Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Фактор возмездия

к чему приведёт убийство иранского ядерщика

Шамиль Султанов

27 ноября в городе Абсард округа Демавенд, недалеко от Тегерана, был убит профессор Мохсен Фахризаде Махабади — один из выдающихся учёных-ядерщиков Исламской Республики Иран, профессор Тегеранского университета, глава группы научных исследований и инноваций при Министерстве обороны и поддержки Вооружённых сил ИРИ.

В исламском мире его называли вторым Абдулом Кадыр Ханом (пакистанский учёный, физик-ядерщик, основатель и руководитель пакистанской ядерной программы). Американцы сравнивали его с Робертом Оппенгеймером и Лесли Гровсом — руководителями "Манхэттенского проекта". В Советском Союзе функции Фахризаде приблизительно соответствовали полномочиям Лаврентия Берии и Игоря Курчатова, хотя иранский проект по созданию ядерной бомбы был закрыт в ИРИ ещё в 2003 году. В 2013 году авторитетный американский журнал Foreign Policy включил Мохсена Фахризаде в список 500 самых влиятельных людей в мире. Он уже давно был в списках врагов Израиля, на него неоднократно покушались. И последняя попытка оказалась фатальной для Фахризаде Махабади: он погиб в результате тщательно спланированной израильской террористической атаки.

Есть несколько причин, почему был убит выдающийся иранский учёный-физик. О некоторых из них на Западе с охотой говорят, о других тщательно умалчивают.

Например, говорят, что одна из наиболее вероятных целей заключалась в том, чтобы максимально затруднить возобновление переговорного процесса по ядерной сделке между США и ИРИ после прихода в Белый дом администрации Байдена. "Трамп и Нетаньяху не скрывают своего стремления усложнить Байдену возобновление переговоров с Ираном и повторное присоединение к ядерной сделке 2015 года".

Однако помимо явных, лежащих на поверхности причин этого зверского убийства сионистским террористическим государством есть и скрытые причины, гораздо более весомые, грязные и циничные, чем те варианты, которые обсуждают так называемые эксперты и аналитики.

Но, прежде чем говорить о них, надо вспомнить о неординарном политико-театральном представлении, которое было разыграно за пять дней до теракта — 22 ноября.

В этот день, в воскресенье, в Неоме — столице инновационного региона Саудовской Аравии — должна была состояться заранее запланированная встреча Мухаммада бин Салмана (МБС) — наследного принца Саудии и Майкла Помпео — государственного секретаря США. А в Иерусалиме должно было пройти заседание "узкого" кабинета израильского правительства. Однако Биби (прозвище Нетаньяху) без объяснения причин отменил это заседание. Далее последовали события, заранее подготовленную шаблонную версию которых стали озвучивать как по команде все СМИ израильского (и не только) истеблишмента.

Якобы Биби вместе с Йосси Коэном (руководителем "Моссада") сел в самолёт и через час приземлился в аэропорту Неома. Там он присоединился к переговорам с Мухаммадом бин Салманом и Помпео. Встреча "на троих" продолжалась целых два часа (учитывая перевод, что можно реально обсудить за это время!). Главная тема — Иран и возможные акции троицы против ИРИ, включая и возможное убийство Фахризаде.

Затем ещё через час Биби вернулся в Израиль. Далее последовал хор хорошо отрепетированных оценок израильских СМИ, политиков и аналитиков: это-де небывалый исторический визит, окончательное формирование израильско-саудовской оси, и даже шире — израильско-суннитской оси, направленной против Тегерана.

Однако заранее прописанный сценарий начал быстро рушиться. 24 ноября Министерство иностранных дел Саудовской Аравии жёстко опровергло факт присутствия Биби на встрече МБС с Помпео в Неоме. И понятно почему: в нынешней ситуации любая встреча трамповского любимчика Нетаньяху и такого же дискредитированного МБС означало бы для последнего приближение к своей политической смерти. Даже если бы Трамп лично позвонил Мухаммаду бин Салману и попросил об этой встрече, тот бы резко отказался. А Трамп даже не позвонил.

В официальном заявлении Госдепартамента о встрече МБС и Помпео от 23 ноября Нетаньяху также не упоминается. Да и сам Помпео за всё прошедшее после 22 ноября время так ничего об этой якобы трёхсторонней встрече не сказал.

27 ноября последовал террористический акт против Фахризаде, в убийстве которого лично были заинтересованы прежде всего Нетаньяху и Коэн. Почему?

Судьба нынешнего израильского коалиционного правительства Нетаньяху-Ганса уже предрешена, в ближайшие несколько недель оно уйдёт в отставку, новые выборы в кнессет состоятся в марте или апреле, когда в Вашингтоне будет уже администрация Байдена. Биби прекрасно понимает, что после новых выборов он уже не станет премьером, а следовательно, начнётся судебное разбирательство его уголовных дел, которые с очень большой вероятностью закончатся тюремным заключением.

Нетаньяху нужна такая война, которая бы отложила выборы в кнессет и оставила Биби во главе "военного правительства", где он смог бы сохранить личную неподсудность. Но это должна быть война между США и ИРИ, которая объективно надолго испортит отношения между Тегераном и администрацией Байдена и сделает невозможным какое-либо улучшение американо-иранских отношений.

Йосси Коэн, которого Биби почти открыто готовит себе в наследники, в случае создания "военного правительства", покидает свой пост в "Моссаде" и пересаживается в другое кресло в новом кабинете — например, министра обороны, откуда уже прямая дорога в премьеры.

Таким образом, убийство Фахризаде должно было стать спусковым крючком для нужной Биби военно-политической эскалации в регионе. Иранская атака на американские базы в Ираке, удары иранских ракет по нефтяным объектам в Саудии и американским военным кораблям в Персидском заливе, ответная бомбардировка иранских военных объектов и так далее.

Большая региональная война могла стать жестокой реальностью, а может, даже перерасти в глобальную. Конечно, Израиль тоже пострадал бы, но сам Биби остался бы в целостности и сохранности.

Но после 27 ноября явно что-то пошло не так. Буквально на следующий день, 28 ноября, последовал необычайный и экстраординарный шаг, которого никогда раньше не было. "Нью-Йорк таймс", основной рупор высшего американского истеблишмента, открыто заявил со ссылкой на несколько спецслужб США, что убийство Фахризаде совершил именно Израиль и Соединённые Штаты к действиям своего пока ещё союзника непричастны, хотя некоторые деятели администрации Трампа были о теракте всё же заранее проинформированы. Причём этот месседж был адресован не столько Тегерану, сколько, прежде всего, Нетаньяху.

С резким осуждением террористического убийства Фахризаде неожиданно выступили и якобы арабские союзники Израиля, в том числе Саудовская Аравия и Объединённые Арабские Эмираты.

Комбинация Нетаньяху-Коэна, судя по всему, проваливается. Но до завершения ещё далеко. Как известно, во взаимодействиях спецслужб такие операции, как, например, убийство Фахризаде, никогда не прощаются. Когда ответные действия отсутствуют или предпринимаются с опозданием, государство ставит под сомнение свою репутацию и на внешнеполитической арене, и внутри страны. Кроме того, такое бездействие снижает эффективность дальнейшего сдерживания и способствует изменению баланса сил в пользу врагов, которые неизбежно будут продолжать свои провокации. В военных теориях, особенно израильских и американских, приоритетное внимание всегда уделяется разнице в масштабах потерь — в рядах своих и союзных вооружённых сил, а также вражеских.

Ответные меры ИРИ против Израиля (которые обязательно будут!) наверняка не ограничатся только территорией Израиля. Правда, они могут быть предприняты и достаточно быстро, и через месяцы или даже годы.

В настоящее время радикалы из иранского руководства выбирают цели для ответного удара, который будет нанесён либо внутри, либо за пределами оккупированной Палестины. Например, публично раздаётся призыв нанести массированный ракетный удар по Тель-Авиву. Это также объясняет, почему израильское правительство объявило состояние повышенной готовности в своих посольствах по всему миру, поскольку они также могут стать объектами ответных ударов.

Возмездие Ирана за серию убийств 2010-2012 годов, по-видимому, происходило в форме нападений на израильских дипломатов в Грузии, Индии и Таиланде в 2012-м. Более того, в рамках большой глобальной игры Тегеран фактически ещё реально не отомстил за убийство генерала Касема Сулеймани. Масштабы "ответки" будут зависеть от хода ожидаемого улучшения отношений между США и ИРИ при администрации Байдена. Но в любом случае можно говорить о скором завершении карьеры и Биби, и Коэна.

С другой стороны, как отмечают сами эксперты ИРИ, террористическое убийство Фахризаде вновь поставило в повестку дня серьёзные недостатки в работе иранской контрразведки.

Террористический акт со стороны террористического государства в отношении Мохсена Фахризаде привёл к неожиданным результатам. Эта операция не только не остановит развитие иранской атомной программы, но и может парадоксальным образом ускорить этот процесс. В сложных функционирующих системах каждого специалиста и каждый ядерный объект можно заменить. И США, и сионистское государство это прекрасно понимают. Именно поэтому убийство шахида Фахризаде может привести к совершенно не тем результатам, которых ожидали Нетаньяху, Коэн и Ко.

Иран. Израиль. США > Электроэнергетика. Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 10 декабря 2020 > № 3579080 Шамиль Султанов

Дербентский призыв

Михаил Пиотровский: Кавказ уникален в мировом масштабе. Мы должны спасти его памятники после войны в Карабахе

Текст: Елена Яковлева

Едва кончился Карабахский конфликт, директор Государственного Эрмитажа академик Михаил Пиотровский обратился с Дербентским призывом - своеобразным манифестом о сохранении культурных памятников Кавказа в трудное послевоенное время. О нем наш разговор.

Переплетенный мир

Как возник Дербентский призыв?

Михаил Пиотровский: Шла Карабахская война. Несущая смерти, страшные трагедии и разрушения. В том числе и разрушения памятников культуры. Надо было что-то делать. Что? Просто взывать "Остановите уничтожение памятников!" бессмысленно.

К счастью, вопрос охраны памятников почти сразу и активно прозвучал в речи наших лидеров. Думаю, сказался опыт России с Пальмирой, когда мы заявили о необходимости спасения ее как мирового культурного наследия. А здесь, когда все совсем близко к России, неужели промолчим?

На Совете по культуре при президенте я сказал, что весь мир смотрит на то, как Россия будет решать проблемы, связанные с памятниками, и, в частности, как она предотвратит - цитирую стенограмму - "культурный геноцид на Кавказе".

Я был уверен, что нужно начинать большое дело по превращению войны, которая всегда еще и война памяти, в диалог культур.

И тут в Дербенте собралась конференция - под эгидой ЮНЕСКО, с участием руководства Республики Дагестан, - посвященная судьбе культурных ценностей. На ней я увидел, как люди разных вероисповеданий чрезвычайно заинтересованно обсуждают новое открытие: ров в крепости Нарын-кала, который все считали цистерной для воды, всего скорее основание древнейшей христианской церкви на территории России. Эта насыщенная научная дискуссия шла в городе, который очень гордится сочетанием разных культур и религий, там всегда были и церкви, и мечети, и крепость, построенная Сасанидами. (Мы с Ваней Стеблин-Каменским еще молодыми людьми ездили в Дербент, чтобы скопировать и прислать известному востоковеду Эрмитажа Луконину среднеперсидские надписи). И вот эта традиция переплетения и исторического совмещения культур вылилась в прекрасное научное обсуждение и радение - в мусульманской республике - о христианской культуре.

Такое было трудно представить, у нас все споры про Кавказ обычно заканчивались противостоянием. Всякий раз хотелось сказать: давайте спорить, не превращая все это в разговор, кто лучше, кто умнее, кто самовитее. Спор, кто самовитее, рано или поздно превращается в войну.

Из чего родилась последняя война в Карабахе?

Михаил Пиотровский: Я бы обратился к подсказанному нам когда-то Ницше слову "ресентимент". Озлобленность и раздраженность, вызванные разочарованием и неудачами, поиск врага-виновника своих неудач - вот та почва, из которой родилась эта война.

А из чего рождается настоящий мир?

Михаил Пиотровский: Сейчас, я думаю, в значительной мере из предотвращения "культурного геноцида" на Кавказе.

Кавказ - средоточие памятников разных эпох и народов, с переплетенным - христианским, мусульманским, этническим иранским, тюркским кавказским, зороастрическим языческим - наследием. Нигде нет такого сочетания религиозных, цивилизационных и расовых миров, как на Кавказе.

Та же Сирия, например, при всех ее трудностях, мусульманская страна и там одни арабы. А на Кавказе огромная этническая разница, сопряженная с религиозной. А иногда за разностью культур и религий стоят государства, и этническая борьба норовит перерасти в государственную.

Подобная концентрация столь разного есть еще где-то в мире?

Михаил Пиотровский: Может быть, Балканы, но в меньшей степени. Кавказ - это уникальное место. И оно грузинское и армянское, иранское и азербайджанское, турецкое и византийское, римское и арабское, это такой очень "острый" клубок. Тут все не для простых решений. Поэтому, я думаю, в речи президента моментально возникла тема памятников культуры. Очень важно, чтобы мы сквозь эту войну (как и сквозь любую войну) ощущали культуру.

Памятники культуры принадлежат не просто народу, а человечеству

Что-то уже взято под охрану?

Михаил Пиотровский: В Карабахе российские миротворцы охраняют монастырь Дадиванк. Другие в более менее спокойном состоянии. Но происходящее в них надо сделать предметом внимания и новостей.

Нужно создать защищающее памятники культуры общественное мнение. Если хотите навязать самым разным людям понимание: даже если ты ненавидишь этот народ и эту религию, памятники культуры трогать нельзя.

Потому что история принадлежит каждому народу. А памятники культуры - эта мысль для меня сейчас самая важная - принадлежат человечеству. Их нельзя трогать именно потому, что они не чьи-то конкретно, но принадлежат всем. И защищать их должно все человечество, весь мир. И в Сирии, и на Кавказе, везде.

Надо убеждать и обычных людей, и политиков, что памятники культуры важны ну почти наравне с человеческими жизнями. Что их уничтожение - преступление. Я участвовал в нескольких международных дискуссиях на эту тему. Многие уверены, что нужны международные правила вмешательства для защиты памятников. Пока целостной мировой системы защиты памятников нет. Но ее нужно создать. Есть же согласованные международные позиции, что делать, когда нарушаются права человека, так и при угрозе памятникам должна быть отработана схема слежения за происходящим и реакция на угрозу. Нужно вырабатывать документы, прописывать механизм реагирования и добиваться принятия конкретных защищающих мер.

Кто-то скажет: в людей стрелять можно, а в церковь - нельзя?

Михаил Пиотровский: Я понимаю, но это реальная дилемма. В войну на церковных колокольнях почти всегда размещался наблюдательный пост. И что делать, поднимая людей в атаку? Снарядом снести звонницу, или оставить, рискуя жизнью людей, - это должен был решить офицер. Уже во Вторую мировую войну такие вопросы стояли во всех армиях. И стоят сейчас.

Пойми чужое и поймешь свое

Если ты понимаешь, что армянский храм или азербайджанскую мечеть нельзя тронуть, как бы враждебно ты не был настроен к армянам или азербайджанцам - это ведь выключает тот самый, запускающий войну ресентимент.

Михаил Пиотровский: Абсолютно точно - это отключение ресентимента. И может быть в этом и есть Бог, и наше спасение.

Мы сейчас на Кавказе можем попробовать отключать логику ресентимента. И судьба Кавказа, может быть, даст нам шанс высветить и выработать что-то такое, что всем поможет…

У каждой нации свои корни и свои культурные достоинства. Я родился в Армении. У армян, например, почти мистическое отношение к собственному наследию - религии, письму, рукописям, архитектуре. К алфавиту они относятся, как к святыне. Западноориентированные армяне даже устраивали провокационную дискуссию на тему, вот отказались бы от армянского алфавита, взяли бы греческий, были бы цивилизованней и уже частью Европы. Но в Эчмиадзине не зря висит доска с армянским алфавитом из золота. Уважение к наследию это то, что объединяет людей. И тут я должен сказать еще одну неочевидную для многих, но очень важную мысль. Понять и лучше воспринять свое культурное наследие ты сможешь, хорошо поняв чужое. "Пойми чужое, и поймешь свое" - вот моя формула. Этому нас учит Эрмитаж.

Что сейчас конкретно можно сделать для сохранения памятников культуры в Карабахе?

Михаил Пиотровский: Надо находить "болевые точки" угроз памятникам и очень много говорить и писать об этом. Не отрывать глаз от древних монастырей - Дадиванка и Гандзасара. Быть внимательным и к мечетям в Карабахе. И все время - без эмоций - рассказывать, что именно происходит с памятниками. Не столько пенять "вот это плохо", сколько представлять полную картину: дело обстоит так, так и так. И на разговоры "Ну понятно, они заступаются за свое", неизменно отвечать, что культурное наследие всегда общее.

Там сейчас всем очень трудно. И мы должны, не дожидаясь, куда склонятся мировые симпатии (а они иногда легко и несправедливо склоняются в какую-то одну сторону), поставить культурный заслон перед этническими и расовыми боями.

Мониторинг состояния культурного наследия был бы первым щитом в этом заслоне.

И это, кстати, касается не только армяно-азербайджанского конфликта. Споры о границах Азербайджана и Грузии тоже задевают судьбу одного из древних христианских монастырей.

Нам надо попытаться создать общее мировое ощущение, чего нельзя делать.

А что говорит мировой опыт?

Михаил Пиотровский: Он говорит, что надо поднимать такой шум, который бы задевал души людей. Потому что просто поднятый шум - типа "Сволочи, не смейте трогать эти вещи!" - кончается тем, что на следующий день "сволочи" выходят разрушать дальше. Это мы знаем по опыту Сирии или Мали. И в Пальмиру вошли боевики и снова ее разрушили.

Встаньте рядом

Это реально, превратить войны памяти в диалог культур?

Михаил Пиотровский: Главная наша роль не в ликвидации войн памяти, их не ликвидировать. Но в переводе памяти в другой регистр, который помогает ослабить "элемент войны" и превратить его в соперничество. Не в конкуренцию, конкуренция тоже бывает смертельной, а именно в соперничество. Соперничая в музейном деле, мы думаем не как задавить конкурента, а как самому стать хорошим.

Важно, чтобы в силу вступала похожая на музейную этика. В таком подходе есть место и боли за свою страну. Для меня очень важно будущее Кавказа вообще. Важна позиция России на Кавказе, память о Ермолове, Паскевиче, Грибоедове, взятии Эрзурума и Карса и кавказском фронте в Первой мировой войне.

Диалог культур - это ведь принцип Эрмитажа как универсального музея.

Михаил Пиотровский: Да. А универсальным он стал в ХХ веке - при Орбели, Артамонове и моем отце Борисе Борисовиче Пиотровском. Именно в таком музее видно, как это хорошо и правильно - диалог и разнообразие культур.

Дербентским призывом вы наследуете Иосифу Орбели и тому кавказскому культурному и научному десанту в Эрмитаж в ХХ веке. Миссия заявления значимости кавказской культуры - для мира и России - это же орбелиевская линия?

Михаил Пиотровский: Ну папа тоже часть этого. Его открытие в Кармир-Блура важнейшая страница в истории науки. Но Орбели, да, создал отдел Востока, Русский отдел, экспозицию Кавказа. В Эрмитаже он представлен залами Кармир-Блура и Мощевой балки, Кубачей, Армении, Грузии, Азербайджана и восточным арсеналом.

Это, если хотите, заповедь Эрмитажа - всех поставить рядом, и чтобы все смотрели друг на друга. И - в идеале - научить тому, чтобы тебе было приятно, что сосед не похож на тебя. Хотя вот это, последнее, пока не получается. Не только у нас, ни у кого.

Кто разрушил Пальмиру, тот плохой

Во всех последних войнах неизменно появляется культурный критерий. Понятно же, что тот, кто разрушил Пальмиру, плохой, а кто пытается ее восстановить - хороший.

Михаил Пиотровский: Не все так просто. Тому, кто берется восстанавливать, тут же начинают говорить: вы древними камнями заняты, а тут рядом люди с голоду умирают. Так говорили, например, в Бамиане в Афганистане при попытке реставрировать статуи Будд. А как в Пальмире сейчас начинать что-то реставрировать, когда рядом стоит пустой город, где люди не могут найти себе работу? Поэтому мы решили в первую очередь восстановить там музей, который не только привлечет туристов, но и даст работу местным жителям. А дальше уж он будет абсорбировать последствия войны, используя, что очень важно, местные рабочие руки.

Россия не может - по праву когда-то империи - найти в этом свою культурную миссию?

Михаил Пиотровский: Думаю, что Россия должна за это взяться. Археологи и музейщики точно готовы принять в этом участие. Но хорошо бы, если бы это все еще и принималось мировым сообществом, становясь частью общего действия. Мы же знаем на примере Сирии, как болезненно воспринимается каждое слово о том, что Россия будет что-то - благое! - делать с памятниками мировой культуры. Сразу следует окрик то с арабской, то с французской стороны "Это не ваше". Поэтому, я думаю, включаться в такие дела нужно всем. "День Пальмиры", который мы провели в Эрмитаже 2 декабря, отчасти наш шаг в этом направлении - соединения российских усилий с усилиями ЮНЕСКО.

Кто должен организовать культурный мониторинг на Кавказе?

Михаил Пиотровский: Думаю, что он будет эффективным, если заботу о нем возьмут на себя политические силы России, кавказских и околокавказских стран. Но важно и внимание международных культурных институций. Дербентская научная конференция проходила под эгидой ЮНЕСКО, ее российского комитета. На ней присутствовал Мунир Бушенаки, советник Генерального секретаря ЮНЕСКО и крупнейший в мире специалист по охране памятников, участвовали представители ИКОМа и ИККРОМа. Российский комитет ЮНЕСКО передаст все наши предложения в Париж, плюс они посланы в ЮНЕСКО официальным путем. Я написал и во Всемирный фонд памятников (WMF), который обращался с вопросом, что и как возможно сделать на Кавказе.

Механизм культурного мониторинга уже ясен?

Михаил Пиотровский: Пока нет. Его надо еще придумать. Но он обязательно придумается. Пока же - на этом этапе - важна добрая воля. Вот вошли же российские миротворцы в монастырь Дадиванк, а могли бы не войти...

А вообще, начиная со Второй мировой войны, в воюющих армиях обязательно есть Кунстщютцофицирен - офицеры, занятые защитой памятников искусства. На фронте перед ними стояла задача фиксировать памятники культуры, определять их значимость и принимать меры к их сохранности. Сейчас этот опыт снова становится актуальным. Вряд ли можно требовать от всех российских миротворцев, чтобы они этим занялись, но если этим будет заниматься один толковый офицер, этого уже достаточно. Главное, чтобы он фиксировал состояние памятника. Говорить об этом - задача других: политиков, музейщиков.

И надо понимать, что угроза памятникам идет не от государственных сил. Государственные политики Азербайджана будут делать все, чтобы культурные памятники и монастыри не тронули. Но кругом же бушуют эмоции людей. И вот эти эмоции нужно сдерживать. Например, указывая, что нельзя писать имена победителей на захваченном памятнике.

Хрупкие вещи культуры

Что обязательно должен включать в себя мониторинг?

Михаил Пиотровский: Точные сведения о том, что происходит, подтвержденные российскими миротворцами. На основе этого можно будет писать письма руководителям государств.

Сейчас в мире моден такой термин woke - готовность все замечать и немедленно реагировать на несправедливость. Готовность наблюдать и останавливать, если люди видят, что что-то не так. Свистеть в свисток. Вот и мы должны замечать и давать требующие реакции сигналы.

Что находится в особенной зоне риска?

Михаил Пиотровский: Монастыри на занятой военными территории еще могут не тронуть. Самое больное - это кладбища. Они всегда страдают как яркие символы памяти.

Кроме монастырей и кладбищ могут пострадать раскопки. В Шахбулаге в Карабахе раскопано поселение, которое археологи считают древним Тигранакертом. Другие полагают, что это средневековая крепость. Сейчас важно, чтобы эти споры не привели к повреждению памятника. В любом случае его надо сохранять, изучать.

Вот эти самые хрупкие вещи культуры можно и нужно мониторить. Громко сообщая всем о том, что происходит. Даже при том, что есть официальные власти, законы и добрые намерения. Их и надо мониторить повсюду - на Кавказе и вне его.

Мечта о Кавказе

Михаил Пиотровский: Сейчас очень важно осознать целостность Кавказа. Понять, что Южный Кавказ, например, очень тесно связан со всем остальным. А весь Кавказ - со Ставрополем, Краснодаром, Крымом - с Россией. Культурное единство Кавказа и глубокое мировое понимание его культурного лица - вот что важно.

Культурное лицо Кавказа одно из самых впечатляющих в мире?

Михаил Пиотровский: Как нечто единое, построенное на исключительном разнообразии - да. И было бы замечательно придумать схему совместного изучения и представления миру Кавказа - уникального примера того, как из исторического движения народов рождается такая жемчужина: и природа, и культура, и люди, и храмы…

Ключевой вопрос

Война на карантине

Почему в разреженное время карантина, когда мы живем больше в природе, чем в истории (лечимся, бережем здоровье), вдруг все взорвалось войной.

Михаил Пиотровский: Потому что пандемия включает дополнительную ранимость и рождает истерию. У нас сейчас даже в Эрмитаже все - и посетители, и работники музея - на грани истерики, и друг на друга чуть ли не кидаются.

Эпидемия на самом деле что-то заглушает, а что-то, наоборот, вытаскивает наружу.

И у всего происшедшего, конечно, были и исторические корни. Сегодня кто-то эмоционально отыгрывает старые обиды. В 1994 году, когда в очередной раз разгорелся конфликт в Карабахе, сыграла свою роль старая армянская обида. Сейчас - старая азербайджанская. Но нельзя руководствоваться старыми обидами. Сейчас - особенно. Мы переживаем такой момент, когда худой мир дороже доброй ссоры.

Россия и в 90-е годы, когда началась страшная этническая свара в Азербайджане, Армении и Карабахе, выполнила свою миссию, непонятно каким чутьем сумев найти ход и сделать так, чтобы все законсервировалось. Но вот снова прорвалось, и Россия снова предотвратила страшное кровопролитие. И сейчас как никогда важно общее ощущение, что ни в коем случае нельзя дальше проливать кровь.

Россия. Азербайджан. Армения. СЗФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 10 декабря 2020 > № 3577446 Михаил Пиотровский

Сенсация: первый поезд из Турции доставит в Китай экспортные грузы

Транскаспийский коридор, он же Срединный коридор, он же ТМТМ, уже давно стал привычным маршрутом для поездов из Китая в Турцию и через Турцию — в Восточную и Южную Европу. Точнее, многими маршрутами: Сиань – Прага, Сиань – Стамбул, Сиань – Измит, Сиань – Будапешт, Сиань – Куртич и т.п. Однако до недавнего времени Турция только обещала запустить поезда (много и регулярно) в обратном направлении. И вот — состоялось! Первый поезд из Стамбула через БТК стартовал в направлении Сианя 8 декабря.

Турецкий «новичок» загружен 42 40-футовыми контейнерами с бытовой техникой (что несколько странно, так как Китай и сам в этом деле дока). Основной груз — 1400 холодильников турецкого производства. Ожидается, что в Сиань поезд приедет примерно через 12 дней, преодолел 2323 километра пути только по Турции и полностью 8693 км от Стамбула до Сианя.

Также состав проедет через территории Грузии, Азербайджана и Казахстана и, конечно, «переплывет» через Каспийское море.

Железнодорожники постоянно сокращают время в пути по ТМТМ, устанавливая рекорды. Здесь они обещают 12 дней, а первый поезд по Транскаспийскому коридору доехал из Сианя в Прагу за 18 суток.

От "Белого снега" до "Черного..."

В Выборге открылось "Окно в Европу"

Текст: Жанна Васильева

Темный декабрь. Невеселое время пандемии. На этом фоне постер фестиваля "Окно в Европу" с летящим в прыжке Сергеем Параджановым - как привет с другой планеты. Веселой, раскованной, солнечной, кинематографической… Он как глоток кислорода, когда перекрывают кислород. Счастье полета, когда лететь некуда. Радость встречи, когда встречаться не рекомендуется. Для этого фото, как рассказывает сделавший его Юрий Мечитов, седой Параджанов, солидный режиссер с бородой, парящий раскинув руки над тбилисской майской улочкой 1981, прыгал три раза. И таки в третий раз кадр вышел.

Снимок, который вошел в историю под названием "Время полета", напоминает, что искусство сплошь и рядом оказывается искусством невозможного. Вот и XVIII фестиваль "Окно в Европу", героем которого в этом году стал Параджанов, открылся не благодаря, а вопреки. Вопреки второй волне пандемии. Фестиваль был перенесен с августа на декабрь в надежде, что уж к зиме-то COVID19 если не рассеется, то отступит. Увы!

Пришлось менять не только сроки, но и формат. Минимум приглашенных участников, гостей, журналистов. Единственный кинотеатр, где идут показы, "Выборг-палас", ввел правила масочного режима, шахматной рассадки. В кинотеатр и библиотеку Алвара Аалто будут допускаться только участники фестиваля, и, разумеется, в масках и перчатках. И только после измерения температуры. Параллельно в Москве для журналистов будут организованы показы конкурсной программы игрового кино. Словом, фестиваль перешел в практически закрытый режим профессионального форума.

Изменился и набор программ. Конкурсной программы "Копродукция" не будет. Но конкурсы игрового, неигрового и анимационного кино остались. Как и конкурс "Выборгский счет", в котором участвуют "Пугало" Дмитрия Давыдова - призер "Кинотавра"; собравший фестивальные призы в Алма-Ате, Минске, Сочи, Тбилиси, Тиране, Шанхае фильм "Вдох-выдох" Дито Цинцадзе; "Блокадный дневник" Андрея Зайцева…

Если говорить о конкурсе игрового кино, то среди его участников много знакомых имен режиссеров, чьи фильмы были отмечены именно в Выборге. Среди них, например, Роман Каримов, который в 2010-м году стартовал здесь с комедией "Неадекватные люди". Десять лет спустя "Неадекватные люди-2" вновь собираются побороться за выборгскую "Ладью". Виталий Суслин, чей фильм "Седьмой пробег по контуру земного шара" в прошлом году получил спецприз фестиваля, участвует в конкурсе с этого года с картиной "Папье-маше". Иван Болотников, чей "Хармс" вызвал противоречивые отклики, покажет картину "Пальмира", в которой одним из сценаристов выступил Константин Лопушанский, продюсером - Андрей Сигле. Историю о враче, который ищет свою дочь, уехавшую из Петербурга в Сирию, чтобы присоединиться к боевикам, режиссер рассматривает как причту о поисках правды и нравственном выборе. Вот и Павел Мирзоев, чей фильм "Как я стал…", представивший в Выборге 2018 года традиционную историю о первой любви как историю первого предательства, вновь привозит картину о взрослении "Зови меня Дрозд".

Фильмы игрового конкурса разнообразны по жанрам: нам обещают комедию "Папа закодировался" Павла Ходнева, криминальную драму "Распутица" Георги Лялина, мрачное фэнтези про встречу людей с искусственным интеллектом в судебной системе ("Презумпция виновности" Олега Асадулина), триллер "Черный снег", снятый якутским режиссером Степаном Бурнашевым… При этом многие фильмы, как, например, "Папье-маше" Виталия Суслина или "Сентенция" Дмитрия Рудакова, дебютанта в полном метре, построены если не в документальной стилистике, то на документальной основе.

Судить фильмы конкурса игрового кино будет жюри, в которое вошли режиссер Борис Гуц, актер, режиссер Андрес Пуустусмаа, актриса Надежда Горелова, кинокритик Егор Москвитин. Возглавляет жюри режиссер Николай Хомерики. Премьерой его нового фильма "Белый снег" - о невероятной истории побед легендарной лыжницы Елене Вяльбе, которая завоевала пять золотых медалей из пяти возможных на соревнованиях в Норвегии 1997 года, и открылся фестиваль "Окно в Европу".

Прямая речь

Армен Николаевич Медведев, президент фестиваля:

Год тяжелый, время трудное, но очень хорошо, что фестиваль не загнулся совсем, что хоть тяжело, но дышит. Герой этого года - Сергей Параджанов, и в это не лучшее время я вспоминаю, что фестиваль всегда дарил радость, утешал, снимал боль. Любовь всегда "поднимала" Выборг, сделала его заметным событием в жизни нашей кино-общественности. Я верю, что все кончится хорошо. Откроются новые имена, новые фильмы, и Выборг пронесет свое достоинство сквозь это тяжелое время. Я верю, что мы скоро увидимся. Я очень хочу увидеть Выборг, выборжан, Выборгский замок, хочу быть с Выборгом и надеюсь, что Выборг ответит мне и фестивалю взаимностью.

Россия. СЗФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 9 декабря 2020 > № 3576442

ОШИБКИ НА СТАРТЕ: ЧЕГО НЕ ЗНАЕТ НОВЫЙ МОЛДАВСКИЙ ПРЕЗИДЕНТ О СТАТУСЕ РОССИЙСКИХ ВОЙСК В ПРИДНЕСТРОВЬЕ?

НИНА ШЕВЧУК

Доцент кафедры международных отношений, СЗИУ РАНХиГС при Президенте РФ, кандидат политических наук

После недавних президентских выборов в Молдавии, где победу одержала сторонница европейской интеграции Майя Санду, в российской прессе каждое заявление новоизбранного президента получает довольно широкий резонанс. Особенно много внимания уделено требованиям о выводе российских войск и замене миротворческой операции на берегах Днестра на миссию гражданских наблюдателей ОБСЕ.

В МИД России риторику Санду назвали «вбрасыванием» определённых тем в публичное пространство и предложили обсуждать их в ходе прямого диалога, а в ОБСЕ уточнили, что не получали от Молдавии подобных запросов и напомнили, что такие решения принимаются с согласия всех 57 стран-членов ОБСЕ.

Нужно отметить, что требования вывести российских военных не являются чем-то новым в повестке молдавско-российских отношений. Похожие заявления делались и предшественниками Майи Санду, и даже Игорем Додоном, которого пресса в России чаще всего упоминает как пророссийского политика. Относительно недавно, в феврале 2020 года под давлением молдавской общественности глава внешнеполитического ведомства Аурелиу Чекой был отправлен в отставку. Высказывание молдавского дипломата о том, что в 1992 г. Россия не совершала акта агрессии, а остановила кровопролитие, стоило ему портфеля. Сам Додон спустя месяц, встречаясь с участниками боевых действий 1992 г., заявил, что российские войска покинут Приднестровье, и увязал этот посыл с необходимостью вывоза советских боеприпасов, хранящихся на складах в приднестровском селе Колбасна. Впрочем, заявление было оставлено российскими СМИ без внимания.

Майе Санду удалось оживить этот уже не новый сюжет новаторскими вкраплениями, сомнительными по сути, но не помешавшими серьёзно сместить акценты в дискуссии о нахождении на территории Молдавии российских войск. Эксперты стали анализировать молдавско-российское соглашение о прекращении огня 1992 г. и обсуждать накопленный в мире опыт гражданского наблюдения в конфликтных регионах. «За кадром» при этом по-прежнему остаются два непопулярных факта. Во-первых, действующее по сей день соглашение о прекращении огня не первое в истории приднестровского урегулирования. Было ещё одно в 1992 г., принятое по итогам апрельских четырёхсторонних переговоров (Молдавия, Румыния, Россия, Украина), но соблюсти его не удалось. Во-вторых, миротворческая операция – хотя и единственный сегодня, но, тем не менее, не первый мирогарантийный механизм в этом конфликте. Следить за соблюдением соглашения в мае 1992 г. в Приднестровье была направлена четырёхсторонняя миссия военных наблюдателей. Миссия провалилась и была свёрнута в связи с началом полномасштабных военных действий 19 июня 1992 года. Впрочем, об этом новоизбранный молдавский президент не упоминает.

Pacta sunt servanda

По мнению Майи Санду, «есть две части российских войск в Приднестровском регионе», одна из которых не имеет отношения к миротворчеству. Речь идёт об Оперативной группе российских войск, размещённой в Приднестровье (ОГРВ). Санду утверждает, что «нет никаких двухсторонних договорённостей по поводу ОГРВ и складов вооружений».

На деле же они есть. Речь, прежде всего, о двустороннем межгосударственном договоре между Российской Федерацией и Республикой Молдовой, скреплённом подписями президентов двух стран. Соглашение 1992 г. «О принципах мирного урегулирования вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы» предусматривало не только прекращение огня, определение основных параметров миротворческой операции и начало процесса мирного урегулирования, но и определение статуса частей 14 армии Вооружённых сил РФ. Так, в статье 4 соглашения указано, что части 14 армии Вооружённых сил РФ, дислоцированные в Республике Молдове, будут строго соблюдать нейтралитет, а стороны конфликта будут воздерживаться от любых противоправных действий в отношении военного имущества, военнослужащих этой армии и членов их семей. Эта же статья устанавливает, что вопросы о статусе армии, порядке и сроках её поэтапного вывода должны определяться в ходе переговоров между Российской Федерацией и Республикой Молдовой.

Конечно, можно предположить, что утверждение Санду об отсутствии договорных обязательств, касающихся российских войск, не ложное, а ошибочное. Плохую службу здесь могла сослужить недобросовестная работа с источниками. Вполне может быть, путаница (так это назвали в российском МИДе) возникла из-за того, что дислоцированные на территории Приднестровья части 14 армии Советского Союза, а затем – РФ, в апреле 1995 г. в соответствии с директивой министра обороны РФ № 314/2/0296 были переименованы в ОГРВ. То есть через три года после определения их статуса в соглашении о прекращении огня.

Однако это не единственный российско-молдавский договор, регламентирующий вопросы нахождения российских войск в Молдавии. В 1994 г. страны подписали Соглашение о правовом статусе, порядке и сроках вывода воинских формирований Российской Федерации, временно находящихся на территории Республики Молдовы, которое так же, как и соглашение 1992 г. было депонировано в ООН.

И в этом документе нет никакого разделения российских войск на миротворческие подразделения и ОГРВ. Договор даёт определение «воинским формированиям РФ». Под таковыми понимаются «соединения, части, учреждения, предприятия и организации Вооружённых сил Российской Федерации, временно дислоцирующиеся на территории Республики Молдовы». Также установлено, что вывод войск будет синхронизирован с «политическим урегулированием приднестровского конфликта и определением особого статуса Приднестровского региона Республики Молдовы». Есть в документе и указание на то, что порядок комплектования воинских формирований определяется законодательством Российской Федерации. Следует отметить, авторы документа считали, что достичь урегулирования удастся в трёхлетний срок, но придали договору бессрочный характер, оговорив, что он «будет оставаться в силе до завершения полного вывода воинских формирований Российской Федерации с территории Республики Молдовы». Важно, что договор не только предусматривает возможность переговоров для его пересмотра, но и детально оговаривает такую процедуру. Например, оговорена возможность создания для разрешения споров специальной смешанной российско-молдавской комиссии.

Как видно, в обоих соглашениях нет никаких изъятий относительно ОГРВ, которая комплектуется в соответствии с российским законодательством, обеспечивает формирование воинского контингента от России и отвечает за подготовку последнего. Но сегодня, как и раньше, в ОГРВ также входят и другие подразделения, ответственные за охрану остатков вооружения 14 армии. Одни и те же военнослужащие в порядке внутренней ротации могут нести службу на миротворческих постах и охранять склады вооружений в селе Колбасна, что не нарушает согласованные с Молдавией параметры российского военного присутствия.

Что же касается принципа синхронизации вывода российских войск с окончательным урегулированием конфликта, вытекающего из соглашения о статусе российских воинских формирований 1994 г., то нужно сказать, что его целесообразность позже подтверждалась участниками урегулирования и была результатом переговоров. Например, в марте 2009 г. вопрос о передаче мирогарантийного мандата от России к ОБСЕ обсуждался на высшем уровне в ходе московской встречи руководства сторон конфликта. Тогда главы Молдавии и Приднестровья в присутствии президента России подписали совместное заявление, в котором отметили стабилизирующую роль миротворческой операции и указали, что трансформировать её в мирогарантийную операцию под эгидой ОБСЕ целесообразно по итогам приднестровского урегулирования.

Очевидно, что с тех пор стороны даже в малой степени не приблизились к итогам урегулирования. Сама Майя Санду признала это в резонансном интервью телеканалу РБК, что, впрочем, не помешало ей говорить не просто о передаче мандата, а о субстантивном изменении внешнего участия – гражданском наблюдении вместо мирогарантийной операции.

Ловкость слов и никакого мошенничества

Нужно сказать, что игра слов и попытка развести ОГРВ и миротворцев по разным углам контекста российского военного присутствия в Молдавии уже имела место и ранее, а именно – в 2018 г., когда на Генассамблее ООН была поддержана внесённая Молдавией резолюция «О полном и безоговорочном выводе иностранных вооружённых сил с территории Республики Молдовы». В преамбуле документа говорится, что «размещение иностранных вооружённых сил на территории Республики Молдовы без её согласия представляет собой нарушение суверенитета и территориальной целостности», и что эта проблема должна быть решена «добросовестно, без оговорок и дальнейших задержек, мирным путём». Видимо, для того, чтобы у государств, поддержавших резолюцию (а это в итоге 64 страны), не возникло опасений за состояние мира в регионе приднестровского конфликта, авторы документа подчёркивали, что «оперативная группа российских войск не является частью военного компонента Объединённой контрольной комиссии, созданной в рамках соглашения о прекращении огня 1992 г., который включает подлежащий ротации российский контингент, и в этой связи не наделена каким-либо миротворческим или иным правовым мандатом».

Автору этих строк уже доводилось слышать озвучиваемые в экспертных дискуссиях мнения о том, что упомянутая резолюция не касалась миротворческого контингента. От внимания многих экспертов сегодня ускользает тот факт, что в названии резолюции ясно сказано о «полном и безоговорочном» выводе иностранных войск, а в самом тексте документа нет оговорки о сохранении статуса иностранных миротворцев. И, к слову, недавнее «вбрасывание» Майей Санду посыла, повторяющего трюк с резолюцией, усилило этот тренд.

Известно, что когда Россия и Молдавия вели переговоры о соглашении 1992 г. и о трёхстороннем формате миротворческой операции с вовлечением военных контингентов сторон конфликта, российская сторона настаивала на том, чтобы не допускать к службе участников недавних боевых действий. В свою очередь, молдавский президент Мирча Снегур просил о формировании миротворческого контингента не из числа военнослужащих 14 армии. В текст соглашения такие положения не вошли. Но во Временном положении о воинских контингентах, принятом в развитие соглашения неделей позже, указано, что они формируются из числа военнослужащих, «не участвовавших в операциях в период вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы». Этим объясняется то, что Россия стала перебрасывать для миротворческих сил военнослужащих батальонов 45-й мотострелковой дивизии из Ленинградского военного округа, соединений 106-й воздушно-десантной дивизии и 27-й гвардейской мотострелковой дивизии. В то же время нет никаких документальных подтверждений об обязательствах России исключать участие 14 армии (ныне – ОГРВ) в миротворческой операции.

Сегодня же с момента вооружённых действий на Днестре минуло уже 28 лет, что с учётом ротации, которая проводится дважды в год, а также возрастных ограничений (на службу в миротворческом батальоне можно поступить только до 50 лет), сводит к нулю возможность направления в ряды совместных миротворческих сил российского военнослужащего, принимавшего участие в разведении сторон вооружённого конфликта в 1992 году. Сама же Молдавия на системной основе создавала предпосылки для усиления вовлечения военнослужащих ОГРВ в ряды миротворцев, поскольку препятствовала ротации военных из разных регионов России, вынуждая их прибывать через территорию Украины. Это, в свою очередь, также стало невозможно с 2014 года.

Остаётся только гадать, чего больше в инициативах молдавских дипломатов 2018 года и недавних заявлениях молдавского президента Санду – стремления выдать желаемое за действительное или все же осознанной попытки создать ложные контексты вокруг актуализировавшейся миротворческой проблематики.

Чтобы миссия не провалилась

Идея замены действующей миротворческой операции на гражданскую наблюдательную миссию тоже не нова. Международные партнёры Молдавии регулярно артикулируют такой подход, ссылаясь на то, что приднестровский конфликт «заморожен» и необходимости в военных гарантиях мира больше нет. Чаще всего в этом контексте применяются осторожные формулировки «международная миссия гражданских наблюдателей» или «миссия гражданского наблюдения с международным мандатом». Хотя однажды речь шла и о мандате ОБСЕ. Украина в 2005 году даже пыталась встроить положение о трансформации миротворческой операции в проект плана по урегулированию, имевший, по мнению украинских дипломатов, большие шансы на принятие сторонами конфликта. Так называемым «Планом Ющенко», озвученным в 2005 году на кишинёвском саммите ГУАМ (тогда – ГУУАМ), среди других положений предлагалось создать международный механизм военных и гражданских наблюдателей под эгидой ОБСЕ. Инициатива, впрочем, не нашла поддержки ни в Молдавии, ни в Приднестровье.

Что же касается опыта гражданского наблюдения, то таковой есть и в Приднестровье. Ещё до начала вооружённого нападения на Бендеры, весной 1992 г. в Кишиневе, в ходе четырёхсторонних переговоров министров иностранных дел Молдавии, России, Румынии и Украины был учреждён наблюдательный механизм, подобный тому, о котором говорит Санду. Правда, там были не гражданские, а военные наблюдатели, и не от ОБСЕ, а от вышеуказанных государств.

Мониторинговая миссия – «четырёхсторонняя группа военных наблюдателей» 8 мая 1992 г. была введена в зону конфликта, где уже имели место спорадические вооружённые столкновения. Наблюдатели дислоцировались в городе Бендеры. Поскольку на апрельской встрече министров было достигнуто согласие об общем прекращении огня с 9 июня 1992 г., на миссию наблюдателей возлагался контроль за соблюдением соглашения и мониторинг постов сторон. Сегодня об этой миссии предпочитают не вспоминать, ведь она не только не смогла предотвратить стремительную эскалацию, но и не сумела предупредить мирное население о нападении 19 июня 1992 г. молдавских вооружённых сил на город, в котором сама же расположилась. По воспоминаниям местных жителей, часть наблюдателей организованно выехала из города ещё за неделю до обострения. В экспертных отчётах указывается, что отдельные наблюдатели покинули город за несколько часов до обстрелов, большинство – ретировались в первые же часы войны, а некоторые были эвакуированы из зоны боевых действий чуть позже при содействии приднестровской стороны [11].

Осторожная реакция

В ОБСЕ, в зоне ответственности которой находится конфликт, сдержанно отреагировали на запросы СМИ об инициативе Санду. Официальные заявления молдавской стороны заметили, но предложения от Молдавии Албанскому председательству ОБСЕ не поступали. А значит и комментировать нечего, за одним лишь исключением. Представитель ОБСЕ напомнил, что, в случае поступления такого рода официальных предложений, «окончательное решение в этом деле потребует согласия всех 57 стран – членов ОБСЕ».

Такую реакцию несложно объяснить. Проблематика «замороженных конфликтов» на постсоветском пространстве в текущем году серьёзно актуализировалась обострением вокруг Нагорного Карабаха. Скрупулёзному анализу на разных уровнях (экспертном, академическом, политико-дипломатическом) подвергнуты существующие форматы взаимодействия в зонах конфликтов в целом и деятельность ОБСЕ в частности.

Опыт гражданского наблюдения ОБСЕ в Грузии в 2008 г. и функциональность его инструментария в этом конфликтном регионе вряд ли кто-то назовёт хорошим примером. А эффективность наблюдательных миссий на востоке Украины ставится под сомнение даже в ЕС. Кроме того, с 1993 г. в Молдавии уже действует полевая гражданская миссия с офисами не только в Кишинёве, но и в Тирасполе, и Бендерах. Эта миссия выполняет роль главного организационно-технического оператора переговорного процесса в формате «5+2», в который она же включена как сопосредник, что наделяет её и дипломатическим функционалом. Наблюдатели от ОБСЕ с 2004 г. включены в работу контрольного органа миротворческой операции, они осуществляют системный мониторинг взаимодействия сторон в зоне безопасности, участвуя в заседаниях Объединённой контрольной комиссии. Любые неосторожные инициативы могут негативно сказаться на положении миссии и сковать возможности, имеющиеся у неё в данный момент.

Заключение

Резюмируя «работу над ошибками» по итогам недавних заявлений новоизбранного президента Молдавии, можно выделить ключевые моменты, нечаянно упущенные из виду или намеренно искажённые.

Во-первых, договорённости о статусе ОГРВ (до 1995 г. – 14-й армии Вооружённых сил РФ) и правовых основаниях её нахождения на территории Молдавии имеются. Они документально оформлены и являются неотделимыми от обязательств Молдавии, вытекающих из соглашения о прекращении 1992 г. (О принципах мирного урегулирования вооружённого конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы). Статья 4 соглашения однозначно определяет и нейтральный статус войск, и формат решения вопросов о порядке и сроках их поэтапного вывода. Оговорено, что решаются такие вопросы исключительно в ходе переговоров между Российской Федерацией и Республикой Молдовой. До тех пор, пока такие переговоры не инициированы ни одной из сторон соглашения, заявления, ложно интерпретирующие статус войск и тем более указывающие на отсутствие договора, могут расцениваться не только как безответственные, но и как некомпетентные.

Во-вторых, статус российских войск в регионе приднестровского конфликта должен обсуждаться исключительно в ходе переговоров, тем более у Молдавии накоплен такой опыт. Вопрос о статусе российских войск обсуждался с Россией в 1994 г. (подписано соответствующее соглашение), и с Приднестровьем в 2009 году (в присутствии президента России руководством Молдавии и Приднестровья подписано соответствующее совместное заявление). В обоих документах вывод российских войск синхронизирован с разрешением конфликта и поставлен в прямую зависимость от исхода урегулирования.

В-третьих, разделение российского военного присутствия в регионе конфликта на два якобы несвязанных компонента – ОГРВ и миротворческий контингент в составе Совместных миротворческих сил – не корректно и выглядит как манипулятивный «вброс», впрочем, уже давший некоторые результаты. Ключевые задачи, поставленные руководством Вооружённых сил России перед ОГРВ, это: обеспечение миротворческой операции и охрана складов с остатками подлежащего утилизации вооружения в селе Колбасна (Приднестровье). Миротворческие батальоны подчинены ОГРВ, а их состав может формироваться в порядке внутренней ротации между подразделениями. Россией и Молдавией не заключено договоров, исключающих такое положение или оговаривающих иное.

В-четвёртых, нахождение в регионе конфликта российский войск в целом, как и взаимодействие в рамках трёхсторонней миротворческой операции в частности, является важной составной частью процесса урегулирования конфликта мирными, политическими средствами. В статье 7 соглашения о прекращении огня 1992 г. указано, что таковыми являются все предусматриваемые им меры.

И наконец, замена действующей миротворческой операции на гражданскую миссию наблюдателей ОБСЕ противоречит договорным обязательства Молдавии, а выход из соглашения о прекращении огня 1992 г. возвращает ситуацию в урегулировании к моменту до начала мирного процесса. Изменения также не могут быть осуществлены без проведения как двусторонних (Россия – Молдавия, Молдавия – Приднестровье), так и многосторонних переговоров (ОБСЕ, Объединённая контрольная комиссия и другие диалоговые платформы), с инициативой о которых Молдавия не обращалась ни к России, ни, как теперь стало известно, к ОБСЕ.

Молдавия. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 8 декабря 2020 > № 3602968 Нина Шевчук

Ради спасения людей от COVID-19 Группа Всемирного банка реализует самую оперативную и масштабную в своей истории антикризисную программу в области здравоохранения

В Конакри, столице Гвинеи, семь утра. Д-р Хаба Эвелин открывает дверь центра по лечению COVID-19. Войдя, она сразу же моет руки – и ее рабочий день начался. Д-р Эвелин, мать пятерых детей, руководит Группой управления рисками, которая теперь работает круглые сутки без выходных.

Д-р Эвелин принадлежит к числу медиков, которые непосредственно работают с пациентами, находясь на переднем крае борьбы с пандемией COVID-19 (коронавируса) в стране. «Я – врач, а значит, не привыкла опускать руки, и горжусь тем, что благодаря своему опыту могу внести вклад в борьбу с этой пандемией», – говорит она.

Стратегия борьбы с коронавирусом была разработана в Гвинее при содействии Всемирного банка и международного сообщества задолго до того, как в стране были выявлены первые заболевшие. При этом страна опиралась на опыт, накопленный в период борьбы с эпидемией лихорадки Эбола в 2014-2016 годах.

Однако в других странах вспышка COVID-19 привела к потрясениям в системе здравоохранения и породила неуверенность в будущем.

Описывая профилактические меры, рекомендованные медиками, Камара – жительница деревни к западу от города Джалалабад в Афганистане – рассказала: «Они советовали нам носить маски и перчатки и почаще мыть руки с мылом».

Правительства прилагали все силы, чтобы сдержать распространение вируса, и вели поиск экстренных решений. И Группа Всемирного банка откликнулась без промедления.

Экстренные меры по спасению жизней

Плотно взаимодействуя с сотрудниками национальных представительств, Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), ЮНИСЕФ и другими международными партнерами, мы всего за несколько недель подготовили глобальную программу экстренных мер в области здравоохранения по борьбе с COVID-19.

Опираясь на накопленный нами за последние 20 лет опыт преодоления кризисных ситуаций в области здравоохранения, мы разработали самую оперативную и масштабную антикризисную программу в нашей истории.

В наших первых операциях мы ставили во главу угла укрепление систем здравоохранения, чтобы они смогли справиться с первоочередными проблемами, связанными с COVID-19. Например, благодаря предоставленному нами финансированию целый ряд стран – от Афганистана и Гаити до Индии, Монголии и Таджикистана – получил возможность привлечь к работе больше медицинских работников, обеспечить их надлежащую подготовку и снабдить необходимым оборудованием для оказания экстренной медицинской помощи. В таких странах, как Эквадор, мы помогли оперативно распространить среди населения информационные материалы о профилактике и методах защиты. А в Джибути и Эфиопии мы предоставили дополнительные ресурсы для борьбы с пандемией в долгосрочной перспективе за счет укрепления и наращивания потенциала национальных систем здравоохранения.

Сочетая новые проекты с реструктуризацией ранее утвержденных проектов и осуществлением их чрезвычайных компонентов, а также с нашими механизмами финансирования в случаях бедствий, Группа Всемирного банка принимает целенаправленные меры по четырем ключевым направлениям: спасению человеческих жизней, защите бедных и уязвимых слоев населения, обеспечению устойчивого развития бизнеса и содействию более устойчивого к потрясениям восстановления экономики.

Сегодня мы уверенно движемся к достижению нашего целевого показателя – выделить в течение 15 месяцев 160 млрд долл. США в виде экстренного финансирования, чтобы помочь в преодолении последствий пандемии для здравоохранения и экономики, в том числе предоставить беднейшим странам новые ресурсы объемом 50 млрд долл. США по линии Международной ассоциации развития (МАР). На сегодня в рамках экстренной помощи в сфере здравоохранения мы проводим уже 111 операций, 30 процентов которых осуществляются в интересах 900 млн жителей стран, затронутых конфликтами, нестабильностью и насилием, – именно там сосредоточены самые уязвимые группы населения.

Вакцины позволят изменить ход пандемии

Уже в марте 2020 года Группа Всемирного банка стала одной из первых организаций, которая обдумывала возможности быстрой разработки и масштабного производства вакцин от COVID-19, а также организовывала консультации с ключевыми партнерами об обеспечении справедливого и равноправного доступа развивающихся стран к вакцинам, как только они станут доступны.

Мы предоставляем пакет финансирования объемом до 12 млрд долл. США, чтобы помочь странам с низким и средним уровнем дохода в финансировании приобретения и распределения вакцин от COVID-19, тест-систем и медикаментов.

Закупить вакцины и наладить поставки медикаментов нетрудно, а вот обеспечить их распространение и предоставление тем, кому они нужнее всего, гораздо сложнее. Пандемия усугубила проблему, существовавшую и до ее начала.

Она высветила насущную необходимость укрепления систем здравоохранения во всем мире, столкнувшихся с нехваткой достаточно подготовленных медиков, ограниченностью возможностей хранения и транспортировки вакцин, необходимостью создания систем «холодовой цепи» в отдаленных районах, а в некоторых странах – дефицитом медицинских учреждений, оснащенных оборудованием для вакцинации.

Чтобы решить эти проблемы, мы помогаем странам оценить свою готовность к развертыванию вакцинации, выявить возможные проблемы и решить их, чтобы они были способны организовать вакцинацию и лечение справедливо, эффективно и безопасно.

Международная финансовая корпорация – учреждение нашей Группы, работающее с частным сектором, – официально представила созданную ею совместно с частными структурами Глобальную платформу здравоохранения, на основе которой мы будем оказывать компаниям помощь в обеспечении развивающихся стран медицинскими товарами и услугами, в том числе вакцинами.

"Международное сообщество должно быстро и решительно отреагировать, чтобы спасти жизни людей и обеспечить предоставление этих жизненно важных услуг в рамках энергичного восстановления после пандемии."

Image

Мухаммад Пате

Директор Всемирного банка по вопросам здравоохранения, питания и народонаселения ? Директор Глобального фонда для финансирования деятельности в интересах женщин, детей и подростков

Укрепление национальных систем здравоохранения

Последствия слабости систем охраны здоровья наглядно проявлялись в результатах в области здравоохранения еще задолго до начала этого беспрецедентного кризиса. Пандемия со всей очевидностью показала, что происходит, когда отсутствует устойчивая к потрясениям система высококачественной первичной медицинской помощи.

Когда началась вспышка COVID-19, многие страны осознали, что их больницы были к ней не готовы и недостаточно оснащены. Недостаточно обеспеченные ресурсами санитарно-эпидемиологические службы не смогли оперативно выявить распространение вируса в общинах. Следствием нехватки материалов и оборудования стала необеспеченность медицинских работников средствами защиты. Фрагментация систем здравоохранения не позволяла наладить эффективное перемещение пациентов, персонала и материальных ресурсов.

С учетом пересечения этих проблем и быстрого распространения нынешнего кризиса Всемирный банк сориентировал свои программы экстренной помощи на содействие увеличению коечного фонда в отделениях интенсивной терапии и закупке новых аппаратов ИВЛ, модернизации лабораторий для проведения тестирования и приобретению другого медицинского оборудования и расходных материалов, позволяющих спасать жизни людей.

В целях наращивания потенциала медицинских лабораторий и санитарно-эпидемиологической системы Грузии Банк помог министерству здравоохранения страны закупить 1 185 000 комплектов для диагностики на основе полимеразной цепной реакции (ПЦР) и 1 247 000 комплектов для экспресс-тестов на COVID-19. В конце сентября 2020 года в Грузии ежедневно проводилось, в среднем, 9 000 ПЦР-тестов и 1 700 экспресс-тестов.

В Йемене были открыты шесть центральных медицинских лабораторий, а 930 медиков прошли обучение по вопросам ведения пациентов с COVID-19.

Содействуя укреплению национальных систем здравоохранения, наши операции также способствуют преодолению «вторичного кризиса в здравоохранении», спровоцированного серьезными сбоями в оказании жизненно важных медицинских услуг, особенно женщинам, подросткам и детям.

Вследствие пандемии COVID-19, этого «кризиса внутри кризиса», стали очевидными фундаментальные проявления структурного неравенства, из-за которых многие люди уже оказались «забытыми».

По словам д-ра Мухаммеда Пате, директора Департамента глобальной практики Всемирного банка в области здравоохранения, питания и народонаселения, «эти сбои подтверждают то, о чем мы предупреждали еще в начале пандемии COVID-19: ее вторичные медицинские последствия ставят под угрозу достигнутое ценой многолетнего упорного труда улучшение состояния здоровья и качества питания женщин и детей. Международное сообщество обязано принять оперативные и решительные меры для спасения жизней и гарантированного оказания этих важнейших услуг в рамках уверенного восстановления после пандемии».

Глобальному фонду финансирования в интересах женщин, детей и подростков (ГФФ) принадлежит ключевая роль в дополнении усилий Группы Банка по противодействию COVID-19: Фонд оказывает поддержку своим 36 странам-партнерам, предоставляя им техническую и финансовую помощь, позволяющую им обеспечить защиту и поддержку важнейших видов медицинского обслуживания женщин, детей и подростков и, в то же время, продолжать борьбу с пандемией.

По нашим оценкам, в этом году в мире ожидается рост масштабов крайней бедности – впервые при жизни нынешнего поколения. Из-за пандемии COVID еще до 150 млн землян могут оказаться к концу 2021 года за чертой крайней бедности (то есть, будут вынуждены жить менее чем на 1,90 долл. США в день).

Содействие странам в подготовке к борьбе с пандемией и более эффективному восстановлению

Пандемия убедительно доказывает необходимость инвестиций в комплексные меры по обеспечению готовности и профилактики внутри стран и в международном масштабе.

Группа Банка использует свой глобальный опыт и помогает странам Африки к югу от Сахары бороться с коронавирусом, опираясь на опыт преодоления вспышек лихорадки Эбола и системы, созданные в этот период. Например, когда в Гвинее был зарегистрирован первый случай коронавирусной инфекции, страна уже была к этому готова, потому что располагала стратегией, инфраструктурой и знаниями, накопленными во время борьбы с лихорадкой Эбола.

Мы сотрудничаем с региональными центрами передового опыта и предоставляем им финансирование. Они вносят свой вклад в научные исследования, связанные с COVID-19, в частности, в секвенирование генома этого вируса. В их числе, например, Региональная программа совершенствования систем эпидемиологического надзора (в Западной и Центральной Африке), Африканский центр по контролю над заболеваниями (Африканский ЦКЗ), Проект по созданию сети лабораторий государственной санитарно-эпидемиологической службы в Восточной Африке и Организация здравоохранения Западной Африки (WAHO).

Мы содействуем странам в их усилиях по предупреждению COVID-19, его выявлению и борьбе с ним, и, в то же время, помогаем укреплять национальные системы обеспечения готовности служб здравоохранения. Мы также проводим реструктуризацию, перенацеливание и перераспределение части имеющихся ресурсов в рамках финансируемых нами проектов.

В сфере здравоохранения Индии осуществляется экстренный проект, направленный на модернизацию системы санитарно-эпидемиологического контроля, повышение готовности к вспышкам заболеваний и обновление инфекционных больниц.

Адаптируя экстренные операции к специфике стран и эпидемиологической обстановке в них, Банк придал помощи, оказываемой странам Восточной Азии и Тихоокеанского региона, адресный характер в целях удовлетворения конкретных потребностей. Так, в Монголии Банк работает над наращиванием межотраслевого потенциала реагирования, в частности, совместных действий природоохранных, ветеринарных и медицинских служб по блокированию распространения новых зоонозных вирусов в местах их происхождения.

Помимо растущих человеческих и экономических потерь, пандемия обернулась социальной изоляцией, скорбью о тяжелых утратах, финансовыми трудностями и перебоями в медицинской помощи. Всё это негативно сказывается на психическом благополучии людей.

Во многих странах, включая Боснию и Герцеговину, Гватемалу, Камбоджу, Лесото, Либерию, Мали, Маршалловы Острова, Марокко, Нигер, Нигерию, Республику Конго и Шри-Ланку, Банк осуществляет проекты в области социально-психологической поддержки, призванные помочь людям справиться с негативными психологическими последствиями воздействия таких факторов стресса, как локдаун, самоизоляция и карантин, боязнь инфекции, неадекватная информация, потеря работы и финансовые потери, а также стигматизация и дискриминация.

Image

Взаимодействие с местными общинами

В условиях роста бедности, изменения климата и нехватки продовольствия COVID-19 оказывает наиболее разрушительное воздействие на бедные и маргинальные группы населения. Всемирный банк решает эту проблему, используя все существующие платформы для охвата наиболее уязвимых.

Используя возможности программ развития силами общин для оперативного предоставления денежных средств и ресурсов общинам, Всемирный банк оказывает адресную поддержку мигрантам, инвалидам, женщинам, безработной молодежи, пожилым людям и коренным народам.

В рамках этих операций мы используем новые технологии и инновации, чтобы люди получали необходимую информацию о коронавирусе.

Например, в Афганистане мы взаимодействуем с общинами в целях распространения информации о профилактике COVID-19 через мессенджеры WhatsApp и Telegram, чтобы охватить людей, наиболее сильно пострадавших от кризиса, включая перемещенных лиц, инвалидов, женщин из бедных семей и кочевников.

Image

Решающую роль в борьбе с пандемией играет информационно-разъяснительная работа с населением при участии медицинских работников первичного звена. Местные общины и традиционные лидеры – это важнейшие каналы связи с населением в целом. Они помогают улучшить понимание общественностью лечения, опровергать дезинформацию и разъяснять опасность несоблюдения указаний и рекомендаций врачей.

Размышляя о своем опыте борьбы с вирусом Эбола в Демократической Республике Конго, профессор Муйембе, видный конголезский вирусолог, который в 1976 году открыл вирус Эбола, а теперь координирует борьбу с лихорадкой Эбола и COVID-19 в своей стране, говорит: «Мы поняли, что привлекать к сотрудничеству общественность и проводить кампании по повышению осведомленности очень важно для того, чтобы люди осознали серьезность ситуации и не сидели сложа руки».

Image

Эти примеры дают проблеск надежды, однако необходимо гораздо больше. На большей части земного шара пандемия по-прежнему не отступает, и сегодня многие страны уже борются с ее второй волной.

По мере продолжения испытаний вакцин мы продолжим принимать гибкие и оперативные ответные меры в сфере здравоохранения – мы будем и спасать жизни, и поддерживать следующий этап наших ответных мер в странах.

Масштабные последствия этого кризиса в области здравоохранения свидетельствуют о необходимости достижения всеобщего охвата услугами здравоохранения – это позволит странам защищать свое население, осуществлять инвестиции в людей и строить стабильное будущее.

В дальнейшем Всемирный банк сконцентрируется в своей работе на укреплении систем здравоохранения. Вскоре Банк опубликует новый доклад – содержащиеся в нем фактические данные и аналитические выкладки внесут вклад в крепнущую общую убежденность в том, что руководители здравоохранения достигнут наилучших результатов, если положат в основу системных реформ совершенствование первичной медико-санитарной помощи.

Image

Взаимодействие с партнерами

Обеспечение готовности к будущим кризисным ситуациям, их профилактика и антикризисные меры должны носить глобальный характер и основываться на принципах сотрудничества. Ни одна страна не способна надлежащим образом решить эти задачи в одиночку, а тем более – предотвратить чрезвычайную ситуацию, подобную той, которую сейчас переживает мировое сообщество.

Чтобы помочь справиться с такой проблемой мирового масштаба, как пандемия, нам надо работать сообща. В течение ближайших 100 дней мы рассчитываем помочь, как минимум, 100 странам развернуть масштабное тестирование на COVID-19, лечение этого заболевания и вакцинирование от него.

В рамках Инициативы по ускорению доступа к средствам для борьбы с COVID-19 (ACT-A) мы совместно с нашими партнерами – Альянсом ГАВИ, Коалицией CEPI, Глобальным фондом для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией и ВОЗ – работаем над обеспечением равноправного доступа к тест-системам, вакцинам и лекарствам от COVID-19 для беднейших и наиболее уязвимых стран мира. Созданный Банком механизм финансирования с бюджетом 12 млрд долл. США полностью соответствует принципам и целям ACT-A.

Правительства могут воспользоваться этими средствами для приобретения вакцин и лекарств через механизм COVAX. В конечном итоге, решения о том, каким образом и по каким каналам расходовать эти средства, будут принимать сами страны.

В будущем нас ждет еще немало проблем и неясностей, однако нам необходимо идти вперед: помогать странам укреплять их системы здравоохранения, признавая при этом, что нам нужно проявлять гибкость, адаптировать наши подходы, а при необходимости – корректировать свои действия. Именно в этом мы убеждены, и именно так мы во Всемирном банке и поступаем.

«Теперь ваша судьба решена»

неюбилейная беседа к 65-летию Александра Ивановича Казинцева

Владимир Винников Александр Казинцев

Когда в середине сентября 2018 года я по заданию редакции созвонился с Александром Ивановичем Казинцевым и договорился о беседе с ним, которая должна была выйти ко дню его 65-летия, то, конечно, даже не подозревал о том, что по ряду причин всё изменится, и вместо неё в газете выйдет статья самого Александра Ивановича. Тем более, не подозревал, что пройдёт чуть более двух лет — и Казинцев уйдёт из жизни, не дожив даже до 68… Можно считать эту беседу поминальным венком на его могилу.

Вечная память!

«ЗАВТРА». Александр Иванович, вы — литературовед, критик, организатор литературного процесса, вот уже более 30 лет работаете заместителем главного редактора журнала «Наш современник», можно сказать, что принимали непосредственное участие в судьбах тысяч публикаций и сотен их авторов. 4 октября вы отмечаете своё 65-летие. Грех не воспользоваться таким замечательным поводом, чтобы не поговорить о пройденном вами жизненном и творческом пути, о людях, с которыми общались, о тех событиях и процессах в истории нашей страны, свидетелем и участником которых вы были. Есть хорошая русская пословица: «Яблоко от яблоньки недалеко падает, да далеко закатывается». Поэтому расскажите, если это не секрет, о своей семье, о своих корнях, о своем «родовом древе».

Александр КАЗИНЦЕВ. Я родился в Москве, поэтому можно сказать, что коренной москвич, хотя матушка моя приехала в первопрестольную из Киева, а отец — из Воронежа. Они работали в авиационной промышленности, были инженерами. Но при этом отец увлекался живописью, писал картины, а стихией мамы была поэзия, она в начале 50-х годов ходила на студию «Молодой гвардии», где царствовали Семён Гудзенко, Алексей Межиров и Наум Коржавин, который тогда был ещё Менделем. Так что семья была не без гуманитарных традиций и, разумеется, у нас в доме было много книг: и специальных технических, и художественных. Окончил я спецшколу при Академии педагогических наук, это был такой экспериментальный советский Лицей с классами всех направлений, я учился в литературном. Понятное дело, что там преобладали «номенклатурные» дети: из семей работников ЦК, дипломатов, высокопоставленных военных, чекистов, творческой «элиты» и так далее. Настрой в этой среде, был, сразу скажу, антисоветский, особенно — после 1968 года, известных чехословацких событий. Кстати, у нас учились и чехи, но их сразу быстро куда-то эвакуировали… И, что меня тогда больше всего поражало, наиболее антисоветски настроенными были дети сотрудников КГБ и МИДа, начиная от полковников и выше. Это была уже «Берёзка», чеки, виски, джинсы, девушки — та самая «золотая молодёжь», которая восхищалась всем западным, особенно — американским: от музыки и фильмов до полётов на Луну.

«ЗАВТРА». А в чём заключались их претензии к советской власти? В том, что всё это было нужно скрывать, что они не могли свободно пользоваться запретными, но сладкими плодами «загнивающего Запада»? И вообще, что они были достойны большего, чем ассортимент «Берёзок»?

Александр КАЗИНЦЕВ. Конечно, большего. Намного большего! Ведь, понимаете, у человека всегда есть причины недовольства своей жизнью, а, следовательно — и тем миром, в котором ему приходится жить. С одной стороны, не хватало свободы, с другой стороны — справедливости, с третьей — прогресса, а вдобавок присутствовала ещё и некоторая, я бы сказал, сероватость, причём — принципиальная сероватость, советской жизни. И, наверное, — это же были молодые, энергичные и достаточно эрудированные люди, не загруженные какими-то бытовыми проблемами, — им хотелось чего-то яркого и необычного для себя. Как я сейчас думаю, нужно было тот же советский дискурс подавать всё-таки более разноцветно и разноформатно, но тогда об этом, к сожалению, совершенно не думали.

Закончил я школу в 1970 году — с нормальными, кстати, оценками — и отец повёл меня знакомиться к проректору МГУ, который в ходе разговора поинтересовался, где я хочу учиться. Я сказал, что на журналистском факультете. «Почему?» — спросил он. «Потому что там учиться не надо!» — ответил я.

«ЗАВТРА». Так вы, значит, попали в МГУ по знакомству, «по блату»?

