Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

3 июля 2014 года в в столице Республики Саха Якутске завершила работу Третья международная конференция «Языковое и культурное разнообразие в киберпространстве», прошедшая при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

Первый заместитель Генерального директора ЮНЕСКО Гетачю Энгида, высоко оценивший профессиональный и организационный уровень конференции, сказал, что её проведение стало новым значительным вкладом Российской Федерации в деятельность ЮНЕСКО, для которой сохранение языкового и культурного разнообразия является одним из главных приоритетов.

Почти 50 стран из разных географических регионов мира были представлены на конференции своими ведущими экспертами, деятелями культуры, науки, образования, политиками и дипломатами - Австрия, Азербайджан, Албания, Аргентина, Беларусь, Болгария, Ботсвана, Бразилия, Великобритания, Венгрия, Доминиканская Республика, Израиль, Индия, Испания, Италия, Казахстан, Китай, Колумбия, Кыргызстан, Латвия, Македония, Мальдивская Республика, Молдова, Нигерия, Нидерланды, Оман, Перу, Польша, Республика Корея, Российская Федерация, Руанда, Сирия, Словакия, Судан, США, Таиланд, Того, Турция, Финляндия, Франция, Центральноафриканская Республика, Чехия, Швеция, Шри-Ланка, Эквадор, Эстония, Япония. Более половины участников конференции были номинированы для участия в ней правительствами своих стран.

Конференция явилась также новым вкладом России в реализацию Межправительственной программы ЮНЕСКО «Информация для всех» - одной из двух главных программ ЮНЕСКО в сфере коммуникации и информации. Примечателен тот факт, что в конференции приняли участие сразу пять из восьми членов Президиума Межправительственного совета Программы - Е. И. Кузьмин (Россия), Дитрих Шюллер (Австрия), Кгомотсо Мотлотле (Ботсвана), Яра Аль Шафри (Оман) и Лейла Бартет (Перу).

За 4 дня работы конференции, торжественное открытие которой прошло в Доме Правительства Республики Саха (Якутия) состоялись 2 пленарных заседания и 8 заседаний 4-х секций, на которых активно, заинтересованно и с разных углов зрения обсуждались актуальные политические, философские, технологические вопросы сохранения многоязычия в мире и его развития в киберпространстве.

Если на предыдущей, Второй конференции, состоявшейся в Якутске в 2011 году, в фокусе дискуссий были инструменты и институты поддержки многоязычия, а также вопросы формирования благоприятной среды для его сохранения в реальной жизни и для его развития в киберпространстве, то в 2014 году главными темами нынешней, Третьей конференции (давшими названия её секциям) были определены:

Использование ИКТ для сохранения языкового и культурного разнообразия в киберпространстве

- Языковое и культурное разнообразие в киберпространстве: социокультурный аспект

- Сохранение языкового и культурного разнообразия: национальное видение и национальный опыт

- Образование для сохранения языкового и культурного разнообразия в киберпространстве

Сквозной темой Третьей конференции стала поддержка русского языка как языка межнационального и международного общения.

Пленарные заседания конференции вели сопредседатели Оргкомитета конференции - заместитель председателя Межправительственного совета и председатель Российского комитета Программы ЮНЕСКО «Информация для всех», президент Межрегионального центра библиотечного сотрудничества Е. И. Кузьмин и ректор Северо-Восточного федерального университета Е. И. Михайлова.

В ходе работы конференции было заслушано 65 докладов.

На заключительном пленарном заседании конференции при подведении её итогов выступили модераторы всех секций – главный консультант по социологии Летнего лингвистического института Майкл Гибсон (Великобритания), директор Фонда сетей и развития (FUNREDES) Даниэль Пимьента (Доминиканская республика), старший научный сотрудник исследовательского центра «Mercator» Фризской академии Тьерд де Грааф (Нидерланды), директор по научной деятельности Национального центра научных исследований Жозеф Мариани (Франция), научный сотрудник Университета им. Бен-Гуриона Галит Веллнер (Израиль), генеральный секретарь Программы сотрудничества Европейской комиссии – MEDICI Альфредо Ронки (Италия), ответственный секретарь Российского комитета Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» Т. А. Мурована, проректор Северо-Восточного федерального университета Н. М. Зайкова, главный редактор журнала «Университетская книга» Е. Н. Бейлина (Россия) и другие.

В рамках конференции прошла презентация русского издания аналитического сборника «Net.lang. На пути к многоязычному киберпространству», первоначально изданного при участии ЮНЕСКО Всемирной сетью в поддержку языкового разнообразия на английском и французском языках. Большинство авторов этого сборника приняли участие в нынешней конференции и были участниками двух предыдущих.

Участники конференции с удовлетворением отмечали тот факт, что она привлекает к себе всё большее внимание во всем мире. Де-факто она стала главным форумом в мире по обсуждению животрепещущей проблемы сохранения языков и их развития в киберпространстве.

В первый раз, в 2008 году, в ней участвовали представители 15 стран, и это было расценено Правительством России и ЮНЕСКО как большой успех. Это было открытие темы в России, и это была первая конференция на эту тему в рамках Программы «Информация для всех» и в рамках ЮНЕСКО.

Во второй конференции, в 2011 году, участвовали уже 33 страны.

Обе конференции вызвали большой международный резонанс и завершились принятием важных международных документов – Ленской резолюции «О языковом и культурном разнообразии в киберпространстве» и Якутского воззвания – Плана действий по подготовке Всемирного саммита по многоязычию.

Ленская резолюция – итоговый документ первой конференции – получила международное признание, поскольку в ней, по сути, впервые была структурирована проблемная ситуация в области поддержки многоязычия и были определены все заинтересованные стороны, и теперь на этот документ ссылаются в трудах исследователей и официальных документах международных организаций. Выводы и итоговый документ второй конференции обсуждались на Генеральной конференции ЮНЕСКО в 2011 году. Сборники материалов обеих конференции опубликованы в печатном и электронном виде на русском и английском языках.

Важными результатами первой и второй международных конференций «Языковое и культурное разнообразие в киберпространстве» стало также расширение профессиональных связей и возникновение постоянных дружеских контактов между ведущими экспертами из разных стран. Установились плодотворные партнёрские связи между Межправительственной программой ЮНЕСКО «Информация для всех», её Российским комитетом и Всемирной сетью в поддержку языкового разнообразия, которую возглавляет председатель Подготовительного комитета Всемирного саммита по информационному обществу Адама Самассеку. В Северо-Восточном федеральном университете в 2010 году при поддержке Российского комитета Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» и Московского бюро ЮНЕСКО был открыт Центр поддержки многоязычия в киберпространстве. Важность проблем сохранения многоязычия и его развития в киберпространстве стала глубже осознаваться на разных уровнях, прежде всего в самой ЮНЕСКО. По инициативе России многоязычие в киберпространстве было объявлено шестым приоритетом Межправительственной программы ЮНЕСКО «Информация для всех» и в её рамках создана соответствующая Рабочая группа, которую возглавляет Е. И. Кузьмин.

Всё это привело к тому, что к Третьей конференции во всем мире был проявлен ещё больший интерес и в ней приняло участие почти 50 стран.

Организаторами конференции выступили:

- Российский комитет Программы ЮНЕСКО «Информация для всех»

- Северо-Восточный федеральный университет

- Межрегиональный центр библиотечного сотрудничества

Финансовую поддержку оказали:

- Северо-Восточный федеральный университет

- Правительство Республики Саха (Якутия)

- Министерство культуры Российской Федерации

- Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям

- ЮНЕСКО

Большую помощь в организации конференции оказала Комиссия РФ по делам ЮНЕСКО, в рамках которой был создан и действует Российский комитет Программы ЮНЕСКО «Информация для всех».

От имени руководства Республики участников конференции приветствовали Заместитель председателя Правительства Республики Саха (Якутия) Ф. В. Габышева и Государственный советник Республики Саха (Якутия) Д. Е. Глушко.

Приветствия в адрес организаторов, участников и гостей конференции направили:

- Министр иностранных дел РФ, председатель Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО С. В. Лавров,

- Руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям М. В. Сеславинский,

- Президент Республики Саха (Якутия) Е. А. Борисов,

- Заместитель Министра культуры РФ Г. П. Ивлиев,

- Заместитель Министра образования и науки РФ В.Ш. Каганов,

- Председатель Комитета по образованию Государственной Думы В. А. Никонов.

Для подготовки Итогового документа конференции была сформирована рабочая группа, в которую вошли Майкл Гибсон, Даниэль Пимьента, Тьерд де Грааф, Жозеф Мариани, Альфредо Ронки, Клаудиа Вандерли (Бразилия), Анурадха Канниганти (Индия), Е. И. Кузьмин и Н. М. Зайкова.

Всем участникам конференции был предоставлен внушительный комплект материалов на русском и английском языке по проблемам языкового и культурного разнообразия в киберпространстве, изданных Российских комитетом Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» и Межрегиональным центром библиотечного сотрудничества. В этот комплект вошли книга «Net.lang. Навстречу многоязычному киберпространству», сборники материалов двух предыдущих конференций, а также другие публикации по проблемам построения информационного общества.

Все эти издания составили основу книжной выставки, развёрнутой во время работы конференции.

Культурная программа конференции включила участие в национальном празднике якутов Ысыах, посещение национального парка «Ленские столбы», включенного в Список мирового природного наследия ЮНЕСКО, посещение музея «Царство Вечной мерзлоты» и Музея Мамонта, Арктического инновационного центра СВФУ.

Участники конференции были приглашены на три приёма, которые в их честь дали Правительство Республики Саха (Якутия), мэр Якутска А. С. Николаев и ректор СВФУ Е. И. Михайлова. Перед участниками конференции выступил Государственный ансамбль скрипачей Республики Саха (Якутия) «Виртуозы Якутии».

Подводя итоги конференции, её участники выразили благодарность организаторам конференции, особо отметив вклад ректора Северо-Восточного федерального университета Е. И. Михайловой, без которой, как сказал Е. И. Кузьмин, «не было бы ни первой, ни второй конференции. Будучи в 2008 году Вице-президентом Республики Саха (Якутия), она не только поддержала тогда нашу идею и подставила нам плечо, но и продемонстрировала высокую политическую дальновидность, когда мы, инициаторы первой конференции, сами ещё не представляли, во что это может со временем вырасти. И сегодня г-жа Михайлова по-прежнему оказывает нам самую серьёзную поддержку, теперь уже в качестве ректора крупнейшего на Северо-Востоке России федерального университета, который активно развивается и завоевывает всё больший авторитет и в нашей стране и за рубежом».

Перед началом конференции Президент Республики Саха (Якутия) Е. А. Борисов принял основных организаторов конференции.

По завершении конференции Е. А. Борисов выразил благодарность и наградил ценными подарками основных организаторов конференции - членов Российского комитета Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» Е. И. Кузьмина, С. Д. Бакейкина, Т. А. Муровану, а также наиболее активных иностранных участников всех трёх конференций. Благодарности Ректора СВФУ удостоена помощник директора МЦБС Д. Д. Игнатова.

Польские военные отправились в ЦАР

Планируется, что там они будут следить за соблюдением законов из-за постоянных конфликтов на этнической и религиозной почве. Всего в ЦАР будет отправлено 50 военных. Их срок пребывания в Африке составит пол года. Все военные будут находится в столице страны, городе Банги.

Помимо наблюдения за правопорядком, поляки должны будут создавать условия для того, чтобы в эту африканскую страну без препятствий могли доставлять гуманитарную помощь.

По предварительным данным, по истечению срока пребывания поляков в ЦАР, их миссия перейдет к подразделениям Африканского Союза.

Мир непредвиденных сложностей

История вернулась из отпуска

Резюме: В глобальной экономике большинство санкций можно обойти. Добровольный уход одной страны с выгодного зарубежного рынка открывает возможности для другой. Санкции – пагубный, хотя и политически предсказуемый ответ на нежелательные события.

Мы живем в эпоху разрыва во времени. По крайней мере в мировом контексте прошлое и настоящее больше не служат надежными путеводителями в будущее. Наши ожидания постоянно оказываются нереалистичными. Ясно, что мы довольно часто неверно оцениваем события, происходящие в мире. Поэтому нас все время удивляют некоторые тенденции и явления.

Мы не смогли предвидеть серьезные факторы, которые сформировали мир после окончания холодной войны. Распад Советского Союза и быстрое возвращение Китая в клуб богатых и влиятельных держав ошеломили всех и ввели в состояние ступора. Триумфализм, порожденный распадом СССР, вселил во многих надежду, что история достигла кульминации во всемирной победе либеральной демократии и торжестве западных ценностей. Однако попытки американцев насадить эти ценности в таких местах, как Афганистан, Египет и Ирак привели к полной анархии.

Возможно, история взяла небольшой отпуск, но затем вернулась с новой силой и энергией – по крайней мере в Восточной Европе и Восточной Азии. Европа и США снова занялись перетягиванием каната с Россией по поводу ее границ и политической ориентации соседей. Китай, Япония, Корея, Филиппины и Вьетнам принимают воинственные позы, претендуя на островки, скалы и рифы в пустых морях, которые их разделяют. Границы, утвержденные в эпоху колониализма и холодной войны, больше не являются непоколебимыми.

Некоторые демократически избранные правительства свергнуты после массовых протестов. Другие демократии, включая Канаду и Соединенные Штаты, энергично поддержали инициированную снизу смену режимов, потому что нам не нравились свергнутые правительства или мы считали их политику неудобной для нас. Каким бы ни был организующий принцип века, это уже не защита демократии против тех, кто считает ее препятствием для политической ориентации.

Мало кто предвидел, что башня деривативов и кредитных свопов, построенная на Уолл-стрит, внезапно обрушится. Выяснилось, что банки, слишком крупные, чтобы потерпеть крах, примерно в равных пропорциях накапливали прибыли и риск недобросовестности. Они по-прежнему этим занимаются, но «Вашингтонский консенсус», предполагавший невмешательство государства в экономику и некогда превозносившийся как олицетворение неопровержимой мудрости об алчности как движущей силе рынка, сегодня в значительной степени дискредитирован. Многие опасаются, что снижение уровня экономической активности и продолжающаяся инерция в странах с развитой экономикой знаменуют долгосрочную тенденцию, а не рецессию, из которой мы скоро выйдем.

Страх дефицита энергии сменился резким ростом добычи сланцевого газа и трудноизвлекаемых запасов нефти. Прибыль на вложенный капитал превышает прибыль от производства товаров и услуг, а при использовании сложного процента она превышает ее многократно. Карл Маркс был бы удовлетворен тем, что его предсказания сбываются, пусть и с опозданием.

Частный капитал накапливается быстрее темпов роста экономики. В результате в мире разрастаются новые плутократические касты. В Соединенных Штатах и некоторых других демократиях исчезновение социально-экономического консенсуса и компромисса затрудняет принятие демократических решений и парализует финансовую политику, вследствие чего восстановление экономики оказывается в зависимости от манипуляций центральных банков с валютными курсами.

И мировые организации, и индустриальные демократии серьезно недорабатывают в области управления. Доверие правительству и масштаб участия в политической жизни – на самом низком уровне в истории. Тем временем авторитарные режимы, такие как Китай, уверенно и эффективно реагируют на стоящие перед ними социально-экономические вызовы.

После окончания холодной войны большинство надеялось, что провинциализм и местничество уступят место глобализации. Вместо этого главными движущими силами в мире стали религиозное и национальное самоопределение, которые дают о себе знать не на глобальном, а на региональном уровне. Западная интервенция на Ближнем Востоке выводит на мировую арену реакционных фанатиков, которые оправдывают свою деятельность необходимостью противостоять агрессивному Западу. Наше упование на применение силы в ущерб другим инструментам государственного управления, включая дипломатическое увещание, создает благодатную почву для этих экстремистов.

Военная мощь, какой бы неотразимой она ни была, регулярно терпит крах в преобразовании политической экономики или изменении принципов построения иностранных обществ, против которых она применяется нами. Принудительная дипломатия, основанная на санкциях и подкрепленная военным превосходством, бесполезна. В последние месяцы эта дипломатия еще раз продемонстрировала несостоятельность в сравнении с гениальным использованием Россией флешмоба для захвата территории.

Сами того не желая, мы разожгли пожар религиозных войн в мире ислама. У нас нет другого ответа на этот пожар, кроме устранения предполагаемых врагов при помощи беспилотных летательных аппаратов. Это воспламеняет огонь ненависти среди друзей, родственников, соотечественников и единоверцев тех, кого убивают наши машины, и усиливает в них решимость отомстить. Если убийство роботом людей, таргетируемых посредством удаленного контроля, – наш ответ на вызов, тогда на какой именно вопрос мы отвечаем таким способом? Какой властью мы это делаем? Военные действия с помощью БПЛА – это напоминание, что международное право попрано и что мы не понимаем влияния новых технологий на нашу жизнь, или как защищать свои уязвимые места, которые эти технологии обнаруживают.

Все это говорит о том, что мир движется совсем не в ту сторону, куда нам хотелось бы. Нужно научиться ориентироваться в новой обстановке, если мы хотим проложить путь в океане неопределенности, в котором дрейфуем. Какие ветры и течения способны повлиять на наш маршрут? Куда мы движемся? Нам не удалось предсказать настоящее. Какое же предстоит будущее?

Стоит обсудить шесть ключевых факторов: 1) переход прежде централизованной глобальной силы в разные регионы мира; 2) рост национализма; 3) формирование нового экономического центра в Азии; 4) способ разрешения споров, который мы используем; 5) разрушительное действие кибертехнологий; и 6) реакцию Соединенных Штатов на эти и другие дестабилизирующие факторы. На счастье или беду, с учетом глобального превосходства и силы США реакции Вашингтона на тенденции и события оказывают большое влияние на их конечный итог. Американцы постепенно осознают, что Провидение не дало нам права вечно управлять мировым порядком, но это осознание приходит очень медленно и болезненно.

Неопределенность ситуации – реальный вызов для государственных деятелей и долгосрочных инвесторов. В условиях нарастающего хаоса и сумбура чего нам следует ожидать?

Эрозия и фрагментация

Начнем с признания происходящей в настоящее время разбалансировки мирового управления. Организация Объединенных Наций и Международный валютный фонд закрепили привилегии победителей во Второй мировой войне, но не отражают мировую и региональную силу и влияние восходящих звезд современной геополитики. Только этот фактор уже лишает их легитимности. Снижающаяся способность Вашингтона доминировать в этих организациях и, как следствие, его разочарование в них и склонность игнорировать также снижают дееспособность институтов.

Американцы были главными авторами Устава ООН и защитниками мирового порядка, зиждущегося на четких правилах. Но сами Соединенные Штаты давно освободили себя от ограничений международного права, которое они стремятся навязывать другим. Наглядными иллюстрациями стали вторжение в Гренаду (1983) и в Панаму (1989). В 1998 и 1999 гг. США обошли ООН и с помощью НАТО развязали войну с целью отделить Косово от Сербии. В этом они преуспели, хотя стабилизировать статус Косово как нового независимого государства им не удалось. Вашингтон пренебрег мнением Совета Безопасности ООН в 2003 г., когда вторгся в Ирак и оккупировал страну. Некоторые были шокированы этими примерами пренебрежения великой державой ООН тех самых правил, соблюдение которых она должна была гарантировать. Для других, включая Владимира Путина, эти действия стали источником вдохновения.

В результате сегодня трудно доказать, что международное право способно оградить от злоупотреблений со стороны более сильной иностранной державы. Грузины, ливийцы, сирийцы и украинцы не могут положиться на международное право. Оно не защищает палестинцев. И никто ни разу не сослался на него как на надежную защиту от неспровоцированного нападения на Иран.

По мере того как тает вера в способность мирового сообщества сдерживать агрессию и реагировать на нее, а ограничения закона исчезают, военное сдерживание снова представляется единственным надежным оплотом против нападения более сильных противников. Когда потенциальный агрессор является ядерной державой – например, Соединенные Штаты, Россия или Израиль – и в прошлом не раз нападал на страны с безъядерным статусом, другие государства приходят к выводу, что самое надежное сдерживающее средство – это ядерное оружие. Открытое и наглое пренебрежение нормами права порождает демонстративное неповиновение со стороны тех, кому грозит опасность, и воспламеняет националистические страсти.

Сегодня повсюду мы видим усиление национализма и религиозного фанатизма; вместе с ними пышным цветом цветут ксенофобия, торговые войны, политическая паранойя, протекционизм, ханжеское подражание самым низменным явлениям в мировой геополитике. Общественность крупных держав относится все более подозрительно к намерениям других стран. Американцы, индийцы и японцы не доверяют Пекину. Китайцы и русские не доверяют Вашингтону. Никто не доверяет Исламабаду, Москве, Тегерану или Токио, и так далее.

Взаимное недоверие серьезно сказывается на способности принимать рациональные решения и идти на компромисс. Подозрительность влечет за собой альтернативные издержки. Сырьевой национализм препятствует разработке полезных ископаемых, углеводородного и другого сырья. Сегодня нельзя исходить из того, что сделка будет заключена просто потому, что она выгодна всем. Обеспокоенность возможной утечкой военных секретов не позволяет свободно обмениваться технологиями. Все это замедляет реализацию сравнительных преимуществ, осложняет взаимоотношения и сдерживает экономический рост.

Национализм, конечно, угрожает не только торговле и инвестициям. Теоретиков неизбежной войны между устоявшимися и восходящими державами сегодня можно услышать во многих ток-шоу. Это опасно уже потому, что, как заметил Джордж Кеннан, «велики шансы на то, что война, считающаяся неизбежной или даже вероятной, к которой к тому же серьезно готовятся, рано или поздно начнется».

В частности, КНР все напористее защищает свои ближние моря и острова, на которые претендует. Похоже, что Соединенные Штаты твердо намерены и дальше господствовать у берегов Китая и де-факто встают на сторону его соседей во всех территориальных спорах. Пекин и Вашингтон сегодня относятся друг к другу как к вероятному противнику. Некоторые усматривают в этом параллели с эпохой, предшествовавшей Первой мировой войне, когда интенсивное стратегическое соперничество сочеталось с благодушным неверием в саму возможность вооруженного конфликта.

Об ускоренной модернизации вооруженных сил и армий региональными державами и гонке вооружений можно судить по тому, что мировая торговля оружием растет на 14% в год. Военные расходы снижаются на Западе, но увеличиваются в других регионах, особенно в странах, которые считают Соединенные Штаты главной угрозой суверенитету и независимости. И все большее упование исключительно на военную силу для обеспечения безопасности чревато расползанием ядерных вооружений.

Разумной реакцией на наращивание оборонных бюджетов в бывших колониях Запада были бы крупные инвестиции в оборонную промышленность собственной страны. Рынок вооружений, похоже, и дальше будет расти быстрыми темпами. Другая менее узконаправленная, более вдумчивая и, похоже, более действенная реакция могла бы заключаться в наращивании усилий по оценке политических рисков и защите от них. Поскольку общее мнение таково, что мировой порядок, основанный на четких правилах, отступает, применение силы или запугивания для разрешения споров становится все более обыденным и вероятным, что делает тенденции и события менее предсказуемыми.

Неприятный урок, преподанный нам 11 сентября, заключается в том, что если Запад нанесет удар по своим бывшим колониям и протекторатам, местное население найдет способ отомстить. Террорист – это человек с обидой в душе и бомбой, хотя у него нет ВВС. На периферии все больше людей, обиженных на весь мир, которым нечего терять и которые изобретают новые способы изготовления бомб. Но в развивающихся странах постепенно появляются и военно-воздушные силы.

Эскалация политических рисков, неявно проявляющаяся в снижении эффективности институтов мирового управления, не ограничивается терроризмом и военно-политической сферой. Подумайте об МВФ и его роли в поддержании стабильного мирового монетарного порядка за счет организации торговых и инвестиционных потоков или спасения отдельных стран и правительств, терпящих финансовый крах. Сегодня фонд все менее и менее способен справляться с этими задачами.

В 2010 г. США отреагировали на требования усиливающихся держав предоставить им больше прав влиять на мировую монетарную политику и управлять финансовым кризисом, предложив сравнительно незначительные изменения в управлении МВФ. Но и эти реформы до сих пор не проведены из-за опасений, что они могут ослабить контроль Соединенных Штатов над МВФ.

Один из итогов – сведение на нет усилий международного сообщества по стабилизации таких мест, как Украина, и реформированию мировой валютной системы для снижения финансовых рисков. Другой итог – уменьшение того самого влияния США, которое противники реформы стремятся сохранить.

На недавней встрече в Вашингтоне члены МВФ твердо заявили, что нежелание Соединенных Штатов одобрить реформы 2010 г. вынудят их решать проблему обходным способом или подумать об альтернативе участия США в будущем принятии решений. Выполнят ли они свою угрозу – время покажет. От исхода этого противостояния зависит, как будет функционировать система международных резервов и финансового управления.

Без глубокой реформы международные организации, созданные после Второй мировой войны, обречены на жалкое существование, и их возможности останутся ограниченными. Это можно сказать не только об ООН или МВФ, но также и о ВТО (вспомните безуспешные переговоры о либерализации торговли в Дохе), о системе веб-адресов и доменных имен, из которых складывается киберпространство, об управлении безопасностью в интернете, о режимах контроля над вооружениями и нераспространением ядерного оружия, о помощи в развитии бедным странам и т.д. Во всех случаях многосторонние организации, процессы и регулирующие системы вытесняются субглобальными, региональными и государственными альтернативными регуляторами.

Мир находится в процессе разделения на блоки, коалиции и региональные порядки, учитывающие планы и интересы их членов, а не Соединенных Штатов, других внешних держав или мирового сообщества в целом. Эта тенденция проявляется почти повсеместно. Подумайте, например, о распаде большой Сирии, Ирака, о расчленении Украины, о хаосе в Сахеле и Центральной Африке и о возобновлении территориальных споров и пограничных стычек между Японией и Кореей, Японией и Китаем. Тем временем коалиции, образуемые по доброй воле, приходят на смену жестким альянсам времен холодной войны. Сегодня альянсы облегчают сотрудничество, но не обязывают к нему. Отсюда ненасытимая потребность союзников США в стратегическом обнадеживании и успокоении.

Новая разношерстная ось

Эта децентрализация делает еще менее предсказуемыми мировые события в экономике, политике и военной сфере. Неопределенность усиливается из-за того, что распад единого центра управления мировым хозяйством совпадает с формированием новой центральной оси мировой экономики в Индо-Тихоокеанском регионе. Впервые за два последних века наследники евро-американской эпохи Просвещения не задают тон в глобальной политической экономике и не контролируют ее. Мир ожидает, что теперь лидерство возьмут на себя азиатские державы, частично вестернизированные безотлагательными потребностями в модернизации. Но возьмут ли? Что если склоки между ними не позволят им взвалить на себя бремя лидерства, которому они предпочитают престиж?

Печально, что когда мировые лидеры каждый год приезжают в Нью-Йорк на открытие Генеральной ассамблеи ООН, никто из них больше не ждет от американского президента новых идей, смелых инициатив или лидерства. Все знают, что он использует трибуну ООН для обращения к своей домашней аудитории. Устав от американского запугивания и лицемерия, мир внимательно прислушивается к новым идеям из Китая, Индии и других восходящих держав о том, как отвечать на вызовы, с которыми сталкивается человечество. Правда, до сих пор мы не услышали от них чего-то принципиально нового или революционного.

Отчасти это объясняется тем, что азиатов сплачивает негодование по поводу доминирования Запада в прошлом, но разделяют непохожие языки, история, религиозные традиции, обычаи, а также политические и социально-экономические системы. Самые могущественные государства Азии (Китай, Индия, Япония, Корея, Пакистан, Россия, Вьетнам, Индонезия) – это стратегические соперники, которых история ожесточила настолько, что они напрочь лишены какого-либо сопереживания друг другу. Кроме того, у Индо-Тихоокеанского региона нет культурного родства, подобного греко-римскому наследию, иудео-христианской традиции или преданности власти закона, что отличает атлантическую цивилизацию. Попытка выявить какие-то общие «азиатские ценности» обычно ничего не дает, кроме расплывчатого определения с негативной коннотацией – «незападные люди». У азиатов нет общих планов или целей, но они оказывают все более заметное влияние на мировой порядок.

Ирония в том, что азиаты добились этого не за счет реализации каких-то «незападных» подходов, но благодаря стойкому отстаиванию понятий, которым они поначалу противились, но которые затем переняли у Запада чуть более 100 лет назад. Они стали страстными приверженцами идеи суверенного равенства государств – главного постулата вестфальского мироустройства. В частности, Китай и Индия всегда были в первых рядах решительных противников любого иностранного вмешательства во внутренние дела. Они последовательно против всякого ограничения суверенитета – например, под предлогом «гуманитарной интервенции». Это неприятие порой выходит им боком, поскольку мешает созданию региональных организаций, способных выступать арбитрами в территориальных и других спорах.

«Пять принципов мирного сосуществования» (или панч шила), сформулированные Китаем и Индией в 1954 г. и провозглашенные в качестве Азиатского консенсуса в Бандунге (1955), рассматривались как декларация неприсоединения во времена холодной войны, и это правильно. Но в более фундаментальном смысле они олицетворяли принятие Азией Вестфальской системы отношений между государствами. Как таковые эти принципы ознаменовали собой решительный отказ от прежних азиатских моделей регионального и мирового порядка, включая китайскую имперскую «данническую систему» и индо-османскую концепцию сюзеренитета или протектората в качестве альтернативы суверенного равенства стран. Сегодня азиаты даже не вспоминают об этих взглядах. О них можно услышать только от полемистов, стремящихся представить споры Пекина с соседями о морских границах непостижимыми восточными играми с нулевой суммой, требующими американского военного вмешательства.

Сегодня Индо-Тихоокеанский регион движется в трех разных направлениях.

Во-первых, происходит экономическая интеграция стран региона. Континентальный Китай, Гонконг, Макао и Тайвань становятся экономическим содружеством, процветание которого создает экономический порядок, с новым «большим Китаем» в центре этого образования. Индо-тихоокеанские цепочки поставок, деловые сети, транспортные узлы и финансовые связи все в большей степени концентрируются в городах Китая. Все больше дорог ведет в Пекин, Гонконг, Шанхай и Тайбей.

