозируемого увеличения его поставок из России.
· Какие направления экономического сотрудничества являются наиболее перспективными для наших стран?
Потенциал нашего сотрудничества задействован не в полной мере. Опытные словацкие предприниматели должны найти такие сегменты российского рынка, в которых смогут закрепиться. Мы заинтересованы не только в традиционных формах сотрудничества, но и в создании совместных предприятий и в увеличении объемов словацких инвестиций в России. Создание предприятия «Графобал-Дон», которое начало действовать в янв. месяце этого года в Ростове-на-Дону, свидетельствует о том, что это возможно. Фирма находится в 100% собственности словацкой финансовой группы «Графобал Груп Братислава», оцениваемой в 18 млн.долл. К важнейшим проектам относится СП «Матадор-Омскшина» в г.Омске со словацкими инвестициями в 10,5 млн.долл. Это предприятие уже десять лет производит качественные шины на мировом уровне. Годовой объем продукции (2 млн. шин), выпускаемый в настоящее время этим предприятием, планируется в будущем увеличить до 3 млн. шин в год. Шины предназначены не только для российского рынка, но и для экспорта в третьи страны (Великобританию, Чешскую Республику, Польшу, страны СНГ и западные Балканы). Интенсивно развивается сотрудничество между регионами Словакии и отдельными субъектами России на качественно новых принципах. Это отражается не только в позитивной динамике двусторонней торговли, но и в расширении торгово-экономического и производственно-кооперационного сотрудничества. Согласно договоренностей, зафиксированных в документах российско-словацкой Межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, между Россией и Словакией уже несколько лет ведется подготовка проекта специального межправительственного соглашения, которое урегулировало бы правоотношения в области производства вооружений и военной техники в Словакии по ранее переданным советским лицензиям.
· В чем причина задержки с подписанием этого важного документа? Какова позиция Братиславы по этому вопросу?
С нашей точки зрения речь идет о серьезной правовой проблеме. Словацкая Республика разработала проект соглашения, который представила на рассмотрение российской стороне. Предполагаю, что этот вопрос будет обсуждаться на 11 заседании Межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, которое запланировано на осень 2005г.
· Можно ли в Словакии поставить вопросы о возможности облегчения визового режима для определенных категорий граждан, молодежи и студентов, артистов, музыкантов, ученых и т.п.?
Упрощение визового режима между РФ и Словакией регулируется Соглашением между Правительством РФ и Правительством Словакии об упрощении выдачи виз российским и словацким гражданам, которое вступило в силу 31.10.2001г. Соглашение упрощает проезд на территорию другого государства следующим категориям лиц: 1. членам поездных бригад, 2. экипажам самолетов, 3. водителям, которые осуществляют международные пассажирские и грузовые перевозки, 4. работникам сферы образования, науки, культуры и спорта, 5. детям младше 15 лет.Работникам сферы образования, науки, культуры и спорта, которые являются участниками межгосударственных научных, образовательных, спортивных, культурных и иных обменов, осуществляемых на основании соответствующих договоров, визы предоставляются бесплатно. В настоящее время проходят переговоры между РФ и ЕС, целью которых является упрощение визового режима между Россией и государствами-членами ЕС. Результаты этих переговоров будут обязательными для Словакии.
· Может ли быть снижена стоимость въездных виз в Словакию?
Очень дорого для обычных граждан и туристов.Стоимость предоставления виз регулируется в Словакии законом № 145/1995 «Об административных сборах» с изменениями и дополнениями. В соответствии с этим законом, МИД Словакии и представительские учреждения Словакии могут в обоснованных случаях и исходя из общественного интереса или гуманитарных соображений снизить плату, либо отказаться от ее взимания. Кроме указанного закона вопрос о взимании сборов за предоставление виз может решаться путем заключения отдельного соглашения между государствами. Эти учреждения могут также увеличивать или снижать сбор на принципе взаимности. К слову, стоимость российских виз приблизительно равна и даже немного выше, чем стоимость словацких виз.
· Как Вы относитесь к попыткам ряда политиков, в т.ч. в Балтии, обелить деяния фашистов в своих странах, установить памятники дивизии СС и т.п.?
Наша негативная оценка фашизма и представителей данной идеологии были неоднократно однозначно озвучены на уровне высших представителей Словакии, и я думаю, что ни у кого в этой связи не должно возникать никаких сомнений.Подтверждением данной позиции стало также участие президента Словацкой Республики Ивана Гашпаровича в праздновании 60-летия Победы в Москве. Вторая мировая война и период после нее были сложными и полными противоречий. Что касается Словакии, то это был существенный упадок после 1948г. Однако оценкой данного периода следует заниматься, прежде всего, историкам. В Словакии об этом ведутся дискуссии, причем критическая и объективная оценка нашего прошлого не представляет для нас проблемы. Но полное примирение общества с некоторыми чувствительными вопросами и извлечение опыта из ошибок прошлого часто требует длительного времени. Новому поколению следует ориентироваться на будущее. Для преодоления негативных исторических отпечатков необходимо активно углублять контакты между людьми в отдельных стран. Нашей задачей является сближение, а не разделение наших народов. Именно это является обязанностью политиков – создавать подходящую атмосферу и соответствующие юридические, экономические и иные механизмы. Словакия идет именно таким путем.
· Словакия намеревается достроить 3 и 4 блоки АЭС в Моховце. Как Вы оцениваете сотрудничество с российской стороной в этой сфере?
В случае, если словацкие электростанции после прихода в них капитала итальянской компании ЭНЕЛ примут решение достраивать третий и четвертый блоки атомной электростанции Моховце, шанс принять участие в данном проекте получат и заинтересованные российские субъекты.
Проблемы и вызовы современного мира гораздо больше объединяют Россию и США, чем разводят их в стороны. Об этом заявил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров в интервью бельгийской газете «Либр Бельжик». Интервью также опубликовано в газете «Труд» за 24 июня и размещено на сайте МИД РФ. Отвечая на вопрос о будущем российско-американских отношений глава МИД отметил, что дискуссии о «демократической составляющей» не должны быть препятствием для развития российско-американского сотрудничества. «У нас слишком много общих проблем, чтобы мы могли позволить себе ссориться из-за того, что по-разному оцениваем внутренние процессы в наших странах или из-за того, избираем ли мы президента прямым голосованием или опосредованно», - подчеркнул российский министр. Говоря о приоритетах антитеррористической борьбы, Лавров указал, что «проблемы контртеррора не только не потеряли своего значения для России и США, но, напротив, становятся еще важнее, чем после 11 сент. 2001г.». По его словам, российско-американское сотрудничество в этой сфере идет «вглубь», на уровень экспертов соответствующих служб, и обе стороны ценят качественно новый уровень доверия, которое при этом формируется.Министр привел пример, что офицеры ФСБ России уже несколько раз приглашались в Америку коллегами из ФБР США для проведения совместных расследований по делам, связанным с терроризмом. Представители ФСБ РФ выступали и в американских судах в качестве свидетелей по таким делам. «Идет обмен оперативной информацией, в т.ч. о действиях террористов в Афганистане, Чеченской Республике Российской Федерации, других районах мира. Именно российско-американское дипломатическое взаимодействие стало важным фактором в принятии Генеральной Ассамблеей ООН Конвенции о борьбе с актами ядерного терроризма, резолюции 1540 СБ ООН о предотвращении попадания ОМУ и его компонентов в руки террористов», - отметил глава МИД РФ. Лавров подчеркнул, что вопросы контртерроризма заняли приоритетное место на переговорах президентов России и США в Братиславе. «Владимир Путин и Джордж Буш договорились наращивать взаимодействие для нейтрализации систем финансирования и рекрутирования террористов, выявления террористических ячеек. Наконец, несколько дней тому назад Россия и США выступили в ОБСЕ с совместной инициативой, направленной на противодействие угрозе возможного использования террористами радиоактивных источников повышенной опасности», - напомнил он.
По мнению министра, рассуждения о «новом раунде конкуренции» между Россией и США «тиражируются теми, кто соскучился по новой «холодной войне». «Разочарую любителей подобной ностальгии: второго издания «холодной войны» не будет. Мир капитально изменился за последние два десятилетия», - констатировал министр. По его словам, «логика биполярности ушла в прошлое, логика ХХI века - это логика взаимозависимости экономик, глобализации во всех сферах жизни». «Российско-американские отношения давно перестали быть «игрой с нулевой суммой», в которой выигрыш одной стороны автоматически означает равнозначный проигрыш другой», - отметил Лавров. По словам министра, сейчас российско-американское взаимодействие основывается на «логике взаимозависимости». «Поэтому, несмотря на достаточно сложный фон нашего сотрудничества, российско-американские отношения, я уверен, будут развиваться по восходящей», - заключил Лавров.
Интервью председателя комитета госдумы РФ по делам СНГ Андрея Кокошина по проблемам нераспространения ядерного оружия и борьбы с терроризмом.• Как Вы относитесь к перспективе возврата к шестисторонним переговорам по ядерной программе Северной Кореи?
Совместными усилиями «пятерки» в составе России, КНР, США, Японии и Южной Кореи можно вернуть КНДР за стол переговоров. Похоже, что сегодня мы близки к этому. Твердо отстаивая соблюдение режима нераспространения ядерного оружия применительно к Северной Корее, «пятерка» должна в полном масштабе учесть и интересы безопасности КНДР, интересы экономического развития этой страны. Представляется, что такой подход присутствует у российской и китайской сторон. Важно, чтобы его последовательно придерживались и другие члены «пятерки».Необходимо постоянно помнить, что обеспечение нераспространения ядерного оружия и других видов оружия массового поражения – это действительно один из высших приоритетов международной безопасности каждой из шести стран. Не надо ее отягощать другими вопросами (права человека, демократия), хотя, разумеется, они тоже очень важны. Взявшись за все эти проблемы сразу, можно не решить ни одной из них.
• Как Вы оцениваете ход борьбы с международным терроризмом? Какова угроза терроризма для России? Какова угроза получения террористами оружия массового поражения?
Степень угрозы терроризма в международном масштабе остается еще весьма высокой, а масштабы международного сотрудничества пока недостаточно адекватны этой угрозе. Весьма сложной, напряженной остается обстановка в Ираке, Афганистане. Руководство минобороны США недавно было вынуждено заявить, что оно не планирует в обозримой перспективе сокращения численности своего контингента в Ираке. Угроза терроризма остается весьма значительной для России, для других государств постсоветского пространства. Хотя в России нельзя не отметить ряда серьезных успехов наших правоохранительных органов, спецслужб за последние год-полтора. Весьма актуально она, в частности, в Центральной Азии, на Южном Кавказе.Есть много признаков того, что террористы в разных странах пытаются получить доступ к оружию массового поражения. Недопущение этого должно быть постоянной заботой, предметом международного сотрудничества, особенно между Россией и США.В России в соответствии с решениями президента, Совета безопасности за последние год-полтора проведена целая серия комплексных учений с привлечением сил Федеральной службы безопасности, министерства внутренних дел, министерства по чрезвычайным ситуациям и других ведомств на различных ядерных объектах с целью совершенствования мер из защиты.
• Как Вы можете оценить российско-американское сотрудничество по борьбе с терроризмом?
Угроза терроризма велика, а наши общие успехи пока не адекватны этой страшной проблеме. Поэтому простор для углубления и расширения нашего сотрудничества с США в этой области очень значителен. Я глубоко убежден, что если не будет адекватным именно российско-американское сотрудничество, то не сложится и реально эффективное международное сотрудничество в целом. Такого рода российско-американское сотрудничество мы должны развивать по нескольким направлениям, в нескольких форматах – в двустороннем плане, в рамках Антитеррористического комитета ООН, во взаимоотношениях между НАТО, в которой США играют ведущую роль, и Организацией Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), где ведущая роль принадлежит России. К сожалению, пока инициативы ОДКБ по налаживанию такого сотрудничества с НАТО не встречают должной поддержки западной стороны, что представляется весьма контрпродуктивным.Особые усилия требуются от США и России как государств, имеющих особые обязательства перед международным сообществом по созданию того, что гарвардский профессор Грэм Аллисон назвал недавно «великим альянсом против ядерного терроризма». Очень важны совместные усилия США и России, НАТО и ОДКБ применительно к ситуации в Афганистане, которая у России и ее партнеров по ОДКБ вновь вызывает возрастающую тревогу. Думается, что мы в России, наши партнеры по ОДКБ лучше понимают то, что происходит в этом регионе, чем наши западные партнеры по международной антитеррористической коалиции.Недавно директор ФСБ России Николай Патрушев совершил, на мой взгляд, очень важную поездку в США, в результате чего есть явное продвижение вперед в российско-американском сотрудничестве по борьбе с терроризмом.
• Как Вы оцениваете состояние дел с решением проблемы нераспространения ядерного оружия применительно к Ирану? Какова официальная позиция России по этому вопросу, каковы настроения депутатов Госдумы?
У России отчетливая и последовательная позиция относительно проблемы распространения ядерного оружия применительно к Ирану. О своем однозначно негативном отношении к приобретению ядерного оружия Ираном неоднократно говорил президент России Владимир Путин. Такова же позиция подавляющей части депутатов – членов как Госдумы, так и Совета Федерации. И Россией уже немало сделано в этом направлении в практическом плане. Это касается, в частности, достигнутого соглашения о возврате использованного ядерного топлива с Бушера. Это оценено, насколько мне известно, должным образом, в частности, публично и американским государственным руководством. Могу с уверенностью сказать, что именно благодаря усилиям России иранская программа развития атомной энергетики стала за последние полтора-два года значительно более прозрачной для международного сообщества, в т.ч. для Магатэ.
• Где Вы считаете наиболее перспективным сотрудничество России и США по предотвращению ядерного терроризма, по нераспространению ядерного оружия и других видов оружия массового поражения?
Таких направлений немало. Я бы, в частности, отметил задачу совместной работы по разработке топлива на основе низкообогащенного урана для использования в исследовательских реакторах российской и американской конструкции, используемых в третьих странах, в которых сейчас используется топливо на высокообогащенном уране. Известно, что высокообогащенный уран является предметом особого внимания террористов. Таких реакторов несколько десятков, и далеко не всегда их безопасность находится, по оценкам экспертов, на должном уровне. В этом плане очень важной представляется реализация положений совместного российско-американского заявления о сотрудничестве по вопросам безопасности в ядерной сфере, подписанного Владимиром Путиным и Джорджем Бушем в Братиславе 24 фев. этого года, работа созданной на основе этого документа двусторонней межведомственной группы высокого уровня по вопросам безопасности в ядерной сфере. Формируется совместный опыт взаимодействия России и США по обеспечению ядерной безопасности, который надо распространить на целый ряд третьих стран. Наши страны серьезно сотрудничают в сфере нераспространения ядерного оружия и других видов ОМП еще с тех времен, когда существовал Советский Союз. У этого сотрудничества есть и свои достижения, и свои проблемы. Оно, безусловно, нуждается в углублении и интенсификации. Очень сложным остается вопрос о биотерроризме и биобезопасности, но это отдельная тема, где, к сожалению, успехи российско-американского сотрудничества значительно скромнее, и не по вине российской стороны.
Cловакия намерена привлечь зарубежные инвестиции в 52 млн. евро для организации местного производства автокомпонентов для нового завода Kia Motors. Планируется открыть четыре завода разных компаний-поставщиков. В течение лета, или, в крайнем случае, не позже осени все контракты будут подписаны. Южнокорейский производитель Kia сейчас строит завод, инвестиции в который в скором времени превысят 1 млрд. евро. Автомобильный сектор сейчас является одним из столпов экономики нового члена Европейского Союза, а ключевой игрок в Словакии на данный момент – немецкий концерн Volkswagen. В конце 2006 или начале 2007г., когда будут открыты заводы PSA Peugeot Citroen и Kia, общий объем производства в этой стране с дешевой рабочей силой составит более 800.000 автомобилей.
