Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Иран вновь призывает Европу противостоять давлению США

Постоянный посланник Ирана в международных организациях в Вене Казем Гарибабади призвал европейские страны противостоять односторонности США.

Он сделал это на встрече с постоянным посланником Великобритании в международных организациях в Вене, а также послом Великобритании в Международном агентстве по атомной энергии (МАГАТЭ) одновременно, сообщает Mehr News.

На этом заседании, обе стороны уделили особое внимание расширению и развитию взаимного сотрудничества, в частности, консультаций в отношении приоритетных вопросов между двумя странами, в частности, в области Совместного всеобъемлющего плана действий (JCPOA).

Гарибабади указал на сотрудничество Исламской Республики Иран с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) и сказал: "Генеральный директор МАГАТЭ неоднократно подтверждал полное соблюдение Ираном своих обязательств в рамках JCPOA".

Признавая принципиальные позиции Великобритании относительно поддержки JCPOA, что является ярким примером успеха многосторонней дипломатии, он подчеркнул: "Европейские страны, участвующие в ядерных переговорах, должны приложить все усилия, чтобы противостоять односторонности США и должны пытаться свести к минимуму негативные последствия от повторного введения односторонних санкций против Исламской Республики Иран".

Он также отметил, как важный, вопрос борьбы с наркотиками и необходимость принятия всеобъемлющей стратегии со стороны международного сообщества и соответствующих международных организаций в этой области и сказал: "Иран твердо намерен бороться с незаконным оборотом наркотиков на глобальном уровне таким образом, чтобы это пагубное явление не дорого обошлось стране".

В конце своего выступления постоянный посланник Ирана в международных организациях в Вене Казем Гарибабади вновь призвал все заинтересованные организации и органы помочь Ирану, как технически, так и финансово, чтобы реализовать свои цели в этой области.

Пресс-секретарь МИД России Мария Захарова осудила США за попытку дестабилизировать Иран

Пресс-секретарь МИД России Мария Захарова осудила США за попытку дестабилизировать Иран, выйдя из ядерной сделки 2015 года и наложив санкции на эту страну, заявив, что именно Вашингтон, а не Тегеран, подрывает региональную безопасность.

Москва считает недавние заявления посла США в Лондоне о ядерной сделке с Ираном "ошибочными и неуместными", - сказала Захарова в среду, сообщает Tasnim News.

Посол США в Великобритании Роберт Вуд Джонсон недавно заявил, что Лондон должен выступать не против Вашингтона, а против Брюсселя в позиции по Ирану, призвав "ближайшего союзника Америки" изменить свою позицию по ядерной сделке, известной, как Совместный всеобъемлющий план действий (JCPOA).

Джонсон предложил Великобритании "отказаться от своих европейских соседей, которые все еще поддерживают сделку по торговле с Ираном и объеденить силы с Америкой для применения жестких санкций".

Захарова отреагировала на заявление американского посла, отметив, что не Тегеран дестабилизирует регион, "а скорее те, кто слишком слабо относится к международным соглашениям, особенно в таких областях, как ядерная безопасность".

Она добавила, что США пытаются "дестабилизировать ситуацию внутри Ирана посредством незаконных экономических санкций и политического давления".

8 мая президент США Дональд Трамп вывел свою страну из ядерного соглашения с Ираном (JCPOA). После выхода США, Иран и остальные стороны, подписавшие то соглашение, начали переговоры, чтобы сохранить его.

ЕС и три европейских стороны JCPOA, включая Великобританию, отказались от призывов США выйти из ядерной сделки, заявив, что это хорошее соглашение, и оно должно поддерживаться.

Военно-воздушные силы Канады направят в Румынию около 135 военнослужащих и пять истребителей "Хорнет" CF-18 для патрулирования воздушного пространства страны в период с сентября по декабрь 2018 года в рамках программы НАТО, сообщается в пресс- релизе министерства обороны Канады.

Сообщается, что операция является частью программы, проводимой НАТО в Центральной и Восточной Европе. Истребители должны способствовать усилению ВВС Румынии по воздушному патрулированию.

"Благодаря нашей оборонной политике, мы обязались доказать вовлеченность Канады в происходящее в мире. Наша поддержка патрулирования воздушного пространства Румынии — это важный вклад и серьезная демонстрация нашей поддержки НАТО", — заявил министр обороны Канады Харджит Саджан.

В июле 2016 года на саммите НАТО в Варшаве было принято решение разместить в Литве, Латвии, Эстонии и Польше по международному батальону НАТО. Их формирование взяли на себя Британия, Германия, Канада и США.

Американские эксперты обвиняют Украину в предательстве из-за того, что она поставила Китаю двигатели для учебно-боевых самолетов, произведенные компанией "Мотор Сич". Об этом пишет газета The Washington Times.

По данным издания, в 2016 году "Мотор Сич" поставила первые 20 двигателей для 12 учебно-боевых самолетов JL-10. В целом контракт на 380 миллионов долларов предполагает поставку 250 авиационных двигателей.

Как отмечает газета, на протяжении последнего десятилетия реактивные двигатели были слабым местом для авиационной промышленности Китая, поэтому Пекин закупал их в России и на Украине.

Эксперт по Китаю, бывший советник комитета сената США по международным отношениям Уильям Триплетт отметил, что Киев таким образом помогает Пекину решать проблемы с производством двигателей. При этом он напомнил, что о поставках продукции "Мотор Сич" в Китай стало известно через месяц после того, как Вашингтон решил выделить Киеву 200 миллионов долларов военной помощи.

"По сути, украинцы берут деньги американских налогоплательщиков и в то же время наносят удар в спину военно-морским силам США", — заявил Триплетт.

The Washington Times также обратила внимание на то, что недавно украинские власти отклонили попытку Китая купить "Мотор Сич". По мнению эксперта International Strategy and Assessment Center Рика Фишера, Вашингтон должен надавить на Киев, чтобы заблокировать эту сделку.

"Для Китая получение контроля над "Мотор Сич" означает возможность ускоренного наращивания глобальных аэромобильных возможностей Народно-освободительной армии", — считает он.

"Мотор Сич" — предприятие в Запорожье, которое разрабатывает, производит, ремонтирует и обслуживает авиационные газотурбинные двигатели для самолетов и вертолетов, а также промышленные газотурбинные установки. Продукция компании эксплуатируется на самолетах и вертолетах в 120 странах.

В сентябре прошлого года Служба безопасности Украины заявила, что подозревает президента и генконструктора "Мотор Сич", депутата Верховной рады Вячеслава Богуслаева в незаконной продаже 56 процентов акций предприятия китайским инвесторам. Украинский суд арестовал акции компании, а в апреле этого года СБУ провела на предприятии обыски.

Тогда Служба безопасности заявила, что купить контрольный пакет акций "Мотор Сич" пыталась иностранная компания, но какая именно, не уточнила. По данным ведомства, эта компания собиралась перенести украинское производство и технологии на собственный завод, а "Мотор Сич" затем уничтожить.

В СБУ утверждали, что иностранцы в обход украинского законодательства приобрели контрольный пакет акций запорожского предприятия, оформив его на шесть офшорных компаний и физическое лицо.

"Южмаш" и КНДР

В августе прошлого года газета The New York Times написала со ссылкой на засекреченные оценки американской разведки и исследование эксперта аналитического центра International Institute for Strategic Studies Майкла Эллемана, что КНДР могла получить ракетные двигатели, произведенные на украинском предприятии "Южмаш".

По данным газеты, к такому выводу пришли аналитики, изучившие фотографии, на которых лидер КНДР Ким Чен Ын осматривает новые ракетные двигатели. По их мнению, по внешнему виду они напоминают советские, которые сейчас "могут иметь отношение" только к нескольким предприятиям на территории бывшего Союза, и "Южмаш" сочли "наиболее вероятным источником".

В Киеве на это отреагировали противоречивыми заявлениями. Сначала сообщение опровергли, заявив, что на украинских заводах таких двигателей не производят. Затем предположили, что украинский двигатель мог быть скопирован "в какой-нибудь стране" и попасть в Северную Корею через Китай.

Секретарь Совета национальной безопасности и обороны Александр Турчинов назвал публикации провокацией и заявил, что эти сведения "не имеют под собой никаких оснований".

Как США помогают Украине

На днях американский президент Дональд Трамп подписал оборонный бюджет на 2019 финансовый год в объеме около 716 миллиардов долларов. Это на три процента (20 миллиардов) больше, чем в бюджете-2018. На военную помощь Украине выделяется 250 миллионов долларов (рост на 50 миллионов), причем предусматриваются поставки летального вооружения.

Официальный представитель российского МИД Мария Захарова заявила, что поставки американского оружия Киеву идут на руку политикам, не заинтересованным в урегулировании конфликта на юго-востоке страны.

В этом году Украина получила от США, Литвы, Великобритании и Канады летального оружия и других военных средств более чем на 40 миллионов долларов. В Москве не раз выражали обеспокоенность по этому поводу, отмечая, что поставки вооружений лишь приведут к эскалации ситуации в Донбассе.

Дубай, ОАЭ. Emirates SkyCargo, грузовое подразделение авиакомпании Emirates Airline, улучшило сервис комфортабельной и удобной перевозки домашних животных Emirates Pets. В числе новых услуг – транспортировка от двери до двери и бронирование обратного рейса для питомцев (для тех, кто берет их с собой на каникулы).

В частности, перевозчик заключил соглашение с компанией Snoopy Pets, которая профессионально занимается международной транспортировкой домашних животных из ОАЭ. Совместная услуга доставки домашних любимцев от двери до двери получила название Emirates Pets Plus. Компания Snoopy Pets оформляет все документы, проводит ветеринарный осмотр и осуществляет доставку животных от аэропорта до аэропорта в 16 странах мира, включая Бахрейн, Бразилию, Кипр, Францию, Германию, Ирландию, Италию, Малайзию, Нидерланды, Португалию, Сингапур, Южную Африку, Испанию, Швейцарию, ОАЭ и Великобританию.

В рамках базовой услуги Emirates Pets перевозка животных осуществляется по более чем 160 направлениям, документы оформляет владелец. За прошедшие два года Emirates SkyCargo перевезла более 11 тысяч животных, в основном кошек и собак. Около 60% из них начинали либо заканчивали свое путешествие в ОАЭ. Более трех тысяч животных были отправлены в Великобританию. Сервисы доступны в международном аэропорту Дубая и авиатерминале Аль Мактум.

Источник: Russian Emirates

Россия может стать лидером на рынке беспилотной авиации. В регионах все шире начинают использоваться беспилотники и дроны — с их помощью следят за пожарной ситуацией, наблюдают за паводками. В июле этого года при помощи ночных полетов беспилотного аппарата с тепловизором удалось найти заблудившуюся женщину, ходившую по тайге шесть дней. Однако все это — только начало.

Согласно данным компании Global Market Insights, мировой рынок коммерческих беспилотников (или беспилотных летательных аппаратов, БПЛА или БЛА) к 2024 году достигнет 17 млрд долларов. Влияние отрасли на рост ВВП будет еще выше. По оценкам консалтинговой компании McKinsey, к 2026 году благодаря росту этого рынка ВВП США будет увеличиваться ежегодно на 31–46 млрд долларов. Такой эффект будет достигнут благодаря собственно производству БЛА, развитию связанных с ними сервисов, росту эффективности в различных сферах (в частности, более эффективный мониторинг трубопроводов — актуальная и для России тема). Беспилотникам нужны будут станции для подзарядки, площадки для взлета и посадки, сервисные центры. Это много новых рабочих мест.

Новые инвестиции стимулируют совершенствование технологий, что позволяет значительно удешевить производство беспилотников. Это, в свою очередь, как раз и приводит к более широкому использованию БЛА и в дальнейшем будет способствовать их массовому коммерческому применению. Интеграция искусственного интеллекта и алгоритмов машинного обучения также создает новые возможности для использования беспилотников.

Среди перспективных сфер применения БЛА — доставка товаров покупателям. Одна из первых таких операций произошла в 2016 году в Великобритании. Товар доставила компания Amazon. Если ритейлеры посчитают такой способ выгодным, инвестиции в разработку и производство новых БЛА и программного обеспечения для них будут огромными. Состояние одного только основателя Amazon Джеффа Безоса недавно достигло 150 млрд долларов, что сделало его самым богатым человеком современности.

Можно будет получать точную информацию о городском пространстве для создания виртуальных моделей районов и проверки того, как туда впишется проектируемое здание. Беспилотники будут применяться в индустрии развлечений и в рекламе — они могут нести рекламные баннеры и использоваться для световых шоу.

В ближайшие годы ожидается появление на рынке беспилотников, на которых будут установлены системы дальнего обзора. Такие аппараты смогут наблюдать за большими территориями, производя при этом фото- и видеосъемку. Большие надежды производители связывают с увеличением емкости аккумуляторов — чем больше времени беспилотник сможет находиться в воздухе без подзарядки, тем больше прибыли принесет.

Важное направление развития БЛА — это превращение беспилотников именно в беспилотники, то есть в автономно перемещающиеся аппараты (как беспилотные автомобили). Пока в большинстве случаев это просто летательные объекты, управляемые с земли. Автономные беспилотники существуют, но их пока мало.

Страховые компании уже используют БЛА для оценки ущерба, который предстоит компенсировать. Фермеры при помощи беспилотников следят за урожаем и оценивают состояние почвы. Среди футуристических проектов — беспилотное воздушное такси, а также грузовые беспилотники, для которых не будет пробок. Кроме того, появится «умное автострахование» — страховые компании будут учитывать аварийность конкретных участков дороги, трафик, метеоусловия и другие факторы. Благодаря беспилотникам можно будет быстро построить 3D-модель происшествия.

По прогнозам аналитиков, размеры рынка смогут расти благодаря венчурным инвестициям. Причем основные инвестиции пойдут не на производство самих летательных аппаратов, а на разработку программного обеспечения для них. То есть навигация и создание систем управления трафиком беспилотников становятся все более перспективными областями. С 2000 года, по данным McKinsey, в США было создано 300 стартапов, занимающихся БЛА. Они привлекли более 3 млрд долларов инвестиций, из которых компании, занимающиеся созданием систем навигации и управления трафиком беспилотников, получили 371 млн долларов.

В России уже есть собственные интересные разработки в этой области. Сегодня крайне необходимо создание эффективной системы контроля трафика, поскольку беспилотники могут стать угрозой друг для друга, для людей, для зданий, самолетов. Пока что все их полеты в России носят уведомительный характер, однако рост количества БЛА приводит к тому, что эти полеты становится невозможно контролировать силами управлений воздушного движения. Перспективная система позволила бы обеспечить безопасность и скоординированность полетов. Сложность ее создания в том, что она должна быстро обрабатывать большие объемы данных.

В России проектирование соответствующей цифровой инфраструктуры было завершено в 2017 году. Сейчас уже проходят ее испытания. Этим проектом занимается холдинг «Российские космические системы» (РКС), входящий в «Роскосмос» (в США такую систему создает NASA). РКС — разработчик системы спутниковой навигации ГЛОНАСС. Эта система и другие передовые наработки холдинга легли в основу проекта инфраструктуры для обеспечения безопасного использования БЛА. Предполагается, что оператору достаточно будет подать заявку на маршрут и получить подтверждение или перечень ограничений. План маршрута будет сформирован автоматически с учетом ограничений и уже поданных заявок. Причем этот план можно будет загрузить в память беспилотника для автономного полета. В будущем для службы доставки достаточно будет выбрать адрес назначения.

Система, разработанная РКС, позволяет передавать данные через GSM, УКВ, а также по каналам спутниковой связи. Обрабатывается до 1,5 млн сообщений в секунду. Такая система, кроме прочего, поможет производителям и страховым компаниям следить за условиями эксплуатации техники. Отработка технологий мониторинга движения беспилотников и воздушных судов авиации общего назначения успешно прошла в мае 2018 года на авиационной базе МАИ на аэродроме «Алферьево». При этом присутствовали представители 40 компаний и организаций отрасли.

Страна, которой быстрее удастся снять законодательные барьеры для использования беспилотников и создать систему, обеспечивающую безопасность полетов, получит большие преимущества при развитии соответствующих рынков. Отрасль только зарождается, поэтому компании, которые сумеют занять долю этого растущего рынка, ожидает быстрый рост по мере роста самого рынка. При этом регионы, которые обеспечат необходимую инфраструктуру, могут занять лидирующие позиции по использованию беспилотников не только в России, но и в мире.

Президент Сооронбай Жээнбеков принял участие в открытии нового здания факультета искусств Ошского государственного университета в г. Ош. Об этом сообщает пресс-служба главы государства в четверг.

Глава государства поздравил профессорско-преподавательский состав и студентов ВУЗа с этим знаменательным событием, подчеркнув, что Ошский государственный университет является флагманом системы высшего образования Кыргызстана.

«Несмотря на то, что ваш университет расположен не в столице страны, ваше учебное заведение по праву считается одним из лучших в Кыргызстане, а город Ош становится центром образования и просвещения. Это результат упорного труда вашего коллектива и грамотного менеджмента», — сказал президент и привел в пример знаменитые университеты Массачусетса, Стэнфорда, Гарварда, Кембриджа, Оксфорда, которые расположены в отдалении от центральных городов.

Он поздравил Ошский государственный университет также с получением звания «Лучшее высшее учебное заведение» по итогам исследования Международного независимого агентства аккредитации и рейтинга.

Также с удовлетворением отметил, что университет начал входить в мировую интеграцию образования. За последние три года университет своими силами смог привлечь $7 млн инвестиций и укрепить материально-техническую базу.

«Рост человеческого потенциала, качественное образование и укрепление здоровья — вот основные приоритеты государственной политики. Эти сферы нуждаются в реформах. Реформы должны быть направлены на улучшение качества образования. Развитие экономики будет зависеть в первую очередь от качества образования, грамотных специалистов. Качественное современное образование — гарант устойчивого развития нашей страны», — подчеркнул глава государства.

На церемонии руководство ВУЗа получило сертификат на сумму 200 тыс. сомов на приобретение музыкальных инструментов.

Президент осмотрел новый корпус университета, информацию по которому предоставила министр образования и науки КР Гульмира Кудайбердиева и ректор ОшГУ Каныбек Исаков.

Пугающий прогноз: 5 лет аномальной жары

Ученые предрекли планете аномальную жару‍

Пять следующих лет будут аномально жаркими. Такой прогноз дали европейские ученые, создав новую математическую модель краткосрочного предсказания климата.

Ближайшие пять лет на Земле будут наблюдаться аномально высокие температуры. К таким выводам на основе моделирования пришли ученые из Центра научных исследований (Франция) и Саутгемптонского университета (Британия). Согласно их прогнозам, до 2022 года средние температуры на Земле будут превышать существующие температурные тренды, причем большей частью – по причине низкой вероятности наступления чрезвычайных похолоданий.

В условиях потепления климата особо важной задачей является умение аккуратно и надежно предсказывать грядущие температурные изменения, отмечают климатологи. Это связано с тем, что отдельные экстремальные изменения климата зачастую ведут ко вполне осязаемым экономическим и социальным последствиям. Так, волны тепла, наблюдавшиеся в 2003 году, привели к вполне ощутимым людским потерям в течение нескольких недель. Ущерб для урожая пшеницы на территории одной Британии тогда составил 12%.

Холодные зимы, напротив, увеличивают риск респираторных заболеваний, что усиливает нагрузку на системы здравоохранения и фарминдустрию. В той же Британии экстремальные холода зимой 2010 года обернулись убытками почти в миллиард долларов в день, тогда же резко выросло потребление газа.

Однако главная проблема при предсказании климата состоит в хаотическом характере климатических систем, что ограничивает точность на масштабах нескольких лет. Она связана с так называемым эффектом бабочки, при котором минимальные изменения состояния динамической системы приводят к трудно предсказуемым изменениям по прошествии времени.

Чтобы справиться с этой проблемой, авторы исследования, опубликованного в журнале Nature Communications, разработали новый математический метод PROCAST (PRObabilistic foreCAST), позволяющий прогнозировать изменения средней температуры океана и атмосферы.

«Этот метод основан на использовании переводящих операторов, ранее он успешно применялся в широком круге научных задач, от статистической физики до механики жидкостей, — говорится в исследовании, — переводящие операторы собирают данные обо всех известных прошлых изменениях состояния (или траекториях в фазовом пространстве), что позволяет вычислять эволюцию системы от нынешнего состояния к будущим в вероятностном ключе».

По словам разработчиков, эта модель оказалась гораздо эффективнее других и позволяет производить расчеты буквально за сотые доли секунды компьютерного времени, в отличие от недель, которые требуются для расчетов на более сложных моделях.

При этом предсказательная сила модели, утверждают ученые, в плане аккуратности и надежности как минимум не хуже, чем у существующих систем, разработанных крупными исследовательскими центрами и национальными метеорологическими службами.

«Аккуратное и надежное предсказание глобальных температур на следующие пять лет является ключом к определению региональных изменений, которые коррелируют с выпадением экстремальных осадков, наступлением сильных засух, или интенсивной ураганной активностью, — пояснил Флориан Севеллек, соавтор исследования. – Мы показали, что в 2018-2022 годах климат скорее всего будет теплее, чем прогнозировалось только на основе лишь долгосрочного тренда глобального потепления».

Разработанная учеными модель предсказывает, что в последующие два года атмосфера Земли будет «аномально» теплой с вероятностью 64%, а океан – с вероятностью 74%.

Кроме того, модель показывает, что в последующие пять лет должно снизиться число экстремальных похолоданий в атмосфере, и вырасти число экстремально теплых событий на поверхности океана.

В частности, модель прогнозирует, что вероятность наступления чрезвычайно сильных потеплений на поверхности океана в период до 2022 года повысится на 150%. «PROCAST не фокусируется специально на долгосрочных изменениях климата, которые связаны с уровнем углекислого газа в атмосфере. Напротив, помимо этого антропогенного изменения климата существует естественная изменчивость климата, которая может полностью или частично усиливать или компенсировать долгосрочный тренд, — пояснил Севеллек. – Наша работа показывает, что эта теплая фаза усиливает долгосрочное изменение климата, и эта отдельная фаза, ожидается, продлится по меньшей мере пять лет».

Что касается количественных оценок, то по прогнозам средняя температура в 2018 году вырастет (помимо обычного тренда потепления) на 0,02?, в 2018-19 годах более , чем на 0,03?, и в 2018-22 более, чем на 0,01?. «Эти цифры, которые кажется малыми, в действительности сравнимы с темпами глобального потепления, наблюдаемого каждый год на протяжении последнего столетия», — пояснили авторы исследования.

«Рубль не устоит»: Россия готовится к худшему

К чему приведет законопроект США о санкциях в отношении России

Восстановление рубля продлилось недолго: национальная валюта снова слабеет. Курс доллара может перейти отметку 70 рублей уже 22 августа, считают эксперты. Одновременно у российских госбанков могут возникнуть сложности с долларовыми транзакциями и снизиться прибыль. Это произойдет из-за введения санкций США против России. На этой неделе документ был опубликован на официальном сайте Конгресса и содержит запрет на новые выпуски российского госдолга, а также на транзакции российских банков в США.

Официальный курс доллара к рублю, установленный ЦБ на пятницу, 17 августа, составил 66,89 рублей против 66,37 в четверг. Курс евро с расчетом на завтра вырос до 76,05 рублей против 75,22 днем ранее.

Таким образом, рубль после двух дней роста продолжил падение.

С прошлой недели и до вторника российскую валюту преследовала череда неудач. На фоне новостей о возможных санкциях США против России курс доллара брал одну важную отметку за другой: сначала 66 рублей за доллар, потом 67 рублей, и в понедельник, 13 августа, достиг 68 рублей за американскую валюту.

Опрошенные «Газетой.Ru» эксперты считают, что рубль продолжит и дальше падать. Временный рост российской валюты объяснялся тем, что инвесторы «привыкли к санкциям» и тем, что цены на нефть выросли.

Фундаментальных факторов в поддержку рубля нет.

«Сальдо торгового баланса РФ составляет порядка $140 млрд. Учитывая, что санкции могут повлиять на 5-7% нашего экспорта, можно ожидать, что торговый баланс спустя время скорректируется. Курс со временем тоже скорректируется, как торговый баланс», — говорит Андрей Киселев, управляющий партнер инвестиционно-консалтинговой группы «Ди-Инвест».

По мнению Анастасии Игнатенко, ведущего аналитика ГК TeleTrade, в пессимистическом варианте возможен резкий рост доллара до уровня 71 рубля.

Такой сценарий реализуется, если 22 августа Вашингтон, как и планировал, введет санкции против Москвы в связи с инцидентом в британском Солсбери.

На этой неделе конгресс США опубликовал на своем сайте законопроект сенаторов о новых санкциях против России. Законопроект носит название «Об усилении НАТО, борьбе с международной киберпреступностью и наложении дополнительных санкций на Российскую Федерацию». Его создатели – сенаторы от республиканской и демократической партии Линдси Грэм и Боб Менендес.

Документ содержит запрет на операции с новыми выпусками российского госдолга, выпущенным через 180 дней после вступления закона в силу.

По сравнению с более ранними обсуждаемыми версиями законопроекта в версии на сайте Конгресса уточнено понятие российского «суверенного долга», против которого могут быть введены санкции, а также предполагается возможность ввести санкции против «кибернетического сектора» России.

Как следует из официальной версии документа, «суверенным долгом» авторы законопроекта считают не только облигации Федерального казначейства, Банка России или Фонда национального благосостояния и своповые валютные линии с ЦБ, Казначейством или ФНБ, но и «любой другой финансовый инструмент» сроком более 14 дней, который, по мнению президента США, представляет собой суверенный долг российского правительства.

Как считают эксперты, ограничения в отношении покупки новых выпусков российского госдолга еще больше отпугнут нерезидентов.

Их доля за последнее время и так сильно снизилась, и сейчас составляет ниже 30%, и выход части из них из рублевых активов приведет к падению долгового рынка РФ и рекордным доходностям. На этом фоне курс национальной валюты даже может обвалиться до 80 рублей за доллар США, говорит Екатерина Конюхова, аналитик «Алор Брокер».

Опубликованный законопроект ничего хорошего не сулит и для российских банков.

Документ вводит ограничения на «все транзакции со всем имуществом или долями в имуществе» Сбербанка, ВТБ, Газпромбанка, Промсвязьбанка, Россельхозбанка и госкорпорации Внешэкономбанк.

«Предусмотрен запрет на все транзакции наших банков на территории США и с американскими гражданами. Возможны санкции к финансовым инструментам, которые размещают наши банки», — поясняет главный аналитик «Телетрейд Групп» Олег Богданов.

В случае принятия законопроекта у российских банков могут возникнуть сложности с долларовыми операциями, тревожатся эксперты. Скорее всего, трудно будет привлечь фондирование в долларах США и вести расчеты по различным сделкам, говорит Богданов.

«Возможна заморозка или принудительная конвертация вкладов российских банков в иностранной валюте», — говорит начальник аналитического управления БКФ Максим Осадчий.

По словам гендиректора аналитического агентства «Бизнесдром» Павла Самиева, фондирование в США российские банки и так не получают, поскольку все уже успели переориентироваться на другие рынки. Поэтому в этой части санкции никак не затронут российские госбанки.

При этом запрет использовать долларовые корсчета теоретически может привести к тому, что у госбанков возникнут проблемы с долларами, поясняет он.

«Масштаб ограничений пока что не ясен, однако обойти такой запрет все же госбанки смогут, если будут обслуживать долларовые корсчета, например, через банки-партнеры» — поясняет Павел Самиев.

Правда, такая схема поставит под угрозу партнеров, которых будут использовать российские госбанки для проведения долларовых операций, в отношении них также могут быть наложены санкции, добавляет он.

При этом в любом случае приведенные в документе санкции в любом случае повлияют на показатели по прибыли российских банков. На Сбербанк и ВТБ приходится более 60% чистой прибыли всего банковского сектора, отмечает Наталья Мильчакова, заместитель директора аналитического департамента Альпари.

Впрочем, опубликованный сейчас документ только законопроект, так что многие его положения не будут приняты в изначальном виде, надеется Екатерина Конюхова.

«Предложения ввести санкции на покупку нового российского госдолга уже звучали со стороны американских сенаторов в январе, но были отклонены минфином США в итоге из-за возможных негативных последствий данного решения на американские фининституты, которые держат в своих портфелях российские долговые бумаги. Очередные предложения американских законодателей для начала также должны быть приняты конгрессом и одобрены президентом США Дональдом Трампом, и шансы на их реализацию крайне малы», — резюмирует аналитик «Финам» Сергей Дроздов.

Клиенты ВТБ, приобретающие квартиры в новостройках, с начала 2018 года оформили с помощью электронной регистрации ипотеки порядка 3 тыс. сделок на общую сумму 11 млрд руб. Об этом говорится в сообщении банка.

При этом срок оформления документов в Росреестре сократился до двух-трёх рабочих дней.

Сервис позволяет клиенту ВТБ при покупке квартиры в строящемся доме зарегистрировать договор участия в долевом строительстве без посещения Росреестра. Все необходимые для этого документы формируются в офисе компании-застройщика и направляются в электронном виде в Федеральную службу государственной регистрации, кадастра и картографии. При этом для подписания документов клиенту предварительно выпускается квалифицированная электронно-цифровая подпись.

ВТБ пилотировал возможность электронной регистрации ипотечных сделок во втором полугодии 2017 года. На данный момент воспользоваться преимуществами цифровой технологии могут клиенты в Москве и МО, Санкт-Петербурге и ЛО, Рязанской, Ростовской, Ярославской, Новосибирской, Ульяновской, Волгоградской областях, Краснодарском и Ставропольском краях, Республиках Башкортостан и Татарстан. До конца текущего года банк планирует тиражирование технологии еще на 28 регионов России.

Группа ВТБ - российская финансовая группа, включающая более 20 кредитных и финансовых компаний, работающих во всех основных сегментах финансового рынка. В странах СНГ группа представлена в Армении, на Украине, в Беларуси, Казахстане, Азербайджане. Банки ВТБ в Австрии, Германии и Франции работают в рамках Европейского субхолдинга во главе с ВТБ Банк (Австрия). Кроме того, группа имеет дочерние и ассоциированные банки в Великобритании, на Кипре, в Сербии, Грузии и Анголе, а также по одному филиалу банка ВТБ в Китае и Индии, два филиала ВТБ Капитал Plc в Сингапуре и Дубае.

Чистая прибыль ВТБ по МСФО в первом полугодии 2018 года выросла на 70.1% до 98.5 млрд руб., во II квартале - на 41.9% до 43 млрд руб. по сравнению с аналогичным периодом 2017 года. Чистые процентные доходы выросли на 4.8% до 238.1 млрд руб. Чистая процентная маржа по итогам первого полугодия составила 4.1%, повысившись до 4.2% во II квартале 2018 года по сравнению с 4.1% в I квартале 2018 года и 4.1% в 2017 году.

США заявили о готовности вводить вторичные санкции против стран, которые продолжат сотрудничество с Ираном после полноправного вступления в силу первой волны санкций, заявил на брифинге в Госдепартаменте новый спецпредставитель по Ирану Брайан Хук.

"Мы ожидаем, что торговая активность (в области сотрудничества с Ираном. — Прим. ред.), включая грузоперевозки, будет сведена к ноябрю к нулю. Мы надеемся, что наши партнеры будут соблюдать режим санкций, и, я думаю, не стоит напоминать о готовности США в противном случае вводить вторичные санкции", — сказал он, отвечая на вопрос журналиста, как Госдеп сможет убедить Китай соблюдать санкции.

В мае Дональд Трамп объявил, что США выходят из соглашения с Ираном по ядерной программе, которого достигла шестерка международных посредников (Россия, США, Британия, Китай, Франция, Германия) в 2015 году. Кроме того, он сообщил о восстановлении всех санкций против Ирана, в том числе и вторичных. Таким образом, страны, которые ведут с Тегераном бизнес, также оказываются под давлением.

По словам спецпредставителя США по Ирану Брайана Хука, усиление санкций против Ирана нацелено на предотвращение финансирования терроризма.

"Мы получили сделку с Ираном в наследство от предыдущей администрации. Она нас не устраивала, поскольку ограничивала наши дипломатические возможности по предотвращению угроз от этой страны. Поэтому президент принял решение, чтобы выйти из этой сделки <…> Усиление санкционного давления на Иран связано с тем, что мы стремимся предотвратить получение его бюджетом денег для дальнейшего финансирования терроризма", — заявил он.

Тысяча детей и три сотни священников — в США опубликован доклад о многочисленных случаях педофилии в штате Пенсильвания. Его уже окрестили крупнейшим в истории разоблачением католической церкви в Америке. Однако, как выяснилось, практически все фигуранты не понесут наказания. Корреспондент РИА Новости изучил скандальный документ и выяснил, как жертвы педофилов пострадали и от американской системы правосудия.

"Пожелала сгореть в аду"

"Во время поездки в Поконос отец Фрэнсис Фромгольцер просил нас с подругой по очереди подсаживаться к нему на переднее сиденье. Там он гладил наши ноги. Потом мы остановились на отдых. Фромгольцер достал из машины одеяло и расстелил его прямо на земле. А затем принялся целовать и трогать нас за гениталии", — эту историю Джулианна рассказала большой коллегии присяжных штата Пенсильвания, опубликовавшей доклад о педофилии.

Тогда ей было 13 лет, ее подруге — 14. Священник и потом не раз приставал к ней. Сейчас Джулианне 68 лет, но она до сих пор помнит, что чувствовала в такие моменты: "Мне было очень мерзко, хотелось кричать и плакать… Я думала о том, как он будет гореть в аду".

Отец Фрэнсис убеждал девочку, что священник — "воплощение Бога на земле", а все совершаемые им действия "только ей во благо". Богобоязненная католичка поверила и десятилетиями молчала о насилии. Лишь в 2016 году она набралась смелости дать показания в суде. Вместе с ней шокирующие истории рассказали свыше тысячи жертв педофилов в рясах. Все это включили в 1356-страничный доклад с досье на более чем 300 священников.

"Но мы убеждены, что дети, чьи свидетельства не сохранились либо побоявшиеся говорить о случившемся, исчисляются тысячами", — утверждают составители документа.

Большинство жертв — мальчики, в основном препубертатного возраста, 10-13 лет. Присяжные также называют средства, с помощью которых священники заманивали жертв, — в частности, алкоголь и порнография. Многие эпизоды описаны до мельчайших — шокирующих — подробностей.

Власти обо всем знали

Доклад большой коллегии присяжных американские СМИ назвали самым крупным в истории разоблачением педофилов в католической церкви США и прочат ему славу знаменитого расследования газеты The Boston Globe, раскрывшей в 2002 году глобальную схему укрывательства педофилов.

О многочисленных случаях растления детей священниками знали католические епископы. Более того, они намеренно скрывали эти факты. Вот как это обычно происходило: жертва рассказывала на исповеди о произошедшем, священник докладывал епископу о собрате-педофиле, и того немедленно переводили в другой приход или отправляли на "богословские курсы" за пределы штата. Именно поэтому в докладе в подробностях приведены все этапы профессиональной карьеры растлителей.

"Они защищали собственную корпорацию любой ценой. Как показала коллегия присяжных, церковь относилась к жертвам с полным презрением… Она укрывала своих в течение десятилетий", — заявил журналистам генпрокурор штата Пенсильвания Джон Шапиро, инициировавший работу над докладом.

Но вот что интересно: документ разоблачает не только духовные власти, но и светские. Присяжные приводят конкретные примеры того, как американские прокуроры спускали на тормозах дела о педофилии.

В 1962 году полиция заинтересовалась священником прихода святой Моники Эрнесто Паоном. Его подозревали в "приставаниях к несовершеннолетним мальчикам", а также в "неправильном хранении оружия" — пастырь неоднократно давал в руки маленьким прихожанам пистолет.

Два года спустя окружной прокурор Роберт Мастер направил епископу Питтсбурга Винсенту Леонарду письмо, сообщив, что "во избежание нежелательной огласки" и ради сохранения репутации духовенства он "прекратил все расследования инцидентов с участием мальчиков". Так отец Эрнесто Паон, как и некоторые другие священники, оказался чист перед законом. Лишь в 2017 году экс-прокурор признался в суде, что пошел на это, поскольку хотел сделать карьеру в политике и рассчитывал на поддержку духовенства. К слову, сейчас каждый четвертый в Пенсильвании — католик, а 40 лет назад католичество исповедовало подавляющее большинство населения штата.

Удар по папе

Католические епископы отвергли обвинения в непрозрачности своих дел. Сразу после публикации доклада один из его фигурантов, епископ Питтсбургский Дэвид Цубик, устроил пресс-конференцию, на которой попытался оправдать себя и собратьев. "Мы ничего не скрывали. По крайней мере, последние 30 лет все, что происходило в церкви, предавалось огласке", — клялся он журналистам.

Ватикан пока молчит, хотя, как говорится в докладе, цепочка укрывательства в ряде случаев доходила и до "града апостола Петра". Крупнейшие британские и американские СМИ называют "Пенсильванский доклад" крупнейшим поражением папы Франциска. А ведь тот много раз говорил, что "очистит Ватикан от скверны", и даже создал специальную комиссию по расследованию преступлений сексуального характера. Но ее работа уже который месяц парализована, хотя скандалы с педофилами возникают чуть ли не каждые две недели. В конце июля, например, из-за обвинений в педофилии добровольно снял с себя сан (впервые за сто лет) кардинал Теодор Маккарик из Вашингтона.

Еще недавно жертвы священников-педофилов призывали папу римского реформировать таинство исповеди. Теперь же, в разгар скандала в США, западные СМИ требуют от него публично признать поражение в борьбе с растлителями малолетних.

Без тюрьмы

Что касается жертв фигурирующих в докладе "святых отцов", то они грозятся устроить акции протеста. А все потому, что из более чем 300 педофилов под суд пойдут только двое. В остальных случаях истек срок давности — таковы особенности уголовного права в США.

"Хорошо, что публика видит эти преступления. Но где правосудие? Почему эти люди не в тюрьме?" — задается вопросом Франческа Самбер из Питтсбурга.

Ее брата Майкла в детстве изнасиловал священник. Однако справедливости от американского правосудия он так и не добился. В 2010 году Майкл Самбер, как сообщила журналистам его сестра, покончил с собой.

Генпрокурор Джеймс Шапиро призвал создать для жертв, упомянутых в докладе, специальное "процессуальное окно": сделать исключение, чтобы они смогли подать на насильников в суд. Однако, по его словам, против этого активно выступает католическая церковь, известная в Америке тем, что ее представители могут без стука заходить в кабинет практически любого представителя американского политического истеблишмента.

Палки в колеса присяжным вставляли еще на этапе работы над докладом: как признался Шапиро, оттуда пришлось убрать упоминания о двух влиятельных католических священнослужителях. Белый дом все это время молчит, и американская общественность уверена, что педофилам в рясах и в этот раз все сойдет с рук. Причем благодаря не Ватиканскому холму, а Капитолийскому.

Антон Скрипунов.

Чем больше Трамп с нами хочет дружить, тем больнее будут санкции

Лилия Шевцова, политолог

Россия не может противостоять самой развитой и богатой цивилизации, которая пришла в бешенство

Как назвать ситуацию, когда ты думаешь, что сорвал банк, а на самом деле проигрался в пух и прах- глупость, неадекватность, помутнение сознания? Как назвать политику, которая привела государство, всегда состоявшее в высшей мировой лиге, к роли страны-изгоя? Ведь речь не идет об одном- двух провалах, которые можно исправить. Речь идет о действиях, которые загнали Россию в тупик, из которого непонятно, как выбраться. Надо же было докатиться до того, что самая дружественная для россиян Греция начала выдворять российских дипломатов.

Сегодня Россия оказалась перед угрозой санкционной блокады, которая будет пожестче предыдущей. К теперешним санкциям, которые регулярно возобновляются, мы адаптировались и нашли в санкционном заборе лазейки, которые позволяют худо-бедно выживать и даже ерничать. Хиханьки закончились. Америка обещает новую удавку, от которой будет трудно избавиться. Уйдут нынешние кремлевские правители, а удавка останется нам в наследство. Вот пенсии под вопросом, а удавка гарантируется! Поправка Джексона-Вэника, введенная американцами против России в 1974 г, была снята только в 2012, когда давно исчезли основания, по которым она была принята.

«Коллективный Запад» вовсе не пытается обвалить российскую экономику - зачем им эта головная боль? Свалить президента Путина? Чушь! Западные санкции никогда не приводили к смене режима. Речь идет о формировании механизма, который бы заставлял российский правящий класс платить за его уверенность во вседозволенности - не только дома, но и вне дома. Проблема, правда, в том, что наша власть будет пытаться возложить санкционное бремя на общество. Россияне будут оплачивать кульбиты своей власти. В общем логично. Ведь они поддерживали ее политику. Во всяком случае, до недавнего времени. Но смирительная рубашка для правящей элиты - это еще не все удовольствие, которое нам придется получить.

Заявленные американские санкции (даже в случае их смягчения) создают для России новую геополитическую ситуацию. Во-первых, сужается возможность для ее державной роли, т.е. надламывается позвоночник российской системы. Во-вторых, разрушается созданная еще в советское время конструкция поддержания жизнеспособности России за счет западных финансовых и технологических ресурсов. Российская власть сделала непростительную ошибку, решив, что Америку можно дергать за хвост и испытывать бесконечно ее терпение. Раздразнив Америку, Кремль не просто превратил Россию в фактор американской политической борьбы. Американцы сделали то, что проделала российская власть у себя дома в отношении Америки: антироссийская позиция стала критерием американского патриотизма и почти национальной идеей. Уставшие от роли глобального шерифа Соединенные Штаты вдруг получили дозу адреналина для создания западного фронта по сдерживанию России. Кто-либо в Москве задумывался над тем, чем могут закончиться хакерские игры с американскими выборами и использование провинциальных девочек для охмурения вашингтонского бомонда?

Архитектором нашей внешней политики, посадившей Россию в лужу, конечно, является Кремль. Но справедливости ради нужно назвать и тех, кто разделяет ответственность за то, что мы оказались там, где оказались.

- Это российский политический класс, который десятилетиями причитал об «унижении» со стороны Запада и призывал к возмездию за отсутствие должного уважения.

- Это отечественные «эксперты», вопившие изо всех розеток, что эпоха Запада завершилась, Америка сдала себя в утиль, а потому с Западом можно не церемониться.

- Это западные лидеры ( Шредер, Берлускони, Саркози, Ширак и прочие), которые пели в ухо российскому президенту то, что он хотел услышать.

- Это европейские лидеры ( как напр., венгерский премьер Орбан), научившиеся обменивать про-кремлевскую риторику на безвозмездную российскую помощь.

- Это западные интеллектуальные гуру, журналисты и прочие деятели, за российские деньги убеждавшие мир, что у России есть основания обижаться. А потому Россия имеет право бить стекла в чужих домах.

Добавим к этому западную систему регулирования собственности и финансовых потоков (прежде всего в США и Великобритании), которая искушала нашу элиту тем, что позволяла ей выкачивать из России деньги и анонимно их пристраивать в либеральном сообществе. И мы еще будем удивляться, откуда это у нашего правящего класса чувство безнаказанности и уверенности в том, что Запад проглотит его художества! Вот не будь всего этого, неужели Кремль решился бы на «гамбиты», которые привели нас в мировой лепрозорий? Не забудем и парадокс в виде президента Трампа, создающего иллюзию возможности сделки между Америкой и Россией.

На деле, однако, получается совсем другое: чем больше Трамп с нами хочет дружить, тем больнее для нас будут американские санкции, которые должны наказать его за эту странную для американцев дружбу. Уйдет Трамп, но жесть останется надолго. Что бы мы ни делали, будет плохо. Попытаемся дружить с Америкой - американцы будут нас подозревать в злых намерениях. Если, конечно, Россия не скажет: «Mea Culpa!» Но у России нет привычки признавать вину и оправдываться. Попытаемся отвечать Америке (а чем мы можем ответить?) - станет еще хуже, ибо Россия не может противостоять самой развитой и богатой цивилизации, которая пришла в бешенство. Словом, вляпались!

Kelda купила 24,4% акций Regal Petroleum.

24,432% акций британской нефтегазовой компании Regal Petroleum plc с активами на Украине купила через виргинскую "дочку" Kylestone Ltd. гонконгская Kelda Ltd, говорится в сообщении Regal на сайте Лондонской фондовой биржи.

Аналогичным пакетом акций Regal (24,432%) ранее владела российская "Альфа-групп" через Crosson Overseas Ltd. В начале августа пакет акций Crosson был сокращен на 1,248% - до 23,184%.

Контрольный пакет Regal в размере 54% принадлежит Energees Management, входящей в "Смарт-холдинг" украинского бизнесмена Вадима Новинского. Компания разрабатывает Мехедивско-Голотовщинское и Свиридовское газоконденсатные месторождения в Полтавской области, а также Васищевское газоконденсатные месторождение в Харьковской области.

Regal Petroleum завершила 2017 год с чистой прибылью в размере $2,29 млн, в то время как по итогам 2016 года ее чистый убыток составил $1,26 млн. Выручка выросла на 36,6% - до $35,05 млн. В 2017 году компания вышла на производство углеводородов в объеме 2,8 тыс. баррелей нефтяного эквивалента (boepd), что примерно на 65% превысило показатель 2016 года.

15 разведочных скважин пробурят в Египте.

Три соглашения подписала Арабская Республика Египет с местными и иностранными компаниями о бурении в общей сложности 15 разведочных скважин на нефть и газ в различных частях страны на общую сумму $139,2 млн, сообщило египетское министерство нефти и минеральных ресурсов.

Одно соглашение заключило министерство с египетскими компаниями Egas и Tharwa, а также итальянский нефтегазовым концерном Eni о бурении 2 скважин в акватории Nour на шельфе Средиземного моря стоимостью $105 млн.

Второе соглашение египетское министерство подписало с Egyptian General Petroleum Corporation (EGPC), Eni и хорватской INA Naftaplin на бурение 9 разведочных скважин на сумму 11,7 млн в регионе Raas Gatara в Западной Сахаре.

Третье соглашение - между министерством нефти и минеральных ресурсов Египта, EGPC, Eni и британской BP - предполагает бурение 4 скважин на нефть и газ в районе скважины Nidoko, пущенной в эксплуатацию в конце мая 2018 года в Дельте Нила.

Инвестиции в бурение составят $22,5 млн.

Лифт сломался: почему стать нищим все легче

Милена Бахвалова, редактор Банки.Ру

Социальные лифты застряли. Сегодня вырваться за пределы своего социального слоя и найти достойную работу сложнее, чем 20 лет назад. В том числе и в России. Почему так?

Твое будущее предопределено: ты повторишь путь родителей. У тебя по-прежнему есть шанс вырваться вперед, подняться по социальной и имущественной лестнице. Но с каждым годом сделать это все труднее. Социальный лифт хорошо работал для тех, кто родился в период с 1955 по 1975 год, а для более молодых он функционирует куда хуже. Таковы результаты исследования «Сломанный социальный лифт? Как стимулировать социальную мобильность», подготовленного экспертами Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Сегодня людям гораздо легче провалиться в бедность и нищету, чем улучшить свое положение. Есть ли выход?

«Липкий пол»

Мы дети своих родителей, и забудьте про общество разных возможностей — таков посыл исследования ОЭСР. Неравенство сопровождает нас всю жизнь. Сначала — на уровне образования. Лишь каждый четвертый ребенок из рабочей семьи со временем занимает менеджерскую позицию. Если же кто-то из родителей был менеджером, то вероятность занять аналогичный пост у ребенка поднимается до 50%. В свою очередь, лишь 10% детей, чьи родители имеют высшее образование, ограничиваются средним. Остальные также получают высшее. Если же родители не получили даже полного среднего образования, то шанс, что их ребенок поступит в университет, не превышает 15%.

Более низкое образование, как правило, означает более низкую зарплату. Причем на всю оставшуюся жизнь. Что важно, неравный доступ к образованию означает не только неравенство в доходах, но еще и неравенство в здоровье и в продолжительности жизни. Сегодня в странах ОЭСР 25-летний мужчина, окончивший университет, проживет в среднем на восемь лет дольше, чем его малообразованный ровесник. Среди женщин эта разница составляет 4,6 года.

Авторы исследования вводят термин «липкий пол»: если ты родился в бедной семье, то и свою жизнь проведешь в бедности. Эти данные касаются стран ОЭСР — экономической организации, объединяющей 36 развитых стран мира. Но аналогичная ситуация сегодня складывается и в России. Ведущий эксперт Института образования НИУ ВШЭ Валерия Малик и преподаватель университета Эксетера (Великобритания) Алексей Бессудов изучили, какую образовательную стратегию выбирают выпускники 9-х классов российских школ и насколько их выбор зависит от семей, в которых они растут.

Выбор, стоящий перед выпускником 9-го класса, — это первая важная развилка, первый выбор, определяющий будущее. Остаться в школе, а потом поступить в вуз? Или же ограничиться рабочей специальностью? По сути, социальный лифт как раз и начинает действовать с 10-го класса. Но в этот лифт еще надо постараться запрыгнуть, отмечают авторы исследования. Шансы не равны.

В семьях, где оба родителя имеют высшее образование, 87% детей продолжили обучение в старшей школе. Там, где вуз закончил только один из родителей, этот показатель уже ниже — 70%. Если в институте не учились ни мать, ни отец, шансы перехода в десятый класс для ребенка составляют 47%.

Прослеживается и зависимость от достатка в семье: самые низкие шансы перейти в 10-й класс у детей из семей с доходом 20 тыс. рублей в месяц и ниже. С ростом дохода растет и вероятность продолжить учебу в школе. Самая высокая она у детей из семей с доходом более 80 тыс. рублей в месяц — на 16 процентных пунктов выше, чем у детей из наиболее бедных семей.

Однако проблема не только в том, что между социальными классами существуют стеклянные стены. Проблема в том, что эти стены становятся все выше и прочнее: имущественное расслоение растет.

Неравенство: разрыв нарастает

10% самого богатого населения стран ОЭСР сегодня имеют доход, который в 9,5 раза превышает доход 10% самого бедного населения. Для сравнения: 25 лет назад эта разница составляла 7 раз, приводят данные в ОЭСР. Сегодня 10% самых богатых обладают половиной всего благосостояния в мире, в то время как 40% самого бедного населения — только 3%.

В обществе нарастает пессимизм. Если в 1992 году 27% людей считали, что их финансовое положение улучшится со временем, то в 2015 году — только 22%. Все больше людей думают, что главный секрет продвижения вперед — это «правильные» ( то есть образованные и обеспеченные) родители. Такого мнения придерживались 31% жителей стран ОЭСР в 1987 году и 36% — в 2009 году. Реальность подтверждает эти мысли: в среднем 38% детей (в некоторых странах ОЭСР — до 70%) имеют тот же уровень доходов, что и их родители.

На днях американский телеканал CBS провел опрос на тему, как изменилась напряженность между афроамериканским и белым населением США. 61% ответивших считают, что за последний год напряженность возросла.