Александр КАЗИНЦЕВ. Не думаю, что моя фамилия тогда перешла в какие-то «блатные» списки, учили нас в нашей спецшколе всё-таки очень качественно, поэтому речь, скорее, шла не о том, чтобы я мог успешно сдать вступительные экзамены и получить студенческий билет, а о каких-то более сложных и тонких статусных моментах. Ведь потом, на журфаке МГУ, я действительно почти не учился, зато почти всё своё время проводил в удивительно богатой университетской библиотеке имени Горького в Доме Пашкова на Моховой — почти столь же богатой, как и «Ленинка», но тогда — намного более демократичной и свободной в плане доступа к её фондам. Многие поэты Серебряного века: тот же Ходасевич, например, — у нас были в свободном доступе, а в «Ленинке» — в спецхране, и там всякого, кто проявлял к ним интерес, «брали на карандаш». Надо сказать, что туда, в Ленинскую библиотеку я ходил ещё лет с девяти-десяти — отец брал меня с собой, по моей просьбе, и проводил в читальные залы под тем предлогом, что, вот, ребёнка не с кем оставить. Сердобольные библиотекарши, конечно же, пропускали. И я сразу просил отца заказать военные мемуары: Черчилля, Ллойд-Джорджа и так далее. С детства интересовался тем, что сегодня называют «нон-фикшн», прямыми историческими свидетельствами, даже ходил по букинистическим магазинам и покупал там книги на свои «карманные» деньги. Моим любимым чтением были «Десять дней, которые потрясли мир» Джона Рида, и я до сих пор считаю эту книгу одним из величайших шедевров мировой публицистики.

«ЗАВТРА». Видимо, этим детским интересом и объясняется ваш выбор журналистики в качестве профессии, а не тем, что «учиться не надо»?

Александр КАЗИНЦЕВ. Наверное, вы правы. Причём читал я настолько усердно, что когда закончил аспирантуру и уже потерял право пользоваться университетской библиотекой, меня тамошние сотрудницы ещё больше года пускали в аспирантский зал, поскольку это было для них так необычно: студент, потом аспирант — и круглый год у них сидит, а не только перед сдачей экзаменов, перед сессиями, как обычно...

«ЗАВТРА». Привыкли к вам, словно к родному?

Александр КАЗИНЦЕВ. Да, наверное.

«ЗАВТРА». Александр Иванович, время вашей учёбы на журфаке МГУ пришлось ровно на первую половину 70-х годов, плюс три года аспирантуры — это уже 1978 год, так сказать, самый «расцвет застоя», а деканом журфака МГУ уже с 1965 года был и по сей день остаётся известный либерал Ясен Николаевич Засурский. Тогда атмосфера на журфаке тоже была, как и в вашей спецшколе, антисоветской?

Александр КАЗИНЦЕВ. Нет, здесь уже было более выраженное разделение. На журфаке учились ребята и, как тогда говорили, «из провинции», и после армии, «рабфаковцы», которые поступили через подготовительные курсы. Вот они, как правило, свято блюли заветы Ленина и своих отцов-командиров. К тому же, самые «сливки» тогдашней советской «золотой молодёжи» шли не на журфак, а в более престижные вузы и на более престижные факультеты, в те сферы, где их родители могли помочь «хорошо устроиться». Конечно, у нас было отделение международной журналистики — там да, получали образование «элитные» дети. Но и на «обычном» журфаке была своя «либеральная среда», с которой я, не скрою, очень тесно общался и во многом разделял её взгляды. В частности, в середине 70-х годов достаточно активно участвовал в известной «университетской» группе «Московское время», где были Сергей Гандлевский, Бахыт Кенжеев, Алексей Цветков, Александр Сопровский и многие другие, впоследствии получившие определённую известность, люди. Меня в той среде, видимо, и до сих пор считают «заблудшей овцой» и пару раз — но не больше! — каждый год упоминают как «тонкого критика» или что-то ещё в том же духе.

«ЗАВТРА». То есть условная «виза» на «западную» сторону наших литературных и в целом — идеологических — баррикад для вас ещё не закрыта?

Александр КАЗИНЦЕВ. По крайней мере, там делают вид, что не закрыта… Кстати, Засурский часто приводил к нам, студентам многих писателей, артистов — хорошо помню встречу с Василием Аксёновым. Американцев приводил: Сола Беллоу, например. Но я бы не отнёс ни Василия Аксёнова к традиционной русской прозе, ни Сола Беллоу — к традиционной американской. Хотя, когда надо было, например, осудить Солженицына — на факультете проводились собрания, и все дружно «литературного власовца» осуждали: кто искренне, кто «с фигой в кармане».

Должен сказать: не то, чтобы мне очень нравился Солженицын, но участвовать в мероприятиях подобного рода не любил и до сих пор не люблю — поскольку считаю себя вправе делать только то, что сам считаю нужным, а не то, что мне указывают. Поэтому решил с того собрания на журфаке уйти. Его организаторы, будучи людьми в таких делах опытными, на выходах из зала предусмотрительно поставили добровольцев-дружинников, чтобы подобных мне «дезертиров» останавливать. Но, видно, было в моем лице что-то такое, что сразу двое «стражей» предпочли меня «не заметить». Я до сих пор полагаю, что намного честнее и эффективнее с писателями, художниками полемизировать на творческом, в крайнем случае — на медийном, а не на административно-политическом уровне.

Ведь посмотрите, как сегодня у нас утверждают культуру «новых русских», эту постмодернистскую, неолиберальную культуру? Её утверждают именно на медийном уровне — и это гораздо более эффектно, а главное — гораздо более эффективно, чем какая-то «политическая оценка», которую уже тогда никто особо всерьёз не воспринимал. А сейчас многие искренне считают, что Мураками или Пелевин — это настоящие вершины, ведь другой «карты современной литературы»: ни мировой, ни отечественной, — у них на руках просто нет…

Только что я был на Московской книжной выставке, представлял там восьмой, «молодёжный» номер журнала «Наш современник», который собирал от первой до последней страницы, как лучшее, что есть в русской литературе, — и зал был полупустой, а рядом пела (заметьте, пела! никогда не знал, что она, оказывается, ещё и поёт) Людмила Петрушевская — и там яблоку негде было упасть!

«ЗАВТРА». Может, если бы и вы, Александр Иванович, устроили рядом свой аттракцион: запели, или фокусы стали показывать, или нарядились в костюм клоуна, — получился бы похожий эффект?

Александр КАЗИНЦЕВ. Понимаю ваш сарказм, но не разделяю его. Думаю, тут работает несколько иная схема — то, что Фрэнсис Бэкон в своё время называл «идолами площади». Людям нравится то, что связывает их с прошлым, что было когда-то популярным, что давно и прочно стало частью их собственной жизни. Кстати, и возрастной контингент посетителей Московской книжной выставки был, мягко говоря, «40+». У нынешней молодежи книга уже не в чести, и это огромная общекультурная проблема, связанная, прежде всего, с глобальным переходом от «бумаги» к «дисплею».

«ЗАВТРА». Сейчас нередко можно слышать фразу, которую приписывают то Ротшильду, то Рокфеллеру — о том, что «люди которые читают книги, всегда будут управлять людьми, которые смотрят телевизор». Интернет же можно не только «смотреть», но и «читать» — хотя, конечно, процесс чтения «электронной книги» сильно отличается от традиционного чтения книги «гутенберговской», печатной. Но это отдельная большая тема, которую, может быть, стоит как-нибудь рассмотреть подробнее, особым чином. Сейчас же вернемся к вашей, Александр Иванович, биографии. Раз вы попали после окончания журфака МГУ в аспирантуру, значит — получили «красный» диплом?

Александр КАЗИНЦЕВ. Нет, «красного» диплома я не получал. Получил обыкновенный, «синий». Но очень громко защитил свою дипломную работу по эволюции художественного мышления Пушкина. Оппонировать — поскольку на факультете специалиста соответствующего профиля не было — пригласили уже очень пожилого и авторитетного доктора наук из Пушкинского дома, и мой научный руководитель, Эдуард Бабаев, поэт, друг Ахматовой, просил меня об одном: «Только не поднимайте глаза, когда будете докладывать!» Ну, я и не поднимал. Но когда заявил, что моя работа, где на многочисленных примерах доказывалось, что в пушкинской лирике количество героев постепенно уменьшается и, в конце концов, от единственного «лирического героя» переходит к прямым высказываниям поэта «от первого лица», — что эта моя работа прокладывает новый путь в изучении творчества Пушкина, наш завкафедрой просто поперхнулся.

«ЗАВТРА». А что оппонент? Не стал вас «топить»?

Александр КАЗИНЦЕВ. Оппонент был мэтром старой школы, поэтому сказал, что в позапрошлом году в Швейцарии была публикация такого-то пушкиниста, в которой высказывались сходные идеи; автор диплома, разумеется, с ней незнаком, поэтому напрасно «изобретает велосипед», но имеет несомненные задатки исследователя, его работа заслуживает хорошей оценки, и так далее. А в аспирантуру меня пригласили — но не на кафедру русской литературы, где не было свободных мест, а на только что созданную кафедру критики, я был первым аспирантом этой кафедры, сам придумал себе тему диссертации, связанную с понятием творческой личности писателя, — и потом несколько лет кафедра успешно готовила аспирантов по этому, уже апробированному, лекалу, но первый блин вышел комом, сам я не защитился. Моим научным руководителем была Галина Андреевна Белая, заведовал кафедрой Анатолий Георгиевич Бочаров, вместе с ним работали Юрий Суровцев, Валентин Оскоцкий, — в общем, весьма спаянная группа единомышленников, которой я, что называется, не пришёлся ко двору. Тогда я, кстати, ещё не понимал причин подобного отношения, но, видимо, сыграл свою роль мой список литературы: там достаточно широко были представлены Бахтин, Кожинов, славянофилы середины XIX века. А это были просто русофобы — неважно, под какими масками в данный конкретный момент они выступали: коммунистов, либералов, демократов или кого-то ещё. Тогда бóльших партийных «начётчиков», чем эта компания, найти было невозможно. И они же потом стали самыми запредельными отрицателями всего советского периода в истории нашей страны — для них, кстати, Россия всегда была «этой страной»… Когда проходила предзащита, Оскоцкий сказал, что моя диссертация действует на него, словно красная тряпка на быка. Уже потом, когда я всерьёз занимался формалистами 20-х—30-х годов ХХ века, я встретил у Бориса Энгельгардта — кстати, единственного выходца из русских дворян в этой компании и единственного из них, кто занимался не теорией литературы, а теорией литературоведения, — чеканную фразу: «Мы элиминируем (то есть исключаем) из процесса художественного творчества творческую личность». То есть вот некий текст, а кто его создал, зачем его создал, — совершенно неважно. Вот это как раз то, чего я категорически не приемлю… Никто не будет рожать и растить своего ребенка специально для анатомического театра, такой подход уничтожает всю литературу, всё искусство! Если я что-то пишу, то лишь потому, что хочу высказать наболевшее…

«ЗАВТРА». «Глаголом жечь сердца людей…»?

Александр КАЗИНЦЕВ. Ну, конечно! Литературное творчество неотделимо от творческой личности во всей её полноте, их нельзя отделять друг от друга! Поэтому мне так близок оказался Бахтин, который рассматривал литературу и искусство как особый вид диалога между людьми, и это, на мой взгляд, очень точное представление о художественном творчестве. Надо сказать, что ещё со школы, я не только занимался учёбой и научными штудиями, — я ещё писал стихи, так что для меня всё это представляло не абстрактный интерес, а интерес очень живой, творческий. И в этом плане мне повезло — меня познакомили с очень талантливым молодым поэтом Владимиром Полетаевым. Мы с ним были почти ровесниками: ему было 17 лет, мне — 15, но Володя знал намного больше, особенно в том, что касалось мировой и русской поэзии, литературы. К сожалению, он покончил собой в неполные 19 лет. В 1983 году в Тбилиси вышла тоненькая книжка его стихов и переводов — в том числе, с грузинского языка, он успел поступить в Литературный институт на переводческое отделение и отучился там почти два курса. Так вот, Полетаев успел познакомить меня с Арсением Тарковским, и общение с двумя этими поэтами очень многое для меня значило. Как-то я спросил у Арсения Александровича, общался ли он с Блоком. В ответ услышал, что нет, не довелось, но с его близким другом Евгением Ивановым был хорошо знаком. А Иванов — тот самый человек, сестре которого посвящены знаменитые блоковские стихи «Под насыпью, во рву некошеном…» Понимаете, какая глубина литературная, культурная, жизненная может быть заключена в простых человеческих связях, в общении, какие незримые нити плетутся между людьми, через пространства и поколения?! И уже, вновь обращаясь ко дню текущему, скажу, что меня и удивляет, и удручает то, что сейчас эти нити обрываются, что память, связь времён оказываются никому не нужны, что люди, особенно наши дети, начинают жить только «здесь и сейчас», в мире «лайков» и «френдов»… Могут говорить по тому же айфону, но предпочитают писать… Я уже говорил, что сейчас очень серьёзно работаю с молодёжью. Вот восьмой номер журнала «Наш современник» за 2018 год — это тридцать молодых прозаиков, поэтов, критиков, все они охотно принимают нашу помощь, но не проявляют никакого желания узнать больше ни о Тарковском, ни о Распутине, ни о Белове. Ни о Солоухине, ни о ком-то ещё, — они даже не хотят общаться друг с другом, нет обратной связи, не воспроизводится та уникальная среда, в которой, собственно, и возникает литературный процесс. А это ведь — люди творческие, ищущие, талантливые… Что уж говорить об остальных? Они подчиняются этому медийному не то, чтобы влиянию, а прямому насилию — смотрите, как сломали коммуникативный тренд в той же Прибалтике, на той же Украине, да и в самой России! Ведь тираж нашего журнала, несмотря на все усилия, упал в сто двадцать раз: с 480 до 4 тысяч экземпляров…

«ЗАВТРА». Это происходит сегодня со всеми «бумажными» изданиями, и газета «Завтра» здесь, Александр Иванович, тоже — не исключение. В этом смысле мы с вами напоминаем, наверное двух динозавров, ведущих гипотетическую беседу незадолго до своего массового вымирания, — всё, «экологическая ниша» сокращается катастрофическими темпами, как только школы перейдут на электронные учебники, про печатное слово как массовый носитель информации, наверное, можно будет забыть… Это вам нужно было ходить в «Ленинку», в университетскую библиотеку, а у них — вот оно, всё при себе, нужно только достать гаджеты (вот уж термин так термин: «гад же ты»!) и подключиться к сети. Возникает иллюзия «самодостаточности», но при этом связь с гаджетом становится важнее связи с живыми людьми... Насчёт же того, что предпочитают писать, а не говорить, то это, наверное, потому, что смс-сообщение стоит дешевле даже секундного разговора — только приход-расход, ничего личного… И, раз уж речь зашла о журнале «Наш современник», расскажите, как вы сюда попали после аспирантуры. Говорят, что важную роль в этом сыграл Вадим Валерианович Кожинов?

Александр КАЗИНЦЕВ. Да, после того, как мне было отказано в защите, я оказался в некоем безвоздушном пространстве. Кстати, аспирантам, закончившим обучение, но не защитившим диссертацию, полагался тогда ещё дополнительный год для приведения всех своих дел в порядок, своего рода — академический отпуск. Денег за него не платили, но и за тунеядство не привлекали. Мой отпуск, к сожалению, несколько затянулся, скажем так. Конечно, родители за меня тогда очень переживали. И в конце концов, моя матушка, неутомимая литстудийка, которая посещала студию при Трехгорной мануфактуре, незадолго до того возглавленную Кожиновым, уговорила меня туда сходить вместе с ней. Это было особое литературное место в Москве, некоторые студийцы со стажем, глыбистые такие старики, ещё помнили живого Маяковского — он там нередко выступал в конце 20-х годов. И вот знаменитого на весь мир литературоведа — кстати, я смотрел его библиографию, где уже в то время присутствовали практически все более-менее значимые страны мира, особенно, помню, меня сразили публикации Кожинова в Японии, — тамошние литстудийцы сначала приняли чуть ли не в штыки. Потому что он — ему всегда было интересно общение с живыми людьми, будь то нобелевский лауреат или слесарь…

«ЗАВТРА». Да, Вадим Валерианович, помимо всего прочего, вёл переписку с тысячами адресатов, и помнил каждого из них, у него, помню, дома целая комната была завалена письмами со всего мира, и он в этом хаосе прекрасно ориентировался! Извините, что вас перебил...

Александр КАЗИНЦЕВ. Так вот, Кожинов сразу же начал их приучать к «тихим лирикам»: читал и разбирал стихи, рассказывал о значении творчества Николая Рубцова, Владимира Соколова, Анатолия Передреева, Юрия Кузнецова, Василия Казанцева, представляете?! Там такие баталии тогда шли… А через год эту студию было уже не узнать: все стали «кожиновцами», он никого не выгнал, но всех переубедил. Те же старики, плюс молодёжь, которая туда просто нахлынула… И от Маяковского, кстати, не отказывался.

«ЗАВТРА». А чем закончился ваш тогдашний поход на Трёхгорную мануфактуру?

Александр КАЗИНЦЕВ. В Кожинове я сразу увидел именно то, что ожидал: очень страстного и очень знающего человека, из-за которого, можно сказать, уже заочно пострадал, поэтому решил его, что называется, «попробовать на зуб», и выступил с очень такой либеральной, на мой нынешний взгляд, речью. Потом мы шли втроем: Кожинов, моя матушка и я, — к метро, и Вадим Валерианович, наполовину в шутку, наполовину всерьёз сказал, что я могу больше на его студию не ходить. Мол, двум медведям в одной берлоге не ужиться. Это, конечно, было большое преувеличение, комплимент на вырост...

«ЗАВТРА». Думаю, Кожинов сразу разглядел в вас если не полноценного «медведя», то уж «медвежонка» точно, — он словами просто так не бросался.

Александр КАЗИНЦЕВ. Не знаю, но эта его фраза мне запомнилась. Вообще, Вадим Валерианович был своего рода интеллектуальным фехтовальщиком, очень умелым и даже артистичным. Он был способен одной-двумя фразами обезоружить своего оппонента, и тому не оставалось ничего иного, кроме как признать свою неправоту и поражение или ретироваться с «поля боя». Кроме того, он выполнял роль нынешней Википедии: если вы чего-то не знали, или в чём-то сомневались, — нужно было всего лишь позвонить Кожинову и сразу же получить от него точную информацию, да ещё с необходимыми ссылками на первоисточник. И очень редко можно было услышать от него: «Саша, подождите, я сейчас посмотрю там-то и там-то и сразу вам перезвоню…» В общем, та встреча перешла сначала в знакомство, а потом — во многолетнюю дружбу, но тогда Кожинов всерьёз озаботился моим трудоустройством и месяца через три-четыре, помнится, позвонил мне примерно с такими словами: «Всё, Саша, теперь ваша судьба решена. Юрий Иванович Селезнёв идёт заместителем главного редактора журнала «Наш современник» и берёт вас сотрудником отдела критики». Сам Юрий Иванович, отправленный в «Наш современник» с поста главного редактора серии «Жизнь замечательных людей» в издательстве «Молодая гвардия» проработал здесь меньше года, а вот я, как видите, «подзадержался».

«ЗАВТРА». Вадим Валерианович как в воду глядел насчёт вашей судьбы, получается. А с Селезнёвым, кажется, был какой-то громкий скандал?

Александр КАЗИНЦЕВ. Да, дело дошло до ЦК КПСС и соответствующего постановления. Сергей Васильевич Викулов, поэт и тогдашний главред «Нашего современника» видел в Юрии Селезнёве — совершенно необоснованно! — своего конкурента и креатуру Альберта Беляева, тогдашнего заместителя заведующего отделом культуры ЦК, который Селезнёва на самом деле просто ненавидел. И, уходя в отпуск, Викулов оставил своему заму полный карт-бланш на 11-й номер 1981 года, точно рассчитав, что тот использует эту возможность для публикации «своих» материалов и где-то оступится… А Юрий Иванович «зарядил» одновременно статью Кожинова «И назовёт меня всяк сущий в ней язык…», повесть Владимира Крупина «Сороковой день» плюс статью Сергея Семанова о Чернышевском. Когда эту ситуацию обсуждали на секретариате Союза писателей РСФСР, чьим органом являлся журнал «Наш современник», мудрый Феликс Кузнецов вслух изумлялся: «Это же безумие! Что, Селезнёв — безумец?! Или он правил не знает? Как он мог поставить сразу три таких материала в один и тот же номер?!» Но Селезнёв безумцем не был. Он просто понимал: эти сверхнужные, с его точки зрения материалы, увидят свет или сейчас, или никогда. И пошёл на невероятный, по тем временам, риск. Ведь при нём серия «ЖЗЛ» начала, что называется, «греметь»: вышли книги Михаила Лобанова про Александра Островского, Игоря Золотусского — о Гоголе, Юрия Лощица — о Гончарове. Это был новый взгляд на классическую русскую литературу, абсолютно неприемлемый для тогдашней идеологической машины. Обломов, например, представлялся не как отрицательный персонаж, воплощение «обломовщины», «русской лени», а как глубоко симпатичный самому автору герой, ставящий под вопрос приоритетную роль общественного, технического и прочего прогресса; что в споре Белинского с Гоголем прав был всё-таки не «неистовый Виссарион», а автор «Мёртвых душ»; что описанное Островским «тёмное царство» было не столь уж «тёмным», — в общем, всё это было непростительной «ересью» в стенах марксистского «монастыря» истории русской литературы XIX века. При этом успех у читателей был колоссальный. Поэтому Селезнёва из «Молодой гвардии» — издательства, не журнала! — убрали без скандала, просто перевели в «Наш современник».

«ЗАВТРА». А он, получается, и здесь принялся за своё?

Александр КАЗИНЦЕВ. Да, Юрий Иванович был, что называется, бойцом до мозга костей. Если бы не это его качество, то, наверное, и прожил бы подольше, и сделал бы побольше. А так он ещё успел дописать и выпустить в свет свою книгу о Достоевском, а потом — оказавшийся смертельным внезапный инфаркт в 45 лет… Кстати, Кожинова, хотя он продолжал оставаться научным сотрудником Института мировой литературы, несколько лет после этого скандала практически нигде не печатали, и только с началом «перестройки» эта ситуация изменилась.

«ЗАВТРА». Как вам работалось все эти годы в «Нашем современнике»?

Александр КАЗИНЦЕВ. Знаете, Сергей Васильевич Викулов долгое время относился ко мне, «человеку Селезнёва», скажем так, с недоверием. И каждый новый его заместитель стремился «этого Казинцева» уволить. Тем более, что я долгое время не печатался в «Нашем современнике», считая неприемлемым «использовать служебное положение», а отдавал свои тексты в издания, которые идеологически журналу Викулова тогда противостояли: в «Литературную газету», в «Вопросы литературы» и так далее, где их достаточно охотно публиковали. Для меня такие публикации служили подтверждением моей профессиональной состоятельности, плюс я не участвовал во внутрижурнальной борьбе за «площади», но на общем фоне это выглядело, наверное, необычно, и меня многие коллеги считали чем-то средним между «белой вороной» и «засланным казачком». Но дело было ещё и в том, что при Викулове «Наш современник», в общем, выражал народные взгляды на жизнь и перспективы нашей страны, а народные взгляды редко соответствуют взглядам властей, и потому властям, как правило, не нравятся. Поэтому часто по журналу выходили разные грозные постановления: от Союза писателей РСФСР до ЦК КПСС, состав редакции не раз почти полностью менялся, но Викулову неизменно удавалось удержаться на своём посту — во многом из-за поддержки Юрия Васильевича Бондарева, с которым он был очень дружен, и который, в свою очередь, был любимцем наших военных. Бондаревская «лейтенантская проза» полностью соответствовала их: ребят, ушедших на фронт совсем молодыми, выживших в этом аду, одержавших великую Победу 1945 года, ставших потом генералами и маршалами, — видению войны. А к мнению военных прислушивался сам Брежнев…

Викулов до конца «бился» за прозу тех же «деревенщиков». Например, когда в 1974 году шла речь о публикации повести Валентина Распутина «Живи и помни», ГлавПУР во главе с генералом Епишевым буквально встал на дыбы: «Кого вы воспеваете? Дезертира, предателя? Это же диверсия!» Тогда Викулов пошёл в ЦК и поручился за Распутина, что называется, головой и партбилетом. А вот поэзию и критику Сергей Васильевич не особо жаловал. Помню, говорил: «Александр Иваныч, вот Сергей Орлов покойный мне не раз советовал: да прикрой ты эту критику в журнале, одни проблемы от неё…» Сергей Сергеевич Орлов, прекрасный поэт, автор знаменитого стихотворения «Его зарыли в шар земной…», был не только фронтовиком-танкистом, но и земляком Викулова, у них были очень теплые отношения… Но вся идеология тогда шла через критику, поскольку публицистика — в «Нашем современнике» она была замечательная, боевая — затрагивала всё-таки конкретные проблемы общественной и хозяйственной жизни: вырубку лесов, утрату чернозёмов, поворот рек, «неперспективные» деревни, пьянство и так далее. А в критике идеология проявлялась больше всего, поэтому Викулов её опасался как источника возможной беды и всегда загонял куда-то в угол. Поэтому ни Кожинова, ни Ланщикова видеть на страницах журнала не хотел.

Но литературная критика всё-таки была положена «по штату», и закрыть её было нельзя. Интересно, что каждый заместитель главного редактора, который за неё отвечал и хотел «этого Казинцева» — по разным причинам — уволить, с течением времени начинал меня всё больше ценить и относиться ко мне уже по-человечески, но тут его увольняли. Сам Викулов не был москвичом, пришёл из Вологды, никаких особых связей в столице не имел, опереться ему было не на кого, поэтому легко принимал людей на работу и так же легко расставался с ними. На моей памяти, с 1981 по 1989 годы при Викулове полностью сменилось два или три полных состава редакции.

Это было одновременно и плохо, и хорошо. Потому что всё кипело, варилось, всегда добавлялось что-то новое, конкуренция была невероятной, а напечатать «нужного человечка» за какую-то мзду, «междусобойчик» — нет, это у него не проходило. Для него «нужным человечком» был Распутин, был Белов, был Астафьев… Меня же он не увольнял и не повышал, так я постепенно превратился в заслуженного старожила «Нашего современника».

А переломным в отношениях с Сергеем Васильевичем стал выезд редакции журнала в Тверь, тогда Калинин. Уже вовсю цвели перестройка и гласность, тираж «Нашего современника» достиг 300 тысяч экземпляров, нас стали приглашать на выступления в разные города Советского Союза. И вот мы поехали в Тверь. Нас повезли по городу, завели в самый главный и известный храм — Белую Троицу, а там, пока экскурсовод рассказывал о его истории, я отошёл в придел — помолиться. Туда зашёл и Викулов — думаю, с той же самой целью. И увидел, как я крещусь. После этого ледок растаял, он мне поверил, сделал меня заведующим отделом поэзии, а через несколько месяцев — и своим заместителем.

«ЗАВТРА». В общем, вы пережили период достаточно суровой борьбы за выживание. А что в те годы представляла собой редакция «Нашего современника»?

Александр КАЗИНЦЕВ. О, это были незабываемые люди! Когда они собирались вместе — такие баталии шли, будь то заседание редколлегии или праздничное застолье! Ещё не здесь, на Цветном бульваре, а на улице Писемского была наша редакция, и туда приезжали Валентин Распутин, Виктор Астафьев, Евгений Носов, Гавриил Троепольский, Валентин Солоухин, Василий Белов… Астафьев и Носов, как правило, садились по торцам стола и, фронтовики-горлопаны с хорошо поставленными голосами, начинали «катать» через него солёные истории, с матерками и прочими причиндалами. Женщин у нас в редколлегии тогда не было, так что они не стеснялись… Своё слово, окая, всегда вставлял Солоухин. Распутин же, почти самый младший из них, в основном слушал, сидел молча. А Троепольский — рядом с ним лежала стопка разных литературных журналов, да ещё с пометками и закладками, — недовольно постукивал остро отточенным карандашом по столу, ожидая, когда эти пацаны-бузотёры уймутся и можно будет заняться делом… Конечно, каждый из них был наособицу, но до поры до времени все, можно сказать, дружили между собой, потому что ценили, прежде всего, талант. А вот когда ситуация изменилась, тогда на первый план выдвинулись общественная позиция и личные человеческие качества. Произошёл раскол. Белов и Распутин категорически поддержали Викулова в его неприятии «перестройки», зато Астафьев стал её сторонником, а Носов его как-то по-дружески поддержал.

Помню, как-то, уже в 90-е годы мне пришлось публично поругаться с Астафьевым. Это было в одной из питерских библиотек, на организованной там читательской конференции. Виктор Петрович её вел и как-то неосмотрительно начал с такой похвалы ельцинскому режиму: мол, все говорят, как плохо мы сейчас живём, а я вот был на Пасху на кладбище и видел, сколько туда приехало машин-«иномарок» — видимо-невидимо. А я на ту конференцию попал прямо с московского поезда и по дороге проезжал мимо кладбищ, которые настолько разбухли, что уже вывалились за ограду — прямо в болото, и многие кресты торчали из воды. И я тогда воспользовался оплошностью живого классика и сказал, что выдающийся писатель всегда точно подмечает значимые детали и даже когда хочет похвалить Ельцина, то ничего, кроме кладбища, ему на ум не приходит. И рассказал, как безумно расширились кладбища при новой, «демократической» власти, а это — вовсе не повод для торжества, а свидетельство вымирания нашей страны. Астафьев промолчал несколько часов, пока шла конференция, но зато в конце обрушился на меня, наверное, с яркой получасовой речью, в которой всё время себя «заводил», а закончил её фразой: «И сдохнете вы вместе с вашим Куняевым раньше меня». Но — человек предполагает, а Бог располагает…

Я думаю, что в провинции и тогда, и сейчас писателям намного сложнее, чем в столицах. Не столько в плане каких-то жизненных благ или социального статуса, а, прежде всего, в творческом плане. Потому что местное начальство всегда выдёргивает его на совершенно ненужные ему, как художнику, творцу, публичные мероприятия с целью наглядно продемонстрировать своим высоким гостям местную знаменитость и расцвет культуры на вверенной территории. Про «встречай-провожай-развлекай» даже говорить не приходится… Тот же Евгений Иванович Носов жаловался, что его переквалифицировали в экскурсовода по Курску и области. Делалось это, может, и не со зла, из лучших побуждений, но писателям-то от этого было не легче. Творчество, как и любовь, — не тот процесс, который совершается у всех на виду.

«ЗАВТРА». Ваши отношения с Викуловым наладились, а отношения с Кожиновым? Они продолжались?

Александр КАЗИНЦЕВ. Да, они продолжались, но для работ Вадима Валериановича путь в «Наш современник» долгое время был закрыт. Переломным моментом стала его статья, посвящённая роману «Дети Арбата». К тому времени в журнале уже были опубликованы два отклика на этот роман, Анатолия Ланщикова и Николая Федя, поэтому, казалось бы, третий раз обращаться к этой теме было уже излишним, но я убедил Сергея Васильевича, что это абсолютно блистательный материал. Так оно и было, поскольку работа Кожинова представляла собой новую концепцию истории нашей страны, а очень посредственный роман Анатолия Рыбакова был только поводом для её изложения. И эта публикация, думаю, стала переломной и для самого Кожинова, обозначила его выход из литературной сферы в сферу истории, философии и, можно сказать, политики.

«ЗАВТРА». Через несколько месяцев после вашего назначения Викулов ушёл с поста главного редактора журнала. Что, по-вашему, стало причиной такого решения?

Александр КАЗИНЦЕВ. Должен сказать, что Сергей Васильевич был человеком исключительной честности. И, когда он понял, что возникли другие структуры общественной жизни, что ситуация изменилась, что он ситуацией больше не владеет и её не понимает, то и решил уйти. И сам подыскал себе преемника, Станислава Юрьевича Куняева, чья статья о Владимире Высоцком просто восхитила Викулова — и своим содержанием, и той прямотой, с которой там всё было сказано. Он увидел в Куняеве абсолютно несгибаемого человека, который сможет вести, «вытянуть» журнал в этой новой ситуации — и прошедшие с того времени почти тридцать лет полностью подтвердили правоту его выбора. Предваряя ваш неизбежный вопрос скажу, что про Станислава Юрьевича здесь говорить ничего не буду, потому что это совершенно отдельная и очень близкая мне тема, к тому же он — мой непосредственный начальник. Мы работаем вместе уже тридцать лет — разве этого мало?

«ЗАВТРА». Наверное, вы правы. Тем более, что нынешний ваш путь — уже у всех на виду, всем достаточно хорошо известен. Остановимся лишь на одном моменте — ваш 40-й день рождения, 4 октября 1993 года, пришёлся на день расстрела Верховного Совета России, и с тех пор, а прошла уже четверть века, вы, получается, навсегда вместе с этим трагическим событием. Как вы пережили тот «чёрный октябрь», какие ваши воспоминания с ним связаны?

Александр КАЗИНЦЕВ. Извините, для меня это очень непубличная и очень больная тема, поэтому даже не для печати, а под запись ничего говорить не буду.

«ЗАВТРА». И в завершение нашего с вами, Александр Иванович, разговора — такой, может быть, несколько странный вопрос. Был ли у вас, отпечатался ли в вашей памяти момент или эпизод, который вы считаете, который вы можете назвать неким метафорическим соответствием своей жизни, её смысла и предназначения на этой земле?

Александр КАЗИНЦЕВ. Думаю, этот момент ещё не наступил, он впереди.

«ЗАВТРА». Большое спасибо за беседу!

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > zavtra.ru, 8 декабря 2020 > № 3584813 Александр Казинцев

Новосибирский «Элсиб» отправил в Грузию оборудование для Ингурской ГЭС

В начале декабря на НПО «Элсиб» прошла отгрузка первых двух секторов нового статора гидрогенератора ст.№3 типа СВВ-780/190-32 для Перепадной ГЭС-1 Ингурского гидроэнергетического комплекса (Грузия).

Статор изготовлен с использованием современных технологий и материалов, с сохранением всех технических параметров, взамен выработавшего свой ресурс оборудования.

Ранее для этого гидроагрегата на станцию был поставлен модернизированный подпятник, который будет установлен после монтажа статора.

Замена старых узлов позволит продлить срок эксплуатации гидрогенератора, обеспечит безаварийную работу, а также увеличит межремонтный период.

В период с 1969 по 1971 годы завод поставил на Ингурскую станцию 3 гидрогенератора такого типа. Мощность каждой машины составляет 90,5/77 МВт.

Рабочий столик

В Москве рестораны создали зоны для "удаленки"

Текст: Ангелина Зеленькова

В ресторанах Москвы теперь можно не только отдыхать, но и работать. Жители мегаполиса и раньше могли забежать в любую кафешку на обед, а заодно и пару-тройку часов поработать за ноутбуком.

Теперь же, когда многие горожане перешли на "удаленку", рестораны решили оборудовать в своих залах отдельные деловые зоны. В них есть все необходимое для работы: от Wi-Fi и принтеров до канцелярских принадлежностей, но главное - в отдельном помещении трудяг не побеспокоит шумная компания, громкая музыка и назойливый официант. Причем за эти условия не требуется никакой арендной платы, только депозит, на который можно поесть. Забронировать столик для работы сейчас можно в десяти ресторанах. В каждом из них - от 10 до 20 мест, можно смело назначать там встречу или переговоры. Рабочий день в таком месте стоит от 700 до двух тысяч рублей, которые можно потратить на блюда из меню. "В ресторане не нужно платить за метры или время, как в коворкинге, где средняя стоимость рабочего дня начинается от 700 и может доходить до 2,5 тысячи рублей. За эти деньги получаем стол, стул, Wi-Fi, принтер и чай. Все эти удобства предоставляет и ресторан, но на эти же деньги посетитель может заказать еще и еду", - рассказала "РГ" Татьяна Шараева, основатель проекта Foodworking, президент Национальной ассоциации офисных операторов и коворкингов.

Подобрать ближайший к дому ресторан, дату, время, удобный столик и указать число коллег, с которыми вы планируете провести встречу, можно на карте foodworking.ru. Для бронирования доступны места в сети "Чайхона N 1", а также в некоторых заведениях "Группы Новиков". Рабочий день в уютном зале начинается, как и в обычном офисе, с 10.00 и заканчивается в 18.00. Самый дешевый столик для работы в "Чайхона N 1 Easy" на Таганке. За 700 рублей с человека можно разместиться с коллегами на мягком диване или забронировать отдельный столик у окна. "У нас двухэтажный ресторан и весь второй этаж мы переделали под рабочее пространство, - рассказала администратор Диана. - Пока свободных мест много, сегодня только одна девушка работает. Вчера приходили парни, но они даже не потратили свой депозит, взяли только кофе". А вот и зря, тем более что почасовых тарифов в ресторанах пока нет. Так что 700 рублей можно смело потратить на блюда из меню и заказать, например, суп с фрикадельками - за 120 рублей, шашлык из курицы с картофелем фри (190 рублей), салат "Оливье" (265 рублей) или из свежих овощей (265 рублей), остальное - на десерт.

В роскошном ресторане "Чайковский" в здании Концертного зала им. Чайковского столик для работы стоит 1,5 тысячи рублей. Рабочим пространством в нем стал бывший зал грузинской кухни. Самый дорогой рабочий день - за 2 тысячи рублей - в ресторане "Ruski" на 85-м этаже в башне "Око" Московского международного делового центра "Москва-Сити". "В статусной атмосфере можно проводить переговоры с новыми партнерами или клиентами. Приезжим будет наверняка интересно увидеть Москву с такой высоты и попробовать изысканную кухню. По запросу в этот ресторан может быть доставлено любое оборудование для проведения деловых и развлекательных мероприятий", - добавила Татьяна Шараева. Во всех ресторанах, где оборудованы деловые зоны, строго следят за соблюдением санитарных и гигиенических правил. Столы расставлены с учетом социальной дистанции, в залах установлены рециркуляторы для обеззараживания воздуха, музыка приглушена. "У нас не автоматическое бронирование, если мы видим, что в это же время в соседнем зале будет банкет, просто заранее откажем в рабочем месте, чтобы избежать большого скопления людей", - уточнила Татьяна Шараева. По ее словам, число таких деловых бронирований в каждом ресторане с каждым днем растет. Есть даже запрос от работодателя, который планировал снять коворкинг для своих сотрудников, но теперь намерен сделать выбор в пользу ресторана, где за те же деньги есть возможность полноценного обеда. В начале следующего года, кстати, рестораторы также намерены выделить отдельные переговорные комнаты с почасовым тарифом и брать на себя организацию деловых мероприятий "под ключ".

Для заведений, в которых количество гостей резко упало, все эти нововведения хорошая возможность заработать. Эксперт объяснила: "У каждого ресторана есть "мертвые часы", когда площади и кухня простаивают. Многие рестораны вообще начинают заполняться только к вечеру, а целый день залы пустуют. Поэтому они в состоянии без труда выделить отдельную зону для работы своих клиентов". Выгода обоюдная - и рестораторам, и их клиентам.

Испытано на себе

Корреспондент "РГ" уже в течение месяца пользуется услугами одного из заведений общественного питания в спальном районе на северо-востоке столицы.

В ресторанчике, специализирующемся на проведении банкетов и семейных торжеств, с 12.30 до 15.00 - бизнес-ланч ценой 270 рублей, к услугам посетителей - бесплатная сеть Wi-Fi.

Для постоянных гостей, оставляющих относительно небольшие чаевые официантам (10-15 процентов от суммы счета) - возможности по работе становятся практически неограниченными.

В местной бухгалтерии чисто по-человечески помогут напечатать документ, что-то отсканировать, в общем - имеется практически весь спектр офисных услуг. Работай в свое удовольствие.

Сегодня очень многие заведения общепита вступили в стадию выживания. Заказов на большие банкеты и торжества практически нет, уже в начале декабря ясно, что крайне мало будет желающих собраться серьезной компанией в предновогодние дни, поэтому каждый постоянный посетитель сейчас практически на вес золота.

Во многих заведениях есть так называемый кешбэк. Действует система накопления бонусов до 10 процентов с каждого бизнес-ланча, причем пообедать можно даже дважды в день в определенные часы. Получается, что за 500 рублей клиент ресторана избавлен от необходимости самому покупать продукты, готовить и мыть посуду в домашних условиях.

В нашем случае администрация ресторана не возражала и даже приветствовала оплату с личного счета десятка спортивных телеканалов.

Довольны все - и клиенты, и заведение. Бизнес готов подстраиваться под любые запросы посетителей.

Подготовил Илья Трисвятский

Шоколадный заяц, гастарбайтер и другие партнеры

У Данилы Багрова с политкорректностью было не очень. Но это вряд ли служит украшением для ведущих программ федеральных каналов

Сергей Беднов

Помните диалог из «Брата»? «Зря ты его негром обозвал. — А он кто? — Афроамериканец. — А какая разница? — Ниггер — это для них ругательство обидное. — Да меня в школе так учили. В Китае живут китайцы, в Германии — немцы, в этом... Израиле — евреи, а в Африке — негры». Данила Багров — наш национальный герой. И то, что с политкорректностью у него, мягко говоря, не очень, мало кого смущает. Но это все же вымышленный персонаж. И то, что позволено ему, вряд ли служит украшением для ведущих программ федеральных вещателей.

Про «Международную пилораму», выходящую на канале, принадлежащем «Газпрому», то есть относительно государственном, всем все известно. Этот еженедельный юмористический обзор актуальных событий в стране и мире неоднократно подвергался жесткой критике. Вот пример из последних. «Да, юмор и сатира — это та область, где сложно быть милым всем, и ты неминуемо кого-то задеваешь, но эта похабень регулярно демонстрирует высший пилотаж оскорбительного заказного шлака» — так отозвался о «МП» Максим Галкин. Оценка была дана в связи с сюжетом об известном «пациенте» клиники «Шарите». Совсем недавно вышеназванный «фигурант» опубликовал результаты расследования, из которого следовало, что автор ключевой программы НТВ Тигран Кеосаян и его супруга Маргарита Симоньян, причастная к производству, получают за один выпуск 3,4 млн рублей. Сумма вызвала оторопь у рядовых телевизионщиков.

Но мало ли что иным не нравится?! Если канал показывает такое шоу, значит, кому-то это надо. Может, зрителям. Может, еще кому. Немаловажный факт, вероятно, имеет следующее обстоятельство. Довольно часто героем скетчей — как всегда, едких — становится российский президент. И ничего, программа никуда не исчезает. Это потому, что у нашего лидера с чувством юмора все в порядке. Но, увы, оно есть не у всех. Так, многих граждан Молдавии возмутил сюжет о встрече Владимира Владимировича с их первым лицом (теперь уже бывшим) Игорем Додоном. Начинался он так: «Путин вошел в зал, и всем сразу стало понятно, кто тут царь, а кто — Додон». Далее сообщалось, что гость слушал хозяина Кремля, а сам рассматривал стены и потолок, пытаясь найти места, требующие ремонта. Молдаване шутки не поняли.

И вот очередной скандал. Как раз про негров. В минувшую субботу персонажем «МП» стал Барак Обама, эпоху которого ведущий назвал «темной стороной американской истории». Роль экс-президента США исполняла актриса с блэкфейсом — гримом для людей со светлой кожей, изображающих темнокожих. Она напела песенку «Я шоколадный заяц». Народ, знакомый с творчеством Пьера Нарцисса, тут же мысленно подхватил — «я ласковый мерзавец». Но с телеэкрана вместо этого раздался воинственный крик: «Black Lives Matter!» Кеосаян прервал вопль души, заявив, что «в России расизма нет», а Обаму здесь «максимум приняли бы за цыгана». С точки зрения Данилы Багрова, ничего такого не случилось. Но The Washington Post прямо-таки зашлась от возмущения. А британская The Times даже призвала УЕФА пересмотреть контракт с «Газпромом», который спонсирует Лигу чемпионов. Это, мол, вам не банан с трибун темнокожему игроку показать, это проявление расизма на общенациональном уровне.

Словом, опять шутка не дошла, что и попыталась объяснить в соцсети Симоньян: «Как человек, являющийся частью этнического меньшинства в России, Тигран регулярно в эфире шутит над своим большим «этническим» носом и своей (и моей) принадлежностью к «черным» (погуглите, если не знаете, какие этнические группы называют «черными» в России).

Неспособность «Таймс» понять нюансы разнообразных этнических особенностей в разных странах и попытки издания перенести родовые травмы англосаксонского мира на мир, в котором подобных несправедливостей никогда не было, являются нагляднейшими признаками многовекового расистского империализма».

Что тут скажешь?! Действительно, тот же герой «Брата» и об уроженцах Кавказа отзывался не слишком любезно. Как-то пережили. Но тут возникает другой вопрос.

Известно, что президент РФ воздерживается от резко негативных оценок своих зарубежных коллег даже при очень натянутых отношениях, при которых он холодно называет их «партнерами». Это касается и отставников. Позиция ясна: оскорбляя главу государства, ты оскорбляешь и народ, который его выбирал. Помните бурное возмущение, когда тбилисский журналист позволил себе обматерить российского лидера? Негодовали не только наши СМИ, но и грузинские. Как раз по вышеназванной причине.

И как выглядят на этом фоне ток-шоу, где и ведущие, и эксперты кто во что горазд измываются над бывшими и нынешними главами различных стран? С экрана льются речи, полные презрения, ехидства. К устам намертво припечатывается нехорошая усмешечка. И такую реакцию вызывают не одни лишь недружественные персоны. Даже женщины не могут рассчитывать на снисхождение аналитических умов. Помните, как все каналы смаковали недуги Хиллари Клинтон? А как по десять раз в течение программы показывали крупным планом дрожь Ангелы Меркель? Она-то чем провинилась?

О национальном характере иностранцев мы часто судим как раз по их публичным высказываниям. Стоит ли удивляться, что за рубежом о русских нередко отзываются как о людях грубых и недоброжелательных? При таком-то ежедневном эфире отечественного ТВ! А вот каждый год устраивать чемпионаты мира по футболу, дабы развеять это заблуждение, увы, не получится.

"Я искусством болен": художник Владимир Волк — в воспоминаниях дочери

Официальный представитель МВД России, журналист и писатель Ирина Волк рассказала РИА Новости подробности издания последней прижизненной книги "Я искусством болен" про ее отца Владимира Волка — члена творческого союза художников России и международной федерации художников.

В июне 2015 года я узнала о том, что папа неизлечимо болен. Врачи сказали, жить ему осталось немного… Мне захотелось сделать приятное отцу — издать книгу его работ.

Помню, как поехали к нему в мастерскую. Несмотря на сильную слабость, папа целый день отбирал картины. Это были пейзажи, натюрморты, портреты, графические работы. Затем я нашла фотографа. За два дня отсняли более 100 произведений.

У отца сохранилось множество рукописей стихотворений и рассказов, но тогда перепечатывать их не было времени. Я очень хотела успеть при жизни папы. Поэтому отсканировала ранее вышедшие книги: "Невидимое", "Окно (калейдоскоп). Стихи разных лет рисунки и гравюры" (Москва, 1995 год) и "Проша". Вместе с фотографиями передала материалы в издательство.

В сентябре я принесла отцу его новую книгу. Книгу, работы для которой он отбирал сам. (В ноябре Владимира Алексеевича не стало. — Прим. ред).

Папа родился в 1939 году в Раменском Московской области. Его мама, Надежда Ивановна, была врачом, а отец Алексей Волк — финансист, участник экспедиции Папанина на Северный полюс в 1935-1936 годах. Во время Великой Отечественной войны он был на фронте с 1941 по 1945 год. Папу с бабушкой эвакуировали в город Макарьев Костромской области, где она работала заведующей больницы.

С четырех лет отец начал увлеченно рисовать. С бумагой тогда было очень плохо, любой клочок — роскошь. Помню, как папа рассказывал мне, что тщательно раскрашивал их своими детскими фантазиями. И всю жизнь к бумаге относился очень бережно, даже трепетно. К сожалению, ранние рисунки отца были утеряны в переездах. Зато есть стихотворения, которые он писал с юности. Вот одно из них: "Я искусством болен // Болен дни и ночи — С ним и жизнь длиннее, // С ним и век короче!"

Имя папы связано с неофициальным искусством и художниками нонконформистами. Но он не был в авангарде этого движения: спокойный, скромный человек, он вечно занимался работой.

Отца хорошо знают в кругу коллекционеров, знатоков и ценителей. Его картины находятся в крупнейших музейных собраниях страны, в том числе Государственной Третьяковской галерее и Саратовском художественном музее имени А.Н. Радищева, в музее современного искусства Л.П. Талочкина РГГУ и даже в Музее-квартире Михаила Булгакова на Садовой улице в Москве.

Есть работы и в зарубежных (в Финляндии, Румынии, Франции, Корее, Японии, США) и отечественных частных коллекциях, например, Леонида Талочкина, Михаила Алшибая, Виталия Третьякова.

Папа считал, что искусство – сложнейший труд. Но вместе с тем — и творческая импровизация, "в которой участвуют в разумной связи сознание, подсознание и реальная жизнь".

"Выразить что-то до конца невозможно, всегда есть что-нибудь не найденное в себе и окружающем мире, все меняется, все неповторимо, в этом и прелесть, и тайна, и сложность", — говорил он.

Он точно формулировал свое творческое кредо: "Продолжаю работать более осознанно и умудрено обращаясь: "Дай, Господи, сил, терпенья и приоткрой грань Красоты Твоей". Им же он руководствовался, расписывая храм Архангела Михаила в деревне Тихиничи Республики Беларусь, строительство которого было начато по инициативе писателя, ученого, общественного деятеля и большого друга папы Михаила Рассолова. Отец начал писать для храма с 2000 года. И занимался этим до конца своих дней, успев создать более шестидесяти икон и мозаику.

За это в 2002 году Патриарх Московский и всея Руси Алексий II наградил его орденом святого равноапостольного князя Владимира III степени, а в 2007 году — медалью Святителя Кирилла Туровского. В этом году у храма установили памятную табличку. Мечтаю побывать там и помолиться.

Владимир Алексеевич Волк (4 августа 1939 — 3 ноября 2015) являлся членом: Творческого союза художников России и международной федерации художников, Московского союза художников МСХ (бывший союз художников СССР), Союза художников России, Ассоциации изобразительных искусств — АИАП ЮНЕСКО.

Его первым учителем был В.П. Митурич (Заочный университет искусств). В 1969 году Владимир Волк окончил художественно-графический факультет Московского государственного заочного педагогического института, где преподавали А.И. Лактионов, Ф.А. Модоров, Г.Б. Смирнов, В.М. Десницкий.

Волк участвовал более, чем в ста выставках в России и за рубежом. Во всех — на легендарной Малой Грузинской, 28, в многочисленных — МОСХа (Московского союза художников), в проектах творческого объединения "Большое гнездо" (основатель Георгий Кожанов, члены — В. Алексеев, В. Шмонов, В. Волк.)

В выставках всероссийских, всесоюзных, например, Всероссийская художественная выставка (2004 год), в выставке творческого союза России (2003 год), на Беговой, в "Золотой кисте" (2005 год) и других. Персональные выставки Владимира Волка: в Тимирязевской Академии, на Петровских линиях (1996 год), на Песчаной (2002 год), в Музейном центре РГГУ, выставка "Ночной город" в Музее М.А. Булгакова (Москва, 2013 год) и другие.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > ria.ru, 3 декабря 2020 > № 3575729 Ирина Волк

Послевыборные сценарии

кто стоит за Байденом и Трампом?

Владимир Винников

Всё происходящее в Соединённых Штатах после выборов 3 ноября 2020 года не то чтобы беспрецедентно для тамошней истории, но, говоря по-русски, "ни в какие ворота не лезет". С момента закрытия избирательных участков прошёл почти месяц, а имя следующего "хозяина Белого дома" до сих пор так и не определено. Команда Трампа пытается доказать факты существенных фальсификаций волеизъявления американских граждан в ряде "проблемных" колеблющихся штатов, включая Висконсин, Мичиган, Пенсильванию и Джорджию, а Байден при полной поддержке глобальных массмедиа вовсю назначает своих министров и принимает поздравления с победой от лидеров иностранных государств. Впрочем, такой вариант событий нельзя считать неожиданным, и он рассматривался в качестве возможного сценария в предыдущей публикации на эту тему.

Но с одним существенным дополнением, которое ранее казалось маловероятным. Ситуация разворачивается в пользу Байдена. Впереди ещё две недели до начала работы коллегии выборщиков, но время тает стремительно, и за прошедший месяц действующему 45-му президенту США не только не удалось отстоять свою правоту в судебных инстанциях на уровне штатов, но и пришлось дать согласие на начало переходной процедуры. Соответствующее письмо — пусть с формальным отрицанием победы кандидата от Демократической партии — Трамп направил главе Управления общих служб США Эмили Мерфи 24 ноября.

Не правда ли, чем-то напоминает известную позицию Троцкого на переговорах большевиков с немцами в начале 1918 года: "Ни мира, ни войны, а армию распускаем"? Её часто считают абсурдной или вызванной какими-то личными интересами данного политического лидера, совмещёнными с реалиями места и времени (мол, и воевать не могли, и мир заключать не имели права), но если задаться классическим вопросом юриспруденции Qui prodest? ("Кому выгодно?"), всё сразу становится на свои места.

Ведь понятно, что такая позиция максимально усиливала Германскую империю и, соответственно, затягивала войну. Условия заключённого в итоге "позорного и похабного" (по словам самого Ленина, который на нём настоял) Брестского мира позволили немцам затянуть боевые действия на несколько лишних месяцев, а если бы восторжествовала "линия Троцкого", то и на более длительное время. Кто же получал главные дивиденды от Первой мировой войны? Не мировой ли по сути и американский тогда по форме (после создания ФРС) крупный финансовый капитал, чьим доверенным лицом на территории бывшей Российской империи и был Лев Давидович? И разве этот капитал не был заинтересован в том, чтобы сражающиеся в Европе стороны "убивали друг друга как можно больше" и дольше? (Цитата из Гарри Трумэна 1941 года). Так что "пазл сходится".

А что же мы видим в нынешнем "клинче" Трампа и Байдена? Действительно ли, как утверждает ряд источников, команда хозяина Белого дома начать процедуру передачи власти с соблюдением всех формальностей, с публичным отказом от признания победы своего оппонента является "вполне достойным поведением оказавшегося в глухой осаде политика"? Или, как утверждает другой ряд источников, у 45-го президента США на руках всё-таки достаточно аргументов для того, чтобы через Верховный суд добиться признания фальсификаций результатов голосования 3 ноября и, соответственно, импичмента "сонного Джо" вместе с его вице-президентом Камалой Харрис, даже после инаугурации 20 января 2021 года? Или же "Трамп сдулся" и готов навсегда отправиться в политическое небытие, получив за это, как и Республиканская партия в целом, соответствующего размера пакеты компенсаций от "глубинного государства"?

Любые ответы на эти вопросы будут своего рода гаданием на кофейной гуще, поскольку в "большой игре", о которой идёт речь, президентская легислатура 2021-2025 годов является лишь очередным "коном" ходов, а Трамп и Байден — разменными фигурами или даже фишками в ней. Но если рассматривать политическую и финансово-экономическую матрицу идущего процесса, то некоторые закономерности отметить и можно, и нужно.

Это — крах самой модели американской демократии: не только функциональный, но прежде всего символический. В связи с этим можно вспомнить, например, слова Дженнифер Псаки, на тот момент — официального представителя Госдепартамента США, которая в 2014 году заявила буквально следующее: "Мы не признаём результаты референдума, который прошёл в Донецке и Луганске. Были сообщения о выборных каруселях, заранее заполненных бюллетенях, о голосовании детей и голосовании за отсутствующих"… Байден уже предложил ей стать официальным представителем своей будущей администрации. Но спрашивается: если все перечисленные (и вдобавок многие другие) способы фальсификации использовались в ряде штатов при подсчёте результатов голосования на президентских выборах 3 ноября и принесли "победу" Джозефу Байдену — причём речь идёт не о "сообщениях" неясного статуса, а об официально признанных фактах, — то как Псаки и Ко намерены после всего этого представлять США на международной арене и учить весь мир "демократии"? Или "надо понимать — это другое!"?

Здесь присутствует ещё один важный момент: признание победы Байдена лидерами большинства зарубежных стран ещё до оглашения официальных результатов президентских выборов, вне всякого сомнения, сыгравшее значительную роль в дальнейшем развитии событий, никем нигде так и не названо "вмешательством во внутренний политический процесс" США. В отличие от неоднократно заявленного, но до сих пор не доказанного "российского вмешательства" в президентские выборы 2016 года. Потому что "эта вот нога кого надо нога"?

Как правило, данную ситуацию толкуют с точки зрения того, что внешнеполитические партнёры Америки поторопились признать Байдена по указанию некоей тайной всемирной силы, филиалом которой в США выступает пресловутое "глубинное государство", Deep State. Возможно, отчасти это и соответствует действительности. Но лишь отчасти. "Ничто не ново под луной", и если проводить аналогии между современным "глобальным лидером" и Древним Римом, который тоже был "глобальным лидером" двадцать веков назад, то мы без особого труда увидим общий для них процесс отвоевания имперской "периферией" прав у имперского "центра", знаменующий переход от первой, начальной, ко второй фазе упадка, деградации и развала всей системы, когда какой-нибудь царь Югурта из Нумидии начинает всерьёз вертеть делами на Капитолийском холме Вечного города, а впереди уже в прямой видимости маячат аналоги первых разборок "оптиматов" Суллы с "популярами" Мария и "союзнических войн"…

Что же касается собственно политического функционала, то в "подвешенном" состоянии до сих пор находятся результаты не только противостояния Трампа и Байдена, но и нового состава обеих палат Конгресса США — иными словами, практически всех выборных институтов американской власти общенационального уровня. Всё это, вместе взятое, говорит о неизбежности скорой трансформации всего государственного устройства Соединённых Штатов. Что это за трансформация, и в каком "коридоре возможностей" она может развиваться?

Уже отмечалось, что в лице республиканского и демократического кандидатов на пост президента США ведут борьбу между собой два извода одной либеральной "матрицы", которые можно назвать "глобализмом" (с традиционной для послевоенного периода ведущей ролью Соединённых Штатов как центра "однополярного мира" — Pax Americana) и "мондиализмом" (с утверждением распределённой сетевой структуры власти в лице космополитической элиты "новых кочевников"). В такой системе координат Трамп выступает как раз "глобалистом", а вовсе не "националистом" и "производственником", каким его обычно представляют. Чтобы убедиться в этом, достаточно проследить историю его президентского четырёхлетия по ключевым назначениям на государственные посты, входящие в список преемственности президентской власти от 1947 года.

Первые три позиции в этом списке занимают выборные лица: вице-президент, спикер Палаты представителей и временный президент Сената. А вот далее идут назначенные чиновники, и первым среди них (4-я позиция в списке) является государственный секретарь. С 26 апреля 2018 года этот пост занимает экс-директор ЦРУ и экс-конгрессмен от штата Канзас Майк Помпео, его предшественником (если не считать почти месяц исполнявшего обязанности руководителя Госдепа нынешнего посла США в России Джона Салливана) был экс-СЕО компании ExxonMobil Рекс Тиллерсон. Таким образом, представителя крупнейшей энергетической корпорации во главе американской дипломатии сменила фигура совершенно иного склада, которую считают личной креатурой 45-го президента США. Кадровый военный и юрист, выпускник Гарвардского университета Помпео, при всей его внешней простоватости — шкатулка с множеством секретов внутри.

Следующая позиция — министр финансов. Её с января 2017 года бессменно занимает Стивен Мнучин, тесно связанный с банком Goldman Sachs — финансовой структурой, которую трудно заподозрить в американском "национализме" и в особом интересе к развитию реального сектора экономики в США.

Шестой номер в списке преемственности — министр обороны. За неполных четыре года президентства Дональда Трампа главой Пентагона побывали генерал-морпех Джеймс Мэттис по кличке Бешеный Пёс, Патрик Шэнахен из корпорации Boeing (и.о.), Марк Эспер из Raytheon (и.о.), 8 дней — Ричард Спенсер (и.о.), вновь Марк Эспер и с 9 ноября 2020 года — представитель сил специальных операций Кристофер Миллер (и.о.). Причём последнюю перестановку комментаторы связывают с несогласием Марка Эспера использовать армию для возможного подавления беспорядков внутри Соединённых Штатов. Согласитесь, это мало похоже на поддержку Трампа со стороны крупного высокотехнологичного военно-промышленного бизнеса, интересы которого 45-й президент США учитывал и при формировании бюджета Пентагона, и при переговорах с союзниками по НАТО, и с другими партнёрами официального Вашингтона типа "нефтяных монархий" Персидского залива, требуя от последних повышения оборонных расходов, прежде всего для форсированных закупок американской военной техники…

Под седьмым номером значится генеральный прокурор / министр юстиции Уильям Барр, который уже занимал этот пост при Джордже Буше-старшем в 19911993 годах. Позицию Барра по отношению к Трампу можно признать нейтральной и сдержанной. Он явно помог 45-му президенту США избежать процедуры импичмента в начале 2020 года, но не особенно старался и старается способствовать его переизбранию на второй срок, что даёт этому высококвалифицированному 70-летнему юристу, давно и прочно входящему в "клан Бушей", многочисленные дополнительные бонусы в рамках американской системы власти.

Впрочем, сходную позицию занял и в целом подконтрольный "клану Бушей" медиаресурс Fox News, который считался республиканским и "протрамповским", но ещё 7 ноября вслед за ABC News, CNN, AP и NBC внезапно признал победу Джозефа Байдена как "избранного президента Соединённых Штатов", а ранее помог кандидату от Демократической партии без катастрофических потерь пройти опасный для того участок публичных дебатов с "Большим Дональдом".

Сравним эти кадровые моменты с назначениями, озвученными для своей будущей администрации Джозефом Байденом.

Должность госсекретаря США он отвёл своему давнему сотруднику Энтони Блинкену, выпускнику Гарвардского университета, работавшему у вице-президента Джозефа Байдена советником по национальной безопасности, а в 2015-2017 годах — заместителем у тогдашнего главы Госдепартамента Джона Керри.

Пост министра финансов предложен экс-главе Федеральной резервной системы в 20142018 годах Джанет Йеллен, в особых представлениях не нуждающейся.

С вероятным главой Пентагона Байден пока окончательно не определился, но сообщается, что его ближайшее окружение и аппарат Демократической партии указывают на кандидатуру Мишель Флурнуа, замминистра обороны в 20152017 годах, которая в таком случае станет первой женщинойминистром обороны США. Флурнуа, выпускница Гарварда и Оксфорда, является членом совета директоров консалтинговой компании Booz Allen Hamilton, названной в 2013 году "самой прибыльной шпионской организацией мира", и соучредителем аналогичной структуры под названием WestExec Advisors. Предполагается, что связанный с этим конфликт интересов помешает прохождению данной кандидатуры через Сенат, где республиканцы имеют большинство, и вызовет серьёзные возражения в американском генералитете, где при Трампе (и ранее) делами заправляли представители Корпуса морской пехоты и десантники, завязанные к тому же на ближневосточную нефть и афганские опиаты.

В генпрокуроры / министры юстиции США пока прочат личного врага Дональда Трампа Эндрю Куомо, губернатора штата Нью-Йорк, откуда сейчас наблюдается настоящий исход белого населения. Возможно, что это назначение является таким же инструментом давления на 45-го президента США, как и требования властей штата Нью-Йорк к Deutsche Bank, одному из крупнейших кредиторов Трампа и его семьи, свернуть под угрозой масштабных штрафов и санкций сотрудничество с Россией.

В общем и целом характеристика "команды Байдена" как взявшей реванш за поражение 2016 года и пришедшей на третий срок "команды Обамы" вполне обоснованна и оправданна. Особенно с учётом сопутствующих назначений, в том числе упомянутой выше Джен Псаки, автора бессмертных перлов о "берегах Белоруссии" и "Ростовских горах"…

Тем не менее присутствие там в качестве вице-президента Камалы Харрис и сомнительное состояние здоровья самого Джозефа Байдена вызывают к жизни многочисленные версии о том, что официальный кандидат от Демократической партии — не более чем "фигура прикрытия", а озвученные им назначения могут быть не реализованы и/или быстро пересмотрены в случае ухода — по той или иной причине — "сонного Джо" с политической арены.

Подводя итоги, можно констатировать, что уже к моменту выборов Трамп утратил поддержку со стороны двух главных столпов крупного промышленного бизнеса США — энергетического и оборонного, значительной части силовых структур, прежде всего — армейского генералитета, и, соответственно, их лобби внутри Республиканской партии, включая весьма влиятельный "клан Бушей". В то же время его продолжают поддерживать спецслужбы, крупные финансовые структуры (правда, здесь точнее будет говорить даже не о поддержке Трампа, а о неизменности их присутствия в системе власти США) и часть судебно-правовой элиты. То есть "трампизм" как вариант глобализма по-американски под девизом Make America Great Again! не смог расширить свою базу в кругах истеблишмента Соединённых Штатов и всего мира, так и не превратившись в полноценную национальную альтернативу "мондиалистскому" проекту глобального космополитизма.

Как справедливо отметил Михаил Делягин, в процесс распределения власти между "финансистами" и "промышленниками" на этот раз вмешалась "третья сила" (которую он охарактеризовал как "информационный капитал", "капитал социальных платформ"), связанная с процессом производства/потребления идеального продукта (информации) в планетарных масштабах и созданием на этой основе нового типа человеческих сообществ, "нетосов" — термин, созданный по аналогии с "этносом" от английского net, то есть "сеть".

Бесценный "фактаж" в этом отношении дают материалы, представленные в иске американского Фонда Томаса Мора к Марку Цукербергу, которые свидетельствуют о 400 млн. долларах, пожертвованных главой корпорации Facebook и его супругой Присциллой Чан в пользу базирующейся в штате Иллинойс общественной организации под названием "Центр технологий и гражданской жизни" (CTCL). Цель этой "беспартийной" НКО, как заявлено на её сайте, — "способствовать более информированной и заинтересованной демократии и помогать модернизировать выборы в США". На деле же это вылилось в откровенное финансирование фальсификации результатов президентских выборов со стороны более чем 2000 местных избирательных комиссий, которые обратились за деньгами к CTCL. В большинстве участков из "колеблющихся" штатов, включая Висконсин, получавших запрещённое законом финансирование из CTCL, зафиксированы удивительные результаты в пользу кандидата от Демократической партии, вплоть до 850%-й явки избирателей. В иске утверждается, что подобные "совпадения" не являются случайностью: "В законе штата Висконсин нет ничего, что позволяло бы городам и округам принимать миллионы долларов от невероятно богатого, заинтересованного и пристрастного деятеля (то есть Цукерберга), для "помощи" в организации голосования". Власти штата Висконсин отвергли этот иск как "безосновательный", а губернатор-демократ Тони Иверс, 30 ноября официально подтвердил победу Джозефа Байдена.

Наверное, стоит напомнить, что "нетос" Цукерберга охватывает более 2 млрд. человек во всём мире, регулярно пользующихся различными сервисами Facebook. И — видимо, опять же по случайному совпадению — после объявления о победе Байдена на президентских выборах Цукерберг заявил о рестарте своего проекта криптовалюты Libra, пока привязанной к доллару, но претендующей в перспективе заменить его в качестве "мирового платёжного средства номер один". Начатый в 2019 году проект Цукерберга был остановлен совместными усилиями Минфина и Федрезерва США. При новых руководителях этих институтов власти, назначенных Байденом или Харрис, Libra, судя по всему, получает "зелёный свет". Долг платежом красен.

Для полноты картины, видимо, следует указать на то, что "либра" — это ещё древнеримская мера веса, равная фунту (327,45 грамма, или 12 унциям) золота или серебра, и общепринятый знак английского фунта стерлингов £ представляет собой стилизованную прописную букву L, первую в слове Libra. При этом именно руководство Банка Англии и лондонского Сити активнее всего выступало и выступает против американского доллара как доминирующего платёжного средства (а фунт стерлингов понёс наибольшие потери после включения в 2015 году китайского юаня в корзину специальных прав заимствования SDR: доля британской валюты там снизилась c 11,3 до 8,09%). На этот шаг официальный Лондон пошёл после "космического" визита председателя КНР Си Цзиньпина в Туманный Альбион по личному приглашению Елизаветы II в октябре 2015 года. Вспомним теперь о разнице политики Дональда Трампа и Джозефа Байдена по отношению к "красному" Китаю — и тогда снова весь "пазл сходится".

Заговорив о Великобритании и Китае, мы вполне естественно и неизбежно подошли к международным аспектам американских президентских выборов 2020 года. Ещё раз стоит упомянуть о том, что уже 7-8 ноября, как только о внезапной победе кандидата от Демократической партии (а в ночь с 3 на 4 ноября Трамп уходил полностью уверенным в благоприятном для себя исходе голосования, лидируя с большим запасом) заявили глобальные массмедиа, Джозефа Байдена и его напарницу Камалу Харрис ринулись поздравлять с победой главы ряда иностранных государств и международных организаций, а также многие политические и общественные лидеры.

"Первой ласточкой" оказался президент Словении Борут Пахор. А дальше пошло косяком: премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, президент Франции Эммануэль Макрон, бундесканцлерин Ангела Меркель, премьер-министр Японии Ёсихидэ Суга, премьер-министр Канады Джастин Трюдо, премьер-министр Индии Нарендра Моди, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху, премьер-министр Австралии Скотт Моррисон, король Иордании Абдалла II и так далее, по списку…

Отметились также экс-президенты США — демократы Билл Клинтон и Барак Обама (что понятно) и республиканец Джордж Буш-младший (в свете вышеизложенного — тоже понятно), генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, главы ряда крупнейших транснациональных корпораций. Отдельным списком в числе досрочных поздравителей значились также фигуры из республик постсоветского пространства, в том числе президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, глава правительства Грузии Георгий Гахария, президент Украины Владимир Зеленский и даже "президент Республики Беларусь" Светлана Тихановская. Байдена поздравили и оба президента Венесуэлы: законный Николас Мадуро и незаконный/временный Хуан Гуайдо… Позже, в конце ноября, но также до официального оглашения итогов голосования, после нескольких полуофициальных заявлений поступило официальное поздравление от председателя КНР Си Цзиньпина. Что тоже понятно на фоне давно озвученной, но уже никому не интересной информации о получении Байденом денег от китайских корпораций… Пока последним в этом ряду отметился президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов.

На момент написания статьи из значимых государственных лидеров от поздравлений Байдену показательно воздержались президент России Владимир Путин, председатель Госсовета КНДР Ким Чен Ын и, как это ни покажется странным, президент Мексики Андрес Мануэль Лопес Обрадор, которому, казалось бы, сам бог велел радоваться поражению Трампа. Но нет. И кстати, понятно почему: подписанные при 45-м президенте США соглашения о преобразовании американо-канадско-мексиканского сотрудничества из формата НАФТА в формат USMCA способствовали росту мексиканской экономики.

В связи с этим, наверное, стоит напомнить, что на ноябрьский период "пересменки в Белом доме" показательно пришлось и подписание 15 странами Азиатско-Тихоокеанского региона соглашения о создании между ними зоны свободной торговли в рамках "Всеобъемлющего регионального экономического партнёрства" (ВРЭП) — без участия США, но с участием Японии, Южной Кореи и, что весьма показательно, Австралии с Новой Зеландией, входящих в Содружество наций под скипетром всё той же Елизаветы II.

Всё это — как и тот факт, что Дональд Трамп оказался единственным президентом США, который не начал ни одного нового военного конфликта, — свидетельствует о значительном ослаблении международных позиций недавнего "глобального лидера" и крахе однополярного мира Pax Americana, который был лишь усугублен "коронавирусным" кризисом. Из "трёх китов", на которых стояло могущество Соединённых Штатов — экономического, военно-технологического и финансово-информационного превосходства — опираться они могут лишь на последний, да и то лишь в определённой мере, как показывает описанная выше история с Марком Цукербергом.

В сфере экономики неоспоримо лидерство Китая, а Россия с её новейшими системами вооружений и стратегическим союзом с КНР серьёзно ограничивает возможности США "проецировать силу" по всей планете, что показали как события в Сирии, так и в Венесуэле, Йемене, вокруг КНДР и далее.

Победа Байдена, если таковая состоится, к чему дело теперь, при всём сопротивлении Трампа, и идёт, будет ознаменована (несмотря на пост министра финансов у Джанет Йеллен или даже благодаря ему) отплытием из-под Америки и этого последнего кита, с ослаблением и сокращением сферы использования доллара в качестве международного платёжного средства. Что, несомненно, и вызвало столь единодушное и "досрочное" признание победы Байдена подавляющим большинством государственных лидеров современного мира, которое при других обстоятельствах в самих США было бы воспринято, повторюсь, как вмешательство во внутренние дела и политические процессы этой страны.

Если экономический симбиоз транснациональных корпораций "коллективного Запада" с китайским "красным драконом" пройдёт "испытание Трампом", то вопрос о силовых структурах, на которые такой симбиоз может опереться на мировой арене, остаётся, по большому счёту, открытым. Если это больше не U.S.Force, то кто? Современная НАТО без американской составляющей — это ничто. Вооружённые силы КНР будут обладать соответствующим глобальным потенциалом в лучшем случае через 2025 лет. Россия?

И здесь мы переходим к рискам, возникающим после победы Байдена для нашей страны. "Мондиалисты" могут установить свой контроль над современным российским военно-стратегическим потенциалом несколькими путями. Во-первых, это соответствующие договорённости, которые предполагают прекращение дискриминации РФ на международной арене и её закупку "по полной стоимости", предпосылок для чего пока на горизонте не видно. Во-вторых, это уничтожение данного потенциала путём государственного переворота "евромайданного типа" с использованием всех внутри- и внешнеполитических противоречий. На что, собственно, и делалась ставка с 2012 года, когда иностранные партнёры настойчиво "рекомендовали" Путину не возвращаться в Кремль и передать властные полномочия той фигуре, которая пройдёт "кастинг" в Вашингтоне и Лондоне. Как известно, российский лидер к этим рекомендациям прислушиваться не стал, после чего "всё завертелось": Болотная площадь, Украина, далее везде. Без особого успеха для "вертящих", но и без особых перспектив развития для нашей страны.

Наконец, третий, "промежуточный" вариант, актуальный в случае прекращения американо-китайской схватки за глобальное лидерство (поражение Трампа — важнейший шаг на этом пути) и предусматривающий мягкое "перетекание" российских высоких, в том числе оборонных, технологий за рубеж, включая Китай, с параллельной "дезинфекцией" российской научно-образовательной системы и с окончательным превращением нашей страны в безнадёжную периферию "глобального рынка". Здесь к привычному арсеналу диффамации и санкций будут добавляться "сотрудничество перед лицом глобальных угроз" типа той же коронавирусной инфекции и тому подобное. Будем надеяться, что в отличие от прошедшей на наших глазах президентской кампании в США, здесь выбор всё-таки останется за нами.

Нагорный Карабах: границы, трубопроводы, ресурсы

Военно-политический конфликт между Арменией и Азербайджаном начался еще в 1988 году.

И все это время именно Россия делала все возможное для того, чтобы боевые действия в Нагорном Карабахе прекратились. С обеих сторон за весь период конфликта, по ряду данных, погибло и пропало без вести свыше 25 тысяч человек. Вынужденными беженцами стали как минимум 45 тысяч, в том числе русские, греки, курды, таты, издавна проживавшие в Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) и примыкающих к ней районах.

СОЮЗ ПРЕДПОЧЕЛ НЕ ВМЕШИВАТЬСЯ

Кровавый конфликт в этом регионе был фактически спровоцирован тем, что руководство СССР еще в брежневские годы умыло руки от социальных, а с начала 80-х еще и от нараставших политических притеснений армян - жителей НКАО, большинства тамошнего населения.

В 20-х годах, когда НКАО была включена в состав Азербайджана, доля армян в области была не меньше 75%, а к середине 80-х сократилась до 60%. Доля же азербайджанцев за тот же период возросла с 20 до почти 40%.

Москва категорически не желала вмешиваться в ситуацию, которая к концу 80-х сползла к практически прямому противостоянию армян и азербайджанцев по всему Южному Закавказью. И армянские активисты в НКАО заявили в 1988-м о ее отделении от Баку. Но бакинские власти вместо диалога с оппонентами в 1989-м вообще упразднили НКАО, с чем, естественно, не согласились ее жители-армяне, провозгласив в 1991-м армянскую Нагорно-Карабахскую Республику (НКР). А ее вооруженные силы смогли, не без помощи Еревана, взять под контроль до 95% территории области и почти все соседние с ней районы Азербайджана.

ГЕОПОЛИТИКА И РОССИЯ

Большими усилиями нашей страны при помощи международного посредничества в 1994 году между сторонами было заключено перемирие, соблюдавшееся, как известно, до сентября нынешнего года. Но конфликты здесь происходили и после этого.

Вовлеченность постсоветской Москвы в ситуацию объясняется двумя важнейшими факторами.

Во-первых, еще в середине 90-х в США Массачусетским институтом был разработан план «Шторм над Каспием» - военной операции НАТО с участием Турции для установления контроля над колоссальными запасами каспийских углеводородов и маршрутами их перекачки на Запад. То есть для контроля всего Закавказья, а как сверхзадача - еще и Северного Кавказа. Проходят эти маршруты из Азербайджана к грузинским портам и через Грузию к портам Турции. А расположены эти трубопроводы в западном Азербайджане в 30-40 км от северной границы Нагорного Карабаха.

Во-вторых, Армения - единственный военно-политический союзник РФ на юге Закавказья, вблизи армяно-турецкой границы расположена крупная и единственная российская военная база в этом регионе, что, естественно, сдерживает военно-политические аппетиты НАТО.

В то же время Армения, всецело поддерживая самопровозглашенную НКР, и сегодня отказывается ее официально признать. А это изначально усиливает стремление Азербайджана вернуть под свой контроль экс-НКАО и примыкающие к ней районы. Тем более что ООН считает всю эту территорию частью Азербайджана.

БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ

Впрочем, бомба замедленного действия здесь была заложена еще в 1919-1921 гг., когда РСФСР искала общий язык с республиканской Турцией. Сблизила Москву с Анкарой параллельная агрессия Антанты и против РСФСР, и против Турции.

Однако новые турецкие власти во главе с М. Кемалем (Ататюрком) сохранили османские притязания чуть ли не на всю территорию Южного Закавказья. Войска новой Турции вторглись в Армению и Азербайджан в 1920-м, а были выведены в 1921-м после согласия РСФСР с условиями разграничений между Арменией и Азербайджаном, выдвинутыми Турцией.

То есть Анкара настояла, чтобы Нахичеванский регион экс-Эриванской губернии Российской империи, в котором до конца 70-х тоже преобладали армяне, стал частью Азербайджанской ССР. С тех пор эта Нахичеванская Автономная Республика внутри Армении. А Нагорный Карабах оказался автономной областью в составе советского Азербайджана, но, подчеркнем, не граничил с Армянской ССР. Эти условия закреплены в бессрочных договорах 1921 года РСФСР с Турцией «О дружбе и братстве», а также РСФСР и республик Закавказья с Турцией «О дружбе».

Кроме того, внешние границы НКАО Москва и Баку в советский период меняли трижды. Чтобы отдалить область от Армении и Ирана...

РЕСУРСНАЯ ШКАТУЛКА

Борьба за Нагорный Карабах обусловлена еще и тем, что в здешних недрах весьма большие и высококачественные запасы разнообразного сырья, разведанные в 1930-х - начале 1980-х гг.

Но в Баку считали небезопасным их осваивать, учитывая, что армянское, то есть преобладающее здесь население, склонно к выводу области из состава Азербайджана. Потому и железная дорога из Баку в НКАО, хотя и была построена еще в 1942 г., не работала 25 лет: с 1962 до 1978 года. А в 1989-м ее вообще разобрали…

На экономических картах Азербайджанской ССР «общего пользования» никогда не указывались запасы разнообразного сырья в недрах НКАО. Между тем в Нагорном Карабахе, по данным геологических служб Азербайджана, Армении и НКР, находятся около 160 сырьевых месторождений, в основном с промышленными запасами, в том числе 5 золоторудных, 6 ртутных, 2 медных, 1 свинцовое, 1 цинковое, 14 месторождений самоцветных камней, 9 гипсовых, 4 мраморно-туфовых, 10 минеральных вод, 7 лечебных грязей.

А по данным минпрома НКР, совпадающих с данными администрации экс-НКАО (1983 г.), в разных районах Нагорного Карабаха обнаружены залежи и проявления цинка, свинца, меди, золота, железа, серного колчедана. Имеются также запасы гранита, базальта, графита.

Вдобавок в Нагорном Карабахе, по оценкам минэнергетики Армении, есть места, где проявления нефти выходят на поверхность. Заметим, что вероятность немалых запасов нефти, включая асфальтовую и сланцевую (тяжелую, по профильной терминологии), в НКАО и вблизи нее еще на рубеже 50-х и 60-х гг. отмечалась азербайджанской геологоразведкой.

Словом, жесткий конфликт в Нагорном Карабахе обусловлен целым рядом серьезных причин, и совсем не последнее место в этом ряду принадлежит богатым ресурсам этого региона и близостью к нефте- и газоэкспортным артериям.

Алексей Чичкин

Глобальный рынок СУГ и теперь живее всех живых

Сегмент СУГ в 2020 году оказался одним из наименее пострадавших на мировом и российском нефтегазовом рынке

Благодаря стабильному спросу со стороны нефтехимических предприятий сжиженные углеводородные газы (СУГ) в 2020 году оказались одним из наименее пострадавших сегментов мирового и российского нефтегазового рынка, констатировали участники онлайн-конференции независимого ценового агентства Argus «LPG 2020: СНГ и глобальные рынки». Для российского рынка СУГ нынешний год вообще можно считать знаковым. Благодаря запуску производства комплекса «ЗапСибНефтехим» внутренний спрос на эту продукцию резко вырос и будет устойчивым драйвером роста ее производства в ближайшие несколько лет, а для экспорта российских СУГ все более значимым направлением становится Китай.

Рост в ногу с реструктуризацией

Основной тенденцией текущего года на российском рынке СУГ стало принципиальное изменение структуры поставок: внутреннее потребление продукции значительно выросло за счет сокращения экспорта. Как сообщил в своем выступлении на конференции Argus директор бизнеса углеводородного сырья СИБУРа Алексей Марков, у его компании объемы экспорта СУГ снизились с 4,6 млн до 3,1 млн тонн. С тем же самым, хотя и в меньших масштабах, столкнулись и другие производители — «Газпром» и НОВАТЭК. Однако СИБУРу почти все выпавшие объемы внешних поставок удалось направить в свой нефтехимический сектор: благодаря прошлогоднему запуску «ЗапСибнефтехима» в Тобольске, загрузка которого к середине ноября достигла 94%, потребление СУГ в нем выросло с 2,5 млн до 3,8 млн тонн. Нефтехимические предприятия продолжали деятельность даже при самых серьезных коронавирусных ограничениях, отметил представитель компании.

В целом, по словам Маркова, за девять месяцев объем производства СУГ в России составил 10,7 млн тонн, что почти сопоставимо с прошлогодним показателем за тот же период (11 млн).

Ключевым фактором, помешавшим наращиванию производства, стала новая сделка ОПЕК+.

Сокращение добычи нефти повлекло за собой снижение добычи попутного нефтяного газа (ПНГ), который российские компании активно используют для сжижения. Основной объем СУГ в России — более 50% — производится именно из ПНГ, напомнила старший редактор Argus Светлана Новолодская.

Но уже в перспективе ближайших нескольких лет ожидается, что российский рынок СУГ будет показывать рост и в нефтехимии, и в экспорте. Если, начиная с 2018 года, производство СУГ в стране находится на неизменном уровне порядка 14,8 млн тонн в год, то уже в следующем году, отметил Алексей Марков, ожидается увеличение до 16,8 млн тонн, а к 2026 году — до 22,6 млн тонн. При этом потребление СУГ в российской нефтехимии увеличится с 5,2 млн до 8,2 млн тонн за счет новых проектов наподобие Амурского газохимического комплекса СИБУРа или мегапроекта компании «Росгаздобыча» в порту Усть-Луги, а рост экспорта ожидается с нынешних 4,5 млн тонн до 8,9 млн тонн в 2028 году.

Не столь оптимистично выглядят перспективы в коммунально-бытовом сегменте российского потребления СУГ, в частности в качестве моторного топлива. По словам заместителя генерального директора компании «Импэкснефтехим» Леонида Кручинина, в последние пару лет ценовое соотношение СУГ/бензин достигло коэффициента 0,55, критичного для принятия автовладельцами решения о переходе на газ, и если эта тенденция будет продолжаться, то стоимость СУГ может стать фактором, существенно сдерживающим развитие внутреннего рынка автогаза. Цены внутреннего рынка во многом повторяют динамику экспортных котировок, пояснил Кручинин, и как бы ни старались правительство и компании эту зависимость ослабить, вводя ограничительные меры по доступу на премиальные рынки, для отечественных розничных потребителей стоимость СУГ по-прежнему сильно зависит от волатильности на мировом рынке.

На данный момент самой интересной тенденцией на внутрироссийском рынке СУГ является его четкое разделение на два сегмента: коммунально-бытовой и потребление в нефтехимии.

Каждый из них, по словам Леонида Кручинина, в перспективе может зажить своей жизнью, поскольку уже сейчас отсутствуют ресурсы для перетока из одного сегмента в другой: даже несмотря на большое количество новых проектов, для этого отсутствуют свободные объемы, сильно сжалась свобода маневра. Например, СУГ, который будет производиться в рамках практически реализованного проекта «Роспан» — дочерней компании «Роснефти», ведущей добычу газа и газового конденсата в ХМАО, предположительно, практически полностью будет уходить на рынок автогаза, а СУГ того же СИБУРа — на пиролиз. Эту гипотезу подтвердил представитель СИБУРа Алексей Марков, сообщивший, что его компания будет все в большей степени фокусироваться на собственной переработке, смещаясь от поставок СУГ в направлении поставок полимеров и продукции органической химии.

«В 2020 году сбылся наиболее прогнозируемый сценарий — рост потребления в нефтехимии за счет ухода наименее премиальных сегментов экспорта: экспорт сократился ровно на столько, на сколько вырос пиролиз в Тобольске, — резюмировал Леонид Кручинин. — Но в целом рынок упростился. Развитие российской нефтехимии идет исключительно по полимерному сценарию, хотя внутренний рынок полимеров давно переполнен, а никакой другой стратегии нет. Чтобы конкурировать на внешнем рынке, надо иметь низкую себестоимость сырья, которой обладают немногие при отсутствии ожиданий серьезного прироста ресурсной базы. Поэтому количество проектов в нефтехимии ограничено, и состоятся только те из них, которые обеспечены сырьем. Если все они будут реализованы, то сегмент комбыта вновь наполнится, но в любом случае волатильность внешнего рынка останется одной из проблем рынка внутреннего, которая вряд ли разрешится в ближайшее время».

Китай поглотит всё

В последние годы поставщики на мировом рынке СУГ регулярно демонстрировали способность стремительно адаптироваться к меняющейся конъюнктуре: рынок очень плотный, на нем очень сильны связи контрагентов, высок уровень конкуренции, и это сильно влияет на цены и условия поставок, отметил в своем выступлении руководитель по развитию бизнеса Argus Дэвид Апплтон. Наиболее характерным примером этого является китайский рынок: если еще несколько назад практически все объемы СУГ в Китай импортировались с Ближнего Востока, то теперь поставки сильно диверсифицированы. В разгар торговой войны Китая и США 25-процентный тариф делал импорт американского СУГ запретительным, но после пересмотра тарифной политики американские производители незамедлительно вернулись на китайский рынок. В целом доля США в мировой торговле СУГ за последние десять лет увеличилась с 6% до 42%, а рост глобальных потоков на 24%, начиная с 2014 года, преимущественно происходил именно за счет американского экспорта, добавил Мартин Чендли, старший аналитик компании Fearnleys.

Китай пытается брать СУГ отовсюду, из любого источника, констатировал Дэвид Апплтон, и теперь все более значимым поставщиком в КНР становится Россия, которая традиционно поставляла СУГ в Европу. До некоторых пор основной проблемой экспорта российского СУГ в Китай была нехватка инфраструктуры, однако ситуация стала меняться после того, как группа компаний Avestra в 2017 году ввела в эксплуатацию в пограничном китайском городе Маньчжурия первую очередь терминала по перевалке СУГ и пропилена мощностью 1,8 млн тонн с инвестициями около $70 млн.

Как сообщил на конференции Argus директор по развитию Avestra Group Илья Займенцев, за последние 12 месяцев через терминал прошло около 108 тысяч тонн продукции, 70% которой пришлось на смеси СУГов от различных производителей в России. По его словам, весной, когда котировки на СУГ упали до исторических минимумов, именно китайский рынок оказался более стабильным по цене, и те российские производители, которые не могли продать свою продукцию на Западе, повернулись на Восток, поскольку китайский рынок давал лучший экспортный нетбэк.

«Существенным преимуществом китайского рынка, особенно внутренних территорий КНР, является более высокая предсказуемость, он не так сильно подвержен колебаниям международных рынков. В режиме турбулентности это была тихая гавань», — отметил Илья Займенцев.

При этом перспективы практически неисчерпаемы: в ближайшие пять лет потребление СУГ в китайской нефтехимии должно удвоиться, а также продукт все больше используется в сегменте автогаза.

Ожидается, что к 2024 году Китай будет импортировать 36 млн тонн, так что любые объемы СУГ, которые способна произвести Россия, будут востребованы на рынке, заявил представитель Avestra.

Основными поставщиками СУГ в Китай на данный момент выступают производители, расположенные в непосредственной близости от границы с этой страной, такие как «Иркутская нефтяная компания», но уже в ближайшее время к ним могут добавиться и более удаленные предприятия, полагает Займенцев — первым среди них, по его мнению, будет все тот же проект «Роспан». «Для продукции „Роспана“ Западная Европа будет менее доступна по качеству — для нее больше подойдут рынки Польши, Украины и Китая, где хорошо развито потребление автогаза, но не закрыт и рынок гибких пиролизов, которые могут потреблять не только чистые фракции, но и смесевой продукт», — отметил Илья Займенцев. Кроме того, не исключено, что время от времени будут возникать излишки СУГ на строящемся Амурском ГПЗ «Газпрома» (запуск первых двух очередей ожидается к концу 2021 года), который будет поставлять сырье для переработки на расположенном по соседству Амурском ГХК СИБУРа — в этом случае китайский рынок также может оказаться очень кстати.

С начала года, когда поставки российского СУГ в Европу через Усть-Лугу очень сильно упали, экспорт в Китай действительно демонстрировал рост, порой с лучшим нетбэком, подтвердила Светлана Новолодская из Argus. Кроме того, по ее словам, «заиграли новыми красками» такие экспортные направления, как Грузия, Азербайджан и Киргизия — это небольшие рынки, но поставки туда оказались выгодными.

В самое сложное время производители открывали для себя новые направления экспорта, отгружая СУГ в необычные для себя страны.

Например, СИБУР, по словам Алексея Маркова, в условиях профицита продукции диверсифицировал экспортные поставки на такие новые рынки, как Оман и Индия.

В итоге, несмотря на все катаклизмы 2020 года, мировой рынок СУГ оказался довольно сбалансированным, резюмировал Дэвид Апплтон. По его мнению, спрос на эту продукцию на горизонте ближайших трех-четырех лет остается понятным — его определяют ряд инфраструктурных и промышленных проектов, которые запланированы на этот период, и даже если некоторые из них сейчас запаздывают по реализации, то в уже 2022–2023 годах они должны вернуться в график. Поэтому сейчас, прогнозирует Argus, ожидается рост потребления СУГ в различных сегментах, а спрос со стороны Китая сохранится на довольно высоком уровне — не исключено, что туда пойдут более масштабные российские объемы при их наличии.

Николай Проценко

Петров и НАТО

Служба безопасности Украины пришла к закарпатским венграм

Текст: Петр Лихоманов

Служба безопасности Украины (СБУ) провела обыски у лидеров венгерской общины Закарпатья и в фонде им. Эдмунда Эгана (венгерского экономиста и филантропа 19 века. - "РГ"). Спецслужба, как говорится в сообщении пресс-службы, проверяла "информацию о причастности иностранного фонда к деятельности, направленной на нарушение государственного суверенитета Украины". После этого глава МИД Венгрии вызвал украинского посла, чтобы выразить недовольство, и пообещал и дальше блокировать сотрудничество Киева и НАТО. Напомним, языковые, культурные и политически права венгерского меньшинства Закарпатья не первый год определяют повестку двусторонних отношений. Страны уже обменивались нотами и громкими заявлениями из-за украинского закона об образовании и раздачи венгерских паспортов украинцам. Однако нынешнее обострение, как утверждают местные наблюдатели, возникло буквально на ровном месте и объясняется исключительно желанием окружения президента Зеленского угодить ему.

Дело в том, что в регионах Украины второй месяц продолжается формирование местных органов власти: проходят первые заседания областных и городских советов, где избираются их главы. Закарпатье оказалось в числе тех областей, где партия Зеленского "Слуга народа" (СН) не смогла получить большинство в облсовете и теперь вынуждена искать союзников. При этом методы формирования коалиции ставленники Зеленского, очевидно, унаследовали от Порошенко. Так, по версии закарпатских СМИ, обыски инициировал назначенный президентом губернатор по фамилии Петров - таким способом он хотел склонить Партию венгров Украины (ПВУ), получившую третью фракцию в областном совете, к сотрудничеству.

Итоги проявленного губернатором рвения налицо: президентская партия не смогла сформировать большинство в стратегическом регионе, а венгры Закарпатья, ранее вполне лояльные Киеву, задумались о переходе в оппозицию. К тому же глава МИД Украины Кулеба вопреки ожиданиям не был приглашен к участию в грядущем саммите НАТО на уровне глав внешнеполитических ведомств. Его, а также грузинского коллегу "выведут в эфир" только в ходе панели, посвященной Черноморскому региону.

Казус

Варшава забыла, что обещала

Варшава отказалась от создания американской базы под названием "Форт Трамп". "Мечты о жесте в отношении президента Трампа в Польше уже неактуальны, а сторонники этой идеи ставят под сомнение факт ее существования", - пишет американская The Washington Times. Речь идет о документе "Предложение для постоянного присутствия США в Польше", направленном американцам в 2018 году. В нем Варшава обязалась инвестировать 1,5-2 миллиарда долларов в создание инфраструктуры для американской танковой дивизии, которую, по мысли польского министерства обороны, американцы могли бы разместить в этой стране на постоянной основе. Президент Польши Анджей Дуда в ходе визита в Вашингтон в расчете на тщеславие своего американского коллеги предложил Трампу назвать предполагаемую американскую военную базу в честь него. Неизвестно, что именно убедило хозяина Белого дома - увековечение его имени или то, что платить за базу будут поляки, - но он согласился. Еще в апреле 2019 года министр обороны Польши убеждал журналистов, что поляки "близки к созданию "Форта Трампа", и "вопрос не в том, будет ли он, а в том, когда он будет". Но уже в ноябре 2020 года, когда шансы действующего президента США остаться в Белом доме начали уменьшаться на глазах, глава польского Бюро национальной безопасности при президенте страны Павел Солох, не моргнув глазом, заявил: "Никогда не было речи о названии "Форт Трамп", это была метафора".

Подготовила Ариадна Рокоссовская

ВОЙНА СУДНОГО ДНЯ 2.0: ПЕРВЫЕ ВЫВОДЫ

АНДРЕЙ ФРОЛОВ

Кандидат исторических наук, ведущий программы «Полигон» на радио «Говорит Москва».

Осенняя война в Карабахе между Арменией и Азербайджаном, без сомнения, стала одним из самых значимых событий и так сложного 2020 года. По стремительности течения и результативности её можно сравнить с войной Судного дня между Израилем и коалицией арабских государств. Глобальные выводы относительно армяно-азербайджанской войны делать ещё рано, но можно подвести промежуточные итоги.

Последнее столкновение между Арменией и Азербайджаном отличалось скоротечностью, что для нынешнего времени нетипично. Азербайджанской армии хватило 45 дней, чтобы практически полностью разрушить военную инфраструктуру армян в Нагорном Карабахе и поставить имеющиеся там силы на грань полного поражения. Это тем более удивительно, что речь шла о столкновении примерно равных противников, причём Армения готовилась к войне на протяжении всех последних 25 лет. На фоне Ливии, Сирии и востока Украины – всё это выглядит действительно новым словом. Помимо прочего, военный эпизод между Арменией и Азербайджаном оказался очень кровопролитным – потери сторон сравнимы с потерями в ходе длившейся почти год «горячей части» конфликта на Донбассе.

Особым можно назвать и то обстоятельство, что стороны вели военные действия без прямого участия третьей стороны, то есть коалиционных войн не было. Безусловно, на стороне как Азербайджана, так и Армении выступали союзники, но если российские действия ограничивались экстренными поставками вооружения, то турецкие военные были задействованы в войне «гибридно» – из штабов и со своей территории, хотя прямых доказательств непосредственного турецкого участия в конфликте нет до сих пор. В то же время обе стороны активно использовали иностранцев – в случае с азербайджанской армией это были протурецкие боевики из Сирии, за армянскую армию воевали этнические армяне – жители других стран. Их участие было не столь велико, тем не менее война в Карабахе продолжила эту «традицию» последних лет, когда на полях боевых действий наблюдается активное присутствие иностранцев в различных формах (частные военные компании, наёмники, добровольцы и так далее). Для полного сходства отметим, что согласно известным данным, сирийских боевиков для войны в Карабахе вербовала турецкая спецслужба МИТ, которая по той же схеме отправляла личный состав из Сирии в Ливию.

Стоит отметить и полную внезапность конфликта. Хотя постфактум многие эксперты стали цитировать свои более ранние публикации, где говорилось о неизбежности столкновения, именно в такой форме его никто не ожидал. Это вдвойне любопытно, так как в июле 2020 г. был «фальстарт», когда в приграничном районе погибло двое офицеров азербайджанской армии в звании генерал-майора и полковника. Но тогда это не привело к каким-либо значимым молниеносным последствиям. К подобному за 25 лет в приграничье все привыкли, и можно допустить, что данный случай усыпил бдительность армян.

Апофеозом беспрецедентных мер по стратегической маскировке планов, дезинформации и жесточайшей цензуре любой информации из приграничных районов стали совместные азербайджанско-турецкие учения в июле-августе. Они позволили безболезненно провести перегруппировку войск, «спрятать» отдельные части и сформировать ударные группировки на границе. Вероятно, последние приготовления шли буквально накануне операции, что позволило предельно минимизировать возможные утечки информации, а также держать армян в неведении относительно истинных замыслов. Армения по понятным причинам не имеет средств космической и авиационной разведки для отслеживания подобных приготовлений, что не позволило ей отследить все эти приготовления. Агентурные возможности армян оценить невозможно. Парадоксально, но задачу по поддержанию контрразведывательного режима азербайджанским военным сильно упростила эпидемия коронавируса, из-за которой ещё с весны в стране была сильно ограничена мобильность населения. Это также сокращало риск нежелательных встреч любознательных граждан с камерами в телефонах с колоннами военной техники на марше.

Война показала важность долгосрочного планирования и создания запасов материально-технических средств и вооружения, так как расход боеприпасов обеими сторонами явно был очень велик. Нельзя не признать стратегическое значение формально гражданской азербайджанской грузовой авиакомпании Silk Way Airlines, чей парк из тяжёлых транспортных самолётов Boeing 747 и Ил-76ТД/МД осуществлял стратегические перевозки из Израиля, Турции и Грузии с первого до последнего дня конфликта. Судя по всему, дефицита в боеприпасах азербайджанская сторона не испытывала. Возможности Армении в сфере воздушного транспорта были намного более ограниченными, однако и в этом случае основная нагрузка легла на формально гражданские борты чартерных компаний (например, Atlantis European Airways и Klas Jet). Можно предположить, что они перевозили в основном относительно негабаритный груз (за исключением Ил-76) и боеприпасы.

Внимание привлекло и применение Азербайджаном беспилотных летательных аппаратов. Заговорили чуть ли не о революции в военном деле, которая началась именно с Карабаха. Действительно, Азербайджан весьма активно использовал ударно-разведывательные БЛА и барражирующие боеприпасы турецкого и израильского производства, на которые пришлась значительная часть уничтоженной тяжёлой техники армянских войск. Однако преувеличивать этот успех не стоит. Современным средствам поражения противостояли устаревшие ЗРК советского производства, которые создавались для поражения совсем других целей, не говоря уже о том, что довольно много ЗРК «Оса-АК» были закуплены в Иордании, и их состояние неизвестно. Военная хитрость – беспилотные самолёты Ан-2 в качестве ложных целей – усугубила ситуацию, вскрыв систему ПВО армян, но принципиально это не меняло сути и лишь ускорило уничтожение выявленных средств ПВО за счёт массированного удара БЛА. У армян отсутствовала современная эшелонированная система ПВО, не задействовалась пилотируемая авиация, они не подвергали атакам пункты управления и аэродромы базирования азербайджанских аппаратов. При таких условиях уничтожение средств ПВО было только вопросом времени. Безусловно, заслуживающим внимания фактом является отказ сторон от применения пилотируемой авиации для поражения наземных целей – за исключением не очень понятного эпизода, в ходе которого ВВС Армении потеряли штурмовик Су-25 без воздействия противника. Причём этот отказ произошёл в условиях довольно серьёзных авиационных группировок, имевшихся у Азербайджана, и – в меньшей степени – у Армении.

Действия БЛА невозможно отделить и от активного использования подразделений специального назначения и ракетно-артиллерийских частей. БЛА выступали в роли целеуказателей и разведчиков, обеспечивая командование в первую очередь азербайджанской армии информацией в режиме реального времени. Армяне стали применять свои БЛА для разведки только на заключительном этапе конфликта, но, насколько можно судить, они уступали БЛА противника – в первую очередь по автономности и, вероятно, по возможностям оптико-электронных обзорных систем. Так или иначе, благодаря БЛА действия диверсионно-разведывательных групп были чрезвычайно эффективными, предположительно, на них пришлась большая часть успешных засад и операций оперативно-тактического уровня. Например, считается, что Шуша была взята так быстро и практически без потерь именно благодаря тому, что азербайджанские спецназовцы смогли преодолеть горы и выйти к самому городу, не прорываясь через линию укреплений. Соответственно, на счету их армянских визави ряд успешных засад и захватов позиций азербайджанцев, а также целеуказание для собственной артиллерии, которая оказалась единственным средством, способным эффективно тормозить наступления азербайджанской армии.

Война в очередной раз показала важность создания полноценных инженерных укреплений и маскировки в условиях широкого применения БЛА или господства в воздухе одной из сторон. Видимо, в XXI веке слабейшая сторона может уповать на сеть подземных укрытий и капониров для танков и артиллерии, которые могут минимизировать потери от лёгких БЛА, чьи боеприпасы не обладают необходимым могуществом. Это требует существенных затрат стройматериалов, людских и временных ресурсов, но как показывает опыт иррегулярных формирований на Ближнем Востоке и в Афганистане, не является неразрешимой задачей. В то же время развитые укрепления армян на севере не позволили азербайджанской армии продвинуться на этом направлении, хотя фактически никакого штурма и прорыва этих укреплений и не было.

В ходе данного конфликта стала очевидна относительная неэффективность ракетных комплексов. Несмотря на довольно массированные пуски по меркам такого скоротечного и ограниченного конфликта, ракетчики так и не смогли решить ни оперативные задачи, ни задачи устрашения мирного населения. Хотя были отдельные случаи удачного поражения военных целей, на общем фоне погоды они не сделали. При этом оттягивали на себя значительное число подготовленного персонала, ресурсов, материальной части и так далее. Как минимум одна пусковая установка с невыпущенной ракетой комплекса Р-17 «Эльбрус» армян была поражена с БЛА, что является довольно характерным символом, возможно, предвестником перехода к БЛА роли оперативно-тактических комплексов.

Определённые выводы можно сделать и относительно развития военной техники. В очередной раз встал вопрос о необходимости относительно дешёвого ЗРК с дешёвым и многочисленным боекомплектом для поражения «роя» БЛА, сам он при этом будет их первоочередной целью. Боекомплект такой системы должен включать не менее 30 ракет, не менее пары зенитных орудий, нужен собственный комплекс РЭБ, а также возможность автономной работы в автоматическом режиме для снижения потерь в расчёте. Система должна быть модульной, способной монтироваться как на колёсном, так и на гусеничном шасси. На удивление действенной мерой снижения потерь в личном составе может быть оснащение всех автомобилей на линии фронта бронированными кабинами и по возможности кузовами, так как это позволяет снизить потери даже при прямом попадании. Оптимально оснащать эти же автомобили и системой предупреждения о лазерном облучении и противодействия ему, что позволит существенно снизить эффективность авиационных средств поражения с лазерным наведением. Это же касается танков и артиллерийских орудий.

Армения ждала войны, но готовилась к совершенно иному конфликту, а своими политическими шагами по факту только его приближала. Неожиданностью оказалась нескоординированность действий.

Несмотря на формальное разделение «Армии обороны Арцаха» и собственно армянской армии, существовало понимание того, что это единый военный организм. Но в результате карабахский фронт почти никак не почувствовал результаты военных усилий Еревана последних лет в виде закупок современной военной техники. Всё ограничилось сербскими лёгкими вооружениями и боеприпасами, а также автомобильным транспортом, отдельными ЗРС и ПЗРК. В то же время с противоположной стороны было целенаправленное военное строительство, подчинённое одной конкретной задаче и операции.

Война в Карабахе стала первой полноценной войной времён коронавируса, а также первым за долгие годы конфликтом приблизительно равных противников. Она имеет ряд уникальных черт, которые заслуживают самого внимательного изучения и осмысления. Важно, что нововведения, касающиеся военной техники и методов её применения, использовались не порознь, как в предшествующих конфликтах, а в одном месте и в одно время. Это похоже на «эффект айфона», создатели которого творчески применили имеющиеся отдельные наработки и синтезировали их в новый продукт. Нельзя исключать, что некоторые приёмы осенней кавказской войны станут неотъемлемой частью всех конфликтов ближайших лет.

Армения. Азербайджан. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 декабря 2020 > № 3602972 Андрей Фролов

Еще малы - уже талантливы!

Телеконкурс "Щелкунчик" стартует в Зале Чайковского

Текст: Татьяна Эсаулова

Как обычно Торжественное открытие XXI Международного телевизионного конкурса юных музыкантов "Щелкунчик" пройдет в прямом эфире телеканала "Россия-Культура" (1 декабря, в 20.05). На сцене Концертного зала Чайковского с Академическим симфоническим оркестром Московской филармонии и дирижером Михаилом Шехтманом выступят лауреаты "Щелкунчика" прошлых лет и члены жюри нынешнего конкурса. В программе будут звучать сочинения разных эпох и стилей: от Бетховена и Чайковского - до Уильямса и Вилла-Лобоса. В этот же день, по традиции, пройдет жеребьевка, которая определит порядок выступления участников.

В этом году на формат мероприятия, безусловно, повлияли ограничительные меры, связанные с пандемией COVID-19. Открытие конкурса состоится при 25-процентной заполненности зала с соблюдением всех мер безопасности. I и II туры пройдут в органном концертном зале Московской средней спецшколы имени Гнесиных с минимальным количеством зрителей, а решающий III тур в Зале Чайковского проведут вообще без публики.

Как отметили в пресс-службе телеканала, пропустить конкурс, не проводить его в этом году было невозможно, ведь по условиям, предельный возраст участников - 14 лет. Кстати, самой маленькой участнице "Щелкунчика-2020", пианистке Мяо Исюань (Китай / Канада) только исполнилось семь лет! Остальные ребята гораздо старше - от 10 до 14. Поэтому для тех, кто скоро отметит свое 14-летие (а таких по всем специальностям - почти половина), участие в "Щелкунчике-2020" - единственный шанс "вскочить в последний вагон этого сказочного волшебного поезда, отправляющего таланты к вершинам музыкального мастерства". Напомним, что получившие в свое время лауреатство на "Щелкунчике" Александра Довгань, Варвара Кутузова, Даниэль Лозакович, Даниил Харитонов, Анастасия Кобекина, Дмитрий Шишкин, Даниил Трифонов и другие стали блистательными музыкантами нашего времени. И теперь на сайте конкурса красуется мощный девиз: "Наших лауреатов знает весь мир"!

Не лишним будет сказать, что за 20-летнюю историю со "Щелкунчиком" дружили многие выдающиеся музыканты, среди них Вера Горностаева, Владимир Докшицер, Георгий Гаранян, Наталья Шаховская, Саулюс Сондецкис, Михаил Воскресенский, Лиана Исакадзе, Денис Мацуев, Сергей Доренский, Марк Пекарский, Александр Князев, Алексей Уткин, Екатерина Мечетина, Александр Чайковский, Аркадий Шилклопер, Игнат Солженицын. И этот список можно продолжать…

Мудрость и опыт старших коллег, а также их добрые пожелания, помогают конкурсу открывать новые имена и развиваться дальше:

Прямая речь

Денис Мацуев, пианист:

- "Щелкунчик" - это потрясающее начинание телеканала "Культура", единственный в России детский телевизионный конкурс. Кроме того, у "Щелкунчика" нет налета интриг, сплетен и скандалов, которые сопутствуют любому большому конкурсу, за что он особенно ценен!

Дмитрий Башкиров, пианист и педагог:

- Иногда на детских конкурсах, например, таких как как "Щелкунчик", природные таланты проявляются даже ярче, чем потом, когда люди взрослеют.

Александр Гиндин, пианист:

- Замечательно, что в нашей стране есть такой мощный славный детский конкурс, широко освещаемый телевидением и прессой.

Светлана Безродная, скрипачка и дирижер:

- Это самый трогательный конкурс, из всех, какие я знаю. Послушав юных участников, мы сами многому научились.

Сергей Накаряков, трубач:

- "Щелкунчик" является дополнительным стимулом для тех, кто интересуется классической музыкой, и для тех, кто благодаря этому конкурсу может ею заинтересоваться.

Кстати

Трансляции событий конкурса, как и в предыдущие годы, можно смотреть в эфире "Культуры", на сайте телеканала, а также на новой онлайн-платформе ВГТРК "СМОТРИМ".

Для тех, кто подробно следит за состязаниями юных музыкантов прямая трансляция II тура по всем специальностям состоится 3 декабря.

"Струнные инструменты" можно будет послушать в 11:15, "Духовые и ударные инструменты" - в 14:10 и 15:10, "Фортепиано" - в 17:15.

Повтор II тура в записи соответственно по всем специальностям покажут 4, 5 и 6 декабря в 12:40.

8 декабря, в 19:10 - прямая трансляция Финала и Торжественного закрытия конкурса.

Справка "РГ"

Международный телевизионный конкурс юных музыкантов "Щелкунчик" - один из важнейших проектов телеканала "Россия-Культура", открывающий новые имена, дающий возможность заявить о себе талантливым музыкантам.

В этом году 48 юных музыкантов из 23 стран мира и 12 городов России соревноваться за звание золотого, серебряного и бронзового "Щелкунчика" в номинациях - "Фортепиано", "Струнные", "Духовые и ударные инструменты".

В музыкальном судействе "Щелкунчика-2020" - пианисты: Анна Цыбулева (Россия), Георгий Вачнадзе (Грузия-США), Владимир Харин (Россия-Германия-Австрия); виолончелист Александр Рудин (Россия), скрипачи: Максим Федотов (Россия) и Никита Борисоглебский (Россия), саксофонистка Валентина Мишо (Франция-Швейцария), кларнетист и дирижер Иван Столбов (Россия), трубач Вадим Эйленкриг (Россия) и флейтист Максим Рубцов (Россия).

С начала года под контролем Управления Россельхознадзора в различные страны мира экспортировано более одного миллиона тонн продукции животного происхождения с территории Астраханской области

В 2020 году под контролем Управления Россельхознадзора по Ростовской, Волгоградской и Астраханкой областям и Республике Калмыкия с территории Астраханской области экспортировано в третьи страны и страны Европейского союза около 1,2 млн тонн продукции животного происхождения (900 партий) и 33 797 голов сельскохозяйственных животных.

Странами импортерами продукции животного происхождения и сельскохозяйственных животных являлись:

- Япония, Таджикистан, Канада, Грузия, Австралия, Азербайджан, Германия, Израиль, Индия, Латвия, Литва, Польша, Сербия, Украина (115 партий рыбы и рыбной продукции, 1,7 тыс. т);

- Бангладеш, Бельгия, США, Туркменистан Вьетнам, Иран, Украина (593 партии кормов и кормовых добавок, 1,1 млн т);

- Иран, Азербайджан (70 партий мяса и мясопродуктов, 850 т);

- Азербайджан, Иордания (93 партии крупного и мелкого рогатого скота, 33 797 голов);

- Гонконг (11 партий непищевых рыбных отходов (рыбный пузырь) 32 т).

В ходе проведения ветеринарного контроля должностными лицами установлено, что экспортные партии подконтрольной государственному ветеринарному надзору продукции полностью соответствуют всем необходимым ветеринарно-санитарным требованиям стран-импортеров, нарушений требований ветеринарного законодательства не выявлено.

Продукция подвергнута лабораторным исследованиям в аккредитованных для этих целей лабораториях.

«ИНИОН БЫЛ И ОСТАЁТСЯ КООРДИНАЦИОННОЙ ПЛОЩАДКОЙ»

АЛЕКСЕЙ В. КУЗНЕЦОВ

Директор Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН, член-корреспондент РАН, доктор экономических наук.

АЛЕКСАНДР СОЛОВЬЕВ

Заместитель главного редактора журнала «Россия в глобальной политике».

О блеске и нищете наукометрии, особенностях финансирования академической науки, алгоритмизации гуманитарных дисциплин, о том, насколько big data реально big, а также об уникальных достоинствах и проектах Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН журналу рассказывает его избранный коллективом (наконец) директор Алексей Кузнецов.

Александр Соловьёв: Давайте сразу возьмём быка за рога: зачем, собственно, нужен ИНИОН?

Алексей Кузнецов: Не в первый раз слышу этот вопрос. Часто говорят, что институт по какой-то конкретной стране или региону – вот он понятно, зачем нужен. Правда, это тоже иллюзия. Отвечать надо не на вопрос – «зачем они занимаются Африкой или Соединёнными Штатами Америки», а на вопрос – «для чего это нужно обществу». В принципе, в отношении Института научной информации по общественным наукам ответ на такой вопрос следует из его названия.

Если же говорить подробнее, то нужно заглянуть на 10–20 лет назад. ИНИОН, по сути, пережил два крупных шока. Первый – это потеря монополии на информацию, которая создала славу ИНИОНу в 1990-е годы. Доступ к научной информации получили многие…

Александр Соловьёв: А правда, что ИНИОН был первым институтом с интернетом?

Алексей Кузнецов: Первый или нет, но он был среди пионеров информатизации – ещё когда появились первые базы на основе не компьютерной, а телефонной связи по странам СЭВ. В 1990-е гг., казалось бы, это всё должно было рухнуть, но именно тогда, при академике Виноградове, в ИНИОНе стали активно развиваться электронные библиографические базы данных. И на начало 2000-х гг. только в ИНИОНе была очень подробная база данных на основе фондов фундаментальной библиотеки института с собранными статьями по всем общественным наукам. Сейчас это восемь баз данных – и экономика, и история, и философия, и многое другое (около 4 млн записей).

Эти базы существуют до сих пор. Ими по-прежнему активно пользуются, даже на Западе закупают. Но несколько лет назад главным конкурентом ИНИОНа в России стал РИНЦ, создававшийся на основе, по сути, того же ИНИОНа. К сожалению, РИНЦ выпустили из сферы ИНИОНа. Сейчас мы ищем форматы взаимодействия; ведь одна из важных фигур в РИНЦ – это Виктор Глухов, бывший руководитель фундаментальной библиотеки ИНИОН, ныне член нашего Учёного совета.

РИНЦ заинтересован в сотрудничестве с ИНИОНом, поскольку массив научных статей растёт очень быстро. Кстати, в мире так ничего подобного и не сделали. Но поисковым системам всё сложнее из-за огромного количества шума. На поисковой запрос вы получите сотни работ – и из хороших журналов, и из мусорных, которые есть в РИНЦ. Просто из-за красивого, броского заголовка или правильно подобранных ключевых слов. А в ИНИОНе всё-таки десятилетиями формировалась школа библиографов, школа людей, которые умеют описывать источники, делать метаданные и в целом с этой помощью обеспечивать более эффективный поиск литературы в базах данных.

Вторым шоком был пожар 2015 года. За 1990–2000-е гг. ИНИОН превратился в двуглавого орла, это было при академике Пивоварове, когда, помимо чисто библиотечной и информационно-аналитической деятельности, связанной с библиографическими указателями, тезаурусами и прочим, резко стала развиваться научная деятельность. На сегодняшний день ИНИОН – это прежде всего научно-исследовательский институт. И после пожара это стало ещё в большей степени очевидно.

Александр Соловьёв: Это был целенаправленный процесс?

Алексей Кузнецов: Не совсем. Большинство научных школ сформировались всё-таки стихийно. Развитие науковедения – естественное для нас направление, это производная от обработки информации, а вот, предположим, литературоведение или политические исследования – это уже стихийная вещь. Но я всегда считал, что раз это возникло здесь, а не в другом месте, значит, сложились какие-то благоприятные условия для этого. Это надо ценить, а на название ИНИОНа не надо смотреть буквально.

Уже с моим приходом, в 2019 г., мы запустили крупный междисциплинарный проект, а ИНИОН силён именно своей междисциплинарностью и ещё тем, что всегда был координационной площадкой учёных – и до пожара, и после. Так, в самом конце 2019 г. мы опубликовали библиографический указатель «Новый популизм: глобальный социально-по­литический тренд», включающий более тысячи свежих работ, вышедших в 2015–2019 годах. Осенью 2020 г. в рамках продолжения изучения нового популизма мы презентовали коллективную монографию «Феномен Трампа» – как раз под выборы в США (сейчас её уже можно купить в интернет-магазине ИНИОНа). Но это, конечно, не просто погоня за конъюнктурой, это фундаментальное междисциплинарное исследование 37 авторов на 46 печатных листах (642 страницы) очень любопытного явления. Наряду с анализом социально-экономического и политического развития в США, внутренней и внешней политики 45-го президента США, соотношения действий Дональда Трампа с поведением популистов в других странах, особенно в Европе, в ней есть экзотические главы, например, о прообразе президента Трампа в американской литературе или речевом портрете Трампа.

Александр Соловьёв: И как в этом проявляется конкурентное преимущество ИНИОНа?

Алексей Кузнецов: ИНИОН всегда спокойно относился к привлечению внешних авторов. Если бы книгу о Трампе готовили в Институте США и Канады, то костяк авторов был бы из ИСКРАНа, и вряд ли они были бы рады «заполнять пропуски» специалистами из других институтов. А вот у нас четверо – из ИСКРАНа, четверо – из ИМЭМО, есть специалист из Института Европы (англовед писала про Трампа и Brexit), МГУ, НИУ ВШЭ. С ИНИОНом многие готовы сотрудничать, а внешние члены редколлегий наших журналов – известные учёные из других институтов и вузов – также активно взаимодействуют с институтом. И это ещё одна ипостась ИНИОНа – мы крупная издательская организация.

В институте издаётся больше десятка периодических изданий, три из которых ваковские. «Политическая наука» и «Актуальные проблемы Европы» входят также и в RSCI на платформе Web of Science и ERIH PLUS. «Россия и современный мир» входит в ERIH PLUS.

Александр Соловьёв: А мог бы ИНИОН стать отечественным Scopus, организацией, которая индексирует всю научную деятельность или, по крайней мере, гуманитарные области. Есть к этому предрасположенность или об этом не думали?

Алексей Кузнецов: Внутри ИНИОНа не любят обсуждать эту тему. Такая возможность была – эти идеи есть и сейчас. Можно сказать, что утратой этой возможности мы расплатились за акцент на развитии научно-исследовательского направления в начале 2000-х годов. Однако внимание тогдашнего директора академика Пивоварова к научным изысканиям отчасти, наверное, позволило ИНИОНу сохраниться после пожара – ведь он был не только библиотекой, но и научным институтом. Но тот аспект деятельности ИНИОНа, в котором он был силён в советский период – науковедение, сбор и структурирование научной информации – оказался как бы на периферии. Эта сфера сильно менялась в 1990–2000-е годы. РИНЦ мог стать просто частью ИНИОНа, этого не произошло, момент был упущен.

Александр Соловьёв: Однако вы не опустили руки…

Алексей Кузнецов: Да. Массив исследовательских работ нарастает, и сейчас нужно попытаться выстроить взаимоотношения с РИНЦ. Второе направление – это репозитарий по общественным наукам открытого доступа (РОДОН). Помимо журнальных публикаций, есть так называемая «серая» научная литература – отчёты археологов, материалы конференций и так далее. Те же материалы конференций вроде выкладываются на сайты, но через несколько месяцев уходят куда-то в далёкие архивы, а потом сайт перегружается, и их вообще удаляют. Но это всё можно сохранить, структурировать. Предлагаемый ИНИОНом продукт позволял бы отстаивать и авторские права, и приоритет по времени появления. Вот я делаю часто презентации для докладов в PowerPoint, и при этом нет возможности оформить результаты в виде статей или эти сборники докладов не выходят… А порой просто руки не доходят, чтобы превратить такую презентацию в хорошую статью.

Кроме того, такая задача хорошо смыкается с задачей оцифровки фондов, которой ИНИОН планирует уделять всё больше внимания – и в том, и в другом случае нужно просто железо компьютерное, где это всё будет храниться. Вот все охают и ахают, что библиотека ИНИОНа погибла, а она на самом деле вполне жива. Более 3 млн единиц хранения физически доступны читателям на постоянной основе, потому что у нас 18 филиалов при академических организациях. И абсолютно все отечественные журналы и книги по общественным наукам к нам поступают в рамках системы обязательного экземпляра. И международный книгообмен у нас развивается.

У нас только свежих журналов на китайском языке примерно 120 наименований. С 2015-го по 2020 г., после пожара, у нас больше тысячи книг и журналов на китайском. Я не очень представляю, насколько они все представлены в интернете, легко ли их найти или нет, а в нашем филиале синологической библиотеки, которая физически находится на территории ИДВ, любой китаист может с этим ознакомиться.

И таких примеров немало.

Свежая литература поступает, её можно читать. А на складе лежит ещё несколько миллионов книг и журналов, которые просто физически сейчас некуда сложить в филиалах, а потому нельзя выдавать читателям.

Мы ждём, что будет в срок министерством построено здание, а срок – конец 2021 года. Государство выделило министерству больше 6 млрд рублей. Это, конечно, не нацпроект «Наука», но вокруг новостройки ИНИОНа может возникнуть ядро кластера общественных наук на Юго-Западе Москвы – ведь здесь огромное количество и вузов, и институтов, и библиотек…

Александр Соловьёв: Давайте теперь поговорим о наукометрии. Благо это или проклятие? Поначалу ведь надежды были самыми радужными – дескать, мы получим, наконец, объективное мерило значимости, публикуемости, цитируемости, научного авторитета. Теперь же все клянут это дело.

Алексей Кузнецов: Наукометрии несколько десятков лет. Уже в 1990-е гг. было понимание и недостатков её, и достоинств. Почему это всё превратилось в такую трагикомедию… Я вижу два аспекта.

Первый – девальвация учёных степеней и званий. Когда обнаруживается, что ни кандидатская, ни даже докторская, ни тем более звание профессора не являются гарантией того, что перед нами достойный ученый, а не плагиатор или имитатор научной деятельности, графоман. Или даже добросовестный учёный, но пустой. В 1990–2000-е гг. это всё оказалось размыто. Возникла потребность – раз уж мы не доверяем экспертной оценке людей – в объективной форме математического учёта и ранжирования. Во всяком случае, тогда они казались объективным методом.

До появления всех этих Хиршей и всеобщего доступа к наукометрическим базам наши отечественные коллеги пытались определить самых публикующихся экономистов, самых цитируемых специалистов по естественным наукам и так далее. Наукометрия действительно позволяет взглянуть с другой стороны на заслуги тех или иных специалистов – это факт.

Но дьявол, как всегда, кроется в деталях, потому что ни один индекс Хирша, даже с поправками на искусственно «накрученную» цитируемость (а и такие методы уже внедряют) не позволит учесть популярность или непопулярность области знаний. Если вы специалист по экономике одной страны, вы можете быть №1 в мире, к вам могут все обращаться. Если это, допустим, Греция, а на дворе кризис зоны евро, то экономика Греции будет очень актуальной темой. Но этого мало. В этой области – помимо вас – должно быть ещё много других специалистов, да и тема не должна быть слишком узкой. Она должна быть востребованной многими на постоянной основе, будь то в фундаментальной науке или в прикладной.

Далеко не все темы хорошо востребованы. Более того, если тема пионерная, она может оказаться востребованной позже. Также нужен красивый заголовок. Не секрет, что статьи в этой лихорадке цитирования часто даже не читают – если аннотация или заголовок подходят под цитирование, а автор более-менее известен, то статью просто вставляют в список литературы, просто за имя. Хотя, конечно, можно сказать, что люди доверяют экспертному мнению авторитетного человека.

Второй немаловажный момент – площадка публикации. В условиях открытой науки Open Access безразлично, будет ли это журнал, входящий в Web of Science, или обычный журнал – главное, чтобы статья была качественной. При этом рецензирование в ведущих журналах часто уступает по качеству рецензированию в журналах среднего уровня, потому что в журналах из первых квартилей слишком большой наплыв статей. Поэтому редактор, который просто не знает нового автора, часто отказывает ему до рецензии – под разными предлогами: тематика не та, язык не тот и тому подобное. При этом в добротных научных журналах среднего уровня практически все статьи прогоняются через нормальные рецензии (поскольку отсеивается примерно половина, а не 90 процентов рукописей).

Так получилось, что я, помимо руководства ИНИОНом и профессорства в МГИМО, ещё и главред журнала «Контуры глобальных трансформаций» из базы RSCI на платформе WoS, поэтому я вынужден детально разбираться во всех этих Хиршах, наукометрии.

По журналам наукометрия бьёт сильнее всего. Учёный имеет выбор. Институт тоже может что-то придумать и попытаться пролоббировать свой интерес. Журналы же вынуждены играть по правилам. При этом хочется, чтобы был солидный журнал с нормальным рецензированием. Наукометрия, вроде бы, позволяет бороться с «мусорными» журналами, но нормальному журналу от неё одна головная боль.

Особенно опасно, что за прошедшие десять лет появляются слабые учёные среднего возраста с хорошими параметрами наукометрии, которые всё это время потратили на учёт подводных камней расчёта разных индексов, а не на проведение серьёзных исследований, завоевание научной репутации среди коллег.

Александр Соловьёв: Перегрузка и поверхностность редакторов – действительно больная тема. Но это проблема хотя бы технического характера. Больше всего, как я понимаю, учёные недовольны «тоталитаризмом наукометрии» – то есть претензии уже концептуальные.

Алексей Кузнецов: Безусловно, когда оплата труда или вообще финансирование университета, доступ к грантам ставится в прямую зависимость от количества публикаций в WoS или Scopus, начинаются злоупотребления. Это нормально. Спрос рождает предложение – и привычку пренебрегать научной этикой.

Есть журналы Scopus и Web of Science, где можно опубликоваться за деньги, – с любой халтурой, только плати. Но так было не только, когда туда бросились пакистанцы, китайцы или русские. И далеко не все мусорные журналы «вычищают» из этих баз данных.

Есть и менее «криминальные», но оттого не менее порочные практики. Академические критерии формальны, поэтому соблюсти их – при должной аккуратности – не составляет особого труда. Это касается и структуры статьи, и библиографии – заполнить её несколькими десятками статей известных авторов и формально добавить каких-то региональных авторов, особенно даже не вникая в суть цитируемых работ. Или вообще сослаться в статье, посвящённой, допустим, ТНК стран БРИКС в разделе по российским ТНК, на пару статей из Washington Post. Я такие статьи видывал неоднократно. Вроде все требования соблюдены – а на выходе получается профанация. И публикуется в довольно авторитетном журнале из WoS.

Не мы это придумали, как не мы придумали и «салями-статьи». Если вы можете написать одну хорошую статью на полтора печатных листа, то не проще ли написать четыре статьи по пол-листа (за счёт небольших повторов у вас получится лишняя статья). А четыре статьи, с точки зрения наукометрии, это лучше, чем одна статья.

Александр Соловьёв: А ведь за статьи дают больше грейдов, чем за книги.

Алексей Кузнецов: Да, книги это вообще отдельная песня, потому что написать книгу – надо много времени и сил. И это никак особо не оценивается. К сожалению, количество монографий резко сокращается. Спасает то, что «старики» – а их ещё много – не хотят поддаваться всем этим наукометрическим требованиям. Но им на смену идёт уже не такая крепкая молодёжь, и я боюсь, что мы получим скоро реальную эпидемию…

Александр Соловьёв: А можно ли говорить, что есть наука XX века (или парадигма науки XX века), а есть – наука XXI века. И где-то пролегает водораздел между наукой, может быть, уважаемой, но академичной и уже несколько анахроничной, и новой наукой, современной, которая старую забивает по всем параметрам?

Алексей Кузнецов: Я бы так не сказал. Всё зависит от конкретного направления. Если вспоминать роман Даниила Гранина «Зубр», посвящённый Тимофееву-Ресовскому, то в двадцатые годы прошлого века генетика была довольно примитивной, но это было зарёй новой науки. Сейчас без матметодов, без серьёзных лабораторных исследований ничего там сделать нельзя.

А общественные науки сейчас отнюдь не на пике своей информатизации, технологизации и прочее. Конечно, есть работы наших археологов в Новосибирске, которые смыкаются с расшифровкой ДНК и так далее. Но большинство пока не может позволить себе таких исследований. Мы находимся на совершенно другом этапе развития науки. И в некоторых дисциплинах я не вижу никаких принципиальных сдвигов к «науке XXI века».

Предположим, прямые инвестиции, которыми я занимался и занимаюсь до сих пор. Там информация настолько обрывочная, что часто для начала анализа надо создать надёжную базу данных о сделках, потому что официальная статистика не выдерживает никакой критики из-за офшоров, из-за разного учёта в исторических и прочих ценах. При этом я вижу огромное количество западных коллег, которые под требования эконометрии гоняют туда-сюда цифры и делают некие выводы. При этом собрать кропотливо исходные данные им как будто некогда.

Есть моменты, конечно, когда пытаются внедрять новые методы, предположим, big data. Заманчиво очень.

Александр Соловьёв: Настолько ли они big?

Алексей Кузнецов: Это тоже предмет обсуждений. Понятно, в погоне за грантами люди пытаются рассказать, что они будут обсчитывать big data. Но, например, даже информация о ценах на недвижимость в крупнейших городах, позволяющая оценить дифференциацию этнических мигрантов, это не big data, строго говоря. А все ждут, что мы что-то сделаем такое, супервыдающееся.

Вопрос, скорее, особенно в общественных науках, в том, чтобы понимать, какие научные задачи реально стоят перед обществом, и пытаться решать именно их. Причём не надо забывать, что общественные науки произрастают на национальной почве. Позволю себе аналогию с физикой: физики не заявляют, что при исследовании огромных газообразных звёзд они будут руководствоваться принципами ньютоновой механики – они используют принципиально иные походы.

А в общественных науках разных стран язык разный, даже организации его отличаются; исторические линии развития разные, а в итоге менталитет у людей разный. И некоторые экономические законы, безупречно работающие, предположим, в западном обществе, оказываются сильно искажёнными в обществах восточных или в обществах «глобального Юга», как теперь модно говорить. Притом, что основы этих законов, безусловно, универсальны.

У меня есть любимый пример. В прямых иностранных инвестициях есть явление, называемое «эффект соседства» – бизнес при всей глобализации не теряет связь с национальной почвой и в первую очередь идёт в соседние страны, страны, где тот же язык и та же культура. И я люблю делать две карты, такой пример важности картографического метода – доля австрийских и шведских инвестиций за рубежом в общем объёме всех накопленных прямых иностранных инвестиций. Австро-Венгерской империи нет уже сто лет, Шведской – более двухсот, но они таинственным образом возникают вновь на картах, поскольку максимальная доля оказывается для австрийских и шведских компаний в соответствующих странах бывших империй И по годовым отчётам выходит, что официально «домашним рынком» и у большинства шведов, и у австрийцев считается ряд соседних стран. Но, например, Германия к ним не относится. То есть выявленная закономерность подтверждается и фактами.

А если начать строить чисто математическую модель на основе расстояний, даже с каким-то формальным учётом исторических и культурных связей, у вас ничего не получится, потому что есть исключения. Исключения, связанные с влиянием других соседей – той же России. В Белоруссии, например, инвестиций из ЕС относительно мало, поскольку именно российский бизнес обеспечивает больше половины всех иностранных инвестиций в Белоруссию.

Александр Соловьёв: Давайте ещё немного о матметодах. Гуманитарий, как мне кажется, подвергается такому страшному искушению той самой алгоритмизацией – когда вырабатывается или предлагается достаточно очевидный пошаговый метод решения любых задач. И под этот алгоритм можно подогнать решение любого вопроса. Насколько это действительно тревожная тенденция и вообще – существует ли она?

Алексей Кузнецов: Есть сферы, в том числе гуманитарного знания, где матметоды действительно приемлемы и даже очень полезны. Есть сферы, где логика, построенная на математической основе, доминирует. Возьмите реализацию любой стратегической цели. У вас много игроков, и нужно, по сути, сделать своего рода график реализации целей с пониманием, что на каких-то точках этого графика могут возникнуть рандомные – и внешние в том числе – сильные помехи, которые способны опрокинуть всю стратегию.

Но это не отменяет ни того, что в стационарных условиях вы должны подготовить реализацию этой стратегии, ни того, что вы должны быть готовы к этим, как сейчас любят говорить, точкам бифуркации. Потому что если к этому не готовиться, то вы точно провалите стратегическую цель. Характерный пример – это результаты «Стратегии – 2020» в России. Один из моментов предусматривал резкое увеличение доли расходов на науку в ВВП. Что важно для учёных, это положение – пусть и в ухудшенном виде – вошло и в президентские указы Путина (которые, собственно, выполнены не были). При этом в докризисных вариантах стратегии рассуждали о 6–7 процентах роста ВВП.

Без математики всё выглядит хорошо – рост ВВП будет опережать среднемировые показатели, расходы на науку увеличатся, предположим, с 1,1 до 2,2 процента ВВП… Но если экономика растёт на эти 7 процентов в год, а вы хотите за этот же период увеличить долю расходов на НИОКР к ВВП с 1,1 до 2,2 процента, то это означает, что с учётом инфляции, вы должны за десять лет увеличить расходы на науку раз в пять. Потому что при семипроцентном росте происходит удвоение ВВП за десять лет, и удвоение доли расходов на науку означает уже учетверение расходов, да ещё инфляция… То есть получается пятикратный рост.

Если вы за десять лет должны что-то увеличить в пять раз, вы же не можете это сделать в последний год.

Значит, вы уже в первый, второй, третий год должны кардинальным образом наращивать научные расходы. А дальше встает вопрос эффективности этих вливаний. Значит, вы должны в первые же годы думать, куда вы будете вкладывать, как вы будете оценивать отдачу и прочее…

Александр Соловьёв: Боюсь, что сейчас начнётся самый неприятный момент – демонстрация того, как небрежность в предварительных подсчётах оборачивается самыми что ни на есть прикладными неприятностями…

Алексей Кузнецов: Получилось, что десятые годы стали отчасти потерянным для научного развития России десятилетием: цель была поставлена, а методы никто толком не просчитал. Ведь ничем хорошим не кончатся все эти вливания денег в вузы ради индексирования в WoS и Scopus, все эти категоризации академических институтов, которые сведутся, скорее всего, к тому, что тех, кто не попал в первую категорию, будут пытаться просто уничтожить. Хотя и объясняли, что вторая категория – она вполне достойная. Но денег теперь на неё не хватает.

То есть эти проблемы, к сожалению, связаны с пренебрежением математикой.

Но бывают и попытки использовать математические методы без особого понимания их смысла – просто ради того, чтобы заявить об их использовании. Вот классический пример, очень типичный для политологии. Есть некое явление. Оценивая влияние, которое на него оказывают некие, предположим, четыре фактора, мы присваиваем им вес. Определить вес точно мы не можем – и присваиваем всем четырём равный. И это считается объективным подходом. Но это подход абсолютно ложный, потому что уровень влияния каждого фактора определён в 25 процентах совершенно произвольно, бездоказательно. При этом у одного фактора реальный вес может быть 5 процентов, а у другого – 50 процентов. И лучше было бы хотя бы попытаться приблизительно дифференцировать вес каждого, опросив, допустим, сотню экспертов – пусть они их оценят, чем автоматически все четыре фактора приравнивать друг к другу.

Второй момент. Пресловутый коэффициент корреляции. Самый простой метод, он встроен в Excel, и если кто-то может применять матметоды, применяет его почти всегда. Пришёл он из техники, когда крайние точки измерений отбрасывались – просто потому, что техника несовершенна. У вас идёт исследование какого-нибудь агрегата, случается перепад в сети напряжения, и происходит нестандартная ситуация, выброс нестандартной точки.

А в международных отношениях у нас нестандартной точкой, как правило, являются Соединённые Штаты Америки, которые где-то там далеко по всем количественным показателям, а остальные – довольно близко друг к другу, в одном облаке. Поэтому при работе с международными количественными данными просто необходимо рассчитывать коэффициент корреляции при отбрасывании крайних точек, тех же США, иначе вы получите слишком сильные отклонения – я сам с этим сталкивался на практике (например, при доказательстве связи между суммарным состоянием миллиардеров в стране и масштабами экспорта капитала из неё).

Матметоды, в принципе, ни плохи, ни хороши. Как и любые методы, их можно применить правильно или неправильно. При этом нужно всегда понимать контекст и пробовать разные методы, не полагаясь на сложившиеся традиции. Иначе – в лучшем случае – мы будем получать просто банальные результаты. В худшем – системные ошибки.

Александр Соловьёв: Расскажите, пожалуйста, немножко о себе. Вы уже говорили об одной из ваших областей специализации. Но их всё-таки больше, чем одна. Вы занимаетесь и интеграционными процессами, как я понимаю?

Алексей Кузнецов: Да, совершенно верно. Ещё в бытность мою в Институте мировой экономики и международных отношений я очень плотно занялся европейской интеграцией. А с оживлением постсоветской интеграции ЕАЭС тоже стала центром моих научных интересов. И, безусловно, здесь уже нельзя говорить чисто только об экономике. Здесь и политологические исследования, потому что политическая составляющая – неотъемлемый элемент интеграционных процессов.

В последнее время я заинтересовался трудовой миграцией – это довольно естественный шаг от инвестиций, от миграции капиталов к миграции труда. Сейчас мы пытаемся посмотреть на развитие крупнейших европейских городов. Принято считать, что они работают пылесосами по отношению к окружающей территории. Одновременно они открыты миру. Соответственно, притягивают мигрантов, и притягивают капиталы.

Хочется посмотреть, как это влияет на развитие крупнейших городов и могут ли крупнейшие города транслировать положительный приток факторов производства из-за рубежа на национальную экономику в целом. О негативных факторах этого явления мы знаем – и по Европе, да и по Евразийскому экономическому союзу.

Не до конца понятно и то, когда и как наши отношения с ЕС деградировали до такой степени, – а я ведь в МГИМО как раз на кафедре интеграционных процессов. В начале 2019 г. мы с венгерским коллегой опубликовали статью по поводу экономических взаимоотношений России и ЕС в одном из журналов из первой квартили Scopus.

Я доволен двумя вещами, которые мне удалось в этой статье протащить, потому что надо понимать, что в международных исследованиях очень тяжело протаскивать не типичные для Запада подходы. Первое – это большое количество библиографических ссылок на российских учёных. Обычно этого не дают сделать, просто вычёркивают, поскольку никому в мире не нужно повышать цитируемость конкурентов – чужие журналы, представителей чужих научных школ. А второе – это таблица с периодизацией наших отношений.

Я показал, что наш «розовый» период закончился ещё в конце 1990-х годов. Между 2000-м и 2007–2008 гг., то есть «мюнхенской речью» и кризисом в Грузии, был период, когда по инерции машина ещё ехала в горку, но движок уже выключился. И поэтому принятые дорожные карты общих пространств, некоторые другие инициативы были не то что мертворожденными (мы, например, в бизнесе перешли на отчётность МСФО благодаря как раз этим дорожным картам), но уже обречёнными на неудачу, и во многом по вине Европейского союза.

А кризис наступил между 2008-м и 2014 годами. Украинские события просто привели к тому, что гнойник лопнул. Но не случись Украины, случилось бы что-то ещё. Мы помним, когда президент Германии, очень авторитетный на тот момент человек в стране, призывал бойкотировать Олимпиаду в Сочи только потому, что ему не нравилось отношение к пропаганде гомосексуализма в России.

То есть поводов было очень много, поэтому период с 2008-го по 2014 г. западные коллеги не очень любят вспоминать. Но я-то помню, например, интервью Владимира Путина, который сказал, что если мы не сможем к началу сочинской Олимпиады во взаимоотношениях России и ЕС обходиться без краткосрочных виз, то вопрос с безвизом, будет уже, скорее всего, закрыт.

Европейцы этого не слышали. То есть они не только «мюнхенскую речь» не слышали. Они вообще ничего не хотели слышать.

Они пытались говорить с позиции силы. Но с Россией такой разговор неуместен.

Александр Соловьёв: Брюссель вообще часто упрекают – и западные политологи тоже —в чрезмерной алгоритмизации, схематизме, в приверженности раз и навсегда утверждённым моделям. В отношениях ЕС и России именно это и произошло? Налаженная и вполне работавшая для Брюсселя в пределах Центральной Европы, Восточной Европы, в пределах Восточного партнёрства модель дала сбой, когда её попытались масштабировать и далее?

Алексей Кузнецов: Думаю, да, хотя первопричина – это отсутствие стратегически мыслящих политиков. Технократизм, рутинизация каких-то операций, давление научной и любой другой информации над людьми, которые принимают решения, – ситуация, когда не люди владеют информацией, а информация владеет ими.

Это всё, к сожалению, имеет место. Иначе бы не было в Европе такой истерики по поводу китайской угрозы. Они вдруг встрепенулись, что Российская Федерация начинает дружить с Китаем, а это угроза для позиций Европейского союза и вообще – Большой Европы в мировой политике в долгосрочной перспективе. Но это же не сегодня и не вчера случилось. Почему они этого не видели пять и десять лет назад? А потому, что на тот момент им это было не очень интересно. Их волновали совершенно другие сиюминутные заботы и возможности.

При этом нам пытаются «подсказывать», что Россия не должна дружить с Китаем, что Китай – это опасный конкурент и соперник. Конкурент? Возможно. Но это не мешает выстраивать взаимовыгодное сотрудничество. Китайцы тоже говорят, что они понимают, что игры с умыслом не должно быть. А Евросоюз – это интеграционный игрок, который с нами находится в состоянии экономической войны. Поэтому учить нас тому, как мы должны общаться с соседями, как-то немножко странно.

Александр Соловьёв: Странная такая война получается, гибридная, как модно сейчас говорить. Воюющие стороны с удовольствием торгуют газом друг с другом.

Алексей Кузнецов: Не только газом. С удовольствием развивались туристические потоки и прочее. Но на деле после 2014 г. Евросоюз сделал всё, чтобы Россия если не повернулась на Восток, то отвернулась от Запада. Никому хорошо от этого не будет.

И к 2020 г. внешняя торговля России фактически стала совсем другой по географии. Доля ЕС за первые три квартала составила меньше 39 процентов (а без Великобритании вообще 34 процента) против почти половины в 2013 году. Если сделать выборку, сравнив показатели по пяти-десяти-двенадцати ведущим западным и незападным торговым партнёрам, картина будет ещё более яркой. Тройка западных партнёров за девять месяцев 2013 г. замыкала на себя 24,5 процента внешнеторгового оборота России, а в январе-сентябре 2020 г. уже меньше 17 процентов. Зато тройка незападных партнёров (Китай, Белоруссия и Турция) увеличила свою долю с 18 до 27 процентов. По сути, пропорция перевернулась. Правда, не всегда понятно, кого относить к «западным», а кого – к «незападным». Куда записать Южную Корею, что делать с нейтральной Швейцарией, которая не поддержала санкции. События 2020 г., особенно последствия коронавирусной пандемии, усилили эту тенденцию. Так что в 2020-х гг. внешняя торговля России будет двухвекторной – Запад и не-Запад. А раньше всё-таки она была ориентирована на Европу.

А если посмотреть на отраслевую торговлю, то в Европу мы по-прежнему поставляем сырьё, а в другие регионы – не только сырье, что, конечно, России выгоднее. И это означает, что мы будем потихоньку отдаляться от Европейского союза, от тех стран, к которым мы наиболее близки в культурном отношении.

Из России азиатская страна не получается: спросите любого гражданина, даже не очень образованного, – и он вам хоть что-то, но расскажет из европейской истории, но ничего не расскажет из азиатской.

Повторюсь, что вопрос не о повороте России на Восток, а в отворачивании России от Запада. И в долгосрочной перспективе это означает интеграционные усилия России на незападных направлениях. И, дай Бог, активизацию отношений со странами «глобального Юга». Тот же саммит «Россия – Африка» оказался очень успешным, потому что китайцы шли к такому же представительству лет десять, а мы, как всегда – на энтузиазме, сделали всё быстро, в том числе и научную составляющую.

Александр Соловьёв: Африку называют порой не территорией добычи, а территорией освоения…

Алексей Кузнецов: Вы знаете, это тоже иллюзия, потому что Африка сейчас другая. Африка сама становится игроком. И если мы говорим о разделе Африки, то надо понимать, что африканцы в этом разделе сами активно участвуют, как и любые страны, пытающиеся привлекать инвестиции, развивать торговлю. Многие, конечно, уже уехали на Запад, что заставляет к их комментариям относиться с некоторой осторожностью, но тем не менее. Есть эфиопские и другие исследователи, которые показывают, что отношения, которые они выстраивают даже с Индией и Китаем, не такие уж неравноправные, как это принято считать.

Другое дело, что есть много вопросов – по долговой нагрузке, например. Пока это способ получить дешёвое финансирование, не обусловленное требованиями западных стран о демократизации и прочих вещах. И пока китайцы, в основном, не предъявляют счетов по оплате. Но могут их предъявить – в режиме «долг в обмен на активы».

Александр Соловьёв: Исторические аналогии вещь крайне условная, но порой от них очень сложно удержаться. Та же индустрия рабовладения без горячего в ней участия местной племенной верхушки в Африке была бы невозможна.

Алексей Кузнецов: Естественно.

Александр Соловьёв: Так не происходит ли там через двести лет примерно то же самое?

Алексей Кузнецов: Это надо детально изучать, потому что страны очень разные. К сожалению, у нас этот континент изучен слабо. И я бы призывал изучать более детально и Африку, и ещё в большей степени Азию и Латинскую Америку – и в плане науки, и в плане подготовки кадров. К сожалению, мы наблюдаем гибель страноведения, потому что в 1990-е и особенно в 2000-е гг. – и тут есть вина Академии наук – у нас к страноведению сформировалось скептическое отношение.

Сами страноведы совершенно справедливо говорили, что если кто знает одну страну – он не знает ничего. Но беда в том, что лучшие страноведы знали не одну страну. Многие знали целые регионы. Сейчас мы в России почти потеряли эту науку – кризис и в ИСАА МГУ, и на соответствующих кафедрах географического факультета. МГИМО и НИУ ВШЭ также пока не смогли восполнить возникшие провалы.

Александр Соловьёв: Это вполне в духе американского подхода. Ведь там страноведение и история – одни из самых малопрестижных дисциплин в академии, в высшей школе.

Алексей Кузнецов: Да, они никогда не будут «хиршеёмкими», но государство должно на это тратить деньги. Когда снимались санкции с Ирана, вдруг выяснилось, что в России специалистов по экономике Ирана практически нет. А в других странах, в том числе в Китае, они есть. По некоторым восточным обществам у нас преподавание языков сокращается катастрофически быстро.

Недостаточно учить китайский, корейский, арабский и другие языки. Есть Юго-Восточная Азия, огромный регион, который мы просто теряем. К сожалению, политика министерства образования тоже не нацелена на пропаганду этих дисциплин, этих специальностей. И учатся там, в основном, филологи. А нам нужны экономисты и практикующиеся политологи, которые будут эти регионы, эти страны знать.

Мне недавно коллеги жаловались, что им срезали все бюджетные места по востоковедению, заявив, что министерство заказало какое-то исследование, и на рынке нет спроса на младшего востоковеда или старшего востоковеда. А на менеджера есть.

Александр Соловьёв: Вы говорили, что в Европе нет политиков, умеющих стратегически мыслить. А китайское руководство умеет?

Алексей Кузнецов: Я Китаем почти не занимаюсь… На первый взгляд, да – они смотрят вдаль, явно демонстрируют успехи. Но есть и много вопросов, чисто прикладных. На постсоветском пространстве, которым я занимаюсь, я могу оценить меру стратегической дальновидности китайцев.

С одной стороны, вовлечение Центральной Азии в инициативу «Пояс и путь» было чётким стратегическим решением по развитию в том числе северо-западных районов Китая и решало вопрос его сырьевого обеспечения. Плюс транспортная инфраструктура для связи с Европой. То есть, казалось бы, все очень здорово.

С другой стороны, есть сопряжение Шёлкового пути и ЕАЭС. Совершенно очевидно, что без России в Центральной Азии китайцам будет, по меньшей мере, тяжело. Что мы видим? Реально – ничего. И винить только Россию нельзя, потому что нет сотрудничества российского, например, и китайского бизнеса и за пределами Центральной Азии. А мы ведь, несмотря на санкции, сотрудничаем с кем угодно – хотя бы на уровне частных компаний – и с американцами, и с европейцами, и с иранцами. Но успешных российско-китайских проектов в третьих странах, кроме постсоветского пространства, вы днём с огнем не найдёте.

Это означает, что на постсоветском пространстве китайцы вынуждены вступать в диалог с Россией. Возможно, это говорит о том, что китайцы не воспринимают Россию как долгосрочного партнёра. И в России это видят, и, главное, в Европе это видят.

Есть яркий пример со строительством автозавода в Белоруссии. Его строили с расчётом, что он будут работать на российский рынок. Можно, конечно, говорить, что это ошибка белорусов – они ведь кредит взяли у китайцев. Но этот кредит им помогут вернуть опять-таки в рамках ЕАЭС, а на китайцах обжигались не только белорусы. В Азии уже есть примеры отказов от китайских проектов на правительственном уровне.

Следующий момент, это китайская рабочая сила, которая всех пугает. Не исключено, что через десять-пятнадцать лет китайцев начнут рассматривать, как новых колонизаторов. И таких примеров можно привести очень много. То есть я не вижу, что у китайцев было всё идеально. Но то, что власть там в принципе более чутко относится к исследованиям и к оценкам разных точек зрения, это очевидно.

Александр Соловьёв: А у России есть стратегия?

Алексей Кузнецов: Боюсь, что внятной стратегии у нас нет. Сам факт, что я, будучи директором института, членкором Академии наук, не могу вам бегло отрапортовать о такой стратегии, свидетельствует о том, что у нас население не очень понимает, куда мы движемся. Но стоит спросить людей, куда бы они хотели двигаться, они вам много чего расскажут. Это свидетельствует о том, что власть у нас, к сожалению, не умеет выстраивать диалог с обществом, диалог с наукой. Не очень получается у неё и диалог бизнесом – даже там, где, казалось, он должен быть.

И это не внушает оптимизма. Понятно, что учёные пытаются переломить ситуацию, но то, с чего мы начинали – про наукометрические и прочие вещи – это не способствует расцвету, по крайней мере, общественных наук.

Россия. ЦФО > Образование, наука. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 26 ноября 2020 > № 3564086 Алексей В. Кузнецов

По закону тяготения

Молодые ученые - о будущем евразийской интеграции

С 18 по 20 ноября в формате онлайн-конференций прошел Форум финалистов Конкурса молодых международников СНГ имени А.А. Громыко. Он был приурочен к двум знаменательным датам - 75-летию Победы в Великой Отечественной войне и создания ООН. Этот конкурс уже стал традиционным - его проводят с 2018 года. Организаторами выступают Ассоциация внешнеполитических исследований им. А.А. Громыко, Академия управления при Президенте РБ, Институт Европы РАН. Поддержку конкурсу оказывает Постоянный Комитет Союзного государства.

В этом году финальной части конкурса участникам пришлось подождать дольше, чем обычно, - свои коррективы внес коронавирус. Как сказал один из организаторов мероприятия, исполнительный директор АВИ им. А.А. Громыко Вячеслав Сутырин, устроители до последнего надеялись, что финальный форум и церемонию награждения удастся провести очно. И все же, несмотря на то что все три дня прошли в режиме онлайн, организаторам события удалось создать живую атмосферу. Вячеслав Сутырин рассказал, что в этом заслуга большой международной команды, которая работала "за занавесом" конкурса. В жюри вошли 30 специалистов - это профессора, преподаватели вузов, эксперты-международники из шести стран.

- 323 участника из 11 стран СНГ, 285 научных работ - это очень вдохновляющие нас цифры, - сказал Сутырин. - Но наша цель не столько в количестве. Мы стремимся к созданию своеобразной экосистемы, в которой участники смогли бы повышать свою квалификацию, проводить совместные исследования, выигрывать гранты, обмениваться идеями. Для нас особенно ценно, что стали появляться совместные работы. Их авторы - ученые из разных стран, которые познакомились на конкурсах прошлых лет.

В первый день работы участников приветствовали высокие эксперты - замминистра иностранных дел РФ Андрей Руденко, проректор МГИМО МИД РФ Андрей Байков, директор Института Европы РАН Алексей Громыко и другие. Проректор Академии Управления при Президенте РБ Александр Лаптенок сказал, что сегодня возрастает ценность объективного взгляда на события и тщательного анализа уроков истории. Он рассказал о тематике и географии конкурса:

- В этом году 50 авторов лучших работ на темы дипломатии, евразийской интеграции, исторической памяти вышли в финал. Больше всего заявок поступило из России и Беларуси. Интерес к конкурсу проявили молодые люди из Казахстана, Узбекистана, Украины, Грузии, Киргизии, Молдовы... Это говорит о том, что проблема сохранения исторической памяти и дальнейшего развития межгосударственных интеграционных процессов волнует современных молодых людей.

В первый день форума состоялись выступления финалистов, представивших свои работы. Второй день отвели для панельных дискуссий. Звучала тема будущего евразийской интеграции на постсоветском пространстве.

Обсуждалась проблема искажения исторической памяти о Великой Отечественной войне. Полезной с практической точки зрения стала третья дискуссия - о том, как выигрывать гранты и взаимодействовать с фондами.

Одним из высоких гостей форума в этот день стал председатель временной комиссии Совета Федерации по информационной политике и взаимодействию со СМИ Алексей Пушков. Он отметил, что тема евразийской интеграции очень важна, поскольку от этого зависит и судьба России - "будет ли она изолированным государством или будет окружена рядом стран, связанных с нею тесными нитями - и экономическими, и политическими, и вопросы безопасности здесь играют не последнюю роль". Говоря о расстановке центров силы в современном мире и интеграционных процессах, сенатор привел аналогию с законом всемирного тяготения:

- Так же, как крупные космические тела притягивают к себе более мелкие, так же и крупные центры экономической мощи, военной силы и политического влияния притягивают к себе другие государства. Все мировые интеграционные объединения держатся вокруг одного, более мощного центра силы. Поэтому перспективы евразийской интеграции мы должны связывать с перспективами экономического, политического и военно-политического развития России.

В завершающий день форума прозвучали две большие лекции и сопровождающие их дискуссии. Одна из них касалась общей оценки ситуации в мире и внешней политики России. Во второй говорилось о роли лидеров "большой тройки" во Второй мировой войне.

В этот день к участникам форума обратился Государственный секретарь Союзного государства Григорий Рапота. Он подчеркнул, что конкурс, начавшись в свое время как двусторонний, российско-белорусский, сейчас приобрел более широкое значение и привлекает участников практически из всех стран СНГ.

На вопрос одного из финалистов, какой смысл он вкладывает в понятие Союзное государство, Рапота сказал:

- Я считаю, что работа по проектам Союзного государства заключается в том, чтобы россияне и белорусы чувствовали себя дома на территории друг друга. Чтобы не ощущали разницы - где они работают, где живут, чем занимаются. Чтобы у них не было неудобств с получением пенсий, вне зависимости от того, где человек сейчас проживает и где он получил эту пенсию. Чтобы не было никакой разницы в получении студенческих стипендий, в медицинском страховании. Остальное тоже важно - единое экономическое пространство, единое транспортное пространство, единая промышленная политика. Но первое - основное. Думаю, что Союзное государство в этом значительно преуспело.

Предваряя объявление победителей, к собравшимся обратился ректор Академии управления при Президенте РБ Вячеслав Данилович. От имени академии он сказал о чувстве гордости за то, что конкурс носит имя уроженца Беларуси Андрея Громыко. Также Данилович говорил о том, что сегодня молодежь становится все более заметной силой на международной арене.

Наконец, были объявлены имена победителей. Ими стали аспирант МГУ им. М.В. Ломоносова Алексей Соколов (1-е место), ведущий специалист Академии управления при Президенте РБ Виктория Наскова (2-е место), докторант Национального университета Узбекистана им. Мирзо Улугбека Гузал Эгамбердиева и преподаватель этого же вуза Дильдора Алиназарова (совместная работа, 3-е место). Победители получили ценные призы - ноутбуки, планшеты, смартфоны, а также право опубликоваться в ведущих научных журналах.

Текст: Екатерина Пряхина (pryakhina@rg.ru)

Россия. СНГ. Узбекистан. ЦФО > Образование, наука. СМИ, ИТ > rg.ru, 26 ноября 2020 > № 3563249

Он оставил нам какой-то шифр

30 лет назад от нас ушел Мераб Мамардашвили

Текст: Елена Яковлева

Тридцать лет назад 25 ноября умер блистательный философ Мераб Мамардашвили из философской плеяды 60-х, возродившей в России мысль и культуру мышления. Мы говорим о нем с автором фильма "Время Мераба", кинорежиссером-документалистом Олесей Фокиной.

Он пришел бы на лекцию, даже если бы его ждал один студент

Вы слушали лекции Мераба Мамардашвили на Высших режиссерских курсах, потому что это входило в программу или потому что он был легендарной личностью?

Олеся Фокина: Мераб, нас... окормлял. То, чем он с нами занимался, было учительством в высшем смысле этого слова.

Высшие режиссерские курсы - звучит патетично, но вообще это маленькие аудитории, в которых помещаются человек 30 максимум, и то, если никто не прогуливает. Но в маленькие комнаты и крошечные залы к нам приходили великие люди, просто титаны - Мераб Мамардашвили, Паола Волкова, Кшиштоф Занусси. Мамардашвили, по-моему, пришел бы читать лекцию, даже если бы в аудитории сидел один человек. Как шел Блок через простывший Петербург, чтобы прочитать свои стихи одному матросу.

Мераб - это было как десант - неожиданно приезжал в Москву из Парижа или Тбилиси и всю неделю читал нам с утра до вечера. Я ждала ребенка, лежала в больнице на сохранении, но муж специально привозил меня на его лекции.

Помню, как после последней лекции - это было в марте 1989 года - они вышли с Паолой Волковой, думаю, собираясь, как обычно, зайти куда-нибудь в кафе. У меня оказался с собой старый советский фотоаппарат, я их сняла. Мераб обнял меня, и мы с ним очень хорошо попрощались. Через год он умер.

А через три года вы сняли фильм "Время Мераба".

Олеся Фокина: Теперь я думаю, что это невиданная дерзость молоденькой девочки - едва закончив курсы, взяться делать фильм о философе.

Почему вы решили, что фильм надо снимать?

Олеся Фокина: Я пришла на режиссерские курсы, уже отработав 6 лет на ТВ. Но сразу поняла, что тут все для меня начинается заново. И в том числе потому, что встретила Мамардашвили.

Слушать Мамардашвили - это видеть, что такое мышление, быть свидетелем мышления.

Он входил в аудиторию в этом своем вечном лимонном свитере, попыхивая трубкой и всей свой внешностью опровергая представления об академическом философе. С попыхивающей трубкой входил решительной и очень уверенной походкой. Но это была уверенность не в себе, а в том, за чем он к нам приходил. Уверенность в том "думанье", которое он нам сейчас предложит. Он каждый раз вел нас в какой-то очередной поход. Он словно играл на дудочке, за которой все идут. Невозможно было сидеть, позевывая. Он будто взлетал, отталкиваясь правой ногой, взмывал куда-то... А ты должен был поспевать за его мыслью. Поспевать - не тормозить. Если ты говорил ему "очень быстро", он отвечал: нет, это вы медленны, вы должны поспевать. Потому что каждому из вас тоже придется - одному, перед лицом всего мира (это были его любимые слова) держать свое одиночество. А поспевали мы за ним или нет, это уже все было, как он говорил, "по уровню наших душ".

Мне кажется, человек любых занятий, да хоть дворник, познакомившись с Мерабом, нашел бы в нем что-то, задумался, остановился. И метя метлой улицу стал бы "думать что-то" по Мамардашвили. "Думать что-то" - Мераб так строил фразу.

Он давал нам какой-то ключ, какой-то шифр...

После него ты начинал жить в таком измерении, что тебе очень многое становилось малым. Тесным, ненужным. Ты словно примерял на себя его одежды, осанку, взгляд, смешок, чувство юмора, манеру держать трубку, курить, опускать глаза или вдруг их поднимать. Оглядываться на улице, застывать перед каким-то деревом... Я иногда ходила за ним и наблюдала, чтобы что-то уловить. И в этих магических преследованиях улавливались какие-то почти необъяснимые вещи.

Влюблены не были?

Олеся Фокина: Нет. Это было сродни любви, но что-то другое. Я его и сейчас люблю этой "другой любовью". Он человек, которого нельзя разлюбить.

К осетину, разливающему коньяк в подворотне, он обращался как к Уинстону Черчиллю

Отар Иоселиани в вашем фильме упорно настаивает на обычности Мамардашвили: он был нормальным человеком, мы пили водку и вино, и пьющие - беседовали, а студентам он просто морочил голову.

Олеся Фокина: Ну Иоселиани не любит "идиотов возвышенного" (это, кстати, выражение Мамардашвили). И мой вопрос, был ли Мераб Мамардашвили гармонической личностью, его рассмешил.

Взгляд Иоселиани на Мамардашвили, конечно, не исчерпывающий. Как говорил Довженко, двое смотрят вниз. Один видит лужу, другой звезды. Что кому. Ну да, можно сказать, что Мераб был неотразим и пленял женщин с первого взгляда, точнее слова, они ходили за ним стадами и задыхались от любви... Слушайте, но мы по-разному задыхаемся от чего-то... И слушавшие его особенным образом задыхались.

Все они - и Мамардашвили, и Пятигорский запрещали себе говорить о вине среды перед ними (среда заела, жизнь несправедлива). Но драма существования философа в мире всегда существует. В чем главная драма Мамардашвили?

Олеся Фокина: Мысль, что не надо ни на кого пенять, но самому - здесь и сейчас - за все отвечать, одна из самых важных у Мамардашвили. Это как предстояние перед самим собой - ты отвечаешь за свое поведение, за свое слово, за свои чувства...

Что же касается драмы, то, мне кажется, в нем не было никакой драмы. Мераб, уж точно, не был драматически надломленным человеком. Когда он говорил "я один перед лицом мира и должен держать свое одиночество", за этим было спокойствие, а не жалоба.

Наверное, он переживал, когда его выгоняли из журнала или не разрешали какие-то поездки за границу. Но когда он говорил с нами, от него не исходило ни одного флюида драмы. Наталья Рязанцева в фильме вспоминает его слова: не надо во всем искать мировую трагедию, ваше плохое настроение может быть просто связано с тем, что у вас болит живот.

Мамардашвили - это не про драму, Мамардашвили это про то, что силой мысли он мог себя вытянуть из всего. Как верующие силою молитвы.

Кто-то о нем рассказывал, что когда он был в Париже, заболела мама. И он сказал: не удержал я маму, выпустил из мысли.

Олеся Фокина: Он считал, что если ты удерживаешь мысль, ты не подскользнешься, мышление спасительно. Тебя не убьет подлец, потому что ты узнаешь в подлеце подлеца. По каким-то сигналам, которые тебе всегда даются.

Мераб был предельно внимателен и точен в любом жесте, взгляде. Одинаково заинтересованно разговаривая с нами и с осетином, разливающим вино из-под полы в пивнушке на Тишинском рынке, куда мы заглядывали после лекции.

Он охотно с нами выпивал, как и положено философу, впрочем. Мераб обращался к тому осетину, как он обращался бы, наверное, к Уинстону Черчиллю.

Мераб говорил, что классическая душа и классический человек, как хороший желудок, может все переварить. Мамардашвили это классическая душа.

Он, например, не тяготился теснотою московской комнаты, где он жил. А жил он у Даниловского рынка в какой-то коммунальной квартире, где соседи-алкоголики выбивали окна, а он ничего, сидел и думал свои великие думы. Ну а когда кто-то кому-то давал по шее, он выходил и разбирался в ситуации, и все расходились. Ну да, ты сидишь в трехметровой комнате, но это твоя ситуация.

Его везли в обычном грузовике - мертвого великого философа

Пятигорский у вас в кадре говорит, что жизнь Мераба еще не стало историей, и время Мераба продолжается. А сейчас?

Олеся Фокина: Мне кажется, что часто продолжается некое дурное повторение, бесконечный сон и жевание одного и того же.

Когда началась пандемия и вместо весны мы зашли на первый круг болезни, у многих было острое чувство грядущего обновления. Когда весь мир погружается в страх, неопределенность и разобщенность, кажется, что мы выйдем из болезни другими людьми - милостивыми, тонкими, зоркими, чуткими. Не проводя жизнь в бессмысленных тусовках, делая селфи...

Но, увы, продолжились старые сюжеты, и не просто сведение счетов, но развязались войны. "Время Мераба" продолжается, потому что он жил в мире развязывающихся войн.

А "время Мераба" как время, когда человек отвечает на вызов истории и судьбы всей полнотой своего человеческого существования?

Олеся Фокина: Конечно, то, что вы назвали, это больше "время Мераба". Но если иметь в виду эту ипостась некоего духовного стояния в мире, то не знаю, есть ли сейчас с нами люди такой духовной и интеллектуальной мощи? Мы достаточно расслабленно живем. И мы все чувствуем обнищание. Мы пытаемся искать смыслы и их не находим.

Ваш фильм изменил мой образ Мамардашвили. Вместо строгости, силы и подозрения в том, что он был мачо, вдруг какая-то величайшая тонкость - даже не грузинская (хотя и грузинская тоже), всечеловеческая.

Олеся Фокина: Европейская.

И мужское начало без капли манерности.

Олеся Фокина: Он повлиял на всю мою жизнь. Когда иногда дети говорят, что со мной трудно, я думаю: наверное, это в том числе и потому, что я постоянно держу в голове его образ...

Думаю о его смерти. Он умер во Внуково. Его - мне рассказывал Пятигорский - везли потом в грузовике. Обычном грузовике каком-то - мертвого великого философа. И сама эта смерть между Москвой и Тбилиси...

Наверное, в обывательском смысле он был не слишком счастлив. Но умел все это переводить во что-то такое, что становилось счастьем.

Господи, сказал я по ошибке

Авторский текст у вас читают Марина Неелова и Иннокентий Смоктуновский, в чем-то созвучные образу Мамардашвили.

Олеся Фокина: Мне везло, у меня все фильмы озвучивали великие артисты - Приемыхов, Павлов, Глузский, Шакуров, Мысина, Хаматова. Марина Неелова озвучивала самый первый, совсем крошечный фильм "Посвящение". И поэтому я позвала ее на "Время Мераба". А на "мужской текст" дерзнула позвать Иннокентия Михайловича. И вот зима, февраль с морозом чуть ли не за 30 градусов и ночная аппаратная в Останкино. Извиняюсь за это перед Смоктуновским. "Ну что ж, ночь так ночь", - отвечает он. И приезжает - сумка, термос с горячим чаем, какая-то облезлая шкурка, которую он клал себе под ноги, в здании было холодно. Старая дубленка, хемингуэевский свитер, шарф крупной самодельной вязки. Все разложил, как врач перед операцией, поставил термос, вынул кружку, привезенную с собой, и... начал читать. Он сделал 20, если не 30 дублей. Звукорежиссер и другие задержавшиеся в аппаратной на "левую" запись, сначала удивились, потом застыли, поняв, что перед ними пример какого-то высочайшего служения искусству и делу. Уже никто не смотрел на часы, а он выдавал дубль за дублем, и один интереснее другого.

Эта незабываемая работа продолжалась до утра. Под утро мы заказали машину, Смоктуновский попрощался, накинул пальто и пошел, а мы, поняв, что не заплатили ему, понеслись за ним. Когда догнали уже у лифта, он спросил: "Я что-то не так сделал? А-а-а. Деньги". Сунул их в карман, как шпаргалку, и стал благодарить нас за знакомство с Мамардашвили - через фильм. Я заплакала. Эта ночная работа была одной из последних работ Смоктуновского.

Один из сквозных визуальных образов вашего фильма - образ волны и морской глубины. И женщины, по-русалочьи сильно плывущей в этой глубине.

Олеся Фокина: Мне кажется, что Мерабу Константиновичу близка субстанция воды. Не гора, не земля - вода. Как текучесть времени, текучесть мысли. Когда я слушала его лекции, мне всегда казалось, что он не знает, куда выплывет в этом своем думанье. Он не писал книг, лишь говорил. И это было как заплыв. Он отталкивался ногой от берега, делал взмах рукой, нырял. А ты ловил, прищуриваясь, вот покажется голова, потом опять исчезнет. А еще это было похоже на то, как тебя накрывает волна.

Я воспринимала его мысль на каком-то тактильном уровне. Она у меня сочеталась с бодлеровскими стихами о плаванье "В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,/ Не вынеся тягот, под скрежет якорей,/ Мы всходим на корабль - и происходит встреча/ Безмерности мечты с предельностью морей". Он очень любил Бодлера. Гумилева часто цитировал. И у Мандельштама вот это вот: "Образ твой мучительный и зыбкий,/ Я не мог в тумане осязать./ "Господи!" - сказал я по ошибке,/ Сам того не думая сказать./ Божье имя, как большая птица,/ Вылетело из моей груди./ Впереди густой туман клубится,/ И пустая клетка позади..."

Иран экспортировал товаров в страны СНГ на сумму 692 млн. долларов за полгода

Иран экспортировал товаров в Содружество Независимых Государств (СНГ) на сумму 692 миллиона долларов в течение первых шести месяцев текущего 1399 иранского года (20 марта - 21 сентября), сообщило официальное лицо из Организации содействия торговле Ирана (ТРО).

По словам Бехруза Ольфата, директора департамента Европы и Америки TPO, среди 12 стран СНГ экспорт Ирана в Беларусь, Украину, Казахстан, Россию, Таджикистан и Молдову увеличился за указанный период по сравнению с тем же периодом прошлого года, в то время как экспорт в Грузию, Туркменистан, Армению, Узбекистан, Кыргызстан и Азербайджан сократился, сообщает tpo.ir.

«Вспышка коронавируса и, как следствие, ограничения в отношении здоровья и закрытие границ в некоторых странах, в дополнение к пограничным спорам между Азербайджаном и Арменией в регионе Нагорного Карабаха, а также санкции США оказались эффективными в сокращении экспорта нашей страны в Содружество Независимых Государств», - сказал Ольфат.

Импорт Ирана из стран СНГ с 20 марта по 21 сентября составил 811 миллионов долларов, что на два процента меньше, чем за тот же период прошлого года.

По словам чиновника, импорт из России и Украины немного увеличился за счет импорта основных сельскохозяйственных товаров.

По словам представителя Таможенной администрации Исламской Республики Иран (IRICA), за прошлый 1398 иранский год (закончившийся 19 марта) страна экспортировала в страны СНГ в общей сложности 4,79 миллиона тонн товаров на сумму более 1,75 миллиарда долларов.

«Нашими основными экспортными направлениями в регионе СНГ были Россия с более чем 457 миллионами долларов, Азербайджан с 429 миллионами долларов и Армения с 231 миллионами долларов», - рассказал Рухолла Латифи в сентябре.

Чиновник отметил, что в прошлом году из стран СНГ было импортировано 1,17 миллиона тонн товаров на сумму 1,56 миллиарда долларов, что на 10 процентов меньше, чем годом ранее.

«СИСТЕМНАЯ КОРРУПЦИЯ ПОЗВОЛИЛА ОТСТРОИТЬ ГОСУДАРСТВЕННУЮ МАШИНУ»

СЕРГЕЙ КАРАГАНОВ

Учёный-международник, почётный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике». Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

ИНТЕРВЬЮ «БИЗНЕС ONLINE»

Почему России не нужен военный союз с Китаем? Как Британия добилась ослабления Европы? И почему единственный вариант для ЕС стать серьёзным игроком в мире – это сближение с Россией? На эти и другие вопросы «БИЗНЕС Online» ответил Сергей Караганов, декан факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

– Сергей Александрович, у меня в руках замечательная и довольно редкая книга (тираж 3 тысячи экземпляров) под названием «Стратегия России: повестка дня для президента – 2000» – фундаментальный труд Совета по внешней и оборонной политике, вышедший в 2000 году под вашей редакцией. В качестве цели проекта в книге говорится: «Представить президенту и его команде надпартийный анализ ситуации в России и некоторые рекомендации, которые могли учитываться при формировании внешне- и внутриполитической стратегии нашей страны на ближайшие годы». Прошло 20 лет. Скажите, этот анализ и рекомендации, ваши и ваших коллег, были как-то использованы президентом и его командой?

– Многие рекомендации докладов, представленных в этом сборнике, претворены в жизнь. Но сказать, что всё, что мы предлагали в 1990-е годы, осуществили в 2000-е, было бы неправильным и нескромным.

Мы предлагали путь усиления центральной власти, государства, основанного на принципах свободной рыночной экономики, укрепления обороноспособности страны и предупреждали об излишних уступках Западу, которые неизбежно должны были привести к откату внутри страны и не принести никаких дивидендов вовне. Что и произошло.

– Что не получилось осуществить?

– В те годы мы стремились добиться единого пространства сотрудничества и безопасности с Европой и работали над этим до середины 2000-х, когда поняли, что это уже невозможно. Последняя попытка делалась как раз в середине 2000-х годов, когда мы выпустили доклад о возможности создания Союза Европы, единого экономического, политического пространства и пространства безопасности. Но, к сожалению, к тому времени всем было ясно, что это не получится, прежде всего потому, что Евросоюз замыкался в себе и не был готов дать России приемлемое для неё место суверенного члена сообщества, хотел навязать ей свои правила и интересы. Кроме того, всё отчетливее становилось понимание, что увеличивается после короткого сближения разрыв в ценностях: мы приходим к старым, традиционным европейским ценностям, помноженным на российское своеобразие, а значительная часть европейской элиты и обществ шла к постевропейским ценностям, которые привели Европу к нынешнему цивилизационному кризису.

– То есть это внешние силы не дали осуществить то, о чём говорилось в вашей работе?

– Сначала не получилось создать единое пространство безопасности между Россией и НАТО. Мы с начала 1990-х годов предупреждали, что в случае отсутствия такого пространства и расширения НАТО на Восток это неизбежно приведёт к росту напряжённости и столкновению. А потом не получилось создать и совместное экономическое и культурно-политическое пространство. Несмотря на это, какие-то позитивные вещи всё-таки происходили. Сейчас Россия и Европа, несмотря на все расхождения, имеют огромное количество экономических и культурных связей. Но по основным линиям мы удаляемся. Однако в начале 2000-х годов ещё была надежда на сближение.

– И всё же неужели российская политическая элита не совершила никаких ошибок?

– В 1990-е и начале 2000-х годов, с моей точки зрения, были совершены крупные ошибки. Мы предупреждали, что нельзя уступать в расширении НАТО, признавать данное расширение легитимным, поскольку подобное неизбежно приведёт к столкновению, что и произошло. Тогда наша элита это не приняла. Частично из-за глупости, частично из-за слабости России. Попытались каким-то образом сманеврировать, в результате допустили расширение НАТО сверх той меры, которая позволяла бы нам не беспокоиться о коренных интересах своей безопасности. В конце 1990-х годов мы предупреждали, что дальнейшее расширение НАТО приведёт к кризису вокруг Украины и Грузии, и прольётся кровь. К сожалению, оказались правы. Мы не работали с украинской элитой, полагали, что «братья» никуда не дернутся. Мы верили в пустые обещания и посулы.

– В главе 3, которая называется «Российская экономика. Стратегические приоритеты», в частности, есть такие слова: «Решение стоящих перед страной задач возможно только в условиях экономического роста, который на протяжении как минимум полутора-двух десятков лет должен носить устойчивый характер». И далее: «…у России есть все возможности для обеспечения ускоренного роста экономики». А теперь смотрим на реалии. Даже по официальным данным Росстата, с 2008 по 2019 год российская экономика выросла всего на 8,8 процента – в среднем на 0,88 процента в год. Это в 3,5 раза ниже мировых показателей. Кто виноват?

– Мы, конечно, в Совете по внешней и оборонной политике в меньшей степени касались экономической стратегии, но в той мере, в которой мы её затрагивали, исходили из того, что страна должна преодолевать родовую травму российского капитализма – отсутствие защиты собственности сильной, независимой судебной властью. Мы до сих пор за подобное расплачиваемся. Это первое. И второе, со второй половины 2000-х годов мы предупреждали о неизбежности застоя, который ослабит положение страны и рано или поздно приведёт к внутренним напряжениям. Я лично считаю, что где-то в начале 2010-х российская элита в экономической сфере в значительной степени провалилась.

– Почему?

– Причин огромное количество. Одну из них я назвал, она родовая: ввести капитализм без сильной правовой защиты частной собственности – это редчайший эксперимент и дикий. Мы до сих пор за него расплачиваемся. Это глубинная история. А дальше начинается коррупция, которая в 1990-е была дикой, а в 2000-е стала системной. Она позволила отстроить государственную машину, но одновременно наложила на экономику очень тяжёлые вериги. Ну и, наконец, общеизвестное нежелание элиты в 2000–2010-х отходить от, казалось, бесконечного нефтедолларового дождя. Сейчас мы начинаем от этой зависимости отдаляться, но потери были огромными.

– В недавней валдайской речи Владимира Путина, по мнению аналитиков и зарубежных СМИ, прозвучало много самых разных посылов. Как считаете, она была продолжением «духа и буквы» знаменитой «мюнхенской речи» Путина в 2007 году или в ней прозвучали некие новые ноты?

– Там никакого противоречия с «мюнхенской речью» нет, это выступление про другое. В нём, если я правильно его читаю, больше реализма и осторожности. Там звучит посыл о том, что нам нужно двигаться в направлении сокращения чрезмерной внешней активности. Сейчас уже в этом направлении делаются некоторые шаги. А в целом данная речь, конечно, не того калибра, как мюнхенская. Тогда был заявлен новый курс.

– К чему этот курс привёл?

– Пока к тому, что мы восстановили себя как великая держава, способная защищать свои интересы. Поставив своеобразный предел продвижению Запада, а затем повернув частично на новые политические и экономические рынки на Востоке, мы кардинально укрепили свои позиции. К сожалению, эта политика не была подкреплена эффективным экономическим ростом. Мало того, мы бездарно потратили тот духовный и патриотический подъём, который существовал в стране после воссоединения с Крымом. Были сделаны многие другие ошибки.

– Если говорить о внешней политике, одна из ведущих газет США, The Washington Post, обратила внимание на перспективы сотрудничества РФ с КНР в военной сфере. «Президент Владимир Путин говорит, что Россия и Китай не нуждаются в военном союзе сейчас, но нельзя исключать такого развития событий в будущем», – пишет американское издание. В каком случае Россия может пойти на заключение военного союза с Китаем и как к такой перспективе относятся в самой Поднебесной?

– Я думаю, что и в России, и в Китае на военный союз пока идти не собираются. Это две державы, не способные делиться суверенитетом, а военный союз такого рода требует ограничения суверенитета. Но, разумеется, если речь пойдёт о дальнейшем росте военно-политического давления со стороны США, последующее военно-политическое сближение между нами вероятно. Полагаю, что формальный военный союз невозможен и даже не нужен, но уже сейчас по многим направлениям у России гораздо более близкие отношения с Китаем, и наоборот, чем у формальных союзников. В том числе даже и наших собственных формальных союзников. Мы с Поднебесной, как китайцы говорят, стоим спина к спине. Мы серьёзно укрепляем Китай в противостоянии своей стратегической мощью, а он нас – возможностью опереться на его ресурсы. Мы спокойно себя чувствуем, поскольку имеем под боком огромный рынок растущего технологического гиганта, который даёт нам дополнительные возможности для модернизации.

– Неужели отношения с Китаем так безоблачны и развиваются по нарастающей или всё-таки есть в этом скрытые угрозы?

– Конечно, все говорят о скрытых угрозах, и вызовы возможны, в том числе из-за разницы экономических потенциалов. Но пока, на ближайшие несколько лет, я не вижу серьёзных угроз российско-китайским отношениям. Они могут появиться в случае, если дальнейшее усиление Китая приведёт к тому, что он пойдёт по старому пути так называемого Срединного царства: это традиционная китайская политика, когда Китай создавал из соседей пояс вассалов. Тогда КНР неизбежно окажется в изоляции и его отношения с Россией осложнятся. Хотя враждебными они, конечно, не будут. Это большой вызов для Китая, поэтому мы выдвигаем встречную концепцию Большого евразийского партнёрства, которое подразумевает в том числе создание в дополнение к китайскому «Поясу и пути» системы интеграционных, политических, экономических, культурных связей, которые погрузили бы в себя излишнюю китайскую мощь и не заставляли бы соседей бояться Поднебесную. Что неизбежно при другой политике, поскольку объективно Китай сильнее всех своих соседей, может быть, за исключением России, учитывая её политическую и военную мощь и историю побед над всеми претендентами на гегемонию.

– Китай, в свою очередь, пытается нас вовлечь в свою транснациональную программу «Нового шёлкового пути», участников которой старается интегрировать под своим флагом. России подобное нужно, выгодно?

– Это встречное движение. Если к нему относиться разумно, то это крайне позитивный проект Пекина для единого евразийского пространства. Проекты единого евразийского пространства и «Нового шелкового пути» в значительной степени накладываются друг на друга и совпадают. Но пока про этот путь в отношении России больше разговоров. Мы относимся к подобному крайне осторожно. С точки зрения логистики, к счастью или к сожалению, я пока не вижу новых маршрутов движения через РФ.

– Всё в той же речи Путин сказал, что Китай и Германия движутся к статусу сверхдержав. И если с КНР всё более-менее понятно, то с Германией не очень. Напомню, в 2011-м министр финансов Германии Вольфганг Шойбле сказал: «После 8 мая 1945 года и до сегодняшнего дня Германия не была полностью суверенным государством». С тех пор ведь ничего не изменилось. Разве что был скандал с прослушкой американцами телефонов Меркель, который замяли. Потом немцы потребовали свой золотой запас, который хранится в США, и тоже всё как-то затихло. Сейчас американцы запрещают немцам строить «Северный поток – 2». О какой супердержаве идёт речь, если страна де-факто не суверенна?

– Германия становится безусловным лидером Европы, и через это она своё влияние усиливает. Но и растворяет. До того, как Гельмут Коль погрузил Германию после воссоединения в ЕС, чтобы снять страх перед ней, страна имела большие шансы стать великой державой, разумеется, при дружеских отношениях с Россией. Я пока не вижу для Германии возможности превращения в державу, равную первой тройке. Но, может быть, президент Путин делает авансы, которые могли бы заинтересовать немецкую элиту.

– Но если главный локомотив Европы – Германия, которая доминирует и в Брюсселе, и в других общеевропейских делах и институтах, не суверенна и не полностью свободна в своём выборе и решениях, то можно ли говорить о ЕС в целом и европейских странах в частности как о самодостаточных субъектах международных отношений?

– Европейцы не захотели тратиться на собственную оборону и безопасность, заключили с американцами сделку и получали защиту на халяву. Это тот самый случай: когда не хочешь кормить свою армию – кормишь чужую. Они расплатились суверенитетом. Теперь понимают, что в современном мире опора на США не так надёжна и выгодна, пытаются вырваться из ситуации своей зависимости, но сделать это будет очень трудно, если вообще возможно в обозримом будущем.

Европейцы выбрали свой путь создания относительно мирной Европы внутри ЕС и отказа от роли самостоятельного политико-стратегического игрока. А в нынешнем мире этот отказ оказался проигрышной ставкой. Они пытались отказаться от своей истории, а от неё отвернуться нельзя. Мир пошёл не по новому европейскому пути, а по традиционному. Что у европейцев получится, я не знаю. В Европе ведь уже выросла и в культурном отношении другая элита, которая забыла традиционные европейские ценности, в том числе и в политико-стратегическом смысле. Разговоры о самостоятельности нарастают, но пока реальных движений в этом направлении я не вижу. Возможно, подобное приведёт к какому-то отходу от полной зависимости от США, но я не уверен в стратегической самостоятельности Европы в обозримом будущем. Наоборот, может привести к провоцированию проамериканскими европейцами и самими американцами какого-нибудь нового кризиса, типа ракетного конца 1970–1980-х годов, с тем чтобы обострить отношения России с Европой и сделать Европу более зависимой от США. Ведь тот кризис на 80 процентов спровоцировали сами европейцы, которые боялись отхода Америки от их роли донора безопасности. А мы тогда в большей степени обвиняли американцев. Я не знаю, что сейчас будет, но ситуация в Европе очень трудная с точки зрения поиска ими нового пути в мире, который изменился не так, как они предполагали.

– При этом Меркель, как сама говорит, скоро уйдёт из большой политики. Кто придёт ей на смену и как это изменит расклады в Европе и в отношениях России с Германией и ЕС?

– Пока на ближайшую перспективу я не вижу оснований полагать, что немецкая политика в отношении России изменится в лучшую сторону. В худшую немножко может. Там выросло новое поколение со своеобразным набором ценностей, который серьёзно отличается от российских и традиционных европейских. Из-за этого у нас будут нарастать трения. Но Россия тем не менее (и это следует, в частности, из заявления Путина) не собирается закрывать для себя Европу. Будем работать с ними. Посмотрим, как они станут развиваться в будущем. Но пока признаков быстрого движения друг к другу я не вижу. Единственный теоретический выход для Европы стать серьёзным стратегическим игроком в мире – это сближение с Россией. Данный путь европейцы по глупости и жадности в 1990-е годы проморгали. Сейчас же повторить нечто подобное вряд ли удастся.

К тому же и нам едва ли стоит искать слишком тесного сближения с сообществом, находящимся в состоянии углубляющегося и заразного цивилизационного кризиса.

Нам нужны новейшие постевропейские, если уже не антиевропейские, ценности? Будем надеяться и ждать, пока – и если – они ими переболеют.

– Ещё раз вернусь к речи Путина, который сказал: «По сути, послевоенный миропорядок был создан тремя державами-победительницами: Советским Союзом, США, Великобританией. Изменилась роль Великобритании с этого времени, СССР не существует, а Россию кто-то попытался вообще списать со счетов». Своим высказыванием Путин намекает на то, что Британия сегодня уже не так сильна и влиятельна? Но мы ведь знаем, насколько сильна и влиятельна англосаксонская финансовая элита, которая непублично контролирует очень многие процессы и активы в мире. Да и публично Лондонская биржа и лондонский «Сити» – одни из крупнейших финансовых и деловых центров мира, а российские олигархи предпочитают именно здесь покупать недвижимость и судиться. Как это всё вяжется с посылом президента?

– В 1990-е годы российская элита частично по объективным (потому что нельзя было защитить собственность здесь), частично – по менее простительным обстоятельствам перевела деньги туда, и теперь она за такое расплачивается. Это кандалы на ногах нашей страны и нашей экономической элиты, которые нужно рано или поздно стряхнуть. Они постепенно спадают. Но от российских денег английское влияние не увеличивается. Британия на качество слабее, чем она была 80 и даже 50 лет назад.

– Не потому ли, что Европа не совсем суверенна, Великобритания выходит из ЕС?

– Там очень много причин. Часть из них – это реакция на глобализацию, часть – прагматическое понимание того, что Европа становится менее выгодным и интересным партнёром. Грубо говоря, англичане бегут с тонущего корабля, хотя, конечно, это утрированная метафора. Плюс к тому – британская элита добилась того, чего она хотела, в том числе входя в Европу, – ослабить её. Именно британская элита настаивала на безмерном расширении Европы, которое привело к её ослаблению. Именно с этим она вошла в Европейское экономическое сообщество. Теперь они сделали своё дело, и я полагаю, что часть из них думает, что они могут развиваться более эффективно без полноценного членства в Европейском союзе.

– Продолжая тему США, американские выборы президента, о которых сейчас так много говорят, по-вашему, насколько соответствовали нормам демократии и законности?

– Я думаю, что эти выборы вряд ли соответствуют каким-либо нормам, но в современном мире старые нормы уже не действуют. Просто давно пора было подобное понять. Мы находились в плену иллюзий, потому что некие механизмы, в том числе в странах демократии, работают так, как они провозглашаются. Но, как только дело доходит до острых моментов, они перестают работать. Это самое важное, что нужно для себя выделить из всего происходящего и знать. Но нам надо заниматься собой, а не глумиться над американцами. Они свои проблемы решат.

– И всё же, как вы считаете, у Трампа ещё есть шанс оспорить результаты выборов, или России нужно настраиваться на работу с администрацией Байдена?

– Америка, по-видимому, вошла в более глубокий кризис, чем тот, в котором она была до того. Но, похоже, всё-таки Байден победил. Что касается сотрудничества, то нам надо настраиваться на работу с Соединёнными Штатами Америки, которые разделены, являются самым мощным и одновременно малодееспособным государством. Это трудная и опасная работа, но, к сожалению, другого мира у нас нет.

– Но что нам ждать от этой администрации?

– Никто прямо не ответит на данный вопрос. Можно предположить, что в новой администрации будет больше относительных профессионалов, чем в предыдущей. Но эти относительные профессионалы только что втянули Америку в несколько войн и довели её до нынешнего кризиса. Поэтому ничего хорошего ожидать от них не приходится.

– Теперь о нашем ближайшем окружении. Карабахский конфликт снова вспыхнул и пока вроде бы затих, причём обе противоборствующие стороны смотрят на Россию и её позицию – недаром именно РФ вводит миротворцев в регион. Российская власть заявляет, что мы в одинаковой степени партнёрски и дружески относимся и к Армении, и к Азербайджану. Но в Армении считали, что мы должны в этом конфликте помочь им. Почему мы не вмешались раньше на её стороне?

– Армения – наш союзник по ОДКБ, поэтому, если поднимется вопрос о территориальной целостности Армении, мы встанем на её защиту. При этом, во-первых, Карабах не входит в зону наших обязательств, а во-вторых, мы начинаем пересматривать свои постсоветские позиции, которые заключались в том, что мы считали, что должны всеми силами удерживать беднеющих, часто политически деградирующих, не очень выгодных и не самых верных союзников на своей шее. Происходит, может быть, болезненный и для России процесс понимания того, что мы им ничего не должны, а они нам кое-чем обязаны. Это по дороге означает, что нам необходимо смириться и с тем, что данные страны будут проводить менее пророссийский курс (хотя, возможно, когда они увидят, как дорого им, той же армянской элите, обошлись метания между Россией и Западом, я думаю, что там могут усилиться пророссийские настроения). Но только через шаг, когда – и если – они поймут всю степень и глубину своего поражения.

– Азербайджан заявляет, что возвращает свои исконные земли. Мы этот тезис поддерживаем?

– Насколько я знаю, официально мы данную идею не поддерживаем, но и не признаём Карабах в качестве армянской территории. Мы желаем региону мира. Но, надеюсь, не собираемся жертвовать многим в множащихся, в том числе и из-за начавшегося глубокого мирового кризиса, конфликтах. Уйти от них совсем невозможно. Но чем меньше мы будем в них вовлечены, тем лучше.

– А что будет с договором СНВ: продлим или нет?

– Думаю, что нет. Но даже если новая администрация его продлит, ситуация в военно-стратегической области настолько кардинально изменилась, что СНВ нужен только для того, чтобы она не стала ещё менее предсказуемой. Старая основа для ограничения вооружений, к сожалению, распалась. Мы выступаем за продление этого договора только для того, чтобы ситуация стала чуть менее непредсказуемой в период, когда стратегическая стабильность ухудшается по очень многим направлениям: и на военно-техническом, и на политическом уровнях.

Вадим Бондарь

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 24 ноября 2020 > № 3564087 Сергей Караганов

«РОССИЯ ДОЛЖНА СТАТЬ БОЛЕЕ ЭГОИСТИЧЕСКОЙ И МЕНЕЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ»

СЕРГЕЙ ГУРИЕВ, Профессор экономики Sciences Po, Париж.

ФЁДОР ЛУКЬЯНОВ, Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

ИНТЕРВЬЮ ИЗ ЦИКЛА «ЧТО (ЖЕ) ДЕЛАТЬ»

Типичная для российской внешней политики реактивность будет с неизбежностью взята на вооружение всеми ведущими державами. Наш главный редактор Фёдор Лукьянов в интервью Сергею Гуриеву и телеканалу «Дождь» поделился своей точкой зрения о том, как построить свободную и процветающую Россию и что понадобится в первую очередь, когда появится возможность для изменений.

– Фёдор, хотел бы спросить тебя, какими ты видишь национальные интересы России? Каковы цели российской внешней политики? Считаешь ли ты правильным, оптимальным процесс их формирования?

– Я думаю, что понятие «национальный интерес» – умозрительное, рамочное понятие, которое мало что означает. Но речь идёт прежде всего об интересах государства. Не то чтобы есть структуры, которые сидят и вырабатывают национальные интересы – хотя разные бюрократы могут считать, что они именно это и делают. Но я думаю, это хаотический процесс, который состоит из разного рода влияний, формальных и неформальных. Важную роль – трудно верифицировать, но очевидно эмпирически – играет традиция и привычка: как воспринимается политическая культура.

Идея, что надо нам выработать национальные интересы, записать их и им следовать, возникала минимум три или четыре раза: «пора наконец-то, что же у нас такой хаос, то туда, то сюда». Но раз и навсегда национальные интересы не установить: это равнодействующая всякого рода интересов, которые, конечно, меняются постоянно.

Главная задача любого государства – обеспечение безопасности. Другое дело, как эту безопасность понимать. Российская традиция – прежде всего военно-оборонная безопасность, связанная с историей, вторжением, защитой территорий, буферными зонами и так далее. Но мир стал совершенно другим!

Прямая военная угроза не то чтобы анахронизм, но появились гораздо более реальные и каждодневные риски для государства и общества.

Нужно обеспечить обществу устойчивое, более или менее гармоничное функционирование. Последний период, когда мир внезапно и по совершенно объективным причинам взял и распался на страны, это подтвердил. И возник вопрос: какие отношения между обществом и государством обеспечат безопасность: медицинскую, бытовую, продовольственную, ну и, естественно, военно-политическую тоже. Такой длинный ответ на вполне понятный вопрос демонстрирует, как трудно это коротко описать. Живой процесс, живая материя.

Интервью Фёдора Лукьянова Сергею Гуриеву и телеканалу «Дождь»

Что (же) делать с внешней политикой?

Идеала не бывает

– Фёдор, если бы ты спросил меня, я бы ответил, что внешняя политика, как и любой другой инструмент, должна обеспечивать высокий уровень жизни, качество жизни, процветание и, конечно, безопасность, в том числе безопасность от военных угроз, безопасность от вирусов. Но само процветание иногда входит в противоречие с военной безопасностью. В Европе, как я вижу, формирование целей внешней политики – политический процесс: каждая партия имеет свою точку зрения и, когда выигрывает выборы, устанавливает свои политические приоритеты. У России, можно сказать, тоже что-то такое есть: у власти находятся люди, которые, как ты правильно сказал, понимают безопасность в терминах даже не XX века, а XIX. Они свою политическую повестку дают дипломатическому сообществу, а дипломатическое сообщество говорит: мы профессионалы. Вы сказали дружить с НАТО, будем дружить с НАТО. Сказали не дружить с НАТО, не будем дружить с НАТО. Но меня смущает однозначное понимание, что главная цель внешней политики – безопасность, а не процветание в первую очередь.

– Во-первых, схемы, европейская и российская, которые ты обрисовал, – идеальные. В идеале да, в Европе должно работать всё так, как ты описал, но на практике так не бывает. Начиная с конкурирующего видения партий: в классические времена партии имели разные взгляды и идеологии, особенно в XX веке, – иногда шла реально идейная борьба за ориентацию, очень жёсткая. Но с окончания холодной войны и до середины нынешнего десятилетия в развитых европейских странах торжествовал политический подход центризма – благом считалось как раз отсутствие противоречий. Есть детали и нюансы, но в принципе: что либералы у власти, что социал-демократы, что консерваторы – почти ничего не меняется.

Сейчас как раз это, на мой взгляд, закончилось, и, как будет дальше, не очень понятно.

Во-вторых, ты сказал, что профессиональная бюрократия выполняет установки. Ну здесь сложно, такая диалектика, блистательный сериал британский 1980-х гг. «Да, господин министр!» замечательно показывает: как приходит с идеями человек, и его быстренько формуют под то, как бюрократия привыкла.

Что касается России, то у нас есть внутренняя диверсификация не столько в виде партий, сколько в виде различных групп влияния и интересов, мы это видели неоднократно, в том числе в наиболее кризисные периоды. Скажем, начало украинского кризиса.

Мы не знаем и, может быть, никогда и не узнаем, как принимались решения, но ощущение – вокруг Украины была очень острая борьба представлений, что надо делать.

Да, доминирует у российского руководства представление о безопасности классическое, но вопрос: что есть сегодня классическая безопасность? Можно ли отнести к ней то, что на Западе окрестили гибридной войной, – разные полуформальные проявления государственной деятельности. Они были всегда и везде и будут.

Сергей, вот ты живёшь во Франции, и, если покопаться в архивах, чего только не найдёшь про французскую политику! Но то, что теневая деятельность российского государства постоянно вылезает наружу и обсуждается, – так не должно быть, даже если это неправда.

Тут явный сбой, и он свидетельствует, что чёткие ориентиры и представления сбились. Сбились они не только и не столько потому, что так уж деградировал наш госаппарат, хотя проблема есть, сколько потому, что изменилась абсолютно среда, и если послушать или почитать американские СМИ, то окажется, что Россия спит и видит, как бы разрушить демократию во всём мире.

Извини за такой долгий экскурс, возвращаясь к главному вопросу: процветание – безопасность. Процветание – в коня корм, когда ощущаешь, что всё процветаешь и процветаешь, а ради этого можно на многое пойти и пожертвовать, не знаю, частью суверенитета. Но вот нарастает ощущение, что процветание вот-вот куда-то денется, а самое главное – что откуда-то идёт угроза, и не танки, не армада через Фульдский коридор пойдёт, а что-то вообще непонятное. И начинается та хаотическая вещь – возвращаясь к целям внешней политики, – на которую все пытаются как-то реагировать в силу умения и понимания.

– Спасибо. То есть действительно российский внешнеполитический истеблишмент думает, что Россия находится в кольце врагов, которые так или иначе пытаются России нагадить. Но если посмотреть объективно, выглядит так, будто Россия, особенно до 2014 г., жила в окружении стран, которые не собирались захватывать российскую территорию. Да, может быть, придвигали своих солдат к её границам, может быть, размещали базы рядом с Россией, но так, чтобы в доктрине было записано противодействие России, – такого не было.

Трудно себе представить вражеские державы, которые пытаются так или иначе отпилить от России территорию. Не кажется ли тебе, что это фантомы? Очевидно, каждый генерал должен просчитывать все риски, каждый контрразведчик во всех видит шпионов, но не слишком ли далеко зашла эта боязнь, что на Россию собираются напасть и отнять у неё то самое процветание, которое даже еще не наступило?

– Паранойя и преувеличение злобности всех вокруг отмечало нашу политическую культуру на протяжении многих исторических эпох, и был период, когда Россия объективно потерпела катастрофический слом и обвал своего международного статуса в конце ХХ в., поэтому довольно трудно удивляться, что эта паранойя достигла следующего уровня.

Я в разговорах с нашими дипломатами об этом прямо говорю: сколько можно ссылаться на конец холодной войны и расширение НАТО? Ну даже если это действительно катастрофа, ну всё уже, проехали. Говоря это, я понимаю, что есть вещи, которые оставляют след в сознании, в национальном, бюрократическом, они не проходят. Отношения Франции и Германии на протяжении столетий определялись травмами, которые наносились друг другу, и они продуцировали следующие. Как ни крути, четыре раздела Польши – это то, что никогда не изгладится из сознания. Ну и так далее.

Паранойя старая и новая

Так вот, конечно, то, что произошло после холодной войны, обвал и утрата геополитических позиций, которые пережила Россия, – просто так взять и подвести черту не получится. В 1990-е гг. в основном у власти были те, кто полагал, возможно, искренне и наивно, что теперь-то мы перевернём страницу и станем частью Запада – но Запад, в общем, нас своей частью тоже не видел или видел, но на каких-то условиях, в какой-то степени, не так, как мы предполагали. Эта отдельная долгая история оставила длинный шлейф.

Этот шлейф сейчас заканчивается: даже самые убеждённые люди, которые никак не забудут катастрофу конца холодной войны, понимают, что идёт другая совсем игра.

А пандемия стала исторической цезурой, отделила прежнюю повестку от совершенно новой – апеллировать к расширению НАТО можно, но теперь это что-то совсем другое.

Ты правильно заметил, что захват российской территории едва ли был целью кого бы то ни было – это, кроме всего прочего, такой геморрой! Исторически доказано: всё, что угодно, но захватить Россию невозможно. Но нельзя игнорировать и логику международного развития, которая доминировала после 1991 г. вплоть до середины этого десятилетия: мир должен измениться. Сильная сторона мировой политики, США и их единомышленники, совершенно искренне, а иногда неискренне, а иногда чудовищно высокомерно полагали, что правильная сторона истории здесь, а кто на неправильной, те должны измениться, а если не меняются сами, им надо помочь.

Это же размывание классических геополитических принципов: нельзя лезть, если не хочешь долгосрочных последствий, – оно привело к тому, что не только в России паранойя. Россия-то со своей паранойей как жила, так и живёт, а Соединённые Штаты её обрели только сейчас. Фантастика – как Россия боялась Грузию и Эстонию, смешно, так США с их совокупной мощью, превосходящей весь остальной мир, оказываются на грани краха, потому что Путин или Иран с Китаем… Продукт смутного мирового времени, которое рано или поздно кончится, но вот как – непонятно.

– Спасибо. Но я бы отметил, что, хотя у Франции и Германии очень длинная история войн, сегодня войну между Францией и Германией представить трудно. Французы и англичане рассказывают анекдоты друг про друга, но и здесь трудно представить себе войну. Польша сильно пострадала от Германии, но обе политические силы в Польше считают, что она должна быть европейской страной. Ситуация серьёзно изменилась в XIX веке.

Меня смущает вот что в твоих рассуждениях. Ты говоришь: Запад был высокомерным, навязывал свою точку зрения. А есть ли у России своя точка зрения? Есть ли понимание, кем Россия хочет быть? Российская элита – как она видит оптимальную структуру мира? Что Россия должна быть отдельным стратегическим независимым игроком, у неё должна быть зона интересов, оставьте Россию в покое, не трогайте её сопредельные страны, а если такая изоляция приводит к тому, что Россия не может развиваться экономически, – ничего страшного, зато мы останемся в безопасности и останемся стратегически независимым игроком? Правильно я суммирую цели внешней политики современной российской элиты или я упустил какие-то аспекты?

– Я думаю, ты суммируешь не совсем правильно. На протяжении, наверное, 25 лет после распада Советского Союза (хотя Россия 1995-го, 2005-го и 2015 гг. – очень разные страны), до интервенции в Сирии в 2015 г. продолжался период, когда главной задачей считалось и виделось искренне возвращение России на мировую арену в качестве значимого игрока. Об этом Путин писал в своей знаменитой программной статье в 1999 г., перед тем как стал и. о. президента, но об этом и Борис Ельцин говорил!

Менялись представления, как это сделать, но сама цель была, и когда Борис Ельцин ставил задачу любой ценой прорваться в «семёрку» или в Совет Европы – это было тоже желание укрепить статус. К середине 2010-х гг. задача была выполнена в той степени, в какой она могла быть выполнена, вернуть уровень сверхдержавы было невозможно и, собственно, к этому никто не стремился.

Но Россия вернулась на мировую арену как существенный игрок, серьёзная сила, которую невозможно игнорировать.

И возникло самое главное, то, что подчеркнула пандемия. Что называется, what next, so what?

– Да. Вот в этом и был вопрос. Внешняя политика должна работать на благо граждан России. От того, что нас нельзя игнорировать в Центральноафриканской Республике, в Судане, в Ливии и в Венесуэле, что от этого получаю я, российский гражданин?

– Это разные случаи. От Венесуэлы, на мой взгляд, ничего, а если говорить о Судане, Центральноафриканской Республике и Ливии – это отдельная большая тема, но это чисто коммерческая вещь, не борьба за геополитику, а большие деньги. Ливия – вообще ярчайший пример, все туда полезли просто, кто только мог.

Да, конечно, встал вопрос: а для чего всё это? Фрэнсис Фукуяма два года назад издал книжку «Идентичность», он там пишет очень верно: мы не учитывали, что помимо процветания есть ещё вопрос гордости и признания. В нашем случае признание в той или иной степени произошло. Хорошо, и что мы теперь с этим делаем? И в момент, когда что-то стало выстраиваться в сознании нашего правящего класса, мир, куда мы как бы встраивались, начал сыпаться во все стороны.

Многополярность! И что с ней делать?

Условный рубеж – Трамп и Брекзит, но не с них началось и не ими закончится. Запад тоже понял, что та эпоха закончилась. Начинается совершенно другая динамика в мире, и российский статус зависает, что с ним делать, не очень ясно. Главная мантра 1990-х гг. – многополярность, и вот она пришла. В ту пору имелось в виду хоть как-то ограничить гегемонию США. Сейчас гегемония США сама себя ногами пинает и пытается как-нибудь свернуться, ей это уже не надо. Многополярность пришла, и никто не знает, что с ней делать, а для нас главное, что место России в этой многополярности непонятно: принципы, которым можно было следовать или с которыми бороться, – их нет!

– У меня странное ощущение. Россия добилась того, что её нельзя игнорировать, она важный независимый стратегический игрок. Но теперь она не понимает, для чего это нужно, что с этим делать и как использовать внешнюю политику для того, чтобы граждане жили хорошо?

Я пытался задать тебе вопрос: как себе сегодняшняя российская элита представляет цели внешней политики, национальные интересы? Я не могу получить ответ, кроме того, что Америка и Запад сталкиваются с трудными проблемами. Они действительно сталкиваются с трудными проблемами, но мой вопрос о том, что собирается делать Россия. На этот вопрос я не могу получить ответ.

– Америка и Запад сталкиваются с трудными проблемами, как и все остальные. Мой пассаж не в том смысле, что Запад опять во всём виноват, как раз наоборот: Россия более или менее понимала тактические задачи в том мире, где Запад с проблемами не сталкивается. Теперь Россия потеряла этот лейтмотив. Китай, который вроде как к этому стремился, первый же от этого и пострадал, не ожидал, что это окажется настолько болезненно, непонятно и неприятно, и сейчас ему ещё надо адаптироваться к той новой ситуации, когда он в центре оказался, а не Америка.

Что касается России, я не думаю, что вообще возможно какое-то долгосрочное стратегическое планирование.

Весь мир, и Россия в особенности, впадает в состояние ментального выживания.

Угрозы, любые, начиная от путинских троллей и заканчивая китайским вирусом, возникают неожиданно и дают такой эффект, какого никто не мог вообразить. И это будет повторяться, возникнут не обязательно эпидемии или хакеры, а что-то другое, пятое, десятое.

Сейчас и в ближайшие годы все будут работать в той манере, в которой Россия начала работать раньше, а именно реагировать на поступающие угрозы, пытаться их предугадать, а если предугадать не удалось – правильно и быстро реагировать. Путин, которого считают чуть ли не демиургом мирового зла, на самом деле он таковым, безусловно, не является, – он раньше других понял, что мир едет во все стороны. В те годы, когда Путин был особенно активен, он исходил из того, что мы не знаем, что будет завтра, поэтому надо быть готовым ко всему. Наращивать ресурсы, чтобы иметь возможность отреагировать.

Если посмотреть на все действия российской внешней политики, то видно, что они все не были инициативными, они были реактивными. Иногда реакция намного перекрывала исходный импульс, но всё равно импульс этот был. И сейчас ощущение, что вслед за нами пошёл весь мир, все примерно так и будут действовать, хотя не все это признают.

– Мне кажется, ты говоришь, что не готов сформулировать, какими должны быть национальные интересы и цели российской внешней политики. Но если бы это зависело от тебя, если бы ты определял, какой должна быть российская внешняя политика, какие бы у России должны были быть отношения с Китаем, отношения с США, с сопредельными государствами, с Евросоюзом?

– Бог миловал, никогда не принимал и не буду их принимать.

Нельзя находиться в контрах с США

– У тебя спрашивают совета. Это твоя работа – давать такие советы. Если тебе такой вопрос задают публично, что бы ты сказал?

– Я бы сказал, во-первых, что любой догматизм в современной международной среде крайне вредоносен. И мы это видим как на догматизме нашем, какие-то предвзятости и зацикленности, так и на догматизме не нашем, другого рода. Во-вторых: отношения инструментальны, они должны быть функцией от интересов, прежде всего внутренних.

Много лет постоянно задаются вопросы: кто у России союзники, а почему у России нет союзников? На мой взгляд, у России с союзниками всегда было плохо, не считать же союзниками Советского Союза страны Варшавского договора, где люди сидят на твоих штыках и поэтому поддерживают. Не случайно они врассыпную все кинулись, как только штыки убрали. Россия – страна такого масштаба, что обречена на отсутствие союзников. У неё могут и должны быть партнёры для решения конкретных вопросов, иногда очень больших, но это не альянс, как мы себе его представляли, глядя на НАТО.

Вот ты говоришь, что есть принципы и есть ценности. Безусловно. Но мои ожидания, что альянсы, построенные на ценностях, долгосрочны, весьма укоротились сейчас. Это будет уходить, это ХХ век, продукт эпохи, когда идеологии определяли гораздо больше.

Ситуация нынешняя, когда отношения очень плохие с очень важными партнёрами, это если не катастрофа, то очень неправильно. Так не должно быть. Даже для того, чтобы иметь сбалансированные и прочные отношения с Китаем, нельзя находиться в таких контрах с США, и Китай это понимает, Китай этим пользуется, и наоборот.

В этом мире гибкость, свобода действий и, конечно, минимизация негатива – то, что надо делать. Ни в коем случае нельзя верить в дружбу до гроба – я когда слышу о братских отношениях в международной политике, раздражаюсь. Ну не бывает этого и не должно быть, самое главное.

Поэтому я бы сказал, что российская внешняя политика на новом этапе должна стать по-хорошему гораздо более эгоистичной и гораздо менее эмоциональной. У нас холодной калькуляции гораздо меньше, чем думают, многое определяется порывами.

И ещё одно – ты, наверное, со мной совсем не согласишься, но мне оно кажется очень принципиальным. Самое ужасное, что может произойти в России после грядущих изменений, – если нас от одной крайней точки понесёт в другую крайнюю точку. Я убеждён, что нынешняя степень охранительного задора – прямое следствие нереалистического утопизма 1980–1990-х гг. И если начнётся какая-то новая перестройка и маятник вернётся назад – это самое плохое. За 30 лет мучительно накопился опыт и понимание, что Россия: а) уже не сверхдержава, б) уже не империя в старом понимании и в) мир совершенно другой и нельзя к нему прилагать никакие шаблоны прошлого.

Если совсем просто сказать:

Пока мы будем формулировать внешнеполитический курс в категориях про- или антизападный – это катастрофа, дело не в про- и не в анти!

Сейчас должен быть гораздо больший взгляд на себя и попытка формулирования национальных интересов безотносительно к тому, что происходит вокруг.

– Я с тобой абсолютно согласен: внешняя политика должна преследовать национальные интересы, интересы своей страны. Но Россия сегодня – недемократическая страна, и руководство страны не обязательно представляет интересы общества. И в этом смысле, наверное, изменения так или иначе произойдут.

Представь, что у нас есть возможность проводить внешнюю политику по-новому. Как ты думаешь, сколько времени потребуется России, чтобы восстановить хорошие отношения с соседями, с Евросоюзом, с Китаем, с США? В какой степени сегодняшняя изоляция России – долгосрочная проблема? Как долго России придётся восстанавливать хорошие дипломатические отношения со всем остальным миром и свою «мягкую силу»?

– Ты проявляешь похвальный россиецентризм, полагая, что ключи здесь находятся.

– Многое зависит от России.

– От России зависит многое, но это многое зависит и от многого другого. Начнём с того, что нынешний российский строй в высшей степени персонифицирован как внутри страны, так и на международной арене. Между Путиным и Россией теперь стоит знак равенства в любой публичной дискуссии, особенно на Западе. Поэтому тот момент, когда лидером России станет другой человек, окажет довольно большое влияние, и возможно, в сторону смягчения.

При новом президенте

– Внешним партнёрам будет проще разговаривать с новым президентом?

– Может быть и обратное: теперь, когда этот страшный демон ушёл, тут-то мы им и покажем! Этот фактор есть, но сейчас перестал быть решающим. В 2008 г., когда Путин уходил, и даже несколько лет назад я бы придавал этому фактору большее значение. Но мир пришёл в движение, а значит, всё пришло в движение.

Евросоюз, например. Объективно он заинтересован объединить усилия с Россией по многим направлениям и тем самым укрепить свои позиции, равно как и Россия тоже. Но в ЕС начались тяжёлые перемены, трансформация, и мучительная. На этом этапе уделять излишнее внимание окружающему миру, особенно такой проблемной его части, как Россия, никто не будет.

Россия тоже вступила в период очень серьёзной трансформации, дай Бог, без катаклизмов, но изменения неизбежны. Когда всё это будет – не знаю, зависит прежде всего от того, как пойдут процессы внутренних трансформаций во всех этих субъектах. И это касается всех, и США в первую очередь.

Поэтому я думаю, что на ближайший период главный вопрос – минимизации рисков. Если бы не влипать в скандалы каждый месяц, реальные или выдуманные, уже было бы здорово. Особенно с учётом того, что во всех странах сейчас внешняя политика, оборотная сторона повышения национального интереса, становится исключительно производной от внутренней. Раньше Россию в этом упрекали, а теперь куда ни посмотри, ну уж трамповская Америка – вообще просто классический пример.

Поэтому, извини, не знаю, какое время это займёт.

– Спасибо большое за этот пусть и не конкретный ответ.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 23 ноября 2020 > № 3564088 Сергей Гуриев

Молдавский Саакашвили

в шахматном поединке на Днестре

Дмитрий Соин

Майя Санду сделала заявление, которого многие ждали. Его суть сводится к жёсткой оппозиции существующему миротворческому формату под эгидой России. Он назван «медленным и неэффективным». Заявка сделана, теперь остаётся ждать конкретных действий. Лично я не исключаю намёк на «карабахский прецедент». А как ещё можно интерпретировать фразу о медленном решении молдавско-приднестровского конфликта? Ускорение возможно только силовым способом. Но об этом немного позже.

Сценарно первые шаги выпускницы Оксфорда, а в недавнем прошлом сотрудницы Всемирного банка, любимицы Сороса и практикантки многих глобалистских евро-американских структур будут следующими.

Внутри Молдовы продолжит нагнетаться информационная истерия вокруг Игоря Додона, обвинения его в коррупции и кумовстве. Одновременно с этим усилится давление на парламент с созданием условий для его роспуска. Расчёт делается на то, что на волне победы Санду в парламент также пройдут проевропейские, а по сути антироссийские силы. Это позволит избрать лояльного президенту премьер-министра, поменять руководителей прокуратуры, правоохранительных органов, СИБа, министерства обороны и вообще перестроить всю вертикаль власти.

В случае успеха начнётся персональное уголовное преследование Игоря Додона и ближайших к нему людей, вплоть до арестов, как это, кстати, уже неоднократно бывало в политической истории Молдовы. Вспомним хотя бы экс-премьера Влада Филата, прилично отсидевшего по заказу печально известного олигарха Плахотнюка.

Для реализации этого плана госпожа Санду получит всеобъемлющую финансовую, информационную и организационную поддержку коллективного Запада. А в качестве активной ударной силы выступит Бухарест, тем более что в этом случае Румыния вполне логично будет поддерживать свою гражданку.

Тут будут задействованы СМИ, внешнее давление, уличные акции. Вспомним, как когда-то в Грузии к власти пришёл Михаил Саакашвили. Вспомнили? А теперь переносим это на молдавские почву, менталитет и традиции… Они другие, но технологии будут те же. Вообще Майя Санду у меня ассоциируется с молдавской реинкарнацией господина Саакашвили. Одна школа, один типаж, одни и те же идеология, методология и связи. Клетка с «Великой шахматной доски» Бжезинского нависла и над Кишинёвом.

Желание ускорить решение осетинского и абхазского конфликтов у Саакашвили также было непомерным. И Санду об этом же публично заявляет ещё даже до официального вступления в должность. Изучив ошибки Мишико, она будет действовать более профессионально.

Как сказал в своём недавнем интервью заметно погрустневший Игорь Додон, нас ждут «интересные события». Уходящий президент возмущён позицией Санду по миротворцам и Приднестровью. Но что он может сейчас? Самому Додону грозит серьёзная опасность.

Причины его поражения были очевидны ещё до первого тура, а после стали злым роком главного социалиста. Это чрезмерная самоуверенность и использование некачественных социологических опросов, которые публиковались и гарантировали действующему президенту серьёзный отрыв от Санду. Переоценка электоральных возможностей Приднестровья и слабая, по сути провальная, работа с диаспорами. Как вообще политик, которому лично пожелал удачи президент Владимир Путин, мог проиграть даже в молдавской диаспоре России? Это уму непостижимо! Общее соотношение в диаспорах таково: около 93% за Санду и около 7% за Додона. Это, конечно, полный провал.

Но в целом Игорь Додон удар держит, а значит, контрнаступление возможно. Важнейшим условием этого является сохранение за собой парламента и правительства Молдовы. Именно их будут атаковать Санду и её коалиция. Не исключено, что с использованием толпы и с силовым захватом, как это уже было в апреле 2009 года. К этому стоит готовиться заранее.

На этом фоне довольно печально выглядит Приднестровье. Тирасполь засветился как активный сторонник Додона. Из 32 000 проголосовавших − 85% за действующего президента, но это его не спасло по причине консолидированного голосования за Санду диаспор в европейских странах. То есть в случае окончательной победы прозападной коалиции приднестровцам это припомнят. И элитам приднестровским − в первую очередь. Речь тут может идти о президенте Вадиме Красносельском, членах его правительства и депутатах. Но самый главный удар будет нанесён по экономическому базису республики – крупнейшей региональной компании, известной как «Шериф». Молдова вкупе с Украиной при активном участии Запада сможет это сделать. К тому же Майя Санду уже отказалась признавать долги перед Россией за поставляемый в Приднестровье газ. Это придаёт сюжету ещё большую остроту. Ведь на кону миллиарды долларов, которые висят долгом за важнейший энергоноситель.

В самом Приднестровье всё более выпукло проявляется главная проблема непризнанной республики. Это застой, остановка социальных и экономических лифтов, а по сути, отсутствие перспектив и нормальной работы как для молодёжи, так и для людей старших возрастов. Это приводит к бегству из республики наиболее пассионарных граждан. В основном в Россию, где они находят себя, своё место, работу. Потом перевозят сюда семьи, в лучшем случае на родину отправляются в отпуск. Когда происходило становление ПМР, по официальным данным в регионе проживали 750 000 человек. Сейчас хорошо, если наберётся около 300–350 тысяч. В той же Москве приднестровцев встречаю повсюду – от кафе, такси, строек до офисов в бизнес-центрах.

Это уже привело к тому, что стал меняться состав населения ПМР − как по этническому, так и по гражданскому признаку. Всё меньше русских и украинцев, а также людей с паспортами России. Им проще всего уехать. Их квартиры и дома с удовольствием скупают граждане Молдовы, переезжающие в республику из Бессарабии. Ранее в Приднестровье равными долями были представлены русские, молдаване и украинцы. Теперь уже нет. И вопрос не в том, что приднестровские молдаване побегут в Республику Молдова. Они-то как раз туда не хотят. Им не нравятся румынизация и антироссийская истерия. Вопрос в том, что просторы Приднестровья осваивает всё большее число бессарабцев, для которых слияние с Молдовой вполне естественно и приемлемо.

В отличие от Игоря Додона, который рассматривал возможность решения конфликта через федерализацию РМ, Майя Санду делает ставку на изменение миротворческого формата, вывод из региона Российской армии и ускорение всех процедур. Как это «ускоряется», мы видим постоянно в сводках боевых действий из разных регионов. Поэтому следует ждать существенного обострения противостояния между Кишинёвом и Тирасполем.

Для этого уже сегодня Приднестровью не мешало бы объявить о мобилизации всех сил и ресурсов для обеспечения безопасности республики. И не только безопасности. Требуются перезагрузка социально-экономического курса, преодоление застоя и инерции. Люди должны увидеть, что социальные и экономические лифты работают. Это будет означать появление новых перспектив. Возможно, в республику начнут возвращаться молодые, активные люди, а это очень важно на фоне разворачивающихся событий.

Когда-то мы говорили о том, что Приднестровье − это «ворота на Балканы». С точки зрения геополитики так и есть. Поэтому крайне важно сохранить статус республики и российское военное присутствие. Не будет ПМР − Молдова в сжатые сроки интегрируется в Румынию и станет частью Евроатлантического сообщества. Это существенно изменит баланс сил в Северном Причерноморье.

Однако республика не выживет без высокого уровня жизни, без широких возможностей для самореализации человека. Одними патриотическими лозунгами молодёжь сейчас не удержишь. Необходимы работа, предпринимательство, возможности социального и политического роста. А с этим пока проблемы.

Было время, когда рассматривалась возможность сделать Приднестровье «Российской региональной витриной» и для Молдовы, и для Украины. Чтобы достижения пророссийского анклава стали притягательными для соседей. Возможно, на фоне кризиса пора вернуться к этой идее… В любом случае без оперативного и качественного переосмысления происходящего как в РМ, так и в ПМР мы можем потерять и то, и другое.

ИСКУССТВО БЛЕФА: ГАЗОВЫЙ ПОКЕР ПРЕЗИДЕНТА ЭРДОГАНА

ВИТАЛИЙ ЕРМАКОВ

Заведующий Центром изучения энергетической политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», эксперт Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ.

ПОКЕР, А НЕ ШАХМАТЫ

Турецкая энергетическая политика всё больше напоминает сеанс одновременной игры. Однако, это игра не в шахматы, а в покер. Для шахмат характерен тщательный просчёт ходов и понимание их долгосрочных последствий, а развитие позиции происходит в увязке с защитой и заблаговременным блокированием ходов противника, при этом игроки обладают полнотой информации о ресурсах оппонента, ведь все фигуры на шахматной доске видны. Покерные стратегии, в отличие от шахмат, всегда строятся на недостаточной информации и предположениях о том, какая комбинация карт может сложиться у игроков, поэтому для успеха в этой игре исключительно важно искусство блефа. Журнал «Россия в глобальной политике» совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» продолжает публикацию серии статей об изменениях на международной арене.

Президент Турции пытается представить открытие крупного глубоководного газового месторождения «Сакарья» в экономической зоне Турции в западной части шельфа Чёрного моря в августе 2020 г. как наличие своего рода выигрышной комбинации карт, которую можно ещё более усилить, открыв новые шельфовые месторождения, и сорвать банк (снизить зависимость страны от импорта газа и усилить её энергобезопасность). Однако информация об этом месторождении пока не позволяет сделать окончательные выводы о сроках ввода месторождения в действие, уровнях добычи и её экономической рентабельности. То есть Реджеп Тайип Эрдоган использует стратегию блефа и угрозы блефа.

Две основные цели Турции: улучшение условий газовых импортных контрактов и ставка на новые открытия

Эрдоган преследует две основные цели: краткосрочную и более долгосрочную.

Во-первых, на кону – условия долгосрочных газовых импортных контрактов, часть которых истекает в 2021 г., а часть – в 2024–2026 гг. Потребление газа Турцией в 2019 г. составило 45,3 млрд м3, 98 процентов этого объёма приходится на импорт. Турция получает трубопроводный газ из России по газопроводам «Голубой поток» и «Турецкий поток» через Чёрное море, из Азербайджана – транзитом через Грузию по газопроводу TANAP, из Ирана, а также сжиженный природный газ (СПГ) по долгосрочным контрактам из Катара, Алжира и Нигерии, а также СПГ из США, который закупается на спотовом рынке.

В 2021 г. истекают несколько долгосрочных импортных контрактов на поставку природного газа в Турцию общим объёмом 18,3 млрд м3, что соответствует 40 процентам от текущего турецкого потребления. Большая часть представлена контрактами турецкой национальной газовой компании Botas: это 6,6 млрд м3 по соглашению с азербайджанской SOCAR, 4 млрд м3 – с российским «Газпром экспортом», 2,1 млрд м3 по поставкам СПГ компанией Qatargas из Катара, 1,3 млрд м3 по поставкам СПГ из Нигерии. Кроме того, у «Газпром экспорта» истекают контракты с четырьмя частными турецкими газовыми компаниями общим объёмом 4,3 млрд м3. А в 2025 г. у «Газпром экспорта» заканчивается контракт на поставку газа по газопроводу «Голубой поток» объёмом 16 млрд м3.

В ходе предстоящих переговоров о возобновлении контрактов Турция хочет добиться пересмотра ряда ключевых условий соглашений (речь идёт прежде всего о принципах ценообразования, которое в настоящее время основано на нефтяной индексации, а также о снятии запрета на реэкспорт газа) в свою пользу. Первое (за более чем двадцать лет усилий Турции по разведке запасов углеводородов в Чёрном море) открытие собственного крупного газового месторождения должно ей в этом помочь. Публично заявленная Эрдоганом цель для начала добычи на «Сакарье» – 2023 г., и, несомненно, она увязывается с празднованием 100-летия создания Турецкой республики 29 октября 2023 года. Это очень амбициозная задача, и, скорее всего, максимально возможные объёмы добычи на «Сакарье» (до 8–10 млрд м3 в год или примерно 16–20 процентов от ожидаемого потребления газа Турцией) в самом оптимистичном сценарии могут быть достигнуты лишь к концу 2020-х годов. И то в случае подтверждения запасов и успешной реализации сложного проекта по обустройству глубоководного добычного комплекса и строительству двухсоткилометрового газопровода большого диаметра на большой глубине от морского месторождения к материковой части Турции. Таким образом, переговоры с импортёрами о новых условиях контрактов будут проходить ещё до того, как Турция сможет серьёзно изменить свой газовый баланс за счёт собственных поставок. Но аргумент, что неуступчивые партнёры рискуют потерять свою рыночную долю, уже звучит в турецкой прессе и публикациях ряда аналитиков, в той или иной степени симпатизирующих Турции.

Во-вторых, на волне эйфории от открытия «Сакарьи», Турция планирует удвоить усилия по разведочному бурению на глубоководном шельфе как в своей экономической зоне в западной части Чёрного моря, так и в Восточном Средиземноморье, где операции турецкого геологоразведочного судна на спорных участках шельфа к западу от Кипра летом 2020 г. вызвали обострение застарелого конфликта между Грецией и Турцией, чуть не привели к военному столкновению формальных «союзников» в НАТО, а также запустили виток конфронтации между Турцией и Францией, которая с тех пор только разрастается. Недавние открытия крупных и гигантских газовых месторождений на шельфе Восточного Средиземноморья – «Афродита», «Левиафан» и «Зор» – позволили Кипру, Израилю и Египту обеспечить свои газовые потребности на десятилетия вперёд. Эрдоган отчаянно пытается повторить их успех и обеспечить энергетическую независимость Турции. Если турецким геологам удастся открыть новые крупные шельфовые месторождения углеводородов, это сможет значительно укрепить энергетическую безопасность страны и усилит позиции Турции как транзитного коридора из Азии в Европу.

Роль открытия газового месторождения «Сакарья» для энергобезопасности Турции: ожидания и реальность

С начала 2000-х гг. Турция предпринимала серьёзные усилия по разведке запасов углеводородов на шельфе Чёрного моря и в Восточном Средиземноморье. Турецкая государственная нефтяная компания Türkiye Petrolleri Anonim Ortaklığı (TPAO) провела обширную программу сейсморазведки, которая позволяла надеяться на перспективность добычи углеводоров на шельфе. Вскоре ТРАО начала глубоководное поисковое бурение на шельфе в сотрудничестве с международными нефтяными компаниями. В 2006 г. BP и ТРАО пробурили глубоководную скважину HPX-1 в восточной части Чёрного моря, но она оказалась сухой. В 2008–2010 гг. ТРАО в сотрудничестве с ExxonMobil и Chevron занялись разведочным глубоководным бурением в Эгейском море, но также безуспешно.

После принятия нового варианта турецкой энергетической стратегии в 2017 г. и успехов Израиля в открытии гигантских газовых месторождений в Восточном Средиземноморье ТРАО было поручено расширить программу своих действий, для чего Турция купила судно для геофизической разведки и три судна для глубоководного бурения. К настоящему времени эти суда пробурили девять глубоководных скважин в западной части Чёрного моря и в Средиземном море. Одна из поисковых скважин, которую начали бурить 20 июля 2020 г. на блоке Tuna-1 в западной части турецкого глубоководного шельфа Чёрного моря в 170 км от северного побережья страны оказалась успешной, что вызвало настоящую эйфорию у турецкого руководства. Президент Эрдоган триумфально заявил, что теперь зависимость Турции от иностранного газа резко снизится. Открытому месторождению дали имя «Сакарья». Для турок название имеет символическое значение: в августе 1921 г., за сто лет до открытия газового месторождения, в битве у реки Сакарья произошёл перелом в греко-турецкой войне, в результате которого турки отвоевали Малую Азию, что стало поворотным моментом в становлении новой Турции.

Информации о месторождении пока немного. Согласно кратким пресс-релизам ТРАО, опубликованным 21 августа и 17 октября 2020 г., скважина была пробурена на шельфе на глубине моря 2117 м и её протяжённость от морского дна составила 2658 м (общая длина 4775 м). Пресс-релизы содержали оценки запасов газа – 320 млрд м3 в августовском сообщении и 405 млрд м3 – в октябрьском. Объявление оценок запасов месторождения всего спустя месяц после начала бурения глубоководной скважины является крайне необычным в международной практике и, очевидно, было сделано на основании интерпретации первичных данных методом аналогий и вероятностного моделирования, то есть представляет собой лишь приблизительную оценку. Увеличение оценочных запасов произошло по результатам продолжения бурения в сентябре-октябре и открытия дополнительного продуктивного пласта. Нужно понимать, что оценки запасов месторождения на основании данных бурения одной разведочной скважины являются предварительными и могут как увеличиться, так и снизиться по результатам бурения дополнительных разведочных скважин в рамках уточнения границ и построения геологической модели месторождения.

Помимо этого, для газовых месторождений, как правило лишь 70–75 процентов от общих запасов относятся к извлекаемым в силу того, что по мере истощения месторождения пластовое давление падает и извлечение становится нерентабельным. Так, гигантское месторождение «Зор» на шельфе Восточного Средиземноморья при общих запасах 850 млрд м3 имеет 610 млрд м3 извлекаемых запасов газа. Применяя аналогичный коэффициент к предварительным оценкам запасов «Сакарьи», можно ожидать, что извлекаемые запасы окажутся в диапазоне 250–280 млрд м3.

Себестоимость бурения глубоководных эксплуатационных скважин, строительства подводного добычного комплекса и подводного газопровода на глубине 2000 метров, скорее всего, окажется немалой. Корректная оценка необходимых инвестиций будет сделана по результатам детального моделирования плана разработки месторождения и строительства газопровода. Пока же, применяя метод аналогов, можно в первом приближении оценить объём инвестиций в «Сакарью» как 6 млрд долларов США (общие инвестиции в разработку израильского месторождения «Зор» оцениваются в 12 млрд долларов США, а его запасы вдвое превышают оценку запасов для «Сакарьи»). Также важно отметить, что сложные глубоководные проекты в Восточном Средиземноморье осуществляются под руководством крупнейших международных нефтегазовых компаний. ТРАО пока не заявляло о желании сформировать подобное партнёрство и, видимо, попытается обойтись контрактами с сервисными компаниями, что при отсутствии опыта управления проектами такого масштаба и сложности может привести к существенным задержкам.

В случае самого оптимистичного сценария можно ожидать, что добыча на месторождении к концу 2020-х гг. постепенно достигнет пика в 8–10 млрд м3 в год и будет оставаться на этом уровне до середины 2030-х гг., а затем начнёт снижаться. Таким образом, в лучшем случае зависимость Турции от импорта газа несколько снизится в 2030-е гг., но всё равно останется исключительно высокой. К тому же наличие собственного газа может привести к росту газопотребления в стране, так как Турция будет менее обеспокоена проблемами энергобезопастности, а необходимость снижать выбросы углекислого газа требует переключения части генерирующих мощностей в электроэнергетике с угля на более чистый природный газ.

Угрозы для турецкой экономической модели и зависимость от импорта энергоресурсов

Резко активизировав усилия по превращению Турции в регионального лидера под лозунгами пантюркизма, неоосманизма и исламизма, Эрдоган заложил мину замедленного действия под турецкое экономическое чудо, обеспечивавшее высокие темпы роста ВВП в 2002–2015 гг. (около 6 процентов в год в среднем за период) за счёт иностранных инвестиций и наращивания внешнего долга, что некоторое время позволяло реализовывать грандиозные инфраструктурные проекты, финансируемые из национального бюджета. В последние годы турецкая внешняя политика становилась всё более агрессивной и экспансионистской и требовала всё больших вливаний ограниченных денежных ресурсов. Внешнеторговые дисбалансы росли. И это привело к метаниям в монетарной политике, сокращению валютных резервов (чистые валютные резервы к настоящему времени близки нулю) и резкому обесцениванию турецкой лиры, а также к серьёзному росту инфляции и безработицы. Натянутые отношения с США и ЕС ещё больше ограничивают возможности внешнего финансирования и подрывают доверие инвесторов к турецкой модели вливания в экономику заёмных средств, не обеспеченных внутренними ресурсами. Рост ВВП в 2019 г. составил лишь 0,9 процента, а в этом году, на фоне пандемии COVID-19, и вовсе окажется в отрицательной зоне.

Проблемы торгового баланса для Турции во многом связаны с необходимостью масштабного импорта энергоресурсов, включая нефть, нефтепродукты, уголь и – в особенности – природный газ. Собственное производство газа в настоящий момент – мизерное и связано с добычей на шельфе Чёрного моря и в юго-восточной Анатолии. Страна импортирует 98 процентов потребляемого газа и крайне чувствительна к ценовой волатильности на внешних рынках. С начала 2000-х гг. объёмы импорта газа Турцией выросли почти в четыре раза, отражая растущий спрос со стороны промышленности и населения и составили 45,3 млдр м3 в 2019 году.

Газовые отношения России и Турции: меняющийся баланс сил

До середины 2010-х гг. в Россия была основным внешним поставщиком природного газа в Турцию с рыночной долей, достигавшей на пике 58 процентов. Однако по мере роста объёмов потребления и импорта Турция, озабоченная проблемой энергетической безопасности и рисками чрезмерной зависимости от доминирующего поставщика, взяла курс на диверсификацию импорта, вложив значительные средства в строительство регазификационных терминалов на средиземноморском побережье и в развитие газотранспортной инфраструктуры. В результате, в дополнение к традиционным поставкам газа из России, Ирана и Азербайджана, Турция теперь имеет возможность импортировать значительные объёмы сжиженного природного газа.

С другой стороны, географическое положение Турции делает её важнейшей транзитной страной для экспорта углеводородов из Каспийского региона в Европу. А после того, как Болгария отказалась принять на своей территории «Южный поток» под давлением США, Россия переориентировала свой экспортный газопровод через Чёрное море на Турцию. Одна из двух ниток «Турецкого потока», завершённого в 2019 г., теперь напрямую поставляет в Турцию газ, который ранее шёл туда из России транзитом через Украину, Молдову, Румынию и Болгарию (Трансбалканский газопровод). После недавнего завершения строительства принимающего газопровода через Болгарию вторая нитка «Турецкого потока» начинает поставлять российский газ транзитом через Турцию в страны Юго-Восточной Европы – Болгарию, Сербию, Венгрию с выходом на газовый хаб в австрийском Баумгартене.

Таким образом, баланс в газовых отношениях Турции и России в 2020-е гг. изменился по сравнению с началом 2010-х гг.: Турция сумела диверсифицировать газовый импорт за счёт СПГ и не так сильно, как раньше, зависит от России в плане поставок, а Россия сумела снизить свою зависимость от рисков украинского транзита, но была вынуждена принять риски транзита газа в Европу через Турцию как «второе наилучшее» (second-best) решение. Модификация отношений с модели «доминирующий поставщик – потребитель» на более комплексную модель «конкурентный поставщик – транзитёр – потребитель» трансформировала отношения в газовой сфере между двумя странами. Теперь это отношения возросшей взаимозависимости в газовой торговле, которые России приходится учитывать при формировании своих более широких внешнеполитических и экономических отношений с Турцией.

Россия. Турция > Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 21 ноября 2020 > № 3564069 Виталий Ермаков

Этот мир уже не будет прежним

Кризис показал, что незыблемость мировых энергетических лидеров эфемерна — касается это и положения «Газпрома» на европейском рынке

Прошедший год изменил очень многое в традиционных представлениях о ситуации на нефтегазовых рынках и о роли основных игроков. Долгое время считалась практически аксиомой существенная роль российского газа и «Газпрома» как его основного поставщика и популяризатора на международных рынках. Однако ковидный прессинг экономик по всему миру, массовые локдауны и падение цен на энергоресурсы показали, что незыблемость мировых энергетических лидеров эфемерна, и им придется приложить титанические усилия и проявить стратегические и дипломатические таланты и маркетинговую изворотливость, чтобы если уж не приумножить, то хотя бы сохранить свои позиции.

Не так давно Россию и Турцию связывала мощная «газовая дружба», подкрепленная «Голубым» и «Турецким» потоками и масштабными поставками газа. Еще год назад Россия занимала первое место по объемам поставок газа в Турцию — доля России на турецком рынке составляла 33% (1,4 млрд куб. м). Но в конце марта 2020 года она сократилась до 9,9% (389,7 млн куб. м).

По трубопроводным поставкам в Турцию первое место теперь занимает Азербайджан (доля — 23,5%) и Иран (14,2%), а по СПГ — Катар (20%) и Алжир (13,7%).

А так как Азербайджан пользуется давней поддержкой и покровительством Турции, данная ситуация может вызвать ряд последствий и для европейского и даже для мирового газового рынка.

Азербайджан не является крупным производителем газа, на его долю приходилось всего 0,8% совокупной мировой газодобычи. Однако эта страна является почти монополистом в поставках трубопроводного газа в Грузию, а теперь еще и лидером на турецком рынке. А еще Азербайджан довольно эффективно конкурирует с Россией по цене поставляемого топлива. Весной газ подешевел из-за пандемии коронавируса и её тяжёлых последствий для мировой экономики, но сегодня не исключено, что Азербайджан может активно демпинговать в плане поставок газа в Турцию.

Азербайджан в перспективе может нарастить запасы и увеличить объемы добычи. В октябре президент Азербайджана Ильхам Алиев принял участие в церемонии начала работ на месторождении Абшерон. Азербайджанская сторона утверждает, что запасы этого месторождения составляют 350-360 млрд куб. м. газа и 100 млн тонн газового конденсата. Алиев добавил, что для увеличения поставок в Турцию будут предприняты дополнительные шаги, в частности, будет поэтапно увеличиваться добыча с месторождения Абшерон. По заявлению азербайджанского президента, газ из второй фазы по Трансанатолийскому газопроводу (TANAP) будет поступать на рынок Турции, а также и на другие рынки Европы. Добычу на Абшероне ведут азербайджанская SOCAR и французская Total. Контракт подписан на 30 лет и ожидается, что на пике здесь может добываться около 5 млрд куб. м. газа в год. А по газопроводу ТАР Азербайджан намеревается поставлять не менее 10 млрд природного газа в страны южной Европы — Грецию, Албанию и Италию.

Азербайджано-турецкая дружба чрезвычайно взаимовыгодна. Азербайджан, например, получил помощь и политическую поддержу Турции во время недавнего конфликта в Нагорном Карабахе.

А Турция в свою очередь получает активную и действенную поддержку своих газовых амбиций. Президент Турции Реджеп Эрдоган неоднократно заявлял о намерении сделать из Турции мощный газовый хаб, международного газового посредника между Европой и Азией.

Не зря из Турции примерно раз в месяц приходят новости об очередном открытии газовых запасов. Так, в октябре Эрдоган сделал очередное заявление об открытии крупных запасов на скважине TUNA-1 на уровне 85 млрд куб м газа. Таким образом, общий уровень запасов на черноморском месторождении Сакарья по словам турецкого руководства достиг 405 млрд куб м. Турция ежегодно потребляет порядка 45 млрд куб м газа и до настоящего времени является нетто-импортером голубого топлива. Эксперты довольно скептически относятся к технической возможности и экономической целесообразности добычи на черноморском шельфе.

Но у Эрдогана есть планы не только на черноморский шельф. Стоит вспомнить турецкую активность в Восточном Средиземноморье, где в последние месяцы вновь обострился конфликт Турции с Кипром и Грецией вокруг спорных участков шельфа, предположительно содержащих крупные запасы нефти и газа.

В середине августа в акватории между Кипром и Критом произошло столкновение между турецким фрегатом Kemal Reis и греческим Limnos, после чего председатель комитета Европарламента по иностранным делам Дэвид Макаллистер заявил о необходимости открыто поставить вопрос о дополнительных санкциях против Турции в связи с ее продолжающейся агрессией. Но на саммите Евросоюза в начале октября было решено не вводить антитурецкие санкции, чтобы «дать шанс политическому диалогу», и это определенно лишь раззадорило турок. 11 октября, когда успехи Азербайджана на карабахском фронте были уже вполне заметны, турецкое исследовательское судно Oruc Reis вновь вышло из Антальи в спорные воды, за чем предсказуемо последовали очередные заявления Греции о том, что действия Турции представляют собой прямую угрозу миру и безопасности в регионе, но никаких санкций принято не было.

Последние события создают впечатление, что Турция намеренно провоцирует и союзников, и противников по всем фронтам, считает Ольга Орлова, руководитель направления «Промышленность» Института технологий нефти и газа: «Во-первых, Турция явно заняла позицию Азербайджана в конфликте о спорных территориях в Нагорном Карабахе, что способствует нарастанию политического напряжения с Арменией и Россией. Во-вторых, Турция инициировала конфликт с Кипром и Грецией по поводу спорных морских территорий. В-третьих, Турция заигрывает с США, открыв свой рынок для американских поставок СПГ, которые в годовом отношении по объему немногим меньше российских. В-четвертых, Турция регулярно проводит военные учения на границах со спорными территориями и с недружественными странами».

Газовые амбиции Эрдогана довольно велики, а постоянное анонсирование возможностей добычи на черноморском шельфе или Средиземноморье в совокупности с началом работы трубопроводной системы TANAP существенно меняют ситуацию на турецком направлении и создают риски для поставок российского газа. Позиция Турции относительно контрактных условий поставок российского газа на глазах ужесточается: Анкара уже неоднократно заявляла, что ее цель — снизить стоимость импортируемого газа на 30%. Учитывая еще и тот факт, что российский газ проиграл ценовую конкуренцию азербайджанскому и значительно упал в объемах поставок в этом году, вполне возможно предположить, что давление с турецкой стороны будет только возрастать.

Кроме того, под угрозой находится и реализация проекта второй нитки «Турецкого потока» в Европу — и из-за возможных санкций США, и из-за возможных опасений Европы, что Турция, в случае, если её отношения с Россией испортятся на фоне карабахского конфликта, не сможет осуществлять бесперебойный транзит газа. Напомним, что проблемы с поставками газа в Турцию в этом году уже возникали: «Голубой поток» и «Турецкий поток» в текущем году несколько раз останавливались на ремонты в первую очередь из-за отсутствия спроса со стороны турецкого рынка. Конечно, немаловажную роль в этом сыграла пандемия, но, тем не менее, нельзя не признать, что на экспортных рынках и, в первую очередь, в Турции российский газ сталкивается с жесткой конкуренцией теперь уже и со стороны ближайших соседей.

Успехи Азербайджана на турецком рынке скорее закономерны, чем случайны — это результат планомерной работы на протяжении двух с половиной десятков лет.

А «Газпрому» приходится теперь изобретать новые формы предложения своего газа турецким покупателям. Так, например, «Газпром экспорт» заключил 11 ноября первую сделку по продаже газа в Турцию через свою электронную торговую платформ. Объем первой спотовой партии с поставкой в пункт Малкочлар в декабре 2020 года составил всего 700 тыс. кубометров. Таким образом «Газпром», теряющий быстрыми темпами рынок Турции, пытается создать альтернативные механизмы продаж газа на турецком рынке.

Одновременно США ведут борьбу с Россией и на северно-европейском газовом направлении, пытаясь остановить строительство «Северного потока-2» посредством санкций. Но это будет означать большие потери для европейского бизнеса — и прямые, и косвенные. В начале октября официальные представители Газпрома сделали заявление, что «Северный поток-2» будет завершён «в разумные сроки»; а в российском Минэнерго надеются, что строительство может быть завершено даже в конце текущего года. Тем временем Дания выдала разрешение оператору проекта Nord Stream 2 на эксплуатацию газопровода несмотря на то, что строительство датского участка пока не начиналось. И такое решение датского энергетического регулятора говорит о том, что в Европе не все готовы политизировать коммерческие проекты и злонамеренно ухудшать отношения с Россией.

Кто является бенефициаром вытеснения российского газа с турецкого рынка — нетрудно догадаться. США надеются поймать «рыбку в мутной воде», получив выгоды в виде ослабления конкурента. Не зря ведь США практически догнали Россию по импорту СПГ в Турцию. В марте поставки сжиженного газа американской стороной в Турцию увеличились на 300% год к году — их доля достигла 9,4%.

У США есть также немало геополитических и экономических причин для противодействия России и на европейском газовом рынке.

Например, не без помощи США и перспектив получения «молекул свободы» (так назвал американский СПГ помощник министра энергетики по ископаемым видам топлива Стивен Винберг) Польша стала претендовать ни много ни мало на роль регионального газового хаба и ключевого поставщика природного газа соседним странам. С этим связана и усилившаяся активность Польши в противодействии проекту «Северный поток-2». За последние несколько лет страна значительно продвинулась на пути собственной энергетической независимости и создания газового хаба на своей территории. Стоит только посмотреть на источники поставок газа, и тенденция становится очевидной: Польша борется с Россией за контроль над газовыми потоками в регионе.

В 2016 году на польском побережье Балтики в Свиноуйсьце официально был запущен в эксплуатацию первый СПГ-терминал. Мощность терминала составила 5 млрд куб. м в год с последующим поэтапным увеличением до 8,3 млрд куб м. В прошлом году Польша увеличила импорт газа до 14,85 млрд куб. м, причем поставки СПГ достигли рекордного за 4 года объема — 3,4 млрд куб. м. Пока источник один — Катар, но польские власти активно лоббируют поставки американского СПГ под расширение мощности терминала.

А в мае 2020 года началось строительство газопровода Baltic Pipe из Северного моря до побережья Польши. Газопровод мощностью 10 млрд кубометров в год является совместным проектом Польши и Дании. Кроме того, дочерние предприятия польского газового концерна PGNiG активно наращивают доли в двух действующих месторождениях в Северном море, что позволит концерну значительно увеличить добычу газа на месторождениях в Норвегии.

Необходимо помнить, что по территории Польши проходит российский газопровод «Ямал — Европа» мощностью 33 млрд кубометров в год, по которому российский газ поставляется как в Польшу, так и в Германию. А с мая 2020 года поставки по газопроводу перешли полностью на европейские правила: «Газпром» выкупает газотранспортные мощности на открытых аукционах, а не работает по тарифам, установленным в долгосрочных контрактах, как это было во все предыдущие годы.

Поэтому неудивительно, что польский антимонопольный регулятор UOKiK попытался оштрафовать «Газпром» на беспрецедентную сумму — почти €7,5 млрд — по обвинению в нарушении антимонопольного законодательства при строительстве «Северного потока-2». Кроме того, польский регулятор требует от акционеров проекта разорвать соглашения о финансировании. Речь идет о €9,5 млрд — в такую сумму оценивается строительство «Северного потока — 2». То есть, UOKiK налагает антимонопольный штраф в размере порядка 70% от общей стоимости проекта! Беспрецедентным является и экстерриториальность антимонопольного решения — юрисдикция национального регулятора UOKiK распространяются исключительно на Польшу, на территории которой «Газпром» не ведет никакой деятельности, связанной с «Северным потоком-2».

А летом этого года «Газпром» заплатил польскому концерну PGNiG по решению Стокгольмского арбитража $1,5 млрд в качестве переплаты за поставки газа. Тогда польской стороне удалось доказать в Стокгольмском арбитраже, что цена в долгосрочном контракте на поставку российского газа в Польшу завышена и не соответствует состоянию рынка.

Шаг за шагом реализуется план по уменьшению доли российского газа на европейском рынке — и каждый раз шаги эти являются беспрецедентными.

Неудивительно, что все это сказывается на результатах российской газовой монополии.

Согласно свежей отчетности «Газпром экспорта», за девять месяцев по контрактам в Европе было реализовано 125,7 млрд кубометров газа — на 11,9% меньше, чем за тот же период годом ранее. Это практически укладывается в прогноз «Газпрома» по итогам года — экспортировать в Европу около 170 млрд кубометров газа, или почти на 12% меньше, чем в прошлом году.

Еще в 2020 года заместитель председателя правления «Газпрома» Виталий Маркелов говорил, что компанию ожидает снижения доходов в 2020 году из-за падения объемов поставок газа.

Как свидетельствует отчетность «Газпрома», за январь–сентябрь 2020 года чистый убыток компании по РСБУ составил 592,15 млрд рублей против 434,94 млрд рублей прибыли за соответствующий период 2019 года, сообщает ТАСС, ссылаясь на материалы холдинга. Выручка компании за 9 месяцев 2020 года сократилась на 21,3% — до 2,74 трлн рублей.

Валовая прибыль «Газпрома» за это время упала почти на 40% — до 917,46 млрд рублей. Убыток компании от продаж составил 180,625 млрд рублей против прибыли в размере 477,06 млрд рублей в январе–сентябре 2019 года.

Поэтому «Газпрому» предстоящей зимой стоит надеяться на тактические успехи типа проблем американских сланцевиков или холодной зимы. Геополитические факторы, ухудшающие положение российского газа на европейском рынке, вряд ли будут ослабевать.

Александр Сухарев, профессор РАНХиГС, доктор политологических наук

«Транссиб Закавказья» для России

Урегулирование конфронтации между Арменией и Азербайджаном - сам по себе факт отрадный и положительный.

Кроме всего прочего, подписанное тремя сторонами соглашение о мире предполагает возобновление работы железнодорожной трассы, связывающей Россию с Турцией и Ираном.

Мы почти забыли о том, что в Советском Союзе существовала железнодорожная магистраль Грузия - Армения - Азербайджан, которая была построена в 1907-1942 гг. вдоль границ с Турцией и Ираном. Она соединяет черноморские порты Грузии с Арменией, Азербайджаном и его портами на Каспии. С ответвлениями из Армении в Турцию и из Азербайджана в Иран. Потому ее и называли «Транссибом Закавказья». И сегодня Россия после 30-летнего перерыва вновь получает доступ к этой трассе (около 750 км), которая обеспечивает прямое железнодорожное сообщение нашей страны и закавказских государств с Ираном и Турцией.

Эта магистраль бездействовала с 1991 г. из-за конфликта Армении и самопровозглашенной Нагорно-Карабахской Республики с Азербайджаном. Что, разумеется, затрудняло активные экономические связи между Россией и Ираном.

Кстати, участок «Транссиба Закавказья» вдоль иранской границы - пограничная с Ираном Джульфа (Азербайджан) - Южная Армения - Баку - был достроен именно в первые годы Великой Отечественной войны. Что еще раз подтверждает стратегическую роль южного транскавказского коридора.

По предварительным экспертным оценкам, благодаря этой артерии объем российско-иранской торговли наверняка увеличится как минимум на треть. Хотя для полноценного использования аналога Транссиба нужно реконструировать не меньше трети его протяженности. Ибо за 30 лет простоя пришли в негодность немало участков магистрали.

Тем не менее в ее использовании заинтересованы все - судя по тому, что транспортный вопрос включен в трехстороннее соглашение Москвы, Еревана и Баку. Так что «Транссиб Закавказья» вернется к полноценной работе, скорее всего, совместными усилиями России, Ирана, Турции, Армении и Азербайджана.

Андрей Балиев

На 8,2% сократился экспорт азербайджанской нефти за 9 месяцев 2020

В январе–сентябре 2020 года Азербайджан экспортировал 21 млн 506,5 тыс. тонн нефти — на 8,2% меньше, чем за аналогичный период 2019 года, сообщили агентству «Интерфакс-Азербайджан» в правительстве республики. Общая стоимость экспортированной за отчетный период нефти составила $6 млрд 349,852 млн — снижение на 41,5%.

В то же время экспорт газа из Азербайджана возрос на 12,4% — до 9 млрд 764,9 млн кубометров. Его общая стоимость увеличилась на 17% — до $2 млрд 126,835 млн.

В 2019 году Азербайджан экспортировал 31,238 млн тонн нефти на сумму $14,447 млрд, газа — 12,21 млрд кубометров на $2,57 млрд.

Азербайджанский газ в настоящее время экспортируется в Грузию и Турцию.

Сергей Арамилев: амурские тигры потенциально могут болеть коронавирусом

Пандемия коронавируса глобально повлияла не только на человека, но и на дикую природу: увеличился спрос на части тел редких животных, и контрабандисты усилили свою деятельность. В интервью РИА Новости генеральный директор центра "Амурский тигр" Сергей Арамилев рассказал о противостоянии браконьерам в условиях эпидемии, о жизни выпущенных в дикую природу амурских тигров и о том, могут ли эти хищники быть переносчиками коронавируса. Беседовала Надежда Егорова.

– Сергей Владимирович, подведите, пожалуйста, итоги работы центра в этом году.

– Для нас одной из самых важных задач является развитие службы охотничьего надзора. Больше всего тигров обитает в Приморье, поэтому мы начинали с охотнадзора этого региона и потом тиражировали успехи на другие. В этом году наш главный успех в том, что удалось создать "дом" для сотрудников охотнадзора – административное здание, гараж с мастерскими и навес для техники. Отсутствие административного здания сдерживало развитие службы: нельзя было создать цифровой центр мониторинга, открыть горячую линию или даже провести совещание всего коллектива. За последние семь лет мы насытили охотнадзор техникой, но не было места, где можно было бы ее хранить и обслуживать. Это все сказывалось на эффективности работы. И открытие такого комплекса – одна из важных вех в развитии службы охотнадзора, которая позволит ей не только поступательно развиваться, но и существенно повысить свои акции на рынках за человеческие ресурсы.

Второй большой блок нашей работы – это особо охраняемые природные территории в ареале тигра. Этот год для всех сложный, в первую очередь экономически. В условиях, когда все бюджеты урезаются, было ясно, что в этот и следующий год в заповедниках и национальных парках не предвидится увеличения госфинансирования. В связи с этим в этом году мы обеспечили четыре особо охраняемые территории бульдозерами, необходимым запасом ГСМ, мотопомпами и так далее – в принципе, всем необходимым для противостояния природным пожарам.

При этом в России сейчас активно развивается экологический туризм. С учетом закрытия границ была вероятность, что внутренний турпоток будет увеличиваться, и 2020 год это подтвердил. Для нацпарков и заповедников – это единственная возможность заработать денег на свои основные функции по охране, но для этого нужно создавать инфраструктуру. В этом плане мы сконцентрировались на Лазовском заповеднике, Сихотэ-Алинском заповеднике и нацпарке "Бикин". Предыдущие инфраструктурные вложения в этом году себя оправдали – принесли этим трем территориям деньги, которые помогут им осуществлять функции по охране природы.

Третьим достижением можно считать длительный проект по восстановлению группировки тигров в ЕАО. Тигры, выпущенные в последние семь лет, за редким исключением в условиях дикой природы регулярно приносят потомство – это тигрицы Светлая, Лазовка, Филиппа и Золушка. Неизвестна судьба тигра Сайхана, хотя мы надеемся, что с ним все хорошо.

В целом проект реализуется успешно. Сейчас в ЕАО около 20 тигров, хотя еще 7-8 лет назад сюда заходил только один. "Выпусками" и правильной системой охраны удалось изменить ситуацию. И это уникальное достижение – нигде в мире ни у кого так не получилось. Наши ученые, сотрудники ООПТ, специалисты государственных и общественных организаций имеют уникальный опыт подготовки и выпуска хищников в дикую природу таким образом, чтобы они не навредили себе и окружающим.

Общее достижение для всех природоохранников – это постепенное изменение отношения общества к природе в целом и к тигру в частности. Показательна история с тигренком, которого впоследствии назвали Сандой, когда люди не только сообщили о его выходах к селу, но и предпринимали усилия, чтобы до приезда специалистов зверь не попал под автомобиль или не стал жертвой браконьеров. В последующем люди принимали участие в судьбе тигренка, дали ему кличку, продолжают следить за его жизнью. Это говорит о том, что наконец-то экологическое просвещение приносит результаты, местные жители понимают, что тигр – не свирепый хищник-уничтожитель, а то звено, которое помогает сохранять уникальную природу юга Дальнего Востока: где есть тигр, есть и копытные животные и нет волков.

При этом постоянно возникают те или иные угрозы. Сейчас есть сложности с добычей россыпного золота – не всегда оно ведется правильными методами и не всегда нанесенный природе ущерб можно возместить. Точки напряжения есть в Хабаровском крае, в Приморье. Здесь нужно смотреть на экономический баланс – стоит ли золото, которое будет изъято, денег, которые будут потрачены потом на восстановление природы.

В целом этот год переходный: действующая редакция Стратегии сохранения амурского тигра рассчитана на 10 лет, она была принята в 2010 году, и сейчас общая задача специалистов за конец 2020 – начало 2021 года – подготовить новую редакцию Стратегии. Это будет продолжение базового документа, по которому мы будем строить свою работу. В начале следующего года документ должен быть готов и принят. Сотрудники центра будут принимать участие в разработке документа.

– Внесла ли в этом году ситуация с коронавирусом коррективы в работу центра "Амурский тигр"?

– Пандемия повлияла по нескольким направлениям. Первое связано с тем, что мировая медицина установила, что самым эффективным средством от коронавируса является сильный иммунитет. В странах Азии, соответственно, усилился спрос на товары растительного и животного происхождения, которые усиливают иммунитет. Это все отразилось на увеличении спроса на части тел животных и растения на территории России. Несмотря на то, что граница закрыта, товарооборот остается, и деятельность нелегальных скупщиков и контрабандистов усилилась. Увеличилась нагрузка на сотрудников таможни, ФСБ и МВД, они достаточно активно этому противостоят, и мы им со своей стороны в этом традиционно помогаем.

Второе направление – режим самоизоляции переместил людей из города в сельскую и таежную местность, увеличился пресс на животных со стороны людей с оружием. Это все сказалось на интенсивности работы службы охотнадзора, заповедников и нацпарков. Третий момент: большинство инспекторов охотнадзора и заповедников, сотрудников научных отделов – это люди возрастные, и случаются больничные. Они бы и рады оказаться в лесу, но 2-3 месяца вынуждены проводить в больнице. И сейчас риск, что кто-то заболеет, остается. Но таежный иммунитет и предпринятые меры безопасности позволяют людям, которые заболевают, относительно быстро возвращаться в строй.

– Усиливает ли китайская сторона работу по пресечению оборота частей редких животных из-за роста объемов контрабанды дериватов?

– Китай – страна многочисленная, и культуру потребления частей животных им прививают не одну тысячу лет. Китайскому правительству сложно щелкнуть пальцами и сказать, что с завтрашнего дня все должны перестать верить в традиции. Конечно, китайское правительство предпринимает меры, например, после начала пандемии есть подвижки по закрытию ресторанов, где готовят в пищу животных из дикой природы. Но мы иллюзий не испытываем и понимаем, что это работа не одного года. В основном нужно рассчитывать на свои силы, на работу контролирующих и надзорных органов. Наши силовые структуры работают эффективнее всех среди стран, где обитают тигры. Это связано с их профессионализмом и с тем, что в последние пять лет они обратили более пристальное внимание на проблему незаконной добычи животных.

– Есть ли исследования о том, что тигры могут болеть коронавирусом?

– На данный момент такие исследования есть. Потенциально коронавирусом могут заболевать домашние кошки, собаки и понятно, что и тигры тоже. Но для этих животных коронавирус не является смертельным заболеванием или заболеванием, которое бы ограничивало их физическую подвижность, и сами они не являются источниками этой болезни.

Недавний случай с датчанами, которые уничтожили всех норок на зверофермах, был отсутствием здравого смысла. Сейчас власти Дании признали свою ошибку. На данный момент и ВОЗ, и Минздрав РФ четко понимают, что коронавирус передается и развивается только благодаря людям. В этом плане хорошо, что все это не переносится в дикую природу.

С заболеваниями в дикой природе есть другая серьезная проблема – это эпизоотия африканской чумы свиней, которая может локально снижать численность кабана, а это животное – основной ресурс для тигра и местного населения. Это потенциально может приводить к увеличению конфликтных ситуаций и недовольству местных жителей, которые не смогут добыть мясо. Ведь на территории юга Дальнего Востока охота – это не роскошь, а один из способов существования живущих в таежной и сельской местности людей.

– Как сейчас на фоне пандемии складывается сотрудничество с КНР в части подсчета и охраны "общих" тигров? И сколько сейчас этих хищников с "двойным гражданством"?

– Сейчас все даже упростилось – появились средства коммуникации, которые позволяют оперативно обмениваться данными, и яркий тому пример – тигрица Лазовка со своим тигренком, которая перешла по льду через Амур в Китай, а через несколько дней он растаял. Мы с китайским специалистами в режиме онлайн отслеживали тигров на территории КНР и на обратном пути их "встретили". Благодаря нашей с ними координации китайцы смогли наладить охрану – с тиграми там ничего не случилось. Наука до этого не предполагала, что тигренок может в таком возрасте переплыть Амур, но оказалось, что животные сильнее, чем мы о них думаем.

Точное количество тигров с "двойным гражданством" установить сложно, они постоянно перемещаются. Лазовка четыре дня провела на территории Китая – считать ли ее тигром с "двойным гражданством"? Скорее, туристкой. Есть граница через реку Амур, и тигры там перемещаются достаточно редко. Больше тигров с "двойным гражданством", которые пересекают сухопутную границу. По последним данным, их около 20-25. Но Китай пока не является страной с устойчивой самостоятельной группировкой тигра. Там эти хищники потенциально могут размножиться, но пока условия для этого только создаются.

– Планируются какие-то новые международные проекты сотрудничества по изучению тигров?

– Из 14 стран, если Северную Корею считать страной ареала тигра, 13 – страны Азии. Но единственные территории, где есть схожие с российскими условия, это северная часть Китая и Северная Корея. КНДР – достаточно закрытая, и пока каких-либо подвижек в вопросе проведения научных исследований нет, это все пока на бумаге. Северная Корея пока не готова пустить к себе иностранцев, чтобы был проведен учет тигров, и дана общая оценка понимания пригодности мест обитаний.

В этом плане интересен проект восстановления туранского тигра, который обитал на территории современного Казахстана, Ирана, Грузии, ряда территории Кавказа и вымер в 70-е годы прошлого века. Это те тигры, о которых писал Михаил Лермонтов, "витязь в тигровой шкуре" – это как раз о них. Есть научная работа, согласно которой считается, что амурский тигр наиболее близок к вымершему подвиду, и его можно использовать для восстановления популяции в дикой природе. Сейчас на территории Казахстана ведутся работы по увеличению численности копытных животных, создаются особо охраняемые природные территории, но пока местообитания тигра до необходимых параметров там не восстановлены.

Россия уже отработала методику подготовки и выпуска тигров, поэтому возможна реализация этого проекта, если Казахстан восстановит у себя местообитания этого хищника и увеличит численность копытных. Тогда мы наших тигрят–сирот или конфликтных тигров будем выпускать не в ЕАО, например, а на территории Казахстана. Это может быть большим интересным проектом по возвращению тигра в дикую природу. Но это проект нескольких десятилетий, рассчитанный на несколько этапов. Пока эта работа находится на первом.

– В сентябре был убит тигр Павлик, выпущенный в тайгу после пребывания в реабилитационном центре. Повлияет ли этот трагический случай на планы по выпуску тигров, может, будут меняться территории выпуска?

– Мы не можем контролировать передвижения животных, ведь кошки гуляют сами по себе. Павлик после выпуска остался на территории Амурской области, но активно ее исследовал, пытался стать самым северным тигром, потом самым западным. Его крайняя точка – за городом Свободным – это самая западная точка нахождения тигра в ХХI веке. И пока все проведенные исследования не позволяют ученым четко определить вектор перемещения самцов, кроме того, площади их участков обитания – 1-1,5 тысячи квадратных километров.

Павлик был хорошо подготовлен, потому что за 14 месяцев, что он успел пожить в дикой природе, достаточно осторожно относился к людям, не показывался им, не нападал на сельхозживотных. В этом плане к тигру невозможно предъявить претензий. Другой момент – к сожалению, трагедии могут происходить везде. В Приморье тоже убивают этих животных. Но в Амурской области было всего два тигра, и произошла трагическая случайность. Никто специально на Павлика не охотился, охотились на копытных. Тигр попался на глаза людям, которые решили потешить свое самолюбие и из хулиганских побуждений его убили. Важно, чтобы дело было до конца расследовано. Если люди виновны, то они должны понести показательное справедливое наказание, чтобы в будущем, когда новые тигры будут осваивать область, при случайной встрече с ними у человека не возникало мысли убивать.

Павлик погиб, но успел дать достаточно много научных данных, которые позволят в будущем улучшить выпуски тигров. И чтобы смерть его не была напрасной, они должны быть продолжены в Амурской области. Мы знаем, что тигры изначально там обитали и исчезли только по вине человека. Наша общая задача – возвращать долги природе.

– Тигрицу Санду, которая сейчас находится в центре реабилитации, также буду выпускать в Амурской области?

– Это решение будет приниматься специалистами. Но очень бы хотелось выпустить ее в Амурской области, чтобы тигрице Елене не было скучно, и чтобы понимать, является ли закономерностью тот факт, что Павлик и Елена после "мягкого" выпуска остались на этой территории. Принципиальное решение о выпуске принимается по итогу реабилитации. Если есть вероятность, что тигр не боится человека, в дикую природу он выпущен не будет. Это связано с безопасностью самого тигра. Кроме того, в случае возможного ранения зверя, конфликт с человеком или нападение на сельхозживотное поставят крест на всей программе.

– Появились ли новости о президентских тиграх Илоне и Кузе, сведений о которых долго не было?

– К сожалению, нет, несмотря не то, что мы расширяем поле фотоловушек. Они могли стать жертвами браконьеров либо погибли в силу естественных причин, либо живы. Около 15-18% тигров ежегодно погибает по естественным причинам, это связано с болезнями и с травмами при охоте. Например, если бенгальский тигр промахивается при атаке на жертву, он гасит скорость о травянистую растительность и не получает травм, а амурский тигр может удариться о дерево, о скалу, и бывают случаи, когда он получает травмы конечности и уже не может охотиться. Мы не имеем достоверных подтверждений, что Кузя и Илона живы, но и также не имеем достоверных подтверждений, что они стали жертвами браконьеров – все равно рано или поздно информация просачивается.

Всех остальных выпущенных тигров мы нашли, за исключением Сайхана, но это, скорее всего, связано с тем, что он перемещался на большие расстояния, и, может быть, мы пока не установили фотоловушки в тех местах, где он обитает. Ошейник у него уже не подает сигнал – цикл работы в условиях российской зимы у элементов питания короткий. По сути, сейчас только у двух тигров работают ошейники – у Елены и Лазовки.

– Золушка в ЕАО в очередной раз стала мамой. Какие еще тигрицы принесли потомство?

– Лазовка в этом году рассталась со своим первым выводком – тигренок уже самостоятельный. Филиппа в 2019-2020 году ходила с тигренком, в этом году с ним рассталась. Тигрята Светлой готовятся отделиться от матери. Радует, что почти все реинтродуцированные тигрицы размножаются. Они все, кроме Елены, которая к концу зимы только достигнет половозрелого возраста, нашли себе пару. Надеемся, что самцы из ЕАО буду заглядывать к Елене, и этой зимой будет понятно, найдет ли она себе "парня".

– Вы сообщали, что ближайший учет тигра на его ареале пройдет зимой 2021-2022 годов. Не поменялись ли эти планы?

– Пока планы не поменялись. Будет полномасштабный учет с серьезным вовлечением цифровых технологий. Сейчас в финальной стадии разработки приложение для смартфона, которое позволит оперативно отправлять сведения о найденных следах в Центр – это поможет быстрее обрабатывать данные. Плюс количество фотоловушек будет существенно увеличено по сравнению с 2015 годом. Есть определенные сложности: количество людей, которые живут и работают в лесу, знают лес, сокращается. Но за счет цифровых технологий, надеюсь, нам удастся это нивелировать. Ожидается, что этот учет будет более полным, и мы сможем быстрее обработать полученные данные.

– Сколько тигров, по экспертным оценкам, сейчас обитает в России?

– Не менее 600. Эта цифра получена с помощью использования данных мониторинга на территории заповедников, нацпарков, отдельных охотхозяйств с использованием фотоловушек и учетов следов на снегу на мониторинговых площадках. Это многолетние данные, и мы понимаем тенденцию на отдельных участках ареала. Ученые разработали компьютерную программу, которая, используя эти данные, прогнозирует общую численность тигра.

С учетом тех данных, которые мы получаем с мест, считаем, что эта цифра достоверна и отражает действительное положение дел. То есть потихоньку численность тигра растет. Это связано со снижением антропогенной смертности, работой силовых структур по противодействию браконьерству и проектом по выпуску тигра в ЕАО – это в совокупности и дает небольшой рост популяции.

Россия. ДФО > Экология. Медицина > ria.ru, 18 ноября 2020 > № 3575750 Сергей Арамилев

Путешествие в страну души

У известного кубанского журналиста и писателя Светланы Шишковой-Шипуновой в канун ее юбилея вышла книга об Абхазии

Текст: Татьяна Павловская (Краснодарский край)

19 ноября юбилей отмечает наша землячка Светлана Шишкова-Шипунова - известному журналисту, писателю и литературному критику исполняется 70 лет. В свое время она была редактором ведущих краевых газет - "Комсомолец Кубани" и "Советская Кубань", а последнюю четверть века активно занимается литературой.

Мы следим за творчеством талантливой коллеги давно и стараемся знакомить с ним читателей "РГ". Поэтому, когда узнали, что в канун юбилея в московском издательстве "Вече" вышла ее четырнадцатая по счету книга, тут же отправились на встречу с автором. Светлана назвала свою новую книгу "Каманы, или Путешествие в Страну души".

У тебя что ни год, то новая книга, и всегда на совершенно новую, неожиданную тему. Взять хотя бы две предыдущие. "Люди заката" о том, легко ли быть старым. А "Голос и душа" - о Дмитрии Хворостовском. Нынешняя - про Абхазию.

Светлана Шишкова-Шипунова: Просто я всегда пишу о том, что меня интересует и волнует больше всего в данный момент. Самую первую свою книгу - роман о журналистах "Дураки и умники" - я написала потому, что болезненно переживала уход из любимой профессии (а он был вынужденным и определился семейными и политическими обстоятельствами). Когда умерли мои родители, я очень сильно горевала, все время вспоминала свое детство в родительском доме, так и появились "Маленькие семейные истории", вошедшие потом в сборник "Дети солнца". В романе "Генеральша и ее куклы" отразился, как я сейчас понимаю, кризис среднего возраста. Мне кажется, сегодня я бы уже не стала писать об этом. Когда родилась и стала подрастать моя первая внучка, сочинила для нее книжку "Новые приключения Алисы" - переложение на современный лад семи классических детских сказок. А самая большая моя книга (400 страниц в формате энциклопедии) "Олимпийское наследие Сочи" - это вообще научно-популярное издание.

Но какой из жанров тебе ближе? Ведь кажется, ты попробовала себя практически во всех.

Светлана Шишкова-Шипунова: Это правда. Но постепенно вернулась к тому, от чего в свое время ушла - к документальному изложению, которое ближе к журналистике, чем к литературе. Последние четыре мои книги, начиная с вышедшей в 2015-м и переизданной в 2016-м "Десять правителей Кубани от Медунова до Ткачева", написаны в жанре документального исследования. Таковы и "Люди заката" - анализ социальных и нравственных проблем старения человека. Опять же: почему я за это взялась? Да просто потому, что сама достигла "возраста заката". В этом же жанре написана и книга "Дмитрий Хворостовский: голос и душа". Она родилась из большой любви к этому уникальному певцу и большого потрясения от его трагической смерти. Это не просто биография великого оперного певца, а исследование его жизненного и творческого успеха. В 2019 году она вышла в финал национального конкурса "Книга года".

Ну а последняя моя работа - "Каманы, или Путешествие в страну души" - вовсе для меня необычная, сочетающая в себе жанры путешествия, биографии и исторического исследования.

Расшифруй, пожалуйста, что за "Каманы" такие?

Светлана Шишкова-Шипунова: Каманы - это маленькое селение в горах Абхазии, полностью уничтоженное грузино-абхазской войной 1992-1993 года. Там на холме сохранился мужской православный монастырь Св. Иоанна Златоуста. У него древняя и загадочная история. По преданию, в IV веке здесь совершил мученический подвиг святой Василиск Каманский, а в V веке окончил свои дни и был погребен один из трех великих учителей Церкви святитель Иоанн Златоуст. Именно в этом месте в IX веке случилось третье обретенье честной главы Иоанна Крестителя. Когда я обо всем этом узнала, честно говоря, не поверила. Стала изучать различные источники. Дело в том, что существовали еще и другие Каманы - Понтийские, на территории древней Византии. Разбираться в многочисленных и противоречащих друг другу версиях было очень интересно. В конце концов у меня родилась и своя версия, которую и рискнула предложить читателям.

Но книга не только об истории. Параллельно рассказывается о сегодняшней жизни Каманского монастыря, непростой судьбе его настоятеля, игумена Игнатия, и трудном существовании Абхазской православной церкви, отделившейся в свое время от Грузинской митрополии и вот уже 30 лет остающейся непризнанной в православном мире.

Насколько мне известно, половину тиража ты отправляешь в Абхазию, что и понятно. А будет ли книга интересна российскому читателю?

Светлана Шишкова-Шипунова: Посмотрим. Я думаю, она будет интересна тем, кто любит чтение, заставляющее думать, разгадывать вместе с автором тайны истории, узнавать что-то новое, неизвестное. Первые отзывы на книгу я получила именно от таких читателей. Некоторые из них говорят, что и сами захотели побывать в Каманах, посмотреть на все своими глазами.

Практически все твои предыдущие книги оказались настолько востребованы, что пришлось выпускать дополнительные тиражи, что в наше время явление нечастое. Но ты ведь не только успешный писатель, но и не менее успешная мама, а еще счастливая бабушка шестерых внуков, живущих с тобой под одной крышей. Как они поживают?

Светлана Шишкова-Шипунова: Слава Богу, все хорошо. Старшая внучка Алиса в этом году окончила с золотой медалью школу (между прочим, сдала на 100 баллов ЕГЭ по литературе и по русскому языку, стала единственной 200-балльницей в Сочи), успешно поступила на факультет журналистики МГУ, который и я в свое время окончила. Старшему из мальчиков Георгию - 12 лет, и он второй год учится в Краснодарском президентском кадетском училище. Можно сказать, пошел по стопам моего мужа Алексея Николаевича Шишкова, который в юности окончил Кавказское суворовское военное училище, а в последние годы своей жизни возглавлял общероссийскую организацию и международную ассоциацию "Кадетское братство". Гоша поступил в училище уже после смерти дедушки Леши, но тот был бы очень рад этому.

Еще одна внучка, Милена, учится в восьмом классе гимназии. В этом году пошли в первый класс наши двойняшки - Анечка и Алеша, а самой младшей, Сонечке, через месяц будет пять лет. Я сейчас записываю ее высказывания, очень забавные, и подумываю о том, чтобы следующую свою книгу посвятить детям. Будет что-то вроде "Записок многодетной бабушки".

Ну что ж, будем ждать новой книги. А пока от имени читателей "РГ" поздравляю тебя с юбилеем и желаю никогда не терять интереса к жизни и творчеству!

Тест на власть

Оказывается, власть на Кубани менялась в соответствии с определенным алгоритмом и закономерностями, а в биографиях руководителей края прослеживаются удивительные параллели. Их и обнаружила Светлана Шишкова-Шипунова, сравнив годы и десятилетия, эпохи и судьбы с 1937 года, то есть с момента образования Краснодарского края, по сегодняшний день. За это время в его руководстве сменилось 20 человек, десятерых из которых автор знала лично. Они и стали героями ее книги "Десять правителей Кубани: от Медунова до Ткачева", вышедшей в июне 2015 года в одном из краснодарских издательств. А в марте 2016-го свет увидело второе, дополненное издание.

Справка "РГ"

Светлана Евгеньевна Шишкова-Шипунова родилась в 1950 году в Куйбышеве. Выросла в Краснодаре. Училась в Москве, окончила факультет журналистики МГУ и Академию общественных наук по специальности "политология". В 1980-е годы работала главным редактором краевых газет "Комсомолец Кубани" и "Советская Кубань", собкором газеты "Советская Россия" по Краснодарскому краю, в аппарате Краснодарского крайкома КПСС. Избиралась народным депутатом Краснодарского краевого совета (1990-1993 годы). Заслуженный работник культуры РФ. С 1994-го живет в Сочи. Автор полутора десятка книг, выпущенных в Москве и Краснодаре. Печаталась в журналах "Знамя", "Москва", "Дружба народов", "Наш современник", "Берег" (Франция). Лауреат премии журнала "Знамя" за 2007 год в области литературной критики. Финалист национального конкурса "Книга года - 2019".

Не сошлись графиками

Госсекретарь США не встретится с главой Турции

Текст: Константин Волков

Госсекретарь США Майкл Помпео не сможет встретиться с президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом во время официального визита в Стамбул по причине изменений в расписании последнего. Об этом заявил журналистам 17 ноября представитель Госдепа США.

По его словам, "график президента Эрдогана изменился, он перестал соответствовать параметрам, которые мы с самого начала разработали для визита госсекретаря

При этом представитель Госдепа отметил, что американская сторона не считает отмену встречи политическим сигналом. "Не думаю, что турецкое правительство выражает недовольство в связи с тем, что, в конце концов, было вопросом планирования... Мы продолжаем работать с Турцией по вопросам, где у нас имеются разногласия и которые, по нашему мнению, важны для нас и для других", - отметил он.

Помпео прибыл в Стамбул 16 ноября вечером. Никаких встреч с должностными лицами Турецкой республики у него там не запланировано. Зато он встретится с патриархом Константинопольским Варфоломеем, чтобы обсудить религиозные проблемы в Турции и регионе и свободу вероисповедания в мире, сообщает турецкая газета Hurriyet.

С 13 по 23 ноября Майкл Помпео совершает турне, в ходе которого он уже посетил Францию и сейчас находится в Турции. Далее в его программе Грузия, Израиль, Катар, ОАЭ и Саудовская Аравия. Не исключено, что это последнее большое турне Помпео на посту госсекретаря с учетом победы демократа Джозефа Байдена на президентских выборах в США.

"Главное - удалось прекратить кровопролитие"

Владимир Путин ответил на вопросы СМИ по ситуации в Нагорном Карабахе

Текст: Кира Латухина

Спустя неделю с момента подписания важнейшего соглашения по Карабаху президент России дал свои оценки ситуации в регионе и рассказал, что предшествовало подписанию трехстороннего соглашения, которое привело к миру. При этом окончательный статус Карабаха предстоит урегулировать в будущем, заявил Владимир Путин, отвечая на вопросы СМИ в эфире телеканала "Россия 24". "Российская газета" публикует выдержки из интервью президента.

Об истории конфликта

Самое главное, что удалось сделать, - это прекратить кровопролитие. Я уже говорил, свыше четырех тысяч человек погибло, только по официальным данным. На самом деле, я думаю, больше. Десятки тысяч ранены, искалечены. Послушайте, это же не кино. Это трагедия, которая происходит в жизни с конкретными людьми, с конкретными семьями. Поэтому прекращение кровопролития - это главный результат.

Но для того чтобы понять, что происходит, нам придется все-таки вернуться назад, в историю, буквально в двух словах. Я вынужден напомнить, что все это началось уже в далеком 1988 году, когда произошли столкновения на этнической почве в азербайджанском городе Сумгаит. Тогда пострадало гражданское население, армянское, потом эти события перекинулись на Нагорный Карабах.

И поскольку тогдашнее руководство Советского Союза не отреагировало должным образом на происходящие события... Повторю еще раз: это вещи тонкие, здесь я не хочу занимать чью-то сторону, кто там прав, кто виноват, сейчас вообще невозможно сказать, но навести порядок нужно было, защитить людей надо было, гражданское население. Этого сделано не было. И тогда армяне сами взялись за оружие, и начался этот затяжной, по сути дела, многолетний конфликт, который привел к тому, что в 1991 году Карабах объявил о своей независимости... И еще семь прилегающих к нему районов перешли под контроль армян, по сути, под контроль Армении. Вот, собственно говоря, это то, что досталось нам из прошлого, и то, что надо было решить.

О статусе Карабаха

Окончательный статус Карабаха не урегулирован. Мы договорились о том, что мы сохраняем статус-кво, на сегодняшний день существующее положение. Что будет дальше - это предстоит решить в будущем или будущим руководителям, будущим участникам этого процесса. Но, на мой взгляд, если будут созданы условия для нормальной жизни, для восстановления отношений между Арменией и Азербайджаном, между людьми на бытовом уровне, особенно в зоне конфликта, то это создаст условия и для определения статуса Карабаха.

Что касается признания-непризнания Карабаха в качестве независимого, самостоятельного государства, здесь можно по-разному это оценивать, но это без всяких сомнений было существенным фактором, в том числе и в ходе только что, надеюсь, завершенного кровопролитного конфликта. Потому что сам факт непризнания Карабаха, в том числе со стороны Армении, существенным образом накладывал отпечаток на ход событий и на его восприятие.

Здесь надо прямо говорить, в свое время после преступных, без всякого сомнения, действий бывшего грузинского руководства, имею в виду нанесение ударов по нашим миротворцам в Южной Осетии, Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Мы признали справедливым волеизъявление народа, проживающего в Крыму, и стремление людей, проживающих там, воссоединиться с Россией, мы пошли навстречу людям, мы сделали это открыто. Кому-то это может нравиться, кому-то не нравиться, но мы делали это в интересах тех людей, которые там проживают, и в интересах всей России, и мы не стесняемся об этом прямо говорить.

В отношении Карабаха это сделано не было, и это существенным образом, конечно, оказывало влияние на все происходящие там события.

О возвращении беженцев

Это очень важный вопрос, очень чувствительный. Как раз с целью обеспечения безопасности этих людей и размещается российский миротворческий контингент.

Мы все прекрасно понимаем, отдаем себе отчет в том, что, исходя из тяжести этого конфликта, из того, что раны еще, конечно, не затянулись, они еще свежи, очень много потерь, беда пришла во многие дома, во многие семьи и в Азербайджане, и в Армении - поэтому нужно время для того, чтобы все успокоилось, улеглось и чтобы люди действительно почувствовали, что мирная жизнь вернулась в их сердце, в их душу - вот что самое главное. Ну а для этого, конечно, следует подумать о реальной безопасности людей, в том числе беженцев, возвращающихся, кстати говоря, с обеих сторон. И эта миссия возложена на российских миротворцев.

О семи районах и Шуше

Вопрос о возвращении Азербайджану пяти, а затем и двух районов, которые фактически находились под контролем Армении, надо прямо об этом сказать, ставился на протяжении длительного времени. В 2013 году в рамках Минской группы ОБСЕ Россия сформулировала условия, которые, на наш взгляд, могли бы положить начало мирному процессу, и с этим, кстати говоря, все участники Минского процесса, включая сопредседателей, Россию, Францию и США, все с этим согласились и поддержали.

Что лежало в основе этих предложений? Возвращение на первом этапе пяти контролируемых Арменией районов, а затем и двух дополнительно, создание коридора, который соединял бы Карабах и Армению в зоне Лачинского района Азербайджана, поэтому он условно получил название Лачинский коридор, и признание статус-кво самого Карабаха, не закрепляя его окончательного статуса... Еще обязательным условием было возвращение беженцев с обеих сторон...

Если бы это нам удалось сделать, удалось достигнуть договоренностей на этой базе, и войны бы не было. Я и сейчас в этом абсолютно убежден.

К сожалению, когда мы вот-вот, казалось, совсем близко были к решению вопроса на этой базе, возникали препятствия, которые мы так и не смогли преодолеть. В конечном итоге дело вылилось в такой кровавый вооруженный конфликт...

Вот что касается города Шуша, то вопрос возник в ходе этого конфликта, кризиса... 19-20 октября у меня состоялась серия телефонных переговоров как с президентом Алиевым, так и с премьер-министром Пашиняном. И тогда вооруженные силы Азербайджана вернули себе контроль над незначительной частью, южной частью Карабаха. В целом мне удалось убедить президента Алиева, что можно прекратить боевые действия, но обязательным условием с его стороны было возвращение беженцев, в том числе в город Шуша. Неожиданно для меня позиция наших армянских партнеров была сформулирована таким образом, что это для них неприемлемо. Пашинян мне прямо сказал, что видит в этом угрозу для интересов Армении и Карабаха.

Мне сейчас не очень понятно, в чем эта угроза была бы. Предполагалось возвращение мирных граждан при сохранении контроля с армянской стороны над этой частью территории Карабаха, включая Шушу и имея в виду наличие наших миротворцев... И премьер мне тогда сказал: "Нет, мы не можем на это пойти мы будем бороться, будем воевать". Поэтому обвинение в его адрес в каком-то предательстве не имеет под собой никаких оснований. Другое дело - правильно это было или неправильно.

О роли Турции

Что касается Турции и ее роли - об этом хорошо известно и в Азербайджане, да и турецкая сторона этого никогда не скрывала: они поддерживали в одностороннем порядке Азербайджан. Это геополитические последствия развала Советского Союза... Азербайджан - это независимое суверенное государство и вправе выбирать себе союзников так, как считает нужным.

Никто, даже Армения, не признала независимость Карабаха. Что это означает с точки зрения международного права? Что Азербайджан возвращал территории, которые он и все мировое сообщество считали азербайджанскими территориями. И в этой связи он имел право выбрать любого союзника.

Кстати говоря, Турция изначально была членом Минской группы ОБСЕ по карабахскому урегулированию. Можно какие угодно давать оценки действиям Турции, но уж трудно обвинить Турцию в нарушении международного права.

О миротворческой миссии

Действительно, и Азербайджан, и Турция всегда говорили о возможности участия Турции в миротворческих операциях... Зачем же провоцировать армянскую сторону наличием турецких солдат на линии соприкосновения? Президент Эрдоган это прекрасно понимал и понял, здесь не было у нас никаких проблем, мы договорились, что Турция по просьбе Азербайджана будет принимать участие в контроле за соблюдением прекращения огня. Мы сделаем это с Турцией совместно... Договорились, что создадим совместный центр, который будет использовать беспилотные летательные аппараты. Вместе будем контролировать ситуацию вдоль линии разграничения при помощи этих летательных аппаратов.

Где он будет размещаться - это другой вопрос. Очевидно, что он будет на суверенной территории Азербайджана находиться, и Азербайджан вправе принять решение самостоятельно, где он посчитает целесообразным его разместить.

О российских миротворцах

Военнослужащие, которые выполняют миротворческую миссию, получают дополнительные выплаты, но не боевые, а именно за выполнение своих миротворческих функций за рубежом.

Что касается хватает или не хватает (количества миротворцев. - Прим. "РГ"), то этот вопрос должен решаться из реальных требований жизни, которые возникают, конечно, каждый день. Но в принципе мы исходим из того, что этого достаточно. Но если что-то можно и нужно менять, то это можно делать только по согласованию сторон.

О роли США и Франции

Когда вопросы решаются, обсуждаются на таком уровне и в таком контексте, когда речь о здоровье и жизни, о судьбе миллионов людей на длительную историческую перспективу, здесь не до обид, не до того, чтобы губы надувать, - здесь совершенно другие категории учитываются. И я думаю, что на самом деле это гипербола, такое художественное преувеличение, что кто-то на кого-то обиделся.

Что касается роли Франции и США, то я очень высоко оцениваю, потому что они всегда были в материале, всегда искали пути решения этой проблемы.

Вопрос в том, как и возможно ли было учитывать до деталей мнение каждого из наших партнеров при подготовке итогового документа... Но это вопрос чисто технического характера...

Если уж сказать прямо, в интересах армянской стороны было немедленно прекратить боевые действия. Где уж тут проводить дополнительные консультации в рамках Минской группы ОБСЕ, это просто нереалистично. Надо исходить из реалий, которые сложились на поле боя в данный момент времени. Мы так и сделали в интересах как азербайджанского, так и армянского народа.

О помощи Армении

Армения же не признала независимость и суверенитет Нагорного Карабаха... Это означало с точки зрения международного права, что и Нагорный Карабах, и все прилегающие к нему районы являлись территорией Азербайджанской республики.

Договор ОДКБ предусматривает взаимную помощь в случае агрессии в отношении территории страны-участницы этого договора. На территорию Армянской республики никто не покушался, и это не давало нам никакого права принять прямое участие в этих боевых действиях.

Что касается не чувствовала ли себя Армения в одиночестве? Уверяю вас, РФ и в рамках многосторонних, и двусторонних обязательств, в том числе в сфере военно-технического сотрудничества, полностью выполняла все свои обязательства, за что руководство Армении, в том числе в лице премьер-министра Пашиняна, неоднократно выражало слова благодарности.

Армения не чувствовала себя брошенной, забытой, и Россия сделала все, чтобы этого не было. Но так сложилась ситуация на поле боя, именно так, как она сложилась, о чем и сказал откровенно и честно премьер-министр Пашинян в своем обращении к нации.

Дело каждой стороны - соблюдать или не соблюдать достигнутые договоренности, но это (последнее) было бы такой огромной ошибкой. Надеюсь, что этого не случится.

Россия. Армения. Азербайджан > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > rg.ru, 18 ноября 2020 > № 3553207 Владимир Путин

На 7,3% увеличилась добыча газа на Шах-Денизе в январе–сентябре 2020

В январе–сентябре 2020 года «BP-Azerbaijan» добыла на месторождении Шах-Дениз в азербайджанском секторе Каспия 13,3 млрд кубометров газа — на 7,3% больше, чем за аналогичный период 2019 года, сообщили агентству «Интерфакс-Азербайджан» в пресс-службе компании. С начала года на Шах-Денизе было также добыто 2,7 млн тонн конденсата (21,6 млн баррелей), что на 3,8% выше больше, чем за 9 месяцев 2019 года. «В настоящее время добывающие мощности месторождения составляют 56 млн кубометров в сутки, или свыше 20 млрд кубометров в год», — отметили в компании.

Затраты консорциума по проекту в январе–сентябре 2020 года составили $1 млрд 339 млн (рост на 3,1%), в том числе эксплуатационные расходы — $620 млн, капитальные затраты — $719 млн. Основной объем капзатрат пришелся на работы в рамках Стадии-2 разработки месторождения.

В январе–сентябре 2020 года по Южно-кавказской трубопроводной магистрали (ЮКТМ, или Баку-Тбилиси-Эрзерум) транспортировалось в среднем 32,6 млн кубометров газа в сутки. Эксплуатационные затраты на обслуживание ЮКТМ в отчетный период составили $35 млн, капитальные — $8 млн.

В 2019 году на месторождении Шах-Дениз было добыто 16,8 млрд кубометров газа и 28,6 млн баррелей (порядка 3,5 млн тонн) конденсата.

Контракт на разработку месторождения Шах-Дениз, напоминает «Интерфакс-Азербайджан», был подписан в 1996 году. Участниками проекта являются BP (оператор, 28,8%), TPAO (19%), Госнефтекомпания Азербайджана (16,7%), Petronas (15,5%), НК «ЛУКОЙЛ» и Nico (по 10%).

В настоящее время добыча газа осуществляется с платформы Alpha в рамках Стадии-1 и с платформы Bravo в рамках Стадии-2.

Россия вдвое увеличила импорт ферросиликомарганца по сравнению с прошлогодним показателемВ сентябре 2020 года импорт ферросиликомарганца в РФ составил 16,8 тыс. тонн, что на 14% больше, чем в августе, и на 122% больше, чем год назад. Цена на импортный ферросиликомарганец составила $996 за тонну.

Экспорт из Грузии остался практически на прежнем уровне – 10,6 тыс. тонн (10,2 тыс. тонн в предыдущем месяце). Казахстан экспортировал в РФ на 11% ферросиликомарганца больше, чем в августе – 4,1 тыс. тонн.

За первые девять месяцев 2020 года Россия импортировала 130 тыс. тонн ферросиликомарганца, что на 4% меньше, чем в аналогичном периоде прошлого года. В денежном выражении с начала года импорт стал меньше на 13%.

С начала 2020 года филиал «Россети Кубань» Усть-Лабинские электрические сети осуществил технологическое присоединение энергопринимающих устройств 795 заявителей общей мощностью 12 МВт.

Среди новых абонентов энергокомпании – экономически и социально значимые для региона объекты. Это промышленные и сельскохозяйственные предприятия, а также жилые дома, расположенные в пригородной зоне и отдаленных населенных пунктах Усть-Лабинского, Выселковского, Кореновского и Тбилисского районов Кубани. Обеспечение заявителей электроэнергией – вклад в экономическое развитие территорий: увеличение объемов производств, создание новых рабочих мест, повышение качества образования, здравоохранения, водоснабжения и многое другое.

– В этом году энергетики Усть-Лабинских электрических сетей выполнили технологическое присоединение школ, промышленных предприятий и фермерских хозяйств региона. Крупными реализованными проектами стало строительство электросетевых объектов для подключения животноводческих комплексов в Тбилисском и Усть-Лабинском районах, – отметил главный инженер филиала Василий Малик.

Он также добавил, что несмотря на крайне сложный год и непростую эпидемиологическую обстановку в стране, сотрудники филиала своевременно и полностью выполняют обязательства в рамках договоров о технологическом присоединении к сетевой инфраструктуре.

Энергетики непрерывно работают над совершенствованием сервисов, делая процедуру техприсоединения максимально прозрачной и доступной. Так, с 1 июля 2020 года группой компаний «Россети» упрощен порядок технологического присоединения к электросетям для физических лиц, малого и среднего бизнеса. К ключевым нововведениям относятся: подача электронных заявок, полное исключение бумажного документооборота, заключение договора путем оплаты счета, установка приборов учета сетевой компанией и гарантирующим поставщиком, взаимодействие с энергосбытовой организацией через сетевую компанию.

Ответы на вопросы СМИ по ситуации в Нагорном Карабахе

Вопрос: Владимир Владимирович, вот уже неделя прошла с момента подписания важнейшего заявления между Азербайджаном, Арменией и Россией. Как Вы сейчас оцениваете ход его выполнения? Что успешно? В чём может быть проблема? Но самое главное – позволит ли, на Ваш взгляд, это соглашение разрубить тот очень тугой узел, столь давний и очень тяжёлый вопрос, когда, как Вы сами говорили, у каждой стороны своя правда?

В.Путин: Самое главное, что удалось сделать, – это прекратить кровопролитие. Я уже говорил, свыше четырёх тысяч человек погибло, только по официальным данным. На самом деле, я думаю, больше. Десятки тысяч ранены, искалечены. Послушайте, это же не кино. Это трагедия, которая происходит в жизни с конкретными людьми, с конкретными семьями. Поэтому прекращение кровопролития – это главный результат.

Но для того, чтобы понять, что происходит, нам придётся всё-таки вернуться назад, в историю, буквально в двух словах. Я вынужден напомнить, что всё это началось уже в далёком 1988 году, когда произошли столкновения на этнической почве в азербайджанском городе Сумгаите. Тогда пострадало гражданское население, армянское, потом эти события перекинулись на Нагорный Карабах.

И поскольку тогдашнее руководство Советского Союза не отреагировало должным образом на происходящие события… Повторю ещё раз: это вещи тонкие, здесь я не хочу занимать чью-то сторону, кто там прав, кто виноват, сейчас вообще невозможно сказать, но навести порядок нужно было, защитить людей надо было, гражданское население. Этого сделано не было. И тогда армяне сами взялись за оружие, и начался этот затяжной, по сути дела, многолетний конфликт, который привёл к тому, что в 1991 году Карабах объявил о своей независимости, суверенитете, самостоятельности, а в 1994 году были подписаны бишкекские соглашения, бишкекский меморандум, который прекратил боевые действия на тот момент времени. А что было в результате? В результате Карабах объявил о своей независимости, как я уже сказал, и ещё семь прилегающих к нему районов перешли под контроль армян, по сути, под контроль Армении.

Вот, собственно говоря, это то, что досталось нам из прошлого, и то, что надо было решить.

На мой взгляд, то, что прекратились боевые действия и, что очень важно, договорились о разблокировании всех транспортных коммуникаций, восстановлении экономических связей, – на мой взгляд, это чрезвычайно важно и это создаёт хорошую базу для нормализации отношений на длительную перспективу.

Реплика: Возвращаясь к истории: ведь и статус Карабаха тогда никто не признал.

В.Путин: Это правда: ни тогда, ни позже никто не признал. Кстати говоря, не признала и сама Армения.

Вопрос: Сейчас вообще существует ли проблема статуса Карабаха?

В.Путин: Да, такая проблема существует, окончательный статус Карабаха не урегулирован. Мы договорились о том, что мы сохраняем статус-кво, на сегодняшний день существующее положение. Что будет дальше – это предстоит решить в будущем или будущим руководителям, будущим участникам этого процесса. Но, на мой взгляд, если будут созданы условия для нормальной жизни, для восстановления отношений между Армений и Азербайджаном, между людьми на бытовом уровне, особенно в зоне конфликта, то это создаст условия и для определения статуса Карабаха.

Что касается признания-непризнания Карабаха в качестве независимого, самостоятельного государства, здесь можно по-разному это оценивать, но это, без всяких сомнений, было существенным фактором, в том числе и в ходе только что, надеюсь, завершённого кровопролитного конфликта. Потому что сам факт непризнания Карабаха, в том числе со стороны Армении, существенным образом накладывал отпечаток на ход событий и на его восприятие.

Здесь надо прямо говорить: в своё время после преступных, без всякого сомнения, действий бывшего грузинского руководства, имею в виду нанесение ударов по нашим миротворцам в Южной Осетии, Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии. Мы признали справедливым волеизъявление народа, проживающего в Крыму, и стремление людей, проживающих там, воссоединиться с Россией, мы пошли навстречу людям, мы сделали это открыто. Кому-то это может нравиться, кому-то не нравиться, но мы делали это в интересах тех людей, которые там проживают, и в интересах всей России, и мы не стесняемся об этом прямо говорить. В отношении Карабаха это сделано не было, и это существенным образом, конечно, оказывало влияние на все происходящие там события.

Вопрос: Армяне, которые покидали Карабах во время боестолкновений, сейчас возвращаются в свои дома. Насколько, на Ваш взгляд, это вообще безопасно?

В.Путин: Это очень важный вопрос, это очень чувствительный вопрос. Как раз с целью обеспечения безопасности этих людей и размещается российский миротворческий контингент. Как Вы видите, под этим документом стоит подпись и Премьер-министра Армении, и Президента Азербайджана, и моя подпись стоит. Мы все прекрасно понимаем, отдаём себе отчёт в том, что, исходя из тяжести этого конфликта, исходя из того, что раны ещё, конечно, не затянулись, очень свежи, очень много потерь, как я уже сказал, беда пришла во многие дома, во многие семьи, и, кстати говоря, и в Азербайджане, и в Армении. Поэтому нужно время, для того чтобы всё успокоилось, улеглось и чтобы люди действительно почувствовали, что мирная жизнь вернулась в их сердце, в их душу, вот что самое главное. Ну а до этого, конечно, следует подумать о реальной безопасности людей, в том числе беженцев, возвращающихся, кстати говоря, с обеих сторон. И эта миссия возложена на российских миротворцев.

Вопрос: В ту ночь, сразу после подписания этого соглашения, мы стали свидетелями, как буквально в течение часа начали идти сообщения из Еревана о том, что там забурлила ситуация. И мы видим, что она бурлит и сейчас. Оппозиция обвиняет Премьера Пашиняна чуть ли не в измене, в предательстве Родины. В свою очередь Пашинян вот буквально накануне сказал следующее: армянская сторона могла избежать войны, если бы согласилась передать Азербайджану семь районов, а также город Шуша, но мы не хотели соглашаться на это, приняли вызов и боролись до конца. Действительно ли в ходе переговоров так тоже ставился вопрос?

В.Путин: Вопрос о возвращении Азербайджану пяти, а затем двух районов, которые находились под контролем (фактически под контролем Армении, надо прямо об этом сказать), ставился на протяжении длительного времени. В 2013 году в рамках Минской группы ОБСЕ Россия сформулировала условия, которые, на наш взгляд, могли бы положить начало мирному процессу. И с этим, кстати говоря, все участники этого минского процесса, Минской группы ОБСЕ, включая сопредседателей (а это, напомню, Россия, Франция и Соединённые Штаты Америки), все с этим согласились и поддержали.

Что лежало в основе этих предложений? Возвращение на первом этапе пяти контролируемых Арменией районов, а затем и двух районов дополнительно, создание коридора, который соединял бы Карабах и Армению в зоне Лачинского района Азербайджана (поэтому он условно получил название Лачинский коридор) и признание статус-кво самого Карабаха, не закрепляя его окончательного статуса.

Действительно, это я всё время говорил нашим армянским друзьям и азербайджанским тоже, на мой взгляд, это было бы решением вопроса. Но, к сожалению, мы подходили несколько раз к окончательному решению на этой базе… Да, кстати говоря, ещё обязательное условие было – возвращение беженцев, причём с обеих сторон, как азербайджанских беженцев, так и армянских беженцев к своим родным очагам. И это является безусловным требованием международного гуманитарного права. На мой взгляд, если бы это нам удалось сделать, удалось бы достигнуть договорённостей на этой базе, и войны бы не было, это правда. Я и сейчас в этом абсолютно убеждён.

К сожалению, когда мы подходили, вот-вот казалось, уже совсем близко были к решению вопроса на этой базе, то с одной, то с другой стороны возникали препятствия, которые мы так и не смогли преодолеть. В конечном итоге дело вылилось в такой кровавый, прямо скажем, вооружённый конфликт, свидетелями которого мы все были только что.

Что касается города Шуша, то о передаче Шуши вопрос никогда не ставился. Повторяю, статус окончательный Карабаха передавался на будущее время, и все должны были договориться о том, что сохраняется статус-кво как непризнанного государства.

Что касается города Шуша, то этот вопрос возник в ходе этого конфликта, в ходе этого кризиса. Действительно, это было, но было в каком контексте? 19–20 октября у меня состоялась серия телефонных переговоров как с Президентом Алиевым, так и с Премьер-министром Пашиняном. И тогда вооружённые силы Азербайджана вернули себе контроль над незначительной частью, южной частью Карабаха.

В целом мне удалось убедить Президента Алиева в том, что можно прекратить боевые действия, но обязательным условием с его стороны было возвращение беженцев, в том числе в город Шуша.

Неожиданно для меня позиция наших армянских партнёров была сформулирована таким образом, что это для них неприемлемо. И Премьер Пашинян мне прямо сказал, что видит в этом угрозу для интересов Армении и Карабаха. Мне сейчас не очень понятно, в чём эта угроза была бы, имею в виду, что предполагалось возвращение мирных граждан при сохранении контроля с армянской стороны над этой частью территории Карабаха, включая Шушу, и имея в виду наличие наших миротворцев, о чём мы уже тогда договаривались и с Арменией, и с Азербайджаном. И мне Премьер тогда сказал: «Нет, мы не можем на это пойти. Мы будем бороться. Будем воевать». Поэтому и обвинения в его адрес о каком-то предательстве не имеют под собой никаких оснований. Другое дело – правильно это было или неправильно, это другой вопрос, но здесь и речи быть не может ни о каком предательстве.

Вопрос: Вы упомянули уже о Минской группе ОБСЕ. И накануне Франция и США как сопредседатели этой группы призвали Россию дать разъяснения о роли Турции в карабахском урегулировании. И вообще много возникает очень вопросов по поводу центра с Турцией по контролю за прекращением огня. Президент Эрдоган и глава МИД Турции заявляли о том, что турки будут принимать участие в миротворческой миссии на совместной основе с Россией. Действительно ли это так? И чем будет этот центр заниматься? И самое интересное, где он всё-таки будет в итоге дислоцироваться?

В.Путин: Что касается Турции, роли Турции, об этом хорошо известно, об этом прямо говорили неоднократно в Азербайджане, да и турецкая сторона этого никогда не скрывала, они поддерживали в одностороннем порядке Азербайджан.

Но что я могу Вам сказать? Это геополитические последствия развала Советского Союза. Мы всё время говорим об этом как-то в общем и целом. Здесь не в общем и целом, здесь совершенно конкретные события, которые мы сейчас наблюдаем, свидетелями которых мы являемся. Что я имею в виду? Азербайджан – это независимое суверенное государство. Азербайджан вправе выбирать себе союзников так, как он считает нужным. Кто же ему в этом может отказать? Это первое.

И второе. Я уже сказал, что никто, даже Армения не признала независимость Карабаха. Что это означает с точки зрения международного права? Что Азербайджан возвращал территории, которые он считал (Азербайджан), но и всё мировое сообщество считало азербайджанской территорией. И в этой связи он имел право выбрать любого союзника, кто оказывает ему в этом известную помощь.

Кстати говоря, Турция изначально была членом Минской группы ОБСЕ по карабахскому урегулированию. Так что она находилась внутри и международного института, международного механизма урегулирования. Она не была в качестве сопредседателя. Было три сопредседателя у нас: Франция, Россия и США. Турция в число сопредседателей не входила, тем не менее она входила в эту группу, всего там 11 государств.

Можно какие угодно давать оценки действиям Турции, но трудно обвинить Турцию в нарушении международного права. Там вкусовые оценки могут быть какие угодно, но тем не менее дело обстоит именно так, как я сейчас об этом сказал.

Что касается миротворческой миссии, то да, действительно, и Азербайджан, и Турция всегда говорили о возможности участия Турции в миротворческих операциях. Мне всё-таки, кажется, удалось убедить и наших турецких партнёров, и наших коллег в Азербайджане в том, что не надо создавать условия или предпосылки для разрушения наших договорённостей, такие условия, которые бы провоцировали одну из договаривающихся сторон на какие-то крайние меры и крайние действия.

Что я имею в виду? Имею в виду очень тяжёлое наследие прошлых лет и то, что связано с трагическими, кровавыми событиями времён Первой мировой войны, с геноцидом. Это фактор, который можно признавать, можно не признавать, кто-то признаёт, а кто-то в мире не признаёт.

Для России здесь проблем нет, мы давно это всё признали. Но зачем же провоцировать армянскую сторону наличием турецких солдат на линии соприкосновения? Мне кажется, что и Президент Эрдоган это прекрасно понимал и понял.

Здесь не было у нас никаких проблем. Мы договорились о том, что Турция по просьбе Азербайджана будет принимать участие в контроле за соблюдением прекращения огня. Мы сделаем это совместно с Турцией, имею в виду, что у нас есть очень хороший опыт взаимодействия на Ближнем Востоке, в том числе в Сирии, где мы и в Идлибской зоне, и на границе между Сирией и Турцией вместе организуем совместное патрулирование, конвой.

Здесь такого рода взаимодействие не требуется, но мы договорились о том, что мы создадим совместный центр, который будет использовать беспилотные летательные аппараты, вместе будем контролировать ситуацию вдоль линии разграничения с помощью этих летательных аппаратов, вместе будем получать информацию и вместе её анализировать и, соответственно, делать выводы из того, что происходит в действительности, в жизни в режиме онлайн, в режиме текущего времени.

Где он будет размещаться – это другой вопрос. Очевидно, что он будет на суверенной территории Азербайджана находиться, и Азербайджан вправе принять решение самостоятельно, где он посчитает целесообразным его разместить.

Вопрос: По поводу вкусовых оценок. Всё-таки очень много, конечно, говорят и рассуждают о роли Турции в этом регионе. Как Вы в целом оцениваете её роль во всём произошедшем в последние месяцы?

В.Путин: Я думаю, что это не входит в мои обязанности – оценивать роль Турции. Разные люди, разные страны оценивают по-разному. На данный момент времени по-разному у различных государств складываются отношения с Турцией. Мы знаем предысторию, и подчас драматическую предысторию отношений между Турцией и Россией на протяжении веков.

Но я хочу знаете на что обратить внимание? На то, что, скажем, не менее тяжёлая и трагическая история была у многих европейских народов в отношениях друг с другом. Например, та же Франция и Германия. Сколько раз они воевали между собой? Сейчас они в рамках НАТО вместе осуществляют свои функции по обороне и безопасности, так, как они считают нужным это сделать, сотрудничают в рамках Европейского экономического сообщества. Они преодолели всё это, перешагнули и в интересах будущего своих народов двигаются дальше. Почему мы здесь, в регионе Чёрного моря, не можем сделать то же самое?

Да, у нас далеко не всегда и не во всём совпадают позиции и точки зрения, они иногда и диаметрально расходятся. Но в том и заключается искусство дипломатии – в том, чтобы найти компромисс. А компромисс основан на уважении к партнёру.

Вопрос: Со стороны Франции и США сквозит уже чуть ли не обида, что их-то вот не позвали поучаствовать в этом соглашении. Вообще, у этого формата – Минской группы ОБСЕ – есть будущее?

В.Путин: Ну, я не знаю по поводу обид. Когда вопросы решаются, обсуждаются на таком уровне и в таком контексте, когда речь идёт о здоровье и о жизни, о судьбе миллионов людей на длительную историческую перспективу, здесь не до обид, не до того, чтобы губы надувать. Здесь совершенно другие категории учитываются. И я думаю, что на самом деле это гипербола, такое художественное преувеличение, что кто-то на кого-то обиделся.

Что касается роли Франции и Соединённых Штатов, я очень высоко их оцениваю, роль и Франции, и Соединённых Штатов, потому что они всегда были в материале, всегда искали пути решения этой проблемы. Я уже сказал, начиная с 2013 года, когда Россия предложила основу формата будущего урегулирования, и Франция, и США в целом поддержали наше предложение и вместе солидарно работали.

Вопрос в том, как и возможно ли было учитывать до деталей мнение каждого из наших партнёров при подготовке итогового документа, который лёг в основу нашего трёхстороннего заявления, в основу прекращения огня, но это вопрос чисто технического характера, ведь это не подрывает базы нашей общей позиции по принципам урегулирования. Заявление, которое мы сделали, полностью основано на трёхсторонней позиции.

Что касается самого подписания, подписантов, ведь, обратите внимание, я уже сказал, что 19–20 числа у меня была серия телефонных переговоров и с Президентом Алиевым, и с Премьером Пашиняном, и в целом, как мне казалось, мы уже почти достигли договорённостей о прекращении боевых действий. Но не сложилось, не срослось, к сожалению. И ситуация начала складываться таким образом, что, в общем, произошло то, что можно было предвидеть, а именно, вооружённые силы Республики Азербайджан взяли под контроль Шушу. И, как абсолютно справедливо и по-честному, обращаясь к своему народу, сказал Премьер-министр Пашинян, по-моему, вчера. Он сказал, что ситуация сложилась критическая для армянской стороны. Счёт шёл на часы. И возможно было взять и Степанакерт, и дальнейшее движение. Поэтому в этих условиях, если уж сказать прямо, в интересах армянской стороны было немедленно прекратить боевые действия. Где уж здесь проводить дополнительные консультации в рамках Минской группы ОБСЕ? Это просто нереалистично. Надо исходить из реалий, которые сложились на поле боя в данный момент времени. Мы так и сделали в интересах как азербайджанского, так и армянского народов.

Вопрос: Вы сказали об этом, да и широко известно, никто не скрывал, что Азербайджан поддерживала Турция. Было достаточно много информации о переброске в зону конфликта боевиков с Ближнего Востока. А Армению поддерживали, она чувствовала помощь? Как известно, Армения – член ОДКБ.

В.Путин: Я хочу вернуть Вас к той части, о которой я говорил в начале. Армения же не признала независимость и суверенитет Нагорного Карабаха. Это означало с точки зрения международного права, и Нагорный Карабах, и все прилегающие к нему районы являлись, являются неотъемлемой частью территории Азербайджанской Республики.

Договор ОДКБ (о коллективной безопасности) предусматривает взаимную помощь в случае агрессии в отношении территории страны – участницы этого договора. На территорию Армянской Республики никто не покушался. И это не давало нам никакого права принять прямое участие в этих боевых действиях.

Что касается того, не чувствовала ли себя Армения в одиночестве, – уверяю вас, что Российская Федерация в рамках и многосторонних, и двусторонних обязательств, в том числе в сфере военно-технического сотрудничества, полностью выполняла все свои обязательства, за что руководство Армении, в том числе в лице Премьер-министра Пашиняна, неоднократно выражало слова благодарности и подчёркивало, что Россия в полном соответствии со своими обязательствами выполняет все обязательства (прошу прощения за тавтологию) в этой сфере.

Мы, кстати говоря, исходили и из того (Вы сейчас упомянули о роли Турции, о неформальных вооружённых формированиях), мы исходили из того, что даже в ходе таких серьёзных событий должен быть соблюдён баланс сил. И уверяю вас в том, что Армения не чувствовала себя брошенной, забытой. И Россия сделала всё, чтобы этого не было. Но так сложилась ситуация на поле боя, именно так, как она сложилась, о чём и сказал откровенно и честно Премьер-министр Пашинян в своём обращении к нации, во вчерашнем своём заявлении.

Вопрос: Возвращаясь к внутриполитической обстановке в Армении, очень остро там ситуация складывается, Президент Армении уже требует назначить парламентские выборы и передать власть правительству национального согласия. Ну, бурлит, действительно, ситуация. Нет ли опасности в том, что в итоге к власти в Армении придут люди, которые попросту откажутся выполнять всё то, что подписано.

В.Путин: Это было бы самоубийством.

Я ещё раз повторяю, Премьер Пашинян – ему, конечно, тяжело, но он сказал, обрисовал истинную картину, истинное положение дел, так, как оно есть, так оно было на момент подписания нашего трёхстороннего заявления, и так, как оно есть сегодня. Мне добавить нечего. Он сказал всю правду, правдиво, честно абсолютно, здесь, я повторяю, нечего добавить. Поэтому это, конечно, дело каждой стороны, соблюдать или не соблюдать достигнутые договорённости, но, повторяю ещё раз, это было бы огромной ошибкой. Надеюсь, что этого не случится. Это первое.

Второе. Что касается внутриполитической ситуации, это не наше дело, это дело Армении. Армения – независимое, суверенное государство. Это государство вправе решать свои внутренние дела так, как считает нужным. Но если Вы хотите моей оценки, то воюющая или находящаяся в опасности возобновления боевых действий, как это всегда было на протяжении предыдущих лет, страна всё-таки не может позволить себе вести себя таким образом, в том числе в сфере организации власти, чтобы раскалывать общество изнутри. Мне кажется, это абсолютно недопустимо, контрпродуктивно и в высшей степени опасно. На мой взгляд, мы являемся как раз свидетелями, отчасти хотя бы, но свидетелями того, что происходило в последнее время.

Вопрос: После соглашения стремительно в зону конфликта были переброшены российские миротворцы. Того числа, которое там есть, его достаточно для выполнения поставленных задач? И важный вопрос: получат ли наши военнослужащие так называемые боевые за такую службу?

В.Путин: У нас есть нормативная база. Отрегулировано это в соответствующих указах Президента, которые были приняты раньше. Военнослужащие, которые выполняют миротворческие функции, выполняют эту миссию, получают дополнительные выплаты, но не боевые, а именно за выполнение своих миротворческих функций за рубежом.

Что касается того, хватает или не хватает, то этот вопрос должен решаться из реальных требований жизни, которые возникают, конечно, каждый день. В принципе мы исходим из того, что этого достаточно. Но если что-то можно и нужно будет менять, то это можно будет делать только по согласованию сторон.

Вопрос: Вы уже несколько раз сказали, что в ходе всего этого конфликта многократно разговаривали как с Премьером Армении, так и с Президентом Азербайджана, и раньше Вы об этом тоже говорили. Если вернуться в ту ночь, в какой момент всё-таки, когда и как документ стал таким, каким мы все его увидели?

В.Путин: Вы знаете, это был сложный, я бы сказал, энергозатратный процесс, я думаю, что со всех сторон. И происходило это в результате трёхсторонних консультаций. По сути, мне пришлось взять на себя роль посредника, когда я разговаривал с одним и со вторым лидером, выслушивал их требования, претензии к тексту, вносил какие-то изменения, связывался с другой стороной, выслушивал их пожелания и требования, потом консультировался с первой по поводу приемлемости этих положений для других партнёров. Но фактически это была равноправная, равноценная, трёхсторонняя работа.

Вопрос: Это всё произошло именно в этот день или ранее уже были какие-то намётки?

В.Путин: Именно в этот день.

Да, я возвращаюсь к тому, что было сказано Премьером Пашиняном. Просто сложилась такая ситуация в зоне боевых действий, когда, прямо скажем, Армения подошла к такой черте, когда нужно было принимать решение. Но надо отдать должное, и в этих условиях, конечно, всё-таки борьба шла с обеих сторон за каждую фразу, за каждый пункт, можно сказать, за каждую запятую.

Вопрос: В ту ночь мы все были свидетелями, у Вас состоялся телемост с Алиевым. Пашиняна не было в этом телемосте. Почему?

В.Путин: Это его надо спросить. Он просто не посчитал возможным, нужным. Важна же была не картинка, а суть наших договорённостей.

Вопрос: Из Армении и от российских армян даже сейчас можно часто слышать упрёк, что довольно своеобразная, мягко скажем, позиция руководства Армении в отношении в том числе и России, в общем-то, и привела к тому, чем всё завершилось. Как Вы такие оценки оцениваете?

В.Путин: Я не понимаю, что имеется в виду. Никаких особенностей в наших взаимоотношениях с Арменией за последнее время, в том числе за время, когда у власти находился Премьер Пашинян, я не отмечаю. Да, я уже говорил применительно к сегодняшнему дню, но я и к ситуации нескольких лет до этого считал и считаю, что страна, которая находится в достаточно сложном положении, на грани боевых действий, не может себе позволить организацию внутренней политической жизни и власти с помощью улиц. До хорошего этого не доводит. Раскол общества не ведёт ни к чему хорошему. Консолидировать надо общество, а не разваливать.

Но мою позицию все знают, я говорю об этом открыто, здесь я, не стесняясь, сейчас говорю об этом публично. Но это никак не повлияло на наши отношения. Да, у меня были добрые отношения с прежним руководством, я этого никогда не скрывал и не прятал эти отношения никогда. Но это никак не отразилось на межгосударственных наших связях. Потому что, во-первых, у нас и личные отношения сложились достаточно доверительные и конструктивные. Поэтому мне эти намёки не очень понятны. Первое.

А второе и очень важное. Кроме лиц, облечённых определённым доверием в своей собственной стране, есть народ этой страны. И если Вы говорите об армянском народе, то Россию и армян связывают многовековые отношения, уходящие корнями далеко-далеко в прошлое.

В основе наших отношений – культурная, религиозная близость, многое исторически нас связывает. И это важнее даже, чем отношения между конкретными людьми. Мы помним об этом, никогда не забываем, и это лежит в основе нашего взаимодействия с Арменией.

Азербайджан. Армения. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > kremlin.ru, 17 ноября 2020 > № 3553787 Владимир Путин

Помпео никуда не спешит

Госсекретарь США посетит семь стран

Текст: Александр Гасюк

Десятидневное турне, в которое отправился госсекретарь США Майк Помпео, возможно, станет последним для него в качестве главы американского внешнеполитического ведомства при нынешней администрации. Сама атмосфера, в которой проходит поездка Помпео, выглядит достаточно странной. Принимающие стороны испытывают явный дискомфорт от того, что встречают госсекретаря, который активно поддерживает действия Дональда Трампа по пересмотру итогов президентских выборов в США. При этом во многих столицах, куда направляется Помпео, уже успели поздравить Байдена с победой. На этом фоне глава американского ведомства стремится в ходе переговоров закрепить наследие команды Трампа на международном треке.

Официально заявленные цели турне главы госдепа по семи странам - Франции, Турции, Грузии, Израилю, ОАЭ, Катару и Саудовской Аравии - углубление сотрудничества в области контртерроризма и продвижение религиозных свобод. При этом подоплека столь длительной поездки (колесить по зарубежным столицам Помпео будет до 23 ноября) представителя республиканской администрации видна невооруженным взглядом. Как пишут американские комментаторы, Помпео стремится еще раз подтвердить на международном уровне успешность принятых администрацией Трампа внешнеполитических решений и сделать невозможным нормализацию отношений между США и Китаем, а также возвращение Вашингтона к ядерной сделке с Ираном.

В отношении последнего США приняли очередной пакет санкций буквально на прошлой неделе, а также планируют ввести новые ограничения против Тегерана на днях. Да и нынешние визиты Помпео в Израиль, Катар, ОАЭ и Саудовскую Аравию призваны не только подчеркнуть сыгранную нынешней республиканской администрацией США ключевую роль в нормализации арабо-израильских отношений, но и имеют явный антииранский подтекст. Применительно же к Китаю, по данным издания Axios, администрация Трампа намерена в ближайшее время издать исполнительный указ и ввести серию новых жестких рестрикций. Они не столько направлены на причинение КНР реального экономического ущерба, сколько на срыв любых попыток начать разговор с Поднебесной "с чистого листа". Как в случае Китая, так и Ирана, момент и повод для введения новых санкций в Белом доме выбрали весьма хитро и беспроигрышно - обеим странам припишут якобы существующие массовые нарушения прав человека. Эта тема - "священная корова" для демократов и "откатывать назад" такие ограничительные меры в дальнейшем никто не посмеет. А администрация Трампа запишет себе в актив успешную работу по правозащитной проблематике.

Вкусный памятник

Текст: Ариадна Рокоссовская

Сыр сулугуни получил статус памятника нематериального культурного наследия Грузии. Наряду с хачапури, мацони и грузинским застольем в целом он официально станет визитной карточкой страны.

В подписанном в ноябре указе генерального директора Национального агентства по охране культурного наследия Грузии Николоза Антидзе говорится, что традиции приготовления сыра сулугуни, а также аджарской вышивке присвоен статус памятника нематериального культурного наследия. Это так называемое живое наследие, как его определяет ЮНЕСКО. Оно включает в себя не материальные объекты, а обычаи, формы представления и выражения, знания и навыки, передаваемые общинами из поколения в поколение. Например, в России такой статус имеет блюдо традиционной кухни русского населения в бассейне реки Мезень - небольшие открытые пироги из ржаного теста с различными начинками, которые называются шаньги. В Италии памятником ЮНЕСКО, как несложно догадаться, является мастерство неаполитанских пиццайоло, в Бельгии - местных пивоваров, в Армении и Азербайджане - культура приготовления лепешки - лаваша, а в Саудовской Аравии - арабский кофе, как символ гостеприимства.

Турция продвигается к российской границе

Министр транспорта Турции объявил, что его страна построит железную дорогу в провинцию Нахичевань.

Турецкие поезда пойдут в единственную граничащую с Турцией, но отделенную от остальной страны территорией Армении провинцию Азербайджана.

Согласно мирному соглашению Армения обеспечивает для Азербайджана транспортный коридор из Нахичевани, а это значит Турция тоже получит прямой путь в Баку, тогда как прежде ей приходилось пользоваться маршрутами, проложенными через Грузию и Иран.

Это, в свою очередь, становится фактором возможного будущего конфликта, если Армения решит перекрыть для Турции эту дорогу. Правда, взамен Ереван получил для общения с Карабахом Лачинский коридор шириной в 5 километров.

Сейчас президент Турции Эрдоган проталкивает ввод своих «миротворцев» на территорию Карабаха, оказывая сильное давление на российские власти. И не исключено, что как и в Сирии он создаст в Азербайджане, под видом наблюдательных пунктов, свои полноценные военные базы, окончательно подчинив себе Баку. Азербайджану грозит стать еще одним турецким протекторатом, наподобие Идлиба в Сирии.

Николай Иванов

Чужие слова

русский, говори по-русски!

Роман Мещеряков

Внимательный взгляд (или ухо) может заметить, что в современных российских СМИ, блогах, в речи политиков, теле- и радиоведущих используется огромное количество иноязычных слов. Казалось бы, мелкий, ни на что не влияющий вопрос, интересующий только языковедов. Или нет? Попробуем разобраться, почему так происходит и каковы могут быть последствия.

Размер бедствия

Найти научную оценку доли заимствованных слов в русском языке, а также изменения этой доли за последние несколько десятилетий автору не удалось. Не выдвигая притязаний на безупречность или широту подхода, сделаем некоторые оценки самостоятельно. Воспользуемся для этого Национальным корпусом русского языка (НКРЯ) — информационно-справочной базой данных, представляющей собой собрание оцифрованных текстов на русском языке c XVIII века и до сегодняшнего времени.

Рассмотрим некоторые заимствованные слова, которые заменяют общеупотребительные русские. Например, слово "индустрия" заменяет родные нам "промышленность" и "отрасль". Мы увидим, что доля заимствованного слова "индустрия" в тройке "индустрия", "промышленность", "отрасль" с течением времени неуклонно растёт. Если в конце XIX века она составляла не более нескольких сотых, то в начале XXI века выросла до величины от 11 (по данным НКРЯ) до 26 (по данным поисковика Google) процентов.

Похожую картину можно увидеть и для тройки "волонтёр", "доброволец" и "доброхот": заимствованное слово "волонтёр" быстро вытесняет русские "доброволец" и "доброхот".

Надо заметить, что доля заимствованного слова в поисковых запросах примерно в 2 раза выше, чем в НКРЯ. Возможное объяснение состоит в том, что значительная часть авторов статей и книг, составляющих основу НКРЯ, как правило, взрослые, зрелые или даже пожилые люди. Они образованны, словарный запас многих из них сложился ещё во времена Советского Союза. Они менее склонны использовать заимствованные слова, особенно тогда, когда есть соответствующие русские. Люди старшего поколения если и заходят во Всемирную сеть, то поиском пользуются не так часто, предпочитая больше переходить по ссылкам. Некоторые группы пользователей — например, дети и подростки, среди авторов НКРЯ почти совсем не представлены. Таким образом, доля молодёжи среди пользователей поисковых систем намного выше, чем та же доля среди авторов текстов, составляющих НКРЯ. Молодёжь более восприимчива ко всему новому, поэтому можно предположить, что доля заимствованного слова в поисковых запросах является опережающей оценкой для этой же доли в НКРЯ.

Чтобы получить более общую картину, воспользуемся частотным словарём русского языка. Возьмём первую тысячу самых распространённых слов, выберем из них заимствованные и посмотрим, как менялась относительная частота этих слов за последние несколько десятков лет. Мы увидим, что после 1990 года резко, более чем наполовину, выросла доля заимствованных слов в публицистике. Доля заимствованных слов в художественных произведениях тоже выросла, хотя и не так сильно.

Мягкая сила иностранных слов

Зададим себе вопрос: как повсеместное замещение русских слов иноязычными воздействует на язык, культуру и мировоззрение?

Думаю, даже на подсознательном уровне понятно, что постоянные иноязычные заимствования наносят языку большой ущерб. Этот вопрос хорошо рассмотрен, например, Владимиром Колесниковым: "Сегодня в нашу жизнь входят сотни бытовых приборов. Оправданно ли перенимание иностранных названий (миксер, тостер, блендер, плеер, ресивер, модем, сплитер и так далее) без попытки дать понятное русское название? Эти слова воспринимаются нами просто как какие-то значки. Обезьянка в цирке ведь тоже слов не понимает, а воспринимает их как знаки к действию. Ей говорят "алле", и она понимает, что надо встать, ей говорят "ап", и она в ответ на слово-значок прыгает. Мы воспринимаем иностранные слова точно так же, как знаки к действию. Мы слышим слово-значок "миксер" и понимаем (кому объяснили), что это такой прибор для смешивания, слышим слово "тостер" и запоминаем, что это такое устройство для обжарки, и так далее. Слово "миксер" и намёка нам не даёт о том, что это. Просто значок, который надо запомнить, как цирковой обезьянке. Русские слова, напротив, несут ясность мышления, так как нет необходимости в словах-посредниках (миксер, тостер, ресивер и так далее), и вместо непонятного значка появляется осмысленное, доходчивое слово. Мы понимаем, что будильник будит, печь печёт, холодильник холодит, двигатель двигает, глушитель глушит, обогреватель обогревает, самолет летит, и так далее. Поэтому правы были и Сумароков, и Ломоносов, которые говорили, что иностранные слова замутняют мышление, осложняют понимание простых вещей и поэтому портят, калечат наш язык".

Взглянем теперь с точки зрения геополитики. Вряд ли кто-то будет спорить, что язык является одной из мишеней для так называемой мягкой силы. Достаточно вспомнить, сколько уныния вызывали постоянно появляющиеся новости об ущемлении прав русскоязычного населения на Украине и то, как болезненно восприняли в России известие о желании руководства Казахстана и других стран Средней Азии перейти на латиницу. Даже простой человек без языковедческого и политологического образования чувствует, что описанные события означают проигрыш русского мира, его ослабление. Конечно, геополитические соперники России знают об этом и делают всё возможное, чтобы заместить русский язык и кириллицу своими языком и алфавитом.

Широкое использование заимствованных слов — в последние десятилетия, как правило, из языков стран Западной Европы и США — грозит постепенным превращением русского языка в смесь языков этих стран. Русский язык в своей полноте, точности и многообразии может просто исчезнуть, превратившись в тонкую скорлупу из русских падежей, приставок и особенностей построения предложений, набитую иноязычными словами. Пожалуй, такое будущее русского языка будет настоящим подарком для геополитических соперников России. В конечном итоге каждое общеупотребительное заимствование есть проявление добровольно взятой на себя вторичности по отношению к культуре, из которой это слово пришло. Продолжая широкое использование заимствованных слов, мы перестанем быть самими собой и будем культурно поглощены западной цивилизацией, подобно тому как заражённая клетка перестаёт выполнять свои естественные задачи и начинает жить по указке вторгшегося в неё вируса. Причина этого в том, что чужие слова невольно тянут за собой чужие смыслы, цели и ценности.

Почему мы заимствуем иноязычные слова? Причин много, но, по-видимому, все они сводятся к одной, корневой причине. Она называется "нежелание мыслить самостоятельно". Во многих из нас почему-то подспудно укоренилась мысль о том, что всё хорошее и правильное в общественной жизни, в науке, в образовании, в производстве и в управлении уже придумано, и придумано не нами, и нужно только это заимствовать. Это ошибка.

Есть большие сомнения, что западные ценности могут дать миру процветание или хотя бы устойчивое существование. Нужно найти и осознать наши собственные смыслы и образы. Нужно научиться думать самостоятельно.

Наши ценности

Одной из главных ценностей русского народа является справедливость. Другой важной чертой является духовность, внутренний поиск высших и вечных ценностей, такого смысла жизни, где вместо постоянного стремления урвать что-то для себя происходит созидание, дарение для других. Духовность, справедливость и вера в свои силы — вот те краеугольные камни, на которых граждане России могут выстроить новый, лучший мир. Может быть, не только для самих себя, но и для других народов.

Мир, где основной ценностью является выгода для себя, никогда не будет ни устойчивым, ни приятным для проживания большей части населения, ни способствующим многостороннему развитию каждого члена общества. Только высокие духовные ценности могут помочь изменить жизнь к лучшему.

Не нужно думать, что здесь предлагается построить рай на земле, — это невозможно. Но постараться избежать ада мы обязаны. Сейчас нет ясного понимания, как строить новый мир, но некоторые ближайшие шаги уже понятны. И один из этих шагов — думать и писать самим и только на своём родном языке.

Даже если опустить все приведённые выше мировоззренческие рассуждения, попробуйте объяснить: чем "коммюнике по результатам саммита" лучше "заявления по итогам встречи"? Чем "минимизировать риски неконтролируемой децентрализации" лучше "снизить опасность неуправляемого распада"? Почему нужно писать "индустрия", а не "промышленность", "инвестиции", а не "вложения", "бизнесмен" вместо "предприниматель", "волонтёр" вместо "доброволец", "демонтаж" вместо "разрушение", "коллапсировать" вместо "сворачиваться", "плюрализм" вместо "множественность", "трансфер" вместо "передача", "электорат" вместо "избиратели", и так далее и тому подобное? Давайте наконец перестанем унижать свой родной язык бездумными, беспричинными заимствованиями.

Есть, правда, слова, для которых подходящее родное слово найти непросто. Что делали наши предки в этом случае, что делают и сейчас в англоязычном мире? Правильно, придумывают новое слово. В ряде случаев достаточно вспомнить старое слово, вытесненное иноязычным.

Конечно, не все заимствования угнетают наши язык и самобытность. Вполне естественным и безопасным выглядит заимствование названий предметов и явлений, являющихся особенностью культуры других стран и народов, таких как "суши", "пицца", "доллар" или "кимоно".

При оценке безопасности заимствования необходимо рассматривать иноязычные слова не по одному, а как целый пласт, пришедший за исторически короткое время из определённой культуры или набора родственных культур. Если размер пласта мал и заметен только языковедам, скорее всего, заимствование безвредно. Если же происходит быстрое, за два-три десятка лет, втаскивание большого объёма чужих слов, видное многим обывателям невооружённым глазом, то впору говорить о языковом вторжении.

Возращение к родному

Многие люди осознают, что в той или иной степени всё, что они говорят и пишут, влияет на читателей, зрителей, слушателей. Однако, может быть, не все понимают, насколько глубоко воздействие используемого языка и словарного запаса, насколько от этого зависит будущее нашей страны и её граждан и даже всего мира.

Независимость страны и народов, её населяющих, является основополагающей потребностью каждого жителя, хотя, может быть, и не осознаётся явно. Строится она в том числе на собственном языке, который неизбежно и помимо воли говорящего передаёт не только прямой смысл, но и смыслы более высоких уровней и, что особенно важно, основополагающие ценности. Язык является важнейшей частью основания, на котором выстраивается суверенитет государства. Без такого основания народ будет в лучшем случае перенимать чуждые ему ценности, а в худшем — колебаться, как флюгер на ветру, подвергаясь лёгкой изменчивости идеалов и теряя, в конце концов, свою самобытность и смысл жизни.

Конечно, широкое использование заимствованных слов не является ни первичной, ни единственной, ни самой главной причиной нашей сегодняшней подчинённости Западу. Однако, действуя каждый день мягко и ненавязчиво, языковое вторжение обеспечивает нашим соперникам стратегическое превосходство, угнетая русскую культуру и волю к самостоятельному движению вперёд. Пока на одном уровне геополитического соревнования мы пересматривали кабальные соглашения о разделе добытых на нашей земле полезных ископаемых, помогали отразить грузинское нападение на Южную Осетию, создавали ЕАЭС, присоединяли Крым и осуществляли успешные действия в Сирии, на другом, стратегически более высоком уровне мы безропотно допускали размывание нашей самобытности. А лучшая, чем у соперника, стратегия, как известно, — верный путь к победе, даже если тактика хромает.

Что можно с этим сделать? Самое главное — осознать, что текущее положение губительно для будущего России и народов, её населяющих. Нужно требовать от властей действительной, а не мнимой поддержки русского языка и языков других коренных народов России. Рассказывать друзьям, родным и сотрудникам. Поддерживать политические силы, осознающие важность процветания русского языка и других языков коренных народов России. И конечно, начать нужно с себя. Ведь любой человек, считающий себя частью русского мира, может прямо завтра начать постепенное, но неуклонное движение к тому, чтобы заменить в своём личном словаре подавляющее большинство иноязычных слов на русские.

«Закат звезды её кровавый…»

Круглый стол с участием А.Фурсова,А.Дугина, А.Домрина, Л.Ивашова, М.Делягина, В.Овчинского и В.Винникова

Блог Изборского клуба Александр Домрин Михаил Делягин Леонид Ивашов Владимир Винников Андрей Фурсов Владимир Овчинский Александр Дугин

Владимир ВИННИКОВ.

Уважаемые коллеги! Сегодня мы в вынужденном коронавирусными ограничениями онлайн-режиме попытаемся обсудить и оценить нынешние президентские выборы в США, их итоги и перспективы. Для лучшего понимания ситуации, наверное, целесообразно сначала посмотреть на неё не в каких-то нынешних моментах и подробностях, которые постоянно меняются и дополняются, а дать общую картину с точки зрения большой истории, так сказать, с высоты птичьего полёта. Поэтому первое слово вам, Андрей Ильич!

Андрей ФУРСОВ, историк.

Нынешнее соперничество между Трампом и Байденом часто называют наглядной иллюстрацией конца США не только как глобального лидера и примера для всего человечества, но и как единого государства.

В связи c этим должен сказать, что за последние полвека Соединённые Штаты несколько раз менялись. И последним их президентом как главы именно и преимущественно государства был Ричард Никсон. А после его досрочной отставки в 1974 году под угрозой импичмента из-за "Уотергейта" США превратились в кластер транснациональных корпораций. И в обёртку с надписью "американская демократия" просто переупаковали вместо старой "американоцентричной" новый тип плутократии — офшорно-глобалистской. Собственно, свержение Никсона, который, напомню, на президентских выборах 1972 года победил в 49 штатах из 50, было одной из мелких, чисто политических деталей, которые всегда сопутствуют крупным социально-экономическим, цивилизационным сдвигам.

В конце 60-х — начале 70-х годов прошлого века как раз и происходил такой сдвиг: на основе взрыва научно-технической революции возникал глобальный рынок, создавалась "империя доллара", отвязанного от драгоценных металлов, прежде всего золота, но привязанного ко всему объёму производимых в мире товаров и услуг.

Так вот сейчас происходит новый серьёзнейший кризис капиталистической системы. И это уже не просто очередной системный, а терминальный кризис. Потому что глобализация с "финансиализацией" капитала — это финальная стадия капиталистического способа производства, которая полностью исчерпывает его потенциал. И вместе с тем исчерпывает потенциал того мира, который оформился на рубеже 1980–1990-х годов после разрушения Советского Союза. Всё, этот мир себя "проел", и на его месте должен появиться какой-то другой.

Трамп и Байден олицетворяют собой два различных варианта этого будущего мира. Хотя их фигуры сами по себе, в общем-то, довольно слабые… Трампу далеко не только до Франклина Рузвельта, но даже до Рональда Рейгана. А Байден — человек, который стоит рядом с внучкой и называет её именем умершего сына, заявляет, что баллотируется не на пост президента, а в Сенат США и, в общем, демонстрирует все признаки прогрессирующей возрастной деградации. Но, видимо, у тех сил, которые стоят за этими фигурами, других политиков для нас нет. И эти силы сейчас решают, каким будет новое, посткапиталистическое устройство мира: будет ли это такой глобальный цифровой концлагерь с полным мониторинг-контролем за всеми людьми или же в нём будут какие-то остатки традиционной человеческой цивилизации с сохранением суверенитета государств, а внутри них — каких-то гражданских прав и свобод, личной собственности и так далее…

Барак Обама, чета Клинтон, Джо Байден в паре с Камалой Харрис — всё это люди, которые работали, работают и будут работать на первый вариант, вариант радикального глобализма.

Трамп же представляет второй вариант — мягкого глобализма, в котором для Соединённых Штатов как государства и его граждан предусмотрены разного рода привилегии по сравнению со странами и населением "глобальной периферии". И здесь весьма показательна разница отношения сторон к COVID-19. Трамп не считает эту заразу каким-то фатальным, выходящим из ряда вон событием, Байден же исповедует настоящее "коронабесие".

Поэтому сейчас речь идёт не просто об очередных президентских выборах. Это битва на костях умирающего капитализма — схватка скелетов над пропастью, в итоге которой проигравший летит вниз, гремя костями. Отсюда та ожесточённая борьба, которую мы наблюдаем сегодня в Америке и которая была вполне предсказуема. Потому что радикал-глобалисты просто не могут отказаться от своих планов, пойти на компромиссы или тем более сдать свои позиции без боя. У них в отличие от Трампа с его "Make America Great Again!" есть поддержка со стороны единомышленников во всём мире. Они проиграли президентские выборы в 2016 году и после этого четыре года всеми силами готовились к реваншу. Конечно, они подготовились, создали условия для вброса массы бюллетеней… Я думаю, что Трамп прав, когда говорит о своей победе, но вброшенные голоса, наличие которых отрицать уже невозможно, отдают победу Байдену.

И если эта победа состоится, то к власти в Америке не просто вернутся радикал-глобалисты. К власти придёт глобалистская "чрезвычайка", которая будет подавлять любое сопротивление своей политике: не только сторонников Трампа, но кого угодно. Эту "синюю", "демократическую" ЧК возглавит вице-президент, бывшая прокурор штата Калифорния Камала Харрис, которая реально будет управлять американским государством в силу недееспособности Байдена, а потом может остаться в Белом доме на все 2020-е годы.

Что касается международного аспекта победы Байдена, то, например, если говорить о России, этому обрадуются все отечественные "либералы" и прочие русофобы, а по периметру наших границ и, не исключено, в ряде регионов России может, что называется, полыхнуть очень серьёзно. Вдобавок с Байденом отношения у Китая будут лучше, чем они были с Трампом. А это, в свою очередь, приведёт к тому, что в Пекине будут не настолько заинтересованы в сотрудничестве с Москвой, что Китай получит возможности дополнительного давления на Россию. То же самое касается и Европы. Всё это, а также многое другое приведёт к сокращению для РФ пространства и внешнеполитического, и внутриполитического манёвра. Трамп на посту президента США тоже не был другом нашей страны, но с Байденом в Белом доме России будет намного сложнее.

Владимир ВИННИКОВ.

Спасибо, Андрей Ильич! Взгляд с иного общего ракурса: уже не исторического, а геополитического — взгляд Александра Дугина. Прошу, Александр Гельевич!

Александр ДУГИН, лидер Международного Евразийского движения.

Президентские выборы в США показали нам целый ряд закономерностей, которые не ограничены структурами только американского общества, но и, совершенно очевидно, окажут влияние на глобальные процессы. Первое, на что следовало бы обратить внимание, — в американских выборах появился фактор чистой геополитики. Он там и раньше, разумеется, присутствовал, но никогда ещё не был настолько нагляден и однозначен. Я говорю о геополитике в том смысле, в котором, например, на Украине до "евромайдана" юго-восточные регионы этой страны голосовали за одного кандидата, а западные — за другого. Поэтому всю территорию этой страны фактически можно было окрасить в два цвета.

Долгое время казалось, что в Америке противостояние демократов и республиканцев ничего не меняет, поскольку в этой стране существует политический консенсус по ключевым проблемам внутренней и внешней политики. И до появления Трампа во многом это так и было. Но 45-й президент США вернул Республиканскую партию к её, в общем-то, историческим корням и традиционным позициям, ориентированным большей частью и прежде всего на решение внутренних вопросов, на американский национализм. Тем самым он бросил серьёзный вызов глобалистской, космополитической части или, вернее сказать, большей половине американского общества, интересы которой в целом представляет сегодня Демократическая партия.

Президентство Трампа политически раскололо Америку, и теперь выбор между демократами и республиканцами имеет совершенно иной характер, чем это было раньше. Теперь он приобрёл чёткий геополитический вектор. В красный цвет, традиционный цвет республиканцев, "партии слона", окрашены центральные штаты США, американский Хартленд. А в синий цвет демократов, "партии осла", окрашены атлантическая и тихоокеанская береговые зоны, где сосредоточены как раз высокие технологии, финансовые центры. То есть мы видим, как сражаются между собой две Америки. Одна Америка — консервативная, "старая", Америка как национальное государство, которая не связывает свою судьбу с мировым господством и распространением "демократии" по всему миру. И вторая Америка, которая как раз связана с мировым глобализмом, претендует на роль его центра и ядра. Трамп представляет первую Америку, Байден — вторую. И их жесточайшее противостояние является принципиально новым моментом в политической жизни США.

Трамп, несмотря на все усилия оппонентов опорочить его, оказался крепким орешком и сильным лидером, который выражает интересы половины американского общества, которая его пусть молчаливо — поскольку слабо представлена в элитах, имеющих право голоса в СМИ, — но очень твёрдо поддерживает. В результате американское общество расколото…

Владимир ВИННИКОВ.

А "дом, разделённый в основании своём, не устоит", гласит евангельская истина.

Александр ДУГИН.

Как-то уврачевать этот раскол, на мой взгляд, сейчас не представляется возможным. Потому что это два мировоззрения, две территории, два уже несовместимых образа будущего и для США, и для всего мира. Сейчас, на мой взгляд, красный республиканский Хартленд был недостаточно мобилизован, но после нескольких лет правления демократов всё изменится. Потому что нынешние президентские выборы, предельно фальсифицированные — это провал, это смерть американской политической системы, это failed democracy, то есть "несостоявшаяся демократия". Мне кажется, что глобалисты отказываются от Америки, приносят Америку в жертву, чтобы распределить её функции между мировыми элитами. Иначе они бы, наверное, не стали специально разжигать этот конфликт, разделяя США на две враждующие между собой части. А для новой гражданской войны там уже все предпосылки есть. И она, конечно, рано или поздно начнётся.

Другое дело, что любой избранный президент Соединённых Штатов будет пытаться спроецировать внутренний конфликт вовне, поэтому не исключено, что при Байдене официальный Вашингтон будет готов начать войну против России: победив свой домашний Хартленд, они начнут атаковать Хартленд глобальный, то есть Россию, ненависть к которой у демократов огромна. Значит, мир станет ещё более хрупким и непредсказуемым. Трамп в роли президента США действовал порой спонтанно и нелогично, однако он не начал ни одной новой войны за четыре года своего президентства. С Трампом как представителем американского Хартленда, на мой взгляд, можно было вести строительство многополярного мира, в котором Соединённые Штаты оставались бы одним из полюсов. С Байденом же подобное развитие событий становится принципиально невозможным. Он будет держаться за однополярность, глобализацию и атлантизм просто зубами. Так что конец Америки состоится у нас на глазах и, не исключено, с нашим участием.

Владимир ВИННИКОВ.

Благодарю вас, Александр Гельевич! Следующее слово — Александру Домрину. Александр Николаевич, сенсационный итог прошлых президентских выборов в США, победу Дональда Трампа, вы, как известно, предсказали более чем за год до их начала, в августе 2015 года, на страницах газеты "Завтра". Можете ли вы предсказать итог президентских выборов 2020 года сейчас, через несколько дней после их формального завершения?

Александр ДОМРИН, американист.

Если США — правовое государство, если там демократическая республика, то на этих выборах должен был победить Трамп. Но вспомним Россию образца 1996 года, когда победу Ельцина на президентских выборах обеспечили американские политтехнологи, о чём гордо сообщалось даже на обложке журнала "Тайм". Сейчас благодаря тем же технологиям — "каруселям" и прочим "ноу-хау" электорального процесса — в США побеждает Байден. И это крайне прискорбно. Во всяком случае, для всех, кто приветствовал избрание 45-м президентом США Дональда Трампа как исторический выбор американского народа. Сейчас этот выбор будет аннулирован.

Владимир ВИННИКОВ.

То есть вы тоже считаете победу Байдена уже состоявшимся и непреложным фактом?

Александр ДОМРИН.

Да, демократы взяли реванш за 2016 год — правда, ценой того, что вся политическая система США пошла вразнос. И не только политическая. По итогам этих выборов совершенно очевидно, что американские СМИ, как и американская социология, продемонстрировали свою полную ангажированность, необъективность и несостоятельность, в один голос прогнозируя убедительную победу Байдена…

Убедительной победы не получилось. Более того, Трамп уверенно лидировал в ключевых штатах и даже выступил с заявлением о том, что "так много" голосов ему не нужно. После чего ситуация внезапно и резко изменилась: в Аризоне, Мичигане, Висконсине, Пенсильвании и даже в Джорджии вперёд вырвался Байден. Стоит заметить, что власть во всех этих штатах, кроме Джорджии, полностью или частично (как в Аризоне) принадлежит демократам. То есть и возможность, и мотив "украсть выборы" путём массовых вбросов и фальсификаций, в том числе из-за "сбоя" в программном обеспечении от Dominion Voting Systems, установкой которого занималась Brownstein Hyatt Farber Schreck. Обе компании связаны с Демократической партией.

Юридические процедуры ещё не все использованы — и тот же Верховный суд может сказать своё слово, но, как мне представляется, Трампу всё-таки придётся в январе 2021 года покинуть Белый дом, поскольку в самой Республиканской партии очень многие работали против него. Что крайне прискорбно не столько для России, сколько для самой Америки. Что ж, 45-й президент США пытался осушить вашингтонское "болото" — не осушил. Пытался укротить Deep State, "глубинное государство", — не получилось. Но за саму попытку спасибо.

Следует сказать, что вести о победе Байдена с восторгом приняты "либероидами"-глобалистами не только в Америке, но и по всему миру, включая Россию. Особенно на русофобской периферии: от Грузии до Прибалтики. Достаточно посмотреть список тех, кто поздравил кандидата от Демократической партии ещё до официального объявления итогов президентских выборов. Разве это не иностранное вмешательство во внутренние дела Соединённых Штатов? Разве это не попытка повлиять на результат выборов? Достаточно посмотреть на истерику в программе "Полный Альбац", которая вышла на "Эхе Москвы" за день до начала выборов. Её автор Евгения Альбац, сидя в Мичигане, рассказывала, как хорош Байден для Америки и для России. И это понятно.

Потому что теперь курировать американо-российские отношения будут те же упыри, которые сидели в Госдепартаменте и других институтах американского государства при Обаме. Это возвращение "макфоловщины", это возвращение Вики Нудельман, она же Виктория Нуланд, и других деятелей, которые после 2016 года сидели в засаде… И сейчас они вернутся на знакомую им поляну, чтобы "оттоптаться" на ней, что называется, по полной программе. Да почитайте хотя бы переписку Евгения Кафельникова с Ильёй Яшиным. Сейчас на их улице праздник!

Конечно, сам Байден уже, так сказать, находится в нирване. И теперь про него мы будем слышать в основном то, что "рукопожатие у него сильное" и что он "работает с документами", как Ельцин после 1996 года.

Кто и как будет вместо Байдена реально рулить Америкой — конечно, большой вопрос. Вряд ли этой фигурой окажется вице-президент Камала Харрис. И большой вопрос, можно ли будет вообще рулить Америкой в прежнем режиме, какие процессы там сейчас пойдут. Но в любом случае миф американской демократии теперь оказался, образно говоря, вывернут наизнанку, обмазан дёгтем, вывалян в перьях и в таком виде выставлен на всеобщее обозрение. Всё это превращается просто в балаган, цирк, зоопарк…

Владимир ВИННИКОВ.

Александр Николаевич, спасибо большое! Должен сказать, что ваша оценка прошедших выборов созвучна оценке духовного лидера Ирана аятоллы Хаменеи, которого трудно назвать "трампистом": "Вне зависимости от результата одна вещь абсолютно ясна — несомненный политический, гражданский и моральный упадок американского режима".

Слово предоставляется генералу Ивашову. Леонид Григорьевич, как вы оцениваете последствия президентских выборов в США для мировой и российской безопасности?

Леонид ИВАШОВ, генерал-полковник, президент Академии геополитических проблем.

В оценке нынешней президентской кампании просто неизбежны её сопоставления с прошлой. Потому что и тогда, и сейчас шла битва не просто за власть над Америкой, а за лидерство над мировым политическим и экономическим пространством. И это была битва не отдельных личностей или даже группировок, а двух начал, которые в США сложились исторически. С этой точки зрения весьма показательна фраза Трампа в его инаугурационной речи 20 января 2017 года: "Я возвращаю вам, американскому народу, власть в Соединённых Штатах". То есть он заявил, что власть у американского народа была отнята. Кем? Каким субъектом? Трамп дал понять, что этот субъект, главный враг американского народа, не Россия или Китай, а мировой финансовый капитал, который иногда называют финансовым интернационалом, Фининтерном.

Это мировой финансовый капитал создал систему, при которой деньги стали выводить с территории США и запускать на них производства в Китае, в Юго-Восточной Азии, где рабочая сила дешевле, получая баснословные прибыли и не платя зарплаты и налоги в Америке. Тем самым финансовый капитал способствовал развитию конкурентов США и подрывал основы благополучия населения этой страны. Поэтому программа Трампа заключалась в реиндустриализации американской экономики на базе VI технологического уклада. Вот что стояло за его лозунгом "Make America Great Again!". То есть Трамп покусился на сверхприбыли ТНК, а такое не прощается. Отсюда и беспрецедентная ожесточённость прошлой, и особенно нынешней президентских кампаний, демонизация оппонентов, что раньше в среде американского истеблишмента было не принято и даже считалось недопустимым.

Понятно, что Трамп — не романтик-одиночка. За ним стояли и стоят мощные силы политического и бизнес-класса, которые понимают, что если США не будут сильным государством, то зарубежные активы тех же ТНК рискуют в любой момент подвергнуться национализации. В том же Китае это можно сделать одним росчерком пера главы компартии и государства.

Поэтому Трамп устами госсекретаря США Майка Помпео 24 июля 2020 года объявил КНР "холодную войну-2". С точки зрения тех же ТНК лишнюю и ненужную. Потому что они с тем же Китаем в доле от прибылей, а возникающие при этом проблемы решают по-другому.

В этом плане интересен рассекреченный совсем недавно американскими властями меморандум, связанный со смертью Иосифа Виссарионовича Сталина. И там всё прописано: как ссорить Маленкова с Хрущёвым, с Берия, как создавать различные группировки внутри партийных и государственных структур Советского Союза и так далее. Не сомневаюсь, что аналогичные меморандумы есть и по России, и по Китаю, и по другим странам мира. Тем более в КНР есть весьма влиятельные силы, для которых сохранение доступа китайских товаров на американский рынок является безусловным приоритетом.

Теперь что касается России. Да, безусловно, для нашей страны Трамп представляется более выгодным кандидатом, более выгодным президентом. Потому что у него в нашей стране нет той "пятой колонны", которая проникла во все уровни государственного управления, бизнеса, средств массовой информации и так далее, вплоть до спецслужб. Вся эта прозападная "агентура влияния" — против Трампа и за Байдена. Потому что при "трампистах" у них никакой перспективы нет, "Рим предателям не платит". То есть платит как предателям, как "шестёркам". А при "глобалистах" у них такая перспектива есть. Они вроде бы уже и не предатели "на подхвате", а борцы за свободу, демократию, права человека и тому пдобное. Тот же Смоленков, который был непосредственно в окружении Путина и оказался многолетним агентом ЦРУ, — он разве единственный агент такого уровня? Все наши миллиардеры и крупные бизнес-структуры "завязаны" на структуры Фининтерна. Вот мы видели, как Дерипаску прижали так, что, по сути дела, без единого выстрела отняли у нас всю цветную металлургию. То же самое можно сказать о Потанине с его "Норникелем" и о многих других. Сейчас идёт завоевание американскими ТНК нашей энергосистемы. Все эти структуры "завязаны" на Запад, на Америку, их руководители практически там живут. Вот в чём главная опасность для России. С их ракетами мы, слава богу, разобрались. А вот с их идеологией, внедряемой на всех уровнях под прикрытием "свободы слова", и с их деньгами разобраться куда сложнее.

Владимир ВИННИКОВ.

Спасибо, Леонид Григорьевич! Просим высказаться Михаила Геннадьевича, признанного специалиста по экономическим и политическим аспектам процесса глобализации.

Михаил ДЕЛЯГИН, доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации.

Согласен с тем, что накал политической борьбы в современных США носит небывалый характер, и дело здесь не в сжигании звёздно-полосатых флагов и портретов Трампа на улицах американских городов разноцветными протестующими, а в том, что выступление действующего президента страны на одном из общенациональных телеканалов могут запросто прервать под тем предлогом, что незачем транслировать его ложь.

Это очень характерно и показательно. Потому что в схватке за Белый дом сейчас сошлись не только две исчезающие силы: слабеющий, уходящий в небытие финансовый спекулятивный капитал — так называемые банкстеры, которые поставили на Байдена, и стоящий за Трампом капитал реального сектора экономики, который в условиях нынешнего системного кризиса, в условиях глобальной депрессии, распада мира на регионы переживает второе рождение, проявляющееся во внешних процессах релокализации, то есть возврата производств из-за границы, чем Трамп и прославился. В эту схватку вмешалась и некая третья сила.

Эта сила, решающая сегодня исход схватки, — капитал информационный, капитал социальных платформ. То есть социальных сетей, которые используются для управления большими массами людей. Информационный капитал возник как реинкарнация финансового спекулятивного капитала, он порождён банкстерами и вроде бы является их детищем, плотью от плоти, кровью от крови. Мы видели, что сотрудники компании "Гугл" публично заявляли, что не допустят избрания Трампа. Мы видели, как Твиттер занимался цензурой Трампа, как Фейсбук работал против Трампа. Но этот социально-информационный капитал в отличие от финансово-спекулятивного имеет будущее. Тот финансово-спекулятивный капитал, который не успеет переродиться в капитал социальных платформ, неизбежно умрёт как просто разбухший, невесть что возомнивший о себе паразит. И неслучайно его кандидат — престарелый Джозеф Байден. История мира в ближайшие годы будет историей агонии умирающего финансово-спекулятивного капитала. Проблема сейчас заключается в том, смогут ли промышленники, стоящие за Байденом, договориться с капиталом социальных платформ…

Владимир ВИННИКОВ.

Образно говоря, успеют ли они сконвертировать свои доллары в либру Фейсбука?

Михаил ДЕЛЯГИН.

Это вопрос обменного курса. Так что имя следующего президента США, на мой взгляд, не будет официально названо до 14 декабря, когда должны собраться и проголосовать выборщики от штатов.

Потому что количество очевидных злоупотреблений совершенно запредельное. У нас, скажем, до сих пор вспоминают пресловутые 146% на каком-то одном избирательном участке. А в США налицо гигантская система фальсификаций, которая затронула до 3% голосов по стране, и все эти миллионы в пользу Байдена. Сейчас появились сообщения о том, что администрация Трампа якобы вместе со спецслужбами смогла нанести на все легальные бюллетени какие-то секретные метки и что благодаря этому будет раскрыто печатание демократами бюллетеней в других странах, о чём Трамп говорил ещё этим летом. Увидим, так ли это. Но в реальности всё будет решаться через силовое взаимодействие — безусловно, не на улицах. Потому что на улицы выходят те, кто уже проиграл. Или те, кто уже победил. Но это будет решаться не на публичном уровне. Если Трамп сейчас успеет договориться с капиталом социальных платформ, который исходно поддержал Байдена, он победит. По большому счёту промышленный капитал всё равно с капиталом соцсетей договорится. Просто чуть позже и на менее выгодных условиях.

Владимир ВИННИКОВ.

Но уже без Трампа?

Михаил ДЕЛЯГИН.

Уже без Трампа. Даже сейчас может произойти аннигиляция Трампа и Байдена, а также их вице-президентов. Америку пугает не Байден, чья деменция, скорее, открывает для всех большие перспективы. Америку реально пугает Камала Харрис.

Владимир ВИННИКОВ.

А чем страшна эта женщина? Тем, что козыряла своей принадлежностью к "цветным" меньшинствам, хотя происходит из семьи ямайских рабовладельцев?

Михаил ДЕЛЯГИН.

Камала Харрис — бывший прокурор штата Калифорния, и на этом посту она занималась, можно сказать, традиционным семейным бизнесом, поставляя рабочую силу для американского ГУЛАГа, для тех частных тюрем, в которых находится почти 30% всех заключённых в США. Поскольку рабочая сила должна быть хорошей, а преступники очень часто являются наркоманами и работают плохо, то Харрис как раз и занималась поставкой в эти тюрьмы нормальной рабочей силы. То есть вполне нормальных людей, но по преимуществу афроамериканцев и "латиносов". И Камала Харрис, которая при деменции Байдена реально будет управлять Америкой, превратит Соединённые Штаты в Зимбабве. Естественно, это будет вызывать протест со стороны тех людей, которые хотят жить в Америке, а не в Зимбабве, так что процессы дестабилизации там пойдут очень быстро. Не говоря о том, что все имеющиеся ресурсы будут брошены на спасение умирающих финансовых спекулянтов. А это бессмысленно и недопустимо.

Поэтому нельзя исключать даже вариант зависания "выборов" до конца января с общей аннигиляцией всех его участников. И тогда вопреки всем традициям по закону выплывет наверх какой-нибудь всех устраивающий персонаж вроде нынешнего госсекретаря США Майка Помпео. Поэтому разговоры о том, кто станет американским президентом и какой будет его политика в отношении России — это пока разговоры преждевременные. Потому что даже после инаугурации процесс внутренней борьбы в США, скорее всего, полностью не остановится. Там какое-то время будет потрачено на завершение внутреннего противоборства и договорённости по его итогам. В этот период у России действительно будут "развязаны руки" во внешней и внутренней политике. К сожалению, вряд ли этот шанс наша нынешняя "властная вертикаль" сможет использовать хотя бы в минимальной степени.

Владимир ВИННИКОВ.

Михаил Геннадьевич, спасибо за столь содержательный анализ. Правовые аспекты, связанные с подведением итогов президентских выборов в США, — тема Владимира Семёновича.

Владимир ОВЧИНСКИЙ, доктор юридических наук.

Буду по необходимости краток. То, что сейчас происходит в Америке, — это типичный заговор против Трампа, организованный "глубинным государством". 45-го президента США пытаются лишить власти при помощи насилия. Организационного, информационного, дипломатического. Ведущие американские телеканалы прервали выступление Трампа 5 ноября. Выступление действующего президента! С 7 ноября, даже без официального итога подсчёта голосов по штатам, только на основании сообщений тех же СМИ, Байдена поздравили уже практически все лидеры государств "коллективного Запада" за исключением, кажется, Мексики. Если это не вмешательство во внутренние дела США, то что это такое?

Но Трамп не сдастся просто так. Он не скажет: "Ребята, вы победили, я ухожу из Белого дома". Этого не случится. И у Трампа есть все основания для пересмотра всей ситуации с подсчётом голосов, поскольку факты остаются фактами, а фальсификации со стороны его оппонентов неоспоримы и носили массовый характер. Поэтому теперь основная борьба будет вестись вокруг цифр и фактов фальсификаций, подлогов, махинаций. И всё затянется надолго. Скорее всего, до конца этого года.

Я не говорю о том, что Трамп везде выиграет, но я рассуждаю как юрист. Если преимущество кандидату дают голоса сотен тысяч "привидений", проживающих по несуществующим адресам, или покойников, то результаты таких "выборов" могут и должны быть оспорены. Поэтому у Трампа есть все основания вести серьёзную юридическую борьбу. Не административную или силовую, а именно юридическую. У Трампа подготовлена, как утверждают и он, и его оппоненты, целая армия адвокатов, которые будут оспаривать сомнительные результаты в каждом из тех штатов, где результаты изменялись в пользу Байдена на поздних этапах голосования. Но непонятно, почему вообще до этого надо было доводить.

Современные технологии на основе больших данных, с использованием алгоритмов искусственного интеллекта позволяют моментально верифицировать любую информацию. У ФБР, ЦРУ, других спецслужб США для этого есть все возможности. Почему все они, имея новейшие технологии, — а я изучал их системы по их же докладам, бывал на тематических конференциях, — не смогли обеспечить прозрачные выборы в своей стране?

Или за этим американским пафосом о том, что у них самая демократичная страна и самые передовые технологии, скрываются большие провалы и сегодня Америка далеко не лидер? Ни в демократическом процессе, ни в информационных технологиях, ни в обеспечении государственного управления? В том же Китае, в отдельных европейских государствах, даже у нас в России подобные процессы, получается, организованы прозрачнее и лучше.

Думаю, что это не так. Трампа действительно решили "слить" и ради этого устроили ему "виртуальную реальность", в которой он 3 ноября до 20.00 уверенно, с большим запасом, побеждал во всех "колеблющихся штатах", которые потом все вместе внезапно и одновременно "посинели". Это не случайность — это чёткий план, который будут доводить до конца.

Владимир ВИННИКОВ.

Уважаемые коллеги! У нас прошло весьма насыщенное и многомерное в смысловом отношении освещение предложенной темы. Полагаю, ваши выступления помогут всем желающим лучше разобраться в сути происходящих сейчас за океаном событий, в их возможных последствиях для мира в целом, и для нашей страны в частности.

США > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 13 ноября 2020 > № 3559436

Интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова российским и иностранным СМИ по актуальным вопросам международной повестки дня, Москва, 12 ноября 2020 года

С.В.Лавров: Добрый день, дорогие коллеги.

Мы давно не общались по понятным причинам, но на пандемии свет клином не сошелся. Много событий происходит в самых разных регионах мира, в том числе вблизи российских границ и в других частях земного шара, где у нас есть свои законные интересы. Поэтому я с удовольствием откликнулся на предложение пообщаться сегодня в таком формате. Я к вашим услугам. М.В.Захарова будет руководить этим процессом.

Вопрос: О нагорно-карабахском урегулировании (НКУ) и роли Турции в регионе. Во-первых, как в наблюдательном центре на территории Азербайджана будут работать турецкие наблюдатели и определены ли уже границы их мобильности? Во-вторых, сегодня утром главы МИД и Минобороны Турции сделали заявление, что турки будут играть такую же роль в мониторинге, как и представители российской стороны. Министр иностранных дел Турции М.Чавушоглу уже говорит о том, чтобы поставить перед парламентом вопрос об отправке турецких военных. Имеет ли Анкара на это право, и как можно рассматривать такие шаги Турции, учитывая, что в тексте совместного заявления по Нагорному Карабаху лидеров Армении, Азербайджана и России слово Турция не упоминается вообще?

С.В.Лавров: Границы мобильности турецких наблюдателей ограничиваются теми географическими координатами, которые будут определены для размещения создаваемого российско-турецкого мониторингового центра на части территории Азербайджана, которая не приближена к Нагорному Карабаху и будет дополнительно согласована для учреждения совместного мониторингового центра. Вчера об этом был подписан меморандум на уровне министров обороны России и Турции. Центр будет работать исключительно в дистанционном режиме, используя технические средства объективного контроля включая беспилотники и прочие технологии, позволяющие следить за ситуацией «на земле» в Нагорном Карабахе, прежде всего на линии соприкосновения, и определять, какая из сторон соблюдает, а какая может нарушать условия прекращения огня и боевых действий. Так что границы мобильности турецких наблюдателей будут ограничены этими помещениями, которые будут выделены на азербайджанской территории, не на территории бывшего конфликта.

Я читал заявления Министра иностранных дел Турции М.Чавушоглу, Министра обороны Турции Х.Акара насчет того, что они будут работать на тех же основаниях, что и россияне. Речь идет исключительно о том самом центре, который будет размещен на территории Азербайджана стационарно, без каких-либо выездных миссий. Действительно, в этом центре российские и турецкие наблюдатели, специалисты будут работать на одинаковых началах. Никаких миротворческих подразделений Турецкой Республики в Нагорный Карабах направляться не будет. Об этом четко сказано в упомянутом Вами заявлении лидеров.

Сейчас много желающих (у нас, кстати, тоже) искаженно представить достигнутые договоренности. Я с изумлением читаю некоторые такие оценки из разряда «пикейных жилетов». В других странах мира также немало спекуляций, но руководствоваться нужно тем, что записано на бумаге и является результатом напряженных переговоров, которые проводились за последнюю неделю до объявления о прекращении огня.

Вопрос: Со вчерашнего дня в Армении раздаются призывы к денонсации соглашения, достигнутого между Азербайджаном и Арменией при посредничестве Президента России В.В.Путина, что можно расценивать как провокацию, грозящую восстановлением боевых действий. При этом некоторые спикеры пытаются преподнести присутствие российских миротворцев в качестве некоего щита. Как бы Вы прокомментировали подобные заявления? Насколько они, по Вашему мнению, опасны, и к каким последствиям могут привести?

С.В.Лавров: Нынешняя стадия конфликта началась после того, как в течение достаточно продолжительного периода времени накапливались предельно эмоциональные, агрессивные, конфронтационные заявления. Мы бы предпочли, чтобы весь конфликт был давным-давно урегулирован на принципах, разработанных сопредседателями Минской группы ОБСЕ. О них в последнее время не раз говорил Президент Азербайджана И.Г.Алиев, подчеркивая свою готовность выполнять на основе этих принципов то, что было предложено сопредседателями. Если бы мы пошли по этому пути, то результат, наверно, был бы практически таким же в том, что касается освобождения пяти, а затем двух районов. Но, во-первых, это было бы сделано бескровно, а во-вторых, это было бы сделано в увязке с окончательным политическим урегулированием.

Эти мирные предложения и политико-дипломатические шаги, которые предлагались и на каком-то этапе всеми без исключения разделялись, были подвергнуты сомнению за последний непродолжительный период. Было сказано, что, если пойти по пути возвращения пяти и двух районов, это не будет обеспечивать надежную безопасность. С обеих сторон начали накапливаться достаточно эмоциональные, жесткие, агрессивные высказывания. Атмосфера накалялась. Были инциденты на границе Армении и Азербайджана. Их удалось достаточно быстро приглушить, но это желание скорейшей развязки «висело в воздухе».

Были предприняты усилия сопредседателями Минской группы ОБСЕ, выступавшими с соответствующими призывами, потом принимались заявления на уровне министров иностранных дел России, Азербайджана и Армении, которые впоследствии были подтверждены в новых документах, инициированных уже французами, а затем и американцами как нашими коллегами по сопредседательству. Ничего из этого не сыграло и не сработало на реальное прекращение кровопролития, поскольку во всех этих случаях не был создан механизм контроля за прекращением огня, к которому призывали сопредседатели.

Принципиально новое качество всем этим договоренностям было придано, когда на уровне президентов России и Азербайджана и Премьер-министра Армении за последнюю неделю шли интенсивные переговоры. Президент В.В.Путин общался с каждым из своих коллег по несколько раз в сутки. Главное внимание было сконцентрировано на том, чтобы согласовать миротворческую операцию. В итоге она была согласована. Ее состав определен Российской Федерацией по просьбе сторон – Баку и Еревана. Миссия уже развертывается в Нагорном Карабахе на линии соприкосновения, одновременно обеспечивая Лачинский коридор для связи между Нагорным Карабахом и Республикой Армения.

Мы видим протесты, поднявшиеся сейчас в Ереване. Видим насколько оппозиция пытается спекулировать на этой ситуации. Там, безусловно, есть искренние люди, которым, наверное, обидно, что все так завершается на данном этапе. Но иллюзий о том, что семь районов вокруг Нагорного Карабаха должны навеки оставаться в том положении, в котором они были полтора-два месяца назад, быть не должно.

Считаю, что ответственные власти были обязаны разъяснять населению, что придется на каком-то этапе это урегулирование реализовать в соответствии с принципами, предложенными сопредседателями Минской группы ОБСЕ. Эти принципы многие годы лежат «на столе». Они открывали идеальный путь к урегулированию конфликта без какого-либо кровопролития и ущерба для безопасности кого бы то ни было в этом регионе, прежде всего карабахских армян и других этнических групп, проживавших в Карабахе, и стран региона – Армении и Азербайджана.

Разблокирование всех коммуникаций – транспортных, экономических – должно сыграть огромную позитивную роль для возрождения этого региона, в том числе для подъема экономики Армении, которая больше других страдала из-за прекращения торговых и транспортных связей по линии Азербайджана и Турецкой Республики. Сейчас в соответствии со вступившей в силу договоренностью все эти связи восстанавливаются. Экономика должна свободно вздохнуть, должна появиться транспортная связанность с партнерами Армении. Уверен, что, если мы будем выполнять все то, о чем договорились, выиграют все. Пока я не вижу признаков того, что кто-то пытается сорвать договоренности.

Мы общаемся с нашими армянскими коллегами. Вчера Президент В.В.Путин общался с Премьер-министром Н.В.Пашиняном. Сегодня утром я разговаривал с Министром иностранных дел Армении З.Г.Мнацаканяном. Убежден, что армянское правительство понимает всю меру своей ответственности и подписалось под этими договоренностями исходя из высших интересов своего народа. Убежден, что целостность этого соглашения будет сохранена, и оно будет выполняться. По крайней мере я вижу многочисленные политические силы в Армении, которые понимают происходящее и делают из него правильные выводы.

Вопрос: Относительно четвертого и девятого пунктов заявления о прекращении огня. Согласно четвертому пункту срок пребывания миротворческого контингента Российской Федерации пять лет с автоматическим продлением на очередные пятилетние периоды.

Присутствие российских миротворцев временная или бессрочная гарантия безопасности народа НКР?

С.В.Лавров: Вы процитировали пункты, в которых содержится ответ на Ваш вопрос. Срок определен в пять лет. Он может продлеваться на очередные пять лет, если за шесть месяцев до его истечения ни одна из сторон не предложит прекратить применение данного положения. Там так написано.

Считаю, что это вполне разумная формулировка. Она создает достаточный горизонт для того, чтобы ситуация не только успокоилась, но и перешла в какое-то созидательное русло, а созидать придется в Карабахе немало. Отмечу лишь необходимость рассмотрения всех «статусных» вопросов, прежде всего с точки зрения обеспечения прав этноконфессиональных групп, которые там проживали и проживают сейчас. Все беженцы, перемещенные лица имеют право вернуться в Нагорный Карабах, восстановить свои культурные, цивилизационные, религиозные корни.

Предстоит рассмотреть ситуацию с многочисленными культовыми сооружениями – храмами, мечетями, многие из которых сейчас находятся в плачевном состоянии. Это касается и религиозных объектов в других частях региона. Армянская сторона неоднократно ставила вопрос о судьбе христианских храмов в Нахичевани. Уверен, что сейчас, когда мы выходим на мирное урегулирование после прекращения военных действий, этим вопросам культурного наследия армян, азербайджанцев и других групп, проживающих на территории этих стран, нужно уделить особое внимание. Это будет одним из важнейших шагов, который позволит восстанавливать межнациональный мир и согласие. В целом, многое предстоит сделать для того, чтобы культурное наследие армян и азербайджанцев, очень плотно и глубоко исторически связанных с Нагорным Карабахом, тоже стало объединяющим моментом в тех шагах, которые предстоит предпринять.

Надеюсь, что этот пятилетний период пребывания российского миротворческого контингента, с которого мы начали, позволит заложить, как минимум, очень прочную основу для дальнейшего движения вперед на данном направлении. Я бы не стал забегать вперед относительно того, что будет по истечении пяти лет. У нас есть полное убеждение в том, что стороны заинтересованы в пребывании российских миротворцев. Мы сделали оговорку о возможности прекращения их мандата, но давайте не будем сейчас строить какие-то «прожекты», делать какие-то прогнозы. Давайте поддержим российских миротворцев в выполнении их очень сложного и важного мандата для того, чтобы в Карабахе воцарилась мирная жизнь, причем на всей территории этого образования.

Вопрос: Какой смысл сейчас вести переговоры о продлении Договора о СНВ с, видимо, уже уходящей администрацией Д.Трампа (которая давала нам максимум один год, и то с предусловиями), если, наверное, уже будущий президент Дж.Байден дает пять лет без предусловий?

С.В.Лавров: Вопрос «какой смысл нам сейчас что-то делать» предполагает, что мы в этом заинтересованы. Мы свой интерес проявили и обозначили, заявив, что на столе находятся предложения, которые нам нужны не в большей степени, чем американцам.

Сейчас я читаю достаточно суетливые комментарии из Вашингтона, и, прежде всего из недр уходящей администрации, или, скажем, администрации Д.Трампа. Там еще насчет ухода окончательно не определились. Она в любом случае уходит – если даже республиканцы получат Белый дом, то это будет новая администрация. Из недр администрации Д.Трампа мы слышим достаточно суетливые комментарии: дескать, у России осталось немного времени, чтобы решить с кем она хочет подписать договор – с Д.Трампом или она хочет все это подарить Дж.Байдену, или она все-таки хочет сделать приятное Д.Трампу, чтобы он украл у Дж.Байдена внешнеполитический триумф.

Это всё опять разговоры из серии «пикейных жилетов», которые ведутся с точки зрения менталитета «кто будет побеждать, кто будет проигрывать». Мы не в этом заинтересованы. Мы заинтересованы в том, чтобы выигрывали все. В нынешней ситуации, если говорить про Договор о СНВ, все могут выиграть исключительно в случае его продления без каких-либо предварительных условий. Это мы предложили еще больше года назад, и вокруг этого американцы почему-то стали искать признаки нашей «слабости», особой заинтересованности в обязательном продлении этого договора любой ценой, начали выдвигать неприемлемые требования. В последнее время они заговорили о том, что готовы продлить договор, но якобы нужно не просто заморозить через политические обязательства все ядерные заряды, а надо их еще пересчитать и посмотреть какой категории эти заряды, немедленно устроить контроль за объектами, на которых эти заряды производятся.

Мы уже были в такой ситуации, когда американские инспекторы сидели у проходных наших заводов военно-промышленного комплекса. Это было в 90-е годы ХХ века. Возврата к этой системе никогда больше не будет. Потом нам стали так же говорить: «Мы готовы продлить, но помимо того, что вы нам предъявите все свои боезаряды и посадите наших инспекторов у проходных тех заводов, где эти боезаряды производятся, вам надо еще уничтожить парочку из своих новых военных вооружений, как «Посейдон», «Буревестник». По остальным можно разговаривать, а эти просто уничтожайте». Я не знаю, чего здесь больше, заинтересованности в реальном диалоге о стратегической стабильности, чтобы обеспечивать безопасность своей страны, своих союзников и человечества в целом, или все-таки больше «пиара», попыток набить себе цену, показать «крутизну», как сейчас принято говорить.

В условиях ажиотажной ситуации, сложившейся сейчас в США в рамках продолжающегося подсчета голосов, судебных исков и прочих пертурбаций, ни от людей Д.Трампа, ни о от команды Дж.Байдена не приходится ждать каких-либо внятных предложений, которые были бы реалистичны и не были бы пронизаны сиюминутной внутриамериканской конъюнктурой. Поэтому, подождем пока всё успокоится.

Президент В.В.Путин уже сказал, что нам этот договор нужен не больше, чем американцам. Мы бы хотели его продлить. Всё, что можно для этого сделать, мы положили на стол. Ответ за американцами. Если ответ отрицательный, проживем без этого договора. Всё, для того, чтобы обеспечить нашу безопасность, у нас есть. Это было вновь еще более убедительно подтверждено в ходе недавней серии совещаний, проведенных Президентом России в Сочи с военными и представителями военно-промышленного комплекса.

Вопрос: Госсекретарь США М.Помпео тоже провел встречи по Карабаху. Безрезультатно. Сможет ли Вашингтон сыграть конструктивную роль в данном процессе урегулирования конфликта и ожидаете ли Вы изменений во внешней политике в этом отношении в Администрации Дж.Байдена?

С.В.Лавров: Вы сказали, что Госсекретарь США М.Помпео провел встречу безрезультатно. Я бы не стал говорить, что встреча была безрезультатна. С момента начала боевых действий сопредседателями были предприняты усилия, в том числе на высшем уровне. Было выпущено заявление Президентов России, США и Франции с призывом к сторонам прекратить боевые действия и перейти к политическому урегулированию на основе тех наработок, которые сопредседатели продвигали за последние годы. Это заявление не сработало, оно не было услышано. Затем было заявление Министров иностранных дел России, Азербайджана и Армении, которое мы составили в Москве и которое также было призывом к прекращению боевых действий, даже обязательством Еревана и Баку такие боевые действия прекратить и создать механизм контроля. Оно тоже закончилось безрезультатно. Затем была инициатива Президента Франции. В дистанционном режиме было согласовано еще одно заявление в поддержку того, что уже было сделано раньше. Затем была инициатива Вашингтона, куда пригласили министров иностранных дел Азербайджана и Армении.

Все это создало критическую массу, которая позволила в последние дни перед 10 ноября с.г. на уровне Президентов России, Азербайджана и Премьер-министра Армении все-таки перевести эту волю международного сообщества, закрепленную в многочисленных заявлениях сопредседателей, на язык практических действий.

Я разговаривал по телефону с моим французским коллегой вчера. Мои сотрудники разговаривали с американскими партнерами. Мы почувствовали там что-то вроде обиды: «Как же так? Нам подробно ничего не рассказали». Во-первых, мы всегда публично подчеркивали (Президент Российской Федерации В.В.Путин об этом говорил), что мы работаем над прекращением огня в русле тех позиций, которые были изложены сопредседателями. Во-вторых, что касается более конкретного и подробного информирования, – переговоры по подготовке московского заявления от 9 ноября с.г. шли в течение нескольких дней. Буквально 24 часа в сутки, по несколько телефонных разговоров в день. Поэтому если в желании иметь подробности прослеживается приглашение после каждого разговора брифинговать наших американских и французских партнеров, то это просто физически невозможно было сделать. Убежден, что те разъяснения, которые мы в конечном итоге дали, были восприняты правильно. Я почувствовал вчера по итогам разговора с Министром иностранных дел Франции, что такое понимание есть.

Мы, кстати, предложили в Совете Безопасности ООН поприветствовать достигнутые договоренности о прекращении огня, подчеркивая при этом, что они идут в русле инициатив, выдвинутых сопредседателями. Ни коим образом не хотим дистанцироваться от наших американских и французских коллег. Более того, мы их пригласили в Москву, они в ближайшие дни здесь появятся для подробного разговора о том, как могут способствовать выполнению достигнутых соглашений, особенно в том, что касается налаживания мирной жизни в Карабахе: сосуществования этноконфессиональных групп, возрождения культурных и культовых объектов, обеспечения их безопасного и уважительного функционирования. Здесь огромную роль могут сыграть сопредседатели вместе с организациями ООН, такими как, прежде всего, ЮНЕСКО.

Мы уже приступили к предварительным разговорам с нашими коллегами из других специализированных учреждений ООН, в частности с Управлением Верховного комиссара по делам беженцев и Международным Комитетом Красного Креста (это не ооновская структура, но она тесным образом сотрудничает со всеми странами в решении международных гуманитарных проблем). МККК уже давно имеет мандат на работу и в Армении, и в Азербайджане, в том числе и в Карабахе. Этот мандат существует многие годы. Мы общались с представителями руководства этой организации в Женеве. Мы ожидаем президента МККК П.Маурера в Москве на следующей неделе. Будем говорить о том, как в новых условиях Красный Крест может возобновить свою работу по оказанию содействия в обмене телами погибших, возвращении пленных, заложников и других удерживаемых лиц. Так что роль сопредседателей сохраняется, мне ее подтвердил сегодня в полной мере Министр иностранных дел Армении, с которым у нас был телефонный разговор. Вчера я общался по телефону с Министром иностранных дел Азербайджана, который также подтвердил заинтересованность в продолжении сотрудничества сопредседателей.

Вопрос: Ожидаете ли Вы изменений во внешней политике администрации Дж.Байдена не только в отношении карабахской проблемы, но и в целом?

С.В.Лавров: Вы знаете, дипломаты, конечно, должны прогнозировать те или иные явления, изменения в подходах своих партнеров к различным проблемам на международной арене. Но делать прогнозы на данном этапе, по-моему, не очень благодатная идея. Мы, естественно, следим за тем, что происходит в США. Это крупнейшая держава, от нее по-прежнему зависит на международной арене очень многое, хотя и не все. Следить мы можем только за высказываниями, которые звучат, за теми именами, которые упоминаются как потенциальные новые участники процессов в США, связанных с внешней политикой. Имена упоминаются и в Администрации Президента Д.Трампа; Дж.Байден также упоминает имена людей, которых он хотел бы видеть в своей команде.

Если судить по первым анонсам о том, какой может быть внешняя политика в случае инаугурации Дж.Байдена, то она выглядит более соответствующей тем канонам, которые продвигал Б.Обама, что вполне естественно, учитывая, что Дж.Байден был его вице-президентом. Прежде всего это касается климата, возвращения в Парижское соглашение, иранской ядерной программы. Хотя здесь возникает немало вопросов. Даже если демократы, сформировав Администрацию, решат вернуться к СВПД, по многим высказываниям, они будут это делать не в чистом виде, а попытаются договоренность изменить в свою пользу с тем, чтобы сделать ее нажимной и интрузивной по отношению к Ирану. Не знаю, насколько это будет перспективно, гадать не буду. Я просто обозначаю те вещи, которыми придется заниматься после того, как в США закончится эта подсчетная кампания.

Я надеюсь, что отношение к ВТО в Соединенных Штатах при любом исходе выборов все-таки будет более конструктивным, что Вашингтон не станет блокировать работу ВТО или пытаться развалить, подменить ее, заменив ситуативными двусторонними соглашениями в разных частях мира со своими партнерами, которые не будут связаны никакой логикой, кроме желания выбить максимальную выгоду для самих США. В целом, европейцы ожидают большей многосторонности в подходах Вашингтона после того, как вся эта эпопея утихнет. Будем смотреть.

На российском направлении наши политологи, я с ними в целом согласен, каких-либо революционных перемен не ожидают. Америка глубоко расколота, мы это видим по результатам голосования на президентских выборах. Понятно, что ответственные политики должны искать какие-то «сцепки», позволяющие этот раскол преодолевать и продвигать какие-то объединительные идеи, которые будут американский народ сплачивать. Но и здесь многие наблюдатели, анализируя то, что может быть общего между двумя политическими силами – республиканцами и демократами – чтобы хоть как-то им объединяться и решать общие задачи, среди общих знаменателей на первое место ставят отношение к Российской Федерации. За последние 4 года, начиная с последних месяцев президентства Б.Обамы в американском обществе была посеяна такая русофобия, что сейчас это уже стало частью политической культуры. Будет обидно, если США пытаются воссоединять как нацию на такой русофобской основе. Но посмотрим.

Вопрос: Который месяц в Белоруссии продолжаются протесты. О конституционной реформе не очень слышно и объективно освещать ситуацию очень сложно, учитывая, что белорусский МИД до сих пор не выдал аккредитацию нового образца тем, кто ее запрашивал. Будет ли МИД России оказывать содействие российским журналистам в этом вопросе?

С.В.Лавров: Оказывать содействие нашим журналистам мы, конечно же, будем. У нас планируется в этом месяце заседание совместной коллегии МИДов Российской Федерации и Республики Беларусь. Эту тему мы там обязательно затронем. Но и не дожидаясь коллегии мы эти вопросы ставим перед нашими партнерами в рабочем режиме. Честно говоря, и не слышал, чтобы кто-то из российских журналистов в последнее время испытывал сложности с этим. Директор Департамента информации и печати МИД России М.В.Захарова наверняка об этом знает, она мне подскажет. Если нужно, я обязательно подключусь. Не вижу причин, по которым российские журналисты не получали бы своевременную аккредитацию, как, собственно говоря, и подавляющее большинство других журналистов, которые хотят работать в Белоруссии, за исключением тех, кто напрямую занимается выполнением заданий по расшатыванию политической обстановки в столице и других городах Белоруссии. Такие примеры у нас есть, и о них белорусские власти говорят.

Если в целом оценивать ситуацию, мы, конечно, обеспокоены тем, что продолжаются различные волнения, хотя и удовлетворены тем, что протесты сходят на «нет». Число участников несанкционированных акций сокращается. В последнее воскресенье было несколько тысяч: от трех до пяти. Это совсем не те цифры, которые были раньше, когда более ста тысяч человек выходили на улицы. Это снижение массовой активности, очевидно, отражает понимание теми людьми, которые искренне выходили на улицы и хотели быть услышанными, что ситуацию нужно успокаивать, нужно переходить к конструктивному диалогу, тем более что прозвучали со стороны власти достаточно внятные предложения. Они сохраняются на столе переговоров, имею в виду ту же самую конституционную реформу.

Но снижение массовости этих протестов за счет искренних людей, которые хотели лучшей жизни и диалога с властями, хотели быть услышанными, компенсируется агрессивностью тех, кто сейчас выходит на улицы. Это явно большей частью люди другой категории – те, кто хочет спровоцировать правоохранительные органы на применение силы. Выходят молодые люди, среди которых есть и немало криминальных элементов с булыжниками, с арматурой и, как говорят, с «коктейлями Молотова». Они явно настроены на агрессивные действия.

Это провокация, попытка не дать ситуации перейти в русло политического диалога, к чему призывает Президент Белоруссии А.Г.Лукашенко, когда он продвигает инициативу конституционной реформы. Как я понимаю, она сейчас активно обсуждается. Я не могу сказать, что в ней наступила какая-то пауза. Есть четкий график, есть содержание, которое объясняется населению: ограничение полномочий Президента Белоруссии, перераспределение части обязанностей главы государства между законодательным органом власти, Правительством и региональными структурами. Обсуждается возможность реформы парламента, чтобы он стал однопалатным и избирался либо по смешанной системе либо по пропорциональной. Все это предлагается вынести на рассмотрение Всебелорусского народного собрания. Сроки уже назначены – следующий месяц, либо январь, как я понимаю, после чего проект новой конституции будет вынесен на общенародный референдум.

Мы всячески поддерживаем этот процесс и исходим из того, что в разработку поправок конституции, в разработку новой конституции должны быть вовлечены максимально широкие группы населения, профсоюзы, трудовые коллективы, студенты, молодежные организации, неправительственные объединения, политические партии. Все это, безусловно, должно быть открыто и для здоровых оппозиционных сил.

К сожалению, оппозиция, которая сейчас работает из-за границы, из Вильнюса и Варшавы, занимает другую позицию. Она не хочет никакого диалога, никакой конструктивной контрпрограммы у нее нет, кроме как свержение Президента Белоруссии А.Г.Лукашенко, требования его отставки и новых президентских выборов. С какой программой хотят идти оппозиционеры на эти гипотетические требуемые ими выборы судить очень трудно. Если судить только по их лозунгам, то, видимо, они хотят вернуться к тому периоду своей истории, когда Белоруссия не была независимой страной, не была независимой республикой, временам, когда она была частью других государств. Наверное, белорусский народ должен сам определиться, как он относится к тому, что его судьбу вот так пытаются предрешить.

Как вы знаете, в Вильнюсе создан Координационный совет, в Варшаве – национальное антикризисное управление. Их принимают в европейских столицах, в европейских парламентских структурах. Я не думаю, что наши западные коллеги не понимают того, что они делают. Хотя на каждом углу они заявляют, что это не попытка сменить в Минске власть, это не попытка вбить клин между Белоруссией и Российской Федерацией, но все эти «благие заклинания» не подтверждаются практическими действиями. Белорусская оппозиция активнейшим образом финансируется и подстрекается к тому, чтобы занимать именно такую бескомпромиссную линию на требование смены режима, бессрочных забастовок, которые провалились, и многое другое из того, что делается извне для поддержания этой конфронтационной атмосферы.

США, Канада и Евросоюз ввели персональные санкции против Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко и ближайших сотрудников его Администрации. Мы знаем, что не просто идут потоки денег для финансирования этих протестов, включая те, которые организуются с участием молодчиков из числа криминальных элементов с попытками силовых провокаций. Но также из Варшавы и Вильнюса через соцсети в ручном режиме распространяются инструкции, мы их видели. Инструкции о том, как изготовлять зажигательные смеси и взрывчатые вещества – те же самые «коктейли Молотова» и многое другое. Поэтому наша позиция очень простая: необходимо прекратить вмешиваться во внутренние дела Белоруссии, необходимо стимулировать всех белорусов, включая оппозицию к участию в политическом урегулировании через процесс конституционной реформы. Идеи разыгрывать на международных площадках конфронтационную белорусскую карту весьма вредны и пагубны.

Как вы знаете, в ОБСЕ был задействован т.н. Московский механизм, который был создан еще в 1990 г. в период «эйфории», существовавшей среди тех, кто желал развала СССР. Этот Московский механизм был сейчас задействован для того, чтобы подготовить дистанционный доклад (его рассматривал и Европарламент), на основе которого была одобрена резолюция, призывающая оказывать всестороннее содействие белорусской оппозиции и вообще формировать фонд помощи, который будет передан народу Белоруссии, как только будет свергнут нынешний режим. Это очень печальная затея.

Кстати сказать, в Совете ООН по правам человека есть такая процедура, как универсальный периодический обзор положения дел в каждой стране-члене СПЧ – как там у них обстоят дела с этими самыми правами. Так получилось, что буквально неделю назад наступила очередь Белоруссии пройти этот универсальный периодический обзор, который готовился около полутора лет. Итоги обзора белорусских усилий по укреплению прав человека в Совете получили позитивную оценку за эти последние полтора-два года. Я не говорю, что там все в порядке. Ни в одной стране нет полного порядка с правами человека. Но не черно-белая картина, она гораздо более сложная. Разумный политик, который хочет, чтобы все народы жили в соответствии со своими пожеланиями, чтобы они решали свои судьбы самостоятельно, должен помогать создавать условия для этого. А те, кто хочет играть в геополитические игры, конечно, будут лелеять, взращивать оппозиционеров, приглашать их на заграничные базы, откуда они будут пытаться верховодить процессами в своей стране. Опыт Белоруссии весьма печален. Я думаю, что даже те, кто пытается патронировать белорусскому протесту, понимают бессмысленность этой затеи, но, к сожалению, остановится не могут.

Вопрос: В 2016 году уходящий с поста Президент США Б.Обама под занавес срока ввел очередные санкции против России и выслал российских дипломатов. Ожидает ли Москва, что и Д.Трамп попытается поступить аналогичным образом и поставить крест на перспективе восстановления отношений между Москвой и Вашингтоном? И что это может быть – новые санкции против России или «Северного потока - 2», очередные шаги, чтобы помешать будущим договорённостям по стратегической стабильности, или что-то еще?

С.В.Лавров: От Администрации Д.Трампа не надо ждать завершения своих полномочий, чтобы ввести санкции в отношении России. Мы приводили недавно статистику за период правления Д.Трампа в Вашингтоне. Санкции против России объявлялись 46 раз - секторальные, против юридических и физических лиц Российской Федерации. Это абсолютно точно рекорд по насыщенности четырехлетнего периода антироссийскими санкциям. Не знаю, зачем ждать завершения каденции. По крайней мере, Администрация Д.Трампа не испытывала трудности в том, чтобы вводить такие санкции без всякого повода. Это не наш вопрос. Мы уже привыкли к тому, что нам нужно полагаться исключительно на себя.

Есть такой термин – импортозамещение. Его иногда трактуют очень узко, критикуют за то, что не всегда хорошо получается заместить конкретный импортный продукт. Иногда занимает много времени, иногда удобнее пытаться надеяться на зарубежный аналог, который лучше. Иногда не хочется заниматься созданием чего-то своего. Но такое же импортозамещение необходимо и в более широком, глобальном, геополитическом смысле.

Мы не можем более выстраивать свою политику, торговые, энергетические планы, в принципе планы общения с внешним миром, прежде всего Западом, исходя из того, что все, о чем мы договариваемся с нашими западными партнерами, будет ими безусловно уважаться и исполняться. Запад доказал свою полную недоговороспособность и ненадежность. Доказал свою подверженность искушениям разыгрывать геополитические игры и ставить политику превыше экономики, игнорируя справедливое развитие событий, происходившее в Крыму после государственного переворота на Украине, когда русскоязычные, русские отказались принимать его итоги. Я уже говорил об этом. Это было причиной объявления Западом санкций. Запад расписался в своей полной беспомощности, когда не смог предотвратить этот переворот, хотя он разрушил договорённость, подготовленную ЕС. Много примеров, когда Запад просто срывал на нас злость за то, что сам допустил в своей политике грубейшие проколы, провалы. Мы должны к этому привыкнуть.

Сейчас мы видим Скрипалей, Навального – вообще возмутительная история. Я считаю, наши немецкие и другие западные партнеры ведут себя совершенно неприемлемо. Это отдельный разговор. Мы видим, что по любому поводу хватаются на санкционную дубинку, когда причиной нашего разлада является полное нежелание западных партнеров выполнять свои обязательства. Будь то по Украине – они полностью провалили свою миссию в феврале 2014 года. Будь то объяснения, которые мы от них требуем и по Скрипалям, и по Навальному, и многим другим обвинениям, которые нам вменяются. Нам надо привыкать импортозамещаться не только в отношении сыров, трюфелей, продуктов сельского хозяйства, но и всего того, что нам необходимо для устойчивого, безопасного, надежного, передового развития во всех областях без исключения.

Вопрос: С начала военных действий в Нагорном Карабахе Турция принимала активное участие в дипломатических инициативах для решения конфликта. Как Вы считаете, какой вклад внесла Турция в реализацию соглашения между Азербайджаном и Армений, положившего конец военным действиям в Карабахе?

С.В.Лавров: На этот счет были даны оценки. Президент России В.В.Путин неоднократно разговаривал с Президентом Турции Р.Эрдоганом по ходу наших усилий по обеспечению прекращения огня, развертыванию миротворцев и по итогам достижения соответствующей договорённости. Р.Эрдоган поддержал действия России.

Мы согласовали с турецкими коллегами создание мониторингового центра, который будет расположен на территории Азербайджана, не примыкающей к зоне конфликта. Он позволит техническими средствами дистанционно мониторить происходящее, прежде всего, в воздухе, а также «на земле» в Нагорном Карабахе и при необходимости задействовать влияние Российской Федерации, Турции на стороны, чтобы устранять возможные (надеюсь их не будет) нарушения. Еще раз подчеркну, работа будет проводиться на территории, отведенной под этот совместный центр. Она не связана с какими-либо миротворческими телодвижениями непосредственно в зоне конфликта, и это надо очень хорошо понимать. Я слышу различные пожелания. Но их надо, наверное, оставить в стороне и заниматься конкретным делом. А делом надо заниматься на основе договорённости, подписанной вчера министрами обороны России и Турции и касающейся работы в помещениях мониторингового центра.

Сейчас идет очень много оценок на грани у кого-то эйфории, у кого-то истерики: «Россия проиграла Кавказ, следующим будет Крым». У нас хватает таких досужих аналитиков, как собственно и в Турции, а также ряде других стран. Турецкие газеты переполнены обвинениями в том, что Анкара позволила дать себя переиграть, что российская сторона победила всех на свете. Дескать, в Турции рассчитывали на то, чтобы капитализировать оказанную Азербайджану помощь гораздо более эффективно, а то турки побеждают на поле боя, а русские – за столом переговоров. Я читал выдержки из турецкой прессы. Вы, наверняка, тоже знакомы с этим.

Повторю еще раз, такая же волна только уже с обвинениями России в предательстве (в чем только нас не обвиняют) поднялась и среди нашей либеральной прессы, в соцсетях. Это «диванная» аналитика. На нее надо поменьше обращать внимание.

У нас стали сейчас модны анатомические аналогии по отношению к политике. Если говорить про Армению, то в свое время «Армянское радио» отвечало на вопросы в СССР. Один из вопросов звучал примерно так: «В чем разница между некоторыми частями человеческого организма и жизнью?». Ответ «Армянского радио» звучал так: «Жизнь жестче». Все эти рассуждения о том, кто что потерял, кто что мог больше оторвать, – из той же серии, когда вся политика, все происходящее в мире воспринимается с точки зрения игры с «нулевой суммой»: я тебя победил, значит я крутой; я тебя унизил или ты меня унизил, я этого не позволю. Это не наша политика.

Мы заинтересованы в том, чтобы везде в мире, прежде всего, вокруг наших границ было спокойно, не было тлеющих конфликтов. Заявляли, что «больше всего Россия заинтересована в том, чтобы конфликт в Нагорном Карабахе не решался, что Россия все эти годы «тянула»». Это откровенная ложь. Россия была лидером в том, чтобы продвигать нагорно-карабахское урегулирование, примером чему является знаменитый Казанский документ. Он мог достичь тех же результатов, которые есть сегодня «на земле», но без какого-либо кровопролития. К сожалению, тогда это оказалось невозможным совсем не по нашей вине. После этого мы стали продвигать двухэтапный подход, который поначалу был воспринят сторонами с энтузиазмом. Потом, как я сегодня упоминал, стали выдвигаться сомнения: «Как так: пять районов, два района? Как будет обеспечиваться безопасность?» Это тоже было провалено и отложено в сторону на непонятный бессрочный период не по нашей вине.

У нас не было недостатка не только в добрых намерениях, но и в конкретных предложениях. Сейчас вышли (да, к сожалению, с применением силы, ценой жертв с обеих сторон) на урегулирование, продвигавшееся Россией. Наверное, как известно, история ничему не учит. Но все-таки обидно, что результат, полученный сейчас ценой крови, мог быть достигнут бескровно.

Российская Федерация не заинтересована в сохранении «замороженных» конфликтов ни в Карабахе, ни в Приднестровье, ни где бы то ни было еще на постсоветском пространстве. Те, кто выдвигает такие оценки, я считаю, действуют абсолютно нечистоплотно. Это еще и от отсутствия конкретного знания и конкретного желания разобраться, в чем именно состоит позиция Российской Федерации, какие инициативы мы продвигаем.

У нас с Турцией есть общие задачи, как я уже сказал: мониторить с азербайджанской территории средствами технического объективного контроля ситуацию в районе миротворческой операции, осуществляемой исключительно силами контингента вооруженных сил Российской Федерации. Каких-либо двусмысленностей здесь не существует. Наши турецкие партнеры это прекрасно понимают. Будем с ними сотрудничать и дальше, в том числе и в других направлениях мировой политики, прежде всего, в Сирии.

Вопрос: Хотела бы вернуться к США и той «подсчетной» кампании, в которую сейчас погрузилась страна. Многие мировые лидеры уже поздравили Дж.Байдена с победой на президентских выборах. Насколько известно, Президент России В.В.Путин не звонил пока в Америку с этим вопросом. Вызывают ли у России озабоченность сообщения о том, что выборы в Америке прошли с нарушениями, без международных наблюдателей? Легко представить, что в аналогичной ситуации, если бы выборы проходили в любой другой стране мира, Госдепартамент уже мог бы признать выборы нелегитимными. Собирается ли России выступать в подобном ключе и, например, требовать полного подсчета, а может даже пересчета голосов?

С.В.Лавров: Если Вы слышали заявление Госсекретаря США М.Помпео, то Госдепартамент пока тоже не признал американские выборы легитимными. М.Помпео призвал дождаться завершения подсчета голосов.

Что касается нашего подхода, то мы уже не раз говорили, что уважаем право американского народа самому решать свою судьбу. У них избирательная система, наверное, самая архаичная из всех, которые существуют в мало-мальски значимых странах мира. Я многократно обращал на это внимание, когда мы имели товарищеские разговоры с моими коллегами – предшественниками и предшественницами М.Помпео. Помню, мы обсуждали с К.Райс итоги выборов. Она стала излагать претензии к нашим выборам и нашей избирательной системе. Я привел ей в пример случай, когда к власти в США приходил определенный президент, получивший меньше голосов избирателей, но через систему выборщиков, достаточно кривую логику попадавший в Белый дом. Она мне ответила, что они знают этот недостаток системы, но это их проблема, они ее хорошо видят и будут сами решать – «пожалуйста, не беспокойтесь». Очень хочу, чтобы американцы не беспокоились по, как минимум, нашим проблемам, которые они у нас обозначают. И желательно, чтобы поменьше беспокоились о проблемах такого же свойства в других странах.

В каждой стране есть свои традиции. Если американцы готовы жить с традицией, существенно искажающей волеизъявление населения, – это их право. Если они всем довольны, у них все в порядке (как выясняется не всё), как мы можем им что-то советовать? Пускай они сами разбираются в этих делах.

Что касается поздравлений, то я удивляюсь, почему этому уделяется так много внимания. Поздравления обычно направляют после того, как официально объявлены результаты выборов. В США этого не произошло. У них есть Управление общих служб, которое уполномочено формально делать такие объявления. Они пока от этого отказываются. Все прозвучавшие до сих поздравления опираются, как мы знаем, на подсчет «Си-Эн-Эн», «Эн-Би-Си», социальных сетей, прежде всего, ведущих американских СМИ. Если в чьих-то традициях направлять государственные поздравления на таких основаниях, мы тоже не можем ничего с этим поделать. У нас несколько иной подход. Поздравления направляются еще до того, как официально объявлены результаты, когда нет никаких споров, когда вторая сторона признает победу своего соперника. Так, кстати, было в 2016 году, когда Х.Клинтон признала победу Д.Трампа. Тогда ни у кого не возникало никаких вопросов. Сейчас такие вопросы еще остаются. Нужно дождаться официального объявления. Тем более, как я понимаю, в США есть достаточно четкая процедура, как все должно происходить. 14 декабря с.г. должно состояться заседание коллегии выборщиков. Заседание проходит не в общем зале. Оно состоится раздельно в столице каждого штата. В каких-то штатах выборщики абсолютно обязаны голосовать за кандидата, за которого отдали голоса большинство избирателей в этом округе. В других штатах выборщики могут по своему усмотрению вписывать в бюллетень любую фамилию. Совершенно необязательно фамилию одного из тех, кто баллотировался на пост президента в этом конкретном регионе США. 6 января 2021 г. будет собираться Конгресс США, куда выборщики должны доложить результаты своей работы. Если будут какие-то сомнения при утверждении голосов выборщиков по каждому штату, то выборы президента и вице-президента перемещаются в другую плоскость. Президента избирает Конгресс. Причем не индивидуальными голосами членов Палаты представителей. Каждый штат для этой цели имеет в Конгрессе один голос. Там 50 голосов. Как они распределятся – большой вопрос, потому что распределение голосов по штатам (где демократы, где республиканцы) не вполне пропорционально тому большинству, которое есть у демократов в Палате представителей. Там будет избираться президент. Вице-президент будет избираться в Сенате.

Я сейчас излагаю все шаги, которые будет необходимо предпринимать, если на этапе коллегии выборщиков не возникнет ясности, если не возникнет ясности в Конгрессе и т.д. В любом случае церемония инаугурации должна быть 20 января 2021 года. К тому времени мы что-нибудь узнаем.

Упомяну, раз мы заговорили про поздравления, что их пока не направили не только Россия и Китай, но и Мексика. Президент Мексики четко заявил, что будет ориентироваться на официальное объявление результата.

Не стал бы здесь слишком много выискивать с точки зрения теории заговоров. По-моему, это нормальная вежливая практика. Те, кто считает, для себя возможным до объявления официальных результатов направлять поздравления, это тоже их право. Мы знаем, как еще в 2016 году многие европейские лидеры направляли поздравления в адрес проигравшего кандидата, потом их спешно отзывали. Не вижу здесь повода для спекуляций.

Вопрос: Готова ли Россия совместно с Турцией предпринимать усилия для более эффективной реализации соглашения по прекращению огня в Ливии, в частности в вопросе вывода иностранных боевиков наемников из Сирта и Аль-Джуфру? И как, по-вашему, ситуация на земле в Ливии сейчас коррелируется с проведением там выборов? Возможны ли они в каком-то обозримом будущем?

Сейчас ливийцы заметно наращивают объемы нефтедобычи. Была информация, что мы содействовали разблокировке ливийского нефтесектора. Вызывает ли у России обеспокоенность неконтролируемый рост добычи нефти в Ливии?

С.В.Лавров: Мы не должны забывать гносеологию ливийского кризиса. Это грубейшая агрессия НАТО, которая разбомбила Ливию, уничтожила ливийскую государственность. Это все породило потоки террористов, контрабанды оружия, наркотиков в Африку, на Юг и на Север, потоки незаконных мигрантов, от которых Европа стала задыхаться. И несмотря на то, что эта проблема была создана не нами, мы, конечно же, заинтересованы в том, чтобы не допустить ее увековечивая, ее превращения в постоянный «гнойник». Поэтому с самых ранних этапов после завершения натовской агрессии, когда Ливия раскололась на несколько частей, и уже были сомнения в том, удастся ли собрать воедино эту некогда вполне благополучную, процветавшую страну, мы стали работать над тем, чтобы создавать условия для возобновления какого-то межливийского диалога. И работали мы со всеми без исключения политическими силами Ливии. Мы тогда были практически единственными, кто этим занимался, потому что все остальные внешние игроки выбрали себе, так сказать, «подопечных» и стали им покровительствовать. Кто-то покровительствовал правительству, созданному в Триполи, кто-то работал только с Тобруком и Бенгази, где базировалась Ливийская национальная армия, кто-то имел контакты с менее крупными, но достаточно агрессивными боевыми группами, которые держали те или иные небольшие территории и чувствовали там себя как в своих вотчинах.

Ливия была в очень плачевном состоянии. В 2015 году удалось заключить т.н. Схиратское соглашение, которое впервые устанавливало баланс после натовской агрессии, когда признавалось то правительство, которое находилось в Триполи, и тот парламент, палата представителей, которая располагалась в Тобруке. Была создана гармоничная схема: правительство действует при поддержке парламента. К сожалению, она долго не проработала, сказались противоречия между двумя этими лагерями. Потом возобновлялись боевые действия, было много попыток проводить различные встречи, французы проводили конференцию несколько лет назад, в ходе которой даже назначили конкретную дату общеливийских выборов. Подобное мероприятие организовали итальянцы в Палермо; в ОАЭ состоялись соответствующие встречи. Все это напоминало попытки сделать «хорошую мину при плохой игре», потому что призывы к назначению конкретных дней выборов ничем не подкреплялись. В последнее время, в т.ч. благодаря более активному вовлечению России и Турции, учитывая, что у наших стран были особые связи, соответственно у Анкары с Правительством национального единства в Триполи, а у нас были тесные связи и с Триполи, и с Тобруком, и с другими игроками на ливийском поле, мы старались использовать свое влияние, чтобы побуждать конфликтующие стороны к нахождению компромиссов. Важным этапом стала Берлинская конференция в январе с.г., по ее итогам была принята резолюция Совета Безопасности ООН.

Мы внесли решающий вклад в решение пригласить на Берлинскую конференцию сами ливийские стороны. Изначально немцы не планировали этого. Они хотели сделать очередной междусобойчик из внешних игроков, обсудить в этом кругу какие-то принципы и потом поставить перед фактом ливийцев. Более того, не хотели даже звать соседей Ливии. В ходе подготовительной работы мы настояли, чтобы в Берлин позвали и ливийские стороны (Х.Сараджа и Х.Хафтара) и чтобы туда были обязательно приглашены соседи Ливии, чего изначально немцы делать не хотели. Даже с участием ливийцев и соседей конференция завершилась хотя и принятием документа, но были сомнения в том, насколько «на земле» эти документы будут восприниматься. Не случайно, сразу после Берлинской конференции специальный представитель Генерального секретаря ООН по Ливии Г.Саламе ушел в отставку. Он, наверное, осознал, что вот так пытаться навязывать извне какие-то решения, не прислушиваясь к самим ливийским сторонам, неправильно. В итоге сейчас мы имеем подход, который Россия продвигала изначально: в Тунисе при поддержке ООН собрались семьдесят пять человек, которые являются делегатами трех исторических районов Ливии — Триполитания, Киренаика и Феццан — по двадцать пять человек от каждого района. Они должны разработать дорожную карту окончательного политического урегулирования, обеспечения устойчивого политического устройства своей страны: подготовка конституции, создание президентского совета с равным представительством всех трех районов Ливии, формирование правительства, выборы парламента. Короче весь политический процесс, который они сейчас обсуждают, расписан на полтора-два года. Мы очень надеемся, что эта работа будет успешной и что, самое главное, итоги этой работы будут выполняться, а не просто останутся на очередной бумаге после очередной конференции.

Про нефть. Действительно, в сентябре пригласили в Москву ливийские стороны с тем, чтобы помочь им согласовать договоренность о возобновлении продаж нефти. Такая договоренность была достигнута. Еще необходимо по мере того, как этот экспорт возобновляется, отрегулировать кое-какие правовые и имущественные детали. Этим сейчас занимается и Ливийская нефтяная корпорация, и правительство Ливии, и парламент. Что касается влияния этого процесса на мировые рынки нефти, на цену, на энергоносители, какое-то влияние, наверняка, это оказывает. Сейчас тенденция повышения на нефтяном рынке. В любом случае, когда мы говорим о необходимости регулировать рынок нефти, мы совсем не имеем в виду делать это за счет дискриминации того или иного производителя углеводородов.

Вопрос: Сергей Викторович, я Вас попрошу вернуться еще раз к теме Нагорного Карабаха и разъяснить статус остающихся под контролем армянской стороны территорий Степанакерта и др. Когда и в каком формате будет обсуждение статуса этих территорий, и будет ли вообще это обсуждение, учитывая, что Азербайджан говорит, что карабахский вопрос «решен»?

С.В.Лавров: Я уже об этом говорил. Сейчас вопросы статуса Нагорного Карабаха являются, наверное, главной темой политического процесса, потому что восстановление контроля Азербайджана над пятью и затем еще двумя районами уже идет само по себе. Баку создает там временные администрации и будет восстанавливать мирную жизнь. Не забудем, что предстоит еще решать вопросы возвращения беженцев и внутренне перемещенных лиц и в Нагорный Карабах, и во все прилегающие к нему районы, откуда такое перемещение людей происходило во время войны и впоследствии.

Статус Нагорного Карабаха не определен. Об этом говорил Президент Азербайджана И.Алиев. Мы исходим из того, что этот статус будет сейчас определяться в зависимости от того, какие действия мы все должны предпринять, чтобы помочь восстановить этноконфессиональное согласие в Нагорном Карабахе, как это было долгие годы, пока там не началась во время развала Советского Союза война, завершившаяся очень плачевными последствиями, которые мы сейчас расхлебываем. Определить статус можно исключительно после того, когда станет понятно, какие права будут предоставлены всем тем, кто жил в Нагорном Карабахе и имеет право туда вернуться, и, конечно, тем, кто продолжал все это время там находиться на этой территории. Касается это и азербайджанцев, и армян.

Я уже говорил о культурном наследии, о культовых объектах, о том, что необходимо восстановить доверие, межэтнический, межконфессиональный мир. Для этого нужно восстановить храмы и мечети, и наладить повседневную жизнь такой, какая она была, когда там бок о бок жили представители всех национальностей и религий. Это очень непросто сделать. Поэтому здесь мы не ставим каких-либо искусственных сроков. Видим, что азербайджанские беженцы будут иметь возможность возвращаться на Юг Нагорного Карабаха, в т.ч. в район Шуши. Мы с нашими миротворцами будем обеспечивать и в этом районе спокойствие. В этом заинтересованы и наши азербайджанские коллеги, и армянские. Конечно же, будем привлекать ЮНЕСКО к тому, чтобы эти символы культурного наследия восстанавливать и обеспечивать уважительное к ним отношение. Будем привлекать Международный Комитет Красного Креста, Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев, чтобы помочь людям вернуться к своим очагам, обустроить их и наладить нормальную жизнь. Когда это все произойдет, у меня нет никаких сомнений, что вопрос статуса утратит свою остроту и может быть урегулирован весьма и весьма быстро и гладко.

Вопрос: Мои коллеги уже затронули этот вопрос о роли группы и дополнительно о роли Турции. Вы объяснили, почему Минская группа все еще играет роль в будущем урегулировании конфликта, а считаете ли Вы, что Анкара, так сказать, добавляется сопредседателем группы?

С.В.Лавров: Нет, она не добавляется в качестве сопредседателя группы. Вы правильно сказали, что Минская группа ОБСЕ продолжает фигурировать. Минская группа — это около десяти стран (включая Турцию). Она занимается Нагорным Карабахом, периодически заслушивает доклады сопредседателей, и каждый ее член имеет полное право высказывать свою точку зрения, вносить предложения. Сопредседатели, как им и положено в любой структуре, должны принимать во внимание позицию членов той самой группы, которая наделила их соответствующими полномочиями. Нет никаких планов расширять тройку сопредседателей (России, США и Франции). Как я уже сказал, мы находимся в постоянном контакте. Вчера я разговаривал с Министром иностранных дел Франции Ж.Ле Дрианом, мои сотрудники в контакте с американскими представителями, которые обеспечивают работу сопредседательства по Нагорному Карабаху. На следующей неделе мы ждем французского и американского сопредседателей в Москве, подробно их проинформируем о том, как мы развертываем миротворческие силы, и, наверное, будем советоваться по поводу того, о чем я только что сказал: как нам способствовать налаживанию мирной жизни с учетом прав всех этноконфессиональных общин в Нагорном Карабахе и вокруг него.

Вопрос: Берлин недоволен взаимодействием по делу об убийстве в Тиргартене, Москва недовольна сотрудничеством по т.н. «делу Навального». Насколько конфронтация между Россией и ФРГ влияет на политические процессы, ситуацию на Украине (проведение саммита в «нормандском формате») и другие вопросы, в том числе открытие границ между Россией и Евросоюзом?

С.В.Лавров: Насчет Тиргартена не знаю, чем недовольны немцы. Идет судебное разбирательство. Насколько я знаю, работают адвокаты, приступают к опросу свидетелей. Мы хотим понять, есть ли они там действительно, видели ли это воочию. Пока таких подтверждений мы не имеем. Так что вопросов, наверное, больше к немецкому следствию. Не вижу претензий немцев, т.к. мы делаем все, что от нас зависит. Есть человек, индивидуально обвиняемый, каких-либо доказательств его связей с российским государством не существует. Была пара голословных обвинений, но это скорее должны обосновывать те, кто их выдвигает, а не мы. У этого физического лица есть адвокаты, которые задали вопросы (в том числе, что же конкретно видели свидетели и чего они не видели), но ответа пока не получили.

Что касается Навального, то тут действительно есть почва для очень серьезного недопонимания. Почва для того, чтобы объявить действия наших немецких коллег абсолютно неприемлемыми и несоответствующими их международным обязательствам. Не буду глубоко вдаваться в эту историю, она хорошо освещалась на брифингах МИД России, в СМИ – все известно. Наиболее жесткие факты, на которые нужно реагировать нашим немецким коллегам, заключаются в том, что, вопреки всем крикам и стенаниям, пациент Навальный был передан немцам менее чем за двое суток: как только наши врачи привели его в состояние, позволившее им подписаться под документом о том, что его можно транспортировать в Германию. Немецкий самолет незамедлительно был пропущен для медицинской эвакуации. Возникают вопросы, какие люди, помимо врачей, были на борту. Об этом тоже интересно поговорить, но это уже будет касаться не столько медицинских вопросов, сколько связанных с тем, кто мог иметь отношение к этой истории за пределами непосредственно врачебных кругов. Навальный был незамедлительно передан в клинику «Шарите». Там, как и в Омске, не нашли боевых отравляющих веществ в его организме, а нашли их уже в клинике Бундесвера.

Когда мы попросили показать результаты анализов, нам сказали, что ничего не дадут, т.к. мы узнаем «секреты», позволяющие немцам определять наличие боевых отравляющих веществ в том или ином материале. Это серьезный разговор? Не хочу называть это «детским садом», немцы гораздо более продвинутые люди. Значит, это сознательная позиция, провокация – нежелание нам ничего давать. В ответ на пять обращений Генеральной прокуратуры России, основанных на Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам, в соответствии с которой немцы обязаны нам ответить, что обнаружено в материалах Навального, они заявляют, что «могут подумать», давать ли нам эти материалы, при условии, что будет заведено уголовное дело. Не дадут, а просто «подумают». У нас уголовное дело можно завести, только если мы увидим в этих материалах то, чего не нашли в Омске. Не уважать российские законы и требовать от нас исполнять их через нарушение, считаю, неприлично и неэтично ни для немцев, ни для любой другой страны, что бы она о себе ни думала и ни воображала.

Наши немецкие коллеги полагают, что они являются абсолютно безгрешными, им нужно верить на слово, никаких фактов они давать не будут. Они сказали, что «дело Навального» – уже не двусторонний вопрос российско-германских отношений, а вопрос международной безопасности. Поэтому ФРГ обратилась в ОЗХО. В этой организации нам долго не говорили правду. Поначалу отрицали, потом признали, что немцы действительно к ним обращались. В итоге выяснилось, что, вроде, представители ОЗХО сами поехали в Берлин, взяли анализы, провели работу и сделали доклад. На нашу просьбу показать этот доклад сказали, что, раз немцы его «заказывали», то «идите в Берлин». Берлин говорит «идите в Гаагу», а Гаага отправляет в Берлин. Это что? Дипломатическая или человеческая порядочность? По-моему, совсем наоборот. В результате доклад, подготовленный ОЗХО, был распространен, но все химические формулы, в которых, собственно, и «коренится дьявол», были зачеркнуты черным фломастером, невозможно было их прочесть.

5 ноября с.г. звонил Министр иностранных дел ФРГ Х.Маас. Я объяснил ему полную неприемлемость поведения Берлина, который отказывается показать нам свои изыскания, но при этом обвиняет во всех смертных грехах. Германия вместе с Францией стали главными инициаторами обсуждения в ЕС и в НАТО вопроса о введении санкций против России за дело, никак и никем не доказанное, за «нечто, содеянное на территории Российской Федерации». У нас есть основания полагать, что все произошедшее с Навальным с точки зрения проникновения боевых отравляющих веществ в его организм, могло произойти в Германии или в самолете, куда его погрузили и привезли в клинику «Шарите». Боевое отравляющее вещество смертельно. Человек так же, как и Скрипали, судя по всему, прекрасно себя чувствует, хотя никто его не видел, консульский доступ к нему немцы нам не дают.

Если вы помните версии, которые звучали изначально, когда Навального только везли в Омск, весь мир трубил, что в аэропорту Томска он попил отравленный чай. Немедленно проверили всех, кто сидел с ним в баре, кто наливал и подносил чай, – ничего не обнаружили. Затем тут же появилась версия про бутылку, которую его сотрудники (между прочем скрывающиеся сейчас от любых контактов со следствием) украли из номера в гостинице, куда они проникли незаконно, вопреки всем правилам проживания в отелях. Эту бутылку увезли в Германию, нам ее никто не показывал. При этом заявляют, что на ней найдено «абсолютно убедительнейшее доказательство», и мы «за это ответим». Вдруг на днях сам Навальный заявил, что все дело не в чае и не в бутылке, а в одежде, через которую его отравили. Если он находился в клинике «Шарите», то уже, по-моему, идет «Шапито». Я с трудом воспринимаю реальные мотивы наших немецких партнеров.

Могу повторить, что я сказал Х.Маасу, думаю, это уже ни для кого не секрет. Мы видим, как Германия взяла на себя роль лидера нового обострения отношений с Россией. Нас это тревожит, в том числе с точки зрения той глобальной роли, которую Германия играла, играет и, судя по всему, собирается опять играть в Европе.

По Украине у нас колоссальные претензии к нашим германским и французским коллегам. Прятаться за пять принципов ЕС, гласящих, что «с Россией все будет хорошо, как только она выполнит Минские договоренности», граничит с дипломатической и политической нечистоплотностью. Заявления украинских властей должны получить какую-то реакцию со стороны как минимум Парижа и Берлина – соавторов Минских договоренностей в рамках «нормандского формата». Президент Украины В.А.Зеленский заявляет, что сначала надо взять под контроль границу, а потом они «сами разберутся», без «всяких» Минских договоренностей. Он и Вице-премьер А.Ю.Резников говорят, что Минские соглашения устарели, уже давно просрочены, и нужно все делать по-новому.

Л.М.Кравчук, назначенный главным переговорщиком от Украины в Контактной группе (именно там должно все решаться), недавно распространил новую инициативу. Она уже была охарактеризована нашими переговорщиками как полностью подрывающая Минские договоренности и преследующая одну единственную цель – любой ценой ничего не делать, но собраться на новый саммит в «нормандском формате». Видимо, В.А.Зеленскому приятно пообщаться с мировыми лидерами, создать впечатление для своего электората и, может быть, своих воздыхателей на Западе, что он что-то умеет и что-то может. Но это подмена сути внешними эффектами. Мы это проходили – так было при П.А.Порошенко, теперь при В.А.Зеленском. К сожалению, никаких перемен мы не наблюдаем. Прежде чем потакать подобному подходу на подрыв Минских договоренностей, необходимо, чтобы Берлин и Париж возвысили свой голос и призвали Президента Украины и его команду уважать то, о чем было сказано на саммите в «нормандском формате» в Париже в декабре 2019 г.: Минским договоренностям нет альтернативы. Пока этого не сделано, мы будем считать, что Германия и Франция потакают разрушению того, что создано их руками.

Это будет уже второй случай предательства собственных договоренностей. Первый – в феврале 2014 г., когда Берлин, Париж и Варшава были свидетелями и подписались под протоколом урегулирования между В.Ф.Януковичем и оппозицией. Наутро оппозиция плюнула им в лицо, разорвала подписи, а представители ЕС просто «утерлись», признали незаконный захват власти через вооруженный антиконституционный государственный переворот. А потом «наказали» Россию за поддержку тех, кто отказался признать этот антиконституционный переворот. Это была даже не ошибка, это именно преступление против справедливости, международного права, совершенного нашими немецкими и французскими партнерами. Второй раз такое же предательство по отношению к собственным договоренностям мы сейчас наблюдаем в том, что касается подрыва Минских договоренностей. Сначала соглашение февраля 2014 г., потом февраля 2015 г. Раз в год наши коллеги из Берлина и Парижа делали такие действия, которые потом сами же пытались похоронить.

Вы спросили о границе России с ЕС. Не знаю, о чем идет речь. У нас были переговоры о переходе к безвизовому режиму. Они шли длительное время, в несколько этапов. Последний этап, на который мы вышли где-то в 2012-2013 гг., касался существенного облегчения режима взаимных поездок, включая безвизовый режим для многих категорий граждан, участвующих в молодежных, культурных, спортивных и образовательных обменах. К сожалению, этот документ так и не вступил в силу, поскольку в то время у Еврокомиссии и Ж.М.Баррозу были свои собственные измышления. Выдвигались условия о том, что нужно распространить действия этого соглашения только на обладателей биометрических паспортов. Мы согласились. Потом были рассуждения о том, что прежде чем соглашение вступит в силу, необходимо подписать протокол о реадмиссии, чтобы нарушители мгновенно на законных основаниях депортировались. Мы и на это согласились, но не помогло. Налицо нежелание подписывать с нами какие-либо новые договоренности, чтобы делать границы более прозрачными и транспарентными, более проникаемыми.

В конечном итоге мы выяснили, что дело было вовсе не в обеспокоенности Евросоюза, как будет работать реадмиссия, биометрические паспорта. На каком-то этапе нам честно признались (это было еще задолго до украинского кризиса), что в ЕС есть политическое решение о неприемлемости введения безвизового режима с Россией до того, как он будет предоставлен Украине, Грузии и Молдавии. Это было сказано нам честно и откровенно, хотя в то время ни Украина, ни Грузия, ни Молдавия даже близко не приблизились к тем договоренностям, которые были достигнуты между Россией и Еврокомиссией о переходе к безвизовому режиму. Вот цена заверений, звучавших еще в те годы, о стратегическом партнерстве и о том, что программа Евросоюза «Восточное партнерство», куда в частности входят Украина, Грузия и Молдавия, не имеет никакого антироссийского подтекста. Оказалось, что имеет: все, что можно делать для развития отношений в интересах общения гражданских обществ, для других контактов, сначала ЕС будет налаживать с этими странами, а Россия подождет, хотя она гораздо больше готова к этому, чем данные «клиенты».

Вопрос: Будут ли ответы на санкции Евросоюза и Германии?

С.В.Лавров: Ответы, конечно же, будут. Локомотивом санкций ЕС в связи с «делом Навального» была Германия. Поскольку они прямо затрагивают руководящих сотрудников Администрации Президента России, наши ответные санкции будут зеркальными. Они уже приняты, скоро мы сообщим нашим германским и французским коллегам. Санкции будут против руководящих сотрудников аппаратов руководителей ФРГ и Франции.

Вопрос: Вы уже ответили на вопросы по теме выборов в США. Спасибо, что Вы были искренни. Я бы хотел перейти к теме стратегических отношений. Какие вопросы удается обсуждать и решать с нынешней Администрацией США?

С.В.Лавров: У нас было много предложений. Ведь когда Президент Д.Трамп пришел в Белый дом, мы искренне откликнулись на то, что он многократно заявлял публично о желании наладить хорошие отношений с Российской Федерацией.

Я дважды был в Белом доме. Меня принимал Президент Д.Трамп в 2016 г. и недавно, в конце 2019 г. Каждый раз я чувствовал его искреннее желание работать с Россией на условиях взаимной выгоды, обеспечения национальных интересов США в увязке с обеспечением российских интересов. Мы приветствуем такой настрой, но на самом деле он не определял практическую работу Администрации США. Как я уже сказал, почти 50 раз вводились санкции, чего не было ни при одной другой Администрации, чьи руководители были гораздо менее позитивны в своих публичных высказываниях по отношению к Российской Федерации.

Тем не менее, мы знаем, что «на обиженных воду возят». Мы не обижаемся. Мы подходим к такого рода ситуациям, к отношениям с одним из ведущих государств мира с точки зрения прагматизма, реальной политики. А прагматизм и реальная политика требуют, чтобы мы с американцами все-таки пытались сохранять диалог по проблемам, прежде всего, стратегической стабильности. Это самое главное. И сохранять диалог таким образом, чтобы не разрушить все механизмы, которые худо-бедно эту стратегическую стабильность обеспечивали десятилетиями к выгоде народов Российской Федерации и США и к облегчению всех остальных народов мира. Это можно сказать без преувеличения.

За последнее время мы на каждый потенциальный раздражитель, который, как правило, всегда создавался из Вашингтона, старались отвечать конструктивно.

Когда Президент Б.Обама придумал тему российского вмешательства в выборы в США в 2016 г., мы незамедлительно предложили задействовать специальный канал закрытой связи, который у нас существовал по линии центров по уменьшению ядерной опасности на случай ядерных инцидентов, подозрений в намерениях друг друга. Там существует очень хорошая закрытая линия связи. Когда нас обвинили в том, что мы через «наших хакеров» вмешиваемся в киберпространство США для того, чтобы «манипулировать голосованием», «подтасовывать результаты выборов», «взламывать сервер Демократической партии», мы немедленно предложили задействовать этот закрытый канал связи, чтобы по нему американцы передавали нам все свои претензии, не опасаясь их огласки. А мы будем отвечать на все их обращения и озабоченности.

Мы направляли такие обращения несколько раз, каждый раз нам приходил отказ. Когда уже при Д.Трампе опять начала всплывать тема о том, что Россия «вмешивалась в выборы», «никак не откликнулась на американские озабоченности», мы предложили им по-честному опубликовать всю ту переписку, которую мы вели по этому закрытому каналу связи с октября 2016 г. по январь 2017 г. и в рамках которой предлагали американцам начать честный диалог, чтобы они предъявляли нам конкретные озабоченности, а мы на них откликались. Они категорически отказались, не захотели ее публиковать. Но о самом факте таких наших предложений мы сказали.

Дальше стали возникать проблемы уже с договоренностями о разоружении – например, с Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). США под абсолютно надуманным предлогом обвинили нас в создании ракеты, которая якобы была испытана на запрещенной дальности, объявили, что они выходят из Договора. Наше приглашение проинспектировать эту ракету было высокомерно отвергнуто. Не только сами американцы не прислали своих специалистов, но они запретили всем странам НАТО откликнуться на наше приглашение, потому что мы их тоже позвали на этот просмотр. «Ослушались» США только греки, турки и болгары. Они направили своих военных атташе, которые в течение нескольких часов осматривали ракету, задавали вопросы нашим специалистам и получали ответы. Турция, Греция и Болгария – это страны, где, наверное, нет таких специалистов, как в США, которые могли бы задавать более компетентные вопросы о том, что касается характеристик ракет средней и меньшей дальности. Но Вашингтон сам отказался от такого посещения, объявил о выходе из Договора. И очень скоро стало понятно, почему они это сделали. Потому что намеревались разворачивать запрещенные Договором ракеты уже задолго до того, как объявили о прекращении его действия. И сейчас Вы видите, что эти ракеты начинают выдвигаться в Японию, Южную Корею. Одновременно установки противоракетной обороны, которые находятся, в частности, в Румынии и будут находиться в Польше (т.н. МК-41), как мы и подозревали, стали оперативно использоваться для запуска крылатых ракет.

Когда мы многие годы говорили о том, что нас это волнует, американцы заявляли, что МК-41 – это исключительно противоракетная оборона, они будут запускать противоракеты. Но их производит корпорация «Локхид Мартин». У нее на сайте размещена реклама, где сказано, что установка МК-41 является продукцией двойного назначения: она может с одинаковым успехом запускать и противоракеты, и ударные крылатые ракеты. Это уже является наземным развертыванием ракет средней и меньшей дальности, что было запрещено Договором.

Через два месяца после того, как ДРСМД прекратил свое действие по инициативе США, они испытали эту установку с крылатой ударной ракетой. Когда нас обвиняли в том, что мы нарушаем Договор, и именно поэтому американцы должны из него выйти, это все «от лукавого». Они хотели выйти, им нужны были эти вооружения в Европе и, особенно, в Азии.

Что касается нынешней ситуации с этими ракетами, этой категорией вооружения, Президент России В.В.Путин еще год назад направил всем своим партнерам, включая все страны НАТО, предложения о том, как все-таки преодолеть кризис, связанный с развалом ДРСМД. Он подтвердил, что мы объявляем мораторий на развертывание наземных ракет средней и меньшей дальности до тех пор, пока в каком-то регионе мира не появятся соответствующие системы американского производства. Он предложил сделать этот мораторий взаимным, подчеркнув, что мы будем готовы обсуждать соответствующие меры верификации. Это было проигнорировано всеми странами, кроме Франции. Французы проявили заинтересованность в том, каким образом такой мораторий мог бы быть верифицирован. Это ключ к тому, чтобы было взаимное доверие. Все остальные сказали «нет». Якобы у России эта ракета уже существует, она «все нарушает», и Россия «не хочет», чтобы у них появилось то же самое, поэтому предлагает т.н. мораторий.

Мы не опускаем руки и по-прежнему считаем, что развертывание снова ракет средней и меньшей дальности в Европе и Азии (но прежде всего в Европе) будет колоссальной угрозой. Хотя из Азии они тоже будут доставать значительную часть нашей территории, даже если их станут размещать, как заявляется, для сдерживания Китая. Но мы все-таки выступили с новой инициативой, ее выдвинул Президент России. По части ракет средней и меньшей дальности он предложил все-таки вернуться к совместному взаимному мораторию при конкретном урегулировании вопросов доверия через верификацию. Раз у НАТО, у американцев есть установки МК-41 в Румынии и Польше, которые могут запускать ударные крылатые ракеты наземного базирования, а у нас есть ракета 9М729, которую они подозревают в нарушении дальности, установленной ДРСМД, давайте осуществим взаимные инспекции. Они показали бы нам свои установки, а мы им – свою ракету. Более того, мы будем готовы (даже если не убедим их, что ракета 9М729 не имеет дальность более 500 км) не только убрать ее из Калининградской области, но и вообще из европейской части Российской Федерации. Это ли не честное предложение? Пока никакой внятной реакции нет. Это лишний раз нас убеждает, что американцам совсем не нужен контроль над вооружениями. Им нужно бесконтрольное размещение тех вооружений, которые они хотят и считают необходимыми для сдерживания то Китая, то России, то кого-либо еще.

Еще одно предложение. Я уже упоминал кибердела. Совсем недавно в США опять началась истерия насчет вмешательства во все и вся через киберпространство. Мы давно продвигаем в ООН инициативы о необходимости обеспечить международную информационную безопасность, причем таким образом, чтобы киберпространство, в частности, интернет, контролировалось не кем-то одним, а чтобы этот контроль был коллективным, и все страны понимали, как функционирует интернет, что он функционирует таким образом, чтобы не ущемлять ничью национальную безопасность. Мы продолжаем эту работу в ООН. Не всем она нравится: американцы пытаются ее тормозить. Но принятые на днях решения Генеральной Ассамблеи ООН предполагают продолжение этой работы по согласованию правил ответственного поведения всех государств в киберпространстве.

Одновременно мы предложили и американцам (как Вы знаете, в сентябре этого года была озвучена инициатива Президента России В.В.Путина) существенно активизировать двустороннюю работу по кибербезопасности, возобновить приостановленную ими деятельность рабочей группы, которая существовала и достаточно успешно функционировала, предпринять целый ряд других мер, позволяющих резко снизить напряженность в киберсфере за счет обеспечения транспарентности диалога и отказа от голословных обвинений, сопровождавшихся уходом от какого-либо разговора.

У нас немало инициатив, направленных на то, чтобы решать с США вопросы глобальной безопасности, которая подвергается все большим испытаниям.

Сейчас США выходят из Договора об открытом небе (ДОН). В Договоре сказано, что данные, которые получают в результате полетов в рамках открытого неба, должны предоставляться всем другим участникам этого Договора, т.е. неучастникам они не должны предоставляться. Мы знаем, что американцы сейчас активно «обрабатывают» натовцев, всех своих партнеров, которые остаются в ДОН. Вашингтон требует от них подписать бумаги о том, что, когда они будут уже без США оставаться в этом Договоре, данные, полученные западниками от полетов над Российской Федерацией, они передавали США. Порядочно? Совсем непорядочно. США никому ничего не хотят показывать, а сами будут из своих союзников нелегально «выжимать» информацию, которую они по условиям Договора не имеют права передавать американцам. Одновременно они заставляют своих союзников, когда Россия (в случае, если Договор продолжит действовать) будет запрашивать полеты над Европой и другими западными странами, запрещать летать над военными объектами США в этих странах. Это тоже грубейшее нарушение Договора. Но американцы – мы это знаем – заставляют своих партнеров выставлять нам такие требования.

Естественно, мы с этим смириться не сможем. Если Договор захотят оставить в силе, и если мы хотим в нем остаться, мы будем требовать от наших партнеров письменно, юридически подтвердить, что они, во-первых, не будут запрещать полеты над какой-либо частью своей территории, вне зависимости от того, есть там американские базы или нет. Это их территория – территория западных стран, остающихся в Договоре. Во-вторых, что они категорически обязуются не передавать США данные о полетах над Российской Федерацией.

Возвращаясь к ДСНВ. Если он истечет, то у нас не останется ни одного договора, который хотя бы контролировал вооружения и обеспечивал транспарентные условия для поддержания стратегической стабильности. Мы готовы начинать разговор по всем новым видам вооружения, включая те, которые были анонсированы Президентом В.В.Путиным и сейчас активно разрабатываются, уже поступают на вооружение. Мы прямо заявили, что системы «Сармат» и «Авангард» подпадают под Договор о стратегических наступательных вооружениях. Мы готовы засчитывать эти вооружения в Договоре. Остальное – «Посейдон», «Буревестник» и ряд других – не подпадают под этот Договор. Поэтому для того, чтобы обсуждать эти вооружения, нужны новые переговоры, новые рамки. Мы предлагаем начать такой разговор, но не просто обсуждать, как предлагают американцы, количество боезарядов, чтобы они наконец узнали, что у нас происходит с тактическим ядерным оружием (их это интересует). Боезаряды – это вторично. Первично – это те средства, которые могут доставлять эти боезаряды.

Мы предлагаем американцам сесть и посмотреть на новую ситуацию, проинвентаризировать наше новое вооружение, американские новые вооружения, которые планируются, и главное – проанализировать доктрины, которые разрабатывались в наших странах и предполагают применение ядерного оружия, определяют для него условия.

США в своих доктринальных установках резко понизили порог применения ядерного оружия. Создаются боезаряды малой мощности в надежде на их использование в превентивном порядке, как оружие поля боля. Это чрезвычайно опасное развитие ситуации. В США космос и киберпространство доктринально определены как арена боевых действий. Все это тоже должно обсуждаться. Это гораздо более важно, чем количество тактических ядерных боезарядов. Боезаряд сам по себе не имеет никакого значения. Он имеет значение, когда есть носитель и доктрина, которая приводит этот носитель в действие. Вот, о чем мы хотим говорить.

Если США по-честному подходят к этим разговорам, а не хотят опять «играть в одни ворота», они должны на это согласиться. Мы очень надеемся, что какая бы Администрация ни сформировалась в Белом доме, она поймет свою ответственность за стратегическую стабильность, в том числе с учетом этих очень неприятных тенденций – развал всего, что было, и неспособность создать что-то новое, что было бы настолько же всеобъемлющим.

Последнее. По составу участников таких переговоров. Все мы знаем одержимость США затягиванием КНР в переговоры. Мы не против расширения переговоров с двустороннего на многосторонний формат. Но у нас есть полное уважение позиции Китая, который сказал, что его потенциал несопоставим с потенциалами России и США, поэтому сейчас он не может и не будет участвовать в каких-либо переговорах. Хотя, как я понимаю, какие-то консультации они ведут с американцами. Но и мы ведем со всеми консультации по разным вопросам. Если речь пойдет о переговорах, и Вашингтон так убежден, что без Пекина невозможно создавать ничего нового, то пусть США убеждают в этом КНР. Мы не будем против. Но и уговаривать Китай, прекрасно понимая и с уважением относясь к его позиции, мы не собираемся. Но уж если переговоры будут принимать многосторонние очертания, то тогда конфигурация должна включать Великобританию и Францию. Когда мы сказали об этом американцам, те ответили, что это «совсем другое дело», это их союзники, а вот Китай – это общая для нас угроза. Что это за логика? Да, это союзники США, но тем важнее учитывать и их ядерный потенциал. Сейчас французы испытывают новую подводную лодку, новые ракеты. Они союзники США, они повязаны 5-й статьей Вашингтонского договора. Как можно говорить «поскольку это наши друзья, мы их оставим за рамками»? Это, как минимум, невежливо. Конечно, такой подход не пройдет.

Я так долго говорил, потому что, как вы видите, у нас немало конкретных конструктивных предложений, на которые по-прежнему ожидаем ответа от любой администрации, какая бы ни воцарилась в Белом доме 20 января 2021 г.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 12 ноября 2020 > № 3576517 Сергей Лавров

МАЛАЯ ШАХМАТНАЯ ДОСКА

АРЧИЛ СИХАРУЛИДЗЕ

Политолог, лектор Тбилисского государственного университета.

Всемирная политика сфокусировалась на Южном Кавказе, и «малая шахматная доска» вновь оказалась в центре внимания. Глобальные и региональные силы разыгрывают очередную партию, распределяя зоны влияния в геополитической войне. Весь мир становится свидетелем исторических событий: Россия вводит дополнительные военные силы в регион, в Армении – траур и политическое потрясение, в Азербайджане празднуют пока ещё не выигранную войну, в Грузии политическая оппозиция грезит об очередной революции, а государственный секретарь США Майк Помпео на всех парах летит в Тбилиси.

Сейчас уже можно с уверенностью говорить о том, что глобальный международный порядок окончательно рухнул. Страны Южного Кавказа вновь оказались в прокси-войне представителей «великой шахматной доски», и всем заинтересованным игрокам придётся пересмотреть политику, чтобы подстроиться под новые реалии.

Глобальный контекст

Наверное, никто не будет опровергать тот факт, что ввод российских военнослужащих в зону конфликта является геополитическим и военным успехом Москвы. Этот для многих западных коллег ошеломительный исход армяно-азербайджанского противостояния стал доказательством неоспоримого доминирования России на Южном Кавказе. Кремль без единого выстрела, без шума и суеты сумел выдавить прозападные силы в лице Николы Пашиняна из Еревана, обеспечить историческую благодарность Баку, сдержать Анкару и, самое главное, снова намекнуть Вашингтону, что он не потерпит вмешательства в своё «жизненное пространство».

Промежуточные итоги показывают, что так называемый западный мир никакого реального влияния на Южном Кавказе не имеет – регион находится на попечении в первую очередь Москвы, а потом уже Турции.

В свою очередь, Анкара, которая на протяжении последних лет пытается выйти на сцену глобальной политики не как вторая по мощи военная сила НАТО, а как наследница великой Османской империи, – завершила этот процесс. Сейчас уже ни у кого не возникает сомнений по поводу того, что она имеет собственную внешнюю политику, не имеющую ничего общего со всемирным «демократическим походом» Запада. Политические элиты и в Вашингтоне, и в Брюсселе, и в Тбилиси (что немаловажно) вынуждены будут признать расклад и осознать, что «как прежде» уже не будет.

Ну и наконец, не следует забывать о том, что отстранение Турции от западного мира и возросшее влияние Кремля – очередной сильный удар по интересам Тбилиси, не только по его надеждам на вхождение в НАТО/ЕС, но и по попыткам переформатирования его восприятия не как части Южного Кавказа, а так называемого Черноморского региона. Путём перехода в «новую лигу» государство надеялось заинтересовать западно-европейские страны и ускорить свою интеграцию в западные институты. Однако констатация того, что Россия «наступает», превращает Грузию в ещё более важную составляющую именно южно-кавказского «фронта».

Региональный контекст

С точки зрения Южного Кавказа – Карабахский прецедент является очень важным и опасным. Это, по сути, первый случай, когда страна, имеющая территориальные проблемы, смогла частично их решить именно военным путём. Прецедент «восстановления» суверенитета может сильно встревожить, с одной стороны, другие частично непризнанные государства, а, с другой – дать надежду некоторым полисам и соответствующим патриотам, что в случае хорошей военной подготовки и внешней поддержки «исторические земли» всё-таки возможно вернуть. Такие «страхи» и «надежды» увеличивают возможность конфронтации не только в самом регионе, но и в более глобальном плане. Более того, растёт уровень неопределённости, что зачастую и становится причиной крупномасштабных политических, социально-экономических и военных потрясений.

К сожалению, промежуточные итоги военных действий только подстегнут радикальные движения в Армении, укрепят уже существующие в Баку и, безусловно, воодушевят тех грузин, которые надеются на то, что, не ведя переговоры с Сухумом и Цхинвали, рано или поздно можно будет устроить свой «блицкриг». И плохо то, что в данном случае будет меньше призывов к «миру» и больше призывов к «действию».

Госдеп летит в Грузию

На фоне вышесказанного грузинские политические элиты всё ещё проявляют инфантилизм, закрывая глаза на потрясения в регионе и мире. Сразу же после начала очередного военного противостояния вокруг Нагорного Карабаха, местные группы показали свойственное Тбилиси «безразличие», выступив с заявлениями о том, что страна готова помочь «братским» народам урегулировать процесс мирным путём. Однако, каких-либо серьёзных инициатив предложено не было, и стало понятно, что это инерционная политика, присущая государству с того момента, когда оно изъявило желание вернуться в «европейскую семью». Попытки «вернуться» туда, где Грузия никогда не была, до сих пор отнимают у местных мыслителей, ответственных за политические решения, все силы; так что они вспоминают о Южном Кавказе, да и обо всём постсоветском пространстве лишь в редкие моменты кризиса.

Однако рано или поздно грузинским элитам придётся открыть глаза и начать играть на «малой шахматной доске».

А исходя из того, что Тбилиси внезапно собрался посетить госсекретарь США Майк Помпео, – эта партия скоро начнётся. Не секрет, что такие события планируются заранее и по традиции представляют хорошую возможность для Грузии пропиарить свои стратегические отношения с Америкой. Но на фоне внутриполитической борьбы этот визит оказался для всех внезапным. И, скорее всего, он обусловлен двумя факторами. Во-первых, тем, что страна остаётся, по сути, единственным прозападным государством во всём регионе, включая Турцию, а во-вторых, необходимостью уже непосредственно от лица администрации Дональда Трампа повторить посыл международных партнёров политической оппозиции – выборы легитимны, и пора вернуть процесс в здание парламента. Несмотря на надежды оппозиционных партий, ведомых Единым национальным движением и Михаилом Саакашвили, этот подход не изменится со сменой правительства в Вашингтоне. Так называемый обобщённый Запад немало вложил в Грузию, чтобы сформировать там правила игры и установить порядок с мало-помалу развивающейся демократией. И пока статус-кво держится, надеяться на то, что стратегические партнёры дадут столь нужный для оппозиции «зелёный свет» на революционные процессы, не следует. Более того, сейчас, как никогда раньше, все заинтересованы в том, чтобы Тбилиси твёрдо стоят на «своих двух» и готовился к возможному ухудшению ситуации в регионе.

Грузия. Армения. Азербайджан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 ноября 2020 > № 3564077 Арчил Сихарулидзе

Бьём тревогу!

Российское образование в опасности

Письма в Редакцию

В Санкт-Петербургском Доме учёных прошёл круглый стол "Концепция возрождения образования и науки в России". Его участники — педагоги, учёные, общественные деятели, представители родительских организаций — обсудили проблемы и пути выведения образования и науки, этих важнейших областей жизни и развития страны, из неблагополучного, противоестественного состояния, в котором они сейчас находятся.

Все они выразили своё категорическое несогласие с политикой правительства РФ в этой сфере, сделав следующее совместное заявление:

"Нас возмущает хроническое недофинансирование образования и науки. На сегодняшний день Россия тратит на образование 3,6%, а на науку — менее 1% ВВП, находясь на 33-м месте международного рейтинга уровня образования, ниже Эстонии и Грузии (данные PISA, 2018 год). Для сравнения: СССР в тяжелейшие послевоенные годы тратил на образование 15–17% госбюджета, что обеспечило масштабное восстановление и индустриализацию страны, успешную реализацию космической и ядерной программ. Спрашивается: а как в настоящее время при таком финансировании Россия сможет выполнить поставленную президентом России задачу войти в топ-10 стран в мировом рейтинге по образованию к 2024 году?

Мы категорически против попыток отнесения образования и науки к сфере услуг, против выхолащивания из образования воспитательной, духовно-нравственной составляющей, не говоря о попытках внедрения чуждых нашей культуре западных ценностей вроде культа денег и "секс-просвета".

Считаем стратегической ошибкой принятое Министерством образования вопреки мнению подавляющего большинства педагогов и родителей решение о переводе высшей школы на Болонскую систему, а средней школы — на тестовые системы оценки знаний школьников (ЕГЭ, ГИА, ВПР и другие), что уже привело к серьёзному падению общего уровня массового образования в стране, снижению уровня понятийного мышления, ослаблению понимания причинно-следственных связей у молодёжи, по данным лонгитюдных психологических исследований.

Объявленная ВОЗ пандемия COVID-19 стала мощным катализатором запуска всевозможных информационно-цифровых экспериментов над детьми и педагогами, которые внедряются, несмотря на отсутствие научно проработанных обоснований, без всяких консультаций и учёта мнения педагогов, учёных и родителей, в нарушение Конституции и законов Российской Федерации. В стране отсутствуют даже элементарные СанПиНы (санитарные правила и нормы), регламентирующие использование в образовательных учреждениях "электронных досок" и сетей Wi-Fi, определяющих максимальное время, проводимое ребёнком за компьютером, смартфоном и тому подобным.

Такие проекты и программы, как Цифровая образовательная среда, Российская электронная школа, "Электронный дневник" и тому подобные, разработанные в недрах ультралиберальных аналитических центров вроде НИУ ВШЭ, "Сколково", АСИ, Корпоративный университет Сбербанка, являются первым этапом реализация так называемых форсайт-проектов "Образование 2030" и "Детство 2030", публикация которых вызвала массовое возмущение педагогической и родительской общественности, поскольку данные проекты находятся в явном противоречии с базовыми ценностями российской цивилизации и традициями русского и советского образования. Если российская и советская школа во все времена видела своей главной задачей воспитание личности, а не просто передачу подрастающему поколению некоего набора компетенций, то названные форсайт-проекты предполагают замену экзаменов "индивидуальными траекториями развития" (определяемыми с помощью "искусственного интеллекта"), подмену общения с учителем на "тьюторов" и дистанционные технологии, неограниченное втягивание ребёнка в виртуальный компьютерный мир.

Реализация цифровых экспериментов в ряде регионов, и в особенности не предусмотренного законом "дистанционного обучения" весной 2020 года в школах России уже привели не только к резкому снижению качества образования, но и к пагубным последствиям в виде серьёзных нарушений соматического и психического здоровья большого числа учеников, что является нарушением п. 9 ст. 13 Закона "Об образовании в Российской Федерации" (редакция от 31.07.2020), запрещающего "использование при реализации образовательных программ методов и средств обучения и воспитания, образовательных технологий, наносящих вред физическому или психическому здоровью обучающихся".

Перевод школ и вузов на "дистанционное обучение" усугубляет все вышеуказанные негативные процессы, увеличивая зависимость школьников и студентов от компьютеров и "цифровизации", а также социальную сегрегацию учащихся по имущественному признаку, поскольку состоятельные семьи способны нанять репетиторов, а большинство детей оказываются лишены доступа к полноценному образованию.

Неслучайно даже американский исследовательский Pew Research Center, проводивший весной 2020 года исследование влияние дистанционного обучения на качество образования, назвал "дистант" образовательной катастрофой, чреватой превращением США в страну людей, не владеющих элементарной грамотностью.

В связи с изложенным считаем крайне необходимым:

1. Немедленно остановить государственное финансирование и реализацию указанных выше проектов ЦОС, МЭШ/РЭШ, в частности — отменить приказ Министерства просвещения РФ от 2 декабря 2019 года № 649 "Об утверждении Целевой модели цифровой образовательной среды", приказ Минобрнауки России от 23 августа 2017 года № 816 "Об утверждении Порядка применения организациями, осуществляющими образовательную деятельность, электронного обучения, дистанционных образовательных технологий при реализации образовательных программ" и приказ Минпросвещения России от 17 марта 2020 года № 103 "Об утверждении временного порядка сопровождения реализации образовательных программ начального общего, основного общего, среднего общего образования, образовательных программ среднего профессионального образования и дополнительных общеобразовательных программ с применением электронного обучения и дистанционных образовательных технологий".

2. Создать экспертную комиссию для разработки специального СанПина для всех имеющихся современных низкоинтенсивных источников электромагнитного излучения, включая Wi-Fi. Последующее укрывательство информации об опасном эксперименте над здоровьем детей со стороны чиновников из сферы образования подпадает под статью 237 УК РФ "Сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей".

3. Провести на базе Общественной палаты РФ и общественных палат регионов открытое обсуждение концепции реформы образования и науки, пригласив к её разработке РАН, РАО, МГУ, СПбГУ и иные научные центры, не связанные с "агентами перемен" из НИУ ВШЭ, "Сколково", АСИ и Сбербанка. Привлечь к обсуждению такой концепции максимально широкие слои преподавательской и родительской общественности, а также представителей Русской православной церкви и иных традиционных конфессий.

4. Полагаем необходимым поручить Счётной палате РФ совместно с Генеральной прокуратурой и иными компетентными органами оценить объём финансирования указанных цифровых экспериментов и дать правовую оценку действиям лиц, принимавших решения о выделении такого финансирования и несущих ответственность за использование соответствующих денежных средств".

Участники круглого стола:

Г.Н. Фурсей, председатель Гражданского комитета возрождения образования и науки, доктор физико-математических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, почётный работник высшего профессионального образования РФ, лауреат Госпремии СССР, вице-президент РАЕН.

В.Е. Семёнов, сопредседатель Гражданского комитета возрождения образования и науки, доктор психологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, председатель совета "Собора православной интеллигенции Санкт-Петербурга".

А.Б. Цыганов, сопредседатель Гражданского комитета возрождения образования и науки, председатель Экспертного совета Института общественного уполномоченного по защите семьи.

В.А. Драгавцев, академик РАН, заслуженный деятель науки РФ, член Лондонского королевского Линеевского общества, доктор биологических наук, профессор.

Б.Д. Калинин, главный учёный секретарь СПБ РО РАЕН, доктор технических наук, член Научного совета РАН по аналитической химии.

Г.Г. Малинецкий, доктор физико-математических наук, профессор, вице-президент Нанотехнологического общества России.

А.А. Редько, доктор математических наук, профессор, академик РАЕН, председатель правления Профессиональной медицинской ассоциации Санкт-Петербурга.

И другие.

Россия. СЗФО > Образование, наука. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 12 ноября 2020 > № 3559441

Порт Ляньюньган выполнил годовой план в 500 поездов

500 поездов по состоянию на 5 ноября — порт Ляньюньган выполнил годовой план с опережением графика. Всего эти поезда перевезли 47, 19 тыс. контейнеров. Это лучший показатель по перевозкам в провинции.

Задачу удалось решить благодаря укреплению сотрудничества с «Казахстанскими железными дорогами», China Railway и COSCO Shipping.

В результате партнерства с казахстанскими железнодорожниками сложился двухцентровый логистический канал Ляньюньган – Алашанькоу. Транспортная сеть канала охватывает пять стран Центральной Азии, Монголию, Западную Азию (Азербайджан, Грузию, Иран) и Европу (Турция), постепенно становясь основой международных грузовых поездов провинции.

«Благодаря новым каналам и новым мерам операционная эффективность порта значительно повысилась», — рассказал Ван Гуйцзя, менеджер отдела международного маркетинга компании Lianyungang Port New Silk Road.

С начала 2020 года порт Ляньюньган постоянно расширяет преимущества прямых железнодорожных линий до Алматы и Ташкента и открывает новые маршруты. В том числе — в Японию и Корею, Монголию и в Украину. Развивается новое направление «таможенного экспорта».

В рамках зоны свободной торговли была реализована прямая разгрузка судов с допуском автомобилей в порт, что значительно ускорило перевозки. Также удалось добиться нулевого ожидания отправления поездов в Европу и Азию. Все это позволило выполнить годовой план на два месяца раньше срока.

ЛИДЕРСТВО ПО БАЙДЕНУ: ЧТО ТЕПЕРЬ?

ЛЕВ СОКОЛЬЩИК

Кандидат исторических наук, научный сотрудник ЦКЕМИ НИУ ВШЭ.

В отношении Москвы от новой администрации США стоит ожидать более широкого использования санкционных инструментов. При этом победа Байдена поможет несколько снизить накал страстей вокруг фактора России во внутренней политике США, что откроет окно возможностей для конструктивного диалога в областях, где интересы пересекаются. Журнал «Россия в глобальной политике» совместно с Центром комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики» продолжает публикацию серии статей об изменениях на международной арене.

Несмотря на то, что социологические службы предрекали действующему главе Белого дома серьёзный электоральный провал в сложившихся неблагоприятных условиях, развернувшаяся упорная борьба за президентское кресло свидетельствует о том, что «трампизм» как правопопулистский идейно-политический феномен не столько случайная историческая флуктуация, сколько закономерный симптом кризисных явлений в мировой политике и американском обществе[1].

Внутренняя политика: на волне радикализма?

Обострение общественно-политической поляризации – наиболее актуальная проблема современных США. Жаркие предвыборные баталии и эмоциональная риторика кандидатов в президенты, массовые выступления и попытки ревизии исторического наследия ярко иллюстрируют данную тенденцию. Радикализм становится новой нормой американской политики. Это означает, что на политическом спектре укрепляются левый и правый фланги, а центр ослабевает.

Победитель президентской гонки Джозеф Байден стремится олицетворять центристские силы, но за его спиной стоит будущий вице-президент Камала Харрис, которая представляет левое крыло демократической партии, особенно усилившееся в последние годы. Способствовали дальнейшему дрейфу демократической партии влево и прокатившиеся по стране весной-летом 2020 г. протесты представителей леворадикальных движений. Байдену пришлось смещаться влево, что фиксировалось в его резкой предвыборной риторике, поддержке протестов и осуждении действий полиции, активном продвижении ЛГБТ-повестки.

С другой стороны – республиканская партия не первое десятилетие эволюционирует всё дальше вправо, перенимая правоконсервативные идеи. Трамп широко использовал в политической борьбе правопопулистские идейные конструкты, которые на основании моральной оценки разделяют общество на «благородный американский народ» и «коррумпированную вашингтонскую элиту». Нарастание поляризации продолжит негативно сказываться на возможностях достижения межпартийных компромиссов по внутри- и внешнеполитическим вопросам, а Соединённые Штаты, несмотря на заявления Байдена о том, что он будет президентом для всех американцев, останутся расколотой страной.

Выборы: демография имеет значение?

В ходе выборов 2020 г. рельефно проявились демографические изменения американского общества. По естественным причинам постепенно снижается роль поколения «бэби-бумеров», и на американскую политическую сцену всё увереннее выходят поколения «миллениалов» и «зумеров», взросление которых пришлось на время информационно-технологической революции. Американская молодёжь в отличие от родителей в большинстве отдаёт предпочтение либеральному мировоззрению, особенно по широкому кругу так называемых «социальных вопросов» – легализация абортов, права сексуальных меньшинств, легализация лёгких наркотиков, роль религии в общественном пространстве, отношения церкви и государства, право на владение оружием. Ожидается, что уже к 2024 г. доля молодых поколений (людей, родившихся после 1981 г.) и доля старших поколений (людей, родившихся до 1964 г.) среди избирателей будут примерно равны[2].

Параллельно наблюдается расширение электоральной базы демократической партии, которую преимущественно составляют этнонациональные и другие меньшинства. Численность основной электоральной когорты республиканцев – белых американцев протестантского вероисповедания – постепенно снижается, и, по некоторым прогнозам, к 2044 г. данная категория перестанет быть самой значительной среди избирателей[3]. Долгосрочные демографические тенденции уже сейчас становятся серьёзным вызовом для Республиканской партии, с которым ей всё сложнее будет справляться без коренной трансформации.

В то же время факт того, что несмотря на негативный исход выборов для Трампа, в 2020 г. он набрал почти на 9 млн голосов избирателей больше[4],[5], чем в предыдущий электоральный цикл, и смог расширить свою поддержку среди части избирателей латино-американского происхождения[6], которые в большинстве традиционно голосуют за демократов, наглядно демонстрирует существенный потенциал правопопулистской стратегии по мобилизации и консолидации «ядерного» электората.

Поражение республиканского кандидата на президентских выборах вкупе с демографическими, экономическими и социокультурными изменениями, конечно, станут для партии стимулами для поиска идейных и политических альтернатив. Однако выработать консолидирующую консервативную программу в ближайшее время будет непросто, поскольку даже с уходом Трампа не исчезнут и объективные социально-экономические и технологические источники популизма, которые формируют широкий социальный слой так называемых «лузеров глобализации».

Внешняя политика: назад в будущее?

В области внешней политики перед избранным президентом стоят серьёзные задачи преодоления кризиса американской идентичности и выработки путей адаптации США к изменившимся международным реалиям в соотнесении с их политико-экономическими возможностями. Расклад сил между великими державами со времени вице-президентства Джозефа Байдена при Бараке Обаме существенно изменился: нарастили потенциал незападные центры силы, прежде всего Китай и Россия, в то время как власть США в мире значительно ослабла.

Основная дилемма американской внешней политики в средне- и долгосрочной перспективе лежит между (1) продолжением либеральной глобализации под эгидой Вашингтона, (2) сохранением статуса сверхдержавы и мирового доминирования с опорой на ресурсное превосходство, (3) формированием нового баланса сил при согласовании интересов Соединённых Штатов с другими великими державами[7].

Судя по предвыборным заявлениям, Байден намерен придерживаться линии на выстраивание адаптированного к текущем реалиям либерального мирового порядка. Президент-демократ постарается укрепить пошатнувшееся американское лидерство в мире и среди стран Запада, сделает ставку на продвижение демократических ценностей и борьбу с нелиберальными режимами. При этом, несмотря на политическую поляризацию по большинству пунктов повестки, относительно противостояния с Китаем и Россией среди американского истеблишмента есть устойчивый консенсус. Стратегическое соперничество между Вашингтоном и Пекином продолжится, а США постараются опереться на многосторонние форматы, консолидировав союзников в Европе. Отход от изоляционистского унилатерализма периода правления Трампа в пользу активного мультилатерализма может сопровождаться возвращением к иранской ядерной сделке совместно с европейскими партнёрами, восстановлением участия в ряде наднациональных организаций и соглашений (ВОЗ, ЮНЕСКО, Парижское соглашение по климату) и укреплением коллективной безопасности в рамках НАТО.

Витализация Североатлантического альянса отвечает намерениям ужесточить противостояние с Россией[8].

В отношении Москвы, скорее всего, стоит ожидать более широкого использования санкционных инструментов и продвижение ценностной повестки для оказания давления на внутриполитические процессы.

Кроме того, США, скорее всего, будут стремиться реализовать активную политику в Восточной Европе и на пространстве СНГ, включая более широкую поддержку Украины и Грузии, в пику усилиям России по выстраиванию евразийского интеграционного проекта.

В то же время новая администрация постарается сделать упор на здравый прагматизм в российско-американских отношениях.

Победа Байдена поможет несколько снизить накал страстей вокруг фактора России во внутренней политике США, что откроет окно возможностей для конструктивного диалога в областях, где интересы пересекаются. Это в первую очередь стратегическая стабильность и контроль над ядерными вооружениями, и в данном контексте перспектива продления договора СНВ-3, действие которого завершается в феврале 2021 г., или заключения нового соглашения становится более реалистичной. Нельзя исключать прогресс двусторонних отношений в области кибербезопасности, взаимодействия в Арктике, решения проблем загрязнения окружающей среды, изменения климата.

Но повестка для взаимоотношений России и США по-прежнему останется крайне узкой, а острая конкурентная политика, безусловно, продолжится. Более того, попытки Вашингтона вернуть мировое лидерство и их стремление всеми возможными способами продвинуть идеи либеральной демократии в других странах могут спровоцировать новые серьёзные международные кризисы в различных регионах, в том числе в рамках ближайшего периметра России.

--

СНОСКИ

[1] Сокольщик Л.М. Внешнеполитические аспекты правого популизма: кейс президентства Д. Трампа. Правый популизм: глобальный тренд и региональные особенности. М.: МГИМО-Университет, с. 311-336, 2020.

[2] Brownstein R. The GOP’s Demographic Doom: Millennials and Gen Z are only a few Years Away from Dominating the Electorate. The Atlantico. Oct. 23, 2020. URL: https://www.theatlantic.com/politics/archive/2020/10/millennials-and-gen-z-will-soon-dominate-us-elections/616818/

[3] Budiman A. Americans are more positive about the long-term rise in U.S. racial and ethnic diversity than in 2016. Pew Research Center. Oct. 1, 2020. URL: https://www.pewresearch.org/fact-tank/2020/10/01/americans-are-more-positive-about-the-long-term-rise-in-u-s-racial-and-ethnic-diversity-than-in-2016/

[4] Data Archive Elections. The American Presidency Project. URL: https://www.presidency.ucsb.edu/statistics/elections/2016

[5] Presidential Results. CNN. URL: https://edition.cnn.com/election/2020/results/president

[6] Medina J. How Democrats Missed Trump’s Appeal to Latino Voters. The New York Times. Nov. 9, 2020. URL: https://www.nytimes.com/2020/11/09/us/politics/democrats-latino-voters.html

[7] Цыганков А.П. (2020) Гулливер на распутье: американская стратегия и смена миропорядка. Международная аналитика. № 11 (2). С. 28.

[8] Ibidem.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 ноября 2020 > № 3564078 ЛЕВ СОКОЛЬЩИК

Боевая десятка

В Туле проходит XVIII Международный фестиваль военного кино

Текст: Елена Шулепова ("Российская газета", Тула)

Под девизом "Через войну в кино - против войны в мире" проходит в Тульской области XVIII Международный фестиваль военного кино имени Ю.Н. Озерова. В этом году фестиваль посвящен 75-летию Победы. Правда, его открытие в Тульской областной филармонии впервые прошло при пустом зрительном зале - в связи с пандемией он проходит одновременно в режимах онлайн и офлайн.

Участников фестиваля в день открытия 9 ноября поздравил президент России Владимир Путин. "Отрадно, что ваши традиционные встречи с каждым годом укрепляют свой творческий потенциал, занимают достойное место в культурной жизни страны... И конечно, выполняют важную, ответственную миссию, содействуют воспитанию подрастающего поколения в духе гражданственности и патриотизма, уважения к героическим страницам нашей истории", - говорится в телеграмме, опубликованной на сайте Кремля.

На открытии фестиваля, который вели Ольга Кабо и Александр Носик, был вручен первый приз - за актерское мастерство. Его получил Сергей Безруков, сыгравший в фильме "Подольские курсанты". "Очень рад, что я стал первым, кто получил такой приз на этом фестивале", - подчеркнул Сергей Безруков. И призвал чаще и больше говорить о героях войны.

Первым фильмом, демонстрировавшимся еще до официального открытия фестиваля в городе оружейников, стала картина "Калашников" режиссера Константина Буслова. В конкурсной программе пять номинаций: "Боевая десятка" (игровые полнометражные фильмы), "Битва за жизнь" (документальные фильмы), "Соколенок" (детско-юношеские и анимационные), "АКМ" (короткометражные), "Солдаты свободы" (ретроспективные фильмы). В этом году будет также два Гран-при - в номинациях "Боевая десятка" и "Битва за жизнь".

В программе игровых фильмов - "Подольские курсанты" Вадима Шмелева, "Блокадный дневник" Андрея Зайцева, "Ржев" Игоря Копылова. Свои работы также представили кинематографисты Китая, Сербии, Германии, Белоруссии, США, Великобритании, Греции, Грузии.

"Мечта" и водометы

В Грузии власти разгоняют спецтехникой недовольных результатами выборов

Текст: Константин Волков

В Грузии не прекращаются протесты недовольных результатами выборов в парламент. На них, по предварительным данным правящая партия "Грузинская мечта - Демократическая Грузия" набрала 48,23 процента. А блок "Объединенная оппозиция "Сила в единстве", в состав которого входит партия экс-президента Грузии Михаила Саакашвили, получил лишь 27,18 процента. Теперь сторонники оппозиции пытаются оспорить результаты голосования. Для их разгона полиция применила водометы и, по неподтвержденным данным, слезоточивый газ. Пострадали 30 человек.

В связи с распространением коронавируса с вечера 9 ноября грузинские власти ввели в Тбилиси, Кутаиси, Зугдиди, Батуми, Рустави, Гори и Поти комендантский час. Любое передвижение, на автомобиле или пешком, с 22.00 до 05.00 запрещено, штраф за нарушение составит 600 долларов. Как заявил глава Оперативного штаба Александр Ходжеванишвили, граждане могут получить разовый пропуск на передвижение после 22.00 в случае необходимости. Премьер Грузии Георгий Гахария заявил, что "реакция на любые правонарушения должна быть легитимной и жесткой", а также отметил, что "у переговорного процесса альтернативы нет".

Мнение

Станислав Притчин, Сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН, эксперт клуба "Валдай":

"В Грузии уличные протесты очень динамичны, причем люди, в них участвующие, часто меняют свои взгляды - на прошлых выборах они голосовали за одних, а на следующих - уже за противоположную сторону. "Единое национальное движение" Саакашвили усилилось в последнее время благодаря нескольким вышедшим из тюрьмы активистам, что способствовало накалу недовольства. На прошедших 31 октября парламентских выборах правящая партия "Грузинская мечта" обеспечила себе, пусть и с использованием мажоритарных округов, большинство мест, что для оппозиции неприемлемо. При этом выборы прошли по новой системе, которой добивалась та же оппозиция. Напомню, в Грузии были внесены поправки в конституцию, согласно которым 120 из 150 депутатов избираются на парламентских выборах по пропорциональной системе, а остальные 30 - по мажоритарной. И даже при этом оппозиция третий раз подряд набрала относительно небольшое число голосов.

Теперь, скорее всего, недовольные будут протестовать настолько долго, насколько смогут. Другой вопрос - поможет ли им это. Выборы состоялись, они признаны легитимными, в том числе Западом. Для того чтобы пересматривать результаты, должны быть очень весомые основания, которых пока что не предъявлено.

Между тем о реакции властей на протесты можно судить по-разному. С одной стороны, использование водометов против достаточно мирных демонстрантов можно расценивать как превышение полномочий. С другой - речь идет о том, что меньшинство недовольных результатами выборов пытается силой принудить большинство. Поскольку власть выражает интересы большинства, то применение спецсредств может быть сочтено оправданным.

Что интересно, сейчас в Грузии политизируется угроза коронавируса. Весной заболевание сыграло на руку правящей "Грузинской мечте", которая приняла ряд мер, позволивших взять распространение вируса под контроль и тем заработала дополнительные баллы в глазах населения. Однако осенью ситуация изменилась, и теперь угроза коронавируса рассматривается оппозицией как средство политического давления, несмотря на рост числа случаев инфицирования".

ИНТЕРНЕТ ПОСЛЕ ГЛОБАЛЬНОСТИ

ПОЛИНА КОЛОЗАРИДИ, интернет-исследователь, координатор клуба любителей интернета и общества, преподавательница Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» и Национального исследовательского Томского государственного университета.

ДМИТРИЙ МУРАВЬЁВ, студент и приглашённый преподаватель Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», участник клуба любителей интернета и общества.

СОВСЕМ ДРУГАЯ ИСТОРИЯ

Словосочетание «суверенный российский интернет» становится всё популярнее. Изменения в российских законах, касающихся интернета, без особых на то оснований сопоставляют в различных исследованиях с китайским опытом. Оба примера «с Востока» выглядят в описаниях англоязычных (и не только) интеллектуалов пугающими и угрожающими глобальной и свободной Сети. Мы предлагаем воздержаться от поспешных выводов и посмотреть, что значит суверенность в интернет-контексте, почему и с какими странами имеет смысл сравнивать Россию и чем она в этом плане отличается от Китая.

Почему интернет и суверенность так связаны друг с другом

Проблему отношений интернета и государственного суверенитета начали обсуждать с самого появления глобальной Сети, то есть с 1990-х годов. Именно тогда возникли и распространились технологии WWW, которые позволили соединять между собой не только компьютеры, но и файлы, тексты и то, что стало называться веб-сайтами. Тогда же интернет стал символом глобальной связности (Всемирная сеть).

Хронология здесь важна и неслучайна. Есть версии, отсчитывающие начало интернета от Арпанета[1] и 1969 года. Они часто считаются мейнстримной историей (например, книга Джанет Эббат «Изобретая интернет»[2]). Недостаток их в том, что ключевым считается именно протокол передачи данных TCP/IP – важная, но не единственная часть интернета. Кроме того, Арпанет базировался исключительно на американских разработках. Между тем современные историки и участники сетевых проектов прошлого предъявляют другую картину – разнообразных сетей, протоколов, технологий, которые существовали во многих странах мира.

Ещё в 1990-е гг. интернет рассматривался как проблема для государственного суверенитета (по крайней мере, в том смысле, в каком он существует после Вестфальского мира)[3]. И эта проблема изначально была связана с парадоксом границ. Во-первых, интернет – трансграничный. Для работы Всемирной сети нужно, чтобы сообщения между компьютерами передавались через границы стран. Во-вторых, интернет глобальный, то есть он позволяет образовывать общности на уровне всего мира. Эти два свойства кажутся похожими. Но они отличаются и ведут к разным политическим последствиям: трансграничность заставляет государства договариваться, глобальность предполагает создание надгосударственных организаций. Кроме того, трансграничность скорее связана с материальной инфраструктурой интернета, а глобальность – с возможностями коммуникации. Для государственного суверенитета обе особенности проблемны, но основная трудность – их сплетение.

С трансграничными объектами государства имеют дело постоянно – это и нефтепровод, и почта, и международный розыск. Существует правовое пространство, в котором могут возникать правила, регулирующие явления подобного рода. Будь интернет только трансграничным, он просто наследовал бы традицию управления такими объектами. Но глобальность сообщает ему дополнительный смысл и сложность.

Глобальные явления требуют согласования с тем, что лежит вообще вне юрисдикции государств и должно с ними соотноситься.

Например, в одних вопросах признаётся верховенство международного права, в других – национального. Однако напрямую раз и навсегда к интернету это применить нельзя, так как он изменяется, и законы, регулирующие передачу электронной почты, уже не годятся для переписки в Snapchat’e, которая исчезает в течение суток. Изменения происходят и на уровне инфраструктур, и в пользовательском быту, и в технологиях (к примеру, интернет вещей или стандарт 5G). Значит, нужны специальные структуры, которые будут «собирать» интернет как объект регулирования. Это исследовательские центры, управляющие международные и национальные структуры. В том числе благодаря их усилиям интернет рассматривается не только как сложная технология, но как часть неотъемлемых прав человека или специфический объект для управления и осмысления. Чтобы понять, что связь интернета и прав человека – не риторическая фигура, достаточно посмотреть на деятельность Internet Research Task Force. Один из их отделов пытается понять, как в сами интернет-протоколы могут быть «вшиты» права человека, например, право на свободу самовыражения[4].

Параллельно государства включают интернет, а точнее – его элементы, в национальное регулирование. В исследовательской и прикладной литературе основой для договора между регуляторами принято считать модель мультистейкхолдеризма. Управляющие организации вроде IGF [5], ICANN [6] основаны на представительстве разных заинтересованных сторон (стейкхолдеров), которые участвуют в регулировании. Классическая модель предполагает, что базовые стейкхолдеры – это государство, бизнес и гражданское общество[7]. Правда, мультистейкхолдеризм – скорее идеальная, чем рабочая схема управления интернетом[8]. На деле иногда какая-то часть стейкхолдеров отсутствует, появляются новые стороны, которых нет в базовых категориях: СМИ, отдельные национальные группы и так далее. Наконец, стейкхолдеров не всегда можно разделить, например, если мы говорим о государственных корпорациях.

Но вопрос управления, какой бы ни была модель мультистейкхолдеризма, и вопрос суверенности – разные вопросы[9]. Ведь будь интернет лишь технологией, всё было бы просто, однако тема суверенности возникает из-за особенного статуса интернета, связанных с ним практик, сервисов, идей и утопий. И к институциональной проблеме изменений интернета добавляется концептуальная.

Интернет как объект: пространство, инструмент или что-то ещё?

Когда возникает новое явление, мы придумываем для него определения и метафоры, чтобы научиться с ним жить. Вместе с интернетом возникло сразу несколько идей о том, что это такое. Одна из самых популярных – пространственная метафора[10], которая утвердилась и до сих пор активно используется. Ярче всего она проявляется в понятии «киберпространство», которое фигурирует, скажем, в известной «Декларации независимости киберпространства» активиста Джона Перри Барлоу[11]. Он обращал её к «правительствам старого мира», утверждая нематериальность и важность границ старого и нового миров: «Вы утверждаете, что у нас есть проблемы, которые вы должны решить. Вы используете это как оправдание, чтобы вторгнуться в наши владения»[12]. Метафора пространства означает, что интернет – не просто провода и пакеты данных, а что-то вроде новой земли, иной планеты или Антарктиды, где не действует по умолчанию правовая система существующих государств. Закономерно, что государственные органы, особенно связанные с безопасностью и защитой границ, смотрят на такие явления с подозрением[13].

Действительно, с помощью интернета люди могут объединяться разными способами, в том числе теми, что неподвластны контролю государств, привязанных к территории. Идея, что объединённые граждане заключат новый общественный договор, сегодня скорее кажется утопией, но остаётся значимой. Декларация Барлоу остаётся не только романтическим артефактом из 1990-х гг. – её до сих пор цитируют на митингах за свободу интернета[14].

Итак, риском для суверенности государств является не только возможность интернета быть орудием внешних сил. Хотя эта угроза – «русские хакеры», «цветные революции» – обсуждается всё чаще. Но важно и то, что интернет позволяет с большей лёгкостью автономизироваться группам внутри стран.

Здесь вступает в силу другая метафора – инструмент. В этом качестве интернет не создаёт отдельное пространство, но служит для объединения доселе разрозненных групп. Малые народы, религиозные и политические объединения – благодаря интернету все они оказываются транслокальными. Созданные в локальных контекстах, они доступны и нужны пользователям всего мира. В этом смысле интернет оказывается потенциально опасным для государства. Ведь через обращение к сетевым технологиям у разных групп появляется возможность самовыражения, в том числе и политического, чего государство традиционно опасается.

Но у государства[15] есть свой инструмент – территориализация, то есть превращение разных явлений в нечто принадлежащее к юрисдикции конкретной страны[16]. Это не происходит автоматически. Нужно изобретать формы: законы, конвенции, понятия, которые позволят обозначить и реализовать власть государства над территорией и тем, что находится на ней. Параллель можно увидеть в том, как в разных странах устанавливаются свои правила обращения с недрами земли и моря, то есть добычи полезных ископаемых.

Государства непрерывно проводят эту работу: превращают землю, её содержимое и лежащее на ней, проходящее по ней – в ресурс[17]. В случае интернета работа по территориализации осуществляется на уровне инфраструктуры, фильтрации контента и через создание и поддержание дискурсов, в которых интернет представлен как отчётливо национальный проект.

Слова и риторическая работа важны. Ведь интернет не только изменчив как объект управления, он связан с утопиями и мифами. Вместе с информационным и сетевым обществом интернет наследует идеи глобальной связности без иерархии[18], а также – идеи эмансипации, расширения свободы слова и возможностей открытых рынков. В противовес им словосочетание «суверенность интернета» ассоциируется в первую очередь с ограничением, запиранием, отрубанием[19]. Правда, стоит иметь в виду и антиутопические образы интернета – слежка каждого за каждым, рассадник лживых новостей и так далее. Политики повсеместно используют такие образы. Смена и сплетение образов и метафор происходят постоянно, скажем, в России интернет оказывается одновременно благом и угрозой[20].

Интернет как объект регулирования и суверенизации неоднозначен. Он является технологией и медиа, инфраструктурой и пространством, инструментом объединения и утопией, предполагающей, что связанные с ним изменения несут благо для групп и сообществ. Другой вопрос, как множественность складывается в нечто однозначное в политическом смысле. И здесь проявляется роль интернета в качестве явления не просто транслокального и глобального, но ещё и американоцентричного.

Глобальность, локальность и америкоцентризм интернета

Государства и другие стейкхолдеры воспринимают глобальность по-разному. Часто за глобальным стоит глобальное с американским центром, то есть американское. Это выглядит резонным, исходя из той самой мейнстримной версии, которая фактически делает Арпанет и интернет чисто американской историей. Роль США в распространении интернета велика: от проектов, устраняющих «цифровое неравенство», которые инициировала администрация Клинтона – Гора, до кампаний по развитию цифровых технологий, исходящих от американских предприятий и сервисов.

Проблема американоцентризма видна в высказываниях лидеров разных стран. И речь не только о России, а скорее – и даже в большей степени – о Германии и Бразилии. Так, Ангела Меркель со времени разоблачений Сноудена говорит о необходимости «цифрового суверенитета», хотя и подчёркивает, что он не должен вылиться в изоляционизм или протекционизм[21]. Американоцентризм распространяется и на сетевые объединения. Барлоу писал свою декларацию по аналогии с документом о независимости Соединённых Штатов: в ней тоже есть общественный договор и соглашение. Риторику, соотносящуюся с англосаксонским понятием «сообщества», наследуют различные сервисы[22], в частности «Фейсбук», создатель которого Марк Цукерберг регулярно повторяет, что соцсеть позволяет создавать сообщества и сама таковым является.

Этому подходу есть альтернатива. Современные исследователи говорят не только об интернете и сообществах, но и о сетевых проектах и «нетах» – объединениях пользователей[23]. Иногда «неты» – это самоназвание, а не исследовательское описание. Мы обнаружили их с коллегами из клуба любителей интернета и общества в экспедициях по изучению истории интернета в разных городах России. Леонид Юлдашев[24] описывает «неты» как многосоставные сети, где есть сеть материальная, созданная провайдерами, контент и общение пользователей. Каждый из этих элементов, как показано на примере Тонета (томского интернета), «удерживает комплексность» интернета и при этом связан с конкретными материальными явлениями, принятием решений в организациях, особенностями самого города. Это не сообщество, которое держится на однообразии и противопоставлении институтам. С точки зрения суверенитета «неты» могут быть значимым явлением, так как позволяют пользователям объединяться по-разному, не предлагая общей модели. Поэтому, с одной стороны, они оказываются угрозой территориальному государственному суверенитету, а с другой – предполагают возможности, чтобы создать новые основания для автономии.

В России много «нетов» – Тонет, Татнет, Удмунет и другие. Некоторые связаны с локальной, некоторые – с национальной и языковой идентичностью и инфраструктурой. Сейчас они не очень активны, но в начале нулевых годов были популярны у местных пользователей и потенциально могут возрождаться и мобилизоваться в будущем. Возможно, их политический потенциал проявится по мере отхода от американоцентризма, любых дискуссий о роли государств в отношениях с интернетом[25].

Это важно не только для России, во всём мире есть интерес к альтернативным, не глобальным, не западноцентричным способам объединения, в том числе с помощью интернета. Достаточно взглянуть на то, каким нападкам подвергаются крупные социальные платформы со штаб-квартирами в Сан-Франциско. Западоцентричная глобальность интернета более не воспринимается как однозначное благо.

Российский контекст: агрессия по умолчанию

И всё же российские попытки контролировать интернет и в самом деле иногда выглядят агрессивно, но это скорее вопрос риторического оформления. Во многих странах принимаются отдельные законы для контроля интернета, но только «пакет законов о суверенном интернете» сенатора Андрея Клишаса воспринимается как комплексная и продуманная атака на свободы пользователей и гражданского общества в целом. Отчасти российский напор объясняется попыткой удержать целостность и решить проблемы, которые многие государства переживают в связи с интернетом – глобальным, но при этом американоцентричным.

С другой стороны, часть риторики связана со сложной структурой управляющих организаций. В целом это раздробленная среда министерств, ведомств и органов власти. Нет общего «закона об интернете» или министерства интернета[26]. На законодательном уровне предлагаются и утверждаются поправки в очень разные законы и акты: от Закона о связи до Закона о СМИ. Нередко принимающие их министерства конкурируют друг с другом, и в каждом из департаментов служат разные люди – от деятелей медиа до инженеров, от сотрудников ФСБ до менеджеров-технократов. Для примера можно вспомнить, как разные чиновники реагировали на блокировки «Телеграма»: многие ведомства не только не стали удалять свои каналы, но и продолжали общаться друг с другом с помощью запрещённого мессенджера. Невозможно говорить о единой государственной повестке по отношению к интернету, которая бы прослеживалась и соблюдалась от уровня политических деклараций до конкретных практик представителей государства.

Наконец, агрессивный дизайн законодательства в сфере интернета не контрастирует и с российской внешнеполитической риторикой. В центре её – тема ценности государственного суверенитета.

Критика российской политики в сфере интернета связана с положением медиа – многие законы касаются именно регулирования онлайн-СМИ, высказываний в блогах и социальных медиа. Однако сейчас базовый интерес российского государственного управления в интернете – данные и инфраструктура. В первую очередь это связано с тем, что интернет стал инфраструктурой повседневности, в том числе в государственных учреждениях: больницах, школах, на предприятиях и в магазинах. И когда возникает проблема с устойчивостью связи или трансграничностью данных, именно госорганы оказываются ответственными.

Критика действий государственных органов часто сконцентрирована на столице. Вне Москвы и блогеры, и условия производства публичных высказываний зачастую совсем другие. Так, во Владивостоке и других городах востока России самым популярным сайтом долгое время был и отчасти остаётся Drom.ru – автомобильный форум, ставший публичным региональным местом общения. В исследовании городских блогеров разных городов мы увидели огромное разнообразие платформ и жанров высказываний[27]. Поэтому оценка действий государственных структур должна исходить не из реалий других государств, а из анализа повестки российских городов и федерального центра. Чтобы понять её, нужно выяснить, какие изменения происходили в дискуссиях об интернете в России.

Государство и интернет в России: как менялись эти отношения

Увеличение роли государственных границ как фактора регулирования интернета часто связывают с «поворотом Сноудена» (Snowden turn), случившимся на Западе. Но в России нет такой фокусировки на приватности, как в некоторых западных странах. Согласно исследованиям, которые мы проводили с коллегами, проблема государственной слежки в России не воспринимается так остро, как, скажем, в Великобритании[28]. Отличается и публичная дискуссия, и роль государства в создании инфраструктуры интернета. Поэтому стоит иметь в виду внутренние рубежные события, которые обозначают разные периоды в отношениях государства и интернета.

На наш взгляд, первый этап в отношениях государства с интернетом начинается со второго срока Владимира Путина (2004–2008), а именно – с национальных проектов первого вице-премьера Дмитрия Медведева (2005–2007), которые предшествовали дискуссиям о модернизации в период, когда тот стал президентом. В начале своего президентства Путин говорил, что государство не собирается регулировать интернет[29]. И действительно, первые два срока Путина политика регулирования интернета не проводилась, по крайней мере – напрямую. При этом в начале нулевых появились проекты инфраструктур в управлении, образовании, программы предоставления доступа к интернету. Именно после этих проектов и уже при президенте Медведеве начинается последовательный курс на цифровизацию и модернизацию. До этого были гранты, региональные программы развития, но интернет воспринимался государством в качестве технологии, которую нужно регулировать и организовывать как нечто отдельное[30]. Президентство Дмитрия Медведева заложило основания для того, чтобы интернет стал инфраструктурой в духе модерных технологий: как водопровод или электричество.

Следующая веха – война с Грузией: «Россия войну выиграла, но информационно проиграла» именно из-за интернета[31]. На наш взгляд, медиаполитика в интернете во многом ответственна за то, что произошло тогда. Можно трактовать действия государства именно как действия против существующих в интернете структур распространения информации. Срабатывает (особенно во время «цветных революций») идея противодействия интернету как нерегулируемому пространству горизонтальной коммуникации, где не действуют прежние правила.

Идея связи интернета и информационной войны оказалась живучей. Третья веха – Болотная площадь. В тот момент никаких законов ещё принято не было, и интернет активно использовался обеими сторонами – и оппозиционными, и государственными медиа. Журнал «Эксперт» выпустил целый номер о том, что интернет уничтожает привычные иерархии[32]. Уже за этим, хотя и без прямой связи, последовали предложения ограничительных законопроектов в регулировании интернета. В числе обоснований оказались санкции, введённые против России после начала украинского кризиса. Обострение отношений с западными странами сделало более наглядной угрозу отключения России от глобальных инфраструктур вроде банковских систем.

Эти этапы на первый взгляд выстраиваются в последовательную историю, но для отдельных ведомств интернет остаётся набором не всегда связанных друг с другом технических и социальных явлений[33].

Государство в целом пытается осуществлять надзор над неподконтрольными составляющими интернета, поощрять развитие подконтрольных и противодействовать там, где контролировать невозможно. Это вовсе не похоже на политику «тотального контроля», о которой часто пишут в материалах про «суверенный интернет».

Но в обсуждениях этой темы есть не только внутриполитические причины.

Политика в контексте

На научных конференциях Россия и КНР упоминаются в связке, хотя попытка сравнивать эти две страны не более продуктивна, чем, например, попытка сравнивать Россию со странами Латинской Америки или Германией. Тем не менее – как же структурируется внешнеполитический контекст и почему он способствует упрощённому пониманию?

Во-первых, есть глобальное управление интернетом. Оно есть и на локальном уровне, также для его поддержки работают существующие международные показатели вроде индекса свободы, свободы слова и так далее[34]. На этом уровне сходство России и Китая утверждается и в текстах, и в публичных дискуссиях: как нам кажется, не всегда последовательным образом.

Во-вторых, значительное внимание уделяется политическому режиму, будто он сам по себе является чем-то вроде независимой переменной, фактором, влияющим на всё остальное. Однако система управления интернетом не определяется исключительно характером политического режима (к тому же политический режим следует отличать от постоянного развития модерного государства, state-building).

Для соотношения политик необходимо знать историю интернета и мер, которые принимались государствами. Например, траектории России и Китая противоположны. Если российский интернет первые десять-пятнадцать лет вообще не был связан с государственными проектами, то в Китае он проводился централизованно. Это не значит, что в китайском сюжете всё линейно – и там имели место низовые инициативы, параллельные государственным. Но они касались не инфраструктуры, а скорее медиа и государства[35].

Меры, предпринимаемые в России и Китае для контроля интернета как инфраструктуры, отличаются. Скорее они схожи у Китая и Соединённых Штатов. Политика обеих стран экспансивная: на одном полюсе американская «информационная магистраль» (information super highway), на другом – китайский «Шёлковый путь». Китай делает акцент на материальную составляющую: дата-центры и кабели в странах Центральной Азии, иногда – влияние на действия конкретных приложений (например, «ТикТок»). Американский подход до недавнего времени предусматривал экспорт сервисов с возникающими и меняющимися правилами.

В этом смысле политику США можно соотнести с продолжением разработки протоколов, однако уже в плане не только инфраструктуры, но и взаимодействия пользователей.

Китайская политика материальнее – она создаёт и экспортирует сами объекты[36].

Из последних примеров американской экспансии правил – цензура в «Инстаграме», где помимо женских сосков запрещены и разговоры о сексе. Связано это с американским законом о противодействии сексуальному рабству, но пострадавшими оказались, например, секс-просветители во многих странах, в том числе в России. Это вызвало протесты по всему миру, но никакие петиции не удержали Дональда Трампа. Китай постоянно обращает внимание на то, что его компании не создают нормативов, которым должны подчиняться другие. Однако, согласно расследованию немецких активистов действий «ТикТока», это не так[37]. Например, в сервисе имелись внутренние правила, согласно которым поощрялись стройные, конвенционально привлекательные пользователи, а те, кто отличается от стандартов или обладает физическими особенностями, понижались в рейтинге. После серии скандалов «ТикТок» заявил, что меняет политику[38].

Бразилия и Германия – две страны, с которыми можно сравнивать Россию по методам в управлении. В ФРГ действует строгое антипиратское законодательство, последовательно выдвигаются инициативы по поддержанию безопасности пользователей и инфраструктуры, проводится серьёзная активистская и государственная политика (часто несовпадающие) в плане приватности[39]. Ангела Меркель активно и резко высказывалась за изменения после разоблачений Сноудена. В Бразилии наблюдается очень высокое проникновение интернета в разные сферы жизни, но политика в отношении приватности похожа на немецкую[40]. Обе страны известны риторикой о том, что права пользователей разных стран соблюдаются неодинаково, и американоцентризм – проблема для управления интернетом[41].

Не стоит забывать об опыте других стран, чтобы понимать, как происходит регулирование интернета в динамике. Во Франции существовала своя сеть Минитель – сетевой проект в границах государственного суверенитета, государством и созданный. Эстонию обычно описывают как идеальный случай внедрения онлайн-сервисов во все институты и структуры. Но эстонский пример – исключение, и даже он породил протестные движения[42]. Требования активистов нередко реализуются, включаются в работу госструктур. В России совершенно другое отношение к активистам, работающим с государством. Пожалуй, единственный известный нам пример баланса – Иван Бегтин и Инфокультура (проекты в области открытых данных, которые существуют как в сфере НКО, так и на уровне государственных органов).

Государственные органы меняются, меняется и интернет. Иногда конкретные меры могут применяться в отношении определённого элемента интернета – по образцу прежних практик регулирования похожих инфраструктур или медиа. Порой то, что ещё в прошлом году не регулировалось, – начинает регулироваться, и вокруг него сосредотачиваются государственные структуры.

Заключение

Регулируя технологии, государства перестраивают сами себя. Часть их практик управления связана с прежним опытом, часть – с новыми условиями. В отношении интернета новизна в том, что он одновременно глобален и трансграничен. Он всегда находится на какой-то территории, но выходит и за её пределы. Люди в разных государственных структурах изобретают способы его регулировать. Когда такие меры исходят от государства, исследователи и политики говорят о суверенизации интернета. Но без учёта сложности этого явления понятие остаётся политизированным клише.

Для точного анализа необходимо разделить предмет на составные части: 1) метафоры, 2) законодательную и правоприменительную работу с разными элементами интернета, 3) государственную риторику, 4) практики работы с инфраструктурами. Это важно, чтобы не сосредотачиваться на отдельных элементах интернета (например, медиа) и не упустить поворот к инфраструктуре, который происходит в контексте глобального управления интернетом[43].

Россия не специфична. Она находится в ряду многих государств и отличается от других так же, как прочие страны отличаются друг от друга. Да, есть агрессивная подача информации, которая порой близка риторике холодной войны. Но инерция риторических приёмов начала 1990-х гг. и идей глобального информационного общества есть и в других странах.

Исследователям предстоит важная работа – уточнять и корректировать понимание интернета после отхода от централизованной версии его истории. Ведь каноническая западоцентричная история интернета имеет важную функцию, от которой непросто отказаться. Без неё станут не очевидными многие связи между инфраструктурой, бизнесом, медиа, пользовательскими практиками.

Интернет сложен как объект управления. В этом смысле он наследует одновременно железным дорогам, телефонам, телевизорам, радио, газетам, книгам, повседневным офлайн-практикам, институциональным привычкам бюрократии[44] и так далее. Способы его регулирования не возникают на пустом месте, а связаны с уже существующими локальными традициями. Эта общность нестабильна, но альтернативные проекты связи только начинают появляться (в частности – «неты»).

Мы предлагаем рассматривать всякую историю как локальную. Это значит – работать с идеей фрагментарного интернета, понятого не как вероятный негативный исход крушения интернета глобального, но как нечто содержащее новые политические возможности.

При таком взгляде прогнозы о распаде интернета, к примеру, после запрета «ТикТока» в США, приобретают другой политический смысл[45]. Глобальность интернета не удержать прежними интеллектуальными средствами единой истории. Принимая и понимая его фрагментацию, мы рассматриваем суверенитет не как изоляционизм и отрешённость от больших категорий, но как автономию, которая ищется и обретается я не только государством и возникает на новых, ещё не вполне известных основаниях.

Авторы благодарят Анну Литвиненко и Аню Щетвину за вопросы, комментарии и советы, без которых этот текст не состоялся бы. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках проекта № 19-011-00871 «Социальные медиа как фактор трансформации православия в современной России».

--

СНОСКИ

[1] Сеть, созданная в США в 1969 году. Для передачи данных в ней использовался протокол IP, на котором работает и сегодняшний интернет. Протокол тут важен, поскольку этим словом обозначают правила обмена данными, позволяющие связываться разным компьютерам с помощью сетей.

[2] Abbate, J. Inventing the internet. MIT Press, 2000.

[3] Публикации об этом появляются ещё в конце 1990-х гг., например, этой теме посвящена дискуссия Саскии Сассен и Генри Перитта. В ней оба участника говорят о том, что сегментация интернета неизбежна, но, в частности, Сассен возлагает надежды на то, что международные организации смогут сдерживать её. Sassen, S. The internet and the sovereign state: the role and impact of cyberspace on national and global governance. Ind. J. of Global Legal Stud, 5(545), 1998.

[4] Human Rights Protocol Considerations Research Group HRPC. URL: https://irtf.org/hrpc

[5] Internet Governance Forum – форум управления интернетом.

[6] ICANN – организация, распределяющая и управляющая доменами.

[7] Dutton, W. H. Multistakeholder Internet Governance? 2015.

[8] Hofmann, J. Multi-stakeholderism in Internet governance: putting a fiction into practice. Journal of Cyber Policy, 1(1), 29-49, 2016.

[9] Суверенизация (и это будет показано далее) – работа по предъявлению и реализации независимости субъекта в управлении.

[10] Подробнее о разных последствиях использования разных метафор можно прочитать в работах Аннетт Маркхэм. Она предлагает рассматривать три базовых метафоры – пространства, инструмента и образа жизни. Подробнее см. Markham, A. N.. Metaphors reflecting and shaping the reality of the Internet: Tool, place, way of being. In Association of internet researchers conference, Toronto, Canada (pp. 16-19), October, 2003. Markham, A. N. Life online: Researching real experience in virtual space (Vol. 6). Rowman Altamira, 1998.

[11] Barlow, J. P. (1996). Declaration of Independence for Cyberspace.

[12] Метафорика «киберпространства» за последние годы стала использоваться реже, так как граница онлайна и офлайна оказывается всё менее заметной и в повседневных практиках (особенно если речь идёт о мобильных телефонах), и на уровне институций: от СМИ до образования.

[13] Примеры других объектов подозрения – диаспоры, кочевые народы, пираты, а также все связанные с ними инфраструктуры знания, передачи информации и устройства жизни.

[14] Эта же ценность глобального служит повесткой глобальных организаций. См. например, материалы немецкого молодёжного форума по управлению интернетом. Ссылка: https://yigf.de/news/german-youth-igf-summit-11-forderungen-der-jugend/

[15] Конечно, здесь мы говорим о модерном государстве в его общем виде. При этом в дальнейшем, как мы предполагаем, действия государств могут меняться в зависимости от того, какие процессы будут происходить с природой, технологиями, космосом.

[16] Таким образом, территориализация – частный вид управления и политики по суверенизации.

[17] Scott, J. Seeing Like a State: How Certain Schemes to Improve the Human Condition Have Failed. New Haven, CT: Yale University Press, 1998.

[18] Или же речь идёт об альтернативных / новых иерархиях. И эти новые иерархические или неиерархические структуры требуют внимательного изучения.

[19] Есть исключения – в частности, когда говорят о суверенности малых народов. Например, можно почитать об этом в книге Марисы Дуарте (Duarte, M. E. Network sovereignty: Building the Internet across Indian country. University of Washington Press, 2017) об интернете у североамериканских индейцев – там суверенность, наоборот, рассматривается как достижение для укрепления возможностей разных групп индейцев.

[20] Колозариди П. В., Шубенкова А. Ю. Интернет как предмет социальной политики в официальном дискурсе России: благо или угроза? Журнал исследований социальной политики, 14(1), 2016.

[21] Speech by Federal Chancellor Dr Angela Merkel opening the 14th Annual Meeting of the Internet Governance Forum in Berlin on 26 November 2019. URL: https://www.bundesregierung.de/breg-en/news/speech-by-federal-chancellor-dr-angela-merkel-opening-the-14th-annual-meeting-of-the-internet-governance-forum-in-berlin-on-26-november-2019-1701494

[22] Подробнее о критике понятия «сообщество» можно почитать в книге Аннализы Пелиццы (Pelizza, A.. Communities at a Crossroads: Material semiotics for online sociability in the fade of cyberculture. Institute of Networked Cultures, 2018). Но для нашего контекста важно усвоить, что сообщества – не единственный способ объединяться с помощью онлайн-инструментов. Сообщество – это объединение равных и похожих, не устроенное с помощью формальных иерархий. И хотя далеко не к каждой группе в интернете применимы данные критериям, понятие со всей идеологической силой активно используется.

[23] Дрисколл К., Палок-Берже К. В поиске недостающих историй сетей. Неприкосновенный запас, №130, сс. 55-71, 2020.

[24] Юлдашев Л. История интернета? Нет, история «нета»! Неприкосновенный запас, №130, 2020.

[25] Подробнее см. Ali, S. M. Prolegomenon to the Decolonization of Internet Governance, 2018.

[26] Здесь интересно обратить внимание на различие интернета и «цифрового» – и в метафорическом плане (цифровое всегда противопоставлено прежнему, «аналоговому»), и на уровне использования в документах и повседневных высказываниях. Так, «интернетизация» осталась скорее высказываниями и действиями, связанными с очень конкретным проведением инфраструктуры. «Цифровизация», наоборот, оказалась более липким понятием, и сейчас мы можем встретить его и в отношении институтов (образование, наука), и в государственных программах, заканчивая названием бывшего Министерства связи – ныне Минцифры.

[27] Клуб любителей интернета и общества. Блогеры в регионах России: платформы, повестка, масштабы, 2019. Ссылка: http://clubforinternet.net/bloggers

[28] Kunstman et al, in press.

[29] В этом контексте интересно подумать об интернете в метафорике пространства: как того, у чего есть границы. Подробнее о встречах Владимира Путина с интернет-деятелями можно прочитать здесь: Soldatov, A., & Borogan, I. The red web: The struggle between Russia’s digital dictators and the new online revolutionaries. Hachette UK, 2015.

[30] Электрификация, урбанизация – все эти -зации отсылают к отношениям модернового государства к хозяйству и технологиям, которые выработались ещё в XIX в., когда «суверенные государства создавали институты для организации хозяйственной жизни по подобию институтов, организующих политическую жизнь» (Доббин Ф. Формирование промышленной политики: Соединённые Штаты, Великобритания и Франция в период становления железнодорожной отрасли. Экономическая социология, 13(5), 34-56, 2012).

[31] Krastev, I.. Russia and the Georgia war: the great-power trap. Open Democracy News Analysis, 31, 2008.

[32] Например, Хестанов Р. Новая грамматика протеста, 2012. Ссылка: https://expert.ru/russian_reporter/2012/03/novaya-grammatika-protesta/

[33] Также и законы на деле не следуют друг за другом в некой согласной логике, например, большинство экспертов не предлагает ясной генеалогии «пакету Яровой», по которому не были приняты поправки от индустрии.

[34] Ссылка: https://ozi-ru.org/proekty/indeks-svobodi-interneta https://freedomhouse.org/countries/freedom-net/scores

[35] Qiu, J. L. (2003, October). The Internet in China: data and issues. In Annenberg Research Seminar on International Communication (Vol. 16).

[36] India, Jio, and the Four Internets https://stratechery.com/2020/india-jio-and-the-four-internets/

[37] TikTok. Cheerfulness and censorship. URL: https://netzpolitik.org/2019/cheerfulness-and-censorship/

[38] India, Jio, and the Four Internets. URL: https://stratechery.com/2020/india-jio-and-the-four-internets/

[39] Möllers, N. Making Digital Territory: Cybersecurity, Techno-nationalism, and the Moral Boundaries of the State. Science, Technology, & Human Values, 2020. 0162243920904436.

[40] URL: https://www.hrw.org/news/2015/02/13/brazil-global-guardian-internet-freedom

Также интересно, как бразильская и российская истории соотносятся в контексте БРИКС. Ссылка: https://www.opendemocracy.net/en/hri-2/brics-countries-build-digital-sovereignty/

[41] Важно здесь иметь в виду и риторику, и конкретные действия, например, подписание и неподписание международных конвенций (в случае интернета это Женевская конвенция и Парижский призыв к доверию и безопасности в киберпространстве).

[42] Vihma, P. Internet, Activism and Politics. The Repertoires and Rhetoric of Estonian Internet Activists. Studies of Transition States and Societies, 8(2), 64-80, 2016.

[43] Musiani, F., Cogburn, D. L., DeNardis, L., & Levinson, N. S. (Eds.). The turn to infrastructure in Internet governance. Springer, 2016.

[44] Это не очень заметно, но заполнение форм при регистрации изобретено не в социальных медиа, см. подробнее Гребер Д. Утопия правил. О технологиях, глупости и тайном обаянии бюрократии. Ad Marginem, 2016.

[45] India, Jio, and the Four Internets. URL: https://stratechery.com/2020/india-jio-and-the-four-internets/

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 9 ноября 2020 > № 3564057 Полина Колозариди, Дмитрий Муравьев