Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Жертвами столкновений в минувшие выходные между боевиками повстанческой коалиции "Селека" и жителями столицы Центральноафриканской республики (ЦАР) города Банги стали почти 20 человек, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на местную полицию и врачей.

Cтолицу ЦАР 24 марта захватили боевики повстанческой коалиции "Селека". Лидер повстанцев Джотодия провозгласил себя президентом, в то время как свергнутый глава ЦАР Франсуа Бозизе был вынужден бежать в Камерун.

По данным полиции, столкновения в минувшие выходные начались после того, как боевики коалиции "Селека" начали проводить обыски на предмет наличия оружия у жителей Банги. Сотрудник одного из моргов города рассказал агентству, что число погибших приближается к 20. По данным полиции, еще несколько десятков человек получили ранения, в том числе и мэр города.

Некоторые жители были вынуждены бежать из страны в соседнее государство Конго, переправляясь через разделяющую страны реку Убанги.

Ранее в воскресенье Национальный переходный совет Центральноафриканской Республики (ЦАР) утвердил самопровозглашенного главу государства Мишеля Джотодию на пост президента страны. Джотодия ранее обещал организовать "свободные и прозрачные" выборы, а до этого управлять страной с помощью указов.

Свободные радикалы

Партия «Свобода» более выигрышно смотрится в практических силовых действиях, чем в своих программных документах

Всеукраинское объединение «Свобода» сегодня использует любой информационный повод, чтобы быть на устах у всех и в первую очередь у СМИ. Еще чаще члены партии сами создают эти поводы: то спиливают железную ограду возле Верховной Рады, то сваливают с помощью грузовика и троса памятник Ленину в Ахтырке, то подозреваются как участники снежной атаки на женщин-депутаток.

Несмотря на постоянное присутствие «Свободы» в информационном пространстве и клеймо полуфашистской партии, немногие украинцы, в том числе и голосовавшие за нее на последних парламентских выборах, могут сказать, что хорошо знакомы с ее историей и программными документами. Впрочем, даже при внимательном чтении партийной программы часто остается неясным, что в них от элементарного популизма, а чего «Свобода», придя к власти, готова добиваться всерьез.

Созданная в 1991 году как Социал-национальная партия Украины, в 2004-м она провела ребрендинг, сменив лидера (вместо Ярослава Андрушкива им стал Олег Тягныбок, уже тогда бывший членом парламента — был избран по мажоритарному округу) и название. В октябре 2012 года партия «Свобода» превратилась из региональной во всеукраинскую не только по названию, но и по факту, составив по итогам парламентских выборов фракцию из 36 народных депутатов. Для избирателей одним из ее весомых аргументов стало взаимодействие в ходе предвыборной кампании с партией «Батьківщина», тем самым признавшей, что социал-националисты — уже не маргиналы, а достойные сотрудничества оппозиционеры.

«Свободу» трудно отнести к правым националистическим партиям в традиционном европейском понимании этого слова. Так что перед нами уникальный украинский политический феномен, в котором стоит разобраться подробнее.

Этнический, а не политический

Одно из главных отличий «Свободы» от классических европейских правых — разное понимание сути националистической идеологии. Для большинства стран Старого Света характерен политический национализм. Так, по мнению французского Национального фронта во главе с Марин Ле Пен, каждый выходец из Алжира, Марокко или Туниса может считать себя полноправным гражданином Франции, если признаёт французские законы и демонстрирует готовность интегрироваться во французское общество. Вот почему в последние годы во Франции, Австрии и других странах за националистов массово голосуют адаптировавшиеся выходцы из стран Африки и Азии. Натурализовавшиеся мигранты поддерживают националистов в надежде, что они ограничат поток новых мигрантов и снизят конкуренцию за рабочие места и социальную помощь.

А идеология приверженцев «Свободы» — радикальный этнический национализм, который выражен у них намного сильнее, чем у правых партий Cтарой Европы, и в этом плане они ближе к венгерскому «Йоббику» или греческому «Золотому рассвету».

При этом этнонационализм не только автоматически отсекает от партий, подобных «Свободе», значительную часть электората, но и превращает соответствующие программные положения в лозунги, которые в современном цивилизованном мире просто невозможно или почти невозможно реализовать. Как, например, предлагаемую в «свободовском» проекте Конституции норму, требующую, чтобы процент украинцев на государственной службе, в вузах, школах и даже частном бизнесе соответствовал доле титульной нации среди населения Украины.

И если в государственном секторе такого соотношения между украинцами и другими национальностями теоретически еще можно добиться административным путем, то как правовым путем заставить украинцев составлять большинство среди собственников всех компаний и предприятий, непонятно. Как неясно и то, будет ли (а если будет, то где взять на нее деньги) владельцам выплачиваться компенсация за коммерческие компании, фабрики и заводы, реприватизированные в пользу «свідомих українців».

СССР без пятилеток

Программные экономические положения ВО «Свобода» заставляют вспомнить не европейских правых, а советских коммунистов. «Обычно консервативные европейские националисты стоят на правых социально-экономических позициях. Возьмем программу французского Национального фронта — там критикуются социалистические принципы, предлагается резко ограничить государственное вмешательство во внутреннюю экономическую жизнь, говорится о снижении налогов и сокращении бюджетных расходов. А “Свобода” предлагает, по сути, коммунистическую программу, только с национальным уклоном», — подчеркнул политический публицист Михаил Дубинянский. Экономическая программа «Свободы» сводится к тому, что государство должно заниматься абсолютно всем. Всё финансировать, развивать, направлять, контролировать и регулировать — от банковской сферы и энергетики до племенного животноводства и рыбного хозяйства. При этом не поясняется, откуда возьмутся средства для государственного финансирования всего и вся. «Конкретные регуляторные механизмы в программе не прописаны: получается эдакий желто-голубой Советский Союз, но без Госплана и пятилеток. Так что на сегодняшний день это скорее набор деклараций, нежели программа, готовая к претворению в жизнь», — говорит Дубинянский.

Впрочем, один из конкретных источников новых поступлений в бюджет назван. Программа партии предполагает ввести единый социальный налог с доходов граждан с прогрессивной шкалой налогообложения и базовой ставкой в размере 20% вместо нынешних 15–17%. И это притом что правые партии в Европе, как уже было сказано, выступают за снижение налогов. Возможно, авторы экономической доктрины «Свободы» попросту перепутали единый социальный взнос с подоходным налогом.

Даже здравые идеи этой политсилы страдают отсутствием механизмов их воплощения в жизнь и прогнозов социально-экономических последствий. Так, например, разработанный ВО «Свобода» проект Конституции содержит пункт о том, что «украинское государство содействует наемным работникам в приобретении права собственности на предприятиях государственной и коммунальной форм собственности, участия в их управлении и справедливом распределении их прибылей». Но исторический опыт показывает, что такие проекты могут оказаться как успешными, так и провальными. Например, когда премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер в конце 1970-х годов добилась приватизации государственных компаний British Telecom, British Airways, British Gas и других, их акции предложили приобрести простым британцам, благодаря чему в стране удалось создать класс «народных капиталистов». Однако осуществленная преемником Тэтчер на посту премьера и лидера консерваторов Джоном Мэйджором приватизация по аналогичной схеме компании British Rail (Британских железных дорог) закончилась неудачей. Большое количество акционеров запутало и замедлило процесс принятия управленческих решений, что в итоге закончилось банкротством компании.

Предложение «Свободы» ужесточить запрет на приватизацию стратегических предприятий и возвращение в госсобственность ранее приватизированных объектов понятно, но реалистичность этих шагов вызывает много вопросов по поводу источников компенсации собственникам и критериев, по которым, по мнению социал-националистов, то или иное предприятие стоит считать стратегическим.

Евроинтеграторы, а не евроскептики

Отличается «Свобода» от европейских правых и во внешнеполитических аспектах. Европейские правые, Партия свободы в Австрии и французский Национальный фронт являются сторонниками самостоятельности своих стран в решении насущных экономических и политических вопросов и категорическими противниками наднационального регулирования. Так, для Национального фронта требование о выходе Франции из Евросоюза является традиционным на протяжении многих лет, с самого начала деятельности партии под руководством Жан-Мари Ле Пена. В начале марта 2013 года его дочь призвала провести соответствующий референдум, поясняя это тем, что именно евроинтеграция является ключевой причиной всех французских бед. А в ходе президентских выборов-2012 пообещала, что в случае ее победы страна выйдет из НАТО.

Другую крупнейшую страну Европы, Великобританию, в Европарламенте по итогам выборов 2009 года представляют сразу две правые партии-евроскептика — Британская национальная (один депутат, он же глава партии Ник Гриффин) и Партия независимости (11 парламентариев во главе с лидером партии Найджелом Фараджем).

А «Свобода» выступает за интеграцию нашей страны в европейские структуры. Так, программа партии требует «начать реальные, а не декларативные действия, делающие возможной интеграцию Украины в европейские структуры безопасности». Правда, прямого призыва вступить в ЕС или НАТО в предвыборной программе-2012 у соратников Тягныбока нет. Исходя из духа документа, они призывают сограждан рассчитывать на собственные силы и готовиться к автаркии.

В чём «Свобода» близка к европейским правым, так это в требованиях к ужесточению иммиграции в страну. В этом плане европейцы выражаются намного жестче, чем «свободовцы». Так, лидер голландской Партии свободы и автор антиисламского фильма «Смута» Герт Вилдерс стал широко известен благодаря фразе «выгнал бы пророка Мухаммеда из страны, если бы он жил в наше время». Ник Гриффин в свое время прославился тем, что предложил просто топить суда с нелегальными мигрантами.

За «Свободой» подобных выражений не замечено. Одной из ее наиболее заметных акций по этому поводу стал факельный марш харьковской ячейки совместно с общественными организациями и футбольными фанатами 16 ноября прошлого года в Харькове. Что касается партийного проекта Государственной программы борьбы с нелегальной миграцией, презентация которой состоялась в конце факельного шествия, то в открытом доступе ее обнаружить не удалось. Впрочем, свое отношение к «жидам» как «недоукраинцам» «свободовцы» высказывали неоднократно (см. «Политики, которые нас насмешили»).

Взаимовыгодная борьба

Сегодня партия нашла удачную формулу отстройки от политических конкурентов в оппозиции через действие. Избирателю такая линия поведения нравится. Поэтому можно прогнозировать, что и в дальнейшем эта политсила продолжит делать акцент на уличную политику. И такой подход будет пользоваться популярностью, пока избиратель не задумается — а где же конструктивный результат подобной активности? И не получается ли в итоге «много шума из ничего»? Один пример — треть депутатов фракции «Свободы» за три с лишним месяца в Верховной Раде не зарегистрировали ни одного законопроекта, а другие их соратники отметились в основном редкими косметическими поправками в действующие законы.

При этом, несмотря на демонстративные нападки на правящую администрацию, подкрепляемые драками в Верховной Раде с депутатами от Партии регионов, на деле «Свобода» продемонстрировала, что в нужные моменты умеет с выгодой для себя договариваться с властью. Первым публичным примером такого сотрудничества стало избрание в нынешней Раде члена ВО «Свобода» Руслана Кошулинского на должность вице-спикера. Его кандидатура собрала 305 голосов «за», в том числе 126 от фракции Партии регионов и десять от союзных власти внефракционных депутатов (см. «Большинство будет ненадежным»). А пост вице-спикера для партии — это не только повышение ее политического статуса и важная публичная площадка, но и дополнительная возможность использования административного ресурса при решении вопросов с аппаратом Верховной Рады и государственными органами.

Чуть позднее «Свобода» согласилась и с распределением парламентских комитетов — из 339 голосов «за» 34 отдала именно фракция Тягныбока.

Между тем рост популярности «Свободы» в долгосрочной перспективе выгоден прежде всего президенту Виктору Януковичу и Партии регионов. «Свобода» против регионалов — взаимовыгодный сюжет, позволяющий наращивать рейтинги обеих партий. Властям удобно стращать этой политсилой русскоязычного избирателя Центральной и Восточной Украины, а также Крыма. А патриоты усиленно набирают баллы на Западе, где хотят видеть решительную оппозицию. Тем более что нынешние настроения электората, согласно исследованиям компании «Рейтинг», свидетельствуют: если бы президентские выборы состоялись в конце февраля, действующий президент выиграл бы во втором туре только в том случае, если бы его соперником был Олег Тягныбок (см. «Революция с перерывом на обед»).

Необходимость сосуществования с Европой

Игорь Швайка, народный депутат Украины, фракция ВО «Свобода»:

— Внешнеполитическая стратегия ВО «Свобода» заключается в необходимости сосуществования с Европой свободных наций. Европейский украиноцентризм является для нас определяющим фактором. Суть этого принципа заключается в том, что Украина должна быть не только географическим, но и геополитическим центром Европы.

Наша партия выступает за вступление в Европейский союз — это предусматривается партийной программой, а также за вступление в блок НАТО, правда, при соблюдении некоторых условий. В частности, проведения люстрации (чтобы в органах власти не было агентов иностранных спецслужб), демаркации государственных границ (в первую очередь с Российской Федерацией), выведения баз иностранных войск из нашей страны, а также надлежащего уровня украинских Вооруженных сил.

Что касается нелегальной миграции в Украину, то мы сейчас работаем над несколькими законами, в том числе над Государственной программой противодействия нелегальной миграции. Продолжаем работать над законопроектом, предусматривающим взыскания в пользу бюджета с работодателей, которые вместо украинских работников трудоустраивают иностранных. Эти средства будут направляться на создание новых рабочих мест для украинцев.

Записал Сергей Слободчук

КОММЕНТАРИЙ

Сергей Слободчук

По пути с Заиром

История, как известно, учит тому, что ничему не учит. Появление на политической арене партий, подобных «Свободе», всегда происходит примерно в одних и тех же обстоятельствах. Запрос на приход в политику сил, строящих свой имидж на радикальной риторике, обостряется в периоды экономических и политических потрясений. В нашей стране таким катализатором стал экономический кризис, больно ударивший по кошелькам простых украинцев. А еще разочарование в привычных политических партиях, абсорбировавших в своих рядах бывших коммунистов, метастазами проникших за двадцать с лишним лет независимости страны в политику, государственное управление и бизнес.

В таких условиях массами овладевает соблазн простых решений. И вот тогда к власти приходят те, кто такие тривиальные решения предлагает. В стиле классического подхода — «всё отнять и поделить».

Хотя «Свобода» новая парламентская партия, ее программные установки подтверждают известный тезис, что новое — это просто хорошо забытое старое. Вряд ли нынешний «маленький украинец», голосовавший за эту партию, знает о диктаторе Заира Мобуту Сесе Секо, воплотившем в жизнь повторенную годы спустя «Свободой» идею разделить экономические активы по национальному признаку на практике. В 1973 году диктатор провозгласил курс на «заиризацию», на деле означавший, что все плантации, фирмы, заводы и шахты в один день были отобраны у настоящих владельцев и распределены между «сыновьями нации».

В список «настоящих» заирцев попали в первую очередь родственники диктатора, потом их родственники, а затем уже дальние родственники. Ну и, конечно, те, кто дал крупные взятки. Правда, в результате экономика страны накрылась медным тазом — ведь предпринимательские и управленческие таланты не зависят от национальной принадлежности. Поэтому новые собственники постарались полученное имущество сразу же продать — как правило, старым владельцам. В масштабах страны всё закончилось вакханалией и экономическим кризисом, в результате которого реальный ВВП в 1975–1978 годах падал в среднем на 3,5% ежегодно.

Пройдя в Верховную Раду, «Свобода» выбрала единственно верную для себя тактику, работая кулаками и языками. Более того, удачно втянула в радикальную нишу проекты «Батьківщина» и УДАР, лидеры которых Арсений Яценюк и Виталий Кличко откровенно проигрывают на фоне демонстративно простонародного трибуна Олега Тягныбока. В итоге сложилась ситуация, когда спикером от имени всех оппозиционеров чаще остальных выступает лидер партии, имеющей в оппозиции наименьшую фракцию.

Рядовые члены «Свободы» активно участвуют в уличных акциях, депутаты партии режут «правду-матку» с трибун, и эта политсила буквально затмевает в информационном пространстве всех остальных оппозиционеров. Причем лидеры «Свободы», как правило, не оказываются в глупом положении, как Яценюк с морковкой. Иногда складывается впечатление, что каждый скандал у национал-патриотов просчитан с математической точностью. Между тем выясняется: несмотря на их популистские лозунги, в зале Верховной Рады в статусе депутата заседает родной брат Олега Тягныбока, а не какой-нибудь простой гастарбайтер из Львовской области. А Ирина Фарион рьяно советует всем обладательницам имени Маша ехать в сторону Москвы, однако свою родную дочь она назвала не очень-то украинским именем Жанна.

Если экономический курс власти, ведущий к люмпенизации общества, продолжится, поддержка «Свободы» будет расти и в дальнейшем. Соратники Тягныбока не спешат стать властью, зарабатывая огромные политические дивиденды на клоунаде и пособничестве Партии регионов. А простые украинцы, в том числе многие интеллигентные киевляне, еще не скоро поймут, что махать кулаками и не давать парламенту работать — это не подвиг, а саботаж, который простой украинец оплачивает из своего кармана. И что Верховную Раду выбирают для того, чтобы депутаты принимали законы, а не бегали по Украине с кувалдами в руках в поисках памятников Ленину.

Автор: Виктор Рыбак

Власти Бенина готовы предоставить убежище свергнутому президенту Центрально-Африканской республики Франсуа Бозизе, который после переворота бежал из страны, передает в четверг агентство Франс Пресс со ссылкой на заявление главы МИД Бенина Нассиру Бако-Арифари (Nassirou Bako-Arifari).

Ранее члены Экономического сообщества стран Центральной Африки (ЭКОЦАС) обратились к властям Бенина с просьбой представить Бозизе убежище, если он направит соответствующий запрос в Бенин. "Если президент (Бозизе) сделает официальный запрос, то Бенин ответит на запрос (ЭКОЦАС)", - заявил Бако-Арифари.

После захвата столицы Бозизе и члены его семьи бежали в Демократическую республику Конго, а оттуда направились в Камерун. Как сообщали западные СМИ, Бозизе обвинил Чад в поддержке повстанцев и оказании им помощи в организации переворота. Власти Чада отвергают обвинения.

Лидер повстанцев в ЦАР Мишель Джотодия ранее заявил, что действует в соответствии с духом соглашения, заключенного 11 января между властями и оппозиционерами, в соответствии с которым президент ЦАР Франсуа Бозизе остался на своем посту, а новым премьер-министром был назначен представитель оппозиции Николас Тьянгайе.

Джотодия также заявлял, что в стране будут организованы "свободные и прозрачные" выборы, а до этого он будет управлять страной с помощью указов. Совет Безопасности ООН осудил захват власти мятежниками, призвав к восстановлению конституционного порядка.

Спорт всей жизни

Что делать с золотом спортивных побед и багажом знаний о здоровье? Для семейной пары спортсменов из-под Киева это никогда не было вопросом. Всю свою жизнь они посвятили здоровому образу жизни, который приносит достойный доход

Татьяна Бойко — одиннадцатикратная чемпионка Украины и трехкратная чемпионка Советского Союза по морскому многоборью, мастер спорта по плаванию. Только это дело юности. «Спорт хорош до определенного момента. Даже когда ты выходишь на уровень страны, это колоссальные нагрузки, которые выдержит не каждый организм. Но выход на международный уровень, такой, как чемпионаты Европы и мира, Олимпийские игры, не приумножает здоровья», — считает Татьяна, избравшая стезю тренера-преподавателя по оздоровительной гимнастике.

Откуда берутся чемпионы

Худенькую и болезненную Таню, третьего ребенка в скромной семье из Северодонецка, родители в семь лет отдали в секцию плавания, чтобы та немного окрепла и меньше пропускала учебу. Слабое здоровье с лихвой компенсировалось сильным характером. Очень скоро девочка стала показывать отменные спортивные результаты. «Каждый день мы должны были проплыть до семи километров. И неважно, открытый бассейн или закрытый, какая погода, физическое состояние. Бывало, температура воды не выше 18 градусов (при норме +25), но тренировка всё равно проводилась», — вспоминает спортсменка. В открытых бассейнах иногда кусками плавала нерастворенная хлорка, а всё равно нужно было отработать свое. И Таня плыла…

Уже через несколько лет из болезненной худышки с тоненькими волосиками она превратилась в сильную энергичную юную чемпионку, а ее природную красоту дополняла густая шевелюра. «Условия? Исходные данные? Ерунда! Главное — работа над собой», — уверяет Татьяна Бойко. Уже в девятом классе она выполнила норму мастера спорта и стала защищать честь республики на чемпионатах СССР.

В двадцать два она была в отличной спортивной форме и могла выйти на международный уровень, но выпускница столичного Государственного института физкультуры и спорта (сейчас Киевский Национальный университет физической культуры и спорта) решила не испытывать судьбу. Она вспоминает, что даже в 1980-е годы спортсмены международного уровня, зачастую сами того не зная, становились жертвами допинга. «Немецкие пловчихи показывали фантастические результаты. Лишь сейчас понимаю, чего им это стоило. Этих молодых девчонок кормили разными препаратами с мужскими гормонами. Сейчас они подают в суд на уже несуществующее государство ГДР», — говорит Бойко.

Тогда она получила распределение на комбинат стройматериалов «Прогресс» в городе Ирпень, расположенном в десятке километров от Киева, и приступила к спортивному воспитанию работников завода. Параллельно девушка продолжала тренироваться и выступать за Украину.

При профкоме комбината функционировала детская спортивная школа, и пловчиху назначили ее руководителем. Тренером по боксу там работал Валерий Бойко. Они познакомились и вскоре создали семью.

С рождением дочери Татьяна перестала участвовать в соревнованиях. Теперь ее работа заключалась в вывозе групп в бассейны да проведении мероприятий в рамках комплекса ГТО. Вот только спортсменке с чемпионским прошлым подобная деятельность казалась мелковатой.

Курс на оздоровление

«Спортивные тренировки с использованием методик, позволяющих сохранить или восстановить здоровье, всегда востребованы», — уверял молодую жену Валерий. И она прониклась. Лозунг «Спорт для здоровья» стал смыслом жизни молодой семьи. Ее глава интересовался малораспространенными в то время восточными практиками: йогой, редкими видами гимнастики, массажами, на многие направления которых в то время было табу. «Литературу привозили наши друзья из-за границы, и мы ее сами как-то переводили», — рассказывает он. Вспоминает случай, когда купленные ими две книги в магазине иностранной литературы «Дружба» на Крещатике требовали перевода, который стоил 1200 рублей. Взялись специалисты одного из столичных институтов, а деньги дало руководство комбината: в Советском Союзе на физическое воспитание трудящихся денег не жалели. Авторами этих книг были японские ученые, которые описывали методики самовосстановления организма. «Одну из таких методик я преподаю по сей день», — говорит Татьяна.

Потом в стране начались перемены, а деньги кончились. В 1987 году Татьяна Бойко устроилась на работу при индустриальном техникуме, была тренером по аэробике для молодежи и проводила оздоровительные занятия для женщин постарше. Супруг работал массажистом в одном из санаториев города, а также в сборной лыжников Украины. Но больших денег это не приносило, поэтому приходилось подрабатывать грузчиком.

В начале 1990-х годов Валерия Бойко, всё увереннее овладевавшего искусством массажа и поставившего на ноги многих больных, уже приглашали на работу за рубеж. А супруга занялась совсем неспортивным делом — шитьем и вязанием на продажу. Глава семьи вспоминает, что иногда его не было дома месяцами, а жене не хватало времени на домашние заботы. Старшая дочь Оксана всё время была на тренировках. Семейное хозяйство оказалось на плечах младшей Ирины, которой мама предложила готовить на всю семью, за что та получала солидные деньги на карманные расходы.

Но оставить спорт Татьяна Бойко не могла. В конце 1990-х она зарегистрировалась как частный предприниматель по работе с группами оздоровительной гимнастики. Регистрация была бесплатная, а мизерный налог 20 гривен в месяц получали счастливчики, деятельность которых подпадала под понятие преподавательской. Поначалу группы были малочисленными, а платы за занятия хватало лишь на аренду залов.

Бизнес на «Здоровье»

Сегодня для семьи это стабильный заработок. Уже пятнадцать лет группы «Здоровье» (так всегда называла Татьяна свои команды) арендуют помещение в детско-юношеской спортивной школе (ДЮСШ). Аренда обходится в полторы тысячи гривен ежемесячно. Шесть дней в неделю Татьяна ведет полуторачасовые занятия самого широкого профиля: пилатес, калланетика, фитнес-йога, бодифлекс, тайцзи, суставная гимнастика по Норбекову.

Вид гимнастики меняется каждые две недели. Зимой — бег босиком по снегу, для тех, кто смелее, — круглый год купание по утрам в реке Ирпень. Новые члены группы приходят, узнав о тренировках через знакомых. Сарафанное радио оказалось эффективной рекламой.

Супруги Бойко не пытаются выехать на багаже старых знаний. Не реже раза в год они посещают занятия высокопрофессиональных мастеров, чтобы повысить свою квалификацию. Прошлой осенью, например, ездили на Кипр, где прошли курсы по сан ван донгу (восточные практики).

Сейчас этим мало кого удивишь, а вот 20 лет назад вложения в посещение дорогостоящих курсов выглядело настоящим транжирством. Валерий вспоминает, как в 1990-х, когда средняя зарплата в Украине была около 20 долларов, они с женой иногда проходили мастер-классы стоимостью в тысячу долларов. На знания и новые навыки спортсмены были готовы потратить все свои сбережения, на которые она зарабатывала шитьем, он — трудом массажиста и грузчика.

Сделано руками

Цену потерянному здоровью Валерий Бойко знает лично.

Во время службы в армии он сломал руку. Перелом был сложным, кость оказалась раздробленной, но тогда ему не оказали должной медицинской помощи. Руку загипсовали, она неправильно срослась и постоянно болела. После длительного, но малоэффективного лечения врачи сообщили 20-летнему спортсмену, что нужна операция, но затем функциональность руки будет ограничена: та не сможет либо сгибаться, либо разгибаться.

Это не устраивало молодого боксера, кандидата в мастера спорта. Он всеми силами стремился отменить приговор врачей и различными массажами всё-таки вылечил себе руку.

На медкомиссии при поступлении в спортивный институт никаких недостатков медики у него не обнаружили, в том числе и последствий злосчастного перелома. «Этот случай в моей жизни стал знаковым. Я понял, насколько бессильна медицина. И что нет никакого другого занятия более востребованного, чем сохранение и приумножение здоровья. Мои дети и внуки не обращаются к врачам и не делают никаких прививок», — признался Валерий. А Татьяна добавляет, что в ее медицинской карточке есть лишь два случая обращения в больницу: когда она рожала дочек.

Однажды старшая из них, пятнадцатилетняя Оксана, во время тренировки по художественной гимнастике получила травму, тогда ее отец лучше врачей знал, как нужно лечить. В «скорую» девушку доставили с диагнозом «разрыв голеностопных связок», наложили гипс и сообщили родителям, что через два месяца гипс снимут, а затем будет необходим длительный курс реабилитации. «Я сразу забрал ребенка из больницы. В тот же день снял гипс и стал лечить ногу дочери массажами и восточными методиками. Через месяц Оксана вернулась к тренировкам», — рассказывает Бойко.

Но после сложной травмы девочке намекнули, что ей нет места в большом спорте. И из профессионалов она перешла в любители, продолжив занятия художественной гимнастикой для самореализации.

Родители часто хотят, чтобы их дети следовали стопами предков. Семья Бойко — не исключение. Причем родители настаивали не просто на спортивных специальностях, а чтобы те были с оттенком оздоровления. Оксана окончила Киевский Национальный университет физической культуры и спорта по направлению «реабилитация», а Ирина — по специальности «рекреация», а до этого еще и медицинское училище. Сегодня Оксана — тренер по фитнесу. Ирине пять лет назад собственники загородного клуба «Заир» доверили создать фитнес-клуб. Двадцатипятилетняя девушка, работавшая тренером в одном из клубов и имевшая за плечами небольшой опыт частного предпринимательства, взялась. Уже через полгода комплекс, в котором разместились два зала аэробики, тренажерный зал, spa-зона, детский зал, привлек первых посетителей.

Клубные бабушки

Многие ли тренеры могут похвастать, что в группе у них есть ветераны, посещающие занятия 20 и даже 25 лет? У Татьяны Бойко таких несколько. А историй, в которые трудно поверить, еще больше. Чего только стоит «выходка» 92-летней Надежды Яковлевны: через две недели после операции по поводу онкологии она собиралась бежать на тренировку. Родственники закрыли не в меру активную, но очень любимую бабушку в комнате, поскольку той был предписан постельный режим. Но на тренировку она всё-таки сбежала — через окно.

А 78-летняя Дина Николаевна, даже когда частично ослепла после неудачной операции, продолжала посещать занятия, пока не стала нуждаться в посторонней помощи для передвижения по улице.

У Нади из молодежной группы больше десяти лет назад после родов обострились две позвоночные грыжи, почти приковавшие ее к постели. Операция — единственный, по мнению врачей, выход — в случае неудачи грозила инвалидным креслом. Преодолевая боль, Надя начала тренироваться. Сегодня она мама уже двоих сыновей, к тому же находится в прекрасной для своих лет физической форме.

Группа бабушек уже давно стала самым настоящим клубом. Все государственные праздники, а также дни рождения и другие важные даты эти ирпенские «спортсменки» проводят вместе — организуют тематические встречи, наряжаются в соответствующие случаю костюмы. Например, 9 Мая надевают военную форму, поют солдатские песни, танцуют под мелодии военных лет, варят солдатскую кашу в котелках и даже выпивают фронтовые сто грамм. На День Независимости актуальны вышиванки, украинские песни, вирши и вареники. И так из года в год.

Расходы и доходы

Татьяна Бойко об экономике своего бизнеса говорит неохотно, но можно посчитать. Для посетителей группы стоимость занятий стоит 250 гривен в месяц, скидки пенсионерам — до 30 гривен. Всего существует две группы, в каждой около 20 человек. Исходя из этого, в месяц тренер получает около 9500 гривен, из которых после вычета аренды и налога в размере 200 гривен остается примерно восемь тысяч.

Правда, посещаемость — показатель очень изменчивый. И в дни сезонного спада тренировок приходится прибегать к другим занятиям. Валерий Бойко читает лекции по восточной методике восстановления здоровья су-джок. И, конечно, самая большая статья дохода — сеансы массажа.

Кроме того, семья входит в сетевую компанию. В середине 2000-х годов супруги достигли в ней таких высоких результатов, что их постоянный ежемесячный доход составлял не одну тысячу долларов. Компания награждала их престижными туристическими путевками, например, поездкой на Канарские острова.

Однако сетевой бизнес стал забирать всё больше времени, вплоть до нехватки его для тренерской деятельности. На семейном совете было решено, что тренировки важнее. И супруги спустились на более низкие уровни в сетевой иерархии, основной доход снова стал вспомогательным.

Из спорта – в бизнес

Сергей Фесенко, чемпион летних Олимпийских игр 1980 года по плаванию:

— Чем занимаются чемпионы после завершения спортивной карьеры?

— Для большинства прямая дорога — тренерами в фитнес-центры. Но профессиональные спортсмены первого эшелона, такие, как Яна Клочкова и Олег Лисогор, завоевав популярность, идут в шоу-бизнес, могут заключать выгодные рекламные контракты.

Заработанные там деньги часто становятся стартовым капиталом для открытия собственного бизнеса. Один из удачных примеров — карьера Александра Волкова, олимпийского чемпиона 1988 года по баскетболу. В 1990-х годах он успешно выступал за знаменитые американские клубы NBA и со временем создал собственный баскетбольный клуб в Украине. В 2007-м стал председателем Федерации баскетбола Украины, а сейчас готовится к организации и проведению чемпионата Европы по баскетболу-2015 в нашей стране.

— Что стали делать вы, покинув большой спорт?

— Советским спортсменам заключать какие-либо контракты запрещалось. В конце 1980-х я учился, защищал диссертацию, на момент развала СССР занимал должность заведующего кафедрой в Киевском институте спорта.

На зарплату около 50 долларов прокормить семью сложно, и я был вынужден заняться бизнесом. В 1993 году мы с партнером открыли первый в Киеве фирменный магазин Adidas. Помню, первая партия товара на 15 тысяч долларов до полок так и не дошла. Это сейчас такой продукции переизбыток, а тогда, несмотря на низкую платежеспособность граждан, она просто «улетела». Через несколько лет уже было несколько фирменных магазинов по всей стране: немцы, у которых мы делали закупки, поняли, что в Украине есть хороший спрос на их продукцию, и зашли сюда уже со своим персоналом.

Но мы начали осваивать работу и с другими брендами — Arena, Speedo. Завозили аксессуары для плавания, как для профессионалов, так и для любителей, оборудование для бассейнов в спорткомплексах. И сейчас мы продолжаем такие поставки. Это один из основных источников моего дохода.

— Как спортивное прошлое помогло вам в организации бизнеса?

— В 1993 году меня как известного спортсмена пригласили на выставку ISPO в Мюнхене, где и был заключен первый контракт с Adidas. Более того, нам предоставили кредит, в этом свою роль сыграло мое имя.

— Насколько я знаю, вы также были участником Олимпиады-2012 в Лондоне?

— Я был комментатором.

КОММЕНТАРИЙ

Светлана Рябова

Упал, но не отжался

Мой муж родом из Карелии, он живет в Киеве уже третий год и до сих пор удивляется: в Украине совершенно не развит массовый спорт. Спортзалы и бассейны платные, специализированных клубов, например, по скалолазанию или спортивному туризму, почти нет. А те, что есть, — далеко не каждому по карману. Уж во всяком случае, не школьникам и студентам, хотя эта часть населения, по идее, самая спортивная. И именно о ней, теоретически, должно заботиться государство, создавая всяческие программы по поддержке массовой физкультуры и спорта. Как-никак, это здоровье нации.

Сейчас абонемент в спортклуб на месяц стоит в среднем 400–600 гривен. Плюс нужно раскошелиться на инвентарь.

На родине у моего супруга немного другая ситуация: платные (разного ценового диапазона и уровня) спортклубы тоже есть, но имеются и небольшие спортзалы при университетах и техникумах, кружки, туристические клубы и прочее, которые доступны любому желающему (как во времена Советского Союза). Плата символическая — в пересчете около 30 гривен в месяц. Финансируют массовый спорт местные бюджеты и крупные промышленные предприятия. Для последних это что-то вроде социально-патриотической нагрузки. Например, в Кондопоге (город с населением около 30 тыс. жителей) есть бесплатный бассейн. Его построил и содержит один из владельцев местного целлюлозно-бумажного комбината. Таких примеров у моего мужа множество. Как и друзей с профильным спортивным образованием. Кстати, все они трудоустроены.

Я пытаюсь возражать. Мол, массовый спорт в Украине всё же развивается. Ведь еще пять лет назад на всю Оболонь был один-единственный спортклуб, куда попасть можно было только по клубной карте. А та выдавалась лишь при покупке годового абонемента стоимостью более тысячи долларов. Сейчас только в районе станции метро «Минская» около двух десятков различных спортклубов с самыми разными ценовыми предложениями — от 1200 до 6000 гривен в год. И это уже не формат «подвальный зал-качалка», который был так популярен в 1980–1990-х. Спортзалы выглядят очень цивилизованно, там есть различные направления занятий — от йоги для беременных до восточных единоборств и спортивных танцев. Имеются современные раздевалки, душевые кабины, сауны…

Правда, это заслуга частных структур, которые строят на спорте свой бизнес. А вот правительство за последние три года не реализовало ни одну из заявленных инициатив по развитию массового спорта в Украине. Чиновники обещали новую Общегосударственную целевую социальную программу по развитию физической культуры и спорта разработать к 2011 году, но слова не сдержали. Премьер-министр Николай Азаров обещал в августе того же 2011-го на развитие массового спорта выделить 32 млрд гривен на период 2012–2016 годов, но пока спортивная отрасль не увидела ни копейки. В Украине закрываются детские юношеские спортивные школы (ДЮСШ), массово застраиваются земли спортивного значения (несмотря на множество законов, охраняющих такие территории) — на бывших стадионах и велотреках вырастают коммерческие и жилые высотки. А уцелевшие спортивно-оздоровительные детские лагеря и базы находятся в таком запущенном состоянии, что сами вот-вот попросятся «на баланс» какого-нибудь предприимчивого девелопера.

Среди моих знакомых бизнесменов и чиновников много бывших спортсменов. И практически все говорят о своем спортивном прошлом с гораздо бóльшим удовольствием, чем о своей нынешней работе. Готовы ли они поддерживать спорт сейчас? Все без исключения отвечают утвердительно. Только уточняют: государство, по крайней мере, не должно мешать. Ведь нынче поддержка бизнесом спорта дает дополнительный сигнал госревизорам — у компании есть «лишние» деньги. И к таким благодетелям проверяющие всегда проявляют особый, совсем не спортивный интерес.

Автор: Ирина Государская

В 2012 году Польша не пустила к себе 3,5 тысяч россиян, украинцев, казахов из-за проблем с документами и нехватки денег. Об этом сообщает "Radio Olsztyn". При этом россияне меньше пользуются малым приграничным передвижением (МПД), чем поляки, которые в основном ездят за дешевым топливом.

Во второй половине 2012 года движение на пограничных переходах с Калининградской областью возросло на 70%, отмечено на ежегодном совещании Варминьско-Мазурского отдела Пограничной службы. Это намного больше, чем на других отрезках восточной границы Польши.

Сложившаяся ситуация обусловлена введением малого приграничного передвижения. По оценке Пограничной службы, россияне меньше пользуются МПД, чем поляки, которые в основном ездят в Калининградскую область за дешевым топливом.

Пограничники в прошлом году задержали 5 человек, которые хотели пересечь границу по зеленому коридору: трех граждан Молдавии и по одному гражданину Армении и Узбекистана. Также трое граждан Конго хотели пересечь границу с фальшивыми визами. В Польшу не пустили 3,5 тыс россиян, украинцев и граждан Казахстана, у которых не было действительных документов или достаточного количество денег на содержание в Польше.