Россия и Балтия: дело не в истории
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2005
М.В. Демурин более 20 лет находился на дипломатической службе, в том числе в 1997–2000 годах в качестве советника-посланника посольства РФ в Латвии, с апреля 2000 по март 2005-го – заместителя директора (по Прибалтике) Второго Европейского департамента МИДа России. В настоящее время руководитель Международного управления Исполнительного комитета политической партии «Родина».
Резюме Претензии к России, связанные с «оккупацией» и «аннексией» прибалтийских государств, не имеют отношения к исторической науке, а диктуются исключительно политическими целями. Концепция «оккупации» служит тому, чтобы оправдать дискриминацию нетитульного населения, лишить его политических и социально-экономических прав, закрепить власть за определенными этнократическими группами.
Когда редакция журнала «Россия в глобальной политике» предложила мне выступить оппонентом политологу из Швеции Ларсу Фредену по прибалтийской тематике, я согласился без колебаний. Шведские оценки политики России в Балтийском регионе, особенно в части, касающейся Латвии, Литвы и Эстонии, всегда отличались критическим, необъективным подходом. Ознакомившись с текстом, я убедился в том, что развитие ситуации в течение года после вступления стран Балтии в Европейский союз и НАТО никак не сказалось на этих оценках и они не претерпели изменений. А жаль. Свое членство в ведущих западных объединениях балтийские столицы использовали не для того, чтобы попытаться найти возможность улучшить отношения со своим восточным соседом, а чтобы, наоборот, осложнить их; использовали не с целью нормализации правового положения национальных меньшинств, а для продолжения курса на их дискриминацию. Такое поведение, в свою очередь, подпитывало наиболее недружественные и соответственно бесперспективные подходы Запада к его отношениям с Россией. А ведь поведение стран Балтии, на мой взгляд, могло бы внести коррективы даже в такие явно идеологически мотивированные взгляды части политического истеблишмента Швеции и ЕС, которые олицетворяет Ларс Фреден.
НАВЯЗАННАЯ ПОЛЕМИКА
Вынужден, однако, констатировать: свою лепту в сохранение на Западе подобных настроений вокруг прибалтийского сюжета внесли и мы сами. В ключевой момент, когда Евросоюз начал реально ощущать масштаб политических, экономических, правозащитных и других проблем, вызванных поспешным приемом в свой состав прибалтийских государств, российская сторона отчего-то пошла на попятную. Вместо того чтобы сохранять и наращивать прессинг на партнеров по этому принципиально важному для России вопросу, Москва выступила с заявлениями о готовности «отделить экономику от политики», применить «экономические стимулы», снизить уровень критики по отношению к проводимому балтийскими странами курсу и к линии на его поддержку со стороны Европейского союза и США. Началось заигрывание с политиками откровенно антироссийского и русофобского толка. Демонстративно более прохладным стало отношение к тем силам, что последовательно выступают за уважительный подход к России, за равные права для русскоязычного населения, добиваются отказа Риги, Вильнюса и Таллина, а также их западных союзников от двойных стандартов в исторических оценках. Тем самым мы собственными руками осложнили начавшийся в западноевропейских политических кругах и экспертном сообществе процесс формирования более объективных подходов к комплексу прибалтийских проблем. Была ослаблена возможность воздействия на прибалтийские государства, с тем чтобы вынудить их пойти на крайне важный, в том числе и для самих западных столиц, компромисс с Россией в означенном регионе.
Поправить положение помогли празднование 60-летия Победы и безудержные аппетиты латышей, уверенных, что они получили от ЕС и НАТО карт-бланш на предъявление России территориальных и других «исторических» претензий. В результате инициированная на Западе при активной роли балтийских стран и Польши очередная попытка деморализовать Россию вызвала законное противодействие и подъем патриотических настроений в нашей стране. Подорвать политические позиции Москвы в диалоге с Западом не удалось, а сама Рига осталась на сегодняшний день без договора о границе с восточным соседом. Более того, российским сторонникам уступок государствам Балтии и заигрывания с ними пришлось приутихнуть, а Вашингтону и западноевропейским столицам – констатировать, что потакание ультранационализму и русофобии бьет рикошетом даже по недоброжелателям России, не говоря уже о тех на Западе, кто настроен на конструктивный диалог с Москвой.
В течение первых лет работы на прибалтийском направлении российской внешней политики ваш покорный слуга, как и многие, пребывал в уверенности, что взятая на вооружение прибалтами концепция «оккупации» – это в первую очередь защитная реакция на доныне тяготеющий груз собственной истории. Не было сомнений в том, что одновременно она являлась и инструментом в усилиях по отделению от Советского Союза, привлечению поддержки Запада в становлении независимости. Со временем стало ясно: упомянутые факторы, безусловно, присутствуют, однако не играют первостепенной роли. Главное, чему служит концепция «оккупации», – это оправдать дискриминацию нетитульного населения, лишить политических и социально-экономических прав значительную часть постоянных жителей Латвии и Эстонии, закрепить власть в этих странах за определенными этнократическими группами.
Существенную роль играл во всем этом экономический аспект. Люди, проработавшие в Латвии и Эстонии десятки лет, не только не получили, как это им было обещано, гражданство в порядке регистрации, но и были лишены даже формального права на равное участие в приватизации (им полагалось меньшее количество приватизационных сертификатов). Мало того, они оказались в условиях, когда в органах государственной власти, отвечавших за процесс приватизации, практически все – до 95–97 % – ключевые позиции заняли представители титульных национальностей.
Известная доля ответственности за обоснование и реализацию этой дискриминационной политики лежит на западноевропейском и американском советниках Риги и Таллина (в частности, на видном шведском политике, в те годы премьер-министре Карле Бильдте). Следуя именно их советам, латвийские и эстонские «демократы» предали тех, с кем вместе боролись за независимость своих стран, и отказались от обещания обеспечить гражданство всем их постоянным жителям. Так в Европе возник беспрецедентный и абсурдный феномен «неграждан» Латвии и Эстонии (именно «неграждан», то есть людей, не утративших юридическую связь с данными конкретными странами, а не лиц без гражданства вообще) и их дискриминации со стороны властей. Пример Литвы, где был применен регистрационный принцип предоставления гражданства, свидетельствует, что соображения «исторической справедливости», «преемственности по отношению к довоенным государствам» и пр. явились в случае с Латвией и Эстонией лишь поводом для того, чтобы создать политические и экономические преференции для одной части общества за счет другой.
В истории с «негражданством» есть, однако, гораздо более существенный аспект. Речь идет об общем принципе недискриминации, зафиксированном в документах ООН. Соответствующая конвенция крупнейшей международной организации запрещает ущемление прав различных категорий людей по признакам расы, национальности, пола, вероисповедания и т. п. И было бы, по крайней мере, нелогично предположить, что дискриминация может быть признана правомерной только на том основании, что в истории взаимоотношений двух или нескольких народов произошло то или иное событие. Возьмите любой другой европейский регион, к примеру Центральную и Восточную Европу, и попробуйте убедить, скажем, венгров в том, что словаки могут ущемлять в правах их соотечественников, проживающих в Словакии, поскольку в бывшей Австро-Венгерской империи угнетали словаков. Результат, думаю, известен заранее.
Так что у наших оппонентов в Прибалтике, Европе и США не должно быть никаких сомнений: российская сторона ведет полемику по вопросам истории не по своей инициативе. Более того, наш генеральный тезис как раз заключается в том, что разногласия в исторических трактовках должны быть выведены за рамки сегодняшней политической повестки дня. Но этому упорно сопротивляются в определенных кругах стран Балтии, а также некоторые силы в ЕС и США.
Примечательно, что это прежде всего те, кто всего три года назад поддержал противоречившие международному праву действия США в отношении Ирака, принял участие в вооруженной агрессии против этой страны и последующей оккупации ее территории. А затем признал легитимными результаты выборов, состоявшихся там в условиях присутствия иностранных войск, непрекращающейся партизанской войны и очевидного вмешательства внешних сил в избирательный процесс.
ПРАВДА И ЛОЖЬ
Рассмотрим некоторые из аргументов, приведенных в статье Ларса Фредена. Использование им терминов «агрессия» и «оккупация» по отношению к событиям июня 1940 года в Прибалтике и последующего периода оставим на его совести. Автор, в частности, сетует на то, что Съезд народных депутатов СССР в декабре 1989-го, осудив подписание секретного дополнительного протокола к советско-германскому договору о ненападении от 23 августа 1939 года (пакт Молотова – Риббентропа), оставил без внимания «советскую аннексию прибалтийских государств в 1940 году». Но какую связь между этими событиями усматривает Фреден? Советско-германские договоренности 1939-го не повлияли на легитимность пактов о взаимопомощи, заключенных впоследствии СССР с прибалтийскими странами в условиях уже начавшейся мировой войны. В соответствии с этими пактами Советский Союз получил право размещать свои военные объекты и контингенты войск на территории данных стран по согласованию с ними. (Литва, например, ссылалась на такой договор в дипломатической переписке в Лиге Наций).
Что же касается инструментов обеспечения интересов Советского Союза и Германии в Восточной Европе и Прибалтике, то они определены не были. Поскольку же для обеспечения своих интересов в Прибалтике СССР не прибегал к ведению военных действий, а в самих Латвии, Литве и Эстонии на протяжении всего периода – с июня 1940 года и до их выхода из состава Союза ССР в начале 1990-х действовали национальные органы власти, то говорить об оккупации стран Балтии также нет оснований.
В последнее время вновь активно заговорили о том, что власти Латвии, Литвы и Эстонии дали согласие на ввод дополнительных контингентов советских войск в 1940 году отнюдь не в добровольном порядке. Между тем в соответствии с нормами международного права того времени принуждение без использования военной силы и без угрозы объявления войны не считалось основанием для признания соответствующего договора или согласия недействительными. Такой угрозы, как известно, обращения правительства СССР к властям Латвии, Литвы и Эстонии не содержали, а военная сила не использовалась.
Небезынтересно также познакомиться со свидетельствами современников и участников событий, произошедших в преддверии и в начальный период Второй мировой войны. Так, давая оценку политике, проводившейся в тот период Ригой и Таллином, Уинстон Черчилль писал: «В тот же день, 31 мая (на самом деле 7 июня 1939 года. – М.Д.), Эстония и Латвия подписали с Германией пакты о ненападении. Таким образом, Гитлеру удалось без труда проникнуть в глубь слабой обороны запоздалой и нерешительной коалиции, направленной против него».
А вот что вспоминает эстонский ветеран-антифашист Герой Советского Союза (за участие в боевых действиях летом 1941-го. – М.Д.) Арнольд Мери: «22-й территориальный корпус эстонской армии был преобразован в корпус Красной армии и вплоть до зимы 1941 года воевал в прежней, “буржуазной” форме. Бои начались 6 июля и продолжались до 4 октября – наш корпус отступил на 120 километров... Из 6–7 тысяч человек нашего корпуса после двухмесячных боев осталось в живых 640 человек... Вы можете назвать второй подобный пример в истории, когда армия “оккупированной территории” так ожесточенно сражалась бы за дело “оккупантов”?». Так что если бы в 1940-м действительно имела место агрессия против Эстонии со стороны СССР и 22-му корпусу был бы отдан приказ отражать ее, то он бы его, видимо, с честью выполнил.
Обратимся теперь к термину «аннексия». В преамбуле Договора между РСФСР и Литвой об основах межгосударственных отношений (1991) действительно содержится ссылка на важность «устранения Союзом СССР нарушающих суверенитет Литвы последствий аннексии 1940 года». Речь, однако, идет о политической констатации присоединения без его квалификации как незаконного действия. Присоединение стран Балтии к Советскому Союзу в 1940-м не было односторонним актом, осуществлялось на основании соответствующих обращений высших органов власти этих государств и, таким образом, не противоречило международному праву того времени. Как не противоречило ему и присоединение к территориям стран Антанты отошедших к ним по итогам Первой мировой войны территорий Германии и ее союзников, также осуществленное с согласия присоединяемого государства. Кстати, одним из последствий вхождения Литвы в СССР стало обретение ею территорий, не входивших в ее состав до войны (Вильнюс, Вильнюсский край, Клайпеда).
Формат настоящей статьи не позволяет углубиться в исследование международно-правовых и исторических обстоятельств событий 1939–1940 годов в Прибалтике. Однако это в данном случае и не представляется необходимым. Совершенно очевидно, что речь идет не о научном, а о политическом споре. Особенно когда Ларс Фреден начинает давать оценки послевоенному периоду пребывания прибалтийских стран в составе СССР. Чего стоит, к примеру, заявление о существовавшем в те годы «иностранном правлении». Любой статистический справочник свидетельствует: русские и русскоязычные жители Латвии, Литвы и Эстонии трудились преимущественно в таких отраслях народного хозяйства, как промышленность, транспорт, коммунальные службы. В то же время руководящие посты в партийных, правительственных и советских органах власти занимали до 80–85 % латышей, литовцев и эстонцев. В сфере культуры и искусства также превалировали, причем со значительным перевесом, представители титульных национальностей. Кроме того, важно помнить, что латвийские, литовские и эстонские представители активно работали в советский период в высших органах власти СССР, а также и в руководящих структурах КПСС.
Отдельно стоит остановиться на тезисе Ларса Фредена о «систематическом уничтожении национальной культуры». Тем, кто сколько-нибудь знаком с жизнью в Советском Союзе, хорошо известно, какой популярностью пользовались латвийские, литовские и эстонские мастера живописи, литературы, театра, кино, музыкального искусства, эстрады. Что же до тезиса о «русификации», скажу одно: если бы русские и все те, кто считает русский язык родным, имели в сегодняшних Латвии и Эстонии такие же права, как латыши и эстонцы в СССР, то проблема была бы попросту снята.
Знаю, что «подставляюсь» под обвинения в апологетике «советского строя». Но подобного рода обвинения могут исходить только от идеологически предвзятых оппонентов. Объективный же исследователь, читая рассуждения Фредена о необходимости признания преступлений, совершенных коммунистическим строем против россиян, вспомнит 1956 и 1962 годы, перестройку, законы о реабилитации жертв политических репрессий и репрессированных народов и многое другое. Между тем ни в Латвии, ни в Литве, ни в Эстонии не реализовано и десятой доли того, что могло бы быть сделано в плане анализа и преодоления наследия режимов Ульманиса, Сметоны и Пятса, которое ощутимо присутствует в сегодняшней политике этих стран.
Еще более двусмысленно звучит констатация предпринятых в последние годы в Прибалтике шагов, «направленных на признание правды о пособничестве нацистам в истреблении еврейского населения». Эти шаги, спору нет, должны быть всё решительнее, тем более что речь идет не о пособничестве, как таковом, а об активной самостоятельной роли части населения Прибалтики в злодеяниях, приведших к Холокосту. Но разве не взывает к справедливости память о сотнях тысяч военнопленных, замученных при участии прибалтийских эсэсовцев, о массовом уничтожении собственных мирных жителей различных национальностей только за то, что они «сочувствовали советской власти»? Наконец, возможно ли вычеркнуть из памяти жертвы чудовищных карательных акций, которые проводили латышские и эстонские зондеркоманды на Псковщине, Новгородчине, в Ленинградской области, Белоруссии, других районах?
И последнее. Ларс Фреден считает, что слабость в России презирают с такой же силой, с какой уважают твердость. На мой взгляд, это – оговорка по Фрейду, потому что к истинной России данная сентенция никакого отношения не имеет. «Не в силе Бог, а в правде». Этими словами известного шведам святого благоверного великого князя Александра Невского я бы и хотел завершить свои рассуждения.