Перспективы заключения соглашения о паназиатском «Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве» (ВРЭП) к концу 2015 г. весьма радужны. Это партнерство объединит в единую зону свободной торговли Австралию, Китай, Индию, Японию, Южную Корею, Новую Зеландию и десять стран – членов Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). В зону войдут самые быстрорастущие экономики мира. На долю ее участников придется 46% населения мира и четвертая часть мировой экономики. Для сравнения – НАФТА и ЕС составляют пятую часть мировой экономики (на каждое из этих объединений) и, соответственно, 6 и 7% мирового населения.

Во-вторых, главный компонент региональной динамики – реформирование. Япония экспериментирует с радикальными методами оживления экономики. Китай приступил к очередному этапу фундаментальной перестройки и либерализации экономики, которая на сей раз включает серьезную реформу финансовых рынков. Индия стремится заново открыть рынок для иностранных инвестиций и осуществить реформы. Десять лет назад начальный этап либерализации привел к ускорению темпов роста экономики и наполнил ее патриотическим оптимизмом. В последнее время начальный импульс, который реформы дали индийской экономике, затухает. Индонезия в настоящий момент не слишком привлекательное место для иностранных инвестиций в силу коррупции и сырьевого национализма, но она пытается вернуть прежнюю динамику. Индо-Тихоокеанский регион перестраивается и готовится к славному будущему, в котором ему будет отведена еще более заметная роль, чем сегодня.

В-третьих, растущая военная мощь и политическое влияние Китая предсказуемо стимулируют создание коалиций, призванных уравновесить его влияние. Они также разделяют Азию на континентальную и прибрежную части. Соединенные Штаты поддерживают сопротивление японцев и филиппинцев китайскому натиску. Индия стремится наладить стратегическое партнерство с Японией. Корея, как обычно, где-то посередине. Страны АСЕАН сегодня разделены отношением к Китаю. Усиление КНР способствует экономической интеграции Индо-Тихоокеанского региона и одновременно раскалывает его политически.

Одна из главных причин политического раскола – споры по поводу границ. Разногласия о границе между Китаем и Индией возникли еще в эпоху британского империализма и в 1962 г. привели к войне между двумя странами. Споры относительно морских границ в акватории Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей начались более века тому назад.

Новое сегодня – способность разных претендентов на острова, скалы и рифы, таких как Китай, Япония, Малайзия, Филиппины и Вьетнам, поддерживать свои претензии с помощью военно-морских сил и береговой охраны, а также мобилизовывать национализм для придания легитимности своим действиям.

Отступление закона и дипломатии

Тревожит отсутствие очевидного механизма разрешения территориальных споров помимо войны. В Азии нет соглашений или структур, сопоставимых с имеющимися в Европе, где угроза военной конфронтации между Западом и Россией по поводу Украины была отведена обращением сторон к авторитету ОБСЕ.

В Европе и двух Америках обращение в арбитражные инстанции считается желательной альтернативой вооруженному конфликту. В азиатской разновидности вестфалианства, похоже, нет места для подобных механизмов. Япония отрицает само существование или возможность возникновения споров по поводу суверенитета над островами Сенкаку, которые нужно было разрешать в судебном порядке. Южная Корея занимает такую же бескомпромиссную позицию относительно притязаний Японии на остров Докдо. Китай не желает слышать о попытке Филиппин передать разрешение споров по поводу островов в Южно-Китайском море в арбитражный суд ООН.

Подобная жесткая позиция препятствует разрешению конфликтов посредством дипломатического диалога или ссылок на международное право. Из-за такого подхода конфликты тлеют годами и десятилетиями или разрешаются путем силовых или военных действий. Если азиаты планируют практиковать этот подход и экспортировать его в другие части мира, это будет шаг назад по сравнению с общепринятым консенсусом XX века, согласно которому суверенитет может и должен сдерживаться согласованными на международном уровне правилами и процедурами. Означает ли медленное ослабление доминирования Запада, что всеобщая приверженность власти закона также будет ослабевать?

Судя по тому, что сегодня происходит в киберпространстве, такое может случиться. Интернет быстро стал незаменимым механизмом торгового и культурного сотрудничества, технологических инноваций, корпоративной деятельности. Он также оказался ничейной территорией, где не действуют обычные законы, не защищены права человека на интеллектуальную и материальную собственность, а государственные и негосударственные игроки могут посягать на свободы человека. Интернет необходим для современной жизни, и в то же время он представляет все более серьезную угрозу.

С военной точки зрения киберпространство – новая область столкновения с вероятным противником. Господство в киберпространстве –

ключ к преимуществу в воздухе, на море и суше. Военные ведомства всего мира считают, что эта среда удобна для того, чтобы атаковать неприятеля, и в ней необходимо прикладывать немалые усилия для энергичного сдерживания вероятного противника.

И в космосе, и в киберпространстве желание Америки сохранить технологическое превосходство, а также потребность России чем-то компенсировать слабость традиционных вооружений сталкиваются с незаинтересованностью Китая во власти закона и его желанием эксплуатировать асимметричные средства ведения боевых действий для противодействия сильным сторонам американской военной машины. Итог – полное отсутствие усилий по разработке правил ведения боя и юридических сдержек при использовании военными киберпространства.

Stuxnet – израильско-американская кибератака против ядерных реакторов Ирана – стала первым подобным ударом. Кибервойна как минимум ставит такие же новые и сложные задачи, как те, которые возникают из-за возможности ядерного террора. Целые компании уже были уничтожены кибератаками. Но они могут уничтожать и страны.

Поразительно, что всего каких-то пять лет назад подобные вопросы вообще не возникали. Обстоятельства изменились намного сильнее, чем наше представление о мире, в котором мы живем. Мы страдаем от нехватки стратегического планирования, вследствие чего вылезаем из одного кризиса и тут же вползаем в другой, переходим от тактической реакции на один кризис к тактической реакции на другой кризис.

Подобное реагирование нередко включает санкции, всегда служащие первым прибежищем для политических фигляров. Санкции оказываются бесполезны, разве только как часть активного переговорного процесса и поиска компромиссов, но они сегодня вводятся как политически более корректная замена дипломатического диалога и переговоров. Однако подобные карательные меры никак не могут подменять дипломатию.

Санкции – конечно, удобный способ для политиков показать свое негодование, создать видимость каких-то действий и избежать разговоров об их личной ответственности за случившееся. Это перекладывание издержек, вызванных недееспособной внешней политикой, на плечи предприятий, компаний, рабочих и потребителей в стране, вводящей их, и в той, против которой они вводятся.

В современной глобальной экономике большинство санкций можно обойти. Добровольный уход одной страны с выгодного зарубежного рынка открывает новые возможности для бизнеса другой. Таким образом, санкции – пагубный, хотя и политически предсказуемый ответ на нежелательные события. Они показывают, почему инвесторы не могут позволить себе игнорировать внешнеполитические вопросы.

Долой стереотипы

Мы живем в такое время, в которое, как следует из прошлого опыта, непременно произойдет нечто сегодня невообразимое. Что бы это ни было, оглядываясь назад уже после свершившегося факта, событие нам будет казаться чем-то очевидным и неизбежным. Еще позже станет понятно, что оно предопределило еще более непредвиденные события, которые затем тоже будут казаться очевидными.

Добрая весть в том, что надвигающиеся явления, которые задним числом кажутся очевидными, часто можно выявить прежде чем они случатся. Надо просто поменьше обращать внимание на мнение аналитиков и гуру, иметь открытый ум и стараться замечать грядущие перемены. Неудачи разведки почти всегда становятся следствием нежелания замечать, принимать и понимать события, которые не вписываются в господствующие стереотипы или каноны политкорректности.

К сожалению, за редким исключением средства массовой информации в основном сообщают новости, не противоречащие устоявшимся стереотипам и национальным идеям. Наша пресса не публикует беспристрастные репортажи и аналитику, которая помогала бы предвидеть события, способные открыть новые возможности для предпринимательства и инвестиций во всем мире.

Правительства пытаются это сделать, но не понимают интересов бизнеса и часто оказываются в плену группового мышления. Вот почему возникла целая отрасль стратегического прогнозирования и постоянной оценки тенденций и событий за рубежом, и она быстро расширяется. Поскольку я сам этим не занимаюсь, для меня уместно и этично обратить ваше внимание на эти консалтинговые компании и призвать воспользоваться их услугами, поскольку в этом случае шансы на то, чтобы всегда быть в первых рядах, существенно повысятся.

Откровенно говоря, мир также был бы намного более предсказуемым, если бы Соединенные Штаты разработали связную стратегию для анализа изменений в мировом порядке, начавшихся после холодной войны. Попытки воспользоваться мнимыми преимуществами рушащегося статус-кво – это инвестиции в прошлое, а не в будущее. Альтернатива стратегии – постепенная корректировка внешней политики. На этом пути нас ожидают непредсказуемость и нестабильность, способные нанести большой ущерб.

За прошедшие 25 лет политические и экономические реалии изменились как на мировом, так и на региональном уровне. Можем ли мы позволить себе поддерживать сеть формальных альянсов без преобразований или еще больше ее расширять? В свое время она была создана, чтобы сдерживать враждебный Советский Союз и Китай, но будет ли она эффективна сегодня? СССР уже нет. Какова же цель нынешних оборонных обязательств США? Просто защищать другие страны от их ближайших соседей? Если это так, то оправдываются ли связанные с этим издержки и риски конкретными американскими интересами?

Стимулируют ли эти альянсы союзников самостоятельно заботиться о своей обороне и сохранять региональный баланс сил, чтобы защитить себя, или они поощряют их смотреть в сторону Вашингтона в надежде на то, что он решит за них эти задачи? Облегчают ли обязательства Соединенных Штатов в сфере коллективной обороны разрешение региональных споров или они замораживают их, увеличивая риск того, что американцы будут втянуты в войны независимо от того, заинтересованы они непосредственно в разрешении этого конфликта или нет?

Кому важнее контролировать моря, омывающие китайские берега: Китаю или Америке? Если это важнее Китаю, то можно ли назвать здравым и разумным подходом с нашей стороны попытку доказывать обратное?

Это вопросы, о которых американский политический истеблишмент не желает даже слышать, поскольку в настоящее время он не способен ответить на них. Но со временем, когда еще больше обострится необходимость правильно расставить приоритеты, пересмотр унаследованной стратегии станет неизбежным.

Подобно тому как изменение климата влечет за собой аномальную погоду, геополитические изменения сулят резкие колебания валютных курсов, более частые политические потрясения, возрождение существенных региональных различий в торговых и инвестиционных режимах и непрерывные проблемы согласования действий на мировой арене для решения глобальных вопросов. Велика опасность того, что трения могут привести к непреднамеренному конфликту и вражде между великими державами. Жизнь была проще и безопаснее сразу после так называемого «Большого взрыва свободного мира», охватившего весь земной шар, и Вашингтон в те годы руководил развитием событий. Плохая новость в том, что никто больше ни за что не отвечает. Нельзя винить за это только Соединенные Штаты. Хорошая новость: имеются исторические прецеденты длительного периода мира и стабильности при коллективном управлении балансом сил. Мы должны надеяться на то, что нынешняя неопределенность предвещает переход к другой эпохе.

Чез Фримен – президент Совета по ближневосточной политике (г. Вашингтон), председатель Projects International, в течение многих лет работал на ответственных должностях в Государственном департаменте США и Пентагоне, занимался проблемами Африки, Ближнего Востока, Китая, Южной Азии и европейской безопасности.

США. Евросоюз. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 июля 2014 > № 1144828 Чез Фримен

Оберегать природу и защищать общество:

О некоторых противоречиях в целях и методологии экологической истории

Евгений Савицкий

Нет ли противоречия в том, что современное направление в историографии, называющее себя «экологической историей» и исследующее «исторические взаимоотношения человека с природой», выступает за наиболее полное и эффективное использование доступного материала, расширение исследовательских полей, за плодотворное соперничество в их освоении?[1] Нет ли противоречия в критике этими историками человека как «агрессивного и жадного млекопитающего»[2] и одновременном требовании «детальной проработки материала»?[3] Не получается ли так, что, стремясь на уровне содержания быть критичными по отношению к эксплуатации и уничтожению «природы» в Новое время, эти историки на уровне подходов, на уровне способов анализа воспроизводят те же самые практики безоглядной эксплуатации ресурсов, подчинения себе доступных материалов, их максимальной утилизации? Даже когда ставятся вполне, казалось бы, нейтральные вопросы, касающиеся «взаимодействия природы и общества», «экологическая история» воспроизводит давно уже критиковавшийся в новой культурной истории «взгляд сверху», взгляд господина и государства, который превращает в «объекты» все то, на что он направлен. Но если сторонникам новой культурной истории, занимавшимся человеческими сообществами, сравнительно легко себе представить «взгляд снизу», противопоставить точке зрения государства множественность взглядов иных действующих лиц прошлого, то в случае с экологической историей это оказывается не так просто. Мы можем себе представить человеческую историю, написанную с определенных гендерных, классовых или этнических позиций, но в качестве кого мы можем говорить об истории природы?

Социальные историки на протяжении целого поколения призывали писать «историю снизу», имея в виду, что начинать надо с опыта простых людей, размещавшихся у основания социальных пирамид. И этот лозунг они проводили в жизнь. Для экологических историков история могла бы начаться с почвы и ее истории, поскольку именно она — реальная подоплека человеческих дел на протяжении нескольких тысяч лет[4].

Нет ли чего-то карикатурного в таком понимании одним из самых видных экологических историков «истории снизу» как истории почвы и червяков?

Таким образом, тут возникает целый ряд вопросов, которые мне хотелось бы рассмотреть в этой статье. Прежде всего, чем может быть история, которая будет экологичной не только (и не обязательно) из-за объекта своего рассмотрения, но и благодаря своей методологии, т.е. тому, что она учит нас иначе относиться к «материалам», с которыми мы работаем? И понятно, что это будет историописание, которое должно пересмотреть ряд базовых оснований профессиональной работы исследователя. Возможно, это будет довольно разрушительный опыт для историографии. Но тут, наверное, справедливы слова Стивена Гринблатта по поводу истории крестьянских восстаний[5]: не потому ли мы сегодня так склонны сочувствовать восставшим и осуждать тех, кто (во время Крестьянской войны в Германии 1525—1526 годов) занимался подавлением их выступлений, что у нас самих в нашей повседневности очень мало шансов повстречать толпу разгневанных крестьян? Мы живем в безопасном мире, где можно себе позволить ни к чему не обязывающее сострадание к восставшим. В этом плане, опять же, возможны разные понимания «экологической истории». Это могут быть безопасные призывы к сохранению лесов и отдельных видов зверей и рыб, или же это может быть более широкая критика, которая занимается не столько самими лесами и зверями, сколько теми образами мысли, на которых основаны безоглядно-эффективные способы производства. Тогда это будет подразумевать еще более сложную проблему: как человек, и особенно исследователь, может не только вести себя наступательно, но и отступать?

Как правило, научные практики ориентируют нас на то, что если уж мы беремся за дело, то оно должно быть доведено до позитивного результата, мы обязаны восторжествовать. Можно лишь с досадой думать о неудавшемся исследовании. Чего нам при этом, возможно, не хватает, так это теории научных поражений. И тут первостепенным вопросом будет статус сопротивления, которое оказывает нам исследуемый «материал». Можно ли представить себе такие научные практики, в которых будет ценно само это сопротивление — не овладение «материалом», а, наоборот, способность «материала» расстраивать и уничтожать наши исследовательские инструменты? Здесь, мне кажется, были бы возможны пересечения между «экологической историей» и «историей с позиции болезней» или «историей с позиции увечных» (того, что в американской историографии называется «disability history»). История увечностей начиналась, подобно гендерной истории, как часть политического активизма в борьбе за права инвалидов, но довольно скоро стала проблематизировать сами идеалы «здорового общества». И если мы отказываемся от рассмотрения здорового тела как нормального, то чем может быть написание истории с позиции больного тела? Как мы пишем историю, когда она является нам не как история болезни, а как история с позиции болезни? Впрочем, это проблематика, которая относится не только к области историографии, но здесь я ограничусь только ею.

Начать, возможно, стоит с политического вопроса. Почему нам так важна экологическая история? Джон МакНилл, написавший для специального номера журнала «История и теория» (2003) обзорную статью о современном состоянии экологической истории, так заключает свое исследование:

Интерес к экологической истории зависит в значительной степени от того, какое беспокойство вызывают у публики современные социальные проблемы. Точно так же, как история трудовых отношений и история женщин получили новый импульс, когда социальные волнения, имевшие место поколение назад, высветили проблемы класса и гендера, экологическая история тоже получила начальный толчок к развитию извне, в силу экологической озабоченности в обществе. Теперь она в основном уже менее политизирована и пристрастна, чем в годы своего младенчества. Но ее способность привлекать молодых исследователей и обращать на себя внимание историков всегда будет связана с актуальностью проблем окружающей среды для общества в целом[6].

Экология, таким образом, оказывается важна в той мере, в какой она вызывает озабоченность общества, «общества в целом», когда «загрязнение природы» начинает восприниматься этим обществом как угроза своему существованию. Не оказывается ли тогда современная экологическая озабоченность вариантом биополитической идеологии «нужно защищать общество»? Экологическая политика нацистов (прогрессивный закон об охране природы 1935 года, запрет опытов над животными, работы по восстановлению исторических ландшафтов и прочие похвальные инициативы главного имперского лесничего Германа Геринга) не раз становилась предметом исследований в последние годы[7], и интерес тут был не только в экзотичности темы, но и в стремлении определить, как мы можем отделить крайне правую озабоченность состоянием природы от задач левых экологических движений?[8] Чем на самом деле руководствуются те «молодые исследователи», о массовом приходе которых в экологическую историю с удовлетворением пишет МакНилл? Тут, на самом деле, трудно найти ясный ответ и четко отграничить человеконенавистничество («люди портят чистоту природы») от заботы об «обществе в целом». И «левая» экологическая история вовсе не обязательно будет более человечной.

МакНилл относит широкую заинтересованность в «экологической истории» к 1970-м годам, когда эта научная проблематика исторического изучения природы смыкается с политическими движениями в ее защиту. Но в действительности не менее политически ангажированной (в хорошем и плохом смысле) была и более ранняя «история климата», известная нам по работам как ряда советских исследователей[9], так и классиков востребованной в позд- несоветское время историографической «школы "Анналов"». Я имею в виду прежде всего «Средиземноморский мир» и «Материальную цивилизацию» Фернана Броделя[10], а также фундаментальную «Историю климата» Эммануэля Ле Руа Ладюри[11]. Это тексты довольно известные, но на самом деле плохо прочитанные, потому что во времена альманаха «Одиссей: человек в истории» бесчеловечность историй Броделя и Ле Руа Ладюри представлялась скорее досадным обстоятельством, чем важной новацией. Между тем эти авторы были среди первых, кто попытался написать такую историю, где действовали бы не люди, а материальные объекты. Нам легко представить себе историю, в которой сражаются некие короли или простые люди борются за достойные условия жизни, пусть материальное существование и полагает пределы их активности. Но как написать историю, в которой действуют эти сами материальные условия? Где не министр сидит в кресле, а главными действующими лицами оказываются сами кресла, столы, тарелки с их содержимым и тому подобное? Бродель, представлявшийся в позднесоветской дискуссии Ю.Н. Афанасьева и А.Я. Гуревича как все еще слишком марксист, не был воспринят как историк, пробующий писать скорее в духе авангардного искусства того времени — с его «уровнями темпоральности», но также и с пониманием истории как пространственной протяженности и с необходимостью рассматривать ее именно в этом качестве.

Почему это важно для нашего сегодняшнего понимания экологической истории? Потому что, как уже говорилось, эта история оказалась не способна выйти за рамки старых референциальных моделей, где работа с источниками понимается как максимальное и наиболее эффективное использование материала, его добывание и полная переработка. Эти процедуры — основа исторического знания, и от них невозможно отказаться. По крайней мере до тех пор, пока мы не проблематизируем сами отношения «знания» и не попытаемся задуматься об иных способах выстраивания отношений с прошлым. Как можно себе это представить?

В 1964 году Бродель предоставил Жаку Лакану возможность продолжить свои семинары в возглавляемой им парижской Высшей нормальной школе, a десять лет спустя появляется текст, который примечательным образом по- своему соединяет броделевскую теорию истории, активность «исторического материала» и лакановский психоанализ и в котором важным оказывается не столько обладание, сколько утрата, движение вокруг Ничто. Речь идет об опубликованной в 1975 году книге Мишеля де Серто «Написание истории»[12]. В ней де Серто, используя вполне броделианскую терминологию, говорит о написании истории как о «производстве мест», т.е. об отношении к прошлому как об отношении преимущественно пространственном, а не временном, что подразумевает, среди прочего, подвижность и обратимость границы между историком и предметом его исследований. Что имеет в виду де Серто? Например, говорит он, приходит историк в архив и что-то там выписывает из документов или же переснимает. А что-то другое он не выписывает и не переснимает, потому что это кажется ему не имеющим отношения к той проблеме, которую он сейчас изучает. Есть материал, который нам не нужен для ответа на наши вопросы, всегда остается много чего избыточного. Таким образом, говорит де Серто, уже на уровне работы с архивными документами происходит разделение пространств истории и неистории. Однородный «материал» источников разделяется на тот, что мы включаем в историческое исследование, и тот, что остается за его пределами, оказывается исключенным, так как не подходит под наши постановки вопросов и исследовательские задачи. Де Серто, будучи не только историком, но и психоаналитиком, трактует это не просто как отбор «нужного» материала, но также как «вытеснение» в архиве того, что не может быть нами осмыслено, что оказывается «немыслимым». При этом работа с документами в архиве — лишь одна из первых «историографических операций», производимых в процессе исследования, создания, как говорит де Серто, «мест историописания». Ей предшествуют и за ней следуют ряд других (от создания социального «места» историка до организации им материала, создания обратной хронологии, написания текста и прочего), в которых также происходят различные смещения и вытеснения. Таким образом, не только историк в своей работе делает некое прошлое понятным и читаемым для нас, но и одновременно всякий исторический текст создает и пространства нечитаемого, немыслимого, неистории. Тут уже можно заметить, в чем проблематика де Серто сближается с экологической. По сути, именно де Серто сформулировал вопрос, поставленный мною в начале этой статьи, — в какой мере мы можем говорить о структурной «экологичности» историографии как системы знания, о связанном с нею побочном ущербе и, в связи с этим, о проблематичности ряда базовых профессиональных навыков?[13]

По сути, у историков своего времени де Серто находит те же устремления по «защите общества», что и МакНилл у «молодых исследователей» в нашу эпоху. Де Серто подробно описывает, как историкам приходится бороться с «подспудной работой» исторического материала по разрушению принятых разграничений и установленных различий (уже на элементарном уровне невозможности точно выдержать хронологию исследования или его географические границы). Но что, если вместо этой борьбы, заведомо безнадежной, обращать внимание именно на эффекты сопротивления «исторического материала»? Де Серто ставит вопрос о том, не следует ли переосмыслить работу историка, понимая ее не в рамках базовых историцистских принципов как установление различий, а обращаясь к опыту мемориальной культуры, в которой прошлое может возвращаться, присутствовать в настоящем, вмешиваться в него, «затрагивая» нас. Задачей историка может быть не «переработка материала»[14], а, в известном смысле, капитуляция перед ним — когда складывают оружие. Победному образу исследователя (книга де Серто открывается образом Америго Веспуччи, взятым из книги Жана-Теодора де Бри) противопоставляется такое понимание работы историка, при котором он внимателен именно к эффектам сопротивления, дает «место» таким сопротивлениям и делает возможным вторжение прошлого в настоящее «как различия». Это не пресловутый образ «иного прошлого», «другой культуры», как в работах Жака Ле Гоффа или А.Я. Гуревича, — здесь инаковость определяется не как сущность исторического объекта, а как способность наносить «вред» нашей культуре, вторгаясь в нее и нарушая принятые в ней порядки. Понятно, что за всем этим стоит, опять же, психоаналитический подтекст, но было бы неправильно все свести к этому и просто узнать тут Фрейда или Лакана. С другой стороны, сам де Серто говорит, по сути, не только о работе историка. Тут можно увидеть и альтернативу тем озабоченностям, что приводят в экологическую историю «молодых исследователей» у МакНилла. Историография не столько «защищает общество», сколько, можно сказать, обеспечивает справедливую взаимность отношений между обществом и тем, с чем оно имеет дело. При этом прошлое является нам не как нечто ясное и понятное, что уже прошло «мельницу» историографии, а именно как «различие», как нечто лишенное четкости и определенности, сопротивляющееся «освоению» и потому-то и воспринимаемое часто как опасность. Это не те толпы крестьян, которым можно великодушно сочувствовать, и не те «экологические проблемы», о которых можно предостерегать, работая заодно с благотворительными фондами. Таким образом, возможно, настоящая проблема для экологической истории — это увидеть свои задачи вовсе не в том, чтобы оберегать общество, следуя за его озабоченностями, а в том, чтобы быть способной занимать и противоположную позицию: в известном смысле — трансформироваться в историю с позиции экологической катастрофы, смертельной болезни, утраты себя[15].

В качестве примера такого рода работы я хотел бы здесь подробнее остановиться на книге Йоханнеса Фабиана «В тропической лихорадке: Наука и безумие в исследовании Центральной Африки», опубликованной в 2000 году[16]. Фабиан начинает книгу с удивления неадекватностью ранних исследований народов, населявших Конго. Так, составлявшиеся участниками экспедиций словари, очевидно, не соответствовали действительности, и при современном состоянии знания трудно себе представить, как исследователи могли настолько ошибаться. То же касается описания разных верований и обрядов. Но вместо того, чтобы просто осудить недобросовестность предшественников, Фабиан предпринимает собственное исследование, чтобы понять, как возникает такое безумное знание. Ошибочность и вздорность научных результатов оказываются для него вполне заслуживающими серьезного внимания. Эти неудачи этнографов-колонизаторов интересны потому, что позволяют описать то сопротивление, с которым встречался европейский исследовательский взгляд. Они позволяют поставить под вопрос нарциссический образ рационального и уверенно контролирующего себя белого человека-мужчины, способного производить достоверное знание, в отличие от погрязших в невежестве объектов его исследования. Фабиан показывает, как в условиях тяжелого климата тропической Африки и распространенности болезней, в условиях постоянной напуганности европейцев, их склонности снимать стресс при помощи алкоголя, при сильной зависимости от помощи местного населения исследовательские экспедиции то и дело оказывались не тем, чем должны были стать.

Эти «досадные искажения» чистых исследовательских замыслов европейцев происходили на самых разных уровнях. Так, например, Фабиан описывает организацию движения экспедиции. Здесь, прежде всего, европейская организация походов сталкивалась с местной караванной культурой, к которой должна была приспособиться. При этом караваны состояли не только из человеческих тел; различные иные тела и приспособления тоже влияли на то, каким будет продвижение в глубь Конго. Многие начальники экспедиций пытались организовывать поход согласно имевшемуся у них военному опыту. Выделялось несколько маршевых колонн, одна из которых двигалась впереди, за ней следовали на некотором удалении еще несколько, которые везли с собой основные припасы; наконец, замыкала построение колонна, служившая арьергардом. В условиях тропической Африки того времени, однако, выдерживать такие построения оказывалось крайне трудно. Лишь небольшую часть экспедиции составляли обученные солдаты, и особенно поначалу, когда еще не начали возникать колониальные армии, находить таковых было трудно. В любом случае от большинства участников экспедиции нельзя было ожидать, что они долгое время смогут двигаться строем. В основном экспедиция состояла из носильщиков, которые были разного возраста, телесной организации и у которых было разное отношение к своим обязанностям, так что экспедиция вместо организованных колонн превращалась в беспорядочную толпу разномастных людей. При этом многие из них в пути дезертировали или оказывались неспособны к работе из-за болезней, так что приходилось постоянно перераспределять грузы между оставшимися. Это, в свою очередь, также делало продвижение каравана труднопредсказуемым. Важно было и то, что экспедиция состояла не только из мужчин. За ней следовали женщины и дети, сопровождавшие многих солдат и носильщиков. Руководство экспедиции не заботилось о них, и женщины с детьми были предоставлены сами себе, они могли по своему усмотрению передвигаться вокруг в поисках пищи, но в итоге и это тоже сказывалось на ходе исследовательского предприятия. Женщины и дети, с одной стороны, добавляли беспорядка в продвижение колонн, но, с другой стороны, двигаясь впереди и по сторонам от экспедиции, именно они часто оказывались главными поставщиками информации, пусть руководители экспедиций и крайне скупо упоминают об этом в своих журналах. Европейцы-исследователи старались держаться в центре колонны и особенно внимательно наблюдать за носильщиками, которые транспортировали их личные вещи, кухонные принадлежности и, главное, научные инструменты, но им все же иногда приходилось покидать основную колонну в поисках дичи, или же они заболевали, и тогда продвижение колонны опять замедлялось.

Что же касается вьючных животных, то они также, как пишет Фабиан, в зависимости от местности, доступности фуража и состояния их здоровья могли быть источником множества непредсказуемых проблем. Кроме используемых таким образом лошадей, мулов и ослов в составе экспедиции было и большое количество животных, которых брали с собой для пропитания. Это были козы, овцы, быки, куры, и за всеми ими тоже надо было следить, вести или переносить их. Кроме того, многие участники экспедиций брали с собой еще и домашних животных — собак, попугаев и обезьян. По инициативе короля Леопольда II, одного из главных инициаторов изучения будущего Бельгийского Конго, была даже предпринята попытка использовать во время тропических экспедиций слонов. Поскольку в Африке одомашненных слонов не было, решили закупить таковых в Индии, и действительно была организована доставка кораблями четырех слонов, которые благополучно достигли Занзибара (на восточном побережье Африки) и были там выгружены на берег. Однако два слона умерли уже через месяц, в самом начале планируемой экспедиции, через два месяца умер третий, а самый крепкий слон продержался семь месяцев. В смерти слонов винили как необычные для них условия Африки, так и хитрость индийцев, подсунувших самый плохой из имевшегося у них товара. Как бы то ни было, транспортное планирование, опять же, оказывалось довольно проблематичным.