55 лет назад, 28 августа 1963 года, в Вашингтоне прошел марш Мартина Лютера Кинга против дискриминации людей по расовому признаку. В 1965 году в США приняли «Закон о гражданских правах» и «Закон об избирательных правах», сделав белокожее и темнокожее население де-юре равными. Де-факто разрыв не уменьшается, а по некоторым параметрам даже растет. Согласно журналу The Economist, медианный доход афроамериканского домохозяйства составлял в 2000 году 64% от медианного дохода домохозяйства белых. В 2011 году это отношение было 58%. В 2008 году, когда на американском рынке лопнул ипотечный пузырь, именно афроамериканцы оказались самой многочисленной группой пострадавших.

Проблема опять-таки родом из детства: 17-летний темнокожий подросток демонстрирует такую же технику чтения и такой же уровень владения математикой, как и 13-летний белый ученик. Следовательно, шансов поступить в колледж у белых учеников значительно больше. Следовательно, у них больше шансов получить качественное образование, лучшую работу и в итоге более высокий социальный статус и более высокий доход.

Российская статистика также свидетельствует о росте бедности. «По данным Росстата, в 2016 году доходы 19,5 миллиона (13,3%) россиян не превышали величины прожиточного минимума, — говорит руководитель департамента по работе с персоналом QBF Светлана Белодед. — На тот момент в нашей стране было зарегистрировано максимальное количество бедных, начиная с 2006 года. В 2017 году показатель несколько уменьшился — доходы ниже прожиточного минимума были зафиксированы у 19,3 миллиона человек (13,2% населения)». Говорит это изменение об уменьшении бедности или просто о погрешности расчета, покажут данные за 2018 год.

Счастье родиться богатым

Растущая экономика — по всему миру это превращается в прерогативу богатых. Именно в их карманах и на их счетах оседает то самое «растущее благосостояние», о котором пишут аналитики каждый год. Особенно явственно поломка социального лифта при одновременном росте неравенства стала просматриваться с 1990-х годов.

Эксперты ОЭСР, помимо термина «липкий пол», вводят также термин «липкий потолок», говоря о том, что 40% детей из самых богатых 20% населения стран ОЭСР сохраняют уровень дохода родителей. «Липкий пол» и «липкий потолок» одинаково крепко держат подрастающее поколение. Эксперты ОЭСР на протяжении четырех лет наблюдали, как меняется уровень дохода у представителей пяти имущественных групп. Оказалось, что 60% самых бедных (нижние 20% по уровню дохода) и 70% самых богатых (верхние 20% по доходам) остались с тем же уровнем дохода. Более того, те малообеспеченные, которые смогли увеличить свой доход, сделали это вовсе не благодаря социальному лифту: в большинстве случаев сыграли роль какие-то неожиданные внешние обстоятельства, а вовсе не продвижение по карьерной лестнице.

Причем наиболее крепко «липкий пол» и «липкий потолок» держат в США и Германии. Авторы доклада сделали некий условный расчет: сколько поколений потребуется ребенку из бедной семьи, чтобы достичь среднего дохода по данной стране. В США и Германии этот показатель составил шесть поколений. Средняя цифра по ОЭСР — 4,5. Безусловно, есть страны, где социальный лифт работает еще хуже, чем в США и Германии, но это экономики другого типа. Например, в Китае и Индии этот процесс займет семь поколений, а в Бразилии и ЮАР — девять. Самые низкие показатели характерны для стран Северной Европы. В Дании это два поколения, в Финляндии, Норвегии и Швеции — три.

По сути, некоторая социальная мобильность сохраняется сегодня в среднем классе. И то, речь идет больше о движении вниз, чем вверх. На протяжении четырех лет наблюдений одна семья из семи, принадлежащих среднему классу, опустилась в группу самых бедных (нижние 20% по доходам). Среди семей, относящихся к категории «нижний слой среднего класса», такая вероятность составила уже один к пяти.

Социальный лифт в России: застряли или приехали?

Поломка социального лифта заметна и в России. СССР, как и другие страны, где преобладал социалистический строй, при всех недостатках системы, давал больше шансов пробиться через рамки сословий, считает совладелец и директор по развитию компании «Экоокна» Нина Филоненко. «Для отдельных регионов и групп граждан существовали льготы на поступление в самые престижные вузы страны, например в МГУ, МГИМО», — приводит она пример.

То, что сейчас социальный лифт фактически перестал работать, Светлана Белодед связывает со стихийными процессами в экономике в 1990-е годы. «В нашей стране чрезвычайно быстро произошло расслоение общества на богатых и бедных, тогда как на Западе элита формировалась постепенно, — говорит Белодед. — Кроме того, важно учитывать, что основная часть российского населения психологически привыкла оставаться на одном месте, вести такой образ жизни, который был характерен для их родителей».

В России социальный лифт работает по-прежнему неплохо, полагает управляющий партнер Swiss Consulting Partners Юлий Сомсиков. «Особенно в больших городах, где молодой человек из любой социальной среды может получить неплохое образование и вполне успешно продвинуться вверх по карьерной лестнице, — считает эксперт. — Спрос на толковых специалистов по-прежнему велик».

Так или иначе, отсутствие или снижение социальной мобильности несет в себе угрозу как социальной стабильности, так и экономическому развитию страны. «Прежде всего, при большом количестве бедных повышается уровень социальной напряженности. В частности, развивается преступность, — говорит Белодед. — Отсутствие социальных лифтов препятствует развитию рынка труда».

Когда неравенство не пугает

На самом деле напряженность в обществе создает не неравенство как таковое, а отсутствие социальных лифтов, то есть возможности изменить свое положение. К такому выводу пришли директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон и старший научный сотрудник Лаборатории сравнительных исследований массового сознания НИУ ВШЭ Галина Монусова в исследовании «Отношение к неравенству и социальная мобильность».

Причем важна не мобильность сама по себе, а способ, ее обеспечивающий. Широкое использование немеритократических способов обогащения (взятки, коррупция, «нужное» семейное положение) в любой стране значительно снижает терпимость к неравенству. Если же инструменты успеха легитимны и справедливы, например упорный труд, то население гораздо в меньше степени считает неравенство серьезной проблемой.

Как же обеспечить эту мобильность? Эксперты ОЭСР дают политикам следующие рекомендации:

1. Высокие стандарты среднего образования, которое дает возможность поступить в университет для всех слоев населения.

2. Социальная помощь родителям должна быть скорректирована таким образом, чтобы учитывать образовательные способности детей. Необходима поддержка при непредвиденных временных шоках, как, например, потеря работы или рождение ребенка. Причем такая поддержка должна быть доступна также семьям среднего класса, которые находятся в зоне риска скатиться в нижную страту.

3. Налоговая шкала должна быть прогрессивной и не иметь исключений.

4. Градостроительная политика и планирование транспортной инфраструктуры должны не допускать появления гетто.

5. Политика на рынке труда должна защищать работников из социальных низов и делать процесс найма честным и прозрачным.

Нина Филоненко добавляет в этот перечень пункт про российскую специфику: важно, чтобы государство открывало возможности в том числе и для смены должностей в государственном секторе. С этим в стране пока проблемы.

Впрочем, социальный лифт может быть запущен и без участия политиков, просто благодаря развитию технологий, уверены некоторые эксперты. Распространение Интернета и онлайн-образования может дать те самые равные возможности. «Ты можешь получить знания любого порядка, которые ранее стоили каких-то сумасшедших денег и продавались только избранным, — считает основатель EvoDesk.ru, профессиональной социальной сети на технологии Blockchain Вячеслав Золотухин. — Да, есть люди, которым сложно получить доступ в Интернет, например жители Северной Кореи или совсем бедные слои населения. Но Google работает и над этой проблемой тоже, чтобы предоставить свободный Интернет всем на Земле. Сейчас при должном усердии, если не лениться, ты можешь обучаться на уровне того же Гарварда, находясь у себя дома, изучая их лекции, курсы, тесты».

«Цифровые копии» вместо Гарварда

Да и Гарвард не обязателен. «Всеобщая цифровизация открывает совершенно новые горизонты, позволяя зарабатывать на взрывном росте интереса к контенту в блогах и социальных сетях, — говорит Юлий Сомсиков. — Возможности социального лифта в этой сфере сейчас настолько велики, что некоторые молодые люди сознательно отказываются от классического вузовского образования и сосредотачивают усилия на «раскрутке» своих цифровых копий».

«Конечно, освоение отдельных профессий остается прерогативой богатых (например, врачи и юристы в США — образование по этим направлениям традиционно очень дорогое), — говорит член совета по взаимодействию с институтами гражданского общества при председателе Совета Федерации Евгений Корчаго. — Но в целом таких проблем нет, поэтому говорить о поломке социального лифта в век мобильности и Интернета достаточно странно».

Безусловно, Интернет дает возможность получить много знаний, особенно в рамках общего среднего образования, а многочисленные платформы для онлайн-образования позволяют прослушать и курсы лучших университетов мира. Но, радуясь доступности, которую дает Интернет, не стоит игнорировать того факта, что речь идет о лишь об ограниченном круге гуманитарных, общественных и некоторых точных наук. Профессии врача, инженера и многие другие по-прежнему передаются «от человека к человеку» и подразумевают много практики. А значит, остаются внутри университетских стен. Куда попасть детям из бедных семей становится все труднее.

Новая Зеландия запретила иностранцам покупать вторичное жильё

Новый закон – последняя попытка охладить рынок недвижимости, перегретый зарубежными инвесторами. Парламент уже одобрил ограничение, которое позволяет иностранцам приобретать только новостройки в крупных комплексах. Исключением являются граждане Австралии и Сингапура.

Правительство страны отнесло «вторичную» недвижимость к особым активам, для покупки которых требуется проверка в Бюро Иностранных Инвестиций. Но, по словам представителя власти, почти в 100% случаев разрешения потенциальному покупателю не дадут. Принимая эти меры, Новая Зеландия присоединяется к Великобритании, Австралии, Канаде и другим странам, которые стремятся преодолеть кризис доступности жилья, сообщает Mansion Global https://www.mansionglobal.com/articles/locked-out-new-zealand-bans-foreigners-from-buying-existing-homes-105709 .

Средние цены на собственность подскочили на 57% в национальном масштабе за восемь лет к июлю 2018 года, по данным Института недвижимости Новой Зеландии, что намного опережает рост заработной платы. В Окленде, популярном месте среди китайских инвесторов, средняя стоимость жилья в центре города составляет $586 000, что на 84% больше, чем в середине 2010 года. Для города в целом этот показатель вырос на 85%, до $550 000.

В то время как ужесточение правил кредитования замедлило рост на двузначные числа, цены на национальном уровне продолжали расти в июле текущего года, увеличившись на 6,2% по сравнению с 2017 годом. По данным Национального агентства статистики, почти 10% всех продаж жилья в первом квартале в районе Квинстауна, на Южном острове Новой Зеландии, приходилось на иностранцев https://prian.ru/news/36719.html . В центре Окленда этот показатель составил почти 19%.

Правительство заявило, что хочет стимулировать строительство и возвести порядка 100 000 более доступных домов в течение десятилетия. Иностранные девелоперы, взявшие на себя обязательства по строительству крупных жилых комплексов, получат разрешение на продажу части единиц на стадии проектирования зарубежным инвесторам.

Но с учетом глобального снижения цен на недвижимость в последние месяцы, оппозиционная Национальная партия Новой Зеландии предупредила, что репрессии могут «уничтожить» рынок жилья. Некоторые критики полагают, что законы будет легко обойти, используя сделки с участием компаний.

Тоталитарные и авторитарные режимы

Хуан Линц

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 4

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

Хуан Линц (1926—2013) — социолог и политолог, автор трудов по теории тоталитарных и авторитарных политических режимов.

[стр. 16—62 бумажной версии номера]

I. ВВЕДЕНИЕ [1]

Многообразие и широкая распространенность недемократических режимов

Все знают, что формы правления бывают разными и что быть гражданином или подданным одной страны совсем не то же самое, что быть гражданином другой — даже на повседневном уровне. Но известно также и то, что почти все правительства занимаются примерно одним и тем же, так что порой легко уподобиться чистым анархистом, для которых все государства одинаковы, просто потому что они государства. Это противоречие и является отправной точкой в общественно-политической науке.

Понятно, что при Сталине или Гитлере жизнь обычного гражданина — не говоря уже о верхушке общества — сильно отличалась от жизни в Великобритании или Швеции[2]. Даже если не брать крайние случаи, можно смело утверждать, что для многих, пусть даже и не для подавляющего большинства, жить в Испании при Франко совсем не то же самое, что жить в Италии — для глав коммунистических партий этих стран уж точно. Наша задача как ученых описать во всей его сложности отношение людей к правительству и понять, почему это отношение столь сильно меняется от страны к стране. Мы не будем рассматривать личные документы — мемуары политиков, генералов, интеллектуалов, заговорщиков и узников концлагерей, а также литературные произведения, посвященные столкновению человека с властью, зачастую жестокой и непредсказуемой. Мы ограничимся научными исследованиями общества, основанными на наблюдении, анализе законов, судебных и административных решений, бюрократических документов, на интервью с главами стран и опросах населения — то есть будем основываться на трудах, в которых предпринята попытка описать и объяснить функционирование разных политических систем в разных обществах.

Благодаря работам политических философов, у нас уже есть некоторое представление о том, какие вопросы следует задавать. Однако чисто дескриптивных исследований политической жизни в конкретном обществе в конкретное время, пусть даже очень хороших, нам будет мало. Нам, как и Аристотелю, который столкнулся с разнообразием правлений в греческих полисах, будет нужно свести всю эту сложность к ограниченному числу типов — достаточно разных, чтобы охватить весь спектр режимов, присутствующий в реальности, но в то же время позволяющих описать черты, общие для тех или иных сообществ. Классификация политических систем, как и других аспектов реальности — социальных структур, экономических систем, религий, структур родства, — составляет ядро социальных наук с момента их зарождения. Появление новых форм политической организации, учреждения власти и властных компетенций, распоряжения ими, а также изменение точки зрения, связанное с появлением новых ценностей, неизбежно приводит к созданию новых классификаций. Эта интеллектуальная задача не так проста, как может показаться, поскольку мы имеем дело с изменчивой политической реальностью. Старые понятия утрачивают адекватность. Как отмечает Токвиль, говоря об «опасной для демократических государств форме угнетения, не похожей ни на одну из ранее известных в мире форм»: «Это нечто новое, поэтому я попытаюсь описать ее, ибо имени у нее нет». К сожалению, нам всегда приходится как-то именовать реальность, которую мы пытаемся описать. Хуже того — мы в этом не одиноки, поскольку те, кто контролирует политическую жизнь в государствах ХХ века, тоже хотят определять, описывать и именовать свои политические системы, даже если при этом они выдают желаемое за действительное или просто хотят пустить пыль в глаза окружающим. Разумеется, подходы ученых и политических деятелей не всегда совпадают, одни и те же слова часто имеют разный смысл. Соответственно, ясность в понятиях — дело принципиальной важности. Кроме того, общества различаются не только тем, как в них организована политическая жизнь, но и устройством властных отношений в иных сферах. Естественно, те, кто считает, что внегосударственные аспекты общества для жизни людей важнее, будут стремиться к такой концептуализации разновидностей обществ, в которой политика будет лишь одним из аспектов и, наверное, даже не самым важным. Нас, однако, будет занимать именно проблема многообразия политических систем.

Простейший способ определить какое-либо понятие — указать, чем оно не является. Это, очевидно, предполагает, что мы знаем, чем является нечто другое, и, соответственно, можем сказать, что оно не совпадает с нашим понятием. В данном случае мы будем исходить из предположения, что мы знаем, что такое демократия, и сосредоточимся на политических системах, которые не подпадают под наше определение демократии. Джованни Сартори, анализируя примеры использования таких понятий, как тоталитаризм, авторитаризм, диктатура, деспотизм и абсолютизм, которые традиционно противопоставляются демократии, отмечает[3], что сейчас все сложнее понять, чем же не является демократия. Тем не менее присутствует ощущение, что благодаря работам множества ученых у нас все-таки есть описание демократии, соответствующее большому числу политических систем, достаточно схожих между собой по способу организации политической жизни и в отношениях между гражданами и правительством, чтобы подпадать под одно определение. Соответственно, здесь мы будем иметь дело с политическими системами, имеющими как минимум одну общую черту: все они не похожи на общества, к которым приложимо наше определение демократии. То есть мы будем иметь дело с недемократическими политическими системами.

Двойственность политических режимов традиционно описывалась противопоставленными терминами поликратия — монократия, демократия — автократия. С XVIII века дескриптивными и идеологическими понятиями для описания неограниченной власти (legibus solutus) стали абсолютизм и деспотизм, даже если это порождало такие неоднозначные выражения, как «просвещенный деспотизм». В конце XIX — начале ХХ века, когда в большинстве западных стран, по крайней мере на бумаге, установилось конституционное государство, а либерализм и правовое государство (Rechtstaat) стали символом политического прогресса, новые автократические формы правления обычно называли диктатурами. В 1920-е Муссолини заявляет о своей приверженности неоидеалистической концепции Джованни Джентиле об «этическом» и «тоталитарном» государстве: «Вооруженная партия ведет к тоталитарному режиму… Партия, тоталитарно управляющая нацией, — факт, новый в истории»[4]. В Германии это понятие найдет отклик лишь некоторое время спустя, причем не столько среди нацистского руководства, сколько у политических философов вроде Карла Шмитта, писавшего о повороте к тотальному государству в 1931 году[5]. Успех этого слова тесно связан с известной работой генерала Людендорфа «Тотальная война»[6], которая переворачивала старую формулу Клаузевица «война есть продолжение политики иными средствами», чтобы определить мир как подготовку к войне, а политику как продолжение войны иными средствами. Другой влиятельный автор, Эрнст Юнгер, примерно в это же время придумал выражение Totale Mobilmachung[7]. Вскоре эта идея тотальной мобилизации войдет в политический дискурс и даже в юридические документы — например в указы испанской правящей партии, где этот термин имел положительные коннотации. Уже в 1930-е политолог Джордж Сэбин использует это понятие для новых мобилизационных однопартийных режимов — и фашистских, и коммунистических[8]. Роберт Михельс в 1928 году отмечает сходство между фашистскими партиями и большевиками[9]. Троцкий пишет в 1936 году: «Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие их общественных основ, представляют собою симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга»[10]. Многие фашисты, особенно фашисты левые, ощущали близость своих идеалов к сталинскому коммунизму[11]. Так что выявить это сходство и обнаружить, насколько полезно понятие, описывающее сразу оба политических феномена, выпало отнюдь не либеральным критикам фашизма и Советского Союза. Как мы увидим, борьба с излишне широким или неправильным толкованием этого понятия, а также сомнения в его интеллектуальной плодотворности возникли лишь недавно. Тем не менее еще в 1930-е ряд теоретиков, симпатизировавших авторитарным, антидемократическим политическим решениям, но при этом враждебно относившихся к активистским мобилизационным концепциям тоталитарного государства и видевших проблему в автономии государства от общества, ясно указали на разницу между авторитарным государством, тоталитарным государством и тем, что они называли нейтральным либерально-демократическим государством[12]. В послевоенной политологии их идеи отклика не нашли. Когда в ходе «холодной войны» отдельные автократические режимы вроде Турции и Бразилии перешли к демократии, а обретшие независимость страны выбрали демократическую форму правления, считалось, что дихотомия демократии и тоталитаризма может описать все многообразие политических систем или как минимум два полюса, к которым все эти системы тяготеют. Именно тогда режимы, которые нельзя было отнести ни к демократическим, ни к тоталитарным, считались либо покровительствующими демократии (то есть режимами, где демократические нормы формально приняты, а элиты стремятся демократизировать свои общества, даже если они не вполне представляют, что для этого требуется), либо сохранившимися до настоящего времени традиционными олигархиями[13]. Но и в данном случае для режимов, оказавшихся между этими двумя типами и ориентировавшихся либо на демократическое будущее, либо на традиционалистское прошлое, требовалось создать особый тип модернизирующихся олигархий. Примечательно, что описание в этом случае в большей мере сосредоточивалось на целях экономического развития, чем на природе политических институтов, которые нужно было создать и работу которых необходимо было поддерживать.

Всего несколько лет спустя рухнули огромные надежды на демократию в Латинской Америке — в первую очередь в более развитых южноамериканских республиках и странах, созданных путем успешного переноса британских и французских демократических институтов в бывшие колонии. Вместе с тем авторитарные режимы в Испании и Португалии неожиданно для всех пережили разгром стран «оси». Ученым стало ясно, что такие режимы нельзя понимать как безуспешные примеры тоталитаризма, поскольку многие — если не все — их основатели не разделяли тоталитарных взглядов на государство и общество, а сами эти режимы функционировали совсем не так, как нацистский или сталинский; при этом сами правители, особенно в странах «третьего мира», даже не делали вида, что авторитаризм — лишь временный этап подготовки страны к демократии. Они все чаще отвергали либерально-демократическую модель и при строительстве нового государства нередко прибегали к несколько видоизмененной ленинской модели правящей партии как авангарда пролетариата. Вскоре ученые обнаружат, что идеологические выступления и декларируемые схемы управления партий и массовых организаций почти никогда не соответствуют действительности, как в прошлом псевдофашизм балканских, восточноевропейских и балтийских государств не был похож на немецкий национал-социализм или итальянский фашизм. Эти наблюдения неизбежно привели к тому, что был описан — с теми или иными нюансами — третий тип режимов, то есть именно отдельный тип, а не точка на оси между демократией и тоталитаризмом. На основании анализа режима Франко, особенно после 1945 года, мы сформулировали понятие авторитарного режима, который отличается и от демократического правления, и от тоталитарной системы[14].

Наш анализ будет сосредоточен на тоталитарных и авторитарных режимах, имеющих как минимум одну общую черту, — это недемократические режимы. Поэтому мы должны начать с краткого эмпирического определения демократии, чтобы очертить область нашего исследования. Мы обратимся к многочисленным теоретическим и эмпирическим исследованиям тоталитарных политических систем, появившимся в последние десять лет, а также к недавней критике этого понятия, чтобы наметить типы режимов, которые мы от противного считаем тоталитарными. Однако упомянутыми тремя типами режимов многообразие политических систем ХХ века не исчерпывается. До сих пор существует ряд режимов, основанных на традиционной легитимности, и мы неверно поймем их природу, если будем классифицировать их по тем же признакам, что и современные авторитарные режимы, сложившиеся после слома традиционной легитимности или после периода демократического правления. Нам представляется, что отдельные виды тирании и деспотизма, осуществляемые лично правителем и его клиентами — с помощью преторианской гвардии при отсутствии каких-либо форм организованного участия населения в государственных институтах и сколь-нибудь значимых попыток легитимации на фоне преследования режимом своих частных целей, — будет не вполне плодотворно относить к той же категории, что и более институализированные авторитарные режимы, в которых правители считают, что действуют ради общего блага. Поэтому такие режимы — назовем их «султанскими» — мы рассмотрим отдельно, пусть даже у них есть общие черты с авторитарными. Отдельную проблему представляют общества, в которых один слой навязывает свою власть остальным — при необходимости и силой, — но при этом позволяет им участвовать в политической жизни в соответствии с демократическими нормами, исключая лишь возможность дискуссии об отношениях с правящей группировкой, причем по этому вопросу имеется широкий консенсус. Мы называем такой вид режимов «расовой демократией», поскольку они столь же парадоксальны, как и сочетание демократии с расовой дискриминацией. Недавние события в Восточной Европе, связанные с десталинизацией, и даже некоторые тенденции в Советском Союзе поставили отдельный вопрос о природе постсталинистских коммунистических режимов. Мы обнаружили, что режимы, развивающиеся в Восточной Европе, имеют много общего с теми, которые мы определяем как авторитарные, однако их более или менее отдаленное тоталитарное прошлое и приверженность элит отдельным элементам тоталитарной утопии наделяют их известным своеобразием. Мы будем говорить о них как о частном случае авторитаризма — посттоталитаризме.

Два главных измерения в нашем определении авторитарных режимов — степень или вид ограничения политического плюрализма, а также степень, в какой режим основывается на политической апатии и демобилизации, либо ограниченной и контролируемой мобилизации населения. На их основании можно выделить множество подтипов, различающихся тем, кто участвует в ограниченном плюрализме и как эти участники организованы, а также уровнем и типом их участия. Мы будем различать: бюрократическо-милитаристские авторитарные режимы; формы институционализации авторитарных режимов, которые мы называем «органическим этатизмом»; мобилизационные авторитарные режимы в постдемократических обществах, примером которых во многих отношениях является итальянский фашизм; мобилизационные авторитарные режимы в государствах, только что обретших независимость; наконец, посттоталитарные авторитарные режимы. Разумеется, эти идеальные (в веберовском смысле) типы не описывают в полной мере ни одного конкретного режима, поскольку в реальности политические режимы возникают усилиями лидеров и общественных сил, имеющих противоречивые представления о государственном устройстве, причем приоритеты и общие представления о цели у них постоянно меняются. Любой режим — результат явных и скрытых разнонаправленных тенденций, поэтому всегда представляет собой смешанную форму. Тем не менее близость к той или иной форме всегда имеется. В этом смысле в рамки нашей типологии трудно точно поместить даже какую-то одну страну в каждый конкретный момент.

Ученые предпринимали попытки[15] классифицировать независимые государства в соответствии с некоторыми операционными критериями[16]. Из-за политических изменений, особенно в неустойчивых странах «третьего мира», эти классификации быстро устаревают. Кроме того, немногочисленные попытки переработать классификацию политических систем в более сложную типологию не находят широкой поддержки в научном сообществе — главным образом из-за отсутствия систематического сбора материалов, относящихся к параметрам, на которых такие типологии строятся, а также потому, что политическая ситуация в ряде стран вообще не становилась предметом научных исследований. При этом существует довольно широкий консенсус в отношении стран, которые Данкварт Растоу считал демократическими, Роберт Даль — полиархиями, а авторы обзора 1960 года «Политика развивающихся регионов» — конкурентными. Многие из этих исследований показывают, что в любой момент времени не более четверти или даже трети мировых политических систем являются демократическими. Роберт Даль, Ричард Норлинг и Мэри Фрейз Уильямс, взяв за основу данные из «Кросс-политического обзора»[17] и других источников, касающиеся права на занятие государственной должности и допустимости нахождения в оппозиции к власти (всего семь показателей, связанных с выдвигаемыми для этого условиями), разбили 114 стран на 31 вид[18]. На основании этих данных, собранных примерно в 1969 году, 29 государств оказались полиархиями и шесть — близкими к полиархии. В списке Данкварта Растоу (за исключением Мексики, Цейлона, Греции и Колумбии, он совпадает со списком Даля) указана 31 страна[19]. В обоих списках не упоминаются некоторые карликовые государства, которые можно считать полиархиями.

Из 25 государств, население которых превысило к 1965 году 20 миллионов человек, лишь восемь относились на тот момент к полиархиям, при этом Даль считал Турцию близкой к полиархии, а Растоу добавлял к этому списку еще и Мексику[20]. Если принять во внимание, что из этих 25 стран Япония, Италия и Германия не были демократическими на протяжении существенной части первой половины XX столетия, а из пяти крупнейших государств мира только в США и Индии демократическое правление не прерывалось с момента обретения независимости, важность изучения недемократических политических систем станет очевидной. Вообще говоря, в определенных частях земного шара демократии находятся в меньшинстве. Из 38 африканских государств, обретших независимость после 1950 года, лишь в семи сохраняется многопартийная система и проводятся выборы, на которых партии могут конкурировать между собой. В 17 из этих 38 стран по состоянию на 1973 год главой государства был военный; под властью военных живут 64% 266-миллионого населения этих стран[21]. Даже в Европе, за вычетом СССР и Турции, лишь 16 из 28 государств были стабильными демократиям, а будущее еще трех — Португалии, Греции и Кипра — оставалось неопределенным. 61,5% населения Европы, за вычетом СССР, жили при демократии, 4,1% — при неустойчивых режимах, 34,4% — в недемократических политических системах.

Демократии могут существенно отличаться друг от друга: в США всеобщие выборы непрерывно проводятся с 1788 года, а Федеративная Республика Германии была основана лишь в 1949-м, после 12 лет нацистского тоталитаризма и иностранной оккупации; в Великобритании правление большинства, а в Ливане — сложная система договоренностей между этнорелигиозными меньшинствами, сочетающими конкурентную политику и принцип государственного единства; в Скандинавии эгалитарное общество, а в Индии царит неравенство. При всех этих различиях политические институты этих стран похожи в достаточной мере, чтобы мы могли считать их все демократиями. Основное сходство будет особенно хорошо заметно, если посмотреть на неоднородный список 20 крупнейших недемократических стран. Вряд ли кто-то усомнится, что Советский Союз, Испания, Эфиопия и ЮАР отличаются друг от друга больше, чем США и Индия (если брать крайний случай) или Испания и Восточная Германия (если брать только европейские страны). Задача этой главы — попытаться разработать понятийный аппарат, отражающий разнообразие политических систем, которые мы даже в самом широком смысле не можем назвать демократическими и в которых живет как минимум половина человечества.

Конечно, богатейшие страны, а именно 24 страны, где ВВП на душу населения составлял в 1965 году более 1000 долларов [на душу населения], были демократиями — за исключением Чехословакии, Советского Союза, Восточной Германии, Венгрии и Кувейта (представляющего собой особый случай); но уже из 16 стран с подушевым ВВП более 500 долларов демократиями можно было считать только семь. Таким образом, мы имеем дело не только с бедными, неразвитыми странами или странами с остановившимся экономическим ростом, ведь из 36 стран со средним экономическим ростом более 5,1% в 1960—1965 годах лишь 12 входят в составленный Далем список полиархий и близких к ним режимов. А если взять только страны с высоким ростом душевого дохода — то есть более 5%, — то из 12 стран в этот список входят лишь две.

Соответственно, несмотря на существенную связь между стабильностью демократии в экономически развитых странах и более высокой вероятностью, что страны с более высоким уровнем социального и экономического развития станут демократиями, количество отклонений от этой тенденции требует отдельного анализа различных типов политических, общественных и экономических систем. Некоторые формы политической организации и легитимации власти, несомненно, более вероятны в определенных типах общества и при определенных экономических условиях, а какие-то отдельные сочетания практически невозможны. Однако мы считаем крайне важным не смешивать две эти сферы и сформулировать отдельные типологии для общественных, экономических и политических систем. В противном случае мы не сможем поставить целый ряд важных теоретических вопросов: какой вид общественной и экономической структуры с большей вероятностью приведет к появлению режимов определенных типов и обеспечит их стабильность? Как тот или иной режим влияет на конкретную общественно-экономическую структуру и ее развитие? Повышается ли вероятность развития той или иной общественной, а может, и экономической системы при данном политическом режиме?

Разумеется, никаких однозначных соответствий между всеми этими аспектами социальной реальности не существует. Демократическое правление вполне совместимо с целым рядом общественных и экономических систем, и то же самое можно сказать об автократических режимах. Достаточно вспомнить недавнюю немецкую историю: в течение полувека общество находилось последовательно под властью нестабильной веймарской демократии, нацистского тоталитаризма и стабильной боннской республики. Несомненно, все эти режимы оказали глубокое влияние на социально-экономические структуры — хотя были и другие факторы, — однако политические различия между ними были явно сильнее, чем экономически и социальные. Поэтому мы сосредоточимся на всем многообразии политических систем и не будем в нашей классификации учитывать параметры, которые в больше степени относятся к типологии общественных и экономических систем.

Невозможно переоценить важность этих аналитических различий для осмысленного исследования связей между государством, обществом и экономикой (сюда следовало бы добавить и четвертый аспект — культурно-религиозный).

Демократическое правление и недемократические государственные устройства

Дать определение демократии, не пытаясь описывать общественные структуры и отношения в демократическом государстве, относительно просто[22]. Демократической мы будем называть политическую систему, которая позволяет свободно формулировать политические предпочтения посредством права на свободу собраний, информацию и коммуникацию с целью регулярного ненасильственного (пере)избрания лидеров на основании открытой конкуренции. Демократическая система при этом не исключает активных политических организаций из конкурентной борьбы, не запрещает членам политического сообщества выражать свои предпочтения и не вводит ради этого никаких норм, требующих применения силы. Либеральные политические права являются необходимым условием для этой общественной дискуссии и конкуренции в борьбе за власть, а также для расширения права участвовать в выборах для все большего числа граждан как неизбежного следствия. Условие регулярности выборов исключает любые системы, в которых правители в какой-то момент получили легитимность и поддержку избирателей в рамках открытой конкуренции, однако впоследствии воспрепятствовали осуществлению контроля над своими действиями. Это явным образом исключает некоторые основанные на плебисците авторитарные режимы, даже если мы принимаем, что выборы, приведшие их к власти, были честными и открытыми. Требование того, что все действующие политические посты должны прямо или косвенно зависеть от результатов всенародных выборов, исключает системы, в которых правитель получает власть через традиционное наследование и осуществляет ее без контроля или участия выборного органа, либо системы, где имеется пожизненный и несимволический пост, как в случае Франко на посту главы государства или Тито на посту президента республики. Чтобы назвать ту или иную систему более или менее демократической, в ней непременно должен наличествовать целый ряд политических свобод, гарантирующих право меньшинств на создание организаций и мирную, конкурентную борьбу за поддержку населения, даже если при этом действуют какие-то юридические или даже фактические ограничения[23]. Недемократические же режимы не просто de facto ограничивают свободу меньшинств, но и, как правило, четко прописывают юридические ограничения, оставляя простор для интерпретации таких законов не объективным независимым органам, а самим правителям, которые к тому же применяют их крайне избирательно. Требование того, что гражданам не может быть отказано в участии в выборах, если такой отказ сопряжен с применением силы, связано с тем, что расширение гражданских прав было процессом медленным и конфликтным: от имущественного ценза к всеобщему избирательному праву для мужчин до включения женщин и молодежи — по мере того, как эти общественные группы начинали требовать распространения избирательного права, в том числе и на них самих. Таким образом, исключаются системы, которые в какой-то момент допускали более или менее ограниченное участие в выборах, но отказались, прибегнув к силе, расширить это право на другие группы. ЮАР является ярким примером политической системы, которая несколько десятилетий назад могла считаться демократией, однако перестала быть таковой, полностью отказав в избирательном праве темнокожему и цветному населению. Даже если в условиях однопартийной системы в партии происходит некоторая демократизация, эксклюзивное предоставление гражданских прав членам одной партии — а именно тем, кто принимает основные политические ценности, подчиняясь партийному уставу под угрозой исключения из нее, — не позволяет считать такого режима демократическим. Безусловно, система с внутрипартийной демократией более демократична, чем без нее, когда партия управляется по принципам вождизма или «демократического центризма», однако недопуск к выборам тех, кто не хочет вступать в партию, не позволяет нам определить такую политическую систему как демократическую.

В нашем определении отсутствует упоминание политических партий, потому что теоретически можно представить, что борьба за власть осуществляется без них, даже если нам не известны такие системы, подпадающие под определение демократических. Теоретически конкурентная борьба за лидерство может иметь место в рамках мелких избирательных округов при отсутствии организаций, действующих на постоянной основе, приверженных определенным ценностям и объединяющих повестку множества избирательных округов, — а именно такие организации мы называем партиями. Это теория органической, или корпоративной, демократии, и она утверждает, что представителей надо выбирать в первичных социальных группах, в которых люди знают друг друга и объединены общими интересами, что делает политические партии ненужными. Ниже, говоря об органическом этатизме, мы подробно рассмотрим теоретические и эмпирические трудности в организации открытой конкурентной борьбы за власть в так называемых органических демократиях, а также авторитарные черты подобных режимов. Соответственно, право свободно образовывать политические партии и право партий бороться за власть во всей полноте, а не только частично, является первым признаком демократичности политической системы. Зато исключается любая система, в которой партия de jureобладает особым конституционным или юридическим статусом, ее отделения отвечают перед отдельным партийным судом, а закон наделяет их особой защитой так, что другие партии должны признавать за ней лидерство при том, что сами они могут участвовать в управлении, только если не оспаривают ее исключительного положения, либо обязательно поддерживают определенный общественно-политический порядок (помимо конституционного порядка, задающего свободную конкурентную борьбу за власть в рамках регулярных мирных выборов). Крайне важно четко отличать правящие de facto партии, регулярно получающие на выборах подавляющее большинство голосов в равной борьбе с другими партиями, от партий-гегемонов в псевдомногопартийной системе. Именно поэтому различие между демократическими и недемократическими режимами не совпадает с различием между однопартийными и многопартийными системами. Еще один часто выдвигаемый критерий отличия демократических режимов от недемократических — регулярная передача власти, однако это условие не является необходимым[24].

Приведенные выше критерии позволяют практически однозначно определить государство как демократическое, при этом не упуская из виду элементов демократии в государствах других типов или присутствия de facto адемократических либо антидемократических тенденций в демократических государствах. Сомнения возникали лишь в редких случаях, да и то в силу несогласия ученых в оценках фактического положения дел, касающихся свободы политических групп[25]. Дальнейшее свидетельство правильности нашего определения — это сопротивление недемократических режимов, называющих себя демократиями, введению перечисленных нами элементов и те идеологические изощрения, на которые они идут, чтобы это оправдать. Еще одно подтверждение состоит в том, что ни одна демократия не трансформировалась в недемократический режим, не изменив хотя бы одной из указанных нами характеристик. Лишь в редких случаях нетрадиционные режимы преобразовывались в демократические без конституционного переворота и насильственного свержения действующей власти. Таковыми можно считать Турцию после Второй мировой войны[26], Мексику (если принять аргументы тех, кто считает ее демократией) и, возможно, Аргентину после выборов 1973 года. Таким образом, граница между недемократическими и демократическими режимами довольно жесткая, ее нельзя преодолеть посредством медленной и незаметной эволюции; для этого требуется резкий слом, неконституционные действия, военный переворот, революция или иностранная интервенция. При этом черта, отделяющая тоталитарные системы от других недемократических режимов, гораздо менее четкая, известны наглядные примеры, когда система теряла определенные характеристики, позволяющие считать ее тоталитарной, но при этом не становилась демократией, причем процесс этот проходил малозаметно, и точно зафиксировать переход чрезвычайно сложно. Несмотря на всю важность сохранения различия между тоталитарными и недемократическими типами политического устройства, они походят друг на друга больше, чем на демократические формы правления, что позволяет выделить их в отдельную, пусть и обширную, категорию недемократических режимов. Рассмотрению таких режимов и посвящена эта работа.

Примечание о диктатуре

В специальной литературе[27] и повседневной речи для обозначения недемократических режимов и государства с особым типом, нетрадиционным, легитимации часто используется термин «диктатура». Если в Древнем Риме оно возникло в форме dictator rei gerundae causaдля обозначения чрезвычайного правления, предусмотренного конституцией на ограниченный срок в случае экстренной ситуации и ограниченного 6 месяцами без права продления или исполнением конкретной задачи, то теперь слово «диктатор» стало использоваться для осуждения и поругания. Неслучайно Карл Шмитт[28] и Сартори[29]отмечают, что Гарибальди и Маркс все еще употребляли это слово без негативных коннотаций.

Если этот термин и имеет смысл сохранить для современного научного использования, его употребление следует ограничить описанием чрезвычайного правления, приостанавливающего или нарушающего на время конституционные нормы, касающиеся исполнения и передачи власти. Конституционная диктатура как тип правления основывается на статьях конституции, описывающих чрезвычайное положение (например массовые беспорядки или война) и по решению легитимного конституционного органа расширяющих полномочия отдельных органов власти или дающих им право исполнять их, когда их срок уже истек и должны состояться новые выборы. Такая экстраконституционная власть не обязательно становится антиконституционной, навсегда меняя политический строй. Она вполне может служить его защите в кризисной ситуации. Из-за неоднозначности выражения «конституционная диктатура» Сартори и другие ученые предпочитают термин «кризисное управление»[30]. Вообще говоря, революционные комитеты, которые берут на себя власть после падения традиционного строя или авторитарного режима с целью проведения свободных выборов и восстановления демократии, пока они остаются временным правительством, не утвержденным путем выборов, можно считать диктатурой в узком смысле слова. Многие военные перевороты против традиционных правителей, автократических правительств или разваливающихся демократий ради поддержания видимости преемственности власти путем фальсификации или задержки выборов получают широкую поддержку именно на основании этого шага — при том, что изначально отдельные лидеры таких переворотов могли искренне желть восстановить конкурентную демократию. Трудность выхода из режима правления военных, как показывает прекрасный анализ Самюэля Файнера[31] и Самюэля Хантингтона[32], позволяет понять, почему в большинстве случаев военные создают авторитарные режимы, а не обеспечивают возвращения к демократии. Еще один очень особый случай — явное принуждение из-за рубежа с целью установления демократии путем изгнания недемократических правителей. Япония, Австрия и Западная Германия после Второй мировой войны — уникальные тому примеры, поскольку главнокомандующие и администрации союзников не являлись демократическими правителями этих государств[33]. Однако их успех может быть связан с уникальными обстоятельствами, сложившимися в данных обществах, — других подобных примеров скорее всего нет. В этом узком смысле мы говорим только о тех диктатурах, которые Карл Шмитт[34] называл Kommissarische Diktatur, в отличие от «диктатур суверенных».

Однако в реальном политическом мире возвращение к конституционной демократии после разрушения демократической легитимности — даже путем так называемой конституционной диктатуры или вмешательства монархов или армий, действующих в качестве модернизирующего инструмента в чрезвычайной ситуации, — остается весьма сомнительным. Исключением, пожалуй, может считаться правительство национального единства во время войны, когда все основные партии соглашаются перенести выборы или не допустить подлинно конкурентных выборов, чтобы обеспечить почти единодушную поддержку правительству, ведущему общую для всех войну. Диктатуру как чрезвычайную власть, временно ограничивающую гражданские свободы и/или усиливающую власть отдельных органов, трудно отличить от иных типов автократических режимов, когда она выходит за рамки конкретной ситуации. Ученые не могут не принимать во внимание заявлений того, кто принимает на себя такую власть, даже если они сомневаются в его искренности или реалистичности его намерения вернуть власть народу, поскольку эти заявления скорее всего будут иметь необратимые последствия для легитимности устанавливаемого подобным образом недемократического правления. Ученый не a priori, а только ex post factoделает вывод о том, действительно ли правление индивида или группы было диктатурой в узком, римском, смысле. Как правило, подобные диктатуры — лишь переходные этапы к иным формам автократического правления, поэтому неслучайно ситуацию балканских государств, где короли отошли от конституционного правления, следует считать королевскими диктатурами, а не возвращением к абсолютной монархии. Как только от преемственности традиционной легитимации отказываются ради демократических норм, возвращение к ней кажется невозможным. Диктатура как промежуточная, чрезвычайная власть слишком часто переходит в более или менее институализированные формы авторитаризма. Не будем забывать, что уже римское конституционное правление было разрушено и преобразовано в авторитарное, когда Сулла в 82 году до нашей эры стал dictator reipublicae constituendae, а Цезарь в 48 году до нашей эры стал диктатором на ограниченный срок, а в 46-м — на десять лет. С тех пор свержение конституционного правительства выдающимся лидером называют цезаризмом.

Мы закрепим термин «диктатура» за временным кризисным правительством, которое не институализировало себя и представляет собой разрыв с институциональными правилами передачи и отправления власти, принятыми предыдущим режимом, будь он демократическим, традиционным или авторитарным. Временную приостановку этих правил в соответствии с конституцией такого режима мы будем называть кризисным правительством или конституционной диктатурой.

II. ТОТАЛИТАРНЫЕ СИСТЕМЫ

К определению тоталитаризма

В свете того, что тоталитаризм занимает центральное место в изучении современных неконкурентных демократических режимов, полезно будет начать с некоторых уже ставших классическими определений тоталитарных систем, после чего попытаться продвинуться в нашем понимании их, прислушавшись к критике, которой они подвергались[35]. Не так давно Карл Фридрих следующим образом переформулировал описательное определение, к которому они с Бжезинским первоначально пришли в 1965 году:

«Шесть черт отличают этот режим как от других, более старых автократий, так и от гетерократий. На сегодня это в целом общепринятый набор фактов: 1) тоталитарная идеология; 2) единственная партия, приверженная этой идеологии, во главе которой обычно стоит один человек, диктатор; 3) разветвленная секретная полиция и три типа монополии, или, точнее, монопольного контроля, а именно: а) над массовыми коммуникациями, б) над боевым оружием и в) над всеми организациями, в том числе экономическими, что включает в себя всю плановую экономику. [...] Следует добавить, что ради простоты эти шесть черт можно свести к трем: тоталитарная идеология, партия, подкрепленная секретными службами, и монополия на три основные формы межличностного взаимодействия в массовом индустриальном обществе. Эта монополия не обязательно находится в руках партии — это следует подчеркнуть с самого начала, чтобы избежать недоразумений, уже возникших в критических замечаниях к моим предыдущим работам. Здесь важно, что этот монопольный контроль находится в руках элиты (какой бы она ни была), управляющей данным конкретным обществом и, соответственно, олицетворяющей собой режим»[36].

Бжезинский предлагает более сущностное определение, указывающее на конечную цель таких систем:

«Тоталитаризм — это новая форма правления, подпадающая под общее определение диктатуры; система, в которой центральное руководство элитного движения, имеющее в своем полном распоряжении высокотехнологичные инструменты политического влияния, употребляет их ради совершения тотальной социальной революции (затрагивающей базовые условия человеческого существования) на основе некоторых произвольных идеологических принципов, провозглашенных этим самым руководством в атмосфере насажденной силой единодушной поддержки всего населения»[37].

Франц Нейман представил[38] похожий набор определяющих характеристик.

Следует подчеркнуть, что во всех этих определениях элемент террора — роль полиции и принуждения — не является ключевым (каковым он был, например, для Ханны Арендт[39]). В самом деле, можно показать, что до тех пор, пока власть может рассчитывать на лояльность вооруженных сил, тоталитарной системе для существования в относительно закрытом обществе вполне достаточно того, что громадная часть населения идентифицирует себя с властью и принимает активное участие в контролируемых ею и служащих ее целям политических организациях; власть может пользоваться распыленным контролем над обществом, возможным благодаря добровольному манипулируемому участию и тактике кнута и пряника. В некоторых отношениях именно к такому типу тоталитаризма приблизился коммунистический Китай; этой же модели соответствует и хрущевский опыт популистской рационализации партийного контроля, как его описывает Пол Кокс[40].

Явно или неявно эти определения указывают на постепенное стирание границы между государством и обществом, на возникновение «тотальной» политизации общества через политические организации — чаще всего партию и связанные с ней объединения. Тем не менее эта черта, отличающая тоталитарные системы от различных типов авторитаризма и особенно от демократического правления, никогда не проявляется в реальности в чистом виде — соответственно, трения между обществом и политической системой обязательно будут присутствовать, пусть и в усеченной форме, и в тоталитарных системах. Еще менее вероятно в реальности тотальное формирование индивида, полное усвоение идеологии массами и возникновение «нового человека», о котором постоянно вещают идеологи, хотя следует признать, что мало каким общественным системам, если не считать религий, удалось продвинуться в этом направлении так же далеко, как тоталитаризму.

Чертами, без которых политическую систему нельзя назвать тоталитарной, являются идеология, единственная партия с массовым членством вкупе с иными мобилизационными организациями и власть, сосредоточенная в руках одного человека и его сподвижников или небольшой группы, которые неподотчетны никаким сколь-нибудь широким кругам и не могут быть смещены со своих позиций институциализованными, мирными методами. Каждую из этих черт в отдельности можно обнаружить и в других типах недемократических систем, но тоталитарную систему создает лишь их совместное присутствие. Это означает, что не все однопартийные системы являются тоталитарными, что какая бы то ни было система не является тоталитарной, если в ней наличествует честная борьба за власть между свободно создаваемыми партиями, и что нельзя называть тоталитарной недемократическую систему, которая не является однопартийной — точнее, не находится под контролем одной активно действующей партии. Как признает в своем уточненном определении Карл Фридрих, суть не в том, что окончательные решения всегда принимает партийная организация или что у нее достаточно власти, чтобы их предопределить, пусть даже нам трудно поверить, что единственная массовая партия этого типа вместе с контролирующей ее бюрократией не является самой могущественной институцией в обществе — по меньшей мере, когда речь идет об отдельных ее членах и обычных гражданах.

Конечно, бывают диктаторы — цезаристские вожди, мелкие олигархии вроде военных хунт или объединения элит в разных институциональных областях, неподотчетные институциям и собственным членам, — но правление этих диктаторов тоталитаризмом мы называть не будем. Если их власть не реализуется во имя идеологии, так или иначе подчиненной каким-то коренным идеям или Weltanschauung, если они не прибегают к определенным формам массовой организации и вовлечения членов общества, отличным от военной угрозы или полицейского давления, то речь идет вовсе не о тоталитарной системе, а, как мы увидим позже, об авторитарных режимах. Каким бы прочным ни было единство верхушки, между приближенными к правителю и в среде его непосредственных подчиненных вполне может идти борьба за власть — равно как и между организациями, этим самым правителем и созданными. Подобного рода групповая политика не возникает из потребностей общества, в ней не участвуют институции или организации, существовавшие до захвата власти. Власть вовлеченных в эту борьбу людей, фракций или организаций не имеет корней в общественных структурах, не являющихся в строгом смысле политическими, даже когда сами участники этой борьбы за власть оказываются тесно связанными с какими-то определенными слоями общества. В этом смысле, когда речь идет о тоталитаризме, говорить о классовой борьбе в марксистском понимании невозможно. Исходные государственные позиции — заняв которые, конкурирующие за власть лица начинают бороться за расширение своего влияния путем установления связей с разными существующими в обществе запросами, — являются частью политической системы, то есть политических организаций вроде партии или связанных с ней массовых организаций, региональных партийных структур, партийных военизированных ополчений, правительства или полицейского чиновничества. В стабильных тоталитарных системах традиционные институции — например деловые объединения, церковь или даже армия — в борьбе за власть играют лишь вспомогательную роль, и если они вообще в ней участвуют, то лишь в той мере, в какой их привлекают для поддержки того или иного лидера или группы внутри политической элиты. На политическую власть их руководство претендовать не может — в лучшем случае оно может влиять на определенные решения и крайне редко получает даже в этой сфере право вето. В этом отношении одной из черт, отличающих тоталитарные системы от других недемократических систем, является подчиненное положение армии. На сегодняшний день ни одна из тоталитарных систем не пала благодаря военному перевороту, вмешательство военных еще ни разу не привело к фундаментальным переменам в тоталитарных системах, даже когда в момент кризиса одной из враждующих фракций удавалось усилить свое влияние благодаря поддержке армейской верхушки.