Латвия. Литва. Эстония. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 июня 2005 > № 2909721
Михаил Демурин
Демократия и ядерное оружие
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2005
А.Г. Арбатов – член-корреспондент РАН, директор Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Резюме Сама постановка вопроса о демократическом контроле и отчетности в сфере ядерных вооружений – святая святых военной политики – способна вызвать в лучшем случае недоумение, а в худшем – и подозрение в преступных намерениях.
Накануне встречи президентов России и США в Братиславе в марте 2005 года в российских политических кругах наблюдалось немалое возбуждение. Причиной стала утечка информации о якобы согласованном плане передачи под американский контроль российских ядерных объектов и чуть ли не самих ядерных сил страны. Эта тема до сих пор волнует многих политиков и экспертов, периодически всплывая в публичных дебатах, несмотря на все официальные опровержения Москвы.
На самом деле, конечно, ни о каком «контроле» США над российскими ядерными вооружениями речи нет. Вопрос сводится к степени возможного доступа американских специалистов на те российские объекты (включая хранилища оружейных ядерных материалов и боезарядов), для которых выделяется зарубежная финансовая и техническая помощь в целях физической защиты и учета их содержимого, ликвидации и утилизации их излишков.
В 1990-е годы Запад выделил на эти нужды в общей сложности около 6 млрд долларов по известной программе сенаторов Нанна – Лугара, а на саммите «большой восьмерки» в Кананаскисе (Канада) в 2002-м России обещали предоставить еще 20 млрд долларов по проекту «Глобальное партнерство». Направляя в другую страну столь крупные суммы из кармана своих налогоплательщиков, западные правительства хотят быть уверены, что эти средства расходуются там по назначению. Заодно разведслужбы, конечно, не прочь получить дополнительную информацию по ядерной тематике. Поскольку вся эта сфера традиционно окутана завесой строжайшей секретности, любые разграничения тут весьма условны и в течение многих лет являются предметом деликатных переговоров. Кстати, по программам 1990-х годов иностранные специалисты уже получили довольно широкий доступ к прежде секретным объектам, изделиям и сведениям.
Впрочем, упомянутый казус заставляет задуматься о другой проблеме. А именно о собственно российском политическом и демократическом контроле над ядерным оружием (ЯО), точнее, над политикой его разработки и развертывания, ликвидации и утилизации согласно международным договорам или в одностороннем порядке в процессе вывода этого оружия из боевого состава.
На первый взгляд может показаться, что между данной темой и «сенсационным» сообщением о возможной передаче наших ядерных объектов под контроль Вашингтона нет никакой связи. И неужели вообще возможно совместить несовместимое – ядерное оружие и демократический контроль? Однако не будем торопиться с выводами и разберемся по порядку.
ДВА ВИДА КОНТРОЛЯ НАД ВОЕННОЙ ПОЛИТИКОЙ
Под политическим контролем над военной, в том числе ядерной, политикой государства обычно понимают определяющую роль политического руководства страны в принятии главных решений в этой сфере.
Демократический контроль – это гораздо более широкое понятие. Он подразумевает реальные действия законодательной власти по выработке военной политики через такие механизмы, как оборонный бюджет, утверждение основных программ и планов развития вооруженных сил, ратификация договоров по ограничению вооружений и разоружению. Для успеха таких усилий требуется значительная открытость военной информации, в частности систематическое обсуждение важнейших вопросов в СМИ и тематических изданиях: иначе парламент окажется заложником политики исполнительных ведомств.
Политический контроль может существовать без демократического. Например, в тоталитарных или авторитарных государствах он реализуется через органы правящей партии и надзор секретных служб.
Что же касается демократического контроля и отчетности, то они не могут осуществляться без контроля политического, включающего, в частности, институт политического руководства деятельностью силовых структур. Он предполагает, что главы соответствующих ведомств являются посланцами лидера в этих ведомствах (чаще всего гражданскими людьми), а не выходцами из рядов военной бюрократии, представляющими ее интересы при президенте или премьер-министре. Без контроля со стороны политического руководства гражданское общество и законодательная власть не способны напрямую влиять на мощный, корпоративно сплоченный и замкнутый в себе военный истеблишмент.
Иными словами, политический контроль руководства над исполнительными ведомствами является неотъемлемым компонентом демократического контроля и отчетности в сфере государственной политики вообще и военной политики в частности.
В современной России демократический контроль над ядерной политикой пока еще не стал реальностью. Во-первых, гражданское общество и законодательная власть (частично в силу собственной слабости, а также из-за всемерного усиления «исполнительной вертикали») мало влияют на государственную линию в целом, еще меньше – на столь сложную и закрытую ее часть, как военная политика, и вовсе никак не влияют на святая святых военной политики – курс в области ядерных вооружений.
Во-вторых, сама постановка вопроса о демократическом контроле и отчетности в данной сфере способна вызвать в лучшем случае недоумение, а в худшем – и подозрение в преступных намерениях. Весьма сложное техническое устройство ядерных вооружений и окружающая их секретность (причем не только в России, но и на Западе, хотя и в гораздо меньшей мере), специфическая природа ЯО, особым образом влияющая на стратегию и планы его применения, – всё это может создать впечатление абсурдности самой постановки вопроса о демократическом контроле в данной области.
И тем не менее этот вопрос не только имеет право на существование, но и вполне назрел в российской политике в сфере обороны и безопасности.
ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ И ОБЩЕСТВО
Для чего обществу необходимо знать о планах развития и применения ЯО своей страны, зачем и как влиять на них?
Войска и вооружения общего назначения, равно как способы и цели их применения, – сфера достаточно понятная для широкой общественности, осведомленной о локальных конфликтах современности и еще не изжившей в себе историческую память о прошлых войнах. В общественном сознании силы общего назначения не являются некой «виртуальной реальностью», такой же абстракцией, как ядерное оружие, хотя, безусловно, революция в военном деле основательно меняет их облик.
Каждый здравомыслящий человек скажет, что 60 тысяч танков или 300 подводных лодок, развернутых Советским Союзом в 1970–80-е годы, – это явно больше, чем требуется. Повсеместно обсуждается, нужно ли России иметь армию в 1,2 млн человек и переходить с призыва на контракт, каким должно быть денежное довольствие у офицеров и следует ли сохранять для них натуральные льготы.
Но 5 тысяч боезарядов в нынешних Стратегических ядерных силах (СЯС) России (как и у США) – это много или мало? Достаточно ли тех 1 700–2 200 боезарядов, которые каждая из сторон будет иметь в 2012-м по Договору о сокращении стратегических наступательных потенциалов (Договор по СНП), подписанному в Москве в мае 2002 года? Чтобы получить ответы на эти вопросы, необходимо представлять себе состояние и перспективы стратегического ядерного баланса, концепции применения СЯС, критерии достаточности сдерживания, логику стратегической стабильности и прочие эзотерические материи, с которыми люди не сталкиваются в повседневной жизни.
Применение обычных сил даже в не вполне демократических странах требует хотя бы молчаливого согласия народа, одна часть которого должна идти воевать, а другая – обеспечивать армии поддержку тыла. Подготовка к военным действиям дает обществу возможность выработать свое отношение к ним, так как обычно она занимает длительное время (например, последняя война США в Ираке готовилась более полугода, а вторая чеченская кампания – несколько месяцев). Во многих странах, в том числе в Соединенных Штатах и Российской Федерации, введение военного или чрезвычайного положения, а также боевое применение сил за рубежом законодательно требуют одобрения парламента.
Ракетно-ядерное оружие – это совсем другое дело. Подлетное время баллистических ракет большой дальности составляет от четверти до получаса, что оставляет политическому руководству в лучшем случае буквально несколько минут на принятие решения об ответном ракетном ударе. То есть народ не может влиять на решение о применении ЯО ни напрямую (на референдуме), ни косвенно (через парламент).
Ядерная война не требует участия в ней широких народных масс. В войне с применением ядерных сил была бы задействована весьма незначительная часть личного состава армии мирного времени, численность которой не превышает 1 % от численности населения. После того как принимается решение о применении ЯО, команда проходит по инстанции вниз и в дело вступают лишь несколько тысяч дежурных офицеров. А в новейших системах управления сигнал на запуск ракет может идти на пусковые установки прямо с высшего командного пункта национального руководства через ретрансляционные системы, минуя личный состав ракетных войск.
И все же демократический контроль и отчетность по ЯО не только возможны, но и необходимы, хотя и в специфической форме, соответствующей природе этого класса оружия. Реальны они, однако, только в том случае, если общество признаёт необходимость демократического контроля в отношении всей государственной политики, включая военную.
ДЕМОКРАТИЧЕСКИЙ КОНТРОЛЬ НАД АТОМНОЙ БОМБОЙ?
Хотя, как было сказано выше, народ не принимает решение о применении ЯО и не участвует в ядерной войне, именно он, то есть мирное население, с самого начала становится прямым объектом сокрушительных ядерных ударов, что отличает ядерный конфликт от обычной войны, пусть и самой крупномасштабной. Если даже представить себе, что такие удары будут, согласно современной стратегии, наноситься непосредственно по военным объектам, пунктам управления и промышленным центрам, «сопутствующий ущерб» мирному населению исчислялся бы десятками миллионов погибших уже в первые часы войны.
Поэтому народ имеет полное право влиять на ядерную политику, ибо в случае конфликта именно она определит его судьбу, причем несравнимо более кардинально, нежели любые экономические, социальные и политические аспекты государственной политики, традиционно отнесенные к сфере демократического контроля и отчетности. Таким образом, необходимость демократического контроля над ЯО обусловлена самим характером этого оружия.
Вторая причина состоит в следующем. Одно из важных отличий ядерного оружия, прежде всего СЯС, от обычных вооружений состоит в довольно ограниченном наборе его возможных боевых задач и способов применения. Так, задача стратегической ракеты или самолета весьма однозначна: поразить заранее заданную точечную или площадную цель. А способы применения тоже немногочисленны: массированный, групповой или одиночный запуск. При этом удар может быть первым (упреждающим), ответным или встречным (то есть осуществленным по сигналу систем предупреждения о ракетном нападении до того, как боеголовки противника достигнут целей). Обычные же самолеты, танки, корабли могут использоваться для выполнения весьма разнообразных военных и паравоенных (военные действия в предвоенный, мирный период, а также операции в локальных конфликтах. – Ред.) операций.
Технические характеристики систем СЯС, количественные уровни и состав сил в значительной мере предопределяют способ их применения – во всяком случае, против противника, обладающего ядерным оружием. Именно такой противник является главным объектом стратегии ядерного сдерживания. В свою очередь, вероятность ядерного конфликта со всеми его катастрофическими последствиями зависит не только от сопутствующих политических факторов, но и от степени стабильности стратегического баланса между сторонами. Под стабильностью понимают следующее: насколько велик стимул к нанесению первого ядерного удара (стремление победить, снизить свой ущерб или страх перед внезапной атакой противника), который и развязывает ядерную войну.
Именно на эту стабильность как раз и влияют технические характеристики, количественные уровни и состав СЯС и их систем управления и предупреждения. При этом, конечно, технические данные систем СЯС не диктуют способа их применения абсолютно однозначно. Однако они логически подразумевают наиболее эффективные пути боевого использования различных систем.
Еще в 1990 году Москва и Вашингтон условились, что стабилизирующими считаются системы стратегических носителей, обладающие повышенной живучестью на стартовых позициях и не несущие большого числа боеголовок в многозарядных головных частях. Это делает их менее приспособленными для первого и более пригодными для ответного удара. И наоборот, чем выше уязвимость систем на старте и чем больше они несут боеголовок, тем сильнее они угрожают другой стороне, притягивая к себе тем самым «упреждающее» нападение и дестабилизируя стратегический баланс. Исходная посылка такой логики состоит в том, что первый удар должен прежде всего преследовать цель разоружения противника, так как иначе не избежать сокрушительного возмездия.
С учетом современной точности наведения и незначительного подлетного времени стратегических баллистических носителей наземные межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) шахтного базирования другой стороны плохо подходят для ответного удара. Встречный же удар возможен лишь в случае высочайшей эффективности систем предупреждения и боевого управления. Это тем более справедливо, если шахтные МБР оснащены разделяющимися головными частями (РГЧ) и создают угрозу разоружающего удара по СЯС другой стороны (как американские МБР МХ Peacekeeper, российские тяжелые ракеты РС-20 и ракеты РС-18). Тогда в силу сочетания в себе уязвимости и ударной мощи они могут использоваться преимущественно для нанесения первого удара, отчего буквально провоцируют противника на упреждающий залп, подрывая тем самым стратегическую стабильность.
Баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ), находящихся в море, такие, как Trident-2 с боеголовками W-88, обладают высокой живучестью, но, будучи оснащенными достаточно мощными РГЧ, тоже могут наносить разоружающий удар по стационарным целям и потому играют дестабилизирующую роль.
Напротив, БРПЛ с небольшим числом боеголовок РГЧ невысокой мощности, как и наземно-мобильные МБР с моноблочной головной частью или несколькими боеголовками РГЧ (российские БРПЛ РСМ-52 на лодках проекта 667 БДРМ, грунтово-мобильные МБР «Тополь» и «Тополь-М»), можно считать стабилизирующими: они обладают высокой живучестью и не угрожают разоружающим ударом другой стороне, то есть являются классическим оружием ответного удара. Они снижают вероятность ядерной войны постольку, поскольку она зависит от состояния военного баланса.
Пока российские депутаты радуются как дети, когда им сообщают о сохранении или создании в России того или иного типа ядерного оружия. Не умея оценить вклад разных систем в стратегическую стабильность и безопасность, они исходят из принципа «чем больше – тем лучше». На деле этот принцип далеко не всегда верен: многие вооружения – это просто пустая трата денег, которые могли бы пойти на поддержание или внедрение оружия, способного действительно укрепить наш оборонный потенциал.
Информированная общественность и парламент, осознающие важность этих факторов, способны влиять на программы вооружений, стратегический баланс и через них на вероятность начала ядерной войны. В частности, российские законодатели могли бы это делать через бюджетные ассигнования на те или иные программы, поскольку, в отличие от американских коллег, не наделены полномочиями утверждать программы вооружений напрямую. В случае если военная информация достаточно открыта, законодатели могут использовать исследования независимых специалистов для выдвижения альтернативных предложений, основанных на понимании всех их стратегических, политических и экономических последствий.
Третье обстоятельство, говорящее в пользу демократического контроля в военной ядерной сфере, – это финансовая сторона вопроса. Затраты на развитие и поддержание ядерных вооружений ежегодно составляют незначительную часть военных расходов – не более 10–15 %. Но если взять весь цикл разработки, развертывания, поддержания, а затем и утилизации ЯО после его вывода из строя, занимающий 20–30 лет, то это огромные средства. Поэтому здесь рациональное использование ресурсов требует демократического контроля и отчетности не меньше, чем другие крупные статьи федерального бюджета.
И, наконец, четвертый момент связан с тем, что политика в области ядерного оружия стала важнейшей частью внешней политики страны, поскольку напрямую связана с переговорами и соглашениями по ограничению, сокращению и нераспространению ЯО. Общество и парламент участвуют в этом через ратификацию договоров. Но при отсутствии у них понимания ядерной политики и возможности критически ее оценивать такое участие превращается в идеологическое противоборство (как было с семилетними дебатами в Государственной думе вокруг Договора СНВ-2) или в пустую формальность (как случилось с Договором по СНП в 2002 году).
ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНТРОЛЬ СО СТОРОНЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО РУКОВОДСТВА
Не имеющий демократической базы, контроль сверху хотя и гарантирует политическую лояльность генералитета, но позволяет политической верхушке играть реальную роль в военной политике и военном строительстве не иначе как посредством установления общих предельных размеров выделяемых на оборону ресурсов или через функции арбитра в том случае, если ведомства не договорятся на рабочем уровне. Ведь без альтернативных вариантов военной политики, которые разрабатываются независимым экспертным сообществом и обсуждаются парламентом, политическое руководство получает лишь монолитную позицию, согласованную на нижестоящих уровнях военной и оборонно-промышленной бюрократии, и способно лишь периферийно ее корректировать.
