Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

С марта 2012 года иностранные туристы, желающие посетить эту страну смогут получить въездную визу через глобальную сеть, находясь в любой точке мира.

«Мы намерены ввести в строй систему электронных виз, что позволит иностранным туристам обращаться за визой через Интернет из любой точки мира», - отмечает министр туризма республики Тинт Схан.

Как сообщает портал nr2.ru, виза через Интернет будет выдаваться на один въезд, на срок пребывания – 28 дней. Для ее оформления необходимо забронировать авиабилеты и гостиницы. Визовый сбор составляет $30, сервисный – $40. При этом визовый сбор можно оплатить как после подачи заявки, так и по прилету в страну.

Отметим, что на сегодняшний день россияне получают визу в Мьянму двумя способами: по прибытии, если прилетают в международный аэропорт Янгона рейсом 8M 402 авиакомпании Myanmar Airways из Сиам Рип (Камбоджа) или рейсом 8M 712 из Гуанчжоу (КНР), а также, заранее оформив ее в консульстве страны в Москве.

Балкер во вторник во время шторма навалился на борт танкера в Черном море недалеко от Новороссийска, сообщил РИА Новости представитель Новороссийского морского порта.

"Китайский балкер "Джуда" во время дрейфа в 10 милях от порта Новороссийск навалился на мальтийский танкер "Шах-Дениз", - сказал собеседник агентства.

По его словам, суда получили "незначительные повреждения", которые не угрожают членам экипажа.

Представитель Новороссийской транспортной прокуратуры также заверил, что угрозе экипажу судов нет.

"Инцидент произошел в открытом море. Точные координаты нам пока не переданы. По предварительным данным, произошло касание носом танкера о борт сухогруза", - сказал собеседник. По его данным, "пробоин на обоих судах нет, разлива нефтепродуктов также пока не зафиксировано".

"По имеющейся на данный момент информации, никакой опасности нет. Инцидент произошел из-за сильного ветра", - сказал сотрудник прокуратуры.

Заместитель Новороссийского транспортного прокурора Александр Сарапкин уточнил РИА Новости, что во время инцидента в Черном море дул ветер со скоростью 35-40 метров в секунду и порывами до 45 метров в секунду. При этом температура воздуха опустилась до минус 12 градусов.

Он сообщил, что по факту происшествия с судами транспортная прокуратура проводит проверку.

По словам представителя прокуратуры, в районе порта "Кавказ" произошел аналогичный инцидент: ледокольный буксир допустил касание с бортом теплохода "Дельфин-7". "Ледокол шел под российским флагом, а теплоход - под флагом Камбоджи", - сказал собеседник агентства.

На сайте Южной транспортной прокуратуры уточняется, что этот инцидент произошел в понедельник вечером.

"Во время проводки судов в Керченском проливе из Азовского моря в Черное море при маневрах ледокола "И. Демидов" получил пробоину теплоход "Дельфин-7", следующий из морского порта Ейск в Турцию", - говорится в сообщении ведомства.

Теплоход "Дельфин-7" (экипаж - граждане Украины), перевозивший кукурузу, получил повреждение корпуса выше ватерлинии. Размер пробоины в ширину составляет 10 сантиметров, в длину - 1 метр.

"Члены экипажа во время происшествия не пострадали, загрязнения морской акватории нефтепродуктами не допущено", - уточнила пресс-служба.

В настоящее время теплоход "Дельфин-7" находится в 455 якорном районе морского порта Кавказ. "Силами экипажа пробоина загерметизирована, водотечности корпуса судна нет", - отмечено в документе.

Транспортная полиция и прокуратура проводят проверку по данному факту.

Забайкальский национальный парке в 2011 году посетило рекордное количество туристов – 24 тыс. человек. Как сообщает сотрудник парка Людмила Шрагер, согласно данным государственного комитета по делам молодежи, туризму, физической культуре и спорту Бурятии ежегодное увеличение туристического потока по внутреннему туризму составляет ориентировочно 15%, по въездному – 6%.

Основную долю туристов в 2011 году в Забайкальском национальном парке составили российские граждане – 96%, из них жители Бурятии – 45%, жители Иркутской области – 36%, Забайкальского края – 6%, Москвы и Московской области – 3%, жители других регионов и городов – 9%, иностранцы – 4%.

Больше всего иностранных граждан в прошлом году приехали в Забайкальский национальный парк из Германии (122 человека), Польши (67 человек), Франции (более 50 человек), а также приезжали туристы из США, Австрии, Швейцарии, Израиля, Сингапура и Камбоджи – всего представители 25 стран. «Привлекательность Забайкальского национального парка для туристов устанавливается, в превую очередь, тем, что природа на гигантской территории сохранилась в естественном, почти неизменном человеком состоянии, – говорит Людмила Шрагер. – Исключительные байкальские пейзажи, эстетическая привлекательность ландшафтов, множество интересных для познания природных объектов, своеобразие растительности и животного мира, позволяют признать, что территория национального парка перспективна для организации экологических туров».

Как отмечает сотрудница ЗНП, рост потока гостей связан с тем, что на территории парка располагаются самые красивые места на Байкале, а именно Чивыркуйский залив, песчаные пляжи Баргузинского залива, полуостров Святой Нос и Баргузинский хребет, крупнейшее лежбище байкальской нерпы на Ушканьих островах. Со слов Людмилы Шрагер, сейчас парк не располагает местами размещения. Работники парка контролируют базы стационарного размещения туристов, в числе которых – летние палаточные лагеря, отдельные стоянки туристов, плавучие гостиницы, находящиеся в бухтах Чивыркуйского залива – Змеевой и Крохалиной; турбазы Малая Черемшаная, в поселках Монахово и Катунь, в бухте Безымянная. Наиболее крупные палаточные лагеря находятся на пляжах Баргузинского залива, в бухтах Чивыркуйского залива – Крестовской, Монахово, Сорожьей.

«В связи с неоднородностью интересов туристов, в парке разработаны разнообразные маршруты, которые включают в себе водные, горные, пешие, ботанические и орнитологические направления, – говорит Людмила Шрагер. – Динамика туристического потока имеет положительную тенденцию с 2002 года. Парк, бесспорно, владеет очень важными, ценными и уникальными ресурсами, которые несут определенные рекреационные нагрузки и от грамотного планирования развития туризма без ущерба байкальской природе находится в зависимости его будущее».

В течение праздничной недели (Новый год по лунному календарю), с 22 по 28 января, туристы обогатили Китай на 101,4 млрд юаней ($16 млрд). Это на 23,6% больше, чем в прошлом году. Таковы данные официальной статистики.

В частности, авиаперевозчики заработали на туристах 5,5 млрд юаней, а железнодорожники - 3,05 млрд юаней.

В течение праздничной недели достопримечательности Поднебесной посетили 176 млн путешественников. Это на 14,9% больше, чем в 2011 г. Из указанного количества 66,59 млн туристов побывали в 39 крупных городах КНР.

Напомним, что за семь дней Праздника Весны китайские граждане тоже потратили серьезные суммы. Они расплатились за товары и услуги картами China Unionpay на общую сумму 102,9 млрд юаней ($16,3 млрд). Это на 32% больше, чем за аналогичный период 2011 г. По тем же платежным картам за рубежом китайские граждане за тот же период расплатились на сумму, которая на 39% превышает аналогичный показатель прошлого года.

Платежные операции по картам China Unionpay растут в Сянгане, Аомэне, на Тайване, в Республике Корея. Это средство платежа также применяется в Испании, Великобритании, Италии, Германии, Франции, Австрии и Швейцарии, США, Канаде, Вьетнаме, Камбодже и ОАЭ.

Компания "ВымпелКом" (торговая марка "Билайн") объявила о масштабном расширении сети 3G в Калининградской области. В 2011 г. оператор увеличил количество базовых станций 3G в 4 раза. Сейчас услуги третьего поколения доступны в более чем 100 населенных пунктах региона.

Пресс-служба оператора сообщила, что в 2011 г. график строительства сети 3G был составлен таким образом, чтобы планомерно охватить все густонаселенные районы области, а также приграничные территории и популярные места отдыха на Балтийском побережье. Параллельно была проведена глубокая модернизация транспортной сети, благодаря чему скорость доступа в Интернет выросла в несколько раз как в Калининграде, так и во всех крупных городах области.

"В прошлом году мы успешно решили целый ряд стратегических задач: провели замену оборудования всех базовых станций на самое современное, существенно расширили покрытие сети во всех крупных городах области, а также увеличили пропускную способность действующих базовых станций для ещё более комфортного доступа в Интернет. В 2012 г. мы продолжим наращивать темпы строительства сети, уделяя особое внимание удаленным населенным пунктам и увеличению скорости передачи данных на территории области", - отметил технический директор Калининградского филиала ОАО "ВымпелКом" Алексей Казаев.

Досье ComNews

В группу "ВымпелКом" входят операторы сотовой и фиксированной связи, обслуживающие абонентов в России, на Украине, в Казахстане, Узбекистане, Таджикистане, Грузии, Армении, Киргизии, Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, Алжире, Бангладеш, Пакистане, Бурунди, Зимбабве, Центрально-Африканской Республике, Италии и Канаде.

С февраля в Мьянме начала действовать электронная система выдачи виз. Таким образом, Министерство туризма и гостиничного бизнеса страны дало возможность туристам получить визу, просто заполнив анкету в Интернете.

В здании Министерства внутренних дел и Министерстве миграции и населению Мьянмы уже установлено все необходимое оборудование, которое позволит осуществлять контроль за выдачей электронных виз.

Стоит отметить, что в прошлом году число пассажиров, которые прибыли в прошлом году в международный аэропорт Янгон, достигло почти 360 тысяч человек, что, впрочем, для Мьянмы не предел. В этой связи власти страны намерены расширить и усовершенствовать свою главную воздушную гавань, чтобы она был способен принять до 4 миллионов пассажиров в год, а также обеспечить высокий уровень обслуживания по международным стандартам.

Для жителей Лаоса, Камбоджи и Вьетнама в Мьянме действует система получения визы по прилету в аэропорт. А вот российские туристы смогут получить визу по прибытию только при наличии специального приглашения, которое необходимо получить за две недели до путешествия. Туристическая виза в Мьянме выдается на срок до 28 дней.

По мнению властей страны, нововведение увеличит поток туристов в страну и значительно упростит процедуру получения визы для путешественников, которые решат посетить Мьянму. Кроме того, электронная система получения виз станет незаменимой для тех стран, где отсутствуют консульства Мьянмы, а потому и визу получить негде.

В течение семи дней Праздника Весны (Нового года по лунному календарю) китайские граждане расплатились за товары и услуги картами China Unionpayна общую сумму 102,9 млрд юаней ($16,3 млрд). Это на 32% больше, чем за аналогичный период 2011 г. Таковы данные Китайской корпорации China Unionpay - единой платежной системы Китая.

По тем же платежным картам за рубежом китайские граждане за тот же период расплатились на сумму, которая на 39% превышает аналогичный показатель прошлого года. Платежные операции по картам China Unionpay растут в Сянгане, Аомэне, на Тайване, в Республике Корея. Это средство платежа также применяется в Испании, Великобритании, Италии, Германии, Франции, Австрии и Швейцарии, США, Канаде, Вьетнаме, Камбодже и ОАЭ.

Напомним, что по данным на сентябрь 2011 г., в Китайской Народной Республике выпущено в общей сложности 2,7 млрд банковских карт. Они распределены между 700 млн китайских граждан. С января по июнь 2011 г. посредством банковских карт в Поднебесной проведены платежи на сумму 178,6 трлн юаней ($27,9 трлн). Из всего количества банковских карт 230 млн штук являются кредитными.

В 2010 г. объем карточек China UnionPay увеличился на 100% к уровню 2009 г. Компания China UnionPay располагает очень большой клиентской базой. Эта организация объединяет около 300 банков в Китае и за его пределами.

Право на семейный бизнес

Если государство контролирует все подряд, тяжело иметь семейный бизнес в каждой семье

Евгений Моисеев

На новогодние праздники случилось мне проехаться по Юго-Восточной Азии: Вьетнам, Камбоджа и Таиланд были истоптаны изрядно. Впечатлений масса, и не столько от «шокирующей Азии», сколько от явлений, заставляющих задуматься над разницей между «тут» и «там» в смысле отношения к жизни и зарабатыванию денег.

Вьетнам стал наиболее показательным случаем. Они, вьетнамцы, все время чем-то заняты. Вместо преследующего во многих местах нашей родины ощущения «здесь вообще кто-нибудь работает?» сразу нарисовалось противоположное: «здесь вообще кто-нибудь не работает?».

Вот, например, одна из улиц Ханоя: 3–4–5-этажные дома с очень узкими фасадами, в каждом из которых что-то происходит в смысле зарабатывания денег. Тут варят суп фо и жарят блинчики-немы, тут стоит аптека, тут «сервис-центр» по ремонту основного местного средства передвижения — мотобайков. Вот опять фошница, вот какой-то хозяйственный магазин. В каждом доме! В самом центре столицы ситуация мало отличается: все то же самое, разбавленное офисами турагентств и сувенирными магазинчиками. Мимо ходят люди с коромыслами. В прицепленных к ним корзинах фрукты, овощи да и вообще что угодно на продажу.

Может быть, это туристический центр, подумалось вначале, и в нетуристических местах гораздо спокойнее? Но, как оказалось, автострад во Вьетнаме не наблюдается, а все междугородные магистрали — это оживленные улицы с магазинами, лавками, какими-то прачечными, автомобильными и мотобайковыми сервис-центрами Кому они тут могут чего продавать? Туристам? Нет, своим соотечественникам-вьетнамцам. Все что-то продают и покупают, что-то едят в уличных едальнях, и местные донги меняют хозяев с поистине космической скоростью.

Вьетнам — бедная страна? Наверное, бедная, но честно могу сказать, что какая-нибудь автотрасса из Хошимина в Чау-Док производит куда менее гнетущее впечатление, чем известная всем М10, ведущая из Москвы в Санкт-Петербург. Да, сравнивать российские вымирающие деревни вдоль самой загруженной автомагистрали России и бурлящую жизнь на вьетнамской провинциальной дороге просто, и сравнение это не в пользу России.

Причем что любопытно, практически не видно крупных магазинов, сетевых ресторанов, мегамоллов и прочих атрибутов российского шопинга и отдыха. Все эти лавчонки, магазинчики, забегаловки — это все семейный бизнес.

По возвращении в Москву я поинтересовался, как обстоят дела с трудоустройством во Вьетнаме. И наткнулся на одно исследование, проведенное экономическим центром при университете Сорбонны. Согласно ему, в каждом домохозяйстве Вьетнама есть люди, которые относятся к разряду самозанятых. Каждый четвертый работает сам на себя, еще почти 20% трудоспособных вьетнамцев работают в двух местах — в одном случае на нанимателя, в другом на себя.

Можно ли представить такое в России? Не уверен. Причин с ходу можно назвать полтора-два десятка. Меня, например, мучил такой вопрос: сколько продержалась бы в России без взяток среднестатистическая вьетнамская забегаловка с очень вкусной едой и ужасающей антисанитарией, пока ее не закрыли бы пожарные, СЭС и заодно налоговая инспекция? Думаю, не более суток. Хорошо ли, что во Вьетнаме есть такие места на каждом углу, а у нас нет? Не знаю. Но совершенно точно, что это один из очевидных ответов о высокой предпринимательской активности «там» и низкой «тут». Если государство контролирует все подряд, тяжело иметь семейный бизнес в каждой семье.

На сайте militaryphotos.net представлены фотографии китайского переносного зенитного ракетного комплекса FN-6 (FeiNu-6), сделанные по видеокадрам телеканала CCTV7. На вид китайский ПЗРК напоминает французский Mistrale – ЗУР имеет пирамидальный обтекатель.

FN-6 (экспортное обозначение, в НОАК имеет обозначение HY-6 – NongYing-6) разработан Shanghai Academy of Spaceflight Technology (SAST) в 2000 году и относится к третьему поколению переносных зенитных ракетных комплексов.

Сообщается, что всеракурсная ракета FN-6 способна поражать цели, маневрирующие с перегрузкой до 4 g, с вероятностью 70 процентов.

FN-6 поставлялись в Пакистан, Малайзию, Камбоджу, Судан и Перу.

На авиасолоне в Чжухае в конце 2008 года был представлен усовершенствованный вариант FN-6 – FN-16. Полагают, что ракета FN-16 оснащена, аналогично более поздним версиям американского FIM-92 Stinger, двухдиапазонной помехозащищенной ГСН розеточного типа, работающей в ИК и ультрафиолетовой диапазонах волн.

Характеристики

Вес ПЗРК – 16 кг

Длина ЗУР – 1495 мм

Диаметр ЗУР – 0,072 м

Дальность поражения – 0,6-6 км

Высота поражения – 0,015-3,5 км

Макс. скорость поражаемых целей – 300 м/с (навстречу), 360 м/с (вдогон)

Компания "ВымпелКом" (торговая марка "Билайн) объявила о планах развития сети третьего поколения (3G) в Ростовской области на 2012 г. В будущем году оператор прогнозирует увеличение потребления интернет-трафика в 3 раза по сравнению с 2011 г.

Пресс-служба оператора сообщила, что весной 2012 г. порог максимальной скорости 3G на Дону увеличится с 14 Мбит/с до 21 Мбит/с. Прирост количества базовых станций 3G в 2012 г. на территории Ростовской области составит 25%. По состоянию на январь 2012 г. сетью третьего поколения охвачено около 65% территории области, 75% населения имеют доступ к скоростному мобильному Интернету по технологии 3G от "Билайн".

"В 2012 г. 14% базовых станций в Ростовской области будут установлены с использованием термо боксов. Это позволит защитить оборудование при перепадах температуры. Работы, регулярно проводимые техническими специалистами ОАО "ВымпелКом", привели к достижению средней пропускной способности одной базовой станции равной 21 Гб трафика в сутки. Этот показатель обеспечивает лидерство Ростовской области по передаче данных среди филиалов ОАО "ВымпелКом" Южного региона", - отметила пресс-служба.

Досье ComNews

В группу "ВымпелКом" входят операторы сотовой и фиксированной связи, обслуживающие абонентов в России, на Украине, в Казахстане, Узбекистане, Таджикистане, Грузии, Армении, Киргизии, Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, Алжире, Бангладеш, Пакистане, Бурунди, Зимбабве, Центрально-Африканской Республике, Италии и Канаде.

Россияне смогут получить индийскую визу сразу по прибытию в страну. Правительство Индии намерено расширить перечень стран, гражданам которых будет доступна такая привилегия, с нынешних 11 государств до 23. Основная часть пополнения - страны Европы, пишет англоязычная газета The Times of India.

В настоящее время визы прямо в аэропортах Индии получают граждане Финляндии, Японии, Люксембурга, Новой Зеландии, Сингапура, Камбоджи, Индонезии, Вьетнама, Филиппин и Лаоса. Правительство Индии готовится включить в этот список Россию, Украину, Казахстан, Малайзию, Таиланд, Бруней, Испанию, Францию, Германию, Швецию, Бразилию и Южная Африку.

Помимо этого Индия намерена увеличить число аэропортов, в которых иностранцы смогут получать визы прямо на месте. В дополнение к аэропорту Дели это можно будет сделать в Гоа, Хайдерабад, Кочине и Бангалоре, пишет газета. В сообщении не говорится, когда все эти изменения в визомов режиме и порядке работы аэропортов могут вступить в силу.

Информация об упрощении визового режима для россиян не стала сюрпризом для дипломатов. Заведующий консульским отделом посольства России в Нью-Дели Василий Пронин заявил РИА "Новости", что об этом российским дипломатам стало известно еще в прошлом году. "Как сообщали нам индийские коллеги, планировалось, что Россия может войти в этот список еще до начала 2012 года. Однако пока такое решение не принято. Тем не менее, ожидается, что это может произойти уже в ближайшее время", - сказал Пронин. 

Количество моряков из Приморья, которые в прошедшем году стали работать на судах под иностранными флагами, по сравнению с 2010 годом увеличилось на 12%, составив 12 тысяч человек, сообщил РИА Новости в пятницу представитель "Примкрайстата".

"По данным приморского управления Федеральной миграционной службы, в 2011 году из Приморья на работу за границу выехали 12 тысяч моряков. Наиболее популярными направлениями были Кипр, Камбоджа, Панама, острова Кайман, Мальта и Сингапур", - сказал собеседник агентства.

По его словам, около 96% из уехавших моряков ходили на судах под иностранными флагами, из них каждый шестой был занят по рабочей специальности.

Как сообщил РИА Новости заместитель председателя Российского профсоюза моряков (РПСМ) Николай Суханов, около 11,5 тысячи моряков из Приморья, официально работавших за рубежом, трудились на российских судах под "удобными флагами".

"С каждым годом в Приморье становится все меньше судов, работающих под российским флагом. Для уменьшения налоговых выплат владельцы переводят свои суда под "удобные флаги", в результате чего вся их прибыль уходит за границу и не участвует в развитии страны", - сказал собеседник агентства.

Он рассказал, что, несмотря на попытки правительства страны сделать российский флаг также "удобным" и снизить налоговые ставки, судовладельцы продолжают отдавать предпочтение флагам Камбоджи, Кипра, Панамы и других стран, так как это для них экономически выгодно.

"Если до 90-х годов в России было 17 пароходств и у них - более 1,5 тысячи судов, то сейчас у нас осталось только 9 пароходств, которым официально принадлежит всего 200 судов. Это объясняется тем, что у работы под российским флагом сейчас нет достаточной привлекательности", - пояснил Суханов.

В то же время он отметил, что крупные судовладельцы, несмотря на работу с "удобными флагами", в большинстве своем склонны заключать коллективные договоры с РПСМ, так как это обеспечивает соблюдение прав российских моряков в спорных ситуациях, а также нормальные условия труда.

"Из 11,5 тысячи приморских моряков, работающих под "удобным флагом" около 7 тысяч имеют коллективный договор. При этом число тех, кто остался не покрытым договором с РПСМ, с каждым годом снижается", - добавил собеседник.

СУД В КАМБОДЖЕ НЕ ВЫПУСТИЛ ПОЛОНСКОГО НА СВОБОДУ

Бизнесмен останется за решеткой до окончания расследования дела о нападении на камбоджийский моряков

Суд в Камбодже отказался выпускать на свободу российского девелопера Сергея Полонского, обвиняемого в нападении на местных моряков. Он остался в следственном изоляторе курортного города Сиануквиль. Как сообщает газета "Известия", несмотря на то, что потерпевшие ранее отозвали свои заявления, суд обязан довести расследование до конца.

По словам защитников Полонского, причиной инцидента стало недопонимание. "Он развлекался, а кто-то расценил это как агрессию", - ранее сообщил изданию живущий в Камбодже российский пенсионер Олег Шубравый.

Полонский был арестован 31 декабря 2012 года. Ему и его двоим друзьям - Константину Баглаю и Александру Карачинскому - были предъявлены обвинения в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью и в незаконном удержании людей. Им грозит до трех лет лишения свободы. По данным камбоджийской полиции, он и двое его друзей угрожали ножами морякам арендованного ими судна, заперли их в трюме и затем заставили прыгнуть за борт.

Вскоре сами моряки отозвали свои заявления из полиции, а Полонский обратился к королю Камбоджи с просьбой предоставить ему гражданство этой страны.

ДОЛЬЩИКИ ПРИЗВАЛИ КОРОЛЯ КАМБОДЖИ НЕ ВЕРИТЬ ПОЛОНСКОМУ

Обманутые дольщики жилого комплекса "Кутузовская миля" направили королю Камбоджи письмо с просьбой отказать Сергею Полонскому в подданстве. Они отмечают, что за плечами бизнесмена "в основном, только аферы и долгострои"

Дольщики жилого комплекса "Кутузовская миля" просят короля Камбоджи отказать Сергею Полонскому в подданстве. "Если Вы все-таки удовлетворите прошение Полонского, все в России и в мире будут считать, что деньги решают все. В итоге Полонский станет позором для Камбоджи и для Вас лично", - говорится в послании.

Письмо уже отправлено, рассказала Business FM представитель инициативной группы дольщиков Наталья Александрова.

"Мы хотим, чтобы король Камбоджи знал, с кем имеет дело, в лице нашего соотечественника, Сергея Полонского, - пояснила Александрова. - Ему будет передано письмо по почте, на адрес дворца. Мы перевели его на камбоджийский. Мы отправили на электронную почту и по обычной почте - в двойном варианте. Нам кажется, что король, может быть, нам и ответит. А почему нет, собственно. И нам кажется, что, в любом случае, Сергей Полонский несет ответственность за то, что происходило в его компании, под его руководством, делали его личные директора. И я считаю, что он не должен находиться в Камбодже, и мы считаем так. Он должен приехать в Россию, и разобраться с этим вопросом здесь, на месте. Подписать соответствующие документы, сделать возможным, чтобы мы получили свои квартиры".

Обманутые дольщики "Кутузовской мили" требуют экстрадиции Полонского в Россию. "В России за его плечами, в основном, только аферы и долгострои. Например, Башня "Федерация" в Москве", - говорится в письме дольщиков. По их данным, сумма долга Полонского перед российскими и международными банковскими структурами подрядчиками и обманутыми им покупателями недвижимости составляет более 500 млн долларов.