Подобную роль могла бы сыграть лишь крайне политизированная Народно-освободительная армия Китая (НОАК)[41] или же армия на Кубе[42]. Говорить, что какие-то отдельные включенные во властные структуры лидеры, фракции или бюрократические группы представляют интересы управленцев, сельхозпроизводителей, отдельных языковых или культурных образований, интеллектуалов и так далее, можно лишь в очень относительном смысле. Даже если каким-то лидерам или группам случается до некой степени представлять интересы отдельных сегментов общества, они остаются этим социальным сегментам неподотчетными, эти общественные слои не становятся фундаментальным источником их власти, сами лидеры чаще всего не являются выходцами из этих слоев и даже во властные элиты попали отнюдь не в силу своего высокого положения внутри одного из таких слоев. Разрушение или как минимум решительное ослабление всех институций, организаций и групп влияния, существовавших до захвата власти новой политической элитой и создания ею собственных политических структур, — одна из важнейших отличительных черт тоталитаризма, если сравнивать его с другими недемократическими системами. В этом смысле можно говорить о монополии на власть, о монизме, однако будет большой ошибкой считать монолитной эту концентрацию власти в политической сфере, в руках людей и организаций, назначенных политическим руководством. Плюрализм тоталитарных систем — это не общественный плюрализм, а плюрализм политический, причем исключительно внутри правящей политической элиты. Один пример: конфликты между SA и SS, DAF (Германским трудовым фронтом) и партией, четырехлетним планом Геринга и Организацией Тодта (впоследствии перешедшей под начало Шпеера) были конфликтами внутри нацистской элиты, столкновениями между разными ее организациями. Разумеется, участники этих конфликтов искали и находили союзников среди военных, бюрократов и бизнесменов, но было бы большой ошибкой считать перечисленных выше людей или организации представителями донацистских структур германского общества. То же самое, вероятно, можно сказать и о борьбе разных фракций Политбюро или ЦК после смерти Сталина.

Тем не менее можно показать, что в полностью установившейся тоталитарной системе, удерживающей власть в течение долгого времени, отдельные члены политических организаций, особенно партии, начинают ассоциироваться — в процессе дифференциации и разделения труда — с особыми участками административной работы и могут все чаще и чаще отождествляться с конкретными экономическими или территориальными интересами, представлять их чаяния и мнения при выработке каких-то административных мер — особенно в мирное время, когда перед всеми без исключения не стоит какой-то одной задачи первостепенной важности, а также в моменты передачи власти или кризиса в руководстве. Как только приняты все базовые решения о природе политической системы, все существовавшие ранее общественные структуры уничтожены или решительно ослаблены, а их наиболее влиятельные лидеры смещены, в тоталитарной системе может произойти трансформация, дающая возможности для возникновения плюрализма, ограниченного в своих пределах и автономности. В этот момент решающее значение в том, останется ли система по сути своей тоталитарной или превратится в нечто другое, будет иметь степень жизнеспособности идеологии, а также партии или других организаций, занимающихся поддержанием ее господства, плюс устойчивость высшего руководства. Разумеется, подобные преобразования внутри тоталитарных систем не происходят без трений и напряженности, поэтому их следует понимать скорее как циклические изменения, а не как гладкую последовательную эволюцию.

Всякой типологии тоталитарных систем придется учитывать относительную важность идеологии, партии и массовых организаций, а также политического правителя или правящих групп, присвоивших себе власть, а также сплоченность или разобщенность руководства. Кроме того, при типологизации необходимо проанализировать, как эти три параметра соотносятся с обществом и его структурой, историей и культурными традициями. Разные тоталитарные системы или одна и та же система в разных своих фазах могут оказаться в большей или меньшей степени идеологизированными, популистскими или бюрократизированными в зависимости от типа единственной партии — или в большей или меньшей степени харизматическими, олигархическими или даже феодальными в зависимости от внутреннего устройства высшей власти. Отсутствие одного из этих трех факторов или их достигшее определенного предела ослабление приводят к коренному изменению самой природы системы. При этом разнообразие самих этих факторов, конечно же, допускает возникновение самых разных типов тоталитарных систем.

Именно сочетание трех этих факторов объясняет многие другие черты, вероятность столкнуться с которыми в тоталитарных системах гораздо выше, чем в иных недемократических системах. Тем не менее какие-то из этих черт не являются ни достаточными, ни необходимыми для того, чтобы признать систему тоталитарной, и могут быть обнаружены также и в других типах политических систем.

Итак, я буду считать систему тоталитарной, если она удовлетворяет следующим условиям:

1. Наличествует единый, однако не монолитный центр власти, и любой плюрализм институций или групп, если он существует, получает свою легитимность именно из этого центра, им опосредуется и возникает в большинстве случаев в силу политической воли центра, а не является результатом развития общества в дототалитарный период.

2. Имеется единственная, автономная и более или менее проработанная в интеллектуальном плане идеология, с которой идентифицирует себя правящая верхушка или вождь, а также обслуживающая высшее руководство партия. Политика, которую проводит правительство, опирается на идеологию, любые проводимые меры оправдываются ссылкой на нее. Идеология имеет определенные границы, и преступить их — значит вступить в сферу инакомыслия, которое не остается безнаказанным. Идеология не сводится к какой-то конкретной программе или определению общего политического курса, но претендует на окончательное осмысление общества, понимание его исторической цели и объяснение всех общественных явлений.

3. Звучат постоянные призывы к активной мобилизации и широкому участию граждан в реализации политических и коллективных общественных задач; это участие реализуется через единственную существующую партию и множество подчиненных ей групп, оно поощряется и награждается. Нежелательными считаются пассивное подчинение и апатия, отход на позиции маленького человека, «хата которого с краю», характерные для авторитарных режимов.

Именно последняя из перечисленных черт сближает тоталитарное общество с идеалом, да в общем, и с реальностью многих демократий и в корне отличает его от большинства «нетоталитарных недемократических систем». Именно это участие и чувство сопричастности обществу так восхищает в тоталитарных системах демократически мыслящих наблюдателей, именно благодаря ему они начинают думать, что имеют дело с демократией — демократией, даже более совершенной, чем та, в условиях которой граждане вспоминают об общественных проблемах только (или главным образом) в преддверии выборов. Однако фундаментальное различие между политическим участием в условиях мобилизационного режима и в условиях демократии состоит в том, что в первом случае для каждой сферы жизни и каждой задачи имеется лишь один возможный канал участия, а общие цель и направление задаются из центра, который определяет и цели, возможные для общественных организаций, и, в конечном счете, их контролирует.

Тоталитарную систему характеризует именно это постоянное взаимодействие между господствующим и более или менее монистическим центром принятия решений, опирающимся в своей работе на идеологические постулаты или ссылающимся на них для оправдания собственных действий, с одной стороны, и гражданами, участвующими в работе контролируемых организаций ради реализации идеологических целей.

Прочие черты, на которые часто указывают при описании тоталитарных систем, можно вывести из указанных нами трех, что мы и сделаем, когда перейдем к подробному обсуждению важнейших научных работ, посвященных анализу отдельных тоталитарных систем. Здесь стоит привести лишь несколько элементарных примеров. Причиной напряженных отношений между интеллектуалами, художниками и политической властью[43] является, очевидно, помимо личных пристрастий и неприязни вождей вроде Гитлера и Сталина, упор на идеологию: требование приверженности этой идеологии исключает все прочие идейные системы, а ставить под вопрос лежащие в основе этой идеологии ценности попросту страшно — в особенности, когда речь идет о противопоставлении коллективных, общественных целей целям, индивидуальным и частным. Частный, замкнутый на себя человек представляется скрытой угрозой, а многие формы эстетического выражения обращены как раз к такому человеку. То же самое можно сказать и об эскалации обычных конфликтов между церковью и государством до конфликта между религией и политикой[44]. Важность идеологии имеет и позитивные стороны: огромной ценностью наделяется образование, возникает большая потребность в определенных культурных инициативах и последующем их массовом распространении. Это резко отличает тоталитарные системы от большинства традиционных автократий, где поддержкой пользуется лишь внушение религиозных идей (в случае религиозных автократий) или естественно-научное и техническое образование (в светских автократиях). Пропаганда, образование, обучение кадров, дальнейшая проработка и развитие идеологии, вдохновленная ею научная деятельность, награды интеллектуалам, идентифицирующим себя с системой, чаще оказываются важными именно в тоталитарных, а не в иных недемократических системах. Если не принимать во внимание ограниченность этих усилий и забыть об ограничении или полном отсутствии свободы, можно обнаружить здесь определенное совпадение с демократическими системами, где массовое участие в политической жизни тоже требует массового образования и массовых коммуникаций и где интеллектуалам предназначается важная роль, которой они не всегда, впрочем, рады.

Сосредоточенность власти в руках вождя и его приближенных или обособленной группы, сформировавшейся благодаря общему участию в борьбе за власть и в создании режима, обязательная социализация в политических организациях или кооптация из других секторов (по критериям лояльности и/или идеологической благонадежности) неизбежно приводят к ограничению автономии других организаций: промышленных предприятий, профессиональных групп, вооруженных сил, интеллектуалов и так далее. Приверженность идеологии, признание ее символов и убежденность, что любые решения должны приниматься с оглядкой на идеологию или ею обосновываться, отделяет эту группу от людей, испытывающих определенный скептицизм или вообще не интересующихся идеологией, а также от тех, кто в силу своего призвания, как например интеллектуалы, склонен ставить под вопрос лежащие в основе идеологии принципы. В то же время властная группа сближается с теми, кто готов развивать идеологию, не претендуя при этом на власть. Элемент элитизма, на который постоянно указывают при анализе тоталитарных систем, есть лишь логическое следствие стремления к монополизации власти. Тем же объясняется и ожесточенность конфликтов внутри элиты, а также чистки и гонения на тех, кто эту битву за власть проиграл. Власть — в большей степени, чем в демократических обществах, — становится здесь игрой на выбывание.

Приверженность идеологии, стремление к монопольному контролю и страх утраты власти, разумеется, объясняют и тенденцию к использованию в таких системах насильственных методов, а также высокую вероятность непрекращающегося террора. Соответственно, именно террор — особенно террор, направленный на саму элиту, а не на противников или потенциальных оппонентов системы, — и отличает тоталитарные системы от других недемократических систем. При объяснении характерной для тоталитарных систем тяги к полной вовлеченности, когда власть не удовлетворяют ни апатичность подданных, ни простое соглашательство бюрократов, идеологическое рвение имеет более важное значение, чем размер общества, который подчеркивает Ханна Арендт, или степень модернизации в смысле технологической развитости, связанной с индустриализацией.

Очевидно, что при анализе влияния (в поведенческих терминах) тоталитарных систем на разные общества важнейшим параметром оказывается природа и роль единственной партии. Важность, которой наделены партийная организация, возникающие из недр партии специализированные политические организации и связанные с партией массовые организации, объясняет многие основные характеристики этих систем. В первую очередь их способность проникать в общество, присутствовать во многих институциональных сферах и оказывать на них влияние, мобилизовывать людей для решения масштабных задач на добровольной или псевдодобровольной основе (а не в ответ на материальные стимулы и поощрения) дает тоталитарным системам возможность осуществлять важные изменения при ограниченных ресурсах, в силу чего они служат инструментом для определенного типа экономического и общественного развития. Кроме того, партийные структуры сообщают тоталитарным системам некоторый демократический характер — в том смысле, что они дают желающим (то есть всем тем, кто разделяет основные цели, сформулированные руководством страны, а не выдвигает собственные) шанс принять активное участие в жизни страны и ощутить сопричастность с ней. Несмотря на бюрократический характер государства, многих организаций и даже самой партии, массовое членство в партии и организациях, которые она поддерживает, может дать смысл, цель и чувство сопричастности многим гражданам. Этим тоталитарные системы разительно отличаются от многих других недемократических систем — авторитарных режимов, где правители полностью полагаются на бюрократов, экспертов и полицию, отделенных от всего остального населения, имеющего мало шансов (или вообще никаких) почувствовать себя активными участниками общественных и политических событий (им остается только работа и личная жизнь).

Партийная организация и масса существующих внутри нее невысоких руководящих должностей дают многим людям шанс причаститься власти — порой даже над людьми, стоящими выше них в других социальных иерархиях[45]. Это очевидным образом привносит элемент равенства, подрывающий другие общественные стратификации, но вводящий при этом новый тип неравенства. Кроме того, активная партийная организация, члены которой искренне вовлечены в ее деятельность, способствует резкому росту возможностей для контроля и неявного принуждения по отношению к тем, кто не желает в нее вступать или оказывается из нее исключенным. Тоталитарные системы ставят себе на службу всю ту массу энергии, которая в демократических обществах направляется не только в политическую жизнь, но и распыляется по множеству добровольных объединений, направленных на достижение общего блага. Едва ли не весь идеализм, связанный с ориентацией на коллектив, а не на себя лично (идеализм, в прошлом находивший свою реализацию в религиозных организациях, а в современных либеральных демократиях реализующийся в добровольных объединениях), в тоталитарных системах уходит в партийную деятельность и работу в связанных с ней организациях — как, очевидно, и оппортунизм тех, кого привлекают щедрые награды, связанные с партийной активностью, или доступ к власти и надежда ее обрести. Этот мобилизационный аспект является важнейшим для тоталитарных систем и отсутствует во многих (если не в большинстве) других недемократических системах. Люди определенного типа, при тоталитаризме с энтузиазмом решающие задачи, поставленные перед ними руководством, в других недемократических системах были бы пассивными подданными, которые интересовались бы лишь реализацией своих узких личных целей или переживали бы отчужденность в виду отсутствия каких-либо возможностей для участия в работе, направленной на перемены в обществе. Соответственно, привлекательность тоталитарной модели во многом объясняется именно этим мобилизационным, поощряющим всеобщее участие характером партии и массовых организаций. В то же время причина отчужденности и чувства неприятия, которые такие системы вызывают, чаще всего состоит в том, что выбор общественных целей обычному гражданину недоступен, свобода в выборе руководства организаций либо ограничена, либо точно так же недоступна в силу бюрократизма, существование которого оправдывается принципами коллективного руководства или демократического централизма.

Другие характеристики, часто встречающиеся в описаниях тоталитарных систем — например их тенденция к экспансии, — вывести из ключевых свойств тоталитаризма не так просто. Некая косвенная связь здесь, очевидно, присутствует, поскольку упор на единственно верную идеологию превращает в скрытую угрозу существование всех прочих идеологий и систем убеждений. Тем не менее здесь многое будет зависеть от конкретного содержания идеологии — как минимум природа и направление экспансии будут определяться этим в большей степени, чем другими структурными характеристиками[46].

В тоталитарных системах практически неизбежны стремление подчинять, запрет едва ли не на любые формы несогласия (особенно на те, что способны захватить сравнительно большие сегменты населения и предполагают какую-либо попытку самоорганизации), сжатие сферы частного и значительный объем полусвободного, если не прямо насильственного, участия в общественной жизни. При этом масштабный и произвольный террор в форме концлагерей, чисток, показательных процессов, коллективного наказания целых социальных групп или сообществ обязательной чертой тоталитаризма вовсе не является. Тем не менее мы можем сказать, что подобные формы при Гитлере и Сталине возникли не случайно, что они были характерны для этих режимов и широко распространены, чего ни в одной демократической системе не случалось никогда, и, наконец, что они наверняка отличались качественно и количественно от форм принуждения, практиковавшихся в других недемократических системах, если не считать периодов консолидации власти, гражданской войны и времени непосредственно после нее. Террор не является ни необходимой, ни достаточной характеристикой тоталитарных систем, однако вероятность его применения в таких системах, судя по всему, выше, чем в любых других, причем определенные формы террора представляются характерными для определенных форм тоталитаризма. Тем не менее целый ряд авторов совершенно верно говорят о тоталитаризме без террора.

В первых исследованиях тоталитаризма, особенно в «Перманентной революции» Зигмунда Ноймана[47], особо подчеркивалась роль лидера. Фашистская приверженность вождизму (Führerprinzip) и возвеличивание Duce, а также культ личности Сталина сделали эту черту очевидным элементом любого определения тоталитаризма. Тем не менее в последние годы мы видим примеры систем, в целом подпадающих под определение тоталитарных, однако не обнаруживающих бесспорного лидера, какого-либо культа или персонификации высшего руководства. И есть масса недемократических систем, не соответствующих описанному нами типу, в которых при этом центральное место занимает вождь со сложившимся вокруг него культом. Соответственно, мы смело можем сказать, что единственный лидер, который сосредотачивает в своих руках огромную власть, вокруг которого складывается культ личности и харизматический авторитет которого так или иначе признается как членами партии, так и населением в целом, появляется в тоталитарных системах с очень высокой вероятностью, однако его появление не является неизбежным или необходимым для сохранения стабильности таких систем. Кризисы передачи власти, которые, по мысли многих исследователей, угрожали стабильности или даже самому существованию таких режимов, на практике не привели к падению или упадку тоталитарных систем, хотя были в этом отношении очень опасными[48]. Можно было бы думать, что упор на вождизм характерен для тоталитарных режимов фашистского типа, что со всей очевидностью верно в случае Италии, Германии и еще некоторых мелких фашистских систем, однако роль Сталина в Советском Союзе показывает, что эта черта характерна не только для них. Понятно, что, если мы станем доказывать на манер некоторых диссидентствующих коммунистов и левых фашистов, что чисто функционально сталинизм был русским эквивалентом фашизма, эта сложность сама собой разрешится. Но такое решение больше похоже на софизм. В настоящий момент можно ответственно утверждать лишь, что в тоталитарных системах такого рода лидерство появляется с большей вероятностью, чем в других недемократических системах. Изменения в отношении между лидерством, идеологией и организованным массовым участием — те переменные, на основании которых следовало бы строить типологию тоталитарных систем и за счет которых можно было бы попытаться понять процессы консолидации, стабилизации, изменения и — возможно, развала — таких систем. Выдвигать какие-либо предположения относительно взаимосвязи этих относительно независимых переменных в любой тоталитарной системе было бы, пожалуй, слишком смело; только теоретико-эмпирический анализ конкретных типов, или даже отдельных случаев, может помочь справиться с этой теоретической проблемой на более высокой ступени абстракции.

[…]

IV. АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ

К определению авторитарного режима

В одной из предыдущих работ я обозначил все многообразие недемократических и нетоталитарных политических систем как авторитарные при условии, что они являются политическими системами с ограниченным, не подотчетным политическим плюрализмом без выраженной правящей идеологии, но с определенной системой ценностей, без широкой или интенсивной политической мобилизации, за исключением отдельных периодов развития, где лидер или иногда небольшая правящая группировка управляет в рамках формально плохо определенных, но вполне предсказуемых границ[49].

Это определение было сформулировано так, чтобы противопоставить эти системы конкурентным демократиями и типичным тоталитарным системам[50]. Оно четко отделяет авторитаризм от демократий, тогда как разница с тоталитаризмом кажется более размытой, поскольку под это определение вполне подходят до- и посттоталитарные ситуации и режимы. Дальнейшее разграничение требует исключения традиционных законных режимов, отличающихся источником легитимации правителей, и авторитарных олигархий. Режимы, которые мы назвали «султанским авторитаризмом», во многом похожи на те, что подпадают под наше определение авторитарных; их отличие — в произвольном и непредсказуемом применении власти и слабости пусть даже ограниченного политического плюрализма (а это важная черта «султанского авторитаризма»). По ряду причин нам удобнее исключить из определения авторитарных режимов полуконституционные монархии XIX века, сочетающие в себе элементы традиционного легитимного и авторитарного правления, где монархические, сословные и даже феодальные элементы смешиваются с зарождающимися демократическими институтами, и цензовых демократий, в которых ограниченное избирательное право — шаг вперед в сторону современных конкурентных демократий, основанных как минимум на всеобщем избирательном праве для мужчин. Олигархические демократии, сопротивляющиеся — особенно в Латинской Америке — попыткам дальнейшей демократизации, настаивая на ограничении избирательного права из-за неграмотности, контроля или манипуляции выборами через касиков, регулярного обращения за помощью к военным и создания почти идентичных партий, часто оказываются на грани между современными авторитарными режимами и демократией. Они ближе к демократии конституционно и идеологически, однако социологически схожи с авторитарными режимами. Но даже при более жестком определении, исключающем все лишнее, мы обнаруживаем множество современных политических систем, под него подпадающих, — что потребует, как мы увидим, введения нескольких подвидов авторитаризма.

Наше определение авторитаризма сосредоточено на способе употребления и организации власти, на связях с обществом, природе коллективных представлений, на которые опирается власть, а также на роли граждан в политическом процессе; при этом за пределами рассмотрения остается само содержание политики, цели и raison d'êtreподобных режимов. Мы практически ничего не узнаем из него об институтах, группах или социальных слоях, составляющих ограниченный плюрализм этого общества, или о тех, кто из него исключен. Акцент на строго политических аспектах дает почву для обвинений этого определения в формализме, которые уже звучали, когда речь заходила о наших определениях тоталитаризма или даже демократии. Нам, однако, кажется, что характеризуя режимы отдельно от проводимой ими политики, мы более четко видим проблемы, стоящие перед любыми политическими системами, — например отношения между политикой, религией и интеллектуалами. Условия их возникновения, стабильности, трансформации и возможного упадка тоже в таком случае видятся более явственно. Общий и абстрактный характер этого определения заставляет нас спуститься по лестнице абстракций к изучению множественных подвидов, чем мы здесь и займемся.

Мы говорим скорее об авторитарных режимах, а не об авторитарных правительствах, чтобы показать относительно низкую выраженность политических институтов: они проникают в жизнь общества, препятствуя — порой силой — политическому выражению интересов некоторых групп (например духовенства в Турции и Мексике после революции или рабочих в Испании) или формируя их путем политического вмешательства, как это происходит в корпоративистских режимах. В отличие от некоторых исследователей тоталитаризма, мы говорим не об обществах, а о режимах, потому что даже сами правители не хотят полностью отождествлять государство и общество.

Наиболее характерной чертой таких режимов является плюрализм, однако крайне важно подчеркнуть, что, в отличие от демократий с их почти неограниченным и политически институализированным плюрализмом, здесь мы имеем дело с плюрализмом ограниченным. Звучали даже предложения считать такие режимы ограниченным монизмом. На самом деле эти два обозначения задают довольно широкий диапазон, в котором могут действовать такие режимы. Ограничение плюрализма может достигаться за счет соответствующих законов, а может обеспечиваться de facto, оно может быть более или менее строгим, касаться только определенных политических групп или более широких слоев интересантов — главное, чтобы оставались группы, не созданные государством или не зависящие от него, несмотря на явное вмешательство государства в политический процесс. В некоторых режимах допускается институализированное политическое присутствие ограниченного числа независимых групп и даже поощряется создание новых, однако ни у кого не возникает сомнений, что правители сами решают, каким группам позволено существовать и на каких условиях. Кроме того, даже если власти реагируют на деятельность таких объединений граждан, они им de jure и/или de facto не подотчетны. Это отличает их от демократического правления, при котором политические силы формально зависят от поддержки на местах при всех возможных фактических отклонениях, описываемых «железным законом олигархии» Михельса. В авторитарных режимах представители различных групп и институций попадают во власть не просто потому, что они пользуются поддержкой соответствующей группы, а потому что им доверяет правитель или властная группировка, и они, безусловно, учитывают статус и влияние последней. У них может быть поддержка на местах — назовем ее потенциальной избираемостью, — но это не единственный, и даже не главный, источник их власти. Посредством постоянной кооптации лидеров разные секторы или институции становятся элементами системы, и это определяет природу элиты: разнородное происхождение и карьеры, а также меньшая доля профессиональных политиков — тех, кто строил карьеру только в политических организациях, — по сравнению с бывшими бюрократами, технократами, военными, лоббистами и иногда религиозными деятелями.

Как мы увидим, в некоторых из таких режимов одна правящая или привилегированная партия — это единственный более или менее важный компонент ограниченного плюрализма. На бумаге такие партии часто заявляют, что обладают такой же монополией на власть, что и тоталитарные партии, и как будто бы исполняют те же функции, но в реальности их следует четко различать. Отсутствие или слабость политической партии часто делает спонсируемые церковью или связанные с ней светские организации (например «Католическое действие» или «Opus Dei» в Испании) колыбелью лидеров для таких режимов; подобным же образом поставляют кадры для элит христианско-демократические партии[51]. Однопартийная система обычно строится на parti unifié, а не на parti unique, как говорят в Африке, то есть на партии, в которой переплетаются различные элементы и которая не является, таким образом, единым жестко организованным органом[52]. Такие партии часто создаются сверху, а не снизу, причем не в тоталитарном захватническом стиле, а некой находящейся у власти группой.

В определении авторитарных режимов мы используем понятие менталитета, а не понятие идеологии, имея в виду различение, проведенное немецким социологом Теодором Гайгером[53]. Он считал идеологии более или менее проработанными системами мысли, часто изложенными на письме интеллектуалами или псевдоинтеллектуалами (или с их помощью). Менталитет же — это способ мышления и чувствования, скорее эмоциональный, чем рациональный; он лежит в основе непосредственной, некодифицированной реакции на различные ситуации. Гайгер использует яркое немецкое выражение: менталитет он определяет как subjektiver Geist, субъективный дух (даже когда речь идет о коллективе), а идеологию — как objektiver Geist. Менталитет — это интеллектуальная позиция; идеология — интеллектуальное содержание. Менталитет — психическая склонность; идеология — рефлексия, самоинтерпретация. Сначала менталитет, потом идеология. Менталитет бесформен и подвижен — идеология четко оформлена. Идеология — это понятие из социологии культуры; понятием менталитета пользуются при изучении общественного характера. В идеологиях заключен сильный утопический элемент; менталитет ближе к настоящему или прошлому. Для тоталитарных систем характерны идеологические системы, основанные на неизменных элементах, имеющие мощное воздействие и закрытую когнитивную структуру, а также серьезную сдерживающую силу, важную для мобилизации масс и манипуляций ими. Консенсус в демократических режимах, напротив, основан на согласии по поводу процедуры его достижения, приверженность которой имеет некоторые черты идеологической веры.

Боливар Ламунье ставит под сомнение действенность и полезность различения идеологии и менталитета[54]. Он отмечает, что если взять их как реальные политические переменные, как когнитивные формы сознания, действующие в реальной политической жизни, особенно в процессе коммуникации, то обнаружить разницу между ними будет сложно. Ему представляется, что это различие вводится лишь для того, чтобы показать: господствующие в авторитарных режимах идеи не представляют никакого интереса для политической науки. Но это как раз совершенно не входило в наши намерения! Ламунье верно отмечает эффективность символической коммуникации, множественность референциальных связей между символом и общественной реальностью в авторитарных режимах.

Разногласия во многом зависят от философских соображений, касающихся определения идеологии, и этот вопрос мы здесь обсуждать не будем. Как идеологии, так и описанные выше ментальности являются частью более широкого феномена идей: они ведут к идеям, ориентированным на действие, что в свою очередь является аспектом институализации властных отношений, для обозначения которой Ламунье предпочитает пользоваться термином «идеология».

Важный вопрос звучит так: почему идеи принимают разные формы, разную последовательность, артикуляцию, охват, разную степень эксплицитности, интеллектуальной проработанности и нормативности? По всем перечисленным выше параметрам, идеологии и ментальности различаются, и различия эти часто имеют последствия для политического процесса. Ментальности сложнее описать как обязывающие, требующие безоговорочной приверженности и со стороны правителей, и со стороны подданных, даже если их реализация достигается ценой принуждения. Ментальности сложнее распространить в массах, труднее включить в процесс образования, они с меньшей вероятностью вступят в конфликт с религией или наукой, ими сложнее воспользоваться для проверки на лояльность. Сильно различаются спектр вопросов, ответы на которые можно извлечь из идеологий и ментальностей, точность этих ответов, логика процесса их извлечения, а также наглядность противоречий между проводимой политикой, ментальностями и идеологиями. Они, кроме того, в совершенно разной степени способны сдерживать или ограничивать законные или незаконные действия. При исследовании авторитарных режимов нам будет трудно найти ясные отсылки к идеям, ведущим и направляющим режим, в правовых теориях и судебных решениях по неполитическим делам, в художественной критике и научных спорах; свидетельств использования таких идей в образовании будет очень немного. Мы совершенно точно не обнаружим богатого и специфического языка, новой терминологии и эзотерического использования идеологии — трудного для понимания со стороны, но очень важного для участников процесса. Не столкнемся мы и с длинными полками книг и других публикаций идеологического характера, посвященных бесконечному и всестороннему разбору этих идей.

Имеет смысл признать, что идеология и ментальность — вещи разные, но что разницу эту нельзя описать четко и однозначно; скорее это крайние точки, между которыми имеется огромная серая зона. Естественно, военно-бюрократические авторитарные режимы с большей вероятностью будут отражать ментальность своих правителей. В других типах мы скорее всего обнаружим то, что Сьюзен Кауфманн называет программным консенсусом[55], а в третьих — набор идей, взятых из самых разных источников и перемешанных между собой случайным образом ради того, чтобы они создавали впечатление идеологии в том смысле, в каком о ней говорится применительно к тоталитарным системам. Естественно, авторитарные режимы, находящиеся на периферии идеологических центров, часто бывают вынуждены имитировать господствующие идеологические стили, так или иначе их инкорпорировать и приспосабливать к своим нуждам. Часто это приводит к серьезным недоразумениям при изучении таких режимов, когда акценты расставляются совсем не там, где требуется. В действительности вопрос следует ставить так: какие особенности внутреннего устройства власти мешают внедрить четкую идеологию в таких режимах? С моей точки зрения, сложная коалиция сил, интересов, политических традиций и институтов — а все это и составляет ограниченный плюрализм — вынуждает правителей отсылать как к символическому референту к наименьшему общему знаменателю этой коалиции. Таким образом правителям в процессе захвата власти удается нейтрализовать максимальное число потенциальных оппонентов (при отсутствии высокомобилизованной массы сторонников). Размытость ментальности смягчает расколы в коалиции, в силу чего правители получают возможность сохранять лояльность в корне несхожих между собой элементов. Что ментальность не утверждает раз и навсегда каких-то особых, четко сформулированных и однозначных постулатов, облегчает задачу приспособления к меняющимся обстоятельствам в условиях отсутствия поддержки со стороны окружения — особенно это характерно для авторитарных режимов, находящихся в сфере влияния западных демократий. Ссылки на предельно общие ценности вроде патриотизма и национализма, экономического развития, социальной справедливости или порядка, а также прагматичное и незаметное включение идеологических элементов, заимствованных у главных на данный момент политических центров, позволяет правителям, добившимся власти без поддержки мобилизованных масс, нейтрализовать оппонентов, кооптировать самых разных сторонников и принимать административно-политические решения исходя из чисто прагматических соображений. Ментальности, полу- или псевдоидеологии ослабляют утопическую устремленность политики, а вместе с ней и конфликт, который иначе потребовал бы либо институализации, либо более масштабных репрессий, — чего авторитарные лидеры не могут себе позволить. Тогда как некоторая доля утопичности вполне совместима с консервативным уклоном.

За отсутствие идеологии авторитарным режимам приходится расплачиваться тем, что они практически лишают себя возможности мобилизовать массы, чтобы заставить их эмоционально и психологически отождествить себя с режимом. Отсутствие проработанной идеологии, ощущения общей осмысленности общественной жизни, далеко идущих замыслов, априорной модели идеального общества снижает привлекательность таких режимов для людей, ставящих во главу угла идеи, смыслы и ценности. Отчуждение от таких режимов — при всей их успешности и относительном (по сравнению с тоталитарными системами) либерализме — интеллектуалов, студентов, молодежи и глубоко религиозных людей отчасти объясняется как раз отсутствием или слабостью идеологии. Одно из преимуществ авторитарных режимов, имевших серьезный фашистский элемент, состояло в том, что характерная для них вторичная идеология оказывалась привлекательной для каких-то из этих групп. Однако это преимущество превращалось в источник напряженности, как только становилось очевидным, что для определяющих режим элит эти идеологические элементы ничего не значат.

В теории мы должны уметь различать идейное содержание режима, в том числе его стиль, от идей, направляющих или оформляющих политический процесс в качестве реальной политической переменной. Можно было бы показать, что первый аспект, в связи с которым мы будем искать объективизации, в конечном счете не так важен, как субъективно схваченное и усвоенное, то есть многообразие форм сознания, действующих в реальной политике. Нам тем не менее кажется, что разница между ментальностью и идеологией вполне приложима и к тому, как они влияют на действия и процессы коммуникации в политике и обществе. Сложность взаимодействия между этими двумя уровнями анализа не дает возможности априори предсказать направление, в котором будут развиваться эти отношения. Вероятно, в тоталитарных системах содержание идеологии оказывает гораздо более глубокое влияние на реальные политические процессы, тогда как в авторитарных режимах ментальности правителей, которые не обязательно формулируются столь же ясно и четко, вероятно, в большей степени отражаются общественные и политические реалии.

В силу неуловимости ментальностей, из-за подражательности и вторичности так называемых идеологий авторитарных режимов ученые сравнительно мало занимались этой стороной авторитаризма. Придать этой теме важность можно лишь путем интервьюирования элит и проведения опросов среди населения, что сильно затруднено в силу ограниченности свободы выражения и создаваемых при авторитаризме коммуникационных препятствий. Типология авторитарных режимов, которую предлагаем мы, опирается в большей степени не на анализ типов ментальностей, а на характер ограниченного плюрализма и степень апатии или мобилизации масс.

***

В нашем изначальном определении авторитаризма мы подчеркивали фактическое отсутствие широкой и интенсивной мобилизации, однако признавали, что на определенном этапе развития таких режимов подобная мобилизация возможна. Соответственно, низкая и ограниченная мобилизация — общая для всех таких режимов характеристика, и на это есть ряд причин. Когда мы ниже перейдем к обсуждению подтипов, мы увидим, что в некоторых режимах деполитизация масс входит в намерения правителей, совпадает с их ментальностью и отражает содержание ограниченного плюрализма, на который они опираются. В других типах систем правители имеют исходные намерения мобилизовать тех, кто их поддерживает, и население в целом, чтобы добиться активного участия в жизни режима и его организациях. К этому их подталкивают публичные обещания, часто вытекающие из каких-то идеологических предпосылок. Исторический и социальный контекст установления режима благоприятствует такой мобилизации или прямо требует ее через массовые организации в рамках однопартийной системы. Борьба за независимость страны от колониальной державы или за полную самостоятельность, желание включить в политический процесс те слои общества, до которых не дотягивались руки ни у одного из прежних политических лидеров, или победа над сильно мобилизованным оппонентом в обществах, где демократия допускала и поощряла такую мобилизацию, приводит к возникновению мобилизационных авторитарных режимов националистического, популистского или фашистского толка. На практике такие режимы со временем становятся неразличимыми, несмотря на разные стартовые условия и пути развития. Однако это не должно заслонять крайне важных различий в их происхождении с точки зрения типа возникающего плюрализма, выбранной формулы легитимности, реакции на кризисные ситуации, способности к трансформации, источников и типов оппозиции и так далее.

В конечном счете, степень политической мобилизации и, соответственно, возможности участия в режиме для поддерживающих его граждан являются результатом двух других аспектов, которые мы рассматривали при определении авторитарных режимов. Мобилизацию и участие со временем все труднее и труднее поддерживать, если режим не начинает развиваться в сторону большего тоталитаризма или большей демократии. Эффективная мобилизация, особенно посредством массовых организаций в рамках однопартийной системы, будет восприниматься как угроза другими составляющими ограниченного плюрализма — обычно армией, бюрократией, церковью или лоббистскими группами. Для преодоления подобных сдерживающих обстоятельств потребуются шаги в сторону тоталитаризма. Неудачные попытки такого прорыва и способность ограниченного плюрализма препятствовать возникновению тоталитаризма хорошо проанализировал Альберто Аквароне. Он приводит примечательный диалог Муссолини с его старым другом-синдикалистом:

«Если бы вы могли представить, сколько сил у меня ушло на достижение баланса, чтобы не сталкивались соприкасающиеся друг с другом антагонистические ветви власти, ревнивые и не доверяющие друг другу правительство, партия, монархия, Ватикан, армия, милиция, префекты, лидеры партии в регионах, министры, глава Confederazioni [корпоративных структур], крупнейшие монополисты и т.д., вы поняли бы, что они остались не переваренными тоталитаризмом, в них я не смог сплотить то “наследие”, что мне без всяких ограничений досталось в 1922 году. Патологическую ткань, связывающую традиционные и случайные дефекты этих великих маленьких итальянцев, после двадцати лет непрестанной терапии удалось изменить лишь на поверхности»[56].

Мы уже описывали, как поддержание равновесия между ограниченными плюрализмами сдерживает эффективность мобилизации в рамках единой партии и, в конечном счете, приводит к апатии ее членов и активистов, поскольку такая партия дает лишь ограниченный доступ к власти по сравнению с другими каналами. Недоразвитость — особенно большой массы сельского населения, живущего в изолированных частях страны и занятого натуральным сельским хозяйством, что часто связано с традиционными и непотическими властными структурами в рамках единой партии, — несмотря на все идеологические заявления, организационные схемы и механизмы плебисцита, не создает основанной на участии политической культуры, даже если речь идет о контролируемом или фиктивном участии.

Как мы детально покажем далее, авторитарные режимы, возникающие после периода конкурентной демократии, приведшей к появлению неразрешимого конфликта в обществе, порождают деполитизацию и апатию среди населения, которое воспринимает это с облегчением после всех трудностей предыдущего периода. Изначально апатия охватывает проигравших новому режиму, но в отсутствие террора и осуществляющих его дисциплинированной тоталитарной массовой партии и ее организаций никто и не пытается интегрировать их в систему. По мере того, как уменьшаются напряженность и ненависть, изначально способствовавшие мобилизации, сторонники режима тоже впадают в апатию — часто к радости правителей, поскольку в такой ситуации им больше не нужно выполнять обещания, которые они раздавали в ходе мобилизации.

Отсутствие идеологии, неоднородность и компромиссный, а часто и подражательный характер главной идеи и — главным образом — менталитет правителей, особенно военных элит, бюрократов, экспертов и допущенных во власть политиков из прорежимных партий оказываются серьезным препятствием для мобилизации и привлечения к участию в общественной жизни. Без идеологии трудно мобилизовать активистов для добровольных кампаний, регулярного посещения партийных собраний, индивидуальных пропагандистских мероприятий и так далее. Без идеологии с ее утопическими компонентами сложно привлечь тех, для кого политика есть цель сама по себе, а не просто средство для достижения сиюминутных прагматических задач. Без идеологии молодежь, студенты, интеллектуалы с меньшей вероятностью будут заниматься политикой и обеспечивать кадры для дальнейшей политизации населения. Без утопического элемента, без привлечения широких слоев населения, которым требуется реально работающий, а не ограниченный, контролируемый плюрализм допущенных в элиты, призывы, основанные на бесконфликтном обществе консенсуса (за исключением моментов всплеска национализма или ситуаций прямой угрозы режиму), сводят политику к администрированию общественных интересов и фактическому выражению чьих-то частных интересов.

Ограниченный плюрализм авторитарных режимов и разная доля допустимых для них плюралистических компонентов в отправлении власти в разные моменты создают сложные системы полу- и псевдооппозиций в рамках режима[57]. Полуоппозицию составляют группы, не занимающие доминирующего положения и не представленные в правительстве; они критикуют режим, но при этом готовы участвовать во власти, отказавшись от фундаментальной критики режима. Не будучи институализированными, такие группы не являются нелегитимными, даже если для их деятельности нет законных оснований. Они могут выступать с резкой критикой правительства и некоторых институтов, однако проводят четкую разницу между ними и лидером режима и принимают историческую легитимацию или как минимум необходимость авторитарной модели. Есть группы, которые ратуют за иные политические приоритеты и способы их достижения, они поддерживают установление режима, но при этом надеются достичь целей, которых не разделяют их партнеры по коалиции. Бывает несогласие между теми, кто изначально отождествлял себя с системой, но не участвовал в ее становлении (обычно это радикальные активисты, своего рода «младотурки режима»), и теми, кто находится внутри режима и хочет достигнуть целей, не являющихся нелегитимными, — например восстановить прежний режим, возвращение к которому было объявлено, но так и не состоялось. Бывают приверженцы идеологии, на время отказавшиеся от нее ради победы над врагом; встречаются сторонники иностранной модели и/или даже иностранного государства, от которых стараются дистанцироваться правители; на поздних этапах развития такого режима появляются и те, кто противится его трансформации, а точнее, либерализации и отказу от его ограничительного характера. Полуоппозиция обычно возникает среди старшего поколения, участвовавшего в установлении режима ради реализации целей, которые они поставили перед собой еще до всякого переворота. Однако встречается она и среди интеллектуалов и молодежи, особенно студентов, всерьез воспринявших риторику руководства, но не обнаруживших действенных каналов участия во власти. Нередко полуоппозиция внутри режима становится не подпадающей под действие законов, алегальной, оппозицией. Отказавшись от надежды реформировать режим изнутри, она не готова перейти к нелегальной или подрывной деятельности и пребывает в состоянии неустойчивой терпимости, нередко основанной на прежних личных связах. Слабость попыток политической социализации и индоктринации в авторитарных режимах объясняет и тот факт, что, когда третье поколение, у которого не было шанса стать частью режима, открывает для себя политику, оно может обратиться именно к алегальной оппозиции. Автономия, допускаемая режимом для определенных общественных организаций, ограниченные попытки либерализации и повышения участия в институциях режима, а также относительная открытость другим обществам создают условия для появления алегальной оппозиции, которая иногда служит ширмой для нелегальной оппозиции и готова проникать в институты режима, не испытывая, в отличие от других его оппонентов, моральных сомнений по этому поводу. Часто оппозиция действует через формально неполитические организации — культурные, религиозные, профессиональные. В многоязыковых, мультикультурных обществах, где режим отождествляется с одной из национальных групп, выражением оппозиционности становятся такие культурные жесты, как использование неофициального языка. Особое положение католической церкви во многих обществах с авторитарным правлением и легальный статус многих ее организаций на основании соглашений между Ватиканом и правителями дают священникам и некоторым представителям светского общества определенную автономию, позволяя им стать каналом для выражения оппозиционных настроений определенных социальных классов и культурных меньшинств или трансляции поколенческих проблем, что также может способствовать появлению новых лидеров. В случае католической церкви роль религиозных групп в авторитарных режимах определяет ее транснациональный характер, моральную легитимацию относительно широкого диапазона идеологических позиций из-за отказа папы их осудить, легитимацию морально-профетического гнева по поводу несправедливости, особенно после Второго Ватиканского собора, а также озабоченность церковной верхушки гарантиями автономии религиозных организаций и свободы священников. Парадоксальным образом церковь обеспечила авторитарные режимы элитами через светские организации, но в то же время занималась защитой диссидентов и время от времени, как указывает Ги Эрме[58], играла роль трибуна, выступая против коррумпированного режима с позиций носителя моральных ценностей. Являясь организацией, которая переживет любой режим, даже если она отождествляется с ним в какой-то исторический момент, церковь имеет тенденцию дистанцироваться от режима и восстанавливать свою автономию при первых же признаках кризиса. То же самое относится к другим постоянным институтам, способным сохранять существенную автономию при авторитарном режиме — например судейству и даже профессиональным чиновникам.

Здесь следует подчеркнуть, что полуоппозиция — алегальная, но дозволенная оппозиция, относительно автономная роль различных институтов в условиях полусвободы — создает сложный политический процесс, имеющий далеко идущие последствия для общества и его политического развития. Либерализация авторитарных режимов может зайти далеко, но без изменения природы режима, без институционализации политических партий она все равно останется довольно ограниченной. Полусвобода, гарантированная при таких режимах, имеет свои последствия (несравнимые, конечно, с преследованием нелегальной оппозиции), и это объясняет фрустрацию, разобщенность, а иногда и готовность сотрудничать с режимом, что порой способствует устойчивости этих режимов в ничуть не меньшей степени, чем репрессии. Неопределенное положение оппозиции при авторитарных режимах резко отличается от четкого разграничения режима и его врагов в тоталитарных системах. Подчеркнем, однако, что ограниченный плюрализм, процесс либерализации и существование дозволенной властями оппозиции в отсутствие институциональных каналов для участия оппозиции в политике и получения доступа к населению в его массе ярко отличают авторитарные режимы от демократических.

Завершая общее обсуждение авторитарных режимов, обратим внимание на одну трудность их изучения. В мире, где крупными и наиболее успешными державами были либо стабильные демократии, либо коммунистические или фашистские политические системы — с их уникальной идеологической привлекательностью, организационными возможностями, видимой стабильностью, успехами в индустриальном развитии или в преодолении экономической отсталости, а также способностью преодолеть статус страны «второго сорта» на международной арене, — в таком мире авторитарные режимы находятся в неоднозначном положении. Ни один из них не стал утопическим образцом для других — за исключением, пожалуй, насеровского Египта для арабского мира в силу особых исторических обстоятельств. Наверное, таким образцом могла бы оказаться Мексика с ее революционным мифом в сочетании с прагматической стабильностью режима гегемонии одной партии. Ни один авторитарный режим не захватил воображения интеллектуалов и активистов за пределами своей страны. Ни один не вдохновил на создание международных партий в свою поддержку. Лишь оригинальные решения югославов вызывали у интеллектуалов определенный некритический интерес. В таких обстоятельствах авторитарные режимы и их лидеры не впадали в искус и не начинали воспроизводить привлекательные тоталитарные образцы, поскольку не хотели или не могли воспроизвести их ключевые черты. Лишь 1930-е с их идеологией корпоративизма в сочетании с различным идеологическим наследием и связью с консервативной социальной доктриной католицизма предложили действительную нетоталитарную и недемократическую идеологическую альтернативу. Наблюдаемый нами крах таких систем, тот факт, что ни одно крупное государство не пошло по этому пути, размытые границы между консервативным и католическим корпоративизмом и итальянским фашизмом и, наконец, отход церкви от своей приверженности органическим теориям общества свели на нет эту третью политическую модель. Авторитарные режимы, как бы они ни были укоренены в обществе, каких бы успехов они ни добивались, в итоге всегда сталкиваются с двумя привлекательными альтернативами, что ограничивает возможности их полной и уверенной в себе институционализации и дает силу их противникам[59].

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

[1] Перевод выполнен по изданию: Linz J.J. Totalitarian and Authoritarian Regimes. Boulder; London: Lynne Riener Publisher, 2000. P. 49—63, 65—75, 159—171. Первоначально эти главы были опубликованы в 1975 году.

[2] Превосходное сравнительное исследование двух обществ в условиях разных политических режимов, а также анализ того, как они отражались на жизни отдельных советских и американских граждан, см. в: Hollander G.D. Soviet Political Indoctrination. New York, 1972. Впрочем, в посвященных Америке разделах чувствуется чрезмерное влияние поколенческого либерального радикализма, характерного для интеллектуального протеста 1970-х.

[3] Sartori G. Democratic Theory. Detroit, 1962. P. 135—157.

[4] О Муссолини и значении термина «тоталитаризм» в Италии см. Jänicke M. Totalitäre Herrschaft. Anatomie eines politischen Begriffes. Berlin, 1971. S. 20—36. Эта работа также является лучшим обзором истории употребления термина, его вариантов и связанной с ним полемики и, кроме того, содержит исчерпывающую библиографию. Следует отметить, что для обозначения сразу и фашистских, и коммунистических режимов этот термин использовали не только либералы, католики или консерваторы, но и социалисты вроде Хильфердинга, который писал об этом уже в 1939 году. В 1936-м Хильфердинг отошел от марксистского анализа тоталитарного государства (см.: Ibid. S. 74—75; Hilferding R. StateCapitalism or Totalitarian State Economy // Modern Review. 1947. Vol. 1. Р. 266—271).

[5] Schmitt C. Die Wendung zum totalen Staat // Positionen und Begriffe im Kampf mit Weimar—Genf—Versailles 1923—1939. Hamburg, 1940.

[6] Ludendorff E. Der Totale Krieg. München, 1935. О понятии тотальной войны см.: Speier H. Ludendorff: The German Concept of Total War // Earle E.M. (Ed.). Makers of Modern Strategy. Princeton, 1944.

[7] Jünger E. Die totale Mobilmachung. Berlin, 1934.

[8] Sabine G.H. The State // Seligman R.A., Johnson A. (Eds.). Encyclopedia of the Social Sciences. New York, 1934.

[9] Michels R. Some Reflections on the Sociological Study of the Oligarchical Tendencies of Modern Democracy. New York, 1928. P. 770—772.

[10] Trotsky L. The Revolution Betrayed. New York, 1937. P. 278.

[11] Сходство в восприятии советского и фашистского режимов у итальянских фашистов и Троцкого обсуждается в книге: Gregor A.J. Interpretations of Fascism. Morristown, 1974. P. 181—188. Еще один пример подобного анализа у испанского левого фашиста см.: Ledesma Ramos R. ¿Fascismo in España? Discurso a las juventides de España [1935]. Barcelona, 1968.

[12] Ziegler H.O. Autoritärer oder Totaler Staat. Tübungen, 1932; Vögelin E. Der Autoritäre Staat. Vienna, 1936.

[13] Shils E. Political Development in the New States. The Hague, 1960.

[14] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Littunen Y. (Eds.). Cleavages, Ideologies and Party Systems. Helsinki, 1964.

[15] Shils E. Op. cit.; Almond G., Coleman J.S. (Eds.). The Politics of the Developing Areas. Princeton, 1960; Almond G., Powell G.B. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston, 1966; Hungtinton S.P. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S.P., Moore C.H. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society. New York, 1970; Hungtinton S.P., Moore C.H. Conclusion: Authoritarianism, Democracy, and One-Party Politics // Ibid; Moore C.H. The Single Party as Source of Legitimacy // Ibid; Lanning E. A Typology of Latin American Political Systems // Comparative Politics. 1974. Vol. 6. P. 367—394.

[16] Обзор существующих типологий политических систем см. в: Wiseman H.V. Political Systems: Some Sociological Approaches. London, 1966. Указанная выше работа Габриэла Алмонда и Джеймса Коулмана была первой в своем роде: эти соавторы, а также их коллеги Вайнер, Растоу и Бланкстен занялись изучением политики в Азии, Африке и Латинской Америке. Разработанную Шилсом типологию Алмонд использует в связи с функциональным анализом. В указанной выше работе (главы 9—11) Алмонд и Пауэлл строят свою типологию в зависимости от структурной дифференциации и секуляризации — от примитивных политических систем до современных демократических, авторитарных и тоталитарных. У Файнера можно найти еще одну интересную попытку классификации (Finer S.E. Comparative Government. New York, 1971. P. 44—51). У Блонделя сравнительный анализ построен на различении традиционных консервативных, либерально-демократических, коммунистических, популистских и авторитарных консервативных систем (Blondel J. Comparing Political Systems. New York, 1972). Растоу выделяет системы: 1) традиционные, 2) модернизирующиеся — персонально-харизматические, военные, однопартийные авторитарные, 3) современные демократические, тоталитарные и 4) системы, в которых отсутствует какое-либо управление (Rustow D. A World of Nations: Problems of Political Modernization. Washington, 1967). Предложенная Органским типология режимов (Organski A.F.K. The Stages of Political Development. New York, 1965) берет за основу стадию экономического развития, на которой они находятся, роль политики в этом процессе, а также тип элитных альянсов и классовых конфликтов. Среди прочих у него присутствуют «синкратические» режимы (от древнегреческого σ?ν — вместе, и κρ?τος — власть) в среднеразвитых странах, где промышленные и аграрные элиты достигли компромисса под давлением снизу. Аптер, много изучавший Африку, создал очень интересную и получившую широкое признание типологию политических систем на основе двух основных параметров: типа власти и типа ценностей, к которым конкретная система стремится (Apter D.E. The Politics of Modernization. Chicago, 1965). По первому признаку системы разделяются у него на иерархические (где центр контролирует все) и пирамидальные (системы с конституционным представительством), по второму — на преследующие консумматорные (сакральные) и инструментальные (секулярные) ценности. Соответственно, возникают два типа систем с иерархической властью: 1) мобилизационные системы (как в Китае) и 2) либо модернизирующиеся автократии, либо неомеркантилистские общества (примерами, соответственно, будут Марокко и кемализм в Турции); типы с пирамидальным распространением власти подразделяются на: 3) теократические или феодальные системы и 4) примирительные системы (reconciliation system). Мобилизационные и примирительные системы противопоставляются по степени принуждения/информирования, находящихся в обратных отношениях друг с другом. К сожалению, в силу сложности проблемы здесь не место разбирать, как Аптер применяет эти умозрительные типы при анализе конкретных политических систем и проблем модернизации.