Я здесь в качестве примера привел лишь один из аспектов организации научной работы, и, в общем, во многом второстепенный, касающийся организации путешествия, а не самой работы по сбору «материала». Но это довольно насыщенное описание Фабиана, занимающее на самом деле в общем объеме книги не более пяти страниц, показывает ту внимательность, с которой могут фиксироваться разнообразные моменты сопротивления, и то, как разрушение научных планов может само по себе быть важным исследовательским опытом. При этом если сам Фабиан ограничивается историческим рассмотрением экспедиций, то ряд его коллег, прежде всего связанных с американским журналом «Культурная антропология», придерживаются этого подхода и в исследованиях современности.

Впрочем, сравнимые примеры можно найти еще ближе, в самом поле историографии, и особенно в работах исследователей, в связи с которыми иногда говорят об «архивном повороте» в гуманитарных науках[17]. Как раньше под «лингвистическим поворотом» понималось то, что язык перестает быть лишь инструментом, но оказывается активно формирующим мыслимое для нас в наших высказываниях, так же и «архив» теперь понимается не просто как подсобное учреждение, служащее потребностям чиновников и исследователей, а как активная инстанция, вмешивающаяся в производимую ими работу. Тут можно было бы снова, как у Фабиана, описать все сложности организации путешествий в архив, куда мы часто добираемся уже сильно утомленными. На это действительно обращается внимание, например у Кэролайн Стидмен[18], когда она пишет о необходимости жить в гостинице и подчиняться ритму гостиничной жизни. В гостинице не всегда удается хорошо спать, но главное, когда мы находимся в архивной поездке, у нас никогда не бывает слишком много времени, его всегда не хватает. И если поначалу мы еще рассматриваем документы довольно медленно и обстоятельно, то вскоре, по мере того как мы осознаем реальное количество всего, что нам нужно, и ограниченность времени, у нас появляется чувство цейтнота, лишающее нас покоя, еще больше погружающее нас в бессонницу, заставляющее копировать не всегда именно те документы, которые нам были бы нужны, если бы мы имели чуть больше времени спокойно подумать. Материальность архива проявляется и иначе. Например, в архивах, даже хорошо вентилируемых, довольно специфичный воздух, и подолгу работающие там люди страдают разного рода заболеваниями, самым легкими из которых будут аллергические реакции носа, глаз, кожи, а также общая сонливость и раздраженность, невозможность сконцентрироваться на работе. Таким образом, не только в тропиках исследователь работает «в лихорадке» — то же самое можно сказать и об исследованиях во вполне обустроенных европейских или американских научных учреждениях.

Все это можно счесть, опять же, такими смешными и второстепенными подробностями организации науки; но, как настаивают Стидмен, Арлетт Фарж или Томас Осборн, на самом деле именно так в действительности выглядят научные практики. Есть разрыв между идеальным образом контролирующего себя, свое сознание и тело исследователем и повседневным опытом исследовательской работы, когда этот самоконтроль то и дело разрушается тем, с чем мы имеем дело. Мы тут сталкиваемся со злокачественной активностью нашего «материала» уже не только образно, как у де Серто или у Жака Деррида в «Архивной болезни»[19]. Как считает Стидмен, эта активность может быть описана и вполне материально, как активность бактерий или же, в менее радикальном духе, как активность вещей, создающих для нас определенные пространства работы, — об этом пишет Фарж в книге «Вкус архива»[20].

Эти соображения Фабиана или Стидмен представляются мне важными и интересными, ведь такой образ рациональности и самоконтроля, нашей способности к «ответственному» поведению лежит во многом и в основе экологического мышления. Так, например, ожидается, что мы должны представлять себе всю меру ответственности за излишнее пользование автомобилем или за слишком частые авиаперелеты и вместо этого предпочитать более экологичные передвижения поездом; при этом такой дискурс ответственности как будто бы хорош — нам трудно представить себе экологическое мышление, основанное на проповеди чего-то иного, принципиальной безответственности. Тем не менее не приводит ли нас тут Фабиан к необходимости все-таки критически посмотреть на это понятие «ответственности»? И, конечно, Фабиан следует тут ряду других авторов, также по-своему ставивших эту проблему в 1990-е годы: Жаку Деррида, Гаятри Чакраворти Спивак, Джорджо Агамбену[21].

В связи с этим кажется примечательной тема болезни, которая тут возникает в самых разных контекстах, — «тропическая лихорадка» у Фабиана, «архивная лихорадка» у Стидмен. На самом деле, даже у де Серто работа историка уподобляется мучениям пациента, не способного думать о вытесняемом им знании. Тут возникает еще один вопрос, который может быть обращен к экологической истории и который возвращает нас к упоминавшейся уже проблематике «disability studies», или «истории с позиции болезней». Каким представляет себе тело исследователя экологическая история? Должно ли это быть здоровое и умеренно наслаждающееся тело социально ответственного человека, контролирующего себя, заботящегося о себе, думающего о защите общества, или же само это тело и ценности такого тела являются частью проблемы? Не может ли так оказаться, что более предпочтительным для написания экологической истории будет тело слабое, дряхлое, мучимое болезнями, с которым мы не можем более за себя ручаться? И тогда, может быть, МакНилл зря восхваляет молодость и «неувядающую жизненную силу»[22] новых исследователей?

На самом деле, наверное, это неправильная альтернатива. В «disability studies» не раз указывалось на то, что статистически нормальное «здоровое тело» — фикционально. Модернистская культура постоянно стремится к «патологизирующей аномализации увечий», в то время как большинство тел (от пят до головы) отнюдь не являются здоровыми. Здоровье скорее является временным и преходящим состоянием, так что нужно говорить не столько о «здоровых» и «больных» или «увечных» людях, сколько о людях «disabled» и «temporally able bodied». «Здоровое тело» — это репрессивный образец, который заставляет нас вести себя так, как если бы мы все были полностью здоровы, он принуждает нас скрывать свои недомогания и стыдиться их. Нам должно быть стыдно, если мы оказались неспособны поддерживать себя в должной физической форме или разрушаем свое здоровье вредными привычками. Так же и когда мы берем слово, будь то в качестве политика или ученого, подразумевается, что мы говорим как здоровые люди (хотя статью или книгу мы могли писать в состоянии крайнего нервного возбуждения и не вполне поэтому осознавая, что получится в итоге, — в этом не стеснялись признаваться некоторые авторы XIX века, вроде Чезаре Ломброзо[23]).

Таким образом, можно сказать, что «сильное тело» молодого исследователя — такая же жертва модернистской мобилизации природного мира, как и превращенные в помойки окраины больших городов, и альтернативой ему должно быть, по выражению Петера Слотердайка, «птолемеевское разоружение»[24]. Речь может идти и о предложенном Брюно Латуром «расширении границ демократии», уравнивании в ней «humans» и «non-humans»[25].

Как бы то ни было, мне представляется важным, чтобы такое переосмысление задач экологического движения происходило не только в социальной политике, но и в политике знания. Нельзя продолжать писать об экологии, как если бы она была просто одним из объектов среди многих. В этом плане частью экологического движения должна быть не только защита природы в узком смысле, но и более широкий пересмотр ценностей, в том числе исследовательской практики самих экологов.

[1] Об экологической истории см. подробней: Александров ДА, Брюггемайер Ф.-Й., Лайус Ю. Экологическая история // Человек и природа: Экологическая история / Под ред. Д.А. Александрова, Ф.-Й. Брюггемайера, Ю. Лайус. СПб.: Алетейя; ЕУСПб, 2008. С. 8—23; Брюггемайер Ф.-Й. Унылый край? Экология Рурской области, 1800—2000 // Там же. С. 251—284; МакНилл Дж.Р. О природе и культуре экологической истории // Там же. С. 23—84; Asdal K. The Problematic Nature of Nature: The Post-constructivist Challenge to Environmental History // History and Theory. 2003. Theme issue 42: Environment and History. P. 60—74; Fay B. Environmental History: Nature at Work // Ibid. P. 1—5; Smynty- na O.V. The Environmental Approach to Prehistoric Studies: Concepts and Theories // Ibid. P. 44—59.

[2] МакНилл Дж.Р. Указ. соч. С. 24.

[3] Александров Д.А., Брюггемайер Ф.-Й., Лайус Ю. Указ. соч. С. 18.

[4] МакНилл Дж.Р. Указ. соч. С. 80.

[5] Greenblatt S. Murdering Peasants: Status, Genre, and the Representation of Rebellion // Representations. 1983. № 1. P. 9.

[6] МакНилл Дж.Р. Указ. соч. С. 82—83.

[7] См., например: Fehn K. «Lebensgemeinschaft von Volk und Raum»: Zur nationalsozialistischen Raum- und Landschafts- planung in den eroberten Ostgebieten // Naturschutz und Na- tionalsozialismus / Hg. von J. Radkau, F. Uekotter. Frankfurt am Main: Campus, 2003. S. 207—225; Lekan T.M. Organische Raumordnung: Landschaftspflege und die Durchfuhrung des Reichsnaturschutzgesetzes im Rheinland und Westfalen // Ibid. S. 145—167.

[8] См. в особенности: Korner S. Kontinuum und Bruch. Die Transformation des naturschutzerischen Aufgabenverstandnis- ses nach dem Zweiten Weltkrieg // Naturschutz und National- sozialismus. S. 405—434; Trittin J. Naturschutz und National- sozialismus — Erblast fur den Naturschutz in demokratischen Rechtsstaat? // Ibid. S. 33—40.

[9] См., например: Шевеленко АЯ. Природные, демографические и материально-производственные условия в Европе раннего средневековья // История крестьянства в Европе:

Эпоха феодализма / Под ред. З.В. Удальцовой, Ю.Л. Бессмертного, М.А. Барга. М.: Наука, 1985. Т. 1: Формирование феодально-зависимого крестьянства. С. 20—61, обширная библиография на с. 571—575.

[10] Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II / Пер. с франц. М.А. Юсима. М.: Языки славянской культуры, 2003. Т. 1: Роль среды; Он же. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV—XVIII вв.: В 3 т. / Пер. с франц. Л.Е. Куббеля под ред. Ю.Н. Афанасьева. М.: Прогресс, 1986—1992.

[11] Le Roy Ladurie E. Histoire du climat depuis l'an mil. Paris: Seuil, 1967.

[12] Сerteau M. de. L'ecriture de l'histoire. Paris: Gallimard, 1975.

[13] Можно сказать, что здесь в какой-то мере идет речь и о производстве без отходов, без «мусора», без отвратительного экскрементального избытка — проблематика, которая в то время интересовала разных авторов. Однако де Серто, на мой взгляд, тут интересует не столько полная переработка исторического мусора и тотальный контроль над ним, сколько, наоборот, проблематизация границ между мусором и немусором. И тем, и другим может быть все, что угодно; что угодно может быть и сакральной Вещью, и кучей говна. В этом отношении де Серто авангарден вслед за Броделем. Ср.: Смирнов И.П. Хлам текстов: Мусор, эмоции и философия // Логос. 1999. № 2. С. 130—138; Кристе- ва Ю. Силы ужаса: Эссе об отвращении / Пер. с франц. А. Костиковой, вступ. статьи М. Николчиной и И. Жереб- киной. СПб.: Алетейя, 2003. С. 36—67; Derrida J. Feu la cendre. Paris: Des Femmes, 2001; Das Mull-System. Eine me- tarealistische Bestandaufnahme / Hg. von V. Grassmuck und Ch. Unverzagt. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1998.

[14] Не случайно у МакНилла не раз возникает индустриальный образ мельницы как ключевая метафора, которой описывается суть работы историка.

[15] Представимость экологических катастроф в сегодняшней культуре могла бы быть отдельной темой; см., например: Жижек С. Хрупкий абсолют, или Почему стоит бороться за христианское наследие / Пер. с англ. В. Мазина. М.: Художественный журнал, 2003. С. 57. Тут следует также вспомнить и во многом релевантные дебаты о репрезентации катастрофы Холокоста: Probing the Limits of Representation: Nazism and the «Final Solution» / Ed. by S. Friedlander. London; Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1992.

[16] Fabian J. Im Tropenfieber: Wissenschaft und Wahn in der Er- forschung Zentralafrikas. Munchen: Beck, 2001. Английское издание: Idem. Out of Our Minds: Reason and Madness in the Exploration of Central Africa. Berkeley; Los Angeles; London: University of California Press, 2000.

[17] Farge A. Le gout de l'archive. Paris: Seuil, 1989; Osborn T. The Ordinariness of the Archive // History of Human Sciences. 1999. Vol. 12. № 2. P. 51—64; Steedman C. The Space of Memory: in an Archive // Ibid. 1998. Vol. 11. № 4. P. 65—83.

[18] Steedman C. «Something She Called a Fever»: Michelet, Derri- da and the Dust // American Historical Review. 2001. Vol. 106. № 4. P. 1159—1180; Eadem. Dust: The Archive and Cultural History. New York: Rutgers University Press, 2002.

[19] Certeau M. de. Op. cit.; DerridaJ. Mal d'Archive: Une impression freudienne. Paris: Galilee, 1995.

[20] Farge A. Op. cit. Здесь уместно вспомнить еще работы Мартина Зееля, выступающего за то, чтобы, дословно, «позволить себе быть определяемым»: Seel M. Sich bestimmen las- sen: Studien zur theoretischen und praktischen Philosophie. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 2002. И, конечно, Зеель напоминает о еще Ницшевом «Alles Tun ist ein Lassen» — «Всякое действие есть позволение чему-то случиться». Свою теорию Зеель как преемник Ю. Хабермаса в Университете Франкфурта-на-Майне развивает, разумеется, в первую очередь в полемике с «теорией коммуникативного действия». См. также: Seel M. Die Macht des Erschei- nens: Texte zur Asthetik. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 2007.

[21] Spivak G.Ch. On Responsibility // boundary 2. 1994. Vol. 21. № 3. P. 19—64; Agamben G. Ce qui reste d'Auschwitz: L'arc- hive et le temoin. Paris: Rivages, 2003.

[22] МакНилл Дж.Р. Указ. соч. С. 82.

[23] Имеется в виду предисловие к четвертому изданию «Гениальности и помешательства» 1882 года, которое начинается словами: «Когда много лет тому назад, как бы под влиянием наития свыше (raptus), мне точно в зеркале с полной очевидностью представились соотношения между гениальностью и помешательством и я в 12 дней написал первые главы этой книги, признаюсь, даже мне самому не было ясно, к каким серьезным практическим выводам может привести созданная мной теория» (цит. по: Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство / Пер. с итал. К. Те- тюшиновой. М.: Рипол Классик, 2006. С. 9).

[24] Sloterdijk P. Kopernikanische Mobilmachung und ptolemai- sche Abrustung: Asthetischer Versuch. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1987.

[25] Latour B. Politiques de la nature: Comment faire entrer les sciences en democratie. Paris: La Decouverte, 2004.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №2(126)

Шведское управление в области международного развития/SIDA выделило 138 млн. крон управлению Верховного комиссара ООН по делам беженцев/UNHCR. Средства предназначены на работу с беженцами, в том числе, внутри государств, где происходят конфликты.

В первую очередь шведская помощь будет направлена в государства центральной Африки. Деньги также будут использованы в борьбе против сексуального насилия.

В 2013 году Швеция была пятым по величине донором UNHCR, выделив организации 800 млн. крон. (Около 100 млн. евро)

Ирак и Украина: конец американской империи

Петр Львов

Развязав войну в Ираке в марте 2003 года в целях начала реализации своего плана демократизации «Большого Ближнего Востока» по американским стандартам, Вашингтон тогда еще не понял, что это стало началом крушения присутствия США в этом регионе и в целом коллапса американской империи с ее глобальными амбициями. Сейчас Белый Дом бьется в конвульсиях, разрываясь между Украиной, Ираком, Ираном, Афганистаном, Пакистаном и Сирией так, что сил на все уже не хватает. США уже не те, а Америка больше не империя. Все логично – с Ирака началось и Ираком, скорее всего, и закончится. Не станет удивительным, если мы вскоре увидим картины, уже знакомые по вьетнамскому Сайгону 1976 года, когда вертолет ВВС США будет снимать с крыши американского посольства в Багдаде своего посла и последних дипломатов. А вокруг будет бушевать многотысячная толпа вооруженных исламистов, порожденная политикой США, задуманной еще в 80-х г.г. для борьбы с СССР в Афганистане. Урок 11 сентября 2001 года ничему не научил Вашингтон. И в Ираке сегодня это особенно заметно,

Несмотря на бравурные заявления иракского режима Н.аль-Малики об успешных контрударах против сил ИГИЛ, боевики этой организации, армия которых только в Ираке (без Сирии) превысила 30 тысяч «солдат джихада», продолжает контролировать св.30 % иракской территории и готова перейти в наступление для взятия Багдада. Для этого ИГИЛ частично перешел к тактике партизанской войны, заслав в иракскую столицу и ряд крупных городов шиитского Юга – Кербелу, Неджеф, Басру, Насирийю и т.д. сотни террористов и диверсантов. Когда они накопят достаточное количество сил и средств, то начнется атака на правящий шиитский режим изнутри при поддержке извне. А партизанские атаки изнутри в крупных городах не отбить с помощью вертолетов, танков, артиллерии, иранских КСИРовцев и американских морпехов.

Не зря США направили в дополнение к 100 морским пехотинцам, которые прибыли в Багдад позавчера для усиления безопасности американской дипмиссии , еще 275 солдат, и одновременно стали вывозить часть своих дипломатов из иракской столицы в Басру, Эрбиль и Амман. «Учителя» хорошо знают, на что способны их «ученики», которые готовые сдирать кожу с живых людей – неверных «кяфиров»-иностранцев и «предателей»-мусульман. В Сирии это было хорошо продемонстрировано, когда полевой командир ИГИЛ при телекамерах съел сердце сирийского солдата. Поэтому не совсем понятно, когда на Западе возмущаются тем, что игиловцы отрубили головы 1700 иракским солдатам-шиитам и казнили 10 суннитских священнослужителей, отказавшихся служить радикальным ваххабитам-террористам. Ведь Запад молчал, когда такие же людоеды творили подобные злодеяния в Сирии. Оно и понятно – ведь США хотели добиться свержения Асада любой ценой, не брезгуя ничем, даже услугами джихадистов Аль-Каиды, которая уничтожила башни-близнецы в Нью-Йорке в 2001 году.

Ведь нефтедоллары для американцев не пахнут кровью, тем более своей. А США развязали «цветные» революции на Ближнем Востоке именно ради нефти и газа. А вовсе не ради демократии. Только теперь интересы Эксcон-Мобил, Шеврон, Шелл, BP и других американских и британских компаний в Ираке, да и в регионе в целом, оказались под угрозой. Как впрочем и других иностранных нефтяных компаний, включая российские «Лукойл» и «Газпромнефть», которые также работают в Ираке. И чтобы спасти свои нефтяные интересы, Белый Дом пошел на невиданное, вступив в диалог со своим злейшим врагом в регионе – Ираном, с которым Вашингтон упорно борется уже 35 лет. Ради денег ведь можно пойти на соглашение даже с хомейнистскими революционерами. Причем речь идет о совместных шагах в военной области по Ираку – Иран посылает туда своих солдат, а США наносит авиаудары по базам ИГИЛ. Кто мог представить себе подобный военный союз еще неделю назад? Значит, дела в Ираке совсем плохи. И очень правильно поступила ООН, начав 16 июня эвакуацию персонала своих учреждений из Ирака. Исламисты ведь не будут разбираться, где англосаксы, а где французы, немцы, индийцы или китайцы.

Но ситуация в Ираке хуже, чем полагали вначале международные аналитики, думая, что события в Мосуле – это всего лишь вооруженное выступление ИГИЛ и других радикальных исламистов. Сейчас уже ясно, и об этом чуть ли не открыто говорят в Иракском Курдистане, что за нападением суннитов стоит 71-летний Иззат Ибрагим ад-Дури (Izzаt Ibrahim al-Duri), бывший «второй номер» и заместитель Совета революционного командования при Саддаме Хуссейне, его заместитель по партии Баас, а также заместитель главнокомандующего вооруженными силами. Он, кстати, на данном этапе является идеальным кандидатом на объединение вокруг себя всех иракских суннитов. Будучи кадровым военным, он с самого начала выступал против американских оккупационных сил. Ад-Дури является правоверным мусульманином и лично знаком с главами самых сильных суннитских племен Ирака, принцами и шейхами из суннитских монархий Аравии и Иордании. Более того, именно он при Саддаме в период международных санкций осуществлял тайные визиты в Саудовскую Аравию, где его принимал король. Кроме того, он был и остается убежденным членом партии БААС. А радикальных исламистов многие сунниты могут не воспринять. Как бывший заместитель главнокомандующего, ад-Дури легко может объединить тысячи офицеров, оказавшихся на улице после расформирования вооруженных сил Ирака решением США в 2003 году после оккупации страны. Они могут примкнуть или уже примкнули к крупным суннитским племенам западного, северного и центрального Ирака. В распоряжении этих племен находятся десятки тысяч молодых мужчин, а значит и десятки тысяч бойцов.

О том, что в нынешнем вооруженном конфликте участвуют сторонники Саддама, говорит и тот факт, что центром событий стал именно Мосул. Именно этот город всегда был главным оплотом арабских националистов и саддамской идеологии БААС. При этом ад-Дури, будучи правоверным мусульманином, является вполне приемлемой фигурой для джихадистов из ИГИЛ, по крайней мере, с чисто тактической точки зрения.

Этот старый соратник Саддама является, пожалуй, единственным человеком, который мог бы привести суннитов обратно к власти в Багдаде. Это понимали даже американцы, поэтому и предлагали за голову ад-Дури десять миллионов долларов, но так и не смогли его найти, хотя он прятался именно в северной части Ирака.

Конечно, другая сторона нынешней войны — шииты, также понимают, насколько опасна для них сложившаяся ситуация. Ведь речь идет об их власти, их религии и их выживании как равноправной части иракского общества. Бойцы ИГИЛ считают их еретиками, а не правоверными мусульманами. Они кричат о намерении разрушить шиитские святыни в Неджефе, Кербеле и Самарре. Духовный лидер Ирака Аятолла Али аль-Систани, предводитель шиитов, до недавнего времени настаивавший на примирении между сторонами, призвал своих сторонников к «священной войне». В Багдаде и на юге Ирака тысячи людей записываются в добровольческие отряды. Именно поэтому боевики ИГИЛ не смогли взять Багдад с «наскока» 14 июня с.г. Премьер-министр Нури аль-Малики, будучи шиитом, также предпринял попытку своей риторикой объединить нацию, находящуюся на грани распада. Однако его политические позиции в стране после позорного развала правительственной армии серьезно ослабли.

16 июня под Киркуком была предпринята очередная попытка прорваться к Багдаду, ее удалось отразить вооруженным ополченцам из местных племен. В Багдаде тем временем создано Управление по народной мобилизации. На фоне угрозы со стороны ИГИЛ вооруженные силы Ирана нарастили присутствие вдоль ирано-иракской границы. Заместитель командующего сухопутными войсками ИРИ бригадный генерал Кимар Хейдари заявил, что армия «внимательно следит за развитием событий в Ираке, чтобы вовремя отразить вероломный удар боевиков».

Однако продолжающееся наступление боевиков и очередные теракты, унесшие 15-16 июня десятки жизней жителей Багдада, дали повод американским политикам добиваться от президента Барака Обамы возобновления сотрудничества с арабскими «партнерами» для противодействия вооруженному наступлению боевиков. «Вы не можете просто запустить ракеты и вернуться домой», — заявил Fox News Майк Рождерс, возглавляющий комитет по делам разведки в Палате представителей. По мнению конгрессмена и его сторонников, происходящее в Ираке выходит далеко за границы страны и является серьезной проблемой, поскольку некоторые из членов группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» имеют паспорта ЕС, позволяющие им свободно ездить по Европе и США. Рождерс утверждает, что в связанную с «Аль-Каидой» группировку ИГИЛ входят «закаленные ветераны боевых действий». Он, правда, не сказал, что «закалку» они прошли в Сирии на саудовские и катарские деньги в лагерях Турции и Иордании при помощи инструкторов ЦРУ. «Это Диснейленд джихадистов, и мы должны что-то сделать, чтобы остановить волну», — заявил он. А сенатор Линдси Грэм, член комитета по вооружениям, заявил в программе CBS «Лицом к нации», что если США немедленно не примут меры, чтобы остановить продвижение исламистов к Багдаду, следующий теракт масштаба 11 сентября 2001 года будет исходить из Ирака или Сирии. «Мы должны направить военно-воздушные силы и немедленно остановить продвижение к Багдаду», — настаивает Грэм. По его словам, новый теракт 9/11 неизбежен, поскольку исламисты не скрывают своих намерений и добиваются установления исламского халифата. «Они будут нападать на нас здесь, у нас дома», — говорит сенатор. Таким образом американские политики отреагировали на сделанное в минувшую пятницу заявление президента США Барака Обамы о том, что он не намерен посылать войска в Ирак. Сенатор Грэм соглашается, правда, и с тем, что для урегулирования ситуации в Ираке необходим политический план. Он полагает, что, поддерживая Багдад, Вашингтон «почти неизбежно» вынужден будет опереться на Иран, как «когда-то во время Второй мировой войны пошел на союз со Сталиным, чтобы победить Гитлера».

Американцы устали от войн и конфликтов, от бесконечной отправки своих солдат на Ближний Восток, откуда они возвращаются инвалидами или в гробах. В настоящее время ведется много споров о том, кто несет ответственность за сложившуюся ситуацию. Многие задают вопрос, виноват ли Обама или его предшественники, в частности, оба Буша. Хотя сейчас это никакой роли не играет для урегулирования ситуации в Ираке. Ясно одно – еще раз войти в одну и ту же иракскую реку в США не хотят, понимая, чем это может закончиться. Тем более что Вашингтон параллельно сам втянул себя в украинский конфликт, который разгорается с каждым днем, перерастая из вооруженной конфронтации в гражданскую войну. А тем временем многие на Западе, в том числе и в самих США, спрашивают, когда же американцы признают, что свержение диктатора не всегда дает положительный эффект в области внешней политики, и когда же они поймут, что навязывание западной либеральной демократии в неподходящих геополитических условиях приводит к тотальному провалу с ущербом для самого Вашингтона. В американских СМИ все чаще можно найти прямые вопросы: к чему хорошему привело уничтожение Саддама Хусейна и Каддафи? И еще: американцы действительно считают, что после свержения Асада ситуация улучшится? Иногда появляется ощущение, что и Обама задает сам себе эти же вопросы.

Чтобы начать свой новый амбициозный имперский проект, связанный с попытками компенсировать экономико-культурную деградацию военным превосходством, руководство США воспользовалось катастрофой 11 сентября 2001 года. Была объявлена «глобальная война против терроризма». «Большой Ближний Восток» должен был быть реконструирован, а экономические, политические, культурные источники джихадистского терроризма — сойти на «нет» при помощи умеренного ислама. Сейчас, конечно, не время вспоминать историю с Афганистаном, двух иракских войн, пыточных скандалов в тюрьме Абу-Грейб. Чтобы понять, что этот проект потерпел крах, достаточно посмотреть вокруг. В Афганистане «Талибан» вот-вот снова придет к власти, Пакистан — на грани распада, Ливия – уже распалась де-факто, Египет с трудом выползает из катастрофы, на грани которой страна оказалась после краткого правления «Братьев-мусульман», пришедших к власти благодаря США, Катару и Саудовской Аравии. В пучину гражданской войны уже три года погружена Сирия, которая удерживается от исламистского торжества только благодаря сплоченности армии вокруг президента Асада, а также помощи со стороны России, Ирана и «Хизбаллы».

Именно в этой ситуации радикально-джихадистский ислам, иными словами «Аль-Каида» и ее аффилированные организации типа ИГИЛ, стали быстро появляться на обломках Ирака, где они не могли пустить корни в период Саддама. Похожая картина наблюдалась и в Ливии. Используя джихадистские группы, США и Европа свергли Каддафи, разрушив ливийское государство и общество. Между тем, перейдя под контроль ячеек «Аль-Каиды», военный арсенал режима Каддафи разошелся по всему «Большому Ближнему Востоку» и Центральной Африке. Активность джихадистских групп стала возрастать в Северной и Восточной Африке, в таких государствах, как Мали, Нигерия, Кения, Сомали. Спохватившись, США начали войну с терроризмом, но на территории Северной и Центральной Африки, а также Ближнего Востока возникло более 50 джихадистских организаций, а численность бойцов джихада превысила уже100 тысяч, включая граждан из стран Евросоюза.

После ливийского фиаско Запад на свои собственные, катарские и саудовские деньги вооружил мятежников против режима Асада (цель — сдержать Иран, влияние которого на Ближнем Востоке стало резко возрастать), и превратил обычный мятеж в кровопролитную гражданскую войну. С того момента как джихадистские организации, такие как ИГИЛ и «Джабгат ан-Нусра», перешли в Сирию, война суннитов и шиитов вышла за пределы Ирака. Окрепшие в ходе суннито-шиитской войны джихадистские организации благодаря поддержке Запада, нефтяных монархий Аравии и Турции, обрели силу, получили опыт ведения войны и диверсионно-террористических акций, накопили опыт сражений в городах и создали единое поле боя, охватывающее Ирак и Сирию и способное распространяться дальше в сопредельные страны. А на территории, протянувшейся от восточных районов САР, Иракского Курдистана и до Мосула, группировка ИГИЛ стала самой эффективной воинствующей группой, начавшей строить свой собственный «халифат».

