Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Эксперты оценили ситуацию с Южными Курилами после изменения Конституции

Япония намерена продолжать попытки получить от России южные Курилы, несмотря на поправки к российской конституции и законопроекты, не допускающие отчуждения части территории государства, хотя для Токио делать это будет сложнее, заявили опрощенные РИА японские официальные лица и эксперты.

Как сообщалось ранее, в России подготовлены для рассмотрения Госдумы поправки в КоАП, УК и УПК с санкциями за призывы и действия по отчуждению территорий, что обратило на себя внимание со стороны Японии, которая добивается передачи ей южных Курил, которые японцы называют "северными территориями".

"На японо-российском саммите в Сингапуре в ноябре 2018 года достигнута договоренность ускорить переговоры по мирному договору на основе совместной декларации Японии и СССР от 1956 года", — сказал на просьбу РИА Новости прокомментировать ситуацию японский сенатор Мунэо Судзуки, известный своими усилиями по улучшению отношений между двумя странами. По его словам, "нужно двигаться вперед, опираясь на эту договоренность".

В 1956 году бывший СССР и Япония подписали Совместную декларацию, в которой Москва соглашалась рассмотреть возможность передачи Японии южнокурильских островов Хабомаи и Шикотана после заключения мирного договора, а судьба двух других островов — Кунашира и Итурупа, на которые претендует Япония, — не затрагивалась.

В Сингапуре по итогам встречи на высшем уровне между президентом России Владимиром Путиным и премьером Японии Синдзо Абэ в Токио сообщили о договоренности ускорить переговорный процесс по мирному договору на основе декларации 1956 года.

Кавалер ордена "Дружбы Народов", консультант по российско-японскому сотрудничеству Юкио Асадзума обратил внимание на то, что нынешние поправки к Конституции России, не допускающие уступок территорий, включают слова "за исключением демаркации границ". Асадзума заявил РИА Новости, что "именно это теперь послужит единственным главным ключом, открывающим возможность для продолжения японо-российских переговоров".

"Правительству двух стран для реализации приоритетных проектов остается лишь строить отношения, обоюдно проявляя свою мудрость. К примеру, в 12 национальных проектах российского правительства и восьми пунктах плана экономического сотрудничества, предложенным премьер-министром Абэ, есть много важных моментов. Теперь от обеих сторон требуется серьезно обсудить оба курса и договориться о конкретных проектах сотрудничества", — полагает Асадзума.

Автор нескольких книг о России, бывший профессор токийского Университета Софии Тосихико Уэно заявил РИА Новости, что из-за поправок в российском законодательстве, запрещающих уступку территорий страны, "в общественном мнении Японии усилилось негативное настроение относительно последующих японо-российских отношений, а также возможности заключения мирного договора".

С другой стороны, отметил эксперт, поскольку в конституции сказано, что не допускаются действия по отчуждению территории России за исключением делимитации, демаркации, редемаркации государственной границы с сопредельными государствами, правительство и МИД Японии реагирует невозмутимо. "Но думаю, они понимают, что возвратить северные территории будет сложнее, чем раньше", — подчеркнул ученый.

Таким образом, он полагает, что включение в конституцию России "запрета на отчуждение территории" страны может "оказать негативное влияние на японо-российские отношения и переговоры о заключении мирного договора".

"Если президент Путин и МИД России хотят продвигать переговоры о заключении мирного договора с Японией, им необходимо ясно заявить, что переговоры о заключении мирного договора между Японией и Россией ведутся не для уступки территорий, а для демаркации японо-российской границы", — считает Тосихико Уэно.

МИД Японии со своей стороны воздержался от комментариев по этому поводу. "Мы всегда проявляем интерес и пристально следим за тенденциями в России, включая ее внутреннюю и внешнюю политику, но хотели бы воздержаться от комментариев", — заявили РИА новости в японском внешнеполитическом ведомстве.

"Так или иначе, правительство Японии будет и впредь придерживаться основного курса на урегулирование территориальной проблемы и заключения мирного договора", — обещает МИД Японии.

Вместе с тем, как подтвердил на днях журналистам глава международного комитета Совфеда Константин Косачев, Россия обсуждает с Японией возможность заключения мирного договора, территориальная принадлежность Курил даже не рассматривается, это территория России.

Эксперт оценил будущее совместных проектов России и Японии на Курилах

Видный японский эксперт по российко-японским отношениям Юкио Асадзума не исключает, что Россия и Япония прекратят совместную хозяйственную деятельность на южных Курилах на фоне поправок к российскому законодательству по территориальной целостности.

"Возможность для продолжения переговоров о территориальном вопросе двух стран остается", - считает эксперт, являющийся кавалером ордена "Дружбы Народов", консультантом по российско-японскому сотрудничеству.

Вместе с тем, по его мнению, для сотрудничества в сфере экономики двух стран "возможность значительно уменьшилась".

"Причина в том, что с японской стороны чрезвычайно снизилась мотивация для продвижения бизнеса с Россией", - считает Асадзума.

По его словам, "если территориальная проблема зайдет в тупик, то будет невозможно продолжать переговоры о мирном договоре".

"Есть вероятность, что будет остановлена и совместная хозяйственная деятельность", - отметил Асадзума.

Замглавы МИД РФ Игорь Моргулов 2 июля, уже после общероссийского голосования по поправкам в Конституцию РФ, в частности запрещающих отчуждение российских территорий, заявил, что принятие поправок не повлияет на совместную хозяйственную деятельность с Японией на Курильских островах.

В ходе визита в Японию президента РФ Владимира Путина в декабре 2016 года была достигнута договоренность обсудить возможность совместной хозяйственной деятельности двух стран на южных Курилах. При этом в Токио подчеркивали, что в ходе этой деятельности не должны нарушаться правовые позиции обеих стран. Осуществление совместных проектов рассматривается по таким направлениям, как марикультура, тепличное хозяйство, туризм, ветроэнергетика и переработка мусора.

Отношения России и Японии долгие годы омрачает отсутствие мирного договора. В 1956 году СССР и Япония подписали Совместную декларацию, в которой Москва соглашалась рассмотреть возможность передачи Японии Хабомаи и Шикотана после заключения мирного договора, а судьба Кунашира и Итурупа не затрагивалась. СССР рассчитывал, что Совместная декларация поставит точку в споре, Япония же считала документ лишь частью решения проблемы, не отказываясь от претензий на все острова.

Последующие переговоры ни к чему не привели, мирный договор по окончании Второй мировой войны так и не был подписан. Существует точка зрения, что серьезное противодействие возникло со стороны США, которые пригрозили, что если Япония согласится на передачу ей только двух из четырех островов, это скажется на процессе возвращения Окинавы под японский суверенитет (Соглашение о возвращении Окинавы Японии вступило в силу в 1972 году). Позиция Москвы состоит в том, что острова вошли в состав СССР по итогам Второй мировой войны и суверенитет РФ над ними сомнению не подлежит.

В 2018 году в Сингапуре по итогам встреча на высшем уровне между президентом России Владимиром Путиным и премьером Японии Синдзо Абэ премьер заявил, что стороны договорились ускорить переговорный процесс по мирному договору на основе Совместной советско-японской декларации 1956 года. Это является серьезной уступкой со стороны Японии, так как до сих пор ее официальной позицией было требование возвращения четырех островов и только после этого - заключение мирного договора.

Евросоюз ускорит развитие Украины как аграрной сверхдержавы

Сергей Левченко

Между Украиной и Евросоюзом разгорается скандал из-за робких попыток Незалежной поддержать свое умирающее машиностроение.

Предыстория: еще 11 июня на сайте Минэкономики Украины был обнародован проект правительственного постановления "Некоторые вопросы реализации пилотного проекта по осуществлению закупок техники отрасли машиностроения с подтвержденной степенью локализации производства". Действие постановления должно было быть краткосрочным — всего до 31 декабря 2021 года.

Следом, 24 июня, в Верховной раде был зарегистрирован законопроект о создании предпосылок для устойчивого развития и модернизации промышленности. Действие его норм уже не ограничено во времени, меры поддержки посредством требований к локализации производства глубже, а перечень продукции, производство которой планируется поддерживать, шире.

Против обоих проектов немедленно выступила вся "соросятская" рать — были подключены толпы прикормленных блогеров, массово скуплены СМИ, чтобы рассказать, какое это безобразие — поддержка своей промышленности. А финансируемая по линии Сороса так называемая Киевская школа экономики умудрилась пойти даже дальше: она обнародовала "исследование" не только об отрицательном влиянии на экономику поддержки собственной промышленности, но и о том, что импорт — локомотив роста ВВП. Что, безусловно, стало новым словом в экономической науке.

Ярое сопротивление "соросят" затормозило принятие постановления, которое планировалось на конец июня. А уже 3 июля в бой вступила более тяжелая артиллерия в лице посла Евросоюза Матти Маасикаса, который в письме, адресованном премьер-министру Денису Шмыгалю и главе Верховной рады Дмитрию Разумкову, сообщил, что намерения украинских властей противоречат соглашению об ассоциации с ЕС и обязательствам в рамках ВТО, и намекнул на неминуемые последствия в случае непослушания.

В итоге принятие правительственного постановления видится крайне маловероятным, а прохождение законопроекта в лучшем случае может сильно затянуться. Западное лобби будет продолжать любыми путями продавливать деиндустриализацию Украины. А ресурсов сопротивляться этому давлению у нее почти не осталось.

После прихода к власти Владимир Зеленский по протекции тогдашнего главы своего офиса Андрея Богдана отдал всю экономическую политику (и не только ее, например, гуманитарную тоже) в ведение убежденных "соросят". Сменить руководство Национального банка, представленное управляемыми извне персонажами, он тоже то ли не смог, то ли не захотел.

В результате он получил полную поддержку и приветственные похлопывания по плечу от "западных партнеров", но развал экономики пошел даже более высокими темпами, чем при тандеме Порошенко — Гройсман. И прежде всего развал перерабатывающей промышленности и ее вершины — машиностроения. Одновременно стремительно покатился вниз и рейтинг Зеленского, одним из главных лозунгов которого в прошлом году был "Конец эпохи бедности". Разумеется, падение рейтинга обусловлено не только обвалом экономики, но свою лепту он внес.

К весне началась некая коррекция экономического курса. Из правительства удалили большую часть "соросят". Чуть позже у них отобрали налоговую и таможню. Теперь вот начались посягательства на пост главы НБУ.

Не сказать, чтобы все это делалось последовательно и до конца — тем более что регулярно послы G7 чуть ли не прямо запрещают принимать украинской власти кадровые решения, лишний раз демонстрируя фантастический уровень украинской незалежности.

Тем не менее именно в рамках этой коррекции созрело решение как-то поддержать отрасли с наиболее высокой добавленной стоимостью. Точнее — то, что от них осталось после шести с половиной лет их целенаправленного уничтожения: путем отказа от кооперации и основного рынка сбыта в лице России, путем полного открытия своего рынка для стран ЕС и перехода под чужое техническое регулирование, путем подписания все новых невыгодных соглашений о зонах свободной торговли и так далее.

При этом в рамках бесконечного перечня обязательств, которые брала на себя Украина, подчиняя свою экономику новым и новым требованиям Запада, у нее почти не осталось механизмов поддержки собственного реального сектора экономики. Налоговые льготы, сокращение налоговой нагрузки и использование монетарных инструментов поддержки запрещены обязательствами перед МВФ. Прямое бюджетное финансирование фактически запрещено в рамках соглашения об ассоциации с ЕС. И не очень согласуется с обязательствами в рамках ВТО. Да и нет в нищем украинском бюджете средств на него.

Требования к локализации при госзакупках — один из немногих инструментов, которые украинская власть может использовать. Не факт, что этот инструмент позволит реанимировать отрасли с высокой добавленной стоимостью, но он может хотя бы замедлить процесс их стремительной деградации. Ведь сегодня за пределы Украины утекает порядка 75 процентов средств, отпускаемых на госзакупки: совершенно немыслимая для нормальных стран величина.

В отношении госзакупок требования о локализации в том же Евросоюзе применяются будь здоров — что бы там ни писал посол Маасикас. Согласно европейским директивам государственный заказчик в целом ряде секторов имеет право отклонять тендерные предложения с локализацией меньше 50 процентов. И это далеко не единственный способ поддержки местных производителей при госзакупках в Европе — их там тьма. Не говоря уж о других "джентльменских" способах защиты своего рынка, о которых в России знают не понаслышке.

Американский же закон "Покупай американское" (Buy American Act) от 1933 года с новой силой заработал после изменений 2009 года, и там еще более высокий уровень поддержки. В частности, в нем требования для госзакупок достигают 80 процентов местной составляющей.

В украинских проектах на этом фоне ничего из ряда вон выходящего нет.

Проект правительственного постановления предусматривает госзакупки исчерпывающего перечня продукции, определенного в нем же, при условии локализации 15-30 процентов.

Законопроект идет дальше, устанавливая первоначально требуемую локализацию на уровне 25-45 процентов с дальнейшим повышением требований к 2024 году до 40-60 процентов.

Забавно, что авторы законопроекта приводят в качестве наиболее успешного опыта по локализации производства на территории СНГ Узбекистан, в котором программа действует с 2000 года, и с тех пор в ее рамках реализовано более 2,5 тысячи проектов стоимостью свыше четырех миллиардов долларов. Но при этом забывают, что граждане, а главное, руководство Узбекистана не бегали с лозунгами "Узбекистан — цэ Европа (или Китай)", не подписывали кабальных договоров и не передали государство во внешнее управление.

В сухом остатке имеется следующее. Украина на днях не сумела разместить евробонды на 1,75 миллиарда долларов — благодаря техничной подножке западных партнеров. Сейчас на кону стоит выделение Евросоюзом так называемой макрофинансовой помощи в размере 1,2 миллиарда долларов (двумя траншами). Потеря еще и этой суммы, которая уже заложена в финансирование бюджета, поставит Украину в очень неприятную позу в самое ближайшее время. А ведь есть еще и другие финансовые потоки, которые ЕС может оперативно перекрыть.

Вероятнее всего, в этой ситуации украинское руководство, следуя логике "нам бы день простоять да ночь продержаться", согласиться напрочь выкинуть из головы идею с принятием постановления о локализации, которое могло бы заработать очень быстро. Что же касается законопроекта, то его принятие наверняка будет как минимум отложено, а сам он подвергнут серьезной ревизии. Государственность Украины настолько деградировала, что даже попытка отстаивать свои интересы перед Западом выглядит как отчаянно смелый поступок.

Рыбаков настраивают на повышение эффективности вылова иваси и скумбрии – потенциал 800 тыс. тонн

Итоги охотоморской путины и организацию промысла пелагических объектов рыболовства обсудили на заседании Дальневосточного научно-промыслового совета, которое провел заместитель руководителя Росрыболовства Петр Савчук во Владивостоке 9 июля. Во встрече очно и по конференцсвязи приняли участие представители территориальных управлений Дальнего Востока, региональных администраций, отраслевых научных организаций, рыбопромышленных компаний и ассоциаций.

Открывая заседание, заместитель руководителя Росрыболовства поздравил членов ДВНПС с Днём рыбака и вручил ведомственные награды. «В 2020 году очень хорошая промысловая обстановка по сардине иваси и скумбрии. Конечно, для нас очень важно, чтобы на этих объектах работало максимальное количество флота», – отметил Петр Савчук.

Заместитель руководителя Росрыболовства обратил внимание на особенности охотоморской путины 2020 года. «Во-первых, мы превысили показатели 2019 года. Объём вылова минтая составил 1 млн 59 тыс. тонн – это 80% роста к прошлогоднему уровню. На промысле минтая в Охотском море в отдельные периоды одновременно выходило более 110 средних и крупнотоннажных судов рыбопромыслового флота, тихоокеанской сельди добыто 106,5 тыс. тонн или на 6% больше уровня 2019 года», – сказал Петр Савчук.

На заседании заместитель руководителя Росрыболовства впервые представил бенчмарк судов – сравнительный анализ производительности судов рыбопромыслового флота Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна. Петр Савчук вручил награды экипажам судов-лидеров по вылову за высокие промысловые показатели. Кроме того, он отметил, рост доли глубокой переработки – произведено около 41 тыс. тонн филе. «Вводятся в эксплуатацию новые заводы, построенные в рамках программы инвестиционных квот. Мы рассчитываем, что объём глубокой переработки двукратно увеличится в ближайшее время», – подчеркнул Петр Савчук. Он также обратил внимание на актуальные вопросы, связанные с организацией добычи традиционных объектов рыболовства, важность соблюдения правил рыболовства в части прилова молоди и норм выхода продуктов переработки, включая икру минтая, выбросов водных биоресурсов, размером менее разрешенного, подаваемого в отчетность.

Заместитель руководителя Тихоокеанского филиала ВНИРО Игорь Мельников представил анализ итогов промысла минтая и сельди в Охотском море. Как уже отмечалось ранее минтаевая путина прошла успешно, суммарный вылов в Камчатско-Курильской, Западно-Камчатской и Северо-Охотоморской подзонах к 1 мая составил 914,1 тыс. тонн. Таким образом ОДУ минтая в Охотском море освоено на 86%. Вылов превышает прошлогодний результат на 73 тыс. тонн. Вылов в Восточно-Сахалинской подзоне составил 62,2 тыс. тонн, что ниже прошлогоднего улова на 11 тыс. тонн. Ледовая обстановка была более благоприятной по сравнению с прошлым годом, освобождение ото льда началось раньше на 10 дней. Количество штормовых дней было заметно ниже, чем в прошлом году. Вылов сельди в Западно-Камчатской подзоне составил 45 тыс. тонн, что составил 85,3% от годового общего допустимого улова.

На промысле работали более 20 наблюдателей от дальневосточных филиалов ВНИРО – ТИНРО, КамчатНИРО и МагаданНИРО, их координацию осуществлял Тихоокеанский филиал. География охвата наблюдателями была шире, чем в прошлом году, специалисты работали на промысле на Восточном Сахалине и на добыче гижигинско-камчатской сельди. Ученые выразили признательность Ассоциации добытчиков минтая и руководителям компаний за сотрудничество в опросах размещениях научных наблюдателей на бортах промыслового флота.

В ходе обсуждения отмечены такие положительные тенденции, как более высокая эффективность работы флота – судов было меньше, чем годом ранее, а вылов на судосутки выше. Кроме того, практически отсутствовали выбросы молоди минтая.

Президент Ассоциации добытчиков минтая Алексей Буглак также прокомментировал результаты зимне-весеннего периода вылова минтая и сельди. «Мы вышли на рекордный показатель по промыслу минта. Повышена результативность промысла, несмотря на существенное сокращение флота, вырос вылов за судосутки и на промысловую операцию. Увеличился и общий объём производства», – сказал Алексей Буглак. В то же время, по его словам, рекордный вылов не удалось монетизировать, так как из-за ситуации на мировом рынке цена на минтай снизилась почти на 30%.

Президент АДМ выступил с предложением включить в план приоритетных прикладных исследований разработку селективного сетного орудия лова для специализированного промысла минтая для минимизации прилова молоди. Заместитель директора ВНИРО-руководитель ТИНРО Алексей Байталюк подчеркнул последовательную работу рыбохозяйственной науки для уменьшения доли прилова молоди на этой важнейшей дальневосточной путине, а также внедрение технологических наработок по полной переработки поднятого на борт улова.

Петр Савчук отметил, что сейчас внедряется система учета, которая подразумевает 100% переработку улова на борту – это исключит выбросы. Заместитель руководителя Росрыболовства подчеркнул важность эффективного промысла. «Это государственный ресурс, его освоение – это и налоги, и экономическая отдача», – подчеркнул он.

Тема эффективности добычи актуальна и для промысла пелагических объектов – сардины иваси, скумбрии и сайры. Как сообщил заместитель руководителя Тихоокеанского филиала ВНИРО Александр Буслов, несмотря на то, что уровень запаса сайры в северо-западной части Тихого океана в настоящее время находится на среднем уровне, в последние годы наметилась тенденция изменения схемы распределения ее в период нагула. В отличие от периода со второй половины 1990-х и до 2014 г., когда основные скопления сайры летом-осенью заходили на нагул в прибрежные районы Южных Курильских островов, в последние 5 лет отмечается смешение миграционных потоков сайры в более восточные районы. Концентрация нагульных скоплений сайры в районах к западу от 160° продолжает оставаться низкой. Такая ситуация во многом обусловливает снижение вылова отечественными рыбаками в российской ИЭЗ в последние годы. Другие причины связаны с переключением внимания рыбаков на сардину и скумбрию, а также с большим количеством штормовых дней.

Миграции сардины в российские воды напротив значительно увеличились в последние годы, как и ее общая численность. Экспедиционные исследования России и Японии говорят об уверенном росте промыслового запаса, о чем также свидетельствует промысловая статистика, кроме того, растет интенсивность пополнения – объёмы нереста сардины в 2018-2019 гг. являются самыми высокими за последние 25 лет. В текущем году, благодаря повышенным темпам весеннего прогрева, наблюдаются ранние подходы нагульной сардины в ИЭЗ России, что показывают съемки на НИС «Профессор Кагановский». По мнению ученых, текущие темпы вылова сардины будут не ниже прошлогодних, в 2019 г. средний вылов на судосутки за всю путину составил 90 тонн.

Запасы скумбрии также увеличивались последние годы, хоть и с переменными темпами. Общий запас скумбрии вышел из минимального уровня середины 2000-х годов и продолжает увеличиваться. По сведениям ученых, их японские коллеги отмечали появление в 2018 г. урожайного поколения, которое возможно пополнит нерестовый запас японской скумбрии в промысловый сезон 2020 г., что должно позитивно сказаться на промысловой обстановке. Рекомендованная величина возможного вылова дальневосточной сардины на 2020 г. в Южно-Курильской зоне определена в размере 235 тыс. тонн, скумбрии 240 тыс. тонн.

Александр Буслов представил поквартальный прогноз промысловой обстановки и формирования скоплений сайры, сардины и скумбрии. По словам ученого, в текущем году будет организовано комплексное научное сопровождение пелагической путины, включающее мониторинг спутниковой, синоптической гидрологической и биологической информации, что позволит оперативно давать рекомендации по передислокации судов в новые районы, а также по продолжению или прекращению промысла.

Ученый рассказал об особенностях и появившихся закономерностях развития промысла этих объектов. Так, за 4 года сменилось три преобладающих вида: сайра, скумбрия и иваси. Особенность промысла – «взрывной» характер добычи: объём вылова аз 4 года нарастили в 7 раз. Общая тенденция – расширение сроков и районов промысла», – отметил Александр Буслов.

Заместитель руководителя Росрыболовства обратил внимание членов ДВНПС, что в путину можно ловить до 800 тыс. тонн. «Мы ловим в два раза меньше. Нужно мобилизовать флот», – сказал Петр Савчук. Представили дальневосточных субъектов доложили о планах рыбаков по выставлению флота для промысла пелагических объектов. Сахалинская область планирует задействовать 41 судно, Хабаровский край – 12 судов, Магаданская область – два судна, Приморский край – 41 судно. Петр Савчук поручил территориальным управлениям провести совещания с рыбопромышленниками и обсудить производственные планы работы в путину.

В ходе заседания также обсуждались вопросы совершенствования ГОСТов при производстве продукции из сардины иваси и скумбрии, экспорт живых морепродуктов, распределение глубоководных крабов на инвестиционных аукционах, а также вопросы перегруза уловов в море. По итогам ДВНПС Петр Савчук дал ряд поручений.

Источник: Объединённая пресс-служба Росрыболовства

Ледокол по имени «Россия»

Антон Захаров

На Дальнем Востоке консорциум во главе с «Роснефтью» строит крупнейший в мире атомоход

На судостроительном комплексе «Звезда» в городе Большой Камень началось строительство самого большого в мире атомохода — головного ледокола проекта «Лидер». Этот проект станет основой российского ледокольного флота нового поколения и обеспечит круглогодичную навигацию по Северному морскому пути. Одновременно с этим событием на судоверфи состоялась также закладка пятого по счету «зеленого» танкера типа «Афрамакс», который назвали в честь первого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева.

Судостроительный комплекс «Звезда» является флагманом отечественной кораблестроительной отрасли и одним из важнейших этапов стратегии по развитию конкурентоспособности России и Дальневосточного региона. Проект по поручению президента России Владимира Путина с 2013 года реализует консорциум во главе с нефтяной компанией «Роснефть».

Уникальная судоверфь

У строительства судоверфи в городе Большой Камень есть ряд неоспоримых географических преимуществ. Во-первых, ССК «Звезда» расположен на берегу незамерзающего Уссурийского залива Японского моря, что обеспечивает круглогодичное функционирование верфи. Кроме того, территория граничит с активно развивающимися северо-восточными районами Китая, через Японское море выходит к морским границам Японии, Южной Кореи и других стран АТР. Таким образом, суда будут строиться рядом с потенциальными рынками сбыта. Также завод отличает развитая инфраструктура — недалеко от Большого Камня находится Артемовская ТЭЦ, проходят железная и автомобильная дороги.

Уникальность «Звезды» состоит в принципиально новых технических решениях. На верфи создается высокотехнологичная инфраструктура, позволяющая максимально автоматизировать производственные процессы и управление. Среди технологий, обеспечивающих конкурентоспособность верфи, — высокоточные методы разметки, сварки и резки металла (включая лазерные), технологии на основе бесконтактных измерений и 3D-моделирования, технологии процессов управления и сквозного планирования на всех этапах — от разработки документации до сдачи в эксплуатацию готового судна.

Производственная программа судоверфи в первую очередь ориентирована на нефтегазовые компании, осуществляющие добычу, переработку и транспортировку морем нефти и природного газа. Сейчас портфель заказов судоверфи составляет 39 судов, с учетом опционов — 59 судов. Пилотную загрузку комплекса обеспечивает «Роснефть», разместившая на судоверфи заказ на 28 судов. В продуктовую линейку «Звезды» войдут суда водоизмещением до 350 тысяч тонн, элементы морских платформ, суда ледового класса, коммерческие суда для транспортировки грузов, специальные суда и другие виды морской техники любой сложности, характеристик и назначений, в том числе техника, которая ранее в РФ не выпускалась в связи с отсутствием необходимых спусковых и гидротехнических сооружений.

Флагманский ледокол

Решение о строительстве самых мощных в мире атомных ледоколов было озвучено Владимиром Путиным как раз после посещения судостроительного комплекса в Большом Камне в сентябре 2018 года. 6 июля на ССК «Звезда» приступили к строительству первого ледокола проекта «Лидер» — в блоке корпусных производств судоверфи состоялась резка первых деталей корпуса для будущего судна. Флагманскому ледоколу было присвоено имя «Россия».

Заказчиком ледокола стала госкорпорация «Росатом». При этом контракт на строительство судна был подписан между ССК «Звезда» и ФГУП «Атомфлот» 23 апреля 2020 года. Разработку рабочей конструкторской документации в рамках нулевого этапа строительства проводит ЦКБ «Айсберг». Соответствующий контракт был заключен с ССК «Звезда» еще в 2019 году.

Самый мощный атомоход в истории мирового судостроения обеспечит круглогодичную проводку коммерческого флота по Северному морскому пути и, как считают эксперты, позволит РФ выйти на новый технологический уровень в тяжелом судостроении.

Длина атомохода «Россия» составит 210 метров, ширина — 47 метров, осадка — 13 метров. Ледокол оснастят двумя атомными реакторами типа РИТМ-400, четырьмя турбинами и четырьмя гребными электродвигателями. Суммарная мощность энергоустановок ледокола будет составлять 120 МВт, что даст возможность преодолевать льды толщиной более 4 метров со скоростью 2 узла. С толщиной льда в 2 метра скорость ледокола будет составлять до 12 узлов.

Атомоход сможет прокладывать канал шириной примерно 50 метров, что обеспечит возможность экономически эффективной круглогодичной навигации крупнотоннажных транспортных судов (от 50 тысяч тонн), а также газовозов класса Arc7 шириной корпуса 50 метров по Северному морскому пути (СМП).

Завершение строительства ледокола намечено на 2027 год. До ввода в эксплуатацию ледокола «Лидер» проводку транспортных судов по СМП будут обеспечивать в том числе атомные ледоколы с максимальной мощностью до 60 МВт.

Заместитель директора Центра анализа стратегий и технологий Константин Макиенко обращает внимание, что Северный морской путь можно сделать экономически выгодным, доступным для перевозчиков маршрутом. «Для этого потребуются специальные суда гигантского водоизмещения, — констатирует эксперт. — Прежде всего речь идет о высокотехнологичных газовозах и танкерах ледового класса. Кроме как на судоверфи «Звезда», строить крупнотоннажные суда в России больше негде. У нас просто нет других таких судостроительных мощностей. Помимо супергазовозов и танкеров понадобятся также ледоколы нового поколения — крупнейшие и самые мощные в мире. И важно иметь в виду, что все это инвестиции в реальные инновации, потребуются высокотехнологичные разработки, которые будут способствовать развитию судостроения».

«Предполагается, что на «Звезде» будут построены 200 плавсредств, — говорит директор «ИнфоТЭК-Терминал» Рустам Танкаев. — Самые технологически сложные и абсолютно неосвоенные другими нашими верфями виды морской техники, атомные ледоколы проекта «Лидер», которые станут гордостью отечественного судостроения. Фактически мы стоим у истоков новой отрасли промышленности — тяжелого судостроения, и базой для нее станет «Звезда».

Танкер «Нурсултан Назарбаев»

Примечательным для судоверфи эта неделя стала не только благодаря ледоколу «Лидер», но и началу строительства нового танкера типа «Афрамакс», который будет назван в честь первого президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева. Символично, что 6 июля Назарбаеву, который внес большой вклад в развитие дружественных отношений между Россией и Казахстаном, исполнилось 80 лет.

В церемонии закладки танкера приняли участие генеральный директор ССК «Звезда» Сергей Целуйко и губернатор Приморского края Олег Кожемяко, которые прикрепили к килевой секции будущего танкера памятную закладную табличку.

Танкеры «Афрамакс» по своим габаритам не уступают «Лидеру»: дедвейт — 114 тысяч тонн, длина — 250 метров, ширина — 44 метра. «Афрамаксы» станут первыми судами подобного типа, построенными в России. Они оснащены самой продвинутой системой автоматизации. «Зеленые» «Афрамаксы» предназначены для перевозки сырой нефти в неограниченном районе плавания благодаря энергетическим установкам, которые могут работать на экологически чистом топливе — сжиженном природном газе в соответствии с высокими экологическими стандартами.

Всего «Звезда» планирует построить серию из 12 танкеров «Афрамакс», из которых пять уже возводятся на стапелях судоверфи. Головное судно серии под именем «Владимир Мономах» было спущено на воду в мае 2020 года и сейчас проходит швартовые испытания.

«Звезда» оснащена передовым оборудованием, позволяющим производить эти технологически сложные крупнотоннажные суда. На самой современной верфи России применяются высокоточные методы разметки, сварки и резки металла, включая лазерные, а также 3D-моделирование.

«Большинство наших верфей были заложены зачастую еще при царе или в раннее советское время, поэтому несут огромное количество «родимых пятен» старой, неэффективной инфраструктуры, — указывает директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов. — Со «Звездой» — обратная ситуация. Верфь создана с нуля, у нее будет самый совершенный, самый большой на постсоветском пространстве сухой док, уникальные мощные краны «Голиаф», огромное количество различного рода машиностроительного оборудования — как отечественного, так и закупленного за рубежом. Поэтому такие сложные сооружения, как танкеры «Афрамакс» и атомные ледоколы «Лидер», пожалуй, в надводном судостроении в настоящий момент может исполнить только эта верфь».

Перспективы судоверфи «Звезда»

Строительство верфи ведется с применением самых современных технологических решений, что позволяет ей стать одним из самых современных судостроительных производств в мире. При этом комплекс возводится в два этапа. Сегодня уже введены в эксплуатацию объекты первой расширенной очереди: блок корпусных производств, окрасочные камеры, открытый тяжелый достроечный стапель с парком уникальных кранов и продвинутой судотранспортной системой, транспортно-передаточный док.

Построенные цеха дали возможность, не дожидаясь окончания работ по второй очереди, приступить к постройке ряда судов. Ввод в эксплуатацию второй очереди расширит возможности верфи и позволит ССК «Звезда» строить суда и морскую технику без каких-либо ограничений. В состав второй очереди входят сухой док и дополнительные производственные цеха полного цикла для крупнотоннажных судов и морской техники. Полная готовность верфи — 2024 год.

В продуктовой линейке «Звезды» — танкеры, газовозы, буровые платформы, суда ледового класса, в том числе самые мощные в мире атомные ледоколы «Лидер». «Звезда» составит конкуренцию зарубежным верфям и обеспечит Россию гражданским флотом для освоения шельфовых месторождений и бесперебойной работы Северного морского пути — кратчайшего между Европой и Азией.

На стапеле установлено четыре портальных крана грузоподъемностью 100 тонн, два крана козлового типа грузоподъемностью 320 тонн и кран типа «Голиаф» грузоподъемностью 1200 тонн, аналогов которому нет на российских верфях. Для сравнения: максимальная грузоподъемность кранов, работающих на других российских верфях, — всего 500 тонн.

Высокотехнологичный транспортно-передаточный док «Вымпел» — важнейший элемент верфи. Он дает возможность ССК «Звезда» выполнять заказы по производству судов, которые раньше не могли быть построены на российских верфях. Плавучий док является безопорным и позволяет осуществлять продольную накатку судов с трех разных стапельных линий верфи и поперечную накатку офшорных объектов.

Транспортно-передаточный плавучий док предназначен для проведения работ по спуску со стапеля на воду крупнотоннажных судов длиной 300 метров и шириной более 50 метров, а также объектов морской техники, в частности буровых платформ и их элементов, и обеспечивает высокое качество и безопасность спуска.

В настоящее время на верфи работают более 3,5 тысячи человек, из них 87% — жители Приморского края. К моменту окончания строительства всех объектов, 2024 году, число работников превысит 7 тысяч. Ведется активная работа по привлечению и переобучению персонала, развитию социальной инфраструктуры в городе Большой Камень и строительству жилых домов для сотрудников судоверфи. Уже сданы и заселены 10 домов, ведется активное строительство в шести микрорайонах города. Всего же до 2023 года планируется построить около 5 тысяч квартир, полностью обеспечив потребности работников в жилье.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова в ходе онлайн-сессии «Россия и постковидный мир» в рамках международного форума «Примаковские чтения», Москва, 10 июля 2020 года

Прежде всего выражаю признательность за возможность в очередной раз выступить на «Примаковских чтениях». Это молодая, но одна из наиболее авторитетных дискуссионных площадок по международной проблематике. Жаль, конечно, мы встречаемся не в очном формате в силу коронавирусной инфекции, но современные технологии тем не менее позволяют не ломать график. Я был очень доволен тем, что мои коллеги участвовали в предыдущих заседаниях нынешних «чтений». По-моему, это было полезно, судя по их оценкам.

Не буду говорить о том, какие последствия коронавирус уже принес и еще принесет для всех сфер нашей жизни. Они ощущаются в экономике и в контактах между людьми, начиная от официальных визитов и переговоров, вплоть до гуманитарных, культурных и образовательных обменов. Оценки совпадают прежде всего в том, что возвращение к нормальной жизни займет немало времени. Никто не знает точно, сколько, и никто не знает, какой будет нормальная жизнь. Все сходятся в том, что какие-то изменения неизбежно последуют.

Кстати, упомяну, что и наша система внешнеполитической службы подверглась серьезным испытаниям. В центральном аппарате и в наших представительствах в регионах, подведомственных предприятиях болезнь проявилось, но, слава Богу, в не очень крупных масштабах и не очень серьезно. В некоторых наших загранпредставительствах тоже есть люди, которые испытали на себе последствия пандемии. Все без исключения наши загранучреждения работали над оказанием содействия российским гражданам, оказавшимся за границей в период, когда были закрыты границы. Вместе с другими участниками Оперативного штаба, прежде всего, с Минтрансом, Росавиацией, Роспотребнадзором, Минкомсвязью мы занимались сначала формированием списков. Это очень трудоемкая работа, которая сопряжена с многочисленными ошибками (реже сознательными, но чаще с бессознательными) и с исправлением их. Параллельно с этим шла работа по выплате «суточных» тем, кто оказался в этой ситуации без средств к существованию. Львиная доля этой работы уже проделана, хотя, конечно, еще есть желающие, причем появившиеся буквально в последние дни. Видимо, анализируя обстановку в стране, где они находятся, люди все-таки решают, что с учетом неопределенности перспектив завершения этой эпопеи. Лучше вернуться домой.

Если говорить о других аспектах влияния пандемии на нашу работу, на наши профессиональные обязанности, то инфекция обострила все имевшиеся до ее начала вызовы и угрозы. Они никуда не исчезли, включая международный терроризм. Как вам известно, уже есть спекуляции, что террористы подумывают, как бы им использовать штамм этого вируса, а, может быть, создавать какие-то новые штаммы для того, чтобы достигать своих неблаговидных целей. Наркотики никуда не исчезли, киберпреступность, окружающая среда, климат, но и, конечно, многочисленные конфликты в самых разных регионах мира. На все это накладывается специфика Администрации Д.Трампа и ее линия на сознательный подрыв всех без исключения договорно-правовых механизмов контроля над вооружениями и сотрудничества на международной арене (примеры ЮНЕСКО, ВОЗ, Совета ООН по правам человека и многое другое).

Мы, конечно, за этим всем пристально следим, анализируем. По-прежнему убеждены, что только коллективной работой на основе принципов Устава ООН, уважения прерогатив Совета Безопасности ООН, через мобилизацию объединений, работающих на принципах консенсуса, как «Группа двадцати», упомяну БРИКС, ШОС, объединения на постсоветском пространстве, можно достигать решений, которые будут устойчивыми и будут обеспечивать урегулирование различных кризисов, конфликтов и решение проблем в интересах всех государств именно на основе учета озабоченностей всех и каждого. К сожалению, не все в условиях пандемии готовы действовать сообща, к коллективным шагам и подходам, наблюдаются попытки продвигать узкокорыстные интересы, использовать этот кризис для того, чтобы и дальше «душить» неугодные режимы. Был полностью проигнорирован призыв Генерального секретаря ООН А.Гутерреша и Верховного комиссара ООН по правам человека М.Бачелет о том, чтобы приостановить хотя бы на время пандемии односторонние санкции, которые препятствуют поставке медицинских и прочих гуманитарных товаров, других предметов первой необходимости в соответствующие страны. В этом же ряду, конечно, попытки в разгар пандемии, когда всем нужно думать, как помогать медицинским работникам, врачам, вирусологам, назначать виновных за распространение этой инфекции. Вы все хорошо знаете, что я имею в виду.

Как и 75 лет назад, когда Победу над общим врагом удалось обеспечить только объединившись и приподнявшись над идеологическими в то время разногласиями, нам сейчас так же нужно осознать, что только сообща мы сможем решить эти вопросы. Уверен, что про судьбу ВОЗ еще поговорим. Мы за то, чтобы решать все на основе принципов Устава ООН, который являет собой платформу коллективной безопасности.

Сейчас наши западные коллеги, я уже об этом многократно упоминал, пытаются активно внедрить в дипломатический, политический и практический оборот концепцию «миропорядка, основанного на правилах». Это не международное право, это нечто иное (об этом тоже можем поговорить поподробнее во время дискуссии). Это однозначная попытка вернуть себе то доминирование, которым исторический Запад наслаждался практически полтысячелетия. Это попытка, которая облекается в формы созыва «группы интересов», различных партнерств, куда приглашаются удобные страны, которые либо разделяют попытки односторонних подходов к мировым делам, либо будут податливы на давление и присоединятся к такого рода инициативам. Зовут туда не всех. Тех, кто имеет свой взгляд на вещи и готов его отстаивать, оставляют в стороне. А потом, когда в этом узком кругу сфабрикуют концепцию – по проблеме химического оружия либо это будет попытка создать клуб избранных, которые будут решать, кто виноват в нарушении кибербезопасности – станут «продавать» это как универсально применимые нормы. Это все мы наблюдаем. Это очень серьезные проблемы.

Хотел бы завершить свое вступительное слово. Наша главная цель, по-прежнему, остается в защите национальных интересов, создании максимально благоприятных внешних условий для развития страны. Как вы, наверное, могли обратить внимание, мы предлагаем идеи, которые объединяют. Среди них сейчас наиболее актуальная – это созыв саммита постоянных членов СБ ООН. Работа идет достаточно плотно. Сейчас концентрируемся на содержательной части этого мероприятия, потому что она, конечно же, будет иметь определяющее значение.

Все сложности, которые сейчас проявляются в международных отношениях повышают значение такого рода дискуссий, вообще вклада экспертного сообщества, академических, политических кругов в усилия по анализу ситуации, выстраиванию разумных реалистичных прогнозов. Как здесь не вспомнить ситуационный анализ, который Е.М.Примаков активно внедрил в нашу внешнеполитическую и политологическую жизнь. Мы очень ценим, что участники и организаторы «Примаковских чтений» всегда помогают нам иметь более богатую картину идей, из которых мы выбираем те, которые потом докладываются Президенту для определения нашего курса в той или иной конкретной обстановке.

Вопрос: Пять лет тому назад в глобальном стратегическом прогнозе ИМЭМО мы предположили, что одним из четырех сценариев будущего мирового порядка может стать новая биполярность. Тогда основанием для этой гипотезы была относительная динамика совокупной мощи Китая с США. Пандемия дала многочисленные подтверждения этой гипотезы. Конечно, возникает другая, чем в XX веке, ассиметричная биполярность, когда стратегический паритет – между Россией и США, а экономический – между КНР и США.

Считаете ли Вы, что точка невозврата в конфликте США и КНР пройдена? Обострение этого противостояния, очевидно, не в интересах России. Сможет ли Россия играть роль балансирующей державы в интересах поддержания устойчивости мировой системы, в том числе опираясь на Ваш уникальный опыт в многосторонней дипломатии?

С.В.Лавров: Помню тот прогноз, который вы упомянули. Хотел бы сказать, что, безусловно, за эти пять лет немало изменилось, прежде всего, в плане подтверждения того, что конфронтация, соперничество, противоборство, борьба за лидерство между США и Китаем, конечно же, нарастает. Прежде чем перейти непосредственно к этому биполярному процессу, отмечу, что реальная ситуация в мире в целом гораздо сложнее. Он все-таки становится более полицентричным, чем был. Есть немало игроков, помимо США и Китая, без которых очень трудно продвигать свои интересы, если вдруг та или иная столица решится делать это в одиночку. Думаю, мы еще поговорим о том, какие возможны варианты. Упомяну, что недавно на эту тему высказался в статье Декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ С.А.Караганов для журнала «Россия в глобальной политике», который издает Ф.А.Лукьянов.

Понятно, что все многообразие и совокупность политических, экономических, военных, исторических, идеологических факторов, проявляющихся сейчас в многополярном мире, который предсказал Е.М.Примаков, должно учитываться и в нашей практической работе. Именно на этом фоне через эту призму мы оцениваем американо-китайские противоречия. То, что они не существуют в вакууме, подтверждается хотя бы тем, что каждая из сторон стремится заручиться как можно большим числом сторонников своих подходов в том, что касается ВОЗ и любой другой темы, которая так или иначе ассоциируется с Вашингтоном и Пекином как определяющая противоречия в их подходах.

Процесс роста совокупной государственной мощи КНР, конечно же, воспринимается американцами как угроза их претензии на сохранение мирового лидерства несмотря ни на что. Еще в 2017 г. в Стратегии национальной безопасности США Китай, наряду с Россией, был перечислен среди основных угроз. Причем Китаю в 2017 г. впервые был отдан приоритет по сравнению с той угрозой, которую Россия представляет для США.

Россия и Китай прямо были обвинены в стремлении бросить вызов американскому влиянию, ценностям и американскому процветанию. Понятно, что сейчас США ведут борьбу совершенно нечистоплотными приемами. Все это видят и понимают. Выдвигается одностороннее требование, которое учитывает исключительно интересы США. Если следует отказ, то он сразу отвергается как неприемлемый, вводятся санкции. Если предлагается обсудить, то обсуждение очень быстро переходит в ультиматум и завершается теми же санкциями – это торговые войны, тарифы и многое другое.

То, что в январе американцам и китайцам удалось договориться по первой фазе торговых переговоров, и то, что сейчас происходит с этой договоренностью, весьма показательно. Американские власти обвиняют Пекин не только в том, что он оттягивает на себя рабочие места, заполонил рынок товарами, а сам не хочет покупать американскую продукцию, выстраивает проект «Один пояс, один путь», который призван «подмять» под себя все механизмы функционирования мировой экономики, производственной цепочки и так далее, но и вообще в сокрытии информации по коронавирусной инфекции, в кибершпионаже, в истории с «Huawei» (с какой ретивостью американцы заставляют своих союзников и не только отказываться вообще от какого-либо взаимодействия с «Huawei» и прочими цифровыми гигантами и компаниями Китая, происходит вытеснение высокотехнологичных китайских компаний с мировых рынков). Обвиняется в экспансионизме в Южно-Китайском море, проблемах на линии фактического контроля с Индией, в нарушении прав человека; Тибет, Синьцзян-Уйгурский автономный район, проблемы Тайваня и Гонконга. Все это проистекает одновременно. Создается мощная волна «наката», «девятый вал». Надеюсь, конечно, что здравый смысл возобладает и ситуация не пройдет точку невозврата, о которой упомянул А.А.Дынкин.

Мы надеемся на то, что в США есть люди, думающие о том, как быть дальше, когда пройдут все электоральные заботы, с обеспечением уверенности всего мира и надежности для всего мира долларовой системы. Об этом Министр финансов США уже говорит чуть ли не открыто, что надо все-таки остерегаться переходить какую-то грань, за которой от нас просто начнут убегать, говоря, что доллар совсем уже не годится, поскольку им беспардонно злоупотребляют.

Есть, конечно, и надежда на то, что у китайцев такая политическая, дипломатическая внешнеполитическая культура, которая всегда старается избегать острых ситуаций. Но есть и очень тревожные признаки того, что, несмотря на эти ростки надежды, которые нужно лелеять, все чаще американские и китайские официальные лица переходят на личности, причем в очень жесткой форме. Это говорит о высокой степени напряженности и с той, и с другой стороны. И этот градус, конечно, весьма тревожит. Надеюсь, что у наших китайских и американских коллег все-таки есть какие-то еще в запасе дипломатические методы, методы классической дипломатии, когда нужно не оскорблять друг друга публично, не обвинять друг друга во всех грехах, как это делают американцы на каждом углу, а все-таки садиться и признавать, что перед тобой одна из великих держав и нужно все-таки уважать интересы, которые у каждой, не только великой, но у любой державы, у любого государства есть. Мир должен, конечно, стремиться работать на основе поиска баланса этих интересов.

Что касается второго вопроса, что это обострение не в наших интересах. Считаю, что оно никоим образом не отвечает нашим интересам, интересам Евросоюза и других стран. Если брать Евросоюз, то товарооборот Китая с ЕС абсолютно сопоставим с товарооборотом между Китаем и США. Думаю, что также необходимо обратить внимание на те устремления, которые сейчас все чаще озвучиваются в Евросоюзе относительно стратегической автономии не только в военно-политической сфере, в сфере безопасности, но и в торгово-экономической. Кстати, Евросоюз также хочет начать возвращать свои производства и замыкать на себя как можно больше торговых и распределительных цепочек. Здесь он вступает в прямую конкуренцию с американцами. Едва ли он будет во всем поддерживать США, когда они хотят максимально обескровить китайскую экономику путем «перекачивания» всех процессов, которые позволяют активно развиваться, на свою территорию. Здесь много будет шероховатостей, напряженности, столкновений интересов.

В отличие от 2014 г., когда Евросоюз под жесточайшим натиском США ввел антироссийские санкции, сегодня все-таки в ЕС проявляются признаки здорового прагматизма по отношению к нам. Они, в частности, публично объявили о том, что будут пересматривать печально известные «пять принципов» Ф.Могерини, которые были сформулированы несколько лет назад для ведения отношений с Россией, говорят о необходимости обновления подхода так, чтобы он больше отвечал интересам Евросоюза.

Кстати, недавно Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж.Боррель, говоря про ЕС и Китай, ЕС и Россию, в ответе на вопрос, почему бы не ввести санкции против Китая за Гонконг, права человека, сказал, что санкции – это не тот метод, который нужно применять в отношениях с Китаем. Мы поинтересовались, являются ли санкции, по мнению Ж.Борреля, все-таки тем методом, который можно применять в отношениях с Россией? Наши европейские друзья будут думать. Это непростой вопрос.

Думаю, что мы с Евросоюзом заинтересованы сотрудничать не в ущерб кому бы то ни было. Мы в принципе ни с кем не дружим для того, чтобы организовывать какие-то акции против кого-то третьего. На базе прагматизма, взаимовыгоды. Думаю, что в Брюсселе все-таки будут преодолевать политическую близорукость последнего времени. В рамках обзора российской политики Евросоюза будут уделять больше внимания анализу реальных выгод от развития отношений с Россией, ЕАЭС.

Не вижу каких-либо выгод для России от торговой войны между Вашингтоном и Пекином. Мы не получим выгоды ни в отношениях с Евросоюзом, ни в отношениях с Индией, которые носят традиционно дружественный и неконъюнктурный характер и в которых перемен не предполагаю – у нас провозглашено «особо привилегированное стратегическое партнерство» с этой страной. Не вижу поводов, чтобы наши индийские друзья как-то пожертвовали теми завоеваниями, которые существуют в нашем партнерстве и перспективами, которые оно открывает.

Вопрос: Вы уже затронули российско-американские отношения. Конечно, от их развития зависят международная безопасность и стратегическая стабильность. Складывается достаточно тревожная ситуация в связи с тем, что режим контроля над вооружениями находится в состоянии глубокого кризиса. Вполне возможно, что через полгода прекратит свое существование последний ключевой договор в этой сфере. Причин возникновения этой ситуации достаточно много. Есть и геополитические, и технологические. На мой взгляд, приходится констатировать, что общественное мнение сегодня не оказывает давления на политические элиты в поддержку контроля над вооружениями, как это было в период холодной войны, когда, как мы помним, были массовые демонстрации. Сегодня для общественности приоритетными угрозами стали пандемия, изменение климата, терроризм. Страх перед ядерной войной отступил на задний план. Можно ли переломить эту ситуацию или потребуется новый Карибский кризис для того, чтобы общественность осознала угрозу ядерного конфликта и начала выражать свое мнение?

Мы вместе с коллегами из нашего научного сообщества проводим сейчас очень много видеоконференций с американскими экспертами. Вы говорили, что там есть здравомыслящие люди в США. Можно сказать, что эти конференции дают возможность выработать целый ряд новых предложений, которые могут быть использованы для наших инициатив. Естественно, мы информируем МИД и заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации С.А.Рябкова о том, что здесь происходит. Но сейчас следует подумать о том, что необходимы какие-то радикальные действия с нашей стороны, возможно, в связи с саммитом «ядерной пятерки» для того, чтобы создать условия, которые позволили бы не только предотвратить развал режима контроля над вооружениями, но и начать формирование новой системы международной безопасности и стратегической стабильности, подходящей для условий XXI века.

С.В.Лавров: Я согласен с Вами. Ядерные риски в последнее время существенно возросли, ситуация в сфере международной безопасности, стратегической стабильности откровенно деградирует. Причины всем очевидны. США хотят вернуть себе глобальное доминирование и добиться победы в том, что они называют соперничеством великих держав. Они отказываются от термина стратегической стабильности и называют его стратегическим соперничеством. Они хотят победить. Как поется в известной песне: «За ценой не постоим». Они ведут демонтаж всей архитектуры, которая контролировала вооружения, обеспечивая себе свободу в выборе средств давления, в том числе и силового, на геополитических оппонентов и хотят иметь возможность применять эти методы в любом районе земного шара. Это особенно тревожит на фоне доктринальных сдвигов в установках американского военно-политического руководства. Эти сдвиги теперь допускают сценарии ограниченного применения ядерного оружия. Причем интересно, что, как и в случае с другими темами в рамках стратегической стабильности, опять обвиняют нас в том, что это в нашей доктрине заложена возможность ограниченного применения ядерного оружия, эскалация ради деэскалации, эскалация ради победы – совсем недавно они опять комментировали наши доктринальные документы, утверждая, что есть секретные части, в которых все это и написано. Это не так. Мы уже видим целый ряд практических программ в США, которые осуществляются в подкрепление и материализацию этих установок военно-техническими потенциалами. Речь идет о развитии ядерных боезарядов малой мощности. Американские специалисты и официальные лица об этом тоже открыто говорят и рассуждают.

На фоне всего этого нас особенно тревожит двухгодичный отказ американцев переподтвердить основополагающий принцип, постулат о том, что в ядерной войне не может быть победителей и, соответственно, она никогда не должна быть развязана. С ранней осени 2018 года наше предложение, оформленное на бумаге в русле подтверждения того, о чем Народный комиссар по иностранным делам М.М.Литвинов и Президент США Ф.Рузвельт договорились и обменялись нотами, лежит у американской стороны. Мы напоминаем регулярно. Говорят, что они еще рассматривают этот вопрос. Конечно, мы будем продвигать тему недопустимости ядерной войны и невозможности в ней победить в контексте предстоящего саммита «пятерки». Самое главное, чтобы формулировки не были слабее тех, которые содержатся в соответствующих документах между СССР и США. Ослабление этих формулировок показывает нам, что американцы хотели бы размыть безапелляционность и безальтернативность этого принципа.

Насчет того, что Вы оценили ситуацию в гражданском обществе как не вполне уделяющую достаточное внимание этим угрозам – я согласен. Важно привлекать дополнительное внимание к этой проблеме, разъяснять понятным языком существующие риски, потому что технические детали не всегда доступны для понимания и здесь важно, в какой форме преподносится анализ этой проблемы гражданам. Конечно же, надо рассчитывать не только на официальные структуры государства, но и на само гражданское общество, на его оформившуюся, политически активную часть – НПО, академические и экспертные круги.

Поддерживая эту оценку, я в то же время призвал бы не переборщить с продвижением осознания общественностью ядерной угрозы, потому что важно не перегнуть палку и не подыграть тем, кто пытается вообще запретить все ядерное оружие и поднять волну уже в другом направлении. Договор о запрещении ядерного оружия прямо противоречит Договору о нераспространении, создает путаницу, проблемы, так что я уверен, что с профессионально подготовленными людьми, у нас таких больше, чем где бы то ни было, по-моему, можно найти правильный баланс.

Настроения масс, если уж говорить о них, далеко не всегда определяют реальную жизнь. Когда Президент США Д.Трамп избирался, настроения масс во многом поддержали анонсированные им планы, его призыв нормализовать российско-американские отношения. И ничего, массы успокоились. Никто никаких бунтов на эту тему не затевает.

Конечно, важно продолжать прямую работу с ядерными державами, с их руководством. Мы хотим, чтобы возобладали разумные подходы.

Вы упомянули про то, что идут политологические консультации между Вами, вашими коллегами, американскими экспертами. Мы это приветствуем. Тот вклад, те оценки, та информация, которую мы получаем по итогам таких консультаций, всегда учитываются и во многом определяют существо наших подходов, включая ситуации, когда докладываются варианты на рассмотрение руководства, помогая взвесить те или иные сценарии, плюсы и минусы каждого из них.

Подчинять саммит «пятерки» исключительно задачам контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения очень хотят США и подыгрывающие им англичане и французы. Китайцы в этом усматривают попытку не мытьем так катаньем продавить идею расширения круга участников переговоров о ядерном оружии. Позицию в отношении многосторонних переговоров Китай излагал неоднократно и четко. Мы уважаем эту позицию. Кстати, американцы мастера передергивать. И из наших выступлений с изложением позиции, из китайских заявлений беспардонно выдергивают только то, что хотят использовать в своей работе. Недавно китайцы сказали, что они готовы присоединиться к переговорам о контроле над ядерными вооружениями, как только США сократят свои арсеналы до размера китайского арсенала. Через день спецпосланник президента США по контролю над вооружениями Маршалл Биллингсли заявил о том, что США приветствуют готовность Китая присоединиться к многосторонним переговорам и приглашают Китай приехать в Вену. В конце июля состоятся очередные консультации на уровне экспертов между Россией и США в развитие встречи заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации С.А.Рябкова и спецпосланника президента США по контролю над вооружениями Маршалла Биллингсли в конце июня, когда американцы устроили «цирк» с китайскими флагами. Сейчас американцы опять публично заявляют, что они приглашают Китай приехать в Вену, а перед этим было бы правильно, чтобы Россия встретилась вдвоем с Китаем, объяснила Пекину, что США от него хотят. То, что это невежливо и недипломатично, думаю, никому объяснять не надо. В наших оценках, когда мы говорим, что исходим из того, что Китай сам определяет свою позицию, мы уважаем позицию, которую Китай изложил. Замечу, что американцы на бумагу вообще ничего не положили из того, что они заявляют о необходимости перехода к многостороннему формату. Пускай хотя бы на бумагу положат то, что имеют в виду. Но они категорически не хотят.

Мы будем готовы участвовать в многосторонних переговорах, но, конечно, каждый должен принимать решения сам за себя и добровольно. Только добровольное участие может быть эффективно.

Все оговорки отметаются. «Россия поддерживает наш призыв к началу многосторонних переговоров». Когда мы добавляем, что если многосторонние переговоры начнутся, то считаем необходимым, чтобы там участвовали и Великобритания с Францией, спецпосланник президента США по контролю над вооружениями Маршалл Биллингсли, отвечая на вопрос об участии Парижа и Лондона в многосторонних переговорах, на «голубом глазу» на днях заявил, что это суверенные державы, им самим решать участвовать или нет, США за них решать не будут. А за Китай они будут решать и решают фактически.

Поэтому, зная повадки нынешних переговорщиков, я не сильно оптимистичен в отношении судьбы, в частности, ДСНВ, но все-таки диалог какой-то завязался. С.А.Рябков и Маршалл Биллингсли договорились в рамках процесса, который происходит под их кураторством, создать три рабочие группы. С 27 по 30 июля они проведут в Вене заседание рабочей группы по космосу, по транспарентности в ядерных и оружейных делах и по ядерным доктринам. Посмотрим. Мы никогда не отказываемся от разговора и будем стараться, чтобы он был ориентирован на результат.

Вопрос: Сейчас одним из критических сюжетов российско-американских отношений, прежде всего, в сфере контроля над вооружениями является проблема продления Договора об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений. Если до февраля следующего года с Вашингтоном не удастся достичь договоренности о продлении этого договора, каковы будут дальнейшие действия России? Если возникает такая пауза в диалоге с Вашингтоном в сфере контроля над вооружениями, если Договор не продляется, что будет с системой контроля над вооружениями и возможны ли тогда в будущем многосторонние форматы, о которых мы сейчас пытаемся рассуждать?

С.В.Лавров: Я исхожу из того, что, судя по всему решение не продлевать этот Договор в США уже принято. Та настойчивость, с которой акцентируется безальтернативность перевода всего разговора в трехстороннюю плоскость, говорит о том, что это уже предрешено. Кроме того, выдвигаются условия о том, что необходимо включить в разговор новейшие российские вооружения, что по большому счету означает «ломиться в открытую дверь». В рамках прежних контактов американцам было сказано, что «Авангард» и «Сармат», когда они будут полностью развернуты, подпадают под ограничения, устанавливаемые Договором до тех пор, пока он существует, разумеется. Что касается остальных систем, то они новые. Они не вписываются в три категории, на которые распространяется СНВ-3, но мы готовы начинать разговор о том, чтобы и вооружения, не являющиеся классическими с точки зрения договора СНВ-3, становились предметом дискуссий, разумеется, в контексте принципиального разговора по всем без исключения вопросам, так или иначе влияющим на стратегическую стабильность. Это и сфера противоракетной обороны, в которой сейчас происходят вещи, полностью перечеркивающие и подтверждающие лживость утверждений, которые в свое время распространялись о том, что это исключительно для купирования ракетной угрозы со стороны Ирана и Северной Кореи. Никто уже даже не пытается про это вспоминать. Все выстраивается исключительно с точки зрения сдерживания России и Китая. Среди других факторов – высокоточное оружие неядерного оснащения, т.н. программа молниеносного глобального удара, заявленные американцами и французами планы вывода оружия в космос, что тоже не скрывается, ситуация вокруг Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний и целый ряд других факторов. Мы готовы обсуждать новые вооружения, но обсуждать не просто ради того, чтобы кому-то сделать приятно и удовлетворить чьи-то инициативы, а для того, чтобы реально понизить угрозу глобальной стабильности и безопасности.

А для этого нужно смотреть на все вещи, которые эти угрозы создают, вынуждая готовить противоядие, как это произошло с нашими гиперзвуковыми вооружениями, разработанными в ответ на глобальное развертывание системы противоракетной обороны США.

Если говорить конкретно про Договор СНВ-3 – нам продление нужно ровно настолько, насколько это нужно американцам. Они сейчас усматривают в наших призывах продлить его на пять лет без предварительных условий какую-то игру. Россия, мол, модернизировала весь ядерный арсенал, а у нас это только-только начинается, нас хотят «стреножить», нам хотят «связать руки». Это абсолютно не так. Нам продление Договора СНВ-3 нужно не больше, чем это нужно американцам. Если они категорически отказываются, мы их уговаривать не будем. Мы знаем, это твердая уверенность и твердое знание, что мы гарантированно обеспечим свою безопасность на длительную перспективу даже в отсутствие этого договора. О том, что мы будем делать в случае истечения срока действия этого договора без какого-либо последующего действия – по-моему, говорить преждевременно, но мы готовы к любому развитию событий, это действительно так. При отказе от продления варианты могут быть различными, но общая направленность, я вас могу заверить, будет на продолжение диалога с США по стратегической проблематике, по новым инструментам контроля над вооружениями в том контексте, о котором я упомянул – в контексте всех фактов, влияющих на стратегическую стабильность.

Что касается многосторонних переговоров: мы еще в 2010 году, когда подписывали Договор СНВ-3, сказали, что с подписанием этого Договора исчерпываются возможности дальнейших сокращений в двустороннем формате и, что, если говорить о дальнейших сокращениях, подчеркну это слово, то придётся учитывать арсеналы и других ядерных держав и уже искать какие-то иные формы дискуссий. Речь идёт о сокращениях. А если о контроле, то я считаю, что двухсторонняя российско-американская дорожка далеко не исчерпана. Поскольку потерять все виды контроля и транспарентности было бы, наверно, неразумно и безответственно перед лицом своих народов, перед лицом народов всего мира. И то, что среди рабочих российско-американских групп, которые сейчас будут встречаться в Вене, есть группа по транспарентности (это широкий термин, который включает меры доверия и верификации), я считаю, это позитивный сигнал.

Вопрос: Страны Евразии рассматривают Россию как центральную опору, которая соединяла бы Европейский союз со странами Азии. Как Вы видите роль России на этом пространстве?

С.В.Лавров: Ситуация на евразийском континенте, конечно, в полной мере испытывает влияние практически всех глобальных факторов. Здесь расположен целый ряд важнейших мировых центров: Китай, Россия, Индия, Евросоюз, если мы говорим о континенте. У каждого из этих игроков в силу разных причин есть основания стремиться проводить независимую от США внешнюю политику. Это относится и к Евросоюзу.