[17] Banks A.S., Textor R.B. A Cross-Polity Survey. Cambridge, 1963.

[18] Dahl R.A. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971. Р. 331—349.

[19] Rustow D. A World of Nations…

[20] В этом разделе я пользуюсь рейтингом стран по численности населения, валовому национальному продукту и темпам его роста, а также данными о количестве населения, живущего в условиях разных режимов в Европе, представленными в таблицах 5.1, 5.4 и 5.5 в: Taylor C.L., Hudson M.C. World Handbook of Political and Social Indicators. New Haven, 1972.

[21] Young W.B. Military Regimes Shape Africa’s Future. The Military: Key Force [неопубл.].

[22] Наши определения и разграничения, связанные с демократией, опираются на следующие основные источники: Sartori G. DemocraticTheory; Kelsen H. Vom Wesen und Wert der Democratie. Tübingen, 1929; Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York, 1950; Dahl R.A. Op. cit. О вкладе Даля в теорию демократии или, как он сам теперь предпочитает ее называть, полиархии, см. критический обзор: Ware A. Polyarchy // European Journal of Political Research. 1974. Vol. 2. P. 179—199. Там идет речь о критических замечаниях, высказанных в связи с так называемой «элитистской теорией демократии» (cм., например: Bachrach P. The Theory of Democratic Elitism: A Critique. Boston, 1967). Поскольку эта критика касается в основном «демократизации» полиархий, а не их отличий от неполиархических систем, мы не станем углубляться в эти важные дискуссии. Наше понимание демократии мы более подробно изложили в контексте обсуждения пессимистического и в конечном счете неверного анализа Михельса (см.: Linz J.J. Michels e il suocontributo alla sociologia politica // Michels R. La sociologia del partitopolitico nella democrazia moderna. Bologna, 1966).

[23] Dahl R.A. Op. cit.

[24] Sartori G. Democratic Theory. P. 199—201.

[25] Самым спорным случаем является Мексика, где кандидат в президенты лишь в 1952 году получил меньше 75% голосов, а обычно получает свыше 90%. Лидеры оппозиции прекрасно понимают, что они обречены на поражение — будь то в борьбе за одно из 200 губернаторских мест или за одно из 282 сенаторских кресел. Единственная надежда оппозиционной партии (и это относительно новое явление) в том, чтобы добиться, в обмен на депутатское кресло или муниципальные административные позиции, признания их лидеров со стороны правительства — в форме контрактов, займов или услуг. Во многих случаях партии финансируются правительством и поддерживают правительственных кандидатов или заранее вступают с ними в борьбу, чтобы получить преференции для своих сторонников. «Таким образом они принимают участие в политической игре и в ритуале выборов», — как выразился один мексиканский политолог (см.: González Casanova P. Democracy in Mexico. New York, 1970). Другой пример критического анализа: Cosío Villegas D. El Sistema político mexicano: las posibilidades de cambio. Mexico City, 1972. Более ранняя работа, подчеркивающая олигархические характеристики режима: Brandenburg H.-C. HJ-Die Geschichte der HJ. Köln, 1968. Лучшая монография об авторитаристском процессе принятия политических решений в Мексике: Kaufman S.B. Decision-making in an Authoritarian Regime: The Politics of Profit-sharing in Mexico. PhD dissertation. Columbia University, 1970. Выборный процесс анализируется в: Taylor P.B. The Mexican Elections of 1958: Affirmation of Authoritarianism? // Western Political Quarterly. 1960. Vol. 13. P. 722—744. Тем не менее есть и другие интерпретации, указывающие на демократический потенциал — либо внутри партии, либо в долгосрочной перспективе: Scott R.E. Mexican Government in Transition. Urbana, 1964; Scott R.E. Mexico: The Established Revolution // Pye L.W., Verga S. (Eds.). Political Culture and Political Development. Princeton, 1965; Needler M. Politics and Society in Mexico. Albuquerque, 1971; Padgett V. The Mexican Political System. Boston, 1966; Ross S.R. (Ed.). Is the Mexican RevolutionDead? New York, 1966. Тот факт, что выборы не дают доступа к власти и что Partido Revolucionario Institucional занимает привилегированное положение, не означает полного отсутствия свободы выражения и создания ассоциаций. Ведущей оппозиционной партии, ее электорату и препятствиям, с которыми она сталкивается, посвящена работа: Marby D. Mexico's Acción Nacional: A Catholic Alternative to Revolution. Syracuse, 1973. P. 170—182. О разногласиях ученых по поводу природы политической системы в Мексике см.: Needleman C., Needleman M. WhoRules Mexico? A Critique of Some Current Views of the Mexican Political Process // Journal of Politics. 1969. Vol. 81. P. 1011—1084.

[26] Karpat K.H. Turkey's Politics: The Transition to a Multiparty System. Princeton, 1959; Weiker W.F. The Turkish Revolution: 1960—1961.Washington, 1963; Idem. Political Tutelage and Democracy in Turkey: The Free Party and Its Aftermath. Leiden, 1973.

[27] Sartori G. Dittatura // Enciclopedia del Diritto. Vol. 11. Milano, 1962.

[28] Schmitt C. Die Diktatur: Von den Anfängen des modern Souveränitätsgedankens bis zum proletarischen Klassenkampf. München, 1928.

[29] Sartori G. Dittatura. P. 416—419.

[30] Rossiter C. Constitutional Dictatorship: Crisis Government in the Modern Democracies. Princeton, 1948.

[31] Finer S.E. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics.New York, 1962.

[32] Hungtinton S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, 1968. P. 231—237.

[33] Gimbel J.H. The American Occupation of Germany: Politics and the Military, 1945—1949. Stanford, 1968; Montgomery J.D., Hirschman A.O. (Eds.). Public Policy. Vol. 17. 1968 (см. опубликованные в этом сборнике статьи Фридриха, Кригера и Меркля о правлении военных и реконструкции).

[34] Schmitt C. Die Diktatur….

[35] См.: Jänicke M. Op. cit.; Friedrich C.J. (Ed.). Totalitarianism: Proceedings of a Conference Held at the American Academy of Arts and Sciences, March 1953. Cambridge, 1954; Friedrich C.J., Brzezinsky Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York, 1965; Neumann S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War.New York, 1942; Aron R. Democracy and Totalitarianism. London, 1968; Buchheim H. Totalitarian Rule: Its Nature and Characteristics. Middletown, 1968; Schapiro L. Totalitarianism. New York, 1972; Seidel B., Jenkner S. (Hg.). Wege der Totalitarismus-Forschung. Darmstadt, 1968.

[36] Friedrich C.J. The Evolving Theory and Practice of Totalitarian Regimes// Friedrich C., Curtis M., Barber B. (Eds.). Totalitarianism in Perspective: Three Views. New York, 1969. P. 126.

[37] Brzezinski Z. Ideology and Power in Soviet Politics. New York, 1962.

[38] Neumann F. The Democratic and the Authoritarian State. Glencoe, 1957. P. 233—256.

[39] Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1966.

[40] Cocks P. The Rationalization of Party Control // Johnson C. (Ed.). Change in Communist Systems. Stanford, 1970.

[41] Joffe E. Party and Army-Professionalism and Political Control in the Chinese Officer Corps, 1949—1964. Cambridge, 1965; Idem. The Chinese Army under Lin Piao: Prelude to Political Intervention // Lindbeck J.M.H. (Ed.). China: Management of a Revolutionary Society. Seattle, 1971; Pollack J.D. The Study of Chinese Military Politics: Toward a Framework for Analysis // McArdle C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. Beverly Hills, 1974; Schurmann F. Ideology and Organization in Communist China. Berkley, 1968. P. 12—13; Gittings J. The Role of the Chinese Army.London, 1967.

[42] Domínguez J.I. The Civic Soldier in Cuba // McArdle C. (Ed.). Op. cit.; Dumont R. Cuba est-il socialiste? Paris, 1970.

[43] Об интеллектуальной и культурной жизни в Советском Союзе см.: Pipes R. (Ed.). The Russian Intelligentsia. New York, 1961; Swayze H. Political Control of Literature in the USSR, 1946—1959. Cambridge, 1962; Simmons E. The Writers // Skilling H.G., Griffiths F. (Eds.). Interest Groups in Soviet Politics. Princeton, 1971; Johnson P., Labedz L. (Eds.). Khrushchev and the Arts: The Politics of Soviet Culture, 1962—1964. Cambridge, 1965. Восточной Германии посвящена книга: Lange M.G. Wissenschaft im Totalitären Staat: Die Wissenschaft der Sowjetischen Besatzungszone auf dem Weg zum «Stalinismus». Stuttgart, 1955; коммунистическому Китаю: MacFarquhar R. The Hundred Flowers Campaign and the Chinese Intellectuals. New York, 1960; Chen S.H. Artificial Flowers During a Natural «Thaw» // Treadgold D.W. (Ed.). Soviet and Chinese Communism: Similarities and Differences.Seattle, 1967; случай Лысенко интересно разбирает Жорес Медведев: Medvedev Z. Rise and Fall of T.D. Lysenko. New York, 1969; нацистской Германии посвящены книги: Brenner H. Die Kunstpolitik des Nazionalsozialismus. Reinbek bei Hamburg, 1963; Mosse G.L. Nazi Culture: Intellectual, Cultural and Social Life in the Third Reich. New York, 1966; Wulf J. Literatur und Dichtung im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1963; Idem. Die Bildenden Künste im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Theater und Film Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1964; Strothmann D. Nazionalsocialistische Literaturpolitik. Bonn, 1963. Дальнейшая, очень поучительная библиография, касающаяся образования и сферы производства знания, представлена в: Tannenbaum E. The Fascist Experience: Italian Society and Culture, 1922—1945. New York, 1972. Теоретически не очень сильная работа, хотя представленные в ней иллюстрации прекрасно показывают разнородность и эклектичность официального итальянского искусства, что резко отличается от положения дел в Германии и еще раз ставит под вопрос тоталитарный характер итальянского фашизма: Silva U. Ideologia у Arte del Fascismo. Milano, 1973. Разница культурной политики при тоталитаризме и авторитаризме хорошо видна в исследовании интеллектуальной жизни франкистской Испании: Díaz E. Pensamiento español 1939—1973. Madrid, 1974.

[44] Об отношениях религии и государства в Советском Союзе см.: Curtis J.S. Church and State // Black C.E. (Ed.). The Transformation of Russian Society. Cambridge, 1960. Позднейшие изменения анализируются в: Bourdeaux M. Religious Ferment in Russia: Protestant Opposition to Soviet Religious Policy. New York, 1968; Idem. Patriarch and Prophets: Persecution of the Russian Orthodox Church Today. London, 1969. О коммунистическом Китае см.: Busch R.C. Religion in Communist China. Nashville, 1970; MacInnis D.E. Religious Policy and Practice in Communist China. New York, 1972; Welch H. Buddhism under Mao. Cambridge, 1972. Германии посвящены исследования: Conway J.S. The Nazi Persecution of the Churches, 1933—1945. New York, 1968; Zipfel F. Kirchenkampf in Deutschland. Berlin, 1965; Lewy G. The Catholic Church and Nazi Germany.New York, 1965; Buchheim H. Glaubenskrise im Dritten Reich: Drei Kapitel Nationalsozialistischer Religionspolitik. Stuttgart, 1953. Хорошо документированное региональное исследование: Baier H. Die Deutschen Christian Bayerns im Rahmen des bayerischen Kirchenfampfes. Nürenberg, 1968. Сравнить с Италией можно на материале: Webster R.A. The Cross and the Fasces: Christian Democracy and Fascism in Italy. Stanford, 1960.

[45] Уже в SA звания раздавали без учета армейских званий, до которых человек дослужился в военное время, см.: Gordon H.J. Hitler and the BeerHall Putsch. Princeton, 1972. Эта идеология прорыва сквозь все структуры общества нашла свое отражение в клятве SA: «Клянусь, что в каждом члене организации — невзирая на его классовое происхождение, профессию, богатство и собственность — я буду видеть только брата и настоящего товарища, с которым я буду связан и в радости, и в печали». Впоследствии это привело к тому, что высокопоставленный чиновник стал серьезно опасаться собственного дворника, занимающего в партии должность квартального (Blockwart).

[46] Здесь не место обсуждать сложную проблему взаимоотношений между политическими системами и внешней политикой. Разумеется, агрессивные действия, вмешательство во внутренние дела других стран, а также политический или экономический империализм не являются исключительными атрибутами какого-то одного режима. Но в то же время нельзя не согласиться с тем, что национал-социализм, его идеология и внутренняя динамика германского режима вели к агрессивной экспансии, войне и созданию гегемонистской системы эксплуатируемых и угнетенных стран и зависимых стран-сателлитов. В этой политике есть чисто нацистские элементы, особенно в том, что касается расистской концепции — ее не следует путать с идеями, восходящими к немецкому национализму (восстановление полного суверенитета после Версаля, аншлюс, аннексия приграничных территорий соседних государств с преимущественно немецким населением), и к политике обеспечения экономического господства Центральной Европы (Mitteleuropa). См.: Bracher K.D. The GermanDictatorship. New York, 1970. P. 287—329, 400—408 и библиографию на р. 520—523; Jacobsen H.-A. Nationalsozialistische Aussenpolitik 1933—1938. Frankfurt a.M., 1968; Hillgruber A. Kontinuität und Diskontinuität in der deutschen Aussenpolitik von Bismarch bis Hitler. Düsseldorf, 1971; Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973. Отношения между Гитлером и Муссолини прекрасно проанализированы в: Deakin F.W. The Brutal Friendship: Mussolini, Hitler and the Fall of Italian Fascism. Garden City, 1966; Wiskemann E. The Rome-Berlin Axis. London, 1966. Несомненно, фашистская Италия тоже проводила политику экспансии в Адриатике и Африке, однако, если абстрагироваться от чисто риторических заявлений, легко показать, что этот экспансионизм лежал целиком в русле еще дофашистского итальянского империализма. Обостренный национализм характерен для всех фашистских движений, но для них столь же характерны интернационализм, антипацифизм, одержимость военным величием, ирредентизм и часто даже паннационализм, которые противопоставляют идеологии левых и центристских демократических партий, даже когда некоторые из этих партий не оказывают никакого сопротивления колониализму, курс на рост национальной мощи и упор на политику престижа.

Вопрос о внешней политике коммунистических государств сталкивается с той же проблемой отделения национальных интересов СССР (унаследованных от Российской империи) от интересов, порожденных динамикой режима (главным образом опытом гражданской войны, иностранной интервенции, изоляции и блокады), и, наконец, от интересов, исходящих из соображений международной революционной солидарности и соответствующих продиктованному идеологией пониманию международного положения. Разные точки зрения на эту проблему см. в: Hoffmann E.P., Fleron F.J. (Eds.). The Conduct of Soviet Foreign Policy. Chicago, 1971. Part 3; а также в: Shulman M.D. Stalin’s Foreign Policy Reappraised. New York, 1969; Ulam A.B. Expansion and Coexistence: The History of Soviet Foreign Policy from 1917—1967. New York, 1968. Литература по советско-китайскому конфликту (Zagoria D.S. The Sino-Soviet Conflict 1956—1961. New York, 1969) демонстрирует сложное переплетение национальных интересов и политических трений. Вполне ожидаемо, работы, касающиеся коммунистических стран Восточной Европы (Seton-Watson H. Eastern Europe between the Wars 1918—1941.New York, 1967; Ionescu G. The Politics of the European Communist States.New York, 1967; Brzezinski Z. The Soviet Block. Cambridge, 1960), демонстрируют неотделимость формирования внешней и внутренней политики от советской гегемонии. В силу связей восточноевропейских коммунистических партий с КПСС, особенно когда Советский Союз был образцом социалистического государства, то есть в сталинскую эпоху, было невозможно отделить политику мирового революционного движения от политической линии единственной страны, где у власти находилась коммунистическая партия. Полицентризм очевидным образом поменял и усложнил эту ситуацию. Фашистские партии при всем их сходстве, взаимном влиянии и подражании друг другу никогда не связывала общая дисциплина, как это было в случае коммунистов. Идеологически связанные партии, не принимающие в расчет инстанции, от которых они зависят более прямым образом, несомненно, являются важным фактором внешней политики для опирающихся на массовые движения режимов. Режимы, обязанные считаться со свободной публичной критикой и открытым несогласием, не могут позволить себе тот же стиль и тот же тип международных политических реакций, что и режимы, подобным ограничением не обремененные. Тем не менее было бы ошибкой выводить внешнюю политику любого режима из идеологических убеждений, как наглядно показал пакт между Сталиным и Гитлером или отношения между США и коммунистическим Китаем, однако принимать их во внимание при анализе долгосрочных внешнеполитических стратегий вполне разумно. Связанная с этим тема, которой почти не уделяется внимания (и, пожалуй, зря), — это связь между внешнеполитическими кризисами и проблемами или полным упадком демократических режимов, особенно в случае подъема фашизма, но так же и при повороте к авторитаризму в странах «третьего мира». Упускается также и связь между готовностью к войне, а именно — тотальной войне, и разворотом к тоталитаризму.

[47] Neuman S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War. New York, 1942.

[48] Проблема преемственности лидеров в недемократических конституционных режимах всегда рассматривалась как одна из их слабостей по сравнению с наследственными монархиями и парламентскими или президентскими демократиями (Rustow D.A. Succession in the Twentieth Century // Journal of International Affairs. 1964. Vol. 18. P. 104—113). На обсуждение этого вопроса серьезно повлияла последовавшая за смертью Ленина борьба за власть, а также личный характер власти и пожизненное руководство во многих однопартийных режимах. Уже в 1933 году Роберто Фариначчи в письме к Муссолини отмечал, что вопрос передачи власти от единственного в своем роде лидера, в окружении которого никакие другие лидеры возникнуть просто не могли, станет огромной проблемой для такого типа режимов (Aquarone A. L’organizzazione dello Stato totalitario. Torino, 1965. P. 173—175). По сути, считалось, что в отсутствие прямого наследника ожидать мирной передачи власти попросту не приходится и что можно институализировать действенный и законный метод смены пожизненных лидеров или ограничить их срок пребывания у власти. История не дала нам возможности проследить, как передают власть основатели фашистских режимов, а долголетие других основателей тоталитарных государств оставляет нам лишь возможности для спекуляций о будущем их режимов. При всех сопровождавших его конфликтах, приход к власти Хрущева (Swearer H.R., Rush M. The Politics of Succession in the U.S.S.R.: Materials on Khrushchev’s Rise to Leadership. Boston, 1964; Rush M. PoliticalSuccession in the USSR. New York, 1968) показал, что передача власти не обязательно приводит к краху системы и даже не сопровождается дополнительными чистками или новым периодом террора. Проблемы, связанные с передачей власти после смерти Мао, описаны в: Robinson T.W. Political Succession in China // World Politics. 1974. Vol. 27. P. 1—38. Тем не менее относительно институализированная передача власти от Хрущева, Хо Ши Мина, Насера или Салазара показывает, что институции в таких режимах способны справляться с этой проблемой лучше, чем предполагалось в политической науке. Еще более заметной является тенденция новых авторитарных режимов (как например в случае военной диктатуры в Бразилии) предотвращать появление вождей и ограничивать пребывание у власти определенным сроком. Предстоящий в недалеком будущем уход целого ряда основателей авторитарных режимов наверняка даст нам материал для сравнительного анализа в связи с этой проблемой.

[49] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics: Studies in Political Sociology. New York, 1970. P. 255.

[50] Ibid; Linz J.J. From Falange to Movimiento-Organización: The Spanish Single Party and the Franco Regime 1936—1968 // Hungtinton S.P., Moore C.H. (Eds.). Op. cit.; Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain // Dahl R.A. (Ed.). Regimes and Oppositions. New Haven, 1973; Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil // Stepan A. (Ed.). Authoritarian Brazil: Origins, Policies, and Future. New Haven, 1973.

[51] Hermet G. Les fonctions politiques des organisations religieuses dans les régimes à pluralisme limité // Revue Française de Science Politique. 1973. Vol. 23. P. 439—472.

[52] Foltz W.J. From French West Africa to the Mali Federation. New Haven, 1965.

[53] Geiger T. Die soziale Schichtung des deutschen Volkes. Stuttgart, 1932.

[54] Lamounier B. Ideologia ens regimes autoritários: uma crítica a Juan J. Linz // Estudos Cebrap. Vol. 7. Sãn Paulo, 1974. P. 69—92.

[55] Kaufman S.B. Op. cit.

[56] Aquarone A. Op. cit. P. 302.

[57] Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain.

[58] Hermet G. Op. cit.

[59] Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil.

Острую критику продолжает вызывать опубликованная биометрическая стратегия Министерства внутренних дел Великобритании. Эксперты и общественность отмечают, что в документе говорится о расширении внедрения современных технологий идентификации, но отсутствуют предложения по контролю этого процесса и надзору за их использованием.

В документе объявляется о планах создания централизованной биометрической базы данных по гражданам страны. В неё включат идентификационную информацию для распознавания по ДНК, отпечаткам пальцев, лицам и, возможно, голосу.

Единую базу МВД смогут использовать не только правоохранители, но и Пограничная служба Соединённого королевства, Управление виз и иммиграции, а также Иммиграционная полиция. Контракт на создание этой платформы стоимостью $38,6 млн в марте выиграла компания Fujitsu.

Идея централизованной базы быстро нашла негативный отклик со стороны противников излишнего использования технологий идентификации, которым особенно не нравится распознавание лиц. Они отмечают, что создание такой базы неуместно в ситуации, когда распознавание лиц часто выполняется с ошибками, его законодательные основы не очевидны, и оно слишком часто производится без согласия людей.

Авторы документа, в свою очередь, подчёркивают, что появление единой биометрической платформы повысит эффективность работы всех использующих её ведомств. Объём биометрических данных при этом не вырастет. Наоборот, будет устранено их дублирование.

Критики биометрической стратегии отмечают также, что она не содержит указаний на какое-либо направление в политике по данному вопросу на будущее. Авторы ограничились утверждением о необходимости учредить некий совет, который стал бы вырабатывать рекомендации для правительства.

Ранее общественность была недовольна тем, что Министерство внутренних дел медлит с подготовкой биометрической стратегии. Этот процесс тянулся четыре года, и публикация документа произошла на полгода позже, чем планировалось. Тем более возмутительно, по мнению многих, что там оказалось недостаточно конкретики.

Британский банк Royal Bank of Scotland Group (RBS) выплатит 4,9 миллиарда долларов по иску властей США. Об этом заявили в среду в американском Минюсте.

Иск связан с "неправомерными действиями банка" по ценным бумагам, которые привели к финансовому кризису 2008 года.

Как следует из опубликованного заявления, Royal Bank of Scotland "ввел в заблуждение инвесторов по гарантированию размещения ценных бумаг и выпуску ценных бумаг, привязанных к ипотечному кредитованию между 2003 и 2005 годами".

"Несмотря на заверения RBS своим инвесторам, сделки RBS были подкреплены ипотечными кредитами с высоким риском дефолта", — сообщил прокурор Эндрю Леллинг.

В Минюсте добавили, что банк оспаривает эти обвинения и не согласен, что в его действиях были нарушения.

Россия поражена отказом Великобритании обеспечить доступ к Сергею и Юлии Скрипаль российских консулов, обеспокоена отсутствием информации об их состоянии и местонахождении, заявила официальный представитель МИД РФ Мария Захарова.

"Мы, конечно, обеспокоены отсутствием информации о самочувствии Юлии Скрипаль и ее отца, их местонахождении, и, безусловно, поражены продолжающимся отказом британской стороны обеспечить к ним доступ консульских сотрудников российского посольства", — сказала Захарова на брифинге.

По данным российского посольства в Лондоне, учитывая, что британские СМИ также не могут получить доступ к Скрипалям без получения предварительного согласия властей, можно предположить, что в отношении данной темы в стране введена цензура.

Утром 4 июля в Эймсбери два человека попали в больницу после "воздействия неизвестного вещества". Одна из пострадавших скончалась, мужчина — пришел в сознание. В Скотленд-Ярде заявили, что они отравились тем же веществом, что и экс-полковник ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия.

Эймсбери находится неподалеку от Солсбери, где в начале марта отравили Скрипалей. Лондон обвинил в отравлении Москву, но не привел никаких доказательств. Россия свою причастность категорически отрицает. Москва не раз предлагала провести совместное расследование инцидента, однако Лондон проигнорировала инициативу и отказал в доступе к Скрипалям.

Также МИД уличил британского премьера Терезу Мэй во лжи. Так, она утверждала, что яд для Скрипалей изготовили в России. Однако в лаборатории Портон-Даун это опровергли. В середине мая экс-офицер ГРУ покинул больницу, его дочь выписали еще в середине апреля. Она заявила, что вернется в Россию.

Компания Google создала специальный сервис для отслеживания информации о политической рекламе, размещенной на ее ресурсах.

Новая информация касается рекламодателей, которые, начиная с 31 мая, потратили на политическую рекламу в Google более 500 долларов.

"В этой базе данных вы найдете сведения о политических объявлениях, которые показывались на Google и на ресурсах наших партнеров для продвижения кандидатов на должность в федеральных органах власти", — говорится в заявлении. Отмечается, что информация будет обновляться раз в месяц.

Аналогичные меры, регулирующие размещение политической рекламы, в июне приняли социальные сети Facebook и Twitter.

Ранее американские СМИ обвинили Россию в поддержке президента США Дональда Трампа на выборах-2016 через соцсети, но не предоставили никаких доказательств этого. Социальные сети, включая Facebook и Twitter, обязались сотрудничать в этом вопросе с комитетами сената и палаты представителей США, которые ведут расследование предполагаемого "российского вмешательства" в выборы и "сговора Трампа с Россией".

Впоследствии показания представителей Twitter, Facebook и Google в конгрессе США подтвердили отсутствие доказательств государственного российского вмешательства выборы в США.

Россия неоднократно опровергала обвинения в попытках повлиять на выборы в разных странах, пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков называл их "абсолютно голословными". Глава МИД Сергей Лавров, говоря о якобы имевшем место российском вмешательстве в выборы в США, Франции, Великобритании и Германии, заявлял, что никаких фактов, подтверждающих это, нет.

Случайная война: США и России предрекли столкновение

США и России спрогнозировали «случайную» ядерную войну

Несовершенные системы наблюдения и разведки, используемые ведущими мировыми ядерными державами, в частности Россией, США и Китаем, могут случайно спровоцировать начало ядерного конфликта, пишут американские СМИ. Такой сценарий развития событий, как считают журналисты Штатов, кажется все более вероятным на фоне ухудшающейся международной обстановки.

Американский журнал The National Interest считает, что Россия, США или Китай могут случайно начать ядерную мировую войну. Как пишет издание, в настоящее время системы наблюдения и разведки используются для отслеживания не только пусков ядерных баллистических ракет, но и неядерных боеголовок. Из-за этого может произойти ошибка, что приведет к ответному ядерному удару.

Также журналисты отмечают, что Россия якобы специально запутывает другие страны, размещая свои подводные лодки, несущие баллистические ракеты с ядерными боеголовками, там же, где располагаются подлодки с обычным вооружением.

Чтобы избежать катастрофы и не допустить «случайного» начала ядерной войны, державам следовало бы разделить ядерное и неядерное вооружение, или как вариант — создать специальные спутники, которые смогут отслеживать ядерные боеголовки, пишет журнал.

Незадолго до этого международный военный портал SofRep опубликовал материал на основе исследований бывших сотрудников ЦРУ и Сил специальных операций Соединенных Штатов, согласно которому российское ядерное оружие в несколько раз мощнее американского.

Один из выводов военных аналитиков гласит, что семейство размещаемых на подводных лодках американских трехступенчатых твердотопливных баллистических ракет Trident по мощи превосходит первые ядерные боеголовки США более чем в четыре раза.

Самая мощная ядерная бомба КНДР обладает мощностью 250 килотонн, мощность американской твердотопливной межконтинентальной баллистической ракеты наземного базирования Minuteman превосходит ее почти вдвое и составляет 475 килотонн.

Китайская баллистическая ракета средней и межконтинентальной дальности «Дунфэн-31» превзошла по мощности американского конкурента почти в два раза. При этом американская термоядерная бомба B-53 имеет мощность в 9 тыс. килотонн и могла бы считаться лидером.

Но российский стратегический ракетный комплекс пятого поколения шахтного базирования с тяжелой многоступенчатой жидкостной межконтинентальной баллистической ракетой «Сармат» по этому показателю превосходит американскую бомбу более чем в пять раз. Его мощность составляет 50 тыс. килотонн. Торпеда беспилотной атомной подводной лодки «Статус-6» способна нести боезаряд мощностью 100 тыс. килотонн.

Таким образом, российское оружие превосходит мощностью американское в 5,5 и 11,1 раза соответственно, указали специалисты.

Потенциальная возможность начала ядерной войны в последнее время беспокоит все сильнее. Опасения вызывает не только ухудшение отношений России и США, но также отказ Дональда Трампа от сделки по атому с Ираном и обострение отношений Индии и Пакистана.

На прошедшей в конце прошлого года юбилейной конференции Международного Люксембургского форума по предотвращению ядерной катастрофы мировые эксперты, руководители международных организаций и политики обсудили состояние вопросов ядерной безопасности, а также основные вызовы, с которыми сталкиваются государства сегодня.

«Распространение ядерного оружия остается наиболее серьезной угрозой для будущего всего человечества. Тем не менее, данная проблема обсуждается все реже, за исключением кризисным моментов, чем сопутствующая угроза, связанная с ущербом окружающей среде», — отмечал в рамках своего выступления Тони Блэр, бывший премьер-министр Великобритании.

Тем не менее, понимание того, к каким катастрофическим последствиям для США, России, Европы и всего мира может привести применение ядерного оружия, есть практически в каждой столице мира.

Поэтому ядерный конфликт не является целью ни одной из стран, обладающих или стремящихся обладать ядерным оружием.

Но обостряющиеся отношения по каждому конкретному направлению могут кончиться случайными и даже локальными конфликтами, результаты которых могут быть разными.

«Сегодня в военной риторике, в риторике военных, которые связаны с высшими политическими кругами в ряде стран говорится о возможности разработки концепции ограниченной стратегической ядерной войны», — заявил президент Люксембургского форума Вячеслав Кантор во время общения с журналистами.

А усложняющаяся структура взаимных претензий может привести к тому, что «мир может непреднамеренно скатиться к угрозе ядерной войны».

Война по-старинке: когда поляки бросят советское оружие

В Варшаве состоялся «Большой парад независимости»

Более 100 самолетов и вертолетов, 200 с лишним единиц колесной и гусеничной техники, более 1500 бойцов и командиров приняли участие в ежегодном военном параде в Варшаве 15 августа. В этот день поляки празднуют разгром Красной армии в Варшавской битве в 1920 году. При этом на параде была показана еще советская техника. «Газета.Ru» проанализировала, когда Польше придется заменить технику старого образца

15 августа Польша празднует годовщину разгрома Красной армии под Варшавой во время советско-польской войны 1920 года. По этому случаю руководство страны решило провести «Большой парад независимости». Кроме польской армии, в едином строю промаршировали солдаты из США, Великобритании, Румынии и Хорватии. Как известно, в Польше в настоящее время дислоцирована бронетанковая бригада из США.

Среди боевых бронированных машин, принявших участие в параде, — американские и немецкие танки Abrams и Leopard, боевые бронированные машины Stryker, самоходные артиллерийские установки, ракетные установки.

В воздушной части смотра Войска Польского приняли участие многофункциональные легкие истребители четвертого поколения F-16, многоцелевые истребители четвертого поколения МиГ-29, истребители-бомбардировщики Cу-22, военно-транспортные самолеты средней и большой дальности C-130 «Геркулес», самолеты национального производства с коротким взлетом и посадкой M-28B/PT «Бриза», вертолеты Ми-8, Ми-17, PZL SW-4 «Puszczyk» и PZL W-3RL «Sokoł».

К личному составу частей и соединений польских военных присоединились 900 реконструкторов, одетых в военную форму различных эпох вооруженных сил страны.

Ранее Газета.Ru писала, что в Польше решили возобновить использование советских танков Т-72 в армии.

«Поляков не надо убеждать в высоких боевых качествах танка Т-72, они это и без того знают», — рассказал тогда «Газете.Ru» ведущий российский эксперт в области бронетанковой техники Михаил Барятинский.

И это доказывает танк, сделанный в Польше на основе глубокой модернизации Т-72, — PT-91 Twаdry.

Снятие польских Т-72 с хранения свидетельствует только об одном — предстоящем увеличении боевого и численного состава бронетанковых войск Польши. Получить другие, более современные танки, Польше сегодня просто неоткуда.

«Никто Варшаве с барского плеча ничего не подбросит», — полагает Михаил Барятинский.

«Что касается советских систем, состоящих на вооружении Войска Польского, то это вызвано тем, что многие из них производились в Польше, поэтому есть документация на ремонт и квалифицированные кадры, которые могут этот ремонт осуществить», — пояснил «Газете.Ru» главный редактор журнала «Экспорт вооружений» Андрей Фролов.

Однако, как считает собеседник издания, сроки эксплуатации советского вооружения в Польше сочтены. И если что-то еще остается на оснащении Войска Польского, то это в основном связано исключительно с проблемами финансового свойства. «Просто все сразу, одномоментно на оружие натовских образцов не заменишь», — подчеркивает Фролов.

Современные вооружения очень дорогие, напоминает эксперт. Сами поляки практически ничего не производят, а на импорт вооружения и военной техники (ВВТ) требуются большие средства.

«Тем не менее, век нашей техники в Польше объективно недолог, она уже морально и физически устаревает. И сколько ее ни модернизируй, требованиям XXI века она уже не соответствует», — поясняет Андрей Фролов.

Что касается самолетов МиГ-29 и Су-22, то даже в обновленном варианте, по оценкам Андрея Фролова, они вряд ли прослужат дальше рубежа 2022-2024 годов. Финишная черта их эксплуатации уже видна, рассказал специалист. И недалеко уже то время, когда Войско Польское будет полностью оснащено вооружением и военной техникой западных образцов.

День Вооруженных сил, также известный как праздник Войска Польского, отмечается в этой стране ежегодно 15 августа. Он празднуется в память о Варшавской битве, состоявшейся в 1920 году между Войском Польским и Красной Армией.

Варшавская битва была одним из ключевых сражений советско-польской войны. В ходе боя польским войскам удалось остановить наступление Красной Армии, в результате чего Польша сохранила свою независимость и подписала мирный договор с Советской Россией.

По состоянию на 13 августа 1920 года войска Западного фронта под командованием М.Н. Тухачевского находились всего в 20 км от Варшавы, а войска Юго-Западного фронта под командованием А.И. Егорова в это же время штурмовали Львов. Оба города были на грани падения.

Большевистские комиссары воодушевляли наступавшие части и соединения РККА громкими лозунгами и призывами «Даешь Варшаву, даешь Берлин!» К тому же советское руководство всерьез рассчитывало на повсеместное восстание польского пролетариата. Однако поляки сплотились под патриотическими лозунгами перед лицом внешней угрозы. За короткий срок маршалу Юзефу Пилсудскому удалось поставить в строй национальных вооруженных сил свыше полумиллиона бойцов.

15 августа 1920 года севернее Варшавы войска 5-й польской армии Владислава Сикорского нанесли удар в стык между 4-й и 15-й армиями Западного фронта в районе Цеханува. Результатом наступления Сикорского явился разгром 4-й армии РККА, и именно он положил начало «чуду на Висле», как его называют поляки.

16 августа ударная группа Йозефа Пилсудского нанесла сокрушительный удар по Мозырской группе и 16-й армии РККА. И это стало настоящей катастрофой для Красной Армии. Потери достигли 100 тыс. человек, из которых не менее 60 тыс. оказались в плену.

Битва длилась с 13 по 25 августа 1920 года и получила название «Чудо на Висле». Британские исследователи включили ее в список восемнадцати наиболее выдающихся переломных сражений в мировой истории.

Праздник Войска Польского был учрежден в 1992 году. Так как он совпадает с католическим праздником Вознесения Девы Марии, то в Польше он является государственным выходным днем. Праздничные мероприятия традиционно включают военный парад в Варшаве, митинги, выставки, концерты, кинопоказы, народные гуляния.

«Парад 15 августа этого года особенно важен, потому что он также знаменует собой столетие возврата независимости нашей страны», — заявил министр обороны Польши Мариуш Блащак.

День независимости в Польше, а точнее — Национальный праздник независимости — отмечается ежегодно 11 ноября в честь провозглашения независимости государства от господства Германии, России и Австрии в 1918 году.

11 ноября 1918 года завершилась Первая мировая война, и после 125 лет раздела Польши между Пруссией, Россией и Австрией страна опять появилась на карте Европы. В этот день главой государства стал Юзеф Пилсудский, маршал Польши. По его поручению в Варшаве было сформировано первое демократическое правительство.

Вирус шлют по факсу

Влада Сюткина

Взломать организации возможно через факсимильные аппараты с помощью уязвимостей в протоколах связи, используемых в десятках миллионов аппаратов по всему миру. То, как можно это сделать, выявили специалисты CheckPoint Software Technologies Ltd., проведя соответствующее исследование.

Как указывается в исследовании компании, для использования этих уязвимостей злоумышленнику необходимо лишь найти номер факса организации, который находится в свободном доступе на корпоративном сайте, и затем отправить специально созданный файл изображения по факсу в организацию. "Обнаруженные уязвимости позволяют кодировать вредоносное программное обеспечение (ПО) в изображения, которые факсимильный аппарат декодирует и загружает в свою память, а затем вредоносное ПО распространяется по сетям, к которым подключено устройство. Таким образом может распространяться любое вредоносное ПО: программы-вымогатели, криптомайнеры или шпионские программы", - говорится в исследовании.

В рамках исследования специалисты CheckPoint продемонстрировали уязвимости популярных МФУ HP OfficejetPro. "Однако те же протоколы используются многими другими факсимильными аппаратами от различных поставщиков, и весьма вероятно, что они имеют одни и те же уязвимости. Популярные онлайн-службы факсов, такие как fax2email, также используют эти же протоколы, делая их уязвимыми для атак с помощью описанного метода. После обнаружения уязвимостей, компания CheckPoint поделилась результатами с HP, которая быстро отреагировала и выпустила патч для обновления ПО", - говорится в исследовании.

"Многие компании даже не знают, что к ним подключен факсимильный аппарат, но возможности факса встроены во многие многофункциональные офисные и домашние принтеры. Хакеры могут атаковать устройства, безопасность которых зачастую упускается из виду, чтобы получить доступ к сетям и подорвать работу организаций. Крайне важно уделять внимание защите каждого элемента сети, особенно учитывая масштаб современных киберугроз "пятого поколения", - прокомментировал руководитель группы исследований по безопасности CheckPoint Software Technologies Янив Балмас.

CheckPoint рекомендует организациям проверять наличие обновлений встроенного ПО для своих факсов и загружать патчи с исправлениями. "Также важно размещать устройства в защищенном сегменте сети, который отделен от приложений и серверов, которые хранят конфиденциальную информацию, чтобы ограничить возможность распространения вредоносной программы через сеть", - заявляют авторы исследования.

Они также сообщают о том, что, несмотря на статус устаревшей технологии, в мире все еще используется более 45 млн факсимильных аппаратов, с помощью которых ежегодно распространяется около 17 млрд сообщений. "Факс по-прежнему широко используется в таких сферах, как здравоохранение, право, финансы и недвижимость. Многие организации хранят и обрабатывают огромные объемы конфиденциальных персональных данных с их помощью. Только Национальная служба здравоохранения Великобритании регулярно использует 9 тыс. аппаратов для отправки информации о пациентах.Так как во многих странах электронная почта не считается официальной формой доказательства, факс используется в решении определенных деловых и юридических вопросов. Почти половина всех лазерных принтеров, которые продаются в Европе, - это многофункциональные устройства с возможностью передачи факсимильных сообщений", - информируют эксперты CheckPoint.

Говоря с корреспондентом ComNews об актуальности для России проблемы заражения организаций через факсы, директор по развитию продуктов Attack Killer (ГК InfoWatch) Михаил Бубнов заявил следующее: "Для России такая угроза представляет значительную опасность, так как факсимильная связь используется достаточно широко (например, в государственных органах власти), к тому же в России зачастую несерьезно относятся к информации о возможных опасностях, угрозах и так далее. Как правило, обновление используемых технических средств происходит в последний момент, уже после того, как новый вредонос нанес значительный ущерб инфраструктуре".

Михаил Бубнов также обратил внимание корреспондента ComNews на то, что при заражении организаций через факсы возможны как таргетированные атаки, так и массовые. "С одной стороны, любая атака с использованием выявленной уязвимости может считаться таргетированной, так как направлена на конкретную организацию (атака происходит по конкретному номеру факсимильного аппарата и т.д.) и использует конкретную методологию. С другой стороны, ничто не ограничивает злоумышленников в возможности проведения массовых атак, выявляющих случайных жертв атаки посредством простого перебора возможных номеров адресатов исходного сообщения", - говорит он.

Вместе с тем, как указал Михаил Бубнов, количество используемых факсов в России и их традиционное использование в органах государственной власти может сделать угрозу такого заражения для России весьма острой.

"Исходя из имеющейся практики, стоит ожидать, что время, в течение которого данная угроза будет актуальна, напрямую зависит от того, насколько серьезно к ней отнесутся пользователи, в первую очередь, насколько быстро они обновят устройства факсимильной связи - потенциальные объекты атаки. Можно сказать, что в течение первого месяца выявления подобной атаки происходит всплеск активности использования обнаруженной уязвимости злоумышленниками, появляются громкие случаи ее эксплуатации. После следует достаточно резкий спад, в течение последующих 4-6 месяцев происходят периодические единичные случаи новых успешных атак", - добавил Михаил Бубнов.

Эксперт по информационной безопасности Group-IB Сергей Золотухин в разговоре с корреспондентом ComNews заявил: "Не уверены, что нынешнее поколение хакеров знают, что такое DialUp, модем USR, пейджеры и протокол Т38, а, главное, что им придет в голову использовать эти знания для организации атак. Протокол взаимодействия факсов предполагает взаимную идентификацию факсовых аппаратов – отправляющий сообщение факс передает свой номер телефона. А это означает, что если бы преступники решили атаковать таким способом, они бы сильно "наследили". Это почти как если бы вор оставил свой паспорт на месте преступления. Безусловно, существуют технологии, позволяющие скрыть номер телефона, но цифровые следы, помогающие идентифицировать злоумышленника, все равно останутся и прочитать их не составит труда".

Вместе с тем, Сергей Золотухин указал корреспонденту ComNews следующее: "В целом, мы разделяем озабоченность коллег и тоже обеспокоены безопасностью тех, кто пользуется факсами, но такую уязвимость скорее отнесли бы к категории Proof of Concept, то есть к неким воображаемым атакам. В своей работе мы больше фокусируемся на атаках реальных, в которых за последние 10 лет факсовые уязвимости не эксплуатировались. Тем не менее, советуем последовать рекомендациям аналитиков: обновить факсовые аппараты и, все же, быть на чеку".

Число иностранных инвесторов на рынке арендной недвижимости Великобритании падает

Доля жилья, предлагаемого в аренду зарубежными инвесторами в стране, упала вдвое с 2010 года, хотя количество международных покупателей в Лондоне продолжает расти. По данным Hamptons, число иностранных владельцев британского жилья снизилось до рекордно низкого уровня в 6% в первой половине 2018 года с 13% в 2010 году.

В 2018 году в британской столице наблюдался приток международных инвесторов в недвижимость. Во второй половине 2011 года доля жилья, принадлежащего зарубежным покупателям, достигла 20%. В аналогичный период 2017 года эта цифра снизилась до 7%, но затем снова значительно подскочила, составив 12% во второй части текущего года, сообщает Residental Landlord https://residentiallandlord.com/international-investors-decline-in-uk-buy-to-let-market/ .

Из иностранных арендодателей в Великобритании почти половина – из Западной Европы (44%). Австралия занимает второе место (16%), в то время как 14% принадлежит международным инвесторам-выходцам из Северной Америки. Арендодатели с Ближнего Востока составляют 9%. В Лондоне 30% международных инвесторов – из стран Западной Европы, а 20% - из Азии.

Аналитик Hamptons International Анейша Беверидж отметила, что доля жилья, принадлежащая зарубежным инвестором, за последние восемь лет сократилась вдвое. Более высокий гербовый сбор и ежегодный налог ATED в сочетании с устойчивым увеличением налоговых счетов иностранных собственников привели к снижению международных вложений. К тому же, определенное влияние оказывает Брексит https://prian.ru/news/37010.html .

СТРОИТЕЛЬНЫЙ БУМ

ECE возведет в Венгрии большой торговый комплекс. Организация объявила о планах по развитию нового торгового комплекса в столице на месте бывшего текстильного предприятия в районе Обуда. Известно, что в данном объекте разместится 170 магазинов с общей арендной площадью 50 000 кв.м. Строительные работы запланированы на 2019 год, а открытие - на 2021 год. По словам представителей ECE, компания планирует возвести самый современный и привлекательный торговый центр в Венгрии. Он предназначен для установки новых стандартов с точки зрения сочетания арендаторов и розничных секторов, предоставления услуг и опыта посетителей.

- В Венгрии активизировали возведение коммерческого объекта Etele Plaza. Фирма Futureal Group приступила к возведению коммерческого помещения недалеко от железнодорожной станции Kelenföld. Центр развлечений и торговли общей площадью 155 000 кв.м. станет самым большим коммерческим комплексом в районе. Известно, что центр откроется уже через несколько лет. По оценке Futureal Group, каждый день после открытия объект Etele Plaza будет привлекать 40 000 клиентов, включая жителей других городов. Комплекс Etele Plaza будет иметь современный дизайн, 100 салонов, тренажерный зал, кинотеатр, кафе, супермаркет, ресторан, парковку на 1300 мест. Организация Futureal Group приступила к строительным работам Etele Plaza в Будапеште. Ожидается, что современный комплекс откроется уже в 2020 году. В здании Etele Plaza будут представлены международные модные бренды. В связи с этим разработчики хотят создать уникальный дизайн.

- Иностранные инвесторы проявляют интерес к венгерской недвижимости. Согласно местной прессе, спрос на венгерскую недвижимость у зарубежных покупателей относительно низкий, хотя показатель за последнее время вырос. Процент иностранных покупателей, в том числе из ЕС, в прошлом году составил 6-7%. Ежегодно в Венгрии подписывается около 150 тысяч договоров купли-продажи недвижимости. В 2017 году самыми активными покупателями из-за рубежа стали китайцы, которые приобрели 1537 объектов недвижимости в Венгрии. Иностранцы покупают в основном квартиры на сумму около 200 тысяч евро в центре Будапешта и виллы стоимостью 300-400 тысяч евро в районе Буды.

- Skanska продолжает развивать офисную недвижимость в Венгрии. Компания в 2017 году реализовала на рынке большое количество офисной недвижимости в Польше, Румынии, Чехии и Венгрии. Также к концу прошлого года фирма поставила пять проектов в Венгрии общей площадью 86 тыс. кв.м. В настоящее время в Skanska есть один текущий проект - офисный комплекс Mill Park в Будапеште. Объект будет достроен к июню 2018 года. Общая площадь комплекса составляет 36 тыс. кв.м.?Сейчас представители Skanska заняты поиском арендаторов в новый офисный комплекс.

- Futureal Group построит современный офисный центр в Будапеште, рядом с транспортным узлом. Новый бизнес-парк расширит рынок офисных помещений в более чем на 65 тыс. кв.м арендных площадей. Первый этап комплекса WELL Building Platinum Precertified будет передан в эксплуатацию во II полугодии 2019 года. Он предоставит высококлассные офисные и служебные помещения площадью 25 тыс. кв.м. Строительный проект также будет включать фонтаны и уникальные зеленые зоны.

- Первичный рынок недвижимости в Венгрии стал более привлекательным. Частные порталы недвижимости сообщили, что рынок жилых построек Венгрии продолжает развиваться. Например, в текущем году количество объектов на реализацию выросло на 5%. Хотя в Будапеште данный показатель упал на 8%. Данные исследования index.hu показывают, что местные жители стали больше интересоваться новыми жилищными проектами. Чаще всего покупатели предпочитают приобретать апартаменты в новых панельных домах. Практически все типы домов в Венгрии пользуются спросом и разница неощутима.

- Элитный рынок недвижимости в Венгрии восстанавливается. Эксперты компании Clarke & White заявили, что за последние годы в столице Венгрии выросло количество роскошных особняков и апартаментов. Показатели говорят о том, что Будапешт встает в один ряд с лидерами европейского рынка в данном направлении. На сегодняшний день элитная недвижимость Венгрии стоит гораздо дешевле французской, британской или немецкой. Тем не менее данный вид недвижимости с каждым годом привлекает все больше иностранцев. Аналитики считают, что рост цен на элитные объекты связан с размером благосостояния венгров.

Автор Nina Popova

ВТБ и фонд Bonum Capital (Cyprus) LTD достигли договорённости по ключевым условиям сделки по приобретению ВТБ банка "Возрождение". Соответствующий меморандум был подписан сторонами, говорится в сообщении банка.

Согласно достигнутым договорённостям с фондом Bonum Capital, выступающим организатором транзакции, ВТБ намерен приобрести контрольный пакет "Возрождения" (не менее 75%). Стороны планируют закрыть сделку в сентябре после получения всех необходимых регуляторных согласований и корпоративных решений группы ВТБ.

После закрытия сделки будут определены шаги по дальнейшей интеграции банков, которая планируется к завершению в 2020 году. Стратегия развития "Возрождения" будет предполагать дальнейшее усиление позиций банка на рынке Московской области по работе и с розничными и с корпоративными клиентами.

Стороны намерены сохранить ключевые продукты и сервисы, которыми пользуются клиенты "Возрождения" - как физические, так и юридические лица. Развитие продуктового ряда и повышение его конкурентных преимуществ будут продолжены с опорой на все технологические, продуктовые и финансовые возможности группы ВТБ.