«Арабская весна», гражданская война в Сирии, противодействие ядерной программе Ирана окончательно продемонстрировали неспособность США управлять событиями в регионе. В периодических изданиях арабских стран и Турции стали появляться публикации о «Ближнем Востоке в постамериканский период». Более того, указанный ближневосточный имперский проект Вашингтона шаг за шагом наносил удары также по правам и свободам граждан США. Разведывательные организации были нацелены не только на другие страны, но и стали следить за американскими гражданами, уничтожив неприкосновенность их частной жизни. Как на прошлой неделе сообщила The Guardian, руководство США, Пентагон и образовательные учреждения намерены исследовать методы прогнозирования и контроля акций гражданского неповиновения. Иными словами, армия США готовится воевать со своими гражданами.

Так что нынешние события в Ираке – это не просто вооруженный конфликт. Это – поворотный пункт в истории Ближнего Востока и всей системы международных отношений. Тем более что они по времени совпали с попыткой Вашингтона реализовать другой имперский проект – подчинить себе Евросоюз через передел газового рынка в Европе в свою пользу, ослабления России, даже если для этого придется разрушить Украину как государство. Агрессивная политика США в отношении Ирака и Украины – вот что стало поворотным пунктом мировой истории.

Организация «Партнерство Африка-Канада» (Partnership Africa Canada, PAC) опубликовала отчет, в котором пытается прояснить принципы незаконной торговли золотом и, в меньшей степени, алмазами из Демократической республики Конго, а также то, каким образом участники соответствующих отраслей и государственные власти – главным образом соседних стран и Объединенных Арабских Эмиратов – способствуют этой противозаконной деятельности.

Конго в центре внимания

По информации PAC, темой ее отчета, озаглавленного «Не все то золото, что блестит: Дубай, Конго и незаконная торговля конфликтными минералами» («All that Glitters is Not Gold: Dubai, Congo and the Illicit Trade of Conflict Minerals»), является Демократическая республика Конго – алмазо- и золотодобывающая страна, где уже более ста лет добыча ценных природных ресурсов зачастую становится причиной насилия. Так, недавно золотые жилы в Конго стали предметом вооруженного конфликта, унесшего миллионы жизней и дестабилизировавшего экономическую ситуацию в регионе Великих Африканских Озер в течение последнего десятилетия. PAC подчеркивает, что, несмотря на изобилие минеральных ресурсов в Конго, низкий уровень развития страны напрямую связан со множеством факторов, в том числе с коррупцией, вооруженными конфликтами, политической нестабильностью, недостаточным контролем над соблюдением законов, а также отсутствием инструментов налоговой политики, которые позволили бы стране максимально эффективно использовать потенциал своих богатых минеральных ресурсов.

«Но в равной степени важно то, насколько изобретательно международные организации контрабандистов эксплуатировали – а порой и поощряли – эти слабые места ради своей выгоды. Мы исследовали все этапы незаконной торговли этими минералами – от месторождений до ведущих аффинажных заводов и центров алмазной торговли в Дубае, до ювелирных заводов в Индии и далее», – пишут авторы отчета PAC.

«Продолжающаяся контрабанда минералов из Конго представляет серьезную угрозу сертификации Международной конференцией по региону Великих озер (International Conference on the Great Lakes Region, ICGLR), а также проведению юридических экспертиз и обеспечению безопасности в Центральной Африке, – отмечает Джоан Леберт (Joanne Lebert), директор по программам PAC в регионе Великих Африканских Озер. – Дубай и участники дубайской золотопромышленности должны взять на себя ответственность и ужесточить контроль над импортом золота, особенно в ручной клади», – добавляет Леберт.

Роль Дубая в мировой торговле минералами

«Недооценка алмазов, поступающих в Дубай, наносит огромный удар по казне африканских государств, – считает Алан Мартин (Alan Martin), директор PAC по исследовательской работе. – Только в 2013 году недостаточно жесткие нормативные требования и манипуляции с ценообразованием при экспорте принесли ОАЭ свыше 1,6 млрд долларов прибыли, около 66 млн из которых было получено за счет конголезских алмазов. Но это – деньги, в которых нуждаются и которых заслуживают африканские государства».

В данном отчете PAC разъясняет, как Дубай стал играть настолько важную роль в мировой торговле минералами, а также каким образом ему удается переманивать к себе все большую часть торговли золотом и алмазами со всего мира в течение последнего десятилетия. Так, в 2013 году через Дубай прошли 40% всемирной торговли золотом, сумма которой, по оценкам, составила 75 млрд долларов, что в 12 раз больше, чем десять лет назад. Также в 2013 году более 15% мировой алмазной торговли, на сумму 12,4 млрд долларов, осуществлялись через Эмират, против 690 млн долларов в 2003 году.

Выводы авторов отчета

Один из главных выводов авторов отчета состоит в том, что золотопромышленность Дубая должна разработать логичную, всеобъемлющую и универсально применимую стратегию юридических проверок или создать систему контроля над цепью поставок золота. Еще один важный вывод, к которому пришли авторы отчета – то, что ценообразование при экспорте представляет собой большую этическую и законодательную проблему для алмазной отрасли Дубая. Повторно экспортируемые алмазы в среднем оцениваются на 44% выше, чем в момент импорта – эта цифра в 5 раз выше, чем у ближайшего конкурента Дубая, отмечает PAC. Это, в сочетании с практикующимся в Дубае освобождением от налогов, делает Эмират уязвимым для отмывания денег и прочей преступной деятельности.

Авторы отчета, в числе прочего, рекомендуют, чтобы Кимберлийский процесс (Kimberley Process) создал специальную комиссию, которая расследовала бы проблему ценообразования при перевозке алмазов и дала бы африканским алмазодобывающим странам рекомендации относительного того, как обеспечить более точную и справедливую оценку стоимости алмазов и предсказуемость налоговых поступлений.

Кроме того, авторы отчета рекомендуют правительству ОАЭ создать механизмы регулирования ценообразования при перевозке алмазов в федеральном законодательстве и ввести практику регулярной проверки импортируемых партий алмазов Дубайским центром биржевых товаров (Dubai Multi-Commodities Centre, DMCC), при которой недооцененные на 15% и более партии алмазов будут отклоняться.

В ответ на отчет PAC, DMCC опубликовал следующее заявление:

«Отчет, опубликованный artnership Africa Canada (PAC) базируется прежде всего на переработанной информации, большая часть которой является неверной, вводит в заблуждение и устарела. Хотя в отчете и указывается на примеры хорошей работы, проделанной DMCC в целях осуществления поиска ответственных источников поставки, это подрывается списком рекомендаций, которые являются слабо обоснованными и не отражающими нынешнее положение дел в промышленности драгоценных металлов и драгоценных камней. DMCC в полной мере намерена продолжать свою работу с ОЭСР и международным сообществом, чтобы помочь устранить торговлю конфликтным золотом и алмазами».

По мере того, как война, проводимая силами США и НАТО в Южной и Центральной Азии, сходит на нет, внимание переносится на африканский континент, считает журналист и основатель блога StopNATO Рик Розофф.

По его мнению, во второй декаде XXI века Соединенные Штаты стараются вести войны без рисков для себя настолько, насколько это максимально возможно. Вместо крупного контингента сухопутных войск, бронетехники и артиллерии США стали использовать беспилотники, оборудованные ракетами класса "воздух-земля", и проводить секретные спецоперации для уничтожения противников за рубежом.

Розофф приводит в качестве примера статью, опубликованную 26 мая в The New York Times. В материале сообщалось, что Минобороны США выделило несколько десятков миллионов долларов на подготовку сотен элитных диверсионно-десантных отрядов на севере Африки – в Ливии, Мали, Мавритании и Нигере. По информации издания, большая часть обучения будет проводиться американскими силами специального назначения – "зелеными беретами" и "Дельтой".

В той же статье говорится о том, что Пентагон выделил 16 миллионов долларов для обучения и вооружения элитных войск для проведения операций против повстанцев в Ливии; 29 миллионов досталось Мавритании; Нигеру – 15 миллионов долларов; сумма, выделенная для Мали, не разглашается.

Также в начале мая Пентагон подписал с Республикой Джибути десятилетний контракт на продолжение использования базы Кэмп-Лемоньер, где с 2003 года находятся тысячи американских военнослужащих, включая спецназ, совместно с объединенной целевой группой специальных операций — “Африканский Рог”. Вашингтон использовал Джибути и Эфиопию для атаки дронов на территории Сомали и Йемена. Также США использовали Нигер для осуществления полетов беспилотников над Мали в качестве поддержки Французских сил на севере страны в 2013 году.

В том же месяце Минобороны США подписало контракт стоимостью 8,5 миллионов долларов на снабжение ведущих борьбу с угандийской националистической повстанческой группировкой американских войск в Южном Судане, ЦАР, Конго и Уганде силами AAR Airlift Group, размещенных во Флориде.

В апреле 2014 года Африканское командование вооружённых сил США (АФРИКОМ) провели ежегодные противоповстанческие военные учения в Нигере с участием тысячи солдат США и НАТО, а также Буркина Фасо, Чада, Мавритании, Нигерии и Сенегала.

АФРИКОМ на сегодняшний день является единственным зарубежным военным командованием, учрежденным Пентагоном после окончания периода холодной войны.

Вашингтон продолжит вести кровопролитные войны чужими руками от Сирии до Украины, но их операции сосредоточены на Африке, утверждает Рик Розофф, приводя в пример полугодовую войну АФРИКОМ-НАТО против Ливии.

Международные платежные системы Visa и MasterCard оценивают возможности бизнеса в России после внесения поправок в закон о национальной платежной системе (НПС), значительно ужесточающих требования к их деятельности в РФ, сообщает агентство Bloomberg со ссылкой на глав компаний.

Закон обязал зарубежные платежные системы с 1 июля ежеквартально вносить обеспечительные взносы на специальный счет в Банк России в размере 25% от среднедневного оборота. По предварительным оценкам компании, размер этого депозита в несколько раз превышает годовой доход Visa в России."Новые требования России выходят за рамки того, что мы готовы сделать. Я надеюсь, что мы сможем прийти к другому варианту, а не дожидаться 1 июля и отказываться принимать в этом участие", — заявил гендиректор Visa Чарли Шарф (Charlie Scharf).

Ранее во вторник премьер-министр РФ Дмитрий Медведев заявил, что Visa и MasterCard обсуждают с ЦБ РФ и коммерческими банками поправки в закон о национальной платежной системе, которые, по их мнению, создают определенные риски для работы в России, однако пока ни одна из сторон не драматизирует ситуацию.

"Мы встречались с Центробанком, Министерством финансов и ждем, когда ситуация прояснится", — сказал гендиректор MasterCard Аджай Банга (Ajay Banga).

В апреле Госдума приняла закон о создании в России национальной системы платежных карт (НСПК) и обеспечении бесперебойности работы международных платежных систем. Этот вопрос встал после того, как Visa и MasterCard, реагируя на введенные США санкции в отношении Банка России, а также владельцев СМП Банка, перестали проводить операции клиентов обоих банков. На совещании у премьер-министра Дмитрия Медведева 16 апреля было решено, что создавать национальную платежную карту будет новое ОАО, контролировать которое будет ЦБ РФ.

ГВИНЕЯ

Когда мне предложили поехать в Экваториальную Гвинею, первым у меня возник вопрос - а, собственно, где это? Оказалось, что ответить на этот вопрос легко. Представьте себе Африку, и на самом ее изгибе и будет это небольшое, но весьма богатое государство, которое некоторые зарубежные журналисты сравнивают с новыми Объединенными Арабскими Эмиратами.

На самом деле до ОАЭ Экваториальной Гвинее пока далеко - несмотря на обнаружение богатейших запасов нефти и газа на шельфе, половина весьма скромного по численности населения страны живет в бедности. Экономические показатели африканской страны, однако, впечатляют. ВВП государства в 2012 году, согласно данным Всемирного банка, составлял 17,7 млрд долларов. Размер ВВП на человека вырос с 371 доллара в 1995 году до 24 036 долларов в 2012 году. По итогам 2013 года рост ВВП составил 2,6% (у России, для сравнения, 1,3%). Доказанные запасы нефти составляют 1,1 млрд баррелей.

Из зимы в лето

Для меня, прилетевшей из Москвы, столица Экваториальной Гвинеи Малабо, которая расположена не на континенте, а на острове Биоко - это, прежде всего, жара. Липкий, насыщенной влагой и очень плотный воздух, температура которого почти не меняется ночью, или во время дождя и ветра. Оказалось, однако, что дышать им довольно легко, и когда я пришла в себя от температурного шока, стало даже комфортно.

Я прибыла в Малабо по приглашению местного правительства, которое заверило, что визу мне поставят прямо в аэропорту. Местные власти решили провести грандиозный по размаху симпозиум, посвященный развитию экономики Экваториальной Гвинеи. Наш самолет сел поздним вечером субботы. На выходе из стеклянного "рукава" новоприбывших встречали крепкие мужчины без опознавательных знаков, которые отобрали у слегка обалдевших от девятичасового перелета европейцев паспорта и пригласительные письма. Затем меня и других участников симпозиума без виз поместили в комнату без окон и закрыли за нами дверь. Комната выглядела своеобразно - в одном углу, несмотря на февраль, стояла елка с голубой звездой на макушке, в другом была стойка, украшенная рождественскими бантиками. Остальное пространство занимала разномастная кожаная мебель. Все собравшиеся были несколько растеряны и не вполне понимали, что теперь делать. После 20 минут ожидания, во время которых еще один мужчина без бейджа или навыков английского языка отобрал у нас и билеты на самолет, я начала обдумывать звонок в российское консульство. Я представила, как говорю дипломатам: "Знаете, я прилетела в Малабо без визы и отдала кому-то все мои документы, а теперь сижу в комнате с толпой незнакомых людей". Догадаться, какую реакцию мои признания вызовут в консульстве, было не сложно, поэтому я решила не звонить.

К моменту, когда на душе стало совсем тоскливо, в комнату вошел очередной мужчина и отдал части из нас, в том числе мне, паспорта. Воссоединившись с главным документом, я воспряла духом и направилась к выходу из аэропорта. Тут меня ожидало новое препятствие - у новоприбывших местным пограничникам положено снимать отпечатки пальцев и фотографировать их. Ни одного пограничника, однако, на месте не оказалось. Один из сотрудников аэропорта попытался найти хоть кого-нибудь, но через 10 минут сдался и разрешил нам пройти просто так. Из этого следует сделать важный вывод, который полностью соответствует действительности - в большинстве африканских государств в выходные дни, и уж тем более вечером, ничего не работает. Обменять привезенную с собой валюту на местные центральноафриканские франки мне тоже не удалось - обменник, один из немногих в Малабо и находящийся в аэропорту, естественно, не работал. Важное замечание - обменник находится в зоне вылета, а не прилета, как можно было бы ожидать. В Москве купить где-то эту валюту также невозможно, по крайней мере в консульстве Экваториальной Гвинеи о таких местах не знают.

Жилье для всех и всемирный потоп

Следующий день был отведен под осмотр местных достопримечательностей. Прибывших в Экваториальную Гвинею журналистов со всего мира возили в местных аналогах "ПАЗиков", у которых дверь нужно открывать и закрывать руками - снаружи имеется ручка, напоминающая о старой "Волге" или холодильнике "ЗИЛ". Зато в них исправно работают кондиционеры. Что касается местных жителей, то они слабо осведомлены об автобусах - общественного транспорта в Экваториальной Гвинее нет. Единственный способ передвижения - это такси. Даже некоторые школы, как нам рассказали, доставляют учеников на уроки благодаря услугам таксистов. Местные жители предпочитают автомобили японского производства, причем машины, как правило, состоят из частей разного цвета - капот, крыша и крышка бензобака красные, остальное белое. Глядя на некоторые авто, складывалось впечатление, что первоначально это была совершенно другая модель, подправленная кувалдой под представление владельца о настоящем дизайне.

Первым делом нам показали местное социальное жилье - микрорайон под названием Буэно Эсперанса. Он состоит из одинаковых одноэтажных домиков персикового цвета с небольшим палисадником. Особенность местной ипотеки состоит в том, что желающий обзавестись жильем вносит первоначальный взнос в 1,5 млн центральноафриканских франков (около 100 тысяч рублей), а затем постепенно выплачивает остальную стоимость дома (он стоит около 10 млн центральноафриканских франков) с любой скоростью - размер ежемесячных платежей не фиксирован, конечный срок выплаты всей суммы тоже. При желании можно передать долг за дом внукам. Проект социального жилья - очень масштабный, крыши одинаковых домиков идут почти до самого горизонта. Что не удивительно - всего несколько лет назад большинство местных жителей ютились в самодельных хижинах, отодвигая водоснабжение и электричество в разряд невыполнимой мечты. Теперь в Экваториальной Гвинее есть 5 банков, 3 страховые компании, недавно открылся собственный университет, а совместно с Израилем построена первоклассная больница, что существенно сократило уровень смертности. В Малабо теперь есть даже торговый центр, хотя внешне он слегка напоминает ангар. В престижном районе Сипопо строится еще один ТЦ, уже больше напоминающий европейские аналоги.

В строительстве, однако, существуют определенные проблемы. Как рассказал BFM.ru глава испанской компании Idom Хосе Ривьера Эрнандес, из-за того, что в Экваториальной Гвинее строят все, сразу и в большой спешке, местные власти не тратят времени на подготовку проектной документации. Европейцы, которые заинтересованы в сотрудничестве с Экваториальной Гвинеей, пытаются переубедить руководство страны, однако пока безуспешно. Руководитель турецкой компании Summa, строившей одно из зданий делового центра, где проходил симпозиум, Селим Бора, рассказал, как реализуются подобные проекты. Бизнесменов пригласили на встречу с президентом Теодоро Обиангом Нгема Мбасого, в ходе которой тот нарисовал на листе бумаги квадрат, символизирующий здание, которое предстояло построить. Он добавил, что оно должно соединяться стеклянным мостиком с уже существующим строением, возведенным китайцами. Срок реализации проекта - полгода. Вот и вся проектная документация.

После мы должны были поехать в центр Малабо, но тут случилось непредвиденное. Начался дождь. Несмотря на богатство русского языка, слова "начался дождь" ни в коей мере не описывают то явление, которое мы наблюдали. Огромные горячие капли буквально через несколько минут превратились в бурные потоки, заливающие колеса автобуса. Казалось, что кто-то сверху постоянно опрокидывает сверху ведро с водой. Мы с коллегами пытались настоять на продолжении экскурсии, несмотря на непогоду, однако как раз в этот момент нас обогнала иномарка представительского класса, сделала резкий вираж и врезалась в фонарный столб, который незамедлительно рухнул на дорогу. После этой демонстрации силы воды желание посмотреть город несколько утихло.

Мои встречи с президентом, о которых он не подозревает

Предполагалось, что мне удастся взять интервью у президента Экваториальной Гвинеи Теодоро Обиангом Нгема Мбасого, который правит страной уже 45 лет, а для африканских стран это рекорд. На практике оказалось, что говорить с иностранными журналистами он не расположен. Тем не менее, во время моего визита я видела президента неоднократно, хотя он об этом и не подозревает.

Теодоро Обианг Нгема Мбасого

Президент Республики Экваториальная Гвинея

Достижения:

• Будучи племянником предыдущего президента, к 1979 году являлся командующим Национальной гвардии. Возглавил успешный переворот против дядюшки, через два месяца после казни которого, стал новым главой государства.

• В 1982 году принял новую конституцию, а в 1991-м, после обнаружения на шельфе в территориальных водах Экваториальной Гвинеи крупных запасов нефти и газа, еще одну, которая узаконила многопартийную систему.

• Выиграл все президентские выборы с сокрушительным преимуществом над соперниками, которых иногда просто не было.

• Государственные СМИ уже успели объявить Теодоро Обианга "подобным богу".

• Недавно вновь изменил конституцию и сделал третьим государственным языком португальский, вслед за испанским и французским. Владеет состоянием от 600 миллионов до 1 миллиарда долларов по разным оценкам. Входит в число худших диктаторов современности, что не мешает ему лично встречаться с ведущими политиками Европы и США.

В первый раз встреча произошла из-за того, что меня и коллег привезли в конгресс-центр, чтобы забрать аккредитационные бейджи для симпозиума. Когда мы уже собирались уезжать, выяснилось, что это невозможно - все дороги перекрыты, так как президент решил нагрянуть в конгресс-центр с проверкой накануне открытия симпозиума. Так как мы были вынужденно блокированы в здании, я и коллеги разбрелись по пустым коридорам, наблюдая за последними приготовлениями к приему гостей. В ходе этой прогулки я зашла в центральный зал для конференций - огромное круглое помещение с рядами кресел, сценой и прочими необходимыми атрибутами. В тот момент, когда я вошла в одни двери круглого зала, президент в сопровождении группы генералов и других чиновников как раз вошел в другие. Я тихо присела на одно из кресел и наблюдала, как господину Мбасого показывают заставки, подготовленные для симпозиума, демонстрируют пресс-кит для журналистов и прочие достижения организаторов. Необходимо отметить, что президентская охрана почему-то сочла нужным охранять только одну из четырех дверей в зал.

После того, как глава государства с проверкой двинулся в другие помещения, я вышла в коридор и стала ждать, когда же можно будет уехать. Пока мы общались с коллегами, президент, генералы и прочие приближенные прошли мимо нас еще несколько раз, и никто не пытался убрать нас с дороги.

Следующая встреча с Теодоро Обиангом Нгема Мбасого почти переросла в личный контакт, хотя не думаю, чтобы президент был бы этому рад. Я спешила по стеклянному коридору, который, в полном соответствии с рисунком, построили между двумя зданиями конгресс-центра, и пыталась заставить телефон подключиться к Интернету. Я так увлеклась своим занятием, что нескоро заметила, как какой-то человек просит меня посторониться. Я подняла глаза и увидела менее чем в метре от себя президента, в грудь которого я бы непременно врезалась, если бы продолжила движение. В последний момент сотрудник охраны главы государства скорректировал траекторию моего движения, и тарана африканского президента российской журналисткой удалось избежать.

Симпозиум

Раз уж я приехала в Экваториальную Гвинею на симпозиум, то необходимо написать и о нем. Первый день должен был начаться с торжественной речи президента, однако руководитель государства запаздывал, а мы около 40 минут сидели в главном зале и слушали гимн Экваториальной Гвинеи. Не могу сказать, что музыка эта мне не нравилась - она была совсем неплохая, даже милая, пока мы слушали ее первые 15 раз. Потом мотив начал слегка надоедать. К концу ожидания бесконечный гимн, казалось, останется со мной навсегда. И я не ошиблась - в пресс-папку организаторы заботливо положили диск с записью главной экваториальной песни.

Оба дня симпозиума были разделены на две части - первую половину дня все сидели в огромном круглом зале и слушали рассуждения приглашенных гостей, в том числе бывших африканских и южноамериканских президентов, о трудном пути к демократии, который могут несколько облегчить богатые запасы углеводородов. Затем делались предположения о том, куда эти нефтедоллары лучше инвестировать. Чаще всего звучали предложения вкладывать деньги в образование, инфраструктуру и стимулирование малого бизнеса - пока малый бизнес в Экваториальной Гвинее представлен разве что в виде торговли тропическими фруктами вдоль дорог. Приглашенные бизнесмены предсказуемо говорили о том, что Африка - это потенциально весьма интересный и обширный рынок, правда, пока не вполне понятно, что с ним делать. Власти сетовали, что на африканских территориях растет множество сырья для популярных в мире товаров, но нет, к примеру, ни одной собственной шоколадной фабрики.

Первый день симпозиума слегка омрачился тем обстоятельством, что электронные переводчики, которые нам выдали, разрядились уже через полтора часа после начала программы, поэтому дальше я понимала только тех делегатов, которые говорили на английском. Очереди за едой в перерывах на ланч тоже были сумасшедшие, но выяснилось, что стоять там вообще не нужно было - для еды была отведена отдельная комната с хрустальными люстрами, где подавали закуски, основное блюдо и десерты, только почти никто ее не нашел.

Некоторые особенности африканского менталитета

Экономический симпозиум в Экваториальной Гвинее разительно отличается от аналогичных мероприятий в других странах. Во-первых, организаторы решили добавить конгресс-центру местного колорита, и с этой целью в просторных холлах тут и там были установлены небольшие хижины из пальмовых листьев и прочих подручных материалов. В центре каждой хижины лежали обгоревшие бревна, символизирующие очаг. А рядом на белых кожаных диванах попивали кофе бизнесмены в дорогих костюмах.

Кроме того, перед конгресс-центром ежедневно, с утра и до вечера, выступали местные группы танцоров. Под грохочущую музыку на одуряющей жаре выплясывали пожилые женщины, дети, мужчины, наряженные в яркие платья или стилизованные под африканские племена костюмы. У каждой танцующей группы были свои музыканты, и никого не смущало, что далеко не все мелодии хоть как-то сочетаются друг с другом.

Еще один интересный момент - возле отеля в качестве альтернативы променаду расположен небольшой остров, к которому через океан ведет аккуратный мостик. Остров зарос лесом, и, как говорится на табличке при входе на него, он выглядит именно так, как выглядела вся Экваториальная Гвинея до полного ее преображения благами цивилизации. К природе в этой стране относятся бережно - несколько островов являются национальными парками, и на них предполагается развивать экотуризм.

Африканские женщины, в том числе представительницы местной элиты, предпочитают одежду весьма ярких тонов, желательно нескольких кричаще-ярких цветов сразу. Особый шик - приталенный жакет и обтягивающая длинная юбка, расширяющаяся внизу. Такой костюм носят все женщины, вне зависимости от возраста или фигуры.

Страна, откуда невозможно уехать

Когда симпозиум подошел к концу, нас отвезли в аэропорт. Честно говоря, никаких трудностей я не ожидала, ведь мы уже покидали Экваториальную Гвинею. Выяснилось, однако, что все еще впереди. Первым делом сотрудники аэропорта выразили желание детально осмотреть мой чемодан, так что советую не запаковывать багаж слишком тщательно. Затем наступила очередь следующего работника, который в мельчайших подробностях изучил мои паспорт и пригласительное письмо, а также выдал иммиграционную карту - аналогичную я заполнила по пути в Малабо в самолете. Стойка регистрации представляла собой шаткий столик перед конвейером с чемоданами, однако здесь никаких проблем не возникло.

Избавившись от чемодана, я вздохнула спокойнее, но оказалось, что это был не конец, а только начало проверок. Суровая дама, которая встретила меня и коллег в следующем помещении, потребовала наши документы и иммиграционные карты. Особое возмущение у нее вызвало то обстоятельство, что один из пунктов карты я не заполнила. По-английски женщина не говорила категорически. В принципе, я могла бы написать в иммиграционной карте, что меня зовут Барак Хусейн Обама, а еду я на Луну, потому что значение имел только сам факт заполнения документа - никто не проверял, совпадает ли хотя бы указанное в нем имя с моим. Затем женщина углубилась в изучение документов и не поднимала глаз около 15 минут. Я уже начинала слегка паниковать, когда рядом с нами вдруг возник один из организаторов симпозиума, который с большим трудом смог уговорить крайне преданную своей работе женщину нас пропустить.

Затем у меня сняли отпечатки пальцев и оставили себе на память мое фото. После мою сумку проверили рентгеном. Наконец меня и коллег запихнули в ту же самую комнату, где мы дожидались виз после прилета. Елка была на месте, бантики на стойке - тоже, и эта стабильность успокаивала. Мы слегка опасались, что нас в этой комнате просто забудут, но, наконец, появилась какая-то женщина и сказала, что мы можем пройти на посадку.

Я вышла в коридор и огляделась. Справа была стена, впереди - стеклянная стена с видом на летное поле, слева - лестница вниз и дверь, на которой большими красными буквами на английском и испанском было написано "Не входить". Выхода на посадку не просматривалось. В последний момент я успела поймать женщину, которая известила нас о начале посадки. Она возмущенно ответила, что мне, разумеется, надо в дверь с надписью "Не входить". После, уже в стеклянном рукаве к самолету, мою сумку осмотрели еще раз, на этот раз специально обученная девушка. За следующим поворотом ждал молодой человек с портативным металлодетектором. Когда я, наконец, села в свое кресло в самолете, мне даже не верилось, что я смогла выбраться из Малабо.

Какое впечатление у меня в итоге осталось от Экваториальной Гвинеи? Честно говоря, я как будто попала в совершенно другой мир, в котором, все же, есть много знакомых черт. Часть населения страны до сих пор думает, что фотокамеры могут украсть душу, а другая половина ездит на немецких иномарках представительского класса в дорогущих костюмах. Там поют прекрасные песни и исполняют зажигательные танцы, полные радости и беззаботного веселья. Там растут деревья и цветы, о которых мне ничего не известно. Там говорят на испанском и французском, которыми я не владею. Там не очень любят иностранцев. И все же там совершенно прекрасно.

Практики смены лидера в странах Черной Африки

Петр Вячеславович Панов (р. 1965) – профессор кафедры политических наук Пермского государственного национального исследовательского университета.

Сегодня, спустя полвека после обретения независимости, традиционалистская модель воспроизводства власти в новых африканских государствах[2] в значительной мере утратила легитимность, а рационально-легальные, демократические практики остаются все еще плохо освоенными. По этой причине вопрос о том, как правители должны сменять друг друга, не имеет внятного и легитимного ответа. С одной стороны, несмотря на рационализацию политического авторитета, в политических лидерах по-прежнему видят традиционных правителей-вождей. С другой стороны, в условиях становления современных по форме государств они рассматриваются как «отцы нации». Кроме того, интенсивное строительство государственности и реализация амбициозных социально-экономических программ привели к тому, что африканские правители сконцентрировали в своих руках огромные ресурсы. На этой основе во многих странах получили значительное развитие патримониализм, клиентела, коррупция. В таком контексте вполне понятно, почему лидеры Африки, как правило, изо всех сил цепляются за власть, а значительная часть населения поддерживает их стремление в силу и традиционалистских установок, и рационально-инструментальных мотиваций[3].

В результате в некоторых авторитарных режимах правители не сменяются десятилетиями, хотя процедурно их право на власть оформляется через выборы. Большое значение в некоторых государствах при этом имеют доминирующие партии, которые обеспечивают патримониальное распределение ресурсов, консолидацию элитных групп и массовую политическую мобилизацию. Как показывает практика, такая «несменяемая» власть во многих случаях оказывается достаточно стабильной. Проблемы у нее возникают по большому счету лишь в двух случаях.