Призывы к стратегической автономии распространяются и на сферу развития как таковую. Да, мы ощущаем в Евразии действия не только тех сил, которые хотели бы «сколачивать» такие блоки по интересам и пытаться внедрять конфронтационные нотки в процессы, но мы здесь всё больше и больше наблюдаем центростремительные тенденции. Имею в виду АСЕАН и ЕС на Востоке и на Западе нашего континента. В центре – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Мы хотели бы на этом пространстве всё-таки продвигать не разделяющие, а объединяющие подходы и углублять трансрегиональное взаимодействие на основе равенства, взаимной выгоды, и, самое главное, осознания очевидных сравнительных преимуществ от объединения всего этого континента через интеграционные структуры, которые были созданы на Западе, на Востоке, в центре, но при уважении каждого из этих объединений и при поиске естественных форм их взаимодействия. На это направлено то, что мы называем большим евразийским партнёрством, инициативу формирования которого В.В.Путин выдвинул на саммите Россия-АСЕАН несколько лет назад в Сочи. Мы считаем, что это вполне реальный план действий.

Замечу в «скобках», что здесь есть тенденции, которые идут в обратном направлении. В основном они продвигаются США через известные т.н. Индо-Тихоокеанские концепции, нацеленные на подрыв центральной системообразующей роли АСЕАН в Азиатско-Тихоокеанском регионе и направлены на то, чтобы попытаться сколотить группу стран, которые будут откровенно, это даже не скрывается, сдерживать Китай в его развитии.

Я бы выступал за поиск точек соприкосновения всех интеграционных процессов. Да, есть китайская концепция «Один пояс, один путь», у ЕАЭС с Китаем есть соглашение, которое предполагает поиск точек соприкосновения, гармонизацию тех проектов, которые в рамках Евразийской интеграции, в рамках китайского проекта будут реализовываться. Конечно, это столкновение экономических интересов в целом ряде случаев, но готовность опираться на международно-правовые принципы, на принципы уважения друг друга и взаимной выгоды позволяет эти экономические интересы примирять через поиск их баланса. Именно так выстраиваются наши отношения с партнёрами в рамках ЕАЭС – Китай, в рамках ШОС и в наших отношениях с АСЕАН. Мы приглашаем, это было сказано многократно, Европейский союз тоже посмотреть, как он мог бы с выгодой для себя и для всех остальных подключиться к освоению нашего общего геополитического, геоэкономического, прежде всего, пространства.

Вопрос: Известно, что регион Ближнего Востока и Северной Африки сегодня остаётся неспокойным. Более того, там всё время появляются какие-то новые линии разлома, остаётся конфликтность, продолжаются конфликты, о которых мы хорошо знаем. Усугубляется гуманитарная ситуация в результате несправедливых санкций Запада против определенной части региона. Углубляются различного рода асимметрии. Каковы сегодня стратегические интересы России в этом регионе? Что мы сегодня там хотим с учетом того постковидного характера эпохи, в которую мы сейчас вступили?

С.В.Лавров: Мы действительно имеем хорошие отношения, наверно, лучшие за всю историю связей между нашей страной, в её различных ипостасях, и этим регионом. Отношения со всеми: с арабскими странами, при всём конфликтном потенциале внутри арабского мира, и с Израилем. Мы будем исходить из необходимости продвигать добрые связи со всеми этими странами и стремиться понимать их проблемы, нужды и учитывать их в наших отношениях не только с конкретной страной, но и в отношениях с теми странами, с которыми этот конкретный партнёр имеет сложности.

В начале меня спрашивали, готова ли Россия играть роль балансира между США и Китаем. Если попросят, если в этом будет интерес, мы не откажемся. У нас налажены контакты и с теми, и с другими. Опыт нашего исторического развития позволяет судить, что потенциал у нас есть.

Если в этом регионе или где-то еще есть интерес в наших посреднических усилиях, мы всегда готовы постараться помочь, но навязываться, конечно, никому не будем. Наш интерес здесь заключается прежде всего в том, чтобы там не было новых военных кризисов, чтобы урегулировать старые кризисы и чтобы регион Ближнего Востока и Северной Африки был зоной мира, стабильности. У нас нет стратегического интереса поддерживать управляемый хаос. Такой интерес есть у некоторых других крупных внерегиональных стран. У нас такого интереса нет. Мы не заинтересованы в том, чтобы сталкивать лбами различные государства региона, чтобы тем самым получать предлог и повод продолжать, даже порой расширять здесь своё военное присутствие. Мы заинтересованы в том, чтобы развивать взаимовыгодные торговые, экономические, инвестиционные и прочие связи с этими государствами. В этом смысле мы не хотим, чтобы какая-либо другая страна в этом регионе повторила судьбу Ливии, которую просто лишили государственности и не знают, как сейчас «склеивать». Поэтому мы будем активно участвовать в том, чтобы возобладал международно-правовой подход, чтобы не было больше никаких пробирок с зубным порошком, которую выдают за «Ви-Икс», чтобы не было больше вранья по поводу наличия оружия массового уничтожения в других странах региона, как это сейчас происходит в отношении Сирии. Стали упоминать и про химическое оружие в Ливии, которое там не до конца кто-то «раскопал». Все эти вымыслы, как они формируются – «секрет Полишинеля».

Мы хотим извлекать экономическую выгоду из наших отношений со странами региона. Для этого, прежде всего, у нас много общего в подходах к проблемам современного мира: международное право, Устав ООН, межцивилизационный диалог, что очень важно, учитывая и мусульманское население Российской Федерации. У наших мусульманских республик очень хорошие связи со странами Персидского залива, с другими странами арабского мира. Мы хотим всё это поддерживать и развивать. Мы не будем извлекать выгоду из продолжающегося здесь хаоса. Но как только ситуация стабилизируется, надежность Российской Федерации как партнёра в экономическом сотрудничестве, сфере военно-технического сотрудничества, в политической сфере всегда обеспечивает нам существенные преимущества.

Вопрос: Мой вопрос связан с недавними изменениями, которые произошли у нас в стране. Обновленная Конституция, которая вступила в силу, содержит теперь такую норму: «Действия (за исключением делимитации, демаркации, редемаркации государственной границы Российской Федерации с сопредельными государствами), направленные на отчуждение части территории Российской Федерации, а также призывы к таким действиям не допускаются». Вполне понятная норма. В связи с этим вопрос: значит ли это, что наши многолетние переговоры с Японией по т.н. «территориальному вопросу» теперь становятся антиконституционными, т.к. противоречат нашему Основному закону? Насколько я помню, к Курильским островам понятия «делимитации» или «демаркации» никогда не применялись. Или я ошибаюсь?

С.В.Лавров: Нет, Вы не ошибаетесь. Наши отношения с Японией базируются на целом ряде договоренностей. Российская Федерация как государство-продолжатель Советского Союза подтвердила в свое время приверженность всем договоренностям, которые заключал СССР. Это неоднократно подтверждал Президент России В.В.Путин. Это касается и Декларации 1956 г., в соответствии с которой мы готовы и обсуждаем с японскими коллегами необходимость заключения мирного договора, причем не в том понимании, как это делается «на утро после последнего выстрела», т.е. прекращения состояния войны (некоторые наши коллеги в Японии хотели бы сделать именно такой договор). Состояние войны между СССР и Японией прекращено той самой Декларацией 1956 г., где записано, что войны больше нет и мы устанавливаем дипломатические отношения. Что еще надо? Поэтому мирный договор, о котором идет речь, должен быть современным, полноценным, отражающим не ситуацию, которая была 60-70 лет назад, а положение дел на сегодняшний день, когда мы убеждены в необходимости развивать с Японией полноценные отношения. Документ должен быть насыщенным, всеобъемлющим: о мире, дружбе, добрососедстве, партнерстве, сотрудничестве, охватывающим все сферы наших отношений, в том числе и экономику, которая двигается, но пока еще далеко не во всех сферах. Не забудем, что со стороны наших японских соседей остаются санкции в отношении Российской Федерации – не такие всеобъемлющие, как по линии США, но остаются.

Договор должен охватывать и проблематику безопасности, учитывая, что Япония является членом очень тесного военного союза с США, а Вашингтон объявил Россию своим по сути дела врагом. Конечно, статьи полноценного договора должны охватывать и наше видение внешнеполитического взаимодействия, где мы пока, упрощенно говоря, голосуем по-разному по любым спорным вопросам, а также гуманитарные, культурные связи и многое другое. Мы предложили концептуальные основы такого договора. Пока наши японские коллеги не откликаются конкретно на такую концепцию.

Безусловно, в основе всего, что должно определять наши дальнейшие отношения, лежит проблема итогов Второй мировой войны. Японские официальные лица многократно заявляли, что признают итоги Второй мировой войны за исключением итогов в отношении южных Курильских островов, или, как они их называют, «северных территорий». Это неправовая позиция. Правовая позиция Японии должна была бы определяться тем фактом, что страна ратифицировала Устав ООН, в котором есть статья 107, гласящая, что все, что было сделано державами-победительницами, не подлежит обсуждению.

Конечно, мы слышим заявления наших японских соседей о том, что они будут готовы заключить мирный договор, как только решат территориальную проблему. Это не то, о чем договаривались. Договаривались сконцентрироваться на заключении мирного договора, как того и требует Декларация 1956 г.

Вопрос: Россия очень часто критикует США за то, что они продвигают в регионах Тихого и Индийского океанов неинклюзивные структуры, которые призваны изолировать неудобные для США государства. Прежде всего имею в виду т.н. «Четырехсторонний диалог по вопросам безопасности» – «Квад» (Quadrilateral Security Dialogue, Quad). Очевидно, что само существование таких форматов ведет к превращению региона из зоны сотрудничества в зону конфронтации. Мы в этом явно не заинтересованы. Но при этом идея «Квад» – при всех ее минусах – судя по всему, находит понимание у стратегических партнеров России, в частности, у Индии. Идут разговоры о «Квад плюс», куда американцы планируют пригласить Вьетнам – еще одного нашего стратегического партнера. Судя по всему, существует потребность в укреплении безопасности в регионе. Может ли Россия предложить в этих условиях альтернативу таким форматам, чтобы не сложилась ситуация, когда два наших стратегических партнера находятся в состоянии формата, призванного сдерживать третьего?

С.В.Лавров: Я уже касался темы появления несколько лет назад Индо-Тихоокеанских концепций, стратегий по формированию, как говорят американские дипломаты, «свободного и открытого» Индо-Тихоокеанского региона. Когда какая-то инициатива сама себя называет свободной и открытой, у меня всегда возникает ощущение, что это немного отдает пиаром, потому что какая же она открытая, если в нее не приглашаются все без исключения страны региона?

Мы спросили в свое время, когда появился термин «Индо-Тихоокеанские стратегии», означает ли это, что теперь речь идет не об Азиатско-Тихоокеанском регионе, контуры которого понятны, – это и АТЭС, в частности, и те механизмы, которые сформировались вокруг АСЕАН (Региональный форум безопасности АСЕАН, Совещание министров обороны АСЕАН и стран-партнеров – очень важный механизм – и, конечно, механизм Восточноазиатских саммитов, которому в этом году исполняется десять лет). Россия присоединилась к нему несколько лет назад, кстати сказать, вместе с США. Это на самом деле открытые, инклюзивные механизмы, куда приглашают всех желающих. Когда мы поинтересовались, почему вместо устоявшегося термина «Азиатско-Тихоокеанский регион» пошли какие-то «Индо-Тихоокеанские стратегии», означает ли это, что географический охват этой концепции шире, чем АТР, и теперь все прибрежные страны Индийского океана будут приглашены, нам ответили «нет». А почему тогда «Индо-»? А Персидский залив, являющийся частью Индийского океана, предполагает подключение к этим процессам? Нам сказали «тоже нет» – слишком много проблем в Персидском заливе, чтобы вовлекать его в эти инициативы.

Если Вы посмотрите на те идеи, которые продвигаются в этом «квартете», как я уже сказал, это мало кто скрывает, они связаны с попытками сдерживать Китай. Наш особо привилегированный стратегический партнер Индия прекрасно это понимает. Индия, продвигая свою многостороннюю многовекторную политику, конечно, заинтересована развивать отношения и с США (а кто не заинтересован?), и с Японией, и с Австралией. Мы тоже в этом заинтересованы. Но Индия не хочет, чтобы ценой извлечения выгод из этого сотрудничества стало бы дальнейшее обострение ее отношений с КНР. У них произошли весьма печальные инциденты на линии фактического соприкосновения, но мы приветствуем, что немедленно состоялись контакты между военными, и они продолжаются. Есть договоренности по деэскалации ситуации. Также прошли контакты между политиками, дипломатами. Мы видим заинтересованность индийской и китайской сторон не допускать ухудшения отношений. Поэтому прежде чем всерьез рассуждать об Индо-Тихоокеанских стратегиях как будущем всего нашего большого региона, нужно ответить на вопрос, чем вызвана эта терминологическая перемена. Если тем, чтобы сделать приятное Индии, поскольку «Индийский» океан, так и скажите.

Есть вещи, которые уже устоялись. Я упомянул разветвленную сеть институтов, механизмов, созданных вокруг АСЕАН. АСЕАН – это группа стран, которые в рамках своей цивилизационной культуры продвигают объединяющие подходы. Все опирается на поиск консенсуса, баланса интересов. И всех десятилетиями абсолютно устраивало развитие отношений именно на этой площадке, вокруг которой сформировались Региональный форум безопасности, Совещания министров обороны, Восточноазиатские саммиты. Есть даже такое выражение «ASEAN-way». Они постоянно подчеркивают, что хотят вести дела по-асеановски. Это означает ни в коем случае не искать конфронтации, не затевать каких-то проектов, которые будут создавать проблемы в отношении другого участника процесса. К сожалению, Индо-Тихоокеанские стратегии, по крайней мере, как они замышлялись, преследуют другую цель.

В начале нашей беседы я перечислял те претензии, которые США выдвигают в адрес КНР ультимативно, достаточно жестко. Этот механизм тоже хотят использовать для того, чтобы оказывать и усиливать давление. Мы не видим в этом ничего позитивного. Любые проблемы нужно решать миром, через переговоры. Повторю еще раз, площадка, которую предоставляют асеановцы, идеально подходит для того, чтобы каждый участник обсуждал свои возможные проблемы с любым другим участником без полемики, не нагнетая напряженность. Мы с АСЕАН (я уже говорил о ЕАЭС, ШОС) активно «наводим мосты», секретариаты этих организаций уже подписали между собой соответствующие меморандумы. Будем продвигать центральную, системообразующую роль АСЕАН в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Если Индо-Тихоокеанские стратегии будут сделаны более понятными, если мы убедимся, что они эволюционируют в сторону присоединения к этим возглавляемым АСЕАН процессам, а не пытаются подорвать эту роль и перенацелить весь диалог в этом регионе на сдерживание Китая или кого бы то ни было еще, будем только приветствовать. Но пока мы этого не видим.

Вопрос: Неделю назад был опрос экспертов после того, как американцы обвинили российскую военную разведку ГРУ в подкупе талибов на предмет того, чтобы они убивали американских военнослужащих в Афганистане. Все эксперты сходятся во внутриамериканских, прежде всего внутриполитических причинах того, что происходит. Ваш подчиненный, спецпредставитель Президента России по Афганистану З.Н.Кабулов еще заметил, что, по его мнению, одна из существующих в США фракций выступает против вывода американских войск из Афганистана из-за того, что американские военные спецслужбисты здорово вовлечены в наркоторговлю в последние годы. Еще не представлялась возможность задать вопрос Вам по поводу этой ситуации. Как Вам вся эта «катавасия»?

С.В.Лавров: Мы уже реагировали на шумиху, которую раздули в США вокруг спекуляций по поводу связи российской стороны с талибами, которых мы якобы побуждали за деньги воевать против американских военнослужащих и объявляли чуть ли не какие-то призовые за голову каждого. Я лишь могу подтвердить, что все это зиждется на очень недобросовестных спекуляциях. Никаких конкретных фактов представлено не было. Более того, ответственные сотрудники Администрации Президента США, включая Министра обороны, заявили о том, что им неизвестно о такого рода фактах.

Все это опять вписано, как будто специально для этого все и создавалось (судя по всему, так оно и есть), во внутриполитическую борьбу накануне выборов. Опять опозорить Администрацию, дискредитировать все, что она делает, особенно на российском направлении. Повторю, фактов нет. Хотя факты были в конце 70-х и 80-е годы, когда американская Администрация не скрывала, что они поставляют «стингеры» и прочее оружие моджахедам, из которого велся огонь по советским солдатам.

Повторю, мы заинтересованы в том, чтобы в Афганистане Россия и США извлекли уроки из опыта, накопленного в этой многострадальной стране, и вместе с другими государствами, способными помочь успокоить ситуацию, прежде всего с Китаем, Ираном и Пакистаном, остальными соседями Афганистана помогли завязать национальный диалог. Мы этим активно занимаемся.

Что касается США, то в рамках этого политического процесса мы поддерживаем договоренности, которые продвигают США в диалоге с талибами и правительством. Мы по своим каналам оказываем содействие в том, чтобы эти договоренности состоялись. Есть консультативный механизм Россия-США-Китай, к которому подключается Пакистан и приглашается Иран, но пока еще этим приглашением не воспользовался по причине проблем в отношениях с США и тех действий, которые США развязали против Ирана по всему миру. Этот консультативный механизм помогает сотрудничать и определять конкретные направления, по которым можно посылать сигнал той или иной стороне. Это делается в рамках логики, которую задал т.н. Московский формат, где присутствуют все без исключения соседи Афганистана, США, Россия, Китай. Он абсолютно оптимален.

Насчет того, что было сказано по поводу наркотиков в Афганистане и возможной причастности к наркобизнесу американских военнослужащих. Мы неоднократно получали сообщения, в том числе через СМИ, о том, что в Афганистане организована контрабанда опиатов в другие страны, за границу, в том числе в Европу, с использованием, как сообщается, военной авиации натовской коалиции. Афганские губернаторы соответствующих провинций многократно заявляли о продолжающихся полетах вертолетов без опознавательных знаков, а в Афганистане все небо контролируется натовской коалицией. Были и другие сообщения о том, что осуществляется контрабанда опиатов в иных формах.

Естественно, такую информацию мы на 100% перепроверить не можем, но она слишком регулярно поступает, чтобы мы ее игнорировали. Если военная авиация использовалась над Афганистаном (это могла быть, как я уже сказал, только авиация НАТО), конечно, осуществлять такие полеты могли только военнослужащие или сотрудники специальных служб. Эти обстоятельства требуют разбирательства, в первую очередь, в самих США. У них есть компетентные органы, которые, наверное, следят за тем, как выполняются законы страны. Во-вторых, разбирательства нужны и в стране пребывания воинских контингентов – в Афганистане. Об этом З.Н.Кабулов и говорил. Кстати, если просто брать уже абсолютно достоверные факты, то за почти 20 лет пребывания США и других участников коалиции в Афганистане поток наркотиков из этой страны за границу, в том числе в Европу, на наши соседние территории и в Россию, увеличился в разы. Ни США, ни другие члены НАТО в рамках этой коалиции не ведут какой-либо значимой борьбы с афганским наркопроизводством. Кстати, Генеральный инспектор США по Афганистану Дж.Сопко недавно в своем докладе отмечал, что плантации мака соседствуют прямо с военными базами НАТО. Это же тоже факт. Наверное, это не очень правильно с точки зрения позиции США по борьбе с наркобизнесом.

Мы регулярно привлекали внимание и в СБ ООН, когда заслушивали доклады о работе натовской коалиции в Афганистане, и по двусторонним каналам, призывая наших партнеров бороться с наркоиндустрией. Они заявляли, что это не входит в мандат миссии НАТО – в него входит только борьба с терроризмом. То, что наркоиндустрия напрямую финансирует терроризм и является наиболее важным источником финансирования террористических организаций, это общеизвестный факт. Делайте выводы. Повторю, мы серьезно относимся к этой проблеме.

Вопрос: Через несколько часов после этой сессии «Примаковских чтений» в 10.00 по Нью-Йорку начнется внеочередная Генассамблея ООН, посвященная борьбе с пандемией. Эта сессия собирается по инициативе Движения неприсоединения (ДН). Как Вы оцениваете значение этой сессии? Кто будет представлять Россию? Не считаете ли Вы, что ООН запоздала с реакцией на пандемию? Как Вы оцениваете роль и место Движения неприсоединения в современных условиях?

С.В.Лавров: Мы, конечно же, знаем, что по инициативе Движения неприсоединения (его в этом году возглавляет Азербайджан) будет созвана специальная сессия ГА ООН по тематике COVID-19. Она состоится чуть позже. Сегодня, 10 июля, начинается только процедурное оформление тех правил, которыми будут руководствоваться при созыве сессии, поскольку в условиях коронавирусной инфекции все мероприятия, созываемые в непривычном дистанционном формате, подлежат согласованию с точки зрения организационно-процедурных моментов. Сегодня будет обсуждаться только это. Дата созыва специальной сессии пока еще не обозначена.

Не думаю, что мы имеем основания называть ООН нерасторопной, запоздавшей с реакцией на вызовы коронавирусной инфекции. Если говорить о ГА ООН, то она дважды собиралась, это было достаточно давно, на раннем этапе этой ситуации. Было принято две резолюции, посвященные задачам международного сообщества в борьбе с коронавирусом. Совсем недавно СБ ООН принял резолюцию по COVID-19. Мы долго не могли это сделать, поскольку американцы категорически не хотели отмечать роль Всемирной организации здравоохранения в этом документе. В итоге нашли слова, позволившие и отметить эту роль, и обеспечить консенсусное принятие.

Не забудем, что Всемирная ассамблея здравоохранения, кстати сказать, с участием американцев, в мае с.г. собиралась на специальную сессию. ВАЗ приняла резолюцию, поддержанную американцами, в которой роль ВОЗ была объективно отражена. На этой же сессии договорились, что, как только пандемия и все основные программы завершатся, будет проведена международная оценка тех уроков, которые мы извлекаем из деятельности ВОЗ на этом направлении. Но без того, чтобы на кого-то показывать пальцем. Объективная научная оценка независимых профессионалов.

Конечно, Движение неприсоединения, согласен с Вами, наш близкий партнер. Мы являемся страной-гостем, которую регулярно приглашают на саммиты ДН в этом качестве и на министерские заседания. Эта структура создавалась в совершенно другом историческом контексте, в разгар «холодной войны», когда развивающиеся страны, образовавшие это Движение, хотели подчеркнуть принцип нейтральности по отношению к двум военным блокам. Тем не менее Движение неприсоединения и после «холодной войны» остается весомым фактором международной политики. Думаю, что это правильно, поскольку попытки опять «сколотить» некие блоки (мы об этом сегодня частично уже говорили) продолжаются. Очень важно, чтобы эта нейтральность, неангажированность, нацеленность на продвижение принципов международного права сохранялась в основе деятельности ДН. Кстати, в октябре 2019 г. в Баку состоялся очередной саммит ДН. Мы там присутствовали в качестве гостя. Были согласованы важные совместные заявления, в том числе подтверждение позиции в пользу укрепления многополярности на международной арене, уважения принципов Устава ООН. Также были приняты заявления ДН в поддержку Палестины и Боливии – в тот период это были весьма актуальные темы. Мы заинтересованы в том, чтобы наш статус в ДН позволял активно работать над вопросами, представляющими совместный интерес.

Вопрос: На переговорах по Минским соглашениям о разработке в кратчайшие сроки изменений в Конституцию Украины, связанных с особым статусом Донбассом, были ультимативные требования Д.Н.Козака? Если да, то почему требование стало жестким только сейчас, когда Минским соглашениям пять лет?

С.В.Лавров: Никаких требований и ультиматумов не выдвигалось. В формате «нормандских» советников, помощников четырех лидеров, в рамках участия российской стороны в работе Контактной группы, где мы совместно с ОБСЕ стремимся обеспечить тот самый прямой диалог, который Киев обязан вести с Донецком и Луганском, в принципиальном, концептуальном плане мы добиваемся только одного – просим наших украинских соседей подтвердить полную приверженность Минским договоренностям, как они были написаны, подписаны и одобрены СБ ООН. Когда нам говорят, что Киев привержен Минским договоренностям, но сначала нужно «забрать» границу на всей ее протяженности под контроль украинской армии и пограничников, это не Минские договоренности. Это введение в заблуждение своего населения, причем сознательное. Когда говорят, причем устами высшего руководства Украины, что Минские договоренности нужно сохранить, т.к. они являются причиной сохранения санкций против России, мы хотим знать – если это главный интерес Украины в отношении Минских договоренностей, пускай тогда нам объяснят, зачем она подписывала эти договоренности и сохраняется ли ее приверженность всему тому, что там действительно записано, а не этой совершенно искусственной и неадекватной связке с санкционной политикой. В неадекватности этой связки убеждается уже большинство членов самого ЕС. Это принципиальный подход. Я говорил с министрами иностранных дел Франции и Германии, Д.Н.Козак разговаривал со своими коллегами. Мы хотим, чтобы французы и немцы как участники «нормандского формата» все-таки тоже высказались на эту тему. Мы ежедневно слышим из Киева официальные заявления, которые просто разрушают все договоренности, закрепленные СБ ООН по итогам Минска.

При всем при том мы ведем прагматичный разговор с тем, чтобы согласовать конкретные шаги по продвижению по всем аспектам Минского документа: по вопросам безопасности, социально-экономическим, гуманитарным и политическим темам. На недавней весьма продуктивной встрече помощников лидеров государств «нормандского формата» в Берлине был достигнут ряд договоренностей в том, что касается очередной фазы обмена удерживаемыми лицами, достижения договоренностей в Контактной группе о вопросах безопасности, включая согласование текстов приказов, которые должны быть приняты воюющими сторонами (Киевом, Донецком и Луганском), с подробным изложением тех действий, которые будут запрещены этими приказами. Это было согласовано. Третий согласованный момент из политической повестки дня – представление Украиной своего видения документа, который будет содержать поправки в Конституцию для целей отражения особого статуса этих районов Донбасса в полном соответствии с Минскими договоренностями.

По всем этим трем направлениям были достигнуты понимания, эти понимания должны были быть формализованы в решениях Контактной группы, которая на днях закончилась. По всем трем договоренностям украинская делегация в Минске дезавуировала все то, что было согласовано в Берлине. Мы обратили на это внимание. Заместитель Руководителя Администрации Президента Российской Федерации Д.Н.Козак направил соответствующее послание своим коллегам. Поэтому здесь нет никакой неожиданности. Мы всегда выступали за то, чтобы Минские договоренности выполнялись во всей их полноте и во всей последовательности действий, которые там прописаны. И у нас нет, как говорится, недостатка в терпении, но терпение помогает, когда есть концептуальная ясность, а пока концептуальная ясность о том, как Администрация Президента Украины В.А.Зеленского, который пришел к власти на лозунге быстрого мира на Донбассе, относится к тем действиям, которые нужно предпринять, выполняя Минские договоренности, отсутствует.

Вопрос: Бывший советник по нацбезопасности Президента США Д.Болтон в мемуарах пишет о недовольстве Президента США Д.Трампа санкциями по Солсбери и Сирии. Поступали ли Вам такие сигналы? Сохраняется ли договоренность с США об обмене визитами на высшем уровне? Рассматривается ли участие России в расширенном формате «Группы семи»?

С.В.Лавров: Я не читал сами мемуары Дж.Болтона, но читал описание отдельных сюжетов, которые вошли в эту книгу. Понятно, что у Дж.Болтона свой собственный взгляд на российско-американские отношения, как и на американскую миссию в мире в целом, и на то, как Америка должна относиться к миропорядку, каким он должен быть. Наверное, как и любая книга, которую замышляет автор (а в США практически любой человек, прослужив год-полтора-два на государственной должности, уже пишет свою книгу), должна хорошо продаваться, для этого нужно вызвать какой-то интерес у читателей, «горячие» темы, наверное, помогают это сделать. Я оставляю это на совести Дж.Болтона: и подачу материала, и в целом раскрытие в тексте неких пикантных чувствительных подробностей. Оставляю на его совести и явные приукрашивания действий Вашингтона в той или иной ситуации.

Никто договоренности об обмене визитами на высшем уровне и не заключал. Потому что договоренность о визите означает конкретную дату, город, географическое название той местности, где этот визит будет. Но никто и не отказывается от визитов. У нас нет недостатка в желании работать с американцами на всех уровнях, и у Президента Российской Федерации В.В.Путина хороший контакт с Президентом США Д.Трампом. И я периодически общаюсь с Госсекретарем США М.Помпео. И на уровне наших заместителей тоже идет диалог. Так что никаких препятствий, если будет интерес с американской стороны, мы не видим. Мы не хотим, чтобы наши отношения с США воспринимались лишь как какой-то придаток предвыборной борьбы и тех достаточно жестких действий, которые накануне американских выборов предпринимают по отношению друг к другу.

Что касается «Группы семи», мы, по-моему, уже все сказали на эту тему. Была «Большая восьмерка», в которой Россия полноправно участвовала. Она не собралась в 2014 г. не по нашей инициативе, наши партнеры — Европа, Северная Америка, Япония — решили не участвовать в этом мероприятии. Это их выбор. Президент Российской Федерации В.В.Путин в одном из своих комментариев сказал, что мы по-прежнему будем рады принять всю «Большую восьмерку» в Российской Федерации. Если наши коллеги не хотят, насильно мил не будешь.

Что касается «Большой семерки», то перечень стран, которых упомянул Президент США Д.Трамп в качестве потенциальных приглашенных на предстоящий в США саммит, наверное, отражает понимание того, что «Группа семи» одна уже ничего решать не может. Но и с теми странами, которые были названы, едва ли ситуация коренным образом изменится, потому что не все представлены в том списке, который был озвучен. Мы убеждены, что без КНР серьезные вопросы в мировой экономике, в мировых финансах едва ли будут решаться эффективно. Наверное, очевидно, что именно эти причины — необходимость вовлечь главных игроков на мировых финансовых, экономических, товарных рынках, главных участников мирового хозяйства — стали основой возобновления и перевода на высший уровень деятельности «Группы двадцати». Это инклюзивный механизм, который работает на основе консенсуса, на принципах равноправия. Считаем, что, если говорить о сути тех проблем, с которыми экономика сталкивается, а не об их использовании во внешнеполитической полемике или какой-то иной риторике, то «Группа двадцати», конечно же, это очевидный формат, нуждающийся в том, чтобы его сохранять, всячески поощрять и активно использовать.

Вопрос: В России всегда говорят, что готовы работать с любым президентом, которого выберет американский народ. Могли бы Вы дать оценку возможного развития российско-американских отношений в случае победы бывшего вице-президента США Дж.Байдена? Оправдано ли, на Ваш взгляд, ожидание ряда экспертов относительно того, что он может пересмотреть некоторые невыгодные для России решения Президента США Д.Трампа, скажем, о выходе из ДРСМД и из Договора по открытому небу?

С.В.Лавров: У нас не принято комментировать избирательную кампанию, этим занимаются средства массовой информации, так происходит во всех странах. Избирательная кампания в США вызывает повышенный интерес во всем мире, это тоже понятно, но на официальном уровне мы исходим, и это абсолютно правильно, из того, что выбор главы государства — это выбор американского народа, внутреннее дело США.

Если говорить о том, как тот или иной исход выборов может аукнуться для российско-американских отношений, если абстрактно совершенно рассуждать, есть комментарии некоторых экспертов, которые отмечают, как это повлияет и на разоруженческие переговоры. Есть мнение, наверное, обоснованное какими-то фактами, что демократы в меньшей степени, чем республиканцы, настроены на слом всех договоренностей в сфере стратегической стабильности, разоруженческих договоренностей, которые были накоплены за прошедшие десятилетия. Но мы также помним, что при администрации бывшего Президента США Б.Обамы, который демократ, была инициирована крупнейшая антироссийская кампания, многие элементы которой, включая вопрос т.н. санкций, теперь являются элементом двухпартийного консенсуса. Не буду гадать, ситуация непредсказуемая. Повторю еще раз, пускай решает американский народ.

Бюро по демократии и правам человека ОБСЕ, которое отвечает в том числе и за мониторинг выборов, осуществило первый такой мониторинг дистанционно и распространило доклад, на днях представленный в Постоянном совете ОБСЕ, где немало претензий высказано к тому, как в принципе организованы выборные процессы в соответствии с американскими законами. Не буду вдаваться в детали, доклад имеется в наличии, можно с ним ознакомиться. Но там, в частности, упомянуто, что, как минимум, более двух миллионов граждан США по разным причинам лишены права голосовать, которое им должно принадлежать по закону. Что особо интересно, отмечен, так сказать, «врожденный дефект» американского избирательного законодательства, который заключается в двухступенчатости избирательного процесса. Сначала избирают выборщиков, потом выборщики избирают уже президента. Также отмечено, что нарезка округов – неравноправная по отношению к различным этническим группам. Весьма интересное наблюдение со стороны ОБСЕ. Мы давно об этом говорили. Помню еще, когда К.Райс была Госсекретарем США, и она в очередной раз где-то стала выдвигать претензии, жаловаться на выборы, которые у нас состоялись, я в ответ ей сказал, что если есть конкретные претензии, у нас есть международные наблюдатели, национальные наблюдатели и многое другое, и все это будет проанализировано, и не преминул напомнить ей, что в США можно получить прямых голосов избирателей больше, а из-за нарезки округов, из-за системы выборщиков избирают президентом другого человека. Это напомнило о ситуации 2000 года, когда долго пересчитывали голоса во Флориде и в итоге по решению Верховного суда прекратили этот пересчет, и Дж.Буш младший стал Президентом США, а А.Гор признал, что он смирился. Мне К.Райс тогда сказала, что они знают, что это является проблемой, но это их проблемы, и они с ними сами разберутся. Наверное, они так и на доклад ОБСЕ отреагируют.

Что касается перспектив и проекции того или иного результата на договоры, включая и Договор об открытом небе, то США по нынешнему графику в соответствии с объявленным решением о выходе должны прекратить свое участие в договоре 22 ноября, т.е. через две с половиной недели после выборов. И кто бы ни стал президентом, новая администрация приступает к своим обязанностям 20 января. Поэтому едва ли это решение будет пересмотрено в такой ситуации, если договор истечет. Если новая администрация, демократическая или республиканская, решит вернуться в этот договор, переговоры придется начинать с нуля. Поэтому на чрезвычайной конференции сторон Договора об открытом небе, которая 6 июля с.г. состоялась в режиме онлайн, мы призвали всех остающихся участников Договора, чтобы они постарались его сохранить. Мы готовы к тому, чтобы он продолжал функционировать, но окончательное решение, оставаться нам в нем или нет, будем принимать после того, как взвесим все последствия решения о выходе США, которое уже, по-моему, изменению не подлежит. Оно окончательное и бесповоротное, как мы убеждаемся. Это подтверждается и тем, что произошло с Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Тоже было объявлено, затем последовали попытки уговоров, это ни к чему не привело.

Но вернусь к тому, что я сказал, отвечая на один из предыдущих вопросов. Мы готовы к ситуации, когда в результате последовательной линии США на разрушение всех этих договоренностей ничего не останется в области контроля над вооружениями, но мы готовы и к тому, не то чтобы начинать с чистого листа, но чтобы продолжать контакты с американцами по всем проблемам стратегической стабильности. Уверен, что это будет поддержано всеми остальными членами мирового сообщества. При этом мы будем оставлять дверь открытой и к многосторонним переговорам, которые, повторю, конечно, должны опираться на общее понимание, на добровольность участия в этих переговорах и на то, чтобы состав участников был сбалансирован.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 июля 2020 > № 3450933 Сергей Лавров

Результаты клинических исследований III фазы свидетельствуют об эффективности применения балоксавира марбоксила в качестве постконтактной профилактики гриппа. Результаты исследования опубликованы в The New England Journal of Medicine.

В исследовании BLOCKSTONE приняли участие 545 больных гриппом и члены их семей (752 человека). В зависимости от группы участники получали балоксавир или плацебо. Согласно полученным данным, наибольшая эффективность препарата в качестве профилактического средства наблюдалась среди людей с высоким риском развития осложнений гриппа, а также детей до 12 лет и лиц, не прошедших вакцинацию против гриппа.

Авторы исследования подчеркивают, что в группе применения балоксавира, частота инфицирования членов семьи была статистически значимо ниже. При этом частота развития нежелательных явлений в группах активного лечения и плацебо была сравнимой.

Балоксавира марбоксил — первый в своем классе препарат для однократного приема внутрь, обладающий новым механизмом действия: препарат ингибирует кэп-зависимую эндонуклеазу — специфичный фермент, необходимый для репликации вируса. Действующее вещество препарата при контакте с биосредой трансформируется в активный метаболит, препятствующий синтезу матричной РНК вируса, на которой идет синтез вирусного белка, необходимого для формирования вирусных частиц. Разработкой препарата занимаются Shionogi и Roche, при этом Roche владеет лицензионными правами на препарат во всем мире, за исключением Японии и Тайваня.

Компании AbbVie и Genmab объявили о подписании соглашения о широком сотрудничестве в сфере разработки и маркетинга трех экспериментальных препаратов на основе биспецифичных антител, над которыми работают специалисты Genmab. В рамках соглашения AbbVie выплатит Genmab 750 млн долларов в качестве аванса, при этом общая сумма выплат в перспективе может составить до 3,15 млрд долларов.

Компании будут совместно разрабатывать методы дифференцированной противоопухолевой терапии на основе антител. Планируется совместная реализация программ по разработке биспецифичных антител следующего поколения: эпкоритамаб (DuoBody®-CD3xCD20), DuoHexaBody®-CD37 и DuoBody-CD3x5T4, полученных компанией Genmab.

В рамках совместной научно-исследовательской работы, на базе собственных антител обеих компаний, технологии DuoBody компании Genmab и АЛС-технологии компании AbbVie будет разрабатываться ряда аддитивных дифференцированных кандидатных препаратов на основе антител следующего поколения для применения в терапии онкологических заболеваний – от солидных опухолей до онкогематологии. Технология DuoBody-CD3 компании Genmab состоит в таргетном воздействии цитотоксических Т-клеток на опухоль тем самым активируя иммунный ответ против злокачественных клеток. Технология АЛС компании AbbVie позволяет доставить противоопухолевое средство непосредственно к злокачественным клеткам, не повреждая нормальные, здоровые клетки, что обеспечивает более целенаправленный и менее токсичный метод лечения.

Компании разделят коммерческую нагрузку при продвижении препарата эпкоритамаб в США и Японии, притом, что в дальнейшем AbbVie возьмет на себя ответственность за вывод препарата на глобальный рынок. Компания Genmab сохранит за собой прибыль с продаж в США и Японии и будет получать роялти с прочих глобальных продаж. Что касается DuoHexaBody-CD37 и DuoBody-CD3x5T4, а также любых других препаратов-кандидатов, разработанных в рамках данного научно-исследовательского сотрудничества, то компании Genmab и AbbVie разделят ответственность по их международной разработке и выводу на рынки США и Японии. Компания Genmab сохранит за собой право параллельно с AbbVie заниматься коммерциализацией этих препаратов за пределами США и Японии. В рамках научно-исследовательского партнерства Genmab проведет первую фазу исследований для этих программ. При этом AbbVie сохранит за собой право участия в реализации этих программ.

Японские ученые выяснили причину одичания ручных оленей в Наре

Ученые университета Хоккайдо выяснили, что резкое сокращение туристов из-за распространения коронавируса привело к одичанию ручных оленей в парке города Нара, сообщил телеканал NHK.

Пятнистые олени, свободно гуляющие по парку между храмами и выпрашивающие корм у туристов, являются "визитной карточкой города Нара. Местная администрация уже давно постаралась решить две проблемы – как, не используя бюджетных средств, накормить оленей и дать туристам их покормить, но так, чтобы это не сказалось на здоровье животных. В результате появилось так называемое "оленье печенье" - пачки по несколько штук корма для оленей, которые можно купить за символическую плату на каждом шагу. Оно стало основным рационом оленей.

Сейчас, когда туристический поток почти иссяк, олени оказались предоставлены сами себе. По сравнению с январем число оленей, гуляющих по центральной части парка, сократилось на треть. Ученые считают, что теперь олени отправляются в поисках корма в близлежащие горы и проводят там много времени. Кроме того, если раньше лишь 20% от общего числа отдыхало на газонах, то сейчас число таких оленей возросло до 60%. Многие олени вновь вернулись к руминации – пережевыванию жвачки. Это связывают с тем, что у оленей появилось больше времени, после того как в парке не стало туристов. Одновременно с этим ученые считают, что это может привести к более насыщенному питанию оленей, следствием чего может стать бэби-бум – рост числа новорожденных оленят.

США продадут Японии более 100 самолетов F-35 на 23 млрд долларов

США поставят Японии 105 военных самолетов F-35, сумма сделки составит 23 миллиарда долларов, сообщает Агентство по оборонному сотрудничеству (входит в структуру американского Минобороны).

С предложением закупить самолеты у США выступила сама Япония. Страна восходящего солнца запросила 63 воздушных судна модификации F-35A, 42 самолета вертикального взлета F-35B, 110 двигателей F135, включая пять запасных, передает РИА Новости.

Соединенные Штаты сделку одобрили.

Таким образом, F-35 должны сменить устаревшие F-4 Phantom, которые ранее стояли на вооружении в Японии.

Лавров прокомментировал вопрос заключения мирного договора с Японией

Глава МИД РФ Сергей Лавров рассказал, что Россия и Япония не договаривались о заключении мирного договора после решения территориального вопроса.

"Мы слышим заявления наших японских соседей о том, что мы будем готовы мирный договор заключить, как только решим территориальную проблему. Это не то, о чем договаривались. Договаривались сконцентрироваться на заключении мирного договора. Как того и требует декларация 1956 года", – заявил Лавров в ходе онлайн-сессии "Примаковских чтений".

По его словам, в основе всего, что должно определять дальнейшие отношения РФ и Японии, лежит проблема итогов Второй мировой войны. Лавров уточнил, что японские официальные лица признают итоги войны за исключением итогов в отношении Южных Курильских островов. Это неправовая позиция, подчеркнул глава МИД.

"Правовая позиция Японии должна была бы определяться тем фактом, что Япония ратифицировала Устав ООН, а в нем есть статья 107, которая гласит, что все, что было сделано державами-победительницами, не подлежит обсуждению", – отметил Лавров, слова которого приводит РИА Новости.

Токио 19 мая вернул в "Синюю книгу по дипломатии" формулировку о принадлежности "северных территорий", как там называют Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомаи, обозначив их как "острова, на которые распространяется суверенитет" Японии.

Япония претендует на острова, ссылаясь на двусторонний Трактат о торговле и границах 1855 года. Возвращение островов Токио поставил условием заключения мирного договора с РФ, который по окончании Второй мировой войны так и не был подписан.

Позиция официальной Москвы состоит в том, что южные Курилы вошли в состав СССР по итогам Второй мировой войны и российский суверенитет над ними, имеющий соответствующее международно-правовое оформление, сомнению и пересмотру не подлежит.

В Японии выявили 400 новых случаев COVID-19

Число новых заражений коронавирусной инфекцией в Японии впервые с 24 апреля превысило 400: в пятницу в стране COVID-19 подтвердили у 430 человек, передает телеканал NHK, который собирает и объединяет данные местных администраций.

Более половины из инфицированных – 243 человека – выявлены в Токио. Рост заражений также был зафиксирован в префектурах Канагава (32 человека), Сайтама (44 человека), Осака (22 человека), Тиба (12 человек), Киото (10 человек) и других.

Всего в стране подтверждены 21910 случаев заражения коронавирусом, включая 712 заразившихся на круизном судне Diamond Princess, которое стояло на карантине у берегов Японии в феврале. Скончались 995 человек, состояние еще 32 человек оценивается как тяжелое. Выздоровели 18 310 человек.

Всемирная организация здравоохранения 11 марта объявила вспышку новой коронавирусной инфекции COVID-19 пандемией. По последним данным ВОЗ, в мире выявлены уже более 12 миллионов случаев заражения, свыше 549 тысяч человек скончались.

Специалисты подвели итоги первых лет после возвращения иваси

В 2016 г. российские рыбаки смогли возобновить массовый промысел сардины-иваси и тихоокеанской скумбрии. За четыре года уловы этих объектов выросли в 20 и 10 раз соответственно.

Несколько лет работы уже позволяют говорить об определенных особенностях и закономерностях, отметил на заседании Дальневосточного научно-промыслового совета (ДВНПС) заместитель руководителя Тихоокеанского филиала ВНИРО (ТИНРО) Александр Буслов.

За четыре года сменилось три доминирующих объекта. В 2016 г. в уловах пелагической путины преобладала сайра, в 2017 – 2018 гг. это была уже скумбрия, а в 2019 – сардина-иваси.

Говоря о тенденциях, представитель института обратил внимание на расширение сроков промысла пелагических объектов. Если в 2016 г. это были три-четыре месяца, из которых только два с достаточно интенсивной работой, то сейчас это уже полгода, а то и больше. Периоды лова удлинились за счет более раннего выхода на промысел и более позднего его завершения.

Расширяются и районы добычи. Если раньше в основном работали в российской исключительной экономзоне, то теперь наши добытчики выходят в открытые воды, и достаточно интенсивно ловят в японской зоне.

Вылов сайры достаточно сильно сократился. Запасы объекта находятся на уровне, который существенно ниже среднемноголетнего, заявил Александр Буслов. «Связано это, конечно, с биологией объекта. Прогнозируется небольшое увеличение в российской экономзоне, но больших успехов, по всей видимости, сайровый промысел не достигнет», – рассказал замруководителя ТИНРО. В пользу такого прогноза говорят результаты добычи всех стран – участниц промысла.

Предполагаемая схема миграции сайры в этом году, причем в достаточно оптимистичном варианте, следующая: примерно во второй половине лета, в августе, рыба начнет заходить в район Северных и Средних Курил, возможно, образует там скопления, затем будет перемещаться в южном направлении – выходить из ИЭЗ мористыми участками примерно на траверз Средних Курил.

Традиционные съемки по лососям показали, что в этом году в наши воды вновь подходит большое количество иваси. Биомасса оценена в 2,3 млн тонн. Очевидно, что проблем с добычей сардины в этом году не будет – рыба есть как в российской зоне, так и далеко за ее пределами, отметил Александр Буслов. У цусимской (япономорской) популяции сардины также наблюдается подъем численности, однако не такой резкий и быстрый, как у тихоокеанской. «Но мы все с нетерпением ждем появления сардины и у берегов Приморья, и у юго-западного Сахалина», – сказал представитель ТИНРО. Достаточно высоко оценена численность скумбрии, биомасса – 1,6 млн тонн. Схема миграции, по всей видимости, будет сходна с предыдущими годами.

Заместитель руководителя Тихоокеанского филиала ВНИРО рассказал, как организовывается научное обеспечение промысла пелагических объектов. Из нового – вводится практика краткосрочного прогнозирования.

Запланирована траловая съемка на НИС «Профессор Кагановский», которая пройдет в августе-сентябре. «В ходе этой съемки мы оценим районы сосредоточения скумбрии, определим перспективный период начала ее миграций, соответственно, определим ее численность», – сообщил Александр Буслов. Как раз в этот период в поисковом режиме будет работать НИС «Владимир Сафонов».

Представители компаний, которые работают на промысле пелагических объектов, рассказали на заседании совета о волнующих вопросах. Так, в «Сигма Марин Технолоджи» обратили внимание на проблему актуализации нормативов по срокам реализации продукции. Председатель ДВНПС, замглавы Росрыболовства Петр Савчук поручил ускорить работу по решению этих вопросов.

В «РК «Восток-1» призвали не оставлять без внимания проблему браконьеров из КНДР.

Есть с чем разбираться и в сфере правового регулирования промысла. Приемный флот получает улов непосредственно из орудий лова судна-добытчика с помощью, например, рыбонасоса. Однако воспользоваться возможностями режима рыболовства с учетом уловов в местах доставки и выгрузки нельзя, так как считается, что выполнялся перегруз. Эти вопросу также поручено срочно решить.

Fishnews

В "Химрар" прокомментировали результаты тестов "Фавипиравира" в Японии

Результаты исследований в Японии "Фавипиравира", который используется в России для лечения коронавируса, носят предварительный характер и не позволяют делать однозначные выводы об эффективности или неэффективности препарата, сказал журналистам председатель совета директоров группы "Химрар" Андрей Иващенко.

Агентство Киодо ранее сообщило, что специалисты Института здравоохранения Фудзита по итогам клинических испытаний препарата "Авиган" ("Фавипиравир", "Фавилавир") не смогли подтвердить его эффективность. Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) и "Химрар" занимаются выпуском препарата под названием "Авифавир" в России.

"Результаты одного из клинических исследований препарата "Фавипиравир", которое проводилось на 89 пациентах в Японии, носят предварительный характер, согласно заявлению ученых японского университета Фудзита, где проводились исследования. Эти результаты пока не позволяют делать однозначные выводы об эффективности "Фавипиравира" и других препаратов на его основе, которые успешно прошли клинические испытания в других странах, в частности, в России и Индии", - сказал Иващенко.

Он отметил, что на сегодняшний день курс лечения "Авифавиром" прошли уже десятки тысяч пациентов в России. "Получаемая нами из регионов обратная связь подтверждает выводы о том, что это лекарство реально останавливает болезнь при своевременном применении", - подчеркнул председатель совета директоров компании.

Иващенко добавил, что группа и РФПИ в ходе клинических исследований "Авифавира" исследовали препарат, произведенный самостоятельно по полному циклу и на основе более чистой субстанции, что позволило увеличить дозу без увеличения побочных эффектов. "Мы обнаружили, что "Авифавир" эффективен для лечения пациентов в легкой и средней стадии болезни, и важно его применять сразу в первые дни болезни. На тяжелых стадиях болезни эффект менее выражен", - заявил он.

По его словам, эффективность российской методики лечения коронавируса препаратом была показана в ходе трех независимых клинических исследований на более чем 700 пациентах, проведенных "Химрар", портфельной компанией РФПИ и еще двумя российскими фармацевтическими компаниями. "Эффективность "Фавипиравира" также была доказана клиническими исследованиями в Индии. Сейчас с японской корпорацией Fujufilm мы обсуждаем передачу им данных по клиническим испытаниям и дальнейшую совместную работу над препаратом", - заключил Иващенко.

От F-35 еще никто не ушел. США заставят Японию выкинуть деньги на воздух

Михаил Шейнкман

обозреватель радио Sputnik

Госдеп сегодня добрый. Госдеп согласен, что помочь партнеру – святое дело. К тому же прибыльное. Поэтому 23 миллиарда долларов за сотню F-35 из японского бюджета вынь да в американский положь.

Теперь понятно, почему Вашингтон в несвойственной ему манере промолчал, когда в Токио нагло отказались от двух систем ПРО американских Aegis Ashore. Обычно он такие вещи не прощает. А тут ни мускул не дрогнул, ни слово не обронил, ни бомбу (случайно, конечно). Потому что знает, отменить контракт японцы могут, но отменить закон сохранения Японии в сфере интересов США – это выше их сил. А он гласит: если в одном месте Страны Восходящего Солнца чего-нибудь звездно-полосатого не прибавится, то в другом – она получит сполна. Иначе говоря, Штаты таки заставят союзника выкинуть деньги на воздух.

Госдепартамент разрешил продажу их непотопляемому "авианосцу" на востоке 105 самолетов F-35. И попробуйте отвертеться. Сами после "А" сказали "Б". Просили 63 штуки F-35A и 42 – вертикального взлета F-35Б. Получите – распишитесь. Госдеп сегодня добрый. Госдеп согласен, что помочь партнеру – святое дело. К тому же, еще и прибыльное. Поэтому 23 миллиарда долларов из японского бюджета вынь да в американский положь. И не важно, что они от противоракетных установок потому и отказались, что дорого. Хотя та цена почти в 12 раз ниже.

Там, правда, была еще одна проблемка – разгонные блоки снарядов при запуске могут вылететь за полигон и свалиться на мирных граждан. Но у "суперистребителей" тоже тысяча и один дефект. Впрочем, одного уже нет. Упал в прошлом году в океан недалеко от авиабазы Мисава вместе со всеми своими дефектами. До сих пор не выяснили, из-за какого из них. Полеты оставшихся 12-ти тогда на время приостановили, однако планы приобрести еще сотню пересматривать не стали. Потому что от F-35 еще никто не уходил. США же надо куда-то сбагривать этот неликвид.

Разве что Турцию миновала чаша сия. Так Америка сама ее от этой программы отцепила в наказание и назидание другим. Вот если бы Япония не просто увильнула от Aegis Ashore, а тоже предпочла им российские С-400, тогда бы и ей не видать "35-ых", как "своих" Курил. Она же думает, что Курилы ее. Хотя вряд ли тратятся на такую эскадрилью, чтобы это доказать. Официально, "новобранцы" пойдут не на войну, а на замену устаревших F-4 Phantom. Так-то, конечно, пора. Это же тот "Фантом", что еще во Вьетнамскую "взорвался быстро в небе голубом и чистом".

Но в японском боевом авиапарке таких "ветеранов" всего 78. А покупают на 30 единиц больше. Даже если с учетом, что каждый 13-ый упадет, все равно с избытком. Впрочем, в той первой партии у пяти были обнаружены проблемы. Видимо, потому и с таким запасом. А иначе зачем? Куда им летать, если последний раз такое количество боевых машин Япония использовала при атаке на Перл-Харбор. И пока на заднем стекле их автомобилей что-то не встречалась надпись "можем повторить".

А и захотели бы, по контракту на F-35 запрещено. В нем же едва заметным шрифтом внизу написано, что Токио в ответ на американскую доброту обязуется и впредь выполнять все команды из США. И по использованию предмета сделки тоже. Уж они-то, если что не так, точно смогут повторить.

О СОТРУДНИЧЕСТВЕ В СФЕРЕ СЕРТИФИКАЦИИ И ЛЕТНОЙ ГОДНОСТИ МЕЖДУ РОСАВИАЦИЕЙ И БЮРО ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ ЯПОНИИ (JCAB)

9 июля 2020 года Росавиация и JCAB провели рабочую видеоконференцию по вопросам развития сотрудничества в сфере сертификации и летной годности гражданской авиационной техники.

С учетом наличия в реестре воздушных судов Японии вертолетов Ка-32А11ВС стороны актуализировали информацию о действующей нормативной базе и процедурах в области сертификации и поддержания летной годности российской гражданской авиационной техники, согласовали окончательную редакцию проекта Меморандума о сотрудничестве относительно летной годности вертолетов Ка-32А11ВС и подтвердили обоюдную заинтересованность в развитии и укреплении взаимовыгодного сотрудничества и диалога в данном направлении.

В целях содействия развитию экспортного потенциала предприятий российской авиационной промышленности Росавиация ведет планомерную работу по заключению Рабочих соглашений и Меморандумов в сфере летной годности с авиационными администрациями целого ряда иностранных государств.

Японские ученые доказали, что причиной депрессии является вирус

Ксения Нака. Ученые Медицинского университета Дзикэй обнаружили и смогли доказать, что причиной депрессии является вирус. О том, как вирус влияет на возникновение депрессии и как ее можно определить по анализу крови, корреспонденту РИА Новости рассказал профессор Кадзухиро Кондо.

"Всего есть 8 видов герпеса. Мы занимаемся шестым видом вируса герпеса человека. Его особенность, как и других типов герпеса, в том, что он живет в организме человека всю жизнь, 100% людей являются носителями вируса герпеса человека шестого типа. Обычно он прячется в крови. При стрессе или усталости его количество увеличивается и он проявляется и в слюне. Через нос он пытается проникнуть в мозг, чтобы заразить его. Между мозгом и задней частью полости носа есть обонятельная луковица. Вирус заражает ее. После этого вирус опять переходит в латентное состояние", - рассказал профессор о стартовой точке своего исследования.

Затем вирус, точнее, его ген SITH-1 производит белок, так называемый протеин SITH-1. Он начинает направлять в клетки кальций. От чрезмерного количества кальция клетка умирает. В опытах на мышах ученые выяснили, что при искусственном введении этого гена в обонятельную луковицу, ее клетки стали умирать.

"Обонятельная луковица играет важную роль в мозге, она связана и с эмоциями. Поэтому когда клетки обонятельной луковицы умирают, это влияет и на эмоции. Например, накапливается стресс. Стресс – это реакция на внешние возбудители: занятость на работе, неприятности. Это реакция мозга. И вот эта реакция становится чрезмерной. Реакция мозга на стрессовые ситуации является причиной депрессии – это все знают. Это происходит из-за протеина SITH-1. Из-за того, что он убивает клетки обонятельной луковицы, мозг чрезмерно реагирует на стресс. Это является причиной депрессии", - подчеркнул Кондо.

В ходе экспериментов удалось выяснить, что если у человека был обнаружен этот протеин, то риск возникновения депрессии у него возрастает в 12 раз. У 80% людей с подтвержденной депрессией найден этот протеин.

Как понять, что процесс пошел?

Однако перед учеными встала непростая задача – как можно выяснить концентрацию этого протеина, если он проявляет себя в мозге? Профессор Кондо признается, что это был один из самых сложных моментов в исследовании. Но на помощь пришел сам организм человека. Дело в том, что протеин SITH-1 не может самостоятельно направить кальций в клетку, чтобы убить ее. Ему нужен помощник и сообщник – еще один протеин (CAML). Они образуют соединение, которое и направляет чрезмерные дозы кальция в клетку. Но и организм не пускает все на самотек, а пытается бороться. В результате в крови появляются специфические антитела, которые можно считать своеобразными маркерами на это соединение.

"Если мы обнаружим в крови специфические антитела на форму этого соединения, мы сможем сделать вывод, что протеин SITH-1 уже находится в обонятельной луковице, соединился с протеином CAML и отправляет в клетки кальций. То есть мы сможем узнать об этом косвенным путем", - рассказал ученый.

Из всех открытых ранее генов, влияющих на депрессию, открытие японских ученых указывает, по их мнению, на самый мощный по степени влияния ген."

"Косвенно на основе анализа крови мы можем узнать, что у этого человека высок риск депрессии или он уже ею страдает. Теперь мы можем цифрами показать, что человек находится в состоянии депрессии. Мы выяснили, что 80% людей с депрессией испытывают влияние SITH-1. То есть если анализ покажет положительную реакцию на SITH-1, мы можем сказать, человеку, что у него депрессия. У человека с депрессией концентрация антител будет намного больше, чем у здорового. У здорового человека содержание антител на SITH-1 будет низким – около 2-4, а у человека, подверженного депрессии, этот показатель будет выше 20", - подчеркнул профессор.

Лекарство и механизм: первый шаг

Повышенная концентрация в крови антител, косвенно свидетельствующих о том, что соединение двух протеинов начало убивать клетки, обнаруживается не только у людей с ярко выраженными симптомами депрессии. Она проявляется и у тех, кто чем-то угнетен, у кого мрачное состояние духа, то есть этот механизм позволяет обнаружить депрессию на самых ранних стадиях.

"Раньше депрессия не считалась болезнью. Так вот сейчас мы впервые нашли причину возникновения депрессии. Если двигаться дальше в этом направлении исследований, мы сможем выяснить механизм депрессии и создать лекарство от нее. Это первый шаг и это большое открытие", - считает профессор.

Ученый пояснил, что когда говорят о связи депрессии с недостатком дофамина и серотонина, то речь идет не о причине, а об описании течения болезни, ее проявлении – "у людей с депрессией это происходит так, наблюдаются такие процессы". Как, например, в случае больными диабетом мы знаем, что у них низкое содержание инсулина. Но мы не знаем, почему это происходит.

Он подчеркнул, что версии о том, что причиной депрессии может быть вирус, высказывались и ранее, но все эти исследования оказались бездоказательными и не дали результата.

"Мы смогли впервые получить доказательства этого (что причина – вирус). Если не знать причины, то мы не сможем выработать лекарство. Теперь мы знаем причину. Мы знаем, что в слюне увеличивается содержание вируса герпеса человека-VI, он заражает обонятельную луковицу и выделяется SITH-1. Значит, мы можем думать о том, как сделать, чтобы из слюны вирус не попадал в мозг. Все это становится возможным", - подчеркнул Кондо.

Панельная дискуссия с участием представителей IT-индустрии

Обсуждались вопросы развития IT-отрасли.

Перед панельной дискуссией Председатель Правительства осмотрел выставку IT-проектов, развёрнутую в Технопарке имени А.С.Попова, расположенном в Иннополисе.

Панельная дискуссия с участием представителей IT-индустрии

Из стенограммы:

М.Мишустин: Добрый день, дорогие друзья, уважаемые коллеги!

Я рад вас приветствовать здесь, в Иннополисе. Прежде чем мы начнём наш разговор, хочу поблагодарить от всей души руководство Татарстана за предоставленную возможность провести здесь мероприятие, посвящённое вопросам развития IT-отрасли. Символично, что мы собираемся в городе, который был построен с нуля совсем недавно, и в регионе, где всегда уделяли особое внимание развитию информационных технологий. Татарстан многое сделал для появления большого количества IT-компаний.

Наша встреча – хорошая возможность обсудить перспективы развития отрасли и то, как создать стимулы, о которых достаточно часто и подробно говорят, для её дальнейшего роста, увеличить вклад Российской Федерации в мировую IT-индустрию. Если говорить об изменениях, которые накопились за последние двадцать лет, то они привели мир к новому цивилизационному скачку.

Всё начиналось, как известно, с материального мира, потом правовой, и сегодня мы идём к новому этапу, к цифровому миру. В ходе своей истории человечество формулировало понятия и создавало целый ряд систем, которые позволяют нам фиксировать то, что нематериально. Например, письменность, письменная грамота, право, двойная запись в бухгалтерском учёте. Те, кто овладевал новыми технологиями, превращали их в преимущество над своими конкурентами и быстрее развивались. Сегодня цифровая трансформация – это для нашей страны шанс выйти на более высокий уровень развития, обеспечить нашим людям, гражданам России, новое качество жизни и больший объём возможностей.

На границе смены эпох цифровые товары и услуги вытесняют из жизни привычные для многих людей вещи. Есть много примеров, когда под давлением цифровизации исчезают целые отрасли, а труд людей заменяют машины и искусственный интеллект, о чём мы часто слышим на разных конференциях. Поэтому наши решения и действия должны отвечать таким вызовам времени.

Цифровые технологии и свободный обмен открытыми данными улучшают доступность товаров, услуг и качество жизни в целом, позволяют создавать новые инновационные продукты и сервисы. Цифровая трансформация охватывает сегодня все аспекты жизни во всех без исключения государствах. В мире будущего лидерами станут страны, где высшая ценность – это знания, где не боятся экспериментировать, где есть возможность свободного обмена открытыми данными. Только такая среда создаёт почву для возникновения новых идей, решений и технологий, в том числе, что очень важно, платформенных решений. Талант и знания становятся сегодня главными активами. Это означает, что на первый план выдвигаются нематериальные активы. В первую очередь – интеллектуальная собственность, о которой мы все – особенно вы, уважаемые разработчики программного обеспечения, знаете. И защита прав на неё сегодня должна быть для нас безусловным приоритетом.

Но есть и опасность, которую надо учитывать. Уже очевидно, что следование за лидерами цифровизации приводит страны к новой, если хотите, цифровой зависимости.