Напомним, первые разрешения на малое приграничное передвижение были выданы в российском генконсульстве в Гданьске 7 августа 2012 года. Польское генконсульство выдало первые пропуска 24 августа.

Спасатели из-за плохой погоды пока не смогли добраться до места крушения в Демократической Республике Конго вертолета Ми-8 с российским экипажем на борту, сообщил в понедельник журналистам официальный представитель ООН Мартин Несирки.

"Обломки найдены. Спасатели прибыли, но находятся в нескольких километрах оттуда. Из-за плохих погодных условий они не могут добраться до места крушения", - сказал Несирки. ООН в настоящее время "пытается услановить судьбу экипажа".

Вертолет Ми-8 компании "ЮТэйр" с российским экипажем на борту разбился 9 марта в ДРК в районе города Букаву (провинция Южное Киву). Он работал по контракту с миссией ООН по стабилизации в Конго (МООНСДРК). Причиной авиакатастрофы стала неблагоприятная погодная обстановка. Обломки вертолета были обнаружены в труднодоступной гористой местности.

В департаменте информации и печати МИД РФ в понедельник сообщили, что судьба российского экипажа вертолета Ми-8, потерпевшего крушение в Демократической Республике Конго, остается неизвестной, но по оценкам экспертов, шансов выжить у находившихся на борту россиян практически не было. Иван Захарченко.

НОВЫЙ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ КНР ПОСЛЕ СВОЕГО ИЗБРАНИЯ ПОСЕТИТ РОССИЮ

Поездка состоится по приглашению президента РФ Владимира Путина

Новый председатель КНР после своего избрания посетит Россию, сообщил глава МИД Китая Ян Цзечи, передает "Синьхуа". Поездка состоится по приглашению президента РФ Владимира Путина.

Цзечи отметил, что Россия и Китай позиционируют себя как крупнейших соседей, а также рассматривают друг друга в качестве приоритетного партнера по сотрудничеству. Министр иностранных дел Китая выразил готовность страны вместе с Россией использовать визит нового главы КНР для того, чтобы отношения сторон получили мощный импульс развития.

Кроме того, новый председатель Китая посетит Танзанию, ЮАР и Конго, а также примет участие в 5-й встрече руководителей стран БРИКС в Дурбане, добавил Цзечи. По его словам, предстоящий визит воплощает серьезное внимание Китая отношениям с Африкой. Министр выразил уверенность, что визит послужит улучшению китайско-африканских отношений стратегического партнерства.

5 марта в Пекине открылась сессия Всекитайского собрания народных представителей 12-го созыва. Делегаты в течение 12 дней изберут новых лидеров и утвердят основные направления экономической и социальной политики страны. Ожидается, что нынешний вице-председатель страны Си Цзиньпин станет председателем КНР вместо Ху Цзиньтао, а вице-премьер Ли Кэцян сменит Вэнь Цзябао на посту премьера.

Жертвами авиакатастрофы в городе Гома на востоке Демократической Республики Конго, по уточненным данным, стали шесть человек, еще трое пострадали, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на местные власти.

Авиакатастрофа произошла в понедельник в самом центре Гомы - административного города провинции Северное Киву. Самолет Fokker 50, принадлежавший частной авиакомпании CAA и следовавший в Гому из города Лоджа, из-за неблагоприятных погодных условий упал в жилом квартале недалеко от зданий местной избирательной комиссии и местного управления по делам мигрантов.

Ранее сообщалось о том, что все находившиеся на борту пассажиры и экипаж самолета погибли. По словам Палуку, обычно на борту этого самолета находились до 50 человек, однако в понедельник самолет перевозил гораздо меньше пассажиров.

"Пять членов экипажа и один сопровождающий погибли", - сообщил агентству губернатор провинции Северное Киву Джулиен Палуку. Сообщается также, что в результате инцидента на земле никто не пострадал.

ДРК занимает одно из последних мест в мире по уровню безопасности полетов. По данным Франс Пресс, все местные авиакомпании в настоящее время внесены Евросоюзом в "черный список" авиаперевозчиков, которым запрещены полеты в Европу.

Кризис и эволюция

Чан Ха Чжун беседует с Мануэлем Монтесом

Чан Ха Чжун – корейский экономист, специалист по теории развития, преподаватель Кембриджского университета. Автор многих книг, последняя из которых – «Двадцать три вещи, которые вам не говорят о капитализме» (Penguin, 2010).

Мануэль Монтес – филиппинский экономист, сотрудник Управления стратегии и политики развития ООН.

Резюме: С учетом масштаба экономического кризиса и кризиса экономической теории, который за этим стоит, можно было бы надеяться на пересмотр многих ранее непреложных догм экономической теории. Но как раз в ней почти ничего не изменилось.

Полный текст будет опубликован в книге «Двадцать способов наладить дела в мире: интервью с ведущими мировыми мыслителями» (Twenty Ways to Fix the World: Interviews with the World's Foremost Thinkers) под редакцией Петра Дуткевича и Ричарда Саквы. Издание выйдет в свет в рамках проекта Совета по исследованиям в области социальных наук и New York University Press (SSRC/NYUP, 2013), осуществляемого при поддержке Мирового общественного форума «Диалог цивилизаций» (Москва–Вена).

Всегда откровенно высказываясь на любые экономические темы, Чан Ха Чжун дает беспощадную оценку нынешнему состоянию экономической теории и практики: и то и другое в плачевном состоянии. Чан утверждает, что если бы какая-либо теория потерпела такой крах на практике, как теория свободной рыночной экономики, она давно уже была бы дискредитирована и даже запрещена. Но разновидности неолиберальной экономики все еще живы. Он винит в этом внутреннюю политику и инерцию экономической науки, а также элиты, которые наживаются на свободных рынках и пытаются убедить всех нас, что нам это тоже выгодно. Однако, в отличие от тех, кто призывает к масштабному переформатированию всей мировой экономики, Чан отстаивает целесообразность прагматичного постепенного подхода, который не должен быть огульным или глобальным.

Мануэль Монтес: – Первый вопрос достаточно очевиден: как вы оцениваете нынешнюю экономическую ситуацию?

Чан Ха Чжун: – Теоретически глобальная рецессия 2008 г. закончилась, поскольку ее основным признаком является падение производства и ВВП в течение двух или более кварталов подряд. Но, конечно, никто не может смириться с мыслью, что она завершилась, поскольку большинству стран Севера не удалось восстановить докризисный уровень доходов. Во многих государствах безработица все еще очень высока – более 20%. Даже в США официальный уровень безработицы – 9%, однако многие люди хотели бы работать на полную ставку, но вынуждены довольствоваться работой на полставки. Другие отказались от поиска работы. Формально они не считаются безработными, поскольку не зарегистрированы на бирже труда, но фактически ими являются. Если включить их в общую статистику, то некоторые полагают, что безработица может достигать 15%. Некоторые страны, такие как Великобритания, снова скатились в рецессию. Хотя по официальным данным в Соединенных Штатах и многих других странах возобновился рост экономики, не думаю, что мы прошли даже полпути после начала кризиса.

ММ: – Не кажется ли вам, что речь идет о неуклонном спаде экономической активности в богатых странах? Или они будут упорно пытаться вернуться по крайней мере на докризисный уровень?

ЧХЧ: – Если мы всерьез не изменим политику, ситуация во многом будет напоминать 1990-е гг. в Японии («потерянное десятилетие»). В принципе перманентной рецессии может и не быть, но за умеренным ростом экономики следует спад. Потом происходит какая-то внешняя катастрофа, и все начинают паниковать. Затем экономика может восстановиться, но что-то снова случается, мы опять скатываемся в кризис, и так далее. Мне кажется, можно говорить, по сути, о повторении той ситуации, которая в Японии длилась все 1990-е годы.

MM: – В случае с Японией ни экономическая теория, ни экономическая политика не пересматривались. Может быть, нынешняя ситуация даст толчок к переосмыслению политики?

ЧХЧ: – Знаете, даже в Японии происходило некоторое переосмысление политики в том смысле, что японцы никогда не были склонны к кейнсианству, но в течение 1990-х и 2000-х гг. они чрезвычайно и беспрецедентно увеличили государственные расходы и стали больше кейнсианцами, чем прежде. Они также начали практику, которую мы сегодня называем количественным стимулированием, так что какие-то изменения последовали. Но вы правы, что они безнадежно отстали в экономическом мышлении. Проблемы с японским экономическим «символом веры» в том, что вплоть до падения Советского Союза на экономических факультетах университетов Японии преобладали марксисты-схоласты, которых мало интересовал реальный мир. Поэтому, когда они утратили влияние, остались в лучшем случае лишь сторонники неоклассической теории. И когда эти последние стали задавать тон, неолиберальная повестка дня (идеи свободного рынка) проталкивалась такими людьми, как Дзюнъитиро Коидзуми (премьер-министр в 2001–2006 гг.), который все время говорил: «Нам нужно становиться все больше и больше похожими на Америку. Это путь к восстановлению». Всем известно, что в итоге произошло.

ММ: – Что вы думаете в целом об экономическом мышлении и об экономической политике?

ЧХЧ: – Как я уже сказал, в Японии произошли некоторые важные изменения в политике, но с точки зрения экономического мышления, мне кажется, японцы еще больше запутались. Когда в 2008 г. грянул кризис, многие ожидали перемен в экономике. Откровенно говоря, если бы любая другая теория потерпела такой крах, как теория свободной рыночной экономики, ее, возможно, уже предали бы анафеме. Поначалу даже экономисты, стоявшие на позициях свободного рынка, посыпали голову пеплом. Например, такие как американский консерватор Ричард Познер, который согласился, что Кейнс говорил много разумных вещей. Все это было, но я не думаю, что экономика на самом деле меняется. К сожалению, мы не наблюдаем сколько-нибудь широкого признания изъянов и недостатков капиталистической экономики. Когда английская королева посетила Лондонскую фондовую биржу, она спросила: «Почему никто не смог этого предвидеть или предсказать?» Ответ Королевского экономического общества был таким: «Мадам, каждый экономист хорошо выполнял свою работу, но нам не хватило коллективного воображения – за деревьями мы не увидели леса». Постойте, при чем тут воображение? Ему вообще не место в экономике свободного рынка, которая оправдывает политику невмешательства государства в экономику тем, что все ведут себя рационально и «каждый знает, что делает». По сути дела, не было приведено ни одного вразумительного аргумента. И, по правде говоря, это дает пищу для размышлений. Вне академических кругов существует большой спрос на различные экономические теории, хотя во взглядах экономистов мало что изменилось.

ММ: – В каком направлении мы движемся? На какой основе выстраивать политику?

ЧХЧ: – Мне кажется, здесь речь идет о двух проблемах. Первая заключается в том, что медленнее всего в мире меняется научное сообщество. За политиков избиратели могут не проголосовать, лидеры бизнеса могут обанкротиться, но университетские профессора обычно остаются на своем посту всю жизнь. Знаменитый немецкий физик Макс Планк однажды сказал примерно следующее: «Научный прогресс измеряется количеством похорон ученых». То же можно сказать и об изменениях в экономической теории. Правда, это трудноразрешимая проблема. Целая группа людей, сделавшая себе карьеру и имя на конкретной экономической теории, так просто от нее не откажется.

Но еще важнее интересы властных структур. Людям, имеющим власть и деньги, выгодно сохранение статус-кво в экономике, и они готовы бесконечно повторять: «Все прекрасно, даже если выглядит не столь радужно, потому что мы действуем рационально, а рынки эффективны. Так что даже если мир кажется хаотичным и глупым, это лучший из возможных миров». Им до такой степени выгодно, чтобы люди верили в такой тип экономики, что они так просто не откажутся от своих подходов.

ММ: – Довольно мрачная картина.

ЧХЧ: – Думаю, что да, но, знаете, надо смотреть на вещи в долгосрочной перспективе. Двести лет назад казалось безумием требовать освобождения рабов, а 100 лет назад многие «уважаемые» люди полагали, что женщины не заслуживают права голоса. Всего 50–60 лет назад англичане и французы преследовали как террористов тех, кто отстаивал идею деколонизации. Но со временем «немыслимые» тогда требования были удовлетворены. Поэтому, если смотреть в будущее, я оптимист, но ближайшая перспектива мрачновата. К тому же последние 200 лет вопрос о том, какая из экономических теорий верна, решается силовым способом. Если против свободного рынка восстанет достаточное число граждан, обманутых в своих ожиданиях и сытых им по горло, теоретикам придется изменить точку зрения. Парадокс в том, что, как бы подталкивая граждан взять на себя инициативу, банкиры вели себя настолько вызывающе, что теперь даже обычно терпеливые американцы и англичане начинают поднимать голову. Поэтому я не утверждаю, что перемены невозможны, но не думаю, что все случится именно так, как некоторые представляли себе в начале кризиса. Вряд ли все эти парни, сторонники гипотезы эффективного рынка, которая так капитально всех нас подвела, внезапно лишатся своих портфелей в университетах. Нет, все произойдет несколько иначе.

MM: – Что следовало бы изменить в первую очередь с учетом того, что все в этом мире взаимосвязано?

ЧХЧ: – Ключевая отрасль – это финансы. Нам нужно регулировать финансовый сектор. Но не так, как до сих пор. Моему другу Джо Стиглицу нравится программа направленного кредитования, которая применялась в Японии и других государствах Восточной Азии вплоть до 1980-х годов. Почему бы не взять на вооружение эту идею, тем самым отреагировав на жалобы государственных департаментов, что банки не дают бизнесу взаймы ликвидность, которая была им предоставлена в результате «количественного стимулирования» или накачивания экономики деньгами? Давайте сделаем кредитование бизнеса главным условием доступа к ликвидности. Кредиты Всемирного банка и МВФ давно уже выдаются на этих (и даже более жестких и не всегда разумных) условиях. Почему же по отношению к коммерческим и инвестиционным банкам не применяется практика обусловленности кредитов? Еще одна мера, которую необходимо принять, – запрет большинства комплексных финансовых продуктов, безопасность которых не может быть гарантирована. И необходимо во что бы то ни стало отделить инвестиционную банковскую деятельность от розничных банковских услуг.

MM: – В банковской системе Германии один регулятор контролирует одну часть отрасли, а другой регулятор – другую.

ЧХЧ: – Я этого не знал, но инвестиционная банковская деятельность в Германии с самого начала существенно отличалась от системы, существующей сегодня в англосаксонском мире. Инвестиционные банки в Германии изначально имели дело с венчурным капиталом. Они давали в долг перспективным предприятиям и обогащались, продавая их акции, когда эти предприятия выходили на биржу с первичным публичным размещением своих акций (IPO). По этой причине данный вид бизнеса и называется инвестиционной банковской деятельностью. Сегодня они редко это делают. В Германии такой подход принес плоды. Но у немцев всегда была другая организация и в остальных сегментах финансовой системы. Например, недружественные захваты предприятий там практически невозможны. И в англо-американских странах, видимо, также следовало бы изменить правила недружественных поглощений, регламентирующие, кто и какие компании может скупать. Проблема в том, что многие компании скупаются частными инвестиционными фондами, которые не настроены на ведение долгосрочного бизнеса. Фактически они реструктурируют компанию, продают то, что можно продать, делают бизнес прибыльным, выжав семь потов из сотрудников и поставщиков, а потом перепродают. Наверное, некоторые предприятия легко реструктурировать таким образом – например, в секторе розничной торговли. Но если речь идет об отраслях, требующих долгосрочных инвестиций, нужны правила, предписывающие, что разрешено, а что нет частному инвестиционному фонду, приобретающему эти предприятия. Например, их можно обязать не перепродавать приобретенную компанию в течение десяти лет.

MM: – В этом случае они будут приобретать только по-настоящему прибыльные компании, а не те, на которых можно хорошо нагреть руки, потому что их принудят к долгосрочным инвестициям?

ЧХЧ: – Совершенно верно. Если не решить эту проблему, фундаментальных изменений не произойдет. Ведь именно дерегулирующая финансовая система, нацеленная на получение краткосрочной прибыли, и является причиной того, что произошло с такими странами, как США, Великобритания, Исландия и Ирландия, где начался финансовый кризис. По сути, финансовая система, нацеленная на получение краткосрочной прибыли, и привела к сокращению инвестиций. При этом снижались стандарты трудовой этики, не поддерживались стимулы долгосрочной производительности труда. Если сидеть сложа руки, проблема никуда не исчезнет. И в довершение картины все усилия финансистов, делающих деньги, были направлены на лоббирование свободного рынка, чтобы им было еще легче делать деньги. По сути, они добивались разрешения на печатание денег. Если кто-то говорит, что можно занять в 30, 40 или 50 раз больше денег, чем покрыто активами, что это, как не лицензия на печатание денег? Банкиры и финансисты делали это, становясь все более могущественными, и в результате захватили политическую власть. Партийные лидеры попали в зависимость от их пожертвований, а контроль над СМИ делает политиков более податливыми. В Соединенных Штатах финансисты по большому счету оккупировали правительство. Много ли бывших министров финансов до 1980-х гг. были людьми с Уолл-стрит? Ни одного. Зато с тех пор они превратились в большинство. Если не избавиться от этой мертвой хватки, политический баланс сил не изменится.

Есть в этом и положительный момент: до сих пор они наломали так много дров и продолжают усердствовать даже после воцарения хаоса в финансовом секторе, что, как мне кажется, накопилось немало политического капитала для радикальных реформ – только бы у политиков хватило смелости и решимости. Я был шокирован, прочитав статью американского банкира, опубликованную в газете The Guardian. Он пишет, что сегодня банковский сектор жалуется на громоздкий характер планируемого регулирования, но когда Франклин Рузвельт начал воплощать в жизнь Закон Гласса-Стигалла, содержавший куда более радикальные положения, чем те, что сегодня предлагаются (в частности, юридическое размежевание розничных и инвестиционных банков), был дан один год, чтобы выполнить эти предписания. Сегодня с банками обращаются нежно и деликатно – например, им отвели девять лет на то, чтобы привести деятельность в соответствие со стандартами достаточности собственного капитала, стресс-тестирования на уровне портфеля и покрытия рисков нехватки рыночной ликвидности, которые оговорены в Третьем Базельском соглашении.

MM: – Можно ли внедрить эти стандарты отдельно в каждой стране?

ЧХЧ: – Почему бы и нет? Обычно приводится следующее возражение: в этом случае мы уступим в конкурентной борьбе другим странам, которые не внедрят у себя те же принципы регулирования. Мой ответ таков: оставьте другие страны в покое. Нет доказательств того, что эти банки приносили реальную пользу или выгоду американской или британской экономике, так что если они хотят разрушить голландскую или немецкую экономику, это их дело. Пусть каждая страна сама наводит у себя порядок. Если политики повсюду станут придерживаться этого принципа, то банкам и их капиталам некуда будет деваться. Даже Швейцария ужесточает регулирование по хеджевым фондам, да так, что некоторые банкиры грозятся вывести оттуда свои капиталы, но куда? Быть может, в Монако, а больше-то и некуда.

MM: – Наблюдаются ли какие-то сдвиги в направлении регулируемого рынка у нас в Великобритании?

ЧХЧ: – Никаких – не думаю, что изменения произойдут, пока у власти находится нынешняя коалиция консерваторов и либеральных демократов. Ключевым моментом является то, кого назначат следующим главой Банка Англии, поскольку правительство наделило его важными регулирующими полномочиями. Управление финансовых услуг Великобритании (FSA) во многом утратило влияние. Нынешний глава FSA Адаир Тернер, между прочим, значительно полевел в своих взглядах в последнее время. Если его выберут главой Банка Англии и к власти через несколько лет придет новое правительство, быть может, какие-то меры будут приняты. Но в случае избрания человека, не имеющего опыта финансового регулирования, или если у руля Банка Англии встанет некто, имеющий политический вес, или же к власти придут инсайдеры Банка Англии, не заинтересованные в каком-либо регулировании, то вряд ли стоит ожидать реальных перемен. Проблема Великобритании в том, что ее зависимость от финансового сектора достигла таких пропорций, что даже если вы не находитесь на содержании у финансовой индустрии, вам придется проявить большое мужество, чтобы приструнить зарвавшихся банкиров.

MM: – Согласно одной из версий, во времена Великой депрессии 1930-х гг. власти пошли на принцип и позволили всем банкам обанкротиться. Не может ли такой подход отбить у людей всякое желание пользоваться услугами банков?

ЧХЧ: – Да, может, но это неверный подход. Глупо допускать банкротство банков – разве только если речь идет о мелких банках, которых было очень много в Америке XIX века. Но в целом массовое банкротство банков создает дефицит доверия. Единственное, что позволило нам избежать полного хаоса в финансовой сфере, – национализация банков, которые находились на грани банкротства. Но то, как наши власти это сделали, просто смехотворно. Я имею в виду распространение английским правительством контроля над почти 80% Королевского банка Шотландии и вместе с тем нежелание обязать его кредитовать малый и средний бизнес, хотя на словах чиновников беспокоит то, что банки этого не делают. Не срабатывает даже элементарная логика капитала, согласно которой тот, кто контролирует больше половины акций компании, волен делать все, что ему заблагорассудится. Власти США еще более деликатно обращаются с финансистами. Накачав их ликвидностью, они забрали у них только часть так называемых привилегированных акций, которые дают право на первоочередное получение дивидендов, но не право голоса. Таким образом они фактически отказались от контроля над банками. До такой степени политики находятся под игом финансового сектора.

MM: – До сих пор мы говорили о богатых, развитых странах. Но вы в значительной мере занимались анализом развивающихся стран. Каково их положение в современном мире? Они подыгрывают богатым странам или просто заняты собственным выживанием? Ожидают ли они революции в богатых странах?

ЧХЧ: – Мне кажется, главная беда развивающихся стран в том, что в последние 30 лет они стали настолько открытыми, что теперь им трудно проводить подлинно глубокие преобразования. Китай вполне способен контролировать баланс движения капитала. Но экономика такого размера слишком зависима от международной торговли. В любой другой экономике континентального масштаба, такой как ЕС или США, международная торговля обеспечивает 10–15% ВВП, а в Китае – около 35% ВВП. Большинство этих рынков находятся на Севере, так что если там что-то пойдет не так, последствия трудно предсказуемы.

Бразилия, ЮАР, Чили очень сильно страдают от набегов спекулятивного капитала, оказывающего беспрецедентное давление на обменный курс их валют. Местные компании находятся в состоянии шока из-за невозможности поставлять свою продукцию на экспорт, поскольку обменный курс нежизнеспособен. Поэтому им не до рассуждений типа: «Эти развитые рынки в упадке, так давайте приберем мир к рукам». Во многих развивающихся странах положение лучше, чем в богатых, но они также страдают, и в будущем рискуют пострадать еще больше. Важно осознать, что, несмотря на все разговоры о подъеме Юга, его роль в мировой экономике пока незначительна. Китаю не принадлежит и 10% мировой экономики. Северные страны склонны искусственно раздувать цифры, рассчитывая доходы развивающихся стран по паритету покупательной способности (ППС), чтобы потом доказывать, что якобы Китай (Индия, Бразилия или любая другая страна) перестали быть развивающимися, а значит, не могут рассчитывать на особое отношение или режим и т.д.

Это все от лукавого, потому что если посмотреть на реальный ВВП этих стран, то Китай производит менее 10% мирового дохода. Индия и Бразилия – по 2% мирового ВВП, вклад ЮАР – всего 0,5%. Если сложить экономики всех стран БРИКС, их доля составит не более 15–20% глобальной экономики. Попробуйте доказать, что 15% больше 70%. Я не так уж пессимистично настроен по поводу относительного подъема таких стран, как Китай и Индия, но эту динамику надо рассматривать в перспективе. Вес этих государств определенно растет, и они начинают поигрывать мышцами. Однако им еще предстоит большой путь, прежде чем они достигнут реального влияния. Достаточно вспомнить, что случилось со странами «Большой двадцатки», когда им понадобились деньги. Нас уверяли, что это будет новая всемирная управляющая организация, но с 2010 г. так и не прослеживается никакой динамики.

MM: – На чем еще следовало бы сосредоточить особое внимание в сфере вашей деятельности? Какие сдвиги происходят в теории развития и экономической теории?

ЧХЧ: – С учетом масштаба экономического кризиса и кризиса экономической теории, который за этим стоит, можно было бы надеяться на пересмотр многих ранее непреложных догм экономической теории, но как раз в ней почти ничего не изменилось. Мы снова и снова слышим старую песню. Конечно, сегодня большее число исследователей признает, что история и государственные институты играют важную роль, но даже это делается довольно специфично, в неоклассическом духе, поскольку такие явления расцениваются как продукт эгоистичного и рационального выбора.

Мне кажется, произошло только одно позитивное событие, но не на сугубо теоретическом уровне, а скорее на уровне прикладной политики. Я имею в виду гораздо более благосклонное отношение к промышленной политике, разговор о которой до этого считался табу в тех кругах, которые занимаются более «изящной» деятельностью. Я уже сбился со счета, сколько получил приглашений в последние годы на конференции, посвященные промышленной политике. В основном речь идет о развивающихся странах, а также о странах ОЭСР и даже некоторых департаментах правительства Великобритании. Хотя до сих пор ведется немало споров о том, как именно ее следует проводить, применять ли таргетирование, предоставлять субсидии или взимать пошлины. Также дискутируются политические условия, такие как проведение промышленной политики в странах с высоким уровнем коррупции. Но по крайней мере сегодня промышленная политика активно обсуждается, а всего пять лет тому назад большинство экономистов не желали об этом говорить. Возобновление дебатов по промышленной политике – единственное светлое пятно.

MM: – Может ли промышленная политика проводиться без изменения политического ландшафта в тех или иных странах?

ЧХЧ: – Об этом сегодня тоже немало спорят, потому что некоторые сторонники промышленной политики скептично настроены по поводу самой возможности ее проведения в странах, где, по их мнению, для этого не существует подходящих политических условий. Но мне кажется, что все зависит от реального желания. Если вам вдруг захочется повторить опыт Южной Кореи в 60–70-е гг. прошлого века, возможно, радикальные политические изменения действительно понадобятся. Но, например, Эфиопия сегодня пытается захватить часть мирового рынка в таких трудоемких отраслях индустрии, как швейное производство и легкая промышленность – для этого нет необходимости в серьезных политических преобразованиях. Нужно просто начать реализацию какой-то разновидности промышленной политики и доказать ее действенность, прежде чем расширять ее. Стоит добиться успеха в каких-то областях, как сразу усиливается политическая поддержка этого курса, что облегчает его дальнейшее расширение и углубление. Думается, было бы ошибкой утверждать, что не стоит даже пытаться, полагая, что любые попытки обречены на провал. Начать надо с малого, постепенно наращивая усилия. В конце концов, проведение подобного курса требует усилий и со стороны государственных чиновников, знающих, как это делается. В то же время, например, в условиях Демократической Республики Конго размышления о промышленной политике будут, скорее всего, напрасной тратой времени. Но, как мне кажется, есть много стран, которым можно оказывать не слишком масштабную, но эффективную помощь, не приводящую к значительной коррупции. В этом вся разница.

MM: – Готов согласиться, что нам не дано предугадать, где начнутся перемены. Но все читающие эти строки зададутся вопросом о том, как произойдут изменения. А ваш аргумент заключается в том, что нам не следует принимать некоторые аргументы на веру, ведь так?

ЧХЧ: – Верно, я говорю об аргументах типа «если вы стремитесь к регулированию финансового сектора, то это нужно делать повсюду». Понятно, что такой аргумент был специально придуман людьми, не желающими перемен. Они исходят из предпосылки, согласно которой то, что происходит в финансовом секторе – всеобщее благо, и нельзя позволить себе потерять хотя бы малую толику этих благ. Но мы не призываем к закрытию всех банков или к упразднению фондового рынка. Мы предлагаем лишь ограничить некоторые виды непроизводительной или контрпродуктивной деятельности в финансовом секторе, и чем дальше эта деятельность переместится из страны, тем, как это ни парадоксально, будет лучше для всех. Многие британцы заламывают руки, сетуя на то, что Франкфурт или Париж перехватят этот бизнес. Настрой же должен быть совершенно иным: если немцы хотят заполучить это «вредное производство», не надо им мешать. Как я уже ранее говорил, если все страны будут настроены подобным образом, такой деятельности придет конец, она просто отомрет. Когда приходится думать о переменах, во главу угла следует ставить принцип «как я смогу это сделать», а не «все или ничего». Очень часто людям кажется, что до тех пор, пока полностью все не изменить, ничего не получится. Но это не так.

После того как будет введено регулирование финансового сектора, откроется пространство для более крупных целей, но начать следует с того, что не терпит отлагательства, с более реалистичных целей, и постепенно расширять и наращивать темпы. Пример проведения промышленной политики в развивающихся странах проливает свет на опасность чрезмерных амбиций, однако с чего-то надо начать. Тогда у вас появится политический капитал, и люди начнут вам доверять; надо строить и развивать связи с частным сектором. Эти начальные меры позволят сделать следующий шаг – более честолюбивый и сложный. Мне думается, следует избегать такого отношения к реформам и переменам, которое характеризуется принципом «все или ничего». Даже если изменению подлежит все, это невозможно сделать сразу, в одночасье. Вот почему революции так часто терпят крах.

С другой стороны, невозможность изменить все – не повод для того, чтобы ничего не предпринимать. Потому что в этом случае вы попадете в ловушку, расставленную людьми, не желающими перемен. Мне кажется, что за основу следует взять градуалистский подход. Последовательные поэтапные шаги в сумме обязательно произведут грандиозный эффект. Именно таким образом происходили изменения в Китае. Не могу сказать, что я в восторге от всего, что там делается, но главное – начать с небольших экспериментов, а затем медленно наращивать успех. Конечно, со стороны это выглядит как не лучший способ реформирования социалистической системы, и такие люди, как Джеффри Сакс, говорят: «Нет, нужен “большой взрыв”!» Шведский специалист по экономике переходного периода Андерс Ослунд утверждает, что «нужно делать это сейчас, немедленно – иначе это никогда не случится, потому что консервативные круги сгруппируются и задушат реформы». Но если идти таким путем, результаты будут намного менее впечатляющими. Постоянные небольшие перемены, если осуществлять их в течение одного-двух лет, конечно, не успеют дать видимых всходов, но за 30 лет они приведут к глубоким преобразованиям в обществе и экономике. Я не утверждаю, что радикальные изменения никогда не приносят плодов, но они гораздо рискованнее. Постепенные изменения дают лучший результат, чем одна большая реформа, которая может оказаться лишь благим намерением.

Военные подразделения Демократической республики Конго заявили об освобождении двух городов и ряда населенных пунктов, которые в течение восьми месяцев удерживали боевики повстанческой группировки "Движение 23 марта" (M23), сообщает в субботу агентство Рейтер.

Правительственные войска заняли город Рутшуру - административный центр провинции Северное Киву, и город Киванджа, а также их пригородные населенные пункты, говорится в заявлении представителя армии.

"С прошлой ночи эти районы взяты под контроль, боевики M23 отступили и войска обеспечивают там безопасность, предотвращая грабежи, насилие и убийства", - отметил офицер конголезской армии.

Вооруженный конфликт между антиправительственными формированиями и армией ДРК продолжается в регионе с 2004 года. Ранее под контроль группировки М23, созданной одним из мятежных генералов Боско Нтагандой, перешли ряд населенных пунктов, в том числе города Рутшуру и Кибумба в провинции Северное Киву. Власти ДРК обвиняют в оказании помощи боевикам М23 соседнюю Руанду, хотя ее правительство это не признает. Движение ведет борьбу за интересы этнического меньшинства тутси и действует на востоке страны, в частности в провинции Северное Киву. Свое название группировка получила от даты мирных переговоров, прошедших 23 марта 2009 года, однако соглашение с правительством было расторгнуто и в апреле боевики-тутси вновь подняли восстание, захватив ряд административных центров в ДРК.

Не менее 4 тысяч беженцев прибыли в Уганду после столкновений в соседней Демократической республике Конго (ДРК), сообщает в пятницу агентство Франс Пресс со ссылкой на представителей Международного комитета Красного Креста (МККК).

Ранее сообщалось, что в результате начавшихся в среду столкновений между армией ДРК и повстанцами в провинции Северное Киву на востоке страны погибли не менее 36 человек. Как минимум, десять погибших были мирными жителями.

"Четыре тысячи беженцев (из ДРК) пересекли границу Уганды в районе города Бунагана", - сказал сотрудник МККК. По словам представителей местных властей, приток новых беженцев в настоящий момент не наблюдается.

Вооруженный конфликт между антиправительственными формированиями и армией ДРК продолжается в регионе с 2004 года. Ранее под контроль группировки М23, созданной одним из мятежных генералов Боско Нтагандой, перешли ряд населенных пунктов, в том числе города Рутшуру и Кибумба в провинции Северное Киву. Власти ДРК обвиняют в оказании помощи боевикам М23 соседнюю Руанду, хотя ее правительство это не признает.

Американские конгрессмены лишатся возможности использовать самолеты ВВС при поездках за рубеж в случае, если парламентарии не предотвратят ожидаемый с 1 марта автоматический секвестр бюджета. Такое решение было принято в среду спикером палаты представителей конгресса Джоном Бонером.

Члены конгресса регулярно пользуются услугами ВВС страны для полетов в зарубежные командировки. Стоимость перелетов оплачивается из бюджета. Однако в случае секвестра парламентарии будут вынуждены пользоваться коммерческими рейсами, оплачивая билеты из собственных средств.

"Спикер уведомил членов палаты, что в дополнение к прочим мерам он приостанавливает использование конгрессменами военных самолетов для поездок в командировки. Спикер уверен, что это благоразумное и ответственное решение", - рассказали журналистам сотрудники аппарата Бонера.

За последние недели американские сенаторы и конгрессмены посетили с рабочими поездками Афганистан, Мексику, Израиль, Иорданию, Тунис, Сенегал, Мали, Алжир, Демократическую республику Конго и ЮАР.

Автоматический секвестр бюджета - сокращение расходов на 1,2 триллиона долларов в течение ближайших десяти лет и уже на 85 миллиардов к концу нынешнего финансового года, поровну распределенное между военной и гражданской сферами - начнется в стране после 1 марта, если администрация США и конгресс не договорятся о способах сокращения бюджетного дефицита. Денис Ворошилов.

Не менее 36 человек погибли в результате столкновений между армией Демократической республики Конго и повстанцами на востоке страны, сообщает агентство Рейтер со ссылкой на представителя ООН.

Как отмечает агентство, вооруженные столкновения между силовиками и повстанцами начались в провинции Северное Киву еще в среду. Агентство отмечает, что десять погибших были мирными жителями.

В связи с боевыми действиями от 3 до 4 тысяч человек были вынуждены покинуть свои дома выдвинуться к базе миротворцев близ населенного пункта Китчанга (Kitchanga) в надежде получить убежище. Представитель ООН отмечает, что обстановка остается напряженной.

Вооруженный конфликт между антиправительственными формированиями и армией ДРК продолжается в регионе с 2004 года. Ранее под контроль группировки М23, созданной одним из мятежных генералов Боско Нтагандой, перешли ряд населенных пунктов, в том числе города Рутшуру и Кибумба в провинции Северное Киву. Власти ДРК обвиняют в оказании помощи боевикам М23 соседнюю Руанду, хотя ее правительство это не признает.

Ростуризм рекомендует туроператорам информировать россиян, планирующих поездки в страны с высоким риском заражения желтой лихорадкой, о необходимости сделать прививки, говорится в сообщении на сайте ведомства, размещенном в понедельник.

"Ростуризм рекомендует туроператорам и турагентствам организовать работу по информированию российских граждан, планирующих поездки в страны с высоким риском заражения желтой лихорадкой, и настоятельно рекомендовать каждому из них проведение профилактической иммунизации с оформлением международного свидетельства о вакцинации", - говорится в сообщении. Список стран с высоким риском заражения был опубликован Роспотребнадзором.

Желтая лихорадка остается единственным заболеванием, требующим проведения вакцинации при въезде в страны, в которых существует риск заражения. Согласно оценке ВОЗ, территории 45 стран Африки и 13 стран Южной и Центральной Америки являются эндемичными по желтой лихорадке.

Прививка против желтой лихорадки является единственным и самым надежным средством предупреждения заболевания. Иммунитет после введения вакцины вырабатывается через 10 дней и продолжается в течение 10 лет. Подвергшиеся вакцинации получают международное свидетельство, которое действительно в течение десяти лет.

Туристам требуется наличие международного свидетельства о вакцинации против желтой лихорадки для въезда, в частности, в Анголу, Бенин, Буркина-Фасо, Бурунди, Камерун, ЦАР, Конго, Кот дИвуар, Конго, Французскую Гвиану, Габон, Гану, Гвинею-Бисау, Либерию, Мали, Нигер, Руанду, Сьерра-Леоне, Того, Сан-Томе и Принсипе. Среди стран, при въезде в которые туристу рекомендуется прививка против желтой лихорадки - Аргентина, Бразилия, Эквадор, Панама, Парагвай, Перу, Венесуэла, Боливия, Эфиопия, Кения и другие.

В январе-сентябре 2012 г. Европейский Союз снизил импорт шпона из твердых тропических пород древесины на 11% по сравнению с аналогичным периодом 2011 г. до 203 тыс. м3, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении организации ITTO (Международная организация по использованию и торговле тропическим лесом). В стоимостном выражении импорт снизился на 10% и составил 119 млн евро.В прошлом году импорт из Габона, Камеруна и Республики Конго уменьшился, в то время как из Кот-д'Ивуара, Экваториальной Гвинеи и Ганы импорт в 2012 г. был выше, чем в 2011 г.

За 9 мес. 2012 г. импорт шпона из твердой древесины пород умеренного пояса в Европу снизился на 6% по сравнению январем-сентябрем 2011 г. до 138,5 тыс. м3. В стоимостном выражении импорт снизился на 11% и составил 157 млн евро. Импорт этого товара из США и Китая в прошлом году упал существенно, но вырос из России и Украины.