Не может же глава государства быть специалистом во всех областях, особенно в таких сложных и специальных, как современная оборона, и в частности ядерная политика. Он вынужден опираться на мнение своих подчиненных. Но в закрытом формате, без широкого обсуждения в парламенте, прессе, независимых научных центрах военные ведомства всегда смогут «продавить» свою линию через узкий круг ближайших помощников руководителя страны, тем более что многие из них приходят как раз из этих ведомств.
Впрочем, может быть, это вполне нормальный способ формирования военной политики? Ведь коль скоро в высшей «силовой» бюрократии, ведомственных НИИ, оборонной промышленности работают специалисты своего дела, то почему бы на них полностью не положиться?
Опыт показывает, что такой подход в корне неверен, причем применительно не только к военной политике, но и к любой другой сфере государственной политики демократической страны. Отдавать все на откуп структурам исполнительной власти нельзя, поскольку они зачастую преследуют ведомственные, а не общенациональные интересы и плохо координируют между собой свои действия. Совершенно неправильно полагать, что бюрократия сплошь и рядом состоит из злонамеренных или некомпетентных людей. Проблема заключается в ином: в мощных бюрократических организациях любой человек вынужден либо подстраиваться под ведомственные интересы, либо быстро уходить.
А общенациональные интересы, в отличие от ведомственных, должны формулировать как руководство государства в лице президента, так и парламент, призванный представлять приоритеты всех социальных групп общества. Но возможно ли осуществить это по отношению к сфере обороны и ядерной политики в условиях, когда военная информация остается полностью закрытой, а независимые оценки и предложения отсутствуют, когда исполнительные ведомства представляют собой монополии и выступают с безальтернативных позиций, не поддающихся ни критике, ни исправлениям? Ответ очевиден, как очевидна неизбежность ошибок, некоторые из которых способны нанести серьезный ущерб безопасности и экономике страны.
Примеров тому немало. В 2000–2001 годах в целях перераспределения ресурсов на силы общего назначения (СОН) были приняты решения о глубоком одностороннем сокращении средств, выделяемых на российские СЯС, в том числе о свертывании их главной составляющей – ракет наземного базирования и урезании основной программы их модернизации – грунтово-мобильных МБР «Тополь-М». Эта система по техническим характеристикам является наиболее стабилизирующей и гибко адаптируемой к меняющейся стратегической обстановке. К тому же ни одна держава, кроме России, не имеет и не будет иметь в обозримом будущем ничего подобного.
В итоге положение СОН нисколько не улучшилось, прежде всего из-за пробуксовки военной реформы, а вот стратегическое ядерное сдерживание оказалось глубоко подорвано. Если данный курс сохранится (а пока нет никаких официальных сведений о возможности его изменения), то через 10–15 лет 90 % российских СЯС будут уязвимы в местах базирования для гипотетического разоружающего удара США, Великобритании, Франции, а может быть, и Китая. Конечно, крайне маловероятно, что эти страны нападут на Россию, но стратегическая стабильность будет подорвана со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Имея столь уязвимые СЯС, России придется все больше полагаться на концепцию ответно-встречного удара. Располагая слабеющей группировкой спутников предупреждения и оставив большинство наземных ракетно-локационных станций (РЛС) на территории стран СНГ (почти все из которых стремятся вступить в НАТО), рассчитывать на такую концепцию все более опасно. Эта проблема приобретает особое значение в условиях дальнейшего распространения ракетно-ядерного оружия в мире, роста вероятности случайных или провокационных запусков с разных направлений.
Некоторые негативные последствия решений 2000–2001 годов проявились незамедлительно. В частности, США сразу потеряли интерес к продолжению переговоров с РФ по ограничению стратегических вооружений, рухнули Договор по ПРО, Договор СНВ-2 (ратифицированный Россией в 2000-м), а также рамочный Договор СНВ-3 (подписанный в 1997-м).
Пытаясь задним числом исправить положение, Россия пошла на закупку в Украине устаревших ракет шахтного базирования и бомбардировщиков, продлила срок эксплуатации тяжелых МБР (в тех же уязвимых шахтах), понеся немалые дополнительные затраты с минимальным эффектом для стратегической стабильности. Потом объявили о разработке в России «чудо-оружия» – ракет с планирующей и маневрирующей головной частью для прорыва противоракетной обороны (ПРО), но и это не произвело на США никакого впечатления. Оно и понятно: если «Тополь-М» закупается по 4–6 МБР в год, то можно предположить, что и число развертывающихся новых средств будет невелико, – ведь они неизбежно окажутся гораздо более дорогостоящими, а их еще нужно испытать, поставить в производство и обеспечить им высокую живучесть. (Раз ракеты против США, то они не должны поражаться разоружающим ударом.)
Правда, благодаря духу сотрудничества, утвердившемуся в отношениях Россия – США после событий 11 сентября 2001 года, Москва и Вашингтон заключили в мае 2002-го Договор по СНП. Но он мало повлияет на объективный процесс стратегической дестабилизации, поскольку никак не ограничивает ни одну из сторон. К тому же он до сих пор остается скорее соглашением о намерениях, не имея ни правил того, как засчитываются боезаряды, ни процедур ликвидации вооружений, ни графика сокращений, ни условий проверки исполнения. Например, договор устанавливает потолок числа боезарядов, которые должны остаться на вооружении каждой страны через 10 лет после ратификации: 1700–2200 единиц. Но какие боезаряды имеются в виду и как их засчитывать в пределах указанных потолков? Вышеупомянутый инструментарий, обычный для таких соглашений, отсутствует. Правда, до 2009 года сохранит свое действие режим контроля по Договору СНВ-1, но он позволит иметь информацию об американских СЯС, а не о выполнении Соединенными Штатами Договора по СНП.
Казалось бы, именно Россия, как сторона, все более отстающая от США по уровню развития СЯС и имеющая ослабленные силы общего назначения, должна проявлять повышенную активность в этом вопросе, с тем чтобы, используя заинтересованность США в сотрудничестве по многим другим международным делам, обеспечить приемлемый ядерный баланс. Но нет, российская политика демонстрирует удивительную пассивность. Договор по СНП 2002-го так и не наполнен правовым и техническим содержанием, МИД и Министерство обороны не выдвигают никаких согласованных новых предложений и даже почти не критикуют деструктивную американскую линию, хотя курс Вашингтона в области ядерного оружия подвергался (и подвергается) жесткой критике и в самих США, и в Западной Европе, и в ООН, и в ходе Седьмой конференции стран – участниц Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), состоявшейся в Нью-Йорке в мае 2005 года.
Весьма вероятно, что при наличии у нас демократического контроля и отчетности в сфере ядерной политики, а также более широких возможностей для доступа общественности и специалистов к соответствующим вопросам подобных ошибок и последующих издержек удалось бы избежать.
Другой пример. Из всех крупных держав именно Россия наиболее уязвима перед лицом угроз, исходящих от распространения ядерного оружия и ракетных технологий, – ведь почти все новые и потенциальные ракетно-ядерные страны расположены либо по периметру российской территории, либо так, что она оказывается в пределах досягаемости для них. Что еще хуже, ядерное распространение создает наиболее благоприятные условия для того, чтобы ЯО стало доступным для международных террористов, группировки которых осуществляют в отношении РФ прямую интервенцию на Северном Кавказе и угрожают безопасности нашей страны, проявляя террористическую активность в странах Центральной Азии.
В этой связи Москве следовало бы стать самым ярым поборником укрепления ДНЯО, режимов и механизмов ядерного и ракетного нераспространения, постоянно выступать с инициативами в этой сфере. Но ничуть не бывало: Россия лишь вяло реагирует на новые концепции США и Западной Европы (к примеру, «Инициатива по безопасности в борьбе с распространением», отказ от экспорта технологий полного топливного цикла, обязательность присоединения к Дополнительному протоколу МАГАТЭ 1997-го, кодекс экспорта ракетных технологий). Складывается впечатление, что ракетно-ядерное распространение нас мало касается и борьба с ним лишь досадная помеха планам Росатома по экспорту ядерных технологий и материалов.
Но в том, что касается этой проблемы, общественность и парламент страны опять-таки пребывают в счастливом неведении и тоже не могут поставить вопрос о серьезной коррекции государственной политики.
Вспомним, наконец, тему, поднятую в начале статьи: международное сотрудничество в таких сферах, как обеспечение безопасности хранения ядерных боеприпасов и материалов, ликвидация их излишков, демонтаж устаревших атомных подводных лодок. Очевидно, что Запад, предоставляя России помощь на многие миллиарды долларов, заботится в том числе и о собственной безопасности. Ведь если ядерное оружие или материалы попадут в руки «пороговых» стран либо террористов или случится экологическая катастрофа, то пострадают все.
Между тем США и другим странам тоже приходится иметь дело с проблемами ликвидации ядерного и химического оружия, но они помогают России, а она им – нет. Отсюда и растущие противоречия в отношениях, причем отнюдь не только технического порядка (камнем преткновения стали, например, требование российской стороны об уплате НДС соответственно налоговому законодательству, а также вопросы ответственности за возможный ядерный ущерб). В обмен на оказываемую помощь Запад требует доступа на российские ядерные объекты (помимо СЯС, инспектируемых по Договору СНВ-1), а Россия ничего аналогичного запросить не может, хотя в качестве проявления доброй воли США кое-куда российских представителей пускают. Более того, поскольку РФ создает новые ядерные вооружения (в том числе стратегические, такие, как имеющие вполне очевидную направленность системы прорыва ПРО), на Западе задаются вопросом: зачем облегчать финансовое бремя России по ликвидации вооружений и позволять ей тратить больше средств на новое оружие?
Вероятно, при наличии демократического контроля над ядерной политикой Россия могла бы здраво оценить свои финансовые потребности по уничтожению старого оружия. Тогда появилась бы возможность выделять гораздо больше денег на ликвидацию и утилизацию вооружений (эта статья хронически недофинансируется уже более десятилетия) и тем самым устранить столь стесняющую нас одностороннюю зависимость от зарубежных стран. А уж если принимать помощь, то при этом следует активно вести переговоры по обоюдным мерам, направленным на развитие отношений взаимного ядерного сдерживания в направлении партнерства и сотрудничества, что способно снять внутренние конфликты при взаимодействии в этой области.
Однако и здесь приоритеты политики Москвы неопределенны в силу ведомственной узости и разобщенности процесса формирования государственного курса, избавленного от демократического контроля и отчетности.
У КОГО ЯДЕРНАЯ КНОПКА?
Будь у нас действенная система демократического контроля и отчетности, можно было бы поставить ряд вопросов о таком деликатном моменте, как сложившаяся схема выдачи санкции на применение ядерных сил. Имеющаяся информация по этой теме крайне скудна и не подтверждена официально. Возможно, на деле все обстоит вполне благополучно, но если доступные сведения хоть в какой-то мере верны, то они дают повод задуматься над тем, реализуется ли в России конституционное положение, наделяющее этими полномочиями только президента – верховного главнокомандующего.
По опубликованным данным, российская система «Казбек», введенная в строй в начале 1980-х годов, позволяет главе государства, где бы он ни находился, получить информацию о ракетном нападении и отдать приказ о нанесении ядерного удара с помощью радиоэлектронного терминала, именуемого «Чегет». С этого так называемого «ядерного чемоданчика» закодированный персональным президентским шифром сигнал поступает на центральный командный пункт и дальше передается на пункты управления МБР и ракетных подводных лодок. Как и во многих других случаях в сфере стратегических вооружений, СССР следовал здесь примеру США, которые внедрили такую систему в начале 1960-х.
Однако в организационно-правовом отношении между названными системами обеих держав были и сохраняются принципиальные различия. Об американской системе многое известно из официальных источников, ей посвящена целая библиотека экспертной литературы. В США решение о применении ядерного оружия в критической ситуации должно быть согласовано с основными фигурантами этого процесса. «Ядерный чемоданчик» и постоянное сопровождение в лице офицера есть здесь только у президента. Если последний не способен выполнять роль главнокомандующего (по причине болезни, отсутствия в стране, угрозы безопасности и пр.), терминал переходит к вице-президенту, причем оба они никогда не покидают страну одновременно. Специальный закон определяет порядок перехода командования от одного к другому на тот случай, если во время войны оба высших должностных лица погибнут или лишатся связи. Цепочка состоит более чем из десятка лиц, начиная со спикеров двух палат, министра финансов и др., причем министр обороны стоит далеко позади, а военных вообще нет в списке.
Соответствующая советская схема с самого начала работала по-другому, и ее-то и позаимствовала Россия без каких-либо изменений. Помимо президентского (в прошлом такой терминал «носил» генеральный секретарь ЦК КПСС), есть два других «ядерных чемоданчика» – у министра обороны и начальника Генерального штаба Вооруженных сил. В связи с этим возникает первый вопрос: каким образом эти три терминала могут отдать приказ на запуск ракет – только совместно, как три составные части кода, или каждый по отдельности? Достоверного ответа из официальных источников, естественно, нет.
Если сигнал на применение СЯС должен подаваться совместно, то это выглядело бы довольно странно – ведь министр обороны подчинен главе государства, а начальник Генштаба – министру. С правовой точки зрения подтверждение с их стороны санкции верховного главнокомандующего требоваться не должно. Кроме того, как тогда реагировать на внезапное ракетное нападение в случае, если президент находится за рубежом или не может отдать команду по какой-либо иной причине (во времена Бориса Ельцина по этому поводу ходило много саркастических предположений)?
Уместно напомнить эпизод, когда во время путча в августе 1991-го президент Михаил Горбачёв был лишен доступа к «ядерной кнопке», а вскоре в сумятице, последовавшей за провалом путчистов, министр обороны Дмитрий Язов вообще где-то потерял свой терминал. Значило ли это, что «обезглавленная» страна временно лишилась способности дать ядерный ответ на внезапное нападение? Вроде бы этого не случилось: никто ни в СССР, ни за рубежом особенно не обеспокоился, потому что, видимо, третий терминал оставался в Генштабе и контроль над СЯС ни на минуту не прерывался.
Если три терминала работают не совместно и обладатели всех «Чегетов» могут отдать приказ на ракетный пуск порознь, то не предусматривает ли такое положение техническую возможность санкционировать ядерную войну в обход президента? По Конституции, если президент не в состоянии отдать приказ, его преемником является не министр обороны или начальник Генштаба, а председатель правительства. Однако так случилось только однажды: в 1996 году Борис Ельцин лег на кардиологическую операцию, и «ядерный чемоданчик» получил тогдашний премьер Виктор Черномырдин. В последнее время средства массовой информации ни разу не сообщали о передаче терминала председателю правительства во время частых отъездов президента за границу, и, более того, президент и премьер нередко одновременно отправляются в зарубежные поездки и не могут считаться находящимися «на боевом посту». К кому же тогда переходят полномочия по столь важному вопросу и как быть с незыблемостью политического контроля над главным решением военной политики?
Несомненно, и министр обороны, и начальник Генштаба политически лояльны и административно подчинены президенту и никогда не пойдут против его воли, тем более в столь существенном деле, как применение СЯС. Но времена, так же как и люди, занимающие высшие государственные посты, меняются. Как сработает «тройная кнопка» в возможной кризисной ситуации, если президента не будет на месте, если ракетно-ядерное распространение повлечет за собой случайный или провокационный ракетный удар по России или ядерный террористический акт?
Понятие политического или гражданского контроля над армией в СССР отсутствовало, существовало лишь единое «военно-политическое» руководство, сообразное тоталитарному политическому режиму. В России, идущей, как было заявлено в президентском послании Федеральному собранию от 25 апреля 2005 года, демократическим путем, должен быть обеспечен твердый, технически гарантированный контроль политического руководства над самым важным из всех решений – применением ядерного оружия.