Россия не может себе позволить занять место среди ведомых стран, а значит, у нас нет выбора – мы должны идти вперёд и быть в этом смысле лидерами.

Перемены, которые происходят сегодня в мире, называют по-разному. Это и «Четвёртая промышленная революция», и «третья волна», ещё говорят «общество 5.0». Но главное, что следует отметить, – это всепроникающий характер цифровизации.

Сегодня технология интернета вещей, низкая себестоимость хранения данных и вычислительных мощностей создали новую конкурентную среду. Современные бизнес-модели строятся на основе работы с глобальными массивами данных. Работа с ними делает возможными открытия, в результате которых рождаются новые цепочки добавленной стоимости, что и происходит сегодня в любых точках мира, вне зависимости от того, откуда изобретатель технологии её создал.

Так формируется новая экономика, и фактически в этой новой экономике цифровые платформы играют ключевые роли. Они фактически меняют привычные отношения людей, которые сложились веками.

За последние двадцать лет мир сильно изменился и продолжает развиваться ускоряющимися темпами. В начале 2000-х годов большинство крупнейших компаний всех стран можно было отнести к реальному сектору экономики. Посмотрите на список тех компаний, которые были лидерами, – мы очень хорошо их знали. Это были производители станков, оборудования, гиганты нефтехимии и потребительского сектора. Сегодня героями дня стали цифровые гиганты, о которых лет двадцать назад даже те, кто ещё на заре развития информационных технологий начинал ими заниматься, не могли предполагать.

Кто слышал два десятка лет назад о компаниях Amazon, Facebook, Alibaba? Почти никто ничего, наверное, не слышал. А уже через пять или десять лет, а может, уже и через год места среди лидеров займут новые компании, о которых сегодня мы не имеем никакого представления.

И наша задача – сделать так, чтобы успешные цифровые стартапы как можно больше появлялись в России. Чтобы такие компании были российскими по своей сути, по своему происхождению. Может быть, это будут сегодняшние резиденты Иннополиса. Сегодня мы видели замечательные примеры – компании «Визиолоджи Технологии», «Инференс Технолоджис». Может быть, и другие компании. Сегодня мы этого не знаем, но должны сделать всё возможное, чтобы именно российская юрисдикция стала самой привлекательной для IT-индустрии, местом, если хотите, где рождаются идеи, дающие начало новым технологиям, товарам, услугам и рынкам.

Эффективные цифровые решения появляются методом проб и ошибок. Инновации возникают там, где не боятся отказываться от старого. Создавать прорывные бизнес-модели и постигать новые знания – это суть инноваций.

Конечно, сегодня мы, Правительство Российской Федерации, стремимся создать эту благоприятную среду для российской цифровой экосистемы.

Цифровое развитие общества требует новой государственной политики, которая будет отвечать современным трендам и которую многие из вас ждут. И мы внимательно отслеживаем все мировые тенденции и лучшие рекомендации, которые существуют, в том числе, кстати, Организации экономического сотрудничества и развития.

Для перехода в «цифру» сегодня необходимо в первую очередь создать лучшие условия для доступа к коммуникациям, инфраструктуре, услугам и данным; в полной мере раскрыть потенциал эффективного использования цифровых технологий; поощрять предпринимателей в этой сфере, обеспечивая доступность финансовых инструментов; снижать барьеры для торговли и инвестиций, а также совершенствовать налогообложение в цифровом мире.

Многие правительства сегодня идут по пути цифровой трансформации своих стран. Наверное, вы это видите и читаете много об этом. Конечно, и России есть чем гордиться в этой сфере.

В первую очередь главным условием таких изменений является развитая отрасль информационных технологий. Чем больше новых технологических решений она предлагает, тем быстрее происходит цифровизация экономики и социальной сферы.

Российская IT-отрасль в последние годы демонстрировала достаточно стабильные темпы роста. Во многом это удалось благодаря ранее принятым мерам государственной поддержки. Мы помним пониженную ставку страховых взносов в 14%. Кстати, я напомню: единый социальный налог тогда существовал в особых экономических зонах – это мы обсуждали как раз, когда открывали особые экономические зоны, – и с тех пор именно 14% и возникли. И это было сделано, конечно, в первую очередь для разработчиков программного обеспечения,

За последние шесть лет почти на 50% вырос спрос на программные решения и IT-услуги внутри нашей страны. Ещё быстрее увеличивался спрос на наши разработки на внешнем рынке – на экспорте софта и, соответственно, IT-услуг. Он за это время вырос на 80%.

Важно, что отрасль становится всё более зрелой и самостоятельной. Валовая добавленная стоимость этого сектора за последние шесть лет выросла более чем в два раза. В индустрии сегодня трудится у нас более полумиллиона квалифицированных специалистов, а её доля в структуре ВВП за это время также увеличилась почти вдвое.

Для IT-индустрии, как и для всей нашей страны, последние несколько месяцев оказались крайне непростыми. И сегодня я хотел бы в первую очередь поблагодарить все компании, которые в условиях распространения коронавирусной инфекции обеспечили пользователям бесплатный или льготный доступ к своим онлайн-сервисам, помогли нашим людям. Индустрия в это тяжёлое время оказала помощь россиянам и российскому бизнесу – это очень важно. Такую поддержку, наверное, ощутили почти все школьники и студенты, пенсионеры и люди, которые долгое время работали удалённо в условиях самоизоляции. При всех негативных последствиях, которые, я уверен, будут преодолены, ситуация с коронавирусом продемонстрировала, и в нашей стране особенно, новый спрос на цифровые сервисы. Уверен, что он и дальше будет расти. Такие слова есть: «Нет худа без добра». Открылись новые возможности. В разы увеличился трафик онлайн-сервисов в медицине, образовании, а также в сфере культуры и развлечений. За два месяца через портал государственных услуг было оформлено более 20 млн электронных заявлений на получение разных выплат, и личное присутствие не потребовалось вообще. Быстро, просто и удобно, и сегодня люди убедились в этом. Теперь эти сервисы устойчиво набирают популярность. Стало понятно, каких платформ и сервисов нам сейчас не хватает, и ведущие игроки уже начали заполнять эти пробелы.

Российские цифровые платформы и программные продукты занимают лидирующие позиции практически во всех сегментах нашего рынка, а по отдельным направлениям успешно конкурируют и на мировом уровне. Вместе с тем текущие темпы роста не позволяют нам преодолеть исторически сложившееся отставание от стран – технологических лидеров и занять место, соответствующее нашим возможностям, если хотите, нашим талантам и целям. Поэтому в соответствии с поручением Президента Российской Федерации мы разработали целый комплекс мер государственной поддержки. Это не только налоговый манёвр, это целый комплекс мер, который на сегодняшний день даст нам возможность опережающего развития IT-отрасли и который должен вывести её на совершенно новый уровень лидерства.

Подготовленная Правительством программа развития отрасли включает шесть основных направлений государственной поддержки. Первое – новый налоговый режим, о котором многие просили, к которому многие стремились. Второе – стимулирование спроса. Третье – поддержка внедрения инноваций. Четвёртое – помощь стартапам. Пятое – развитие государственно-частного партнёрства. И, наконец, шестое направление – это расширение кадровой базы отрасли.

По поручению Президента мы проводим так называемый налоговый манёвр для российских IT-компаний. Я напомню, ставка страховых взносов будет уменьшена практически в два раза – с 14% до 7,6%. Это позволит снизить издержки и повысить их конкурентоспособность на глобальном рынке. Налог на прибыль для таких компаний будет уменьшен с 20% до 3%. Данные льготы также планируется распространить (сегодня мы это решение приняли) на дизайн-центры в сфере микро- и радиоэлектроники. Я очень надеюсь, что это сделает российскую юрисдикцию более привлекательной для компаний, успешно работающих на мировом IT-рынке.

Льготы будут предоставлены российским компаниям, 90% доходов которых поступают от реализации программного обеспечения и услуг по его разработке и поддержке, а также облачных сервисов, об этом многие говорили. При этом существующая льгота по освобождению от налога на добавленную стоимость будет распространяться на реализацию прав на использование программных продуктов, которые будут включены в специальный реестр программного обеспечения, в том числе по облачной модели в режиме SaaS.

Сегодня действуют ограничения на закупки иностранного программного обеспечения для государственных нужд. Многим это не нравится, но это условие будет распространяться на IT-закупки компаний с государственным участием, а также на их дочерние структуры. Они будут должны подготовить программы цифровой трансформации, которые предусматривают приоритетное использование отечественных программных решений. Их будет рассматривать Правительственная комиссия по цифровому развитию. Это позволит нам активизировать спрос на российские программные продукты.

Будет создана единая технологическая платформа для разработки информационных систем органов власти. Она открыта для встраивания российских программных продуктов, и надо ограничить разработку за бюджетный счёт новых платформ, если на рынке соответствующие подобные готовые решения есть. В этом случае мы будем стимулировать их использование, выделяя средства конечным потребителям и поощряя конкуренцию между поставщиками этих решений. Для этого будет введена обязательная экспертиза и согласование архитектуры создаваемых систем.

Кроме того, необходима и поддержка экспорта отечественных решений за счёт софинансирования расходов на их продвижение.

Российским IT-компаниям-лидерам планируется предоставлять гранты на новые разработки в размере до четверти миллиарда рублей в год. Но не более 50% расходов таких компаний. В этом году гранты могут покрыть 80% расходов на разработку и выпуск новых продуктов, это из-за коронавирусной инфекции. Соответствующее постановление Правительства уже подписано.

В августе начнётся отбор претендентов на гранты, и таким образом это будем стимулировать ускоренный вывод новых продуктов или новых версий на рынок. На эти цели в рамках национальной программы «Цифровая экономика» предусмотрено уже сегодня 20 млрд рублей до 2024 года.

Предусмотрено и выделение грантов стартапам на разработку прототипов новых продуктов и их вывод на рынок. Будут реализованы различные программы акселерации и поддержки технологических компаний, которые разрабатывают решения в области искусственного интеллекта, в области больших данных, интернета вещей, блокчейна. Всех технологий, о которых мы слышим сегодня.

Гранты будут выделяться с учётом перспектив и потребностей рынка в рамках государственных и отраслевых программ цифровой трансформации.

Наконец, российские компании получат возможности для подключения к инфраструктуре электронного правительства и встраивания его сервисов в свои, соответственно, экосистемы. Например, маркетплейсы, рекрутинговые порталы и порталы частных объявлений смогут авторизовать своих пользователей с использованием государственного онлайн-ID (ЕСИА – Единая система идентификации и аутентификации). Это позволит существенно повысить доверие к размещаемой информации.

Пользователи портала госуслуг также смогут заверять различные документы электронноцифровой подписью. С разрешения конкретного человека на портале государственных услуг бизнесу сможет быть открыт доступ к его личным данным. Например, то, что актуально сегодня, пациент может дать врачу коммерческой клиники доступ к своему КТ-снимку в цифровой форме, который содержится в его личном кабинете на портале государственных услуг.

Самое главное, что бизнес сможет стать полноценным участником развития экосистемы государственных сервисов. Мы уже рассматриваем ряд предложений о реализации в рамках государственно-частного партнёрства новых проектов, без необходимости бюджетных инвестиций. Речь идёт о сервисах в сфере здравоохранения, образования, строительства, транспорта, коммунальной сферы. Мы планируем активно развивать и поддерживать реализацию проектов с привлечением частных инвестиций.

Для решения проблемы нехватки квалифицированных кадров в сфере информационных технологий предлагается поэтапно почти в два с половиной раза увеличивать контрольные цифры приёма в вузы на IT-специальности с 50 тысяч в этом году до 120 тысяч в 2024 году. Сегодня мы слышали доклад руководителя «Иннополиса», это именно то, что на сегодняшний день делает «Иннополис», увеличивает количество специальностей и студентов. Одновременно планируется обеспечить подготовку высококвалифицированных IT-архитекторов. Это очень важная специальность. На эти цели будет выделено финансирование в рамках национальной программы «Цифровая экономика».

Также рассматриваются возможности софинансирования расходов как граждан, так и компаний на прохождение программ ускоренной подготовки и формирования цифровых компетенций.

Все эти меры позволят к 2024 году на 50% увеличить число занятых в IT-индустрии, в 2 раза увеличить спрос на российские программные продукты и сервисы на внутреннем и внешнем рынке, а также стимулировать появление более тысячи новых перспективных компаний или стартапов, как мы их называем.

Вот сегодня обсудим, как добиться прорыва в развитии национальной IT-индустрии.

Я хочу ещё раз вас всех поблагодарить, особенно тех, кто сегодня приехал в Татарстан, из-за рубежа прилетел. Здесь, я знаю, собрались практически лидеры лучших IT-решений страны. Спасибо вам за это. Я хочу ещё раз сказать, что мы сделаем всё возможное, для того чтобы не просто создать государственно-частное партнёрство, а чтобы Россия была лучшим местом для развития в том числе и технологий, которыми вы занимаетесь.

И я бы просил Дмитрия Николаевича Чернышенко, вице-премьера, который отвечает за цифровую экономику, провести сегодняшнюю дискуссию. Всем абсолютно, кто хотел бы выступить, мы предоставим слово, и, конечно, потом пообщаемся и ответим на ваши вопросы.

Д.Чернышенко: Коллеги, действительно, как сказал Михаил Владимирович, в Иннополисе собрались владельцы и руководители компаний, которые во многом определяют будущее российской, а может быть, даже в чём-то и мировой IT-индустрии. Россия вообще занимает уникальное положение на мировом цифровом рынке. У нас есть свой поисковик, свои социальные сети, свой огромный потенциал, свои возможности, и мы чувствуем, что отрасль действительно сейчас на пороге нового скачка – скачка роста. Вы только что услышали, что государство ориентировано принять беспрецедентные меры для стимулирования отрасли. Эти и другие вопросы мы с вами обсудим сегодня.

Итак, коллеги, я приглашаю на сцену Аркадия Воложа – генерального директора компании «Яндекс». Более 10 тысяч сотрудников, капитализация 16,5 млрд долларов, компания выиграла битву за поисковик №1 и драйвит новые экономики потребления, от электронной коммерции, такси и до беспилотного транспорта, работая в нескольких странах. О роли цифровых компаний в развитии экономики, Аркадий, прошу.

А.Волож (генеральный директор группы компаний «Яндекс»): Спасибо. Я хотел бы начать с благодарности, глубокой благодарности Правительству Российской Федерации за то, что собрали нас на массовые мероприятия. У меня это первый раз за четыре месяца. Большое вам спасибо.

Я вижу здесь очень много знакомых лиц, некоторых я знаю ещё с тех пор, как отрасль IT называлась отраслью. Потому что сегодня цифра как электричество. Никто не называет электричество отраслью. В прожекторах, в видеокамерах, в компьютерах – везде есть электричество, но мы не называем отраслью электричество. То же самое с цифровыми технологиями. Цифровые технологии сейчас везде, во всех отраслях, они приносят свою добавочную стоимость везде, на всех рынках, коммерческих и некоммерческих, здравоохранение, образование – везде. Просто посмотрите, как мы пережили эти два-три месяца на карантине. Представьте, как бы мы жили 20 лет назад, или даже в 2010 году представьте себе такой карантин, без того, что мы имеем сейчас. У нас есть всё: доставка еды к двери, цифровые кинотеатры, образование, видеосвязь. Этого всего не было ещё совсем недавно.

«Цифра» и IT развиваются так быстро, потому что это очень конкурентная область. Конкуренция в цифре отличается от конкуренции на классических рынках по многим причинам: сетевые эффекты, потому что цифровая отрасль реально международная, интернет делает мир открытым, компании конкурируют глобально. Это хорошо для бизнесов и пользователей, это даёт доступ ко всем видам услуг. Мы счастливы жить на таком рынке, в такой стране, где эта отрасль полностью открыта, где российские компании конкурируют с международными компаниями на равных. Это не везде так. В общем, эта конкуренция, борьба происходит буквально в одном клике, как всегда говорят. Она у нас реально в одном клике. Хочешь – компания А, хочешь – компания B российские, хочешь – компании C, D иностранные. Пожалуйста, всё у тебя рядом.

Всё регулирование в этой области должно быть построено вокруг предоставления равных условий игры для компаний – больших и маленьких, местных и международных. Вокруг этого и должно, как мне кажется, развиваться регулирование. Когда говорят про конкуренцию, все имеют в виду конкуренцию технологическую: «У нас технологии лучше, чем у них, мы будем первыми». Но поскольку «цифра» проникла всюду, во все классические отрасли жизни, то она, в частности, проникла и в сильно зарегулированные отрасли, где регулирование есть. Оно исторически давно существует, оно там полезно, потому что оно касается чувствительных отраслей жизни – здоровья, образования, чего угодно. И это нормально. И поэтому сегодня конкуренция – это наполовину конкуренция технологиями, а наполовину конкуренция регулированием. Компании друг с другом конкурируют в основном технологически, а рынки, страны конкурируют регулированием своим. Страны конкурируют за компании, за то, чтобы они работали на этих рынках, за то, чтобы они развивали свои технологии на этих рынках. Это может быть регулирование налоговое, это может быть регулирование антимонопольное, это может быть регулирование нормативно-техническое. И конкуренция в регулировании такая же серьёзная, как конкуренция в технологиях.

Говоря об этом, я хочу напомнить, что мы находимся в одной из отраслей регулирования, где всё это сходится, это технологии и традиционное регулирование, к которому мы привыкли, – это автономный транспорт. И мы находимся в столице, в одной из мировых столиц автономного транспорта. Я хочу напомнить, что в Иннополисе здесь два года назад был запущен первый в мире сервис, где вы могли вызвать беспилотное такси, нигде коммерчески этого не было. Ещё в 2018 году ни в каком городе этого не было, в Иннополисе это было. С тех пор десятки тысяч поездок совершены здесь. И я призываю всех, кто ещё не покатался на беспилотных автомобилях, – они здесь, мы всех готовы катать. Добро пожаловать.

Д.Чернышенко: Спасибо большое. Мы видим, что конкурировать в регулировании мы начали очень активно – хотим увидеть адекватный отклик и от индустрии. А сейчас приглашаем Бориса Нуралиева, компания «1С».

Он уже 30 лет на рынке. Автоматизировал 83% рабочих мест в России. Лучше всех знает, что один из вызовов в IT-отрасли – это, конечно, кадры. Когда разрабатывался нацпроект «Цифровая экономика», дефицит специалистов оценивался в 1 миллион. Мы этот дефицит сокращаем с вами сегодня на наблюдательном совете в Иннополисе. Поэтому, Борис, Вам слово.

Б.Нуралиев (основатель компании «1С»): Большое спасибо. Компьютерные программы, я всегда напоминаю, состоят из нулей и единиц, их запас в природе не ограничен. Поэтому одна IT-компания от другой отличается тем, каких людей набрал, как организовал их работу. Всё. Для нас кадры – основное.

Действительно, Михаил Владимирович, Вы, Дмитрий Николаевич, правильно сказали, что огромную поддержку отрасль уже получила. Для нас кадры – и основные затраты, и основной ресурс. Поэтому то, что социальные взносы были снижены до 14%, разработка софта не облагалась НДС, – это огромная поддержка. И в том числе благодаря этому в России есть и свой поисковик, и своя почта, и свои ERP-системы, занимающие значительную долю на рынке. И дальнейшее снижение соцвзносов до 7 с небольшим процентов, сохранение освобождения от НДС для российских разработчиков позволит отрасли, считаю, развиваться ещё быстрее, несмотря на коронакризис. При этом действительно специалисты IT очень востребованы. Они имеют хороший экспортный потенциал. Сами могут уезжать за рубеж.

Михаил Владимирович сказал, что у нас в России где-то полмиллиона работает в IT-индустрии. Но на самом деле цифровая экономика предполагает, что айтишники нужны не только в цифровой индустрии. Вообще, IT-отрасль сама по себе не очень большая, но очень сильно влияет на развитие других отраслей. Всего в России сейчас, если считать вместе со связью, где-то 1,8 миллиона специалистов работает. Казалось бы, много, но на самом деле это не очень много – где-то 2–4% работающего населения. И по сравнению с европейскими странами, где 4–5%... В Англии 5% населения работает в IT. Причём Великобритания, в отличие от США или Израиля, не является таким признанным экспортёром информационных технологий – просто для того, чтобы их экономика работала эффективно, чтобы их британские подданные хорошо ходили в интернет, им вот столько надо. И нам тоже нужно увеличивать количество. Мы считаем, что нам в год нужно где-то 220 тысяч новых специалистов суммарно получать. К 2024 году эта потребность повысится до 300 тысяч.

Действительно, для этого система образования и страна много делают. Сейчас есть решение на уровне Президента увеличить приём на бюджетные места в региональных вузах. Министерство образования будет обращаться с соответствующей просьбой, просьба к Правительству поддержать, чтобы нам, айтишникам, существенная доля от этого досталась в этом году. Нам нужно добрать до 60 тысяч бюджетных мест по программе цифровой экономики в этом году. А в следующем году заложено 80 тысяч бюджетных мест, их добрать очень непросто. Понятно, это требует больших усилий от системы образования. И просим поддержки. Потому что пока там запланировано без этих добавок только 70 тысяч.

И дальше, Михаил Владимирович, Вы сказали, к 2024 году планируется 120 тысяч специалистов. В России не так много бюджетных мест, как этого достичь, какие методы? Один из методов, которые индустрия предлагает рассмотреть, это цифровые кафедры по аналогии с военными кафедрами в советское время, как дополнительная специализация на добровольной основе, чтобы студентам день в неделю специалисты из индустрии читали лекции, но обязательно под публичный выпускной экзамен, там уже неважно, это госэкзамен, или по «Ворлдскиллс», или вендорский экзамен. И тогда мы получим специалистов разных предметных отраслей, но которые могут эффективно автоматизировать свою отрасль. Но, конечно, они должны уметь разрабатывать алгоритмы, писать и отлаживать программы.

Дальше много есть предложений на тему ускоренной подготовки бакалавров. Это, наверное, правильно. Потому что на практике студенты-айтишники второго-третьего курса работают практически все, они всё равно работают. И зачастую они жалуются, что то, что им в вузах дают, им в работе не очень помогает. Поэтому, нам кажется, очень важно было бы для студентов-айтишников перестроить программы образования. Не надо четыре года бакалавриата сдавливать в три, потому что это снизит качество, пусть четыре года. Но в первые два года чтобы их учили именно по специальным дисциплинам и математике, а третий-четвёртый курс им можно давать ОБЖ, философию и так далее, но параллельно сделать им стажировку на реальных предприятиях, официально. Они всё равно работают, так пусть они официально работают, пусть отчёты пишут. Потому что сейчас иногда дипломные проекты бакалавров – у нас на курсовые больше давали ресурсы.

Так мы получим более мотивированных студентов, которые будут осмысленно развивать свои компетенции. Или, наоборот, они в первые два года увидят, что не очень подходят для своей специальности, и могут её поменять, собственно, Президент в Послании Федеральному Собранию об этом говорил.

И последнее, на что хотел обратить внимание, попросить тоже, на эту тему Министерство образования сейчас предпринимает усилия. Сейчас практически половина вузов, которые готовят по информационным технологиям, принимает на них со вступительным экзаменом по физике. Чем это плохо? Казалось бы, хорошо, что дети будут знать физику. А плохо то, что дети, которые хотят поступать, особенно те, кто считают себя такими продвинутыми, с середины 10-го класса бросают заниматься информатикой, начинают зубрить физику. И посмотрите, в этом году записалось сдавать ЕГЭ по информатике 98 тысяч (я не знаю, сколько реально сдало, но примерно столько, наверное, и сдало), а после 9-го класса – ОГЭ – записалось (но их отменили) 460 тысяч. И в прошлом-позапрошлом году примерно такая же картина. То есть дети хотят заниматься информатикой, и нужно дать им такую возможность, чтобы они с ЕГЭ по информатике поступали. В прошлом году это обсуждалось, и соответствующий закон даже прошёл обсуждение на regulation.gov.ru, но потом вышел 666-й приказ. Там всё равно было улучшение, там хотя бы информатика на первое место была поставлена для 9-й группы специальностей, но всё равно было по-другому.

Но действительно, я считаю, что для нашей отрасли самое важное – это кадры. Хотел бы поблагодарить за поддержку. И рассчитываю, что мы это решим.

Д.Чернышенко: Спасибо большое. Я думаю, что приказ 666 уже обречён, и мы точно над ним поработаем. И Вы правильно сказали, что, конечно, тем, кто начинал программировать на Ассемблере, привычнее нули и единицы, но мы знаем, что квантовые вычисления путают нам и эти карты. И вопрос из зала тут пришёл: когда на татарском языке будет 1C-версия?

Наш следующий участник – Борис Добродеев, Mail.ru. Невероятно эффективная компания, мне они очень нравятся, лидируют во многих самых высококонкурентных сферах – соцсети, online-игры, электронная почта, облачные решения, картография, каршеринг, доставка. Можно долго перечислять. Их продуктами пользуются 93% россиян из тех, у кого есть интернет. Борис, какой у вас опыт работы с государством? Какие перспективы? Возможно ли взаимовыгодное партнёрство с государством или всегда кто-то будет пострадавший?

Б.Добродеев (генеральный директор «Mail.ru Group»): Если короткий ответ – да, а если подробнее, то как раз этому и будет посвящено моё выступление. Я бы хотел начать его со слов благодарности. Михаил Владимирович, Ваша вовлечённость в дела отрасли, меры стимулирования приходятся как никогда кстати. Буквально месяц назад было моё выступление перед Президентом, я рассказывал про вычет входящего НДС. Мы очень давно ратовали за эту историю, несколько лет. Она очень мешала развиваться игровой индустрии. И буквально за месяц удалось реализовать этот проект. Мы не ожидали такой скорости. Вообще, если походить в кулуарах сегодняшнего мероприятия и сделать облако тегов, то самое часто упоминаемое слово было бы «стимулирование». Мне кажется, это очень здорово и очень правильно.

То, о чём я хочу рассказать сегодня, это та сторона, та часть Mail.ru, с которой мы не так часто ассоциируемся. Мы примерно 20 лет разрабатывали массовые потребительские сервисы – это почта, социальные сети, мессенджеры, которыми пользуется более 93% аудитории рунета. Но в рамках нового этапа развития мы все эти технологии и продукты, которые ориентированы на миллионы наших пользователей, разворачиваем на бизнесы, на компании, потому что они имеют огромный потенциал. Мы считаем, что с их помощью мы сделаем работу компаний и экономики куда более эффективной.

И уже отрадно, что нашими решениями пользуются крупнейшие российские компании – это и «Лукойл», и «Росатом», и ВЭБ. В период коронавируса, коронакризиса мы помогли более чем тысяче компаний с помощью наших облачных решений справиться с пиковой нагрузкой. Например, мы экстренно перенесли мощности Высшей школы экономики. Наши базы данных помогают ускорять транзакции большого количества банков и телеком-операторов, а наши специалисты по большим данным помогают экономить уже сотни миллионов долларов большому количеству компаний. И мне кажется, что выиграли бы все, если бы мы смогли сообща применить эти технологии и эти навыки к нуждам государства. Мне кажется, это очень правильная практика – не строить какие-то технологии, продукты с нуля, а использовать в том числе и рыночные наработки. Мне кажется, это принесёт пользу всем. Сейчас и в Китае, и в Штатах активно такие компании, как Amazon, Alibaba, Microsoft, Tencent, активно участвуют в цифровизации государств.

Но инфраструктура – это не единственная тема. На самом деле, как показал коронавирус, у нас в стране отсутствует российский продукт, российская платформа, которая бы соединяла для образовательных целей учеников и учителей. Эта тема достаточно резонансная. Мы понимаем, что онлайн-образование никогда не заменит живой контакт ученика и учителя. Мы понимаем, что школьники не являются все адептами самоизоляции, как мы видели на многих «вирусных» видео в интернете. Но при этом онлайн-образование несёт всё равно большую пользу как вспомогательный инструмент, и оно никуда не уйдёт. По нашим замерам, нашими ресурсами уже пользуются 95% школьников, 48% используют «ВКонтакте» для проведения дистанционных уроков. Мы накопили большое количество технологий, например, групповые звонки больше чем на 100 человек. И мы сейчас развиваем это направление совместно с «Ростелекомом». То есть мы все наши разработки кладём туда, и мы очень сильно дальше инвестируем и верим в это направление. У нас сейчас идёт очень конструктивный диалог и с Министерством просвещения, и с Министерством связи, и мы хотели бы тоже попросить о поддержке с внедрением наших решений в школы, потому что кажется, что все бы от этого выиграли – и ученики и учителя.

Вы сегодня говорили о том, что современная экономика – это экономика талантов и знаний. Здесь, насколько я успел прочитать, были очень большие цифры по тем специалистам и тем кадрам, которые понадобятся в рамках цифровой экономики. Мы полностью с этим согласны, но тем не менее мы видим, что спрос существенно превышает предложение. И мы считаем, что одним из решений является дополнительное профессиональное образование, которое в пик коронавируса показало невероятный рост. Но, несмотря на это, ещё больше людей хотели бы обучаться цифровым профессиям, однако на сегодняшний день они этого не могут. То есть, условно, сейчас обучаются десятки тысяч, а есть потенциал обучить действительно миллионы. На наших сайтах по дополнительному профессиональному образованию зарегистрированы миллионы человек, и вот блокирующим фактором является, как правило, первый платёж, цена. И вот, действительно, очень правильная история – это соинвестирование государства и отрасли в развитие дополнительного профессионального образования, и мы просто хотели бы попросить о том, чтобы в рамках этого проекта использовались существующие рыночные игроки, которые уже накопили очень много экспертизы, у них уже очень серьёзные продукты, и я уверен, что они помогут нам достичь тех амбициозных целей, которые вы ставите. Это могут быть просто миллионы новых кадров и очень позитивное влияние на экономику.

Наконец, я хотел бы рассказать о последнем проекте, который у нас сейчас очень хорошо растёт. Это платформа для мини-приложений «ВКонтакте». По сути, это самая популярная российская платформа для разработчиков, ею сегодня пользуются 15 тысяч разработчиков и 36 миллионов человек. Мне кажется, с учётом того, что у нас отсутствует в стране популярный магазин приложений, было бы здорово выбрать российского игрока и сделать его стандартом для разработки приложений наравне с iOS и Android для разработки государственных сервисов. От этого выиграет государство. Мы готовы дать доступ ко всей аудитории Рунета, которую можно будет покрыть с нашей поддержкой. От этого выиграют все.

Напоследок я бы хотел сказать, что, как Вы отметили в своей презентации, сейчас время тектонических сдвигов. Это и большие возможности, и большие вызовы. Я уверен, что только вместе, только сообща мы сможем ответить на эти вызовы. Как Вы говорили про индустрию 5.0, очень важно, чтобы мы вместе смогли сделать так, чтобы 5.0 было в нашу пользу.

Д.Чернышенко: Спасибо большое. Уверен, когда мы ещё раз соберёмся в Иннополисе, в облаке тегов будет уже не стимулирование, а внедрение, успех, в том числе, может быть, за счёт платформы приложений «ВКонтакте».

Сейчас я с удовольствием приглашаю на сцену Дмитрия Еремеева, компания «ФИКС».

Международный холдинг инкубаторов и стартапов работает в направлении монетизации интернет-трафика, финтех. В прошлом году Дмитрий открыл новый банк – Банк 131, он ориентирован на обслуживание международных и российских интернет-компаний. Это единственный банк в России, который получил лицензию ЦБ за последние пять лет. А назван он в честь лицея Дмитрия в Казани.

Дмитрий, Вам слово.

Д.Еремеев (президент группы компаний «ФИКС»): Добрый день, уважаемые коллеги!

Мне очень приятно здесь находиться – вдвойне приятно находиться на территории Татарстана, это моя родина, и здесь, в Иннополисе.

Сейчас Правительство, страна делает молниеносные усилия с точки зрения изменений, которые повышают конкурентоспособность российских компаний на внутреннем и международном рынке. Мне очень приятно говорить здесь как представителю отрасли. В поддержку этих изменений я бы хотел внести ряд предложений на рассмотрение, которые, возможно, помогут ускорить процессы, которые сейчас происходят.

Мир поменялся, произошла уберизация экономики. На текущий момент мы все здесь, большое количество предпринимателей зарабатывают не на российском рынке, а на международном. Здесь есть производители компьютерных игр, коллеги, которые продают программное обеспечение, монетизируются по рекламным моделям. Одно из предложений – льготы, о которых сейчас говорят, по поводу ЕСН и налога на прибыль, распространить на российские компании, которые оперируют на международных рынках, которые занимаются рекламой, продажей сервисов и услуг. Мне кажется, это было бы правильным – с точки зрения конкурентоспособности с другими юрисдикциями. Многие из нас оперируют через компании в Голландии, Ирландии, Сингапуре, Гонконге.

Второй момент. Сейчас бизнес-модель немного поменялась: всё больше происходит P2P-, B2C-операций. То есть происходит бизнес как сервис. При этом юрисдикция компаний не имеет никакого значения. Сейчас гражданин России может открыть компанию в любой точке мира и счёт в любой точке мира. И здесь происходит конкуренция юрисдикций. В этой связи конкурентоспособность на внутреннем рынке российских компаний по работе с физическими лицами… Я был бы благодарен, если бы был рассмотрен вопрос, связанный с агентом по НДФЛ. Дело в том, что когда российская компания осуществляет операции, платежи в адрес физических лиц, будь то выплата вознаграждения или, например, монетизация своих сервисов в «Яндексе», то в данном случае компания является агентом по уплате НДФЛ. В то же время, если это делает иностранная компания, в этом случае она не является агентом по НДФЛ и фактически платит несколько больше. Точнее, в дальнейшем гражданин должен будет, соответственно, уплачивать 13%, что, на мой взгляд, немного не уравновешивает здесь российскую юрисдикцию с точки зрения равной налоговой нагрузки и простоты.

Следующий момент, о котором очень хотел бы сказать, – это вопрос, посвящённый российской финансовой системе. На текущий момент иностранные компании легко могут открывать счета по всему миру, в том числе в российской юрисдикции. И мне бы искренне хотелось, чтобы международные компании – и российские международные компании, и нероссийские международные компании типа Google – могли открывать счета в российской юрисдикции, для того чтобы оперировать с российскими лицами. Это было бы правильно, это было бы очень хорошо. Но здесь возникает множество нюансов, которые не всегда легко решаются. Здесь возникают вопросы, связанные, например, с самим процессом открытия счёта для этой компании. Сейчас для открытия счёта необходимо большое количество документов компании перевести нотариально, для того чтобы получить ИНН. При этом есть отличный пример налога на Google и применения подхода, когда ИНН получается онлайн. Я бы хотел попросить рассмотреть возможность применения такого же подхода, для того чтобы эти компании могли открывать счета в российских юрисдикциях.

Чтобы мы, разработчики игр, рекламные компании, оперировали из российских юрисдикций, нам необходим некий подход, изменения с точки зрения валютного контроля. Мне кажется, это назрело, потому что иногда бывает очень сложно получить какие-то деньги по оферте или отправить деньги. Сейчас, например, из-за коронавируса – мы оплатили участие в одной международной конференции и сейчас рискуем получить штраф. Это те вещи, изменив которые мы могли бы повысить конкурентоспособность нашей финансовой системы и российских компаний.

Ещё один важный момент – это онлайн-идентификация. Центральный банк России проделал огромную работу – сейчас можно авторизовываться онлайн, регистрироваться. Но, к сожалению, пока ещё необходимо приходить физически в банк, для того чтобы открывать счета. Что, особенно в условиях коронавирусной инфекции, сильно затруднено. Я бы хотел поддержать предложение распространить возможность онлайн-регистрации, как это сейчас делается во многих странах, открытия счёта онлайн в российских юрисдикциях. На мой взгляд, это способствовало бы достаточно серьёзной конкурентоспособности по сравнению с другими международными компаниями, оперирующими на российских рынках, способствовало бы возможности оперирования из российских юрисдикций международных компаний по всему миру, в том числе физлиц.

Спасибо вам большое за возможность открыто и искренне высказаться и за откровенный разговор.

Д.Чернышенко: Спасибо, Дмитрий. Мы все ждём, чтобы Google перевёл счета из Ирландии в российскую юрисдикцию и открыл счёт в Банке 131.

Уважаемые участники, приглашаю вице-президента компании Telegram Илью Перекопского.

Глобальный сервис с российскими корнями, которому доверяют 400 миллионов человек в 90 странах. Здорово, что этот популярный сервис официально работает в России. Это добрый знак для IT-предпринимателей и инвесторов.

Илья, я знаю, что большие компании ценят таланты, хорошо им платят, делают многое для их привлечения. Telegram провёл серию международных конкурсов для разработчиков.

С какими преградами сталкиваются победители ваших конкурсов и другие таланты по всему миру?

И.Перекопский (вице-президент Telegram): Всем добрый день!

Да, действительно, мы со своей стороны стараемся вносить практический вклад в образование в IT-сфере. Мы ежегодно проводим десятки конкурсов по разным IT-направлениям, и в этих конкурсах участвуют тысячи людей, суперталантливая молодёжь, часто ребята 14–16 лет. Они постоянно в них участвуют и решают сложные практические задачи. Тем самым мы учим новое поколение IT-разработчиков работать в суперконкурентной среде, выполнять сложные практические задачи в очень сжатые сроки.

Мы уже выплатили миллионы долларов призовых денег нашим призёрам. Надо подчеркнуть, что бóльшая часть этих ребят из Восточной Европы и, наверное, половина из них из России. Когда мы выплачиваем эти призовые деньги, половина денег отправляется в Россию. Мы не очень хорошо разбираемся в российской налоговой системе. Единственное, что мы знаем: когда призёры получают деньги (многие зарегистрированы как ИП или как самозанятые), они платят очень низкие налоги. По крайней мере в этом направлении наши призёры платят одни из самых низких налогов в Европе точно и, наверное, самые низкие налоги в Северной Европе.

Организуя эти конкурсы, мы видим, что в Восточной Европе, в частности в России, целая армия талантливых программистов. Но есть некоторые вещи, которые не помогают в полной мере раскрыть им свой потенциал. Основная причина, с нашей точки зрения, особенно когда мы говорим про разработчиков мобильных приложений B2C, заключается в том, что есть другой налог, который платит весь мир. Этот налог составляет 30%, и платится он американским компаниям Apple и Google. Мы тут обсуждаем налоговые льготы, снижение налога на прибыль до 3%. Да, в России эти компании будут платить 3%, но при этом 30% они будут отдавать американским компаниям, причём частным.

Сейчас в Европе как раз идут активные обсуждения на эту тему, мы в них тоже принимаем участие. Идут антимонопольные расследования. Мы хотели бы призвать Россию тоже принять участие в этом прогрессивном движении, потому что, как нам кажется, это серьёзный сдерживающий фактор для всей IT-индустрии в мире в целом и в Восточной Европе и России в частности. Безусловно, этот налог 30% сдерживает всю отрасль. При этом мы видим, что Apple и Google стоят триллионы долларов, у них на складах лежит кеш в офшорах. На эти деньги они покупают по дешёвке компании в Восточной Европе, покупают программистов, увозят их к себе. Поэтому не так сильно, как хотелось бы, развивается IT-индустрия именно в странах Восточной Европы. Хотя весь мировой потенциал сейчас, как мы считаем, здесь сконцентрирован, а не там.

Хотелось бы, чтобы Россия присоединилась к этому движению, подумать, что с этим можно сделать. Это, к сожалению, та сфера, где технологически сложно конкурировать. Мы в 2016 году запустили игровую платформу, с каталогом игр в Telegram. Но Apple не позволил нам её оставить, нам пришлось её удалить под угрозой удаления Telegram из сторов. Мы сами столкнулись с этим и понимаем, насколько это важно. Получается такая аналогия: раньше в Татарстане была ставка Золотой Орды, и все привозили дань в Татарстан, а теперь есть такая ставка где-то в Сан-Франциско, около Золотого моста, и все привозят дань туда. И нам кажется, что это такая фундаментальная вещь, которая сильно сдерживает развитие IT-индустрии в целом в мире, но особенно у нас, потому что у нас вся эта армия талантливой молодёжи как раз сконцентрирована, в этом регионе.

Д.Чернышенко: Спасибо большое, Илья. Я думаю, Сан-Франциско ещё не было, когда у нас тут Орда вовсю действовала. Квазиналог 30% – это очень интересная вещь. Мы её обсудим. Индустрия, конечно, поддержит. И то, что мировой потенциал IT-индустрии у нас здесь, в Восточной Европе, – я думаю, больше у нас здесь, в России, потому что половину миллионов призов получают как раз российские разработчики, – это классная новость сегодняшнего дня, как и то, что вы с нами.

Наш следующий презентёр – Евгений Касперский, «Лаборатория Касперского».

Один из самых узнаваемых за рубежом российских брендов. 200 стран мира, 400 миллионов пользователей, 270 тысяч корпоративных клиентов. За последние годы российский IT-рынок вырос почти в два раза и составил 11 млрд долларов. На зарубежные рынки приходится 80% продаж российских разработчиков, причём бо?льшая часть – антивирусные программы. Это не просто престиж нашей страны – это и наше стратегическое преимущество.

Евгений, поделитесь опытом глобального продвижения Ваших продуктов.

Е.Касперский (генеральный директор АО «Лаборатория Касперского»): Добрый день, дамы и господа! Михаил Владимирович!

Во-первых, огромное спасибо Правительству не только за такое очень позитивное внимание к нашей отрасли, но также за уникальный шанс встретиться с коллегами, с Борисом, с Аркадием, вживую. Мы пытались вспомнить, когда же мы в прошлый раз встречались, и не смогли.

К сожалению, увидеть наших цифровых гигантов за рубежом – это редкость. А ведь на самом деле, если сравнить рынки российский и зарубежный, то это, получается, довольно большая разница.

Мне тут показали цифры от «Русофта», и там было написано, что российский IT-рынок по сравнению с зарубежным – это всего лишь 1,5%. И вот здесь приходится толкаться нам вместе с другими зарубежными производителями. Но на самом деле это понятно, что там много, а здесь гораздо меньше, поэтому многие – по тем же самым данным, более половины российских IT-компаний – так или иначе начинают работать за рубежом.

Я не хочу сказать, что за рубежом прямо всё хорошо и мёдом помазано. На самом деле это сложно: нужно не только язык культуры понимать, правила ведения бизнеса. Иногда бывает больно, иногда бьют, иногда бьют на государственном уровне, там геополитика играет свою роль. Однако на самом деле это не везде так. Есть регионы, которые вполне доброжелательно и позитивно относятся к разработкам, к технологиям из России. Даже более того – я бы сказал, есть правило: чем хуже говорят по-английски, тем лучше у вас пойдёт там бизнес. За одним исключением – Япония: и по-английски не говорят, и работать там очень вязко.

При этом следует учитывать, что на самом деле, если честно говорить, российские разработчики – это... Я процитирую Кондолизу Райс, с которой однажды на одной сцене мы стояли, она ко мне повернулась и сказала: «Русские программисты – лучшие в мире». Я сказал: «На 200% согласен». На самом деле это так, и огромное спасибо нашей системе образования.

У меня есть разные по возрасту дети, средненькому девять лет, он уже Python учит. Когда я говорю за рубежом, что в российских школах преподают программирование, начиная с каких-то средних классов, мне не верят и удивляются. Огромнейший есть потенциал, и с этим потенциалом кадровым нужно работать – совершенно с этим согласен, и мы можем здесь сотрудничать.

Мы можем не просто предлагать продукты и сервисы какие-то – мы можем делать технологии, продукты лучшие в мире. Например, наша компания: мы делаем лучшие решения по безопасности. Мы единственная компания, которую боятся американские спецслужбы. То есть, если стоит наш продукт, АНБ и ЦРУ туда не заходят. Это факт, приятно.

Скажем так: бьют за это тоже иногда больно, но приятно больше, чем больно. Есть другие разработки, например «Новые облачные технологии» со своим офисом. Там новые уникальные совершенно идеи, архитектура, то есть они умеют делать то, что не умеет и никогда не научится Microsoft и никогда не сможет Linux. Они могут портироваться на любую операционку, короче, они могут работать хоть на большом экране, хоть на утюг можно поставить, и будет работать.

Я не разбираюсь в автопилотах, но что-то мне подсказывает: если взять «Яндекс», взять КамАЗ и их автопилоты, сравнить с конкурирующими зарубежными, я совершенно не удивлюсь, если они окажутся на голову лучше. Не знаю, но верю, потому что на самом деле российские инженеры, софтверные инженеры, они всё-таки лучшие в мире, и быть компанией-экспортёром – на самом деле это очень-очень интересная, приятная и выгодная работа.

Мы гораздо меньше зависим от кризисных ситуаций. То есть если, например, рубль просел, евро вырос, там бразильский реал упал, где-то в другом месте укрепилось. Был бы на самом деле этот вирус не биологическим, цифровым, мы тут же «почикали» бы, выпустили бы апдейт, вылечили бы всех и отпиарились бы ещё на этом. Скажем, Европу там закрывают, весь мир остальной живёт, Латинская Америка начинает закрываться, Европа оживает – по результатам полугода у нас рост.

Наверное, если бы вся Россия работала так же эффективно, как моя компания, то российская экономика была бы №1 в мире.

А теперь перехожу к просьбам. Для того чтобы российские компании больше экспортировали и больше было российских продуктов за рубежом айтишных – всё для этого практически есть, всё очень хорошо, мы довольны, и за это спасибо, – но есть два момента. Во-первых, так называемый входящий НДС. Это просто несправедливо. Извините, если, условно, кирпичи везу за бугор, то он засчитывается, а если софт, то не засчитывается; если из-за бугра везу сюда – то же самое, они получают там свои зачёты, а мы нет. За что? Ну несправедливо это!

Вторая вещь, которая к нам меньше имеет отношения, но, я думаю, она достаточно болезненна для начинающих экспорт компаний, – это всё-таки валютный контроль. Я не выступаю за его отмену, но можно как-то более эффективно сделать его менее затратным, особенно для компаний, у которых нет для этого опыта и ресурсов.

Есть куча других хотелок, но они уже поменьше, и мы их сами готовы сделать: это и учить, и где работать, это участие в выставках и так далее. Мы готовы помогать, участвовать в рабочих группах, всячески делиться своим опытом.

Поэтому, я считаю, сейчас очень хороший момент, когда потенциал российских IT-компаний может быть умножен на внимание и заботу нашего государства, и в результате – конечно, не завтра, не послезавтра, но ещё при нашей жизни – Россия превратится в одного из ведущих мировых IТ-игроков.

Большое спасибо.

Д.Чернышенко: Хотелось бы поскорее.

Спасибо большое. Евгений Касперский – человек, которого боятся американские спецслужбы, который видел Кондолизу Райс, наш российский Илон Маск, как недавно назвал его Президент. «Яндекс-беспилотник» на КамАЗе – это круто. Как тебе такое, Илон Маск?

А сейчас приглашаем на сцену Илью Сачкова, компания Group IB.

Group IB участвует в расследовании до 80% резонансных киберпреступлений в России, российский сегмент кибербезопасности, на мой взгляд, один из самых развитых, у нас очень высокий уровень защищённости системы, мы это чувствуем.

Илья, как будет развиваться отечественная кибербезопасность?

И.Сачков (генеральный директор компании «Group IB»): В первую очередь я, наверное, не соглашусь с Евгением Валентиновичем: чтобы хорошо развивалась отечественная кибербезопасность, нужно конкурировать с самыми сильными игроками на их рынках. Именно так поступают немцы и производители других автомобилей, которые делают крутые вещи. То есть нужно идти не в те страны, где плохо говорят по-английски, а нужно идти в те страны, где говорят по-английски носители языка, тогда продукт получается конкурентоспособным, и тогда, возвращаясь в Россию, этот продукт делает страну более безопасной.

Те компании, которые говорят, что мы работаем на российском рынке, не экспортируем что-либо за рубеж в кибербезопасности (я сегодня буду говорить только про кибербез), я бы таким компаниям запрещал работать в России. Потому что инженерно это абсолютно точно вранье. Если вы делаете хороший продукт, почему он не продается на сложных, в том числе и в политическом отношении рынках.

Главный конкурент компании из России, который занимается кибербезопасностью, это американцы. Американцы используют несколько стратегий, которые пока не использует Россия, я ни в коем случае не призываю использовать эти же стратегии, я буду говорить о стратегии «умного» экспорта.

Первое, это бешеная капитализация и несоразмерная помощь государства, в том числе при помощи силовых структур, то есть когда решения внедряются в базовые инфраструктурные вещи, критические инфраструктуры разных стран, в том числе в России.

С американцами нельзя соревноваться их методами – бешеной капитализацией и такими, я бы сказал, токсическими способами. Мы используем стратегию «умного» экспорта, она привела к тому, что в прошлом году мы пробили 40, а в этом году мы пробиваем 50% рекуррентной выручки из стран нетретьего мира, а это Европа, США, АТР. В прошлом году мы получили все крупнейшие компании Нидерландов, и они платят напрямую в Россию, на российские счета.

Стратегия «умного» экспорта состоит из нескольких вещей, это относится к кибербезопасности.

Первое. Кибербезопасность – это не бизнес, это в первую очередь нетерпимость к преступности. Вы должны думать не о том, как заработать больше денег, а о том, что вы боретесь с организованной преступностью. Так в большинстве своём не делают американцы, большинство основателей компаний по кибербезопасности делают это как бизнес.

Вторая стратегия – это адаптация продукта под местный рынок. Американцы делают коробочное решение, одинаково продавая его в каждой стране мира. Если посмотреть отчётность публичных компаний, там везде примерно одно и то же: 60–70% бюджета – сейлз-маркетинг. В каждой стране, куда мы заходим, мы делаем смарт-офис, который состоит из сервисных подразделений, которые изучают преступность в регионе, делают расследования, реагируют на инциденты. Так мы узнаём преступность лучше. Так мы адаптируем продукт под решение местных задач.

Следующая задача – обязательная интеграция в систему местного образования, чтобы потом местный офис состоял из местных людей, которые обучены местной системе образования по тем методикам, которым вы хотите учить в области кибербезопасности.

И, естественно, суверенность. Американцы вместе со своими продуктами и ещё, кстати, китайцы не совсем дают суверенность, а точнее, совсем её не дают. Если вы хотите получить успех на международном рынке, вы должны гарантировать суверенность своей продукции. Когда вы общаетесь с регуляторами, должны быть приведены в жизнь все необходимые методики, для того чтобы показать, что продукт действительно суверенен, отделяемый, проверяемый, никаким образом не связан ни с какой политикой и страной.

Что мешает? Мешает значительно больше. Я сейчас ни в коем случае никого не хочу обидеть. Я патриот своей страны, и когда я высказываю какую-то критику – это любовь. Первая вещь – это риторика России в области киберпреступности и кибербезопасности в мире. Простой пример. Когда весь мир говорит о том, что господин Максим Якубец – хакер, который в Москве разъезжает на Ламборджини с номерами ВОР, является компьютерным преступником, создателем вируса Dridex, каждый инженер мира об этом знает. Компьютерная криминалистика – очень точная наука. Ни один российский государственный орган, ни полиция, ни Федеральная служба безопасности, ни МИД на это никак не отвечает. Максим остаётся в Москве, продолжает кататься на своем шикарном автомобиле, и поверьте, это влияет на имидж российских компаний, которые занимаются экспортом информационной безопасности. Что происходит в стране, если весь мир вам говорит: «Есть преступность»? Далеко не всегда есть политические обвинения, но есть инженерно проверенные обвинения.

Теперь очень коротко про то, что бы хотелось. В области НДС хотелось бы, чтобы список отечественного ПО проверялся всё-таки до конечных бенефициаров на тему владения именно иностранцами и иностранными компаниями. Тут я бы говорил именно о сфере информационной безопасности. Льготы иностранным компаниям, которые занимаются кибербезопасностью в России, абсолютно не нужны.

Вторая вещь. Очень много сервисов на тему «умного» экспорта. Компании, которые позволяют обогнать американцев, – это сервисные услуги, когда либо страна, либо клиент закупает ваш софт как услугу, и мы просим распространения льготы НДС на подобного рода услуги.

Третья вещь, я полностью согласен с Евгением Валентиновичем, – это валютный контроль. Он остался на уровне 1970 года. И поверьте, не очень просто убедить иностранца покупать российский софт по кибербезопасности, но после того, как он убеждён, и мы прошли все «пилоты», это проходит процедуру закупки. И иностранец встречается с валютным контролем, который просит печати в той стране, где, например, печати отсутствуют десять лет. Валютный контроль – это точно вещь, которая должна быть изменена.

Институты поддержки, такие как «Сколково», показали свою эффективность, Иннополис. Большая просьба распространить те льготы, которые распространяются только на некоторые компании внутри «Сколково», потому что они проходят очень большую экспертизу и так, они показали свою инновационность – «Сколково» показывает отличный экспортный потенциал… Так вот, распространить льготу по 7% на всех резидентов «Сколкова» и Иннополиса, если есть такая возможность. Также поддержать институт «РЭЦ» в плане того, что делают китайцы для Huawei.

Если есть возможность, кредитовать клиентов за счёт России на большие инфраструктурные проекты в «РЭЦ», там есть свой банк, – все производители российского софта и их клиенты за рубежом будут рады такой поддержке.

По поводу образования: проблема не только в количестве мест в вузах. Проблема в том, что в нашей специальности появилось огромное количество новых специальностей, которые отсутствуют в программах образования. Отсюда следует, что начиная со школы должна быть дополнительная профподготовка.

С 2015 года мы просим Минобр сократить количество часов ОБЖ. Я из 444-й школы. Там каждый год – до сих пор я бываю в этой школе – 6 часов в 11-м классе учат метать гранаты в деревянные танки. Вот эти 6 часов просьба заменить на профподготовку по кибербезопасности.

И, естественно, создание кластеров на базе ведущих технических вузов.

Я был в Университете Цинциннати. Это посередине Америки. И когда увидел кафедру информационной безопасности, мне стало немного обидно за свой родной вуз, где я являюсь доцентом, я доцент МГТУ имени Баумана, кафедра информационной безопасности. На базе таких вузов нужно создавать кампусы и огромные корпуса, которые будут помогать создавать компании, которые заинтересованы в появлении новых профессий. Где вы найдёте в России профессию тренд-хантер? Такая профессия отсутствует. Огромное количество выпускников по информационной безопасности, и коллеги подтвердят, что когда они выпускаются из вуза, этого человека нужно учить с нулевого дня.

Дальше. «Нонкомпит» – в плане защиты интеллектуальной собственности. В России эта процедура не работает и, к сожалению, приводит к тому, что многие идеи воруются и уходят из компании.

И последние две вещи. По иностранным компаниям, которые находятся в России, в первую очередь «Хуавэй». Я хотел бы обратить внимание, что эти компании несут функции двойного назначения и мало того, что подрывают суверенитет России в плане информационной безопасности, они полностью рушат рынок труда. Специалисты с зарплатой 250 тыс. рублей получают от «Хуавэя» в России офферы на 1,2 млн, на 1,5 млн. Это высасывание мозгов внутри страны и полное разрушение рынка труда и заработных плат.

У меня есть ещё огромное количество идей, очень конкретных, вызванных практической работой (17 лет на экспорте), я их опишу в виде отдельного письма и отправлю в Правительство.

Огромное вам спасибо за внимание, за поддержку. И за этот потрясающий день.

Д.Чернышенко: Спасибо большое, Илья Сачков.

444-я школа в Измайлово рулит.

Стратегия «умного» экспорта, Zero Tolerance. Если что, обращайтесь, у него было одно из самых удачных дел – он вернул 3,3 млрд рублей потерпевшей стороне, которая пострадала от киберпреступников.

Следующий наш презентёр – Александр Ларьяновский, управляющий партнёр компании Skyeng.

Пандемия мощно подстегнула онлайн-образование. Но, кстати, и не только. На помощь пришли образовательные платформы. В общем, практика сложилась, надо её теперь как-то зафиксировать и закрепить.

Александр, какое будущее, Вы считаете, ждёт нас, онлайн-образование в условиях возвращения к новой нормальности? Что мы вынесли из пандемии?

А.Ларьяновский (директор по развитию бизнеса онлайн школы «Skyeng»): Добрый день, коллеги!

Я представитель сервисов, которые все родители страны ненавидят больше всего за эту пандемию.

Когда она случилась, в первые часы все IT-компании с криками «Не дурнее других!» открыли все свои ресурсы – и вылили на головы учителей, детей и родителей огромное количество контента.

Где-то через неделю стало понятно, что это не самое лучшее, что мы можем сделать. Потому что мы все столкнулись с абсолютной цифровой неграмотностью. И иллюзия думать, что она только у учителей. У детей и родителей цифровая грамотность совершенно не лучше.

В декабре 1919 года в молодой советской России возник так называемый ликбез, комиссия по ликвидации безграмотности, потому что 98% людей умели ставить только крестик вместо подписи. Вот примерно там мы находимся сейчас с точки зрения цифровой грамотности.

Тем не менее на IT нагрузка выросла. Чтобы было понятно, до эпидемии мы проводили у себя порядка 30 тыс. уроков в сутки, в апреле – мае этого года мы проводили – 40 тысяч, но уже в час. И тогда мы поняли первую, самую большую проблему, с которой столкнулась система формального школьного образования. Именно она приняла на себя самый большой удар. Это то, что учителя находятся в абсолютно перегруженном состоянии.

Представьте себе, каждый из нас с компьютерными технологиями не просто «на ты» – в общем, мы даже не обращаем внимания, когда мы ими пользуемся. А как бы вы решали задачу: вы – учитель, у вас 10–15 классов, в каждом из классов от 20 до 30 человек, и эти люди непрерывно вам шлют во «ВКонтакте» фоточки своих домашних заданий.

Каждый день вы получаете сотни фотографий, каждую из которых вам нужно открыть, посмотреть, понять вообще, какой это класс, что это за задание, поставить оценку. И это нескончаемый поток огромного количества таких фотографий.

Мы бы все застрелились примерно на второй день, а они так жили месяцами. И примерно 30 марта нам стал понятен масштаб этой проблемы. 6 апреля, буквально за неделю мы совместно с группой компаний «Просвещение» запустили сервис, который позволял автоматизировать полностью все домашние задания для всех предметов, – с собственным маркетингом, без какой-либо помощи со стороны каких-либо государственных структур. Мы получили за 6 недель 2 миллиона учеников, 80 тысяч учителей и 10 млн выполненных домашних работ, это примерно миллион человеко-часов сэкономленного учителями времени на проверку домашних заданий. Чтобы они могли хотя бы чуть-чуть отвести глаза от мониторов и понять, что вообще происходит.

Тогда мы поняли, что существует вторая проблема. Это, если посмотреть на статистику «Яндекса», примерно 70 млн запросов в месяц на ГДЗ (готовые домашние задания). То есть мы тратим огромные миллиарды рублей на то, чтобы школьники списывали «домашку». 1,6 млрд посещений в год с сайтов готовых домашних заданий. Это 130 посещений на одного школьника в среднем. И все эти деньги мы выкидываем на ветер, потому что они просто заходят и списывают. Не потому, что они не могут думать, а потому, что есть готовое домашнее задание, можно списывать.

Сейчас мы положили себе примерно на этот год бюджет в 500 млн рублей – проинвестировать систему, которая полностью избавит от этого. То есть это антифрод, который через алгоритмы позволит генерировать каждому школьнику уникальное задание на основании тех утверждённых материалов издательского дома «Просвещение», которые есть в рабочих тетрадях. Таким образом, за один год можно как минимум на 30% снизить подобную мощность.

Почему я об этом говорю? Потому что мы все эти годы пользуемся преимуществом того, что мы – резидент «Сколково», мы можем позволить себе многие вещи. Мы действительно становимся чемпионами, нам мало лет, нам ещё нет 10 – мы уже заметно стараемся помогать отрасли. Спасибо огромное Минцифре за то, что всё время с нами в контакте, что наши предложения слушают. Но сейчас мы находимся в ситуации, когда, если мы переходим за миллиард рублей выручки, мы теряем все преимущества сколковского резидентства. Но миллиард рублей – это было когда придумано...

И у нас не будет чемпионов. Либо мы будем вынуждены дробить эти компании, уходить, что, в общем, нечестно, либо лишаться тех возможностей, которые даёт «Сколково», что тоже несправедливо. И поэтому я очень прошу повысить эту планку. Это единственное на самом деле, что нам надо, чтобы дальше развивать ИТ-компании, которые на уровне лучших (я согласен со всеми, кто так говорит) мировых компаний… Лучше других мы это умеем делать, и экспорт российского образования будет тогда за нами.

Д.Чернышенко: Спасибо огромное. Александр Ларьяновский, все рассмотрим, внесём в протокол. Школьники, конечно, вас проклянут за индивидуальные занятия, но точно станут умнее и поступят в Иннополис и в «Сколково».

Итак, наш финальный докладчик на сегодня, перед тем, как Михаил Владимирович подведёт итоги, – Дмитрий Дырмовский, генеральный директор ЦРТ – Центра речевых технологий. Его решения на основе искусственного интеллекта используются в 75 странах. Это и синтез, и распознавание речи, и анализ аудио, видео, лица, голоса, мультимодальная биометрия и много чего. Кстати, успехи наших разработчиков в сфере искусственного интеллекта на мировом уровне действительно признаны.

Дмитрий, итак, Ваш взгляд на российскую траекторию в развитии искусственного интеллекта.

Д.Дырмовский (генеральный директор ООО «Центр речевых технологий»): Уважаемый Михаил Владимирович! Уважаемый Рустам Нургалиевич! Уважаемые коллеги!

Я искренне считаю, что искусственный интеллект должен стать рычагом для всех отраслей экономики, и поэтому буду рассказывать про применение в реальном секторе, про реальные проблемы, реальные вопросы.

Но начать свой доклад хотел бы со слов благодарности лично Вам, Михаил Владимирович, и всему составу нового Правительства – и от себя лично, и от двух ассоциаций: Ассоциации РПП «Отечественный софт» и «Руссофт», которые объединяют более 200 компаний.

Уважаемые коллеги, то, что мы видим за шесть месяцев, ваш интерес к IT и то, что вы реально делаете, – это круто, это вселяет в нас очень большой оптимизм, потому что мы действительно видим и шаги, которые вы делаете, и внимание. Мы искренне верим, что у нас получится изменить ситуацию и развиваться ускоренными темпами.

Отдельно хотел бы отметить очень конструктивную и открытую позицию Министерства цифрового развития, лично Министра связи в выстраивании прямого диалога с отраслью. Нам действительно этого не хватает, и очень здорово, что сейчас такой диалог у нас появился.

В использовании решений с искусственным интеллектом очень многое внедряется впервые, и часто эти внедрения сопряжены с огромным риском. Конечно, в таких внедрениях очень важно вовлечение первых лиц, руководителей компаний, ведомств, регионов в подобные проекты. На нашем примере хотел бы привести пример такой поддержки и заинтересованности со стороны мэра Москвы, который действительно очень интересуется подобными решениями в сфере искусственного интеллекта, и это позволило нам вместе с командой правительства Москвы в очень короткий срок проработать ряд решений, провести интеграцию, и сейчас уже более чем в 280 медицинских учреждениях Москвы врачи имеют возможность заполнять медицинские документы голосом. Это экономит более 20% рабочего времени. Это очень интересный, яркий пример.

