Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Перехват авиабомбы, бои на западе Артемовска: Минобороны РФ рассказало о ситуации в зоне СВО

Юрий Гаврилов

В среду, 3 мая, российское оборонное ведомство сообщило об уничтожении в зоне специальной военной операции американской управляемой авиабомбы JDAM. Судя по всему, ее сбросил самолет Воздушных сил Украины, а наши комплексы ПВО бомбу вовремя обнаружили и сбили.

Официальное заявление об этом сделал генерал-лейтенант Игорь Конашенков.

"Средствами противовоздушной обороны за сутки перехвачено четыре реактивных снаряда HIMARS и одна управляемая авиационная бомба производства США JDAM", - проинформировал он.

Об уничтожении такого рода боеприпаса в Минобороны России сообщили впервые с начала спецоперации. Но разговоры о поставках Киеву авиабомб JDAM ведутся не первый месяц.

Что о них известно. JDAM (Joint direct attack munition) - американский высокоточный комплекс с планирующими авиабомбами, выпускаемый кампанией Boeing с 1997 года. Его разработчики хотели с помощью относительно небольших финансовых затрат превратить обычные свободно падающие авиабомбы в высокоточное оружие.

Для этот стандартный боеприпас дооборудовали навесным комплектом из крыльев и хвостового отсека с оперением, а также навигационной системой.

Наведение JDAM осуществляется комбинированной инерциальной навигационной системой и спутниковой GPS.

Последние версии этой управляемой авиабомбы также могут оснащаться головками лазерного наведения. Это позволяет поражать нестационарные маневрирующие цели. Носителями JDAM являются все основные боевые самолеты ВВС США, а также французские истребители-бомбардировщики Mirage, японские Mitsubishi F-2, европейские Panavia Tornado и Eurofighter Typhoon.

Одновременно с сообщениями о возможных поставках Украине управляемых авиабомб JDAM появилась информация, что в качестве носителей для них были (или могли быть) приспособлены истребители советского производства Су-27, МиГ-29 и фронтовой бомбардировщик Су-24.

Учитывая, что немало такой техники имелось у бывших союзников СССР, а ныне стран НАТО, которые участвуют в военной помощи Киеву, легко предположить, откуда у генералов Зеленского появились такие бомбы и такие самолеты.

Впрочем, даже западные эксперты указывали на очевидные минусы приспособления JDAM под советскую технику.

Указывалось, в частности, что если не решить вопрос с оптимизацией ввода данных в головку самонаведения бомбы во время полета, боевая эффективность ударного комплекса снижается в разы.

Другое соображение звучало так: JDAM наиболее эффективен, если его применять с высоты не менее 10-12 километров. Украинская авиация на таких эшелонах не летает, поскольку на данных высотах самолеты становятся легкодоступной целью для российских комплексов С-300В4 и С-400.

Наконец, эксперты указывали на относительную легкость и быстроту обнаружения авиабомб JDAM. Радары их "видят" практически сразу после сброса с самолета. Дальше - дело техники.

На уничтожение боеприпаса может уйти всего несколько секунд.

Так, по всей видимости, и случилось в зоне специальной военной операции.

Кстати говоря, помимо управляемой авиационной бомбы JDAM, наши средства ПВО перехватили еще четыре реактивных снаряда американской РОСЗО HIMARS. В зоне СВО, точнее, в районе населенного пункта Степногорск Запорожской области, также была уничтожена радиолокационная станция контрбатарейной борьбы AN/TPQ-50 производства США.

Генерал Конашенков также рассказал последние новости из Артемовска.

Наши штурмовые отряды продолжают вести бои в западной части города. А подразделения ВДВ сковывают противника на флангах.

Вооруженные формирования киевского режима продолжают нести в этих местах большие потери. За сутки на Донецком направлении ВСУ не досчитались более 385 военнослужащих и наемников, одного танка, четырех бронемашин, четырех автомобилей, а также гаубиц Д-20 и Д-30.

Суточные потери ВСУ на других направлениях спецоперации суммарно составили более 200 человек, пять бронемашин и пять гаубиц - Д-30, "Мста-Б" и "Гиацинт-Б".

Абу-Даби завоевал титул самого интеллектуально подкованного мегаполиса в регионе Ближнего Востока и Северной Африки – в рейтинге Smart City Index 2023 столица Объединенных Арабских Эмиратов занимает высшую строчку третий год подряд.

Рейтинг составляется Международным институтом развития менеджмента (IMD) в Швейцарии в сотрудничестве с Сингапурским университетом технологий и дизайна (SUTD). В глобальном масштабе Абу-Даби в 2023 году занял 13-е место из 141, Дубай – 17-е.

Все остальные «умные» города первой двадцатки находятся либо в Европе, либо в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а американских и африканских городов в ней нет и вовсе. В ежегодном исследовании приняли участие жители 118 городов мира.

В нем оценивалась инфраструктура и цифровые услуги, предоставляемые населению в пяти отраслях: здравоохранение и безопасность, мобильность, различного рода занятия, возможности (система работы и образования) и управление.

Отмечается, что Абу-Даби назвали самым «умным» благодаря использованию таких технологий нового поколения, как искусственный интеллект и Интернет вещей, а также разработке множества интеллектуальных инициатив, в том числе в секторах транспорта и логистики.

Согласно рейтингу, в топ-10 умных городов мира входят: Цюрих, Осло, Канберра, Копенгаген, Лозанна, Лондон, Сингапур, Хельсинки, Женева и Стокгольм.

Объединенные Арабские Эмираты ранее вошли в топ-10 мировых лидеров по показателю «мягкой силы» – он измеряет способность страны влиять на других методами убеждения, а не принуждения, говорится в ежегодном рейтинге Global Soft Power Index.

Лидерские позиции рейтинга сохранили США, Великобритания и Германия. Эмираты, в свою очередь, оказались ближневосточным лидером, заняв в глобальном рейтинге 10-е место.

В частности, страна усилила влияние в дипломатических кругах благодаря всемирной выставке «ЭКСПО-2020», где она зарекомендовала себя в качестве глобального центра торговли.

Также ОАЭ стали одной из самых щедрых стран по объемам оказанной гуманитарной помощи (третье место в мире), а также заняли третье место в мире по показателю потенциала экономического роста.

Парадоксы Эрдогана

Турция поймала исторический баланс между Западом и Востоком

Илья Титов

Все разговоры о такой, казалось бы, близкой и понятной Турции, а также о её президенте упираются в парадоксы. Почему население до последнего поддерживало Эрдогана несмотря на то, что «мудрая» монетарная политика именно его правительства подарила Турции под 90% годовой инфляции и обрушила лиру? Почему в борьбе против него объединились либералы и консерваторы, левые и правые, умеренные и радикалы, курды и турецкие фашисты, и где же на этих спектрах находится сам президент? Наконец, почему рейтинги Реджепа не выросли на фоне обычно поднимающих популярность президента стихийных бедствий? Страшное землетрясение потрясло всю страну, но ничуть не поколебало курса на постепенное снижение популярности Эрдогана. Президентская гонка в Турции, вышедшая на финишную прямую, заставляет задаваться этими вопросами, ответы на которые лежат в плоскости глубокого понимания этой страны, которую с её заклятым другом с севера роднит лишь одно – существование всем смертям назло.

О том, как складывались составы противоборствующих сторон, в «Завтра» писали на протяжении многих месяцев. Оппозиция правящей «Партии справедливости и развития», чьим основателем и бессменным руководителем является Эрдоган, решила выступать против ненавистного президента единым фронтом чуть ли не сразу после прошлых выборов в 2018 году.

Вопрос о том, кто же будет единым кандидатом, этаким ультимативным «анти-Эрдоганом», почти всегда имел в ответе фамилию Имамоглу. Мэр Стамбула, избравшийся на этот пост вопреки давлению президента (чья карьера в большой политике начиналась с этого же поста), Экрем Имамоглу был, да и остаётся главной звездой либерального крыла турецкой политики, со всеми идущими в комплекте нюансами: восторженным взглядом на Запад, чаяниями вступления в ЕС, виляниями хвостом по поводу членства в НАТО.

Для консервативной же части населения (то есть для всей страны за пределами западного побережья) наиболее привлекательным вариантом виделся Мансур Яваш – мэр Анкары, зачастую высказывавший ровно противоположное изречениям Имамоглу.

В прошлом декабре стамбульскому либералу за неуважение к избирательной комиссии запретили участие в выборах и приговорили к двум с половиной годам тюрьмы – приговор ещё обжалуется, но запрет уже в силе. Этот намёк понял и Яваш, объявивший об отказе от участия в выборах. Парадокс в том, что такие разные Яваш и Имамоглу входят в одну и ту же партию: Республиканскую народную партию (РНП), основанную ещё Ататюрком. После дежурного раскола в оппозиции, череды привычных для Турции политических скандалов и воплей о бесперспективности борьбы оппозиция всё же выдвинула своего кандидата – им стал лидер РНП Кемаль Кылычдароглу. Это решение казалось досрочным признанием поражения: Кылычдароглу не так популярен, как более перспективные кандидаты из его партии, не так любим, как действующий президент, не так резок и радикален, как хотелось бы «Хорошей партии» и «Партии национального действия» и не так молод – ему уже 74 года, и он на пять лет старше Эрдогана. Тем не менее, опросы с начала апреля показывают небольшое, но всё же преимущество кемалиста Кемаля – в среднем он опережает Эрдогана на 5—7%, что намекает на неизбежность второго тура, чего в истории Турции ещё не бывало. Разрыв в опросах (либеральные источники рисуют президенту под 12% отставания) вынудил Эрдогана вести кампанию намного более активно, чем предполагалось изначально, с учётом заведомой слабости оппозиционного кандидата. Это вылилось в чрезмерные нагрузки на здоровье Эрдогана, итогом чего стал, вероятно, главный эпизод предвыборной гонки: 25 апреля Эрдогану стало плохо прямо во время интервью в прямом эфире. Тележурналисты переключили камеру на собеседника президента, но и этого хватило: кадры беспокойства на лице задававшего вопросы главного редактора телеканала Ülke Хасана Озтюрка не только показали, что со здоровьем у турецкого руководителя серьёзные проблемы, но и дали повод для конспирологии.

По всему миру принялись фантазировать, что же такое случилось с Эрдоганом: одни подозревали инфаркт, другие намекали на инсульт, а третьи и вовсе клялись, что Реджеп прямо там и скончался. Стоит сказать, что слухи о проблемах со здоровьем у Эрдогана ходят уже давно – к примеру, в ноябре 2021-го он появился на одном из публичных мероприятий с лицом, что называется, «в гроб краше кладут», а до этого западная пресса несколько месяцев разгоняла информацию о смертельной болезни президента – об этом, в частности, писали в Foreign Policy. По итогу Эрдоган сказал, что у него случился приступ гастроэнтерита.

Через два дня после приступа в студии турецкого телеканала Реджеп принял участие по видеосвязи в церемонии торжественной доставки ядерного топлива на построенную Росатомом АЭС «Аккую» в Гюльнаре, где дистанционно повидался с Путиным – это важно.

29 апреля Эрдоган впервые после проблем со здоровьем появился на публике, посетив фестиваль Teknofest, где объявил имена кандидатов для первого полёта турецких космонавтов на МКС. 30 апреля он даже выступил на митинге в Измире (бывш. Смирне) – одном из ядер турецкого либерализма. Там он выступал незадолго до аналогичного митинга Кылычдароглу, держался бодро и в целом собрал примерно такую же толпу, как и оппозиционный кандидат.

Надо сказать, что шутки про «крепкое рукопожатие» и «работу с документами» так же сомнительны, как и конспирология по поводу загадочной смертельной болезни Эрдогана. Турецкая политика может рядиться в пёстрые юбки-ючетек либеральной демократии, но некоторые чисто авторитарные привычки уходят корнями во времена халифата. К примеру, проблемы со здоровьем главы государства стараются не упоминать: так в своё время хоронили Ататюрка, который вроде бы умер на ровном месте (про убивший отца нации цирроз печени, связанный с известными вредными привычками, говорили мало и лишь по истечении многих лет, хотя никаким секретом это не являлось).

Вот и Эрдоган уже много лет мучается проблемами с ЖКТ – поговаривали, что в 2011 году он перенёс сложную операцию на кишечнике, но вся конкретика, как всегда и бывает в случае излишней скрытности официальных источников, доступна нам лишь от фейкомётов, раз в пару месяцев диагностирующих у Эрдогана синхронный рак, СПИД, туберкулёз, бубонную чуму и тараканий грипп.

Несмотря на разницу, которую рисуют опросы, прогноз для Эрдогана на грядущих выборах скорее всего благоприятный, хотя без второго тура, похоже, не обойдётся. Почему? Потому что некоторые потенциально выигрышные элементы предвыборной кампании Реджеп только сейчас начал доставать из рукава. Одним из них стала видеосвязь с Путиным – она подняла рейтинги президента среди его электората из глубинки, хоть и не так сильно, как могла бы поднять личная встреча двух президентов. Дело в том, что несмотря на претензии к Эрдогану со стороны националистов в том, что «Анкара продалась Москве», очень многие видят в близких отношениях турецкого и российского президента независимую от Запада внешнюю политику. Эту карту Эрдоган тоже активно разыгрывает, неустанно напоминая о том, что именно Турция не пускает в НАТО шведов вопреки желанию Вашингтона.

Разговоры о положительных результатах работы Эрдогана во внешних отношениях активно поддерживались тем фактом, что на Teknofest 29 апреля его сопровождал президент Азербайджана Ильхам Алиев, а на следующий день Реджеп и вовсе объявил об уничтожении в Сирии руками турецкой разведки – вдумайтесь, каков масштаб! – главаря запрещённого в России ИГИЛ Абу аль-Хусейна аль-Кураши. В тот же день, 30 апреля, глава Минэнерго Турции Фатих Донмез анонсировал некую важную новость по поводу обнаружения в Турции нового месторождения нефти. В ближайшую неделю – до 7 мая, когда у Эрдогана и Кылычдароглу состоятся одновременные митинги в Стамбуле, – следует ждать ещё каких-нибудь добрых новостей о турецкой экономике и о том, как она идёт на поправку под мудрым руководством товарища Эрдогана. Словом, у усатого хитреца всё на мази, и помешать одержать победу ему могут только лишь масштабная фальсификация либо очередные проблемы со здоровьем.

Очень популярна точка зрения о том, что Эрдогану попытаются помешать некие враждебные силы извне. В самом деле, Турция очень уязвима к оранжевым технологиям, это показали: Арабская весна, беспорядки 2013 года, попытка военного переворота в 2016 году и более поздние многочисленные мелкие уколы по самым разным поводам. Но сложно утверждать, что какая-то из внешних сил заинтересована в резком изменении курса Турции, что бы там ни утверждали американские ястребы. На сайте Американского института предпринимательства (AEI), крупного центра экспансионистской мысли, вышла статья про то, что «если Эрдоган умер, радоваться рано». В сущности, несмотря на хамский заголовок и цинично-высокомерный посыл, в материале говорится правда: на этом этапе Турцию, поймавшую свой исторический баланс между Западом и Востоком, стабильно выводящую из себя всех вокруг и полную парадоксов, не изменит ни победа Эрдогана на выборах, ни его смерть, ни даже приход на его место самого прогрессивного либерала.

Штайнмайер: Германия – первопроходец в производстве "зелёной" стали

Федеральный президент Франк-Вальтер Штайнмайер видит Германию в роли первопроходца на пути к климатически нейтральному производству стали.

"В Германии мы хотим и, пожалуй, должны доказать, что безвредное для климата производство стало принципиально возможно и что сталь, произведённая таким образом, может пользоваться спросом на рынке", – сказал президент во вторник после посещения сталелитейного завода Thyssenkrupp в Дуйсбурге.

Перед этим Штайнмайер был проинформирован о планах компании Thyssenkrupp построить завод стоимостью более двух миллиардов евро. В дальнейшем завод будет работать на водороде, производимом климатически нейтральным способом, что сделает возможным экологически чистое производство стали.

Многие скептически и с опаской смотрят на будущее изменившейся технологии производства стали, также сказал Федеральный президент. Однако Германия не может не предпринять попытку по уменьшению выбросов углекислого газа при производстве стали в борьбе с изменением климата, продолжил он. По словам президента, это огромная задача, и он с большим уважением относится к тем, кто посвящает себя этой цели и принимает на себя риски. "У Германии есть все основания помнить о том, как важна сталь для всей производственной цепочки немецкой экономики", – сказал Штайнмайер.

Поддержание мира и безопасности должно оставаться ключевым приоритетом ШОС

Об этом заявил министр обороны Российской Федерации генерал армии Сергей Шойгу, выступая в Дели на заседании глав военных ведомств стран – участниц Шанхайской организации сотрудничества.

Вопросы международной и региональной безопасности и дальнейшего укрепления сотрудничества в области обороны поднял глава российского военного ведомства генерал армии Сергей Шойгу в докладе на совещании министров обороны стран – участниц Шанхайской организации сотрудничества, которое прошло 28 апреля в Дели.

По словам Сергея Шойгу, стремясь сохранить глобальное доминирование, США с союзниками подвергли серьёзной эрозии мировую архитектуру безопасности. По их инициативе был запущен процесс слома и демонтажа ключевых договорённостей о контроле над вооружениями и укреплении доверия.

Сначала Вашингтон в одностороннем порядке прекратил действие советско-американского договора по противоракетной обороне, отказался ратифицировать соглашение об адаптации Договора об обычных вооружённых силах в Европе, затем вышел из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности и Договора по открытому небу.

«Сегодня эта деструктивная линия проявляется в стремлении переформатировать систему межгосударственных отношений за счёт создания подконтрольных региональных альянсов», – сказал министр обороны РФ. При этом, отметил он, на независимые государства оказывается беспрецедентное давление, используются неприкрытый шантаж, угрозы, цветные революции и государственные перевороты, распространяется грубая дезинформация. «Всё это уже давно стало визитной карточкой Запада», – заметил Сергей Шойгу. И добавил, что в результате проверке на прочность подвергаются механизмы безопасности и форматы сотрудничества, создававшиеся десятилетиями, обостряются замороженные межгосударственные противоречия, возрастает вероятность перерастания локальных кризисов в крупномасштабные конфликты.

В этой связи министр обороны РФ напомнил, что Россией в 2021 году был инициирован диалог с Западом по стратегической стабильности, в ходе которого предполагалось рассмотреть все вопросы в области безопасности и определить возможные пути их урегулирования политико-дипломатическими методами. «Однако наши предложения на этот счёт были отвергнуты, что свидетельствует о нежелании выстраивать равноправное партнёрство», – подчеркнул Сергей Шойгу. Он также отметил, что российская сторона всегда подчёркивала важность построения равной и неделимой безопасности, сохранения центральной роли ООН, приверженности её уставу, целям и принципам, направленным на поддержание мира и стабильности.

Глава российского военного ведомства пригласил коллег из Шанхайской организации сотрудничества принять участие в очередной конференции по международной безопасности, которая пройдёт в Москве в этом году. «Пользуясь, случаем, приглашаю вас принять участие в XI Московской конференции по международной безопасности. Это мероприятие стало значимой площадкой для обсуждения самых острых военно-политических проблем, что в современных условиях становится особенно актуальным», – сказал он.

По его оценке, важно укреплять роль ШОС как одной из опор новой многополярной международной системы, образца межгосударственных отношений, основанных на равноправии и взаимоуважении, соблюдении норм международного права. Необходимо поддерживать плотную координацию в рамках ШОС, проводить регулярные консультации по вопросам общей безопасности как в многостороннем, так и двустороннем форматах.

Министр обороны РФ также заявил, что конфликт на Украине, подтверждает нацеленность Вашингтона и его союзников на провоцирование других стран к военному противостоянию с Москвой и Пекином. «Сегодня Вашингтон и их пособники реализуют свой стратегический замысел, заключающийся в провоцировании других стран к военному противоборству с неугодными государствами, в первую очередь с Россией и Китаем. Ярким подтверждением такой преступной политики является конфликт на Украине. Его истинная цель – нанести стратегическое поражение России, создать угрозу Китаю и сохранить своё монопольное положение в мире», – сказал Сергей Шойгу.

По его словам, для этого на майданный антиконституционный переворот в 2014 году было потрачено более пяти миллиардов долларов США, что привело к формированию на российских границах враждебного националистического русофобского режима, который с рвением бросился решать на Украине «русский вопрос».

«Учитывая отказ Киева выполнять Минские соглашения и реальную угрозу жителям Донбасса, мы приняли решение о проведении специальной военной операции», – сказал российский министр. И добавил, что с началом специальной военной операции на Украине против России был задействован боевой потенциал и возможности практически всех стран Североатлантического альянса.

«Запад продемонстрировал свою заблаговременную подготовку к противоборству с Российской Федерацией. Незамедлительно против России были введены масштабные санкции, организованы поставки на Украину вооружения, снабжение разведданными, направление в зону боевых действий военных советников и наёмников», – заявил министр обороны РФ. «Таким образом, – констатировал он, – был задействован военный потенциал и возможности практически всех стран НАТО».

Сергей Шойгу обратил внимание министров обороны стран – участниц ШОС на тот факт, что вооружение, передаваемое Украине, попадает в руки террористов, что сказывается на стабильности в Европе и мире в целом. Оно оказывается на чёрном рынке и далее в руках террористических организаций, что создаёт дополнительные риски, особенно с учётом заявлений о поставках ВСУ боеприпасов с сердечником из обеднённого урана. «Поставки оружия Киеву лишь затягивают конфликт, приводят к новым жертвам и разрушениям инфраструктуры, наконец, возвращаются бумерангом, сказываясь на стабильности в Европе и мире в целом», – указал глава российского военного ведомства.

Как заявил министр обороны РФ, «России не оставили иных вариантов, кроме как устранить исходящие с территории Украины угрозы военным путём. Задачи наши ясны, и специальная военная операция будет доведена до конца».

В ходе совещания Сергей Шойгу заострил внимание своих коллег на реализуемых Пентагоном на Украине военно-биологических программах. На примере Украины можно видеть двойное назначение этих программ и их фактическую направленность на разработку компонентов биологического оружия, что является прямым нарушением Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия.

Военно-биологическая деятельность США вызывает особое беспокойство России. «Мы неоднократно доводили свои озабоченности до мирового сообщества и отмечали, что реализация Пентагоном военно-биологических программ на национальной территории и за её пределами представляет серьёзную опасность для других государств и целых регионов», – сказал российский министр.

При этом он отметил, что частью стратегии Соединённых Штатов в сфере биологической безопасности является перенос наиболее опасных исследований в третьи страны. Вся эта деятельность продолжается, в том числе по причине невнятной реакции некоторых государств из-за боязни идти на конфронтацию с американскими властями. С учётом данных обстоятельств российские специалисты продолжат внимательно отслеживать планы Вашингтона и делиться информацией о возникающих при этом биоугрозах.

Также глава российского военного ведомства в своём докладе подчеркнул, что на фоне проведения специальной военной операции продолжаются попытки воздействовать на партнёров России в целях её изоляции. Развёрнута масштабная информационная кампания по компрометации российского руководства и проводимой им политики. Демонстрируется бескомпромиссность и готовность усиливать всестороннее давление, не считаясь с текущим ущербом своим экономическим и политическим интересам. Однако все эти попытки терпят крах.

В этой связи министр обороны РФ выразил признательность государствам – членам ШОС за принципиальную позицию и поддержку. «Независимый курс организации в решении задач региональной и глобальной безопасности – пример для всего мира», – подчеркнул он.

В числе тех, кто сегодня наиболее активно противодействует формированию многополярного мира в Азиатско-Тихоокеанском регионе, министр обороны РФ назвал Вашингтон и его союзников. США инициировали развал существующей системы регионального сотрудничества на основе АСЕАН. Начало этому было положено созданием блоков военно-политической направленности, таких как КВАД и АУКУС. «Происходит их сращивание с НАТО, которое, в свою очередь, и здесь заявило претензию на доминирующую роль», – подчеркнул Сергей Шойгу.

Западом продвигается концепция свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона, предполагающая построение блоковой системы межгосударственных отношений, в которой американцы присваивают себе полномочия определять нормы и правила поведения. «Формируется фронт для сдерживания Китая. Целенаправленно обостряется так называемая тайваньская проблема, подогреваются территориальные споры в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях», – сказал Сергей Шойгу, отметив, что нужно сохранять одно из главных достижений в АТР – безблоковое и равноправное взаимодействие.

«Сформированные здесь механизмы сотрудничества с внерегиональными партнёрами показали свою востребованность и эффективность. В первую очередь это совещание министров обороны стран АСЕАН и партнёров, так называемый формат «СМОА плюс», ориентированный на решение актуальных вопросов в сфере безопасности», – сказал глава российского военного ведомства. Кроме того, отметил он, есть позитивный опыт взаимодействия в рамках ШОС, реализации взаимовыгодных проектов на двусторонней основе.

В своём выступлении Сергей Шойгу особое внимание уделил обстановке в Центрально-Азиатском регионе, которая, по его мнению, имеет предпосылки к дальнейшему обострению. Многочисленные экстремистские группировки, закрепившиеся на территории Афганистана, активизировали действия в соседних республиках по продвижению своих идей.

По оценке министра обороны РФ, возрастает вероятность проникновения бандгрупп различных международных террористических организаций, таких как ИГИЛ, «Аль-Каида», Исламское движение Узбекистана и «Исламское движение Восточного Туркестана» (запрещены в РФ). «Это требует от нас чёткой координации и наращивания усилий по противодействию терроризму, сепаратизму и экстремизму, выработки мер по стабилизации ситуации в регионе», – сказал он, отметив важность сохранения темы Афганистана в повестке ШОС. Без комплексного международного и регионального содействия этой стране будет сложно в одиночку справиться с вызовами.

При этом Сергей Шойгу отметил, что «страны НАТО по итогам своего двадцатилетнего присутствия на афганской земле и последующего стремительного ухода несут наибольшую ответственность за сложившуюся там обстановку». «Они должны взять на себя основные финансовые расходы по постконфликтному восстановлению», – сказал он.

США и их союзники под предлогом помощи в борьбе с терроризмом пытаются восстановить своё военное присутствие в Центральной Азии. Их просьбы к странам региона о размещении военной инфраструктуры являются прямой угрозой стабильности на пространстве ШОС.

Министр обороны РФ сообщил, что Россия повышает боевую готовность своих баз в Киргизии и Таджикистане на фоне попыток США и их союзников восстановить своё военное присутствие в Центральной Азии.

Говоря о задачах, решение которых направлено на модернизацию работы ШОС, включая механизмы реагирования на вызовы и угрозы, глава российского военного ведомства заявил о необходимости развивать в рамках ШОС механизм обмена информацией в сфере военной безопасности, сотрудничество с акцентом на проведение совместных учений. Экспертной рабочей группой при СМО ШОС разработан проект соглашения об организации обмена информацией между оборонными ведомствами стран ШОС и её защите, которое послужит основой такого сотрудничества. «Предлагаю ускорить его согласование в государствах», – сказал Сергей Шойгу.

Ещё одной задачей он назвал углубление военного сотрудничества с акцентом на проведение совместных учений и других мероприятий боевой подготовки. «Отрабатывать на них вопросы противодействия новым методам и приёмам, которые используют террористические организации», – сказал министр обороны РФ, отметив, что российские военные готовы делиться имеющимся у них боевым опытом.

Говоря о необходимости расширения форм взаимодействия, Сергей Шойгу назвал в числе перспективных направлений применение беспилотных летательных аппаратов и борьбу с ними, информационную и биологическую безопасность. «Стоит также подумать над реализацией потенциала организации в области миротворческой деятельности», – отметил он.

Министр обороны России также заявил о необходимости развивать партнёрские связи с другими региональными интеграционными объединениями, прежде всего с ОДКБ и СНГ. «Приглашать их, а также представителей дружественных стран для участия в отдельных мероприятиях ШОС. Такой подход будет содействовать распространению «шанхайского духа» среди мирового сообщества», – сказал Сергей Шойгу.

В условиях разбалансировки систем глобальной и региональной безопасности возрастает актуальность укрепления взаимодействия в рамках ШОС как универсальной структуры, отстаивающей принципы многополярности на основе норм международного права. «Поэтому необходимо обеспечить устойчивость нашей организации в контексте попыток внешних сил подорвать её сплочённость, спровоцировать внутренние кризисы в государствах-членах», – заявил Сергей Шойгу. Важно последовательно выполнять достигнутые на высшем уровне договорённости о модернизации работы ШОС, включая механизмы реагирования на вызовы и угрозы.

«Поддержание мира и безопасности должно оставаться неизменным ключевым приоритетом», – подчеркнул министр обороны РФ, завершая своё выступление.

Глава российского военного ведомства также провёл на полях совещания ряд встреч со своими коллегами из других стран. Состоялись его переговоры, хотя по протоколу они не планировались, с министром обороны Китайской Народной Республики генерал-полковником Ли Шанфу. На них, как сообщается, были обсуждены вопросы, представляющие интерес для обеих сторон.

Дальнейшее развитие сотрудничества России и Индии в области безопасности и обороны стало темой переговоров Сергея Шойгу с главой индийского военного ведомства Раджнатхом Сингхом. Как подчеркнул на них министр обороны РФ, российско-индийские отношения, 76-я годовщина которых отмечалась 13 апреля 2023 года, связывает прочная, проверенная временем дружба. По его словам, как бы ни менялась международная обстановка, курс на углубление российско-индийского сотрудничества остаётся неизменным. И одним из ключевых направлений этого сотрудничества является оборонная сфера.

«Укрепляются связи по линии генеральных штабов, видов вооружённых сил и военно-учебных заведений двух стран. Поддерживаются тесные военные контакты в многосторонних форматах, в первую очередь в рамках Шанхайской организации сотрудничества и «СМОА плюс», – сказал министр обороны РФ.

Он также заметил, что о беспрецедентном уровне доверия между двумя странами говорят интенсивность и глубина военно-технических связей. Успешно развивается научно-исследовательская кооперация, реализуются масштабные и долгосрочные проекты. «Несмотря на все сложности текущей международной политической ситуации, ни один из совместных проектов в этой сфере свёрнут не был», – подчеркнул российский министр.

В Москве придают первостепенное значение укреплению двустороннего особо привилегированного стратегического партнёрства, которое вносит большой вклад в дело поддержания безопасности и стабильности в Азии и мире в целом. «Нацелены на продолжение плодотворной совместной работы», – указал министр обороны России.

В свою очередь, Раджнатх Сингх заявил, что «между Россией и Индией существует традиция сотрудничества в самых разных сферах, и сотрудничество в сфере обороны является одним из самых важных, одним из проверенных временем столпов нашего стратегического партнёрства». По словам Раджнатха Сингха, Россия является близким другом и Индия ценит особый привилегированный статус стратегического партнёрства с Россией.

При этом индийский министр отметил, что РФ и Индия продолжают отличную динамику обмена на всех уровнях. «И особенно с учётом непростой геополитической ситуации такой обмен на самом высоком уровне становится ещё более значимым», – добавил он.

Что касается самого совещания министров обороны стран ШОС, то его участники обменялись мнениями по актуальным вопросам глобальной и региональной безопасности, отметили необходимость поддержания мира и стабильности в контексте складывающейся международной обстановки. Была выражена необходимость всестороннего укрепления механизмов противодействия угрозам в информационном пространстве, подтверждена решимость в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом во всех формах и проявлениях.

Достигнута договорённость о поддержании высокого уровня сотрудничества государств – членов ШОС в военной области и дальнейшем совершенствовании взаимодействия между оборонными ведомствами. Отмечена важность проведения учений «Мирная миссия» и фестиваля военных оркестров «Труба мира».

Министрами обороны дана высокая оценка работе руководителей структурных подразделений международного военного сотрудничества и экспертной рабочей группы при Совещании министров обороны государств – членов ШОС, утверждён План сотрудничества министерств обороны государств – членов ШОС на 2024–2025 годы, одобрен План мероприятий экспертной рабочей группы при СМО ШОС на 2023 год.

Следующее совещание министров обороны государств – членов ШОС состоится на территории Республики Казахстан в 2024 году.

Владимир Кузарь, «Красная звезда»

Серебру грозит рост добычи и падение интереса со стороны ювелировКак ожидаютэксперты The Silver Institute & Metals Focus,в2023 году мировое производство первичного серебра вернется кросту. Это будет взначительной степени благодаря началу промышленной эксплуатации новых серебряных месторождений, атакже выходу напроектные мощности запущенных ранее. Например, Juanicipio— совместное предприятие Fresnillo иMAG Silver, какожидается, выйдет наполную мощность впервой половине года истанет основным драйвером роста вМексике (+18,7 млн унций или582 тонны).

Продолжающееся наращивание производства наLa Coipa (Kinross) иожидаемый ввод вэксплуатацию Salares Norte (Gold Fields) кконцу года помогут увеличить добычу серебра вЧили на12,4 млн унций (385 тонн).

"Наш прогноз предполагает, что завод Uchucchacua вБуэнавентуре вПеру возобновит работу впоследнем квартале года,— отмечают эксперты.— Тем неменее, производство вПеру снизится на7,1 млн унций (221 тонну), поскольку общественные волнения нарушают добычу полезных ископаемых, асодержания нанескольких крупных рудниках продолжает снижаться из-за истощения месторождений".

Также вАргентине ожидается снижение производства на5,6 млн унций (174 тонны) из-за закрытия предприятия Pan American Silver вManantial Espejo.

В Китае всвязи спродолжающимся сокращением внутреннего производства свинца/цинка упадет ивыпуск попутного серебра— приблизительно на4,0 млн унций (124 тонны).

При этом, общий промышленный спрос увеличится на4%, благодаря восновном конечным потребителям— производителям товаров "зеленой" экономики: фотоэнергетика, электрические сети исети 5G, электроника иавтопром.

Однако изготовление ювелирных изделий сократится на15%, поскольку спрос вернется кдоковидному уровню. Покупатели вИндии в2023 году "остепенятся" после всплеска 2022 года, аспрос вКитае восстановится на10% помере ослабления воздействия Covid. Но экономическая неопределенность по-прежнему будет оказывать давление набюджет населения.

Чистые физические инвестиции в2023 году сократятся на7%, поскольку большинство ключевых рынков демонстрируют падение после сильного прошлого года, особенно вСША, где инвестиции стабильно росли втечение четырех лет. В Европе спрос, вероятно, пострадает, поскольку немецкие инвесторы еще адаптируются кновому налоговому режиму.

Спрос на серебро ставит рекорды?

После восстановления в2021 году общий спрос насеребро в2022 году сохранил динамику ивырос еще на18% до1242 млн унций (38,643 тысячи тонн), что стало рекордом ссамого начала наблюдений— с2010 года, отмечают эксперты The Silver Institute & Metals Focus.

В том числе показал максимум промышленный спрос, который наращивал производство фотоэлектрических систем (PV), отражая структурные перемены перехода кзеленой экономике.

Производство серебряных ювелирных изделий в2022 году выросло на29% до234,1 млн унций (7280 тонн; также рекорд). Здесь лидером стала Индия, где неудовлетворенный спрос после пандемии всочетании синтенсивным пополнением запасов ритейлерами ипереход кновым стандартам чистоты металла привел кудвоению объемов посравнению с2021 годом.

Спрос набытовые изделия изсеребра впроцентном выражении превзошел ювелирные украшения ипоказал поразительный рост на80% до73,5 млн унций (2286 тонн; также рекорд), ипочти полностью был также получен благодаря Индии.

Физические инвестиции выросли пятый год подряд до332,9 млн унций.

В США наблюдался относительно скромный рост, где рынку приходилось бороться сдлительным дефицитом продукции. В Австралии физические инвестиции выросли на15%. А вЕвропе спрос практически неизменился вгодовом исчислении, поскольку Германия— крупнейший рынок, столкнулась снеожиданным увеличением НДС.

Глобальная книга хеджевых контрактов загод сократилась на17,9 млн унций до18,6 млн унций, так какснижающиеся цены наметалл сделали этот инструмент менее привлекательным.

MEPS о новых стальных мощностях в апреле 2023 года

Аналитическое агентство MEPS International Ltd опубликовало подборку последних инвестиций крупных производителей стали в производство и мощности, о которых было объявлено в апреле.

Европа

Австрийский производитель стали Voestalpine одобрил инвестиции в размере €1,5 млрд на строительство двух электродуговых печей, по одной на каждом из своих заводов в Линце и Донавице. Общая годовая производительность новых установок составит около 2,5 млн тонн. Они заменят две действующие в настоящее время доменные печи и, как ожидается, сократят выбросы CO2 компании на 30%. Начало строительства запланировано на 2024 год, ввод в эксплуатацию — на 2027 год. После 2030 года компания планирует заменить еще две доменные печи.

ArcelorMittal инвестирует €12 млню в установку второй печи-ковша на своем заводе в Дуйсбурге, Германия. Компания ожидает, что это сократит ежегодные выбросы CO2 почти на 60 000 тонн в год. Шестимесячный период строительства должен начаться в ноябре.

Компания SSAB завершила первый этап модернизации стана холодной прокатки на своем предприятии в Хямеенлинне, Финляндия. В том числе была заменена устаревшая система привода клети №1. Следующим этапом проекта станет модернизация главных приводов клети №2.

Компания Stahlwerk Annahütte, входящая в состав Max Eicher Group, объявила о планах по установке новой печи с шагающими балками на своем предприятии по производству сортового проката Ainring-Hammerau в Германии. Установка будет способна нагревать до 80 тонн заготовки в час, когда она будет введена в эксплуатацию в сентябре 2024 года.

Северная Америка

Компания Nucor приступила к реализации проекта расширения листового завода в Кроуфордсвилле, штат Индиана, стоимостью $290 млн. Компания добавляет линию непрерывного цинкования мощностью 300 000 коротких тонн в год и линию предварительной окраски с годовой производительностью 250 000 коротких тонн. Ожидается, что строительство продлится два года. Nucor также планирует дополнительно инвестировать $110 млн. в течение следующих пяти лет в модернизацию существующего оборудования на объекте.

Азия

Shanxi Tongcai Industry & Trade ввела в эксплуатацию новую электродуговую печь на своем предприятии в уезде Куво, недалеко от города Линьфэнь. 65-тонная установка может поставлять жидкую сталь для производства до 410 000 тонн заготовки из легированной стали в год. Строительство началось в сентябре 2021 года. Это дополнение к производственной линии средней и широкой полосы производительностью 650000 тонн в год, строительство которой было завершено в июне 2022 года.

Даниэли получил заказ от China First Heavy Industries на полунепрерывную вертикальную МНЛЗ. Блок будет установлен на предприятии компании в Цицихаре, провинция Хэйлунцзян. Он будет производить блюмы из специальной стали диаметром от 1350 мм до 1600 мм и длиной до 12,5 м. Ввод в эксплуатацию ожидается в конце 2023 года.

Компания Hunan Hongwang, базирующаяся в Лоуди, провинция Хунань, Китай, ввела в эксплуатацию свой первый завод по производству кремнистой стали. Новый завод имеет годовую производственную мощность до 960 000 тонн. Компания планирует увеличить его еще на 120 000 тонн. Hunan Hongwang, исторически производитель нержавеющей стали, переходит на производство кремнистой стали из-за возросшего спроса на этот материал.

Нет сомнений, что Иран отреагирует, если сработает механизм Snapback

Посол России в расположенном в Вене Международном агентстве по атомной энергии заявил в понедельник, что Иран, несомненно, отреагирует, если будет активирован механизм мгновенного возврата в отношении ядерной сделки 2015 года.

Замечания Михаила Ульянова прозвучали через несколько часов после того, как официальный представитель министерства иностранных дел Ирана Нассер Канаани предупредил стороны ЕС, что любой «просчет» или «нелогичное действие» приведет к реакции со стороны Ирана, которая уже была направлена им в виде четкого сообщения.

«Несомненно, это предупреждение сбудется в случае злоупотребления процедурой #snapback», — написал Ульянов в Twitter.

«Все предсказуемо, потому что #Иран действует прозрачно. Проблема в том, что западные страны не извлекают уроков из негативного опыта прошлого», — добавил российский дипломат.

В другом твите в субботу Ульянов сказал: «Похоже, #США и #E3 решили демонтировать #СВПД, который был и остается главным достижением в области ядерного нераспространения. Каждый день, когда они откладывают возобновление #ViennaTALks, приближает нас к точке невозврата».

Новость о возможной активации механизма Snapback впервые появилась после того, как Али Ваез, директор иранского проекта Международной кризисной группы (ICG), написал в Твиттере: «E3 пригласил десять членов Совета Безопасности ООН и проинформировал их о своих консультациях относительно использования Резолюции. Механизм мгновенного возврата 2231 для восстановления санкций ООН в случае нарушения Ираном красных линий».

В E3 входят три европейские страны — Великобритания, Франция и Германия, подписавшие СВПД.

Переговоры о возрождении СВПД прекратились летом 2022 года, поскольку администрация Байдена отказалась снять санкции, введенные против Ирана при администрации Трампа.

Переговоры о восстановлении многосторонней ядерной сделки начались в апреле 2021 года после того, как президент Байден объявил, что его администрация готова присоединиться к соглашению, от которого отказался Дональд Трамп в мае 2018 года.

Между Ираном и пятью оставшимися сторонами, подписавшими СВПД, состоялось несколько раундов переговоров: Великобритания, Франция, Германия, Китай и Россия — при косвенном участии США. Переговоры проходили при посредничестве главы внешнеполитического ведомства ЕС Жозепа Борреля и его заместителя Энрике Мора.

Иран зарегистрировал торговый оборот на 6,7 миллиарда долларов в первом иранском месяце года

Согласно таможенной статистике, в первый месяц 1402 года, фарвардин по иранскому календарю (21 марта — 21 апреля 2023 года), товарооборот Ирана составил 6,73 миллиарда долларов.

Согласно статистике иранского таможенного управления по Фарвардину, в другие страны было экспортировано 10 471 000 тонн товаров на сумму 3,645 миллиона долларов, что указывает на снижение стоимости на 12,93% и увеличение веса на 17,76%.

В отчете указано, что в первый месяц 1402 года в страну было импортировано 1 829 000 тонн товаров на сумму 3,87 миллиона долларов, что свидетельствует о снижении стоимости и веса на 13% и 24,79%, соответственно.

Цифры свидетельствуют о том, что Китай, Ирак, Турция, Объединенные Арабские Эмираты и Индия были пятью основными направлениями экспорта иранских товаров, в то время как ОАЭ, Китай, Турция, Германия и Индия были крупнейшими экспортерами в Иран, соответственно.

Сжиженный природный газ на сумму 523 миллиона долларов, сжиженный пропан на сумму 302 миллиона долларов, сжиженный бутан на сумму 169 миллионов долларов, слитки железа и нелегированной стали на сумму 167 миллионов долларов и метанол на сумму 167 миллионов долларов были пятью основными товарами, которые были экспортированы из Ирана.

Кукуруза для корма для животных на сумму 223 миллиона долларов, соевые бобы на 152 миллиона долларов, рис на 89 миллионов долларов, мобильные телефоны на сумму 71 миллион долларов и автозапчасти для автомобильной промышленности на сумму 62 миллиона долларов возглавляли список импортируемых товаров в Иран.

Иран > Внешэкономсвязи, политика > iran.ru, 3 мая 2023 > № 4361646

Сборная Москвы получила на Всероссийской олимпиаде школьников около 1400 дипломов

Сборная Москвы получила на Всероссийской олимпиаде школьников около 1400 дипломов

Ирина Огилько

Результатом финала на Всероссийской олимпиаде школьники столицы могут гордиться. На их счету - 1391 диплом победителей и призеров, что на 74 больше, чем год назад. Причем, 35 старшеклассников стали абсолютными победителями, а 102- стали победителями по нескольким предметам.

По словам научного руководителя Центра педагогического мастерства Ивана Ященко, рекордное количество дипломов связано с качественной подготовкой сборной Москвы, команда серьезно улучшила прошлогодний результат по технологии, истории, экологии, химии, информатике и экономике, а также по английскому и китайскому языкам.

Но еще приятнее, что победители и призеры - выходцы из 219 школ, то есть их имеет почти каждая третья школа города. Это лучшее свидетельство успешности массовой работы по развитию талантов и доступности качественного образования. Ребенку и родителям больше не нужно пытаться попасть в какую-то "элитную" школу, чтобы достичь успеха. "В каждой школе учащиеся получают дипломы на региональном этапе, на Московской олимпиаде, а лучшие выходят в финал. Вот так вся система работает на знания и успех", - говорит Иван Ященко.

К заключительному этапу ребят готовил Центр педагогического мастерства. Они посещалиеженедельные тренировки и выездные сборы. "Но в отличие от спортсменов, для которых победа на олимпиаде - завершающий этап карьеры, для наших олимпийцев - это старт будущей учебы в ведущих вузах. Причем, многие из них не уходят из системы образования, а возвращаются в наш центр, ведут кружки в школах. Поэтому сейчас у насчетверть тренеров - преподаватели вузов, ученые, педагоги, а три четверти - бывшие олимпиадники", - продолжает Иван Ященко.

Впрочем, ряд школ все-таки невозможно не заметить. В этом году 66 победителей предоставила школа Центра педагогического мастерства, а у школы №179 - 11 победителей. Есть еще около десятка школ, номера которых чаще всего встречаются в списке призеров и победителей: частная школа в Новой Москве "Летово", школы N 57 и имени Маршала Чуйкова, лицей "Вторая школа", образовательный комплекс "Воробьевы горы"….Как рассказала "РГ" призер по химии и физике Екатерина Комкова, девятиклассница школы № 853, она благодарнаучителям Александру Гаврикову и Анастасии Луковкиной, за то, что они влюбили ее в свои предметы: "Сейчас я прошла отбор в команду по подготовке к международной олимпиаде IJSO. Буду активно заниматься физикой, химией и биологией, чтобы попасть в число шести лучших юниоров, которые представят там Россию".

Среди победителей по французскому языку - ученица 12 класса школы-интерната № 1 для обучения и реабилитации слепых Элизабет Пфанненшмидт. Элизабет уже дважды становилась призером заключительного этапа по французскому языку, а также была победительницей финала и по немецкому языку. "Мне советуют пойти учиться на переводчика, но я мечтаю быть учителем иностранных языков в школе, - делится планами Элизабет. - Но учить хочу немножко не так, как учат нас: в школе ученикам не хватает разговорной практики. Для этого нужно, чтобы классы были непо 30 человек. Пойду в педагогический вуз".

В Германии обновили закон об энергетике. Чем собираются топить свои дома министры федерального правительства?

Герт Эван Унгар (журналист RT DE специально для "Российской газеты")

Чиновники федерального правительства Германии вовсе не стремятся стать образцом для подражания в вопросе энергоперехода на возобновляемые источники. Как показал опрос членов кабмина, проведенный газетой Berliner Zeitung, для своих домов они предпочитают ископаемое топливо или же просто отказываются раскрывать информацию об отоплении.

Поводом для исследования послужила поправка к закону об энергетике зданий, согласно которой с 2024 года гражданам Германии будут фактически диктовать тип отопления, которым надлежит пользоваться. Новые установки - тепловые насосы - должны использовать не менее 65 процентов энергии из возобновляемых источников энергии (ВИЭ).

Министр экономики Роберт Хабек, например, использует в своем жилье центральное отопление. Его поставщик, компания Stadtwerke Flensburg, отапливала дом министра в 2022 году миксом, состоящим на 95 процентов из ископаемого топлива и только на 5 процентов из ВИЭ. Так что до предписываемых новым законом 65 процентов Хабеку еще очень и очень далеко.

Но он, по-видимому, не единственный такой в правительстве. Большинство членов кабмина просто отказались предоставить газете запрашиваемую информацию. Хранят молчание, например, министр иностранных дел Анналена Бербок, министр внутренних дел Нэнси Фезер, министр финансов Кристиан Линднер, министр сельского хозяйства Джем Оздемир, министр труда Хубертус Хайль и министр развития Свенья Шульце.

Министр строительства Клара Гейвиц заявила, что ее дом отапливается газом. Еще два члена правительства ограничились заявлениями о том, что свое жилье снимают.

Судя по указанному, само федеральное правительство не слишком высокого мнения о своем собственном законе. Ни один из чиновников в жизнь его воплощать не торопится.

Почему "крестный отец" искусственного интеллекта выступил против своего детища

Анна Белорусцева

Первопроходец в области искусственного интеллекта Джеффри Хинтон покинул Google, чтобы предупредить человечество о надвигающейся угрозе. По словам "родоначальника" ИИ, инновационная гонка между технологическими гигантами выходит из-под контроля и может быть остановлена только с помощью глобального урегулирования. Примечательно, что в 2012 году господин Хинтон вместе с двумя студентами из университета Торонто создал нейросеть для распознавания и анализа базовых объектов на фото вроде цветов, машин и собак, заложив тем самым фундамент для таких разработок, как чат-бот ChatGPT. За свое детище ученый получил народное звание "крестного отца" ИИ, а заодно и влиятельную должность в Google, поглотившем компанию "золотой троицы" за 44 миллиона долларов. Проработав в корпорации больше десятилетия, Хинтон анонсировал свой сенсационный уход со страниц The New York Times. В интервью изданию он рассказал о своих тревогах, связанных с разработками сверхинтеллекта.

Хинтон убежден, что усовершенствование ИИ сопровождается наводнением интернет-пространства недостоверной информацией, а также сгенерированными видео и фото. В результате простой человек больше не может знать наверняка, где правда, а где ложь, предупреждает ученый. Так случилось и с подставным снимком Папы Римского Франциска, которого ИИ недавно "нарядил" в дутый брендовый пуховик. Между тем машинный интеллект не стоит на месте и может совсем скоро превзойти своего разумного создателя благодаря специфике системы. "Это как если бы у вас было 10 тысяч человек и всякий раз, когда один человек чему-то учился, все автоматически это знали. Так и эти чат-боты могут знать гораздо больше, чем любой другой человек", - объясняет ученый. В связи с этим разработчик выразил обеспокоенность на фоне "выхода" искусственного интеллекта на рынок труда. Как отмечает Хинтон, несмотря на то что пока роботы лишь "ассистируют" homo sapiens, совсем скоро они могут оставить без работы помощников юристов, переводчиков, секретарей, а также других специалистов, которые выполняют рутинные задачи. Прогнозы ученого уже начали сбываться. Гендиректор корпорации IBM Арвинд Кришна на днях поведал Bloomberg о новой кадровой политике компании. Она приостановит наем сотрудников, которых сможет заменить искусственный интеллект, и в ближайшие пять лет планирует автоматизировать до 30 процентов своего бэк-офиса и даже частично отдать управление персоналом в "руки" ИИ.

Впрочем, господин Хинтон полагает, что основная угроза, исходящая от машинного разума, - это непредсказуемость из-за огромных пластов информации, которые хранятся у него "на подкорке". Лаборатории по разработке ИИ в свою очередь лишь подливают масла в огонь, разрешая искусственному интеллекту не только генерировать компьютерный код, но и самостоятельно управлять им. "Крестный отец" опасается, что без должного контроля изобретения могут попасть в руки недоброжелателей, которые превратят их в мощное оружие. К тому же с недавних пор ИИ умеет читать человеческие мысли. Таким навыком машинный интеллект наделили ученые из Техасского университета в Остине. ИИ считывает изображения активности мозга и "переводит" мысли на человеческий язык в формате текста. Хотя разработка и направлена на помощь людям, потерявшим способность говорить в результате инсульта и других недугов, ее вполне могут применить и не в самых благородных целях. "Трудно понять, как вы можете помешать "плохим актерам" использовать это для плохих целей", - констатировал ученый, предупреждая, что реальность, в которой орудуют роботы-убийцы, не за горами. К слову, сам Хинтон - ярый противник применения технологий искусственного интеллекта на поле боя. Так, в 1980-е он покинул университет Карнеги-Меллона в штате Пенсильвания, потому что не хотел, чтобы его разработки финансировал Пентагон.

Руководители немецких компаний выступают против перехода на четырехдневную рабочую неделю. Они опасаются снижения продуктивности производства и, как следствие, потери конкурентоспособности. "В период трансформации мы должны, наоборот, засучить рукава. Иначе немецкие производители автомобилей потеряют лидирующие позиции в мире", - считает глава Mercedes-Benz Ола Каллениус. С ним соглашаются и другие представители бизнеса. По словам руководителя союза немецких работодателей Штеффена Кампетера, меньше работы за ту же зарплату - это, с точки зрения экономики, ничем не обоснованный расчет.

Дополнительного выходного в Германии требуют профсоюзы, и с этим требованием они вышли в этом году на первомайские демонстрации. Профсоюзы ссылаются на исследования, доказывающие, что сокращение рабочей недели не снижает, а напротив - повышает производительность. Кроме того, полагают, что таким образом можно справиться с нехваткой квалифицированных кадров. "Женщины, которые сейчас из-за семейных обязанностей работают неполный день, вернутся к работе на полную ставку, тем самым повысив производительность компании", - говорит в интервью газете Bild глава профсоюза металлургов Йорг Хофманн. По его расчетам, даже если на полный день выйдут только 10 процентов немецких женщин, это сразу даст экономике более 400 тысяч квалифицированных работников.

В спор активно включились и политики. Социал-демократы встали на сторону профсоюзов, а либеральная СвДП и консервативный блок ХДС/ХСС поддержали работодателей. Аргументы из уст представителей партий звучат примерно те же - о продуктивности и нехватке кадров. К тому же есть опасения, что четырехдневная рабочая неделя потребует кардинальной перестройки всего управления в бизнесе, что только усложнит жизнь компаниям.

Впрочем, эксперты считают, что с внедрением искусственного интеллекта перестраиваться и сокращать рабочую неделю все равно придется. ИИ, как ожидается, должен повысить производительность, но при этом лишними могут стать многие работники или по меньшей мере часть их должностных обязанностей. И эту проблему надо будет как-то решать. "Мы должны встретить технологические изменения сокращением рабочего времени", - уверен немецкий специалист по цифровой трансформации занятости Филипп Фрей.

Подготовил Василий Федорцев

Что ждет европейский рынок газа во второй половине этого года

Сергей Тихонов

Европа закончила отопительный сезон 2022-2023 года с рекордным остатком газа в подземных хранилищах газа (ПХГ) - 56 процентов. Более того, за неполный апрель ЕС даже сумел немного пополнить ПХГ - до 59 процентов.

Успех несомненный, учитывая, что еще осенью 2022 года из-за дефицита газа многие ждали серьезных проблем, вплоть до перебоев с поставками электроэнергии и тепла. Естественно, это сказывается на стоимости газа на европейских площадках: котировки снизились до 430-450 долларов за тысячу кубометров. Еще три года назад такая цена считалась бы очень высокой, но после максимумов 2022 года (весной котировки доходили до 3892 долларов за тысячу кубометров), такой уровень воспринимается рынком позитивно.

Также успокаивающе на европейских потребителей газа действует наращивание объемов экспорта сжиженного природного газа (СПГ) из США, Катара и, как не удивительно, России. Фактически, не исполнилось ни одно из пессимистических предсказаний прошлого года. Дефицита газа не было, его цена не взлетела до 5 тысяч долларов за тысячу кубометров, веерных отключений электричества не было, и никто в Европе не замерз.

Причем, как отмечает начальник управления аналитических исследований ИК "ИВА Партнерс" Дмитрий Александров, шансы на высокий уровень заполнения европейских ПХГ перед отопительным сезоном 2023-2024 года очень велики. Действительно, для того, чтобы достичь уровня прошлого года (95%), в европейские ПХГ нужно закачать чуть более 44 миллиардов кубометров газа. Год назад речь шла почти о 80 миллиардах кубометров.

Но есть несколько факторов, которые могут сильно осложнить ЕС задачу заполнения хранилищ газом и прохождения отопительного сезона.

Первый фактор связан с поставками трубопроводного газа из нашей страны. Несмотря на рекордное снижение нашего экспорта, в Европу ушло более 80 миллиардов кубометров газа. Причем, даже по почти остановленному "Северному потоку" с начала лета 2022 года до его подрыва в сентябре прокачивалось в Германию газа больше, чем по европейскому ответвлению "Турецкого потока" прокачивается сейчас. В этом году с большой долей вероятности ЕС получит не больше 30 миллиардов кубометров российского трубопроводного газа. А это минус 50 миллиардов кубометров.

Второй фактор связан с нашим экспортом СПГ. Сейчас в ЕС опять обсуждается возможный запрет его импорта из России. Это еще около 20-21 миллиардов кубометров (объем поставок из РФ в 2022 году, по данным Kpler). Едва ли страны ЕС договорятся по этому вопросу, но учитывая давление политиков, исключать такой возможности нельзя.

Третий фактор связан с экспортом СПГ из США. В 2022 году Штаты поставили в ЕС 38,9 миллиона тонн СПГ (около 55 миллиардов кубометров). Этим не особо довольны американские потребители газа, поскольку в итоге выросли цены на внутреннем рынке США. Обсуждается даже возможность временного ограничения или полного запрета экспорта американского СПГ. Сомнительно, что на такие меры пойдут, но и гарантировать повторение рекордных объемов поставок США не могут. Чем дешевле газ в Европе, тем менее этот рынок интересен для продавцов американского СПГ, которые часто имеют "прописку" на Ближнем Востоке или в странах Азии.

Ну и последний фактор связан с Китаем. В прошлом году Китай с хорошим прибытком перенаправлял в Европу СПГ, не исключено, что российский. Что будет со спросом на газ в Китае в этом году, абсолютно непонятно. Вполне возможно, что таких поставок больше не будет, а если потребление будет расти, то Пекин вполне способен перетянуть на себя значительные объемы сжиженного газа.

Едва ли все эти причины сработают вместе, и сомнительно, что они помешают заполнить европейские ПХГ. Но их заполнение совсем не гарантирует спокойное прохождение зимы. На запасах только ПХГ получится протянуть максимум месяц, и то, если сильно экономить.

Как отмечает замглавы Фонда национальной энергетической безопасности Алексей Гривач, многое будет зависеть от Божьей воли или небесной канцелярии. Погодный фактор теперь играет основную роль, и никакого запаса прочности у европейской энергетической системы в связи с отказом от сотрудничества с Россией в энергетике уже не осталось. Засушливое и жаркое лето (да еще и без ветра) в 2021 году взвинтило цены на газ в Европе до невообразимых высот. И, наоборот, минувшая теплая и ветреная зима позволила закончить отопительный сезон с высокими остатками в ПХГ и относительно низкими ценами на рынке. Еще и на фоне ковидных ограничений в Китае, которые стали снимать, оживляя спрос, ближе к концу отопительного сезона, подчеркивает эксперт.

По его мнению, нового витка роста цен на газ в Европе можно ожидать в случае неблагоприятных погодных условий или возникновения форс-мажоров на стороне предложения энергоресурсов по тем или иным причинам.

Кроме того, по словам Александрова, ждать роста цен на газ пока сложно. На цены влияют экономический спад, снижение потребления и рост ставок (Федеральной резервной системы США и Европейского центрального банка).

Европе может подфартить, если зима будет теплой, лето не особо жарким, а ветер сильным (для обеспечения высокой доли ветровой генерации электричества). Но может и не повезти. И дело будет уже совсем не в политике, хотя именно политики будут виноваты в энергетическом кризисе. Впрочем, на фоне прошлогодних пророчеств льдов и снегопадов в Берлине и Амстердаме, не хочется кликушествовать. Евросоюз очень богат и может преодолеть не такие препятствия. Другое дело, что сейчас они созданы силами руководителей этого самого ЕС и никакого экономического смысла не имеют.

Михаил Мишустин провёл совещание с членами Правительственной комиссии по вопросам социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа

Из стенограммы:

М.Мишустин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Сегодня на заседании Правительственной комиссии обсудим ключевые вопросы развития Северного Кавказа. Проводим это совещание на территории округа с участием представителей всех его субъектов, чтобы подробно оценить положение дел.

Президент отмечал, что у республик Северного Кавказа есть все возможности, чтобы по максимуму раскрыть свой богатый потенциал и обеспечить рост основных экономических показателей.

Только что лично убедился в этом в ходе осмотра Кавказской инвестиционной выставки. На ней представлены интересные проекты в самых разных отраслях, в том числе в сельском хозяйстве, промышленности, туризме, энергетике, строительстве, на транспорте. Есть возможности и для наращивания объёмов собственного производства, и для выстраивания новых логистических маршрутов.

Спасибо большое за приглашение её посетить.

Это надёжная основа для системной совместной работы и для реализации тех задач, которые перед нами ставит Президент.

Подробнее о выставке расскажет Александр Валентинович Новак.

Глава государства не раз подчёркивал особую значимость Северного Кавказа для нашей многонациональной страны.

На прошлом заседании комиссии мы с вами определили ряд проблем в системах здравоохранения, образования и в отдельных отраслях, в первую очередь в жилищно-коммунальном хозяйстве, где надо было налаживать стабильную работу снабжающих предприятий, повышать собираемость платежей, навести порядок в расчётах, чтобы эти трудности не сдерживали развитие субъектов округа. Конечно, и пандемия, и ограничения со стороны недружественных стран также сказались на социально-экономическом состоянии регионов Северного Кавказа.

Подробно говорил о ситуации в округе в ходе состоявшихся на прошлой неделе четырёх встреч с главами субъектов, а также во время поездки в Карачаево-Черкесию, где мы общались с работниками целого ряда предприятий, руководителями (кстати, их вижу и здесь среди присутствующих).

Такие встречи действительно необходимы для принятия взвешенных, сбалансированных решений, с учётом мнения наших граждан, то есть той обратной связи, о которой говорит Президент.

В целом в развитии округа мы видим положительную динамику. Многое сделано для повышения инвестиционной привлекательности регионов Северного Кавказа. За прошлый год объём вложений в основной капитал достиг почти 8%. Есть рост и в промышленности. Увеличился объём товаров собственного производства, сегодня мы видели это на стендах при посещении выставки.

Серьёзно уменьшилась безработица – уже примерно до 10%, за последние три года ещё минус 3,6 процентных пункта. При этом выросло число занятых в экономике почти на 4,5%. Сегодня это более 4 миллионов человек.

Президент отмечал, что любой проект на Северном Кавказе мы должны мерить такими важными критериями, как создание новых рабочих мест. Текущие изменения в структуре занятости свидетельствуют о повышении спроса на квалифицированный труд среди работодателей.

Эти результаты стали возможны во многом благодаря поддержке, оказанной главой государства, Правительством, и, конечно, работе руководителей регионов, которые ответственно решали поставленные задачи.

Были сформированы условия, чтобы регионы смогли зарабатывать самостоятельно, а бюджетные средства стали гарантией для привлечения частного капитала в новые проекты.

Основным инструментом, внедрить который мы решили два года назад, стали модели экономического развития. Именно они помогли синхронизировать действия Правительства, Министерства экономического развития и других ведомств, регионов и государственных корпораций.

Модели были разработаны для каждого субъекта округа. Мы долго дискутировали, провели целый ряд стратегических сессий. Здесь хочу поблагодарить Александра Валентиновича Новака, естественно, Юрия Яковлевича Чайку, полномочного представителя, – мы всё это вместе с вами выработали – и вас, уважаемые главы субъектов. Управленческие решения, которые мы на основе этой аналитической работы принимали, смогли реализоваться сегодня в прорывных проектах.

Во всех регионах были определены пять ключевых вопросов и пять прорывных проектов кластерного типа, которые предусматривают уже десятки инвестиционных подпроектов. В основном – в наиболее сильных отраслях, таких как агропром и индустрия гостеприимства. Это если взять в целом.

Сегодня в ходе выставки о многих из них вы рассказывали. Они принесли регионам более 240 млрд рублей и способствовали созданию свыше 9 тыс. рабочих мест.

12 из этих инвестиционных подпроектов уже завершены. Ещё 79 – находятся на различных стадиях. Но главное, что они внимательно мониторятся как субъектами, так и федеральным Правительством.

Мы также продолжаем реализовывать задачи, которые поставлены в государственной программе развития Северного Кавказа. Ведётся работа и по достижению целей национальных проектов.

Обеспечивая российским субъектам государственную поддержку, предусмотрели и меры, которыми они могут сами воспользоваться для привлечения в свои регионы бизнеса.

Среди них – механизм реструктуризации бюджетных кредитов, используя который регионы могут направить высвободившиеся ресурсы на строительство необходимых объектов.

Очень востребованным инструментом оказались и инфраструктурные бюджетные кредиты. По поручению Президента на прошлой неделе предусмотрели на эти цели ещё 190 млрд рублей.

Также компании могут взять долгосрочный кредит по низкой ставке – это 5,25%, если участвуют в выпуске приоритетной продукции в рамках развития собственного производства в России, – через механизм кластерной инвестиционной платформы.

Более того, для реализации проектов, в том числе крупных, на Северном Кавказе компании могут получить инвестиционные займы под 3%. Сегодня как раз об этом говорили с руководством компании «Кавказ.РФ».

Мы их также дополнили новыми инструментами – долевого и долгового финансирования, чтобы инвесторы могли более гибко управлять проектами, снизить риски и улучшить свои финансовые показатели.

Подробнее по вопросам поддержки предпринимателей позже доложит Министр экономического развития Максим Геннадьевич Решетников.

Теперь несколько слов о наиболее важных направлениях работы, которым немало внимания уделяется в каждом субъекте. Это туризм, сельское хозяйство, транспорт и промышленность – отрасли, развитие которых способствует созданию точек роста в регионах Северного Кавказа.

Как это происходит с индустрией гостеприимства. Новые курорты обеспечивают рабочие места не только на конкретных туристических объектах, но и в смежных сферах. Как известно, туризм вообще в этом смысле имеет самый высокий мультипликатор. И здесь от строительства до розничной торговли – всё это начинает развиваться с развитием туризма.

Спрос на комфортабельные и разнообразные путешествия внутри страны только растёт. Об этом все говорили сейчас: турпотоки идут практически во все субъекты.

А здесь, на Северном Кавказе есть огромное преимущество – красота вокруг и возможности отдыха. Это и уникальное расположение, и благоприятный климат, и красивейшие места. Требуется инфраструктура, которая позволит обеспечить развитие не только привычных тут видов отдыха – я имею в виду санаторно-курортный и горнолыжный туризм, – но и условия для всесезонного, пляжного, экологического туризма. И сегодня на выставке представлен целый ряд проектов как раз из этой сферы.

Ещё одно очень важное направление, по которому Северный Кавказ уверенно лидирует, это сельское хозяйство. Здесь многое делается для обеспечения продовольственной безопасности страны. Всё активнее агробизнес в округе внедряет и современные технологии. Идёт закладка интенсивных садов, которые позволяют собирать больше яблок и груш. Сегодня как раз показали целый ряд таких проектов. Есть интерес к развитию аквакультуры. Обновляются и традиционные направления, такие как овцеводство – ведётся селекционно-генетическая работа, модернизируется переработка. Также мы занимаемся и локализацией тех элементов промышленного производства, которые помогли бы развивать эти направления.

Предстоит оснастить ваш агропром и необходимыми мощностями для хранения сельхозпродукции, создать условия для оперативной доставки скоропортящихся грузов. Северный Кавказ имеет и важное геостратегическое значение, учитывая его расположение в глобальном коридоре «Север – Юг» и выходы к Каспийскому морю. С Сергеем Алимовичем (Меликовым) сейчас подробно обсуждали все возможные варианты развития этих проектов.

В нынешних условиях в глобальном коридоре «Север – Юг» Северный Кавказ становится ключевым транспортно-логистическим узлом. И поэтому, конечно, нужно наращивать водное и дорожное сообщение, создавая всю необходимую инфраструктуру. Это даст дополнительные возможности для увеличения объёмов поставок российских товаров на новые перспективные рынки сбыта.

Хорошие перспективы открываются и для других производств. В Кавказском федеральном округе созданы четыре промышленных кластера, действует технопарк «Монокристалл» в Ставропольском крае, сегодня Владимир Владимирович (Владимиров) подробно рассказывал о нём. Коллеги также говорили, что в рамках прорывных проектов была проведена глубокая модернизация и перезапуск некоторых крупных предприятий. Все они имеют большое значение для страны в целом, наращивания собственных производств и обеспечения нашего технологического суверенитета.

Создан хороший задел в самых сильных отраслях округа. Последовательное выполнение всех запланированных мероприятий позволит вывести экономику этих регионов на качественно новый уровень. И мы все с вами сегодня это почувствовали, убедились в этом в наших дискуссиях на форуме.

Однако, чтобы и дальше поддерживать такую положительную динамику, предприятиям нужны квалифицированные кадры, которые, как известно, решают всё. Причём как со средним специальным образованием, так и с высшим. Этот вопрос очень волнует руководителей компаний. Государство его решает системно, подготавливая работников буквально со школьной скамьи. Думаю, что министр Кравцов со мной согласится.

Здесь очень многое сделано. Заработали проекты «Профессионалитет» и «Передовые инженерные школы». А для Северного Кавказа по поручению Президента мы специально разработали комплексную программу среднего профессионального образования.

В ближайшие три года проведём модернизацию колледжей и их ремонт. Закупим для них оборудование, организуем повышение квалификации педагогов. Разберёмся, что делать с кластерами, потому что обязательно необходимо, чтобы субъект формировал, если хотите, техническое задание на профессии. Чтобы, когда у вас есть видение перспективы социально-экономического развития, то и формировалась под это длинная стратегия подготовки кадров.

Такой подход позволит подготовить необходимое число квалифицированных сотрудников, решить в регионах округа кадровый вопрос. Но что ещё очень важно – у людей будет работа и стабильный доход, а значит, более высокий уровень жизни. Кстати, один из показателей эффективности работы, о котором мы с вами договорились, это рост реальных доходов жителей всех субъектов Российской Федерации. И конечно, регионов Кавказа.

Уважаемые коллеги, дорогие друзья, сегодня мы оценим ситуацию по ключевым направлениям, подведём промежуточные итоги, определим задачи до конца текущего года.

Вопросов очень много, повестка у нас обширная. Перейдём к обсуждению.

Хотел бы передать слово Александру Валентиновичу Новаку – вице-премьеру Правительства.

А.Новак: Уважаемый Михаил Владимирович! Уважаемые коллеги!

В первую очередь позвольте поблагодарить Вас, Михаил Владимирович, за особое внимание к региону, его проблемам и потребностям. Это позволяет оперативно решать возникающие вопросы и находить пути решения актуальных задач.

Правительство Российской Федерации продолжает работу по обеспечению условий экономического и социального развития Северного Кавказа.

В прошлом году утверждена стратегия социально-экономического развития округа на период до 2030 года. В нынешнем году разработан план мероприятий по её реализации, он содержит около 100 пунктов – это большой, амбициозный план действий как для федерального Правительства и институтов развития, так и для региональных команд.

Специально для Северного Кавказа разрабатываются и реализуются проекты и программы в банковской сфере, жилищно-коммунальном хозяйстве, туризме. Работает единый институт развития – «Кавказ.РФ».

Особое внимание сосредоточено на внедрении нового инструмента, о значительной роли которого для макрорегиона Вы, Михаил Владимирович, говорили только что. Это модели экономического развития. Их основная задача – наращивание инвестиций, развитие собственных производств, создание рабочих мест.

Методика формирования моделей была разработана с учётом анализа рынка труда, масштаба теневой экономики, доступных мер поддержки. Был применён индивидуальный подход для каждого региона.

Таким образом, разработанные экономические модели позволяют эффективно формировать задачи, чётко определять приоритеты, качественно работать с рисками.

Подробно об итогах социально-экономического развития регионов доложит Министр экономического развития Максим Геннадьевич Решетников.

Уважаемый Михаил Владимирович, Вы сегодня посетили стенды субъектов на Кавказской инвестиционной выставке, ознакомились с экономическим потенциалом каждого из них. Все регионы округа имеют свои особенности, уникальные характеристики, но объединяют их широкие возможности для развития и привлечения инвестиций.

Выставка в этом году проходит впервые, но она уже стала важным событием для развития Северо-Кавказского федерального округа. На площадке выставки сформирована полноценная деловая программа. Мы предоставили возможность прямого диалога между государством, бизнесом и общественными институтами.

Основной темой выставки стало развитие инвестиционного и туристического потенциала. В мероприятиях выставки принимают участие руководители и представители органов власти, отраслевых компаний, бизнесмены, эксперты, ведущие СМИ из стран СНГ и «каспийской пятёрки». Зарегистрировалось более 3 тысяч участников выставки.

Впереди ещё большая часть деловой программы, но уже можно подвести первые итоги.

На данный момент проведено 15 отраслевых сессий и круглых столов по насущным проблемам. По итогам предложены пути решения по ключевым для Северного Кавказа вопросам.

Два круглых стола состоялось по проблематике ЖКХ и топливно-энергетического комплекса. На них коллеги обсуждали устойчивое функционирование и модернизацию этих систем, применение в них цифровых технологий. Состоялась сессия по вопросу мастер-планирования и грамотного применения этого инструмента.

Другое крупное направление выставки – это транспорт. На круглом столе по этой проблематике обсудили вопросы совершенствования современной транспортной инфраструктуры, поддержки транспорта, таможенной деятельности, современных технологий в этой сфере. Ещё одна сессия была посвящена развитию транспортного коридора «Север – Юг», его роли в экономическом росте стран-участников и перспективам создания евразийского транспортного каркаса.

Следующий большой блок мероприятий – в части сельского хозяйства. Здесь в рамках трёх сессий обсуждались основные отрасли: садоводство, виноградарство и животноводство. Коллеги высказали идеи о том, как улучшить финансовые инструменты поддержки в этих сферах, нарастить производство и раскрыть потенциал производителей.

Михаил Владимирович, Вы сегодня обратили внимание на развитие садоводства. Что касается интенсивного садоводства, то в Северо-Кавказском федеральном округе производится более 50% от общего объёма продукции в стране. Первое место Кавказ занимает по сбору фруктов и ягод в стране. Второе место – по производству орехов и винограда. И третье место – это овощи закрытого грунта.

Также приоритетная для СКФО отрасль – это туризм. Вы тоже об этом говорили во вступительном слове. Также на выставке обсуждали пути её развития, влияние туризма на привлечение инвестиций, создание и продвижение межрегиональных маршрутов.

В ходе совместной работы намечены конкретные направления, по которым необходимо повышать привлекательность и качество туризма.

Сформулированы проблемные вопросы, которые предстоит решить, чтобы реализовать потенциал транспортной инфраструктуры, в том числе масштабно запустить МТК «Север – Юг».

Разработаны предложения по развитию Кавминвод. Принят блок решений по исследованию залежей минеральных ресурсов, обновлению бюветов, популяризации санаторно-курортного и медицинского туризма среди молодёжи.

Отдельный круглый стол посвящён вопросам развития промышленности. Это в том числе проблемы, препятствующие успешному развитию, вопросы обеспечения промышленности инфраструктурой и кадрами, функционирования индустриальных парков.

По итогам уже проведённых круглых столов и сессий крупные игроки в банковском секторе, сельском хозяйстве, энергетике выразили намерение нарастить присутствие в округе, запустить новые проекты.

Со стороны государства и частного бизнеса достигнуто согласие о необходимости продолжить применение инструментов государственно-частного партнёрства в сферах транспорта и санаторно-курортного комплекса.

Сейчас в ходе выставки продолжается работа круглых столов, в том числе по вопросам рынка труда, финансовых инструментов поддержки предпринимательства, роли эндаументов для развития регионов, бренда «Сделано на Кавказе». Организаторы – не только федеральные ведомства, но и кредитные организации, институты развития. Хотел бы поблагодарить всех за активное участие в работе выставки. Это говорит о высоком инвестиционном потенциале округа, желании инвесторов вкладывать в регион.

Уважаемый Михаил Владимирович! Ещё раз позвольте Вас поблагодарить за то, что нашли возможность посетить выставку и провести совещание с членами правительственной комиссии. Уверен, что работа выставки принесёт практическую пользу. В рамках деловой программы мероприятия звучат и интересные идеи, и инициативы. Мы будем их внимательно изучать и анализировать. Лучшие будем использовать в работе по дальнейшему социально-экономическому развитию Северо-Кавказского федерального округа.

У Северного Кавказа множество друзей и партнёров как в России, так и за её пределами. Мы видим высокий интерес. В этой связи, Михаил Владимирович, есть предложение сделать выставку ежегодной и, если Вы поддержите, придать данному мероприятию статус форума.

М.Мишустин: Спасибо, Александр Валентинович.

Слово предоставляется полномочному представителю Президента в Северо-Кавказском федеральном округе Чайке Юрию Яковлевичу.

Ю.Чайка: Уважаемый Михаил Владимирович! Уважаемые участники совещания!

Хочу поблагодарить Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, Вас, уважаемый Михаил Владимирович, за внимание, которое Правительство Российской Федерации уделяет развитию субъектов нашего округа.

Принятые на федеральном уровне решения по вопросам всестороннего развития регионов Северного Кавказа оказались крайне своевременными и эффективными.

Благодаря совместной комплексной работе утверждена Стратегия социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа на период до 2030 года. Реализуются модели экономического развития субъектов округа и система мер по снижению доли теневой экономики, предпринимаются усилия по стабилизации топливно-энергетического комплекса Северо-Кавказского федерального округа, эффективно достигаются показатели национальных проектов и многое другое.

За последние два года доходы консолидированного бюджета в целом по округу по сравнению с 2020 годом выросли на 23,4%. В рамках реализации национальных проектов в 2022 году в Северо-Кавказском федеральном округе возведено более 1100 социально значимых объектов. Общая сумма финансирования составила 94 млрд рублей, кассовое исполнение – 86,8 млрд, или 92,4%.

В текущем году также ведётся строительство и реконструкция, ремонт более 1100 социально значимых объектов, в том числе 131 школы, 14 детских дошкольных учреждений, 290 объектов здравоохранения и многих других.

Социально-экономические показатели продолжают демонстрировать стойкую положительную динамику. В 2022 году индекс промышленного производства в Северо-Кавказском федеральном округе составил 102,7% к 2021 году. Объём работ по виду деятельности «Строительство» увеличился на 4,4%, объём ввода жилья также сохраняет эту тенденцию, увеличившись на 26,5%. Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата за 2022 год выросла почти на 10% по отношению к 2021 году и составила 37 тыс. рублей. Уровень безработицы по методологии Международной организации труда в среднем в октябре – декабре 2022 года, Вы говорили об этом, Михаил Владимирович, составил 10% – это самый низкий показатель по округу с 2016 года. В течение трёх последних лет было создано более 190 тыс. рабочих мест. Внешнеторговый оборот округа за прошедший год составил 3,6 млрд долларов, что выше объёма 2021 года почти на 27%. Сальдо внешнеторгового баланса сложилось положительно в сумме 1,3 млрд долларов США.