Редкое явление

Во-первых, стабильность может быть подорвана конфликтом между элитными группировками. В условиях демократии для его разрешения используется такой институциональный механизм, как выборы: потерпев поражение на выборах, правящая группа уходит в оппозицию, а победившая партия сменяет ее у власти. Выборы, таким образом, оказываются институтом, который позволяет решать проблему смены (и воспроизводства) власти в условиях рационализации господства. Но в рамках диктатуры выборы не могут выполнять подобную функцию, поскольку являются инструментом сохранения, а не смены власти. Поэтому в случае возникновения внутриэлитных или межэлитных конфликтов в авторитарных системах борьба за власть находит «выход» в иных, не конвенциональных формах, и, если правящей группе не удается подавить оппозицию, лидер меняется в результате переворота, восстания, гражданской войны.

Во-вторых, стабильность оказывается под угрозой, когда политический руководитель оставляет должность по естественным (смерть, болезнь, возраст) или рукотворным (институциональные ограничения) причинам. В подобных случаях перед правящей группой встает вопрос о том, кем его заменить, нередко влекущий за собой раскол в правящем лагере и сопутствующие ему заговоры и перевороты. Чтобы избежать этого, членам правящей группировки необходимо заранее договориться, кто именно станет «следующим» политическим лидером. Решение, принятое внутри правящей элиты, обычно оформляется через избрание «нового лидера». Разумеется, оно предполагает предварительное и хотя бы относительное согласие членов верхушки по поводу его кандидатуры. Кроме того, это решение необходимо провести в жизнь, то есть преодолеть возможное сопротивление оппозиционных групп, которые, как правило, активизируются в условиях смены лидерства.

Разумеется, в политической практике современных африканских государств иногда встречается и демократический способ смены лидера: через победу оппозиции на выборах. С учетом этого дополнения можно выделить три варианта смены лидера, практикуемые сегодня в странах Черной Африки: 1) демократический; 2) насильственный; 3) согласованный. Второй вариант, подобно первому, включает в себя и такие случаи, когда новый лидер оказывается у власти вопреки желанию предыдущего, но, в отличие от первого варианта, это происходит не через выборы, а путем переворота или из-за восстания и гражданской войны. Третий вариант, напротив, предполагает мирную смену лидера, но, в отличие от первого, к власти приходит не оппозиционный деятель, а представитель все той же правящей группы. Практики смены лидера в странах Черной Африки, интерпретированные в указанном ключе, представлены в таблице.

Варианты смены лидера в странах Черной Африки (в динамике).

Полученные результаты в очередной раз подтверждают характеристику Африканского континента как зоны перманентной политической нестабильности. Всего в постколониальной Африке произошло более 90 военных переворотов, в ходе которых главы государств смещались со своих постов, и это больше половины всех случаев смены лидера. Смена лидера насильственным путем наиболее явно преобладала в 1960–1980-е годы. Однако с начала 1990-х в рамках очередной волны демократизации на Африканском континенте, как и повсюду, начался переход от авторитарных военных и однопартийных режимов к многопартийным политическим системам. В этот период смена лидеров все чаще проходит демократическим путем. Впрочем, хотя в последние два десятилетия число переворотов пошло на убыль, военные мятежи по-прежнему остаются привычным для африканской политики делом. Так, в апреле 2012 года военные свергли президента Мали Амаду Тумани Туре, месяцем ранее произошел военный переворот в Гвинее-Биссау, а весной 2013 года был лишен власти диктатор Центральноафриканской Республики Франсуа Бозизе.

Вместе с тем период относительной «демократизации» в африканской политике характеризуется и увеличением количества тех случаев, когда власть менялась по «согласованному варианту». В целом эта опция довольно широко распространена: в Черной Африке на нее приходится примерно четверть всех случаев смены лидера. Разумеется, далеко не все подобные ситуации можно отнести к категории «Преемник», поскольку «согласованный вариант» включает в себя все разновидности случаев, когда новый лидер приходит к власти с согласия правящей элиты. Причем, как правило, без специального качественного анализа невозможно определить, кто именно – предыдущий лидер или правящая группа в целом – выступил субъектом решения. Нередко инкумбент, казалось бы, самостоятельно называя имя следующего президента, на деле выражал волю правящей группы. Подобная ситуация, к примеру, наблюдалась в 2001 году в Замбии, когда президенту Фредерику Чилубе не удалось устранить конституционные положения, блокирующие возможность третьего срока и он был вынужден выдвинуть на освобождающуюся президентскую вакансию Леви Мванавасу. Интересно, что отношения двух политиков были далеко не безоблачными. Мванаваса, который занимал должность вице-президента, в 1994 году из-за разногласий с Чилубой покинул ее, а в 1996-м пытался конкурировать с президентом в борьбе за пост лидера правящей партии. После неудачи он на какое-то время ушел из политики, но накануне выборов, когда действующий президент уже не мог баллотироваться, партийцы выдвинули именно его, фактически заставив уходящего президента поддержать Мванавасу на выборах. Примечательно, что уже через год после прихода к власти Мванаваса обвинил своего предшественника в коррупции. В ответ на это Чилуба на следующих выборах, состоявшихся в 2006 году, поддержал конкурента главы государства. Он явно рисковал, и, вероятно, только смерть Мванавасы в 2008 году спасла его от тюрьмы.

«Дорогу молодым»

Тем не менее некоторые случаи – их примерно полтора десятка – обнаруживают явные признаки модели «Преемник». При анализе этой совокупности обращает на себя внимание прежде всего динамика использования этого варианта. Впервые преемник в африканской политике появился в 1967 году, когда после смерти габонского диктатора Леона Мба президентом стал его ближайший сотрудник Омар Бонго. Известно, что, подбирая преемника, лидер Габона консультировался с властями бывшей метрополии и даже лично с генералом де Голлем. Количество преемников заметно увеличивается в конце 1970-х – начале 1980-х годов; судя по всему, это связано с естественной сменой поколений в рядах африканских лидеров. В большинстве своем на рубеже 1950-х и 1960-х они, будучи молодыми и полными энергии политиками, возглавляли национально-освободительные движения в собственных странах. Но спустя два десятилетия пришла старость; некоторые из них, как Леопольд Сенгор в Сенегале или Джулиус Ньерере в Танзании, уходили в отставку добровольно, «открывая дорогу молодым», а их авторитет был настолько велик, что правящая верхушка без возражений принимала сделанный ими выбор преемника. Другие правители, напротив, держались за власть до последнего; если же фигура следующего руководителя определяется лишь после смерти правителя, не всегда удается установить, участвовал ли в этом процессе сам уходящий лидер.

Обращения к варианту «Преемник» из-за естественной смены поколений – обозначим этот вариант как «стандартный», – разумеется, имели место и позже. В 1993 году преемником умершего президента Кот-д-Ивуара Феликса Уфуэ-Буаньи стал Анри Конан Бедье; в 2005 году, когда скончался многолетний диктатор Того Эйадема Гнассингбе, на смену ему пришел его сын. И такие случаи не единичны. В 1990-е годы, однако, появляется новая разновидность африканских преемников, в значительной мере обусловленная начавшимся после краха Советского Союза этапом демократизации. Сдвиги, происходившие тогда в мире, по-разному повлияли на судьбы диктаторских режимов. Некоторые из них смогли успешно адаптироваться к новым условиям. Так, в Мозамбике, Анголе и Танзании, которые когда-то избрали путь «социалистической ориентации», правящие («авангардные») партии смогли сохранить власть и в условиях конкурентных выборов. Правда, во главе Анголы с 1979 года стоит один и тот же лидер – Жозе Эдуарду душ Сантуш, но в Мозамбике за это время президент сменился уже дважды, а в Танзании – даже трижды. Отметим, что в Мозамбике партийному руководству оба раза удавалось достичь согласия относительно кандидатуры преемника. В Танзании, напротив, после того, как ушедший Ньерере разочаровался в выдвинутом им в качестве преемника Али Хасане Мвиньи и начал критиковать его политику, всякое новое выдвижение кандидата в президенты сопровождается острыми разногласиями. Эта особенность, кстати, не позволяет квалифицировать как преемников ни Бенджамина Мкапу, выдвинутого в танзанийские президенты после (и вместо) Мвиньи, ни ныне действующего президента Джакайя Киквете.

В других случаях демократизация привела к тому, что диктаторы (и правящие партии) потеряли власть, проявив неспособность побеждать на конкурентных выборах. В 1991 году, например, многолетний лидер Замбии Кеннет Каунда проиграл выборы лидеру оппозиции Чилубе, а Матьё Кереку в Бенине потерпел поражение от Нисефора Согло; в 1994 году правивший в Малави на протяжении тридцати лет Хастингс Банда проиграл электоральную гонку Бакили Мулузи. Заметим, что в условиях свободной конкуренции подобный проигрыш отнюдь не означал, что они теряли власть навсегда. Тот же Кереку через пять лет смог вернуть себе утраченное президентское кресло, а в 2008-м снова потерпел поражение. Правда, чаще всего из факта поражения на выборах африканские политики делают вывод о вреде политической конкуренции как таковой и при малейшей возможности стремятся от нее избавиться. Многолетний президент Конго (Браззавиль) Дени Сассу-Нгессо, к примеру, уступив в 1995 году на конкурентных выборах Паскалю Лиссубе, развязал в стране гражданскую войну. Свергнув своего оппонента, он вернулся к власти и больше уже не практикует демократических выборов.

Тем не менее в настоящее время в Африке определилась небольшая группа стран, где смена лидера уже не раз происходила «демократическим путем», то есть в результате электоральной конкуренции. Помимо Бенина, к ней относятся Кабо-Верде, Маврикий, Сан-Томе и Принсипи, а также, с некоторыми оговорками, Сенегал и Лесото. Таким образом, можно считать, что в отдельных странах «второе освобождение», связанное с отказом от социалистического пути развития, способствовало закреплению «демократической» модели смены лидера.

Третий срок

Вместе с тем, как это ни парадоксально, демократизация привела и к тому, что спустя десятилетие, уже в 2000-е годы, чаще начала практиковаться смена лидера по «согласованному варианту». В значительной мере это связано с тем, что в 1990-е годы многие африканские страны ввели конституционную норму, ограничивающую полномочия президентов, как правило, двумя сроками. По данным Даниэля Познера и Даниэля Янга, на 2005 год такого рода ограничения действовали в 32 странах[4]. Соответственно, к середине 2000-х достаточно типичной для африканской политики оказалась проблема «третьего срока». Действующие президенты, столкнувшись с ограничениями, нередко пытались отменить эту норму либо в виде исключения, либо полностью. Всего зафиксированы девять таких случаев, причем в шести странах (Уганда, Намибия, Чад, Того, Габон и Гвинея) эти попытки увенчались успехом. Так, президенту Намибии Сэму Нуйоме разрешили – в виде исключения – избираться на третий срок, а другие лидеры вообще добились отмены ограничений на количество переизбраний. Впрочем, справедливости ради, стоит отметить, что далеко не все африканские президенты пытались обойти ограничение «третьего срока». Более того, известны случаи, когда инкумбент сам настаивал на его соблюдении: в частности, в 2004 году президент Мозамбика Жоакин Альберто Чиссано не стал переизбираться на третий срок, хотя местная конституция даже не препятствовала ему в этом.

Но из тех ситуаций, когда президент хотел бы переизбраться, но не мог этого сделать – порой, как это было, например, в Малави, Нигерии и Замбии, даже лояльные главе государства парламенты отказывались снимать ограничение «третьего срока», – родился еще один, вполне новаторский, вариант преемничества. Суть его в том, что действующий президент, не имея конституционной возможности переизбираться, продвигает на выборах и обеспечивает победу «своего» кандидата. Такая фигура называется «преемником, отобранным вручную» (handpickedsuccessor)[5]. Подобный механизм был использован в 2004 году в Малави, когда президент Бакили Мулузи продвигал Бингу Ва Матарику, и в 2006-му в Нигерии, где президент Олусегун Обасанджо способствовал победе на выборах своего ставленника Умару Яр-Адуа, а также в некоторых других странах.

Внедрение «нового» варианта преемничества существенно повлияло на логику политического процесса, а также на формат взаимоотношений между предшественником и преемником. Следует напомнить, что в «стандартном» варианте тема преемника возникала в связи с кончиной или немощью прежнего правителя, – лишь в редких случаях (Сенегал, Танзания, Джибути, ЮАР) лидеры уходили в отставку в относительно добром здравии. Как правило, это были весьма неординарные личности, а их взаимоотношения с преемниками складывались по-разному. Сенегальский президент Леопольд Сенгор после отставки уехал во Францию, и его преемник Адбу Диуф правил самостоятельно. В Джибути Хассан Гулед Аптидон, передав в 1999 году президентский пост своему племяннику Исмаилу Омару Гелле, вплоть до самой смерти в 2006-м оставался самым влиятельным президентским советником. Нельсон Мандела после ухода с высшего поста ЮАР продолжал активную общественную и международную деятельность. Открытое вмешательство предшественника в политику было большой редкостью, а явный конфликт между предшественником и преемником имел место лишь в Танзании, где Джулиус Ньерере, хотя и отошел от текущих дел, выступил против смены политического курса, которую осуществил Али Хасан Мвиньи.

В «новом» варианте предшественник, как правило, находится в расцвете сил, но вынужден оставлять власть из-за подчинения конституционным принципам. Психологически ему, видимо, бывает достаточно трудно покинуть политическую сцену. Вместе с тем, у преемника в подобной ситуации возникает естественное стремление дистанцироваться от предшественника и заявить о себе как о самостоятельном политике, а желание совместить лояльность с самостоятельностью нередко оказывается нереализуемым. В итоге в рамках «нового» варианта часто возникает конфликт между предшественником и преемником. Примером этому служит случай Малави, где в 2004 году президент Мулузи, не сумевший устранить мешавшие ему конституционные ограничения, сделал ставку на Матарику. Преемник был влиятельным членом Объединенного демократического фронта (ОДФ), под флагом которого еще в 1994 году Мулузи нанес поражение диктатору Банде. Теперь, опираясь на президентскую поддержку, Матарика одержал победу над главным оппозиционным кандидатом Джоном Тембо. Но вскоре после выборов в стане победителей возник конфликт: Матарика вышел из ОДФ и создал свою партию, от которой и баллотировался на пост президента в 2009 году. Мулузи, в свою очередь оставаясь в ОДФ, был готов на этих выборах выступить соперником бывшего соратника, и вопрос о том, не нарушается ли тем самым правило «третьего срока», долго дебатировался. Лишь за три дня до голосования конституционный суд вынес отрицательный вердикт. Примечательно, что ОДФ и лично Мулузи поддерживали на этих выборах своего прежнего оппонента Тембо.

Следует отметить, что обновленный вариант «Преемник» при реализации менее предсказуем, нежели «стандартный» вариант. Во многих случаях действующему президенту вообще не удавалось успешно решить вопрос о преемнике. Так, президент Ганы Джерри Роллингс, захвативший власть в ходе военного переворота в 1981 году, в период демократизации 1990-х дважды побеждал на выборах, но из-за правила «третьего срока» не смог участвовать в выборах 2000 года. Пытаясь преодолеть это затруднение, он выдвинул в качестве преемника своего вице-президента Джона Эванса Миллза, однако тот в ходе голосования уступил лидеру оппозиции Джону Куфору. Спустя восемь лет, после двух президентских сроков, сам Куфор оказался в аналогичной ситуации и в качестве преемника выдвинул Нана Акуфо-Аддо, который проиграл выборы тому же Миллзу. Подобные неудачи имели место и в других странах. Например, Даниэль арап Мои, ставший в свое время преемником первого кенийского президента Джомо Кениаты, не смог участвовать в выборах 2002 года в силу конституционных ограничений и выдвинул вместо себя Ухуру Кениату, сына первого президента. Тот оказался не слишком удачливым и проиграл выборы. Правда, в 2013 году ему все-таки удалось стать президентом.

Новаторская версия варианта «Преемник» отнюдь не упразднила его «стандартную» разновидность. Более того, проверенные и привычные способы будут использоваться и в будущем, поскольку во многих странах Африки по-прежнему сохраняются одиозные диктаторские режимы, для которых «проблемы третьего срока» вообще нет. Список африканских диктатур внушителен. Почти 25 лет правит в Буркина-Фасо Тома Санкара, более 30 лет находятся у власти президент Камеруна Поль Бийя и президент Зимбабве Роберт Мугабе. «Старейшим» же африканским диктатором остается Нгема Мбасого из Экваториальной Гвинеи, который, как заявляется официально, «подобен Богу на небесах», находится «в постоянном контакте со Всемогущим» и обладает «всею властью над людьми и вещами». Свергнув в 1979 году своего дядю, он занимает президентский пост уже 33 года. Но рано или поздно всем этим лидерам тоже придется уйти, и вполне вероятно, многие из них попытаются передать власть преемникам – подобно тому, как это произошло недавно в Габоне. Данный факт, кстати, весьма символичен, поскольку именно в этой стране было положено начало африканской традиции политического преемничества. Открыв список в 1967 году, Омар Бонго оказался «достойным» преемником: он правил страной 42 года и завещал ее своему сыну. Круг замкнулся.

* * *

Таким образом, можно констатировать, что вариант «Преемник» играет заметную роль в практиках смены лидера в странах Черной Африки. Уступая по масштабам другим моделям, модель «Преемник», возникнув еще в 1960-е годы, получает все большее распространение. Примечательно, что увеличение числа преемников во многом связано с внедрением в африканскую политику формальных демократических процедур. Это лишний раз свидетельствует о том, что, хотя процедуры сами по себе не в состоянии изменить существа политического процесса, они заметно влияют на стратегии политических акторов.

[1] Статья подготовлена в рамках исследовательского проекта «Институт преемника: модель воспроизводства власти и перспективы модернизации в современном мире», выполненного коллективом ученых из Пермского государственного национального исследовательского университета при поддержке РГНФ (проект № 11-03-00198а).

[2] В настоящей статье речь идет о той части Африканского континента, которую принято обозначать терминами «Черная Африка» или «Африка южнее Сахары» (Sub-SaharanAfrica).

[3]См.: Agyeman-Duah B. Managing Leadership Succession in African Politics (www.cddghana.org/documents/managing%20leadership%20succession%20in%20african%20politics.pdf).

[4] Posner D., Young D. The Institutionalization of Political Power in Africa // Journal of Democracy. 2007. Vol. 18. № 3. Р. 132.

[5]См.,например: Southall R., Melber H. (Eds.). Legacies of Power: Leadership Change and Former Presidents in African Politics. Cape Town: The Nordic Africa Institute, 2006.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №2(94)

По меньшей мере 22 человека, в том числе трое представителей международной гуманитарной организации "Врачи без границ" (MSF), погибли при нападении неизвестных в Центральноафриканской республике, сообщает в воскресенье агентство Рейтер со ссылкой на местные власти.

Инцидент произошел в субботу в населенном пункте Нанга Богуила (Nanga Boguila), который находится в 450 километрах к северу от столицы Банги. По данным агентства, неизвестные напали на клинику организации "Врачи без границ", где в тот момент собрались представители руководства местных общин. Другие обстоятельства происшествия уточняются.

Как отмечает агентство, организация "Врачи без границ" подтвердила гибель своих сотрудников, однако не привела подробности случившегося.

В начале декабря прошлого года в столице ЦАР произошли столкновения между боевиками "Селеки" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома, более тысячи человек погибли. В понедельник временно исполняющий обязанности президента страны Александр-Фердинанд Нгуенде заявил, что ситуация в стране скоро нормализуется.

В настоящее время в ЦАР, согласно резолюции Совета Безопасности ООН, размещены 1,6 тысячи французских военнослужащих и несколько тысяч африканских миротворцев.

«Второе дыхание» китайской стратегии «нить жемчуга». Часть 2

Нина Лебедева

Иностранные наблюдатели не могли не заметить, что с введением особого режима антипиратской кампании вокруг Африканского Рога Пекин стал проявлять повышенный интерес к порту в Адене, куда перевозились горючее, пресная вода и продовольствие для судов, которые делали частые заходы в порт Cалала на побережье Омана.

В целом, с начала нового тысячелетия китайский флот уже проделал несколько грандиозных плаваний, включая одно вокруг света, посетив 23 страны Азии, Африки, Америки, Европы и Океании. По непроверенной информации, китайские суда пересекали Магелланов пролив. Подобные заокеанские вояжи были не только акциями морской дипломатии и демонстрации флага в ведущих портах мира, но и, похоже, сбором информации о крупнейших каналах – Суэцком, Панамском и др., к которым Пекин присматривался давно в связи с расширявшимися нефтяными и ресурсными интересами.

И ныне можно констатировать, что Пекин явно перекраивает мировую карту транспортных потоков по всем азимутам. Так, на изломе веков Пекину удалось перехватить у США концессии сроком на 50 лет на эксплуатацию Панамского канала и аренду сроком на 25 лет портов в Бильбао и Кристобаль по обе его стороны. К концу 2014 г. будут завершены значительная модернизация межокеанского канала и строительство идущих вдоль него трубопроводов, железной дороги и шоссе. После углубления дна канал сможет пропускать большее число судов в сутки с дедвейтом до 120-130 тыс.т. Существенно, что выдавливание китайцами США из Панамского канала означало не только победу в конкурентной борьбе, но и снижение позиций Вашингтона в Латинской Америки в целом.

Столь же тщательно осваивал Китай зону Суэцкого канала. В район Порт Саида в начале 2000-х гг. внедрились несколько китайских компаний с надеждой в дальнейшем создать здесь «свободную экономическую зону». Переговоры между Египтом и КНР, которые проводились в это же время, завершились подписанием соглашения, разрешавшего кораблям китайской компании COSCO (China Ocean Shipping Co) использовать портовое оборудование вдоль всего канала. К 2012 г. в Порт Саиде действовали два сооружения для разгрузки контейнеров с дешёвыми китайскими товарами. После «арабской весны» возникли проблемы в его использовании из-за ограничений трафика, разгула пиратства возле Сомали и в Аденском заливе, а также возможных актов терроризма, как это чуть не случилось в августе 2013 г., но попытка была удачно предотвращена.

Чтобы обезопасить от возможных рисков выстраиваемую систему контроля над сетью транспортных коммуникаций, Пекин инициировал в 2012 г. альтернативу Панаме и Суэцу – строительство «сухого канала» через Колумбию. Проект, однако, оказался дорогостоящим и невыгодным – по железной дороге один состав перевозит 6-7 тыс.т, а средняя грузоподъёмность одного парохода составляет около 70 тыс.т. И о нем забыли.

Непосредственно к зоне Индийского океана китайские власти проявили завидную последовательность, особенно в последние годы. Модернизированный Китаем в первое десятилетие ХХI века крупный порт в Гвадаре был передан в феврале 2013 г. под управление китайской государственной компании “Chinese Overseas Port Holding” в связи с недовольством пакистанских властей итогами шестилетней деятельности сингапурской фирмы. Гвадар, который, по информации СМИ, может быть быстро трансформирован в военную базу, а также строящийся опорный пункт с огромными хранилищами, многочисленными причалами для одновременного приёма более 30 судов и нефтеперерабатывающим заводом в Хамбантоте на юге Шри Ланки (пакет инвестиций в проект — 1,2 млрд. долл.). Все это, а также другие объекты по северной дуге океана несколько ослабляют угрозы потокам энергоресурсов в Китай через Индийский океан.

И тем не менее Пекин продолжал искать новые возможности закрепиться на восточном побережье африканского континента, ставшим важнейшим источником разнообразных ресурсов для мощного подъёма китайской экономики. В 2011 г. Пекину удалось заключить соглашение о строительстве базы на Сейшелах для заправки и отдыха с перспективой расширить ее функции. Но китайцы потерпели поражение на Мальдивах, где с одной стороны, им было отказано в праве на создание базы, а с другой,- всячески приветствовали их экономическое внедрение.

После длительных дискуссий с правительством Кении, Пекин приступил в 2013 г. к строительству в Ламу (к северу от Момбасы) огромного комплекса — крупного порта с причалами на 32 корабля, трёх международных аэропортов, железнодорожной линии в 1 тыс.миль и шоссе в 1,1 тыс.миль для транспортировки нефти и прочих ресурсов из Судана, Эфиопии и других районов Восточной и Центральной Африки. В Ламу проектируется также нефтеперерабатывающий завод. В перспективе планируется связать этот комплекс с подобными объектами на атлантическом берегу Африканского континента.

Пожалуй, лишь «Малаккская дилемма» все еще остаётся самым «крепким орешком» для китайских стратегов, что вынуждает их на продолжение поисков ее решения. По большому счету и поныне проблема также остра и не снята с повестки дня, хотя в 2014 г. вступили в строй нефтепроводы от берегов Мьянмы в Бенгальском заливе до провинции Юньнань, открыты более 60 пунктов-ворот на построенных китайскими рабочими дорогах между китайскими провинциями и приграничными странами АСЕАН. У Китая появилась возможность стать полноправным пользователем Малаккского пролива в силу активизации его участия в международных акциях против пиратов (без формального присоединения к ReCAAP – Соглашению по региональному сотрудничеству по борьбе с пиратами и вооружённым разбоем против кораблей в Азии), которые, по мнению военных в Пекине, менее опасны для кораблей Китая, чем возможность блокировки пролива США самостоятельно или совместно с их верным союзником Японией.

Китай заполучил в 2012 г. статус постоянного наблюдателя в общерегиональной организации сотрудничества 19 стран Индийского океана (АРСИО), чего он добивался с 2000 г., но не в созданном Индией в 2008 г. Морском симпозиуме Индийского океана из-за противодействия Дели.

Китай планомерно создаёт очаги своего влияния, изобретает различные варианты обходных путей, но далеко не всегда достигая желаемого. Так, проект постройки канала через перешеек Кра в самой узкой части на территории Таиланда и Мьянмы, к которому Пекин проявлял повышенный интерес ещё в минувшем веке и был готов выделить свыше 25 млрд. долл, вот уже в который раз откладывается. Его прокладка сократила бы в два раза путь по сравнению с Малаккским проливом и подняла бы пропускную способность до 200 судов в сутки. Выдвигались несколько вариантов строительства, к участию в котором желали бы примкнуть (наряду с главным исполнителем — Китаем) ЕС и США, Япония и Индия, Вьетнам и Камбоджа и др. Лишь Сингапур реагировал негативно, опасаясь конкуренции и потери части доходов из-за снижения числа кораблей в Малаккском проливе.

Среди причин неоднократных переносов начала сбора средств на строительство таиландские власти, помимо мирового экономического кризиса, называли: рост сепаратизма на юге страны; сложности юридического оформления владения будущим каналом и сохранения суверенитета над ним (следуя поговорке — «кто платит, тот и заказывает музыку»); опасения чрезмерного активизма и влияния Китая со стороны возможных региональных участников проекта, реализация которого займёт примерно 10-15 лет.

Продолжая испытывать давление «Малаккской дилеммы», Китай разумно стремится расширить спектр рычагов для её преодоления и продвижения своих интересов и открывает для себя новые геостратегические направления:

1). Пекин сумел добиться хороших результатов в освоении Северного морского пути (СМП), интерес к которому, как и к Арктике в целом, он не скрывал с начала ХХI века, установив в 2004 г. первую полярную исследовательскую станцию Най-Алесунд на Шпицбергене, приступив к строительству неядерного ледохода и заполучив в мае 2013 г. статус постоянного наблюдателя в Арктическом совете. Уже в августе того же года первый китайский сухогруз «Юн Шен» достиг Роттердама, успешно совершив переход по СМП на две недели раньше, чем если бы использовались маршруты Индийского океана и Суэцкого канала. Американский журнал “The Wall Street Journal” 20 августа 2013 г. прокомментировал это плавание как заметное достижение, которое не только сэкономило китайцам свыше 820 тыс. долл. на топливе, оплате труда моряков и т.п., но и снизило риски транспортировки сырья, нефти и грузов через ЮКМ и Малаккский пролив. По оценкам китайских экспертов, транзит по СМП может составить к 2020 г. 15% объема внешней торговли Китая. Обращает на себя внимание и оборотная цель «открытия» СМП для Китая – установить по СМП регулярные, менее затратные связи с Гренландией и Исландией. После подписания соглашения о Зоне свободной торговли (ЗСТ) с Исландией в 2013 г. Пекин намерен начать разработку шельфовых углеводородов. Гренландия уже не одно десятилетие является объектом внимания многих горнорудных компаний. Среди наиболее активных фирм из Австралии, США и др., жаждущих обрести права на разработку урана и редкоземельных металлов, есть и Китай. Через участие в проекте английской компании “London Mining”, занимающейся в Исуа разработкой железной руды на юго-западе острова, Пекин уже вложил в его финансирование 2,3 млрд. долл., а также строит порт, аэродром и дороги. В перспективе при успешном завершении данного проекта у Пекина будут основания плавно перейти к самостоятельной добыче золота и медной руды, а на гренландском шельфе – нефти и газа.

2). Впереди на очереди ещё одна многообещающая задача – китайская компания построит межокеанский канал в Никарагуа стоимостью в 40-50 млрд. долл. и получит концессию на его эксплуатацию сроком на 100 лет. Несмотря на протесты местных «зелёных» из-за опасений, что сооружение канала может нанести ущерб окружающей среде, конгресс и правительство Никарагуа летом 2013 г. одобрили проект с надеждой получить значительную прибыль. По оценкам, этот современный канал (благодаря его пропускной способности крупных судов с грузоподъёмностью в 270 тыс.т — а за такими будущее), по всей видимости, станет конкурентом Панамскому. Но его строительство сможет обеспечить уже в 2014 г. рост экономики страны на 10%. Китаю БНК (Большой Никарагуанский канал) позволит надвое рассечь Тихий океан и открыть стратегически важный и более короткий маршрут в Атлантику, страны Латинской Америки и Западной Африки.