Мы также видим, что идёт активная работа, видим большую поддержку во внедрении искусственного интеллекта в такие индустрии, как медицина, безопасность, транспорт, и со стороны Президента Республики Татарстан, и со стороны губернатора Санкт-Петербурга, губернатора Мурманской области и многих других руководителей. Это ценно, потому что там, где первые лица по-настоящему вовлечены и разбираются в технологиях, внедрение происходит гораздо быстрее, гораздо интенсивнее и гораздо профессиональнее.

В своём докладе хотел бы обсудить именно тематику искусственного интеллекта. На сегодня мы уже имеем Национальную стратегию развития искусственного интеллекта до 2030 года, которую подписал Президент. И я уверен, что именно сейчас нам крайне важно направить все усилия на активные действия, на создание действительно конкурентоспособной отрасли искусственного интеллекта, на создание массового спроса на подобные продукты и решения, в которые встроен искусственный интеллект. Поскольку, как Вы правильно сказали, сейчас идёт сдвиг этих возможностей, сдвиг технологий, и мы рискуем упустить это окно, и тогда отрыв от конкурентов уже будет слишком большой, нам будет их не догнать.

В марте был разработан федеральный проект «Искусственный интеллект», отдельный федеральный проект. Было сломано много копий, много обсуждений было, и мне кажется, что продукт, который представлен Правительству, достаточно взвешенный, сбалансированный. Скорейшее принятие этого документа было бы очень серьёзным шагом в области развития искусственного интеллекта. Мы надеемся, что этот шаг будет сделан в ближайшее время.

Искусственный интеллект очень рискованная область, и здесь очень важно как создавать поле возможностей, так и задавать рамки и границы и стимулировать спрос на подобные решения. Конечно, очень важна нормативная база, и сейчас мы видим существенные сдвиги в этой области.

С момента принятия стратегии уже был принят закон о «песочнице» в Москве. Разработаны два нормативных документа – это концепция правового регулирования искусственного интеллекта и федеральный проект о специальных экспериментальных правовых режимах для всей страны. Мне кажется, что принятие этих законов – это наш уникальный шанс создать действительно передовую правовую систему развития искусственного интеллекта.

В качестве небольшого примера можно привести наши проекты по биометрии в аэропортах. Используя биометрические решения, можно попасть на борт самолёта, не показывая ни одного документа – ни паспорта, ни посадочного талона, просто система идентификации лиц позволяет сделать это беспрепятственно.

Но, к сожалению, по нашему законодательству человек обязан предъявить паспорт и посадочный талон перед заходом на борт. И в итоге у нас есть технологии, есть решения, есть польза для авиакомпаний и комфорт для пассажиров, но сводится на нет весь эффект от биометрии, потому что человек в любом случае обязан достать паспорт. Пасьянс не складывается. Конечно, очень важно, чтобы регуляторика поспевала за подобными внедрениями.

Много идей от отрасли уже заложено в концепции, заложено в федеральном проекте «Искусственный интеллект». Но мне кажется, что наша важнейшая задача в области искусственного интеллекта, чтобы в России было много разработчиков искусственного интеллекта – больших, маленьких компаний, с разным уровнем развития.

Здесь бы я хотел выделить буквально пару моментов. Первое. Конечно, очень важен для развития компаний спрос, устойчивый постоянный спрос со стороны разных отраслей. Как было сказано в нацпроекте, искусственный интеллект – это «новое электричество». Здесь очень важно дать посылы отраслям внедрять искусственный интеллект, но не просто дать посылы, а ещё дать и стимулы, финансовые и нефинансовые. Мне кажется, было бы полезно формировать специальные трансформационные программы для отраслей, и ключевым элементом этих программ могли бы стать специальные KPI или ориентиры. Например, для Минздрава это мог бы быть процент рабочих мест врачей, оборудованных системами поддержки принятия врачебных решений. Для Минтранса это мог бы быть, допустим, процент ключевых транспортных узлов, оборудованных системами биометрического контроля доступа и безопасности.

То есть такие ориентиры позволили бы гораздо ближе и конкретнее работать с подобными продуктами. Естественно, нужны специализированные финансовые инструменты, которые бы адресно были адаптированы под ФОИВ, госкомпании, частный бизнес и так далее.

Третье. Искусственный интеллект работает на данных, и здесь, конечно, для его обучения очень важны специализированные отраслевые данные. Например, для медицины важнейшим является создание дата-сетов обезличенных анонимизированных данных, которые позволили бы работать, не нарушая прав граждан. Сейчас у нас эта история находится в серой зоне. Допустим, в Европе есть GDPR, эти истории уже отрегулированы. Нам тоже нужно ситуацию закрывать.

Четвёртый момент – это конкуренция. Рынок растёт там, где есть конкуренция. Мне кажется крайне важным не создавать искусственных барьеров и искусственных монополий при работе на рынке искусственного интеллекта, будь то медицина, транспорт или биометрия.

В завершение буквально две цифры.

По оценкам аналитических агентств, рынок искусственного интеллекта к 2030 году составит порядка 13 трлн долларов. Вклад искусственного интеллекта в ВВП России может составить 10–15 трлн рублей, то есть практически 5–7% ВВП. Собственно, нам есть за что бороться. Я считаю, у нас очень серьёзные стартовые позиции, время ещё не упущено. Давайте действовать.

Д.Чернышенко: Спасибо большое, Дмитрий Дырмовский.

Поборемся за 7% ВВП, выведем дата-сеты из серой зоны, будет много разработчиков, создадим спрос… Голосовой ввод – это очень круто.

Михаил Владимирович, все докладчики выступили, «выпустили пар». Хотел бы Вас попросить подвести итоги сессии.

М.Мишустин: Друзья, в первую очередь спасибо. Очень откровенный разговор. Мы его, наверное, не заканчиваем. Мы начали его после пандемии, но для меня этот разговор всегда был. И я хотел бы отметить, что по многим вопросам, по которым сегодня вы выступали, наши мнения почти полностью совпадают. Это радует.

Главное, что мы едины в том, что предложенный комплекс мер… А он предложен Президентом, и я скажу откровенно, что без системной поддержки Президента России мы бы ни этот налоговый манёвр, ни госполитику в отношении IT-отрасли не выработали бы. Эта системная поддержка есть. И очень важно, чтобы мы в этом смысле, когда договариваемся о каких-то вещах, были партнёрами, настоящими партнёрами. Я очень надеюсь, что этот комплекс мер поддержки IT-компаний придаст новый мощный импульс развитию нашей отрасли. Не вашей, а именно нашей отрасли. Всё это время, кстати, она достаточно стабильно росла, увеличивала объёмы, но сегодня нам нужны другие темпы, другая динамика. Это уникальный, может, даже, я бы сказал, исторический шанс для всех вас, для всех нас, для сектора высоких технологий и вообще для всей российской экономики совершить прорыв вперёд.

Понятно, что нам предстоит обеспечить тонкую настройку механизмов аккредитации, включения в специальный реестр (сегодня об этом говорили). Но везде есть детали, понимаете. И вот эти детали, когда начинаешь их обсуждать, не всегда так просты, как иногда их излагают уважаемые представители индустрии. Наша с вами задача, совместная задача – сделать эти процедуры простыми и удобными. Но мы не можем допустить дискредитации идеи, поэтому ждём ответственного отношения к этим вопросам и со стороны отрасли. Это важно. Если всё будет в этом смысле прозрачно, я уверен, мы договоримся и поможем. И понятно, что конкурентоспособность наших компаний будет абсолютно точно поддержана государством.

Необходимо создать такие отраслевые институты и механизмы регулирования, которым представители IT-индустрии доверяли бы полностью. Я очень хочу, чтобы мы это доверие с вами укрепляли. Может, оно немножко за последние годы было утеряно – не знаю, так многие из вас говорили… Давайте мы его вернём.

Хотел бы отметить ещё один важный момент: представленный сегодня комплекс мер, который мы обсуждали, не является окончательным. Многие из идей и подходов, о которых сегодня шла речь, мы будем поддерживать, прорабатывать с вами (в первую очередь с вами прорабатывать) и включать в наши планы реализации.

Правительство в лице тех, кто здесь присутствует, я их назову: это министр науки и образования, министр здравоохранения, министр цифры. У нас сегодня присутствуют наши ключевые вице-премьеры. Дмитрий Николаевич Чернышенко, кроме цифры отвечает ещё также за спорт, за культуру и за туризм. Алексей Логвинович Оверчук, наш вице-премьер, отвечает за все наши международные контакты и связи. Марат Шакирзянович Хуснуллин, земляк тех, кто сегодня из Казани здесь присутствует, отвечает не только за строительство, но и за целый блок транспортных вопросов, вопросов имущества и многого другого. Мы приехали командой поговорить с вами. Это серьёзный шаг в хорошем смысле слова, который, я надеюсь, вы поддержите. И ваши идеи и проекты, конечно, будут поддержаны.

Как нам стимулировать спрос сегодня, как лучше организовать реализацию государственных проектов в новых условиях, как нам стимулировать технологические инновации – всё это вопросы, которые мы с вами, конечно, и дальше будем обсуждать и вместе искать ответы. Мы готовы менять правила и подходы на сегодняшний день только совместно. Ещё раз повторю, мы партнёры, вы можете на нас опираться.

Фактически сегодня отрасли дан карт-бланш. Призываю все компании использовать новые возможности и льготы, развивать своё дело и создавать новый бизнес, который будет успешно конкурировать на глобальном рынке, об этом вы все говорили. И хочу ещё сказать, обязательно давайте посоветуемся, как нам поколение ребят, которые сегодня учатся в школах и вузах, сделать мощным активом, мощным ресурсом. Ведь это уникально, вы все (я, наверное, половину зала знаю лично), выпускники наших лучших вузов, специализированных школ, и, надеюсь, что наши ребята, молодёжь, школьники и студенты сегодня получат то образование, специальное образование, которое так необходимо для всех наших специалистов, чтобы обеспечить мощный, эффективный, поступательный рост экономики России.

Спасибо большое вам и ещё раз спасибо организаторам!

Россия. ПФО > СМИ, ИТ. Госбюджет, налоги, цены > premier.gov.ru, 9 июля 2020 > № 3437275 Михаил Мишустин

Пелагическая путина: вылов иваси и скумбрии на Дальнем Востоке вырос в 5 раз к уровню 2019 года – до 41 тыс. тонн

В Дальневосточном рыбохозяйственном бассейне продолжает набирать обороты промысел пелагических объектов рыболовства – сардины иваси и скумбрии. К 7 июля рыбопромышленники добыли более 41 тыс. тонн, что на 33 тыс. тонн или в 5 раз превышает уровень 2019 года.

Существенный вклад в этот показатель внесли итоги промысла скумбрии в ИЭЗ Японии в начале года (с 1 января по 11 марта 2020 г). – 12,4 тыс. тонн. При этом, даже без учета вылова скумбрии в ИЭЗ Японии в 1-м квартале 2020 г., объём добычи пелагических рыб в настоящий период составил 28,6 тыс. тонн, что на 20,7 тыс. тонн или в 3,6 раза превышает уровень 2019 г.

Основную долю вылова в настоящий период обеспечивает сардина иваси – 28,12 тыс. тонн, что на 21,72 тыс. тонн или почти в 4,5 раза больше уровня 2019 г., вылов скумбрии составляет 12,89 тыс. тонн – на 12,21 тыс. тонн выше прошлогоднего показателя.

Вылов сайры не осуществляется.

По данным отраслевой системы мониторинга, промысел пелагических видов ведут 14 российских рыбопромысловых судов.

Рекомендованный вылов в исключительной экономической зоне России на 2020 г. для сардины иваси установлен в объёме 235 тыс. тонн, для скумбрии – 240 тыс. тонн, сайры – 136 тыс. тонн.

Напомним, что сардина иваси вернулась к берегам российского Дальнего Востока после 25-летнего перерыва. Промысел этой популярной в советское время рыбы начал возрождаться в 2016 году. Росрыболовством совместно с наукой и рыбопромышленниками проделана большая работа для организации добычи иваси, так как и орудия, и технологии лова были практически забыты. В 1970-80 гг. советский флот добывал до 1 млн тонн иваси.

По итогам 2019 года добыто 133 тыс. тонн сардины иваси, что в 2 раза выше уровня 2018 года, объём вылова скумбрии составил 86,41 тыс. тонн, или 87,46% к уровню 2018 года (98,8 тыс. тонн).

Источник: Объединённая пресс-служба Росрыболовства

ПОСТЪЯДЕРНЫЙ ЯДЕРНЫЙ МИР

ДМИТРИЙ СТЕФАНОВИЧ

Научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, внештатный научный сотрудник Института исследования проблем мира и безопасности при Гамбургском университете (IFSH), сооснователь проекта «Ватфор», эксперт РСМД.

СЕРГЕЙ ПОЛЕТАЕВ

Сооснователь и редактор проекта «Ватфор».

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453215 Дмитрий Стефанович, Сергей Полетаев

ДВОЙНАЯ ЛОВУШКА ФУКИДИДА

ДМИТРИЙ ЕФРЕМЕНКО

Доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

В период президентства Дональда Трампа отношения между США и Китаем перешли в стадию открытого соперничества за глобальное доминирование. Америке не удалось избежать опасности развязывания конфронтации с Китаем, о которой предупреждал американский политолог Грэм Эллисон, говоря о «ловушке Фукидида».

Сильнейшая торгово-экономическая взаимозависимость двух держав не стала препятствием для перехода к противостоянию. Конкуренция Пекина и Вашингтона в сфере технологий может привести к формированию двух различных техноэкономических платформ, между которыми предстоит делать выбор другим государствам. Вместе с тем новая американо-китайская биполярность отличается от американо-советской большей комплексностью и внутренней противоречивостью, позволяющими говорить о «двойной ловушке Фукидида». При этом важнейшее влияние на динамику международных процессов продолжает оказывать взаимодействие в треугольнике «США – Китай – Россия».

Бурное – если не сказать сумбурное – президентство Дональда Трампа приближается к неизбежной развилке, где ему предстоит оборваться либо пойти на второй заход. В начале 2020 г. многим казалось, что к ноябрьским выборам эта американская администрация всё-таки сумеет выйти с большим плюсом, подтверждениями чему станут стремящаяся к новым высотам кривая индекса Доу – Джонса и глубокий ступор её основных политических оппонентов. Пандемия нового коронавируса и вызванный ею глубочайший экономический кризис привели к нивелированию большинства реальных и пропагандистских достижений Трампа. Последовавшие вслед за этим волнения на почве межрасовой напряжённости глубоко потрясли американского колосса. Однако во внешней политике США коронакризис пока не привёл к радикальным изменениям. Напротив, Вашингтон максимально использует ситуацию для усиления давления на своего основного геополитического соперника.

Внешнеполитическая философия Трампа основывалась на достаточно реалистичной оценке долгосрочных угроз американскому доминированию. Согласно ей, Китай, а отнюдь не Россия станет наиболее опасным конкурентом Соединённых Штатов в XXI веке. Соответственно, администрации Трампа следовало сосредоточиться на комплексном противодействии дальнейшему подъёму Китая и постараться стабилизировать отношения с Россией.

В преддверии президентских выборов 2020 г. можно констатировать, что администрация Трампа добилась относительного прогресса лишь в решении первой задачи.

Следует ли из этого, что именно при Трампе Америка угодила в ту самую «ловушку Фукидида», об опасности которой предупреждал Грэм Эллисон[1], анализируя опыт Пелопонесской войны, начало которой в значительной мере было обусловлено опасениями доминирующей державы (Спарты) в связи с ростом могущества основного конкурента (Афин)? Как представляется, глобальная геополитическая конкуренция в самом деле завела ведущих мировых игроков в западню, конструкция которой, однако, оказывается более сложной, чем писал Эллисон. Во-первых, у страха страны-гегемона перед быстро усиливающимся претендентом на гегемонию есть оборотная сторона. А именно – то, что претендент с определённого момента приходит к убеждению, что гегемон уже угодил в «ловушку Фукидида» и дальше будет действовать так, чтобы любой приемлемой для него ценой остановить усиление претендента. Во-вторых, не стоит забывать о России как наследнице бывшего главного геополитического и идеологического оппонента Соединённых Штатов. После десятилетнего периода упадка она сумела отчасти восстановить прежнюю мощь, сохраняя ту же степень стратегической автономии, что Китай и США. В-третьих, есть группа стран, не обладающих полноценной стратегической автономией и являющихся союзниками нынешнего гегемона со времён его противостояния Советскому Союзу, но испытывающих дискомфорт, когда им предлагают ту же роль в ситуации американо-китайского противостояния.

 Трамп и Китай

 Действия Дональда Трампа означали приведение политики США в отношении Китая в соответствие с уже сформировавшимися установками американской политической элиты, которая ментально оказалась в «ловушке Фукидида» ещё до начала избирательной кампании Трампа. Си Цзиньпин намекнул на это обстоятельство осенью 2015 г., заявив, что никакой «ловушки Фукидида» не существует, но «когда большие государства снова и снова допускают стратегические просчёты, они могут создавать такие ловушки для себя сами»[2]. 

Впрочем, к середине второго десятилетия XXI века США и Китай уже немало лет находились в состоянии устойчивой и парадоксальной взаимозависимости. С лёгкой руки Нила Фергюсона эта взаимозависимость, доходящая до стадии симбиоза, получила ироничное название «Кимерика»[3]. Американо-китайский торгово-экономический симбиоз основывался на сверхпотреблении в США и экспортной экспансии Китая, причём доходы от последней благодаря массированной скупке Пекином американских долговых обязательств стимулировали дальнейший рост потребительских аппетитов в Соединённых Штатах. Эффект «Кимерики» был поистине глобальным: повсеместно увеличивалась доходность капитала, снижались процентные ставки и затраты на рабочую силу[4]. В самой Америке, однако, многие отрасли становились неконкурентоспособными, а Китай, превратившись во «всемирную фабрику», инвестировал средства не только в американский долг, но, прежде всего, в новейшие технологии, инфраструктуру и человеческий капитал. Кризис 2008 г., значимый вклад в который внесла и «Кимерика», не привёл к разрушению взаимозависимости Вашингтона и Пекина, но сформировал существенно иной баланс политико-экономических прибылей и убытков, на сей раз с очевидным перевесом в пользу Китая.

То обстоятельство, что «Кимерика» усиливает в первую очередь Китай, в Америке истолковывалось по-разному. С одной стороны, всё сильнее звучали голоса алармистов, вроде Питера Наварро (Трамп впоследствии назначит его директором Национального совета по торговле и промышленной политике). В публикациях Наварро представлен полный набор антикитайских аргументов, позднее использованных Трампом в предвыборной кампании[5]. В их числе – манипуляции курсом юаня, экспортные субсидии, сводящие на нет саму возможность конкуренции американских компаний с китайскими, беспрецедентное по масштабам нарушение прав интеллектуальной собственности, принуждение американских инвесторов к трансферу чувствительных технологий и прямой технологический шпионаж, экспорт в США некачественных и опасных для здоровья товаров, ограничение свободы доступа в киберпростанство, нарушения прав человека вообще и этнических меньшинств в частности, экспоненциальный рост военных расходов, давление на Тайвань, угрожающее соседям укрепление позиций Пекина в Южно-Китайском море и так далее. Основной вывод: необходимо остановить «красного дракона», пока не поздно.

С другой стороны, сторонники мягкого подхода выдвигали аргумент из разряда too big to fail: «Кимерика» настолько огромна, что цена «развода» окажется непомерной для обеих сторон. Поэтому им придётся выработать устойчивый modus vivendi и в сфере политических взаимоотношений. Администрация Барака Обамы, прислушиваясь к предостережениям алармистов, оставалась ближе к сторонникам «приручения дракона». Доктрина «поворота к Азии» (Pivot to Asia), ставшая реакцией администрации 44-го президента США на быстрый рост экономической и военно-политической мощи КНР, предполагала сочетание сдерживания с превращением Пекина в стратегического партнёра, не угрожающего американским структурам региональной безопасности[6]. Решающий же перевес в пользу США должны были обеспечить два американоцентричных торгово-экономических суперблока – Транстихоокеанское партнёрство и Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнёрство.

Следуя своим предвыборным обещаниям, Трамп решительно порвал с внешнеполитическим наследием Обамы на китайском направлении. На доктринальном уровне администрация Трампа смотрела вполне гоббсиански на международный порядок – как на поле открытого соперничества государств за влияние: «Это соперничество требует переосмысления Соединёнными Штатами политики последних двух десятилетий – политики, основанной на предположении, что взаимодействие с соперниками и их включение в международные институты и мировую торговлю превратит их в благожелательных акторов и надёжных партнёров. По большей части это предположение оказалось ложным»[7]. В Стратегии национальной безопасности США, одобренной в 2017 г., и Китай, и Россия характеризуются как «ревизионистские державы», ориентированные на пересмотр международного порядка во главе с Соединёнными Штатами.

В первый день после инаугурации Трамп объявил о выходе из соглашения о Транстихоокеанском партнёрстве – как из «плохой сделки», наносящей ущерб американской экономике, ведущей к потере миллионов рабочих мест и ограничивающей национальный суверенитет. В соответствии с лозунгом America First Трамп начал демонтаж всей прежней архитектуры многосторонних торговых соглашений, созданных несколькими предыдущими администрациями. Фактически Трамп пошёл на отказ от преимуществ доминирования в масштабе многосторонних систем межгосударственного взаимодействия. Вместо их использования для ограничения экономического и политического могущества Китая, Трамп предпочёл противостояние один на один с привлечением значительно более широкого спектра аргументов давления. Делая ставку на двусторонние соглашения, администрация Трампа предполагала, что в такой конфигурации США сумеют упрочить свои преимущества, но упустила из виду, что именно многосторонние экономические соглашения позволяют обеспечить наибольший контроль над транснациональными цепочками добавленной стоимости. В этом плане Вашингтон, безусловно, открыл существенно больший простор для продвижения таких многосторонних инициатив с решающим участием Китая, как Всестороннее региональное экономическое партнёрство и в особенности – «Пояс и путь». Впечатление о смене лидерства ещё более усилилось после Давосского форума 2017 г., на котором – в отсутствие представителей ещё не сформированной администрации Трампа – генеральный секретарь ЦК КПК и председатель КНР Си Цзиньпин неожиданно предстал в роли апологета и едва ли не основного защитника либеральной глобализации.

После занявшей почти год подготовки администрация Трампа начала торговую войну с Китаем. Она стартовала в январе 2018 г. с довольно ограниченных тарифных мер, но уже в сентябре 2018 г. достигла эпических масштабов, распространившись на китайские товары и услуги общей стоимостью 250 млрд долларов. Переговорные позиции участников конфликта были жёсткими, но американская сторона постоянно наращивала давление, играя на повышение и на разных направлениях. Противостояние не ограничивалось эскалацией тарифных ограничений; американская сторона применяла комбинированную тактику, используя и методы политического прессинга, и информационное воздействие, и даже механизмы правосудия. Знаковым событием 2018 г. стал арест в Канаде по запросу американских властей финансового директора корпорации Huawei Мэн Ваньчжоу. По всей видимости, решимость Вашингтона отказать в неприкосновенности представителям экономической элиты КНР означала, что «точка возврата» в противостоянии пройдена. Последующее наращивание санкционного давления на Huawei, ZTE и другие китайские технологические компании под предлогом поставок ими Ирану оборудования, содержащего произведённые в Соединённых Штатах компоненты, показало, что главной ставкой является не сокращение дефицита США в торговле с Китаем и блокировка манипуляций курсом юаня, а недопущение технологического превосходства КНР в глобальном масштабе.

Динамика торговых переговоров между США и КНР была неровной. Однако к концу 2019 г. в диалоге произошло заметное продвижение. Демонстрация серьёзного успеха в переговорах с Китаем была чрезвычайно важна для команды Трампа на фоне процедуры импичмента и набирающей обороты президентской кампании. Для китайского руководства, столкнувшегося с достаточно серьёзными политическими и экономическими проблемами, большое значение имела временная передышка, которая позволила бы не только дождаться итогов президентских выборов в США, но и провести перегруппировку сил в ожидании нового раунда глобального соперничества.

15 января 2020 г. Трамп и вице-премьер Госсовета КНР Лю Хэ подписали в Вашингтоне документы о первой фазе торговой сделки. Это соглашение не ведёт к демонтажу модели «Кимерика», но устраняет наиболее сильные её перекосы, служившие интересам Китая. Пекин, в частности, принял на себя обязательство воздерживаться от девальвации юаня в целях достижения торговых преимуществ; в ответ Минфин США исключил КНР из перечня торговых манипуляторов. Обещанные Пекином дополнительные закупки американских товаров на 200 млрд долларов станут следствием не экономически обоснованного выбора китайских компаний, а прямых указаний политического руководства страны. Это отчасти выправит торговый дисбаланс, но не приведёт к изменению всей структуры торговых отношений. Очевидно, на китайском рынке будут потеснены в первую очередь европейские производители. Тот факт, что соглашение весьма далеко отстоит от либеральных принципов и правил ВТО, никакого дискомфорта у администрации Трампа не вызвал.

Соединённые Штаты при Трампе значительно усилили давление на Китай и по наиболее болезненным для него политическим и гуманитарным вопросам. В частности, принятый Конгрессом США в 2019 г. Акт о правах уйгуров создаёт политико-юридические основания для американского вмешательства в ситуацию в Синьцзяне и предоставляет возможность по образцу Акта Магницкого ввести санкции против китайских официальных лиц и компаний, причастных к нарушению прав уйгуров. Принятый незадолго до этого Акт о правах человека и демократии в Гонконге не только создаёт ещё один набор санкционных рычагов, но и позволяет вносить изменения в специальный торговый режим между Соединёнными Штатами и Гонконгом. Моральная и информационная поддержка, оказанная участникам протестов в Гонконге в 2019 г., имела не менее значимые политические последствия. Возможно, своими действиями Вашингтон лишь планировал смягчить позицию Китая по условиям торговой сделки. Однако Пекину столь активный розыгрыш уйгурской и гонконгской карт (при сохранении в резерве также и тибетской карты) дал основания для весьма тревожных выводов. Руководству Китая пришлось пойти на разработку Закона о национальной безопасности, значительно усиливающего контроль со стороны Пекина и означающего ограниченную ревизию модели автономии Гонконга. Этот вынужденный шаг был использован Трампом для объявления о предстоящем пересмотре льготного торгового режима с Гонконгом, а также об отмене ряда других соглашений об экономическом, технологическом и гуманитарном сотрудничестве с бывшей британской колонией.

Используя Гонконг и Синьцзян в качестве политических аргументов, Вашингтон пересёк в отношениях с Поднебесной ещё одну «красную линию». Именно в Синьцзяне находится наиболее серьёзная внутренняя угроза безопасности КНР. Но если уйгурская проблема относится к числу давних и постоянно пребывает в поле зрения китайского руководства, то события в Гонконге ведут к стремительному превращению Специального административного района Сянган из витрины исторического успеха модели «одна страна – две системы» в ахиллесову пяту властей в Пекине. Достижение приемлемого для всех и устойчивого политического решения в Гонконге маловероятно, но ещё менее вероятны радикальные действия, качественно меняющие политическую ситуацию в этом «глобальном городе». Таким образом, создаются условия для того, чтобы Гонконг на долгое время превратился в источник политической турбулентности, которую может использовать в своих целях Вашингтон. Более того, аналитики КПК, помня об историческом опыте краха КПСС и распада Советского Союза, отдают себе отчёт в том, что синхронизация мощного давления извне, возможного социально-экономического кризиса внутри страны, чрезвычайных ситуаций, всплеска сепаратизма на периферии и политических протестов в центре может привести к катастрофическому сценарию. Китай, в сущности, уже был на пороге подобного кризиса во время студенческих демонстраций на площади Тяньаньмэнь весной 1989 года. По оценке автора, власти в Пекине осознают, что в подобной, пусть даже весьма гипотетической ситуации, любая американская администрация постарается использовать все возможности, чтобы нанести невоенными средствами сокрушительное поражение основному геополитическому противнику. Почти то же самое относится и к России.

Стратагема reverse Nixon, или – в несколько вольном русском переводе – «Никсон наизнанку», стала чем-то вроде навязчивого кошмара для когорты американских экспертов и обозревателей, анализирующих комплексные взаимодействия ведущих игроков современной системы международных отношений[8]. На протяжении последних двадцати лет о возможности направить против Америки знаменитый дипломатический манёвр, предпринятый в начале 1970-х гг. Ричардом Никсоном и Генри Киссинджером, начинают рассуждать всякий раз, когда Россия и Китай делают значимые шаги навстречу друг другу. Сама же традиция рассмотрения меняющегося глобального баланса сил через призму трёхсторонних отношений Вашингтона, Москвы и Пекина восходит ещё ко временам существования Советского Союза[9].

В настоящее время именно эти три державы лидируют по всем или по части таких показателей, как военная мощь, экономический, научно-технический, а также ресурсный потенциал. Две из них претендуют на лидирующие позиции в рамках ныне существующего или будущего мирового политико-экономического порядка; третья, не выдвигая таких претензий, обладает относительно высокой свободой политического манёвра и реальными возможностями оказать на трансформацию мирового порядка критическое воздействие. Даже при отсутствии формализованного трёхстороннего взаимодействия между вершинами треугольника возникает своеобразное силовое поле, оказывающее мощное влияние на мировой порядок в целом. Одна сторона треугольника, предпринимая действия, влияющие на стратегическое поведение другой стороны, как правило, учитывает и возможную реакцию третьей стороны[10]. Конфигурация треугольника весьма устойчива, но внутри него происходят постоянные изменения баланса сил, причём каждая из сторон в достаточной степени автономна в своих действиях (в отличие от таких крупных держав, как Великобритания, Франция, Германия и Япония, связанных жёсткими союзническими обязательствами с США), чтобы создавать для других ситуацию стратегической неопределённости. Киссинджер, определяя благоприятное для Америки соотношение сил внутри треугольника с участием Москвы и Пекина, предлагал следующую формулу: «Наши отношения с возможными оппонентами должны быть такими, чтобы наши возможности в отношениях с ними были более значительными, чем их возможности в отношениях между собой»[11].

Американским администрациям от Ричарда Никсона до Барака Обамы в целом удавалось поддерживать благоприятную для Вашингтона расстановку сил внутри стратегического треугольника, избегая институционализации трёхстороннего взаимодействия. Перед приходом в Белый дом команды Дональда Трампа в американском экспертном сообществе не было единства мнений в отношении перспектив трёхстороннего взаимодействия. Умеренно оптимистичную оценку возможностей сотрудничества трёх держав незадолго до смерти давал советник по нацбезопасности президента США Джимми Картера Збигнев Бжезинский[12]. По его мнению, оно необходимо для предотвращения глобального столкновения и урегулирования тех региональных конфликтов, на которые все три державы могут оказывать влияние. Лишь походя упоминая об основном резоне, который должен побуждать Америку стремиться к трёхстороннему сотрудничеству, а именно об опасности создания альянса между Россией и Китаем, Бжезинский настойчиво акцентировал преимущества трёхстороннего формата для России, поскольку на уровне двустороннего взаимодействия Москва в конце концов столкнётся со стремлением Пекина ослабить её позиции на постсоветском пространстве и даже с территориальными претензиями, которые, возможно, ей будут предъявлены несмотря на урегулирование пограничных проблем в Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве 2001 года.

Существенно иной подход к взаимодействию с основными соперниками Америки сформулирован в преддверии президентства Трампа представителями современного политического реализма Джоном Миршаймером и Стивеном Уолтом[13]. Развивая концепцию офшорного балансирования, они наметили альтернативу курсу на сохранение любой ценой тотального доминирования Америки. Вместо этих чрезмерных усилий, которые с высокой степенью вероятности окажутся тщетными, Миршаймер и Уолт предлагали сосредоточить внимание на трёх ключевых регионах, где США действительно имеют жизненно важные интересы, – Европе, Северо-Восточной Азии и Персидском заливе. В военно-стратегическом аспекте оффшорное балансирование ориентировано на то, чтобы нивелировать преимущество противника в ключевом регионе (например, Китая в районе Тайваньского пролива или России на постсоветском пространстве) созданием угроз в другом важном для него регионе, где он столь явным преимуществом не обладает, а также максимально повысить для него цену издержек силовых действий. Стоит заметить, однако, что противодействие Китаю по схеме оффшорного балансирования в Восточной Азии и одновременное сдерживание России на постсоветском пространстве в конце концов приведёт к тому, что у обеих стран появятся новые стимулы для сближения и противостояния силе, которая блокирует усиление их позиций в ключевых для них регионах.

Другая часть американского экспертного сообщества настаивала, что в случаях взаимодействия с Пекином и Москвой Вашингтон должен придерживаться противоположных подходов. Так, эксперты RAND Corporation утверждали, что Китай и Россию нельзя объединять в одну группу «ревизионистских держав», как это сделано в Стратегии национальной безопасности администрации Трампа. По их убеждению, КНР демонстрирует более приемлемый и ответственный тип поведения на международной арене, добивается, прежде всего, геоэкономических преимуществ, постепенно смещая глобальный баланс сил в свою пользу. Соответственно, в долгосрочном плане именно Китай представляет для Америки наиболее серьёзный вызов. Россия, напротив, не имеет шансов на доминирование при любой из возможных трансформаций международного порядка, но в краткосрочном плане её поведение создаёт наиболее опасные вызовы: она «нападала на соседние государства», «аннексировала завоеванные территории», поддерживала «повстанческие силы» и «сепаратизм»; Россия «убивает своих оппонентов у себя дома и за границей», «вмешивается в чужие выборы», «ниспровергает зарубежные демократии», а также работает над «подрывом европейских и атлантических институтов»[14]. В силу этого лишь Китай заслуживает статуса полноценного соперника Соединённых Штатов, к России же следует относиться как к стране-изгою, для изменения поведения которой приемлемы дестабилизирующие действия. Проведение Вашингтоном двух разных политик в отношении Пекина и Москвы призвано создать иллюзию, что для США существуют только двусторонние форматы взаимодействия с основными геополитическими оппонентами, а динамика баланса сил внутри стратегического треугольника вовсе не принимается в расчёт.

Фактическую политику США при Трампе в рамках стратегического треугольника скорее можно оценить как эклектичную, комбинирующую элементы каждого из охарактеризованных выше подходов, но не укладывающуюся ни в одну из этих стратегий. Нет сомнений, что давление Вашингтона на Москву и Пекин стало мощнейшим фактором укрепления российско-китайского стратегического партнёрства. Можно говорить не только о впечатляющем росте показателей объёма сотрудничества, но и о качественно ином уровне взаимного доверия. Так, только на протяжении 2017–2018 гг. доля юаня в структуре российских золотовалютных резервов возросла в 150 раз. Ещё более красноречивое свидетельство доверительности отношений Москвы и Пекина – заявление президента Владимира Путина о том, что Россия оказывает Китаю серьёзную помощь в создании собственной системы предупреждения о ракетном нападении[15]. Это было указанием на то, что военно-техническое сотрудничество двух стран всё в большей степени детерминируется противостоянием с США. Углублению сотрудничества в сфере обороны и технологий двойного назначения благоприятствует географическое расположение двух стран, позволяющее им содействовать друг другу в усилении сил и средств, необходимых для сдерживания Соединённых Штатов. В то же время в случае гипотетического ухудшения двусторонних отношений каждой из сторон потребуется другой набор сил и средств военного назначения[16]. Россия создаёт для Китая гигантскую стратегическую глубину и – вместе со странами Центральной Азии – огромную брешь в цепочке соседних с Китаем стран, которые в большей или меньшей степени ориентированы на военно-политическое партнёрство с Вашингтоном. Китай выполняет аналогичную роль для России, по крайней мере, до тех пор, пока главным источником военно-политических угроз в Москве видят США и коллективный Запад.

Геополитическое размежевание по техноэкономическим платформам

Принципиальным результатом китайской политики Дональда Трампа стал качественный переход к долгосрочному противостоянию Вашингтона и Пекина, ставкой в котором является глобальное лидерство. Компромиссные решения по вопросам торговли, которых удалось достичь в 2020 г., не должны никого убаюкивать. Тем более что начавшаяся сразу после этого мировая пандемия взвинтила накал американо-китайской полемики до небывалого уровня. Китайский ответ на брошенный Трампом вызов станет системным и фундаментальным. Он будет иметь политико-дипломатическое, информационное, военное и финансово-экономическое измерения. Но его ключевой элемент – решение Пекина создавать свою собственную, независимую от Запада в плане стандартов, инфраструктурного обеспечения и цепочек поставщиков техноэкономическую платформу.

Принятый ещё в 2015 г. десятилетний план «Сделано в Китае – 2025» и стратегия «Интернет плюс» ориентированы на комплексное обновление технологической основы китайской экономики и выход на передовые позиции в ключевых областях науки и техники. Будучи рыночно ориентированными, эти программы одновременно предполагают массированное участие китайского государства в выращивании национальных технологических чемпионов. Вклад государства в импортозамещение и общий технологический прорыв должен обеспечиваться использованием различных инструментов – от прямого субсидирования и создания преференциальных режимов до фактического принуждения зарубежных компаний, желающих вести бизнес в Китае, к передаче технологий.

План «Сделано в Китае – 2025» сфокусирован в первую очередь на задачах ликвидации отставания – увеличении доли китайских производителей на внутреннем рынке до 70% к 2025 г., снижении вдвое эксплуатационных затрат, длительности производственных циклов и объёма некачественной продукции. Однако ключевые фигуры администрации Трампа транслируют гораздо более алармистские оценки. Так, например, генеральный прокурор США Уильям Барр заявил в начале 2020 г., что КПК «мобилизовала все элементы китайского общества – всё правительство, все корпорации, все научные круги и всех своих трудолюбивых людей – для беспрепятственного выполнения амбициозного плана по доминированию над основными технологиями будущего»[17].

По оценке американского политолога Иена Бреммера, в совокупности план «Сделано в Китае – 2025» и стратегия «Интернет плюс» – «самое судьбоносное геополитическое решение, принятое за последние три десятилетия. Это также мощнейшая угроза глобализации в том виде, в каком мы привыкли её видеть с конца Второй мировой войны». Создание независимой китайской техноэкономической платформы приведёт к фундаментальному расколу, который фактически уже начался в информационно-коммуникационной сфере.

Китай и США создадут две конкурирующие и всё менее совместимые глобальные экосистемы развития интернета вещей, технологий обработки больших данных, мобильной связи 5G, аддитивных технологий, робототехники и так далее. В то же время будет усиливаться и дивергенция регуляторных режимов. Выбор техноэкономической платформы станет одновременно и геополитическим выбором, который, очевидно, на протяжении 2020-х гг. придётся сделать всем государственным акторам системы международных отношений. Причем геополитика, а также внутриполитические резоны будут во многих случаях перевешивать соображения экономической и технологической целесообразности.

Вероятно, в случае России это будет именно так. Россия, в отличие от СССР, имеет значительно меньше возможностей для формирования собственной техноэкономической платформы. Там, где шансы на достижения Россией технологической самостоятельности наиболее ограничены, переход на китайскую технологическую платформу окажется безальтернативным. Вслед за Москвой аналогичный переход осуществят и другие страны ЕАЭС. Практически не имеют выбора Иран, Пакистан, Северная Корея, ряд стран арабского Востока и Африки к югу от Сахары, в Латинской Америке – Куба, Венесуэла и Никарагуа при условии длительного сохранения у власти правящих там режимов. Ещё немалое число стран окажутся объектами конкуренции между США и Китаем, причём уже сегодня значительная часть этих стран являются активными участниками инициативы «Пояс и путь».

Испытание коронакризисом

«Идеальный шторм» 2020 г. (пандемия коронавируса COVID-19, глобальный локдаун и вызванный ими острейший экономический кризис) стал для государств мира проверкой на силу и уязвимость. Китай, приняв на себя первый удар эпидемии и допустив на самой ранней стадии распространения нового вируса ряд серьёзных просчётов, ввёл затем беспрецедентные по жёсткости меры карантинной изоляции или ограничения свободы передвижения для более чем 700 млн человек. В результате уже в марте 2020 г. правительство КНР взяло эпидемическую ситуацию под контроль и даже начало оказывать помощь медицинским оборудованием и персоналом ряду других стран. Понеся серьёзный экономический ущерб, Китай первым из крупных государств добился перелома в борьбе с коронавирусом, что означало и глобальную демонстрацию мобилизационных возможностей, мощи и эффективности социально-политической системы.

На этом фоне действия Трампа и его администрации выглядели сначала как стремление приуменьшить эпидемическую угрозу, а затем как серия импульсивных мер в попытке наверстать упущенное в борьбе с распространением коронавируса на территории США. По мере усугубления эпидемической обстановки и роста связанных с ней экономических потерь, американская сторона всё настойчивее акцентировала происхождение нового вируса, используя для его обозначения такие термины, как «уханьский» или «китайский». Нарратив китайской ответственности за пандемию и экономический кризис стал важной составляющей предвыборной риторики Трампа.

В начале мая 2020 г. госсекретарь США Майк Помпео уже с полной уверенностью заявлял, что источником распространения коронавируса был Институт вирусологии в Ухане. Администрации Трампа, очевидно, удалось убедить значительную часть американских избирателей, что ответственность за пандемию и экономический кризис несёт Китай. Происходит негативный сдвиг в отношении к КНРи в ключевых странах ЕС, Великобритании и Австралии. Дальнейшее развитие антикитайской кампании, в особенности – объявление санкций за сокрытие информации и предъявление Китаю судебных исков о возмещении ущерба от пандемии, могут нанести двусторонним отношениям катастрофический ущерб.

Нет сомнений, что спровоцированный пандемией кризис резко ускорит перестройку мирового политико-экономического порядка. Но уже сейчас масштаб кризиса требует коллективных решений и действий, в деле определения и последовательности которых Китай пока находится в более благоприятной позиции, чем США.

Международное сообщество быстро скатывается в колею новой конфронтационной биполярности. Преградой для этого не стали ни общая для всего человечества угроза, ни пока ещё сохраняющийся торгово-экономический симбиоз непримиримых соперников. Но «ловушка Фукидида» расставлена не только для США и Китая. Конструкция ловушки – более сложная, и Россия, к сожалению, не находится от неё в стороне.

Трамп, Си и Путин в «двойной ловушке Фукидида»

Баланс взаимодействия трёх ключевых держав современного мира представляет собой динамическое соотношение факторов силы и уязвимости каждой из них. Из этого баланса, очевидно, нельзя исключить ни объективные показатели состояния экономики или вооружённых сил, ни совокупность объективных и субъективных факторов, характеризующих, например, степень консолидированности политической системы, ни медийный образ государственного лидера, оказывающий воздействие на восприятие его шагов на международной арене и внутри страны. В этом смысле символическое значение фигуры Трампа, его манера поведения в отношении союзников и соперников оказываются не менее значимыми, чем совокупность конкретных решений, принятых во время его президентства по отношению к Китаю и России.

Дональд Трамп не был причиной глубокого раскола американских элит и – пусть в меньшей степени – американского общества. Но он стал символом этого раскола, а во многих отношениях – также и силой, способствующей его углублению. Острое внутриполитическое противостояние продемонстрировало как сильные, так и слабые стороны американской демократии, обнажило некоторые примечательные механизмы функционирования «глубинного государства» (deep state), непримиримым противником которого пытается представить себя Трамп в своих речах и твитах. То обстоятельство, что, бросая вызов традиционному истеблишменту, Трамп апеллировал к идеям, принципам и ценностям, которые неожиданным образом сближали его с основными контрагентами на международной арене, с Си Цзиньпином и в особенности – с Владимиром Путиным, не стоит преувеличивать. Важно, однако, что в ходе этого противостояния была утрачена презумпция ценностного и морального превосходства американской социально-политической модели над всеми остальными.

К тому же, если вновь вернуться к повествованию Фукидида о судьбоносном для античной Греции внутреннем конфликте, стоит вспомнить, что Пелопонесскую войну инициировала опасающаяся упадка демократия против восходящей олигархии. В «Истории» Фукидида не придавалось большого значения различию в политическом строе двух основных антагонистов Пелопонесской войны, но во многих современных проекциях классического конфликта восходящей и нисходящей державы на отношения Китая и Америки немало внимания уделяется контроверзе «диктатура/демократия». Выходит, что в начале XXI века стремящаяся сохранить своё глобальное доминирование демократия пытается воспрепятствовать подъёму держав, которых рассматривает в качестве олигархий или диктатур. Психологически современной Америке крайне некомфортно отождествлять себя не с прогрессивными Афинами, а с консервативной Спартой.

Есть прямая поведенческая аналогия между США и Афинами периода Пелопонесской войны. Речь идёт о мощной экспансии Афин практически во всём средиземноморском регионе, злоупотреблении торговым эмбарго (наиболее яркий пример – так называемая Мегарская псефизма 432 г. до н.э.), фактической экспроприации Афинами общей казны Делосского союза (454 г. до. н.э.) и о поборах с союзников (почти двукратное увеличение обязательного взноса – фороса – в 427 г. до н.э. и последующие меры в ходе войны, направленные на максимальную мобилизацию ресурсов). При этом Афины демонстрировали высокомерное пренебрежение недовольством тех, кто рассчитывал на их покровительство. Сравнивая действия Афин во времена Перикла и Клеона и США в эпоху Трампа, американские аналитики Генри Фаррелл и Абрахам Ньюман дают неутешительный прогноз: «Значительная часть экономического и политического влияния Соединённых Штатов зависит от доверия иностранных государств и компаний к мировой финансовой структуре, над которой доминирует Америка. Если страна явно не управляет этой системой в интересах всех государств, а вместо этого использует её в качестве простого инструмента принуждения, то её влияние исчезнет»[18]. 

Своеобразие современной ситуации состоит в том, что США при Трампе, объективно находясь в положении теряющей преимущества своего доминирования Спарты, демонстрируют тип поведения, который привёл восходящую державу – Афины – к военной и геополитической катастрофе. В этом контексте можно говорить о двойной ловушке Фукидида, в которую рискуют угодить не только Соединённые Штаты и Китай, но и всё мировое сообщество. Происходит качественное изменение восприятия глобального порядка, стержнем которого является американское доминирование. Дональд Трамп внёс незаурядный вклад в подрыв легитимности этого порядка, в ослабление его моральной и идеологической санкции.

Вместе с мандатом американского президента Трамп получил в своё распоряжение и весь доступный инструментарий глобальной гегемонии. Он предпочёл использовать его для решения внутренних проблем США, что, строго говоря, соответствует тем обещаниям, с которыми он шёл на выборы 2016 года. В результате «благожелательный гегемон» предстал в образе великой державы, стремящейся «монетизировать» все преимущества своего доминирования. При этом Трамп не только демонстрировал отношение к союзникам как к вассалам и пренебрежение к международным институтам, но и – вполне последовательно – сохранял глубокий скепсис в отношении принципов и целей либерального мирового порядка.

Хотя американская система союзов как будто бы выдержала этот стресс, внутреннее единство коллективного Запада подорвано. Неологизм «беззападность» (westlessness), поставленный в заголовок основного доклада Мюнхенской конференции по безопасности 2020 г., отразил признание утраты единства Запада «как относительно сплочённой геополитической конфигурации»[19]. Однако авторы едва ли могли представить, насколько ускорятся рассмотренные ими тенденции буквально в считаные недели после опубликования доклада.

Китай, как уже было отмечено, попадает в «ловушку Фукидида» благодаря осознанию того, что Америка из страха или неуверенности в будущем твёрдо решила воспрепятствовать его подъёму. При этом США добиваются тактического преимущества, поскольку навязывают конфронтацию в тот момент, когда КНР всё ещё не считает себя достаточно сильной для открытого противоборства. На фоне обостряющейся конфронтации с Вашингтоном диапазон действий китайского руководства начинает сужаться. В условиях, когда общество испытывает негодование в связи с нарастающей антикитайской риторикой и синофобией Запада, меняется и устоявшийся баланс мнений. Значительно усиливается жёсткая линия, рупором которой выступает газета «Хуаньцю Шибао» (Global Times).

Есть основания говорить о том, что дальнейшая динамика международных отношений будет характеризоваться биполярностью. Но американо-китайскую биполярность можно называть «новой» не только потому, что она пришла на смену канувшей в Лету американо-советской версии. Налицо как явные элементы сходства с противостоянием СССР и США, так и принципиальные отличия. Прежде всего, нынешняя биполярность возникла не в результате раздела сфер влияния между победителями в мировой войне и у неё нет фундамента, подобного ялтинско-потсдамской системе. Напротив, её возникновению способствовал «момент американской однополярности» и длительный период симбиотических отношений между экономиками США и Китая в условиях глобализации конца XX – начала XXI веков. Поэтому появление «китайского полюса», скорее, можно уподобить рождению Афины из головы Зевса. Далее, в отличие от американо-советского противоборства, нынешняя биполярность мало идеологизирована. Сейчас использовать идеологическую компоненту пытается именно американская сторона, тогда как КНР вполне успешно от этого уходит. Вместе с тем, как и во времена холодной войны, новая биполярность будет главным структурирующим фактором международных взаимодействий. Однако – наряду с соперничеством Соединённых Штатов и Китая за глобальное доминирование – сохранится и, возможно, даже усилится влияние других центров силы, так что для более ёмкого описания трансформации мирового порядка уместно использовать формулу «биполярность, отягощённая многополярностью».

В заключение несколько слов о положении России, которое в условиях новой американо-китайской биполярности оказывается парадоксальным. Переходя из первого во второй разряд противников Америки, Россия одной ногой всё равно остаётся в «фукидидовой ловушке». В перспективе перегруппировка внутри глобального стратегического треугольника может несколько расширить для Москвы свободу манёвра, но пока все фундаментальные условия и факторы российско-американской конфронтации на месте. Соответственно, сохраняются основания для солидарности с Пекином в рамках стратегического партнёрства. Поспешные попытки риторического дистанцирования от обоих полюсов не изменят к лучшему динамику отношений с США, но точно не пойдут на пользу на китайском направлении.

Озабоченность вызывает не столько возможность возникновения новых международно-правовых обязательств, сколько влияние экономических и технологических факторов.

К тому же есть ещё две очень важных переменных. Одна из них – перспектива транзита власти. С транзитом связаны серьёзные системные риски, побудившие в начале 2020 г. создать конституционные основания для его более чем десятилетней отсрочки. Однако отсрочка ещё более усиливает многие риски, особенно если это время не будет использовано для модернизации системы политического и социального управления. Вторая переменная – неочевидность целеполагания в отношении будущего постсоветсткого пространства, прежде всего, перспектив дальнейшего (со)существования России, Белоруссии и Украины. Как и в 2014 г., любые крупные подвижки на этом треке могут существенно изменить положение России в глобальном стратегическом треугольнике. В известном смысле это одна из ловушек, сопрягающаяся с той «ловушкой Фукидида», в которой сегодня оказались США и Китай.

Часть разделов настоящей статьи представляют собой сжатое изложение материалов, подготовленных автором для коллективной монографии «Феномен Трампа» (М.: Институт научной информации по общественным наукам РАН), публикация которой намечена на сентябрь 2020 года.

--

США. Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453212 Дмитрий Ефременко

НОВЫЕ СФЕРЫ ВЛИЯНИЯ

ГРЭМ ЭЛЛИСОН

Директор Научного центра Белфер по международным делам при гарвардской школе Кеннеди, бывший помощник министра обороны по делам политики и планирования. Автор книги «Обречённые на войну: смогут ли Америка и Китай избежать ловушки Фукидида?»

РАЗДЕЛИТЬ ЗЕМНОЙ ШАР С ДРУГИМИ ВЕЛИКИМИ ДЕРЖАВАМИ

Американские политики, на десятилетия вперёд опьянённые успехом окончания холодной войны, объявили устаревшей одну из фундаментальных концепций геополитики.

Государственный секретарь Кондолиза Райс, описывая новый мир, сказала, что «великодержавность определяется не сферами влияния или способностью навязывать свою волю слабым странам». Государственный секретарь Хиллари Клинтон отмечала, что «Соединённые Штаты не признают сфер своего влияния». Государственный секретарь Джон Керри констатировал «завершение эпохи доктрины Монро», которая существовала почти два столетия, когда США претендовали на собственную сферу влияния в западном полушарии.

Подобные декларации были справедливы, поскольку кое-что в геополитике изменилось. Но они были и ошибочны, так как авторы не вполне понимали, что именно происходит. Американские политики перестали признавать сферы влияния (право других держав требовать уважения их интересов в своих регионах или претендовать на контроль над происходящими в них событиями) не потому, что сама эта концепция устарела. Просто весь мир де-факто стал американской сферой влияния. Сильные по-прежнему навязывали свою волю слабым; остальной мир был вынужден играть в основном по американским правилам. Не желавшим подчиняться этим правилам приходилось платить высокую цену: от ослаблявших их санкций до смены режима. Сферы влияния никуда не делись – они просто слились в одну зону влияния Соединённых Штатов в силу подавляющей гегемонии этой страны на земном шаре.

Однако в наши дни эта гегемония ослабевает, и Вашингтон осознал существование того, что называется «новой эрой конкуренции великих держав», в которой Китай и Россия всё чаще используют силу для утверждения своих интересов и ценностей, нередко противоречащих интересам и ценностям США. Однако американские политики и аналитики всё ещё отчаянно пытаются определить, что эта новая эра означает для Соединённых Штатов. Впредь их роль в мире не только изменится, но и существенно сократится. Хотя американские лидеры будут и дальше заявлять о своих грандиозных амбициях, более скромные средства неизбежно приведут и к более скромным результатам.

С однополярным миром покончено, равно как и с иллюзией, что другие страны покорно примут место в мировом порядке, отведённое им американцами. Соединённым Штатам придётся принять реальность, в которой существуют сферы влияния, и не все они американские.

Мир, каким он был

Прежде чем делать какие-либо заявления о новых правилах геополитики после окончания холодной войны, госсекретарям США следовало бы вспомнить последние месяцы Второй мировой войны, когда американские политики аналогичным образом сопротивлялись принятию мира, где сферы влияния играли определяющую роль. Противоречия по этому вопросу лежали в основе дебатов между двумя главными экспертами правительства США по Советскому Союзу.

4 февраля 1945 г. президент Франклин Рузвельт встретился с советским лидером Иосифом Сталиным и британским премьер-министром Уинстоном Черчиллем в Ялте. Рузвельта на переговорах сопровождал его переводчик и главный советник по Советскому Союзу Чарльз Боулен. Как раз тем утром Боулен получил срочное личное послание от своего близкого коллеги Джорджа Кеннана в Москве. Кеннан точно спрогнозировал, что Советский Союз попытается сохранить контроль над Европой, по возможности большей её частью. Вопрос был в том, как Соединённым Штатам на это реагировать.

Кеннан спрашивал: «Почему бы нам не пойти на чёткий и определённый компромисс в этом вопросе? Почему бы не разделить Европу на сферы влияния, не влезая в российскую сферу и не пуская русских в нашу?». Боулен был в ужасе. «Это совершенно немыслимо, – взорвался он в ответ. – Внешняя политика такого рода не может проводиться в демократическом государстве».

Размышляя над этим позже, Боулен пояснил: «Американский народ, сражавшийся в длительной и тяжёлой войне, заслужил право хотя бы на попытку создания лучшего мира». С 1945 по 1947 гг. Боулен работал вместе с другими ведущими деятелями в администрации Рузвельта, а затем Трумэна, поэтому проникся их видением «единого мира», в котором союзники вместе сражались ради победы над нацистами, чтобы затем объединить усилия во имя создания нового мирового порядка. Однако в конце концов он смирился с тем, что мир таков, каков есть, – Кеннан оказался прав. «Вместо единения великих держав по главным вопросам послевоенной реконструкции мира, политической и экономической, мы наблюдаем полное разобщение между Советским Союзом и его сателлитами по одну сторону и остальным миром по другую». Летом 1947 г. Боулен в аналитической записке государственному секретарю Джорджу Маршаллу признал: «Вместо единого мира мы имеем два мира».

Когда Боулену пришлось согласиться с диагнозом Кеннана, он сделал правильные выводы. В заключение записки Маршаллу он пишет: «Столкнувшись с этим неприглядным фактом, как бы сильно мы об этом ни печалились, Соединённым Штатам в интересах собственного благополучия и безопасности, а также в интересах остального несоветского мира необходимо сплотиться политически, экономически, в финансовой сфере и, наконец, в военном отношении, чтобы действенно отвечать на угрозы, исходящие от советского мира».

Это убеждение стало столпом стратегии США будущих десятилетий, и оно опиралось на принятие идеи сфер влияния: некоторые регионы подчиняются советскому господству, что нередко будет приводить к ужасным последствиям, но лучшее, что могут сделать Соединённые Штаты, – это поддерживать страны, расположенные на периферии, одновременно укрепляя единство и сплочённость в своей сфере влияния.

В течение четырёх последовавших десятилетий США и СССР были вовлечены в борьбу великих держав, известную как холодная война. Страны Восточной Европы, втянутые в советскую сферу влияния, находились под сапогом «империи зла». Когда разражался очередной кризис, американские президенты то и дело оказывались перед выбором: отправить войска в страны, которые стенали под советским деспотизмом, чтобы поддержать местных борцов за свободу, стремившихся к обретению тех прав, которые американцы считали всеобщими, или бездействовать и смотреть, как этих борцов за свободу убивали и угнетали. Все президенты без исключения предпочитали наблюдать, не вмешиваясь: достаточно вспомнить бездействие Дуайта Эйзенхауэра, когда венгры подняли восстание в 1956 г., и Линдона Джонсона во время Пражской весны 1968 года. То же самое мы видели уже после холодной войны: бездействие Джорджа Буша-младшего, когда российские войска напали на Грузию в 2008 г., и Барака Обамы, когда российский спецназ захватил Крым. Почему? Каждый из них пропустил через себя неприемлемую, но неоспоримую истину, которая однажды была чётко сформулирована Рональдом Рейганом в его совместном заявлении с советским лидером Михаилом Горбачёвым: «В ядерной войне не может быть победителей, поэтому её нельзя допустить».

Этот эпизод из истории холодной войны напоминает нам о том, что стране, стремящейся быть одновременно идеалистичной и реалистичной, всегда придётся как-то примирять логику и оправдание цели, с одной стороны, с реалиями силы, с другой стороны. В итоге, как точно заметил аналитик Фарид Закария, во внешней политике мы всегда видели «риторику преобразования и реальность примирения». Даже на пике своего могущества США вынуждены были мириться с неприятным фактом наличия советской сферы влияния.

Тектонические сдвиги

После почти полувекового соперничества, когда холодная война закончилась, и в 1991 г. исчез Советский Союз, Соединённые Штаты остались единственной доминирующей в мире державой в экономическом, военном и геополитическом отношении. В первые два десятилетия после холодной войны военные расходы США превысили оборонные бюджеты следующих богатейших десяти стран вместе взятых (пять из которых были союзниками Вашингтона). На деле это означало, что, как выразился в 2018 г. министр обороны Джеймс Мэттис, Соединённые Штаты «имели неоспоримое или подавляющее превосходство во всех операционных аспектах. Мы могли размещать наши войска там, где хотели, собирать их, где хотели, и действовать там, где нам было нужно». США и их союзники могли принимать новых членов в НАТО, предоставляя им гарантии безопасности по статье 5 и не задумываясь о рисках, поскольку реальных угроз для альянса не было. В том мире стратегия, по сути, сводилась к подавлению любых вызовов обильными средствами и ресурсами.

Но это было тогда. Тектонический сдвиг в балансе сил, произошедший в первые два десятилетия XXI века, был столь же драматичен, как и любые другие сдвиги, свидетелями которых Соединённые Штаты являлись за всю свою историю длиной в 245 лет. Перефразируя слова президента Чехословакии Вацлава Гавела, это произошло так быстро, что у нас даже не было времени удивиться. Доля США в мировом ВВП, которая в 1950 г. составляла почти половину, снизилась до одной четверти в 1991 г., а затем до одной седьмой сегодня. Хотя ВВП – не единственный важный индикатор, он создаёт силовую основу в отношениях между странами. И по мере уменьшения относительной мощи, сужалось и поле для манёвра у американских политиков. Подумаем, например, о реакции американцев на китайскую инициативу «Пояс и путь». Имея валютные резервы, близкие к 3 трлн долларов, КНР может инвестировать 1,3 трлн в инфраструктуру, связывающую большую часть Евразии с Китаем и тем порядком, который выстраивается в его интересах. Когда государственный секретарь Майк Помпео объявил, что Соединённые Штаты в ответ увеличат инвестиции в Индо-Тихоокеанский регион, ему удалось наскрести всего 113 млн долларов.

Конечно, Китай был главным бенефициаром этой трансформации. Его ВВП взлетел с 20% ВВП США в 1991 г. до 120% сегодня (если измерять его по паритету покупательной способности, которым руководствуются ЦРУ и МВФ, сравнивая экономический потенциал разных стран). Хотя КНР сталкивается с многочисленными внутренними вызовами, есть больше поводов ожидать, что этот базовый тренд в экономике продолжится, нежели, что он вскоре остановится. Поскольку у Китая в четыре раза больше рабочих рук, чем у Америки, ему достаточно догнать по производительности труда современную Португалию. Хотя эта производительность составляет лишь половину от производительности труда в США, ВВП КНР в этом случае в два раза превысит американский в самом ближайшем будущем.

Особенно резко экономический баланс сил сместился в пользу Китая в Азии. Будучи крупнейшим экспортёром мира и вторым по величине импортёром, Китай является главным торговым партнёром любой крупной страны в Восточной Азии, включая и союзников Вашингтона. Агрессивно практикуя искусство государственного управления экономикой, Пекин без колебаний пользуется возможностями своего положения, чтобы выкручивать руки таким странам, как Филиппины и Южная Корея, если они не выполняют его требований. На мировой арене Китай также начинает на равных конкурировать с Соединёнными Штатами в передовых технологиях. Сегодня из 20 крупнейших компаний в области ИТ девять находятся в Китае. Когда четыре года назад мировой лидер в сфере искусственного интеллекта (важнейшей из высоких технологий) компания Google оценивала своих конкурентов, она пришла к выводу, что китайцы не отстают от европейцев. Сегодня в зеркале заднего вида едва можно различить европейских конкурентов: китайцы лидируют во многих областях прикладного искусственного интеллекта, включая наблюдение и слежку, распознавание лиц и голоса, не говоря о финансовых технологиях.

Военные расходы и возможности КНР также возросли. Четверть века назад его оборонный бюджет был в 25 раз меньше американского. Сегодня он уже составляет треть военного бюджета США и стремится к паритету с ним. Но деньги из американского оборонного бюджета тратятся в том числе и на выполнение обязательств перед европейскими и ближневосточными странами, а китайский оборонный бюджет расходуется исключительно в Восточной Азии.

Соответственно, если говорить о реализации конкретных военных сценариев, включая конфликт вокруг Тайваня или в Южно-Китайском море, Китай, возможно, уже давно лидирует. В отсутствие реальной войны лучшей проверкой относительных боевых возможностей являются военные игры. В 2019 г. Роберт Уорк, бывший заместитель министра обороны США, и Дэвид Очманек, один из главных военных стратегов министерства обороны, издали краткий обзор итогов ряда недавно проведённых засекреченных военных учений и игр. Суть выводов Очманека такова: «Когда мы воюем во время учений с Россией и Китаем, последние неизменно надирают задницу “синим” (американцам)». Газета The New York Times подвела итоги следующим образом: «В 18 из 18 последних военных игр Пентагона с участием Китая в Тайваньском проливе США терпели поражение».