Снижение ввоза шпона – показатель затянувшегося ослабления производства фанеры и шпона в Европе. Спад европейского производства фанеры из твердых тропических пород связан с неустойчивым положением строительного сектора на ключевых рынках – Франции, Нидерландов, Италии и Испании.

Производство фанеры из аукумеи, ценной породы тропической древесины, вынуждено конкурировать с выпуском дешевой фанеры, импортированной из Китая, а также с альтернативными деревянными панелями.

Ученые Государственного научного центра вирусологии и биотехнологий (ГНЦВБ) "Вектор" разработали ДНК-вакцины против оспы, конго-крымской геморрагической лихорадки и геморрагической лихорадки с почечным синдромом, сообщил журналистам генеральный директор ГНЦВБ Александр Сергеев.

"На "Векторе" проведены работы по проведению доклинических исследований сразу трех вакцинных препаратов на основе ДНК. То есть ДНК-вакцины - ультрасовременные препараты против оспы, конго-крымской геморрагической лихорадки и геморрагической лихорадки с почечным синдромом. Результаты этих исследований показывают на животных перспективность их использования и последующего продвижения для проведения клинических испытаний", - сказал он.

Также в 2012 году была разработана инактивированная вакцина против лихорадки Западного Нила.

"Эффективность ее также подтверждена в тестах по иммуногенности в отношении животных. Предполагаем получить разрешение на следующий год или в этом году на проведение клинических испытаний препарата", - сказал Сергеев.

По его словам, завершены медицинские испытания мультиплексной тест-системы на клещевые инфекции. Их четыре - это клещевой энцефалит, боррелиоз, риккетсиоз, лихорадка Западного Нила.

Гендиректор "Вектора" сообщил, что эта тест-система находится на стадии регистрации в Минздраве РФ. Кроме нее на этой стадии находятся тест-системы для идентификации таких особо опасных инфекций, как Марбург, Эбола, Ласса, Хунин, Мачупо, денге-2.

Всего в 2012 году, по словам Сергеева, "Вектор" вел работу по 97 научным темам. Мария Кормильцева.

МИРОВУЮ КОРРУПЦИЮ В ВОЕННОМ СЕКТОРЕ ОЦЕНИЛИ В $20 МЛРД

70% государств не могут справиться с коррупцией в этом секторе

Мировая коррупция в военном секторе достигает 20 млрд долларов в год, подсчитала правозащитная организация Transparency International на основе данных Всемирного банка и Стокгольмского института исследования проблем мира. Сумма сопоставима с объемами помощи, которые в 2009 году выделили страны "Большой восьмерки" на борьбу с мировым голодом.

По оценке TI, 70% государств не могут справиться с коррупцией в этом секторе. В их число входят две трети крупнейших мировых импортеров оружия и половина крупнейших экспортеров, следует из доклада.

Соответствующий индекс включает в себя 82 страны, на которых в 2011 году приходилось 94% мировых военных расходов (1,6 трлн долларов). Страны оценивались от самых низких рисков (сектор А) до самых высоких (сектор F) по 77 показателям.

В сектор А (крайне низкий риск коррупции в военной сфере) вошли Германия и Австралия. В сектор В (низкий риск) включены Австрия, Норвегия, Южная Корея, Швеция, Тайвань, Великобритания и США. В группу умеренного риска (сектор С) правозащитники включили Аргентину, Бразилию, Болгарию, Чили, Колумбию, Хорватию, Чехию, Францию, Грецию, Венгрию, Италию, Японию, Латвию, Польшу, Словакию и Испанию. Группу высокого риска в исследовании разделили на две части: D+ и D-, где D+ означает более хорошие показатели. В сектор D+ вошли 15 стран, в том числе Индия, Израиль, Кения, Кувейт, Ливан, Мексика, Сингапур, Украина, ОАЭ. В сектор D- (15 стран) включены Белоруссия, Китай, Эфиопия, Грузия, Гана, Иордания, Казахстан, Малайзия, Пакистан, Руанда, Турция и Россия. В группу очень высокого риска (сектор Е) вошли 18 стран, в частности, Узбекистан, Афганистан, Тунис, Венесуэла и Иран.

Девять стран (Алжир, Ангола, Камерун, Египет, Эритрея, Ливия, Сирия, Йемен и Конго) подвергаются критическому риску, поскольку у них отсутствуют базовые механизмы контроля, что делает борьбу с коррупцией в этой сфере практически невозможной, говорится в докладе.

В ежегодном мировом индексе восприятия коррупции Россия по итогам 2012 года заняла 133-е место, поднявшись за год на десять позиций.

ПУТИН: РФ БУДЕТ СТРОИТЬ КОНСТРУКТИВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ С ЭСТОНИЕЙ

"Мы соседи, у нас много совпадающих интересов", - заявил президент России на церемонии вручения послами верительных грамот

Россия готова выстраивать конструктивные отношения с Эстонией с учетом интересов обеих стран, заявил президент РФ Владимир Путин в ходе церемонии вручения верительных грамот послами иностранных государств. "Мы соседи, у нас много совпадающих интересов. Предлагаем опираться именно на этот позитивный потенциал", - приводит слова Путина пресс-служба Кремля.

Москва готова строить конструктивные отношения с Таллинном "исходя из принципов добрососедства и учета интересов друг друга", добавил глава государства.

Верительные грамоты Путину вручил посол Эстонии Юри Луйк. По сообщению пресс-службы Кремля, помимо Луйка, грамоты вручили послы 18 других государств: Австралии, Бенина, Египета, Испании, Конго, Кубы, Мексики, Молдавии, Мьянмы, Новой Зеландии, Омана, Сальвадора, Свазиленда, Сербии, Судана, Филиппин, Хорватии и Швеции.

Министр по вопросам равноправия и заместитель министра образования Швеции Ниамко Сабуни/Nyamko Sabuni сообщила, что снимает с себя полномочия и выходит из состава правительства, а также из Риксдага.

На ее место назначена Мария Арнхольм/ Maria Arnholm.

Сабуни родилась в 1963 году в Бурунди, в семье беженцев из Республики Заир (ныне Демократическая Республика Конго). В 1981 году, вместе с родителями она приехала в Швецию. Училась на юридическом факультете Уппсальского университета, а затем изучала миграционную политику в Высшей школе Мелардален/Mälardalens högskola. В 2002 году она была выбрана депутатом Риксдага от Либеральной Народной партии.

На пресс-конференции она заявила, что она пришла в политику, так как считала, что вопросы интеграции требуют иного подхода и особого внимания. Многое удалось осуществить за то время, пока Сабуни занимала пост министра интеграции. По ее заявлению, она гордится тем, что непосредственно принимала участие в реформе адаптации для вновь прибывших иммигрантов. «Необъяснимым образом абсолютно здоровые, трудоспособные люди, прибывшие в нашу страну, направлялись в социальные службы, вместо бюро по трудоустройству. Интеграция начинается с того, что человек учит язык и получает, таким образом, возможность найти работу», - заявила бывший министр. В результате реформы был введен обязательный курс «Общественной ориентации для прибывающих в страну беженцев».

Довольна Ниамко Сабуни и тем, что принят и действует единый закон о дискриминации, вместо семи отдельных законов существовавших ранее. Изменился и подход к вопросу о денежной компенсации. Дискриминация теперь стоит дорого. Прежде всего, в финансовом выражении. Причем учитывается не только реальная компенсация потерпевшему, но и урон обществу, нанесенный таким образом. Так что штрафы за дискриминацию - значительно возросли. «Я рада, что нынешнему антидискриминационному законодательству сопутствует материальная компенсация за дискриминацию», - говорит Ниамко Сабуни.

Председатель Либеральной Народной партии Ян Бьёрклунд, вице-премьер-министр Швеции, министр просвещения страны, выступая на пресс- конференции заявил, что необходимо отметить не только политическую, но социальную активность Сабуни. Она принимала участие во многих дискуссиях по общественно-социальным вопросам, выступала на страницах газет, выпустила книгу о девушках - иммигрантках, которые подвергаются насилию в Швеции.

На место министра по вопросам равноправия назначена Мария Арнхольм/ Maria Arnholm, бывшая заместителем Ниамко Сабуни.

ООН рассматривает возможность применения для своих миротворческих сил в Демократической республике Конго беспилотных самолетов, не оснащенных вооружениями, подтвердил в среду на брифинге официальный представитель всемирной организации Мартин Несирки.

"Объединенные Нации рассматривают ряд путей укрепления боеспособности Миссии ООН по стабилизации в Демократической республике Конго (MONUSCO) для защиты гражданских лиц от угроз вооруженных группировок на обширной области на востоке ДРК", - сказал Несирки. По его словам, на пробной основе там возможно использование всего одного-двух беспилотников для того, чтобы "лучше защищать мирное население и следить за передвижениями вооруженных группировок". Вопрос о том, будут ли они применены и когда именно, пока остается нерешенным.

Как сообщила накануне газета Washington Post, дроны ООН будут обладать дальностью полета около 250 километров и смогут находиться в воздухе непрерывно до 12 часов. Их оснастят приборами инфракрасного видения, которые смогут обнаруживать войска, скрывающиеся в лесах или в ночное время.

Вооруженный конфликт между антиправительственными формированиями и армией ДРК продолжается в регионе с 2004 года. В частности, там действует группировка M23, созданная мятежным генералом Боско Нтагандой. В отношении нее действуют санкции ООН и международный запрет на поставки вооружений. Иван Захарченко.

Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ) потребовал от Центральноафриканской республики срочно прекратить вербовку детей в действующие в этой стране вооруженные формирования, сообщил на брифинге в пятницу официальный представитель всемирной организации Мартин Несирки.

"ЮНИСЕФ получил сегодня заслуживающие доверия сообщения о том, что повстанческие группировки и проправительственные вооруженные формирования все больше вербуют и вовлекают детей в вооруженный конфликт в Центральноафриканской республике", - сказал Несирки. По его словам, фонд "призвал все стороны защитить детей от влияния конфликта в стране или их вовлечения в боевые действия".

По данным ЮНИСЕФ, еще до очередной вспышки насилия в ЦАР в минувшем декабре около 2,5 тысяч детей - как мальчиков, так и девочек - были вовлечены в многочисленные вооруженные группировки, в том числе формирования самообороны.

За последний месяц боевики группировки "Селеки", которые хотят отстранить от власти президента ЦАР, взяли под контроль несколько крупных населенных пунктов, после чего продвинулись к столице. В связи с дестабилизацией обстановки в ЦАР направлены 120 военнослужащих из Республики Конго и Чада, дополнительный военный контингент из Франции, а США послали в соседний Чад не менее 50 военнослужащих, чтобы обеспечить безопасную эвакуацию из ЦАР американских граждан и сотрудников американского посольства. Иван Захарченко.

Президент Центральноафриканской Республики (ЦАР) Франсуа Бозизе в среду сместил своего сына Жана Фрэнсиса Бозизе (Jean Francis Bozize) с поста министра обороны, начальник штаба вооруженных сил страны также отстранен от должности, сообщает агентство Рейтер.

Как отмечает агентство, такое решение было принято в связи с неспособностью армии дать достойный отпор боевикам коалиции "Селека", которые уже смогли подойти на расстояние в 75 километров от столицы страны Банги.

За последний месяц боевики "Селеки", которые хотят отстранить от власти президента ЦАР, взяли под контроль несколько крупных населенных пунктов, после чего продвинулись к столице. В пятницу стали поступать сообщения о возобновлении близ Банги кровопролитных боев между повстанцами и правительственными войсками, а в ночь на воскресенье в Банги был введен комендантский час.

В минувшее воскресенье Бозизе заявил, что готов обсудить с повстанцами "Селеки" вопрос формирования коалиционного правительства, а в среду повстанцы выразили готовность приостановить наступление на столицу и сесть за стол переговоров, которые организовываются в соседнем Габоне. В связи с дестабилизацией обстановки в ЦАР направлены 120 военнослужащих из Республики Конго и Чада, дополнительный военный контингент из Франции, а США направили в соседний Чад не менее 50 военнослужащих, чтобы обеспечить безопасную эвакуацию из ЦАР американских граждан и сотрудников американского посольства.

Конголезская компания VMK запустила в продажу смартфон Elikia («Надежда») – первый смартфон, в котором есть хоть что-то африканское. В данном случае речь идет о дизайне. Кроме того, производитель может похвастаться и разработкой «исконно африканского» планшета Way-C («Свет звезд»). И если о планшете нам почти ничего неизвестно, то о смартфоне мы можем рассказать чуть более подробно.

Аппарат не хватает звезд с неба и ориентирован на бюджетный сектор. Это вполне разумно, учитывая уровень жизни в Демократической Республике Конго и большинстве других африканских стран. За $170 смартфон может предложить пользователям 3,5-дюймовый дисплей с разрешением 480х320 точек, 512 МБ оперативной памяти, 650 МГц процессор, 5 Мп заднюю и VGA-фронтальную камеры, а также Android 2.3. Учитывая, что Google Play не принимает пластиковые карты Конго, VMK имеет собственный магазин приложений.

Глава VMK Вероне Манкоу (Verone Mankou) выразил надежду, что его компания станет для Африки тем же, чем является Samsung для Азии и Apple для США.

Строго по списку

Проживет ли «Акт Магнитского» столько же, сколько и престарелая поправка Джексона — Вэника?

Москва ответит Вашингтону на «Акт Магнитского», скорее всего, законом имени Димы Яковлева — двухлетнего русского мальчугана, погибшего в США в результате преступной халатности его приемного американского отца. Под российские санкции могут угодить представители властей и силовых структур США, судьи и простые американцы, которые когда-либо и в чем-либо ущемили права российских граждан. Насколько адекватным и симметричным окажется российская версия списка, покажет время. Пока же стоит разобраться с тем, как и по каким законам функционирует американская система межгосударственных санкций.

Сплошь виноватые

Черными списками, санкциями, эмбарго и прочими запретительными мерами мир не удивишь. Первое их применение зафиксировано еще в 432 году до н. э., когда власти Афин закрыли торговцам из города Мегары доступ к афинской гавани и городскому рынку. Но по частоте и масштабам применения наказаний за все века ни одна страна не смогла превзойти Соединенные Штаты. «В последние три года, — писал в 1998 году аналитик Даниэль Дрезнер, — США вводили экономические санкции или угрожали их применением не менее 60 раз против 35 различных государств, затрагивая интересы 42 процентов населения земного шара».

Законодательной инициативой вводить санкции наделен Конгресс. Но маховик начинает раскручиваться лишь в том случае, если соответствующий акт подписан президентом. Следит за работой механизма несколько ведомств. Это и Управление контроля над иностранными активами, и минторг, и минсельхоз. В США существует несколько законодательных актов, которые являются краеугольными камнями всей системы мер межгосударственного принуждения. В их числе закон о помощи иностранным государствам (1961), закон о торговле (1974), закон о таможне и торговле (1990), закон о контроле над экспортом вооружений (1976), закон о предотвращении ядерного распространения (1994), закон о помощи новым независимым государствам бывшего Советского Союза (1997). Отдельно в этом ряду стоит закон о международных чрезвычайных экономических полномочиях (1977), наделивший президентов США правом вводить запреты и ограничения на некоторые экономические отношения и финансовые транзакции без согласования с Конгрессом — своими указами. Так, в частности, поступил Обама, подписавший 5 февраля этого года исполнительный указ 13599 о введении очередного пакета антииранских санкций. В отдельных случаях экономические меры сопровождались военным вмешательством. Когда санкции против панамского диктатора Мануэля Норьеги не привели к его свержению, в декабре 1989 года президент Джордж Буш-старший отдал приказ о вторжении в Панаму.

Под американскими рестрикциями ходят Иран, Сирия, Северная Корея, Судан, Йемен, Республика Кот-д'Ивуар, Демократическая Республика Конго, Сомали, Зимбабве... Санкции действуют и против ряда республик бывшего СССР. В этом списке Белоруссия, Туркмения, Украина, Молдавия. Самым рекордным по продолжительности и суровости остается санкционный режим в отношении Кубы: в сентябре 2009-го Барак Обама подписал указ о продолжении экономической блокады, которой исполнилось 52 года.

Чтоб чужие боялись

Надо сказать, что в самих Штатах отношение к практике санкций неоднозначное. По мнению ряда экспертов, КПД этой меры стремится к нулю. Как ни парадоксально, но эффективно они срабатывали лишь в отношении стран, дружественных США. Самый памятный пример: прекращение оккупации зоны Суэцкого канала Англией, Францией и Израилем в 1956 году после угрозы президента Дуайта Эйзенхауэра предпринять меры экономического давления. Успехом можно считать санкции против режима апартеида в Южной Африке и расистского режима Яна Смита в Южной Родезии.

Куда больше примеров того, как рестрикции не достигали искомого результата. Более того, они частенько бьют по карманам самих граждан США. К примеру, абсолютно провальным было зерновое эмбарго против СССР: американские фермеры лишились стабильного рынка, а Москва быстро отыскала новых поставщиков — вначале Аргентину, а потом и Канаду. Чисто виртуальным пугалом долгие годы оставалась и пресловутая поправка Джексона — Вэника. Ученые из вашингтонского Института мировой экономики утверждают, что санкции, вводимые США, достигали заявленных целей менее чем в 20 процентах случаев. При этом экономические потери американских экспортеров от запретительных мер собственного правительства составляют ежегодно не менее 20 миллиардов долларов!

Но в том-то и дело, что к экономике все это имеет весьма отдаленное отношение. Вашингтон не скрывает, что преследует чисто политические цели и готов мириться с материальными потерями.

Сторонники политики кнута убеждены, что в нынешней международной ситуации у такого инструмента, как санкции, имеется перспектива. «В 1970—1980-х годах, — объяснил «Итогам» один из американских экспертов, — главной причиной неэффективности санкций против третьих стран была позиция СССР — он, как правило, заполнял тот вакуум, который оставляли США». Россия же, по его словам, действует более осмотрительно и прямой конфронтации с Западом старается избегать. Именно поэтому ужесточение антииранских санкций (прежде всего эмбарго на поставки нефти на Запад) немедленно дало эффект: в Иране разрастается финансово-экономический кризис.

Другое дело, что Москва предпочитала молчать ровно до тех пор, пока воспитательный пыл американцев не затронул российские национальные интересы. Мало кто знает, что 30 ноября этого года Сенат США вдогонку к «Акту Магнитского» принял поправку к военному бюджету, которая запрещает Пентагону закупать вооружения у «Рособоронэкспорта», крупнейшего оператора на рынке товаров военного назначения. Понятно, что Штаты вовсе не являются стратегическим рынком для российского оружия, мера эта больше показательная, но все же. Тем более что это не первая попытка Вашингтона наказать наш ВПК. В 2006—2010 годах администрация США приостанавливала сделки с «Рособоронэкспортом», мотивируя это тем, что компания поставляла свою продукцию в Иран; по той же причине были наказаны Тульское КБ приборостроения, Московский авиационный институт и Российский химико-технологический университет имени Д. И. Менделеева, а также «Росатом».

Акт недоброй воли

Понятно, что «Акт Магнитского» далеко выходит за рамки этих отраслевых санкций. И по сути он ставит Россию на одну доску с Белоруссией и рядом других стран, которые США рассматривают в качестве политических недругов. Акт прямо призван повлиять на политическую ситуацию внутри нашей страны. Соавтор документа сенатор-республиканец Джон Маккейн неоднократно заявлял: «Я уверен, что это не антироссийский, а пророссийский закон. Он принят в интересах народа России, который заслуживает несколько лучшей доли».

Закон вводит запрет на въезд в США и любые денежные операции при посредничестве американской финансовой системы для российских должностных лиц, которые считаются причастными к гибели юриста Сергея Магнитского 16 ноября 2009 года в СИЗО «Матросская тишина». За закон проголосовали 92 сенатора, против — всего четверо. Такой расклад не оставляет Бараку Обаме иного выбора, кроме как подписать «Акт Магнитского».

Но главное даже не сам злополучный список. Дьявол таится в «двойном дне», запрятанном меж строк пространного документа. Ибо персональными санкциями в отношении фигурантов пресловутого «списка Магнитского» закон отнюдь не ограничивается. По мнению американских законодателей, он должен ни больше ни меньше как способствовать борьбе с коррупцией в России. В документе содержится призыв «увеличить возможности гражданского общества и общественных организаций (российских. — «Итоги») в мониторинге, расследовании и информировании о предположительных проявлениях коррупции». Кроме того, американскому минторгу вменяется в обязанность создать специальную горячую линию, чтобы американские компании и отдельные бизнесмены могли оперативно подавать жалобы на российских коррупционеров. Стучите, и вам зачтется. Иными словами, закон носит расширительный характер. И это очень неприятная новость для Москвы. По сути, в «список Магнитского» американцы могут в любой момент включить энное количество граждан РФ, компаний и организаций, абсолютно непричастных к гибели в СИЗО несчастного российского юриста. При неблагоприятном развитии событий закон может превратиться в рычаг давления на Россию по любым вопросам, связанным с правами человека. Последние в США предпочитают трактовать предельно широко.

Ряд аналитиков в Вашингтоне, разделяя благие намерения авторов закона, тем не менее подвергают его критике. «Акт уязвим с той точки зрения, что избирательно выделяет Россию среди других нарушителей прав человека, — сказал «Итогам» глава политологического центра CREDO Николай Злобин. — Что, в Китае или Саудовской Аравии с этими правами ситуация лучше?»

Кроме того, считает аналитик, недопустимо применять политические санкции к лицам, совершившим уголовные преступления, а именно так следует расценивать действия должностных лиц, причастных к гибели Сергея Магнитского.

Тем не менее закон можно считать принятым. Обратного пути нет. Россия не та страна, которая уступит давлению. А значит, «Акт Магнитского», черные списки и обмен санкциями — это всерьез и надолго. К примеру, знаменитая поправка Джексона — Вэника, принятая когда-то на злобу дня, действовала 38 лет. Пусть и в основном на бумаге...

Николай Зимин

Встреча с Президентом Уганды Йовери Мусевени.

Владимир Путин и Президент Республики Уганда Йовери Мусевени обсудили перспективы сотрудничества двух стран в энергетике, машиностроении, геологоразведке, строительстве, в военно-технической и финансовой сферах. Состоялся также обмен мнениями о ситуации на Африканском континенте.

* * *

В.ПУТИН: Уважаемый господин Президент!

Позвольте Вас сердечно поприветствовать в Москве! Это Ваш первый официальный визит в Россию – он приурочен к 50-летию установления дипломатических отношений между нашими странами.

Мне очень приятно, что благодаря в том числе и Вашим личным усилиям за прошлый год товарооборот у нас увеличился сразу в 12 раз. Правда, в этом году мы видим определённую коррекцию, но, в принципе, это естественно, потому что налаженных инструментов у нас пока нет.

Но мы очень рады Вашему визиту именно потому, что, как мне представляется, мы можем сегодня подробно поговорить и о направлениях сотрудничества, и о создании механизмов взаимодействия.

Направлений у нас много: есть взаимный интерес к сотрудничеству в сфере машиностроения, развития инфраструктуры, энергетики, военно-технического сотрудничества и, конечно, подготовка кадров. Более 4 тысяч граждан вашей страны уже прошли подготовку в прежние времена в нашей стране и сейчас учатся в России.

В общем, у нас много направлений взаимодействия. Мы очень рады Вас видеть. Добро пожаловать!Й.МУСЕВЕНИ (как переведено): Спасибо!

Хотел бы поблагодарить Вас за приглашение посетить Россию.

Советский Союз в своё время внёс решающий вклад в разгром колониальной системы в Африке. Россия является преемником Советского Союза. И прежде всего хотел бы выразить свою признательность народу России за поддержку нашей страны.

Я прибыл сюда в двойном качестве: Президента страны и председателя региональной организации.

Вы уже упомянули о тех областях сотрудничества, которые мы можем обсудить: прежде всего инфраструктура, энергетика, переработка сельхозпродукции, а также военное сотрудничество. Это то, что касается двусторонних российско-угандийских отношений.

В этом году я – сопредседатель трёх организаций в регионе. Прежде всего это Восточноафриканское сообщество, включающее Уганду, Руанду, Бурунди, Танзанию, Кению. Я также сопредседатель Общего рынка Восточной и Южной Африки [Экономическое сообщество стран Восточной и Южной Африки], куда входят 19 государств, включая Египет, Эфиопию, Замбию, Конго и многие другие страны Восточной Африки, и Международной конференции Великих Африканских озёр. Многие страны входят как раз в эту конференцию.

Мы осуществляем различные проекты, и я хотел бы о них тоже упомянуть, – это касается развития железных дорог. Железные дороги должны соединить страны Восточной Африки с Конго, Эфиопией, Суданом. Также различные энергетические проекты. Это всё касается наших местных, региональных вопросов.

Но прежде всего хотел бы ещё раз сказать, что я сюда прибыл, чтобы выразить свою признательность за ту поддержку, которую мы получаем ещё со времён Советского Союза.

Москва – своеобразная Мекка для свободных движений в Африке. Мусульмане посещают Мекку для своих обрядов, а Москва является таким центром, который помогает различным освободительным движениям. Поэтому я очень благодарен вам за это.

В.ПУТИН: Большое спасибо, уважаемый господин Президент, за добрые слова в адрес моей страны.

В последнее время Россия активно развивает отношения с нашими африканскими друзьями к югу от Сахары. Растёт товарооборот, он уже приближается к четырём миллиардам долларов; за 6–7 месяцев этого года – уже где-то 1,4 миллиарда.

И, конечно, мне будет очень интересно обменяться с Вами мнениями по поводу ситуации в различных регионах Африканского континента. Это касается ситуации в Конго, это касается ситуации в Мали, других странах, это касается и ситуации в районе Великих озёр. Я знаю, что Вы этому уделяете особое внимание. С участием наших коллег мы сейчас сможем подробнее поговорить по всем этим вопросам.

Казахстанская горнодобывающая Eurasian Natural Resources Corporation Plc (ENRC) приобретет миноритарные доли в ряде контролируемых ею африканских медных активов за $550 млн. у семьи Дэна Гертлера. Об этом говорится в сообщении ENRC.

Сделка, которую планируется завершить до конца 2012 г., будет полностью оплачена деньгами.

Речь идет о приобретении оставшихся 49,5% в компании Camrose. Главный актив Camrose - это 70%-ная доля в проекте Roan Tailings and Reclamation (RTR, прежнее название Kolwezi) и 45%-ная доля в компании Cerida, которой принадлежит ряд месторождений, находящихся на этапе геологоразведки.

После этой сделки ENRC существенно упростит структуру собственности своих африканских медных активов, а из партнеров по эти проектам у нее останутся только госкомпании, контролирующие 25-30% в каждом проекте (госкомпания Gecamines владеет 30% в RTR).

Поскольку речь идет о сделке с заинтересованностью, приобретение должно быть одобрено акционерами на внеочередном собрании, назначенном на 28 декабря 2012 г.

В 2013 г. ENRC планирует инвестировать около $300 млн. в разработку проекта RTR мощностью 100 тыс. т медного концентрата в год, который должен быть запущен в 2014 г. При условии, что сделка будет закрыта к концу года, чистый долг ENRC вырастет до $5 млрд., что в 2,6 раза превышает ее прогноз EBITDA на 2012 г. в $1,9 млрд.

По оценкам аналитиков, медное подразделение ENRC может завершить 2012 г. с убытком в $60 млн. При этом показатель EBITDA вырастет в 2013 г. до $170 млн. и может достичь $850 млн. в 2014 г., когда добыча меди увеличится до 170 тыс. т с нынешних 40 тыс. т в год.

Как сообщалось ранее, в начале марта 2012 г. ENRC закрыла сделку по приобретению медных активов компании First Quantum Minerals Ltd (FQM) в Демократической Республике Конго. Речь идет о фабрике для медного проекта Kolwezi Tailings, строительство которой завершено на 75%, и шахтах Frontier и Lonshi. Все активы FQM в Конго расположены в провинции Катанга.

Общая стоимость сделки составила $1,25 млрд.

ENRC является вторым по величине производителем ферросплавов в мире, лидером стран СНГ в сфере добычи и обработки железной руды, поставщиком двух пятых производимого в мире галлия, а также одним из ведущих производителей глинозема и марганца. Группа обладает четвертью мировых запасов хрома и является крупнейшим в Казахстане поставщиком энергии.

Конго закупит несколько партий спецавтомобилей "Тигр" производства Арзамасского машиностроительного завода (АМЗ, Нижегородская область, входит в состав Военно-промышленной компании, ВПК) для нужд своего министерства внутренних дел, говорится в сообщении ВПК.

"Был подписан первый контракт и первая партия "Тигров" уже готовится к отправке на африканский континент. На очереди подписание нового контракта с МВД республики Конго. Это вторая африканская страна, где будут нести свою службу российские "Тигры", - говорится в сообщении.

Представитель ВПК не назвал РИА Новости планируемый объем поставок. "У нас есть договоренности о конфиденциальности", - пояснил он.

По его словам, первая партия автомобилей "Тигр" для МВД Конго будет выполнена в стандартной комплектации, а вторая - будет исполнена с учетом пожеланий заказчиков в деталях.

Представитель ВПК сообщил, что первую партию "Тигров" предполагается поставить заказчику до конца 2012 года.

Он напомнил, что Арзамасский машзавод изготовлял "Тигры" для еще одной африканской страны - Гвинеи.

Бронированный автомобиль СПМ-2 ГАЗ-233036 "Тигр" серийно выпускается на Арзамасском машиностроительном заводе, входящем в состав ООО "Военно-промышленная компания". "Тигр" имеет пятый класс защиты, способен развивать максимальную скорость до 140 километров в час, рассчитан на перевозку до 9 человек или 1,2 тонны груза. Экипаж машины может вести огонь из личного оружия из двух люков на крыше и через открывающиеся бойницы в бронированных дверных стеклах и по бортам. Сергей Астафьев.

Украина заняла 144 место из 176 стран в Индексе восприятия коррупции, составленном неправительственной организацией Transparency International (TI).

Составляемый ежегодно рейтинг отражает ситуацию с восприятием степени распространенности коррупции в государственном секторе. Индекс основан на данных, предоставленных независимыми организациями, специализирующимися на анализе вопросов госуправления и делового климата. Число баллов, полученное страной или территорией, отражает уровень восприятия коррупции в госсекторе по шкале от 0 до 100, где 0 означает очень высокий уровень коррупции, а 100 - крайне низкий.

По итогам исследования Украина набрала 26 баллов. Столько же получили Сирия, Республика Конго, Центральноафриканская Республика, Бангладеш и Камерун.

Согласно выводам TI, среди стран бывшего соцлагеря, располагающихся на европейской территории, Украина является наиболее коррумпированным государством. Лидирует среди этих стран Эстония, занявшая 32 место.

Если сравнивать ситуацию по всем странам бывшего СССР, то хуже ситуация с коррупцией обстоит лишь в Киргизии, Таджикистане, Туркмении и Узбекистане.

Ближайшие соседи Украины заняли более высокие места. В частности, Польша расположилась на 41 месте, Молдавия - на 94-м, Беларусь - на 123-м, а Россия - на 133-м.

Лидируют в рейтинге Дания, Финляндия и Новая Зеландия, набравшие одинаковое количество баллов - 90. А замыкают Индекс Афганистан, КНДР и Сомали.

Транспортный самолет, в пятницу потерпевший крушение в столице Конго Браззавиле, принадлежал армянской авиакомпании "Ридж эйрвейз", сообщил в субботу РИА Новости пресс-секретарь внешнеполитического ведомства Тигран Балаян, ссылаясь на данные, предоставленные посольством РФ в Конго.

"Тридцатого ноября в 19.00 в 500 метрах от аэропорта "Майа-Майа" в Браззавиле потерпел крушение самолет Ил-76 армянской компании "Ридж эйрвейз", который перевозил грузы местной компании "AIR Service", - говорится в сообщении российских дипломатов, предоставленных по просьбе посольства Армении в Египте.

В результате авиакатастрофы погибли все семь членов экипажа, в том числе пять граждан Армении: Вараздат Баласанян (командир корабля, 1949 года рождения), Ара Товмасян, Тадевос Ованнисян, Андраник Геворкян и Эдгар Аветян (оператор, 1989 года рождения).

Конголезские власти начали расследование с целью выяснения причин авиакатастрофы.

По предварительным данным, самолет, перевозивший автомобили и другие товары, из-за сильного ветра не смог приземлиться на взлетно-посадочной полосе аэропорта Браззавиля и рухнул на расположенное неподалеку поселение, разрушив несколько строений. В результате крушения и последующего пожара погибли, по первоначальным оценкам спасателей, около 30 местных жителей. Гамлет Матевосян.

АФРИКАНСКИЕ ПОВСТАНЦЫ ЗАБЛОКИРОВАЛИ РОСТ АКЦИЙ ENRC

Сложности с африканскими проектами ограничивают потенциал акций Eurasian Natural Resources Corporation. В худшем случае горнорудной компании придется списать часть инвестиций в регион. Альфа-банк присвоил рекомендацию "По рынку"

Аналитики Альфа-банка понизили расчетную цену акций Eurasian Natural Resources Corporation (ENRC) до 340 британских фунтов. Обновленная цена на 25% выше текущих рыночных котировок. Рекомендация - "По рынку".

ENRC - одна из крупнейших в мире горнорудных компаний. Она специализируется на добыче железной руды, угля, ферросплавов и цветных металлов. Крупнейшие активы расположены в Казахстане, часть проектов расположена в Африке и Южной Америке.

Сложности с африканским бизнесом компании и стали причиной для переоценки. В частности, в Конго ENRC контролирует рудники CAMEC, Camrose и Kolwezi/Frontier, ведущие добычу кобальта и меди. Покупка этих активов обошлась казахской компании в 3 млрд долларов. В последнее время в районе рудников активизировались повстанцы, что провоцирует сложности с дальнейшим развитием активов, существует риск потери контроля над ними. В худшем случае компании придется частично списать вложенные в Конго инвестиции.

Впрочем, эксперты допускают, что конфликт в Конго может стать и позитивным фактором для ENRC. Недавно компания заявляла о желании дополнительно приобрести в этом регионе активов на 0,7-1 млрд долларов, и отказ от этих планов будет позитивно воспринят рынком. Однако если покупки все-таки будут совершены, то долговая нагрузка горнорудной компании превысит 5,5 млрд долларов, что втрое выше ее EBITDA.

По оценкам Альфа-банка, сейчас акции ENRC торгуются на уровне 4,9 по EV/EBITDA и 7,9 по P/E 2012 года. Это подразумевает более чем 25-процентный дисконт к аналогам с развивающихся рынков.

P.S. За последний год акции ENRC потеряли более 50% своей стоимости. Причин тому несколько. Во-первых, инвесторы не разделяют курс, проводимый прошлым руководством компании, по скупке горнорудных активов по всему миру. Такая стратегия привела к росту долга, который, кстати, и был главной проблемой многих металлургов в кризисный 2008 год. Учитывая, что значительная часть проектов ENRC все еще находится в стадии запуска, перспектива сокращения долга выглядит весьма туманно.

Во-вторых, пессимистичные взгляды укрепляет то, что цены на железную руду и ферросплавы снижаются уже несколько месяцев подряд. Из-за этого прибыль компании в первом полугодии упала на 61,5%, до 455 млн долларов, и на 19,1% - до 3,24 млрд долларов сократилась выручка. Поскольку уровень дивидендов ENRC привязан к объему чистой прибыли, то объем средств, выделяемый на поддержку акционеров, также будет ограничен.

И третий негативный фактор. До конца 2013 года ENRC необходимо будет увеличить долю бумаг, находящихся в свободном обращении до не менее чем 25%, чтобы сохранить бумаги в базе престижного индекса FTSE100. Сейчас на бирже торгуется только 18% капитала горнорудной компании. Кто бы из акционеров ни начал продавать свои бумаги, это в любом случае окажет давление на котировки. Впрочем, возможен и другой сценарий. Например, ENRC могла бы попытаться провести SPO и тем самым решить две проблемы сразу - увеличить free float и снизить долг

Британский путешественник Грэхам Дэйвид Хьюис установил мировой рекорд - он побывал в 201 стране, не воспользовавшись при этом самолетами или другими видами воздушного транспорта, пишет во вторник газета Daily Mail. Рекорд Хьюиса, который был документально им же подтвержден, признали официальные представители Книги рекордов Гиннесса.

Во время своего путешествия, которое длилось 1426 дней, 33-летний Хьюис передвигался на кораблях, автобусах, такси и просто пешком. По словам туриста-экстремала, его затраты на дорогу насчитывали примерно 100 долларов в неделю, так как он путешествовал на самых дешевых и непритязательных транспортных средствах, вплоть до старых грузовых судов.

За свое четырехлетнее путешествие Хьюис, который живет в Ливерпуле, побывал в 193 странах, входящих в ООН, а также в таких государственных образованиях как Тайвань, Палестина, Косово, Ватикан, Западная Сахара, а также в четырех исторических провинциях Соединенного Королевства Великобритании (Англия, Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия).

"Я люблю путешествовать, наверное, я это сделал, потому что хотел увидеть смогу ли я это сделать один, сам по себе, располагая небольшими средствами", - сказал Хьюис о своем достижении, отметив, что его странствия закончились в понедельник. У Хьюиса накопилось множество интересных повествований о его походах по разным странам, включая опасное плавание у берегов Кабо-Верде, пребывание в тюрьме в Конго и арест при попытке пересечения российской границы. Ранее Хьюис уже был занесен в Книгу рекордов Гиннесса за "посещение 133 стран за один год наземным транспортом".

Американский алюминиевый гигант Alcoa рассматривает возможность покупки месторождения, принадлежащие BHP Billiton и Rio Tinto, но выставленные на продажу ввиду слабых прогнозов в отношении рынка металлов, сообщает Miningmx.

Как заявил директор Alcoa Australia Алан Крансберг, спрос на алюминий в стране в течение следующих 10 лет будет расти на 6,5% ежегодно.

Ранее в этом месяце BHP Billiton продала пакет из 33,3% акций алюминиевого проекта в Гвинее и заявила об отказе строительства завода в Демократической Республике Конго. Кроме того, была остановлена разведка бокситов на месторождении Боффа-Санту-Худа в Гвинее.