ПУТЬ К РЕШЕНИЮ ПРОБЛЕМЫ
Понятно, что открытие информации по ядерным вооружениям требует тщательно взвешенного подхода. Есть немало сведений, которые нужно держать в секрете. Это относится к техническому устройству многих существующих и перспективных систем оружия и ядерных боезарядов, системам управления и предупреждения, оперативным планам боевого применения сил, спискам целей.
Подобная практика секретности принята и во вполне демократических странах – США, Великобритании, Франции. Там, кстати, тоже допускается немало промахов в ядерной политике. Преимущество демократической системы не в том, что она гарантирует от просчетов, а в том, что позволяет свободно обсуждать проблемы на базе достоверной информации и исправлять ошибки вовремя, еще прежде чем они станут причиной невосполнимого ущерба.
Что касается России, то большой массив информации о развернутых силах и программах их развития, распределении финансовых ресурсов, мерах упрочения стратегической стабильности не должен удерживаться в тайне. Между тем огромный объем сведений и так предоставляется зарубежным странам (обмен данными в рамках Договора СНВ-1), а также Организации Объединенных Наций (которую мы информируем о финансировании своих ядерных программ). Нет никаких оснований засекречивать эти данные внутри своей страны, если, конечно, не руководствоваться интересами ведомств, стремящихся сохранить монополию на формирование решений и возможность скрывать допущенные ошибки и просчеты. Для того чтобы сорвать бессмысленную завесу тайны с такой информации, необходимо внести существенные поправки в Закон «О государственной тайне».
Следует также всячески расширять роль законодательной власти в формировании военной политики вообще и ядерной в частности. Средства достижения этой цели – парламентские слушания, расследования, а возможно, и поправка в Конституцию, наделяющая Федеральное собрание контрольными функциями (сейчас есть лишь законодательная и представительная). Парламентариям требуется информация, которая не только позволяет судить о соотношении бюджетных средств, выделяемых, скажем, на коммунальные расходы, с одной стороны, и на вещевое довольствие армии и флота – с другой. Им нужны такие сведения о финансировании, на основе которых они смогут составить мнение о важнейших приоритетах военной политики и военного строительства, таких, как ядерное сдерживание на глобальном уровне и на театрах военных действий, наступательные и оборонительные стратегические системы, силы общего назначения, потенциал для ведения широкомасштабных и локальных войн, контингенты для быстрого реагирования и миротворческих операций, распределение ресурсов для парирования возможных угроз на западе, юге и востоке. Чтобы это стало реальностью, необходимо соответствующим образом серьезно переработать Закон «О бюджетной классификации».
В Законе «Об обороне» целесообразно легализовать институт гражданского руководства Министерством обороны, включая аппарат министра обороны, подчиненный только ему и способный давать объективную оценку предложений, поступивших от руководства видами Вооруженных сил и Генерального штаба.
Необходимо также путем принятия специального закона значительно повысить роль Совета безопасности. Важно, чтобы он стал не просто консультативным органом при президенте, а надведомственной организацией, призванной анализировать позиции силовых структур и координировать их деятельность по реализации курса президента и парламента в области национальной безопасности, особенно на стыке внутренних и внешних проблем и вызовов.
Следует рассмотреть возможность изменения системы управления в высшем звене («Казбек») применительно к российской политической системе и принять Закон «О правопреемстве Верховного главнокомандования», определив последовательность государственных лиц, помимо президента и премьер-министра, которым передаются полномочия по принятию решения о применении ядерного оружия.
Нужно, наконец, всячески поощрять экспертные исследования и прислушиваться к рекомендациям независимых научных и общественных организаций, а также отдельных авторитетных специалистов. Имея свободный доступ к обширной и достоверной информации, они смогут предлагать альтернативные, свободные от ведомственного давления подходы к проблемам безопасности. Их работа, в свою очередь, будет способствовать тому, чтобы президент и парламент принимали выверенные и оптимальные решения на стратегическую перспективу.
Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 июня 2005 > № 2906768
Алексей Арбатов
Большинство стран-членов Евросоюза – 17 – высказались за отмену бюджетной льготы для Великобритании, благодаря которой ей за неучастие в с/х политике ЕС ежегодно выплачивается 4,6 млрд. евро, сообщают европейские СМИ. Эту льготу, именуемую «британским чеком», отстояла в 1984г. для своей страны премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. В числе стран, выступивших за отмену данной привилегии, – Бельгия, Португалия, Кипр, Словакия, Словения, Испания, Эстония, Финляндия, Греция, Венгрия, Ирландия, Италия, Латвия, Литва, Мальта, Польша и Чехия. О своей позиции они намерены официально проинформировать руководство председательствущего в ЕС Люксембурга. Еврокомиссия со своей стороны предлагает отменить бюджетную льготу для Великобритании с 2008г. и ввести частичное возмещение средств для всех крупных пайщиков бюджета ЕС. Согласно предложению Еврокомиссии, государства-доноры, взносы которых в единую европейскую казну составляют более 0,35% их валового национального дохода, получат компенсацию в объеме двух третей от превышающей данный показатель суммы. В результате компенсация для Великобритании будет сокращена более чем на половину, а другие крупные доноры бюджета ЕС, напротив, впервые получат частичное возмещение средств.
За увеличение инвестиций в энергетику, прежде всего в ее нефтяной сектор, высказались участники состоявшейся в Париже ежегодной конференции Международного энергетического агентства на уровне министров. В совместном заявлении, принятом ими во вторник по итогам двухдневной встречи, указывается на необходимость «создать более стабильные и прозрачные условия для привлечения необходимого объема инвестиций» в энергетическую промышленность. По мнению участников конференции, именно недостаточный уровень капиталовложений в нефтяную промышленность на протяжении последних лет стал одной из причин резкого роста цен на нефть. Согласно приведенной на форуме оценке, потребность энергетической промышленности в инвестициях в ближайшие 25 лет составит 16 млрд.долл. Однако «частные инвесторы подвержены различным рискам, работая на переживающих реформу рынках», поэтому государства должны задуматься над выработкой «новых механизмов для управления рисками и мобилизации необходимых капиталовложений», говорится в итоговом коммюнике форума.
В документе говорится о необходимости «сокращения экономической зависимости от высоких и неустойчивых цен на традиционные энергоносители», прежде всего нефть, за счет более широкого использования альтернативных источников энергии, а также о важности уменьшения воздействия энергетической промышленности на окружающую среду.
В работе конференции приняли высокопоставленные представители 26 государств, являющихся членами Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и действующего при ней Международного энергетического агентства. Гостями форума были в нынешнем году Китай, Мексика, Польша и Словакия.
Кипр, Мальта и Латвия присоединились к европейскому обменному механизму MCE II, который называют «прихожей» в еврозону. Переход названных стран на единую европейскую валюту ожидается в 2008г. В течение ближайших двух лет для них будет установлен валютный коридор, в границах которого им предстоит удерживать курсы национальных валют по отношению к евро.Первыми из десяти стран Центральной и Восточной Европы, вступивших в Евросоюз 1 мая 2004г., в июне того же года к MCE II присоединились Словения, Эстония и Литва. Ожидается, что они перейдут на евро с 1 янв. 2007г. Остальные государства-«новички» – Польша, Венгрия, Чехия и Словакия – рассчитывают войти в еврозону в 2009-10гг.
РАО ЕЭС давно стремится за границы России, но пока вырваться за пределы СНГ ему не удавалось: холдинг проиграл конкурсы по приватизации словацкой Slovenske Elektrarne и семи сетевых компаний Болгарии. Вчера российской компании наконец улыбнулась удача — как сообщило Агентство по приватизации Болгарии, РАО выиграло тендеры на продажу двух электростанций. За «ТЕЦ Варна» РАО ЕЭС предложило 390 млн. евро (505 млн.долл.), а за «Топлофикация Русе» — 120 млн. евро (155 млн.долл.). Деньги предоставит ABN Amro, который открыл РАО для болгарских покупок кредитную линию без обеспечения и под «низкий» процент говорит источник в РАО, отказавшись назвать ставку. Совет директоров одобрил этот заем в марте, уточнил близкий к совету чиновник. В ABN Amro не смогли прокомментировать эту информацию. Холдинг может отказаться от покупки. По словам источника в РАО, заплатить 51% суммы надо до 1 июля, а остальное — в течение двух лет. Акции он тоже будет получать поэтапно. Причем РАО может выкупить 100% акций станций или лишь 66%. «Сумма очень значительная. Этот вопрос требует обсуждения», — говорит представитель РАО ЕЭС Марита Нагога.Болгарские аналитики ожидали, что приватизация всех трех электростанций принесет местной казне 200 млн. евро. По словам одного из участников конкурса, удачный результат (580 млн. евро) обеспечило РАО ЕЭС: ближайший конкурент предлагал за эти станции вдвое меньше — 192 млн. и 24 млн. евро. В РАО считают свою щедрость оправданной. «В Европе почти не осталось неприватизированных активов, Болгария — редкий шанс получить доступ на европейский рынок», — заявила Нагога, напоминая о большом интересе к станциям — заявки подали 11 компаний со всего мира. Кроме того, отмечает Нагога, цена станций в пересчете на 1 квт. мощности — 309 евро — ниже последних европейских сделок. В 2004г. Enel купила 66% акций Slovenske Elektrarne за 840 млн. евро (330 евро за 1 квт.). Тогда РАО уступило, предложив 551 млн. евро.
Теперь РАО и Enel могут стать партнерами в Болгарии. «Мы обсуждаем с президентом компании [Enel] совместные проекты в третьих странах и очень серьезно по ним продвигаемся», — сказал на днях предправления РАО Анатолий Чубайс. Источник, знакомый с ходом тендера в Болгарии, утверждает, что РАО и Enel заключили конфиденциальное соглашение, по которому победитель конкурса может уступить часть купленных акций проигравшему партнеру. В РАО и Enel не смогли прокомментировать эту информацию. А источник, близкий к Enel, утверждает, что компания готова сотрудничать с РАО, в т.ч. и в Болгарии. Ведь у Enel есть в этой стране и станции, и сети. Акционеры РАО ЕЭС по-разному оценивают болгарские покупки. Заместитель гендиректора «КЭС-Холдинга» Михаил Матыцин похвалил РАО за стремление в Европу. «Это стратегическая покупка, она позволяет РАО присутствовать в балканском регионе, который будет активно развиваться», — говорит он, не сомневаясь, что приобретение повысит стоимость компании. «Болгария занимает важную точку на карте Европы. Логично и правильно покупать такие активы», — соглашается источник в «Газпроме». Но для частных акционеров РАО плюсов в такой покупке нет, уверен директор Prosperity Capital Management Александр Бранис. «Это огромные деньги. Покупки в Грузии и Армении хотя бы обходились дешево», — возмущается он, напоминая, что до сих пор не ясно, кому достанутся зарубежные активы после ликвидации РАО.
Между Бушем и Бушером
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
А.З. Винников – аспирант факультета политики и международных отношений Оксфордского университета и стипендиат им. сэра Эдварда Хита в Бэллиол-колледже, сотрудник Женевского центра политики безопасности. В.А. Орлов – директор ПИР-Центра, профессор Женевского центра политики безопасности, главный редактор журнала «Ядерный Контроль». Полная версия данной работы под заголовком «Россия, многосторонняя дипломатия и иранский ядерный вопрос» будет опубликована в «Научных записках ПИР-Центра».
Резюме Теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
В неформальной беседе осенью 2003 года высокопоставленный иранский чиновник задал одному из авторов этих строк вопрос примерно следующего содержания: «А что, собственно, будет Ирану, если он выйдет из Договора о нераспространении ядерного оружия и Международного агентства по атомной энергии? Вот ведь Северная Корея вышла – и что?» Ответ, конечно, последовал незамедлительно: это, мол, вызовет международное осуждение, и дело может дойти и до изоляции, и даже до применения военной силы…
На этом вопрос был исчерпан, но тон вопрошавшего, его стремление прощупать такого рода возможность произвели-таки эффект: на несколько секунд воцарилась, как говорят, неловкая пауза.
Сегодня, оглядываясь назад, понимаешь, какой нелегкий путь удалось пройти с тех пор, маневрируя между Сциллой и Харибдой, а именно склонностью администрации Джорджа Буша-младшего к конфронтационным решениям, с одной стороны, и пристрастием иранцев к постоянной недосказанности и сталкиванию лбами США, Европейского союза и России – с другой.
Вмешательство Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), постоянные визиты инспекторов этого агентства в Иран и неослабевающее внимание его Совета управляющих к «иранскому досье» доказали свою действенность. Как справедливо отметил в ноябре 2004 года генеральный директор МАГАТЭ Мухаммед эль-Барадеи, «мы делаем успехи. Вначале было трудно, но с декабря 2003-го мы наблюдаем значительный прогресс в области сотрудничества, допуска к объектам и к информации».
22 ноября 2004 года по соглашению с европейской «тройкой» (Великобритания, Германия, Франция) Иран временно заморозил свою программу по обогащению урана. А 29 ноября Совет управляющих МАГАТЭ, оговорившись, что закрывать «иранское досье» еще рано, поскольку некоторые вопросы к Тегерану остаются, принял резолюцию по иранской ядерной программе, в которой не содержалось и намека на необходимость передачи имеющихся документов Совету Безопасности ООН. В марте 2005 года после долгих колебаний и подчас противоречивших друг другу заявлений Соединенные Штаты приняли решение об «ограниченном присоединении» к усилиям европейской «тройки».
На фоне столь мощной дипломатической активности особенно бросается в глаза тот факт, что Москва оказалась в тени. А ведь с середины 1990-х именно Россия, будучи единственным государством, открыто сотрудничавшим с Ираном в области атомной энергетики, упоминалась чуть ли не в каждом сообщении средств массовой информации, касавшемся иранской ядерной программы. Что может значить это дистанцирование России? Является ли оно вынужденным спонтанным шагом, или же это тщательно отрепетированная «домашняя заготовка»?
«НАШ ДАВНИЙ, СТАБИЛЬНЫЙ ПАРТНЕР»
Несколько лет назад в кулуарах научно-практической конференции арабский тележурналист спросил у высокопоставленного российского чиновника, доверяет ли Москва Ирану в вопросе о его истинных ядерных намерениях. «Конечно доверяет, – на ходу бросил собеседник. – Со времен Грибоедова только и делает, что доверяет». В эфире появилась только первая часть фразы, авторы репортажа явно споткнулись на фамилии, не фигурирующей в списке действующих российских политиков и дипломатов. А если бы журналисты приложили некоторые усилия, смысл ответа оказался бы несколько другим: в 1829 году русский дипломат и писатель Александр Грибоедов был растерзан озверевшей толпой в Тегеране.
В действительности Россия относилась и относится к Ирану с большой долей настороженности, если не сказать – подозрительности. Доверительными эти отношения не были никогда. Как-то на встрече с американскими бизнесменами тогдашний российский премьер Виктор Черномырдин похвастался: «Россия никогда не позволит, чтобы Иран создал свое атомное оружие. Иран – наш сосед, и мы хорошо знаем, что там происходит». Но так ли это на самом деле?
Комплексный подход к формированию российско-иранских отношений Москва выстраивала долго и болезненно. Достаточно вспомнить, что в декабре 1996-го, когда Россия уже приступила к сооружению в Иране Бушерской АЭС и защищала этот контракт от давления со стороны США, Министерство обороны России причислило Иран к одной из «потенциальных угроз» безопасности России по причине «резкого наращивания» Тегераном «наступательного потенциала». Лишь начиная с 2000–2001 годов атомное сотрудничество стало рассматриваться в более широком контексте стратегического диалога с Тегераном, а сам Иран превратился в глазах Москвы в ключевого стратегического партнера России на Большом Ближнем Востоке. Президент Владимир Путин охарактеризовал Иран как «давнего, стабильного партнера» России.