Россия – это совсем другой сюжет. Какие бы желания или мечты ни лелеял президент Владимир Путин, его страна никогда не сравнится по мощи с Советским Союзом. Когда CCCР распался, в России сохранилось менее половины его ВВП и половина населения. Границы вернулись к тем, что существовали при Екатерине Второй. Вместе с тем Россия остаётся ядерной сверхдержавой с ядерным арсеналом, функционально эквивалентным американскому; её оборонная промышленность выпускает вооружения, которые мир охотно покупает (в прошлом году это было наглядно продемонстрировано на примере Индии и Турции), и у неё имеются вооружённые силы, умеющие воевать и побеждать, – мы это неоднократно видели в Чечне, Грузии, на Украине и в Сирии.

На континенте, где большинство других стран воображают, будто война – устаревшее понятие, и держат армии скорее для разных церемоний, чем для боевых операций, военная мощь может быть главным конкурентным преимуществом России.

Назад к основам

Утверждение, будто сферы влияния выброшены в мусорную корзину истории, основывалось на предположении, что страны просто займут то место, которое им отводится в мировом порядке под руководством США. В ретроспективе данное предположение выглядит хуже, чем просто наивное. Но поскольку многие американские аналитики и политические деятели сохраняют представления о Китае и России, сформировавшиеся в давно ушедшую эпоху, их взгляды на то, что Соединённым Штатам следует делать и чего не следует, отражают реалии исчезнувшего мира.

На протяжении нескольких веков геополитической конкуренции политики и теоретики разработали ряд ключевых понятий, помогающих яснее осознать сложные отношения между странами, включая сферы влияния, баланс сил и союзы. Эти концепции необходимо адаптировать к конкретным условиям XXI века, но они до сих пор остаются самой прочной основой для понимания и конструирования мирового порядка.

Когда равновесие сил между двумя государствами нарушается в такой степени, что одно из них становится доминирующим, новый баланс отбрасывает тень, которая, по сути, превращается в «сферу влияния». В дипломатический словарь этот термин вошёл в начале XIX века, хотя сама концепция стара, как и международные отношения. Как отмечал Фукидид, после поражения персов в V веке до нашей эры Спарта потребовала, чтобы Афины не строили стен вокруг своего города-государства, оставаясь уязвимыми. Традиционно великие державы требовали определённого пиетета от небольших стран на своих границах и в примыкающих к ним морях и ожидали, что и другие великие державы будут уважать их требования. Недавние действия КНР и России в соответствующих приграничных областях являются наиболее свежими примерами живучести этой традиции.

Сферы влияния также выходят за рамки географии. Когда США были мировым лидером в создании интернета, аппаратных и программных средств, необходимых для его работы, они имели преимущество, которое бывший директор Агентства по национальной безопасности (АНБ) Майкл Хайден позднее охарактеризовал как «золотой век электронной слежки». Поскольку большинство государств не понимало всех возможностей, о которых поведал бывший подрядчик АНБ Эдвард Сноуден, американцы располагали беспрецедентным потенциалом эксплуатации технологии прослушивания, слежки и даже влияния на политику. Однако в эру, наступившую после Сноудена, многие государства сопротивляются проводимой сегодня Вашингтоном кампании с целью не допустить приобретения странами беспроводной инфраструктуры в формате 5G у китайского телекоммуникационного гиганта Huawei. Как выразился лидер одной страны, стоящей сегодня перед подобным выбором, Соединённые Штаты пытаются убедить других не покупать китайское оборудование, потому что это облегчит Китаю задачу шпионить за ними, а вместо этого предлагают купить американское оборудование, чтобы легче шпионить за ними было США.

Реалистичный расчёт

С точки зрения американских интересов и ценностей последствия роста мощи Китая и России относительно мощи Соединённых Штатов не сулят ничего хорошего. Будучи великими державами, Китайская Народная Республика и Российская Федерация могут использовать силу для подавления протестов в Гонконге или блокирования вступления Украины в НАТО. Южно-Китайское море будет больше напоминать Карибское, нежели Средиземное – в том смысле, что соседи Китая по Юго-Восточной Азии будут так же подотчётны Пекину, как латиноамериканцы были подотчётны гегемону своего полушария. Украине придётся смириться с потерей Крыма, поскольку государства в «ближнем зарубежье» России учатся больше считаться с Кремлём и опасаться его.

Для многих других стран и людей в мире, которые нашли прибежище под американским зонтиком безопасности и вдохновились мечтой о мировом порядке под руководством Америки, защищающей ключевые свободы, последствия предстоят трагичные. Недавние события в Сирии показывают, чего можно ожидать. Когда в 2010–2011 гг. произошёл взрыв под названием «арабская весна», Барак Обама заявил, что сирийский лидер Башар Асад «должен уйти». Однако у Владимира Путина были другие планы, и он был готов к их реализации. Он наглядно продемонстрировал, что страна, которую Обама списал со счетов как «региональную державу», может использовать свои вооружённые силы, чтобы бросить вызов США и помочь сирийскому лидеру укрепить контроль, консолидировав свою власть.

Для сирийцев это было ужасным исходом, и миллионы перемещённых лиц оказали серьёзное давление на соседние страны и Европу. Но осознал ли Обама (или чуть позже – президент Дональд Трамп), что цена случившегося оказалась настолько высокой, что лучше было бы направить большой американский контингент, чтобы американские солдаты сражались и, возможно, умирали в Сирии? Могут ли американцы спокойно спать в мире, где Путин и Асад улыбаются, спрашивая, кто там ушёл, а кто ещё держится? Бездействие США говорит само за себя. Печально, но американцам придётся принять подобный исход как более или менее положительный – по крайней мере, в обозримом будущем. Подобно зверствам Асада, аннексия Крыма Россией и милитаризация Южно-Китайского моря Китаем – факты, которые никто не осмелится оспорить военными средствами.

Признание сфер влияния за другими державами, конечно, не означает, что Соединённые Штаты ничего не могут предпринимать. Сдержанность в применении военной силы часто приравнивается к молчаливому согласию исключительно из-за чрезмерной милитаризации внешней политики США в новейшее время.

У Вашингтона есть иные способы влияния на расчёты издержек и выгод, производимых другими странами: через осуждение неприемлемых действий, отказ новообразованиям в правовом статусе, введение экономических санкций против стран, компаний и отдельных лиц, а также поддержку местных сил сопротивления.

Однако эти инструменты редко могут кардинально влиять на решения другой страны, если на карту поставлены интересы, которые она считает жизненно важными. Не стоит забывать, как часто отказ признавать и принимать реалии на местах приводил к серьёзным провалам во внешней политике. Достаточно вспомнить опрометчивый марш-бросок к китайской границе генерала Дугласа Макартура во время Корейской войны, спровоцировавший китайское вмешательство и кровавую, безрезультатную войну. Или упрямое желание Джорджа Буша предоставить членство в НАТО Украине и Грузии (что привело излишне самонадеянную Грузию к частичному расчленению Россией). Это позволяет понять: упорное пренебрежение суровыми реалиями оказалось контрпродуктивным для США.

Музей интересов, о которых пришлось забыть

Если говорить о том, что можно сделать, то Вашингтону следует, прежде всего, сосредоточиться на своих альянсах и партнёрствах. Если Китаю суждено быть «крупнейшим игроком в истории мира», как однажды заявил бессменный лидер Сингапура Ли Куан Ю, то Соединённым Штатам необходимо работать над сплочением союзных стран, которые составят мощный противовес КНР, чтобы та была вынуждена с ним считаться.

Эта логика наиболее очевидна в экономике. До того, как администрация Трампа положила конец участию США в Транстихоокеанском партнёрстве (ТТП), торговое соглашение сулило объединение стран, на долю которого приходится 40% мирового ВВП. Они могли бы действовать по общим правилам – от пошлин до государственных предприятий, от трудового законодательства до принципов защиты окружающей среды – и быть мощным противовесом китайской экономике. Такое партнёрство, вероятно, вынудило бы Пекин принимать правила, а не устанавливать их. Благодаря усилиям японского премьер-министра Синдзо Абэ ТТП стало реальностью, но без участия американцев. Если бы американские политики нашли способ поставить стратегические интересы выше внутриполитических, Соединённые Штаты могли бы снова присоединиться к ТТП. Если бы этот новый ТТП функционировал параллельно с торговым соглашением между США и ЕС, о котором шли переговоры в конце пребывания администрации Обамы в Белом доме, на одной чаше весов могло бы оказаться почти 70% мирового ВВП против китайских 20%.

Та же логика применима и к военной сфере, хотя здесь всё сложнее. Вашингтону понадобятся партнёры, но такие, которые приносят больше активов, чем рисков. К сожалению, мало кто из нынешних союзников соответствует стандарту. Систему альянсов следует проанализировать с учётом и обоснованием затрат и потребностей: всех союзников и партнёров – от Пакистана, Филиппин и Таиланда до Латвии, Саудовской Аравии и Турции – нужно рассматривать с точки зрения того, что они делают для повышения безопасности и благополучия США, учитывая все риски и издержки. Альянсы не заключаются навеки. Исторически, когда меняются условия – в частности, когда исчезает главный противник или происходит резкое смещение в балансе сил, – должны меняться и отношения между странами. Большинство американцев уже не помнит, что у НАТО был партнёр в Азии СЕАТО (Организация Договора Юго-Восточной Азии) и даже её аналог на Ближнем Востоке под названием СЕНТО (Организация Центрального договора). Обе заняли место артефактов в музее забытых национальных интересов. Как заметил Кеннан, «решительная и мужественная ликвидация нездоровых позиций завоюет нам большее уважение, чем упрямое настаивание на бесперспективных или нереалистичных целях».

Чтобы понять риски, с которыми сопряжено наследование нынешних альянсов для США, рассмотрим два сценария, беспокоящие сегодня американских стратегов. Если, наблюдая за подавлением протестов в Гонконге коммунистическим правительством Китая, Тайвань решительно заявит о своей независимости, что вынудит Китай применить силу, будут ли Соединённые Штаты воевать с Китаем ради сохранения независимого статуса Тайваня? И следует ли им это делать? На европейском фронте, если в ответ на мятеж этнических русских, работающих на верфях Риги, латвийское правительство попытается решительно подавить беспорядки, что повлечёт за собой аннексию Россией части латвийской территории – Крым 2.0, – даст ли НАТО немедленный военный ответ на эту агрессию в соответствии с гарантиями, прописанными в статье 5? И следует ли это делать? Если американские лидеры не смогут дать однозначно утвердительного ответа на оба эти вопроса, а такого ответа у них нет, значит, настала пора стресс-тестов альянса наподобие тех, которые банки прошли после финансового кризиса 2008 года.

Такой подход тем более важен, если учесть реалии ядерной войны в новом мире. И у Китая, и у России имеются надёжные ядерные возможности второго (ответного) удара – то есть способность противостоять первому ядерному удару и осуществить акцию возмездия, которая уничтожит Соединённые Штаты. Соответственно, приемлемым вариантом нельзя считать не только ядерную войну, но и войну с использованием обычных вооружений. Она крайне опасна потому, что в любой момент может случиться эскалация, связанная с риском применения ядерного оружия и мировой катастрофы. Таким образом, конкуренция неизбежно должна сдерживаться мерами предосторожности и тщательным просчётом рисков. Это создаёт большую проблему для страны, у которой длинный список союзников и союзнических обязательств. Ведь кто-то из союзников может вообразить, будто Вашингтон даёт ему карт-бланш. Грань между успокоением союзника и карт-бланшем на безрассудные действия весьма тонка.

Если баланс военной силы в войне за Тайвань или Прибалтику с применением обычных вооружений решительно сместится в пользу Китая и России, нынешние обязательства США станут невыполнимы. Разница между этими обязательствами и фактическими военными возможностями – классический пример перенапряжения. Что оценка с учётом всех рисков и обоснований означала бы для нынешней системы альянсов и для отношений Соединённых Штатов с каждым из более 50 союзников и партнёров по договорам о совместной обороне? Возможные последствия должны вытекать из полного анализа имеющихся фактов. Но, скорее всего, придётся отказаться от некоторых союзников, сделать особый акцент на других, чьи активы так же важны для безопасности США, как и активы Соединённых Штатов – для их безопасности. Необходимо также радикально пересмотреть условия каждого союзнического договора, чтобы ограничения и обязательства занимали в нём столь же видное место, как заверения и гарантии.

Подобный процесс также повысил бы доверие к обязательствам, которые США могут обновить. Хотя ветераны холодной войны справедливо утверждают, что НАТО была величайшим альянсом в истории мира, ни Трамп, ни Обама в этом не уверены. Примечательно, что американские военачальники сомневались, что Североатлантический совет утвердит военную операцию в ответ на аннексию Крыма Россией либо что правительство США сможет принять решение о том, как реагировать на это событие до того, как оно закончится.

Переосмысление обязательств перед своими союзниками укрепит и безопасность Соединённых Штатов, и эти договоры.

Присутствуя при воссоздании

Стратегия – целенаправленное приведение в соответствие средств и целей. Две самые распространённые причины провала стратегии – несоответствие располагаемых средств заявленным целям и ослепление грандиозностью планов, когда игроком овладевает гипнотизирующая его идеальная, но недостижимая цель. Войны США на Ближнем Востоке в XXI веке являют собой наглядные примеры обоих заблуждений.

В будущем американским политическим деятелям придётся отказаться от недостижимых устремлений, о которых они мечтали, и согласиться с тем, что сферы влияния останутся главной особенностью геополитики. Принятие этого факта неизбежно будет долгим, мучительным и путаным процессом. Однако это могло бы также породить волну стратегического творчества – возможность фундаментального переосмысления концептуального арсенала национальной безопасности.

Основополагающий взгляд на роль Соединённых Штатов в мире, который разделяет большинство сегодняшних творцов внешней политики, отчётливо и наглядно проявился в ту четверть века, которая наступила после победы США в холодной войне. Того мира больше нет. Последствия так же глубоки, как и те, с которыми американцы столкнулись в конце 1940-х годов. Соответственно, стоит вспомнить, сколько времени понадобилось людям, почитаемым сегодня «мудрыми стратегами», чтобы понять мир, в котором они жили. Между «длинной телеграммой» Кеннана – ранним предупреждением о соперничестве под названием «холодная война» – и политическим документом СНБ-68, в котором, наконец-то, была изложена всеобъемлющая стратегия, прошло почти пять лет. Следовательно, замешательство, которое царит сегодня во внешнеполитическом сообществе, не должно быть поводом для тревоги. Если у великих стратегов времён холодной войны ушло почти пять лет на то, чтобы выработать принципиальный подход, было бы слишком высокомерно и наивно ожидать, что современное поколение быстрее сориентируется в нынешней обстановке.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs № 1 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453211 Грэм Эллисон

ВОЗВРАЩЕНИЕ СИСТЕМНОЙ ПОЛИЦЕНТРИЧНОСТИ

АЛЕКСЕЙ КУПРИЯНОВ

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник сектора международных организаций и глобального политического регулирования отдела международно-политических проблем ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

ВЕЧНАЯ КЛАССИКА В НОВЫХ МИРОВЫХ УСЛОВИЯХ

В 1943 г., когда Вторая мировая была в самом разгаре, в Советском Союзе создали несколько комиссий. Им поручили подготовить предложения по отдельным вопросам международных отношений, которые неминуемо возникнут после победы.

У каждой комиссии была своя специализация: комиссия Климента Ворошилова занималась разработкой условий мирного договора с Германией, комиссия Ивана Майского – в основном вопросами репараций, комиссия Максима Литвинова – возможными контурами послевоенного мироустройства.

Сейчас предложения, выдвигавшиеся тогда советскими дипломатами, могут показаться удивительными. Так, Литвинов и его подчинённые предлагали поделить Европу на английскую и советскую сферы влияния и в принципе исходили из того, что в послевоенном мире с большой вероятностью начнётся борьба двух претендентов на гегемонию – Великобритании и США, и СССР выгоднее будет оставаться над схваткой, поддерживая в целом Британию как менее амбициозного и опасного игрока.

Мы знаем, что эти планы не сбылись: события пошли по другому пути, альянс западных держав не распался, Советский Союз оказался втянут в долгую холодную войну и в итоге её проиграл. Но сталинские дипломаты основывали прогнозы на анализе определённых трендов, и, сложись ситуация иначе, «литвиновский мир» вполне мог стать реальностью. Тем более что даже в годы последовавшей холодной войны одновременно с блоковым противостоянием внутри условного Запада шла напряжённая борьба за сферы влияния, и бывали моменты, когда СССР и Соединённые Штаты неожиданно оказывались на одной стороне, а союзники Вашингтона по НАТО – на другой, как во время Суэцкого кризиса 1956 года.

Нам, родившимся в годы холодной войны в одном из воюющих государств, это может показаться странным и непривычным. Наше представление о второй половине XX века сформировалось под влиянием нарративов военного времени, в рамках которых главным стержнем исторического процесса было советско-американское противостояние. Теперь и российские, и американские политологи везде пытаются нащупать привычную конструкцию, неуверенно чувствуя себя в водах анархии и воспринимая наметившееся противостояние США и КНР как понятный сценарий, на котором можно строить прогнозы на будущее.

 «Долгое Средневековье» Евразии

Чтобы понять эти процессы, необходимо рассмотреть развитие системы международных отношений в динамике. И первое, с чем мы столкнёмся, заглянув в историю: вплоть до «долгого XIX века» системы, охватывающей весь мир, в привычном нам смысле не было, а та, что существовала на её месте, обладала принципиально иными свойствами. О системе международных отношений применительно к этому периоду можно говорить только как о совокупности связанных друг с другом подсистем – экономических, культурных, политических. В экономической сфере связи были выражены сильнее всего, в политической – слабее. Исключением являлась американская подсистема, не связанная с другими, которая была уничтожена европейцами в XVI веке.

До XIX века ни одна из подсистем на пространстве Евразии не имела решающего технологического, политического и экономического превосходства над другими. В Европе скорость технологического развития постепенно нарастала, но отставание Востока не было критическим: отсутствие паровых машин, которые бы позволили идти против ветра, медикаментов, которые снизили бы смертность в пути, и в целом налаженного снабжения из метрополии не позволяли европейским странам реализовать своё превосходство в военном деле и организации. Европейские корабли, бороздившие моря с азиатскими, американскими и африканскими товарами на борту, увеличивали связность мира, но не гарантировали господство над ним.

Помимо этого, сама европейская подсистема того времени была далека от привычной нам картины. Мало кто из правителей воспринимал государственные интересы в отрыве от собственной персоны. Внутриевропейская политика являлась по сути государственно-династической: со сменой династии кардинально менялась внешняя политика страны, а интересы династии порой ставились выше интересов государства. Примером может служить Война за испанское наследство (1701–1714 гг.), когда после многолетней борьбы Людовик XIV завоевал для Бурбонов испанскую корону, истощив ресурсы Франции, которая не получила от войны ничего. Сама европейская система того времени была иерархической: существовала в целом общепризнанная лестница старшинства, в соответствии с положением на которой послам как представителям монархов оказывались полагающиеся почести, и демонстративное нарушение этих правил вполне могло привести к войне. Остальные подсистемы – мусульманская, восточноазиатская, находившаяся в упадке индуистская – также жили по своим собственным законам и правилам.

Эта слабая политическая связность подсистем не означала, что страны с одной подсистемой не могли сотрудничать со странами другой: османы заключали союзы с Валуа и Бурбонами, Габсбурги пытались вступить в альянс с Сефевидами, династия Мин поддерживала контакты с правителями Бенгалии. Но в этом разорванном мире претензии на универсалистский статус на словах необходимо было соотносить с реальным положением дел, и особенно заметно это было, когда дело доходило до взаимоотношений стран, входящих в разные подсистемы: они выстраивались на основе взаимного признания фактического суверенитета. Не случайно именно в тот период была популярна доктрина «права народов», которая подразумевала, что каждый народ априори живёт по собственным законам и обычаям, и такая ситуация нормальна.

Наконец, практически до XIX века представления о географии оставались расплывчатыми. Мореплаватели открывали земли, но не были точно уверены, где именно они находились, а карты содержали множество белых пятен, не закрашенными оставались гигантские регионы – центр Евразии, почти вся Африка, кроме прибрежных районов, просторы Тихого океана, таинственный Южный материк.

Эту систему американский политолог Хендрик Спруйт назвал в своё время «открытой». В любой подсистеме мог возникнуть внешний актор из другой подсистемы, способный коренным образом изменить правила игры – будь то монголы, крестоносцы или португальские мореплаватели. В целом тот период на пространстве Евразии правомерно назвать «долгим Средневековьем», так как основные его принципы не менялись как минимум с VI века:

• Наличие ярко выраженных и относительно слабо связанных между собой подсистем международных отношений (европейской, китайской, исламской, угасающей индийской).
• Торговая архаическая глобализация и протоглобализация на всём пространстве Евразии и севера Африки.
• Государственно-династический характер международной политики, в разной степени выраженный в различных подсистемах.
• Отсутствие явного технологического разрыва между подсистемами и, как следствие, гегемонии одной из них.
• Наличие иерархически-гетерогенной системы международных отношений в Европе и исламском мире и иерархической в Китае; выстраивание международных отношений с государствами в других подсистемах на базе фактического суверенитета.

Эта ситуация начала меняться в XVIII веке. Но история не любит скачков, так что процесс изменений шёл постепенно. Менялись взгляды учёных и философов, их представления о мире и мировом порядке; совершенствовались технологии, открывались новые горизонты в науке. Это проявлялось и в эволюции норм и принципов международных отношений: уже в Утрехтском мире 1713 г. появился принцип баланса сил и идея о том, что король может и не олицетворять страну. Через несколько десятилетий швейцарский юрист Эмер де Ваттель разработал концепцию внешнего суверенитета, а в 1775 г. восстали американские колонисты, провозгласившие республику и обосновавшие её создание ссылкой на де Ваттеля. Начавшиеся вскоре революционные, а затем Наполеоновские войны стали кардинальной встряской для всего существовавшего порядка «старого режима», символически подведя под ним черту уничтожением Священной Римской империи. По итогам Венского конгресса 1815 г. канула в прошлое иерархическая лестница европейских государств: на смену ей пришёл «клуб великих держав», который в той или иной форме существует до сих пор.

Время перемен

Произошедшие в XIX веке изменения были настолько кардинальны, что позволили Барри Бузану, Джорджу Лоусону[1] и Ричарду Литтлу[2] обозначить этот период в качестве переломного момента в истории международных отношений. В это время была создана мировая система, основными чертами которой стали транспортная (при помощи пароходов, не зависящих от муссонов Индийского океана и пассатов Атлантики), информационная (благодаря использованию телеграфа), экономическая (из-за перехода на новый этап глобализации) связность.

Однако главной в контексте анализа эволюции систем стала связность политическая. Европейские страны, сумев наконец реализовать своё техническое превосходство, распространили господствующую в их подсистеме модель на весь мир, столкнувшись, правда, с проблемой интеграции в неё старых азиатских государств. Если проблема интеграции индейских обществ была решена ещё в XVI веке, то азиатские страны, давно существующие и известные европейцам, зачастую куда более бюрократизированные и богатые, требовали принципиально иного подхода. Выход нашли в основанной на позитивной теории права концепции сообщества цивилизованных наций: в него могла войти лишь страна, признанная таковой другими цивилизованными странами. Старым азиатским монархиям пришлось доказывать своё право на суверенитет перед лицом превосходящих их мощью европейских держав.

К концу XIX века мировая система превратилась из открытой, по определению Бузана, Лоусона, Литтла и Спруйта[3], в закрытую: в связанном воедино мире исчез фактор неопределённости, белые пятна были стёрты с карты. «Характерной чертой рассматриваемого периода является окончательный раздел земли, окончательный не в том смысле, чтобы невозможен был передел, – напротив, переделы возможны и неизбежны, – а в том смысле, что колониальная политика капиталистических стран закончила захват незанятых земель на нашей планете, – писал об этом времени Ленин в 1916 году. – Мир впервые оказался уже поделённым, так что далее предстоят лишь переделы, то есть переход от одного владельца к другому, а не от бесхозяйности к хозяину»[4].

В результате передела к рубежу веков сложилась единая мировая система с несколькими центрами силы, лежавшими преимущественно в Европе. Единственный крупный азиатский игрок, Япония, вынужден был подчёркнуто соблюдать установленные правила игры. Этот период неизбежно окажется в центре внимания любого, кто попытается проанализировать эволюцию мировой системы, поскольку до настоящего времени он остаётся единственным, когда в уже глобализированном мире одновременно существовали несколько центров силы.

Одной из наиболее любопытных попыток такого анализа остаётся работа Гёделе Кеерсмакера, в которой автор, пытаясь рассуждать в категориях одно-, би- и многополярности, предлагает теорию «кластерной многополярности»: в соответствии с ней Британия была мировым, но не европейским гегемоном[5]. Россия, кстати, являлась в это время одним из мировых игроков и представляла серьёзную угрозу именно для колониальных владений Британии, ставя по сомнение её статус гегемона. Довольно показательно, что в самой Британской империи термин «гегемония» считался нежелательным и употреблялся в основном в негативном смысле, когда речь шла о Германии. Альтернативный взгляд отстаивает группа европейских и американских учёных (Пол Престон, Роберт Бойс, Энтони Эдамвайт, Джон Робертс), рассматривающих Европу как единый полюс, а мировые войны – как своего рода гражданский конфликт внутри этого полюса. Такой взгляд, в частности, получил широкое распространение в стенах Лондонской школы экономики и политических наук; любопытно, что первым эту концепцию ещё в 1955 г. предложил индийский учёный Кавалам Мадхава Паниккар.

Сторонники обоих подходов, однако, вряд ли будут возражать против утверждения, что к концу XIX века мировая система обладала следующими свойствами:

• Она была единой и выстроенной по западным правилам.
• Изменился характер глобализации, произошёл переход от торговой экспансии к капиталистической эксплуатации.
• Из международной политики почти исчез династический фактор, центральным фактором стал государственный интерес.
• Было достигнуто безусловное доминирование Запада в военном и технологическом плане.
• В качестве единственной была принята западная модель суверенитета, в которой суверенными считались страны, принадлежащие к «цивилизованному миру».

Эта система, основанная на множественных центрах силы, отличалась отсутствием достаточно мощных сдерживающих механизмов, которые бы не позволяли этим центрам вступить в противоборство друг с другом. «Долгий XIX век» был веком малых и средних войн в Европе и в мире: бельгийско-нидерландская, две датско-прусские, войны за объединение Италии, Крымская, австро-прусская, франко-прусская, многочисленные войны на Балканах, бесконечные колониальные кампании. Все эти войны, однако, были достаточно локальными и не перерастали в мировые до того момента, когда передел мира был закончен и сформировались устойчивые альянсы. Отчасти роль сдерживающего механизма выполняли мирные конгрессы и конференции, которые позволяли великим державам вести диалог и давали возможность координировать политику по острым международным вопросам. Но этого оказалось недостаточно. Военные же инструменты сдерживания попросту отсутствовали: армады броненосцев, дивизии и армии являлись инструментом реализации внешней политики, а не инструментом сдерживания. В условиях начавшейся Второй промышленной революции, которая позволила странам, не имеющим колоний, претендовать на изменение расклада сил исключительно за счёт ускоренного промышленного развития, концентрации капитала и наличия технологических мощностей, отсутствие инструментов сдерживания сыграло роковую роль.

Разразившаяся Первая мировая война ознаменовала собой кризис империалистической полицентрической модели, зримо продемонстрировав её хрупкость. Она велась за передел ресурсов, рынков и колоний, стала воплощением коллапса системы, по итогам чего была перечерчена карта мира. В рамках системной теории все последующие события можно описать как попытку системы найти ответ на разразившийся кризис – через идеологизацию всех сфер жизни и формирование тоталитарных идеологий, которые в случае победы означали бы переустройство системы на новых началах, и через формирование механизмов сдерживания (к ним, например, относятся доктрина стратегических бомбардировок и Лига наций в качестве площадки для урегулирования споров). Первая попытка оказалась неудачной: мир вступил в новую стадию кризиса, которой стала Вторая мировая война.

Третья стадия теоретически должна была привести к Третьей мировой, ещё более кровавой; но появившийся наконец инструмент сдерживания в виде ядерного оружия и механизм урегулирования конфликтов в виде ООН и его Совета Безопасности с правом вето превратил эту войну в холодную. Великие державы не могли больше конфликтовать напрямую: этот конфликт неминуемо приводил к тому, что они были бы отброшены в развитии из-за необычайно возросшей цены тотальной войны, так что полем битвы стали опосредованные и торговые войны. В глобальной войне нового типа, которая велась как на экономическом фронте, так и на отдельных театрах военных действий, было задействовано всё население, труд инженеров и рабочих, пытавшихся обеспечить превосходство над противником, был не менее важен, чем труд солдата, исполнявшего воинский долг во Вьетнаме или Афганистане. Именно затяжной и глобальный характер этой войны породил иллюзию нового типа международных отношений, и он же привёл к тому, что воюющие стороны вынуждены были заключать тактические союзы с нейтральными державами, которые таким образом наращивали мощь и укрепляли статус. Сопутствующим элементом, сделавшим невозможным заключение мира на взаимоприемлемых условиях, стала идеологизация противостояния.

Поражение СССР и его союзников в той войне предопределили недолгий период торжества Соединённых Штатов, который сменился нынешними опасениями о переходе мира к биполярности и многополярности. Однако насколько вообще эти категории применимы для анализа происходящих в современном мире процессов?

 Иллюзии холодной войны

 Мы привыкли говорить о мире холодной войны как о биполярном, противопоставляя его недолгому периоду однополярности и грядущей многополярности, и с этих позиций рассматривать прошлое и прогнозировать будущее. В заявлениях отечественного МИДа слова «многополярный» и «полицентричный» используются как синонимы – но насколько это верно?

Полярность как категория предполагает неизбежный конфликт. «Как два различных полюса, во всём враждебны мы», – написал когда-то Василий Лебедев-Кумач. Полюса всегда противоположны; как следствие, биполярный мир – это мир конфликта между двумя державами, трёхполярный – между тремя, мультиполярный – между неопределённым множеством держав. Не случайно сама категория «полярности» применительно к международным отношениям появилась в 1944 г. в работе американского политолога Уильяма Фокса «Сверхдержавы». Он жил в эпоху войн и мыслил в соответствующих категориях. Мы легко восприняли идею полярности и сверхдержавости потому, что сами жили в сверхдержаве, которая являлась одним из полюсов конфликта. Но Россия перестала быть сверхдержавой и не намерена больше вступать в экзистенциальный конфликт. Прежде чем она вновь станет сверхдержавой, если это вообще произойдёт, необходимо научиться жить в другой системе координат – в той же, в которой жила большая часть мирового сообщества всё это время.

Полицентричность подразумевает наличие нескольких самостоятельных центров принятия решений, мультиполярность – вражду между этими центрами. С самого своего начала, ещё до того, как вообще стало возможно говорить о каких-то полюсах, мировая система была полицентричной. В эпоху открытого мира полицентричность была естественной, так как ни одна из великих держав не могла из-за дальних расстояний и неразвитости технологий обеспечить устойчивое доминирование над другими. В мире закрытом эта полицентричность продолжает существовать, хотя применительно к годам холодной войны она менее очевидна.

Пока две коалиции – восточная во главе СССР и западная во главе с США – сражались друг с другом на фронтах прокси-войн, другие центры силы наращивали мощь. Китай, лидеры Движения неприсоединения – Индия и Югославия, Иран, Египет – удачно маневрировали в биполярном мире, получая помощь то от одного, то от другого враждующего блока. Более того – входящие в состав западной коалиции центры силы, к примеру, Великобритания и Франция (главным образом после 1958 г.), тоже зачастую проводили политику, противоречащую интересам гегемона. Мир времён холодной войны был не более биполярен, чем Европа в эпоху наполеоновских войн. Разница в том, что в новых условиях невозможно было прямое военное столкновение по образцу двух предыдущих мировых войн, а потому война затянулась более чем на полстолетия, стала привычным явлением для нескольких поколений и начала восприниматься как естественное состояние вещей.

То, что мы привыкли называть биполярным миром, не являлось миром в полном смысле этого слова: это была затяжная коалиционная война между победителями в предыдущей тотальной войне, которая велась с помощью новых средств в условиях, когда использование традиционных средств оказывалось губительным. Когда же она наконец закончилась, для нас поражение в ней обернулось геополитической катастрофой, для большинства других центров силы это было прекращение войны, в которой они не участвовали и благодаря которой наращивали благосостояние, политическую и военную мощь. Соединённые Штаты, опьянённые победой и решившие установить выгодный для себя однополярный мировой порядок, где бы они минимизировали обязательства, но имели бы все преимущества полюса, неожиданно столкнулись с этой полицентричностью и реальной невозможностью контролировать столь большую и сложную мировую систему.

Основными чертами этой системы (по сравнению с предыдущими) стали:

1) Отсутствие доминирующей подсистемы в рамках единой системы.

2) Всеобъемлющая промышленная, финансовая, культурная глобализация.

3) Сохранение государственных интересов в качестве главного движителя международной политики.

4) Отсутствие явного технологического лидера.

5) Признание формального суверенитета всех государств при фактическом различении «постколониального» и «викторианского» суверенитета.

Теперь мы можем дать ответ и на вопрос о том, каким же был мир «долгого XIX века». Вплоть до последней четверти века он оставался полицентричным, но однополярным, при этом в качестве второго полюса выступало варварство, фронтир, дикие земли, которые надлежало покорить во благо цивилизации. Европа и Америка как светочи этой цивилизации должны были нести бремя белых, посылая лучших сынов на службу диким сынам земли. Своеобразным рубежом, отчеркнувшим эту однополярность от бесполярного предвоенного периода, стало вступление Британии в 1902 г. в союз с Японией – первый в новейшей истории союз западной и незападной великих держав. В Европе и Америке союз с «желтолицыми чертями» был воспринят крайне неоднозначно.

Таким образом, можем сделать несколько важных выводов. Первый и главный: и подсистемы, и мировая система не остаются неизменными, они эволюционируют, теряя одни свойства и обретая другие, как потеряла свойство династийности европейская подсистема, ставшая главенствующей. Мы не можем проводить прямые параллели между нынешней мировой системой и локальными системами древнего мира, так как некоторые из их свойств кардинально изменились.

Эволюция систем происходит, прежде всего, благодаря эволюции акторов: нынешние европейские государства кардинально отличаются и от греческих полисов, и от племенных королевств Раннего Средневековья, и от династических империй. Акторов системы можно обозначить общим понятием «полития», заимствованным из социологии; они эволюционируют в жёсткой конкурентной борьбе, принимая формы и обретая свойства, которые обеспечивают лучший результат в конкретной географической и исторической обстановке.

Этот подход, впервые предложенный в 1990-е гг. Хендриком Спруйтом, отличается и от неореалистского, и от мир-системного. От первого тем, что предполагает динамику систем и их эволюцию в зависимости от внутренней эволюции акторов, от второго – тем, что делает основной акцент на взаимодействии акторов системы под влиянием внешних факторов, среди которых экономика играет важную, но не основополагающую роль. В рамках подхода нынешняя система государств рассматривается как результат эволюции, которая будет продолжаться и рано или поздно с вероятностью приведёт к трансформации системы. Схожего взгляда среди отечественных политологов придерживался Марк Хрусталёв.

Такой подход можно назвать системно-эволюционным, так как акцент делается на эволюцию систем. Он конструктивистский в том смысле, что заимствует принцип «анархия – это то, что из неё делают государства» у политолога Александра Вендта; марксистский – в том, что обращает основное внимание на материальные факторы, которые и определяют эволюцию акторов; реалистский – поскольку признает неизменную природу человека, вынуждающую людей соперничать и воевать, либеральный – что позволяет смирить эту природу при помощи социальной эволюции и создания единых институтов. Этот межпарадигмальный подход наследует отечественной школе анализа международных отношений в том, что анализирует происходящее на строгой исторической основе с привлечением социологических и антропологических методов, а при этом ставит в центр внимания эволюцию акторов систем и самих систем под влиянием эволюции акторов.

Применение такого подхода позволяет выделить устойчивые качества любой подсистемы и системы международных отношений: полицентричность, состояние взаимозависимости и конкуренции между центрами силы, историко-социологическую обусловленность процесса развития и временный характер любой системы в принципе.

 Четыре варианта будущего

 Всё это ставит вопрос о том, как будет развиваться мировая система дальше. Привычный нарратив гласит, что мы живём в эпоху упадка «вестфальского суверенитета»: он постоянно размывается, и на смену ему идёт что-то иное, чему пока нет названия, но что можно определить как «Поствестфаль». По мнению ряда исследователей, это будет либо принципиально новый конструкт, либо возвращение к довестфальским практикам – то есть приход Нового Средневековья, скорое наступление которого ещё с 1970-х гг. предсказывали многие европейские интеллектуалы и которое как альтернативу существующему мировому порядку всерьёз рассматривал когда-то основоположник «английской школы» Хедли Булл. Это ожидание Нового Средневековья отдаёт мистицизмом; любые изменения – подлинные или мнимые – в характере отношений между государствами охотно трактуются как знамения его прихода.

В рамках существующего нарратива теории международных отношений ожидания вполне понятны: если в 1648 г. с подписанием Вестфальского мира произошёл Великий Разлом и иерархический мир европейского средневековья был заменён на анархическое сообщество суверенных национальных государств, саморегулирующееся при помощи постоянного восстановления баланса сил, разумно предположить, что конец этого сообщества приведёт к реставрации в той или иной форме старого порядка вещей. Эта концепция удобна тем, что позволяет искать следы Нового Средневековья в любом изменении. Однако никаких следов средневековых практик мы пока так и не увидели – ни великих переселений народов, ни возрождения феодализма, ни возвращения династической политики. Это неудивительно, учитывая заведомо искусственный характер «вестфальского мифа»: так как на Вестфальском конгрессе не было создано современное государство, некуда и возвращаться.

Вместо Нового Средневековья мир вступил в эпоху неоимпериализма, в которой приставка «нео» символизирует изменения, произошедшие с мировой системой более чем за столетие и придавшие ей дополнительную устойчивость. Это улучшенная версия закрытой полицентричной системы, в которой мир поделён на сферы влияния между великими державами, борющимися за контроль над рынками сбыта и источниками ресурсов; идеологическое противостояние между ними сводится к спорам о том, кто чаще нарушает чужие границы и где больше линчуют негров. На смену борьбе за колонии пришла борьба за рынки и ресурсы бывших колоний; нынешняя система допускает непрямое экономическое соперничество без перехода к кардинальному военному переделу мира, а идея о «порядке, основанном на правилах», недалеко ушла от викторианских представлений о суверенитете как о свойстве цивилизованных наций, которые должны следовать определённым правилам. Это позволяет предположить, что «порядок, основанный на правилах», – рабочий инструмент в формирующемся балансе сил, правила в котором устанавливают поставщики безопасности в меру своих сил и понимания.

Всё вышесказанное, разумеется, не означает, что улучшенная многополярная система, в которой великие державы борются за влияние, ресурсы и рынки, одновременно сотрудничая, не столкнётся с новым кризисом. Более того, кризис представляется неизбежным, если система не изменит своих свойств. Сейчас у системы есть четыре пути:

1) Она останется закрытой, и тогда в процессе новой промышленной революции будет нарастать давление, которое в итоге вполне может сорвать крышку котла и заставить акторов использовать инструменты сдерживания как инструменты войны.

2) Она вновь станет открытой, начав освоение нового фронтира, и акторы будут приобретать и терять преимущество в процессе этого освоения.

3) Она перейдёт в режим постоянной стагнации, так как акторы не смогут или не решатся использовать оружие сдерживания, и войны так и останутся холодными.

4) Будет достигнут качественный прорыв в развитии средств производства и наступит общество всеобщего благоденствия.

Скорее всего, мы увидим промежуточный вариант: умеренное освоение фронтира – пока не тронутых в полной мере рынков и ресурсов Африки, добычу арктических ресурсов, цифровизацию, перераспределение рынков в рамках новой промышленной революции.

Неизбежны прокси-войны и экономические войны – как обычные, так и коалиционные. Россия, будучи одной из великих держав и в то же время уступая своим соперникам почти по всем параметрам, кроме уровня военной силы и технического развития, должна будет искать альтернативные пути для достижения победы в этой империалистической гонке, активнее применяя «жёсткую силу» и предлагая альтернативу неоколониализму западных держав. Кроме того, стоит ждать возникновения феномена «новых лидеров», когда размер стран в мировой экономике перестанет отвечать их скромному внешнему самопозиционированию и подтолкнёт к более активным формам внешнего самовыражения.

Но стоит иметь в виду, что акторы упорно ищут возможные способы обойти механизмы сдерживания, и в дальней перспективе, скорее всего, будет реализован либо первый, либо второй сценарий. То есть нас жде?т или новая мировая война, на сей раз «горячая», или человечество найде?т следующий фронтир для освоения.

--

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453210 Алексей Куприянов

БИПОЛЯРНОСТЬ ИЛИ БАЛАНС?

ТИМОФЕЙ БОРДАЧЁВ

Кандидат политических наук, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

К ЧЕМУ ВЕДЁТ АМЕРИКАНО-КИТАЙСКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Китай воодушевлён своими успехами в борьбе с пандемией коронавируса. Соединённые Штаты теряют международный авторитет и сталкиваются с множеством внутренних проблем, но всё же достаточно сильны, чтобы противостоять китайской самоуверенности. Значение европейских держав в международной политике стремится к символическому даже на фоне последних десяти-пятнадцати лет. Россия, которая на первый взгляд больше всех заинтересована в мирном развитии событий, пока смотрит на происходящее с растерянностью и размышляет, какие возможности есть у неё в сложившихся условиях.

Индия, Бразилия и другие ещё не вышли на уровень, позволяющий им выступать в качестве эффективного противовеса на мировой арене. Такова в самом общем виде расстановка сил летом 2020 года. Основное событие международной политики: нарастание противостояния старого лидера и нового претендента – Соединённых Штатов Америки и Китайской Народной Республики.

От «странной» к «холодной»

Сам Китай довольно долго предпочитал конфликт с США в духе «странной войны». Она продолжалась с осени 1939 г. по весну 1940 г. между гитлеровской Германией, с одной стороны, Великобританией и Францией, с другой, и её основной чертой было отсутствие боевых действий. То есть сложилась ситуация, когда всем очевиден естественный характер противостояния, понятны его конкретные проявления и долгосрочные цели сторон, но всё происходит в неявной форме. Китайцы рассчитывали, что смогут продолжать аккумулировать возможности для вытеснения Вашингтона с позиций мирового лидера не потребовалось бы открытого противостояния. Отсюда и убаюкивающие разговоры о мирном росте – тактические приёмы для того, чтобы выиграть время.

Этого, однако, не случилось.

Как часто бывает со слабеющими державами, которые постепенно теряют международное доминирование, Соединённые Штаты пытаются разрубить гордиев узел противоречий и перевести борьбу в открытую форму.

Начинающийся конфликт является глобальным, потому что события, связанные с ним, будут происходить везде – на море и на суше, в сферах новых технологий и международной торговли. Он позволит окончательно убедиться, что прошлая холодная война – СССР и Запада – была исключительным явлением в истории международной политики. В первую очередь потому, что её главным условием было разделение мира на две неравные части, закрытые друг от друга и исповедующие противоположные идеологии. Сейчас мы вряд ли можем ожидать буквального повторения такого раскола цивилизации.

Та или иная версия рыночной экономики господствует повсюду, а информационно-коммуникационные технологии не позволяют представить степень взаимной закрытости, близкой к той, что существовала с 1945 г. до второй половины 1980-х годов. Китайские руководители много говорят о том, что их социально-экономическая модель и способ развития в целом более прогрессивные, чем американские. Однако СССР был до самых последних своих дней большой Северной Кореей, зазеркальем, где жизнь людей регулировалась уникальными правилами, созданными на основе коммунистической утопии. Существование такого оригинального режима не только не препятствовало развитию стран рыночной демократии, но уже с середины 1950-х гг. ему даже способствовало. Китай при всех ограничениях свобод индивидуума – открытая миру страна, часть либерального международного порядка и потребитель его основных благ.

Само использование термина «холодная война» для того исторического периода, который завершился распадом СССР, стало искажением первоначальной идеи британского писателя Джорджа Оруэлла, предложившего этот термин в 1945 г. в заметке «Ты и атомная бомба». Для Оруэлла холодная война была структурным понятием, характеризующим отношения между ядерными державами и остальным человечеством. Военное могущество тех, кто способен создать значимые ядерные арсеналы (а состав избранных автор предугадал безошибочно), делало непреодолимым силовой разрыв между ними и всеми другими. И тем самым навсегда фиксировало состояние враждебности: военно-силовые лидеры vs те, кто такими возможностями не обладал. В прочтении, которое мы все усвоили, конфликт Соединённых Штатов и Советского Союза оставался «холодным» только в том смысле, что он так и не перешёл в «горячую» фазу лобового столкновения. Отношения между США и их союзниками, Россией и её соседями, Китаем и другими азиатскими государствами, даже Францией и Германией всегда будут содержать в своём фундаменте непреодолимый разрыв силовых возможностей. Холодная война никогда не заканчивалась и не закончится. Кроме того, она универсальна.

Тогда, может быть, стоит говорить о появлении на наших глазах новой биполярности? Такие предположения имеют под собой серьёзные основания. Хаос, нараставший в международных делах с середины 2000-х гг., провоцирует запрос на какой-то порядок. Его формой вполне может быть новый раскол мира на два противоборствующих полюса, вокруг каждого из которых объединяются державы второго и третьего (по степени их влияния на международную безопасность) уровня. Такая гипотетическая структура очень проста с точки зрения анализа, прогноза и определения оптимальных стратегий реализации государствами своих интересов. В методологическом отношении она идеальна. Но одновременно и очень опасна, поскольку противостоящие полюсы-сверхдержавы притягивают к себе союзников, заставляют тех делать выбор из двух альтернатив, что чревато столкновениями.

Системная теория международной политики, в центре которой стоит вопрос о структуре – в данном случае биполярной – возникла в середине прошлого века на основе эмпирического опыта холодной войны. Элементы системного подхода мы видим в более ранних работах и даже в марксизме, но подлинным основоположником этой теории стал американский политолог Кеннет Уолтц. Условное разделение мира на два противостоящих полюса позволяло с лёгкостью выявить факторы, способные привести их к столкновению, гибельному для всей цивилизации. А уже на этой основе можно было понять, как столкновения избежать. Учёные развили логику Уолтца в рамках вполне пока гипотетических схем, рисующих разные детализированные модели однополярности, биполярности и многополярности. В итоге вся современная наука о международных отношениях – реалистская и либеральная – стоит на фундаменте системной теории Кеннета Уолтца. Реалистическая теория ищет в структуре международной системы причины конфликта, либеральная – способы стабилизировать эту структуру через создание международных институтов.

При этом сама по себе биполярность «СССР – США» всё равно была весьма умозрительной. В первую очередь потому, что две сверхдержавы не связывало между собой ничего, кроме ядерного сдерживания. Его символом была «горячая линия» между Кремлём и Белым домом. А так, как мы отмечали выше, они жили в разных мирах и в разных международных системах. Именно поэтому наиболее ортодоксальная версия системной теории – так называемый наступательный реализм Джона Миршаймера – и сейчас подчиняет все отношения их военной составляющей. Холодная война Москвы и Вашингтона – не противостояние в рамках одного мира, а борьба двух параллельных миров. Международная политика холодной войны – действительно уникальное явление, которое, возможно, и не повторится никогда в будущем.

Советский Союз и Соединённые Штаты вступали в опосредованное военное взаимодействие, как правило, на локализованных театрах (Корея, Вьетнам, Ангола, Центральная Америка), а их цели были продиктованы геополитическими соображениями. В этом отношении столкновения между ними напоминали скорее аристократические войны XVIII–XIX веков, когда каждая держава чётко осознавала пределы эскалации и допустимый до начала переговоров ущерб. Единственный действительно опасный эпизод прошлой холодной войны – Карибский кризис 1962 года. Он возник вследствие попытки США увеличить свои потенциальные преимущества через размещение в Турции ракетных вооружений. В ответ СССР также обратился к силовой дипломатии, и конфликт был быстро и элегантно урегулирован, поскольку имел локальный характер по отношению ко всей системе взаимодействия двух держав. Возможности развития любого регионального конфликта в глобальный оставались минимальными – эта сфера жёстко контролировалась Москвой и Вашингтоном на дипломатическом уровне. Предпосылка такой упорядоченности – минимальное число сфер, где интересы сталкивались.

Советский Союз жил в собственном закрытом мире. США и Европа после 1945 г. развивались в русле либерального международного порядка – набора правил и норм, с которыми все были согласны и в основе соблюдения которых лежало военное превосходство Америки над своими союзниками. В рамках сообщества либеральных рыночных демократий холодная война по Оруэллу получила институциональное воплощение – военный союз НАТО. СССР и «лагерь социализма» были оторваны от этого сообщества, и как только они прекратили войну в одностороннем порядке, международная система обрела целостность.

Китай присоединился к экономической составляющей либерального порядка, сохранив тоталитарный в западном понимании политический режим. Его могущество выросло на основе таких ценностей либерального порядка, как свобода торговли. Это могущество стало причиной глобального перераспределения сил и конфликта, который мы наблюдаем. Но уже в рамках действительно единой международной системы, чего нельзя сказать о ситуации 1945–1990 годов.

Конфликт намного глубже

По сравнению с прошлой биполярностью отношения Соединённых Штатов и Китая, как мы знаем, совсем другие. Ядерное сдерживание присутствует в них в гораздо меньшей степени, но является объяснением того, почему прямое столкновение крайне нежелательно для обеих сторон. Державы теснейшим образом переплетены экономически. Фирменные бейсболки предвыборной компании 2016 г. Дональда Трампа с надписью «Вернуть Америке величие» были преимущественно изготовлены в Китае. Не говоря уже о других, более важных составляющих экономической и технологической «Кимерики», на которой последние двадцать-тридцать лет держалась вся глобализация. Даже в том случае, если двусторонняя экономическая взаимозависимость за предстоящие годы сократится, китайская и американская экономики останутся связаны через третьи страны и рынки. Та же Европа или Юго-Восточная Азия не выражают стремления сворачивать связи с КНР. Более того, европейцы собираются их укреплять. Производства из Китая и США переносятся на территорию Вьетнама или Индонезии практически одновременно.

При этом конфликт между Вашингтоном и Пекином имеет гораздо более объективную природу, нежели нынешнее дипломатическое противостояние, например, Москвы и Вашингтона. Внешняя политика России после 1999 г. – это мягкий ревизионизм. Она нацелена на исправление искажений международного порядка после холодной войны, которые рассматривает как несправедливые. Кроме того, Россия никогда не была по-настоящему унижена Западом. Китай, напротив, много говорил в категориях мягкого ревизионизма, но на деле нуждался в более радикальном пересмотре международного порядка. Это необходимо Пекину для достижения целей национального развития, которые противоречат американским интересам. Все авторитетные специалисты по КНР согласны: задачи, поставленные на съезде Коммунистической партии в 2017 г., а затем облечённые в законы на заседании ВСНП весной 2018 г., невозможно реализовать без нанесения ущерба интересам США и сокращения количества доступных для них ресурсов.

В отличие от России, в которой население небольшое, а ресурсов много, положение Китая по отношению к мировой экономике может быть охарактеризовано как паразитическое. На протяжении восьмидесяти лет после Второй мировой войны таким положением пользовались только Соединённые Штаты. СССР паразитом не был и не нуждался в этом. На геополитическую борьбу с Западом он тратил свои собственные ресурсы. В сочетании с утопической социально-экономической моделью это привело к тому, что уже в середине 1980-х гг., по меткому определению британского историка Доминика Ливена, Россия как империя не нуждалась в коммунистическом режиме. Более того, он стал для неё обузой. Между тем коммунистический режим в Китае путём экономических реформ адаптировался под нужды укрепления международного значения китайского государства.

Изменение китайского поведения на более наступательное первыми почувствовали на себе Россия и страны Центральной Азии. В 2013 г. председатель КНР Си Цзиньпин выступил с инициативой «Пояс и путь». Она предполагает системное расширение китайского присутствия в экономике значительного числа государств и вовлечение их в производственные цепочки, во главе которых стоят китайские компании. Но для России это не стало поводом конфликтовать с Китаем – она не собирается становиться экономикой, ориентированной на экспорт большего, чем энергоресурсы и продукция военно-промышленного комплекса. Китайские амбиции в Центральной Азии интересуют Россию не с точки зрения конкуренции, а в том плане, насколько получение оттуда ресурсов будет способствовать или препятствовать региональной безопасности. В 2018 г. Россия добилась подписания соглашения между Китаем и Евразийским экономическим союзом – главным проектом российской внешней политики нового поколения.

Китай, в свою очередь, резонно видит экономические ресурсы Центральной Азии настолько ничтожными, что даже думать о конкуренции с Москвой ему представляется нерациональным.

Отношение Америки к изменившемуся китайскому поведению определяется совсем другими факторами. При общем сокращении ресурсов планеты тот факт, что китайцы будут потреблять больше, автоматически означает, что американцам достанется меньше. Развитие КНР уже давно миновало стадию, когда оно давало США возможности. Теперь это развитие несёт в себе только угрозы благосостоянию и безопасности. Почему безопасности? Потому что либеральный порядок основан на относительно справедливом распределении как экономических, так и политических выгод. При этом лидеру всё равно достаётся именно столько, сколько он хочет. И он один полностью удовлетворён положением. В том случае, если Китай будет и дальше теснить Соединённые Штаты в качестве главного покровителя и паразита либерального мирового порядка, другие державы начнут получать свою долю выгод уже от Поднебесной. Со временем Америка может потерять большинство сколько-нибудь значимых союзников и сателлитов.

Сохранение контроля над доступом к ресурсам, на которые сейчас претендует Китай, необходимо для существующего в США экономического порядка. Сам порядок сталкивается с множеством трудностей, но пока нет идей, как заменить его другим – менее зависимым от решающей роли страны в функционировании основных глобальных свобод. Это уже приводит к сокращению способности американского государства выполнять обязательства перед своими гражданами – они начинают выбирать революционеров. Самым ярким представителем новой волны стал Дональд Трамп. Но и он уже успел убедиться, что вызов изменения глобального соотношения сил слишком многогранен для того, чтобы на него можно было дать простой и эффективный ответ.

То, что интересы Вашингтона и Пекина пересекаются в неисчислимом множестве вопросов, делает новое системообразующее противостояние держав более опасным с точки зрения перспективы возникновения частного конфликта, который может перерасти в общую войну. В отличие от советско-американского новое противостояние будет гораздо менее управляемым из одного центра принятия решений по разные стороны Тихого океана. Это плохо для международной безопасности. Частичное сворачивание экономической взаимозависимости между двумя державами делу не поможет. Даже повышение степени автаркии на уровне отдельных стран и регионов, которое сейчас наблюдают экономисты, не пойдёт настолько далеко, чтобы полностью ликвидировать взаимозависимость и взаимосвязанность.

В начале XVI века император Священной Римской империи Карл V писал: «Интересы мои и короля Франции совершенно одинаковы: мы оба хотим герцогство Миланское». Точно так же одинаковы интересы США и КНР – они хотят сохранения существующего международного порядка, но каждый при своём лидерстве. Таким образом, если мы возьмём основные структурные признаки противостояния Советского Союза и Соединённых Штатов времён холодной войны и просто помножим их на количество сфер пересечения интересов США и Китая, противоречий их целей развития, результат получится очень тревожным.

Главная проблема новой биполярности в том, что в отличие от эпохи холодной войны она может оказаться достаточно быстрой прелюдией настоящего военного столкновения. Есть ли шансы избежать этого?

Опасно, но не фатально

Во-первых, само по себе ядерное сдерживание по-прежнему делает большую войну нерациональной. Китайские военные возможности, в том числе в их ядерной компоненте, пока существенно отстают от американских. Однако они представляются большинству наблюдателей достаточными для того, чтобы нанести противнику неприемлемый ущерб. Отношения внутри закрытого сообщества ядерных держав определяются тем, что чисто военное решение проблем нерационально.

Во-вторых, вся международная система отличается гораздо большей гибкостью. Борьба Китая и США – не фронтальное и достаточно легко управляемое противостояние антагонистических международных режимов, отрицающих этику друг друга, как оно было в советско-американском случае. Сейчас многие в США попытаются представить конфликт именно таким, но это чисто пропагандистский ход. Как мы видели, вездесущий характер борьбы двух держав делает её более опасной. Но гибкость системы ведёт к тому, что снижается требовательность в отношении обязательств и поведения союзников каждого из лидеров. Солидарность младших партнёров со старшими будет не правилом, а результатом свободного выбора применительно к каждой отдельной ситуации. Главная причина гибкости международной системы – её всеохватность и относительное единство. Участие страны второго и третьего разряда в одном или другом лагере не ведёт к тому, что она должна отказаться от базовых интересов и ценностей. Уже сейчас Турция, оставаясь в НАТО, проводит сугубо национальную внешнюю политику.

В период холодной войны второй половины прошлого века для каждого из союзников со стороны Запада солидарность с лидером означала, что выгоды от участия в сообществе будут абсолютными, а от частной измены его интересам – относительными. Для европейских государств сохранение независимости от СССР было абсолютной ценностью. Но даже тогда Западная Германия могла добиться установления с ним устойчивых связей в области энергетики. Сейчас сложно представить, чтобы Америка или Китай могли предоставить другим государствам возможности, которые стоят того, чтобы пожертвовать остальными интересами.

Умозрительная (пока ещё) биполярность станет исключительно комплексным явлением международной политики и будет в чём-то напоминать борьбу великих держав до наступления «международного тоталитаризма» XX века. Помимо очевидных рисков это приведёт к расширению индивидуальных возможностей государств наращивать влияние путём дипломатического манёвра.

Рассмотрим пример Европы. Она располагает наибольшим в мировых масштабах опытом гибкого внешнеполитического поведения. Европейцы начали движение в сторону признания того, что этическое многообразие – вполне реальная альтернатива универсальной этике либерального мирового порядка. И это серьёзный сигнал, что они не видят будущего в рамках жёсткой биполярной системы. Китай не угрожает интересам и ценностям европейских демократий, не говоря уже об их выживании, а конфликт с ним в современных условиях принесёт не пользу, а одни проблемы. Поэтому ведущие страны Европейского союза всё чаще задумываются над тем, как вести себя дальше, и уж точно не собираются безоговорочно поддерживать американских союзников по НАТО. Это происходит впервые за всю 75-летнюю историю трансатлантических отношений.

Согласно результатам одного из недавних опросов, проведённых в Германии Институтом Pew и Фондом Кёрбера, только 37 процентов респондентов считают, что отношения с США являются для их страны более приоритетными, чем отношения с Китаем. Это на 13 процентов меньше, чем по итогам такого же исследования общественного мнения в 2019 году. Интересно, что лишь немногим меньше – 36 процентов опрошенных – предпочитают более тесные отношения с Китаем. Здесь наблюдается рост на 12 процентов по сравнению с аналогичным опросом прошлого года.

Всплески антипатии к Соединённым Штатам случались в Европе и раньше. После вторжения американцев и избранной группы союзников в Ирак и вплоть до конца правления администрации Джорджа Буша-младшего отношение Европы к США было критическим. После того, как президентом стал Барак Обама, всё вернулось в относительно спокойное прежнее русло. Европейские государства не смогли использовать эту восьмилетнюю передышку для того, чтобы исправить в свою пользу соотношение сил в рамках Запада и на глобальном уровне. Поэтому приход к власти радикальной республиканской администрации Дональда Трампа европейцы восприняли с ужасом.

Нарастающий конфликт США и Китая в новых условиях – для Европы скорее не угроза, а возможность. Неопределённость их политики – это результат изменившихся глобальных условий и показатель того, что новый конфликт не станет повторением холодной войны 1945–1990 годов.

Исторически Россия всегда была для Европы конкурентом, который на протяжении трёхсот лет стремился доминировать в Старом Свете и мнение которого европейские державы были вынуждены принимать во внимание. Китай для Европы не представляет ни идеологической альтернативы, ни экзистенциальной угрозы. Пекин стремится торговать и развивать экономические отношения без того, чтобы навязывать свои политические взгляды. Более того, Китай признаёт за европейцами их права в мировых делах, всячески поддерживает многосторонние институты. Эти институты для Европы – вообще один из немногих реальных внешнеполитических ресурсов. Поэтому европейцы в ближайшие месяцы и годы будут стремиться использовать новый глобальный конфликт, чтобы увеличить собственные незначительные пока ресурсы и возможности.

Ведущие континентальные государства, в первую очередь – Германия и Франция, уже в этом году попытаются играть роль независимого балансира в отношении Соединённых Штатов. В этом смысле их действия окажутся в чём-то сродни политике России, которая, выступая в качестве друга Китая, попробует себя в качестве посредника для другой стороны. Если бы Москва и приняла приглашение Трампа на сентябрьскую встречу «G7 + Россия, Австралия, Южная Корея, Индия», рациональным обоснованием стала бы необходимость не дать превратить этот саммит в антикитайское собрание. Сейчас в российской дискуссии прямо или косвенно доминируют вполне разумные аргументы в пользу того, что конфликт США и Китая – это для России больше возможность, чем угроза. Об этом пишут такие разные авторы, как Сергей Караганов и Дмитрий Тренин.

Другой важный аспект новой биполярности в том, что ни Китай, ни США не могут предложить остальным державам уникальную этическую модель. Либеральная экономика и демократия убедительны, но они не смогли преодолеть несправедливость, вытекающую из различий индивидуальных возможностей. Китайский образ развития также далёк от создания общества всеобщей справедливости. Кроме того, либерализм основан на национальном философском фундаменте, который невозможно адаптировать и сделать «своим» для остальных цивилизаций. Результатом окажется новая характеристика международной политики по сравнению с XX веком – отсутствие универсальной этики и даже идеологии, претендующей на универсальность. Это также качественно отличает новую ситуацию от биполярности, знакомой по опыту второй половины прошлого столетия. В целом ценностная близость участников всегда являлась условием существования международного порядка – общего набора правил и норм поведения, с которым согласны все. Сейчас мы не должны рассчитывать на возникновение такого порядка.

То, что мы характеризуем конфликт Китая и США как новую биполярность, – следствие отсутствия опыта осмысления международной политики, развивающейся в условиях гибкой системы.

И одновременно свидетельство устойчивости позиций системной теории международных отношений, возникшей в период, когда человечество переживало самый драматичный период своей истории – XX век. Наступающая эпоха будет, возможно, даже более тревожной в том, что касается жизни рядовых граждан. Рост Азии и расширение её связей с остальным миром до фактически внутриевропейского уровня уже привели к возникновению забытых в Европе и Америке пандемий. Но пандемия окажется менее угрожающей с точки зрения выживания государств как таковых.