Вместе с тем не могу не отметить, что в округе до сих пор остаётся значительный пласт нерешённых проблем. Одной из самых острых является теневая экономика и неформальная занятость населения. По оценкам Росстата, доля занятых в неформальной экономике в субъектах округа составляет около половины работающего населения, что вдвое больше среднего значения по Российской Федерации.

Проблема неформальной занятости наблюдается прежде всего в сфере малого и среднего предпринимательства. Поэтому в настоящее время крайне важно создать такие условия, которые бы стимулировали участников рынка к легальной деятельности. В качестве таких механизмов можно было бы рассмотреть развитие системы финансово-кредитной поддержки, предоставление льготных кредитов, расширение финансовой базы гарантийных фондов, снижение налоговой нагрузки, в том числе на легализуемые предприятия, инфраструктурную поддержку через создание индустриальных и промышленных парков и другие.

Уважаемые коллеги! Безусловно, все шаги, которые мы сегодня на разных уровнях и в разных направлениях предпринимаем, делаются с учётом изменений внешнеполитической ситуации.

После начала специальной военной операции в округе было серьёзное расширение потенциала предприятий оборонно-промышленного комплекса.

Под моим председательством уже состоялось совещание о деятельности профильных заводов, работающих по гособоронзаказу на территории Ставропольского края. В ближайшее время подобные мероприятия пройдут и в других регионах Северо-Кавказского федерального округа.

Во взаимодействии с заинтересованными структурами решаем проблему с кадрами для оборонно-промышленного комплекса, она звучала там очень остро.

Несмотря на попытки деструктивных сил расшатать ситуацию, лишить экономику и общественно-политическую сферу устойчивости, регионы Северо-Кавказского федерального округа при поддержке и активном участии Правительства Российской Федерации продолжают эффективно решать задачи, которые ставит перед нами Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин.

М.Мишустин: Спасибо, Юрий Яковлевич.

Слово для доклада – Решетникову Максиму Геннадьевичу, Министру экономического развития Российской Федерации. Он расскажет о социально-экономическом развитии Северного Кавказа. Пожалуйста, Максим Геннадьевич.

М.Решетников: Уважаемый Михаил Владимирович! Уважаемые коллеги!

Только что вы осмотрели экспозицию выставки, где отражён инвестиционный потенциал Северного Кавказа. Хотел бы в первую очередь поблагодарить Юрия Яковлевича (Чайку) за идею создать такую площадку. Именно полпредство в своё время предложило эту идею. И теперь у всех есть возможность увидеть, насколько активно развивается округ, как изменился инвестиционный климат. Очень важно, что сегодня здесь не только регионы, бизнес, федеральное Правительство, но и представители наших стран-соседей, в первую очередь Прикаспийского региона. У нас здесь гости из Азербайджана, Казахстана, Ирана, а также приехали наши коллеги из Киргизии, Таджикистана. То есть очень большой интерес иностранных гостей.

Активное изменение инвестиционного климата и развитие Северного Кавказа подтверждается ключевыми показателями. Михаил Владимирович, не буду их ещё раз повторять, Вы основные моменты озвучили.

Действительно, за последние три года Кавказ показывает очень хорошую динамику, которой здесь ранее не видели. Это результат длительной, системной работы. Во многом эти результаты связаны с реализацией моделей экономического развития. Они нацелены на ключевые вопросы формирования нового фундамента экономики Кавказа. Это инвестиции, рабочие места, выпуск товаров.

И очень важно, что это не просто показатели долгосрочной программы, а что эти показатели привязаны к конкретным проектам. И декомпозированы в виде 91 проекта в каждом конкретном регионе. Конкретные инвестиции, конкретные земельные площадки, конкретные механизмы. И всё это поставлено на контроль. Показатели мониторятся в ежеквартальном режиме, контрольные точки формируются в ежеквартальном режиме. И все команды – и губернаторы, и федеральные ведомства – все знают, за что они отвечают, за счёт этого регулярного рассмотрения у Вас, Михаил Владимрович, на совещаниях. Александр Валентинович (Новак) большое внимание этому уделяет. Мы держим фокус именно на этих приоритетных вопросах.

Не буду повторять цифры, 12 проектов уже завершились, 79 реализуются. Что бы мы здесь предложили? В II квартале выйти с предложениями обновить перечень этих проектов. Сейчас достаточно много новых идей родилось. Мы начали предметно заниматься, есть новые проекты. Мы бы их включили в этот перечень. Соответственно, завершённые проекты перевели бы в статус завершённых – работающие предприятия перевели бы в режим сопровождения.

Что ещё важно отметить? Параллельно с поиском и реализацией проектов были также выявлены в ходе подготовки к той стратегической сессии (два года назад) системные проблемы, которые стоят перед Северным Кавказом, и сформированы конкретные программы мер по их решению. Программы были закреплены Вашими, Михаил Владимирович, поручениями. Остановлюсь на ключевых из них.

Первый вопрос – это программы устойчивого развития ЖКХ.

Вы знаете, что во многих регионах Кавказа ранее сложилась такая ситуация, что компании, которые поставляли людям воду, электричество, тепло, периодически банкротились. Были неплатежи, низкое качество услуг. Постоянно требовалось выделение дополнительных средств из бюджетов всех уровней на противоаварийные мероприятия. В общем, не было системной работы. И это не позволяло вкладывать туда инвестиции, потому что всё это приходило быстро в негодность. И поэтому потребовались дополнительные меры по стабилизации именно экономического положения в ЖКХ. И такие механизмы был разработаны.Были реализованы три пилотных проекта – в Дагестане, Северной Осетии и Ингушетии.

Суть предложенного механизма. Во-первых, создание единого оператора на уровне субъектов Российской Федерации. На базе этих операторов – консолидация имущественного комплекса, в том числе и с муниципального уровня, очень много предприятий было в банкротстве. Всё это собирается воедино, верифицируется абонентская база, устанавливаются экономически обоснованные тарифы и нормативы потребления. Как правило, эти экономически обоснованные тарифы существенно отличаются от тех, что были ранее установлены, и требуется определённый переходный период, с тем чтобы население постепенно к этим экономически обоснованным тарифам привыкало. Поэтому выделялись и выделяются деньги из федерального бюджета на компенсацию части межтарифной разницы.

Быстрее всех с программой стартовал Дагестан. Он консолидировал коммунальный комплекс на сегодняшний момент двух городов – это 10% всего коммунального комплекса Дагестана – и установил тарифы.

При этом сразу отметим, что эти тарифы проходят одновременную проверку центральным аппаратом Федеральной антимонопольной службы и прокуратурой. В зависимости от них выделяются деньги федерального бюджета, поэтому здесь – особый контроль не только на региональном уровне, хотя все губернаторы это держат под контролем, но и на федеральном.

К примеру, в Каспийске экономически обоснованный тариф отличается от того, что был, более чем в три раза. А для населения он вырос на треть, остальное покрыла компенсация из федерального бюджета. При этом бизнес сразу полностью взял на себя обязательства и платит тариф в полном объёме. И платит исправно.

За это время собираемость платежей выросла с 77 до 85%, абонентская база выросла на 8%, а выручка предприятий увеличилась в 3 раза. То есть у нас реально пошёл ремонт сетей, у нас сформированы нормальные службы, нормальный фонд оплаты труда. Действительно рывок произошёл.

Северная Осетия включилась в работу чуть позже, но по объёму включённости в работу – тарифы были установлены во Владикавказе, это 63% от всего коммунального комплекса региона. Тоже коллеги серьёзно продвинулись. Изначально мы установили сроки: программа закончится в следующем году. Поэтому регионам, с одной стороны, надо ускориться. Особенно Ингушетии, где первая передача имущества оператору запланирована на июнь. Важно теперь эти сроки соблюсти.

Вместе с тем уже сейчас понятно, что все проблемы не решим за это время. Поэтому, Михаил Владимирович, просим Вашей поддержки и предлагаем сделать периоды включения в программу гибкими и участие в программе – три года с момента включения в программу. При этом установить, что в программу муниципалитеты могут попасть в этом и следующем годах, чтобы все успели войти. И тогда за счёт этого мы действительно решим проблемы, которые здесь годами копились.

Кроме того, чтобы регионы не растеряли темпы работы, необходимо в этом году в федеральном бюджете предусмотреть 1,9 млрд рублей дополнительно на компенсацию межтарифной разницы.

Второй системный вопрос – это решение по поддержке для реализации программы СПО.

Здесь мы вместе с регионами и бизнесом уже определили, какие кадры необходимы для экономики СКФО, что Вы, Михаил Владимирович, отметили. Создано пять центров опережающей профподготовки, два образовательных кластера, к осени откроется ещё один. Здесь у Минпросвещения, у Сергея Сергеевича (Кравцова) работа на контроле.

М.Мишустин: Максим Геннадьевич, на слайде есть популярные направления подготовки специалистов профессионального образования в СКФО и потребность рынка. А есть приоритизация какая-то? Потому что, я смотрю, здесь «Сестринское дело», «Экономика и бухгалтерский учёт», «Право» и «Организация соцобеспечения». Делали анализ? Кто наиболее востребован?

М.Решетников: Михаил Владимирович, слева на слайде перечислены направления, по которым раньше готовили. Мы на стратсессии в 2021 году объясняли, что было «Сестринское дело», «Право», «Экономика и бухучёт». А справа – те, кто на самом деле нужны. И как раз «Производство сельхозпродукции», «Туризм»…

М.Мишустин: Я как раз про это и говорю, то есть не равно: производство сельхозпродукции, специалисты в области туризма, санаторно-курортного отдыха и специалисты в области жилищного строительства. Так? Руководители субъектов, так это? А экономисты, бухгалтеры и медсёстры уже, наверное, подготовлены?

М.Решетников: Там, как нас учит Сбербанк, искусственный интеллект начинает внедряться, поэтому поменьше потребуется.

Михаил Владимирович, в этой связи что хотелось бы отметить? Ресурсов Минпросвещения на сегодняшний момент недостаточно для того, чтобы в нужных объёмах сдвинуть ситуацию. Поэтому Вы в прошлый раз поручали предусмотреть дополнительное финансирование СПО на 11 млрд рублей до 2030 года. Мы в прошлом бюджетном цикле средства не нашли, но просим найти в этом бюджетном цикле средства на расширение именно программы для Северного Кавказа, с одной стороны. А с другой стороны, сегодня выбранная Министерством просвещения идеология отбора проектов для поддержки не всегда учитывает интересы Северного Кавказа. Но есть нюансы – здесь очень много малого и среднего бизнеса и нет крупных предприятий, которые могли бы запартнёриться. Сергей Сергеевич (Кравцов) сейчас это вручную учитывает, но мы предлагаем тоже в методике отбора сделать на системной основе, с тем чтобы уравнять Северный Кавказ с другими регионами в плане конкуренции за федеральные средства. Поэтому здесь просим Вашей поддержки.

Теперь по отраслевым приоритетам. Первый блок – агропромышленный комплекс. Здесь у нас уже приняты важные решения. В первую очередь это виноградарство. У нас производителям коньяка установлен размер компенсационного механизма в виде вычета сумм акциза. Дагестан стал пилотом по реинвестированию этого вычета в отрасль. В этом году бизнес планирует направить 3,5 млрд рублей на развитие производств и закладку новых виноградников – 350 га. Аналогичную работу начинаем со Ставропольем, Кабардино-Балкарией, Северной Осетией. Но поскольку действие повышающего коэффициента при расчёте вычета завершается в этом году, мы предлагаем вместе с Минфином и Минсельхозом проработать возможность его продления. Потому что механизм системный, механизм правильный. И нам нужны здесь новые виноградники, для того чтобы сформировать системную основу на будущие годы.

СКФО также является одним из лидеров в стране по сбору фруктов, ягод, орехов, овощей закрытого грунта. Очень важны программы Минсельхоза по поддержке фрукто- и овощехранилищ. У нас регионы активно подают заявки. Мы видели сегодня, сколько проектов есть. Очень важно, чтобы эта динамика в целом сохранилась.

Видим большой потенциал в развитии и легализации отрасли овцеводства, поэтому, готовясь к этой правкомиссии, выработали ряд решений. Крайне важная тема.

По промышленности. Промышленность в последние годы показывает большой рост, но во многом это эффект низкой базы. Потенциал остаётся не в полной мере раскрытым, а степень участия регионов в отраслевых мерах поддержки – пока недостаточная.

За три года Фонд развития промышленности поддержал 13 проектов на 3,9 млрд рублей. Сейчас принято решение об увеличении софинансирования фонда по программам совместных займов с региональными фондами с 70 до 90%. Плюс планируется докапитализировать региональные фонды, чтобы поддержать проекты портфелем на 10 млрд рублей. Это важная работа Минпромторга. Просим глав регионов активнее в это включаться.

Плюс регионы готовят предложения по созданию на территориях технопарков. Это тоже была инициатива полпредства, Юрия Яковлевича. Мы их поддержим по линии «Кавказ.РФ». Коллеги, соответственно, готовьте заявки.

По транспорту.

Здесь предусмотрен отдельный доклад, поэтому много говорить не буду. Единственное, на чём остановлюсь, мы очень много говорим о дорогах, транспорте, портах и так далее… Это всё важно, но хотелось бы обратить внимание, что очень важно здесь развитие крупных логистических комплексов. С тем чтобы грузы не шли через Кавказ, не задерживаясь, а чтобы здесь была мощная переработка. И сборка тех грузов, которые формируются на Кавказе, грузовой базы, для отправки в Каспийский регион, в другие регионы Российской Федерации и для переработки того транзита, который идёт. Поэтому здесь приоритет: Северная Осетия – это Верхний Ларс, наш ключевой пункт, экономическая дорога жизни, важно, чтобы там проекты состоялись, – и, конечно, Дагестан. Наши отношения с Азербайджаном, наши азербайджанские коллеги сделали гигантскую работу по расширению пропускных пунктов, и мы сейчас тоже завершаем большие реконструкции.

Ещё одна стратегическая задача – это строительство дороги Архыз – Красная Поляна в привязке с курортом «Лагонаки». Она принципиально изменит транспортную доступность курортов Сочи, Адыгеи, Карачаево-Черкесии и свяжет между собой Черноморский и Кавминводский кластеры. Здесь Валентин Олегович (Иванов, заместитель Министра транспорта) тоже отдельно расскажет. Мне кажется, у всех есть понимание, что этот проект надо продвигать и он крайне необходим Кавказу.

Туризм.

По туризму идём сразу несколькими треками.

При поддержке «Кавказ.РФ» привлекли стратинвестора к управлению курортом «Архыз». Мы рассчитываем, что не разовый случай, это реальная модель, когда государство создаёт базовую инфраструктуру, доводит курорт до операционной рентабельности и привлекает инвестора. Мы планируем это применять и к другим курортам. Но, Михаил Владимирович, Вы сегодня абсолютно правильно отметили, что важно инвестора привлекать на ранней стадии – чем раньше привлечём, тем проще потом передавать в управление. Лучше всего это делать действительно на этапе мастер-планирования, что мы и будем делать.

Все средства, которые мы выручили от «Архыза», инвестор заплатит, – мы реинвестируем в курорты здесь, на Северном Кавказе, в том числе начнём осваивать прибрежную полосу. Побережье Каспийского моря – это гигантский, нераскрытый пока ещё потенциал.

При этом развитие туризма идёт не только за счёт программ Северного Кавказа, но и за счёт программ развития туризма, программ развития малого и среднего бизнеса. В рамках нацпроекта по туризму льготными кредитами поддержаны пять проектов по строительству гостиниц на 12 млрд рублей. Коллеги, и сейчас открыт конкурс на модульные гостиницы. Я здесь обращаюсь к губернаторам, хочу просто акцентировать: до 11 мая ждём ваших заявок. Более того, вчера Президент поддержал выдвинутую идею: если будут хорошие заявки, то есть ещё 1,2 млрд рублей, которые нам поступили от продажи иностранцами активов, и по предложению Михаила Владимировича мы их тоже готовы направить на поддержку модульных гостиниц. Заявляйтесь.

Очень важно, что поддержка идёт не только финансовая. Разрабатываются мастер-планы туристических территорий. Синхронизировано законодательство об ОЭЗ с природоохранным законодательством. Здесь наши коллеги из Минприроды сделали большую работу.

И я бы отдельно ещё на одном вопросе заострил внимание. Михаил Владимирович, у нас здесь очень много федеральной собственности. И зачастую у нас недостаточно средств, чтобы в эту федеральную собственность инвестировать. Да и надо ли нам вкладывать в пансионаты, курорты и так далее? Для этого есть частный бизнес. Более того, частный бизнес вокруг некоторых объектов ходит по несколько лет, предлагая нам решения, и готов на открытых аукционах, прозрачно, понятно, с обязательствами взять объекты под реконструкцию. Поэтому предлагаем тоже с этим вопросом двигаться, мы эти объекты знаем.

Теперь по мерам поддержки, на что Вы просили обратить внимание.

Первое. В рамках реструктуризации бюджетных кредитов округ может списать 38 млрд рублей перед федеральным бюджетом, направив их на строительство инфраструктуры для новых инвестпроектов. Регионы пока подали заявки только на половину этой суммы. Коллеги-губернаторы, обращаю внимание, посмотрите внимательно. Это всё возможности для развития. Вы пользуетесь этим, вы этот механизм знаете. Просто давайте это используем в полном объёме, чтобы у нас были аргументы перед Министерством финансов дальше поднимать вопросы по улучшению порядка списания потом всех этих долгов и так далее.

Второй момент. Регионам одобрены инфраструктурные бюджетные кредиты на 43 млрд рублей, из них 8 млрд уже доведено. И, Михаил Владимирович, многие из проектов, которые сегодня Вам были представлены, напрямую увязаны с этими деньгами.

За три года банки с госучастием в два с половиной раза увеличили объём инвестиционного кредитования. В округе реализуются две программы – со Сбербанком и МСП Банком. При господдержке в 3 млрд рублей коллеги приняли обязательства оказать поддержку для субъектов МСП на 22 млрд рублей. Здесь очень высокий кредитный рычаг. И мы приветствуем ещё ПСБ – тоже активно инвестирует, в том числе в туризм здесь. Тоже спасибо коллегам за это.

По темпам кредитования МСП округ опережает другие федеральные округа. В прошлом году каждый четвёртый кредитный портфель был обеспечен господдержкой. На Кавказе самая высокая доля кредитования с господдержкой: в полтора раза выше общероссийской.

То есть, понятно, здесь есть некоторая специфика, поэтому всё равно господдержка необходима, но банки стали активно предоставлять кредиты, и округ активно откликается на это. Отдельно здесь отмечу работу Корпорации МСП в рамках нацпроекта по малому бизнесу, и в рамках программы развития Северного Кавказа здесь много совместных инструментов.

«Кавказ.РФ» – это ключевой интегратор всех мер поддержки. В прошлом году коллеги скорректировали инвестиционную политику корпорации. Александр Валентинович (Новак) возглавляет совет директоров. Мы постоянно совершенствуем нашу инвестиционную политику. Здесь уже и долевое, и долговое финансирование, и предоставление гарантий поддержки крупных проектов от 20 млрд рублей, и финансирование в рамках концессии.

Что главное? У нас объём портфеля проектов увеличился за этот год в 10 раз. Мы действительно многие проекты дособрали, сложили благодаря всем этим изменениям. И конечно, сейчас у нас это драйвер не только по курортам, а по всем проектам – и «Чеченцемент», и Тырныауз, и другие крупные проекты. Так или иначе идёт поддержка со стороны корпорации.

Подводя итоги. Несмотря на все результаты, в округе сохраняется высокий, относительно среднероссийского, уровень безработицы и теневой сектор. Мы продвинулись в контрольно-надзорной сфере, но действенных стимулов для выхода бизнеса и работников из тени не хватает. Поэтому у нас есть предложение дополнительно с Минфином подумать над мероприятиями, которые бы стимулировали легализацию в отраслях с высокой долей теневого сектора и с высокой занятостью. В том числе, может быть, посмотреть практику налоговых режимов, которые у нас в других регионах эффективно работают, что-то отчасти сюда перенести. Поэтому мы просим дать такое поручение. И дополнительно готовы предложения представить.

В завершение хотелось бы поблагодарить региональные команды, потому что все проекты, которые сложены, – сложены благодаря регионам. Да, мы действительно – федеральное Правительство, банки – по поручению Президента много возможностей, много инструментов создали. Но как они используются – зависит от региональных команд. И то, что сегодня представлено, и то, что сегодня многие проекты – уже случившиеся проекты или активно реализуемые, – это итог работы региональных команд, их профессионализма, который на Кавказе существенно вырос. Поэтому хотелось бы коллег поблагодарить. И Вас, Михаил Владимирович, за постоянное внимание к округу и за сегодняшнее мероприятие. И конечно, Александра Валентиновича, который нас в постоянном режиме координирует.

Спасибо большое.

М.Мишустин: Слово предоставляется Александру Александровичу Ведяхину, первому заместителю председателя правления «Сбербанка».

А.Ведяхин (первый заместитель председателя правления ПАО «Сбербанк»): Уважаемый Михаил Владимирович, уважаемые коллеги! «Сбер» активно присутствует на территории округа. У нас 5 миллионов клиентов – физических лиц, 117 тысяч клиентов – юридических лиц. За последние три года наш портфель вырос в 1,5 раза и составляет 167 млрд рублей, из них 46 млрд рублей – это кредиты с господдержкой.

Мы активно работаем в агропромышленном комплексе (50 млрд рублей, выросли в 1,6 раза за три года) и в жилой недвижимости (3,4 млн кв. м – то, что мы прокредитовали на сумму также порядка 50 млрд рублей и дальше будем это развивать).

Проект «Сунжа» – Максим Геннадьевич (М.Решетников) его уже упоминал – это проект образцовый для нас, где вложился «Сбер», «Кавказ.РФ», где собственные средства собственник вложил и был бюджетный инфраструктурный кредит, при большой поддержке Минэка. Здесь процентная ставка 5% за счёт субсидий Минсельхоза. Повторюсь, это образцовый для нас проект, и таких проектов должно быть гораздо больше на территории округа.

Также мы активно работаем с Корпорацией МСП и с «Кавказ.РФ» по финансированию субъектов малого предпринимательства. У нас уже сейчас заявок на 1,7 млрд рублей, и, соответственно, двигаемся дальше.

Инвестиционный потенциал регионов Северо-Кавказского федерального округа мы оцениваем в более чем 1,8 трлн рублей. Это действительно большие цифры, и мы видим, что на половину этого объёма инструменты есть. Но на оставшуюся половину нам предстоит ещё улучшить инструменты. И наши дальнейшие предложения будут о том, что можно изменить и улучшить, для того чтобы добавить возможности финансирования в Северо-Кавказский федеральный округ. Будет три предложения по финансированию бизнеса и три предложения по финансированию инфраструктуры.

Первое предложение связано с Корпорацией МСП. Сейчас корпорация работает хорошо в регионе, при этом придерживается принципов зонтичного финансирования. Есть ограничения на один кредит – 500 млн рублей. Мы бы предложили убрать это ограничение либо сместить его в сторону гарантий, допустим, в объёме 50–70% от суммы кредита и так далее. Тогда это позволит нам дальше двигать достаточно большие проекты. С той же Сунжей, допустим, мы не смогли воспользоваться этим инструментом, воспользовались другим. Но тем не менее, если это поправим, то думаем, что плюс 15 млрд рублей могут зайти дополнительно через финансирование со стороны «Сбера» и также, естественно, других банков.

Следующее наше предложение. Мы очень хорошо работаем с «Кавказ.РФ», мы вместе делаем все эти проекты. Есть одно условие, которое пока что тормозит, – это то, что «Кавказ.РФ» просит 100-процентное обеспечение под свои гарантии. Но это ограничивает определённым образом банки. Поэтому мы предлагаем, может быть, снизить этот порог до 50% и обозначить условия последующего залога. Считаем, что это даст ещё плюс 10 млрд рублей кредитов от всех банков.

Третье направление – это увеличение сроков субсидирования. Вот мы говорили, допустим, про садоводство – садоводство окупается на горизонте 10–12 лет. Сейчас субсидирование от Минсельхоза идёт на 8 лет. Однако наши модели денежных потоков при таком субсидировании не показывают возвратность. Поэтому, если бы можно было увеличить сроки субсидирования до 12 лет по таким направлениям, как садоводство или другим направлениям, связанным с долгой окупаемостью, это бы тоже дало дополнительные инвестиции в округ. Мы считаем, что порядка плюс 20 млрд рублей.

И Максим Геннадьевич (Решетников), и Александр Валентинович (Новак), и Юрий Яковлевич (Чайка) говорят и указывают нам всем на необходимость развития инфраструктуры в федеральном округе. Мы видим, что здесь проектов примерно на 230 млрд рублей – это большая сумма, которая требует очевидно привлечения финансирования от банков. Здесь мы бы хотели тоже предложить три основных изменения, которые могли бы дать дополнительно порядка 100 млрд рублей привлечения инвестиций.

Есть очень хороший инструмент – «облигации специализированного общества проектного финансирования», который позволяет финансировать не только жилищное кредитование, но и инфраструктуру под жильё, потому что жилья сейчас строится много в округе, а инфраструктура под него требует финансирования. И сейчас это может делать только один банк. Если бы это могли делать больше банков, то это бы создало дополнительные возможности привлечения средств в регион. Поддержка за счёт гарантий «Кавказ.РФ» либо «ВЭБ.РФ» во всех проектах ГЧП (государственно-частное партнёрство) является дополнительной хорошей опорой для принятия риска и очевидно увеличит и размер кредита и снизит соответствующим образом процентную ставку. И, если мы посмотрим на другую часть нашей страны – Дальний Восток, то там есть дальневосточная концессия – это инструмент, который очень интересен, у нас сейчас в пайплайне несколько хороших, больших сделок. Возможно, для Северо-Кавказского федерального округа имеет смысл сделать аналогичный инструмент, это тоже добавит дополнительных денег.

Итого на стороне бизнеса 50 млрд, здесь 100 млрд, и это общая сумма плюс порядка 150 млрд рублей, которые могут прийти в Северо-Кавказский федеральный округ, и это будут не только деньги, но и доступные деньги, потому что, Михаил Владимирович, Вы справедливо говорите о том, что должен быть не только объём, но и условия. Для банков, если снижается риск, то, соответственно, снижается ставка для клиента, плюс условия субсидирования позволяют получать конечным потребителям ставки на уровне 4,5–5%.

М.Мишустин: Спасибо, Александр Александрович!

У нас следующий доклад Иванова Валентина Олеговича, заместителя Министра транспорта. Пожалуйста.

В.Иванов (заместитель Министра транспорта): Уважаемый Михаил Владимирович, уважаемые коллеги!

Развитие федерального округа является важной задачей, обеспечивающей эффективную реализацию потенциала субъектов Российской Федерации, который связан в том числе и с развитием туристического сегмента региона.

Кроме того, через федеральный округ (то, что уже все отражали в своих докладах) проходят участки международного транспортного коридора «Север – Юг», позволяющего переориентировать экспорт в направлении стран Азии и Ближнего Востока. Важно, что в развитие данного коридора вовлечены практически все виды транспорта. Транспортная инфраструктура Северного Кавказа – это, в частности, автомобильные дороги протяжённостью более 92 тыс. км, работает 14 пунктов пропуска на границах с Азербайджаном, Грузией, Южной Осетией, функционирует 7 аэропортов, 6 из них являются международными. Протяжённость железнодорожных путей общего пользования – более 2 тыс. км, и это железнодорожная инфраструктура Западного и Транскаспийского маршрутов коридора «Север – Юг». В Махачкале расположен единственный в округе морской порт. В части автомобильных дорог из 92 тыс. км автомобильных дорог 3 тыс. – это федеральные трассы (доля их в нормативе составляет 72%), более 21 тыс. км – это региональные дороги (в нормативном состоянии они на 65%) и почти 68 тыс. км – это дороги местного значения (57% которых соответствует нормативным требованиям). За последние три года приведено к нормативу около 1 тыс. км федеральных трасс, региональных дорог и дорог агломераций – порядка 2 тыс. км. Существенный объём ремонтных работ за последние три года позволил повысить качество региональных дорог с 61 до 65%, дорог агломераций – с 72 до 81%. И эти показатели дорожной сети Северо-Кавказского федерального округа выше среднероссийских.

В части развития региональных и местных дорог стоит отметить завершённые участки реконструкции горного дублёра трассы «Кавказ» между столицами Чечни и Дагестана. В Республике Северная Осетия сдана в эксплуатацию автомобильная дорога, соединяющая Владикавказ и Моздок. В декабре прошлого года с участием Президента России открыли после реконструкции автодорожный тоннель на подъезде к горно-рекреационному комплексу «Мамисон» в Северной Осетии.

Последовательно продолжаем развитие федеральных трасс. Так, за последние три года завершены работы по строительству и реконструкции 68 км магистралей. В том числе это реконструкция отдельных участков дороги «Кавказ» в Дагестане и Ингушетии, расширение до четырех полос дороги между Минеральными Водами и Кисловодском. Отремонтировано, в том числе капитально, свыше 950 км федеральных трасс. На текущую трёхлетку, 2023–2025 годы, на развитие дорог выделены значительные средства бюджетов всех уровней. Так, на развитие дорог федерального значения предусмотрено 53 млрд рублей, на дороги регионального и местного значения – ещё порядка 28 млрд рублей из федерального бюджета.

В целях развития международного транспортного коридора «Север – Юг» нам важно обеспечить строительство автодорожных обходов городов Дербента, Махачкалы и Хасавюрта. Это капиталоёмкие мероприятия общей стоимостью более 106 млрд рублей. Пятилетним планом строительства реализация данных проектов предусмотрена с началом работ в 2025 году. При условии выделения дополнительных средств федерального бюджета в 2024-м мы смогли бы начать строительные работы раньше предусмотренного срока. Все проектные работы по этим объектам будут завершены уже в текущем году.

Принимая во внимание важность развития туристического кластера региона, продолжаем капитальный ремонт подъезда к туристическому комплексу «Ведучи» в Чеченской Республике, реализовываем меры по обеспечению опережающего и дополнительного финансирования мероприятий по развитию улично-дорожной сети города Беслана и строительству дороги к туристическому комплексу «Мамисон» в Северной Осетии.

Кроме того, согласно поручению Президента по проекту строительства автомобильной дороги между курортами «Архыз» и «Красная Поляна» планируем провести необходимую технико-экономическую оценку этого проекта для оценки возможности его реализации в рамках концессии. Протяжённость этой горной дороги составляет около 111 км, включая 13 км тоннеля. Стоимость строительства оценивается более чем в 200 млрд рублей. Учитывая масштабы этого проекта, возможность его реализации рассматриваем на период после 2027 года.

В части пунктов пропуска: в Северо-Кавказском округе функционирует 14 пунктов пропуска, модернизация 11 из них предусмотрена. В 2021 году завершили оснащение воздушного пункта пропуска Махачкала.

В 2022 году на российско-грузинском участке завершили первый этап реконструкции Верхнего Ларса. Опережающими темпами запустили здесь 24 полосы движения для легкового транспорта. Таким образом, у нас с 14 полос движения до начала реконструкции на сегодняшний день осуществляется движение по 38 полосам. На российско-азербайджанском участке границы завершили первый этап реконструкции пункта пропуска Яраг-Казмаляр, запустили движение по семи дополнительным полосам для грузовиков. В круглосуточный режим перевели пункт пропуска Ново-Филя, открыли движение в Тагиркент-Казмаляре и обеспечили запуск четырёх (из них двух – в начале 2023 года) дополнительных полос движения. Таким образом общая пропускная способность погранпереходов на границе с Азербайджаном уже увеличена более чем в 4 раза – с 400 до 1,7 тыс. грузовых транспортных средств ежесуточно.

В текущем году завершим реконструкцию Верхнего Ларса, Яраг-Казмаляра, в автомобильном пункте пропуска Тагиркент-Казмаляр установим портальный досмотровый комплекс. Это инновация, такие досмотровые системы позволяют сканировать грузовики в движении, что в разы сокращает сроки контрольных мероприятий и увеличивает пропускную способность. Проведём также техническое оснащение морского пункта пропуска Махачкала. Все указанные мероприятия позволят в текущем году увеличить пропускную способность дополнительно на 700 транспортных средств ежесуточно.

До конца 2025 года оснастим ещё три воздушных пункта пропуска – это Минеральные Воды, Ставрополь и Владикавказ. В 2026 году завершим реконструкцию уже начатых проектов. Это пять проектов: автомобильные пункты пропуска Тагиркент-Казмаляр, Ново-Филя и Нижний Зарамаг, железнодорожный – Дербент, а также морской пункт пропуска Махачкала. Тем самым увеличим общую пропускную способность ещё на 1,3 тыс. грузовых машин в сутки, и это дополнительно 19 млн т в ежегодном исчислении.

В части авиации ведётся масштабная работа по увеличению мощности действующих аэропортов. В декабре 2020 года в аэродромном комплексе аэропорта Минеральные Воды завершена реконструкция перрона. В текущем году начинается реконструкция терминала для внутрироссийского сообщения стоимостью более 14 млрд рублей. В 2022 году построен аэровокзальный комплекс внутренних воздушных линий Владикавказ, предусмотрена реконструкция аэродромной инфраструктуры аэропорта Махачкалы стоимостью около 13 млрд рублей, объявлены сейчас конкурсные процедуры, заключение государственного контракта будет в июне текущего года.

По реконструкции аэропорта Грозный заключён государственный контракт, срок завершения работ – 2024 год, из средств федерального бюджета предусмотрено более 15 млрд рублей. Кроме этого по аэровокзальному комплексу Грозного заключено концессионное соглашение, стоимость работ – более 18 млрд рублей.

В 2026–2027 годах предусмотрена реконструкция аэропортового комплекса Ставрополь с финансированием порядка 6 млрд рублей из федерального бюджета. Для обеспечения доступных авиаперевозок Правительством с Северо-Кавказским федеральным округом реализуются две программы поддержки. Субсидируются 45 маршрутов региональных перевозок и по четырём маршрутам субсидируются перевозки наименее социально защищённых групп населения.

Суммарный объём господдержки этих авиаперевозок в текущем году составляет более 925 млн рублей, что обеспечит по субсидированным тарифам перевозку порядка 300 тысяч пассажиров.

В части водного транспорта. Грузооборот морского порта Махачкала по итогам 2022 года составил порядка 3 млн т. Основным грузом, переваливаемым в морском порту Махачкала, является транзитная нефть, перевалка которой сократилась на 41% в прошлом году в связи с переключением транзита нефти из Туркменистана и Казахстана через Азербайджан. При этом стоит отметить положительную динамику перевалки сухих грузов, которая по итогам прошлого года выросла на 45%, что прежде всего связано с раскаткой коридора «Север – Юг».

Дальнейшее развитие морского порта Махачкала связано с его планами по приватизации и привлечением инвестиций, в том числе для строительства паромного комплекса, увеличения мощностей по перевалке контейнеров, а также по перевалке зерна на 1,5 млн т ежегодно. За счёт запланированных мероприятий по развитию морского пункта пропуска обеспечим увеличение пропускной способности до 9 млн т ежегодно.

Кроме этого совместно с Республикой Дагестан прорабатываем финансирование строительства автомобильной дороги, подъезда к порту с использованием механизма инфраструктурных облигаций «ДОМ.РФ».

В части железнодорожной составляющей. Благодаря комплексу мероприятий по развитию коридора «Север – Юг» по итогам 2022 года объём перевозок на нём вырос на 64%, в том числе западный маршрут увеличился на 3 млн т. Это прирост на 58% за год. Транскаспийский маршрут вырос более чем в 3 раза.

По итогам I квартала этого года перевезено уже почти в 2 раза больше грузов, чем за аналогичный период прошлого года, а контейнеров – в 5 раз больше.

В «дорожной карте» по развитию коридора предусмотрены в период 2022–2025 годов мероприятия по строительству железнодорожной станции Самур-2 и пункта Дербент с общим объёмом финансирования порядка 10 млрд рублей. Реализация данных мероприятий позволит увеличить провозную способность до 15 млн т в год – это увеличение более чем в 1,5–2 раза от фактических объёмов перевозок.

Решая глобальные логистические задачи, не забываем и о пассажирских перевозках. По итогам трёх месяцев текущего года на территории федерального округа железнодорожным транспортом в пригородном сообщении перевезён на 14% больший объём пассажиров, чем в прошлом году, а по поездам дальнего следования – на 34% больше объёма перевозок I квартала 2022 года.

При этом в текущем году объём перевезённых пассажиров железнодорожным транспортом дальнего следования прогнозируется на уровне 1,9 миллиона пассажиров. Этот показатель тоже превысит данные прошлого года.

Кроме того, на территории Северо-Кавказского федерального округа начиная с 2021 года курсирует туристический поезд «Жемчужина Кавказа». Более 3,5 тысячи туристов в 2022 году воспользовались услугами этого туристического поезда. В текущем году назначено 10 рейсов, скорректирован маршрут поезда с добавлением пересечения Республики Северная Осетия и Республики Ингушетия. Увеличено время пребывания в Республике Дагестан.

Уважаемый Михаил Владимирович! Все необходимые мероприятия обеспечены финансированием. В случае возможности выделения дополнительных средств можно было бы ускорить реализацию ряда крупных капиталоёмких инфраструктурных проектов. Отдельное спасибо главам регионов также за активное привлечение внебюджетных источников финансирования и заёмных возвратных средств.

В завершение отмечу, что при поддержке Правительства и региональных властей Минтранс продолжит работу по системному развитию транспортного комплекса, основываясь прежде всего на приоритетах обеспечения транспортной доступности для населения и развития международного коридора «Север – Юг».

М.Мишустин: Слово – Ткачёву Александру Николаевичу, председателю совета директоров фирмы «Агрокомплекс». Пожалуйста.

А.Ткачёв: Уважаемый Михаил Владимирович! Уважаемые коллеги, друзья!

Пользуясь случаем, хочу от имени бизнес-сообщества, предпринимателей поблагодарить Правительство Российской Федерации за очень полновесную, профессиональную, системную поддержку отрасли туризма в России. Думаю, что доклад Министра экономического развития вчера Президенту и сегодняшнее мероприятие как раз являются этому подтверждением. Хочу заверить, Михаил Владимирович, что мы понимаем, разделяем свою ответственность и задачи, чувствуем её и готовы к работе.

Действительно, те инструменты, которые сегодня предложены министерством, завораживают. И ситуация в корне поменялась. Многие годы мы туризм вообще не воспринимали как отрасль. А в это время наших туристов миллионами разбирали – часть уезжала в Европу, часть в Турцию. Хочу напомнить: в 2019 году – 7 миллионов туристов, в 2014 году было 4 миллиона. А часть уезжала на Восток, в Азию и так далее. Мы не уделяли внимания этой отрасли, поэтому туризм выбирал рублём в пользу других курортов. В Турции 20 лет назад было 10 отелей all inclusive, сегодня их 200. В общем-то за счёт нашего туриста.

Что касается горнолыжных курортов, это для нас новая отрасль, для россиян. Мы до 2014 года и не знали её толком, предпочитали европейские курорты, но они были доступны небольшому количеству россиян. Хочу напомнить, миллион человек выезжало в Европу – Альпы и другие места. Миллиарды и миллиарды долларов вывозились из страны.

Конечно, программа, которую реализует «Кавказ.РФ», Минэкономразвития поддерживает, поменяла и облик наших горнолыжных курортов, и инфраструктуру. Я помню, начинал её Президент в своё время – 10 лет назад дал старт.

Знаете, я никогда не забуду: работая министром, семь лет назад я летел из Москвы в Нальчик или Дагестан. Была прекрасная погода. И маршрут так был построен, что я увидел Эльбрус, не говоря уже о Красной Поляне, которую я знал. Казбек, Приэльбрусье – это такое впечатление неизгладимое! Это огромный потенциал. Это лучше, чем Европа, чем Альпы, я Вас уверяю. И мы сегодня начали подбираться к этим вершинам, тратить деньги огромные, но другого выхода нет, потому что мы эти курорты делаем для нашей страны, для нашей экономики, для бизнеса и, конечно, для наших туристов – россиян, которые с удовольствием будут ездить.

Приведу пример. Что касается наших лыжников, только 2% россиян катаются сегодня. В Европе – 20%. Огромная разница. У нас огромный потенциал. В Европе каждый пятый катается на лыжах, у нас – каждый 50-й. Конечно, то, что мы делаем сегодня, ещё 10 лет надо было начать строить, чтобы удовлетворить все потребности. Потому что сегодняшние школьники и студенты завтра встанут на лыжи. Это модно. Молодёжь, и не только, ждут зиму, а не только лето, чтобы поехать отдохнуть. А здесь совершенно другой вид отдыха – это свои традиции, культура, экипировка и так далее. Поэтому всё, что мы делаем сегодня, мне кажется, заслуживает огромного уважения. И наши дети, внуки ещё скажут нам огромное спасибо. В Швейцарии, Австрии, Италии сделали ещё 30–40 лет назад подобные проекты.

Что касается транспорта. Я хотел бы несколько слов сказать об этой, на мой взгляд, очень важной проблематике. Красная Поляна действительно под боком. Как мне кажется, жизненно необходимо (об этом говорил в своём выступлении Максим Геннадьевич) сделать единый кластер: Красная Поляна – Архыз – Кавминводы. Мы прекрасно понимаем, это бесценный проект, и дорога Кисловодск – Адлер могла бы существенно улучшить транспортное взаимодействие двух округов.

Сейчас дорога из Красной Поляны до Архыза занимает 13–15 часов. Вы можете представить? Ну кто осмелится добраться? А если будет транспорт, если мы построим несколько тоннелей, как, собственно, мы уже умеем, судя по Красной Поляне, это будет полтора часа, а на вертолёте – 30 минут.

И жители Кавказского региона получат доступ к Чёрному морю. Новая транспортная артерия объединит бальнеологические горные курорты Северного Кавказа с пляжным туризмом Черноморского побережья, а также и Абхазии. Это тоже для нас очень близкая страна, понятная нам. У нас ни много ни мало – 1 миллион туристов, россиян, отдыхает в Абхазии. И надо тоже об этом помнить и заботиться об этом.

Как Вы говорили, Михаил Владимирович, это круглогодичная история. Сегодня загрузка Красной Поляны, хочу подчеркнуть особо для коллег из всех республик, достигает летом 75%. У нас уже экономика горного кластера Красной Поляны – 50 на 50. 50% мы зарабатываем зимой, 50% – летом. То есть здесь тоже нужно вводить все новшества. Почему мы это сделали? Почему люди к нам поехали летом? Потому что здесь прогулки по экотропам, здесь спа, рестораны, байк-парки, парки аттракционов, верёвочные парки, тюбинги, квадроциклы, многое другое, что привлекает людей, и они с удовольствием в жару не сидят возле моря, а ходят по тропам, оздоравливаются. И конечно, мы хотим строить уже детоксные поликлиники. Это всё, как в Австрии, Германии. Это всё будет работать. И я уверен, что будет востребовано.

Архыз также станет в этом смысле федеральным курортом. Мы планируем инвестировать до 2030 года 40 млрд рублей в его развитие, вдвое, до 57 км, увеличить протяжённость горнолыжных трасс. В четыре раза – до 8 тыс. увеличить места размещения в современных отелях. Создать всю инфраструктуру для отдыха, как я уже говорил, летом, в том числе 65 км пешеходных троп к водопадам и горным долинам. Есть, конечно, места просто удивительные. Открыть качественные рестораны. Развлекательные комплексы для детей и всей семьи. И конечно, внедрить единые стандарты обслуживания.

Я с уважением отношусь ко всем регионам, которые будут создавать новые курорты, но хочу ответственно заявить: Архыз будет федеральным курортом номер один. Благодаря своей инфраструктуре и комфортному климату, рельефу склонов, уникальной природе. Я знаю не понаслышке Красную Поляну и уже сейчас вижу, что за Архызом будущее. Это наш Куршевель по большому счёту – по количеству трасс, по высотам. Потому что климат меняется, идёт потепление глобальное, и все курорты нужно строить с отметкой не ниже полутора километров. Всё, что ниже, – это дополнительно нужны пушки оснежения, это дороговизна. От 1,5 до 3,5 тыс. – эта зона катания устойчива и это то, что в Европе является сегодня наиболее привлекательным и экономически выгодным.

В прошлом году в Лагонаки приезжал Жан-Клод Килли, ведущий мировой эксперт, который курировал нашу Олимпиаду. Он знает нашего Президента, очень уважаемый в мире, сам горнолыжник, спортсмен, бизнесмен. И он на вертолёте облетел вместе с Дмитрием Николаевичем Чернышенко Лагонаки, Красную Поляну, Архыз и сразу отметил, что по большому счёту здесь получается кластер – 550 км трасс, что сопоставимо с известным французским горнолыжным курортом «Три долины», который объединяет 600 км: это Мерибель, Валь-Торанс и Куршевель. Так родилась идея связать курорты одной автомобильной дорогой: Лагонаки – Красная Поляна – Архыз.

Знаю, что Жан-Клод Килли был у Президента. Знаю, Михаил Владимирович, что и Вам докладывали об этой уникальной идее. Да, это, может быть, не быстро будет реализовано, но стратегически это очень, на мой взгляд, важный проект.

Принимая участие в конкурсе по покупке «Архыза» (хочу, пользуясь случаем, поблагодарить и банк «ДОМ.РФ», который является для нас стратегическим партнёром, который поверил в нас), мы понимали, что государство не останется в стороне. Дорога в три раза увеличит туристический поток на Кавказ – до 10 миллионов туристов в год. По оценкам, капитальные затраты на строительство дороги Архыз – Красная Поляна составят 92 млрд рублей в ценах 2021 года. Безусловно, это станет драйвером экономического развития в округе, роста товарооборота, туристического потока в обе стороны. А значит, вырастут и налоговые отчисления.

Минэкономразвития подготовило предложения по реализации проекта на принципах концессионного соглашения.

Прошу Вас дать поручение Минтрансу и всем заинтересованным органам проработать этот вопрос и выйти на какие-то правильные решения.

Безусловно, дорога – это проект не одного дня. И туристы не будут ездить в Архыз исключительно через Сочи. Мы же строим не просто региональный объект для Кавказа или Юга России, это будет курорт федерального масштаба.

Для привлечения иностранных туристов нужен международный аэропорт, мы считаем. И уже проработали с Минэкономразвития и не только, глава Карачаево-Черкесии в этом бесспорно нас поддерживает. Это единственная республика на Северном Кавказе, в которую турпоток превышает более чем в четыре раза население самой республики (то есть население полмиллиона, а турпоток сегодня уже в Архыз – 2 миллиона человек) и в которой нет собственного аэропорта. Хотя прогнозируемый туристический поток республики до 2030 года будет 4 миллиона. Сейчас, чтобы добраться в Архыз из ближайшего аэропорта Минеральные Воды, требуется три-четыре часа. Свой аэропорт позволит в три раза сократить время в пути для туристов – до одного часа. И конечно, приблизиться к показателям горного кластера Сочи.

В Сочи, напоминаю, ежегодно прилетает 5 миллионов человек из всех отдыхающих (7,5 миллиона), то есть практически 70% – это аэропорт, доставка туристов в Сочи.

И когда мне говорят, что достаточно Минвод, всё понятно, можно и из Ставрополя приезжать в Архыз. Но сложная логистика, конечно, это большое ограничение для количества туристов.

Приведу пример из Краснодарского края. Тоже можно сказать: есть Краснодар, есть в Сочи аэропорт, зачем строили аэропорт в Анапе, Геленджике? В Анапе поток сегодня – 3,5 миллиона человек. В Геленджике – 2,2 миллиона. Но в Архыз он практически уже через год будет больше, чем даже в Геленджик. Конечно, это имеет огромное значение, потому что через этот аэропорт к нам будет доступность из Москвы, Петербурга, из Сибири. Люди приедут, я вас уверяю. Кто был на Архызе, говорят: по склонам, по широте, по удобству, комфорту, по снегозалеганию Архыз лучше других. Думаю, что и Поляне места хватит на этом рынке.

Коллеги, я рассказал, как пролетел и увидел эти горы, а в прошлом году на машине, за рулём от Краснодара до Дербента доехал. Вы знаете, я был приятно поражён, потому что давненько не был здесь. Дороги великолепные. Автобан – процентов 70. Думаю, через пару лет это уже будет 100%. У нас в Центральной России таких дорог нет. Думаю, что коллеги из субъектов должны ценить это, гордиться, что Федерация огромные средства сюда внесла. Дороги, эстакады, заправочные станции. В общем-то достаточно европейский уровень, стандарт. Думаю, что аэропорт в Черкесске – это будет, безусловно, красивый проект. И мы, бизнесмены, на условиях частно-государственного партнёрства с удовольствием будем участвовать и в строительстве дорог, и в строительстве аэропорта.

<…>

М.Мишустин: Подводя итоги совещания, отмечу, что принятое два года назад решение о создании моделей экономического развития регионов Северного Кавказа оказалось абсолютно верным. Мы его вместе принимали, здесь я всем вам благодарен. Президент поддержал этот подход, мы сформировали все программы.

И такой новый инструмент позволяет ставить более чёткие задачи, определять приоритеты и цели, чтобы мы измеряли то, чего хотим достигнуть, – общественно значимые результаты (ОЗР), либо смарт-метрики, либо коэффициенты, показатели эффективности – как угодно назови, но они все должны чётко выполняться. Договорились. И федеральное Правительство, и региональные власти, и инвесторы, компании должны чётко выполнять обязательства, которые берут. Иначе у нас не получится.

Сегодня мы подробно обсудили целый ряд проектов. Благодарю Максима Геннадьевича за системный доклад о том, что происходит. Эта работа должна быть продолжена.

Однако считаю, что прежде нужно довести до логического завершения пилотные региональные программы в сфере энергетики и жилищно-коммунального хозяйства, о чём подробно говорили.

Мы начали в прошлом году. В рамках их мероприятий уже многое сделано: созданы единые операторы, расчётные центры, внесены соответствующие изменения в законодательство, проводится консолидация имущества, предприятий ЖКХ. Принято также решение по установлению экономически обоснованных тарифов.

Сейчас нужно помочь регионам завершить начатое, более эффективно работать в том числе региональным властям, потому что мы договорились. И поэтому прошу Министерство экономического развития вместе с Министерством финансов проработать все необходимые вопросы по финансированию, в том числе по его цикличности. Если мы решили поквартально, так и продолжим это делать. Так, Сергей Алимович (обращаясь к С.Меликову)?

С.Меликов: Спасибо, Михаил Владимирович, за поддержку. На самом деле это очень важно.

М.Мишустин: Большое внимание мы уделили продовольственной безопасности, производству необходимой продукции высокого качества. Для этого мы оказываем сельскохозяйственным и животноводческим предприятиям меры поддержки. Мы это также обсудили. Аграрии Северного Кавказа активно ими пользуются для развития своего производства.

Я говорил, что в рамках поездки в Карачаево-Черкесию мы обсуждали этот вопрос с коллегами, с предпринимателями, которые работают в том числе в сфере овцеводства. Они обратили внимание на то, что финансовые инструменты не всегда учитывают специфику региона. И было предложение по снижению требований по размеру таких хозяйств, то есть увеличить сроки предоставления льготных инвестиционных кредитов, чтобы ими могли воспользоваться больше организаций. Я вам обещал, что мы поговорим об этом на комиссии по развитию Северного Кавказа.

Нужно посмотреть и внести изменения в государственную программу развития сельского хозяйства, запустить эти меры. Поэтому такое поручение я прошу вместе с Министерством сельского хозяйства отработать Министерству экономического развития. Александр Валентинович (обращаясь к А.Новаку), а Вы – под контроль.

Региональную специфику всегда следует учитывать, особенно при подготовке специалистов в профессиональных образовательных учреждениях, чтобы отрасль не испытывала нехватку квалифицированных кадров. Сергей Сергеевич (обращаясь к С.Кравцову), попрошу Министерство просвещения рассмотреть предложения, которые были высказаны, при проведении очередного отбора при финансировании образовательно-производственных кластеров проекта «Профессионалитет».

Мы соединяем работающие предприятия и заказ, который регионы дают, с непосредственно профессиональными учебными заведениями. И конечно же, именно те предприятия, куда ребята пойдут работать, и должны быть заказчиками, если хотите, той программы, которую должны давать наши профессионалитеты. Я в целом ряде таких заведений был, и я вам скажу: там столько энтузиазма, столько молодых ребят, которые хотят стать профессионалами в своём деле. Это очень важно соединить с заказчиками – теми, кто их будет ждать на предприятиях, и, соответственно, с региональными властями.

И здесь надо проработать, возможно, изменения в комплексную программу развития среднего профессионального образования, чтобы организовать в колледжах подготовку большего числа специалистов, квалифицированных кадров для конкретных отраслей экономики. И по Кавказу тоже есть отдельная программа. Сергей Сергеевич, посмотрим, что можно сделать.

Важно в полной мере раскрыть транзитные и логистические возможности макрорегиона, чтобы сделать его ещё более привлекательным для туристов, инвесторов, предпринимателей, а также – для оперативной доставки грузов. Быстрее переориентировать транспортные потоки. Для этого нужно ускорить создание необходимой инфраструктуры – автомобильных дорог, в том числе обходов морских портов, аэропортов. Об этом все говорили. Надо проработать вопрос о выделении на такие цели средств в рамках опережающего финансирования (здесь мы посмотрим, что можно сделать с инфраструктурными бюджетными кредитами) и предусмотреть проектирование новых объектов.

Ещё, коллеги, очень важно ПИР и ПСД делать вовремя. Когда из экспертизы уже вышли и проектно-сметная документация готова, то и аргументов у федерального Правительства не будет, поскольку в этом плане опережающее финансирование, которое нам поручил делать Президент, может быть доступно. Там, где не успели, может быть доступно. И готовиться к этому надо именно качеством прогнозирования, проектированием, проектно-изыскательскими работами и проектно-сметной документацией.

Здесь я в том числе имею в виду трассу, про которую Александр Николаевич говорил. Соединение Северного Кавказа и Черноморского побережья – это очень важный проект, мы им занимаемся. И Марат Шакирзянович Хуснуллин получит соответствующее поручение. Хотя я знаю, что он облетел уже эту трассу, занимается и трассой – от Джубги до Сочи, и всеми остальными вопросами связанности этих территорий.

Реализация проектов, которые мы сегодня обсудили, требует значительных средств. И нужен целый комплекс финансовых инструментов, которые привлекательны для инвесторов, в том числе программы льготного кредитования.

В нашем совещании сегодня участвуют руководители крупнейших институтов развития, банков. Коллеги, попрошу всех вас вместе с Министерством экономического развития посмотреть на возможные варианты дополнительных инструментов и программ. В принципе у нас целый набор есть инструментария, которым надо пользоваться. И тех, кто ими эффективно пользуется, видно по результатам. Сильнее идёт развитие. Надо этот набор посмотреть – достаточно его или нет. Нюансы, которые связаны с подкруткой, остались. И я надеюсь, что мы в результате сегодняшнего форума также найдём необходимые дополнительные меры, инструменты поддержки отраслей здесь, на Северном Кавказе.

Собственно говоря, инвесторам нужны более доступные, дешёвые средства. Здесь спасибо также, господин Ведяхин (А.Ведяхин, первый заместитель председателя правления ПАО «Сбербанк»), Вам за хороший доклад. Очень интересный инструмент. Я бы попросил, чтобы Министерство экономического развития рассмотрело эти подходы.

Уважаемые коллеги!

Сегодня у нас состоялся подробный конструктивный диалог. И действительно, за последнее время в экономике Северного Кавказа произошли очень серьёзные, значительные изменения. Конечно, нам ещё предстоит очень многое сделать для того, чтобы обеспечить устойчивый рост валового регионального продукта, рост инвестиций, создание новых рабочих мест и повышение доходов населения.

В ходе заседания правительственной комиссии мы определились с планом действий. Коллеги, прошу строго и последовательно выполнять все его мероприятия. И конечно, чтобы все цели, которые перед нами поставил Президент, я имею в виду в первую очередь национальные цели развития, были выполнены.

Спасибо вам! А мы ещё проведём целый ряд встреч с руководителями субъектов.

Спасибо за работу!

Россия. СКФО > Госбюджет, налоги, цены > premier.gov.ru, 3 мая 2023 > № 4360207 Михаил Мишустин

Норникель решил не выплачивать дивиденды за 2022 год

ПАО «ГМК «Норильский никель» объявляет опринятом большинством членов Совета директоров решении: рекомендовать годовому Общему собранию акционеров невыплачивать дивиденды поитогам 2022года.

Советом директоров были даны рекомендации невыплачивать дивиденды за2022 год поряду причин:

- усилившиеся геополитические риски отрицательно повлияли нафинансовые результаты компании исоздали новые вызовы для ееоперационной исбытовой деятельности, атакже для успешной реализации ряда стратегических проектов. Так, в2022 году компания столкнулась соснижением выручки иростом себестоимости. Традиционные логистические цепочки были разрушены, аинвестиционные проекты потребовали серьезной корректировки. Поитогам прошлого года «Норникель» заработал $437 млн свободного денежного потока (в10раз меньше, чем годом ранее);

- прохождение компанией пика инвестиционного цикла в2022— 2023годах, с $4,3 млрд, потраченных в2022году, и $4,7 млрд, запланированных на2023год, соответственно. Программа капитальных вложений обеспечивает реализацию ряда стратегических проектов «Норникеля», включая флагманский экологический проект «Серная программа 2.0», направленный накардинальное сокращение выбросов диоксида серы иснижение вредного воздействия наокружающую среду;

- предыдущие дивиденды (за2021год) были выплачены засчет кредитных средств. Выполнение обязательства повыплате дивидендов перед акционерами привело кудвоению размера чистого долга с $4,9 млрд наконец 2021 года до $9,8 млрд наконец 2022года. Соотношение чистого долга кEBITDA заэтот период также удвоилось до1.1х;

- ожидаемое увеличение налоговой нагрузки ирост стоимости обслуживания долгового портфеля вэтом году;

- возможное усиление санкционного давления иснижение цен накорзину металлов из-за замедления мировой экономики.

Компания обращает внимание нато, что согласно «Положению одивидендной политике» при определении размера дивидендов принимается вовнимание «циклический характер рынков металлов, производимых обществом, атакже необходимость сохранения высокого уровня кредитоспособности общества».

Втекущих условиях высокой неопределенности менеджмент полагает, что поддержание финансовой устойчивости компании ивысокого уровня кредитоспособности является несомненным приоритетом вцелях соблюдения обязательств перед всеми заинтересованными сторонами, включая государство, сотрудников компании, местные сообщества иакционеров.

Менеджмент состорожностью смотрит наперспективы 2023года. Вслучае, если денежный поток компании будет положительный, ауровень долговой нагрузки, измеряемый как соотношение чистого долга кEBITDA,— комфортный, уСовета директоров будет возможность рекомендовать Общему собранию акционеров выплатить промежуточные дивиденды.

Также Совет директоров утвердил дату проведения годового Общего собрания акционеров— 6июня 2023года. Дата определения лиц, имеющих право научастие всобрании, установлена на12мая 2023года.

Обыски в офисе "Баварии" искали связи футбольного клуба с Алишером Усмановым

Уголовная полиция Германии провела обыски на стадионе и в офисе немецкого футбольного клуба "Бавария",сообщаетBild.

По информации издания, процедуры связаны с делом об отмывании денег в отношении российского миллиардера Алишера Усманова.

Отмечается, что он знаком с почетным президентом "Баварии"Ули Хёнессом, а также неоднократно получал VIP-билеты на матчи клуба в Лиге чемпионов в прошлом.

В свою очередь представитель Усманова в очередной раз опроверг обвинения немецких властей.

«"Они являются необоснованными, ложными и клеветническими. Усманов – законопослушный и добросовестный налогоплательщик, уплативший налоги в России", - сказал он РИА Новости, напомнив, бизнесмен является одним из самых щедрых филантропов в мире.Как пишет Bild, клуб проходит по делу в качестве свидетеля.

В прокуратуре изданию заявили, что в отношении "Баварии" и его официальных лиц не проводится никаких расследований.

Знамя Победы поднимут в российских школах в преддверии Дня Победы

В школах России 4 мая пройдут церемонии поднятия Государственного флага России и Знамени Победы. Об этом сообщил Министр просвещения России Сергей Кравцов на совещании Президента России Владимира Путина с членами Правительства РФ, которое прошло в формате видеоконференции.

«4 мая, в преддверии самого важного для всех нас праздника – Дня Победы, во всех образовательных организациях страны пройдут патриотические мероприятия. Проводим их в партнерстве с обществом «Знание», «Движением Первых», ветеранскими и другими организациями. В каждой школе, колледже, педагогическом университете запланированы торжественные церемонии поднятия Государственного флага России и Знамени Победы. Состоятся занятия «Разговоры о важном», посвященные Великой Отечественной войне и Дню Победы», – сказал Министр просвещения.

Знамя Победы признано официальным символом Победы советского народа и его вооруженных сил над фашистской Германией в Великой Отечественной войне.

В Год педагога и наставника торжественные мероприятия «Бессмертный полк» состоятся в классах. Школы посетят ветераны и труженики тыла, дети-герои Великой Отечественной войны, участники специальной военной операции и других боевых действий.

Ребята смогут принять участие и в других проектах: «Парад у дома ветерана», «Песни Победы», «Сад памяти», «Без срока давности» и многих других. Сергей Кравцов подчеркнул, что их общая, объединяющая цель – сохранение и защита исторической памяти, воспитание у подрастающего поколения чувства гордости за свой народ и страну.

«Ласточки» полностью заменили «Стрижей»

Скоростное сообщение со столицей, перспективы «городской электрички» и стартапы для железнодорожников. О главных проектах на Горьковской магистрали «Гудку» рассказал начальник ГЖД Сергей Дорофеевский

На полигоне Горьковской магистрали активно развиваются пригородные и туристические перевозки, дорога помогает строить скоростную автомагистраль М12 и развивает проект «Городская электричка». Подробнее об этом рассказал начальник Горьковской дороги Сергей Дорофеевский.

Общее дело

– Сергей Александрович, какова роль дороги в строительстве автомагистрали Москва – Казань?

– Мы непосредственно участвуем в этом знаковом для всей страны проекте, обеспечивая доставку до грузополучателя, хранение и перевалку сыпучих материалов, в частности щебня. Правительство РФ поставило задачу перед всеми участниками строительства выполнить план точно в срок. Совместная работа Горьковской дороги с госкомпанией «Автодор» позволила обеспечить ввод в эксплуатацию ряда участков дороги М12 ранее намеченного графика.

Благодаря участию в проекте объём выгрузки по магистрали в 2022 году превысил 52 млн тонн, что стало рекордным показателем для Горьковской дороги в новейшей истории. В 2023 году строительство автодороги продолжается, а значит, продолжается и наше участие в проекте.

Проекты для людей

– В этом году исполняется 10 лет с момента запуска проекта «Городская электричка» в Нижнем Новгороде. Есть ли планы на открытие новых направлений от центра области?

– Дорога продолжает развивать этот проект, который сейчас объединяет 27 остановочных пунктов на трёх линиях – Сормовской-1, Сормовской-2 и Приокской. Услугами городской электрички в 2022 году воспользовались более 1,3 млн человек, что выше уровня 2021 года на 21%.

Одно из основных достижений проекта – интеграция тарифов городской электрички и городского общественного транспорта, что даёт пассажирам возможность ездить на разных видах транспорта по единой цене.

Для развития пригородных перевозок стартовал проект по созданию транспортно-пересадочного узла (ТПУ) в Кстове – важнейшем городе-спутнике Нижнего Новгорода, где расположено несколько ключевых региональных предприятий химической промышленности. Будет организовано тактовое движение поездов между Кстово, Проспектом Гагарина и вокзалом Нижнего Новгорода.

Проектом также предусмотрены строительство соединительной железнодорожной петли протяжённостью 1,3 км в районе станции Ройка для сокращения времени движения поездов и реконструкция инфраструктуры на станции Мыза. Ожидается, что работы будут завершены в 2025 году. Будет организовано тактовое движение 12 пар поездов на участке Кстово – Мыза – Проспект Гагарина и 10 пар на участке Кстово – Московский вокзал.

ТПУ Кстово должен стать центром притяжения всего городского общественного транспорта города-спутника. Для этого нам предстоит совместная работа с правительством Нижегородской области по увязке кстовского городского транспорта с работой ТПУ. Кроме того, для жителей развивающейся жилой застройки в районе станции Ройка прорабатывается возможность строительства двух платформ, что ещё больше повысит транспортную доступность.

Восстановление пассажиропотока после ограничений, вызванных пандемией, идёт быстрыми темпами. Если в 2020 году были перевезены 11,9 млн пассажиров, то в прошлом году этот показатель составил 13,2 млн.

– В перспективе вокруг будущей станции метро «Сормовская» в Нижнем Новгороде будет сформирован ещё один транспортный хаб. Как дорога планирует участвовать в его формировании?

– Его создание станет ещё одной важной инфраструктурной составляющей Нижнего Новгорода, обеспечивающей удобную пересадку с одного вида транспорта на другой. Пассажиры метро смогут продолжить свою поездку на городской электричке или в пригородном поезде в направлении Балахны и Заволжья.

Горьковская магистраль совместно с проектировщиком АО «Моспромпроект» прорабатывает технические условия по организации этого ТПУ. Нам важен проект Сормовского транспортного узла, который связан с развитием метро. Отмечу, что при строительстве ТПУ Сормово потребуется полная реконструкция существующей платформы с устройством навесов, заменой системы освещения и установкой малых архитектурных форм, а также строительство тупикового пути для приёма и отправления поездов в сторону станции Починки. Необходимо будет увеличить периодичность курсирования электропоездов на участке Сормово – Починки, синхронизировав график их движения с расписанием метрополитена.

Скоростное импортозамещение

– В прошлом году пассажиров беспокоил уход из Нижнего Новгорода «Сапсанов» и «Стрижей». Как дорога адаптировалась к новым условиям?

– После одностороннего прекращения работы подразделений немецкого концерна Siemens и испанского Talgo поезда «Стриж» и «Сапсан» на направлении Нижний Новгород – Москва были заменены поездами «Ласточка». Интенсивность движения скоростных поездов осталась прежней: 10 пар поездов «Ласточка» по будням. Минимальное время пути до столицы составляет 3 часа 51 минуту.

На маршруте Нижний Новгород – Москва – Нижний Новгород эксплуатируются как «Ласточки» производства Siemens, так и более комфортные российской комплектации, которые задействованы в движении шести пар скоростных поездов из 10. Ежедневно предлагается более 10 тыс. мест на «Ласточки» до Москвы, в предпраздничные и праздничные дни – дополнительно ещё более 1 тыс. мест.

С 1 июля 2022 года открыто ещё одно скоростное направление – между Нижним Новгородом и Кировом. Оно сразу показало высокий спрос у пассажиров.

– Отказ ряда зарубежных партнёров от сотрудничества с российскими предприятиями был одним из многих вызовов минувшего года. Как Горьковская дорога справилась с другими сложностями 2022-го?

– В прошлом году для нас было важно не допустить существенного снижения объёма грузоперевозок и доставки грузов с учётом кардинального изменения логистики поставок. Со всеми участниками перевозочного процесса проводилась огромная работа по перенаправлению экспортных грузопотоков в дружественные страны, в числе которых Китай, Бразилия, Белоруссия, Турция. Нам удалось адаптироваться к глобальным экономическим и логистическим изменениям и не допустить значительного снижения погрузки. На территории Нижегородской области в 2022 году уровень погрузки даже вырос на 0,5% к уровню 2021-го, она составила 13,94 млн тонн. В текущем году за три месяца в этом регионе погрузка составила более 2,3 млн тонн, что на 2,5% выше показателя за аналогичный период прошлого года.

Туристы и паломники

– Важным трендом последних лет стало развитие внутреннего туризма. Растёт ли популярность железнодорожного туризма на магистрали?

– Перспективы развития туризма обсуждались 30 марта в Казани на железнодорожной конференции «PRO//Движение.Туризм». Участники форума пришли к выводу, что у внутреннего туризма, в том числе и на Горьковской дороге, мощный потенциал.

Только в 2022 году ГЖД организовано 30 туристических маршрутов. Нижегородцам предложили путешествия на поездах дальнего следования в Волгоград и Великий Устюг, «Карельский вояж»: Нижний Новгород – Санкт-Петербург – Сортавала – Рускеала – Петрозаводск – Нижний Новгород. В столицу Приволжья прибывали турпоезда из Москвы, Санкт-Петербурга, Самары, Ижевска, Кирова, Казани. В прошлом году в турпоездах из разных городов России на Горьковскую дорогу прибыли 20 тыс. человек.

Ещё более 12 тыс. туристов мы перевезли в 2022-м в пригородном сообщении. По магистрали проследовали 25 экскурсионных поездов на паровозной тяге с 3,8 тыс. пассажиров.

В 2023 году планируется организовать уже 36 туристических маршрутов и свыше 100 туристических рейсов. Кроме того, в планах на этот год развитие туристических перевозок, в том числе по новым направлениям – Саратов, Уфа, Великий Новгород, Псков, Владимир с посещением Коврова. Интересным будет тур в Арзамас на паровозе серии П36.

– По прогнозам, в этом году количество гостей паломническо-туристического кластера Арзамас – Дивеево – Саров вырастет до 1 млн человек, что практически в три раза больше по сравнению с 2018 годом. Как дорога участвует в развитии кластера?

– С правительством Нижегородской области мы разработали совместный план действий, определяющий мероприятия по созданию ТПУ на базе вокзалов станций Арзамас-1 и Арзамас-2. Туристам будет удобно пересаживаться с одного вида транспорта на другой. Между вокзалом Арзамас-2 и Дивеево организован автобусный маршрут, расписание которого согласовано с утренним электропоездом из Нижнего Новгорода и с поездами из Москвы и Санкт-Петербурга. Билет на этот автобус можно приобрести одновременно с билетом на поезд на сайте ОАО «РЖД» и в мобильном приложении «РЖД Пассажирам».

В будущее с инновациями

– Каким образом дорога интегрирована в программы развития инновационных и импортозамещающих производств?

– В 2022 году компания «РЖД» закупила у нижегородских предприятий продукцию на сумму свыше 5 млрд руб. Горьковская дорога совместно с правительством Нижегородской области участвует в федеральном проекте «Сквозной инвестиционный поток» в части цифровизации процессов выдачи технических условий, технических требований, исходных данных при присоединении или пересечении инфраструктуры ОАО «РЖД». С одним из местных предприятий прорабатывается внедрение мобильного ультразвукового комплекса диагностики бандажей колёсных пар. Совместно с Нижегородским государственным техническим университетом и Нижегородским научно-исследовательским институтом радиотехники ведётся разработка комплекса обеспечения безопасности движения на железнодорожных переездах нового поколения.

За счёт привлечения правительственных грантов научные и производственные коллективы Института прикладной физики Российской академии наук (ИПФ РАН) и НПП «Полёт» разрабатывают акустический тензометр для выявления предаварийных состояний рельсов.

В 2022 году по итогам проведённого дорогой и АНО «Нижегородский научно-образовательный центр» конкурса для совместного финансирования были выбраны четыре инновационных проекта, на разработку которых направлено 33 млн руб. Один из интересных проектов предложен ННГУ им. Н.И. Лобачевского – «Разработка системы контроля бдительности машиниста с применением машинного зрения». Система рассматривается в качестве экспоната для выставочного стенда ОАО «РЖД» на выставке «Цифровая индустрия промышленной России – 2023».

Россия. ЦФО. ПФО > Транспорт > gudok.ru, 2 мая 2023 > № 4364807 Сергей Дорофеевский

Уникальный атлас отразил процессы переселения людей из страны в страну за 30 лет

Уезжают, приезжают, перемещаются… Добровольно, вынужденно… Понятия «эмиграция», «иммиграция», «миграция» прочно вошли в жизнь народов, стран и континентов. Наглядно познакомиться с современными трендами этих процессов позволяет Миграционный атлас Российской Федерации – плод трехлетней совместной работы ученых-демографов, социологов, географов и картографов Института демографических исследований РАН (ФНИСЦ РАН) и Северо-Кавказского федерального университета (СКФУ) под общим руководством члена-корреспондента РАН Сергея Васильевича Рязанцева.

Основные итоги исследования и факты, приведенные в атласе, прокомментировал один из авторов атласа – и. о. директора Института наук о Земле СКФУ, заведующий кафедрой социально-экономической географии и туризма, доктор географических наук, профессор Виталий Белозеров:

– Сегодня информацию о миграции представляют более десятка разнообразных ведомств, в том числе и международные организации. Можете себе представить объем данных, которые коллективу ученых пришлось собрать, обработать, проанализировать и визуализировать! – рассказал ученый. – Сейчас Россия входит в число стран-лидеров по приросту иммигрантов, занимая седьмое место в мире. По данным ООН, в 2020 году в стране насчитывалось 11,6 миллиона иммигрантов – это 8 % населения. В то же время наша страна – в первых рядах и по количеству эмигрантов: она – на третьем месте в мире после Индии и Мексики (10,7 миллиона).

Причины и географические направления иммиграции все время меняются. Так, в 1990-е – начале 2000-х годов основной поток шел из Казахстана и стран Центральной Азии. Он был обусловлен прежде всего массовой репатриацией из этих регионов этнических русских. К 20-м годам ХХI столетия количество репатриантов практически сошло на нет, и поток иммигрантов сократился более чем в два раза.

С 2015-го начал складываться новый тренд – Украина, давшая почти половину миграционного прироста (47 %). Причины – Евромайдан и последующие события. Доля Казахстана сократилась до 10 %, стран Центральной Азии – до 8 %.

Существенно просели показатели в период пандемии. Основным донором по-прежнему оставалась Украина (около 47 %). Второе место – около 41 % – заняли страны Центральной Азии.

Россия как наиболее крупная и развитая экономика Евразийского экономического союза (ЕАЭС) долгое время была привлекательной для граждан Казахстана, Белоруссии, Киргизии и Армении. Миграционный прирост неуклонно рос вплоть до начала пандемии. В 2019 году на миграционный учет у нас поставили 19,518 миллиона. В 2020 году – всего 9,802 миллиона, но в 2021-м были зарегистрированы почти 14 миллионов человек. Из них порядка 9,5 миллиона иммигрантов приехали на заработки.

Десятилетиями в обмене населением со странами ЕАЭС соотношение между числом прибывших и выбывших из России сокращается. Значительное число мигрантов находит здесь вторую родину. Так, с 2016-го по 2022 годы гражданами РФ стали около 3 миллионов (2 969 555) иностранцев. Большинство из них – граждане Украины. На втором месте – мигранты из Таджикистана, на третьем – граждане Республики Казахстан, на четвертом – граждане Республики Армения.

Теперь об эмиграции. О ней говорится много, порой не всегда корректно. Появляются и откровенные спекуляции. Для оценки реальных данных о ней мы руководствовались следующими принципами.

1. Среди всех выбывших за рубеж учитывались исключительно граждане РФ.

2. Особое внимание при анализе уделялось традиционным странам эмиграции россиян. Сопоставлялись масштабы эмиграции до 2010 года включительно с масштабами после изменений учета в 2011-м.

3. Сопоставлялись данные о числе выехавших россиян в определенные страны со статистикой въезда из РФ в них.

Итак, в новейшей истории России следует выделить четыре волны эмиграции.

Первая волна (1991–1998). Эмигранты из России устремились в США, Канаду, Европу. Важным каналом стала репатриация немцев в Германию, евреев в Израиль, греков в Грецию, которая стимулировалась политикой стран приема. Активизировалась брачная эмиграция российских женщин, началось усыновление иностранцами российских детей. Масштабы эмиграции на постоянное место жительства за границу в этот период, по российским данным, составили 2,1 миллиона человек.

Вторая волна эмиграции (1998–2008). Количество граждан, выехавших на постоянное место жительства за границу в этот период, по российским данным, составило около 1 миллиона человек. Масштабы эмиграции снизились, поскольку многие страны Запада ограничили для граждан РФ возможности получения статуса беженца.

Третья волна (2008–2021). Основная причина – экономическая. Однако эмиграция в эти годы приобретала и политические аспекты. В нее включились россияне из провинции, люди со средним уровнем образования, молодежь.

Четвертая волна (с 2022 года) обусловлена событиями на Украине и частичной мобилизацией в России. Основными странами эмиграции стали соседние и близлежащие государства с безвизовым режимом, прежде всего Казахстан, Грузия, Армения, Киргизия Турция, Таджикистан, а также Финляндия и страны Балтии (до закрытия границ в сентябре-октябре 2022 года). По разным оценкам, за 2022-й из России эмигрировали от 300 до 700 тысяч человек. Большинство эмигрантов – выходцы из крупных городов, с высоким уровнем образования, мужчины, занятые в сервисных отраслях экономики. Многие эмигранты из России используют приграничные страны бывшего СССР как транзитные и пытаются эмигрировать в страны Западной Европы и США.

Расчеты показывают, что в 1991–2021 годы Россию покинули около 7,9 миллиона человек. Однако если данные скорректировать на основе статистики принимающих государств, то эту цифру следует увеличить как минимум в два раза, то есть реальные масштабы эмиграции из России могли составлять не менее 15–16 миллионов человек. Учитывая, что каждый четвертый эмигрант имел высшее образование, то прямые демографические потери высококвалифицированных специалистов составили 3,75–4 миллиона человек.

Текст: Станислав Фиолетов.

Источник: мультимедийный портал «Поиск».

От научной идеи до промышленной технологии: как ученые помогают бизнесу в импортозамещении

Науку часто представляют как нечто далекое от повседневной реальности: ученые столетиями кропотливо добывают фундаментальные знания и переворачивают наше представление об устройстве мира. Это важная задача для научного сообщества, но не единственная. Многие исследователи активно занимаются прикладными разработками, чтобы принести пользу реальному сектору экономики в кратчайшие сроки: гипотеза, которая вчера тестировалась в лабораториях, завтра может стать готовой промышленной технологией.

Для развития эффективной кооперации между российской наукой и производственными предприятиями 9 апреля 2010 г. Правительство Российской Федерации утвердило постановление № 218. Его цель — стимулировать бизнес к использованию потенциала российских высших учебных заведений и научных учреждений для развития наукоемкого производства. Суммарный объем финансирования в 2010–2022 годах со стороны государства составил более 65 млрд рублей, со стороны компаний реального сектора экономики — 79,5 млрд рублей.