В свою очередь Rio Tinto с целью улучшения своих финансовых показателей, выставила на продажу свои 13 алюминиевых активов, включая австралийский проект Gove. Напомним, что стоимость алюминия в этом году снизилась на 3,3% по сравнению с падением в 18% по итогам 2011 г.

Миссия ООН в Демократической республике Конго по-прежнему контролирует аэропорт в крупном городе Гома на востоке страны, который заняли повстанцы из группировки М23 ("Движение 23 марта"), заявил на брифинге во вторник заместитель официального представителя всемирной организации Эдуардо дель-Буэй.

Ранее появились сообщения о том, что боевики М23 захватили аэропорт в окрестностях Гомы - административного центра провинции Северное Киву, где расположены большие залежи золота и редких металлов.

"Ситуация в Гоме достигла критической стадии, в городе находится М23", - подтвердил дель-Буэй.

"Миссия ООН в ДРК остается контролировать аэропорт, сохранит присутствие в Гоме по защите гражданских лиц и будет следить за ситуацией", - заявил он.

Вооруженный конфликт между антиправительственными формированиями, которым якобы помогает соседняя с Конго Руанда, и армией ДРК продолжается в регионе с 2004 года. Группировка M23 создана мятежным генералом ДРК Боско Нтагандой. Ранее под ее контроль перешел ряд населенных пунктов, в частности города Рутшуру и Кибумба в провинции Северное Киву.

Всемирная продовольственная программа ООН сообщила во вторник, что вынуждена прекратить помощь 447 тысячам перемещенных в результате конфликта лиц в конголезской провинции Северная Киву, но гуманитарные операции будут возобновлены, как только это станет возможно. Всего на востоке ДРК насчитывается около 2,4 миллиона беженцев. Всемирная продовольственная программа ООН планирует обеспечить продовольствием по крайней мере один миллион человек, прежде всего детей и их матерей.

ПРИ СОДЕЙСТВИИ МИНИСТЕРСТВА ЭНЕРГЕТИКИ ДОСТИГНУТА ДОГОВОРЕННОСТЬ О СТРОИТЕЛЬСТВЕ НЕФТЕПРОДУКТОПРОВОДА В РЕСПУБЛИКЕ КОНГО

В рамках визита в Москву Президента Республики Конго Д. Сассу-Нгессо, который прошел 13 ноября в преддверии российско-конголезского саммита, Министерство энергетики Российской Федерации и Министерство по обустройству территории и капитальному строительству Республики Конго подписали протокол о намерениях по реализации проекта строительства в этой африканской стране нефтепродуктопровода. Протокол подписан руководителями вышеуказанных ведомств А.В. Новаком и Жан Жака Буйа.

В соответствии с Протоколом российская компания ОАО «Стройтрансгаз» готова осуществить проектирование, строительство и пуск в эксплуатацию этого крупного инфраструктурного объекта на территории Конго общей протяженностью около 897 км между городами Пуант Нуар, Браззавиль, Ойо.

Подписание данного протокола представляется очередным логичным шагом в рамках ведущейся работы по выходу заинтересованных компаний на осуществление практической фазы проекта.

В ходе проведения по линии профильных министерств второго заседания совместной Рабочей группы по сотрудничеству в области энергетики стороны также подтвердили готовность рассмотрения возможности совместного строительства в будущем на территории Республики Конго гидроэлектростанций «Сунда» и «Шоле». Кроме того, обсуждались перспективы реализации проектов энергетической сферы в Республике Конго с участием таких российских операторов, как Группа компаний «ИНТЕР РАО ЕЭС», ОАО «Газпром нефть», ОАО «НК «Лукойл», ООО «Производственная компания «Борец», ОАО «Зарубежводстрой», ГК «ЭФЭСк», ОАО «Волжский завод имени Маминых», а также компании «Премиум инжиниринг».

Очередное заседание рабочей группы планируется провести в 2013 году в столице Республики Конго Браззавиле.

Владимир Путин встретился с Президентом Республики Конго Дени Сассу-Нгессо, находящимся в России с официальным визитом.

В.ПУТИН: Уважаемый господин Президент!

Позвольте мне Вас сердечно поприветствовать в Москве. Для меня большое удовольствие встретиться с Вами в столице России. Мы знаем Вас как очень большого друга нашей страны.

В составе вашего Правительства около 30 процентов выпускников вузов бывшего Советского Союза и Российской Федерации. Я очень надеюсь, что Вы почувствуете, что у Вас в России очень много друзей, почувствуете теплоту наших сердец.

Добро пожаловать, господин Президент.

ДЕНИ САССУ-НГЕССО (как переведено): Спасибо, господин Президент.

Я очень рад снова приехать в Россию. Очень рад такому теплому приёму, который был оказан мне, моей супруге, нашей делегации.

Я несколько раз был в России. В последний раз я был в Санкт-Петербурге в 2006 году, я был представителем Африканского союза на встрече «большой восьмёрки». Около 30 лет назад я был здесь с официальным визитом, я также приезжал на похороны генерального секретаря Брежнева.

С 1964 года между нашими народами развивались крепкие узы дружбы, сотрудничества, а также борьбы за освобождение народов. Мы сотрудничали во всех областях, тысячи конголезцев получили здесь образование, и сейчас в моей делегации присутствуют члены Правительства, которые учились здесь. Некоторые из них здесь женились, создали семьи: у нас очень тесные связи.

После серьёзных перемен, которые произошли в нашей стране и здесь, мы не теряли возможность сотрудничества и развития тех усилий, которыми создавалось это сотрудничество в прошлом.

Я очень рад в ходе этого визита дать новый импульс тем отношениям, которые возникли между нашими народами и нашими Правительствами.

В.ПУТИН: Господин Президент, у нас есть возможность поговорить сегодня о сотрудничестве в сфере экономики. Это может касаться самых различных направлений деятельности, включая энергетику, инфраструктуру, транспорт. Это касается, конечно, и вопросов гуманитарного взаимодействия. Всё для нас представляет значительный интерес.

Мы рады Вас видеть. Спасибо Вам большое за то, что Вы приняли наше приглашение и приехали в Россию.

Казахстанская горнодобывающая Eurasian Natural Resources Corporation Plc (ENRC) в 3-м квартале 2012 г. снизила добычу железной руды на 13%, до 9,883 млн. т по сравнению с аналогичным периодом 2011 г. Об этом говорится в сообщении ENRC.

Производство железорудного концентрата снизилось на 10,5%, до 4,142 млн. т. Объем производства товарного концентрата уменьшился на 9,5%, до 2,3 млн. т, окатышей - на 3,4%, до 1,62 млн. т.

Добыча хромовой руды увеличилась на 2,3%, до 1,577 млн. т, марганцевой руды - на 8,9%, до 1,088 млн. т.

Производство ферросплавов выросло на 0,5%, до 440 тыс. т.

Добыча бокситов в 3-м квартале выросла на 3,2%, до 1,429 млн. т, производство глинозема - на 0,2%, до 429 тыс. т, алюминия - осталось на уровне 63 тыс. т.

Производство меди увеличилось на 31,2%, до 9,967 тыс. т, кобальта - снизилось на 28%, до 2,23 тыс. т.

Добыча угля увеличилась на 1,1%, до 4,317 млн. т, производство электроэнергии - на 1,8%, до 3218 ГВт.

Группа ENRC является одним из крупнейших производителей феррохрома и экспортеров железной руды в мире. ENRC также занимает девятое место по объему производства товарного глинозема и является одним из крупнейших в Казахстане поставщиков электроэнергии. ENRC осуществляет свою деятельность в Казахстане, Китае, России, Бразилии и Африке (в Конго, Замбии, Мозамбике и ЮАР).

Основными акционерами ENRC являются корпорация «Казахмыс», которая владеет 26% акций, комитет госимущества Казахстана - 11,65%, а также основатели группы - Александр Машкевич, Алиджан Ибрагимов и Патох Шодиев, каждому из которых принадлежит по 14,59% уставного капитала компании. 18,43% акций ENRC находятся в свободном обращении.

ENRC является публичной компанией, акции которой котируются на Лондонской фондовой бирже и Казахстанской фондовой бирже (KASE).

В конце октября независимый британский институт Legatum опубликовал очередной ежегодный глобальный рейтинг процветания. Согласно рейтингу, Канада вошла в десятку наиболее развитых стран мира и заняла 6-ю строчку.

При составлении рейтинга учитывались 8 основных параметров: экономика, возможности для предпринимательской деятельности, управление, образование, здравоохранение, безопасность, личные свободы и социальный капитал (социальное единство и семейные узы). Лучшими странами в мире британские эксперты назвали Норвегию, Данию и Швецию. США покинули топ-10 и оказались на 12 месте. В тридцатку наиболее развитых государств не вошла Италия.

Канада заняла первое место в мире по показателю личных свобод. Чрезвычайно высоко была оценена и система образования – по этому показателю государство уступило лишь Новой Зеландии и Австралии. Хуже всего в стране обстоят дела с медициной (15-е место) и возможностями ведения бизнеса (16-е место).

Лучше всех в экономическом плане развивается Швейцария, где, помимо экономики, и лучшая система управления. Наиболее подходящие условия для ведения бизнеса – в Дании. Лучшая система здравоохранения – в Люксембурге. Безопаснее всего в Исландии. По показателю «социальный капитал» лидирует Норвегия.

Израиль занял 40-е место, Россия стала 66-й, Украина расположилась на 71-й строчке. Первые 30 стран списка – высокоразвитые государства. Следующие 41 позиция отданы странам с уровнем развития выше среднего, за ними – 41 государство, развитые ниже среднего, и замыкают список 30 наименее развитых стран.

Хуже всего в мире дела обстоят в Афганистане, Конго и Центральноафриканской республике.

По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, общий объем учтенной заготовки древесины в мире в 2011 году составил 3435 миллионов кубометров.

На первое место по объемам заготовки древесины вышла Индия (9,7% от общемировой заготовки - 332 млн кубометров), за ней следуют США (9,4%, 324 млн куб. м), Китай (8,5%, 291 млн куб. м), Бразилия (7,9%, 272 млн куб. м) и Россия (5,7%, 197 млн куб. м). Кроме них, в двадцатку лидеров, в порядке убывания учтенных объемов заготовленной в 2011 году древесины, входят Канада, Индонезия, Эфиопия, Демократическая республика Конго, Нигерия, Швеция, Германия, Франция, Финляндия, Чили, Мексика, Уганда, Мьянма, Гана, Польша.

В общем объеме заготовки древесины в Индии 93% приходится на дрова.

РОССИЯ ЦВЕТЕТ МЕНЬШЕ БЕЛИЗА

В рейтинге самых процветающих стран Legatum Prosperity Index Россия расположилась на 66-й строчке из 142, сдав позиции Белизу. Подвели показатели доверия к правительству и показатели социального благополучия общества

В рейтинге процветающих стран Legatum Prosperity Index 142 страны. В них проживает 96% населения планеты. На долю стран приходится 99% мирового ВВП.

Определение самой процветающей страны мира происходит не только на основании показателей материального благополучия. В подсчет результатов включена оценка по восьми параметрам: доверия к правительству, уровню защиты прав и свобод, развитию медицины, возможности развивать свой бизнес, оценке развития системы образования и показателям социального благополучия общества - доверия к ближнему, желание оказать поддержку нуждающимся и так далее.

Лидером рейтинга стала Норвегия, на втором месте - Дания, тройку лидеров замыкает Швеция. Замыкают рейтинг Афганистан, Конго и Центрально-Африканская республика.

Россия на 66 строчке. Обойти ее удалось Белизу - латиноамериканской стране с населением 300 тысяч человек (по данным на 2010 год).

Каждый третий житель Белиза подает бедным

В Белизе, по данным исследования, валовый национальный продукт на душу населения составляет 6669,80 долларов (рассчитанных по паритету покупательской способности). Уровень безработицы составляет 8,2%. Только половина - 51,4% - жителей страны считают, что сейчас хорошее время для поиска работы. Правда, при этом 85% полагают, что если много и упорно работать, то можно добиться успеха в жизни.

Мобильные телефоны имеют только 63 из 100 жителей Белиза. На вопрос, обеспечены ли вы нормальной едой и жильем, ответили утвердительно только 70,8% респондентов, немногим больше - 73% - удовлетворены уровнем жизни в стране.

Уровень просроченных кредитов в стране составляет 19,8%. Белиз не поставляет на экспорт информационные технологии. Из бюджета не тратятся средства на исследования и научные разработки.

Возможность выражать свои политические взгляды открыто, не опасаясь преследования, жители Белиза оценивают примерно на 2,7 балла из 10 возможных. В честность выборов в Белизе верят 28,7% опрошенных, собственному правительству доверяют менее трети жителей. 61,6% опрошенных считают, что бизнес и чиновники в стране коррумпированы.

Опустились ниже

В прошлом году Россия в глобальном рейтинге занимала 59 место, сейчас - оказалась на 66-й строчке. Мы проиграли Белизу из-за низких оценок по параметрам "безопасность", "доверие к правительству" и показателю так называемого "общественного капитала".

Так, в России свободой выбора удовлетворены 62,6% опрошенных, в Белизе - 70,5%. В России на вопрос, жертвовали ли вы средства на благотворительные цели в прошлом месяце, утвердительно ответили 7,2%, а в Белизе - каждый третий респондент.

В Белизе люди чаще посещают храмы. На вопрос, посещали ли вы церковь на прошлой неделе, "да" ответили более двух третей опрошенных, в то время как в России - около 11%.

В России больше граждан (боле 80%) считает, что чиновники и бизнес коррумпированы.

Кроме того, в России на порядок меньше оценивают следование принципу разделения властей. Существенно обогнать Белиз России удалось по тратам на медицину, по показателям возможностей для бизнеса и по уровню ВНП на душу населения.

Непритязательные филиппинцы позади

Позади России оказались Филиппины. Размер валового национального продукта на душу населения составляет 3969,30 доллара (по паритету покупательской способности). О том, что они обеспечены едой и жильем, ответили 41,6% опрошенных филиппинцев, однако несоразмеримо больше людей - 70,5% - удовлетворены стандартами жизни (в целом, средний показатель для исследования 62,8%). Еще больше - 79,8% - удовлетворены усилиями правительства по борьбе с бедностью.

Траты на медицину в расчете на одного человека составляют 134 доллара (по паритету покупательской способности). Для сравнения: в России 1038 долларов, а у Норвегии - лидера рейтинга этого года - почти 5,4 тысячи долларов (по паритету покупательской способности).

В целом ежегодный рейтинг этого года показал, что благополучие растет в целом в мире на протяжении последних четырех лет, несмотря на финансовый кризис и антиправительственные выступления в ряде стран. Эксперты указывают, что одним из ключевых факторов для получения права называться благополучной страной является форма политического устройства. 27 из 30 стран, занимающих вершину рейтинга, - демократические.

Еще одна отличительная черта этого года - снижение уровня безопасности в целом в мире. Причина: арабская весна и ухудшение криминогенной обстановки в ряде латиноамериканских стран, указывает The Daily Telegraph.

Еще одна особенность рейтинга этого года - потеря США своих позиций. Штаты в этом году выпали из первой десятки рейтинга и сейчас находятся на 12-й строчке (в 2011 году они замыкали первую десятку). Исследование показало, что доверие к правительству в США падает, бизнесмены отмечают, что траты, необходимые для начала нового дела, растут, а также что сокращается экспорт высокотехнологичной продукции. При этом все меньше жителей США верят в американскую мечту, констатировали авторы рейтинга

С оружием

Как Вашингтон не утрачивал позиций на рынке вооружений

Резюме: США – вероятно, самый политизированный и даже идеологизированный экспортер вооружений. Внешнеполитические и идеологические предрассудки и опасения утечки передовых технологий не дают американским компаниям раздавить конкурентов на мировом рынке.

Статья Джонатана Каверли и Этана Кэпштейна «Как Вашингтон утратил монополию в продажах оружия» представляет собой в высшей степени интересный взгляд академических ученых из США на процессы, происходящие на рынке вооружений. Рассуждая главным образом об изменении американской позиции на этом рынке и утверждая, что в нулевые годы Соединенные Штаты утратили монопольное положение, достигнутое в 1990-х гг., авторы затрагивают и более фундаментальные вопросы. Первый – об общей эволюции конфигурации игроков на этом рынке. Второй – уже по сути теоретический – о базовых факторах, как политических, так и экономических, определяющих эту эволюцию. Основной причиной утраты позиции на рынке авторы считают ориентацию американского ВПК на производство слишком сложных дорогих высокотехнологичных вооружений, которые начинают проигрывать более простым и доступным по цене системам европейского, российского, израильского или даже южнокорейского производства.

Девяностые годы: а была ли монополия США?

Можно согласиться, что начало 1990-х гг. действительно было периодом, когда позиции Соединенных Штатов на рынке оружия по сравнению с 1980-ми гг. заметно усилились. Это стало следствием резкого сокращения с 1992 г. российских поставок, а также ухода с рынка игроков второго эшелона, которые в предыдущем десятилетии нарастили военный экспорт благодаря гигантскому спросу, порожденному ирано-иракской войной. На фоне падения советского/российского, китайского и бразильского экспорта, а также некоторого снижения европейских поставок сами США увеличили продажи вооружений в арабские монархии Персидского залива после войны с Ираком 1991 года.

Вообще мировые трансферты вооружений достигли максимальных объемов в 1987–1988 гг. в апогее ирано-иракской войны и многочисленных внутренних конфликтов в развивающихся странах (Афганистане, Анголе, Эфиопии, Кампучии и Никарагуа), где прозападные и прокитайские партизанские движения противостояли ориентированным на СССР правительствам. В начале 1990-х гг. Москва прекратила безвозмездные или сверхльготные поставки квазимарксистским режимам в третьем мире. Крах «мировой социалистической системы» и роспуск Организации Варшавского договора привели также к прекращению продаж бывшим союзникам в Центральной и Восточной Европе. Кроме того, советский и ранний российский военный экспорт пострадал из-за ухода с рынка попавших под санкции ООН Ирака и Ливии, то есть как раз тех стран, которые вообще придавали советским оружейным поставкам хоть какую-то коммерческую составляющую. Смена советской политической парадигмы экспорта на российскую коммерческую привела также к кратковременному параличу в российско-индийских военно-технических связях. В результате действия всех этих факторов российский экспорт в 1994 г. упал до своего исторического минимума, составив всего 1,7 млрд долларов.

Окончание ирано-иракской войны, которая генерировала ежегодный многомиллиардный спрос на вооружения, нанесло сильный удар по экспортерам оружия второго эшелона, особенно по Китаю и Бразилии. Пострадали также европейские производители. КНР в 1994 г. переходит из разряда чистых экспортеров вооружений в категорию нетто-импортеров. Бразилия вообще уходит с рынка, ее оборонная промышленность практически прекращает существование.

На этом фоне США после победоносного окончания первой войны в Заливе получили крупные саудовские, эмиратские и кувейтские военные заказы, которые отчасти должны были повысить боеспособность армий заливных монархий, но главным образом стали формой благодарности Вашингтону за спасение от Саддама. Таким образом, победив в холодной войне, разгромив Ирак и избежав крупных потерь из-за прекращения ирано-иракской войны, Соединенные Штаты действительно на короткий срок резко усилили позиции на рынке вооружений. Однако это абсолютное доминирование (даже в тот период отнюдь не монополия) продолжалось не все десятилетие, как утверждают американские авторы, а всего лишь три-четыре года.

Уже в 1994 г. начинается восстановление российских позиций на рынке, причем на новых деполитизированных коммерческих началах. Подписывается исторический контракт стоимостью 650 млн долларов на поставку в Малайзию 18 истребителей МиГ-29N, исполняются первые крупные китайские контракты, прежде всего на истребители Су-27СК/УБК, восстанавливается сотрудничество с Индией и Вьетнамом, продолжаются поставки бронетехники и подводных лодок по контрактам, заключенным еще в советское время с Ираном. Россия получает свою долю благодарности от аравийских монархов – ОАЭ и Кувейт закупают крупные партии боевых машин пехоты БМП-3 и реактивных систем залпового огня «Смерч». В середине – второй половине 1990-х гг. отлично сработал специфический российский маркетинговый инструмент – поставки вооружений и военной техники в счет погашения советских долгов. Благодаря этому удалось продвинуть истребители МиГ-29 в Венгрию, танки Т-80У и БМП-3 в Южную Корею, зенитные системы «Бук-М1» в Финляндию. В 1996 г. из 3,6 млрд долларов совокупного российского военного экспорта поставки в счет погашения долга составили 800 млн, или 22%.

Еще более активно наращивают присутствие на рынке Франция и Израиль. Париж получает крупные военно-морские и авиационные контракты на Тайване, саудиты покупают французские фрегаты, а ОАЭ – большую партию новейших танков Leclerc, масштабные поставки идут в Пакистан. Израиль почти одномоментно становится заметным игроком на рынке, активно продавая в КНР и Турцию электронные системы, беспилотные летательные аппараты и решения в области модернизации.

Резюмируем: скачок относительной доли США, которая действительно могла достигать на максимуме 60% мировых трансфертов, наблюдался в очень короткий период примерно с 1990 по 1994–1995 гг. и был девиацией, связанной с одновременным действием трех факторов – победой в холодной войне, победой в первой войне в Заливе и последствиями прекращения ирано-иракского конфликта. Уже к середине 1990-х гг. рынок стал возвращаться в более сбалансированное состояние, когда наряду с Соединенными Штатами крупными экспортерами оставались Великобритания и Франция, начала возвращаться на свои позиции Россия, а Израиль приступил к феноменальному восхождению.

Нулевые годы: а была ли потеря рынков?

Не так однозначно и просто выглядит и динамика американских позиций в нулевые годы. Возможно (хотя далеко не гарантированно), доля США на рынке снизилась, однако не до 30%. Вероятнее всего, она колебалась между 40 и 50%. При этом имеются лишь единичные случаи, когда Соединенные Штаты теряли бы позиции на рынке или проигрывали в прямой конкуренции, почти все эти эпизоды упомянуты авторами. В Юго-Восточной Азии это авиационные закупки Малайзии (которая продолжила приобретение российской авиатехники, заключив контракт на 18 Су-30МКМ, но отказавшись от ожидавшегося заказа на F-18F Super Hornet) и Индонезия, которая в комплектовании своих ВВС начала переориентацию на Россию и Южную Корею. Чехия и Венгрия предпочли американским машинам сверхлегкие и относительно дешевые шведские Gripen. Бразилия в тендере на закупку перспективных истребителей формально выбрала Rafale, но до сих пор не подписала контракт. Возможно, кое-что можно отнести к американским потерям в больших бразильских военно-морских контрактах 2008 г., которые также достались французам. И, конечно, знаменитый индийский тендер MMRCA на закупку 126 средних многоцелевых истребителей, где победу также одержали французы.

При этом США сохраняют прочные позиции на колоссальном рынке монархий Персидского залива. Саудовские закупки британских Typhoon или заказ ОАЭ Mirage 2000-9 (и возможное продолжение эмиратских авиационных приобретений во Франции, на сей раз Rafale) потерями назвать никак нельзя. Это воспроизводство уже сложившейся структуры источников вооружений консервативных арабских нефтяных режимов, допускающих ограниченную диверсификацию, но сохраняющих доминирование Соединенных Штатов, которые единственные в состоянии гарантировать выживание этих режимов. Резервируя часть пирога за Парижем и Лондоном, саудовские и эмиратские шейхи все равно основные деньги тратят на закупку американских F-15SA, F-16 block 60 и систем ПВО.

Boeing нанес унизительное поражение Dassault Aviation на критически важных тендерах в Южной Корее и Сингапуре, военно-воздушные силы этих стран предпочли сырым французским Rafale заслуженные американские истребители F-15. США безраздельно господствуют в Японии и Австралии. Самый большой и единственный растущий в Восточной Европе польский рынок также ориентирован на американские системы. Да, чехи и венгры арендовали в общей сложности 28 шведских Gripen, но поляки купили 48 F-16. Наконец, в нулевые годы американцы вошли на новый для себя индийский рынок, продав здесь всего за пять лет военно-транспортных и базовых патрульных самолетов, а также боевых вертолетов на сумму до 10 млрд долларов.

Фактор low cost систем

Главной причиной потери предполагаемой (но недоказанной) монополии США на оружейном рынке авторы считают уход американских компаний в нишу разработки и производства очень дорогих высокотехнологичных систем вооружений, которые начинают проигрывать более простым и дешевым образцам. Однако из всех приведенных выше примеров неудач лишь единичные можно объяснить действием этого экономического по сути фактора. Как нетрудно заметить, открытые тендеры на авиационные системы в Индии и Бразилии Соединенные Штаты проиграли французам. Но французские Rafale гораздо дороже любых американских истребителей четвертого поколения – будь то тяжелые F-15 и F-18 Super Hornet или средние F-16. Вообще если есть экспортер, который действительно страдает от отсутствия предложений в нише low cost, так это именно Франция. По всей видимости, как раз это обстоятельство и стало причиной относительно низких французских продаж после окончания поставок легких Mirage 2000-5/9 и демонтажа сборочной линии этих относительно дешевых (по французским, конечно, меркам) машин.

Индийские ВВС, которые, кстати, примерно до 2007–2008 гг. отдавали предпочтение именно США, не приняли американское предложение в рамках тендера MMRCA, по всей видимости, по причине неудовлетворенности предложенным уровнем трансферта технологий. Бразильский выбор объясняется наличием устоявшихся промышленных и коррупционных связей с Dassault и опять-таки готовностью французов передать права на лицензионное производство Rafale на Embraer.

Все другие примеры предполагаемых американских неудач – от китайского доминирования на пакистанском рынке до российских успехов в Малайзии и Индонезии – также объясняются политическими, технологическими или промышленными факторами, но только не ценой американских предложений. Стоимость не была определяющим фактором и в таиландском решении купить Gripen: за три года до этого выбора предыдущее тайское правительство почти подписало контракт на закупку более дорогих, особенно в эксплуатации, тяжелых российских Су-30. Так что в тайском выборе решающее значение имеют любые другие, но только не ценовые мотивы.

Получается, что чуть ли не единственным случаем, когда цена сыграла решающую роль, был чешско-венгерский (и не упомянутый авторами швейцарский) выбор в пользу маленького шведского истребителя. Характерная особенность всех трех случаев – требования боевой эффективности закупаемой системы не были приоритетными, потребность в передаче технологий со стороны Чехии и Венгрии отсутствует (швейцарская ситуация более сложная, там предполагается софинансирование покупателем создания новой, более тяжелой версии Gripen NG). При наличии военных, политических, промышленных или технологических мотивов ценовой фактор уходит на второй-третий план. Именно поэтому Индия и Бразилия, которые стремятся создать национальную военную авиационную промышленность, выбрали более дорогие французские самолеты. Именно поэтому небогатая Уганда, которой угрожает вовлечение в конфликты между Северным и Южным Суданом или в Демократической Республике Конго, закупает сложный и недешевый в эксплуатации Су-30МК2.

Кстати, вообще неверно считать, что у США отсутствуют предложения в low cost сегменте. Американские вооруженные силы сохраняют огромные запасы всех видов оружия и военной техники, которые находятся в очень хорошем состоянии и могут поставляться покупателям немедленно или после недорогой модернизации и по весьма приемлемой стоимости. На любое дешевое и простое предложение конкурентов Соединенные Штаты в состоянии ответить продвижением не менее дешевого, но вполне приличного технологического уровня вооружения и техники с баз хранения. Ни в ценовом, ни в технологическом отношении конкурировать с американцами почти невозможно, и в этом смысле Вашингтон действительно мог бы добиться монополии.

Тогда почему же этого не происходит? Главные ограничители американской экспансии на рынке вооружений – это очень жесткое законодательство в отношении трансферта технологий и склонность к постоянному введению санкций и эмбарго. Первое затрудняет продвижение американской техники в государства с растущими национальными оборонными индустриями, например, в Индию или Бразилию. Второе заставляет диверсифицировать источники вооружений государства, имеющие амбиции проведения относительно независимой внешней и оборонной политики – Малайзию, Индонезию или Алжир, например. И, само собой разумеется, исключает возможность поставок в государства-изгои – от Сирии до Северной Кореи. США – это, вероятно, самый политизированный и даже идеологизированный экспортер вооружений. И не потеря позиций на рынке вооружений ограничивает возможности Вашингтона влиять на политику других государств. Все ровно наоборот – внешнеполитические и идеологические предрассудки и опасения утечки передовых технологий не дают американским компаниям раздавить своих конкурентов на мировом рынке. Например, Пентагон препятствует кораблестроительной промышленности строить неатомные подводные лодки из-за опасения, что созданные в интересах экспортных заказчиков и поставленные за рубеж дизельные субмарины будут содержать технологии, используемые на атомных подводных кораблях. В результате растущий перспективный рынок неатомных субмарин оказался разделен между Россией, Германией и Францией, а в прошлом году на нем впервые появилась и Южная Корея.

Типы рынков вооружений

Таким образом, на рынке вооружений действует сложный комплекс переменных. Это чаще всего политические, промышленные, технологические, военные соображения и лишь чуть ли не в последнюю очередь почему-то привлекший к себе все внимание американских коллег ценовой фактор. Важную роль играет сложившаяся традиция отношений импортера и экспортера, коррупционные связи и маркетинговая эффективность. При этом в политике импортеров, как правило, присутствуют сразу несколько из перечисленных мотиваций, однако чаще всего явно доминируют лишь одна-две. При наличии такого явно выраженного доминирования одной мотивации однозначно определяется и тип рынка вооружений. Сложная и динамическая комбинация мотиваций дает промежуточный тип. В целом, как нам представляется, можно выделить следующие модели поведения покупателей на рынке вооружений:

В коррупционной модели при решении о приобретении ВВТ доминируют не рациональные общегосударственные или общенациональные интересы, а корпоративная или личная финансовая заинтересованность высокопоставленных представителей государства-импортера. Данная модель наиболее ярко выражена в странах мусульманского культурного ареала и в Латинской Америке. Кроме того, ощутимое влияние этого типа мотивации наблюдается также в Индии и странах Восточной и Юго-Восточной Азии.

В рамках зависимой модели вооружения и военная техника выступают как своеобразный промежуточный товар, призванный замаскировать истинный предмет торговли. Под видом ВВТ де-факто закупаются гарантии безопасности страны-производителя. Данная модель наиболее характерна для капиталоизбыточных стран, которые в силу демографических и культурных особенностей не в состоянии самостоятельно обеспечить внешнюю военную безопасность. Наиболее яркими примерами являются нефтедобывающие монархии Персидского залива. Соответственно, для успешного продвижения на такой рынок особое значение приобретает военно-политический вес страны-экспортера, а также достоверность ее военно-политических гарантий.

Политическая модель. Принятие решения об импорте того или иного вида ВВТ обусловлено политической ориентацией страны-покупателя. Закупая ВВТ, импортер демонстрирует свои политические и цивилизационные предпочтения, которые могут быть прозападными (ЦВЕ), антиамериканскими (Венесуэла) или подчеркнуто плюралистическими (Малайзия, Индонезия).

Блокадная модель. Как известно, целый ряд государств, армии которых испытывают острую потребность в обновлении или модернизации парка вооружений и военной техники, находятся в ситуации юридической или фактической блокады. К числу таких стран относились в свое время саддамовский Ирак и Ливийская Джамахирия. Элементы блокады в отношении поставок современных конвенциональных ВВТ присутствуют также в случае с Сирией и Ираном. Особое место занимает Тайвань, импортную модель которого следует относить скорее к зависимой, но в которой все же отчетливо присутствуют и признаки блокадного типа.

Промышленно-технологическая модель предполагает приоритет доступа к передовым военным и общепромышленным технологиям. Соответственно, ключевую роль начинают играть готовность экспортера к передаче технологий, продаже лицензий и реализации офсетных программ. Наиболее яркими примерами этого типа импортеров являются сейчас КНР, Бразилия, Индия. В последнее время к этой модели быстро эволюционируют также Южная Корея и Турция.

Наконец, собственно военная модель импорта вооружений предполагает приоритет боевых качеств закупаемых систем. В экстремальных случаях, когда импортер находится в состоянии вооруженного конфликта или существует высокая вероятность его возникновения, особое значение приобретает быстрота поставки и способность военного персонала быстро освоить закупаемое вооружение.

Перспективы

Рассуждая далее в рамках предложенной мотивационной модели рынков вооружений, нетрудно заметить, что Соединенные Штаты имеют наиболее прочные позиции на части политических и зависимых рынков. К первым прежде всего относятся государства англосаксонского цивилизационно-культурного поля, некоторые европейские союзники США и Япония. Эталонными примерами американских клиентов с зависимой мотивацией остаются аравийские нефтяные монархии, прежде всего, конечно, Саудовская Аравия. Сильны позиции и в странах, где приоритетом является обеспечение военной безопасности: американское вооружение эффективно, испытано в боях, тактика его применения отработана самыми мощными на планете вооруженными силами. Поэтому Индия предпочла проверенные ударные вертолеты Apache сырым российским Ми-28NE, по той же причине на Вашингтон ориентированы Израиль и Южная Корея, хотя эти два рынка также имеют признаки политической и даже зависимой мотивации. Нет оснований полагать, что в будущем конкурентоспособность Соединенных Штатов на указанных типах рынков снизится.

А вот государствам, для которых приоритетом является создание собственной промышленности, придется из-за американских ограничений развивать отношения прежде всего с Европой, особенно с Францией. Сейчас это наиболее заметно в случае с Бразилией, в некоторой степени в Индии. Но далее можно ожидать активизации европейского вектора таких ориентированных сегодня преимущественно на США стран, как Южная Корея или Сингапур. В общем можно предполагать, что структура покупателей американских вооружений останется в целом прежней, изменения возможны главным образом в случае политической переориентации стран (например, краха саудовского королевского дома).

Динамика российских рынков выглядит менее привлекательно. Бум продаж в нулевые годы обеспечивался за счет мощного китайского и индийского спроса, при этом обе страны решали главным образом задачи развития национальной промышленной и технологической базы. На сегодня в КНР эта задача в некоторой степени решена, а Индия повышает планку технологических требований, которые все чаще уже не могут удовлетворяться российской промышленностью. Это не значит, что в ближайшие годы индийский и даже китайский спрос на российские системы и технологии совсем исчезнет, но объемы торговли, особенно с Пекином, уже никогда не повторят тех эпических значений, которые были достигнуты в нулевые годы. Можно предположить, что промышленно-технологическая модель сотрудничества будет развиваться в отношениях с такими растущими странами, как Вьетнам и Индонезия (впрочем, для Индонезии приоритетным партнером уже стала Южная Корея), но понятно, что эти государства не компенсируют падение китайских и индийских закупок.

Другой большой группой российских клиентов, обеспечивших диверсификацию российского оборонного экспорта в минувшем десятилетии, стали государства, проводящие независимую или антизападную внешнюю и оборонную политику. Антизападная политическая мотивация при закупках присутствует у Венесуэлы и Ирана (до введения эмбарго на поставки оружия). В значительной степени политически мотивированными были и сирийские приобретения, хотя сирийская модель содержит также военные и блокадные мотивы. Вьетнам, Алжир, Малайзия и Индонезия относятся к странам с независимой внешней и оборонной политикой.

«Антизападные» рынки один за другим закрываются в результате введения международных эмбарго или политической переориентации соответствующих стран. Оставшиеся (как Венесуэла) отличаются высочайшими политическими рисками и экономической нестабильностью. Алжирский рынок близок к насыщению, а индонезийский и малайзийский открыты для конкуренции, и в последнее время успех россиянам здесь не сопутствует. В прошлом году, например, Россия проиграла южнокорейцам тендер на поставку Джакарте двух подводных лодок. Стабильным и предсказуемым в этом кластере остается только Вьетнам, который в ближайшие пять-семь лет останется ориентированным преимущественно на закупки российских вооружений. Таким образом, можно прогнозировать, что Россия, вероятно, будет терять свои позиции в пользу европейцев (прежде всего французов) и израильтян, оставаясь при этом одним из ключевых игроков на рынке.

К.В. Макиенко – заместитель директора Центра анализа стратегий и технологий.

США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735517 Константин Макиенко

Южноафриканский ренессанс

Как ЮАР выходит на глобальную арену

Резюме: Кейптаун исходит из того, что перемещение центра силы мирового развития открывает перед страной уникальную возможность резко увеличить свой вес на международной арене, став не только региональной державой, но и государством, способным воздействовать на глобальный порядок.

Люди, даже в самой Африке, редко отдают себе отчет в том, насколько она велика. Площадь континента – 30 млн кв. км, что больше территорий США, Западной Европы, Индии, Китая и Аргентины вместе взятых. Там живет около миллиарда человек, и взрывной рост населения продолжается.

Долгое время наука отказывалась признать существование отдельной африканской цивилизации. Вместе с тем трудно не заметить, что Африку южнее Сахары, при всей ее расово-этнической пестроте, объединяет не только общая судьба, но и множество совпадающих культурных признаков. Первым на это обратил внимание Фернан Бродель. Еще более смело и отчетливо высказался Самьюэл Хантингтон: «По всей Африке пока сильно самоопределение в соответствии с племенной идентичностью, но среди африканцев быстро возрастает чувство общей идентичности, и, по-видимому, Африка южнее Сахары может стать отдельной цивилизацией».

В качестве претендентов на роль стержневых государств этой цивилизации Хантингтон называл Нигерию и Южную Африку, отдавая явное предпочтение второй. Он перечисляет достижения ЮАР: мирный переход от апартеида, промышленный потенциал, высокий уровень экономического развития по сравнению с другими африканскими странами, военная мощь, природные ресурсы и система политического управления с участием белых и чернокожих. «Все это делает Южно-Африканскую Республику явным лидером Южной Африки, вероятным лидером англоязычной Африки и возможным лидером всей Африки ниже Сахары», – делает вывод Хантингтон. Полтора десятилетия, прошедшие после выхода в свет «Столкновения цивилизаций», подтверждают эту мысль.