Вполне вероятно, что новый этап развития приведёт к появлению теоретических подходов к изучению международной политики, которые находились в состоянии стагнации с середины 1980-х годов. Понимание такой категории, как баланс сил, сместится от системы, обеспечивающей мир и стабильность, к динамичному распределению возможностей между державами, когда каждое изменение создаёт новые возможности и риски. Международные институты могут перестать быть материальным воплощением основанного на балансе долгосрочного решения, а превратятся в инструмент дипломатии. Противостояние Китая и США оказалось бы гибельным для человечества, если бы оно разворачивалось в условиях начала XX века. Тогда противоречия между важнейшими центрами европейской цивилизации привели к быстрому столкновению и её гибели. Сейчас мир другой, и мы вправе рассчитывать, что конфликт станет продолжительным, но не приведёт к катастрофе.

Данная статья развивает и существенно расширяет тезисы автора, изложенные в материале, который был написан по заказу Валдайского клуба.

Россия. Китай. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453208 Тимофей Бордачев

ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ О ГРЯДУЩЕМ МИРЕ

ДМИТРИЙ ЕВСТАФЬЕВ

Кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

АНДРЕЙ ИЛЬНИЦКИЙ

Кандидат технических наук, член Совета по внешней и оборонной политике, действительный государственный советник 3-го класса.

ОТКУДА И КУДА МЫ ИДЁМ?

В ?прогнозах о будущей системе международных отношений и мировой экономики недостатка нет. Большинство специалистов признаёт, что полный возврат к «миру по состоянию на 1 января 2020 г.» невозможен по объективным причинам. Да, отдельные системообразующие элементы глобального мира, вероятно, сохранятся, но консервация всей системы и тем более её развитие в прежнем режиме исключены.

Крупнейшие участники глобальной экономики и – в меньшей степени – политики пытаются замедлить темп происходящего. Ни США, ни страны Евросоюза, ни Россия, ни Китай не были готовы к столь быстрому распаду системы глобальной политики и экономики, хотя КНР несколько лучше справляется с вызовами, связанными с экономическим торможением.

Мы переживаем неизбежный период сползания к хаосу. Но внутри этого процесса начинает проявляться некая логика, определяющаяся не столько желаниями и планами игроков, сколько их стартовыми позициями и контекстом, в котором им предстоит действовать.

Откуда мы идём

Нынешний кризис не возник из «ниоткуда»: он стал неожиданной квинтэссенцией процессов, назревавших задолго до того, как появился странный вирус. Эти процессы остаются частью глобального контекста, формируемого пандемией и в особенности политической и экономической истерией вокруг неё. Но главное – события конца 2010-х гг. будут определять характер развития и после того, как об окончании пандемии заявят официально. Перечислим несколько исходных обстоятельств, характеризующих мир, из которого мы не так давно вышли.

Предкризисное состояние мировой экономики, невозможность поддержания системы финансового посткапитализма в прежних условиях без коррекции механизма и пропорций изъятия инвестиционных ресурсов. Это означает, что экономический кризис был неизбежен, а пандемия стала эффективным инструментом переформатирования мировой экономики и изменения состава не только геоэкономической полупериферии, но и «метрополии», «первого мира». Процесс разрушения системы полупериферии, скорее всего, и будет сердцевиной не только нынешних процессов, но и строительства нового мира.

Кризис альянсов в наиболее отчётливой форме проявлялся в упадке НАТО. Но подобные же тенденции наблюдались и в Европейском союзе, Лиге арабских государств, АСЕАН, да и ЕАЭС находился в состоянии стагнации. Существующие в настоящее время объединения не могут быть средством преобразования глобального пространства. Напротив, возникновение новых или глубокая трансформация прежних блоков будет свидетельствовать о том, что система глобальной политики и экономики входит в стадию консолидации и институционального оформления.

Кризис социальной модели. Модель стратегической опоры на так называемый «кредитный средний класс» перестала работать в качестве универсального драйвера экономического развития до появления коронавируса, и крайне маловероятно, что её удастся оживить после окончания наиболее напряжённого этапа пандемии. Рискнём предположить, что конкуренция на уровне моделей социального развития может оказаться одной из наиболее значимых для поиска места под солнцем для крупных государств.

Разрастание очагов локальных военных конфликтов. Во время пандемии ни один из начавшихся в 2010-е гг. годы вооружённых конфликтов не был прекращён, напротив – некоторые из них получили новый и опасный импульс к развитию.

Итак, постглобальному миру досталось более чем сложное наследство, которое в принципе нельзя «перезагрузить». Скорее оно может дезавуировать все идеи о переустройстве системы мировой политики в более справедливом и сбалансированном ключе.

В каких условиях мы идём

Есть, однако, ряд относительно новых принципиальных обстоятельств. Пока они в полной мере не осмыслены ни на экспертном уровне, ни на уровне государств, а отработаны в «реактивном» режиме текущих политических решений. Но отсутствие долгосрочной рефлексии может сыграть с политическими элитами злую шутку, когда эти обстоятельства заявят о себе. Перечислим.

Запрос на новый уровень безопасности, который, начавшись с требования новых мер санитарной безопасности, расширился до безопасности в широком смысле. Сытые общества, долго существовавшие в относительном комфорте, ощутили себя незащищёнными, и, хотя эта незащищённость начала давать о себе знать несколько ранее (отправной точкой следует считать первый миграционный кризис 2015–2016 гг.), в полной мере она проявилась только теперь.

Кризис формальной, «витринной» демократии, ярко показавший себя в ходе нынешнего выборного цикла в США, затрагивает многие страны, не исключая Россию. В ходе пандемии коронавируса стал явным – во многих случаях с трагическими последствиями – разрыв системы обратной связи между обществом и политикой, формирование малопроницаемой структуры наследственной аристократии, для приличия называемой меритократией, окончательное расхождение интересов элиты и запросов сбалансированного общественного развития. Элиты в период пандемии в основном спасали себя, отбрасывая интересы общества. Риск возникновения мира социальной сегрегации – обстоятельство, наиболее опасное для дальнейшего гармоничного существования стран даже с развитыми демократическими системами.

Запрос на новый уровень качества государственного управления. Этот аспект является во многом реакцией на противоречивые и неэффективные действия властей в ходе пандемии, но он явно носит долгосрочный характер и будет одной из психологических основ снижения уровня доверия к власти в принципе. Именно тотальное недоверие, в особенности недоверие между обществом и властью, станет одной из наиболее ярких характеристик постглобального мира. И рецептов, как с ним справиться, нет пока ни у кого.

Обострение конкуренции. Конечно, в чистом виде «свободных» пространств для развития глобального финансового посткапитализма, как, например, это было при переходе на империалистическую стадию в конце XIX века, нет. Но есть несколько пространств, перспективных с точки зрения передела влияния. И это не Луна, шумиха вокруг освоения которой может носить отвлекающий характер. Это, в первую очередь, Арктика. Борьба за влияние здесь может уже в ближайшее время стать одним из важнейших элементов трансформации постглобального мира. Это Африка, которая остаётся важнейшим ресурсным резервуаром для окончательного закрепления глобальной архитектуры, своего рода «полигоном постнеоколониализма» и разменной монетой в геополитической торговле США, Китая и стран ЕС. Это Антарктида, пересмотр юридического статуса которой (для возвращения к вопросу о разработке ресурсной базы «белого континента»), вполне возможно, вскоре начнётся. И значение изменений на этом далёком от России юге нельзя недооценивать. Равно как и перспективу превращения отдельных регионов Евразии в «пространство передела», за счёт которого крупнейшие державы мира будут разрешать свои противоречия.

Запрос на лидерство. Развитые государства, формировавшие свои политические элиты по принципу «слабый и ещё слабее», оказались не готовы к действиям в условиях кризиса. Это породило забавные феномены, такие, как «гонка пенсионеров в США» или «пятый срок Ангелы Меркель». Сильнее никого нет не только в нынешнем, но и в следующем политическом поколении. Решительные и авторитетные лидеры миру глобализации были не нужны. Но они, очевидно, будут востребованы миром постглобализации.

Запрос на консолидирующую общество идеологию в противовес концепции «постидеологичности». За ней стояла концепция либеральной сверхтолерантности, превращавшаяся на деле в практику максимального разобщения общества. То, что в основе новой идеологии будет требование некой «справедливости», понимаемой на индивидуальном и групповом уровне, бесспорно. Но какие формы эта борьба за справедливость может обрести, – остаётся только гадать.

Новые факторы имеют более значительный и долгосрочный социальный и политический эффект, чем кажется сейчас. Хотя бы потому, что в своей основе «запросы» отрицают всё то, что происходило в системе глобальной политики и государственного строительства за последние двадцать лет.

А главное – новые элементы политической и экономической ситуации являются фактором постоянного, каждодневного давления на политические элиты крупных стран. И будут подталкивать их не только к изменениям вокруг себя, но и себя самих. Ибо отказ от изменений будет равносилен самоубийству.

Куда мы можем прийти

Прогнозов относительно структуры будущего мира хоть отбавляй. Одна крайность – экзотические сценарии, в основе которых концепция тотальной сетевизации мира и распада государств, возвращение к классике глобализма 2000-х годов. На противоположном фланге – консервативные по сути идеи о том, что принципиальных изменений не произойдёт, поскольку система глобальной взаимозависимости оставляет очень мало пространства для геополитического манёвра без крупных экономических и – как следствие – политических издержек. В каждом из подобных прогнозов есть, безусловно, элементы (на уровне аналитических выводов или же просто догадок) будущего мира, но целостной картины нет ни у кого. Поэтому, не претендуя на законченность и последовательность, попытаемся сформулировать рамки, в которых этот мир будет развиваться.

Продолжится борьба за глобализацию, ибо даже её торможение создавало огромные риски для значительной части элит, особенно связанных с финансовым посткапитализмом. Переформатирование глобализации в регионализацию означает если не их гибель, то переход от однозначного доминирования в глобальной экономике и политике к конкуренции с другими силами, представляющими принципиально разные модели развития. И эта глобальная финансовая элита, прекрасно понимая, что речь идёт о её стратегическом будущем, сделает всё, чтобы удержать имеющиеся сущностные элементы глобализации, возможно, пожертвовав некими внешними атрибутами.

Мир вряд ли будет локализован только в пространстве конкуренции США и Китая. Эта конкуренция стала важнейшим элементом эпохи глобализации, её основой. Потенциал соперничества был ограничен колоссальной экономической взаимозависимостью, конечно, более значимой для Китая, но также сковывавшей и потенциал США. Сложилась комфортная система отношений, где торговля между Пекином и Вашингтоном (а это была торговля, ничто иное) могла вестись до бесконечности и, как правило, за счёт третьих стран. Но уже даже на этапе поздней глобализации, когда стало понятно, что речь идёт о выживании системы в принципе, взаимоотношения перестали быть лишь торговлей. В постглобальном мире сложно представить, чтобы потенциальные претенденты на роль центров консолидации макрорегионов, такие, как Индия, Иран, Индонезия, Россия, возможно, Египет и Бразилия, если у последней хватит сил вырваться из зависимости от американских ТНК, будут просто выбирать себе «метрополию», «сюзерена». Они скорее нацелены на то, чтобы, пользуясь противоборством двух геоэкономических гигантов поставить под контроль максимально возможный объём геоэкономически и ресурсно ценных пространств. И этот процесс может на определённом этапе стать куда более значимым, чем бесконечные попытки Пекина и Вашингтона нащупать точку равновесия для возвращения к новому изданию проекта «Кимерика», геоэкономического симбиоза США и Китая. Для России важно понимать, какой из центров силы «второго ряда» может стать её ситуативным, а, возможно, и долговременным союзником.

Устойчивой многополярности не наступит. Скорее, мы вступаем в мир шаткой полицентричности, где потенциалом полноценного глобального влияния и проецирования силы будут обладать только Соединённые Штаты, но и они начнут его постепенно утрачивать. Неотъемлемым элементом системы окажется нивелирование большинства рамок, ограничивавших свободу рук ключевых государств. И уж точно отказ от большинства «условностей» и неформальных договорённостей, которыми так богата эпоха поздней глобализации. Достаточно посмотреть на то, как партнёры Китая на Западе (и США, и страны ЕС) легко отказываются от всех ранее взятых на себя обязательств о партнёрстве и взаимозависимости, грозя Пекину триллионными счетами за пандемию. Россия должна быть готова к тому, что ей придётся действовать, исходя из предположения, что любой партнёр может внезапно отказаться от прежних обязательств.

Наступает время инвестиций в будущее, в котором важны не столько сегодняшние индикаторы развития экономики (экономический рост, инфляция и прочая), а то, насколько удалось обеспечить устойчивость экономических и социальных систем общества и государства на «завтра» и «послезавтра». Придётся много тратить, не всегда рассчитывая на немедленную отдачу. В мире инвестиций в будущее вряд ли сохранятся классические подходы, основанные на оценке «коммерческой отдачи инвестиций». Вопрос в том, чтобы понимать, на что и зачем тратить. Хотя приоритеты вполне прозрачны: безопасность в максимально широком понимании, создание условий для поступательного спокойного социального развития. Но инерция попыток реализовать постчеловеческую модель финансового капитализма может оказаться сильнее.

Потенциал внешнего влияния будет намного больше, чем раньше, зависеть от состояния дел внутри стран. Способность государства формулировать привлекательную модель развития, в первую очередь социального, обеспечивать высокий уровень экономической и технологической самодостаточности, социальной устойчивости, – всё это становится важнейшими элементами глобальной конкуренции.

Очень многое (возможно, слишком многое) будет зависеть от политических лидеров. Отсутствие стратегического видения, понимания сути мировых процессов, наконец личная трусоватость и коррумпированность руководителей может отбросить страны и даже целые регионы назад, пагубно сказаться на перспективах в борьбе за влияние в мире. Системы и институты – как национальные, так и глобальные, например, институт международного права – перестали компенсировать «эксцессы исполнителей».

О движении России к постглобальному миру

Россия подошла к началу пандемического кризиса в статусе претендента второго ряда на роль центра постглобального макрорегиона: соперничать на равных с ведущими державами мира (Китаем и США) она могла только в военно-политической сфере. В экономике потенциал России базировался на контроле важных в геоэкономическом смысле пространств, в частности критических, для реализации обоих проектов трансконтинентальных коридоров («Великий шёлковый путь» и «Север – Юг»), а также ресурсном потенциале. Значительная часть экономического влияния, имевшегося у России в эпоху поздней глобализации, может быть серьёзно девальвирована при формировании новой системы международных отношений. Перед Россией встаёт задача более глубокого, чем у многих других стран, переформатирования национальной экономики, да и в целом государственности, отражающей ныне многие негативные стереотипы 1990-х и начала 2000-х годов.

Изменение направления развития, которое будет свойственно для постглобального мира, объективное повышение значимости неэкономических факторов национального влияния и мощи создаёт для России окно возможностей. Оно даёт перспективу выхода за сравнительно узкие рамки, уготованные нашей стране системой биполярной глобализации. Но и механизм встраивания в процессы глобальных трансформаций существенно усложняется. Ситуация такова, что невозможно думать только о конечной цели движения. Характер достижений, положительных сдвигов в процессе этого движения становится очень важным.

Для России принципиально, в каком состоянии она подойдёт к новой системе глобальной политики и экономики, потому что ей не гарантировано место в числе «великих держав», способных сыграть ведущую роль в следующем раунде глобальных трансформаций: от хаотичной полицентричности к упорядоченной многополярности.

Участие в этом раунде преобразований, а не в нынешних геоэкономических манёврах, имеющих небольшое отношение к стратегическому результату, для России жизненно важно. Ради стратегической выгоды можно пренебречь тактическими утратами. С этой точки зрения на нынешнем этапе решающими являются следующие моменты.

Повышение эффективности ядерного сдерживания, восстановление его политической значимости. Это сложно, но достижимо, особенно на фоне нового роста важности ядерного оружия, прежде всего, стратегического ядерного оружия в Китае. Последнее даст возможность России снять с себя часть ограничений в данной сфере. Главное не упустить время, втянувшись в дискуссии с «партнёрами».

Формирование относительно автаркичной, полностью защищённой финансовой системы, не позволяющей на нынешнем этапе трансформаций выкачать из российской экономики необходимые ей инвестиционные ресурсы. Защиту от глобальной турбулентности и манипуляций на мировых финансовых рынках следует считать главным краткосрочным приоритетом развития страны. Россия должна восстановить контроль над собственными инвестиционными ресурсами. Без этого инициирование нового инвестиционного цикла в экономике, о чём говорил президент России в Послании Федеральному собранию 15 января 2020 г., останется лишь фигурой речи и пропагандистским заявлением.

Ускорение национализации элит, дополненное интенсивными процессами перевода важнейших элементов технологической и ресурсной базы экономики в национальную юрисдикцию. Это позволит менее болезненно осуществить обновление политического класса в России, не показавшего высокой эффективности в период борьбы с коронавирусом и вряд ли способного обеспечить стране достойное место в постпандемическом мире.

Нужны системные действия по восстановлению доверия между государством и обществом, которое подорвано ещё до начала пандемии, но теперь эта проблема усугубилась. Восстановление доверия надо искать не в развитии институтов формальной, во многом «фасадной», демократии – это лишь даст внешним силам дополнительные возможности для манипуляций. Необходимо стимулировать такие формы местного самоуправления, которые в наибольшей степени соответствуют традициям. Эти базовые формы социальной и социально-экономической самоорганизации должны быть ориентированы на создание нового уровня ответственности в обществе и на противодействие используемой противниками российской государственности извне и изнутри технологии «политического деклассирования» (в просторечии – «майдан»). Но это подразумевает необходимость снабдить самоуправление понятными для общества элементами стратегического целеполагания.

Оптимизация отношений с партнёрами по Евразии, формулирование «предложения» о развитии интеграции в новых условиях с чёткой демонстрацией невозможности экономической интеграции без политической. Элиты стран Евразии должны осознавать все риски прежней «многовекторности». Но в то же время они должны понять, что Россия при всех издержках является для стран Евразии самым надёжным партнёром.

Повышение уровня не только инфраструктурной, но и социальной связности экономического пространства России. Существующие программы пространственного развития страны устарели, носят лоббистско-бюрократический характер, не соответствуют масштабам стоящих перед страной задач. Россия оказалась перед жёсткой необходимостью изменения политики урбанизма, смещения акцентов с модели «фестивального города» на концепт социально безопасного города. Аналогично этому концепция пространственного развития должна быть быстро переосмыслена с точки зрения необходимости формирования внутри России системы «пространств безопасности», неуязвимых при большинстве даже критических внешних и внутренних сценариев. Имеет смысл вернуться к советскому опыту многократного резервирования систем безопасности для государства и общества.

Выход на новый уровень защищённости информационного пространства России, формирование системы защиты не только от киберугроз, значение которых будет только расти, но и от информационно-политических манипуляций. Подобные манипуляции могут носить и региональный, и даже субглобальный характер, а главное – они нацелены на дестабилизацию крупных социальных и социально-экономических систем.

Это лишь малая часть шагов, обеспечивающих плавность и осмысленность движения России в сторону нового мира, понятность целей и задач государства для общества, вовлечение его широких слоёв в процессы строительства новой российской государственности.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453207 Дмитрий Евстафьев, Андрей Ильинский

ЭПОХА ВОЛШЕБНЫХ ДЕНЕГ

СЕБАСТЬЯН МАЛЛАБИ

Ведущий научный сотрудник по международной экономике Совета по международным отношениям.

МОГУТ ЛИ БЕСКОНЕЧНЫЕ РАСХОДЫ ПРЕДОТВРАТИТЬ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ БЕДСТВИЕ?

Кризис может привести к переменам, но иногда требуется два кризиса, чтобы закрепить трансформацию. Великая депрессия открыла Новый курс, примерно в три раза увеличив федеральные расходы США на производство. Но потребовалась Вторая мировая война, чтобы поднять их ещё больше и укрепить роль государства в экономике. Если к середине 1950-х гг. федеральные вмешательства, такие как создание системы внутригосударственных автомагистралей, уже казались естественными, то это было результатом двух тяжёлых потрясений, а не одного.

В американской истории множество подобных примеров. Война во Вьетнаме спровоцировала снижение доверия к правительству. Но чтобы сделать этот спад стремительным, понадобился сильнейший шок Уотергейта. Распад Советского Союза усилил мощь США. Но именно высокие показатели американской экономики в 1990-е гг. вызвали разговоры об «однополярном моменте». А в первом десятилетии уже этого столетия технический прогресс способствовал усугублению неравенства. Глобализация же углубила этот разрыв.

Сегодня Соединённые Штаты и другие развитые страны переживают вторую волну сильнейшего двойного шока. Хотя было бы достаточно либо мирового финансового кризиса 2008 г., либо глобальной пандемии 2020 г., чтобы изменить государственные финансы, побудив правительства свободно создавать и занимать деньги. В совокупности они призваны трансформировать покупательную способность государства. Новая эра напористого и экспансивного правительства манит к себе. Назовём это эпохой волшебных денег.

Двойной шок изменит баланс сил в мире, поскольку его последствия будут отличаться в разных странах в зависимости от надёжности и сплочённости экономических институтов каждого государства. Япония с долгой историей низкой инфляции и компетентным национальным центробанком уже показала, что может занимать и тратить гораздо больше, чем резонно предположить, учитывая и без того высокий уровень госдолга. Соединённое Королевство, имеющее серьёзный торговый дефицит, но прочные традиции государственных финансов, должно справиться с ростом госрасходов без негативных последствий. Еврозона – неуклюжий синтез экономической федерации и собрания препирающихся гордых национальных государств – будет медленнее использовать новые возможности. Тем временем развивающиеся экономики, пережившие кризис 2008 г., вступят в сложный этап. А более слабые государства не устоят перед долговыми кризисами.

Новая эра принесёт Соединённым Штатам самые большие потенциальные выгоды, но и огромные риски.

Как эмитент наиболее надёжных финансовых активов в мире, США получат шанс использовать новые финансовые полномочия наиболее амбициозно, а, возможно, и злоупотреблять ими.

Отчасти благодаря прочному положению доллара в качестве мировой резервной валюты Соединённые Штаты смогут поддерживать рост госрасходов на такие разнообразные приоритеты, как научные исследования, образование и национальная безопасность. В то же время госдолг будет расти, а управление им в решающей степени зависит от доверия к Федеральной резервной системе. В периоды высокого государственного долга президенты США со времён Гарри Трумэна пытались подчинить себе Центробанк. Если ФРС потеряет независимость, эпоха волшебных денег может закончиться катастрофой.

«Чего бы это ни стоило»

Финансовый кризис 2008 г. оставил след в мире, увеличив мощь центробанков в развитых экономиках. В течение нескольких дней после того, как Lehman Brothers в сентябре объявил о банкротстве, Бен Бернанке (председатель Федеральной резервной системы США с 2006 по 2014 гг.) представил новые правила экономики, вложив 85 млрд долларов госсредств в страховую корпорацию American International Group (AIG). Когда демократа и представителя штата Массачусетс Барни Фрэнка проинформировали об этом плане, он скептически поинтересовался, есть ли у ФРС на руках целых 85 млрд долларов. «У нас есть 800 млрд долларов», – ответил Бернанке. Вооружившись национальным печатным станком, ФРС может наколдовать столько долларов, сколько захочет, говорил он. Ведь железный закон дефицита не должен применяться к центральным банкам.

Спасение за госсчёт AIG было только началом. ФРС вычеркнула токсичные активы из балансов длинного списка обанкротившихся кредиторов, чтобы стабилизировать их. Она приняла новый инструмент «количественного смягчения», который включает в себя создание денег для покупки долгосрочных облигаций, таким образом подавляя долгосрочные процентные ставки и стимулируя экономику. К концу 2008 г. ФРС вложила в экономику 1,3 трлн долларов – сумму, эквивалентную трети годового федерального бюджета. Традиционный инструментарий Центробанка, включающий манипулирование краткосрочными процентными ставками, был значительно расширен.

Эти амбициозные шаги повторили и другие страны с развитой экономикой. Банк Англии также принял меры количественного смягчения, покупая облигации в том же масштабе, что и ФРС (с учётом размера британской экономики). Банк Японии экспериментировал с количественным смягчением с 2001 г., но после финансового кризиса удвоил усилия; с 2013 г. он генерировал больше денег по отношению к ВВП, чем любая другая зрелая экономика. Ответных мер Европейского центрального банка не было годами из-за сопротивления Германии и других северных государств-членов, но в 2015 г. он всё же присоединился к этой вечеринке. Центральные банки «большой четвёрки» вместе вложили около 13 трлн долларов в свои экономики в течение десяти лет после финансового кризиса.

Кризис, вызванный коронавирусом, ещё больше воодушевил центробанки. До пандемии экономисты беспокоились, что количественное смягчение вскоре перестанет быть эффективным или политически приемлемым.

Были и опасения, что законодательство после 2008 г. ограничило полномочия ФРС по проведению спасательных операций. «У правительства ещё меньше чрезвычайных полномочий, чем до кризиса», – написал в 2017 г. бывший министр финансов США Тимоти Гайтнер. Но как только началась пандемия, опасения развеялись. Уважаемый инвестор Говард Маркс недавно признался: «Я был среди многих, кто месяц назад волновался по поводу ограниченности арсенала ФРС. Теперь мы видим огромные возможности его потенциального инструментария».

Федеральный резерв вступил в бой в марте, пообещав, что диапазон его действий будет фактически безграничным. «Когда дело дойдёт до кредитования, нас не остановит нехватка боеприпасов», – заявил председатель ФРС Джером Пауэлл. В то время как первые два раунда количественного смягчения ФРС, начатые в 2008 г. и 2010 г., включали заранее объявленное количество покупок, позиция Пауэлла была подчёркнуто открытой для изменений. В этом он следовал прецеденту, созданному в 2012 г. Марио Драги, тогдашним председателем Европейского центрального банка, который пообещал сдержать долговой кризис в Европе, «чего бы это ни стоило». Но обещание Драги было вдохновенным блефом, так как желание североевропейских государств поддерживать неограниченное вмешательство было нетвёрдым. Напротив, сегодня никто не сомневается в том, что ФРС пользуется поддержкой президента США и Конгресса для реализации своей максималистской риторики. «Чего бы это ни стоило», сказанное ФРС, прозвучало стократ громче.

Решительные обещания ФРС совпали с немедленными действиями. В марте и первой половине апреля она вложила в экономику более 2 трлн долларов, что было почти вдвое более мощно, чем за все шесть недель после падения Lehman Brothers. При этом экономисты свободного рынка прогнозируют, что Центробанк купит более 5 трлн долларов дополнительного долга к концу 2021 г., превысив свои совокупные закупки с 2008 г. по 2015 год. Другие центробанки идут по тому же пути, хотя и не в таком масштабе. По состоянию на конец апреля Европейский центральный банк рассчитывал на смягчение в 3,4 трлн долларов, а Япония и Великобритания обещали в общей сложности 1,5 трлн долларов.

Разработка программ Федерального резерва выводит на новую территорию. После провала Lehman Brothers ФРС опасалась помогать нефинансовым компаниям, чья стабильность была слишком неустойчива для функционирования финансовой системы. Сегодня ФРС покупает корпоративные облигации (в том числе рискованные «мусорные»), чтобы гарантировать компаниям возможность брать кредиты. Она также работает с Министерством финансов и Конгрессом, чтобы получить кредиты для малого и среднего бизнеса. ФРС стала кредитором последней инстанции не только для Уолл-стрит, но и для Мейн-стрит (главная торговая улица города, метафорически – сектор малого и среднего бизнеса в противопоставление Уолл-стрит как символу крупного капитала – прим. ред.).

По мере того, как ФРС расширяет охват, она ставит под угрозу свои традиционные притязания на роль сугубо технократического агентства, стоящего вне политики. В прошлом ФРС держалась подальше от кредитования на Мейн-стрит именно потому, что не хотела решать, какие компании заслуживают финансовой помощи, а какие упрутся в стену. Такой оскорбительный выбор лучше оставить демократически избранным политикам, имеющим мандат на установление социальных приоритетов. Но старое разграничение между монетарными техниками и бюджетной политикой размылось. ФРС стала крупнейшим агентом большого правительства, своего рода «суперминистерством» экономики.

Деньги ни на что

Это приводит ко второму расширению финансовых возможностей правительств в результате кризиса COVID-19. Пандемия показала, что центральные банки – не единственные, кто может наколдовать деньги из воздуха; министерства финансов также в силах применить магию. Национальные казначейства (если они санкционированы законодателями и поддерживаются центробанками) имеют право брать ссуды и тратить практически без ограничений, глумясь над привычными законами экономики.

Ключом к новой силе стало непостижимое исчезновении инфляции. После кризиса 2008 г. цены в странах с развитой экономикой выросли менее чем на 2% в год. В результате один из главных рисков дефицита бюджета исчез, по крайней мере, на данный момент. В мире до 2008 г. правительства, которые тратили больше, чем собирали в виде налогов, создавали риск инфляции, что часто заставляло центробанки повышать процентные ставки: дефицит бюджета в качестве формы стимулирования считался саморазрушительным. Но в мире после 2008 г., когда инфляция успокоилась, бюджетные органы могут полагаться на стимулирующие дефициты, не опасаясь, что центробанки станут им противодействовать. Возросшее неравенство передало богатство в руки граждан, которые скорее сберегут деньги, чем потратят. Снижение конкуренции позволило компаниям, обладающим рыночной властью, тратить меньше средств на инвестиции и заработную плату. Облачные вычисления и цифровые рынки позволили сократить расходы на оборудование и наём персонала при запуске компаний. Благодаря этим и, возможно, другим факторам спрос не превысил предложение, поэтому инфляция была минимальной.

Какими бы ни были причины, исчезновение инфляции позволило центробанкам не только терпеть бюджетные дефициты, но и облегчать их. Правительства сокращают налоги и увеличивают расходы, финансируя возникающий дефицит путём выпуска облигаций. Затем центробанки покупают их у инвесторов на рынке в рамках количественного смягчения. Из-за таких покупок снижается процентная ставка, которую правительства должны платить за кредит. Более того, поскольку центральные банки обычно переводят свою прибыль обратно в госказначейства, процентные платежи ещё ниже, чем кажутся, поскольку будут частично компенсированы. Министерство финансов, которое продаёт долг своему национальному центробанку, грубо говоря, заимствует у себя. Как центральные банки стирают грань между монетарной и бюджетной политикой, так и бюджетные власти приобретают некоторую алхимическую силу центробанков.

Если низкая инфляция и количественное смягчение сделали бюджетные дефициты дешёвыми, наследие 2008 г. сделало их более желательными. Количественное смягчение помогло экономике восстановиться после финансового кризиса, но у него были и недостатки. Удержание долгосрочных процентных ставок приводит к росту цен на акции и облигации, что позволяет компаниям за меньшую цену привлекать капитал для инвестиций. Это, однако, также является подачкой держателям финансовых активов – едва ли самым достойным получателям государственной помощи. Поэтому было бы лучше пробудить экономику более низкими налогами и дополнительными бюджетными расходами, поскольку они могут быть направлены на граждан, нуждающихся в помощи. Рост популизма с 2008 г. подчёркивает необходимость использования инструментов стимулирования, чувствительных к неравенству.

Поскольку бюджетные дефициты кажутся менее дорогостоящими и более желательными, чем раньше, правительства развитых стран с удовольствием их принимают. И опять же Соединённые Штаты проложили этот путь. На волне финансового кризиса в 2009 г. в стране наблюдался дефицит федерального бюджета в размере 9,8% ВВП. Сегодня этот показатель почти удвоился. Другие страны также следовали американской политике – «не облагайте налогом, а просто тратьте», но менее агрессивно. По оценкам Morgan Stanley, в конце апреля этого года в Японии ожидается дефицит в размере 8,5% ВВП, что составляет менее половины американского показателя. Еврозона будет на уровне 9,5%, а Великобритания – 11,5%. Правительство Китая, которое после 2008 г. лидировало в мире по размерам стимулов, на этот раз не сможет соперничать с Соединёнными Штатами. По оценкам Morgan Stanley, в 2020 г. его дефицит может составить 12,3%.

В то время как сильные экономики мира активно заимствуют средства для борьбы с COVID-19, слабые страны обнаруживают, что этот вариант им недоступен. Далёкие от увеличения своих займов, они испытывают трудности в поддержании существующего уровня долга, потому что кредиторы отказываются пролонгировать их займы при первом намёке на кризис. По данным МВФ, в течение первых двух месяцев пандемии инвестиционный капитал в 100 млрд долларов покинул развивающиеся страны, и более 90 государств обратились к МВФ за помощью. В большинстве развивающихся стран нет никакой магии, только экономия.

Преимущество Америки

С начала пандемии Соединённые Штаты реализовали самые значительные в мире меры денежного и бюджетного стимулирования. Каким-то чудом им удалось сделать это практически бесплатно. Пандемия спровоцировала бегство в относительную безопасность американских активов, и покупки ФРС привели к повышению цены казначейских облигаций США. По мере роста цен на казначейские облигации их процентная доходность снижается – за первые четыре месяца этого года доходность десятилетних облигаций упала более чем на целый процентный пункт, впервые опустившись ниже одного процента. Следовательно, даже несмотря на то, что стимулирующие меры вызвали рост госдолга США, стоимость обслуживания этого долга осталась стабильной.

Судя по прогнозам, выплаты по федеральному долгу в виде доли от ВВП будут такими же, как и без кризиса. Это что-то близкое к «бесплатному обеду» в экономике.

Все ведущие мировые экономики в той или иной степени пользовались этой неожиданной удачей, но опыт США уникален. Номинальные десятилетние государственные процентные ставки в Канаде, Франции, Германии, Японии и Великобритании ниже, чем в Соединённых Штатах, но только в Германии они ниже с учётом инфляции. Более того, показатель в США скорректировался наиболее сильно с начала пандемии. Чтобы привести контрастный пример, десятилетняя ставка немецкого правительства является отрицательной, но с начала февраля снизилась лишь незначительно и фактически выросла с сентября прошлого года. Аналогичным образом, ставка десятилетних облигаций Китая снизилась с начала этого года, но в два раза меньше американской. Тем временем в некоторых странах с формирующейся рыночной экономикой стоимость заимствований движется в противоположном направлении. С середины февраля до конца апреля показатель в Индонезии вырос с примерно 6,5% до почти 8%, а в Южной Африке – с 9% до более 12%, хотя с тех пор этот рост уменьшился.

Способность Соединённых Штатов безопасно и дёшево занимать средства у глобальных вкладчиков отражает статус доллара как мировой резервной валюты. После кризиса 2008 г., когда неудачи финансового регулирования и монетарной политики дестабилизировали мир, было много разговоров о том, что господство доллара может закончиться, и Китай предпринял согласованные усилия по распространению использования юаня за пределами своих границ. Примерно десять лет спустя Китай создал свой рынок гособлигаций, сделав его вторым в мире. Но иностранцы всё ещё должны бороться с китайским контролем над капиталом, и офшорный рынок облигаций, деноминированных в юанях, который Пекин продвигал с большой шумихой десять лет назад, не смог получить поддержку. Как результат – доля юаня в валютных резервах, накопленных центральными банками мира, составляет всего 2%. Частные вкладчики начинают приобретать китайские облигации, но они по-прежнему составляют крошечную часть их портфелей.

Пока Китай борется за интернационализацию юаня, доллар остаётся той валютой, которую так жаждут вкладчики. Несмотря на финансовый кризис и широко распространённое мнение о том, что влияние США в мире снизилось, почти 2/3 валютных резервов центральных банков мира по-прежнему состоят из долларов. Не изменило картину и частое обращение Вашингтона к финансовым санкциям, хотя они подталкивают такие страны, как Иран, искать способы обхода долларовой финансовой системы. Выпуск глобальной резервной валюты оказывается весьма устойчивым источником власти. Доллар продолжает расти во времена неопределённости, даже когда непоследовательная политика США усугубляет эту неопределённость – отсюда и повышение курса доллара с начала пандемии.

Превосходство доллара сохраняется благодаря мощным сетевым эффектам. Вкладчики во всём мире хотят доллары по той же причине, по которой школьники по всему миру изучают английский язык: валюта или язык полезны в той мере, в какой их используют другие. Чуть менее половины всех международных долговых ценных бумаг номинированы в долларах, поэтому вкладчики нуждаются в долларах для покупки этих финансовых инструментов. Верно и обратное: поскольку вкладчики привыкли совершать сделки в долларах, эмитенты ценных бумаг предпочитают продавать акции или облигации на долларовом рынке. До тех пор, пока мировые рынки капитала работают в основном с долларом, он останется в центре финансовых кризисов: обанкротившиеся банки и предприятия должны будут спасаться долларами, поскольку именно в этой валюте они будут одалживаться снова. В результате расчётливые центробанки будут держать большие долларовые резервы. Эти сетевые эффекты, вероятно, защитят статус доллара в обозримом будущем.

Наша валюта, ваша проблема

В эпоху волшебных денег это преимущество окажется весьма действенным. В моменты стресса Соединённые Штаты будут испытывать приток капитала, даже когда ФРС станет снижать процентные ставки в долларах, делая капитал обильным и недорогим. В то же время рынки облигаций начнут относиться к другим странам менее щедро, а некоторые из них даже пострадают из-за роста стоимости займов в самый неподходящий момент.

Сильная финансовая система всегда давала великим державам преимущество: чуть более двух веков назад превосходство Соединённого Королевства в доступе к кредитам помогло ему победить Наполеона. Сегодня финансы имеют бóльшую власть над странами и людьми, чем когда-либо. Но даже укрепляя мощь США, финансы становятся всё более рискованными. Риск растущего бремени федерального долга очевиден. Совсем недавно, в 2001 г., американский госдолг составлял всего 31% ВВП. После финансового кризиса это соотношение более чем удвоилось. Теперь благодаря второму из двух шоков госдолг скоро достигнет рекорда в 106%, установленного в конце Второй мировой войны.

Вызовет ли этот долг кризис, будет зависеть от процентных ставок. До начала пандемии Бюджетное управление Конгресса США ожидало, что средняя процентная ставка будет колебаться в пределах 2,5%. Агрессивная покупка облигаций ФРС привела к снижению ставок – отсюда и тот самый «бесплатный обед». Но даже если процентные ставки станут прежними, долг всё равно устойчив: выше среднего уровня в 1,5% ВВП, как за последние два десятилетия, но всё же ниже пика в 3,2% ВВП, которого достигли в начале 1990-х годов.

Ещё один способ оценки – сравнение долговых выплат с перспективой роста. Если номинальный рост (реальный рост плюс инфляция) опережает выплаты по долгам, то обычно страна может решить свои проблемы. В Соединённых Штатах оценки реального устойчивого роста колеблются от 1,7% до 2,0%; оценки будущей инфляции варьируются от ожидаемых рынками 1,5% до официальной цели ФРС в 2,0%. Если сложить всё это вместе, то номинальный рост США, вероятно, составит в среднем около 3,6%. Если платежи по обслуживанию долга составят 2,5% ВВП, и правительство выполнит свои обязательства, заимствуя и увеличивая таким образом объём долга, номинальный рост в 3,6% будет означать, что федеральное правительство может иметь скромный дефицит в остальной части бюджета и при этом сокращать соотношение долга к ВВП.

Опыт Японии подтверждает, что высокий уровень задолженности может быть на удивление прочным. Госдолг страны в 2000 г. превысил 100% ВВП, а с тех пор этот показатель удвоился, достигнув почти 200%. Но Япония не рухнула в долговой кризис. Вместо этого процентные ставки снизились, сохранив стоимость обслуживания долга на приемлемом уровне. Послужной список Японии также опровергает представление о том, что высокий уровень долга препятствует активным чрезвычайным расходам. Пандемический стимул там велик, особенно по сравнению с масштабом её проблем в области здравоохранения.

Иначе говоря, недавнее преобладание низких процентных ставок в богатом мире поддерживает мнение о том, что уровень долга США будет управляемым, даже если продолжит расти. Чем дольше центральные банки сохранят курс на количественное смягчение, тем вероятнее удержание более низких процентных ставок: крайне низкие доходы по японскому госдолгу отражают тот факт, что Банк Японии поглотил более трети этого объёма. В ситуации стабильно низких процентных ставок правительства оказываются в зазеркалье: взяв больше долгов, они могут уменьшить бремя задолженности, поскольку их инвестиции, финансируемые за счёт долга, компенсируют долг посредством роста ВВП. Исходя из этой логики, эпоха волшебных денег может привести к расширению федеральных инвестиций в целый ряд секторов. Если инвесторы во всём мире обращаются к правительственным облигациям Соединённых Штатов, почему бы не воспользоваться этой возможностью?

Вопрос в том, предвосхищает ли опыт Токио – растущий долг компенсируется снижением процентных ставок – будущее Вашингтона? На данный момент у двух стран есть ключевая общая особенность: центральный банк, охочий до количественного смягчения. Но это возможно благодаря спокойному уровню инфляции. Из-за устойчивой традиции экономии и сбережений Япония переживала прямую дефляцию 13 из последних 25 лет, в то время как в Соединённых Штатах дефляция была за тот же период всего лишь один год. Опасность заключается в том, что в будущем США столкнутся с неожиданным ростом цен, который, в свою очередь, приведёт скорее к повышению процентных ставок, чем к росту номинального ВВП, что сделает их долг неприемлемым.

Чтобы понять, как это может сработать, вспомните 1990 год. Тогда любимый показатель инфляции ФРС – индекс потребительских цен – вырос до 5,2% после падения к уровню 1,6% четырьмя годами ранее, а это доказывает, что инфляционные изменения действительно происходят. По мере роста инфляции ФРС увеличивала стоимость займов; ставки по десятилетним казначейским облигациям выросли примерно с 7% в конце 1986 г. до более чем 9% в 1988 г., а в 1990 г. они колебались выше 8%. Если нечто подобное произойдёт сегодня – это может обернуться катастрофой. Если долгосрочные процентные ставки вырастут на 2 пункта, США столкнутся с долговыми выплатами в 4,5% ВВП вместо 2,5%. Бремя госдолга станет рекордным.

Это будет иметь серьёзные политические последствия. В 1990 г. неустойчивая долговая траектория вынудила принять болезненный пакет мер по сокращению дефицита, в результате чего президент США Джордж Буш – старший отказался от предвыборного обещания «новых налогов не будет», что, возможно, стоило ему выборов 1992 года. Учитывая сегодняшний политический цинизм, рассчитывать на повторение подобного самопожертвования неразумно. Поэтому стоит напомнить о другой тактике управления долгом, предпринятой администрацией Буша. Атакуя председателя ФРС Алана Гринспена закулисными инсинуациями и открытыми нападками, советники Буша-старшего пытались заставить Центробанк снизить процентные ставки. По их мнению, более низкие ставки, быстрый рост и высокая инфляция в совокупности решат долговую проблему.

Алан Гринспен стоял на своём, а Буш не был настолько безрассудным, чтобы избавиться от него. Но если бы будущий президент оказался более рисковым, ФРС назначили бы лидера, ставящего стабильность госдолга выше стабильности цен. Учитывая недавние меры ФРС по спасению бизнеса, неуместно утверждать, что Центробанк также обязан защищать граждан от бюджетного аскетизма. Учитывая занижение им целевого уровня инфляции за последние несколько лет, можно предположить, что небольшое превышение было бы безвредным. К сожалению, если это не проверить достаточно быстро, то такая притягательная логика может открыть путь к повторению 1970-х гг., когда неэффективное управление финансами позволило инфляции в США достичь двузначных цифр, а доллар приблизился (как никогда в послевоенный период) к утрате своего привилегированного статуса.

Эпоха волшебных денег чревата как новыми возможностями, так и рисками. Двойной шок 2008 г. и 2020 г. расширил расходные полномочия правительств богатых стран мира (особенно Соединённых Штатов). Они вообразили, что госинвестиции способны ускорить рост, смягчить неравенство и решить экологические проблемы. Но хорошего понемногу, поскольку это может спровоцировать кризис доллара, который распространится по всему миру. Как сказал министр финансов США Джон Коннелли своим европейским коллегам в 1971 г.: «Доллар – наша валюта, но ваша проблема».

Дилемма ФРС

Никто не знает, почему инфляция исчезла и когда она вернётся. Перебои в поставках, вызванные постпандемической деглобализацией, могут вызвать проблемы и резкий скачок цен; другой вероятный триггер – восстановление стоимости энергии, достигшей недавно абсурдных минимумов.

Честные эксперты признаются, что имеется слишком много неизвестных, чтобы сделать прогноз надёжным. Но именно потому, что будущее неопределённо и всякое может случиться, предсказания другого рода кажутся безопасными. Если инфляция всё-таки вспыхнет, то выбор горстки людей будет определять, падут ли финансы в пропасть.

США пережили аналогичный момент в 1950 году. Тогда Китай послал 300 тыс. пехотинцев через замерзшую реку Ялу на границе с Кореей; они окружили американских солдат, спящих на холодной земле в спальных мешках, и забили их до смерти. В следующем месяце, когда судьба холодной войны стала неопределённой как никогда прежде, президент США Гарри Трумэн позвонил домой председателю ФРС Томасу Маккейбу и стал настаивать, чтобы процентная ставка по десятилетним облигациям оставалась на уровне 2,5%. А если ФРС не сможет купить достаточно облигаций, чтобы удержать этот уровень, то это будет «именно то, чего хочет господин Сталин» – отчитал его президент. Во время эскалации войны необходимо было сохранить способность правительства к займам.

Это поставило ФРС перед дилеммой, с которой она может снова столкнуться. С одной стороны, нация была в опасности. С другой – инфляция возрастала. ФРС пришлось выбирать между решением проблемы атакующего президента и стабилизацией цен. Трумэн был в ярости: Маккейб решил поставить борьбу с инфляцией на первое место.

Президент заменил его Уильямом Макчесни Мартином (чиновником Казначейства), который, как ожидал Трумэн, будет лояльным, и был потрясён, обнаружив, что его собственный человек ему не подчинился. В своём первом выступлении в качестве главы ФРС Мартин заявил, что инфляция – «ещё более серьёзная угроза жизнеспособности страны, чем агрессия врагов за пределами её границ». Ценовой стабильностью жертвовать нельзя, даже если у президента другие приоритеты.

Много лет спустя Трумэн встретил Мартина на одной из улиц Нью-Йорка. Бросил ему: «Предатель», – и удалился. И до окончания эпохи волшебных денег Соединённым Штатам могут вновь понадобиться «предатели».

Опубликовано в журнале Foreign Affairs № 4 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

США. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 8 июля 2020 > № 3453205 Себастьян Маллаби

TIKTOK И РОСТУРИЗМ ПРЕДЛАГАЮТ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯМ ЗАНОВО ОТКРЫТЬ РОССИЮ

Ведущая платформа для создания коротких видеороликов начала сотрудничество с Федеральным агентством по туризму и национальным туристическим порталом Russia Travel. Вместе они запустили кампанию #RussiaTravel, цель которой – поддержать внутренний туризм и вдохновить пользователей на идеи для путешествия по России этим летом.

Основные активности в рамках кампании #RussiaTravel пройдут в официальных аккаунтах агентств по туризму сорока регионов, которые уже публикуют короткий контент по теме путешествий. Стартующая 7 июля кампания состоит из теста в приложении, серии прямых трансляций о разных регионах и серии тематических хэштег-челленджей. В течение трех недель кампании пользователи смогут узнать больше о популярных направлениях для путешествий по стране этим летом, таких как Краснодарский край, Камчатка, Алтайский край и Республика Бурятия, а также открыть для себя неожиданные направления, такие как Кольский полуостров у побережья Северного Ледовитого океана.

С 7 июля пользователи TikTok могут пройти специальный тест в приложении, который поможет определить идеальный тип отдыха на основе их предпочтений. В результате участник получит индивидуальные рекомендации и советы от Russia Travel, которые помогут спланировать его отпуск.

8 июля руководитель Ростуризма Зарина Догузова (@doguzova_zv) расскажет о регионах и курортах, которые готовы принять туристов этим летом, а также дадут советы о том, как путешествовать безопасно, в рамках прямого эфира в официальном аккаунте @russia.travel.official.

Также к участию в кампании приглашаются туристические гиды, которые смогут поделиться полезной информацией о конкретном регионе, интересных местах для посещения. Начиная с сегодняшнего дня они могут заполнить заявку на проведение прямого эфира на специальной странице в TikTok. Трансляции от выбранных экспертов начнутся с 13 июля, расписание будет также доступно с этого числа. Лучших гидов, которые проведут самые интересные эфиры, Russia Travel и TIkTok поощрят специальными призами.

Чтобы вдохновить и вовлечь пользователей, TikTok и Russia Travel также запускают четыре тематических хэштег-челленджа, каждый из которых посвящен определенному формату отдыха. Пользователям предлагается снять и опубликовать творческие короткое видеоролики с самыми интересными и незабываемыми моментами из своих путешествий с одним из хэштегов: #russiatravel, #отдыхуводы, #загородом и #экотуризм. Авторы самых креативных видеороликов также смогут получить призы от TikTok и Russia Travel.

«Мы часто не знаем, где в России можно хорошо отдохнуть. Нам хочется рассказать тиктокерам куда можно отправиться по России действительно доступно. К примеру, нам бы хотелось раскрыть потенциал коротких поездок на выходные, которые осуществить несложно и они могут оставить незабываемые впечатления и красочные видео. Рассчитываем вдохновить российских пользователей TikTok на исследование нашей страны и создание интересных роликов, которые наберут много просмотров», – сообщила Зарина Догузова, руководитель Ростуризма.

«Формат коротких видеороликов идеально подходит для того, чтобы запечатлеть красоту разных мест, а также позволяет находить новые удивительные направления. Вместе с Ростуризмом мы хотим помочь сообществу заново открыть для себя путешествия по России и спланировать свой летний отпуск. Мы верим, что кампания #RussiaTravel привлечет тысячи местных пользователей и вдохновит их на новые путешествия, а также на создание тематического контента», – комментирует Надежда Лапина, операционный менеджер TikTok.

О TikTok:

Соло для нанотрубы

Как российская разработка завоевала мировой рынок

Текст: Юрий Медведев

Работа ученых из Новосибирска многим может показаться фантастикой. Ведь наша доля на мировом рынке высоких технологий около одного процента. Новосибирцы стали, по сути, монополистами, они держат более 90 процентов рынка материала будущего - графеновых нанотрубок. В Новосибирск зачастили представители крупнейших фирм из США, Китая, Южной Кореи, Германии, Великобритании, Австралии, Японии и других стран. Как это удалось? Об этом корреспондент "РГ" беседует с одним из авторов работы, за которую в этом году присуждена Государственная премия РФ, академиком Михаилом Предтеченским.

Много раз обсуждал с нашими академиками, почему их идеи не превращаются в товар. Говорят, наше дело - генерировать идеи, а для инноваций нужен другой талант. Получается, что вы исключение? Вы больше академик или инноватор?

Михаил Предтеченский: Наверное, того и другого поровну. А если серьезно, то вы задаете очень важный, даже принципиальный вопрос для каждого ученого. Понимаете, когда проводишь какое-то исследование, а тем более, когда появляется свет в конце туннеля, то видишь массу применений. И сюда пойдет и сюда... Но не случайно инновационный бизнес называют самым рискованным. Здесь из сотни вроде бы прорывных идей в лучшем случае до рынка доходят десяток.

Приведу пример из собственного опыта. Когда-то я возглавлял в Институте теплофизики лабораторию высокотемпературной сверхпроводимости. Тема была очень модная, за открытие этого явления вручили Нобелевскую премию. И за полгода мы вышли на мировой уровень, получали пленки с рекордными свойствами. Кстати, до сих пор этот результат никто не превзошел. Я увидел очевидные сферы применения нашей разработки, например, различные датчики. Был полон надежд, был уверен, что выстроится очередь, засыпят деньгами. Но ни один кошелек не пришел.

Задумался, в чем дело? И тогда понял, надо делать только то, что нужно здесь и сейчас. Вроде бы очевидная мысль. Но как найти свою нишу, казалось бы, на безграничном мировом рынке? Здесь тоже нужен особый талант. Когда начинаешь изучать рынок, оказывается, что все места заняты, везде десятки тысяч конкурентов.

А с нанотрубками из графена вы сразу угадали? Кстати, за метод получения этого материала российским ученым Андрею Гейму и Константину Новоселову была вручена Нобелевская премия.

Михаил Предтеченский: Признаюсь, сразу не прочувствовал, не видел перспективы, кому эти нанотрубки нужны. Хотя в свое время занимался нанообъектами. И здесь, можно сказать, помог случай. На одной из выставок увидел, что, вводя мизерные доли углеродных нанотрубок в различные материалы, можно получить поразительные эффекты, скажем, сделать различные материалы в разы прочнее и легче, превращать диэлектрики в проводники, делать асфальт, который будет стоять в разы дольше. Сферы применения просто безграничны.

Словом, вот он материал, который сможет изменить лицо цивилизации, как когда-то это сделали бронза и железо.

Михаил Предтеченский: Совершенно верно. Но почему же не наблюдается бум таких нанотрубок? Оказалось, все дело в цене: она превышала 150 тысяч долларов в расчете на килограмм. Откуда такая невероятная цифра? Дело в том, что у нанотрубок есть один нюанс: чтобы обладать удивительными качествами, они должны быть одностенными, иметь толщину в один атом. Как только число слоев увеличивается, все достоинства графена "улетучиваются", фактически он превращается в самый обычный графит. Но наладить промышленный выпуск "одной стенки" никак не удавалось, хотя в этой гонке участвовали крупнейшие компании из разных стран. И тогда я подумал, так ведь это и есть та самая прорывная идея, которая нужна здесь и сейчас.

И так вышло, что меня пригласил на день рождения знакомый бизнесмен Юрий Коропачинский, который тогда находился в Австралии. Он и его партнеры искали идею для инвестирования. И вот сидим мы на далеком континенте, обсуждаем разные проекты, и я предложил нанотрубки. Идея заинтересовала. Так появился наш проект - компания OCSiAl.

А как вы их убедили, что напали на золотую жилу? Ведь бизнес на аркане не затащить вкладываться в идеи. Их только готовый образец может убедить. Он у вас уже был?

Михаил Предтеченский: Нет. Но был уникальный плазменный реактор. Почему уникальный? Дело в том, плазматроны известны давно, они применяются в самых разных технологиях. Но электроды, которые создают электрическую дугу, работают всего часы и даже минуты, а затем разрушаются. Надо останавливать процесс и ставить новые, а они довольно дорогие. Мне пришло в голову простое решение: сделать электроды жидкими, из расплавленных металлов. Тогда они будут фактически вечными. Этот реактор и стал основой нашей технологии, инкубатором, где мы начали выращивать нанотрубки килограммами. На создание же промышленной установки ушло около пяти лет.

Расскажете о ней подробней. В чем суть?

Михаил Предтеченский: Прежде всего надо подчеркнуть, что одностенные нанотрубки обычно получают на поверхности, а мы выращиваем в объеме. Как? Чтобы что-то выросло, нужно зерно. У нас зерно - это нанокатализатор. Создаем его в реакторе, где температура свыше 1000 С, сюда же вводим углеводород, скажем, метан. Он начинает разлагаться на поверхности нанокатализатора, выделяя углерод. А дальше самое главное наше ноу-хау: надо создать такие условия, чтобы из атомов углерода начали прорастать нанотрубки с толщиной стенки в один атом. Вот такая технология.

Ей уже больше пяти лет. Все конкуренты знают и про жидкие электроды, и про объем, но повторить не могут. Академик Фортов, комментируя вашу работу, сказал, что в ней собран целый букет самых разных наук, расплести который конкурентам будет крайне сложно.

Михаил Предтеченский: Владимир Евгеньевич прав. Если я вам все расскажу про эту технологию, синтезировать нанотрубку не получится. Там действительно сконцентрировано очень много знаний. Когда-то мы оценивали отрыв в три года, но прошло намного больше, а конкурентов поблизости не видно.

Но нанотрубки сами по себе мало кому интересны, их надо научиться вводить в разные материалы, где они творят настоящие чудеса, на порядки улучшая качества. А это еще одна технология, например, трубки надо очень равномерно распределить.

Михаил Предтеченский: Вы правы. Клиенту надо показать товар лицом, показать, что нанотрубки преобразят выпускаемый им материал. А для этого нам пришлось разработать специальные технологии получения разных материалов, обогащенных нанотрубками. Но игра стоит свеч: такая агитация действует намного эффективный.

Впрочем, нанотрубки можно не только вводить в разные материалы, из них можно создавать совершено новые, ранее не существовавшие. Например, мы сделали "бумагу" суперпрочную и с высокой электропроводностью. Заменив ею медную экранирующую оплетку в высокочастотных кабелях, можно снизить вес кабеля на 40 процентов, сделать его гибким. Например, в авиалайнере несколько тонн таких кабелей.

Сколько сейчас вы производите нанотрубок? Каковы перспективы?

Михаил Предтеченский: Наверное, на данный момент производим 50 тонн в год. Пока объем рынка равен нашему производству, которое удваиваем каждый год. По мнению экспертов, через 25 лет нанотрубки изменят более 75 процентов всех известных человечеству материалов, годовой объем их производства достигнет тысяч тонн, что эквивалентно нескольким триллионам долларов.

Ваш успех впечатляет. Особенно на фоне одного процента наших высоких технологий на мировой рынке. Сколько мы говорим о внедрении, о коммерциализации идей, но ничего не получается. Когда-то в СМИ была рубрика "Если бы я был директором..." Чтобы вы сделали, став таким всемогущим директором?

Михаил Предтеченский: Я много по миру поездил, работал с разными компаниями, изучал их опыт. Что прежде всего надо отметить? Россия была и остается страной богатой креативными учеными. Но им надо создать условия, и, прежде всего, правильно мотивировать. Сегодня приоритет нашего ученого - публикации и патенты. Но это имеет очень опосредованное значение для задач экономики. А на внедрение, на инновации нет стимулов. Поэтому ученый будет всю жизнь писать статьи и патенты.

Ученые говорят, что у них идей полные портфели. Пусть бизнес приходит и выбирает, что ему надо. Так происходит за границей, где за идеями фирмы гоняются.

Михаил Предтеченский: Все это иллюзии. Нигде бизнес никуда не ходит, ни за чем не гоняется. Тем более за рискованными инновациями. Его надо постоянно убеждать, даже навязывать новинки. И тогда он, может быть, вас услышит и двинется навстречу. Но это, поверьте, тяжелейшая работа.

У вас довольно редкая фамилия. Знаете ее корни?

Михаил Предтеченский: Кое-что знаю. Мой прадед был священником. По этой причине брат деда эмигрировал в Польшу. Мы не так давно об этом узнали. Его внучка нашла меня по научным статьям. Оказалось, что в Европе есть дальние родственники.

Визитная карточка

Михаил Рудольфович Предтеченский родился в 1957 году в г. Гусиноозерске Бурятской АССР. После окончания Новосибирского электротехнического института пришел работать в Институт теплофизики СО РАН. Эта запись так и осталась единственной в его трудовой книжке. Здесь он стал самым молодым заведующим лабораторией, возглавив ее уже в 30 лет. Им получены приоритетные результаты в молекулярной физике, физике плазмы, теплофизике, высокотемпературной сверхпроводимости и т.д. Ученый - автор и соавтор 303 научных работ, 51 авторского свидетельства и патентов. Он создал единственную в мире промышленную технологию производства одностенных углеродных нанотрубок. Эта работа удостоена Государственной премии 2019 года.

Россия. СФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 8 июля 2020 > № 3445050 Михаил Предтеченский

Зачем самураям борщ

В Японии с ностальгией вспоминают о советской кухне

Текст, фото: Александр Ленин ("Российская газета", Токио)

В японских книжных магазинах огромное количество всевозможной литературы - детективы, комиксы манга, дорогие и увесистые каталоги произведений искусства, романы классиков, словари и учебники. С уверенностью можно сказать, что японцы - читающая нация. Особенностью жителей островного государства является их неравнодушное отношение к еде. Причем не только к изыскам традиционной японской кухни, но и к всевозможным блюдам зарубежных стран. Удивительно, но даже здесь - на Востоке - некоторые с тоской вспоминают о советском прошлом, точнее, о столовых и других заведениях общепита социалистических стран. Там, как полагают некоторые из японцев, довольно вкусно кормили.

На днях на прилавке одного из популярных в Токио книжных магазинов я с удивлением обнаружил книгу под названием "Столовая. Bar mleczny. Konsumgaststatte". В сборнике представлено более шестидесяти рецептов блюд, которые пользовались большой популярностью в Советском Союзе, Польше, ГДР и Чехословакии. В книге подробно описаны способы приготовления борща, ухи, окрошки, холодника, пельменей, солянки, пирожков, салата оливье, плова и даже оладьев. Нашлась страничка и для такого деликатеса, как бутерброды с салом на черном хлебе. Составляющие этой незатейливой закуски - большая редкость в Японии.

Отдельно хочется сказать про иллюстрации, на которых представлены интерьеры, посуда, некоторые предметы быта того - советского - времени. К примеру, на одной из фотографий запечатлена кухня с обычным квадратным столом и четырьмя стульями, электроплитой, незамысловатой мойкой и несколькими примитивными навесными шкафчиками. Хорошо знакомая картина для тех, кто родился и вырос в СССР. На другом снимке виднеется купе поезда. Рядом с окном расположен стол с белой скатертью. Книга от начала и до конца пропитана ностальгией и любовью к советскому прошлому, что так нетипично для Японии. Ближе к окончанию произведения читатели найдут образцы советского фарфора. Умиляет детская посуда с добрыми рисунками из русских народных сказок и советских мультфильмов. Правда, очень сурово смотрятся расположившиеся рядом потертые, все в царапинах, ложки и вилки.

Путешествие по советской столовой завершается сладкими десертами - мороженым в стаканчике, пломбиром в брикете, шоколадными конфетами с изображением медвежат на фантиках, квасом и красными автоматами с газировкой. Все это наводит на мысль, что составители книги знают толк не только в русской жизни, возможно, даже разбираются в загадочной русской душе. Есть там и полезная информация для путешественников. Отдельным блоком приводятся адреса некоторых мест в Москве, Хабаровске, Владивостоке, Киеве, Харькове, Берлине, Дрездене, Праге и Кракове, где можно отведать блюда из социалистического прошлого.

Кстати, русская кухня пользуется определенным успехом в Стране восходящего солнца. В Токио и других крупных городах японского архипелага работают хорошие рестораны с приятной атмосферой, где накормят сытным борщом с хлебом и нальют "сто грамм". Часто в таких заведениях работают выходцы из стран бывшего СССР. Как-то мне посчастливилось отужинать в одном русском ресторанчике в портовом городе Кобэ. Обстановка там была немного странная. В небольшом зале на стене висела балалайка, по соседству была картина с изображением храма Василия Блаженного, на полках стояли матрешки и Чебурашка. Хотя готовили там отменно.

Когда речь заходит о русской кухне, японец, как правило, сразу вспоминает борщ, бефстроганов и пирожки. Пожалуй, эти блюда есть в каждом русском ресторане на территории островного государства. Кроме того, в таких местах гарантированно можно будет отведать голубцы, пельмени и шашлык. Вам обязательно предложат выпить русской водки или грузинского вина. И практически всегда нальют горячий черный чай с вареньем.