Также в письме дольщики напомнили, что в России расследуется уголовное дело, возбужденное в отношении руководства принадлежащей Сергею Полонскому компании, которое подозревается в мошенничестве на сумму 190 млн долларов.

Александр Добровинский, адвокат Полонского, узнал о письме дольщиков от Business FM: "Это их личное дело. Так же, как личное дело короля - давать или не давать подданство, читать это письмо или не читать. Моей реакции на это не последует. Что может сделать в этой ситуации адвокат Полонского: написать королю, что не читать это письмо? Наверное, это смешно. Или написать дольщикам, чтобы они его не писали, это письмо? Тоже смешно. Нет, конечно".

Канцелярия короля Камбоджи пока не получила письмо дольщиков "Кутузовской мили".

Напомним, Полонский находится под арестом в Камбодже по обвинению в нападении на местных моряков. Как ожидается, вскоре он будет освобожден. Однако его возвращение на Родину пока под вопросом: на днях бизнесмен написал письмо королю Камбоджи, в котором принес извинения камбоджийскому народу и сообщил о своем намерении подать прошение о предоставлении ему подданства этой страны.

Все большее количество университетов прилагает усилия для того, чтобы студенты получили жизненный опыт, работая или занимаясь волонтерской деятельностью. Как надеются правительство и деловой мир, это поможет воспитать кадры, способные преуспеть в международном сообществе.

Токийский университет рассматривает перенос зачисления с апреля на сентябрь или октябрь, как на Западе, оставив проведение вступительных экзаменов в феврале.

Это привело к росту популярности идеи так называемого «промежуточного года», распространенной в США и Европе. Университет планирует, что уже принятые студенты проведут эти полгода до поступления, обучаясь за границей или занимаясь добровольческой деятельностью.

«Мы хотим, чтобы студенты приходили в университет после того, как поймут социальную значимость обучения и получат представление о различных сторонах жизни, чтобы университет был не просто продолжением их вступительных экзаменов», – пояснил ректор Токийского университета Дзюнъити Хамада (Junichi Hamada).

Международный университет Акита (Akita International University) – первопроходец в этой области в Японии. В 2008 академическом году часть мест была зарезервирована для студентов, которые попробовали свои силы в обществе до поступления в университет в сентябре. Студенты самостоятельно подбирали проекты, такие как ликвидация мин в Камбодже, работа в детском саду в Австралии и фермерство в Японии. На десять специально выделенных мест следующего года было подано сорок шесть заявок.

Университет Тоё (Toyo University), расположенный в токийском районе Бункё (Bunkyo) рассматривает введение системы «переходного года», которая позволит студентам принять участие в работах по восстановлению местных фермерских хозяйств. Пробный шаг был сделан в прошлом учебном году: университет направил пятерых студентов в префектуру Иватэ и другие области.

Синдзи Аоки (Shinji Aoki), глава факультета социологии, считает: «К моменту перехода во взрослую жизнь эти студенты уже знают, чего они хотят, и это поможет им найти работу. Для развития персонала тоже справедливо выражение «тише едешь, дальше будешь».

В целях подготовки специалистов международного уровня Федерация экономических организаций Японии («Keidanren», «Кэйданрэн») в прошлом году предложила использовать свободный год, чтобы выработать у студентов понимание того, что такое работа. Федерация также полагает, что это будет способствовать преодолению чрезмерной замкнутости и развитию основных социальных навыков, включая общение.

В последние годы многие выпускники университетов недолго задерживались на рабочих местах, и корпорации недовольны безуспешными попытками университетов подготовить кадры, готовые к международной деятельности.

Каору Сунада (Kaoru Sunada), уполномоченный директор Японской организации промежуточного года (Japan Gap Year Organization), считает: «Длительная рецессия ударила по возможностям корпораций к подготовке персонала, так что организации хотят, чтобы выпускники университетов приходили к ним полностью сложившимися взрослыми людьми».

Прозревший студент

Желая лучше узнать о трудностях, с которыми сталкиваются японские фермерские хозяйства, Хироки Ёсидзава (Hiroki Yoshizawa), 21-летний третьекурсник экономического факультета Токийского университета, взял академический отпуск и в конце августа приступил к работе в полях, управляемых сельскохозяйственным союзом в городе Кока префектуры Сига.

Будучи учащимся токийской частной старшей школы, Ёсидзава сдал вступительные экзамены, но лекции в университете показались ему скучными. Когда он был первокурсником, друзья предложили ему поучаствовать в поездке, организованной группой помощи детям Камбоджи. Бедность, которую он увидел, поразила его, и он решил пройти стажировку. «Лекции в университете стали интереснее, когда я увидел связь с миром», – сказал он.

Его однокурсники сейчас заняты поиском работы, но Ёсидзава настроен иначе: «Я хочу найти свою дорогу в жизни, а не просто получить работу, смысла которой я не понимаю».

AIESEC (Прим. пер.: международная молодёжная некоммерческая неполитическая независимая организация, занимающаяся реализацией международной программы стажировок и социально-значимых проектов) предлагает японским студентам практику в иностранных компаниях и неправительственных учреждениях. По данным организации, в 2008 финансовом году примерно 150 студентов прошли такие стажировки. Ожидается, что в этом году их количество составит более пятисот человек. От десяти до двадцати процентов из них берут академические отпуска, чтобы поучаствовать в долгосрочных программах.

«Все больше студентов хотят приобрести навыки, которые потребуются в будущем, во время обучения в университете», – сказал 22-летний Соитиро Нисимура (Soichiro Nishimura), заместитель генерального директора японского представительства AIESEC и четверокурсник университета Кэйо (Keio University).

Вопрос гражданства в Японии уже давно является довольно таки спорным. Большинство получает его при рождении, другие вынуждены за него побороться. Для одних гражданство может представлять предмет гордости, для других — быть причиной дискриминации.

И при этом, некоторые могут пожертвовать гражданством ради достижения своих целей, например, как комедиант и бегун Нэко Хироси (Neko Hiroshi), который в прошлом месяце оказался в центре внимания прессы, заявив, что принял гражданство Камбоджи в надежде на участие в Олимпиаде 2012 в Лондоне.

Каковы условия получения японского гражданства?

Согласно Закону о гражданстве, иностранец, желающий получить японское гражданство, должен получить разрешение министра юстиции. Он (она) может стать натурализованным гражданином, выполнив ряд условий, как-то: быть старше 20 лет, проживать на территории Японии не менее пяти лет подряд, «хорошо себя вести» (т. е. не иметь правонарушений и судимостей), равно как и не иметь намерений вступить в различные группировки, заинтересованные в ниспровержении правительства или Конституции.

В местное бюро по юридическим вопросам необходимо предоставить множество различных документов с указанием родственников, средств к существованию, места работы и налоговых выплат. Кроме того, потребуется принести присягу верности Японии и обосновать своё желание получить именно это гражданство.

По сообщению министерства юстиции, весь процесс получения гражданства занимает около полугода, однако некоторые из натурализованных японцев сообщили, что окончательного одобрения им пришлось ждать около 18 месяцев.

Так, активист Дэбито Арудо (Debito Arudo), получивший гражданство в 2000 г., заявил, что ему пришлось потратить на это несколько лет.

«Это оказалось довольно сложно. Потребовалось много бумажек с перечислением всех моих родственников в Америке, плюс некоторые вопросы о моей личной жизни были чересчур уж навязчивыми», – вспоминает он.

Большинство заявок одобряется? Или как?

Да. Одобряется практически 99% всех заявок на получение гражданства. Например, в 2010 г. были одобрены 13072 заявки и отклонены всего 234. Из числа одобренных заявок 6600 были поданы гражданами (получается, уже бывшими) Северной или Южной Кореи, и около 5000 — Китая.

По словам представителя министерства юстиции, наличие криминального прошлого зачастую рассматривается как «плохое поведение», но комплексно — с учётом тяжести совершённого преступления, времени его совершения и других деталей.

Натурализованными гражданами, в частности, решили стать президент корпорации «Softbank» Масаёси Сон (Masayoshi Son); уроженец Уэльса, писатель и натуралист С.В. Николь (C.W. Nicol); политик Цурунэн Марутэи (Tsurunen Marutei) из Финляндии, а также известный на ТВ Бобби Ологун (Bobby Ologun) из Нигерии.

Многие профессиональные спортсмены также приняли японское гражданство, включая футболиста Руи Рамоса (Ruy Ramos) и бывшего гранд-чемпиона сумо Акэнобо (Akebono).

С другой стороны, каждый год 150-200 японцев решают расстаться со своим гражданством. В их числе, к примеру, фигуристка Юко Кавагути (Yuko Kawaguchi), принявшая гражданство России.

Что касается Нэко Хироси, то он сменил гражданство исключительно по соображениям выгоды. Его время прохождения марафона не укладывается в японские требования для вхождения в сборную, но, как сообщается, у него есть все шансы войти в олимпийскую сборную Камбоджи, если ему удастся обогать местного марафонца Хэма Бантинга (Hem Bunting), представлявшего свою страну на Олимпиаде в Пекине.

В феврале этого года Нэко Хироси подал заявку на получение гражданства Камбоджи и в прошлом месяце получил его.

Нужно ли выбирать между гражданствами или можно оставить оба?

Каждый ребёнок с двойным гражданством должен сделать свой выбор в течение двух лет по достижении совершеннолетия (возраста 20 лет). Взрослые, получающие второе гражданство, также должны сделать выбор в течение двух лет.

В 2008 г. вопрос о двойном гражданстве стал причиной споров, когда выяснилось, что уроженец Токио Ёитиро Намбу (Yoichiro Nambu), профессор Чикагского университета, получивший Нобелевскую премию по физике, на самом деле натурализованный гражданин США: в 1970 г. он отказался от японского гражданства, чтобы стать американцем.

В ноябре 2008 г. депутат от Либерально-демократической партии (ЛДП) Таро Коно (Taro Kono) предложил разрешить двойное гражданство, но его идея подверглась резкой критике, так что до сих пор по японским законам у каждого жителя страны должно быть только одно гражданство.

«Иметь двойное гражданство запрещено, поскольку между двумя странами может возникнуть конфликт интересов», – заявил представитель министерства юстиции.

Что даёт японское гражданство?

Самое большое отличие заключается в возможности голосовать, а также баллотироваться на государственные должности, включая парламент.

Натурализованный гражданин может также поступить на госслужбу, включая должности судьи и прокурора, или даже вступить в Силы самообороны или полицию.

«Я понял, что живу в Японии так же, как и любой другой гражданин: у меня есть семья и работа, я плачу налоги. Так что я решил стать полноправным гражданином и иметь право голоса», – рассказывает Арудо.

Почему корейские жители Японии не горят желанием натурализоваться?

Учитывая, что в прошлом Япония неоднократно пыталась поглотить Корею, «превращение в японцев» может поднять эмоционально сложные вопросы идентичности.

Когда в 1910 г. Япония аннексировала Корейский полуостров, местным жителям пришлось отказаться от своего гражданства и принять японские имена; им даже было запрещено говорить на родном языке.

После Второй мировой войны, когда в 1952 г. вступил в силу Сан-Францисский мирный договор, корейские жители автоматически лишились своего вынужденно приобретённого статуса. Не имея выбора, они вновь стали корейцами — вне зависимости от того, где они проживали, в Японии или Корее.

И в наше время десятки тысяч корейцев и их потомков проживают в Японии, не имея при этом японского гражданства.

Синкун Хаку (Shinkun Haku), член правящей Демократической партии Японии (ДПЯ), родился в смешанном браке: его мать японка, а отец — южнокореец. В то время согласно законодательству гражданство передавалось только через отца, так что Хаку получил гражданство Южной Кореи. В 1985 г. Закон о гражданстве был пересмотрен и японское гражданство стало передаваться и через мать — при условии заключения брака.

В 2003 г. Хаку был натурализован и на следующий год успешно баллотировался в Верхнюю палату.

В интервью в книге «Получите ли вы японское гражданство?» («Nihon Kokuseki Torimasuka?»), выпущенной издательством «Shinkansha», он рассказал, что провёл первую часть жизни в Японии как южнокореец и теперь хотел бы узнать, каково жить здесь, будучи японцем.

«Как кореец, который родился и вырос здесь, я сталкивался со многими вещами, включая дискриминацию», – делится Хаку. – «По правде говоря, жить с корейским гражданством было куда сложнее, чем с японским — так я и провёл первые 40 лет своей жизни».

Хотя некоторые выбирают японские имена, Хаку, по его словам, специально оставил своё корейское имя.

«Быть может, сейчас я и японец, но я так или иначе связан с Южной Кореей, так что я решился сохранить своё имя», – рассказывает он. – «Да, я сменил гражданство, но это не значит, что изменился я сам».

Есть ли в Японии лица без гражданства?

Да. По данным иммиграционной службы, в 2010 г. в Японии насчитывалось 1234 лица без гражданства. По сообщению министерства юстиции, в ряде случаев дети иностранцев могут стать лицами без гражданства — в зависимости от законодательства родной страны их родителей. В других случаях лицами без гражданства оказываются дети, родившиеся в Японии у иностранцев, не имеющих легального статуса.

Кроме того, до пересмотра Закона о гражданстве в 2008 г., дети, рождённые вне брака от иностранных матерей, не получали японского гражданства и т.о. оказались лицами без гражданства. Однако, Верховный суд счёл подобное нарушением Конституции и теперь ребёнок может получить японское гражданство в случае, если отец-японец (или мать-японка) признает своё отцовство — вне зависимости, заключён брак между родителями или нет.

Роспотребнадзор призывает россиян принимать меры профилактики птичьего гриппа при выезде на отдых в зарубежные страны, в том числе Юго-Восточную Азию, так как в этом регионе регистрируются случаи данного заболевания, в том числе летальные, говорится в сообщении, опубликованном в понедельник на официальном сайте ведомства.

Общее число подтвержденных случаев заболевания людей, вызванных вирусом гриппа А(H5N1), составляет 574, из которых 337 (58,7%) закончились летальным исходом. За прошедшую неделю ВОЗ подтвердила один новый случай заражения и гибели человека от вируса гриппа птиц А(H5N1) в Египте.

"Всего в 2011 году случаи заболевания людей гриппом птиц зарегистрированы в Египте, Бангладеше, Камбодже и Индонезии. Количество подтвержденных случаев в 2011 году составило 58, из них 31 закончился летальным исходом", - отмечается на сайте Роспотребнадзора.

"Также, 21 декабря в Гонконге повышен уровень защитных мер в связи с обнаружением вируса высокопатогенного гриппа птиц А(H5N1) в пробах куриного мяса, отобранных на оптовом рынке", - говорится в сообщении.

Роспотребнадзор советует избегать прямого контакта с домашней и дикой птицей или их пометом. В целях профилактики необходимо часто мыть руки с мылом. Кроме того, стоит избегать места скопления людей и контакта с больными людьми с высокой температурой, отмечает ведомство.

"При появлении симптомов респираторных заболеваний - надеть маску и незамедлительно обратиться за медицинской помощью, при появлении лихорадки или гриппоподобных симптомов при возвращении из поездки также своевременно обратиться к врачу, предоставив информацию о посещенных странах и сроках пребывания", - говорится в сообщении ведомства.

Конец эпохи войн и революций

Взгляд Китая на двадцать лет без СССР

Резюме: После ухода СССР с глобальной авансцены мировая война невозможна в обозримом будущем, потому что ни одна крупная держава не располагает средствами или волей, чтобы взять на себя бремя столкновения с Соединенными Штатами. Сегодня больше гарантий для мира во всем мире, чем когда-либо.

25 декабря 1991 г. в 19.25 Михаил Горбачёв выступил с телевизионным обращением, объявив о своей отставке с поста президента Советского Союза. В 19.38 красный флаг СССР над Кремлем был спущен, а вместо него водружен триколор Российской Федерации. С этого момента Союз Советских Социалистических Республик исчез с карты мира.

В Китае эту новость встретили со смешанными чувствами. Некоторые ностальгировали по Советскому Союзу и глубоко сожалели о его распаде. Другие считали, что с гибелью СССР исчезла угроза Китаю с севера, и это было хорошей новостью.

Распад Советского Союза – важнейшее событие конца XX века, которое изменило мир. Спустя двадцать лет пора оглянуться и поразмышлять об эволюции, имевшей место в прошедшие годы.

Завершение кровавого века

В 1916 г. Владимир Ленин, говоря о знамениях своего времени, прозорливо заявил, что мир вступил в эпоху империалистической войны и пролетарской революции. События прошлого века в целом подтвердили точность прогноза, сделанного Лениным. Человечество столкнулось с двумя мировыми войнами и стало свидетелем Октябрьской революции в России, новой демократической революции в Китае и повсеместной вооруженной борьбы за национальную независимость и освобождение в Азии, Африке и Латинской Америке.

После Второй мировой войны мир оказался разделен на два лагеря – социалистический во главе с Советским Союзом и капиталистический во главе с Соединенными Штатами. Холодная война между двумя сверхдержавами продолжалась более сорока лет. Хотя мировых войн удалось избежать, постоянно возникали региональные конфликты – в Корее, Вьетнаме, Камбодже, Анголе, Афганистане и других странах. Речь шла об опосредованных войнах, отражавших мировое соперничество США и СССР.

В годы холодной войны двусторонняя конфронтация определяла характер международных отношений и была важнейшим фактором, формировавшим облик цивилизации. Две сверхдержавы ввязались в беспрецедентную по масштабам гонку вооружений, логика которой предполагала установление лидерства той страны, чей арсенал насчитывал больше ядерных вооружений и притом лучшего качества. По некоторым оценкам, Соединенные Штаты и Советский Союз потратили как минимум 20 трлн долларов на наращивание своего ядерного арсенала и совершенствование военной техники. Их совокупный потенциал грозил многократно уничтожить все живое на нашей планете. Гонка вооружений подвела мир к опасной черте; сложилась ситуация «равновесия страха», при которой возросла вероятность гарантированного взаимного уничтожения. Над человечеством нависла угроза ядерной войны.

Прошлый век был самым кровавым в истории. Войны унесли 200 млн человеческих жизней. В конце столетия более чем когда-либо прежде отчетливо ощущалось приближение мирового столкновения. Но эпоха войн и революций близилась к завершению. И отнюдь не случайно распад СССР и воссоединение Германии произошли мирным путем, что казалось немыслимым в разгар эпохи войн и революций. Чуть раньше эти события легко могли бы спровоцировать новую войну и крупномасштабные вооруженные конфликты.

В 80-е гг. прошлого века Дэн Сяопин говорил: «Только двум странам по силам вести мировую войну: Соединенным Штатам и Советскому Союзу». Он был прав. После ухода СССР с глобальной авансцены такая война представляется невозможной в обозримом будущем, потому что ни одна крупная держава не располагает достаточными средствами или политической волей, чтобы взять на себя бремя конфликта с Соединенными Штатами. Сегодня существует больше гарантий для установления мира во всем мире, чем когда-либо. Гибель Советского Союза ознаменовала окончание холодной войны, а также эпохи войн и революций.

Вступление планеты в эпоху мирного развития

У каждой эпохи есть своя тема. По мере эволюции мирового сообщества темы меняются. Перемены носят постепенный характер. В 1980-е гг. Дэн Сяопин отметил, указывая на происходящие изменения: «Перед человечеством стоят две основные задачи: мир и развитие». С распадом Советского Союза изменилась главная тема эпохи. Теперь это не война и революция, а мир и развитие. Такова самая важная перемена в международных отношениях, за которой последовали другие. Сегодня мы живем в эпоху, которая, в отличие от прежних столетий, отмечена следующими признаками:

Сложился по-настоящему мировой рынок, стимулирующий быстрое накопление богатства и беспрецедентный рост мировой торговли и экономического сотрудничества. В годы холодной войны мировой рынок был разделен на два блока, которые практически не взаимодействовали и не обменивались друг с другом. Такое разделение стало камнем преткновения на пути всеобщего экономического развития и сотрудничества. Крах Советского Союза расчистил путь для образования глобального рынка. Капитал, товары, технологии и люди свободно перемещаются по планете. В итоге это послужило мощным импульсом для роста мирового ВВП, международной торговли и экономического сотрудничества.

Если в 1991 г. мировой ВВП составлял 23,3 трлн долларов США, то к 2010 г. он почти утроился и достиг 63,15 трлн долларов. В 1991 г. прямые зарубежные инвестиции (ПЗИ) составляли 385,6 млн долларов, в 2010 г. они достигли уровня в 1,2 трлн долларов. Если в 1991 г. мировой торговый оборот оценивался в 4 трлн долларов, то к 2010 г. он вырос до 15 трлн долларов, увеличившись почти вчетверо. Никто не мог даже представить себе, что подобный рост возможен менее чем за два десятилетия.

Появление новых держав – важнейший фактор последних 20 лет, решительным образом повлиявший на международные отношения. Новые державы – это стремительно развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки, такие как Индия, государства АСЕАН, Китай, ЮАР, Бразилия, Мексика и др.

Мир – необходимое условие развития. Формирующиеся державы воспользовались спокойной обстановкой на планете и приступили к модернизации экономик. Адаптироваться к глобализации и воспользоваться ее плодами им помогли экономические реформы, ориентированные на создание свободного рынка, а также открытость для внешнего мира.

Усиление новых держав в течение последних двух десятилетий просто ошеломляет. С 1991 по 2011 гг. ВВП Китая рос среднегодовыми темпами на уровне 10%. Непрерывный рост на протяжении двадцати лет кардинально преобразил страну. В 1991 г. ВВП Китая составлял 424,1 млрд, а в 2011 г. он может превысить 6,6 трлн долларов США.

С 1991 по 2011 гг. ВВП Индии рос в среднем на 7% ежегодно. Если в 1991 г. он составлял 308,3 млрд, то к 2010 г. вырос до 1,43 трлн долларов. В 1991 г. ВВП стран АСЕАН равнялся 385,5 млрд, а в 2010 г. он достиг 1,4 трлн долларов. В 1991 г. ВВП Бразилии приближался к 406,2 млрд, а в 2010 г. достиг 2,1 трлн долларов. ВВП ЮАР в 1991 г. был равен всего 112,2 млрд, а к 2010 г. он более чем утроился до 361,2 млрд долларов.

Россия – особый случай. Первое десятилетие после гибели Советского Союза страна пребывала в хаосе. Ее ВВП постоянно уменьшался. Однако с 1998 по 2008 г. среднегодовой рост российского ВВП составил 7%. Это был впечатляющий рывок, и Россия присоединилась к странам БРИК.

Большинство новых, формирующихся держав находится в Азии. Укрепление Азии приводит к тому, что центр тяжести в международных отношениях смещается от Атлантики к Тихоокеанскому бассейну, что явилось важнейшей новостью в международных отношениях за последние четыре века.

Беспрецедентные темпы глобализации. Глобализация началась более ста лет тому назад. Основное препятствие ее развитию составляли конфликты между крупными державами – в частности, две мировые и холодная война. После распада Советского Союза процессы глобализации стали протекать беспрецедентными темпами.

Глобализация осуществляется транснациональными корпорациями (ТНК). В 1991 г. количество ТНК в мире превышало 30 тыс.; в 2010 г. их число утроилось. За последние 20 лет их значимость возросла не только за счет численности, но и качества. Многие из них преобразованы в глобальные корпорации. Это поразительная трансформация. Более половины активов и сотрудников глобальной корпорации находится за рубежом, и большая часть продаж осуществляется на зарубежных рынках. Она действует в глобальных масштабах и имеет доступ к глобальным ресурсам. Она может нанимать лучших специалистов мира и получать самые большие сравнительные преимущества. Поэтому такая корпорация чрезвычайно конкурентоспособна.

Революция информационных технологий (ИТ). Революция информационных технологий потрясла мир в последние двадцать лет. В 1990-е гг. персональные компьютеры получили повсеместное распространение, а в первое десятилетие нового столетия обыденным явлением стал интернет. Благодаря революции ИТ весь мир оказался на связи. События, происходящие в одной стране, сразу же становятся достоянием мировой общественности. Сегодня намного легче и быстрее получить доступ к информации. Единообразие – одно из последствий информационной революции, но это только начало. Главные свершения еще впереди.

Конец двухполюсного мира и формирование глобального рынка оказали решительное содействие информационной революции.

Характер взаимодействия между крупными державами изменился – они стали играть в другие игры. В годы холодной войны США и СССР находились в состоянии перманентного соперничества и конфронтации. Они противостояли друг другу всюду. Речь шла о так называемой игре с нулевой суммой. Когда Советский Союз брал верх, Соединенные Штаты проигрывали, и наоборот. Но сегодня отношения между крупными державами кардинально изменились: они и конкурируют, и сотрудничают, но сотрудничество преобладает. Это так называемая игра с положительной суммой.

Эволюция отношений КНР и США наглядно иллюстрирует изменившиеся отношения между крупными державами. В 1991 г. торговый оборот между Китаем и Соединенными Штатами составлял 25,2 млрд. В прошлом году он почти достиг отметки в 400 млрд долларов США. В 1991 г. прямые американские инвестиции в Китай составили 511 млн долларов, а в прошлом году они достигли 105,7 млрд долларов. В 1991 г. американские казначейские облигации циркулировали во всем мире, кроме Китая, а сегодня он является их крупнейшим владельцем.