В апреле 2011 г. – с присоединением Южной Африки – БРИК превратился в БРИКС. У России, равно как и у Бразилии, Индии и Китая, появился новый партнер и союзник. Но много ли мы знаем о нем, кроме нескольких историй, почерпнутых из авантюрных романов Луи Буссенара, или того, что в ЮАР состоялся чемпионат мира по футболу 2010 года?

Лидер африканской экономики: сильные и слабые стороны

Современная ЮАР все более открыто позиционирует себя как континентального лидера. И имеет на то основания. У страны самая крупная и развитая экономика в Африке. Объем ВВП в 2010 г. достиг 354 млрд долларов. Государственные расходы составляют 31,5% от ВВП. Темпы роста относительно низки по меркам крупных развивающихся экономик. При президенте Табо Мбеки ВНП в 1995–2005 гг. рос на 3,5% в год, а в последующие два года – на 4,5%. Ежегодно создавалось около 300 тыс. новых рабочих мест в легальном секторе экономики и еще около 200 тыс. – в «сером». Экономический кризис замедлил рост: в 2008 г. – 3,7%, в 2009-м – 1,8%, в 2010-м – 3%, в 2011 г. – примерно 3,5%.

Своим опережающим развитием ЮАР во многом обязана природным ресурсам. Разведанные запасы оцениваются в 2,5 трлн долларов, и хватит их больше чем на столетие. Для разработки стратегического сырья учреждена Государственная добывающая компания. Больше 30% экспорта приходится на горнодобывающую промышленность, в которой занято 2,9% экономически активного населения. Активно добываются марганец, металлы платиновой группы, золото, хромиты, алюминоглюкаты, ванадий, цирконий. На территории страны сосредоточены крупные запасы алмазов (все еще не растраченные), асбеста, никеля, свинца, урана, угля. В стоимостном выражении главный экспортный продукт – платина. Основные статьи импорта – нефть, продовольствие, продукция химической промышленности. Высокие цены на сырье подняли в посткризисные годы добывающую промышленность, как и всю экономику. Южная Африка на 39-м месте в рейтинге журнала Forbes по удобству ведения бизнеса (Россия – на 86-м), хотя в ЮАР установлен относительно высокий подоходный налог (до 40% в зависимости от уровня дохода). Непрестанные слухи о возможной национализации предприятий отрасли и усилении ее регулирования государством притормаживают поступление новых инвестиций. Торговый баланс сводится с небольшим дефицитом.

Страна электрифицирована на 81% – ощутимый прогресс по сравнению с 2000 г., когда этот показатель составлял 63%. Растет туризм, в 2010 г. ЮАР посетили 7,3 млн туристов, на миллион больше, чем годом раньше. Страна обеспечивает свои внутренние продовольственные потребности, является одним из ведущих экспортеров сельхозпродукции. Доля сельского хозяйства составляет 35–40% всего экспорта. Успехи этого сектора далеко не в последнюю очередь объясняются тем, что крупные фермерские хозяйства остались во владении семей африканеров, занятых земледелием на протяжении многих поколений, в отличие, скажем, от соседней Зимбабве, где белые землю потеряли, что имело следствием голод. Считается, что белые владеют 80% сельскохозяйственных угодий, но эта цифра не учитывает территорию бывших бантустанов, где большая часть земли находится в «традиционном пользовании» общин и ведении вождей. Конституция подтвердила принцип частной собственности, в том числе и на землю. При этом правительство поставило цель к 2014 г. перераспределить в пользу чернокожего населения 30% товарных ферм, что заставляет оппозицию говорить об угрозе «зимбабвизации» Южной Африки.

Уровень жизни по африканским меркам весьма высок. По доходу на душу населения, рассчитанному по паритету покупательной способности, ЮАР занимает 78-е место на планете (Россия – 53-е), согласно методике МВФ, и 65-е – согласно подсчетам Всемирного банка. Более высокий средний уровень жизни в Африке был зафиксирован только на курортном острове Маврикий и – до недавнего времени – в дореволюционной Ливии. Страна урбанизирована: 61% – жители городов. 93% населения в 2010 г. пользовались мобильными телефонами. Демографическая структура расценивается как относительно благоприятная, если иметь в виду, что число людей трудоспособного возраста значительно превышает количество зависящих от них детей и стариков. Рождаемость среди белых начала падать еще в 1950–1960-е гг., а среди африканцев – в 1970–1980-е гг., опустившись к моменту обретения независимости до 2,5 ребенка на одну женщину, что немного выше уровня простого воспроизводства. Население растет менее чем на 1% в год, причем рост постоянно замедляется.

Но и социальные проблемы обострены до предела. Национальная комиссия планирования (совещательный орган, состоящий из 26 наиболее видных экспертов, назначенных президентом), констатируя успехи независимого развития, называет главные пороки социально-экономической модели. Безработица, низкие стандарты образования для чернокожих, недостаточное развитие инфраструктуры. Кумовство не дает бедным воспользоваться плодами развития, экономика слишком зависит от добычи сырья, малоэффективная система здравоохранения не позволяет справиться с эпидемиями, общественные службы развиты слабо и неравномерно, широко распространена коррупция, общество остается разделенным. Ситуация с занятостью близка к катастрофе, безработица остается на очень высоком уровне – от 25 до 43% в зависимости от методики подсчета (65% работающего населения в 2008 г. было занято в сфере услуг, 26% – в промышленности, 9% – в сельском хозяйстве).

Уровень социального расслоения в ЮАР – один из самых высоких в мире. Около 15% жителей абсолютно ни в чем себе не отказывают. Огромные поместья и плантации, роскошные виллы на океанском побережье. При этом половина населения – в основном чернокожие – живут в полной нищете. Либо в первобытных условиях бушей, голой пустыни. Либо в грязных тауншипах – скоплениях жестяных коробок, которые подбираются к границам крупных городов. Впрочем, для вырвавшихся из бушей людей тауншипы, куда проведены бесплатные вода и электричество, являют собой мощнейшие социальные лифты. У их обитателей появляется возможность найти работу в городе, а значит вырваться из нищеты.

Очень высок уровень преступности, особенно в бедных районах. К тауншипам приближаться настоятельно не рекомендуется. В больших городах гулять по улицам сравнительно безопасно, не в последнюю очередь из-за обилия полицейских постов и патрулей. Остро встала проблема нелегальной миграции – из Зимбабве, Анголы, Мозамбика и других стран Восточной Африки. Всего в ЮАР, по оценкам различных экспертов, проживают от 5 до 8 млн незаконных переселенцев, конфликты с которыми – в порядке вещей. Претензии к ним стандартны: отбирают рабочие места, соглашаясь работать за более низкую зарплату, плодят преступность.

Эпидемия СПИДа поразила ЮАР едва ли не сильнее, чем любую другую страну мира (хуже было только в Свазиленде, Ботсване и Лесото). Количество зараженных достигало 18% взрослого населения, а после принятых серьезных медицинских мер стабилизировалось на отметке в 10%. Средняя продолжительность жизни в стране – 49 лет, что заметно выше, чем в 2000 г., когда она составляла 43 года (нетипичный демографический факт: у женщин она меньше – 48 лет). Не в последнюю очередь увеличению продолжительности жизни способствовало создание медицинских пунктов в деревнях.

Примерно 15 млн южноафриканцев получают социальные гранты от государства. В массовом порядке выплачиваются детские пособия – от 12 до 15 рандов на ребенка в день. Количество домов, строящихся для бедноты, перевалило за миллион. Президент Джейкоб Зума не устает повторять, что ЮАР – не «государство благосостояния», а «государство развития», где помощь должна оказываться тем, кто хочет помочь самому себе.

Огромные средства вкладываются в образование. Введено всеобщее среднее образование, до 90% детей посещают школы. Соотношение девочек и мальчиков в школах практически один к одному – лучше, чем в большинстве развивающихся стран. Грамотность по стране достигает 88%. Решение проблем образования, качество которого, особенно в сельской местности, оставляет желать много лучшего, связывается с реализацией формулы «трех Т» (Teachers, Textbooks, Time – учителя, учебники, время). С 1994 по 2005 г. доля чернокожих студентов выросла с 42 до 60%. Но из их числа заканчивают обучение и получают дипломы только 15%, несмотря на внушительные суммы, направляемые на образовательные кредиты.

Весьма спорной оказалась программа «экономического укрепления черных» (black economic empowerment – BEE), смысл которой в поддержке бизнеса, представленного коренным африканским населением. Некоторые злые языки даже прозвали ее «экономическим укреплением Зумы» (ZEE) после того, как пара крупных программ в угольной отрасли очень кстати помогла двум представителям семьи президента. Программу критикуют даже его ближайшие союзники по правящей коалиции из Африканского национального конгресса (АНК).

В 2009 г. Конгресс предложил программу развития, основанную на пяти направлениях: образование, здравоохранение, сельское развитие и аграрная реформа, борьба с преступностью, создание полноценных рабочих мест. Наиболее серьезная проблема – увеличение занятости. В ноябре 2010 г. появился документ под названием «Новый путь роста», в котором поставлена цель создать 5 млн рабочих мест за 10 лет. Основные надежды возлагались на массированные инвестиции в широко понимаемую инфраструктуру: объекты энергетики, транспорта, коммуникаций, водоснабжения и жилищного строительства. Называли и пять других областей государственно-частного партнерства – зеленая экономика (использование энергии солнца, ветра, а также биотоплива), сельское хозяйство, добывающая промышленность, реиндустриализация и создание инновационной экономики, туризм и другие виды услуг.

Для достижения этих целей созданы: фонд занятости, который истратит 9 млрд рандов за три года, корпорация промышленного развития с бюджетом в 10 млрд рандов на 5 лет, предусмотрены налоговые льготы промышленным предприятиям на 20 миллиардов. Национальная комиссия по планированию в программе развития до 2030 г. предложила решить две основные задачи: избавиться от нищеты и резко снизить уровень неравенства. Это предполагает сокращение числа лиц, живущих ниже официально установленного прожиточного минимума – 418 рандов в месяц – с 39% до нуля, а также уменьшение коэффициента Джини с 0,7 до 0,6.

Социальное самочувствие зависит не только от экономики. Точками мощнейшего национального подъема становились двукратные победы ЮАР на Кубках мира по регби. И, конечно, подлинным триумфом национального духа явился чемпионат мира по футболу 2010 года. Весь мир услышал теперь уже легендарные вувузелы. Чемпионат был организован на самом высоком уровне, хотя основные прибыли, как водится, получила ФИФА. Ведущие же города страны, где прошли главные матчи, прикидывали, как закрыть бюджетные дыры, оставленные строительством спортивных и других объектов, а также возросшими в период чемпионата требованиями о повышении заработной платы, которые дружно выдвинули все крупнейшие профсоюзы работников государственного и муниципального секторов (в ту минуту никто не посмел им отказать).

Дипломатия убунту

Уникальный мирный переход ЮАР от десятилетий апартеида к полноценной демократии в середине 1990-х гг. стал началом тяжелой работы по строительству в Южной Африке новой национальной и политической идентичности. Главную сложность составляет исключительная неоднородность, разнообразие южноафриканского общества, где соседствуют не только расы, культуры, религии и языки, но и разные исторические эпохи и уклады.

Позиция Нельсона Манделы, первого президента демократической ЮАР, заключалась в том, чтобы от расистского общества перейти не к многорасовому, а к безрасовому. «Мы никогда не соглашались с многорасовостью. Наше требование – безрасовое общество, потому что, когда говорят о многорасовости, подчеркивают существование страны многих рас», – уверял он. Заговорили о «южноафриканском чуде» – мирном переходе власти к демократически избранному правительству и эволюционной трансформации расчлененного по расовому признаку общества в единую нацию. Епископ Десмонд Туту провозгласил, что южноафриканцы являются «радужной нацией». В 1996 г. Табо Мбеки, который стал вице-президентом после отставки Фредерика де Клерка (последний белый президент, ставший вице-президентом при Манделе), в речи по поводу принятия конституции объединил всех жителей республики – зулусов, коса, кои, сан, цветных, африканеров и даже китайцев – в едином образе африканца. Но пройдет чуть более двух лет, и он скажет: «Южная Африка – страна двух наций. Одна из этих наций – белая, относительно зажиточная… Другая, бОльшая нация… – черная и бедная».

Поскольку строительство социалистического или коммунистического общества после распада СССР и соцлагеря стало неактуальным, на первый план выдвинулось «создание черной буржуазии» и «ускоренный рост черного среднего класса», а также «создание единого, нерасового, несексистского, демократического общества». На конференции АНК 1997 г. очерчены новые задачи национально-демократической революции: созидание «африканской нации на Африканском континенте… – по взглядам, стилю и содержанию средств массовой информации, по культурному самовыражению, по тому, что едят, и по акценту, с которым говорят ее дети».

Мбеки – коса по национальности, ставший президентом в 1998 г. после Манделы – выступил архитектором новой схемы культурных изменений, которую он назвал «Африканским ренессансом». Провозглашались следующие цели:

бороться с мнением, будто Африка отличается от других континентов и уступает им в развитии; доказывать, что Африка может меняться и возрождать африканское достоинство; демонстрировать, что африканцы берут ответственность в свои руки, признают ошибки и работают над их исправлением; изживать позорящие Африку явления, как, например, проявления геноцида, наподобие того, что случился в Руанде; вновь почувствовать душу Африки; сделать реальной связь между Африкой и правами человека; показывать гордость африканским наследием, но и способность к модернизации.

Энн Бернстайн из Центра развития и предпринимательства в Йоханнесбурге подчеркивала, что «Африканский ренессанс» – и политический инструмент, и глубоко прочувствованное убеждение президента Мбеки и членов его круга. Однако данные опросов показывали, что эта идея не оказывала сколько-нибудь сильного влияния на население в целом.

В это же время началась пропаганда «убунту», что можно перевести как «человечность», «совместность» (близко по значению к нашей «соборности»). Сегодня «убунту» считается африканской идеологией и африканским образом жизни, якобы общепринятым до прихода белого человека. Внутренние идейные искания накладывают отпечаток на внешнеполитическую доктрину ЮАР, которая весьма самобытна. Последний доклад на эту тему, выпущенный Департаментом международных отношений и кооперации, как с 2009 г. называется южноафриканский МИД, носит название «Строя лучший мир: дипломатия убунту». Буквально это означает следующее: «Южная Африка – многообразная, мультикультурная и мультирасовая страна, которая принимает концепцию убунту для определения того, кто мы такие и как соотносимся с другими. Философия убунту означает “человечность” и отражается в идее о том, что мы подтверждаем свою человечность, когда подтверждаем человечность других. Она сыграла основную роль в выковывании южноафриканского национального сознания, в процессах демократической трансформации национального строительства… Эта философия транслируется в такой подход к международным отношениям, который подразумевает уважение ко всем нациям, народам и культурам. Она равносильна признанию, что в наших национальных интересах помогать позитивному развитию других. При этом национальная безопасность зависит от центрального места безопасности человека как универсальной цели в соответствии с принципом Бато Пеле (“Люди превыше всего”)». Идеалы, одухотворявшие борцов против апартеида, шагнули на мировую арену.

К числу фирменных знаков южноафриканской внешней политики следует отнести озабоченность проблемами борьбы с расовой дискриминацией в глобальном масштабе. Ее принципы, как считают в ЮАР, наиболее полно изложены в Дурбанской декларации и программе действий, принятой в 2001 г. по итогам Всемирной конференции против расизма, расовой дискриминации, ксенофобии и нетерпимости. Кейптаун проявляет также повышенную заинтересованность в решении вопросов охраны окружающей среды и изменения климата, выступает за заключение юридически обязывающего соглашения в этой области. В конце 2011 г. Южная Африка принимала у себя XVII Конференцию сторон в рамках конвенции ООН по изменению климата.

Кейптаун исходит из того, что перемещение центра силы мирового развития открывает перед страной уникальную возможность резко увеличить свой вес на международной арене, став не только региональной державой, но и государством, способным воздействовать на глобальный порядок. В этом контексте государство крайне серьезно и с большим энтузиазмом относится к своему новому статусу члена БРИКС. «Внутри страны и за рубежом господин Зума – убежденный прагматик, который желает удовлетворить всех и никого не обидеть, – отмечает журнал The Economist. – Не столь подчеркнуто антизападный, как господин Мбеки, он видит, как могущество утекает на Восток и Юг и надеется оседлать волну».

Приоритетом внешней политики ЮАР, безусловно, является африканский континент, где страна претендует примерно на такие же лидирующие позиции, какими Германия располагает в Европейском союзе. ЮАР подчеркивает свою неразрывную связь со стабильностью, единством и процветанием континента, равно как и ведущую роль в его экономике. Южноафриканское руководство приложило немалые усилия для реализации амбициозной инициативы Нового партнерства для развития Африки и превращения Организации африканского единства в Африканский союз (9 июля 2002 г.), который выдвигается на роль главного интеграционного звена на континенте. Помимо этого были предложены к подписанию соглашения о зоне свободной торговли между региональными интеграционными группировками – Южно-Африканским сообществом развития, Общего рынка Восточной и Южной Африки, Восточно-Африканского сообщества, – которые рассматриваются как элементы для будущей панафриканской интеграционной системы. Республика координирует усилия по созданию новой трансконтинентальной инфраструктуры – проект транспортного коридора Юг-Север.

Существует понимание, что международный вес ЮАР будет зависеть от того, насколько она окажется способна выступить в роли лидера и интегратора континента. Крупным успехом стало избрание в 2012 г. генеральным секретарем Комиссии Африканского союза Нкосазаны Дламини-Зумы, известного южноафриканского политика, занимавшего министерские посты при разных президентах. Она – бывшая жена Джейкоба Зумы, мать его четырех детей.

Оппозиция и западные страны критикуют руководство ЮАР за поддержку национально-освободительных движений и их вождей даже в тех случаях, когда последние превращаются в единоличных лидеров или диктаторов. Не всем понравилось, что Южная Африка пыталась выступить посредником в недавнем ливийском конфликте. Предложенная Зумой от имени Африканского союза дорожная карта предполагала прекращение военных действий со всех сторон, проведение Муаммаром Каддафи политических реформ и инклюзивный диалог между участниками конфликта. Каддафи южноафриканские условия принял, оппозиция – нет. В итоге бомбардировщики НАТО возобладали над дипломатией убунту.

Именно претензии на африканское лидерство требуют укрепления оборонных возможностей. Военный бюджет на 2011–2012 гг. составляет 30,7 млрд рандов, на следующие два финансовых года запланированы цифры в 33,9 и 36,4 миллиардов. Численность вооруженных сил на 2010 г. – 62 тыс. человек, из них 37,1 тыс. – в армии, 6,2 тыс. – на флоте, 10,7 тыс. – в ВВС и 8 тыс. – в рядах военно-медицинской службы. В последние годы Южно-Африканские национальные силы обороны участвовали в миротворческих и восстановительных миссиях в Бурунди, Кот д’Ивуаре, Демократической Республике Конго (ДРК), Эфиопии, Эритрее, Непале и Судане, а также в операциях по поддержанию порядка во время выборов на Коморских островах, в ДРК, на Мадагаскаре и в Лесото. В 2011 г. южноафриканские военные также осуществляли вспомогательные операции в Центрально-Африканской Республике и помогали Мозамбику бороться с пиратством в Мозамбикском проливе.

В марте 2009 г. Объединенный постоянный комитет по обороне парламента выступил с заявлением о недостаточности военных расходов. В июле того же года новый министр обороны Линдиве Сисулу подтвердила необходимость пересмотреть «устаревшую оборонную политику», которая сводилась к тому, чтобы не вызывать беспокойство у соседей ЮАР. Поставлена цель увеличить долю оборонных расходов с 1,2 до 1,7% от ВВП за четыре года. В марте 2011 г. министру обороны представлена концептуальная основа оборонной стратегии. Исходя из этого документа, в 2011–2012 финансовом году планируется принять новую оборонную стратегию.

Второе по значимости внешнеполитическое направление – отношения по линии Юг–Юг. Здесь наибольшее внимание уделяется сотрудничеству в форматах ИБСА (Индия, Бразилия, Южная Африка), Группы стран Африки, Карибского бассейна и Тихого океана, стран Британского Содружества (членство в Содружестве было восстановлено в 1994 г.), расположенных в Южном полушарии. Именно в ЮАР прошел очередной – пятый по счету – саммит ИБСА в 2011 году.

Третье направление – участие в многосторонних организациях, среди которых неизменно выделяется Организация Объединенных Наций. ЮАР неоднократно заявляла о своих претензиях на место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Повышение своей роли в мировом сообществе она связывает с членством в «Большой двадцатке», со своей активностью в Движении неприсоединения и группе 77 развивающихся стран. ЮАР поддерживает идеи создания независимого палестинского государства, выступает за отмену санкций против Кубы.

В контексте многополярности весьма высоко оценивается и роль БРИКС. «Изначальная концепция БРИК развилась в мультисекторальную дипломатическую силу, вызывающую количественные и качественные изменения в системе глобального управления», – подчеркивал Зума в апреле 2011 г. на саммите в Санья, где Южная Африка обрела полноправное членство в БРИКС. Президент также не преминул напомнить, что «два десятилетия назад Южная Африка все еще находилась в центре борьбы за освобождение. Бразилия, Россия, Индия и Китай твердо поддерживали наш порыв к свободе. Сегодня мы встретились как одно целое, мы встретились как партнеры». «Мы используем наше членство, – говорится во внешнеполитической концепции, – как стратегическую возможность продвинуть интересы Африки по глобальным проблемам, таким как реформа глобального управления, работа G-20, международная торговля, энергетика и изменение климата».

На азиатском направлении южноафриканская дипломатия выделяет Китай, Индию и Японию, они являются ведущими инвесторами в экономику ЮАР, одними из крупнейших торговых партнеров. Активные связи поддерживаются со странами АСЕАН, особенно с Индонезией, Малайзией и Вьетнамом, а также с Южной Кореей.

Сохраняющийся антиимпериалистический и антирасистский пафос заставляет считать латиноамериканские страны и МЕРКОСУР (с которым у Зоны свободной торговли Юга Африки есть преференциальное торговое соглашение) более важными партнерами в Западном полушарии, чем Соединенные Штаты. Но и с ними Кейптаун вовсе не настроен на конфронтацию: «США останутся доминирующей силой – политической, экономической и военной – с важным потенциалом для южноафриканской и африканской торговли, туризма и инвестиций». ЮАР является крупнейшим (если исключить нефтедобывающие страны) получателем американской помощи в рамках Africa Growth and Opportunity Act. Соединенные Штаты также выступают немаловажным партнером по миротворческим операциям в разных районах Африканского континента.

Но с экономической точки зрения бОльшее значение для ЮАР имеют все же страны Европейского союза, на которые приходится треть всей внешней торговли, 40% экспорта, 70% прямых иностранных инвестиций. Оттуда продолжает поступать и помощь на цели развития. Отношения с ЕС определяются как стратегическое партнерство. В европейском контексте рассматриваются и двусторонние отношения с Россией и Турцией, за которыми признается «важная роль в глобальной и региональной политике».

Вехой в российско-южноафриканских отношениях стал 2006 г., когда был подписан Договор о дружбе и партнерстве. ЮАР – наш ведущий торговый партнер в Африке, но товарооборот еще не велик – чуть больше 1 млрд долларов. С конца 2008 г. реализуется совместный проект по созданию системы дистанционного зондирования Земли. С помощью российской ракеты-носителя в 2009 г. запущен южноафриканский спутник связи «Сумбандила». Российские компании – «Ренова», «Норильский никель», «Евраз-групп» – инвестируют в горнодобывающую промышленность, металлургию ЮАР. Бизнес Южной Африки также уже достаточно широко представлен в нашей стране – компании SABMiller, Naspers, Bateman, ряд банковских структур. Существуют планы сотрудничества в сфере создания энергетической инфраструктуры, генерирующих и передающих мощностей, строительства атомных станций, совместной геологоразведки, эксплуатации урановых месторождений. Подписан договор о поставках топлива для атомных станций ЮАР. Развиваются связи между госучреждениями, провинциями, городами, создан Деловой совет Россия–ЮАР.

В августе 2010 г. Джейкоб Зума посетил Москву с официальным визитом. Его сопровождали 11 министров и бизнес-делегация в составе более 100 человек, представлявших банковский, финансовый, оборонный, аэрокосмический сектора, отрасли энергетики, инжиниринга, информации и связи, образования. На совместной пресс-конференции Дмитрий Медведев напомнил о богатых возможностях для наращивания торгового оборота и сотрудничества в инвестиционной сфере, включая вопросы высоких технологий, космоса, сотрудничества в сфере ядерной энергетики, в области полезных ископаемых. «И Россия, и Южно-Африканская Республика – твердые сторонники формирования нового международного правопорядка, основанного на справедливом распределении возможностей, на использовании всех существующих на сегодняшний день институтов международного развития, на формировании современной архитектуры глобальной международной безопасности». Последняя, по словам тогдашнего президента России, должна базироваться на верховенстве международного права, на ценностях и интересах всех участников «и, конечно, на уважении суверенитета». На это Зума ответил: «Отношения между Южной Африкой и Россией начались еще во времена борьбы Африки за свободу. Южноафриканцы и многие африканцы хорошо помнят ту решительную поддержку, которую оказывала Россия в момент, когда это было необходимо, когда многие страны Африканского континента боролись за свободу и независимость… На многостороннем уровне наши две страны разделяют приверженность более справедливому распределению сил и влияния на глобальной экономической арене. Мы поддерживаем принцип верховенства международного права и полицентричности Организации Объединенных Наций. Таким образом, мы являемся естественными партнерами, которые могут внести свой вклад в прогресс и развитие системы справедливого управления в мире в партнерстве с другими странами». Проявлением этого партнерства стала и поддержка Россией вступления Южной Африки в БРИКС.

В.А. Никонов – доктор исторических наук, профессор, президент фонда «Политика», председатель правления фонда «Русский мир», первый заместитель председателя Комитета Государственной думы РФ по международным делам.

ЮАР > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735515 Вячеслав Никонов

Зарубежные инвестиции в недвижимость Кейптауна остаются устойчивыми и составляют 3-4% от всех продаж недвижимости.

За последний год около 86 объектов общей стоимостью около $62 млн. было продано иностранцам, из них британцы и европейские покупатели составили 67,39% (62 объекта) от всех зарубежных продаж. Несмотря на экономические трудности, с которыми сталкиваются сейчас Великобритания и Европа, жители этих стран, похоже, до сих пор видят высокую ценность в недвижимости Кейптауна, пишет портал SAcommercialpropnews.

Популярнее всего жилье в Кейптауне у британцев – 23,91% от всех иностранных покупателей (22 объекта). За ними следуют немцы – 10,87% (10 объектов). Покупатели из Нидерландов, Франции и Норвегии составляют 3,26% каждый (3 объекта каждый). Американцы приобрели лишь 3 объекта – это 3,26% от общего числа продаж.

Растет число африканских потенциальных собственников, сейчас они составляют 18,48% от всех иностранных продаж. Из них самыми активными являются клиенты из Намибии - 7,61% (7 объектов) и из Танзании – 3,26% (3 объекта). Остальные африканские покупатели приходят на рынок из Кении, Конго, Нигерии и Сенегала.

Эксперты говорят о том, что самым популярным регионом у инвесторов остается побережье Атлантического океана, а пик иностранных продаж в этом городе приходится на туристический сезон, с ноября по апрель, когда происходит около 90% всех транзакций.

Напомним, что недвижимость Кейптауна уже не первый год популярна у нерезидентов. В 2011 году продажи иностранным покупателям составили 7% от общего числа сделок по недвижимости.

Атипичный штамм сальмонеллы, заражение которой приводит к смертельному исходу у половины больных, появился в Африке благодаря беспрепятственной эволюции этого патогена в крови людей, зараженных вирусом иммунодефицита человека, говорится в статье, опубликованной в журнале Nature Genetics.

"Уязвимость иммунной системы, любезно предоставленная вирусом ВИЧ, а также малярия и недостаток пищи в юности, позволила бактериям проникнуть, адаптироваться, распространиться и процветать в кишечнике жителей тропической Африки. Полное секвенирование генома сальмонеллы позволило нам выделить новый штамм сальмонеллы из серовара Typhimurium, вызывающий эпидемию в этом регионе", - заявил один из авторов статьи Чинере Окоро (Chinyere Okoro) из Института Сангера в Хинкстоне (Великобритания).

Группа биологов под руководством Гордона Дугана (Gordon Dougan) из Института Сангера пыталась найти источник крайне необычной эпидемии сальмонеллеза (iNTS) в Африке, изучая геном сальмонелл (Salmonella enterica), извлеченных из кишечника погибших жителей Кении, Малави и других африканских стран.

Дуган и его коллеги секвенировали геномы более 120 штаммов сальмонеллы, сравнили их и подготовили "генеалогическое древо", описывающее родственные связи между различными культурами бактерий. Для этого ученые выделили 10,6 тысячи однонуклеотидных полиморфизмов - отличий в одну "букву"-нуклеотид в ДНК - и сравнили их наборы в геномах сальмонелл.

Оказалось, что все штаммы атипичной сальмонеллы делятся на две группы, которые ученые обозначили как "линия 1" и "линия 2". Геном этих бактерий заметно отличается от устройства ДНК "обычных" штаммов сальмонеллы из серовара Typhimurium, в состав которого они входят. К примеру, геномы обычной и атипичной сальмонеллы отличаются друг от друга на 700 мутаций, тогда как максимальное число различий между бактериями из разных линий не превышает 450.

Ученые наложили полученное генеалогическое древо на карту Африки и определили время зарождения и местоположение источника "родительских" штаммов iNTS. Оказалось, что "линия 1" возникла примерно 50 лет назад в Малави, в районах, которые связываются с началом первых эпидемий СПИДа в Африке. Затем эта группа iNTS проникла в Кению, Демократическую Республику Конго, Уганду и Мозамбик.

Вторая линия возникла значительно позже - в 1977 году в Демократической Республике Конго. Она распространилась по тем же странам тропической Африки примерно по тем же маршрутам, что и "линия 1", но успела проникнуть дальше - в Нигерию, Мали и некоторые другие северные страны. Начиная с 2003 года, эта линия начинает стремительно вытеснять бактерий из первой группы, так как бациллы из "линии 1" не были устойчивы к хлорамфениколу - антибиотику, при помощи которого врачи пытались спасти жертв сальмонеллы.

Место зарождения этих бактерий и траектория их распространения во многом совпадает с тем, как расширялись масштабы эпидемии ВИЧ в Африке. Это позволило ученым предположить, что этот подвид сальмонелл развился в популяции носителей ВИЧ в странах центральной и восточной Африки.

"Считается, что эпидемия ВИЧ в тропической Африке началась в центральных районах континента и распространялась на восток, примерно так же, что и iNTS. Результаты нашей работы указывают на то, что развитие этой формы сальмонеллеза и ее распространение могло быть усилено благодаря большой популяции людей с подорванным иммунитетом", - добавил один из авторов статьи Роберт Кинсли (Robert Kinsley) из Института Сангера.

Пока остается не понятным, как распространяются эти бактерии и как они заражают здоровых людей. Ученые планируют найти ответ на эти вопросы, продолжив изучение генома сальмонеллы.

Точечные санкции будут приниматься против нарушителей международного закона, запрещающего вовлечение детей в вооруженные конфликты, говорится в принятой в среду резолюции Совета Безопасности ООН.

Согласно документу, СБ ООН "подтверждает свою готовность принять точечные и поэтапные меры против постоянных нарушителей" закона о защите детей в вооруженных конфликтах.

Совет "решительно осуждает любые нарушения соответствующего международного закона, включая вербовку и использование детей противоборствующими сторонами в вооруженных конфликтах, а также перевербовку, убийства и нанесение увечий, изнасилования и прочее насилие на сексуальной почве, похищения, нападения на школы и госпитали, наряду с перекрытием сторонами вооруженного конфликта доступа гуманитарной помощи". В этой связи Совет Безопасности ООН "требует от всех соответствующих сторон немедленно положить конец такой практике и принять особые меры для защиты детей".

Согласно представленному к заседанию СБ ООН докладу генерального секретаря всемирной организации Пан Ги Муна, в перечне стран, где нарушаются права детей участниками вооруженных конфликтов, перечислены Афганистан, Центральноафриканская Республика, Демократическая Республика Конго, Южный Судан и Уганда, Чад, Ирак, Мьянма, Сомали, Судан, Сирия, Колумбия, Филиппины и Йемен. Иван Захарченко.

Сионизм и Палестина

Из сочинений 1904 года

Владимир Жаботинский *

СТАТЬЯ ПЕРВАЯ. О ТЕРРИТОРИАЛИЗМЕ[1]

В 10-м выпуске одесского сборника-журнала «Вопросы общественной жизни» помещена статья г-на М. Г-штейна «Спорные пункты в сионистской программе». Это – голос очень трезвого и очень прямодушного территориалиста[2], который откровенно заявляет, что теория временного Nachtasyl[3] есть только позолота горькой пилюли, пустая фраза, лишенная всякого реального значения. «Ведь каждому ясно, – говорит г-н Г-штейн, – что реализация английского предложения представляет собой такую гигантскую задачу, которая должна надолго отвлечь все сионистские силы от работы для Палестины. Создание автономного государства в Африке – это долгий исторический процесс, в течение которого Палестина заселится другими народами, и тогда евреям придется довольствоваться лишь одной платонической мечтой о родном Сионе». А в другом месте сказано: «Агитируя за территорию, необходимо выдвигать ее не как паллиатив или Nachtasyl, потому что утверждать это – значит умышленно или бессознательно вводить массу в заблуждение. Нужно решительно и категорически заявлять, что принятие предложения, аналогичного английскому, совершенно изменяет базельскую программу». Все эти признания в устах территориалиста, конечно, очень ценны, так как худшее, самое прискорбное, что было на 6-м конгрессе, это – именно неправда, будто бы евреи могут создать два государства вместо одного, – неправда, которой никто из повторявших ее не мог верить. Эта неправда была особенно тяжела потому, что свидетельствовала о недостаточном уважении к конгрессу со стороны если не наших руководителей, то их красноречивых оруженосцев, и в то же время невольно подорвала и наше уважение к ним. Дорожа своим престижем, наши руководители, конечно, никогда больше не допустят таких неудачных уловок.

Г-н Г-штейн не хочет уловок и ведет дело начистоту. Он говорит, что Палестина, пожалуй, caeteris paribus[4], «скорее всякой другой страны могла бы сделаться национальным центром, притягивающим к себе взоры всего еврейства диаспоры. Но таким центром может сделаться и другая страна, в которой евреи будут жить свободной политической жизнью, где, освобожденная из под гнета, автономно проявится их национальная индивидуальность, широко и всесторонне разовьется национальная культура».

Подчеркнув таким образом открыто и без прикрас коренное несходство между территориалистами и палестинцами в самом идеале, г-н Г-штейн так же трезво и бесстрашно указывает на принципиальные разногласия в тактике. Сионисты-палестинцы, говорит он, видимо, начинают тяготеть к старому палестинофильству. А вернуться к тактике Ховевей-Цион значит изменить политическому сионизму, ибо политический сионизм требует прежде всего гарантий, то есть чартера, и только потом уже допускает массовое заселение страны, тогда как палестинофильский метод, который г-н Г-штейн называет «мелким» и «жалким», согласен обойтись и без чартера, лишь бы ежегодно водворять в Палестине по нескольку десятков новых еврейских семейств. Такая программа не сулит массам близкого спасения от Judennoth[5], а потому массы к ней не примкнут, а крупное политическое движение под этим флагом невозможно. И настоящий политический сионизм должен тщательно ограничить себя от палестинофильски настроенных элементов. Вместе работать нельзя, и г-н Г-штейн твердо заявляет, что все эти наболевшие вопросы о коренных разногласиях должны быть ясно и определенно решены будущим конгрессом. «Это необходимо сделать, – говорит он, – даже если бы такая резкая и определенная постановка вопроса грозила расколоть организацию».

Эта статья, без сомнения, выражает настроение сионистских групп. Она доказывает, что связь народа с Палестиной сознается многими нашими представителями интеллигенции очень смутно, что влечение к древней родине есть, в глазах их, просто красивая прихоть, с которой, при нужде, можно и не считаться. Все это, пожалуй, наша вина. В сионистской литературе действительно меньше всего разработан вопрос о том, почему Св[ятая] земля является и должна быть краеугольным камнем нашего возрождения. Пора тем из нас, которые сознают ясно и твердо современную неразделимость сионизма и Палестины, вслух обосновать и формулировать это сознание. Течение, стремящееся сорвать с нашего герба надпись «Сион» и начертать вместо нее девиз: «Куда глаза глядят», орудует, бесспорно, весьма обдуманными и логическими доводами и в то же время настаивает, что мы в нашей приверженности к Палестине руководствуемся моментами сомнительной ценности: чувством, настроением, «историческим романтизмом». Пора выяснить, что связь сионизма и Сиона есть для нас не только неистребимо сильный инстинкт, но также и пробный, законный вывод строго позитивного размышления.

Движение может быть народным и жизнеспособным только тогда, когда оно точно соответствует народной воле. В большие поворотные исторические моменты массы бывают одушевлены одним основным желанием. У разных лиц под влиянием разных внешних давлений это желание может выражаться в разных формах, часто в исковерканном, нечистом виде, с посторонними примесями. Но если извлечь из всей этой разноголосицы общее для всех ядро, то оно и выразит для данной эпохи истинную формулу народной воли. И для этого, чтобы данное движение было в полном смысле слова движением народа, необходимо, чтобы в основу его легла эта очищенная формула народной воли. Если идеал движения хоть немного несроден этой формуле, движение скоро или потеряет почву, каков бы ни был временно его внешний успех, или подчинится стихии и изменит свое направление, ибо стихийная масса может иметь во всякую данную эпоху только одну основную массовую волю, созданную силой вещей, и никто не властен изменить эту волю, как не властен разрушить силу вещей. Против этого положения не станет, без сомнения, спорить ни один человек, усвоивший достаточно современное научное мировоззрение и понимающий, что историю делают не вымыслы и замыслы вожаков, а стихийные процессы, независящие от нас и непосредственно влияющие на образование массовой народной воли.