Сольный проход

Наш корреспондент делится своим опытом путешествия из Европы в Москву

Текст: Владимир Снегирев

Как известно, границы всех государств Евросоюза все еще закрыты для туристов из третьих стран, например для россиян. Авиа- и железнодорожное сообщение не восстановлено. А можно ли воспользоваться автомобилем? Например, совершить круиз из Праги в Москву. Корреспондент "РГ" по странам Центральной Европы решил на собственном опыте проверить этот вариант. Рано утром в субботу я загрузил свое бренное тело в скромный автомобиль марки Suzuki и взял курс на восток. При этом имея смутное представление о том, какие правила сегодня действуют на границах и какие строгости ждут путешественника в связи с продолжающейся коронавирусной канителью.

Через три часа без всяких проблем въехал на территорию Польши, причем даже не заметил, где это произошло. Внутри ЕС, действительно, почти все кордоны сняты. Однако поляки все еще соблюдают меры предосторожности: многие носят маски, в придорожных кафе (на АЗС) прямо у входа стоят столики с дезинфицирующими жидкостями. Польша оказалась больше, чем я о ней думал. Почти 800-километровый маршрут занял весь световой день. До Варшавы мчался с ветерком по отличным автобанам, но затем оставшийся до границы путь пролегал через городки и поселки - там уже пришлось вспомнить о тормозах. Интересно, что я так и не встретил нигде указателя с надписью "Брест". Только навигатор и выручил. Может, это один из признаков польской внешней политики, ориентированной исключительно на Запад?

Пограничный переход с польской стороны был абсолютно пуст. Кроме меня, через Буг изъявлял желание проехать только один белорус на крутом мотоцикле. Увидев его "Ямаху", польские пограничники (все в масках) забыли о своих прямых обязанностях, осыпали парня вопросами о цене, мощности и других мотоциклетных тонкостях. Протянутый мною паспорт был даже не пролистан - поставили штамп не глядя и махнули рукой: проезжай, не отвлекай нас от японского чуда.

Но что ждет на том берегу? Там - белорусы, у нас с ними, как известно, общий Союз, они осуществляют пограничные и таможенные формальности. Интересно, как это происходит.

А вот как. Сначала ты оказываешься перед заграждением в виде металлического столба прямо посреди проезжей части. Из расположенной рядом будки выходит служивый и просит показать документ. Показываю. Пограничник укоризненно качает головой: "Что же это вы пересекли сплошную линию? Правил не знаете"? Следует короткая лекция о знаках и символах дорожного движения, я ссылаюсь на усталость от дальнего пути, потом он что-то коротко бросает в переговорное устройство и, выслушав ответ, нажимает кнопку, после чего столб плавно уходит вниз, дорога свободна.

От радости, что все так про-сто, я слишком шустро нажимаю на газ и... проскакиваю следующую сплошную линию. Там, за ней, дежурит девушка или женщина (попробуй разбери, если все лица спрятаны под масками) в форме. Она тоже делает замечание, но при этом еще и подносит к моему лицу прибор, измеряющий температуру. У меня температура нормальная. Если же обнаружится гость с повышенным градусом, то его машину поставят на штраф-стоянку, а самого несчастного немедля отправят на неотложке в больницу. Такие инциденты время от времени здесь случаются.

Следующий кордон. Там просят выйти из машины, предъявить документы. Пока один пограничник проверяет паспорт, автостраховку и карточку ВНЖ - вида на жительство, другой с фонариком производит беглый осмотр автомобиля, как я понимаю, на предмет перевозки посторонних лиц. Впрочем, может, преследуется и другая цель, иначе зачем солдатику изучать содержимое бардачка?

Но самое трудное впереди. Таможня! Вот где приходится задержаться подольше. Надо пойти в соседнее здание, там за шесть евро тебе оформят таможенную декларацию на автомобиль, потом вернуться к машине, где очередной служивый в куртке с надписью "Мытня" устроит допрос. Что везем в чемодане? Сколько бутылок спиртного? А сигареты есть? А какое-нибудь оружие? И что из лекарств? На этот раз машину осматривают более тщательно, просят открыть багажник, светят фонариком под сиденья, опять заглядывают в бардачок. Я всю жизнь в дороге, сотни раз пересекал разные границы и давно привык к тому, что раз идешь "зеленым коридором", то никто ни о чем тебя не спрашивает. Но тут свои правила, приходится с ними считаться. Ситуацию спасает то, что все стражники и мытники исполняют свой служебный долг доброжелательно.

Наконец, последний рубеж. Здесь опять заглядывают в паспорт, звонят куда-то и, убедившись в том, что я не нарушитель, открывают шлагбаум. Правда, если быть точным, то в Бресте транзитному путнику надо выполнить еще одну обязательную формальность, а именно - приобрести транспондер для проезда по платным дорогам. Это такая маленькая коробочка, которая крепится на лобовом стекле и издает писк при проезде под контрольными фермами на автобане. Платишь пятьдесят евро (все расчеты, конечно, в белорусских рублях), получаешь прибор и можешь ехать до Москвы и обратно. Вот так местные власти извлекают прибыль из транзитного положения своей страны.

Проделав более чем тысячекилометровый путь, я был вознагражден приятным отелем в Бресте (настоящие "четыре звезды плюс" и всего за пятьдесят евро - половина обычной цены), а утро следующего дня посвятил осмотру мемориала "Брестская крепость" - уже ради одного этого стоило затеять такое путешествие.

В воскресенье вечером был Минск, там еще одна ночевка, и - заключительный этап маршрута, семьсот пятьдесят километров до Москвы. После поворота на Оршу начиналась Россия. На это указывало скопление из множества фур. Мою машину здесь тормознули тоже. Правда, я так и не понял, какую службу представлял человек в камуфляже и с маской на лице. Убедившись в наличии у меня краснокожего российского паспорта, камуфляж пожелал счастливого пути. Никаких справок на отсутствие вируса, обязательств соблюдать карантин никто от меня не требовал. В пять вечера, оставив позади две тысячи сто километров, я оказался дома.

В заключение надо сделать важное замечание, оно пригодится тем, кто захочет повторить мой эксперимент. Через границу, особенно в обратном направлении, пропустят лишь обладателей карточки с правом на ПМЖ или ВНЖ. Если у вас в паспорте только обычная шенгенская виза, то оставайтесь дома. И еще. Правила постоянно меняются, причем не всегда в сторону смягчения. Так, оказавшись в Москве, я прочел об ограничениях, введенных для резидентов из Чехии, им отныне придется проходить двухнедельный карантин при въезде в Словению, Латвию и Эстонию. Это вызвано тем, что на днях чехи превысили уровень позитивного ковид-теста в 15 человек на сто тысяч населения, а потому перешли из "зеленого" в "желтый" список.

«Восточный порт» увеличил грузооборот за I полугодие на 6%, отправив на экспорт 13,8 млн тонн угля

АО «Восточный порт» – крупнейший в России специализированный терминал с высокотехнологичной перевалкой угля – подвело итоги грузооборота за первые 6 месяцев 2020 года. С января по июнь включительно предприятие отправило на экспорт 13,8 млн тонн высококачественной угольной продукции ведущих отечественных производителей.

Это на 6% больше объёмов перевалки за аналогичный период 2019 года, когда было отгружено 13 млн тонн угля. Самый высокий показатель обработки груза за месяц был отмечен в марте текущего года – 2 750,7 тыс. тонн.

Рост грузоперевалки АО «Восточный порт» обусловлен вводом в эксплуатацию производственных мощностей третьей очереди специализированного угольного комплекса, благодаря чему общая пропускная способность терминала увеличилась до 50-55 млн тонн в год. На сегодняшний день АО «Восточный порт» является крупнейшим специализированным угольным портом в России.

В течение первого полугодия портовики приняли под погрузку 17 балкеров стандарта capesize (дедвейтом более 100 тыс. тонн), что составило 6,2% от общего количества обработанных судов разной вместимости (275 единиц). Самый крупнотоннажный балкер, вставший под погрузку у причалов АО «Восточный порт» в первой половине текущего года – KSL Seville дедвейтом более 181 тыс. тонн под флагом Гонконга. 24 апреля KSL Seville принял на борт 143 340 тонн угля и взял курс на Тайвань. А самое большое количество угля за первые 6 месяцев 2020 года было погружено на capesize Aquadonna (флаг Либерии) – 144 900 тонн. Судно также отправилось к берегам Тайваня.

За минувшее полугодие на терминалах порта было обработано 192 364 единицы подвижного состава, из них 94 445 единиц инновационных полувагонов – их грузовместимость составляет 75-79 тонн вместо 69 тонн в обычных полувагонах. Для сравнения – за аналогичный период прошлого года портовики обработали 172 971 единицу полувагонов, рост в 2020 году составил 19,4%. Положительная динамика обработки железнодорожных вагонов достигнута благодаря началу работы парка «Б» отправки порожних вагонов в рамках реализации инвестиционного проекта третьей очереди специализированного угольного комплекса, а также слаженному взаимодействию по обработке грузовых составов с Дальневосточной железной дорогой и работниками станции Находка-Восточная.

С января по конец июня 2020 года основными странами-грузополучателями угольной продукции от АО «Восточный порт» стали Республика Корея (17,9%), Тайвань (15,4%), Индия (13,2%), Вьетнам (9,6%), Китай (8,2%), Малайзия (6,1%). Лидирующие позиции по объему импорта сохранила за собой Япония, на долю которой пришлось 29,5% отправленного груза. В первой половине 2019 года показатель Японии составил 26,9%, Республики Корея 26,5% и Тайваня – 16%.

Стабильный рост производственных показателей во многом связан с уникальными конкурентными преимуществами АО «Восточный порт» и применением стивидорами современных доступных технологий по перевалке грузов – многоступенчатой магнитной очистки угля от металлизированных примесей, быстрой загрузки крупнотоннажных судов, включая работу в условиях низких температур, высокотехнологичной выгрузочной и складской техники, лучшего уровня промышленной экологии среди угольных портов России. Благодаря этим преимуществам грузовладельцы получают гарантированно высокий уровень качества погрузочно-разгрузочных работ, что является основным условием поставки российского угля в адрес его импортёров.

«Дальтрансуголь» увеличит мощность терминала по перевалке угля в порту Ванино до 40 млн тонн в год

«Дальтрансуголь» (дочерняя компания «СУЭК») подготовил заявку на получение статуса резидента свободного порта для реализации проекта в Хабаровском крае по увеличению мощности терминала по перевалке угля до 40 млн тонн в год.

Поддержку проекту оказывают Агентство Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта (АНО АПИ) и Корпорация развития Дальнего Востока. Соглашение о сотрудничестве было заключено на пятом ВЭФ в 2019 году.

«Наше агентство помогло инвестору подготовить комплект документов для подачи заявки в КРДВ для получения статуса резидента свободного порта Владивосток. Преференциальный режим будет способствовать тому, чтобы проект был реализован за более короткий срок с меньшими финансовыми издержками для инвестора», – отметил генеральный директор АНО АПИ Леонид Петухов.

Ванинский балкерный терминал АО «Дальтрансуголь» (дочерняя компания АО «СУЭК»), расположенный в глубоководной бухте Мучке и находящийся в крайней точке Байкало-Амурской магистрали, является одним из самых молодых и современных угольных терминалов России.

Имеет непосредственный выход к двум независимым железнодорожным магистралям — Транссибирской и Байкало-Амурской, которые, в свою очередь, связывают порт со всей территорией России.

Порт, построенный в 2008 году, предназначен для перевалки угля СУЭК и обеспечивает кратчайший путь от добывающих предприятий группы до конечных потребителей в Китае, Южной Корее, Японии и на Тайване. Инвестиции в строительство терминала составили $435 млн Терминал оснащен автоматизированной системой разгрузки вагонов и угольным складом объемом до 1,2 млн тонн. Порт может принимать и обслуживать суда типа Сapesize. Терминал также оснащен новейшей системой пылеподавления.

Проект расширения мощности терминала до 40 млн тонн планируется реализовать в три этапа до 2024 года. Планируемый объем инвестиций только в первый этап – около 12 млрд рублей. При реализации проекта будет создано более 250 новых рабочих мест.

Заместитель генерального директора - директор по логистике АО «СУЭК» Денис Илатовский подчеркнул: «При запуске терминала 15 лет назад мы ориентировались на перевалку 12 млн тонн в год, а с развитием подходов к порту Ванино и строительства ОАО «РЖД» Кузнецовского тоннеля, расширили мощность до 24 млн тонн и планируем дальнейшее расширение до 40 млн тонн, сейчас приступили к реализации третьей очереди терминала».

По словам Дениса Илатовского, уже сейчас компания прикладывает все усилия, чтобы увеличивать объем погрузки. Так, в конце июня портовики погрузили в течение двух суточных смен на судно объем в 141 018 тонн угля, что является самым большим показателем с момента запуска терминала. «По эффективности и экологичности Дальтрансуголь – один из лидеров среди специализированных портов. Мы ориентируем наших работников на работу в конкурентных условиях и стимулируем дух соревнования. Персонал при этом настроен на строгое соблюдение норм безопасности», - подчеркнул он.

Напомним, свободный порт Владивосток — портовая зона, пользующаяся особыми режимами таможенного, налогового, инвестиционного и смежного регулирования. На статус резидентов Свободного порта Владивосток могут претендовать компании, осуществляющие крупные портовые инвестиционные проекты на одной из территорий Дальнего Востока, на которой действует данный режим.

В июле 2016 года на территорию порта Ванино был распространен особый льготный режим свободного порта Владивосток, который позволил значительно увеличить объемы перевалки грузов.

Помимо развития терминала, СУЭК обеспечивает развитие Ванинского района в части социальных программ, финансирует как многолетние проекты, такие как строительство парка отдыха, проект сад-школа-вуз-предприятие, проекты благоустройства жилых и общественных территорий, так и различные разовые проекты, по ремонту и оснащению учреждений спорта, дошкольного и школьного образования, помощь населению и социальным учреждениям района.

Дубай, ОАЭ. Крупнейшие авиаперевозчики Объединенных Арабских Эмиратов анонсировали расширение полетных программ на фоне открытия Дубая для международного туризма с 7 июля 2020 года.

Так, в активную маршрутную сеть авиакомпании Emirates вошло 51 направление, авиакомпания Flydubai летает в 17 городов мира. В частности, в полетной программе Emirates – 18 городов Европы: Амстердам, Афины, Барселона, Брюссель, Копенгаген, Дублин, Глазго, Франкфурт, Ларнака, Лондон, Мадрид, Манчестер, Милан, Мюнхен, Париж, Рим, Вена и Цюрих.

Также авиакомпания Emirates обслуживает гостей из трех городов Африки (Каира, Хартума и Туниса) и четырех в США и Канаде (Чикаго, Нью-Йорк, Вашингтон и Торонто).Перевозчик возобновил полеты в Коломбо, Дакку, Исламабад, Кабул, Карачи, Лахор, Мале, Ханой, Хошимин, Гонконг, Джакарту, Куала-Лумпур, Манилу, Осаку, Сеул, Сингапур, Тайбэй и Токио.

Emirates приветствует путешественников из Окленда, Брисбена, Перта и Сиднея в Австралии. На Ближнем Востоке возобновились полеты в Амман, Бахрейн и Бейрут.

В свою очередь, авиакомпания Flydubai возобновил полеты по 17 направлениям своей сети, куда вошли: Аддис-Абеба, Джуба и Хартум – в Африке; Алматы, Кабул и Нур-Султан – в Центральной Азии; Белград, Бухарест, Дубровник, Киев, Краков, Прага, Сараево и София – в Европе; Александрия, Амман и Бейрут – на Ближнем Востоке.

Как сообщалось ранее, путешественники, прибывающие в Дубай, должны иметь при себе распечатанную и заполненную «Декларацию о состоянии здоровья», в которой указывается, что у них нет симптомов коронавируса.

Кроме того, они обязаны оформить международную медицинскую страховку, покрывающую лечение COVID-19, или же подписать обязательство нести расходы по лечению и обсервации самостоятельно. Не раннее чем за 96 часов за рейса путешественники должны сделать ПЦР-тест на коронавирус.

Несмотря на то, что эмират Абу-Даби остается закрытым для международного туризма, авиакомпания Etihad Airways также анонсировала расширение полетной программы. Уже в июле авиакомпания планирует летать из столицы ОАЭ в 58 городов мира на на Ближнем Востоке, в Северной Америке, Европе, Азии и Австралии.

Речь идет о следующих направлениях:

Северная Америка: Чикаго, Нью-Йорк, Торонто и Вашингтон.

Европа: Амстердам, Афины, Барселона, Белград, Брюссель, Дублин, Дюссельдорф, Франкфурт-на-Майне, Женева, Стамбул, Лондон, Мадрид, Манчестер, Милан, Москва, Мюнхен, Париж, Рим и Цюрих.

Ближний Восток и Африка: Амман, Бахрейн, Бейрут, Каир, Касабланка, Кувейт, Маскат, Рабат, Эр-Рияд и Сейшельские острова.

Азия: Ахмедабад, Баку, Бангкок, Бангалор, Ченнаи, Коломбо, Дели, Хайдарабад, Исламабад, Джакарта, Карачи, Кочи, Калькутта, Кожикоде, Куала-Лумпур, Лахор, Мале, Манила, Мумбаи, Сеул, Сингапур, Тируванантапурам и Токио.

Австралия: Мельбурн и Сидней.

К августу «полетная мощность» авиакомпании, как рассчитывает Тони Дуглас, генеральный директор Etihad Aviation Group, вернется на уровень 45%. Отмечается, что рейсы будут выполняться с учетом всех необходимых правил профилактики коронавируса.

Дубай, ОАЭ. Полевой госпиталь для больных с COVID-19, который размещался на площадях Центра международной торговли Дубая, закрылся после выписки последнего пациента.

Теперь на территории выставочного центра, как сообщалось ранее, вместо временной больницы на три тысячи коек, разместился крытый спортивный городок Dubai Sports World, который будет работать до 1 октября 2020 года.

Сообщается, что последним пациентом полевого госпиталя в Дубае стал выходец из Японии Японии Хироаки Фудзита. Он покинул учреждение под аплодисменты врачей и медсестер.

Все оборудование больницы сохранят на случай второй волны пандемии, чтобы при необходимости вновь развернуть полевой госпиталь, теперь уже за несколько часов. Стоит напомнить, что этот госпиталь был открыт в апреле 2020 года, когда в ОАЭ наблюдался активный рост числа зараженных.

Отмечается, что полевые больницы в Аджмане и Национальном выставочном центре Абу-Даби, рассчитанные на тысячу коек, продолжают функционировать, несмотря на то, что из столичного госпиталя выписаны пациенты.

По данным Министерства здравоохранения и профилактики ОАЭ на 7 июля 2020 года, лечение от коронавируса до сих пор проходят 10 560 пациентов. Из 52 600 зараженных к настоящему моменту 41 714 полностью выздоровели, 326 – скончались от осложнений заболевания.

Как сообщалось ранее, в ближайшие два месяца власти Объединенных Арабских Эмиратов проведут еще два миллиона тестов на коронавирус для предупреждения новой вспышки заболевания.

В частности, тестирования пройдут работники сферы общественного транспорта, розничной торговли и гостиничного хозяйства. В настоящее время уже было взято около 3,5 млн тестов. Также власти призвали всех жителей к бдительности и добросовестному соблюдению правил профилактики коронавируса.

Путина в особом режиме

В этом году специалисты прогнозируют вылов на Дальнем Востоке около 384 тыс. тонн тихоокеанских лососей. Вполне впечатляющие цифры. Однако если с прогнозами уловов все нормально, то готовиться к путине предприятиям пришлось с учетом пандемии коронавируса. Об опыте рыбаков Западной Камчатки в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал генеральный директор компании «Витязь-Авто» Алекс Раманаускас.

– Основная путина на западном побережье Камчатки развернется в июле . Какие ожидания от промысла и как проходила подготовка к нему, ведь в этом году предприятия работают в условиях борьбы с COVID -19?

– Четный год традиционно является рыбным для Западной Камчатки, однако мы наблюдаем, что разница сгладилась и прогноз по западному побережью практически такой же, как по восточному (на востоке прогнозируется подход более 115 тыс. тонн тихоокеанских лососей, на западе – около 124 тыс. тонн. – Прим. ред.).

Конечно, ожидаем массовые подходы лосося в нынешнем году. Пока, к счастью, отраслевая наука не высказывает опасений по этому поводу. О том, что прогнозы не оправдаются, или о том, что придется их снижать, речи не идет.

Но чем специфична путина этого года? Конечно, коронавирус и нестабильный курс доллара – два фактора, которые усложняют ситуацию и отражаются на подготовке к промыслу.

Подходы к борьбе с коронавирусом в регионах разные. Нам пришлось завезти людей для работы на путине заранее, чтобы соблюсти требования о помещении на обсервацию. Все эти режимы отражаются на затратах каждого, я думаю, предприятия рыбной отрасли. Однако рыбаки переносят трудности достойно, относятся к мерам безопасности с большой ответственностью.

Конечно, очень тяжело застраховаться от человеческого фактора, но все требования наши пользователи – и по восточному, и по западному побережью, – я думаю, соблюдают. Ситуация регулярно обсуждается на собраниях Ассоциации добытчиков лососей Камчатки – объединения, которое возглавляет Владимир Михайлович Галицын.

Также из-за пандемии сдвинулись по времени транспортные потоки – это тоже отразилось на подготовке к путине.

Ранее я уже упомянул нестабильную ситуацию с долларом, особенно ее ощутили те, кто работает с донно-пищевыми видами рыб. Внешние рынки – Китая, Кореи, Японии – ответили на изменения. Среагировал и внутренний рынок. Со временем ситуация должна стабилизироваться, оживятся рыбоперерабатывающие отрасли других стран, вырастет спрос на продукцию, которую экспортируют российские предприятия. Думаю, ниша опять будет заполняться, ведь население земного шара в любом случае нуждается в продуктах – на самоизоляции находятся люди или нет.

Некоторые виды продукции даже стали более популярными. Консервы, например, или продукты сегмента ready-to-cook, которые быстро можно приготовить.

– В мае вновь стала активно обсуждаться тема перевозок рыбы по Северному морскому пути . Президент поручил правительству РФ проработать сокращение затрат на такую транспортировку. Видите ли вы перспективы за доставкой рыбы по Севморпути?

– Сейчас мы наблюдаем очередной виток активности государства в формировании грузовых потоков по Северному морскому пути. Если вовлеченным структурам удастся обеспечить гарантированную и своевременную подачу транспортных судов, если потоки будут регулярными и прогнозируемыми, то такой механизм доставки будет востребован. Конечно, инфраструктура в местах отгрузки и в местах приемки – в портах западной части страны – должна быть готова к увеличению грузопотока.

Если условия для развития поставок рыбы по Севморпути будут обеспечены, я думаю, это существенно повлияет на ценообразование и поможет разгрузить традиционные маршруты через Владивосток. Как известно, во время лососевой путины массовый поток рыбопродукции идет через Приморье, инфраструктура не справляется, в результате растут цены на все виды услуг – на транспортные, грузовые работы и т.д. Все это в итоге отражается на себестоимости продукции, то есть на покупателе.

– Из-за коронавируса поменялись привычные условия для тех, кто прилетает на путину из других регионов. Люди, прежде чем приступать к работе, должны провести две недели на изоляции. Вводятся тестирования на инфекцию, электронные пропуска. Новые требования, нестандартная ситуация – все это приводит к нехватке кадров?

– Конечно, дефицит кадров, в общем-то, ощущался всегда. Особенно квалифицированных кадров, работников, которые не первый год трудятся на предприятиях отрасли. Есть проблема даже с обработчиками. Только на первый взгляд кажется, что обработка рыбы не требует особых навыков. На самом деле это далеко не так, хорошие обработчики очень важны. Поэтому мы в своей компании стараемся добиться, чтобы люди не ограничивались одним годом работы, а приезжали к нам вновь. Для этого вводим специальные премиальные программы, стремимся сохранить кадровый потенциал. Думаю, что такую же политику проводят и другие компании на Камчатке, чтобы привлечь и закрепить уже подготовленных работников.

Дефицит есть, коронавирус, конечно, добавляет людям тревоги из-за возможных непредвиденных обстоятельств. Мы максимально пытаемся взять на себя расходы, которые возникли из-за необходимости изоляции, обеспечения работников средствами индивидуальной защиты. Как я уже говорил, заранее обеспокоились вопросами завоза кадров.

– Камчатские специалисты подготовили изменения правил рыболовства , отражающие особенности учета лососевых уловов. Чтобы можно было фиксировать видовой состав добычи уже после доставки на берег, а также корректировать общий вес улова. Ждут ли предприятия этих поправок?

– Безусловно, это облегчило бы работу и рыбакам, и контролирующим органам. Изменения по учету добытого лосося – разумное решение, регулятор в рыбной отрасли с этим согласен. Нормативные правовые акты принимаются не быстро, здесь свои сроки, предусмотренные государственными регламентами, мы все понимаем, но надеемся, что в этом году уже будем работать по новым правилам.

– В 2018 году «Витязь-Авто» запустил новый завод под инвестиционные квоты – в селе Устьевом Соболевского района. Как работает это производство?

– Наш завод стабильно работает третий год, мы довольны результатом. На новом предприятии выпускаются разные виды продукции из донно-пищевых видов рыб, перерабатываются не только минтай, но и навага, камбала, треска.

Несмотря на то, что завод уже сдан в эксплуатацию как объект инвестиций и квоты уже получены, мы продолжаем наращивать его возможности. Увеличили морозильные мощности, ведем работу по приобретению и строительству обслуживающего маломерного флота – чтобы быть готовыми к росту грузопотока. В этом году достроим еще одно общежитие для сотрудников.

Сделали также и другие объекты инфраструктурного плана – цех по изготовлению и ремонту орудий лова и гараж. Все это будет введено в эксплуатацию в нынешнем году.

Хорошо себя показал цех РМУ, причем мощности позволяют принимать на переработку рыбные отходы не только своего производства, но и сторонних организаций. А это возможности безотходного производства для населенного пункта в целом.

Планируем построить дополнительный холодильник, чтобы увеличить мощности по хранению готовой продукции. То есть получение квот для нас не было самоцелью, для нас важно современное и эффективное производство, и мы продолжаем вкладывать силы и средства в развитие предприятия.

Также изучаем возможности строительства флота либо возможности привлечения партнеров из группы компаний для освоения квот в районах, которые находятся на большом удалении от берегового завода: есть суда наливного типа, способные доставлять порядка 600 тонн улова за раз. Вопрос находится в проработке.

На нашем предприятии выпускаем продукцию с высокой добавленной стоимостью: филе, фарш минтая, стейки из донно-пищевых видов рыб. Производим субпродукты. В нынешнем году хотим попробовать выпускать аналогичные виды продукции из лососевых. Стараемся расширять ассортиментный ряд.

– Ваша продукция продается в фирменных торговых точках в Москве. Очень интересный проект. Была в одном из таких мест: продавец рассказывала, как лучше приготовить рыбу, можно было взять буклет с полезной информацией о рыбной кухне. Продолжаете такую работу?

– У нас налажены партнерские отношения по дистрибуции наших товаров, и мы развиваем сеть розничной торговли продукцией из лососевых видов. Это в основном нерка, кижуч, кета. Также продукция из донно-пищевых видов – минтая, наваги, камбалы.

Стараемся творчески подходить к процессу. В следующем году, скорее всего, запустим новый дизайн упаковки, который будет привлекать внимание покупателя. Людям сейчас доступна самая разнообразная рыбная продукция от разных производителей, потребители становятся все более и более искушенными. В этой ситуации нужно быть на острие.

На начальном этапе розничная торговля была не совсем выгодна. Проще выпустить рыбу б/г, валом продать – это обеспечивает быструю оборачиваемость средств, не требует создания дополнительных рабочих мест. Однако учредители приняли решение развивать продажу полочных продуктов для жителей Камчатского края и других регионов. Для того чтобы мы как производитель заявили о себе, сделали рыбу более доступной на рынках нашей большой страны.

Когда-то мы начинали с одной торговой точки, теперь у нас больше десяти таких мест реализации по Москве и несколько точек в Санкт-Петербурге. Сворачивать эту работу не планируем, хотя и к расширению в нынешних нестабильных условиях тоже стоит подходить с осторожностью. Будем дальше смотреть по ситуации.

Маргарита КРЮЧКОВА, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 8 июля 2020 > № 3435441 Алекс Раманаускас

ФТС России: импорт-экспорт важнейших товаров за январь-май 2020 года

По данным таможенной статистики в январе-мае 2020 года внешнеторговый оборот России[1] составил 224,0 млрд долл. США и по сравнению с январем-маем 2019 года сократился на 17,0%.

Сальдо торгового баланса сложилось положительное в размере 47,7 млрд долл. США, что на 32,3 млрд долл. США меньше чем в январе-мае 2019 года.

Экспорт России[2] в январе-мае 2020 года составил 135,8 млрд долл. США и по сравнению с январем-маем 2019 года сократился на 22,3%. На долю стран дальнего зарубежья приходилось 87,4%, на страны СНГ – 12,6%.

Основой российского экспорта в январе-мае 2020 года традиционно являлись топливно-энергетические товары, удельный вес которых в товарной структуре экспорта составил 56,1% (в январе-мае 2019 года – 65,6%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 61,3% (в январе-мае 2019 года – 70,0%), в страны СНГ – 19,9% (33,8%). По сравнению с январем-маем 2019 года стоимостный объем топливно-энергетических товаров снизился на 33,7%, а физический – на 6,6%. В экспорте товаров топливно-энергетического комплекса снизились физические объемы поставок электроэнергии – на 48,4%, газа природного – на 23,3%, керосина – на 7,6%, нефти сырой – на 3,3%, нефти и нефтепродуктов – на 1,0%. Вместе с тем возросли физические объемы экспорта бензина автомобильного на 50,5%.

В общем стоимостном объеме экспорта доля металлов и изделий из них в январе-мае 2020 года составила 9,6% (в январе-мае 2019 года – 9,3%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 8,7% (в январе-мае 2019 года – 8,8%), в страны СНГ – 16,4% (13,2%). По сравнению с январем-маем 2019 года стоимостный объем экспорта товаров снизился на 19,7%, а физический – возрос на 2,4%. При этом снизились физические объемы экспорта чугуна на 42,2%, алюминия – на 35,3%, меди и медных сплавов – на 18,9%, ферросплавов – на 13,8%. Вместе с тем возрос объем экспорта проката плоского из железа и нелегированной стали на 2,0%,

Доля экспорта продукции химической промышленности в январе-мае 2020 года составила 6,8% (в январе-мае 2019 года – 6,1%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 5,6% (в январе-мае 2019 года – 5,1%), в страны СНГ – 15,1% (13,4%). По сравнению с январем-маем прошлого года стоимостный объем экспорта этой продукции снизился на 13,0%, а физический – на 0,9%. Снизились физические объемы экспорта каучука и резины на 17,3%, продуктов органических химических соединений – на 9,4%, в том числе удобрений – на 1,6%. Вместе с тем возросли физические объемы экспорта пластмасс и изделий из них на 37,8%, фармацевтической продукции – на 23,7%, мыла и моющих средств – на 19,8%.

Доля экспорта машин и оборудования в январе-мае 2020 года составила 5,3% (в январе-мае 2019 года – 6,0%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 4,2% (в январе-мае 2019 года – 3,6%), в страны СНГ – 18,5% (17,0%). Стоимостный объем экспорта данной товарной группы снизился на 11,5%. Снизились поставки оборудования электрического на 22,4%, инструментов и аппаратов оптических – на 24,6%, средств наземного транспорта, кроме железнодорожного – на 19,1%, оборудование механическое – на 8,6%. Физические объемы поставок легковых автомобилей снизились на 44,4%, а грузовых автомобилей – на 29,9%.

Доля экспорта продовольственных товаров и сырья для их производства в товарной структуре экспорта в январе-мае 2020 года составила 8,1% (в январе-мае 2019 года – 5,2%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 7,1% (в январе-мае 2019 года – 4,5%), в страны СНГ – 15,2% (9,9%). По сравнению с январем-маем 2019 года стоимостные и физические объемы поставок этих товаров возросли на 20,8% и на 27,9% соответственно. Возросли физические объемы экспорта свинины свежей и мороженной в 2,5 раза, мяса свежего и мороженного – в 2,2 раза, мяса домашней птицы – в 1,8 раза, масла сливочного – на 35,0%, молока и сливок – на 21,7%, пшеницы – на 20,4%, сыров и творога – на 7,7%.

Доля экспорта лесоматериалов и целлюлозно-бумажных изделий в январе-мае 2020 года составила 3,5% (в январе-мае 2019 года – 3,1%). В товарной структуре экспорта в страны дальнего зарубежья доля этих товаров составила 3,4% (в январе-мае 2019 года – 2,9%), в страны СНГ – 4,8% (4,4%). Стоимостный объем экспорта данной товарной группы снизился на 10,9%, а физический – на 7,0%. Снизились физические объемы экспорта необработанных лесоматериалов на 21,6%, пиломатериалов – на 10,1%, бумаги газетной – на 5,1%, при этом возросли объемы поставок фанеры клееной на 6,9%.

Импорт России[3] в январе-мае 2020 года составил 88,2 млрд долл. США и по сравнению с январем-маем 2019 года сократился на 7,1%. На долю стран дальнего зарубежья приходилось 89,2%, на страны СНГ – 10,8%.

В товарной структуре импорта наибольший удельный вес приходился на машины и оборудование – 46,0% (в январе-мае 2019 года – 45,7%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 48,8% (в январе-мае 2019 года – 49,0%), из стран СНГ – 22,3% (19,8%). Стоимостный объем ввоза этой продукции по сравнению с январем-маем 2019 года снизился на 6,3%. Снизились объемы импорта электрического оборудования на 4,2%, механического оборудования – на 2,9%, при этом возросли объемы ввоза инструментов и аппаратов оптических – на 10,7%. Снизились физические объемы импорта легковых автомобилей на 33,8%, а грузовых автомобилей – на 37,5%.

Удельный вес продукции химической промышленности в товарной структуре импорта в январе-мае 2020 года составил 18,6% (в январе-мае 2019 года – 19,2%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 19,3% (в январе-мае 2019 года – 19,7%), из стран СНГ – 13,6% (15,2%). По сравнению с январем-маем 2019 года стоимостный объем ввоза продукции химической промышленности снизился на 9,7%, а физический – на 2,3%. Снизились объемы поставок фармацевтической продукции на 25,3%, каучука и резины – на 11,1%, продуктов органической химии – на 6,1%, при этом возросли поставки удобрений на 12,9%, мыла и моющих средств – на 3,7%.

Доля импорта продовольственных товаров и сырья для их производства в январе-мае 2020 года составила 14,1% (в январе-мае 2019 года – 13,3%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 12,7% (в январе-мае 2019 года – 12,0%), из стран СНГ – 25,7% (23,2%). Снизились стоимостные объемы импорта на 1,2%, а физические объемы на 1,7%. Поставки молока и сливок увеличились на 14,8%, масла сливочного – на 12,1%, сыров и творога – на 8,1%. При этом снизились физические объемы импорта масла подсолнечного на 76,2%, мяса свежего и мороженного – на 30,7%, цитрусовых – на 7,9%, рыбы свежей и мороженой – на 9,1%.

Удельный вес текстильных изделий и обуви в январе-мае 2020 года составил 6,4% (в январе-мае 2019 года – 6,1%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 6,3% (в январе-мае 2019 года – 5,9%), из стран СНГ – 7,5% (7,3%). Стоимостный объем импорта этих товаров незначительно снизился на 1,4%, а физический – на 5,3% соответственно.

Удельный вес металлов и изделий из них в товарной структуре импорта в январе-мае 2020 года составил 6,9% (в январе-мае 2019 года – 7,4%). В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров составила 6,1% (в январе-мае 2019 года – 6,2%), из стран СНГ – 13,3% (16,7%). Снизился стоимостный объем данной товарной группы по сравнению с январем-маем 2019 года на 13,1%, а физический – на 24,7%. Снизились поставки черных металлов и изделий из них на 27,8%, в том числе труб – на 58,2%, проката плоского из железа и нелегированной стали – на 16,2%, металлоконструкций из черных металлов – на 1,7%.

Доля импорта топливно-энергетических товаров осталась на уровне прошлого года и составила 0,9%. В товарной структуре импорта из стран дальнего зарубежья доля этих товаров также осталась на уровне прошлого года и составила 0,5%, из стран СНГ – 3,9% (4,0%). Стоимостный и физический объемы данной товарной группы по сравнению с аналогичным периодом прошлого года сократились на 15,8% и на 1,8% соответственно.

В страновой структуре внешней торговли России ведущее место занимает Европейский Союз, как крупнейший экономический партнер страны. На долю Европейского Союза в январе-мае 2020 года приходилось 39,5% российского товарооборота (в январе-мае 2019 года – 42,5%), на страны СНГ – 11,9% (12,0%), на страны ЕАЭС – 8,4% (8,3%), на страны АТЭС – 34,3% (31,7%).

Основными торговыми партнерами России в январе-мае 2020 года среди стран дальнего зарубежья были: Китай, товарооборот с которым составил 39,5 млрд долл. США (93,1% к январю-маю 2019 года), Германия – 16,0 млрд. долл. США (73,5%), Нидерланды – 12,8 млрд. долл. США (58,0%), США – 10,6 млрд. долл. США (95,8%), Турция – 8,5 млрд. долл. США (85,9%), Соединенное Королевство – 8,1 млрд. долл. США (154,8%), Республика Корея – 7,9 млрд. долл. США (74,2%), Италия – 7,7 млрд. долл. США (77,2%), Япония – 6,9 млрд. долл. США (80,6%), Франция – 5,7 млрд. долл. США (97,4%).

Объемы торговли со странами СНГ в январе-мае 2019-2020 гг. приведены ниже:

млн.долл.США

* Включены досчеты на неучтенные объемы взаимной торговли Российской Федерации  с  Республикой  Беларусь.

[1] Во внешнеторговый оборот России включены рыба и морепродукты Российской Федерации не подлежащие доставке для таможенного оформления на территории РФ; бункерное топливо, горючее, продовольствие и материалы, приобретенные за пределами территории РФ; товары и транспортные средства, ввезенные физическими лицами; досчеты на неучтенные объемы взаимной торговли со странами ЕАЭС.

[2] В экспорт России включены рыба и морепродукты Российской Федерации не подлежащие доставке для таможенного оформления на территории РФ; досчеты на неучтенные объемы взаимной торговли со странами ЕАЭС.

[3] В импорт России включены бункерное топливо, горючее, продовольствие и материалы, приобретенные за пределами территории РФ; товары и транспортные средства, ввезенные физическими лицами; досчеты на неучтенные объемы взаимной торговли со странами ЕАЭС.

Экспорт нефти через порт Козьмино в I полугодии 2020 года вырос на 5% - до 17,2 млн тонн

Нефтепорт Козьмино по итогам первого полугодия 2020 года отгрузил на экспорт через морской терминал трубопроводной системы «Восточная Сибирь – Тихий океан» 17,2 млн тонн российской нефти, что на 5% выше аналогичного периода прошлого года.

За первые шесть месяцев 2020 года специалистами нефтеналивного терминала обработано 170 танкеров.

Лидером среди получателей максимальных объемов нефти сорта ESPO (ВСТО) в восточном направлении традиционно остается Китай. В порты этой страны отгружено порядка 82% объема углеводородов. На втором месте Южная Корея – 9%. Замыкает тройку Япония с показателем в 3%. Далее следуют Малайзия, Филиппины и Новая Зеландия (по 2%).

Всего с момента запуска в 2009 году трубопроводной системы «Восточная Сибирь – Тихий океан» через порт Козьмино на мировые рынки в страны Азиатско-Тихоокеанского региона экспортировано 267,9 млн тонн сырья.

Очереди исчезли, но COVID-19 остался

Китай всегда был активным партнером российских рыбаков. Город Хуньчунь, расположенный всего в 70 км от российского порта Зарубино, уже долгое время является важным распределительным центром. Отсюда российские морепродукты расходятся по всей территории Китая и не только. Поэтому для китайской стороны ситуация на автомобильном пропускном пункте «Краскино» стала таким же серьезным барьером, как и для российских компаний. Особенно на фоне глобальных карантинных мер, вызванных пандемией коронавируса. Как сегодня обстоит ситуация по ту сторону границы, Fishnews рассказал председатель Ассоциации развития морской экономики города Хуньчунь Ван Ганн.

– Хуньчунь играет важную роль в поставках российской рыбы и морепродуктов, которые направляются в Китай и другие страны АТР. Что собой представляет рыбная промышленность в вашем городе?

– В Хуньчуне работают предприятия по переработке рыбы, гребешка, трепанга, поступающих из России. Есть также бассейны, аквариумы для передержки живых морепродуктов. Они могут использоваться и для содержания гребешка, осьминога, даже под живую рыбу, но это в будущем. Сегодня такие бассейны предназначены в основном для передержки живого краба.

И конечно, в Хуньчуне много торговых компаний, которые покупают в России рыбу и морепродукты и затем продают их главным образом внутри Китая. Но есть и фирмы, которые работают на Корею и Японию.

– COVID -19 повлиял на экономику всего мира. Как он сказался на предприятиях, занятых в рыбном секторе вашего региона?

– Изначально, коронавирусная инфекция оказывала огромное влияние на рыбную отрасль Хуньчуня. Основным покупателям – ресторанам и магазинам в китайских городах – пришлось на время закрыться. Приостановили свою деятельность и наши предприятия.

Однако уже весной, в процессе стабилизации обстановки, рыбная отрасль постепенно пришла в норму и по показателям вернулась к уровню прошлого года. Мы отслеживаем статистику по импорту отдельно по каждому виду морепродуктов. Например, синего краба в мае было завезено примерно 70-80% от прошлогоднего объема за тот же период.

– Как вы оцениваете сейчас ситуацию в пункте пропуска, через который российские морепродукты попадают в Хуньчунь?

– Ситуация с автомобильным переходом «Краскино – Хуньчунь», где российские машины были вынуждены подолгу стоять в очередях и из-за этого погибала живая продукция, стала серьезной проблемой для российских партнеров и китайской стороны. Совместно мы обсуждали ее, искали варианты решения, обращались в государственные структуры. Благодаря общим стараниям вопрос удалось сдвинуть с мертвой точки: ситуация с пограничным переходом вышла на государственный уровень.

По нашей оценке, на данный момент проблема решена. Каждый день через пункт пропуска проходит минимум по 13-15 машин с живой продукцией, а с учетом замороженной рыбы и прочей продукции это уже порядка 28-30 машин в день (данные на середину июня – Прим. ред.). До этого автомобильный поток с живыми морепродуктами составлял ежесуточно примерно 5-7 машин.

– В чем вы видите основную причину возникшей ситуации?

– Думаю, что основной причиной стало недопонимание и нехватка нормальной коммуникации между пограничными структурами, таможней и правительством, причем как в России, так и у нас в Китае. В этой сфере задействовано много разных структур, в результате им бывает сложно разобраться в возникающих вопросах самостоятельно – необходимо наладить нормальное межведомственное взаимоотношение. После того, как обсуждение этих вопросов организовали через официальные каналы наших стран, удалось добиться конкретики и договоренностей.

Это сразу позитивно отразилось на работе как китайских, так и российских предприятий рыбной промышленности. Ведь главная проблема для бизнеса – это потеря времени: для предприятия один день простоя – это ощутимая потеря в деньгах. И чем быстрее удается решать возникающие вопросы, тем выгоднее для всех.

– Т.е. на настоящий момент в ситуации на пограничном переходе вы уже не видите барьера для движения рыбопродукции через российско-китайскую границу?

– Да, сейчас это не мешает нашей работе.

(В то же время российский бизнес предупреждает об угрозе новых заторов на границе перед крабовой путиной. – Прим. ред.).

– Но остается проблема с пандемией: в Китае зафиксированы новые случаи заражения COVID -19.

– Да, коронавирус – вновь самая главная проблема для нас. В середине июня новых заболевших обнаружили в Пекине. На этот раз вспышку связали с морепродуктами: говорили, что на этот раз вирус завезли с лососем из Норвегии. Информация об этом прошла во всех новостях китайских СМИ, под особое подозрение попала замороженная рыба. В итоге вновь начали закрываться рынки и снижаться продажи.

– Насколько жесткие карантинные меры были приняты в самом Хуньчуне на этот раз?

– Хуньчунь – это небольшой приграничный город, хотя в логистике импортных морепродуктов является важным звеном. В самом Хуньчуне продаж не так много, как правило, все российские морепродукты поставляются в Шанхай, Пекин, Гуанчжоу и другие крупные города. Так что наша работа в первую очередь зависит от ситуации в этих мегаполисах. Если там закрываются рестораны и магазины, то и у нас в Хуньчуне работа останавливается.

– А как вы оцениваете тот факт, что под подозрение в качестве виновника возникновения второй волны коронавируса попала рыба? Это отразилось на отношении китайских покупателей к остальным морепродуктам?

– Конечно, резонанс от прошедших новостей есть. Люди не понимают до конца, что именно стало источником заражения. Возможно, что инфицированным был иностранный рабочий, который обрабатывал эту рыбу за границей, а при низкой температуре вирус сохранялся живым столько времени. В результате не все, конечно, но определенная часть посетителей в ресторанах стали чаще заказывать овощи, т.к. по поводу морепродуктов у них есть опасения. (К концу июня в СМИ появилась новая информация о том, что Китай согласился с международными экспертами и снял обвинения с импортного лосося. – Прим. ред.).

– Какие направления сотрудничества с российской рыбной отраслью были бы сейчас интересны вашей ассоциации?

– У членов Ассоциации развития морской экономики города Хуньчунь есть интерес ко всей морепродукции, производимой российскими предприятиями. Особым же спросом, как я уже говорил, пользуется живая продукция. На данный момент доля живых морепродуктов в импорте хуньчуньских предприятий составляет порядка 90%.

Нормализация ситуации с карантином в мире и обеспечение быстрого прохождения российской продукции через границу сможет значительно повлиять на увеличение объемов торговли между нашими странами в будущем.

Газета « Fishnews Дайджест»

Китай. ДФО > Рыба. Таможня. Транспорт > fishnews.ru, 7 июля 2020 > № 3435437 Ван Ганн

Россия будет поставлять термически обработанное молоко в Японию

Россельхознадзор согласовал ветеринарный сертификат для экспорта российских термически обработанных молока и молочных продуктов в Японию, говорится в документе ведомства.

"Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору сообщает, что между Россельхознадзором и Министерством сельского, лесного и рыбного хозяйства Японии согласован ветеринарный сертификат на экспортируемые из Российской Федерации в Японию термически обработанные молоко и молочные продукты", - говорится в документе.

По данным Федеральной таможенной службы (ФТС) РФ, экспорт сельскохозяйственной продукции и продовольствия из России в Японию в 2019 году составил 329,051 миллиона долларов, снизившись на 14,5% по сравнению с предыдущим годом. Основной объем поставок приходится на рыбу и ракообразных (87,3% в экспорте российской сельхозпродукции).

Рейтинг паспортов мира: США теряют позиции, Россия держится

Опубликованы результаты нового рейтинга возможностей для безвизовых поездок, которыми обладают граждане разных стран мира.

Что случилось. 7 июля 2020 года компания Henley & Partners обновила Индекс паспортов, который анализирует визовые правила 200 государств по результатам второго квартала текущего года и ранжирует их по количеству стран безвизового въезда.

Факт глобального закрытия границ в связи с пандемией коронавируса не отразился на цифрах рейтинга, поскольку действующие ограничения не связаны с формальными соглашениями о безвизовом перемещении между странами.

Но на практике коронавирус оказал влияние на передвижение людей и на ценность ряда паспортов, которые, согласно данным рейтинга, считаются влиятельными и предоставляют формальную возможность для беспрепятственных путешествий.

Пример. Паспорт США занимает в рейтинге 7-е место с формальной возможностью для безвизовых путешествий в 185 стран мира. Но по состоянию на 1 июля 2020 года и в связи с запретом Европейского союза (ЕС) для въезда американских граждан на территорию ЕС, американский паспорт теряет (пусть и временно) 27 стран и перемещается на 26-е место, где соседствует с Мексикой.

Лидеры рейтинга. Рейтинг паспортов не изменился по сравнению с показателями за первый и второй квартал 2020 года. Япония продолжает удерживать первую позицию с безвизовым доступом в 191 страну мира, и сохраняет ее и в реальности в связи с тем, что ее граждане могут въезжать в ЕС с 1 июля 2020 года. В первой десятке по-прежнему страны ЕС, Великобритания, Сингапур, США, Австралия, Канада и др.

Афганистан, Ирак и Сирия остаются на нижних строчках индекса.

Позиция российского паспорта не изменилась ни формально, ни в связи с ограничениями ЕС (50-е место), зато паспорт Украины безвизовый доступ в 27 стран ЕС потерял как минимум до 15 июля 2020 года. Граждане Грузии, получившие безвизовый доступ в шенгенскую зону в 2017 году, могут въезжать на территорию ЕС с 1 июля 2020 года, и позиций своих не растеряли.

Автор: Редакция Prian.ru

Стратегические планы России

социально-экономическое развитие, научно-техническое, пространственное развитие без энергетической отрасли немыслимо

Борис Марцинкевич

10 июня 2020 года постановлением правительства России утверждена Энергетическая стратегия РФ на период до 2035, и уже через четыре дня состоялось утверждение ведомственной программы. Впереди у министерства энергетики – окончание разработки еще трех ведомственных программ развития, хоть они и называются иначе: генеральные схемы развития нефтяной отрасли, газовой отрасли и размещения объектов электрогенерации. Что все эти стратегии, программы и генеральные схемы из себя представляют, с какой целью разрабатываются, обсуждаются в разных кабинетах и принимаются?

«Архитектура» стратегических планов развития России

Для начала, как говорил первопоследний президент СССР, «по процедуре». Если смотреть не на тот текст, который опубликован на сайте правительства по случаю принятия постановления по Энергетической стратегии, а в первоисточник, то есть саму Энергетическую стратегию, то становится очевидно – она разработана не «сама по себе», а является частью куда как более масштабной «архитектуры» стратегических планов. Вот цитата:

«ЭС-2035 разработана в соответствии федерального закона 172-ФЗ «О стратегическом планировании» от 28 июня 2014 года и Правилами разработки отраслевых документов стратегического планирования, утвержденных постановлением правительства № 1162 от 29 октября 2015 года.

ЭС-2035 обеспечивает реализацию в сфере энергетики положений:

- Стратегии социально-экономического развития России;

- указа президента № 204 от 7 мая 2018 года «О национальных целях и задачах на период 2024 года»;

- Стратегии национальной безопасности России;

- Стратегии научно-технического развития России;

- Доктрины энергетической безопасности России;

- Стратегии пространственного развития России на период до 2025 года».

Мне кажется, что тем, кто постарше, вот такой набор документов должен вызвать смутные воспоминания на тему «Где-то когда-то я что-то похожее видел…» Вот и у меня такое же дежавю – похоже, что мы видим перед собой изрядно изменившийся план пятилетки, или, если уж точнее, «пятилетние планы развития народного хозяйства», поскольку именно так именовались пятилетние планы, разрабатываемые Госпланом и после утверждения советом министров и Верховным Советом становившиеся законом. Начиная с момента принятия закона «О стратегическом планировании» в 2014 году в России стали появляться «стратегии» - слова «план» наши руководители по-прежнему боятся, как черт ладана. Правительство Гайдара в 1991 году, расформировав Госплан, заявило, что его функции передаются министерству экономики, из которого позже было вычленено министерство экономического развития и торговли. Я понятия не имею, что такое фрейдизм, но в этом названии настолько явно видна идеология либерализма, что поневоле в памяти всплывает портрет Зигмунда. «Экономическое развитие и торговля» под контролем одного ведомства могли объединить только те, для кого слова «развитие» и «торговля» - тождества, синонимы. Они ведь другого пути развития, кроме как торговли, просто вообразить не были способны. Уже при Путине министерство осталось без торговли – оно у нас теперь только за экономическое развитие отвечает, при этом не имея прямого отношения ни к промышленности, ни к агропромышленному сектору, ни к ВПК с наукой, ни к энергетике. Что оно вообще делает, за что отвечает? За разработку стратегических прогнозов – эдакая коллективная бабушка Ванга в одном флаконе с Нострадамусом, но на твёрдом окладе. Настрочили прогноз на пару сотен страниц, а уж сбудется он или нет – как знать. Сбудется – похвалят сами себя, не сбудется – расскажут, что волатильность привела к отрицательному росту, ничего не поделаешь.

Закон о стратегическом планировании – предпосылки и утверждение парламентом

Так откуда вдруг в 2014 году появился закон о стратегическом планировании? Как наши господа либералы допустили, чтобы он и Думой, и Совфедом был принят, причем принят быстро и без пламенных дискуссий? Неужели у нас на глазах идёт тихая «ползучая антилиберальная революция»? Как ни удивительно, но впервые о необходимости совершенствования системы стратегического планирования в 2009 году заговорил Медведев Дмитрий Анатольевич, на тот момент, напомню – президент России. И не просто сказал во время какого-нибудь выступления – эти слова вбиты в Стратегию национальной безопасности России на период до 2020 года, которая была принята именно в 2009 году. Вот только от слова до дела – дистанция огромного размера, не пошло ничего и никуда дальше слов. А вот в 2014-м году ситуация изменилась, причем рывком. Дело не в совершенно законном, юридически безукоризненном возвращении Крыма в родную гавань – а в том, как реагировал на это коллективный Запад.

Запад – это такое место на планете, из откуда десятки лет раздавались поучения о необходимости утверждения всех положений либеральной экономической теории, после чего немедленно наступает рай на земле. Ну, вот это вот всё: «Не человек ради государства, а государство ради человека», сага о частном собственнике, который в сто или пятьсот раз эффективнее неповоротливого и косного государства, «государство не должно быть участником экономической деятельности, рынок должен быть свободным» и так далее. Давайте на живом примере, чтобы было понятнее, по каким причинам лето 2014 стало периодом жёсткого похмелья для всех наших доморощенных либералов.

Американские санкции против России: «Бей своих, чтоб чужие боялись»

В 2011 году Роснефть подписала соглашение о стратегическом альянсе с американской транснациональной компанией ExxonMobil по работе на российском шельфе, черноморском и арктическом. Американцам в СП достались 33,33% акций, при этом взяла на себя обязательства по полному финансированию предстоявших геолого-разведывательных работ. Сумма – 3,2 млрд долларов, все по взрослому, а еще, кроме денег, американцы брали на себя все вопросы с необходимым оборудованием и технологиями. Американцы, как и люди любой другой национальности – разные, Роснефти в тот раз попались вполне приличные. Выцепив где-то в Мексиканском заливе полупогружную буровую установку West Alpha, ExxonMobil за свой счет перетащила ее через полпланеты в Карское море, где у Роснефти имелись три лицензионных участка – Восточно-Приновоземельские с номера 1,2 и 3. Бурить решили по порядку – так появилась самая северная в мире скважина «Университетская-1», начало строительства которой пришлось на начало лета 2014 года. Вот тут-то Штаты и ввели антироссийские санкции, в том числе персонально против Игоря Сечина и многих интересов нашего ТЭКа. Но ExxonMobil, во главе которой на тот момент стоял кавалер ордена Дружбы Рекс Тиллерсон поначалу даже не волновался по этому поводу: «Мы – ExxonMobil, а не шантрапа дворовая, мы с нашим правительством не такие проблемы решали!» Последовало письмо Тиллерсона в адрес Госдепа: «Джентльмены, мы уже вложили в проект прорву денег, скважина уже бурится и строится, впишите там в ваши санкции исключение для Exxon-a нашего Mobil-a по быстрому!» Те и вписали – на три месяца. То есть вот все эти рассказы про невмешательство государства в экономические интересы частных компаний, про свободный рынок оказались паровозным свистом – чихать хотел государство американское на все песни своих штатных пропагандистов. Плевать государство США хотело на интересы частных компаний, вне зависимости от их веса и авторитета, на их связи и влияние. Чтобы закончить на эту тему, в двух словах. Тиллерсон, поняв, что ему предстоит за 1 сезон завершить скважину, пригнал на WestAlpha американских буровиков, которые без всяких-яких работали в три смены, чтобы вписаться в сроки. Глубина моря в районе бурения – 81 метр, глубина скважины – 2,1 км, северная широта – даже норвежцам не снилась. И первая же скважина дала не только нефть, но и газ – в декабре 2014 года Госкомиссия по запасам поставила на учет в госреестре 130 млн тонн нефти и 500 млрд кубометров газа, причем нефть по качеству не уступает премиальной Siberian Light. Тиллерсон был уверен, что уж после такого открытия Обама нагнется в правильную позу, а нагнули – Тиллерсона. Да, ExxonMobil официально заявила, что её убытки – 200 млн долларов, и были даже люди, которые в это поверили. Вот только судебный иск компании против родного государства – на 2 миллиарда, и вот это куда как ближе к истине. А участков в Карском море у Роснефти, напомню – три.

Наши либералы воочию увидели, что все сказки про либеральную экономику написаны для скорбных разумом, серьёзные государственные мужи на эти акустические колебания и оптические иллюзии внимания вообще не обращают: есть интересы государства, а все прочее – прах.

И закон о стратегическом планировании проскользнул мимо всех препон, в лексикон государства российского вернулось слово «план», и никто от ужаса до сих пор не умер. Этот закон предусматривает определенную иерархию документов стратегического планирования – к директивным методам, к провозглашению плана пятилетки законом, за нарушение которого предусмотрены меры уголовного кодекса вернуться не получается, в одну реку не войти дважды. Впрочем, поскольку я не специалист по изречениям великих мужей – могу и ошибаться. Те документы, что перечислены во второй статье только что принятой Энергетической стратегии – это и есть высший уровень иерархии, или, как это сформулировано на бюрократическом новоязе, «стратегические документы целеполагания федерального уровня», все остальные – ступенями ниже. Правда, где-то сбоку прилеплены вот те самые стратегические прогнозы министерства экономического развития с намёком на то, что при разработке отраслевых и территориальных стратегий эксперты всенепременно будут сверяться с ценными мыслями МЭРа. На всякий случай перечислю имена руководителей этого замечательного ведомства: Гайдар, Ясин, Шохин, Уринсон, Греф, Набиуллина, Улюкаев, Орешкин, теперь вот Решетников. Впрочем, Максим Решетников еще никак себя не проявил, а что из себя представляют все его предшественники, даже говорить не хочется – исключительного достоинства государственные мужи.

Энергетика России – самой северной страны планеты

Энергетическая стратегия, таким образом – не вещь в себе, она часть общей системы стратегического планирования, но часть очень своеобразная. Ни социально-экономическое развитие, ни научно-техническое, ни пространственное развитие в России без энергетической отрасли просто немыслимо. Не обеспечить нам продовольственную, военную, информационную безопасность без необходимого вклада со стороны энергетики.

В наше время военная безопасность и ядерные силы сдерживания вообще близнецы-братья, склады с продовольствием и серверы с большими базами данных без 220 вольт не работают, военная техника без продуктов нефтепереработки в баках не движется. Больше того. Как бы ни выглядела наша социально-экономическая система – феодализм, капитализм, социализм, географии и климату плевать на эти изыски: Россия была, есть и будет самой северной страной мира.

Сейчас обсуждают изменения в конституции, к чему я, не являясь, к сожалению, гражданином России, присоединиться не могу, но как наблюдатель со стороны, я точно могу сказать, чего в ней не хватает: права каждого гражданина России на киловатт*часы энергии. Если в наших жилищах темно и холодно – не будет реализована никакая стратегия, не будут выполнены никакие международные договоры, да вообще ничего выполнено не будет.

История развития человеческой цивилизации – это история развития энергетики, освоения и развития все новых технологий использования все новых энергетических ресурсов. Отсутствие киловатт*часов в розетках и в батареях отопления равносильно откату на предыдущую цивилизационную ступень развития, для России это аксиома.

Вот только и обратное верно – мы не будем развивать энергетику ради нее самой, не будем строить нефтепровод к вулканам Камчатки и строить АЭС на острове Большевик. Энергетика – базис для всей остальной экономики, а фундамент в Диком поле строить не принято. Поэтому сначала – стратегические планы высшего уровня иерархии, и только потом – отраслевые и территориальные. Надеюсь, что в 2020-м году, в год столетия со дня вступления в силу плана ГОЭЛРО никому ничего напоминать не нужно – все всё и так помнят. Но, на всякий случай, напомню: из общего объема финансирования ГОЭЛРО на сами электростанции и электросети ушло 8%, все остальные деньги – это новые заводы, фабрики, электрификация сельского хозяйства, новые поселки и города. ГОЭЛРО не просто первый в нашей истории государственный план, он – первый комплексный план. Да, было другое время, план ГОЭЛРО был направлен «вовнутрь», он касался только и исключительно нашей страны, сейчас такое повторит невозможно – без масштабного экспорта развивать экономику и саму Россию невозможно. Но ведь и план ГОЭЛРО не был самоизоляционистским – страна Советов охотно брала чужие технологии для решения самых острых проблем, у нас на ДнепроГЭСе вон американцы работали. Вот только брали мы чужие технологии и ещё с одной целью – чтобы они через несколько лет стали нашими, чтобы на их основе получить собственные инженерные и конструкторские школы. Про права интеллектуальной собственности тогда говорили куда как меньше, да и толку-то говорить про них не было тогда, когда был риск получить ответ Иосифа Виссарионовича Сталина.

Пятилетние планы развития – «инструмент» прагматиков

Конструкция стратегических планов выглядит так, что появляется подозрение – а не видим ли мы ту самую попытку вернуться в воды той же реки? Это наши либералы шарахаются от пятилеток, в реальном мире отношение к такому методу развития куда как более спокойное и прагматичное. И речь не только о Китае – в Исламской Республике Иран сейчас идет VII пятилетка. В Иране, где государственная собственность в экономике едва превышает 50% - одна пятилетка за другой. Были в свое время собственные пятилетки в Японии, Турции, Аргентине. Когда их использовали? Да когда речь шла о необходимости быстрого восстановления после кризисов и войн или, как в случае с Ираном – из-за дискриминационных мер со стороны все того же коллективного Запада. Я ничего не упустил?

Это в России сейчас одновременно – кризис из-за пандемии, необходимость восстановления после многих лет либерального погрома в экономике, это против России сейчас западные санкции. И это в России с момента принятия Энергетической стратегии начинается переход от стратегий целеполагания к конкретным отраслевым и территориальным стратегиям развития. Со скрипом, со стоном, с сопротивлением тех же бывших глав министерства экономического развития, которые все так же обитают на верхних этажах системы власти – ну, кроме одного, который сейчас нары полирует. И возникает совершенно закономерный вопрос – а кто архитектор вот этой конструкции стратегических планов развития? Неужто эти документы разрабатываются и проталкиваются через правительство и парламент экспертами правительства?