Справка: Постановлением предусмотрена возможность выделения субсидий производственным предприятиям сроком от 1 до 3-х лет. Организация нового высокотехнологичного производства осуществляется за счет собственных средств предприятия. При этом не менее 20 % указанных средств должно быть использовано на научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы. Выделение субсидий происходит по результатам открытого публичного конкурса, который организует Минобрнауки России. Также Министерство занимается мониторингом проектов и оценивает результативность их реализации.

По данным Минобрнауки России, около трети всех поддержанных проектов направлены на решение проблем импортозамещения, многие из них обладают определенным экспортным потенциалом. О трех таких разработках — в нашем материале.

«Арктический автобус» с пользой для пассажиров и без вреда для природы

В рамках 218 постановления научный коллектив Южно-Уральского государственного университета (ЮУрГУ) разрабатывает «Арктический автобус» по заказу автозавода «Урал». Новая машина предназначена для безопасной перевозки пассажиров и транспортировки грузов в районах со слабо развитой дорожной сетью в условиях низких температур. На создание конструкторской документации по проекту Минобрнауки России направило 240 млн рублей. Еще 250 млн рублей инвестировало предприятие.

«Арктический автобус» сочетает высокую проходимость и экологичность — машина легко проедет по бездорожью, не повреждая почву. На автобусе установлены широкопрофильные шины низкого давления для мягкого и плавного движения по снегу и слабонесущим грунтам. В условиях Крайнего Севера важно не повреждать растительный слой: здесь след от колесной техники восстанавливается порядка 30 лет.

По словам ученых, их разработка соответствует зарубежным аналогам из Канады и стран Скандинавии. Руководитель проекта, директор НИИ «Опытное машиностроение» ЮУрГУ Рамиль Закиров рассказывает, что с импортозамещением технического наполнения у коллектива не возникло проблем. К примеру, для нового транспорта подошли шасси, которые уже производит «Урал».

«С импортозамещением ряда других комплектующих, например с обивкой салона, действительно, возникли сложности. Сейчас прикладываются всевозможные усилия, которые уже дают плоды: налаживается успешный переход на отечественную стратегию производства», — добавляет ученый.

В начале 2022 года опытный образец автобуса уже прошел первые испытания в Якутии. К июню этого года ученые рассчитывают закончить сборку доработанной версии и приступить к этапу ходовых испытаний. Серийное производство планируется начать в 2024 году.

Руководитель проекта подчеркивает, что ученым важно видеть востребованность результатов исследований в реальном секторе. «Наука без реального сектора экономики — это не наука. И фундаментальная, и прикладная наука должны работать на экономику. Использование наработок ученых, внедрение их в производство, коммерциализация — главный козырь любого университета», — считает Рамиль Закиров.

«Арктический автобус» – совместная разработка научного коллектива ЮУрГУ и специалистов автозавода «Урал» / Евгений Загоскин

Инновационный огнеупорный бетон за два года

Производить огнеупорные материалы высокого качества без единого импортного компонента позволят разработки ученых Белгородского государственного национального исследовательского университета (НИУ «БелГУ»), выполненные по заказу ЗАО «Производственно-коммерческая фирма «НК».

Как пояснил руководитель проекта, профессор НИУ «БелГУ» Михаил Трубицын, до недавнего времени ведущие отечественные заводы делали высококачественные огнеупорные композиты бетонного типа из импортных сырьевых компонентов. Две основные составляющие для производства таких композитов — особо чистый высокоглиноземистый цемент (ВГЦ) и высокодисперсный реактивный альфа-глинозем — закупали, как правило, во Франции и Германии. Когда в 2022 году такие компоненты попали в санкционный список, под угрозой стагнации оказалась целая отрасль.

Ключевой находкой в разработанной технологии создания теплотехнических композитов нового поколения Михаил Трубицын называет замену значительной части ВГЦ на активированный высокодисперсный α-оксид алюминия. Цемент твердеет при взаимодействии с водой, и ее молекулы остаются в составе цементного камня. При дальнейшем нагреве до 600–800 ºС структура, содержащая химически связанную воду, начинает разрушаться, что ведет к потере механической прочности материала и уменьшению его плотности. Когда ученые ввели в состав активированный оксид алюминия, температура плавления которого достигает 2040 °С, уровень прочности материала повысился, улучшились его огнеупорные характеристики.

Кроме того, в рамках сотрудничества с российской компанией, которая также производит специальные добавки — интенсификаторы помола, ученые смоги сократить производственный цикл получения активированного оксида алюминия в четыре раза, с 24 до 8 часов.

Промышленные партии огнеупорного бетона уже выпускаются на предприятии, к концу апреля будет изготовлено 500 тонн новой высокотехнологичной продукции. От начала исследований до внедрения разработки прошло всего два года.

«Когда решаемые научные задачи изначально инициируются конкретными проблемами реального сектора, научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы ученых вуза приобретают ярко выраженную практическую направленность. Существенно сокращается продолжительность процесса воплощения научной разработки в промышленную технологию», — отметил Михаил Трубицын.

На предприятии ЗАО «Производственно-коммерческая фирма «НК» налажен выпуск цемента по новой технологии, разработанной учеными НИУ «БелГУ» / Елена Подгорная

Мехатронные модули для космических аппаратов, помогающих в освоении Мирового океана, Арктики и Антарктики

Специалисты Балтийского государственного технического университета (БГТУ) «ВОЕНМЕХ» имени Д. Ф. Устинова вместе с ведущим спутникостроительным предприятием страны АО «Информационные спутниковые системы» имени академика М. Ф. Решетнева» разрабатывают многофункциональные мехатронные модули. Они предназначены для объектов авиационно-космической техники, которая помогает в освоении и использовании Мирового океана, Арктики и Антарктики. Модули создаются для импортозамещения устройств швейцарского, американского и норвежского производства и значительно превосходят по характеристикам существующие отечественные разработки.

Мехатронные модули представляют собой управляемые приводы вращательного движения, предназначенные для создания систем наведения и позиционирования объектов авиационно-космической техники. В их числе — солнечные батареи, крупногабаритные антенны, манипуляторы, применяемые на космических аппаратах. Модульность конструкции позволяет легко модифицировать разработанные приводы под заданные технические требования путем замены основных функциональных блоков.

Устойчивое информационное обеспечение всех составляющих арктической инфраструктуры делает поиск и разведку полезных ископаемых эффективнее.

«Основным отличием наших модулей является применение новых конструктивно-компоновочных схем, материалов и технологий. Уникальность заключается в обеспечении высокой нагрузочной способности, точности позиционирования, скорости позиционирования при малых габаритных размерах и массе. Модульная конструкция позволяет быстро, эффективно, экономично применять разрабатываемые мехатронные модули при проектировании космического аппарата, благодаря чему снижается трудоемкость и время подготовки космического аппарата от стадии проекта до готовности к выводу на орбиту», — отметил разработчик Олег Желтышев, инженер опытно-конструкторского бюро БГТУ «ВОЕНМЕХ».

Экспериментальные образцы мехатронных модулей уже произведены, их серийный выпуск намечен на 2024 год. В проекте задействованы как опытные специалисты, так и студенты.

«Благодаря участию в выполнении работ молодых ученых, специалистов, студентов, повышается уровень подготовки будущих выпускников, растет квалификация сотрудников учебных, научных и промышленных организаций. Практический опыт выполнения научных работ и прикладных задач, а также внедрение результатов работ стимулируют молодых ученых активно участвовать в научно-технической и инновационной деятельности», — подчеркнул Константин Иванов, ректор БГТУ «ВОЕНМЕХ».

Мехатронные модули для объектов авиационно-космической техники / пресс-служба БГТУ «ВОЕНМЕХ»

(Научные) кадры решают все

Бизнесу участие в реализации 218 постановления помогает развивать собственное производство и привлекать к себе высококвалифицированные кадры. За 13 лет реализации проектов в рамках постановления научные коллективы получили 1,9 тыс. патентов и вместе с индустриальными партнерами произвели продукцию на сумму 948 млрд рублей.

Большое внимание при этом уделяется поддержке и карьерному продвижению талантливых молодых ученых. За эти годы более 7,8 тыс. молодых исследователей и более 8,4 тыс. студентов и аспирантов внесли свой вклад во внедрение научных знаний в производственную практику. По данным Минобрнауки России, в среднем доля исследователей в возрасте до 39 лет в научных коллективах, работающих по 218 постановлению, составляет 63 %.

В 2010–2022 годах на предприятиях было создано 9,2 тыс. рабочих мест, в том числе более 6,5 тыс. для молодых специалистов, из которых 40 % уже занимают бывшие студенты, аспиранты и ученые из вузов-партнеров.

Вячеслав Лысаков: Я не сторонник стукачества, но идею о том, чтобы стимулировать граждан за сообщения о нетрезвых водителях, считаю вполне здравой

Вячеслав Лысаков (депутат Госдумы 7-го созыва)

- Идею о том, чтобы стимулировать граждан за сообщения о нетрезвых водителях, я считаю вполне здравой.

Я не сторонник так называемого стукачества. Различные фиксации нарушения с помощью мобильников, смартфонов, других гаджетов, которые получили большое распространение в некоторых регионах, - это, конечно, зло. Если человек не знает ни правил, ни условий их соблюдения, но при этом отправляет сообщение о том, что тот или иной водитель чего-то нарушил, - это нонсенс. А уж если инспектор, не разобравшись в этой истории, наказывает ни в чем не повинного автовладельца штрафом - это вообще не допустимо. И уже за это надо привлекать к ответственности. Но это - наша реальность. Когда человек выходит на проезжую часть, сам нарушая правила, чтобы сфотографировать, как неправильно припарковался какой-то водитель, - это довольно странная ситуация.

Но такое поведение подстегивается различными бонусами - кепками, майками, рюкзаками, баллами, которыми можно оплатить проезд в общественном транспорте. А в итоге получается пшик. Автовладельцы с успехом оспаривают подобные штрафы в судах. Выходит, одно ведомство выносит наказание, другое - его отменяет. И такая ситуация нетерпима. Суды и так перегружены делами.

Однако что касается фиксации управления автомобилем или любым другим транспортным средством в нетрезвом виде, такая мера вполне оправдана. Деяния, совершенные в состояния опьянения, отличаются повышенной опасностью. По вине пьяного водителя может произойти авария, в которой погибнет не один, а несколько человек. И статистика ГИБДД это подтверждает. По этой статистике каждая десятая авария происходит по вине нетрезвых водителей. При этом каждый четвертый погибший в результате всех совершенных аварий приходится именно на нетрезвые ДТП.

Поэтому в предложении платить тем, кто действительно предоставил достоверные данные о нетрезвых водителях на дорогах, есть здравая мысль. Но только в том случае, если такие факты подтвердятся. Таким образом можно избежать попыток недобросовестных граждан нажиться или просто отомстить, например, соседям, которые им не нравятся. Очевидно, что будет масса обращений от тех, кто пожелает заработать. Многим водителям потрепят нервы на дороге. Но даже если из 10 сигналов хоть один подтвердится, то это уже будет оправдано, поскольку будет предотвращена авария, в которой могли бы погибнуть люди.

В ряде стран, например в Японии, если поймали нетрезвого водителя, а в салоне находился пассажир, то пассажир понесет солидарную ответственность. Ведь он не предотвратил движение пьяного водителя, не сообщил в полицию о возможном правонарушении.

А зачастую пассажир сам стимулирует такое вождение. Довольно частый случай: например, после свадьбы или другой вечеринки жена шпыняет мужа, но не отбирает ключ от машины. Она потворствует управлению машины водителем в нетрезвом виде. А некоторые граждане у нас вообще могут помочь завести машину пьяному водителю, который ключ в замок зажигания вставить не может.

У наших граждан неправильное отношение к таким водителям. Крайне мягкое. Простой пример. В Германии хозяин дома может сообщить в полицию, что его приятель сел за руль, поехал пьяным, хотя выпивали вместе. Для нас это - дикая ситуация. Вместе пили и друга закладывать?

Необходимо настроить наше общество, граждан на абсолютное неприятие пьянства за рулем. Здесь может помочь социальная реклама, другие инструменты формирования общественного мнения. У нас пока аморфное отношение к этой проблеме. Но цена этому - чужие жизни.

Россия > Транспорт. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 2 мая 2023 > № 4359708 Вячеслав Лысаков

Легенды "Динамо" и "Спартака" провели ретропоединок в Волгограде

Артур Нанян

В понедельник, 1 мая, в Волгограде на роскошной арене ЧМ-2018 матч памяти провели ветераны сталинградского "Динамо" и "Спартака". Это тот случай, когда результат отходит на второй план.

Прямо у выхода из аэропорта Волгограда нас встретил огромный постер, посвященный майскому матчу 1943 года. В самом городе, особенно в центре, таких объявлений - множество.

Люди здесь любят футбол, да и погода в эти дни не может не радовать: столбик термометра не опускается ниже 18 градусов, днем светит солнышко, да и вечером относительно тепло. Но еще важнее другое: в городе чтут славное героическое прошлое.

За несколько часов до начала матча у стадиона-красавца, вмещающего около 45 тысяч зрителей, толпы болельщиков в красно-белых и бело-голубых шарфах. Около 40 тысяч поклонников посетили матч. Фантастическая цифра! И фантастическое отношение к тем, в честь которых эта игра и проводилась.

Надо отметить организаторов этого матча: пришедших ждала развлекательная программа на все вкусы. Визуально спартаковских болельщиков больше, что, впрочем, ничуть не удивляет: у "красно-белых" в любом городе солидная армия болельщиков.

- Для нас увидеть живьем Аленичева, Титова, Романцева - это мечта, - признался мне мужчина в майке Титова. - Мы всей семьей болеем за "Спартак". Но и "Динамо" мы уважаем - в этой команде звезд тоже хватает.

У футболистов ветеранов в Волгограде была насыщенная программа. В день встречи они побывали на Мамаевом кургане, где возложили цветы к Вечному огню, посадили деревьев. На саму арену спартаковцы и динамовцы отправились на ретроавтобусах еще довоенного выпуска.

Трибуны взревели, когда на поле появился Никита Павлович Симонян. Первый вице-президент Российского футбольного союза символическим ударом ввел мяч в игру. Для 96-летнего ветерана - это поступок: приехать, выйти на зеленый газон, дать начало игре.

А чуть ранее обстоятельно ответил на вопросы журналистов бывший тренер "Спартака", одна из легенд российского футбола Олег Романцев. По словам Олега Ивановича, зрители так любят прошлое поколение, поскольку оно добивалось побед и не только у себя дома.

Олег Иванович, что для вас значит участие в таком матче?

Олег Романцев: Оцениваю это событие как очень важное. Ребята, которые приехали играть за "Динамо" и "Спартак" из разных городов страны. Когда узнали, что приглашены на такое событие, никто и слова не сказал о том, как тяжело будет добираться до Волгограда. Все ответили: "Буду точно, сочту за честь". Так что для нас большая радость участвовать в этой встрече.

На трибунах около 40 тысяч человек. Важен ли для них результат матча?

Олег Романцев: Смотря, что вы имеете в виду. Я считаю, что хорошим результатом будет красивая игра, голы, яркий футбол. Счет не для товарищеских встреч, а официальных, где уступать нельзя.

Прибавляет ли футбол в популярности после таких матчей?

Олег Романцев: Конечно. Мне очень нравятся подобные идеи. Вижу футболистов и у нас, и у "Динамо", которые рано закончили. Они и сейчас могли бы доставить удовольствие болельщикам. Так что на такие игры я еду с огромным удовольствием.

Вы 40 лет назад играли в таком же матче здесь, в Волгограде. Помните ощущения?

Олег Романцев: Разумеется, это не забывается. Ощущения с возрастом другие - сейчас хочется подольше растянуть удовольствие. Зрители ходят на нас потому, что хотят увидеть наше поколение. Народ не обманешь - он все чувствует. Люди хотят живьем увидеть настоящих звезд.

А кого бы вы хотели увидеть в вашей команде из тех, кого нет в ней сейчас?

Олег Романцев: Таких игроков много - Ледяхов, Карпин, Никифоров. Я бы назвал еще человек 20. Мы будем играть так, как умеем. Тактически ребята не зациклены.

Олег Иванович, что скажете про чемпионскую гонку в Премьер-лиге? В состоянии ли "Спартак" испортить праздник "Зениту" в следующем туре?

Олег Романцев: Почему нет? Но если честно, не хотелось бы много говорить про "Спартак". "Зенит" настроился отметить чемпионство - это понятно. Но на выходных в таком же состоянии был "Наполи", однако - не удалось. И московское "Динамо" хотело как отпраздновать столетие, однако уступило дома "Факелу".

Недавно вы заявили, что футбол вам немного приелся. Сколько матчей смотрите в неделю?

Олег Романцев: Меня тогда не так поняли. Я смотрю игры выборочно - не хватает физически на просмотр всех команд. Зачем мне смотреть все подряд? Наблюдаю только за интересными встречами. Не могу смотреть все игры, как Ловчев. Смотреть все и не хочу. В Премьер-лиге хватает клубов, которые играют откровенно плохо.

Лидер чемпионата России "Зенит" разгромил на выезде "Крылья Советов" (5:1) в матче 25-го тура Премьер-лиги. Уже в следующем туре питерская команда может досрочно завоевать титул.

Игра с "Крыльями" - наглядная картина того, насколько велика разница между "сине-бело-голубыми" и остальными клубами в российском первенстве. Даже пропустив первыми, питерцы ничуть не смутились и отправили в ворота соперника пять мячей. Вновь, как и на протяжении всего сезона, блеснул Малком: бразилец забил аж четыре мяча, еще один гол в свой актив записал его соотечественник Клаудиньо. У Малкома теперь 29 (22+7) очков в 25 поединках Премьер-лиги - он лидер списка бомбардиров и лучший по системе "гол+пас" в турнире.

- Мы вообще не обсуждаем это. Наша задача - выходить и играть. Самый важный матч сегодняшний и так далее. О том, что будет дальше, никто в коллективе не думает, - отметил Семак.

Велика вероятность, что "Ростову" со "Спартаком" остается только бороться за серебряные медали. На выходных эти команды встречались в Москве, и дело закончилось боевой ничьей - 1:1.

По-разному провели знаковые матчи две столичные команды - "Динамо" и ЦСКА. Армейцы в последнее время набрали отличную форму и уже вплотную приблизились к призовой тройке. В день столетия ЦСКА "красно-синие" обыграли на непростом выезде грозненский "Ахмат" со счетом 3:1, продлив свою серию без поражений во всех турнирах до десяти встреч.

Что касается динамовцев, то в матче, приуроченном к столетию клуба, "бело-голубые" неожиданно уступили на своем поле "Факелу" - 0:2.

Крупную победу одержал "Локомотив", разгромивший "Химки" - 5:1.

Если бы "красно-зеленые" выглядели так же осенью, то, вероятно, сейчас они боролись бы как минимум за попадание в топ-5. Но старт чемпионата команда под руководством немецких специалистов провалила. Взбодрить игроков удалось только после назначения Михаила Галактионова.

В отличие от "Локомотива" "Химкам" светит понижение в классе. Да, результаты чуть улучшились после того, как команду возглавил Андрей Талалаев, но за пять туров до конца первенства "красно-черные" идут на предпоследней 15-й строчке.

Вновь блеснул Артем Дзюба, оформивший дубль в ворота "Химок". У Артема восемь забитых мячей в восьми встречах в Премьер-лиге и четыре голевые передачи.

2 мая 1943 года в руинах выстоявшего Сталинграда был сыгран матч, ставший легендарным

Николай Долгополов

Сталинград пылал, Волга горела. И не надо было футболистам уходить на фронт. Он был здесь, прямо в городе, где дрались за каждый камень игроки сталинградского "Трактора" Владимир Зуев, Александр Моисеев, Иван Фролов, Леонид Шеремет, Федор Гусев, Савва Пеликян, Георгий Шляпин, Иван Тяжлов, Василий Ермасов. Капитан команды, а теперь оперуполномоченный НКВД Константин Беликов уничтожал диверсантов, парашютистов и прочую нечисть.

В критический момент обороны, когда немцы прорвались к тракторному заводу, последовал приказ: "Атаку отбить, использовав все имеющиеся средства". И пошел на фашистов в рост, не таясь, истребительный рабочий батальон, сплошь одетый в форму футбольной команды "Трактор" - синие рубашки с голубой полоской. Враг бежал. По поверью, которое так близко к действительности, среди них были игроки "Трактора" и "Динамо". На войне погибли двое: начальник команды Бакулин и уже после матча 1943-го - защитник Георгий Иванов.

Город выстоял ценой неимоверной. Руины тянулись на пять десятков километров. Ни одного действовавшего предприятия из 126. И началась новая битва за восстановление: Сталинград должен был зажить, задышать. И хоть изредка, но озаряться улыбкой радости. И потому в день первомайского праздника в городе было решено провести большой футбол.

От некогда уютного стадиона около завода, который бомбили денно и нощно, остались лишь клочки футбольного поля с упрямо пробивающейся травой. Часть поля немцы превратили в кладбище, уставленное крестами с касками. Устроили комсомольцы воскресник, принялись разгребать и расчищать, а могилы - заминированные. Снова раненые, убитые, снова - горе. Чужая смерть, радостное ожидание футбола, возвращение к жизни. Как же все сплелось туго и навечно.

Идея устроить 2 мая 1943 года футбольный матч была смелой. Она вселяла уверенность не хуже сводок Информбюро. Ведь если в городе большой футбол, значит, город жив. И если находятся силы гонять мяч, - тяжелейшее позади. Из Москвы доставили немыслимую ценность: футбольные мячи, бутсы, трусы и майки - атрибуты праздничной игры.

Стал известен и соперник. Ждали московское "Динамо", но почти все динамовцы были на фронте. Сообщили: приедет столичный "Спартак" во главе с вратарем Анатолием Акимовым. А в Сталинграде к середине апреля с трудом собрали чертову дюжину - 13 человек, которым предстояло выйти на поле как сталинградскому "Динамо".

И все волновались. После по-военному длинных рабочих смен и опасных дежурств в оперотделе тренировались до изнеможения на неровном поле. На первую тренировку вышли кто в чем. Залатанных гимнастерок и просящих каши сапог никто не стеснялся.

Только жить игрокам было негде. Селились в землянках, блиндажах, откуда недавно ушли зенитчики. Из обстановки - четыре табуретки, сбитый из ящиков для артснарядов стол, нары.

Футболисты волновались: соберется ли народ? Как они сыграют? Только бы не проиграть. Подъем перенесли на 5.30 и тренировались с шести до восьми. Прибегали поздними вечерами после работы и играли в мягких весенних сумерках, пока совсем не стемнеет.

Но как пойдет игра? Испытывали чувство страшной ответственности. Будто всю жизнь гоняли мяч ради этого матча. Что ж, есть старая, за давностью лет забытая поговорка: "Кто не переживает, тот не играет". Поклялись: "Если уступим, то с честью. Биться до финального свистка".

Да и "Спартак" шутить не собирался. Мэтр футбольных ворот Анатолий Акимов без сюсюканья предупредил друга-капитана Беликова: "Костя, вам придется нелегко". Беликов скрыл волнение небрежным: "Посмотрим, игра покажет. Пришел бы народ".

Футболисты переживали понапрасну. Люди пришли. Футбол - занятие мирное. Когда мужчины играют в мяч, молчат орудия и пулеметы. Пусть еще гнать и бить фашиста от Волги до Берлина. Кусочек мирной жизни оторван, отвоеван. Матч был лекарством - ничего что полуторачасовым - от боли и невзгод.

Успели даже поставить скамейки тысячи на три зрителей. А пришло раза в четыре больше. Вход для всех - бесплатный. Трибуны зеленели гимнастерками, вытесняя этим военным цветом гражданские одежды. Футболисты выглянули из раздевалки. Двое милиционеров по-хозяйски вели под руки упирающегося пьяного. Ну, все как до войны.

Игра еще не началась, а трибуны зашумели, зааплодировали. Это генерал Скоков вручил Ермасову боевую и всегда выстраданную солдатскую медаль "За отвагу". Сталинградские футболисты после этого успокоились. Судить матч поручили сталинградскому футболисту Леониду Карловичу Назарчуку. По отзывам обеих заинтересованных сторон судил он в манере, которую бы мечталось увидеть и у всех современных арбитров: ни тем ни этим.

Установка хозяев на игру была логично нехитра. Сдержать натиск спартаковцев на первых минутах и контратаковать быстрыми флангами. А спартаковцы били и били по воротам, но двухметровый Ермасов стоял в воротах непробиваемой сталинградской глыбой.

Динамовцы действовали самоотверженно, слаженно. Громче и громче покрикивал на форвардов Ермасов: "Давай, ребята, давай!" И они "дали". Мяч попал к Савве Пеликяну. Тот никак не мог найти свободных игроков: спартаковцы всех держали крепко. И вдруг увидел Савва открывшегося Георгия Шляпина. Быстрая передача и, получив мяч, тот, промчавшись по левому краю, сделал прострельный навес. Набежавший Александр Моисеев без всякой обработки ударил в классическую "девятку". Так матч и закончили.

Сталинградцы доплелись до раздевалки и долго отдыхали на скамеечках: отнялись ноги. И все равно удовольствие получили огромное. Гордость переполняла. Смогли доставить радость людям и себе тоже.

"Банкет" был по-военному строг. Достали несколько буханок ржаного хлеба, мерзлой картошки и селедки со ржавчинкой. Но какой же, черт возьми, вкусной!

Симфония №70: Валерий Гергиев принимает поздравления по случаю юбилея

Мария Бабалова

Самый знаменитый из современных российских дирижеров - Валерий Гергиев 2 мая отмечает 70-летие. Празднование юбилея, будет устроено с размахом, соразмерным масштабу личности виновника торжества. Всех гостей ждет гала-концерт в Петербурге. Официально поздравительные акценты смещены: если верить афише, то праздничный вечер посвящен другой дате - 10-летию Новой сцены Мариинского театра. В такой изящной "подмене" круглых дат есть и легкое лукавство, дарящее ощущение молодости, и абсолютная справедливость, ибо имя Валерия Гергиева давно стало счастливым синонимом Мариинского театра, который он возглавил в возрасте 36 лет.

Во славу русской музыки

Гергиев - выдающийся музыкант и менеджер. Харизматичный и отчаянный, он сумел сделать все происходящее в ведомом им Мариинском театре общенациональным событием, к тому же известным на весь мир. А все начиналось, как вспоминал Валерий Гергиев в одном из наших интервью, с полного неведенья: "Не могу забыть свой первый приезд в Нью-Йорк в 1992 году. На пресс-конференции мне разве что только в лицо не смеялись. Американцам было смешно узнать, что, оказывается, есть не только Кировский балет, но и опера"…

Силой вдохновения Валерия Гергиева прекрасной мариинской традицией стало масштабное празднование юбилеев великих русских композиторов: 100-летия Дмитрия Шостаковича в 2006 году, 175-летия Петра Чайковского в 2015-м, 125-летия Сергея Прокофьева в 2016-м, 175-летия Николая Римского-Корсакова в 2019-м, 90-летия Родиона Щедрина в 2022-м году. И именно Гергиев русские оперы сделал неотъемлемой, а не эксклюзивно-экзотической частью мирового репертуара. И сегодня повсеместно на афишах оперных домов представлена наша опера, вопреки разговорам о "запрете русской культуры".

По инициативе Гергиева на сцену Мариинского театра вернулись и оперы Рихарда Вагнера. В 1997 году прозвучал "Парсифаль", не видевший российской сцены более восьмидесяти лет, два года спустя - "Лоэнгрин", а к 2003-му целиком поставлена грандиозная оперная тетралогия "Кольцо нибелунга". Это было первое после почти столетнего перерыва исполнение тетралогии целиком на отечественной сцене и первое в России - на языке оригинала. Этой постановке "Кольца" аплодировали в США, Южной Корее, Японии, Великобритании и Испании. Сегодня в репертуаре театра и другие вагнеровские оперы - "Тристан и Изольда", "Летучий голландец". А Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева вышел на абсолютно иной уровень, исполняя уникальный филармонический репертуар - все симфонии Бетховена и Чайковского, сочинения Берлиоза, Брукнера, Малера, Стравинского, Мессиана, Дютийё, Уствольской, Канчели и многих других композиторов.

Под руководством Валерия Гергиева Мариинский театр превратился в масштабный театрально-концертный комплекс, не имеющий аналогов, который можно сравнить с ни на минуту не останавливающимся конвейером. В 2006 году был открыт Концертный зал, в 2013-м - Вторая сцена театра, а в начале 2016 года у Мариинского театра появился филиал во Владивостоке (Приморская сцена), а годом позже - и во Владикавказе. Среди других проектов Валерия Гергиева, реализованных в театре, например, лейбл Mariinsky. Начиная с 2009 года, к настоящему моменту под его маркой записано уже более тридцати дисков. Подобным размахом не может похвастаться ни один другой оперный театр мира... Очевидно, Санкт-Петербург стал реальной культурной столицей России во многом благодаря как раз Гергиеву.

Под осетинским солнцем

Но ограничиваться одним, даже самым масштабным делом не в правилах маэстро. Молва утверждает, что Гергиев способен трижды за сутки выступить в разных частях света. О его мистической работоспособности слагают легенды и сочиняют анекдоты: маэстро умеет телепортироваться, вообще не нуждается в еде и отдыхе, спит всего лишь три-четыре часа в сутки. И только ставшая уже почти обязательной задержка каждого выступления, как минимум, минут на 20, да иногда появляющаяся на его лице трехдневная щетина выдает нехватку времени. А может, это элемент брутально-делового имиджа?..

На вопрос: откуда он черпает силы для работы в неизменном режиме нон-стоп? Отвечает: "Я вырос в таком регионе, где близость к горам и большая заряженность кислородом и солнцем...".

Валерий Абисалович Гергиев родился в многодетной семье (у него есть две сестры) Абисала Заурбековича Гергиева и Тамары Тимофеевны Лагкуевой в Москве, но детство провел в Орджоникидзе (ныне Владикавказ). О своем отрочестве в одном из наших интервью маэстро вспоминал так:

- Меня спокойно воспитывали родители и педагоги, никакого вундеркинда из меня никто не пытался сделать. Но в возрасте 14 лет, когда я неожиданно потерял отца - у нас отец умер очень молодым, ему было 49 лет, - я почувствовал, что мне не хочется видеться со многими людьми. А вместо этого хочется все время быть наедине с какими-то музыкальными произведениями. И я стал очень много тогда играть. Даже уходил на ночь в училище. Много играл Бетховена. Наверное, мой юный организм тогда нуждался в такой вот защите. Я это помню до сих пор очень остро. Помню рояль, точнее, пианино, и в каких классах сидел, что играл, пошел ли дождь или был холодный пронизывающий ветер. В тот момент почувствовал, что определился с выбором. Я даже тогда не знал, что это - профессия или призвание. У меня таких слов не было в лексиконе. Я был просто учащийся. Но тогда все и решилось.

В 1972 года Валерий Гергиев становится студентом Ленинградской консерватории в классе легендарного профессора Ильи Мусина. В 1976-м, в 24 года сенсационно завоевывает Гран-При конкурса Герберта фон Караяна, а год спустя впервые встает за пульт тогда еще Кировского театра, который уже через 11 лет поведет он к новым вершинам под возвращенным историческим названием Мариинский…

Мариинская доминанта

При этом Гергиев еще с 1995 по 2008 год занимал пост главного дирижера Роттердамского филармонического оркестра, с 2007 по 2015 год - Лондонского симфонического оркестра. В 2015-2022 годах маэстро возглавлял Мюнхенский филармонический оркестр, в 2018-2022 - Оркестр Музыкального фестиваля Вербье. Был вдохновителем и руководителем "Гергиев-фестиваль" в Роттердаме, Музыкального фестиваля в Миккели и "360 градусов" в Мюнхене. По версии журнала The Times Гергиев заслужил место в рейтинге сотни самых влиятельных людей мира. А только перечисление всех его российских и международных премий и наград - это отдельная энциклопедическая статья.

- Сегодня судьба Мариинки не зависит от выступления заморских звезд. Естественно, было бы здорово, если бы они все выступали у нас. Но Мариинский сейчас зависит от того, удастся ли сохранить и приумножить творческий потенциал коллектива, и модернизировать техническую и административную часть театра, - констатирует Валерий Гергиев. И как тут не заметить, что историческая сцена Мариинского театра очень ждет давно обещаемую реконструкцию.

- Мариинский театр сейчас, может быть, самый сильный театр в мире, - убежден Валерий Гергиев. - Многие театры пользуются плодами нашей работы просто отчаянно. Они не представляют своих афиш без мариинских певцов - Анны Нетребко, Ильдара Абдразакова и многих других, - замечает маэстро.

Единственный

Сегодня, когда политика разрушительным вихрем ворвалась в его судьбу, и он оказался за персональным "железным занавесом", его жизнь не стала менее насыщенной и смыслообразующей. Потому что Валерий Гергиев взвалил на себя большую часть нашего музыкального мира. На его попечении основанные им и форум "Звезды белых ночей", и Московский Пасхальный фестиваль. А с 2011-го года он еще и возглавляет оргкомитет Международного конкурса им. П.И. Чайковского. И как бы спорно не выглядела идея объединения Большого и Мариинского театров в художественном плане, что время от времени повисает в воздухе, тот факт, что Валерий Гергиев не поставил до сих пор ни одной оперы в Москве кажется абсурдным. И напоминает историю о том, что великий итальянский дирижер Риккардо Мути дебютировал в нью-йоркском театре Metropolitan Opera только в 70 лет. Но то было противостояние гигантов, так как тогда Met возглавлял не менее великий Джеймс Левайн. А у нас Валерий Гергиев единственный!

Порой кажется, что он знает секрет того, как объять необъятное. При этом Валерий Гергиев не любит, когда его, например, называют "министром музыки" или "менеджером" и объясняет:

- Просто я решаю какие-то вопросы, потому что мне хочется, чтобы в России был сильный театр, если для этого надо не только дирижировать, то так и поступаю. Вот и все... Перед вами человек, который прошел через все соблазны, искушения, колокольные звоны и западного мира, и восточного. Но для меня было и остается главным то, что я буду делать дома. Дома - это не только в Петербурге или в Москве, это в России в целом. И для меня, например, очень ценно, что Московский Пасхальный фестиваль набрал серьезный ход в грандиозном общероссийском масштабе. Я точно не подсчитывал, но, думаю, что уже более чем в 50 регионах страны я побывал вместе с коллективом Мариинского театра, хотя это очень непростая организационная задача… И для меня лично очень важно, что фестиваль неизменно завершается 9 мая: мой отец прошел войну с первого до последнего дня.

И уже на следующий день после торжества Валерий Гергиев вместе с Симфоническим оркестром Мариинского театра вернутся на маршрут Пасхального фестиваля. Днем выступление в Череповце, вечером - в Вологде и далее по два концерта в день в разных городах: Тула и Калуга; Липецк и Воронеж; Пенза и Саранск без пауз и остановок. Точная программа концертов еще по одной гергиевской традиции станет известна только на финальных аплодисментах. Но публика безоговорочно доверяет маэстро. За дирижерским пультом он - настоящий гений. Под его руками музыка, как лава полна невероятной сакральной энергией и такими запредельными душевными переживаниями, что публика в зале сидит не пошелохнувшись, ощущая соприкосновение с чем-то поистине божественным. "Музыка пробуждает во мне самое низкое чувство - чувство рабства, - признается Валерий Гергиев. - Она - единственная дама, у ног которой я, наверное, буду оставаться до конца жизни".

Аскар Акаев, первый президент Кыргызской Республики, профессор МГУ

Загадка Гергиева - в волшебных числах Фибоначчи

Поскольку я провел лучшие годы своей жизни в Ленинграде, - учился, а затем работал там в 1960-70-е годы, меня всегда живо интересовала культурная жизнь этого прекрасного города на Неве. В 1970-е мы с женой Майрам регулярно посещали симфонические концерты под руководством великих дирижеров Евгения Мравинского и Юрия Темирканова в Ленинградской филармонии - это всегда большой праздник и источник вдохновения. Позже, когда мы уже обосновались и трудились в родном Кыргызстане, услышали имя выпускника Ленинградской консерватории, талантливого дирижера Валерия Гергиева.

Впервые я познакомился лично с Валерием Гергиевым ровно 30 лет назад в 1993 году уже в Санкт-Петербурге, куда был приглашен тогдашним мэром Анатолием Собчаком на празднование 290-летия города. Валерий Абисалович дал великолепный концерт силами Мариинского театра. К тому времени он уже был признанным дирижером и удостоен Государственной премии России. В тот год он также был назван "Лучшим музыкантом России". Первое же знакомство переросло в дружбу, благодаря моему великому земляку - оперному певцу Булату Минжылкиеву, который в 1990-е годы работал в труппе Мариинского театра по личному приглашению Валерия Гергиева. Булат Минжылкиев - народный артист СССР, обладавший царственным голосом, могучим и красивым - пел на лучших оперных сценах мира, в Большом театре, в частности, царя Бориса в опере "Борис Годунов".

Я математик, а у математиков распространено поверье, что жизнь истинно великих творцов науки и культуры расписана свыше, причем, самые значимые события происходят в года, соответствующие знаменитым числам Фибоначчи, их которых деятельной человеческой жизни соответствует следующий набор: 13, 21, 34, 55 и 89. Конечно же, в реальной жизни конкретного человека естественны отклонения на два-три года. Жизнь нашего сегодняшнего славного юбиляра Валерия Гергиева очень хорошо вписывается в этот ряд волшебных чисел Фибоначчи. Судите сами.

Валерий Абисалович как-то вспоминал, что ему было 10-11 лет, когда его первая учительница по классу фортепиано в детской музыкальной школе увидела в нем будущего дирижера, а вовсе не пианиста. А это уже было попадание юного музыканта в таинственный мир чисел Фибоначчи.

К 21 году он уже сформировался как талантливый музыкант и многообещающий дирижер. Еще студентом консерватории Валерий Гергиев в 22 года (1975) стал лауреатом Всесоюзного конкурса дирижеров в Москве, а год спустя - одержал блестящую победу на престижном международном конкурсе им. Герберта фон Караяна в Берлине (1976), что возвестило музыкальному миру о рождении музыканта и дирижера мирового класса!

В 35 лет (1988), как один из лучших дирижеров Советского Союза, Валерий Гергиев, уже заслуженный деятель искусств России (1983), был избран главным дирижером прославленного Мариинского театра в Ленинграде, который тогда переживал трудные времена. Фактически он уже трудился в этой должности с 1987-го. Несмотря на невероятные трудности турбулентных 1990-х, он вывел Мариинский театр на уровень лучших оперных домов мира. Я помню, как в начале 2000-х годов, мои немецкие друзья с восторгом и восхищением отмечали, что только в Мариинском театре можно услышать все оперы Рихарда Вагнера.

А в 55 лет (1998) Гергиев - уже прославленный дирижер, народный артист России, трижды лауреат Госпремий, был награжден орденом "За заслуги перед Отечеством IV степени". Действительно, есть огромная заслуга Валерия Абисаловича в том, что богатейший мир русской музыки в современную эпоху продолжает открываться и Западу, и Востоку. Два года спустя Валерий Гергиев вошел в список 100 самых влиятельных людей планеты по версии журнала "Тайм", как посол российской музыки и один из ведущих дирижеров мира.

В 60 лет (2013) он был удостоен высокого звания Героя труда России. Это закономерное признание необычайного таланта и фантастической работоспособности. Он относится к категории волшебников музыки, гипнотически притягивающих публику. Ходит легенда о том, что маэстро Гергиев способен трижды за сутки выступить в разных частях света. Но это быль! Я сам свидетель одного из таких удивительных случаев, о чем не могу не рассказать.

На одной из встреч глав государств Шанхайской пятерки, это был еще 2000-й год, тогдашний председатель КНР Цзян Цзэминь обратился к президенту РФ Борису Ельцину и попросил его разрешения пригласить на открытие театра современной оперы в Пекине "лучшего дирижера мира Валерия Гергиева с его великолепным симфоническим оркестром и знаменитой оперной труппой". Одним из первых я оповестил маэстро об этом и попросил его по пути из Пекина остановиться в Кыргызстане и дать концерт памяти Булата Минжылкиева.

Исторический концерт Мариинского театра под руководством Валерия Гергиева на открытии Пекинского Большого Национального Театра пройдет лишь в 2008 году (стройка длилась почти десять лет). В зале присутствовало все высшее политическое руководство Китая. Был большой успех, о чем совсем недавно мы вспоминали с маэстро после одного из концертов Пасхального фестиваля в Зарядье.

Как говорили и о невероятном темпе жизни Мариинского оркестра и его руководителя, чему и я однажды был свидетелем. Представьте: после концерта в Китае вечером маэстро вылетел в Бишкек и прямо из аэропорта переехал в филармонию, где дал прекрасный концерт, и полетел дальше в свой родной Владикавказ. Поскольку маэстро Гергиев летел вслед за солнцем, то все эти три концерта прошли в один и тот же вечер. Совсем недавно маэстро вновь побывал в Китае ("кажется в 18-й раз") и дал концерт со своим оркестром в том же самом театре. На следующий день один мой китайский знакомый написал: "Приезжал маэстро Гергиев и подарил нам миг счастья и море радости, которых достаточно, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь!".

Маэстро Валерию Гергиеву всего 70 лет. Я уверен, что его творческая вершина далеко впереди, ведь до следующего числа Фибоначчи еще 20 лет… Желаю, чтобы он и далее шел в гору путем указанным волшебными числами к своему "музыкальному Эвересту"!

Андрей Костин, президент-председатель правления ВТБ

Его искусство возвышает над сиюминутным даже в непростые времена

Валерий Гергиев принадлежит к плеяде выдающихся мастеров современной России. Наряду с безусловным авторитетом в профессии, приобретенным за многие годы беззаветного служения искусству, его отличают сила духа, твердость характера и репутация человека, верного принципам и долгу. Своей многогранной активной деятельностью он утверждает гуманистические идеалы, неизменно оставаясь образцом высокой гражданственности в жизни и творчестве.

Уникальность его дара подчеркивает факт, что он оказался соразмерен и в полной мере раскрылся именно в стенах главной петербургской музыкальной сцены - места "с именем", - впервые увидевшей его за дирижерским пультом 45 лет назад. Мариинский театр всегда славился яркими талантами, и Гергиев, несомненно, внес солидную лепту в его вековые традиции. Огромный системный труд и смелые художественные и управленческие решения стали основой, благодаря которой Мариинка сегодня по праву носит гордое звание одного из ведущих мировых центров и посланников российской культуры, успешно содействует развитию национальной гуманитарной сферы и делает нас как нацию духовно богаче, совершеннее и сильнее.

Благодаря Валерию Абисаловичу искусство продолжает объединять людей, придавать им уверенности, возвышать над сиюминутным, особенно в наше непростое время. Широкое общественное признание получила его патриотическая деятельность.

Банк ВТБ гордится долгосрочным партнерством с Мариинским театром, поддержкой других его знаковых проектов. Дорожу нашей личной дружбой и желаю уважаемому маэстро бесконечной энергии, новых творческих свершений на благо Отечества и мирового искусства, отличного юбилейного настроения, крепкого здоровья и благополучия!

Валерий Гергиев: "Музыка помогает и дает мне силы"

Виктор Александров (Самара - Ивановка - Тамбов - Смоленск)

Сегодня всемирно известный дирижер, народный артист России Валерий Гергиев отмечает свое 70-летие в Санкт-Петербурге на Новой сцене Мариинского театра, чье десятилетие с момента основания также приходится на эту дату.

В эти дни Валерий Гергиев вместе с Симфоническим оркестром Мариинского театра проводит грандиозный музыкальный тур по регионам России в рамках XXII Московского Пасхального фестиваля. Специальный чартерный поезд Пасхального фестиваля перевозит артистов по более чем трем десяткам городов нашей необъятной страны.

В Черноземье Симфонический оркестр Мариинского театра прибыл из Самары, где накануне дважды выступил на сцене Академического театра оперы и балета в рамках XXII Московского Пасхального фестиваля. Оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева давно уже стал желанным гостем городов Поволжья.

В Самаре долгое время российский маэстро проводил фестиваль "Мариинский", который первые несколько лет был посвящен Мстиславу Ростроповичу. Каждую новую встречу с Валерием Гергиевым и его легендарным коллективом самарцы ждут с нетерпением. Вот и этот апрельский, не по сезону жаркий день собрал многочисленную публику в Самарской опере. По сложившейся традиции дневное выступление оркестра было благотворительным.

Волшебные звуки увертюры Михаила Глинки к опере "Руслан и Людмила" погрузили публику в сказочную атмосферу пушкинской поэмы, а прозвучавшая затем увертюра к "Вильгельму Теллю" Джоаккино Россини навеяла патриотические настроения. Музыка австро-немецких романтиков по праву украшает универсальный репертуар оркестра Мариинского театра. Неслучайно Валерий Гергиев решил объединить Четвёртую ("Итальянскую") симфонию Феликса Мендельсона с Девятой (Большой) Франца Шуберта. Оба сочинения роднят песенное и танцевальное начало в сочетании с национальным фольклором.

Оркестр Мариинского театра поразил яркой выразительной игрой, гибкостью и безупречной ансамблевой дисциплиной. Каждая музыкальная фраза наполнялась естественным дыханием и благородством мысли. Следуя властному императивному жесту Валерия Гергиева, музыканты оркестра заряжались взаимной энергией и творческими эмоциями. Публика устроила петербургским артистам долгую и щедрую овацию.

В вечерней программе прозвучали Праздничная увертюра Дмитрия Шостаковича, Шестая "Пасторальная" симфония Людвига ван Бетховена и "Патетическая" Петра Ильича Чайковского. И снова оркестр показал высокий исполнительский уровень, колоссальную самоотдачу и максимальное погружение в материал произведений.

Вообще, удивительно, как музыканты сохраняют столько энергии и находят в себе силы для участия в новых концертных программах. А ведь репертуар оркестра Мариинского театра необъятен. В каждом городе коллектив играет новую программу, где-то она дублируется, где-то дополняется. Всем необходимо быть в тонусе и соответствовать качеству. Для маэстро Гергиева такой режим гастролей давно уже стал нормой и привычным творческим процессом.

Валерий Гергиев: "То время, которое навсегда связало меня с миром музыки я вспоминаю с особым трепетом. Важно сегодня продолжать выступать в регионах России. Мы вдохновения не ищем. Наша работа - выходить вместе с оркестром к публике. Мы несем ответственность перед композитором. Хватает нескольких секунд концентрации внимания и аплодисментов публики, которая приветствует оркестр. Меня волнуют произведения, которые я в данный момент собираюсь исполнить с оркестром. Музыка помогает и дает мне силы. Я никогда не оценивал себя - каким стал дирижером, но всегда отношусь беспощадно к себе после каждого концерта, а иногда и после каждого такта, когда дирижирую произведения Рахманинова или Пуччини, Бетховена или Брукнера, Моцарта или Чайковского. Музыканты в отличие от большинства мировых политиков лучше слышат звучание окружающего мира. Это тончайший, живой и очень естественный процесс, когда необходимо моментально оценивать и реагировать на всевозможные нюансы и оттенки музыки, которую в данный момент ты исполняешь с оркестром".

Уже больше тридцати лет Валерий Гергиев возглавляет крупнейший культурный центр нашей страны - Мариинский театр, который превратил в поистине настоящую музыкальную империю современной России.

Валерий Гергиев: "Самое сложное - родиться руководителем. А вот становиться им уже поздно. Этот процесс невозможно объяснить словами. Выходит один человек к пульту и здоровается с оркестром, но музыканты почему-то не смолкают. А с приходом другого дирижёра возникает мёртвая тишина. Мгновенно устанавливается взаимный контакт - как дирижер на кого посмотрел, что кому сказал. Руки здесь играют второстепенную роль. Необходимо иметь дирижёрский навык, благодаря собственной инициативе, взгляду, тону и манере разговора.

Валерий Гергиев: "Самое сложное - родиться руководителем. А вот становиться им уже поздно. Этот процесс невозможно объяснить словами. Выходит один человек к пульту и здоровается с оркестром, но музыканты почему-то не смолкают. А с приходом другого дирижёра возникает мёртвая тишина. Мгновенно устанавливается взаимный контакт - как дирижер на кого посмотрел, что кому сказал. Руки здесь играют второстепенную роль. Необходимо иметь дирижёрский навык, благодаря собственной инициативе, взгляду, тону и манере разговора.

А самое главное - внутреннее содержание, необходимое для этой концентрации. Оно и является залогом успеха в нашей профессии. Я верю в то, что наивысший дар - это дар Творца. Руководить громадным творческим коллективом также сложно как руководить государством. Мариинский театр ведёт свою историю с 1860 года. Мне выпала честь продолжать руководство театром с 1988 года. Мы объездили с нашей труппой практически весь мир, десятки стран и разных континентов. Если другие музыкальные коллективы России будут так же работать, как наша огромная творческая труппа, тогда концертно-театральное пространство будет переполнено самыми разными проектами.

Путешествуя с Пасхальным фестивалем по разным регионам нашей страны, я общаюсь с губернаторами. Мы всегда приходим к единому мнению - как создать более здоровые и прочные связи между нами, артистами и культурной общественностью в каждом из городов? Навязываться ни в коем случае нельзя, а вот протянуть руку помощи и дружбы можно".

В год юбилея Сергея Рахманинова впервые на тамбовской земле выступил симфонический оркестр Мариинского театра. Один из концертов состоялся в полдень на новой сцене Ивановского филиала Уваровского районного дома культуры. Валерий Гергиев впервые посетил Музей-заповедник С. В. Рахманинова "Ивановка". Это имение принадлежало родственникам композитора Сатиным. С июня 1890 по апрель 1917 года композитор почти каждый год жил и работал там.

Валерий Гергиев: "Что такое признание гения на родине и такие святые места как Ивановка? Сегодня все могло выглядеть совершенно иначе, если бы не человеческая забота и внимание. Тамбовский регион гордится именем Александра Ивановича Ермакова, который на протяжении полувека как зеницу ока оберегал Ивановку, иначе она могла оказаться в запустении. Не всегда власти регионов уделяют внимание таким святыням культуры, как усадьбы композиторов, писателей и художников. Роль таких колоссальных подвижников, как Александр Ермаков, чрезвычайно важна и необходима. Ивановке и Тамбову повезло жить и общаться с таким великим человеком. Память о нем мы сохраним навсегда в наших сердцах".

В Ивановском доме культуры Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева исполнил Вторую симфонию Сергея Рахманинова.

Валерий Гергиев: "Судя по тому, как оркестр Мариинского театра играл Вторую симфонию Рахманинова в незнакомом для нас зале, было немало хороших моментов. Сергей Васильевич Рахманинов так много сделал для мировой и российской культуры, в том числе и для Америки и Европы. Он был человеком немногословным. Помню один из случаев в жизни Рахманинова-дирижера, когда ему необходимо было начать репетицию с Берлинским филармоническим оркестром в 11 часов утра. А в это время за пультом оркестра стоял не менее великий дирижер - Вильгельм Фуртвенглер - и дирижировал произведениями Хиндемита и Баха. Это продолжалось больше часа. Сергей Васильевич терпеливо ждал, а затем вышел на сцену, открыл крышку рояля и взял ре мажорный или до мажорный аккорд. Все моментально замолчали, не проронив ни слова! Таким образом, Рахманинов дал понять немцам, что ждать он не собирается. Тут же оркестр приступил с ним к репетиции. Наверное, этим объясняется очень многое в характере и натуре Рахманинова.

В Ивановке Сергей Васильевич не мог бывать после 1917 года. Здесь ему было комфортнее, чем где-либо, но так сложились исторические обстоятельства.

У Рахманинова были высочайшие гонорары за выступления. Он был в числе немногих, кто уже из Америки, находясь в эмиграции, переводил значительные суммы денег в Россию. Рахманинов имел огромное количество концертов, в том числе в знаменитом нью-йоркском Карнеги-холле. Эту сцену когда-то открывал великий Пётр Ильич Чайковский. Да, очень многие события происходят в этом зале и сейчас, но вот без тех двух могучих личностей его историю невозможно себе представить.

России необходимо суметь сберечь те несметные богатства, которыми так славится ее культурное прошлое. Ивановка - одно из таких мест. Я почувствовал здесь эту атмосферу, как здесь все дышит и пропитано музыкой Рахманинова".

России необходимо суметь сберечь те несметные богатства, которыми так славится ее культурное прошлое. Ивановка - одно из таких мест. Я почувствовал здесь эту атмосферу, как здесь все дышит и пропитано музыкой Рахманинова".

Вечером того же дня оркестр Мариинского театра встречала публика Тамбовского драматического театра. И снова в фокусе внимания была музыка Сергея Рахманинова. Этот концерт завершил 41-й международный музыкальный фестиваль Сергея Рахманинова на тамбовской земле. С 1993 года он получил статус международного. Ежегодно фестиваль собирает многочисленных друзей и поклонников, символизируя идею духовного единства и музыкальной соборности. Участие в его программе выдающегося дирижера современности Валерия Гергиева вдвойне почетно, тем более накануне юбилея великого маэстро, который он с размахом отметит в Санкт-Петербурге 2 мая на Новой сцене Мариинского театра. Эта же знаменательная дата совпадает с десятилетием со дня основания Мариинки-2. В торжественном гала-концерте в рамках Московского Пасхального фестиваля примут участие ведущие солисты оперы и балета, Страдивари-ансамбль, хор и Симфонический оркестр Мариинского театра.

Оркестр вместе с маэстро Гергиевым перед кратковременным возвращением в Санкт-Петербург уже успел посетить родину Михаила Ивановича Глинки - Смоленск, где выступил с программой из его произведений на сцене Смоленского областного театра драмы. Там же прозвучала Пятая симфония Сергея Прокофьева.

Второй этап пасхальных гастролей петербургских музыкантов охватит северные, центральные и приволжские регионы нашей страны. Завершится Московский Пасхальный фестиваль в День Великой Победы концертом в Большом зале Московской консерватории.

Россия. СЗФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 2 мая 2023 > № 4359704 Валерий Гергиев

Премьера фильма "Дайте мне победить" состоялась на 45-м Московском Международном кинофестивале

Сусанна Альперина

В конкурсной программе документального кино 45-ого Московского международного кинофестиваля состоялась премьера фильма "Дайте мне победить" режиссеров Светланы Музыченко и Марии Финкельштейн (Мирошниченко). Всего в конкурсе было три документальных ленты из России.

"История российских тюрем. Владимирский централ" Юлии Бобковой стала, по мнению жюри, лучшей - ей был вручен приз "Серебряный Святой Георгий". Картине "Отцы" Юрия Мокиенко присудило свою награду жюри Гильдии неигрового кино и ТВ. Фильм "Дайте мне победить" остался без профессиональных наград, но первые зрители оценили его важность и значимость - на премьере очень хорошо и тепло приняли. Картина - своего рода открытие - такие в России снимают не часто, а до последнего времени вообще старались не говорить на тему, которая достаточно деликатна и болезненна одновременно.

Фильм рассказывает о том, что в январе 2023 года Россия впервые в своей истории готовилась принять Всемирные игры Специальной Олимпиады с участием атлетов с ментальными особенностями из 108 стран. Местом проведения зимних игр была выбрана Казань. Нашу страну должны были представлять 156 атлетов. Но жизнь внесла свои коррективы, и Всемирные Игры не состоялись. Жизнь спортсменов, их родителей, тренеров и всех причастных к развитию инклюзивного общества поделилась на "до" и "после".

Специальная Олимпиада России - это одна из крупнейших национальных программ, часть всемирного движения. В ней участвуют около 130 000 атлетов с интеллектуальными нарушениями. В России Специальную Олимпиаду возглавляет Ольга Слуцкер, она же - одна из главных героев картины. В самом начале фильма Ольга рассказывает о том, как приобрела в галерее Айдан Салаховой несколько картин, объединенных в один ряд, на которых "люди из Зазеркалья" - так иногда называют тех, у кого особенности развития, представлены в виде святых апостолов - участников Тайной вечери. Слуцкер повесила картины в своем известном на всю страну спортивном клубе, и часть его посетителей написали петицию с требованием их снять. Пришлось с ними разговаривать, пояснять, убеждать. И в итоге картины остались. Петицию отозвали. Ольга Слуцкер и в фильме поясняет и убеждает. Потому что, несмотря на то, что в нашем обществе произошли большие подвижки, отношение к людям с особенностями развития не всегда доброе и участливое.

В основе картины судьбы "людей из Зазеркалья" из разных городов России. Съемки проходили в Южно-Сахалинске, Уфе, Пензе, Костроме, Казани, Петербурге и Москве. Все эти спортсмены оказались наедине со своими мечтами, надеждами и достижениями. Как научиться жить и стремиться к новым победам и результатам, когда "с миром что-то не так", говорит одна из героинь, атлетка Ирина Никитина. В фильме есть титр, рассказывающий о вопиющем факте. Правительство Германии - страны-хозяйки Всемирных летних игр Специальной Олимпиады 2023 - отказало российским спортсменам с особенностями ментального развития в участии в соревнованиях. И обычному человеку, спортсмену тяжело такое пережить, особенно, если он готовился к Олимпиаде, - что уж говорить про тех, кто уязвим. Да, помимо обстоятельств, через которые прошли герои, фильм "Дайте мне победить" фокусируется и на такой проблеме, как уязвимость людей с когнитивными расстройствами. По данным ООН, до сих пор это самая незащищенная часть населения на планете.

"Дайте мне победить, но если я не смогу, позвольте мне быть смелым в этой попытке" - клятва атлета, впервые сказанная основательницей движения Юнис Кеннеди Шрайвер на открытии первой Специальной Олимпиады в 1968 году в Чикаго. Отсюда и название картины, которая поднимает очень много вопросов. Зрители слышат истории о нелегком детстве героев. Ранее в СССР такие люди жили в закрытых специальных учреждениях, до сих пор от многих из них отказываются родители.

В самое сердце бьет признание одного из отцов, что он хотел бросить семью, в которой родился такой ребенок - удержало лишь то, что сам рос без отца. А сколько отцов покинули семью в схожих ситуациях! Спорт оказался той волшебной силой, благодаря которой и герои, и их близкие почувствовали себя нужными и востребованными. Он помог им состояться и выжить. И не только на катках, стадионах и трассах, но и в профессиях, которыми они занимаются. Та же Ирина Никитина, помимо того, что достигла больших успехов в профессиональном спорте, работает и кондитером.

В фильме много редких архивных кадров. И из личных архивов героев, и тех, кто рассказывает про Юнис Шрайвер и тайну семьи Кеннеди - в ней замалчивалось, что одна из династии - Розмари, сестра Юнис - как раз человек с особенностями ментального развития. Юнис и ее сын, пережив личную травму, стали подвижниками, распространив движение в разных странах. Последователи нашлись и в России. Ольга Слуцкер рассказывает и о том, что амбассадорами Специальной Олимпиады стали ведущие спортсмены страны - Татьяна Навка, Александр Овечкин и другие. Но мероприятие в Казани, увы, не состоялось. На одном из кадров в финале фильма показаны разведенные мосты в Санкт-Петербурге как символ - мосты снова можно навести и поддержать этим тех, кто более всего в этом нуждается.

Команда фильма "Дайте мне победить" - это автор сценария Мари Рено, оператор-постановщик Григорий Апаляйс. Также в операторской группе есть Максим Арбугаев - его короткометражный фильм "Выход" был номинирован на "Оскар" в этом году. Композитор ленты Мурат Кабардоков. Производством картины занималась та же самая Студия "Остров", которая сняла и цикл "История российских тюрем", в который вошли картины "Владимирский централ" и "Бутырка", поразившие многих на Московском международном кинофестивале в этом году.

Как сегодня обращается Германия с исторической памятью о Великой Отечественной войне

Том Даннерт (журналист RT DE, специально для "Российской газеты")

В минувшее воскресенье, 30 апреля, в России отмечали 78-ю годовщину с того дня, когда солдаты Красной армии подняли Знамя Победы над немецким рейхстагом. Для граждан России и постсоветского пространства это и символ победы над фашизмом, но как сегодня в Германии относятся к памяти о так называемой германо-советской войне 1941-1945 гг.?

В первую очередь необходимо отметить, что сами немцы помнят об "освобождении от гитлеровского режима", однако Днем освобождения (так официально называется этот день в Германии) считают не 9 мая, как в России, а 8 мая. При этом внутри страны отношение к этой дате и к этой теме в целом существенно разнится: в Западной Германии этот день не столь популярен, однако в бывшей ГДР значительно больше граждан, которые относятся к этой дате с особым уважением. Особенно это касается представителей старшего поколения или тех немцев, которые симпатизируют России. К примеру, они принимают участие в церемониях возложения венков и цветов или в демонстрациях, которые в основном организуют левые партии и организации. Эти мероприятия тем не менее вполне управляемы.

До недавнего времени создавалось впечатление, что подавляющее большинство немцев относятся к этому вопросу с уважением, однако такого воодушевления, как у граждан России или стран, которые в прошлом были участниками Советского Союза, ждать от них не приходилось.

Однако с началом специальной военной операции России на Украине в 2022 году вопрос отношения к этим памятным ритуалам в Германии усложнился. В частности, разгорелись споры вокруг советских военных мемориалов, и даже неоднократно звучали требования снести их. Например, в прошлом году парламентская группа Христианско-демократического союза (ХДС) в Палате представителей Берлина потребовала демонтировать два танка, стоящих у советского мемориала недалеко от рейхстага, - безуспешно. Как и следовало ожидать, Сенат Берлина отклонил это сомнительное предложение.

В сущности, согласно международным соглашениям Германия обязана чтить советские мемориалы и захоронения, оставшиеся после Второй мировой войны, и ухаживать за ними. Кроме того, например, мемориалы в районах Трептов, Тиргартен и Панков в Берлине, которые также являются местами захоронений, подпадают под действие Федерального закона о захоронениях, регулирующего вопросы ухода и содержания.

Однако, несмотря на существующие обязательства, растет число тех, кто якобы из-за конфликта на Украине хотел бы добиваться сноса так называемых русских памятников. Уже зафиксировано несколько случаев нанесения граффити, а также других актов вандализма в отношении этих памятников прошлого. Так, например, в прошлом году входные ворота в знаменитый мемориал Трептов-парк в Берлине были исписаны оскорблениями и антироссийскими лозунгами.

Принимая во внимание такие обстоятельства, а также ситуацию в Польше и Чехии, где почти все советские памятники уже демонтированы, к сожалению, следует опасаться аналогичного развития событий в Германии. Мы ведь говорим о стране, где ранее различные политические деятели и общественные организации неоднократно предпринимали попытки релятивизировать, переосмыслить или даже переписать историю Второй мировой войны. О стране, которая в последнее время стала очагом клеветы и очернения Красной армии и советской власти того времени. Таким образом, мемориалы посвященные Второй мировой войне, а также другие мемориалы, имеющие отношение к Советскому Союзу, могут чаще становиться объектами нападения. На сегодняшний день маловероятно, что эти памятники и мемориалы пойдут под снос, как того требуют различные политические движения в Германии, но все может поменяться.

Следует также подчеркнуть, что подобные действия, направленные против исторической памяти, встречают неприятие и непонимание со стороны значительной части немецкого общества. И не только потому, что сам факт сноса мемориалов вызывает отвращение и от этой идеи необходимо отказаться, но также потому, что это не совместимо ни с официальным отношением Германии к привычной мемориальной и исторической культуре, ни с юридическими обязательствами по охране памятников, которые немцы взяли на себя в ходе объединения; ведь фактически это обязательства перед постсоветскими странами, пострадавшими во Второй мировой войне по вине Германии.

Российские военные в зоне спецоперации активно реализуют уникальные возможности 120-мм самоходной артустановки "НОНА"

Сергей Птичкин

Российские военные в зоне спецоперации на Украине активно реализуют уникальные возможности 120-мм самоходной артустановки "НОНА". В частности, по сообщениям минобороны, был нанесен удар по укрепленным позициям украинских военных в лесу.

Военные уточнили, что бойцов ВСУ обнаружили с помощью беспилотных летательных аппаратов. Артиллеристы нанесли удар из САУ, уничтожив опорные пункты и живую силу противника. Скорее всего, огонь велся корректируемыми минами "Китолов-2". Так как сказано, что корректировка огня и контроль поражения целей велись с дронов.

Название артустановки - это не женское имя, а аббревиатурное сокращение названия - "Новое Орудие Наземной Артиллерии". На вооружение ВДВ самоходку приняли в 1981 году. Боевую обкатку она прошла в Афганистане. Отзывы военных были исключительно восторженные.

И это неудивительно. "НОНА" оказалась поистине уникальной и универсальной артиллерийской системой, совместившей в себе функции пушки, гаубицы и миномета. Кстати, на Западе нечто подобное появилось лишь 20 лет спустя, уже в новом тысячелетии.

Интересная особенность - пушка системы "НОНА" проектировалась так, чтобы она могла стрелять снарядами и минами калибра 120 мм, имевшимися в арсеналах армий Северо-Атлантического блока. Это для того, если бы частям ВДВ пришлось воевать на территории стран, входящих в НАТО, где можно было использовать трофейные боеприпасы.

В состав боекомплекта самоходки "НОНА-С" входят различные боеприпасы. В первую очередь это специальные осколочно-фугасные артиллерийские снаряды с готовыми нарезами на ведущем пояске - такими снарядами можно стрелять на дальность до 8,7 км, а их невысокая начальная скорость (367 м/с) позволяет вести стрельбу с большой крутизной траектории. Эффективность осколочного действия таких снарядов приближается к эффективности крупнокалиберных 152-мм осколочно-фугасных снарядов отечественных и зарубежных гаубиц.

Важной характеристикой орудия непосредственной поддержки войск на поле боя является его наименьшая дальность стрельбы: для снаряда она составляет 1,7 км, а для мины - 400 м. Поэтому в боекомплект самоходки входят 120-мм минометные мины - осколочно-фугасные, осветительные, дымовые и зажигательные. Максимальная прицельная дальность стрельбы осколочно-фугасной миной около семи километров.

Кроме классических снарядов и мин, в боекомплект САО входят активно-реактивные снаряды. Они имеют специальный реактивный двигатель, который позволяет повысить дальность стрельбы до 13 км. Последние разработки отечественных конструкторов позволили создать самонаводящиеся и корректируемые на траектории полета снаряды, которые наводятся на цель с помощью лазерного целеуказателя.

Самоходное артиллерийское орудие за минувшие годы неоднократно модернизировали. Сейчас на вооружении стоят в основном системы "НОНА-СВК". Высокая эффективность их боевого применения доказала необходимость иметь такие самоходки не только в Воздушно-десантных войсках. И сегодня "НОНА-СВК" стоят на вооружении ВДВ, Сухопутных войск и морской пехоты.

Стоит добавить, что наряду с корректируемой миной "Китолов-2" используется и новейшая "Грань", поступившая на вооружение совсем недавно. В рамках спецоперации, можно сказать, проходит ее боевое крещение. Согласно данным из открытых источников, эта мина предназначена для стрельбы из гладкоствольных и нарезных минометов калибра 120 мм. Ее основа - осколочно-фугасный минометный выстрел с головкой самонаведения лазерного типа. Минимальная дальность стрельбы - полтора километра, максимальная - девять километров.

Длина мины - 1200 мм. При общей массе в 27 кг масса боевой части составляет 11,2 кг, в которой находится 5,3 кг мощного взрывчатого вещества. Мина особенно эффективна для применения в сложных условиях пересеченной местности, таких как узкие проходы, высокие гребни укрытий и обратные скаты. А также в условиях плотной городской застройки. В любых погодных условиях, днем и ночью мина попадет точно в цель.

"Грань" способна поражать цели, находящиеся на удалении друг от друга до 300 метров, без изменения углов наведения орудия и режима работы самой мины - за счет ее способности корректировать свой полет на конечном участке.

Польские власти преподали ученикам российской школы в Варшаве урок ненависти

Иван Сысоев

Ранним утром 29 апреля польская полиция ворвалась на территорию школы при посольстве России в Варшаве. Захват происходил как спецоперация, словно речь шла не о мирной школе, а о штурме хорошо укрепленного военного объекта. В дело пошли традиционные воровские принадлежности - фомки и ломы. За несколько минут входные ворота были вскрыты. Территорию учебного заведения оккупировали полицейские и судебные приставы.

На ворота захватчики поспешно водрузили цепь с замком - никто не должен был уйти без разрешения. Затем обнаглевшие от безнаказанности польские силовики выставили ультиматум: учителям и ученикам школы было заявлено, что они должны покинуть здание до вечера. Протесты представителей российского посольства поляки просто проигнорировали. Они пропустили мимо ушей заявления российских дипломатов о неправомерности требований Варшавы покинуть здание школы и передать его польской стороне. Поляки настаивают, что школьное здание якобы не использовалось в дипломатических и консульских целях и находилось во владении России "незаконно".

Игнорируя при этом тот факт, что еще в 1953 году Польша официально передала СССР находящуюся по адресу Келецкая улица, дом 45, школу в бессрочное и безвозмездное пользование. Мэр Варшавы Рафал Тшасковский спецоперацию против учебного заведения представил обществу в виде большой победы. Он поблагодарил отважных полицейских и судебных приставов, которые, видимо, сильно рисковали жизнью, врываясь в классы и ломая двери. Градоначальник отрапортовал о небывалом успехе в борьбе с русской школой. Но если это и победа, то это победа подлости. Гордиться захватом учебного заведения и считать такой шаг демонстрацией величия польского государства могут только ущербные, мелочные политики.

По заявлениям польской стороны, силовой захват территории школы прошел на основании судебного решения, принятого еще в 2016 году. Это решение в Москве считают юридически ничтожным. Но стоит задуматься, почему поляки так суетливо и нервно пытаются отобрать российскую собственность именно сейчас, всего за месяц до завершения учебного года? Их действия похожи на мелкую пакость, попытку хоть в чем-то лишний раз "укусить" ненавистных им русских. Отправляя полицию на захват школы, польские политики прекрасно отдавали себе отчет в том, что срывают учебный процесс. Лишить детей возможности нормально учиться, когда до экзаменов осталось всего ничего - это, конечно, "героический подвиг", достойный гордых наследников Речи Посполитой. Или, может, в Варшаве так спешили закрыть школу перед майскими праздниками, испугавшись, что учителя и дети будут праздновать День Победы? Одно очевидно и неоспоримо: своими действиями польские власти преподали в российской школе урок ненависти.

Первое мая для сотрудников школы стало действительно Днем труда. Как сообщили в посольстве России "Российской газете", весь день директор и учителя занимались вывозом вещей из оккупированного поляками здания и готовили новые помещения, где уроки возобновятся уже с 10 мая. На вывоз школьного имущества польская сторона дала россиянам лишь семь дней. В российском посольстве были готовы к недружественным выпадам польской стороны, поэтому проработали запасные варианты для того, чтобы дети могли продолжить обучение. Посол России в Польше Сергей Андреев пообещал, что Россия "обеспечит завершение учебного года, аттестацию учащихся, выпускные экзамены и переход в следующие классы". Он подчеркнул, что, несмотря на незаконные действия польских властей, "интересы детей и сотрудников посольства будут соблюдены в любом случае". Отказ Варшавы от любых переговоров по вопросам дипломатической собственности и выбор поляками силовых методов захвата имущества Андреев объяснил "весенним обострением польских властей".

Захват школы - далеко не первая попытка Варшавы по-воровски изъять российскую собственность. В прошлом году поляки отобрали у посольства жилой дом для дипломатов и базу отдыха в окрестностях столицы. Банковские счета нашего диппредставительства заморожены уже больше года. При этом недавно выяснилось, что с этих счетов пропали значительные средства. Российскому посольству не предъявили никаких оснований для изъятия денег, они просто исчезли по некоему решению польской прокуратуры.

МИД России обещал жесткую ответную реакцию на действия польских властей. В российском дипломатическом ведомстве расценили захват школы в Варшаве как враждебные действия, вопиющее нарушение Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 года и посягательство на дипломатическую недвижимость России в Польше. "Столь наглый, выходящий за рамки цивилизованного межгосударственного общения шаг Варшавы не останется без нашей жесткой реакции и последствий для польских властей и интересов Польши в России. Это нужно понимать инициаторам таких противоречивых, противоправных и провокационных затей", - говорится в опубликованном внешнеполитическим ведомством заявлении. По словам официального представителя МИД России Марии Захаровой, эти ответные действия будут приниматься и вырабатываться в межведомственном формате. "Официальная Варшава много лет нарушает закон: международное право, двусторонние соглашения, внутреннее законодательство. Ведет себя вызывающе и противоправно. Что можно охарактеризовать одним словом - провокация", - оценила действия польских властей Захарова. В свою очередь, глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин поручил дать правовую оценку захвату здания школы в Варшаве и всем обстоятельствам произошедшего.

Из истории школы

Захваченная польскими властями российская школа в Варшаве имеет более чем 70-летнюю историю. Первого сентября 1945 года в столице освобожденной Польши открылась школа для детей советских офицеров, помогавших вновь создавать польскую армию. Она располагалась на улице Яна Христиана Шуха и называлась средней русской школой и интернатом Министерства обороны ПНР. В 1951 году школа и интернат переехали в новое здание по адресу улица Келецкая, 45.

А в декабре 1953-го, это здание вместе с земельным участком и имуществом было передано польским минобороны в бессрочное и безвозмездное пользование посольству СССР. Передача была оформлена актом на основании договоренности между советским посольством и правительством ПНР. Тогда же постановлением Совмина СССР вместо прежней школы для детей офицеров была создана средняя школа при посольстве, где должны были обучаться дети работников всех советских ведомств в Польше.

Интернат при школе также сохранился, поскольку советские представители и специалисты работали по всей стране и не могли ежедневно возить детей в Варшаву. Именно в эту школу, расположившуюся в здании на Келецкой и позже преобразованную в школу при посольстве России, и ворвалась полиция. Польские власти посчитали, что российская сторона занимает здание незаконно. Несмотря на то что школа создавалась для советских детей, состав ее был интернационален. В школе обучались дети работавших в Польше представителей ГДР, Чехословакии, Болгарии, Монголии, Вьетнама и других стран. Поэтому она, можно сказать, имеет мировую известность - бывшие ученики не забывали свою школу и регулярно собирались в Варшаве, приезжая туда из самых разных стран.

В 2000 году, например, школу посетила большая делегация из Германии - несколько десятков человек, обучавшихся на Келецкой, 45, в период с 1965 по 1988 год. В свое время в варшавскую школу приезжали писатель Борис Полевой и летчик Алексей Маресьев, космонавты Валентина Терешкова и Валерий Быковский, а также другие известные личности. Знаменитости есть и среди учеников - в первой половине 80-х в школе, например, обучался российский актер и режиссер Михаил Пореченков, его отец в то время работал на Гданьской верфи.

Подготовил Василий Федорцев

Расширяя пределы: историческая память в разных частях мира

Возможна ли общая память о войне

ДМИТРИЙ КОЗЛОВ

Кандидат исторических наук, доцент кафедры мировой истории и международных отношений Иркутского государственного университета, директор Межрегионального института общественных наук при ИГУ.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Козлов Д.В. Расширяя пределы: историческая память в разных частях мира // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 220–225.

РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ

Память о Второй мировой войне за пределами Европы. СПб.: Изд-во ЕУСПб, 2022. 264 с.

Продолжая серию публикаций по проблемам исторической памяти, Центр изучения культурной памяти и символической политики Европейского университета в Санкт-Петербурге совместно с журналом «Россия в глобальной политике» подготовил сборник «Память о Второй мировой войне за пределами Европы».

Исследования политики памяти сейчас в России на подъёме и можно перечислить ряд недавних интересных исследований[1]. По мнению авторов «Введения» к сборнику, долгое время память о войне существовала в общих интерпретационных рамках держав-победительниц. Несмотря на различные, часто противоречащие друг другу трактовки многих событий, ни одна из стран не ставила под сомнение общие политические и этические представления, связанные с победой над фашистской Германией и её союзниками.

Ситуация изменилась с включением в общеевропейское пространство исторической памяти восточноевропейских нарративов, связанных с концепцией стран Восточной Европы как жертв двух тоталитаризмов – нацистского и сталинского. Такое видение ставит под сомнение или деконструирует упомянутую ранее интерпретацию об общей победе над фашизмом СССР и союзников и совместном освобождении Европы от нацизма.

Важным основанием анализа сходства и различия существующих в мире подходов к памяти о войне являются тенденции, связанные с эрозией традиционной доминирующей роли евроатлантической цивилизации в мировой системе и становлении более диверсифицированной системы международных отношений. Растущая мощь Китая и других центров силы ведёт к перемещению центров развития из Атлантики в Тихий океан и формированию более плюралистической картины. Таким образом, мы можем наблюдать политическую и экономическую фрагментацию мира, связанную в том числе и с развивающимися тенденциями этического плюрализма. В дискуссиях о степени допустимости различных пониманий причин, хода и итогов Второй мировой войны, трактовки, отличающиеся от западных, могут необязательно быть близкими к российским. Например, легко допустить развитие дискурса страны – жертвы всех крупных держав, участвовавших в войне (примеры приводятся в книге).

То есть если в самой России Вторая мировая война рассматривается как основополагающее событие, связанное с идеей победы над абсолютным злом, то такая интерпретация вовне не бесспорна. Как же тогда может работать общая память о войне?

Очевидного ответа пока не существует. Постоянное обращение к прошлому, столь характерное для современного общества, по мнению многих исследователей, связано с кризисом в выработке внятных образов будущего, что ведёт к замене будущего прошлым как регулятора настоящего и битвам за это прошлое. Знаменитый социолог Зигмунт Бауман назвал этот процесс развитием «ретротопий»[2].

Проект охватывает много стран: Китай, Япония, Южная и Северная Кореи, Монголия, Иран, Турция, арабский мир, Африка, Латинская и Центральная Америка (Бразилия, Аргентина, Парагвай, Мексика). Авторы не включили в список государства англосаксонской семьи, постсоветские страны, Израиль, Индонезию или Малайзию. Но нельзя объять необъятного. Представленные в сборнике материалы отличаются по методикам исследования, широте охвата материала, характеру используемых источников. Часто тексты содержат отсылки к малоизвестным историческим фактам, связанным с участием (или неучастием) той или иной страны во Второй мировой. Это выглядит вполне объяснимым с точки зрения редкости обращения большинства читателей к описываемым историческим событиям.