Председателем правления "Возрождения" будет назначен Геннадий Солдатенков, в настоящее время занимающий должность члена правления ВТБ. Действующий председатель правления банка "Возрождение" Марк Нахманович продолжит свою работу в банке в должности заместителя председателя совета директоров. Команда банка "Возрождение", обладающая большим опытом работы в Московской области и других регионах присутствия, будет сохранена.

Группа ВТБ - российская финансовая группа, включающая более 20 кредитных и финансовых компаний, работающих во всех основных сегментах финансового рынка. В странах СНГ группа представлена в Армении, на Украине, в Беларуси, Казахстане, Азербайджане. Банки ВТБ в Австрии, Германии и Франции работают в рамках Европейского субхолдинга во главе с ВТБ Банк (Австрия). Кроме того, группа имеет дочерние и ассоциированные банки в Великобритании, на Кипре, в Сербии, Грузии и Анголе, а также по одному филиалу банка ВТБ в Китае и Индии, два филиала ВТБ Капитал Plc в Сингапуре и Дубае.

Чистая прибыль ВТБ по МСФО в первом полугодии 2018 года выросла на 70.1% до 98.5 млрд руб., во II квартале - на 41.9% до 43 млрд руб. по сравнению с аналогичным периодом 2017 года. Чистые процентные доходы выросли на 4.8% до 238.1 млрд руб. Чистая процентная маржа по итогам первого полугодия составила 4.1%, повысившись до 4.2% во II квартале 2018 года по сравнению с 4.1% в I квартале 2018 года и 4.1% в 2017 году.

Московский государственный университет имени Ломоносова вошел в первую сотню Шанхайского Академического рейтинга вузов мира (ARWU) за 2018 год, еще три российских высших учебных заведения — Санкт-Петербургский, Новосибирский государственные университеты и впервые Московский физико-технический институт — попали в топ-500, сообщила пресс-служба проекта "Социальный навигатор" МИА "Россия сегодня", подготовившего русскоязычную версию рейтинга.

Шанхайский академический рейтинг университетов мира (ARWU) представляет 500 лучших вузов, отобранных на основе объективных показателей и сторонних данных. ARWU считается самым точным и надежным предвестником мировых рейтингов.

Согласно опубликованным данным, лучшим из российских университетов стал МГУ, расположившийся на 86-й строке – на семь мест выше, чем в прошлом году. В группу 301-400 попал СПбГУ, кроме того, впервые в Шанхайский рейтинг вошел МФТИ, отнесенный к группе 401-500, там же расположился и НГУ.

"МФТИ вошёл в Шанхайский рейтинг благодаря двум обстоятельствам: во-первых, это высокая оценка наших выпускников… а во-вторых, увеличение количества публикаций в самых престижных журналах… Для осуществления поставленных задач в этом году мы открыли девять лабораторий с ведущими институтами РАН и вернули специалистов из лучших мировых центров, среди которых Калтех, Оксфорд и Ганновер", — рассказал РИА Новости проректор по научной работе и программам развития МФТИ Виталий Баган.

Как отметили составители рейтинга, в прошлом году вузы, занявшие места с 501 по 800, были отмечены в качестве кандидатов на участие в основном рейтинге. В этом году список кандидатов в топ-500 ARWU расширился и включает университеты, занявшие места с 501 по 1000.

В 2018 году в рейтинг кандидатов попали восемь российский вузов: в группе 701-800 расположились Томский государственный университет и Уральский федеральный университет, в группу 801-900 попали три российских вуза – Казанский федеральный университет, Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики (ИТМО) и Национальный исследовательский технологический университет (МИСиС). В группу 901-1000 вошли три российских вуза: Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики (НИУ ВШЭ), Санкт-Петербургский политехнический университет им. Петра Великого и Томский политехнический университет.

"Исследование охватывает и данные ретроспективы в части учета числа нобелевских лауреатов, и последние показатели публикаций и цитирований научных статей, в том числе за 2017 год… Эти прекрасные результаты российских университетов стали следствием большой работы и фактически закрепили успех предметного рейтинга Global Ranking of Academic Subjects 2018. Здесь и интенсивное развитие по Проекту "5-100", и старт целого ряда новых направлений исследований", – отметила руководитель проекта "Социальный навигатор" Наталья Тюрина.

Возглавляет рейтинг лучших вузов по версии ARWU уже в 16-й раз Гарвардский университет. Стэнфорд и Кембридж сохранили второе и третье места соответственно. В первую десятку вошли Массачусетский технологический институт, Калифорнийский университет в Беркли, Принстонский университет, Оксфордский университет, Колумбийский университет, Калифорнийский технологический институт и Чикагский университет.

Для составления ARWU используются шесть объективных показателей, среди которых число выпускников и сотрудников, которые получили Нобелевскую премию и Филдсовскую премию, число исследователей, имеющих высокий индекс цитирования, число статей, проиндексированных в Индексе научного цитирования, а также продуктивность на одного преподавателя. Каждый год оценку проходят около 1,5 тысячи университетов, в рейтинг попадают лучшие 500.

Социальный навигатор — информационно-просветительский проект МИА "Россия сегодня", направленный на освещение широкого круга общественно-значимых проблем и вопросов: медицина, образование, паллиативная помощь, благотворительность, волонтерское движение, вопросы миграции и другие. В рамках проекта представлены такие информационные продукты, как "Навигатор абитуриента", "Профстандарт учителя: новые возможности роста", "Лучшие школы России", "Детский отдых", "Найди меня, мама" и "Помочь". "Социальный навигатор" в 2016 году был признан лучшим социальным проектом России и получил престижную международную премию PRGN Best Practice Awards. В 2017 "Социальный навигатор" стал лауреатом премии "ПРО Образование".

МИА "Россия сегодня" - международная медиагруппа, миссией которой является оперативное и взвешенное освещение событий в мире, информирование аудитории о различных взглядах на ключевые события. МИА "Россия сегодня" представляет линейку информационных ресурсов агентства: РИА Новости, Р-Спорт, РИА Недвижимость, Прайм, РИА Рейтинг, ИноСМИ. За рубежом медиагруппа представлена международным новостным агентством и радио Sputnik.

Брексит - не главная причина бума на рынке недвижимости Франкфурта

Жилищный рынок одного из крупнейших городов Германии выиграл от британского референдума ЕС 2016 года, но Брексит – не единственная причина высокого спроса. Основные "секреты" успеха Франкфурта – сильная экономика, высокое качество жизни, мультиязычность населения и удобное географическое положение.

Цены на недвижимость во Франкфурте находятся на подъеме с 2006 года. Повышающийся спрос и стремительный рост доходов дают домовладельцам и продавцам недвижимости больше власти в одном из самых дорогих городов Германии. А отсутствие налога на прирост капитала для инвестиций в недвижимость делает Франкфурт ещё более привлекательным для зарубежных покупателей, сообщает SCMP https://www.scmp.com/presented/business/topics/invest-overseas-properties/article/2159179/frankfurt-property-boom-not .

Но несмотря на то, что выход Великобритании из ЕС не является основной движущей силой развития рынка города, этот факт «подливает масла в огонь». Предполагается, что перемещение основных финансовых компаний из Лондона во Франкфурт приведёт к созданию в ближайшие несколько лет от 4 600 до 10 000 рабочих мест. Брексит поспособствовал тому, что за первые шесть месяцев 2017 года было продано недвижимости на рекордные €2,8 млрд.

По данным Deutsche Bank, рост цен на рынке жилья Франкфурта был относительно умеренным до 2017 года, когда цены подскочили на 15% для существующих квартир и почти на 17% для новостроек. Средняя цена на новый кондоминиум в городе составила €4 830 за квадратный метр к концу 2017 года, в то время как ставки аренды новых квартир в центре достигла €15 – 16 за кв. м в месяц – дороже, чем в Берлине и других крупных городах страны.

Количество переехавших сюда специалистов также выросло до 13 000 новоприбывших в 2017 году. Многие приехали в ожидании новых рабочих мест в городе с низким уровнем безработицы – всего 5,6%. Ожидается, что население Франкфурта превысит 750 000 человек к концу 2018 года и 800 000 к 2027 году. Это усиливает давление на и без того ограниченный рынок жилья.

С 2011 года население Франкфурта выросло более чем на 62 500 человек, но за это время было построено только 14 200 новых квартир. По оценкам JLL, каждый год для удовлетворения спроса потребуется 7 000 новых единиц, что просто не достижимо с землёй, которую на данный момент можно использовать под строительство.

Это не ускользнуло от внимания местных властей, которые разрабатывают ряд решений этой проблемы. В том числе, создание новых городских кварталов https://prian.ru/news/36736.html , преобразование общественных и коммерческих зданий в жилые и добавление новых этажей в существующие многоквартирные дома.

Даже при значительном увеличении строительства и реконструкции дефицит предложения во Франкфурте будет продолжать сильно влиять на рынок в течение большей части предстоящего десятилетия. Как бы сложно это ни было для резидентов, дисбаланс предложения работает в пользу инвесторов, которые могут себе позволить заплатить более высокую цену, причем в ближайшие годы вероятен дальнейший резкий рост стоимости жилья.

Интервью Посла России в Йемене В.П.Дедушкина информационному агентству ТАСС, 10 августа 2018 года

Вопрос: Какова сейчас ситуация вокруг Посольства России в Йемене?

Ответ: Как известно, российский персонал нашего Посольства был эвакуирован из Саны 12 декабря 2017 года из-за резкого обострения обстановки. Здания, техническое оборудование и автотранспорт переведены в режим консервации. Приняты меры по обеспечению сохранности имущества. Периметр посольского комплекса взят под круглосуточную охрану местных структур безопасности. Нанятый нами небольшой персонал из йеменских граждан осуществляет уборку территории и поддерживает в надлежащем состоянии сети энерго- и водоснабжения. Регулярно поступающие к нам от них доклады, включая фотоотчеты, свидетельствуют, что Посольство и жилые здания в полном порядке.

Считаю, что принятые меры необходимы в нынешних условиях. Ведь речь идет о почти четырех гектарах, которые вместе со всем имуществом являются российской государственной собственностью.

Однако дипломатическая деятельность на йеменском направлении не прекратилась. Решением руководства МИД России Посол в моем лице и два дипломатических сотрудника временно, до завершения опасной фазы кризиса, переведены в соседнюю Саудовскую Аравию. В Эр-Рияде мы поддерживаем контакты с Президентом и Правительством Йемена. Осуществляем взаимодействие по различным каналам – в современном мире нет ничего невозможного – и с йеменскими структурами, и с партиями, контролирующими Сану.

Не могу не отметить серьезные проблемы с оказанием помощи проживающим там российским гражданам. Отсутствует надлежащее консульское обслуживание. Невозможно срочно прибыть в Сану в экстренных случаях. Авиасообщения с Саной, как Вы знаете, нет. Да и обстановка в области безопасности лучше не стала. Тем не менее пытаемся делать все, что в наших силах, в дистанционном режиме. Кому-то нужна обычная консультация и совет, а были случаи, когда приходилось вызволять людей из тюрем. Получалось.

Нельзя не поблагодарить в этой связи йеменских друзей, которые приходят к нам на помощь в любых условиях, невзирая на принадлежность к противоположным сторонам конфликта. Принципиальная линия России на невмешательство во внутренние дела других стран и народов, в частности, на Ближнем Востоке, и исторические дружественные связи с Йеменом выливаются в реальную поддержку в трудную минуту. Мы платим йеменцам тем же. Кстати, в ноябре будем отмечать 90-летие установления отношений с Йеменом. Надеюсь, что российские СМИ уделят этому событию особое внимание.

Вопрос: Глава Верховного политического совета хуситов М. аль-Машат обратился с посланием на имя российского руководства (и на имя Президента Франции) с просьбой оказать содействие в прекращении войны в Йемене. Выступал ли он в этом послании с какими-то конкретными инициативами? Собирается ли Россия предпринимать какие-то действия в связи с обращением хуситов?

Ответ: Действительно, господин М.Машат направил послания лидерам России, Франции и Китая. Они были переданы в неофициальном формате по электронным каналам связи и сразу стали достоянием СМИ. Что-то вроде открытых писем, которые мы, как правило, читаем в газетах. Их вряд ли можно рассматривать как официальные послания. Тем более что Высший политический совет не является международно признанным органом власти. Законный Президент Йемена Абд Раббо Мансур Хади и Правительство Йемена, как всем хорошо известно, временно работают в Адене и частично в Эр-Рияде.

Между тем позиция любой из сторон конфликта – хуситское движение «Ансар Алла» в соответствии с резолюцией 2216 СБ ООН таковой является – вправе быть принятой во внимание странами – спонсорами мирного процесса в Йемене. Россия, Франция и Китай входят в «группу 19» стран-спонсоров, не говоря уже о нашей особой ответственности за международную и региональную безопасность в качестве постоянных членов СБ ООН.

Что касается Вашего вопроса о конкретных действиях в связи с призывом хуситов о помощи в прекращении войны, то такая помощь оказывается всем йеменским сторонам с самого начала конфликта и будет оказываться. Россия в этом вопросе проявляет активность. В начале текущего года наш Министр иностранных дел С.В.Лавров принимал в Москве бывшего заместителя Премьер-министра Йемена, Министра иностранных дел этой страны А. аль-Махляфи. С высшим руководством Йемена в Эр-Рияде в декабре прошлого года встретился спецпредставитель Президента Российской Федерации по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель Министра иностранных дел М.Л.Богданов. Это работа с властями. Не менее активно взаимодействуем также с противоположным лагерем. Так, делегации йеменских партий из Саны неоднократно принимал в МИД России М.Л.Богданов.

Мне приходилось трижды посещать Сану в ходе конфликта. Нынешние дистанционные контакты с находящимися в Сане представителями партии погибшего бывшего Президента Али Абдаллы Салеха Всеобщий народный конгресс и движения «Ансар Алла» нами не прерывались. И мы этого не скрываем. Наша принципиальная линия – сотрудничать со всеми йеменцами и не делить их на хороших и плохих, как делают западные коллеги, остается незыблемой. Причем эти контакты служат не только, как я уже сказал, делу оказания помощи российским гражданам, но и существенно содействуют сближению позиций противоборствующих сил и поиску компромиссных развязок. Данная деятельность ведется в тесном взаимодействии со спецпосланником Генсекретаря ООН М.Гриффитсом, который в курсе наших усилий. Информированы и власти. В Йемене отлично понимают, что помощь России не может быть иной, кроме как полезной и конструктивной, и всецело поддерживают наши шаги. Будем так действовать и в дальнейшем.

Вопрос: В начале августа из Йемена была отправлена в Китай первая после трехлетнего перерыва партия нефти, идет речь о восстановлении нефтяных месторождений на территориях, подконтрольных союзникам арабкой коалиции во главе с Саудовской Аравией. Принимают ли российские компании участие в этой работе? Взаимодействует ли вообще российский бизнес с кем-либо из сторон конфликта в Йемене?

Ответ: В СМИ публиковались сообщения об экспорте первых за последние три с половиной года пробных партий йеменских углеводородов из южной провинции Хадрамаут. О помощи в восстановлении энергетического и добывающего секторов разрушенной войной йеменской экономики неоднократно заявляли представители Саудовской Аравии. Нельзя не приветствовать эту непростую работу, которая, надо прямо сказать, ведется в фактически экстремальных условиях и при большом риске, но далеко не повсеместно, а там, где это возможно. В целом ряде «освобожденных» районов, как их называют йеменские власти, сохраняется активность «спящих», а порой и явных ячеек террористических организаций «Аль-Каида на Аравийском полуострове» и ИГИЛ. С ними, к сожалению, пока не покончено.

Полагаю, что в упомянутых условиях возвращение российского бизнеса в Йемен в полном объеме преждевременно, да и невозможно. Все же для начала нужно добиться завершения конфликта и возобновить деятельность нашего посольства непосредственно в Йемене. В предельно опасной обстановке и без помощи дипломатов, думаю, бизнесменам не справиться. Однако даже и сейчас двустороннее сотрудничество не остановилось. Йеменцы активно закупают нашу пшеницу и нефтепродукты и продают нам свой знаменитый кофе и овощи. Продолжаем оказывать Йемену гуманитарную продовольственную помощь. Не прекращался прием йеменских студентов в российские вузы.

Вопрос: Как Вы считаете, будет ли штурм Ходейды?

Ответ: Об этом часто заявляют в СМИ отдельные йеменские политики и военные. Однако от публичных заявлений до конкретики на земле, как известно, дистанция огромного размера. Наступление на Ходейду продолжается уже почти два месяца. Однако, несмотря на поддержку с воздуха арабской коалиции, бои приняли позиционный характер где-то на подступах к городу, в 15-20 км к югу от него. Судя по публикуемым фотографиям, город напоминает осажденную крепость.

Конечно, все может быть. Война есть война. Однако трезвомыслящие политики – как йеменские, так и зарубежные, – в массированный штурм Ходейды не верят. Военные эксперты склоняются к тому, что полностью выбить хуситов из города можно только ценой его полного разрушения. Погибли бы тысячи мирных граждан. По сведениям ООН, уже сейчас число беженцев в этом районе достигло 350 тыс. человек. Штурм неминуемо привел бы к выводу из строя крупнейшего и единственного глубоководного красноморского порта, через который в страну поступает 80% грузов, включая гуманитарные, причем для большей части населения страны.

Превратить один из красивейших городов Йемена и Красного моря в дымящиеся развалины, подобно Сталинграду или Ракке и Мосулу, было бы безумием. Об этом не раз заявлялось пресс-службой МИД России и российскими представителями в Совете Безопасности ООН. К недопустимости такой ситуации настойчиво призывает спецпосланник Генсекретаря ООН по Йемену М.Гриффитс.

Хочется думать, что на планируемых в сентябре в Женеве при посредничестве М.Гриффитса межйеменских консультациях будет сделан шаг к мирной развязке по Ходейде.

Вопрос: Может ли Россия выступить посредником в урегулировании кризиса в Йемене, возможно, инициировав процесс наподобие Астанинского по Сирии? Будет ли Москва принимать участие в переговорах в Женеве в сентябре?

Ответ: Начну с конца. Женевский раунд под эгидой ООН находится в стадии подготовки. Спецпосланник Генсекретаря ООН М.Гриффитс пока только обозначил его формат. Сейчас им ведется сложная организационная работа по созыву этого форума, определению состава делегаций, согласованию политических платформ, включая и затронутую тему Ходейды, и роль ООН в ее разрешении. Скажу прямо, противоречия весьма серьезные, а времени уже маловато. В стадии обдумывания и вопрос о международном присутствии в Женеве. Пока какой-либо конкретики нет. Во всяком случае, приглашений в Женеву пока никому не поступало.

По поводу подобия Астанинского процесса для Йемена могу сказать только, что брать под кальку йеменскую и сирийскую ситуации невозможно. Они зеркально противоположные. В Сирии законное и признанное в ООН правительство спокойно функционирует в столице – Дамаске, а в Йемене, наоборот, оно – частично за рубежом, частично в Адене. Хуситов, контролирующих столицу Йемена, в мире не признают законной властью, но на их стороне значительная часть расколовшейся йеменской армии. В Сирии же армия монолитно объединилась вокруг Президента Б.Асада. К сирийскому конфликту имеют отношение международные силы глобального масштаба, к йеменскому – только региональные. По сирийскому кризису, несмотря на соответствующие решения СБ ООН, между его членами сохраняются значительные разногласия. По йеменскому – в СБ ООН единство. Да все в Сирии и Йемене абсолютно по-разному. Разнятся как интересы сторон конфликта, так и интересы внешних игроков.

В этой связи я склонен исходить из того, что искать пути к урегулированию в Йемене нужно, двигаясь по проторенной дороге, не изобретая велосипед, то есть с опорой на спецпосланника Генсекретаря ООН М.Гриффитса. У нас с Мартином сложился отличный профессиональный диалог. Российская сторона полностью поддерживает спецпосланника и в скором времени ожидает его в Москве.

Вопрос: Западные страны обвиняют Иран во вмешательстве в конфликт в Йемене. Видите ли Вы какие-либо свидетельства иранского вмешательства?

Ответ: Западные страны, как известно, часто ведут себя на мировой арене не сбалансировано, а порой и абсурдно. За примерами далеко ходить не будем, их предостаточно. Упомяну лишь грубо состряпанную антироссийскую кампанию с отравлением Скрипалей в Великобритании. Это касается и Ирана, в частности, обвинений в его вмешательстве в йеменские дела.

Естественно, Иран – крупнейшее государство региона. Его невозможно изолировать от происходящих здесь событий, включая конфликтные ситуации. Однако стопроцентных доказательств поставок иранского оружия хуситам эксперты соответствующего санкционного комитета СБ ООН пока представить не смогли. Об этих поставках много пишут в региональных СМИ, однако с текущего года перехватов сколь-либо значительных партий иранского оружия ни на йеменской территории, ни в прибрежных водах не зафиксировано. При этом хуситы с удивительным постоянством продолжают применять ракетное оружие и беспилотные самолеты. Я склонен считать, что многие виды оружия они научились делать сами.

Вместо того чтобы рассуждать, откуда у хуситов оружие, на мой взгляд, пора остановить наконец эту бессмысленную войну, принесшую йеменскому народу страшные страдания, а региону еще большую нестабильность. Условия для этого есть. Нужна политическая воля и готовность уступать. А уступить, как и в любом споре, должен тот, кто умнее и сильней.

Россия. Йемен > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 августа 2018 > № 2763022 Владимир Дедушкин

В швейцарской прессе активно обсуждается судьба рамочного соглашения Швейцарии с ЕС, которое должно установить основные параметры единого рынка между Швейцарией и ЕС, включая, в том числе, принципы унификации права, регулирующего внутренние рынки.

Данный проект является крайне чувствительным для швейцарского общества, так как затрагивает швейцарские представления о демократии и суверенитете страны. Камнем преткновения в настоящее время стал категорический отказ профсоюзов Швейцарии, обнародованный Паулем Рехтштайнером, главой Ассоциации профсоюзов Швейцарии, от дальнейших переговоров по рамочному соглашению с ЕС.

Иные стороны переговоров также достаточно жестко и неотступно стоят на своих позициях, причем как в ЕС (в том числе, в связи с неизбежной аналогией данного соглашения с будущим соглашением с Великобританией в связи с ее выходом из ЕС), так и в самой Швейцарии.

В частности, Швейцарский парламент ожидает большей ясности от Правительства с точки зрения суверенитета права Швейцарии по отношению к праву ЕС. Будет ли инкорпорировано право ЕС в нормативно-правовые акты Швейцарии, как Швейцария будет участвовать в разработке новых норм, каким образом будет осуществляться урегулирование возникающих споров?

При этом Правительство Швейцарии предпринимает попытки вернуть профсоюзы за стол переговоров и найти новые пути урегулирования сложившейся ситуации.

Опасения профсоюзов связаны с тем, что в результате заключения рамочного соглашения может быть отменено действующие в Швейцарии «8-дневное правило», в соответствии с которым в целях защиты заработных плат от демпинга со стороны иностранных компаний-работодателей они обязаны заранее уведомлять швейцарские органы власти о приеме на работу нового сотрудника с указанием размера заработной платы. Проверка на предмет демпинга осуществляется в течение 8 дней, после чего новый сотрудник допускается к работе.

Перспектива интегрирования в швейцарское законодательство норм иностранного права (права ЕС) рассматривается как угроза национальному суверенитету и демократической традиции Швейцарии (так называемое право референдумов). При этом такая позиция Швейцарии не устраивает Евросоюз, который усматривает в ней ограничения прав европейских компаний, работающих на швейцарском рынке.

Поиск альтернативных путей урегулирования проблем, препятствующих заключению рамочного соглашения, - это вопрос долгих переговоров, которые в настоящее время зашли в тупик. В 2018 году рамочное соглашение заключено не будет, а в 2019 году в Швейцарии пройдут выборы, что также снижает вероятность принятия данного соглашения. Швейцарский Парламент, Правительство, а также профсоюзы продолжат выработку единой точки зрения, которая в дальнейшем должна стать позицией на переговорах с ЕС.

сайт www.tagesanzeiger.ch

Наша боевая техника совершенна

С позиции силы с Россией лучше не говорить

По окончании IV Армейских международных игр министр обороны Российской Федерации генерал армии Сергей Шойгу в интервью телеканалу «Россия 24» рассказал о некоторых их итогах, высоко оценил отечественные вооружения и военную технику, в том числе по результатам применения в Сирии, а также вежливо посоветовал своей коллеге из Германии не забывать историю.

– Завершились Армейские международные игры – 2018. Наши военнослужащие, участвовавшие в них, прекрасно себя показали. Сергей Кужугетович, не считаете ли вы, что с каждым годом всё сложнее и сложнее им демонстрировать своё мастерство, потому что наши друзья и партнёры взялись за свои армии и значительно большее внимание уделяют подготовке команды на АрМИ?

– Вы абсолютно правы, потому что, во-первых, участников стало больше. Если в первых играх количество участников не превышало десяти, то сейчас в играх участвовали 32 страны. Если говорить о сложности, то она связана не только с обученностью экипажей, но и с тем, что производители вооружения и военной техники стран – участниц игр всерьёз подключились к этому процессу. Даже там, где у нас соревновались просто тягачи, которые перевозят танки, было большое количество представителей промышленности, конструкторских бюро. Я уже не говорю о тех конкурсах, где задействуется такая сложная техника, как танки, самолёты, вертолёты.

Не знаю, какая тут заслуга Армейских игр и наших форумов, которые мы проводим, выставок, салонов, но за последние три года каждый год прирост составляет примерно 11 процентов по продаже российского оружия. Это очень много.

Если в первых Играх количество участников не превышало десяти, то сейчас в играх участвовали 32 страны

– Вы сказали о 32 странах – участницах Игр. На территории семи стран проходили конкурсы АрМИ-2018. Среди участников был в этом году и Израиль – ключевой партнёр Соединённых Штатов Америки. Дождёмся ли мы того момента, когда в Алабино будут состязаться с нашими танкистами экипажи «Меркав», «Абрамсов» и «Леопардов»?

– Когда мы начинали этот большой и крайне важный проект, необходимый армии (кстати сказать, не только нашей), потому что подобного рода состязания сегодня в нашей армии являются главным элементом боевой подготовки, мы предлагали всем нашим коллегам поучаствовать в нём. Они по понятной причине сначала почти все выразили желание принять участие в играх. Заявили об этом коллеги из Италии, мы говорили об этом с нашими коллегами из Германии, из Соединённых Штатов. Даже обсуждался момент – теперь уже с позапрошлым руководством министерства обороны США – о том, что для того чтобы не везти технику из Штатов, можно было бы задействовать технику, которая на тот момент выводилась из Афганистана. То есть всё это было, и я уверен, что к этому всё вернётся. Потому что есть два места, где можно показать технику, насколько она совершенна и готова к современному бою: война и Армейские игры, которые проходят на полигонах в условиях, максимально приближенных к боевым. Сегодня речь идёт не только о привлечении новых участников игр, но и об усложнении конкурсов. Если вы заметили, условия состязаний усложняются каждый год. Думаю, что мы стоим в шаге от ночных состязаний танкистов и лётчиков, хотя здесь потребуется проводить предварительный отбор и проверку квалификации экипажей.

– Если АрМИ – высшая форма подготовки личного состава, то наверняка те методы и наработки, которые апробируются на играх, используют наши Вооружённые Силы и на поле боя, в Сирии…

– Да, и я сегодня могу с уверенностью сказать, что, если говорить про авиацию, у нас две третьих лётного и технического состава про­­шли через боевую практику, имеют большой боевой опыт. У нас появились молодые лётчики, которые имеют по 100 и больше боевых вылетов, и их много. Мы делали плановые ротации, с тем чтобы максимальное количество лётного состава могло принимать участие в этой непростой операции против международного терроризма. Это касается и других родов войск.

И здесь я не могу не сказать о нашей оборонной промышленности, которая очень плотно работала и продолжает работать с нами, дорабатывая технику и устраняя недостатки. Хочу сказать, что за это время (сирийской военной кампании России. – Прим. авт.) многое устранено, и могу сказать, что наша сегодняшняя техника может с уверенностью носить наименование совершенной. Это совершенная техника, соответствующая условиям сегодняшнего времени, условиям ведения борьбы. Скажем, наша техника ПВО… Я не знаю других примеров, когда большее количество крылатых ракет сбивалось при ударах. У нас на памяти многие боевые действия, когда та или иная страна оказывалась абсолютно беззащитной перед ударами крылатых ракет: Сербия, Ливия… Сегодня все видят несколько иную картину.

– Да, мы все прекрасно помним ту ночь, когда США, Великобритания и Франция обрушили на Сирию ракетный удар. И представляю, каково нашим партнёрам слышать от министра обороны России слова о совершенной российской технике…

Есть два места, где можно показать технику, насколько она совершенна

и готова к современному бою: война и Армейские игры, которые проходят на полигонах в условиях, максимально приближенных к боевым

Что касается ситуации в Сирии, то, как известно, освобождена южная зона деэскалации, невероятные достижения мы показываем сейчас совместно с сирийской армией. Какова сейчас первоочередная задача наших войск в Сирийской Арабской Республике?

– Юго-западная зона деэскалации – это результат огромной работы дипломатов, в том числе военных. Это результат работы с нашими коллегами из Израиля, из Иордании, ну и, конечно, из Соединённых Штатов. Я не буду этого скрывать: для всего региона это, пожалуй, если не знаковая победа, то очень и очень существенный и серьёзный результат.

Впервые за последние почти семь лет появились патрули ООН вдоль Голанских высот, их сопровождают наши военные полицейские.

Представьте, каков был уровень нестабильности в этом районе, когда там были вперемешку ИГИЛ, «Джебхат ан-Нусра» (террористические организации, запрещены в России. – Прим. авт.) и другие. Там же те отряды, которые представляли оппозицию и приняли для себя решение прекратить вооружённое сопротивление и перейти на сторону сирийского правительства, впервые принимали участие в борьбе и очень неплохо воевали против ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусра».

Для достижения результата понадобилась точечная, очень профессиональная работа и авиации, и артиллерии, потому что это узел, где сходятся границы Сирии, Израиля и Иордании, нельзя было там ошибаться. Поэтому это такая большая победа и серьёзный успех, который позволяет говорить, что ещё в одном районе – очень важном – началось восстановление мирной жизни.

Продолжится работа по возвращению беженцев, по созданию конкретных условий для этого – восстановление инфраструктуры, жилья, подачи воды, электроэнергии… Мы со своей стороны видим в этом одну из важнейших задач, и сегодня в Сирии созданы центры по приёму беженцев, а соседние страны – Ливан и Иордания – также определили ответственных за этот вопрос от своих правительств.

Я думаю, что сегодняшние тем­пы возвращения беженцев, в частности из Ливана, когда у нас с 18 июля больше 5 тысяч вернулись в свои дома, – это уже неплохо… В районы вокруг Дамаска, в Восточную Гуту, Ярмук уже вернулись больше 300 тысяч сирийцев. Представить себе такое даже год назад было сложно.

На этом фоне мы видим всё, что происходит в Ракке, где, по данным, полученным от международных организаций, каждую неделю от 16 до 24 человек гибнут на неразорвавшихся минах и других взрывоопасных предметах. Мы видим, что там продолжают вскрывать захоронения погибших мирных граждан от бомбардировок, что там во многих районах нет ни воды, ни света и невозможно жить… Но этот вопрос и по Ракке, и по иракскому Мосулу замалчивается. Нашим западным коллегам надо всерьёз задуматься и всё-таки когда-то заканчивать эту риторику, заканчивать придумывать всё новые и новые поводы для продолжения вот этого очень опасного состояния. И от разговоров о том, что Сирия – единая и неделимая и нуждается в помощи, переходить к действиям и делать всё, чтобы она действительно была единая и неделимая и не нуждалась в помощи.

– Эффективность и боеспособность наших Вооружённых Сил, которую мы видим и на Армейских международных играх, и в Сирии, наверное, должны показать нашим партнёрам на Западе, что разговаривать с позиции силы с Россией сложно. Но до сих пор некоторые политики отваживаются, настаивают на таком отношении. И вот совсем недавно ваша коллега из Германии госпожа фон дер Ляйен призвала быть с Россией пожёстче…

– Мы более чем в 100 стран рассылаем приглашения для участия в Армейских международных играх, в том числе и в Германию.

Мы никому не угрожаем и ни с кем не собираемся воевать. Да, у нас идёт большая работа по восстановлению армии, и прошло то время, когда у нас на это не было средств. Сегодня и правительство, и президент уделяют этому достаточно большое внимание – столько, сколько не уделялось никогда и никем. И конечно, армия стала другой. Если это кого-то пугает – приезжайте, посмотрите, как мы живём.

Что касается высказываний… Если говорить конкретно о Германии, то, прежде чем говорить такие слова, надо всё-таки как-то вернуться в историю. И после всего того, что Германия сделала в нашей стране, думаю, там ещё лет двести по этому поводу не надо бы говорить, не надо бы выступать. Не буду говорить жёстче и грубее, думаю, вы меня поняли.

То, что касается разговоров с позиции силы: опять же – вернитесь в историю. Если сами не читаете – спросите у дедушек, каково это – разговаривать с Россией с позиции силы. Они, наверное, смогут рассказать.

Ещё раз повторю: мы открыты для общения и готовы к нормальному сотрудничеству, но никак не с позиции силы по отношению к нам.

Россия. Весь мир > Армия, полиция > redstar.ru, 13 августа 2018 > № 2717408 Сергей Шойгу

Как создавался “соцмедиа фото-пазл” #Romanovs100

О том, какие трудности возникли во время работы над мультимедийным кросс-платформенным проектом #Romanovs100, что вызвало наибольший интерес аудитории, рассказал в интервью РИА Новости автор идеи проекта Кирилл Карнович-Валуа.

— В чем особенность проекта, и какие задачи ставили перед собой его авторы?

— #Romanovs100 — это документальный проект, исторический фотопазл, собранный из тысяч фотоснимков и представленный в социальных сетях. Мы попытались создать большое историческое полотно, но реализовать его на языке современных медиа. Это и интерактивные панорамы из 100-летних фотографий, и цифровая колоризация, и VR-анимация, и блоги исторических персонажей "от первого лица" (даже фотоблог питомца Романовых — спаниеля Джоя).

Мы не просто взяли 4,000 фотографий и раскидали их по разным соцмедиа аккаунтам. За каждой фотографией, за каждым альбомом — настоящая исследовательская работа, за каждым постом в социальных сетях — целая история. Каждая фотография должна была быть датирована, а персонажи на ней — идентифицированы. Затем все фотографии распределялись по платформам и создавалось уникальное визуальное повествование для каждого из аккаунтов. Мы хотели, чтобы у зрителей появилась возможность "заглянуть" в частную жизнь семьи Романовых — так, как мы следим за жизнями друг друга в эру социальных медиа.

— #Romanovs100 — это ведь не только фотографии. Что еще вошло в проект?

— Большой акцент мы делали на видео. Команда режиссёра RT Александра Скрябина и оператора-постановщика Ильи Грачёва сняла три видеозарисовки, работая с оригинальными камерами и кинопленкой 8 и 16 миллиметров. Мы взяли несколько снимков из коллекции Романовых и реконструировали их так, как они бы выглядели в хронике начала 20-ого века. Например, для зимнего ролика мы построили точную копию 10-метровой снежной башни, которую Романовы лепили каждую зиму. Летние тизеры снимались в интерьерах Ливадийского дворца. Cделать ролики исторически аутентичными было непростой задачей — костюмам, реквизиту, каждой детали уделялось огромное внимание.

Например, на YouTube и в Facebook мы создали несколько десятков коротких видео, которые раскрывают характеры самих героев и в стиле минидокументалок рассказывают о России, о мире, об эпохе через объективы фотокамер Романовых.

Очень важным элементом сторителлинга в #Romanovs100 стала музыка, написанная специально для проекта Петром Наличем. Многие из композиций были записаны с оркестром на студии Мосфильма. Для нас было важно создать разные музыкальные настроения для различных видео — раскрыть лирическую тему, военную, тему дороги и путешествий. В результате Петру Наличу, как мне кажется, удалось погрузиться в атмосферу жизни семьи Романовых и передать их историю в ярких мелодиях и аранжировках. Кстати, на осень у нас запланирован официальный релиз саундтрека к проекту в Apple Music.

— Какие сложности возникли при работе над #Romanovs100?

— В самом начале работы над проектом сложность представлял процесс сортировки и цифровой архивации тысяч отсканированных снимков, предоставленных нам Государственным архивом РФ. Нам было необходимо подобрать приложение с удобной системой тегов и маркеров, позволяющее распределять и отслеживать всю визуальную информацию.

Непростым был и процесс идентификации фотографий — определение даты и места, где сделана та или иная фотография, кто на ней запечатлен. В самых сложных ситуациях нам помогали наши партнеры проекта из ГАРФ, за что им отдельное спасибо.

Помимо создания уникального контента мы реализовали непростые технологические задачи. Например, в создании постеров-тизеров к проекту художники Иван Михайловский и Анатоль Грин использовали старейший и очень непростой фотографический процесс — амбротипия. В видеоклипе к песне "Колыбельная Романовых" мы решили совместить фотографии с анимацией — создать визуальный ряд по технологии, когда художник рисует прямо в виртуальной реальности. В итоге VR-художнику Денису Семёнову удалось изобразить своеобразный сон-фантазию царевича Алексея.

— У вас уже есть опыт работы с историческими проектами — #1917LIVE объединил на одной площадке историков, журналистов и писателей. Удалось ли найти тот же отклик в этот раз?

— В дни столетней годовщины расстрела Романовых, оригинальный хештег проекта #Romanovs100, который мы запустили в январе, стал основным в обсуждении этой темы в Твиттере. Рост количества твитов с нашим хэштегом составил более 2 000% всего за несколько дней. #Romanovs100 использовали в своих твитах журналисты, профессоры, историки, писатели. О проекте вышли материалы в HistoryMagazine, Quartz, Tatler, в радиоэфире BBC News Hour, на телеканале Sky News.

В этот раз мы расширили наше партнёрство с бразильской художницей Мариной Амарал, автором проекта "Лица Аушвица" (Faces of Auschwitz) и только что вышедшей книги "Цвет времени" (The Colour of Time). В рамках нашего проекта мы объявили конкурс цифровой колоризации исторических фотографий, когда любой желающий мог раскрасить одно из трех фото из архива Романовых. Мы получили работы из разных стран: Канады, США, Нидерландов, Великобритании, России, Индонезии, Филиппин, Тринидад и Тобаго, — а победителей выбрала Марина Амарал. Было интересно наблюдать, как через колоризацию люди погружаются в прошлое, смотрят на историю под новым углом.

— Что вызвало наибольший интерес аудитории?

— Судьба детей, особенно посты, связанные с ОТМА (Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия — акроним, который использовали сами девочки). Твиттер-блог сестёр Романовых вела британский историк и автор многочисленных книг (последняя из которых — "Рок семьи Романовых") Хелен Раппапорт. Она внесла огромный вклад в повествование проекта о великих княжнах.

Подписчики проекта, которые следили за аккаунтами в течение 100 дней, рассказывали, что раньше не представляли, какой была жизнь в дореволюционной России, а #Romanovs100 дал им такую возможность. Интерес к истории объединил тысячи людей вокруг проекта и сделал его таким вовлекающим — посты аккаунтов в соцмедиа получили более миллиона лайков, комментариев и шеров, а видеоролики набрали более миллиона просмотров. Мы планируем представить свои исторические проекты #1917LIVE и #Romanovs100 на одном из главных креативных фестивалей в Техасе. И наша аудитория может нам помочь туда попасть, проголосовав на сайте фестиваля (необходима предварительная регистрация).

— Что больше всего запомнилось в работе над проектом?

— Сам рабочий процесс — ежедневные просмотры и отбор фотографий. Было ощущение, что мы каждый день открываем что-то новое, заглядываем в личную жизнь Романовых, что мы имеем возможность изучать что-то сокровенное — то, к чему до нас мало кто имел доступ. Фотографии хранят нашу память, а архив царской семьи — это, наверное, первая настолько подробная фотолетопись в истории. В фотографиях Романовых пойманы моменты жизни большой и очень любящей семьи. Но в этой хронике также и история большой страны, история времени. Нашим проектом мы хотели сделать "живой" трибьют, дать фотографиям, когда-то вклеенным Романовыми в семейные альбомы, вторую жизнь — жизнь в социальных сетях.

Санкции без конца: три удара по Москве

Какие меры США намерены предпринять против России

Россия снова находится под угрозой новых санкций, что уже негативно отразилось на курсе национальной валюты. Новые меры, подготовленные Госдепом США, вступят в силу уже в конце августа, а их дополнительный пакет — еще через три месяца. Немало опасений вызывает также разрабатывающийся законопроект о «защите от агрессии Кремля». «Газета.Ru» разобралась, как могут ударить по России новые ограничения.

Что происходит?

На минувшей неделе за две последних торговых сессии доллар подорожал примерно на 4 рубля, достигнув уровня 2016-го года. На торгах 13 августа рубль продолжает чувствовать себя неуверенно. Причиной тому — новые санкции, которые США намерены применить в отношении России.

8 августа Госдепартамент США объявил о намерении ввести новые санкции против России из-за обвинений в ее причастности к отравлению в британском городе Солсбери бывшего сотрудника ГРУ Сергея Скрипаля и его дочери. Москва, реагируя на сообщения об этих санкциях, назвала их «незаконными» и «драконовскими».

США открыто заявляют о вине России в этом инциденте, несмотря на то что расследование еще не завершено, поэтому Москва, с точки зрения Вашингтона, нарушила нормы международного права.

В этом случае американский закон «О контроле над химическим и биологическим оружием» от 1991 года обязывает американское правительство ввести санкции против России.

Кстати, этот закон применяется лишь в третий раз. Впервые санкции в соответствии с этим законом были введены против Сирии в 2013 году. Второй раз он был применен в 2018 году — США обвинили КНДР в использовании химического оружия против брата Ким Чен Ына в Малайзии в 2017 году.

Однако санкции из-за дела Скрипаля — не единственная причина нестабильности российской экономики в последние дни.

В начале августа были опубликованы детали законопроекта, подготовленного американскими сенаторами Линдси Грэмом, Робертом Менендесом, Кори Гарднером и Беном Кардином, каждый из которых известен своими антироссийскими взглядами.

Само название законопроекта — «Акт о защите американской безопасности от агрессии Кремля» (DASKAA) — является очень красноречивым.

В чем суть новых санкций?

«Госдеповский» пакет санкций подразумевает прекращение оказания России иностранной помощи со стороны США, прекращение поставок вооружений и финансирования для закупок оружия, отказ в американских госкредитах и запрещение экспорта в Россию товаров и технологий, «чувствительных с точки зрения национальной безопасности» США. Как отмечает NBC, речь идет об электронных устройствах двойного назначения и их компонентах, в том числе используемых в авиационной отрасли.

«Мы намерены ввести санкции в отношении Российской Федерации по ряду направлений, самым существенным из которых является презумпция отказа, касающаяся поставки всех «чувствительных» товаров и технологий сферы национальной безопасности, которая контролируется министерством торговли США в соответствии с правилами экспортного контроля», — заявил официальный представитель Госдепартамента в ходе телефонного брифинга для журналистов.

Во многом, этот пакет санкций повторяет уже и так существующие реалии российско-американских торговых отношений. Россия не покупает американские вооружения, а американцы не предоставляют нашей стране каких-либо кредитов.

Торговля с США также не будет полностью оборвана: закон от 1991 года предполагает введение исключений, чем США непременно будут пользоваться.

По словам представителя Госдепартамента, Вашингтон выведет из списка ограничений товары, необходимые для обеспечения безопасности коммерческой авиации, а также товары и технологии, ограничение к продаже которых может негативно отразиться на российско-американском сотрудничестве в космосе.

Кстати, и вопрос оказания иностранной помощи также не является закрытым. Представитель Госдепа пообещал, что США продолжат «оказывать иностранную помощь России и ее народу».

Эти санкции начнут действовать 22 августа. Именно в этот день сообщение о первом пакете санкций будет опубликовано в Федеральном реестре США. Тогда же можно будет узнать о санкциях более подробно. Однако меры, предусмотренные американским законопроектом на этом не закончатся, — второй раунд санкций по «делу Скрипаля» будет введен еще через три месяца.

Что еще за второй этап?

Вторая волна санкций может последовать через 90 дней после первой. Здесь нет никакой конкретики, в том числе относительно того, будут ли вообще применяться эти санкции или нет. «Надеюсь, до этого не дойдет, но это вопрос скорее к России, а не к нам», — сказал на брифинге представитель Госдепа.

В Госдепе отмечают, что второй раунд санкций может быть отменен в случае выполнения Россией поставленных условий.

Москва в течение трех месяцев должна предоставить гарантии, что не будет использовать химическое оружие, и дать согласие на допуск международных инспекторов на свои объекты, где это химоружие предположительно может производиться.

В противном случае Россию могут ждать несколько вариантов. Всего закон «О контроле над химическим и биологическим оружием» предусматривает шесть мер, которые могут быть введены на втором этапе. При этом чтобы закон считался исполненным, достаточно будет ввести всего три. Хотя могут применить и все шесть.

Первая из шести возможных мер предполагает блокирование предоставления любой финансовой или технической помощи для России со стороны международных финансовых организаций, таких как МВФ. Вторая мера носит схожий характер и предполагает запрет на кредитование российского правительства со стороны самих США.

Еще две из возможных мер касаются ограничений экспорта и импорта.

США могут практически полностью ограничить свой экспорт в Россию, а также ограничить свой импорт российских товаров. Пятая мера предполагает понижение или приостановку дипломатических отношений.

Последняя из возможных мер предполагает полный запрет на полеты в США самолетов российских госавиакомпаний. Эта мера может коснуться, в первую очередь, «Аэрофлота» — в случае второй волны санкций «посадка» в США его самолетов и поставка ему американских товаров будет запрещена, так как перевозчик является государственным.

Санкции, введенные в соответствии с законом «О контроле над химическим и биологическим оружием», будут действовать по меньшей мере год. Отменены они могут быть по инициативе президента США, в случае если попадающее под санкции государство не только выполнит поставленные перед ним условия о предоставлении гарантий, но также возместят ущерб потерпевшей от применения химоружия стороне.

А тот законопроект «против агрессии Кремля»? Что с ним?

Документ, который готовят в Конгрессе, предполагает две крупных экономических меры против Москвы. Речь идет о запрете на операции с новым российским госдолгом и запрете на долларовые расчеты с использованием корсчетов в США для российских госбанков (Сбербанка, ВТБ, ВЭБа, Газпромбанка, Россельхозбанка, Промсвязьбанка, Банка Москвы).

Что касается политических мер, законопроект обяжет президента США как минимум через полгода после вступления документа в силу ввести санкции против «политических фигур, олигархов и других лиц, которые способствуют противозаконным и коррупционным действиям, прямо или косвенно в интересах президента Российской Федерации», против членов семей таких лиц, а также против российских государственных структур, которые способствуют таким «противозаконным и коррупционным действиям».

«Эти возможные санкции действительно очень серьезные. И это еще не конец, — отметил в разговоре с «Газетой.Ru» президент Американского университета в Москве, профессор МГУ Эдуард Лозанский. — Дело в том, что сейчас вкладываются значительные средства в специальные новые мозговые центры, задача которых — разработка еще более «эффективных» санкций. Практически нет предела для ухудшения отношений».

Впрочем, законопроект еще не одобрен конгрессом, документ может претерпеть значительные изменения или вообще не быть принят.

«Поскольку республиканцы в сенате — все-таки они понимают, что это не столько против России санкции, сколько против Трампа. Трамп сможет наложить вето, для преодоления которого нужно две трети в Конгрессе. И такое количество республиканцев, которые поддерживают санкции, которые направлены против Трампа, скорее всего, не наберется», — отмечает Лозанский.

В любом случае, эти санкции точно не примут раньше сентября, когда сенат США выйдет из отпуска.

Чем нам это все грозит?

Агентство Associated Press отмечает, что первый этап санкций может иметь ограниченное влияние, вторая стадия, которая ожидается в течение нескольких месяцев, может значительно ударить по российской экономике и загнать и без того напряженные отношения в хаос.

Однако насколько тяжелым для российской экономики будет новый виток американских санкций, не знает никто. Позиции официальных лиц и бизнеса разошлись кардинально. Официальная реакция МИД России сводилась к уже привычной формуле: разговаривать с Россией с позиции силы нельзя, против США будут применены ответные меры. Впрочем, какой-либо конкретики по возможному ответу на американские меры пока нет.

Первый вице-премьер, министр финансов Антон Силуанов сделал попытку успокоить бизнес и население. По его словам, российские экономика и платежный баланс в последние годы стали гораздо более устойчивыми к внешним воздействиям, будь то колебания нефтяной конъюнктуры или введение экономических ограничений.

Правительство РФ и Центробанк осуществляют мониторинг ситуации, обладают всем необходимым инструментарием для обеспечения финансовой стабильности, заверил правительственный чиновник.

Российские парламентарии тоже демонстрировали спокойствие. Глава комиссии Госдумы по законодательному обеспечению предприятий ОПК Владимир Гутенев заявил, что «новость о санкциях, конечно, не радостная, но она не вызывает особой тревоги».

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков уверен в устойчивости финансовой системы России. «Она доказала свою устойчивость в достаточно непростые времена», — сказал кремлевский чиновник.

КЛИМАТИЧЕСКИЙ КРИЗИС УГРОЖАЕТ ЗЕМЛЕ

Почему в Северном полушарии начинается жаркий апокалипсис?

ВОЗДУШНЫЙ ПОТОК ИСПЫТЫВАЕТ ЛЮДЕЙ

Эксперты отмечают странное поведение воздушных потоков, определяющих погоду в Северном полушарии. В течение нескольких недель наблюдался резкий изгиб этого потока. Климатолог Джефф Мастерс говорит, что это позволяло теплу оставаться на одном месте в трех регионах - Европе, Японии и США.

Тот же самый воздушный поток вызвал горячую волну в 2003 году, печальное русское лето 2010 года, когда жара и пожары унесли несчитаное число жизней, тогда как в Западной Европе царила вполне нормальная погода.

Он устроил засуху в 2011 году в Техасе и Оклахоме, обширные лесные пожары в Канаде в 2016-м. Но ученые так и не пришли к единому мнению, что является причиной этих почти ежегодных причуд.

В ученой среде вновь разгорается спор. У сторонников теории глобального потепления и парникового эффекта одним из главных доводов стали пожары в Греции и США. В Америке в этом году огонь прошел по территории в 4 с лишним миллиона гектаров, что на 14 процентов выше среднего показателя за последние 10 лет. А вот в средней полосе России лето остается все таким же коротким, и, как печально сообщили синоптики, с началом августа оно начнет угасать.

В калифорнийском огне погибли пять человек, среди них два пожарных, 37 тысяч жителей были эвакуированы. Пожар на границе с Орегоном охватил 127 кв. миль, грозя перекинуться на густонаселенные районы. В ряде мест он превратился в настоящий торнадо высотой в 100 с лишним метров.