Спор вызывается не сущностью этого положения, а только применением его. Действительно, как познать настоящую народную волю, ее очищенную, беспримесную суть? Кто скажет нам формулу народной воли, кто выразит точными словами, чего именно желает народ своим массовым безошибочным инстинктом? Проще всего – спросить у самого народа, но ведь это не очень легко. Иногда это невозможно, потому что массы состоят из непросвещенных личностей, которые могут быть менее всего способны точно разобраться в своих желаниях, отделить в них вечные основные элементы от мимолетных и наносных, обнажить истинную формулу народной воли.

На 6-м конгрессе кто-то выразился, что массы подобны больному, который не может сам знать, какое лекарство ему нужно, и вокруг этой фразы пошли теперь страстные споры. Многие настаивают, что высказывать такие взгляды – значит проповедовать неуважение или даже пренебрежение к народной воле. Мне кажется, что этот взгляд ничуть не колеблет громадного всерешающего значения народной воли: он только указывает на то, что народная воля иногда лежит глубже народного крика. Так бывает с человеком, у которого бельмо на глазах: искусный врач удаляет бельмо и запирает больного на два дня в темную комнату, с повязкой на глазах. И тогда больной может возмутиться и закричать: я хочу света, выпусти меня из темной комнаты! Но врач знает, что это только крик, а не истинная воля больного человека; ибо истинная воля всего его организма требует в эту минуту, чтобы слепцу вернули свет не на одно мгновение, после которого отвыкшие глаза опять ослепнут, а навсегда. И если врач, наперекор крикам больного, насильно держит его в темной комнате, пока не наступит момент полного возвращения к свету, то не значит ли это, что врач повиновался истинной органической воле своего больного?

Истинная формула народной воли не выясняется из того, что народ кричит. Иногда он кричит: «Хлеба и зрелищ!», между тем как бессознательно желает света новой религии. Зерно народной воли не обнаруживается из официального подсчета голосов. Есть только три формы обнаружения чистой воли народа. Во-первых – исторический процесс. Он всегда подчиняется истинной воле масс, потому что только этой волей, рожденной в силу вещей в строгом соответствии со стихийными потребностями момента, только этой волей он и совершается, и отметает, и отбрасывает своеобразным естественным подбором все то, что не совпадает с чистой волей масс. То, что диктуется волей масс, рано или поздно победит. Так раскрывается суть народной воли в самом ходе истории, и, изучая с этой точки зрения летопись наших дней, потомки могут познать истинную волю современных нам масс. Второе откровение народной воли – это чутье гениального современника. Возникают иногда из среды народа особенные люди, одаренные сверхобычной чуткостью, которой нет у других смертных; все заветное, что осколками разбросано в душе миллионов, в душе такого человека собрано воедино, спаяно в один слиток, и тогда бог народа говорит его устами и творит его рукой, и он будет избранным вождем массы с правом осуществлять ее истинную стихийную волю, хотя бы даже наперекор ее неосмысленному крику. Счастливы те народы, которым судьба дарит в надлежащее время такого предводителя.

Но есть третий способ обнаружить истинную волю народа. Он не так точен, как первые два, зато он доступнее. Этот способ – вдумчивое изучение истории народа. Прошлое прокладывает стальные рельсы для будущего: если поезд какого бы то ни было движения сойдет с этих рельсов, он потерпит крушение. Всякое новое течение в народной жизни должно быть в строгой преемственной связи со всем его прошлым; если под многообразными событиями, составляющими историю данного народа, всюду красными нитями проходят одни и те же основные стимулы, то и в новом течении должны непременно и неприкосновенно проявиться те же стимулы, иначе под новым движением нет стойкой почвы. Вдумчиво изучая прошлое, мы можем подметить такие красные нити, выяснить основные стимулы народа; мы постигнем их тем точнее, чем вдумчивее и беспристрастнее будем изучать. И тогда, познав насколько это нам удастся, главные девизы народной воли, неизменно проявившиеся в разнообразных событиях национальной истории, мы ясно увидим, соответствует ли содержание нового движения этим незыблемым девизам, то есть вытекает ли оно преемственно из предыдущего исторического процесса или хочет уклониться от предначертанного прошлым пути и сорваться с его рельсов. И отделив таким анализом те элементы народного движения, которые стихийно возникли как естественное развитие и последствие всех предшествовавших процессов, от тех элементов, которые извне нанесены давлением часто мимолетных обстоятельств, мы получим право с большей или меньшей точностью признать, что вторая категория будет рано или поздно отметена самой историей как не имеющая корня в народной воле, тогда как первая категория и составляет для данной эпохи истинную формулу народной воли – ту формулу, которой суждено осуществиться и победить.

Вдумаемся в историю еврейского рассеяния и попытаемся раскрыть основной стимул нашей жизнедеятельности за этот огромный период.

Это вовсе не такая сложная задача, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что хотя история галута очень запутана и разбита на множество отдельных кусков – по числу стран, где мы прятались, – но история галута далеко не является историей нашей жизнедеятельности. В жаргонной печати появилась в прошлом году небольшая статья г-на Иошуа Равницкого «Macht allein aiere geschichte»[6], где настолько же остроумно, сколько и верно указано, что история еврейского галута повествует не о том, что делали сами евреи, а о том, что с ними делали другие. В таком-то году Испания нас выгнала, в таком-то году папы заперли нас в гетто, в таком-то году Франция дала нам равноправие. Чужие руки строили нашу историю, мы же являлись только воспринимающей, пассивной стороной. Поэтому, как богата ни была бы история нашего скитания, наша собственная жизнедеятельность тут ровно ни при чем. Делали многое и разнообразное над нами другие, мы же только принимали и расписывались в получении. Очень трудно установить единство в сложной истории любого другого народа, жизнедеятельность которого многообразно проявлялась и в войнах, и во внутренних переворотах, и в экспансивной колонизации; но история нашего галута в этом смысле удивительно проста и представляет вечное продолжение одного и того же мотива. Чтобы в ней установить единство, нет нужды прибегать к тонкостям сложного анализа: достаточно окинуть с птичьего полета одним внимательным взглядом всю равнину нашего рассеяния, и общая картина сразу станет ясна. Там и сям разбросаны кучки евреев, окруженные многочисленными сонмищами иноплеменников. Иноплеменники настроены враждебно и дают это чувствовать; в основании этой вражды лежит непременно какое-нибудь требование – явное или скрытое, сознательное или бессознательное, справедливое или несправедливое, которое одни по праву сильного предъявляют другим, подкрепляя свою настойчивость гнетом. Евреи молчаливо терпят, но, очевидно, не уступают, не соглашаются на требование, потому что вражда к ним не убывает, а только меняет форму. И так оно идет из века в век настолько однообразно и монотонно, что в конце концов отдельные группы как бы сливаются и получается одна общая картина: тесная кучка людей, на которую раздраженно наступают со всех сторон многочисленные недруги, очевидно добиваясь чего-то; маленькая кучка не поддается и, по-видимому, предпочитает хроническое мученичество, лишь бы что-то сохранить, чего-то не выдать врагу. Что же, в таком случае, дорого этой кучке людей? Как назвать это что-то, ради которого они согласны терпеть хроническое мученичество? Если история галута есть оборона кучки людей, то что же это за святыня, которую они так упорно обороняли и любовь к которой есть, очевидно, основной стимул всей истории безземельного народа?

На этот вопрос готов ходячий ответ: святыней была религия. Еврейский народ отстаивал свою Тору и страдал за Тору. Иноплеменники требовали, чтобы он отказался от Торы, а он не хотел. История галута есть летопись нашей борьбы за свое вероучение.

Добрая половина всех ходячих мнений страдает обыкновенно если не легкомысленностью, то недостатком глубины. В данном случае перед нами типичное ходячее мнение, скороспелое и поверхностное. Прежде всего бросается в глаза одна странность: ведь религия, как и всякая другая идеология, подчинена закону эволюции. В течение двух тысячелетий совершилось много общественных перемен, которых евреи были свидетелями; на глазах у них открывались новые страны, совершенствовалась техника, разрасталось в глубину и ширину естествознание; из их среды сплошь и рядом выходили врачи, постигавшие тайну науки, и банкиры, имевшие сношения с заморскими странами. Все это должно было расширить кругозор народа, особенно столь восприимчивого народа, и должно было вызвать известное брожение и в религиозной области, пробудить некоторые попытки, хотя бы робкие новшества. Христианство за этот период успело несколько раз дифференцироваться. То же самое естественно должно было произойти и с иудаизмом. Должно было – но не произошло. Факт бесспорно установленный, что с первого дня галута прекращается внутренний прогресс иудаизма как религии. Это тем более резко бросается в глаза, что до рассеяния замечалось нечто совершенно обратное: замечались попытки постоянного религиозно-этического творчества, прорывались новые слова. Все это жизненное движение сразу обрывается в момент потери национального отечества. Религиозное «творчество» галута все сводится к бесплодному толкованию толкований на толкования. Замечается даже сильный регресс: до изгнания были попытки, так сказать, либерального истолкования закона, отступления от буквы; после изгнания мелочные ограничительные постановления умножаются до невероятных пределов, преданность букве учения становится главной заботой религиозной мысли. Ни соприкосновения с внешним миром, ни обогащение высших классов, ни сравнительно частое приобщение евреев к свету положительной науки, – ничто не отзывается даже малейшей зыбью к этой стоячей воде. Иудаизм не прогрессирует, иудаизм не подчиняется закону эволюции. С тех пор как еврейский народ потерял свою землю, иудаизм перестал изменяться, развиваться и совершенствоваться. Он застыл на той своей ступени, на которой его застал разразившийся гром обезземеления. Еврейская религиозно-этическая мысль, до того усиленно создававшая новые ценности, которые подготовили возникновение христианства, с этого момента всецело устремляется на охранение старого религиозного багажа и ограждение его от каких бы то ни было новых элементов. До галута еврей холил свое религиозное сознание, как цветок, который поливают водой, чтобы он рос в высоту и в ширину; с первого дня галута еврей лишил этот цветок воздуха и воды, не давая ему расти, засушил цветок и мертвым зашил его в заветную ладанку, мертвым, лишь бы только не дать ему измениться!

Что же это значит? Разве так поступают со святыней, ради которой приносятся веками тяжелые жертвы? Если, например, мать готова на всякие муки за своего ребенка, то ведь это не для того, чтобы навеки сохранить его маленьким и неосмысленным, а для того, чтобы дать ему возможность развиваться и расти. Она не отдает его недругам, ибо она его кормит и с радостью на скорбном лице видит, как дитя увеличивается в весе и учится новым словам. Но если мать сама, бессознательно, нарочно, остановила рост младенца и, быть может, задушила его, чтобы остановить рост, – и все-таки веками стоит над маленьким трупом, терпит муки и гонения, все же не хочет отдать мертвое тельце, тогда есть только одна разгадка ее странному образу действий: это мертвое тельце, вероятно, не есть сама святыня, а только оболочка или ограда святыни.

Так омертвел иудаизм, ибо то, что не развивается, равно и подобно мертвому, даже если в глубине скрыта искра жизни. Так омертвел дотоле живой и жизнеспособный иудаизм, когда Израиль стал безземельным народом и начал свой подвиг дважды тысячелетнего мученичества за свою святыню. Если бы этой святыней был иудаизм, то народ поливал бы его живой водой и радовался бы его росту и развитию, как было до рассеяния. Но если народ добровольно заковал свое религиозное сознание в насильственные рамки, засушил его до степени полной окаменелости, сделал из живой религии как бы набальзамированный труп религии, то ясно, что не в религии была святыня, а в чем-то другом, чему эта мумия должна была служить оболочкой и оградой.

Я позволяю себе отослать читателя к брошюре М. М. Марголина «Основные течения в истории еврейского народа» (СПб, 1900), где очень обстоятельно и основательно разработан вопрос о том, является ли та постоянная оборона, которую вели и ведут евреи в изгнании, обороной религии, или религия только прикрывала и охраняла что-то другое. Указав на зарождение, рядом со школами Гилеля и Шамая, третьего течения («универсального»), которое позднее приняло форму христианства, г-н Марголин говорит: «Едва ли можно сомневаться в том, что если бы над евреями не разразилась политическая катастрофа, если бы они сохранили свою национальную организацию в Палестине, то развитие универсального течения пошло бы иными путями, и так как национальному существованию евреев не угрожала бы никакая опасность, то к новому универсальному течению примкнул бы весь народ еврейский…» (с. 21). Иными словами, эволюция от мозаизма к профетизму и к дальнейшим стадиям иудейского религиозно-этического миропонимания совершалась бы в еврействе безостановочно своим естественным путем. Но «ввиду крушения еврейской политической организации, национальная самозащита могла быть сделана только на почве религиозной» (курсив автора). Для сохранения своего национального целого не было других средств как замкнуться в себе, оградиться системой мелочных и антисоциальных запретов…»

Не религия, а национальная индивидуальность является той святыней, которую наш народ так упорно отстаивал и отстаивает. Для всякой народности, живущей в нормальных условиях, охраной и оградой ее национальной личности является национальная территория и национальная организация. Израиль лишился того и другого, тогда инстинкт национального самосохранения цепко ухватился за единственное, что могло сыграть роль непроницаемой стены между еврейством и другими племенами и в то же время послужить скрепляющим цементом внутри самого еврейства: за религию – и притом непременно уснащенную всякого рода ограничительными толкованиями. Инстинктом национального самосохранения народ почуял, что до тех пор, пока Израиль не только верит в своего Бога и молится в своих храмах, но и почти во всех других проявлениях жизни сторонится иноплеменника, до тех пор национальная индивидуальность спасена от растворения в племенах земли. Почва, по которой мы ходим, должна быть неподвижна: землетрясение нас ужасает; поэтому, когда религия заменила нам землю, мы прежде всего сделали эту религию неподвижной. Мы превратили ее в мумию или даже растолкли и растерли в мелкий порошок, которым, как камфарой, осыпали свое сокровище – национальную индивидуальность, чтобы ее уберечь…

Все это не умаляет внутренней ценности иудаизма. Напротив, чтобы религия одна в течение стольких веков могла успешно заменить национальную территорию и национальную организацию – это должна быть поистине великая религия, богатая семенами вечной правды. Но все-таки в нашем галуте Тора сыграла роль не самого палладиума, а только его защитницы. И в высшей степени любопытно то, что именно теперь, когда религиозная вера отцов вымирает и передовое еврейство, таким образом, теряет ту броню иудаизма, которая в дедах наших ограждала их национальную индивидуальность от смешения с чужеродными элементами, – именно теперь мы начинаем громко добиваться и национальной территории, и национальной организации, то есть как раз того, суррогатом чего служила до последнего времени религия. Это знаменательное совпадение окончательно подтверждает то, что нам и требовалось доказать: основным стимулом всей исторической жизнедеятельности безземельного Израиля было отстаивание национальной индивидуальности. Следовательно, и теперь только то национально-еврейское движение может стать истинно народным движением и привести к победе, которое в основу своей программы поставит, без урезок и отклонений, ту же цель: обеспечить неприкосновенность еврейской национальной индивидуальности.

Мы подошли к главному спорному пункту. Что такое еврейская национальная индивидуальность?

Был целый период – теперь он, кажется, начинает проходить, – когда слово и понятие «раса» считалось совершенно лишенным основания в науке. Существования племенных особенностей нельзя было отрицать за их явной очевидностью, но признавалось, что они являются отпечатками своеобразно сложившихся исторических судеб и только, а расы ни при чем. Выходило почти так, что если бы по воле судьбы смены социальных отношений у эскимосов и у нубийцев с незапамятных времен и до наших дней были всегда совершенно параллельны, то нубийцы и эскимосы ничем бы не отличались теперь друг от друга и даже, пожалуй, говорили бы на одном языке… Конечно, это пример карикатурный, но и в своем настоящем, не шаржированном виде такой взгляд – еще далеко не вымерший – не может совершенно претендовать на какую бы то ни было серьезную состоятельность. И физическая, и психическая природа человека – все это такие чуткие и тонкие аппараты, на которых не может не отражаться малейшее различие в окружающей естественной среде. Немыслимо, чтобы гористый горизонт не положил своеобразного отпечатка на психику человека, выросшего среди гор, по сравнению с психикой уроженца равнины. Так во всем, и, несомненно, если даже вся разница между двумя местностями, сходными по устройству поверхности и т. п., сводилась бы к двум-трем градусам средней годовой температуры, то такое маленькое различие за период нескольких поколений при отсутствии взаимного смешения крови создало бы некоторое соответствующее различие между типичными представителями обеих местностей. Этот особый отпечаток мог бы даже быть неуловим для нашего глаза, но это доказывало бы только несовершенство нашего глазного аппарата. Все это давно и прекрасно выяснено еще у Бокля, и только близорукая односторонность может упускать из виду или отрицать великое влияние естественных факторов на физическую и психическую природу человека – влияние, вырабатывающее отдельные расы.

Вполне понятно, почему в ту эпоху, когда вырабатывалось материалистическое понимание истории, о расовых различиях забыли. Дело в том, что сумма естественных факторов данной местности, то есть та среда, которая, влияя в течение веков, вырабатывает расу, – эта сумма с течением времени почти не меняется. Конечно, возможны некоторые изменения в устройстве поверхности или температуре, но они всегда так незначительны и так незаметно медленны, что естественную среду, а следовательно, и расу можно принять за постоянную неизменяющуюся величину, исключая, конечно, случаи переселения или смешения с инородцами. По сравнению с этой неподвижностью естественных факторов, факторы социальные сменяются с головокружительной быстротой. Каждая смена их, конечно, отзывается так или иначе на организме и психике современников, и эти отражения социальных влияний так быстро следуют одно за другим, что невольно бросаются в глаза и заставляют забыть о неподвижном и потому незаметном расовом фоне, на котором они более или менее ярко, но все же поверхностно отпечатываются. Это можно сравнить с экраном, на который из волшебного фонаря бросают, быстро сменяя, то красные, то зеленые, то голубые лучи, так что зритель забывает, в конце концов, что цветное освещение – это только внешняя мимолетная окраска, а экран есть нечто самостоятельное, независимое, обладающее своими неизменными свойствами и даже придающее свой особенный оттенок цветным лучам, которые падают на его поверхность… Иными словами, острое влияние сменяющихся социальных факторов на человеческий организм и психику гораздо ярче и заметнее, но далеко не так глубоко и невытравимо, как медленное, постоянное, ни на миг не прекращающееся давление естественной среды – родного ландшафта, родного климата, родной растительности, родного ветра. Психика племени создается только естественными факторами; факторы социальные привносят в нее лишь одни второстепенные черты, которые легко стираются под давлением новых социальных условий. Тем, кто были рабами, дайте три поколения полной свободы – в их психике исчезнут всякие следы рабства, но никакие социальные перемены – если не будет смешения с чужой кровью – не вытравят пытливого духа предприимчивости из племени, рожденного на берегу моря, и не истребят в расе, выросшей на беспредельной равнине, влечения к удали и размаху. Но, конечно, та школа, которой предстояла задача дать истории материалистическое объяснение, имела право игнорировать влияние естественной среды и роль расы. Этой школе просто не было дела до племенной психики и ее различий: эта школа должна была доказать, что пружины истории лежат в экономических отношениях; и задача эта была так трудна, по пути предстояло опрокинуть столько увесистых предрассудков, что Маркс поистине имел полное право устремить все свое внимание на социальные факторы и закрыть глаза на расовые. Тем более что последние, в самом деле, играют гораздо менее видную роль в истории, чем первые. Борьба интересов, которая главным образом и создает историю, возникает почти всегда на экономической почве, а не на племенной, хотя иногда и прикрывается румянами расовой вражды. Может быть, единственный случай, когда расовый момент в чистом виде вмешивается в историю как непосредственный фактор, – и есть случай безземельного народа Израиля, именно в силу этой аномалии безземельности. Обыкновенно же в истории нормально развившихся народов племенные особенности данной нации только до некоторой степени определяли ее тактику в случае тех или иных событий, но эти события были порождениями обыкновенных экономических процессов. Таким образом, было бы грешно упрекать школу исторического материализма за то, что она, занятая своей главной задачей, вычеркнула понятие расы из своего кругозора.

Мы задали себе вопрос: что такое еврейская национальная индивидуальность, что, собственно, понимаем мы под словом «настоящий еврей» в те редкие минуты, когда произносим это слово не со стыдом, а с гордостью. Есть ли это тот тип еврея, который мы встречали на каждом шагу вокруг себя? Всякий понимает, что нет, так как на этом современном еврее осело и даже въелось в него много осадков долгого нахлебничества под чужими кровлями, а ведь мы доискиваемся именно того беспримесного зерна национальной индивидуальности, которое как раз и хотел народ уберечь от этих самых осадков нахлебничества. Если мы с первого дня галута стараемся ревниво охранить какую-то сущность от всяких влияний галута, то ведь ясно, что эта сущность не может быть хотя бы даже отчасти порождением галута. Конечно, охрана не могла быть совершенно удачной, и галут порядком захватал и запятнал эту сущность своими грязными пальцами, но ведь не эта грязь, не эти наслоения, не эти, так сказать, синяки от чужих ударов на лице нашем были той святыней, которую мы ценой страданий оберегали от растворения в чужеродной среде. Святыней, ревниво оберегаемой от влияний галута, могло быть только нечто такое, что создалось раньше галута, что мы уже готовым принесли с собой в страны рассеяния и твердо решили сохранить неприкосновенным. То зерно национальной индивидуальности, которое мы инстинктивно подразумеваем, когда не со стыдом, а с гордостью произносим слово «еврей», рождено не в изгнании, а до изгнания. Следовательно – в Палестине. Все, что осело на теле и на душе у нас за века рассеяния, не может быть включено в нашу национальную индивидуальность, подобно тому, как рубец от раны или красный след от пощечины не могут быть признаны за черты физиономии. Все новые черты, которые мы, быть может, приобрели после разлуки с Сионом, – все это чужеродные, нееврейские наслоения. Истинное зерно еврейской национальной индивидуальности является созданием чисто палестинским.

До Палестины мы не были народом и не существовали. На почве Палестины возникло, из осколков разных племен, еврейское племя. Почва Палестины взрастила нас, сделала гражданами; создавая религию единого Бога, мы вдыхали ветер Палестины и, борясь за независимость и гегемонию, дышали ее воздухом и питались злаками, рожденными из ее почвы. В Палестине выросли идеологии наших пророков и прозвучала «Песнь песней». Все, что есть в нас еврейского, дано нам Палестиной; все остальное, что в нас имеется, не есть еврейское. Еврейство и Палестина – одно и то же. Там мы родились как нация и там созрели. И когда буря выбросила нас из Палестины, мы не могли расти дальше, как не может расти дальше дерево, вырванное из земли. И вся наша жизнедеятельность свелась к охране той нашей индивидуальности, которую создала Палестина. И таким образом вот, наконец, в своей окончательной форме, тот основной стимул всей истории нашего галута, стимул, из которого мы хотим познать истинную формулу народной воли: охрана и отстаивание нашей национальной, то есть чисто и исключительно палестинской, индивидуальности. И следовательно, делая строго логический вывод из всего того, что раньше говорилось, только то национально-еврейское движение будет истинно народным, которое поставит себе целью обеспечить неприкосновенное развитие нашей палестинской национальной индивидуальности.

Но неприкосновенное развитие палестинской индивидуальности мыслимо только на той почве и в той природной среде, которые некогда создали эту индивидуальность. Другой климат, другая флора, другие горы не могут не исковеркать организма и психики, созданных климатом, флорой и горами Палестины, ибо расовый организм и расовая психика суть только порождения определенного сочетания естественных факторов, и пересадить расовую индивидуальность в другую естественную среду – значит обречь ее на переделку под чужой лад. «Может быть, переделка послужила бы к лучшему?» – ответят иные. Может быть. Но это безразлично. Мы можем вести народ только по тому направлению, точно и неуклонно, куда угодно идти его стихийной воле. И изучая стихийную волю безземельного Израиля, мы нашли, что главным стимулом ее всегда неизменно была охрана еврейской национальной индивидуальности – сущности чисто и исключительно палестинской, и таким образом пришли к выводу, что единственный путь, по которому может направиться истинно народное национально-еврейское движение, есть тот, который приведет к наибольшему обеспечению неприкосновенности этой палестинской индивидуальности; и так как неприкосновенно-своеобразное развитие палестинской индивидуальности органически немыслимо вне Палестины, то путь народного движения может вести только в Палестину, во что бы то ни стало.

Г-н Г-штейн говорит: «Свободное и всестороннее развитие всякой нации обусловливается степенью ее национального самоопределения. Такое самоопределение возможно тогда, когда нация, составляя на собственной территории политическое большинство, управляется автономно, то есть когда ее развитие определяется не интересами и судьбой господствующей, подчас совершенно не сходной с ней народности, а ее собственными национальными потребностями и присущей ей национальной психикой…» Пусть г-н Г-штейн поселит, на началах самой полной автономии, колонию итальянцев в Канаде; много ли через триста лет в них останется итальянского? Чужая земля всегда чужая земля, даже при полной свободе самоопределения.

А теперь еще два слова о палестинофильской тактике и об измене политическому сионизму. Здесь опять перед нами та наша праздная склонность к пререканиям, о которой мы уже беседовали мимоходом в январской книжке. Почему-то каждому взводу в нашем лагере кажется, что он сам не может спокойно маршировать, пока не переколотит насмерть все инакомарширующие взводы. Всякая попытка своеобразной тактики сейчас же клеймится именем «измены». Культура есть «измена» фонду, привлечение мизрахистов – «измена» культуре, и так далее. Я опять настаиваю, что вся эта любовь к взаимному критиканству непосредственно вытекает из склонности к безделью, ибо под шум громов легче увильнуть от настоящей работы. И настаиваю, что имени настоящей работы достойна только работа положительная и созидательная: ежели ты за культуру, то учреждай национальные школы и выпускай учебники; ежели ты за чистую политику, то устраивай вечеринки в пользу фонда, вербуй шекеледателей и укрепляй организацию; и тогда вы не только не будете мешать друг другу, но даже будете друг друга дополнять и вместе, с разных сторон, подвигать вперед наше общее дело. А взаимные обвинения в «измене», постоянное старание схватить соседа за шиворот и выкинуть вон из лагеря – вся эта шумиха велеречивых указаний на «непримиримые разногласия» – не есть работа, а развлечение и безделье – самое нехорошее безделье. Ценность партии или фракции познается не в том, сколько неприятностей наговорит она другим фракциям, а в том, сколько положительного создает она в духе собственной программы.

Да простит меня г-н Г-штейн, но его нападки на тактику «палестинофилов» кажутся мне совершенно несерьезными. Сказать, как это часто делают критиканы, что метод заселения понемногу «противоречит» методу заселения en grand[7], – значит, собственно, ничего не сказать. Если нам с г-ном Г-штейном понадобится выпрямить свернутую проволоку, то мы поступим так: он возьмется за один конец, а я за противоположный; он будет тянуть, скажем, на север, а я совсем напротив. При этом, несомненно, его тактика будет резко «противоречить» моей – но, тем не менее, обе прекрасно уживаются и ведут к одной цели. Это так ясно, так часто подтверждается на каждом шагу в обыденной жизни, что прямо-таки непостижимо, как могут толковые люди, вроде г-на Г-штейна, говорить о «непримиримости» одного метода с другим. Откуда они взяли эту непримиримость?

Впрочем, было откуда взять. В известном письме Герцля к Усышкину имелся один любопытный довод: если бы, мол, Усышкин скупил понемногу весь Екатеринослав, то все-таки ведь Екатеринослав принадлежал бы не Усышкину, а России. Герцль настолько умный человек, что ему, когда он написал эту фразу, самому, без сомнения, пришло в голову возражение: да, Екатеринослав будет принадлежать России, но Усышкин будет тогда пользоваться огромным влиянием в Екатеринославе, что, собственно, и требуется… Это возражение, конечно, пришло в голову Герцлю, и он оставил свою фразу, очевидно, только ради красоты слога. Наши почитаемые руководители – замечу в скобках – часто проявляют эту любовь к стилистике: Макс Нордау, например, на последнем конгрессе, ратуя за ночлежный приют, выразился так: «Вы говорите, что вам дорого еврейство, а не евреи. При таких понятиях вам место не на базельском конгрессе, а в спиритическом сеансе!» Если бы мы хоть на миг поверили, что эти слова действительно выражают убеждения г-на Нордау, нам пришлось бы ответить ему: кому дороги евреи, а не еврейство, тому место в заседании благотворительного общества, а не на конгрессе возрождения… Мы этого, однако, не скажем, так как ясно видим, что фраза была выпущена ради красоты слога и не может идти в счет. Но те мысли, которые для самих авторов являются только риторическими украшениями, тем менее должны превращаться в символ веры для других людей. Обмолвка г-на Герцля в письме, написанном в минуту справедливого раздражения, не может стать девизом для руководства сионистских работников.

Будем учиться у Англии, которая, несомненно, очень опытна в искусстве захвата земли. Когда ей понравится чужая область, Англия прежде всего наводняет ее своими людьми: техниками, торговцами, агрономами, учителями и даже колонистами. Англия прежде всего старается мало-помалу приобрести влияние среди местного населения. Это, так сказать, ее «палестинофильство». А затем – Англия выжидает, пока созреет момент, когда при помощи искусного дипломатического хода или политического акта можно будет и окончательно захватить область в свои руки. Это, так сказать, ее «политический сионизм». Одно другому не мешает, одно только подготавливает и помогает другому.

Не со вчерашнего дня все настойчивее раздаются голоса о необходимости немедленной работы в Палестине. Там теперь на 600 тысяч населения – 60 тысяч евреев. Если бы это были в большинстве не попрошайки, а грамотные, толковые и самостоятельные работники, они и теперь бы пользовались преобладающим влиянием среди остального населения.

В Палестине нужны школы и мастерские, чтобы тамошние евреи поголовно стали развитыми и самостоятельными работниками.

Светская культура распространяется все шире, и рано или поздно она должна будет коснуться и палестинских инородцев – арабов и других. Пусть это сделают евреи, а не германцы и не французы. Евреи должны стать учителями туземных инородцев; это – лучшее средство укрепить свое влияние в стране.

Палестины рано или поздно коснется процесс индустриализации. Фабрика дойдет и до Св]ятой[ земли. Пусть это сделают евреи на еврейские капиталы. Тогда к Палестине будет привлечена часть той индустриальной эмиграции, которая теперь направляется в Америку и в Англию.

И надо покупать землю, чтобы ее не раскупили другие. Покупать землю, дешево или дорого, большими участками или малыми, но постоянно покупать и постоянно заселять. У какого-то писателя было на стене начертано: каждый день хоть по строчке. У нас должно быть начертано: каждый день хоть по дунаму.

Для всего этого нужно снять запрещение евреям русско- и румынско-подданным селиться в Палестине. Отмены надо добиться во что бы то ни стало, и можно добиться. Известно, что запрет был вызван недоразумением: он состоялся в начале 80-х годов, когда возникли слухи, будто приток переселенцев несет с собой какие-то заразные болезни. Надо хлопотать об отмене запрета, совершенно независимо от хлопот о публично-правовых гарантиях. Если этого не сделают наши официальные представители, это должны сделать другие сионисты.

Если все наше движение не есть игра взрослых людей, то скоро закипит живая работа в Палестине и для Палестины. Мы создадим стройную программу упрочения нашего влияния в нашей ирредентной земле и будем осуществлять эту программу день за днем, шаг за шагом, упорно и неотступно. Это не будет «мелкая» работа, как выражаются территориалисты, полагающие, как кажется, что сидеть у моря, грызться друг с другом и ждать, пока Герцль выхлопочет, – не жалко и не мелко. Я же полагаю, что живая работа для живой земли и на живой земле даст и нам оживление. Мы тогда во всякий миг будем чувствовать, что недаром живем, что энергия уходит на дело, а не в пустоту, и что каждый день нашими усилиями создается новая ступенька. За работой неохота будет пререкаться о выеденном яйце. Работа для Палестины воскресит в нас исконную органическую связь с дорогой маленькой родиной великого племени, и снова полюбят ее даже те из нас, которые ныне записались в чин не помнящих родства. Это единственный путь к объединению рассеянных элементов: ничто не может объединить, кроме живой работы над живым и родным сердцу делом. И пусть одновременно крепнет и наша сионистская организация вне Палестины, и пусть наши вожди по-прежнему подготавливают и стерегут минуту искусного заключительного дипломатического акта.

Если вдуматься, нам нечего винить себя за то, что до сих пор работы в Палестине почти не было. Это вполне понятно: нужно было раньше создать ту силу, которая могла бы уверенно взяться за огромное и трудное дело. Ведь против так называемой «мелкой» (?) колонизации часто выдвигается тот довод, что Ховевей-Цион работают на этом поприще вот уже двадцать лет, и им, однако, почти ничего не удалось. Да и не могло удаться, прибавим мы, и их неудача нисколько не может поколебать наши намерения. Напротив, она должна укрепит их. Часто видим мы, как возникают здесь и там газеты, иногда и недурные по направлению и содержанию, – возникают и через некоторое время погибают. А между тем существуют же газеты, приносящие миллионные доходы и составляющие даже «седьмую державу». И секрет успеха и неуспеха в том, с какими силами начато издание.

Если у издателя мало денег, то газета лопнет; чтобы создать большую газету, надо иметь большие средства. Если в газетном мире возможны иногда случайные исключения из этого правила, то по отношению к вопросу о сознательно организованном заселении целой страны никаких уклонений от этого закона быть не может: чтобы правильно вести огромное дело, нужны огромные силы. Тут не в одних деньгах дело: тут необходимо и огромное влияние, и точная осведомленность, и вообще все те преимущества, которые могут быть даны только крупной политической организацией. Одесский комитет был очень симпатичным учреждением, но не был и не мог быть политической организацией; в его силах, поэтому, было создать десяток-другой колоний, но для систематического культурного завоевания страны по разносторонне составленному плану необходим крупный и влиятельный политический организм. Чтобы вполне владеть Индией, англичане создали не простое акционерное общество, хотя бы и с колоссальными денежными средствами, а Chartered Company – то есть политическую, почти государственную единицу. То же самое необходимо было и нам. И если мы на создание этой политической организации употребили только семь лет и даже забросили на это время всякую другую работу, то ведь это все-таки довольно скоро и доказывает с нашей стороны значительную способность творческого напряжения. Но теперь, когда учреждение, способное взять на себя и довести до конца огромное и сложное дело, уже готово, – пора начинать и само дело. И все это еще раз доказывает, что в нашем движении методы «политический» и «палестинофильский» одинаково ценны, одинаково необходимы: второй немыслим без первого, первый неполон и неустойчив без второго, и предпочесть один в ущерб другому значит ослабить и подорвать наше дело.

Не знаю, убедил ли я кого-нибудь, но думаю, что одно мне удалось доказать: что наша вера в Палестину не есть слепое полумистическое чувство, а вывод из бесстрастного изучения всей сущности нашей истории и нашего движения. И после этого я охотно сознаюсь, что я, действительно, все-таки верю. Чем больше вдумываюсь, тем тверже верю. Это для меня, скорее, даже не вера, а нечто иное. Разве вы верите, что после февраля будет март? Вы это знаете, потому что иначе быть не может. Так неопровержимо для меня то, что в силу сочетания непреодолимых стихийных процессов Израиль стянется для возрождения к родной Палестине и мои дети или внуки там будут подавать голос в избирательном собрании. И если вы тоже хотите верить, то засучим рукава и будем стыдиться вечера, в который нам пришлось бы сказать: я не работал сегодня…

СТАТЬЯ ВТОРАЯ

I

Первая моя статья под этим заглавием встретила возражения с довольно неожиданной стороны. Отозвались на нее не угандисты и не территориалисты, а лица, к сионизму вовсе не причастные: обозреватель печати из «Хроники Восхода» в первом номере ее по возобновлении и, еще в летние месяцы, г-н М. Г. Моргулис («О сионизме») в одесском журнале «Южные записки»). Я не ответил ни на ту, ни на другую, так как в заметке «Хроники Восхода» нет решительно никаких доводов, а доводы статьи г-на Моргулиса настолько слабы и дышат такой наивностью не от мира сего, что мне тут решительно не о чем и не на что возражать. Единственное, ради чего могу призвать на эти два опыта мимолетное внимание читателя, есть та авторская психология, которая в обоих сквозит и которая, действительно, любопытна. Оба автора не хотят казаться ассимиляторами и потому должны доказать свое радение о дальнейшем преуспевании еврейской культуры. Отсюда неизбежно вытекает необходимость доказывать, что еврейский дух наиболее пышно развился не в Палестине, а в галуте. Для этого, конечно, превозвеличивается Талмуд, а Библия совершенно игнорируется. Приступив сравнительно недавно к изучению Талмуда, я самым почтительным образом удивляюсь глубине мудрости, заложенной в страницах этого памятника, но в то же время я вижу совершенно ясно, что весь он является только развитием вечных этических начал, данных Пятикнижием и пророками, то есть Палестиной, если только господа возражатели не разобьют меня наголову тем победоносным доводом, что Пятикнижие, по точному смыслу библейского сказания, написано еще в пустыне… В конце концов, даже странно было бы настаивать на таком бесспорном канонизированном общем месте, как то, что Талмуд есть обширное толкование к Библии, а Библия есть основа Талмуда. Я и не настаиваю, а только указываю мимоходом на психологию людей, которым приходится всячески выдвигать Раши и Рамбама и всячески затирать Моисея, пророков, Гилеля и ту форму, в которой этические начала иудаизма завоевали весь цивилизованный мир и которая тоже, грешным делом, возникла на почве Палестины. Все ради того, чтобы, с одной стороны, не спасовать по части национального самосознания, но, с другой стороны, не прегрешить по части сионизма. Как единственный вывод из этого скажу: тяжело сидеть между двумя стульями.