Китай, Япония, Южная Корея, КНДР, Монголия

Одним из основных смысловых блоков проекта являются статьи, описывающие политику памяти о Второй мировой войне в странах Северо-Восточной Азии, включая Китай, Японию, обе Кореи и Монголию. Яна Лексютина указывает, что в КНР соответствующий курс полностью определяется государством и поэтому исследование выстраивается через описание трёх периодов стратегий и действий китайского руководства. Первый продолжался с 40-х до 80-х гг. прошлого века и связан с Мао Цзэдуном. Следующий начинается в 1980-е гг., когда при Дэн Сяопине всё отчетливее начинает звучать антияпонская риторика. В рамках нового национализма формируется образ Китая как жертвы японской агрессии. Третий период связан с Си Цзиньпинем, заявляющем о «великом возрождении китайской нации», которое сменяет «столетие унижений». Очень интересна своеобразная фрагментация памяти, появление нарративов двух войн. Первая – «война сопротивления китайского народа японским захватчикам» («антияпонская война»). Вторая – «мировая антифашистская война», которая начинается в 1937 г., и ответственность за её развязывание целиком лежит на Японии. Также правомерен вывод о преодолении европоцентричности в данном случае и переоценке китайского вклада во Вторую мировую войну.

Именно Китай задолго до Европы начинает борьбу с фашизмом.

Также необходимо подчеркнуть развитие сейчас российско-китайских усилий в изучении исторической памяти о войне.

По мнению Ярослава Шулакова, в Японии также память о войне существует в нескольких измерениях: война с Китаем, Тихоокеанская война и советско-японская война 1945 года. В первом случае (война с Китаем и другими азиатскими странами) Токио называет Китай наряду с другими странами (Корея, Юго-Восточная Азия) жертвами японской агрессии. В Тихоокеанской войне признаётся военная победа американцев. И если в целом фактор советского участия во Второй мировой войне оценивается по-разному, то события 1945 г. японцы однозначно рассматривают как акт агрессии Советского Союза.

Наталья Ким указывает, что Корея не участвовала в войне как суверенное государство, будучи колонией Японии. Поэтому память о войне связана с памятью о японском колониализме. Объединяясь, оба дискурса разделяются на несколько составляющих – память о мобилизации, о «японизации» корейцев и об освобождении. Выделяются две линии, одна из них связана с колониальным режимом и войной, а вторая – с движением за независимость и войной. Таким образом, историческая память фокусируется на борьбе корейцев за независимость и критическом отношении к колониальной политике Японии. В КНДР, где единственным источником исторической памяти являются официальные документы, решающая заслуга в победе над Японией приписывается Ким Ир Сену. Очень интересна Монголия. По мнению Ивана Пешкова и Зигмунта Шмыта, Монголия избегает образа жертвы и бесправного советского сателлита. Там развивается тема совместной с СССР победы над врагом.

Индия

Один из самых сложных и противоречивых нарративов о войне существует в Индии. В годы войны она оставалась британской колонией и для многих индийцев война предстаёт как конфликт, связанный с чужими интересами. Выделяются три подхода к войне:

1) Лоялисты, одобрявшие сотрудничество с Британией.

2) Индийский национальный конгресс – выяснение вопросов о войне можно отложить до обретения независимости.

3) Позиция Субхаса Чандра Боса – бороться с Англией всеми возможными способами.

Военный нарратив встраивается в более общий национальный дискурс, повествующий об изначальном величии Индии, его потере и дальнейшем восстановлении. Для многих индийцев участие в обеих мировых войнах было связано с жертвами, принесёнными ради колонизаторов. В индийском представлении о Второй мировой уживаются различные направления, которые редко конфликтуют между собой.

Иран, Турция и арабский мир

Специфический случай – Иран. С 1941 по 1946 г. его территория находилась под юрисдикцией СССР, Великобритании и США. С точки зрения современных иранцев – прямое попрание суверенитета. В Иране не отмечают победу над фашизмом, но постоянно обсуждают тему нарушения иранского суверенитета в годы войны странами антигитлеровской коалиции.

В современной Турции, по мнению Павла Шлыкова, память о войне встраивается в процесс примирения с неоднозначным прошлым. Современный период отличает также критика ранней Турецкой Республики и превознесение блистательного османского прошлого. По отношению к войне турецкие исследователи любят подчёркивать важность сохранения Турцией нейтралитета.

В арабском мире сопоставляют победу одной из сторон противостояния и проблемы сионизма.

Многие арабы возможность победы держав «оси» рассматривали в этом контексте. В частности, глава Саудовской Аравии Ибн-Сауд поддерживал связи с нацистской Германией вплоть до марта 1945 года. Это вызывало раздражение Великобритании, но вело к увеличению финансовой помощи Саудовской Аравии. Поэтому, как и в случае Турции, можно говорить о лавировании. Но, например, Ливию заботила борьба с итальянским колониализмом. В Египте преобладает провинциальный взгляд, так называемая «Битва за Египет» между англичанами и немцами рассматривается с точки зрения развития национальной идеи, а не мирового противостояния с фашизмом. Отдельного упоминания заслуживает личность иерусалимского муфтия аль-Хусейни, который позиционировал себя как выразителя «общеарабских» интересов и был полностью ориентирован на державы «оси». Дискуссии о причинах коллаборационизма аль-Хусейни не утихают до сих пор. Подчёркивается его выраженный антисионизм, но в то же время именно муфтий выступал как признанный лидер освободительного движения палестинских арабов во время войны. Симпатии к державам «оси» во многом были связаны с фактором чужеземного господства в арабском мире. Подразумевается, что этому господству мог быть брошен вызов со стороны Германии и Италии. Военные нарративы никуда не исчезли до сих пор, влияя на воспроизведение различных клише и стереотипов в оценке войны в арабском мире.

Латинская Америка

Анализ латиноамериканских представлений предваряется указанием на языковую общность, общее историческое и колониальное прошлое стран региона. Также объединяющими факторами, влияющими в том числе и на память о войне, являются удалённость от Европы, этническая специфика, распространённость расовой идеологии, что вело к восприятию идей расовых отличий не как чего-то экстраординарного. К другим факторам относятся миграционные волны начала века и внутрирегиональные процессы. В результате во многом в противовес США латиноамериканские страны благоволили сотрудничеству со странами «оси», однако по мере обострения мировой ситуации начали объявлять войну Германии, Японии и Италии. Бразилия и Мексика участвовали непосредственно, Аргентина заявила о нейтралитете, который проявлялся и в стремлении к сближению с Германией и Италией, и в поддержке антигитлеровской коалиции. Многие нацисты нашли прибежище в Аргентине после войны.

* * *

Авторы проекта за сче?т продуманного и обоснованного расширения объекта рассмотрения смогли выйти за пределы традиционных российских исследований политики памяти, заложив многообещающую основу для развития данного направления. Очень важный предварительный вывод – избирательность исторической памяти о войне, отсутствие универсальных рамок для ее? выстраивания, пластичность и подверженность различным идеологическим, культурным и политическим влияниям. Также констатируются разнообразные вызовы исторически устоявшимся нарративам мировой борьбы с фашистским злом и общечеловеческой победы в этой борьбе.

СНОСКИ

[1] См.: Ассман А. Длинная тень прошлого. Мемориальная культура и историческая политика. М.: НЛО, 2014. 323 с.; Историческая политика в XXI веке / под ред. А.И. Миллера, М. Липмана. М.: НЛО, 2012. 648 с.; Методологические вопросы изучения политики памяти / под ред. А.И. Миллера, Д.В. Ефременко. М.-СПб: Нестор-История, 2018. 224 с.

[2] Бауман З. Ретротопия / Пер. с англ. В. Л. Силаевой. М.: ВЦИОМ, 2019. 160 с.

Россия. Весь мир. СФО. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389660 Дмитрий Козлов

Вашингтон–Сеул–Токио в доктрине Байдена

Значение обстановки на тихоокеанском театре для Москвы будет расти по мере переориентации российской экономики

ИГОРЬ ИСТОМИН

И.о. заведующего кафедрой прикладного анализа международных проблем, ведущий научный сотрудник Центра перспективных американских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Истомин И.А. Вашингтон–Сеул–Токио в доктрине Байдена // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 208–212.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Несмотря на обострение обстановки в Восточной Европе, американские программные документы (в том числе опубликованная в октябре 2022 года. Стратегия национальной безопасности США) закрепляют в качестве основного оппонента на долгосрочную перспективу Китай. Восточная Азия получила статус региона, приоритетного с точки зрения американской стратегии, ещё в начале 2010-х гг., и далее её значение только возрастало.

Сменявшие друг друга администрации вносили тактические и стилистические корректировки, но линия сохранялась. Существенным компонентом стало надстраивание над системой «оси и спиц», формируемой двусторонними альянсами, сети малосторонних форматов (minilaterals). К участию в них Вашингтон приглашает привилегированных партнёров без оглядки на юридически закреплённые военно-политические обязательства. США демонстрируют, что практическая полезность в их глазах выше формального статуса.

Внимание экспертов привлекают такие объединения, как Четырёхсторонний диалог по безопасности (Quad), включающий Австралию, Индию, США и Японию, а также коалиция AUKUS, состоящая из Австралии, Великобритании и Соединённых Штатов. Заметно реже обсуждается трёхсторонний формат координации Вашингтона, Сеула и Токио. Между тем после прихода к власти Джозефа Байдена он приобрёл новую динамику и превратился в показательный образец реализации американской стратегии.

В период президентства Дональда Трампа (2016–2020) Соединённые Штаты отводили Республике Корея относительно скромное место в усилиях по сдерживанию Китая. Соответственно, вовлекали её в создаваемые конфигурации меньше, чем, например, Японию, которая стала одной из краеугольных опор американской стратегии. Показательно, что Сеул не был включён в Quad, выступавший флагманским проектом республиканской администрации в рамках концепции «открытого и свободного Индо-Тихоокеанского региона».

Это объяснялось рядом обстоятельств. Ограничивающее влияние на вовлечение Республики Корея оказывал противоречивый характер отношений Сеула и Токио, отягощённых болезненным историческим опытом (первую половину XX в. Корейский полуостров находился под японским владычеством).

Основной причиной американской настороженности оставалась высокая зависимость южнокорейской экономики от Китая.

Ситуация стала меняться в начале 2020-х годов. Администрация Байдена сразу после прихода к власти стала работать над активизацией взаимодействия в треугольнике США – Республика Корея – Япония. Уже в апреле 2021 г. состоялась встреча советников по национальной безопасности в таком формате. Впоследствии налажена многоуровневая дипломатическая координация, включающая практически ежемесячные встречи на уровне спецпредставителей по северокорейской проблеме, политических директоров или министров.

В 2022 г. победа на президентских выборах в Южной Корее консерватора Юн Сок Ёля открыла новые возможности. Правые силы в Сеуле исповедуют жёсткий курс в отношении КНДР, что повышает значение американских гарантий безопасности. Новый южнокорейский лидер не только подтвердил ориентацию на Вашингтон, но и проявил готовность к преодолению противоречий с Токио. В 2022 г. прошли две встречи лидеров Республики Кореи, США и Японии.

Заявления по итогам трёхсторонних мероприятий свидетельствуют – в этом формате (в отличие от ряда других объединений) США действуют аккуратно, не педалируя тему сдерживания Китая. На первый план в повестке обсуждений выносится северокорейская проблематика, а Пекин прямо не упоминается. На деле вопросы сдерживания КНР в рамках треугольника отрабатываются, что легко угадывается по набору ключевых слов и прозрачных эвфемизмов.

Яркое свидетельство тому – совместное осуждение «односторонних попыток изменить статус-кво в водах Индо-Тихоокеанского региона, в том числе посредством незаконных притязаний на акватории, милитаризации искусственных насыпных образований и принудительных действий». Кроме того, в трёхсторонних заявлениях присутствуют ритуальные отсылки к «порядку, основанному на правилах».

Явный выпад в адрес Китая – подчёркнутое акцентирование значимости мира и стабильности в Тайваньском проливе.

Практическим дополнением политической координации выступает активизация взаимодействия между военными в трёхстороннем формате в дополнение к привычным формам двусторонней и многосторонней кооперации. В том числе в 2022 г. впервые за пять лет прошли противолодочные учения США, Республики Корея и Японии. Такого рода манёвры обосновываются необходимостью противодействия угрозе со стороны КНДР, но накапливаемый опыт представляет ценность и на случай конфликта с Китаем.

США энергично поддержали решение Японии нарастить военный потенциал, обнародованное в конце 2022 года. Провокационные заявления южнокорейского руководства относительно возможности обретения собственного ядерного оружия Соединённые Штаты оставили без серьёзной критики. Вместо этого Вашингтон подаёт сигналы о возможности инициирования консультаций по вопросам расширенного сдерживания в трёхстороннем формате. Такие обсуждения рассматриваются как дополнительное подкрепление американских ядерных гарантий.

Взаимодействие Соединённых Штатов с Республикой Корея и Японией не ограничивается трёхсторонним форматом. Оно интегрировано в другие координационные механизмы. Так, ещё со времён пандемии COVID-19 Вашингтон подтягивает Сеул к Quad+, в который включаются привилегированные партнёры четвёрки. Три страны также принимают участие в формировании Индо-Тихоокеанской экономической структуры (Indo-Pacific Economic Framework, IPEF), переговоры по которой начались в 2022 году.

В рамках этого объединения четырнадцать стран работают над гармонизацией регулирования в ряде областей без создания зоны свободной торговли. В случае успеха переговоров оно станет улучшенной (с точки зрения Вашингтона, которому не придётся открывать доступ на свой рынок) заменой Транстихоокеанского партнёрства, павшего жертвой администрации Трампа. Соглашение станет ответом на китайскую инициативу «Пояс и путь», а также на Всеобъемлющее соглашение экономического партнёрства, где первую скрипку также играет КНР.

Вашингтон не теряет надежды и на выстраивание формата Chip 4 (США, Республика Корея, Тайвань и Япония) как инструмента отсечения Пекина от технологий в сфере полупроводников. Эти планы пробуксовывают во многом из-за Сеула, опасающегося ответных мер Пекина против южнокорейского бизнеса. Тем не менее в феврале 2023 г. стороны обсудили безопасность цепочек производства микрочипов и торговли ими.

Учитывая значимость для Соединённых Штатов технологического сдерживания Китая, нельзя исключать, что они дожмут партнёров до создания режима экспортного контроля.

Наконец, ещё один компонент американской политики – наращивание координации между евроатлантическими и азиатскими союзниками США. Уже в 2020 г. инициирован диалог НАТО с индо-тихоокеанскими партнёрами, в число которых вошли Австралия, Новая Зеландия, Республика Корея и Япония. В 2022 г. взаимодействие заметно расширилось. Лидеры четырёх государств-партнёров впервые получили приглашение на саммит Североатлантического альянса.

В начале 2023 г. генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг в ходе азиатского турне посетил и Республику Корея, и Японию. В обеих странах он подчеркнул приверженность альянса расширению присутствия в регионе. Косвенным продуктом саммита НАТО стал запуск взаимодействия Канберры, Веллингтона, Сеула и Токио в рамках Азиатско-Тихоокеанской четвёрки. В сентябре 2022 г. представители оборонных ведомств этих стран встречались уже без евроатлантических коллег.

Что активизация взаимодействия США, Республики Корея и Японии в трёхстороннем и других форматах означает для России? Она указывает на дальнейшую консолидацию блоковой архитектуры в Северо-Восточной Азии – даже в сравнении с 2010-ми годами. В отличие от распиаренного AUKUS в данном случае нельзя ссылаться на традиционное сотрудничество англосаксонских стран. Даже более осторожные государства, к числу которых ранее относилась Республика Корея, втягиваются в сеть американского минилатерализма.

Вашингтону всё лучше удаётся связывать евроатлантические и азиатские альянсы.

Если в 2010-е гг. Республика Корея и Япония уклонялись от политики давления на Россию или отделывались символическими мерами, в новых условиях это более невозможно. Показательно, что Сеул, заявляющий о неучастии в поставках вооружений на Украину, превращается в источник восполнения арсеналов для НАТО (в первую очередь Польши). Он также допустил передачу Киеву техники, имеющей южнокорейские компоненты.

По мере закрепления блоковой логики стоит ожидать развёртывания дополнительных военных потенциалов США и их союзников вблизи российского Дальнего Востока. Американские эксперты уже несколько лет обсуждают перспективу размещения ракет средней дальности в Японии. Токио также демонстрирует заинтересованность в оснащении собственных сил самообороны подобными системами вооружений. Кроме того, обострение противоречий Вашингтона с Пхеньяном создаёт предпосылки для возвращения американского ядерного оружия на Корейский полуостров.

России придётся реагировать на такие действия в условиях, когда она сталкивается с растущим военным присутствием НАТО у западных границ. Значение обстановки на тихоокеанском театре для Москвы будет расти по мере переориентации российской экономики на отношения с незападными партнёрами. Сближение в треугольнике Вашингтон–Сеул–Токио создаёт вызовы для выстраиваемых с таким трудом в настоящее время новых логистических маршрутов, проходящих в том числе через Японское море.

Данный комментарий – слегка сокращённая версия того, что был опубликован на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай». Другие статьи автора для «Валдая» см. https://ru.valdaiclub.com/about/experts/4752/

США. Япония. Корея. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389658 Игорь Истомин

Станет ли Япония «нормальной» страной?

Соблазны и риски статуса военной державы

ДМИТРИЙ СТРЕЛЬЦОВ

Доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой востоковедения МГИМО МИД России, ведущий научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Стрельцов Д.В. Станет ли Япония «нормальной» страной? // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 174–191.

В декабре 2022 г. в Японии приняты базовые документы, определяющие курс страны в области военной безопасности: Стратегия национальной безопасности, Национальная стратегия в области обороны и Среднесрочный план оборонного строительства. Ряд положений не имеют прецедента для всей послевоенной истории Японии.

Например, впервые в официальном документе открыто говорится об обретении ударного потенциала, позволяющего наносить ракетные удары по вражеским базам в случае подготовки противником нападения на Японию, поставлена задача довести к 2026 г. оборонный бюджет до 2% ВВП – норматива для стран НАТО. Появление новой стратегии стало вехой на долгом пути постепенного, продолжающегося на протяжении всех послевоенных десятилетий отхода от пацифистского статуса, который Япония обрела после поражения во Второй мировой войне и принятия мирной Конституции.

В основополагающей статье 1993 г. Кеннет Уолтц утверждал, что Япония в будущем создаст ядерный потенциал, попытается достичь стратегической независимости и даже начнёт проводить политику балансирования в ущерб США[1]. Он отмечал, что многое будет зависеть от того, «захочет ли японский народ, чтобы их страна стала великой державой»[2], тем более что давление Соединённых Штатов на Японию с целью побудить её нести большее бремя расходов на собственную безопасность «заставляет японских лидеров задумываться о том, в какой степени они могут рассчитывать на США в деле защиты своей страны»[3]. Чтобы понять с позиций сегодняшнего дня, прав ли оказался Уолтц, стоит посмотреть, стала ли Япония «нормальной», т.е. не отягощённой пацифистским багажом страной с полноценными вооружёнными силами, и есть ли основания считать её великой державой, способной проецировать оборонную мощь на сферу международной политики.

Путь к «нормализации»

Известны многочисленные атрибуты и признаки т.н. «пацифистского статуса» Японии. Прежде всего это 9-я статья её Основного закона, которая декларирует отказ от войны как средства решения международных споров и запрещает Японии иметь вооружённые силы. Основываясь на этих постулатах, весь послевоенный период Япония будет придерживаться сэнсю боэй – «сугубо оборонительной» доктрины в сфере военной безопасности. В период холодной войны функции японских Сил самообороны были ограничены защитой национальной территории Японии – их нельзя было отправлять за рубеж, они не могли иметь «наступательные» виды оружия. Оборонный бюджет с конца 1950-х гг. не мог превышать 1% ВВП страны. В 1955 г. Япония приняла законы об исключительно мирном использовании атомной энергии, а в 1967 г. декларировала т.н. «Три неядерных принципа» (не иметь, не производить и не ввозить ядерное оружие). Во внешней политике Япония руководствовалась т.н. «доктриной Ёсиды», в соответствии с которой страна имела не полноценную армию, а только парамилитарные Силы самообороны, полагалась на гарантии США в политике безопасности в обмен на предоставление последним территории для военных баз и проводила внешнюю политику, опираясь на экономические, а не военные рычаги.

Важным условием реализации идей пацифизма служило общественное мнение. Несколько послевоенных поколений японских избирателей, от поддержки которых правящая Либерально-демократическая партия находилась в большой зависимости, сохраняли память о минувшей войне и катастрофических последствиях, которые она имела для Японии, и не одобряли изменение пацифистской Конституции, на котором настаивала ориентированная на Вашингтон консервативная часть правящих кругов страны.

Пацифистская идеология находила поддержку и у значительной части политического истеблишмента Японии, включая руководство правящей партии. У её сторонников имелись сильные аргументы в пользу сохранения статус-кво. 9-я статья давала возможность избегать «налога кровью» в отношениях с Соединёнными Штатами – не направлять военнослужащих Сил самообороны для выполнения союзнического долга за рубежом и таким образом не подвергать риску их жизни.

Пацифизм служил отличным инструментом для укрепления позиций Токио на мировой арене, и прежде всего среди развивающихся стран.

Американцы смотрели на Японию прагматично – пацифизм дальневосточного союзника не только не мешал, но во многих смыслах и помогал им защищать свои интересы в Восточной Азии. Прежде всего он не препятствовал размещению в Японии военных объектов, которые обеспечивали тыл во время военных конфликтов (в Корее и Вьетнаме) и были важным элементом сдерживания СССР и КНР. К тому же Япония фактически взяла на себя содержание и материальное обеспечение этих объектов.

Кроме того, Япония рассматривалась Вашингтоном как крупнейшая экономическая держава, помогающая сдерживать распространение коммунизма, предоставляя клиентским странам Азии помощь в развитии, втягивая их тем самым в подконтрольную США орбиту мировой экономики, а также показывая им своим примером преимущества ориентации на Запад. Соединённые Штаты не нуждались в Японии как полноценном военном союзнике, поскольку выгод от пацифистского статуса было гораздо больше, чем если бы у Японии было ядерное оружие и мощная армия. Не случайно Вашингтон горячо убеждал Токио отказаться от ядерного оружия, к которому последний активно стремился после проведённых Пекином в 1964 г. ядерных испытаний. Япония с возрождённым военным потенциалом неизбежно превратилась бы в глазах азиатских и тихоокеанских союзников США в милитаристский жупел, и американцам пришлось бы мирить и разнимать Японию с её бывшими колониями в Азии – странами АСЕАН и, возможно, Тайванем. Был у Америки и печальный опыт посредничества в примирении Японии с Республикой Корея, ещё одной её бывшей колонией: несмотря на с трудом проведённую в 1965 г. нормализацию, достичь доверия и реального сотрудничества в военно-политической сфере между двумя крупнейшими американскими союзниками в Азии так и не удалось.

Однако Япония ещё с 1950-х гг. неуклонно двигалась к «нормальному» статусу. Пиковые точки этого курса пришлись на периоды правления кабинетов Ясухиро Накасонэ (1982–1986), Дзюнъитиро Коидзуми (2001–2006) и Синдзо Абэ (2012–2020). При этом на политику Токио воздействовало, скорее, не давление Вашингтона, а прагматизм японского руководства.

Во-первых, с конца 1960-х гг., когда была провозглашена «гуамская доктрина» Ричарда Никсона, началось сокращение военного присутствия Соединённых Штатов в Азии, сопровождаемое требованиями к союзникам взять на себя ответственность за собственную оборону, что в глазах последних означало ослабление американских гарантий безопасности. Во-вторых, ставшая к концу холодной войны экономическим гигантом Япония начала понимать, что без полноценной армии у неё не может быть ни соответствующего её экономическому весу политического авторитета великой державы, ни возможности войти в Совет Безопасности ООН на правах постоянного члена. Пришло осознание того, что Япония «несёт непропорционально низкую долю бремени за региональную и глобальную безопасность с учётом размеров страны, её богатства и реального военного потенциала»[4]. В-третьих, с середины 1990-х гг. перед Токио встали принципиально новые задачи, связанные с военным подъёмом КНР и проводимой Пекином напористой внешней политикой, а также с ракетно-ядерной программой КНДР.

После 2012 г., с приходом администрации Абэ, «нормализация» политики безопасности резко ускорилась. Среди наиболее значимых её результатов – принятое в 2015 г. пакетное законодательство о мире и безопасности. Новая интерпретация понятия коллективной обороны позволила японским Силам самообороны вести совместно с союзниками боевые действия за пределами Японии, хотя такие случаи оказались жёстко ограничены ситуацией, когда интересы страны затрагиваются непосредственно. При Абэ был учреждён Совет национальной безопасности и пост советника по национальной безопасности по образу и подобию существующего в США и других странах, что позволило более эффективно координировать политику безопасности. Были существенно смягчены ограничения на экспорт оборонного оборудования и технологий, в результате чего Япония подписала соглашения о передаче оборонной продукции и технологий с 12 странами, в том числе с Соединёнными Штатами, Великобританией, Австралией, Индией, Таиландом, Вьетнамом и Индонезией[5]. В Джибути в 2011 г. была создана первая за весь послевоенный период база Сил самообороны за пределами Японии.

Курс Абэ получил броское название «проактивного пацифизма». По сути, речь шла об опоре на военную силу для достижения «благородных» внешнеполитических целей глобального и регионального масштаба, касающихся установления мира и предотвращения вооружённых конфликтов.

Характерно утверждение японского премьера о том, что Япония «никогда не станет страной второго уровня», причём в это понятие вкладывался в первую очередь политический и военный, а не экономический смысл. Фактически «доктрина Абэ», т.н. курс на создание «нормального государства», не отягощённого пацифистскими нормами и ограничениями, означала окончательный отказ от «доктрины Ёсиды»[6].

Объективные ограничения

Нельзя сказать, что Япония полностью отошла от послевоенного пацифистского наследия, а уж тем более встала на путь откровенной милитаризации. Хотя в мировых рейтингах самых сильных армий мира японские Силы самообороны занимают высокие позиции[7], положение Японии на военно-стратегической карте мира объективно отличается не только от крупнейших военных держав – США, Китая и России, но и стран с сопоставимым экономическим и технологическим потенциалом – Франции, Великобритании и даже Германии, которую сближает с Японией особое отношение к собственному милитаристскому прошлому.

Изменения в оборонной политике Японии, конечно, не привели её к превращению в «великую державу», т.е. полноценную военную силу глобального уровня.

Как отмечал в 2017 г. Майкл Ослин, несмотря на масштабную модернизацию Сил самообороны, Япония остаётся по большому счёту оборонительной державой (defensive force), в длительной перспективе неспособной в существенном отношении к проецированию своей мощи[8].

Прежде всего по-прежнему действуют все ограничения, связанные с 9-й статьёй Конституции. Никаких признаков, что эта статья в обозримом будущем будет отменена или даже изменена, не проглядывается – и в первую очередь в силу внутриполитических причин: отрицательного отношения к этому значительной части японского общества, а также наличия в стране мощной политической оппозиции этому шагу, в том числе в рядах правящего блока (внутри самой Либерально-демократической партии, где имеются «проконституционные» фракции, а также партии Комэйто – единственного партнёра ЛДП по правящей коалиции).

Статус «пацифистской сверхдержавы» регулярно подтверждается в риторике руководителей, которые выражают неизменную приверженность Японии «пути мирной нации», а также в официальных документах, определяющих курс страны. Например, в Стратегии национальной безопасности 2022 г. говорится, что Япония остаётся миролюбивой нацией и придерживается сугубо оборонительной доктрины, что она не станет крупной военной державой, представляющей угрозу для других стран, и в дальнейшем сохранит верность «Трём неядерным принципам»[9]. И хотя японское правительство активно использует для обоснования своей политики безопасности расширенную интерпретацию положений 9-й статьи Конституции, а также право на коллективную самооборону, зафиксированное в Уставе ООН, в содержательном плане эта политика принципиально не изменилась по сравнению с периодом холодной войны.

Например, отправка военнослужащих для выполнения союзнического долга хотя и допускается в соответствии с расширенной интерпретацией права на коллективную самооборону, принятой правительством в 2014 г., но лишь в ситуации, соответствующей всем трём условиям: когда нападение на Японию или на государство, находящееся в тесных отношениях с Токио, угрожает выживанию Японии как государства, когда нет других мер для устранения угрозы и когда использование силы ограничивается минимальной необходимостью. Иными словами, применение военной силы ограничено «минимальным уровнем». Это означает, что Япония по-прежнему не может вступать в вооружённые конфликты лишь по причине наличия союзнических отношений с США. Именно поэтому в ситуации, подобной той, что сложилась при инциденте в Тонкинском заливе в 1964 г., ставшем поводом для вьетнамской войны, или при получении американскими спецслужбами данных о разработке страной-противником ОМУ (как в случае с Ираком, когда в 2003 г. американская армия вторглась в эту страну), Япония необязательно будет направлять в «горячие точки» свои вооружённые силы, а если и будет, то только после обоснованного вывода о том, что в данном случае затронуты её интересы. В этом заключается принципиальное отличие Японии от прочих союзников Вашингтона, включая Южную Корею, Филиппины, Таиланд, Австралию и Новую Зеландию, направлявших свои контингенты для участия в операциях союзных сил в период Корейской и Вьетнамской войны и в Ираке в 1990 и 2003 годах.

У Японии по-прежнему отсутствуют и наступательные виды вооружений.

Запрет на наступательное оружие в первую очередь касается средств нанесения мощных разрушительных ударов (таких как межконтинентальные баллистические ракеты, стратегические бомбардировщики большой дальности или ударные штурмовики). Как и ранее, военная доктрина Японии позволяет применять силу только в целях самообороны.

Не отменяет оборонительного характера японской военной доктрины и предусмотренное Среднесрочным планом оборонного строительства 2022 г. обретение ударных средств[10], а именно ракетного потенциала. Оно лишь расширяет механизмы, которые Япония может использовать. В Стратегии национальной безопасности 2022 г. говорится о необходимости иметь «возможности контрудара, которые в случае ракетных атак противника позволяют Японии наносить эффективные контрудары по противнику для предотвращения дальнейших атак при одновременной защите от ракет противника с помощью системы ПРО»[11]. В документе чётко оговаривается, что «нанесение первого удара на этапе, когда никакого вооружённого нападения не произошло, остаётся недопустимым»[12].

Принятие новой доктрины национальной безопасности дало импульс дискуссии о соответствии Конституции конкретных видов вооружений, ведь различие между «наступательными» и «оборонительными» видами оружия достаточно условно, и это касается не только ракет. Трудно понять, в частности, почему авианосцы относятся к наступательному оружию (и потому Япония их не имеет), а имеющиеся на её вооружении авианесущие эсминцы (вертолётоносцы «Идзумо» и «Кага», способные принимать и истребители F-35) – к оборонительным. К тому же «сугубо оборонительный характер» использования ударных средств оказывается неоднозначным в зависимости от конкретной ситуации. Большую трудность вызывает определение момента, когда началась ракетная атака противника, прежде чем ракета окажется в воздухе. На этом фоне особую актуальность приобретает для Японии регламентация условий применения ударных средств для обеспечения их «оборонительного характера».

Ещё одним критерием принадлежности страны к великим державам является уровень военных расходов. Между тем расходы Японии на военные нужды, составляющие менее 50 млрд долларов в год, не идут ни в какое сравнение с расходами её основного соперника Китая, составившими в 2022 г. около 229 млрд долларов. По данным Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), опубликованным в апреле 2021 г., Китай тратит на вооружённые силы больше, чем Япония, Южная Корея, Филиппины и Индия вместе взятые[13]. Соотношение военных расходов Японии и Китая в 2000 г. составляло почти 1:1, а в 2020 г. – 1:4,1[14]. И даже декларированное новой Стратегией безопасности увеличение оборонного бюджета Японии до 2% ВВП ситуацию в корне не изменит: Пекин будет тратить на армию несопоставимо больше, чем его сосед на востоке.

Япония остаётся неядерной державой, а провозглашённые правительством «Три неядерных принципа» по-прежнему являются столпами её политики безопасности. Эта принципиальная позиция подтверждена в Шангри-Ла в июне 2022 г. премьер-министром Фумио Кисида, подчеркнувшим, что Япония никогда не обретёт ядерное оружие и сохранит приверженность «неядерным принципам»[15].

Таким образом, Япония ни по уровню военных расходов, ни по характеру вооружений, ни по положениям своей военной доктрины не является полноценной военной державой, подобной США, Китаю, России, Великобритании или Франции. Однако качественные изменения в политике безопасности, зафиксированные в новой Стратегии национальной безопасности, дают основание утверждать, что военный потенциал и оборонная политика стали значимым фактором формирования военно-стратегической ситуации не только регионального, но и глобального уровня.

И ВСЁ ЖЕ

Во-первых, налицо изменение роли Японии и функций Сил самообороны в рамках Договора безопасности. Япония существенно продвинулась в направлении большего равноправия и большей самостоятельности. Администрация Байдена не скрывает заинтересованности в сотрудничестве с Токио для расширения возможностей альянса. Свою роль играет и получение Японией качественно новых видов оружия, а также обретение ей новых «стратегических» функций в рамках союза, связанных с повышением уровня технической оснащённости Сил самообороны.

Во-вторых, японская стратегия безопасности теперь всё больше ориентируется не на двустороннюю, а на многостороннюю парадигму. Токио инвестирует в создание стабильного «основанного на правилах» порядка, который, условно говоря, противопоставляется порядку, основанному на китайской гегемонии в регионе. Такое устройство базируется на сотрудничестве «близких по духу» стран, т.е. качественно меняется политико-идеологический контекст стратегии: она становится не двусторонней в рамках привычной парадигмы «старшего и младшего брата», присущей пресловутой системе «оси и спиц», а гибридной: в ней сочетаются элементы двустороннего и многостороннего форматов взаимодействия. Упор при этом делается на многосторонние модели.

Это, например, касается «Четвёрки» (Quad), представляющей собой многостороннюю модель сотрудничества с целью военно-политического сдерживания Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Хотя Япония инициировала данный форум в 2007 г., главную скрипку в нём играют США, Индия и Австралия, т.е. военные державы. Япония же всегда считалась «слабым звеном» из-за своего пацифизма. Теперь же, поскольку Токио в гораздо меньшей, чем ранее, степени ограничивается доктриной «сугубо оборонительной» политики, развитие «Четвёрки» как инструмента сдерживания Китая получает мощный импульс. По мнению российского эксперта Валерия Кистанова, продвигаемая Японией концепция «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» становится стержнем внешнеполитической деятельности Японии, а также её политики в сфере безопасности на обозримую перспективу[16]. Формат «Четвёрки» открывает для Японии перспективы взаимодействия с единомышленниками, заинтересованными в сохранении баланса сил в ИТР[17]. Успешно развиваются также трёхсторонние схемы сотрудничества: Япония—США—Южная Корея и Япония—США—Австралия. Идут разговоры о вступлении Японии в блок AUCUS.

К этому следует добавить появление глобального измерения стратегической политики Японии. В июне 2022 г. она впервые приняла участие в мадридском саммите НАТО, установив с Североатлантическим альянсом полноценное институциональное партнёрство. Япония также несколько раз заявляла, что будет работать со «странами-единомышленницами» для решения проблем безопасности, «сдерживая… попытки в одностороннем порядке изменить статус-кво в Японии и близлежащих регионах»[18].

Приоритет многостороннего сотрудничества с «родственными демократиями» во многом объясняет подчёркнутую жёсткость Токио по отношению к России в связи с украинским кризисом.

Япония исходит из того, что ситуация на Украине имеет непосредственное отношение к её безопасности, так как дружественные страны не поддержат Японию, если она не сделает всё возможное, чтобы защитить себя[19]. Во время поездки в Европу в мае 2022 г. премьер Кисида говорил о том, что российское «вторжение на Украину» является не просто европейской проблемой, потому что «завтра Украина может стать Восточной Азией»[20].

Можно сказать, что для Японии нынешний кризис в Европе – не столько про Украину, сколько про Китай и ИТР. Демонстрируя жёсткость в отношении России, Токио блокируется со странами G7 и рассчитывает на ответную солидарность с их стороны, давая понять Китаю, что его попытки расширить силовым путём влияние в регионе не останутся безнаказанными. Как отмечал американский эксперт Джеймс Браун, «в Токио опасаются, что дурной пример окажется заразителен, и посылают сигнал властям Китая: если те попытаются силой изменить статус-кво в регионе, то их действия не останутся без жёсткого ответа»[21].

Данная позиция сформировалась задолго до украинского кризиса. Она лежит в основе глобальной стратегии, цель которой привлечь союзников и партнёров к защите страны. Она в широком смысле «антиревизионистская»: если Россия сможет превратить Украину в своё клиентское государство и расширить сферу влияния в Европе, это «воодушевит» Китай в Индо-Тихоокеанском регионе.

Япония заинтересована в скорейшем завершении украинского кризиса – затяжная война может надолго отвлечь Америку и Европу от Индо-Тихоокеанского региона, и Токио придётся справляться с вызовами безопасности в одиночку.

Но тем не менее

Однако новая ситуация в области безопасности, в которой оказалась Япония, таит в себе геополитические риски. Один из них связан с углубляющимися различиями в стратегических интересах Японии и США как на региональном, так и на глобальном уровне. Первое такое различие заключается в том, что Япония чрезмерно зависит от гарантий безопасности. Беспокойство в Токио вызывает то, что в рамках новой парадигмы двустороннего сотрудничества системы и возможности Сил самообороны могут быть задействованы в военных операциях, проводимых американцами, без должного учёта интересов самой Японии. Между тем интересы Японии и Соединённых Штатов совпадают не во всём и не всегда.

Для обеих стран главным «стратегическим вызовом» остаётся Китай – именно такое определение Вашингтон, как и Токио, использует в обновленной Стратегии национальной безопасности. Цель Вашингтона, очевидно, состоит в том, чтобы заставить Пекин признать международный порядок, «основанный на правилах». Между тем Китай находится географически достаточно далеко от Америки, а интересы США в Восточной Азии, будучи инкорпорированными в их глобальные интересы, не ограничиваются данным регионом.

В отличие от Америки, стратегические интересы Японии в Восточной Азии гораздо сильнее ориентированы на регион – исторически, цивилизационно, экономически и политически. Региональное измерение сферы безопасности для Японии гораздо важнее, чем глобальное. Вооружённый конфликт в Восточной Азии нанесёт куда больший ущерб японцам, чем американскому народу. В этом смысле «китайский фактор» работает в стратегиях безопасности США и Японии по-разному.

В Токио хорошо понимают, что предотвращение конфликтов в Восточной Азии представляет для Японии гораздо более актуальную задачу, чем для Соединённых Штатов. Как отмечается в докладе о стратегической ситуации в Восточной Азии, выпускаемом Национальным институтом оборонных исследований министерства обороны Японии, «геостратегическое соперничество с Китаем в Восточной Азии – это прежде всего проблема Японии, а не США, и именно Япония является главным субъектом этого соперничества, особенно в Восточно-Китайском море. У Америки также имеются серьёзные поводы для озабоченности по поводу возможного “решительного военного поражения” в борьбе с Китаем. Масштабы усилий Японии в этом смысле являются решающим фактором, определяющим, станут ли будущие условия безопасности для неё благоприятными»[22].

Наиболее радикальная и алармистская точка зрения заключается в том, что Америка может вернуться к «транзакционному подходу» в отношениях с миром в духе «неотрампизма», закрыв глаза на гегемонизм Китая и пойдя на сделку (предполагающую, например, более «благожелательное» отношение США к напористой политике Китая в Восточной Азии в обмен на его отказ от определённых видов вооружений или определённых видов активности, напрямую затрагивающих основную американскую территорию).

Япония же в любом случае окажется втянутой в конфронтацию в случае повышения напряжённости между Китаем и Западом, и ни на какие «сделки» ей рассчитывать не приходится.

Поэтому, строя стратегию безопасности, Токио вынужден учитывать и наиболее пессимистический для себя сценарий, связанный с приходом в Вашингтоне к власти сторонников изоляционизма или более прагматично настроенного руководства.

Учитывают в Японии и то, что по мере затягивания украинского кризиса внимание США неизбежно окажется прикованным к европейскому театру, причём надолго. Это связано не только с неясными перспективами завершения конфликта, но и с тем, что даже быстрое его завершение, например, в случае подписания перемирия, всё равно будет означать для США необходимость «оставаться в центре» Европы на долгие годы.

Между тем у Японии нет надёжных альтернатив союзу с Америкой: даже активное развитие сетевых структур, подобных «Четвёрке», не даст ей таких же гарантий, какие даёт Договор безопасности. К тому же Япония не сможет в полной мере взять на себя инициативу по созданию в Восточной Азии чего-то большего, чем просто диалоговый формат, даже с участием «близких по духу» демократий. Основная проблема, безусловно, заключается в конституционно-правовых ограничениях, полностью отринуть которые в обозримой перспективе не сможет ни одна её администрация. Однако даже если предположить, что Япония отказалась от 9-й статьи Конституции и иных пацифистских норм, включая сугубо оборонительную концепцию военного строительства, это не создаст полноценных предпосылок для обретения ею лидерских функций в формирующихся сетевых структурах безопасности, которые могли бы стать альтернативой или дополнением Договору безопасности.

Прежде всего это связано с сохранением среди материковых стран Азии, даже озабоченных китайской угрозой, стойких предрассудков в отношении возрождения японского милитаризма. Если само по себе усиление военного потенциала Японии и даже получение ею ударных (наступательных) вооружений встречает со стороны этих стран определённое понимание, связанное в том числе и с тем, что Япония действует под эгидой (и контролем) своего заокеанского союзника, то подобные же действия, совершённые в отрыве от США и ведущие к резкому усилению самостоятельной роли Японии, вовсе не обязательно вызовут положительные отклики.

Многовековые исторические обиды заставляют малые и средние страны Большой Восточной Азии болезненно воспринимать любое усиление региональных гигантов. Это в полной мере относится к Китаю, на подъём которого большинство стран региона, особенно в ЮВА, смотрит с тревогой, учитывая многовековую историю вассально-даннических отношений между Китаем и «периферийными варварами». Однако нет оснований сомневаться, что подобное же отношение испытает на себе и возродившаяся военная держава Япония, особенно если она будет пытаться создавать некие блоковые структуры безопасности. Тем более что память о «Великой восточноазиатской сфере сопроцветания», несмотря на смену поколений, насчитывает всё же меньше века и потому более свежа, чем память о синоцентричном мире, завершившемся ещё в период Опиумных войн. По меткому замечанию Ютаки Кавасима, Соединённые Штаты время от времени используют для «успокоения» азиатских соседей Японии аргумент о «пробке для бутылки с джинном внутри»[23]: если соседи почувствуют, что джинн свободен, Япония окажется в совершенно иной, гораздо менее благоприятной для себя среде безопасности[24].

Наиболее яркий пример – японо-южнокорейские отношения: как показывает послевоенный опыт, они могут существовать и развиваться только в рамках треугольника США–РК–Япония, т.е. с участием и во многом под присмотром дяди Сэма, а любые попытки построить двусторонний трек между Токио и Сеулом неизбежно оказывались провальными, несмотря на наличие общей военной угрозы в лице КНДР и принадлежности обеих стран к стану «близких по духу» демократий.

Таким образом, важнейшим аспектом мотивации Японии при долгосрочном планировании стратегии национальной безопасности становится отход от чрезмерных ожиданий, связанных с гарантиями безопасности в рамках двустороннего альянса с Вашингтоном, однако в то же время последний воспринимается как безальтернативный инструмент безопасности.

По мнению Токио, укрепление сетевой компоненты и развитие сотрудничества с «близкими по духу» странами необходимо при обязательном лидерстве США.

Одним из возможных сценариев, очевидно, становится постепенная «автономизация» политики в сфере военной безопасности, предполагающая гораздо большую, чем ранее, ставку на самостоятельность. Как отмечал Кеннет Пайл, Япония «будет стремиться к максимальной автономии, даже если союз станет более равноправным. Она не захочет быть заложником глобальной стратегии Соединённых Штатов или их отношений с Китаем и Кореей»[25]. К тому же Японии придётся учитывать, что ставка только на усиление альянса может вызвать реакцию противников США в регионе, которая выразится в активизации военных приготовлений с их стороны и, соответственно, нежелательном для Токио повышении уровня региональной напряжённости. Поэтому, по мнению Кристофера Хьюса, несостоятелен аргумент, согласно которому активное сотрудничество Японии с Соединёнными Штатами в рамках альянса приведёт к ужесточению сдерживания и снизит для Японии риск конфликта в регионе: КНДР в ответ лишь наращивает «ядерные и ракетные провокации», а Китай проводит политику, основываясь на понимании этого альянса как «угрозы», что несёт риск дестабилизации региональной ситуации[26].

Укреплению самостоятельности оборонной политики Японии способствуют внутриполитические изменения в стране, и прежде всего в настроениях общества. Всё больше японцев, хотя и выступают, как было отмечено выше, против переписывания Конституции, склоняются к тому, что Японии необходимо перейти от традиционной «исключительно оборонительной» политики к активному военному строительству. Согласно опросу, проведённому газетой «Асахи» в марте 2022 г., за укрепление оборонного потенциала высказалась рекордная доля респондентов – 64%, против – только 10% (с 2012 г. доля сторонников более сильной армии колебалась в районе 50%)[27]. Переходу японского общественного сознания в новое состояние, безусловно, способствовал украинский конфликт, который повысил уровень алармизма, причём в отношении не только и не столько России, но прежде всего соседнего Китая.

Этот сдвиг особенно примечателен, поскольку японский пацифизм, который долгие годы не позволял отказаться от ограничений на военное строительство, всегда был основан на общественном консенсусе. Теперь же перевес получают сторонники превращения Японии в полноценную военную державу. Об этом красноречиво свидетельствуют и итоги последних парламентских выборов. Например, на выборах в палату советников, прошедших в июле 2022 г., правоконсервативная Партия обновления, выступающая за сильную в военном отношении Японию и отказ от последних пацифистских ограничений, в четыре раза увеличила представительство. Да и убедительные электоральные успехи правящей Либерально-демократической партии в немалой степени объясняются наличием «ястребиной» компоненты в её избирательной платформе.

Конечно, преждевременно делать вывод о реалистичности «изоляционистского» выбора Японии, основанного на сценарии полного отказа или существенного ослабления военного сотрудничества с США и их союзниками в регионе. Однако даже ограниченная «автономизация» японской политики стала бы для России хорошей новостью. Появляется окно возможностей для восстановления и даже успешного развития не только экономических, но и политических и даже стратегических отношений вне контекста японо-американских отношений. А такую потребность чувствуют и в Японии. Неслучайно в Стратегии национальной безопасности 2022 г. Россия названа «угрозой» только применительно к Европе, а в иных контекстах использован термин «озабоченность», и не по отношению к политике России в Азии как таковой, а только к российско-китайскому сотрудничеству в сфере безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе и усилению военного присутствия России на Южных Курилах.

Международники-реалисты предсказывали, что после холодной войны Япония вернётся к «нормальному» положению в иерархии великих держав. Показательна в этом отношении эволюция оценок ведущего специалиста по японской политике безопасности Кристофера Хьюза. В своей книге 2009 г. он даёт Японии осторожную оценку: это «ограниченный военный субъект, неохотно использующий вcе возможности национального военного потенциала и ограниченный своим положением младшего партнёра в альянсе с США и сильными остаточными антимилитаристскими настроениями»[28]. В новой работе, вышедшей в 2022 г., это уже «всё более заметная глобальная и региональная военная держава», которая «бросает вызов традиционным представлениям о своём минимальном вкладе в американо-японский альянс, поддерживает антимилитаризм, стремится к активной международной роли, добивается большей стратегической автономии»[29].

В то же время Япония сохраняет множество рудиментов пацифистского статуса, хотя он всё больше подвергается сомнению в связи с качественно новой средой безопасности. Страна фактически находится на перепутье – есть сильные аргументы и за, и против активного военного строительства и полного отказа от пацифизма. Однако даже противники внесения изменений в 9-ю статью Конституции отдают себе отчёт в том, что «обретение реального военного потенциала сдерживания стоящих перед страной военных угроз фактически невозможно без кардинальной перестройки политики в области военной безопасности»[30]. Парадокс заключается в том, что такая перестройка неизбежно приведёт Японию к новому статусу на мировой арене – статусу «военной державы», а это будет означать появление для неё качественно новых вызовов безопасности. Готова ли она вновь, как это было почти век назад, примерить военный мундир и в таком виде предстать перед миром? Ответ на этот вопрос, как и тридцать лет назад, когда Уолтц писал свою статью, остаётся открытым.

СНОСКИ

[1] Waltz K. The Emerging Structure of International Politics // International Security. 1993. Vol. 18. No. 2. Р. 44–79.

[2] Ibid. Р. 67.

[3] Ibid. Р. 66.

[4] Soeya Y., Tadokoro M., Welch D.A. (Eds.) Japan as a ‘Normal Country’? Toronto: University of Toronto Press, 2011. Р. 8.

[5] Japan Acting Too Readily to Ease Self-Restraint on Arms Exports // The Asahi Shimbun. 14.12.2022. URL: https://www.asahi.com/ajw/articles/14792170 (дата обращения: 14.02.2023).

[6] Akimoto D. The Abe Doctrine. Japan’s Proactive Pacifism and Security Strategy. Singapore: Palgrave Macmillan, 2018. Р. 25.

[7] Например, в рейтинге самых сильных армий мира от Credit Suisse за 2021 г. Япония располагается на четвёртом месте, в рейтинге портала Global Firepower за 2022 г. – на пятом месте. См.: Осипов А. Когда у Японии будет «нормальная армия»? // ИА «Красная весна». 10.11.2022. URL: https://rossaprimavera.ru/article/c0158a4d (дата обращения: 14.02.2023).

[8] Auslin M. The End of the Asian Century. New Haven and London: Yale University Press, 2017. Р. 186.

[9] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[10] С 2024 г. предполагается закупить в США 500 крылатых ракет «Томагавк», а в перспективе наладить собственное производство ракет среднего радиуса действия.

[11] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[12] 国家安全保障戦略????[О стратегии обеспечения национальной безопасности] // 内閣官房. ?国家安全保障戦略??令和?年??月??日?国家安全保障会議·閣議決定?URL: https://www.cas.go.jp/jp/siryou/221216anzenhoshou/nss-j.pdf (дата обращения: 24.02.2023).

[13] Nagy S. Is Japan’s New National Security Strategy a Paradigm Shift? // Situation Reports. 27.12.2022. URL: https://www.geopoliticalmonitor.com/is-japans-national-security-strategy-a-paradigm-shift/ (дата обращения: 14.02.2023).

[14] Takahashi S. Japan: Facing the Political Choices in an Era of Great Power Competition. In: NIDS East Asian Strategic Review 2022. Tokyo: Tokyo National Institute for Defense Studies, 2022. P. 277.

[15] Nagy S. Is Japan’s New National Security Strategy a Paradigm Shift? // Situation Reports. 27.12.2022. URL: https://www.geopoliticalmonitor.com/is-japans-national-security-strategy-a-paradigm-shift/ (дата обращения: 14.02.2023).

[16] Кистанов В.О. Индо-Тихоокеанская стратегия Японии как средство сдерживания Китая // Проблемы Дальнего Востока. 2018. No. 2. С. 32–43.

[17] Добринская О.А. Японский подход к четырёхстороннему сотрудничеству в Индо-Тихоокеанском регионе // Ежегодник Япония. 2021. Т. 50. С. 29.

[18] Rajeswari P.R. Japan’s New Strategic Direction // The Diplomat. 30.12.2022. URL: https://thediplomat.com/2022/12/japans-new-strategic-direction/ (дата обращения: 14.02.2023).

[19] Japan Charts a New Course on National Security // The Japan Times. 02.12.2022. URL: https://www.japantimes.co.jp/opinion/2022/12/02/editorials/japan-national-security-strategy/ (дата обращения: 14.02.2023).

[20] Satake T. How Japan’s Russia Policy Changed After Ukraine// East Asia Forum. 24.06.2022. URL: https://www.eastasiaforum.org/2022/06/24/how-japans-russia-policy-changed-after-ukraine/ (дата обращения: 14.02.2023).

[21] Браун Д. Китай в уме. Почему Япония так жёстко отреагировала на вторжение в Украину // Carnegie Endowment for International Peace. 15.02.2023. URL: https://carnegieendowment.org/politika/89050 (дата обращения: 24.02.2023).

[22] Takahashi S. Op. cit. P. 283.

[23] Имеется в виду, что японо-американский союз выступает в качестве «пробки» для бутылки с японским милитаризмом внутри – если этой «пробки» не будет, Японию ждёт путь милитаризма.

[24] Kawashima Y. Japanese Foreign Policy at the Crossroads: Challenges and Options for the Twenty-First Century. Washington: Brookings Institution Press, 2003. Р. 49.

[25] Pyle K.B. Japan Rising: the Resurgence of Japanese Power and Purpose. New York: Public Affairs, 2007. Р. 369.

[26] Hughes C.W. Japan’s Security Policy in the Context of the US-Japan Alliance: The Emergence of an ‘Abe Doctrine’. In: J. D. J. Brown, J. Kingston (Eds.), Japan’s Foreign Relations in Asia. London: Routledge, 2017. Р. 59.

[27] Survey: Record 64% of Japanese Want National Defense Bolstered // The Asahi Shimbun. 02.05.2022. URL: https://www.asahi.com/ajw/articles/14612368 (дата обращения: 14.02.2023).

[28] Hughes C.W. Japan’s Remilitarisation. London: Routledge, 2009. Р. 20.

[29] Hughes C.W. Japan as a Global Military Power. New Capabilities, Alliance Integration, Bilateralism-Plus. Cambridge: Cambridge University Press, 2022. 75 p.

[30] Киреева А.А., Нелидов В.В. Прошлое и настоящее Сил самообороны Японии: роль в государстве, обществе и на международной арене // Ежегодник Япония. 2018. Т. 47. С. 40.

Япония > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389656 Дмитрий Стрельцов

Уроки из второго эшелона

Оборонная промышленность Турции как инструмент политического влияния

АЛИНА ВЕРНИГОРА

Младший научный сотрудник Группы оценки рисков Центра изучения стратегического планирования ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ИЛЬЯ КРАМНИК

Научный сотрудник Группы оценки рисков Центра изучения стратегического планирования ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Вернигора А.А., Крамник И.А. Уроки из второго эшелона // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 160–173.

Обостряющаяся конкуренция на мировом рынке оружия проявляется, среди прочего, в росте активности новых игроков – стран «второго эшелона» – производителей вооружений и военной техники (ВиВТ). В основном это азиатские государства[1][2]. Турецкая Республика – один из активных участников, уверенно наращивающий присутствие и долю на рынке.

Рост обеспечивается расширением возможностей турецкой промышленности и предлагаемой ей номенклатуры ВиВТ, включая такие сложные объекты, как боевые надводные корабли и современная бронетехника, а также выходом на новые рынки, в том числе бывшего СССР, стран Персидского залива, Южной и Юго-Восточной Азии.

На мировом рынке обычных вооружений Турция занимает место во втором эшелоне стран-производителей. На классификации стоит задержаться отдельно.

Под производителями первого эшелона авторы понимают ведущих акторов глобального оружейного рынка. Эти страны обладают развитой национальной промышленностью и определяют мировой уровень развития оружейных технологий. Промышленность государств первого эшелона способна полностью удовлетворить потребности, а в кооперационных программах является лидером, замыкая на себя основной объём разработки и производства с соответствующим распределением стоимости. Это США, Россия, Франция, по некоторым параметрам – КНР.

Ко второму эшелону относятся промышленно развитые страны, не обладающие, однако, достаточно продвинутой оборонной промышленностью и не способные обеспечить весь спектр производства ВиВТ или вести одновременно большое количество кооперационных проектов. Но они нередко разрабатывают и производят отдельные образцы техники, способные составить конкуренцию изделиям первого эшелона. К числу таких стран относятся, в частности, Италия, Турция, Швеция, Япония, Индия, Южная Корея.

К третьему эшелону относятся страны с ограниченными промышленными возможностями, не способные конкурировать на глобальном рынке вооружений, за исключением поставок отдельных видов низкотехнологичных образцов в страны третьего мира[3].

Как и другие производители второго эшелона, Турция разрабатывает и производит свои образцы ВиВТ, опираясь на технологии разработчиков первого эшелона, используемые в рамках лицензионного производства либо путём прямой закупки узлов и агрегатов. Яркий пример – БПЛА Bayraktar TB2, в конструкции которого используются австрийские двигатели Rotax 912, канадские оптико-локационные системы Wescam (дочерняя компания американской L3Harris), шасси англо-американской разработки Beringer Aero и ряд других узлов иностранной либо совместной разработки и производства. В некоторых случаях использование иностранных агрегатов вызывает затруднения. Так, применение Bayraktar TB2 в ходе Второй карабахской войны осенью 2020 г. стало поводом для компании Wescam прекратить поставки в Турцию оптико-локационной станции MX-15D. Производитель решил заменить её на систему турецкого производства Aselsan CATS, однако ряд покупателей Bayraktar TB2 предпочли продолжить использование исходно использовавшихся канадских систем, заказывая их самостоятельно у L3Harris[4].

Иностранные комплектующие широко используются и в других образцах техники, созданных на экспорт или для собственных нужд. Например, танках Kaplan/Harimau для вооруженных сил Индонезии[5], кораблях семейства MILGEM[6] и других типах ВиВТ. С одной стороны, такое положение вещей закрепляет зависимость от технологий и комплектующих зарубежного происхождения, с другой – упрощает и ускоряет процесс разработки, поскольку страна выгодно пользуется своим положением ключевого партнёра на рынке ВиВТ и доступом к мировому пространству технологий и комплектующих. Как и соседи – конкуренты по эшелону, Турция стремится к лучшим показателям коэффициента стоимость/эффективность, предоставляя технику более дешёвую, чем у ведущих производителей, и лучше отвечающую запросам покупателей, которые в основном относятся к странам, не обладающим собственным развитым машиностроением. К примерам таких контрактов относятся поставки средних танков Kaplan/Harimau в Индонезию[7], бронированных машин семейства Gempita в Малайзию[8], бронетехники различных типов в ряд стран Ближнего Востока и беспилотников типа Bayraktar во многие государства мира[9], корветов типа MILGEM для ВМС Пакистана[10]. Существенной мотивацией турецких разработчиков в данных контрактах является стремление уменьшить свои затраты за счёт сотрудничества с иностранными партнёрами, так же как это делают в ряде совместных проектов и державы из первого эшелона производителей ВиВТ[11].

Анализируя перспективы Турции на рынке, можно выделить следующие группы вооружений и военной техники, где её шансы на успешное заключение контрактов растут, в первую очередь в силу дороговизны продукции стран-лидеров. Это современная бронетехника, боевые корабли класса фрегат/корвет, лёгкие боевые и учебные-боевые самолёты, беспилотные летальные аппараты, ряд образцов управляемого вооружения и т.д. Во всех перечисленных категориях техники производители второго эшелона (не только Турция) способны предложить изделия, которые обходятся конечным покупателям значительно дешевле продукции лидеров оружейного экспорта, и в целом отвечают запросам потребителей, даже если и не полностью соответствуют требованиям сильнейших армий мира.

Продукция стран второго эшелона имеет ряд общих черт. К ним, в частности, относится активное использование узлов и агрегатов, доступных на коммерческих рынках, «модульный» принцип проектирования и постройки, предусматривающий гибкое изменение продукта под запросы заказчика, готовность разработчика к совместным проектам и локализации производства.

Турецкий ВПК находится в достаточно привилегированном положении, поскольку, помимо экспортных запросов, закрывает потребности одной из сильнейших в военном плане держав НАТО.

Это позволяет турецким разработчикам отрабатывать потенциальные экспортные решения на внутреннем заказчике, повышая собственную конкурентоспособность. Прежде всего это относится к проектам боевых кораблей, бронетехники и беспилотных аппаратов.

Если рассматривать географию турецкого ОПК с точки зрения его основных и перспективных потребителей, в первую очередь это растущие рынки Азии. С 2015 г. можно наблюдать интерес и к африканскому континенту: соглашения о сотрудничестве в сфере оборонной промышленности подписаны с Бенином, Габоном, Гамбией, Замбией, Конго, Мали, Сенегалом, Сьерра-Леоне и Сомали[12]. В 2021 г. экспорт оборонной и аэрокосмической продукции в регион составил 288 млн долларов, продемонстрировав рост в 3,5 раз за один год (в 2020 г. экспорт оценивался в 82,9 млн долларов)[13]. В этой части ОПК Турции можно сравнить с другими производителями второго эшелона, названными выше[14].

С внутриполитической точки зрения развитие турецкого ОПК является важной частью общего имиджа, создаваемого в правление Реджепа Тайипа Эрдогана. Образ Турции как крупного игрока на рынке ВиВТ соответствует общей патриотической направленности политики, а достигнутые успехи (и их информационное сопровождение) используются как одно из средств компенсации сложной внутриэкономической ситуации. Несмотря на небольшую долю в ВВП страны, которую занимает НИОКР (порядка 1,1%)[15], около 20% из них выделяется на проекты и разработки в оборонной промышленности. По этому показателю Турция уступает только США, что говорит о политической важности этого сектора[16]. Во внешней политике Турции возможность предоставить потребителям обширный набор ВиВТ является одним из инструментов влияния, в том числе на постсоветском пространстве.

Для России пример Турции представляет особый интерес. Россия – один из двух крупнейших в мире производителей и разработчиков вооружений и военной техники. Использование опробованных в Турции методов сотрудничества и продвижения может дать результат, позволит освоить новые рыночные ниши и методики конкуренции. В частности, это касается возможности разработать и предложить технику более доступного ценового диапазона, востребованную странами с ограниченными военными бюджетами. Сейчас российские предложения в дешёвом сегменте, как правило, ограничиваются поставками бывшей в употреблении техники «из наличия», что снижает конкурентоспособность отечественного ОПК на рынках развивающихся стран. Опыт Турции и её соседей-конкурентов во втором эшелоне производителей ВиВТ полезен в этом отношении.

Строительство ОПК Турции. История и стратегии

Развитие инфраструктуры ОПК стало одним из направлений первого индустриального плана Турецкой Республики 1934—1938 годов. Однако после Второй мировой войны США предоставили Анкаре военную помощь, что практически свело на нет местные инициативы по развитию отрасли. Во время холодной войны страна удовлетворяла свои потребности преимущественно за счёт НАТО (членство с 1952 г.). Объёмов иностранной помощи хватало, чтобы в полной мере укомплектовать вооружённые силы, из-за чего роль национальных предприятий снизилась, а их содержание стало бременем для государственного бюджета. Руководство заводами перешло под контроль государственной Корпорации машиностроения и химической промышленности, в результате некоторые предприятия были ликвидированы или поменяли специализацию на производство товаров широкого потребления или легкой промышленности.

Поворотным моментом в развитии индустрии стал кипрский кризис –после размещения на севере Кипра турецких войск (1974 г.) Конгресс США наложил на обе стороны эмбарго, в результате которого американские поставки оружия приостановили. Пришлось вернуться к идее самостоятельного развития военно-промышленного комплекса для удовлетворения нужд национальной безопасности. В 1974 г. был создан Фонд сухопутных сил с лозунгом «Построй свой танк, своё оружие!». Общественная поддержка операции на Кипре и осознание острой необходимости в обеспечении национальных вооружённых сил амуницией и техникой способствовали финансовому притоку в индустрию. Благодаря фондовым средствам (добровольным пожертвованиям от гражданских) основаны ведущие предприятия отрасли: Aselsan (производство электроники), İŞBİR (генераторы как для оборонной, так и для гражданского сектора), ASPILSAN (аккумуляторы и аккумуляторные блоки) и HAVELSAN (тогда – производство и оборудование высокотехнологичных радаров, сейчас – программное обеспечение и информационные системы управления). Однако средств, привлекаемых посредством фондов, не хватало, чтобы устранить дефицит техники и технологий. И хотя эмбарго было снято в 1978 г., турецкие правящие круги продолжали придерживаться курса на снижение зависимости от американских поставок[17].

Ещё одна специфическая черта, мешавшая развитию оборонной промышленности на ранних этапах, – несогласованность между гражданскими и военными. В процессах принятия решений по вопросам закупок оборудования и оборонной индустриализации большую роль играло заключение Министерства национальной обороны. По мнению Арда Мевютоглу, развитие оборонной промышленности не только существенно сказалось бы на боеготовности вооружённых сил, но и сместило баланс в военно-гражданских отношениях в пользу последних. Вопрос развития ОПК стал политизированным и использовался для давления на стороны (военные не желали выделять бюджеты на развитие, а гражданские не могли инициировать развитие ОПК без одобрения Министерства национальной обороны)[18]. Примером служит деятельность основанной в 1973 г. компании TAI – Turkish Aerospace Inc. (TUSAŞ). Изначально она находилась в ведении Министерства промышленности и технологий, а фактически начала работу только в 1976 г., когда в совет директоров назначили представителей Министерства национальной обороны и Вооружённых сил[19]. Впоследствии противоречия гражданских и военных ведомств неоднократно тормозили не только работу отдельных предприятий, но и развитие ОПК в целом[20].

С приходом к власти правительства Тургута Озала (1983 г.) развитие отрасли сдвинулось с мёртвой точки. При нём были предприняты два важных шага.

Первым стало создание в 1985 г. в соответствии с законом № 3238 Управления развития и поддержки оборонной промышленности (в 1989 г. оно было преобразовано в подсекретариат оборонной промышленности[21]), которое формально закрепляло за гражданскими централизованное управление производством ВиВТ и его бюджетным финансированием. Закон определял обязательство производить все виды оружия, техники и комплектующих, требуемых для ВВС, на территории Турции в большей степени и с максимальным привлечением местной промышленной инфраструктуры. ОПК также стал открыт для частного инвестирования, что поощрялось субсидиями[22].

Вторым шагом стало создание предприятий, совместных с иностранными компаниями. Например, завод по производству аэрокосмических двигателей TUSAŞ Engine Industries (TEI) – совместное предприятие TAI (Turkish Aerospace Industries), Фонда Турецких вооружённых сил, авиационной ассоциации (Türk Hava Kurumu) и американской General Electric, представленной дочерней компанией GE Aviation. Аналогичным образом компания FNSS (FNSS Defense Systems) была основана как совместное предприятие турецкого Nurol Holding и британо-американской FMC Corporation (сейчас – BAE Systems Inc.). В дополнение к этому в 1987 г. Фонд сухопутных войск был объединён с другими ранее существовавшими фондами (военно-морских и военно-воздушных сил) для эффективного сбора и распределения средств.

В 1998 г. Совет министров разработал первый стратегический документ – «Принципы политики и стратегии Турецкой Республики в области оборонной промышленности». Цель документа – адаптировать ОПК Турции к XXI веку. Среди основных задач:

стать более открытыми для иностранных инвестиций;

поддерживать динамичное развитие;

повысить конкурентоспособность и нарастить экспортный потенциал;

обеспечить сбалансированное оборонное сотрудничество с дружественными странами;

развивать технологии двойного назначения для использования их как в гражданских целях, так и в других секторах экономики[23].

Несмотря на усилия по локализации производства, вплоть до начала 2000-х гг. Турция всё ещё серьёзно зависела от поставок вооружений. В различное время, помимо США, крупными поставщиками выступали Германия, Италия, Израиль, Южная Корея. Однако к 2021 г. стране удалось в значительной мере сократить эту зависимость. Так, если в 2011—2015 гг. Турция занимала шестое место в мире среди стран – импортёров обычных вооружений, и на неё приходилось 3,6% в общем мировом импорте оружия, то в 2016—2020 гг. доля Турции упала до 1,5%, и страна переместилась на 20-е место в рейтинге импортёров. Отдельно следует отметить сокращение закупок американского вооружения – с третьего места по объёмам импорта до двадцать первой строчки[24][25].

Турецкий ОПК заметно вырос с приходом к власти Партии справедливости и развития (ПСР). Этому способствовал экономический рост, в результате чего увеличились объёмы ресурсов, выделяемых на оборонные проекты. Согласно данным, приведённым в стратегическом плане 2017—2021 гг., уровень локализации в 2007 г. достиг 41,6%, а к 2018 г. увеличился до 65 процентов[26]. К 2023 г. он, в соответствии с планом должен был составить 75%[27], однако, по словам заместителя министра промышленности Хасана Бююкдеде, уже в 2021 г. уровень локализации производства составил 80 процентов [28].

Увеличилось и количество малых и средних предприятий, задействованных в качестве субподрядчиков: если в 2002 г. их насчитывалось около 56, то к 2020 г. – около 1500[29]. Товарооборот оборонной и аэрокосмической промышленности вырос с 1 млрд долларов в 2002 г. до 8,76 млрд в 2018 году[30]. В 2020 г. сразу семь турецких компаний попали в список ста крупнейших производителей оборонной промышленности – ASELSAN, TAI, Roketsan, STM, BMC Otomotiv, FNSS и Havelsan[31], однако в 2022 г. их количество сократилось до трёх (позиции сохранили ASELSAN, TAI и Rokestan). В свою очередь, SIPRI в 2018 г. причисляет к крупнейшим только ASELSAN, а в 2021 г. – ещё и TAI.

Произошли и административные изменения: в 2017 г., через год после неудавшегося военного переворота, в рамках процесса по установлению контроля гражданских чиновников над военными, подсекретариат был выведен из ведения Министерства обороны и стал подотчётен президенту, что также указывает на стратегическую важность развития данного направления.

К 2023 г. правительство поставило амбициозную цель увеличить объём товарооборота оборонной и аэрокосмической промышленности до 26,9 млрд долларов (сейчас он на уровне 10 млрд долларов, по заявлениям главы Управления оборонной промышленности Исмаила Демира[32]). Цель по объёму экспорта – 10,2 млрд долларов, в то время как в 2022 г. он впервые составил 4,4 млрд долларов[33], продемонстрировав рост на 36% по сравнению с предыдущим годом.

Обещание президента Турции, обнародованное в 2015 г. на 12-й Международной выставке оборонной индустрии, «полностью избавиться от иностранной зависимости к 2023 году»[34] сегодня, на фоне выборов и 100-летнего юбилея Турецкой Республики, приобретает имиджевое и символическое значение. И хотя прогресс, достигнутый на сегодняшний день, вселяет надежду в достижимость этой цели, эксперты отмечают ряд препятствий: административные (низкая эффективность механизмов планирования), политические (различного рода лицензионные и экспортные ограничения, эмбарго), технические (отсутствие собственных технологий и, как следствие, зависимость от зарубежных поставок)[35].

Границы возможностей

Оборонная промышленность Турции находится на долгосрочном восходящем тренде: зависимость от импорта сокращается, а экспорт растёт. Помимо маркетинговых приёмов, общих для стран – производителей ВиВТ второго эшелона, Турция активно использует политический и культурный инструментарий: значительная часть покупателей турецкого оружия заинтересована в военно-техническом сотрудничестве с Анкарой по политическим, а также культурно-религиозным соображениям. В этой части можно особо выделить взаимодействие со странами Ближнего Востока, бывшими советскими республиками, например, Азербайджаном[36][37], а также Туркменией[38] и другими центральноазиатскими странами. Вклад в рост популярности турецких вооружений внесла Вторая карабахская война, специфические условия которой способствовали росту репутации БПЛА типа Bayraktar TB2 и некоторых других видов вооружений[39][40]. Беспилотники можно считать турецкой «визиткой», обсуждаемой активнее прочих элементов ВТС Турции с иностранными государствами[41][42]и оказывающей существенное влияние на региональный баланс сил[43].

За пределами Ближнего Востока и Центральной Азии Турция также сотрудничает в первую очередь с исламскими странами, от Северо-Западной Африки до Малайзии и Индонезии. С одной стороны, азиатские рынки продолжают расти, что обеспечивает и дальнейший потенциал роста военного экспорта, с другой – чтобы экспорт стал в должной мере диверсифицирован, ему не помешало бы расширение за пределы исламского мира. Особого внимания заслуживают два неудачных примера: (1) участие турок в совместных проектах с США, резко сократившееся после того, как Турцию исключили из числа стран-подрядчиков производства истребителей F-35, и (2) попытка сотрудничества с Украиной на фоне её конфликта с Россией. Последнее, учитывая туманное будущее украинской военной машины, вряд ли можно рассматривать как нечто долгосрочное и перспективное. Кроме того, спорные результаты применения БПЛА типа Bayraktar TB2 в российско-украинском конфликте не очень способствуют продвижению этого важного в турецком экспортном портфеле продукта.

В ближайшие годы поставки турецкого оружия за рубеж будут расти в силу продолжения проектов, начатых в предшествующий период.

Рост в среднесрочной перспективе (после 2025—2026 гг.) зависит от того, насколько успешными окажутся попытки расширить рынок лёгкой и средней бронетехники, систем ПВО и боевых кораблей, а также найти покупателей на новые типы беспилотных аппаратов, основной боевой танк Altay и ряд других видов ВиВТ национального производства. Анализируя тенденции развития турецкого военного экспорта и соседей Турции по второй десятке крупнейших экспортёров оружия, можно предположить, что во второй половине 2020-х гг. Турция либо войдёт в топ-10 поставщиков в мире по данным SIPRI, либо вплотную приблизится к этому, заняв одиннадцатое место.

Долгосрочные перспективы, в свою очередь, прямо зависят от способности предложить совершенствование выпускаемых сегодня вооружений. А она будет определяться развитием собственно турецкой экономики и промышленности и возможным участием Турции в военно-промышленной кооперации с другими странами – производителями ВиВТ первого и второго эшелонов.

На всю глубину возможного прогнозирования значение сохранят кооперационные связи со странами НАТО – в силу накопленной инерции, выраженной в составе имеющегося парка ВиВТ и технологических процессов промышленности. Даже в случае дальнейших закупок крупных партий вооружений или достижения договорённости о совместном производстве с Россией или Китаем, изменения сложившегося баланса будут небыстрыми и в первые годы – неглубокими.

Поучительный опыт

История развития ОПК Турции поучительна. Даже при исходно слабых позициях (практическое отсутствие на старте самостоятельной оборонной промышленности и высочайший уровень зависимости от зарубежных поставок) последовательная политика укрепления ОПК и развития военно-технического сотрудничества в сочетании с гибкой маркетинговой стратегией позволяет добиться многого.

Иностранные санкции, накладываемые из-за политических противоречий, служат не причиной отказаться от самостоятельной политики, а дополнительным стимулом для независимой оборонной промышленности.

Уроки из турецкого опыта могут извлечь и более крупные игроки оружейного рынка. В частности, повышение гибкости маркетинговой политики с расширением возможных кооперационных схем и условий трансфера технологий способно поддержать оборонно-промышленный комплекс России даже в условиях сильнейшего санкционного давления, и соответствующие возможности обсуждаются уже не первый год[44].

В России, как и в Турции, первую скрипку в управлении оборонной промышленностью играют гражданские структуры – в лице федеральных органов исполнительной власти (Минпромторг) и крупнейших холдингов оборонной промышленности. Более централизованное управление военным экспортом в России (благодаря наличию «Рособоронэкспорта» и ФСВТС) даёт больше возможностей по управлению деятельностью различных предприятий и предложению комплексных продуктов, что может стать маркетинговым преимуществом[45]. Это касается и сотрудничества России с её традиционными партнёрами, с которыми кооперационные схемы уже давно задействованы (например, Индия), и расширения сотрудничества с другими акторами, заинтересованными в развитии своей оборонной промышленности, в том числе в Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и других регионах. Учитывая исходно значительно более обширный экспортный портфель России и возможность предложить имеющимся и потенциальным покупателям практически полный спектр ВиВТ, ключевым вопросом становится организационное оформление изменений в подходах к ВТС. Насколько можно судить по данным, имеющимся у авторов, такая работа ведётся по ряду направлений экспорта продукции военного и двойного назначения, что позволяет рассчитывать на результат.

СНОСКИ

[1] Мировой рынок вооружений: структура, тенденции, вызовы / под ред. К.В. Макиенко. М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2018. С. 16.

[2] Ежегодник SIPRI 2021: вооружения, разоружение и международная безопасность. М.: ИМЭМО РАН, 2022. 964 с. См.: Табл. 9.1: 40 крупнейших поставщиков обычных вооружений и их основных получателей, 2016—2020 гг. С. 345.

[3] Примеры подобной классификации в зарубежной литературе см., в частности: Bitzinger R., Kim M. Why Do Small States Produce Arms? The Case of South Korea // Korean Journal of Defense Analysis. 2005. Vol. 17. No. 2. P. 183—205; Bitzinger R. The Rise and Fall of Second-Tier Arms Producers // The Adelphi Papers. 2010. Vol. 43. No. 356. P. 11—38. В отечественной литературе она используется здесь: Евтодьева М.Г., Крамник И.А., Стефанович Д.В. Военно-техническое сотрудничество стран Юго-Восточной Азии. М.: ИМЭМО РАН, 2021. C. 12.

[4] Aselsan’s New Sensor Ball Fails to Convince the Foreign Market // Intelligence Online. 23.02.2022. URL: https://www.intelligenceonline.com/surveillance—interception/2022/02/23/aselsan-s-new-sensor-ball-fails-to-convince-the-foreign-market,109735906-gra (дата обращения: 14.04.2023).

[5] Medium Tank Buatan Anak Negeri // Antara News. 31.08.2018. URL: https://www.antaranews.com/infografik/743964/medium-tank-buatan-anak-negeri (дата обращения: 14.04.2023).

[6] A Look at PN MILGEM/JINNAH Program // Defence Turkey. 2020. Vol. 15. No. 103. URL: https://www.defenceturkey.com/en/content/a-look-at-pn-milgem-jinnah-program-4338 (дата обращения: 14.04.2023).

[7] Евтодьева М.Г., Крамник И.А., Стефанович Д.В. Указ. соч. C. 51.

[8] Там же. С. 82.

[9] SIPRI Arms Transfers Database // SIPRI. URL: https://www.sipri.org/databases/armstransfers (дата обращения: 10.04.2023).

[10] Stocker J. Pakistan Finalizes Purchase of 4 Ada Class Corvettes from Turkey // The Defense Post. 05.07.2018. URL: https://www.thedefensepost.com/2018/07/05/pakistan-finalizes-turkey-ada-class-corvette-purchase/ (дата обращения: 10.04.2023).