В 1991 г. число людей, путешествующих из Китая в США и в обратную сторону, находилось на уровне 200 тыс. человек. В прошлом году три миллиона китайцев и американцев пересекли Тихий океан, направляясь друг к другу в гости. Нетрудно заметить тесную взаимозависимость, которая сегодня существует. Верно то, что в течение последних 20 лет в отношениях случались кризисы, подобные инциденту на острове Хайнань в апреле 2001 года. Но две страны сумели надлежащим образом преодолеть его и вернуться в нормальное русло неуклонного развития.

Если посмотреть на отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами в годы холодной войны, то они совершенно не похожи на нынешние китайско-американские. Хотя время от времени между двумя сверхдержавами происходила разрядка напряженности, она основывалась на доктрине гарантированного взаимного уничтожения. Никто не осмеливался начать ядерную войну. Торговый оборот между СССР и США был ничтожно мал, он не шел ни в какое сравнение с нынешним торговым оборотом между Китаем и Соединенными Штатами.

Когда сотрудничество берет верх во взаимоотношениях великих держав, это благо для мира и всеобщей стабильности.

Две конкурирующие тенденции

В современном мире происходят колоссальные изменения. В международных отношениях наметились две конкурирующие тенденции.

Первая – это укрепление мира, развития и сотрудничества. Она олицетворяет собой надежду и будущее человечества в XXI веке. В ее основе лежат два фактора.

Во-первых, экономическая взаимозависимость. Она является выдающимся достижением современности. Во-вторых, общие вызовы. Никогда еще перед человечеством не стояли столь серьезные проблемы: это и изменение климата, и международный терроризм, и деградация окружающей среды, и торговля наркотиками, и пандемии опасных болезней, и многое другое. Ни одна страна не способна в одиночку ответить на них, какой бы могущественной она ни была. Род человеческий обязан сплотиться, чтобы люди сообща нашли подход к этим проблемам, от решения которых зависит выживание цивилизации. Итак, речь идет об очень мощных факторах, которые со временем только усиливаются.

Вторая тенденция – это новый виток холодной войны, конфликтов и конфронтации. Эта тенденция олицетворяет прошлое и темные силы в мире. В ее основе также два фактора.

Во-первых, старое мышление. Мир сильно изменился, но человеческий менталитет отстает от действительности. Некоторые все еще живут устаревшими категориями и склонны рассматривать все происходящее через призму стереотипов.

Во-вторых, группы по интересам. Некоторые из них могут выиграть от холодной войны, конфликтов и конфронтации. Они хватаются за любую возможность сеять и раздувать ненависть и вражду. В прошлом десятилетии военный бюджет Соединенных Штатов (включая расходы в Афганистане и Ираке) более чем удвоился. Многие думают, в самом ли деле подобный рост военных расходов оправдан – ведь Советского Союза давно уже нет, и никто не угрожает США напрямую.

Соперничество этих двух тенденций проявляется практически во всем, и оно предопределит судьбу человечества в XXI веке.

Новым растущим державам нужен мир для экономического роста и развития. Они сталкиваются с многочисленными препятствиями во внутренней политике и за рубежом, и дальнейший прогресс является для них единственно возможным решением. Сегодня ни одна страна не может модернизировать свою экономику, находясь в изоляции. Для новых формирующихся держав международное сотрудничество просто безальтернативно. Вот почему новые державы – стойкие приверженцы тенденции к укреплению мира, развития и сотрудничества; в свою очередь, их усиление будет неизбежно способствовать укреплению этой тенденции.

Экономика западных держав переживает не лучшие времена. Соединенные Штаты, Европейский союз и Япония увязли в долгах. Их экономический рост крайне замедлился, а безработица неуклонно растет. Для решения своих проблем они также нуждаются в международном сотрудничестве – в частности, с поднимающимися державами. Верно то, что в этих странах есть силы, враждебные миру, развитию и сотрудничеству, но вряд ли они могут затормозить общую тенденцию.

Мир и развитие – главная тема нашей эпохи. Никакие силы не смогут этому воспрепятствовать. Мы все помним, что после гибели Советского Союза в западном мире царила эйфория. Некоторые верили, что победили в холодной войне и что это конец истории. Им казалось, что они могут повернуть ход событий в любом выгодном им направлении. Но жизнь на планете неоднородна, как можно направить ее развитие в заранее заданное русло только потому, что кому-то так захотелось? Подобные попытки обречены на неудачу.

Минувшее десятилетие прошло для Соединенных Штатов под знаком «двух с половиной войн»: в Афганистане, Ираке и Ливии. США и их союзники по НАТО начали войну в Афганистане 7 октября 2001 года. Это самая длительная война, которую Америка когда-либо вела за собственными пределами. С военной точки зрения превосходство было подавляющим. Афганистан – слишком мал и беден. Силы «Талибана» не идут ни в какое сравнение с вооруженными силами западной коалиции. За последние десять лет 6 тыс. американских военнослужащих полегли на афганских полях, несколько десятков тысяч получили ранения. Война в Афганистане обошлась Соединенным Штатам примерно в 4 трлн долларов. Однако света в конце тоннеля так и не видно. Когда Джордж Буш начинал войну в Афганистане, подавляющее большинство простых американцев были на его стороне. Но сегодня сложилась противоположная картина. То же самое можно сказать и о войне в Ираке. Я уверен, что когда спустя еще одно десятилетие мы будем анализировать войну в Ливии, то придем к такому же умозаключению.

Война долгое время считалась панацеей от любых международных споров. Последние три тысячелетия не снятые с помощью дипломатии разногласия заставляли прибегать к военной силе. Все вопросы решались с помощью войн. Но сегодня войны ни в Афганистане, ни в Ираке не могут служить примерами решения проблем, и это лишь два случая из бесконечной череды событий. Напротив, они породили колоссальные проблемы для Соединенных Штатов и их союзников. В грядущие годы и десятилетия им придется потратить уйму денег, энергии, ресурсов и времени, чтобы разобраться с последствиями этих конфликтов.

Факты доказывают, что война перестала быть всемогущим средством решения споров. В международных отношениях появилось нечто новое. Вооруженный конфликт в качестве последнего средства международного урегулирования устарел. Это и есть не что иное, как прогресс цивилизации. Как было сказано выше, главная тема современной эпохи изменилась. Войны и революции отошли в прошлое, а ныне – мир и развитие становятся непреодолимой тенденцией. Надеюсь, что люди во всем мире понимают суть произошедшего изменения. Нам необходимо подчиниться велению времени, и тем самым мы окажем огромную услугу миру и всему человечеству.

Китай уверенно следует путем мирного развития

С 1978 г. Китай вступил на путь мирного развития, внутренних реформ и открытости для внешнего мира. Мы сделали этот выбор, чтобы идти в ногу со временем и соответствовать переменам, которые происходят в современную эпоху. Наша политика реформ и открытости оказалась очень успешной. Несмотря на ошеломляющий прогресс КНР на протяжении последних 32 лет, перед нами по-прежнему стоит множество трудноразрешимых проблем, таких как растущая пропасть между прибрежными и внутренними регионами, между богатыми и бедными, между городом и деревней, деградация окружающей среды, нехватка сырья и энергетических ресурсов и международные вызовы. Мы верим, что только мирное развитие позволит Китаю надлежащим образом преодолеть все препятствия и модернизировать страну. В недавно изданном «Официальном документе о пути мирного развития Китая» правительство заявило: «Китай приводит свои национальные интересы в соответствие с общими устремлениями людей во всем мире и готов расширять сферу общей заинтересованности всех сторон для создания и развития сообществ по интересам с другими странами и регионами мира в разных областях и на разных уровнях. Китай привержен общим ценностям всего человечества и намерен разделять со всеми выгоды и преимущества человеческой цивилизации».

Это важное заявление. В мире более 200 стран и свыше 2 тыс. этнических групп, исповедующих множество религий, приверженных разным культурам, имеющих неодинаковую историю и находящихся на различных этапах развития. Вполне естественно, что между ними возникают разногласия. Но если акцентировать внимание на них, то можно прийти лишь к спорам и диспутам, которые могут закончиться конфликтом или даже войной. В этой войне не будет победителей, а будут только проигравшие. Она заведет нас в тупик. Напротив, подход, предложенный в официальном документе правительства КНР, призывает страны и народы сосредоточиться на том, что их объединяет, на общих интересах и проблемах, и заняться созданием всевозможных сообществ по интересам. Углубится взаимозависимость между странами, и тогда все будут победителями. В течение последних 32 лет Китай следует торной дорогой мирного развития. Это история успеха, и КНР никогда не свернет с этого пути.

В заключение можно сказать, что со времени гибели Советского Союза человечество добилось изумительного прогресса, несмотря на несколько серьезных отступлений. Мы верим в его будущее, и Китай продолжит сотрудничество со всеми странами во имя гармонии и всеобщего процветания.

У Цзяньминь – президент Китайского университета по международным делам, чрезвычайный и полномочный посол.

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 декабря 2011 > № 738730

«Принуждение к партнерству» и изъяны неравновесного мира

Распад СССР изменил международные отношения, но не сделал их гармоничней

Резюме: Международная среда такова, что государство, привлекательное для Америки в роли «подчиненного партнера», имеет мало шансов уклониться от превращения в такового, не рискуя суверенитетом и безопасностью. Такое положение дел – непосредственный итог распада Советского Союза.

Двадцать лет мировая система развивается фактически в отсутствии биполярности. Хотя теоретически потенциал взаимного ядерного сдерживания США и России в военно-силовой области сохраняется, его международно-политическое значение резко упало. Во-первых, потому что несоизмеримо с «советскими временами» в Москве и Вашингтоне уменьшилась политическая воля применять ядерное оружие в большой войне. Во-вторых, оттого что сама такая война стала маловероятной. В-третьих, в результате возникновения за последние 20 лет широкого набора новых способов использования силы, которые позволяют технологически передовым державам добиваться любых практически необходимых политических целей при помощи силового инструментария доядерного уровня.

Изменение смысла войны

Появление высокоточного оружия, гигантский рывок в средствах космической разведки, выход на качественно новый уровень управления боевыми операциями, апробация зарядов с обедненным ураном и иных видов новейших вооружений значительно изменили характер войн. Планируемые и реально ведущиеся войны постядерной эпохи стали меньше по масштабу и сложнее в организации. Классические доядерная и ядерная войны мыслились главным образом как вооруженная борьба с целью разрушить потенциал противника к сопротивлению и принудить его принять твои условия.

Войны постядерной эпохи начиная с нападения НАТО на Югославию стали, по сути дела, международно-политическими кампаниями в такой же мере, как военными. В основу обновленной стратегической логики легла идея не уничтожения враждебного государства, а победы над ним с целью последующего политического и экономического подчинения интересам победителя. Смысл войны сдвинулся от нанесения силового поражения противнику к его «переделке под заказ» нападавшего. В 2000-х и 2010-х гг. политическая составляющая войн не просто стала вровень с военной, а в заметной степени начала перевешивать ее, по крайней мере по размерам затрачиваемых для победы организационных, политико-идеологических, информационных, финансовых, экономических и иных невоенных ресурсов.

Собственно ударно-силовая часть войны начинает выступать не как ее кульминация, а как преамбула, за ней следует растянутый во времени, ресурсозатратный этап, в котором военные не в состоянии обеспечить победу собственными силами. В итоге, с одной стороны, в войны гораздо шире, чем в классические эпохи, оказываются вовлечены гражданские специалисты нетрадиционного профиля – эксперты по пиар-работе, религиоведы, политтехнологи, психологи, социологи, наконец, менеджеры-управленцы.

С другой стороны, возник запрос на военачальника нового типа – не просто талантливого стратега и тактика, но и администратора, способного в равной степени успешно выигрывать военные кампании и налаживать мирную жизнь в побежденной стране, а также обеспечивать переделку этой страны согласно политическому дизайн-проекту, который в начале кампании уже имеется у нападавшего. Идеал командующего сегодня – не боевой генерал типа Георгия Жукова или Александра Суворова, а скорее генерал-реформатор вроде Дугласа Макартура, который не столько «победил» Японию, сколько скроил и утвердил основы ее новой политической системы в годы американской оккупации с 1945 по 1951 год. Этот тип сегодня воплощает генерал Дэвид Петреус, на которого поочередно возлагались миссии по замирению сначала захваченного американцами Ирака, а потом – Афганистана.

Новый тип войны, как и новый тип командующего – продукты изменившегося инструментального назначения боевых действий. В классические эпохи их целью чаще всего становился прямой контроль над тем или иным фрагментом земного пространства с его ресурсами. В нынешнем веке политическая цель нападения – не столько устранение врага, сколько приобретение партнера. Партнера, конечно, не равного, а младшего, ведомого, подчиненного, чувствительного к всестороннему влиянию более сильного участника такого партнерства.

Неравновесные и асимметричные партнерства, конечно, существовали и в прежние времена. Таковы союзнические отношения США со всеми странами НАТО, Японией, Южной Кореей, Австралией. Но эти партнерства складывались постепенно, на базе осознания общности проблем стран-партнеров в сфере безопасности. Причем строились они исключительно добровольно дипломатическим путем.

Новизна опыта ХХI века состоит в переходе Соединенных Штатов к формированию систем подобных партнерств через войну при помощи силы. Такого типа партнеров Вашингтон (и Брюссель?) намерены воспитать из Ирака, Афганистана и Ливии. Пока нет достаточного эмпирического материала для суждений о том, насколько эффективной окажется политика принуждения к партнерству. Но очевидно, что она начинает в возрастающей степени определять международную практику в той мере, как ее распространению способствует наиболее сильная держава – Соединенные Штаты.

Вряд ли случайно, что феномен принуждения к партнерству возник в последние 15 лет. Он не появился бы, если бы у относительно слабых стран была проблема выбора. Но сегодня международная среда такова, что государство, в силу каких-то причин привлекательное для Америки в роли «подчиненного партнера», имеет мало шансов уклониться от превращения в такового, не рискуя суверенитетом и безопасностью. Причина безальтернативности – гегемоническое положение США в мировом раскладе, и такое положение дел – непосредственный итог распада Советского Союза.

При биполярном порядке вербовать новых сателлитов приходилось осмотрительно, с оглядкой, дожидаясь особого стечения обстоятельств. Просто так захватить приглянувшуюся страну было опасно – та могла попросить поддержки у державы-конкурента, что было сопряжено с рисками. С распадом СССР риски исчезли. Часть бывших «братьев по социализму» бросилась союзничать с НАТО – это сулило экономические выгоды. На «переваривание» перебежчиков – включение их ресурсов в пул, открытый для использования Соединенными Штатами – ушло меньше 10 лет.

Потом выяснилось, что приобретенного путем добровольного пожертвования от новых партнеров оказалось недостаточно. Или качество ресурсов оказалось «не тем». Как бы то ни было, Евроатлантический регион со всем его потенциалом показался кому-то мал. НАТО заинтересовалось Азией. А поскольку среди азиатских стран идея радостного и добровольного перехода в ряды «ведомых американских партнеров» популярностью не пользовалась, то и понадобилась логика принуждения к партнерству.

Можно, конечно, ритуально порассуждать о «формирующейся многополярности», «многовекторности», группе БРИКС, Китае, наконец, о бесполюсной структуре мира. Интеллектуальные изыски. Игры разума. Остроумные наблюдения, а более всего – мечтательные или ностальгические гипотезы уважаемых и талантливых русских и иностранных коллег Эдуарда Баталова, Чарльза Капчана, Джона Айкенберри и некоторых других. Дело не в теории и полюсах, а в том, какой тип международного поведения продолжает господствовать. А доминирует тип поведения американо-натовский – наступательный, идеологизированный, с позиции комплексного превосходства и редко допускающий компромиссы. Если структура мира и меняется (в принципе этот процесс идет), то на уровне поведения государств это пока не очень заметно. Игнорировать структурные сдвиги нельзя, но не стоит и переоценивать их реальное значение.

Конфликты: невозможность урегулирования

Падение военно-политической конкурентности международной среды привело к изменениям в сфере урегулирования вооруженных конфликтов, где теперь преобладает одностороннее начало. Почти все серьезные региональные конфликты эпохи биполярности были конфликтами на истощение, помимо непосредственных участников к ним оказывались прямо, а чаще косвенно причастны несколько сильных и средних держав. Так было в Камбодже, на юге Африки, в Центральной Америке или Афганистане на «советском» этапе войны. Соответственно, эти конфликты завершались довольно широким многосторонним урегулированием, которое в ряде случаев красиво именовалось «национальным примирением». За вычетом особого случая Афганистана, такие примирения, в общем, сработали удовлетворительно.

Сегодня ничего похожего не случается. Урегулирования как таковые практически не происходят. За 20 лет можно вспомнить, кажется, единственный случай более или менее жизнеспособного урегулирования на многосторонней основе – национальное примирение в Таджикистане. Случайно или, напротив, показательно, что участие Запада в нем было минимальным. Выходит, и оно не было в полном смысле слова «равновесным», то есть выработанным при симметричном участии западных, прозападных и незападных сторон.

Значит, симметричные урегулирования вообще перестали работать в условиях отсутствия биполярности, а несимметричные работают не так, как прежде, в силу того, что в их основе не компромисс (баланс интересов), а подавление интересов менее сильной стороны интересами более сильной.

Вероятно, отсюда – заметный рост числа замороженных, но не урегулированных конфликтов – карабахского, приднестровского, югоосетинского, отчасти даже израильско-палестинского. Трудно признать дипломатически оптимальными или даже удовлетворительными решения по косовскому, абхазскому, северокипрскому вопросам. Более сильные стороны навязывают свои решения, но не могут обеспечить им необходимую международно-политическую поддержку. Односторонний тип регулирования преобладает независимо от того, Запад или не Запад оказывается его движущей силой. Стороны используют разные обоснования своих действий, но модель их поведения одинаково бескомпромиссна.

Любопытно, что прочность таких урегулирований должна вызывать серьезные сомнения, но реальность свидетельствует об ином. Подобные бескомпромиссные и в известном смысле незавершенные, неполные урегулирования демонстрируют относительную долговечность. Их, по-видимому, уже можно принимать как непризнанную норму, новый работающий инвариант конфликтного управления в XXI веке. Стоит ли в этом случае продолжать попытки втиснуть урегулирования подобных конфликтов в наши представления о том, «как все должно быть», если они сложились в биполярную эпоху и в этом смысле полностью не соответствуют современным реалиям?

При всей важности формально-правового оформления урегулирования в действительности важнее то, насколько эффективно может или не может обеспечивать мир и развитие решение, найденное эмпирическим путем, даже если его юридическое закрепление затруднено или невозможно – не в принципе, а в обозримой перспективе.

Отсутствие противовеса Западу в лице СССР привело к принципиальному изменению типа урегулирования международных конфликтов, сделав условия урегулирований менее сбалансированными, более односторонними, но тем не менее иногда довольно прочными. Не разумно ли признать объективный характер этого изменения и перестать тратить ресурсы на решение тех проблем, которые фактически уже прошли стадию «самоурегулирования» (как, скажем, в Кашмире) или были разрешены силой, с явным преобладанием интересов только одной из сторон, но достаточно глубоко и надежно (Босния, Косово, Абхазия, Карабах).

Интригует еще один аспект современной конфликтности. Если все перечисленные ситуации начинались как местные свары без участия больших стран, то конфликты 2000-х гг. возникли как прямое следствие нападения Соединенных Штатов на относительно слабые азиатские государства. Конфликты 1990-х гг. выглядят результатом более или менее спонтанных выплесков взаимной неприязни или непонимания соседствующих этнических групп и народов. Войны 2000-х гг. спланированы одной страной и кажутся подчиненными сквозной логике, исходящей из единого центра.

Их формальная идейно-политическая подоплека – демократизация при помощи силы. Реализуемая на наших глазах химера, по сравнению с которой меркнут марксистские догмы экспорта социалистической революции. Но идеология насильственной демократизации – прикрытие. Стратегический итог конфликтов 2000-х гг. выглядит как не вполне успешная попытка консолидации части международной периферии под эгидой США и на условиях ее превращения в зону преимущественно американского влияния. Отсутствие соперничества за влияние в этом поясе международно-политического пространства делают процесс такой консолидации полностью зависящим от воли и ресурсов Соединенных Штатов. В отсутствии Советского Союза ни Китай, ни Россия не могут и не стремятся помешать Вашингтону придать этому пространству наиболее выгодную ему конфигурацию.

Рыхлая, разреженная в конкурентном отношении международная среда провоцирует желание наиболее напористой части американского истеблишмента приобретать позиционные преимущества в материковой части Евразии с прицелом, по всей видимости, на возможное соперничество с Китаем. Урегулирование конфликтов с участием США не является урегулированием. Оно представляет собой силовое подавление очагов сопротивления экспансии военной ответственности НАТО на стратегически важные азиатские территории.

Причем вот уже 20 лет это подавление носит профилактический характер. Оно осуществляется с опережением, под предлогом необходимости демократизации мира и в любой точке планеты, если контроль над ней начинает казаться американскому истеблишменту необходимым для укрепления глобального превосходства, которое, в отсутствие СССР, Соединенные Штаты намерены сохранять как можно дольше.

Неслучайно в Вашингтоне с таким негодованием реагируют на строптивость Ирана – сильного и откровенного противника американизации Среднего Востока и северных фрагментов Южной Азии. Иран, не включенный в систему американских «подчиненных партнеров» и враждебный США, – брешь в том, что в перспективе может стать поясом дружественных Вашингтону государств от Северной Африки до Центральной Азии и границ с КНР.

Индия: модель партнерства на расстоянии

Россия после 1991 г. отступила по всем параметрам международной мощи и не достигла за 20 лет положения и статуса, которым обладал Советский Союз. Незападные страны выиграли от этой перемены не меньше, чем Запад. Китай и Индия смогли реализовать преимущества, которые обрели в 1990-х гг., когда Соединенные Штаты, не встречая сопротивления Москвы и ввиду маргинализации ее влияния, стали уделять этим государствам нарочито много внимания, желая предотвратить их возвращение к блокированию с Москвой против Вашингтона.

Особенно контрастной (по сравнению с эпохой биполярности и неприсоединения) выглядела международная переориентация Индии. В этом случае, вероятно, произошло уникально удачное для Дели наложение историко-экономических и международно-политических обстоятельств. Насколько можно судить, объективный ход социально-экономического развития Индии привел ее в 1990-х гг. к рубежу, когда для дальнейшего рывка стране был остро необходим приток передового технологического опыта, зарубежных инвестиций и общего прироста связей с наиболее развитыми государствами.

Советский Союз, даже если бы он сохранился, роста качества международных отношений Индии обеспечить бы не смог. Напротив, полувековая (и обоснованная военно-политической обстановкой) ориентация «скорее на Москву, чем на Вашингтон» была препятствием для «переброса внимания» Дели на связи с Западом. Разрушение СССР устранило это препятствие разом и совершенно безболезненно для Индии.

Примерно к этому же времени стало очевидным «истощение наследия» традиционного гандизма. Внутри страны сложилась двухполюсная политическая система. К руководству Индийского национального конгресса пришли новые люди, которые избегали разрыва с идейными ценностями Неру-Ганди, но обладали способностью подвергнуть их переосмыслению, избежав обвинений в ревизионизме. Новые политики отдавали должное важности сотрудничества с Москвой, но понимали, что не с его развитием связаны приоритеты страны.

Индия успешно включилась в экономическую глобализацию. Благодаря аутсорсингу индийские наукоемкие предприятия стали работать на американские корпорации, обогащая себя, принося доходы заокеанским корпорациям и наращивая индийский производственно-технологический потенциал. Сложилась экономико-производственная база индийско-американского сближения, так сказать, его материальная основа, «плоть» на «костях» возникшего политического интереса Дели и Вашингтона друг к другу.

Вопреки собственной воле, Индии «помог» и Пакистан. Подточенный внутренней борьбой между военными и гражданскими элитами, противостоянием центральной власти с племенным национализмом и сепаратизмом, наконец, борьбой светской власти с исламскими экстремистами Пакистан в 1990-х и 2000-х гг. перестал быть оплотом американской политики в Южной Азии.

Хуже того, обретение им в 1998 г. ядерного оружия в сочетании с внутренней нестабильностью создало угрозу «исламской бомбы» – опасность, которая способствовала сближению США с Индией и не только с ней. Индийская дипломатия смогла перехватить у Пакистана роль привилегированного партнера Соединенных Штатов в региональных делах. Вашингтон занял благоприятную для Индии позицию по поводу ее «нелегального ядерного статуса» и признал особенности позиций Дели по ряду международных вопросов. Сложилась нетипичная для биполярной эпохи ситуация американо-индийского партнерства, которое в основном заменило собой традиционную схему американо-пакистанского союза.

Пакистан не просто утратил прежде главенствующее положение в системе американских приоритетов в Южной Азии. В Америке стали разрабатываться сценарии, при которых Пакистан в результате внутренних катаклизмов (захват власти религиозными фанатиками) мог оказаться гипотетическим противником американской политики в регионе. Как бы то ни было, Индия оказалась привилегированным региональным партнером США – это было внове.

Но непривычно и другое. Индия не производит впечатления младшего партнера Вашингтона. Между тем хорошо известно, что равных партнерств американская внешнеполитическая традиция не признает. Это одна из главных причин того, что вот уже 20 лет не удается выстроить систему партнерства Соединенных Штатов с Россией. Поэтому и партнерство Дели с Вашингтоном – довольно специфический феномен, в котором элемент партнерских отношений уравновешен элементами самостоятельности Индии. Ощущая и признавая возросшую привязанность к американской экономике и политике, Индия не позволяет своей внешней политике «раствориться» в американской, стать ее очередной регионально-страновой эманаций – подобно внешней политике Великобритании, Японии или Польши.