Однако в прошлом году площадь пожаров в Калифорнии была почти в пять раз больше, в них погибли 46 человек. Стоит отметить, что именно прошлый год, а не нынешний был самым жарким в Калифорнии, где засуха длится уже пять лет.

И в Шведской Лапландии тоже начались пожары, самый крупный охватил площадь в 900 футбольных полей. Возгорания здесь случались и прежде, но нынешняя засуха способствовала их разрастанию. «Невероятное лето, - жалуются шведские пожарные. - За два месяца почти не было дождей при непривычной для нас температуре 30 градусов».

Спутниковая съемка указала на мощные пожары в сибирской тайге, дым от них доходил до Северного полюса, Гренландии и Канады. Заполыхала и лесистая Норвегия.

В Японии особо заметных пожаров не наблюдалось, но и здесь, когда температура достигла 41 градуса, была объявлена природная катастрофа.

ЗАПАДНЯ ДЛЯ КУРОРТНИКОВ

Греческий самострой приобрел еще большие масштабы, чем в Сочи. В этот раз больше всего пострадал курортный поселок Мати: в плотной хаотичной застройке не предусмотрели путей подъезда для пожарных машин, не было системы оповещения о пожаре, не принималось никаких мер для защиты жилых районов, окруженных готовым вспыхнуть, как порох, лесом.

На место трагедии повиниться перед народом примчался премьер-министр Греции Алексис Ципрас, но его соболезнования не приняли. Люди обозлились на власть.

Погибли более 90 человек, 25 считаются пропавшими. Однако жертв могло быть и больше, если учесть, что на этом курортном пятачке проживали более 20 тысяч. Многих спасло море, в котором они пережидали, пока затихнет огненный вихрь.

Огонь прошел пять километров за 90 минут. Спасатели уверяют, что такая скорость распространения огня не позволила им развернуть эвакуацию. Сейчас греческие власти сваливают трагедию на поджигателей и глобальное потепление, так им проще оправдываться.

Летняя жара и возгорания растительности в Греции явление обычное. Летом часто можно увидеть, что окрестности Афин затянуты дымкой пожаров, в городе кое-где попахивает дымком.

Десять лет назад под Афинами происходило то же самое, дым пожара заволакивал столицу. Разница лишь в том, что в стране при нынешнем разгильдяйстве правительства Ципраса стало больше беспорядка и никто не предупредил людей о подступающем огне, не вывел их из опасной зоны. К берегу вовремя не подошли суда, чтобы подобрать спасавшихся в воде курортников.

Теперь сезона пожаров ожидают на Иберийском полуострове, где предвидят 45-градусную температуру. Вместе с ней придет и пыль из африканских пустынь. А в Цюрихе на полицейских собак впервые надели специальную обувь, чтобы животные не обожгли лапы на раскаленных тротуарах города.

МИФ О ПРИШЕСТВИИ «ВЕЛИКОГО ЗНОЯ»

Начали распространяться панические прогнозы, что в мире уже разразилась климатическая катастрофа и многие регионы Европы превратятся в выжженную солнцем пустыню, и это, мол, из-за того, что люди не борются с выбросами углекислого газа. Однако историки климата советуют не нервничать и напоминают, что бывали дни и пожарче.

Сейчас в Калифорнию вновь пришли высокие показатели жары, однако истории о температуре, якобы достигавшей в Лос-Анджелесе 47 градусов, были основаны на ложных данных. Оказывается, погодные станции, фиксировавшие эти рекорды, были расположены в городских зонах, где температурные показатели искажаются жаром, исходящим от расплавленного асфальта, и горячими выхлопами моторов.

Так, в аэропорту Бюрбанка станция испытывала на себя волны жара, исторгавшегося авиационными моторами. Климатологи считают, что станции нельзя располагать в столь горячих точках, где на них воздействуют факторы, не связанные с метеорологией.

Пересуды о рекордной жаре в Великобритании и других европейских странах тоже не соответствуют действительности. Как бы ни жаловались британцы на небывалую по их восприятию жару, нынешний июнь занял лишь 18-е место среди самых жарких за 350-летнюю историю метеонаблюдений, а самое теплое лето наблюдалось в Лондоне в 1846 году, когда не существовало удушливой подземки.

В 1976 году сухой воздух, нагревавшийся до 42 градусов, висел над Великобританией в течение почти всех трех летних месяцев. Первый дождь тогда прошел только в конце августа. Примерно то же самое повторилось в 2003 году.

Синоптики пояснили, что это происходит из-за формирования устойчивой зоны высокого давления, засасывающей воздушные потоки из Сахары, вот почему сейчас лондонцы обнаруживают на своих автомобилях осевшую на них песчаную пыль.

Дело в том, что в Великобритании стремительно ветшает инфраструктура. Примером тому служит древнее лондонское метро. На главной центральной линии подземки до сих пор ходят поезда без систем кондиционирования, и в них было жарко, как в аду, температура приблизилась к 36 градусам, люди ловили ртом перегретый воздух и теряли сознание. Как отметила «Дейли мейл», в таких условиях, когда температура переваливает через 30-градусную отметку, запрещено провозить даже крупный рогатый скот, овец и свиней.

Лондонцам обещали запустить на центральной линии кондиционированные составы только после 2030 года. Ради новых авианосцев для флота Ее Величества народу придется подождать. Британцы также обнаружили, что у них плавится асфальтовое покрытие, чего не происходит, например, в Катаре или Саудовской Аравии с их запредельной жарой.

На четыре часа стали задерживаться поезда, следующие через Евротуннель. А устремившиеся к морю британцы столкнулись с новой напастью. Совсем рядом с берегом плавали занесенные из дальних мест экзотические особо убойные медузы, ожог которых гарантирует попадание в госпиталь.

Таких монстров здесь раньше не наблюдали. Пришлось купаться в одежде. А рядом с ними плавали тысячи обычных медуз, казалось, море забито ими до дна.

В США НЕ ХВАТАЕТ ЭЛЕКТРИЧЕСТВА

Северо-Американская электрическая корпорация была вынуждена еще в мае предупредить, что летом из-за повышенного энергопотребления Калифорния столкнется со значительным риском нехватки электроснабжения. Так и случилось: потребность в энергии даже при максимальном включении всех ресурсов превзошла генерирующие мощности на 5 тысяч мегаватт.

Гражданам и частному бизнесу рекомендовали уменьшить потребление электричества. В начале июля десятки тысяч калифорнийцев остались без электроэнергии, отключились кондиционеры, и люди оказались один на один с убийственной жарой.

Жителям солнечного штата советуют отключать все лишние электроприборы. Тем временем власти признали, что не могут совладать с огнем, распространяющимся во всех направлениях.

Николай Иванов

Индийская организация космических исследований (ISRO) намерена в течение ближайших 16 месяцев осуществить 31 космический запуск, что в среднем составит по два пуска в месяц, заявил в интервью телеканалу NDTV глава ISRO Кайласавадиву Сиван.

"У нашего агентства очень плотный график по будущим пускам. Мы рассчитываем произвести девять космических запусков в следующие пять месяцев и еще 22 — с февраля по декабрь 2019 года. Таким образом, получается по два пуска в месяц", — сказал руководитель организации.

По его словам, в планах ISRO на ближайшие 36 месяцев также числится запуск на орбиту Земли беспрецедентного числа спутников — в общей сложности порядка 50. Они будут предназначаться в том числе для наблюдения за поверхностью Земли и исследования океана, отметил Сиван. Среди них будут также и иностранные спутники, добавил он.

Ближайшей миссией, как информировал собеседник телеканала, станет вывод на орбиту Земли двух британских спутников индийской ракетой-носителем PSLV.

Индия развивает собственную космическую программу с 1947 года, сразу после получения страной независимости. Работа ведется под руководством правительственного Департамента космических исследований. Непосредственная организация работ по координации деятельности различных организаций и фирм в рамках национальной комической программы, а также созданию ракетно-космической техники возложена на ISRO (до 1969 года — Индийский национальный комитет космических исследований).

По данным местных СМИ, на сегодняшний день ISRO уже разрабатывает космическое оборудование, скафандры, а также питание для астронавтов. Также ведется активная работа над созданием собственных пилотируемых кораблей.

Число сделок с элитным жильём в Тель-Авиве сократилось на 80% за три года

С ужесточением местного регулирования и повышением курса шекеля иностранные инвесторы снизили активность. По данным за первое полугодие 2018 года, количество сделок с элитной недвижимостью в Тель-Авиве за последние три года снизилось на 80%, сообщает израильский сайт Madlan.co.il.

Замедление в сегменте роскошного жилья связано с меньшим количеством иностранных инвестиций https://prian.ru/news/36742.html , о которых сообщалось в последние годы. Между 2007 и 2016 годами покупатели из Франции, США, Великобритании и России ежегодно заключали сотни сделок с недвижимостью в Израиле, сообщает CTech https://www.calcalistech.com/ctech/articles/0,7340,L-3744078,00.html .

Однако их активность значительно снизилась из-за повышения курса израильского шекеля по отношению к доллару США, евро и британскому фунту, а также ужесточения регулирования международных денежных переводов. Некоторые инвесторы потеряли интерес после увеличения налога на недвижимость, введенного в 2015 году, на 10%.

Местные покупатели вытеснены с рынка. Согласно экономическому обзору ОЭСР, ограниченное предложение и высокий спрос являются одними из причин, по которым стоимость собственности в Израиле неуклонно растёт. По данным Международного валютного фонда, цены на жилье в стране за последнее десятилетие увеличились примерно на 125%, а арендная плата - на 62%. Для сравнения: по данным израильского Центрального статистического Бюро, средняя заработная плата в Израиле в период с 2007 по 2017 год увеличилась всего на 30,5%.

Дороже всего стоит элитная недвижимость в Тель-Авиве. По данным Madlan.co.il, в течение первой половины 2018 года в городе было продано только 68 квартир стоимостью более $1,3 млн. 234 апартаментов элитного класса купили в Тель-Авиве в 2017 году, 276 в 2016 и 672 в 2015. С 2015 года в Иерусалиме и прибрежном городе Нетания также наблюдалось значительное сокращение числа сделок с недвижимостью.

В первой половине 2018 года в Израиле было заключено 315 сделок на квартиры стоимостью свыше $1,3 млн. В течение всего 2017 года было оформлено 780 таких покупок по сравнению с 1 100 в 2016 и рекордными 1 200 в 2015 году.

MCN Telecom шагает по Европе

Влада Сюткина

Виртуальный мобильный оператор связи MCN Telecom совершил коммерческий запуск в Австрии. Классический продуктовый портфель оператора теперь доступен малым и средним компаниям в десяти крупных городах страны. По словам генерального директора MCN Telecom Александра Мельникова, в среднем оператор может рассчитывать на 50-100 клиентов на автрийском рынке в первые пару лет. Далее, как заявляет глава компании, количество подключений будет расти быстрее.

Как сообщили в пресс-службе MCN Telecom, Вена, Айзенштадт, Санкт-Пёльтен, Грац, Клагенфурт, Инсбрук, Брегенц, Зальцбург, Линц – это список городов, в которых российскому оператору было выделено более 1000 номадических и географических номеров австрийским регулирующим органом по вещанию и телекоммуникациям (RTR). При этом в компании отметили, что Австрия стала четвертой европейской страной, в которой группа MCNTelecom теперь предоставляет полный пакет фиксированных услуг связи: телефонию, виртуальную АТС, чатофон, номадические (географические) номера.

Относительно причины выбора компанией на австрийском рынке сегмента малых и средних компаний в качестве стратегического Александр Мельников сказал следующее: "Продукты и сервисы, которые мы разрабатываем и продвигаем в большей степени интересны сегменту SMB".

Сервер австрийской компании MCN Telecom GmbH, как указали в пресс-службе MCN Telecom, размещен на площадке партнера - телеком-оператора Innonet, офис и техническая инфраструктура которого расположены в Вене. В рамках межоператорского взаимодействия MCN Telecom заключил договоры с крупнейшими австрийским операторами связи: TMobile, Drei и A1.

Что касается стоимости услуг телефонии и виртуальной АТС в Австрии, то она, как проинформировали в пресс-службе MCN Telecom, сопоставима с рыночными предложениями. В рамках стратегии клиентоориентированности оператор связи предлагает абонентам бесплатный тарифный план Виртуальной АТС FreeBasic и выгодные цены на виртуальные номера.

"Экспансия в европейские страны – часть корпоративной стратегии, реализуемой MCN Telecom. Мы предлагаем ИТ-продукты собственной разработки на новых рынках в пределах одной и той же отрасли. Полагаем, что за счет эффекта масштаба сможем наращивать клиентскую базу и увеличивать маржинальность бизнеса. В данный момент ведем активные поиски партнеров по запуску MVNO в Европе, чтобы предлагать европейскому потребителю конвергентные услуги на единой телекоммуникационной платформе", - указал генеральный директор MCN Telecom Александр Мельников.

Напомним, что как оператор связи MCN Telecom присутствует в Европе с 2015 г., то есть с момента старта продаж телеком-услуг в Венгрии. В 2016 г. было зарегистрировано юридическое лицо в Словакии, в феврале текущего года оператор объявил о выходе на рынок Германии. MCN Telecom обладает лицензиями и собственной инфраструктурой во всех странах присутствия. Вместе с тем, в Австрии и других европейских странах присутствия: Германии, Венгрии, Словакии услуги мобильной связи на текущий момент оператор не предоставляет. По модели Full MVNO оператор работает пока только в России. В Европе компания предлагает классический пакет фиксированных услуг: телефонию, виртуальную АТС, географические и номадические номера, чатофон.

На всех четыех зарубежных рынках у MCN Telecom, по словам Александра Мельникова, более 150 бизнес-клиентов. "Доля по выручке в Европе меньше, чем в России на текущий момент по объективным причинам. Рост абонентской базы в Европе более медленный, но отношения с клиентами более долгосрочные и стабильные. В этом одно из ключевых отличий", - заявил Александр Мельников.

Что касается того, почему именно Австрия, Венгрия, Германия, Словакия выбраны компанией для предоставления услуг, Александр Мельников сообщил, что так сложилось исторически. При этом, по его словам, наиболее успешно услуги компании предоставляются в Венгрии, так как там компания раньше начала работу.

"В части международной стратегии группы MCN Telecom в этом году планируем развивать бизнес в четырех европейских странах: Австрии, Германии, Венгрии, Словакии, где уже запустили полный пакет услуг фиксированной связи. Предлагаем в этих странах конкурентоспособные ИТ-решения и сервис, локализированные под местного потребителя. Абонентам MCNTelecom доступен мультиязычный сервис: личный кабинет, техподдержка, персональный менеджер на пяти европейских языках", - проинформировал Александр Мельников.

Он также отметил, что в краткосрочной перспективе оператор не планирует экспансию в другие европейские страны. "Однако, потенциально интересными рынками на долгосрочную перспективу остаются: Великобритания, Франция, Италия, в Восточной Европе – Польша. Будем рассматривать их в первую очередь. Также продолжаем поиск партнеров для реализации проекта MVNO в Европе, с целью объединения мобильной, фиксированной и внутрикорпоративной связи на единой телеком-платформе (cPaaS), как это реализовано в России", - рассказал Александр Мельников.

Говоря о рынке Австрии, на который вышел MCN Telecom, аналитик ГК "Финам" Леонид Делицын рассказал корреспонденту ComNews следующее: "Хотя Австрия принадлежит к региону со средними по европейским меркам показателями по развитию ИКТ, все же это - показатели развитой страны: 88% населения используют интернет (для сравнения у нас это 70%), 85% успели обзавестись домашними компьютерами, от фиксированной связи отказываются с середины девяностых, и уровень проникновения стационарных телефонов опустился до 43%. За рынок отвечает Министерство транспорта, инноваций и технологий. Во всех сегментах телекоммуникационного рынка, кроме стационарной спутниковой связи, то есть таких, как фиксированная и мобильная связь, местная, междугородняя и международная связь, передача данных, мобильная спутниковая связь и VSAT, уровень конкуренции по данным Международного союза электросвязи оценивается как высокий".

Поэтому, по словам Леонида Делицына, цены на мобильную связь - низкие относительно многих других европейских стран. Проникновение SIM-карт - умеренное (170 карт на 100 человек), что характерно для тех стран, где проникновение стационарных телефонов изначально было высоким. "Основных мобильных оперторов три - A1 (дочерняя компании Telecom Austria), немецкий T-Mobile (подразделение Deutsche Telecom), Orange Austria, принадлежащий гонконгскому фонду Hutchinson Whampoa. 6,7 млн пользователей обслуживают 37 провайдеров", - добавил Леонид Делицын.

MCN Telecom, по его мнению, на рынке Австрии может рассчитывать на 2-3% абонентов фиксированной телефонии и аналогичную долю мобильных абонентов.

В разговоре с корреспондентом ComNews аналитик ИК "Фридом Финанс" Анастасия Соснова указала на то, что мобильное покрытие в Австрии обеспечивается тремя сотовыми операторами: А1 Telekom Austria, T-Mobile, 3 ("Drei"). Кроме того, на рынке присутствует огромное количество виртуальных операторов связи (MVNO), которые используют инфраструктуру других операторов для предоставления услуг сотовой связи, но продают их под собственной маркой. "Оператор связи A1 от Telekom Austria, является крупнейшим телекоммуникационным провайдером в стране, его доля на рынке оценивается примерно в 38%. T-Mobile - группа компаний мобильной связи в собственности германского телекоммуникационного холдинга Deutsche Telekom. T-Mobile Austria является вторым по величине оператором сотовой связи в Австрии с долей рынка около 33%. Доля 3 Austria на рынке мобильной связи оценивается в 20%", - заявила Анастасия Соснова.

В городе Иваки префектуры Фукусима в Японии состоялся III Международный форум по выводу из эксплуатации АЭС «Фукусима-1». В форуме приняли участие японские и зарубежные эксперты, в том числе представители ФГУП «РосРАО» (предприятие госкорпорации «Росатом»).

В первый день мероприятия повестка дня звучала как «Вывод из эксплуатации АЭС «Фукусима-1»: диалог с местными жителями». Генеральный секретарь Агентства по ядерной энергии при Организации экономического сотрудничества и развития Уильям Магвуд в своем выступлении отметил, что «проблема является комплексной, но важно продолжать вести диалог лицом к лицу. Международное сообщество не забывает граждан префектуры Фукусима и всегда будет их поддерживать».

Также в рамках форума была организована площадка для обмена мнениями с экспертами и общественностью, в которой принял участие начальник управления по коммуникациям ФГУП «РосРАО» Денис Плещенко с докладом об опыте взаимодействия с местными сообществами в Российской Федерации.

Во второй день состоялись пленарная и выставочная сессии, где заместитель генерального директора по международной деятельности и новым бизнесам Сергей Флоря и руководитель проектного офиса инновационного развития и реализации международной деятельности Дмитрий Кучеров представили антропоморфные робототехнические технологии для обращения с радиоактивными отходами в высокоактивных полях.

«Мы уверены в перспективности внедрения безлюдных технологий в процессы регулярного ВЭ ЯРОО и обращения с РАО. В этом году продемонстрировали опыт применения нашего антропоморфного робота для решения задач по обращению с РАО при выводе из эксплуатации исторических хранилищ» — отметил заместитель генерального директора ФГУП «РосРАО» Сергей Флоря.

ФГУП «РосРАО» совместно с научно-исследовательскими организациями госкорпорации «Росатом» с 2014 года принимает активное участие в НИОКР в интересах ликвидации последствий аварии на АЭС «Фукусима-1» и уже второй раз принимает участие в таком форуме.

Уникальность данной экспертной площадки определяется, в первую очередь, масштабностью задач на Фукусиме и степенью вовлеченности мирового профессионального сообщества в их решение. В 2018 году мероприятие посвящено автономным и безлюдным технологиям для вывода из эксплуатации, представлен опыт и лучшие практики ведущих стран – Великобритании, США, Франции.

Цены на жильё в Панаме остаются привлекательными для инвесторов

Стоимость недвижимости в государстве остаётся примерно на 10% ниже пика до начала глобального кризиса 2008 года, хотя спад не оказывал существенного влияния на страну примерно до 2012-го. Несмотря на рост продаж, цены остались низкими в значительной степени из-за падения арендных ставок.

По словам владелицы Panama Realtor Люсии Хейнс, худшие времена для местного рынка остались позади: объем продаж жилья неуклонно растет, с заметным увеличением во второй половине 2017 года. Но, вместе с тем, цены на собственность не спешат расти из-за шаткого рынка аренды, сообщает NY Times https://www.nytimes.com/2018/08/08/realestate/house-hunting-in-panama.html  .

Большинство иностранных покупателей ищут недвижимость в известных районах Панамы, таких как Punta Pacifica, Cinta Costera и Costa Del Este, а также в двух новых – Ocean Reef и Santa Maria, сказал управляющий директор Punta Pacifica Realty Джефф Бартон. Цены на квартиры в государстве варьируются в пределах $1 610 – 2 150 за квадратный метр в зависимости от района, отделки и размера помещения. Роскошные кондоминиумы в лучших районах столицы продают по цене от $300 000 до более $2 миллионов.

Прибрежных сообществ в Коронадо и вокруг него повышение продаж не коснулось – после возведения чрезмерного количества новостроек иностранцы не спешили инвестировать в пляжную недвижимость Панамы. В тихоокеанских прибрежных сообществах дома с двумя или тремя спальнями продают за $1 610 – 2 150 за квадратный метр или около $200 000 - 400 000 за собственность целиком.

Недвижимость в Панаме покупают граждане США и Канады, Венесуэлы, Колумбии, Бразилии, России и таких европейских стран, как Франция, Германия, Испания, Италия, Англия и Нидерланды. Многие инвесторы – пенсионеры, по словам брокеров. В последнее время также наблюдается приток китайских покупателей в связи с тем, что между странами были налажены дипломатические отношения в 2017 году.

Между тем, соседняя Мексика всё больше привлекает иностранных покупателей. По прогнозам, спрос на недвижимость в стране со стороны зарубежных инвесторов вырастет на 30% в 2018 году https://prian.ru/news/36984.html .

«Слишком рискованно»: Россия устала от доллара

Глава Минфина Силуанов допустил отказ от доллара при торговле нефтью‍

Лидия Мисник

Переход России на национальную валюту при торговле нефтью возможен из-за неустойчивости доллара, заявил министр финансов Антон Силуанов. Он также отметил, что страна уменьшила вложение резервов в американские активы. К тому же, по его словам, считающийся мировой валютой доллар сейчас становится «рисковым инструментом для расчетов».

Из-за неустойчивости доллара Россия может перейти на национальные валюты при торговле нефтью, заявил министр финансов Антон Силуанов в эфире программы «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым» на телеканале «Россия 1».

«Не исключено. Мы существенно уменьшили наши вложения наших резервов в американские активы. По сути, уже доллар, который считался мировой валютой, становится рисковым инструментом для расчетов», — отметил министр и при этом уточнил, что российские власти не намерены закрывать американские компании.

С начала года Россия два месяца подряд существенно сокращала вложения в американские гособлигации. Так, в апреле сумма уменьшилась на $47,5 млрд, а в мае еще на $33,8 млрд. В результате в целом они снизились до $14,9 млрд., что с 2007 года является минимумом.

Россия таким образом выбыла из числа 33 крупнейших держателей госдолга США. В Центробанке уточнили, что там диверсифицируют международные резервы с учетом всех рисков, включая финансовые, экономические и геополитические.

Само заявление Силуанова было связано с объявлением США о введении новых санкций в отношении России, которые Вашингтон анонсировал 8 августа. По имеющимся данным, новые ограничительные меры вызваны якобы «использованием Москвой химоружия в британском Солсбери».

Планируется, что санкции вступят в силу 22 августа. Кстати, эта дата обозначена не случайно, так как именно в этот день в Федеральном реестре США будет опубликовано сообщение о первом пакете ограничительных мер. Как уточнили в государственном департаменте США, Москва якобы нарушила международное право, применив в британском Солсбери отравляющее нервно-паралитическое вещество класса «Новичок».

Согласно американскому закону от 1991 года о применении какой-либо страной биологического и химического оружия, такие действия влекут за собой санкции со стороны США.

Если ограничения все же будут введены, они распространятся на экспорт в Россию связанных с национальной безопасностью товаров. К ним будут относиться электронные устройства двойного назначения и их компоненты, в том числе используемые в авиационной отрасли, сообщает NBC. При этом техники для гражданской авиации, как заверили в государственном департаменте, запланированные ограничения не коснутся.

Впрочем, там также отметили, что санкции по этому поводу могут вводиться не единожды. Госдеп уточнил, что если в течение трех месяцев Россия не предоставит гарантий того, что не будет использовать химическое оружие, и не согласится на допуск международных инспекторов, это вызовет вторую волну ограничительных мер со стороны Соединенных Штатов.

В этом случае уже нужно будет говорить о снижении уровня дипломатических отношений и запрете авиакомпании (в данном случае речь идет об «Аэрофлоте») летать в США. К тому же взаимная торговля в результате будет сводиться к минимуму, международная финансовая помощь столкнется с новыми препятствиями, а в банковских кредитах будет отказано.

Все эти условия оговорены в законе от 1991 года, который до сих пор применялся только два раза — в отношении Сирии в 2013-м году и КНДР в текущем.

Напомним, что экс-полковник ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия были отравлены 4 марта в британском городе Солсбери нервно-паралитическим веществом класса «Новичок». Официальный Лондон обвинил в причастности к данному инциденту российские власти и спецслужбы.

Впрочем, российских следов в отравлении в Солсбери Великобритания до сих пор не нашла, хотя на это было потрачено довольно много сил и ресурсов. Еще в начале мая посольство РФ в Лондоне разместило на своем сайте соответствующее официальное заявление, в котором говорилось, что британские власти привлекли к расследованию «сотни полицейских», которые потратили на изучение улик большое количество времени.

По мнению представителей российского посольства, полицейские Великобритании не смогли поддержать официальную политическую версию своей страны. Обвинения со стороны Лондона опровергал и сам президент России Владимир Путин, указывая на их бездоказательность.

Тем не менее, заявления британской стороны стали причиной для высылки рядом западных стран более сотни российских дипломатов в знак солидарности с Великобританией. Среди тех, кто поддержал Лондон, были и Соединенные Штаты. После сообщения британской стороны о якобы причастности России к отравлению Скрипалей США опубликовали официальное заявление, в котором было написано, что ответственность за применение «Новичка» с наибольшей вероятностью лежит на Москве.

В столице Румынии проходит очередной митинг, основное требование манифестантов — это отставка правительства, движение транспорта вокруг центральной площади перекрыто, сообщает в воскресенье агентство Agerpres.

"Более двух тысяч человек собрались в воскресенье вечером на площади Победы, где проходит новый антиправительственный митинг. Движение транспорта на соседних улицах заблокировано", — сказано в сообщении.

Протестующие принесли с собой флаги Румынии, ЕС, НАТО, США, Англии и Канады, а также вувузелы и барабаны.

За порядок на площади отвечают жандармы, но есть и представители полиции и SMURD.

Митинги в Бухаресте начались в пятницу, 10 августа. Первый из них завершился беспорядками, в результате пострадали 450 человек, 70 из них были госпитализированы, в том числе 11 жандармов.

Требования, с которыми митингующие выходят на протесты, касаются роспуска парламента, досрочных выборов, независимости юстиции, создания однопалатного парламента, в который будут входить 300 сенаторов и 100 из них будут представителями диаспоры (румыны из Франции, Италии, ФРГ, США и др.).

Протестующие выражают недовольство налоговой системой и пенсионной реформой, системой социальной помощи, настаивают на развитии экономики, сельского хозяйства и предпринимательства. При этом выступают за демократию и развитие партнерских отношений с ЕС и НАТО и просят ввести электронное голосование.

Россия в ответ на новые санкции США продолжит снижать вложения в американские ценные бумаги и увеличивать расчеты в национальной валюте, заявил первый вице-премьер РФ, министр финансов Антон Силуанов.

"Мы снизили до минимума и будем дальше сокращать наши вложения в американскую экономику, в американские ценные бумаги, будем больше осуществлять расчеты не в американских долларах, а в национальной валюте и в других валютах, в том числе в европейской валюте", — сказал Силуанов в эфире программы "Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым" на телеканале "Россия 1".

"В конечном счете это также негативно скажется и на самих американских инвесторах. Но мы не планируем в настоящее время каких-либо ограничений, например, закрыть Макдоналдс. В этих компаниях работают наши граждане, эти компании платят бюджету нашей страны налоги, поэтому говорить о простом закрытии предприятий – наверное, это было бы не самое правильное решение. Или как сейчас говорят – отменить хождение доллара в РФ. Конечно, таких планов в правительстве нет. Эти шаги были бы в тупиковом направлении", — добавил он.

Администрация США в среду объявила о новых санкциях против России из-за якобы использования ею химоружия в британском Солсбери. По данным источников телеканала NBC, первый пакет предполагает полный запрет на экспорт в РФ электронных устройств и комплектующих двойного назначения, второй пакет может включать снижение уровня дипломатических отношений, запрет на полеты в США "Аэрофлоту" и почти полное прекращение американского экспорта. Россия может избежать второй волны санкций, если гарантирует неприменение химоружия в будущем, отмечал госдеп.

Кроме того, на прошлой неделе в американский конгресс был внесен законопроект с целым набором антироссийских мер, в том числе с санкциями против нового госдолга РФ и госбанков. Опрошенные РИА Новости эксперты отмечали, что по госбанкам формулировка в документе расплывчатая, поэтому потенциально он может привести и к запрету на расчеты в долларах, что было бы очень болезненно для банков и курса рубля. Вместе с тем они указывали, что законопроект еще может быть серьезно скорректирован или даже вовсе не принят.

Митинг против правительства снова проходит в столице Румынии, движение транспорта вокруг центральной площади перекрыто, сообщает в субботу агентство Agerpres.

"Более 5 тысяч человек собрались в субботу вечером на площади Победы, где проходит антиправительственный митинг. Люди принесли с собой флаги Румынии, США, Великобритании, Швеции, Канады, Бельгии и Испании", — сказано в сообщении.

За порядок на площади отвечают жандармы, но есть и представители полиции и скорой помощи SMURD. Движение транспорта на соседних улицах перекрыто. Люди принесли с собой вувузелы и барабаны. Но атмосфера на площади гораздо спокойнее, чем накануне, отмечает агентство.

"В 21.00 мы исполним гимн, а затем сядем на асфальт и будем протестовать сидя, каждый раз, когда на нас будут нападать жандармы, мы будем садиться. Когда мы говорили, что у нас болят глаза из-за газа, они нас атаковали и угрожали сигнальными ракетами и водометами — покажем настоящие демократические ценности", — написано на официальной странице мероприятия в Facebook.

Накануне массовый митинг в Бухаресте завершился беспорядками, в результате пострадали 450 человек, 70 из них были госпитализированы, в том числе 11 жандармов.

Требования митингующих касались роспуска парламента, досрочных выборов, независимости юстиции, создания однопалатного парламента из 300 сенаторов, 100 из которых были бы представителями диаспоры (румын из Франции, Италии, ФРГ, США и других стран).

Протестующие выражали недовольство налоговой системой и пенсионной реформой, системой социальной помощи, настаивали на развитии экономики, сельского хозяйства и предпринимательства. При этом они выступали за демократию и развитие партнерских отношений с ЕС и НАТО и просили ввести электронное голосование.

Россия прорабатывает зеркальные меры в ответ на новые санкции США, заявила директор департамента информации и печати МИД РФ Мария Захарова РИА Новости в ходе визита в Сербию.

Захарова прибыла в Белград по приглашению первого вице-премьера и министра иностранных дел Сербии Ивицы Дачича. Днем в пятницу она провела встречи за закрытыми дверями с главой сербского МИД, а также с министром по инновациям Ненадом Поповичем. Вечером того же дня официальный представитель МИД РФ в сопровождении Дачича отправилась на запад страны в город Гуча. Посол РФ Александр Чепурин там накануне торжественно дал старт 58-му музыкальному фестивалю "Драгачевский сбор трубачей", звание почетного гостя которого получила Захарова.

В ответ на вопрос РИА Новости, готовит ли Москва ответ на новый санкционный пакет Вашингтона и будет ли ответ включать в себя запрет на продажу российских ракетных двигателей США, официальный представитель МИД РФ обратила внимание на специфику американских ограничительных мер.

"Сейчас эти (наши — ред.) ответные меры прорабатываются. Мы заявили, что, к сожалению, вынуждены были в очередной раз вместо того, чтобы придумывать, как улучшать и выводить отношения из тупика, отвечать зеркально. Мы об этом сказали открыто и публично", — заявила Захарова агентству.

По словам официального представителя МИД России, жесткую санкционную политику США в последнее время проводят и в отношении КНР, Ирана, и даже своего партнера — Евросоюза.

"Дело не в России, дело в том, что, возможно, США просто понимают, что теряют ресурсы дальнейшего развития, те самые ресурсы, которых им хватало для выхода из регулярных кризисов, которые, действительно, переживает мир.

Этих ресурсов больше нет, и нужны все новые и новые, нужна реальная экспансия, политическая, финансовая, экономическая, которую мы все и наблюдаем", — отметила Захарова.

Неприятие новых санкций

Глава МИД России Сергей Лавров заявил в пятницу телефонном разговоре госсекретарю США Майку Помпео о категорическом неприятии Москвой новых санкций Вашингтона из-за "дела Скрипалей".

"С российской стороны было высказано категорическое неприятие недавно объявленных Вашингтоном новых санкций со ссылкой на якобы имеющуюся информацию о причастности России к так называемому "делу Скрипалей". С.В.Лавров подчеркнул, что ни США, ни Великобритания, ни какая-либо другая страна за время после инцидента в Солсбери не предоставила ни единого факта в подкрепление подобных утверждений", — говорится в сообщении МИД РФ.

Помпео в ответ заявил, что США стремятся наладить отношения с Россией, сообщили в Госдепе. Главы внешнеполитических ведомств обсудили недавние санкции, введенные в отношении России в связи с "делом Скрипалей", и "текущие проблемы в Сирии", добавили в американской администрации.

Новая волна санкций и реакция Москвы

Администрация США 8 августа объявила о новых санкциях против России из-за якобы использования ею химоружия в британском Солсбери.

В основу санкций лег американский закон о контроле за химическим и биологическим оружием, принятый еще в 1991 году. Ранее он уже применялся в марте 2018 года, когда США ввели санкции против КНДР за использование химоружия при убийстве Ким Чен Нама, брата лидера Северной Кореи Ким Чен Ына, а также в отношении Сирии в 2013 году.

Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков в четверг назвал незаконной и неприемлемой увязку новых антироссийских санкций США с инцидентом в британском Солсбери. А официальный представитель МИД РФ Мария Захарова, комментируя на брифинге действия США в отношении России, назвала надуманным предлог для новых санкций. Россия обещает зеркальный ответ на санкции, отметила она.

Инцидент в Солсбери

В английском городе Солсбери 4 марта, согласно утверждениям британских властей, были отравлены бывший офицер ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия, что спровоцировало крупный международный скандал. Лондон считает, что к отравлению Скрипалей веществом А234 причастно российское государство, Москва это категорически отрицает.

США встали на сторону своего союзника, выслав из страны 60 российских дипломатов.

Американская шестерка: чем сенаторам не угодила Россия

Чем известны сенаторы, предложившие «драконовские меры» против России

На этой неделе группа из шести американских сенаторов, республиканцев и демократов, представила в конгрессе новый законопроект о санкциях против России, который один из его соавторов — Линдси Грэм — назвал предложением «прямо из ада». Его цель — объединить действующие ограничения под одной юрисдикцией, создав «координационный санкционный офис» для контроля над санкционной политикой Вашингтона. «Газета.Ru» изучила послужной список сенаторов, для которых российская тема стала практически родной.

Линдси Грэм: Пока не сыграл в мяч

Сенатор от штата Южная Каролина Линдcи Грэм в прошлом был военным летчиком. Он избрался на этот пост впервые в 2003 году и являлся одним из стойких сторонников войны в Ираке.

Как бывший военный Грэм — активный сторонник применения военной силы для установления порядка.

По выражению Грэма, США — это «всегда хороший парень». Раннее он утверждал, что у США в Ираке «появилась возможность показать арабскому миру и другим, что верховенство закона — главное».

При этом, как отмечал журнал Foreign Policy, именно Грэм утверждал после взрыва на Бостонском марафоне, что задержанные должны быть наказаны как «солдаты противника», несмотря на то, что оба братья Царнаевы были гражданами США.

Даже когда его собственные товарищи по партии начали говорить, что война в Ираке была ошибкой, Грэм не соглашался и обвинял в проблемах не автора иракской трагедии — экс-президента США Джорджа Буша, — а Барака Обаму.

По мнению Грэма, тот факт, что Обама не смог достойно ответить на гибель американских дипломатов в Бенгази, дал России возможность взять под свою юрисдикцию Крым.

Издание Foreign Policy в статье о Грэме отмечает, что сенатор всегда славился громкими заявлениями, вроде таких: «На Ближнем Востоке происходят революционные изменения: женщины начали водить машину, Сирия близка к краху, Каддафи погиб. Нам надо скорее вмешаться», — приводит издание цитату из Грэма в статье «Всегда во всем ошибается» в январе 2015 года.

Грэм всегда питал особый интерес к российскому президенту Владимиру Путину. Критикуя Трампа за проявленную по отношению к Путину «слабость» на переговорах в Хельсинки, именно Грэм предположил, что футбольный мяч, подаренный Путиным Трампу, может содержать в себе подслушивающее устройство.

Боб Менендес: чуть не сел

Сенатор-демократ Боб Менендес представляет в сенате Нью-Джерси. Штат, давший название альбому группы «Бон Джови», находится рядом с Нью-Йорком, и там живут многие жители этого города, которым не по карману снимать жилье в крупнейшем мегаполисе США.

Впервые Менендес попал в сенат в 2013 году не как выбранный, а как назначенный сенатор. Законодательство США позволяет назначать сенатора в случае, если действующий сенатор от штата скончался, ушел в отставку или был отозван. После этого назначается процедура выборов. Сенатор — сын кубинских эмигрантов. После окончания университета занимался юридической практикой и впервые избрался в конгресс США в 1993 году.

Там он поддержал боевые действия против Югославии. Правда, к чести сенатора, он голосовал против войны в отношении Ирака.

Ядерную сделку Менендес, тем не менее, не поддержал, заявив, что президент Обама не убедил конгресс в том, что Иран не получит ядерное оружие.

Как и Грэм, Менендес — активный сторонник ужесточения санкций против России. В апреле 2018 года он даже заявил, что опасается, что Москва может вмешаться в выборы в его вотчине — штате Нью-Джерси. Напомнив, что он сам находится в санкционном списке российских властей. Менендес заявил, что нет никого, кто бы «проводил больше санкций против России», и он не исключает, что ему могут навредить в его штате.

Перед саммитом в Хельсинки сенатор заявил, что Путина и Трампа нельзя оставлять наедине, поскольку российский президент, по его мнению, «имеет полное досье» на американского президента и знает, «какие кнопки нажать», чтобы заставить Трампа подчиняться.

Правда, Менендеc не стал обвинять российские власти в своих проблемах с американским правосудием. В 2015 году против него были выдвинуты обвинения в коррупции. Речь шла о разных услугах, которые он оказал знакомому офтальмологу из Флориды Соломону Мелгена в обмен на различные дорогие подарки. В то же время судебный процесс завершился ничем — минюст США в январе 2018 года заявил, что отказывается от обвинений в отношении Менендеса.

Кори Гарднер: ищет спонсора

Самый молодой участник «шестерки» — сенатор Кори Гарднер, член комитета по международным делам сената США. В молодости был демократом, но затем перешел в ряды республиканцев. Как и Менендес, он был назначен в сенат в 2005 году и прошел через выборы в 2006-м.

В 2016 году он выступил за создание сенатского комитета по кибербезопасности, который должен был расследовать возможные кибератаки со стороны России. В июле сенатор заявил, что Россия должна быть названа государством — «спонсором терроризма».

Это давняя идея сенатора — он изложил ее в интервью The New York Times, где перечислил, что Москва должна быть наказана за якобы военные действия на Украине, «вторжение» в Грузию и отравление Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в Великобритании.

Сам Гарднер признается, что, возможно, это стишком жесткая мера. «Нет сомнения, что назначение страны спонсором терроризма — это санкционная кувалда», — говорит он.

Бен Кардин: против очень давно

Сенатор-демократ от штата Мэриленд Бен Кардин — один из старейших американских сенаторов. Он член комитета сената по международным делам, ему 74 года, однако он вновь собирается участвовать в выборах в ноябре 2018 года.

Сенатором Кардин — юрист по образованию — стал в 2006 году, но в конгрессе он пребывает с 1987 года, тогда он начал работать в палате представителей.

В России Кардин хорошо известен как один из лоббистов «акта Магнитского», названного по имени погибшего в тюрьме российского юриста Сергей Магнитского.

Кардин — давний противник президента России Владимира Путина. В январе 2018 года он выпустил доклад, где были собраны данные о «20 годах атак на американскую демократию» со стороны Москвы. В нем содержались рекомендации президенту Трампу противостоять всем формам «российской гибридной агрессии», помочь странам Европы и Евразии защититься от российского влияния, а также «выявить и заморозить грязные деньги» России.

Недавно внесенный в конгресс закон о санкциях Кардин назвал «агрессивным» по отношению к России. «Кремль атаковал наши институты и нашу демократию, и работает над тем, чтобы сделать это снова. Я призываю своих коллег привлечь Путина к ответственности», — увещевал сенатор.

Джон Маккейн: неуемный воин

Сенатор от штата Аризона Джон Маккейн, пожалуй, — самый известный член «шестерки». Он никогда не скрывал своего неприязненного отношения к Путину и называл Россию «бензоколонкой, которая притворяется страной».

Тяжелая болезнь Маккейна — у него рак — не мешает ему постоянно выступать с антироссийскими инициативами и занимать одну из самых ярых антироссийских позиций.

«Владимир Путин — злой человек, и он намерен совершать злые дела, в том числе разрушить либеральный мировой порядок, который возглавляли США…», — пишет Маккейн в недавней книге, написанной в соавторстве со своим многолетним помощником Марком Солтером. Книга носит название «Неуемная война: хорошие времена, правые дела, великие поединки и другие ценности». Она появилась на прилавках магазинов 22 мая 2018 года.

За свою карьеру Маккейн написал несколько книг, но эту можно назвать его «политическим завещанием». Произведение носит автобиографический и публицистический характер — сенатор пишет о своем видении роли Америки, а также критикует Дональда Трампа и президента России Владимира Путина.

Джин Шахин: враг Касперского

Единственная дама среди авторов законопроекта — сенатор-демократ от штата Нью-Гемпшир. Джин Шахин успела поработать губернатором штата, преподавала в Гарвардском университете и работала для президентской кампании кандидата от демократов Джона Керри в 2004 году. В сенате Шахин с 2009 года и входит в комитет по делам малого бизнеса. Шахин неоднократно выступала с критикой «российского вмешательства» в выборы.

В 2017 году она собиралась посетить Россию, однако отменила свою поездку, узнав, что включена в санкционные списки Кремля.

Шахин была автором закона, который исключил продукты российской лаборатории Касперского из программного обеспечения, которое приобретают госорганы. Шахин предполагает, что она в ноябре 2017 года стала жертвой «российских хакеров», которые позвонили ей, представившись представителями правительства Латвии, чтобы поговорить о санкциях. Ее помощники выяснили, что человек с таким именем и фамилией не работал в правительстве Латвии.

«Роснефть» стала самой дорогой компанией России

Мария Золотова

Компания продемонстрировала блестящие финансовые результаты и обошла Сбербанк по капитализации

«Роснефть» вернула себе звание самой дорогой компании в стране по итогам торгов на бирже. Росту ее бумаг способствовали сильные финансовые результаты по итогам 1-го полугодия и утверждение программы обратного выкупа акций. Представленная «Роснефтью» отчетность помогла увеличить стоимость акций до исторического максимума в 432 рубля и обойти по капитализации Сбербанк. По мнению экспертов, со временем разрыв между корпорациями будет только увеличиваться.

Большинство аналитиков инвестиционных банков прогнозировали, что «Роснефть» представит хорошую отчетность по итогам II квартала и 1-го полугодия. Тем не менее реальные результаты по всем показателям (выручка, EBITDA, чистая прибыль) превзошли консенсус-прогнозы. Эксперты Merril Lynch еще в прошлом году прогнозировали, что 2018 год станет рекордным для «Роснефти» в плане генерации свободного денежного потока и дивидендной доходности. И эти ожидания оправдались.

Рекордная прибыль

Выручка за 1-е полугодие увеличилась на 35% год к году, в рублевом выражении — до 3,8 трлн рублей, в долларовом — на 29,3%, до 64,8 млрд долларов. Динамика выручки в январе — июне в годовом выражении выше, чем у конкурентов. Для сравнения, выручка Shell в долларовом выражении выросла на 28,6%, BP — на 28,5%, Equinor — на 24,6%. Выручка по итогам II квартала выросла почти на 20% в рублевом выражении и на 10% в долларовом по сравнению с I кварталом и достигла 2,1 трлн рублей (33,9 млрд долларов).

В 1-м полугодии показатель EBITDA вырос на 48,7% в рублях, составив 950 млрд рублей, и на 44,5% в долларах — до 15,9 млрд. EBITDA за II квартал увеличилась на 46,8% в рублевом и на 33,8% в долларовом выражении по сравнению с I кварталом 2018 года, достигнув 565 млрд рублей (9,1 млрд долларов). Опережающий рост ключевого финансового показателя, характеризующего результаты операционной деятельности, свидетельствует о высокой операционной эффективности «Роснефти». Так, маржа EBITDA достигла за прошлый квартал 27% — максимальное значение за последние два года. Динамика роста EBITDA во II квартале в долларовом выражении у «Роснефти» выше, чем у таких мировых мейджоров, как Shell (2,3%), BP (10,5%) и Equinor (снижение на 23,3%).

В апреле — июне чистая прибыль нефтяной компании выросла в 2,8 раза в рублевом выражении — до 228 млрд рублей, и в 2,4 раза в долларовом — до 3,6 млрд долларов. Чистая прибыль, относящаяся к акционерам «Роснефти», по итогам полугодия составила 309 млрд рублей, увеличившись в 4,1 раза год к году (в долларах — 5,1 млрд долларов при росте в 3,9 раза). По показателю чистой прибыли результаты компании за II квартал и 1-е полугодие превзошли консенсус-прогнозы всех ключевых инвестиционных банков. Динамика роста чистой прибыли у «Роснефти» по итогам полугодия самая высокая в отрасли (292,3%). Для примера, у BP чистая прибыль выросла на 230,7%, у Shell — на 134,6%, у Chevron — на 70,5%, у ExxonMobil — на 16,8%, у Total — на 30%, у Equinor — на символические 0,4%.

Чистая прибыль января — июня почти в 1,4 раза превысила уровень всего 2017 года, что резко повысило базу для определения размера дивидендов.

Умножение дивидендов

Учитывая изменения дивидендной политики компании, принятые советом директоров «Роснефти» в конце августа прошлого года (утверждение целевого уровня дивидендных выплат в размере не менее 50% от чистой прибыли по МСФО и периодичность дивидендных выплат не менее двух раз в год), только лишь за 1-е полугодие текущего года дивиденды могут быть выше, чем за весь прошлый год.

Как сообщили агентству «Интерфакс» несколько источников, близких к госорганам и акционерам «Роснефти», совет директоров компании планирует рекомендовать акционерам утвердить промежуточные дивиденды по итогам работы в 1-м полугодии 2018 года в размере 14,6 рубля на акцию, что в 4 раза больше по сравнению с дивидендами за аналогичный период прошлого года. По словам одного из этих источников, заседание совета директоров по этому вопросу состоится в ближайшие недели. Другой собеседник подчеркнул, что это будут рекордные дивиденды, выплачиваемые «Роснефтью».

О возможности роста дивидендов в 2018 году глава «Роснефти» Игорь Сечин говорил на прошедшем в июне в Красноярске годовом собрании акционеров: «Принимая на себя все ограничения ответственности, связанные с обсуждением перспективной финансовой информации и предоставлением оценочных суждений, не исключаю, что в 2018 году мы увидим материальный рост дивидендных выплат, предварительные прогнозные данные на базе прошедших месяцев предполагают двукратный рост чистой прибыли и дивидендных платежей от соответствующего уровня 2017 года».

Goldman Sachs прогнозирует рекордный рост дивидендной доходности акций «Роснефти» в 2018 году, называя ценные бумаги компании самыми привлекательными среди российского ТЭК. По оценкам аналитиков банка, дивидендные выплаты «Роснефти» будут расти как минимум на 15% ежегодно и к 2020 году доходность бумаг составит 10%. Это абсолютный рекорд среди всех компаний нефтегазового сектора.

Стать лидером «Роснефть» сможет уже в этом году: как прогнозирует Goldman Sachs, дивидендная доходность бумаг компании по итогам 2018 года составит 8%. Аналитики «ВТБ Капитал» также ожидают, что в 2018 году вырастут как дивиденды, так и дивидендная доходность «Роснефти». «Если по итогам 2017 года дивидендная доходность акций «Роснефти» была сравнительно небольшой, то в 2018 году она может существенно возрасти, достигнув 7%. При текущих котировках неф-тяных фьючерсов, курсе USD/RUB и исходя из коэффициента дивидендных выплат в 50% чистой прибыли по МСФО, размер дивидендов компании, как мы считаем, может превысить 26 рублей на акцию. Таким образом, с инвестиционной точки зрения дивидендная доходность (7% относительно текущей рыночной цены акций) может постепенно выйти на первый план в качестве фактора, определяющего привлекательность «Роснефти», — считают в «ВТБ Капитал».

Финансовая устойчивость

Важным финансовым показателем, который, в том числе, позволяет выплачивать рекордные дивиденды, является свободный денежный поток. СДП «Роснефти» остается положительным уже на протяжении 25 кварталов подряд. По итогам 1-го полугодия показатель увеличился в два раза по сравнению с СДП за 1-е полугодие 2017 года и составил 363 млрд рублей (или 6,1 млрд долларов). Вo II квартале свободный денежный поток составил 221 млрд рублей (3,6 млрд долларов), увеличившись в квартальном выражении в 1,6 раза. Динамика роста СДП компании в январе — июне опережает аналогичные показатели мейджеров. У ExxonMobil СДП снизился на 12%, у Shell — на 18%, у Equinor — на 5%. В рамках мероприятий по повышению акционерной стоимости компании было заявлено о сокращении оборотного капитала до 200 млрд рублей до конца 2018 года, что окажет положительное влияние на уровень свободного денежного потока в III и IV квартале.

В отличие от большинства конкурентов, показатели которых в период после покупки активов и в фазе запуска инвестпроектов отличаются значительной волатильностью, «Роснефть» по итогам отчетного периода сохранила положительную динамику роста свободного денежного потока. «Агрессивная политика «Роснефти» в области слияний и поглощений в 2016 году была продиктована мнением руководства компании о том, что рыночная цена на нефть достигла дна, и, следовательно, компания находилась в режиме активного инвестирования. Нынешнее предпочтение руководства отдается рационализации портфеля и дальнейшему повышению операционной эффективности компании», — отмечают аналитики Goldman Sachs.