[11] Евтодьева М.Г., Крамник И.А., Стефанович Д.В. Указ. соч. C. 52.

[12] Akça İ., Özden B. A Political-Economic Map of the Turkish Defense Industry. Istanbul: Citizens’ Assembly, 2021. 84 p.

[13] Bekdil B.E. Turkey’s Defense Industry Eyes Export Expansion as Government Navigates Geopolitical Stage // Defense News. 08.08.2022. URL: https://www.defensenews.com/top-100/2022/08/08/turkeys-defense-industry-eyes-export-expansion-as-government-navigates-geopolitical-stage/ (дата обращения: 13.04.2023).

[14] Ежегодник SIPRI 2021: вооружения, разоружение и международная безопасность. Указ. соч.

[15] Gross Domestic Spending on R&D // OECD. URL: https://data.oecd.org/rd/gross-domestic-spending-on-r-d.htm (дата обращения: 13.04.2023).

[16] Government Expenditures on Defense Research and Development by the United States and Other OECD Countries: Fact Sheet // Congressional Research Service. 28.01.2020. URL: https://sgp.fas.org/crs/natsec/R45441.pdf (дата обращения: 13.04.2023).

[17] Durmaz M. The U.S. Embargo of 1975-1978 and Its Effects on the Development of the Turkish Defense Industry. Monterey: Naval Postgraduate School, 2014. 94 p.

[18] Şahir M. Explaining the Expansion of Turkey’s Arms Industry. Istanbul: Boğaziçi University Press, 2020. P. 47.

[19] Türkiye’nin Son Anda İptal Edilen Eğitim — Taarruz Uçağı Projesi // Siyah Gri Beyaz. 15.02.2016. URL: https://www.siyahgribeyaz.com/2016/02/turkiyenin-son-anda-iptal-edilen-egitim.html (дата обращения: 10.04.2022).

[20] Kurç Ç. Between Defence Autarky and Dependency: The Dynamics of Turkish Defence Industrialization // Defence Studies. 2017. Vol. 17. No. 3. P. 260–281.

[21] С 2018 г. – Управление оборонной промышленности (Savunma Sanayii Başkanlığı).

[22] Seren M. Osmanlı’dan günümüze savunma sanayii // M5Dergi. 14.05.2018. URL: https://m5dergi.com/kapak/osmanlidan-gunumuze-savunma- sanayii/ (дата обращения: 10.04.2023).

[23] Karar Sayısı: 98/11173. Türk Savunma Sanayi Politikası ve Strateji Esasları // T.C. Resmî Gazete. 20.06.1998. URL: https://www.resmigazete.gov.tr/arsiv/23378.pdf (дата обращения: 10.04.2022).

[24] Wezeman S., Wezeman P., Kuimova A. Trends in International Arms Transfers, 2021 // SIPRI. 2022. URL: https://www.sipri.org/publications/2022/sipri-fact-sheets/trends-international-arms-transfers-2021 (дата обращения: 10.04.2023).

[25] Соблазн объяснить это падение американскими санкциями вследствие приобретения Турцией в России ЗРС С-400 достаточно велик, однако этот фактор начал действовать только с 2018 г., в то время как доступная статистика SIPRI показывает резкое сокращение импорта оружия Турцией уже в 2015—2016 годах. См.: Arms Imports – Türkiye // SIPRI. URL: https://data.worldbank.org/indicator/MS.MIL.MPRT.KD?locations=TR (дата обращения: 10.04.2023).

[26] Stratejik Plan 2017–2021. Ankara: Savunma Sanayii Mustesarligi, 2017. 140 p.

[27] Stratejik Plan 2019–2023. Ankara: Savunma Sanayii Başkanlığı, 2019. 99 p.

[28] Demirhan M. Sanayi ve Teknoloji Bakan Yardımcısı Hasan Büyükdede: Savunmayı tasarlayan ve ihraç eden ülkeyiz // Yeni Şafak. 19.11.2021. URL: https://www.yenisafak.com/ekonomi/sanayi-ve-teknoloji-bakan-yardimcisi-hasan-buyukdede-savunmayi-tasarlayan-ve-ihrac-eden-ulkeyiz-3722194 (дата обращения: 10.04.2023).

[29] Dünyanın ilk 100 savunma şirketi listesinde yedi firmayla temsil ediliyoruz // T.C. Cumhurbaşkanlığı. 10.11.2021. URL: https://www.tccb.gov.tr/haberler/410/122774/-dunyanin-ilk-100-savunma-sirketi-listesinde-yedi-firmayla-temsil-ediliyoruz- (дата обращения: 10.04.2023).

[30] Stratejik Plan 2019–2023. Op. cit.

[31] TOP 100 Defense Companies–2022 // Defense News. URL: https://people.defensenews.com/top-100/ (дата обращения: 10.04.2023).

[32] Turkey's 2021 Defense and Aerospace Industry Turnover Exceeds US$ 10 Billion // Defence Turkey. 2022. Vol. 16. No. 114. URL: https://www.defenceturkey.com/en/content/turkey-s-2021-defense-and-aerospace-industry-turnover-exceeds-us-10-billion-5131 (дата обращения: 10.04.2023).

[33] Burak Ege Bekdil: Turkish Defense Exports Pass $4 Billion in 2022, Says Procurement Boss // Defense News. 30.12.2022. URL: https://www.defensenews.com/industry/2022/12/30/turkish-defense-exports-pass-4-billion-in-2022-says-procurement-boss/ (дата обращения: 10.04.2023).

[34] Our Goal is to Completely Eliminate External Dependency in Defense Industry by 2023” // Presidency of the Republic of Türkiye. 05.05.2015. URL: https://www.tccb.gov.tr/en/news/542/32432/amacimiz-2023-yilinda-savunma-sanayimizi-disa-bagimliliktan-tamamen-kurtarmaktir (дата обращения: 10.04.2023).

[35] Mevlutoğlu A. Turkish Defense Industry Facing Major Challenges. In: Ç. Kurç, R.A. Bitzinger, S.G. Neuman (Eds.), Defence Industries in the 21st Century. A Comparative Analysis. London: Routledge, 2020. P. 63—75.

[36] Шумилов М.М., Шумилов Ю.М. Военное сотрудничество Турции и Азербайджана в контексте реализации проекта создания пантюркистской армии // Большая Евразия: развитие, безопасность, сотрудничество. 2022. No. 5–1. С. 322—326.

[37] Аватков В.А., Касьяненко А.В. Военно-политические отношения на Южном Кавказе в контексте треугольника «Россия—Турция—Иран» // Мировая политика. 2021. No. 3. С. 1—18.

[38] Турция укрепляет военно-техническое сотрудничество с Туркменистаном // Каспийский вестник. 07.04.2023. URL: http://casp-geo.ru/turtsiya-ukreplyaet-voenno-tehnicheskoe/ (дата обращения: 10.04.2023).

[39] Лавров А. Применение вооружений и военной техники во Второй карабахской войне // Экспорт вооружений. 2020. No. 5. С. 25—30.

[40] Шеповаленко М. Вторая карабахская война: Первые размышления // Экспорт вооружений. 2020. No. 5. С. 22—23.

[41] Nazlan E. Turkey, Kazakhstan Sign Joint Production Accord for Drones // Al Monitor. 11.05.2022. URL: https://www.al-monitor.com/originals/2022/05/turkey-kazakhstan-sign-joint-production-accord drones#ixzz7ySj9Yir8 (дата обращения: 10.04.2023).

[42] Timucin Turksoy: Turkish Drone Producer Registers Subsidiary in Azerbaijan // Caspian News. 28.12.2022. URL: https://caspiannews.com/news-detail/turkish-drone-producer-registers-subsidiary-in-azerbaijan-2022-12-27-0/ (дата обращения: 10.04.2023).

[43] Fehim Tastekin: Are Turkish Drones Complicating Disputes in Central Asia? // Al Monitor. 26.09.2022. URL: https://www.al-monitor.com/originals/2022/09/are-turkish-drones-complicating-disputes-central-asia#ixzz7ySkJWRAo (дата обращения: 10.04.2023).

[44] Барабанов М.С., Денисенцев С.А. и др. Новые военно-промышленные державы. М.: Центр анализа стратегий и технологий, 2016. С. 5—8.

[45] В числе примеров таких продуктов можно назвать комплексные системы борьбы с БПЛА, береговой обороны и ряд других решений, основанных на гибкой интеграции систем разных разработчиков в единый контур управления. В рамки подобных систем при необходимости могут включаться и средства иностранной разработки, что облегчает работу с заказчиками, уже обладающими сложившимся арсеналом.

Турция. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389655 Алина Вернигора, Илья Крамник

Турецкий кульбит

Стратегическое хеджирование – опыт практического применения

ПАВЕЛ ШЛЫКОВ

Доцент кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Шлыков П.В. Турецкий кульбит // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 142–159.

В последнее десятилетие среди специалистов по теории международных отношений получила распространение концепция стратегического хеджирования. Она позволила преодолеть чёрно-белый подход неореализма с его противопоставлением стратегий «балансирования» и «примыкания» к сильному/большинству, используемых малыми и средними государствами на международной арене.

На деле их действия редко соответствовали неореалистской парадигме балансирования-примыкания в чистом виде. Ведь при наличии даже минимальной возможности они стремились расширить поле для манёвра во взаимодействии со сверхдержавами и диверсифицировать внешнюю политику[1]. Смысл стратегического хеджирования – отказ от простой формулы отношений с глобальными державами в пользу более сложных и многомерных схем.

Наиболее точной представляется характеристика внешнеполитического хеджирования как модели поведения, в рамках которой страна стремится компенсировать риски через множественность и разновекторность внешнеполитических шагов, направленных на обеспечение взаимоусиливающего эффекта. Её предложил малайзийский исследователь Ченг-Чви Куик[2]. Хеджирование предполагает способность «сочетать одновременно принятие и отвержение силы» глобальной державы на региональном уровне[3], иными словами – умение выстраивать относительно сбалансированные отношения, не предполагающие ни открытого антагонизма, ни полного подчинения доминирующему партнёру. У хеджирующего государства нет другого выбора, кроме сосуществования с соседней великой державой и другими региональными акторами, но в его активе – понимание региональной специфики, исторической динамики и красных линий.

От большинства «малых» и «средних» стран Турция отличается политическим и экономическим потенциалом, а также особым географическим положением на стыке нескольких стратегически значимых геополитических регионов (Южная Европа, Средиземноморье, Закавказье, Ближний Восток). В основу стратегического хеджирования положено стремление воздействовать на региональный порядок и асимметрию геополитических потенциалов не непосредственно, а косвенно – через других региональных акторов. Другой важной чертой является стремление ограничивать вовлечение внерегиональных сил, не заинтересованных в поддержании статус-кво, что особо проявилось в чёткой позиции Анкары по купированию региональных конфликтов.

В 2000-е гг. и особенно в 2010-е гг. внешнеполитическое хеджирование постепенно вошло в арсенал важнейших инструментов Турции (в т.ч. и по отношению к России, которая, несмотря на относительное ослабление в 1990-е гг., сохраняла влияние в регионах, значимых для Анкары). Этим объяснялась, с одной стороны, «особая позиция» по Грузии и Украине, с другой – максимальное использование всего дипломатического потенциала для сдерживания стран региона от вызывающих шагов, что можно было наблюдать и в случае с Грузией накануне и после обострения в конце 2000-х гг., и в периоды эскалаций ситуации вокруг Украины в 2010-е и начале 2020-х годов.

Анкара, поддерживая территориальную целостность Грузии и Украины, не солидаризировалась с позицией Запада, назначившего Россию единственным виновником.

Политика стратегического хеджирования отчётливо проявилась и в вопросе о пропуске военных кораблей через Черноморские проливы в соответствии с Конвенцией Монтрё. Турция продемонстрировала понимание озабоченности России по поводу попыток американских военно-морских сил проникнуть в Чёрное море во время грузинского и украинского кризисов в 2000-е годы. Аналогичное понимание Турция проявила и после украинского кризиса 2014 г. на фоне настойчивого стремления США и Великобритании отправить военные корабли в знак солидарности с Украиной. В такие моменты Анкара предпочитала дистанцироваться от союзников по НАТО, действия которых провоцировали рост напряжённости в регионе. Контроль над Черноморскими проливами позволял Анкаре преодолевать структурные ограничения и выступать в более высокой весовой категории, сдерживая и даже иногда сковывая действия более мощных партнёров.

Турция в поисках своего понимания стратегической автономии

Понятие стратегической автономии утвердилось в турецком политическом лексиконе в конце 2010-х годов. В условиях роста международно-политической неопределённости и ослабления межгосударственных институтов Турция сочла необходимым принять на себя более самостоятельную роль в региональных делах и мировой политике[4]. Концепт стратегической автономии опирался на принципы «негативной» и «позитивной» свободы, т.е. свободы от внешнего давления и возможности действовать исходя из своих интересов и целей.

Императив стратегической автономии стал продолжением дискуссии о конце однополярного мира и констатацией новой насущной задачи: не приспосабливаться к меняющейся международной обстановке, а целенаправленно влиять на эти изменения[5]. В основе лежало разочарование в западных союзниках, особенно США, прибегнувших в отношении Турции к политике санкций и угрозам разрушить национальную экономику (2018—2020). Возросшие геополитические амбиции Анкары плохо соотносились с политико-экономическим и военным потенциалом. Хотя по размеру экономики (19-е место по итогам 2021 г.), численности населения (17-е место в мире) и военному потенциалу (на оборонные нужды тратится 2,5% ВВП) Турцию можно рассматривать как типичную «среднюю державу», в представлении президента Реджепа Тайипа Эрдогана Турция – это даже не региональный, а глобальный игрок, ставший частью урегулирования кризисов в Ираке, Сирии и других горячих точках[6].

Позиционирование Турции в качестве глобальной державы определило три императива стратегической автономии: создание высокотехнологичного оборонного комплекса, примат исламской идентичности и формирование гибких союзов-альянсов с разными странами в разных сферах для достижения конкретных внешнеполитических целей.

Обеспечение стратегической автономии путём перехода к наступательной внешней политике и наращиванию инструментария «жёсткой силы» (развития национального ВПК, диверсификации номенклатуры и географии ВТС, наконец, использования армии за пределами Турции), в представлении Эрдогана, было не только полностью оправданно в условиях геополитических рисков, но и соотносилось с задачей обеспечения национальной безопасности.

Как с гордостью отмечал Эрдоган, за время правления ПСР Турции удалось снизить технологическую зависимость ВПК с 70 до 30 процентов. Количество турецких компаний, работающих на оборонный заказ, увеличилось с полусотни в 2000 г. до более чем полутора тысяч в 2020 г., а объём экспорта турецких вооружений вырос с 248 млн до более чем 3 млрд долларов[7]. По данным SIPRI, с середины 2010-х гг. Турция в целом снизила объём закупаемых вооружений почти на 60%, а поставки вооружений из США сократились более чем на 80 процентов. Развитие оборонной промышленности подталкивало к проецированию военного потенциала за пределы собственных границ. Дополнительным инструментом наращивания влияния стало открытие турецких военных баз в Катаре (2015), Сирии (2016) и Сомали (2017), трансграничные военные спецоперации в Сирии (2016—2022) и Ливии (2019), обеспечение долговременного военного присутствия в Ираке и на Северном Кипре, а также активная военно-техническая помощь Азербайджану во время Карабахской войны 2020 года.

В системе внешнеполитических координат Эрдогана Турция – лидер исламского мира, её историческая миссия – защищать интересы мусульман, а турецкие вооружённые силы – «опора и надежда всех угнетённых… всей мусульманской уммы»[8]. В рамках дихотомии Север-Юг Анкара позиционировала Турцию как одну из «ведущих стран Глобального Юга», которая вместе со странами БРИКС отстаивает принцип полицентричного мира и защиты менее развитых стран. Этот тезис был подкреплён турецкими программами помощи международному развитию, о чём не уставал говорить Эрдоган: «Если в 2002 г. Турция выделила лишь 85 млн долларов на помощь другим странам, то в 2020 г. на эти цели мы потратили почти 9 млрд долларов, что ставит нас на шестое место в общем зачёте и на первое по соотношению объёма выделенных средств к ВВП»[9].

Стержневым компонентом обеспечения стратегической автономии стало расширение финансового, торгового и военно-технического партнёрства с Россией и Китаем, что по логике турецких властей должно комплексно снижать зависимость Турции от Запада. Благодаря внушительным показателям экономического роста в 2000-е гг.

Турцию часто причисляют не только к «средним», но и «поднимающимся державам», что подстёгивало интерес к таким символам нового миропорядка, как ШОС, БРИКС и G20.

За последние годы правительство ПСР инициировало серию специальных законов, регулирующих сотрудничество с Китаем в разнообразных сферах (от энергетики, торговли и транспорта до высоких технологий, здравоохранения и культуры)[10]. Объём двухсторонней торговли с Китаем за время правления Эрдогана вырос почти в 20 раз (с 1,6 млрд долларов в начале 2000-х гг. до 32,5 млрд в 2021 г.), а китайские фирмы стали подрядчиками амбициозного проекта создания сети высокоскоростного железнодорожного сообщения между крупнейшими городами страны (Анкара – Стамбул). Турция горячо поддержала китайскую инициативу «Пояса и Пути», которую Эрдоган назвал «политико-экономической основой новой эры стабильности и процветания в регионе»[11]. Китай, в свою очередь, протянул руку помощи в непростые для Анкары моменты – выделил крупные кредиты во время валютного и долгового кризиса 2018 г., а также летом 2019 г. после неудачных для режима Эрдогана муниципальных выборов и во время пандемии COVID-19. В 2020 г., когда экономическая ситуация в Турции обострилась на фоне пандемии, Пекин разрешил турецким компаниям, страдавшим от нехватки валюты, использовать юань для торговых платежей.

Демонстративная ориентация на лидеров незападного мира стала одним из главных трендов в политике Анкары. В 2012 г. Турция – единственная из стран НАТО – формализовала отношения с Россией и Китаем, получив статус диалогового партнёра ШОС. В 2018 г. Турция в качестве представителя Организации исламского сотрудничества приняла участие в X саммите БРИКС в Йоханнесбурге, что Эрдоган представил как признание Турции в качестве «потенциального члена БРИКС»[12]. В 2019 г. министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу на традиционной конференции турецких послов объявил об инициативе «Снова Азия» (Yeniden Asya Açılımı) – приоритетном развитии экономического партнёрства с ведущими азиатскими державами.

Взаимодействие с Россией как ключевым союзником Китая стало стержневым элементом большинства глобальных инициатив Турции рубежа 2000-х и 2010-х годов.

«Поворот к Азии» означал также повышенный интерес к евразийской интеграции и поиску места Турции в таких проектах, как «Большая Евразия».

Однако сотрудничество с ведущими странами Запада как в сфере инвестиций и торговли, так и в вопросах безопасности продолжило развиваться. Это не мешало использовать антизападную риторику для консолидации электората, демонизировать Запад как силу, которая ущемляет национальные интересы Турции, не выдавая Анкаре зачинщиков путча 2016 г., и подрывает её суверенитет, поддерживая курдов в Сирии или выступая на стороне Греции в борьбе за энергоресурсы Средиземного моря.

Несмотря на членство в НАТО и традиционную для себя роль важного геополитического партнёра Запада на Ближнем Востоке, Турция за последние пятнадцать лет переосмыслила своё международно-политическое положение и предприняла значительные усилия, чтобы заставить Запад смотреть на неё по-новому. Активно развивая сотрудничество с Россией, Китаем, Ираном и странами Центральной Азии и Африки, Анкара старалась следовать принципу разделения и комплементарности, чтобы существующие трения и разногласия не отражались на позитивных аспектах. Так, глава МИД Мевлют Чавушоглу разъяснял турецкую позицию по Украине: «Турция как страна, развивавшая сотрудничество с Россией и Украиной, в условиях войны не может принимать чью-либо сторону, напротив, мы должны выстроить диалог между всеми участниками конфликта ради прекращения войны»[13].

Анкара превратила стратегическое хеджирование в часть более масштабной и амбициозной внешнеполитической стратегии, сделав её главным элементом в выстраивании отношений с западными и незападными партнёрами, налаживании взаимодействия с турецкой диаспорой и родственными общинами за рубежом[14] и наращивании геополитического влияния на Балканах, Ближнем Востоке и Южном Кавказе[15]. Аналогичным подходом Турция руководствуется в проекте реформы ООН, основывающемся на известном турецком лозунге «Мир больше пяти»[16]. Проект предполагает расширение состава Совета Безопасности ООН и в целом придание структурам ООН более инклюзивного и всеобъемлющего характера, отражающего многоукладность и многополярность миропорядка.

Внешнеполитические устремления не ограничиваются достижением международно-политической автономии, а направлены на обретение статуса страны, определяющей параметры текущего процесса трансформации либерального (или западноцентричного) миропорядка и стержневых для него международных институтов и норм.

Россия как ресурс стратегической автономии Турции

В стремлении Турции сотрудничать со всеми странами, раздражёнными «безапелляционным доминированием Запада», развитие многоаспектных партнёрских отношений с Россией при всей их сложности и нелинейной динамике стало важным ресурсом наращивания стратегической автономии.

В политическом плане сближение объяснялось тремя причинами – разочарованием в союзничестве с Западом и осознанием ограниченности перспектив евроинтеграции, системными последствиями внутриполитической трансформации (укреплением авторитарных тенденций в период правления ПСР) и личными симпатиями между Реджепом Эрдоганом и Владимиром Путиным. Немаловажным фактором стала безусловная поддержка российскими властями Эрдогана в дни путча 15—16 июля 2016 г., которая резко контрастировала с поведением западных союзников. Во второй половине 2010-х гг. Путин и Эрдоган стали ещё чаще встречаться и проводить телефонные переговоры (без малого три десятка личных очных встреч за 2016–2022 гг.).

В международно-институциональном плане Турция, со второй половины ХХ века интегрировавшаяся в общеевропейские структуры и ставшая частью пространства Запада, в середине 2010-х гг. фактически отказалась от идеи опоры на западный опыт в процессе собственной экономической модернизации и сохранения дружественных отношений с Западом как краеугольного камня внешнеполитической стратегии[17]. Институциональная связь с Западом – членство в НАТО, Таможенном союзе с ЕС и других общеевропейских структурах – сохранялась при декларируемом стремлении повысить статус и роль Турции в международных организациях и демонстративном интересе к ШОС, БРИКС и «Двадцатке».

Тезис о сближении России и Турции на почве их отчуждения Западом получил распространение ещё в 2000-е годы. Две страны, таким образом, формировали, как поэтично выразился турецкий исследователь Омер Ташпынар, «ось отверженных»[18]. Несмотря на различия во взглядах по многим вопросам мировой и региональной политики, Россия и Турция разделяли разочарование Западом и его политикой двойных стандартов[19], в том числе применительно к Ближнему Востоку и в особенности сирийскому кризису.

Внешнеполитический курс Путина и Эрдогана на взаимное сближение не был аномалией с точки зрения исторического развития России и Турции или исключительно следствием хороших личных отношений. Стремление к признанию за своей страной справедливого места в системе международных отношений, неудовлетворённость Западом – всё это хорошо вписывалось в историческую канву. Но Турция стремилась занять равное положение с ведущими европейскими державами – Германией, Великобританией, и пересмотреть свои отношения с США в более выгодном для себя русле. Россия же хотела вернуть себе статус мировой державы, равной по потенциалу и влиянию Соединённым Штатам, и провести ревизию отношений с Европой, исходя из цивилизационного и культурного единства[20].

С точки зрения военно-технического и экономического взаимодействия знаковыми стали сделка по покупке российских зенитно-ракетных комплексов С-400 и строительство газопровода «Турецкий поток» по дну Чёрного моря[21]. Контракт по С-400 сделал Турцию единственной страной НАТО, закупившей высокотехнологичное российское оружие. Это не только привело к трениям внутри альянса и росту напряжённости между Анкарой и Вашингтоном, но и положительно сказалось на международном имидже российского оружия. Самой Турции пришлось заплатить высокую цену. Американцы не только исключили её из участия в программе по производству истребителей пятого поколения F-35, но и ввели санкции в рамках закона «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA).

В свою очередь, «Турецкий поток» дал стране возможность стать одним из ключевых игроков мирового рынка энергоресурсов, не обладая их существенными запасами, и получить от Москвы скидку на газ, не отказавшись от проработки альтернативных маршрутов транзита из Центральной Азии на Запад. К концу 2010-х гг. Турция смогла закрепиться в роли важнейшей транзитной страны для экспорта углеводородов из Каспийского региона в Европу – Болгарию, Сербию, Венгрию.

В условиях санкций у энергетического сотрудничества Москвы и Анкары появились дополнительные перспективы.

В октябре 2022 г. президент Путин предложил создать на базе «Турецкого потока» международный газовый хаб, участники которого могли бы определять ценовую конъюнктуру на трубопроводный и сжиженный газ, что дало бы возможность Анкаре объединить разных поставщиков на одной площадке и влиять на мировое ценообразование. Эрдоган активно включился в продвижение этой идеи.

Региональное измерение взаимодействия в 2010-е гг. и в начале 2020-х гг. стало одним из наиболее показательных с точки зрения стремления Турции использовать любые региональные асимметрии для наращивания своих возможностей, и способности Турции и России к объединению интересов друг друга в чувствительных областях региональной безопасности.

Одним из катализаторов сотрудничества можно считать переход региональной системы международных отношений на Ближнем Востоке к большей полицентричности, что произошло в результате снижения роли Соединённых Штатов и Евросоюза в регионе и заполнения вакуума местными игроками – Турцией, Ираном, Саудовской Аравией, Израилем, ОАЭ, Катаром. Возникшая на Ближнем Востоке специфическая модель партнёрско-конкурентного взаимодействия с Россией воспринималась турецким истеблишментом как следствие трансформации системы международных отношений и «геополитический императив» для Турции.

Новый формат региональной кооперации проявился и в специфическом взаимодействии Москвы и Анкары по урегулированию кризиса в Сирии, затем в Ливии и, наконец, в Нагорном Карабахе. Сирийский конфликт, начавшийся на рубеже 2010-х гг., создал основу особой модели регионального партнёрства в условиях несовпадающих, но перекрещивающихся интересов.

Можно выделить две ключевые характеристики российско-турецких отношений второй половины 2010-х гг. Во-первых, по большинству чувствительных для Турции вопросов Россия демонстрировала понимание и стремление учитывать «турецкие обстоятельства», что контрастировало с подходами к Анкаре западных союзников – США и ЕС. Во-вторых, Россия и Турция демонстрировали определённую степень учёта интересов друг друга, а значит, и некоторое самоограничение, что способствовало появлению у Анкары новых внешнеполитических возможностей. Впоследствии это проявилось во время украинского кризиса.

Кризис на Украине и российско-турецкие отношения

После начала специальной военной операции РФ 24 февраля 2022 г. Турция сразу отказалась присоединиться к антироссийским санкциям и предложила выступить посредником. Анкара увидела возможность утвердиться в роли страны, способной определять конфигурацию формирующегося нового регионального, а возможно, и мирового порядка. Внешнеполитическая линия Турции в условиях СВО стала качественно новым этапом в балансировании между Западом и Россией и хеджировании внешнеполитических рисков.

С середины 2010-х гг. Турция придерживалась прозападной позиции по украинскому кризису. Анкара не признала присоединение Крыма к России в 2014 г. и независимость Донецкой и Луганской народных республик, демонстративно укрепляла отношения с Киевом в рамках Совета сотрудничества высшего уровня. В 2015 г. Турция открыла для Украины кредитную линию на более чем 50 млн долларов, объявила о выделении гуманитарной помощи на 10 млн долларов, наконец, в 2020 г. подписала с Киевом договор о военно-техническом сотрудничестве, а в 2022 г. — о создании зоны свободной торговли. Помимо поставок современных средств связи украинской армии, турецкая компания Baykar Makina планировала не только построить на Украине завод по производству дронов, но и создать совместный турецко-украинский центр аэрокосмических технологий. Украина намеревалась использовать турецкие технологии при производстве дронов «Сокол 300» в конструкторском бюро «Луч». Турция заключила контракты на поставку украинских двигателей для стратегических ударных беспилотников, разработала несколько совместных проектов, в рамках которых на перспективный тяжёлый беспилотник Bayraktar Akıncı предполагали устанавливать украинские двигатели. Другим амбициозным совместным проектом должна была стать разработка сверхзвукового ударного беспилотника. Турция также стала одним из крупнейших партнёров военно-морских сил Украины, заключив контракт на постройку корвета для ВМФ Украины.

Ведущие западные страны скептически оценивали вовлечённость Турции в украинский кризис до февраля 2022 года. Несмотря на поддержку Украины (поставки оружия, дипломатическая солидарность), Анкару не допустили до участия в консультациях западных стран по украинскому кризису и в общих дебатах по европейской безопасности. На видеоконференцию президента США Джо Байдена с европейскими лидерами по России и Украине 24 января 2022 г. Эрдоган также приглашён не был.

Специальную военную операцию РФ, хотя и не сразу, Анкара объявила «незаконным военным вторжением», проголосовав за осуждение России на Генассамблее ООН 2 марта 2022 года. Официальный Киев не скупился на комплименты в адрес Турции. В конце февраля 2022 г. Владимир Зеленский эмоционально благодарил «своего друга президента Эрдогана» за поддержку Украины и закрытие Черноморских проливов для российских кораблей в соответствии с Конвенцией Монтрё[22], забывая, что в начале февраля Россия перебросила в Чёрное море через проливы значительные военно-морские силы. Глава минобороны Украины выразил признательность за поставки новой партии БПЛА Bayraktar TB2 в дополнение к тем, что Украина получила в 2021 году.

Анкара старалась не раздражать Москву и максимально дистанцировалась от санкционной войны. Турция одновременно стремилась защитить экономические интересы и утвердиться в роли «честного посредника», сохраняющего относительный нейтралитет и хорошие отношения со всеми. В экономическом плане это позволило более чем двукратно увеличить товарооборот с Россией (с 33 до более чем 70 млрд долларов, по оценочным данным) и вывести Турцию к концу 2022 г. на второе место после Китая по объёму торговли с РФ.

Для Москвы Турция стала выполнять роль связующего звена с Европой в решении транспортно-логистических, товарных и энергетических вопросов.

В условиях обострившейся конфронтации между Западом и Россией Анкара отчётливо обозначила стремление не только выступить в качестве посредника в урегулировании конфликта на Украине, но и стать реальной «третьей силой» в противостоянии Запада и Востока, повысить международно-политическую субъектность, чётко обозначив спектр национальных интересов, а не извлечь выгоду из простого примыкания к западному или антизападному лагерю.

Принятие на себя посреднической миссии по Украине, во-первых, обеспечило Турции и Эрдогану повышенное внимание мировых СМИ, что подняло популярность президента и правящей партии, рейтинги которых снижались на фоне экономического кризиса. Во-вторых, дало Турции дополнительный аргумент в отстаивании права на продолжение разностороннего взаимодействия с Москвой и отказ от присоединения к антироссийским санкциям. В-третьих, создало плацдарм для дальнейшего наращивания геополитического и дипломатического влияния в регионе. Неслучайно именно в Турции произошёл обмен осуждённого в России бывшего американского морского пехотинца Тревора Рида на отбывавшего заключение в США лётчика Константина Ярошенко. Летом 2022 г. заключена «зерновая сделка» – соглашение между Россией, Украиной, Турцией и ООН об организации безопасного морского коридора для сельскохозяйственных грузов c Украины, а осенью 2022 г. на фоне разговоров о возросших рисках ядерной эскалации в Анкаре прошли переговоры между главами СВР Сергеем Нарышкиным и ЦРУ Уильямом Бёрнсом. Это была первая личная встреча высокопоставленных представителей сторон с начала СВО.

Жизнеспособность «новой экономической модели» Эрдогана (борьба с инфляцией без повышения процентных ставок ЦБ) была под вопросом ещё до начала украинского кризиса. Последствия войны подорвали планы Анкары на преодоление задолженности Турции перед другими странами за счёт стимулирования экспорта и стабилизации национальной валюты через внедрение госпрограммы защиты депозитов в лирах. Россия и Украина долго были основными экономическими партнёрами Турции в сфере торговли сельскохозяйственной продукцией, энергетики, оборонной промышленности и прежде всего туризма. Страна надеялась вернуться к допандемийному туристическому уровню в 2022 г., но число туров из России и Украины резко сократилось, а из европейских стран заметно упало. Россияне были самой большой группой иностранных туристов в Турции в 2021 г. – около 4,7 млн человек, или 19% всех туристов. Украинцы располагались на третьем месте после немцев, около 2 млн, или 8 процентов[23].

Рост цен на энергоносители также больно ударил по Турции, поскольку каждое повышение цены на нефть на 10 долларов увеличивает дефицит счёта текущих операций на 5 млрд долларов. Боевые действия остановили транспортировку товаров на Украину и закрыли сухопутные пути в Россию. Ощутимо пострадала турецкая текстильная промышленность. Особенно это коснулось центров текстиля и кожи в Стамбуле, которые зависели от покупателей из России и Украины (на российский и украинский рынки приходилось 40% годового объёма продаж в размере более 3 млрд долларов).

Россия и Украина – крупные экспортёры пшеницы, конфликт поднял мировые цены до рекордного уровня, стимулируя продовольственную инфляцию во всём мире. Для Турции, которая почти 80% зерна закупала в России и на Украине, это оказалось особенно болезненным.

Санкционная война против России и вызванный этим энергетический коллапс перечеркнул наметившиеся в конце 2021 г. позитивные тенденции по преодолению тяжёлого экономического кризиса. Но Турция нацелилась на получение максимально возможных дивидендов от санкционной войны против Москвы, рассчитывая привлечь спешно покинувшие Россию крупные международные компании, а также наладить поставки на российский рынок для заполнения дефицита, вызванного уходом из России многих западных брендов. Турция стала развивать инфраструктуру для работы с российской платёжной системой «МИР». Самые крупные государственные и частные банки начали принимать российские карты, а министр финансов Турции Нуреддин Небати говорил о 15% турецких компаний, работающих с системой «МИР». Однако в сентябре 2022 г. из-за угрозы вторичных санкций США турецкие банки перестали принимать карты «МИР», а правительство заявило о работе над новым механизмом взаимных расчётов с Россией.

Во внешней политике Турции 2020-х гг. наметилась тенденция максимально использовать геостратегический потенциал для выстраивания транзакционных отношений даже с теми, с кем у Анкары долгое время был открытый антагонизм.

Так, Эрдоган начал делать шаги по налаживанию диалога с Израилем, ОАЭ, Саудовской Аравией, Египтом и даже Арменией. В какой-то мере это соотносилось и с попытками снизить напряжённость в отношениях с ЕС и США на фоне подготовки к президентским и парламентским выборам 2023 года.

Если на дипломатическом уровне кризис открыл для Турции окно возможностей, в военном плане обострение ситуации на Украине стало не менее серьёзным вызовом, чем экономические проблемы. Стране пришлось перейти к политике жёсткого балансирования, нарастив военный потенциал в Чёрном море[24], расширив военно-техническое сотрудничество по линии НАТО и наладив кооперацию в сфере военных технологий с Украиной. Эти шаги не изменили установившийся во второй половине 2010-х гг. общий военно-политический баланс. Новая турецкая военно-морская база в Трабзоне в дополнение к старым в Синопе и Самсуне, учитывая её скромное оснащение, существенно не повысила военный потенциал Турции. Участие же в американо-украинских учениях «Морской бриз 2021» трудно считать принципиально новым явлением. Турция как член НАТО и Блэксифора за последние два десятилетия стала завсегдатаем аналогичных военно-морских учений[25].

Единственным существенным шагом, который, казалось бы, нарушил логику стратегического хеджирования, можно считать наращивание взаимодействия с Украиной в сфере безопасности и военно-промышленного сотрудничества. Турция не ставила цели создания оборонительного альянса, не говоря уже о вхождении в антироссийский фронт, который фактически сформировался из ряда прибалтийских и восточноевропейских стран. Через ограниченное и во многом ситуативное военное сотрудничество с Киевом (поставки дронов и другого оборудования) Анкара посылала сигналы Москве об обеспокоенности ростом российского военного потенциала в регионе.

Заключение

Неоднозначная позиция Турции по отношению к региональным событиям с участием России труднообъяснима с точки зрения классических подходов неореалистической парадигмы, поскольку не укладывается в логику ни балансирования, ни примыкания, ни сохранения нейтралитета в чистом виде. Концепция стратегического хеджирования и стратегической автономии в турецком понимании даёт возможность понять разнонаправленную и порой противоречивую внешнюю политику и сложный характер отношений Анкары с Москвой конца 2010-х – начала 2020-х годов.

Рассмотрение российско-турецких отношений и внешней политики Анкары в рамках концепции хеджирования помогает преодолеть заблуждение о примате экономики во взаимодействии Москвы и Анкары. Если бы прагматические связи преобладали над соображениями безопасности, едва ли мы увидели бы поставки турецкого оружия Украине или лоббирование вступления Украины и Грузии в НАТО. Тесные и бурно развивающиеся экономические связи Анкары с Москвой не помешали первой предпринять шаги, направленные на уравновешивание военно-стратегического потенциала России в Черноморском регионе, Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке, иными словами, стремиться помешать России сместить региональный баланс сил в свою пользу. Эти тенденции свидетельствуют о превалировании структурных императивов обеспечения собственной безопасности над более меркантильными целями внешней политики Турции в целом и при выстраивании отношений с Россией, что и является ключевой характеристикой стратегического хеджирования.

Турция – уникальный пример успешного и продуктивного сочетания стратегического хеджирования, различных форм балансирования и проактивной внешней политики по всем направлениям для обеспечения и наращивания стратегической автономии.

Турция, как и любая держава среднего уровня, ограничена в ресурсах. Но наступательная политика на региональном и макрорегиональном уровне в сочетании с поддержкой внешнеполитических концептуальных идей (в частности, превращение в логистический и энергетический хаб), до недавнего времени «спящих» из-за недостатка ресурсов или ограничений международной среды, способны создать сильный синергетический эффект.

Использование России как ресурса стратегической автономии и украинского кризиса как особой возможности позволило Турции претендовать на статус международного игрока гораздо более высокого уровня, чем допускают её фактические возможности (отсутствие реальной опоры на «свой» регион, сложные отношения с соседями, проблемы в экономике), и даже попытаться преодолеть структурные ограничения членства в НАТО. В России Анкара видит непосредственный источник повышения своей международной роли и стремится закрепить положение особого транзитного хаба, уникальной переговорной площадки, а также канала выхода на международные структуры, с которыми Россия либо прекратила диалог, либо не в состоянии его использовать для реального решения важнейших проблем.

Удивительная комбинация трудно сочетаемых, на первый взгляд, прагматизма и напористости, милитаризации и способности налаживать взаимодействие с региональными и глобальными антагонистами на фоне демонстративного дистанцирования от западоцентричных институтов и ценностей – во всём этом не стоит видеть исключительно производные от амбиций Эрдогана. Турция проходит очередной этап в континууме стратегического балансирования и хеджирования, из которых состоит вся новейшая история страны. Особенно это проявлялось в годы Второй мировой войны, прошедшие под знаком «лукавого нейтралитета» Анкары.

Спекуляции об уходе Эрдогана из политики стали неотъемлемой частью каждой избирательной кампании со времён протестов 2013 года. Но если это и случится, то едва ли приведёт к кардинальному изменению вектора внешней политики Анкары. Конечно, менее эмоциональный глава государства будет в большей степени опираться на традиционные внешнеполитические институты и инструменты. Это обеспечит стабильность и последовательность в отношениях Анкары с привычными союзниками и партнёрами. Однако наивно ожидать «“нормализации” постэрдогановской Турции» в понимании Брюсселя и Вашингтона, то есть возвращения в русло послушного союзника и верного проводника западных интересов и стратегического видения в регионе. Структурные изменения в системе международных отношений, идейно-ценностная трансформация Турции и турецкого общества XXI века, равно как и новая система геополитических координат и потенциалов, сложившаяся на Ближнем Востоке после «арабской весны», – всё это рисует иные перспективы и сценарии.

Внешняя политика Турции – иллюстрация наступления полицентричного миропорядка.

Он (к удивлению многих) характеризуется не сосуществованием узкого круга равновеликих и уравновешивающих друг друга «полюсов», а появлением множества разнокалиберных акторов. Последние стремятся не к обеспечению стабильности и упорядоченности, а к удовлетворению собственных интересов и амбиций, повышению веса и статуса в региональной и мировой политике. Турция – концентрированное проявление этой общемировой тенденции и вектора развития международных отношений.

СНОСКИ

[1] Kuik C.-C. How Do Weaker States Hedge? Unpacking ASEAN States’ Alignment Behavior Towards China // Journal of Contemporary China. 2016. Vol. 25. No. 100. P. 504–505.

[2] Kuik C.-C. The Essence of Hedging: Malaysia and Singapore’s Response to a Rising China // Contemporary Southeast Asia. 2008. Vol. 30. No. 2. P. 162–163.

[3] Kuik C.-C. How Do Weaker States Hedge? Unpacking ASEAN States’ Alignment Behavior Towards China. Op. cit. P. 503.

[4] См.: Dalay G. Dış politikada otonomi arayışı // Karar. 07.12.2016. URL: https://www.karar.com/yazarlar/galip-dalay/dis-politikada-otonomi-arayisi-2785 (дата обращения: 25.02.2023); 11. Büyükelçiler Konferansı Açılış Konuşması. 5 Ağustos 2019, Ankara // T.C. Dış İşleri Bakanlığı. 05.08.2019. URL: https:.www.mfa.gov.tr.data.BAKAN.bkon2019.pdf (дата обращения: 25.02.2023).

[5] Ibid.

[6] Erdoğan R.T. How to Fix the UN – and Why We Should // Foreign Policy. 26.09.2018. URL: https://foreignpolicy.com/2018/09/26/how-to-fix-the-u-n-and-why-we-should/ (дата обращения: 25.02.2023).

[7] Erdoğan R.T. Cumhurbaşkanlığı Hükümet Kabinesi İki Yıllık Değerlendirme Toplantısı’nda Yaptıkları Konuşma // T.C. Cumhurbaşkanlığı. 21.07.2020. URL: https://www.tccb.gov.tr/konusmalar/353/120687/cumhurbaskanligi-hukumet-kabinesi-iki-yillik-degerlendirme-toplantisi-nda-yaptiklari-konusma (дата обращения: 25.02.2023).

[8] Cumhurbaşkanı Erdoğan: Karada, denizde ve havada karşımıza çıkacak herkes Türkiye’nin kararlılığını gördü // Anadolu Ajansı. 30.08.2020. URL: https://www.aa.com.tr/tr/turkiye/cumhurbaskani-erdogan-karada-denizde-ve-havada-karsimiza-cikacak-herkes-turkiyenin-kararliligini-gordu/1957938 (дата обращения: 25.02.2023).

[9] Erdoğan R.T. Cumhurbaşkanlığı Hükümet Kabinesi İki Yıllık Değerlendirme Toplantısı’nda Yaptıkları Konuşma // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 21.07.2020. URL: https://www.tccb.gov.tr/konusmalar/353/120687/cumhurbaskanligi-hukumet-kabinesi-iki-yillik-degerlendirme-toplantisi-nda-yaptiklari-konusma (дата обращения: 25.02.2023).

[10] 13 законов были приняты ВНСТ в 2010–2022 гг.

[11] Erdoğan R.T. Bölgemizde İstikrar ve Refah Temelli Yeni Bir Dönemin Kapıları Aralanacak // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 14.05.2017. URL: https:.www.tccb.gov.tr.haberler.410.75192 (дата обращения: 25.02.2023).

[12] BRICS’e ‘T’ eklenirse bize fırsat yaratabilir // Hürriyet. 29.07.2018. URL: https://www.hurriyet.com.tr/yazarlar/vahap-munyar/bricse-t-eklenirse-bize-firsat-yaratabilir-40911660 (дата обращения: 25.02.2023).

[13] İbrahim Kalın, “Rusya’ya yaptırım planlamıyoruz” dedi // Hürriyet. 01.03.2022. URL: https://www.hurriyet.com.tr/gundem/son-dakika-rusyanin-ukraynayi-isgali-ibrahim-kalindan-onemli-aciklamalar-42013925 (дата обращения: 25.02.2023).

[14] Kinship and Diasporas in Turkish Foreign Policy: Examples from Europe, the Middle East and the Eastern Mediterranean. PRIO Cyprus Centre Report. Nicosia: PRIO Cyprus Centre, 2019. 116 p.

[15] Shlykov P. The “Turkish Model” in Historical Perspective // Russia in Global Affairs. Vol. 16. No. 2. P. 34–59.

[16] Erdoğan R.T. Dünya 5’ten büyüktür’ sözümüz küresel adaletsizliğe karşı yapılmış en büyük başkaldırıdır // T.C. Cumhurbaşkanlığı, 10.01.2018. URL: https:.www.tccb.gov.tr.haberler.410.89038 (дата обращения: 25.02.2023).

[17] Dalay G., Lesser I., Talbot V. et. al. Turkey and the West: Keep the Flame Burning. Washington: The German Marshall Fund of the United States, 2020. 18 p.

[18] Hill F., Taspinar O. Turkey and Russia: Axis of Excluded? // Survival. 2006. Vol. 48. No. 1. P. 81–92.

[19] Baev P., Kirişçi K. An Ambiguous Partnership: The Serpentine Trajectory of Turkish-Russian Relations in the Era of Erdoğan and Putin. Washington: Brookings, 2017. 27 p.

[20] Сессия онлайн-форума «Давосская повестка дня 2021» // Президент России. 27.01.2021. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/64938 (дата обращения: 25.02.2023).

[21] Впервые о проекте «Турецкий поток» президенты двух стран объявили в декабре 2014 г., однако после инцидента со сбитым турецкими ВВС российским СУ-24 в ноябре 2015 г. переговоры о его реализации были заморожены, формально соглашение о строительстве газопровода подписано осенью 2016 г., а окончательно ратифицировано в 2017 году.

[22] Zelensky V. Twitter Post // Twitter. 26.02.2022. URL: https:.twitter.com.ZelenskyyUa.status.1497564078897774598 (дата обращения: 25.02.2023).

[23] Sınır İstatistikleri Yıllık Bülteni // T.C. Kültür ve Turizm Bakanlığı. 2022. URL: https://yigm.ktb.gov.tr/TR-249709/yillik-bultenler.html (дата обращения: 25.02.2023).

[24] После 2014 г. турецкие военно-морские силы утратили превосходство в Чёрном море, где господствующее положение заняла Россия.

[25] Официальный перечень см.: Doğu Akdeniz Naval Exercise 2019 // Bosphorus Naval News. 13.11.2019. URL: https://turkishnavy.net/?s=Naval+Exercise (дата обращения: 25.02.2023).

Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389654 Павел Шлыков

Пространство осмысления

Последствия конфликта на Украине с точки зрения ведущих мировых интеллектуалов

ВИТАЛИЙ КУРЕННОЙ

Кандидат философских наук, заслуженный профессор, директор Института исследований культуры Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Куренной В.А. Пространство осмысления // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 117–140.

В настоящем обзоре представлена позиция ряда наиболее известных в мире интеллектуалов, отреагировавших в течение прошедшего года на ситуацию и возможные последствия военного конфликта на Украине. «Интеллектуал», аналогом которого до известной степени является русское «интеллигент», – классическое «спорное понятие». Его семантическое определение нередко осуществляется в ходе дискуссий, подобных той, что возникла в России после публикации сборника «Вехи» (1909).

В нашем случае содержание этого понятия определяется так, как это принято в современных исследованиях[1], а также с учётом соответствующих рейтингов, весьма, впрочем, пёстрых по критериям отбора[2]. Интеллектуал совмещает в себе две роли – принадлежность к центрам производства научного знания и широкое присутствие в средствах массовой информации. Одна из эталонных фигур – Юрген Хабермас, сочетающий один из самых высоких рейтингов научного цитирования в социальных науках и высокую публичную активность в СМИ. Функция интеллектуала отличается от того, что выполняют учёный и эксперт, поскольку свободна от ограничений, свойственных им в процедурах обоснования суждений. Взгляд традиционно колеблется между двумя полюсами: надпартийным и по возможности научно-нейтральным утверждением «общего блага» и ролью «ангажированного интеллектуала», который маркирует политическую позицию (часто в последней выступают «коллективные интеллектуалы» – разного рода think tanks). Оба модуса представлены в этом обзоре.

Конфликт на Украине вызвал, прежде всего, волну эмоционально-ценностных реакций. Накал морализации, с которым во всё возрастающей степени ведутся современные культурные войны (борьба за политкорректность, Black Lives Matter, Me Too и др.), достиг предельного уровня, превратив львиную долю публичных высказываний в жанр ценностной аккламации. Поэтому при отборе источников важен критерий аналитического профессионализма, который также превратился в мишень для морализаторской критики. Пример удержания такой профессиональной позиции продемонстрировал Герфрид Мюнклер, который следующим образом ответил на адресованные ему упрёки в том, что он «смотрит на войну безучастным взглядом исследователя муравьёв» и «редуцирует международную политику к механизму власти и интересов, лишённому нормативного измерения»: «В [критикуемом] интервью я выступал как учёный …Настойчивые же отсылки к собственной эмпатии или собственным политическим предпочтениям будут, скорее, мешать делу. <…> Поэтому я не чувствую себя задетым этой критикой, но рассматриваю её, как и другие подобные суждения, в качестве ещё одного выражения недостатка стратегического мышления в Германии»[3]. Стремление удерживать подобный подход был весомым для настоящего исследования критерием выбора анализируемых авторов.

В истории интеллектуалов важное место занимает групповая мобилизация позиций, одним из самых ярких эпизодов которой был в своё время конфликт «дрейфусаров» и «антидрейфусаров» во Франции. Подобную реакцию породил и украинский конфликт. В Германии она приняла форму коллективных открытых обращений. Так, уже в апреле 2022 г. появилось «Открытое письмо канцлеру Шольцу», подписанное первоначально группой из 28 интеллектуалов и художников с призывом «сделать всё возможное для скорейшего прекращения огня и достижения компромисса, который может быть принят обеими сторонами»[4]. Авторы считают ошибочной позицию, согласно которой «решение о моральной ответственности за дальнейшую “цену” в человеческих жизнях среди гражданского населения Украины находится исключительно в компетенции их правительства», поскольку «морально обязывающие нормы носят универсальный характер». Спустя два месяца текст «Прекратить огонь немедленно!» опубликовала ещё одна группа интеллектуалов в газете «Die Zeit»[5]. Оба письма вызывали резкую критику, площадкой которой стала, прежде всего, «Frankfurter Allgemeine Zeitung». Появлялись аналогичные обращения к правительству и парламенту от сторонников военных действий (прежде всего, со стороны «зелёных»). То, что с весны 2022 г. поначалу разыгрывалось в форме конфликта интеллектуалов, затем вышло на уровень массовых манифестаций за прекращение войны в Германии и других странах.

Против «дичайших спекуляций»

О событиях на Украине дважды высказался один из самых известных и почтенных по возрасту мировых интеллектуалов Юрген Хабермас. В первом эссе «Война и возмущение»[6] он поддержал сдержанную на тот момент линию Олафа Шольца по оказанию военной помощи Украине: «Меня раздражает самоуверенность, с которой в Германии возмущённые обвинители выступают против действующего рефлексивно и сдержанно федерального правительства». Речь идёт о раздражении выступлениями бывших пацифистов (прежде всего партии «Зелёных») в пользу более решительной военной поддержки Украины. Агрессивная риторика, активизировавшаяся в Германии, основана на том, что её сторонники упускают, согласно Хабермасу, основную военно-политическую дилемму, «перед которой война поставила Запад, связавший себе руки взвешенным, морально обоснованным решением в ней не участвовать».

Эта дилемма вынуждает Запад «рассматривать рискованные альтернативы в попытках избежать выбора из двух зол – поражения Украины или разрастания ограниченного конфликта в третью мировую войну».

Ситуация осложняется тем, что позиции России и Запада относительно использования оружия массового поражения на сегодняшний день являются «ассиметричными»: «Запад, уже не оставивший сомнений в своём фактическом участии в войне, с самого начала введя жёсткие санкции, должен тщательно обдумывать каждый последующий шаг при оказании военной поддержки Украине и задаваться вопросом, не переходит ли он тем самым неопределённую границу (неопределённую, поскольку она зависит лишь от того, как её определяет Путин) формального вступления в войну». Единственной правильной стратегией является одобряемый Хабермасом курс осторожных решений: «Остаётся лишь поле для дискуссий и доводов, требующих взвешенного рассмотрения в свете обязательных технических знаний и той необходимой информации, которая далеко не всегда находится в открытом доступе, чтобы иметь возможность принимать обоснованные решения». Необходимость осмотрительности определяется тем, что для Германии «существует порог риска, исключающий невоздержанное участие в гонке вооружений Украины». На этом фоне «истерические противники» линии правительства ведут себя не только безответственно, но и морально сомнительно: «Но разве не является благочестивым самообманом делать ставку на победу Украины в смертоносной войне против России, не взяв в руки оружие? Разжигающая вражду риторика плохо сочетается со зрительской ложей, из которой она так прекрасно звучит, ведь это не отменяет непредсказуемости соперника, способного положить все яйца в одну корзину».

Хабермас критически отзывается о «дичайших спекуляциях» западных СМИ в отношении мотиваций российского руководства, рекомендуя более обоснованную оценку: «Преобладающий сегодня образ Путина как решительного ревизиониста необходимо как минимум сопоставить с рациональной оценкой его интересов». В целом по тексту работы рассыпано множество ремарок по поводу манипулятивных элементов медийной репрезентации войны Украиной. Чтобы оценить смысл этих мимоходом оброненных критических замечаний, включая реплику о «моральном шантаже» Германии со стороны Украины, необходимо вспомнить работы Хабермаса, посвящённые сфере публичности и причинам её кризиса в силу превращения в пространство манипуляций.

Значительная часть текста посвящена тому, что в немецких дискуссиях называют «новым кризисом немецкой идентичности». Он выражается не только в активном косвенном участии в военном конфликте, но и в быстром формировании новой ценностно-ментальной реальности. Эту трансформацию канцлер Германии обозначил понятием «эпохальный поворот» (Zeitenwende), что, согласно Хабермасу, означает «конец модальности немецкой политики, основанной прежде всего на диалоге и поддержании мира». Фигурой, воплощающей эту новую ментальную реальность, стала министр иностранных дел Анналена Бербок, которая «нашла убедительный образ для спонтанной идентификации с бурным морализаторским порывом украинского руководства». Хабермас диагностирует проблему различия отношения к происходящим событиям как поколенческую. С одной стороны, «молодые люди» «не скрывают своих эмоций и громче всех призывают к активному участию и вовлечённости», так что «создаётся впечатление, что абсолютно новые реалии войны избавили их от пацифистских иллюзий». С другой стороны, находятся «мы», те, кто «усвоили урок холодной войны, состоящий в том, что война против ядерной державы не может быть “выиграна” в каком бы то ни было адекватном смысле». Различие приобретает форму противостояния «национального и постнационального менталитета», а также коррелятивной ему пары героического (сам Хабермас не использует это понятие) и «постгероического» сознания[7]. Разница между героическим/национальным и постгероическим/постнациональным менталитетом проявляется в том, что происходит на Украине и том, как гипотетически вели бы себя европейцы в этой ситуации: «Эта разница становится очевидной, если сравнить восторженное героическое сопротивление и очевидную готовность к самопожертвованию украинцев с тем, что в аналогичной ситуации можно было бы ожидать от западноевропейского общества. К нашему восхищению примешивается некоторое изумление уверенностью в победе и непоколебимым мужеством солдат и мобилизованных добровольцев, с мрачной решимостью защищающих свою родину от значительно превосходящего по силе противника. Мы на Западе, напротив, полагаемся на профессиональную армию, которую финансируем, чтобы в случае необходимости знать, что мы под защитой и нам не придётся самим брать в руки оружие». Свою работу Хабермас завершает «осторожной формулировкой» «Украина не должна проиграть войну», что помещает его на совершенно определённый фланг по отношению к паролю украинского политического руководства и сторонников продолжения войны «Украина должна выиграть войну».

Аргументацию в пользу скорейшего начала мирных переговоров Хабермас развил в тексте «Призыв к переговорам» в феврале 2023 года[8]. В публичном пространстве доминирует воинственность, на фоне которой «колебания и размышления половины населения Германии» не имеют права голоса. Отчасти повторяя аргументы первой статьи, Хабермас развивает их с большим акцентом на моральные основания. Переговоры настоятельно необходимы, чтобы не позволить «затяжной войне унести ещё больше жизней и разрушений и в конечном счёте поставить нас перед безнадёжным выбором: либо активно вмешаться в войну, либо, чтобы не спровоцировать первую мировую войну между ядерными державами, оставить Украину на произвол судьбы». Нарастающие поставки оружия рискуют приобрести собственную логику, которая «может более или менее незаметно подтолкнуть нас к порогу третьей мировой войны».

Первый ключевой тезис эссе: «непоследовательно и безответственно» продолжать настаивать, что только Украина может принимать решения о возможных переговорах. Эта позиция представляет собой «хождение во сне на краю пропасти», поскольку непоследовательно соединяет, с одной стороны, поддержку Украины и уверения Запада в том, что он будет поддерживать её «столько, сколько потребуется», и, с другой стороны, утверждение, будто только украинское правительство может определить время и цель возможных переговоров. Банально, что только воюющая сторона определяет свои военные цели и принимает решение о переговорах.

Но в ситуации с Украиной только Запад определяет, как долго она может продержаться.

Западные страны имеют собственные «законные интересы и обязательства». Они действуют в более широкой геополитической сфере и, соответственно, должны принимать во внимание не только интересы Украины; у них есть «юридические обязательства» в отношении безопасности своих граждан; Запад, наконец, несёт моральную со-ответственность за жертвы и разрушения, вызванные его оружием. Поэтому сам должен нести бремя важных решений, избегая самой опасной ситуации, «в которой превосходство российских вооружённых сил поставит его перед выбором: либо уступить, либо стать участником войны».

Основная линия аргументации философа исходит из указания на опыт войны как, прежде всего, «сокрушительного насилия»: Хабермас ссылается, в частности, на фоторепортажи с театра боевых действий, которые заставляют вспомнить «картины ужаса на Западном фронте в 1916 году». Он смещает баланс между желанием победить врага и желанием положить конец смерти и разрушениям, увеличивающимися вместе «с ростом силы оружия». Именно подобный опыт двух мировых войн привёл к «понятийному сдвигу» в сознании затронутых ими народов, из чего был сделан вывод о несовместимости войны с цивилизованным сосуществованием: «Насильственный характер войны утратил ауру естественности». Этот опыт, имеющий формулу также морального требования, получил, наконец, международно-правовое воплощение в преамбуле и второй статье Устава ООН 1945 г. (последняя требует «проводить мирными средствами … улаживание или разрешение международных споров или ситуаций, которые могут привести к нарушению мира»). Речь шла теперь не просто о сокращении военного насилия в рамках «не слишком успешной» гуманизации права войны, а о том, чтобы «умиротворить (pazifizieren) само насилие войны посредством права». Именно этим Хабермас объясняет свою позицию: Запад, позволяющей Украине продолжать войну, «не должен забывать ни о количестве жертв, ни о риске, которому подвергаются возможные жертвы, ни о масштабах фактических и потенциальных разрушений, которые с тяжёлым сердцем принимаются ради законной цели». Использование войны – «симптом упадка исторического уровня цивилизованного взаимодействия между державами, тем более между державами, которые могли извлечь урок из двух мировых войн». Однако если вооружённый конфликт не удаётся предотвратить тяжёлыми санкциям, то необходимой альтернативой войне со всё новыми жертвами является поиск «приемлемых компромиссов».

В завершение Хабермас обращается к «ошибке альянса», который с самого начала оставил Россию «в неведении относительно конечной цели поддержки». Он допускает, что присоединение восточных областей Украины, создавшее такой тип российских притязаний, который неприемлем для Украины, было ответом на указанную ошибку, которая «оставляла открытой перспективу regime change» в глазах российского руководства. Если бы, полагает Хабермас, ясно заявленной целью поддержки стало восстановление статус-кво до 23 февраля 2022 г., это облегчило бы путь к переговорам и не привело к повышению и без того «неподъёмных ставок» с обеих сторон. Устойчивый результат, полагает Хабермас, не может быть достигнут без США, это касается и гарантий безопасности, которые Запад должен предоставить Украине. Ситуация в целом обнажила острую необходимость регулирования во всём регионе Центральной и Восточной Европы, выходящей за пределы текущего конфликта.

Именно потому, что конфликт затрагивает более широкий спектр интересов, «для пока ещё диаметрально противоположных требований может быть найден компромисс, сохраняющий лицо для обеих сторон».

Андреас Реквиц – ведущий современный культурсоциолог Германии – в апреле 2022 г. выпустил эссе «Крушение оптимизма по поводу прогресса»[9], в котором попытался понять причины потрясения и наметить дальнейшую цивилизационную стратегию западного мира. Реквиц полагает, что причина испытанного шока – крах определённого типа историософского (geschichtsphilosophisch) мышления, восторжествовавшего на Западе после падения Берлинской стены и исчезновения СССР. В это время здесь в полной мере восстановился образ мысли эпохи Просвещения, резюмированный Гегелем: история – поступательное движение прогресса, включающего в себя не только технику и науку, но и право, политику и мораль: «Это произошло не в последнюю очередь в форме теорий модернизации. В западных социальных науках, начиная с США, после Второй мировой войны сформировался влиятельный взгляд на социальные изменения, в котором западная модель предстала как нормальный случай развития: парламентская демократия, верховенство закона, рыночная экономика и социальная политика, безопасность, плюрализм и индивидуализм». И хотя едва ли можно найти более критиковавшийся на протяжении последних тридцати лет тезис, чем слова Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории», представление, что для незападных стран нет другого пути, нежели «догоняющая модернизация», глубоко укоренилось во взглядах средних и молодых образованных поколений стран Западной Европы и США. События на Украине, признаёт Реквиц, являются лишь «последним ударом». В «модернизационной парадигме», выражаясь терминами Томаса Куна, накопилось слишком много «аномалий», которые и ведут к её революционной смене. Эти аномалии продолжают накапливаться и внутри западных стран.

«Запад с его либеральным образом мышления больше не главный игрок на сцене, но лишь один из участников конфликтов – наряду со многими другими». Три следствия новой ситуации, полагает Реквиц, очевидны. Во-первых, это деглобализация, которая началась уже в период пандемии. Во-вторых, для политики, особенно в Европе, ориентация на безопасность – как внутреннюю, так и внешнюю – становится проблемой в масштабе, невиданном со времён падения Берлинской стены. В-третьих, возникают идеологические конфликты, которых мир не знал после 1989 года. С точки зрения западных либералов, речь идёт о борьбе между либерализмом и авторитаризмом – как в лице России и Китая, так и в лице популистских движений в самих западных обществах[10].

Особенность конфликта заключается в том, что другая сторона видит его в иной перспективе – «в ней национальная укоренённость противопоставляет себя мнимой безродности и декадансу либерализма».

Во время холодной войны Запад демонстрировал высокий уровень экономического процветания и значительную степень внутренней социальной однородности; при этом Соединённые Штаты с готовностью выступали в роли ведущей мировой державы. Сегодня ситуация изменилась: западные общества пережили сложный экономический структурный сдвиг (постиндустриализация) и находятся в процессе новых перемен, связанных с повесткой климатических изменений. Западные общества политически поляризованы и сталкиваются со значительными социальными проблемами. США отказались от роли мировой сверхдержавы. В странах второго мира появляется множество новых геополитических акторов, которым будет сложно адаптироваться к текущему блоковому мышлению.

Наиболее любопытно краткое заключение, в котором Реквиц пытается пока только обозначить новую перспективу: «Конечно, это не означает, что “проект модерна” (Юрген Хабермас) в западно-либеральном смысле должен быть отложен в сторону. Но вместо того, чтобы верить в непреодолимую силу модернизационного процесса и железных исторических законов, нужно заново понять и реализовать этот проект как нормативный и стратегический, сознающий свои слабости, а также осознающий своих противников. Мы привержены этому подходу, даже если глобальный успех в будущем не гарантирован».

Последнее замечание о превращении «проекта модерна» в «нормативный и стратегический» фактически означает молчаливый отказ от представлений о его ранее предполагавшейся ценностной универсальности: речь идёт лишь об одном варианте среди многих. Получается, что речь уже не об «общечеловеческих ценностях», включающих «универсальную мораль», но лишь о проекте, который следует теперь реализовывать «стратегически», т.е. осознавая инструментальный характер данного действия (если использовать это понятие, как нам подсказывает сам Реквиц, в смысле Хабермаса). Из этих кратких соображений Реквица можно сделать, однако, два далекоидущих вывода. Во-первых, перед миром в полном масштабе встаёт проблема ценностного релятивизма, крайнюю форму которого резюмирует афоризм «Либералам – либерализм, каннибалам – каннибализм» (Liberalism for the liberals, cannibalism for the cannibals). Во-вторых, это означает, что сильная позиция универсализма, с которой всегда выступала западная цивилизация и культура, становится вакантной или по меньшей мере открытой для конкурирующих и обновлённых идей и мировоззрений.

Постимперское пространство

Ведущий немецкий политический теоретик Герфрид Мюнклер –почётный профессор политической теории Университета Гумбольдта (Берлин) – комментировал украинские события, начиная с первого дня вооружённого конфликта. Наиболее развёрнутый доклад был прочитан 12 сентября 2022 г. в Баварской католической академии. Запись выступления Мюнклера «После войны на Украине: изменение мирового порядка и последствия для Европы» доступна на Youtube[11].

Главную часть доклада Мюнклер предваряет пятью замечаниями.

Во-первых, нельзя ожидать, что военный конфликт на Украине быстро закончится, и трудно вообще представить его завершение.

Во-вторых, помимо конфликта на Украине в мире происходят другие важные события, так или иначе связанные с военными действиями. Особо важен вывод западных войск из Афганистана, а также обладающий «символическим значением» конфликт вокруг Тайваня. События в Афганистане «подводят черту под американской готовностью выступать гарантом [мирового] порядка, то есть заниматься инвестициями в общее благо».

В-третьих, происходит изменение расстановки политических сил в Европе: Германия обретает новую важную роль, теперь речь не об экономическом или фискальном, а о военном весе: «Этот вес она приобрела не столько благодаря своему военному потенциалу, сколько как производитель оружия». Таким образом, Германия стоит перед новым вызовом: «С одной стороны, необходимо продемонстрировать способность к лидерству, однако в то же время нужно делать это осмотрительно, разумно и дальновидно, чтобы, во-первых, способствовать миру, а не войне, и во-вторых, действовать так, чтобы не пугать другие европейские державы, – как сопоставимые по размерам с Германией, так и совсем небольшие. В силу исторического опыта мы знаем, что сильная Германия провоцирует образование европейских коалиций против неё, а этого нельзя допустить».

В-четвёртых, пандемия и события на Украине продемонстрировали уязвимость глобальных торговых связей: «Достаточно долго существовала уверенность в том, что глобальные торговые связи до определённой степени делают излишними такие факторы, как сферы влияния, доступ к сырью, доступ к рынкам и так далее. Они как будто релятивировали необходимость геополитических действий в отношении конкретных территорий. До некоторого момента это работало, но после пандемии, а теперь ещё и войны, в силу возникшего ощущения взаимозависимости становится ясно, что глобальные торговые цепочки – не только решение, но и проблема. И именно поэтому сейчас мы увидим изменение баланса сил».

Глобальные экономические связи «потеряли политическую невинность» и превратились в средство политического давления.

Легко предположить, что в ближайшее время «произойдёт деконструкция глобальных экономических взаимозависимостей – именно деконструкция (Rückbau), а не демонтаж (Abbau)». В результате этой деконструкции возникнут новые «обширные экономические связи (großräumige Wirtschaftskreisläufe)».

Наконец, пятое предварительное замечание Мюнклера: он не разделяет мнения некоторых своих коллег о том, что в случае переговоров и скорого окончания военного конфликта на Украине всё быстро вернётся к ситуации до 24 февраля 2022 года: «Война оставит следы независимо от того, как она закончится… Германия, как и Европа, на долгие годы, возможно – на десятилетия, прошла пик своего процветания». Последнее имеет важные последствия в том числе для глобальных проблем, таких как изменения климата, процесс сокращения биоразнообразия, борьба с голодом и миграционные процессы. Подобные задачи уйдут на задний план в политической повестке дня. Они не исчезнут, но с представлением о «человечестве» как коллективном субъекте, способном к действию, придётся надолго распрощаться.

Первая часть доклада посвящена проблеме «постимперского пространства». «Мы видим очень мало, если сводим вопрос только к событиям на Донбассе и Украине, переделу или восстановлению границ». Единственный слайд, который сопровождает доклад, – фрагмент карты, в центре которого находится Чёрное море. Всё окружающее его пространство – от Венгрии и Хорватии на Западе до Грузии на Востоке и Турции и сопряжённых пространств на Юге – представляет собой постимперское пространство, образовавшееся в результате распада Османской, Австро-Венгерской и Российской империй, своеобразным образом восстановленной в форме СССР. Внутри этих империй «существовали определённые национальные конфликты, но одной проблемы у них точно не было – проблемы границ между национальной и государственной принадлежностью».

Исчезновение империй превратило оставшееся после них пространство в «пожароопасный очаг европейской политики».

«Реалистическая угроза» заключается даже не столько в угрозе ядерного конфликта, сколько в том, что «эта война может расшириться». «На мой взгляд, – резюмирует Мюнклер, – это… единственная причина, которую нужно всерьёз учитывать, чтобы не принимать безоговорочно сторону украинской партии, но постоянно следить за общей ситуацией и спрашивать себя: если мы поступим так или иначе, в каком смысле мы рискуем не столько продлить эту войну, сколько расширить её?» Хотя Соединённые Штаты вернулись в европейскую политику обеспечения безопасности, это ненадолго: «После этого вопрос о будущем данного пространства снова станет подлинно европейской проблемой… Всё это пространство в целом на протяжении ближайших десятилетий будет вызовом для европейской политики в рамках вопроса стабилизации». Эта стабилизация и замирение текущих и возможных новых конфликтов «будет стоить относительно больших денег для богатых стран Европы – в форме финансовых трансферов в данное пространство, так как проект замирения – это, конечно, покупка власти (Gewaltabkauf). Мы предоставляем вам некоторое благосостояние – не слишком много, но всё же достаточно, чтобы вы сдержали свою вражду, свои религиозные, национальные, этнические и прочие конфликты».

Вторая часть посвящена вопросу «Что такое ревизионистская сила и как она может быть умиротворена?» Понятие «ревизионистская сила» (или политика) является не только термином политической теории, но и категорией, которая используется для характеристики политической диспозиции различных стран в военно-политических доктринах. США используют это понятие в адрес России и Китая[12], российские же эксперты до недавнего времени, напротив, в адрес США (ср. Истомин 2021). Существует, согласно Мюнклеру, три способа умиротворения ревизионистской силы: 1) трансфер благосостояния (Wohlstandstransfer); 2) умиротворение (appeasement) посредством заключения мирного договора; 3) сдерживание (deterrence) посредством формирования собственной военной силы. Трансфер благосостояния – основная стратегия умиротворения европейского «немирного континента» после окончания Второй мировой войны, которая позволяет «удовольствию от процветания в настоящем» стать намного важнее «вечного погружения в воспоминания о прошлом». Эта модель предполагает, что на другой стороне находится «homo economicus, человек, мыслящий в экономических категориях». Как полагает Мюнклер, европейские лидеры до последнего момента выдвигали подобные экономические соображения, которые не возымели эффекта в случае России.

Модель умиротворения предполагает некоторую взаимность или же уравнивающий компромисс, удовлетворяющий ревизионистскую политическую силу.

Эта стратегия имеет весьма рискованный характер, так как её результаты могут оказаться лишь временной отсрочкой, разжигающей аппетиты ревизионистской силы.

Однако отсрочка по крайней мере позволяет накопить военные силы противоположной стороне: «Умиротворение – это двуликий Янус, он показывает тот или иной облик в зависимости от того, с какой стороны вы на него смотрите».

Модель сдерживания следует принципу Флавия Вегеция «Si vis pacem, para bellum» («Хочешь мира – готовься к войне»). Она также основана на экономической рациональности, предполагающей, что акторы оценивают плюсы и минусы нарушения мира. Современные демократии, полагает Мюнклер, до последнего времени предпочитали не слишком вкладываться в такую стратегию, так как она сопряжена со значительными экономическими издержками.

В последней части доклада Мюнклер обращается к проблеме будущего мирового порядка, основанного, как он считает, на господстве в мире «пяти глобальных сил». События 2022 г. снижают доверие к возможностям экономического контроля. Страны начнут больше полагаться не на экономические связи, а на военную силу, включая создание собственных ядерных вооружений: «Это, конечно, горькое разочарование, и понадобится немало времени, чтобы понять, что, собственно, произошло и что, по-видимому, является необратимым». Формула Дональда Трампа «America first» резюмировала отказ Соединённых Штатов от роли гаранта глобального нормативного порядка. Не следует ожидать, добавляет Мюнклер, что эту роль может играть Китай: «Китай слишком осторожен и не будет брать на себя обязательства, которые требуют огромного объёма сил и финансов, а сосредоточится на своих сферах влияния, которые он организует вдоль своих новых [торговых] путей». Глобальный мировой порядок под эгидой США потерпел неудачу также в силу культурных оснований: «китайцы, как и русские, обратили внимание на понятие “суверенитет”, но использовали его как своего рода аргумент защиты против насаждения западных ценностей, то есть против универсалистской морали… Это консервативная концепция суверенитета как формы защиты против создания подобного мирового порядка».

Структура нового миропорядка, согласно Мюнклеру, будет включать в себя пять глобальных сил и «второй мир». Пять глобальных сил – это в первую очередь США и Китай, а также Россия «в силу её географии и наличия атомного оружия», Евросоюз «при условии, что европейцам удастся превратиться из хозяйственников, действующих по правилам (Regelbewirtschafter), в игроков, способных к действию», и, наконец, Индия как пятая глобальная сила.

Однако успех и лидерство во взаимодействии данных сил будет в значительной степени зависеть от союзников во втором мире – Африке, Латинской Америке, различных частях Азии.

Мюнклер делает следующие выводы.

Во-первых, «общие задачи человечества» (глобальные проблемы, такие как климатические изменения) отойдут на второй план и станут предметом переговоров и компромиссов между пятью главными силами. Это приведёт к снижению влияния неправительственных организаций, значение которых в последние два десятилетия было очень велико.

Во-вторых, ситуация в мире будет в значительной мере зависеть от отношений между указанными пятью главными силами, «безотносительно к тому, доверяют они друг другу или нет».

В-третьих, Китай не стал использовать ситуацию, чтобы захватывать Тайвань, из чего – равно как и из наблюдений за действиями его в процессе борьбы с пандемией – можно заключить, что это очень осмотрительная страна, проводящая весьма осторожную политику.

В-четвёртых, в случае Соединённых Штатов открытым остаётся вопрос, придёт ли к власти Трамп или кто-то ему подобный.

В-пятых, «в Европе происходит своего рода смещение политического баланса. Возможно, ЕС переживёт премьерство госпожи Мелони в Италии, может быть, он переживёт даже то, что президентом в Париже станет блондинка [т. е. Мари Ле Пен]. Но ЕС не переживёт федеральное правительство во главе с “Альтернативой для Германии” в Берлине. Это показывает, как меняют здесь своё значение различные силы».

Европейцам придётся «следить за всей зоной от Чёрного моря до Западных Балкан. Здесь всё будет результатом баланса, предполагающего горячие споры в структурах ЕС, равно как и среди немецких политиков». Предстоят непростые решения, в рамках которых придётся делать выбор между «ценностями или геополитическими аспектами возникающих проблем».

Ведущий немецкий научно-популярный журнал по философии «Philosophie Magazin» посвятил свой третий выпуск в 2022 г. событиям на Украине, назвав номер «Конец иллюзии: война вернулась, как её понимать?» Среди нескольких статей, посвящённых скорее общим размышлениям, выделяется развёрнутое интервью с историком Йоргом Баберовским «Мы должны серьёзно воспринимать обиду исчезнувшей империи»[13]. Баберовский – профессор восточноевропейский истории в Берлинском университете Гумбольдта, специалист по истории советской России. Учёный выступил в журнале в роли «Russlandversteher» («человека, понимающего Россию»), размышляющего о долгосрочных причинах происходящего.

Он начинает с воспоминаний о своём пребывании в Советском Союзе в 1991 г., где лично наблюдал, как «развалилась империя»: «Я видел, как плакали люди, которые не могли смириться с тем, что Советского Союза больше не существует». Если понятие «братские народы» вообще имеет какой-то смысл, то точнее всего оно описывает именно отношения между русскими и украинцами: «Миллионы украинцев живут в России, так же, как и многие русские на Украине», их объединяет больше вещей, чем разделяет. Историк признаёт, что не считал начавшийся военный конфликт возможным: «Война и чрезвычайное положение подобны чуду в теологии».

Тем не менее, «понимающие Россию» были правы, когда указывали на необходимость принимать всерьёз обиду и боль по утраченной империи.

«Мы больше не помним культ героического, мы забыли, что значат честь и борьба в жизни определённых людей. Можно было бы догадаться, куда приведут эти тенденции…». Распад империи – «процесс, результаты которого ощущаются в жизни последующих поколений. Иногда последствия бывают ужасающими в силу того, что национальные государства, возникающие из империй, изнуряют себя внутренними войнами». Положение меньшинств всегда становится нестабильным, «когда национальные государства определяют себя этнически и пытаются гомогенизировать себя. Государства, возникшие в результате отделения, должны сочинить обоснование, историю, чтобы их независимость выглядела исторически правдоподобной. Но это можно сделать только путем делегитимации всего, за что выступала империя». «Проклятие интеграции лежит на империи, – считает Баберовский. – Россия не может выбирать, быть ей империей или нет. Она должна признать наследие, которым управляет. Политиков Запада можно упрекнуть в непонимании того, что акт её распада не является концом империи». Баберовский не исключает, что военный конфликт на Украине перерастёт в «затяжную, кровопролитную гражданскую войну».