Должен еще заметить: из некоторых личных бесед я убедился, что в первой статье «Сионизм и Палестина» мне, очевидно, не удалось достаточно выяснить или, вернее, подчеркнуть основную свою точку зрения в ее приложении к политическому сионизму. Собеседники мои вынесли то впечатление, будто я доказываю, что евреи, как раса палестинская, могут вполне (то есть «вполне по-еврейски») развиться только в Палестине, а потому всякий территориализм еретичен. Это не совсем так. Я, конечно, признаю, что полноценное национальное развитие палестинской расы возможно только в Палестине, но не этим чересчур отвлеченным и неосязательным доводом пытался я переубедить наших реально мыслящих территориалистов. Я говорил и говорю, что вся история галута субъективно сводится к охране нашей палестинской индивидуальности. Это не предрешает вопроса о том, насколько нам удалось или не удалось сохранить в неприкосновенности нашу палестинскую индивидуальность: это значит только, что охрана ее была центральным нервом, основной красной нитью, главным, так сказать, рельсовым путем нашей истории на всем протяжении галута. С того момента, как возник «еврейский вопрос», он бессознательно и естественно поставлен именно в этой форме: найти способ для сохранения еврейской палестинской индивидуальности. Следовательно, сионизм, если ему предстоит дать окончательное решение «еврейского вопроса», должен дать его непременно в этой же форме: найти лучший способ для сохранения и развития еврейской палестинской индивидуальности, то есть переселить нас в Палестину. Без Палестины сионизм не то что «еретичен», а просто неосуществим, так как завершение нашего галута должно двинуться по тому же рельсовому пути, по которому двигался и весь исторический поезд галута: поезд, сошедший со своих рельс, неминуемо терпит крушение. Уганда в моих глазах не тем плоха, что из нее в конечном итоге выйдет не палестинско-еврейское, а угандо-еврейское государство: она тем плоха, что из нее в конечном итоге никакого государства не выйдет и не может выйти, ибо длительное массовое национальное напряжение («hachlata leumith[8]» Ахад-ха-Ама), необходимое для осуществления еврейского государства, может создаться и поддерживаться только на почве того принципа во всей полноте, который является разгадкою всей нашей исторической национальной самообороны: гарантии сохранения палестинской индивидуальности. Такая гарантия, по указанным в первой статье естественно-антропологическим причинам, может быть связана только с Палестиной. Всякий другой проект, будь это Уганда, Конго или что угодно, не представляя этой гарантии, не может создать длительного массового национального напряжения и потому осужден выродиться, в лучшем случае, в незначительное и совершенно неполитическое предприятие, вроде Аргентины.

Вот та мысль, которую в первой статье я старался вывести a priori[9]. Теперь я попытаюсь несколько развить ее и подкрепить соображениями более практического свойства. Цель будет все та же: обосновать отрицательное отношение к территориализму не тем, что он недостаточно «национален», а тем, что он неосуществим. Неосуществим не сам по себе, а потому, что его осуществление, по сравнению с осуществлением сионизма палестинского, является бесконечно более затруднительным. Между тем и возникло-то все территориалистическое движение под тем предлогом, будто создать еврейское государство вне Палестины будет «легче»…

Но прежде чем перейти к самому разбору территориализма, надо выделить настоящий территориализм из-под двух его наслоений. Я считаю настоящим территориализмом тот, который согласен отказаться от Палестины только потому, что Палестина ему кажется недостижимой. Территориалисты этого толка (и они в своем лагере составляют, кажется, большинство) принципиально заявляют, что будь Палестина достижима, они при равных условиях не только ничего бы не имели против нее, но даже по многим причинам предпочли бы ее другой стране. Но территориализм, при всей своей юности, уже успел курьезным образом повторить в малом объеме судьбу еврейского народа: он породил и своих шовинистов, и своих ассимиляторов. Шовинисты провозглашают: «Все, кроме Палестины, а Палестину и даром не возьмем!» Ассимиляторы, положа руку на сердце, уверяют самым искренним тоном à-la поляк Моисеева закона: «Мы – самые настоящие палестинцы, только, так сказать, угандистского исповедания. Уганда не есть отказ от Сиона, а, напротив, путь к Сиону»…

Подолгу останавливаться на этих курьезных разветвлениях территориализма не стоит, и я уделю им только по нескольку строк. Если фактический возглас: «только не Палестина!» опирается на то, что почва нашей старой отчизны будто бы неплодородна («dos gepêgerte land»[10]), то на это можно возразить целым десятком доводов. Во-первых, такие утверждения можно делать только после всестороннего изучения страны, а Палестина еще не изучена. Во-вторых, трудно допустить, чтобы почва, плодородие которой некогда вошло в пословицу, могла потерять его за две тысячи лет, в течение которых она не только не истощалась неумеренной эксплуатацией, но и совсем была заброшена. Ведь не могли же в ней за 2000 лет вырасти камни или чернозем претвориться в песок: геология не знает таких скорых превращений. Тут, по-видимому, вся разгадка именно во многовековой запущенности и в прекращении искусственного орошения. В-третьих, даже на самой неплодородной почве искусственное удобрение и канализация делают чудеса. В-четвертых, если бы Палестина и оказалась малопригодной для земледелия, то она в высшей степени удобна для торговли и не менее любой другой страны приспособлена для индустрии[11]; значит, весь вопрос только в том, будут ли евреи в Палестине производителями сырья или обработанных продуктов, а не в том, грозит ли им там голодная смерть. В-пятых, было бы нелепо думать, что Палестина вечно останется незаселенной: капиталистический процесс не может оставить без эксплуатации страну, лежащую на торговом пути между Средиземным морем и пробуждающейся Азией; не мы, так другие заселят ее, а если могут там прокормиться другие, то можем, очевидно, и мы. В-шестых, если есть сомневающиеся, «вместит ли Палестина», то по простой аналогии с другими, даже не особенно густо заселенными странами ясно, что Палестина с прилежащими к ней округами Сирии и вади Эль-Ариш способна вместить целиком, если понадобится, все 10 миллионов еврейского народа и что теперь все эти местности не заселены даже на 10% своей емкости. И так далее, до бесконечности.

Что же касается тех господ, которые выражают опасение, что «в Палестину мы унесли бы с собою слишком много старых предрассудков», то им, право, даже отвечать не хочется. Нельзя же серьезно спорить о том, будет или не будет наша интеллигенция в Палестине носить пейсы и арбаканфот. Все это – извиняюсь за резкость – просто глупо. Новообразовавшееся государство постоянно прогрессивнее старых стран: таков социологический закон, до сих пор всегда подтверждавшийся, и только хасиды могут полагать, что для евреев Господь Бог его отменит. Где бы ни создался, в конце концов, наш самостоятельный центр, он обгонит Европу, а нам тут говорят о пейсах… И любопытнее всего то, что эти пейсы нелепы даже с точки зрения философии нашей религии. Усиление внешней обрядовой стороны как искусственный изолятор против смешения с инородцами явилось именно следствием утраты естественного изолятора – национальной территории. Об этом я уже подробно говорил в первой статье. Поэтому ясно, что возвращение на национальную территорию само по себе уже сделало бы ненужною, даже для набожной массы народа, большую часть нашей устарелой обрядности, и она даже без внешних толчков неминуемо понемногу бы отпала. Если хотите конкретного примера, то вспомните один из рассказов Лескова, где говорится, будто набожному еврею полагается спать лицом к востоку, ибо там Сион и храм. Каюсь в своем невежестве – я не знаю, есть ли такой обычай, но если есть, то ведь именно в Палестине он сам собою должен исчезнуть… Вот наглядный пример судьбы, которая неминуемо острижет в Палестине все наши телесные и духовные пейсы. Ежели вы скажете, что это довод несерьезный, то я отвечу, что на несерьезные возражения иначе и отвечать не приходится…

Переходя к «ассимиляторам территориализма», то есть угандистам из секты «ночлежного приюта» (разновидности гораздо более многочисленной, чем шовинисты-антипалестинцы), я говорить о них особо не стану, а просто приведу выдержку из одесского циркуляра «Ответ угандистам». В нем, правда, рассмотрены доводы только одесских угандистов, но эти доводы вполне типичны для всего угандистского течения. Вот эта выдержка:

Как образец, мы предлагаем беспристрастным сионистам разобраться вместе с нами в недавнем циркуляре «одесского комитета союза политических сионистов в России». В этом циркуляре заявляется, что еврейский народ гибнет и вырождается, и поэтому «ему важно уйти от смерти, от мук, от пытки, ему важно найти страну, где он был бы в большинстве, где он мог бы стать в нормальные условия жизни… И если такой территорией окажется Уганда, то кто может и смеет отказаться от нее? … Ведь то, что мы не можем теперь пойти в Палестину и идем пока в другую страну, не значит отказываться от Палестины» (с. 5). «Территория на автономных началах по пути к Сиону есть лучший путь к Сиону» (с. 6). Одним словом, типичное повторение теории «ночлежного приюта», изложенной Максом Нордау на 6-м конгрессе. Уганда, по этой теории, совсем не есть радикальный переворот базельской программы. Сионизм по-прежнему ведет в Палестину, но Палестины можно и подождать, а пока мимоходом создать колоссальное временное убежище. Уганда не есть замена Палестины. Уганда – просто необходимый паллиатив…

В том же циркуляре на первой странице говорится, что в сионизме до сих пор особенно выдавались две группы: «одна – стоявшая за чистый политический сионизм, не признающая никаких паллиативов, ни культурных, ни экономических; другая – хотя тоже заявляющая себя политическими сионистами, но готовая на всевозможные паллиативы, начиная с культуры и кончая мелкой колонизацией». Циркуляр подписан именем «союза политических сионистов: значит, это именно те, которые до сих пор «не признавали никаких паллиативов». Когда им говорили, что еврейский народ для осуществления трудной задачи сионизма должен быть прежде всего культурным и сознательным, они отвечали, что культура, то есть народное просвещение в национальном духе, есть паллиатив, а потому сионизм не может ею заняться. Когда им говорили, что еврейский народ голодает и вырождается, а потому необходим сейчас же экономический подъем еврейской бедноты, они отвечали, что экономика есть паллиатив, а потому сионизм не может ею заняться. Они уверяли, что эти паллиативы отвлекут наши силы от главной цели – от Сиона. И теперь они же отстаивают Уганду, то есть грандиознейший из всех паллиативов, ибо ведь сознание «временного еврейского государства» действительно поглотит целиком все силы на множество лет, и сами громко заявляют, что это не измена Сиону, нет, а только паллиатив, и потому сионизм… должен им заняться. Всякий понимает, что только ребенок может искренно запутаться в таких явных противоречиях. Авторы циркуляра – люди зрелые, и потому одно из двух: или они сами не понимают, что говорят, или в душе давно решили отречься навсегда от Палестины, но боятся высказать это вслух.

Еще типичнее другое противоречие. На с. 6 угандисты приглашают нас спастись в Уганду, «сохранив в своей груди любовь и стремление к Палестине. И кому ее (Палестины) легче будет добиваться: еврею ли изгнаннику, зависящему от чужой воли, находящемуся под чужой властью, или свободному гражданину автономной территории, живущему среди своих братьев». И в том же циркуляре, но несколько раньше, на с. 2 и 3, говорится буквально следующее: «Эта любовь к Палестине заставляла наших отцов ездить туда умирать, заставляла плакать наших поэтов, заставляла нас молиться ей, но эта любовь не могла довести нас к Сиону. Для того, чтобы народ захотел действительно пойти в Сион, нужны были еще причины, а именно внешние: необходимы были гонения, экономическое и моральное вырождение… Словом, одни идейные стремления, не опирающиеся на реальные причины, никогда не в состоянии вызвать движение народа…» И вот, после всех этих рассуждений, оказывается, что именно из Уганды, где народ, как надеются угандисты, не будет уже вырождаться ни морально, ни экономически и не будет терпеть никаких гонений, именно оттуда евреи в конце концов уйдут в Палестину, так как «сохранят в своей груди любовь и стремление», то самое «стремление», которое, по словам того же циркуляра, «никогда не в состоянии вызвать движение народа». Опять вопиющее противоречие, которое не может быть примерено и только подтверждает то, что мы выше сказали: или угандисты сами не понимают своих же слов, или, наоборот, очень хорошо понимают, что Уганда есть полное отречение навсегда от Палестины, и только стараются это скрыть лицемерными поклонами в сторону нашей старой родины.

Или Уганда, или Палестина. «Если трудно создать одно государство, то для облегчения создайте себе два» – так не могут рассуждать серьезные и добросовестные люди. Часть угандистов давно это поняла и прямолинейно заявила, что она готова отречься от Палестины навсегда. Эти территориалисты, по крайней мере, искренни. Рано или поздно и нашим угандистам останется одно из двух: раз навсегда порвать или с Угандой, или с Палестиной.

Формула настоящего, не фанатического и не лицемерного территориализма гласит: еврейский народ страдает, ему некогда ждать. Если бы возможно было получить Палестину сейчас, это было бы лучше всего, но если Палестины не дают, а вместо нее дают другую, во всех, допустим, отношениях удобную территорию, то нельзя ставить на карту всю будущность еврейского народа и не принять предложенный земли, упорно поджидая Палестины, ибо тогда можно, в конце концов, ничего не дождаться. Если не в Палестине, то уж лучше где-нибудь, чем нигде. А если так, то нам не приходится, конечно, пассивно ждать, пока нам другие вздумают предложить территорию: выяснив, что Палестина теперь недостижима, надо самим начать сознательно добиваться чартера на какую-нибудь другую подходящую страну. Если Уганда не подойдет, надо, значит, организовать новые изыскания, найти другую незаселенную область, изучить ее, выхлопотать чартер и начать планомерное заселение… Таким образом, центр тяжести территориализма, если разобраться, сводится к двум положениям: первое – что еврейскому народу нужна безотлагательная помощь, и второе – что на другой территории можно создать Judenstaat[12] легче и скорее, чем в Палестине. Иначе, если бы народу не нужна была скорая помощь, нечего было бы и торопиться, и можно было бы еще много лет продолжать настойчивые хлопоты о Палестине; с другой стороны, если бы «территория» не казалась легче и скорее осуществимой, чем «Сион», то есть первая и вторая являлись бы одинаково достижимыми, то при таких равных условиях всякий трезвый территориалист предпочел бы Палестину как страну более популярную среди еврейских масс. Все дело, таким образом, в этих двух соображениях: нужна скорая помощь, и «территория» может дать ее скорее и вернее, чем «Сион»; и не будь этих двух соображений, не было бы и территориализма…

Мне уже приходилось указывать в «Еврейской Жизни» на одно характерное явление: сионистская программа только теперь, собственно говоря, начинает правильно дифференцироваться и развиваться. Я говорю не о том фракционировании по «направлениям», которое началось у нас, по еврейской привычке, со второго же дня: я говорю о дифференцировании и развитии нашей практической программы, нашего плана осуществления. До последнего времени вопрос о том, как мы намерены взяться за исполнение колоссального предприятия, да и вообще сам вопрос о «сионистской работе» в настоящем смысле слова даже еще не был как следует поставлен. И вполне понятно, почему: вся история истекшего столетия вела нас к необходимости организации, и последние восемь лет пошли именно на создание этой организации – на постройку той машины, которая должна будет вершить нашу национальную работу. Ясное дело, что пока строилась машина, до тех пор сама работа и ее подробности были на заднем плане. Об этой работе, конечно, говорилось, но говорилось в общих чертах: отдельные стороны ее намечались в эскизной, примитивной, часто даже наивной форме. Так было и с важнейшим вопросом сионистской программы: как создать на данной территории, хотя бы уже с чартером в руках, еврейское большинство, то есть – как переселить туда еврейские массы. На этот вопрос, хотя с враждебной стороны его нам задавали часто и насмешливо, мы почти совсем не отвечали, а как-то отмахивались, мысленно отговариваясь тем, что прежде, мол, дайте получить чартер, а там уже как-нибудь… «перевезем». Но в последние годы, когда первый период политического сионизма – период создания организации или, вернее, создания того зачатка, из которого должна развиться обширная национально-политическая организация, стал подходить к концу, – громче и яснее заговорило общее стремление выяснить, наконец, все основные стороны сионистской тактики и практики и, в том числе, и этот важный вопрос. Стоило только попристальнее вникнуть в него – и становилось ясно, что одним неопределенным «перевезем» тут не отделаешься. «Пустая территория, – говорится в том же циркуляре Ционей-Цион, – не может быть заселена сразу». Только фантазеры могут мечтать, что, получив чартер, они сейчас посадят миллионы людей на пароходы и перевезут на новые места. На это не хватило бы никаких богатств, и неподготовленная страна не могла бы прокормить даже сотой доли таких переселенцев. Массовую колонизацию нельзя вести искусственно: надо так подготовить территорию, чтобы она сама естественно привлекала к себе массы эмигрантов, как привлекает их Америка. Почему столько бедняков едет в Америку? Потому, что в Америке есть богатый спрос на рабочие руки. А богатый спрос на рабочие руки существует только в промышленно развитых странах. Следовательно, прежде всего надо подготовить страну для промышленного развития, то есть индустриализировать страну». Пополню от себя: всесторонне индустриализировать не только в тесном смысле промышленность обрабатывающую, но и добывающую и променивающую. Чтобы вызвать массовый приток переселенцев, то есть чтобы создать магнит для иммиграции, нужно привести в движение все экономические функции, к каким только способна данная территория по своим природным условиям. Единственный видный теоретик сионистской колонизации проф. Оппенгеймер в докладе, прочитанном на 6-ом конгрессе, исходил приблизительно из той же точки зрения и предложил даже особый разработанный план такой индустриализации. С частностями плана можно и не соглашаться, но основа его неоспорима для всякого мыслящего человека: подготовку территории нельзя предоставить стихийному, неорганизованному, беспорядочному приливу первых поселенцев. При стихийном наплыве иммигранты будут, как водится, охотнее селиться друг подле друга, чтобы создать скопление масс в одних местах и пустоту в других; большинство будет набрасываться на одну какую-нибудь наиболее выгодную или привычную профессию, и таким образом не окажется никакой равномерности в заселении разных мест и развитии разных промышленных отраслей. А между тем только эта равномерность и может привести «к скорейшему всестороннему промышленному подъему страны и создать сильный «магнит». Тот же циркуляр дальше говорит: «Эту индустриализацию – поясняет Оппенгеймер – надо вести осторожно, по строгому плану, наподобие того, как плетут большие рыбачьи сети: сначала намечаются основные узлы, потом промежуточные, потом первые большие клетки, потом поменьше, потом еще помельче и т. д. Всей этой работой должна руководить организация, посылая каждый раз определенное и строго ограниченное число работников и только постепенно увеличивая это число, то есть ведя мелкую колонизацию. Таким образом, и тут на первых порах никак не может быть речи о «массах» еврейской бедноты. Эти массы должны будут по-прежнему остаться на старых местах до того дня, пока не станет возможной массовая иммиграция, то есть пока страна не станет настолько индустриализованной, чтобы для всех нашелся заработок… На это уйдет не пять и не десять лет, а приблизительно промежуток целой человеческой жизни». И долгой жизни, прибавлю я от себя. Приобретение чартера может быть делом нескольких лет или, при удаче, даже делом одного счастливого момента, но заселение территории есть в полном смысле слова длительный процесс, и было бы в высшей степени легкомысленно об этом забывать.

А если это помнить, то прежде всего отпадает сердобольная теория безотлагательной помощи. Насущная эмиграционная нужда восточно-европейского еврейства громадна и растет не по дням, а по часам, но удовлетворить эту нужду сейчас не в силах ни Уганда, ни другое пустопорожнее место, как бы оно ни было обширно и плодородно и какой бы широкой автономии ни сулило нам оно в придачу. Эта эмиграция есть одно из проявлений Judennoth’a, и прекратится она тогда, когда исчезнет Judennoth. И надо помнить, что задача сионизма не в прикладывании «безотлагательных» пластырей к той или к другой язве галута, а в искоренении самого галута. Цель огромная, и срок для нее нужен большой. Это должны признать и палестинцы, и территориалисты. На какой бы стране мы в конце концов ни остановились – будь это Сион или (допустим на мгновение) Уганда или Конго, мы этим обещали бы народу вовсе не «скорую помощь», а радикальную помощь, раз навсегда.

Тем и различаются между собою сердобольная благотворительность и разумная самопомощь, что первая стремится наскоро заткнуть наружные прорехи, между тем как вторая бесстрашно предпринимает, если нужно, основательную перестройку всего здания, не считаясь ни с жертвами, ни со временем. Как бы ни суждено было называться той территории, на которой создано будет еврейское государство, но при выборе ее и во время работы над ее подготовкой сионизм может руководствоваться только своей основной целью: дать Израилю прочное отечество, а не побочным желанием дать его поскорее. Наш девиз «навсегда», а не «наскоро». Даже ярый территориалист должен будет из нескольких территорий выбрать не ту, которая сейчас под рукою, а ту, на которой с наибольшим вероятием можно создать Judenstaat. Весь вопрос именно в том: как называется та территория, на которой с наибольшим вероятием можно предпринять и довести до конца постройку еврейского государства.

Если вы хотите обидеть разумного территориалиста, скажите ему, что территориализм порожден Угандой. Он запротестует и ответит, что Уганда – случайность, а территориализм – мировоззрение. И он прав, в том смысле, что провал Уганды на предстоящем гаагском конгрессе еще не будет означать теоретического поражения территориализма. Пусть Уганда окажется неприемлемой, но у территориалистов и тогда останется возможность требовать, чтобы наша деятельность не ограничилась хлопотами о Палестине, а вела бы вообще к получению чартера на какую угодно местность, лишь бы подходящую. Поэтому в обоснование территориализма Уганда не может входить как довод ни «за», ни «против». Отсюда ясный вывод: кто хочет принципиально доказывать преимущества территориализма, тот не может ссылаться на то, что «страна уже имеется». Сегодня есть (?), а завтра может не стать: тут можно рассуждать только вообще, и вопрос должен быть поставлен только в такой форме: чтó с бóльшим вероятием осуществимо для политического сионизма – приобретение Палестины или приобретение какой-нибудь другой подходящей территории?

В статье «Наброски» я писал, между прочим, что для осуществления своих целей территориалисты могут рассчитывать только на дипломатию. После этого я имел возможность ближе познакомиться с очень многими представителями территориализма и выслушал от них возражение или, вернее, поправку: не только дипломатия в тесном смысле, но вообще самое широкое влияние на европейское общественное мнение и на правящие круги, путем митингов, печати и даже парламентского воздействия. Но больше ничего. Имея в виду свою цель, оказывать давление на других – вот тактика территориализма. Палестинцы почти единогласно говорят о необходимости реальной работы в Палестине сейчас же, до чартера, но территориалисты ничего подобного, конечно, не могут предложить, потому что у них и страна еще не намечена, да и не может быть намечена. Следовательно, их тактика сводится вот к чему: укреплять, расширять и усиливать сионистскую организацию, пока она не станет влиятельным международно-политическим фактором, а тогда, выждав удобный момент, добиться у одной державы или у концерна держав уступки нам одной какой-нибудь из подходящих незаселенных территорий. Хватит ли у нас на это влияния? – спрашивают скептики. Да, – отвечают территориалисты, – еврейство и теперь обладает крупными силами, финансовыми и интеллектуальными, которые способны оказывать значительное влияние на международные дела, но если эти силы собрать, соорганизовать и направить на чисто еврейские цели, то их удельный вес удесятерится, и им, несомненно, удастся добиться территории, тем более что ненормальное положение евреев не только им одним невыгодно.

Полагаю, что нельзя в этом не согласиться с территориалистами. Создать большую и сильную организацию – значит, несомненно, обеспечить себе, так сказать, крупный шанс на получение территории. Но вообразите на мгновение, что в тот же день, когда будущие представители этой территориалистической организации выступят со своим требованием перед державами, рядом предстанут и делегаты другой организации, тоже еврейской и тоже стремящейся к созданию Judenstaat’a. Первые заявят: «За нами – влиятельная организация, которая требует от держав, во имя интересов справедливости и ради нашего собственного спокойствия, предоставления нам какой-нибудь подходящей территории». В то же время вторые заявят: «У нас также влиятельная организация, и мы тоже ссылаемся на интересы справедливости и на собственную выгоду цивилизованных государств, но, кроме того, мы еще указываем на определенную территорию, которую мы заранее наметили, индустриализировали, подготовили к заселению и на которой мы уже пользуемся крупным влиянием; эту страну вы и должны уступить нам». Сравнивая положение обоих претендентов, мы видим, что и первый, и второй в одинаковой мере располагают одним «шансом» – влиятельной организацией, но у второго есть еще другой «шанс», которого нет у первого – заранее намеченная, подготовленная и уже отчасти экономически захваченная территория. Кто скорее добьется? Рассуждая абсолютно, есть, конечно, возможность, чтобы ни тот, ни другой не добились, но с большей вероятностью, во всяком случае, добьется тот, у кого не один, а два «шанса». Это математически ясно. Если же оставить область абсолюта и математики и взять мерку обычных земных отношений, то надо сказать, что второе несомненно добьется своей цели. Первому могут вовсе не дать территории, если все имеющиеся пустыри уже облюбованы сильными мира сего; или, если дадут, то уж представят себе самим право выбора территории, то есть предложат народу принять в качестве «отечества» страну, выбранную не по его вкусу. Но воспротивиться требованию второго будет не так легко и просто. Ведь никто не воспротивится только ради того, чтобы данная местность навеки осталась незаселенной: воспротивиться могла бы та держава, которая сама имела бы виды на данную местность. Иметь виды на местность – значит рассчитывать на ее эксплуатацию, и притом, конечно, выгодную эксплуатацию. Выгодная же эксплуатация есть та, которая может дать наибольшие барыши при наименьших затратах: иными словами, основное условие для выгодной эксплуатации местности – это отсутствие или незначительность «трения», всякого рода препятствий для использования богатств края; каменистая почва, недостаток удобных гаваней, сильное и строптивое местное население – все это понижает «меновую ценность» края, так как все это создает затруднения для эксплуатации, обусловливает бóльшие затраты и меньшие выгоды. Но в ряду таких препятствий для эксплуатации одним из самых сильных является именно упрочившееся на данной территории чужое влияние. Если другие пустили уже корни в ее почве, то в высшей степени трудным делом было бы выкорчевать их и заменить своими. Чужое влияние есть самое действительное «трение», самый значительный камень в почве, на устранение которого понадобится столько затрат, что эксплуатация этой почвы, по простому коммерческому расчету, уже никому не может показаться заманчиво выгодной. Капиталистические государства при захвате чужих земель руководствуются и могут руководствоваться только соображениями выгоды, а не идейными или принципиальными побуждениями, и всегда стремятся к захвату только таких стран, использование которых обещает большую прибыль и требует малых затрат. Или вернее: только единовременных затрат. Богатая держава ничего не имеет против того, чтобы выбросить сразу уйму денег на экспедиции, на изучение территории, на оборудование гаваней и городов, потому что все это затраты производительные, которые после окупятся. Но захват таких территорий, на которых в течение неопределенного времени придется вести борьбу с туземцами или с укоренившимся чужим влиянием, то есть сыпать деньги в хроническую прорву совершенно непроизводительных затрат, – такой захват всюду признается безусловно невыгодным предприятием, политической авантюрой, которая никогда не может окупиться. Это не исключает, конечно, возможности, чтобы такая авантюра все-таки совершилась и какая-нибудь из держав облюбовала для себя ту местность, на которую мы приобрели уже экономическое и культурное влияние. Но в этом случае, чем сильнее будет наше влияние, тем труднее и дороже обойдется тому предполагаемому сопернику борьба с ним. Борьба эта не должна быть непременно кулачной: это будет борьба орудием экономического вытеснения и культурного преобладания, а при такой борьбе всегда в более выгодных условиях оказывается тот, кто раньше успел упрочить в данном крае свое культурно-экономическое влияние. Вся задача в том, чтобы успеть создать это влияние, прочное, сильное и доброкачественное: раз оно уже имеется, то никакая борьба не опасна, ибо есть возможность постоянного несокрушимого сопротивления, которое в конце концов должно привести противника к признанию чисто коммерческой невыгодности предприятия. Если же кроме влияния на месте учесть еще влияние крупной международной национально-еврейской организации, которая будет своим давлением извне поддерживать это сопротивление и ставить те или иные препятствия сопернику, то вопрос об успехе становится только вопросом времени и жертв. Но если вообще кто-нибудь из нас надеется проделать весь путь сионизма верхом на палочке в три часа с минутами и без огромных усилий и жертв, он сильно ошибается, да и не думаю, чтобы среди нас действительно имелись такие простаки.

Вывод из сказанного таков: как бы ни называлась страна будущего Judenstaat’a, но если мы вообще хотим получить какую-нибудь территорию, мы должны ее заранее наметить и подготовить. Не наметив заранее территории и не упрочив на ней нашего влияния, мы, во-первых, предоставим чужой воле право выбора нашего отечества, что является, если вдуматься, чудовищным абсурдом, и, во-вторых, сами себя лишим ровно половины (если не более) шансов на успех. Все сионистское движение построено на принципе, который мы не устанем повторять как некое новое «Шма Исраэль»: делайте сами свою историю, – и было бы вопиющим противоречием этому основному принципу, если бы существеннейший момент всего движения, выбор той страны, где должна быть совершена колоссальная работа воссоздания еврейского государства, где еврейский народ должен будет обрести вечную пристань, мы сознательно предоставили такой случайности, как желание или расположение европейских дипломатов. Достаточно вникнуть в эту мысль, чтобы понять, может ли серьезное народное движение строить свои надежды на таких основах. Территория должна быть намечена заранее нами. Но наметить еще мало: можно наметить и получить отказ. Чтобы действовать с уверенностью, надо вести захват намеченной территории одновременно с двух сторон, изнутри и снаружи, по строгому плану и в строгой организации дела. Так прорубаются туннели в горах: инженер дает точный план, и затем рабочие в один и тот же день начинают врезываться в гору с противоположных сторон, пока не встретятся, и тогда путь открыт.

Раз создана и усвоена необходимость наметить территорию заранее, остается выяснить, какая территория должна быть избрана для этой цели. Несомненно, та, на которой еврейское влияние, экономическое и культурное, может быть упрочено с наибольшей легкостью, если только вообще уместно произнести слово «легкость» в применении к движению, которое, как всякое национальное освобождение, потребует еще огромных усилий и тяжелых жертв. Здесь выражение «с наибольшей легкостью» значит только то, что эти усилия и жертвы должны пасть на ту почву, которая для них наиболее благоприятна и плодородна. Что же это за «почва», и каким условиям должна она удовлетворять? Есть, конечно, люди, которые на этот вопрос ответят: «Прежде всего, нам должны позволить работать на этой почве. Это есть первое условие». Не будучи вовсе поклонником прошибания лбом каменной стены, я, однако, нахожу безусловно невозможным считаться с таким доводом. Где народ делает свою историю, там не может играть руководящей роли чужое согласие или несогласие. Иначе мы должны бы заключить, что если нам вообще «не дозволят» работать ни на какой территории, то мы смиримся и совсем откажемся от мысли добиваться для себя земли? Допустить, что при выборе территории мы можем принципиально считаться с чужим согласием, значит опять, в конце концов, предоставить чужому вкусу выбор нашего отечества. Несомненно, в зависимости от того, «позволят» нам или не позволят, должна будет измениться наша тактика, работа может пойти быстрее или тише, тайно или открыто, но такой кардинальный, основной момент движения, как выбор территории, должен и может быть только чисто принципиальным. Условия, необходимые для того, чтобы данная территория была нами избрана и намечена, должны соответствовать нашему активно национальному настроению, ибо если этого не будет, то никакое позволение не даст нам силы вести организованную работу. Надо, к тому же, вспомнить, что никогда захват влияния на какой бы то ни было территории не совершался и не мог совершиться с разрешения начальства, а всегда наперекор его сопротивлению. Для этого только нужны определенные условия: извне – сильная и влиятельная, как уже говорилось, организация с крупными денежными и идейными средствами и с непоколебимой волей к овладению раз намеченной территорией, несмотря ни на какие временные неудачи, во что бы то ни стало, изнутри же – крупная армия «своих людей», достаточно культурных, экономически самостоятельных, организованных и твердо преданных национальному делу, – людей, которые взяли бы на себя роль проводников и укрепителей нашего всестороннего влияния в остальном некультурном населении страны.

Здесь будет уже излишним в десятый раз повторять, что единственной страной, способной ответить всем этим условиям, является Палестина. Пришлось бы снова указывать на то, что в Палестине живет около 80 тысяч евреев и что это составляет около 11 процентов всего тамошнего населения, то есть больше, нежели в какой угодно другой стране, что эти 80 тысяч теперь невежественны и экономически беспомощны, но школа и организация трудовой помощи в течение десяти лет способны коренным образом перевоспитать все молодое поколение этой массы; что местное арабское население совершенно некультурно, и потому евреи, которые и в самых просвещенных странах, будучи горсточкой, умеют достигать известного влияния, особенно легко приобретут его здесь, тем более что по магометанскому преданию Палестина должна принадлежать Израилю; что в Палестине у нас уже есть, как-никак, тридцать колоний, банк с отделениями, частные земли в разных местах и даже кое-какие промышленные предприятия; что, наконец, имеется в народе исконное тяготение к Палестине, наличности которого не отрицают и территориалисты, и которое способно дать нашей работе над организованным захватом Св[ятой] земли прочную устойчивость, создавая противовес приливам уныния при временных неудачах. Повторять это подробно было бы скучно. Мне вообще представляется неоспоримым, что стоит только хорошо вникнуть в мысль о необходимости заранее наметить и подготовить территорию, как Палестина сама собою выступает в качестве единственной возможности. Вести упорный, настойчивый, планомерный захват какой-либо другой территории, которой «не отдают», и добиваться таким путем чартера на нее, – эту перспективу любой территориалист признает совершенно дикой. Ведь «при равных условиях» и территориалист предпочел бы Палестину, а тут именно и создается это равенство условий. Ежели все равно брать борьбою, «без разрешения», то уже само собою Палестину, потому что при этом положении дела совершенно немыслимо пренебречь таким полюсом, как психический фактор неоспоримой, хотя бы и «романтической», связи народа с Палестиной. Территориализм, по самой своей сущности, немыслим без дозволения подлежащего начальства. Не думаю, чтобы нашелся добросовестный территориалист, который стал бы оспаривать эту истину. А между тем, из этой истины следует, что ежели бы, не дай Господи, дозволения в конце концов все-таки не получилось, территориализм был бы с огорчением вынужден отказаться от решения еврейского вопроса. Вся надежда на чужую добрую волю – и это называется народная самостоятельность! Территориалисты вольны обижаться, когда им говорят, что их родила Уганда, но правда остается правдой: пусть только развеется этот призрак уже готового «дозволения» – и любопытно будет посмотреть, что за реальный остаток останется от новомодного Давидова щита с надписью «Эрец».

Но допустим на минуту и Уганду. Допустим, что на 7-м конгрессе Уганда оказывается подходящей во всех отношениях, английское правительство дает самую широкую автономию, ИКА предлагает нам все свои миллионы, и мы единогласно постановляем: Judenstaat будет создан в Восточной Африке. Начинается работа. Процесс, как уже выяснено, длительный. Я не пессимист и не исчисляю продолжительность его столетиями: напротив, я оптимист и считаю на десятилетия. В Либерию за 80 лет стеклось около двух миллионов негров, в Новую Зеландию за 60 лет переселилось 750 тысяч эмигрантов, а в Австралию за 100 лет – целых 4 миллиона. Я не предрешаю вопроса о том, сколько миллионов евреев переедут в Judenstaat, но лет в 50, полагаю, постройка его будет закончена в том смысле, что создастся достаточно развитая промышленная жизнь, которая позволит туда переселяться всем нуждающимся в эмиграции евреям галута. Но в течение этих 50 лет надо будет, как уже говорилось выше, систематически и всесторонне индустриализировать совершенно неподготовленную страну – иными словами «посылать каждый раз определенное и строго ограниченное число работников и только постепенно увеличивать это число, то есть вести мелкую колонизацию… Массы должны будут по-прежнему остаться на старых местах до того дня, пока не станет возможною массовая иммиграция, то есть пока страна не станет настолько индустриализованной, чтобы для всех нашелся заработок… На это уйдет не пять и не десять лет, а приблизительно промежуток целой человеческой жизни». В течение всего этого долгого времени должна будет, значит, действовать сильная политическая организация, то есть объединенный еврейский народ. Духовная жизнь народа в каждый данный период не может не быть отражением его реальной жизнедеятельности; если еврейский народ в течение 50 лет будет напряженно и сознательно работать над постройкой своего национального будущего, то и настроение его, соответственно этому, не может не быть ярко национальным. Будет все расти и расти самосознание, самоуглубление, самоизучение. На первый план в воспитании народной психики выдвинется национальная история и история национальной культуры – выдвинется совершенно неизбежно, в силу исторического закона: духовные переживания отражают реальную потребность. Примеры всех народов это подтверждают: в эпохи национального самоосвобождения проявляется особый интерес к историческому и культурному прошлому нации. За полвека назреет, считая на русский лад – по десятилетиям, пять поколений. Эти поколения будут воспитываться в национальной атмосфере и будут, поэтому, на каждом шагу слышать и склонять имя Палестины. Они сроднятся с той научной истиной, что еврейская психика сложилась в Палестине. Они затвердят, что история еврейского народа начинается и кончается Палестиной, а все дальнейшее есть только история того, что другие народы проделывали над евреями. Они всосут с молоком матери сознание, что величайшие этические ценности, вошедшие в сознание всего цивилизованного мира, созданы были нами в Палестине, а вне Палестины мы только записывали, разъясняли да ремонтировали старое, палестинское, или вовсе уходили обрабатывать чужие виноградники. Они узнают и шаг за шагом проследят, как на всем своем долгом пути сквозь строй галута еврейский народ повторял имя Палестины, словно заклинание против вражьей силы, сделал из нее щит национальной индивидуальности и само сохранение этой индивидуальности рисовал себе в виде возврата некогда в Палестину. Национальное воспитание неотделимо от Палестины, как слова Торы неотделимы от ее пергамента, огонь – от очага, и нельзя читать Писание, не видя пергамента, или греться у огня, не приблизившись к очагу. Атмосфера национального воспитания пропитана Палестиной, и в этой атмосфере наши поколения будут вырастать и будут затем приносить свои силы на работу для восстановления и обновления того, что было в Палестине. Эта Палестина ведь не исчезнет тогда с лица земли: она будет тут же, на географической карте, определенная и осязательная, и они будут знать, что она заброшена и пустынна, а еврейский народ строит себе новый дом в другой стране, потому что султан не пускает… Вдумайтесь, и вы поймете, что это был бы за диссонанс. Если бы заселение Уганды можно было совершить залпом, сразу, то, конечно, за шумом массового переезда о диссонансе можно было бы и не вспоминать. Но при длительном постепенном процессе, требующем выдержки и вдумчивости, этот хронический диссонанс изо дня в день вносил бы разлад в общее настроение, ослаблял бы напряженность воли и работы; ибо невозможно, чтобы при таких условиях, когда внимание народа должно быть сосредоточено в течение десятилетий на систематическом восстановлении палестинского прошлого, у работников этого дела не возникал неотвязный вопрос: почему же не в Палестине? почему не уломали этого упрямого султана? или, может быть, еще и теперь не поздно?