Краткосрочная часть финансовых обязательств «Роснефти» сократилась за первую половину 2018 года в 2,7 раза, в основном за счет их планового погашения и частичного рефинансирования долгосрочными заемными инструментами. Уровень чистого финансового долга снизился по итогам II квартала 2018 года на 12% в долларовом выражении, а значение показателя чистый долг / EBITDA сократилось на 26% с начала года до 1,5 раза на конец II квартала 2018 года.

Сильные финансовые результаты «Роснефти», в первую очередь, обусловлены эффективностью ее бизнеса. В отчетном периоде она сохранила лидерство среди мировых публичных компаний по удельным затратам на добычу (3,1 доллара на барр. н. э. во II квартале и 3,2 доллара на барр. н. э. в 1-м полугодии). При этом по сравнению с предыдущим кварталом произошло снижение показателя — в I квартале 2018 года удельные затраты на добычу «Роснефти» составляли 3,3 доллара на барр. н. э. Для сравнения: аналогичный показатель у BP составляет 7,32 доллара на барр. н. э.

Фундаментальная стратегия

Комментируя финансовую отчетность компании, Игорь Сечин сказал: «Результаты II квартала 2018 года стали, во многом, отражением усилий менеджмента по повышению эффективности работы компании. Благодаря улучшению макроусловий и сохранению высокого контроля над операционными и капитальными затратами, операционная прибыль до амортизации, процентов и налогов увеличилась более чем на 40% по отношению к I кварталу и более чем на 80% ко II кварталу прошлого года. К настоящему времени основные стратегические приобретения, осуществленные в периоды низких цен на нефть, завершены. Компания сосредоточена на органическом росте и монетизации синергий от приобретенных активов. В мае был представлен комплекс мероприятий по повышению акционерной стоимости компании, в том числе снижение в текущем году совокупной долговой нагрузки и торговых обязательств не менее чем на 500 млрд рублей и реализация программы обратного выкупа акций. Мы активно реализуем намеченные мероприятия по повышению отдачи для наших акционеров. За 1-е полугодие текущего года компания сократила размер краткосрочных финансовых обязательств более чем вдвое. Совет директоров обсудил вопрос обратного выкупа акций, в результате на его утверждение вынесены детальные параметры программы. Команда менеджмента будет продолжать интенсивную работу в данном направлении с намерением выполнить поставленные на год цели».

Важно отметить, что «Роснефть» продолжает реализацию стратегии, направленной на привлечение партнеров в собственные крупные проекты. Данная стратегия позволяет обеспечить проведение эффективной разведки и добычи углеводородов, получить доступ к новым знаниям и технологиям, а также разделить с партнерами геологические, и финансовые риски. Интегральный подход «Роснефти» отражает мировую тенденцию к кооперации при реализации крупных нефтегазовых проектов. Благодаря интегральному подходу страны-потребители заинтересованы в получении гарантированных объемов сырья, в добыче этих объемов, их транспортировке и доставке конечному потребителю. Такой подход минимизирует риски участников, гарантируя им получение прибыли по всей производственной цепочке. Привлечение партнеров в перспективные проекты увеличивает их прибыльность.

«В нынешних сложных и непредсказуемых условиях «Роснефть» останется надежным и открытым к сотрудничеству партнером. Мы будем продолжать привлекать парт-неров и реализовывать совместные интегрированные проекты. Иными словами, продолжать быть в авангарде обеспечения мировой энергобезопасности, оставаться настоящим лидером отрасли — в этом наша ответственность. Политическая конъюнктура появляется и исчезает, а ответственное поведение лидеров отрасли — это наш общий долг и основа для устойчивого развития мировой экономики», — говорил Сечин, выступая на Энергетической панели, состоявшейся в рамках ХХII Петербургского международного экономического форума.

«Роснефть», — пишет директор Института проблем глобализации Михаил Делягин, — завершила период стратегических приобретений (делавшихся в период дешевой нефти) и вступает в период «сбора урожая», то есть увеличения добычи на имеющихся активах и повышения капитализации, в том числе за счет интегрирования приобретенных активов в единую систему«. «Компания, — продолжает эксперт, — уже длительное время показывает пример комплексного развития, основанного на долгосрочном стратегическом планировании и глубоких структурных преобразованиях, обеспечивающих значительный и длительный синергетический эффект. Интегральная стратегия развития компании, обеспечивающая не просто впечатляющие, а уникальные в мировой практике достижения, должна быть заимствована государством, а ее принципы — лечь в основу стратегической программы комплексной модернизации России».

Известный экономист Никита Кричевский делает три базовых вывода по итогам отчетности «Роснефти». Первый: западные санкции на поверку оказались бесполезны, второй: новые рестрикции будут означать выстрел в ногу западным и восточным партнерам, третий: пока у России есть «Роснефть», финансовые катаклизмы стране не страшны. Эксперт подчеркивает стабилизирующую роль нефтяной компании в финансовом самочувствии страны. «Безусловно, — отмечает он, — в России есть немало других компаний, также оказывающих благотворное влияние на финансовую устойчивость государства. Но «Роснефть», как показывают итоги 1-го полугодия — возможно, главный кирпичик как в фискальном фундаменте, так и в противосанкционной защите страны».

Реакция рынка

«Фантастические совершенно финансовые результаты показаны, — подчеркивает пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев. — Эти показатели — выше, чем все прогнозы аналитиков. У нас вчетверо выросла чистая прибыль, вдвое увеличился денежный поток. Мы вдвое снизили краткосрочную долговую нагрузку. Buyback, который мы объявили, сыграл чрезвычайно позитивную роль».

Инвесторов также вдохновили финансовые результаты «Роснефти». «Роснефть» показала прекрасную отчетность по II кварталу, — утверждает старший аналитик БКС Сергей Суверов, — прибыль компании оказалась выше самых смелых прогнозов, увеличившись в 3 раза, а денежный поток вырос вдвое. Это связано с сочетанием ряда факторов. Конечно, были и внешние причины, в частности — высокорублевая цена на нефть, а также повышение добычи нефти после того, как были смягчены условия сделки ОПЕК+, но «Роснефть» и сама способствовала рекордным показателям. В частности, как гос-компания, что особенно приятно, она демонстрирует очень хороший контроль над издержками, а также сказывается эффект от купленных активов, в частности — от «Башнефти». Кроме того, это достаточно эффективные инвестиции в бурение, в частности — по «Юганскнефтегазу».

«Мы думаем, что коэффициент свободного денежного потока составит примерно 20% в этом году, — подчеркивает эксперт, — и дивиденды компании за 1-е полугодие могут превысить показатель всего 2017 года, поэтому по результатам отчетности аналитики будут повышать целевые ориентиры по акциям «Роснефти».

«Исторический максимум в ценах, который мы сейчас видим, это еще не предел и есть потенциал дальнейшего роста бумаг, — отмечает директор аналитического департамента «Альпари» Александр Разуваев. — «Роснефть», наверное, является одной из самых привлекательных компаний сейчас с точки зрения инвестирования. Доходность ее бумаг по итогам года ожидается на уровне 8% — это уже выше, чем банковский депозит». По словам заместителя директора аналитического департамента «Альпари» Анны Кокоревой, «инвесторы перебежали от Сбербанка к «Роснефти». «Рост акций нефтяной компании, — объясняет она, — обусловлен новостью о начале обратного выкупа и позитивной отчетностью. Рентабельность чистой прибыли возросла по итогам II квартала с 4,7 до 11%, по итогам 1-го полугодия увеличилась с 2,7 до 8,2%. Стоит отметить, что на улучшение финансовых результатов позитивно повлияло сокращение капитальных и операционных затрат. Кроме того, компания уменьшила долговую нагрузку, которая так беспокоила многих в последнее время. Финансовые результаты компании, позитивные ожидания относительно цены на нефть, а также пошаговая реализация заявленной инвестиционной стратегии позволяет нам позитивно оценивать дальнейшую динамику акций «Роснефти». Кстати, не забывайте, что рост чистой прибыли компании может позитивно сказаться на дивидендных выплатах. По итогам полугодия они могут вновь побить рекорды и оказаться выше, чем за весь прошлый год».

«С учетом текущих цен на нефть и курса рубля вполне резонно ожидать, что дивидендная доходность «Роснефти» в годовом выражении может составить 7% или даже превысить эту цифру, — пишет старший аналитик «Атон» Александр Корнилов. — Добавим сюда высокий свободный денежный поток, долгожданное сокращение долговой нагрузки, значительные налоговые льготы по зрелым месторождениям, которые делают финансовые результаты «Роснефти» особенно чувствительными к росту цен на нефть. Не стоит забывать и традиционный «недовзвес» бумаг «Роснефти» у глобальных фондов: Согласитесь, мы видим внушительный список причин сохранять долгосрочный оптимизм в бумагах «Роснефти», и мы его сохраняем».

«Результаты Роснефти за II квартал 2018 года оказались выше консенсус-прогноза аналитиков, который, в свою очередь, сам по себе был очень позитивным, — пишут аналитики Citi. — Когда дивидендная доходность по акциям Роснефти достигнет 7-8%, инвесторская база компании, вероятно, полностью обновится».

«Рынок также приветствует одобрение советом директоров «Роснефти» программы обратного выкупа акций, высокие дивиденды и фокус на органический рост, — отмечают аналитики UBS. — Как мы писали ранее, программа обратного выкупа акций является умеренной по своему объему, но, несмотря на это, является важным фактором для восстановления доверия инвесторов. Комментарий о том, что «Роснефть» сфокусируется на органическом росте и обес-печит синергию от приобретенных активов, укрепляет этот тезис. По нашим оценкам, дивиденды за 2018 год составят 34 руб./акция, что подразумевает привлекательную дивидендную доходность на уровне 8% по сравнению со средним значением у конкурентов на уровне 6%. Мы повысили прогноз по EBITDA в 2018 году на 3% на фоне сильных результатов II квартала, в том числе за счет показателей сегмента Upstream». «Мы считаем, что сильные результаты «Роснефти» за II квартал 2018 года в совокупности с недавно одобренной СД программой обратного выкупа акций демонстрируют инвесторам, что «Роснефть» привержена своей Стратегии-2022, — говорится в отчете Merrill Lynch. — По нашим оценкам, дивидендная доходность по акциям «Роснефти» за 2018 год должна достигнуть 7% — одного из самых высоких значений среди анализируемых нами компаний. Нам по-прежнему нравятся акции «Роснефти» за рекордный свободный денежный поток (доходность 21%) и привлекательные дивиденды (доходность 7%) в 2018 году на фоне благоприятной макро-экономической конъюнктуры, за новую приверженность компании к снижению долговой нагрузки с фокусом на органический рост, а также за дополнительные выплаты акционерам в виде программы обратного выкупа акций на сумму до 2 млрд долларов. Кроме того, «Роснефть» торгуется с большим дисконтом к международным аналогам — около 60% по мультипликатору 2019 P/E и около 35% по EV/DACF».

«Роснефть» сообщила о более высоких результатах за II квартал 2018 года, чем ожидалось, и особенно сильной динамике в управлении затратами, — отмечают аналитики Wood&Co. — Более того, компания продемонстрировала разворот в динамике свободного денежного потока и начала сокращать долговую нагрузку: два ключевых компонента для будущего повышения консенсуса и причина нашей рекомендации «покупать». Мы рассматриваем эти результаты как важный шаг на пути восстановления доверия на рынке и ожидаем сильной динамики котировок акций в будущем«.

«На наш взгляд, результаты компании за II квартал 2018 года являются позитивными для динамики акций, и мы считаем, что «Роснефть» может увеличить свободный денежный поток за весь 2018 год до 6 млрд долларов (после уплаты процентов), — говорится в отчете Raiffeisen. — Таким образом, свободного денежного потока хватит для полного покрытия дивидендов, которые по сравнению с предыдущим годом должны оказаться почти в два раза выше».

По словам аналитиков «Ренессанс Капитал», результаты «Роснефти» демонстрируют недооцененную прибыльность компании и подтверждают наши позитивные прогнозы на вторую половину 2018 года. Эксперты отмечают, что «Роснефть» прогнозировала сокращение оборотного капитала к концу 2018 года на 200 млрд рублей. По их оценкам, сокращение с начала года составляет уже практически половину этого значения.

Обратный выкуп акций

В мае компания представила комплексную программу повышения акционерной стоимости, включающую, в том числе, снижение уже в этом году совокупной долговой нагрузки и торговых обязательств не менее чем на полтриллиона рублей и обратный выкуп акций.

Совет директоров «Роснефти» в прошедший понедельник одобрил параметры и начало реализации программы приобретения на открытом рынке акций компании, в том числе в форме глобальных депозитарных расписок, на общую сумму до 2 млрд долларов США. Реализация программы будет осуществляться до 31 декабря 2020 года включительно. Максимальный объем акций и глобальных депозитарных расписок, которые могут быть приобретены в рамках программы, составит не более 340 000 000 штук. В ближайшее время на основе решения совета директоров будет назначен независимый банк-агент, который в рамках программы будет осуществлять операции на открытом рынке от лица компании. В качестве банка-агента планируется привлечение одного из ведущих международных финансовых институтов. По итогам завершения программы совет директоров компании примет соответствующее решение в отношении приобретенных бумаг, включая их возможное полное или частичное погашение.

«Темпы реализации программы обратного выкупа акций «Роснефти» будут зависеть от разницы между фундаментальной целевой ценой, установленной решением совета директоров, и рыночными котировками, — сообщил во вторник представитель компании. — Чем больше будет этот разрыв, тем активнее будет работать банк-агент, скупая большее количество акций с рынка, и тем выше вероятность реализации программы в полном объеме». «Примером такого разрыва в цене, при котором банк-агент мог бы активно работать на рынке, является разница между текущими котировками акций «Роснефти» и стоимостью ее бумаг в апреле 2018 года. При этом «Роснефть» исходит из того, что текущая цена в 430 рублей за акцию по-прежнему отражает фундаментальную недооцененность компании», — уточнили в НК.

Реализация программы обратного выкупа акций соответствует нынешним мировым трендам и курсу «Роснефти» на повышение рыночной капитализации в условиях турбулентного рынка. Нацеленность именно на капитализацию как интегральный показатель эффективности деятельности эмитента выгодно отличает «Роснефть» от других госкомпаний.

По оценкам Goldman Sachs, за последнее десятилетие около 85% компаний, входящих в S&P 500, выкупали свои акции с рынка, а в этом году после налоговой реформы Трампа программы выкупа акций американскими компаниями увеличиваются рекордными темпами. Среди компаний с планами обратного выкупа акций, например, флагман и тяжеловес фондового рынка США — Apple. Компания в этом году сообщила о buyback на 100 млрд долларов.

Программы обратного выкупа проводили также Cisco, General Motors, Wells Fargo и многие другие. Buyback не только является позитивным сигналом для инвесторов, но и имеет признаки финансовой инженерии. Уменьшая число акций в обращении, компания может увеличивать показатель прибыли на одну акцию, что автоматически увеличивает капитализацию.

«Реализация buyback «Роснефтью» свидетельствует о том, что у компании есть финансовые ресурсы для этого, а также о том, что компания верит в перспективы роста своих бумаг, — отмечает старший аналитик БКС Сергей Суверов. — Действительно, в 1-м полугодии 2018 года показатель EBITDA «Роснефти» вырос на 48,7% в рублях, это связано не только с благоприятной ценовой конъюнктурой и ростом добычи нефти компанией во II квартале, но также с монетизацией активов, в частности «Башнефти», а также с эффективным контролем над операционными и капитальными вложениями, что особенно важно для компании». «Отметим, что реализация buyback поможет снизить колебания курсовой стоимости акций в условиях волатильной цены на нефть и динамично меняющейся геополитики. Также наряду с прогрессивной дивидендной политикой (норма выплат — 50% от чистой прибыли), а размер дивидендов на 1-е полугодие 2018 года может превысить уровень 2017 года, объявленный buyback будет способствовать реа-лизации стратегической задачи «Роснефти» — доведению рыночной капитализации до 130 млрд долларов», — заключает эксперт.

«Роснефть» — это первая гос-компания, которая осуществляет buyback своих акций, — отмечает старший аналитик «Атон» Александр Корнилов. — И этим многое сказано. Как пишут во всех учебниках, выкуп акций означает, что компания верит, что ее акции недооценены, в них есть upside. Опять же из учебников, выкуп своих собственных бумаг сближает интересы менеджмента и миноритарных акционеров, так как компания становится соинвестором в свои собственные бумаги, а значит, заинтересована в росте их стоимости, и менеджмент при принятии решений руководствуется в том числе тем, как эти решения повлияют на рынок«.

Эффективность производства

Важную роль в том, что к бумагам «Роснефти» растет интерес инвесторов, играют и производственные показатели. По итогам 1-го полугодия 2018 года, ей удалось сохранить лидерство среди публичных нефтяных компаний по объему добычи нефти и жидких углеводородов. Во II квартале добыча углеводородов составила 5,71 млн барр. н. э. в сутки, что соответствует уровню I квартала. При этом суммарная добыча углеводородов в апреле — июне выросла на 1%, составив 519,2 млн барр. н. э. По динамике добычи «Роснефть» опережает большинство мировых мейджоров. Для сравнения, ExxonMobil во II квартале снизил добычу углеводородов на 5%, BP — на 3%, Shell — на 9%, Equinor — на 6%, у Chevron добыча выросла на 0,2%.

Среднесуточная добыча жидких углеводородов в отчетном периоде составила 4,6 млн барр., увеличившись на 0,8% в годовом выражении. Принимая во внимание договоренности о частичном восстановлении добычи нефти в рамках Соглашения ОПЕК+, по состоянию на начало июля «Роснефть» смогла оперативно нарастить добычу до уровня октября 2016 года, то есть до уровня начала действия Соглашения. Достижение этого результата свидетельствует о том, что в свое время компания сделала рациональный выбор активов, на которых следует ограничить добычу. «Роснефть» имеет технологические возможности по наращиванию объемов производства жидких углеводородов в течение III квартала на ~200 тысяч барр. в сутки, уже реализовав данный потенциал в объеме ~120 тысяч барр. в сутки в июне — июле.

Во II квартале компания нарастила объем проходки в эксплуатационном бурении на 11% по сравнению с I кварталом 2018 года — до 3,1 млн метров, в 1-м полугодии — на 8,8%, до 6 млн метров. «Роснефть» сохранила долю собственного бурового сервиса в январе — июне на уровне 60%. Ввод новых скважин в эксплуатацию был увеличен на 22% с ростом доли горизонтальных скважин до 41%. Количество новых введенных горизонтальных скважин с многостадийным гидроразрывом пласта (МГРП) увеличилось на 66%. Благодаря внедрению передовых технологий в области разведки и добычи «Роснефть» сохранила рост добычи на своем ключевом активе — «РН-Юганскнефтегаз». По итогам полугодия, суточная добыча увеличилась на 8% по отношению ко II кварталу 2017 года и сохраняется на рекордном уровне, стабильно превышая 1,4 млн барр. в сутки. Результат достигнут за счет внедрения современных технологий в области бурения, увеличению доли горизонтальных скважин, применению современных методов интенсификации притока и успешному освоению залежей тюменской свиты.

Успешные производственные результаты компании в отчетном периоде были достигнуты как за счет восстановления производства на зрелых активах в Западной и Восточной Сибири («Варьеганнефтегаз», «Пурнефтегаз», «Няганьнефтегаз»), так и за счет разработки новых активов. «Роснефть» продолжает активное освоение перспективных месторождений — так называемых гринфилдов, при разработке которых используются новые технологии бурения (включая скважины с горизонтальным окончанием).

По итогам 1-го полугодия на суше выполнено сейсмических работ 2Д в объеме 4,8 тысячи пог. км и сейсмических работ 3Д в объеме 6,6 тысячи кв. км (рост на 17% год к году). Завершены испытанием 37 разведочных скважин с успешностью 81%. В результате проведения геологоразведочных работ в январе — июне открыто 37 новых залежей и два новых месторождения с запасами АВ1С1+В2С2 в размере 14 млн т. н. э. В течение многих лет «Роснефть» стабильно обеспечивает высокие уровни покрытия текущей добычи приростом запасов. В 2018-2022 годах компания намерена замещать не менее 100% добываемых углеводородов.

Развитие газового бизнеса — одна из стратегических задач «Роснефти». Во II квартале «Роснефть» добыла 16,46 млрд кубометров, сохранив за собой звание крупнейшего независимого производителя газа в России. Согласно стратегии развития компании «Роснефть-2022», реализация основных проектов по добыче газа позволит «Роснефти» занять долю в 20% на газовом рынке РФ при росте добычи до показателей выше 100 млрд кубометров.

«Роснефть» является крупнейшим переработчиком в России. Деятельность компании в области нефтепереработки в последние годы была направлена на обеспечение потребности рынка в качественных нефтепродуктах. Во II квартале объем переработки сырья на российских НПЗ компании вырос на 1,9%, составив 25,1 млн тонн. Роста удалось достичь за счет улучшения конъюнктуры рынка. «Роснефть» осуществляет самую масштабную в отрасли программу модернизации нефтеперерабатывающих заводов объемом 1,4 трлн рублей, из которых 850 млрд рублей уже инвестированы: построены и модернизированы 22 основные установки и комплексы нефтепереработки, что позволило компании существенно увеличить выпуск бензина 5-го класса и полностью обеспечить потребности внутреннего рынка.

По итогам 1-го полугодия глубина переработки выросла до 75,2% за счет оптимизации вторичных ресурсов, выход светлых нефтепродуктов вследствие проведения плановых ремонтов на НПЗ достиг уровня 58,8%. Компания продолжила реализовывать курс по диверсификации поставок сырья между западным и восточным направлениями: отгрузки в 1-м полугодии в восточном направлении выросли на 17,1% по отношению к аналогичному периоду прошлого года — до 27,4 млн тонн.

Рост акций

За первые семь месяцев этого года ценные бумаги «Роснефти» подорожали на 43,7% и стали бесспорными лидерами роста. Так, акции Total за то же время выросли в цене на 18%, ВР — на 7,2%, Shell — на 2,4%, а ExxonMobil и вовсе подешевели на 2,5%.

Сегодня акционерами «Роснефти» являются более 100 тысяч физических лиц и более 500 крупнейших международных инвестиционных фондов. С момента проведения IPO в 2006 году объем выплаченных компанией дивидендов превысил 720 млрд рублей, в том числе в доле государства — более 500 млрд рублей.

Рынок по достоинству оценил приверженность «Роснефти» своей дивидендной политике. Еще в апреле, сразу после того, как стало известно о решении компании направить на выплату дивидендов 50% чистой прибыли, в Renaissance Capital назвали бумаги «Роснефти» самыми доходными в нефтегазовом секторе. Специалисты Goldman Sachs Гейдар Мамедов и Георгий Горбатов также увидели позитивный сигнал рынку: «Опасения инвесторов относительно новых сделок M&A, прочих инвестиций и увеличения капзатрат были развеяны менеджментом. «Роснефть» установила четкие цели по снижению долга в текущем году».

Еще одним важным событием, которое в будущем должно позитивно сказаться на доходности компании, стало объявление в начале мая о том, что катарский Qatar Investment Authority станет владельцем почти 19% «Роснефти». За 14% акций «Роснефти» катарский фонд заплатит Glencore около 4 млрд евро, при этом у трейдера останется 0,57% акций компании. Таким образом, QIA станет третьим крупнейшим акционером «Роснефти» после российского правительства (чуть более 50%) и британской BP (19,75%).

Профессиональное экспертное сообщество называло увеличение доли катарского фонда QIA в «Роснефти» позитивным знаком. Соглашение открывает перспективы взаимовыгодного сотрудничества, увеличивает синергетический эффект и подтверждает привлекательность «Роснефти» для инвесторов, учитывая потенциал роста капитализации компании. «Участие такого уважаемого фонда (в капитале компании. — «Труд») — подтверждение той правильной стратегии, которую 1 мая огласила «Роснефть» (это дополнения к стратегии, направленные на повышение капитализации). Весьма вероятно, что это также сыграло свою роль в решении катарского фонда об увеличении своей доли в компании», — прокомментировал сделку аналитик инвестиционной группы «Атон» Александр Корнилов.

Разрушение демократии: как неолиберализм преобразовывает государство и субъекта

Венди Браун

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 4

Перевод с английского Софьи Лосевой

Венди Браун (р. 1955) — политолог, профессор Калифорнийского университета (Беркли, США).

[стр. 99—129 бумажной версии номера]

Моя работа представляет собой теоретическое рассуждение о тех способах, которыми неолиберализм — особый тип рациональности, определяющий структуру всех аспектов существования в экономических терминах, — исподволь разрушает базовые элементы демократии [1]. Среди этих элементов: словари описания, принципы справедливости, политические культуры, модели гражданственности, практики власти и, главным образом, демократическое воображаемое. Мой тезис состоит не просто в том, что рынки и деньги искажают и разрушают демократию, что политические институты и решения все больше подавляются финансами и корпоративным капиталом или что демократию вытесняет плутократия — власть богатых для богатых. Я утверждаю, что неолиберальная рациональность, ныне повсеместная в государственном управлении и на рабочих местах, в юриспруденции, образовании, культуре и широком поле повседневной деятельности, преобразует отчетливо политические характер, смысл и действие фундаментальных элементов демократии в экономические. Либерально-демократические институты, практики и модели могут не пережить такого преобразования. То же самое касается и радикальных демократических устремлений. Таким образом, я описываю тревожное современное состояние дел и возможное бесплодие будущих демократических проектов, содержащихся в нынешнем проблемном настоящем. Институты и принципы, направленные на сохранение демократии, культурная среда, необходимая для ее взращивания, энергии, призванные наполнять ее жизнью, и граждане, практикующие ее, заботящиеся о ней и стремящиеся к ней, — все они оказываются под угрозой неолиберальной «экономизации» политической жизни и других, до сих пор не экономических, сфер и видов деятельности.

Какова связь между неолиберальным выхолащиванием современной либеральной демократии и той опасностью, которую оно несет более радикальному демократическому воображаемому? Либерально-демократические практики и институты почти никогда не оправдывают возложенных на них надежд, а иногда и жестоко обманывают их, но при этом либерально-демократические принципы придерживаются идеалов всеобщей свободы и равенства, политической власти народа в интересах народа и настаивают на этих идеалах. Большинство других вариантов демократии также разделяют эти идеалы, но понимают их иначе и часто пытаются воплотить их более явно, чем это позволяют сделать либеральные формализм, приватизм, индивидуализм и относительная удовлетворенность капитализмом. Однако, если, как я предполагаю, неолиберальная рациональность исключает эти идеалы и стремления из ныне существующих либеральных демократий, на какой почве могут развиться более амбициозные демократические проекты? Как стремление к лучшей, большей демократии сможет вспыхнуть на пожарище ее буржуазной формы? Как смогут народы стремиться к демократии и добиваться демократических свершений в отсутствие даже ее сомнительного либерально-демократического воплощения? И что в субъектах и субъективностях, лишенных демократического духа, будет способно помыслить такой политический строй, если мысль о нем не является ни врожденной, ни заданной существующими историческими условиями? Эти вопросы напоминают нам, что вопрос, какие народы и культуры будут стремиться к демократии или строить ее, далекий от того, чтобы относиться исключительно к незападному миру, представляет критическую важность для современного Запада. Демократия может быть разрушена, выхолощена изнутри, а не только явным образом побеждена своими противниками. А стремление к демократии не является ни изначально данным, ни неуязвимым; в самом деле, даже теоретики демократии, такие, как Руссо и Милль, признают сложность созидания демократического духа на материале европейской модерности[2].

***

Любое усилие по теоретизации отношений демократии и неолиберализма сталкивается с проблемой неопределенности и многозначности обоих терминов. «Демократия» — одно из наиболее спорных и неустойчивых понятий в нашем политическом словаре. В общественном воображаемом «демократия» может означать что угодно — от свободных выборов до свободных рынков, от протестов против диктаторов до закона и порядка, от непреложности прав до стабильности государств, от претворения в жизнь мнения большинства до защиты индивидуальности и понимания возможной ошибочности воли толпы. Для некоторых демократия — жемчужина в короне Запада; для других — то, чего на Западе никогда по-настоящему не было, или лишь позолота на его имперском оружии. Но демократия существует в стольких обличьях — социальная, либеральная, радикальная, республиканская, представительная, авторитарная, прямая, партиципаторная, делиберативная, плебисцитарная, — что высказывания в ее адрес порой лежат в совершенно разных плоскостях. Политические исследователи-эмпирики стремятся стабилизировать значение этого термина с помощью количественных и качественных методов, которые политические теоретики оспаривают и ставят под сомнение. В политической теории представлен весь спектр настроений — от оптимизма до недовольства — по отношению к нынешнему засилью в «теории демократии» единственной формулировки (либеральной) и метода (аналитического).

Даже греческая этимология слова «демократия» предполагает двусмысленность и споры. Demos/kratia переводится как «народ властвует» или «власть народа». Но кем был «народ» древних Афин? Собственниками? Бедняками? Массами? Большинством? Это было предметом споров и в самих Афинах, поэтому для Платона демократия близка к анархии, в то время как для Аристотеля это власть бедных. В современной континентальной теории Джорджо Агамбен трактует вечную двусмысленность — «которая не может быть случайной» — понятия «народ» так, что оно относится одновременно и ко всему политическому телу, и к бедным[3]. Жак Рансьер возражает (на основании «Законов» Платона), что «народ» относится не к этим двум множествам, а к тем, кто не способен править, к «массам». Так, для Рансьера демократия — это всегда причастность людей, которые «ни в чем не имеют своей доли»[4]. Этьен Балибар усиливает мысль Рансьера, утверждая, что присущие демократии равенство и свобода «навязаны восстанием исключенных», но затем всегда «реконструируются остальными гражданами и этот процесс бесконечен»[5].

Для этой работы важно принять открытое и спорное определение демократии, потому что я намереваюсь освободить демократию от тисков какой-либо определенной формы, при этом настаиваю на ценности ее ассоциирования с политическим самовластием народа, кем бы этот «народ» ни был. В этом демократия противопоставлена не только тирании и диктатуре, фашизму и тоталитаризму, аристократии, плутократии или корпоратократии, но также и современному феномену, в котором власть трансформируется в управление и менеджмент в рамках той структуры, которую привносит неолиберальная рациональность.

«Неолиберализм» — тоже вязкое и трудноуловимое означающее. Общим местом в науке является тот факт, что у неолиберализма нет устойчивых, фиксированных координат, что его дискурсивным формулировкам, политическому влиянию и материальным практикам присуща временнáя и географическая разнородность[6]. Эта распространенная идея преувеличивает разнородность истоков неолиберализма и тот факт, что термин этот в основном используется критиками неолиберализма, что делает само его существование сомнительным[7]. Неолиберализм как экономическая политика, модель управления и тип рациональности — это одновременно и общемировой феномен, и нечто крайне неустойчивое, разнородное, несистемное, нечеткое. В Швеции он соседствует с устойчивой узаконенностью государства всеобщего благосостояния (welfarism), в Южной Африке — с постапартеидными надеждами на государство демократизации и перераспределения, в Китае — с конфуцианством, постмаоизмом и капитализмом, в США — со странной смесью давно устоявшегося антиэтатизма и нового менеджеризма. Кроме того, неолиберальные процедуры исходят от разных агентов и через разные каналы. Неолиберализм изначально был «экспериментом», поставленным над Чили Аугусто Пиночетом и чилийскими экономистами, известными как «чикагские мальчики», после свержения Сальвадора Альенде в 1973 году. Но в следующие два десятилетия Мировой валютный фонд утвердил «структурные изменения» на Мировом Юге. Похожим образом, в то время как Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган, оказавшись у власти, пытались снизить вмешательство государства в функционирование рынков, неолиберализм исподволь действовал на евроатлантические государства с помощью управленческих техник, подменяя демократические словарь и социальное сознание экономическими. Более того, сама по себе неолиберальная рациональность изменилась со временем, в особенности (но не только) в процессе перехода от индустриальной ко все более финансовой экономике[8].

Итак, перед нами парадокс. Неолиберализм — это четко определенный тип рациональности и производства субъектов, «управление поведением» и схема оценивания[9]. Это название конкретной исторической, экономической и политической реакции против кейнсианства и демократического социализма, но одновременно и имя более общей практики «экономизации» сфер и действий, до сих пор управляемых другими системами ценностей[10]. При этом в своих разнородных воплощениях по странам, регионам и секторам, в своих пересечениях с существующими культурами и политическими традициями и, главным образом, в своем слиянии с другими дискурсами и проектами, поглощении их, неолиберализм принимает самые разные формы и множит самые разные смыслы и нормативные элементы, даже разные идиоматические выражения. Он повсеместен, но внутренне не един и вариативен во времени и пространстве.

Невзирая на эту разнородность своих воплощений, по причинам, которые прояснятся далее, в этой работе меня будет больше интересовать определение «неолиберализма», чем «демократии». Однако указанные аспекты неолиберализма — его нестабильность, нехватка самотождественности, вариативность во времени и пространстве и, главным образом, его способность к реконфигурации — необходимо подчеркнуть в дискуссии, касающейся его видоизменений во времени, которое мы можем назвать современностью, и в пространстве, которое можно назвать Евро-Атлантическим миром. Осознание непоследовательности и пластичности неолиберализма предохраняет нас от принятия его нынешнего воплощения за его истинную природу и от превращения предмета моего рассуждения в телеологический, в мрачный рассказ о движении к концу времен.

***

Платон в «Государстве» предполагает строгую гомологичность между городом и душой. Они состоят из одних и тех же частей — разум (философы), дух (воины) и вожделение (рабочие), — и обоими можно одинаково правильно или неправильно управлять. Если над индивидуальной или политической жизнью главенствует не разум, а корыстолюбие и честолюбие, то ущемляется справедливость или добродетель. Политические теоретики достаточно часто ставили под сомнение эту аналогию Платона, однако она все время возникает вновь. Я предполагаю, что неолиберальная рациональность возродила ее со мстительным чувством: и люди, и государства устроены по образцу современной компании, и те и другие должны в своем поведении стремится к максимизации своего капитала в настоящем и в будущем, и те и другие практикуют с этой целью предпринимательство, саморазвитие и(или) привлечение инвесторов. Любой режим, держащийся другого курса, сталкивается как минимум с фискальным кризисом, снижением кредитного рейтинга, кризисом национальной валюты, сложностями с обслуживанием долга, утраченной легитимностью; как максимум — с банкротством и распадом. Таким же образом индивид, преследующий иные цели, рискует как минимум состоянием, репутацией и кредитоспособностью, а как максимум — жизнью.

Самое удивительное в этой новой гомологии государства и души в том, что ее координаты являются экономическими, а не политическими. По мере того, как одно и другая становятся проектами менеджмента, а не власти и экономические рамки и цели вытесняют политические, многие вопросы или поглощаются этим проектом увеличения капитала, или отступают перед ним, или радикально видоизменяются по мере «экономизации». Эти вопросы включают правосудие (и его элементы — такие, как свобода, равенство, справедливость), суверенитет индивидов и народов и главенство закона. Они также включают знание и культурную направленность на, пусть самые скромные, практики демократического гражданства.

Эту идею я подтвержу двумя примерами: одним о душе, другим о государстве.

Преобразование души. Не новость, что европейские и североамериканские университеты в последние десятилетия подверглись радикальной трансформации и переоценке. Растущая стоимость обучения, падающая поддержка государства, развитие коммерческого и онлайн-образования, преобразование университетов под стандарт корпоративных «лучших практик» и растущая бизнес-культура «компетенций» сделали башню из слоновой кости тридцатилетней давности анахроничной, дорогостоящей и невзыскательной. В Англии большинство государственных институтов наполовину приватизированы, а оставшееся государственное финансирование привязано к набору параметров академической производительности, которые оценивают знание по его «воздействию». В США трансформация происходит несколько иначе: через распространение менее формальных рейтинговых систем, близких к краудсорсингу. Старые критерии качества обучения (тоже сомнительные в своей тесной связи с качеством и количеством поступающих и с университетскими фондами) быстро вытесняются доминированием новых рейтингов «лучшего капиталовложения»[11]. Эти алгоритмы, предлагаемые разными изданиями — от «Kiplinger’s Personal Finance» до «Princeton Review» и «Forbes Magazine», — могут быть весьма сложными, но культурный сдвиг в них очевиден: измерение качества образования сменяется показателями, ориентированными исключительно на окупаемость вложений (ROI) и сфокусированными на последующем трудоустройстве и увеличении дохода, которых студенты-инвесторы могут ожидать от данного института. Вопрос этот не то чтобы аморален, но очевидно приравнивает ценность высшего образования к индивидуальным экономическим рискам и выгоде, исключая старомодную заботу о развитии человека и гражданина — или как минимум сводя это развитие к способу экономического превосходства. Что еще более важно, правительство США разрабатывает проект привязки 150 миллиардов долларов государственной финансовой поддержки к этим новым показателям, позволяя университетам с более высоким рейтингом предоставлять студентам больше финансовой помощи. Если данный проект станет реальностью, что весьма вероятно, эти показатели будут не просто апеллировать к институциям и студентам или стимулировать их, но насильственно трансформировать — по мере того, как университеты, как любой другой объект инвестиций, станут оцениваться в показателях величины рисков и ожидаемой доходности[12]. Рейтинговая система вызовет институциональные изменения гораздо большего масштаба, чем постулируемая ее защитниками забота о сокращении расходов на университеты: стремительное снижение общих требований к образованию и времени на получение диплома и, как следствие, подрыв того, что еще осталось от модели Liberal Arts и образования для исторически ущемленных групп населения. Еще шире: эти изменения повлияют на педагогику, методы и стандарты получения знаний, требуемые от выпускников колледжей. Короче говоря, новые показатели одновременно и описывают, и производят революцию в высшем образовании. Когда-то высшее образование создавало эрудированную, вдумчивую элиту и воспроизводило культуру; позже оно проводило в жизнь принцип равных возможностей и культивировало широкообразованных граждан. Теперь же оно производит «человеческий капитал», тем самым переворачивая классические ценности гуманизма с ног на голову.

Преобразование государства. Барак Обама начал свой второй срок на посту президента, вновь выразив беспокойство по поводу тех, кто оказался на обочине американской мечты по причине принадлежности к определенным классу, расе, сексуальной ориентации, полу, инвалидности или иммиграционному статусу. Это беспокойство явно прозвучало в его инаугурационной речи «Мы — народ», произнесенной в январе 2013 года. Учитывая также его послание Конгрессу «О положении страны», сделанное три недели спустя, можно сделать вывод, что президент вернулся на свои левые позиции или даже к свойственному ему духу справедливости после центристского, компромиссного, полного вынужденных сделок первого срока. Возможно, движение «Occupy Wall Street» даже могло бы похвастаться своим небольшим вкладом в смену общественного дискурса о том, для кого и для чего существует Америка.

Несомненно, обе речи отразили эволюцию взглядов Обамы на гей-браки и намерение вывести США из трясины боевых операций на Ближнем Востоке. Они также выражают его беспокойство о тех, кто остался за бортом неолиберальной гонки за богатством, в то время как «корпоративные доходы… взлетели до небывалых высот»[13]. Казалось, что в этих вопросах луч «надежды и перемен», благодаря которому Обама вознесся на свой пост в 2008 году, зажегся вновь. Однако внимательное изучение послания Конгрессу выявляет несколько иную расстановку акцентов. Когда Обама призывает к защите системы «Medicare»; введению прогрессивной шкалы налогов, к увеличению государственных инвестиций в научные и технологические исследования, чистую энергию, домовладение и образование, к реформе иммиграционных законов, к борьбе с сексуальной дискриминацией и домашним насилием, к увеличению минимальной зарплаты — каждое из этих предложений облекается в форму его возможного вклада в экономический рост или конкурентоспособность Америки[14].

«Растущая экономика, которая создает хорошие рабочие места для среднего класса, — вот путеводная звезда наших усилий», — подчеркивает президент. И добавляет: «Каждый день мы, как нация, должны задавать себе три вопроса»[15]. Каковы же эти дополнительные указания, которыми должны руководствоваться законодательная сфера и сфера конкретной политики, общественное и индивидуальное поведение? «Как нам создать больше рабочих мест? Как нам обеспечить своих людей навыками, необходимыми для этой работы? И как нам гарантировать то, что усердный труд приведет к достойной жизни?»[16].

Привлекать инвесторов и развивать достойно вознаграждаемую, квалифицированную рабочую силу — таковы цели старейшей в мире демократии, ведомой справедливым президентом в XXI веке. Успех в этих областях в свою очередь приведет к достижению главной цели нации и правительства, которое за нее в ответе: «всеохватный рост» экономики в целом. Что еще более важно, Обама представил каждую прогрессивную ценность — от снижения домашнего насилия до замедления изменений климата — не просто как сопутствующую экономическому росту, но как обусловливающую его. Чистая энергия поддержит нашу конкурентоспособность: «Если такие страны, как Китай, переходят на чистые источники энергии, мы тоже должны это делать»[17]. Обновление нашей устаревшей инфраструктуры должно «доказать, что для бизнеса нет лучше места на земле, чем Соединенные Штаты Америки»[18]. Более доступные ипотечные сделки позволят «ответственным молодым семьям» купить свой первый дом, что в результате «поддержит экономический рост»[19]. Инвестиции в образование снизят влияние факторов, сдерживающих экономический рост (подростковая беременность, преступления, связанные с насилием), выведут «детей на путь к хорошей работе», позволят им «проложить себе дорогу в средний класс» и обеспечат им навыки, делающие экономику конкурентоспособной. Следует поощрять объединение школ с «колледжами и работодателями» и создание «курсов, посвященных науке, технологии, инженерии и математике — областям, которые интересуют сегодняшних работодателей»[20]. Реформа иммиграционных законов призвана «поставить на службу стране таланты и знания иммигрантов, полных надежд и энергии», и привлечь «высококвалифицированных предпринимателей и инженеров, которые создадут рабочие места и сделают вклад в нашу экономику»[21]. Экономический рост усилится, «когда наши жены, матери и дочери смогут жить без угрозы дискриминации [...] и [...] страха перед домашним насилием», когда «мы будем вознаграждать честный труд честной платой» благодаря реформе минимальной заработной платы, когда мы восстановим разрушенные промышленные города и укрепим семьи, «убрав финансовые ограничители браков для пар с невысоким доходом и сделав больше для поощрения отцовства»[22].

Послание Конгрессу, которое Обама произнес в январе 2013 года, таким образом, восстанавливало либеральную повестку, преподнося ее как экономически обоснованную и обещая, что она увеличит конкурентоспособность и благосостояние, обеспечит стабильное восстановление после кризиса, вызванного коллапсом финансового капитала в 2008 году. Некоторые могут возразить, что подобная формулировка была призвана кооптировать оппозицию, не просто нейтрализовав, но обратив себе на пользу обвинения против демократов — партии высоких налогов и высоких же госрасходов (tax-and-spend). Обама сделал это, назвав социальную справедливость, государственные инвестиции и защиту окружающей среды «топливом» для экономического роста. Согласимся, что эта цель очевидна. Но фокусировка на ней одной не принимает в расчет вопрос: каким образом экономический рост стал единственным стремлением и оправданием правительства и, по иронии судьбы, в тот самый момент, когда честные экономисты признали, что накопление капитала и экономический рост несовместимы — отчасти потому, что изъятие ренты, облегченное финансиализацией, не способствует росту?[23] В неолиберальную эпоху, когда рынок в целом неплохо работает сам по себе, речь Обамы постулирует, что правительство ответственно как за укрепление экономического здоровья, так и за подчинение всех прочих своих обязательств (кроме национальной безопасности) задаче поддержания экономическому здоровью. Эта формулировка, удивительная своей прямотой, означает, что обещания демократического государства, касающиеся равенства, свободы, конституционализма и борьбы с дискриминацией, отныне подчинены проекту экономического роста, конкурентного позиционирования и накопления капитала. Эти политические обещания больше не способны существовать сами по себе и, как это подразумевается в речи президента, будут отброшены, если встанут на пути достижения экономических целей — вместо того, чтобы ему способствовать.

Кроме того, речь Обамы недвусмысленна в том, что множество задач и приоритетов государства и какой-нибудь современной компании неразличимы, особенно на фоне того, что компании сегодня все больше внимания уделяют вопросам справедливости и бережного использования ресурсов. Для компаний и для государства в первую очередь важны конкурентное позиционирование, курсы их ценных бумаг и размер долга. Иные задачи — от практик устойчивого развития производства до справедливости по отношению к рабочим — преследуются в той степени, в которой позволяют достичь этих целей. По мере того, как социальное обеспечение становится рыночной нишей, экологические практики и честная торговля наряду с (минимальным) перераспределением прибылей в пользу благотворительности стали публичным лицом и маркетинговой стратегией многих современных фирм. Послание Обамы Конгрессу лишь немного корректирует устоявшуюся семантическую структуру, выводя на передний план вопросы справедливости, неотрывно связанные с конкурентным позиционированием. Курсы государства и компаний отныне фундаментально схожи между собой; они озабочены справедливым бизнесом и устойчивым развитием — но лишь по необходимости. Скорее «социальная ответственность», которая превращается в элемент предпринимательства, становится средством привлечения потребителей и инвесторов[24]. В этом отношении речь Обамы одновременно и отображает неолиберальный этатизм, и становится блестящим маркетинговым ходом, позаимствованным у бизнеса, — повышая свои «кредитный рейтинг» и «рыночную стоимость» через привлечение инвестиций (в том числе повторных) со стороны части населения, озабоченной вопросами экологии или справедливости.

Я привожу лишь два из множества примеров того, как неолиберализм в наши дни трансформирует субъектов, государства и их отношения: что происходит с властью народа в интересах народа, когда неолиберальная рациональность конструирует души и государства как коммерческие фирмы, а не как политические единицы? Что происходит с составными элементами демократии — ее культурой, субъектами, принципами и институтами, — когда неолиберальная рациональность захватывает политическую жизнь?

Начав с этих примеров, я спешу добавить, что моя работа прежде всего выполнена в рамках политической теории и ее цель — осветить широкий спектр и основные механизмы, с помощью которых нынешнее неолиберальное конструирование индивидов и государств избавляется от демократических принципов, размывает демократические институты и выхолащивает демократическое воображаемое европейской модерности. Моя работа представляет собой критику в классическом смысле этого слова — попытку понять составляющие элементы и динамику нашей ситуации. Она не разрабатывает альтернатив описываемому порядку и лишь эпизодически указывает на возможные стратегии сопротивления его развертыванию. Однако затруднения и силы, которые она вскрывает, могут сделать вклад в развитие тех альтернатив и стратегий, которые имеют жизненное значение для будущности демократии.

***

Неолиберализм обычно понимается как воплощение множества экономических процедур, соответствующих его базовому принципу утверждения свободных рынков. Среди них: ослабление контроля за производством и движением капитала; радикальное снижение объемов социального обеспечения и мер защиты уязвимых групп; приватизация и аутсорсинг производства общественных благ, начиная с образования, парков, почтовых служб, дорог и социального обеспечения до тюрем и военной службы; замена прогрессивных налоговых и тарифных схем регрессивными; прекращение перераспределения ресурсов в рамках экономической или социально-политической стратегии; трансформация любой человеческой потребности или стремления в прибыльное предприятие — от подготовки к поступлению в колледж до трансплантации органов, от усыновления до прав на загрязнение окружающей среды, от решения проблемы очередей до резервирования места для ног в самолетах — и, с недавних пор, — финансиализация всего и вся и растущее преобладание финансового капитала над производственным в экономической динамике и повседневной жизни.

Критики этих политических процедур и практик обычно концентрируются на четырех пагубных последствиях. Первое — увеличение неравенства, при котором наиболее обеспеченный слой аккумулирует и удерживает все больше богатств, тогда как наименее обеспеченный буквально оказывается вытеснен на улицы или в городские и пригородные трущобы, а средний слой работает все больше при меньших зарплатах, страховых выплатах и возможностях продвижения и пенсионного обеспечения, чем когда-либо за последние 50 лет. Хотя эти критики редко употребляют слово «неолиберализм», именно эти факторы они подчеркивают в своих работах о западной государственной политике, как это делают экономисты Роберт Райх, Пол Кругман и Джозеф Стиглиц, и о политике развития, как это делают Амартия Сен, Джеймс Фергюсон и Бранко Миланвич[25]. Растущее неравенство — одно из следствий, которое Тома Пикетти считает основным для недавнего прошлого и ближайшего будущего посткейнсианского капитализма.

Второй аргумент критики экономической политики дерегуляции неолиберального государства — грубая и неэтичная коммерциализацияобъектов и видов деятельности, ранее считавшихся нерыночными. Этот аргумент состоит в том, что их вывод на рынок ведет к эксплуатации или деградации человека (например суррогатное материнство в странах «третьего мира» в пользу обеспеченных пар «первого мира»), потому что ограничивает или усложняет доступ к тому, что должно принадлежать всем и быть широко доступно (образование, дикая природа, инфраструктура), а также потому, что способствует ужасающим процессам и действиям, разрушающим планету (торговля органами или правами на загрязнение, вырубка лесов, добыча сланцевого газа). И, хотя эти критики так же не используют термин «неолиберализм», именно в этом заключается суть претензий, сформулированных Деброй Затц в книге «Почему некоторые вещи не должны продаваться» и Майклом Санделом в работе «Что нельзя купить за деньги»[26].

В-третьих, критики неолиберализма, понимаемого как экономическая политика государства, выражают недовольство растущей близостью корпоративного и финансового капитала и государства, а также корпоративным влиянием на политические решения и экономическую политику. Шелдон Волин подчеркивает это в книге «Акционерная демократия», хотя он тоже избегает понятия «неолиберализм»[27]. Эти темы характерны и для режиссера Майкла Мура; несколько иначе их разрабатывают Пол Пирсон и Джейкоб Хакер в книге «Политика по принципу “Победитель получает все”»[28].

Наконец, критики неолиберальной государственной политики часто высказывают обеспокоенность губительным воздействием на экономику возрастающего влияния и свободы финансового капитала, особенно разрушительными последствиями «финансовых пузырей» и других резких флуктуаций финансовых рынков. Эти последствия, наглядно проявившиеся в начальном потрясении и долгом послевкусии финансового коллапса 2008—2009 годов, усложняются и растущим разрывом между судьбами Уолл-стрит и так называемой «реальной» экономики. Эти процессы описаны Жерером Дюменилем и Домиником Леви в книге «Кризис неолиберализма», Майклом Хадсоном в работе «Финансовый капитализм и его неудовлетворительность», Ивом Смитом в «Экономизированные: как неограниченный интерес к себе подрывает демократию и разлагает капитализм», Мэттом Таиби в «Грифтопия: история о банкирах, политиках и самом неслыханном захвате власти в истории Америки» и Филипом Мировски в «Никогда не позволяйте серьезному кризису пройти впустую: как неолиберализм пережил финансовую катастрофу»[29].