Письмо двух ректоров и «Стратегия-2020»

Я ничего не понимаю в конспирологии, да и не люблю я эти теории, мне факты больше нравятся. А они – есть, они отнюдь не секретны, их всегда можно найти на официальных сайтах правительства, президента и других органов власти. Вот я и стал их искать – вдруг найдутся. И первый же документ из списка, содержащегося в Энергетической стратегии, заставил основательно задуматься: в России просто не было и нет никакой стратегии социально-экономического развития. Номер 1 в списке – отсутствует напрочь. В 2009 году в ведомстве все того же МЭРа, которым на тот момент руководила мадам Набиуллина, была рождена и утверждена правительством Концепция социально-экономического развития. Утверждена только ради того, чтобы ее тут же выбросили в мусор – в это время в мире случился всеобщий экономический кризис, и все теоретизирование ведомства Набиулиной яйца выеденного не стоила. А в декабре все того же 2009 года ректоры Высшей Школы Экономики (ВШЭ) Ярослав Кузьминов и Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХГС) Владимир Мау направили в адрес премьер-министра Путина письмо, в котором предложили совершенно новый подход к организации экспертной работы для подготовки к новому этапу социально-экономического развития России до 2020 года, к разработке стратегии на этот период. Предлагалось привлекать к работе экспертов, представлявших различные позиции, руководителей субъектов РФ, представителей ведущих бизнес-структур, руководителей СМИ и лидеров профессиональных сообществ. Предлагалось строить программу не по отраслевым, а по взаимосвязанным проблемным блокам, каждый из которых будет представлять собой проект достижения определенной цели, подготовку «дорожной карты», скоординированной с «дорожными картами» других блоков по содержанию, ресурсам и срокам. Не видите ничего знакомого в последнем предложении? Тогда посмотрите хотя бы наискосок на текст майского 2018 года указа президента России о национальных целях и проектах. Господа Мау и Кузьминов в 2009 году предложили не самую плохую методологию, причин отказываться от нее никаких нет.

Вот только после того, как Владимир Путин ответил согласием на письмо двух ректоров, началось нечто, что мы, не страдая политкорректностью, предлагаем называть «организационной вакханалией». Для большей открытости был создан сайт 2020strategy.ru, на котором публиковались промежуточные итоги работы рабочих групп, которых было создано 21 штука. Тем, кому эта ушедшая в прошлое история кажется интересной, подсказываем – сайт по-прежнему в рабочем состоянии, на нем можно найти любые подробности. Несколько сотен заседаний, обсуждений и дискуссий, широкое освещение в СМИ, участие более сотни зарубежных экспертов, в числе которых были бывший вице-президент МВФ, профессора университета Беркли и Graduate Institute Женевы, проводились социальные опросы. Промежуточный доклад объемом около 600 страниц был передан в правительство, министерства и ведомства его доработали, и в декабре 2011 года эта творческая деятельность была успешно завершена.

Стратегия-2020 была опубликована в марте 2012 года под названием «Итоговый доклад о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России Стратегия-2020: Новая модель роста – новая социальная политика».

Да, название занимает две строчки – так ведь и объём доклада составляет 864 страницы! Реакция премьер-министра Владимира Путина, который в марте 2012 принял решение о своем участии в предстоявших президентских выборах, была, как мне кажется, совершенно естественной: этот «талмуд» никогда не был утвержден ни правительством, ни президентом. 864 страницы могут быть наполнены самыми замечательными идеями, но всерьез представить, что этот двух-трёхтомный труд можно использовать в качестве документа стратегического планирования, могут люди только с очень нетривиальным мышлением. Это, конечно, мое частное мнение, но если на качественное изучение стратегии развития на 8-летний период нужно потратить 2-3 года, то такая стратегия является мертворожденной изначально.

Совет Безопасности России и его научный совет

Итого: стратегия социально-экономического развития должна быть, но её нет. Но труд ректоров никуда не исчез, он просто был переработан Советом Безопасности и превратился в тот самый майский 2018 года указ о национальных проектах и стратегических целях. Убедиться в этом несложно, достаточно сравнить названия глав результатов труда коллектива под руководством Мау и Кузьминова и текст указа. Но при этом текст указа занимает 18 страниц, мы его можем не только прочитать, но и понять за каких-нибудь полчаса. Эксперты научного совета при Совете Безопасности уменьшили объём социально-экономической стратегии в 42 раза. Как им это удается? У нас ведь век открытой информации, секретов не так много, соответствующий список экспертов находится на сайте Совета Безопасности. Напомню, что состав Совета Безопасности не избирается, а назначается единолично президентом России. Просматривая список, стоит помнить этот простой факт.

Этих людей тоже никто не назначает, их приглашают в качестве экспертов для проработки той или иной программы, плана, стратегии. На экране есть ссылка на сайт Совета Безопасности, предлагаю и вам, уважаемые зрители, поискать в этом списке тех, кого можно назвать либералами – мои поиски результатов не дали. Так или иначе, один факт мы уже установили: в списке документов, на которые ссылается министерство энергетики как разработчик Энергетической стратегии документа № 1, стратегии социально-экономического развития нет, его в настоящее время заменяет майский 2018 года указ президента о национальных проектах и стратегических целях. Указ, разработанный Советом Безопасности по поручению президента и им же, президентом, утвержденный.

Хронология утверждения документов стратегического планирования имеет значение

Следовательно, пункт 2 Энергетической стратегии реально должен выглядеть следующим образом:

«ЭС-2035 обеспечивает реализацию в сфере энергетики положений:

- указа президента № 204 от 7 мая 2018 года «О национальных целях и задачах на период 2024 года»;

- Стратегии национальной безопасности России;

- Стратегии научно-технического развития России;

- Доктрины энергетической безопасности России;

- Стратегии пространственного развития России на период до 2025 года».

Ничего странного не замечаете? Три документа – без указания времени их действия, четыре документа – без дат их утверждения и без указания того, кто именно их утверждал – президент или правительство. А это важный момент – подпись президента означает, что документ подготовлен Советом Безопасности, подпись премьер-министра, которым у нас до зим 2020 года был господин Медведев – свидетельство того, что над документом трудились министерства, их департаменты, их эксперты. Хронология появления стратегических документов уровня целеполагания – это рассказ о борьбе государственников с либералами в руководстве России.

Стратегия национальной безопасности России

Стратегия национальной безопасности стала первым документом, принятым на основе закона о стратегическом планировании – она была утверждена в последний день 2015 года указом президента № 683. То, что этот документ разработан именно Советом Безопасности, никаких сомнений не вызывает, для этого достаточно просто пролистать его текст до пункта 109-111 (кстати, я искренне удивлен, что их до сих пор никто толком не комментировал, хотя они того явно стоит). Цитирую, пропуская всевозможные бюрокртаизмы: «Положения настоящей Стратегии обязательны для выполнения всеми органами государственной власти и органами местного самоуправления и являются основой для разработки и корректировки документов стратегического планирования и программ в области обеспечения национальной безопасности и социально-экономического развития Российской Федерации, а также документов, касающихся деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления. Деятельность Центрального банка Российской Федерации как участника стратегического планирования осуществляется в целях обеспечения национальных интересов и реализации стратегических национальных приоритетов. 110. Контроль за ходом реализации настоящей Стратегии осуществляется в рамках государственного мониторинга состояния национальной безопасности; его результаты отражаются в ежегодном докладе Секретаря Совета Безопасности Российской Федерации Президенту Российской Федерации. 111. В целях реализации настоящей Стратегии осуществляется под руководством Президента Российской Федерации совершенствование системы государственного управления, стратегического планирования в области обеспечения национальной безопасности и социально-экономического развития Российской Федерации, разрабатываются и реализуются документы стратегического планирования, а также принимаются меры по подготовке квалифицированных специалистов в области обеспечения национальной безопасности и стратегического планирования.»

Давайте вместе переведём эти статьи на нормальный язык. СНБ – документ, который никто в органах власти обсуждать не будет, положения СНБ нужно просто выполнять, за этим выполнением присмотрит Совет Безопасности и о результатах мониторинга перед президентом и отчитается. При этом президент России берёт на себя личную ответственность за выполнение СНБ, за разработку стратегии развития России не только в области безопасности, но и социально-экономического развития России. Слово «правительство» в этих трех пунктах просто отсутствует – тем экспертам Совета Безопасности, которые разрабатывали СНБ, было не до жестов вежливости по отношению к команде управленцев Дмитрия Медведева. Ещё одна отличительная особенность СНБ – то, что у неё нет срока окончания действия, она принята раз и навсегда, но раз в шесть лет подлежит корректировке, чтобы привести ее в соответствие с меняющимися обстоятельствами.

Я не буду пытаться анализировать СНБ полностью – в этом документе 46 страниц, найти её текст в недрах интернета сложности не представляет, отмечу только самые заметные особенности. В СНБ имеется глава IV – «Обеспечение национальной безопасности». На интуиции есть уверенность, что речь в ней должна идти о сугубо военных, оборонительных мероприятиях, но СНБ куда как шире этого. Вот подразделы этой главы: оборона страны, государственная и общественная безопасность, повышение качества жизни российских граждан, экономический рост, наука, технологии и образование, здравоохранение, культура, экология живых систем и рациональное природопользование, стратегическая стабильность и равноправное стратегическое партнерство. Безопасность России в этой стратегии – это не только оборона, но и нормальное развитие всех остальных отраслей экономики, технологий, образования, медицины. И это вполне логично – если не удастся добиться развития страны, никакие усилия министерства обороны и спецслужб не смогут предотвратить, искоренить риск сползания России в ситуацию, подобную той, что имеется на Украине или в каких-нибудь там США. Хронология появления этой стратегии подсказывает, что именно она лежит в основе всех прочих документов с названиями «стратегия», «доктрина» и прочие «концепции» - следующие стратегические планы развивают идеологию, заложенную в СНБ. Нет, слова «идеология» в тексте СНБ нет – у нас, как известно, с 1993 года на него наложено табу, но оно совершенно явно читается между строк.

Комплексные планы развития – высший уровень управления страной

Если Россия как государство, как страна, действительно хочет сохранить свою национальную безопасность, то развитие должно идти комплексно, нельзя делать упор исключительно на каком-то одном направлении.

Примеров отсутствия навыков комплексного планирования за последние годы – пруд пруди. В 2012 году была проложена АЯМ, Амуро-Якутская магистраль – проект, который не потянул даже Советский Союз: 1200 км, из которых около 900 км проложены в условиях вечной мерзлоты. Прошло 8 лет, и вот только теперь правительство начинает размышлять о том, как же эту магистраль использовать. При этом данные геологии, полученные еще в советское время, совершенно невероятны – вдоль трассы этой магистрали на расстояниях в пределах 150-200 км расположено более 300 крупных месторождений минеральных, твердых месторождений. И – что? Шахты, разрезы, карьеры, обогатительные комбинаты, новые поселки, новые электростанции? Да ничего подобного – ждём инвесторов. Инвестировать серьезнейшие суммы, вытянуть фантастический по сложности проект – и после этого сидеть в кресле ровно и ждать волшебника в голубом вертолете, то есть эффективного частного собственника, который придет и все сделает. Это похоже на действительно государственный подход к развитию России? Сакраментальный вопрос, ответ очевиден. В 2009 году синхронно стартовали два совершенно новых масштабных проекта: консорциум компаний во главе с НОВАТЭК начал освоение Южно-Тамбейского газоконденстаного месторождения и строительство самого северного в мире СПГ-завода, а городе Большой Камень началось создание судостроительного комплекса «Звезда». «Звезда» - это тоже «фантастика, сынок», поскольку ни в России, ни в СССР никогда не строили танкеры для нефти и СПГ арктических ледовых классов. В 2018-м «Ямал-СПГ» построен, эксплуатационные скважины на месторождении пробурены, станции комплексной подготовки газа созданы, трубопроводы проложены, правительство с размаху приняло изменения в закон о плавании в Северном Ледовитом океане – энергетические ресурсы можно транспортировать только на судах, построенных в России. А «Звезда» - не готова. И правительство тут же делает исключения в совершенно свежем законе – «Ямалу-СПГ» разрешили строить танкеры-газовозы за рубежом. В Большом Камне идет строительство второй очереди «Звезды», а за строительство жилья для специалистов со всем необходимым (школы-садики-больницы) началось только в 2017-м году. И только в 2018-м окончательно поняли, что специалистов для «Звезды» на Дальнем Востоке не хватит – такелажников, сварщиков, фрезеровщиков, токарей - то есть тех, кто умеет работать руками с металлом. Оказывается, министерство образования про этот проект думать не думало, министерство строительство слыхом не слыхивало, а строительством сопутствующих заводов занимается не министерство промышленности и даже не министерство развития ДВ и Арктики, а глава Роснефти, которой поставлена задача курировать проект «Звезды». Нефтяники и «Газпромбанк» строят судостроительный завод, правительство наблюдало за этим строительством через телевизор, и эта ситуация стала меняться только с появлением в правительстве Юрия Борисова. Прилетел – ногами дороги проверил, на условия жилья строителей и персонала «Звезды», со всей России собранного, вживую посмотрел, и только после этого появился проект нового жилого квартала, началось строительство жилья.

Извините, отвлёкся. Предлагаю просто зафиксировать факты, которые секретными никогда не являлись. С 31 декабря 2016 года основополагающей стратегией развития России является СНБ, разработанная экспертами Совета Безопасности, персональную ответственность за реализацию которой президент России взял лично на себя. Все остальные документы стратегического планирования, принятые позже – документы, развивающие идеологию, вложенную в СНБ. После того, как были разработаны и приняты указ о национальных проектах и стратегических целях, стратегии информационной и продовольственной безопасности, НТР, доктрина энергетической безопасности, стратегия пространственного развития – настал черед Энергетической стратегии. Энергетики получили список задач и теперь готовятся их выполнить – логика соблюдена, ждем отраслевых стратегий развития угольной, газовой, нефтяной, электроэнергетической отраслей.

Меры ответственности

Но на этом и хватит о хорошем. Теоретически все хорошо, логически все взаимоувязано, вот только удастся ли реализовать все эти стратегические планы, не будем ли мы наблюдать за очередным актом бесконечно пьесы под названием «Гора родила мышь»? Я не просто так вспоминал пятилетние планы развития народного хозяйства времен СССР. У этих планов было одно важное дополнение – их принимали как закон. И за нарушения планов пятилеток наказывали не по неким политическим соображениям, а на основании родного до боли уголовного кодекса: нарушил закон – бери лобзик, иди просеку под БАМ пилить. Я не о том, что планы пятилеток были безукоризненны и выполнялись на 100% - глупостей и разгильдяйства у нас даже при Сталине хватало. Я о том, что система наказания – была, причем не на уровне теории, а аккуратно расписанная по статьям УК. А во всех стратегических документах современной России, включая СНБ, системы ответственности просто нет. «Ответственность за исполнение несет» звучит благостно, но в чём ответственность заключается, кто, что и куда понесет тот, кто своим действием или бездействием сорвет государственный стратегический план? Заступ на плече к проходной треста шахтостроения? Ноутбук подмышкой по пути в соседний кабинет, как некто Дмитрий Анатольевич, внезапно ставший заместителем секретаря Совбеза, хотя такой должности в штате Совбеза и в помине не было? Я бы очень хотел ошибиться, но при отсутствии ответственности за порученное дело не будет и самого дела. Но это – только мои личные сомнения, не более того. И они, конечно, не помешают внимательно присмотреться к содержанию Энергетической стратегии и к тем ведомственным программам развития, которые министерство энергетики обещает передать на рассмотрение в правительство до конца этого года.

Россия. США > Электроэнергетика. Нефть, газ, уголь > zavtra.ru, 6 июля 2020 > № 3536679 Борис Марцинкевич

На Корейском полуострове вновь тревожно

В Вашингтоне не намерены сокращать своё военное присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе

В ближайшие дни первый заместитель государственного секретаря и спецпредставитель США по КНДР Стивен Биган посетит Республику Корея. В Сеуле, учитывая важность поездки американского дипломата, намерены сделать для него исключение из правил, предусматривающих пребывание на двухнедельном карантине всех прибывших из-за рубежа.

Что же касается повестки дня, то не приходится сомневаться, что она будет включать как минимум два вопроса – рассмотрение ситуации на Корейском полуострове и обсуждение финансирования американского военного присутствия в Южной Корее. Сегодня эти две проблемы, будучи тесно связанными между собой, создают определённые трудности в американо-южнокорейских отношениях.

Как известно, на Корейском полуострове в минувшем июне вновь стало напряжённо. Поводом для такого развития ситуации послужил запуск с территории Южной Кореи в сторону КНДР воздушных шаров с 500 тысячами пропагандистских листовок. Следует отметить, что такие акции устраивались южнокорейскими неправительственными организациями при попустительстве властей на протяжении последних лет неоднократно, и каждый раз они вызывали негативную реакцию Пхеньяна. И ныне, обвинив Юг в недружественных действиях, северокорейские власти отключили линии коммуникации между военными командованиями двух стран и объявили, что намерены относиться к соседнему государству как к врагу.

А через несколько дней был взорван узел связи в городе Кэсон, который использовался для переговоров с Южной Кореей. Вслед за ним в Пхеньяне объявили о намерении ввести войска в демилитаризованную зону на границе двух Корей, чтобы «превратить её в крепость». Также подчёркивалось, что в дальнейшем вопрос об отношениях с Сеулом будет решаться на уровне генерального штаба.

Нынешняя резкость реакции Пхеньяна объясняется содержанием провокационных листовок. «На этот раз они носили такой особенный характер нечистоплотной, оскорбительной пропаганды, которая была ориентирована на супругу руководителя. Причём всё было в низкопробном формате исполнено, с фотошопом», – сообщил в интервью агентству ТАСС посол России в КНДР Александр Мацегора.

В свою очередь власти Республики Корея сначала попытались дистанцироваться от провокационной акции с воздушными шарами, ссылаясь на то, что её организовали общественные организации. Однако затем, поняв, что такое объяснение не устраивает Пхеньян, были вынуждены умерить пыл «активистов». Полиция провела обыски в доме и офисе перебежчика из КНДР, возглавляющего неправительственную организацию (НПО) «Борцы за свободную Северную Корею» в рамках дела о незаконной отправке на Север пропагандистских листовок.

Наша справка. НПО «Борцы за свободную Северную Корею», объединяющая проживающих в Республике Корея перебежчиков с Севера, отправила в ночь на 23 июня в КНДР очередную порцию листовок. В приграничном городе Пхаджу в воздух поднялись 20 наполненных гелием аэростатов с 500 тысячами листовок, а также 2 тысячами однодолларовых банкнот и 1 тысячей SD-карт с агитационными данными.

В Пхеньяне, как вскоре выяснилось, не намерены вставать на тропу войны, а потому серьёзной эскалации конфликта пока не предвидится. Центральное телеграфное агентство Кореи (ЦТАК) сообщило, что председатель госсовета КНДР Ким Чен Ын отложил реализацию плана «по осуществлению военных действий». Соответствующее решение он принял на предварительном заседании 5-й сессии центральной военной комиссии Трудовой партии Кореи 7-го созыва, прошедшем в формате видеоконференции. Вскоре после этого КНДР демонтировала установленные несколькими днями ранее громкоговорители на границе с Южной Кореей.

По оценке посла России в КНДР Александра Мацегоры, сейчас в КНДР идёт процесс осмысления ситуации, «которая возникла после неудачного завершения корейского детанта». «В декабре прошлого года руководитель государства определил на пленуме ЦК Трудовой партии Кореи новый политический курс, который называется «Фронтальный прорыв», – отметил российский дипломат. Здесь предполагают, что страна будет очень долго, если не всегда, жить под гнётом санкционного давления. Это предполагает, в свою очередь, что необходимо подготовить экономику, политику, социальную сферу, оборону к новому периоду. Возможно, что сейчас идёт процесс переосмысления и выработки конкретных направлений действий, которые придётся стране предпринимать».

Обострение отношений на Корейском полуострове в общем-то не в интересах администрации США. За четыре месяца до очередных выборов Дональд Трамп нуждается во внешнеполитических успехах. В начале его первого срока в Вашингтоне много говорилось о заключении мирного договора с КНДР, о денуклеаризации Корейского полуострова. Но прорыва в отношениях с Пхеньяном не случилось.

По данным японской газеты «Иомиури», в последние дни прорабатывалась возможность встречи Стивена Бигана с представителями северокорейской стороны в Пханмунджоме на границе двух стран. В случае проведения такой встречи, которая стала бы первым официальным контактом Вашингтона и Пхеньяна с октября прошлого года, американская сторона рассчитывает, якобы, передать руководству КНДР послание от президента США.

Сторонниками нормализации американо-северокорейских отношений выступают нынешние власти Республики Корея, заинтересованные по финасово-экономическим соображениям в превращении Индо-Тихоокеанского региона в зону свободной торговли, энергетического сотрудничества и безопасных транспортных маршрутов. Очевидно, что для этого требуется отказ от конфронтации на Корейском полуострове, улучшение американо-китайских и американо-российских отношений, а также позитивные сдвиги в отношениях Вашингтона и Сеула с Пхеньяном.

Президент Республики Корея Мун Чжэ Ин полагает, что американский лидер Дональд Трамп должен встретиться с председателем госсовета КНДР Ким Чен Ыном до проведения в ноябре 2020 года президентских выборов в США для возобновления переговоров о достижении мира на Корейском полуострове. Об этом сообщило на днях южнокорейское агентство Yonhap со ссылкой на высокопоставленного представителя администрации президента Республики Корея.

Но новая встреча Дональда Трампа и Ким Чен Ына вряд ли состоится до ноябрьских президентских выборов в Соединённых Штатах. Об этом заявил, как сообщает южнокорейский телеканал KBS, сам Стивен Бигэн, выступая в начале прошлой недели на телеконференции в Вашингтоне. «Думаю, что проведение встречи до выборов маловероятно», – отметил первый заместитель госсекретаря. По его словам, помимо занятости главы Белого дома, есть и другие обстоятельства, которые препятствуют проведению саммита. Тем не менее, отметил дипломат, в Вашингтоне по-прежнему готовы взаимодействовать с Пхеньяном.

У Бигэна есть много трудных проблем для обсуждения с южнокорейскими представителями. Это, во-первых, соглашение о свободной торговле с Республикой Корея, которое ещё в 2017 году Трамп назвал «ужасным» и заявил, что хочет пересмотреть или разорвать его из-за огромного дефицита в торговом балансе не в пользу США.

Во-вторых, финансовый аспект американского военного присутствия США на корейской земле. С приходом Трампа в Белый дом Вашингтон давит на Сеул, чтобы повысить его финансовый взнос на содержание контингента вооружённых сил США в Южной Корее (USFK) с 870 млн до 4 млрд долларов. Южная Корея покрывает часть трат Пентагона в рамках двустороннего соглашения о распределении расходов (соглашение о специальных мерах – SMA).

От Сеула требуют, в частности, платить за размещение комплекса ПРО THAAD. На это южнокорейцы терпеливо объясняют партнёрам, что существует соглашение, согласно которому Республика Корея предоставляет землю для размещения, а США берут на себя издержки по размещению и управлению комплексом ПРО, которым управляют сами американцы.

Ещё одна больная тема – отношения с КНР. В Сеуле настороженно относятся к курсу Вашингтона на мобилизацию союзников для военно-политического сдерживания Китая. Нынешнее руководство не намерено «дружить против КНР». Сеул считает взаимодействие с Пекином стратегически важным для укрепления позиций Республики Корея в западной части Азиатско-Тихоокеанского региона.

В настоящее время численность вооружённых сил США в Южной Корее составляет 28,5 тысячи человек. Порядка 20 тысяч относятся к сухопутным войскам (части 2-й пехотной дивизии 8-й армии – бронетанковая бригадная боевая группа, бригада армейской авиации), 8 тысяч – к 7-й воздушной армии. По сотне военнослужащих представляют корпус морской пехоты и командование сил специальных операций.

Три года назад США разместили в Южной Корее батарею противоракетного комплекса THAAD. Помимо шести пусковых установок, он включает мощный радар TPY-2TM, способный уверенно обнаруживать ракеты и самолёты на расстоянии до 1200 км. С помощью этого радара американцы могут держать под своим наблюдением акваторию Восточно-Китайского моря, северо-восточные районы Китая и часть российского Дальнего Востока.

На фоне рассуждений президента США о необходимости уменьшения военного присутствия за рубежом никаких движений в этом направлении по отношению к войскам в Южной Корее не предполагается. Более того, встречаясь недавно с американскими ветеранами Корейской войны по случаю 70-летия её начала, Дональд Трамп высоко оценил пребывание вооружённых сил на Корейском полуострове. А несколько ранее он заявил, что не намерен сокращать там американский контингент. «Я бы хотел в какой-то момент сэкономить деньги на размещении там американского контингента. Но сокращение войск абсолютно не рассматривается», – подчеркнул хозяин Белого дома.

Марина Елисеева, «Красная звезда»

RISC - благородное дело

Про­дажи RISC-сер­ве­ров в Рос­сии в I квар­та­ле 2020 г. воз­росли на 46,9%. Это да­же боль­ше ми­ровых по­каза­телей: на гло­баль­ном рын­ке за пер­вые три ме­сяца те­куще­го го­да объ­ем про­даж RISC-сис­тем уве­личил­ся на 38,2%. В ми­ре од­нознач­но су­щес­тву­ют фун­да­мен­таль­ные ос­но­вы для на­ращи­вания про­даж сер­ве­ров та­кой ар­хи­тек­ту­ры. Но для оте­чес­твен­но­го рын­ка это ско­рее флук­туа­ция, и Рос­сии еще пред­сто­ит оце­нить зна­чимость RISC-сер­ве­ров как средс­тва ухо­да от тра­дици­он­ной сер­верной ар­хи­тек­ту­ры х86 для обес­пе­чения циф­ро­вого су­вере­ните­та.

Лео­нид Ко­ник

Данные о квартальных продажах серверов опубликовала американская исследовательская компания IDC. По ее информации, за I квартал 2020 г. в денежном выражении на серверы х86 пришлось 92,6% продаж серверов в России, соответственно, RISC-системы составили 7,4% рынка. Это выглядит небольшой долей, но по итогам 2019 г. RISC-серверы обеспечили 10,05% продаж на российском серверном рынке.

Однако в относительных величинах прирост продаж RISC-серверов в России впечатляет: IDC оценила его в 46,9% в денежном выражении и в 5,6% - в количественном (по сравнению с аналогичным периодом 2019 г.). В абсолютных величинах это означает, что в I квартале 2020 г. в России продано RISC-серверов на общую сумму $17,1 млн. В мировом масштабе в I квартале 2020 г. продажи RISC-серверов принесли $1,8 млрд, обеспечив 9,7% серверного рынка. При этом их продажи возросли на 38,2% в сравнении с I кварталом 2019 г.

По данным IDC, в России прирост в продажах RISC-систем, как, впрочем, и х86-систем, выше, чем в остальном мире. Это связано с технологическими циклами обновления парка инфраструктур уровня mission critical. Однако данный сегмент консервативен, для него свойственен далеко прогнозируемый плоский рост", - прокомментировал динамику рынка Артем Икоев, директор по технологиям ООО "КНС Групп" (YADRO) - крупного российского производителя систем хранения данных и серверов (в том числе и с RISC-архитектурой).

Директор департамента подготовки технических решений Hewlett-Packard Enterprise (HPE) в России Александр Старыгин объясняет квартальный рост продаж RISC-серверов в РФ так: "YADRO грамотно ведет политику - они, по сути, делают тюнинг вычислительных комплексов под задачи заказчика, интегрируя аппаратное и программное обеспечение. Более низкая цена RISC-систем, характерная для задачи захвата доли рынка, тоже играет роль. Но фундаментальных основ для роста рынка RISC-серверов в России я не вижу".

Глава российского представительства Inspur и генеральный директор ООО "Инспур Ру" Андрей Ковалев уверен, что прирост в продажах RISC-серверов за I квартал 2020 г. в России объясняется апгрейдом некоего крупного заказчика. "Трендов наращивания парка RISC-серверов в РФ мы не наблюдаем. Наши заказчики из числа госструктур, наоборот, задают нам вопросы о переходе с RISC-систем на стандартную архитектуру х86", - рассказал Андрей Ковалев корреспонденту ComNews.

Наряду с YADRO, до недавних пор RISC-серверы в России производил холдинг "Рикор" из Арзамаса. Эта линейка серверов имела марку Rikor EcoServer, а создавались они на ARM-процессорах Marvell Armada XP. (Процессоры ARM - сокращение от Advanced RISC Machine - разрабатывает британская фирма ARM Holdings, подконтрольная японской группе Softbank). Однако вице-президент по развитию "Рикор" Борис Иванов сообщил ComNews, что его компания отказалась от дальнейшего производства RISC-серверов. "Для того чтобы успешно продвигать на рынок серверы с ARM-процессорами, нужно методично и системно убеждать всех заказчиков в преимуществах их использования. Базы данных и специальные приложения лучше работают на RISC, но для большинства задач подходят серверы х86", - говорит он. При этом Борис Иванов уверен, что процессор ARM - хорошая замена для х86. "Huawei по лицензии ARM Holdings делает свой процессор-монстр (речь об AI-процессоре Kunpeng 920 - прим. СomNews) и активно продвигает эту тему, - говорит вице-президент "Рикор". - Технологически ARM побеждает, но проблема - в адаптации программного обеспечения: далеко не все приложения имеют ARM-версии. Не будь этой проблемы с ПО, в России ARM-сервера заняли бы до 20% рынка". Иными словами, Борис Иванов полагает, что сегмент ARM-серверов в России мог бы подняться до 25-30 тыс. устройств в год: по данным IDC, в 2019 г. на российском рынке было продано в общей сложности 137,6 тыс. серверов.

Эксперт компании по интеллектуальным системам Huawei Technologies в России Никита Солодун считает: "Миграция объектов критической информационной инфраструктуры (КИИ) на архитектуру ARM одновременно повышает компетенцию разработчиков и устраняет потенциальные риски зависимости от монополии западных ИТ-гигантов".

Процессоры по лицензии ARM Holdings производят полтора десятка компаний, в том числе AMD, AppliedMicro (X-Gene), Broadcom, Calxeda, Huawei Technologies, IBM, Infineon Technologies, LG, Marvell, Microsemi, NXP Semiconductors, Renesas, Rockchip, Samsung, STMicroelectronics, Texas Instruments и др. Большое количество производителей обеспечивают более высокую конкуренцию, чем в сегменте процессоров х86, и, как следствие, более низкую цену. Вкупе с более низким энергопотреблением процессоры ARM выглядят хорошей рыночной альтернативной для x86, но существенным барьером является отсутствие ARM-версий проприетарного коммерческого ПО таких вендоров, как Oracle или Microsoft.

Соучредитель российской компании BellSoft Григорий Лабзовский рекомендует создавать приложения на Java - в этом случае они смогут работать на любой процессорной архитектуре (включая ARM и Power), тем более что в Open Java Development Kit (JDK) есть ARM-порт. "ARM становится все популярнее - достаточно вспомнить, что AWS недавно анонсировал очередную версию облака на ARM-архитектуре, - а значит, Amazon будет адаптировать под нее все свои приложения. Apple анонсировала переход на ARM-процессор - вряд ли такие гиганты занимались бы этим, если бы ARM- архитектура не пользовалась спросом", - говорит он. При этом Григорий Лабзовский признает, что у каждого производителя процессоры по лицензии ARM несколько разнятся, и программный код часто приходится оптимизировать под каждый тип процессора, а такая оптимизация - задача нетривиальная и дорогостоящая.

Борис Иванов из "Рикор" указывает, что Microsoft уже выпустила настольную версию операционной системы Windows под 64-битные процессоры ARM, но настоящий прорыв он увязывает с появлением серверной версии Windows для ARM (когда она появится и появится ли, пока неизвестно). По мнению Бориса Иванова, крупные производители ARM-серверов могут расширить рыночную долю, активно участвуя в тендерах: "В конкурсной документации далеко не всегда указывают х86 как обязательную архитектуру - часто так прописывают количество ядер и технические требования. И если такие производители ARM-серверов, как Huawei, будут участвовать в таких тендерах, у них очень много шансов победить по цене".

Острый вопрос морского ежа

В этом году Министерство природных ресурсов и экологии РФ не согласовало промысел ежа в заказнике «Малые Курилы». Ведомство ссылается на позицию администрации ООПТ о снижении запасов. Однако рыбопромышленники говорят, что данные о состоянии ресурса истолкованы некорректно, с ним все в порядке, а запрет добычи бьет по малому и среднему бизнесу.

Положение о федеральном заказнике «Малые Курилы» позволяет добывать в его акватории морского ежа и приморского гребешка с соблюдением режима особой охраны территории. Однако объемы, способы и районы освоения должны быть согласованы с Минприроды России. Раньше предприятия успешно получали такое одобрение, однако в 2020 году ситуация изменилась: в возможности продолжать промысел рыбакам отказали.

Как объясняют в заказнике

Принять такое решение побудила забота о состоянии биоресурсов, сообщили Fishnews в ФГБУ «Государственный природный заповедник «Курильский» (находится в ведении Минприроды, отвечает за сохранение биоразнообразия в заказнике).

«По данным СахНИРО за период с 2010 по 2019 год произошло значительное снижение удельной численности морского ежа с 40,1 экз/м² (в 2010 году, в допромысловый период) до 6,4 экз/м² (в 2019 году); приморского гребешка - с 1,5 экз/м² до 0,18 экз/м² соответственно. Процентное соотношение удельной численности и удельной биомассы 2019 года ниже допромысловых показателей на 78-89%. Это говорит о том, что в акватории Малых Курил (в границах ООПТ) происходит значительное сокращение запасов морского ежа серого и приморского гребешка», – заявили в учреждении.

С другой стороны, обратили внимание в администрации заказника, промысловых запасов морских биоресурсов достаточно за пределами особо охраняемой природной территории в Южно-Курильской зоне.

«... Основываясь на данных о значительном уменьшении показателей запасов гидробионтов на территории заказника, научно-технический совет заповедника «Курильский» сформировал отрицательную позицию по вопросу возможности осуществления промышленного рыболовства на территории заказника «Малые Курилы» по добыче (вылову) морского ежа и приморского гребешка», – рассказали в государственном природном заповеднике «Курильский».

Что думают в рыбной отрасли

Представители бизнеса, в свою очередь, заявили о вопросах к обоснованию запрета. Ежегодная оценка состояния и количества ресурсов складывается из анализа многочисленных показателей функционирования популяции. «На основании только удельных показателей обилия (средняя плотность и биомасса) опрометчиво судить о состоянии ресурса в целом. Вывод о снижении запасов морского ежа на этом основании нельзя считать обоснованным, – говорится в письме, которое Сахалинский филиал ВНИРО (СахНИРО) направил в ответ на обращение рыбопромышленников. – Например, съемка 2019 года была выполнена в посленерестовый период, когда нерестовые скопления ежа начали распадаться. Как следствие, были получены низкие удельные показатели численности и биомассы».

Морские ежи в акватории охранных зон и за их пределами принадлежат к единой популяции и разделение запаса на две части биологически неправильно, обратили внимание в СахНИРО.

В отраслевом институте также отметили по итогам съемки прошлого года большое количество молоди и пререкрутов, вступающих в промысел в 2020 и 2021 годах, и промысловые показатели.

Ответ ВНИРО на запрос редакции, правда, оказался гораздо короче. «Состояние ресурсов серого морского ежа и морского (приморского) гребешка в районе южных Курильских островов (зона Южно-Курильская) оценивается как стабильное. Такое заключение сделано на основании длительного (20 лет) мониторинга в ходе водолазных учетных съемок и наблюдений на промысле.

Регулирование хозяйственной деятельности в охранной зоне заказника «Малые Курилы» осуществляется на основе соответствующего положения о заказнике и федерального законодательства», – заявили в пресс-службе Всероссийского НИИ рыбного хозяйства и океанографии.

Ассоциация рыбопромышленных предприятий Сахалинской области направляла обращения по ситуации и в Министерство природных ресурсов, и руководству рыбной отрасли. Не совсем понятно, какой же ущерб может наносить популяции щадящий сбор водолазами, комментирует президент АРСО Максим Козлов.

Запасы в рассматриваемом районе как были, так и остаются стабильными, считает заместитель директора компании «Союзокеан» по научной работе Александр Пьянов (собеседник Fishnews отметил, что является кандидатом биологических наук, имеет образование ихтиолога-рыбовода). Промыслом, по его словам, и так осваивалось гораздо меньше возможного – общий допустимый улов (ОДУ) уже много лет не меняется и составляет 6 тыс. тонн.

Рыбаки, подчеркнул представитель компании, как никто другой озабочены сохранением ресурса, ведь от этого зависит стабильность их работы. «Мы не заинтересованы в переловах, в подрыве запасов, потому что нам квоты дали на 15 лет. И мы хотим эти 15 лет работать», – заявил Александр Пьянов. На регулярной основе, ежегодно, проводятся мониторинговые работы для оценки состояния запаса. За 20 лет таких регулярных исследований накоплен значительный объем данных, исключающий серьезные ошибки, обратил внимание замдиректора предприятия.

В силу распределения запасов невозможность промысла ежа в границах ООПТ сильно бьет по предприятиям, специализирующимся на добыче этого объекта, подчеркнул Александр Пьянов. АРСО сообщила, что вместе с береговыми обеспечивающими компаниями промысел дает занятость не менее 30% жителей Южно-Курильского района.

Нужно учитывать и удар, который сокращение промысла наносит по экспорту российского морского ежа, занявшего на японском рынке прочные лидирующие позиции, обратил внимание Александр Пьянов.

Отраслевое сообщество давно добивается открытия промысла в заказнике ламинарии, но вместо этого предприятия еще и лишили возможности осваивать в этих водах ежа и гребешка, отметил Максим Козлов. Ассоциация обратилась в Росрыболовство и предложила провести совместное совещание с Минприроды, чтобы попытаться урегулировать вопрос.

Маргарита КРЮЧКОВА, Fishnews

EY: Россия вошла в топ-10 привлекательных для инвесторов стран Европы

Россия в 2019 году вошла в топ-10 наиболее привлекательных для иностранных инвесторов стран Европы, вновь оказавшись на девятой строчке, первое место по количеству прямых иностранных инвестиций (ПИИ) на территории России заняла Германия, говорится в ежегодном исследовании "Инвестиционная привлекательности стран Европы. Россия, 2019" международной консалтинговой компании EY, которое есть в распоряжении РИА Новости.

Исследование показало, что прошлый год стал для Европы одним из наиболее удачных по объему привлеченных ПИИ: зарубежные инвесторы вложили средства в 6412 новых проектов в 47 странах, это на 0,9% больше, чем годом ранее. "На территории России в 2019 году зарубежные инвесторы вложили средства в 191 проект. Этот показатель позволил России сохранить девятое место в списке 20 наиболее привлекательных для инвестиций стран. По сравнению с 2018 годом количество ПИИ в нашей стране сократилось на 9%", - отмечают в EY.

Общий показатель количества проектов прямых иностранных инвестиций в Россию все еще остается высоким относительно прошлых лет. Тенденция уменьшения количества ПИИ в 2019 году также объясняется высокой активностью предыдущих лет на фоне общего замедления экономического роста в мире и продолжающихся санкций. В то же время 55% европейских стран, принявших участие в исследовании, также показали отрицательную динамику, а общее количество проектов ПИИ в Европе выросло меньше, чем на один процент.

Лидеры рейтинга

Рост ПИИ в Европе в основном объясняется существенным увеличением проектов прямых иностранных инвестиций во Франции, которая в 2019 году стала лидером по количеству ПИИ в Европе – на ее долю пришлось 1197 новых проектов, что на 17% больше, чем годом ранее. Несмотря на неопределенность в связи с Brexit, на 5% выросли объемы ПИИ в Великобритании, которая заняла вторую строчку с 1109 новыми проектами. На третьей строчке оказалась Германия (971 проект).

За ними с четвертого по восьмое место занимают Испания (486 проектов), Бельгия (267 проектов), Нидерланды (255 проектов), Польша (200) и Ирландия, где число проектов составило 191, снизившись на 7%. Замыкает топ-10 Турция с 176 проектами.

Общеевропейская динамика была довольно скромной. Это обусловлено усилением напряженности в международных торговых отношениях, неопределенностью вокруг Brexit, а также незначительными темпами экономического роста, отмечают авторы исследования.

Кто инвестирует в Россию

Первое место по количеству ПИИ на территории России заняла Германия, этот показатель вырос на 50% по сравнению с 2018 годом и составил 36 проектов. "Это один из самых высоких результатов за все время проведения исследования. Стоит отметить, что на протяжении всего периода проведения исследования Германия всегда входила в число наиболее активных иностранных инвесторов на территории России", - указывают в EY.

Второе место разделили между собой Китай и Франция, каждая страна вложила средства в 22 проекта. Количество проектов из Китая по сравнению с 2018 годом выросло на 16%, а из Франции – на 69%. Франция восстанавливает свои позиции одного из главных инвесторов в российскую экономику. Китай также продолжает постепенно увеличивать количество инвестиционных проектов в России после резкого сокращения на 59% в 2018 году.

В 2019 году США опустились на четвертое место, тогда как в 2018 году стали лидером по количеству ПИИ в России. Количество американских ПИИ уменьшилось на 61% и составило 20 проектов против 33 в 2018 году. "Рост числа проектов в 2018 году объясняется адаптацией к условиям санкций и пониманием того, что это новая реальность. Поэтому инвесторы стали приспосабливаться к ней и в 2018 году реализовали проекты, которые до этого были временно отложенные из-за введения ограничений", - объясняют эксперты.

В 2018 году доля иностранных инвесторов из Европы в рейтинге составляла 48%, а в 2019 году она увеличилась до 60% в основном за счет снижения количества ПИИ из США, Японии и Южной Кореи и роста активности Германии и Франции.

Жизнь после COVID-19

В EY отмечают, что во всем мире компаниям пришлось пересмотреть свои инвестиционные планы в связи с пандемией COVID-19 и падением цен на нефть. EY также провела исследование среди 131 европейской компании, из которого стало известно, что 10% проектов ПИИ в Европе отменены, еще 25% заморожены, 51% инвесторов собирается несколько урезать плановые объемы ПИИ на 2020 год, а 15% ожидают существенных сокращений.

"Несмотря на то, что Россия почувствовала на себе влияние экономического кризиса, связанного с пандемией и падением цен на нефть, ранее начатые проекты по-прежнему реализуются, происходит заключение новых сделок. В мае 2020 года мы провели анализ всех сделок, которые состоялись в 2019: 34% проектов ПИИ уже находятся в стадии завершения, 65% имеют подтверждения в продолжении реализации в этом году, и только 1% пока не подтвержден. Эти цифры в среднем лучше, чем оценка по Европе, что говорит о том, что проекты ПИИ в Россию являются выверенными и долгосрочными", – подчеркнул управляющий партнер EY по странам СНГ Александр Ивлев.

Эксперты уверены, что из-за кризиса изменится и сам подход к инвестициям. Согласно результатам исследования, в посткоронавирусном мире определяющее влияние на инвестиционные решения будут оказывать следующие три мегатренда: ускорение технологических изменений, нацеленных на облегчение доступа клиентов к продуктам и услугам и снижение затрат, повышенное внимание к проблемам изменения климата и устойчивого развития и реструктуризация цепочек поставок и пересмотр приоритетов в части закупок в странах дальнего и ближнего зарубежья и в своей стране.

Власти Колымы объяснили высокий уровень доходов жителей

Людмила Щербакова. Высокий уровень доходов жителей Магаданской области объясняется успехами в золото-, рыбодобывающей отраслях и в энергетике региона, прокомментировал представитель правительства Колымы исследование РИА Новости.

Наибольшие среднестатистические доходы в соотношении к стоимости фиксированного набора товаров и услуг, согласно исследованию, наблюдаются в Ямало-Ненецком автономном округе. Второе место занимает еще один северный нефтегазовый регион — Ненецкий автономный округ. Москва, расположившаяся на третьем месте, отстает от лидера по анализируемому показателю почти на 30%. Четвертую и пятую позицию занимают Чукотка и Магаданская область.

"Основа региональной экономики – горнодобывающая промышленность и энергетика. На эти отрасли приходится около 95% ежегодного объема промышленного производства, в них занято более 25% населения, создается более 40% валовой добавленной стоимости, концентрируется до 70% всех инвестиций. Кроме этого, значимым для территории является рыбохозяйственный комплекс, продукция которого реализуется не только на внутреннем рынке России, но и поставляется на экспорт в США, Китай, Японию, Республику Корея. Традиционно, уровень заработной платы работников данных отраслей достаточно высокий", - сказал РИА Новости представитель правительства Магаданской области.

По его словам, в 2019 году среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников, добывающих полезные ископаемые, составила 134,6 тысячи рублей, в отрасли "Рыболовство и рыбоводство" – 193,7 тысячи рублей. В целом по области средняя номинальная начисленная заработная плата достигла в 2019 году 94,9 тысячи рублей, превысив показатель предшествующего года на 10,8%.

"Реальный размер начисленной заработной платы увеличился за год на 5,9%. Рост заработной платы положительно повлиял на размер среднедушевого денежного дохода населения. По сравнению с 2018 годом ежемесячные доходы увеличились на 8,8% и достигли 66 тысяч рублей на человека (пятое место в целом по России)", - уточнил собеседник.

Зачем нужна бомба

Фильм о том, как создавался наш ядерный щит, выйдет осенью

Текст: Елена Боброва

Съемки восьмисерийного фильма "Бомба" были завершены продюсерской компанией Валерия Тодоровского еще прошлой осенью. Работа над картиной затянулась - пандемия вмешалась. Картину стоит посмотреть. Сюжет любопытный. Летом 1948 года в Челябинске-40 запустили первый отечественный промышленный ядерный реактор. Еще немного и США, успевшие устроить атомную Хиросиму, перестанут быть военно-ядерными монополистами. В фильме - история создания советской атомной бомбы. О нюансах проекта рассказал режиссер Игорь Копылов, известный фильмом "Ржев".

Вопрос, наверное, традиционный: почему?

Игорь Копылов: Мне эту историю снять предложил Валерий Тодоровский. Думаю, не последнюю роль в его выборе сыграло то, что я снимал сериал "Ленинград 46". И это действительно сильно облегчило жизнь. Я взялся за "Бомбу", будучи уже глубоко погруженным во времена конца 40-х. Но главное, мне было очень интересно снимать это кино, потому что оно - про ученых. Мы можем сказать, что у нас есть кино про бандитов и полицейских... Есть фильмы про любовь, спорт, войну. Изредка вспоминают про врачей. А фильмы об ученых? Вам хватит пальцев одной руки.

Кажется, еще Чехов сетовал, что ученые мало интересуют людей искусства...

Игорь Копылов: Поэтому, когда предлагают сделать что-то про ученых - это уже вызов. История создания атомной бомбы - событие настолько эпического масштаба, что взаимоотношения людей, связанных с этим, их страсти должны быть шекспировского уровня. Банальностями здесь не обойдешься.

Шекспировские страсти не мешали вам следовать исторической правде?

Игорь Копылов: С одной стороны, очень многое засекречено. С другой, у нас не было задачи раскрывать государственные тайны. Что-то подсказал "Росатом", курировавший проект. Что-то мы прочитали сами. Стали лучше понимать основные коллизии. Но все же этот фильм - переплетение реальности и вымысла. Скажем так: дофантазированная реальность. У нас есть реальные исторические персонажи - Игорь Курчатов, Лаврентий Берия, Юлий Харитон (физик и физикохимик, один из руководителей проекта атомной бомбы - Ред.). Они не совершают в фильме того, чего не могли бы сделать в реальности. Но четверо главных героев - вымышленные, вернее, собирательные. И с ними происходят драматургические коллизии. А спусковым крючком для нашей истории стала бомбардировка Хиросимы в августе 1945 года. А завершается она спустя четыре года, в августе 1949-го.

После Хиросимы и Нагасаки естественным стал вопрос об ответственности ученых...

Игорь Копылов: Об этом и фильм. Что значит большой выбор в твоей судьбе? Любое глобальное достижение в человеческой истории, к сожалению, связаны с огромными жертвами. Пользуясь благами цивилизации, мы не думаем: а какова их цена? Мы делали кино про людей, которые очень многим пожертвовали во имя дела. Можно сказать, что вся страна пожертвовала многим ради того, чтобы у нас была своя атомная бомба. Некоторые историки утверждают, что цена ее создания близка к сумме, которую Советский Союз потратил во время Великой Отечественной войны. Наверное, это преувеличение, но не слишком далекое от истины. Когда вдумываешься в это, конечно, по-особенному начинаешь смотреть на послевоенную историю СССР. Только представьте себе: невероятной сложности и финансовой затратности проект осуществляется в полуразрушенной стране, потерявшей миллионы людей. И при этом у нас отменяются карточки уже в 1947 году, а в Англии, где военные действия не велись, - лишь в 1951 году...

Но у нас же ученые работали в "шарашках", многое было создано руками лагерников, "за похлебку", и полстраны жило в бараках...

Игорь Копылов: У нас история все-таки про ученых - для них, надо признать, были созданы максимально хорошие условия для работы. Что касается страны, то тут тоже не все так просто. Страна была вынуждена вместо того, чтобы строить дома и переселять туда людей из бараков, тратить деньги на атомную бомбу. Вы ведь знаете, что такое план Маршалла - программа помощи Европе после Второй мировой войны? А ее предысторию? Рузвельт пообещал Сталину около 6 миллиардов долларов беспроцентной ссуды на восстановление страны. Но в апреле 1945 года он умер, и новый президент США Гарри Трумэн сказала: "Ссуда коммунистам? Беспроцентная? Нет, что вы, это невозможно". В результате эти обещанные деньги пошли на восстановление Европы. И тут еще Хиросима с Нагасаки. Что было делать Советскому Союзу, когда уже в к концу 1940-х годов появилась доктрина уничтожения 20 советских городов? И давайте не будем забывать, что речь идет о стране, которая за 25 лет до этого пережила коллапс под названием "революция". О несчастном поколении, испытавшим все ужасы социальных и экономических экспериментов. Поэтому все сравнения с европейскими странами, даже пережившими военные действия на своей территории, просто-напросто некорректны.

Когда Кирилл Лавров играл Королева в "Укрощении огня", для него Главный конструктор был вполне реальной и даже современной фигурой. Не возникало сложностей в связи с тем, что для актеров, которые снялись у вас в "Бомбе", создатели военного атома уже почти мифологичны, как строители египетских пирамид?

Игорь Копылов: Во-первых, у нас на площадке собрались очень одаренные актеры. И Виктор Добронравов, и Женя Ткачук, и Женя Брик, и Оля Смирнова, долго можно перечислять. Во-вторых, мы все-таки создавали человеческую историю. Я же сказал о перипетиях шекспировского накала. Так что актерам было что играть. В-третьих, у нас была счастливая возможность прикоснуться к биографиям титанов. Это дорогого стоит. И еще одна мысль, на которую меня наводит ваш вопрос: а мы вообще готовы снять историческое кино про тех, кто жил еще вчера или тех, кто здравствует поныне?

Вы про девяностые?

Игорь Копылов: В том числе. Конечно, хочется отрефлексировать 90-е, когда мы были молодыми, наглыми, дерзкими. И хочется, чтобы это время оставило след не только "Улицами разбитых фонарей", малиновыми пиджаками, пилением бабла и бандитскими стрелками. Что, у нас не было других перипетий, достойных драматургии? Да миллион.

Будем надеяться, что вам удастся осуществить эти планы. Но что с "Бомбой" - когда мы ее увидим?

Игорь Копылов: Планировали показать фильм покажут в сентябре-октябре. Но из-за пандемии не успели завершить проект. Коронавирус сдвинул сроки - хочется верить, ненамного.

Операция PEPSI

Ведущие банки Евросоюза создадут собственную европейскую платежную систему

Текст: Екатерина Забродина

Крупшейшие банки из пяти стран Евросоюза - Германии, Франции, Нидерландов, Бельгии и Испании - договорились о создании собственной платежной системы, которая может стать альтернативной американским монополистам. Это решение, которое, как признают в Брюсселе, имеет не только финансовые, но и политические предпосылки, поддержала Еврокомиссия.

К проекту уже присоединились 16 финансовых институтов, среди них - Deutsche Bank, Societe Generale и UniCredit, при этом он открыт и для других банков. Ожидается, что новая система мгновенного перевода платежей заработает уже в 2022 году. "До сих пор европейцам не удавалось разработать конкурентоспособную альтернативу крупным поставщикам кредитных карт из США - Visa и MasterCard, - отмечает немецкое издание WirtschaftsWoche. - Так называемая "Европейская платежная инициатива" призвана в конечном итоге охватить всю еврозону и весь Европейский союз и сломить превосходство американских корпораций".

Эксперты признают, что именно пандемия коронавируса, которая принесла неопределенность и новые риски на мировую финансовую сцену, послужила импульсом для кооперации европейских банкиров. Однако сама идея родилась задолго до "короны". И дело не только в стремлении избавиться от невыгодных комиссий, которые взимают банки-эмитенты международных платежных систем. Как пишет The Brussels Times, еще в 2017 году два десятка банков начали негласно работать над внедрением "Инициативы Паневропейской платежной системы" (Pan-European Payment System Initiative, или PEPSI) для управления всеми формами безналичных расчетов. "PEPSI задумывалась не как техническая, но как политическая иницитива", - объяснил источник газеты, указывая на доминирование Visa и MasterСard в Европе, а также на растущее влияние китайских платежных сетей.

Напомним, что в этом году Евросоюз впервые провел сделку с Ираном через механизм транзакций INSTEХ, позволивший обойти американские санкции.

А как в России?

В России конкурент Visa и MasterCard - платежная система "Мир" - был запущен в рекордные сроки после введения антироссийских санкций. К 2020 году банки эмитировали 73 млн карт "Мир" за счет обязательного перевода выплат зарплат и пенсий на национальные карты, а НСПК (оператор ПС "Мир") обеспечила прием этих карт в странах Евразийского экономического союза и Турции. Следующим шагом, еще более ослабившим монополию международных платежных систем, стал запуск Банком России в 2019 году Системы быстрых платежей. Такие же системы есть и в некоторых европейских странах, а также в США, Японии, Бразилии и ряде других стран. В отличие от карточных платежей операции в СБП производятся со счета на счет (карта не обязательна), почти мгновенно даже в выходные ночью, и для них достаточно указать номер телефона получателя, если делается перевод физлицу, или сканировать QR-код при расчете за товары и услуги. Глава Банка России Эльвира Набиуллина заявляла об интересе к российской СБП со стороны стран Евразийского экономического союза, но о подключениях иностранных банков не сообщалось.

Подготовил Игорь Зубков

Он воскрес подо Ржевом

создан памятник-эпос, восходящий не только к известным стихам, но и к мифологическим или сказочным образам

Галина Иванкина

«Я убит подо Ржевом, / В безыменном болоте, / В пятой роте, на левом, / При жестоком налёте» - так начинается памятное стихотворение Александра Твардовского, послужившее поэтической и даже сакральной основой для памятника советскому воину к 75-летию Победы. В Европе и Америке этим летом уничтожают бронзовых королей и каменных героев — своих ли, чужих неважно. Толерантно-расовая (sic!) битва с великой и кровавой, но такой важной для самосознания памятью идёт своим ходом (кстати, у Хаксли в «Дивном новом мире» первое, что сделали вершители стерильно-безобразного социума — это подтёрли историческое наследие, разрушив статуи и запретив книги).

Есть какая-то высшая справедливость в том, что в России — не так, а люди спорят о важности и нужности монументов, правомерности увековечения того или иного события и — художественной ценности храмов. Историчность современного российского мышления, конечно, не должна становиться единственно-возможной парадигмой — всё-таки, говоря словами Пушкина: «Сердце будущим живёт», однако же, возведение колоссов и курганов славы — куда как продуктивнее, цивилизованнее (вот!), чем их затаптывание грязными ножищами.

Не могу сказать, что я в восторге от официальной эстетики 2010-х — она глубоко вторична и не оставляет никакого шлейфа ассоциаций. Скажу больше — так наверное бывало во все времена, от которых нам-потомкам остаются единичные шедевры — всё остальное поглощается равнодушной Летой. Монумент неизвестному солдату, павшему подо Ржевом, имеет все шансы войти в блистающий ряд культурных ценностей человечества, а скульптор Андрей Коробцов и архитектор Константин Фомин, по крайней мере, встать вровень с Верой Мухиной.

Создан памятник-эпос, восходящий не только к известным стихам, но и к мифологическим или сказочным образам. «Мне кажется порою, что солдаты, / С кровавых не пришедшие полей, / Не в землю эту полегли когда-то, / А превратились в белых журавлей», - текст Расула Гамзатова появился после того, как поэт увидел памятник братьям Газдановым в Северной Осетии — погибшие братья изображались, как поднимающиеся ввысь журавли. Неудивителен и тот факт, что пьеса «Вечно живые», названная в кино-версии «Летят журавли» повествует о том же самом — о ритуальной связи души воина — с небом. О вечном возвращении — в журавлином строю.

Превращение умерших людей в птиц — древнейший архетип. Легенды и поверья народов мира содержат и другую устойчивую форму — человек-птица принадлежит единовременно двум реальностям — земной и потусторонней. Он — проводник между явью и небытием или между обыденностью и - неким запредельным, потаённым царством. Отсюда — Финист - Ясный Сокол, Царевна-Лебедь, андерсеновские «Дикие лебеди», птицы, говорящие человечьим голосом и — персонаж, которому даруется право понимать птичий язык. Журавлики японской девочки Садако, облучённой в Хиросиме — тоже знак жизни, пытавшейся одолеть смерть. Так повседневность переплетается в сложный узор — вместе с мифами предков.

Творение Коробцова и Фомина — глубоко символично: павшие воины обратились в журавлей, но в небесном своём отличии они снова — солдаты, в строю, навеки. Он не среди нас, но и не мёртвый — он дух. Неслучайно скульптор подчеркнул: «Он смотрит не на посетителей памятника — живых людей, ради которых он отдал жизнь, а как бы внутрь себя. Поэтому мы сделали его лицо умиротворённым, задумчивым и даже отрешённым». Эта вещь почти религиозного содержания — мы видим вознесение святого, пожертвовавшего собой ради высшего проявления.

Если же отвлечься от мифологическо-литературных аллюзий, то и с чисто культурологической точки зрения этот комплекс представляет небывалый интерес. Существует деление всех цивилизаций на два разряда - Культура-1 и Культура-2. Сформулированная философом-искусствоведом Владимиром Паперным, эта концепция работает в 99 случаях из 100. Культура-1 — это динамика, обращённость в грядущее, изменчивость, нарочитая временность, ускоренность движения и — боязнь застывания, поиски упрощённо-схематичных форм (тому примеры — 1920-е годы с их ярым напором, автопробегами, супрематизмом-конструктивизмом, и сбрасыванием Венеры «с парохода современности»). Культура-2, всегда сменяющая предыдущую, напротив, благоволит к устойчивости, историчности, традициям; к построению «вертикали» — во власти и в архитектуре; подчёркивает устремлённость не вдаль, а в небо. Главное — пребывание в вечности. Паперный относил к Культуре-2 — сталинскую эпоху, громоздившую высотки и поклонявшуюся коринфскому ордеру. Но вернёмся к нашему памятнику!

Это сооружение находится как бы на стыке двух «культур», не отдавая предпочтение какой бы то ни было — здесь и явная вертикаль, нацеленная в небо, и - «горизонтальный» штрих журавлиного полёта; и антично-ренессансная трактовка героя, и — неприкрытая инженерная опора — типичная для конструктивистов, любивших показать каркас, и — тут же застывшая монументальность Вечности. При том, что нет нужды употреблять набившее оскомину слово «эклектика» и ещё более надоевший «пост-пост-модерн». Это мощный цивилизационный стык — дай Бог, чтоб не тупик.

До этого — начиная с середины 1980-х мы наблюдали то мрачное, то водевильное бесстилье. Позднесоветский горе-брутализм в 1990-х смешался с лужковскими башенками и монструозным Петром. Стеклянным фонтаном рванули ввысь голубенькие небоскрёбы Москва-Сити. Выросли пластмассовые на вид «человейники» новостроек. Обездоленная скукота модернизированных, а по сути - выхолощенных парков 2010-х. Безликой монументальщины тоже хватало, равно как и храмов-новоделов, где Господь не ночевал. И вот явилось нечто, захватывающее дух. «В сознании рождается чувство эпоса. Говоришь себе: это уже есть, существует, длится», - молвил когда-то Юрий Олеша, и очень хочется повторить его слова именно теперь, глядя на того, кто погиб подо Ржевом. Но он воскрес, чтобы лететь в лазурную Вечность.

Россия. ЦФО > Армия, полиция. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 4 июля 2020 > № 3536671

Аукционы по продаже рыбы переезжают в Россию

Во Владивостоке состоялся первый международный аукцион по продаже рыбной продукции премиум-класса.

3 июля 2020 года во Владивостоке завершился первый аукцион по продаже икряной сельди. На 334 тонны продукции претендовали шесть японских компаний. Прежде подобные крупные аукционы проводились только за границей, в частности, южнокорейском Пусане, который считается центром аукционной рыбной торговли. Федеральное агентство по рыболовству не раз отмечало необходимость создания аналогичной биржевой площадки на территории России.

Для организации аукциона использовался новый холодильный комплекс, построенный ООО «Диомидовский рыбный порт» (ДРП) в морском порту Владивосток. Терминал позволяет осуществлять перевалку около 150 тысяч тонн рыбопродукции в год и хранить 6 тысяч тонн единовременно. Проект реализован в рамках соглашения, подписанного с ФГУП «Нацрыбресурс». Этот самый современный логистический комплекс по функциональным возможностям не уступает зарубежным рыбным терминалам. Он включает в себя три морозильных камеры разной емкости, причалы и погрузочно-разгрузочные площадки. Здание холодильника расположено в нескольких десятках метров от причалов, что позволяет рыбной продукции не терять температуру при перегрузах. Комплекс рассчитан на сотрудничество с береговыми рыбоперерабатывающими заводами Камчатки и Сахалина, которые производят продукцию в основном для внутреннего рынка.

Перевод аукционов под российскую юрисдикцию даст большие перспективы с точки зрения организации рыбной биржи на других площадках, в том числе на мысе Назимова, где должны быть построены холодильные мощности для перевалки рыбной продукции. Дополнительный холодильно-складской комплекс емкостью 40 тысяч тонн также планируется создать во Владивостокском морском рыбном порту.

В России сейчас есть несколько коммерческих биржевых площадок, которые работают с рыбной продукцией. Но пока это направление только развивается, так как рыбаки используют преимущественно другие каналы сбыта. В ближайшей перспективе планируется обязать компании реализовывать часть продукции именно через российскую аукционную площадку.

Как ранее отмечал заместитель министра сельского хозяйства России – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков, в 2020 году стоит задача принять законопроект о создании в России первой рыбной биржи, но, скорее всего, с отлагательным сроком вступления в силу. «Для того, чтобы ввести обязательство для рыбаков, сначала необходимо создать инфраструктуру и площадки, соответствующие требованиям, предъявляемым к биржевым торгам во всем мире. Этот инструмент призван вывести на российский рынок часть продукции, которая продается сегодня за рубеж, в том числе на иностранных биржах. Полагаем, это сделает экспортные потоки более прозрачными и позволит оставлять добавленную стоимость на внутреннем рынке, загружать береговую переработку», – отметил руководитель Росрыболовства. В рамках реализации программы инвестквот на Дальнем Востоке и Северном бассейне будут построены более 25 современных рыбоперерабатывающих фабрик, часть проектов уже сдана в эксплуатацию.

Источник: Объединённая пресс-служба Росрыболовства