3). Китай стремится изменить баланс сил в свою пользу в Южных морях Тихого океана. Здесь взамен экономической помощи, подачкам местной верхушке, инвестициям в местное слабое производство и рыболовство, небольшой военной помощи в охране ИЭЗ, передачи военной техники и иным методам китайской «мягкой силы» Пекин пытается заполучить право на создание пунктов опоры и военные базы на Фиджи и Тонга.

Некоторые западные аналитики сразу же окрестили политику Пекина в Океании местным вариантом стратегии «нити жемчуга». Достаточно долго используемая в Индийском океане стратегия, судя по многим примерам, уже вышла за его границы. Накопленный опыт и разнообразные механизмы её реализации оказались вполне эффективными для внедрения в иные регионы, чтобы продвигать и здесь глобальные и региональные интересы Пекина.

* * *

Возвращаясь к китайским учениям начала 2014 г., нельзя не сделать некоторые комментарии по поводу бурной реакции на них со стороны Австралии, США, Индии и др. Её сердцевину составляет привычный набор призывов к большей сплочённости против «китайской угрозы», поднятию уровня многосторонних манёвров в регионе, расширению информационных связей “navy-to-navy”, необходимости плотного мониторинга передвижений китайского флота.

В “Australian” прозвучали намёки на нежелательность вторжения китайских кораблей в восточные пространства Индийского океана, которые, между прочим, являются международными. Высказывались также пожелания общими усилиями интегрировать Китай в глобальную «систему правил», в том числе и на море, все ещё жёстко устанавливаемых Вашингтоном, что трудно соотнести с реальным продвижением Поднебесной к статусу второй глобальной державы.

В практическом плане тренды к сближению Индии с Австралией, Японией и Индонезией получили дополнительный импульс к развитию. А США даже при сохранении в ближайшие годы нынешних преимуществ на морях, как представляется, не смогут задержать Китай в пошаговом обретении контроля в точках глобальной значимости и протягивании новых «нитей жемчуга» в глобализирующемся мире.

Полторы тонны слоновой кости, конфискованной у контрабандистов, уничтожены в среду в Бельгии в рамках борьбы с нелегальной добычей, сообщает телерадиокомпания RTBF.

Слоновые бивни и изделия из слоновой кости были раздроблены перед Королевским музеем Центральной Африки в городе Тервюрен. Как отмечает RTBF, измельченная слоновая кость будет передана в школы изящных искусств для изготовления скульптур. Планируется, что некоторые из них будут выставлены в зале прилета международного аэропорта Брюсселя. По статистике, в столичном аэропорту власти ежегодно конфискуют около 150 килограммов слоновой кости.

В феврале в Лондоне представители 46 стран мира подписали декларацию против незаконной торговли дикими животными и их дериватами. Лондонская декларация стала итогом двухдневной конференции, прошедшей в британской столице. Документ, в частности, обязывает страны поддерживать установленный запрет на торговлю слоновой костью, а также содержит практические меры по борьбе с нелегальной торговлей рогами носорогов и бивнями слонов.

Незаконный оборот животных и их дериватов не только угрожает существованию целых видов, но и подрывает экономику и служит источником финансирования для криминальных структур. Такая торговля ежегодно оценивается более чем в 19 миллиардов долларов.

Запрет на международную торговлю слоновой костью был введен в 1989 году. В 2002 году ООН частично разрешила торговлю слоновой костью для некоторых стран. В 2004 году ООН была вынуждена пойти на еще одно смягчение запрета, чтобы поддержать экономики ряда южноафриканских государств при условии жесткого контроля со стороны местных властей. Однако из-за несоблюдения этого условия легальный экспорт слоновой кости в 2006 году вновь приостановили. Наталья Добровольская.

Жертвами столкновений на религиозной почве в Центрально-Африканской республике (ЦАР) стали по меньшей мере 30 человек, еще около 10 пострадали, передает в среду агентство Франс Пресс со ссылкой на местную полицию.

Столкновения между повстанцами-христианами из группировки "Анти-балака" и членами исламистской группировки "Селека" произошли во вторник в городе Декоа в провинции Кемо. По данным полиции, погибли в основном мирные жители.

Ситуация в ЦАР обострилась в начале декабря 2013 года, когда в Банги произошли столкновения между боевиками исламистской группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома, более тысячи погибли.

Ранее Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун рекомендовал разместить в ЦАР 10 тысяч военнослужащих и более 1,8 тысячи полицейских для восстановления порядка. В настоящее время безопасность в стране помогают поддерживать около 2 тысяч французских военнослужащих и почти 6 тысяч африканских миротворцев.

Жертвами стрельбы, которую устроили военные из Чада в столице Центральноафриканской республики Банги 29 марта, стали 30 человек, сообщает в пятницу агентство Рейтер со ссылкой на представителя управления верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ).

По результатам предварительного расследования инцидента, представитель УВКПЧ Руперт Колвилл заявил, что 29 марта колонна из грузовиков регулярной армии Чада прибыла на территорию одного из рынков Банги, и находившиеся в автомобилях люди открыли беспорядочную стрельбу. По его словам, стрельба прекратилась, когда на место происшествия прибыли миротворцы из Конго.

Представитель ООН подчеркнул, что инцидент не имел отношения к представителям Чада, входившим в африканскую международную миссию миротворцев MISCA, размещенную в стране.

Ранее сообщалось, что инцидент произошел в одном из северных районов Банги, преимущественно населенных христианами. Изначально было известно о восьми погибших. В четверг правительство Чада объявило о выводе из ЦАР своего контингента, входящего в MISCA.Ситуация в ЦАР обострилась в начале декабря 2013 года, когда в Банги произошли столкновения между боевиками исламистской группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. По информации телерадиокорпорации Би-би-си, погибли более тысячи человек.

Ранее генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун рекомендовал разместить в ЦАР 10 тысяч военнослужащих и более 1,8 тысячи полицейских для восстановления порядка. В настоящее время в ЦАР, согласно резолюции Совбеза ООН, размещены около 2 тысяч французских военнослужащих и почти 6 тысяч африканских миротворцев.

Сотни жителей христианских кварталов столицы Центральноафриканской республики — города Банги, покидают свои дома, опасаясь новых нападений со стороны экстремистов, передают во вторник французские СМИ.

По данным прессы, люди находят себе временное пристанище в лагерях для беженцев. Некоторые жители Банги остаются, чтобы уберечь дома от нашествия мародеров.

В минувшие выходные военнослужащие из Чада, прибывшие в ЦАР, чтобы организовать выезд своих сограждан из охваченной волнениями страны, проникли в северные кварталы города, населенные преимущественно христианами, и открыли беспорядочную стрельбу по жителям. В результате погибли по меньшей мере 24 человека, еще около сотни получили ранения.

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун осудил нападения на мирных граждан в Банги, вновь напомнив, что защита гражданского населения во все времена является первоочередной задачей. Виктория Иванова.

Евросоюз во вторник дал старт военной операции в Центральноафриканской республике (ЦАР), говорится в заявлении пресс-службы Европейского совета.

Евросоюз 10 февраля утвердил военную операцию в ЦАР. В середине марта Совет по иностранным делам одобрил план операций и правила участия военного контингента.

"Совет сегодня запустил военную операцию ЕС в ЦАР, которая будет способствовать безопасности в стране, как ранее было одобрено резолюцией СБ ООН 2134", — говорится в коммюнике.

Ранее глава Евросовета Херман ван Ромпей сообщил, что размещение миссии должно произойти в ближайшие несколько недель.

Стоимость операции оценивается почти в 26 миллионов евро. Она должна обеспечить безопасность в районе столицы ЦАР Банги и аэропорта и создать необходимые условия для оказания гуманитарной помощи. Руководить ей будет генерал-майор Филипп Понтиес (Philippe Ponties). Операция продолжится около полугода.

Ситуация в ЦАР обострилась в начале декабря 2013 года, когда в Банги произошли столкновения между боевиками исламистской группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. По информации телерадиокорпорации Би-би-си, погибли более тысячи человек.

Ранее генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун рекомендовал разместить в ЦАР 10 тысяч военнослужащих и более 1,8 тысячи полицейских для восстановления порядка. В настоящее время в ЦАР, согласно резолюции Совбеза ООН, размещены около 2 тысяч французских военнослужащих и почти 6 тысяч африканских миротворцев. Наталья Добровольская.

Военные из Чада устроили стрельбу в столице Центральноафриканской республики (ЦАР) Банги, погибли, по меньшей мере, восемь человек, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на представителя африканской международной миссии миротворцев MISCA.

Контингент солдат Чада прибыл в ЦАР, чтобы организовать выезд своих сограждан из охваченной волнениями страны. Как сообщает агентство, инцидент произошел в субботу. Солдаты армии Чада вошли в северные районы Банги, преимущественно населенные местными христианами, и открыли беспорядочную стрельбу по жителям.

"Военные Чада стреляли во всех направлениях. Местные жители в панике пытались убежать", — заявил агентству в телефонном разговоре житель Банги.

На данный момент неизвестно, почему военные предприняли силовые действия. "Мы не знаем, из-за чего по местным жителям был открыт огонь, мы собираем информацию касательно произошедшего", — сказал агентству представитель MISCA. По его данным, помимо восьми погибших несколько человек получили ранения.

Ситуация в ЦАР обострилась в начале декабря 2013 года, когда в Банги произошли столкновения между боевиками исламистской группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. По информации телерадиокорпорации Би-би-си, погибли более тысячи человек.

Ранее генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун рекомендовал разместить в ЦАР 10 тысяч военнослужащих и более 1,8 тысячи полицейских для восстановления порядка. В настоящее время в ЦАР, согласно резолюции Совбеза ООН, размещены около 2 тысяч французских военнослужащих и почти 6 тысяч африканских миротворцев.

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в понедельник рекомендовал разместить в Центральноафриканской Республике 10 тысяч военнослужащих и более 1,8 тысячи полицейских для восстановления порядка, передает агентство Франс Пресс.

Об этом генсек всемирной организации заявил в докладе, направленном в Совет Безопасности. Пан Ги Мун отмечает, что на первых этапах миротворческая миссия сосредоточится на защите мирных граждан. По мере улучшения ситуации с обеспечением безопасности будет расширяться гражданский компонент миссии, в задачи которого будет входить, помимо прочего, участие в организации выборов.

По данным агентства, миротворцы ООН могут быть отправлены в ЦАР не ранее сентября.

Ситуация в ЦАР обострилась в начале декабря 2013 года, когда в столице страны Банги произошли столкновения между боевиками исламистской группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. Как сообщает телерадиокорпорации Би-би-си, погибли более тысячи человек.

В настоящее время в ЦАР, согласно резолюции Совбеза ООН, размещены около 2 тысяч французских военнослужащих и почти 6 тысяч африканских миротворцев.

Российские ученые выступили с сенсационным прогнозом

Продолжительность жизни человека значительно вырастет уже в обозримом будущем, утверждает глава комитета по науке и наукоемким технологиям Госдумы, академик РАН Валерий Черешнев. В среднем, люди скоро начнут доживать до 90 лет, а к 2050 г. и вовсе до 110 - 120. Об этом специалист заявил на заседании круглого стола, посвященного проблемам геронтологии. Черешнев уточнил, что речь в данном случае идет исключительно о развитых странах - Японии, США, Канаде и европейских государствах. Есть и еще одна оговорка: прогноз сбудется при условии, что темпы совершенствования здравоохранения не снизятся, а биологические особенности людей продолжат меняться в прежнем ритме, пишет "Российская газета".

"Мы (Россия) пока не укладываемся в эти прогнозы, страна по итогам 2012 г. находится на 68-м месте по продолжительности жизни из примерно 250 стран. Но если учесть, что в Центральной Африке есть страны, где в среднем живут 45 - 47 лет, то в этом ряду мы выглядим еще неплохо", - отметил Черешнев. Ученый добавил, что в развитых странах люди доживают сейчас до 80 - 82 лет, а в России - до 72.

Самый высокий уровень продолжительности на сегодняшний день - в Андорре, где он составляет 84 года. Также в лидерах Япония (83,5 года), Дания, Швеция, Финляндия и Норвегия (80 лет).

Ранее ученые выяснили, что к 2050 г. население Земли может превысить девять миллиардов, что приведет к самым неприятным последствиям. Мир изменится до неузнаваемости, а люди вынуждены будут сражаться за пищу. Наиболее тяжелая ситуация сложится в бедных странах Африки и Южной Азии - их ждет перенаселение почти в четыре раза и окончательное обнищание.

Роспотребнадзор обеспокоен полиоподобными заболеваниями детей в США

Роспотребнадзор следит за эпидемиологической ситуацией в США, где у детей было зарегистрировано несколько случаев заболеваний, напоминающих полиомиелит. Об этом сообщается в пресс-релизе, размещенном на сайте российского ведомства.

По данным американских СМИ, начиная с 2012 года в Калифорнии с полиоподобной инфекцией было госпитализировано до 25 детей. У нескольких из них в результате заболевания развился паралич.

Возбудитель полиомиелита считается искорененным в большинстве регионов мира, за исключением Пакистана, Афганистана и Центральной Африки. Однако заболевания с симптомами, напоминающими полиомиелит (поражение ЦНС, острый вялый паралич), могут быть вызваны другими представителями рода энтеровирусов.

Ранее американские эпидемиологи заявляли журналистам о том, что зарегистрированные заболевания никак не связаны между собой, то есть речи об устойчивой передаче инфекции среди детей в Калифорнии или в других регионах не идет.

В целях оценки возможных рисков и предупреждения завоза и распространения заболеваний на территории Российской Федерации Роспотребнадздор направил в американский Центр по контролю и профилактике заболеваний официальный запрос относительно данной ситуации, говорится в сообщении.

По данным Роспотребнадзора, в 2013 году в России показатель заболеваемости энтеровирусными инфекциями увеличился по сравнению с предыдущим годом в 3,3 раза, в ряде субъектов были зарегистрированы вспышки инфекции. В текущем году тенденция к росту заболеваемости сохраняется.

В настоящее время известно несколько десятков патогенных для человека энтеровирусов, некоторые из них, например энтеровирус-68, энтеровирус-71, вызывают полиоподобные заболевания.

Число жертв взрыва 40-миллиметровой гранаты М-79, произошедшего в воскресенье на площадке оппозиционного протеста в Бангкоке, увеличилось до трех человек — от осколочных ранений умерла шестилетняя девочка, сообщает в новом бюллетене в понедельник муниципальный центр чрезвычайной медицины "Эраван".

По сведениям СМИ, девочка, скончавшаяся от ранения в голову, была родной сестрой первой жертвы взрыва, четырехлетнего мальчика. Оба они вместе с родителями приехали на площадь Ратчапрасонг, чтобы сделать покупки в гипермаркете Big C, у входа в который взорвалась граната, а не для участия в массовом митинге. После взрыва дирекция гипермаркета решила его временно закрыть, чтобы не подвергать опасности покупателей.

Третьей погибшей бюллетень центра называет 59-летнюю антиправительственную демонстрантку, также скончавшуюся в больнице.

Из 22 раненых в результате взрыва 11 все еще остаются в больницах, трое из них — в тяжелом состоянии, говорится в бюллетене. Евгений Беленький.

Европейский союз планирует в два раза увеличить военный контингент, который будет отправлен в Центральноафриканскую республику, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на главу дипломатии ЕС Кэтрин Эштон.

В январе Евросоюз одобрил отправку контингента в ЦАР для помощи африканским и французским военным, который планируется направить в страну к концу февраля. Глава МИД Франции Лорана Фабиуса заявлял, что контингент ЕС будет состоять из 500 человек.

Однако в пятницу Эштон во время визита в штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке привела новые данные.

"В нашем распоряжении есть больше 500 военнослужащих", — заявила Эштон, добавив, что ЕС рассматривает возможность "увеличить эту цифру вдвое".

ЦАР оказалась в очередном политическом кризисе в конце 2013 года. В начале декабря в столице (Банги) произошли столкновения между боевиками исламистской группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до 1 миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. По данным телерадиокорпорации Би-би-си, погибли более 1 тысячи человек.

Ранее в пятницу стало известно, что Франция, которая уже разместила в ЦАР 1,6 тысячи военнослужащих, планирует увеличить военное присутствие в стране на 400 человек. Кроме этого в ЦАР, согласно резолюции Совета безопасности ООН, размещены несколько тысяч африканских миротворцев.

ЭКВАТОРИАЛЬНАЯ ГВИНЕЯ ВЫДЕЛЯЕТ ДЛЯ ПОМОЩИ ИНВЕСТОРАМ $3 МЛРД

Масштабная программа развития экономики рассчитана на 3 года

Правительство Экваториальной Гвинеи учредит фонд соинвестиций объемом в 1 млрд долларов (500 млрд центральноафриканских франков) в год для поддержки иностранных инвесторов, передает корреспондент BFM.ru. При этом общий объем затрат государства в 2014 году составит 4,4 млрд долларов.

"Основание фонда соинвестиций демонстрирует нашу решимость заложить основу для диверсификации экономики, чтобы обеспечить стабильный рост и создать в стране новые рабочие места. Нам достались удивительно богатые запасы нефти, и благодаря этим средствам мы намерены возвести фундамент для нашей развивающейся страны. Сделать это мы намерены при помощи диверсификации экономики и плана индустриализации Экваториальной Гвинеи", - объяснил суть концепции министр финансов и бюджета государства Марселино Овоно Эду.

В последние годы Экваториальная Гвинея, еще в недавнем прошлом бывшая одной из беднейших стран в регионе, была практически построена заново благодаря деньгам от продажи нефти и газа. Правительство, однако, намерено отказаться от сырьевой модели развития и вложить нефтедоллары в другие секторы экономики, в первую очередь, в сельское хозяйство и образование. Власти надеются, что так Экваториальная Гвинея станет менее зависимой от кризисов в мировой экономике.

В течение ближайших 3 лет фонд соинвестиций будет поддерживать развитие ключевых секторов экономики: сельского хозяйства (250 млн долларов), животноводствп (100 млн долларов), рыболовства (100 млн долларов), нефтехимии (200 млн долларов), туризма (100 млн долларов) и финансов (100 млн долларов), а также еще 150 млн долларов пойдут на развития некоторых других сфер деятельности.

Европейским странам необходимо объединять свои военные потенциалы для усиления роли Европы в НАТО, и Германия готова участвовать в этом процессе и увеличить свой вклад в международные миссии, заявила в пятницу министр обороны ФРГ Урсула фон дер Ляйен на Мюнхенской конференции по безопасности.

Она отметила, что европейским странам нужно сосредоточиться не на решении задач на национальном уровне, а развивать общие вооруженные силы.

"Если мы, европейцы, хотим оставаться надежным субъектом политики безопасности, мы должны планировать и осуществлять наши действия совместно. Европейские государства должны быть готовы взять на себя часть трансатлантического груза и действовать эффективно и в согласии друг с другом", — сказала глава оборонного ведомства Германии.

Фон дер Ляйен напомнила о предложенной ее предшественником на посту главы минобороны ФРГ Томасом де Мезьером рамочной концепции, которая предусматривает объединение военных потенциалов разных европейских стран, в том числе для проведения учений.

"Я думаю, что это усилит потенциал и НАТО, и ЕС. Это также поможет эффективно разделить функции и задачи между США и Европой. Я хочу заверить, что Германия готова внести свой вклад — или как государство-участник, или как страна, выполняющая лидирующую роль. Мы готовы продолжить работу над этой концепцией", — заявила она.

Министр подчеркнула, что правительство ФРГ готово увеличить свое международное присутствие на различных направлениях. "Мы готовы участвовать в уничтожении остатков сирийского химического оружия. Мы хотим увеличить наш вклад в (миротворческую) операцию в Мали. И мы, если необходимо, готовы участвовать в миссии ЕС в Центральноафриканской Республике", — сообщила фон дер Ляйен. Семен Нехорошкин.

Премьер-министр Центральноафриканской республики Андре Нзапэике в понедельник сформировал новое переходное правительство, передает агентство Франс Пресс.

По данным агентства, в состав кабинета вошли 20 министров, в том числе семь женщин и один представитель христианского отряда "анти-балака".Нзапэике был назначен на должность нового премьера в минувшую субботу.

На фоне беспорядков 10 января самопровозглашенный президент Мишель Джотодия объявил об отставке. Премьер переходного правительства ЦАР Николас Тьянгайе (Nicolas Tiangaye) также ушел в отставку. Национальный переходный совет республики на специальной сессии в понедельник избрал новым президентом страны Катрин Самба-Панза — мэра столицы государства города Банги.

ЦАР погрузилась в очередной политический кризис в конце 2013 года. В начале декабря в Бангипроизошли столкновения между боевиками исламистской группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до 1 миллиона человек были вынуждены покинуть дома. По данным телерадиокорпорации Би-би-си, погибли более 1 тысячи человек.

Временное правительство Центральноафриканской республики (ЦАР) в субботу избрало Андре Нзапэике (Andre Nzapayeke) на должность нового премьер-министра страны после резкой смены власти из-за произошедшей волны насилия по стране, сообщает агентство Франс Пресс.

На фоне беспорядков 10 января самопровозглашенный президент Мишель Джотодия объявил об отставке. Премьер-министр переходного правительства ЦАР Николас Тьянгайе (Nicolas Tiangaye) также ушел в отставку. Национальный переходный совет Центральноафриканской Республики на прошедшей в понедельник специальной сессии избрал новым президентом страны Катрин Самба-Панза — мэра столицы государства города Банги.

Полномочия нового главы государства будут носить временный характер. Основной задачей новоизбранного президента станет вывод страны из политического кризиса, в котором она оказалась в конце прошлого года. В начале декабря в столице ЦАР произошли столкновения между боевиками "Селеки" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. По данным телерадиовещательной корпорации Би-би-си, погибло более тысячи человек.

ЕВРОСОЮЗ РЕШИЛ ПОМОЧЬ ФРАНЦУЗСКИМ СОЛДАТАМ В ЦАР

Концепция вмешательства одобрена, но реальное вторжение еще не началось

Евросоюз одобрил предложение направить военный контингент на помощь французским и африканским солдатам в Центральноафриканскую республику, погрузившуюся в пучину гражданской войны, сообщает ABC News со ссылкой на осведомленный источник.

По его словам, Франция, направившая ранее в указанный регион 1 600 солдат, попросила о помощи. Главы МИД 28 европейских стран одобрили концепцию, подразумевающую вмешательство в ситуацию и направление в ЦАР мультинационального военного контингента для стабилизации ситуации в столице страны и ее окрестностях. Военные должны будут выполнить поставленную перед ними задачу за 6 месяцев. Как отмечается, одобрение указанной концепции еще не значит, что реальные войска будут направлены в республику, раздираемую внутренними конфликтами.

11 января из ЦАР началась массовая эвакуация иностранцев. Данное решение было принято в связи с удручающей ситуацией, сложившейся в стране. 10 января ушел в отставку самопровозглашенный президент ЦАР Мишель Джотодия. Он отказался от этого поста, полученного путем свержения президента Франсуа Босизе в марте 2013 года, под давлением лидеров государств Африки. За время недолгого правления Джотодия ЦАР погрузилась в хаос и насилие, во многом благодаря действиям боевиков группировки "Селека" и политике репрессий.

Евросоюз. ЦАР > Армия, полиция > bfm.ru, 20 января 2014 > № 989601

В Ниамей, столицу Нигера, поступила первая партия иранских автомобилей, которая включает в себя 90 автомобилей «Прайд». Они переданы муниципалитету Ниамея для использования их в качестве городского такси. По этому случаю в столице Нигера состоялась официальная церемония, в которой приняли участие заместитель министр внутренних дел Нигера, посол Ирана в Ниамее, директор департамента стран Африки МИД Ирана, председатель городского совета Ниамея, жители столицы Нигера, представители деловых кругов, иностранные дипломаты.

Иранский автомобили «Прайд» пользуются сегодня спросом в западной и центральной Африке из-за приемлемой цены и высокого качества. До сих пор «Прайды» с успехом экспортировались в страны Центральной Азии, Северной Африки и Латинской Америки.

Предполагается, что благодаря организации качественного послепродажного обслуживания иранских автомобилей на рынке Нигера найдется достаточное количество потребителей для этой продукции и в эту страну ежегодно будут поставляться сотни «Прайдов».

Национальный переходный совет Центральноафриканской Республики на прошедшей в понедельник специальной сессии избрал новым президентом страны Катрин Самба-Панза (Catherine Samba-Panza) — мэра столицы государства города Банги, передает агентство Франс Пресс.

Полномочия нового главы государства будут носить временный характер. Основной задачей новоизбранного президента станет вывод страны из политического кризиса, в котором она оказалась в конце прошлого года. На фоне беспорядков 10 января самопровозглашенный президент Мишель Джотодия объявил об отставке.

На сессии переходного совета рассматривалось восемь кандидатов на пост главы государства. Во втором туре выборов столичная градоначальница Самба-Панза опередила сына бывшего лидера страны Десира Колингба: претенденты получили 75 и 53 голосов парламентариев соответственно.

В начале декабря в столице ЦАР произошли столкновения между боевиками "Селеки" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. По данным телерадиовещательной корпорации Би-би-си, погибло более тысячи человек.

Военная миссия стран ЕС в Центральноафриканской республике, об отправке которой министры договорились в понедельник, будет состоять из 500 человек, ее планируется направить к концу февраля, заявил глава МИД Франции Лоран Фабиус.

"Речь шла о 500 людях, сроки — к концу февраля, в основном в районе Банги и аэропорта, продолжительностью полгода", — сказал Фабиус журналистам.

Военная операция стояла на повестке дня Совета глав МИД ЕС, который проходит в понедельник в Брюсселе. С запросом к европейским коллегам направить контингент в ЦАР обратилась Франция, военнослужащие которой с ноября прошлого года проводят там миротворческую операцию. В настоящее время в ЦАР, согласно резолюции Совета Безопасности ООН, размещены 1,6 тысячи французских военнослужащих и несколько тысяч африканских миротворцев.

В начале декабря в столице ЦАР произошли столкновения между боевиками-исламистами из группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. По данным телерадиовещательной корпорации Би-би-си, погибли более тысячи человек. Владимир Добровольский.

Двадцать три человека, в том числе трое детей, по уточненным данным, стали жертвами нападения неизвестных на западе Центральноафриканской республики, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на благотворительную организацию Save the Children.

Ранее организация сообщала о десяти погибших.Неизвестные совершили нападение на колонну автотранспорта недалеко от города Буар. По данным Save the Children, жертвами нападения стали мусульмане, которые пытались покинуть страну из-за беспорядков и направлялись к границе ЦАР и Камеруна.

В начале декабря прошлого года в столице ЦАР произошли столкновения между боевиками "Селеки" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома, более тысячи человек погибли.

Кандидатуры на пост временного президента в Центральноафриканской республике выдвинули 24 человека, передает в субботу агентство Ассошиэйтед Пресс.Как сообщает агентство, Национальный переходный совет в понедельник, 20 января обсудит кандидатуры перед голосованием, по итогам которого будет избран временный президент.

Десятого января самопровозглашенный президент Мишель Джотодия сложил полномочия и впоследствии уехал в Бенин. Первый президент-мусульманин в стране с преимущественно христианским населением не сумел удержать под контролем боевиков группировки "Селека", которая привела его к власти в марте 2013 года.Согласно местному законодательству, у 135 представителей парламента две недели, чтобы решить, кто возглавит страну до проведения президентских выборов. В настоящее время временным исполняющим обязанности главы государства является Александр-Фердинанд Нгуенде (Alexandre-Ferdinand Nguendet).

В начале декабря 2013 года в столице ЦАР произошли столкновения между боевиками "Селеки" и противостоящими им повстанцами-христианами. По данным ООН, за время конфликта до миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома. По данным телерадиовещательной корпорации Би-би-си, погибли более тысячи человек.

Началась эвакуация тысяч иностранцев из ЦАР

Операцию организовала Международная организация по миграции

Из Центрально-Африканской республики (ЦАР) сегодня началась экстренная эвакуация тысяч иностранных граждан. Об этом сообщает Международная организация по миграции (МОМ).

В пятницу, 10 января ушел в отставку самопровозглашенный президент ЦАР Мишель Джотодия. Он отказался от этого поста, полученного путем свержения президента Франсуа Босизе в марте 2013 года, под давлением лидеров государств Африки. За время недолгого правления Джотодия ЦАР погрузилась в хаос и насилие: в преимущественно христианской стране боевики группировки «Селека», состоящей преимущественно из мусульман, захватили столицу ЦАР город Банги и при попустительстве президента начали репрессии населения. Жители ЦАР ответили формированием отрядов ополчения. Из-за начавшегося таким образом вооруженного конфликта сотни тысяч людей стали беженцами. Жители ЦАР встретили известие об отставке Джотодии с ликованием.

МОМ организовала воздушный мост для эвакуации застрявших в ЦАР иностранцев. Она сделала это после обращений соседних африканских стран. Первые три рейса в эти выходные вернут на родину около 800 жителей Чада. Эти люди являются частью группы из около 2 500 жителей Чада, которые находятся в транзитном лагере рядом с аэропортом Банги и живут в ужасных бытовых условиях, говорится в сообщении.

Конфликт в ЦАР сделал беженцами около 935 000 человек, из 513 000 — только в Банги. Тысячи домов были повреждены или разграблены. Многие семьи вынужденных переселенцев нашли убежище в церквях и школах, а также в аэропорту Банги. МОМ получила просьбы от Чада, Нигера, Мали, Судана и Демократической Республики Конго помочь с эвакуацией нескольких тысяч наиболее уязвимых граждан. «Несколько заинтересованных правительств, включая Мали, Сенегал, Нигер и Чад, уже организовали эвакуационные рейсы, но нужны дополнительные ресурсы, чтобы справиться со всеми мигрантами, желающими покинуть ЦАР…», — заявила директор отдела МОМ «Западная Африка» Кармела Годо.