Увеличивающееся неравенство, грубая коммодификация и коммерциализация, растущее корпоративное влияние в правительстве, экономическая разруха и нестабильность — несомненно, все это последствия неолиберальной политики, которые становятся объектами ненависти и массовых протестов: именно им противостояли движение «Occupy Wall Street», южноевропейские протесты против мер жесткой экономии, а до них — движение антиглобалистов. Однако здесь я смотрю на неолиберализм несколько иначе, и мое внимание обращено на другие его разрушительные последствия. Не соглашаясь с точкой зрения на неолиберализм как на государственную политику в разных сферах, фазу капитализма или идеологию, освобождающую рынок для восстановления доходов капиталистического класса, я присоединяюсь к Мишелю Фуко и другим теоретикам, которые воспринимают неолиберализм как нормативный тип рациональности, который, став господствующим, распространяет особую форму экономических ценностей, практик и показателей на все сферы человеческой жизни[30].

Этот господствующий тип рациональности включает то, что Корэй Калискани и Мишель Каллон называют «экономизацией» прежде неэкономических сфер и практик — процессов трансформации знания, формы, содержания и образа действий, характерных для этих сфер и практик[31]. Важно, что такая экономизация не обязательно включает в себя монетизацию. То есть мы можем (а неолиберализм интерпеллирует нас как субъектов, которые могут) думать и действовать как современные агенты рынка, на котором получение денежной прибыли не является непосредственной задачей: например, решая вопросы образования, здоровья, физической культуры, семейной жизни или выбора района проживания[32]. Говорить о неотступной и всеохватной экономизации неолиберализмом всех сфер жизни, таким образом, не означает утверждать, что неолиберализм буквально превращает эти сферы в рынок, хотя маркетизация, безусловно, является одним из его важнейших следствий. Скорее, идея в том, что неолиберальная рациональность распространяет рыночную модель на все области и типы деятельности — даже те, которые вовсе не связаны с деньгами, — и конструирует человеческие существа исключительно как рыночных акторов: всегда, везде и только как homo oeconomicus.

Например, можно обходиться со своей личной жизнью на манер предпринимателя или инвестора, при этом не пытаясь напрямую извлечь, накопить или инвестировать денежные средства в этой области[33]. Многие популярные приложения для знакомств определяют своих клиентов и предложения именно в таких терминах, указывая на важность максимизации доходов на инвестиции в чувства — а не только во время или деньги[34]. Верховный суд может понимать свободу речи как право, позволяющее повысить или рекламировать свою стоимость на рынке без ее прямой монетизации; мы видим намек на это в деле «Объединенные граждане против Федеральной избирательной комиссии». Студент может поступить в волонтерскую службу, чтобы усилить свое резюме для поступления в колледж; однако такая работа не оплачивается, а учеба в определенном колледже может не оправдать надежд на увеличение дохода. Схожим образом родители могут выбирать для ребенка начальную школу на основании рейтинга, характеризующего шансы выпускника на поступление в средние школы, которые в свою очередь имеют хорошие рейтинги по поступлению в элитные колледжи. При этом родители не будут первым делом подсчитывать денежные издержки на образование ребенка и сравнивать их с его будущими доходами во взрослом возрасте.

Масштабная экономизация прежде неэкономических областей, действий и субъектов, — без необходимого условия их маркетизации или монетизации, — таким образом, становится отличительным признаком неолиберальной рациональности. Однако «экономизация» — тоже широкое определение, не имеющее постоянного содержания и влияния в разных исторических и пространственных воплощениях «экономики». Сказать, что неолиберализм конструирует субъектов как единственно экономических акторов, не означает определить, в каких конкретно ролях он их конструирует. Производителей? Продавцов? Предпринимателей? Потребителей? Инвесторов? Таким же образом экономизация общества и политики может происходить в парадигме домашнего хозяйства, государства работников, государства клиентов и потребителей или мира человеческого капитала. Таковы несколько путей, по которым шла экономизация в условиях государственного социализма, государства всеобщего благосостояния, социальной демократии, национального социализма и неолиберализма. В самом деле, уже Карл Шмитт указывал на то, что либеральная демократия сама по себе является способом экономизации государства и политики, а для Ханны Арендт и Клода Лефора экономизация общества, политики и человека была типичным примером марксизма в теории и на практике[35]. В чем же особенность именно неолиберальной экономизации?

Отчасти в растущем масштабе экономизации, в ее доселе невообразимой способности вбирать в себя различные практики и потаенные желания. Но этот переход не сводится к увеличению масштаба. Современная неолиберальная рациональность не то чтобы берет в оборот некую вечную фигуру «человека экономического» и пропускает ее через увеличитель. Homo oeconomicus не имеет никакой постоянной формы, неизменной веками. Фигура, обрисованная Адамом Смитом двести лет назад, изображала купца, торговца, который неотступно стремился к личной выгоде путем обмена. Сто лет назад принцип homo oeconomicusбыл пересмотрен Иеремией Бентамом и сформулирован как избегание страдания и стремление к удовольствию, то есть как бесконечный подсчет рентабельности. Тридцать лет назад, на заре неолиберальной эпохи, homooeconomicus еще искал для себя выгоды, но уже стал превращать себя в предприятие и постулировать себя как человеческий капитал. Как пишет Фуко, субъект стал подчинен «диффузии и мультипликации формы “предприятия” внутри социального тела»[36]. Сегодня homo oeconomicusсохраняет черты этого предпринимательского духа, но реконструирован как монетизированный человеческий капитал: его проект заключается в том, чтобы инвестировать самого себя, увеличивая свою ценность и привлекая инвесторов, непрестанно занимаясь своим действительным или метафорическим кредитным рейтингом во всех сферах своего существования[37].

Так, современная «экономизация» субъектов неолиберальной рациональностью имеет как минимум три отличительные черты. Во-первых, в отличие от ситуации классического экономического либерализма, мы повсюду являемся homo oeconomicus, и только homooeconomicus. Это одно из нововведений неолиберализма в политическую и социальную мысль и один из ее наиболее подрывных элементов. Адам Смит, Нассау Сениор, Жан-Батист Сэй, Давид Рикардо и Джеймс Стюарт посвятили много внимания вопросу отношений экономической и политической жизни, и никогда не сводили последней к первой, и не могли себе представить, чтобы экономика подчиняла себе другие сферы существования с помощью своих терминов и показателей[38]. Некоторые из этих авторов даже указывали, насколько опасно и ошибочно дозволять экономике осуществлять слишком большое влияние на политику, не говоря уже о морали и этике.

Во-вторых, неолиберальный homo oeconomicus скорее принимает форму человеческого капитала, стремящегося увеличить свою конкурентоспособность и сделать более привлекательной свою ценность, нежели становится фигурой обмена или дохода. Это также ново и отличает неолиберального субъекта от субъекта классической и неоклассической экономики, от субъекта Иеремии Бентама, Карла Маркса, Карла Поланьи и Альберта Хиршмана.

В-третьих, и это связано с предыдущим аргументом, особая структура человеческого капитала и сфер его деятельности становится все больше схожа со структурой финансового и инвестиционного капитала — а не только производственного или предпринимательского. Выход на рынок на основе выгодного обмена и запуск в оборот своих ценных качеств и активов еще практикуются и остаются частью природы и деятельности человеческого капитала. Однако, как утверждает Мишель Фейе, homooeconomicus в качестве человеческого капитала становится все больше озабочен увеличением стоимости своего портфолио во всех сферах своей жизни — это поведение выражается через практики как самоинвестирования, так и привлечения инвесторов[39]. Образование, повышение квалификации, досуг, воспроизводство, потребление и другие сферы все в большем объеме рассматриваются как стратегические решения и практики, связанные с повышением будущей стоимости субъекта; будь то путем повышения рейтинга в социальных сетях — «фолловеры», «лайки», «ретвиты», участие в разнообразных рейтингах и списках, оценивающих различные сферы деятельности, или через напрямую монетизированные практики.

Разумеется, многие современные компании все еще ориентируются на выгоду, доходность и рыночный обмен; коммодификация и предпринимательство никуда не делись из капиталистической экономики. Однако суть в том, что финансовый капитал и финансиализация несут в себе новую модель экономического поведения, которая предназначена уже не только для инвестиционных банков и корпораций. Даже компании, занимающиеся предпринимательской деятельностью и стремящиеся к повышению дохода путем сокращения расходов, развития новых рынков и адаптации к изменениям среды, начинают использовать стратегии управления рисками, улучшения структуры капитала, инвестирования заемных средств, спекуляции и практики, нацеленные на привлечение инвесторов и повышение кредитных рейтингов и стоимости портфеля. Таким образом, поведение и субъективность homo oeconomicus в эпоху финансового капитала существенно отличаются и от смитовских торговли, бартера и обмена, и от бентамовских стремления к удовольствию и избегания боли. По мере того, как неолиберальная рациональность трансформирует человеческое существо в человеческий капитал, предыдущее воплощение homooeconomicus как субъекта, стремящегося к увеличению прибыли, уступает место субъекту как одновременно и работнику компании, и компании как таковой — и в обоих случаях этот субъект оказывается должным образом управляем теми практиками, которые приняты в компаниях. Эти практики заменяют вертикальные (сверху вниз) методы управления государствами, компаниями и субъектами на новые, бесконечно эволюционирующие техники менеджмента. Централизованные власть, закон, процедура, правила и квоты дают место сетевым, ориентированным на практику и командную работу техникам, в которых акцент делается на стимулирование, наборы рекомендаций и критерии анализа.

Когда конструирование человеческих существ и человеческого поведения по типу homo oeconomicus распространяется на все сферы жизни, в том числе и на жизнь политическую, происходит радикальная трансформация не только организации, но и цели, и характера этих сфер, а также их взаимоотношений. В политической жизни неолиберализация преобразует демократические политические принципы справедливости в экономические термины, превращает государство в менеджера народа по модели компании (премьер-министр Таиланда Таксин Чиннават в 1990-е называл себя «гендиректором корпорации Таиланд») и выхолащивает саму суть демократического гражданства, и даже народного суверенитета. Одним из важнейших следствий неолиберализации становится подавление и без того анемичного homo politicus либеральной демократии — подавление, имеющее огромные последствия для демократических институтов, культур и воображаемого.

***

Каким образом происходит трансформация человеческих существ в homooeconomicus и в человеческий капитал во всех сферах жизни? Каким образом определенный тип рациональности, неолиберализм, становится всеохватным, определяющим практики бытовых институтов и дискурсов повседневной жизни? Если в 1970-е и 1980-е неолиберальная политика часто насаждалась принуждением и силой, то сегодняшняя неолиберализация евроатлантического мира скорее происходит через специфические техники управления, через применение «лучших практик» и юридических манипуляций — одним словом, с помощью «мягкой силы» консенсуса, долевого участия и подкупа, а не через насилие, диктат или открытые политические платформы. Неолиберализм правит в форме тщательно обоснованного здравого смысла, принципа реальности, трансформирующего институты и человеческие существа повсюду, где он появляется, укореняется и расцветает. Конечно, случаются проблемы, протесты и стычки с полицией по поводу приватизации общественных благ, подавления профсоюзов, снижения выплат, урезания коммунальных услуг и так далее. Но неолиберализация действует скорее, подобно термиту, а не льву… Этот тип рациональности просачивается по капиллярным сосудам на рабочие места, в школы, органы исполнительной власти, социальные и политические дискурсы — и, главным образом, в самого субъекта. Даже метафора термита недостаточно точна: Фуко напомнил бы нам, что любая новоявленная политическая рациональность не только разрушительна, но и способна создавать новые типы субъекта, поведения, отношений и миров.

В рамках неолиберальной рациональности в понятии человеческого капитала заключены одновременно наша сущность и наше долженствование — то, кем нас называют, кем мы должны быть, чем нас делает рациональность посредством своих норм и конструирования среды. Мы уже рассмотрели одно из свойств, благодаря которому неолиберализм отличается от классического экономического либерализма: все сферы жизни становятся рынком, и всюду мы должны существовать в качестве рыночных акторов. Еще одно отличие, на которое указывал Фуко, заключается в том, что в неолиберальной рациональности основным принципом и базовым элементом рынка, вместо обмена, становится конкуренция[40]. (Фуко также утверждает, что неолиберальная рациональность формулирует конкуренцию как нормативную, а не как естественную рамку, поэтому ей требуются содействие и законодательная поддержка.) Этот неявный переход от обмена к конкуренции как сущности рынка означает, что все рыночные акторы существуют в качестве маленьких капиталов (а не владельцев, рабочих и потребителей), которые не обмениваются между собой, а конкурируют. Неотступная и повсеместная цель человеческого капитала, будь он вовлечен в учебу, стажировку, работу, планирование жизни на пенсии или изобретение себе новой жизни, заключается в том, чтобы пустить в оборот свои проекты, повысить свою стоимость и место в рейтинге. В этом стремлении он копирует задачи современных компаний, стран, академических подразделений и изданий, университетов, медиа и Интернет-сайтов: выход на рынок, повышение конкурентоспособности и ценности, максимизация рейтингов.

Восприятие человека как совокупности производительного и инвестиционного капиталов явно видно в каждой процедуре приема на работу или в колледж, в каждом курсе по технике обучения, в каждой стажировке и в каждой новой программе диет и упражнений. Лучшие ученые университетов выбираются по их навыкам предпринимательства и инвестиций: не только по умению получить грант или стипендию, но так же и по способности генерировать новые проекты и публикации на основании прежних исследований, рассчитывать количество публикаций и выступлений, пускать себя и свою работу в академический оборот в стремлении повысить свою стоимость[41]. Практику налаживания связей (networking), ныне столь распространенную во всех сферах, Мишель Фейе называет практикой «привлечения инвесторов»[42]. Эти примеры вновь напоминают нам, что способы, с помощью которых неолиберальная рациональность распространяет рыночные ценности и показатели на все новые сферы, не всегда принимают напрямую денежную форму; области, люди и практики экономизируются в масштабах, намного превышающих буквальное увеличение прибыли. Эта мысль будет центральной для понимания того, каким образом неолиберализм преобразовывает демократию.

Восприятие человеческих существ как человеческого капитала имеет много последствий. Далее я перечислю лишь те из них, что имеют отношение к моему аргументу.

Во-первых, мы являемся человеческим капиталом не только для себя, но так же и для компании, государства и постнационального образования, членами которых являемся. Так, хотя от нас требуют нести ответственность за самих себя в конкурентном мире других человеческих капиталов, до тех пор, пока мы являемся частью капитала компаний и государств, озабоченных нашей конкурентоспособностью, у нас нет никаких гарантий безопасности, защиты или хотя бы выживания. Субъект, понятый и сконструированный как человеческий капитал — свой собственный и принадлежащий компании или государству, — постоянно подвержен риску неудачи, ненужности и отказа, который никак не зависит от его действий, сообразительности и ответственности. Фискальный кризис, сокращение, аутсорсинг, увольнение — эти и другие события могут нас затронуть, невзирая на наши качества инвесторов и предпринимателей. Эта опасность касается всего, вплоть до минимальных потребностей в крове и пище, при том что разнообразные программы социальной защиты разрушаются неолиберализмом. Разложение социального на предпринимательское и самоинвестиционное уничтожает те убежища, которые дает принадлежность — будь то пенсионным программам или гражданскому сообществу. Лишь семейственность остается допустимым социальным пристанищем, невзирая на разрушение неолиберализмом общественной поддержки семейной жизни — от доступного жилья до образования. Более того, в качестве материи политического и морального значения человеческие капиталы не имеют статуса кантианских индивидов, представляющих собой цель, а не средство. К человеческому капиталу также неприменимы чисто политические права — их статус становится слабым и неотчетливым. Эти права сами по себе могут быть экономизированы, а их содержание и применение принципиально переработаны. В качестве человеческого капитала субъект одновременно сам несет ответственность за себя и является инструментом, элементом целого, который может стать не нужен. В этом отношении либерально-демократический общественный договор выворачивается наизнанку.

Во-вторых, посредником и модусом отношений между конкурирующими капиталами, вместо равенства, становится неравенство. Когда мы воспринимаемся как человеческий капитал во всех сферах своей деятельности, равенство перестает быть нашим предзаданным, естественным отношением друг к другу. Таким образом, в демократии неолиберального типа равенство не является ни условием, ни основанием. В законодательстве, юриспруденции и общественном воображаемом неравенство становится не просто нормальным, но нормативным. В демократии, образованной человеческими капиталами, действуют победители и проигравшие, а не равное обращение и равная защита. Общественный договор и в этом отношении выворачивается наизнанку.

В-третьих, когда все вокруг становится капиталом, труд пропадает как категория — вместе со своей коллективной формой, классом; пропадает также аналитическое основание отчуждения, эксплуатации и солидарности рабочих. В то же время разрушается сам принцип существования профсоюзов, групп потребителей и других форм экономического сотрудничества — кроме синдикатов между капиталами. Результаты нескольких веков развития трудового права и других форм гарантий и благ в евроатлантическом мире оказываются под угрозой, и, что не менее важно, размываются основания для этих гарантий и благ. Одна из причин такого размывания — растущее общественное противостояние пенсиям, гарантиям занятости, оплачиваемым отпускам и другим достижениям, которых государственные служащие США добились с огромным трудом. Другой признак — отсутствие в обществе сочувствия последствиям угрожающих жизни мер жесткой экономии, примененных к южноевропейским странам во время кризиса Европейского союза в 2011—2012 годах. Печально известная речь канцлера Германии Меркель о «ленивых греках», произнесенная во время этого кризиса, сыграла не только роль топлива для реакционных популистских настроений в северной Европе, но также и способствовала укоренению идеи о том, что испанские, португальские и греческие рабочие не заслуживают достойной жизни ни пока они трудятся, ни на пенсии[43].

В-четвертых, если существует только homo oeconomicus, если область политического формулируется в экономических терминах, исчезает основание гражданственности как заботы об общественных благах. Проблема состоит не только в том, что неолиберальная рациональность лишает основания общественные блага и обесценивает общие цели, хотя это действительно так, но и в том, что гражданственность как таковая теряет свою политическую значимость и область применения. Значимость: homo oeconomicus действует всюду, как на рынке, и знает только рыночное поведение; он не может мыслить общественных целей и проблем в сугубо политическом ключе. Область применения: неолиберальная рациональность преобразовывает политическую жизнь — и в частности государство. Замена гражданственности как заботы об общественном благе на гражданственность, сведенную к гражданину как homo oeconomicus, исключает саму идею народа, демоса, утверждающего свою коллективную политическую власть.

Объявляя войну общественным благам и самой идее общественного, включая гражданственность, не сводящуюся к членству в тех или иных организациях, неолиберализм существенно обедняет общественную жизнь, не убивая политику как таковую. При этом схватки за власть, гегемонные ценности, ресурсы и траектории развития продолжаются. Сохранение политики среди обломков общественной жизни, особенно характерной для хорошо образованной публики, вкупе с маркетизацией политической сферы составляет одну из причин того, что современная политика особенно непривлекательна и токсична — полна демагогии и позерства, лишена интеллектуальной серьезности, угождает необразованному, легко манипулируемому электорату и жадным до знаменитостей и скандалов корпоративным медиа. Неолиберализм создает условия для существования политики в отсутствие демократических институтов, которые поддерживают демократическую публику и все, что эта публика собой представляет: информированную страсть, участие, построенное на взаимном уважении, стремление к независимости и строгое сдерживание власти, которую можно свергнуть или подорвать.

В-пятых, когда легитимность и задачи государства оказываются связаны исключительно с экономическим ростом, глобальной конкурентоспособностью и поддержанием высоких кредитных рейтингов, снижается свойственная либерально-демократическому государству забота о справедливости. Экономика становится принципом организации и регулирования государств и постнациональных образований, таких, как Европейский союз. Это стало ясно из послания к Конгрессу президента Обамы в январе 2013 года: правосудие, отсутствие войны и бережное обращение с окружающей средой могут быть целью государства только в той степени, в которой они позволяют достигать экономических целей. Это также стало очевидно из характера кредитной помощи ЕС южноевропейским странам: чтобы предотвратить нарушение долговых обязательств и сдержать инфляцию, пожертвовали благополучием миллионов людей — такова судьба гражданина, обращенного в человеческий капитал. Таким же образом осенью 2013 года, во время приостановки работы правительства США и скандалов в Конгрессе по поводу повышения лимита государственного долга экспертов беспокоили не перебои в работе общественных служб, а положение на фондовой бирже, кредитный рейтинг Америки и темпы роста.

На успех неолиберальной рациональности в преобразовании гражданства и субъекта указывает отсутствие возмущенной реакции на новую роль государства в тех предпочтениях, обслуживании и поддержке, которую оно оказывает экономике якобы свободного рынка. Экономизация всего и вся, включая политическую жизнь, лишает нас чувствительности к явному противоречию между будто бы свободно-рыночной экономикой и государством, полностью подчиненным ей и находящимся под ее контролем. Когда государство приватизируется, покрывается и вдохновляется рыночной рациональностью во всех своих функциях и когда его легитимность все больше основывается на высвобождении, спасении и подпитывании экономики, государство оценивается по тем же показателям, что и любая другая компания. В самом деле, один из парадоксов неолиберальной трансформации заключается в том, что государство преобразовывается по модели компании, но при этом должно обслуживать и поддерживать экономику, в которую ему запрещено вмешиваться, не говоря уже о том, чтобы что-то ей противопоставлять.

Отсутствие возмущенной реакции на роль государства в поддержке капитала и в снижении значимости справедливости по отношению к гражданам и их благополучию также является следствием неолиберальной переноса базовых принципов демократии из политического порядка в экономический. Более того, сам процесс воплощения государством принципов справедливости трансформируется неолиберальной рациональностью, когда, по словам Фуко, «неолиберализм моделирует всю практику политической власти по принципам рынка… и экономическая сетка оценивает действие и измеряет его значимость»[44]. Когда такая экономизация конструирует государство как менеджера компании, а субъекта — как единицу предпринимательского и самоинвестиционного капитала, результатом становится не просто сужение функций государства и гражданина или расширение сферы экономически определяемой свободы за счет совместного инвестирования в общественную жизнь и блага. Скорее происходит переложение значения и практики демократической мысли о равенстве, свободе и суверенитете с политического регистра на экономический. Вот как это происходит.

Когда свобода перемещается из политической жизни в экономическую, она подвергается воздействию неравенства, внутренне присущего последней, и сама становится элементом, закрепляющим это неравенство. Гарантия равенства через главенство закона и участие в народовластии заменяется рыночной терминологией удачливых и неудачников. Свобода как таковая сводится к рыночному поведению, лишается смысловой связи с возможностью управлять условиями жизни, с экзистенциальной свободой или поддержанием власти народа. Свобода, понимаемая в узком смысле как самоуправление, а в более общем — как участие в народовластии, уступает место правилам поведения, оснащенным инструментарием рыночной рациональности, которая радикально ограничивает оба варианта и связанные с ними амбиции. После преодоления homo politicus — существа, властвующего над самим собой и правящего как часть демоса, исчезает вопрос о том, как создавать себя или какие жизненные пути избрать. Это одна из причин, по которым институции высшего образования теперь испытывают трудности с набором студентов, обещая им в будущем раскрыть их способности в рамках обучения по модели Liberal Arts. В самом деле, ни один капитал, если он себе не враг, не может свободно выбирать, чем ему заняться и каким путем последовать, или быть безразличным к инновациям своих конкурентов и показателям успешности в мире дефицита и неравенства. Так, в неолиберальном политическом воображаемом происходит поворот в отношении ответственности: мы больше не являемся существами, обладающими моральной автономией, свободой и равенством. Мы больше не выбираем своих целей и средств, ведущих к ним. Мы даже перестали быть существами, неустанно ищущими выгоды и удовлетворения[45]. В этом отношении конструирование homooeconomicus как человеческого капитала расправляется не просто с homopoliticus, но с самим гуманизмом.

Когда область применения и значение свободы и равенства перекраиваются из политических в экономические отношения, политическая власть становится их врагом, помехой им обоим. Эта открытая враждебность политическому в свою очередь скрадывает обещание современного либерально-демократического государства защищать инклюзивную социальную модель, равенство и свободу как базовые измерения народовластия. И вновь, когда каждое из этих понятий перемещается в сферу экономики и становится экономической идиомой, инклюзия преображается в конкуренцию, равенство в неравенство, свобода в неконтролируемый рынок, а народная власть исчезает вовсе. В этой формуле собраны те способы, которыми неолиберальная рациональность выхолащивает и либерально-демократическую рациональность, и более широкое демократическое воображаемое.

Более того, неолиберальные государства в своей новой, экономизированной, форме будут стремиться сбросить со своего баланса стоимость развития и воспроизводства человеческого капитала. Для этого они заменяют государственное высшее образование индивидуальными кредитами на учебу, социальное обеспечение — личными накоплениями и бесконечной занятостью, общественные услуги — индивидуально приобретаемыми, общественное исследование и знание — частным спонсорством в области науки, вводят плату за пользование общественной инфраструктурой.

Каждый из этих факторов усиливает неравенство и все больше урезает свободу неолиберализованных субъектов, от которых требуют самостоятельно добиваться того, что раньше предоставлялось всем.

Сложно переоценить значимость для демократии этого преобразования целей и горизонтов деятельности государств и граждан. Разумеется, она влечет за собой критическое урезание производства общественных благ и народного участия в политической жизни. Она способствует усилению влияния больших корпораций при разработке законов и проведении политики в соответствии с их нуждами, не просто отодвигая на второй план, но напрямую игнорируя общественный интерес. Кроме того, очевидно, что правление в соответствии с рыночными показателями противоречит целям классической либеральной демократии: справедливости и соизмерению различных интересов. Но неолиберализация уничтожает и еще кое-что. Когда экономические параметры становятся единственными критериями для любого действия и проблемы, ограниченная форма человеческого существования, которую Аристотель, а позже Ханна Арендт называли «обычной жизнью», и что Маркс называл жизнью, «ограниченной необходимостью» — заботой исключительно о выживании и приобретении благ, — эта ограниченная форма и воображаемое становится повсеместной и охватывает все классы[46]. Неолиберальная рациональность исключает то, что эти мыслители называли «хорошей жизнью» (Аристотель) или «истинным царством свободы» (Маркс), под которыми они понимали не роскошь, праздность или привилегии, а культивацию и выражение истинно человеческих способностей к этической и политической свободе, творчеству, неограниченному мышлению и изобретению. Маркс пишет:

«Как первобытный человек, чтобы удовлетворять свои потребности, чтобы сохранять и воспроизводить свою жизнь, должен бороться с природой, так должен бороться и цивилизованный человек... Свобода в этой области может заключаться лишь в том, что… ассоциированные производители рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой, ставят его под свой общий контроль, вместо того, чтобы он господствовал над ними как слепая сила; совершают его... при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ей. Но тем не менее это все же остается царством необходимости. По ту сторону его начинается развитие человеческих сил, которое является самоцелью, истинное царство свободы, которое, однако, может расцвести лишь на этом царстве необходимости, как на своем базисе»[47].

Для Аристотеля, Арендт и Маркса потенциал человеческого вида реализуется не в схватке за существование и накопление благ, а по ту их сторону. Для доказательства этой идеи не приходится даже выходить за рамки либерализма: для Джона Стюарта Милля то, что делает человечество «благородным и прекрасным объектом созерцания», — индивидуальность, оригинальность, «полнота жизни», а более всего культивация нашей «высшей природы»[48]. Неолиберализм стирает это пространство «по ту сторону» и игнорирует эту «высшую природу»: внутри каждой сферы бытия подразумевается, что не существует стимулов, надежд и чаяний, отличных от экономических, что для человеческого существа нет ничего, кроме «обычной жизни». Неолиберализм — это тип рациональности, с помощью которого капитализм, наконец, проглатывает человечество, не только благодаря машинерии обязательного потребления и экспансии стремления к прибыли, но и через систему оценивания. Когда повсеместность этой системы изгоняет содержание из либеральной демократии и перекраивает ее смысл, она подавляет демократические устремления и угрожает демократическим мечтам.

Разумеется, либеральная демократия никогда не была вполне свободной от капиталистических власти и смысла. Это известный факт: систематически отстраняя или ассимилируя разнообразные республиканские и радикально демократические движения и эксперименты, либеральная демократия состоялась в современной Европе и Северной Америке как очень ограниченная и вынужденная форма демократии. Содержание этой формы, заданное властью национальных государств, капитализмом и буржуазным индивидуализмом, повсеместно изобиловало (хотя и по-разному) внутренними исключениями и иерархиями, относящимися, помимо класса, к полу, сексуальности, расе, религии, этнической принадлежности и происхождению. Либеральная демократия основана как на имперских, так и на колониальных предпосылках. Она защищала частную собственность — и вместе с тем отсутствие собственности, способствовала накоплению капитала — и эксплуатации масс, обеспечивала и укрепляла привилегии буржуазного белого гетеросексуального мужского субъекта. Все это не новость.

Однако на протяжении нескольких веков либеральная демократия также несла в себе или монополизировала — это зависит от взгляда — язык и обещание инклюзивного и всеобщего политического равенства, свободы и народовластия. Что произойдет, если этот язык исчезнет или сменится на противоположный? Что станет с надеждой на власть народа, если демос подвергнется дискурсивному разложению? Как субъекты, сведенные к человеческому капиталу, смогут достичь, или хотя бы стремиться, к народовластию? На что опираются радикальные надежды на демократию, на человека, создающего и контролирующего свою судьбу — на субъективные желания, реализуемые в форме парадокса или легитимирующего предписания? Что будет, если неолиберальная рациональность сумеет полностью перекроить государство и душу на свой манер? Что тогда?

Перевод с английского Софьи Лосевой

[1] Перевод выполнен по: Brown W. Undoing the Demos. NeoliberalismStealth Revolution. New York: Zone Books, 2015. P. 17—45.

[2] О признании Руссо сложности в создании демократических субъектов из материала модерности можно судить по переходу от «Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства между людьми» к «Общественному договору». В «О свободе» Милль прямо заявляет о том факте, что мы все хотим свободы, индивидуальности и терпимости по отношению к себе, но не так склонны предоставлять их другим (Милль Дж. О свободе // Наука и жизнь. 1993. № 11. С. 10—15; № 12. С. 21—26).

[3] Агамбен Д. Homo Sacer: суверенная власть и голая жизнь. М.: Европа, 2011. С. 223—228.

[4] Рансьер Ж. Несогласие: политика и философия. СПб.: Machina, 2013. С. 30.

[5] Balibar E. Equaliberty: Political Essays. Durham: Duke University Press, 2014. Р. 207. К сожалению, великолепный текст Балибара был издан на английском в тот момент, когда моя книга уже была отдана в печать. Он заслуживает гораздо более тщательного обсуждения, чем я даю здесь.

[6] Peck J. Constructions of Neoliberal Reason. New York: Oxford University Press, 2010; Clarke J. Living With/in and Without Neo-Liberalism // Focaal — European Journal of Anthropology. 2008. Vol. 51. № 1. Р. 135—147; Barchiesi F. Precarious Liberation: Workers, the State and Contested Social Citizenship in Post-Apartheid South Africa. Albany: State University of New York Press, 2011.

[7] Существует ряд прекрасных исследований истории неолиберализма, в том числе: Peck J. Op. cit.; Jones D.S. Masters of the Universe: Hayek, Friedman, and the Birth of Neoliberal Politics. Princeton: Princeton University Press, 2012; Dardot P., Laval C. The New Way of the World. New York: Verso, 2014; Mirowski P. Never Let a Serious Crisis Go to Waste. New York: Verso, 2013; Burgin A. The Great Persuasion: Reinventing Free Markets since the Depression. Cambridge: Harvard University Press, 2012. Каждая из этих работ делает вклад в понимание того, как неолиберализм зародился в послевоенный период из нескольких нонконформистских источников мысли, а затем постепенно отошел от них и стал господствующим типом рациональности. Каждый из авторов по-своему дополняет теорию новообразовавшихся сил и категорий неолиберальных политических режимов и субъективностей. Все эти исследования косвенно оспаривают более традиционную, марксистскую, точку зрения, выраженную, например в: Harvey D. A Brief History of Neoliberalism. New York: Oxford University Press, 2005, утверждавшую, что неолиберализм был реконструкцией капитализма в ответ на падение нормы прибыли в 1970-х. Детальный анализ возникновения и распространения политики жесткой экономии, выходящий за рамки этой теории, см. в: Blyth M. Austerity: The History of a Dangerous Idea. New York: Oxford University Press, 2013. Исследование того, как неолиберальные эксперты конструируют неолиберальную политику и рациональность см. в: Zuidhof P.W. Imagining Markets: The Performative Politics of Neoliberalism[готовится к публикации]. Идею о том, что термин «неолиберализм» стал означать слишком многое и лишился смысла, см. в: Boas T.C., Gans-Morse J. Neoliberalism: From New Liberal Philosophy to Anti-Liberal Slogan // Studies in Comparative International Development. 2009. Vol. 44. № 2. Р. 137—161.

[8] Детальный анализ важности этого перехода см., среди прочего см. в: Feher M. Rated Agencies: Political Engagements with Our Invested Selves[готовится к публикации]; Davis G.F. Managed by the Markets: HowFinance Reshaped America. New York: Oxford University Press, 2009; Idem. After the Corporations // Politics and Society. 2013. Vol. 41. № 2; Idem. Finance Capitalism 2.0: How BlackRock Became the New J.P. Morgan. Labor and Employment Relations Association Conference. January 7, 2012. University of Michigan (http://webuser.bus.umich.edu/gfdavis/Presentations/Davis%20LERA%20tak%201-7-12.pdf).

[9] Фуко М. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1978—1979 учебном году. СПб.: Наука, 2011.

[10] Caliskan K., Callon M. Economization, Part 1: Shifting Attention from the Economy towards Processes of Economization // Economy and Society. 2009. Vol. 38. № 3. Р. 369—398; Mitchell T. Rule of Experts: Egypt, Techno-Politics, Modernity. Berkeley: University of California Press, 2002; Idem. Carbon Democracy: Political Power in the Age of Oil. London: Verso, 2011.

[11] См.: Kaminer A. Lists that Rank Colleges’ Value Are on the Rise // New York Times. 2013. October 27. Р. 1.

[12] Хотя рейтинговая система явно ориентирована на студентов как инвесторов в высшее образование, помощник заместителя министра образования США Джемьен Стадли на собрании президентов колледжей сравнила ее с потребительской услугой: «Это похоже на рейтинг блендеров», — заявила она (Shear M.D. Colleges Rattled as Obama PressesRating System // New York Times. 2014. May 25 (www.nytimes.com/2014/05/26/us/colleges-rattled-as-obama-presses-rating-system.html)). Стадли также сравнила выбор колледжа с выбором ресторана, гостиницы или машины, где «мы пользуемся оценками экспертов и других пользователей, чтобы понять предпочтения потребителей и стоимость и сравнить с другими вариантами» (Lederman D. Key Addition to U.S. Higher Ed Team // Inside Higher Ed. 2013. September 22 (www.inside-highered.com/news/2013/09/22/jamienne-studley-named-key-education-department-post#sthash..... См. также: Field K. Obama Plan to Tie Student Aid to College Ratings Draws Mixed Reviews // Chronicle of Higher Education. 2013. August 22 (http://chronicle.com/article/Obama-Proposes-Tying-Federal/141229); Lewin T. Obama’s Plan Aims to Lower Cost of College // New York Times. 2013. August 22 (www.nytimes.com/2013/08/22/education/obamas-plan-aims-to-lower-cost-of-college.html).

[13] Remarks by the President in the State of the Union Address. White House Office of the Press Secretary. February 12, 2013. P. 1 (www.whitehouse.gov/the-press-office/2013/02/12/remarks-president-state-union-address).

[14] Ibid. P. 1—9. Единственным исключением стал контроль за оборотом оружия, что может быть одной из причин, по которым Обама так легко отказался от борьбы по этому вопросу в 2013 году.

[15] Ibid. P. 2.

[16] Ibid. P. 4.

[17] Ibid. P. 5.

[18] Ibid. P. 6.

[19] Ibid.

[20] Ibid. P. 7.

[21] Ibid. P. 8.

[22] Ibid. P. 8—9.

[23] См.: Пикетти Т. Капитал в XXI веке. М.: Ad Marginem, 2016; а также интервью с Пикетти: Dynamics of Inequality // New Left Review. 2014. № 85. Многие спорят с политическими рецептами Пикетти, но лишь немногие — с его основным утверждением о том, что накопление капитала без роста является основной причиной усиливающегося неравенства.

[24] Есть много других примеров неолиберализации сферы социальной справедливости со стороны администрации Обамы. Взять, к примеру, личную инициативу Обамы «My Brother’s Keeper» («Сторож брату моему»), которая направлена на улучшение возможностей в сфере образования и работы для небелых мальчиков и мужчин за счет привлечения государственных и частных «инвесторов» к нуждам этой группы населения. Президент описал свой проект так: «У нас много детей, гораздо более одаренных, чем был я, но никто в них не вкладывается» (Vega T. Administration Lays Out Ways Groups Can SupportProgram for Minority Men // New York Times. 2014. May 30 (www.nytimes.com/2014/05/31/us/politics/white-house-releases-report-on-helping-minority-men-and-boys.....

[25] Stiglitz J.E. The Price of Inequality: How Today’s Divided Society Endangers Our Future. New York: Norton, 2012; Idem. Freefall: America, Free Markets, and the Sinking of the World Economy. New York: Norton, 2010; Reich R. Aftershock: The Next Economy and America’s Future. New York: Vintage, 2010; см. также интервью с Райхом в снятом Джейкобом Корнблатом фильме «Inequality for All» (2013); Krugman P. Hunger Games, U.S.A // New York Times. 2013. July 15. Р. 15 (www.nytimes.com/2013/07/15/opinion/krugman-hunger-games-usa.html); Idem. End This Depression Now! New York: Norton, 2012; Idem. The Return of Depression Economics and the Crisis of 2008. New York: Norton, 2009; Idem. The Great Unraveling: Losing Our Way in the New Century. New York: Norton, 2003; Ferguson J. Global Shadows: Africa in the Neoliberal World Order. Durham: Duke University Press, 2006; Milanovic B. The Haves and the Have-Nots: A Brief and Idiosyncratic History of Global Inequality. New York: Basic Books, 2010; Sen A. Development as Freedom. New York: Random House, 1999; Stiglitz J., Sen A., Fitoussi J.-P. Report by the Commission on the Measurement of Economic Performance and Social Progress (www.stiglitz-sen-fitoussi.fr/documents/rapport_anglais.pdf).

[26] См.: Satz D. Why Some Things Should Not Be for Sale: The Moral Limits of Markets. New York: Oxford University Press, 2010; Sandel M. What Money Can’t Buy: The Moral Limits of Markets. New York: Farrar, Strauss and Giroux, 2012; см. также мою рецензию на эти книги в: Political Theory. 2014. Vol. 42. № 3.

[27] Wolin S.S. Democracy Incorporated: Managed Democracy and the Specter of Inverted Totalitarianism. Princeton: Princeton University Press, 2008.

[28] Hacker J.S., Pierson P. Winner-Take-All Politics: How Washington Made the Rich Richer — and Turned Its Back on the Middle Class. New York: Simon and Schuster, 2011. В ноябре 2013 года Национальное общественное радио выпустило прекрасный материал о тонких механизмах корпоративного управления государственной политикой, в котором было подробно описано, как именно неолиберальная экономизация правительства приводит к подчинению законодателей корпоративным интересам. Один из экспертов рассказал, как лоббисты пишут законы и добиваются их утверждения. Он привел в пример законопроект банка «Citigroup» об отмене одного из механизмов финансового регулирования, внедренного после финансового кризиса 2008 года. Ли Дратман из группы наблюдения за работой правительства «Sunlight Foundation» говорит: «На мой взгляд, это просто очередной поворот старой истории о том, как Конгресс передал права на политические решения частному сектору». Дратман отмечает, что при всей возмутительности этой истории она весьма типична для Конгресса в наши дни. «Теперь люди на Капитолийском холме не задерживаются, особенно хорошие люди. Процессы законотворчества все больше переходят в частный сектор и начинают отражать интересы тех организаций и компаний, которые могут за них платить, — то есть не ваши и не мои. Это интересы крупных банков и нефтяных компаний». В 2009—2010 годах Дратман был сотрудником аппарата по банковской политике и занимался вопросами пересмотра финансовой политики, и видел, что участие представителей Конгресса в этих процессах было крайне малозначительным. Он говорит, что лоббистам это известно, поэтому они предлагают законодателям проекты типа «все включено»: они готовы помочь привлечь дополнительных спонсоров к законопроекту, написать его текст и разработать терминологию. См. об этом: Chang A. When Lobbyists Literally Write the Bill // National Public Radio. 2013. November 11 (www.npr.org/blogs/itsallpolitics/2013/11/11/243973620/when-lobbyists-literally-write-the-bill).

[29] Duménil G., Lévy D. The Crisis of Neoliberalism. Cambridge: Harvard University Press, 2011; Hudson M. Finance Capitalism and Its Discontents. Dresden: Islet Verlag, 2012; Smith Y. E-CONned: How Unrestrained Self Interest Undermined Democracy and Corrupted Capitalism. New York: Palgrave MacMillan, 2010; Taibbi M. Griftopia: A Story of Bankers, Politicians, and the Most Audacious Power Grab in American History. New York: Random House, 2010; Mirowski P. Never Let a Serious Crisis Go to Waste: How Neoliberalism Survived the Financial Meltdown. New York: Verso, 2013.

[30] Мои ранние усилия по дальнейшей разработке взглядов Мишеля Фуко на неолиберализм как тип политической рациональности можно найти в: Brown W. Neoliberalism and the End of Liberal Democracy // Theory and Event. 2003. Vol. 7. № 1 (перепечатано в: Idem. Edgework: Critical Essays on Knowledge and Politics. Princeton: Princeton University Press, 2005); Idem. American Nightmare: Neoconservatism, Neoliberalism, and De-Democratization // Political Theory. 2006. Vol. 34. № 6. Р. 690—714. В этой книге переработаны ранние формулировки, которые были не критичны по отношению к некоторым утверждениям Фуко, неверно их интерпретировали, не учитывали влияние финансового капитала и финансиализации и сводили процесс разрушения демократии неолиберализмом к снижению ее значимости и замещению некоторых ее сфер, не принимая во внимание существенной замены либерально-демократических принципов экономическим формами и смыслами.

[31] Caliskan K., Callon M. Op. cit.

[32] См., например: Feiler B. Programming Families: How Kids Are Like Software, and What the Government Could Learn From It // The Secrets of Happy Families. New York: William Morrow, 2013 (www.wnyc.org/story/programming-families-how-kids-like-software-what-the-government-could-learn). Фейлер применяет язык, показатели и техники бизнеса к описанию и анализу семейной жизни. Среди прочего процесс принятия семейных решений приравнивается к собранию акционеров, семья создает свой бренд и декларацию о намерениях. В газете «The Week» это формулируется так: «Признать, что могут возникнуть проблемы, и внедрить систему для их решения — метод, подходящий как бизнесу, так и семье» (http://theweek.com/article/index/252829/the-secrets-of-happy-families). Таким же образом, на платформе «TED Talks» Фейлера рекомендуют как автора, создающего «семейные практики, которые поощряют гибкость, аккумуляцию идей снизу вверх, постоянную обратную связь и отчетность» (www.ted.com/talks/bruce_feiler_agile_programming_for_your_family.html). Благодарю Шанталь Тома за указание на эту работу. Другой пример — совет врача и писателя Рида Таксона своим пациентам: «Станьте гендиректором своего здоровья». На заглавной странице его сайта сказано: «Как мы работаем вместе над повышением качества нашей жизни? Мы привлекаем все доступные активы; практикуем привычки, лучшие для нашего здоровья; делимся инновациями в сферах профилактики и оказания медицинской помощи» (www.tucksonhealthconnections.com).

[33] См. также: Fayman S. 7 Ways Finding Investors for Your Startup Is Just Like Dating // Forbes. 2013. August 19 (www.forbes.com/sites/stellafayman/2013/08/19/7-ways-finding-investors-for-your-startup-is-just-like-...; Bosari J. Is Dating a Good Investment? // Forbes. 2013. January 3 (www.forbes.com/sites/moneywisewomen/2013/01/03/is-dating-a-good-investment).

[34] Тренер по знакомствам говорит в интервью «New York Times»: «На сайте Match.com вы, может быть, за месяц встретитесь с меньшим количеством людей, зато вам будет доступен тщательный отбор. Онлайн-сервисы знакомств дают лучшую доходность по инвестициям» (Kennedy P. Who Made Speed Dating? // New York Times. 2013. September 29. Р. 17 (www.nytimes.com/2013/09/29/magazine/who-made-speed-dating.html)). Другой сайт знакомств также позиционирует знакомство как инвестицию: «В современном мире с его быстрым ритмом жизни профессионалы высокого уровня ищут экспертов, которые помогают им во всех сферах личной и профессиональной жизни. Однако, когда речь идет о поиске любви, многие занятые, успешные одинокие люди продолжают искать романтических партнеров устаревшим методом случайного отбора и поиска иголки в стоге сена… Если вы действительно хотите найти те самые долгосрочные отношения, действуйте стратегически: наймите службу, у которой есть необходимый опыт, репутация и время, — инвестируйте в свое будущее! […] Мы обнаружили, что наш сервис The Premier Match 360TM, основанный на методах корпоративной оценки, позволяет нашим клиентам максимизировать свой потенциал по успешным знакомствам и найти те самые долгосрочные отношения, которых они желают» (www.premiermatchmaking.com/About.php). Еще один сайт знакомств предлагает «аутсорсинг вашей личной жизни»: «Время — деньги, и если вы одинокий богатый мужчина, то вы скорее всего уже разорились на усилиях познакомиться с красивой женщиной. Вам случалось тратить время на попытки перекричать музыку в барах и клубах, чтобы поговорить с женщиной, годящейся вам в дочери, и вы больше не хотите этого. Если вам удается привлечь женщину, но не удается привлечь правильную женщину и завести с ней долгосрочные отношения, обращайтесь в наше брачное агентство высшего уровня. Бесплодные попытки найти любовь несут разочарование. Угадывание, игры и надоедливые разговоры, сопровождающие свидания, могут быть очень утомительными — не говоря об их стоимости. С нашим сервисом вы сможете сэкономить много времени и сил: поручите решение своей проблемы опытным профессионалам из Model Quality Introductions, самого надежного в стране брачного агентства под мужским руководством» (www.modelqualityintroductions.com/why-use-an-upscale-dating-service). В том же духе рекламируются службы быстрых свиданий — как способ повысить производительность: «Быстрые свидания — это веселый и эффективный способ познакомиться со множеством одиноких людей за один вечер… В отличие от встреч в барах или на свиданиях вслепую, здесь вы можете быть уверены, что все люди одиноки, успешны — и что на каждое знакомство вы потратите не больше пяти минут» (www.theivyconnection.com/contents/whyspeeddating).

[35] Schmitt C. The Crisis of Parliamentary Democracy. Cambridge: MIT Press, 1988. Р. 24—26; Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни. СПб.: Алетейя, 2000. С. 79—100; Lefort C. Democracy and Political Theory. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1988. Р. 2—4, 10—12.

[36] Фуко М. Указ. соч. С. 191.

[37] Мишель Фейе, исследователь, наиболее полно разработавший последствия перехода от производительного капитала к финансовому для субъекта и субъективности, утверждает, что этот переход радикален и повсеместен. Я допускаю, что сегодня эти модальности сосуществуют, что человеческий капитал, аккумулируемый по предпринимательской модели, не ушел в прошлое и может существовать в рамках одного индивида одновременно с человеческим капиталом, работающим по инвестиционной модели. См.: Feher M. Rated Agencies…; Idem. Self-Appreciation; or, the Aspirations of Human Capital // Public Culture. 2009. Vol. 21. № 1.

[38] См. главу 4 в великолепной книге: Milgate M., Stimson S.C. After Adam Smith: A Century of Transformation in Politics and Political Economy. Princeton: Princeton University Press, 2009.

[39] Feher M. Self-Appreciation… Р. 21—41.

[40] Фуко М. Указ. соч. С. 121—123.

[41] См., например, историю молодого профессора кафедры университета Виктории в Канаде, который искусственно повысил себе рейтинг на сайте Academia.edu до максимального среди пяти миллионов пользователей: http://blog.academia.edu/post/53204075764/kindling-impact. Особую пикантность достижению начинающего ученого придает неприкрытая гордость, которую он выражает по поводу достигнутого рейтинга (http://people.geog.uvic.ca/Springer). Кроме того, следует отметить, что этот молодой человек идентифицирует себя с движением Occupy и возрождением анархистского движения; в его научных работах содержатся критические высказывания по поводу неолиберализма, насилия, правительственности и биополитики.

[42] Feher M. On Credit, Self-esteem, and Sharing: An Introduction to the Neoliberal Condition. Lecture, Cornell University, November 2013; а также: Idem. Rated Agencies…

[43] Gathmann F., Medick V. German Chancellor on the Offensive: Merkel Blasts Greece over Retirement Age, Vacation // Der Spiegel Online International. 2011. May 18 (www.spiegel.de/international/europe/german-chancellor-on-the-offensive-merkel-blasts-greece-over-ret...).

[44] Фуко М. Указ. соч.

[45] Повышение субъективной ответственности и капитализм, действующий в режиме жесткой экономии, требуют от нас инвестиций в себя внешне заданными способами, однако эти инвестиции и ответственное поведение никоим образом не гарантируют нам процветания, ведь мы являемся элементами более крупного организма, в чьи цели наша защита не входит.

[46] Арендт Х. Op. cit.; Аристотель. Политика. М.: АСТ, 2010; Маркс К. Капитал. М.: Эксмо, 2011. Т. 3. Когда я представляла фрагменты этой книги научному сообществу, мое использование аристотелевского понятия «обычной жизни» часто путали с «голой жизнью» Агамбена, поэтому я считаю важным объяснить, почему эти утверждения Агамбена не относятся к делу. В «Homo Sacer» он использует термин «голая жизнь», чтобы описать особое положение человеческого существа по отношению к власти и закону. Аристотель же использует термин «обычная жизнь» для обозначения ограниченности существования тех, кто привязан к производству и воспроизводству человеческого существа; он противопоставляет такой жизни жизнь гражданина, который может реализовывать человеческие устремления через политическую и интеллектуальную сферы, имеющие отчетливо человеческую природу, будучи свободными (освобожденными) от необходимости, понимаемой как воспроизводство жизни. Разумеется, эти формулировки Аристотеля онтологизируют порядок несвободы, основанный на рабстве, неравенстве полов и классов, и разделяют человечество на тех, кто обречен вести «обычную жизнь», и тех, кто свободен стремиться к «хорошей жизни». Арендт, как известно, была печально некритична к аристотелевской онтологии. Однако Маркс усмотрел в неравенстве Аристотеля предпосылку для освобождения: все люди должны освободиться от обычной жизни и иметь возможность стремиться к жизни хорошей.

[47] Маркс К. Указ. соч. Гл. 48.

[48] Милль Дж. Указ. соч. С. 59—64.