С точки зрения американской традиции, в той мере, в которой Индия сохраняет свою внешнеполитическую самостоятельность в отношениях с США, американо-индийское сотрудничество и партнерством-то считаться не может. Разве что отношения Вашингтона и Дели представляют собой новый для Соединенных Штатов тип «партнерства на расстоянии», «отстраненного партнерства», то есть не особенно тесного.

Любопытно, что Индии в отношениях с Америкой отчасти удается то, что не удается России. Правда, специфика партнерства Дели с Вашингтоном состоит в том, что Индия пока больше приобретает от него, чем теряет. В этом состоит его отличие от квази-партнерских отношений Соединенных Штатов с Россией, в которых Москва при каждой попытке сблизиться с Вашингтоном теряет часть свободы действий – прежде почти безграничной. Индия, никогда подобной свободы действий не имевшая, не ощущает и ее ограничения, развивая сотрудничество с Вашингтоном, тем более что индийско-американские расхождения по пакистанской проблеме временно потеряли значение.

«Отстраненное партнерство» позволяет Индии сохранять конструктивные отношения с Вашингтоном и одновременно, не затрудняя себя самооправданием, участвовать во встречах БРИКС и связанным с этим, впрочем, не особенно активным дипломатическим и экономическим маневрированием. Распад биполярности и обессмысливание неприсоединения не помешали Индии использовать новые характеристики глобальной ситуации себе во благо. Вряд ли индийцы ностальгируют по СССР, хотя, возможно, они ему признательны – не только за исторические заслуги в деле укрепления независимости Индии, но и за объективное расширение пространства международного маневрирования, которое для них открылось после 1991 года.

«Стратегическое партнерство» по-китайски

Китай – другая история. В отличие и от России, и от Индии он не провозглашает стремления строить особенно близкие отношения с Вашингтоном. В Пекине слишком высоко ценят свободу рук. Для Соединенных Штатов партнерство – это своего рода режим американского покровительства для кого-то, кто таковое (по любым причинам) принимает. Партнерство по-китайски – это «партнерство символов и дальних целей»: «мы дружим против некой опасности», но каждый из нас дружит так, как считает это правильным и необходимым – лишь бы его действия не противоречили провозглашенной цели дружбы. Оригинальный, но работающий вариант.

Такой была логика китайско-американского и китайско-японского партнерства против «гегемонии одной державы» (читай – СССР) с 1972 г. приблизительно до XII съезда КПК в 1982 году. Много иногда пугающих намеков и заявлений, демонстративное, почти бурное дипломатическое маневрирование и… практически нулевой уровень реальных совместных действий.

В 1990-х гг. и позднее изменилась риторика. Но логика, похоже, сохранилась. Это китайская дипломатия внедрила в международный лексикон словосочетание «стратегическое партнерство». Но ни один специалист в КНР, России или США не знает, что это в действительности означает. Известно только, что такими «партнерствами» Пекин связал себя с широким кругом стран – больших и средних. Среди них – Соединенные Штаты и Россия, государства Центральной Азии, Япония и Южная Корея, некоторые страны Евросоюза и Юго-Восточной Азии.

Такое мудреное отношение к партнерству позволяет Пекину без всяких идейно-теоретических и политико-философских осложнений прагматично развивать отношения одновременно с Россией, Америкой, Индией – державами, в международных приоритетах которых бывает трудно найти общий знаменатель. Китайская дипломатия и не отягощает себя его поиском. Сотрудничество КНР с каждой из названных стран развивается словно в параллельных мирах. Если предстоит ссориться по вопросу о Сирии в Совете Безопасности ООН, то приоритет – дипломатический блок с Москвой. Если обсуждаются торговые преференции и режимы инвестиций в Восточной Азии, главное – взаимодействие с США и Японией. Если наступает очередной цикл ссор вокруг Тайваня – снова выдвигается незыблемость «единых» подходов Москвы и Пекина к территориальной целостности государств. Получается, «стратегическое партнерство» – это в основном взаимное решение «дружить долго и счастливо», не отягощая друг друга обязательствами об оказании практической помощи, но говоря о такой помощи и обещая ее оказать по возможности, если она не будет слишком затратной.

Трудно сказать, временным или принципиальным является такое отношение КНР к партнерству. Нередко кажется, что на самом деле Китаю очень симпатично американское понимание партнерства как партнерства ведущего с ведомым. Просто пока Китай еще не готов вести за собой слишком многих. В Пекине раньше, чем в Москве, признали: ведомые партнеры – бремя, которое должен нести тот, кто претендует на роль ведущего – к вопросу об отношениях России с соседями по СНГ.

«Школа Дэн Сяопина» научила китайцев соизмерять желания с возможностями. Поэтому для Китая вероятное освоение американского понимания партнерства – вопрос будущего. Пока китайская дипломатия действует на платформе необременительного «партнерства при желании и по возможности». Его и называют стратегическим. Словом, партнерство как ненападение.

Отношение Китая к нынешней России тесно переплетено с его отношением к советскому наследию. Не Россию, а скорее себя самого Китай видит восприемником той международной роли, которую 20 лет назад играл Советский Союз. Складывается впечатление, что в КНР испытывают даже некоторое чувство неловкости за русских политиков и просто граждан, которые недооценивают советские достижения, успехи культурного строительства и социального обустройства жизни в СССР – во всяком случае в период 1950-х – 1980-х годов.

Отсюда – многослойное восприятие современной России. С одной стороны – законная владелица исторического наследия, ценность которого сама не хочет и не может оценить должным образом. С другой – государство, которому в очередной раз не удается стать сильным настолько, чтобы проводить политику, достойную великой державы. Как, например, сохранить такую же степень независимости в международных делах, как у Китая, и одновременно быть столь же привлекательным экономическим партнером, как он, для стран, которые относятся к России с недоверием – прежде всего США?

С третьей – это страна, хоть и уважаемая, но доступная – объект использования в интересах возвышения самого Китая, который может, хочет и находит пути мирного освоения ресурсов России, не вступая с ней в открытое противоречие, но принимая во внимание все пороки российского государственного организма и общества. Вроде бы китайцам неловко так поступать, но если сами русские от эгоизма и алчности не могут навести порядок в своих делах, то почему надо упускать шанс воспользоваться системными пороками русской жизни ради своей страны. Горькие мысли – о нас, а не о китайцах.

Россия: власть как инструмент извлечения прибыли

Обманутая Борисом Ельциным, которого и самого одурачил Леонид Кравчук, Россия отреклась от Советского Союза в надежде быстро разбогатеть, избавившись от добровольной повинности субсидировать Закавказье и Среднюю Азию. Спустя 20 лет международно-политические издержки этой схемы заметней выигрышей.

Прежде всего сократился внешнеполитический ресурс России, который до сегодняшнего дня не достиг того, которым располагал СССР. Во-первых, не компенсирована материальная основа дипломатической работы. Ни одно новое российское посольство в странах СНГ не оснащено так, как полагалось оснащать советское представительство за рубежом в техническом отношении и с точки зрения обеспечения комплексной безопасности, включая защиту информации. Между тем, во всех странах СНГ спецслужбы широкого круга заинтересованных стран-конкурентов ведут активную разведывательную деятельность.

Во-вторых, сократился организационный ресурс российской дипломатии. 20 лет происходило вымывание с дипломатической службы кадров высшей квалификации за счет естественного старения, перехода в российский и иностранный бизнес или просто «утечки за рубеж». При этом привлекательность дипломатической работы для молодых упала ввиду недостаточного по современным критериям денежного обеспечения и невозможности получить жилье для того, чтобы обзавестись семьей и включиться в нормальный цикл биологического воспроизводства дипломатических кадров – во многом потомственных.

В итоге в целом уровень профессионализма дипломатов перестает расти, а многие уникальные квалификации дипломатических работников старой советской школы – прежде всего профессионалов-переговорщиков экономического и военно-политического профилей – оказались утерянными или находятся на грани утраты. При этом самостоятельное экономико-переговорное направление в работе официальной дипломатии не складывается из-за его малой востребованности: компании пытаются вести переговоры с зарубежными партнерами самостоятельно, а часто – скрывая эти переговоры от дипломатов в силу того, что содержание обсуждаемых сделок бывает «теневым» и «полутеневым».

В-третьих, невосполнимый ущерб понес ресурс культурно-психологического и идеологического влияния России, поскольку представлять образец жизненной привлекательности сегодня она в состоянии разве что для стран СНГ и ряда азиатских государств. При этом изменения в культурно-психологическом образе России, делающие ее комфортной для выходцев из Азии, снижают привлекательность российского образа жизни для носителей западных вкусов и стандартов.

Вспомним нескончаемые ряды ресторанов не русской, а кавказской кухни, азиатско-кавказские по виду, порядкам, обхождению и ассортименту товаров бывшие городские рынки Москвы и Санкт-Петербурга, наполовину азиатский облик пассажиров столичных метро и связанные с таким составом жителей разговорная и иная манеры общения. «Азиатизация» и «провинциализация» поведения затронула даже более образованную студенческую среду. Вместо того чтобы учить приезжих, например, кавказских соучеников (провинциалов, тяготеющим к полусельскому укладу жизни) хорошим столичным манерам, русские студенты сами перенимают у кавказцев их фамильярный «свойско-аульный» тип общения, пренебрежение к правилам городских приличий и культурного обхождения.

Поведение таксистов-частников и автолюбителей на российских дорогах – просто канон традиционной для советских лет «езды без правил» на дорогах Закавказья. Сегодня этот стандарт перенесен в столицу. Рассорившись с Грузией, мы делаем свою столицу похожей на «о-о-чень большой» Тифлис, Владикавказ или Баку. Юрий Лужков заложил коррупционно-бюрократическую основу московского процветания. Но он же дал старт азиатизации Москвы. Город, привлекательный для тех, кто алчен и беден, не ценит европейскую культуру и не собирается соблюдать закон. Как сломать этот низводящий нас тренд?

В-четвертых, трем правителям за 20 лет не удалось снять Россию с нефтегазовой иглы. Лишь к началу 2010-х гг. были сформулированы приоритеты поворота к наукоемкой экономике и сделаны неуверенные шаги, формально ориентированные в ее сторону. Государство снова сосредоточило в своих руках гигантскую власть и вернуло способность обеспечивать концентрацию средств на приоритетных направлениях. Но эффективность усилий по созданию наукоемкого сектора блокирована системой распределения бюджетных средств на основе «распила». Власть по сути дела не может ее разрушить в силу органичной встроенности этой системы в государственную машину со времен Ельцина.

Провинции после распада СССР вернулись к системе «кормления», мало изменившейся с русского средневековья. Лишившись надежд обогащаться за счет лояльности к федеральной власти, региональные элиты обратились к поиску доходов на местах. Для тех, кто обладал предприимчивостью, это было решением проблемы. Умение находить местные доходы, скрывая их от федерального и регионального налогообложения, стало ключом к богатству и власти. Провинции и провинциальные элиты научились жить и выживать без Москвы – беднее, чем в столицах, но не так уж плохо.

В сущности, они лишь повторяли опыт московского мэра, который тоже сумел отделить столичную городскую экономику от экономики общероссийской, отыскав такие источники местных доходов, которые в реальном измерении превосходили бюджеты многих федеральных ведомств.

В международном смысле особый интерес представляли практики общения региональных властей, включая столичные, с этнобизнесом – чужестранным, но не только с таким. Большинство руководителей русских провинций считают себя патриотами. Русские лозунги вне этноадминистративных субъектов федерации котируются высоко. Но все меняется, едва возникает соблазн обрести местный неучтенный доход. Например, от продуктового рынка, которым верховодят азербайджанцы, вещевой барахолки, подконтрольной вьетнамцам, или от нелегально поселившейся в заброшенной деревеньке китайской общины, которая завалила местный рынок отличной овощной продукций, оставаясь при этом «условно невидимой» для налоговых органов.

Не в этой ли укорененности практики местных «невидимых доходов» муниципальный властей, полиции и фискальных структур – источник разговоров о мирной и официально не улавливаемой «колонизации» чужеэтническими сообществами сельских и городских пространств российских регионов? Разрушение СССР замышлялось как освобождение России от «наднационального экономического ига». На деле оно открыло путь к установлению экономической власти, как никогда далекой от идей национального процветания России.

Сомнительно, чтобы чуженациональный бизнес работал на увеличение ресурса национальной внешней политики Российского государства. Не верится, что власть не замечает этой проблемы. Просто система обогащения элит после 1991 г. оказалась завязана на извлечении доходов в союзе с любым бизнесом. Патриотические задачи при этом роли не играют. Власть стала инструментом получения прибыли – в этом специфика российской политической системы и один из ее системных пороков.

***

С точки зрения российского национального сознания, главным итогом распада СССР было сокращение внешнеполитического потенциала и ослабление международных позиций России. С учетом развития российской политической системы по порочному кругу считать это ослабление обратимым нет оснований. Сопряженный с исчезновением Советского Союза распад биполярной структуры придал мировой архитектуре неравновесный характер, не способствуя при этом гармонизации международных отношений. Попытка США воспользоваться историческим шансом и закрепить в мире однополярную структуру, «спроектированную» под Соединенные Штаты, тоже не реализовалась. Отчасти – в результате ресурсозатратной внешней политики Вашингтона, отчасти вследствие объективных причин – перерастания сложности мирохозяйственных, культурно-идеологических миграционно-демографических и политических процессов того уровня, в пределах которого их вообще можно регулировать ресурсами и волей одной державы, даже такой мощной, как США. В мире должны сосуществовать альтернативы. Предложить их не может и не стремится ни одна из других серьезных держав.

А.Д. Богатуров – д. полит. н., профессор, заместитель директора Института проблем международной безопасности РАН, заслуженный деятель науки Российской Федерации.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 декабря 2011 > № 738715 Алексей Богатуров

течение десяти лет, на протяжении которых Китайская Народная Республика состоит во Всемирной торговой организации (ВТО), объем прямых китайских инвестиций в зарубежную авиационную промышленность превысил $4 млрд. По данным Китайской авиапромышленной корпорации, объем китайского авиапромышленного экспорта и импорта в 2001 г. составлял $2,4 млрд, а в 2011 г. этот показатель ожидается на уровне $8 млрд.

В частности, экспорт в авиационной промышленности Поднебесной увеличился с $940 млн в 2001 г. до $4,57 млрд в 2011 г. Импорт десять лет назад составлял $1,48 млрд, а в текущем год он приближается к уровню в $3,43 млрд.

Китайские компании направляют прямые инвестиции в зарубежные авиапредприятия путем транснациональных слияний. Финансовая емкость подобных сделок в 2001 г. находилась на нулевой отметке, а по итогам 2011 г. она превысит $4 млрд.

Ранее сообщалось, что члены Ассоциации государств юго-восточной Азии (АСЕАН) стали крупнейшим рынком инвестиций для китайских компаний. Подобный результат был достигнут всего за год - с 1 января 2010 г., когда официально открылась зона свободной торговли Китай-АСЕАН.

С января по октябрь 2011 г. прямые инвестиции из Китая в нефинансовый сектор экономики стран АСЕАН достигли $2,336 млрд. В первой тройке по объему привлеченных китайских капиталовложений находятся Сингапур, Мьянма и Камбоджа. В течение последних трех лет китайские инвесторы вложили в эти страны $12,426 млрд. На их долю приходится 90% от общих инвестиций китайских компаний в страны АСЕАН.

Члены Ассоциации государств юго-восточной Азии (АСЕАН) стали крупнейшим рынком инвестиций для китайских компаний. Подобный результат был достигнут всего за год - с 1 января 2010 г., когда официально открылась зона свободной торговли Китай-АСЕАН. Эта информация обнародована на заседании Торгового совета Китай-АСЕАН.

С января по октябрь 2011 г. прямые инвестиции из Китая в нефинансовый сектор экономики стран АСЕАН достигли $2,336 млрд. В первой тройке по объему привлеченных китайских капиталовложений находятся Сингапур, Мьянма и Камбоджа. В течение последних трех лет китайские инвесторы вложили в эти страны $12,426 млрд. На их долю приходится 90% от общих инвестиций китайских компаний в страны АСЕАН.

В соответствии с соглашением государств, участвующих в функционировании зоны свободной торговли Китай-АСЕАН, предприятия Поднебесной могут инвестировать в экономику любой из десяти стран АСЕАН. Продукция, производимая на территории этих государств, может быть реализована на рынках членов АСЕАН при нулевой таможенной пошлине. Кроме того, товары из указанных стран поступают в Японию, Южную Корею и Индию, в соответствии с соглашениями о свободной торговле, заключенными членами АСЕАН и упомянутыми тремя государствами.

Китайская компания "Chongqing Grain" намерена вложить порядка 500 млн. долларов в переработку и перевозку сои в Бразилии//ИА "Казах-Зерно".

Следует отметить, данный проект может стать крупнейшей производственной базой пищевых масел за пределами Китая.

Первоначальная сумма инвестиций составит 100 млн. долларов в завод по переработке сои, мощность которого составляет 1,5 млн. тонн масла в год. Он начнет функционировать в 2013 году. В течение последующих лет будут построены заводы по рафинации сои, производству биотоплива и соевого лецитина.

Ранее, в этом году компания "Chongqing Grain" планировала инвестировать 2,5 млрд. долларов в постройку соеперерабатывающего комплекса в бразильском штате Байя. В прошлом апреле компания заключила сделку по покупке сельхозплощадей в Байе для выращивания сои.

"Chongqing Grain" активно ищет объекты для иностранных инвестиций, включая планы по выращиванию риса в Канаде, Австралии, Малайзии или Камбодже.

Ближний восточный диван. Полемические очерки об арабских революциях

Георгий Мирский

1. ИСЛАМ, ИСЛАМИЗМ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Прежде всего хотелось бы выразить несогласие с некоторыми давно бытующими представлениями о сущности взаимоотношений между Западом и миром ислама. Речь идет, во-первых, о таких терминах, как «возрождение» « или «пробуждение» ислама. Как религия ислам никогда не умирал и не засыпал, поэтому он не может ни возродиться, ни проснуться. Можно говорить о подъеме самосознания мирового мусульманского сообщества («уммы»), о выходе этого сообщества на международную арену. Во-вторых, неверно было бы говорить о продолжающемся с давних времен противостоянии западных и мусульманских государств. В этом смысле приходится констатировать, что уважаемый профессор Сэмюэл Хантингтон ошибся, в своих работах трактуя эту проблему о столкновении цивилизаций. Войны между западными христианскими государствами и исламским миром, представленным Османской империей, велись на протяжении столетий, турки дважды подходили к воротам Вены, но уже в ХIХ и ХХ веках Турция участвовала в войнах одних христианских держав против других (Крымская война. Первая мировая война). Сохраняющегося со Средних веков межгосударственного, геополитического противостояния христианского и исламского миров не было и нет.

Не существует некоего непримиримого, насыщенного ненавистью неприятия христианского мира как такового со стороны мусульманского сообщества. Вспомним, что и во времена халифата покоренным христианам разрешалось сохранять свою веру; пусть они и считались «неверными», речь никогда не шла о насильственном обращении христиан всего мира в ислам. В принципе мусульмане никогда не объявляли своим врагом христианство как религию — ведь это одна из трех авраамических конфессий, и приверженцы ислама чтут в качестве пророков и Авраама и Иисуса. А сегодня даже те исламисты (не мусульмане в целом, а именно исламисты), которые видят в Западе неумолимого врага, стремящегося подорвать или даже уничтожить ислам, действуют не под лозунгом борьбы с христианством. Более того, они считают западный мир, особенно Америку, отнюдь не христианским, а вообще безбожным, аморальным и растленным. В головах тех террористов, которые направили самолеты на « башни-близнецы» в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г., не могло быть мысли о том, что они наносят удар по христианскому миру — они били по «империалистическому и сионистскому врагу», представляющему в их глазах страшную угрозу исламу, его ценностям, мировой «умме». Тем более нелепо говорить о какой-то «зависти»: кому завидовать? Презренному декадентскому обществу?

Так же несостоятельны, по моему мнению, попытки объяснить подъем мусульманского радикализма, экстремизма, терроризма «Аль-Каеды» и родственных ей группировок только экономическими причинами. Безусловно, многих будущих смертников — «шахидов» вербуют среди молодежи, не имеющей работы и не видящей для себя перспектив. Нищета, обездоленность, отчаяние — это питательная среда для терроризма. Но важно отметить, что, как показывают специальные исследования, террористы — выходцы из Египта, Саудовской Аравии и других арабских стран — происходят вовсе не из нищих слоев общества, а из образованной среды. Это — сыновья вполне обеспеченных людей, как писали многие авторы, «цвет местной интеллигенции». Участники акции 11 сентября все как один имели высшее образование, хорошие специальности, обучались в Европе. Террористы, осуществившие взрывы в лондонском метро в 2005 г., выходцы из Пакистана, имели образование и приличную работу.

Вообще чисто материальные, экономические проблемы никогда не фигурируют среди лозунгов и призывов исламистов. И это относится не только к «Аль-Каеде». Когда вскоре после победы «исламской революции» в Иране экономическое положение страны ухудшилось, аятолла Хомейни сказал: «Мы не для того совершили революцию, чтобы снизить цены на дыни».

Тогда спрашивается — для чего? Ради какой цели взрывают себя и тысячи невинных людей эти «шахиды», «человеческие торпеды»? Для того, чтобы это понять, лучше оперировать не такими понятиями, как «борьба с голодом и нищетой», или «война цивилизаций», или «битва мусульман с христианами», «религиозная война», а совсем другими — достоинство и справедливость. Это и лежит в основе того, что называется « исламским фундаментализмом» (по-арабски салафийя).

Фундаменталисты исходят из слов Аллаха, приведенных в Коране и обращенных к мусульманской «умме»: «Вы — лучшая из общин, которые выведены пред людьми» (сура 3). Следовательно, мусульмане и должны быть господствующей силой на земле. А на самом деле тон в мире задают другие, бал правят «неверные» — разве это нельзя назвать вопиющей несправедливостью? Для богословов эта несправедливость состоит не в нынешнем экономико-технологическом и научном отставании мусульманских стран, а именно в крушении политического господства государств «уммы» на мировой арене.

Причину упадка мусульманских стран нашел еще Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб в середине XVIII века: отход правящих слоев этих стран от «чистого, праведного» ислама, забвение заповедей пророка, произвол, разложение, своекорыстие. Спустя два столетия к этому же пришли египетские «Братья-мусульмане» с их лозунгом «Ислам — вот решение». Один из их лидеров, Сайид Кутб, побывав в Соединенных Штатах, пришел в ужас, когда увидел, что в школе женщина преподает мальчикам, и проклял растленную и аморальную Америку. Его, как и его последователей, страшила сама мысль о том, что безбожный (именно безбожный, а не христианский) Запад когда-нибудь навяжет свою культуру, свои нравы мусульманскому обществу, разрушит его традиционные ценности. Вот в чем увидели они опасность. Это — замысел сатаны. Ведь для мусульман сатана — это не только захватчик, агрессор, но и великий соблазнитель. Запад соблазняет «умму» своими материальными и культурными достижениями, и в конечном счете это может привести к непоправимому ущербу для ислама.

Как это предотвратить? Здесь на сцену выступило уже второе звено цепочки (фундаментализм — политический радикализм, или исламизм — терроризм). В отличие от богословов-фундаменталистов, улемов, исламисты — это люди действия. Надо бороться, причем на два фронта — против западного империализма и сионизма, с одной стороны, и против их местных пособников, нечестивых и коррумпированных правящих клик — с другой. Выше других знамя исламизма поднял Усама бен Ладен, создавший не только «Аль-Каеду», но и «Всемирный исламский фронт борьбы с евреями и крестоносцами». Оружием борьбы был провозглашен джихад, трактуемый исламистами, вопреки Корану, в узком смысле, только как вооруженный поход против врагов ислама

Лозунг исламистов-джихадистов — «убивать американцев, иудеев-сионистов и их местных пособников». Люди бен Ладена, ваххабиты, повели борьбу против ваххабитов, правящих в Саудовской Аравии. Крайние, беспощадные ваххабиты обрушились также и на шиитов. Ныне покойный лидер «Аль-Каеды в Месопотамии» аз-Заркауи начал не только в Ираке, но и в своей родной Иордании войну против шиитов, называя их «затаившейся змеей, хитрым и зловредным скорпионом, шпионящим врагом и глубоко проникающим ядом». В Афганистане талибы установили режим, по своей бесчеловечности и мракобесию уступающий разве что власти Пол Пота в Камбодже.

Беда в том, что создавшие транснациональную террористическую сеть исламисты не являются чем-то наносным, чуждым исламу. Они входят в русло исламской традиции, точнее — одной из традиций; ведь в исламе, как и в любой мировой религии, можно найти различные потоки мысли, часто не совпадающие установки. Известна, например, разница между мекканскими и мединскими сурами Корана. Как писал Алексей Малашенко, «исламизм не болезнь, которая поддается пусть трудному и длительному, но все же лечению. Это клетки самого организма «исламской традиции, исламской политической культуры» (Исламская альтернатива и исламистский проект. М.: Весь мир, 2006, с. 60). Акцентируя внимание на «воинственных», «непримиримых» высказываниях, содержащихся в Коране, которые при желании найти нетрудно, как и «миролюбивые», исламисты апеллируют к простым, понятным всем мусульманам вещам: в современном мире господствует несправедливость, исламское сообщество оказалось -–по вине как Запада, так и собственных нечестивых правителей — в самом низу глобальной политической иерархии, всем заправляют «неверные», западные империалисты оскорбляют и унижают достоинство мусульман.