Не ведёт ли позиция «понимания», которую занимает Баберовский, к оправданию, спрашивает собеседник. «Понимать не значит оправдывать. … Не нужно быть историком, чтобы давать моральную оценку. Историки должны понять и объяснить, как это могло произойти. Понять значит увидеть мир глазами других …». Историк также напоминает простое правило: тот, кто судит с моральной точки зрения, сам должен быть безупречен, однако «США вторглись в Ирак вопреки всем нормам международного права и оправдали это нарушение ложью. С тех пор Ирак разрушенная и опустошённая страна». Происходящие события «пробудили всех нас»: «Германия не является пупом земли, наши проблемы не интересуют никого за пределами наших границ. Годами полностью игнорировалось то, что мы живём в исключительных обстоятельствах, в умиротворённом пространстве, где обсуждаются только псевдопроблемы сытого и самодовольного общества, которые никого на Украине и в России не интересуют». На вопрос, как поступать Западу, чтобы не допустить худшего сценария развития событий, Берковский ответил кратко: «Единственная дверь, которая куда-то ведёт, – это разговор. Другой возможности у нас нет».

От палеолибералов до палеоконсерватров

Далее будет рассмотрена реакция на украинские события 2022 г. по принципу репрезентации основных политических позиций. Фрэнсис Фукуяма представляет либеральную позицию (во всяком случае, во взглядах на международные отношения), Патрик Бьюкенен – позицию крайних американских консерваторов, Антонио Негри и Николя Гильо – левый спектр европейских политических взглядов.

Фрэнсис Фукуяма в эссе «Ещё одно доказательство того, что это действительно конец истории»[14] выступил в защиту своего тезиса 1992 года. Последнее десятилетие было отмечено подъёмом авторитарных государств, лидерами которых выступали Китай и Россия, что привело к распространению широкой авторитарной волны, повернувшей назад демократические завоевания по всему миру – от Мьянмы до Туниса, от Венгрии до Сальвадора. Однако 2022 г. показал, по мнению Фукуямы, что модель сильного государства имеет фундаментальные недостатки двух типов. Во-первых, концентрация власти в руках одного лидера ведёт к принятию «плохих» решений, что, в конечном счёте, чревато катастрофическими последствиями[15]. Во-вторых, отсутствуют публичные дискуссии, что, в частности, создаёт иллюзию поддержки лидеров, которая может развеяться очень быстро. Приходится признать также высокий уровень распространения популистских политических сил, как в Европе, так и в Соединённых Штатах, причём между внутриполитическим популизмом и успехом сильных государств по всему миру «существует тесная связь». Ещё одним фактором, снижающим популярность либерально-демократической модели, является её самоочевидность в западных странах: «Поскольку те, кто вырос в демократиях, никогда не сталкивались с настоящей тиранией, они воображают, что демократически избранные правительства, при которых они живут, сами являются злыми диктатурами, потворствующими лишению их прав».

Наиболее, пожалуй, известный за пределами США американский консерватор (палеоконсерватор) Патрик Бьюкенен также высказался предсказуемо – против вмешательства в вопросы, лежащие далеко за пределами сферы американских интересов. В колонке «Победители и проигравшие в войне на Украине»[16] он задаётся вопросом: «Соответствует ли эта новая холодная война с Россией, в которую мы, похоже, ввязались, национальным интересам Соединённых Штатов, которые так приветствовали мирное окончание прежней холодной войны три десятилетия назад?». Этот вопрос ставится в контексте описания значительных потерь и трудностей, как со стороны Украины, так и со стороны России в ходе текущих военных столкновений. Бьюкенен указывает на то, что Вашингтон чрезвычайно расширил свои обязательства, раздвигая границы НАТО: «Какая польза для США от отправки войск в прибалтийские республики? Стали ли мы сильнее, находимся ли мы в более безопасном и надёжном положении теперь, когда взяли на себя обязательство воевать с Россией, чтобы защитить 830-мильную финско-российскую границу, о чём ни один солдат холодной войны раньше и мечтать не мог? Стало ли нам лучше, от того что все страны Варшавского договора и три республики старого СССР теперь являются союзниками НАТО, и за независимость которых мы берём обязательство бороться с Россией?».

С другой стороны, нынешняя политика США привела к возрождению «советского-китайского пакта» 1950-х гг., направленного против Запада и его восточных союзников: «Там, где президент Ричард Никсон, казалось, отделил Китай Мао от России, нынешнее поколение американских лидеров, похоже, восстановило эту враждебную дуополию». Сегодня положение для Америки оказалось намного более рискованным, чем раньше: «В годы первой холодной войны Восточная Европа и страны Балтии были признаны сателлитами Советского Союза… Но это не было поводом для военного конфликта между нами. Когда мы привели практически всю Восточную Европу в НАТО, именно мы, а не Путин, сделали её независимость от Москвы и союз с Западом вопросом, ради которого мы берём обязательства начать войну». «Пока русские и украинцы убивают друг друга на Донбассе, – завершает свой текст Бьюкенен, – а ненависть русских к американцам растёт, чем это хорошо для Соединённых Штатов? Возможно, мы должны потратить столько же времени и сил на прекращение этой войны, сколько мы тратим на то, чтобы победить и унизить Россию, а это не принесёт нам покоя». В следующей своей колонке «Где расходятся цели США и Украины»[17] Бьюкенен отмечает, что «лучший сценарий для Киева заходит дальше, чем Вашингтон может ему в этом помочь». Никакие события в Европе, равно как и вопрос контроля Крыма и Донбасса не могут быть оправданием войны Соединённых Штатов и России: «Американцам лучше всего начать обдумывать исход этой войны, который может положить конец кровопролитию».

Рассмотрим теперь позицию интеллектуалов с левого фланга. Антонио Негри и Николя Гильо в августе 2022 г. опубликовали колонку «Новая реальность?»[18]. Авторы указывают на дефицит реализма в позиции западных обществ, подчёркивая черты мирового порядка, сложившегося после Второй мировой войны: «Не мешало бы почаще напоминать себе, что с 1945 г. ядерные арсеналы поставили абсолютные пределы мировым конфликтам и возможности существенно видоизменить глобальный порядок. Между ядерными державами существует негласная договорённость, что этот порядок не может быть радикально изменён. Мы не должны пытаться выяснить, где находится точка разрыва».

После холодной войны многие были убеждены, что живут в «новой реальности», но мир, связанный глобальными рынками, производственными и коммуникационными системами, оказался менее гибок, чем казалось.

Россия, обладая богатыми запасами сырья и высокоразвитыми военными и космическими технологиями, несмотря на санкции Запада, остаётся частью глобальной экономики.

В этой ситуации «нет ничего более опасного, чем принять опосредованную войну (proxy war) между ядерными державами за асимметричный конфликт против “террористического государства”, ведущийся во имя высоких идеалов, таких как “демократия” или “права человека”». Реализму, к которому призывают авторы, препятствует запущенная на Западе машина пропаганды: «Демократия, антифашистское сопротивление и борьба с империализмом – благородные цели, но они легко поддаются манипуляциям (не так давно ими мотивировали специальную военную операцию по “денацификации” Ирака). Поскольку сейчас они являются основным нарративом для украинского сопротивления российскому вторжению, реализм де-факто рассматривается как ассимилированный кремлёвской пропагандой».

Попытка таких интеллектуалов, как Джон Миршаймер и Юрген Хабермас, противопоставить этому идеализму реалии международной политики оборачивается ожесточённой критикой. Обращаясь к различным попыткам представить себе поражение России и аргументам в пользу продолжения войны и справедливого характера боевых действий, авторы заключают: «Любые разговоры о “победе” бессмысленны». Происходящее, по мнению Негри и Гильо, является поворотным пунктом в истории Европы. Высока вероятность раскола между Восточной и Западной Европой, и это будет окончанием Европы как политического проекта. Реализм необходим, чтобы такого не допустить. Во-первых, надо признать, что интересы Евросоюза расходятся с интересами Вашингтона. Он возник вне основных стратегий США, для которых НАТО всегда была более важна. Достигнутые в европейском объединении успехи нельзя приносить в жертву ради ослабления России. Основные издержки от конфликта – потоки беженцев, последствия санкций, проблемы с энергоносителями – несёт не Америка, а Европа. Увеличение военных бюджетов ударит по системе социального государства, которая и без того ослаблена десятилетиями неолиберального экономического курса.

Кроме того, указывают авторы, в случае эскалации конфликта именно Европа станет основным театром военных действий.

Воинственно настроенные американские интеллектуалы уже прямо говорят о необходимости воспользоваться расширением НАТО для политического ослабления и перераспределения сил в Европе, в частности путём сокращения влияния Германии, Франции и Италии[19]. Предложения о создании своего рода теневого Евросоюза, в большей мере ориентированного на трансатлантические программы, уже обсуждаются и на политическом уровне в Великобритании[20].

Единство Евросоюза, таким образом, входит в скрытое противоречие с целями НАТО, которые включают теперь в себя сдерживание Китая. Вступление в альянс Швеции и Финляндии также создаёт здесь новые линии разлома. Главная задача в текущей ситуации положить конец войне: «Европа – это не клуб победителей. Она построена на отказе от войны, ограничении государственного суверенитета и принятии федерализма в качестве основополагающего принципа. Её главной целью всегда было установление мира на континенте, и она должна сохраняться и сегодня, если Европа хочет выжить». Помощь Украине должна быть тщательно выверенной, сопровождаться ясными дипломатическими условиями, «чтобы не помешать будущим переговорам или отношениям с Россией. Рано или поздно будет найдено переговорное решение, которое, вероятно, будет соответствовать контурам Минских договорённостей». Европе необходимо дистанцироваться от большой стратегии Соединённых Штатов, пытающихся найти «политическую формулу для приспособления к глобальному упадку американской мощи и утрате престижа». Новая холодная война не восстановит превосходство Америки, но нанесёт ущерб Европе. В США европейцам необходимо ориентироваться на растущую группу «сдержанных» (restrainers), выступающих за менее воинственную внешнюю политику[21].

* * *

Ведущие интеллектуалы, представляющие разные политические позиции, в значительной мере сходятся в оценке событий на Украине – исключение здесь составляет только Фукуяма, который, скорее, продолжает быть озабоченным правотой своего старого тезиса о «конце истории». Хабермас, Мюнклер, Негри и Гильо, Бьюкенен придерживаются реалистской позиции относительно того, как необходимо действовать в возникшей на Украине ситуации. Никак не одобряя действий России, все они учитывают базовые особенности мирового порядка, сложившегося во второй половине XX века, основанного, в том числе, на факторе политического баланса ядерных держав. Несмотря на значительные изменения, произошедшие в мире после исчезновения СССР, этот фактор сохраняет ключевую значимость для мирового порядка. Основной моделью осмысления того, что происходит в настоящее время на Украине, а также регионах, окружающих Чёрное море, является постимперское пространство (Мюнклер, Баберовский). Здесь продолжают развёртываться конфликтные процессы, в которых логика империи – политического образования, основанного на принципе мира между различными этносами, религиями и языками, – вступает в противоречие с логикой национального, т. е. монокультурного, государства. Практически все авторы сходятся в том, что единственный способ разрешения конфликта – скорейший переговорный процесс, который должен привести к прекращению военных действий. Большинство изложенных позиций задают национальную или региональную точку зрения; к проблеме нового мирового порядка пытается обратиться только Герфрид Мюнклер, Фукуяма продолжает настаивать на своем тезисе о «конце истории». Наконец, работы Хабермаса примечательны также тем, что диагностируют, помимо прочего, глубокую культурную трансформацию в Германии, вызванную событиями 2022 года. Сочувственная солидаризация, прежде всего, молодых поколений немцев с Украиной привела к появлению консолидированной партии сторонников ведения военных действий (что можно квалифицировать как пока ещё символическое пробуждение немецкого милитаризма[22]), а также возрождению националистических и «героических» настроений. Эти процессы идут вразрез с установками, которые на протяжении всей своей жизни отстаивал сам Юрген Хабермас[23].

СНОСКИ

[1] См.: Posner R.A. Public Intellectuals. A Study of Decline. Cambridge: Harvard University Press, 2004. 456 p.; Куренной В.А., Никулин А.М., Рогозин Д.М., Турчик А.В. Мыслящая Россия. Интеллектуально-активная группа. М.: Некоммерческий фонд «Наследие Евразии», 2008. 233 с.

[2] Такой ежегодный рейтинг с 2005 по 2019 гг. публиковал, в частности, журнал Foreign Policy, причём он проделал довольно значительную эволюцию с точки зрения своей структуры, включив, например, в рейтинг 2019 г. категорию «The Strongman», где присутствовали политические лидеры России, Китая и других стран. В целом современные рейтинги такого рода всё больше отходят от классической фигуры интеллектуала, включая «лидеров мнений» в различных областях.

[3] Münkler H. Die Ukraine steht im Begriff, den Krieg zu verlieren // Die Welt. 31.05.2022. URL: https://www.welt.de/kultur/literarischewelt/plus238979149/Politologe-Herfried-Muenkler-Die-Ukraine-steht-im-Begriff-den-Krieg-zu-verlieren.html (дата обращения: 15.02.2023).

[4] Динамика числа подписей под петицией, достигших к концу января 2023 г. почти 500 тыс., а также данные социологических исследований мнения жителей Германии о прекращении войны. См.: Der Offene Brief der 28 — Chronik der Reaktionen // Emma. 19.01.2023. URL: https://www.emma.de/artikel/offener-brief-der-28-chronik-der-reaktionen-339483 (дата обращения: 15.02.2023).

[5] Der Appel. Waffenstillstand jetzt! // Die Zeit. 29.06.2022. URL: https://www.zeit.de/2022/27/ukraine-krieg-frieden-waffenstillstand?utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2F (дата обращения: 15.02.2023).

[6] Habermas J. Krieg und Empörung // Süddeutsche Zeitung. 28.04.2022. URL: https://www.sueddeutsche.de/projekte/artikel/kultur/das-dilemmades-westens-juergen-habermas-zum-krieg-in-der-ukraine-e068321 (дата обращения: 15.03.2023).

[7] В немецкой истории это различие может быть возведено, в частности, к работе Вернера Зомбарта, определившего в 1915 г. Первую мировую войну как войну «за веру» между «торгашами» (Англия) и «героями» (Германия). См.: Зомбарт В. Торгаши и герои. Раздумья патриота. Собрание сочинений в 3-х т. Т. 2. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2005. С. 5–102.

[8] Habermas J. Ein Plädoyer für Verhandlungen // Süddeutsche Zeitung. 14.02.2023. URL: https://www.sueddeutsche.de/projekte/artikel/kultur/juergen-habermas-ukraine-sz-verhandlungen-e159105/ (дата обращения: 15.03.2023).

[9] Reckwitz A. Der erschütterte Fortschritts-Optimismus // Bundeszentrale für politische Bildung. 10.04.2022. URL: https://www.bpb.de/themen/deutschlandarchiv/507282/der-erschuetterte-fortschritts-optimismus/ (дата обращения: 15.03.2023).

[10] Подробнее о причинах подъёма популистских партий Реквиц пишет в своей последней книге. См.: Reckwitz A. Das Ende der Illusionen: Politik, Ökonomie und Kultur in der Spätmoderne. Berlin: Suhrkamp, 2019. 305 S.

[11] Münkler H. Ukraine, Krieg, neue Weltordnung [Видеозапись выступления Г. Мюнклера] // YouTube. 15.09.2022. URL: https://www.youtube.com/watch?v=Eh0v-n95BBA (дата обращения: 15.03.2023). С некоторыми вариациями аналогичная открытая лекция прочитана Г. Мюнклером также в Берлин-Бранденбургской академии наук 5 октября 2022 г. См.: Münkler H. Der Ukrainekrieg, seine Folgen für Europa und die globale Ordnung [Видеозапись выступления Г. Мюнклера] // YouTube. 09.10.2022. URL: https://www.youtube.com/watch?v=fwbIRDdxSJA&t=667s (дата обращения: 15.03.2023).

[12] National Security Strategy of the United States of America // The White House. 18.12.2017. URL: https:// trumpwhitehouse.archives.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf (дата обращения: 15.03.2023).

[13] Baberowski J. Man muss die Kränkung über das verloren gegangene Imperium ernst nehmen // Philosophie Magazin. 2022. Nr. 3. S. 14–19.

[14] Fukuyama F. More Proof That This Really Is the End of History // The Atlantic. 17.10.2022. URL: https://www.theatlantic.com/ideas/archive/2022/10/francis-fukuyama-still-end-history/671761/ (дата обращения: 15.03.2023).

[15] С Фукуямой в этом вопросе некоторым образом полемизирует политолог Ян Вернер Мюллер, обращая внимание на способность современных автократий к самообучению: «В начале XXI века демократиям пришлось узнать, что автократии также способны учиться и даже внедрять инновации – особенно в создании практической модели, которая управляется с гораздо меньшими репрессиями, чем диктатуры XX века». См.: Müller J.-W. Der neue Kalte Krieg und andere Illusionen // Ironiefreie Zone. Zeitschrift für Ideengeschichte. 2022. Heft XVI/4. Winter. S. 21–30. Статья размещена в спецвыпуске «Журнала по истории идей», также посвящённом последствиям событий на Украине. Заголовок спецвыпуска – «Зона, лишённая иронии» – призван обозначить случившийся в 2022 г. исторический переход от прежней ироничной эпохи «расставания с принципиальным» (Одо Марквард) и «прогрессивной универсальной поэзии» Запада к новой «серьёзной» реальности.

[16] Buchanan P.J. Winners and Losers in the Ukraine War // The American Conservative. 03.09.2022. URL: https://www.theamericanconservative.com/ winners-and-losers-in-the-ukraine-war/ (дата обращения: 15.03.2023).

[17] Buchanan P.J. Where US and Ukrainian Aims Collide // The American Conservative. 22.10.2022. URL: https://www.theamericanconservative.com/where-us-and-ukrainian-aims-collide/ (дата обращения: 15.03.2023).

[18] Negri A., Guilhot N. New Reality? // Sidecar–New Left Review. 19.08.2022. URL: https://newleftreview.org/sidecar/posts/new-reality (дата обращения: 15.03.2023).

[19] Пример подобной ястребиной позиции представлен политологом Э. Коэном. См.: Cohen E.A. Let’s Use Chicago Rules to Beat Russia // The Atlantic. 06.07.2022. URL: https://www.theatlantic.com/ideas/archive/2022/07/madrid-nato-summit-2022-russia-ukraine/661494/ (дата обращения: 15.03.2023).

[20] Fubini F. Il piano segreto di Boris Johnson per dividere l’Ucraina da Russia e Ue: il Commonwealth europeo // Corriere della Sera. 26.05.2022. URL: https://www.corriere.it/economia/finanza/22_maggio_26/piano-segreto-boris-johnson-dividere-l-ucraina-russia-ue-commonwealth-europeo-02d3b232-dc6b-11ec-b480-f783b433fe60.shtml (дата обращения: 15.03.2023).

[21] Речь идёт, в частности, о Quincy Institute for Responsible Statecraft, образованном в 2019 г. См.: Walt S. A Manifesto For Restrainers // Quincy Institute for Responsible Statecraft. 04.12.2019. URL: https://quincyinst.org/2019/12/04/a-manifesto-for-restrainers/ (дата обращения: 15.03.2023).

[22] Тема милитаризма и брутализма немецкой культуры была предметом исследования в последней работе Норберта Элиаса. См.: Elias N. The Germans: Power Struggles and the Development of Habitus in the Nineteenth and Twentieth Centuries. New York: Columbia University Press, 1996. 494 p.

[23] Совершенно безжалостно в адрес 93-летнего философа высказался один из его молодых критиков в FAZ: «Всё, чего, как считал Юрген Хабермас, он достиг за свою жизнь в качестве политического комментатора, в наши дни распадается… чувство эмпатии побеждает расчётливую рациональность, основанное на политике памяти скептическое отношение к пафосу и общности уступает место взволнованному выражению долга защиты и союзнической верности. Даже трезвый канцлер Германии теперь призывает к «патриотизму»». См.: Straus S. Sollen wir Putin um Erlaubnis fragen? // Frankfurter Allgemeine Zeitung. 30.04.2022. URL: https:// www.faz.net/aktuell/feuilleton/debatten/juergen-habermas-aeussert-sich-zum-ukraine-krieg-17993997.html (дата обращения: 15.03.2023).

Украина. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389653 Виталий Куренной

Между двумя законами

О непонимании трагичности исторического долга народа, который организован в великую державу

МАКС ВЕБЕР

(1864–1920)

Немецкий социолог и философ.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Вебер М. Между двумя законами / Пер. с нем. О.В. Кильдюшова // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 112–116.

Дискуссию о смысле нашей войны в журнале Frau, наверное, можно было бы дополнить, сильнее подчёркивая тот аспект, который вы наверняка оцените по достоинству: речь идёт о нашей ответственности перед историей[1]. Здесь подходит только это несколько патетическое выражение, хотя сами обстоятельства дела просты.

«Больший» по численности народ, организованный в мощное государство, одним этим фактом вынужден решать совершенно иные задачи, чем народы вроде швейцарцев, датчан, голландцев или норвежцев. При этом, конечно, совершенно ошибочно мнение, будто «малый» по численности и мощи народ является менее «ценным» или «важным» для суда истории. Просто на него возложены другие обязательства, и именно поэтому он обладает другими культурными возможностями. Вам известны поразительные суждения Якоба Буркхардта о дьявольском характере власти[2]. Это совершенно последовательная оценка, данная с точки зрения тех культурных ценностей, что имеются в распоряжении народа вроде швейцарцев, которые не могут (и исторически не должны) носить латы великих в военном отношении держав. Но и у нас есть все основания благодарить судьбу за то, что существует германство за пределами мощного национального государства. Не только простые гражданские добродетели и подлинная демократия, нереализуемая в мощном государстве, но и гораздо более интимные и при этом вечные ценности могут расцвести лишь на почве общности, отказавшейся от политического могущества. И даже ценности художественного рода: такой истинный немец, как Готфрид Келлер[3], никогда не стал бы столь особенным, уникальным, посреди военного лагеря, каковым вынужденно быть наше государство.

А народ, организованный в мощное государство, напротив, не может избежать предъявляемых ему требований. Ведь не датчан, швейцарцев, голландцев и норвежцев будут винить будущие поколения, прежде всего наши собственные потомки, если без борьбы будет разделена мировая держава. В конечном счёте это будет означать, что над уникальной культурой будущего установится господство русских чиновников, с одной стороны, и конвенций англосаксонского «society» — с другой, вероятно, с оттенком латинского «raison». А винить будут нас, причём по праву. Ведь мы являемся мощным государством, т.е. в отличие от подобных «малых» народов, можем в вопросах истории бросить свой вес на чашу весов.

Именно поэтому на нас, а не на них лежит проклятый долг и обязательство перед историей, т.е. перед потомством. Этот долг заключается в том, чтобы остановить затопление целого мира этими двумя державами.

Если бы мы отказались от этого долга, то Германская империя оказалась бы дорогой, тщеславной и вредной для культуры роскошью, которую мы не могли бы себе позволить и которую пришлось бы вновь побыстрее устранить ради «швейцаризации» нашей государственности. А это подразумевает разделение на малые, политически безвластные кантоны, возможно, с дружелюбными к искусству дворами, – в надежде на то, что соседи и далее позволят нам эту уютную заботу о ценностях малого народа, которые отныне должны навсегда стать смыслом нашего существования. Однако было бы большой ошибкой считать, что политическое образование вроде Германской империи может добровольно перейти к пацифистской политике в том духе, в каком её культивирует Швейцария, т.е. ограничиться выставлением основательно подготовленного ополчения в случае нарушения своих границ. Политическое образование вроде Швейцарии – хотя и она в случае нашего поражения немедленно оказалась бы в зоне итальянских аннексионных аппетитов – не мешает ничьим политическим планам, по крайней мере в принципе. Не только из-за своей слабости, но и из-за своего географического положения. Однако само существование великой державы, каковой мы теперь являемся, становится препятствием на пути других держав, прежде всего той, где русские крестьяне из-за недостатка культуры страдают от безземелья и где господствуют властные интересы русской государственной церкви и бюрократии. Не предвидится абсолютно никакого средства, чтобы изменить это. Австрия из всех великих держав наверняка была самой свободной от экспансионистских устремлений и именно поэтому – что часто забывают – оказалась перед самой серьёзной угрозой. У нас был выбор: в последний момент помешать этим замыслам или наблюдать за её разрушением и через несколько лет уйти самим. Если не удастся вновь куда-то направить натиск русской экспансии, то всё это сохранится и в будущем. Это судьба, которую никак не изменит пацифистская болтовня. Так же ясно, что без позора мы уже не могли и не можем отказаться от выбора, который сделали при создании империи, как и от долга, который взвалили тогда на себя, – даже если бы захотели.

Пацифизм американских «дам» (обоего пола!) – это воистину самый фатальный «распев», который когда-либо декларировался, причём вполне искренне, на уровне разговора за чаем. С фарисейством бездельника, зарабатывающего на поставках, его предлагают варварам в окопах. В любом случае, антимилитаристской «нейтральностью» швейцарцев и их неприятием мощного государства часто обусловлено многое в довольно фарисейском непонимании трагичности исторического долга народа, который организован в великую державу. Но если оставаться достаточно объективным, то за этим видна настоящая сердцевина, отказаться от которой невозможно лишь для нас, имперских немцев.

Однако Евангелие лучше оставить вне этих рассуждений или отнестись к нему всерьёз. И тогда действует лишь логика Толстого, больше ничего. Кто получает хотя бы пфенниг ренты, которую – прямо или косвенно – вынуждены оплачивать другие, кто владеет предметами пользования или употребляет продукты, пропитанные потом чужого труда, тот живёт за счёт механизма бездушной и безжалостной экономической борьбы за существование, которую буржуазная фразеология именуют «мирной культурной работой». Это другая форма борьбы человека с человеком, при которой не миллионы, а сотни миллионов из года в год чахнут душой и телом, гибнут или влекут жалкое существование. Такая жизнь действительно лишена какого-либо ощутимого «смысла», не говоря уже об общей борьбе (включающей женщин, которые тоже «ведут» войну, выполняя свой долг) за честь собственного народа, то есть об историческом долге, возложенном на него судьбой. Отношение Евангелий к этому абсолютно однозначно в важнейших моментах. Они выступают не столько против войны – которую не особенно упоминают, – а в конечном счёте против всех закономерностей социального мира, стремящегося быть миром посюсторонней «культуры», т.е. красоты, достоинства, чести и величия «тварного». Кто не следует этой логике – сам Толстой сделал это, лишь подходя к смерти – тот должен знать, что он связан закономерностями посюстороннего мира, которые на необозримое время включают возможность и неизбежность войны за власть. Как и то, что лишь внутри этих закономерностей он может соответствовать «требованию момента». Однако это требование звучало и звучит для немцев Германии иначе, чем для немцев Швейцарии. Так и останется.

Поскольку всё, что причастно к благам сильного государства, вовлечено в закономерности «прагмы власти», господствующей над всей политической историей.

Старый трезвый эмпирик Джон Стюарт Милль сказал: исходя только из опыта, невозможно прийти к единому Богу, но лишь к политеизму[4]. Мне кажется, по крайней мере, к единому благому Богу. Действительно: кто находится в «мире» (в христианском смысле), тот сам по себе не может познать ничего иного, кроме борьбы множества ценностных рядов, из которых каждый по отдельности выглядит обязательным. Тот должен выбирать, какому из этих богов хочет и должен служить, или: каким богам по очереди. Однако он всегда будет в борьбе против одного или нескольких других богов этого мира и, самое главное, будет всё так же далёк от Бога христианства – по крайней мере того, о котором возвестила Нагорная проповедь.

Перевод Олега Кильдюшова.

СНОСКИ

[1] Публикация подготовлена в рамках исследовательского проекта «Стратегии нормализации повседневности в чрезвычайных ситуациях: инерция аффекта и открытость вызовам», реализуемого Центром фундаментальной социологии НИУ ВШЭ в 2023 году в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ. Перевод выполнен c оригинала: Weber M. Zwischen zwei Gesetzen // Die Frau: Monatsschrift für das gesamte Frauenleben unserer Zeit. 1916. Nr. 23. S. 277—279. – Здесь и далее примечание переводчика.

[2] М. Вебер имеет в виду сочинение Я. Буркхардта «Размышления о всемирной истории» (1905). См. раздел «Культура в её обусловленности государством», в котором даются крайне негативные характеристики власти современного государства.

[3] Готфрид Келлер (1819–1890) – немецкоязычный поэт и писатель, классик швейцарской литературы.

[4] М. Вебер имеет в виду высказывания из посмертного издания работ Милля о религии: Mill J.S. Three Essays on Religion: Nature, the Utility of Religion, and Theism. London: Longmans, Green, Reader, and Dyer, 1874. 265 p.

Германия. Весь мир > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389652 Макс Вебер

Политика как судьба: Макс Вебер о трагизме положения великой державы

Война и время: веберовское понимание причин мировой войны

ОЛЕГ КИЛЬДЮШОВ

Научный сотрудник Центра фундаментальной социологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный редактор секции «Социология» Большой российской энциклопедии.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Кильдюшов О.В. Политика как судьба: Макс Вебер о трагизме положения великой державы // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 104–111.

В конце 1915 – начале 1916 г. в ежемесячном женском журнале Die Frau между немецкой феминисткой Гертрудой Боймер и швейцарской пацифисткой Гезиной Нордбек состоялись дебаты на актуальную для военного времени тему — «Законы Евангелия и законы Отечества». Тогда же они послужили для Макса Вебера поводом обратиться к своей многолетней знакомой Боймер с открытым письмом, опубликованным в февральском номере журнала за 1916 год.

Этот эпизод интеллектуальной истории времён Первой мировой войны сегодня даёт шанс реконструировать общий взгляд великого социального теоретика на большую европейскую политику, рассмотренную в ракурсе проблем войны и мира. Данное публицистическое высказывание классика мировой социологии интересно прежде всего тем, что за всем национальным пафосом Вебер сохраняет аналитическую трезвость в духе Realpolitik, указывая на принципиальность борьбы между крупными геополитическими игроками на мировой арене. Для него это противостояние носит экзистенциальный характер и является структурно неизбежным, вопреки прекраснодушным призывам пацифистов. Однако вначале скажем несколько слов об отчасти амбивалентном отношении учёного к мировой войне.

I.

С одной стороны, Макс Вебер воспринял войну столь же восторженно, как и многие его современники, в том числе крупные учёные и писатели по обе стороны фронта. Все они так или иначе надеялись, что общеевропейский военный конфликт принесёт радикальное обновление жизни и приблизит достижение желаемых целей в различных сферах, включая духовную. С другой стороны, в отличие от многих выдающихся европейских интеллектуалов, уже в августе 1914-го открыто поддержавших вступление своих стран в войну, немецкий социолог не спешил с публичными высказываниями и заявлениями. Мы не найдём его имени среди немецких учёных, чьи подписи стоят под знаменитым «Манифестом 93-х», который был опубликован 4 октября 1914 г. во всех крупных немецких газетах под заголовком «К культурному миру».

Лишь в семейном и дружеском кругу Вебер называл войну «великой и удивительной» и даже «священной».

Но уже через несколько недель, по мере необходимости выражать соболезнования в связи со всё большим числом погибших на фронте в его собственном окружении, к этим характеристикам войны добавляются эпитеты «чудовищная», «ужасная» и т.п. Военные потери не обошли стороной и близких самого мыслителя – на Восточном фронте под Брест-Литовском погиб его младший брат, профессор архитектуры Карл Вебер. С объявлением мобилизации Макс Вебер сразу записался добровольцем, однако был признан негодным к отправке в действующую армию. Тем не менее весь первый год войны он носит военную форму, возглавляя в чине старшего лейтенанта запаса (а затем капитана) военный госпиталь в Гейдельберге. Кроме того, Вебер и его жена ради поддержки немецкого отечества вложили внушительную часть своих средств в облигации военных займов, что впоследствии привело их к потере значительной части состояния. При этом учёный воздерживался от публичных высказываний вплоть до Рождества 1915 г., когда в газете Frankfurter Zeitung вышла его программная статья «Внешняя политика Бисмарка и настоящее время».

Однако уже осенью 1914 г. в письме к Фердинанду Тённису, старшему коллеге и другому классику социологии, Вебер задаётся вопросом о возможности длительного мира даже в случае удачного для Германии исхода. В условиях невозможности полной гегемонии в Европе одной страны он считает чрезвычайно опасными любые великодержавные фантазии, не основанные на реальной оценке сил и на понимании национальных интересов. Поэтому после завершения службы в военном лазарете Вебер – безуспешно – пытался объединить трезво мыслящие силы немецкой политики в лице ряда депутатов рейхстага в своего рода коалицию, направленную против некоторых авантюрных планов военного руководства рейха. В частности, его беспокоила готовность командования флота во главе с гросс-адмиралом Альфредом фон Тирпицем развернуть неограниченную подводную войну в Атлантике. Вебер серьёзно и небезосновательно опасался, что нападения немецких субмарин на суда нейтральных стран неизбежно приведут к вступлению в войну США. Как известно, это действительно произошло в апреле 1917 г. и окончательно изменило баланс сил сражающихся сторон не в пользу Германии и её союзников. По этой же причине Веберу был чужд пафос получившего широкую известность воззвания немецких профессоров с утопическими требованиями войны до полной победы и аннексии вражеских территорий, известного как «обращение Зееберга» (июнь 1915 г.).

Напротив, Вебер оказывается в июле того же года в числе подписавших альтернативную «петицию Дельбрюка – Дернбурга», которую поддержали девяносто университетских преподавателей и другие тогдашние знаменитости. В ней содержался призыв к правительству проявить умеренность в определении целей войны, поскольку нереалистический подход к желаемому результату конфликта мог серьёзно ослабить позиции Германии и затруднить заключение честного мира, приемлемого для враждующих сторон. Эти же доводы привели Вебера в августе 1916 г. в число главных ораторов на митингах, организованных в десятках немецких городов проправительственной общественной организацией «Национальный комитет в поддержку почётного мира» под программным названием «На пороге третьего года войны». Сам он выступил с одноимённой речью 1 августа в Нюрнберге. К середине войны ключевыми для него понятиями были национальная честь, военная безопасность и гарантии статуса страны как признанного геополитического игрока среди других великих держав[1]. Примерно в таком историческом контексте и появилась полемическая реплика Вебера в женском журнале.

II.

Ежемесячный журнал Die Frau был основан в 1893 г. лидером женского просветительства и защитницей прав женщин Хеленой Ланге (1848–1930) и являлся печатным органом такой рамочной структуры буржуазного женского движения в Германии, как Союз немецких женских объединений. Непосредственной участницей военно-теологических дебатов 1915 г. в издании умеренных культурфеминисток, настолько заинтересовавших Макса Вебера, что он решил вмешаться в них, была политик и публицист Гертруда Боймер (1873–1954). В тот момент она возглавляла Союз, а после Ноябрьской революции 1918 г. стала депутатом рейхстага и даже занимала руководящую должность в министерстве внутренних дел Веймарской республики. Боймер была близкой подругой и соратницей жены учёного Марианны Вебер, также видной участницы женского движения – именно она сменила Боймер на посту председателя Союза в 1919 году. Боймер неоднократно гостила в доме Веберов в Гейдельберге, участвовала вместе с ними в различных политических и общественных событиях. Например, в том же 1919 г. совместно с Максом и Альфредом Веберами и другими участниками леволиберальной сцены выступила основательницей Немецкой демократической партии, в которой являлась заместителем председателя.

Значимая часть общественно-политической активности Гертруды Боймер была связана с журналом Die Frau, с которым она сотрудничала, а позже возглавляла. Сегодня многие выпуски данного издания оцифрованы и доступны в электронном виде на сайте городской и университетской библиотеки Кёльна[2]. Это позволяет всем желающим обратиться непосредственно к источникам по истории интеллектуально-политической борьбы за войну и мир в Европе чуть более ста лет назад[3]. В октябрьском выпуске этого журнала за 1915 г. и была опубликована вызвавшая дискуссию статья Боймер под названием «Между двумя законами». В ней она анализирует соотношение христианских заповедей и государственных законов. Отмечая явное несовпадение нормативных систем религии и политики, публицистка пытается легитимировать войну вообще и конкретно ведущиеся Германской империей боевые действия в рамках Первой мировой.

Её аргументация вращается вокруг идеи неизбежности силового разрешения конфликтов между нациями, преследующими собственные исторически обусловленные и структурно значимые интересы.

В январском номере уже 1916 г. опубликованы возражения на тезисы Боймер швейцарской пацифистки Гезины Нордбек. Та категорически оспаривала выводы первой, исходя именно из религиозной перспективы. Для неё как христианской публицистки у заповедей Иисуса не может быть никакой легитимной альтернативы в виде долга перед Отечеством, поскольку христианин воспринимает приказ идти воевать за свою страну как «внешнее принуждение». Внутренне же он обладает «волей к миру, а не волей к власти»[4]. Резко атакованная Боймер не удержалась от ответа в этом же номере, в основном повторив свои тезисы[5].

Видимо, адекватно оценив убедительность аргументов двух просвещённых дам, Вебер решил содержательно усилить позицию Боймер. В результате он выступил в февральском номере 1916 г. с открытым письмом к ней. Его тексту в журнале Die Frau предшествовало замечание о том, что публикуемые «рассуждения из письма профессора Макса Вебера (Гейдельберг) к доктору Гертруде Боймер кажутся редакции очень ценным дополнением к ведущемуся обсуждению». К открытому письму примыкало завершающее дискуссию замечание издательницы Хелены Ланге, что человек, даже будучи христианином, должен жертвовать собой во имя государственной необходимости, поскольку государство выполняет «задачи земной защиты духовных вещей». По данным издателей Полного собрания сочинений Макса Вебера, оригинал веберовского письма не сохранился, однако маловероятно, что название текста выбрано им самим. Вероятно, это сделала редакция Die Frau, чтобы сохранить для читателя связанность возникшей дискуссии[6].

III.

Взглянем на выраженную в тексте Вебера позицию с точки зрения его политической социологии. Почти за 20 лет до полемики в женском журнале учёный в своей инаугурационной речи «Национальное государство и народнохозяйственная политика», произнесённой в 1895 г. при вступлении в должность профессора Фрайбургского университета, формулирует программный для всего его творчества тезис о принципиально агональном характере модерна, лишь кажущегося внутренне замирённым, но структурно порождающим борьбу за существование ранее невиданного масштаба. Особым предметом заботы было положение его родины, исторически отставшей от классических стран Запада как с национальным объединением, так и с индустриализацией. В результате Германия «опоздала» и геополитически, что было чревато для неё неизбежным столкновением с историческими конкурентами, поскольку создание Второго рейха было лишь исходным, а вовсе не конечным пунктом на немецком пути к статусу великой державы. Некоторые места из Фрайбургской речи шокировали слушателей, не ожидавших вынесения современной эпохе столь мрачного диагноза от молодого профессора национальной экономии: «Наши потомки делают нас ответственными перед историей, в первую очередь не за тот тип народнохозяйственной организации, каковой мы им передаём, но за размеры жизненного пространства, которое мы для них завоёвываем и оставляем в мире. Бои за власть – это в конечном счёте ещё и процессы экономического развития, а властные интересы нации там, где они поставлены под сомнение, суть последние и решающие интересы»[7].

Уже здесь присутствуют сквозные для всей последующей политической мысли Макса Вебера идеи о «прагме власти», культурной миссии нации как судьбе и исторической ответственности перед будущими поколениями. В этом смысле было бы ошибочно вслед за одним либерально ориентированным биографом классика считать высказывания учёного времён Первой мировой войны результатом угасания социологического разума под влиянием националистического пафоса в условиях мирового кризиса. Ведь обвинения веберовской социологии в «слепоте»[8] по отношению к самим участникам трагических событий общеевропейской катастрофы несправедливы именно с предметной точки зрения. Вебер всю жизнь презирал безответственную болтовню тех, кого он уничижительно называл «литераторами», не несущими никакой ответственности за свои планы и прожекты, противопоставляя им идеал ответственного политического действия, получившего хрестоматийную версию в его знаменитом докладе «Политика как призвание» (1919). В этом смысле вторжение в женские дебаты лишь воспроизводит его базовое представление о принципиально конфликтном характере мира политического модерна, в котором различие в качестве соперничающих между собой наций как культурно-ценностных единств заключается исключительно в масштабе решаемых ими «задач».

Таким образом, и здесь, в полемическом тексте времён середины войны, Вебер делает акцент не на абстрактном величии мощного в военном отношении национального государства, а на его ответственности перед будущим.

Этой ответственности, как и понимания трагизма положения великой державы, нет и не может быть у малых народов, само существование которых возможно лишь в рамках баланса сил основных геополитических игроков[9].

Для мыслящего в категориях национального интереса и исторической ответственности Вебера примером безответственной политики выступали не только геополитические утопии крайне правых, но и оторванные от политической реальности пацифистские призывы отказаться от борьбы за нацию как сообщество судьбы. При этом веберовское понимание причин мировой войны и трагичности судьбы великой нации несколько сложнее провокативной формулы силовой политики, приписываемой крупному немецкому историку XIX в. Генриху фон Трейчке: «Cущность государства, заключается, во-первых, в силе, во-вторых, в силе, и в-третьих, ещё раз в силе». Веберу в качестве программной скорее подошла бы другая формула, в которой он в 1920 г. выразил готовность «объединиться с любой силой на земле, хоть с самим чёртом, ради возрождения Германии <…> Но только не с силой глупости»[10].

Агональная картина мира, отразившаяся на характере самого социолога, превратила господство в центральную проблему не только научных работ, но и всего жизненного проекта Вебера[11]. Это делает чтение его политических работ непростым занятием для современных читателей, уже отвыкших от столь неполиткорректных по нынешним меркам высказываний, как откровенные фразы классика о малых народах вроде датчан или швейцарцев. А чего стоит использование им «сексистских» выражений – вроде «дамы обоего пола» – в женском журнале! Тем не менее и сегодня обращение к идейному наследию столь яркого мыслителя может быть небесполезным, например, для лучшего понимания спектра дискурсивных реакций на острый геополитический кризис в Европе, вновь угрожающий перерасти в мировую войну.

Публикация подготовлена в рамках исследовательского проекта «Стратегии нормализации повседневности в чрезвычайных ситуациях: инерция аффекта и открытость вызовам», реализуемого Центром фундаментальной социологии НИУ ВШЭ в 2023 г. в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ.

СНОСКИ

[1] Bruhns H. Max Weber und der Erste Weltkrieg. Tübingen: Mohr Siebeck, 2017. 221 S. См. нашу рецензию на книгу Хиннерка Брунса «Макс Вебер и Первая мировая война» в интернет-журнале рецензий Германского исторического института в Москве: https://perspectivia.net/receive/pnet_mods_00002330.

[2] См.: Die Frau: Monatsschrift für das gesamte Frauenleben unserer Zeit. Digitale Sammlungen // Universitäts- und Stadtbibliothek Köln. URL: https://www.ub.uni-koeln.de/cdm/search/searchterm/451892/field/identi/mode/all/conn/and/order/date (дата обращения: 01.04.2023).

[3] Bäumer G. Zwischen zwei Gesetzen // Die Frau: Monatsschrift für das gesamte Frauenleben unserer Zeit. 1915–1916. Nr. 1. S. 37–42.

[4] Nordbeck G. Zwischen zwei Gesetzen? Mit einem Nachwort von Gertrud Bäumer // Die Frau: Monatsschrift für das gesamte Frauenleben unserer Zeit. 1915–1916. Nr. 4. S. 216–221.

[5] Ibid. S. 221–225.

[6] Max Weber Gesamtausgabe. Band I/15: Zur Politik im Weltkrieg. Schriften und Reden 1914–1918 / Herausgegeben von W. J. Mommsen in Zusammenarbeit mit G. Hübinger. Tübingen: Mohr, 1984. S. 93–94.

[7] Вебер М. Политические работы, 1895–1919 / Пер. с нем. Б.М. Скуратова; послесл. Т.А. Дмитриева. М.: Праксис, 2003. С. 24–25.

[8] Каубе Ю. Макс Вебер: жизнь на рубеже эпох / Пер. с нем. К.Г. Тимофеевой. М.: Дело, 2016. С. 461–462.

[9] Bruhns H. Op. cit. S. 192–194.

[10] Max Weber Gesamtausgabe. Op. cit. S. 273.

[11] Müller H.-P. Max Weber. Eine Spurensuche. Berlin: Suhrkamp, 2020. S. 200.

Германия. Весь мир > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389651 Олег Кильдюшов

Подвижная карта восприятия

Африка и украинский кризис

ИВАН САФРАНЧУК

Директор Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России, доцент департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

АЛЕКСАНДР НЕСМАШНЫЙ

Младший научный сотрудник Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

ДАНИИЛ ЧЕРНОВ

Аспирант Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Сафранчук И.А., Несмашный А.Д., Чернов Д.Н. Подвижная карта восприятия // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 90–102.

Реакция на украинский кризис стала сложным явлением международных отношений. Многие страны в той или иной степени затушёвывают свою позицию, стараются, особенно на декларативном уровне, сделать её расплывчатой.

Это ограничивает анализ картины мнений количественными и качественными методами (хотя выходил целый ряд успешных работ на базе качественных методов анализа[1]). Но ещё более сложная задача – соотнести позиции 193 государств мира по сопоставимым параметрам, чтобы судить о близости тех или иных из них, категоризировать их на группы и т.д.

Исследовательская группа ИМИ МГИМО на базе Центра евроазиатских исследований ведёт, опираясь на количественные методы[2], работу по анализу мировой реакции на украинский кризис. Особенности применяемого метода дают результат, в котором главное – не выяснение точки зрения каждой отдельной страны, а их соотношение между собой. То есть на выходе получается система координат мировой реакции на украинский кризис и положение в ней отдельных стран, а также их групп (другими словами, это картирование, при котором взаиморасположение определяется не географическим соседством, а близостью позиций в связи с украинским кризисом). В настоящей статье представлен анализ мировой реакции на украинский кризис с акцентом на государства Африки.

Африка и основные группы отношения к украинскому кризису

Реакция стран мира на украинский кризис сводится к пяти группам, которые можно категоризировать следующим образом: непримиримая антироссийская позиция, умеренная антироссийская позиция, нейтральные, сочувствующие России, решительные сторонники России. Идентифицированные кластеры и распределение африканских стран по ним в два временных периода (февраль-август 2022 г. и сентябрь 2022 г. – февраль 2023 г.) представлены на рисунках 1 и 2[3].

В первый период одна африканская страна, Либерия, попала в группу «умеренно антироссийской позиции», правда, на границе с нейтральными, и во второй период переместилась в группу «нейтральных» (но совсем близко от антироссийской позиции). Одна страна, Эритрея, стабильно, то есть в оба периода, находится в группе «решительных сторонников России». Мали же переместилась из группы «сочувствующих России» в группу «решительных сторонников России». Но главные результаты этой части анализа в другом. Больше всего африканских стран представлено в группе «нейтральных», и Африка составляет практически треть этой группы (в оба рассматриваемых периода). Лишь немногим меньше африканских государств в группе тех, кто сочувствует России, Африка составляет половину этой группы, опять же в оба периода.

Рисунок 1. Мировая реакция на украинский конфликт: основные группы (Февраль 2022 — Август 2022)

Рисунок 2. Мировая реакция на украинский конфликт: основные группы (Сентябрь 2022 — Февраль 2023)

Приведённые данные показывают, что африканцы принципиально не отличаются от остальных по существу подхода, похожи на множество других государств, подавляющая часть Африки действует в русле «мирового большинства» и вносит существенный вклад в его формирование.

Сдвиги в позициях государств Африки

Позиции африканских государств не являются статичными. Между двумя выделенными временными периодами во многих из них происходили серьёзные сдвиги по шкале мировой реакции. Одиннадцать стран перешли из одного кластера в другой: это были разнонаправленные движения в подавляющем числе случаев между кластерами «нейтральные» и «сочувствующие России», и в среднем для всей Африки, как уже говорилось, число стран по кластерам изменилось незначительно между первым и вторым периодами.

Рисунки 1 и 2 можно трактовать как стабильное отношение африканских государств, даже с небольшими смещениями в сторону России (Либерия передвинулась из «умеренной антироссийской позиции» в «нейтральную», Мали из «сочувствующих» в «решительные сторонники России»). Однако более детальный анализ показывает, что общая картина всё-таки выглядит иначе: во второй период страны Африки несколько отдалились от России.

Изменение между первым и вторым периодами показаны на рисунке 3. 19 стран стали ближе к России, а 34 отдалились, и динамика вторых была выше, чем динамика первых. Другими словами: одни отдалялись от России активнее, чем другие приближались.

Рисунок 3. Изменение позиций стран Африки

Это подтверждается и подсчётами для всех стран Африки в среднем, представленными на рисунке 4. На нём хорошо видно, что в первый период (левая часть графика) почти четверть стран Африки была в верхнем спектре кластера «сочувствующих России», то есть в той части кластера, который ближе к пророссийской позиции, а в части, которая граничит с нейтральными, была всего одна страна. Во втором же периоде ситуация перевернулась: в части кластера «сочувствующих», которая ближе к решительным сторонникам России, осталось только 6% государств, а ближе к границе с нейтральными – уже 15 процентов. Средняя часть кластера «сочувствующих» изменилась гораздо менее значительно: одна пятая африканских стран – в первом периоде и четверть – во втором. Такая же динамика и среди нейтральных. Верхняя часть этого кластера, граничащая с сочувствующими России, с одной пятой африканских государств сократилась до нуля, а нижняя часть, граничащая с умеренной антироссийской позицией, увеличилась с 6 процентов государств до четверти. И опять же: средняя часть кластера «нейтральные» более стабильна, она осталась почти без изменений – около четверти стран Африки.

Это позволяет говорить, что африканские страны тяготеют к «средней» позиции даже уже в рамках какой-то группы. И более умеренный подход стабильнее, чем более решительный пророссийский.

Рисунок 4. Распределение стран Африки по шкале поддержки России

Страны Африки и великие державы

Интересные результаты даёт сравнение близости африканских государств к взглядам великих держав (Россия, США, Китай, Франция, Великобритания, Германия, Индия): рисунок 5.

Африканские государства ближе всего к Индии, и во вторую очередь — к Китаю. Явный аутсайдер – Соединённые Штаты. Впрочем, для всех африканских государств в среднем и для африканских государств из нейтральной группы позиции трёх держав западного блока всё-таки ближе, чем российская.

Более детальный анализ показывает, что во втором периоде произошло некоторое отдаление стран Африки (в среднем) от России и в ещё большей степени от США, и значим не только сам этот факт, но особенно его причины. Как уже говорилось, при довольно высокой динамике изменения взглядов отдельных стран Африки, их позиции как группы менялись незначительно (поскольку динамика отдельных стран была разнонаправленной). Поэтому коррекция близости к России и Соединённым Штатам произошла не столько из-за эволюции самих африканских государств, сколько из-за трансформации подходов России и особенно США. С сентября 2022 г. по февраль 2023 г. Вашингтон выделил Украине военную помощь в объёме, соответствующем 0,13% американского ВВП, что сделало Соединённые Штаты основным (в этом временном периоде) поставщиком оружия Украине не только в абсолютном количественном выражении, но и в относительных категориях.

Другими словами: не африканские страны отдалились от России и особенно от США, а последние, и Америка в первую очередь, стали радикальней, отдалившись тем самым от африканских позиций.

Немного иная ситуация с европейскими великими державами. Их позиции между вторым и первым периодами изменились несущественно, поэтому даже небольшой динамики всех африканских стран в среднем в сторону от России достаточно, чтобы те приблизились к Германии, Франции и Великобритании. Впрочем, это приближение незначительное, не формирует (по крайней мере, на имеющихся данных) тренда и не позволяет говорить о том, что Африка реально сближается с Европой по «украинскому вопросу».

Неудивительно, что все страны Африки, а также те из них, кто находится в кластере «нейтральных», наиболее близки к Китаю и особенно к Индии. Но примечательно, что к Индии и Китаю особенно близки государства из группы «сочувствующих России». Технически это объясняется просто: две восточные великие державы находятся среди «сочувствующих России». Но в политических категориях это даёт основания для следующего, на первый взгляд парадоксального, обобщения. На практике близость или приближение к России – это в ещё большей степени приближение к Китаю и особенно к Индии. Значит, справедливо и другое: при неизменности положения Китая и Индии по отношению к позиции России (по крайней мере, их не отдалении) приближение других стран, в том числе африканских, к Индию и Китаю – одновременно приближение к России.

Рисунок 5. Близость позиций странам Африки к великим державам (больше – ближе)

Примечание: Цвет столбцов отражает группу, к которой относится страна, по результатам кластерного анализа данных с сентября 2022 по февраль 2023 года. Соотношение цветов и кластеров – см. рис. 1. Значения близости также рассчитаны для второго периода.

Детерминанты позиций стран Африки

Кластерный анализ позволил составить системы координат реакции стран мира на украинский конфликт, а также анализировать положение там отдельных стран и их групп. Однако открытым остаётся вопрос, почему те или иные государства, в данном случае африканские, занимают такие позиции, что определяет их отношение к украинскому конфликту и вовлечённым в него сторонам. Проведён корреляционный и регрессионный анализ со следующими независимыми переменными: военные расходы, индекс государственной уязвимости, индекс человеческого развития, находится ли страна под западными санкциями, соотношение экспорта и импорта с Россией и Украиной, объём ВВП по ППС, ВВП на душу населения по ППС[4]. Таким образом, проверялась гипотеза, что отношение определяется материальными характеристиками африканских государств.

Прослеживается достаточно устойчивая взаимосвязь между введением против страны западных санкций и её солидаризацией с Россией. Значимые исключения – Сомали и Ливия, однако в этих случаях санкции введены не против правительств и поддерживающих их элит, а против иных группировок. Среди же подсанкционных правительств поддержка России заметно выше. Международно-политическая логика такой взаимосвязи довольно очевидна и не нуждается в дополнительных пояснениях.

Наблюдается положительная взаимосвязь поддержки России с уровнем военных расходов африканских государств.

Простое объяснение этому: хотя и с оговорками, но уровень военных расходов можно считать показателем самостоятельности и суверенитета, готовности к силовому отстаиванию своих интересов, а значит, и принятию силовых методов как допустимых. При общей справедливости такой интерпретации, более подробный анализ показывает важную деталь. Эффект взаимосвязи уровня военных расходов и поддержки России больше проявляется за счёт не тех, у кого военные расходы высокие, а тех, у кого они, наоборот, низкие. Таких стран, как Сейшелы, Маврикий, Сьерра-Леоне, Кабо-Верде и т.д. Малые государства уязвимы к давлению Запада при голосовании в ГА ООН, и в целом не могут себе позволить проводить независимую политику. Страны с низким уровнем военных расходов дальше от России, именно так формируется наблюдаемый эффект взаимосвязи уровня военных расходов и близости к России. Страны же с более высокими военными расходами однозначной склонности к солидаризации с Россией не показывают. Например, Нигерия, Марокко и Египет, у которых высокие по африканским меркам военные расходы, тяготеют к группе «нейтральных».

Есть положительная взаимосвязь между поддержкой Украины и уровнем торговли с ней, а именно импорта оттуда. Этот эффект в большей мере формируется за счёт тех, кто много импортирует с Украины. Страны, зависящие от импорта украинских зерновых, включая Гамбию, Джибути, Тунис, Египет, Сомали, Мавританию, тяготеют к нейтральному лагерю (исключение – Того, которая при значимом объёме торговли с Украиной, близка к группе «сочувствующих России»). А вот страны, чья торговля с Украиной близка к нулю, расположены по всему спектру позиций, среди них есть и нейтральные и сочувствующие России.

Положительная взаимосвязь также наблюдается между индексом государственной неустойчивости и поддержкой России. Например, среди сочувствующих России присутствуют Судан, ЦАР, Эфиопия (страны с высоким уровнем внутренней неустойчивости). У Эритреи и Мали, решительных сторонников России, этот показатель тоже высокий. Однако есть и значимые исключения: такие нестабильные страны, как Ливия, Чад, Нигерия, Нигер, занимают более отдалённые от России нейтральные позиции.

Остальные включённые в анализ переменные не дали достоверных результатов. В целом необходимо оговориться, что установленные взаимосвязи являются относительно слабыми (за исключением, пожалуй, только того, что подсанкционные правительства склонны к большей поддержке России). С одной стороны, это связано с техническими проблемами при применении количественных методов на имеющихся данных. Но также можно заключить, что позиции стран Африки не в полной мере определяются «физическими» детерминантами. Выше мы установили некоторые корреляции такого рода, но всё-таки «физические» детерминанты не доминируют.

Для многих стран позиция по украинской теме – вопрос выбора, то есть политических и отчасти ситуативных решений.

Некоторые обобщения

Крупные мировые игроки улавливают на политико-интуитивном уровне, что в подходах многих африканских государств возможны сдвиги, но надо работать с их элитами, и, соответственно, настроены на борьбу. Наш анализ подтверждает, что для этого есть основания: отношение стран Африки не строго детерминировано материальными параметрами, а является в большей степени результатом их политического выбора, значит, может меняться.

К России тяготеют те, у кого натянутые отношения с Западом (Судан, Бурунди, Эритрея, Мали, ЦАР, Зимбабве). России нет необходимости вести за них борьбу, поскольку Запад, даже оказывая давление, вряд ли сможет переломить их позицию (последнее возможно, скорее всего, только за счёт внутренних переворотов, смены режимов). И Запад в этом случае будет наращивать давление не для того, чтобы их переманить, а чтобы наказать, и, соответственно, от России потребуется смягчение последствий от ударов Запада, но не с целью удержать те страны в правильной орбите, а из общей солидарности. Малые страны, уязвимые для политического и материального давления, уступают американскому нажиму, когда речь заходит о голосовании в ГА ООН. Запад относительно легко получает их как «массовку» в игре на поддержание международного осуждения Москвы. Россия вряд ли способна результативно их переманивать. Попытка оказать контрдавление, поставить их в положение «между молотом и наковальней» вряд ли даст результат, но зато, вероятно, вызовет негативную реакцию остальных. Множество же других стран Африки могут менять позиции, и вокруг них будет идти борьба.

Впрочем, попытки «кнутом» или «пряником» стимулировать подвижки в позициях африканских государств имеют пределы. Как было показано выше, положение стран Африки относительно России и США менялось не из-за африканских стран, а из-за изменения подходов самих России и Соедине?нных Штатов, их радикализации. «Борьба за Африку» – это, видимо, не только влияние на африканцев, но и, как невероятно это ни прозвучит для апологетов борьбы великих держав, подстраивание под Африку, нахождение такой собственной международной позиции, в орбите которой африканцам будет комфортно и выгодно находиться.

Статья отражает результаты исследования, выполненного за счёт гранта Российского научного фонда № 22-18-00664, https://rscf.ru/project/22-18-00664/. Авторы выражают признательность Святославу Арову, Роману Журавлёву, Евгении Комаровой, Сергею Кузнецову и Анне Семеновой, стажёрам ЦЕАИ ИМИ МГИМО, за помощь в сборе и оформлении материалов для исследования.

СНОСКИ

[1] См., например: Азикиве А. Реакция Африки на украинский кризис // Дискуссионный клуб «Валдай». 15.07.2022. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/reaktsiya-afriki-na-ukrainskiy-krizis/?ysclid=lgg5kolr5i251796629 (дата обращения: 15.04.2023); Гачечиладзе З. Позиция ЮАР по украинскому кризису // РСМД. 13.05.2022. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/columns/africa/pozitsiya-yuar-po-ukrainskomu-krizisu/?ysclid=lgg5is5sft159151956 (дата обращения: 15.04.2023); Лошкарёв И. Реакция стран Африки на специальную военную операцию на Украине // РСМД. 22.04.2022. URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/reaktsiya-stran-afriki-na-spetsialnuyu-voennuyu-operatsiyu-na-ukraine/?ysclid=lgg5oyd24a714750152 (дата обращения: 15.04.2023); Щегловин Ю.Б. О позиции Египта по российской военной операции на Украине на фоне проблем с импортом пшеницы // Институт Ближнего Востока. 09.03.2022. URL: http://www.iimes.ru/?p=84186&ysclid=lgg60pdf9k556824794 (дата обращения: 15.04.2023); Ефременко Д.В. Отношения России со странами Африки в свете специальной военной операции на Украине // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2022. Т. 15. No. 4. C. 60–78; Балмасов С.С. Отношение Алжира к специальной операции России на Украине // Институт Ближнего Востока. 01.03.2022. URL: http://www.iimes.ru/?p=83885&ysclid=lgg6jespu7695589962 (дата обращения: 15.04.2023); Либенберг Я. Украина: взгляд из Африки на возможные перспективы // Учёные записки Института Африки РАН. 2023. Т. 1. No. 62. С. 5–13; Фитуни О.Л. Африканский ракурс украинского кризиса: китайские оценки и действия // Учёные записки института Африки РАН. 2023. Т. 1. No. 62. С. 14–27.

[2] В рамках анализа используется выборка из 193 стран (все государства — члены ООН). Для каждой страны были собраны данные по следующим переменным: результаты голосования по проектам резолюций ГА ООН (A/ES-11/L.1, A/ES-11/L.2, A/ES-11/L.3 – первый период, A/ES-11/L.5, A/ES-11/L.6, A/ES-11/L.7 – второй период), факт ввода санкций против Росс

ии, факт военных поставок на Украину (официальные поставки – коэф. 1, неопровергнутые слухи о поставках – коэф. 0,3, участие в формате Рамштайн без поставок – коэф. 0,1, отдельный коэффициент для Пакистана во втором периоде – 0,5), обязательства по поставкам оружия на Украину (в процентах ВВП, подсчёты по базе поддержки Украины Кильского института, см.: Ukraine Support Tracker Data // Kiel Institute for the World Economy. 01.04.2023. URL: https://www.ifw-kiel.de/publications/data-sets/ukraine-support-tracker-data-17410/ (дата обращения: 15.04.2023)), разница в тональности сообщений национальных СМИ по двум подборкам на основе наборов ключевых слов “Putin | Russia & Ukraine” и “Biden | United States & Ukraine” (данные GDELT, первый период — 24.02.2022—31.08.2022; второй период — 01.09.2022—24.02.2023, из анализа исключались страны с числом сообщений менее 100 по любому из запросов). Перед тем как перейти к анализу, чтобы упростить интерпретацию и снизить эффект мультиколлинеарности, была сделана свёртка данных, для этого применялся Метод факторного анализа на смешанных данных (FAMD), который объединяет Метод главных компонент (PCA) для количественных переменных и Множественный анализ соответствий (MCA) для категориальных переменных. На основе этого метода были получены две компоненты, представляющие собой обобщение исходных признаков. Чтобы сформировать группы стран со сходной позицией, использовался кластерный анализ. Для кластеризации стран в двумерной свёртке на пять групп применялся метод k-средних, который присваивает каждой точке принадлежность к кластеру на основе минимизации суммарного квадратичного отклонения от центров этих кластеров. Для составления индекса российско-украинской поддержки рассчитывается разность евклидова расстояния позиции каждой страны до Украины и до России в том же двумерном признаковом пространстве. В итоге мы получаем переменную с диапазоном от -8 до 8, где максимум соответствует максимальной поддержке российской позиции.

[3] Здесь и далее маркировка сверхдержав, великих, средних и малых держав фиксируется по результатам трёхлетнего исследования с опорой на международный экспертный опрос с участием 76 экспертов в 2021 г. и 86 экспертов в 2022 году. См.: Nesmashnyi A.D., Zhornist V.M., Safranchuk I.A. International Hierarchy and Functional Differentiation of States: Results of an Expert Survey // MGIMO Review of International Relations. 2022. Vol. 15. No. 3. P. 7–38.

[4] Применён корреляционный (метод Пирсона) и регрессионный анализ: первый – для первичного установления взаимосвязей между переменными, второй углубляет анализ установленных взаимосвязей, позволяя выстроить более полную объяснительную модель. Использованы следующие независимые переменные: абсолютные военные расходы (см.: SIPRI Military Expenditure Database // SIPRI. URL: https://www.sipri.org/databases/milex (дата обращения: 15.04.2023)), индекс государственной уязвимости (см.: Fragile State Index // The Fund for Peace. URL: https://fragilestatesindex.org/excel/ (дата обращения: 15.04.2023)), индекс человеческого развития (World Development Indicators // World Bank. URL: https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators (дата обращения: 15.04.2023)), количество западных санкций, наложенных на страну (International Sanctions Termination Dataset // Harvard Dataverse. URL: https://dataverse.harvard.edu/dataset.xhtml?persistentId=doi:10.7910/DVN/SVR5W7 (дата обращения: 15.04.2023)), экспорт в и импорт из России и Украины (UNT Comtrade Database // United Nations. URL: https://comtradeplus.un.org/ (дата обращения: 15.04.2023)), объём ВВП по ППС (World Development Indicators // World Bank. URL: https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators (дата обращения: 15.04.2023)). В качестве зависимой переменной выступает индекс российско-украинской поддержки. В корреляционном анализе используется кросс-секционная структура данных, на каждую из стран приходится одно наблюдение, соответствующее первому периоду (24.02.22—31.08.22). В регрессионном — панельная (каждая из объяснительных переменных, а также зависимая измерена в двух периодах: первый период — 24.02.2022—31.08.2022; второй период — 01.09.2022—24.02.2023). Помимо основных независимых переменных в регрессии добавлен случайный эффект на период для учёта особенностей панельной структуры данных. Сбор, предварительная обработка и анализ данных по независимым переменным, используемым в анализе, осуществлялся в рамках подготовки и апробации базы данных международного вооружённого вмешательства, разрабатываемой в рамках проекта РНФ № 22-18-00664.

Россия. Украина. ЮАР. Африка > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389650 Иван Сафранчук, Александр Несмашный, Даниил Чернов

Жизнь в интересные времена

Обстоятельства внешней политики диктуют изменения дипломатической практики

ИЛЬЯ ФАБРИЧНИКОВ

Член Совета по внешней и оборонной политике, коммуникационный консультант.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Фабричников И.С. Жизнь в интересные времена // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 77–89.

Новое издание Концепции российской внешней политики, обнародованное в начале апреля, вызвало разнообразные отклики. Оценка философского, идейного содержания крайне интересна. Однако МИД – ведомство, прежде всего ориентированное на практику.

Реализация доктринального документа потребует серьёзного переосмысления работы всех российских внешнеполитических ведомств и служб, переоценки показателей эффективности их деятельности, подходов к комплектации росзагранаппарата, смещения акцентов в формировании штатов росзагранучреждений (РЗУ), более проактивного подхода в реализации внешнеполитической линии, более тесной координации между различными ведомствами за счёт устранения межведомственной конкуренции.

Автор не претендует на исключительное и детальное знание внутреннего устройства Министерства иностранных дел Российской Федерации – одного из самых консервативных и респектабельных учреждений в многовековой истории Отечества. Это, скорее, попытка непредвзятого взгляда со стороны. Тем не менее наблюдение за работой и самого центрального аппарата, и некоторых РЗУ, понимание, как устроена их деятельность, анализ последствий обрушения дипломатических отношений со странами Запада позволяют сделать некоторые предположения о том, как в среднесрочной перспективе могла бы быть перестроена работа МИДа.

Начинаем с начала

Будем объективны, развитие министерства на постсоветском этапе диктовалось не единой стратегией и замыслом, а скорее, аппаратно-политической логикой: политические и дипломатические позиции, наработанные СССР, утрачивались, усиливался отток из центрального аппарата в коммерческие структуры, традиционно прочные позиции в Африке и Латинской Америке перестали быть востребованы, кадровое пополнение истончалось, валютные зарплаты (один из козырей советской дипломатической службы) перестали быть эксклюзивными. Вспоминается период, когда семьи молодого дипсостава «пересиживали» в Москве на зарплате в полторы-две тысячи рублей (по меркам 1994–1996 гг. – примерно 40 долларов), чтобы потом уехать в долгосрочную загранкомандировку на зарплату в 2,5 тысячи долларов. Вряд ли такие условия благоприятствовали продвижению стратегических национальных интересов.

К сожалению, этот во многом инерционный подход (от командировки до командировки) сохранялся и на протяжении «сытых нулевых». Желанными направлениями для выпускников МГИМО и других вузов, поставлявших кадры для загранслужбы, были США и страны Европейского союза с понятным культурным контекстом, не очень высокой, но стабильной зарплатой и чётко очерченными должностными обязанностями.

С начала горячей фазы противостояния с Западом в феврале 2022 г. в организационном смысле изменилось немногое. За год иностранные государства (страны англосаксонской сферы и ЕС) объявили о высылке более шестисот российских дипломатов разного ранга. Дипломатические миссии обескровлены, политико-дипломатический диалог поставлен на паузу. Отношения продолжают деградировать. К примеру, МИД Германии в марте заявил, что планирует выслать ещё тридцать дипломатов с семьями. Поток телеграмм по ключевым политико-экономическим вопросам из Германии (выслала в 2022 г. 40 человек), Италии (30 человек), Франции (43 человека) да и из остальных стран ЕС превратился в тонкий ручеёк. Дипломатические коммуникации практически остановлены, сотрудники дипломатической и консульской службы в странах Европы подвергаются угрозам, зачастую инспирированным местными контрразведывательными органами или при их полном попустительстве, нередки «лобовые» вербовочные подходы.

Дипломаты возвращаются на родину, МИД сталкивается с необходимостью переносить фокус деятельности на другие регионы, перераспределять кадры внутри центрального аппарата и среди функционирующих зарубежных точек, меняются внешнеполитические приоритеты.

Возникает вопрос, как вести дипломатическую работу, когда «железный занавес» опустился от «Выборга на Финском заливе до Несебра на Чёрном море»? Ведь, согласно новой Концепции, ситуация не изменится как минимум в среднесрочной перспективе.

Очевидно, что политико-дипломатические усилия и кадровые ресурсы необходимо переносить в регионы и страны, которые заинтересованы в сотрудничестве и развитии отношений, но нельзя забывать соотечественников, которые продолжают быть нашими гражданами, оставшихся в «недружественных странах». Имеет смысл начать придерживаться подлинно прагматического подхода в выстраивании дипломатических связей на долгосрочную перспективу. Как это могло бы выглядеть на практике?

И дружба, и табачок

Давайте посмотрим на список наших ключевых внешнеэкономических партнёров по итогам 2022 года. Где они среди условных «дружественных стран», с которыми имеется не только экономический, но и внятный политико-дипломатический диалог? Китай (товарооборот 190 млрд долларов), Турция (50 млрд), Белоруссия (50 млрд), Индия (35 млрд), Казахстан (26 млрд), Узбекистан (10 млрд), ОАЭ (9 млрд), Египет (6 млрд), Монголия (3 млрд). В целом торговый оборот со странами Ближнего Востока приближается к 50 млрд долларов, со странами АСЕАН – к 25 млрд долларов. Это львиная доля российской ВЭД. Да, естественно, торговля со странами Европы если и сократилась, то незначительно. Но она уже давно существует (и, скорее всего, будет существовать) помимо наших дипломатических усилий.

Экономика – ещё не всё. Политическое «дружественное подбрюшье» России – те же Казахстан, Узбекистан, Азербайджан, Таджикистан, Киргизия, Армения, Туркмения. Даже Грузия демонстрирует мудрую сдержанность в своих внешнеполитических инициативах. Да, если вычесть Белоруссию и Казахстан, торговый оборот с остальным окружением России выглядит скромно, но ведь не экономикой единой, особенно когда речь идёт о долгосрочных вопросах военно-политической безопасности.

А что с другими «дружественными» странами? Помимо государств БРИКС, есть Алжир (крупный покупатель военной техники), Пакистан (рассчитывает на поставки энергии), Иран, Сирия, Венесуэла, африканские государства, ожидающие российской поддержки. В каждой из этих стран, в каждом регионе сложная политическая, экономическая обстановка, требующая специального подхода. Но, с другой стороны, их желание взаимодействовать открывает перед российской дипслужбой огромный простор для работы и творчества.

Пожалуй, все мы сегодня являемся свидетелями того дивного нового мира, где количество вызовов с лихвой компенсируется количеством предоставившихся новых возможностей.

Нельзя забывать и о русскоязычных соотечественниках. Крупнейшие русские диаспоры в мире – США (свыше 3 млн), Германия (2,2 млн), Канада (622 тыс.), Израиль (1 млн), Аргентина (300 тыс.). Мы не берём в расчёт по крайней мере 15 миллионов русскоязычных в бывших национальных республиках СССР (включая Прибалтику), многие из которых нуждаются в защите и консульском сопровождении.

Таким образом, чётко сформированы по меньшей мере три ключевых направления, которые, на наш взгляд, требуют внимания в контексте новой Концепции: развитие экономического сотрудничества, поддержка и укрепление политических союзов, обеспечение консульской защиты соотечественников.

Политическое взаимодействие

По логике вещей наши главные политические союзники должны находиться в странах СНГ, Закавказье, на Дальнем Востоке, чтобы сопредельные территории не становились источником угроз национальной безопасности. Там же проживает и большинство соотечественников, нуждающихся в защите. Автору этих строк не раз приходилось слышать от русских, оставшихся в Казахстане или Узбекистане: «Большая земля нас забыла». На протяжении трёх десятков лет для многих кадровых дипломатов работа в СНГ была скорее ссылкой или возможностью привезти домой достаточно валюты для решения бытовых вопросов, чем почётным и перспективным с кадровой точки зрения назначением.

Оставим в стороне негласные ведомственные противоречия в том, что касается работы с ближайшими соседями. То, что общие подходы к бывшим советским республикам давно пора менять, сомнения не вызывает. В том числе и за счёт расширения количественного и качественного состава дипломатических миссий, генеральных консульств, наращивания гуманитарных проектов, придания этому направлению статуса престижного. Важно менять мировоззрение сотрудников дипкорпуса (да и не только их), многие из которых воспринимают собеседников в СНГ высокомерно, не считают нужным погружаться в местные политические реалии, учить языки стран пребывания (ведь все говорят по-русски). Специалистов, к примеру, с хорошим белорусским языком на весь МИД можно пересчитать по пальцам двух рук. Равно как и знатоков структуры казахстанской политической «поляны». Вероятнее всего, то же касается Узбекистана, Киргизии, Таджикистана, Азербайджана, Армении, Грузии.

А незнание языка страны пребывания – демонстрация колониального мышления, против которого наша страна сейчас так ярко выступает.

Вообще, в СНГ элементарно мало российских дипломатов. Одним из самых вопиющих примеров может служить дипмиссия в Ереване, с трудом насчитывающая (по разным оценкам) сто сотрудников. Для сравнения, Соединённые Штаты держат в Армении не только одно из своих крупнейших (по площади) зарубежных диппредставительств, но и одно из самых наполненных в кадровом отношении – около полутора тысяч человек. Получается — один дипломат на две тысячи местных жителей. А ведь Армения почитается нашим важным партнёром и союзником.

Генеральное консульство в Алма-Ате – вряд ли больше 20 человек – крупная точка по меркам МИДа, хотя это важнейший экономический и политический центр Казахстана. Посольство в Минске страдает той же кадровой ограниченностью, хотя, казалось бы, ближайший союзник. Про посольства и генконсульства в других странах-соседях и говорить нечего. А ведь СНГ остаётся нашим важнейшим торгово-экономическим партнёром, в перспективе и одним из ключевых направлений для российских инвестиций.

Если Москве важно выстраивать прочные добрососедские отношения с партнёрами по СНГ, количественное и, что немаловажно, качественное укрепление дипломатического присутствия представляется приоритетом. Да, любое увеличение происходит на принципах взаимности. Однако разве мы не заинтересованы в интенсификации двухсторонних отношений с нашими партнёрами? Кроме того, сегодня политика диктует экономику.

Перспективное сотрудничество

Дипломатическое присутствие в ключевых для российской внешнеэкономической деятельности регионах важно, как никогда. Возьмём, к примеру, Алжир. Он не только является крупнейшим потребителем продукции российского ВПК, но и последовательно демонстрирует если не поддержку, то по крайней мере понимание российских шагов. Кроме того, это важный собеседник по теме энергетики. Тем не менее наше дипломатическое присутствие в Алжире нельзя даже сравнить с недавним присутствием, к примеру, в Болгарии или, если брать что-то ближе, в Египте. То же касается Турции. Посольство в Анкаре вряд ли сопоставимо с посольством в Берлине или Токио. Хотя тем для двухстороннего взаимодействия кратно больше, и они много сложнее.

Несмотря на скромный товарооборот, ОАЭ обладает огромным региональным потенциалом, прежде всего в качестве мирового финансового центра, и является одной из точек притяжения российского капитала. Капитал означает влияние, он требует защиты и дипломатического сопровождения, в конце концов это значимый внешнеполитический ресурс. Тем не менее в Дубае, где находятся представительства ключевых российских госкорпораций и целого ряда компаний, работают в лучшем случае двадцать сотрудников генерального консульства, а в Абу-Даби от силы пятьдесят дипломатов. Отвечает ли это российским претензиям на деятельное участие в трансформации системы межгосударственных отношений, особенно принимая во внимание роль ОАЭ в региональных делах? Нет, не отвечает.

Султанат Оман в последний год всё больше заявляет о себе как о важном посреднике в региональных делах, на него замкнуты интересы США, Израиля, Ирана, ОАЭ, Индии, Пакистана и Бангладеш. Способна ли Россия хотя бы просто отслеживать всё это густое переплетение региональных интересов, располагая посольством, едва превышающим 10 человек, из которых кадровых дипломатов пять, остальные – техсостав, включая коменданта и водителя? Ответ очевиден.

Наибольшие дипломатические усилия и по сей день сосредоточены на странах «Большой семёрки».

Но в чём сегодня необходимость сохранять такое широкое и статусное присутствие в Германии, Франции, Великобритании, Испании, Италии, США, Японии, Австралии? Политические контакты либо прерваны, либо заморожены, либо саботируются. Основной объём информации по этим странам черпается из передовиц газет. Под влиянием местных служб безопасности даже те, кто традиционно был настроен к России благожелательно, избегают личных контактов. В чём смысл многолюдного присутствия именно в этих странах, которые демонстративно отказываются от любого диалога?

Меняется карта того, что представляет интерес с политико-дипломатической точки зрения. Например, в большей ли степени Париж влияет сегодня на ситуацию на Украине, чем Исламабад на Афганистан и наше «мягкое южное подбрюшье»? И кто демонстрирует большую готовность к взаимодействию? Что важнее для будущего евразийского континента, сформированного в том числе и с учётом российского видения ситуации, – долгосрочное и прочное дипломатическое урегулирование в Афганистане при деятельном российском участии или наше «историческое» дипломатическое присутствие в Брюсселе?