В общей сложности более 60 000 мигрантов из соседних стран уже обратились за помощью к посольствами их стран в ЦАР. Почти 27 тысяч уже эвакуированы правительствами. В ЦАР остаются по крайней мере 33 000 людей, нуждающихся в срочной помощи, подсчитали в МОМ. Многие из этих людей могут попробовать добраться до границы ЦАР самостоятельно, но это сопряжено с большими рисками, говорится в сообщении. Если эвакуация будет быстрой и организованной, этого можно будет избежать, надеются в организации.

Первые три рейса между Банги и столицей Чада Нджаменой финансируются за счет МОМ. Организация уже обратилась с призывом выделить 17,5 млн долларов для эвакуации до 10 000 африканских мигрантов из ЦАР.

52 проекта развития общей стоимостью 13 млн. долларов выполнены в провинции Тахар с начала текущего солнечного года.Глава департамента энергетики и водоснабжения провинции инженер Мохаммад Салим Акбар пояснил, что проекты реализованы в Талукане, административном центре провинции, и уездах Намак Ааб, Дашти-Кала, Янги-Кала, Банги, Бахарак, Хваджа Гар, Рустак, Кульфган и Фархар, сообщает информационное агентство «Пажвок».

В рамках проектов в провинции построены заградительные стены, ирригационные каналы, водные резервуары, запруды и три моста через реку Талукан. Кроме того, было обеспечено орошение 56 тысяч гектаров сельхозугодий, добавил высокопоставленный чиновник.

Проекты профинансировали министерство энергетики и водоснабжения ИРА, немецкая благотворительная организация GIZ, фонд развития Ага Хана и ЕС.

Напомним, что ирригация и водоснабжение в Афганистане были существенно повреждены в ходе десятилетий войны, что продолжает негативно влиять на урожаи и продовольственную безопасность населения сельских районов.

Парламент ЦАР в полном составе вылетел в Чад для участия в саммите

Депутаты переходного парламента Центральноафриканской Республики (ЦАР) в четверг в полном составе вылетели в столицу Чада город Нджамену, чтобы принять участие в региональном саммите, где решается вопрос о преодолении кризиса в ЦАР, передает агентство Франс Пресс.

Присланный из Чада самолет забрал на борт весь депутатский корпус ЦАР, состоящий из 135 человек, сообщил представитель властей страны.

На саммите Экономического сообщества центральноафриканских государств (ECCAS) в Нджамене уже находится самопровозглашенный президент ЦАР Мишель Джотодия, однако участники встречи отказались от обсуждения ситуации в отсутствии членов Национального переходного совета — его роль в ЦАР и выполняет временный парламент. Ожидается, что на саммите могут быть приняты решения об изменении системы политических институтов ЦАР.

Мишель Джотодия, представитель мусульманского меньшинства в ЦАР, провозгласил себя президентом в марте прошлого года, несмотря на то, что ранее между властями ЦАР и представителями политической оппозиции было подписано соглашение о перемирии. Тогда боевики группировки "Селека", состоящей преимущественно из мусульман, захватили столицу ЦАР Банги. Свергнутый глава ЦАР Франсуа Бозизе был вынужден бежать из страны.

В начале декабря в столице ЦАР произошли столкновения между боевиками "Селека" и противостоящими им повстанцами-христианами. Жертвами беспорядков стали, по данным ООН, около 600 человек, еще примерно 159 тысяч были вынуждены покинуть свои дома.

Владимир Власюк: «Российский рынок будет наиболее рискованным для украинского экспорта»

В эксклюзивном интервью UGMK.INFO директор ГП «Укрпромвнешэкспертиза» Владимир Власюк рассказал о перспективах развития мировых стальных рынков и потенциале украинского экспорта в 2014 г.

Экспорт

– Расскажите об основных итогах украинского экспорта металлопродукции в 2013 г. – объемы, динамика к уровню 2012 г., изменения в товарной структуре.

– По нашим предварительным оценкам, по итогам текущего года Украина экспортирует 23,1 млн. т проката по сравнению с 22,43 млн. т в 2012 г. При этом товарная структура осталась неизменной – 46,2% приходится на полуфабрикаты, 29,3% – на плоский прокат, 24,4% – на длинный прокат.

В 2014 г. мы прогнозируем также незначительный рост экспорта – до 23,6 млн. т. Соответственно, за два года прирост экспортных поставок составит 1,2 млн. т, или почти 5% по отношению к уровню 2012 г.

– Какова географическая структура экспорта? Какие страны в настоящее время являются крупнейшими покупателями украинской стали, какова здесь динамика?

– В 2013 г. Украина увеличила поставки в Евросоюз: с 4,897 до 6,1 млн. т. Выросли поставки в Турцию – с 2,5 до 3,2 млн. т. В страны СНГ экспортировано дополнительно 360 тыс. т металлопродукции, почти на 640 тыс. т увеличились поставки в Африку, прежде всего, Северную.

Вместе с тем, большие потери понесли наши металлурги на рынке Ближнего Востока, поставки куда упали более чем на 2,1 млн. т. Экспорт в Азию, не считая Китай, сократился на 144 тыс. т.

По итогам ушедшего года в региональной структуре украинских поставок доля ЕС выросла до 26,1%, доля СНГ – до 19,5%, доля Европы (не ЕС) – до 14,9%, Африки – до 14,3%. При этом доля экспорта на Ближний Восток в общем объеме внешних отгрузок сократилась до 15,3%, Азии – до 8,4%.

– Какова динамика последнего года на ближневосточном направлении (регион MENA)?

– В 2013 г. экспорт в страны Ближнего Востока упал на 38%, прежде всего, из-за роста политической напряженности в регионе. Больше всего сократился объем поставок в Ливан (-1,6 млн. т) и Сирию (-260 тыс. т), экспорт в ОАЭ упал на 130 тыс. т.

Намного лучше ситуация с экспортом в Северную Африку, где постепенно восстанавливается экономическая активность, сильно упавшая с начала «арабской весны». В Египет мы нарастили поставки на 766 тыс. т в текущем году, в Тунис – на 90 тыс. т, в Ливию – на 44 тыс. т, Алжир – на 10 тыс. т.

– Какова ситуация с поставками в страны СНГ и Тамсоюза, в частности, в сегменте длинномерной продукции?

– В текущем году экспорт прутков в страны ТС составит около 1,3 млн. т (в 2012 г. – 958 тыс. т), в т.ч., незначительно выросли поставки в Беларусь, более значительно – в Россию, и сократился экспорт в Казахстан. Экспорт в Беларусь за 11 месяцев 2013 г. составил 143 тыс. т по сравнению с 115,3 за весь 2012 г. В Казахстан за 11 месяцев поставлено всего 7,53 тыс. т (19,36 тыс. т). В Россию за 11 месяцев 2013 г. экспортировано 1045,1 тыс. т по сравнению с 826,3 тыс. т за весь 2012 г.

В целом на рынке СНГ крупнейшими импортерами проката из Украины остаются страны ТС, прежде всего, Россия, в которую за 11 месяцев текущего года было поставлено 3,1 млн. т (+8,2% к АППГ), и Беларусь – 411,22 тыс. т (+7,8%). Поставки в Казахстан составили за этот период всего 29,1 тыс. т (+4,9%).

Из других стран СНГ важными для нашего экспорта сегодня являются Азербайджан, в который за январь-ноябрь 2013 г. отгружено 341,7 тыс. т (+12,5% к АППГ), Грузия – 121 тыс. т (+31%), Туркменистан – 81,35 тыс. т (+-21%) и Армения – 62,25 тыс. т (+4,4%).

– Видите ли Вы стабильные долгосрочные перспективы сбыта на рынке РФ, учитывая растущую конкуренцию со стороны ряда мини-заводов?

– В связи с запуском новых предприятий, ориентированных на производство длинномерного проката, можно прогнозировать последовательное вытеснение украинской продукции с российского рынка.

В целом, учитывая многочисленные политические и экономические сложности во взаимоотношениях двух стран, а главное, курс на импортозамещение в РФ, я предполагаю, что этот рынок станет наиболее рискованным для украинского экспорта.

– В случае блокирования Россией украинского метэкспорта, как это было в отдельные периоды 2013 г., какие объемы поставок могут быть утрачены? Существуют ли сегодня рынки, на которых можно компенсировать эти потери?

– В нынешнем году объем поставок металлопроката и труб в Россию составит около 3,7 млн. т, это 14,6% всего украинского экспорта. Потеря таких объемов, конечно, весьма негативно сказалась бы на отечественных метпредприятиях. Однако я не вижу пока оснований ожидать быстрого и резкого обвала экспорта в РФ.

Ввиду договоренностей о прекращении антидемпингового расследования в отношении экспорта прутков из Украины в страны ТС, сокращение украинского экспорта данного вида проката в регион маловероятно в ближайшей перспективе. В то же время, запуск новых электросталеплавильных заводов в южных регионах России будет обуславливать сокращение ниши для украинского длинномерного проката в регионе уже в ближайшие 1-2 года.

Компенсировать утраченные на рынке РФ объемы можно в том случае, если будет расти спрос на металлопродукцию в других регионах.

В частности, стабилизация ситуации на Ближнем Востоке дала бы возможность увеличить украинский экспорт в этот регион на 1 млн. т. Есть основания рассчитывать на дальнейший рост поставок в Северную и Центральную Африку. По ЕС возможности роста экспорта менее значительны. В случае подписания соглашения об ассоциации с ЕС мы смогли бы увеличить поставки на 200-300 тыс. т, опираясь на ожидаемое там восстановление экономической активности. Если соглашения не будет, хорошо будет удержать хотя бы нынешние объемы экспорта.

– Есть ли шанс увеличить поставки в страны Северной Америки, где сейчас наиболее высокие цены на прокат?

– Шансы эти невелики. Поставки в страны Северной и Южной Америки в 2013 г. продолжают падение, составляя 260 тыс. т против 479 тыс. т в 2012 году. По предварительным оценкам, экспорт из Украины в США составит всего 7,4 тыс. т, в Мексику 55,2 тыс. т.

Ввоз широкого спектра проката из Украины в США ограничен антидемпинговыми мерами, а львиная доля потребностей в полуфабрикатах закрывается в рамках внутрирегиональной торговли NAFTA (Канада-Мексика-США), плюс поставки из Бразилии.

Мировые рынки и цены на металл

– Какие макроэкономические факторы в экономике будут определять тонус мировой металлургии в 2014 г.

– В числе таких факторов выделю следующие:

- умеренное улучшение общемирового макроэкономического фона в условиях положительной динамики развивающихся рынков;

- невысокие темпы роста потребления стали в мире и выход Китая на траекторию развития, характерную для развитых экономик мира;

- минимальное снижение себестоимости проката на большинстве региональных рынков в условиях разнонаправленной динамики цен на металлургическое сырье (уголь +3-4%, руда -5%, лом -2%);

- сохранение понижающего влияния Китая на мировые цены на прокат через экспортную экспансию на рынках проката;

- отсутствие запаса прочности у меткомпаний с точки зрения рентабельности.

В настоящее время сохраняется профицит предложения стали по сравнению со спросом, таким образом, это рынок покупателя, а не продавца, и это не позволяет расти ценам на металлопродукцию.

Важным вопросом остается давление избыточных мощностей. В 2012 г. в мире при мощностях в 2,102 млрд. т было выплавлено всего 1,603 млрд. т, то есть «лишние» объемы составляют почти 500 млн. т. По оценкам McKinsey, чтобы снять напряженность на рынке, нужно вывести из эксплуатации минимум 300 млн. т избыточных мощностей, что даст возможность достичь уровней рентабельности EBITDA порядка 17%, необходимых для поддержания устойчивого роста в отрасли.

– На каких ключевых потребительских рынках ожидается рост спроса на сталь, какие регионы покажут отрицательную динамику?

– В 2014 г. на фоне ожидаемого ускорения темпов роста глобальной экономики потребление стали также продемонстрирует лучшую динамику развития по сравнению с предыдущим годом. Более высокие темпы роста, как ожидается, покажут страны Африки (8,2%), Ближнего Востока (5,9%), а также регион Центральной и Южной Америки (4%). В то же время, более медленными темпами потребление будет расти в развитых странах, обремененных долговыми проблемами и слабым внутренним спросом: в Японии (1,1%), ЕС (1,6%), а также КНР (3,5%) на фоне ожидаемого замедления темпов экономического роста. В целом, совокупное потребление стали в мире в 2014 г. вырастет на 3,1% и достигнет 1650,4 млн. т. Главный прирост будет обеспечен Китаем (+26,1 млн. т), другими азиатскими странами (+5,3 млн. т) и Северной Америкой (+4,4 млн. т).

– Каковы, на Ваш взгляд, перспективы роста цен на металлопродукцию в следующем году? Какие факторы будут определять ценовые колебания на ключевых рынках?

– Прогнозируемое увеличение потребления проката в мире в 1-м квартале 2014 г., необходимость пополнения сниженных в конце года складских запасов, более высокие экспортные предложения китайских поставщиков и ожидаемое сохранение высокого уровня спотовых цен на ЖРС в совокупности позволят производителям нарастить цены на прокат.

Кроме того, контрактные цены на руду и коксующийся уголь вырастут в 1 квартале 2014 г., что приведет к росту себестоимости.

Поддержку росту цен на прокат из СНГ в конце 2012 г. – начале 2013 г. также окажет планируемое сокращение производства в январе из-за новогодних и рождественских праздников в регионе.

Отмечу, в 2013 г. стоимость украинской металлопродукции продолжила снижаться. Так, сляб подешевел до $478/т (здесь и далее на условиях FOB Черное море) по сравнению с $519/т в 2012 г., г/к рулон - до $538/т ($564/т), заготовка - до $514/т ($560/т), арматура - до $578/т ($617/т).

Прогнозируемая ценовая динамика по основным видам метпродукции, $/т fob порты Черного моря:

Источник: УПЭ

– Насколько ожидаемый в 2014 г. рост китайского экспорта повлияет на мировую стальную торговлю?

– В КНР себестоимость выпуска металлопродукции продолжает снижаться, что создало условия для дальнейшей экспортной экспансии. В 2013 г. нетто-экспорт Китая достигнет 47,9 млн. т.

В этом году существенно выросли китайские поставки на азиатский рынок (+4,6 млн. т), Африку (+1,1 млн. т) и СНГ (+1 млн. т). В 2014 г. столь быстрого прироста экспорта из КНР, очевидно, не будет, хотя вероятно дальнейшее увеличение поставок на Ближний Восток и в Африку.

– Вероятен ли рост антидемпинга на ключевых рынках?

– В ЕС и США применение защитных мер против китайской продукции в предыдущие годы уже обусловило прекращение наращивания экспорта из Китая. Импорт из КНР в ЕС в 2013 г. сократился.

Учитывая, что наибольший прирост китайских поставок в 2012-2013 гг. зафиксирован на рынки Азии, именно здесь можно ожидать роста антидемпинга. Малайзия уже ввела антидемпинговые пошлины на катанку из КНР и ряда других стран, возможны аналогичные действия и со стороны других стран региона.

Беседовал Игорь Жигир

Украина. Россия > Металлургия, горнодобыча > ugmk.info, 25 декабря 2013 > № 976725 Владимир Власюк

Акция протеста против присутствия в Центральноафриканской республике (ЦАР) французского контингента прошла в воскресенье в столице страны городе Банги, сообщает агентство Франс Пресс.

По информации агентства, в демонстрациях приняли участие несколько тысяч сторонников расформированной ранее исламистской группировки "Селека", приведшей к власти действующего президента страны Мишеля Джотодию. Поводом для протестов послужило убийство французскими военнослужащими трех боевиков "Селеки", о котором свидетельствовали очевидцы. Представители командования Франции эту информацию не подтверждают.

По данным СМИ, акция протеста в воскресенье прошла мирно, беспорядков зафиксировано не было.

В начале декабря в столице ЦАР произошли столкновения между боевиками группировки "Селека" и противостоящими им христианскими повстанцами. Жертвами беспорядков стали, по данным ООН, около 600 человек, еще около 159 тысяч были вынуждены покинуть свои дома. Как сообщали СМИ, в ходе возобновившихся столкновений на этой неделе в Банги погибли еще около 30 человек.

На фоне обострения конфликта в ЦАР Совет Безопасности ООН принял резолюцию, согласно которой в этой стране будут размещены 1,2 тысячи французских военных и 3,6 тысячи военнослужащих африканских стран. Однако позднее президент Франции Франсуа Олланд заявил, что контингент французских войск в стране увеличится до 1,6 тысячи человек. Африканский союз намерен довести численность своего контингента до 6 тысяч человек.

Бельгия на данный момент не планирует отправлять войска в Центральноафриканскую республику (ЦАР), однако готова изучить вопрос предоставления дополнительной помощи в рамках европейских усилий, сообщил в четверг перед саммитом ЕС бельгийский премьер-министр Элио ди Рупо.

Ранее агентство Франс Пресс сообщало со ссылкой на военные источники о том, что Бельгия собирается по просьбе Франции отправить 150 военных в ЦАР для обеспечения безопасности в местных аэропортах. Во вторник, выступая перед французскими депутатами, глава МИД Франции Лоран Фабиус сообщил, что ряд европейских стран вскоре направит солдат в

Центральноафриканскую республику. После встречи Фабиус сообщил журналистам, что некоторые страны пообещали не только логистическую, но и прямую военную помощь.

"Мы решили предоставить (в распоряжение) французских войск два самолета... Мы можем изучить (возможность внести вклад в миротворческую миссию), но в рамках европейских усилий и, конечно же, не на двустороннем уровне", - сказал ди Рупо, уточнив, что на прошлой неделе бельгийское правительство одобрило отправку в ЦАР самолета Airbus A330 и военно-транспортного самолета C-130 H.

"Мы пока не обсуждали это с бельгийским правительством, это запрос Франции", - сказал премьер. По его словам, дополнительная помощь будет обсуждаться на уровне ЕС.

На прошлой неделе Совет Безопасности ООН принял резолюцию, согласно которой в ЦАР будут размещены 1,2 тысячи французских военных и 3,6 тысячи военнослужащих африканских стран. Однако позднее президент Франции Франсуа Олланд заявил, что контингент французских войск в стране увеличится до 1,6 тысячи человек, а Африканский союз намерен довести численность своего контингента до 6 тысяч. Наталья Добровольская.

ЕС выделит дополнительно 18,5 миллиона евро для экстренной помощи пострадавшим в охваченной беспорядками Центральноафриканской республике (ЦАР), говорится на сайте ЕК.

"Страна столкнулась с наихудшим гуманитарным кризисом со времен своей независимости. Количество перемещенных людей за последние дни значительно увеличилось и составило более полумиллиона человек. 230 тысяч человек стали беженцами в соседних странах. Доступ к еде и воде ограничен, и миллионы людей в ЦАР зависят от помощи извне", - говорится в заявлении еврокомиссара по международному сотрудничеству, гуманитарной помощи и кризисному реагированию Кристалины Георгиевой.

В выходные ЕС отправил в ЦАР самолет с 37 тоннами экстренной гуманитарной помощи. Также ранее ЕС выделил 50 миллионов евро MISCA - миротворческой миссии в ЦАР, возглавляемой Африканским союзом.

В этом году помощь ЕС ЦАР составила 39 миллионов евро. Как сообщается в заявлении, 8,5 миллиона евро будут выделены до конца года, еще 10 миллионов будут предоставлены с 1 января 2014 года. Средства пойдут на обеспечение нуждающихся едой, водой, средствами гигиены и другими жизненно необходимыми вещами.

На прошлой неделе Совет Безопасности ООН принял резолюцию, согласно которой в ЦАР будут размещены 1,2 тысячи французских и 3,6 тысячи военнослужащих африканских стран. Однако позднее президент Франции Франсуа Олланд заявил, что контингент французских войск в стране увеличится до 1,6 тысячи человек, а Африканский союз намерен довести численность своего контингента до шести тысяч человек.

В январе нынешнего года власти ЦАР и политическая оппозиция подписали перемирие. Однако уже в марте боевики группировки "Селека" захватили столицу страны. Свергнутый глава республики Франсуа Бозизе был вынужден бежать из страны, а лидер повстанцев Мишель Джотодия провозгласил себя президентом. С тех пор в стране не прекращаются вооруженные столкновения сторонников и противников новой власти. Наталья Добровольская.

Президент Центральноафриканской Республики Мишель Джотодия отправил в отставку трех членов кабинета министров страны, в том числе министра финансов и бюджетной политики Кристофа Бремеду (Christophe Bremaidou), передает в воскресенье агентство Франс Пресс.

Согласно президентским указам, копии которых оказались в распоряжении агентства, глава министерства государственной безопасности ЦАР Жошуа Бинуа (Josue Binoua) и министр по делам животноводства Жозеф Бендунга (Joseph Bendounga) также были сняты со своих постов. Кроме того, президент ЦАР уволил руководителя казначейства страны Николя Жоффруа Гурна-Дуата (Nicolas Geoffroy Gourna-Douath). "Все движения (средств) по различным счетам казначейства приостановлены до дальнейшего уведомления", - говорится в указе Джотодии. О причине отставки министров не сообщается.

Мишель Джотодия, представитель мусульманского меньшинства в ЦАР, провозгласил себя президентом в марте этого года, несмотря на то, что в январе между властями ЦАР и представителями политической оппозиции было подписано соглашение о перемирии. Тогда боевики группировки "Селека", состоящей преимущественно из мусульман, захватили столицу ЦАР Банги. Свергнутый глава ЦАР Франсуа Бозизе был вынужден бежать из страны. С тех пор в государстве не прекращаются вооруженные столкновения сторонников и противников новой власти. На прошлой неделе в столкновениях между мусульманами и христианами, которых, в частности, представляют боевики отрядов самообороны Анти-Балака, погибли более 600 человек.

В интервью французской радиостанции RFI в субботу Джотодия заявил, что готов к переговорам с христианскими военизированными группировками. В частности, он выразил готовность обсудить вопросы амнистии боевиков и предоставления соответствующим группировкам места в переходном правительстве. Он также подчеркнул, что представители христианских группировок не являются врагами для боевиков "Селека".

Действия французского военного контингента в Центральноафриканской Республике (ЦАР) являются ответом на просьбы "африканских партнеров", а не попыткой установить "жандармерию в Африке", заявил во вторник премьер-министр Франции Жан-Марк Эйро.

Французские военнослужащие в понедельник начали кампанию по разоружению повстанцев в столице ЦАР - городе Банги, где на прошлой неделе почти 400 человек погибли в ходе столкновений между боевиками группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами. Ранее сообщалось, что во вторник в ЦАР отправится президент Франции Франсуа Олланд. По данным агентства Рейтер, во время войсковой операции в республике уже погибли двое французских военнослужащих.

"Времена "Франко-Африки" уже прошли. Франция отвечает на просьбу своих африканских партнеров и сталкивается с необходимостью прекратить убийства", - цитирует агентство Франс Пресс заявление французского премьера.

В январе нынешнего года между властями ЦАР и представителями политической оппозиции было подписано соглашение о перемирии.

Однако уже в марте боевики группировки "Селека" захватили столицу. Свергнутый глава республики Франсуа Бозизе был вынужден бежать из страны, а лидер повстанцев Мишель Джотодия провозгласил себя президентом. С тех пор в государстве не прекращаются вооруженные столкновения сторонников и противников новой власти.

На прошлой неделе Совет Безопасности ООН принял резолюцию, согласно которой в ЦАР будут размещены 1,2 тысячи французских и 3,6 тысячи военнослужащих африканских стран. Однако позднее президент Франции заявил, что контингент французских войск в стране увеличится до 1,6 тысячи человек. Виктория Иванова.

Почти 400 человек стали жертвами начавшихся в четверг столкновений между боевиками группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами в столице Центральноафриканской республики городе Банги, передает в субботу агентство Рейтер со ссылкой на местное отделение Международного комитета Красного креста (МККК).

В ночь на субботу представитель МККК заявил, что число жертв столкновений может превысить 300 человек. Волонтеры организации к тому времени обнаружили тела более 280 погибших, но вынуждены были прекратить работу из-за наступления темноты. Поиски возобновились в субботу, были найдены еще свыше сотни тел.

В январе нынешнего года власти ЦАР и политическая оппозиция подписали перемирие. Однако уже в марте боевики группировки "Селека" захватили столицу страны. Свергнутый глава республики Франсуа Бозизе был вынужден бежать из страны, а лидер повстанцев Мишель Джотодия провозгласил себя президентом. С тех пор в стране не прекращаются вооруженные столкновения сторонников и противников новой власти.

Принятая в четверг резолюция Совета безопасности ООН санкционирует проведение в ЦАР совместной африканско-французской военной операции. По данным Би-Би-Си, французский контингент в ЦАР насчитывает уже 1200 военных.

Число жертв столкновений между боевиками группировки "Селека" и противостоящими им повстанцами в столице Центральноафриканской республики, городе Банги, за последние два дня превысило 280 человек, сообщает в пятницу агентство Рейтер со ссылкой на представителей Международного комитета Красного креста (МККК).

Ранее сообщалось, что в пятницу жертвами боев стали 39 человек, а в четверг - более 100 человек.

По словам главы МККК в ЦАР Антуана Мбао Бого (Antoine Mbao Bogo), в пятницу сотрудники этой международной организации собрали с улиц Банги тела 281 человека и были вынуждены прекратить работу с наступлением темноты. Продолжить сбор тел погибших МККК планирует в субботу утром.

"Завтра будет чудовищный день. Мы собираемся работать завтра, и я думаю, нам придется работать и на четвертый день", - приводит агентство слова Бого.

В январе власти ЦАР и политическая оппозиция подписали перемирие. Однако уже в марте боевики группировки "Селека" захватили столицу страны. Свергнутый глава ЦАР Франсуа Бозизе был вынужден бежать из страны, а лидер повстанцев Мишель Джотодия провозгласил себя президентом. С тех пор в стране не прекращаются вооруженные столкновения сторонников и противников новой власти.

Принятая в четверг резолюция Совета безопасности ООН санкционирует проведение в ЦАР совместной африканско-французской военной операции. Французское командование уже приняло решение перебросить в столицу ЦАР для обеспечения безопасности около 250 военнослужащих.

Президент Франции Франсуа Олланд во время выступления на франко-африканском саммите в Париже заявил о готовности своей страны обучать до 20 тысяч военнослужащих африканских стран ежегодно, передает агентство Франс Пресс.

Президент при этом добавил, что странам континента следует стараться делать больше для обеспечения собственной безопасности.

Заявление Олланда появилось на фоне обострения ситуация в Центрально-Африканской Республике, где в результате столкновений между боевиками группировки "Селека" и сторонниками экс-главы страны Франсуа Бозизе на этой неделе погибли более сотни человек.. В четверг французское командование приняло решение перебросить в целях обеспечения безопасности около 250 военнослужащих в столицу страны город Банги.

В четверг французские военнослужащие вступили в столкновение с боевиками в ЦАР. Повстанцы на пикапе сделали несколько выстрелов в сторону французских военных вблизи аэропорта Банги.

Автомобиль и находившиеся в нем люди были уничтожены ответным огнем французских миротворцев.

Самопровозглашенный президент Центральноафриканской республики (ЦАР) Мишель Джотодия в пятницу объявил о намерении в ближайшее время ввести комендантский час в столице страны в связи с участившимися в городе случаями вооруженных нападений, сообщает агентство Франс Пресс.

"Я намерен незамедлительно принять декрет о введении комендантского часа (в столице страны городе Банги) с 22:00 до 6:00", - цитирует агентство заявление Джотодии. Ранее в октябре власти отменили комендантский час в столице, отмечает агентство.

В габонской столице Либревиле 11 января между властями ЦАР и представителями политической оппозиции, в том числе коалиции вооруженных группировок "Селека" было подписано соглашение о перемирии. Однако в марте боевики этой группировки захватили столицу ЦАР Банги. Лидер повстанцев Мишель Джотодия провозгласил себя президентом, в то время как свергнутый глава ЦАР Франсуа Бозизе был вынужден бежать из страны. С тех пор в стране не прекращаются столкновения сторонников и противников новой власти, которые уже унесли жизни нескольких десятков человек.

Правительства ряда африканских стран, представители лесопромышленных компаний и общественных организаций достигли договоренности о совместной борьбе с незаконной добычей и торговлей древесиной в бассейне реки Конго, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении пресс-службы Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (Food and Agriculture Organization, FAO).

Соглашения были достигнуты на международной встрече по деревообрабатывающей промышленности, состоявшейся в столице Конго Браззавиле. Так называемую «Декларацию Браззавиль» подписали представители Республики Конго, Камеруна, Центральноафриканской Республики, Демократической Республики Конго, Кот-д'Ивуара и Габона.

В бассейне реки Конго находится второй по величине ареал распространения тропических лесов в мире, его площадь исчисляется 300 млн га. Одновременно это один из крупнейших источников нелегально заготовленной древесины, стоимость которой оценивается в $10 млрд в год. С 2000 по 2010 г. в бассейне реки Конго ежегодно уничтожалось до 700 тыс. га тропического леса.

Соглашение между шестью африканскими государствами предполагает осуществление комплекса защитных мер, а также более рациональное и прозрачное управление лесной отраслью.

Подписание декларации стало возможным после международных консультаций и дискуссий, которые продолжались на протяжении нескольких лет на уровне правительств, общественных организаций и деловых кругов.

Российская государственность. Монархия и республика

Александр Кустарев

Российская государственность от Петра до Путина есть эклектика монархии и республики. Независимо от того, как она себя понимала, именовала и семиотически оркестровала.

Напоминание о том, что Октябрьская республика (известная под этикеткой «советская власть») имела сильный «монархический акцент», вероятно, не вызовет особого удивления. Такая молва на ее счет шла всегда. Ее определяет как прямое продолжение царизма так называемый «тезис непрерывности» (continuity thesis); хотя не канонический, но вполне респектабельный вариант историографии СССР и большевизма. Столь же тривиально и указание на сходство нынешней российской государственности с двумя ее предшественниками все по той же «монархической» линии. Но вот суждение, что у петербургской монархии был «республиканский акцент», многих может попросту скандализировать как абсурдное.