Тогда же было заявлено: все разногласия России и США из-за Ирана обусловлены не расхождениями во взглядах на его ядерную программу (наши позиции здесь хотя и не совпадают, но в целом близки), а разными представлениями о том, какой должна быть общая политика в отношении Исламской Республики Иран. США выступают за изоляцию Ирана, Россия – за сотрудничество с ним. Кроме того, Россия, в отличие от США, полагает, что «Иран – это не государство, которое является почему-то пораженным в правах, мы не видим для этого никаких оснований» (интервью президента России В.В. Путина телеканалу «Аль-Джазира». Куала-Лумпур. 2003. 16 окт.).
Как писал российский специалист, ответственный в МИДе РФ за «иранское направление», Иран является сегодня чуть ли не единственным на всем Большом Ближнем Востоке государством, которое успешно и поступательно наращивает свой экономический, научный, технологический и военный потенциал. По мнению дипломата, Иран с его грамотным населением, высоким интеллектуальным уровнем элиты, обществом, консолидированным вокруг исламских ценностей, огромными природными ресурсами (11 % нефтяных и 18 % газовых мировых запасов) и выгодным геостратегическим положением просто «обречен» на то, чтобы занять место регионального лидера и важного международного игрока в регионе от Ближнего Востока до Южного Кавказа, да и за его пределами. Таким образом, «партнерство с Ираном... становится одной из ключевых задач внешней политики России (выделено нами. – Авторы)» (Г. Ивашенцов. Россия – Иран. Горизонты партнерства // Международная жизнь. 2004. № 10. С. 22).
ОЦЕНИВАЯ РИСКИ
Еще в конце 1980-х многие российские эксперты по нераспространению начали с тревогой поглядывать в сторону Тегерана, интерес которого к военным ядерным исследованиям становился очевидным. Ядерные амбиции, вероятнее всего, были вызваны успехами главного врага Ирана – Саддама Хусейна в деле создания оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его доставки. После поражения Саддама в войне 1991 года, установления международного контроля над иракскими ядерными, химическими и биологическими программами и их последующего демонтажа интерес Ирана к ядерному оружию, казалось, ослаб. Тем не менее еще в 1993-м Служба внешней разведки (СВР) Российской Федерации предположила в своем открытом докладе, что в Иране «имеется программа военно-прикладных исследований в ядерной области. Однако без внешнего научного и технического содействия появление ядерного оружия у Ирана в этом тысячелетии маловероятно. Даже если внешняя помощь будет поступать беспрепятственно, а в саму программу будут вложены соответствующие финансовые средства – 1–1,5 млрд дол. ежегодно, – то и в этом случае создание ядерного оружия достижимо не ранее, чем через 10 лет» (СВР РФ. Новый вызов после «холодной войны»: распространение оружия массового уничтожения. Москва, 1993). В докладе не упоминался Пакистан как вероятный источник той самой «внешней помощи», но присутствовал явный намек на то, что при серьезном содействии извне мир может столкнуться в 2003 году с новой реалией – ядерным Ираном.
Больше того, примерно в это же время Россия предложила США в конфиденциальном формате обсудить беспокоившую ее информацию об активности Тегерана в ядерной области. Насколько известно, эта инициатива Соединенные Штаты не заинтересовала. А уже в 1995-м администрация Билла Клинтона начала системную атаку на Москву в связи со строительством Бушерской АЭС. Американцы обвиняли Россию в ядерном партнерстве со страной, которая, как теперь говорили в Вашингтоне, ведет, согласно разведданным, разработку ядерного оружия. Это давление не ослабевало практически на протяжении всего срока клинтоновской администрации; иранская тема занимала важное место (отнимая немало времени) в повестках дня саммитов Россия – США.
После принятия в 2001 году в России закона, разрешающего ввоз отработанного ядерного топлива (ОЯТ), в речах американских экспертов то и дело стало звучать предложение, увязывающее два обстоятельства. Россия, мол, отказывается от ядерного сотрудничества с Ираном, а США снимают ограничения на импорт в Россию ОЯТ из Японии, Южной Кореи и Тайваня. Пойди Москва на это, получила бы в денежном выражении куда больше дивидендов, чем от контрактов с Ираном.
Но нельзя не учитывать, что ключевой национальный интерес состоит для России не в получении еще нескольких сотен миллионов долларов, заработанных на контрактах с Ираном, а в том, чтобы ее сосед, имеющий масштабные ракетные проекты, сохранял свой неядерный статус.
Поэтому неудивительно, что Путин, которого в уже упоминавшемся интервью «Аль-Джазире» спросили о его отношении к иранской ядерной программе, начал не с сотрудничества, а с нераспространения: «Я лично считаю, что проблема возможного распространения оружия массового уничтожения в ХХI веке является ключевой. Это одна из самых главных проблем современности».
Во второй половине 1990-х в Москве действительно был зафиксирован рост интереса иранцев к российским предприятиям и институтам – прежде всего ракетостроительным, а также и ядерного топливного цикла (ЯТЦ). В ответ из России стали высылать иранских вербовщиков и были предприняты шаги по отлаживанию системы внутрифирменного экспортного контроля на собственных предприятиях. Это, однако, не остановило утечку в Иран чертежей, информации, умов, а иногда и контрактов российских предприятий в обход действующего законодательства и внедренного в 1998 году экспортно-контрольного правила «всеобъемлющего экспортного контроля» (catch-all).
К тому же в Москве уже в те годы с еще большим беспокойством начали приглядываться к треугольнику Пакистан – Иран – Северная Корея. В 1999-м руководитель «нераспространенческого» управления российской Службы внешней разведки публично предупреждал: «Со стороны стран риска <…> на острие этой работы [по обходу национальных систем экспортного контроля] находятся спецслужбы, которые обладают прекрасно отработанными методами добывания той самой закрытой технологии и материалов из секретных, прежде всего оборонных, отраслей, которой они затем подчас делятся между собой: корейцы консультируют пакистанцев, те – иранцев… Если мы в ближайшее время не решим эту проблему, мы будем сталкиваться с самыми удивительными нарушениями» (генерал-лейтенант Г.М. Евстафьев на конференции «Экспортный контроль: законодательство и практика». Цит. по: Экспортный контроль в России: наивно ожидать простых решений // Ядерный Контроль. 1999. № 3. С. 12).
Скудость информации всегда была и сегодня остается основной проблемой относительно того, что касается иранской ядерной программы. Москва не раз подозревала, что под сенью Корпуса стражей исламской революции, а возможно, в обход МИДа и даже президента Ирана с разной степенью интенсивности велись параллельные военные ядерные исследования. В Москве (как и в Париже, и в ряде других столиц, где проходили формальные и неформальные консультации с представителями Ирана) неоднократно отмечали несогласованность позиций иранских дипломатов и специалистов-ядерщиков, нередко противоречивших друг другу в оценке даже простых фактов. Поэтому Москва много раз и иногда даже навязчиво повторяла Вашингтону: «Если у вас имеются реальные факты, давайте их изучим». Но получала отказ с неизменной ссылкой на невозможность выдать разведисточники. В Москве сделали вывод, что сведения, вызывающие главные опасения американцев, исходят из Израиля и, не исключено, надуманны.
В какой-то момент, по крайней мере на публичном уровне, оценки Москвы смягчились. Россия заявила, например, о том, что ее разведка «не обнаружила убедительных признаков наличия [в Иране] скоординированной и целостной военной ядерной программы» и что «уровень достижений Ирана в ядерной области не превышает аналогичного показателя еще для 20–25 стран мира» (пресс-конференция директора СВР Примакова Е.М. по случаю представления доклада «Договор о нераспространении ядерного оружия». 1995 год). В одном из официальных документов по Ирану, датированных осенью 2000 года, утверждалось: «Наши контакты с иранцами показывают, что они настроены на деловой и откровенный разговор по экспортно-контрольной проблематике, демонстрируют готовность к дальнейшему развитию сотрудничества в этой сфере. Как представляется, у них есть понимание важности данного вопроса. … Руководство Ирана неоднократно подтверждало мирную направленность осуществляемой в стране ядерной программы и ее транспарентность» (цит. по: О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 8).
Тем обиднее было для Москвы узнать во второй половине 2002-го подробности о построенном центрифужном заводе в Натанзе, а также и о ряде других объектов ядерного топливного цикла. В Москве мало кто предполагал, что иранцы сумели настолько быстро и значительно продвинуться вперед. У российских специалистов это вызвало и уважение (хотя они признавали, что работающие в экспериментальном режиме установки могут быть еще слишком «сырыми», чтобы решать заявленные Ираном масштабные задачи), и новые вопросы. В Москве крепло подозрение: использование ЯТЦ в мирных целях – это не более чем способ замаскировать военные амбиции Ирана, Тегеран же ведет дело к «выскальзыванию» из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), что может произойти лет через пять-шесть, когда его ядерная программа «дозреет» и ее можно будет стремительно перевести на военные рельсы.
Эти события Россия восприняла весьма болезненно. Будучи единственным государством мира, сотрудничающим с Ираном в области атомной энергетики, она рассчитывала – вероятно, несколько наивно – на эксклюзивные, доверительные отношения с Ираном, который, как предполагалось, должен был ставить Москву в известность обо всех своих шагах в ядерной области, пусть и не связанных с двусторонним сотрудничеством. Причем ожидалось, что Иран будет информировать своего российского партнера заблаговременно. Как не очень убедительно объясняли потом иранцы, они «хотели заранее пригласить в Натанз [министра по атомной энергии] Румянцева, все ему заранее показать, но у того не нашлось времени приехать».
Москва с трудом скрывала раздражение. В ответ иранцы решили разыграть «европейскую» карту. Москве намекнули, что если она отойдет от духа партнерства, то ничто не помешает Тегерану выбрать себе новых партнеров, и что, например, Франция – первая в европейской очереди на получение контрактов: на кону были еще шесть энергоблоков, а может быть, и больше. В Иране вдруг вспомнили про, казалось бы, отброшенные после революции 1979 года планы шаха построить в стране 20 атомных энергоблоков.
Россия умудрилась проявить чудеса сдержанности и, вместо того чтобы закрывать глаза на неискренность Ирана, начала выстраивать откровенный диалог с той же Францией, имевшей, как выяснилось, серьезное «досье» на Иран, а также с Германией и другими европейскими странами. Раз обжегшись, в Москве решили, что, не имея разносторонней информации, вряд ли следует на всех международных форумах бросаться на амбразуру, защищая Иран и его право на мирную ядерную деятельность, которым он открыто злоупотребил.
В июне 2003-го из французского города Эвиана, где проходил саммит «большой восьмерки», Тегерану был послан недвусмысленный, жесткий сигнал: «Мы не будем игнорировать развитие продвинутой ядерной программы Ирана… Мы убедительно призываем Иран подписать и выполнить Дополнительный протокол МАГАТЭ без задержек или условий. Мы решительно поддерживаем подробное исследование со стороны МАГАТЭ ядерной программы этой страны». Еще за несколько месяцев до саммита Москва, безусловно, не подписалась бы под подобным текстом.
ОТ ДАВЛЕНИЯ К ДИАЛОГУ
До последнего времени диалог по иранской тематике между Россией и США шел со скрипом – и прежде всего из-за неприкрытого давления, которое Америка оказывала на Россию в связи с бушерским контрактом. В российских экспертных кругах сложились две точки зрения на причины такого давления. «Экономисты» объясняли его «беспощадной борьбой без всяких правил на мировом рынке атомной энергии». Как отмечено в одной из российских официальных записок 2000 года, «отказ от дальнейших связей с ним [Ираном] нанес бы серьезный урон российским политическим и экономическим интересам в регионе и в итоге означал бы создание благоприятных условий для прихода на иранский рынок аналогичной западноевропейской, а затем и американской продукции» (О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 4).
«Геополитики» видели в поведении США более далеко идущее стремление – не допустить установления партнерских, стратегических отношений России с Ираном, скомпрометировать Иран в глазах Москвы и любой ценой нанести урон и без того сложному российско-иранскому диалогу. Некоторые специалисты также исходили из того, что действия Соединенных Штатов обусловлены не столько позицией самого Вашингтона, сколько влиянием на него израильского лобби.
В середине и во второй половине 1990-х, да и позднее, Соединенные Штаты нередко пытались использовать «бушерский вопрос» как разменную монету в диалоге с Москвой. Так, госсекретарь США Уоррен Кристофер поднимал в 1995 году вопрос об отказе России от сотрудничества с Ираном в качестве условия предоставления Москве полноправного членства в «восьмерке». В частных беседах американские официальные лица упоминали о возможной комбинации, предполагавшей отказ России от бушерского контракта в обмен на отказ США выйти из Договора по ПРО. Концепция «размена» действительно была популярной в среде неправительственных и даже у околоправительственных экспертов по обе стороны океана и периодически всплывала в разных контекстах.
Однако на самом деле в Москве эту концепцию никогда не воспринимали всерьез и никогда не дали бы ход подобным сделкам. Даже мысль о том, чтобы отступиться от Ирана, всегда представлялась Кремлю недопустимой, унизительной. Достаточно вспомнить, как завелся обычно невозмутимый российский президент (в Куала-Лумпуре в 2003 г.), когда услышал реплику одного журналиста: «Многие говорят, что вы сдали Иран». Даже в моменты особого недовольства иранскими партнерами Москве казалось, что лучше инициативно заморозить строительство Бушерской АЭС и потом посмотреть на развитие ситуации, чем отказаться от проекта в обмен на американские «пряники». Вообще, давление США на Россию по иранской проблеме оказалось не только бесполезным, но и контрпродуктивным.
В итоге диалог между Россией и США по Ирану начал шаг за шагом выравниваться. От пикировок стороны перешли к обмену оценками ситуации. Администрация Буша, по сути, сняла с повестки дня вопрос о Бушерской АЭС, согласившись с тем, что ее строительство и функционирование не могут угрожать международной безопасности до тех пор, пока отработанное ядерное топливо будет возвращаться в Россию. Пакет документов на этот счет был подписан руководителем Федерального агентства по атомной энергии Александром Румянцевым в Тегеране в феврале 2005 года.
Судя по результатам встречи президентов Буша и Путина в Братиславе (24 февраля 2005 г.), тема Ирана, столь важная – по разным причинам – для обоих лидеров, постепенно вытесняется из первых пунктов двусторонней повестки дня. Накануне саммита американские СМИ писали, что Иран и нераспространение станут главными темами переговоров, однако на совместной пресс-конференции Иран был упомянут только единожды. «Мы договорились, что у Ирана не должно быть ядерного оружия. Я ценю понимание, которое проявил Владимир. У нас был очень конструктивный диалог о том, как достичь этой общей цели», – сказал Джордж Буш. Путин вообще не коснулся этой темы. В ходе саммита он, похоже, проинформировал американского коллегу о том, что российский министр в ближайшие дни собирается подписать в Тегеране соглашение о возврате ОЯТ, открывая тем самым дорогу запуску Бушерской АЭС.
Но к тому моменту администрация США уже переменила свое видение политики в отношении Ирана. Военный сценарий (точечные бомбардировки ядерных объектов), то и дело возникавший в самом начале 2005-го, был отодвинут, переведен в разряд «запасных». По результатам европейского турне Джордж Буш решил пусть и в очень ограниченном формате, но все же работать вместе с «европейскими друзьями».
«ТРОЙКА» ПЛЮС ОДИН
Усилия европейской «тройки» в октябре 2003 и ноябре 2004 года привели к заключению договоренности о временном замораживании Ираном программы по обогащению урана в обмен на признание Европейским союзом права Ирана, как участника ДНЯО и члена МАГАТЭ, на реализацию мирной ядерной программы. Согласно той же договоренности, Евросоюз не препятствует завершению Россией строительства Бушерской АЭС, равно как и вероятной установке новых легководных реакторов; гарантирует Ирану возможность поставок топлива для АЭС на рыночных условиях, а также доступ к ядерным технологиям; поддерживает кандидатуру Ирана на членство в ВТО; рассмотрит шаги по развитию обширного экономического сотрудничества с Ираном; начнет диалог по вопросам безопасности, вызывающим особую тревогу Тегерана.