Есть, конечно, многие, для которых все это «романтика». Они, пожалуй, согласятся, что процесс создания Judenstaat’a повысит национальное самоуглубление и что при этом слово «Палестина» будет часто склоняться, но отсюда еще не вытекает, по их мнению, ни диссонанс, ни разлад. Будут читать о Палестине, а работать в Уганде – ну, что же за беда? Мне знакомы такие взгляды, и на меня они всегда производят впечатление большого легкомыслия. «Социальное воспитание», то есть сумма впечатлений, воспринимаемых каждым индивидуумом из данной среды, есть могущественный исторический фактор; каждый из элементов этого социального воспитания впитывается в сознании масс как нечто неискоренимое и становится для них как бы стихийным гипнозом, «психологией толпы». Вообще легкомысленно думать, что народ, социальное воспитание которого в течение 1800 лет укореняло в его психике связь с Палестиной, может освободиться от этой связи через два поколения только потому, что эти поколения читали немецкие и русские книги. Вся жизнь иначе бы шла на земле, если бы так легко улетучивались психические пережитки. Этого не бывает. Можно a priori поручиться за то, что химический анализ психики любого даже из наших ассимиляторов, будь возможен такой анализ, обнаружил бы и в ней сильные корешки этой связи с Палестиной, – конечно, заглушенные, придавленные посторонними налетами, ослабленные оторванностью от еврейской среды. Наследственность тысячелетий может быть искоренена только веками – и забывать об этом, ссылаясь на то, что я, Хаим или Мендель, никакой такой связи не чувствую, значит полагать в истолкование истории не массовые факторы, а свое обывательское настроение. Но тем более в процессе напряженной и сознательной национальной работы такой яркий элемент социального воспитания в духе народности, как Палестина, не может не вызвать массовой психической связи между национальным настроением и идеей Палестины. И если эта связь на практике будет хронически опровергаться, ибо дело, ведущееся, так сказать, во имя Палестины, будет создаваться на другой территории, то этот диссонанс явится вполне осязательной, вполне реальной помехой работе, раздваивая и понижая активное настроение.

Но любопытнее всего следующее. Вообразите на мгновение, что прошло 10 лет с того дня, как 7-й конгресс принял Уганду и там уже кое-что сделано, – и вдруг… султан согласен. Является великий визирь и докладывает, что падишах согласен. В этом нет ничего несбыточного: может вступить на престол новый султан или просто подействует пример Англии, которая нашла же выгодным для себя приютить Judenstaat… Как быть тогда? Брать или не брать? С одной стороны, жаль бросать начатое в Уганде: затратили деньги и усилия, а теперь все другим достанется. Но, с другой стороны, при таком казусе уже неизбежен целый взрыв исконной еврейской любви к Палестине – и против этого ничего не может иметь ни один территориалист, ибо тогда ведь это будет с дозволения начальства. Трудно не понять, что при наличности этого позволения уж наверное нельзя будет удерживать народную волю на Уганде и по-прежнему игнорировать Палестину. Кое-кто вспомнит тогда славные времена теории Nachtasyl’я и предложит, поплевав на руки, взять да учинить два государства, но могу безошибочно предсказать, что «этот номер не пройдет». Делать нечего: придется бросить начатое в Уганде и приняться за Палестину. Однако ежели через три года султан передумает и возьмет свое позволение обратно? Вещь, опять-таки, вполне возможная в турецком климате. Что тогда? Ясное дело, снова придется бросить Палестину и вернуться к Уганде. Но что как англичане тогда уже не захотят вторично отдать нам Уганду? В высшей степени, как видите, запутанное положение…

Впрочем, возможно и еще более запутанное положение. Нет никаких причин для того, чтобы примеру Англии никто не последовал. Напротив, если выгодно для англичан, то почему не выгодно для немцев, итальянцев, французов, бельгийцев или даже для русских? У всех у них, кажется, есть обширные пустыри под разными широтами: возни много, а заселить некем. Сплошь и рядом правительства зазывают переселенцев на такие земли, предлагая всякие вольности и льготы. Можно почти наверняка побиться об заклад, что если бы мы только приняли Уганду и начали в ней серьезно работать, к нам стали бы поступать и другие предложения. Не потому, чтобы мы были всюду особенно желанными гостями, а потому, что все-таки лучше заполнить пустырь хотя бы жидами, чем оставить его втуне. Как же быть, ежели на второй или третий год нам не то что прямо предложат, а дипломатически дадут понять, что не прочь были бы предоставить нам чартер на какую-нибудь Уганду-2. И если притом еще будет доподлинно известно, что эта вторая Уганда удобнее первой: климат, допустим, более умеренный, туземцы менее свирепые и к морю гораздо ближе? Случись такое событие, мы не имели бы решительно никакого основания и права отказаться от детального рассмотрения этого нового проекта. В самом деле: почему мы предпочли Уганду Палестине? Потому, что Уганда по сумме природных, политических и т.п. условий была признана более удобной и выгодной. Но вот перед нами третья территория, еще более удобная и выгодная. Правда, в Уганде-1 мы уже затратили два-три года усилий, но, может быть, преимущества Уганды-2 так велики, что гораздо выгоднее бросить начатое и взяться за новую страну, чем остаться при первой Уганде? Раз только допущен принцип выбора территории по сравнительной выгодности, тут уже нельзя останавливаться: сколько бы ни представлялось новых комбинаций, надо все их серьезно рассматривать и немедленно бросать одну, если другая настолько выгодна, что обещает покрыть даже издержки по первой и дать еврейскому народу еще более удобное и плодородное отечество. Раз мы взялись раздобыть себе родину приятную во всех отношениях, то уж прямой наш долг перед народом требует, чтобы мы выбрали самую что ни на есть приятную. Тут нельзя считаться с такими мелочами, как два, три или пять лет уже затраченной работы: ведь территория нам нужна не на срок, а навеки, а что такое пять лет в сравнении с вечностью? Если выбирать, то уж выбирать до конца. Я говорю это совершенно серьезно, потому что это прямой естественный вывод из основного абсурда – из нелепого положения народа, который «выбирает» себе родину в зависимости не от своего исторического тяготения, а от настроения богдыханов и дипломатов…

Так не ведут серьезного народного движения. Абдул-Гамид сегодня не согласен, а завтра может захотеть. Надо быть ослепленными, надо растерять всякое чутье и понимание хода и смысл истории, чтобы придать таким посторонним и совершенно случайным комбинациям значение решающего момента в стихийном народном движении, длящемся под разными формами почти двадцать столетий. Только в самом себе, в своих основных признаках и элементах может народное движение черпать себе направление и руководство. Путь нашего скитания, пройденный во имя Палестины, с первого шага до последнего полный культа Палестины, может завершиться только в Палестине. Свернуть с этого пути – значит выйти из исторической колеи, сбиться с дороги и заблудиться. Пока мы пассивно переживали историю, мы не ответственны за свои шаги и шли туда, куда нас толкала чужая воля, но с того мгновения, как мы начали новую эру самодеятельности, мы не можем больше руководиться чужими толчками – мы должны творить свою историю сами во всем и до конца, ибо нет и не может быть иного исхода.

Мне хочется ответить еще на два сомнения, которые, быть может, возникнут у читателя. Первое из них то, что в Уганде, как-никак, можно было бы сейчас приступить к «индустриализации», то есть немедленно дать заработок хоть небольшим группам еврейской бедноты, а в Палестине прежде придется «упрочить влияние» и только потом можно будет начать привлечение еврейских работников для промышленного оживления страны. Дело в том, что разница эта кажущаяся. «Влияние» предполагает те же приемы, какие нужны и для подъема промышленной жизни: закупку и обработку земли, учреждение ферм, колоний, мастерских, фабрик, торговых заведений и (последнее по месту, но не по важности) школ – сначала для еврейского, а потом, быть может, и для арабского населения. Для всего этого понадобятся еврейские рабочие руки сейчас же, как только начнется долгожданная реальная работа в Палестине. Конечно, благодаря тамошним политическим условиям придется вести эту работу не в таких размерах и не так быстро, как бы хотелось: кроме того, и работников придется привлекать не столько из диаспоры, сколько из коренного палестинского еврейства, но главное то, что попутно с ростом нашего влияния будет само собою расти и промышленное оживление Палестины, и нам вовсе не придется, покончив с первой задачей, начинать вторую с азов.

Другое сомнение – относительно того, можно ли вообще работать в Палестине при нынешних условиях, то есть гарантированы ли мы, что сделанное или приобретенное там не будет у нас по первому капризу отнято. Я полагаю, что устранить это сомнение вполне будет зависеть от нас. Раз у нас есть организация, то она должна добиться на первых порах хотя бы отмены иммиграционного запрета и предоставления нашему банку некоторых концессионных льгот. Это не так трудно: мы видим, что державам и посильнее Турции приходится, по настоянию извне, отменять запреты въезда иностранным евреям. Такие наши ходатайства в Константинополе всегда охотно поддержат Англия и Америка, которые ради собственной пользы будут рады открыть новое, хотя бы маленькое русло для еврейской эмиграции. Пусть это будет первым шагом к чартеру. Где нельзя получить конституцию сразу, там ее вырывают по частям… Но и до того нет никакого сомнения, что сидеть сложа руки не приходится. В Палестине трудно действовать, но трудно не значит нельзя. «Трудно» значит только то, что каждый шаг будет обставлен препятствиями, затруднениями, сетью формальностей: это все только замедлит наше дело, но не убьет его, и то, что будет нами приобретено или устроено с соблюдением всех формальностей, уже не может быть у нас отнято, тем более, что и теперь уже все операции совершаются на имя банка, обеспеченного покровительством Англии. Полагать, что у нас вдруг отнимут, например, земли, на которые у банка имеется законная купчая крепость, немыслимо: этого ни одна великая держава себе не позволит, не то что Турция, и британское правительство ради собственного престижа не потерпело бы такой обиды учреждению под английской фирмой. Столько же можно было возразить против пугающей многих в будущем опасности турецких погромов, если бы мне вообще не казалось странным и неуместным говорить о гарантиях. Гарантий вообще не может быть нигде – даже в Уганде. Чем мы «гарантированы», что Англия через десять лет не скажет нам «стоп», если, например, в Уганде будут найдены такие же золотые россыпи, как в Трансваале? Чем мы «гарантированы», что через пятнадцать лет другая держава не победит Англию и не отберет у нее Уганды, как отобрала Германия у Франции Эльзас. Все это вполне возможно, и все это снова напоминает и повторяет нам ту же заповедь: делайте сами свою историю, надейтесь на себя и не ждите никаких гарантий, ибо единственную гарантию нашего будущего можем дать себе только мы сами.

II. Работа в Палестине

Я не буду здесь говорить о той организованной работе в Палестине, которой начало, мы надеемся, положит ѴII конгресс. Тогда в Палестине начнутся закупки земли, будут командироваться туда особые агенты, учредятся бюро, устроятся фабрики и т. д. Все это – дело ѴII конгресса, то есть, вернее, дело нашей подготовки к ѴII конгрессу. Если мы хотим, чтобы реальная работа началась, мы создадим большие массы избирателей, которые этого желают, и пошлем в Базель делегатов, которые это постановят.

Но теперь я хочу говорить не о работе конгресса, а о работе отдельных личностей. Вообще, я далеко не стою за то, чтобы право на участие в движении принадлежало только тем, которые пламенно и беззаветно преданы: напротив, всегда найдется дело и для «тепловатых». Но здесь я пишу для отборных из отборных, для тех, которые готовы на все страдания, на все опасности и жертвы. Нас укоряли долго за то, что наше движение будто еще не освящено ни одним мученичеством. Однажды в Берне, было собрание, в котором противники сионизма повторили этот укор и гордились перед нами количеством своих страдальцев. Тогда поэт-сионист Бертольд Фейвел рассказал этим противникам повесть, полную без конца мук и лишений, героизма и самопожертвования, и наши противники слушали его, затаив дыхание, забывая шевельнуться. Это была история билуйцев. Надо повторить эту историю, и настала пора создать новое Билу[13].

Не будь политического сионизма, не было бы ни смысла, ни нужды в новых билуйцах. Но для того, чтобы политический сионизм завоевал евреям Палестину, евреи должны полить ее своим потом. Так поступают все культурные народы, когда хотят укрепиться на данной территории: они наводняют ее своими работниками. То же сделаем теперь и мы, если отборные нашей молодежи не побоятся труда и лишений ради Палестины и возрождения. Что не побоятся, видно уже и сейчас: поход сам собою начался, из разных мест доходят слухи о группах молодежи, собирающихся или уехавших в Палестину. Это не туристы, а бедняки: они едут оживить нашу землю работой. Одни там устроятся, другие, промаявшись несколько лет, вернутся назад, – но за эти несколько лет они сделают свое дело, отбудут свою народную военную повинность.

Это – военная повинность. Много веков уже не было у еврейского народа собственных солдат, теперь им подошло время. Кто идет в солдаты в военное время, тот, если любит родину, не задает вопросов, будет ли ему в походе сытно и тепло. У нас тоже военное время, и пусть наши ратники будут готовы на тяжелый труд, и на голод и холод. Тем более, что найдутся такие, которым нечего терять; а надрываться под тяжестью и молоть зубами черствый хлеб все таки лучше в Палестине, чем где бы то ни было. Но я верю, что мы найдем не только таких, кому нечего терять. Пойдут и из уютных домов, ускользнут и от прибыльной карьеры, найдутся и девушки, и тоже не побоятся. Да и чего бояться? Разве сотни еврейской студенческой молодежи не голодают и не зябнут по разным чердакам университетской Европы? И разве телесный труд и чистый воздух поля не нужны нам, малокровным, тонконогим, узкогрудым? Многие вернутся назад бодрыми, сильными, здоровыми, какими никогда не бывали. И ничего, что вернутся назад: они принѳсут с собою любовь к Палестине и привьют ее другим, а сами, когда настанет день, снова появятся там, на местах своей юношеской работы; ибо невозможно, чтобы тот человек, который посеял зерна, не пришел ко дню жатвы. Пусть только будет у нас закон: три года молодости каждый из нас должен отдать на «военную службу» еврейскому народу в Палестине.

Что там делать – это выяснится не мною. Будут созданы справочные и организационные бюро, завяжется обильная и систематическая переписка с палестинским еврейством, которая принесет нашему делу двойную пользу. Чем больше внимания с нашей стороны увидит тамошняя молодежь, чем яснее почувствует она единство между собою и нами, тем громче заговорит в ней и национальное, и человеческое самосознание, стремление к просвещению и самодеятельности. Мы же, благодаря этой переписке, незаметно и почти без труда накопим очень ценный статистический материал. Мы получим сведения о настроении тамошнего населения, об отношениях между отдельными его слоями, между евреями и неевреями, об умственном развитии, о грамотности; узнаем, на что они надеются, чего хотят, в чем нуждаются, довольны ли своими школами и чем в них, собственно, недовольны, как относятся к нашему движению, что читают; мы, наконец, приобретем там в разных пунктах знакомства, так что переселяющиеся туда будут знать, к кому на месте обращаться, и вообще будут являться туда уже с некоторым знанием страны и среды. Выяснятся все подробности, о которых я теперь мог бы говорить только в общих чертах. Надо ехать туда, а работа найдется; но это будет работа тяжелая и скупая, и надо быть готовыми на все.

Мне теперь ясно только то, что вся эта работа потечет по двум главным руслам, сообразно двум основным задачам. Первая из них – создать в Палестине местное национально активное поколение, самостоятельное, сплоченное и культурное. Это, собственно, важнее всего; но велика и другая задача – добиться, чтобы все, строящееся в Палестине для еврейских целей, строилось еврейскими руками. В Палестине грозит повториться обычная история: еврей вкладывает ум, а физический труд приносят другие, и понятие «еврей» сливается с понятием «эксплуататор». Надо идти отдавать самих себя под ярмо этой эксплуатации, чтобы еврейские виноградники и поля возделывались еврейским, а не арабским трудом. Если мы верим, что ядром нации является ее рабочий, мы не можем допустить, чтобы у еврейского народа в Палестине не было этого ядра. В XII книжке нашего журнала (1904 г.), в статье г-на Усышкина, вы найдете подробные сведения об этой стороне будущей работы – суровой и тяжелой работы за ничтожную плату. Но и такой работы хватит не больше, как на девять или десять месяцев в году. В августе и сентябре, когда полевых занятий нет, придется перебиваться как-нибудь иначе, и тут, несомненно, случится недоедать. Но за это время, кочуя в поисках заработка, вы ознакомитесь с краем, а это очень важно. Посмотрите, в чем одно из главных преимуществ японцев: они раньше изучили через своих эмиссаров решительно все – все мелочи топографии, состав населения, разные языки, обычаи и настроения того края, с которым теперь им пришлось иметь дело. Это важно не только для грубой физической войны: в культурном завоевании, которое предстоит нам, победа останется за тем, кто приобретет больше влияния в крае, а получить влияние – значит раньше до тонкости изучить все стороны характера страны и населения.

Но высшей и важнейшей из наших задач в Палестине будет первая: добиться, чтобы тамошнее наше население из невежественного, экономически зависимого, разрозненного и малосознательного – стало просвещенным, приобрело трудовую самостоятельность и объединилось прочным национальным самосознанием. Тогда оно среди малокультурных остальных групп местного населения получит первенство и силу.

Отсюда вытекает сущность основной нашей миссии в Палестине: учить. Мы должны заполнить и переполнить, за самую ничтожную плату, все города, деревни и закоулки Палестины, где только есть евреи, молодыми и толковыми учителями и учительницами. Надо фактически ввести у тамошних евреев всеобщее обязательное обучение, которое всегда было и будет главным условием национальной непобедимости. Кто только чувствует себя годным к учительству, девушки и юноши, пусть готовятся к этому виду нашей военной службы: надо овладеть хорошо еврейским языком, изучить фребелевские руководства, разработать нормальную программу начального школьного образования в национальном и общечеловеческом духе. Надо насытить и пресытить еврейскую Палестину школами: если невежественное гетто будет сначала чуждаться наших учителей, надо усилить предложение, чтобы вызвать наружу существующий, но искусственно подавленный спрос на школы; надо довести предложение учительского труда до такой степени, чтобы школа проникла во все поры населения, чтобы наконец действительно не стало школьников для новых школ. Надо идти напролом, очертя голову, как азиаты на приступ, как саранча на огонь: принести в жертву без всякой жалости первые ряды, чтобы через тысячи неудач все-таки дойти до нашей цели и дать Палестине через несколько лет сильное, культурное, сознательное, образцово сплоченное молодое еврейство, которое сыграет тогда для политического сионизма роль отборного передового отряда – уже внутри той самой крепости, которую мы задумали взять правильной планомерной осадой.

Идите в Палестину и не шумите об этом: не твердите об успехах, когда будут успехи, не кричите о планах. Но о самой стране, о ее покинутой и родной красоте говорите евреям горячо и много, чтобы они вспомнили. Если многим из вас после трех лет «военной службы» придется вернуться назад, пусть они заразят окружающих своей любовью, пусть рассказывают о Палестине умирающим старикам и малым детям в колыбели. Пусть не останется того еврея и того дня, когда бы этот еврей не слышал о Палестине и не думал о Палестине. Тогда вы получите громадные результаты. Вы увидите, как еврейские толстосумы поплывут в Палестину искать той наживы, за которой они до сих пор гнались по чужим землям. Пусть. Это нужно. Вы увидите, как наша ассимилированная молодежь, те агрономы и техники, что теперь, окончив курс, разбредаются для практического усовершенствования Бог знает куда, постучатся за практикой у ворот Палестины. Вы увидите, как туда нахлынут евреи-туристы, просто посмотреть, как Швейцарию, или провести лето, как на курортах Ривьеры, и даже свадебные путешествия буржуазных еврейских парочек изменят Венеции для Яффы. Пусть, это все нужно. Каждая песчинка золотой пыли, которую оставят на том берегу эти сытые люди, будет увеличивать оживление края, призывать новые рабочие руки, усиливать и укреплять ваше влияние. Так вы снова свяжете и сродните две разрубленные, вечно друг о друге тоскующие доли одного живого целого: дом Иакова, и землю Израиля.

«В дорогу, дом Иакова! И мы пошли».

* Статьи планируются к публикации в четвертом томе «Полного собрания сочинений» Владимира (Зеэва) Жаботинского, который готовится к выходу в свет осенью этого года. Редакция благодарит за предоставленные материалы инициатора, составителя и главного редактора издания Феликса Дектора.

[1] «Еврейская жизнь», № 2, февраль, 1904; № 1, январь, 1905

[2] Территориалист – здесь: сторонник создания автономного поселения на любой территории с еврейским большинством.

[3] Прибежище на ночь, ночной приют; ночлежка (нем.).

[4] При прочих равных [условиях] (лат.).

[5] Гонения на евреев (нем.; термин М. Нордау).

[6] Делайте сами свою историю (идиш).

[7] Здесь: в крупных размерах (фр.).

[8] Национальное решение (иврит).

[9] Априори, независимо от предыдущего опыта (лат.).

[10] Гиблая, мертвая земля (идиш).

[11] Любопытно, что одной энергии Иордана достаточно для электрического освещения всей Палестины. (Примечание Жаботинского).

[12] Еврейское государство (нем.).

[13] Би́лу – организация еврейской молодежи в России, аббревиатура из начальных букв слов библейского стиха «Бет Яаков леху ве-нелха» («Дом Иакова! Вставайте и пойдем!», Шмот. 2:5), послужившего призывом к переселению в Эрец-Исраэль.

Билу возникла в 1882 года как реакция на погромы 1881 года на юге России.

«Иерусалимский журнал» 2011, №37

Вспышка смертельно опасной лихорадки Эбола зафиксирована в центральной части Конго, с середины августа болезнь унесла жизни 15 человек, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на местные власти.

По мнению экспертов, распространению эпидемии способствует низкий уровень информированности населения о способах заражения. Кроме этого, местные жители не желают отказываться от привычных ритуалов, таких как омывание тел умерших.

В июле вспышка этого опасного заболевания была зафиксирована в Уганде, там из-за лихорадки умерли не менее 13 человек.

Смертность от лихорадки Эбола может достигать 90% случаев. Вакцины от этого заболевания, как и лекарственных препаратов для его лечения, не существует. Заражение происходит при прямом контакте с кровью, различными выделениями и жидкостями, в том числе с потом, организма инфицированного человека.

Вирус Эбола был впервые обнаружен в 1976 году в Заире (сейчас - Демократическая республика Конго). Он вызывает у человека и приматов острую геморрагическую лихорадку - поражение кровеносных сосудов, внутренние кровотечения и жар.

В Никарагуа открыт новый туристический маршрут, начальным пунктом которого станет самый посещаемый пляж на озере Косиболка (или Никарагуа, департамент Ривас), а последней точкой – побережье Тихого океана, входящее в состав заповедника Чакосенте. Ее создание стало отличной возможностью для развития сельских сообществ в департаменте Ривас.

Новый маршрут пересекает с востока на запад четыре муниципалитета департамента Ривас – от курорта на побережье Эль-Менко (El Menco) на севере муниципалитета Буэнос-Айрес до пляжа Чакосенте (Chacocente) на севере муниципалитета Тола. Этот пляж известен тем, что он является одним из двух мест гнездования редких морских черепах.

Как говорит Фредди Крус Кортес, президент Сети заповедников дикой природы Никарагуа, на 69 километрах туристической зоны расположены водные курорты с пресной и соленой водой, термальные источники, а также пять зеленых поместий, где могут разместиться поклонники экотуризма.

Пунктом отправления этого впечатляющего маршрута станет 85-й километр Панамериканского шоссе, где расположен вход на водный курорт Эль-Менко. Здесь посетители смогут перекусить в ресторане, искупаться в водах озера Косиболка, а также насладиться прекрасным видом на вулканический остров Сапатера и вулкан Момбачо.

На маршруте также расположен заповедник Эстансия-эль-Конго, где можно осуществить конную прогулку или пройтись по лесным тропинкам, наблюдая за колониями обезьян конго, двухсотлетними деревьями, а также разнообразными бабочками и птицами. Это место также идеально для кемпинга или семейных пикников, имеет натуральный бассейн и расторан.

После возвращения на Панамериканское шоссе, направление на Тихий океан будет взято в Эль-Ампаро. Этот маршрут ведет к пяти поместьям в сообществах Эль-Ампаро, Кантимплора и Сан-Маркос, принадлежащих муниципалитету Белен. Во время прогулки по этим поместьям можно увидеть игуановую ферму, прокатиться на лошадях, понаблюдать за процессом изготовления молочных продуктов, меда и гамаков.

Владелец одного из этих поместий Хосе Антонио Барриос рассказывает, что в ходе маршрута туристы также могут посетить несколько смотровых площадок. С самой высокой из них, носящей название "Терраса неба" (El Mirador del Cielo), открывается вид на пляжи Эль-Менко, город Нандайме, мост Очомого и другие достопримечательности.

В поместье "Эль-Порвенир", где живут 13 семей, туристы смогут познакомиться с искусством разведения и содержания колоний пчел для производства меда. Пчеловод Уильям Молина рассказал, что в этой деревне уже пять лет занимаются разведением пчел – начали они с 10 ульев, а сейчас пасека увеличилась до 86. "Каждый улей дает в среднем 15 литров меда. Процесс его изготовления длится с ноября по апрель, а в остальное время года мы работаем над повышением продуктивности ульев", добавил он.

После прогулки по поместьям маршрут уйдет вглубь северной части муниципалитета Тола и дойдет до соляных копей Науалапа, где расположен бассейн с термальной водой, температура которой может доходить до 37 градусов в зависимости от погоды. В декабре, марте и апреле эти места посещает наибольшее число гостей – многие приезжают сюда, чтобы при помощи термальных вод вылечить некоторые заболевания.

Финальной точкой маршрута станет Эль-Астильеро, где посетители смогут освежиться в море и посетить заповедник Чакосенте. где. По словам Марсиаль Чавес, президента туристического кооператива Чакосенте, здесь гнездятся редкие виды морских черепах, которые посещают побережье Никарагуа с начала июля до конца января.

Чиновники потеряют по полдома за границей

Введение запрета на владение недвижимостью за рубежом заставит чиновников либо срочно избавляться от нее, либо переоформлять на доверенных людей и родственников. Расходы на «фиктивный» отказ от собственности могут достигнуть до 60% от цены недвижимости

Татьяна Соколова

В Госдуму в начале августа внесен законопроект, запрещающий российским государственным служащим и их супругам иметь за рубежом недвижимость, счета, ценные бумаги и другие активы. В соответствии с «жесткой» версией закона за владение зарубежной собственностью госслужащим, депутатам ГД, сенаторам и силовикам грозит до 5 лет лишения свободы. Срок, который предусмотрен законопроектом для избавления от «нелегитимной» недвижимости, весьма короткий — полгода.

Согласно только официальным декларациям, недвижимостью за рубежом обладают более 130 российских госслужащих. По данным газеты «Ведомости», 47 государевых мужей владеют жильем в Болгарии. По десятке российских владельцев недвижимости из числа госслужащих обнаружилось в Италии и Испании. Во Франции — 9, в Германии — 7, в Финляндии — 5, в США - 4, в Греции и Турции — по три человека, в Израиле — 2. Российские чиновники также имеют дома и квартиры в Великобритании, Черногории, Конго, КНР.

Представим, что закон о запрете на владение активами за рубежом вступил в силу. Что в этом случае придется делать законопослушным чиновникам? Первое, что напрашивается: продавать. Напомним, что купля-продажа недвижимости является возмездной сделкой, и получатель дохода должен будет заплатить налог. Плюс расходы на уплату комиссионных, пошлин, услуг нотариуса. Не стоит сбрасывать со счета и тот факт, что недвижимость в некоторых европейских странах (например, в Болгарии и Испании) из-за кризиса сейчас можно продать только с большим дисконтом.

Но вряд ли это, лежащее на поверхности решение, будет самым популярным. Так, согласно опросу Business FM, большинство опрошенных чиновников не собираются продавать зарубежную недвижимость, а намерены переоформить ее либо с помощью дарственной, либо «продадут» ее родственникам или юрлицам.

К примеру, заместитель гендиректора Агентства по страхованию вкладов (АСВ) Андрей Мельников сказал, что подарит имеющуюся в Болгарии недвижимость сыну. Депутат Госдумы Михаил Слипенчук переоформит свою недвижимость в Конго в собственность банка.

Дорогой подарок

«Дарение недвижимости, находящейся за рубежом и подаренной лицом, постоянно проживающим в РФ, лицу, тоже постоянно проживающему в РФ, будет осуществляться по законодательству той страны, где находится недвижимость, или по российскому законодательству. Это зависит от места заключения договора и оговорки об использованном праве в договоре. К примеру, налог по сделке дарения, согласно английским законам оплачивает даритель, а в России одаряемый должен оплатить налоги с дохода, согласно положениям Налогового кодекса, — поясняет BFM.ru Мария Волкова, руководитель корпоративной практики, юрист адвокатского бюро «Леонтьев и партнеры».

Напомним, что в России сделку дарения могут признать ничтожной, если она заключена для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия (ст. 170 ГК РФ). Если новый владелец не вступит во владение и пользование квартирой, то сделка может быть оспорена в суде как мнимая.

Согласно законодательству РФ, получатель подарка, если он резидент РФ, должен заплатить 13% от рыночной стоимости полученного имущества. Правило распространяется даже на несовершеннолетних. «Но закон позволяет избежать налога при совершении сделки между близкими родственниками: супругами, родителями, детьми, братьями, сестрами, бабушками, дедушками, внуками», — поясняет Мария Волкова.

Однако в России действует один немаловажный аспект сделок дарения — сделка не может включать какие-то условия. Сделку дарения поэтому сложно оспорить в суде. К примеру, если отец дарит сыну квартиру, то он не сможет внести в договор условия, что он сам в дальнейшем сможет ею пользоваться, иначе сделка будет ничтожной. И в случае, если сын потом решит отца в квартиру не пускать, отец не сможет ничего с этим поделать.

Поэтому «временное избавление» от недвижимости с помощью дарения в России весьма рискованно. Одаренный родственник имеет право в любой момент сказать: «Давай, до свидания», и даритель ничего не сможет сделать.

«Если вы зарегистрировали собственность не на себя, вам следует понимать, что юридическим собственником вы не являетесь — следовательно, здесь можно рассчитывать только на порядочность титульного собственника. Вариантов возврата имущества при таком положении вещей практически не существует. В качестве предложения могу предложить следующее: пусть человек, на которого имущество будет оформлено, напишет расписку о том, что он получил от вас некую сумму денежных средств на покупку этой недвижимости. В таком случае у вас сохранится возможность получить пусть и не саму квартиру, но эквивалент ее стоимости в денежном выражении», — поясняет Владислав Капканов, заместитель председателя коллегии адвокатов «Вашъ юридический поверенный».

Но такой возврат подразумевает судебное разбирательство, которое может стать публичным процессом.

Оформлять дарение придется не в России

«Чаще всего при дарении недвижимого имущества применяются правовые нормы той страны, в которой находится имущество, а не той, где постоянно проживают участники сделки», — уточняет Ольга Овчинникова, эксперт портала по зарубежной недвижимости Tranio.ru. Дело в том, что органы регистрации в большинстве стран просто не примут как легитимный документ договор дарения в произвольной форме (который положено оформлять в России).

Кроме того, за оформление дарения тоже придется заплатить. И в этом случае, как и при сделке купли-продажи, нужно будет потратиться на комиссию юристам, нотариусам, оплату налогов. Услуги риэлтора при таких сделках чаще всего не требуются, что позволяет немного сэкономить.

Налоги могут варьироваться даже в пределах одной страны и зависеть от стоимости имущества, степени родства между участниками сделки, времени владения недвижимостью и ряда других факторов. «Иногда налоги на дарение так высоки, что выгоднее оформить сделку купли-продажи. К примеру, во Франции налог на подаренное имущество может доходить до 60% от его стоимости, а в Германии — до 50%. Как правило, дорогие объекты недвижимости облагаются более высокими налогами», — поясняет Ольга Овчинникова.

В Германии налога на дарение избежать можно в том случае, если «отцы» дарят «детям» недвижимость не дороже 350 тысяч евро. Во Франции родители без риска «попасть» под налог могут подарить ребенку объект не дороже 156 тысяч евро раз в 6 лет.

В Испании налог на дарение придется заплатить в любом случае, но ставка в зависимости от региона будет варьироваться от 7% до 34% от стоимости недвижимости.

Проще всего подарить недвижимость в Болгарии: закон позволяет не платить налог, если родитель дарит недвижимость своему ребенку. Остальные дарители будут платить налог до 7% от кадастровой стоимости объекта.

Где-то можно поручить оформление «подарка» специальному представителю, к примеру, в Великобритании. «В Лондоне для российских граждан дарение может оформить представитель по специальной доверенности. Договор дарения только близким родственникам позволит сэкономить на расходах. Налог выплачивает одариваемая сторона, и в случае отсутствия родственных отношений налог на дарение практически приближается к налогу на купленное имущество. Также может быть учтена коммерческая стоимость недвижимости, и возможно начисление налога на разницу между стоимостью приобретения и коммерческой стоимостью на день совершения сделки дарения (налог на прирост стоимости)», — пояснил BFM.ru председатель коллегии адвокатов «Вашъ юридический поверенный» Константин Трапаидзе.

Налог на прирост капитала в Великобритании (Capital Gains Tax) — 18%.

Переводные картинки

Перевод частной недвижимости на юридическое лицо оформляется как обычная сделка купли-продажи этой недвижимости. Расходы при таких сделках всегда превышают «дарительные», поскольку для оформления сделки придется прибегнуть к услугам адвокатов и риелторов.

«Заработок риелторов напрямую зависит от стоимости объекта. Комиссия варьируется от страны нахождения недвижимости», — поясняет эксперт портала Tranio.ru.

Наталья Завалишина, генеральный директор «МИЭЛЬ-DPM», не считает, что новый закон серьезно заденет интересы чиновников. «Во всех странах есть адвокаты, юристы, нотариусы и просто специалисты, которые достаточно опытны, чтобы порекомендовать соответствующие механизмы. Не стоит забывать, что большинство крупных, дорогостоящих объектов недвижимости оформляется обычно на юридические, а не на физические лица. Компании регистрируются как в странах, где производится покупка, так и в других, в том числе офшорных», — пояснила она BFM.ru.

Расходы на сделку купли-продажи в различных странах будут варьироваться от 4% до 10% с учетом комиссий, но не налогов. Расчет налогов — дело намного более сложное. К примеру, во Франции продавцу придется заплатить более 30% НДС.

Не страшно

Впрочем, при владении недвижимостью и бизнесом через офшор чиновники оказываются вне действия даже «жесткой» версии принимаемого закона, который предписывает им избавиться от таких активов в течение полугода.

Депутат Госдумы от «Справедливой России» Илья Пономарев считает, что зарубежное имущество просто будут прятать. Сделать это будет достаточно легко, так как под действие закона подпадают фактически только те госслужащие, которые оформляли недвижимость на себя, а не на офшорную компанию.

Компании же под действие закона не подпадают и могут покупать сколь угодно дорогую недвижимость в целях предоставления потом ее в аренду.

Авиакомпании обязали согласовывать с МИД полеты в 21 страну

Росавиация считает, что так удастся избежать проблем за рубежом, которые потом приходится решать дипломатическим представительствам РФ

Росавиация обязала авиакомпании согласовывать с Министерством иностранных дел грузовые рейсы в страны со сложной общественно-политической обстановкой, сообщает авиационное ведомство.

В сообщении говорится, что сложившаяся в некоторых регионах мира обстановка требует «особого внимания и предусмотрительности» со стороны авиаперевозчиков, выполняющих туда полеты. Росавиация отмечает, что недооценка этого фактора приводит к возникновению проблем, решать которые затем приходится российским дипломатическим представительствам за рубежом. Для того, чтобы предотвратить возникновение таких инцидентов с российскими компаниями, совершающими международные рейсы, ведомство рекомендует предварительно согласовывать их с МИД. Росавиация также просит авиакомпании в оперативном режиме принимать во внимание рекомендации, которые размещает на своем сайте внешнеполитическое ведомство.

В список стран со сложной общественно-политической обстановкой, полеты в которые необходимо согласовывать, вошло 21 государство. Это Абхазия, Алжир, Гватемала, Грузия, Израиль, Иран, Киргизия, Колумбия, Демократическая республика Конго, Северная Корея, Ливан, Нигерия, Пакистан, Сербия (Косово), Судан, Таджикистан, Чад, Эритрея, Эфиопия, Индия и Кения.

Швеция прекратила выплаты финансовой помощи Руанде, пишет газета "Дагенс Нюхетер".

Эксперты ООН заявили, что Руанда нарушает эмбарго на поставку вооружений, помогая повстанцам в восточном Конго.

- Я невероятно обеспокоена развитием обстановки в восточном Конго, - заявила министр Швеции по оказанию помощи зарубежным странам Гунилла Карлсон.

Размеры шведской помощи Руанде небольшие, но решение правительства имеет символическое значение, так как Швеция была одной из первых стран, которая начала помогать Руанде после геноцида 1994 года.