Судьба соотечественников

Анализируя возможную трансформацию российского дипломатического присутствия в мире, нельзя не коснуться жизни соотечественников, многие из которых не только оказались в «недружественных странах», но и крайне отрицательно воспринимают нашу текущую политическую позицию. Тем не менее они остаются нашими гражданами, которые не готовы терять связь с Родиной или отказываться от российского гражданства. Более того, часть из них всерьёз задумывается о возвращении. Так или иначе, по закону они имеют полное право на весь спектр государственных услуг, в том числе и тех, что связаны с консульским обслуживанием.

Автору этих строк неоднократно приходилось слышать от соотечественников в разных странах мира, что консульские работники относятся к ним как ко «второму сорту». Это не означает, что такой подход – повсеместность, но грубость, высокомерие консульских офицеров – частые претензии людей, которые приходят в генеральные консульства и консульские отделы по своим скромным делам: подтверждение пенсий, выписка доверенностей, получение государственных документов установленного образца, свидетельств о рождении и пр.

Многие скажут – система слишком косная и консервативная, её невозможно перестроить. На это есть встречный аргумент – даже такую косную и консервативную систему, как Сбербанк, удалось перестроить и сделать ориентированной на людей. Так что ничего невозможного нет.

В конце концов консульские подразделения за рубежом такая же важная витрина человеческих отношений и недискриминационного подхода со стороны государства, как и МФЦ.

В свете происходящего имеет смысл перенести тяжесть дипломатического присутствия в «недружественных странах» с посольств на консульства, параллельно перестраивая их на более персонализированный, организованный и человеческий подход. Опыт внутри России показывает – это возможно и не так сложно. И может стать эффективным примером человеческого отношения государства к гражданам. По крайней мере тем, кто сохраняет связи с ним. И задача МИД сегодня, на наш взгляд, одна из важнейших — обеспечить для соотечественников высокий уровень комфорта при соприкосновении с государственной машиной оказания услуг.

Распределение дипломатических ресурсов

К сожалению, у России сегодня нет возможности поддерживать подлинно глобальный аппарат, способный отслеживать весь объём вызовов и угроз, с которыми страна сталкивается на международной арене. Количество проблем, которые вынуждено купировать Министерство иностранных дел, растёт день ото дня.

Активно развиваются отношения не только с традиционными партнёрами, такими как Индия, Китай, Египет. Многие страны Глобального Юга смотрят на Россию с надеждой, что устоявшаяся система «райского сада», активно эксплуатирующего «джунгли», будет сломана.

Вопрос, готова ли Россия и российский дипломатический корпус воспринимать себя в качестве такого активного проводника в «дивный новый мир», пока открыт.

Важным представляется не механическое увеличение «точек» за счёт перераспределения дипломатов, изгнанных из европейских стран. Необходимо формировать гибкую систему мотивации, чтобы из желающих уехать в длительную загранкомандировку в Индию, Китай, Алжир, Египет, ЮАР, Пакистан, Афганистан, Сирия стояли очереди. И конкуренцию им могли бы составить только массы желающих поехать в Ереван, Баку, Астану, Минск и Улан-Батор. Самые качественные и опытные кадры нужны именно там. А для молодых дипломатов работа на «дружественных» направлениях должна стать важным условием дальнейшего карьерного пути. Безусловно, это потребует выхода из привычной для многих дипломатов зоны комфорта, но и времена теперь настали некомфортные.

Молодым дипломатам нужно не только осознавать государственную важность таких командировок и огромную ответственность, которая на них ложится, но и чётко представлять возможности, которые перед ними открываются с точки зрения карьерного роста и в плане финансового вознаграждения.

Безусловно, сразу обеспечить все «точки» большим числом качественных дипломатов в странах наших реальных или потенциальных друзей не получится – это большая работа на перспективу. В этой связи имело бы смысл рассмотреть практику создания «региональных хабов» МИДа – насыщенных разноплановыми специалистами локальных «штаб-квартир», способных покрывать несколько стран в регионе или усиливать конкретные посольства в нужный момент. Это, конечно, внесёт определённый диссонанс в устоявшуюся веками дипломатическую традицию, потребует изменений в традиционных практиках. Впрочем, хотелось бы посмотреть на сферу деятельности, которая за последний год не подверглась самым драматическим изменениям.

Ключевые показатели эффективности

Любое российское государственное ведомство действует исходя из ключевых показателей эффективности работы. Чаще всего они количественные. Применительно к МИД РФ – это число ответов на обращения граждан, телеграмм из загранточек по разным вопросам – от экономики до культуры и политики. Автор сам был невольным свидетелем, как от нового руководителя РЗУ, отъезжающего в одну из стран Латинской Америки, требовали увеличения количества телеграмм по сравнению с предшественником. «На местах» прибегают к невинной уловке: субстантивные (как принято говорить) телеграммы разбиваются на две-три. Таким образом выполняется поставленная задача. В этом смысле целесообразно отойти от количественных показателей в пользу качества и обстоятельности. Это, правда, требует совсем других подходов к оценке работы соответствующих РЗУ в Центре.

Если говорить про развитие экономических отношений (а сегодня для России это важно, как никогда), понятным критерием эффективности должен служить объём деловых контактов и их качество, а также участие, в том числе и сотрудников РЗУ, в их сопровождении. Так, даже незначительное увеличение товарооборота можно записывать в актив деятельности при условии, что персонал посольства принял деятельное участие в установлении новых контактов по бизнес-линии, защите интересов. В этом случае, правда, необходимо отойти от уже привычной парадигмы, которую часто исповедуют росзагранучреждения: «Мы тут защищаем интересы Родины, а не интересы бизнеса». Любое содействие со стороны РЗУ большому, среднему и малому бизнесу, любая организация взаимодействия с местными предпринимателями – это не только про бизнес и деньги, это ещё и про организацию общения между дипломатами и чиновниками на долгую перспективу. А значит, качественное расширение контактов, возможность дипломатического воздействия на бюрократию страны пребывания для обеспечения российских национальных интересов.

В этой связи важным представляется и возвращение в повседневную деятельность как росзагранаппарата, так и Центра практики подробного изложения бесед с зарубежными визави. Сейчас, насколько можно судить, нет повсеместной практики детальной записи бесед с иностранными дипломатами, политиками и представителями зарубежных общественных организаций. А это, в свою очередь, не позволяет всесторонне, нюансировано и качественно анализировать отношения с зарубежными контрагентами. Да, обработка и обобщение такого дополнительного массива информации «с земли» потребует дополнительных аналитических ресурсов. Но, с другой стороны, это позволит более всесторонне оценивать ситуацию «в поле», накапливать «базу знаний».

Вероятно, имеет смысл подумать и над волевым отказом от поддержания верхнеуровневых дипломатических связей с «недружественными странами» в пользу консульских отношений. Сегодня мы выстраиваем отношения с государствами Африки, Южной Америки, но есть ли у нас на этих ключевых направлениях достаточное число опытных дипломатов, способных заниматься многочисленными межгосударственными вопросами?

Возникает закономерный вопрос – так ли в новых условиях необходим Департамент общеевропейского сотрудничества? Новая концепция внешней политики, конечно, отводит отдельную роль организациям вроде ОБСЕ (почитая конкретно её важной диалоговой площадкой, но это, скорее, рудимент последнего по-настоящему крупного успеха ещё советской дипломатии). На фоне наличия ДОС в структуре Мининдел бросается в глаза отсутствие отдельного подразделения, занимающегося вопросами евразийской интеграции (что также заявлено в Концепции). Схожая ситуация с БРИКС. Да, есть отдел под руководством посла по особым поручениям Павла Князева. Но концепция БРИКС существует уже больше десятка лет, желающие присоединиться к этому клубу (который по совокупному ВВП уже превышает «страны ядра») буквально выстраиваются в очередь, а авторитетного структурного и хорошо укомплектованного подразделения, с ведомственным статусом, отвечающего за координацию политики и выработку предложений на этом направлении, не хватает.

Стоит ли в условиях нового регионалистского подхода сохранять четыре департамента, занимающихся исключительно европейскими странами, которые демонстрируют завидное политическое единство в вопросах развития (точнее, неразвития) дальнейших отношений с Российской Федерацией? Сохраняющийся «европейско-англосаксонский» крен говорит о том, что мы ещё не осознали себя (согласно Концепции) отдельной самобытной цивилизацией, не зависящей от мнения «цивилизованных» столиц.

Открытым остаётся и вопрос, насколько целесообразно сохранение Департамента многостороннего сотрудничества по правам человека в его нынешнем формате. Возможно, стоит переосмыслить его роль с учётом новых реалий и объективно тенденциозного использования темы прав человека западными идеологическими центрами? Наднациональная концепция прав человека как важного компонента международной деятельности (в её нынешнем изводе – за пределами устава ООН) – идея чуждая и нашей стране, и многим другим государствам, непонятно, зачем продолжать ей руководствоваться.

Важнейшее значение приобретает и информационно-пропагандистская функция МИДа.

В условиях дефицита возможностей донести свою точку зрения до массовых зарубежных аудиторий, отстаивать позиции эта функция, а также координация распространения российского мнения с использованием всех возможных каналов коммуникации – как публичных и общедоступных, так и кулуарных, частных – будет приобретать всё большее значение. В этой связи важно иметь возможность привлекать профессиональные кадры, обладающие опытом работы вне стен Мининдел, умеющие формировать комплексные информационные планы и успешно их реализовывать, донося до граждан иностранных государств российские взгляды по наиболее щепетильным вопросам. На этом поприще сделано немало, но заметна необходимость расширять эту функцию.

Отдельного анализа заслуживает и система реализации внешнеполитических гуманитарных проектов по работе с нашими друзьями, с соотечественниками, зарубежной молодёжью. Вероятно, она подлежит полной перестройке, следует вывести её из жёсткого подчинения МИДу, однако эту объёмную тему мы вряд ли сможем проанализировать в рамках этого материала.

Концепция – важный и своевременный документ. Но чтобы его положения были реализованы, необходима разработка региональных стратегий, конкретных подходов к регионам, странам и межрегиональным объединениям. Тех, которые в своей повседневной работе могли бы учитывать не только наши дипломаты, но их зарубежные собеседники, наши бизнесмены, работающие в различных странах мира. В частных беседах необходимость такого подхода признают и подчёркивают и сами сотрудники дипведомства.

Изменения в работе не должны быть равны «оптимизации» издержек. МИД в любой стране – это престиж. А за престиж нужно платить. С ростом количества вызовов и количества возможностей затраты неизбежно возрастут. Главное, чтобы они способствовали достижению стоящих перед страной целей.

Трансформация МИДа потребует масштабных финансовых и кадровых вложений со стороны государства, новых подходов к кадровому наполнению, к программам подготовки и повышения квалификации молодых дипломатов, изменения баланса региональных и языковых специалистов внутри структуры министерства. Это, однако, неизбежно, если Россия не хочет остаться в учебниках истории как государство, которое во многом инициировало всемирную трансформацию, но не смогло воспользоваться её плодами.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389649 Илья Фабричников

Не ближний прицел

У новой Концепции внешней политики России есть три фундаментальные уязвимости

КИРИЛЛ ТЕЛИН

Кандидат политических наук, доцент факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Телин К.О. Не ближний прицел // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 68–76.

Тезис о «столкновении цивилизаций» – это риторический трюк в духе «Войны миров», больше подходящий для поддержки собственного тщеславия, чем для критического понимания сбивающей с толку взаимозависимости нашего времени.

Эдвард Саид

Новая версия Концепции внешней политики, утверждённая 31 марта 2023 г. Владимиром Путиным, резко меняет прежние представления о роли и месте России в мире. Вне зависимости от конструктивности или дискуссионности различных новелл документа, необходимо признать – их реализация будет происходить в мире, радикально отличающемся от содержащихся в Концепции положений. Практика существенным образом отстаёт от теории, и тем, по всей видимости, будет хуже для практики.

Единое общеконтинентальное пространство мира, стабильности, взаимного доверия, развития и процветания. Россия как самобытное государство-цивилизация и один из ведущих центров развития современного мира. Международное использование Северного морского пути на фоне необратимо уходящей в прошлое неравновесной модели мирового развития. Англосаксонские государства, злоупотребляющие то ли своим доминирующим положением, то ли его рудиментами. Коллективный Запад, ограничивающий суверенитет государств, входящих в его коллектив. Распространение правдивой информации о войне нового типа на фоне деструктивного информационно-психологического воздействия.

Общей проблемой последних версий Концепции внешней политики (КВП) Российской Федерации, положения из новой редакции которой приведены выше, было отставание писаной нормативной буквы от неустанно меняющейся реальности. К примеру, КВП 2013 г., которая констатировала «приоритетные» отношения с государствами Евро-Атлантического региона, базирующиеся на «глубоких общецивилизационных корнях», уже через год стала выглядеть настолько экстравагантно, что в проведении внешней политики её приходилось практически игнорировать. Несмотря на все внутриполитические кульбиты и манёвры в сторону то «суверенной демократии», то национал-патриотизма, с 2008 г. по 31 марта 2023 г. Россия подчёркивала приверженность «универсальным демократическим ценностям», которые в то же время были объектом критики не столько оппозиции, сколько самого руководства страны. Словом, в былые годы «система взглядов на национальные интересы Российской Федерации во внешнеполитической сфере», каковой и должна быть Концепция внешней политики, изрядно отставала от жизни.

В случае с редакцией 2023 г. мы наблюдаем совсем другой тип осмысления реальности. Теперь конъюнктуре не только не обогнать, а даже, похоже, не догнать полёта концептуальной мысли.

Воображаемый мир

Безусловно, в любой доктрине, концепции или стратегии есть художественный элемент – таковы, если угодно, законы жанра. Описание будущего, даже если оно – ближайшее, никогда не обходится без визионерства и смелых прогнозов (чаще, правда, бьющих мимо цели, как бы авторам ни хотелось обратного). Однако новая Концепция внешней политики обращается к таким целям, задачам и направлениям, что их реализацию трудно вообразить в перспективе не то что шестилетнего интервала, традиционного для документов стратегического планирования, но и куда большего (возможно, даже кратно) отрезка времени.

В этом мире не только успешно решена задача устойчивого развития российской экономики на новой технологической основе, но и пала существовавшая на протяжении столетий (так указано в самой Концепции) модель мирового развития.

Искусственный интеллект и новейшие технологии таинственным образом укрепляют национальное самосознание и «универсальные и традиционные духовно-нравственные ценности».

Новая, многополярная система международных отношений базируется на «восстановлении роли ООН в качестве центрального координирующего механизма в согласовании интересов государств», хотя сама ООН представляет собой стержневой элемент Ялтинско-Потсдамской системы. Последнюю, во-первых, никак не назовёшь чем-то новым, а во-вторых, она уже несколько десятилетий вызывает критику со стороны держав, которые, претендуя на роль «многих полюсов», не имеют возможности встать на одну ступень с постоянными членами Совета Безопасности.

КВП провозглашает укрепление потенциала и повышение международной роли ОДКБ – на фоне, мягко говоря, неоднозначных процессов в этой организации и ряде стран-членов за последние годы. Концепция возвращается к проекту «Большого Евразийского партнёрства», впервые провозглашённому в 2015 г., но мало продвинувшемуся с тех пор в плане практической реализации. И так по целому ряду ключевых моментов вплоть до принципов многополярной системы международных отношений – при их прочтении на ум приходят лишь последние строки пушкинского «Признания».

Цивилизационные пробелы

Центральным моментом новой Концепции стал поистине квантовый скачок в использовании цивилизационного подхода. Отдельные его вкрапления встречались в КВП и раньше – к примеру, в контексте «многообразия цивилизаций» или даже «межцивилизационных разломов», но ещё никогда Россию напрямую не объявляли одновременно «самобытным государством-цивилизацией», «обширной евразийской и евро-тихоокеанской державой» и «суверенным центром мирового развития с уникальной миссией и созидательной цивилизационной ролью». Термин «миссия» в предшествующих версиях КВП не встречался вообще, как и любые другие синонимы предназначения, судьбы или призвания.

Внимательные читатели могут поправить: с 2013 г. в тексте Концепции появилось подчёркивание «уникальной роли» страны «как уравновешивающего фактора в международных делах и развитии мировой цивилизации», и это действительно было существенным повышением ставок в сравнении с предшествующими дипломатическими высказываниями о «конструктивной роли в обеспечении цивилизационной совместимости Европы» (КВП 2008 г.) или «конструктивной роли в решении острых международных проблем» (КВП 2000 г.). Теперь «цивилизационными», кроме государства, культуры и «общности Русского мира», стали ещё и связи российского народа с народами государств — участников СНГ (которые, впрочем, в своих концептуальных документах, касающихся внешнеполитической деятельности, аналогичные положения не прописывают).

Поразительно, что напрямую в тексте КВП, кроме российской, упомянута лишь одна цивилизация – исламская.

Не китайская, не индийская, не арабская и даже не западная или англосаксонская – хотя (к содроганию медиевистов и любителей настоящей Гептархии) в российских официальных документах впервые прописываются таинственные «англосаксонские государства». Подобное умолчание, к сожалению, характерно для цивилизационных поисков: немудрено провозгласить цивилизацией себя, куда сложнее понять, как именно выглядит упорядоченный подобным образом мир и какие конкретно цивилизации он включает.

Ещё несколько десятилетий назад социологи Таджфел и Тёрнер отметили, что первым шагом в построении идентичности является категоризация – своеобразное упорядочивание окружающего мира, разделение его на группы, формирующее «порядок и согласованность <…> когда альтернативные ориентиры для действий отсутствуют, неясны или запутаны». Когда основой подобной категоризации в рамках внешней политики выбирается цивилизационный подход, именно этот путь становится неясным и запутанным – в то время как альтернативные варианты наподобие «национальных государств» (nation-state) и «государств-наций» (state-nation) характеризуются как раз таки большей проработанностью, распространённостью и детализацией. Оттого и характерно, что при всём оммаже цивилизационизму новая КВП с куда большей регулярностью обращается к привычному «национальному» языку: и в контексте «национальных» (а совсем не «цивилизационных») интересов, и в контексте «национальных» приоритетов, таких же особенностей, такой же безопасности и экономики.

Попытки объединить на одной галере «нацию» и «цивилизацию», конечно, предпринимались и раньше (достаточно вспомнить, что в Стратегии национальной политики до 2025 г. постулировалось наличие «единого культурного (цивилизационного) кода»), но характерно, что сегодня в рамках содержательно смежных документов – таких как КВП, Стратегия национальной безопасности или широко упоминаемом ныне президентском Указе № 809 – цивилизационные образы то широко представлены (как в Концепции), то не упоминаются вообще (как в последних названных документах). В Стратегии государственной культурной политики говорится о «традиционных для российской цивилизации ценностях и нормах»; в то же самое время официальный дискурс как минимум не реже обращается к понятию «национального культурного кода». Точно так же, как конституционные поправки 2020 г. подарили юристам таинство сопряжения двух народов – «многонационального» и «государствообразующего», новая КВП пытается провести российскую внешнюю политику между «национальным» и «цивилизационным» Геркулесовым столбами, за которыми, безусловно, виднеется неминуемо светлое будущее.

Суета и кутерьма

Ещё более существенным обстоятельством, усложняющим оценку новой Концепции, является то, что она резко пересматривает ряд положений, находивших отражение в большинстве предшествующих версий документа. Некоторые изменения можно объяснить турбулентностью международных отношений (памятуя, правда, о том, что попытка задать новый стратегический вектор в пору турбулентности – занятие интересное, но вряд ли плодотворное), но другие вызывают недоумение своим декларативным характером.

Примером последнего можно считать намеренное смещение Европы и США в списке региональных направлений внешней политики: никогда в истории Российской Федерации взаимодействие с такими государствами не стояло ниже Арктики, АСЕАН, Африки и Карибского бассейна. Нарочитым выглядит демонстративное разжалование стран, играющих, хотим мы того или нет, весьма значительную роль на мировой арене и по-прежнему являющихся ведущими экономическими партнёрами России. Даже в 2022 г., на фоне всех санкций и разрыва связей, объём внешнеторговых операций с США составил более 16 млрд долларов – вроде бы меньше двух процентов от общего объёма внешней торговли, но всё равно больше, чем товарооборот с Индией (13,5 млрд долларов), и чуть меньше, чем со всеми (!) африканскими странами (18 млрд долларов). Масштаб взаимодействий с ЕС впечатляет ещё больше – по итогам 2022 г. он не только не снизился, но и достиг максимума за последние 8 лет, составив 258,6 млрд евро (что гораздо больше, чем, например, товарооборот с Китаем).

При этом те же самые отношения впервые описываются через формулы «западной гегемонии», «русофобии» и «агрессивной антироссийской политики коллективного Запада».

Справедливости ради заметим, что экстраординарный во всех смыслах 2022-й вряд ли может рассматриваться как определяющий будущее, структура экономических связей России кардинально меняется. Но даже в этих обстоятельствах признавать «коллективный Запад» малозначительным контрагентом в самом низу иерархии приоритетов можно разве что из эмоционально-пропагандистских соображений. В конце концов ожесточённое противостояние с ним, которое фактически признаётся в тексте, не позволяет уделять данному направлению недостаточное внимание.

Как минимум в двух предшествующих версиях Концепции внешней политики России – 2008 и 2013 гг. – Россия, несмотря на случившиеся ранее Мюнхенскую речь и конфликт в Южной Осетии, уверенно называлась «крупнейшим европейским государством» и «неотъемлемой, органичной частью европейской цивилизации» соответственно. Более того, даже в КВП-2016, принятой через два с половиной года после включения Крыма в состав России, встречались формулы о «строительстве равной и неделимой системы общеевропейской безопасности» или «формировании общего экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана на основе гармонизации и сопряжения процессов европейской и евразийской интеграции». Теперь речь идёт уже о «преобразовании Евразии в единое общеконтинентальное пространство <…> Большого Евразийского партнёрства» и, в лучшем случае, «прочном мире в европейской части Евразии». Изменение же цивилизационной принадлежности, а вернее, теперь уже самобытности России представляется небезынтересным, но дискуссионным шагом – если обстоятельства способны столь стремительно влиять на цивилизационную идентичность, возникает вопрос, насколько применим вообще подобный лексикон.

Если в КВП 2013 и 2016 гг. речь шла о важном или приоритетном «значении выполнения Договора <…> о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений», то в новой версии документа говорится лишь о «разрушении системы договоров в сфере контроля над вооружениями», подрывающем стратегическую стабильность. Если ранее (в 2008, 2013 и 2016 гг.) одним из основных барьеров на пути развития контактов между Россией и ЕС назывался «визовый режим», отмена которого называлась «мощным импульсом для укрепления сотрудничества», то сейчас вниманию читателя предлагается лишь весьма туманное «формирование новой модели сосуществования с европейскими государствами». Зато появилось постулирование «всеобъемлющего углубления связей и координации с дружественными суверенными глобальными центрами, <…> приверженными подходам, принципиально совпадающим с российскими подходами к будущему мироустройству». Риторика разнообразных «центров мирового развития» пронизывает всю Концепцию – таковыми прямо называются Россия и США, косвенно обозначаются Китай и Индия, а также, будто в довесок к провозглашению «исламской цивилизации», «самобытным и влиятельным центром мирового развития» нарекается не страна, а целый африканский континент. Тем самым документ, провозглашающий ценность «отказа от неоколониальных амбиций», воспроизводит довольно специфический дискурс, о недопустимости которого предостерегают многие авторы, включая Дипо Фалойина, в минувшем году выпустившего бестселлер с характерным названием «Africa is Not a Country».

Наконец, примечательно, что именно в 2023 г., на фоне продолжающейся более года военной операции, КВП впервые в истории Российской Федерации включает положения о «миролюбивости» внешней политики – в былых версиях Концепции такое слово применялось лишь по отношению к Афганистану, вернее, по отношению к тому, каким должен стать Афганистан восстановленный.

Земля и фаза

В завершение, однако, стоит повториться – самая завораживающая особенность новой Концепции внешней политики заключается не в попытке сопряжения несопрягаемого и не в очередной резкой смене приоритетов и ориентиров, казалось бы, недавно провозглашённых «традиционными». Главная загадка КВП кроется в самой возможности её «заземления», то есть реализации в рамках существующей системы международных отношений, текущей конъюнктуры и, наконец, имеющихся возможностей предполагаемых исполнителей.

Провозгласить, как известно, – одно дело, а внедрить и реализовать – совершенно другое.

Как в условиях санкций и сжимающихся как шагреневая кожа международных контактов сформировать технологический задел для эффективного экономического восстановления? О росте вряд ли стоит серьёзно говорить – с 2014 г. физический объём российского ВВП увеличился всего на 6,3%, в то время как общемировой показатель составляет около 26,3 процентов. Как быстро переориентировать подготовку дипломатических кадров на работу даже не в Дели или Пекине, но в Асмэре или Бамако? Как конвертировать убедительные для обывателя статистические расклады в духе «треть мира проживает в нейтральных странах, склоняющихся к России» в эффективное формирование нового мира, когда даже у СССР, по оценкам социологов, так и не получилось «покинуть орбиту капиталистической миросистемы»? Как восстановить роль ООН в качестве центрального координирующего механизма международных отношений, когда любое голосование в Совете Безопасности упирается в очередное вето, а позиция Генеральной Ассамблеи заставляет российских экспертов по головам считать тех, кто воздержался или отсутствовал?

У новой Концепции внешней политики есть как минимум три фундаментальные уязвимости, препятствующие её однозначному одобрению в качестве стратегического ориентира соответствующей деятельности.

Во-первых, сама система взглядов, ею задаваемая, характеризуется сколь смелостью, столь и не всегда уместным визионерством – ведь в мире есть проблемы, которые с трудом решаются (если вообще решаются) посредством нормативного объявления того, что решение найдено. Ни крестовый поход против неоколониализма, ни новые цивилизационные расклады, ни постулирование особой миссии не обретут политического смысла, пока не будут поняты, поддержаны и присвоены подавляющим большинством населения, – в то же время практика последнего времени показывает, что и с однозначным объяснением и легитимацией куда менее масштабных событий и процессов у отечественных информационных машин, сдержанно говоря, бывают проблемы.

Во-вторых, упомянутое визионерство и образование «приятной гибкости» во внешнеполитическом теле может обернуться элементарным промахом, при котором Россия в который раз решительно двинется в одну сторону, а ценные для неё центры мирового развития и геополитического влияния – в сторону несколько другую. О том, что стратегическая перестройка в период турбулентности – труд, грозящий обернуться сизифовым, говорилось выше; стоит лишь подчеркнуть, что любая ошибка такого рода может весить несколько больше, чем рутинный поворот не туда. Для некоторых литературных героев, помнится, было ценно попасть в невидимую глазу мишень, ведь «в открытый предмет может попасть каждый», но внешняя политика в духе булгаковского Коровьева – мысленный эксперимент, нежелательный для ядерной державы, сталкивающейся со «злоупотреблением отдельных государств своим доминирующим положением в некоторых сферах».

Наконец, третий и, возможно, самый главный вопрос заключается в том, чьими руками будет проложен путь к реализации всех впечатляющих положений КВП, ведь для ряда российских чиновников, не исключая наиболее статусных, нынешняя Концепция – пятая (!) в ряду тех, что они застали на своей должности. Более того, те же самые фигуры являются современниками и свидетелями не только очередной смены «базовых принципов» и «стратегических целей», но и сохраняющегося в стране неравенства, деградации культуры диалога, равно как и упрямо воспроизводящегося поведения собственных элит в духе обличаемых «неолиберальных» установок. Сам дух новой Концепции внешней политики предполагает, что формирование справедливого миропорядка и новых моделей экономического развития – это нечто большее, чем замена прямой технологической зависимости на «параллельный импорт», а люксовых автомобилей немецкого производства – на китайские аналоги производства Hongqi. Неясно, однако, как этому духу будут соответствовать те, кто на протяжении десятилетий собственными руками созидал что-то прямо противоположное.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389648 Кирилл Телин

Правила для игры без правил

В поисках прорыва по-внешнеполитически

АЛЕКСАНДР КОНЬКОВ

Кандидат политических наук, доцент кафедры политического анализа факультета государственного управления МГУ имени М.В. Ломоносова.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Коньков А.Е. Правила для игры без правил // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 54–67.

Утверждённая 31 марта 2023 г. Концепция внешней политики (КВП) стала шестой по счёту в Российской Федерации и пятой с начала века.

Никаких требований, в том числе и по срокам действия в отношении КВП в России не предусмотрено, но в соответствии с Федеральным законом «О стратегическом планировании в РФ» существует норма о корректировании каждые шесть лет ключевого стратегического документа – Стратегии национальной безопасности. КВП основывается на ней и развивает её внешнеполитические положения. Нынешняя версия Стратегии национальной безопасности утверждена в начале июля 2021 г., после чего актуализировалась и тема разработки новой КВП.

Правовую основу КВП традиционно составляет Конституция РФ, которая ввиду недавних поправок, затрагивающих в том числе и отдельные принципы внешней политики, создала дополнительные предпосылки для обновления Концепции. В частности, утверждённая КВП дословно повторяет принципиально значимую конституционную норму статьи 79: решения межгосударственных органов, принятые на основании международных договоров в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, не подлежат исполнению в России. Кроме того, в число участников формирования и реализации внешней политики страны включён Государственный совет как новый конституционный орган, имеющий полномочия и во внешнеполитической сфере.

Сразу после публикации КВП внимание привлекла норма об особом положении России как самобытного государства-цивилизации. В известной степени это понятие проистекает из ключевой конституционной новации: «Российская Федерация, объединённая тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога, а также преемственность в развитии Российского государства, признаёт исторически сложившееся государственное единство». В упомянутой статье Концепции, определяющей роль России в мире, содержится ещё одна нетипичная характеристика страны как евро-тихоокеанской державы. С одной стороны, это расширяет устоявшийся взгляд на евроазиатскую или евразийскую природу Российского государства, с другой – формулирует новое измерение евро-тихоокеанского региона с иными перспективами для выстраивания коммуникаций и неизбежным противопоставлением западной идее индо-тихоокеанского пространства.

КВП конкретизирует отдельные положения Стратегии национальной безопасности, а также иных документов стратегического планирования, в частности утверждённых в 2022 г. Концепции гуманитарной политики РФ за рубежом и Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей.

Национальные интересы и структура целеполагания

Прежде всего появился принципиально новый раздел, где сконцентрированы стратегические установки внешней политики, интегрирующие её в единый вектор и одновременно выделяющие из других направлений государственной политики – «Национальные интересы РФ во внешнеполитической сфере, стратегические цели и основные задачи внешней политики РФ». Понятие национальных интересов всегда плотно увязано с внешнеполитической активностью, однако поскольку в прежних версиях КВП не приводилось их формулировок, понимание российских национальных интересов часто становилось предметом спекуляций. Несмотря на довольно общее, но чёткое их перечисление в Стратегии национальной безопасности, разные «фланги» и «башни» разнообразного российского социума могли позволить себе вольные трактовки.

Сегодня российские национальные интересы выглядят следующим образом:

Важно, что у России появился не только конкретный перечень национальных интересов, но и система их воплощения в стратегическом целеполагании. Девять национальных интересов (детализирующих и углубляющих формулировки из Стратегии национальной безопасности) реализуются через три стратегические цели, интегрирующие и направляющие отныне активность российской дипломатии:

1) обеспечение безопасности Российской Федерации, её суверенитета во всех сферах и территориальной целостности;

2) создание благоприятных внешних условий для развития России;

3) упрочение позиций Российской Федерации как одного из ответственных, влиятельных и самостоятельных центров современного мира.

В свою очередь, три стратегические цели достигаются через решение четырнадцати основных задач, сформулированных в этом же разделе. Остальные разделы КВП, таким образом, представляют собой уже инструменты для их решения – приоритетные направления внешней политики, её региональные направления, а также механизмы её формирования и реализации.

Представленное в КВП структурирование национальных интересов, целей и задач внешнеполитической деятельности образуют более понятную и логичную рамку для дальнейших действий страны и её представителей на международной арене. Нельзя не обратить внимание и на отсутствие упоминания национальных целей развития, которые с 2018 г. стали приоритетом высшего уровня для всех органов государственной власти и в соответствии с которыми должны выстраиваться все направления политики вне зависимости от отрасли и горизонта действия. Впрочем, то, что на национальные цели развития прямо опирается Стратегия национальной безопасности, в соответствии с которой и разрабатывалась КВП, позволяет рассматривать последнюю как механизм достижения целей национального развития на внешнем контуре.

Приоритетные направления внешней политики пришли на смену приоритетам РФ в решении глобальных проблем, которые в прежних редакциях КВП носили довольно стабильный характер. Раньше их было шесть, теперь девять, добавились следующие:

Обеспечение интересов РФ в Мировом океане, космическом и воздушном пространстве.

Охрана окружающей среды и глобальное здравоохранение (выделены из международного экономического и экологического сотрудничества).

Защита российских граждан и организаций от иностранных противоправных посягательств, оказание поддержки соотечественникам, проживающим за рубежом, международное сотрудничество в сфере прав человека (раньше права человека были объединены с международным гуманитарным сотрудничеством).

Кроме того, задача «Укрепления международной безопасности» стала приоритетным направлением «Укрепление международного мира и безопасности».

Региональные направления внешней политики также радикально реструктурированы. Вместо во многом западноцентричных приоритетов, раскрывавшихся в логике «СНГ – Запад – Арктика и Антарктика – АТР – Ближний Восток – Латинская Америка и Карибский бассейн – Африка», сформирована принципиально новая последовательность:

Ближнее зарубежье (пожалуй, впервые как официальный термин)

Арктика

Евразийский континент. КНР. Индия

Азиатско-Тихоокеанский регион

Исламский мир

Африка

Латинская Америка и Карибский бассейн

Европейский регион

США и другие англосаксонские государства

Антарктика

Среди заявленных региональных направлений прямо названы лишь три страны: КНР, Индия и США. В остальном региональные направления обобщают внешнеполитические векторы и гораздо меньше, чем предыдущие редакции Концепции, углубляются в двустороннюю повестку.

Пересборка содержания

Налицо попытка действительно по-новому подойти к планированию не просто дипломатической работы, но и международного взаимодействия. Здесь и уже упомянутая самобытность государства-цивилизации, и переосмысление географии региональных направлений, и более пристальное внимание к истории, и итоговый постулат о необходимости всё более широкого вовлечения конструктивно настроенных общественных сил во внешнеполитический процесс для формирования общенационального согласия в отношении внешней политики (отлично от более бюрократического подхода к формированию в этой связи «консенсусного характера внешней политики», как определялось в КВП-2016).

Впервые предпринимая попытку всесторонне и скрупулёзно определить место России в мире, Концепция даёт отечественную трактовку понятия «великая держава» – пусть и условного, но неизменно востребованного в реальных международных отношениях. В КВП названы десять параметров, легитимирующих уже не только статус, но и амбициозные приоритеты того самого государства-цивилизации во внешней среде – именно в них легко уловить самовосприятие великой державы:

1) наличие значительных ресурсов во всех сферах жизнедеятельности;

2) статус постоянного члена Совета Безопасности ООН;

3) участие в ведущих межгосударственных организациях и объединениях;

4) одна из двух крупнейших ядерных держав;

5) государство – правопреемник Союза ССР;

6) решающий вклад в победу во Второй мировой войне;

7) деятельная роль в создании современной системы международных отношений;

8) деятельная роль в ликвидации мировой системы колониализма;

9) один из суверенных центров мирового развития;

10) выполнение уникальной миссии по поддержанию глобального баланса сил и выстраиванию многополярной международной системы, обеспечению условий для мирного, поступательного развития человечества на основе объединительной и конструктивной повестки дня.

С одной стороны, в акцентировании внимания на собственных заслугах, как правило, не принято находить добавленной стоимости (в том числе и в подобного рода документах). С другой стороны, сам себя не похвалишь – никто не похвалит: Россия регулярно на разных площадках старается пояснить, на каких основаниях претендует на место «в партере», с какой стати её критическое мнение, например, относительно «порядка, основанного на правилах», должно кого-то интересовать. Ответ зачастую носил весьма ситуативный и подчас бессвязный характер, не способный выдержать тяжесть фундаментальных расхождений с контрагентами, нарратив которых отличается стройностью.

Теперь Россия не просто не стесняется своего несогласия, но и заявляет о бесспорном праве на него.

Другая новая норма Концепции снимает потребность в эвфемизмах и экономит время для действительно нужной коммуникации. Отношения с другими странами могут быть конструктивными, нейтральными и недружественными, что будет определяться отношением самих этих стран к России. В числе принципов, на которых должен основываться справедливый и устойчивый миропорядок, авторы Концепции отмечают единый для всех мировых религий и светских этических систем духовно-нравственный ориентир. В прежних редакциях говорилось об общем (но не едином) духовно-нравственном потенциале (КВП-2016) или даже знаменателе (КВП-2013) основных мировых религий.

Концепция фиксирует политизацию различных сфер международного сотрудничества, что трактуется как негативные тенденции, которым российской внешней политике следует противодействовать. Среди таковых упоминается политизация международной платёжной инфраструктуры, природоохранной и климатической деятельности, сотрудничества в здравоохранении, спорте, сфере прав человека, диалога и межгосударственного взаимодействия в различных сферах в АТР.

Несмотря на уважительное отношение к ООН как главной площадке согласования интересов и кодификации международного права, КВП подчёркивает серьёзное давление, которое оказывается на организацию, и впервые ни словом не упоминает реформирование ведущей мировой структуры. Во всех последних редакциях делался акцент на рациональном реформировании ООН – теперь же говорится о необходимости восстановления её роли в качестве центрального координирующего механизма.

Прежде речь обычно шла и о реформировании исполнительных структур ОБСЕ, которое позволило бы повысить востребованность и авторитет этой крупнейшей региональной площадки. В актуальной Концепции внешней политики Россия уже не обращается к необходимости такого реформирования, как, впрочем, и к самой ОБСЕ, упоминание которой носит эпизодический характер – в качестве одного из многосторонних форматов в европейской части Евразии.

Впервые открытым текстом

Нынешняя КВП заметно усиливает идеологические начала российской внешней политики. Так, впервые в рамках Концепции используется понятие «Русский мир»: дважды отмечается роль России в его цивилизационной общности. В условиях активного неприятия вплоть до откровенной демонизации идеи Русского мира в некоторых западных государствах российская внешняя политика уверенно берётся за публичное её отстаивание.

Впервые фигурирует понятие русофобии, противодействие которой развивает отдельные приоритетные направления внешней политики.

Очевидно, что прежде в силу казавшейся маргинальности соответствующих движений ставить отдельно подобную задачу не приходилось, однако новые вызовы потребовали непосредственного дипломатического реагирования на попытки дискриминации всего русского.

Впервые в КВП упоминается понятие «цветная революция». Хотя основной пик угроз, ассоциируемых с этим явлением, пришёлся на 2000—2010 гг., оно не попадало в нормативную базу стратегического планирования. Скорее оставалось устойчивым маркером для обозначения особого класса практик вмешательства во внутренние дела государств, как правило, постсоветского пространства. После событий 2014 г. на Украине термин «цветная революция», казалось, утратил актуальность. Но на фоне перехода к большей прямолинейности в обозначении политических установок, а также неизменного возвращения к рефлексии о природе украинского кризиса Россия теперь чётко обозначает намерение пресекать инспирирование «цветных революций» и иных попыток вмешательства во внутренние дела союзников и партнёров. Иными словами, никаких признаний «свободного выбора» народа более не будет, если имеется убеждение, что он никакой не свободный и совсем не выбор.

Впервые и сразу весьма обширно в Концепции говорится о проблеме неоколониализма. Указывается на деятельную роль России в ликвидации мировой системы колониализма и продолжающемся процессе необратимого ухода в прошлое модели опережающего роста колониальных держав за счёт присвоения ресурсов. Отмечается приоритет отказа любого государства от неоколониальных амбиций, а также выражается солидарность с африканскими странами, стремящимися к устранению неравенства, усугубляющегося из-за изощрённой неоколониальной политики.

Идея объединения усилий вокруг противодействия неоколониализму активно проникает в отечественный внешнеполитический дискурс в последние месяцы – после знакового выступления президента Владимира Путина на заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» осенью 2022 г., где он подче

ркнул неоколониальную суть западной модели глобализации.

От силы мягкой к силе подлинной

Среди основных задач внешней политики вновь называется формирование объективного восприятия России за рубежом. А в рамках приоритетных направлений по содействию международному развитию и гуманитарному сотрудничеству обозначены цели по формированию и укреплению именно позитивного восприятия России в мире. Само международное гуманитарное сотрудничество предстаёт уже не просто как линейный вид деятельности, но и подразделяется, по сути, на два направления. Одно связано с целями формирования позитивного восприятия, усиления роли России в мировом гуманитарном пространстве, отдельным аспектом которого остаётся развитие механизмов общественной дипломатии. Второе же нацелено на укрепление моральных, правовых и институциональных основ современных международных отношений: противодействие фальсификации истории, распространению неонацизма, расовой и национальной исключительности. Особо можно отметить и изменения в целеполагании парламентской дипломатии. Все прежние версии ограничивались универсальной формулировкой о том, что Совет Федерации и Государственная Дума способствуют повышению эффективности парламентской дипломатии. В новой редакции они способствуют выполнению задач парламентской дипломатии.

Более символичной новацией следует признать отсутствие в тексте КВП какого-либо упоминания о мягкой силе. Все 2010-е гг. в ключевых внешнеполитических документах она ставилась в ряд неотъемлемых составляющих международной политики и пронизывала внутриполитическую риторику относительно стремления к более эффективному самопозиционированию страны. Россия активно поощряла использование инструментов мягкой силы, развивала соответствующие институты и даже занимала не самые плохие позиции в разного рода рейтингах и индексах. По многим причинам, но главное, вероятно, вследствие чужеродности для российской почвы термина «мягкая сила» интерес к нему в определённый момент стал угасать.

Одновременно с отказом от мягкой силы в Концепции подчёркнут фактор силы в её традиционном понимании.

Тезис о повышении его роли воспроизводит нормы и предыдущих редакций, однако впервые обстоятельно анализируются реалии формирования новых сфер военных действий и развязывания гибридной войны против России, формулируются направления внешнеполитического реагирования.

Впервые допускается возможность использования Россией вооружённых сил. Отмечая приверженность статье 51 Устава ООН о самообороне, КВП перечисляет следующие основания для применения вооружённых сил:

1) отражение и предотвращение нападения на Россию и (или) её союзников;

2) урегулирование кризисов;

3) поддержание (восстановление) мира в соответствии с решением СБ ООН, других структур коллективной безопасности с участием России в их зоне ответственности;

4) обеспечение защиты своих граждан, находящихся за рубежом;

5) борьба с международным терроризмом и пиратством.

Подчёркивается, что по отношению к Западу, где и находится основная часть недружественных государств, у России нет враждебных намерений, она не изолируется от него и не считает себя его врагом. Просто выражает отношение в ответ на отношение к ней самой.

Взаимность становится не столько частью политики как таковой, сколько формой реализации духовно-нравственного ориентира «око за око», предлагаемого в качестве основы многополярного мира.

Взаимность – продолжение подлинного суверенитета, где всегда есть место для доброй воли самостоятельного игрока, не испытывающего волнений из-за чинимых ему препятствий и оставляющего шансы для возобновления отношений, но и одновременно – где есть место для силового ответа на случай, когда «не хотят по-хорошему».

Новая палитра для контурных карт

Региональные направления внешней политики образуют отмеченный перечень из десяти регионов, упоминаемых в порядке, отражающем степень их приоритетности. Впервые минимальное число государств называется напрямую – таковых в тексте насчитывается 18, и в данном случае говорить о приоритетности уже некорректно, поскольку упоминание происходит как раз в рамках разных региональных направлений:

Белоруссия

Абхазия

Южная Осетия

Китайская Народная Республика

Республика Индия

Монголия (упомянута в рамках экономического коридора «Россия—Монголия—Китай»)

Афганистан

Иран

Сирия

Турция

Саудовская Аравия

Египет

Израиль

Бразилия

Куба

Никарагуа

Венесуэла

США

Европейский союз впервые не фигурирует в числе региональных приоритетов, он упоминается лишь однажды в общем ряду с НАТО и Советом Европы в контексте недружественных европейских государств. Сам же европейский регион (именно такая формулировка) предсказуемо рассматривается как третье с конца направление внешней политики и через призму отдельных стран Европы. Условием отношений ставится «осознание государствами Европы безальтернативности мирного сосуществования и взаимовыгодного равноправного сотрудничества с Россией, повышение уровня их внешнеполитической самостоятельности и переход к политике добрососедства».

Впервые в КВП вводится понятие англосаксонских государств, которые входят в когорту «и других» в контексте взаимодействия с Соединёнными Штатами и вместе с ними образуют предпоследнее региональное направление. Применительно к США формулируется «комбинированный» характер отношений, включающий восприятие и как одного из влиятельных суверенных центров, и как «главного вдохновителя, организатора и исполнителя агрессивной антироссийской политики». С другими англосаксонскими государствами разговаривать, по сути, не о чем: всё вновь будет определяться их отношением к России.

Африка впервые становится не просто самостоятельным направлением внешней политики, но и ярко выраженным приоритетом.

Россия солидаризируется с антиколониальными устремлениями африканских государств, а сама Африка определяется в качестве самобытного и влиятельного центра мирового развития. В КВП выражается поддержка принципу «африканским проблемам – африканское решение», и помимо укрепления двусторонних отношений отмечается целый ряд многосторонних структур, с которыми Россия намерена углублять взаимодействие: Африканский союз, Форум партнёрства Россия – Африка, Африканская континентальная зона свободной торговли, Африканский экспортно-импортный банк и др.

Акцент на многосторонние форматы традиционно делается и в контексте Латинской Америки и Карибского бассейна как отдельного регионального направления внешней политики. Здесь, правда, наоборот, число приоритетных объединений для сотрудничества сокращено с семи (в прежних версиях) до шести (исключён в силу внутренних разногласий Союз южноамериканских государств). В числе прочего впервые отмечается поддержка латиноамериканских государств, подвергающихся давлению США и их союзников, в обеспечении суверенитета и независимости.

Всё и сразу

Новаторский характер Концепции внешней политики не отменяет противоречивости подобного рода документов. С одной стороны, в силу нормативно-правового характера, они становятся прямым руководством к действию для всей дипломатической вертикали и любых смежных ведомств на среднесрочную перспективу. С другой – поскольку жизнь не стоит на месте и меняет описываемую в Концепции ситуацию уже в следующее после её утверждения мгновение – документа всё равно оказывается, как правило, недостаточно для отражения потребностей и намерений страны в столь сложном и турбулентном мире. Выход на оперативный простор государства-цивилизации позволяет приобретать новое качество политико-пространственного мышления, в котором нет места дискретным параметрам: все направления становятся потенциально главными, а всякие парадигмы – условными и мимолётными.

Задача новой Концепции внешней политики, как, впрочем, и любого другого плана в условиях перманентного хаоса, – собрать воедино размётанные уже прошедшими глобальными бурями элементы прежнего порядка, рассчитаться на «свой-чужой» и во всеоружии шагать навстречу новым катаклизмам. Способность не только выжить, но и развернуть ситуацию в свою пользу – вот навык, освоение которого становится испытанием для всех, и сформулированные внешнеполитические приоритеты призваны этому способствовать.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389647 Александр Коньков

Сдерживание в эпоху малых форм

Страх сорваться в тотальный ядерный конфликт уступил место растерянности перед фалангой множества факторов

КОНСТАНТИН БОГДАНОВ

Кандидат технических наук, старший научный сотрудник сектора военно-политического анализа и исследовательских проектов ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Богданов К.В. Сдерживание в эпоху малых форм // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 42–52.

«Контроль эскалации есть упражнение в сдерживании», – написал почти шестьдесят лет назад один из отцов ядерной стратегии Бернард Броди. Слово «сдерживание» долгие годы после холодной войны было не то чтобы ругательным, но в приличном обществе вызывало ощущение некоторой неловкости.

Когда в очередной раз говорилось, что Россия и США по-прежнему находятся в отношениях ядерного сдерживания (медицинский факт тогдашней жизни, зафиксированный военно-политическими условиями и соглашениями о контроле над вооружениями), это часто вызывало эмоциональный протест у аудитории. Ну как же так, мы же преодолели эту «мрачную теорию» и «заменили отношения взаимного гарантированного уничтожения взаимным сотрудничеством». Это дословные цитаты из выступления президента США Джорджа Буша-младшего аккурат в тот момент, когда он объявлял о выходе из Договора по ПРО в декабре 2001 года[1].

После 2014 г. слово «сдерживание» полноправно вернулось в лексикон экспертов-международников и политиков. После 2022 г. это возвращение видится необратимым. Однако к какому сдерживанию возвращаются стороны?

Ниже порога, выше порога

Прежде чем рассуждать о сдерживании, придётся сказать пару слов о стратегической стабильности. Понятие это затёрли частым употреблением в сочетании с нечёткими определениями. В последние годы в стратегическую стабильность с лёгкостью неимоверной принято записывать такие состояния международных отношений, при которых «в королевстве всё тихо и складно». Не поспоришь, что такие отношения стабильны, но верно ли ухвачена суть явления?

Понимание стратегической стабильности выросло к концу 1950-х гг. из ощущения стратегического же пата, связанного с идеей взаимного гарантированного уничтожения (уязвимости). Мысль в движение привёл не столько сам ужас глобальной ядерной войны, сколько совершенно рациональное понимание бесцельности и бессмысленности такой войны с практической точки зрения. «Хрупкое равновесие страха» и «стабильность баланса», поднятые на щит Альбертом Уолстеттером и Томасом Шеллингом в 1959 г.[2], имели оборотную сторону в виде военно-стратегической бесперспективности масштабных обменов ядерными ударами. Именно тогда умерла сама идея «массированного разоружающего удара» как осмысленной формы ведения войны «нами» (кто бы эти «мы» ни были), она осталась лишь в виде тени того, что «могли бы» сделать «они» (противник). Они же все «там» ненормальные, кто их знает?

Поэтому нужно принимать меры, проще всего – симметричные, а иногда и упреждающие – то есть всё-таки закладываться на необходимость нанесения разоружающего удара. Первый, но далеко не последний парадокс ядерной стратегии.

Но как управлять войной (и, шире, конфронтацией), если наиболее эффективный военный инструмент – термоядерная «доктрина Дуэ», предельный метод тотального сокрушения противника по Клаузевицу, едко обозванный Германом Каном «варгазм» – заблокирован стратегическим патом?

Теория, многократно подтверждённая практикой, гласит, что в этом случае стороны начинают создавать инструменты ниже порога этого пата – там, где активные действия по «наигрыванию вистов» не только возможны, но и осмысленны. Так действует «парадокс стабильности/нестабильности», описанный как раз в 1960-е гг.[3]: эффект стратегического пата, снизивший вероятность преднамеренной тотальной ядерной войны между крупными державами, подталкивал их к всё более активному противоборству в менее крупных формах. Тем самым, в чём и состоял парадокс, стратегическая стабильность, взятая изолированно, в отрыве от комплексной международной разрядки, способна выступить фактором дестабилизации отношений военно-политического противоборства, разжигая конфликты, которые стороны, как им представлялось, могли себе позволить вести с приемлемыми издержками.

Классика реакции «стабильности/нестабильности» описана через прокси-войны, которыми изобиловала холодная война: Корея, Вьетнам, Ангола, Афганистан, Ближний Восток. Однако военно-стратегическое измерение проблемы дало даже более важную трансформацию ядерного сдерживания. Искания 1960-х гг. в области избирательного нацеливания ядерного оружия времён Роберта Макнамары («избегать городов», «контрсила»), слившись с воззрениями Генри Киссинджера на ограниченные войны и Германа Кана с Томасом Шеллингом на управление эскалацией, привели США в начале 1970-х гг. к идее ограниченной ядерной войны (доктрина Шлессинджера). Той, в которой якобы можно достичь эскалационного доминирования над противником. Та же подпороговая идея: если нет смысла применять ядерное оружие одним мощным ударом на всю глубину территории противника, то давайте применять дозированно, а там посмотрим. Противник не слеп и понимает, что тотальную войну рационально начинать никто не будет, и тем самым наш ядерный арсенал не имеет осмысленной цели применения, – значит, противнику можно и перестать сдерживаться. А тут он будет видеть, что у нас есть применимое ядерное оружие и соответствующая ему убедительная оперативная концепция.

С окончанием холодной войны повышалась и чувствительность к действиям противника. Мир становился всё более хрупким, и от хтонического «неприемлемого ущерба» (например, как у Макнамары: уничтожение трети населения и половины промышленного потенциала СССР путём доставки туда 400 боеприпасов мегатонного класса[4]), по сути, прекращавшего функционирование на территории противника индустриальной цивилизации современного типа, всё чаще переходили к «заданному ущербу». Он подразумевал скорее политико-психологическую неприемлемость любого ядерного удара по своей территории (вплоть до одиночных).

Задача сдерживания вроде бы упрощалась, поскольку теперь она могла решаться куда как меньшим количеством разрушительных средств, что открывало дорогу по-настоящему глубоким сокращениям ядерного оружия. (Напомним, что с пиковых значений середины 1980-х гг. и до настоящего момента США и Россия сократили свои ядерные арсеналы примерно в 7–8 раз[5]). Однако оборотная сторона такого сокращения состояла в опасности восприятия ограниченной ядерной войны как некоторого всё ещё ужасающего, но уже переносимого явления – то есть подрывала основу «хрупкого равновесия страха» холодной войны, а заодно ставила под сомнение ядерное табу.

Таким образом, ядерное оружие оставалось сдерживающим фактором, не доходя уже, однако, до рычага взаимного уничтожения. В этом ещё один парадокс сдерживания: оно работает, делая ядерную войну более вероятной. И не только из-за накопленных арсеналов, как это было в холодную войну, когда стороны, почти по Фрейду, демонстрировали друг другу заведомо избыточные потенциалы[6], намекая на высочайшую цену ошибки в эскалации. Но и потому, что ограниченная, «единичная» ядерная война теоретически возможна, и предположительно может и не привести к концу цивилизации. Во всяком случае, попытки некоторых школ мысли, в том числе в Соединённых Штатах, основывать стабильность («убедительность») ядерного сдерживания на развитии современных потенциалов, всё более применимых, высокоточных и избирательных по поражению, прямо подталкивают к этой мысли – которая, не исключено, глубоко ошибочна в силу неразвитости инструментов контроля эскалации.

«Парадокс стабильности/нестабильности» действует и поныне, если внимательно смотреть на трансформацию концепций сдерживания после холодной войны.

Стороны уходили вниз от ядерного порога, а потом – и от порога военных действий в классическом понимании.

В конце 1990-х гг. Андрей Кокошин предложил концепцию «предъядерного сдерживания»[7], лёгшую в основу «неядерного стратегического сдерживания», вошедшую в российскую военную доктрину в 2014 г.: стратегические удары неядерным высокоточным оружием по инфраструктурным объектам в глубине территории противника. Общий смысл был именно в том, чтобы добиться стратегического эффекта, не прибегая к ядерному оружию, создав новый инструмент сдерживания, дополняющий привычное ядерное противостояние.

Затем пришёл черёд увлечения «гибридными войнами», в использовании стратегии которых Запад и Россия последовательно обвиняли друг друга все 2010-е годы. Наконец, в конце этих самых 2010-х гг. США взяли на вооружение концепцию «многосферных операций» (Multi-Domain Battles), общая теория которых[8] способна поставить в тупик даже подготовленного философа.

Ни войны, ни мира

В России многосферные операции принято рассматривать довольно узко: как эшелонированное применение разнородных «средств воздушно-космического нападения» (крылатых, баллистических и гиперзвуковых ракет, БПЛА и обычного высокоточного оружия) в интересах «разоружающего удара»[9]. Иногда излагается оригинальная концепция нанесения «обессиливающего» ядерного (!) удара в самом конце неядерного многосферного нападения, после уничтожения российского потенциала ядерного возмездия и перехвата ослабленного ответного удара силами ПРО, – обоснованная насущной необходимостью «физического устранения» России[10].

Российские страхи неядерного разоружающего удара со стороны США, на который нечем будет ответить, тянутся корнями в 1990-е гг. и растут из военно-технической фетишизации опыта кампаний в Ираке (1991) и Югославии (1999). Они довольно сильны и не преодолены по сей день, хотя среди компетентных отечественных специалистов встречаются и прямо противоположные мнения на счёт оперативно-технической реализуемости подобных сценариев[11]. Рационализация же цели «физического устранения» России потребует углубления в модный ныне анализ многовекового цивилизационно-гендерного противостояния России и Запада, что заведомо выходит за рамки статьи.

Соль американской концепции, однако, совершенно в другом. Постепенное объединение родов войск и видов вооружённых сил в единую операционную схему логически привело американских военных к интеграции уже не просто сил и средств на театре, а всех типов усилий в различных доменах. На этом же принципе строится более широкая концепция «интегрированного сдерживания», официально возникшая в американских документах стратегического планирования осенью 2022 года[12].

В основу многосферной операции положена «конвергенция потенциалов»: объединение всех политических и военных, смертельных и несмертельных инструментов для действия во всём доступном пространстве.

Помимо классической триады (наземные, морские и воздушные силы), к операционным доменам отнесены космическое пространство, киберпространство (иногда отдельно выделяется электромагнитный домен, связанный с работой радиоэлектронных средств и противодействием им), а также информационный или когнитивный домен. Последний включает весь спектр информационно-психологических операций, в том числе с использованием новых информационно-коммуникационных технологий.

Отличие от интеграции потенциалов, широко внедрявшейся на предыдущих циклах, разработчики видели в организационной плоскости: создание постоянно действующих объединений, позволяющих использовать все доступные потенциалы как в мирное, так и в военное время[13]. Доктрина касается не только ведения собственно боевых действий, но и операций ниже порога вооружённого конфликта, до его начала, а также действий по его окончанию[14]. Это укладывается в заявленную идею «подготовки окна преимущества» для вооружённых сил, которая должна вестись перманентно.

Глядя на эти выкладки, порой начинаешь задаваться вопросом: а сама концепция многосферной операции вообще предусматривает ли мирное время как самостоятельный период, чётко отличимый от времени «немирного»? По сути, это доктрина градуированного применения сил и средств в континуальном пространстве конфронтации, не разделённом более чёткими линиями на военную и невоенную области. Пространство начинает утрачивать жёсткие пороги, как в «лестнице эскалации» Германа Кана или в иных теоретических выкладках отцов теории сдерживания, подразумевавших явственно отличимые состояния[15]. Вместо этого появляется «слайдер»: некий уровень напряжённости (эскалации), который с одного конца шкалы включает кибершпионаж и информационную войну, потом может дойти и до кинетических ударов высокоточным оружием, ну а с другого конца — и до ядерной войны. Возникает новое понятие «кампании» (campaigning), которое расширяет понятие «операции» до невоенных областей воздействия, концентрируя все типы усилий во всех доступных доменах в едином контуре управления[16].

То есть войны и мира как таковых нет. С очевидностью есть некоторые состояния противоборства, наблюдаемо отличающиеся объективными эффектами: воруют ли стороны друг у друга технологические секреты? моют ли они мозги населению противоположного лагеря? ломают ли они компьютерные системы и объекты инфраструктуры? бросаются ли друг в друга тяжёлыми предметами? эти предметы уже ядерные или пока нет? и т.п.

Но прежнее мирное время – это лишь частный случай подготовки будущих операций.

Эрих Людендорф с его теорией тотального подчинения политической жизни государства интересам военной машины[17] наверняка порадовался бы, глядя на эту картину. Но то Людендорф, травмированный поражением своей страны в Первой мировой до полной слепоты к иным задачам государства, кроме достижения военной победы здесь и сейчас. У нас же эта картина скорее вызовет сомнения, сводящиеся к вопросу о том, как вообще стороны собираются жить в таком мире, и точно ли они уверены в том, что «слайдер» эскалации можно двигать произвольно, предсказуемо и абсолютно управляемо?

Детище «парадокса стабильности/нестабильности», теория многосферных операций продолжает смещать фокус усилий вниз от ядерного порога, заполняя прежде незадействованную «невоенную» часть пространства эскалации[18] куда большим объёмом и разнообразием враждебных действий, чем прежде. Это усложняет понимание причинно-следственных связей в конфронтации: какие действия и насколько именно угрожают в ходе вертикальной и горизонтальной эскалации к состоянию, которое уже совершенно точно будет войной? Не воспринимается ли эта угроза в ряде стратегий как благоприятное следствие, как повышение ставок через блеф?

При этом обилие операционных доменов оставляет вопрос о стабильности управления столь многоплановым процессом, как контроль эскалации в них. Например, крайне плохо изучен аспект «короткого замыкания» доменов, которого частично касалась Ребекка Херсман в своей теории «червоточин» эскалации[19]. Ни для кого не секрет, что господствующая картинка вероятного вооружённого конфликта держав первого класса – это локальная или региональная вой­на с последующей градуированной эскалацией. Однако как будет выглядеть многосферная операция в такой войне? Скажем, космический домен и в определённом смысле кибердомен не имеют регионального измерения, это глобальные среды действия. Применение потенциалов в этих средах в интересах развития локального конфликта может спровоцировать ответ в них же. Тем самым произойдёт расширение сферы конфликта с переходом на глобальный уровень.

Видны уже и более привычные со времён холодной войны противоречия сдерживания. Например, актуальное время жизни кибероружия сравнительно невелико, а эффективность накопленного наступательного киберпотенциала (обнаруженных уязвимостей, которыми можно воспользоваться) может существенно меняться во времени в зависимости от поступков противника, в том числе никак не связанных с противодействием – например, в ходе рутинной модернизации информационно-управляюших систем. Ощущение скоротечности существования кибероружия будет психологически играть как дополнительный фактор, подталкивающий к его упреждающему применению. Этот дестабилизирующий эффект хорошо известен со времён холодной войны как «запускай или потеряешь»: когда уязвимое ядерное оружие необходимо применять первым, чтобы противник не успел его выбить.

Даже в традиционном ядерном домене нарастают неопределённости. Концепции ограниченной ядерной войны с градуированной эскалацией дошли уже практически до одиночного применения. Этот результат с очевидностью не рассматривается как конец света, но он вызывает необходимость думать о том, как вести войсковые операции в таких условиях. С середины 2010-х гг. в США и НАТО говорят о принципе ядерно-конвенциональной интеграции, попавшей в итоге и в руководящие стратегические документы. Это подготовка вооружённых сил к ведению боевых действий в условиях применения ядерного оружия и одновременно интеграция операций ядерных сил и сил общего назначения.

Обоснованием концепции выступает опасность «ядерного принуждения» или «шантажа»: приписываемые России, КНДР и Китаю особые формы ядерной стратегии, подразумевающие сочетание конвенциональной агрессии с авантюрным пересечением порога в форме одиночных применений ядерного оружия, чтобы заставить противника отступить и тем самым зафиксировать fait accompli по результатам агрессии. Однако подобная постановка задачи ничем не отличается от подготовки собственных вооружённых сил к ведению ограниченной ядерной войны на региональном театре.

Неуравновешенный страх

А что же стратегическая стабильность? С этой стороны пока ответа на вызов нет. Стратегическая стабильность – не теория полицентрического благорастворения воздухов, она всё-таки требует жёсткого и точного учёта военно-технических и военно-стратегических факторов. Можно рассуждать и о военно-политической составляющей мира со многими центрами силы, но без классических ограничений «хладного железа» далеко уехать не получится. Имеющаяся у нас модель стратегической стабильности конца 1980-х гг. основана на предотвращении разоружающего удара («исключении стимулов к первому ядерному удару», в соответствии с точным определением[20]) путём отказа от дестабилизирующих решений при построении группировок стратегических наступательных и оборонительных вооружений. К ограниченному, тем более единичному применению ядерного оружия как основе сдерживания ей адресоваться, в сущности, нечем, кроме весьма солидной презумпции неуправляемости единожды начавшейся ядерной эскалации – до массированных разменов ядерными ударами по городам включительно.

Тем более этой концепцией трудно ограничивать многосферные операции. Отсюда и периодически возникающие попытки раздуть стратегическую стабильность, внеся в неё все возможные действующие факторы, включая международно-политические, – то есть от бессилия по большому счёту. От внятного понимания того, что ниже порога срабатывания взаимного гарантированного уничтожения вольготно расположились сразу несколько этажей эскалационного доминирования с инструментами самого взрывоопасного толка – причём как ядерными, так и неядерными, а заодно ещё и невоенными в классическом понимании.

Наша эпоха малых форм действует непозволительно успокаивающе: глубокие сокращения ядерных и обычных вооружений, ощущение высокой связности и взаимозависимости мира, до недавнего времени ещё и беспрецедентно низкие уровни военной тревожности.

Основной вызов современного сдерживания – противоречие между малостью форм и их разнообразием.

Стержневая идея страха сорваться в «судорожный» тотальный ядерный конфликт, вокруг которой строилось сдерживание в холодную войну, уступила место растерянности перед фалангой множества факторов. Каждый из них слишком мелок, чтобы его всерьёз бояться, – даже такая вещь, как ограниченная ядерная война. А вот опасные переплетения этих факторов, непреднамеренно сдвигающие государства в пространстве эскалации туда, куда они вовсе не собирались, осознать значительно сложнее, чем тяжёлый груз десятков тысяч ядерных боеголовок, висящих на одной кнопке.

Сейчас довольно широко распространяется мнение, что страх большой ядерной войны до конца 1980-х гг. был преувеличен. Не оценивая это послезнание, что потребовало бы даже не отдельной статьи, а целой монографии на стыке военной стратегии и политической психологии, заметим, что сейчас страх мировой катастрофы скорее преуменьшается. Какой из двух типов поведения веде?т к более опасным результатам практической политики – решать читателю.

СНОСКИ

[1] Bush G.W. Remarks by the President on National Missile Defense // The White House. 13.12.2001. URL: https://georgewbush-whitehouse.archives.gov/news/releases/2001/12/text/20011213-4.html (дата обращения: 02.04.2023).

[2] См.: Wohlstetter A. The Delicate Balance of Terror // Foreign Affairs. 1959. Vol. 37. No. 2. P. 211–234; Schelling T. Surprise Attack and Disarmament // Bulletin of the Atomic Scientists. 1959. Vol. 15. No. 10. P. 413–418.

[3] Snyder G. The Balance of Power and the Balance of Terror. In: Seabury P. (Ed.) The Balance of Power. San Francisco: Chandler, 1965. P. 184–201.

[4] “Mutual Deterrence”. Speech by Sec. of Defense Robert McNamara in San Francisco. 18.09.1967. URL: https://www.atomicarchive.com/resources/documents/deterrence/mcnamara-deterrence.html (дата обращения: 02.04.2023).

[5] Оценка по статистике журнала Bulletin of the Atomic Scientists. Cм.: Nuclear Notebook. Nuclear Arsenals of the World // Bulletin of the Atomic Scientists. URL: https://thebulletin.org/nuclear-notebook/ (дата обращения: 02.04.2023).

[6] Ещё в 1986 г. в Пентагоне с цифрами в руках доказали самим себе, что ровно те же самые цели в Восточном блоке, на которые ранее было выделено свыше 10 тыс. развёрнутых стратегических боезарядов, могут быть с сопоставимой эффективностью поражены всего 5888 такими боезарядами – просто за счёт оптимизации назначаемых средств, без всякого сокращения перечней нацеливания. См.: Butler G.L. Uncommon Cause: A Life at Odds with Convention. Volume II: The Transformative Years. Denver, CO: Outskirts Press, 2016. P. 16.

[7] Кокошин А. Ядерные конфликты в XXI веке (типы, формы, возможные участники). М.: Медиа-Пресс, 2003. С. 87–91.

[8] Multi-Domain Battle: Evolution of Combined Arms for the 21st Century, 2025–2040. Fort Eustis, VA: U.S. Army TRADOC, 2017. 78 p.

[9] Стучинский В.И., Корольков М.В. Пути противодействия реализации концепции США и НАТО «многодоменная битва» // Военная мысль. 2021. No. 7. С. 41–49.

[10] Фазлетдинов И.Р., Лумпов В.И. Роль Ракетных войск стратегического назначения в противодействии стратегической многосферной операции НАТО // Военная мысль. 2023. No. 3. С. 53–63.

[11] См., например: Ахмеров Д., Ахмеров Е., Валеев М. По-быстрому не получится // Военно-промышленный курьер. 2015. T. 606. No. 40. С. 1, 4–5; Дворкин В. Трансформация стратегической стабильности // Мировая экономика и международные отношения. 2013. No. 8. С. 22–28; Кокошин А. Стратегическая стабильность в условиях критического обострения международной обстановки // Полис. Политические исследования. 2018. No. 4. С. 7–21.

[12] 2022 National Defense Strategy of the United States of America // United States Department of Defense. 27.10.2022. URL: https://media.defense.gov/2022/Oct/27/2003103845/-1/-1/1/2022-NATIONAL-DEFENSE-STRATEGY-NPR-MDR.PDF (дата обращения: 02.04.2023).

[13] Multi-Domain Battle: Evolution of Combined Arms for the 21st Century, 2025–2040. Op. cit. P. 3.

[14] Ibid. P. 2.

[15] См., например: Kahn H. On Escalation: Metaphors and Scenarios. New York: Frederick Praeger, 1965. 308 p.; Brodie B. Escalation and the Nuclear Option. Santa-Monica: RAND Corporation, 1965. 88 p.

[16] 2022 National Defense Strategy of the United States of America. Op. cit. P. 12–13.

[17] Ludendorff E. Der totale Krieg. München: Ludendorffs Verlag, 1936. 128 S.

[18] Термин «пространство» намеренно используется вместо привычного термина «лестница», поскольку современные работы в области теории эскалации довольно далеко ушли от линейно-порогового её восприятия, используя многомерную (многодоменную) логику траектории («воронка эскалации») и принципы скачкообразных перемещений по ней через «червоточины». См.: Yeaw C. 21st Century Air Force Nuclear Deterrence and Escalation. Presentation at Cross-Domain Deterrence Seminar, Center for Global Security Research // Lawrence Livermore National Laboratory. 19.11.2014. URL: https://www.slideshare.net/LivermoreLab/yeaw-llnl-multidomain-deterrence-yeaw (дата обращения: 02.04.2023); Hersman R. Wormhole Escalation in the New Nuclear Age // Texas National Security Review. 2020. Vol. 3. No. 3. P. 90–109.

[19] Hersman R. Op. cit.

[20] Первый ядерный удар (включающий упреждающие или превентивные разоружающие действия, но который может и не ограничиваться ими – как в доктрине «массированного возмездия») не следует путать с первым применением ядерного оружия. См.: Soviet – United States Joint Statement on Future Negotiations on Nuclear and Space Arms and Further Enhancing Strategic Stability // The American Presidency Project. 01.06.1990. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/documents/soviet-united-states-joint-statement-future-negotiations-nuclear-and-space-arms-and (дата обращения: 02.04.2023).

Россия. США. Украина. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389646 Константин Богданов

Разворот через сплошную

Уроки вооружённого конфликта на Украине 2022–2023 гг.: первые оценки

ДМИТРИЙ СТЕФАНОВИЧ

Научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).

АЛЕКСАНДР ЕРМАКОВ

Младший научный сотрудник Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН (ИМЭМО РАН).

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Стефанович Д.В., Ермаков А.С. Разворот через сплошную // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 22–41.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

События 2022–2023 гг. на Украине (и отчасти в России) стали наиболее масштабным вооружённым конфликтом на европейском континенте со времён Второй мировой войны. Значительные массы войск и практически весь спектр современных (да и, казалось бы, устаревших) вооружений задействованы в беспрецедентном объёме. Образ боевых действий последних десятилетий XX и первых десятилетий XXI века, в ходе которых технологически более развитые державы проводили операции против значительно более слабого противника, фактически исчез.

Конечно, и ранее такое превосходство не всегда вело к успеху, что ярко показал опыт афганских кампаний СССР и США, однако сама практика военных действий имела явно асимметричный характер. После окончания прошлой холодной войны вооружённые силы в разных странах рассматривали сценарии крупных сухопутных операций в столкновениях с равным или превосходящим противником, но такие планы долгое время оставались теорией.

Боевые действия на Украине подвергают подобные теории проверке практикой. Российским силам противодействует противник, обладающий сходными системами вооружений и военной техники (как устаревшими постсоветскими аналогами, так и западными образцами), а также получающий западное вооружение и современные средства поражения. Влияние конфликта на подходы к боевому применению вооружений и военной техники (ВиВТ), на стратегию, оперативное искусство и тактику в полной мере можно будет оценить лишь по итогам конфликта. Однако уже просматривается ряд реалий политико-экономического характера, которые определят развитие оборонно-промышленных комплексов государств мира, структуру их оборонных расходов, направления дальнейших разработок, распределение приоритетов между ними и прочее. В частности, можно выделить следующие наблюдения:

Компактные вооружённые силы, укомплектованные исключительно контрактниками, имеют серьёзные ограничения. Нехватка обученной пехоты сдерживает операции даже относительно современной и хорошо оснащённой армии. В долгосрочной перспективе это может привести к росту численности вооружённых сил стран мира, частичному восстановлению или расширению масштабов призыва, а также развитию промежуточных форм набора в виде добровольческих сообществ, различных движений при государственной поддержке, а также частных и условно частных военных компаний.

Существующие объёмы производства обычных ВиВТ, и в особенности различных средств поражения, не соответствуют условиям конфликта наблюдаемого масштаба. Поставки вооружений на Украину уже в значительной степени опустошили арсеналы западных стран. Темпы их восполнения при сохранении текущих производственных мощностей были бы крайне медленными, соответственно, уже сегодня наблюдаются действия для расширения промышленных фондов ОПК, наращивания средств производства и собственно объёма производства вооружений и техники. В условиях весьма насыщенной и разнообразной ПВО и традиционной чувствительности к потерям авиации (в связи со стоимостью как самих воздушных судов, так и сложностью и опять же дороговизной подготовки пилотов) вновь возрастает значение таких обычных вооружений, как танки, артиллерия, боевые бронемашины. В перспективе придётся вернуться к их массовому производству, что, возможно, потребует унификации образцов для их удешевления. Поиск баланса между массовостью и технологическим совершенством вновь актуален.

Оборонные расходы в текущих масштабах недостаточны для подготовки к конфликту, подобному украинскому (а также, возможно, и для предотвращения такового). Необходимо их наращивание. Структурно потребуются вложения в модернизацию ОПК, в производство новых объёмов, в содержание и обучение более многочисленной армии.

Роль высоких технологий сохранится на всех уровнях – от надёжной связи и разведки до господства в воздухе и предотвращения такого господства у противника.

Дороговизна развития ОПК под новые задачи потребует всё более широкой международной кооперации. На условном Западе она отработана и будет далее развиваться в рамках НАТО, а также отношений США и стран Европы с формальными и неформальными союзниками в Азии. Вероятно, следует ожидать углубления кооперации России с КНР, Ираном и другими странами, не входящими в западные альянсы. Но это ещё только предстоит сделать.

Перечисленные тенденции требуют глубокого и разностороннего исследования. Настоящая статья предлагает ряд базовых выводов, а также некоторые пути решения вскрывшихся проблем.

Выявленные проблемы

Люди. Одной из ключевых проблем, вскрывшихся в ходе СВО, стала необходимость значительного числа подготовленного личного состава, в первую очередь в пехоте, особенно «лёгкой».

Большинство развитых стран в конце XX – начале XXI века отказались от комплектования вооружённых сил по призыву или сделали эту практику вспомогательной. Вкупе со снижением рождаемости (меньше добровольцев, выше чувствительность потерь) это привело к значительному сокращению численности вооружённых сил и переориентации на так называемые профессиональные армии, за единичными исключениями (в первую очередь в США) очень компактными.

Однако в условиях вооружённого конфликта значительного масштаба (особенно на географически обширном сухопутном театре) даже на голову превосходящая противника качественно, но уступающая количественно армия испытывала серьёзные проблемы, в первую очередь с точки зрения контроля территории. Наиболее ярким проявлением стали войны в Афганистане, как СССР, так и американской коалиции – практически всегда побеждая повстанцев «в поле», армии сверхдержав не имели даже на пике развёртывания контингентов, достаточных для контроля всей страны, что в итоге приводило к неудаче кампании. В наше время группировку, близкую по численности к задействованной СССР, западной коалиции удалось развернуть только с привлечением множества стран, а также частных военных компаний.

Помимо создания условий для появления частных военных компаний, одним из возможных направлений повышения количества (а в перспективе и качества) мобилизационных ресурсов, в первую очередь в развитых странах, может и уже отчасти становится превращение военной службы в инструмент интеграции национальных и иных меньшинств.

Россия в украинской кампании 2022 г. после начального этапа стремительного захвата значительных территорий столкнулась с нехваткой личного состава, причём не только для продолжения наступления, но и для прочной обороны, что вынудило в отдельных случаях пойти на отвод войск и частичную мобилизацию резервистов.

Нельзя не отметить и такое измерение человеческих ресурсов, как их качество, что в приложении к военным сценариям означает умение выполнять поставленную боевую задачу на уровне как рядового, так и генерала. Справедливо мнение, что ничего подобного СВО по масштабу и интенсивности не происходило в Европе очень давно, поэтому недочёты, безусловно, будут[1]. Однако изучение опыта СВО в контексте подготовки личного состава, в том числе командных кадров, безусловно, одна из важнейших задач.

Ракеты и снаряды. СВО также вскрыла недостаточные запасы вооружений, особенно высокоточного оружия различных видов базирования, назначения и дальности, причём опять же у большинства стран мира.

Вопреки медийным мифам, запасы высокоточного оружия даже у наиболее богатых стран и военных блоков далеки от неисчерпаемых. Так, например, в ходе первой войны в Ираке в 1991 г. лишь малая доля авиационных средств поражения (АСП) была управляемой. Эта доля возросла с появлением комплектов переоборудования обычных бомб в корректируемые JDAM. Для сравнения: в ходе «Бури в пустыне» только около 6% тоннажа АСП было управляемым, в операции «Союзная сила» – около 42%, в первые полтора месяца интенсивной воздушной кампании в Афганистане в 2001 г. – около 60 процентов. Во второй половине бомбардировок Югославии (продолжавшихся два с половиной месяца) и в связи с незапланированным пиком расхода АСП в начале войны в Афганистане (операция «Анаконда» в марте 2002 г.) ощутимый дефицит высокоточных боеприпасов испытывали даже Соединённые Штаты. Особенно ярко это проявилось у союзников США в ливийской кампании, когда выяснилось, что запасов АСП многих малых европейских стран не хватает даже на короткую воздушную войну низкой интенсивности.