Для успешного продвижения этих инициатив Москва, оставаясь в тени, провела серьезную «артподготовку». Россия, считают дипломаты, участвующие в переговорах «тройки» с Ираном, сыграла весьма существенную роль в том, чтобы убедить Тегеран подписать Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ (декабрь 2003 г.). Со своей стороны высокопоставленный чиновник МИДа РФ назвал договоренности ноября 2004-го «прорывом». Правда, придется оговориться, что после европейского турне Кондолизы Райс, а затем и Джорджа Буша зимой с.г. позиция европейской «тройки» претерпела одно существенное изменение: вместо «заморозки» иранской программы по обогащению урана там теперь требуют ее полного, на веки вечные, демонтажа. Надо еще разобраться, чего в этом больше: возросшего беспокойства «тройки» по поводу истинных намерений Тегерана, следствия давления со стороны США, или же просто повышения ставок на переговорах, чтобы затем можно было выходить на компромиссные позиции? Но все же трудно представить себе, чтобы такая гордая и смотрящая далеко вперед страна, как Иран, пошла на добровольный и постоянный отказ от самой возможности иметь программу обогащения урана (возможность, которая представлена Ирану на законных основаниях – согласно ДНЯО) и чтобы европейцы не учитывали этой особенности иранских подходов.
На данный момент интересы и цели России и ЕС на «иранском направлении» во многом совпадают. Обе стороны заинтересованы в стабильном, не несущем угрозы Иране, поскольку это государство является соседом России, а в будущем, возможно, и Европейского союза. И та, и другая сторона осознаюЂт стратегическую роль Ирана как важнейшего источника нефти и газа, а также как транзитного пункта на транснациональных транспортных коридорах. Как Россия, так и ряд стран – членов Евросоюза, в частности Германия, убеждены, что Иран еще не принял политическое решение о создании собственного ядерно-оружейного арсенала. То есть Россия и ЕС оценивают масштаб угрозы принципиально иначе, нежели США. Москву и Брюссель сближает представление о важности солидного набора «пряников» в диалоге с Тегераном, Вашингтон же больше внимания уделяет «кнуту».
Наконец, и Россия, и Европейский союз (в том числе страны «тройки», и особенно Франция) торопятся, используя отсутствие США, продвигать на многообещающем иранском рынке свои коммерческие интересы (прежде всего в атомном, нефтегазовом, автомобильном и оборонно-промышленном секторах). Соображения экономического характера способны превратиться в источник конфликта интересов. За политическими декларациями о тесном сотрудничестве России и Евросоюза по иранскому ядерному вопросу скрывается растущая конкуренция за экономические преимущества.
Однако атомная энергетика – не единственная область, в которой долгосрочные интересы России и ЕС могут столкнуться. Еще один потенциальный камень преткновения – сектор военно-технического сотрудничества. Европейский мораторий на продажу оружия Ирану был весьма выгоден российскому ВПК: по некоторым оценкам, Иран является третьим (после Китая и Индии) рынком экспорта российских обычных вооружений.
Напряженное российско-европейское состязание прослеживается и в сфере нефтегазовой энергетики. Несмотря на разного рода юридические препоны и риск санкций со стороны США, компании из России и из стран – членов Европейского союза давно начали битву за допуск к энергетическим ресурсам Ирана. В тендерах на разработку иранских крупных нефтяных полей участвуют такие европейские компании, как BP (наследница Anglo-Iranian), Shell, TotalFinaElf, ENI, Sepsa, норвежская Statoil. На сегодняшний день нефть составляет 80 % общего иранского экспорта в Евросоюз. Российская доля пока скромнее. Однако «ЛУКойл» имеет масштабные перспективные проекты в Анаране, а «Газпром» присоединился к другим гигантам (в числе которых французский TotalFinaElf) в рамках проекта стоимостью два миллиарда долларов по развитию огромного газового месторождения в южном Парсе.
Наконец, ЕС давно считает, что самая эффективная форма поддержки реформаторов в Иране – политика «обусловленного вовлечения» Тегерана. В Москве, однако, поддержка реформаторов не только не является приоритетной задачей, но и даже рассматривается многими как угроза удобному статус-кво. Москва неплохо наладила работу и с нынешним умеренным президентом Сейедом Мохаммедом Хатами и с его наиболее вероятным «сменщиком» консерватором-прагматиком Али Хашеми Рафсанджани.
«ТИХАЯ ДИПЛОМАТИЯ» МОСКВЫ
Некоторое время назад многие западные СМИ только и делали, что писали о том, как Россия, тайно или явно, якобы помогает Ирану продвигаться к созданию ядерного оружия. Сегодня, однако, критики российско-иранского ядерного сотрудничества признали, что успехи Тегерана – результат содействия со стороны Пакистана, а отнюдь не России. А по некоторым направлениям ядерных научно-исследовательских и инженерных работ иранцы добились прогресса собственными силами. Бушерская стройка оказалась не более чем удобным «громоотводом» для иранцев, торопившихся с развитием собственной негласной центрифужной программы.
Вместе с тем в последние два года Москва, находясь «за сценой», ни разу не снизила темп диалога с Тегераном по всему набору проблем, связанных с нераспространением ОМУ. Так, о решении Ирана присоединиться к Дополнительному протоколу было объявлено именно в Москве. Но в какой-то момент Москва умышленно уступила пальму первенства европейской «тройке».
Так в чем же суть «тихой политики» России в отношении Ирана и его ядерной программы?
Во-первых, Россия нацелена на продолжение и даже на активизацию ядерного сотрудничества с Ираном. В Росатоме считают, что решение Совета управляющих МАГАТЭ в ноябре 2004 года устранило барьеры в совместной работе Ирана с западными странами и Россией в области высоких ядерных технологий. А крупный российский дипломат, принимавший участие в консультациях с европейской «тройкой», заметил: «От нас они (члены «тройки») хотели одного – гарантированных поставок ядерного топлива для Бушера в Иран. Мы готовы это сделать. И для нас важно, что теперь к нам никто не сможет приставать, что мы якобы делаем что-то незаконное в Иране, – ведь нас поддерживает Западная Европа».
После позитивных сдвигов в переговорах европейской «тройки» с Ираном и на фоне более спокойного обсуждения «иранского досье» в МАГАТЭ нет особых препятствий для начала переговоров о возведении второго энергоблока Бушерской АЭС или даже строительства АЭС на новой площадке.
Во-вторых, в качестве условия для дальнейшего сотрудничества Россия ставит неукоснительное исполнение Тегераном обязательств перед МАГАТЭ, включая скорейшую ратификацию Дополнительного протокола, а также информирование этого агентства по всем остающимся в «досье» вопросам.
В-третьих, Москва намеревается тщательно следить за выполнением всех пунктов заключенного с Ираном в феврале нынешнего года соглашения о возврате ОЯТ с Бушерской АЭС, а также сопутствующего пакета документов. В первые два года после пуска Бушерской АЭС контроль за ее работой будет полностью осуществляться российскими атомщиками, впоследствии – иранцами, но под присмотром россиян.
В-четвертых, выбирая меж двух зол – объективным обострением российско-европейской конкуренции за иранские рынки и невозможностью сотрудничества с Ираном в результате его международной изоляции, – Москва сделала ставку на «интернационализацию» ядерного диалога по иранской тематике и соответственно на поддержку усилий европейской «тройки».
В-пятых, Россия, которая с беспокойством следит за «замыканием» иранского ЯТЦ, отдает себе отчет в том, что со временем Иран сможет достаточно быстро перевести свою мирную программу на «военные» рельсы. Москва стремится к тому, чтобы Тегеран перешел от временной приостановки программы по обогащению урана к полному отказу от нее. Для этого требуется создать (используя и «пряники» европейской «тройки», и гарантии безопасности Ирану со стороны США, и систему мер МАГАТЭ) необходимые условия, которые стимулировали бы не только Иран, но и другие государства, идущие похожим путем, отказаться от собственных программ обогащения. То есть это может быть только суверенное решение самого Ирана. «Передавливать» в данном вопросе вряд ли было бы продуктивно, да и с правовой точки зрения для этого нет оснований.
В-шестых, учитывая недостаточность имеющейся информации по Ирану, Россия всячески пытается наладить обмен соответствующими конфиденциальными сведениями, причем как на двустороннем уровне (с США, Германией и другими странами), так и на уровне «большой восьмерки».
Конечно, дефицит сведений о ситуации в Иране – проблема не только России, но и США и Евросоюза. Как подчеркнул недавно бывший аналитик ЦРУ Кеннет Поллак, «до нападения на Ирак мы знали, что наша информация была неадекватной, но не осознавали, до какой степени она была некачественной. Сегодня большинство чиновников в разведке считают, что наша информация о механизме принятия решений в Тегеране и о иранском ОМУ еще более отрывочная и ненадежная». В докладе специальной комиссии Лоуренса Силбермена о состоянии американской разведки резкой критике подвергается качество разведданных США по Ирану.
Тот факт, что Москва упорно настаивает на более активном вовлечении инспекторов МАГАТЭ в процесс контроля над иранским ядерным комплексом, отчасти обусловлен именно желанием лучше разобраться в противоречивой информации, поступающей из Ирана. По этой же причине Россия придает такое большое значение и собственному атомному присутствию в Иране.
Вместе с тем при всей неопределенности ситуации в Иране Москва по-прежнему не разделяет мнение (доминирующее в Вашингтоне и, судя по всему, в Лондоне) о том, что Иран уже принял политическое решение о создании ядерного оружия. Но в России (как и в Берлине и Париже) признают: Иран способен принять такое решение, если во внешнеполитических событиях произойдет неблагоприятный для него поворот (чего полностью исключить нельзя). Так что остается работать над устранением причин, могущих побудить Иран, достаточно рационального, по мнению Москвы, игрока, обрести собственный ядерный арсенал.
Таким образом, теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
Россия. США. Иран. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2906361
Александр Винников, Владимир Орлов
Словакия является одной из самых привлекательных стран для инвестиций в автомобильную промышленность, наряду с Индией, Таиландом, Ираном и Чехией. По прогнозу американской компании WMRC, Словакия в скором будущем станет одним из пяти новых мировых центров автомобилестроения. Китай останется главным конкурентом всех стран, пытающихся добиться успеха на этом рынке. Прогнозируется, что после 2008г. в Словакии будет производиться 150-225 автомобилей на душу населения, что позволит стране занять первое место в мире по этому показателю. Автомобильная промышленность является уникальным шансом для словацкой экономики. Сейчас в этой отрасли занято 55 тыс.работников, а к 2010г. их число может вырасти до 100 тыс.и даже перейти этот рубеж. Для привлечения прямых иностранных инвестиций необходимо наличие гибкой системы поставок и развитие сектора проектных и конструкторских услуг. Словацким предприятиям придется наращивать свои мощности и объемы производства. Автомобильные заводы рассчитывают на поставщиков, находящихся в радиусе 400 км. При открытии завода в Словакии он сможет успешно работать с поставщиками из Австрии, Венгрии, Чехии и из самой Словакии, т.е. с предприятиями одного из европейских центров автомобилестроения. Более того, продукция словацких предприятий получит доступ на зарубежные рынки. По мнению министерства экономики Словакии, правительство должно создать все условия для устойчивого развития автомобильной промышленности в стране и предусмотреть механизмы стимулирования иностранных инвесторов.
Как сообщает министерство финансов Словакии, в этом году экономика Словакии получит 91 млрд. крон в виде прямых иностранных инвестиций (6,4% ВВП). В 2006г. доля иностранных инвестиций в ВВП увеличится до 6,9%. Вследствие реализации важных проектов в машиностроении и автомобильной промышленности объем инвестиций будет интенсивно расти в 2005-06гг.: годовой темп роста будет составлять 8,0-9,2%. По мнению министерства финансов, причиной быстрого роста является высокая активность иностранных инвесторов, приток передовых технологий, реализация особых правительственных инвестиционных программ, низкие процентные ставки и низкая налоговая нагрузка, высокая прибыльность, а также доступность кредитов.
По состоянию на минувшую пятницу военные потери США в Ираке со времени начала войны в марте 2003г. составили по меньшей мере 1 тыс. 549 солдат и офицеров. По данным министерства обороны США, в ходе боевых действий погибли по меньшей мере 1 тыс. 179 военнослужащих, в т.ч. четверо вольнонаемных гражданских лиц. С 1 мая 2003г., когда президент США Джордж Буш объявил об окончании активных боевых действий, в Ираке погибли 1 тыс. 411 американских военнослужащих, из них по меньшей мере 1 тыс. 70 чел. – в ходе боестолкновений. Потери несут и союзники США по многонациональной коалиции. Наиболее значительные понесла Великобритания, потерявшая в Ираке 86 солдат и офицеров. Италия потеряла 21 военнослужащего, Украина – 18, Польша – 17, Испания – 11, Болгария – 8, Словакия – троих, Эстония, Таиланд и Нидерланды – по два военнослужащих, Дания, Сальвадор, Венгрия, Казахстан и Латвия – по одному.
Австрийский финансовый институт Эрсте банк ищет новые возможности по приобретению банков в Восточной Европе. Банк изучает возможности по Сербии и Румынии. В Сербии австрийский финансовый институт уже подал оферту на один из местных банков, не называя его имени, и ожидает результаты приватизационной процедуры. Вероятнее всего, речь идет о Новосадском банке. Этот сербский банк – один из 16 банков, в которых правительство продает государственное участие. В Румынии Эрсте банк – кандидат на покупку местной сберегательной кассы СЕС. Эрсте банк уже имеет свои активы в Чехии, Словакии и Венгрии. Австрийский банк является одним из самых стабильных в регионе. В янв. 2005г. Эрсте банк купил у ЕБРР 20% доли самого крупного банка в Словакии «Словенска спорителна» за 122 млн. евро.
Количество иностранных туристов в Болгарии увеличилось вдвое, начиная с 1998г. В количественном выражении число туристов выросло с 2 до 4 млн. в 2004г. В 2004г. около 7 млн. иностранцев пересекли границу Болгарии, из них 2,4 млн. осуществили транзит. В 2004г. было отмечено увеличение посетителей практически со всех стран по сравнению с 2003г. На 1 месте по росту находятся ирландцы, затем Великобритания, Португалия, Франция, Англия и Германия. Гости из Ирландии отметили в 2004г. необыкновенный рост в 80%. Количество английских туристов увеличилось в 2004г. на 60%. Большинство иностранцев приезжают в Болгарию с целью туризма и отдыха.Количество туристов увеличилось на 14% по сравнению с показателями 2003г. Число туристов составило 60% от всех иностранцев, посетивших Болгарию. Большинство туристов, посетивших Болгарию в пред.г., из Греции, Македонии, Сербии и Черногории, Германии, Великобритании и России. Это означает, что большинство граждан из западноевропейских стран или транзитом находились в Болгарии, или с целью командировок. 300 тыс. чел. находились в Болгарии в 2004г. со служебной целью. Их количество почти удвоилось, начиная с 1998г. Отмечается и увеличение выездов болгар за границу, после того, как с 1995 по 2000гг. отмечался спад. Выезды болгар за границу в 2004г. увеличились на 14%, и их количество превысило 3,8 млн. чел. Болгары выезжали больше всего в Португалию, Швейцарию, Италию, Ирландию, Испанию, Румынию, Великобританию, Словакию. За счет этого выезды болгар сократились в Чехию, Сербию и Черногорию, Польшу. В то время, когда иностранцы приезжают в Болгарию, в большинстве своем, с целью отдыха, болгары выезжают за границу, в основном, в командировки. Более 2,2 млн. болгар были в пред.г. за границей на работе, и в половину меньше болгар отдыхали за границей. Более чем на 70% увеличилось количество гостиниц в Болгарии, начиная с 1996г. В пред.г. спальная база в Болгарии достигла 190 тыс. мест, которые распределены в 1306 туристических объектах. Более половины отелей расположены по черноморскому побережью и в них расположено более 70% спальных мест.