Но не будем его отвергать с порога. И будем помнить, что любое сопоставление должно давать какие-то познавательные результаты, независимо от того, какой гипотезой оно мотивировано. Чтобы проверить его, назовем позиции, по которым монархия и республика традиционно-конвенционально противопоставляются друг другу.

В образцовой монархии (Dominium regale)[1] властвующий субъект ничем не ограничен в своих действиях, не выбирается, не сменяем при жизни и беспартиен. В республике (Dominium politicum) – все наоборот[2].

В античные времена, когда организация общества мыслилась как polis или res publica, свойства монархии воспринимались как нежелательное отклонение от нормы. В Европе, вплоть до Французской революции, претендовавшей на возрождение античной традиции, все было прямо наоборот. Затем две традиции сосуществовали как нормативные конкуренты. После чего статус нормы получила опять республика.

Реальные государства, называвшие себя монархиями или республиками, однако, редко и, как правило, недолго оставались близки к этим образцам. Обычно они представляли собой эклектику. Эклектика же возникает двумя путями.

Согласно первому, общность по ходу своего существования меняет монархический режим на республиканский и обратно. Тогда в каждом последующем состоянии могут сохраняться и чаще всего сохраняются пережитки предыдущего: их адаптируют к новому порядку, но и они его форматируют.

Согласно второму – элементы противоположного режима зарождаются и вызревают имманентным образом в недрах режима доминирующего.

Если монархия не наследственна по принципу примогенитуры или династия прерывается, то республиканством чревата процедура выбора преемника (дезигнация).

Процедура дезигнации преемника поначалу, как говорит Вебер, не имеет ничего общего с выборами. Когда новый монократ назначается квалифицированной инстанцией, то ее задача в том, чтобы обнаружить единственного правильного обладателя харизмы, а не выбрать голосованием одного из нескольких претендентов.

«Харизматический принцип легитимности по первоначальному смыслу толкуется в авторитарном духе. […Но] он может быть переосмыслен в антиавторитарном духе. Потому что признание [Geltung] настоящего харизматического авторитета покоится на “подтвержденности” харизматических качеств верховного властителя в глазах подвластных, которые в силу этого считают его легитимным и готовы ему подчиняться. Но при возрастающей рационализации союзообразующих связей быстро обнаруживается, что это признание из следствия легитимности превращается в ее основание (демократическая легитимность). Дезигнация [преемника], коль скоро она есть штаб управления, оказывается преобразованной в “предвыборы”, а объявление [преемника] предшественником – в “предложение”, и, наконец, признание всей общины – в “выборы”»[3] .

Если же монархия строго наследственна и династию удается продлевать снова и снова, элиминируя процедуру дезигнации, то республиканство проникает в монархию через коллегиальность правления.

Коллегиальность, если она не уходит корнями в глубокую традицию, возникает из необходимости рационализировать и «оздоровить» власть. В христианской Европе поначалу считалось, что для этого достаточно божественного и естественного права с его нормативом «справедливости» и что проблема только в том, чтобы государь был должным образом воспитан.

Но коль скоро этого оказывается недостаточно, то вырабатываются разные режимы «смягчения» единовластия.

Либо (1) в их основе лежит компромисс между разными агентурами власти, неспособными окончательно одолеть друг друга в ходе рутинизации харизмы. Вебер называет этот вариант «кассационная коллегиальность» (Kassations-Kollegialität) и характеризует, в частности, как равновесие монократов[4] .

Либо (2) они оформляются по ходу регулярных консультаций с экспертами и гонорариями в целях более благоразумно-благонравного управления и принятия стратегических решений. Вебер называет это «делопроизводственной (технической) коллегиальностью» (Leistungs (technische)-Kollegialität)[5] .

Трансформация дезигнации в выборы и рационализация принятия решений происходят в условиях длительного стабильного существования единогосподской общности (Herrschaftsverband Вебера), подрывая такие свойства монархии, как наследственность и самовластие.

А вот перерывы стабильности, то есть реформы, хотя и благоприятны для самовластия, опасны для наследственности и решительно подрывают такое свойство монархии, как несменяемость власти.

Дело в том, что реформы нуждаются в адекватных исполнителях. Считается, что реформу («Реформу») не могут осуществить те, кто будет ее жертвами. Стало быть, истеблишмент системы для ее реформирования должен быть заменен в ходе новой манифестации харизмы. Если же этого не произошло, то, значит, либо не было реформы, либо ее истеблишмент переродился, поскольку новая харизма есть новая власть, даже если ее агентура осталась той же самой персонально[6] .

Помимо спонтанного, неравномерного и не всегда легко распознаваемого процесса редуцирования чистой монархии (по всем трем, двум или по одному свойству), есть еще и сознательное проектное стремление к синтетической государственности.

На протяжении долгого времени этот идеал подразумевался в проектах государственности под этикеткой «монархии» как антипода «деспотии» или «тирании»[7] . Затем, вспомнив нормативную политологию Аристотеля, стали определять как идеал (с XVI века) смешанный строй. Первым в этой линии был как будто бы Джон Фортескью (Fortescue). А ее хрестоматийная формулировка принадлежит одному из основателей главной республики Нового времени: «Американцы готовы не к республике, а к аристо-демократической монархии» (Джон Адамс). В XIX веке это комбинирование становится попросту навязчивой идеей государственно-правовой мысли.

Напомним теперь в двух словах, как эклектика монархического и республиканского начал выглядела в параллельных России случаях, а затем вернемся к российскому случаю.

В Великобритании, пожалуй, монархо-республиканская эклектика была самой длительной и запутанной. Она стала складываться раньше, чем где бы то ни было в Европе в ходе борьбы короны и парламента за власть. Ее самый ранний вариант ассоциируется со знаменитым документом Magna Carta. Английскую государственность сплошь и рядом называли и называют «республикой defacto» – причем как современники, так и более поздние интерпретаторы. И не только ту, которая возникла после ликвидации монархии в XVII веке. Вот для примера одно из описаний английской монархии:

«Елизаветинская Англия была республикой, оказавшейся также и монархией. [...] Своего рода республикой, то есть государством, располагавшим определенной мерой самоуправления, но с конституцией, допускавшей наследственное единовластие»[8] .

Затем на смену полукатолической (англиканской) монархии пришла пуританская республика президентского (в нынешних терминах) рода. Она быстро обнаружила поползновение трансформироваться в новую династию, что тут же было пресечено. Вместо этого произошла врéменная династическая реставрация и, наконец, еще одна смена династии. К началу модерна английская конституционная практика смогла сбалансировать два источника власти в системе «король-в-парламенте» (что близко к «кассационной коллегиальности» Вебера) и в дальнейшем привела к удалению монарха на периферию системы господства при полном сохранении символической стилизации государственности «под монархию».

Казалось бы, перед нами полное торжество республики, несмотря на весь затянувшийся монархический китч-спектакль. В этой схеме парламент выглядит как агентура республиканства. Но дело сложней. В сущности, парламент превратился в коллегиального полумонарха-полупрезидента (что отмечали еще немецкие государствоведы в XIX веке). В ХХ веке после еще одного этапа редуцирования короны в поведении премьер-министров появились заметные признаки президентского (сиречь монархического) стиля: это было у Черчилля, потом у Маргарет Тэтчер, а затем и Тони Блэра. Эта тенденция подверглась весьма раздраженной критике, но главным образом постольку, поскольку ей, как считалось, сопутствовала стерилизация парламента, которому, по умолчанию, на самом деле и принадлежала роль «президента».

В Германии еще в эпоху «первого рейха» («Священная Римская империя германской нации») долго сохранялась выборная монархия. Сильная же наследственно-монархическая власть в раннем модерне укреплялась в «княжениях» (ленно-феодального происхождения), или, как их называет Вольфганг Райнхард, Territorien[9] . В ходе возвышения Пруссии и в эпоху «второго рейха» совместить два начала пытались в основном в рамках теории государства и права, создав интеллектуально очень внушительный проект «конституционной монархии». Этот термин просто и изящно избавляет нас от использования таких оксюморонов, как «республиканская монархия» или «монархическая республика», но в сущности подразумевает именно это. В рамках этой крипто-республики на основе оговорочно-оборонительного и чисто идеологического[10] , а не конструктивно-правового «монархического принципа» оказывается трудно определить ситуативные уклонения в ту или иную сторону, как и реальный статус монарха. Есть мнение, например, что при Вильгельме I и Бисмарке была лишь фикция «монархического принципа», а Вильгельм II сделал этот «принцип» буквальным, расширив сферу своей ответственности вплоть до неоабсолютизма[11] .

В этом цикле на смену режиму Вильгельма II пришла Веймарская республика, президента которой в прессе называли Ersatzkaiser, а ее, в свою очередь, устранила самая, пожалуй, токсичная вспышка оперативного монократизма в истории Нового времени. Ни одна монархия не доводила монократию до такого абсурда, как Германия Гитлера.

Современные европейские государства у своих истоков были монархиями. Вплоть до самого конца Средневековья монархия как формат организованной коллективности разумелась сама собой. И, стало быть, модернизация власти происходила только как модернизация монархий (vollzog sich monarchisch)[12] , но во всех конкретных случаях была, так сказать, «порчена» республиканством.

Американские государства, обретая независимость, лишались монарха и были обречены таким образом, наоборот, на изначальное республиканство, но их истеблишмент отнюдь не чувствовал себя в этой ситуации комфортабельно и либо склонялся к формальному воспроизводству собственной монархии, либо закладывал в свою новую государственность свойства монархии. Авторитет монархического дискурса оставался, таким образом, в силе и здесь.

Ни Франклин, ни Вашингтон, ни Джон Адамс, ни Джефферсон, ни Джей никогда не выражали предпочтения республике. В XVIII веке многие наблюдатели указывали на то, что Америка – завуалированная монархия, и такой взгляд на американскую государственность затем стал привычным и магистральным. Его придерживались и автор канонической в XIX веке истории США Джордж Банкрофт, и другие авторитетные ученые[13] . И это неудивительно. Глава государства в США одновременно и глава исполнительной власти, которую он нередко использовал так, как считается свойственным только монарху; поэтому политические полемисты, позиционировавшие себя как республиканцы, давали подозрительным в их глазах президентам кличку «king» – кинг Джордж (Вашингтон), кинг Эндрю (Джексон), кинг Абрахам (Линкольн).

Очень показателен опыт Латинской Америки. Боливару предлагали корону, но он отказался. Президентство было паллиативом, общество к республиканству не было готово ни структурно, ни ментально и оказалось в непрерывной цепи харизматических циклов. Конституции, скроенные по образцу конституции САСШ, в условиях иной политической культуры не отменялись, но и не мешали монократии, которую благонамеренные монархисты не согласились бы, впрочем, считать «монархией», а осудили бы как ее извращение – «тиранию» или «деспотию».

Впрочем, самые важные страны Латинской Америки – Мексика и Бразилия – знали и чередование формальной монархии и республики.

В 1822 году, в самом начале независимого существования Мексики, ее первый глава Аугустин Итурбиде был провозглашен императором. Затем Мексика очень быстро вернулась к формальной республике, но президентство продолжало оставаться чревато монархией. Поэтому повторное возвращение формальной монархии в лице Максимилиана Габсбурга не было таким уж надуманным и обреченным, как это до сих пор кажется в силу очень пристрастной националистической мексиканской историографии (с ее культом Бенито Хуареса) и всеобщей закоренелой антипатии к Луи-Наполеону, втянувшему Максимилиана в этот эксперимент (авантюру).

Бразилии монархия досталась в наследство от Португальской империи, поскольку свергнутая в Лиссабоне династия окопалась в Рио. Последующая ликвидация монархии не привела к торжеству республиканства; президенты долго оставались суверенами монократического типа.

В XIX–ХХ веках фактура эклектической государственности обогатилась целым рядом пожизненных президентств, наследственных президентств и премьерств. В эту схему укладываются такие граничащие с травестией варианты, как император Гаити Дессалин (начало XIX века), император Центральноафриканской (в силу этого титула) «империи» Бокасса (конец ХХ века), наконец, три поколения глав КНДР. Еще один вариант: жены, наследующие покойным мужьям как президенты в Шри-Ланке, Филиппинах, Аргентине; три поколения семьи Неру-Ганди в Индии – вплоть до двух Бушей в США... Почти во всех арабских странах тенденция к наследованию сыновьями президентских постов была прервана «арабской весной»», но, пока совершенно не ясно, каковы будут дальнейшие последствия этого «срыва». («Третий рейх» Гитлера и СССР Сталина, обозначавшиеся одно время общей этикеткой «тоталитаризм», были, если угодно, воплощением полного синкретизма двух начал, то есть уже попросту ни монархией, ни республикой вообще.)

Наконец, опыт Франции. Его самая яркая особенность – неоднократное чередование монархии и республики. Кризисы государственности сотрясали французское общество от крушения классической абсолютной монархии в 1789 году до крушения Третьей империи (1871). За это время во Франции сменились, помимо трех империй (династий) и четырех республик, около 20 Конституций.

Республиканско-монархическая эклектика была намечена уже якобинской диктатурой как своего рода коллективной, или коллегиальной («обсудительной» (Beratung) у Вебера), монократией[14] , но окончательно утвердилась во французской государственности, когда для Бонапарта был выбран титул «императора». Этот выбор был сделан вполне сознательно, чтобы избежать намека на реставрацию режима, где верховный единовластитель именовался «королем». Этой одиозной семиотики хотели избежать не потому, что она выдавала истинное положение дел, а потому, что она, наоборот, могла создать иллюзию, будто имеет место реставрация. На самом деле создавалось нечто новое, как бы оно ни походило по некоторым признакам на нечто старое.

Французская государственность, так сказать, «родилась дважды» и рутинизировалась из двух исходных точек или, как маятник, уклонялась в обе стороны с тем, чтобы в конце концов обрести форму государственности, представляющую собой даже не разложимую на отдельные элементы механическую комбинацию, а синтез, если не синкретизм, монархического и республиканского идеалов. Этот синкретизм был воплощен в теории и практике бонапартизма, принявшего в конце концов вид голлистской Конституции[15] .

После этого очень краткого обзорного этюда, а в сущности, не более чем реминисценции необозримой литературы по этой теме обратимся к опыту российской государственности эпохи модерна. Как она выглядит в этом контексте?

Основатель петербургской династии Петр I ввел в практику «наследование по завещанию». Это была точка бифуркации, потому что из нее можно было двигаться как в сторону монархии, так и в сторону республики. Это было бы шагом в сторону республики, если бы перед этим в России придерживались принципа примогенитуры. Но это было не так. После Ивана Грозного и Смуты в России выборность монарха была почти нормой – как это было в Польше или в скандинавских странах до XVI века, как это было в Венгрии и Чехии (Богемии) или, что еще интереснее, как в «Священной Римской империи германской нации». По наследству трон перешел только к Алексею Михайловичу.

Поэтому превращение действующего властителя (Петра) в монопольного номинатора своего преемника было скорее шагом в сторону монархии. Как и предоставление Бонапарту права назначать преемника.

Затем, однако, наметился поворот обратно в сторону республиканства. Поскольку право дезигнации в силу обстоятельств (Петр не успел назначить преемника) от властителя перешло к (самозванной) коллегии дезигнаторов.

Так или иначе в XVIII веке, вплоть до 1789 года, Россия фактически оставалась ближе к республиканству, чем Франция. Но принцип примогенитуры, установленный Павлом I, этот вариант трансформации монархии к республике блокировал. С этого момента разница между российским и французским хронотопами бросается в глаза. Во Франции бонапартистская династия не закрепилась. В России династия закрепилась, и трон в Петербурге оставался неколебим[16] .

Но в тени трона наблюдалось-таки движение в сторону республиканства, пусть и латентного. Так можно подозревать в республиканстве Екатерину II. По ее словам, «mon ame a toujours été singulièrement républicaine». Принято обвинять ее в грубом лицемерии. Но эти обвинения, может быть, не столь основательны и объясняются тем, что к ней прилагают критерии ХХ века[17] . Крайне показательно, что среди ее поклонников был один из главных деятелей латиноамериканства Франсиско де Миранда. Республиканство Александра I прекрасно известно.

Декабристы чуть было не установили формально республиканский порядок. Если бы это удалось, то скорее всего Россия пережила бы несколько колебательных движений по образцу Франции или Латинской Америки (Мексики). Но этого не произошло.

Тем не менее за фасадом образцово-показательной монократии (единовластия) скрывалась гораздо более сложная действительность. Нарастала бюрократизация монархии. Это усиленно подчеркивается в историографии петербургской монархии, но при этом, кажется, недооценивается роль высшего административного аппарата как агентуры коллегиальности. Конечно, бюрократия, в отличие от сословной знати (в Европе вообще и в России в частности), никогда не вступала с монархом в конфликт, предъявляя собственные права на власть. Но наличие открытой институционализированной оппозиции не есть обязательный признак коллегиальности правления. Может быть, даже наоборот. Отношения бюрократического штаба правления с царем не были односторонними. Существовала сложная процедура соучастия, и она отнюдь не была альтернативой республиканству, а, наоборот, могла развиваться дальше в нечто такое, что вполне отвечает нынешним представлениям о «делиберативной демократии».

«То, что у монарха была целая консультативная сеть, включавшая в разной мере формализованные агентуры, у которых в свою очередь были такие же консультативные сети, очевидным образом указывает на тенденцию к расширению политически функционального ядра государственной общности [the scope of the political nation] и возникновение чего-то вроде публичной сферы (по Хабермасу), которая не нуждается в кофейнях, чтобы действовать как политическое сообщество, будем ли мы называть его монархической республикой или нет»[18] .

Коллинсон ссылается на работу Натали Мирс, а она в свою очередь делает следующее заключение:

«Елизаветинское консультирование не было оформлено конституционно и не было оформлено в институт советников [conciliar]… оно было неформальным и постоянно подвергалось изменениям»[19] .

Это сказано об английской монархии (Елизаветы I), но речь здесь идет не о сословном парламенте как агентуре республиканства, а о структуре, возникшей на субстрате придворного коммуникативного пространства. Можно ли сказать то же самое о петербургской монархии и с какими оговорками, пока не понятно, но этот тезис вполне заслуживает проверки.

Но, как бы ни обстояло дело с коллегиальностью правления в российской государственности, гораздо больше ее сближает с республикой сменность партийной власти. Это свойство монархия приобретает не в силу своей имманентной эволюции, а просто оказавшись в политическом пространстве с постоянно меняющимися общественными отношениями. Власть, вынужденная адаптироваться к этой динамике, ускоряя ее, замедляя, начиная или останавливая, поддерживая или меняя ее траектории, становится участником политической жизни и теряет свой надполитический (надпартийный) статус.

Партийность и сменяемость власти в петербургской государственности сильно замаскированы механизмом организации власти в «придворном сообществе» (Норберт Элиас) и оперативной неэффективностью передачи наследственной и пожизненной позиции главы государства, но они несомненны, как бы ни было ограничено политическое пространство, где происходила эта ротация.

Начиная с Павла I у власти оказываются разные клики, управляющие монархом или, наоборот, управляемые монархом, но так или иначе действующие с ним в согласии. И эти клики не были беспринципными захватчиками власти как ресурса личного обогащения. Это были партийные группировки. Действовал принцип «новый курс – новая власть».

Перемены курса, между прочим, можно считать еще одним указанием на фактическую коллегиальность монархической власти в Петербурге. Но в нашем контексте интереснее и показательнее сменность партийной власти сама по себе.

Поскольку трон был неколебим, династия оставалась на месте, а главой правительства всегда был царь, то это означало фактическую партийность царя, что в сущности превращало царя в главу сильной исполнительной власти и лидера нации по типу французских и даже американских (!) президентов. Даже смена царей в Петербурге имела немало общего со сменой президентов в Латинской Америке. Это сходство подчеркивается, между прочим, тем обстоятельством, что, несмотря на примогенитуру и пожизненность царствования по закону, только Александр II и Николай II оказались на троне в согласии с протоколом. Интересно, что именно они и сделали самые радикальные шаги в сторону республиканизации российской государственности.

В ХХ веке в результате расширения избирательного права изменилась потенциальная агентура республиканства и усилился импульс к «антиавторитарному переосмыслению харизмы». Петербургская монархия, учредив Думу-парламент, создает параллельную структуру коллегиальности. Причем противовесной («кассационной», по Веберу), а не консультативной («технической», по Веберу) коллегиальности. У власти (у «дверей» власти, в «коридорах власти») оказываются две (помимо самого царя) агентуры коллегиальности. Последовавший за этим затяжной кризис можно интерпретировать не только (а может быть, даже и не столько) как конфликт одной из них или обеих с царизмом, но как конфликт между ними. Парламент как агентура коллегиальности в этом конфликте проиграл. Выиграла другая агентура коллегиальности.

Сначала (в период первой революции) это были революционные советы (Вебер называет их – что информативно – Kollegien[20] ) народных депутатов. Затем за их спиной появляется харизматическая группа в виде «партии нового типа» (то есть профессиональной революционной организации), быстро выделяющая из своей среды «политбюро». Затем она сливается, хотя и не совсем безупречным образом, с экспертной бюрократией, а затем появляется сильный лидер, без которого аппарат не может работать, и советская политическая система приобретает сильные монархические элементы на этот раз в конституциональной рамке республиканства, то есть вновь восстанавливается эклектика республиканства и монархизма.

Этого круговорота следовало ожидать в согласии с законом циркуляции элит (Вильфредо Парето), но отсылка к этому эмпирическому обобщению не дает никаких указаний на содержательную сторону происшедшего. Консервативное объяснение свелось бы к указанию на природу человека. Технократическое – к указанию на медленность и нерешительность коллегиального правления. Политологическое – к необходимости ответственного харизматического лидера во главе административного аппарата. Ситуативное объяснение дает Вебер, считавший, что коллегиальность октябрьского режима была нарушена военной диктатурой, поддержанной крестьянством[21] .

Правление Сталина между 1930-м (1938-м) и 1953 годом, пожалуй, было самым чистым вариантом монократии во всей русской истории. Не случайно, что сама сталинская клика питала такие сильные чувства к Ивану Грозному и Петру I. Эту исключительную типологическую чистоту ей обеспечила военная победа, подарившая Сталину харизму истинного «мага», рядом с которой все остальные манифестации харизмы выглядели бледными заменителями.

Если мы согласимся с тем, что петербургская государственность, именующая себя «монархией», была на самом деле эклектикой монархического и республиканского принципов, то преемственность старого и нового режимов в России состоит в том, что после цезуры 1917 года восстановилась, или даже просто осталась неустраненной, та же самая эклектика.

Конечно, сама эта эклектика могла при этом метаморфироваться. Мы видели выше, как на самом деле разнообразны варианты этой эклектики, сопоставляя ее разные хронотопы. Очевидно также, что нигде, кроме, может быть, США (благодаря почти магическому качеству их Конституции), она не оставалась неизменной. Так же должно было обстоять дело и в российском случае. Должно было бы. Но что было на самом деле? Никакая теория на этот вопрос не ответит, и выясняется это чисто эмпирически. Тезис о непрерывной монархо-республиканской эклектике российской государственности может обеспечить работой массы дипломантов и диссертантов на несколько поколений вперед, потому что провоцирует и допускает полную перетасовку всей известной исторической фактуры и поиски новой, которая, несомненно, будет обнаружена. Мое знание перипетий российской истории совершенно недостаточно для того, чтобы делать на этот счет поспешный диагноз. Я ограничусь здесь только парой интуитивных и очень общих констатаций, не углубляясь в их обсуждение, чреватое, разумеется, дискуссионной казуистикой и непредсказуемыми фактурными уточнениями.

Власть после упразднения династии (монархии) из наследственной стала назначаемой с расширением права дезигнации до всего «народа». Но харизма власти не была переосмыслена в антиавторитарном духе. Электорат утверждал единственно правильную власть.

Мера отклонения от коллегиальности в единовластие, как и при старом режиме, менялась с разной амплитудой. Режим сменности власти при монархии и обеих республиках остается тем же самым. Власть меняется, но не регулярно с новыми выборами, а ситуативно для проведения реформ, то есть в результате партийных переворотов. Коллегиальность при этом оставалась технической, а не кассационной, если пользоваться типологией Вебера.

Суммируя эти констатации, можно сказать, что после революции специфическая эклектика российской государственности не метаморфировалась.

Разумеется, это категорическое заключение подлежит проверке, оно может быть уточнено при детализации (особенно механизмов коллегиальности), исправлено, а то и забраковано как попросту неверное. Но цель этой заметки была не в том, чтобы сделать это категорическое заключение, а в том, чтобы нащупать тематику дальнейшего обсуждения российской государственности, интеллектуально продуктивную для выяснения ее перспектив.

В центре политической теории находится концептуализация исполнительной власти через ее переменные свойства: объем полномочий, режим назначения, способ принятия решений и распределение ответственности за приятые решения. Монархический и республиканский дискурсы не были бесплодны[22] , поскольку в них артикулируется эта тематика. Но понятия монархии и республики для дальнейшего развития этой тематики не нужны. Это, впрочем, обнаружилось уже даже не вчера. Вчера их место заняло понятие демократии. Была ли эта замена интеллектуально инструментальной с самого начала, неясно, но сейчас это понятие даже менее пригодно как парадигма политологического дискурса, чем понятие «монархия». На это указывает, между прочим, и то, что авторитет понятия «монархия» переживает некоторое возрождение, даже подчас и в демонстративно открытом дискурсе.

Как мне кажется, этот, хотя и объяснимый, но вполне стерильный интеллектуальный зигзаг приведет только к недоразумениям, если не к росту авторитета диктатуры и фактической легализации злоупотребления властью, что в прошлом было возможно как в монархическом, так и в республиканском варианте, в комбинации как с аристократической, так и с демократической самоидентификацией власти.

Гораздо более инструментально эффективной теперь кажется концептуализация исполнительной власти как проблема эффективной коллегиальности управления общественными делами. Она совершенно не опробована на фактуре государственных общностей (политических наций). Сейчас за продуктивными идеями в этом отношении надо обращаться к общей теории менеджмента и к опыту иных, нежели государственные, общностей.

______________

[1] Как она выглядит, скажем, в образе западноевропейского «абсолютизма» и российского «самодержавия». Насколько реальность европейских стран соответствовала конструкту «абсолютизм», первым усомнился Николас Хеншелл: Henshall N. Early Modern Absolutism1550–1700. Political Reality or Propaganda? // Asch R.G., Duchhardt H. (Hrsg.). Absolutism – Ein Mythos? Strukturwandel monarchischer Herrschaft in West- und Mitteleuropa. Wien, 1996 (см. также рус. перев.: Хеншелл Н. Миф абсолютизма. СПб., 2003). Интересно, в какой мере дискуссия по этому поводу релевантна для российского самодержавия. О соотносимости этих конструктов см.: Сорокин Ю. Российский абсолютизм в последней трети XVIIIвека. Омск, 1999. Гл. 1; Ивонина Л. Монархизация правителей и государств Классической Европы в конце 17 – начале 18 века // Вопросы истории. 2012. № 8.

[2] К сожалению, в этой заметке приходится отвлечься от стилистики (эстетики, семиотики, символики) монархии и республики, а следовательно, и от всей проблематики, связанной с соотношением стиля и структуры государственности.

[3] Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Tübingen, 1974. S. 155–156.

[4] Ibid. S. 159.

[5] Ibid.

[6] С этим, конечно, никогда не согласятся те, кто остается устраненным от перемен, но все-таки это именно так.

[7] То, что республиканцы приписывают монархии, монархисты списывают на деспотию и тиранию как на извращения монархии и напоминают, что эти извращения свойственны не в меньшей, если не в большей, степени республике.

[8] Collinson P. Elizabethan Essays. London, 1987. P. 43, 36.

[9] Reinchard W. Geschichte der Staatsgewalt. München, 2000. S. 56–59.

[10] Boldt H., Conze W., Martin J., Schulze H.K.Monarchie // Koselleck R., Brunner O., Conze W. (Hrsg.). Historisches Lexikon zur politisch-sozialen Sprache in Deutschland (Geschichtliche Grundbegriffe). Stuttgart: Klett-Cotta-Verlag, 1978. Bd. 4. S. 205–210.

[11] Roehl J.C.G. Wilhelm II. Der Aufbau der persoehnlichen Monarchie1888–1900. München, 2001.

[12] Boldt H., Conze W., Martin J., Schulze H.K. Op. cit. S. 168.

[13] Prochaska F. The Eagle and the Crown. New Haven: Yale University Press, 2008. P. 23.

[14] Weber M. Op. cit. S. 159.

[15] Медушевский А. Бонапартистская модель власти для России // Вестник Европы. 2001. № 1.

[16] «Бонапартистская» по происхождению и стилю, см. об этом мое эссе: Кустарев А. Романовы и Бонапарты // Неприкосновенный запас. 2008. № 5(61). С. 19–24.

[17] Griffiths D. Catherine II: The Republican Empress // Jahrbuecher fur Geschichte Osteuropas. 1973. Hft. 3.

[18] Collinson P. The Monarchical Republic of Early Modern England. Ashgate, 2007. Р. 258–259.

[19] Mears N. Queenship and Political Discourse in the Elizabethan Realms. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. P. 47.

[20] Weber M. Op. cit. S. 161.

[21] Ibid. S. 163. Как тут не вспомнить еще раз Латинскую Америку?

[22] В том же смысле как астрология и алхимия для дальнейшего развития астрономии и химии.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №4(90)

Число жертв столкновений между боевиками группировки "Селека" и жителями северо-западной части Центральноафриканской республики (ЦАР) достигло 50 человек, сообщает в среду агентство Франс Пресс.

Ранее сообщалось о 30 погибших.

Столкновения произошли накануне в районе населенного пункта Гарга на северо-западе страны. Пострадали также несколько десятков человек.

Группировка "Селека" была распущена самопровозглашенным президентом республики Мишелем Джотодией в сентябре, при этом он пришел к власти при поддержке именно этой группировки. СМИ сообщали, что после победы повстанцев "Селеки" и прихода к власти в ЦАР их лидера Джотодии, боевиков коалиции часто обвиняют в мародерстве, грабежах и убийстве мирных граждан.