По опыту этих конфликтов и благодаря развитию массовых типов АСП в США с базовым авиационным высокоточным вооружением вопрос был, судя по всему, в определённой мере решён, но, как выяснилось, вниманием обошли другие типы вооружений, в частности пехотное. По последним оценкам американских специалистов[2], в случае крупномасштабных боевых действий с серьёзным противником крылатые ракеты семейства JASSM (включая JASSM-ER увеличенной дальности и противокорабельные LRASM) могут закончиться примерно за неделю. Да и в целом по практически всем основным видам вооружения и военной техники запасы оцениваются как низкие и средние.

В отношении конфликта на Украине заметно быстрое исчерпание запасов даже более простых и массовых управляемых вооружений – так, США очень быстро израсходовали «комфортный» (по ряду видов номенклатуры до половины и более) лимит на поставки Украине противотанковых пехотных ракетных комплексов и переносных зенитно-ракетных комплексов. Пополнение арсеналов объявлено стратегической задачей в ряде стран Запада, в первую очередь в США[3]. Заявлено, что необходимо переходить от философии «достаточных запасов самого ходового оружия» к «запасам на всякий случай» (transition from just-in-time stockpiles of weapons and munitions to just-in-case stockpiles)[4].

Это требует усилий оборонно-промышленного комплекса и открывает перед ним широкие возможности для заработка.

Так, корпорация Lockheed Martin заявила, что в 2024 г. планирует повысить выпуск управляемых реактивных снарядов семейства GMLRS, используемых в комплексах РСЗО HIMARS и MLRS, с 10 тыс. до 14 тыс. штук в год, но дальнейшее наращивание потребует значительно больших сроков из-за более серьёзных ограничений (наращивания поставок компонентов субподрядчиками, найма рабочей силы, закупки станков и инструментов)[5]. Примечательно, что в данном случае речь не столько о пополнении американского арсенала, сколько о реализации распухшего благодаря «рекламе» экспортного портфеля корпорации – закупки для внутреннего заказчика пока на том же уровне, так как расход именно этих боеприпасов в конфликте относительно терпим, что неудивительно, учитывая небольшое количество поставленных пусковых установок. Впрочем, в качестве основных заказчиков выступают союзники Вашингтона по НАТО, и можно сказать, что мы наблюдаем расширение и насыщение натовского арсенала, косвенно подчинённого США.

Одним из путей увеличения запасов в Соединённых Штатах видится переход к практике пакетных, многолетних контрактов на закупку АСП (в частности, крылатых ракет) и боеприпасов. Это позволит подрядчику больше инвестировать в производство и заранее планировать закупки компонентов[6][7]. Как считается, такие действия (разумеется, вместе с расширением производства) позволят через несколько лет вдвое нарастить годовой выпуск авиационных крылатых ракет семейства JASSM/LRASM – с пятисот с небольшим до тысячи с лишним[8].

На фоне конфликта на Украине открылись – по крайней мере на короткий срок, «золотые жилы» для ряда производителей в Восточной Европе, резко увеличивших выпуск вооружения, которое по историческим причинам относительно совместимо/схоже с советскими стандартами[9].

Огромен расход артиллерийских снарядов ходовых калибров – за два-три дня боёв в 2022 г. ВСУ расходовали количество, производимое в США за месяц мирного времени[10] [11]. По оценкам, приведённым в тематическом отчёте CSIS[12], даже в случае повышения темпов производства компенсация переданного Украине, например, по артиллерийским снарядам 155 мм, займёт 4—5 лет, по ПТРК Javelin в оптимистичном случае 5 лет, по ПЗРК неопределённо долгий срок, так как производство фактически надо восстанавливать. Разумеется, американская промышленность и ОПК обладают огромным потенциалом. Однако запланированная стратегия военного строительства, ориентированного на противостояние с Китаем, не подразумевала таких отчасти «посторонних» усилий. В частности, руководство ВМС США уже открыто выражает недовольство или, по крайней мере, обеспокоенность[13]. В странах Европы проблема проявляется ещё более выпукло[14]. Уже осенью 2022 г. в отдельных случаях им пришлось передавать Украине собственный «неприкосновенный запас»[15], а последние планы ЕС на поставку большого количества снарядов подразумевают ещё большую чистку складов с намерением пополнить их позже, возможно, через многие годы[16].

Более того, повышенная интенсивность применения вооружений, в первую очередь ракетных войск и артиллерии, не может не привести к пересмотру целевых характеристик тех или иных изделий[17]. Например, возможно, будет признано целесообразным повышение надёжности в ущерб выдающимся характеристикам дальности, допустимы и иные размены.

Информационное обеспечение. По отдельным направлениям украинская сторона и её «группа поддержки» справились на высоком уровне, а именно в части обеспечения связи (в том числе с применением коммерческого сервиса «Старлинк», во многом опережающего военные аналоги), разведки путём оперативной агрегации данных из всего спектра источников, логистической поддержки, несмотря на сложности с разнообразием применяемого вооружения.

Вместе с тем, конечно, необходимо делать поправку на достаточно специфический подход к боевым действиям российской стороны, в соответствии с которым нанесение ударов по логистической инфраструктуре не носит системного характера, а относительно массированные удары по энергетической инфраструктуре начаты только ближе к концу 2022 года.

Несмотря на регулярные заявления противников о случившемся либо вскоре неизбежном истощении запасов высокоточного оружия большой дальности в российском арсенале, на деле имеющийся расход крылатых ракет соответствующих классов, похоже, превосходит самые смелые оценки, и, видимо, существует как должный запас комплектующих, так и возможности для повышения интенсивности работы производителей. При этом сохранение этих запасов и в целом всё ещё достаточно ограниченный характер применения ВТО БД может объясняться в том числе и недостаточным информационно-разведывательным обеспечением таких ударов, а также, возможно, тактико-техническими характеристиками соответствующих средств поражения.

Ограничения в возможности исправления и купирования проблем. Оборонно-промышленные комплексы практически всех ведущих игроков после окончания холодной войны переориентировались в первую очередь на выполнение ограниченных по объёмам коммерческих, зачастую экспортных, заказов. Иметь мощности, простаивающие большую часть времени, в таких условиях было просто невозможно – и в Соединённых Штатах, и в России в 1990-е гг. осуществлялась масштабная «оптимизация» ОПК, больше похожая на погром.

Считать, что в США как победителе в холодной войне в этом плане было лучше – иллюзия. В ряде отраслей дело обстояло ещё хуже.

Яркий пример – ПЗРК «Стингер». После поставок на Украину примерно половины арсенала американских вооружённых сил (его хватило, судя по всему, только на первые месяцы конфликта) выяснилось, что серийное производство возобновить невозможно, потому что часть компонентов недоступна, а подрядчики отошли от дел. Принято решение о разработке нового ПЗРК, что включено в проект бюджета на 2024 финансовый год (с началом производства по плану с 2027 г.), а до того будут предприняты попытки каким-то образом восстановить и продлить срок службы оставшихся запасов[18]. Ряд производителей других типов ВТО (например, носимых ПТРК или управляемых снарядов РСЗО) отрапортовали о планах нарастить производство, но это даст результат только через год-два.

Если после текущего кризиса наступит (хотя бы у части игроков) период успокоения, содержать лишние мощности ОПК вновь станет нерентабельно, практически невозможно. Постоянное производство огромных объёмов вооружений про запас или для регулярной их утилизации в локальных войнах (в т.ч. через прокси), как поступали в годы советско-американской холодной войны, выглядит неприемлемой нагрузкой на экономику. Правда, такой сценарий возможен в случае долгосрочного ухудшения международной обстановки.

Можно сделать вывод, что наихудший вариант для обороноспособности любого государства – это одновременная нехватка людей и нехватка современного вооружения, военной техники и сервисов разведки и боевого управления. В наиболее уязвимом положении могут оказаться государства, не обладающие ни значительным числом комбатантов, ни запасами современных образцов вооружения и военной техники, ни базой по их производству. Соответственно, большинство стран мира будут стремиться решить обе эти проблемы в соответствии с собственными возможностями, а также архитектурой своих военно-политических отношений.

Возможные пути решения

Ревизия существующих подходов. Многие страны задумались о том, что недостаточно закупить передовое вооружение. Его понадобятся действительно большие запасы: если даже американские арсеналы по ряду наименований номенклатуры сгорают на современной войне если не за недели, то за считанные месяцы, что говорить, например, о европейских армиях.

Рост закупок боеприпасов, судя по всему, будет общим трендом, в отличие от наглядных контрактов по закупкам военной техники, он не столь бросается в глаза общественности и экспертам. Остаётся вопрос – предпочтут ли правительства афишировать подобные закупки, чтобы показать налогоплательщикам, куда идут деньги, или, напротив, не будут раздражать население на фоне экономических проблем во многих странах. По крайней мере в США пока громко говорят о восстановлении производств тех видов вооружений, которые в значительных объёмах переданы Украине.

Увеличение оборонных расходов ещё весной анонсировали ведущие в военном отношении страны Европы и от этих планов не отказываются, хотя реализация не везде проходит гладко и мало где они привели к громким сделкам по закупкам вооружений. Впрочем, это, очевидно, связано с инерцией бюджетного процесса.

В первую очередь необходимо отметить Германию. Еще 27 февраля 2022 г. канцлер Олаф Шольц объявил, что в ближайшие годы «на нужды обороны» будет сформирован специальный фонд объёмом около 100 млрд евро (то есть примерно два годовых обычных оборонных бюджета ФРГ). В июне план одобрил Бундестаг, так как для таких значительных внеплановых трат потребовались даже поправки в Конституции. Шольц анонсировал намерение в перспективе создать «крупнейшую армию Европы» – впрочем, реальные шаги по радикальному повышению численности Бундесвера пока не сделаны и изыскать людские резервы возможно будет труднее, чем денежные. Однако в Германии уже начались закупки с расчётом на дополнительное финансирование, например, подписан контракт на приобретение американских малозаметных многоцелевых истребителей F-35A, что давно напрашивалось, так как они практически единственная доступная замена физически и морально устаревшим бомбардировщикам «Торнадо» в качестве носителей ядерных бомб «Совместных ядерных миссий НАТО». В целом, по предварительным планам, на закупку авиатехники пойдёт почти половина средств дополнительного фонда (около 41 млрд евро), а на технику для сухопутных войск только пятая часть (около 18,5 млрд евро) – тут сказывается не опыт конфликта на Украине, а местная специфика: Бундесвер вооружён относительно неплохо бронетехникой, но с вертолётами, БПЛА и ещё рядом направлений застарелые проблемы.

Практически сразу после начала военного конфликта на Украине значительный рост оборонных расходов анонсировали такие страны альянса, как Бельгия, Дания, Испания, Италия, Нидерланды, Норвегия, Румыния, Франция.

Далеко не во всех из них разработаны и утверждены дорожные карты роста оборонных бюджетов, но затягивание конфликта способствует тому, что в том или ином виде они появятся.

Следует отметить достаточно осторожные экспертные оценки, например, в Великобритании, указывающие на возможность преодоления тенденции к исчерпанию боеприпасов лишь к 2025–2026 гг., и опять же с акцентом на ключевую роль сохранения соответствующей политической воли[19].

Рекордсменом по росту оборонных расходов в Европе, по относительным показателям, однозначно является Варшава (если смотреть ближайшее будущее и траты именно на закупки вооружений и военной техники, то, вероятно, и по абсолютным). Оборонные расходы Польши, включая траты из специально сформированного Фонда вооружённых сил, составят в 2023 г. около 27–29 млрд долларов. Оборонный бюджет на 2022 г. составлял 12,5 млрд долларов, то есть речь идёт об увеличении в два раза с лишним, до огромных 4,5% от ВВП. Польша, в отличие от Германии, вероятно, по опыту конфликта сосредоточилась в основном на приобретении техники для сухопутных войск: танков, ствольной и реактивной артиллерии, боевых вертолётов. Аргументируется это в том числе и передачей части запасов вооружений (например, находившихся в резерве танков Т-72) Украине.

Достаточно ярким эпизодом стало стремительное наращивание военно-технического сотрудничества между Польшей и Южной Кореей. Так, решено приобрести основные танки K2 Black Panther (180 машин за 3,4 млрд долларов), самоходные артиллерийские установки K9PL Thunder (212 машин за 2,4 млрд долларов), реактивные системы залпового огня К239 Chunmoo (рамочное соглашение до 288 машин за 6 млрд долларов), учебно-боевые самолёты/легкие истребители FA-50 (48 машин за 3 млрд долларов). Вероятно, это крупнейшие оборонные сделки Евросоюза по итогам года. Поляки также продолжают активно закупать американскую военную технику, в частности танки M1A2 Abrams, ранее уже заключены контракты на истребители F-35A Lightning II и комплекс ПВО/ПРО MIM-104 Patriot в перспективной конфигурации PAC-3+.

Военно-техническое сотрудничество с Азией вызывает понятное раздражение в странах ЕС – фактически вместо стимулирования развития европейского ОПК открываются ворота для нового игрока на европейском рынке продукции военного назначения. С другой стороны, это естественный результат сложившейся ситуации – в свете резкого расширения спроса и нехватки возможностей у традиционных поставщиков удовлетворить его (например, та же Польша заявляла, что хотела бы купить американские HIMARS, но заказы расписаны) уникальные возможности получают новые игроки: не только Республика Корея, но и Турция, Иран, Израиль (разумеется, Израиль нельзя назвать новичком ВТС, но он значительно расширяет свои компетенции) и Япония. Примером расширения присутствия молодых игроков на рынке Старого Света может служить также достаточно неожиданный выбор ФРГ в качестве перспективного комплекса ПРО ТВД израильского IAI Arrow 3. В апреле 2023 г. израильский ЗРК David’s Sling приобрела только что вступившая в НАТО Финляндия[20].

Вероятно, дополнительные усилия будут предприниматься и для оснащения вооружённых сил беспилотными платформами всех видов, а также барражирующими боеприпасами, в том числе большой дальности. Не исключено, что активизировавшийся (пусть и, по сути, никогда не исчезавший) интерес Японии к формированию ударного потенциала на основе высокоточного оружия большой дальности в определённой мере связан с украинским (точнее, российским) опытом в рамках СВО. В принятых в декабре доктринальных документах в области безопасности японское правительство официально провозгласило необходимость приобретения «оружия для контрударов по базам и командным пунктам», т.е. на первом этапе американских крылатых ракет Tomahawk, а в дальнейшем собственных систем, включая гиперзвуковые. В случае реализации мер по резкому росту оборонных расходов Япония станет бороться за третье место по их абсолютным размерам в мире – с Германией, если и она осуществит свои планы.

Особое внимание будет уделяться системам ПВО/ПРО и их комплексированию и интеграции.

СВО в очередной раз (но теперь особенно ярко) продемонстрировала как необходимость эшелонирования обороны от всего спектра средств воздушно-космического нападения, так и невозможность создания непробиваемых «зонтиков». Бомбардировщики теперь, конечно, не всегда могут гарантированно прорваться к цели (не в последнюю очередь в связи с политической чувствительностью потери таковых), а вот ракеты и иные средства поражения способны гарантированно перегружать любые оборонительные системы.

Усилия в правильном направлении. По мере анализа опыта СВО уже в ближайшие месяцы будут приниматься конкретные решения по усилению оборонного потенциала не только в странах, вовлечённых в конфликт (пусть и опосредованно). Как только такие решения будут формализованы, мы сможем наблюдать резкий рост нагрузки на оборонно-промышленные комплексы, логистическую инфраструктуру, а также попытки сделать более привлекательной службу в армии. Соответственно, активизируется конкуренция в разных областях: от борьбы «покупателей» за ту или иную «продукцию», наращивание выпуска которой потребует времени, до соперничества за качественный «личный состав» между различными родами войск, да и вооружённых сил в целом с коммерческими структурами, в том числе транснациональными корпорациями.

С другой стороны, активизируется партнёрство военных с частным сектором, например, взаимодействие с коммерческими цифровыми сервисами, использование гражданских спутниковых группировок связи и дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ), ускорится процесс оборонных закупок и смягчатся бюрократические препоны для инноваций или крупных закупок боеприпасов (что, разумеется, вызовет не всегда легальные, но зачастую приятные для заинтересованных лиц проявления сращивания «покупателей» и «продавцов»).

Расходы на оборону вновь начинают рост, соответственно, под это будут подводиться всё более креативные обоснования в жанре угроз как со стороны «стран-изгоев», так и вообще в связи с «противоборством великих держав».

Например, Япония обуславливает наращивание трат, с одной стороны, СВО, а с другой – обострением ракетной угрозы от КНДР, а главное – всё возрастающими глобальными амбициями КНР и их противостоянием с США и союзниками последних (даже Россия волнует Токио в первую очередь как союзник Китая). Схожей риторикой пользуется Республика Корея, сдабривая её слабо скрываемой критикой в адрес Японии. Польша и прибалтийские страны до предела выкрутили громкость привычной песни о русской угрозе. Страны Западной Европы с точки зрения риторики чувствуют себя пока в основном недостаточно уверенно.

В США имеется в целом консенсусная позиция, согласно которой вооружённые силы требуют скорейшей модернизации для обеспечения превосходства над Китаем. Внутри этого нарратива уже появляются вариации на тему, стоит ли тратить силы и ресурсы на сдерживание России и поддержку Украины. Мнение, что это только отвлекает от противостояния Пекину, мягко говоря, не является маргинальным. То, в какой мере Вашингтон в среднесрочной перспективе будет вовлекаться в европейскую безопасность – вопрос перипетий американской внутриполитической борьбы, которая таким образом будет оказывать (косвенно и без излишней рефлексии) сильное влияние на общемировую ситуацию, так как от этого напрямую зависит политика европейских союзников Соединённых Штатов.

Что необходимо делать нам?

В отношении отечественных подходов представляются целесообразными ряд рекомендаций:

а) Возможно, назрел пересмотр ключевых показателей эффективности военных расходов. Насколько можно судить, до последнего времени российское военно-политическое руководство гордилось относительно низким положением в рейтингах стран по расходам на оборону. Видимо, именно минимизация расходов была одним из «ключевых показателей эффективности», что до начала СВО и в условиях кризисных явлений в экономике в какой-то мере было обоснованно. Вместе с тем наблюдаются негативные последствия таких приоритетов, и, соответственно, можно ожидать изменений.

б) В текущей ситуации требуется акцент на системах «здесь и сейчас». Теперь ключевой задачей становится стремительное наращивание производства и закупок необходимой номенклатуры уже имеющихся образцов вооружения, военной техники и иных видов продукции военного назначения. Такой процесс, возможно, пойдёт в ущерб разработке и испытаниям перспективных систем. Стремительное движение научно-технического прогресса в военной сфере вспять развернуть невозможно, соответственно, проблема поиска баланса приоритетов в условиях СВО и обострения международной обстановки в целом становится едва ли не ключевой задачей.

в) Оптимизация процедур государственного оборонного заказа также назрела. Вслед за лучшими мировыми примерами напрашивается создание условий по более активному вовлечению частных подрядчиков в выполнение соответствующих задач. Для снятия препятствий таким процессам может потребоваться в том числе и некоторое снижение избыточных требований к продукции военного назначения. Итогом должно стать выстраивание системы, избавленной от устаревшей надежды на превращение ОПК в локомотив инновационного развития: в мире наблюдаются прямо противоположные процессы, передовые разработки попадают в «оборонку» из гражданской промышленности.

г) Повышение открытости оборонной сферы может показаться противоречащим общему тренду милитаризации и соперничества великих держав. Однако особое значение для решения перечисленных задач играет налаживание обратной связи между разработчиками и пользователями вооружения и военной техники, а также их взаимодействие с научно-экспертным сообществом. Безусловно, защита государственной тайны остаётся важнейшим элементом поддержания обороноспособности государства, однако «взаимное опыление» идеями и оценками, привлечение «взгляда со стороны» должно сыграть позитивную роль, в том числе и в решении проблем балансировки немедленных результатов и долгосрочных приоритетов.

д) В условиях беспрецедентного санкционного давления и фактически реанимации наиболее жёстких практик экспортного контроля чрезвычайно актуальным становится поиск новых форматов взаимодействия с союзниками и партнёрами, а также источников технологий. В наше время автаркия невозможна (да и вряд ли таковая могла быть успешной в другие эпохи), хотя в целом Россия находится на более высоком уровне самодостаточности в военной сфере, чем большинство стран мира. И всё же с учётом сохраняющегося технологического доминирования стран условного Запада, ребром встаёт вопрос создания экономически и технологически эффективных производств, в том числе в микроэлектронике. Разумным выглядит выстраивание кооперации со странами, столь же заинтересованными в повышении независимости своих вооружённых сил от «политически заряженных» компонентов, что позволит формировать рынки для новых производств, а также создавать каналы (в том числе «серые») для доступа к передовым технологиям из недружественных стран.

Заключение: жестокий новый мир

Разговоры о стремительной деградации системы международных военно-политических отношений как в глобальном, так и в региональном масштабе стали общим местом. Боевые действия на Украине заставили большинство стран вновь задуматься о собственном потенциале на случай межгосударственного военного конфликта высокой интенсивности со своим участием в национальном или коалиционном качестве. Нельзя сказать, что 24 февраля 2022 г. наступило внезапно (пусть ход боевых действий вряд ли ожидался в том виде и масштабе, в которых мы это наблюдаем вот уже более года), не стоит надеяться и на неожиданное изменение глобальной обстановки.

В среднесрочной перспективе в случае «разгона» ОПК, в первую очередь в Европе, мы вкатываемся во взрывоопасную ситуацию до зубов вооружённых противников на линии соприкосновения, и ещё менее, чем во время прошлой холодной войны, можно говорить о единстве целей и задач стран по обе стороны от этой линии. Особенно угрожающим может стать массированное развёртывание высокоточного оружия большой дальности всех видов базирования, с помощью которого с минимальным временем предупреждения возможны удары на всю глубину территории противников. Серьёзные угрозы возникнут для российского флота, как военного, так и гражданского, в силу известных географических ограничений акваторий Балтийского и Чёрного морей. Россия, конечно, будет усиливать свой потенциал, и в итоге, вероятно, мы придём к сбалансированной, но весьма нестабильной ситуации.

Целесообразно думать о новых мерах по снижению рисков, а в перспективе и полноценному контролю над вооружениями. Сегодня сложно говорить, например, о возвращении России и США в Договор по открытому небу, а уж о новом варианте ДОВСЕ заводить речь вообще неприлично. Но ничего лучше пока не придумали. Особое внимание следует уделить так называемым эскалационно-опасным ВиВТ, к ним следует отнести вооружения, которые по умолчанию находятся в высокой степени боевой готовности в мирное время, способны наносить поражение на оперативную и стратегическую глубину, а также применяться для сигнальных и разведывательных действий – в том числе формально при мероприятиях боевой подготовки (включая так называемые «электронные пуски») в непосредственной близости от линий соприкосновения вероятных противников[21].

И всё же, думается, в Европе, включая Россию, слишком хорошо помнят, что происходит, когда договориться о панъевропейской безопасности не удаётся. Соответственно, смеем надеяться, что, когда эмоциональный накал вокруг украинской ситуации несколько остынет, найдутся какие-то взаимоприемлемые решения.

В полный рост встанет другой вопрос: что делать с накопленной военной мощью? Непосредственно для Европы перспективным направлением может стать укрепление позиций в Африке, в то время как американские союзники будут стремиться привлечь европейские контингенты к «тихоокеанскому сдерживанию» Китая. Последняя задача вполне может оказаться успешной – и тогда уже Россия, видимо, предложит Китаю поддержку в развёртывании, например, военно-морских или военно-воздушных контингентов в непосредственной близости от европейского континента.

Мир становится в полной мере многополярным, но ничуть не более безопасным. «Дилемма безопасности», видимо, вновь победила, казалось бы, документально зафиксированный принцип неделимости безопасности.

Ход боевых действий на Украине в 2022–2023 гг. уже привёл к тектоническим сдвигам в оборонной промышленности и военном строительстве большинства стран. Радикальные перемены происходят в военно-техническом сотрудничестве, как в части совместных разработок, так и импорта и экспорта продукции. Приоритетом вновь становится формирование эффективного потенциала сил общего назначения, как в количественном, так и в качественном отношении. Ключевыми задачами, вставшими перед оборонными и промышленными ведомствами стран мира, являются создание запасов и наращивание производства средств поражения, боеприпасов всех видов (как «умных», «высокоточных» и т.п., так и традиционных) и пересмотр штатной численности и организационно-штатной структуры строевых частей. Изучается и практический опыт.

Пожалуй, неизменна лишь одна из ключевых тенденций последних десятилетий: информатизация всех элементов военной деятельности. Создание единых контуров сбора и анализа разведывательных данных (в том числе с использованием космического эшелона), доведение аналитической информации до лиц, планирующих боевое применение и принимающих соответствующие решения, а также непосредственно до участников сражений, целеуказание и оценка эффективности поражения целей – всё это, опираясь на наиболее передовые технологии вычислительной техники (в т.ч. и так называемые «элементы искусственного интеллекта»), коммуникационных средств, а также разнообразных датчиков, сенсоров и локаторов, становится важнейшим фактором успеха или провала на поле боя. Но этот фактор в полной мере работает лишь при наличии достаточного количества соответствующих средств поражения и личного состава.

Актуален вопрос, какие изменения претерпит архитектура военно-политических союзов и иных подобных форматов, какие страны постараются уйти от непосредственного вовлечения в конфликтные события, оставаясь поставщиками продукции военного назначения, а главное, как на указанные в настоящей статье изменения отреагирует социально-экономическая среда в тех или иных государствах. Специальную военную операцию сложно назвать революционным событием, однако перечисленные изменения в подходах к военному строительству окажут долгосрочное влияние на развитие как минимум тех стран, которые считают происходящие события ключевым фактором национальной безопасности сегодня и в будущем.

Данный материал является доработанной версией доклада, подготовленного по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликованного в апреле 2023 года.

Россия. Украина. США. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389645 Дмитрий Стефанович, Александр Ермаков

Первый год большой войны

Предварительные итоги новой реальности

ВАСИЛИЙ КАШИН

Кандидат политических наук, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Кашин В.Б. Первый год большой войны // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 3. С. 10–21.

Российская специальная военная операция на Украине, первое крупное вооружённое столкновение между государствами в XXI веке, стала результатом реализации долгосрочных планов великих держав, прежде всего – Соединённых Штатов и России. Украинский конфликт – их схватка на территории Украины, а для США – и посредством Украины.

Располагая значительным военным потенциалом и сильнейшей сухопутной армией в Европе за пределами России, эта страна никогда не обладала собственными ресурсами для сопротивления России дольше нескольких месяцев. К середине 2022 г. стало очевидно, что способность Киева продолжать борьбу является производной от готовности Запада предоставлять ей значительную военную и экономическую поддержку.

Ещё в октябре 2022 г., когда военная ситуация выглядела максимально благоприятной для Киева, а российские бомбардировки украинской инфраструктуры ещё не начались в полную силу, предполагалось, что украинский бюджет на 2023 г. будет обеспечен иностранными кредитами и грантами на 58 процентов[1]. Фактически же зависимость Украины от внешнего финансирования может приближаться к таковой у афганского правительства президента Ашрафа Гани и достигать 80 процентов. Кроме того, исчерпание имевшихся на начало кампании гигантских ресурсов советской военной техники и боеприпасов означает, что и военные усилия Украины обуславливаются пределами Запада по её снабжению.

Таким образом, ход и исход конфликта прежде всего определяются, с одной стороны, целями и возможностями Соединённых Штатов, с другой – целями и возможностями России. Устремления прочих игроков, включая саму Украину, влияют на ход противостояния в меньшей степени.

Американский контроль над воюющей Украиной не стоит преувеличивать. Имеющиеся данные, в том числе появившиеся в Сети в апреле американские документы (степень достоверности которых, впрочем, ставится под сомнение), говорят о том, что у Вашингтона есть проблемы с получением полной информации о «ситуации на земле». Во многих случаях США вынуждены иметь дело с ложью, искажениями и умалчиваниями с украинской стороны, которые отчасти компенсируются ведением полномасштабной разведывательной деятельности против украинского союзника. Американцы обеспокоены обострением коррупции на Украине в ходе конфликта, но далеко не всегда могут добиться увольнения чиновников, подозреваемых в хищениях западной помощи.

Украина, как и многие другие младшие партнёры Вашингтона, активно пытается воздействовать на американский процесс принятия решений, используя традиционные инструменты лоббирования и узаконенной американской практики политического манипулирования. Тем не менее жесточайшие ресурсные ограничения и высокий уровень коррупции, очевидный для посвящённых в украинскую тему американских представителей, не позволяют «хвосту вилять собакой», как, возможно, об этом мечтают в Киеве.

Цели США

И Россия, и США довольно чётко определили свои стратегические цели в рамках конфликта. Для Соединённых Штатов это нанесение стратегического поражения России, то есть такое политическое, военное и экономическое ослабление России, которое устранит её из числа значимых составляющих мирового баланса сил. Достигнуть этой цели предполагалось за счёт провоцирования экономической и политической дестабилизации России под комбинированным влиянием санкций, пропагандистской кампании и военных потерь. США рассчитывали добиться этих результатов в короткие сроки, вероятно, в первые несколько недель после начала боевых действий.

Имелось и планирование на случай затягивания вооружённого противостояния. В 2020–2021 гг. американцы и их союзники принимали меры по накоплению в Восточной Европе запасов оружия советских типов, при западной помощи на Украине создана работоспособная система мобилизации, произведено рассредоточение военных запасов. Но меры подготовки к длительной войне были крайне ограниченными, что отражало ошибочные представления американцев о степени устойчивости российской экономики, масштабах российского военного производства и внутриполитической ситуации в стране.

Цели России

Цель России – устранение Украины как источника угроз для своей военной безопасности и внутриполитической стабильности, в изложении российских лидеров – недопущение создания «Анти-России». В качестве оптимального пути достижения этой цели российское руководство, очевидно, рассматривало дестабилизацию и разгром украинского государства в течение считанных недель за счёт комбинации специальных операций, политического давления и быстрого продвижения войск вглубь страны. Результатом должно было стать навязывание Украине мирного соглашения на выгодных России условиях, её превращение в слабое в военном отношении нейтральное государство, с автономизацией или присоединением к России части территории.

Известная на данный момент информация свидетельствует, что существенная роль в российской операции отводилась «специальному» компоненту, связанному с деятельностью агентурной разведки и сил специальных операций.

Исходные условия

Россия заведомо не обладала силами для быстрого сокрушения военной державы масштабов Украины, если украинское правительство и военное командование не были бы дестабилизированы в течение первых дней войны. Любые аналогии между войной на Украине и американским вторжением в Ирак в 2003 г., а также другими конфликтами после завершения холодной войны носят поверхностный характер. Достаточно сказать, что на момент начала прямого столкновения Украина обладала 38 рабочими дивизионами комплексов С-300 (модификаций ПТ, ПС и В), 15 дивизионами зенитных ракетных комплексов «Бук» и сотнями самоходных зенитных ракетных комплексов малой дальности «Оса», «Стрела-10», «Тор» с колоссальными запасами зенитных ракет.

Численность украинских войск мирного времени превосходила численность российских войск, которые могли принять участие в войне, ввиду политических ограничений российского руководства (отказ от использования призывников; продолжение контрактной службы по правилам мирного времени с правом расторжения контракта и отказ от мобилизации до сентября 2022 г.). Количество доступного Украине тяжёлого вооружения сухопутных войск (танки, лёгкая бронетанковая техника, артиллерия) на начало 2022 г. по некоторым компонентам было сопоставимо с таковым в российских сухопутных войсках (без учёта запасов на базах хранения военной техники) при сравнимом качестве. Собственно говоря, недостаток оружия никогда и не был главной проблемой ВСУ. Возможности украинской армии образца 2014 г. ограничивала не нехватка железа, а низкая боевая готовность, слабая мотивация, коррупция и отсутствие дисциплины.

Срочной замены требовали в основном средства связи, разведки, управления – именно те области, где технологии холодной войны полностью утратили актуальность. На это и была направлена основная западная помощь. Украина своими силами вела работы над высокоточным оружием (РСЗО «Ольха», управляемый снаряд «Квитник») и модернизировала парк бронетанковой техники, что привело к увеличению количества боеготовой техники в разы без масштабного импорта. Необходимость в крупных поставках на Украину тяжёлого оружия западного производства для восполнения потерь, ставшая очевидной уже в апреле-мае 2022 г., оказалась, по всей видимости, неприятной неожиданностью для США и их союзников. Серьёзной подготовки к этому не проводилось, и такое упущение дорого обошлось Украине.

Запоздалая российская реакция

Процесс технической модернизации ВСУ мог быть объективно оценён путём наблюдений за закупками, производством и учениями, хотя крупных, резонансных событий вроде поставок крупных партий новейшего оружия не происходило. Не менее важный процесс трансформации украинского общества, роста национализма, закрепления устойчивого антироссийского консенсуса в украинской элите, видимо, был осознан в России не сразу, что обусловило позднее понимание неизбежности войны.

По словам секретаря СНБО Украины Алексея Данилова, Украина начала готовиться к неизбежной полномасштабной войне после провала встречи в «нормандском формате» в Париже в декабре 2019 года. Россия, похоже, пришла к выводу о неотвратимости вой­ны существенно позже, вероятно – весной 2021 г. (в апреле начались масштабные учения у границ Украины), хотя некоторые меры по подготовке к большому конфликту принимались и раньше. Запоздалая реакция на действия другой стороны предопределила поспешную и неполную подготовку к СВО.

В целом отсутствие в России систематического, масштабного научного изучения современной Украины (как, впрочем, и других постсоветских стран), видимо, сыграло роль в неспособности своевременно оценить трансформацию украинского общества и государства. Это – самый дорогостоящий во всех смыслах провал российской научной политики за всю постсоветскую эпоху.

Специальная операция

Невозможность быстрого разгрома Украины российской армией мирного времени образца начала 2022 г. была очевидна для военных специалистов, пытавшихся реально вникнуть в масштаб проблемы (можно вспомнить опубликованную в начале февраля 2022 г. статью Михаила Ходарёнка «Прогнозы кровожадных политологов»[2]). Рискованная ставка на «специальную» составляющую специальной военной операции была, таким образом, вынужденным следствием слабости военного компонента СВО. При этом необходимость начала СВО, с точки зрения российского руководства, не вызывала сомнений в силу продолжавшейся быстрой милитаризации Украины и углубления её сотрудничества с НАТО. Конфликт с Украиной из-за Донбасса и Крыма рассматривался как неизбежный, затягивание его начала привело бы лишь к ухудшению соотношения сил и росту потерь.

Провал специального компонента СВО в первые её дни (вероятно – везде, кроме юга Украины) был во многом связан с экстренными, масштабными и жестокими мероприятиями украинских спецслужб по «зачистке тыла», проводившимися при масштабной технической помощи США в последние месяцы до и первые месяцы после начала войны.

Судьба лиц, даже подозревавшихся в тот период в сотрудничестве с Россией, была незавидной. Опубликованные позднее украинской военной разведкой данные о гибели её особо ценного агента Дениса Киреева – тому свидетельство. Киреев, участник украинской делегации на первом раунде мирных переговоров с Россией, был схвачен СБУ 5 марта в Киеве и сразу же убит выстрелом в затылок как предатель. Не предпринималось никаких попыток расследования, суда, сбора доказательств. Не выполнялись никакие формальности. Причиной ареста и расстрела было то, что Киреев по заданию военной разведки поддерживал систематические контакты с различными российскими структурами и попал в поле зрения СБУ. Казнь состоялась настолько молниеносно, что украинская военная разведка не успела вмешаться и спасти своего агента. Реальное число менее известных людей, ликвидированных таким образом, на основе весьма эфемерных свидетельств их вины, было, вероятно, весьма значительным.

Затяжная война

Российская ставка на «специальную» составляющую выглядела изначально шатко; едва ли есть сферы человеческой деятельности более непредсказуемые, чем агентурная разведка.

Первая «специальная» фаза СВО была отчаянной попыткой избежать полноценной затяжной войны, и эта попытка оказалась, во-первых, неудачной, во-вторых, затратной для России в политическом и военном отношении.

Ставка на специальные инструменты сработала лишь в Херсонской области, где, по последующим заявлениям СБУ, российской агентуре удалось дезорганизовать украинскую оборону. Попытка быстрого захвата Харькова силами спецназа с опорой на помощь агентуры внутри города провалилась с заметными потерями российской стороны, как и попытки вызвать шок и панику в украинском руководстве быстрым движением российских войск к Киеву в сочетании с деятельностью агентов внутри.

Понимая шаткость «специального» инструментария, российское руководство готовилось и к затяжной войне. В 2021 г. существенно выросло производство ряда видов вооружений и военной техники (по-видимому, крылатых ракет и ракет для систем ПВО), была развёрнута подготовка мобилизации экономики. Ретроспективно становятся понятны некоторые шаги, осуществлявшиеся за месяцы, предшествовавшие войне. Например, внезапная проверка министром обороны Сергеем Шойгу Черёмушкинского военкомата в Москве 8 июня 2021 года. Военкоматы не пользовались особым вниманием российских военных руководителей со времён «сердюковских реформ»; обнаружив в военкомате натуральные руины, отсутствие компьютеров и горстку престарелых сотрудников, Шойгу устроил разнос подчинённым и потребовал исправить недостатки. Сделать это не удавалось вплоть до начала мобилизации, объявленной в сентябре 2022 г., несмотря на принимавшиеся меры (например, уточнение данных воинского учёта по всей стране в конце 2021 – начале 2022 г.).

Многие подготовительные меры сталкивались с проблемами из-за секретности, окружавшей весь процесс подготовки, которая, в свою очередь, могла диктоваться большой ролью «специального» компонента СВО. Фразы «приведите в порядок военкоматы» и «приведите в порядок военкоматы, потому что завтра война» содержат идентичные указания, но исполняться они будут по-разному. Режим секретности и связанное с этим отсутствие всякой пропагандистской подготовки предстоящей кампании также привели российские вооружённые силы в первые недели конфликта к полностью рукотворной пиар-катастрофе, последствия которой не преодолены до сих пор. Завышенные ожидания общества в отношении победы над якобы слабым противником многократно усугубили негативный эффект от неудач российской армии на раннем этапе.

К настоящему времени под влиянием перенесённой травмы для российской пропаганды характерен обратный крен: подчёркивается затяжной, крайне тяжёлый характер происходящего. В публикациях российских военных телеграм-каналов и большинстве комментариев СМИ настойчиво проводится мысль, что предстоит долгая борьба, потери, возможны новые неудачи. Вместе с тем показательно, что, несмотря на информационную катастрофу марта 2022 г. и последующие трудности и потери, в российском обществе сохраняется высокий уровень поддержки действий властей и веры в победу. Надежды Запада на быструю дестабилизацию России оказались столь же нелепыми, как и надежды России на возможность быстрой политической дезорганизации Украины.

К чему мы пришли

Ещё к ноябрю 2022 г. стало очевидно, что США не достигают своих стратегических целей в украинском конфликте. Экономического развала и политической дестабилизации России не произошло. Большую часть 2022 г. Россия вообще вела «экспедиционную вой­ну» армией мирного времени, частичная мобилизация носила весьма ограниченный характер. В стране продолжалась реализация крупных инфраструктурных проектов вроде завершения строительства в Москве самой длинной в мире кольцевой линии метро. Ввод жилья в России в январе 2023 г. превысил прошлогодний показатель на 19 процентов.

Россия продолжает держать под контролем бюджетный дефицит и пока может вести боевые действия, не прибегая к экстренным методам финансирования госрасходов вроде выкупа гособлигаций Центробанком. Укрепление отношений с Китаем, ярко проявившееся в ходе визита Си Цзиньпина в Москву в марте 2023 г., позволяет смотреть на экономические перспективы с определённым оптимизмом. Несомненно, санкции замедлили и будут в долгосрочной перспективе замедлять рост российского «экономического пирога». Но они не привели к его существенному уменьшению. В то же время очевидно, что куда большая доля этого пирога будет теперь доставаться армии, спецслужбам и внешнеполитическому аппарату. В декабре 2022 г. объявлено об увеличении постоянной численности российской армии в полтора раза до полутора миллионов человек. Наблюдался быстрый рост военного производства и нарастающая милитаризация различных сторон жизни общества.

Российские неудачи на фронте (поражение в Харьковской области и отступление из Херсона) не сопровождались окружением и гибелью крупных группировок российских войск. Они не подорвали способность России продолжать боевые действия. Российские потери в живой силе и темпы их прироста не настолько велики, чтобы вести к внутренней дестабилизации и резкому росту антивоенных настроений.

Фактически украинский конфликт ведёт не к устранению России как оппонента США на международной арене, а к её превращению в ещё более неприятного противника – озлобленного, прошедшего суровую школу и лучше вооружённого.

С другой стороны, достижение российских максимальных целей «ликвидации Анти-России» выглядело и продолжает выглядеть, мягко говоря, крайне отдалённой перспективой. Темпы российского наступления на Донбассе остаются низкими, ожидается крупное украинское контрнаступление.

Россия, по-видимому, наносит украинским силам потери, значительно превосходящие её собственные. Отрывочные данные позволяют предположить, что масштабы украинских потерь убитыми могут оказаться, как говорил украинский посол в Великобритании Вадим Пристайко, «огромными и непостижимыми». Украина вынуждена распространять мобилизацию на всё новые категории населения и прибегать ко всё более радикальным мобилизационным практикам. Однако пока отсутствуют свидетельства надлома в работе украинской машины перманентной мобилизации, как и снижения готовности стран Запада снабжать Украину.

К январю 2023 г. общий объём помощи Украине составил около 157 млрд долларов, вероятно, второй год войны обойдётся Западу намного дороже из-за исчерпания собственных украинских военных запасов. Но пока что США и их союзники готовы идти на такие жертвы. Долгосрочные перспективы зависят во многом от темпов роста российского военного производства и аналогичного производства на Западе. Пока представляется, что Россия наращивает производство как минимум отдельных категорий оружия быстрее из-за определённой предварительной подготовки и ресурсной обеспеченности.

При меньших ресурсах Россия концентрирует их все на Украине, в то время как перед США стоят также задачи сдерживания Китая, Ирана, КНДР и масса других проблем. Вместе с тем предсказать динамику военного производства у участников конфликта на основе открытых данных мы не можем. Не исключено, что Москве удастся в ходе затяжной кампании истощить противника и добиться подавляющего превосходства на фронте. Например, обескровить и подавить украинскую ПВО на важных участках, что откроет возможности для возвращения к манёвренной войне и проведению крупных наступлений. Но также возможно, что страны Запада за счёт сокращения присутствия в других частях мира и порой оголения собственных вооружённых сил смогут этого не допустить.

Если Россия не сможет занять и удержать в обозримом будущем крупные экономические центры Украины и лишить её экономической жизнеспособности, можно будет констатировать, что российская попытка решения «украинской проблемы» так же не удалась, как и американская попытка решения «российской проблемы».

«Анти-Россия» в таком случае продолжит существование. Её ресурсы будут основательно подорваны СВО, разрушением экономики, потерей территорий и эмиграцией значительной части населения. Тем не менее Украина станет главной проблемой российской внешней политики на десятилетия вперёд, как Пакистан стал вечной проблемой для Индии.

Перспективы

Первая волна слухов и сигналов о возможности переговоров России и США начала нарастать ещё осенью 2022 г. и увенчалась безуспешной встречей директора ЦРУ Уильяма Бёрнса и директора СВР Сергея Нарышкина в Стамбуле в ноябре. Председатель объединённого комитета начальников штабов США Марк Милли в то же время выступил с серией заявлений об отсутствии военного решения украинского конфликта. Тогда же стало очевидно, что запросные позиции сторон серьёзным образом расходятся.

Неразрешимым противоречием остаётся территориальная целостность новых субъектов Российской Федерации, поскольку по этому вопросу Москва не готова к компромиссам. Для США территориальная целостность Украины не является приоритетом до тех пор, пока Украина сохраняет экономическую жизнеспособность как государство и даёт возможность использовать её в качестве антироссийского плацдарма. Но значительные российские территориальные приобретения могут создать проблемы для американской внутренней политики и международного авторитета. Стороны также не готовы к соглашению о будущем статусе Украины, механизмах возможных гарантий безопасности для Украины и России, украинских военных возможностях и условиях, при которых приемлемо прекращение огня.

В 2023 г. наблюдается уверенное ужесточение риторики и с американской, и с российской стороны. Госсекретарь Энтони Блинкен говорит о допустимости прекращения войны лишь в случае полного восстановления территориальной целостности Украины и вывода российских войск. Заместитель министра иностранных дел РФ Михаил Галузин заявляет, что «мы не потерпим существования на своих рубежах откровенно антироссийского государства, каковы бы ни были его границы».

Обе стороны ожидают масштабной эскалации боевых действий весной-летом 2023 года.

США надеются, что украинский успех позволит подойти к переговорам с более сильными позициями. В случае своей победы Россия имеет основания рассчитывать на надлом Украины и установление контроля над значительными новыми территориями. Отсутствие решительных результатов у предстоящей военной кампании, либо обозначившийся успех России с выходом на границы новых субъектов Федерации могут вновь привести к попыткам начала диалога, вполне возможно, длительного и с неясными перспективами.

На данный момент нельзя исключать повторения динамики Корейской войны, когда, оказавшись в стратегическом тупике в июле 1951 г., стороны два года вели переговоры на фоне продолжавшихся боевых действий. Если военная кампания весны-лета сложится для России неудачно, она, скорее всего, пойдёт на дополнительные шаги по мобилизации населения и экономики. Её возможности для компромиссов по украинской проблеме куда более ограниченны, чем у США.

В настоящее время и Москва, и Вашингтон осуществляют долгосрочные программы наращивания мощностей военной промышленности в расче?те на многолетний конфликт. При этом ни одна из сторон не допускает для себя вероятности полного поражения в этом конфликте и при угрозе такого поражения пойде?т на эскалацию с угрозой прямого столкновения сторон. Эта угроза определяет границы возможного и для России, и для Соедине?нных Штатов.

СНОСКИ

[1] Соколов А. Бюджет Украины в 2023 году на 58% профинансируют из-за рубежа // Ведомости. 09.10.2022. URL: https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2022/10/10/944611-byudzhet-ukraini-v-2023-g (дата обращения: 01.04.2023).

[2] Ходаренок М. Прогнозы кровожадных политологов // Независимое военное обозрение. 03.02.2022. URL: https://nvo.ng.ru/realty/2022-02-03/3_1175_donbass.html (дата обращения: 01.01.2023).

Россия. Украина. США. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2023 > № 4389644 Василий Кашин

Emirates Steel Arkan хочет купить стальное подразделение Thyssenkrupp?

Как сообщает агентство Reuters, компания Emirates Steel Arkan рассматривает потенциальные инвестиции в сталелитейный бизнес Thyssenkrupp и может сделать официальное предложение в ближайшие месяцы, по данным Bloomberg News.

Один из обсуждаемых вариантов заключается в том, чтобы Emirates Steel Arkan приобрела миноритарный пакет акций Thyssenkrupp Steel в рамках делового партнерства, сообщило агентство Bloomberg со ссылкой на источники, знакомые с этим вопросом.

Компания Gulf будет производить продукты, работающие на возобновляемых источниках энергии, прежде чем отправлять их в Германию, где Thyssenkrupp сможет превращать их в автомобильные компоненты.

Индийская JSW Steel Ltd и компания по выкупу CVC Capital Partners также проявляли интерес к сталелитейному бизнесу Thyssenkrupp в последние месяцы, говорится в отчете.

Emirates Steel Arkan, CVC, JSW Group и Thyssenkrupp пока никак не провомментировали эту новость.

Как сообщает Bloomberg, Thyssenkrupp также провела предварительные переговоры с частными инвестиционными компаниями о продаже миноритарной доли в своем бизнесе морских систем.

Ранее на этой неделе генеральный директор Thyssenkrupp Мартина Мерц, которая начала капитальный ремонт немецкого промышленного конгломерата, ушла в отставку.

Мигель Анхель Лопес Боррего, который, как ожидается, присоединится к Thyssenkrupp 1 июня, станет четвертым генеральным директором менее чем за пять лет, который попытается упростить структуру своего конгломерата, в которую также входят подводные лодки, автозапчасти и торговля материалами.

В течение последнего десятилетия руководство немецкого конгломерата считало сталь тормозом для Thyssenkrupp из-за ее цикличности, однако предыдущие попытки объединить подразделение с аналогом, продать его конкуренту, зарегистрировать его или выделить его не увенчались успехом.

За первые два месяца 2023 года ЕС импортировал из России на 14% титана меньшеПо данным статистической службы Евросоюза, в феврале 2023 года европейские страны импортировали 557,95 тонн российского титана, что на 2% меньше, чем в январе, и на 17% меньше, чем год назад. Среднемесячная импортная цена составила 34,3 евро за кг.

Германия импортировала из РФ 291,2 тонны титана (-22% по сравнению с предыдущим месяцем), а Франция – 151 тонну (+22%). Также небольшие объемы российского титана ввозились в Бельгию (79,7 т), в Эстонию (20,4 т), в Испанию (9,2 т), в Австрию (5 т), в Польшу (0,73 т), в Италию (0,68 т).

Всего за первые два месяца 2023 года ЕС импортировал из России порядка 1128,65 тонн титана, что на 14% меньше, чем за тот же период 2022 года. В денежном выражении за январь-февраль импорт вырос на 6% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года.

В январе-феврале поставки российской рафинированной меди в ЕС сократились на 83%По данным статистической службы Евросоюза, в феврале 2023 года европейские страны импортировали 4068,7 т рафинированной меди и сплавов из России, что на 23% меньше, чем в январе, и на 86% меньше, чем год назад.

Ввоз рафинированной меди из РФ в Нидерланды сократился на 42% до 2175,8 тонн. Объем поставок в Грецию снизился вдвое, составив 492,6 тонны. В феврале было также ввезено 800 тонн металла в Италию и 600 тонн в Германию.

Всего за первые два месяца 2023 года ЕС импортировал из России порядка 9384 тонн рафинированной меди, что на 83% меньше, чем за тот же период 2022 года. В денежном выражении за январь-февраль импорт сократился также на 83% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года.

«Мы в 2014 году серьезно испугались»: основатель «Белой дачи» рассказал о становлении рынка салатов в России

Глава «Белой дачи» Виктор Семенов рассказал, как компания стала главным поставщиком салата для McDonald’s, почему основатель IKEA согласился на совместное предприятие и что произошло с бизнесом после ухода зарубежных партнеров

«Белая дача» добилась успеха в агробизнесе намного раньше, чем это стало общим трендом. История компании была тесно связана с McDonald's и IKEA, так что Виктору Семенову есть что вспомнить и чем поделиться о дне сегодняшнем. С предпринимателем беседовал главный редактор Business FM Илья Копелевич.

У нас в гостях Виктор Семенов, основатель группы компаний «Белая дача», которую знают во всей стране, поскольку во всей стране продаются салаты «Белая дача». Менее широко известно, но не меньшую роль в бизнесе играет девелоперское крыло, и здесь припоминается «Мега». Но не все знают, что в «Биг Маках» ели салат «Белая дача» — это один из первых прорывов компании на большой рынок. Ваши крупные партнеры — IKEA и McDonald’s, теперь их нет, так что расскажите…

Виктор Семенов: Для нас это были прорывные партнеры, судьбоносные. С McDonald’s у нас и дружба, хотя в бизнесе дружба всегда условная, все-таки бизнес есть бизнес. Но мы проработали в эксклюзивном режиме больше 25 лет. Во всей России и в Белоруссии мы были эксклюзивными поставщиками салатной группы, кроме салата поставляли помидоры, тоже на эксклюзивной основе. Несколько раз прибалты, поляки пытались отвоевать у нас хотя бы Белоруссию. Но McDonald’s регулярно проводит тестирование всех своих продуктов — и майонезы, и котлеты. И когда он делал в Восточной Европе тестирование, мы регулярно брали первое место, а там слепые дегустации.

Как вам это удавалось? На момент начала и середины 90-х в России со своей зеленью как-то так было — петрушка, укроп, и то в сезон.

Виктор Семенов: Вы правы, потому что если вспомните начало и середину 90-х, то даже валютные рестораны, самые крутые в Москве, всякие «Интуристы», «Метрополь» и прочие, что могли вам положить зимой к куску мяса? Свеколку вареную, квашеную капусточку, в лучшем случае два-три листочка укропчика и петрушечки свежей или соленые огурчики и соленые помидорчики. Вообще не знали, что такое в ресторанах салат. А сегодня даже в самой простой столовой хотя бы один листик салата вам в каком-то виде предложат. Потому что мы изменили целый пласт, начали производство салата в промышленных масштабах. И спасибо McDonald’s, потому что он запросил у нас этот продукт в крупных масштабах. Была история, The Washington Post ее подробно описала. Был очередной юбилей McDonald’s, и им это настолько понравилось. Я тогда был молодым директором совхоза «Белая дача», где-то 1990-й год, мы каждый вечер собирались с замами, чтобы обсудить, что произошло за день, коротко в неформальной обстановке. Заходит коммерческий директор, крутой, модный, все время к нему стояла очередь. Сетей тогда не было, но магазины, плодоовощные базы к нему стояли, тогда все было в дефиците: салат, огурцы. Выпрашивали у него: «Дай полтоннки хотя бы, тоннку, хотя бы 100 килограммов». И он такой всегда был крутой. И тут он вечером как заходит и говорит: «McDonald’s был у меня сегодня». А тогда McDonald’s звенел на всю страну, первый открылся на Пушкинской. Я сразу говорю: «Ну и чего?» «Просил салаты им поставлять. Послал я их. У них один ресторан, там пять ящиков в день, буду я мараться! Я им сказал, платите валюту, а рублей у нас и так хватает». Я спрашиваю: ты вообще в своем уме? Ты чего? «А я чего? Пусть валюту платят». А нам тогда разрешили сверхплановый продукт, мы же были государственным предприятием, сверхплановый можно за валюту продавать. Говорю: слушай, да бесплатно будем поставлять! Сегодня один ресторан, а завтра сто, тысяча будет! Ты видел, ты же был на Западе? «То на Западе, а у нас-то один!» Я: завтра будет сотня, тысяча, а мы должны быть первыми поставщиками McDonald’s. Теперь иди и без контракта не возвращайся. Отвечает: как я туда попаду, ты видел, какая там очередь? «Он к тебе приходил? Приходил. Ты его послал? Послал. Вот теперь в форточку лезь, меня не волнует». Пришел через два дня гордый, сказал: «Договорился, мы будем поставщиками». И с этого началось. Мы были одним из пяти поставщиков, а потом стали номер один. И самое главное, мы стали теми, кто не сырье поставлял, а уже готовый, мытый, порезанный, упакованный продукт. Потому что когда McDonald’s посмотрел на нас как на поставщиков, сказал, когда у них уже появилось 10-20 ресторанов: «Давайте так. Половину сами будем продолжать делать, а половину ты начинай делать». Я купил тогда с их помощью оборудование, начали с небольшого цеха, а сегодня это уже три завода. Через пару месяцев закончим строительство четвертого завода в Краснодарском крае, в станице Брюховецкой.

Теперь нет McDonald’s, есть «Вкусно — и точка», что-то изменилось, как прошел этот переход?

Виктор Семенов: Мы на несколько месяцев оказались без заказчика, а у нас он больше 30% занимал. Раз — и у тебя 30% заказа нет. Было очень тяжело и тревожно. Ждали, думали. Когда появился свет в окошке, думали: «А что за люди, как отношения сложатся?» На мой взгляд, самые хорошие, добрые традиции всегда характеризовали стабильность и ответственность, например, McDonald’s. То же самое я сейчас чувствую с «Вкусно — и точка».

Салат — продукт, с одной стороны, недорогой, с другой стороны, не продукт первой необходимости, это украшение стола. Как себя вело и ведет массовое потребление?

Виктор Семенов: Самый дорогой салат — это бэби-лифы: руккола, татцой, мицуна, шпинат-бэби. Конечно, и вкуснее, хотя на вкус и цвет товарища нет. Для меня был и остается самым любимым салатом айсберг, хотя самый дешевый, но сладкий, хрустящий, хороший стандарт салата. Когда трудные времена, начинают меньше брать бэби-лифы. Переключаются на айсберг, кому и айсберг не по карману — у нас уже свекла начинает расти, квашеная капуста, просто резаная капуста и прочее.

Давайте подытожим прошлый год и начало этого года, как все выглядит в главных качественных характеристиках?

Виктор Семенов: Мы настолько испугались, в хорошем смысле слова, проблем, которые возникли год назад, что начали бить копытом, работать и с нашими сетями, но уже в глубинку пошли. Если раньше мы добирались до Новосибирска, а дальше тяжело было, сейчас ушли далеко за Новосибирск. Начали работать с локальными сетями, с кейтерингами, с которыми не работали, с маленькими. Не только с «Вкусно — и точка», Burger King и KFC, но уже с теми, которые были для нас маловаты и до которых руки не доходили. Даже без McDonald’s, которого тогда уже не было, мы начали плюсовать к прошлому году. Весь прошлый год хотя бы на 4%, но плюсовали. И сегодня, когда уже «Вкусно — и точка» начинает полноценно замещать, они еще не полную гамму взяли продукта, который использовал McDonald’s, он ко всей гамме шел годами. У них еще далеко не во всех ресторанах есть чисто овощные салаты, которые для нас представляют серьезный объем, потому что это чисто наш продукт. Мы ждем, что все это нарастет. Сегодня «Вкусно — и точка» уже дает нам, если мы удержали и сработали в небольшой плюс. Даже с учетом того, что она еще не набрала обороты, с сегодняшними ее оборотами у нас будет заметный плюс. И самое главное, что сейчас мы делаем, — наращиваем свою сырьевую базу. Для нас цель — сделать не только еще более надежное снабжение, но за счет собственной сырьевой базы, за счет эффекта масштаба понизить цену сырья.

В 90-е годы, когда вы такой рывок сделали, вы были одним из немногих, сейчас сельское хозяйство везде растет. Но, санкции, безусловно, затрагивают, потому что есть и химикаты, и семена, и техника, и так далее. Как с этой стороны?

Виктор Семенов: Решаемые вопросы. Да, тяжело, это сейчас любой аграрий скажет. Но нерешаемых вопросов нет. Более того, если мы грамотно действуем. Сырье все больше локализуем, и не просто локализуем, мы открыли новое производство на Кубани, назвали компанию «Салаты с моря». Это станица Раевская, это город Новороссийск. Мы уже там второй год, первый год мы в Астрахани. Я могу ошибаться, но за всю историю Кубанского края не было такого холодного апреля. У нас там не растет, мы должны были бы уже сейчас собирать первую продукцию, а она только начинает расти. Но зато прекрасная погода, даже неожиданно хорошая, в Астрахани. И поэтому наша задача — иметь альтернативы на каждый день, не дай бог, какие-то природные катаклизмы. Чтобы, если у нас где-то убыло, другая площадка обязательно нас прикрыла. Но это одна часть импортозамещения — свое сырье. Еще огромная часть — наши заводы. Раньше это было эксклюзивное оборудование, которое делалось только в Австрии, Голландии, Германии. Ножи суперострые, немцы и австрийцы всегда этим отличались, плюс дозаторы. Мы делаем в день сотни тысяч пакетиков, каждый пакетик 110-150 граммов, а это живое растение с листиками, разница должна быть три-четыре грамма, поток идет. Это все делают машины, если б человек делал, было бы супердорого. Раньше это все было только элитное европейское. Мы в 2014 году серьезно испугались, с тех пор нашли наших производителей, которые даже не то что транспортеры — все это мы уже давно сделали российское: решетки, тоннели и прочее-прочее — но даже эксклюзивное, как мы считали, оборудование сейчас делают. Самое главное, что мы вместе мучились с этим всем лет пять, потому что не идет и не идет, не идет и не идет, а сейчас пошло. К ним теперь стоит очередь, уже не только мы у них покупаем, к ним и кондитерка, и крупянщики пошли. Мы хорошее дело сделали.

Семена, химия специальная — должно же быть что-то незаменимое?

Виктор Семенов: Салат и химия — антагонисты. А что касается семян, здесь проблемы серьезнее, потому что я давно уговариваю. У меня есть друзья — одни из лучших производителей овощных семян в России. Даже руководитель моей курсовой работы, Сергей Гавриш, говорит: «Вить, при всем уважении к тебе, ты масштабный тут, номер один в России, но твой салатный рынок маленький для меня». Ему рынок маловат, потому что сначала надо создать сорт. Он говорит: «Мне пока это невыгодно». И поэтому, к сожалению, большая часть семян импортная. Как мы выходим из положения? Салатные семена намного дороже золота, потому что они очень легкие и их можно в дипломате привезти.

Я не буду просить вас рассказывать, где именно этот дипломат. Ну, кстати, семена вроде бы и не под санкциями.

Виктор Семенов: Да, не под санкциями.

Но от греха. Хорошо, теперь про «Мега Белая дача». Я знаю, что это единственный проект, который IKEA сделала совместно. Они не любили делать совместно, но вы не продавали землю, поэтому проект получился совместный.

Виктор Семенов: Сергей Гордеев из «Пик», когда мы с ним познакомились, сказал: «Я очень люблю читать интересные бизнес-кейсы. Считаю, что ваш бизнес-кейс уникален, потому что не знаю другого случая, чтобы человек на салфетке подписал контракт на 500 млн долларов». На самом деле, так это и было, они тогда два с половиной года уговаривали меня продать землю. Я им открыто говорил: «Я не индеец с Манхэттена, за бусы вам землю отдавать не буду. Деньги пришли и ушли, а я хочу там построить магазин вместе с вами, если вы откажетесь…» А я там в это время готовил площадку, убирал, расчищал, как раз у нас на это ушло два года. Они все приходили и говорили: «Продай, продай!» Я: давайте вместе с вами сделаем. «Мы ни с кем в мире никогда, мы только одни!» Говорю: жаль, я тогда построю или с другими, или один. Это будет намного хуже, я уверен, но что делать, если вы не хотите. Дословно я повторял им это каждые полгода, наверное, одно и то же. Приезжает сам Ингвар Кампрад, на Skoda, за рулем гендиректор, он рядом сидит, сзади корреспондент шведского телевидения и оператор шведского телевидения, ни охраны, ничего. Он тогда был номер один в Forbes, впереди был Билла Гейтса и всех остальных. Он ни о чем не говорит, кофе пьем, я жду, когда он начнет меня опять уговаривать продать. Он молчит, и я молчу. Я говорю: «Пойдемте хоть теплицу покажу». Теплицы показал, завод показал салатный, потом, как водится: «Пойдем рюмку чая выпьем». Под рюмку чая произношу тост в его честь. Он встает, тоже наливает, правда, водички, встает и задумчиво говорит: «Мы с тобой похожи, я деньги сделал на табуретках, а ты на огурцах, и ты меня сегодня убил как минимум два раза». Я думаю, он так траурно это сказал, никакого совместного предприятия не будет, а я лелеял надежду на совместное предприятие. Опять паузу берет, говорит: «Первый раз — когда ты сам предложил показать производство. Я обычно прошу, особенно в России, мне под всякими предлогами не показывают. А второй раз — когда я увидел, как ты общаешься с рабочими, как они с тобой общаются». А мы с людьми по 30 лет вместе провели, по 35, я иду, ко мне подходят: «Ой, Виктор Саныч, как вы там, а вот у меня...». Всегда есть [о чем] поговорить, когда знаем друг друга. А он, при том, что капиталист, социалист, и говорит: «Я такого на Западе не видел». Думаю, ничего себе, а я вообще не знал, что это может кого-то удивить, потому что для меня это абсолютно естественно. Опять пауза. При этом мы ни разу не говорили про бизнес, об IKEA вообще ничего не говорили. И вдруг он протягивает мне руку: «Ладно, так уж и быть, в порядке исключения я сделаю с тобой совместное предприятие». Мы сразу договорились — 26% у нас, 74% у него. А он кредитует этот весь процесс, и он нашему совместному предприятию из своего фонда дал кредит — 500 млн долларов на 15 лет под 3% годовых без обеспечения, разумеется.

Но земля была ваша, так что это важный вклад. Чем сейчас все для вас закончилось? Там все было хорошо, но теперь закончилось пока нехорошо.

Виктор Семенов: Мы понимали, что когда-то надо все-таки расставаться, и тут у нас разные были мысли. Потом я узнал, что они собираются продавать все свои «Меги».

Когда это было?

Виктор Семенов: Года четыре назад. И я насторожился, потому что уже больше 15 лет вместе работали, у нас сложились прекрасные отношения, ровные, спокойные, доброжелательные и успешные экономически. И вдруг придет какой-то другой дядя, и я миноритарий. Когда приходит другой дядя и мажоритарий, может быть несладко. И мы решили продать свою долю, кому? Разумеется, IKEA. Непростые были переговоры, год, наверное, переговаривались, но мы продали, все достойно. И это произошло за полгода до известных февральских событий.

Об этом до сих пор не было известно, поэтому я захотел спросить, хотел посочувствовать, что у вас доля в «Меге», которая в IKEA, которая теперь не работает...

Виктор Семенов: Вы можете нам теперь позавидовать. Представляете, если бы мы за полгода этого не сделали, то сегодня, даже если бы продали свою долю, это была бы совсем другая ситуация.

У вас еще знаменитые подмосковные аутлеты. В отличие от салата, на долю аутлетов выпали трудности, потому что был ковид, была пандемия, наконец, уход большого количества продавцов, к которым мы привыкли. Как все это поживает?

Виктор Семенов: Где реально ушли, находим замену, так как это не массовое движение. Но там, где есть сейчас условно уходящие, мы видим совсем другую вывеску, заходим внутрь магазина, а там ничего не изменилось, все то же самое. Или взял на себя российский менеджмент этого бренда, или сам бренд остался, но поменял вывеску, и это делает теперь другое юридическое лицо. Нас это не волнует, главное, что у нас больше 95% площадей арендовано, устойчивая ситуация.

Вообще все прекрасно. Расскажите про какие-нибудь трудные, поучительные истории. Самое яркое или занимательное из вашей жизни. Потому что сейчас все слишком хорошо. У вас действительно хорошо, но просто хорошо не бывает.

Виктор Семенов: Как говорят, Бог бережет, и на самом деле иногда чудом удается опережать на полшага. Я никогда не забуду, как у нас рождалась ситуация. Мы гордимся тем, что реальный рынок салата в России создала «Белая дача», мы начинали с этого в России. Полпроцента в обороте у нас занимали салаты. И этим позволяли себе заниматься только такие крупные комбинаты как мы, «Московский», еще пара-тройка. А тут 2014 год, август — эмбарго. Слава Богу, что это был не январь, когда по климатическим причинам мы не можем 100% производить в России, и вдруг эмбарго. Многие сети никогда не заморачивались выращивать на своей ферме. Они брали на рынке. А рынок чей? Польша, Италия салаты привозили. А тут все перекрыли. Салат тогда был 35 рублей килограмм — «айсберг». Они пришли к нашим фермерам, поначалу цена подскочила на 200, 300, 350 от реальной цены, и даже кешем нашим фермерам платили на поле.

Ретейлеры, сети, потому что что-то надо было...

Виктор Семенов: Да. А как они могли это продавать? Я не знаю, по какой цене они продавали, им надо было сохранить ассортиментный минимум. Если 7 августа все это произошло, а 9 августа у нас были запасы на складе, мы с колес все время работаем. 9-10 августа люди приходят на работу, а нет сырья. Сидят, весь день нет сырья. Фермеров, у которых была совесть, было чуть больше половины, меньшая часть все-таки скурвились. Когда наши представители к ним приезжали, те говорили: украли, мошка поела. «Как же, смотрите, у вас целое поле свежее». Отвечают: а ночью украли, кто-то порезал. Но мы же ответственные люди, у нас поставки расписаны на год по дням.

Как раз McDonald’s, потому что там конвейер.

Виктор Семенов: Да, но не только McDonald’s, все, те же сети. И ретейлеры. Если поднять цены на 4-5%, процесс согласования — два-три месяца. А какие там... в 10 раз цена подскочила. Стоял вопрос банкротства. И «Биг Мака», потому что там салат. Если мы умираем, то «Биг Мака» нет. Когда мы возродимся — опять целое колесо надо раскручивать. И я тогда позвонил руководителю McDonald’s. Были бизнес-доверительные отношения, мы на тот момент работали больше 30 лет вместе, и из них большую часть мы вообще эксклюзивные были. Говорю: «Нам с тобой решать. Или же признаем, что дело швах, тогда честно людям скажу, я закрываю производство и будем ждать лучших времен». Для меня это была трагедия. И мы с ним договариваемся.

А они цену на «Биг Мак» не готовы поднимать из-за того, что произошел такой спекулятивный всплеск?

Виктор Семенов: Он может от меня требовать, потому что договор. Его не волнует цена, но он понимает, что можно требовать, но загнать меня в тупик и сделать банкротом. Ну и что дальше?

И он говорит: «Какие у тебя предложения?» «Мы прошерстили Турцию..,» — так как Европа закрыта, хотя в августе в Турции салата нет, потому что там жарко. — «Мы нашли 20 фур, и они готовы отдать нам по 100 рублей», — в три раза дороже, чем был рынок. И наш контракт. Я говорю: ты же понимаешь, я не могу взять и компенсировать, а тебе отдать потом за 35. Давай разницу пополам. Говорит: «Окей». Машины пошли, подъезжают к Новороссийску, турки ситуацию поняли, говорят: «150». Опять звоню в McDonald’s: слушай, 150. Чего делать будем? «А какие выходы, какие варианты?» Говорю: вариантов нет, мы больше ничего нигде не нашли. «Давай 150, разницу пополам». Подъезжают к Москве, турки говорят: «200». А я знаю, что они продадут сейчас тем же сетям с удовольствием, если по 350 кешем платят. Я опять звоню, говорю: давай. «Больше не будет?» «Надеюсь». Он уже стоит под Москвой, уже загоняем к нам, это будет уже наш салат. Мы взяли по 200, выкинули это все на рынок, в том числе и в ретейл. Холодный душ мы сделали, а выкинули по 40 рублей. Ну, по 35... Мы уже тогда своим фермерам сразу подняли эти пять рублей, фермеры сказали 40. И по 40 выкинули на рынок, затушили в течение недели, цена на рынке во всей России вернулась, но не 35, а 40. А через полгода 35 стала. Вот что может сделать такое партнерство. Может быть, меня даже ФАС может обвинить, скажет, что я нарушил какие-то правила. А что нам было делать?

За снижение цены не наказывают.

Виктор Семенов: Я думаю, да. Мы точно не поднимали цену, мы наоборот ее практически в 10 раз опустили.

А такой ключевой потребитель McDonald’s выступил бенчмарком по цене, потому что у них такой контракт.

Виктор Семенов: Мы как крупный подрядчик, а он как крупный покупатель. Мы взяли на себя ответственность за весь рынок и сработали на всех. И оплатили это за свой счет.

Илья Копелевич

Россия. ЦФО > Агропром > bfm.ru, 28 апреля 2023 > № 4368883 Виктор Семенов

Холдинг S8 Capital Армена Саркисяна приобретает все новые активы

Теперь он будет владеть российским имуществом собирающегося уйти из страны немецкого концерна Bosch в Энгельсе. Что известно о покупателе и к каким еще предприятиям холдинг проявляет интерес?

S8 Capital Армена Саркисяна известна своим брендом «Столото». Под этим именем работает главный распространитель лотерейных билетов в России — «Технологическая компания «Центр». Сейчас холдинг S8 объединяет активы в сферах медиа, электронной коммерции, аналитических сервисов, а теперь и промышленности. С помощью «Столото» расходятся в том числе билеты «Русского лото» и «Спортлото». Организаторы лотерей — Минспорта и Минфин. С 2014 года этот бизнес можно вести только государству.

В пресс-службе S8 Capital сообщают, что новым приобретением стали три предприятия Bosch в Саратовской области: по производству свечей зажигания, электроинструментов и котлов отопления. Предполагается, что их ждет ребрендинг и новые инвестиции. Цену пока не озвучивают.

Член правления РСПП Игорь Юргенс подчеркивает, что компания скупает очень хорошие активы. По его мнению, без особого разрешения она вряд ли бы смогла это сделать:

«Если это молодые энергичные люди со стартовым капиталом или выполняющие особое задание политического руководства, экономического руководства, с тем чтобы не оставалось хороших активов не под контролем, это логично. Bosch в Энгельсе — это совершенно точно хороший актив. Я знаю, что компания Bosch сама бы с удовольствием его использовала. Но политическое давление плюс санкции привели к заморозке. При этом хочу отметить, что Bosch не ушел из Российской Федерации. Два завода продолжают действовать».

S8 Capital не в первый раз интересуется направлением, на котором раньше ее не видели. В прошлом году она купила российский бизнес американского производителя лифтов и эскалаторов Otis. Потом его переименовали в «Метеор Лифт». Сделку оценивали в 3 млрд рублей, что ниже реальной стоимости. Известно об интересе одной из структур S8 Capital к заводу шин в Калуге немецкой компании Continental. Покупатель может отдать 7-10 млрд рублей, это схоже с оценками самой Continental, пишет «Коммерсантъ». Издание сообщает, что российские власти одобрили сделку.

Хватит ли у S8 Capital и связанных с ней структур средств на продолжение скупки больших активов? Гендиректор аудиторской группы «2К»Тамара Касьянова допускает, что на них могли пойти полученные доходы от «Столото»:

«Этот бизнес достаточно незатратный. Но хорошие цифровые технологии обеспечивают и достаточно высокую доходность. Она позволяет вкладывать деньги в другие проекты. Потому что в последние несколько лет Саркисян пошел в продвижение «Столото» как основы для того, чтобы развивать цифровой бизнес, который достаточно востребован и позволяет получать большие доходы за счет применения цифровых технологий».

Возможно и то, что новый бизнес остается у S8 Capital до лучших времен. И иностранцы рассчитывают за ним вернуться, подчеркивает Касьянова.

В любом случае тех, кто совершал сделки с S8 Capital, можно назвать счастливчиками. Ведь им за активы заплатили деньги. А между тем, согласно указу президента, над западным бизнесом теперь можно ввести внешнее управление. Или просто оставить его в длинной очереди на выход.

И нечего тут спикать!

В недрах Госдумы родилась идея вывести английский язык из перечня обязательных предметов школьной программы

Единоросс Султан Хамзаев, член комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, твердо убежден: обязательное изучение английского языка давно пора исключить из школьной программы. «Нужно уходить от прозападного вектора в системе образования России. Из ключевого: пора вывести английский язык из перечня обязательных предметов в системе среднего образования». По мнению законодателя Хамзаева, английский язык и стал-то международным только потому, что «его вот так вот обязательно всовывают в программу». Стране же нашей «нужны сильные специалисты в разных областях, и в первую очередь технических, а не одни полиглоты, знающие только английский язык».

Столь напористо пробившему очередное дно невежества депутату Хамзаеву, очевидно, невдомек, что дело тут вовсе не в отечественной школьной программе, а в Великой промышленной революции, которая, увы, имела место не у нас, а на столь недружественном нам англоязычном Западе. Что именно бурное развитие британской, а потом и североамериканской индустрии — аккурат пока мы с переменным успехом разбирались со своими Ноздревыми и Кабанихами — и превратило английский язык практически в основной инструмент международного общения. Что именно на нем написано 99% всей опубликованной на планете научной литературы и 95% всех действующих торговых и иных договоров.

Что об этом думает депутат Хамзаев и думает ли вообще — загадка. И как тогда быть с объявленным с самых высоких трибун курсом на цифровизацию, если компьютерный софт сплошь англоязычный — свой-то мы не сподобились создать. А ведь за этим мыслителем — задумаемся! — сотни тысяч граждан в надеждах, что именно он сделает их жизнь справедливее и лучше.

Чем закончится эта «инициатива»? Ничем, надеюсь, как и многие другие, ежедневно вылетающие из депутатских уст на потеху публике. «Личная инициатива Султана Хамзаева, во фракции это не обсуждалось, — успокаивает зам. руководителя фракции единороссов в Госдуме Евгений Ревенко. — У нас свобода мнений. Не думаю, что мы придем к отмене изучения английского языка. Напомню, что во время и после Великой Отечественной в школах СССР как изучали немецкий, так и продолжали изучать. Надо знать язык противника». В общем, спикайте пока...

Впрочем, Султан Хамзаев в своих хлопотах по поводу отмены английского не одинок. Год назад спикер Госсовета Крыма Владимир Константинов уже предлагал исключить английский из школьной программы, заменив его изучением «своих языков»: «Зачем нам слепо идти по пути английского языка? Зачем учить то, что не надо, если человек не поедет никогда в Лондон? Тупое следование за чужой цивилизацией опасно. Мы делаем ребенка заложником. Он будет говорить: я знаю английский, и мне интересно, какая она, Англия: Англичане воюют с нами тысячу лет, а мы продолжаем их изучать, тратим деньги на учителей, тратим время, а потом на историю времени не хватает».

Тогда в откликах больше шутили. «Вы знаете, в чем они у себя в Англии силу измеряют? В ньютонах. Почему мы должны это слепо копировать? У нас Ахмат — сила, давайте силу измерять в ахматах. И, кстати: давно пора запретить у нас действие законов Ньютона. С какой такой стати на территории РФ должны действовать законы, придуманные в недружественных странах?» Но, как выясняется, в каждой шутке есть только доля шутки...

Другой депутат, член комитета Госдумы по просвещению Анатолий Вассерман прогнозирует: «Еще 30 лет назад самым распространенным в мире был ломаный английский. Потому что на протяжении большей части XIX века Британия была главным в мире промышленным производителем. В середине ХХ века эту роль взяли на себя США, соответственно, именно английский язык оказался самым нужным в других странах, чтобы договариваться о закупках. Сейчас эту роль постепенно перетягивает на себя Китай, и я не исключаю, что через какое-то время самым распространенным в мире языком станет ломаный китайский. Но пока даже самим китайцам гораздо проще договариваться с партнерами на том самом ломаном английском».

Заметьте, о ломаном русском и речи нет.

Гузель Агишева, редактор отдела «Общество»