С 2005г. Тюменский фанерный комбинат начинает поставки фанеры во Францию. На сегодняшний день основными зарубежными партнерами комбината являются предприятия из Литвы, Латвии. Продукция поставляется также в Словакию, Чехию, страны СНГ. Отметим, что по сравнению с 2003г. объем экспортных поставок возрос в 2,4 раза – до 13,6 тыс. куб.м., что составляет 35% выпущенной продукции. В целом в2004г. Тюменский фанерный комбинат увеличил выпуск фанеры по на 26,7% – до 39,4 тыс. куб.м. Производство товарной продукции увеличилось почти вдвое – до 320,6 млн.руб. Численность работников на предприятии возросла на 2% и составила 724 чел., средняя заработная плата по сравнению с 2003г. увеличилась на 64,6% – до 4,9 тыс.руб. В 2005г., по словам главного экономиста предприятия Надежды Алексеевой, комбинат намерен увеличить выпуск фанеры на 20%, долю экспортных поставок предполагается сохранить на уровне 2004г.Тюменский фанерный комбинат является одним из лидеров среди аналогичных российских предприятий по темпам роста производства: в 2004г. выпуск фанеры увеличился по сравнению с 1998г. в 7,4 раза, причем практически без увеличения мощностей.
Сообщение о приобретении энергетической компанией «Энэл» словацкой группы «Словенске Электрарне» (СЭ). «Энэл» выиграла тендер, в котором участвовала также российская «Интер-РАО», приобретя 66% акций СЭ за 840 млн. евро. По данным итальянских СМИ, СЭ производит 7 тыс.мвт. электроэнергии, причем одна треть производится на атомных электростанциях. Руководители «Энэл», а также ряд итальянских политиков, – пока, правда, в достаточно завуалированной форме, – связывают приобретение СЭ с перспективой возобновления производства электроэнергии на атомных станциях в Италии, которые были заморожены в 1987г. на основе решения общенационального референдума.
Чешская финансовая группа «Джей энд ти» объявила свое намерение инвестировать в строительство или в покупку ВЭС в Болгарии. Компания имеет интерес к сектору, который, по мнению компании, в Чехии ограничен. Среди возможных вариантов кроме Болгарии возможна Румыния и Словакия. Болгария будет испытывать небольшой недостаток электроэнергии после 2007г., но будет в состоянии удовлетворить собственные нужды. Об этом сказано в докладе UCTE. Членами данной организации являются 22 страны, включая и Болгарию с ежегодным потреблением электроэнергии в 2300 мвтч. и более 450 млн. абонентов. После закрытия 3 и 4 энергоблоков АЭС «Козлодуй» и замедления инвестиционных проектов по строительству новых мощностей, Болгария перестанет экспортировать ток в страны региона. Это связано с сокращением мощностей по выработке тока и с увеличением потребления электроэнергии в самой Болгарии. Эксперты ожидают, что до 2010г. будут построены станции на угле мощностью 2,5 гигаватта. В Болгарии ожидается, что американская компания ЭйИЕс построит 670 мвт. мощность в ТЭС «Марица Восток 1», начнут работать ВЭС «Цанков камык» и первый 1000-мегаваттный блок на АЭС «Белене». Строительство новой ядерной мощности в Болгарии приведет к повышению безопасности системы и даст гарантию поставок тока в страны-члены UCTE до 2015г. Это дает хороший козырь министерству энергетики Болгарии для обоснования необходимости строительства новой ядерной мощности. В 2015г. необходимо еще около 30 тыс. мвтч. новых мощностей, для того, чтобы избежать появление дефицита.
В 2004г. Болгарию посетило более 4 млн. иностранных туристов (не считая детей, вписанных в паспорта родителей). Рост 13,56% по отношению к показателям 2003г. 4,629 млн. иностранных граждан посетило Болгарию в 2004г. Больше всего туристов в 2004г. посетило Болгарию из Греции – более 707 тыс. (рост 29,17%), из Германии – 565,337 тыс. (5,75%), из Великобритании – 259,092 тыс. (62,60%), из России – 120,523 тыс. (-0,67%), из Чехии – 102,045 тыс. (30,17%), из Польши – 99,684 тыс. (61,25%), из Швеции – 96,131 тыс. (36,43%), из Израиля – 79,172 тыс. (14,65%), из Словакии – 75, 253 тыс. (17,74%), из Финляндии – 58,463 тыс. (19,72%). Небольшой спад по сравнению с 2003г. отмечается по количеству туристов из России. Количество туристов из Бельгии – 30 тыс.чел. – спад 6,69%. Такое же положение отмечалось в отношении количества туристов из Украины – 29 тыс.чел., спад – 29,71%. Основная причина уменьшения туристов из России и Украины – введенная транзитная виза через Румынию, что привело к удорожанию автобусных программ. В 2004г. 3,881 млн. болгар посетило иностранные государства с различными целями, что на 14,05% больше по сравнению с показателями 2003г. Больше всего болгары выезжали в Турцию – 1,352 млн.чел., рост 21,68%. После Турции идут Греция, Германия и Италия. По предварительным данным доходы от международного туризма за первые 9 мес. 2004г. – 1,601 млн. евро, рост 20,77% по сравнению с показателями аналогичного периода пред.г. Расходы болгарских граждан, посетивших другие страны – 656,4 млн. евро, рост 17,82%. Положительное для Болгарии сальдо за период янв.-окт. 2004г. – 944,8 млн. евро.
Собственник Евробанка – «Петрол холдинг» договорился с кандидатом на покупку банка греческим «Пиреос». Сделка на продажу Евробанка практически завершена. Пиреос начал вести переговоры о покупке Евробанка еще в июле 2004г. Обе стороны подписали договор о конфиденциальности переговоров. После этого греческий банк провел проверку правового и финансового состояния болгарского банка. По неофициальной информации банк будет продан за 30-35 млн. евро. Интерес греческой компании к болгарскому банку существует уже давно. Греческий банк с 1993г. имеет свой филиал в Болгарии. В 2000г. греческий банк подал оферту на покупку Булбанка. Греческая компания проиграла конкурс, т.к. «Уникредито» предложила самую высокую цену. Через год греческий банк начал переговоры в отношении покупки Первого инвестиционного банка, которые закончились в скором времени, т.к. не было найдено понимание по цене. Через некоторое время греческий банк принимал участие в тендере на покупку 100% Банка ДСК в конкуренции с венгерским банком ОТП и австрийским банком «Эрсте банк», но в последний момент греческий банк отказался от дальнейшего участия в конкурсе.
Представительство греческого банка в Болгарии имеет долю рынка в 1,7%, при активах 357 млн. левов. Предоставленные кредиты – 315 млн. левов, депозиты – 334 млн. левов. Прибыль за 9 мес. 2004г. – 5 млн. левов. Евробанк стал собственностью «Нафтекс» (переименован в «Петрол холдинг») в конце 2002г. после оживленных переговоров с инвестиционным фондом из Словакии. Первоначально банк назывался «Моллов». Он является 16 по величине банком в Болгарии с активами 382 млн. левов. По мнению экспертов, после успешного окончания сделки, вероятнее всего, банки сольются в один банк. Новая структура будет иметь долю рынка в размере 3,6%.
Словацкая компания SLZ, входящая в шведскую группу Dividend Group, на начальном этапе инвестирует в запуск Ванадзорского химического комбината в Армении 1,480 млрд.долл., сообщил министр торговли и экономического развития РА Карен Чшмаритян. Министр сообщил, что 880 млн.долл. будут инвестированы в приобретение сырья, а 600 тыс.долл. составят текущие расходы. К. Чшмаритян добавил, что запуск комбината намечен на 15 фев. 2005г.
Крупнейший венгерский банк ОТР расширяет свои позиции в регионе. После покупки банков в Словакии и Болгарии он приобрел преобладающий пакет акций 7 по величине хорватского Nova Banka, имеющего 92 отделения в стране и обслуживающего 300 тыс. клиентов (население и предприятия). Недавние попытки ОТР приобрести банки в Албании и Сербии, не увенчались успехом: в Албании пришлось уступить банку Raiffeisen, а в Сербии – греческому банку Alpha.
Росветнадзор наложил запрет на ввоз в Россию свинины из Словакии в связи с заболеванием свиней чумой, сообщает пресс-служба министерства сельского хозяйства РФ. «С 1 дек. 2004г. Федеральной службой по ветеринарному и фитосанитарному надзору вводятся временные ограничения на ввоз из округа Лученец Республики Словакия в РФ живых свиней, свинины и сырых свиных мясопродуктов, а также всех видов готовых изделий из свинины», – говорится в сообщении, поступившем в РИА «Новости» в четверг. Запрет наложен «в связи с заболеванием свиней классической чумой и реальной угрозой заноса вируса этого заболевания на территорию России». Классическая чума свиней – вирусная болезнь, характеризующаяся лихорадкой, поражением кровеносных сосудов (кровоизлияния) и кроветворных органов. Летальность 80-100%. Болеют свиньи всех возрастов и пород. Заражение происходит через пищеварительный тракт, органы дыхания, раны кожи. При возникновении болезни накладывают карантин, больных и подозрительных по заболеванию животных убивают, клинически здоровых вакцииируют.
М.Ковачев заявил о том, что в ближайшее время Европейская комиссия одобрит консультанта, который должен будет разработать стратегию по приватизации «Булгаргаза». Инвестиционные компании заявляют, что в случае если будет продаваться контрольный пакет акций компании, то цена сделки достигнет 500 млн. евро. Интерес к сделке, вероятнее всего, будет проявлен компаниями «Газпром», «Рургаз» и «Газ дьо Франс», т.к. это будет вызвано транзитом российского природного газа через Болгарию в Грецию и Турцию.Преимущество «Булгаргаза» – участие компании в проекте «Набуко» по поставкам природного газа из Каспийского региона. В марте 2004г. Словакия одобрила продажу 49% газового монополиста SPP. Компания была куплена консорциумом, состоящим из французской компании «Газ дьо Франс», немецкой «Рургаз» и российской «Газпром», за 2,7 млрд.долл. Данный международный консорциум – единственный, который подал заявку на участие в конкурсе. Чешская компания «Трансгаз» была продана немецкой компании RWE за 3,6 млрд.долл. Прага предложила 97% акций «Трансгаза». По Закону энергетики Болгарии компания «Булгаргаз» является монополистом по экспорту и импорту природного газа до 2007г.
В Литве уже в 2006г. может быть введен налог на владение легковым автомобилем. Как сообщил временно исполняющий обязанности министра финансов Литвы Альгирдас Буткявичюс литовским СМИ, размер налога, как ожидается, может составить от 40 до 80 литов (11,6 до 23,2 евро) в год. Буткявичюс отметил, что точный размер налога будет зависеть от объема двигателя и года выпуска автомобиля. По его словам, налог на владение легковым автомобилем, также как и налог на недвижимость, может быть введен в качестве компенсации за планируемое снижение подоходного налога с 33% до 30% – в результате чего госбюджет не досчитается 375 млн. литов (108,6 млн. евро) ежегодно. Налог на владение автомобилем в Дании составляет почти 300 евро, в Финляндии – 122 евро, во Франции – 100 евро, в Чехии и Словакии – соответственно 55 и 58 евро, в Латвии и Австрии – почти 50 евро, в Эстонии – около 30 евро в год. В Литве зарегистрировано свыше одного млн. легковых автомашин.
На Чешских железных дорогах во время тестирования первого скоростного поезда установлен скоростной рекорд. Железнодорожный состав итальянского производства «Пендолино» на участке между Врановицами и Бржеславом развил скорость 237 км. в час. Предыдущий скоростной рекорд был установлен в Чехии 32г. назад локомотивом серии 124, на испытательной трассе он ехал со скоростью 219 км. в час. Первый в Чехии скоростной поезд «Пендолино» будет курсировать из Праги в Берлин, Вену и Братиславу, но не со столь высокой скоростью. Ни Чехия, ни Германия, ни Австрия, ни Словакия сейчас не располагают железнодорожными трассами, по которым поезда могли бы перемещаться быстрее, чем со скоростью 160 км. в час.
В первые 8 мес. 2004г. наблюдалось некоторое оживление международного туризма в Венгрии. За этот период в стране побывало 24,9 млн. иностранных туристов, что свидетельствует о небольшом увеличении их притока. Увеличение числа иностранных туристов, посетивших Венгрию, связано, прежде всего, с появлением на венгерском рынке авиаперевозок дешевых «дисконтных» западных авиакомпаний, а также повышением уровня услуг, развитием природных, архитектурных и лечебно-оздоровительных объектов. На первом месте по численности иностранных граждан, посетивших ВР, стоит Румыния, затем следуют Словакия, Австрия, Сербия и Черногория, Германия и Украина. Кроме того, возрос приток туристов из стран Азии (на 22,6%) и Америки (на 16,2%).
Украина намерена принять участие в создании международного евроазиатского транспортного коридора «Новый шелковый путь» для ж/д контейнерных перевозок из Азии в Европу, передают «Українські новини». Об этом сообщила пресс-служба министерства транспорта и связи, ссылаясь на проходящее в Киеве заседание международного семинара «Интермодальный транспорт между Европой и Азией: возможности и актуальные проблемы».Согласно сообщению, на первом заседании стороны договорились организовать международный Евроазиатский транспортный коридор и определить направление прохождения контейнеров: Китай и другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона – Казахстан – Россия – Украина с последующим распределением грузов в Польшу, Германию, Венгрию, Словакию, Чехию и транзитом через их территории.
Длина этого маршрута, который может иметь значительное конкурентное преимущество по сравнению с морским транспортом, составляет 10 тыс. км., время доставки грузов – 14 суток. В сент. 2002г. Минтранс Украины и минтранс России приняли Программу по развитию шести международных транспортных коридоров, чтобы до 2007г. получить объем экспортно-импортных и транзитных перевозок 71,6 млн.т.
По данным Евростата, уровень безработицы в зоне евро остался в июле стабильным по сравнению с июнем с.г., на уровне 9% от трудоспособного населения. По сравнению с июлем 2003г. уровень безработицы вырос на 0,1%. Самый высокий уровень безработицы зарегистрирован в Польше (18,8 %), в Словакии (15,9 %), в Литве (11,3 %) и в Испании (11 %), в то время как самые низкие были зарегистрированы в Австрии (4,2%), в Люксембурге (4,3%), в Ирландии (4,5%) и в Кипре (4,5%). В Бельгии, где один из самых высоких уровней безработицы среди молодежи (22,5 %), уровень безработицы в июле составил 8,6%, оставаясь неизменным с апр. 2004г.
По данным Евростата, среди 25 стран-членов ЕС самые высокие минимальные зарплаты установлены в странах Бенилюкса. Минимальная зарплата в Люксембурге составляет 1403 евро, в Нидерландах – 1265 евро и в Бельгии – 1186. В Ирландии, Франции и Великобритании минимальный уровень оплаты труда выше 1 тыс. евро. В Португалии, Испании, Греции, Словении и на Мальте он варьируется в пределах 471-605 евро. В семи новых странах ЕС – Латвии, Литве, Словакии, Эстонии, Польше, Венгрии и Чехии – минимальная зарплата составляет от 121 до 207 евро. Минимальный уровень зарплаты установлен во всех странах ЕС, кроме Германии, Австрии, Финляндии, Швеции, Италии, Дании и Кипра.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter