Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В единый день голосования в 10 субъектах России будут работать 27 международных экспертов из 12 стран, приглашённые Ассоциацией наблюдателей "Национальный общественный мониторинг". 10 сентября в регионах будут работать представители из Франции, Испании, Болгарии, Италии, Латвии, Чехии, Словакии, Бельгии, Швеции и Нидерландов.

График международных наблюдателей расписан по дням. В преддверии выборов они познакомятся с российскими избирательными технологиями, проведут встречи с организаторами выборов и представителями различных политических сил.

А уже в единый день голосования международные эксперты направятся в регионы. Совместно с представителями Ассоциации наблюдателей "Национальный общественный мониторинг" эксперты посетят избирательные участки.

С долгосрочной миссией наблюдения в Россию уже прибыл электоральный эксперт из США Клайн Престон IV.

"Я был наблюдателем на других выборах, заинтересован в открытом голосовании и решил побыть наблюдателем здесь. Прямо сейчас я в Рязани" — рассказал корреспонденту РИА Новости Клайн Престон IV.

Также наблюдатель поделился своими ожиданиями от предстоящих выборов. По его мнению, голосование должно пройти открыто и прозрачно. "Никогда не видел проблем с выборами в России", — отметил Клайн Престон IV.

Ранее с долгосрочной миссией наблюдения Россию уже посетил представитель Ирландии Том Китт. Он побывал Ленинградской области, где проконтролировал ход подготовки к дополнительным выборам депутата Государственной Думы.

"Наблюдатель посмотрел новые механизмы, например, QR-коды. Том Китт отметил, что таких наработок сейчас нет в Европе, — рассказал координатор ассоциации наблюдателей "Национальный общественный мониторинг" Роман Коломойцев.

Также Коломойцев отметил, что главными критериями для отбора зарубежных наблюдателей стали их независимость и широта политического спектра, который они представляют.

"Мы хотели, чтобы среди наблюдателей были и левые и правые и центристы. Мы сделали акцент на европарламентариев или работающих в евроструктурах, если это европейцы", — сообщил Коломойцев.

Всей оперативной информацией международные эксперты будут делиться в ходе прямых включений из регионов, которые будут транслироваться в рамках online-марафона "Ночь выборов-2017".

А уже после выборов, по итогам мониторинга международные представители экспертного сообщества соберутся в Москве, где в открытом формате обсудят результаты региональных избирательных кампаний.

Соглашение ЕС с Турцией о сотрудничестве в решении миграционного кризиса было и остается абсолютно правильным, заявила канцлер ФРГ Ангела Меркель, выступая на предвыборных дебатах, трансляцию которых в прямом эфире ведет в воскресенье немецкий телеканал ARD.

"Я считаю, как и прежде, его (соглашение ЕС с Турцией по мигрантам — ред) абсолютно правильным", — заявила Меркель, добавив, что участие Берлина в подготовке этого соглашения вызвало в прошлом критику.

Выборы в бундестаг пройдут в Германии 24 сентября.

Соглашение между Анкарой и Брюсселем было заключено в марте 2016 года и было направлено на борьбу с неконтролируемым перемещением в Европу растущего числа беженцев, которое заметно увеличилось после разрастания гражданской войны в Сирии. В соответствии с договоренностью, все нелегальные мигранты, оказавшиеся в Греции, должны отправляться обратно в Турцию, а Евросоюз, в свою очередь, обязался за каждого высланного нелегального мигранта принимать у Турции одного легального. Размещение нелегальных мигрантов в Турции Евросоюз обязался обеспечивать за свой счет.

Ангелина Тимофеева.

Специалисты Роспотребнадзора арестовали в Санкт-Петербурге 203 килограмма яичного порошка из Франции, загрязненного фипронилом, партия в продажу не поступала, сообщается на сайте ведомства.

Отмечается, что в связи с информацией об обнаружении в Европе яиц с фипронилом ведомство усилило контроль за оборотом продукции. Сообщается, что в отобранных в сети пробах различных пекарских смесей, изготовленных с использованием яичного порошка из Европы, превышения содержания фипронила и его производных не обнаружено.

При этом специалисты петербургского управления Роспотребнадзора обнаружили в оптовом звене партию яичного порошка из Франции, в котором было превышено содержания фипронила. Уточняется, что продукция сопровождалась ветеринарным сертификатом на ввоз.

"Проведенные научно-исследовательскими организациями Роспотребнадзора лабораторные исследования установили в яичном порошке превышение содержания фипронила и его производных. Весь объем продукции, ввезенный в РФ в количестве 203 килограмма, арестован Роспотребнадзором. Партия загрязненного инсектицидом яичного порошка не поступала в розничную сеть", — говорится в сообщении.

Ранее в Евросоюзе разразился скандал, связанный с обнаружением в яйцах некоторых бельгийских и голландских птицеводческих хозяйств инсектицида фипронил. Его используют для лечения куриц-несушек от вшей, однако по европейским нормам применять фипронил в птицеводческих хозяйствах, чья продукция ориентирована на потребительский рынок, запрещено. Тем не менее, миллионы яиц, зараженных фипронилом, поступили на прилавки магазинов стран ЕС. Кроме того, фипронил был обнаружен в яичной продукции Испании, Венгрии, а также в хлебобулочной продукции во Франции.

Мандьяма Пративади Бхаянкара Тирумала Ачарья: от большевизма к анархизму

Вадим Дамье

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 5

[стр. 199 – 213 бумажной версии номера]

Вадим Валерьевич Дамье (р. 1959) — историк, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, автор работ по истории анархизма и социальных движений, включая монографии «Забытый Интернационал. Международное анархо-синдикалистское движение между двумя мировыми войнами» (2006—2007), «История анархо-синдикализма: краткий очерк» (2010), «Стальной век: социальная история советского общества» (2013), «Anarcho-Syndicalism in the 20th Century» (2009).

Жизнь индийского революционера Мандьяма Пративади Бхаянкара Тирумала Ачарьи (1887—1951) похожа на приключенческий роман. Родившийся в Мадрасе, Ачарья в 1908 году стал издателем радикальной еженедельной газеты «Индия», которая приобрела большую популярность, что навлекло на нее преследования со стороны британских колониальных властей. Ачарье пришлось укрыться во французской колонии Пондишери, откуда он продолжал распространять свое издание, а затем отправиться в Европу. Через Цейлон и Францию он добрался до Лондона, где стал одним из лидеров объединения индийских революционных студентов — Дома Индии. В 1909 году вместе с еще одним индийским революционером Ачарья отправился в Марокко, надеясь принять участие в борьбе с испанскими колонизаторами, но его поездка закончилась неудачей, и ему пришлось вернуться в Лондон. Однако оставаться в британской столице после разгрома Дома Индии было небезопасно, и молодой революционер вынужден был уехать в 1910 году в Париж. Там он активно участвовал в работе «Парижского индийского общества», занимался контрабандой революционной литературы в Индию и другие страны, укрепил свое знакомство с социалистическими кругами. В последующие годы Ачарья ездил по Европе (побывал в Нидерландах, Германии, Бельгии), в 1911-м он посетил Стамбул в попытке получить поддержку турецких националистов в борьбе против Британской империи. В Брюсселе он установил связи с египетскими революционерами, в Стамбуле — с младотурецкими кругами. В 1912 году Ачарья отправился в США, где вошел в контакт с ирландскими республиканцами. Власти намеревались его выслать, но он сам покинул страну после начала Первой мировой войны, став одним из основателей «Комитета индийской независимости» в Берлине. По поручению комитета Ачарья был отправлен в Османскую империю, где пытался создать корпус индийских добровольцев для освобождения Индии[1]. В 1917—1920 годах Ачарья был одним из лидеров индийской революционной эмиграции в Стокгольме, Кабуле и Средней Азии и одним из создателей индийской компартии.

В мае 1917 года берлинский центр индийской эмиграции создал филиал в Стокгольме, который оформился как бюро для ведения пропаганды в пользу независимости Индии. Среди его членов были Ачарья, Вирендранат Чатопадайя (Чаттападхайя) (1880—1937), Бхупендранатх Датта (1880—1961). В 1918 году к ним присоединился Хар Даял (1884—1939), ранее уже контактировавший с анархистами и социалистами в США и Европе. Вопреки возражениям в эмигрантских кругах, полагавших, что в Индии невозможно создать социалистическую партию, он настоял на сближении с мировым социал-демократическим движением. «Только социалисты действительно заинтересованы в свободе. Все остальные партии не интересуются Азией и азиатами», — доказывал он[2]. Первоначально связи были установлены именно с представителями социал-демократических партий, но, разочаровавшись в их поддержке, индийские радикалы в Стокгольме и Берлине обратили свое внимание на победивший в России большевизм, который объявил о поддержке «права наций на самоопределение» и независимости колониальных стран.

Члены Стокгольмского бюро установили отношения с представителями российских большевиков Анжеликой Балабановой и Константином Трояновским и договорились с ними о сотрудничестве. В декабре 1918 года в Петрограде был создан пропагандистский центр во главе с Трояновским. Лидеры индийских радикалов Махендра Пратап (1886—1979), Мухаммад Баракатулла (1858—1927) и Ачарья в 1918—1919 годы посещали Советскую Россию и встречались с председателем Совнаркома Владимиром Лениным, обсуждая возможность советской помощи в освобождении Индии от колониальной зависимости. Пратап предлагал организовать «международную социалистическую армию» из германских, австрийских, болгарских, турецких и русских социалистов, которая могла бы через Россию ворваться в Индию. Базируясь в Кабуле, индийские эмигранты поддерживали эмира Афганистана Амануллу в ходе англо-афганской войны 1919 года, надеясь на восстание в британских владениях и одновременно взаимодействуя с советскими представителями Николаем Бравиным и Яковом Сурицем. Однако после окончания войны афганский монарх не пожелал больше осложнять отношений с Великобританией, и индийские революционеры вынуждены были перенести свой центр в Советский Туркестан[3]. Там важнейшими индийскими объединениями стали созданная в марте 1920 года группа Баракатуллы — Мухаммада Шафика, сотрудничавшая с коминтерновским Союзом интернациональной пропаганды на Востоке в Ташкенте, и Индийская революционная ассоциация, образованная в конце 1919-го — начале 1920 года еще в Кабуле Ачарьей. Революционная программа первой из них предусматривала, в частности, свержение иностранного господства, экспроприацию у крупных индийских землевладельцев и владельцев фабрик, установление в Индии советской республики на основе «принципов коммунизма». Вторая прибыла в Ташкент в июле 1920 года и издавала газету «Азад Хиндустан акбар» («Известия свободного Индостана»). Ассоциация выступала за восстановление в независимой Индии общинного строя, который рассматривался как истинный социализм. Предполагалось обратиться за помощью к Советской России, но лишь «в согласии с нашими чаяниями» и «без всякого вмешательства в дела веры и религии»[4].

В июле—августе 1920 года индийские революционеры Манабендра Нарендранатх Рой (1887—1954), Ачарья и Абани Мукерджи (1891—1937) принимали участие в работе II конгресса Коминтерна, после чего под руководством Роя в Москве был образован Всеиндийский центральный революционный комитет, претендовавший на единоличное руководство движением в Индии[5]. Советские власти в Москве и Туркестане активно помогали индийским революционерам: им выделялась финансовая помощь, оказывалось содействие в пропагандистской работе, была создана Индийская военная школа. Стоит отметить, что среди российских представителей в Туркестане активную роль в этом процессе играл ветеран-анархист Николай Рогдаев (Музиль, 1880—1934). Отклонивший предложение Ленина отправиться в штаб Нестора Махно, чтобы уговорить его подчиниться большевистской власти[6], он тем не менее в 1920 году входил в «тройку» Военно-революционного бюро, которая руководила всей практической работой по подготовке восстания большевиков и младобухарцев против власти эмира Бухары[7]. В Туркестане Рогдаев контактировал и с индийскими революционерами, в том числе с будущим индийским анархистом Ачарьей[8]. В 1921 году для ведения анархистской агитации среди индийцев в Средней Азии в Ташкент направилась группа из пяти российских анархистов во главе с Андреем Андреевым и Зорой Гандлевской. Однако они были арестованы большевистскими властями и освобождены лишь благодаря помощи Рогдаева[9].

При поддержке Туркестанского бюро Коминтерна на заседании 17 октября 1920 года в Ташкенте пять человек (Рой и его жена, Мухаммад Шафик, Мукерджи и Ачарья) учредили Коммунистическую партию Индии (КПИ), которая объявила, что она «принимает принципы, возвещенные III Интернационалом, и выработает программу, приспособленную к условиям Индии»[10]. На заседании партии 15 декабря 1920 года Ачарью избрали ее председателем, и было решено, что партия, «работая пока с революционерами-некоммунистами Индии, будет сохранять свою независимость и свободу действия»[11]. Но уже 28 декабря Рой и его сторонники сместили Ачарью, заявив, что тот «проявил себя неспособным занимать пост из-за своего ожесточенного личного отношения к другим членам партии, безосновательных обвинений... против Центрального комитета и индийской революционной работы в целом». Его обвинили также в поддержке «групп и лиц, именующих себя революционерами, но признанных виновными в ведении упорной антикоммунистической и панисламистской пропаганды, в стремлении всеми способами помешать прогрессу революционной работы»[12]. Ачарья отрицал обвинения, ушел из Всеиндийского революционного комитета и в январе 1921 года уехал в Москву.

За личными конфликтами, как это нередко бывает в политике, стояли более глубокие и содержательные разногласия. Группа Абдул Роба (Раба), Ачарьи и ряда других членов Индийской революционной ассоциации считала невозможным механическое перенесение опыта и модели большевизма в Индию и настаивала на сотрудничестве с другими антиколониальными силами и течениями[13], в частности с группой Чатопадайи, которая в конце 1920 года организовала Индийский революционный комитет в Берлине, претендовавший на представительство эмигрантов, живших в Западной Европе и США. 11 марта 1921 года этот конфликт обсуждался на Туркестанском бюро Коминтерна, которое поддержало группу Роя. Последней попыткой достичь договоренности между группами Роя, Абдул Роба — Ачарьи и Чатопадайи стала конференция 25 мая 1921 года в Москве, которая по существу завершилась безрезультатно[14].

Летом 1921 года группа Роя была официально признана в качестве компартии III Конгрессом Коминтерна. После этого в письме, направленном в секретариат Коминтерна (3 августа 1921 года), Ачарья призвал исключить из индийской партии Роя и его ближайших сторонников и создать смешанную комиссию из представителей «индийских коммунистов и прокоммунистических индийских “националистов”, а также одного или двух российских товарищей, представляющих Коминтерн (либо одного российского товарища и другого, представляющего французскую, германскую или какую-либо другую строго революционную партию, заинтересованную в немедленном разрушении Британской империи)». Такая комиссия должна была, по его мысли, «составить планы по организации, действию и контролю» всей революционной работы в Индии. Ачарья напомнил, что «индийская политическая, социальная и революционная ситуация очень сложна и отлична от европейской» и применение методов, за которые выступает Рой, приведет только к контрреволюции[15]. Это обращение, как и следовало ожидать, не возымело действия. В сентябре 1921 года Чатопадайя, Баракатулла, Датта, Абдул Раб и Ачарья покинули Москву и перенесли свою работу в Европу. Там их политические судьбы разошлись.

Из-за разногласий с группой Роя, которая получила поддержку Коминтерна, в 1921 году Ачарье пришлось покинуть Советскую Россию. В 1922-м он переехал в Берлин, где вступил в контакт с анархо-синдикалистскими кругами и стал убежденным сторонником анархистских взглядов.

Обстоятельства своего разрыва с большевиками Ачарья подробно изложил в письме, которое 18 декабря 1922 года он направил из Берлина своему российскому знакомому, сотруднику Наркомата по иностранным делам Игорю Рейснеру. По словам Ачарьи, в ГПУ поступил сигнал с тем, чтобы задержать его. «Мне, должно быть, повезло, и я все-таки выбрался из России»[16]. В свою очередь Ачарья обвинил советских представителей и Коминтерн в репрессиях против зарубежных активистов, интригах и сговоре с британским империализмом:

«При режиме Сафарова, Петерса, Радека и даже более искренних революционеров Москва испытывает волю каждого революционера, желающего остаться революционером. Если воля окажется сильной, она будет сломлена, но, если она слаба, она будет куплена и употреблена для провокационных целей Антанты и других правительств для дальнейшего шпионства против других революционеров. Исходя из этого меня нисколько не удивит, если что-нибудь случится с революцией и революционерами, направляющимися в Россию. Я сам все это пережил, но с открытыми глазами и сосредоточенным вниманием, и если я удрал, то обязан именно этим открытым глазам и не только одной счастливой случайности. […]

Но кто же руководители Коминтерна, если не несколько дураков и полномочных агентов брит[анской] империи? […]

Пока революционная работа Коминтерна и Чеки не больше как провокация или попытка к провокации, революционерами и коммунистами будут те, которые на самом деле ни то ни другое, а служат вышеуказанной цели. Все остальные, разумеется, являются к.р.-революционерами [контрреволюционерами. — В.Д.], включая и анархистов, и синдикалистов. Ладно, пускай я буду в их глазах контрреволюционером: это, по-моему, единственная революционная точка зрения»[17].

Ачарья сообщал, что присоединился к антибольшевистским революционерам в Германии (имея в виду анархо-синдикалистов):

«Коммунисты, в конце концов, вырождаются в провокаторов и агентов Антанты. Как настоящему революционеру они равно мне противны. Я очень радуюсь при мысли, что есть еще настоящие революционеры вне коммунистических партий и против Коминтерна... Я знаю в Германии некоторых остающихся вне партий и против Моховой 16 [адрес, по которому в Москве располагался Коминтерн. — В.Д.]. Я “предпочитал” принадлежать к ним. Они издали несколько книг, в которых показывают все банкротство коммунистической политики в России. Неважно, если они пока мало кого убедят. Но достаточно, что они держат высоко знамя настоящей, хотя неудачной революции. Так называемые неудачные и “непрактичные” революционеры могут пока быть беспомощными, но “удачные” просто безнадежны»[18].

Среди нескольких «хороших брошюр о России» Ачарья называет «Банкротство государственного капитализма в России» (на самом деле, очевидно, книгу «Банкротство российского государственного коммунизма», написанную немецким анархо-синдикалистом Рудольфом Роккером) и книгу о Кронштадтском восстании американского анархиста Александра Беркмана.

«Хотя они еще не то, что мне хотелось бы, однако они стараютсяобъяснить правду... Эти люди, однако, как видно, не понимают экономического и политического банкротства русских Советов, как я. Они это объясняют теоретическими расхождениями с ними. Так же, как сами банкроты объясняют свой успех своей неопровержимой теоретической силой»[19].

Как видно, в идейном плане Ачарья в это время еще не отождествлял себя полностью с анархизмом, хотя и ощущал свою близость к нему. При этом он, по существу, констатирует полное перерождение «удачных» революционеров-большевиков:

«Они делаются к.р.-революционерами наряду с другими к.р.-революционерами, то же самое как дипломаты и чиновники, ибо они прочно держатся за свои местечки и их интерес приобретает ту же сущность, как и интерес тех, против которых они вели борьбу. В этом смысл их передышки и авторитет. Это должно быть понято только как зло и опасность для революционного прогресса. С этой опасностью должно вести борьбу всеми средствами. Пусть меня назовут анархистом»[20].

«Революция Ленина, Бухарина и Троцкого», по мнению Ачарьи, «приближается к краху», тогда как шансы на успех индийской революции он оценивал совсем иначе:

«Наша революция приближается… к удаче и проглотит их революцию и их самих. Все они будут искать убежища в Европе и Америке, как Керенский и грузинские меньшевики, которых они изгнали из России. Они боролись за политическую власть, а не непременно за коммунизм и добились первой без второго — и вот заявили, что это коммунизм, что он осуществлен и рай воцарился (для них самих). Но с таким “авторитетом” (деньгами и штыками) властвовали в свое время другие банды негодяев и дурачили массы, пока не были выбиты из седла»[21].

Несмотря на столь резкую и беспощадную отповедь, Ачарья в тот момент еще был готов пойти на известный компромисс. Если «мне будет дана гарантия, что личности и политики будут изменены», если прекратятся травля и действия против индийских революционеров, а Рой «будет отозван и обезврежен для нас», то и Ачарья готов делать шаги навстречу:

«Я, пожалуй, уменьшу остроту моего языка. Иначе мне придется быть еще более жестоким и отчаянным, чем вы меня знаете. Я буду еще больше разоблачать весь шпионаж, провокации и навязанное нам в России безделье против нас — с самого начала до последнего дня моего пребывания на русской земле. В этом ни КАРАХАН, ни ЧИЧЕРИН, ни РАДЕК, ни ЗИНОВЬЕВ, ни ЛЕНИН не будут пощажены. Пусть по крайней мере индусы хотя бы знают, что можно ожидать от разных разговоров про мировую революцию, деланную в России. Я пущу в ход все, что я написал советским и коминтерновским богам о британском шпионаже и саботаже и преследованиях, чинимых во имя коммунизма»[22].

Ачарья упоминал, что они с Чатопадайей намерены создать в Берлине «газетное агентство для Индии» и делать анализ «революцион[ного] движения для индусских газет». Он сам уже активно писал в них статьи:

«28 газет в Индии уже обратились за специальными корреспонденциями, за которые они будут платить. Они ждут уже несколько месяцев, и мы торопимся закончить нашу организацию. Я надеюсь, что это будет полезно и для России, и для Коминтерна»[23].

Однако компромисс с Коминтерном так и не состоялся. Вместо этого, Ачарья еще больше сблизился с анархо-синдикалистскими кругами[24]. Он и другие индийские революционеры присутствовали на Учредительном конгрессе Международной ассоциации трудящихся (МАТ) в Берлине в декабре 1922-го — январе 1923 года. По инициативе секретариата МАТ было образовано Европейское бюро (комитет) по пропаганде революционного синдикализма в Индии. Комитет формально не входил в МАТ, но работал в полном согласии с ней[25]. Секретариат оказывал поддержку работе Комитета.

Ачарья использовал даже респектабельные индийские газеты для резкой критики в адрес компартии Роя и большевистских методов. Так, например, в статье, опубликованной в мадрасской газете «Хинду» в феврале 1923 года, он подверг разбору программу КПИ, прежде всего отметив, что ее обещание ввести в независимой Индии всеобщее избирательное право не внушает доверия.

«Все эти принципы провозглашены самонадеянно, скорее дерзко и ложно, вероятно, чтобы добиться согласия со своей программой или по крайней мере вовлечь других в дискуссию по ней. В такую же игру играли в 1917 году большевики, чтобы захватить политическую власть, т.е. правительственную машину, а сейчас в России нет ни демократического всеобщего избирательного права, ни свободного избрания рабочими в их собственные советы, как всем известно. Есть только электоральное маневрирование, электоральная коррупция и терроризм».

Упомянув о том, что «нынешнее правительство» большевиков не желает в действительности передавать землю крестьянам, Ачарья отверг и экономическую политику Советской России в целом:

«Рой говорит также о кооперативных банках государства, созданных для земледельцев, о продаже сельскохозяйственных орудий на льготных условиях и налоге на доходы. Если устанавливаются банки, продажа и налоги, работа этих революционеров никогда не будет завершена, как и в России при новой экономической политике. Будет существовать и новая буржуазия, к которой принадлежат все русские “товарищи” Роя»[26].

Созданный МАТ и Ачарьей комитет стремился завязать контакты с рабочими организациями Индии, и ему удалось установить связи c рядом из них. Пресс-бюллетень МАТ переводился на английский язык, соответствующим образом обрабатывался и посылался в Индию, где материалы из него перепечатывались в изданиях рабочих организаций[27]. Агитация была направлена на молодое индийское профсоюзное движение, которое быстрыми темпами развивалось после Первой мировой войны. В нем существовало радикальное крыло, ориентированное на антиколониальных революционеров, коммунистов и социалистов. Определенную известность получил и опыт «Индустриальных рабочих мира», в том числе благодаря возникшему на его платформе в марте 1917 года в Дурбане (Южная Африка) Индийскому рабочему индустриальному союзу. Разрабатывались планы перевода материалов южноафриканской «Индустриальной социалистической лиги» на индийские языки — тамильский, хинди и телугу. Как утверждала газета «Indian Opinion», «молва об Индийском рабочем союзе и деятельности товарища [Бернарда] Сигамани достигли даже Лахора в Индии», где одна из местных газет писала: «Разве это не служит уроком для трудящихся классов в Индии?»[28].

Ачарья внимательно следил за растущей активностью профсоюзного движения в Мадрасе и агитировал рабочих активистов Индии за присоединение к МАТ. Так, в письме, направленном одному из ведущих деятелей Рабоче-крестьянской партии, он характеризовал анархо-синдикалистский Интернационал как «антиполитический и федералистский»:

«Он представляет собой улучшение, далеко превосходящее III Интернационал, с которым я нахожусь в ссоре после того, как с надеждой сотрудничал с ним целый год. Я хорошо знаю всех персонажей там, включая Ленина, с которым я встречался дважды. Я веду борьбу с ними всеми в каждой статье, в каждой речи и повсюду»[29].

Ачарья также снабжал материалами об индийском рабочем движении газету русских анархо-синдикалистов в эмиграции «Рабочий путь».

Власти быстро осознали опасность распространения анархистских взглядов и методов. В том же 1923 году правительство Британской Индии распорядилось запретить распространение материалов и изданий МАТ[30]. Это положило конец попыткам развернуть анархо-синдикалистскую агитацию в самой стране.

Находясь в эмиграции в Европе, Ачарья сотрудничал с различными анархистскими изданиями. Так, он опубликовал в анархо-синдикалистской прессе ряд статей, посвященных развитию и перспективам индийского антиколониального движения во главе с Махатмой Ганди. В материале, вышедшем в берлинской газете «Der Syndikalist» 21 июня 1930 года, Ачарья высказывал мнение, что протесты меняют свой характер и проявляют тенденцию выскользнуть из-под контроля политиков всех мастей — от националистов до приверженцев большевизма.

«[Движение] уже не может ни прекратиться, ни даже заглохнуть, даже если бы Ганди и захотел этого. Ибо мы имеем дело с экономической революцией 220 миллионов крестьян, которая преследует точные хозяйственные цели, например, при неуплате налогов, с неповиновением в случае взыскания последних. В этом случае мы имеем дело не с националистическим, не с большевистским движением, как это понимают в Европе».

Ачарья заявлял, что «движение носит явно выраженный антикапиталистический характер», и выражал надежду на то, что следующим этапом его станет отказ от любого правительства.

«В общем, индусское движение представляет собой социальную крестьянскую революцию в специфической индусской форме, под толстовским влиянием, и такой лишь она завершит свои задачи. […] Индусская революция имеет основное содержание анархической революции»[31].

В ряде статей, опубликованных в журнале «Die Internationale», Ачарья подверг разбору тактику антиколониальной борьбы Индийского национального конгресса во главе с Ганди и обосновывал анархистский идеал. Он критиковал Ганди за непоследовательность его пацифизма и антимилитаризма, отмечая, что его ненасилие направлено скорее против насилия масс, чем насилия со стороны властей. Первое лидер Конгресса отвергает безоговорочно, второе в принципе допускает, хотя вряд ли сам согласился бы занять государственный пост[32]. В серии написанных Ачарьей статей он защищал идеи анархистского коммунизма[33].

«Единственный строй, который может прийти на место нынешней и всех дурно устроенных систем, — это руководство производством со стороны самих потребителей с целью равного потребления продуктов. Это влечет за собой разрушение государства и любой формы частной собственности... далее возможно создание независимых местных коммунальных единиц, в которых каждый член общества равен всем остальным и представляет сам себя, вместо того, чтобы передоверять представительство [своих интересов] другому лицу... Труд, а не деньги станут масштабом человечности... Сотрудничество может и должно осуществляться не через посредство обмена, а только путем совместного расчета производства и соответствующего распределения продуктов различными общинами».

Внутри федерации таких коммун «не может быть никакого вопроса о ценах, никакого обмена и подобных сложностей». Ачарья предлагал «статистическую службу для различных соединенных друг с другом коммун», которая, используя самые современные технические средства, могла бы получать и передавать каждой коммуне информацию о том, «сколько благ могли бы быть потреблены в отдельных общинах». Во всех остальных вопросах каждая коммуна могла бы действовать и существовать совершенно автономно, в духе разнообразия и гармонии, обеспечивая свободное передвижение людей, свободу в семейных и брачных отношениях, уход за детьми и воспитание их. Объединение коммун заменило бы собой государство, не нуждаясь в специальном управленческом, полицейском, карательном или дипломатическом механизме[34].

Ачарья вступил на страницах «Die Internationale» в прямую полемику с теми, кто предлагал сохранить деньги («украденный труд») в будущем обществе. «Экономика денег — это всегда капиталистическая экономика», — писал он. Тот, кто допускает деньги, «проявляет капиталистическое мышление и капиталистический интерес», тот сам становится капиталистом или по меньшей мере сторонником капиталистического хозяйства. Предлагаемая деньгами свобода мнима, писал Ачарья, это «свобода в несправедливости и эгоизме»; по сути это рабство. Деньги как регулятор распределения плохи тем, что они безлики и не учитывают индивидуальных потребностей и особенностей конкретного человека. Индийский анархист отстаивал анархо-коммунистический подход, при котором «местные коммуны справедливо распределяют необходимые им товары пропорционально общему числу членов», причем «под общественным контролем». Общее количество людей и есть регулятор верхней границы потребления, и каждый должен получить именно то, что ему нужно, а не безликие деньги. «Обмен — это капиталистическая форма хозяйственной жизни». Как и классические анархо-коммунисты, Ачарья отмечал неразрывную связь между принципом обмена и государством. «Идея обмена, — писал он, — ведет к индивидуализму и заканчивается, в конечном счете, необходимостью судьи и диктатора». Он доказывал, что свободное общество нельзя построить на эгоизме: «Тот, кто обменивает, тот не социалист, а насильник, вечный носитель политических конфликтов».

В социалистической идеологии, подчеркивал Ачарья, не должно и не может быть речи об обмене и теориях обмена. Труд, изделия и общество неразрывны. Вопрос не стоит даже об обмене между отдельными коммунами, ведь все коммуны не более чем части одной большой всеобщей коммуны, все члены отдельной коммуны являются в одно и то же время членами общего целого. Все они в известной мере живут под одной крышей, как одна семья. Человек свободного общества трудится не для обмена, а для того, чтобы доставить удовольствие себе и своим товарищам. Отвечая на утверждения, будто такое общество невозможно, Ачарья ссылался на опыт первобытных народов и вновь созданных общин и коммун.

Индийский теоретик назвал вещи своими именами: речь идет о заимствовании некоторыми либертариями марксистских представлений.

«Нет никакой переходной стадии между несоциалистическим и социалистическим строем, даже во время революции. Любой мирный переход был бы комбинацией обоих, диаметрально противоположных по сути своей принципов... Такой переход может быть только марксистским: сначала революция, затем переходная стадия и только потом идеология и цель».

Это заканчивается большевизмом, предупреждал он, призывая срочно разрешить вопросы, связанные с социализмом, до революции. Наконец, он предлагал агитацию в странах Азии и Африки с тем, чтобы «превратить все деревни в... колонии без денег», «осуществить социализацию без обмена на местном и мировом уровне». Он показал свою статью одному китайскому студенту, и тот выразил желание пропагандировать эту идею в Китае[35].

До 1933 года Ачарья жил в Берлине, хотя в 1930—1931-м работал в амстердамской школе анархо-синдикализма[36]. В начале 1930-х он познакомился в Германии с индийским радикальным издателем Ранчоддасом Бхаваном Лотвалой (1875—1971), рассказал ему о своем опыте в Советской России и укрепил его в оппозиции сталинизму[37]. После прихода к власти Гитлера Ачарья покинул Германию, жил в Швейцарии, а в 1935 году получил, наконец, возможность вернуться в Индию. Поселившись в Бомбее вместе с русской женой Магдой (художницей, с которой познакомился еще в России), он работал журналистом и продолжал поддерживать тесные контакты с зарубежными анархистами, включая Таидзи Ямага в Японии и Лю Цзяньбо из китайской провинции Сычуань. В 1940-х Ачарья писал для таких либертарных изданий, как «Freedom» (Лондон), «Tierra Y Libertad» (Мехико), «Contre-courant» (Париж), установил связи с Комиссией по связям Анархистского Интернационала, Анархистской группой Северо-Восточного Лондона (создана в 1946 году) и британским анархистом Альбертом Мельтцером, вместе с которым основал недолго просуществовавший Комитет помощи азиатским заключенным[38].

В Бомбее Ачарья тесно сотрудничал с Лотвалой. Они вели долгие беседы об анархизме и синдикализме, и под влиянием Ачарьи Лотвала стал испытывать все большие симпатии к либертарным идеям. Индийский издатель пришел к выводу, что централизация экономической и политической власти неизбежно ведет к тоталитаризму. Вместо этого, как он теперь полагал, следует развивать мелкую индустрию и рабочие кооперативы, создавать строй «кооперативного сообщества» и рабочих синдикатов, который гарантирует максимальную индивидуальную свободу для каждого. В то же время Лотвала полагал, что полностью обойтись без государства все же невозможно. По рекомендации Ачарьи он читал либертарную литературу — Прудона (который ему понравился больше всего), Бакунина, Кропоткина и немецкого анархо-синдикалиста Рудольфа Роккера. Во второй половине 1940-х годов Лотвала реорганизовал созданный им Институт социологии и журнал «Indian Sociologist» и назначил новый Административный комитет в составе Ачарьи, К.Н. Пхадке и Шанты Бхалерао. Институт был переименован в Либертарный социалистический институт, чей устав был опубликован незадолго до провозглашения независимости Индии — 7 августа 1947 года[39].

Согласно этому документу, задачами Института являлись поощрение интереса людей к либертарному социализму; сбор и распространение новостей и информации о либертарной мысли и деятельности; поощрение изучения естественных и социальных наук; изучение различных взглядов в самóм либертарном движении; создание библиотеки и периодического издания; осуществление всех мер, необходимых для достижения данных целей[40]. Таким образом, Институт должен был совмещать черты исследовательского центра и либертарно-социалистической группы.

«Исторически правительства основаны, чтобы опираться на силу, поддерживать несправедливость, урезать свободу, вызывать нищету и порождать войны. Этический характер человека есть продукт окружающей его среды... Наиболее значительным воздействием окружающей среды является “правительство”, понимаемое как все общественные и политические силы, которым подчинен индивид. Эти силы почти все являются злом, самое худшее — это широкое неравенство собственности, приводящее к высокомерию и узурпации со стороны богачей и к тяжкому труду, лишениям и рабству бедняков. Главное зло — это причинная связь между политической властью и экономическими привилегиями, [что также ограничивает] свободу духа».

Авторы документа выступали за сведение государства к минимуму, с перспективой безгосударственного и бесклассового общества. Работа над этим идеалом должна была начинаться «здесь и сейчас», путем создания ассоциаций для взаимной помощи, а не борьбы за существование. Путями к нему были названы развитие разума и сознания, совершенствование образования:

«Такая рациональность неизбежно ведет к отходу от узости патриотизма к космополитизму... Мудрый человек будет готов прилагать свои усилия в защиту свободы там, где она существует... но приложение его сил будет отдано делу, а не его стране как таковой... Он всегда возвращается к свободе»[41].

Фактически под руководством Ачарьи возникла либертарная группа. С 1947 года она поддерживала связи с анархо-синдикалистским Интернационалом — Международной ассоциацией трудящихся. Институт издавал не только «Indian Sociologist» (с 1942 года), но также ежемесячные журналы «Cooperative Democracy» (с 1948 года; редактором был Лотвала) и «Free Economic Review» (1 апреля 1956 года издание было преобразовано в «Indian Libertarian»). Было создано «Либертарное книгоиздательство», в котором вышли произведения анархистской классики («Бог и государство» Бакунина, «Анархо-синдикализм» Роккера и так далее)[42].

До самой своей смерти 20 марта 1951 года Ачарья оставался главным мотором анархистской агитации в Индии. В работе «Как долго капитализм сможет выжить?»[43], опубликованной в 1951-м группой «Свободное общество» в Чикаго, он подверг резкой критике государственный капитализм в Советском Союзе и еще раз подчеркнул необходимость анархистской альтернативы:

«Анархия и анархисты должны быть подготовлены в научном и жизненном плане. Для анархистов анархия — это синоним научной экономики, и для такой экономики обязательны анархические условия, то есть отсутствие государства. Следовательно, мы должны установить экономический и социальный план ради блага всех — план, который должен быть приемлем даже для тех, кто не является анархистом. Наша программа должна быть представлена не как анархистская программа, а как план научной экономики. Мы должны понимать анархизм как предшественника научной экономики, неотделимый от этой экономики... Ни у нас, ни у кого другого нет решений для огромных экономических проблем, существующих в системе наемного труда. Нынешние битвы за повышение заработной платы ничего не дадут — единственное решение лежит в ее отмене. Все остальное не что иное, как иллюзия и крушение иллюзий. Профсоюзные активисты не должны впадать в соблазн борьбы за лучшее распределение, если они хотят подготовиться к социальной революции. Либо мы забудем о проблемах зарплат — либо захлебнемся в капиталистическом и большевистском болоте»[44].

Ачарья скончался незадолго до отплытия в Англию на открытие выставки его покойной жены.

[1] Acharya M.P.T. Reminiscences of an Indian Revolutionary. New Delhi, 1991; Ramnath M. Decolonizing Anarchism. An Antiauthoritarian History of India’s Liberation Struggle. Oakland; Edinburgh; Washington, 2011. P. 125--128.

[2] Yadav B.D. Introduction // Acharya M.P.T. Reminiscences of an Indian Revolutionary. P. 40--41.

[3] Ibid. P. 40--52; Райков А.В. Национально-революционные организации Индии в борьбе за свободу, 1905--1930. М., 1979. С. 88--93, 99--117.

[4] Райков А.В. Указ. соч. С. 111--120.

[5] Yadav B.D. Op. cit. P. 52--53.

[6] См.: Махно Н.И. Над свежей могилой т. Н. Рогдаева // Он же. На чужбине. Записки и статьи 1923--1934. Париж, 2004. С. 155.

[7] См.: Мошкин С.В. Красная экспансия на Восток. Екатеринбург, 2000. С. 62; Абдуллаев К.Н. От Синьцзяна до Хорасана. Из истории среднеазиатской эмиграции ХХ века. Душанбе, 2009. С. 163.

[8] Так, в письме, направленном представителем Андижанского отделения Совета интернациональной пропаганды «Исидором» 20 декабря 1920 года в Ташкент Ачарье, тот просит индийского революционера в числе прочего передать привет анархисту Рогдаеву (Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 495. Оп. 68. Д. 2. Л. 32). Автор благодарит Н. Микаберидзе за предоставленные копии архивных документов.

[9] Рублев Д.И. Российский анархист начала ХХ в. в СССР 1950-х -- 1960-х гг.(на примере А.Н. Андреева и З.Б. Гандлевской) // Прямухинские чтения 2007 года. Тверь, 2008. С. 138.

[10] Протокол заседания, состоявшегося 17 октября 1920 года, см.: Documents of the History of the Communist Party of India. New Delhi, 1971. Vol. 1 («1917--1922»). P. 231. Протоколы учредительного и последующих заседаний компартии Индии в Ташкенте см.: РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 68. Д. 4.

[11] Протокол заседания Коммунистической партии от 15 декабря 1920 год в Ташкенте, см.: Documents of the History of the Communist Party of India. Vol. 1. Р. 231.

[12] Report of the work and organization of the Indian Communist Party. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 213. Д. 232. Л. 13.

[13] Yadav B.D. Op. cit. P. 53.

[14] Ibid. P. 56--57.

[15] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 68. Д. 45. Л. 7.

[16] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 68. Д. 64. Л. 36. Как утверждал Ачарья, в ГПУ позвонил швейцарский социалист Карл Моор, тесно сотрудничавший с большевиками и немецкими коммунистами, и попросил задержать его, не дав выехать из страны, якобы как виновника ареста германскими властями члена индийского берлинского комитета Далипа Сингха Джилла, подозревавшегося в шпионаже в пользу Великобритании (об аресте Джилла см.: Sareen T.R. Indian RevolutionaryMovement Abroad. 1905--1921. New Delhi, 1979. P. 244). Джилл заявил Моору, что Ачарья является британским шпионом. (Интересно, что историк Отто Шюддекопф, ссылаясь на материалы из немецких и австрийских архивов, доказывает, что сам Моор был «двойным агентом», то есть работал и на большевиков, и на власти Германии, Австрии и Швейцарии, которым передавал информацию о большевистской деятельности. О Карле Мооре см.: Schurer H. Karl Moor -- German Agent and Friend of Lenin // Journal of Contemporary History. 1970. Vol. 5. № 2. P. 131--152).

[17] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 68. Д. 64. Л. 38--40.

[18] Там же. Л. 41.

[19] Там же.

[20] Там же. Л. 40--41.

[21] Там же. Л. 41.

[22] Там же. Л. 42.

[23] Там же. Л. 43.

[24] Один из основателей компартии Индии Музаффар Ахмед утверждал позднее, что Ачарья и Чатопадайя еще раннее имели контакты с французской анархистской организацией под названием «Анархо-коммунистическая партия» и что Ачарья настаивал на приглашении анархо-синдикалистов на первые конгрессы Коминтерна. Разочаровавшись в Советской России, он якобы вернулся к «своему прежнему анархизму» (см.: Ramnath M. Op. cit. P. 131). Организации под таким названием во Франции не существовало. Возможно, имеется в виду Анархистская коммунистическая революционная федерация, существовавшая до Первой мировой войны и в 1920 году восстановленная как Анархистский союз, или же созданная анархистами в мае 1919-го «Французская коммунистическая партия», заявившая о присоединении к Коминтерну, но уже в конце того же года преобразованная в «Коммунистическую федерацию советов».

[25] Der Syndikalist. 1923. № 4. Beilage.

[26] Mr. Bhayankar [Acharya M.P.T.]. The «Communist» Programme: A Critical Review // The Hindu. 1923. February 14.

[27] International Institute of Social History (Internationaal Instituut voor Sociale Geschiedenis, IISG) (Amsterdam). IWMA Archives. № 17. 2nd Congress. Bericht des Sekretariats der IAA über 1923--1924. S. 53.

[28] Walt L. van der. A History of the IWW in South Africa // Bread & Roses. IWW Magazine. 2001. Autumn.

[29] Цит. по: Ramnath M. Op. cit. P. 132.

[30] Pressedienst von Sekretariat der IAA. 1923. № 6.

[31] Цит. по: События в Индии // Дело труда. 1930. № 60--61. Ноябрь--декабрь. С. 12--13.

[32] См.: А[charya] M. Der Antimilitarismus in Indien // Die Internationale. 1928. Mai. S. 14--17.

[33] См.: Acharya M. Trusts und Demokratie // Die Internationale. 1930. März. S. 110--113; April. S. 134--139; Idem. Das Problem der Ausbeutung und ihrer Beseitigung // Die Internationale. 1931. April. S. 131--134.

[34] Idem. Trusts und Demokratie // Die Internationale. 1930. April. S. 134--139.

[35] Idem. Das Problem der Ausbeutung und ihrer Beseitigung.

[36] Ramnath M. Op. cit. P. 132.

[37] Ранчоддас Бхаван Лотвала, преуспевающий предприниматель из Бомбея, проделал к этому времени долгую идейную эволюцию. Он участвовал в начале XX века в обществе «Арья самадж», ратовавшем за религиозную реформу индуизма, вел борьбу за права низшей касты «неприкасаемых», издавал газету «Хиндустан», пропагандировал идеи фабианского социализма, с которыми ознакомился в Англии в 1913 году, а после 1922-го стал сторонником российской революции. Лотвала создал Общество по продвижению социализма в Индии, в 1922-м помог издать в Индии «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса и финансировал издательство «Labor Press», в котором, помимо марксистской литературы, было выпущено, между прочим, и обращение Петра Кропоткина к молодежи. В начале 1930-х Лотвала, находясь в Лондоне, примкнул к троцкистам, осудив сталинский режим. Он выступил против «всех тоталитарных систем, будь то фашистские или коммунистические», потому что они приносят в жертву свободу. Основал Индийский институт социологии. См.: Ramnath M. Op. cit. P. 134--140; Yajnik I.K. The Life of Ranchoddas Bhavan Lotvala.Bombay: Writer’s Emporium, 1952.

[38] Heath N. Acharya, M.P.T (1887--1954) (https://libcom.org/history/acharya-mpt-1887-1951).

[39] Ramnath M. Op.cit. P. 140--142.

[40] Heath N. Op. cit.

[41] Ramnath M. Op. cit. P. 142--143.

[42] См.: Enciclopedia Anarquista. T. I. Ciudad de México: Tierra y Libertad, 1972. P. 178; IISG. IWMA Archive. № 32. Annual reports, rules and regulations. Internationale Arbeiter-Assoziation. Bericht über das Jahr 1947. S. 8; Ibid. Bericht über 1948. S. 9; Дело труда -- пробуждение. 1949. № 29. С. 40; Там же. 1956. № 50. С. 32; Rocker R. Anarcho-Syndicalism. London, 1989. P. 166.

[43] Acharya M.P.T. How Long Can Capitalism Survive? // The World Scene from the Libertarian Point of View. Chicago, 1951.

[44] Цит. по: Heath N. Op. cit.

Бельгийские производители инвестируют 15 млн евро в теплицы на севере Франции

Бельгийская компания Les Serres des Hauts-de-France направила 15 млн евро на строительство тепличной фермы в коммуне Арк. Ежегодно на этой ферме планируют выращивать около 6 000 тонн томатов, что составляет 10% всего регионального выпуска продукции под торговой маркой Les Nouveaux Producteurs.

Проект руководителей Les Serres des Hauts-de-France Йонаса и Кевина Вандевельде также поддержал кооператив Reo Veiling, который стремится расширить свою деятельность во Франции. Reo Veiling производит 250 000 тонн фруктов и овощей в год.

Тепличные фермы на севере Франции перспективны для промышленного производства не только томатов, но и перца, баклажанов, огурцов и земляники. Ключевую роль в бизнес стратегии Serres des Hauts-de-France играет большая площадь, обеспечивающая высокий объем производства, и экономичный источник энергии.

Для поддержания тепла на объектах будет использоваться когенерация (совместное производство тепла и электричества), что в три раза дешевле обычных установок. Тепличное производство имеет большое преимущество перед выращиванием овощей в открытом грунте. Так как созданная комфортная для растений среда снижает риск возникновения заболеваний, сертификация, подтверждающая соблюдение фитосанитарных норм, необязательна. При этом «органическими» признаются только продукты, выращенные в поле.

Первый урожай ожидается в марте, когда рыночные цены будут самыми высокими. В уборочной кампании изначально будет задействовано 26 человек, а после расширения бизнеса штат расширят до 50 сотрудников.

Брюссель запретил полиэтиленовые пакеты

Столица Бельгии Брюссель, следом за Валлонским регионом, запретила пользоваться одноразовыми пластиковыми пакетами. Владельцам торговых сетей разрешили продавать до 30 ноября пакеты, закупленные до 1 сентября.

Об этом сообщает телеканал RTBF.

Запрет не касается многоразовых пластиковых пакетов толщиной более 50 микрон.

Подобную меру решили ввести для уменьшения загрязнения окружающей среды. Дело в том, что полиэтиленовый пакет разлагается в природе 450 лет. С 1 декабря 2016 года полиэтиленовые пакеты запрещены в Валонии. В конце августа за подобную меру выступили и власти Кении. Более того, в Кении ввели уголовное наказание за производство, продажу и использование пластиковых пакетов. Нарушителям грозит до четырех лет тюремного заключения или штраф до $40 тыс.

Пластиковые пакеты запрещены уже в более чем 40 странах, включая Китай, Францию, Руанду и Италию. Согласно данным ООН по защите окружающей среды в мировой океан ежегодно выбрасывается до 8 млн т пластика, а это приведет к тому, что у 2050 году пластика в океанах станет больше, чем рыбы.

Британский министр по делам Brexit Дэвид Дэвис во время выступления в пятницу в Торговой палате в Вашингтоне намерен подчеркнуть, что Великобритания и после выхода из ЕС продолжит играть важную роль в решении ключевых международных социальных и экономических проблем.

Накануне Дэвис завершил третий раунд переговоров по Brexit в Брюсселе. Сам он сообщил, что сторонам удалось достичь "конкретного прогресса”, однако главный переговорщик от ЕС Мишель Барнье заявил, что "значимого прогресса" добиться не удалось. Ряд стран выразили обеспокоенность тем, что переговоры буксуют, а период неопределенности, неблагоприятный для бизнеса, затягивается. Поэтому, как сообщили РИА Новости источники, знакомые с полным текстом речи Дэвиса, он использует возможность выступить в Вашингтоне для того, чтобы успокоить международных партнеров.

"Работая вместе с нашими ближайшими друзьями и партнерами, мы можем решать некоторые главные социальные и экономические проблемы, стоящие перед нами", — говорится в обнародованных министерством по Brexit фрагментах текста речи.

"И путь к решению проблем – это не поворот вовнутрь и изоляционизм. Сильное, смотрящее вовне Соединенное Королевство может играть ключевую роль", — отметит Дэвис.

Выход страны из союза, как ожидается, должен состояться в полночь 29 марта 2019 года.

Мария Табак.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе встречи со студентами и профессорско-преподавательским составом МГИМО и Дипакадемии, Москва, 1 сентября 2017 года

Уважаемый Анатолий Васильевич,

Уважаемый Евгений Петрович,

Дорогие друзья,

Хотел бы искренне в очередной раз на этой традиционной встрече приветствовать первокурсников, преподавателей, руководство МГИМО и Дипакадемии. Но, прежде всего, первокурсников, которые сегодня впервые вступают в новый этап уже самостоятельной жизни и вливаются в ряды тех, кто решил посвятить свою жизнь профессии специалиста-международника, неважно из какой международной сферы – будь то дипломатия, бизнес, журналистика или международные отношения. Сейчас очень много профессий, которые не могут быть полноценными без международного фактора.

Я только что присутствовал на торжественной линейке в первый учебный день гимназии имени Е.М.Примакова Московской области, где говорили о значении, которое в нашей стране придается молодому поколению. Наверное, и в этой аудитории уместна эта тема, потому что через какое-то непродолжительное время именно вам предстоит брать на себя ответственность за обеспечение развития нашего Отечества, защиты его интересов на международной арене. Неотъемлемое условие для того, чтобы страна развивалась эффективно – обеспечение максимально благоприятных внешних условий за счет проведения ответственной, самостоятельной, ориентированной на национальные интересы внешней политики. Таким курсом мы следуем последовательно.

Президент Российской Федерации В.В.Путин неоднократно подчеркивал, что то, что мы сейчас наблюдаем в виде конфронтации, попыток изолироваться или самоизолироваться – это совсем не наш выбор. Мы открыты для сотрудничества со всеми, кто к этому готов, но, разумеется, на основе взаимного уважения, равноправия, учета интересов друг друга, соблюдения международного права во всей его полноте, а не только в той части, которая сегодня отвечает конъюнктурным стремлениям того или иного нашего партнера.

Россия обладает уникальным геостратегическим положением, значительным военно-политическим и экономическим потенциалом, статусом постоянного члена Совета Безопасности ООН и благодаря всем этим факторам является одним из ключевых центров человеческой цивилизации. Мы не раз в нашей истории доказывали, что способны успешно решать задачи внутреннего развития, эффективно отстаивать свой суверенитет, а при необходимости защищать права наших соотечественников за рубежом, служить опорой союзникам. История убеждала уже не раз, что подчинить нас какому-то чуждому влиянию, пытаться решать свои проблемы за наш счет не получится, и я уверен, не получится и впредь. Повторю еще раз, эти уроки извлекаются, наверное, не всеми.

Не секрет, что определенной части того, что принято называть политической элитой на Западе не нравится наша самостоятельная политика. Там хотели бы иметь дело с послушной Россией, готовой идти на уступки во вред себе. Отсюда – стремление наказать нас за то, что мы отстаиваем свое законное место в международных делах и в мире. Вы, наверняка, знаете, как происходят попытки такого наказания. Используются различные инструменты сдерживания, санкции, информационные войны, нацеленные на то, чтобы извратить наши принципиальные подходы к различным международным проблемам и опорочить наш курс в международных делах.

Хорошо известно, кто на самом деле в последние годы нарушал основополагающие принципы международного права – суверенное равенство государств, обязательства не вмешиваться в их внутренние дела и мирным способом урегулировать все споры. Все это Устав ООН. Знаем, кто попрал обязательства в ОБСЕ, резолюции СБ ООН, бомбил Югославию, Ирак и Ливию, сеял хаос в регионе Ближнего Востока и Северной Африки и кто дал возможность поднять голову террористическому интернационалу, благодаря чьим авантюрам была создана «Аль-Каида», ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра», которые сейчас являются главными врагами всего человечества.

Россия всегда выступала и будет выступать против беззакония на международной арене. Совсем недавно мы совместно с Китайской Народной Республикой подписали декларацию о повышении роли международного права в межгосударственных отношениях и распространили ее в качестве официального документа ООН. Пригласили к дискуссиям, но энтузиазма со стороны наших западных партнёров не наблюдаем, хотя будем твердо продолжать работать в интересах стабилизации мирового порядка.

При этом очень важно понимать, что мы не стремимся ни к возрождению империи, ни к геополитической или какой-то иной экспансии. Все, что мы хотим, – строить свою жизнь самим, без чужих подсказок и непрошенных советов, без попыток натравливать на нас дружественные и родственные нам народы, с которыми нас связывают многие столетия совместной истории, культуры, традиций и семейные узы. При этом и мы сами не навязываем свои взгляды и рецепты никому. Но, как я уже сказал, мы не приемлем логики чьей-то исключительности, по принципу «что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку».

Мы видим, что многим на Западе трудно признать очевидную вещь – «постбиполярный» этап закончился. Расчеты заменить его воцарением гегемона провалились. Сегодня идет процесс становления нового, более справедливого и демократического полицентричного мироустройства. Его суть – в появлении и укреплении новых центров экономической мощи и связанного с этим политического влияния. Руководствуясь собственными национальными интересами, страны и возрождающиеся центры силы стремятся активно участвовать в формировании международной повестки дня, чтобы она отражала их интересы, уверенно берут свою часть ответственности за поддержание безопасности и стабильности на различных уровнях. По сути, многополярность – это воплощение культурно-цивилизационного многообразия современного мира, желания народов самим определять свою судьбу, естественного стремления к справедливости, причем так, как это видели те, кто писал Устав ООН. Перечитав его, мы поймем, что ничего сверхъестественного те, кто хочет большей справедливости в мировых делах, не просят.

Стремление узкой группы западных государств воспрепятствовать чаяниям народов, не гнушаясь диктата и применения силы в обход СБ ООН, конечно, тормозит становление многополярного миропорядка, но остановить этот объективный и неумолимый процесс никто не в состоянии.

Мы убеждены в безальтернативности возрождения культуры диалога, поиска компромисса, возвращения к созидательной дипломатии как инструменту согласования общеприемлемых решений – в политике, экономике, финансах, экологии. Только объединяя усилия всем миром и на основе баланса интересов можно выйти на эффективные развязки, и делать это следует не откладывая.

Напряженность последних лет дорого обходится для международной стабильности. Особую тревогу вызывают настойчивые усилия НАТО по изменению военно-политической ситуации в Евроатлантике, включая наращивание военного присутствия и инфраструктуры в приграничных с Россией регионах, и, конечно же, создание европейского сегмента американской глобальной ПРО. Наверное, это понятно тем, кто инициирует подобные неконструктивные действия, что при любом развитии событий мы сможем надежно обеспечить суверенитет и безопасность страны. Но как страна ответственная, мы твердо привержены тем декларациям, которые принимались за последние 20 лет в ОБСЕ и Совете Россия-НАТО. Мы все хотим сформировать пространство равной безопасности в Евроатлантике и Евразии, никто из нас не будет укреплять свою безопасность за счет ущемления безопасности других. К сожалению, эти декларации остались на бумаге в виде политических обещаний. Наши попытки сделать их юридически обязательными были отвергнуты западными странами. Убежден, если бы этого не произошло и если бы равная и неделимая безопасность действительно обрела юридически обязывающую форму, то многих конфликтов, которые сохраняются сейчас в Европе давно бы не было, их бы урегулировали. Я думаю, это касается приднестровского, карабахского и косовского конфликтов. При наличии юридически обязывающих норм равной безопасности уже давно можно было договориться о неприменении силы в Закавказье, чего мы давно добиваемся. Самого свежего украинского кризиса, наверное, вообще бы не было, если бы мы все уважали те обязательства, которые брали на себя в ОБСЕ – равной и неделимой безопасности.

Тем не менее, мы будем по-прежнему добиваться объединения усилий всех стран в Евроатлантике и во всем мире для отражения общих для всех страшных угроз, прежде всего угрозы международного терроризма. Мы помогаем законному Правительству Сирии ликвидировать террористов и способствуем общесирийскому политическому процессу, причем работаем со всеми сторонами и не поощряем вмешательства извне, исходя из того, что судьбу своей страны должны определять сами сирийцы. Ровно на основе таких же принципов мы работаем со всеми участниками кризисов в Ливии, Ираке, Йемене для решения стоящих перед этими странами проблем. Предлагаем помощь в возобновлении палестино-израильских переговоров, продвигаем инициативы о национальном примирении в Афганистане, в мирном урегулировании ядерной проблемы Корейского полуострова.

Долгосрочный характер носит реализация инициативы Президента России В.В.Путина по формированию Большого Евразийского партнерства, который предусматривает налаживание открытой многосторонней торгово-экономической кооперации стран-участниц ЕАЭС, ШОС, АСЕАН, а в перспективе и других государств Азии и Европы, в интересах формирования единого экономического пространства от Атлантики до Тихого океана. Это давняя идея, но сейчас с учетом живого интереса, который проявляется к ней в региональных интеграционных группировках, вполне может претвориться в конкретные дела.

Надеемся, что здравый смысл и политическая мудрость позволят восстановить наши отношения с ЕС и его членами на основе подлинного добрососедства, предсказуемости и открытости.

Что касается еще одного нашего соседа – США, то, как говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин, мы не ищем ссоры с этой страной и были всегда дружественно настроены к американскому народу. Сейчас открыты для конструктивного взаимодействия – там, где это отвечает российским интересам. Искренне хотим, чтобы двусторонняя политическая атмосфера стала нормальной. Но, как вам известно, для танго нужны двое. Пока, по-моему, наши американские партнеры исполняют раз за разом индивидуальный брейкданс.

Мы в целом по-прежнему будем продвигать позитивную повестку дня, взаимоуважительные подходы, искать и находить компромиссы. Именно таким образом выстраиваем наше взаимодействие в ЕАЭС, ОДКБ, СНГ, ШОС, БРИКС и на двусторонней основе без преувеличения со странами всех континентов.

Спасибо. Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: В июле Россия, США и Иордания договорились о создании зоны деэскалации на юго-западе Сирии, однако встретили жесткую критику со стороны Израиля. С чем, на Ваш взгляд, связана подобная реакция этой страны?

С.В.Лавров: Я бы не сказал, что это решение стало неким шагом в сторону игнорирования интересов безопасности Израиля. Когда это решение готовилось, то наряду с трехсторонними российско-иордано-американскими контактами израильские партнеры информировались о том, в каком направлении движется эта работа. По завершении основной ее части (модальности конкретного функционирования данной зоны, обеспечения ее мониторинга, наблюдения за ненарушением прекращения огня, за доставкой гуманитарной помощи еще предстоит согласовать, хотя зона уже функциональна) мы слышали, в том числе во время визита Премьер-министра Б.Нетаньяху в Сочи для встречи с Президентом России В.В.Путиным, то, что Израиль по-прежнему озабочен своей безопасностью. Мы это прекрасно понимаем. Всегда во всех наших дискуссиях по ближневосточной проблематике, будь то сирийская, ливанская, палестино-израильская, мы исходим из того, что в любой договоренности (к сожалению, их пока не так много) интересы безопасности Израиля, как, естественно, и всех других стран, должны быть обеспечены. Мы заверили израильских коллег, что если у них и есть какие-то опасения насчет того, что их безопасность будет уязвлена, то они не должны иметь под собой каких-либо оснований, потому что мы твердо привержены тому, чтобы этого не произошло. Подтверждением того, что так оно и есть, является комментарий самого Б.Нетаньяху в ответ на измышления какой-то израильской газеты о том, что его встреча с В.В.Путиным закончилась плохо. Он назвал это абсолютной неправдой. Это, наверное, самый хороший ответ на Ваш вопрос.

Вопрос: Еще Император Николай I в беседе с Послом Франции говорил, что его брат завещал ему крайне важные дела, и самое важное дело – восточное. Г.Киссинджер также отмечает, что события на Востоке, в частности в Сирии, демонстрируют чудовищную тенденцию распада государственности, постоянных споров и войн. В данном регионе ключевую роль играют ближневосточные державы, в частности Катар. Как, на Ваш взгляд, сирийский вопрос влияет на развитие двусторонних российско-катарских отношений?

С.В.Лавров: Нет ничего удивительного в том, что такие постоянно огнедышащие регионы, как Ближний Восток, Балканы, привлекающие к себе различных внешних игроков (причем не только соседних, но и издалека), остаются в центре внимания мировой политики многие века. Отсюда Вы «перекинули мостик» к нашим отношениям с Катаром. У нас очень хорошие отношения со всеми странами региона, включая государства Персидского залива, как арабские, так и Иран, с которыми мы выстраиваем доверительные отношения, всегда основываясь на желании понять конкретные интересы, которые продвигают наши партнеры в той или иной ситуации. Мы не согласны с теми, кто заявляет, что ту или иную страну в этом регионе нужно «посадить в коробку» (если переводить прямо) и вообще не выпускать за ее границы, чтобы она нигде ни на кого не влияла. Это нереально. Любая страна – большая или маленькая – имеет в современном мире свои интересы, которые не могут ограничиваться ее внутренним периметром. Всегда будет интерес работать с соотечественниками, соплеменниками той же конфессии, которой принадлежишь ты.

Недавно состоялась наша поездка в Кувейт, ОАЭ, Катар, через несколько дней мы едем в Саудовскую Аравию и Иорданию. Со всеми этими странами у нас хорошие отношения.

Если говорить о сирийском кризисе и его влиянии на наши отношения с Катаром, то с момента, когда администрация Б.Обамы полностью оказалась несостоятельной в выполнении договоренности, которую мы достигли с Дж.Керри еще в сентябре 2016 г. (несостоятельность объяснялась тем, что они провалили свое обещание отмежевать бандитов из «Джабхат ан-Нусры» от нормальной оппозиции, расписавшись в беспомощности), мы поняли, что нужно искать договороспособных партнеров, и таковыми оказались Турция и Иран. Мы договорились с ними о начале астанинского процесса, к которому в качестве наблюдателей подключились иорданцы и США, уже при Администрации Д.Трампа. Этот процесс продолжает активно работать, в его рамках одобрена и реализуется на практике Концепция создания зон деэскалации. Об одной (юго-западной) мы только что говорили. Созданы также зоны в Восточной Гуте и в районе г.Хомс, которые также достаточно успешно налаживают свое функционирование, – там решаются вопросы патрулирования, мониторинга, доставки гуманитарной помощи. МИД и Министерство обороны России настойчиво просят международные гуманитарные организации не тянуть с направлением такой помощи под предлогом выдуманных проблем с Правительством Б.Асада. Проблем нет – безопасность обеспечена. Дело в том, чтобы направлять помощь непосредственно в эти зоны по маршрутам, которые наиболее эффективны, однако наши партнеры пытаются сохранять «трансграничные» маршруты, которые использовались с территорий Турции и Иордании при практическом отсутствии какого-то контроля со стороны ооновцев. Там просто физически трудно это обеспечить и важно понимать, что перевозят в тех или иных грузах. Уверен, что большинство товаров являются гуманитарными, но учитывая, что на территории стран региона действуют различные неподконтрольные никому группировки, могут быть и злоупотребления. Мы хотим этого избежать.

Когда мы стали работать в «астанинском формате» с Ираном и Турцией, то специально поинтересовались у арабских коллег в регионе, устраивает ли их такой формат. Конкретно Катар и Саудовская Аравия сказали нам, что их подходы к сирийскому урегулированию представляет Турция, но параллельно с этим мы вели двусторонний диалог с Эр-Риядом и Дохой. Мой нынешний визит подтвердил, что у нас с Катаром, по большому счету, есть нюансы в подходах – мы более близки с проправительственными силами, а они с оппозиционными. Но желание прекратить войну, понимание важности использования в этих целях зон деэскалации и налаживания прямого диалога между всеми нетеррористическими вооруженными отрядами и Правительством у нас абсолютно идентичные. Также катарские коллеги подтвердили нам необходимость обеспечить светский характер сирийского государства, в котором все этноконфессиональные группы будут пользоваться равными правами и будут одинаково защищены.

Повторю, легких партнеров, наверное, нигде нельзя найти, но если ты слушаешь своего собеседника и стараешься его услышать, то он отвечает взаимностью, и тогда вы находите решения, позволяющие двигаться вперед. Это гораздо сложнее, чем требовать, чтобы все подчинились твоему мнению, а неподчинившихся тут же, без всякой дипломатической дискуссии, загонять в санкционные режимы. Но у меня нет сомнений в том, что это в миллион раз продуктивнее.

Вопрос: Каковы были Ваши впечатления от первой заграничной командировки?

С.В.Лавров: Сразу после института я поехал в командировку в качестве секретаря-референта в Посольство в Коломбо в Шри-Ланке. Когда самолет приземлился (в Посольство летело несколько человек, включая дежурных комендантов), нас встречал микроавтобус с сотрудником Посольства и водителем. Мы ехали, когда уже было темно кругом. Квакали лягушки, шумели цикады. Спустя минут двадцать мы спросили, далеко ли до города, а нам ответили, что мы уже в городе.

Я провел четыре года в этой прекрасной стране, которая только вышла из гражданской войны. Природа очень щедро одарила именно Шри-Ланку великолепными пляжами, горными районами (в течение нескольких часов можно из комфортного горного воздуха попасть на жаркий пляж). В этой стране, конечно, есть и интересные исторические памятники: старый город Канди, Нувара Элия, горная вершина Адамов пик (по легенде, именно туда попали Адам и Ева, когда их изгнали из Эдема). Страна была в состоянии только после гражданской войны, и многое было там не в порядке.

Второй раз я оказался в Шри-Ланке года четыре назад, и сразу же взыграли ностальгические чувства. Мне понравилось, что страна уверенно развивается, становится краше. Для нас наиболее важным было то, что уже построили новое Посольство России, которое стало проектироваться, когда я еще находился там в 1973 г. Поэтому долгострой, к сожалению, свойственен и нашим зарубежным партнерам (правда, там были бюрократические сложности). Посольство получилось прекрасным, чему я очень рад.

Первая командировка – это всегда новый мир, открытие для себя новых друзей. Если кто-то бывал за границей с туристической целью до того, как поехать туда работать, то это совсем другая история. В командировке ты общаешься, понимая, что это часть твоей работы, и ты должен, в идеале, получать удовольствие от общения с зарубежными партнерами, но и понимать, как это поможет тебе формулировать те вещи, которые требуются от тебя по служебным обязанностям.

Вопрос: Известно, что с основания ЕС Франция играла значимую роль в судьбе Евросоюза. Изменится ли траектория развития этого объединения с приходом нового лидера Франции?

С.В.Лавров: Президент Франции Э.Макрон обещает именно это, заявляя, что скоро у него будут конкретные идеи, как встряхнуть и возродить Европу, вернув ей активный интерес к решению своих проблем и преодолению сложностей, связанных с «брекзитом» и, прямо скажем, засильем брюссельской бюрократии, что вызывает недовольство не только у открытых критиков Еврокомиссии, таких как Польша, Венгрия и ряда других стран, но и у грандов – Германии, Франции, – это подспудно все равно проскальзывает. Это и понятно: Германия – самая мощная страна и, наверное, это должно быть отражено в том, как функционирует ЕС и как там принимаются решения. У кого больше экономического, политического, финансового веса, тот вправе претендовать на то, что его голос будет звучать громче и весомее. Однако еврокомиссары часто считают себя самыми главными и поэтому допускают, что национальные правительства можно игнорировать так же, как сейчас происходит с проектом «Северный поток–2». Есть официальное заключение юридической службы самой Еврокомиссии о том, что проект никоим образом не нарушает действующие в Евросоюзе правила и не требует никаких дальнейших согласований, а отдельные еврокомиссары говорят, что их юрслужба это сказала, но они будут думать по-другому. Это пример того, как действия Брюсселя воспринимаются в качестве тормоза на пути реализации взаимовыгодных проектов.

За последние несколько лет Франция действительно была больше поглощена внешнеполитическими инициативами и уделяла мало внимания Европе, как бы отдавая лидерство Берлину. Сейчас Президент Э.Макрон сказал, что считает важным не только сохранять германо-французскую связку, но и делать ее более сбалансированной. Это его решение. Будем наблюдать и делать выводы, поскольку для нас небезразлично, как развивается ЕС. Хотим видеть его единым, сильным и опирающимся на принципы межгосударственного общения, которые всегда использовались в нормальных ситуациях: равноправие, взаимное уважение и поиск баланса интересов.

Вопрос: Представляется, что Вашингтон рассматривает российскую дипсобственность в США как «разменную монету». Правда ли это? Если так, то что они хотят получить взамен?

С.В.Лавров: Если честно, даже не хочу это комментировать.

Мы наблюдаем какие-то пароксизмы, связанные с той самой исключительностью, которую Президент США Б.Обама постоянно подчеркивал, аррогантно указывая на место, по его разумению, которое должны занимать все остальные страны.

Санкции против России начались еще в 2013 г., задолго до украинских событий. Придумывались разные поводы. Была раздута история вокруг трагедии с юристом С.Л.Магнитским. Сейчас выясняются многие интересные факты, которые те, кто стоят за раздуванием данного скандала и принятием на его основе санкций, стараются замотать, воздействовать на суды, в которых рассматриваются иски в отношении того же самого У.Браудера, напрямую связанного, по убеждению наших следователей, с аферами, которые привели к смерти С.Л.Магнитского. Потом были другие санкции. На нас обижались из-за того, что Э.Сноуден решил не лететь туда, где ему грозила смертная казнь, попросив у нас убежища по гуманитарным соображениям. Б.Обама в 2013 г. даже отменил визит в Москву, который был согласован накануне саммита «Группы двадцати» в Санкт-Петербурге.

Неумение воспринимать реальность очень характерно для администрации Б.Обамы. Э.Сноуден попросил политического убежища в России в то время, как в США политического убежища просят миллионы людей, а некоторых они сами выкрадывают и обвиняют в чем угодно. Э.Сноуден, наверное, по американским законам совершил некие неправомерные действия, но нам США вообще никогда никого не выдавали даже, когда это были люди, совершившие преступления в России. Он в России ничего не нарушал и попросил защитить его от американской Фемиды, которая вполне могла приговорить его к электрическому стулу.

Еще один немаловажный факт – пока Э.Сноуден летел из Гонконга в Москву, чтобы дальше пересесть на рейс в Латинскую Америку, у него аннулировали паспорт. По всем, в том числе международным законам, мы не имели права никуда выпускать его из аэропорта, где и решалась судьба предоставления ему убежища.

Наверное, президент Б.Обама испытывал какие-то комплексы, что проявилось в неспособности выполнить договоренность о сирийском урегулировании. Американцы оказались просто неспособны сделать то, о чем договорились и что однозначно отвечало их интересам. Может, не захотели, а может, оказались неспособны отделить ту самую «Джабхат ан-Нусру» и прекратить с ней сотрудничать. Наши подозрения всегда крутились вокруг того, что они хотят впоследствии использовать ее для свержения режима Б.Асада, и пока не подкреплены ничем, кроме фактов, которые говорят о том, что они не борются против «Джабхат ан-Нусры» и не выполнили свое обещание изолировать ее.

Возможно, на почве расстройства внешней политикой и поражением Демократической партии на президентских выборах Б.Обама совершил, как я считаю, абсолютно неприличный шаг и за день до Нового года выгнал 35 российских дипломатов, что с семьями составляет более 100 человек, дав им два дня на то, чтобы они убрались. Это означало, что они не смогут дождаться прилетавшего через три дня прямого рейса Москва–Вашингтон, а должны будут ехать с детьми в Нью-Йорк 500 с лишним километров в не очень простых условиях, с багажом и прочим скарбом. Это было не очень благородно, тем более со стороны лауреата Нобелевской премии мира. Людям специально создали условия, когда они должны были натерпеться физических и бытовых сложностей из-за того, что на отъезд им дали два дня, было необходимо собирать вещи и уезжать. Конечно, российское руководство направило туда спецрейс, чтобы нормально, по-человечески всех вывезти.

Плюс, американцы арестовали, а, по сути, национализировали российскую собственность. Мы думали, что нынешняя Администрация сможет проявить здравый смысл, но, к сожалению, этого не позволили русофобы в Конгрессе, принявшие закон, в котором отнятую российскую собственность будет невозможно вернуть без «благословения» на то самого Конгресса. При нынешнем составе Конгресса и антироссийской истерике это практически невозможно. Произошедшее нарушает и американские законы, поскольку речь идет о нашей собственности, а в США она может быть отнята только по решению суда. Но их это не останавливает – у них специфическое понятие сути правового государства.

Как вы знаете, мы ответили абсолютно адекватно. Не стали делать чрезмерных шагов, попросили американскую сторону привести в полное соответствие количество российских и американских дипломатов с обеих сторон. Причем, если угодно, благородно включили в число российских дипломатов не только наши двусторонние дипломатические миссии в США, но и Представительство России при ООН (хотя оно не имеет никакого отношения к российско-американским отношениям и аккредитовано не при Белом доме, а при Генеральном секретаре ООН), а это более 150 человек. То есть, мы позволили американцам сохранить дополнительно больше на 150 сотрудников, занимающихся двусторонними вопросами в России, по сравнению с нашими сотрудниками, которые занимаются аналогичными вопросами в США. Мы считали, что это справедливо. Также мы попросили их прекратить использовать собственность, которая не идет ни в какое сравнение с комплексами под Вашингтоном и Нью-Йорком. Там это серьезные объекты, где можно отдыхать, принимать иностранных гостей, заниматься спортом, а здесь это небольшая территория в Серебряном Бору и небольшой склад, где они что-то хранили.

По поводу того, что вчера сообщил мне Госсекретарь США Р.Тиллерсон и что потом нам расписали в ноте, у меня двойственное ощущение. Они явно хотели как-то зацепиться за нашу логику о том, что 455 дипломатов – это паритет, и стали отталкиваться от этой логики, сократив на одну единицу количество российских генконсульств в США. У нас были генконсульства в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Сиэтле и Хьюстоне. Это давняя история, потому что при СССР у США тоже было четыре генконсульства: в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Владивостоке и Киеве. СССР не стало, Киев перестал быть местом, где находится американское генконсульство в России, и мы предложили США открыть четвертое генконсульство на нашей территории. Они отказались, сказав, что трех им достаточно. Здесь, конечно, можно говорить о паритете, но он все равно остается специфическим, поскольку, как я сказал, в количество дипломатов мы включили сотрудников Постпредства при ООН. Сейчас я говорю об этом и понимаю, что влезать в детали этой темы не очень хочется.

Отмечу, что закрытие генконсульства в Сан-Франциско, о котором было объявлено, также сопровождалось требованием освободить его за двое суток. Мы дали американцам месяц на то, чтобы они привели количество своего персонала в соответствие с количеством нашего в США, а наших 35 человек с семьями выгнали за двое суток и сейчас заставляют за это же время закрыть генконсульство. Сказали, правда, что все, кто работают в генеральном консульстве и еще в двух точках, занимавшихся в основном экономическими вопросами в Вашингтоне и Нью-Йорке, не обязательно должны уезжать, если не хотят, и могут быть переведены в другие наши загранучреждения – в Посольство в Вашингтоне и генконсульства в Сиэтле и Нью-Йорке.

Мы только ночью получили подробную ноту. Занимаемся этим и отреагируем, как только закончим анализ. Хочу сказать, что вся эта история с обменом санкционными выпадами затеяна была не нами, а администрацией Б.Обамы именно с целью подорвать российско-американские отношения и не позволить Д.Трампу выйти на стезю своего президентства с конструктивными предложениями, чтобы максимально затруднить для него выполнение своих предвыборных заявлений о необходимости нормализации отношений с Россией. Президент США Д.Трамп и сейчас повторяет эти заявления. Президент России В.В.Путин неоднократно говорил о том, что мы также в этом заинтересованы, но взаимоуважительное движение должно быть встречным. Мы к этому готовы. Разговор на эту тему продолжится независимо от того, когда и как мы отреагируем.

Вопрос: На пятом году членства России в ВТО в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации был внесен законопроект о денонсации протокола о присоединении России к соглашению. Как Вы считаете, какое влияние оказывает настоящая политическая ситуация на экономическую составляющую членства России в ВТО?

С.В.Лавров: Уже совершенно точно, что такое влияние не позитивно. Уже не раз мы говорили, что секторальные торгово-экономические санкции, которые ввели против нас, подрывают принципы и дух ВТО и соглашений, заключенных в ее рамках. Не раз говорили и о том, что планы по созданию региональных торгово-экономических блоков закрытого характера, которые вынашивала еще администрация Б.Обамы, также создают риски для глобальной открытой торговой системы, воплощенной в ВТО.

Сейчас, когда мы были вынуждены в ответ на абсолютно нелегитимные санкции ЕС и США предпринять ответные встречные меры, возникает достаточно много торговых споров, которые в нынешней ситуации не очень просто рассматривать. Мы выступаем всегда за то, чтобы любые споры урегулировались на основе взаимоприемлемых договоренностей за пределами арбитражных процедур. Не всегда это получается. Короткий ответ: «да», это не помогает эффективному использованию преимуществ, которые однозначно для России присутствуют в случае нормального функционирования всех механизмов ВТО.

Вопрос: Я гражданин Республики Беларусь. Недавно в Польше был принят закон, предусматривающий снос памятников периода Советов, в т.ч. порядка нескольких сотен памятников солдатам Красной Армии, которые ценой своей жизни освободили от фашизма саму Польшу и всю Европу. Такое вопиющее решение является оскорбительным для России и других стран, участвовавших в борьбе с фашизмом. В чем, на Ваш взгляд, причина такого поведения со стороны Польши? Каким образом можно было бы предотвратить негативные последствия подобных действий?

С.В.Лавров: Причина, по-моему, заключается в тех, кто заводит националистические настроения в польском обществе, кто очень старательно переписывает историю, кто пытается возродить польский национализм с позиций преподносимой исключительности, кто пытается свалить вину за все польские беды на нашу страну. Все это включает мероприятия, которые сейчас проводятся с целью преподнести Пакт Молотова-Риббентропа как начало и реальную причину Второй Мировой войны, забывая о том, что когда был Мюнхенский сговор и Чехословакию «поделили», Польша молча забрала себе «очень лакомый кусок». То, что это явилось серьезным толчком к созданию конфликтного потенциала в Европе, в Польше предпочитают не говорить. Так же предпочитают не говорить о том, что задолго до Пакта Молотова-Риббентропа Великобритания и Франция заключили схожие договоренности с гитлеровской Германией. Я не буду брать более древнюю историю, те времена, когда Польша продвигала идеи «троеморья», опять-таки стремясь упрочить свое влияние по периметру наших границ, не говоря о том, когда Польша внутри России пыталась укреплять за счет наших земель свои позиции.

У нас с поляками есть совместная Российско-польская группа по сложным вопросам. У каждой страны есть полное право иметь свой взгляд на свою историю, историю своих соседей и историю своих отношений с другими странами. Эта Комиссия работала достаточно продуктивно. На некоторых этапах выходили на совместные статьи, и была даже идея о совместном учебнике, посвященном значительному периоду отношений между Россией/СССР и Польшей. Сейчас Польша заморозила все без исключения форматы нашего общения: комиссии, которые существовали под эгидой министров иностранных дел и с участием других ведомств и целый ряд других каналов. Польша пытается формальное сохранение бумаги об этой Группе использовать для того, чтобы навязывать свои представления о происходящем. В ситуации, когда происходит то, с чего Вы начали свой вопрос, это абсолютно неприемлемо.

Вы знаете, у поляков много проблем с интерпретацией событий Второй Мировой войны, причем далеко не только с нами. Недавно у них были проблемы с украинцами, где на кладбище во Львове вандалами были обезображены могилы. Украинская сторона не нашла ничего лучше, как опять обвинить нас, что-де польские захоронения были осквернены российскими бандитами во Львове.

Я считаю, что привносить эти исторические фантазии в сегодняшнюю реальную политику очень опасно. В Польше ощущается реальное «промывание мозгов» населению в однозначно антироссийском ключе. Параллельные заявления о том, что они готовы общаться, предложения о встречах, лишь подчеркивают, что на таком фоне это просто невозможно.

Постоянно раздувается вранье в связи с трагедией, произошедшей в апреле 2010 года, когда самолет президента Польши Л.Качиньского с большим количеством представителей руководства разбился под Смоленском, задев березу в условиях плохой видимости, когда все рекомендовали не заходить на посадку. Все давно установлено. Сейчас пытаются делать какие-то абсурдные заявления о том, что обнаружены следы каких-то взрывчатых веществ на крыльях самолета. Все давным-давно было согласовано и завизировано нашими польскими коллегами.

Мне трудно здесь что-то добавить. Я вижу одержимость тем, чтобы создать в польском обществе атмосферу полного неприятия всего, что связано с Россией. Это плохо и абсолютно не соответствует принципам, под которыми подписалась Польша, вступая в ООН и при создании ОБСЕ. На это обращают внимание в той же ОБСЕ, потихоньку начиная критиковать Польшу. Надеюсь, что если все это продолжится, то будут критиковать за подобные ультранационалистические настроения более серьезно.

Вопрос: Говоря о будущем российской дипломатии, не подскажете, что должно стать ее основой для претворения в жизнь нашего внешнеполитического курса? Есть ли такие неэффективные методы, которые необходимо было бы исключить, т.е. другими словами, которые свое «отжили»?

С.В.Лавров: Если говорить в таком политическом плане, в том, что касается политических методов, то я уже упоминал, что методы диктата, ультиматума и санкций свое «отживают». На мой взгляд, они уже должны по сути дела считаться отжившими свое. Почему я упомянул санкции в качестве части дипломатии? Когда сейчас идет дискуссия вокруг КНДР и что с ней делать, мы и китайцы говорим, что исчерпаны все возможные санкции, которые были нацелены на то, чтобы не дать КНДР использовать внешние связи для развития запрещенных ей Советом Безопасности ООН ракетных и ядерных программ. Все мыслимые и даже немыслимые санкции, которые напрямую мало относятся к этим сферам жизнедеятельности КНДР, уже приняты Советом Безопасности ООН. В дополнение приняты односторонние санкции, которые мы считаем абсолютно нелегитимными. Если есть санкции Совета Безопасности ООН по одному вопросу, о котором договорились, то участник этой договоренности не имеет ни морального, ни юридического, я считаю, права делать что-то сверх этого. Коллективные санкции как решение Совета Безопасности ООН обязательны для всех. По моему убеждению, от таких решений нельзя ничего отнять (не выполнять что-то из того, что было согласовано), но ничего нельзя также и прибавлять. Когда мы сейчас с Китаем говорим, что методы давления исчерпаны и призываем придумать условия, чтобы сесть за стол переговоров, то нам отвечают, что военного решения никто не хочет (Россия и Китай, конечно, тоже никакого военного решения не приемлют). Но чтобы этого не было, то нужно «продолжить дипломатию». На наш вопрос о способе, отвечают предложением принять дополнительные санкции. Наши западные партнеры в своем менталитете определяют санкции как метод дипломатического инструмента. От них надо отказаться, равно как и от ультиматумов.

За американцами это стало водиться достаточно давно, а сейчас к этому стали привыкать европейцы. Как только они выносят свое предложение, которое явно сформулировано в одностороннем ключе и не отражает интересов того, кому это предложение делается, а мы и другие при этом призываем сесть, поговорить и обсудить, то отказываются, ссылаясь на время и указывая на санкции как инструмент «ускорения». Так сейчас пытаются действовать в отношении Южного Судана, который администрация Б.Обамы сознательно выпестовала и «отколола» от Судана. Сейчас в Южном Судане США что-то не понравилось, и они хотят применять против этой республики новые санкции по принципу «что хочу, то и ворочу». Формально это дипломатическая позиция, но этому не место в дипломатии.

В дипломатии есть место культуре консенсуса, культуре поиска диалога. Как в любой семье, когда у Вас не очень хорошее настроение, но Вы хотите чего-то добиться от товарища или родственника, то можно кричать (в зависимости от того, боится он Вас или нет, он может согласиться или нет), но лучше всего всегда, подавив в себе все нервные потуги, начать договариваться. Еще раз подчеркну, это гораздо дольше, чем крик с надеждой, что кто-то дрогнет, но в подавляющем большинстве случаев это единственный путь.

Если рассматривать то, о чем Вы спросили, с точки зрения современных технологий, то, конечно, их надо осваивать: социальные сети, электронную почту как средство доставки информации, многое другое. По мере развития нового технологического уклада эти возможности будут только расширяться, но это никогда не заменит прямой человеческой дипломатии через общение по двум причинам. Во-первых, сейчас очень много хакеров и «утечек». Они гораздо легче происходят именно в электронных средствах информации, нежели с традиционных носителей. Многие будут опасаться слишком много доверять новым технологиям, по крайней мере в том, что касается самых деликатных вещей. Во-вторых, ничем не заменить ситуацию, когда ты смотришь человеку в глаза и когда понимаешь, отвечает ли он тебе искренне (а не думает, как ему сформулировать реакцию на твой твит). По-моему, все так.

По поводу того, что касается ошибок, то в каждом случае их надо рассматривать индивидуально. Кто-то когда-то ошибся в Совете Безопасности ООН и на Корейском полуострове в начале 50-х гг. появились американские войска под названием «Войска ООН». Это конкретная ошибка. Необходимо рассматривать историю дипломатии в каждом конкретном случае.

Вопрос: В течение этого года мы наблюдаем тревожные сведения касательно настроений новой американской Администрации по выходу из Парижских соглашений. Судя по всему, это происходит, потому что эти соглашения не соответствуют интересам американской элиты. В связи с тем, что Вы в своем выступлении говорили об этом, а мы наблюдаем не одно десятилетие, что часто для США международные нормы или Устав ООН не становятся средством ограничения их власти, какие рычаги должны быть созданы? Какими способами можно воздействовать, в частности на США, чтобы решать общемировые и важные вопросы, которые представляют интерес для всего человечества?

С.В.Лавров: Я убежден, что только диалог и открытость к диалогу на основе равноправия, готовность услышать реальные озабоченности, которые побудили США выходить из Парижских соглашений, как и готовность и необходимость услышать реальные озабоченности любой страны, которая меняет свое отношение к тому или иному международному документу. Это происходит не первый раз.

Б.Обама баллотировался с обещанием сделать несколько сугубо конкретных вещей: закрыть нелегальную базу в Гуантанамо (чего он не сделал) и ратифицировать, среди прочего, Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний. Об этом он перестал даже упоминать через пару лет, и тоже не сделал. Это серьезные вещи, возможно, не менее серьезные, чем соглашения по климату. По большому счету, это добровольное дело. В этом и состоит сила международных договоров и конвенций — к ним присоединяются добровольно. Страна, которая увидела, что «вырисовывается» текст, который не учитывает ее интересы, вполне вправе не присоединиться. Так многие не присоединяются к Статуту МУС. Россия, подписав его, очень долго присматривалась, как он будет работать. В итоге мы отозвали свою подпись, потому что Обвинитель МУС повел себя абсолютно неадекватным образом, просто отказавшись рассматривать жалобы жителей Южной Осетии на то, как они подверглись нападению грузинской армии. Вместо этого он заявил, что будет рассматривать, как югоосетины действовали по отношению к напавшим на них грузинам.

Возвращаясь к парижскому документу. Он рамочный, а не прямого действия. Мы при подписании четко сказали, что будем рассматривать вопрос о его ратификации в зависимости от того, какой сложится механизм его реализации. Предусмотрено, что подписавшие страны после того, как эта рамочная договоренность будет одобрена, начинают процесс переговоров о том, что конкретно она означает, в том числе каковы доли сокращения выбросов, как и кем они будут контролироваться. Это самое главное, потому что это по большому счету конкретизированный лозунг. Там нет механизма его имплементации. Мы будем ждать, пока он будет согласован, посмотрим, насколько понятным, отвечающим нашим интересам и интересам других государств его удастся сделать, насколько он будет жизнеспособен. Это абсолютное право страны подвесить свое присоединение к той или иной международной конвенции. Но при всех обстоятельствах нужно разговаривать и убеждать. Президент США Д.Трамп, придя к власти, обещал пересмотреть многие сферы внешней политики в военно-политической, экономической, торговой и экологической сферах. Еще только формируется позиция Администрации, ей не дают нормально работать, хотят сделать все, чтобы она так и осталась в таком нерабочем состоянии. Несколько сотен чиновников второго уровня – заместители и ниже глав ведомств – не только не назначены, но даже их кандидатуры не внесены в Конгресс. Пытаются связать руки, придумать какие-то российские вмешательства, связи Д.Трампа и его семьи с Россией. Скоро будет уже десять месяцев, как играет эта тема в США. Она всплыла прямо накануне голосования, ни единого факта никто на стол так и не положил. Я считаю, что это стыдно для взрослых людей, которые занимают не самые последние посты в исполнительной, судебной и законодательной власти в США.

Вопрос: Встреча президентов России В.В.Путина и США Д.Трампа стала одной из главных интриг саммита «Большой двадцатки». Ранее Вы заявляли, что она внесет ясность в будущие отношения этих двух стран. Оправдались ли эти ожидания? Что изменится в российско-американских отношениях?

С.В.Лавров: Я считаю, что никто никогда не может внести стопроцентную ясность, хоть миллион раз встречайся. Но стало яснее, что Д.Трамп, как он сам неоднократно заявлял после встречи (в т.ч. совсем недавно), заинтересован в нормализации отношений с Российской Федерацией. Это встречное желание. У нас точно такая же позиция. Мы готовы двигаться с той скоростью и на ту глубину, которая будет комфортна для Администрации Д.Трампа. Мы понимаем, что их пытаются сейчас «поджарить» по каждому поводу, извините за жаргон. Не считаем необходимым как-то активничать на американском направлении, но понимаем, что Администрацию просто хотят подрубить. В этом контексте и рассматриваем санкционные действия, которые Конгресс США навязывает Президенту США Д.Трампу (это теперь уже не вызывает ни у кого сомнения), принятие закона, который не столько направлен против России, сколько на достижение той же самой цели – связать Д.Трампу руки, не позволить ему в полной мере использовать свои конституционные полномочия в сфере внешней политики.

Жизнь никогда не бывает одноцветной, она всегда намного богаче. Диалектика нас учит, замечая неприемлемое и учитывая то, что делается враждебного в отношении тебя, делать выводы о своей реакции, но она должна быть такой, чтобы в дополнение к нанесенному тебе ущербу сам себе дополнительно еще не навредил. Естественно, при этом мы будем жестко отвечать на те вещи, которые наносят нам ущерб абсолютно на ровном месте и которые продиктованы только желанием испортить наши отношения с США.

Вопрос: Каковы на сегодняшний день позиция и роль России в сфере международного экологического сотрудничества?

Ответ: Я этого только что коснулся. Мы являемся частью Парижского соглашения по климату, хотим, чтобы оно приобрело очертания, которые уже позволят судить о том, насколько эффективно оно будет исполняться. Волею судеб после того, как распался СССР, когда у нас промышленность «лежала на боку» (а после этого восстанавливалась очень непросто, но с использованием современных экологических технологий), у нас количество выбросов углекислого газа в атмосферу сейчас такое, что мы без какого-либо напряжения к 2030 г. не только достигнем той доли, уровня которой нам предстоит достичь, но наши показатели будут гораздо ниже этой квоты. Наша позиция в том, что касается проблемы изменения климата, объективно очень прочная и честная. Но повторяю, нам помогла ситуация, когда у нас был глубокий кризис после распада СССР. В принципе мы выступаем за то, чтобы экономическое сотрудничество развивалось и углублялось, но чтобы это делалось не на основе каких-то панических однозначных утверждений и требований, а на основе научного анализа. По тому же изменению климата в последнее время появилась масса глубоких научных статей, которые анализируют состояние климата планеты за несколько тысячелетий. Я не специалист, но наверняка те, кто принимают решение сегодня, должны быть знакомы с этими исследованиями. Мне кто-то сказал, что есть школы мысли скептиков, которые считают, что все эти требования внедрения новых дорогостоящих технологий (иначе-де планета «перегреется» и наступит коллапс) очень напоминают «Проблему 2000 г.». Может быть, Вы не помните, была такая «Проблема 2000 г.», когда накануне нового тысячелетия огромное количество людей подчеркивали необходимость срочно закупать новые компьютеры, потому что старые при этих трех нулях просто выключатся. Кто-то продал очень неплохую партию этих компьютеров по всему миру. Потом, когда выяснилось, что старые компьютеры прекрасно пережили новогоднюю ночь, мы забыли это. Но проблема такая была.

Я не хочу сказать, что то же самое происходит с изменением климата, отнюдь нет. Сейчас появляется массив научного анализа про тысячелетний ряд наблюдений. Когда в Антарктиде нашли замерзшую воду подземного озера – это тоже помогло сделать выводы, которые касаются анализа изменений климата в течение многих тысячелетий. Поэтому мы за научный подход. Сейчас Президент Российской Федерации В.В.Путин показывает пример борьбы со свалками, это ведь тоже экология. Для нас она гораздо важнее, по-моему, чем сейчас понять, насколько важно будет понижать нашу долю выбросов углекислого газа. Поэтому к экологии подходим комплексно. Заверяю Вас, что на международных конференциях по окружающей среде нашу позицию воспринимают с большим уважением, у нас много идей и предложений, которые, в конечном счете, становятся предметом международных договоренностей.

Вопрос: Сергей Викторович, для многих студентов Вы сегодня кумир и на Вас равняются. Скажите, а кто был Вашим кумиром, когда Вы были студентом?

С.В.Лавров: Это не очень, наверное, правильно – у меня было много кумиров. Тогда таким словом не апеллировали, относили его к разряду беллетристики, но были люди, которых мы считали примером и хотели быть на них похожими. Например, Е.М.Примаков – несомненно, один из них. Не хочу никого обидеть. Кумир – это что-то заоблачное, а люди, на которых равнялись, наверное, их фамилии ничего вам не скажут, не буду перечислять, чтобы не забыть и не обидеть кого-то. Это люди, которые учили меня работать, когда я пришел после МГИМО (У) сначала на пару месяцев в МИД, а потом поехал в Шри-Ланку. Я им всем очень благодарен, до сих пор со многими из них встречаюсь, общаюсь. Здесь у Вас тоже есть учителя, которые наверняка надолго запомнятся Вам после того, как Вы успешно закончите это прекрасное учебное заведение.

Вопрос: Недавно были новости о том, что Парламент Республики Молдовы отправил запрос в ООН о выводе российских миротворцев из Приднестровья, на что Президент Приднестровья В.Н.Красносельский ответил, что, вероятнее всего, в этом случае будет война. Как Вы оцениваете эту ситуацию? Каков риск обострения конфликта?

С.В.Лавров: Я не думаю, что нужно предрекать войну. Никто этого не хочет, кроме тех, кто водил рукой представителей молдавского Правительства, когда они писали ноту о необходимости вывода наших военнослужащих из Приднестровья. Те, кто подсказал это молдавскому Правительству – хотят войны между нами и Украиной, между нами и Молдовой. Это линия на сдерживание России. Как говорится, ничего лишнего. Санкции и все остальное оттуда. Наши военнослужащие находятся в Приднестровье на основе соглашений, которые были заключены вскоре после того, как горячую фазу конфликта в начале 90-х удалось погасить благодаря российской армии, после этого соответствующее подразделение российской армии было преобразовано в объединенную группу российских войск Приднестровья с единственной целью – охранять колоссальные запасы боеприпасов на складах Колбасна. Параллельно были созданы миротворческие силы, в которые также вошли наши военнослужащие, которые занимаются поддержанием стабильности на Днестре.

С тех пор, как эти решения были приняты, ни единого срыва в какие-то силовые акции в Приднестровье не происходило. Были напряженные инциденты, но никогда никто ни в кого не стрелял. Все понимали, что вывод нашей группы войск, которая охраняет склады с боеприпасами, зависит от того, насколько успешно будет решаться вопрос политического урегулирования. Потому что население Приднестровья, после того, как они почувствовали горячую войну с Молдовой, которая была остановлена, заявило, что они никуда не отпустят военнослужащих и не дадут вывезти оружие до тех пор, пока им не предоставят те права, о которых была договоренность. Мирные граждане буквально ложились на рельсы.

Когда в 2003 г. начался процесс планового урегулирования, в соответствии с которым в рамках территориально-целостной Молдовы Приднестровье получало особый статус, за тот период, когда готовилось это соглашение, вывезли половину того, что хранилось на этих складах, и все было нормально. И вывезли бы давным-давно все остальное, если бы тогдашний Президент Молдовы В.Воронин не отказался подписать парафированный текст соглашения, потому что ему позвонили из Брюсселя. Все это знают.

Вот почему там находятся наши военнослужащие, которые уйдут, как только будут созданы условия для вывоза этих смертоносных запасов. Те люди, которые подсказывают Молдове совершать эти конфронтационные действия, именно они тормозят работу группы «5+2», которая создана под эгидой ОБСЕ и занимается урегулированием. Им не нужно урегулирование, им нужно что-то неприятное сделать для Российской Федерации, опять втянуть нас в очередную кризисную ситуацию.

Вопрос: В 2018 г. пройдут выборы Президента Российской Федерации. На сегодняшний день таких ярких, сильных, харизматичных личностей, как Вы, которые смогли бы взять ответственность за страну и повести за собой народ, не так уж и много. Рассматриваете ли Вы себя как кандидатуру для выборов?

С.В.Лавров: Нет, не рассматриваю. Скажу откровенно, не в порядке лести, а в порядке искреннего заявления, мне очень комфортно и приятно работать с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Я вижу, что у нас есть еще целый ряд задач, которые необходимо решить на внешнеполитическом фронте, и то, что Министерство иностранных дел России этим активно занимается, я считаю самым главным в своей жизни.

Вопрос: Все мы знаем, что в октябре в Сочи состоится Всемирный фестиваль молодежи и студентов, и МГИМО (У) также активно интегрировано в подготовку. Планируете ли Вы посетить Фестиваль?

С.В.Лавров: Да, я планирую посетить этот Фестиваль. Сейчас решается логистическая часть этой темы, потому что одновременно там будут проводиться заседания дискуссионного клуба «Валдай», на которых будут присутствовать иностранные гости, с которыми придется провести переговоры. Мы стараемся спланировать это таким образом, чтобы все это посмотреть и обязательно пообщаться с участниками Фестиваля.

Вопрос: В ответе на один из вопросов Вы упомянули Иран как партнера России. Некоторое время назад в вестнике «РБК» была размещена информация о проекте создания Ираном и Россией судоходного канала из Каспия в Персидский залив. Вы можете прокомментировать какую-нибудь информацию о реализации этого проекта? Какие выгоды может получить Россия от создания данного канала? Какое сопротивление может встретить данный проект в мировом сообществе?

С.В.Лавров: Проще было бы остановиться на первом вопросе, могу ли я это подтвердить. Я этого не знаю. Остальные вопросы уже, наверное, не актуальны. Но такие идеи, наверняка, могут витать у кого-то в головах. Сейчас каналы – модная тема. Наши никарагуанские друзья хотят параллельно Панамскому каналу через свою территорию рыть канал, там даже всерьез это обсуждается.

Про канал, о котором Вы упомянули, вообще ничего не слышал. Слышал, что на каком-то этапе были идеи построить канал между Черным и Каспийским морями, но научная проработка этой темы показала ее рискованность. Но буквально сегодня прочитал, что на Украине в сети Интернет открыто голосование за то, чтобы прорыть канал, отделив физически Крым от Украины. Такие идеи появляются.

Вопрос: Какие шаги в международной политике должна предпринять Россия для укрепления курса национальной валюты?

С.В.Лавров: Это совсем не моя специальность. Я не хочу давать дилетантских советов. Мне кажется, что у нас курс валюты после известных резких падений стабилизировался. И то, что я читаю в различных публикациях, в том числе на Западе, это всеми признается. Как дальше будет развиваться дело, я сказать Вам не могу. Следите за тем, как комментируют это специалисты.

Вопрос: Вы известны всем не только как Министр иностранных дел России, но и как многогранная личность, автор стихов, Ваши выступления мгновенно разбирают на цитаты, поскольку у Вас есть свой индивидуальный стиль, характеризующийся виртуозным владением речью и остроумием. Я, как студентка, не могу не задаваться вопросом, как, занимаясь профессионально любимым делом, которое увлекает и требует максимальной отдачи, не дать ему полностью себя поглотить, а суметь сохранить разнообразие внутреннего мира и свою индивидуальность? Как в погоне за совершенством не переступить грань между профессионализмом и обезличенностью? Не могли бы Вы, опираясь на Ваш опыт, дать мне и моим товарищам совет?

С.В.Лавров: Очень трудно проводить психоанализ самого себя. Для меня работа всегда была на первом месте, но не руководствуйтесь этим в своей жизни. Я никогда не переходил к каким-либо досугам, пока не сделаю всю свою работу. Я это делал с остервенением, желая, может быть, иногда в ущерб качеству закончить поскорее.

Вопрос: За последние полгода ситуация на Корейском полуострове резко накалилась за счет участившихся ракетных запусков, совершаемых Северной Кореей и резкой реакции США. В то же время Россия предпринимает все попытки сохранить мир. Как вы думаете, сможет ли Россия не допустить военного вмешательства США в дела стран Корейского полуострова?

С.В.Лавров: Одна Россия, конечно же, не сможет. Здесь надо опираться на здравый смысл многих государств. Прежде всего, у нас с Китайской Народной Республикой есть совместные подходы и инициатива, которая была закреплена в заявлении министров иностранных дел России и Китая 4 июля, когда здесь с визитом был Председатель КНР Си Цзиньпин. Она распространена в ООН – СБ ООН, ГА ООН и также во всех резолюциях. Мы напоминаем о том, что во всех резолюциях, которыми вводились санкции СБ ООН, обязательно есть положения о том, что необходимо добиваться мирного решения, возобновления переговоров и так далее.

Сейчас мы оказались в той ситуации, о которой предупреждали – спираль конфронтации начинает раскручиваться очень опасным образом. Последовательность воспроизводится одна и та же. Где угодно можно начать запуск ракеты или ядерные испытания, результат – резолюции с санкциями. Затем очередные учения США и новый запуск в ответ на эти учения – новые резолюции и санкции. Мы предложили поддержать последовательный подход к разрядке напряженности. В этом контексте поддержали китайскую инициативу т.н. «двойной заморозки», то есть Северная Корея замораживает все свои запуски и испытания, а США и Южная Корея резко сокращают масштабы своих военных учений. Мы это говорили еще Дж.Керри. Американцы нам сказали то же самое, что сейчас повторяют в Администрации Д.Трампа – это неравноценное предложение, потому что запуски и ядерные испытания Северной Кореи запрещены СБ ООН, а военные учения – это абсолютно легитимная вещь. На это мы отвечаем, что не стоит упираться в такую легалистскую логику. Конечно, никто не обвиняет американцев в том, что они нарушают международное право, но, если дело идет к войне, а американцы сами признают, что военная опция у них остается в очень активной разработке, то тогда, наверное, если мы хотим предотвратить войну, первый шаг должен сделать тот, кто умнее и сильнее. Тут не может быть сомнений, кто в этой паре обладает такими качествами. Хотя, кто знает.

Министр обороны США Д.Мэттис несколько раз говорил, что военное решение этой ситуации будет сопряжено с колоссальными человеческими жертвами. Нам американцы это тоже подтверждают. Мы у них спрашиваем, что эти жертвы, прежде всего, будут среди ваших союзников – Японии, Южной Кореи, а они нам намекают, что, может, мол, сложится такая ситуация, когда не останется другого выбора. Это совершенно жуткий вариант развития событий. Будем все-таки добиваться того, чтобы эти переговоры возобновить. Мы знаем, что американцы по какому-то полускрытому, полуофициальному и полуакадемическому каналу разговаривают с представителями Пхеньяна. Не будем иметь ничего против, наоборот, мы будем только за, если они договорятся о какой-то деэскалации, чтобы все остыли, сели за стол переговоров и начали говорить.

У нас есть общая цель – денуклеаризация Корейского полуострова, чтобы на Севере не было ядерного оружия и на Юге, чтобы не было ни своего, ни американского ядерного оружия. Но также необходимо признать, что любая страна, включая Северную Корею, имеет право на гарантию безопасности. Много же было угроз, что там сменят режим, объединят ее насильно с Южной Кореей. В этом смысле мне стало очень приятно, когда недавно Государственный секретарь Р.Тиллерсон выступил с инициативой «четырех нет» – применению силы, смены режима, ускоренному объединению Северной и Южной Кореи и перехода американскими войсками 38-й параллели. В общем-то правильные слова. Но, к сожалению, пока они никак не трансформируются в какие-то шаги, которые можно было бы использовать для начала этих переговоров. Мы стараемся по своим каналам со всеми участниками т.н. шестисторонних переговоров нащупать какие-то вещи, которые позволят всем нам все-таки разработать нечто функциональное и увести ситуацию в сторону от этих обоюдных военных угроз. Конечно, это будет предполагать категорический отказ Северной Кореи от всяких испытаний и запусков ракет.

Вопрос: Известный британский государственный деятель У.Гладстон говорил, что главным принципом внешней политики является успешное управление внутри страны. Как Вы относитесь к этому высказыванию? Считаете ли его правильным?

С.В.Лавров: Чем сильнее любая страна экономически, социально и в плане обеспечения собственной безопасности, тем эффективнее ее внешняя политика. В этом нет сомнений. То, что сейчас наша внешняя политика набрала очень хороший ход, вышла на хороший уровень и достигла высот, на которых с Россией уже никто не может не считаться, отличает нас от той ситуации, которая была в девяностые годы, когда у нас просто не было никакой экономики, была развалена социальная сфера. Безусловно, у нас сейчас есть трудности, сопряженные с известными обстоятельствами, но по большому счету это экономика, которая работоспособна. Это признается уже всеми. Мы это ощущаем на внешнеполитическом фронте, нам легче работать с такой экономикой, нежели с той, которая была в девяностые годы.

Вопрос: Всем известно, что у Вас очень насыщенная и интересная биография. Вы побывали во многих странах, знакомы со многими выдающимися личностями, с главами других государств. Какой момент в Вашей дипломатической жизни стал самым ярким и запоминающимся, стал Вам уроком и, возможно, станет уроком и для нас?

С.В.Лавров: Самые яркие моменты в моей жизни связаны не только с дипломатической службой. Не хочу оказаться в ситуации, когда я что-то забуду упомянуть. Много было моментов, которые доставляют удовлетворение проделанной работой. Это и целый ряд двусторонних договоров, которые мы заключили с соседними странами, в том числе в отношении окончательного урегулирования проблемы границ. Это было важно после распада СССР. Это и договорённость по ядерной программе Ирана, которая заняла многие годы. Надеюсь, сейчас мы не позволим дать ее развалить, хотя многие в Вашингтоне советуют это сделать поскорее. Это плохая идея, которая встраивается не в логику режима нераспространения ядерного оружия, а в логику поддерживания управляемого хаоса. Как только где-то что-то намечается в конструктивном ключе, те, кто хочет «ловить рыбку в мутной воде», обязательно должны вставить туда какую-то новую занозу. Вспоминается также договоренность с экс-Госсекретарем США Дж.Керри по Сирии год назад сразу после встречи президентов России В.В.Путина и США Б.Обамы в Китае, где они окончательно согласовали на компромиссной основе в концептуальном плане остававшуюся проблему. Нам было поручено положить это на бумагу. Это заняло какое-то время. Документ был готов. Это был настоящий прорыв. Я думаю, что если бы тогда американцы не оказались беспомощными в подавлении «Джабхат ан-Нусры», сирийский кризис сейчас был бы уже в стадии политического урегулирования без каких-либо рецидивов. Есть много всего. Я просто с ходу об этом не думал. Мемуары писать не собираюсь, поэтому приятное в этой жизни не систематизировал.

Вопрос: Как уже отмечали многие эксперты, в том числе и Вы, за последние несколько десятков лет ряд западных стран выработал систему дестабилизации и нарушения суверенитета более слабых, беззащитных государств. На протяжении последних двадцати-тридцати лет она успешно применялась в Восточной Европе и на Ближнем Востоке. Ирак, Ливия и ряд других стран стали ее жертвами. Но в случае с Сирией, когда ее Президент Б.Асад вместе с Россией стал отстаивать суверенитет своего народа, многие увидели возможность обрушения этой злой и несправедливой системы. Верите ли Вы, что победа в Сирии станет принципиальным фактором в изменении устоявшейся системы на Ближнем Востоке? Если да, то в какую сторону она изменится?

С.В.Лавров: То, что достижение урегулирования в Сирии станет безусловно позитивным фактором не только для Ближнего Востока, но и для всех международных отношений, сомнений нет. По крайней мере, это остановит черед грубейших вторжений, которые произошли – в Ираке без всякого обсуждения в СБ ООН, в Ливии, где было нарушение того ограниченного мандата, который выдал Совет Безопасности ООН. Именно то, что Сирия сейчас пошла по другому пути благодаря в том числе и нашей помощи, злит наших западных партнеров. В стремлении сохранить и удержать доминирование, которым они наслаждались многие века, они идут на такие резкие движения и необдуманные поступки.

Кстати, они сами рассуждают о том, когда они снимут против нас санкции. Мы изначально сказали, что эта тема нас не касается. Вы их вводили, вы их и снимайте. Мы обсуждать какие-то условия снятия санкций не собираемся. Но они сами в разговорах с собой, с мировой общественностью, с прессой и СМИ начинают говорить, что Россия должна выполнить Минские договоренности, хотя в них десять раз упомянут киевский режим, а Россия – ни разу. Сейчас многие начинают понимать абсурдность этого условия, в частности, политики в Германии уже публично говорят об этом, но тем не менее в том духе, что хотят снять санкции, понимают, что с Россией надо взаимодействовать, без нее трудно решать многие проблемы, но пусть она сначала выполнит Минские договоренности. Потом вдруг стала появляться тема Сирии – если бы только Россия стала сотрудничать с нами по Украине, и еще бы по Сирии перестала поддерживать Б.Асада, тогда бы мы и сняли с нее санкции. Как по З.Фрейду, они выдают правду о том, что им не нравится все, что касается хоть какой-то позитивной роли России. К сожалению, такие люди есть, но к счастью, их становится все меньше и меньше. Но те, кто придерживается таких позиций, пока у власти надолго и останутся. Нужно работать с теми, кто такие позиции занимает.

Но в более широком плане, конечно, это будет сигналом о том, что нельзя больше диктовать в одностороннем порядке решения, не учитывая мнение ни страны, о которой идет речь, ни тех стран, которые также заинтересованы в том или ином вопросе. Это не переломит тенденцию. Общие тенденции, как я об этом говорил в самом начале, тяготеют к многополярному миру, но до этого будет переходная эпоха, если мы правильно оцениваем то, что видим сейчас в международных отношениях. Но в рамках этой эпохи пока еще мы остаемся на восхождении к пику сопротивления этой тенденции. Пик недалек. Все больше наших западных партнеров понимают, что нужно не то, что смириться с объективностью, а понять реальные тенденции современности, что свои национальные интересы тем же западным странам гораздо проще и эффективнее обеспечивать, идя в ногу с этой тенденцией, а не против течения.

Вопрос: Как известно, история развивается по спирали. Как Вы думаете, в истории Российского Государства и его дипломатии были схожие с современной ситуацией периоды?

С.В.Лавров: Идентичного никогда ничего не бывает, но история повторяется несколько раз. Периодов, когда нас сдерживали, очень много. Их можно даже не перечислять. Если Вы занимаетесь историей, Вы их все знаете. На нашей территории была смута, были захватчики. Никогда это не заканчивалось тем, что наш народ пропадал, смирялся. Всегда рано или поздно он находил в себе силы. В «горячей» войне, как это было в Великую Отечественную войну и в Отечественную войну 1812 года, это была решительная и резкая национально-освободительная борьба. В других ситуациях требовалось больше времени, может быть, другой вид мужества, больше связанный с терпением и созданием условий, чтобы ты возобладал. Я думаю, что и сейчас терпения нам не занимать. «Горячей» войны никто не хочет, мы не собираемся в ней участвовать, но видя то, что происходит вокруг, мы должны иметь вооружение, армию, флот, воздушно-космические силы, которые соответствуют современным реалиям.

Я читаю многие западные материалы. Они сейчас открыто об этом пишут аналитические заметки во всяких военных журналах, признают, что у нас суперсовременная армия и воздушный флот. Их больше всего поражает и то, что это и очень сильный военно-морской флот. Мы говорим это не для того, чтобы провоцировать кого-то на гонку вооружений или испытать на прочность. Просто ситуаций, когда слабовооруженная страна становится объектом поглощения не в юридическо-правовом плане, а в плане самостоятельности, достаточно много.

Повторю еще раз, периодов, когда нас пытались сдерживать разными способами, включая военные, немало. Но сдерживали и санкциями. Это же не первый раз, когда против нас в таком масштабе применяются санкции. Вспомните советское время, если Вы читали про ту историю. Тогда тоже санкций было немало. Самое главное, что помимо того, что у нас есть огромная богатейшая территория, армия, флот и военно-космические силы, у нас есть российский народ, который генетически впитал в себя нашу цивилизационную культуру, открытость ко всему миру при понимании, что мы будем готовы разговаривать и дружить с теми, кто хочет отвечать взаимностью на равноправной основе и кто не будет приходить «в наш монастырь со своим уставом». Я убежден, что эти качества очень хорошо знают все те, с кем общаются наши люди, когда бывают за границей и принимают гостей здесь. Очень рассчитываю, что Ваши коллеги из зарубежных государств, учась бок о бок с нашими гражданами, во всей полноте почувствуют эту великую черту российского народа.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > mid.ru, 1 сентября 2017 > № 2292997 Сергей Лавров

Чёрная сеть

чем меньше людей будет находиться вне нормальной жизни — тем меньше социальная база для организаторов терактов

Алексей Орлов

Нынешний август снова стал для России месяцем испытаний. Сначала — резня ножом в Сургуте, потом — столь же кровавый теракт в дагестанском Каспийске. Семеро раненых в Сургуте, один убитый полицейский в Дагестане — вот страшный список жертв новой войны против России. Войны сетевого терроризма, в которую вступило «Исламское государство» (ИГ) — террористическая организация, запрещённая в Российской Федерации.

Первая реакция на нападения террористов-одиночек со стороны правоохранительных органов была совершенно беспомощной — так, в «сургутской резне» официальные заявления о террористическом акте воспоследовали только через несколько дней, а до тех пор следствие пыталось прорабатывать версию «психического расстройства» преступника. И только выступление самого 19-летнего исполнителя теракта поставило все точки над «i» — Артур Гаджиев, будучи вменяемым и находясь в трезвом уме, детально спланировал свой теракт, спровоцированный весьма детальной и продуманной пропагандой ИГ.

Теракт в Каспийске, произошедший буквально через неделю после сургутского, оставил ещё меньше сомнений — в рюкзаке нападавших уже найдено «чёрное знамя джихада», используемое ИГ, трафарет для нанесения на стены граффити экстремистского содержания. И снова, как и в Сургуте, исполнителями нападения на полицейских стали молодые люди, попавшие под влияние пропаганды ИГ.

Оба террористических акта повторяют рисунок нападений, произошедших в странах Европы, — августовские теракты в Бельгии и Барселоне были также осуществлены террористами-одиночками, которые до сих пор не попадали в поле зрения полиции и спецслужб и не состояли ни в какой законспирированной сети. В этом состоит опасность и непредсказуемость новой волны террора — теперь «наставники» террористов вовсю применяют современные и высокотехнологичные способы воздействия на разум и мотивацию своих жертв-исполнителей, используя для этого конфиденциальные протоколы общения социальных сетей и интернет-форумов. Именно через сетевое общение выстраивается взаимодействие с будущим смертником, в мировой «паутине» его последовательно ведут от неосознанного недовольства своей жизнью и сложившимся порядком к совершению страшных преступлений, которые заканчиваются смертью людей и бесславной гибелью самого исполнителя.

Цифровые технологии нынешнего мира выполняют в такой ситуации роль прямого «канала тьмы», через который организаторы террористической сети инициируют свою жертву и втайне от всех затуманивают разум «солдата ИГ», превращая его в безвольную марионетку в своих руках.

C такой сетевой опасностью современные спецслужбы практически не умеют работать. В отличие от террористических ячеек прошлых лет, в такой технологии вербовки и подготовки смертников очень мало личного общения и взаимодействия. Агента под прикрытием просто некуда внедрять — террорист и его «куратор» общаются напрямую, часто находясь за тысячи километров друг от друга. Кроме того, управляющий центр террора сам имеет распределённую природу — невозможно взять и «разбомбить» его штаб-квартиру: организаторы преступной сети разбросаны по миру и используют те же средства удалённого общения, что и мы с вами.

Отсюда проистекает беспомощность спецслужб и полиции, которые фактически могут сегодня лишь пассивно бороться с последствиями и совершенно не готовы воздействовать на ситуацию на этапе инициации и подготовки теракта. Кроме того ответные действия полиции сегодня часто оказываются не только запаздывающими, но и бессмысленными: теракт уже совершён, исполнитель мёртв, а ниточки к организаторам всё равно не рассказывают ничего об их новых жертвах и планах. Тем более бессмысленно брать «под контроль» всю современную мировую сеть — это задача сродни вычерпыванию моря решетом.

В силу вышесказанного становится и предельно понятным возможный вариант выхода из этого тупика: работа правоохранительных органов должна быть сосредоточена в первую очередь на предупреждении такого рода терактов. Чем меньше людей будет находиться вне нормальной общественной жизни — тем меньше будет социальная база для организаторов терактов. Нынешняя бедность, нищета, несправедливость и морально-идеологическая пустота в обществе создают идеальную питательную среду для организаторов террора, которые используют эти социальные болезни и индифферентное отношение к ним властей для воздействия на разум своих жертв.

Вторая линия обороны, которую необходимо выстраивать против такой технологии «каналов тьмы», — это сохранение и воссоздание тех традиционных методов человеческого взаимодействия, что во многом утрачены за последние десятилетия. Семья, школа, улица, трудовой коллектив — все эти социальные конструкции превратились в последнее время в бледные тени самих себя в прошлом. Родители не знают, как живут их дети, соседи на одной лестничной клетке не общаются друг с другом. Нас окружает «социальная тьма», которая становится надёжным убежищем для организаторов террора. И наша жизненно-важная задача — разорвать оковы этой тьмы, выработать новые формы взаимодействия людей и власти, вместе пролить свет на наши общие проблемы.

В Италии начал работу 74-й Международный Венецианский кинофестиваль, в ходе которого за победу будет бороться 21 картина.

Фестиваль открыла кинолента двукратного лауреата «Оскара» Алекса Пэйна под названием «Короче» в главной роли с Мэттом Деймоном. В фантастичекой комедии главный герой примет решение уменьшиться для борьбы с перенаселенностью планеты.

На «Золотого льва» претендует и картина «Субурбикон», снятая актером Джорджом Клуни. В ней также задействован Мэтт Дэймон, компанию которому составила Джулианна Мур.

Во включенной в конкурсную программу ленте «Мать!» Даррена Аронофски заняты Хавьер Бардем, Дженнифер Лоуренс и Мишель Пфайффер. Мексиканец Гильермо дель Торо представит фильм-сказку «Форма воды» о любовной истории простой девушки и человека-амфибии.

Российские фильмы в этом году не представлены в официальной программе фестиваля Однако в ретроспективную секцию включен отреставрированный фильм «Иди и смотри», снятый Элемом Климовым в 1985 году.

Феномен Ахты: горы и люди

Харченко Вера Константиновна — доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой филологии Белгородского национального исследовательского университета. Автор более 500 научных работ и пяти поэтических сборников.

Для таких, как я, не особо сведущих в географии, поясняю: Ахты — горное село в Дагестане, на самом юге России, в приграничье. Я побывала там в ходе подготовки к форуму «Единение народов России», но рассказать хочу не о форуме, а о месте, где он проводился. Четыре дня пребывания в Ахты оставили столь ощутимое и полное неожиданностей впечатление, что, пока не поделишься им, не отпустит.

Секрет добрососедства

Знаменательно, что для проведения форума выбрали именно Ахты, жители которого свою малую родину называют южной столицей России. Если взглянуть с высоты — с гор, где расположено селение, то воображению откроется земля с восхитительно разнообразным рельефом. Невдалеке, на севере — Калмыкия, засушливые просторы степей. А на юге — высокие, в четыре-пять километров, горы. Восточный берег омывается мощным Каспием. Это Дагестан, где собран целый каталог народностей, и каждая с уникальной, причем многовековой культурой. Здесь концентрированно, но мирно, бок о бок уживаются более ста пятидесяти из ста девяноста трех народов и народностей России.

Много лет преподавала я тему «Русский язык как язык межнационального общения», но только здесь, в Дагестане, почувствовала: русский язык — идеальный связной. Примечательно, что и за пределами России — в школах Армении — вновь ввели русский язык. Вынужденно ввели — иначе не получалось общаться представителям разных народов. И вот сейчас, на многонациональном юге России, слышу повсюду русскую речь.

Наша страна для остального мира — многовековая модель мирного сосуществования разных народов и концессий, своеобразный учебник под открытым небом. Одна из ярких страниц этого учебника — Ахты, небольшой населенный пункт, стиснутый горами и руслами рек Самур и Ахтычай, который исстари отмечен уникальным эффектом добрососедства людей разных национальностей.

В чем его секрет?

Узкие улочки Ахты плавно убегают вниз. Вечер. Мы видим коров, шествующих домой, — не стадом, а каждая по отдельности. Какую растительность удалось им отыскать на каменных склонах? Горы-то, вся местность вокруг — «пятьдесят оттенков коричневого». Спрашиваю. Оказывается, это последствия чрезвычайно засушливого лета.

Нагоняем школьников. Идут по двое, по трое в белоснежных рубашках, блузочках, брюки и юбки черные, за спиной или в руках черные рюкзаки. Идут вдоль дороги из школы. Половина шестого, закончилась вторая смена. Почему я об этом пишу? Потому что удивила тишина, окружавшая детей. Не кричат, не замахиваются друг на друга рюкзаками или сумками. А я не могу забыть картинки, которые наблюдала в Белгороде, всего за неделю до поездки в горы. Первое сентября, и группки разболтанных, громко вопящих деток в воротах престижных школ. Наивное противопоставление? Оболтусы и хулиганы, наверное, есть везде — и в больших городах, и в малых селениях. Но и у нас-то в селе больше воспитанности и сдержанности. Однако Ахты показалось мне чем-то исключительным.

Объяснение я нашла день спустя на встрече со старейшинами Ахты и молодыми, инициативными людьми, после которой мне удалось познакомиться поближе с одним из аксакалов. Белая тюбетеечка, белая одежда. Спокойное, но бодрое, чисто выбритое лицо. Глаза такие, что не подойти было невозможно. Я многих людей встречала на своем веку, но мало кого с такими теплыми глазами. Именно теплыми, притягивающими. Подошла. «Как вас зовут?» — «Даниял».

У Данияла шестеро детей: пять сыновей и дочь, четверо внучат — еще совсем маленьких. Младший из сыновей – семикратный чемпион России по тяжелой атлетике, двукратный чемпион Европы, пару лет назад был на соревнованиях, как оказалось, в нашем Белгороде. Конечно, не только это меня заинтересовало. Спрашиваю о главном — о секрете добрососедства. Даниял отвечает просто: «Я мирю людей». — «Как же вам это удается?» — «Я спрашиваю сначала: "Ты не боишься Аллаха? А ведь он спросит тебя, когда там предстанешь перед ним: жил ли ты с соседями в мире, уважал ли их? С соседями – это даже еще важнее, чем как ты относился к матери! С соседями можно и нужно уладить любой вопрос, даже если они не правы!"» Слова эти глубоко меня взволновали. Продолжаю расспрашивать: «А еще с чем к вам приходят?» — «Приходят супруги, имеющие разногласия по бытовым вопросам. И их мирю». — «А дети с чем идут?» — «А с детьми мы проводим отдельную “школу”, собираем, беседуем».

Не отсюда ли тактичность и воспитанность молодых людей, которые так поразили меня в Ахты?

Сорок колен, вышедших из двух родов

Ступени крутые, но почему-то подниматься по ним легко, и поручни страхуют, когда набираешь высоту. А ступенек свыше восьми сотен. Путь к Гребню проповедей проходит мимо Джума-мечети, построенной в 657 году на месте поклонения единобожников дохристианского периода. Многое в Ахты, но прежде всего эта мечеть, конечно же, требует занесения в список объектов, охраняемых под эгидой ЮНЕСКО. По большому счету, не только крупные сооружения, но вообще любые артефакты надо спасать от уничтожения, а то в век информации скоро нечего будет и изучать. Ступенька, ступенька… Стараешься побыстрее подняться, чтобы успеть за группой, но и не можешь не замирать на каждой площадке между пролетами – такой открывается чарующий вид, непривычный для равнинного жителя. Испытываешь то, что, вероятно, ощущает птица, смотрящая вниз на скопление домиков, домишек, человечьих гнезд, плотно-плотно прилепленных одно к другому, почти как ласточкины гнезда. Обзор с площадки охватывает триста шестьдесят градусов. И становится ясно, что именно горы, вставшие по окружности, и диктовали тесноту улиц и построек. Обширнейшая долина вся утыкана крышами домов, как подсолнух семечками.

Ветер, свежо, горы. Воздух чистый, скоро совсем стемнеет. Мечеть притягивает. Рядом с нами имам и его помощники. Рассказывают о традициях, но рассказывают интеллигентно, то есть тихо и, главное, ненавязчиво. Религия так естественно вплетена в повседневность, а повседневность так пропитана священным таинством веры, что нет необходимости агитировать, зазывать к себе под сень своей религии, как это делают сектанты.

Поджидая остальных, я вслушивалась в голос муэдзина, выводившего вечерний азан. Эта особая мелодия одушевляла пространство вокруг, напоминала о чем-то незнакомом, но высоком. Вид сверху как раз и даровал космически сильный эффект восприятия. Я видела замечательные мечети в Казани, в Бухаре, однако там они утопают в городской застройке, а эта мечеть, расположенная высоко в горах, воспринимается как уникальное сооружение. Ведь каково это, строить в горах?! Не только мечети, но и обычные дома. Какой это вызов человеческой воле, интеллекту, характеру!

А что сказать о террасах, которые примостились прямо на скалах и на которых выращивают знаменитые ахтынские яблоки. И в царской, и в советской России они поставлялись высшему руководству страны и на важнейшие государственные мероприятия. Когда-то в каталоге «Занимательная биология» отмечалось, что капуста выведенного в Ахты сорта, называемого «ахтынский белокочан», при небольших размерах достигала впечатляющего веса. Научно-исследовательский институт сельского хозяйства в Махачкале носит имя ахтынца Ф.Г.Кисриева, который большую часть жизни посвятил выведению новых сортов сельхозкультур и пород скота. Шерсть овец лезгинской тонкорунной породы испокон веков использовалась в ковроткачестве. Ахтынские ковры еще в древние времена заслужили всемирную славу. Жаль, что ремесло это сейчас угасает. В 1913 году в честь 300-летия Дома Романовых ахтынским мастерицам был заказан огромный ковер размером четырнадцать на семнадцать метров…

Внизу глава районной администрации Аслан Махмудович дарит нам большую книгу лезгинского эпоса «Шарвили». Настоятельно рекомендует прочесть: «Я и сыну перед сном читаю!» Вечером в гостинице (а темнеет здесь мгновенно, это юг) я стала неспешно читать и, естественно, сравнивать с русским эпосом. Наш былинный богатырь изначально хорош, а этого лезгина по имени Шарвили не столько даже жизнь, сколько окружение, те же соседи учат, воспитывают, наказывают, помогают и гордятся им потом. Невольно вспоминается, что написал об ахтынцах доктор Антон Никифорович Ефимов в январе 1899 года в письме к своей сестре: «Свято чтут они свои неписаные законы и искренне считают, что позор одного из них падает на каждого». Потому-то так трепетно в эпосе и относились к воспитанию национального героя.

Антон Никифорович хорошо знал тех, о ком писал. Он прожил рядом с ними в Ахты четверть века. По должности доктор был начальником санитарного управления Самурского округа, в его обязанности входило медицинское обслуживание гарнизона русской крепости, однако он добровольно взял на себя заботу о жизни и здоровье населения всех аулов округа, овладел лезгинским языком и исцелил тысячи горцев. Прочитать о нем можно в романе Кияса Меджидова «Сердце, оставленное в горах».

Истинное значение этого названия открывается лишь тем, кто видел суровость здешних гор. Начинаешь понимать, что Ахты – это плод мощных, наработанных культур, опыта, технологий выживания. Об этом прекрасно пишет писатель Василий Голованов: «Здесь, в горах, все вдвое тяжелее, чем на равнине: водишь ли ты скот, строишь ли дом, добываешь ли топливо на случай холодной зимы – все здесь дается вдвое-втрое труднее. Надо в самом тяжком труде, который делает из человека упрямого, двужильного горца, видеть смысл жизни» («Дружба народов», 2012, № 4. С. 189).

Не все выдерживают жизнь в горах. Может быть, пересечение мусульманства и самобытных горских традиций как раз и обусловило, с одной стороны, миролюбие, терпимость ахтынцев, а с другой – их доблесть, достоинство.

Вспоминаю беседу с имамом Джума-мечети Хаджи-Абдулгашумом. Я спросила его о том, что волновало меня как женщину, как мать, как бабушку: сохраняется ли доныне древнейшее требование к женщине — родить столько детей, сколько Аллах пошлет? Сохраняется ли у горцев в наши дни многодетность, как было когда-то и у русских? Имам ответил: «Многодетность приравнивается к подвигу, и за нее прощаются многие грехи. Не зря же, согласно хадису, пророк сказал: “Рай находится под ногами ваших матерей”». У самого имама четверо детей. Выдал замуж трех дочек, подрастает сын. О своей стратегии имам говорит так: «Ахты состоит из сорока колен, вышедших из двух родов. Нельзя уделять внимание какой-то одной части общины. Надо, чтобы было как в семье, по справедливости».

Неизбежно разговор о том, что в наши дни препятствует многодетности, привел к обсуждению нищеты, охватившей далеко не один только Ахтынский район. Перерабатывающие производства позакрывались, в Ахты — ни одного банка, ни одного банкомата, до ближайшего отделения Сбербанка — более шестидесяти километров. Что это, намек на то, что следует уезжать из этих мест? А если они будут пустовать, кто станет хозяином этих земель? Какой народ, какое государство? Кто этому способствует?

Однако люди не покидают родных земель.

Наше национальное достояние

Из окна лоджии наблюдаю, как трое местных жителей возводят ограждение вокруг гостиничного комплекса. Старательно, молча, аккуратно цементируют и выкладывают кирпичи прямо под моим номером. Не было слышно не то что сквернословия, даже просто болтовни, резких слов. Труд как культура молчания. Потом двое сели передохнуть, закурили. Третий продолжал обмазывать раствором торчащую арматуру. Отдыхали недолго. И опять за кладку. Неторопливо, качественно. Вряд ли все трое много зарабатывают, обычная зарплата здесь — пять тысяч, от силы семь-восемь тысяч. Но какое-то достоинство чувствовалось в их работе.

Наверное, горцы — это все же особая порода людей.

Нам довелось встретиться еще с одним из ее представителей, с живой легендой. Абдула Магомедбегович Мурсалов читал лекцию в Дагестанском государственном педагогическом университете, а потом беседовал с нами. Ему девяносто два года. Входил в личную охрану Сталина, который отбирал туда людей только по личным качествам и только тех, кому доверял. Абдула Магомедбегович работал в разведке, знал шестнадцать языков. Его хорошо учили, учили перевоплощаться. Потому что, если даже ты блестяще знаешь язык, а не сумел стать тем, за кого себя выдаешь, тебя во вражеском окружении немедленно раскусят и лишат жизни. От такого человека было особенно дорого услышать: «Мы друг друга прекрасно понимали, когда говорили по-русски. Русский язык — богатейший, все можно объяснить». Куда только не заносила его судьба! Охотился за главарями германских нацистов по всей Европе, Латинской Америке и Австралии, в том числе за Отто Скорцени. Добывал секретные документы по ядерным технологиям. Закрытым решением Сталина ему было дважды присвоено звание Героя Советского Союза. Только в последнее время с этой информации сняли гриф секретности, а недавно Абдуле Магомедбеговичу присвоили звание действительного члена Академии наук социальных технологий и местного самоуправления за разработку технологии перевоплощения…

Такие люди — наше национальное достояние.

Животворная сила преданий

Рассказывают: слава об Ахтынском районе когда-то гремела на весь Советский Союз. Когда же? Мне поясняют: и до войны, и после, вплоть до 1991 года, но пик известности, региональной славы приходился на 60—80-е годы. Потом в стране начались катаклизмы. Ахтынцы, однако, гордятся тем, что сохранили памятник Сталину. Узнаю, что это имя сохранено и в названии улиц. Один из жителей Ахты сказал мне: «Я живу на улице Сталина». А ведь это тоже свидетельство независимости ахтынцев и их достойного отношения к истории. Судить можно, но замалчивать, уничтожать память — нет.

Показали нам мост, построенный инженерами из Бельгии и Италии Джиорсом и Дебернарди, по вечерам красиво подсвечиваемый. В этом году мосту исполнилось сто лет, и он очень хорошо сохранился. Вот такую историю рассказали: когда иностранные инженеры строили мост, к ним подошел одетый по-простому человек из местных и сказал: через неделю мост разрушится. Ему не поверили, но так и случилось. «Расскажи, в чем наша ошибка». — «А когда у вас штаны спадают, чем вы их поддерживаете?» – «Подтяжками». – «Вот этих подтяжек не хватает у вашего моста». И мост был усилен стальными дугами. Инженеры не знали, что встретили мастера-самородка Идриса, построившего в тех краях не один десяток мостов.

Нам показали Вечный огонь и стелу за ним, взметнувшуюся ввысь. Правда, над факелом Вечного огня не вились языки пламени. Огня не было из-за урезанного бюджета. Но место все равно священно. Одних только жителей Ахтынского района на полях сражений погибло, по подсчетам местных краеведов, 1 426 человек из 2 763, ушедших на войну. Имена павших золотом горят на обелиске.

Возле обелиска мы ждали паломников-пилигримов. Шакир Мирзамагомедов и Надир Надиров, несмотря на пожилой возраст, прошли пешком из Махачкалы более двухсот пятидесяти километров, посвятив свой поход подготовке к форуму. Отдавая дань многовековой традиции, пилигримы, прежде чем попасть в Ахты, поднялись на священную гору Шалбуздаг, чтобы очиститься духовно. Оказывается, паломники каждый год проделывают такой путь в память о героях прошлого. Паломничество занимает четверо суток. Рассказывают легенду о старике, дожившем до ста десяти лет. В столетнем возрасте он один целую неделю удерживал перевал в Карачаево-Черкесии против хорошо вооруженной немецкой дивизии «Эдельвейс». Потом еще отсидел в лагере за горькое слово правды. Об этом крепком старце рассказывал нам не один человек, что свидетельствует о животворной силе легенды.

Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2017, 8

Вера ХАРЧЕНКО

Сдержанность вместо напористости

Россия и новая мировая эпоха

Алексей Миллер – профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, профессор Центрально-Европейского университета (Будапешт).

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

Резюме Правовое государство, политический плюрализм и права человека были частью российского движения в Европу. Оно потерпело неудачу. Способны ли мы работать для решения этих задач как самодостаточная социально-политическая общность, а не следовать в чужом фарватере? Ответ предопределит будущее страны, и искать его придется без надежды «прислониться к надежному плечу друга».

Год назад на этих страницах авторы констатировали завершение 70-летнего периода международных отношений, который состоял из двух стадий – холодная война 1940-х – 1980-х гг. и переходное время после распада Советского Союза («Отстраненность вместо конфронтации» // «Россия в глобальной политике», №6, 2016 г.). Мир – на пороге новой парадигмы. Фигура нового президента США Дональда Трампа, который одержал сенсационную победу на выборах в ноябре 2016 г., стала даже визуальным воплощением конца прежней эпохи – у Соединенных Штатов никогда не было такого главы. Вне зависимости от того, чего ему удастся добиться на посту и сколь долго он на нем задержится, американская, а значит и мировая, политика уже не будет такой, как до катаклизмов-2016. И «виноват» в этом, конечно, не Трамп – он не более чем симптом, продукт назревших перемен.

России это несет новые вызовы, но главное – требует переосмысления подходов. Четверть века со времени окончания холодной войны и распада СССР страна действовала в парадигме восстановления (в отдельных эпизодах применимо и более резкое понятие «реванш») – государственности, экономики, политической системы, международных позиций. Допуская некоторое упрощение, можно сказать, что все это время российское общество и государство развивались в шлейфе событий 1991 г. (и того, что к ним привело). Пройденный путь можно оценивать по-разному. Он сочетал в себе исторически неизбежное и конъюнктурно необязательное, вынужденное и надуманное, героические усилия и фатальные просчеты. Как бы то ни было, эпоха завершилась. В первую очередь потому, что она завершилась и на мировой арене в целом.

В режиме «после холодной войны» существовала не одна Россия, но и Запад, и, как следствие, международная политика вообще. Только Россия – с чувством поражения и желания наверстать упущенное, Запад – с ощущением эйфории и самолюбования. В период между 2008 и 2016 гг. (от мирового финансового кризиса до «Брекзита» и Трампа) упоение собой на Западе постепенно сменялось тревогой, в конце концов стало понятно, что все пошло не так, как предполагалось в конце прошлого столетия. И очень многое, если не почти все, надо начинать заново, исходя уже из других перспектив.

Общее и для Москвы, и для западных столиц обстоятельство состоит в следующем: ссылаться на то, что происходило в конце 1980-х – начале 1990-х гг., для легитимации собственных действий (неважно, идет ли речь об удержании возникшей тогда расстановки сил или о стремлении ее изменить) не имеет смысла. Это больше не служит действенным аргументом. Нужны доводы совсем нового качества.

«Жесткая» трансформация Запада

Источником наибольшей неопределенности для мира выступает сейчас его наиболее продвинутая и привилегированная часть – Запад.

В Соединенных Штатах у власти администрация, которая рассматривает международные отношения и внешнюю политику как сферу, подчиненную внутренним задачам. Во время избирательной кампании Дональд Трамп выступал с позиций неоизоляционизма, а это заставляло предположить, что активность Вашингтона на международной арене снизится. На деле реализация лозунга «Америка прежде всего» оказалась иной.

С одной стороны, внешняя политика утилитарно используется для создания нужной президенту и его команде внутренней атмосферы, то есть в целом носит инструментальный характер. Иными словами, ареной внутриполитической борьбы в США стал весь мир. С другой – американское руководство уверено в праве своей страны быть не мировым лидером (державой, которая возлагает на себя миссию решения каких-то проблем), а мировым боссом (самой сильной страной, способной принудить кого угодно следовать ее линии). Ради этого может применяться сила, меняются установленные правила, игнорируются институты.

Политика Трампа по существу является продолжением подхода предыдущей республиканской администрации Джорджа Буша, но за вычетом идеологической мессианской составляющей («продвижение демократии»). Готовность действовать на грани фола, поднимать ставки присуща самому Трампу и его соратникам, однако непонятно, точно ли они чувствуют эту грань и оценивают связанные с ней риски. Острейшая борьба за власть, развернувшаяся в Вашингтоне весной 2017 г., риски только усугубляет. Оппоненты Трампа сейчас тоже считают, что достичь внутриполитических целей (в идеале – импичмента) настолько важно, что внешнеполитическими издержками этой схватки можно пренебречь. Более того, несмотря на зашкаливающую неприязнь друг к другу команды Трампа и большей части истеблишмента, принимаемые решения, по сути, вполне консенсусны. Так, закон о санкциях против России, Ирана и КНДР, направленный на ограничение полномочий президента, в остальном полностью соответствует его философии международных отношений – создать максимальное количество рычагов давления на другие страны, чтобы проводить в жизнь американские коммерческие интересы.

Европа погружена в свой многосоставный внутренний кризис, и его разрешение останется безоговорочным приоритетом на предстоящие годы. Трансформация Европейского союза, его расслоение на «центр» и «периферию» грозят подорвать способность интеграционного объединения служить механизмом обеспечения стабильности Старого Света. Как не раз бывало в истории, основные угрозы (причины которых кроются в нестабильности «ядра») связаны с будущим европейских окраин. Неуклонное расширение Евросоюза предполагалось в качестве средства преобразования некогда проблемных стран на Балканах и в Восточной Европе, преодоления порочного круга конфликтов и противостояний, в которые они были вовлечены веками. «Плана Б» не предусматривалось. Теперь дальнейшее расширение ЕС – крайне маловероятный сценарий, а патронат без членства чреват противоположным эффектом – несбывшиеся ожидания стимулируют подъем националистических сил, что, в свою очередь, разбередит все исторические язвы. Назревание новой серии конфликтов на Балканах вместе с событиями на Ближнем Востоке способны создать обширную зону нестабильности. Взрывоопасный потенциал таких стран, как Македония или Босния, трудно переоценить. Как и соблазн для внешних сил, исторически присутствовавших в этом регионе (Россия, Турция, Германия) или недавно вышедших на политическую арену (исламизм), принять участие в кризисе.

Другой опасностью чревато развитие в ведущих европейских странах процессов, вызванных притоком беженцев. Феномен «обратной колонизации», который раньше служил не вполне политкорректной метафорой, превращается в описание существующего положения вещей. Беженцев будет все больше, и они продолжат существенно менять общества тех стран, куда неудержимо стремятся. С одной стороны, это рост напряженности внутри обществ, столкновение культур с деструктивными политическими последствиями, радикализацией партийно-политического ландшафта. С другой – «израилизация Европы», превращение терроризма в каждодневную реальность Старого Света, что тоже провоцирует политическую поляризацию.

Некоторые комментаторы склонны описывать кризис как краткосрочный политический – от «Брекзита» и Трампа до череды выборов в ведущих странах ЕС. В действительности политические метания электората отражают глубинные и нарастающие социально-экономические проблемы. «Мы не знаем, что с нами происходит» – это утверждение, которое всё чаще встречается у рефлексирующих западных политиков, отражает ряд очевидных социально-экономических проблем. В их числе – крайне высокая степень задолженности и неясность в вопросе о том, как она отразится на перспективах финансового кризиса, роботизация и «работа как привилегия», ревизионизм в отношении глобализации с того момента, когда стало ясно, что Запад перестал быть ее главным бенефициаром. Целый комплекс проблем связан с биотехнологиями, постепенным стиранием грани между человеческим организмом и машиной и связанными с этим новыми этическими и юридическими проблемами. В развитых обществах это проблемы уже не завтрашнего, но сегодняшнего дня. Четких моральных норм для регулирования этих процессов нет, как нет и понимания всех социальных последствий.

Даже благополучные западные экономики не в состоянии поддерживать ту систему социального государства, что была создана в эпоху холодной войны для противодействия коммунистической угрозе. Переустройство системы в условиях демократического политического порядка пока не выглядит возможным, потому что никто из западных политиков не обладает доверием избирателей в той степени, чтобы они позволили поднять руку на базовые социальные гарантии. В результате пересмотр происходит в скрытых формах, без социального контракта и легитимности. Впервые за долгие годы представление о будущем лишено оптимизма, оно размыто и порождает тревогу.

Россия – снова «враг у ворот»

Вероятность того, что выход из своего кризиса Запад будет искать на путях взаимодействия с Россией, стараясь сформулировать совместные решения накопившихся и вновь обозначившихся проблем, весьма мала. Явная неудача попыток встроить Россию в ЕС/НАТО-центричный проект ведет не к стремлению переосмыслить модель в пользу большего учета российской специфики и отказа от аксиоматичности брюссельских норм и правил, а к антагонизации России, немедленному зачислению в традиционную ипостась «враг у ворот». Надежды на расширение «дискурсивного репертуара» Европы в отношении Москвы, которые мы высказывали год назад, вовсе не оправдываются. Не реализуются и ожидания того, что рост влияния сил, противостоящих правящему истеблишменту в Европе, будет способствовать сближению России со Старым Светом. Да, евроскептические и традиционалистские движения влияют на общую атмосферу в ЕС. Но они не обладают потенциалом, прежде всего интеллектуальным, для формулирования стратегии, которая активировала бы не только чисто протестный электорат, но и тех, кто ищет альтернативную политико-экономическую модель.

Европейский истеблишмент, скорее всего, извлечет уроки из потрясений 2016 г., постарается «абсорбировать» часть протестных сил и взять на вооружение их лозунги, дабы «растворить» бунт по тому же сценарию, что и после волнений конца 1960-х годов. Внутренней консолидации на скорректированных основах полезно наличие внешнего врага, и пока эта роль однозначно делегирована России. Подчеркнуто меркантилистская американская риторика Европу смущает и даже возмущает, но не ослабляет ее попытки найти почву для согласия с Вашингтоном.

В прошлом году мы подробно анализировали причины упадка проекта, согласно которому Россия должна была стать частью «Большой Европы», фактическим центром которой являлся бы Брюссель. Сейчас эта неудача уже признана всеми, но оказалось, что другой модели выстраивания отношений с Россией у Европы и Запада нет. Россия не согласилась быть частью не ею спланированного дизайна и потребовала его ревизии. Однако пересматривать «чертеж» с учетом мнения Москвы никто не готов, поскольку считается, что у России нет прав этого требовать, ведь в долгосрочном плане она видится как несостоятельный и угасающий политико-экономический субъект. Всплески же восстановленных военно-политических возможностей – не более чем временное явление.

В условиях внутреннего политического разнобоя российская тема была использована и по-прежнему вовсю используется в качестве «конституирующего Иного» в США и, пусть с чуть меньшей интенсивностью, в ЕС в целом и в отдельных европейских странах. Во всех кризисных ситуациях в Европе пытались раскрутить «русский фактор». Интенсивность использования «российской угрозы» как инструмента идентификации и средства борьбы с диссентом сравнима разве что со временами холодной войны. Причем с ее наиболее нервозными периодами, наподобие эпохи маккартизма, когда международные отношения напрямую задействовались во внутриполитической борьбе. Причина накала – общая неуверенность западных политических элит в их способности управлять общественно-политическими процессами.

Современная демонизация Путина и России в целом уже в сравнительно небольшой степени зависит от конкретных разногласий в сфере международных отношений. Они превратились в идеологический фактор внутриполитической борьбы в политиях Запада. Путин в этой картине мира выполняет роль идейного, координирующего и финансирующего центра для тех сил в США и странах ЕС, которые определяются как «нелиберальные» или антилиберальные. Такая коллизия представлена не в качестве рутинной партийной борьбы за власть или конфликта интересов внутри западных обществ, но как бескомпромиссный бой за единственно правильную идеологию и систему ценностей.

Для России это означает серьезное ухудшение общего климата международных отношений. Прагматика в ее отношении решительно принесена в жертву идеологическим соображениям. В этом плане ситуация хуже, чем в период холодной войны, когда на Западе присутствовал довольно влиятельный и обширный контингент «сторонников разрядки», призывавших к конструктивному сотрудничеству с СССР поверх линии идеологического фронта. Тогдашнее чередование обострений и смягчений опиралось на вполне рациональное сочетание методов «кнута и пряника» с обеих сторон, на понимание того, что системное противостояние нужно структурировать и им управлять. Сейчас этого нет, элемент иррациональности и непредсказуемости усугубляется, поскольку определяющими для всех становятся внутренние обстоятельства.

Беспрецедентная инструментализация России

Хотя мотивы и образы восприятия России остались теми же, что и на протяжении истории, следует осознать качественно иной, куда более высокий уровень инструментализации российского вопроса. Это свидетельствует, что Россия значит для Запада меньше, чем когда-либо за последние как минимум два века. Достаточно сравнить дискурс о России с дискурсом о Китае, который намного более последовательно отвергает либеральные ценности и наверняка не менее активен на киберфронтах.

Случай с Трампом особенно показателен. Он начинал с позитивных высказываний о России, прежде всего они были связаны с его желанием максимально противопоставить себя Обаме. Но по существу Россия малоинтересна Трампу и его единомышленникам. Их приоритет – переустройство глобальных торгово-финансовых отношений так, чтобы они соответствовали меркантилистски понятым американским интересам. В этом контексте Россия с ее весьма скромной долей в мировой экономике – игрок второго, а то и третьего ряда, большого внимания уделять ей необязательно. И тем более идти на риски ради выстраивания отношений с ней.

Жесткость «отсечения» России отчасти объясняется задиристостью российской внешней политики в последние годы. Москва сознательно бросала вызов Западу не только в конкретных конфликтах, но и в ценностной сфере. Причем не тем, что предлагала иной набор ценностей, а тем, что обнажала и высмеивала непоследовательность и лицемерие Запада. Свое поведение Россия очень часто легитимировала ссылкой на то, что нарушения формальных или неформальных конвенций она совершает не первой, но в качестве реакции на подобные действия Запада. Этот «зеркальный» подход имел меньшее воздействие, чем казалось, во всяком случае, многие действия России «повисали в воздухе» с точки зрения их признания внешним миром, но создавался определенный пропагандистский эффект и уважение к «лихости» поведения. Теперь же, с приходом в Соединенных Штатах администрации Дональда Трампа, «зеркалка» перестает работать, поскольку Вашингтон совершенно невосприимчив к упрекам и обличениям, руководствуется сугубо эгоистичным подходом.

Администрация Трампа настроена на применение силы, но не для достижения каких-то конкретных результатов, а с целью ее демонстрации. Как показал ракетный удар США по военной базе сирийской армии в апреле, такой подход вполне может оказаться эффективным. Во всяком случае, реакция Европы, Турции и монархий Персидского залива продемонстрировала, что они готовы принять и поддержать любую линию Соединенных Штатов, если это возвращает их к комфортной ситуации американского лидерства и возможности следовать за Вашингтоном. Даже если у последнего нет линии, которой можно было бы следовать.

Политический кризис американской верхушки чреват почти любыми внешнеполитическими последствиями. Минимизация международных рисков, возникающих из-за борьбы за власть в США, становится насущной задачей.

Отчуждение как императив

В этих условиях линия на отчуждение без конфронтации, предложенная нами в прошлом году, остается единственно разумной. Россия не в состоянии повлиять на дискурс, который превратил ее в едва ли не главную угрозу западным либеральным ценностям, однако легитимным оппонентом, с которым нужно договариваться о правилах игры (как это было с Советским Союзом), не сделал.

Добиться хоть какого-то прогресса в отношениях с Соединенными Штатами в обозримом будущем не удастся. При любом сценарии политической борьбы в Вашингтоне Россия останется в центре деструктивного процесса. России ни в коем случае нельзя втягиваться во внутриамериканскую борьбу, это заведомо проигранная партия – всякое участие будет немедленно использовано против нее обеими сторонами.

Расчеты на «большую сделку» или даже соглашение по Украине или Сирии следует признать крайне маловероятными. Русская угроза стала более важным инструментом решения проблем внутри США и проблемы единства ЕС, чем сотрудничество с реальной Россией.

Это означает, что российские усилия, направленные на то, чтобы повлиять на стратегическую ориентацию Европейского союза, не принесут желаемых результатов. Максимум, чего можно добиться, – это дать Европе дополнительный инструмент в борьбе за внимание Соединенных Штатов. Что, естественно, произведет эффект, обратный тому, на который рассчитывают в Москве. В Кремле должны понимать, что России не удастся обыграть Америку на европейском поле. У США остается большой кредит, унаследованный ими со времен плана Маршалла и холодной войны, подкрепленный многими десятилетиями кропотливой работы по воспитанию атлантически настроенных элит в Старом Свете. А у России нет сколько-нибудь сопоставимых ресурсов, притягательной и убедительной модели развития. Что же касается тех частей Европы, где у России имеется значительный символический капитал (прежде всего Балканы), то история демонстрирует исключительно негативные результаты попыток его использовать.

Вышесказанное не означает, что от Европы нужно целенаправленно отгораживаться. Исходить следует из того, что между Россией и Европейским союзом, что бы он собой ни представлял в ближайшие годы, не возникнет совместного политического проекта, и к нему не нужно стремиться. Трансформация ЕС продолжится в рамках той же атлантической парадигмы, которая составляла его основу с самого начала европейской интеграции. Россия в эти рамки не укладывается. Однако неочевидно, что гипотетический крах Евросоюза и атлантического проекта был бы выгоден Москве.

Все-таки главным успехом европейской интеграции стало прекращение смертоносного соперничества на континенте, а оно не только несло беды самим европейским державам, но и посылало во все стороны разрушительные импульсы. История свидетельствует, что России никогда не удавалось остаться в стороне от потрясений, причиной которых была политика великодержавного соперничества в Европе и всплески националистических помрачений в разных ее частях. (Даже в тех нечастых случаях, когда в России амбиции и престиж уступали осторожности, в Европе, как правило, находились силы, которым удавалось втянуть Россию в европейские конфликты в своих интересах.) И если ЕС и НАТО служат способами удержания европейских стран от возвращения к прежним нравам, не стоит желать их провала. Особенно с учетом того, что, по всей вероятности, экспансионистский задор в обеих организациях явно поубавился.

Европа как важнейший экономический партнер и один из источников культурно-исторической самоидентификации России никуда не денется. В частности, она необходима как элемент баланса в формирующейся новой конфигурации Евразии, что является объективным процессом. В условиях отсутствия единой политической рамки особенно важным становится укрепление и развитие связей с теми группами интересов, кругами и политическими силами Европы, которые настроены на конструктивное взаимодействие с Москвой. В краткосрочной перспективе они, как сказано выше, не имеют шансов изменить европейское восприятие России. Однако далее, через шаг, когда Европа обретет какой-то новый внутренний баланс, наличие позитивно относящегося к России «фермента» в Евросоюзе, пусть и остающегося стопроцентно атлантическим, создаст опору для формулирования новой повестки дня. Сроки этого определить пока невозможно по причине неопределенности развития самого ЕС, однако такая фаза, несомненно, наступит. Поэтому российская работа должна носить системный и долговременный характер, быть нацелена не на достижение немедленного результата, а на создание опорных точек на будущее.

Китай и США – попытка избежать конфронтации

При всей важности Европы для России основные мировые события происходят не там, европейский кризис имеет не глобальное, а региональное воздействие. Наиболее трудные и драматические решения предстоит принять китайскому руководству.

КНР оказалась в ситуации, которой всегда пыталась избежать. Стратегической линией Пекина с конца ХХ века было наращивание (по возможности незаметное) сил и влияния, дабы «врастать» в западо-центричный международный порядок и постепенно менять его изнутри в собственных интересах. Делал это Китай довольно успешно, хотя неизменно и высказывал недовольство нежеланием Запада делиться контролем в глобальных институтах. Тем не менее КНР твердо придерживалась курса на эволюционные и ни в коем случае не революционные перемены в мировой архитектуре.

Вызов брошен с двух направлений. С одной стороны, Китай достиг такого экономического и политического масштаба, что держаться в тени органически невозможно. Во-вторых, эрозия порядка, в который аккуратно и расчетливо вливался Пекин, началась изнутри, импульс к отказу от открытой глобальной системы возник в ведущих странах Запада, прежде всего в Соединенных Штатах. В результате Китай оказался перед необходимостью брать на себя флагманскую роль – либо по ускоренному демонтажу прежней модели, либо, напротив, по ее сохранению. Речь Си Цзиньпина в Давосе в январе 2017 г. часто интерпретируют как выбор Пекином второго варианта, то есть стать новым лидером глобализации. Однако ее более вдумчивое прочтение доказывает, что никакого выбора председатель КНР не делает, а продолжает попытки маневрирования. К тому же, если отвлечься от лозунгов, оглашаемых на мировой арене, китайская экономика является в высшей степени протекционистской, и позиция главного радетеля открытости для Пекина совсем неорганична. Как бы то ни было, Китаю предстоит приспосабливаться к новой ситуации в мире в условиях, далеких от благоприятных.

Изменение характера торгово-экономических отношений с Китаем является приоритетом Дональда Трампа. И хотя первоначальный «наезд» (намек на признание Тайваня, угрозы провозгласить Пекин валютным манипулятором и обложить его продукцию гигантскими пошлинами) сменился гораздо более умеренным подходом, установка остается прежней, о чем свидетельствует общая эскалация напряженности в Восточной Азии. Как далеко готов пойти Китай в уступках Соединенным Штатам ради того, чтобы избежать торговой войны и конфронтации с ними? Выбор решения в этом вопросе связан не только с традиционной линией Пекина на то, чтобы избегать острой и открытой конфронтации, но и с опасением сдувания пузырей в китайской экономике и ее возможного резкого торможения. Может оказаться, что карты Трампа в торге с Китаем сильнее, чем казалось на первый взгляд.

Непосредственной причиной стратегических трений в регионе служит провокационное поведение Пхеньяна, которое становится поводом для наращивания военно-политической активности и давления со стороны Вашингтона. Обе стороны рискованно блефуют, и если для КНДР опасный блеф является привычной формой поведения, то для Соединенных Штатов это новый стиль. Американская администрация использует корейский ядерный вопрос для укрепления позиций на Тихом океане, и здесь Трамп следует в русле своего предшественника Барака Обамы. Отличие Трампа заключается в том, что он легко готов увязывать совершенно разные вопросы – например, региональную стратегическую стабильность и безопасность – с торговыми темами. И давление на Китай с целью принудить его занять более жесткую позицию в отношении КНДР связано и с основной задачей переформатирования торгово-экономических отношений.

Как бы то ни было, американо-китайские связи развиваются по своей логике, повлиять на которую Россия не может. И, напротив, любые изменения в отношениях между Пекином и Вашингтоном значительно воздействуют на контекст, в котором придется действовать Москве. Та же самая северокорейская проблема для Москвы весьма важна. Во-первых, она не может не беспокоить Россию как таковая, как угроза стабильности Дальнего Востока. Во-вторых, является поводом для размещения американской ПРО и активности ВМФ США. В-третьих, создает дискомфорт в отношениях с Пекином, который ждет от России поддержки своей еще не сформулированной позиции. Зависимость России от решений двух более мощных держав становится наглядной.

Россия перед лицом новых трансформаций

При всем различии проблем, с которыми имеют дело западные страны и Россия, есть парадоксальные сближения и сходства. В 2012–2013 гг. Россия столкнулась с кризисом легитимности власти и с неизбежностью наступления в скором времени экономической стагнации и даже рецессии. В 2013–2015 гг. Владимиру Путину во многом пришлось решать задачи своей легитимации через внешнюю политику. В 2011–2013 гг. наиболее острая критика правящей группы исходила от русских националистов разного толка, которые обвиняли власть в сдаче национальных интересов. Согласно этой критике, люди во власти держали за границей свои капиталы, семьи, недвижимость, и потому на конфликт с Западом не были способны ни при каких обстоятельствах. Безропотная «потеря» Украины была бы наиболее ярким и убедительным доказательством справедливости этого тезиса.

Эскалация ставок в конфликте вокруг Украины и присоединение Крыма стали во многом вынужденной мерой, дабы избежать углубления кризиса легитимности. Попутно была решена и задача определить ответственных за экономическую стагнацию, фундаментальные причины которой кроются в структурных ограничениях сложившейся системы. В условиях конфронтации с Западом кризис официально связали с санкциями и падением цен на нефть, и население в основном отреагировало сплочением вокруг флага и готовностью затянуть пояса. Легитимность Путина как национального лидера, готового многим рискнуть ради достоинства страны, была утверждена. Знаменитые 86% поддержки были аутентичными.

Однако уже к 2016 г. эффект Крыма, даже получивший подпитку в рамках операций России в Сирии, истощился. Ожидания россиян направлены прежде всего на внутренние проблемы. Запрос на проект развития становится все более артикулированным и широким. Внешняя политика перестала быть главным театром, сколько бы телевидение ни старалось сохранить этот фокус. Чтобы избирательный марафон в 2018 г. был успешным, это должна быть кампания, основанная на внутриполитической повестке дня, на представлении стратегического проекта будущего. Но сколько-нибудь отчетливого видения не предъявлено ни в сфере экономического развития, ни в плане политической эволюции. Избирательная кампания 2017–2018 гг., результат которой, если называть вещи своими именами, очевиден и предрешен, будет иметь реальное значение. Она должна продемонстрировать наличие живого политического «драйва», способность системы реагировать на динамику общественных изменений, меняющиеся запросы населения.

Между российской и западной повесткой есть еще одна параллель. Во всех ведущих странах наиболее острой проблемой считается подъем так называемого популизма – протестных сил, растущих на отторжении гражданами непопулярного истеблишмента. Россия находится в особенном положении в силу специфики своей политической системы, однако она не изолирована от глобальных тенденций. Доверие россиян к политическим институтам и большинству представителей правящего класса весьма невысоко, так же как и доверие европейцев к Брюсселю или американцев к Капитолийскому холму. Однако фактор Путина компенсирует этот отрыв. В силу ряда обстоятельств президент не воспринимается как часть правящего класса.

Зимой 2011–2012 гг., когда российские столицы пережили всплеск протестной активности «продвинутой» части общества, Путин отошел от своей предшествующей позиции «президента всех россиян», выступив на стороне большинства против недовольного столичного меньшинства. Тем самым он заполнил нишу, которую в ином случае могли бы использовать те самые «популистские силы», стал своеобразным «Трампом по совместительству». Это консолидировало властные позиции, но имело серьезные последствия для российской политической системы, которые отчасти и привели к нынешнему положению. Однако способность одного-единственного лидера компенсировать недостаток легитимности большинства институтов заведомо ограничена – как минимум во времени. И диверсификация легитимности является острой задачей избирательной кампании и вероятного следующего срока Владимира Путина.

Таким образом, Россия испытывает те же проблемы «неясности и тревожности будущего», что и большинство стран мира. Страна довольно успешно справилась с шоками 2013–2016 гг., доказала наличие у нее запаса прочности. Но сейчас она вновь вступает в ситуацию уязвимости в связи с необходимостью проведения серьезных социально-экономических преобразований, причем таких, которые потребуют и корректировок политической системы. В этих условиях максимальная осторожность во внешней политике, отказ от резких движений, даже когда они провоцируются извне, становится императивом.

Сдержанность как императив

Ситуация в мире стала опаснее, поворот Запада к более эгоистичной политике, которая идет на смену фазе глобальной экспансии, на практике означает не снижение внешнеполитической активности, а ее инструментализацию, использование для решения внутренних задач. Особенно ярко это проявляется в случае с администрацией Трампа, однако признаки можно обнаружить и в Европе. Задача урегулирования региональных конфликтов, которая хотя бы провозглашалась на предыдущем этапе, сейчас, по сути, вообще не стоит на повестке дня. Зато намного острее вопросы глобальной стратегической стабильности. Курс американской администрации на ремилитаризацию и перевооружение, в том числе в ядерной сфере, который воплощается в жизнь в условиях исчерпания прежних форматов контроля над вооружениями и скорого истечения срока действия основных договоров, повышает уровень неопределенности.

Год назад мы писали о том, что «фирменным знаком российской политики последнего времени стала ее способность заставать всех остальных врасплох, позволяющая компенсировать ограниченность ресурсов. Неожиданные ходы Путина не раз давали существенное тактическое преимущество». Сегодня потенциал данного стиля практически исчерпан. Во-первых, эстафетную палочку «лидера» по непредсказуемости перехватил президент Соединенных Штатов, его ответы на резкие шаги могут быть еще более резкими, чего нельзя не учитывать во имя избегания рисков. Во-вторых, сворачивание прежнего типа глобализации, торгово-экономические приоритеты той же американской администрации переводят взаимоотношения великих держав в сферу еще более острой конкуренции экономических возможностей, а это никогда не было сильной стороной России. Наконец, в мире растет запрос на порядок, стабильность, условия для развития. Это касается как глобального уровня, так и отдельных регионов. В мировом масштабе очевидна необходимость формулирования новых правил взаимодействия государств.

Место экспортера стабильности вакантно, а спрос на его услуги возрастает. И, напротив, будет накапливаться раздражение действиями тех стран, которые раскачивают ситуацию в собственных конъюнктурных интересах, особенно не заботясь об остальных. Понятие «общего блага», вероятнее всего, будет играть заметную роль в политическом и идеологическом переустройстве мира.

Эпоха деконструкции прежнего порядка, начавшаяся с крахом СССР, фактически завершилась, наступает следующий этап, главным содержанием которого станут попытки строительства чего-то нового и устойчивого. Успех их не гарантирован, и уж точно произойдет это не быстро и не без потрясений. Но логика этого этапа будет все больше направлена на поиск решений, минимизацию рисков, если, конечно, человечество не сорвется в безумие глобального конфликта.

России необходимо изменить свой сложившийся образ и сделать упор на то, что страна способна дать мировому сообществу, важным партнерам, соседям. Объективно Россия может выступать едва ли не единственным и практически незаменимым гарантом стабильности в Евразии, особенно в Центральной Азии, где количество внутренних проблем неизбежно перейдет в качество. Обращенность в будущее и необходимость ответов на новые вызовы должны составить основу нарратива, и чем меньше апеллирования к прошлому он будет содержать, тем лучше. Это, кстати, укрепит позиции России в отношениях с незападными странами – Китаем, Индией, Ираном и т.д., которым малоинтересна российская зацикленность на собственной повестке, связанной с концом холодной войны.

Сдержанность и ее основания

Подчеркнем еще раз: мир входит в новую фазу развития, когда протекционистские настроения становятся нормой, а решение внутренних проблем государств и обществ превращается в абсолютный приоритет и залог стабильности. Внешняя активность ведущих стран будет направлена прежде всего на решение внутренних задач.

Ограниченность экономического потенциала становится, в свою очередь, ограничением для развития внешних отношений, приходит время политическое сближение подкреплять углублением экономического сотрудничества. Именно недостаточный экономический ресурс России сдерживает развитие кооперации в рамках Евразийского экономического союза, в отношениях с Китаем и другими ведущими странами Азии. Россия может сегодня быть поставщиком энергоресурсов, вооружений, даже защиты как таковой, но этого недостаточно, если она не в состоянии предложить достаточной емкости рынка и диверсифицированной экономики.

Сдержанная внешняя политика должна опираться на ядерное сдерживание как ключевой элемент безопасности. Неуклонное сохранение за Россией способности нанесения потенциальному агрессору неприемлемого ущерба останется ключевым элементом оборонной стратегии. Вместе с тем следует приложить все усилия, чтобы сохранить еще действующие договоры об ограничении в ядерной сфере. То, что осталось в современных США от тех сил и структур, которые были вовлечены в работу по нераспространению ядерного оружия и в переговоры по ограничению и сокращению ядерных вооружений, представляет собой один из немногих островков, на которых сотрудничество с Россией воспринимается как норма и необходимость. Эта работа всегда велась в контакте с Россией, и Москва должна сделать все от нее зависящее для возобновления диалога.

Вообще стратегическая стабильность, обеспечение предсказуемого управления отношениями в ядерной сфере – пожалуй, одна тема, по которой необходимо проявлять инициативу. Это единственная сфера, которая при безответственном отношении гипотетически обещает уничтожение человечества. И ее нужно как можно надежнее вынести за скобки любых сиюминутных разбирательств – внутренних или внешних.

В остальном же уникальная ситуация, сложившаяся в США и российско-американских отношениях, может иметь для России одну положительную сторону – помочь избавиться от болезненного америкоцентризма мышления. Москва не повлияет на то, что происходит в Соединенных Штатах, не может извлечь из этого дивиденды, едва ли в состоянии кого-то сплотить вокруг себя на противостояние США. Самое время заняться тем, что нужно делать вне зависимости от позиции и роли Вашингтона. Естественно, было бы странно делать вид, что Америки не существует, в любом своем состоянии Соединенные Штаты остаются самым сильным государством планеты, способным вмешаться во что угодно. Но период вероятного внутреннего паралича, связанного с политической борьбой, России надо использовать для продвижения собственных приоритетов – в Евразии, в отношениях с Ираном, Японией, Южной Кореей, странами-соседями.

Конечно, особое внимание и повышенные усилия следует приложить к созданию модели сбалансированных и долгосрочных отношений с Китаем. Изложенные выше сложные обстоятельства, в которые попал Пекин, открывают возможности для России, однако это требует очень продуманных и самостоятельных действий в сфере безопасности (Центральная Евразия, Восточная Азия, АТР), экономической активности, предложений совместных шагов по снижению рисков от перемен в политике западных держав. Никакие простые и линейные схемы в отношениях с Китаем не сработают, равно как пока бесполезно пытаться оперировать понятием треугольника Россия–Китай–США, о котором в последнее время много говорят. Никто из его потенциальных участников, и в наименьшей степени Соединенные Штаты, не готов к серьезному стратегическому разговору об общих усилиях по установлению мирового баланса. Возможно, к этому придут, но неизвестно когда.

Ряд крупных стран испытывает сегодня проблемы с определением своей роли и своего «масштаба», своей «меры». Россия в этом ряду не исключение. Военный и внешнеполитический потенциал, унаследованный от СССР, неизбежно делает ее глобальным игроком. Но страна должна создать механизм экономического роста, который соответствовал бы ее внешнеполитическому потенциалу и требованиям крайне конкурентной экономической среды. В противном случае разрыв будет возрастать, провоцируя все больше опасных кризисов. России также предстоит укрепить функциональность и легитимность институтов, чтобы повысить устойчивость своей политической системы к кризисным ситуациям.

Правовое государство, политический плюрализм и права человека были частью российского движения в Европу. Это движение потерпело неудачу. Значит ли это, что мы готовы отказаться от таких целей, признав, что без европейской перспективы они не имеют для нас самостоятельной ценности? Способны ли мы работать для решения этих задач как самодостаточная социально-политическая общность, а не следовать в чужом фарватере? Ответы на эти вопросы определят будущее страны, и искать их нам придется без надежды «прислониться к надежному плечу друга». Внешняя политика России в этих условиях должна быть основана на сдержанности и стремлении к созданию благоприятных условий для внутренней трансформации нашего общества.

Данная статья представляет собой сокращенную версию доклада, подготовленного авторами, полный текст можно прочитать http://svop.ru/wp-content/uploads/2017/07/report_miller_lukyanov_rus_2.pdf

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 августа 2017 > № 2300074 Алексей Миллер, Федор Лукьянов

Северный Кавказ: «ахиллесова пята» или политический ресурс?

Сергей Маркедонов – доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета.

Резюме Занимая радикальную антизападную позицию, Грозный открыт для контактов с государствами исламского мира. И в отличие от переговоров между ними и Москвой, Кадыров и его команда позиционируют себя в качестве части этого мира, политически лояльной России.

Углубляющаяся конфронтация между Россией и Западом со всей серьезностью ставит вопрос о рисках, которыми сопровождаются попытки Москвы оспорить глобальное доминирование Соединенных Штатов. Какие точки внутри РФ могут рассматриваться как ее слабые места? При ответе на этот вопрос практически невозможно уйти от рассмотрения ситуации на Северном Кавказе.

Самый турбулентный регион России

Северный Кавказ после распада Советского Союза стал, без всякого преувеличения, самой небезопасной российской территорией. Его восприятие у значительного числа граждан долгое время рифмовалось с террористическими атаками, конфликтами, беженцами и нестабильностью. Согласно данным социологических исследований Левада-Центра, в ноябре 2005 г. лишь 8% респондентов оценивали ситуацию на Северном Кавказе как «спокойную и благополучную», в то время как 65% считали ее «напряженной», а 20% – «взрывоопасной и критической».

Для таких выводов были серьезные основания. Из девяти вооруженных конфликтов на территории бывшего СССР два имели место на Северном Кавказе. Первым стал осетино-ингушский конфликт 1992 г., «замороженный» после недели вооруженных столкновений, но остававшийся неразрешенным в течение последующих лет. Вторым было противостояние в Чечне, которое в свою очередь распадалось на несколько конфликтов, как связанных между собой, так и имеющих самостоятельную логику. И противостояние по линии «центр – сепаратистская территория» являлось лишь одним из них, отношения также выясняли поборники национальной независимости и целостности России внутри самой республики, светские националисты и сторонники исламского государства, суфии и приверженцы различных толков салафитского ислама.

На протяжении 1990-х гг. Северный Кавказ был рекордсменом по количеству самопровозглашенных образований (только в Карачаево-Черкесской Республике их было пять!). Предпринимались попытки раздела субъектов Федерации по этническому принципу. В общей сложности шесть лет вне политико-правового поля России де-факто существовала Чеченская Республика Ичкерия, а в Дагестане в течение года действовала «Отдельная исламская территория», внутри которой ликвидировали официальную власть, силовые структуры и ввели шариатское судопроизводство.

При этом с начала 2000-х гг. этнический сепаратизм как угроза для Российского государства и общества был вытеснен на второй план джихадистским вызовом. Это изменило географию горячих точек на Северном Кавказе. Если в 1990-е и начале 2000-х гг. наиболее опасным регионом считалась Чечня, то затем своеобразное «первенство» перешло к Дагестану, самому крупному и населенному северокавказскому субъекту. Оно сохраняется и по сей день (только в четвертом квартале 2014 г. чеченские показатели были выше уровня Дагестана). Во второй половине 2000-х гг. заметно активизировалось вооруженное подполье в Ингушетии и даже в относительно стабильной до того западной части региона, в Кабардино-Балкарии, которую в первые постсоветские годы называли «спящей красавицей» Северного Кавказа.

В 1990-х гг. первостепенной опасностью было открытое вооруженное противостояние властей всех уровней и сепаратистов, а с середины 2000-х гг. наиболее серьезным вызовом для безопасности страны стали террористические атаки, которые нередко выходили за границы Северного Кавказа. Наиболее резонансными примерами такого рода были взрывы в столичном метро в 2010 г., теракт в московском аэропорту Домодедово (2011), серия терактов в Волгограде и в Пятигорске в канун нового 2014 года.

На протяжении всего постсоветского периода Северный Кавказ оказывался в фокусе международного внимания. Ситуация в регионе обсуждалась в нескольких контекстах. Это и проблема состоятельности России как единого целостного полиэтничного государства, ее способность осуществлять эффективный контроль над всеми своими регионами, и проблема соблюдения прав человека, и террористическая угроза, и безопасность в самом широком понимании. Акценты в таких дискуссиях неизменно менялись. В зависимости от отношений между Россией и Западом на первый план выходили то необходимость сдерживания сецессии и антитеррористическая солидарность (на фоне сегодняшних российско-американских отношений включение Доку Умарова и «Эмирата Кавказ» в черные списки Госдепа США выглядит почти фантастическим сюжетом), то «непропорциональное использование силы против чеченских повстанцев». В контексте же российско-турецких отношений на северокавказском направлении работал принцип зеркальности, и пристальное внимание Анкары к «родственным народам» Северного Кавказа было (и остается) прямо пропорционально отношению Москвы к курдской проблеме.

Одним из центральных вопросов сегодняшней международной повестки дня является положение дел на Ближнем Востоке в целом и в первую очередь в Сирии и в Ираке. В связи с этим крайне важна проблема вовлеченности выходцев из Северного Кавказа в сирийскую гражданскую войну и иракское противостояние. По словам исламоведа Ахмета Ярлыкапова, «доля кавказцев, присоединившихся к “Исламскому государству”, а также воюющих на его стороне, весьма высока: она, по высказывавшимся на форумах оценкам самих салафитов, составляла на 2014 г. от 7 до 10%». По его же словам, на самом Северном Кавказе происходят серьезные перемены: «“Имарат Кавказ” практически полностью вытеснен “Вилаятом Кавказ” “Исламского государства”. После уничтожения в апреле 2015 г. руководителя “Имарата” [Алиасхаба] Кебекова активное присягание командиров “Имарата Кавказ” аль-Багдади изменило суть этого террористического образования». Де-факто оно стало филиалом запрещенного в России и ряде других стран «Исламского государства» (называемого также ИГИЛ и ДАИШ). Естественно, данный вопрос превратился в немаловажную проблему отношений Москвы со странами Ближнего и Среднего Востока.

Конфликтный менеджмент: обретения и издержки

Как бы то ни было, общим местом остается представление о Северном Кавказе только как о российской «ахиллесовой пяте». Такой взгляд базируется на восприятии региона как чего-то застывшего и неизменного в хаосе и неопределенности. При этом до сих пор северокавказские проблемы рассматриваются через «чеченские очки». Например, в апреле 2013 г. после теракта во время бостонского марафона известный политический аналитик и консультант Йэн Бреммер написал: «Путин сегодня вечером звонил Обаме. Попытка использовать события в Бостоне для легитимации российской войны в Чечне».

С завидной регулярностью в публикациях такой авторитетной экспертно-аналитической структуры, как Международная кризисная группа, используется определение «конфликт на Северном Кавказе», что предполагает как минимум наличие четко зафиксированных сторон противоборства. В реальности же в регионе существует множество порой не пересекающихся проблем и противоречий, несводимых к единственному знаменателю. Вряд ли «черкесский вопрос» (имеющий к тому же разные вариации и акценты в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Адыгее) можно автоматически связать с земельными спорами в Дагестане, историей осетино-ингушского конфликта из-за Пригородного района или вопросами административного размежевания Чечни и Ингушетии. Проблемы же внутриисламских расколов в западной и восточной части российского Кавказа при всем желании не удастся описать с помощью универсальной модели, как не получится представить положение дел в сложном регионе в виде перманентного конфликта между центром и окраиной. Просто потому, что между отдельными республиками, этническими движениями, группами мусульман разных толков и направлений противоречий не меньше, чем между каждым из этих субъектов в отдельности и центральной российской властью. Более того, запрос на эффективный арбитраж Москвы присутствует даже у этнонационалистов и мусульман, не признающих юрисдикцию и авторитет поддерживаемых властями муфтиятов (Духовных управлений мусульман).

Между тем, признавая Северный Кавказ самым турбулентным регионом России, было бы заведомым упрощенчеством рассматривать его постсоветскую историю как сплошную цепь провалов и ошибок власти, а сам регион – как непосильное и бесполезное бремя для общества.

Во-первых, далеко не все конфликты Северного Кавказа протекают вооруженным путем. Многие острые противоречия удавалось если не разрешить полностью, то успешно купировать, будь то попытки разделения Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Дагестана.

Во-вторых, методом сложных проб и ошибок, не говоря уже об издержках, наработан значительный опыт трансформации конфликтов. Путем непростых переговоров, соглашений, принятия законодательных актов удалось достичь значительных компромиссов между Северной Осетией и Ингушетией. Если первая республика признала право вынужденных переселенцев на их постепенное возвращение к местам прежней жизни, то вторая отказалась от территориальных притязаний на Пригородный район.

В Чечне активные военные действия российских подразделений против сепаратистов завершились еще в начале 2000-х годов. Сама же этносепаратистская угроза сегодня утратила политическую актуальность. Защитники сепаратистского проекта либо физически устранены (Аслан Масхадов, Шамиль Басаев), либо находятся в эмиграции (Ахмед Закаев), либо перешли на службу к республиканским властям (Магомед Хамбиев). В настоящее время Чечня являет собой уникальный на постсоветском пространстве образец возвращения сецессионистского региона под контроль центра. И не просто возвращения, а превращения в своеобразную витрину образцовой лояльности. Заметим, без целенаправленных «этнических чисток» и полного изгнания сепаратистских лидеров, а посредством их частичного инкорпорирования во властные структуры, лояльные Москве. Отсюда и феномен «чеченизации власти», при которой республиканские элиты получают значительную степень автономии в управленческой, силовой, информационной, идеологической сфере, но не полную свободу рук. По словам известного американо-канадского кавказоведа Джона Коларуссо, «программа “чеченизации»”, реализованная под началом Рамзана Кадырова, могла бы в некоторой степени рассматриваться как стандарт для аналогичных программ повсюду в России». Впрочем, здесь не менее важен и международный аспект.

Стоит иметь в виду, что Россия была единственной из всех постсоветских стран, пострадавших от сецессии, которая предоставила своей отколовшейся территории отложенный статус на пять лет. Сама постановка такого вопроса в Грузии, Азербайджане или на Украине была бы невозможна. Вряд ли известного украинского политика и общественного деятеля, заместителя министра по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Георгия Туку (в июле 2015 – апреле 2016 г. он находился в эпицентре конфликта в Донбассе, возглавляя Луганскую областную военно-гражданскую администрацию) можно отнести к поклонникам Владимира Путина и российской политики. Тем не менее в одном из своих интервью в июле 2017 г. он констатировал: «Я довольно тщательно изучал опыт обеих чеченских войн. И, несмотря на все мои эмоциональные претензии к России, я должен признать тот факт, что с точки зрения своего государства они очень удачно завершили Вторую чеченскую войну. Слепили из Рамзана Кадырова образ “нового лидера чеченской нации”. Провозгласили сплошную амнистию. И в результате – они достигли мира».

Естественно, рассмотрение программы «чеченизации» не должно создавать благостной картинки. Оборотной ее стороной является жесткая персонификация власти и отношений между республикой и Москвой, которые порой внешне выглядят как личная уния. Серьезной проблемой является управленческий партикуляризм, расширительная трактовка того, что понимается под антиэкстремистской борьбой и сложности с соблюдениями гуманитарных прав, которые не раз становились предметом коллизий между центром и Грозным. Однако нельзя не учитывать, что данный режим сформирован по итогам двух жестких военных конфликтов и, несмотря на определенные издержки, гарантирует стабильность и лояльность центру.

В-третьих, властям удалось уменьшить интенсивность террористических атак и других вооруженных инцидентов. В 2013 г. произошло их снижение на 19,5%, а в 2014 г. – еще на 46,9%. Согласно оценкам российского НАК (Национального антитеррористического комитета), в 2015 г. на Северном Кавказе в 2,5 раза сократилось число террористических акций.

Позиции официальных властей РФ и представителей неправительственного сектора очень часто не совпадают. Однако, по данным «Кавказского узла» (интернет-издания, специально занимающегося статистикой и мониторингом вооруженных инцидентов и соблюдения прав человека в северокавказских республиках), в 2015 г. число жертв террористических инцидентов снизилось по сравнению с 2014 г. почти в два раза. Количество же самих терактов сократилось на 33%. И хотя в 2016 г. число жертв вооруженных инцидентов возросло на 11% (с 258 до 287 человек), уровень самих терактов и столкновений остался прежним. При этом по отдельным субъектам (Ингушетия, Кабардино-Балкария) продолжилась прежняя позитивная динамика, которая длится уже несколько лет. Более того, начиная с декабря 2013 г. боевики из республик Северного Кавказа не совершали масштабных акций за пределами Северо-Кавказского федерального округа, таких как взрывы в Волгограде или Москве.

Фактически уничтожен «Имарат Кавказ» и его инфраструктура. Хотя северокавказские джихадисты не раз предупреждали российские власти о возможных акциях как в непосредственной близости к столице сочинской Олимпиады, так и в различных регионах страны, главные спортивные соревнования четырехлетия с точки зрения безопасности прошли безупречно. Несмотря на попытки политизации «черкесского вопроса» в канун Сочи-2014 удалось избежать негативных сценариев и на этом направлении.

Помимо привычной для региона «жесткой силы» о себе заявила и «мягкая сила», прежде всего в Ингушетии. По словам главы республики Юнус-бека Евкурова, самым эффективным инструментом борьбы с терроризмом и экстремизмом является профилактическая работа с населением, и в особенности с молодежью. В беседе с корреспондентом «Кавказского узла» он заявил: «Девяносто девять процентов успеха зависит от умения помочь запутавшимся молодым людям найти пути возвращения к мирной жизни. Но при этом родственники боевиков должны не потворствовать своим заблудшим близким, а наоборот – стараться всячески воздействовать на ребят, помогая им осознать пагубность подобного пути». В 2014–2016 гг. увеличился призыв молодежи из республик Северного Кавказа в ряды российских вооруженных сил, что ранее составляло одну из серьезнейших проблем в плане интеграции региона в общероссийские процессы, а осенью 2014 г. возобновлен призыв чеченцев.

Отмеченные выше тренды не могли не сказаться и на общественном восприятии Северного Кавказа. По данным Левада-Центра, в мае 2017 г. 41% респондентов на вопрос о ситуации в регионе ответили, что считают ее «спокойной и благополучной», «напряженной» – 37%, а «критической и взрывоопасной» таковую назвали лишь 4%.

Северный Кавказ как внешнеполитический ресурс

Таким образом, определенный уровень внутренней стабилизации при всех имеющихся издержках на Северном Кавказе достигнут. Понятное дело, его не стоит переоценивать, поскольку проблемными остаются и неразрешенный до конца земельный вопрос, коррупция, слабость властных институтов, что провоцирует вмешательство различных альтернативных юрисдикций (духовные объединения, криминальные авторитеты, джихадистские группы), конфликты между ними. Тем не менее стабилизация позволяет задействовать Северный Кавказ и как определенный внешнеполитический ресурс для укрепления позиций России на международной арене. Прежде всего в условиях масштабного внутриисламского конфликта северокавказские элиты воспринимаются в мусульманском мире как последовательные оппоненты ИГ. В этом контексте следует рассматривать переговоры между Рамзаном Кадыровым и первым вице-президентом Афганистана Абдул-Рашидом Дустумом в октябре 2015 г., а также ставшие уже регулярными контакты главы Чечни с высшими представителями ближневосточных государств. В 2015 и 2016 гг. он посетил Саудовскую Аравию, а в апреле 2017 г. – Объединенные Арабские Эмираты и Бахрейн.

В США и странах ЕС Чечня имеет репутацию республики, закрытой от внешнего мира. Этот тезис верен лишь отчасти, поскольку, занимая радикальную антизападную позицию (по риторике она намного более жесткая, чем в артикуляции Кремля), Грозный открыт для контактов с государствами исламского мира. И в отличие от переговоров между ними и Москвой, Рамзан Кадыров и его команда позиционируют себя частью этого мира, при этом политически лояльную России. В данном контексте Северный Кавказ представляется «исламской витриной» РФ, ориентированной при этом на противодействие ИГ (сам Кадыров называет его «Иблисским», или дьявольским государством) и поддержку российских интересов в Сирии, Ливане, Афганистане.

Помимо Ближнего и Среднего Востока Северный Кавказ важен и для выстраивания политики России на постсоветском пространстве. В этом плане нельзя недооценивать двусторонние отношения Дагестана и Азербайджана. Именно дагестанский участок связывает Россию с южным соседом. За весь постсоветский период во многом благодаря связям между Баку и Махачкалой удавалось удерживать под контролем как проблему разделенных народов («лезгинский вопрос», в меньшей степени проблему аварцев), так и противодействие джихадистским группам. Этот ресурс крайне важен и для обмена неформальными сигналами (начальник азербайджанского Генерального штаба Наджмеддин Садыхов имеет родственников в Дагестане).

До сих пор своеобразными паттернами для урегулирования конфликтов для Азербайджана и Грузии служили Татарстан и Башкортостан. Однако эти республики, к счастью, не пережили опыт военного противостояния с центральными властями, который имелся у Чечни. Поэтому программа «чеченизации» также может оказаться востребованной. В особенности если речь идет не о балканских сценариях типа хорватской операции против самопровозглашенной Сербской Краины, а об интеграции вчерашних сепаратистов в управленческий класс лояльной центру республики. Представление о Северном Кавказе как «ахиллесовой пяте» России может подтолкнуть те или иные страны к попыткам использовать его против Москвы. Опыт такой политики уже имелся в Грузии во времена позднего Эдуарда Шеварднадзе (его взаимодействие в 2001 г. с чеченским полевым командиром Русланом Гелаевым) или в период президентства Михаила Саакашвили (принятие акта о признании т. н. геноцида черкесов и попытки альянса с националистическими движениями из северокавказских республик). Однако он неизменно оказывался амбивалентным и оборачивался кризисом безопасности в Панкиси и инцидентами в Лопотском ущелье. Не говоря уже о том, что такие попытки, как правило, не получали поддержки США и Евросоюза.

Парадоксальным образом дестабилизация Северного Кавказа даже в контексте посткрымских отношений России и Запада не слишком выгодна Вашингтону и Брюсселю. Северокавказская постсоветская история на практике опровергла два популярных в Соединенных Штатах и странах Европейского союза мифа: об операциях в Чечне как причине укрепления радикального исламизма в регионе и об авторитарном стиле Москвы как наиважнейшей предпосылке терроризма. В значительной степени исламистские настроения были не экспортированы из Чечни, а импортированы в нее из Дагестана в начале 1990-х годов. И сами они стали причиной не столько попытки чеченской сецессии, сколько ответом на кризис в местных Духовных управлениях мусульман и поисками идентичности в условиях распада СССР и формирования новой России. Теракты джихадистов в странах Запада, в том числе и с участием выходцев с Северного Кавказа (ярким примером стала трагедия в Бостоне в 2013 г.), отчетливо продемонстрировали, что для них нет принципиальной разницы между россиянами, американцами или парижскими обывателями. Нынешнее северокавказское подполье настроено антивестернистски не меньше, чем антироссийски, в особенности сторонники «Вилаята Кавказ». Полагать, что в случае возможного коллапса безопасности России в северокавказском регионе радикальное подполье не направит свою энергию в сторону Европы, Украины или Грузии, как минимум наивно. В этом плане возможность общей антитеррористической платформы – пускай и ситуативной – сохраняется.

Северный Кавказ по-прежнему остается непростым для России регионом. Здесь и сегодня немало острых проблем, требующих неотложного внимания и реагирования. Как бы ни были важны геополитические факторы, субъекты Северо-Кавказского федерального округа не являются неким «приложением» к ситуации на Ближнем Востоке. Для их радикализации есть множество причин, и они в значительной степени внутренние. И совсем не обязательно деятельность той или иной группы вдохновляется джихадистскими проповедниками из Сирии и Ирака. Тем не менее регион имеет и свои преимущества, которые могут быть использованы с выгодой для укрепления позиций Москвы как внутри страны, так и на международной арене. Здесь можно упомянуть и наработанные механизмы по разрешению конфликтных ситуаций и по выстраиванию государственно-конфессиональных отношений. Следует иметь в виду, что в регионе в ежедневной борьбе с терроризмом и экстремизмом участвуют прежде всего местные выходцы, представители северокавказских народов и верующие мусульмане, а не только и не столько эмиссары из центра. То же самое относится и к хозяйственно-экономической и рутинной бюрократической деятельности. Многоуровневая лояльность (своему народу, своей вере и Российскому государству) – то, что укрепляет единство страны и умножает ее возможности во внешней политике.

Россия. СКФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 августа 2017 > № 2300069 Сергей Маркедонов

Либеральный порядок прогнил

Отремонтируйте его или он рухнет

Джефф Колган – профессор политологии и международных отношений в Университете Брауна.

Роберт Кеохэйн – профессор международных отношений Принстонского университета.

Резюме Традиционным партиям понадобится не только ребрендинг. Они должны разработать политику, посредством которой глобализация сможет служить интересам среднего и рабочего класса. Если изменений не произойдет, глобальный либеральный порядок умрет.

До 2016 г. дебаты о глобальном порядке в основном касались его структуры и роли Соединенных Штатов – должна ли Америка его возглавлять или отойти в сторону, отказавшись от альянсов и прочих обязательств. Но за последние год-два стало ясно, что упущен ключевой момент: сегодня главным внешнеполитическим вызовом являются не проблемы между странами, а их внутренняя политика. Об этом свидетельствует неожиданное возвращение популизма. В прошлом году такая тенденция наиболее ярко проявилась в решении Великобритании покинуть Европейский союз и в избрании Дональда Трампа президентом США.

Дать определение популизма непросто, но его главным отличительным признаком можно назвать убежденность в том, что в каждой стране есть самобытный «народ», который подавляется в результате сговора внешних сил и своекорыстной элиты. Лидер-популист заявляет, что представляет народ, и стремится ослабить или разрушить такие институты, как законодательные и судебные органы, СМИ, а также избавиться от внешнего давления ради защиты национального суверенитета. Популизм может базироваться на различной идеологии. Левые популисты хотят «потрясти богатых» для достижения равенства, правые – стремятся снять ограничения на богатство в интересах роста. Таким образом, популизм определяется не конкретной точкой зрения на распределение экономических благ, а верой в сильного лидера и неприятием ограничений суверенитета и мощных институтов.

Именно такие институты являются ключевыми элементами либерального порядка: ООН, Евросоюз, Всемирная торговая организация (ВТО), крупные альянсы, включая НАТО. Благодаря институтам возглавляемый Вашингтоном порядок обеспечивает многостороннее сотрудничество по различным вопросам – от безопасности до торговли и изменения климата. После 1945 г. этот порядок помог сохранить мир между великими державами. Кроме того, принесенная порядком стабильность позволила Германии, Японии, Саудовской Аравии и Южной Корее отказаться от создания ядерного оружия.

С точки зрения поддержания мира либеральный порядок продемонстрировал невероятные успехи. То же можно сказать и о возможностях для развивающихся стран: миллионы людей выбрались из бедности, и сегодня средний класс растет повсеместно. Но, несмотря на все успехи, институты утратили связь с обществом именно в тех странах, которые их создали. С начала 1980-х гг. неолиберальная экономическая повестка стала подрывать общественный договор, который ранее обеспечивал политическую поддержку либерального порядка. Многие избиратели из среднего и рабочего класса в Великобритании, США и других странах стали – вполне обоснованно – считать, что система прогнила.

Те из нас, кто не только анализировал глобализацию и либеральный порядок, но и приветствовал их, несут определенную долю ответственности за подъем популизма. Мы не обратили внимания на то, что капитализм подчинил себе глобализацию. Экономические элиты формировали международные институты в собственных интересах, укрепляя связи между собой и правительствами. Простые граждане оказались брошенными. Пришло время признать реальность и приступить к политике, которая поможет спасти либеральный порядок, пока не стало слишком поздно.

Подъем, который помог не всем

В 2016 г. два государства, которые внесли наибольший вклад в формирование либерального порядка, – Великобритания и США – фактически отвернулись от него. В Великобритании успешная кампания в поддержку Brexit сфокусировалась на восстановлении британского суверенитета, в Соединенных Штатах Трамп провел кампанию националистическую и по тону, и по содержанию. Естественно, это вызвало мощную реакцию там, где по-прежнему ценят либеральные устои – например, в Германии: согласно опросу, опубликованному газетой Die Welt в феврале, лишь 22% немцев считали США надежным союзником, до победы Трампа так полагали 59% респондентов – впечатляющее падение на 37% за три месяца.

Феномены Трампа и Brexit отражают крах общественного договора, лежащего в основе либеральной демократии: преуспевающие в рыночном обществе обещают следить за тем, чтобы оказавшиеся в невыгодном положении под воздействием рыночных сил не отстали слишком сильно. Но они действительно отстали. С 1974 по 2015 гг. средний реальный доход семьи у американцев со средним школьным образованием упал на 20 процентов. У тех, кто учился в старших классах, но не поступил в колледж, он снизился на 24 процента. С другой стороны, благосостояние выпускников колледжей возросло. Их средний реальный доход увеличился на 17%; у тех, кто окончил магистратуру, заработки выросли еще больше.

Роберт Патнэм, Маргарет Уэйр и другие политологи отмечают, что американцы как будто оказались в разных мирах. Состоятельные граждане не живут рядом с бедными и не взаимодействуют с ними в различных институтах так, как раньше. Подобная самосегрегация привела к исчезновению чувства солидарности из жизни американского общества: коммуникационные технологии связали людей как никогда прежде, но социальные классы максимально отдалились друг от друга, став практически чужими. И поскольку космополитичная элита чувствовала себя прекрасно, многие пришли к выводу (часто даже не осознавая этого), что солидарность не так уж важна для хорошо функционирующей демократии.

В последние десятилетия элиты воспользовались преимуществами мирового либерального порядка – иногда намеренно, иногда случайно, – чтобы получить большую часть доходов и благосостояния, не стремясь делиться со средним и низшим классом. Более состоятельные, хорошо образованные американцы продвигали и одобряли регрессивную налоговую политику, торговые и инвестиционные соглашения, способствовавшие аутсорсингу, а также недофинансирование государственного образования. Результатом стал подрыв того, что политолог Джон Рагги некогда назвал «заложенным либерализмом»: мировой порядок, состоящий из рыночных обществ, но сохраняющий государство всеобщего благоденствия и политику на рынке труда, которая позволяет переобучать людей, чья специальность становилась ненужной, компенсировать потери от либерализации торговли и поддерживать самоуважение у всех граждан, несмотря на их продуктивность с точки зрения экономики. Элиты поддерживали первую часть этого видения – свободный рынок, открытые границы и многосторонний подход, но в 1970-е и в еще большей степени в 1980-е гг. они стали игнорировать вторую часть – прочную систему защиты для тех, кому приходилось бороться. Такой дисбаланс подорвал поддержку свободной торговли, военных альянсов и т.д. внутри страны.

Счет за нарушенный общественный договор выставили в 2016 г. по обе стороны Атлантики. Но даже сейчас многие эксперты недооценивают угрозу, которую данный политический сдвиг представляет для либерального порядка. Некоторые утверждают, что экономические плоды глобальной интеграции настолько всеобъемлющи, что национальные правительства вернутся к либерализму, независимо от риторики избирательных кампаний и популистских обещаний. Проблема, однако, в том, что политики отвечают на запросы избирателей, даже если запросы кардинально отличаются от долгосрочных интересов страны, а в последние годы многие избиратели пришли к популистскому неприятию глобализации и либерального порядка.

Более того, лидеры бизнеса и фондовых рынков, которые, казалось бы, должны стать сдерживающим фактором популистской лихорадки, поощряют предложения о снижении налогов без сокращения госрасходов.

Это недальновидно. Получение еще больших выгод от глобализации за счет среднего и рабочего класса продолжит подрывать политическую поддержку систем поставок и иммиграции, от которых зависит экономика США. Такой подход напоминает позицию французских аристократов XVIII века, которые отказывались платить налоги, но пускались в дорогостоящие военные авантюры за рубежом. Долгое время все сходило им с рук – пока Французская революция не положила конец привилегиям. Сегодняшние элиты рискуют совершить похожую ошибку.

Будьте осторожны в своих желаниях

Часть вины за трудности, переживаемые либеральным порядком, лежит на его сторонниках. Политики пошли по пути, который предлагали многие эксперты, в том числе и мы: строительство международных институтов для продвижения сотрудничества. Но они действовали предвзято, а мы недооценили сопутствующие риски. Финансовые компании и крупные корпорации, имея привилегированный статус в институтах либерального порядка, пренебрегали интересами рабочего класса. Правила ВТО сосредоточены на открытости и не стимулируют меры защиты от воздействия глобализации, прежде всего для работников традиционных производств в развитых странах. Инвестиционные соглашения, подписанные в 1990-е гг., содержали пункты, которые корпоративные юристы использовали на благо крупного бизнеса за счет интересов потребителей. А когда Китай стал манипулировать торговыми и валютными инструментами в ущерб американскому рабочему классу, в Вашингтоне посчитали более важными другие вопросы двусторонних отношений и не отреагировали.

Американскому рабочему классу не обязательно вникать в детали глобальных торговых соглашений – они видят, как элита США, жители Китая и других развивающихся стран богатеют, а их собственные доходы стагнируют или даже падают. Поэтому неудивительно, что многие из них согласились с Трампом и кандидатом от демократов Берни Сандерсом, которые утверждали, что игра ведется нечестно.

Много говорилось о внутренних причинах подъема популизма: расизм, разочарование в экспертах, неэффективная экономическая политика. Однако недостаточно внимания уделялось двум факторам, связанным собственно с международным порядком. Первый – утрата национальной солидарности после окончания холодной войны. Советская угроза генерировала мощное чувство единения не только Вашингтона и его союзников, но и многосторонних институтов в целом. Социальные психологи отмечают значимость противопоставления «свой – чужой» при формировании идентичности как индивидуумов, так и наций: четкое понимание того, кто не на вашей стороне, сплачивает ряды союзников. С распадом Советского Союза из американского политического сознания исчез главный противник и, соответственно, снизилась сплоченность. Окончание холодной войны принесло серьезные политические проблемы Республиканской партии, долгое время являвшейся бастионом антикоммунизма. Постепенно главным раздражителем для республиканцев вместо коммунистов стала вашингтонская элита. Поэтому трампизм – логическое продолжение этого процесса.

Для Европы окончание холодной войны имело свои последствия. Пока она продолжалась, лидеры Западной Европы стремились снизить эффект привлекательности коммунизма и социализма в своих странах. После 1989 г., избавившись от этой проблемы, национальные правительства и чиновники в Брюсселе взялись расширять влияние и масштабы Евросоюза, хотя референдумы, на которых граждане высказывались против этой тенденции, должны были стать тревожным сигналом растущего недовольства. В Восточной Европе отчуждение от Советского Союза было особенно сильным в 1980-е–1990-е гг., но постепенно ослабело, а события холодной войны стали забываться. Призрак коммунистического авторитаризма перестал пугать общество, и восточноевропейцы оказались подвержены популизму и другим формам нелиберальной идеологии. В Европе, как и в Соединенных Штатах, исчезновение СССР подорвало сплоченность общества и понимание общей цели.

Вторую силу, вызвавшую недовольство либеральным порядком, можно назвать «многосторонним произволом». Взаимозависимость требует от стран ограничить свою автономность, позволив таким институтам, как ООН и Всемирный банк, содействовать сотрудничеству и решать проблемы. Но естественная тенденция институтов, их руководителей и бюрократии – расширять свои полномочия. Каждый раз, делая это, они приводят разумные доводы. Но кумулятивный эффект расширения полномочий международных институтов заключается в чрезмерном ограничении суверенитета, люди чувствуют, что их жизнь контролируют внешние силы. Поскольку эти многосторонние институты расположены далеко и не являются демократическими – несмотря на риторику об инклюзивности, – результатом является разобщенность, как отмечает политолог Кэтлин Макнамара. Этот эффект усугубляется, когда многосторонние институты отражают интересы космополитичной элиты в ущерб другим слоям общества, что происходит довольно часто.

Обновление системы

Чтобы «отремонтировать» либеральный порядок, потребуется внимание как к сути проблем, так и к их восприятию. Соединенные Штаты предпринимали лишь слабые попытки сохранить «встроенный либерализм», но и они провалились. Германия, Дания и Швеция преуспели больше, хотя их социальные системы находятся под серьезным давлением. Когда речь заходит о создании государственной бюрократии, тесно связанной с обществом, Вашингтону особо нечем похвастаться, и американцы с подозрением относятся к подобным попыткам. Поэтому властям США следует сосредоточиться на реформах, не требующих вмешательства сверху.

На этом направлении необходимо руководствоваться тремя принципами. Во-первых, глобальная интеграция должна сочетаться с внутренней политикой, дающей возможность всем экономическим и социальным классам пользоваться плодами глобализации так, чтобы избиратели это ощущали. Во-вторых, международное сотрудничество и национальные интересы должны быть сбалансированы, чтобы не допустить перенапряжения, особенно когда дело касается применения военной силы. В-третьих, Вашингтону необходимо формировать уникальную американскую социальную идентичность и национальную идею. Для этого потребуется дистанцироваться от авторитарных и нелиберальных стран. Это не означает навязывания демократии силой, однако, вероятно, нужна более активная дипломатическая критика таких стран, как Китай или Саудовская Аравия. Например, президент может дать понять, что, хотя Соединенные Штаты заинтересованы во взаимодействии с недемократическими державами, они идентифицируют себя только с либеральными демократиями и поддерживают с ними наиболее тесные отношения. Если правильно вести себя, такое противопоставление поможет прояснить американскую национальную идентичность и обеспечить солидарность. Иногда это будет препятствовать коммерции. Но общество – не только экономика, и плюсы социального единства оправдывают незначительные экономические издержки.

Выработка политики, соответствующей обозначенным принципам, потребует инноваций и креативности. К числу многообещающих идей относятся налоговые льготы для бизнеса, который переобучает уволенных работников, а также льготы по налогу на доход физических лиц. Прогрессисты применяли такие меры в прошлом, но в последние годы отказались от них или пошли на компромисс ради заключения торговых соглашений. Пора вернуться к этим идеям. Кроме того, надо требовать, чтобы любое новое торговое соглашение предусматривало прогрессивные внутренние меры поддержки тех, кто потеряет от сделки. Как минимум Конгрессу следует избегать регрессивного снижения налогов. Если, например, администрация Трампа и ее союзники в Конгрессе решат ввести регулирование таможенных пошлин на импорт, полученная прибыль должна пойти на пользу рабочему классу.

Один из вариантов – прямое распределение доходов, полученных от пошлин, на душу населения – в форме чека для всех семей. Таким образом удастся повысить благосостояние граждан и обеспечить политическую поддержку экономической открытости в сочетании с распределением богатства. Еще один способ поддержать рабочий класс – стимулировать создание рабочих мест, снизив налоговую нагрузку на работодателя. Подобные идеи безусловно встретят сопротивление в политическом истеблишменте, но планы нужно разрабатывать уже сейчас, чтобы, когда появится политическая возможность, защитники либерального порядка были готовы.

Более сложную задачу представляет собой выработка национальной идеи, которую поддержат элиты всего идеологического спектра и которая должна строиться на противопоставлении авторитаризму и нелиберализму. Главным препятствием, скорее всего, станет миграционная политика, где противоречия между космополитизмом и национальной солидарностью кажутся особенно острыми. Космополиты (справедливо) утверждают, что иммигранты в конечном итоге приносят больше выгод, чем издержек, а страхи населения по поводу беженцев основаны на предрассудках, а не на фактах. Соединенные Штаты – страна иммигрантов, которая продолжает черпать энергию и идеи талантливых переселенцев. Тем не менее практически все признают, что скорость абсорбирования приезжих ограничена, а значит необходимы жесткие решения, ограничивающие поток иммигрантов и определяющие ресурсы для их интеграции. Увязывание уровня иммиграции со способностью мигрантов ассимилироваться, а общества адаптироваться нельзя назвать нетерпимостью. Сторонникам глобального либерального порядка следует искать пути достижения большего национального консенсуса в этом вопросе. Их идеи не могут не учитывать значимость национальной солидарности для обеспечения политической устойчивости.

Нравится нам или нет, но глобальный популизм имеет понятную и привлекательную идеологию, основанную на жесткости, национализме и самобытности: «Америка прежде всего» – очень мощный слоган. Сторонники открытого либерального порядка должны предложить такую же понятную, связную альтернативу, которая будет решать проблемы рабочего класса, а не игнорировать их. Для демократов бренд «партия рабочих мест» лучше, чем «партия повышения совокупного благосостояния и компенсирования потерь от торговли».

Ведущие политические партии исчезнут, если не изменят кардинально свое послание избирателям и подходы. Чужак уже пришел в Республиканскую партию, демократов теснят на побережьях. В британской Лейбористской партии назревает раскол, традиционно доминировавшие партии Франции разваливаются. Чтобы адаптироваться, партиям нужно по-другому оформлять свои идеи. Как отмечает социальный психолог Джонатан Хайдт, прогрессисты, помимо равенства и прав, должны научиться говорить о чести, лояльности и порядке.

Чтобы «отремонтировать» либеральный порядок и не допустить сокрушительной победы популистов, традиционным партиям понадобится не только ребрендинг. Они должны разработать политику, посредством которой глобализация сможет служить интересам среднего и рабочего класса. Если изменений не произойдет, глобальный либеральный порядок умрет.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 3, 2017 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 августа 2017 > № 2300062 Джефф Колган, Роберт Кеохэйн

Новый посол России в США Анатолий Антонов назвал недальновидным шагом включение его в санкционные списки ЕС и Канады, но дискомфорта ему это не доставляет.

Президент РФ Владимир Путин в конце августа назначил Анатолия Антонова новым послом России в Вашингтоне, где он сменит на этом посту Сергея Кисляка. До этого Антонов занимал позиции замминистра иностранных дел, а ранее работал замминистра обороны.

"Мне это обстоятельство дискомфорта не доставляет. Исхожу из того, что в новом качестве у меня нет необходимости летать по работе в Оттаву или, например, в Брюссель", — заявил Антонов в интервью газете "Коммерсант".

Антонов напомнил, что, работая замминистра обороны РФ, ему было "поручено разъяснять наши действия в связи с украинскими событиями, в частности с трагедией малайзийского гражданского самолета".

"Видимо, мои выступления попали в точку, задев чувствительные элементы позиции стран ЕС и Канады, которые так неадекватно и болезненно реагировали на мои интервью и ввели против меня санкции. Неужели в Брюсселе и Оттаве думают, что теперь я "подожму хвост" и перестану отстаивать внешнеполитическую линию российского государства? По крайней мере, этот недальновидный шаг лишь подтверждает, насколько плохо на Западе знают российских дипломатов", — добавил он.

Отношения России и Запада ухудшились в связи с ситуацией в Крыму и на Украине. В июле 2014 года ЕС и США от точечных санкций против отдельных физлиц и компаний перешли к мерам против целых секторов российской экономики. В санкционные списки ЕС входит в том числе и Анатолий Антонов, Канада и ряд других стран приняли решение присоединиться к санкциям.

Юнкер: Украина не является частью ЕС и НАТО.

Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер заявил о том, что сейчас Украина не имеет никакого отношения ни к Евросоюзу, ни к НАТО, прокомментировав недавние высказывания украинского президента Петра Порошенко.

Президент ЕК сделал данное заявление в своем выступлении на конференции послов ЕС во вторник в Брюсселе.

[HTML]

.@JunckerEU "Sans unité, nous ne compterons plus et ne saurons influencer les grands développements internationaux"https://t.co/eGFfLSdpGb pic.twitter.com/bl7y9mFGlX

— European Commission (@EU_Commission) 29 августа 2017 г.

[/HTML]

"На данный момент в мире идут 60 войн, из них ни одна не идет в Европе, если не считать Украину, которая не является европейской страной в смысле Евросоюза. Я видел, что мой друг Порошенко несколько дней назад сказал, что Украина – это ЕС, это НАТО. На данный момент это ни то ни другое. Все должны это знать".

24 августа во время выступления на военном параде по случаю 26-й годовщины независимости Украины президент Петр Порошенко заявил о том, что Украину ждет "широкий евроатлантический автобан, ведущий к членству в Европейском союзе и НАТО":

"На 26-м году независимости мы успешно завершили борьбу за ратификацию Соглашения об ассоциации с Европейским союзом. Чтобы заблокировать этот процесс, Москва приложила еще больше усилий, чем в свое время к срыву подписания самого договора. Но есть такая поговорка: "Собака лает, ветер дует, а караван (наш украинский караван) – идет". 1 сентября соглашение вступает в силу и становится для нас "дорожной картой" реформ. А дорога у нас одна – широкий евроатлантический автобан, ведущий к членству в Европейском союзе и НАТО".

ЮНКЕР: УКРАИНА НЕ ИМЕЕТ ОТНОШЕНИЯ НИ К ЕС, НИ К НАТО

Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер отказался считать сегодняшнюю Украину частью Евросоюза или НАТО.

Во время своего выступления перед послами ЕС Юнкер прокомментировал недавнее заявление украинского лидера Петра Порошенко, который заявил: «Украина – это ЕС, это НАТО». Глава ЕК опроверг эти слова, отметив, что в данный момент «Украина – это ни то, ни другое» и, по его мнению, все должны это понимать.

В ходе своего выступления Юнкер также рассказал о том, что на сегодняшний день в мире ведутся 60 войн, однако ни один из этих конфликтов не происходит в Европе. При этом чиновник отметил, что не учитывает Украину, так как она не является «европейской в смысле Евросоюза».

Юнкер также поднял вопрос необходимости работы над налаживанием отношений с Россией. Он отметил, что этот процесс зависит как от Москвы, так и от Брюсселя. По словам главы ЕК, без сотрудничества с Россией обеспечение европейской безопасности невозможно. Он напомнил о том, что по своей площади РФ в несколько раз превосходит весь Евросоюз и после этого уточнил и слушающих, есть ли у них еще вопросы.

Юнкер призвал Евросоюз найти возможность вести диалог с Россией, при этом не отказываясь от своих собственных ценностей. По его мнению, в этом диалоге стороны должны сосредоточиться на создании желаемого будущего.

Федор Карпов

Вопрос о границе между Северной Ирландией и Республикой Ирландией станет центральным на переговорах официальных лиц Великобритании и ЕС в среду в Брюсселе, сообщил РИА Новости источник, знакомый с ходом переговоров.

"Вопрос о границе вообще является одним из ключевых вопросов, и завтра он будет главным", — сказал собеседник агентства.

Ранее премьеры Британии и Ирландии Тереза Мэй и Лео Варадкар заявили, что рассчитывают на сохранение после Brexit максимально свободной границы между странами – единственной сухопутной границы Великобритании.

Великобритания должна покинуть ЕС не позднее 29 марта 2019 года. В настоящее время в Брюсселе проходит третий раунд переговоров между сторонами. Сейчас переговоры ведутся неделю каждый месяц, однако британская сторона предлагает увеличить частоту встреч.

Мария Табак.

Великобритания и Евросоюз начали в Брюсселе третий раунд переговоров об условиях Brexit, сообщается в Twitter Еврокомиссии.

"Третий раунд переговоров только что начался", — говорится в сообщении. Они продлятся до 31 августа.

Перед началом встречи главный переговорщик от Евросоюза, член Еврокомиссии Мишель Барнье выразил обеспокоенность продвижением переговоров. Он отметил, что Еврокомиссия очень внимательно изучила предложения Великобритании о Brexit, представленные ранее, и, исходя из слов Барнье, в ЕС ими остались недостаточно довольны. Он также заявил, что сторонам "необходимо начать переговоры серьезно", и Евросоюз не допустит недостаточно полного разрешения всех вопросов, относящихся к Brexit. Переговорщик от ЕС готов интенсифицировать переговоры в ближайшие недели, чтобы продвинуться в них.

Ранее в понедельник координатор Европарламента на переговорах по Brexit, экс-премьер Бельгии Ги Верхофстадт отметил, что права граждан, вопрос границ с Ирландией и решение вопроса финансовых обязательств Великобритании перед Евросоюзом являются приоритетными темами для обсуждения Brexit, прежде чем можно будет перейти к вопросу о будущих отношениях ЕС и страны.

Решение выйти из ЕС было принято британцами на референдуме 23 июня 2016 года. Великобритания 29 марта официально запустила процесс выхода страны из ЕС, передав главе Евросовета Дональду Туску письмо с соответствующим уведомлением. Согласно правилам, изложенным в 50-й статье Лиссабонского договора о выходе из Евросоюза, Великобритания должна будет покинуть состав объединения 29 марта 2019 года — спустя ровно два года после запуска Brexit.

Мария Князева.

Великобритания надеется, что очередной раунд технических переговоров с ЕС принесет прогресс по всем обсуждаемым вопросам, заявил британский министр по делам Brexit Дэвид Дэвис.

Третий раунд технических переговоров о выходе Соединенного Королевства из ЕС начнется в понедельник — министр Дэвис встречается с главным переговорщиком со стороны ЕС Мишелем Барнье. Рабочие группы, состоящие из представителей обеих сторон, также встретятся, чтобы обсудить технические детали предстоящих переговоров. Нынешний раунд продлится до четверга, основные переговоры между Брюсселем и Лондоном начнутся в сентябре.

"Я надеюсь на конструктивную неделю переговоров между Британией и Еврокомиссией. Мы планируем достигнуть прогресса по ряду вопросов. Но чтобы добиться этого, необходимы гибкость и находчивость обеих сторон. Наша цель остается прежней. Мы хотим соглашения, которое работало бы в интересах обеих сторон", — заявил Дэвис на совместной с Барнье пресс-конференции в Брюсселе.

Ранее источник РИА Новости в британском правительстве рассказал, что Лондон будет добиваться на переговорах с ЕС заключения соглашения о выходе из Евросоюза, положения которого удовлетворяли бы все стороны. Такое заявление говорит о смягчении позиции Британии в отношении условий Brexit.

На прошлой неделе британские власти опубликовали ряд документов, излагающих их позицию по ключевым вопросам, касающимся Brexit. На этой неделе Лондон постарается убедить Брюссель пойти на компромисс по вопросам, по которым у сторон имеются разногласия.

Решение выйти из ЕС было принято британцами на референдуме 23 июня 2016 года. Великобритания 29 марта официально запустила процесс выхода страны из ЕС, передав главе Евросовета Дональду Туску письмо с соответствующим уведомлением. Согласно правилам, изложенным в 50-й статье Лиссабонского договора о выходе из Евросоюза, Великобритания должна будет покинуть состав объединения 29 марта 2019 года — спустя ровно два года после запуска Brexit.

Денис Ворошилов.

Минсельхоз отрапортовал о сборе 5 млн тонн зерна в Саратовской области

По сбору зерновых Саратовская область занимает первое место в ПФО и пятое - в России. По последним данным, озвученным министром сельского хозяйства области Татьяной Кравцевой на совещании у главы региона, в Саратовской области собрано 5 млн тонн зерновых.

В уборочной кампании лидирует Ершовский район (305 тысяч тонн зерна). В 7 районах намолотили более 200 тысяч тонн. В правобережной зоне наивысшая урожайность получена в Балашовском районе - 45 ц/га, в левобережной зоне - в Советском районе, 41,5 ц/га, сообщает минсельхоз.

На элеваторах уже засыпано 1 млн 50 тысяч тонн зерна, свободно емкостей под 650 тысяч тонн.

Продолжается отгрузка зерна за пределы региона, в этом году отправлено 750 тысяч тонн, в том числе 400 тысяч тонн на экспорт. Из нового урожая - 150 тысяч тонн и 50 тысяч тонн зерна на экспорт. В числе получателей Азербайджан, Иран, Бельгия, Германия, Польша.

Университет венгерского города Дебрецен намерен присвоить президенту России Владимиру Путину титул «Почетный гражданин» (Civis Honoris Causa).

Российский президент удостоится этого звания «в знак признания важной роли, которую Россия и Венгрия придают Дебреценскому университету в деле модернизации АЭС «Пакш»», говорится в заявлении вуза.

В этом учебном заведении будут готовить специалистов для работы на новых энергоблоках атомной электростанции, проект строительства которых реализуют Москва и Будапешт, сообщает Lenta.ru.

Присвоение титула должно пройти в здании парламента в Будапеште, отмечает австрийское агентство АПА.

17 августа стало известно, что президент России приглашен на открытие чемпионата мира по дзюдо в Будапеште. Приглашение российскому лидеру было направлено по линии Международной федерации дзюдо, поскольку Путин является ее почетным президентом.

Пресс-служба Кремля пока не подтверждала визит главы государства в Венгрию. Владимир Путин уже посещал в этом году Будапешт. 2 февраля российский президент провел переговоры с премьер-министром Венгрии Виктором Орбаном.

Чемпионат мира по дзюдо 2017 года пройдет в венгерской столице на арене имени Ласло Паппа с 28 августа по 3 сентября.

Выданное Евросоюзом Австрии, Германии, Дании и Швеции, а также Норвегии разрешение продлить до шести месяцев чрезвычайные меры контроля на границах внутри Шенгенской зоны в целях борьбы с нелегальной миграцией пролонгировано не будет

В апреле исполнительная коллегия ЕС рекомендовала пяти названным странам в течение шести месяцев постепенно отменить временный контроль, введенный в 2015 году в связи с небывалым наплывом мигрантов. Рекомендации Еврокомиссии одобрил Совет ЕС.

«Это окончательные сроки продления», — заявила в четверг представитель Еврокомиссии Тове Эрнст.

Министр иностранных дел ФРГ Зигмар Габриэль считает, что Турция не сможет вступить в Евросоюз, пока у власти в стране находится президент Тайип Эрдоган.

«Это не значит, что мы не хотим их, но турецкое правительство при Эрдогане быстро движется в противоположную сторону от того, что представляет Европа… Абсолютно ясно, что Турция в нынешнем состоянии не станет членом ЕС», — сказал Габриэль в интервью газете Bild.

Ранее глава МИД Австрии Себастьян Курц заявлял, что с нынешним руководством вступление Анкары в ЕС невозможно и к 2023 году, когда будет отмечаться 100 лет с момента образования современной Турции.

Отношения ЕС и Турции ухудшились после попытки вооруженного переворота в стране — Евросоюз раскритиковал реакцию турецких властей, массовые аресты и другие меры Анкары и приостановил подготовку к открытию новых глав переговорного досье о вступлении Турции в Евросоюз.

Особенно обострились отношения Турции с Австрией, которая настаивает на прекращении переговоров о вступлении страны в организацию, и с Германией, заявившей о пересмотре экономической политики в отношении Анкары, кредитных и инвестиционных программ из-за ареста правозащитников в Турции.

Соглашение между правительством РФ и Государственным секретариатом Ватикана о безвизовых поездках владельцев дипломатических паспортов подписано во вторник в Москве.

Свои подписи на документе поставили замглавы МИД РФ Алексей Мешков и апостольский нунций (папский посол) в РФ архиепископ Челестино Мильоре, сообщает ТАСС.

«Я думаю, что развитию контактов поможет подписанное соглашение о безвизовых поездках владельцев дипломатических паспортов», — указал глава МИД РФ Сергей Лавров.

МРОТ в России: нужно срочно повышать

МРОТ в России не соответствует Конвенции Международной организации труда

Рустем Фаляхов

Минимальный размер оплаты труда в России необходимо увеличивать, чтобы он обеспечивал достойный уровень существования, а не был техническим показателем, считают эксперты РАНХиГС. На первом этапе эксперты предлагают исключить из расчета МРОТ компенсационные и стимулирующие выплаты, а затем подтягивать его к размеру средней зарплаты. Но быстро это сделать не получится, поскольку единовременное повышение МРОТ в два-три раза обойдется экономике в триллионы рублей.

Самый высокий МРОТ — в Люксембурге, свыше $3 тыс. В Бельгии и Финляндии — около $2,5 тыс. В Италии, Франции, Германии — около $2 тыс. В России на данный момент он составляет 7,8 тыс. руб., или $130. При этом в эту сумму включаются различные компенсационные и стимулирующие выплаты, что противоречит общемировой практике.

Даже в тех странах ЕС, у которых ВВП на душу населения ниже, чем в России, минимальный размер оплаты труда все равно больше. Так, в Румынии он составляет около $280, в Болгарии — примерно $240.

Традиционно в трудовом праве под минимальным размером оплаты труда понимался размер «месячной заработной платы за труд неквалифицированного работника», полностью отработавшего норму рабочего времени при выполнении простых работ в нормальных условиях труда. Всемирный банк рассчитывает МРОТ разных стран в отношении 19-летнего работника или ученика.

Насколько российский МРОТ отвечает своей главной задаче — быть «одним из основных социальных стандартов, регулирующих уровень заработной платы и тем самым непосредственно влияющих на уровень доходов населения в стране», проанализировали в Экспертно-аналитическом центре Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте РФ (РАНХиГС). Экспертное заключение оказалось нелестным.

Российский МРОТ не выступает социальным ориентиром, а выполняет всего лишь технические функции. На основе МРОТ рассчитывается зарплата, соцпособия, страховые платежи, штрафы.

Между тем международная практика предполагает совершенно другой подход к определению минимального размера оплаты труда, отмечается в аналитической записке РАНХиГС.

Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, принятый в 1966 году Генеральной Ассамблеей ООН, помимо прочего, гарантирует право каждого на вознаграждение, обеспечивающее как минимум всем трудящимся удовлетворительное существование для них самих и их семей.

Европейская социальная хартия предусматривает право работников на такое вознаграждение, которое обеспечит им и их семьям достойный уровень жизни (это положение Россией не ратифицировано).

Европейский комитет по социальным правам считает, что минимальный заработок, обеспечивающий достойный уровень существования, должен составлять 60 и более процентов от средней заработной платы по стране. Заработок менее 50% от средней зарплаты вообще не рассматривается как достойный.

В РАНХиГС обращают внимание, что аналогичный подход закреплен в Конвенции Международной организации труда об установлении минимальной заработной платы с особым учетом развивающихся стран (Россия ее также не ратифицировала).

Согласно статье 3 этой Конвенции при определении уровня минимальной заработной платы следует не только учитывать потребности трудящихся и их семей, но и принимать во внимание общий уровень заработной платы в стране, стоимость жизни, социальные пособия и сравнительный уровень жизни других социальных групп.

Эксперты отмечают, что, если бы в России применялся такой подход, то МРОТ оказался бы выше текущего уровня в несколько раз. В июле этого года средняя зарплата составляла, по данным Росстата, 39,4 тыс. руб.

Соответственно, минималка в 60% должна была бы составить 23,64 тыс. руб., в 50% — 19,7 тыс.

Но взять и просто одномоментно удвоить или утроить МРОТ — не решение проблемы низких заработков в России, отмечает директор Экспертно-аналитического центра РАНХиГС Николай Калмыков. Наоборот, это, скорее, негативно отразится на самих работниках.

Значительная часть законопослушных работодателей «не потянет» увеличение МРОТ и будет вынуждена перевести работников в серую зону. По данным Института общественных наук РАНХиГС, в ней уже находится 44,8% от общего количества занятого населения. Это примерно 33 млн работников, которые в течение одного года имели неоформленную работу и получали зарплату «в конверте».

По подсчетам «Газеты.Ru», повышение МРОТ до 23–25 тыс. руб. будет стоить государству и бизнесу более 3 трлн руб. в год.

Александр Калинин, президент общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России», в принципе не возражает против постепенного повышения МРОТ. Но с оговорками. Он считает, что необходимо «отвязать» уплаты страховых взносов от МРОТ. Иначе нагрузка на малый бизнес вырастет и небольшие компании, индивидуальные предприниматели будут уходить в тень. Кроме того, МРОТ должен учитывать специфику труда тех работников, которые заняты неполный рабочий день.

«В госбюджете сейчас просто не найдется столько денег, чтобы поднять заработок госслужащим, если провести удвоение МРОТ. Даже на индексацию пенсий едва нашлись деньги», — говорит Александра Суслина из Экономической экспертной группы. Кроме того, повышенный МРОТ приведет к росту штрафов и пеней.

Тем не менее решать проблему низких заработков через повышение величины МРОТ необходимо. «Где-то зарплаты слишком высоки – например в нефтегазовой отрасли. А в агропроме они явно занижены и не обеспечивают достойную жизнь. Эту проблему можно решить, введя, например, прогрессивную шкалу налогообложения», — говорит Суслина.

«Решение проблемы лежит отчасти в установлении норм почасовой оплаты труда, но вряд ли это может быть применимо ко всем отраслям экономики и категориям работников», — говорит Калмыков.

В РАНХиГС на первом этапе предлагают внести поправки в действующее законодательство с тем, чтобы предусмотреть, что МРОТ является минимальным размером вознаграждения за труд неквалифицированного работника, полностью отработавшего норму рабочего времени при выполнении простых работ в нормальных условиях труда, и не включает, как сейчас, компенсационные и стимулирующие выплаты.

«Следующим этапом реформирования законодательства о МРОТ должно стать его приведение в соответствии с международно-правовыми стандартами, а именно переход к привязке МРОТ к средней заработной плате по стране», — говорится в аналитической записке.

Урожай яблок в Бельгии снизится на 68% к прошлому году

В результате неблагоприятных погодных условий в 2017 году в Бельгии соберут на 68% меньше яблок и на 7% меньше груш по сравнению с урожаем 2016 года.

Текущий объем урожая яблок в стране оценивается в 74 тыс. тонн, что на 68% ниже прошлогоднего показателя. При этом необходимо учитывать, что урожай 2016 года также не был хорошим, так как в июне прошлого года выпало слишком большое количество осадков. В равнении со средним значением за несколько лет сокращение урожая яблок в 2017 году составляет 73%.

Урожай груш в Бельгии в 2017 году прогнозируется на уровне 301 тыс. тонн. Это на 7% меньше урожая прошлого года и на 15% меньше, чем в среднем за несколько последних лет. Сокращение объемов связывают, прежде всего, с заморозками, ударившими в апреле.

Площадь садов груши в текущем году выросла до 10 023 га. Производство груш Бельгии задает тон этой отрасли во всем Евросоюзе и занимает 14% всего сектора производства этой культуры в Европе. Бельгия является лидером по производству груш сорта Конференс. именно этот сорт преимущественно выращивается бельгийскими садоводами. Около 85% всего европейского производства груш приходится на пять стран - Италию, Испанию, Бельгию, Нидерланды и Португалию. Общий урожай груш в Европе в текущем году сократится на 1% до 2,1 млн тонн.

Объем производства яблок в стране довольно трудно оценить. Представители отрасли ожидают, что плоды в этом году будут крупнее, так как количество яблок на деревьях значительно меньше обычного. При этом в качестве продукции сомневаться не придется - высокий уровень сахара в плодах обещает отличный вкус.

Аналогичная ситуация ожидается и с грушами - хорошее содержание сахара означает, что вкус плодов будет на высоте. Однако по размеру бельгийские груши будут несколько меньше, чем в год назад.

В целом производители рассчитывают на достаточно высокие цены, которые необходимы для выживания компаний - производителей. Помимо потерь от заморозков в этом году и от грозовых дождей в предыдущем на продажах сказываются последствия продуктового эмбарго России, которое действует уже 3 года. Недавно российские контрсанкции были продлены до конца 2018 года.

Не смотря на сложную ситуацию на рынке в ближайшей перспективе бельгийские производители фруктов планируют привлечь инвестиции для модернизации - выведения новых сортов, средств защиты растений, диверсификации выращивания, а также рассчитывают найти новые рынки сбыта в особенности для груш. В стране также поддерживают оптовые компании, занимающиеся торговлей фруктами, и потребителей, выказывающих предпочтение местной продукции.

Прогноз урожая яблок и груш в Бельгии подготовлен Департаментом сельского хозяйства и рыболовства Правительства страны в сотрудничестве с Boerenbond, Verbond van Belgische Tuinbouwööteraties (VBT), а также с аукционами по продаже фруктов. В ходе подготовки прогноза аналитики опросили представителей 250 сельскохозяйственных организаций, расположенных в различных провинциях страны.

РЫБОЙ ПО САНКЦИЯМ: РОССИЯ СТАНОВИТСЯ КРУПНЕЙШИМ ПОСТАВЩИКОМ МОРЕПРОДУКТОВ

Премьер-министр РФ во время визита на Дальний Восток отметил, что около 80% потребляемой россиянами рыбы — российского производства.

23 августа глава кабинета министров России Дмитрий Медведев провел в селе Соловьевка Сахалинской области встречу с руководителями предприятий рыбохозяйственной отрасли Дальнего Востока.

На Дальнем Востоке сейчас вылавливается каждые две из трех рыб, всего добытых в России; в этом же крае налажено производство более 60% всех российских продуктов из рыбы и консервов. С начала года улов на Дальнем Востоке составил 2 миллиона тонн из общероссийского показателя в 3 миллиона тонн.

Наблюдается позитивная динамика: в этому году выловлено на 3,5% больше рыбы, чем в прошлом году. При этом сам 2016 год стал рекордным за 20 лет годом по объему вылову рыба, а исходя из складывающейся тенденции в этом году максимум может быть обновлен.

Порядка 80% всей потребляемой в России рыбы — отечественного производства, так что, как отметил Дмитрий Медведев, «ситуация весьма сильно отличается от того, что мы имели 10–15 лет назад». В Европе, например, сейчас дела обстоят ровно обратно: 80% потребляемой рыбы — импортная, поступает в основном из стран Азии и Африки.

Глава кабмина отметил, что «при этом цены на рыбу и морепродукты более или менее стабильны. Индекс потребительских цен на них в июле этого года к декабрю прошлого года вырос приблизительно на 1,5%». За это же время общая потребительская инфляция в стране составила 2,37%.

Нехитрый подсчет подсказывает, что рыба и рыбная продукция в стране дорожает в 1,58 раз медленнее, чем все продовольственные товары в российской экономике в целом.

Кроме того, увеличился почти на 30% экспорт российской рыбной продукции в текущем году по сравнению с предыдущим. По некоторым видам товаров — вообще прорыв: по данным Росстат за первые пять месяцев Россия увеличила продажи ракообразных (крабов, раков, креветок и омаров) и моллюсков, включая устрицы и мидии, аж на 62%.

Среди наших покупателей в Европе — это Нидерланды, мировой торговой хаб, из которого рыба идет во все другие 27 стран Евросоюза. Покупает активно непосредственно у нас и Франция.

Потенциал на мировом рынке для этого направления — огромный: в мире заметно увеличение потребления рыбной продукции вслед за ростом благосостояния в стран, которые относят к государствам с развивающимися экономиками, то есть в Южной Америке, Африке и Азии.

Все это уже ведет к тому, что экспорт рыбы из этих регионов мира в ЕС будет уменьшаться. Так что Евросоюзу было бы выгодно увеличить поставки российской рыбы, но Брюссель может увидеть и здесь «политику», как он видит ее в поставках российского природного газа. Но не захотят покупать у нас рыбы — на здоровье. Съедим сами, ударив рыбой по санкциям!

Владислав Гинько

Названы самые дешевые европейские города для культурного отдыха

При анализе 15-ти культурных столиц суммировалась средняя стоимость посещения различных мероприятий: музея, художественной галереи, оперы, концерта классической музыки, танцевального представления и одной из национальных достопримечательностей.

Исследование, проведенное Post Office, выявило в качестве лидирующего города рейтинга Прагу. За культурный поход здесь в среднем придется заплатить $119,8, что на 26% ниже, чем в 2016 году, сообщает The Telegraph.

Второе место в рейтинге занимает Варшава, где в октябре гости могли побывать на классическом концерте Варшавского филармонического оркестра, исполняющего произведения Шопена, всего за $22. Общая стоимость посещения культурных мероприятий составила $120,3.

На третьем месте оказалась венгерская столица, где можно было увидеть «Укрощение строптивой» в исполнении балета «Пец» в Мюпе за $12,7. В целом же, за духовный отдых в Будапеште придется заплатить $142,8.

Рейтинг особенно сильно подчеркивает пропасть в цене между Востоком и Западом. На одном конце находятся Барселона, Мадрид, Лондон, Париж, на другом – Прага, Варшава, Будапешт, Москва. Чтобы увидеть «Севильский цирюльник» в Английской национальной опере в Лондоне, придется заплатить $123,5 – это больше, чем весь выходной день в Праге.

Причем, стоимость культурной «корзины» в Англии выросла на 10% с 2016 года.

К слову, недавно был составлен рейтинг лучших городов мира для путешествий.

ТОП-15 самых дешевых городов Европы для культурного отдыха:

   1.Прага - $119,8

   2.Варшава - $120,3

   3.Будапешт- $142,8

   4.Москва - $160,5

   5.Стокгольм - $213,6

   6.Берлин - $261,7

   7.Брюссель - $271,1

   8.Рим - $285,3

   9.Амстердам - $327,7

   10.Копенгаген - $331,9

   11.Вена - $360,8

   12.Лондон - $362,6

   13.Париж - $367,8

   14.Мадрид - $384,3

   15.Барселона - $400,8

Во время спецоперации в городе Субиратс в окрестностях Барселоны испанские полицейские убили Юнеса Абуякуба — главного подозреваемого в совершении теракта в столице Каталонии.

Объявленный в розыск Абуякуб был опознан одним из местных жителей, который его окликнул и спросил, что он тут делает. Вместо ответа злоумышленник попытался скрыться. О подозрительном мужчине сообщили в полицию, которая начала облаву, в результате которой тот был застрелен. На его теле был закреплен пояс со взрывчаткой.

Для разминирования пояса сотрудники спецслужб использовали специального робота. Ранее 21 августа сообщалось, что подозреваемый в совершении наезда на пешеходов на улице Рамбла в Барселоне был задержан, сообщает Lenta.ru.

В то же время полицейские источники рассказали, что Абуякуб после наезда на пешеходов покинул место преступления пешком. После этого он напал на водителя припаркованной неподалеку машины, зарезал его и угнал автомобиль. Протаранив полицейский пост, Абуякуб смог покинуть пределы оцепления. Позже стражи порядка обнаружили машину, в которой находился труп владельца.

Вечером 17 августа микроавтобус наехал на людей в районе улицы Рамбла в Барселоне. Позже на проспекте Диагональ неизвестный на грузовике атаковал полицейских, охранявших район теракта. Пострадали два стража порядка.

В тот же вечер в городе Камбрильс, к югу от Барселоны, еще одна группа террористов попыталась совершить теракт, наехав на фургоне на людей. Пострадали семь человек, позже один из них скончался. Четверых нападавших ликвидировали на месте, пятый умер позже.

Жертвами серии терактов, по последним данным, стали 15 человек, более 100 пострадали. Ответственность за атаки взяла на себя запрещенная в России группировка «Исламское государство».

Авиакомпании Ryanair и British Airways повысили цены на бронирование мест в салоне.

Теперь цена бронирования места в самолете может быть равна цене самого билета, сообщает Dailymail. Семьи, летавшие авиакомпаниями Ryanair и British Airways, сообщают, что они были вынуждены платить вдвойне за то, чтобы сидеть вместе.

Сайт Kayak опубликовал факты, доказывающие нарушения авиакомпаний.

Выяснилось, что полет авиакомпанией Ryanair может стоить 7.49 фунтов, тогда как выбор места – до 11 фунтов. 11 фунтов – это цена за место в высшем классе с дополнительным местом для ног. Стандартный выбор места обойдется в 2 фунта.

Ранее пассажиры British Airways жаловались на то, что им пришлось лететь раздельно с родными и друзьями. Авиакомпания призналась, что электронная система разделяет места тех, кто не заплатил дополнительные 20 фунтов для длинных перелетов и 7 фунтов для коротких.

Никакой ядерной бомбы, пожалуйста

Ульрих Кюн – сотрудник программы ядерной политики Фонда Карнеги за международный мир.

Тристан Фольпе – сотрудник программы ядерной политики Фонда Карнеги за международный мир.

Резюме Заигрывания с ядерным оружием в Германии – преходящая реакция на избрание Трампа. Но они отражают более глубинную проблему – ощущение незащищенности в Берлине, вызванное непоследовательной политикой США в отношении России и Европы на протяжении многих лет.

Избрание Дональда Трампа президентом США в ноябре прошлого года привело Берлин в смятение. Как трактовать неопределенные или даже враждебные заявления Трампа по поводу Евросоюза и НАТО и его явные симпатии к России, размышляли немецкие политики и журналисты. Некоторые надеялись, что Трамп хочет подтолкнуть членов НАТО к увеличению военных расходов, но в итоге оставит американские гарантии безопасности Европе без изменений. Другие, менее оптимистично настроенные, утверждали, что времена, когда Германия могла полагаться на Соединенные Штаты в вопросах обороны, закончились и стране нужно самой заботиться о себе.

Эти опасения возродили старую идею – фактор ядерного сдерживания в Европе. Родерих Кизеветтер, влиятельный член ХДС, – партии канцлера Ангелы Меркель – через несколько дней после избрания Трампа заявил, что, если США не хотят обеспечивать Европе ядерный щит, Франция и Великобритания должны объединить свои ядерные арсеналы в систему сдерживания, которая будет финансироваться из военного бюджета Евросоюза. В феврале Ярослав Качиньский, лидер правящей польской партии «Право и справедливость», высказался в поддержку идеи о Евросоюзе как «ядерной супердержаве», если его система сдерживания будет соразмерна ядерному потенциалу России.

Некоторые немецкие эксперты полагали, что идея британо-французской системы сдерживания под эгидой ЕС не получит развития. Бертольд Колер, один из издателей влиятельной консервативной газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung, отмечал, что британский и французский арсеналы слишком незначительны, чтобы противопоставить их России. Он предлагал Германии задуматься о «собственной системе ядерного сдерживания, которая позволит отбросить сомнения по поводу американских гарантий». Другие немецкие аналитики, в том числе Торстен Беннер, глава берлинского Института глобальной публичной политики, и эксперт по международным отношениям Максимилиан Терхалле пришли к аналогичному выводу. «Германии нужно ядерное оружие», писал Терхалле в журнале Foreign Policy в апреле.

Пока идею создания немецкой бомбы поддерживает маргинальное меньшинство. На протяжении десятилетий Германия являлась одним из самых непоколебимых сторонников ядерного нераспространения и глобального разоружения. В феврале официальный представитель Меркель заявил, что «планов по ядерному вооружению в Европе с участием федерального правительства нет». По-видимому, канцлер и ее помощники считают подобные планы плохой идеей: наличие ядерного арсенала у Германии пошатнет отношения Брюсселя и Москвы и повысит риск разработки ядерного оружия другими странами.

Хотя заигрывания с ядерным оружием в Германии, скорее всего, являются преходящей реакцией на избрание Трампа, они отражают более глубинную проблему – ощущение незащищенности, обусловленное непоследовательной политикой США в отношении России и Европы на протяжении многих лет. Над решением этой проблемы Германия и Соединенные Штаты должны работать сообща. Правительству Меркель следует содействовать более эффективной координации по вопросам обороны в ЕС. США в свою очередь должны подтвердить заинтересованность в процветании Евросоюза и НАТО и активно способствовать широким переговорам с Россией о будущем европейской безопасности.

Тень прошлого

За последние 10 лет Европа пережила серию кризисов, кульминацией которых стала аннексия Крыма Россией в 2014 году. Каждый раз Германия как крупнейшая страна Европейского союза координировала ответную реакцию. Например, в 2015 г. она стала основной движущей силой переговоров между Россией и Украиной, которые привели к шаткому перемирию. Но каждый раз, когда Германия брала на себя роль лидера, ее соседи вспоминали историю и начинали нервничать по поводу немецкой гегемонии в Европе.

Корни этих страхов уходят в 1871 г., когда было создано современное германское государство. С тех пор и до раздела страны после Второй мировой войны перед европейскими лидерами стоял «германский вопрос» – простая, но неразрешимая дилемма. Размеры Германии не позволяли ни одному европейскому государству уравновесить ее экономическую и военную мощь. Тем не менее Германия никогда не была настолько сильной, чтобы управлять Европой в одиночку. Отчасти проблема была обусловлена так называемым Mittellage, расположением страны в центре Европы, в окружении потенциально враждебных государств. Ответом Германии на внешние угрозы был Sonderweg, «особый путь» – термин, применяемый историками для обозначения склонности Германии к авторитаризму и попыток навязать такую форму правления другим странам Европы. Когда это происходило, на континенте начинались разрушительные войны.

Раздел Германии – после того как под руководством Гитлера страна предприняла последнюю и самую катастрофическую попытку управлять Европой – временно снял эту проблему. Западная Германия не могла доминировать в Европе в период холодной войны, поскольку противостояние между Востоком и Западом не предполагало внутриевропейского соперничества. После объединения в 1990 г. институциональные рамки ЕС и НАТО не позволяли германской проблеме вновь выйти на первый план. Окруженная друзьями, Германия не беспокоилась по поводу своего Mittellage. В то же время США сохранили ограниченное военное присутствие в Европе (включая Германию), и бывшим западным союзникам удалось превратить страну в мирное демократическое государство, так что возвращение к Sonderweg невозможно было представить. Американские гарантии безопасности позволили немцам сохранить антимилитаристскую позицию, пользоваться экономическими плодами мира и периодически ощущать моральное превосходство над Вашингтоном, чрезмерно полагающимся на свою военную мощь.

Эра безмятежности неожиданно закончилась в 2009 году. Из-за «великой рецессии» и последовавшего за ней долгового кризиса в еврозоне многие страны ЕС стали нуждаться в германском лидерстве. Но когда Берлин стал навязывать свои решения – например, требуя от стран Южной Европы реализации жестких мер экономии, – это вызвало обвинения в германской гегемонии. В 2015 г. правящая греческая партия СИРИЗА заявила, что Берлин угрожал «финансовым удушением» и аннигиляцией Афин, если правительство Греции нарушит жесткие условия плана Евросоюза по оказанию помощи.

Первый серьезный удар по европейской безопасности был нанесен в 2014 г., когда Россия вторглась на Украину. Прагматичные отношения Меркель с президентом России Владимиром Путиным резко ухудшились. Оттеснив США, Германия вместе с Францией стала посредником на переговорах по перемирию на востоке Украины, возглавила процесс введения антироссийских санкций и направила солдат в занервничавшие страны Балтии. Годы непоследовательной американской политики в отношении России, когда Вашингтон то пытался ослабить влияние Москвы в Восточной Европе, то пробовал провести «перезагрузку», не оставили Германии выбора – ей пришлось взять на себя роль лидера.

На этом фоне избрание Трампа усилило напряженность между взаимоисключающими факторами: потребность в германском лидерстве, ограничение влияния Германии и нетерпимость Европы к германскому доминированию. В ходе предвыборной кампании Трамп равнодушно относился к возможному распаду ЕС и приветствовал националистические политические движения, включая сторонников Brexit. Такая позиция ставила под угрозу политическую идентичность Германии как центра Европейского союза, Берлин был вынужден защищать объединение. Более того, назвав НАТО «устаревшим», Трамп нанес удар по системе, которая обеспечивала безопасность в Европе и сдерживала Германию на протяжении полувека.

Но хуже всего то, что, демонстрируя симпатию к Путину, Трамп вновь поставил Германию в Mittellage – на этот раз между Белым домом и Кремлем. Эффект ощущался не только в Германии, перспектива сближения Путина и Трампа заставила нервничать весь Евросоюз. В январе, перечисляя угрозы, стоящие перед ЕС, глава Европейского совета Дональд Туск не только традиционно назвал джихадизм и российскую агрессию, но и отметил «тревожные заявления новой американской администрации». Лидеры стран континента стали опасаться, что Трамп поддержит популистские силы, стремящиеся к распаду ЕС, или откажется от американских ядерных гарантий европейской безопасности ради большой сделки с Россией.

Опасная идея

Если Европа окажется между враждебной Россией и индифферентными Соединенными Штатами, Берлин почувствует необходимость защищать континент военными, а не политическими средствами. Но тогда перед ним встанет проблема: как гарантировать европейскую безопасность, не вызывая страхи по поводу немецкой гегемонии? Если Германия будет наращивать военную мощь, не интегрируя ее в общеевропейский проект, это приведет к изоляции страны и распаду ЕС.

Ядерное оружие, казалось бы, предлагает Германии выход из тупиковой ситуации. По мнению сторонников этой идеи, ядерное оружие позволит противостоять экзистенциальным угрозам и уменьшить зависимость Европы от США, не вызывая опасений по поводу германского доминирования. «Проецирование ядерной мощи со стороны Берлина будет признано легитимным», пишет Терхалле, потому что «Вторая мировая война не имеет реального политического веса в современных отношениях». На самом деле политику в Центральной и Восточной Европе определяет «ощущение угрозы со стороны России». Это утверждение базируется на шатком фундаменте. Возможно, действия России на востоке Украины заставляют европейские страны объединяться, но страх перед возрождением Германии полностью не исчез. Если у нее появится ядерное оружие, нынешнее единство Евросоюза быстро начнет разрушаться.

Даже если остальные члены ЕС примут наличие ядерного арсенала у Германии, это не решит всех проблем европейской безопасности. Ядерное оружие не может остановить ограниченные войны, которые Россия успешно вела в Крыму и на востоке Украины, независимо от того, кто осуществляет сдерживание. Даже просто заменить американский ядерный щит над Европой на германский или общую систему Евросоюза будет нелегко. На протяжении холодной войны Соединенные Штаты стремились убедить СССР в своей готовности защищать Западный Берлин ядерным оружием, особенно учитывая советское превосходство в обычных вооружениях. Германия столкнется с аналогичной проблемой, пытаясь убедить Россию в своей готовности применить ядерное оружие для защиты других членов ЕС, особенно стран Балтии, которые ощущают наибольшую угрозу от России.

Франция и Великобритания уже имеют ядерное оружие. Их опыт не позволяет однозначно судить о плюсах ядерного арсенала. Создав собственные ядерные силы, оба государства получили некоторую независимость от США, тем не менее они по-прежнему полагались на американские обычные вооруженные силы в Европе. Кроме того, ни британский, ни французский ядерный арсенал не был сопоставим с советским. Их ядерные силы также не могли существенно повысить коллективную безопасность НАТО. Только Великобритания обещала применить свои силы сдерживания для защиты других членов НАТО, Франция не входила в ядерную структуру альянса. Великобритании потребовалось много сил и времени, чтобы сделать свои обязательства заслуживающими доверия. Германии не стоит забывать, что само по себе обладание ядерным оружием не может автоматически повысить безопасность союзников.

Независимо от конечного эффекта наличия ядерного арсенала, сначала Германии придется преодолеть технические и политические препятствия, а также барьеры в сфере безопасности. Придется переориентировать инфраструктуру атомной энергетики на военные нужды или быстро строить новые военные объекты. Оба пути потребуют значительных затрат времени и сил. Оба предполагают деятельность, которая неизбежно вызовет тревогу. Германии будет трудно скрыть разработку ядерного оружия на военных объектах, учитывая масштабное строительство, которое для этого потребуется. Нельзя будет также полагаться на инфраструктуру атомной энергетики. После катастрофы на японской АЭС «Фукусима» в 2011 г. правительство Меркель решило закрыть все атомные электростанции Германии к 2022 году. Поэтому не удастся начать работы над бомбой под прикрытием мирной программы. Даже такие факты, как продолжение функционирования нескольких реакторов после установленного дедлайна, вызовут опасения.

В любом случае в какой-то момент Берлин не сможет скрывать свои ядерные амбиции. Правительство Германии столкнется с мощной внутриполитической оппозицией и, возможно, даже гражданскими акциями протеста. По данным опроса, проведенного в марте 2016 г., 93% немцев поддерживают международный запрет ядерного оружия, 85% хотели бы, чтобы американцы вывели свои ядерные силы из Германии. Население страны не поддержит официальную ядерную программу, а лидер, начавший секретные разработки, рискует потерять власть.

Кроме того, наличие ядерного арсенала у Германии подорвет международный режим нераспространения. Прежде чем получить бомбу, Германии придется выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), этот шаг поставит под угрозу само существование документа. Несмотря на успешную историю ДНЯО, его будущее можно назвать неопределенным. Согласно ДНЯО, страны, обладающие ядерным оружием, договорились идти по пути разоружения, однако в последние годы процесс достижения этой цели застопорился, и государства, не имеющие ядерного оружия, все чаще высказывают недовольство невыполнением обязательств. Фундаментальной целью договора являлось удержание Германии от разработки ядерного оружия. Если Берлин развернет ядерную программу, режим нераспространения полностью рухнет, потому что другие страны не будут чувствовать себя связанными условиями договора.

Германии также придется модифицировать Договор «2+4», соглашение об объединении Восточной и Западной Германии, подписанное с Францией, СССР, Великобританией и США в 1990 г., или выйти из него. В документе Германия подтверждает «отказ от производства, владения и распоряжения ядерным, биологическим и химическим оружием». Договор был призван не только завершить холодную войну, но и не допустить немецкого Sonderweg в будущем; аннулирование документа возродит «германский вопрос» и станет ударом для четырех стран, заплативших самую высокую цену за победу над нацистской Германией во Второй мировой войне.

Стремление Германии к ядерному арсеналу вместо сдерживания агрессии увеличит риск конфликта в Европе, поскольку Россия скорее всего постарается помешать Берлину получить бомбу. Москва может совершить покушения на немецких ученых-ядерщиков, осуществить кибератаки на энергетическую инфраструктуру или даже нанести авиаудары по ядерным объектам страны. Тайные операции могут быстро перерасти в прямую конфронтацию.

Даже если Германии удастся получить ядерное оружие, перед ней встанет новая задача – убедиться, что оно выдержит российскую атаку. В последние годы Россия передислоцировала ракетные части на запад, нацелив их на Германию и других членов НАТО. По некоторым данным, Россия развернула крылатые ракеты в нарушение Договора 1987 г. о ликвидации ракет средней и меньшей дальности между СССР и США, и теперь ее возможности уничтожить немецкий арсенал только увеличились. Если Германии не удастся с самого начала скрыть и защитить свое ядерное оружие, в случае кризиса с Россией германское руководство будет испытывать соблазн нанести упреждающий удар, чтобы не потерять ядерный арсенал страны, если Москва ударит первой.

Препятствия, с которыми может столкнуться немецкая ядерная программа, вынуждают вернуться к идее британо-французской системы сдерживания. Однако в свете грядущего выхода Великобритании из ЕС у Берлина остается только один вариант – обратиться за помощью к Франции. Германия и Франция не первый раз задумываются об общеевропейской системе ядерного сдерживания. В 1957 г., вскоре после Суэцкого кризиса, когда напряженность между Парижем и Вашингтоном достигла пика и французское правительство сомневалось в надежности американских ядерных гарантий, Париж предложил Италии и ФРГ совместно разрабатывать ядерное оружие. Через год президентом Франции стал Шарль де Голль, который быстро прекратил секретные переговоры и начал работу над собственной ядерной программой. Идея сотрудничества в ядерной сфере вновь обсуждалась с канцлером Германии Конрадом Аденауэром уже в 1962 году. А в 1990-е гг. Франция предложила расширить свой ядерный щит на территорию объединенной Германии, стремясь уменьшить влияние Соединенных Штатов в Европе. Все эти идеи провалились отчасти потому, что французы не хотели отдавать контроль над своим арсеналом, так как это лишило бы их автономности во внешней политике. Сегодня подход не изменился, поэтому немецкие политики не спешат обращаться к Франции. Более того, возобновив переговоры, Берлин рискует дать сторонникам изоляционизма в администрации Трампа именно то, чего они ждут: основания уйти из Европы.

Вместе – сильнее

Ядерное оружие не решит проблемы Европы, но Вашингтону не следует игнорировать германские ядерные устремления, поскольку они отражают растущее чувство неопределенности в Берлине. Неопределенность обусловлена непоследовательностью американской политики в отношении России, которая началась задолго до избрания Трампа. С 2000-х гг. в распоряжении Вашингтона было несколько противоположных опций: сосредоточиться лишь на защите союзников по НАТО и сдерживании России; предложить поддержку бывшим советским республикам, прежде всего Грузии и Украине, пытающимся противодействовать российскому доминированию, или сотрудничать с Москвой в решении глобальных проблем безопасности.

Соединенные Штаты экспериментировали со всеми тремя. Они приветствовали вступление новых государств в НАТО, несмотря на жесткие, хотя и неконкретные угрозы России. Вашингтон по-прежнему держит двери альянса открытыми для бывших республик СССР, но не может заставить Москву уважать суверенитет таких стран, как Грузия и Украина. В то же время американские администрации пытались сотрудничать с Кремлем в решении различных вопросов, включая борьбу с терроризмом и иранскую ядерную программу.

Спустя три года после аннексии Крыма и начала войны на Украине Вашингтон все еще не выбрал четкую линию. Из-за подобной непоследовательности и агрессивности России Европа оказалась на грани новой холодной войны. Если добавить к этому эксцентричные заявления Трампа о России и НАТО, совершенно неудивительно, что европейцы задаются вопросом: каковы реальные долгосрочные приоритеты Вашингтона и как он намерен их реализовывать.

Кризис в трансатлантических отношениях несет в себе многочисленные риски, но одновременно предоставляет лидерам в Берлине и Вашингтоне новые возможности.

Для Германии речь идет о практических шагах по повышению способности Европы обеспечивать собственную безопасность обычными вооружениями, не вдаваясь в ядерные фантазии. Германии не стоит зацикливаться на увеличении расходов членов НАТО до 2% от ВВП, важнее стремиться к более тесному сотрудничеству военных в рамках Евросоюза, активно участвовать в подготовке и снаряжении боевых подразделений ЕС, стараться не дублировать в рамках Евросоюза военные разработки, производство и закупки вооружения, преодолеть германскую национальную гордость и работать над созданием общеевропейской военной отрасли и укреплять защиту стран единой Европы от российской пропаганды.

Вашингтон, в свою очередь, должен осознать пределы американских возможностей и сосредоточиться на укреплении существующих альянсов в Европе. Для этого нужно направить более высокопоставленных представителей в страны Балтии и разместить в регионе дополнительный батальон, чтобы подкрепить американские гарантии безопасности самых уязвимых членов НАТО. Вашингтон также должен выяснить, ограничиваются ли цели Москвы защитой своих интересов на постсоветском пространстве или у нее более масштабные амбиции. Для этого Соединенным Штатам стоит вынести на обсуждение отказ от политики открытых дверей в НАТО на будущих переговорах с Россией по конфликту на Украине. Если такая стратегия не остановит угрозы Кремля в отношении стран НАТО, США всегда могут вернуться к проверенной тактике сдерживания.

Чтобы эта политика сработала, Берлин должен взять на себя роль посредника. Вашингтону следует обратить внимание на давнее предложение Германии о переговорах по европейской безопасности с участием России, Соединенных Штатов и всех стран Европы. В 1975 г. аналогичная встреча в Хельсинки позволила улучшить контакты между советскими и американскими военными и выработать обязательства по уважению прав и свобод человека. Представители ЕС и США должны стремиться к соглашению, которое повысит безопасность членов НАТО и России, прекратит кровопролитие на Украине и будет способствовать экономическому развитию постсоветских государств. Предыдущие американские администрации не обнаруживали особой веры в эту идею. Администрация Трампа должна воспользоваться возможностью и пересмотреть американскую политику.

Как показывает неожиданно возникшее у Германии желание обладать ядерным оружием, даже случайные заявления, ставящие под вопрос европейскую безопасность, могут привести к серьезным последствиям. Поэтому администрации Трампа нужно изменить настрой и по возможности поддерживать Евросоюз и НАТО. Необходимо также в более широком контексте рассматривать безопасность России и Европы. Соединенные Штаты должны позволить Берлину аккуратно балансировать между потребностью Европейского союза в руководящей силе и страхом перед германской гегемонией. Совместными усилиями Германия и США смогут восстановить трансатлантические связи, на которых построена современная Европа.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4, 2017 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Германия. США. Евросоюз. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 22 августа 2017 > № 2300064 Ульрих Кюн, Тристан Фольпе

Плюралистичный мир

Идеи для новой политики в отношении России

Маттиас Дембински – руководитель проектов Гессенского фонда исследований мира и конфликтов.

Ханс-Йоахим Шпангер – руководитель исследовательских программ Гессенского фонда исследований мира и конфликтов, профессор-исследователь Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Парадигма плюралистичного мира признает, что Россия – такая, какая есть, и в ближайшее время она не изменится. И все-таки в отношениях с ней необходимо стремиться к полезному, то есть в первую очередь мирному, и кооперативному взаимодействию.

Присоединение Крыма и война в Донбассе привели Россию и Запад к жесткой конфронтации. Потенциал эскалации таков, что ее динамика напомнила многим наблюдателям время холодной войны. По установившимся правилам взаимодействия Россия платит той же монетой за любые новые санкции, на каждый военный шаг НАТО отвечает контрмерами, и наоборот. Нетрудно представить, как дальше будет раскручиваться спираль. Например, со стороны Запада – постоянное размещение больших по численности соединений НАТО (потенциально также оснащенных ядерным оружием) в новых странах-членах и поставки вооружений на Украину. С российской стороны – базирование тактических ядерных вооружений у границ альянса и расторжение Договора о РСМД, подписанного в 1987 году. Найти выход пока не удается. В годы холодной войны НАТО потребовалось сорок лет и несколько крайне опасных ситуаций, чтобы измотать Советский Союз гонкой вооружений. Таким образом, сейчас самое время подробнее рассмотреть, почему стороны оказались в состоянии все более милитаризованной конфронтации и как они могли бы из нее выйти.

Пути расходятся

Нет сомнений, что украинский кризис обнаружил давно накапливавшиеся противоречия. Спор идет вокруг причин, породивших эти разногласия. Россия возлагает ответственность на Запад и его провальную политику расширения НАТО и ЕС. Последней каплей стала западная поддержка смены власти в Киеве, которую в России считают госпереворотом. На Западе видят причины конфронтации в переходе Путина к авторитаризму, для которого необходим внешний враг. Обе стороны говорят о детерминизме и приводят в качестве аргументов системные факторы, но видят их зеркально противоположно.

Россия приписывает Западу заинтересованность в конфронтации, чтобы сохранить собственную международную гегемонию (в американском политическом лексиконе это называется защитой «международного порядка, основанного на системе правил»). Запад в ответ обвиняет Россию в стремлении к конфликту ради защиты авторитарного режима и его ограниченных властных ресурсов (в российской дискуссии – защита собственного суверенитета через предотвращение смены режима путем «цветной революции»). Каждая из сторон полагает, что исключительную ответственность за происходящее несет оппонент, а конфронтация была неизбежной.

Мы полагаем, что в основе конфликта, бесспорно, лежат структурные причины, и речь, по сути, идет о разногласиях относительно формирования международного порядка. Однако это не предопределяет поведение акторов. Предмет конфликта тоже ни в коем случае не оправдывает конфронтацию или делает выход из нее невозможным.

Действительно, отношения между Востоком и Западом с 2007 г. все чаще, а с 2013 г. повсеместно называют холодной войной. Однако сегодня не имеет места системный идеологический конфликт, эта конфронтация не представляет собой ось международной системы и принцип ее организации. Более того, уровень напряженности в значительной степени утратил связь с его предметом.

К тому же на пути к текущему кризису упущен целый ряд возможностей, начиная с нежелания НАТО придать законную силу Договору об обычных вооружениях или американской несговорчивости по вопросу контроля над вооружениями и заканчивая решением ЕС затянуть заключение нового варианта Договора о партнерстве и сотрудничестве с Россией. Все эти ошибки указывают на определенные базовые установки, которые мы считаем ключевыми для поведения Запада в конфликте.

Либеральный мир в тупике

Западная политика в отношении России следовала стратегии, которую можно охарактеризовать как «либеральный мир». Она была нацелена на трансформацию и интеграцию России путем ее приспособления к либеральным нормам Запада. Вначале казалось, что с подписанием Парижской хартии СБСЕ в 1990 г. установлены консенсусные нормы и правила, определившие адресатов и направление трансформации. Хартия провозгласила «новую эпоху демократии, мира и единства» в Европе и обязывала страны-участницы «строить, консолидировать и укреплять демократию как единственную систему правления». Эти либеральные нормы политического устройства соответствовали международно-правовым принципам суверенного равенства государств и свободы союзов.

В действительности стороны еще на начальном этапе расставили разные акценты. Запад настаивал на демократизации и расширении западных институтов безопасности. Россия, в свою очередь, делала упор на заложенный в Парижской хартии принцип коллективной безопасности, которым она обосновывала свое требование участвовать в обсуждении этих вопросов. С нарастающей силой Россия сопротивлялась встраиванию в либеральный порядок на правах младшего партнера и вместо этого настойчиво предлагала сотрудничать на равных, признавая различия в нормативных установках. И хотя Москва с самого начала официально объявила о намерении противодействовать расширению НАТО, Запад отказывался принимать во внимание существующие нормативные противоречия, поскольку модель либерального порядка и ориентированная на него политика общих правил считалась безальтернативной. Это объясняет, почему Запад легко игнорировал российские возражения, требования гарантий безопасности и стремление получить равный статус, а также преподносил продвижение западноевропейских институтов к российской границе как обоюдовыгодный процесс, хотя Москве в лучшем случае отводилась второстепенная роль. По этой причине российское сопротивление рассматривалось в 1990-е гг. как проявление смуты, вызванной внутренней трансформацией, и недостаточной проницательностью. Сегодня Запад считает конфронтацию следствием отказа Москвы от демократических принципов.

По мере того как Россия отмежевывалась от придуманной для нее роли, отдалялась от Запада, и пропагандировала альтернативную модель правления, зародившуюся в Евразии и ориентированную на нее, противоречия проявились и внутри либеральной программы трансформации. Вместо провозглашенной цели создания «единой и свободной Европы» эта стратегия, основанная на ценностях, раскапывает новые траншеи, превращаясь в политику зон влияния и принося всем растущие убытки.

Сверх того, после подписания соглашений об ассоциации ЕС с восточными соседями проявилось противоречие между зафиксированным в договоре сближением восточных партнеров с Западом и их реальной готовностью к трансформации. Это наглядно показывает пример Молдавии. Не желая признать очевидное, Брюссель долгое время прославлял эту страну как образец трансформации по европейскому сценарию, тогда как в действительности там сформировалась клептократия, поддерживаемая номинальными сторонниками европейского пути развития. На Украине трансформация также происходит в ритме танцующей процессии Эхтернаха (традиция католического танцевального шествия на праздник Дня воды в городе Эхтернах в восточной части Люксембурга. – Ред.) – несколько шагов вперед, несколько назад. И пока остается открытым вопрос, удастся ли она.

Наконец, все острее проявляются противоречия между обязательствами стран относительно нормативных целей либерального мира и политической реальностью в государствах, которые эти нормативные цели воплощают и несут за них ответственность. Речь идет об участниках НАТО и Евросоюза, которые сами не гарантированы от возвращения правил поведения, свойственных нелиберальным демократиям. Если Запад изначально планировал с помощью Североатлантического блока экспортировать на Восток безопасность, а в реальности импортировал антироссийские рефлексы, то ЕС лишь очень ограниченно смог экспортировать либеральные порядки в экономике и политике, но зато все больше импортировал то, что Виктор Орбан называет «нелиберальной демократией» в Венгрии, а Ярослав Качиньский с воодушевлением практикует в Польше.

В конечном счете и основные страны Запада все меньше готовы вовлекаться в программы трансформации. В Нидерландах евроскептикам удалось провести референдум по договору об ассоциации ЕС с Украиной и получить большинство 6 апреля 2016 г., призывая наказать «недемократический ЕС» и его «экспансионистский натиск». Опасения в Германии и других странах Евросоюза заставили отсрочить вступление в силу и внести дополнительные условия в символически значимую часть договора, касающуюся мобильности населения, то есть отмены визового режима. Стоит отметить, что с выходом Великобритании Брюссель уже не будет принимать как данность то, что Евросоюз представляет в мире всю Европу, – в том числе потому, что расширение на более бедные страны имеет меньше смысла (и его сложнее осуществить), если сильные страны от него отворачиваются.

В Брюсселе или Берлине не сразу пришли к этим отрезвляющим выводам. Немало времени уйдет на их осмысление. Остается открытым вопрос, какие уроки извлечет Запад, тем более что речь идет не о временных раздражителях или необходимости внести косметические правки, а о фундаментальном вызове.

Смена парадигм: в защиту плюралистичного мира

На фоне растущих противоречий, с которыми сталкивается программа либерального мира, и в условиях, когда перспективы ее успешной реализации вызывают сомнение, мы предлагаем альтернативный ориентир – концепцию плюралистичного мира. Она предполагает достижение мира через диссоциацию (нем. Dissoziation, от лат. dissociation – разделение). Такая диссоциация не означает возведения новых стен, как это делают на противоположной стороне Атлантики. Речь идет о ясном разграничении прав и обязанностей. Основная мысль проста. Так как стремление достичь мира через последовательную интеграцию (смешение) нормативно разных государств приводит к растущим трениям, мы предлагаем обеспечить согласие посредством признания нормативных различий и обозначения границ – и тем самым создать новую стабильную основу для сотрудничества. Модель плюралистичного мира опирается на опыт политики разрядки 1970-х гг., цель и шанс на успех которой заключались не в попытках разрешить разногласия через конфронтацию, фактически цементируя их, а в признании этих разногласий и постепенном их преодолении. Модель плюралистичного мира адаптирует исторический опыт к сегодняшним обстоятельствам, отличающимся гораздо более сложной комбинацией размежевания и взаимозависимости.

Следование урокам разрядки требует, как и тогда, деидеологизации политики. Ганс Моргентау уже давно – в наиболее острый период холодной войны – назвал «благоразумие» необходимой чертой этики ответственности в международной политике. «Нет политической морали без благоразумия, то есть без осознания политических последствий поведения, которое, как кажется, может быть оправдано моральными соображениями». Для него это означало необходимость принципиального отказа от постижимого и распространенного стремления всех стран «представить собственные устремления и действия как проявление универсальных моральных установок», которое, в свою очередь, ведет «к искажению понятий, разрушающему в безрассудном рвении крестового похода нации и цивилизации — во имя нравственных принципов, идеалов или Бога».

Для Моргентау подлинное правило этического поведения – привести собственные моральные принципы в соответствие со своими интересами и интересами других акторов, чтобы создать основу для неприменения силы и, где возможно, сотрудничества. В принципе это справедливо и сегодня. Парадигма плюралистичного мира признает, что Россия – такая, какая есть, и в ближайшее время она не изменится. И все-таки в отношениях с ней необходимо стремиться к полезному, то есть в первую очередь мирному, и кооперативному взаимодействию. Альтернативой этому подходу стала бы политика смены режимов.

Помимо принципов политической этики и благоразумия, программа плюралистичного мира требует внедрения определенных стандартов, поскольку не любые нормативные расхождения допустимы. Здесь концепция плюралистичного мира ориентируется на рассуждения Джона Ролза о международной справедливости. Он сформулировал структурно-политические принципы, о которых могут договориться либеральные страны и те нелиберальные государства, которые соответствуют критериям «хорошо организованных иерархичных обществ». Плюралистичный мир также испытывает потребность в правилах поведения внутри нормативно неоднородной Европы. Ролз предпринимает попытку заново оценить обе предложенные пока альтернативы: или продвигать нормативно-либеральные принципы, или перейти к беспринципному прагматизму. Модель плюралистичного мира основана на осознании того факта, что, с одной стороны, путь к нынешней конфронтации не был безальтернативным, а с другой, что предмет конфликта не оправдывает в достаточной степени достигнутый уровень напряжения.

Разграничение – где и как?

Вместо того чтобы настаивать на продвижении либеральных ценностей и судить другие страны исключительно по этому неприятному для них и потенциально недостижимому критерию, модель плюралистичного мира выступает за признание статус-кво. Следовательно, она базируется на стратегии разграничения в наиболее конфликтных сферах, но призывает не устранять существующие взаимозависимости, а укреплять их и подчинять общим правилам. Это перекликается с рассуждениями российских авторов, которые выступают за «отстраненность» (англ. Detachment) в качестве стратегии предотвращения конфликтов, обосновывая это в первую очередь чувством разочарования, знакомым с XIX века. Коллеги указывают, что в течение 25 лет после окончания холодной войны Россия безуспешно пыталась стать неотъемлемой частью Европы. Однако в отличие от множества российских мыслителей они не приходят к выводу об особенном пути развития России. Более того, они выступают как против «момента Данилевского», то есть принципиального славянофильского противопоставления России и Европы, так и против вновь ставших популярными евразийских идей 1920-х гг., которые в современном варианте являются смесью «примитивного понимания имперскости, элементов ирредентизма, агрессивного антизападничества и реакционного толкования геополитики».

Диссоциация должна сократить число точек соприкосновения в потенциально конфликтных областях и тем самым снизить кризисный потенциал. Вместе с тем плюралистичный мир ориентирован на непрямое действие и потенциал трансформации за счет собственного примера и реальных результатов. Прежде всего это касается острой темы демократического и правового устройства государств. Политическое противоборство по этим вопросам происходит преимущественно внутри общества и только в последнюю очередь – на межгосударственном уровне. Это касается обеих сторон, что особенно важно отметить в контексте давления, с которым столкнулась западная демократия в лице правопопулистских и дезинтеграционных тенденций. Чтобы хороший пример подействовал, необходимо отказаться от самой идеи экспорта западной модели демократии, а не только от ее силового распространения. Это не помешает режиму, оказавшемуся под общественным давлением, переложить вину на внешних акторов, но такую позицию будет сложнее обосновать. Воздействие собственным примером фокусируется на максимальном соответствии политической практики декларируемым ценностям свободы мысли, толерантности и прав меньшинств. Следуя логике процессов, запущенных в рамках СБСЕ, также необходимо определить транснациональные рамки коммуникации и сотрудничества, что сегодня, с учетом более тесных связей между странами и информационной открытости, нацелено в первую очередь на сохранение статус-кво, а не его изменение.

С помощью концепции плюралистичного мира мы ни в коем случае не стремимся выступить в защиту ценностного релятивизма. В этом плюралистичный мир отличается от беспринципности, характерной для Дональда Трампа и направленной исключительно на извлечение выгоды. Вопрос не в ценностях, а в их бесцеремонном использовании в качестве цели и средства международной политики. В противоположность этому Ролз предлагает придерживаться либерального принципа толерантности. Сущность и предпосылки либерализма указывают на то, что у других государств есть право действовать в соответствии с собственными представлениями о верном общественном устройстве — без силового вмешательства извне. Тем не менее эти представления должны оставаться в рамках ранее упомянутого минимального стандарта. Роулз называет два условия, которые должны выполнять нелиберальные государства, чтобы претендовать на толерантное отношение: уважение фундаментальных прав человека и отказ от экспансии. При этом, уточняет он свою «реалистичную утопию», обе группы (либеральные и так называемые нелиберальные государства) должны быть способны договориться о принципах справедливости, которые будут лежать в основе взаимодействия. К ним относятся, по мнению Роулза, право на независимость и невмешательство (исключительно в вопросе силовых методов), запрет использования военной силы (за исключением самообороны), обязанность соблюдать условия договоров и основополагающие права человека. Эти принципы образуют фундамент хельсинкского декалога, зафиксированного в Заключительном акте СБСЕ, то есть могли быть согласованы и в заметно более сложный период отношений между Востоком и Западом. Они же являются исходной точкой для плюралистичного мира. Закрепление и воплощение в жизнь этих минимальных стандартов станет для отношений с Россией первым реальным результатом смены внешнеполитической парадигмы на плюралистичный мир. Далее по тексту это утверждение будет конкретизировано.

Принципиальный консенсус: соблюдение норм международного права

Концепция плюралистичного мира основана на базовых принципах, допускающих нормативные различия и зафиксированных в международном праве как запрет на применение силы, право на сохранение территориальной целостности и суверенитета. Подтверждение этих норм нельзя рассматривать как нечто тривиальное или само собой разумеющееся. Тем более что в недавнем прошлом они неоднократно нарушались: Россией — при признании независимости Абхазии и Южной Осетии, при интервенции на востоке Украины и прежде всего при присоединении Крыма. Со своей стороны, Россия подчеркивает, что всего лишь следовала плохому примеру, продемонстрированному Западом в Косово, Ираке и Ливии.

Однако решающим было не нарушение правовых норм, а реакция на это международного сообщества. Нежелание даже близких союзников России признать независимость Абхазии и Южной Осетии или присоединение Крыма недвусмысленно указывает на устойчивость этих норм. И поскольку Запад должен быть заинтересован в сохранении и укреплении такого нормативного свода, крайне важно публично подчеркивать их эффективность, договариваться об их признании и разрабатывать порядок применения конкурирующих норм, как в случае с противоречием между принципом территориальной целостности государств и самоопределением народов. Разумеется, признание лишь на словах будет не слишком убедительным, несмотря на утверждения России, что в Крыму речь шла об исключительном случае в исключительных обстоятельствах. Именно поэтому стратегия, направленная на повышение эффективности международно-правовых норм, не сможет обойтись без устранения предыдущих нарушений или предоставления компенсаций.

Подтверждение действенности этих норм имеет практическое значение и для урегулирования острых территориальных споров, в том числе на Украине. В Донбассе долгосрочная стабилизация на основе Минских соглашений не представляется возможной, несмотря на политический капитал, который обе страны-гаранта – Германия и Франция – в них инвестировали. Есть лишь один шанс заморозить конфликт и найти решение на среднесрочную перспективу: создание в Донбассе международной подмандатной территории с внешней администрацией, которая по меньшей мере обладала бы компетенцией, аналогичной той, что Дейтонские соглашения 1995 г. предоставили высоким представителям по Боснии и Герцеговине.

В отличие от юго-востока Украины, конфликт вокруг Крыма был заморожен классическим образом. Минимально необходимый консенсус заключается в том, что нарушение Россией международного права нельзя принять; но в то же время санкции Запада (и Украины) остаются умеренными в том смысле, что Москва несет лишь ограниченные риски и потери. Иными словами, Запад дает понять, что присоединение Крыма воспринимается как fait accompli, свершившийся факт. Большего в обозримой перспективе не достичь, и пример Северного Кипра показывает, что такое состояние может сохраняться долгое время. С этим логически связано и то, что крымские санкции Евросоюза приняты на длительный срок, равно как и эмбарго против Северного Кипра. Во всяком случае, продление санкций каждые полгода не рассматривается как сигнал для Москвы и не используется для того, чтобы регулярно пересматривать политику Брюсселя в отношении Крыма. Кроме того, они не способствуют достижению единственно возможного компромисса, в соответствии с которым Россия возместила бы Украине убытки за присоединение Крыма в полном объеме. Так или иначе, прийти к согласию в краткосрочной перспективе не удастся, это возможно только при достижении договоренностей по другим вопросам. Следовательно, в то время как санкции по Крыму привязаны к статусу территории и установлены надолго, будет целесообразно превратить санкции по Донбассу в инструмент создания стимулов для урегулирования конфликта. Сегодня же взаимные санкции привели к субоптимальному равновесию, которое скорее блокирует прогресс, чем способствует ему.

Главный камень преткновения: зоны влияния

Диссоциация означает также прекращение борьбы за зоны влияния. Поскольку в противоположность конфликту между Востоком и Западом установление полноценных границ не представляется возможным из-за экономической взаимозависимости, политических противоречий и траектории развития, мы предлагаем функционально обусловленные формы диссоциации. Прежде всего приемлемых для всех правил требует безопасность. До сих пор Запад единогласно называл необсуждаемой свободу ассоциаций и союзов для стран; в противном случае, говорили там, нам грозит новая Ялта. Мы же считаем целесообразным признать требования Москвы на право участвовать в обсуждении вопросов безопасности в зоне ее интересов, а также привлекать ее к обсуждению восточной политики западных структур и их расширения.

Отказ в удовлетворении этих требований противоречит принципу дальновидного благоразумия. Во-первых, Запад не в состоянии контролировать напряжение, возникающее из-за ущемления российских интересов в сфере безопасности. Во-вторых, подобное напряжение не дает преимуществ странам, затронутым им, в особенности Украине.

Из этого следует необходимость убедить Россию, что Украина и другие государства региона не присоединятся ни к НАТО, ни к единой Европе. Правда, политические решения всегда принимаются так, что могут быть адаптированы к изменившимся условиям, и это не позволяет дать твердые гарантии. Тем не менее ЕС решением Европейского совета в декабре 2016 г. установил со своей стороны «юридически обязывающие» барьеры, которые принципиально исключают полноценное членство Украины в Евросоюзе и предоставление ей гарантий безопасности. Впрочем, в прошлом такой односторонний отход от (якобы необсуждаемой) политики открытых дверей, обусловленный исключительно внутриполитическими факторами (то есть голландским референдумом), оказался бы сопряжен с меньшими гуманитарными и экономическими издержками, то есть было разумнее сделать это раньше.

НАТО также не предоставляет никаких гарантий безопасности государствам, не входящим в альянс, но даже неявные перспективы присоединения Грузии и Украины к блоку стали для России поводом оказывать военное давление. Война против Грузии в 2008 г., присоединение Крыма и интервенция на востоке Украины очевидно произошли для того, чтобы указать альянсу на «красную линию» экспансии. В связи с этим должны быть разработаны механизмы, которые за рамками двустороннего взаимодействия НАТО и России, а также вне ограниченных инструментов коллективной безопасности ОБСЕ предоставят заинтересованным странам возможность самостоятельно высказываться по вопросам европейской безопасности и урегулирования конфликтов. Проект европейского договора о безопасности, представленный в 2009 г. тогдашним президентом России Дмитрием Медведевым, на Западе восприняли в первую очередь как бомбу, заложенную под фундамент НАТО. Однако этот проект способен предложить рамки для разрешения двусторонних споров между европейскими странами в многостороннем формате.

В то время как в области безопасности с растущей интенсивностью проявляется конфликтный потенциал, экономическая сфера давно от этого избавлена. Рассмотрение экономики как игры с нулевой суммой считается маргинальным и временно имеет место лишь в энергетической политике. До украинского кризиса 2014 г. экономические отношения между Россией, ЕС и их общими соседями в целом характеризовались высоким уровнем взаимозависимости. Примером вышеописанной благоразумной политики стало бы, если бы Евросоюз принял в расчет, какое воздействие окажет на Россию западная ориентация восточных партнеров ЕС, в том числе с точки зрения его собственных интересов в части сокращения издержек трансформации.

Из-за украинского кризиса, и особенно в связи с началом рецессии в России, экономические отношения между Россией и Западной Европой, а также между Россией и ее соседями по СНГ серьезно пострадали. Но они остаются значимыми и начнут активно развиваться после отмены взаимных санкций. По многим причинам целесообразно подчинить общим правилам существующую взаимозависимость в этой области и тем самым укреплять ее – даже если теоретически в рамках плюралистичного мира возможна диссоциативная стратегия. С одной стороны, реальные причины конфликта лежат в другой сфере, тогда как экономический обмен укрепляет общность интересов и консолидирует их. С другой стороны, стратегия трансформации через силу собственного примера предполагает активизацию экономического сотрудничества. При этом между Евросоюзом и Россией речь пока идет скорее о прагматичном улучшении существующих отношений, чем о внедрении институциональных инноваций. Предложения о создании механизмов координации между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и внутренним рынком ЕС, расширившимся за счет Углубленных и всеобъемлющих торговых зон (DCFTA), до украинского кризиса никогда всерьез не рассматривались. Эта тема и сегодня не снята с повестки дня. Тем не менее во время запоздалых и безрезультатных трехсторонних переговоров между ЕС, Россией и Украиной в 2015 г. было зафиксировано, что благоприятный политический климат для создания общих институциональных рамок пока не сформировался. Впрочем, это не исключает дальнейших неформальных контактов между ЕС и ЕАЭС для выяснения намерений.

Под вопросом: внутреннее спокойствие Запада

Концепция плюралистичного мира как альтернативы миру либеральному обращена в первую очередь к странам Запада. Чтобы инициировать положительную динамику, со стороны Москвы также требуется готовность искать точки соприкосновения. Вопреки тезису, что Россия будет жестко следовать курсу конфронтации и экспансии, мы утверждаем, что Москва весьма активно реагирует на призывы к взаимодействию в рамках международного порядка. Разумеется, уверенности в российских намерениях не может быть уже хотя бы потому, что мы видим лишь действия и высказывания ведущих политиков, но не знаем их целей и мотивов. Однако наличие точек соприкосновения не обязательно. Более того, Запад может жить с неуверенностью относительно намерений Кремля; к тому же после 20 января 2017 г. западным странам приходится ощущать эту неуверенность и в своей собственной орбите, поскольку новый президент США не только повсеместно вызывает раздражение, но и придал непредсказуемости статус основополагающего принципа. На саммите в Варшаве НАТО дала необходимые гарантии восточным союзникам, но сделала это так, чтобы не создавать чрезмерную угрозу российским интересам в сфере безопасности и чтобы не переходить, как это неоднократно предлагалось и иногда провозглашалось, к политике устрашения, в том числе ядерными средствами. К тому же экономическое и военное превосходство позволяет дождаться российского ответа на предложение о разрядке. Учитывая недавние успехи правопопулистских демагогов, остается намного меньше уверенности в том, что все это относится к Западу.

Оригинальная версия статьи была опубликована в журнале Osteuropa.

Россия. Германия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 22 августа 2017 > № 2300063 Маттиас Дембински, Ханс-Йоахим Шпангер

Иран начал экспорт своей нефтехимической продукции в Бельгию

Иран начал экспорт своей нефтехимической продукции в Бельгию с начала нынешнего 1396 иранского календарного года (начался 21 марта 2017 года), сообщает агентство NIPA в понедельник.

По словам управляющего директора Махабадского нефтехимического комплекса (MAPC) Мохсена Маджиди, на данный момент MAPC экспортировала 90 000 тонн своей продукции на сумму 85 миллионов долларов США в зарубежные страны.

Директор назвал Индию, Турцию, Китай и Бельгию основными клиентами продуктов нефтехимического комплекса.

В ЕС падает спрос на СПГ.

В первом полугодии 2017 года импорт сжиженного природного газа покрыл 12% общей потребности Евросоюза в этом топливе, по сравнению с 14% за тот же период прошлого года, свидетельствую данные Еврокомиссии.

Причем падение спроса на СПГ в целом по Европе не означает его плавного сокращения в каждой отдельной стране ЕС. Так, например, в Великобритании импорт сжиженного газа рухнул на 55%, а в Бельгии — на 57%. В то же время поставки СПГ в Испанию увеличились на 4%, в Италию — на 13%, в Грецию – более чем в 2,5 раза, в Португалию – более чем в четыре раза.

Подобные колебания говорят о нестабильности спроса на сжиженный газ в Европе. СПГ-терминалы в ЕС в настоящее время работают со средней загрузкой в 20%, поскольку, по данным экспертов, денег на их полноценное заполнение у стран Евросоюза нет.

Однако в будущем, по мере сокращения собственного производства, импорт «голубого топлива» во всех видах будет только расти. И вопрос в том, насколько велики шансы мировых экспортеров СПГ расширить свою долю на европейском рынке.

Американские производители настойчиво пытаются продвинуть свой продукт в Европу, хотя его стоимость выше не только, чем у российского или норвежского трубопроводного газа, но даже чем у катарского сжиженного. Катар же, кстати, в ближайшем будущем собирается поднять свой экспорт с 70 млн тонн до 100 млн тонн в год.

Однако на первых порах США могут рассчитывать на своих политических союзников в Восточной Европе, таких как Польша и Литва, обладающих своими регазификационными терминалами. Эти страны, последовательно проводя политику отстранения от России, готовы даже переплачивать за поставки американского СПГ, лишь не пользоваться топливом, поставляемым «Газпромом».

Например, буквально вчера в Литву прибыла первая партия сжиженного газа из США. Доставку в адрес литовской Lietuvos duju tiekimas осуществила американская компания Cheniere Marketing International согласно подписанному в июне договору на закупку 140 тысяч кубометров СПГ. Правда, несмотря на то, что закон обязывает литовских потребителей приобретать СПГ в определенных объемах, зачастую его стоимость оказывается для них непосильной. В результате власти приходится закрывать глаза на закупки все того же российского трубопроводного газа.

Аэропорты Амстердама, Роттердам-Гаага, Эйндховена и Лелистада к 2020-му году перейдут на энергию ветра.

Компания Royal Schiphol Group, управляющая четырьмя нидерландскими аэропортами, объявила о подписании соглашения сроком на 15 лет с обществом Eneco, которое обязуется поставлять ежегодно 200 ГВт·ч «зеленой» энергии.

Как пишет портал Air Journal, указанный объем энергии эквивалентен потреблению одного города в 60 000 жителей, такого как Делфт. Частично «питаться» возобновляемой энергией, производимой исключительно на территории страны, аэропорты начнут уже с 1 января 2018-го года. Доля «зеленой» энергии будет нарастать по мере открытия новых ветряных парков.

Принимая решение о переходе на возобновляемые источники энергии, управляющая компания пожелала поддержать отечественного производителя и использовать исключительно нидерландское электричество, добываемое с помощью энергии ветра.

63-летний канцлер Ангела Меркель ответила на вопросы четырех немецких звезд YouTube.

Интервью охватило широкий спектр тем, от третьей мировой войны до любимого смайла. Ангела Меркель, проводящая предвыборную кампанию в преддверии законодательных выборов 24 сентября, встретилась с молодежью, пользующейся популярность на YouTube.

Возглавляющая правительство страны на протяжении 12 лет Меркель подчеркнула, что в случае свое переизбрания уравняет в новом составе количество мужчин и женщин.

«Я прослежу за тем, чтобы доля женщин в моем новом правительстве составляла почти 50%», заявила Меркель, подчеркнув, что она без сомнений сформирует коалиционное правительство в случае победы ее партии на выборах, а также тот факт, что доля министров-женщин не полностью зависит от ее воли.

Как пишет издание Le Matin, на вопрос «Движется ли мир к третьей мировой войне?» Меркель ответила «нет» и подчеркнула важность выбора выражений в дипломатическом языке.

Полную версию смотрите по ссылке.

США против КНР: Трамп поставит Китай на место

США объявили Китаю торговую войну и готовятся ввести санкции

Рустем Фаляхов

Президент Дональд Трамп готов подергать китайского дракона за усы. Под предлогом кражи интеллектуальной собственности США де-факто объявили торговую войну Китаю. Чем это может обернуться для США, Евросоюза, Японии, выясняла «Газета.Ru». Россия, возможно, сможет заработать на этом конфликте.

На прошлой неделе президент США Дональд Трамп дал старт торговой войне с Китаем. Еще во время президентской гонки Трамп называл Китай «валютным манипулятором», обещал ввести «недюжинные меры» против КНР: увеличить на 45% пошлины на импорт всех китайских товаров, вернуть промышленное производство из азиатских стран на родину, создать тысячи новых рабочих мест и снова сделать Америку великой.

Повод, чтобы потеснить китайского дракона, подвернулся убедительный. Трамп поручил своему представителю Роберту Лайтхайзеру выяснить, следует ли проводить расследование против Китая о нарушении прав при трансфере технологий. Якобы за счет воровства интеллектуальной собственности китайцы экономят миллиарды долларов и благодаря этому совершили технологический прорыв.

«Мы защитим авторские права, патенты, ноу-хау и другую интеллектуальную собственность, столь важную для нашей безопасности и нашего процветания», — сказал Трамп.

Американский Закон о торговле от 1974 года позволяет США, вопреки, кстати, нормам ВТО, вводить защитные меры на пути импортируемых товаров в одностороннем порядке. Лайтхайзер взял под козырек и объявил о начале расследования. Министерство коммерции Китая пригрозило симметричным ответом.

«Газета.Ru» изучила с помощью экспертов Всероссийской академии внешней торговли (ВАВТ) Минэкономразвития и РАНХиГС, какие санкции США ранее вводили против Китая, чем это закончилось. И главное: этот торговый «баттл» двух гигантов не выйдет ли боком для России?

В ответе за репрессии к студентам

США ввели торгово-экономические санкции против Китая после событий на площади Тяньаньмэнь в июне 1989 года. Тогда оппозиция, среди которой было много студентов, вышла с лозунгами «Дадао гуаньдао!» («Долой продажных чинуш!»). Противники режима были недовольны ходом экономических реформ, падением доходов, коррупцией и отсутствием политических свобод. Власти Китая ввели войска и танками подавили выступления оппозиции. В ответ США, а также Евросоюз и Япония ввели экономические санкции против Пекина.

Разногласий по поводу необходимости санкционного давления между тогдашним президентом Джорджем Бушем-старшим и конгрессом не было. Конгресс настоял на их ужесточении, добавив ряд мер и условий к первоначальному варианту санкционного списка.

Механизм тогдашних санкций мало чем отличается от сегодняшних, применяемых к России. Это запрет на экспорт вооружений в Китай и замораживание сотрудничества в области ядерной энергетики (в том числе запрет на экспорт ядерных и аэрокосмических технологий), а также ужесточение контроля за экспортом продукции двойного (военно-гражданского) назначения.

За расправу над оппозицией на площади США специальным пунктом решили отметить наказание полиции КНР. Насолить решили даже в мелочах. Бизнесу запретили экспортировать не только оборудование, но и «обмундирование для полиции КНР».

По мнению экспертов ВАВТ, наиболее серьезных ограничений со стороны США было два. Во-первых, это контроль за экспортом высоких технологий. Вторая жесткая мера, негативно сказавшаяся на китайской экономике, — ограничения на экспортные кредиты. США голосовали против выдачи средств Китаю по линии институтов развития — Всемирного банка и Азиатского банка развития.

Под соусом борьбы с терроризмом

Напомним, что Китай, как социалистическая страна с плановой экономикой, и без всяких санкций формально попадал под действие американского закона Джексона–Вэника, ограничивающего применение режима наибольшего благоприятствования в торговле с нерыночными странами. Однако США ежегодно (с 1979 года) предоставляли вейвер (отказ от требования) в отношении Китая.

Даже после событий на площади Тяньаньмэнь США продолжали ежегодное предоставление вейвера, распространяя тем самым на китайскую экономику режим наибольшего благоприятствования.

Иными словами, санкции были очень выборочными. А к концу 1991 года и вовсе ослабли, многие формулировки подверглись пересмотру или отмене: запрет на дипломатический диалог был де-факто прекращен. Торговля высокотехнологичной продукцией тоже восстанавливалась: уже в ноябре 1990 года президент США одобрил продажу высокоскоростных компьютеров для космических спутников, была осуществлена продажа четырех коммерческих лайнеров Boeing.

Оправдание усохшим санкциям подыскали такое — «с целью борьбы против терроризма». К 1993 году санкции США против Китая сошли на нет. Хотя в полном объеме взаимоотношения двух держав восстановились только к концу 90-х.

Если сравнивать санкции США против Китая и действующие сейчас санкции против России, то нынешний механизм явно жестче.

К тому же санкции против Китая едва просуществовали три года. Санкциям против России уже три с лишним года (с 17 марта 2014 года, были введены на следующий день после референдума в Крыму), и смягчать их США, Канада, Евросоюз, Япония и Австралия не намерены.

СССР выиграл от санкций США

В конце 80-х, как и в наши дни, в санкционной войне против Китая поучаствовали проверенные партнеры США — Евросоюз и Япония. Впрочем, эксперты считают, что европейские страны вводили санкции без энтузиазма.

«Евросоюз ограничился введением против Китая формальных санкций, среди которых наиболее серьезным был запрет на экспорт вооружения в Китай и контроль за вывозом продукции двойного назначения», — сообщают эксперты ВАВТ, уточняя, что данные санкции до сих пор применяются ЕС против КНР.

А Япония открыто заявляла о нежелании вводить санкции против Китая. И даже настояла на исключении формулировки «совместные санкции» в декларации G7. Но под давлением США Япония приостановила политический диалог с китайскими товарищами и заморозила выдачу ранее оговоренного кредита в $5,2 млрд.

Между тем товарооборот Японии с Китаем в то время превышал американо-китайский товарооборот в 2 раза. (Торговым партнером номер один для Китая был Гонконг.) Если бы Япония решила полноценно участвовать в санкциях, Пекину пришлось бы совсем нелегко.

В конце 1989 года практически все санкционные ограничения со стороны Японии были сняты.

От санкций США, ЕС и Японии в выигрыше оказался СССР. Благодаря падению экспорта высокотехнологичного вооружения из США и ЕС в Китай, СССР, а затем и Россия нарастили свое присутствие на китайском рынке военной продукции.

Сегодня на санкциях против России тоже зарабатывают сопредельные или просто дружественные государства. Белоруссия торгует с нами суверенными хамоном и папайей.

Китай поставил на добрососедство

Позиция Китая в отношении введенных санкций — пересмотр концепции отношений с глобальными центрами силы, в которой главный акцент делался на отношениях Пекин — Вашингтон, в пользу более сбалансированной «многовекторной доктрины», отмечают эксперты ВАВТ. Пекин стал уделять больше внимания развитию добрососедских отношений с сопредельными государствами.

За два с небольшим года КНР установила дипотношения с 23 государствами мира. «Одновременно в фокусе внимания Китая оставалось поддержание диалога с США», — добавляют эксперты ВАВТ.

Российские власти поначалу заявляли, что в ответ на санкции сделают разворот на восток, но теперь концепция изменилась: дружим со всеми, кто не поддержал санкции. Или кто готов от них отказаться.

Итоги санкционного давления на Китай в 80–90-х годах впечатляют: резкое падение показателей роста ВВП – с 11% в 1988 до 4% в 1989 году и инфляции (в результате внутренних реформ, но под воздействием внешних санкций) — с 18% в 1989 году до 3% в 1990 году.

При этом китайский экспорт товаров и услуг продолжал последовательно расти в 1988–1990 годах. Импорт испытал падение только в 1990 году, продолжив рост в 1991 году.

Эффект бумеранга

Потери американской экономики от введения экономических санкций против Китая эксперты ВАВТ оценили выборочно. Во-первых, доля США в общем импорте Китая снизилась с 20% в 1980 году до менее 10% в 2000 году.

Во-вторых, санкции отчасти способствовали возникновению торгового дефицита в торговле с Китаем — $83,8 млрд, по данным американской статистики, и $29,8 млрд, по данным китайской статистики.

В-третьих, последствия санкций были оценены с точки зрения потерь американских потребителей китайской продукции. В 2000 году импорт США из Китая составлял от $52 млрд (по данным китайской статистики) до $100 млрд (по данным американской статистики). В связи с тем что по отношению к Китаю перестал применяться режим наибольшего благоприятствования, потребителям в США приходилось заплатить более высокую цену за товары, импортируемые из Китая. Предположительно, потери американских потребителей от введения санкций могли составить от $2 млрд до $4,24 млрд.

Наконец, был посчитан эффект санкций на количество рабочих мест в США. Согласно исследованию департамента торговли США, каждый $1 млрд товаров, экспортируемых в 1992 году, способствовал предоставлению 15,5 тыс. рабочих мест американским гражданам. Напрямую через компании, занимающиеся экспортом продукции. Косвенно — через производственные цепочки.

В итоге потери рабочих мест в США были оценены в диапазоне от 461 тыс. до 1,3 млн. Оценки основаны на предположении о том, что дефицит торгового баланса в этот период мог быть устранен за счет увеличения американского экспорта в Китай путем отмены экспортных ограничений.

Негативные последствия для третьих стран, участвовавших в санкциях против Китая, также посчитаны. Заметнее всего санкции повлияли на изменение долей основных торговых партнеров Китая в китайском импорте. Доля Японии снизилась с 36% в 1985 году до менее 20% в 2000 году. Китайский импорт из Европейского союза оставался стабильным в течение этого периода — на уровне около 15%.

Произошло существенное сокращение доли Гонконга в импорте Китая — с более 25% в начале 1990-х годов до менее 5% в 2000 году. Это является показателем того, что санкции США способствовали снижению роли Гонконга в качестве реэкспортера американской продукции в Китай.

В целом доля четырех основных торговых партнеров Китая — Японии, США, ЕС и Гонконга — снизилась из-за санкций с более 70% в 1980 году до менее 50% в 2003 году. Вместе с тем существенно увеличилась доля таких стран, как Южная Корея, Малайзия, Сингапур и Австралия.

Как учили в протестантской школе

Всего в период с 1970 по 1989 год США ввели 25 новых блоков санкций против различных стран, в период с 1990 по 1999 год — 38 блоков санкций, а в период с 2000 по 2013 год инициировали около 12 блоков санкций. США — рекордсмен по количеству таких ограничений.

Миссионерство в крови у американцев, отмечает Виктор Мизин, профессор МГИМО.

«США считают себя сияющим храмом на холме, призванным нести людям мир и справедливость. Это образец протестантской этики. Так американцев учат в воскресной школе», — говорит Мизин, добавляя, что американский и русский народы похожи в своем стремлении воспитывать других.

Не факт, что США, подергав китайского дракона за усы, добьются своего. Желаемого эффекта от санкций не будет и в отношении России. «США вводили очень жесткие санкции против Ирана, Кубы и других стран, к смене политического режима это не привело. Так же будет невозможно это и в отношении России и Северной Кореи», — прогнозирует Мизин.

Но сейчас санкции США против России напрямую влияют на экономические связи России и Китая. «Китайские власти и китайский бизнес если и развивают теперь, после введения антироссийских санкций, торгово-экономическое сотрудничество с Россией, то с оглядкой на Вашингтон и Брюссель», — говорит Дмитрий Саприка, доцент Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС.

Все дело в масштабе экономик США и России. Торговый оборот между Китаем и Россией порядка $60 млрд. А оборот Китая с США и основными торговыми партнерами — ЕС и Японией — $1,3 трлн.

Кроме того, Россия для Китая всего лишь один из небольших рынков сбыта, объем инвестиций китайцев в экономику России — 2% от всех инвестиций в другие страны.

И наконец, Россия не является для Китая источником получения новых технологий, в которых так нуждается китайский бизнес. «Если добавить к этому геополитическую неопределенность в связи с конфликтом на Украине и присоединением Крыма, то понятно, почему официальный Пекин и китайский бизнес не горят желанием наращивать экономическое партнерство с Россией», — отмечает Саприка.

Впрочем, если взаимоотношения Пекина и Вашингтона совсем зайдут в тупик, например, из-за ракетно-ядерной программы Северной Кореи или на почве защиты интеллектуальной собственности.

И если Евросоюз снова поддержит американских партнеров, хотя бы формально, как в 1989 году, тогда Китай наконец будет вынужден повернуться лицом к скромному российскому рынку, а также к Белоруссии и Казахстану и у нас, вместе с евразийскими партнерами, появится шанс заработать на противостоянии двух экономических гигантов.

Имам мечети каталонского города Риполь, предположительно, ставший главным организатором терактов в Испании, провел три месяца в бельгийском городе Вилворде в 2016 году, сообщает новостной сайт телерадиокомпании VRT со ссылкой на местные власти.

Ранее СМИ сообщили, что имам каталонского города Риполь марокканец Абдельбаки эс-Сати может быть главным организатором теракта. Полиция утром в субботу проводила обыски в его доме. Полиция не исключает, что эс-Сати погиб в результате взрыва в доме в Альканаре, где террористы готовили бомбы с использованием газовых баллонов.

"Он точно здесь был с января по март в прошлом году", — цитирует издание мэра города Вилворде Ханса Бонте, не исключив, что имам мог остаться в стране по истечении этого срока.

По словам мэра, полиция Бельгии получила информацию о прибытии имама от одной из мусульманских общин. Правоохранительные органы Бельгии тщательно собирали информацию об имаме, однако он "не был известен как радикализированный" человек.

Водитель автомобиля в Бельгии наехал на участников вечеринки, четверо получили ранения, один из них ранен тяжело, сообщило агентство Belga.

Инцидент произошел в ночь на воскресенье, примерно около половины четвертого по местному времени (около 04:30 мск), в городе Ассенуа в бельгийской провинции Люксембург.

Водитель автомобиля, в котором находились еще два человека, сбил людей умышленно, заявил представитель прокуратуры агентству.

Благодаря тому, что очевидцы преступления оперативно сообщили о произошедшем в полицию, стражи порядка смогли уже через час задержать подозреваемых.

Прокуратура не квалифицирует инцидент как теракт.

Александр Шишло.

Раскол в Турции: кто остановит Эрдогана

Эрдоган посоветовал главе МИД Германии «знать свое место»

Игнат Калинин, Игорь Крючков

В последние годы Реджеп Тайип Эрдоган повышает ставки в мировой геополитической игре, попутно сокрушая своих политических оппонентов внутри страны. Но финальная схватка за власть в стране еще впереди, и противники президента Турции готовятся взять реванш. Пока же Эрдоган критикует своих оппонентов на Западе: в субботу турецкий лидер достаточно грубо раскритиковал главу МИД Германии Зигмара Габриэля.

Self-made султан

Один год и один месяц назад Турцию потрясли события, так до сих пор и не получившие однозначную оценку. Группа военных предприняла попытку переворота, захлебнувшегося так же внезапно, как он и начался. В ходе вооруженных столкновений, проходивших в нескольких городах по всей стране — что свидетельствует о хорошей и заблаговременной подготовке путча, — погибли 249 человек. Считается, что выступление было подавлено во многом благодаря поддержке сотен тысяч сторонников режима, вышедших на улицы поддержать президента страны Реджепа Тайипа Эрдогана.

Сам турецкий лидер почти немедленно обвинил в организации путча своего бывшего союзника, а ныне политического оппонента Фетхуллаха Гюлена, живущего в изгнании в США. Весь следующий год в Турции продолжалась чистка рядов от нелояльных действующей власти сторонников мятежного имама, который, впрочем, свою причастность к перевороту отвергает. Тем не менее более трети генеральского состава вооруженных сил и, по некоторым данным, до пятой части офицерского корпуса были репрессированы. С не меньшей силой начавшаяся чистка прошлась по судебному корпусу, полиции и особенно сфере образования.

В общей сложности, по данным западных наблюдателей, были осуждены или потеряли работу до 200 тыс. человек.

На этом фоне партией Эрдогана (Партия справедливости и развития — ПСР) , имеющей 40% мандатов в Великом народном собрании (парламенте), был инициирован референдум с предложением значительного перераспределения полномочий в пользу президента. После небывалой по своей интенсивности идеологической обработки турецких граждан, включая всю европейскую диаспору, в минувшем апреле Эрдогану удалось удержать и эту победу, хотя и с минимальным перевесом.

Поворот на восток

Процесс усиления личной власти Эрдогана отразился и на международном положении Турции. Если в период после прихода ПСР к власти в 2001 году вектор внешней политики был направлен на скорейшее присоединение страны к Евросоюзу и активную роль внутри НАТО, то после силового подавления протестов 2013 года все резко изменилось. Постепенно, по мере усугубления конфликта в соседней Сирии, Турция активнее начала играть в свою игру. На первом этапе, по утверждениям Дамаска и России, Анкара была основным торговым партнером запрещенного в РФ террористического «Исламского государства». Однако со временем приоритеты Анкары поменялись и взаимодействие с ИГ пришлось свернуть.

Конечным итогом «сирийского гамбита» стал тактический союз с Россией на этом фронте. Москва уговорила Башара Асада де-факто разрешить оккупацию турецкими войсками части территории провинции Алеппо в ходе операции «Щит Евфрата». Кроме объективно заявленной борьбы с терроризмом в этой кампании усматривают в первую очередь попытку сорвать создание независимого государства курдов на восточной границе Турции.

Действующий в твиттере аккаунт, принадлежащий якобы бывшему сотруднику турецкой миссии в НАТО, который предпочел после начала чисток не возвращаться домой, а просить убежища в Брюсселе, предполагает, что сближение с Россией стало одним из следствий провалившегося переворота.

Якобы в ходе него внутри военного цеха — традиционно для Турции обладающего большой политической субъектностью — фракция «атлантистов», склонных к взаимодействию с НАТО, проиграла «евразистам», идейно более близким современной российской политической доктрине.

Того же мнения придерживается руководитель политического направления Центра изучения современной Турции Юрий Мавашев. Он отмечает, что в ходе чисток армии арестовывают и лишают звания именно тех, кто получал военное образование в США, а заменяют их теми, кто учился в Турции.

«В Москву турецкая сторона посылает свои экспертные делегации (об этом почти нет ничего в СМИ) для встречи с лидером наших евразийцев Александром Дугиным, — рассказал Мавашев «Газете.Ru». — На этих встречах звучат совместные оценки, в которых «атлантистов» НАТО обозначают как общего врага».

При этом эксперт выражает глубокое сомнение в том, что Турция готова «порвать с альянсом уже сегодня».

Как бы там ни было, но в апреле министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу сообщил, что его страна достигла принципиального соглашения на закупку комплекса ПВО/ПРО С-400 у России. В случае если стороны договорятся о цене, поставка этого комплекса будет иметь историческое значение.

С учетом упора ключевых стран евроатлантического военного альянса именно на превосходство в воздухе, акцент на системы ПВО всегда был ключевым направлением для оборонно-промышленного комплекса. «Триумфы» действительно сейчас являются самым совершенным оружием в этой сфере. И продажа стране — члену военного союза, созданного для противодействия России, является во многом политическим жестом.

Слишком независимый турок

Впрочем, ничего совсем уж критичного для изменения баланса Россия/НАТО в покупке С-400 Турцией нет. Директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов в разговоре с «Газетой.Ru» обратил внимание на то, что такое решение для Анкары является ситуативным, выполняющим задачу оперативно «прикрыть небо», по всей видимости, небольшим количеством комплексов. В долгосрочной перспективе же Турция больше заряжена на взаимодействие с панъевропейским производителем системы, конкурирующей с С-400 и американским «Патриотом».

Эксперт также отметил и роль договора в качестве одного из рычагов в отношениях Эрдогана и Запада.

Ни НАТО, ни ЕС не заинтересованы в окончательном выходе Турции — главного «западного» государства с преобладающим исламским населением — из своей сферы влияния. Хотя по факту это событие уже произошло, так считает директор Центра региональной безопасности на Ближнем Востоке Александр Кирпичев.

«После референдума Турция стала такой, какой ни была за всю свою историю. Если раньше эта страна не могла выйти из положения «ведомая», хотя и многое делала для этого, то теперь у Турции появился свой собственный вектор развития, — констатировал собеседник «Газеты.Ru». — Естественно, многие страны Европы осудили Турцию после ее референдума — за его незаконность, за то, что он был проведен с массой нарушений и фальсификаций».

По мнению эксперта, у Эрдогана много возможностей давления на ЕС, начиная с вопроса о размещении беженцев на своей территории и заканчивая выходом из Североатлантического альянса его главного восточного форпоста: «Взять хотя бы базу Инджирлик, на которую недавно не пустили немецких парламентариев к их же солдатам, — Турция дает знать, кто здесь говорит последнее слово».

«Турция уже более 50 лет была в «приемной» ЕС. Это утомило турок, — констатирует Юрий Мавашев. — Со временем [Анкаре] стало понятно, что можно неплохо сотрудничать и не вступая в Евросоюз. А с учетом иных международных обстоятельств (война в Ираке, Афганистане и других) негативный образ Запада стал проецироваться у турок на ЕС во всех смыслах».

Описывая реакцию европейских политиков на результаты турецкого референдума, Кирпичев использует слов «страх». Такие сильные эмоции, разумеется, будут заставлять страны ЕС — совместно или по одиночке — оказывать давление на Эрдогана. Тот же за словом в ответ в карман не лезет. Недавно Эрдоган призвал граждан Германии немецкого происхождения поддержать на выборах противников Ангелы Меркель, а после отповеди немецкого МИДа посоветовал главе внешнеполитического ведомства ФРГ Зигмару Габриэлю «знать свое место».

Еще один очевидный соперник президента Турции — Вашингтон. Америка активно содействует курдам как одной из сторон сирийского конфликта. Возможное международное признание курдского государства в Ираке и САР с точки зрения Анкары абсолютно неприемлемо. Следующим шагом в этой логике станет борьба курдских районов на востоке Турции за сецессию и объединение с этим образованием.

В данной ситуации ключевой становится позиция президента США Дональда Трампа. С одной стороны, их с Эрдоганом многое роднит, в первую очередь электоральная база. Юрий Мавашев считает, что «Эрдоган и его партия как раз деревенское население и представляют, в особенности это касается центральных регионов страны». Поэтому США могут пожертвовать любыми неформальными обязательствами в отношении курдов. Мавашев отмечает, что и в Анкаре прекрасно понимают, где и когда американцы «будут готовы поступиться курдской картой».

«Иногда стороны неофициально обмениваются информацией на этот счет, — утверждает эксперт ЦИСТ. — Остальное для камер».

С другой стороны, с учетом того, под каким внутриполитическим давлением сейчас находится Трамп, вопрос об отказе в поддержке независимому Курдистану может с тем же успехом использоваться оппозицией в конгрессе США как один из козырей против президента.

Наконец, у Эрдогана есть нынешний тактический союзник — Москва, которая также может выступить источником внешнего давления на него. И Мавашев, и Кирпичев в разговоре с «Газетой.Ru» подчеркнули именно прагматичность текущих взаимовыгодных отношений России и Турции. И это значит, что ситуация может перемениться, как только одного из партнеров текущие расклады перестанут устраивать.

Буквально пару лет назад Анкара и Москва были антагонистами в Крыму и в Сирии.

Сбитый турками Су-24 и последовавшая торговая война до сих пор живы в памяти. А если учитывать, что вторым союзником России в ближневосточном конфликте выступает многовековой антагонист Турции Иран, то очевидно, что опасность обратного разворота может произойти в любой момент и по самой внезапной причине.

Но тем не менее, как отметил Александр Кирпичев, мнение Запада (а шире — всего внешнего мира. — «Газета.Ru») почти никакого значения не имеет, «только сама Турция остановит или, наоборот, поддержит Эрдогана».

Враг без лица

Опрошенные «Газетой.Ru» эксперты также призывают обратить очень пристальное внимание на результаты апрельского референдума. Он более чем наглядно продемонстрировал раскол в турецком обществе — перевес в сторону сторонников сильной президентской власти не превысил статистической погрешности. При этом курды в голосовании участия практически не принимали, а в конечном счете могли бы сыграть решающую роль.

«ПСР рассчитывала на 65% против 35, минимум 60 против 40, но наблюдалось жесткое давление на избирательные участки оппозиционными силами, контролировался каждый чих членов избирательной комиссии», — рассказывает Александр Кондрашев.

Очевидно, что Эрдоган пока еще не смог взять под контроль избирательную систему, а значит, у оппозиции есть шанс.

Еще одним доказательством широкого протестного потенциала, скрытого в турецком обществе, стал проходивший в начале июля «Марш справедливости». Акция, которая началась как попытка одного человека привлечь внимание к судьбе его сына-военного, попавшего в жернова чистки в рядах армии, превратилась в масштабное шествие из Анкары в Стамбул, к своему финалу насчитывающее миллион человек. С некоторой стадии колонну возглавил лидер Народно-республиканской партии (НРП) Турции Кемаль Кылычдароглу.

Светская партия отца-основателя нынешнего турецкого государства Кемаля Ататюрка, НРП является основной политической альтернативой правящей ПСР Эрдогана. Она всегда опиралась на городской класс, буржуазию и военных урбанизированного юго-запада страны. Но, по мнению Юрия Мавашева, замкнувшись именно на этом электорате, партия потеряла инициативу. Кроме того, у этих социальных групп далеко не во всем совпадают интересы, поэтому сравнивать их текущее состояние с мобилизованной поддержкой ПСР тяжело. Как следствие, единого сильного лидера, способного тягаться по харизме с президентом, оппозиционная партия пока найти не может.

И в этих условиях главной оппозицией Реджепу Эрдогану становятся не противники на международной арене и не политические противники внутри страны, а оппоненты внутри партии.

«Основная битва у Эрдогана будет именно за президентские выборы — 2019, поскольку сейчас он обладает лишь частью [утвержденных референдумомом] полномочий, — пояснил Юрий Мавашев. — Остальные вступят в силу уже у президента, вступившего на следующий срок. А им может быть не только Эрдоган».

В случае если намечающийся раскол внутри правящей партии приведет к действительному союзу кемалистов с «образованными исламистами» из числа сторонников ПСР, то это создаст последнюю интригу на пути Эрдогана к абсолютной власти.

«Эрдоган далеко не единственный политик в ПСР. Харизматичны [экс-премьер Ахмет] Давутоглу и [бывший президент Абдаллах] Гюль, — указывает на возможных конкурентов собеседник «Газеты.Ru». — Они зарекомендовали себя как образованные исламисты, которые пока официально с президентом не рвали, но однозначно ведут свою игру и позиций ему не уступят. За ними стоят мощные международные силы. За Давутоглу – атлантисты».

Таким образом независимый и динамичный курс Эрдогана все еще может споткнуться о сопротивление сил внутри Турции и вне ее.

«Эрдоган пытается поменять Турцию, сделать ее лучше, но очень большими жертвами, — отмечает текущую тенденцию Александр Кирпичев. — Он идет по стопам Каддафи и Хусейна, а мы помним, как они закончили».

Ryanair признана лучшей по соотношению цена-пространство в салоне.

Пространство между рядами в салоне самолета – одна из наиболее частых жалоб пассажиров. Авиакомпании зачастую максимально сокращают его, чтобы вместить большее количество пассажиров.

Skyscanner провел исследование с целью найти наилучшее соотношение между стоимостью авиабилета и пространством в салоне. Два европейских перевозчика возглавили рейтинг по итогам проведенного исследования.

В категории рейсов средней дальности следования лидером стал ирландский лоукостер Ryanair. Лучшее соотношение цена-пространство на рейсах дальнего следования, по данным Skyscanner, предлагает греческая Aegean Airlines.

Как уточняет портал Air Journal, в ходе исследования специалисты подсчитали стоимость одного сантиметра пространства для ног у сидения самолета, поделив среднюю стоимость билета в эконом-классе на среднее доступное пространство.

Лоукостеры стали лидерами составленного по итогам исследования рейтинга. Крупные авиакомпании, типа Air France, в топ-10 категории рейсов средней дальности следования не попали. В рейтинге рейсов дальнего следования Norwegian досталось 3-е место.

Теракт в Барселоне: политический провал

Почему теракт в Барселоне — это результат внешней политики Испании

Александр Братерский, Игорь Крючков, Александр Атасунцев

Премьер-министр Испании Мариано Рахой назвал теракт в Барселоне «джихадистской атакой», которая требует ответа всего мирового сообщества. Однако внутриполитических проблем Рахою не избежать. Теракт доказал несостоятельность его политики в отношении терроризма. Она заключалось в том, чтобы не вмешиваться в борьбу с силами террористического «джихада». Теперь же эти проблемы сами пришли в Испанию.

«Сегодня борьба с терроризмом является приоритетом для таких свободных и открытых обществ, как наше. Это глобальная угроза, и ответ на нее также должен быть глобальным», — заявил премьер-министр Рахой. Уже эти слова говорили о том, что Испания будет кардинально менять подходы к своей безопасности.

В четверг около 17.00 по местному времени (18.00 мск) белый фургон въехал в толпу людей на улице Рамбла в центре Барселоны. По последним данным, 13 человек погибли, более 190 пострадали. Еще один теракт по той же схеме был сорван спустя несколько часов в городе Камбрильсе на юге страны. Там полицейским удалось уничтожить пятерых боевиков и ранить шестого.

Премьер Испании уже пообещал обратиться к политическим партиям страны, чтобы изменить государственный «антитеррористический пакт», который, по его словам, сегодня не работает.

Речь идет о документе, подписанном в 2015 году между правящей Народной партией и социалистами — главной оппозиционной силой страны. В нем говорилось, что обе политические силы будут выступать за пожизненные сроки для лиц, которые замешаны в поддержке терроризма.

Однако уже после подписания пакта социалисты заявили, что недовольны им и будут оспаривать его в суде. Их опасения были связаны с непростыми отношениями в самой Испании. Здесь существуют группы сепаратистов, выступающие за выход из страны, например каталонские баски. Социалисты опасались, что закон будет использован для давления официального Мадрида на группы умеренных басков, которые выступают за автономию, но против террора.

«Испания представляет собой особый случай общеевропейской борьбы с терроризмом, — считает Евгения Гвоздева, директор программ Европейского центра стратегических исследований и безопасности. — Эта страна принципиально отказывалась участвовать в антитеррористических кампаниях в Ираке и впоследствии в Сирии. На сегодняшний день участие Испании в западной коалиции, воюющей против террористического «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России), также весьма ограниченно. Испанские военные в основном лишь предоставляют консультационную помощь своим коллегам и их обучение».

По словам собеседницы «Газеты.Ru», Мадрид до сих пор подкреплял свой нейтралитет аргументом, что ИГ в первую очередь атакует страны, которые активно участвуют в сирийской и иракской кампаниях (Германия, Франция, Бельгия и т.д.).

«После теракта в Барселоне этот аргумент больше не работает. Стратегия «невмешательства» Испании, которая обеспечила стране практически 13 лет без терактов, сегодня показала свою несостоятельность», — считает Гвоздева.

13 лет тишины

Сравнительно мягкий подход к терроризму испанские власти выбрали в 2004 году. Тогда в Испании произошла серия взрывов на вокзале Мадрида и в пассажирских поездах. Во время теракта погиб 191 человек. Почти 2 тысячи получили ранения.

Это произошло всего спустя три года после терактов 11 сентября в Нью-Йорке, которые заставили президента США Джорджа Буша-младшего объявить «войну с террором» и начать масштабные военные кампании на Ближнем Востоке.

Несмотря на то что спецслужбы говорили о «джихадистском» следе в деле о мадридских взрывах, правительство премьера Хосе Марии Аснара решило подать эту проблему как внутреннюю. Правящая Народная партия обвинила в преступлении радикалов из баскской группировки ЭТА. За 30 лет борьбы басков против правительства страны погибло более 800 человек.

Взрывы на вокзале Мадрида произошли фактически накануне парламентских выборов в стране. Аснар не прислушался к призывам перенести их и проиграл. В результате на выборах победила оппозиционная Социалистическая партия.

Новые власти Испании заявили, что теракты в Мадриде произошли не из-за басков, а как раз из-за того, что Аснар слишком активно поддерживал американскую «войну с террором», за эту позицию Испания и поплатилась. В Ираке в то время находилось 300 испанских военных.

Правительство социалистов пошло на ряд реформ, направленных на борьбу с терроризмом. Из страны были выдворены многие подозреваемые в связях с террористами, прошли аресты граждан, воевавших в Ираке и Сирии на стороне радикальных исламистов, а также были предприняты меры финансового характера, так как Испания долгое время была финансовым хабом для различного рода террористических организаций.

Испания завершила интеграцию автоматизированной системы для чтения паспортов ЕС с биометрическими данными, а также внедрила оборудование для обнаружения взрывчатки в пяти крупнейших аэропортах Испании.

Все это вкупе с нейтралитетом в глобальной «войне с террором» дало внушительные результаты. За последние 13 лет в Испании не случилось ни одного теракта. Успех этой гибкой системы не решилась оспаривать даже Народная партия, которая вернула власть в стране в 2011 году.

Теракт в Барселоне, однако, вынуждает премьер-министра Рахоя сменить антитеррористическую стратегию. Это вполне соотносится и с консервативным подходом к безопасности, который продвигает Народная партия Испании.

«Мы еще раз убедились, что даже весьма конкретные предупреждения от зарубежных спецслужб (в данном случае это были американские) о готовящихся терактах не смогли позволить испанской разведке предотвратить их, — считает Евгения Гвоздева. — Аналогичную ситуацию мы уже наблюдали в контексте парижских и брюссельских терактов, а также взрыва в Манчестере. Почему? Уровень террористической угрозы сегодня беспрецедентно высок, и любые, даже экстраординарные и чрезвычайные меры безопасности не дают 100-процентной гарантии».

Как передает корреспондент «Газеты.Ru» из Испании, вечером в день теракта трассы, ведущие из Барселоны, были перекрыты. На выезде из города полицейские с автоматами заглядывали в лица и осматривали машины. Работали выборочно.

Перед автобусом, где находился журналист «Газеты.Ru», ехал закрытый минивэн. Правоохранители осмотрели только кабину водителя. Хотя на тот момент главный исполнитель теракта на улице Рамбла еще не был пойман. По испанскому телевидению давали размытую наводку: мужчина среднего роста в полосатой майке.

Берегись автомобиля

Сегодня, когда у власти в стране находится Народная партия во главе с Рахоем, именно ей придется принимать дополнительные меры после теракта в Барселоне. Необходимость ужесточить контроль в борьбе с терроризмом в то же время не должна повредить туризму. Эта индустрия составляет сегодня 15% ВВП Испании.

Испания — популярное место отдыха у российских туристов. По данным Национального института статистики Испании, страну в 2016 году посетило больше 1 млн туристов из России. Это на 2% больше, чем годом ранее.

Екатерина, российская туристка, много раз бывавшая в Испании, рассказала «Газете.Ru», что не замечала видимых антитеррористических мер. «Это не те меры, которые мы привыкли видеть в Москве — везде рамки, проверки. Такого нет. В Испании вообще не принято военные темы акцентировать, мирная страна. Думаю, усиление будет, но незначительное».

Российский режиссер-постановщик Егор Курделло, несколько лет проживший в Испании, также ожидает, что меры в Барселоне будут усилены, но признается, что до сих пор дело с этим часто обстоит «достаточно раздолбайски». При этом он отмечает, что испанские полицейские, с которыми ему приходилось общаться во время подготовки одного из проектов, выглядят как из «какого-то боевика»: «подготовка у них серьезная».

Российские власти уже предложили свою помощь властям Испании в борьбе с терроризмом. Однако это предложение пока выглядит скорее актом солидарности. Несмотря на наличие в России и самой Испании специалистов в этой области, эксперты считают, что для предотвращения террористического акта с помощью автомобиля надо больше уделять так называемой «пассивной безопасности».

«Возведение бетонных блоков у тротуаров может быть и выглядит не слишком эстетичным. Однако это может помочь быстрее, чем одно проведение оперативных мероприятий. Это и есть мера жесткой пассивной безопасности», — говорит «Газете.Ru» полковник ФСБ в отставке Сергей Милицкий, в прошлом высокопоставленный офицер Управления «А» Центра специального назначения ФСБ России.

Милицкий также обращает внимание, что для совершения своих действий террористы часто выбирают «знаковые» улицы европейских городов, известные во всем мире. Именно этим улицам надо уделять повышенное внимание службам безопасности, считает эксперт.

«Каждый новый теракт вызывает оживленную дискуссию о «барьерных методах» безопасности и новые призывы поставить бетонные заграждения везде и всюду, а в остальных местах установить рамки металлодетекторов. Подобные методы считаются многими политиками единственно верным решением. Но это не так, — считает Евгения Гвоздева из ESISC.

— Любые рамки и бетонные барьеры позволяют эффективно защитить конкретную инфраструктуру, объекты, но не людей. Заграждения лишь сместят место приложения будущего теракта, и вместо туристической улицы террористы выберут автобусную остановку, рынок или же вход в метро».

Один из бывших офицеров российского спецназа, который занимался борьбой с терроризмом на Северном Кавказе, считает, что Испании стоит присмотреться к отечественным практикам. «Европейцам необходимо усилить контроль за гражданами, совершавшими поездки в исламские страны, а также людьми, которые с ними контактировали, — считает собеседник «Газеты.Ru», пожелавший остаться анонимным. — Для многих исламистов теракт — это возможность заработать денег для семьи. Если наказывать не только участника, но и всю семью, то основной смысл совершать теракт теряется».

В последний год автомобиль применялся для террористических целей в целом ряде городов Европы. Самым громким стал случай в Ницце, когда тяжелый грузовик, которым управлял выходец из Туниса, стал причиной гибели 80 человек.

"Испания не ваша". Чему удивляется Европа после теракта в Барселоне

За несколько часов до двойной террористической атаки в Барселоне либеральная британская "Гардиан" разместила на своем сайте пространный материал о том, что как Испания не справляется с приемом беженцев из Северной Африки. Власти страны сообщают, что только за один день на этой неделе они приняли около шестисот незваных гостей, прибывших на пятнадцати небольших суденышках.

За последние четыре года только в Италию, к примеру, прибыли морем более шестисот тысяч переселенцев. В этом году они активно используют берега Греции, и особенно Испании.

Никого не удивил тот факт, что все террористы — иммигранты-исламисты, и что ИГ* немедленно взяло на себя ответственность за побоище. Мы не будем сейчас исследовать подробности, кто из них переселился сам, а кто уже родился в Европе. Важно, что все они относятся приблизительно к одной идеологической, религиозной и этнической группе.

Судя по характеру терактов и прямым сведениям от испанской полиции, оба теракта были спланированы и являлись частью единой цепочки. Таким образом, речь идет не о действиях обезумевшего одиночки, уверовавшего в возможность быстрого попадания в рай путем убийства невинных людей.

Перед нами пример недоработки или даже провала разведки. Мы еще не знаем, какие страны посещали террористы за последнее время. Поскольку мы говорим об организованной группе, то в ней должна была существовать командная иерархия, и все участники злодейского кружка должны были встречаться для планирования. С очень высокой долей вероятности можно предположить, что были живые контакты между ними и матерыми террористами за пределами европейского континента. То есть были коммуникации, за которые можно было зацепиться.

Не вызывает также сомнения присутствие духовного авторитета, который прямо или косвенно благословил на душегубство. Существенных денежных затрат подобные теракты не требуют, но координация и идеологическая подготовка были кем-то осуществлены.

Мы можем с уверенностью сказать, что власти Испании не посмеют закрыть ту мечеть, где террористы получали свой духовный заряд. Можно также усомниться в том, что за решеткой окажется тот духовный муж, который "направил и наставил". Кстати, в одной только Барселоне существует 264 мечети. Главными спонсорами их являются Саудовская Аравия и Катар.

Испания много лет уже живет в относительном спокойствии. Основные удары террористы старались наносить по Парижу, Лондону и Брюсселю. Разведка явно проявила беспечность, допустив присутствие на территории страны организованной банды.

Из просочившейся к нам информации мы знаем, что арестованный Дрисс Укабир, исламист марокканского происхождения, размещал на своей странице на "Фейсбуке" экстремистские и радикальные материалы, преимущественно, впрочем, антиизраильского характера. Власти Испании могли это воспринять как странную заинтересованность в происходящем вдали от их берегов. Но тут же нам сообщают, что Укабир использовал нацистскую символику и многократно обращался к нацистскому мировосприятию. Такое сочетание должно было насторожить испанские спецслужбы, и Укабира следовало взять в проработку.

Однако основной новостью является здесь то, о чем не напишут европейские газеты. Мало кто помнит, что в Средние века испанские территории сотни лет находились под властью мусульман и что официальным языком там был арабский. И вовсе уж немногие знают о том, что в Испании активно действует НКО "Хак Аль-Авда", борющаяся за право мусульман на возвращение. Сейчас число мусульман Испании приближается к пяти процентам, то множество миллионов готовы хлынуть для "восстановления исторической справедливости".

Профессор алжирского униветситета "Джамаль Аль-ахмар" обратился недавно с открытым письмом к королю Испании с просьбой восстановить то, что он, собственно, прямо и называет "исторической справедливостью". Многомиллионная армия жителей Северной Африки ждет часа, когда они смогут высадиться на земле Испании, чтобы просто вернуть ее себе. Именно так они понимают дни прошлые и дни нынешние.

Эти люди убеждены, что Испания должна принадлежать им. Они вспомнили про изгнанных после поражения халифата мусульман и об оставшихся и принявших христианство морисках, которых в значительной части тоже со временем выгнали. Миллионы их потомков жаждут реванша.

Эти тенденции активно поощряются все тем же ИГ*. Для этих людей захват Испании — естественный первый шаг. А в Европе об этом никто не хочет слышать.

Авигдор Эскин

Компьютерные системы парламента Шотландии подверглись кибератаке/

Источники издания The Guardian.утверждают, что хакеры пытались получить доступ к почтовым аккаунтам. Официальные представители парламента Шотландии заявили о том, что у них нет информации о совершенном взломе. Тем не менее, сотрудники парламента получили предупреждение об атаке.

Газета также указывает, что представитель шотландского парламента Пол Грайс официально проинформировал депутатов о попытке завладеть данными их почтовых ящиков, сообщает RNS.

«Похоже, что эта атака на парламентские IT-аккаунты осуществляется таким же образом, что и та, которой в июне подвергся британский парламент», — приводит газета заявление Грайса.

Благодаря усилиям ЕС из-под действия новых санкций США, направленных против России, удалось вывести некоторые энергопроекты с российским участием. Об этом сообщил постпред России в ЕС Владимир Чижов.

В начале августа Дональд Трамп подписал законопроект о новых санкциях против России, Ирана и КНДР. Глава немецкого МИД Зигмар Габриэль назвал новые санкции незаконными, отметив, что с их помощью Вашингтон хочет расчистить место для поставки американских энергоресурсов. Глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер заявил, что Брюссель будет защищать экономические интересы ЕС.

«Поскольку те комментарии, которые были слышны из Белого дома, однозначной картины (по поводу новых антироссийских санкций – ред.), по крайней мере в глазах европейцев, не создали. То есть в самом законе, как они считают, есть люфт. Этот люфт в Евросоюзе склонны причислять, в том числе, к результатам собственных усилий на этапе прохождения этого закона через конгресс», — отметил Чижов.

Дипломат согласился, что по сравнению с первоначальным вариантом законопроекта Евросоюзу «кое-какие углы удалось сгладить и кое-какие цифры подправить», пишет РИА Новости.

«Я могу привести два примера, которые больше всего бросаются в глаза. В одной из статей, как раз из наиболее чувствительных, в том числе для России, — про газопроводы. В первоначальном варианте было отмечено, что президент «должен» предпринимать соответствующие шаги, а еэсовцы утверждают, что именно благодаря их воспитательной работе с американцами глагол «shall», который читается в данном контексте как «должен», был заменен на глагол «may», то есть «может», — указал он.

Также, по словам Чижова, в итоговом варианте с 10 до 33 процентов была повышена планки допустимого российского участия в международных энергетических проектах. Это вывело часть соглашений из-под действия закона.

«Но, конечно, это не относится к «Северному потоку-2″ и другим потенциальным нашим крупным задумкам», — добавил Чижов.

При этом постпред подчеркнул, что Евросоюзу будет не так просто выработать единую позицию по вопросу санкций из-за кардинально различных позиций.

«Есть страны, откуда звучат довольно резкие заявления, например из Берлина, из Парижа, а это все-таки две ведущие страны Евросоюза. И там, и там этот закон объявили противоречащим международному праву. Но одновременно была и реакция Варшавы и прибалтийских столиц, где от радости просто все изошлись аплодисментами», — рассказал он.

По словам Чижова, ЕС не будет вводить санкции против США, несмотря на потери европейского бизнеса.

Как отметил постпред, дискуссии, скорее всего, перейдут к выторговыванию каких-либо исключений либо договоренностей о неиспользовании некоторых инструментов, содержащихся в законе.

ЕС может сам оказаться под ударом, выводя из-под санкций российские энергопроекты

Определенные послабления в части антироссийских санкций, которых добился Евросоюз, вызваны давлением на Брюссель бизнес-сообществ Европы, говорит доцент кафедры европейских исследований факультета международных отношений СПбГУ Дмитрий Леви.

Отношения экономические России и США - одна история, отношения России и Евросоюза - другая история, отношения ЕС и США - третья, поясняет Дмитрий Леви в беседе с ФБА "Экономика сегодня".

"Каждый раз, когда США вводят какие-то ограничения, это напрямую не очень касается России, потому что экономические отношения РФ и США не слишком значительны. Это, кстати, одна из причин, по которой США не могут вести самостоятельно санкционную политику в отношении России. А вот Евросоюз - значительный экономический партнер Москвы, поэтому логично, что Соединенные Штаты, продлевая идею санкций, предлагали Брюсселю подключиться к процессу", - говорит эксперт.

Последний виток санкций сводился к тому, чтобы распространить ограничения на европейские компании-партнеры России. Сами компании в этом не заинтересованы, они, конечно, хотели бы сохранить американские рынки, но и российский рынок для них важен. И власти Евросоюза, будучи зависимыми от общества, бизнес-сообществ, вынуждены руководствоваться не столько политическими принципами, сколько экономическими доводами, говорит Леви.

Этим и вызваны переговоры ЕС с США по смягчению мер. Так что отступления, которые удалось выбить у Соединенных Штатов - это внутренняя игра, следствие лоббистских усилий европейских компаний, и так уже пострадавших от санкций, и для которых продолжение санкционной политики представляется бессмысленным.

"Другое дело, что в угоду трансатлантическому сотрудничеству Европа не может отказаться от взаимодействия с США по наиболее значимым направлениям, в том числе осуждению России", - сказал Дмитрий Леви.

НАТО только что спасло Македонию от России. На очереди Сербия

Как сообщило американское агентство Bloomberg, министр обороны в новом македонском правительстве Радмила Шекеринская заявила, что новые македонские власти предпринимают усилия для присоединения Македонии к НАТО, чтобы защитить страну от "вмешательства" России в ее внутренние дела.

"Нам известны некоторые утечки, которые имели место еще до назначения нового правительства, о попытках России оказать влияние на ключевые сферы в области политики и безопасности. Мы очень этим обеспокоены. Мы думаем, что членство Македонии в НАТО положит конец этим попыткам", — цитирует Bloomberg слова министра обороны.

Российский МИД, конечно, опроверг обвинения в адрес России, отметив, что они "опираются лишь на голословные обвинения русофобов, а также устраиваемые ими информационные вбросы". Официальный представитель МИДа Мария Захарова заявила, что в Москве рассчитывают "на разъяснения македонской стороны относительно подлинности приписываемых Шекеринской утверждений".

Впрочем, интервью Шекеринской размещено на официальном сайте министерства обороны Македонии. Из этого следует, что македонские власти подписываются под текстом.

Что стоит отметить. Заявление Шекеринской о "русском вмешательстве" в Македонии как две капли воды похоже на заявления официальной Подгорицы в преддверии вступления Черногории в НАТО. Там для вящей убедительности в канун парламентских выборов осенью прошлого года даже инсценировали попытку госпереворота и покушение на черногорского лидера Мило Джукановича, а вину за это возложили на Россию. Мол, Москва таким способом попыталась воспрепятствовать вступлению Черногории в НАТО. При этом черногорский спецпрокурор по делу о госперевороте Миловое Кантич поблагодарил "британские и американские разведки за помощь в расследовании".

Из бывших югославских республик в НАТО уже вошли Словения, Хорватия, Черногория. Но есть еще несколько стран на западе Балканского полуострова, которые остались "не окученными". Это Македония, Босния и Герцеговина (БиГ) и непризнанная Сербией и Россией, но признанная Западом "Республика Косово".

Дни свободы этих стран тоже сочтены. Чтобы ни у кого в регионе не было разночтения, чёткое "понимание текущего момента" дал вице-президент США Майк Пенс. 2 августа на встрече с премьерами стран западных Балкан в Черногории он сказал, что "будущее западных Балкан — на Западе". А почему? А потому что, заявил Пенс, "Россия продолжает попытки перерисовать международные границы силовым путем и пытается дестабилизировать регион западных Балкан". Одним словом, цели указаны, враг определён, тезисы прописаны, отмашка дана. Вот министр обороны Македонии и говорит, как по писанному.

Впрочем, втягивание Македонии, БиГ и Косова в НАТО — это как говорится, лишь дело техники. В финале этой многолетней балканской трагедии со множеством сцен и актов совершится главный акт — вступление в НАТО Сербии. А с ним — бесповоротный подрыв хоть какой-то гипотетической возможности российского влияния на Балканах, чего так боятся в Вашингтоне и Брюсселе.

Это возможно только при одном условии — если будет разорвана религиозная общность Сербии и России, которую большинство политологов и аналитиков либо не берут в расчет, либо сознательно замалчивают. Между тем, это главная скрепа между двумя православными народами, которая определяет тот факт, что до сих пор — как показывают регулярные опросы общественного мнения — подавляющее большинство сербов выступает против вступления их страны в НАТО (81,3 % населения) и за союз с Россией (64,9 %). И как раз над изменением этих цифр в обратную сторону усиленно, но пока неэффективно, работают купленные на корню западным капиталом ведущие сербские СМИ. Я уже не говорю о прессе Черногории, БиГ (ее хорватско-мусульманской части), Македонии и Косово.

Вид города Белград

Не удивлюсь, если однажды мы услышим, что "русские предприняли в Македонии (или в Боснии и Герцеговине) попытку госпереворота" либо "совершили покушение" на какого-то политика, "чтобы не допустить вхождение страны в НАТО".

Кстати. Политическим деятелям в Македонии и в других "не окученных" государствах региона следует опасаться, чтобы их американские покровители не отвели им роль сакральных жертв ради того, чтобы потом всё свалить на Россию и втянуть таки эти страны в Североатлантический альянс. По черногорскому сценарию. Как говорится, "nothing personal, just business".

Игорь Пшеничников, эксперт РИСИ, для РИА Новости

США в четверг объявили о включении в санкционный список двух главарей террористической группировки "Исламское государство*" (запрещена в РФ), сообщает госдепартамент.

Санкции введены против Ахмада Альхалида и Абу-Яхьи аль-Ираки. Первый, по данным ведомства, был "руководителем подрывников" группы террористов, которые совершили атаки в Париже в ноябре 2015 года и в Брюсселе в марте 2016 года, в результате которых погибли и пострадали сотни людей. Организацией терактов во Франции Альхалид занимался, находясь в Европе, а в Бельгии – из Сирии. Ранее он был объявлен в розыск европейскими правоохранительными органами.

Абу-Яхья аль-Ираки, по информации США, играет "ключевую роль" в обеспечении безопасности главаря ИГ* Абу Бакра Аль-Багдади. Кроме того, он занимается организацией "живых щитов" из местных жителей на оккупированных ИГ* территориях.

Группировка ИГ* в 2014 году захватила значительные районы в Сирии и Ираке. Ее сторонники действуют также в ряде других стран, в том числе в Европе.

*Запрещенная в России террористическая организация

Греция хочет стать центром газовой отрасли в Юго-Восточной Европе.

Греция может реализовать свои планы по превращению в центр газовой отрасли в Юго-Восточной Европе благодаря заинтересованности инвесторов в приобретении греческого оператора газораспределительной сети DESFA и росту внутреннего спроса на газ.

Как говорится в сообщении Hellenic Republic Asset Development Fund (HRADF), агентства, занимающегося приватизацией государственных активов в рамках соглашения с международными кредиторами, свой интерес в приобретении оператора выразили десять потенциальных покупателей. В их числе - австралийский банк Macquarie, консорциум в составе итальянской Snam, бельгийской Fluxys, голландской Gasunie и испанской Enagas, а также катарская Powerglobe.

«Можно с уверенностью утверждать, что такой результат является признаком большого доверия крупнейших игроков отрасли к усилиям страны по либерализации внутреннего рынка природного газа и по превращению в региональный центр торговли газом», - сказала в интервью Interfax Natural Gas Daily аналитик консалтинговой организации Greek Energy Forum Дарья Ночевник.

Ее коллега из аналитического центра European Policy Center Марко Джулии отметил, что страна имеет отличную возможность помочь диверсифицировать поставки газа в Юго-Восточную Европу, наиболее уязвимый регион в ЕС. Приватизация DESFA, согласно условиям соглашения с кредиторами, должна завершиться в текущем году. Предложения претендентов на покупку компании будут направлены руководству HRADF, которое выберет наиболее предпочтительных кандидатов, и они смогут подать окончательные заявки.

Между тем спрос на газ в самой Греции активно восстанавливается. По данным ежеквартального отчета ЕС по европейским газовым рынкам, в первом квартале 2017 года рост спроса составил 44% в годовом выражении. Правительство страны планирует довести долю газа и возобновляемых источников энергии в энергетической корзине до 70% к 2026 году и, следовательно, стоит ожидать дальнейшего роста спроса на газ в Греции.

Между тем в настоящее время потребности Греции в сжиженном природном газе (СПГ) невелики. В 2012 году импорт СПГ достиг пиковых 1,1 млн тонн, затем показатель упал до 380 тыс. тонн в 2015 году и восстановился до 540 тыс. тонн в 2016 году, что остается сравнительно низким показателем. СПГ-терминал Revithoussa, оператором которого является DESFA, в 2016 году работал с загруженностью всего 15%.