«Салафийя» направлена против пагубного влияния Запада (материалистического, марксистского или безбожного). Подъем, или оживление, или «политизация» ислама не связаны с какими-либо серьезными изменениями в интерпретации или с религиозным расколом, появлением новых толков ислама и т.д. Объяснение следует искать не в религиозной сфере, а в тех исторических и социальных обстоятельствах, которые определяют жизнь сотен миллионов людей не только в мусульманском мире, но и в странах «третьего мира».

В каком-то смысле исламизм можно считать крайней формой продолжения той антиимпериалистической, национально-освободительной борьбы, которая привела в ХХ веке к крушению колониальной системы. Да, исламисты-фанатики совершают чудовищные вещи, но они искренне верят в то, что продолжают борьбу против империализма: за политическим и экономическим освобождением должно последовать освобождение культурное, моральное.

И здесь нельзя не упомянуть о том, что мощный толчок развитию исламизма дала политика западных держав, в первую очередь США. Сообщалось, например, что после начала американской интервенции в Ираке в штаб-квартирах экстремистских организаций в Западной Европе не было отбоя от добровольцев, желавших записаться в ряды «шахидов». Десятки миллионов мусульман во всем мире с одобрением встречали призывы Усамы бен Ладена к бескомпромиссной борьбе против тех, кто ведет войну в Ираке и Афганистане, расположил свои войска в Саудовской Аравии (ведь земля Аравийского полуострова священна, по ней некогда ступала нога их пророка). Особую роль, конечно, играет палестинская проблема. Лозунг освобождения Иерусалима (по-арабски Аль-Кудс, священный, третий по своей святости город ислама) не оставляет равнодушными миллионы мусульман во всем мире.

Самые «крайние из крайних» среди исламистов, возможно, даже мечтают о возрождении халифата, или по крайней мере о «воссоединении» земель, когда-то находившихся под властью мусульман. Сюда они относят и испанскую Андалузию, и Среднюю Азию. Автор этих строк встречался когда-то в Узбекистане с «ваххабистами» (так их называют и там и на Кавказе), которые говорили о своем намерении создать исламскую республику сначала в Ферганской долине, потом во всей Центральной Азии, в Казахстане, «а оттуда рукой подать до Волги, до татарских и башкирских земель». Это кажется бредом, но ведь важно то, что есть люди, которые искренне в это верят, готовы отдать за свой идеал и собственную, и чужую жизнь.

На самом же деле исламисты нацелены на то, чтобы взять в свои руки власть в ключевых мусульманских странах — в Египте, Саудовской Аравии, Пакистане, Иордании (последняя их привлекает как сосед Палестины, как плацдарм в борьбе за освобождение Иерусалима от сионистов). Это их главная задача; осуществив ее, они полагают, что овладеют « душой» мусульманского мира, покончат с влиянием Запада.

Нельзя недооценивать исламистскую угрозу, но было бы неправильно смириться с ней и полагать, что мир ислама уже необратимо попал в сети «Аль-Каеды» и родственных ей группировок. Террор исламистов все больше в глазах многих мусульман выглядит контрпродуктивным. Слишком уж большие потери несут сами мусульмане. Убийство невинных людей, гражданских лиц (что запрещено Кораном) вызывает отторжение у бóльшего числа мусульман, а изуверская практика исламистов в Афганистане и Ираке ведет к падению их авторитета.

Подводя итог, следует сказать, что «всплеск» исламизма не надо отождествлять с бесспорным усилением роли религии в мусульманских странах. Тот факт, что все больше женщин в Египте или Турции носят хиджаб, еще не свидетельствует о том, что общество безропотно подчинилось исламистам. Ислам и исламизм — родственные, но не тождественные понятия. Мало кто в современных исламских странах захотел бы жить под властью такого режима, как Талибан, подчиняться шариату в крайних, самым бесчеловечным образом истолкованных его формах.

Что будет дальше? Очень многое зависит от конкретной политики Запада, прежде всего США. Иракская война, например, неизмеримо больше помогла исламистам, чем любые рассуждения об исламе и христианстве.

Действительно ли противоречия между США и миром ислама испорчены непоправимо? Большинство исламоведов отвечают на этот вопрос отрицательно. Они указывают на то, что отношение «уммы» к Америке в общем было бы неправильно считать абсолютно негативным и непримиримым как в религиозном плане, так и в культурной и материальной сферах. Начать с того, что примерно 6 миллионов мусульман, живущих в США, отнюдь не ощущают себя дискриминируемыми и обделенными; их уровень доходов даже несколько превышает средние показатели по стране, 52 % американских мусульман относятся к среднему классу, лишь 10 % имеют низкие доходы. Уже один этот факт, известный в мире ислама, дает Америке определенный плюс. Далее, американские достижения в различных сферах жизни (технологии, ноу -хау, наука, кино и т.д.) высоко оцениваются образованными классами мусульманского общества, при первой возможности многие молодые люди стремятся эмигрировать в США. Что касается влияния «Аль-Каеды» и вообще транснационального исламистского терроризма, то оно оказалось сильно преувеличенным. Например, некоторые авторы утверждали, что взрывы в Лондоне в 2005 г. получили одобрение большинства британских мусульман, но, судя по последним данным, число сторонников террора среди них оказалось не более 4 %. Убийства гражданских лиц вызывают все большее отторжение среди мусульман в Европе, не говоря уже о США. Гнев мусульманского сообщества вызывает конкретная американская политика по отношению к Ираку, Афганистану, Палестине. США обвиняют в том, что они «всюду лезут», вмешиваются, хотят установить угодные им порядки и т.д., и в этом смысле мусульманский антиамериканизм в принципе не отличается от все более негативного отношения к США в других регионах мира. Просто дело в том, что такого рода американские действия в основном проявляются именно в мире ислама и по его границам, и мусульмане ощущают их последствия острее, более непосредственно, чем прочие народы. Поэтому, если бы политика США при Обаме была изменена хотя бы частично, это уже дало бы толчок к улучшению имиджа Америки в мире ислама.

***

Падает ли влияние «Аль-Каеды» и других родственных ей организаций или растет? На этот счет существуют различные мнения. Но вот фактом является то, что в «арабских революциях» начала 2011 г. исламистов практически почти не было замечено. На площади Тахрир в Каире не было слышно исламистских лозунгов, никто не проклинал Америку и не сжигал израильские флаги. «Братья- мусульмане» успели, после нескольких дней растерянности, примкнуть к манифестантам, но степень их влияния в народе выяснится только после выборов. Даже если они наберут много голосов, это отнюдь не будет означать успех «Аль-Каеды», скорее наоборот: ведь в последние годы «второй человек» в «Аль-Каеде» аз-Заркауи сурово осуждал «Братьев» за их готовность участвовать в парламентских выборах.

Обозреватели отмечают, что «арабская весна» 2011 г. означает серьезную неудачу «Аль-Каеды»: долгие годы она вела борьбу за свержение «нечестивых правителей» в арабских странах, и вот это происходит за несколько дней без всякого участия джихадистов.

Но еще рано делать выводы. Что, если новое руководство Египта, например, не сможет решить экономические и социальные проблемы, стоящие перед страной? Или война в Ливии приведет в конечном счете к усилению антизападных настроений в мире ислама? Тогда опять может наступить час тех, кто говорит: «Ничего не получится, пока мусульмане не поймут, что единственный выход в борьбе под лозунгом «Ислам — вот решение».

2. ИРАК МЕЖДУ ВОЙНОЙ И МИРОМ

Америка уходит из Ирака. Вывод американских боевых частей из Ирака позволяет говорить если не об окончании военных операций вообще, то по крайней мере о наступлении нового этапа интервенции, начавшейся 20 марта 2003 г. Теперь можно подвести итоги.

Вот некоторые цифры.

Затраты США на войну составили 748 млрд. дол-ларов.

— Погибли 4 тыс. 419 американских солдат и офицеров, ранены 31тыс. 700.

— Потери других войск коалиции — 4 тыс. 712 человек убитыми.

— Убито иракцев от 96 тыс. до 104 тыс. человек (по американским данным; по другим данным — в 4-5 раз больше).

— Численность перемещенных лиц внутри Ирака — 2,6 млн. человек.

— Численность беженцев из Ирака

Первый и главный итог американо-британской операции — это превращение Ирака в новый центр активности транснационального исламистского терроризма. В стране возникла организация под названием «Аль-Каеда в Месопотамии». В Ирак хлынули террористы со всех концов арабского мира. Та мощная антизападная, в первую очередь антиамериканская сила, на борьбу с которой Вашингтон истратил столько сил и средств, обосновалась в самом центре Ближнего Востока.

Второй итог — беспрецедентное усиление Ирана, превращение этой неарабской и несуннитской страны не только в ближневосточного тяжеловеса, но и в лидера «арабского сопротивления». Президент Ирана Ахмадинежад стал буквально кумиром «арабской улицы», многовековая вражда между арабами и персами отошла в тень. Иранские власти финансируют и вооружают не только ливанскую шиитскую экстремистскую организацию «Хесболла», но и палестинское суннитское движение ХАМАС. Иорданский король Абдалла говорил о «шиитском полумесяце», вклинившемся в суннитский мир Арабского Востока. Все это стало возможно только благодаря тому, что американскими руками был устранен со сцены иракский диктатор Саддам Хусейн.

И третий итог — невиданный ранее подъем антиамериканских настроений в мире ислама, но не только. Антиамериканизм, явление глобальное и, видимо, неустранимое, окреп необычайно после вторжения войск «неверных» в одну из мусульманских стран, что вполне естественно, но он усилился вообще во всем мире и привел к такому падению престижа США, какого не было еще никогда. Негативное отношение к США варьируется от ярости и жгучей ненависти в большинстве мусульманских стран до несколько презрительного недоумения в остальном мире: как могло правительство сверхдержавы оказаться столь некомпетентным и непрофессиональным, не просчитать заранее вероятные последствия интервенции? А эти последствия, странным образом не предусматривавшиеся Пентагоном и госдепартаментом (несмотря на наличие в США множества высококвалифицированных арабистов), выразились прежде всего в том, что крушение фашистского режима привело к всплеску всех застарелых, временно «замороженных» конфликтов. На поверхность вышли давние обиды, началось сведение старых счетов; у людей, ранее парализованных страхом перед жестокой диктатурой, появилось ощущение безнаказанности, что бывает всегда, когда сбивается железный обруч тоталитарной власти. Вырвались наружу все темные страсти, подняли голову криминальные элементы. Общество оказалось в хаотическом, дезорганизованном, атомизированном состоянии.

Все это произошло бы в любой стране, в которой внезапно падает диктатура, но Ирак — особый случай. Нет другой страны, за исключением, пожалуй, Шри-Ланки, в которой одна этническая или конфессиональная общность в течение столь длительного времени и так систематически подавлялась другой. В Ираке речь идет об арабах-шиитах и курдах, которых суннитская элита презирала и преследовала. Еще в 1933 г. первый иракский король Фейсал сказал: «Все еще нет иракского народа, а есть лишь невообразимая масса человеческих существ, лишенных всяких патриотических идей, насквозь пропитанных религиозными традициями и всяческим абсурдом, не объединенных никакими общими связями, подвластных злу, склонных к анархии, постоянно готовых подняться против любого правительства» Конечно, за последующие десятилетия в Ираке выросла интеллигенция вполне достойного уровня, может быть, лучшая в арабском мире, но 35 лет тоталитарного режима привели к ее истреблению или эмиграции, в обществе правила бал самая низкопробная шпана. Не случайно и сейчас практически все политики — выходцы из эмиграции.

Бывший министр Али Аллауи писал об иракском обществе, что оно «держится географическими императивами сосуществования на едином пространстве, а не осознанием совместно прожитой истории и общей цели… Племя против племени; племя против города; город против правительства… ни у одного арабского народа нет таких конфликтов сектового, этнического и трибалистского характера».

Меньше всего такая страна подходит для строительства стабильного демократического государства. Этого или не знали, или не принимали во внимание те гражданские чиновники в Пентагоне, которым Буш -младший дал на откуп планирование невоенной части иракской операции. По словам американского исследователя Джорджа Пэкера, «никто из ответственных лиц даже не задавал самый главный вопрос: что мы будем делать, если все пойдет не так?». А все пошло именно не так, и во многом по вине самой оккупационной адми-нистрации.

Крупной ошибкой был роспуск иракской армии, остались без куска хлеба 400 тыс. военнослужащих, многие из которых влились в ряды Сопротивления. Другой ошибкой была «дебаасизация», увольнение как минимум 30 тыс. бывших членов партии «Баас», а к ним относились, как и должно быть в тоталитарном государстве, вообще все люди, занимавшие сколько-нибудь значимые посты, начиная от преподавателей и кончая начальниками участков полиции. Особенно ударила «дебаасизация» по суннитам, занимавшим большинство ответственных должностей в государстве. Именно суннитские боевики стали ударной силой сопротивления. Из каждых десяти убитых американских военнослужащих семеро стали жертвами именно суннитских, а не шиитских боевиков.

Вооруженное сопротивление началось уже в 2003 г. Вопреки распространенным мифам, в Ираке не было всенародного восстания, партизанской или гражданской войны в общепринятом смысле этого слова. Были террористическо-диверсионные действия широкого масштаба против оккупантов, но вскоре к этому добавилась, межобщинная война суннитских и шиитских «милиций», которая унесла несравненно большее число человеческих жизней. Военные действия против оккупантов и «собственных врагов» переплетались; бойцы «милиций», каждая из которых убивала американцев, с не меньшей беспощадностью уничтожали друг друга. В 2005, 2006 и 2007 гг. казалось, что страна погрузилась в кровавый хаос, американцы безнадежно проигрывают войну, а сунниты и шииты занимаются взаимоистреблением. И если шиитские «милиции» пользовались поддержкой поставленного американцами правительства, в котором первую скрипку играли шииты, то у суннитов появился другой козырь — «Аль-Каеда».

В истории Ирака наступили самые черные времена, в месяц погибали до трех с половиной тысяч гражданских лиц. Иракцы справедливо говорили, что этого кошмара не было бы, если бы в страну не пришли американцы.

Но именно поведение «Аль-Каеды», вмешательство которой в иракские события придало войне особо жестокий характер и одно время даже угрожало американцам полным провалом всей их операции, привело в конце концов к перелому — не в пользу иракского Сопротивления. «Аль-Каеда» оттолкнула от себя своих суннитских союзников. Ее зверства, практиковавшиеся ею акции смертников, при которых гибла масса мирных жителей, ее стремление насаждать самые бесчеловечные и мракобесные формы шариата, наконец тот факт, что боевики «Аль-Каеды» захватили в свои руки сеть контрабандной торговли в провинции Анбар, контролировавшуюся шейхами суннитских племен, — все это привело к тому, что главари боевиков, видимо, рассудили, что Америка — это плохо, но «Аль-Каеда» — еще хуже. И произошла поразительная¸ парадоксальная метаморфоза — значительная часть суннитских боевиков перешла на сторону американцев, назвав себя «Сынами Ирака» и образовав движение «Сахва» («Воз-рождение»).

Наступил момент, когда ядро политических классов как суннитской, так и шиитской общины осознало, что продолжение взаимоистребления не принесет им достижения желаемых целей, а лишь погубит Ирак как государство. В середине 2007 г. главные акторы на политической сцене Ирака поняли, что их интересам отвечает не война, а мир. Сунниты, прежде бойкотировавшие выборы, теперь принимают в них участие, и руководимое шиитами правительство пошло на некоторые уступки, с тем чтобы суннитская община не ощущала себя бесправной и дискриминированной, каковой в прежние времена была община суннитская. Власть понимает: необходимо избавиться от представления, что «после краха баасистского режима все просто перевернулось зеркальным образом: прежде сунниты были наверху, шииты внизу, а сейчас все ровно наоборот».

Уже в середине 2008 г. уровень насилия снизился на 80%, число жертв в среднем за месяц сократилось: среди мирного населения — с 3500 до 700, среди американских военнослужащих — с 70 до 25, среди служащих армии и полиции — с 200 до 100. Общая численность подчиняющихся правительству иракцев под ружьем достигла 555 тыс. человек, в том числе в армии — 230 тыс. (14 дивизий), остальное — полиция и «Сыны Ирака». На подготовку и оснащение армии и полиции истрачено 18 млрд. долл. При этом 80% офицеров и 50% солдат составляют бывшие военнослужащие армии Саддама Хусейна.

Новый начальник полиции генерал Хусейн аль-Вади уволил обоих командиров дивизий и всех 8 командиров бригад, равно как 18 из 27 командиров батальонов. Сейчас число суннитов среди офицеров примерно равно числу шиитов, а среди рядовых 25% составляют сунниты — существенное достижение, если учесть, что еще годом раньше там были почти только шииты.

Сейчас можно сказать, что страна начинает вставать на ноги. Террористам не удалось разрушить экономику; несмотря на многочисленные случаи взрывов нефтепроводов, уже добывается почти 2,5 млн. баррелей нефти в день, как и в довоенные времена, а доходы от экспорта нефти составляют 60 млрд. долл. Три десятка иностранных компаний, включая российские, участвовали в торгах, на которых велась борьба за получение контрактов на разработку нефтяных месторождений, и российский «Лукойл» получил наконец право на месторождение «Западная Курна–2», запасы которого оцениваются в 5 млрд. баррелей нефти. А «Газпром-нефть» в составе консорциума начинает работу на месторождении «Бадра» с запасами примерно в 2 млрд. баррелей.

Всего в Ираке работают 38 компаний из 17 стран. Вопреки распространенному у нас мнению, что вся американская интервенция была затеяна для того, чтобы США смогли прибрать к рукам иракскую нефть, самое крупное месторождение Ирака — Румейла (17 млрд. баррелей) в результате торгов досталось консорциуму во главе с British Petroleum. Ирак также становится серьезным экспортером природного газа. Но Двуречье богато не только нефтью и газом. При нормализации политической обстановки великолепное развитие могло бы получить сельское хозяйство: в этом отношении ни одно арабское государство не может сравниться со страной двух великих рек — Тигра и Евфрата.

Что касается уровня жизни населения, то картина весьма противоречивая. С одной стороны, полная свобода передвижения и выезда за границу, свобода слова и печати, обилие импортных товаров, огромный рост числа автомашин. Число подключений к Интернету выросло с 4,5 тыс. до 1,6 млн., количество мобильных телефонов увеличилось с 80 тыс. до 20 млн.. Если после падения прежнего режима в Ираке выходило всего 5 газет, то уже через три года их число выросло до 180. Появились десятки политических партий самой различной ориентации — националистические, коммунистические, либеральные, светские, религиозные. Помимо партий, в стране действуют и другие, еще более важные акторы — например, исключительно влиятельные в шиитской общине религиозные авторитеты во главе с великим аятоллой Али ас-Систани, могущественные шейхи племен, особенно в районе Центрального Евфрата.

С другой стороны, все еще не преодоленная экономическая разруха, бедственное материальное положение массы населения, нехватка питьевой воды, электричество, доступное только на несколько часов в день, безобразное положение со здравоохранением и образованием. Половина трудоспособного населения — без работы, нехватка энергии и слабость инфраструктуры не дают развиваться промышленности. Фактически нет ничего, кроме нефтегазовой индустрии. И на этом безрадостном фоне — пронизывающая все сверху донизу коррупция.

Особенно удручающе выглядит картина политической жизни. Сунниты и шииты все еще не доверяют и боятся друг друга. Хотя вроде бы «исторический компромисс» достигнут, кровавая бойня прекращена, сунниты уже не бойкотировали последние парламентские выборы в марте 2010 г., а в одном из главных борющихся за власть блоков («Аль-Иракийя») представлены обе общины, до создания нормальной демократической системы еще очень далеко. «Аль-Каеда в Месопотамии», хотя и резко ослаблена (тем более что ее харизматичный лидер Мусаиб аз-Заркауи убит), но отнюдь не ликвидирована. Наоборот, чем больше Ирак будет продвигаться по пути нормализации, тем более свирепыми и безжалостными будут становиться атаки исламистов. Уход американцев сразу же привел к усилению активности боевиков, особенно на севере, в районе Мосула, где обстановка всегда была наиболее напряженной.

Британский военный журнал RUSI описывает ситуацию в Ираке так: «Остается твердое ядро террористических ячеек по всей стране, единых по своим целям, хотя и не находящихся реально под одним командованием. Они обладают знанием и умением действовать локально, в своих районах и в крупных городах, несмотря на повышенный уровень безопасности и улучшение состояния иракских вооруженных сил…похоже, что нападения будут продолжаться в течение нескольких лет, хотя их масштаб будет уменьшаться».

Но нет никакого согласия и внутри самой правящей шиитской верхушки.

Трудно назвать другую страну, в которой существует такая взаимная вражда и подозрительность между политиками, такая сварливость, нетерпимость и несговорчивость, такая потрясающая неспособность и нежелание договориться, найти точки соприкосновения. И дело здесь не только в принципиальных разногласиях. Огромную роль играют личные амбиции, клановые интересы, грызня из-за доступа к финансовым ресурсам и теплым местечкам.

Выборы в парламент состоялись в марте 2010 г., но шел месяц за месяцем, а представители даже одной и той же шиитской общины никак не могли договориться по вопросу о формировании кабинета. Главная борьба шла между Малики и Алауи, двумя шиитскими лидерами. «Иракийя», блок Алауи — это первое в истории постсаддамовского Ирака объединение шиитов и суннитов, к тому же это наиболее светская политическая организация из всех возможных. С точки зрения урегулирования суннитско-шиитских противоречий, оптимальным был бы выигрыш Алауи. Но именно потому, что основная масса шиитов — людей набожных и неспособных преодолеть застарелую неприязнь к суннитам — считает блок «Иракийя» слишком светским и просуннитским, кандидатура Малики оказалась более приемлемой.

Для создания сильной и стабильной власти правительство должно опираться на общенациональный консенсус, чего крайне трудно добиться в стране, где фактически нет единой нации. Следовательно, ее необходимо создать или по крайней мере имитировать ее наличие. Средство только одно — инспирировать подъем иракского национализма. Этот национализм позволит укрепить суверенитет государства и, в частности, избежать слишком сильного иранского влияния. Но может ли он быть общеиракским или же, что гораздо более вероятно, останется национализмом арабским? Тогда он вступает в противоречие с другим национализмом — курдским. Ведь Ирак — страна арабов и курдов. Курдские лидеры, правда, сумели избежать соблазна сепаратизма. Для них выгоднее, чтобы Иракский Курдистан оставался в составе Ирака, пользуясь при этом де-факто полной самостоятельностью. Провозглашение независимости привело бы к полному бойкоту Курдистана всеми его соседями. Но есть вопрос, из-за которого может разгореться новая война — на этот раз между арабами и курдами: судьба города Киркук, который курды называют «своим Иерусалимом». Он не входит в состав автономного региона, но в конституции Иракского Курдистана назван его главным городом.

Малики прекрасно понимал, что именно на киркукском вопросе можно попытаться объединить арабов — суннитов и шиитов, а заодно приобрести репутацию общенационального лидера, отстаивающего арабские интересы. «С конца 2008 г. Малики во все большей мере направлял становящуюся на ноги военную машину Ирака на север, втравливал армию в регулярные провокации против курдской милиции пешмерга». Есть сведения, что американцы испытывали по этому поводу серьезное беспокойство, так как они оказываются между двух огней: с одной стороны, курды — это их единственные надежные союзники в Ираке, многим им обязанные, а с другой — нельзя толкать центральную власть, в основном шиитскую, в объятия Ирана. Скорее всего, США будут продвигать компромиссный вариант, способный хотя бы частично удовлетворить обе стороны. Но в данном случае это будет крайне нелегко, поскольку курды уже объявили Киркук своей столицей, и от этого их лидерам нельзя отказаться без серьезной потери лица.

Взрыв насилия в Киркуке, способный перерасти в вооруженный конфликт между арабами и курдами, вполне реален. Можно провести аналогию с Косово в период распада Югославии. Несколько лет воевали между собой сербы, хорваты и боснийцы, а о Косово никто не думал, там было спокойно. И вот после прекращения «большой войны» именно в Косово произошел взрыв. В Ираке на фоне межарабских суннитско-шиитских военных действий Киркук оставался в тени, но вскоре может прийти его очередь, и судьба единого Иракского государства окажется под вопросом.

Но если киркукскую проблему удастся решить, то Ирак сохранится полностью в нынешнем виде. Шедшие в течение нескольких последних лет бесконечные разговоры о том, что Ирак должен разделиться на три государства: курдское на севере, суннитское в центре и шиитское на юге — исходили от людей, которые просто были недостаточно знакомы с обстановкой. Действительно, представим себе это «арабское суннитское государство» в центре Ирака со столицей в Багдаде. Надо помнить хотя бы один факт: в Багдаде проживает около 2,5 млн. шиитов. И они упакуют свои вещи и уедут на юг, в Басру? Или вернутся под власть суннитов, от которой их наконец избавили американцы?

Багдад останется столицей и суннитов и шиитов. Конечно, нелегко будет наладить сосуществование двух общин. Не забудется, как еще несколько лет назад убийцы в масках врывались в дома и расстреливали из автоматов людей другой конфессии, как останавливали маршрутные такси и выводили пассажиров — одних отпускали, других заводили за угол и ставили к стенке. Но стоит учесть и другое: столько писали за последние годы о суннитско-шиитской вражде, что как-то упустили из виду один факт: когда в 1980 г. началась война с Ираном, иракские шииты воевали в рядах армии так же стойко, как и сунниты, хотя сражались они против своих иранских единоверцев. Это свидетельствовало о том, что существует иракский государственный национализм, общий патриотизм. Если спросить жителя арабской части Ирака, кто он, — ответ скорее всего будет: «Я — араб, иракец», и уже во вторую очередь человек скажет, что он суннит или шиит. Правда, многие дадут обратный ответ, вот в этом-то и проблема. В душе иракских арабов борются эти две приверженности — общинно-конфессиональная и общеиракская. И от исхода этой борьбы во многом зависит судьба Ирака.

3. ИРАНСКИЙ АТОМ — ПЕРЕЛОМ К ЛУЧШЕМУ ИЛИ ДЕЖА-ВЮ?

Станет ли Иран ядерной державой — это один из самых широко обсуждаемых вопросов последних лет. Не сосчитать конференций и встреч, посвященных этой проблеме. Совет Безопасности ООН уже накладывал на Иран санкции, требуя от него прекратить работы по обогащению урана, но воз и ныне там.

Никто так и не знает, что на уме у тегеранских правителей и действительно ли они, форсируя работы по обогащению урана, имеют в виду только «мирный атом». Но вот один весьма показательный факт: несколько лет назад Иран отверг предложение России создать совместные предприятия для обогащения иранского урана на нашей территории; предполагалось, что Россия обогащает его для Ирана, загружает его в реактор, и таким образом иранцы получают готовое топливо. Но это был бы только низкообогащенный уран, непригодный для военных целей, и именно поэтому Тегеран отклонил московский проект.

Глава Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) Эль-Барадеи сказал в одном интервью: «Предположение, что завтра мы проснемся и у Ирана будет ядерное оружие, не подтверждается известными нам фактами». Но ведь никто из серьезных людей и не утверждал, что это «будет завтра». На различные сенсационные «утки» мало кто обращает внимание. А серьезные люди работали, изучали проблему, и вот их вывод. В мае текущего года был опубликован совместный отчет американских и российских экспертов, работавших по поручению независимой международной организации EastWest Institute. В отчете, озаглавленном «Ядерный и ракетный потенциал Ирана», указывается, что Ирану для производства ядерного взрывного устройства при условии, что обогащение урана дойдет до военного уровня, достаточно будет от одного до трех лет. Еще пять лет могут понадобиться для создания атомной боеголовки, способной быть доставленной к цели при помощи баллистических ракет. «В сроки от 6 до 8 лет Иран сможет создать баллистическую ракету, способную доставить ядерную боеголовку весом в 1 тыс. кг на расстояние 2 тыс. км».

А сейчас стало известно, что в Иране возле города Кум секретно создан второй завод по обогащению урана, и проведены испытания новой ракеты с радиусом действия до 2 тыс. км.

Означает ли все это, что Иран твердо намерен создать атомную бомбу? Не обязательно.

Версия реального создания атомной бомбы существует и исходит из того, что Тегеран не блефует и не шантажирует Запад, а в самом деле намерен произвести несколько атомных бомб. Спрашивается: для чего? Чтобы действительно пустить эти бомбы в ход?

Против кого Иран мог бы использовать ядерное оружие? Вряд ли против Америки или Западной Европы. Прежде всего обеспокоен Израиль, ведь расстояние от иранской границы до Телль-Авива составляет 1300 км. Но трудно представить себе, чтобы иранцы решились на ядерную войну с Израилем. Нынешних тегеранских правителей можно считать узколобыми фанатиками, но все же не безумцами. При всей их ненависти к «сионистскому образованию» (так, в унисон с арабскими радикалами, называют Израиль в Иране) вряд ли они намереваются бросить бомбу на еврейское государство, поскольку прекрасно понимают последствия такой попытки. Израиль в состоянии в последний момент нанести превентивный удар, который для Ирана был бы катастрофой. Да если бы даже удалось пробить израильскую систему ПРО, жертвами удара были бы не только 6 миллионов евреев, но и такое же число арабов на израильской и палестинской территории, что неприемлемо для Ирана, стремящегося стать лидером всего исламского мира.

Итак, наступательный вариант использования иранцами атомной бомбы малореален. Но как насчет оборонительного варианта? Чтобы отбить у американцев охоту напасть на их страну, застраховать себя от возможной агрессии, тегеранская «муллократия» (как властители Северной Кореи), могла на самом деле решить, что обладание ядерным оружием является для них единственной гарантией. Иранские правители, вероятно, учли плачевный опыт Саддама Хусейна и полагают, что если бы у него действительно было оружие массового уничтожения, Буш не решился бы на войну.

Версия ядерного шантажа предполагает, что на самом деле цель Ирана — не производство бомбы, а достижение такого уровня продвижения в этом направлении, который заставляет поверить, что она может быть создана в любой момент: все готово, и в определенной ситуации бомба может быть произведена. В таком случае чего именно желает добиться Иран?

Во-первых, содействия Запада в развитии своей экономики как платы за то, что Тегеран не сделает «последний шаг». Но, как показывает опыт Северной Кореи, чисто экономическая сделка, какой бы выгодной она ни была, не устраивает правителей авторитарного государства, нашедших возможность держать весь мир в неведении или даже в страхе, заставлять гадать: «есть уже бомба или нет?» Нужны гарантии не только экономические, но и политические: Америка должна раз и навсегда официально, при участии ООН, отказаться от «агрессивных намерений» в отношении их страны. Неправильно было бы считать, что иранские правители только делают вид, что они боятся американской агрессии; они этого опасаются на самом деле, и эти опасения резко возросли после американского нападения на Ирак. Ведь эти люди, плохо знакомые с современным миром, практически никогда не бывавшие на Западе, могут всерьез верить в то, что «Большой сатана» твердо намерен любой ценой добиться уничтожения исламской республики.

Тегерану необходимо, чтобы его исключили из американского «черного списка», из числа стран «оси зла». И если верить в рассматриваемый вариант, то смысл его ядерной программы состоит прежде всего в том, чтобы добиться от Запада как экономической помощи, так и политических уступок.

Похоже, что правители Ирана в принципе хотели бы довести процесс развития ядерной энергетики до такой точки, когда у них будет реальная возможность создать атомную бомбу. Но именно возможность. Реально производить бомбу совсем не обязательно. Скорее всего, гипотетическая иранская атомная бомба — оружие политическое. Важно не столько иметь бомбу в руках «физически», сколько достичь «состояния пятиминутной готовности», чтобы заявить: «В случае необходимости мы способны себя защитить и такими вот средствами, до этого нам осталось сделать один шаг». Это — «разговор с позиции силы», если угодно шантаж, «северокорейский вариант» (правда, Пхеньян пошел дальше простого шантажа).

И все же — вернемся к прогнозам экспертов. 6 — 8 лет — и готово, можно будет в принципе ударить на расстояние 2 тыс. км. Кажется — еще уйма времени, нечего пороть горячку. Но время бежит удивительно быстро; кажется, совсем недавно мы наблюдали по телевизору, как американские солдаты входят в Багдад, летит на землю статуя Саддама — а на самом деле прошло уже именно шесть лет. «Чем дольше живем мы, тем время короче», — как поется в одной песне. Годы пролетят незаметно, и вдруг, цитируя Эль-Барадеи, «мы проснемся, и у Ирана будет ядерное оружие». Тем, кто живет в Москве, Париже или Нью-Йорке, это может быть безразлично; а для тех, кто живет в Иерусалиме или Тель-Авиве?

Вот тут-то и опасность. Приведенные выше аргументы насчет того, что скорее всего иранцы не намерены произвести бомбу и тем более пустить ее в ход — слабое утешение для жителей Израиля, видящих, как движется к созданию атомного оружия расположенная неподалеку держава, лидеры которой утверждают, что еврейское государство будет стерто с карты мира. Какая у израильтян может быть гарантия того, что Тегеран остановится в одном шаге от создания бомбы? На заводе в Натанзе уже крутится более восьми тысяч центрифуг, и многие израильтяне действительно боятся дожить до того дня, когда утром по радио объявят о произведенном в Иране испытании ядерного устройства. А что предпринять? Разбомбить ядерные объекты Ирана? Все эксперты утверждают, что такой удар ничего не решит, ядерные элементы в Иране рассредоточены, спрятаны под землей, удар по Ирану приведет лишь к отсрочке иранской ядерной программы на несколько лет, более того — после такого удара иранцы, уже ничем не стесненные, с удвоенной силой возьмутся за производство атомной бомбы. Но для многих израильтян все это звучит неубедительно.

В западной печати давно обсуждается вопрос: что предпочтительней — ядерный Иран или война? И на Западе и у нас говорят, что нельзя допустить превращения Ирана в ядерную державу, но в таких заявлениях есть некоторая доля лукавства. «Нельзя жить с ядерным Ираном». А так ли это? Ведь живет же мир с ядерными странами — Индией, Пакистаном, Израилем, не говоря уже о великих державах. Конечно, если у Ирана будет атомная бомба, вероятнее всего, начнется гонка ядерных вооружений во всем обширном Ближневосточном регионе. Саудовская Аравия, Египет, Алжир да и другие страны скажут: «А чем мы хуже Ирана?» Договор о нераспространении ядерного оружия можно будет выбросить в корзину. Но это все же не станет катастрофой для человечества. Единственная страна, для которой иранская ядерная проблема является проблемой экзистенциальной, вопросом жизни и смерти, — это Израиль. Поэтому можно сказать, что центральным пунктом всего международного кризиса вокруг иранской ядерной программы является именно возможная реакция Израиля.

Израильские руководители понимают, что удар по Ирану создаст массу проблем, но они не могут не считаться с настроениями народа. Поэтому весьма опасно было бы уповать на то, что израильтяне ничего не предпримут, а будут сидеть и ждать, пока дипломатия «сделает свое дело». Нельзя исключать возможность воздушного удара Израиля по Ирану, совместно с американцами или в одиночку, а значит, возможна региональная война, в которую в любом случае, даже вопреки своему желанию, окажутся втянутыми Соединенные Штаты.

Конечно, для США израильский удар по Ирану имел бы просто катастрофические последствия, если говорить об их отношениях с миром ислама, поскольку мусульмане возложили бы всю вину на Вашингтон. Вся «новая линия» Обамы пошла бы прахом, независимо от того, ввязались бы США в эту войну или нет. Именно поэтому он, равно как и Саркази и Гордон Браун, так жестко поставили вопрос о санкциях. Для них это прежде всего путь к предотвращению войны, которая причинила бы Западу колоссальный ущерб. Россия останется в стороне, но перед ней будет тяжелейший выбор — как себя вести? Ведь помимо всего прочего, такая война безусловно дала бы мощный толчок развитию исламистского экстремизма, резкой активизации воинственных джихадистских движений, в том числе и в странах СНГ.

Что же делать, чтобы не допустить такого развития событий? Давить на Иран, загонять его в угол бесперспективно и контрпродуктивно, в этом смысле российская дипломатия права. Но вот создать единый фронт с Западом в попытке оказать «мягкое давление», т.е. предложить Тегерану всевозможные « пряники», начиная от обещания построить ряд атомных электростанций и кончая договоренностями о широкомасштабных инвестициях — это могло бы сработать. Вспомним, что еще в 2007 г. « шестерка» (постоянные члены Совета Безопасности плюс Германия) предложили Ирану чрезвычайно выгодные условия соглашения: строить атомные электростанции, принять Иран в ВТО, поставлять запчасти для гражданской авиации, обеспечивать приток инвестиций и т.д. Иран на это не пошел, так как в обмен ему предлагалось прекратить работы по обогащению урана. В прошлом году западные державы повторили это предложение, и опять безрезультатно.

И все же именно такой вариант обращения с Ираном представляется наиболее перспективным, особенно если учесть последние внутриполитические события в Иране, показавшие пределы власти нынешних владык и степень их зависимости от общества, с которым прежде они могли себе позволить не считаться вовсе. Сейчас виден раскол и внутри самой корпорации аятолл, и режим уже не так силен, чтобы действовать с прежней безоглядной непримиримостью.

Встреча «шестерки» с представителями Ирана, состоявшаяся 1 октября 2009 г. в Женеве, к удивлению многих, прошла именно в русле «мягкого», примирительного варианта. Иран обязался предоставить инспекторам МАГАТЭ доступ к новому заводу в Куме. Предполагается также усиление контроля и над старым заводом в Натанзе. А самое главное — иранцы согласились на то, что дальнейшее обогащение около двух третей имеющегося у них запаса урана и производство из этого (низкообогащенного) урана топлива будет происходить не в их стране, а в России и во Франции, и топливо будет доставлено обратно в Иран. Если все будет происходить именно так, а МАГАТЭ будет строжайшим образом следить за тем, чтобы и та часть урана, которая остается в Иране, ни в коем случае не подверглась обогащению до уровня 90 градусов, позволяющего произвести бомбу, тогда все смогут вздохнуть с облегчением.

Что привело к возможности такого соглашения? Во-первых, строительство завода в Куме вызвало взрыв возмущения у западных лидеров, сразу же поставивших вопрос о необходимости введения новых, более жестких санкций по отношению к Ирану. Правда, вероятность таких, поистине «смертельных» для Ирана санкций, как эмбарго на экспорт нефти и запрет на ввоз бензина, невелика, поскольку если бы даже Россия им не воспротивилась, наложил бы вето Китай, невероятно активизировавший за последние годы свои экономические связи с Ираном и в частности заключивший соглашение о поставках иранского сжиженного газа в огромных объемах. Но даже без этого экономика Ирана могла бы тяжело пострадать от других видов санкций, которые бы ввели западные державы (например, стал известен американский план блокирования операций страховки на поставки товаров в Иран).

Во-вторых, сыграло роль и видимое изменение позиции России, выразившееся в словах президента Медведева о том, что в некоторых случаях санкции бывают необходимы. И хотя через пару дней Медведев заявил, что надо создать «комфортные условия» для Ирана ради налаживания сотрудничества с ним, иранцы не могли не почувствовать, наоборот, известный дис-комфорт.

В-третьих — и это скорее всего самое важное — Запад перестал настаивать на том, чтобы Иран прекратил работы по обогащению урана в качестве предварительного условия для переговоров. Тем самым и были созданы те «комфортные условия», о которых говорил Медведев. Дело в том, что иранские лидеры — по существу, заложники своей собственной ядерной программы, ставшей в Иране своего рода «национальной идеей», употребляя популярное у нас выражение, и пуще всего боятся быть обвиненными в слабости, уступчивости, излишней доверчивости. Согласиться на прекращение обогащения урана они не могли, а после того, как в Женеве это условие было снято, тегеранские правители «сохранили лицо»: обогащение урана будет продолжаться, пусть и на чужой земле. Из такого урана бомбу не сделаешь — ну и что? Если кто внутри страны обвинит их в чрезмерной уступчивости, они всегда могут заявить: «А мы никогда и не хотели создать бомбу, это придумали иностранные клеветники, мы всегда говорили, что цели нашей ядерной программы — исключительно мирные: сейчас мы уже достигли такого уровня развития ядерной экономики, которая в принципе позволяет нам осуществить военную программу, если возникнет угроза безопасности Ирана; теперь мы выполнили то, чего хотели, а враги не смогли нам помешать, это наша победа». И весь иранский народ, отнюдь не горящий желанием воевать с Америкой, был бы только счастлив, осознав, что, осуществив успешную ядерную программу, Иран утвердил свое величие и достоинство и в то же время избежал войны.

Иначе говоря, лучше тех условий, которые Запад и Россия предложили Ирану, просто не придумаешь. Не хотите прекращать обогащение урана — пожалуйста, вам его будут обогащать и потом преподнесут готовое топливо для реактора на блюдечке; все, что нужно для развития мирной энергетики, вы получите без всяких усилий. И после встречи в Женеве казалось, что Тегеран сможет вырваться из плена стереотипа, изменить традиционную, апробированную модель поведения. Но вскоре появились признаки того, что все возвращается на круги своя. Спикер иранского парламента Али Лариджани утверждал, что Запад, настаивая на вывозе низкообогащенного урана в Россию, намерен «обманывать нас и навязывать нам свою волю». Звучит как-то дико, если иметь в виду, что Москва высказалась именно за данную схему; выходит, что Запад использует несчастную безвольную Россию как пешку в своей игре? Этому никто не поверит, равно как и разговорам о том, что Иран, дескать, боится отправлять свой уран в Россию из опасения утратить над ним контроль. Уж только не от России могут иранцы ожидать вероломства и всяких пакостей, и они прекрасно это знают.

Все это несерьезно и не может быть принято за чистую монету. И если в самое ближайшее время выяснится, что Иран отверг и данный, максимально благоприятный для него вариант выхода из кризиса, это будет самым убедительным подтверждением того, что тегеранские правители на самом деле опасаются только одного: такого внешнего контроля, который не дал бы им возможность довести обогащение урана до «военной стадии», когда уже можно делать бомбу. Вся нынешняя аргументация иранских официальных лиц — это лишь прикрытие, высосанный из пальца хитроумный предлог, чтобы оттянуть время.

Означает ли это, что все зашло в окончательный тупик? Все-таки еще рано так утверждать. Попытаться сдвинуть Тегеран с его позиции еще возможно, и здесь исключительно важна роль России. Мы только что видели, что даже сделанный российским президентом намек на возможность того, что Россия солидаризируется с Западом, уже сыграл свою роль на переговорах в Женеве, пусть даже потом Тегеран и дал задний ход. Логика подсказывает, что такая солидарность должна стать постоянным фактором, если мы хотим предотвратить пагубное развитие событий.

Но здесь есть загвоздка: надо занять единую позицию совместно с Западом. А вот в этом-то пункте и могут проявиться стереотипы мышления и поведения. Во-первых, наследие советского менталитета со встроенным в него механизмом, обеспечивающим поддержание постоянного уровня неприязни и подозрительности по отношению ко всему западному, особенно американскому. «Почему мы должны уламывать Иран вместе с американцами? Им это будет выгодно, а зачем нам идти на поводу у Вашингтона, тем более что не решены главные спорные вопросы — СНВ и др.? Позволять американцам набирать очки не в наших интересах». Во-вторых, как ни странно, можно слышать и такие мнения: «Если США примирятся с Ираном, нам будет плохо, американцы вытеснят нас из иранского экономического пространства. Для нас лучше ядерный Иран, чем проамериканский». Да и в целом похоже, что многие наши политики убеждены в одном: демонстрация солидарности с Западом ничего не даст нашему руководству в плане мобилизации населения на основе патриотического подъема.

Но что будет, если окажется, что иранские уступки — это всего лишь видимость, а уран, например, тихо обогащается на каком-нибудь третьем заводе? Та же игра в кошки -мышки, что и все последние годы… Иранские дипломаты — великие мастера тянуть, «забалтывать» любые переговоры, зигзагообразно маневрировать, время от времени «бросая кость» оппонентам, якобы делать уступки, постоянно сохраняя неопределенность. А время будет идти, и оно на их стороне. Но тот, кто убежден, что время всегда будет работать на него, может ведь и « заиграться», и не только перехитрить самого себя, но и крепко навредить другим.

При этом стоит с прискорбием констатировать, что именно в вопросе об иранской ядерной программе, пожалуй, наиболее ярко проявилась слабость и бестолковость мировой системы урегулирования конфликтов (если она вообще существует), близорукость и эгоизм государственных деятелей. Кто знаком с историей, знает, как нелепо возлагать надежды на мудрость, рациональность, логичность поведения политиков. И ХХI век пока что это только подтверждает.

4. СТОЛЕТНИЙ КОНФЛИКТ: ИЗРАИЛЬ И ПАЛЕСТИНЦЫ

Арабы и евреи, как повествует Ветхий Завет, — сводные братья. Но близкое родство никогда не препятствовало их вражде. Ведь первой жертвой на земле, опять-таки согласно библейской истории, был Авель, убитый родным братом. И сейчас эти два народа находятся в конфронтации, равной которой по длительности нет в современной истории. В чем корни этого жестокого противостояния?

Пусть читатель не удивляется: конфликту между арабами и евреями в Палестине действительно сто лет. В 1909 г. еврейские иммигранты организовали вооруженную группу «Хашомер» для защиты своих поселений от нападений арабских отрядов. Началось кровопролитие между двумя семитскими народами.

Краеугольные камни противоречий

Проблема № 1 — Иерусалим, святой город трех религий. Для иудеев это — Ерушалайм, в прошлом столица еврейского царства, город царей Давида и Соломона, там находится Стена плача, единственная сохранившаяся часть второго храма, разрушенного римлянами. Другого такого святого места у иудеев на земле нет. А для арабов и вообще мусульман это — Аль-Кудс, или «священный», третий по святости город в мире (после Мекки и Медины). Здесь расположены две святыни ислама — мечеть Аль-Акса («отдаленнейшая»), которую пророк Мухаммед, согласно преданию, посетил, и мечеть Куббат-ас-Сахра («Купол скалы»), построенная на скале, с которой пророк был вознесен на небо для встречи с Аллахом. Все эти святыни двух религий находятся буквально рядом друг с другом, на Храмовой Горе. Эта гора — часть Старого Города, и на земном шаре нет куска земли аналогичных размеров (площадь Храмовой Горы всего около 12 гектаров), который имел бы столь колоссальное символическое значение.

Вопреки решению ООН, Иерусалим так и не стал особой международной зоной, а после 1967 г. оказался целиком под властью Израиля. Как сделать один и тот же город столицей двух государств? — над этим вопросом ломают голову уже несколько десятилетий. Ясир Арафат говорил: «Не родился еще арабский лидер, который мог бы отказаться от Аль-Кудса», но и ни один израильский лидер не может отменить решение кнессета о статусе Иерусалима как единой и неделимой столицы еврейского государства. Все упирается по существу в вопрос о судьбе крошечного клочка земли, поскольку город как таковой де-факто давно разделен, евреи живут в западной части, арабы в восточной.

Проблема № 2 — границы между двумя государствами. Те израильские руководители, которые в принципе согласны признать необходимость создания палестинского государства и вывод войск с земель, оккупированных в 1967 г., настаивают на «коррекции» границ, на обмене территориями. В состав Израиля при этом включаются три больших блока еврейских поселений на Западном берегу реки Иордан, вблизи Иерусалима, а кусок израильской территории, населенный преимущественно арабами, передается палестинцам.

Проблема № 3 — еврейские поселения на Западном берегу. Их около двухсот, в них проживает более 200 тыс. человек. Само их существование арабы считают оккупацией; недавний опрос показал, что 80 % палестинцев Западного берега не желают создания своего государства, если в нем сохранится хотя бы одно еврейское поселение.

Проблема № 4 — палестинские беженцы. Уже в 1950 г., после первой войны, число арабов, бежавших из той части Палестины, которая вошла в состав Израиля, достигло почти миллиона человек. Их разместили в лагерях и стали содержать за счет ООН. Сейчас число зарегистрированных беженцев составляет примерно 2,5 миллиона, большинство их живут в лагерях на территории сектора Газа, Иордании, Ливана и Сирии. Согласно резолюции 194 Генеральной Ассамблеи ООН, принятой еще в 1948 г., беженцам должно быть обеспечено «право на возвращение», которое Израиль никогда не признавал.

Таковы главные, принципиальные проблемы, которые до сих пор препятствуют урегулированию конф-ликта.

Упущенные возможности

Впрочем, можно ли сказать, что именно эти проблемы сами по себе не позволяют решить давний спор? Скорее следует говорить о том, что нежелание или неспособность пойти на взаимные уступки для достижения компромисса являются основными причинами постоянных неудач всех попыток найти приемлемое для всех решение.

Многие авторы пишут, что коренной первоначальной ошибкой арабов было то, что они не признали решение Генеральной Ассамблеи ООН от ноября 1947 г. о создании двух государств в Палестине. В самом деле, если бы раздел Палестины произошел бы в соответствии с планом ООН, евреи получили бы территорию размером всего в 14 тыс. кв. км., ширина которого (т.е. расстояние между морем и арабским государством) в самом узком месте составляла бы 13 километров, а вся остальная часть Палестины управлялась бы арабами. Но рассуждающие задним числом забывают о реальной политической атмосфере в арабском мире в конце 1940 -х годов. Само по себе возникновение еврейского государства в центре арабских земель рассматривалось как абсолютно недопустимое. Если бы в 1948 г. какой-либо арабский президент или король предложил согласиться с возникновением Израиля вместо того чтобы вести войну во имя его уничтожения, он был бы немед-ленно убит.

Другая ошибка арабов, по мнению некоторых историков, связана с поведением иорданского короля Хусейна в 1967 г., когда он вступил в войну на стороне подвергшихся израильскому нападению Египта и Сирии. «Разве он не понимал, что израильская армия разгромит его войска в считанные часы? Объективно, конечно, это оказалось ошибкой: именно с этого момента, когда Израиль оккупировал всю оставшуюся часть так и не созданного палестинского государства, ведет свое начало вся проблема Западного берега. Но если бы Хусейн остался в стороне, когда Израиль напал на братьев-арабов, он, король из династии Хашемитов, т.е. потомок пророка Мухаммеда, покрыл бы себя и весь свой род несмываемым позором. Так не поступают аристократы — ни в Европе, ни на Востоке.

Другое дело — явная и совсем не обязательная ошибка, совершенная арабскими лидерами в том же 1967 г., уже после «шестидневной войны». На саммите глав арабских государств в Хартуме была принята формула «никаких переговоров с Израилем, никакого мира с Израилем, никакого признания Израиля». Признать Израиль как реальность, как существующее государство, а следовательно, как партнера по переговорам было необходимо. Хартум пошел на пользу только израильским « ястребам», руки у которых оказались развязаны для закрепления оккупации и начала строительства еврейских поселений.

Арафата упрекают за то, что во время саммита в Кэмп-Дэвиде в 2000 г. он прервал переговоры в момент, когда еще можно было торговаться. Видимо, он считал, что условия, предложенные израильским премьером Эхудом Бараком, хотя и беспрецедентно мягкие по сравнению с тем, на что Израиль был готов идти прежде, все же недостаточны. Считать ли срыв переговоров виной и ошибкой палестинцев — это вопрос спорный. Но вот что однозначно можно квалифицировать как тяжелейшую ошибку палестинской стороны, так это развязывание вооруженной «интифады» в том же 2000 году. «Интифада» непоправимо ослабила «лагерь мира» в Израиле, «голуби» ушли в тень.

Если обратиться к ошибкам другой стороны, то сразу можно отметить, пожалуй, главную из них, поистине роковую: решение о строительстве еврейских поселений на оккупированном Западном берегу, причем ответственность за это ложится как на израильских правых, так и на левых. Светские и религиозные сионисты соперничали друг с другом в поощрении иммиграции евреев как из СНГ, так и из США именно на Западный берег, как бы стремясь поставить арабов перед необратимым фактом утверждения на их земле форпостов «еврейского присутствия». Вопиющая близорукость израильского руководства привела к тому, что оно само себе поставило барьер на пути создания палестинского государства, без чего — и это сейчас ясно почти для всех — мира быть не может, конфликт будет тлеть бесконечно.

Крупной ошибкой Израиля следует считать создание на Западном берегу такой системы пропускных пунктов, которые делают жизнь палестинцев невыносимой. На этой территории существует почти 600 израильских блокпостов и барьеров. Люди не могут на своей земле нормально передвигаться из одного населенного пункта в другой.

Еще одна грубая ошибка израильских властей связана с их поведением по отношению к сектору Газа после того, как там власть захватил ХАМАС. Было решено проводить политику противопоставления Западного берега Газе. Газу намеревались подвергнуть блокаде в расчете на то, что население, доведенное до отчаяния своим бедственным положением, взбунтуется против ХАМАС. Ничего из этого не получилось. Люди страдали, но проклинали не ХАМАС, а Израиль и Америку. А жители Западного берега, даже если им стало жить лучше, чем прежде, все равно не могут быть безразличны к бедствиям своих собратьев в Газе. Никакой благодарности Израилю они не проявляют, да и авторитет Махмуда Аббаса, главы Палестинской администрации и лидера ФАТХ, отнюдь не вырос, скорее наоборот. В свою очередь, и ХАМАС совершил тяжелейшую ошибку, спровоцировав своими ракетными обстрелами израильских городов ужасающий вооруженный удар со стороны Израиля.

Психология и интересы

Реально противоположные интересы сторон в принципе можно было бы удовлетворить, хотя бы частично, при наличии доброй воли, взаимопонимания и готовности идти на уступки, без которых невозможен компромисс, а иначе, как компромиссным путем, идею «двух государств» воплотить в жизнь нельзя.

Иерусалим, например, разделить трудно, но возможно. Для этого крошечный кусок земли, Храмовую Гору, можно поставить под совместное управление или же устроить дело таким образом, что святые места каждой из сторон окажутся под юрисдикцией соответственно иудеев и мусульман, пусть даже их разделяет всего несколько сот метров. Можно решить и проблему еврейских поселений на Западном берегу: преобладающую часть из них демонтировать (сломив отчаянное сопротивление поселенцев — задача труднейшая, но не непреодолимая), а те, которые примыкают к Иерусалиму и представляют собой уже большие еврейские города, включить в состав Израиля, отдав взамен палестинцам часть нынешней израильской территории. Так будет установлена граница: возвращение, хотя и не в буквальном смысле слова, к линиям разграничения, существовавшим до июня 1967 г. И даже труднейшую из всех, головоломную проблему возвращения палестинских беженцев нельзя считать абсолютно неразрешимой; разумеется, ни одно израильское правительство никогда не согласится впустить их на свою землю — ведь учитывая разницу в темпах прироста населения, ему пришлось бы смириться с тем, что уже через несколько лет еврейское государство станет арабско -еврейским. Но значительная часть беженцев смогла бы приехать в палестинское государство, даже если их родители были родом из тех мест, которые стали Израилем; другая же часть удовлетворилась бы денежной компенсацией.

Дело в том, что одна из сторон конфликта считает уступки, на которые готовы были бы пойти ее лидеры, чрезмерными, а другая сторона — недостаточными. Палестинцы не желают понимать, что правительство Израиля не может идти напролом против общественного мнения, утратившего всякое доверие к арабам, и тем более им совершенно неважно, что слишком большие уступки с учетом особенностей политической системы Израиля неизбежно приведут к падению конкретной правительственной коалиции. Какое им дело до политических раскладок во враждебном государстве? А израильтяне упорствуют в слепом заблуждении, заключающемся в том, что «арабы понимают только силу « и что спасение еврейского государства лишь в том, чтобы быть как можно более жестким и «крутым». Израильтянам не хватает понимания того, какое огромное значение для арабов имеет их достоинство, насколько невозможно им выглядеть в своих и чужих глазах проигравшими и опозоренными неудачниками. Психологический барьер огромен. Некоторые полагают, что тут дело в несовместимости цивилизаций, в противоположности менталитетов, другие видят главное зло в накопившемся недоверии, когда одна сторона априори убеждена в том, что другая только и думает, как бы ее обмануть, переиграть. Так или иначе, беда в том, что уже дети воспитываются в духе ненависти и презрения к «вечному врагу». Арабы сам факт образования Израиля называют «накба», катастрофа, а евреи не сомневаются, что любая уступка палестинцам лишь разожжет их аппетит, что арабы никогда не откажутся от конечной цели — уничтожения Израиля. «Уйдешь на границы 1967 года — рано или поздно потребуют вернуться к границам 1947 года». «Ушли из южного Ливана — получили Хесболлу с ракетами, ушли из Газы — получили ХАМАС с ракетами. Так уж лучше держаться, ничего больше не отдавать. А то, что весь мир нас осуждает, — так евреям не привыкать, такова наша судьба на протяжении тысячелетий». С таким настроением трудно ожидать готовности идти на компромиссы…

Корни близорукой и контрпродуктивной политики Израиля по отношению к арабам лежат еще в первоначальных представлениях первых поколений иммигрантов. Достаточно вспомнить лозунг «Дать народу без земли землю без народа», равносильный отрицанию самого существования палестинского арабского народа; убежденность в том, что Бог дал евреям право создать Великий Израиль на земле всей Палестины; распространенное среди многих израильтян пренебрежительное, презрительное отношение к арабам вообще как чуть ли не к дикарям и т.д. А с другой, арабской стороны — полное игнорирование или даже отрицание факта проживания евреев в Палестине в древности; отношение к евреям как к незаконным пришельцам, внедренным в арабский мир Америкой, которая создала Израиль как свое орудие для борьбы с исламом; культивирование ненависти и отвращения к евреям, доходящее до того, что лидер крупнейшей ливанской шиитской партии Хесболла шейх Насрулла позволяет себе на митинге отзываться о евреях как о «потомках свиней и обезьян», и пр.

Отметим и внешние факторы. США в период «холодной войны» сделали Израиль своим союзником в борьбе против левых, просоветских сил. Израильские лидеры воспользовались этим, полагая, что тем самым у них есть свобода рук по отношению к арабам — ведь для американцев наличие стратегического союзника важнее, чем судьба каких-то палестинцев, Америка всегда будет на стороне Израиля. Сейчас это все позади, но вырисовывается новая конфронтация: США противостоят Ирану и поддерживаемым им радикальным организациям Хесболла и ХАМАС, и при этом новом раскладе сил в регионе ХАМАС оказывается в иранском лагере, а ФАТХ, побитый и униженный исламистами, — в одном лагере с Америкой и Израилем. Палестинцы расколоты и парализованы, и у израильских лидеров вновь возникла надежда на то, что точно так же, как Израиль был нужен американцам для противостояния с СССР и его союзниками, так и теперь он необходим Вашингтону для отпора «иранской экспансии», и США волей-неволей будут его поддерживать, а следовательно, нет нужды форсировать процесс создания палестинского государства.

Наконец — еще один важный момент. На первом этапе существования Израиля сионизм был по преимуществу светским движением, и ему противостояло тоже в основном секулярное движение арабских националистов во главе с Арафатом. Теперь все не так. В Израиле набирает силу религиозный компонент сионизма. В немалой степени ужесточение политического курса израильских властей связано с особенностями государственного устройства Израиля, в частности, с пропорциональной системой выборов в парламент. Баланс между блоками «главных партий» поддерживается или нарушается позицией религиозных партий, от которых зависит судьба правительства. Пользуясь этим, представители харедим (ультрарелигиозных евреев) берут в качестве платы за поддержку правительства обязательство выплачивать им большие деньги для финансирования духовных училищ, в которых занимаются молодые люди, предпочитающие вместо службы в армии десятки лет изучать Тору и Талмуд, благо что раввины- ортодоксы это поощряют. Сейчас таких «отказников» уже насчитывается 55 тысяч. И все это усугубляется ростом доли харедим среди израильского общества. В 1980 г. харедим составляли 4% еврейского населения, сейчас 10%, но через 20 лет будет уже 20 %, так как в их семьях по 8 — 9 детей, и вот уже в Иерусалиме 61% школьников-первоклассников являются выходцами из семей тех, кто фанатично борется за «чистоту веры» и полагает, что уступки арабам — это предательство идеалов иудаизма. А ведь ни одно правительство не может игнорировать мнение этих людей. Вот что писал издатель американского журнала «Нью рипаблик» Мартин Перетц: «Израиль закончит свою трансформацию в еврейскую Саудовскую Аравию, и исчезнет даже химера мира. Сохранится ли Тель-Авив как нечто вроде наполовину терпимого Дубаи — зоны развлечения посреди мрачной и безжалостной теократии — можно только гадать».

А среди палестинцев растет влияние ХАМАСа, исламистского движения, принципиально отрицающего возможность существования еврейского государства исходя из религиозных установок. Таким образом, в обоих лагерях стал доминировать религиозный элемент, что делает сближение их позиций в высшей степени затруднительным, если вообще возможным. Когда израильтяне слышат, что ХАМАС не имеет ни малейшего намерения отказаться от идеи создания единой арабской исламской Палестины, причем евреям будет предложено «возвращаться в Германию или куда-нибудь еще» — нет ничего удивительного в том, что среди них крепнет убеждение в необходимости « стоять насмерть», и концепция « земля в обмен на мир» объявляется устаревшей.

Так что же — полный тупик? Сегодня это выглядит именно так. Но каковы же в таком случае перспективы? Продолжение фактической оккупации Западного берега реки Иордан грозит Израилю большими бедами: периодические вспышки вооруженных выступлений, возобновление акций террористов-смертников, наращивание мощи и технических средств военизированных радикальных организаций, способных в принципе обстреливать израильские города ракетами все большей дальности, акты насилия по отношению к евреям в различных странах и т.д. Напрашивается единственный выход — поиски решения на базе все той же, давно известной концепции двух государств. Банально? Но ничего другого не придумаешь, как ни ломай голову. Для реализации этого проекта, конечно, требуется не только время и огромные, терпеливые усилия, но — самое главное — некий психологический, ментальный перелом. Может ли он прийти извне? Сомнительно. Еще и еще доказывать арабам и евреям, что в их же интересах прийти к компромиссу, что им никуда друг от друга не деться, что они обречены жить рядом на этом маленьком клочке земли, называемом Палестиной, — все это делалось за десятки лет сотни раз. Результат нулевой. Никакие международные силы, будь это наблюдатели или миротворцы, здесь тоже не помогут. Импульс к согласию должен прийти изнутри. Непременно найдутся люди, способные убедить своих соплеменников, что путь конфронтации — это путь к катастрофе. Эти люди из числа арабов должны говорить на языке ислама, а в еврейской среде можно апеллировать лишь к иудейской традиции. Отшатнуться от края пропасти, начать бороться с массовым безумием — единственный выход, иначе впереди лишь мрак и кровь.

Опубликовано в журнале:
«Вестник Европы» 2011, №31-32

Четыре колеса развития

“Гайдаровский форум”. В поисках инновационной стратеги и развития

Лех Бальцерович

...Я всегда буду помнить моих российских друзей, Егора Гайдара и его команду. Мы подружились лично, нас связывало то, что мы работали над большой задачей с точки зрения будущего страны. Большое вам спасибо.

Я хочу говорить о самом важном в экономике и в экономической политике, а именно: про долгосрочный экономический рост.

Почему некоторые страны остаются бедными, а другие становятся богаче?

Речь идет о стандартах, об уровне жизни миллионов людей. Это вопрос эмпирический. Давайте начнем с некоторых наблюдений. Если посмотреть на траектории долгосрочного экономического роста в сравнительном плане, то вы отметите, что они отличаются друг от друга по двум факторам. Первое — это скорость роста. И второе — частота, размер и масштабность реформ. От этого зависит экономический рост. И тут надо вычленить две основные силы, которые отвечают за экономический рост. Первое — это системные силы, которые действуют практически все время. Второе — это шок или кризис, которые случаются периодически, но при этом временной интервал между ними может быть разным, периоды могут быть разной длительности. Но при этом могут быть шоковые периоды, которые могут снизить скорость экономического роста.

Начнем с системных сил. Потенциально-универсальный и длительный импульс роста — это инновации. Без системных и систематических инноваций долгосрочного экономического роста не было бы. И начало системных инноваций отметила еще 300 лет назад Великобритания — начало экономического роста. Есть еще другие механизмы, о которых я говорить не буду. Но почему некоторые страны отличаются особым новаторством, а другие экономики к инновациям не прибегают? Очень много эмпирических исследований проведено, и это дает нам право сделать некоторые общие выводы.

Нет российской, польской, китайской экономики. Есть экономика. Потому что это связано с человеческой природой. И во многих базовых понятиях мы с вами одинаковы. Я хочу отметить четыре основных фактора.

Первое. Есть некоторые необходимые условия, которые все должны быть выполнены для того, чтобы экономика была высокой и инновационной, а экономический рост — длительным и стабильным. Должна быть частная собственность, превалирование частной собственности. Если экономика административно-командная, большого количества полезных инноваций не ждите. Смешанные системы, смешанные экономики в общем и целом по сравнению с экономикой, основанной на превалировании частной собственности, не эффективны. Вы прекрасно помните, что у вас была административно-командная система и из-за этого большое количество государственных предприятий. Говорят, если создать государственные предприятия, вкачать туда много денег, это залог инновации. На самом деле не все так просто. Потому что в большинстве случаев крупнейшие национальные компании, созданные по такому принципу, с такой надеждой, оказываются в проигрыше. Очень большие деньги выделяются, а результат нулевой. “Конкорд” — прекрасный технический успех и в то же время коммерческий банкрот. И это не единственный пример.

Второе. Частная собственность должна пользоваться высокой защитой, потому что люди не будут инвестировать в то, что плохо защищено. Эта защита должна быть равной. Потому что если не будет равенства, если будет лишь одна группа собственников, которые будут пользоваться высокой защитой, будут иметь монополии, но в ущерб другим, тогда не будет хорошо, эффективно функционирующей системы частной собственности.

И поэтому третье — да, частная собственность нужна, но этого недостаточно. Нужна конкуренция. На моей памяти, в мировой истории не было ни единого случая, когда была бы организована высокорастущая, высокоинновационная экономика без конкуренции. Новые компании должны выходить на рынок, и в конкурентной борьбе они развиваются и завоевывают свое место на рынке. Те компании, которые теряют свое место на рынке, теряют и экономически. Но если субсидировать проигравших, если субсидировать неудачников, эффективной экономики не будет. Кроме того, даже в субсидиях, требуется поддерживать равенство среди тех, кого субсидируют. При этом очень важен третий фактор — конкуренция.

Четвертое: финансовое положение государства. Если в государстве огромные расходы, если ВВП требует высоких налогов, то инвестиции от этого пострадают, а для инновации требуются инвестиции. Поэтому требуется соблюдение как минимум четырех условий, чтобы экономика была высокоинновационной. Это основной драйвер долгосрочного экономического роста. Если соблюдается только одно из этих условий, это блокирует инновационность экономики. Должны присутствовать все основные условия успеха. Чтобы проиграть, чтобы экономика не была успешной, достаточно сбоя одного из этих условий. Это как машина — на одном пробитом колесе она далеко не уедет.

Второй вид сил, которые отвечают за магнитуду и частоту шоков. Я приведу вам один пример, чтобы вы поняли, почему это важно. Сравню Испанию и Мексику. 50 лет назад эти две страны имели равный доход на душу населения. Несмотря на кризис, теперь в Испании доход в два раза выше, чем в Мексике. Почему? В Мексике за последние 30 лет было три кризиса. Испаниию до недавнего времени кризис миновал. Есть и внешние кризисы, но нельзя обвинять США во всех кризисах, которые происходят в мире, хоть мы и говорим о глобальном финансовом кризисе. Да, этот кризис начался в США, но это глобальный кризис. И кто же больше всего пострадал? Страны, которые у себя не сохранили стабильность, и в результате ситуация в этих странах усугубила кризис. Поэтому на самом деле большинство — кризисов доморощенные, а не привнесенные извне. Знаете, почему я говорю об этом? Потому что многие, едва заслышат слово “кризис”, сразу задают вопрос: кто виноват? И отвечают: конечно, капитализм. Это популярный миф. Особенно на Западе все в любом кризисе обвиняют капитализм. Да и не только на Западе, в других регионах тоже существует этот миф, будто бы во всем виноват капитализм. Но проанализируйте опыт и свидетельства истории. Самые тяжкие кризисы происходили как раз в тех странах, в которых был режим чрезвычайной концентрации политической силы, политической власти. Возьмите Советский Союз, режим Мао в 60–70?-е годы XX века в Китае, Кампучию. Я уж не говорю о Северной Корее. Страны, в которых, при режимах с высокой концентрацией политической власти, совершаются огромные ошибки, но они не исправляются, что приводит к крупнейшим катаклизамам.

Экономическая стабильность очень тесно связана со структурой и формой политической системы. Это самый фундаментальный принцип. Если это условие есть, если политическая власть ограничена и находится под контролем, вы сможете избежать самых плохих ошибок. Остаются только технические ошибки, технические вопросы, вторичные. Например, каковы ограничения фискальной экспансии? Как избежать греческого сценария при демократии, когда люди не просто верят в Деда Мороза, но и живут этой сказкой? Они верили в это, им обещали золотые горы, и в результате вы видите последствия. Это очень важный политический институциональный вопрос. Что требуется на первом уровне? Институциональные меры защиты, то есть то, что позволит деполитизировать финансовую политику. Финансовые советы, или как у нас в польской конституции: конституционный потолок государственного долга — 60%. Но в демократической системе требуется особая структура общественного мнения. Вам нужно большинство, которое не верит политическим обещаниям, политическим дедам морозам. Это важно. Это касается и СМИ, и всех остальных, обязанных развенчивать пустые обещания, за которыми ничего не стоит. И, наверное, нет лучшего решения, чем независимый центральный банк — это значит, что политическая власть ограничена. Потому что нельзя иметь независимые институты при неограниченной политической власти.

Я знаю, что национальные банки делают большие ошибки, например, как в США. Но политизированный центральный банк — это гораздо хуже. Плох и слаб национальный банк или центральный банк, который зависим и не профессионален. Или независимый и непрофессиональный — тоже плохо. Банк должен быть независимым и профессиональным.

Но, конечно, нельзя верить в то, что демократический контроль — это идеальное решение. Потому что и контроль иногда дает слабину. Поэтому необходимо, чтобы был контроль и над надзирательными органами. Контроль над банковским сектором должен быть сбалансирован с дисциплиной развития рынка. Во всем нужна золотая середина, разумное решение. Я говорю о технических решениях, естественно, подразумевая, что политическая власть находится под разумным контролем. Потому что когда политическая власть не ограничена, то самые лучшие демократические решения претворяться в жизнь не будут.

Поэтому если вы хотите долгосрочного устойчивого экономического роста, это зависит прежде всего от соблюдения определенных условий, которые нельзя просто четко поделить на экономические и политические, настолько сильно это взаимосвязано. Принципиально важно, чтобы политическая власть была ограничена и структурирована. Чтобы она, по крайней мере, не могла бы разрушить экономическую свободу. При этом требуется, конечно, постоянный мониторинг и исправление ошибок.

И я желаю вам, стране, принимающей этот форум, всяческих успехов в решении этих задач.

* Гайдаровский форум–2011. Академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Институт экономической политики имени Е.Т. Гайдара, Фонд Е.Т. Гайдара.

Международная научно-практическая конференция “Россия и мир: в поисках инновационной стратегии” Москва 16–19 марта 2011 г. Стенограмма любезно предоставлена редакции “Вестника Европы” организаторами Форума. Сокращенный конспект некоторых из выступлений сделан редакцией по своему усмотрению, ею даны все названия и подзаголовки. Полный текст стенограммы на сайтах Форума, АНХ иГС, ИЭП им. Гайдара.

Опубликовано в журнале:
«Вестник Европы» 2011, №31-32

Польша > Госбюджет, налоги, цены > magazines.gorky.media, 4 декабря 2011 > № 463018 Лешек Бальцерович

Построить Россию

Егор Гайдар

Егор Гайдар. Построить Россию. Журнал “Открытая политика”, № 1. Июнь 1994 г.

Егор Гайдар был одним из учредителей журнала “Открытая политика”, который мы издавали в 1994 – 2000 гг. Публикуемая программная статья написана им для первого номера журнала, накануне учредительного съезда партии “Демократический выбор России” ( 12 июня 1994 г.). На наш взгляд, она и сегодня не потеряла актуальности.

В конце века обостряются дискуссии. Нерешенные проблемы нависают лавинами и требуют, чтобы их решили. Тут есть какая-то магия цифр, феномен массовой психологии. Так было в конце пятнадцатого — в 1492 -м году (по старорусскому счислению — в 7000 от сотворения мира). Ждали конца света. В Италии Савонарола, в России Схария... Конец шестнадцатого. 1598 — Борис Годунов восходит на российский трон. Самозванцы. Смутное время. Конец семнадцатого — стрелецкие бунты. Софья. В 1694 -м — начало правления Петра. 1698 — Стрелецкий бунт, захлебнувшийся в крови.

Конец восемнадцатого — конец блистательного времени Екатерины II. 1794 — смерть императрицы. На переломе веков — недолгое и невнятное царствование Павла I, прерванное шелковым шарфом и увесистой табакеркой. Начало девятнадцатого. Указ о Вольных хлебопашцах 1803 года и первый университетский устав 1804-го; проекты Сперанского вселяют надежды. Но не до реформ — по Европе ходит Бонапарт.

Наполеоновские войны. Кровь лучших пролита на землю Аустерлица и Бородина. А после победы — тайные общества, в которых быстро берут верх радикалы, они всегда берут верх в тайных обществах, они самые “крутые”. И опять десятилетия ожиданий и административного произвола. Наконец — великие реформы Александра.

Напомню, их было четыре. И все — исторические. 19 февраля 1861 года — освобождение крестьян. 1864 год — реформа местной административной власти, создание земств. Школьная реформа. Теперь бы сказали, что власть уделяла внимание социально-культурному развитию страны. Судебная реформа — введен суд присяжных. В 1874 году — военная реформа. Отменена рекрутчина. Введена всеобщая воинская повинность для мужского населения Российской империи. Трудно переоценить значение этой реформы для демократизации общества и развития страны.

Начала развиваться промышленность. Строились железные дороги. Росли как грибы акционерные компании и страховые общества.

Укреплялись Российские банки. В конце века русская промышленность и финансовые круги стали достаточно сильными, чтобы хотеть защитить свои интересы политически. Начал расти зерновой экспорт, наметились явные сдвиги в сельском хозяйстве после реформ Столыпина, направленных на ликвидацию общины как экономического механизма.

Но когда мы говорим об этом расцвете конца XIX — начала XX века, мы ни на минуту не можем забыть трагический результат социальных противоборств, завершившийся большевистским переворотом, кровавой многолетней Гражданской войной, дальнейшим террором, созданием тоталитарного общества и семьюдесятью пятью годами последующего социалистического эксперимента. Сегодня история России, философские, идейно-нравственные наработки наших предшественников встали в центр политического, идейного противостояния.

Одни пытаются понять прошлое, чтобы понять настоящее, другие стремятся манипулировать обществом, гальванизируя старые идеи и старые аргументы об особом русском пути, панславянизме, особой исторической миссии и геополитической роли России.

Сорок лет великих александровских реформ создали основу для перехода России в новый век и в новую мировую роль. Почему страна сорвалась? Некоторые вполне серьезно утверждают, что на русской почве любые реформы обречены, и тоже апеллируют к истории, к тем же фактам и тем же событиям. Насколько неизбежен был срыв в революцию в начале двадцатого века? Об истории трудно говорить в сослагательном наклонении — что было бы, если... Трудно моделировать прошлое. И все-таки я думаю, что катастрофа революции и Гражданской войны не была неизбежной.

Говорят, у победы много отцов, а у поражения один — солдат. Так и здесь. Винят уже российский народ. Не думаю, что это правильно.

У российских невзгод двадцатого века были свои авторы. Все это требует долгого и кропотливого разбирательства, однако очевидно неправы и те, кто во всем винил императора Николая и высший класс, и те, кто во всех бедах видел происки евреев и германского генштаба. К сожалению, общество было давно и трагически расколото, и во всех противоборствующих лагерях, как и теперь, было очень много радикалов и очень мало людей конструктивных, людей для созидательной работы.

Чрезмерно непримиримо и воинственно держались даже люди, называвшие себя либералами. Цепь трагических ошибок совершала государственная власть, разрушительно действовали радикальные социалисты (большевики, меньшевики, эсеры). Общество оказалось дезориентированным, а радикальные социалисты во главе с Лениным были готовы на все, в том числе и на насилие, и на убийство, и на массовый террор, и на захват власти. Собственно, это не было неожиданностью — десятилетия российское общество жило под нравственным прессингом социалистических идей и романтизации насилия. Легализация людей, открыто и публично презиравших законы и общественную мораль, присвоивших себе право судить и убивать, — она была нравственной основой будущего переворота. Именно это объясняет, почему общество с ужасом не отшатнулось на следующий день после того, как подул Октябрь ветрами — уже при “социализме”. Горький в “Несвоевременных мыслях”, Зинаида Гиппиус в “Петербургских дневниках” хорошо показали прежде всего эрозию общественной нравственности, страшный рост вседозволенности, из которой и выросло чудовище тоталитаризма.

Н.А. Бердяев замечал: “При полной распущенности личности разрушается и хозяйство. Революции неблагоприятны для хозяйства. <…> Все опыты социальных революций уничтожают свободу лица в хозяйственной жизни”.

Интеллигенция и особенно литературный авангард несут свою долю исторической вины, как несет ее автор “Левого марша”.

Но сейчас речь о другом. Понять прошлое, чтобы неизбежные новые ошибки не делать по старым рецептам тщеславия, амбиций, групповщины, безответственной хлесткой фразы.

Интеллигенция, “культурное общество” расколото, находится в глубоком кризисе идей и целей. Одни больны социализмом, другие, переболев, уходят в поиски религиозных и иных духовных сущностей. Корни кризиса в том отсроченном, не принятом обществом историческом решении. В стрессе, во внутреннем стрессе, сопутствующем выбору. От нерешенности ключевых вопросов бытия, над которыми и в голову не придет мучиться обывателям в других странах. Не то в России. Пограничность, непроясненность: Восток или Запад? Европа или Азия? В чем задача России? Двухсотлетний спор славянофилов и западников, консерваторов и радикалов не кончился. Он и не может кончиться, потому что на все эти вопросы нет и не может быть последних ответов. Русская философия начала века пыталась эти ответы найти.

Бердяев с тоской писал, что “духовная жизнь человека попала в рабство к жизни материальной”. С.Н. Булгаков создал целую религиозную “философию хозяйства”.

Надо сказать, он считал, что социализм в такой же мере требует аскетического регулирования жизни, как и частная собственность, что “плен души у богатства и собственности равно опасен”. Он разрабатывал понимание хозяйства как явления духовной жизни, как “творчества, дающего основание свободе”.

Сегодня этими подходами интересуются теоретики новейшего менеджмента.

Я думаю, что сегодняшнее неустройство в нашем обществе, глубокая пропасть между разными позициями, которые могут занимать люди одной социальной страты, отражает не столько борьбу социальных интересов, экономических или философских принципов, сколько никогда не прекращавшееся нравственное противостояние разных путей человеческой самореализации на земле.

Социалистические опыты показали, что экспериментаторы готовы платить ЛЮБУЮ цену за само право их проводить (успеха не было ни в России, ни в Кампучии). Добро и зло, аскетическое или потребительски-ненасытное отношение к хозяйственному процессу, стяжательство и жадность, нищета и духовное богатство, чувство греха и вины — эти понятия из категории вечных, и о них, надеюсь, всегда будут думать россияне.

Моральные проблемы особенно мучают общество, когда оно находится не в высшей точке своего морального здоровья. Есть ложные ценности, за расставание с которыми дорого приходится платить. Бердяев видел тупиковость идеологии равенства: "Не неравенство создает нужду, а нужда создает неравенство как спасительное приспособление, как выход, предотвращающий хозяйственное и культурное понижение и гибель. <…> Неравенство есть условие всякого творческого процесса, всякой созидательной инициативы…

Экономика и экономизм, в том числе так ненавистный многим монетаризм, не претендуют на решение мучительнейших философских и моральных проблем. Они как результат нашего развития, как наследие и расплата стояли и будут стоять перед обществом.

Но я убежден, что только построенное на честных, нелицемерных основаниях общество, следующее разумному закону и уважающее закон, даст надежду и на исправление нравов. Это задача двуединая — мы не сможем стабилизировать общество, не стабилизировав экономику. А этого не произойдет, если человек не стабилизируется в доброжелательном отношении к чужой (не моей) собственности, к чужой жизни и достоинству. В смутные, переходные времена нет недостатка в мрачных прогнозах и страшных прорицаниях. Их было много в начале века, много и в конце. Но было бы ни с чем не сообразно — ни с теорией, ни с практикой, — если бы семьдесят пять лет большевистского эксперимента принесли другой результат.

То, что мы имеем, — мы имеем благодаря этому режиму. Эту экономику, и эту экологию, и это население с нынешним уровнем культуры, нравственности и правового сознания. Откровенно говоря, могло бы быть и хуже.

Забавно, что сейчас коммунисты выступают в роли критиков, будто только вчера прилетели с другой (процветающей) планеты.

Думаю, что в основе российской катастрофы 1917 года и Гражданской войны — не реформы и не ошибки в их проведении, а Первая мировая воина и ее гигантская деструктивная роль для России. Мне возразят — отчего же не сорвалась Германия? Отвечу — сорвалась в гитлеровский фашизм. Отчего не сорвались другие европейские страны? Ответ на этот вопрос не может быть простым и коротким... Я для себя объясняю это так.

Россия, в силу многих и сложных причин, — страна догоняющего типа развития, догоняющей экономики. Мы догоняем Европу, догоняем Запад. Впрочем, как заметил П.Б. Струве, внутренние таможенные пошлины в России были отменены еще императрицей Елизаветой, на сорок лет раньше, чем это сделал французский революционный Конвент. В эпоху Французской революции в России уже господствовал принцип свободы промышленности, что удивляло иностранцев.

И все-таки Россия догоняла. В этом нет ничего уникального и обидного — и Япония догоняла, и Германия догоняла, и Италия до сих пор еще не вышла из своих коррупционных проблем, и Франция только после деголлевских реформ последние двадцать лет встала на путь социального партнерства, не чреватого взрывом развития. Строительство сложнейшего здания современной экономики, создание гражданского общества, пронизанного сложнейшей системой связей и ответственностей, — дело долгое и трудное. И в Европе классический капитализм в начале девятнадцатого века был ужасен — вспомним Диккенса. Строительство общества — это история партнерства и борьбы. Борьбы по правилам и не на уничтожение, иначе погибнет все общество, потому что ни один слой или класс общества не может быть из него без последствий изъят, как думали моралисты XVIII и социалисты начала XIX века, да и даже отец современного либерализма Джон Милль, одно время считавший допустимым поголовное уничтожение людей с доходом более 500 фунтов в год.

И все-таки, несмотря на все войны и катаклизмы в Европе, современная цивилизация стала возможной потому, что на протяжении десяти веков люди жили в ней оседло, за дедами — внуки, не было переселений народов и степных завоеваний, а была длинная-предлинная традиция передачи состояний, поместий, наделов, укоренения прав земельной собственности, возникновение наследственной земельной собственности, подкрепление его многовековой традицией... Европа — это место обитания оседлых людей. Из их трудов вырос тот неиссякаемый поток инноваций, больших и малых нововведений, создавших основу цивилизации, обеспечивших Европе гигантский даже в мировом масштабе всплеск материальной и духовной культуры со второй половины нашего тысячелетия. Эту культурную почву Европы ощущаешь физически, как материальный факт, прогуливаясь по какому-нибудь германскому или английскому университетскому городку. Эту почву не сдирали бульдозерами, ее не переворачивали дерном вниз... Ее на корзинах носили из поколения
в поколение.

Удивительно, что Владимир Ульянов, десятилетия проживший в Европе, проведший долгие часы академических занятий в волшебном читальном зале Британского музея, ничего не впитал из этой атмосферы, напротив, стал непримиримым врагом этой цивилизации и этой культуры. При этом в России он ощущал себя европейцем. Я думаю, что он не верил в русский народ. Радикализм от неверия в правильность естественного хода событий, тем более если тебе лично он обещает более чем скромную роль.

Ведь российский коммунизм — это последовательная и агрессивная форма реакции на рост рыночной цивилизации в мире. В некотором смысле — это наш ответ Европе, это отчаянная попытка пройти индустриальную фазу через сверхнапряжение общества и создание сверхгосударства. Империя не пала в семнадцатом году — перед угрозой стать республикой она преобразовалась в сверхимперию, сжав в едином кулаке все ресурсы и все воли страны.

В этом смысле большевизм — это социальные эксперименты, но не радикальные реформы. Реформы, по моему убеждению, — это вообще некие системы действий, направленные на увеличение свободы человека, как вектор всемирной истории. Напротив, революционные реформы в социалистической упаковке ведут к порабощению людей и общества, к его феодализации. Упрощение общества, сведение всех стимулов к страху и всех политических механизмов к деспотии. Унификация общества и уменьшение человеческой свободы при непомерном росте чиновничьих амбиций от имени государства.

Борьба государства с обществом временно закончилась победой государства, но такая победа, к счастью, никогда не бывает полной и окончательной. Общество и его естественная, частная, потаенная жизнь (например семья) всегда находит для себя даже под толстым слоем льда какую-то свою, не подвластную диктату полынью, свежий и чистый ключ, иначе тоталитарный режим был бы последним и высшим достижением социального развития.

Но такой путь дает иногда кратковременные дивиденды. За счет полного обнищания и разорения народа, крестьянства в первую очередь, удалось создать пояс городов-заводов, запустить огнедышащий конвейер вооружений, который и сейчас пожирает силы и соки общества.

Рывок по нехоженым путям истории дивиденды давал недолго. Потерявшая силы, сложную многообразную социальную структуру, страна быстро устала. Послесталинская эпоха была последним героическим этапом нового общества. Хрущев попытался подстегнуть страну энтузиазмом нового поколения, вместо страха предложив романтику неосвоенных дорог и пионерского порыва. Пионеры пятидесятых–шестидесятых годов действительно сделали очень многое.

Ведь Россия — новая страна, НОВЫЙ СВЕТ, гораздо более новый, чем Америка, пятьсот лет мечом и крестом осваиваемая европейцами.

Южная — вотчина Испании и Португалии, северная — объект британской и вообще североевропейской колонизации. Россия свой Новый Свет, свою ЕВРАЗИЮ осваивала и осваивает до сих пор практически одна. В этом смысле Россия — TERRA INCOGNITA. Не столько история, сколько география. Россия — это новая планета с огромными возможностями для предприимчивого человека, и она еще скажет свое слово в III тысячелетии. В Европе — толстый культурный слой; а у нас “не тронуты” ни плугом, ни топором пространства. У нас важнейшими политическими и геостратегическими факторами всегда были климат, бездорожье, тайга и тундра. Достойны восхищения тот могучий дух, такая, по выражению Л.Н. Гумилева, пассионарность, которые вели русских первопроходцев на север и на восток, через всю Сибирь и Камчатку, которые перехлестнули даже через океан — в Америку.

Но в стране не было свободного и мобильного населения, да и технологический уровень той поры был недостаточен для строительства цивилизации в Сибири и на русском Севере.

В 70 -е годы прошлого века была допущена, на мой взгляд, стратегическая ошибка. Россия двинула свой цивилизационный потенциал на юг, в Туркестан, вместо того чтобы сосредоточиться на освоении Сибири и тихоокеанского Приморья. А на экспансию во все стороны сил, конечно, не хватило. Вместе с Туркестаном Россия приобрела сложнейшие центральноазиатские проблемы и трудносовместимую культуру... Большевики усугубили прежние ошибки; в результате республики советской Средней Азии требовали все больше и больше из союзного бюджета (читай — за счет России). Потребовали и воду сибирских рек, а вместе с водой — астрономические централизованные инвестиции. Тревожные демографические тенденции, быстрорастущее население, хищное своекорыстие местных элит делало ситуацию тупиковой, даже в среднесрочной
перспективе.

Страна молода. Новосибирску сто лет, Владивостоку чуть больше.

Десятки и сотни крупнейших городов Сибири и Даль-
него Востока насчитывают по пятьдесят–тридцать лет.

Транссибирская железная дорога начала нашего века стала памятником героической эпохе освоения.

Тоталитарное государство положило начало Воркуте и Комсомольску, Норильску и Братску насилием и лагерями, чудовищной эксплуатацией человеческого и природного потенциала. Но уже не было в состоянии справиться с глобальной исторической задачей — построить цивилизацию на этой гигантской части земного шара. Это способны сделать только свободные люди и свободная страна, живущая в мировом сообществе. Только новое поколение на новой основе вдохнет жизнь в наш тихоокеанский берег, создаст там новую инвестиционную, индустриальную, информационную жизненную среду, введет Россию в тихоокеанский клуб XXI века.

Поколение пятидесятых–шестидесятых годов создало атомную и космическую промышленность, построило и основу сырьевого комплекса Сибири и Дальнего Востока, освоило целину. Но предыдущее поколение брали страхом и принуждением, нынешнее — обманом. Страна не стала богаче, а жизнь людей в тысячах новостроек — полнее и лучше. Разоренное село тяжелым грузом легло на плечи государству. Миллионы тонн зерна мы стали покупать ежегодно.

К началу шестидесятых годов стало ясно, что потенциал пути государственной плановой экономики как способа роста и мотора в соревновании систем подходит к концу. Мы с каждым годом, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее и неотвратимее, начали отставать. Тридцать лет разговоров о соединении достижений научно-технической революции с практикой ничего не дали. В шестидесятые–семидесятые годы база нашей экономики принципиально не отличалась от базы других развитых стран. Но они провели, пусть болезненно, структурную перестройку хозяйства, перевооружили ведущие отрасли, вывели многие энергоемкие и материалоемкие предприятия в другие страны — а мы продолжали накачивать прохудившиеся колеса государственной экономики. С каждым годом под аккомпанемент разговоров о науке, которая “становится непосредственной производительной силой”, увеличивалось отставание и зависимость от мира, противником и могильщиком которого мы себя самонадеянно провозгласили.

К началу девяностых годов решительные реформы стали насущно необходимыми. Тогда еще их можно было провести в гораздо более благоприятных общественных и экономических условиях. Но КПСС была неспособна провести реформы, уничтожавшие ее власть и влияние в обществе, — в этом смысл тогдашнего вязкого политического безвремения. Верховный Совет СССР был не способен одобрить реформы, означавшие начало экономического, а не политического сотрудничества республик, уничтожавшие основу Союза ССР. Слишком много было (и остается) партнеров, не заинтересованных в экономическом, то есть эквивалентном обмене, а заинтересованных в прямом дотировании со стороны России, паразитировании на ней.

Понадобилось провозглашение 12 июня 1990 года Российского суверенитета, 12 июня 1991 года — выборов первого президента России, понадобилась победа над гэкачепистами, смятение и разброд в стране тогда еще всесильной власти, чтобы президент Ельцин и его команда могли начать реформы. Понадобилось начало самостоятельного существования Российской Федерации. Только тогда реформы стали возможными, но отнюдь не гарантированными. Слишком большие интересы задеты, слишком много богатых и влиятельных людей, не заинтересованных в выходе страны на нормальный путь развития.

Мы — сторонники минимального государства и максимальной самостоятельности хозяйствующих субъектов. Рынок для нас, разумеется, никогда не был самоцелью, и панацеей мы его не считаем. Есть множество стран с рыночной и совершенно жалкой экономикой. Процветание в этом мире скорее исключение, чем правило. Наша цель — сформировать высокоэффективную, динамично развивающуюся, работающую на человека российскую экономику. А все остальное — это средства, которые удачно или неудачно используются для достижения этой цели.

Когда мы пришли в конце 1991 года, самое большое потрясение, которое я испытал, было от внезапного понимания отсутствия какого бы то ни было управления ведущими отраслями, всей экономикой. Было ощущение, что самолет летит, а экипаж тихонько выпрыгнул на парашютах... Предстоял не только полет и мягкая посадка, предстоял резкий переход в совершенно иное измерение — к строительству нового государства, к строительству России (ведь российские структуры никогда не управляли своей экономикой, это делали за них “союзные органы”). Нужно было начинать строить Россию, страну, у которой не было ни границ, ни армии, ни таможни, ни Внешэкономбанка, ни четкого и определенного понятия гражданства, ни системы внешнеэкономического регулирования...

И тогда, в 1992 -м, и теперь, в 1994 -м, требуют государственной помощи отраслям, предприятиям, угрожают лавинообразным ростом банкротств и “непредставимыми социальными последствиями”.

Мы дрогнули в середине 1992 года, не выдержали колоссального политического давления, попытались сгладить остроту кризиса, сделать процесс более мягким за счет умеренной накачки денег в экономику, за счет управляемой высокой инфляции. Этот путь очень опасный, и прежде всего тем, что к высокой инфляции и даровым деньгам, к помощи, как сидению на игле, привыкает экономика, привыкают предприятия, они не напрягают все свои резервы для выздоровления, они все еще надеются на целительную силу государства. Но государство, если оно не мошенник, должно наконец признать, что у него нет этих целительных лекарств, кроме одного — создания благоприятной для экономики законодательной базы, снижения налогов, удешевления кредитов, а это возможно только при низкой инфляции. Инфляционный налог — самый безжалостный и несправедливый, он в первую очередь обирает бедных и средних, он оставляет нищим народ. На фоне инфляции денег происходит инфляция права и морали, правоприменения и долга. Наступает распад государства и анархия в обществе. Набирают силу лжецы и социальные демагоги, которые не приведут никуда, кроме как к бойне и диктатуре, к рабству для народа и всесилию — для себя. Инфляция — наш самый заклятый враг, потому что при высокой инфляции, какими бы теориями и отсылками к зарубежному опыту ни прикрывались, — при высокой инфляции у России нет будущего. Невозможна структурная перестройка экономики, монстры промышленности так и не смогут превратиться в эффективные современные предприятия, они никогда не найдут ни внешних инвесторов, ни собственных средств для технического перевооружения, не будет вложений в высокие технологии и долговременные проекты.

Мы требуем такого государства, которое сможет остановить, привести в рамки этот процесс, мы за то, чтобы миллиарды не уходили из страны, а шли в ее экономику, работали на ее могущество и процветание. Мы за минимальное государство, за сокращение его прерогатив и, самое главное, распределительных функций. Государство — это чиновники, бюрократы. Распределяют (квоты, льготы, кредиты, лицензии) они. Коррупцию ничем не укротишь, если не сократишь принципиально владычество чиновника над экономическим процессом. Рынок — отнюдь не идеальная форма организации экономики, а всего лишь наилучшая, наиболее реалистичная. Если у чиновника есть возможность брать взятки, он будет их брать. Если есть за что их давать, их будут давать.

У государства останется очень много важных задач: обеспечение законности и порядка, стабильности финансовой системы, безопасности граждан и страны, забота о культурном наследии и фундаментальной науке, о больных и престарелых, о детях, оставшихся без кормильцев, об образовании будущих поколений, о благоприятной для жизни людей и биологически полноценной среде обитания, сложнейшие обязанности, вытекающие из членства в мировом сообществе государств.

Здесь возникает проблема регионализации политики, вокруг которой много ненужных спекуляций и политической возни.

В нашем представлении здесь все должно быть предельно ясно: центр, федеральные власти (московские чиновники) должны оставить за собой лишь те функции, которые абсолютно необходимы для целостности и безопасности государства российского: оборона, законодательство и принцип правоприменения, расследование преступлений государственной (федеральной) важности, вопросы государственной безопасности (которые требуется основательно обсудить в обществе, избегая их расширительного толкования), финансы, таможня, ясные и недвусмысленные принципы внешнеэкономической деятельности, исчерпывающие списки объектов государственного контроля.

Все остальное должны получить регионы, субъекты федерации. Только самостоятельность и экономическое творчество регионов, предпринимателей, политиков, ученых в регионах создадут основу российского экономического и культурного подъема.

Здесь нет никакой альтернативы, никакой, с нашей точки зрения, темы для дискуссии: историческая логика развития России, логика демократизации общества требует и региональной самостоятельности. Важно только, чтобы эта самостоятельность не понималась как самовластность местных чиновников взамен московских. А ведь так и происходит — местные губернаторы, рядящиеся в демократов Угрюм-Бурчеевы разгоняют народное представительство, подгоняют под себя избирательные законы (благо рябовский закон о выборах дает им такую возможность), преследуют местные демократические газеты, надевают намордник на региональное телевидение... Тому множество примеров — Вологда, Волгоград, Уфа...

Региональная самостоятельность — это самостоятельность всех хозяйствующих субъектов, юридических и физических, это самостоятельность предприятий и граждан.

Допускаю, что в переходный период к новой российской демократии именно для защиты этих конституционных прав людей и предприятий в регионах еще не раз понадобится применять власть центру против региональных же чиновников.

* * *

Реформы в России сегодня в опасности, как в опасности и будущее нашей страны. Решения, принимающиеся сегодня, будут влиять на судьбы мира долгие годы, если не столетия.

Сейчас мы в точке исторического выбора. Сейчас распределяются будущие мировые роли. Водораздел ляжет между теми, кто попадет в цивилизацию XXI века, цивилизацию III тысячелетия в качестве динамично развивающихся рыночных экономик, и теми, кто окажется безнадежно отброшенным в слаборазвитость, нестабильность, непрерывные внутренние и пограничные межусобицы, в африканизацию, в мировые аутсайдеры.

Есть страны, которые сумеют преодолеть эту страшную пропасть, эту неимоверной трудности задачу. Одни — потому что у них есть культурная традиция связи с европейской цивилизацией, с цивилизацией, ориентированной на демократию и частную собственность, потому что у них есть высокий культурный уровень; другие — потому что у них есть психологическая крепость в борьбе с испытаниями и высокая степень согласия гражданского общества, внутренняя способность генерировать инновации, обеспеченная либо традицией, либо высоким уровнем образования.

Ключевой вопрос будущего России — где мы окажемся? Вопрос стоит с предельной остротой: сможем ли мы напрячь все ответственные культурные силы, создать предпосылки растущей снизу на базе инноваций собственности культурной экономической среды и добиться социально-психологической стабилизации общества, а затем и его культурного расцвета (когда общество поймет, что не оказалось на обочине истории, что достаточно ответило на вызов времени, что не осталось очередной раз с вершками, когда надо — с корешками)? Либо... мы не сумеем решить этих задач. Альтернативу предлагают коммунонацисты: еще раз попытаться догнать мир прыжком на базе тотального насилия и отработанной модели ГУЛАГа. Но уже без прежних ресурсов, без уверенности в том, что это и есть магистральный путь к успеху, без овладевшей массами всеобъемлющей идеологии, на основе отработанной технологии страха и лжи.

Я убежден, что это прямой путь к скорой национальной катастрофе, в лучшем случае — к колониальному режиму и слаборазвитости. Здесь для России нет будущего.

Печально, что многие люди, искренне считающие себя патриотами России, этого не понимают. Вековой спор между патриотами-западниками и почвенниками-славянофилами должен разрешиться созданием достойной российской цивилизации. Это путь долгий, и на этом пути будут колебания, когда то одна, то другая ветвь национальных реконструкторов будет превалировать. Но для этого нужно договориться о главном —
о том, что все мы верим в могучие творческие силы
России.

Если у России есть будущее — оно в создании условий для естественного развития.

Накануне третьего тысячелетия христианской цивилизации общество России решает фундаментальный, ключевой вопрос своего будущего, решает на фоне крайне неблагоприятных социальных проблем, демографического спада, затяжного экологического кризиса, на фоне разочарованного общества, потерявшего в трагических катаклизмах XX века лучшую часть своего генетического потенциала.

Общество, которое на этапе позднего социализма уже поняло, что этот путь не ведет никуда, еще абсолютно не готово признать, что путь в цивилизацию требует от него долгого труда и глубокой внутренней дисциплины.

Неудачные экспедиции часто кончаются трагедиями именно на этапе возвращения — из-за усталости и разочарования, в одном переходе от базового лагеря...

Еще раз повторюсь: мы в точке исторического выбора. Но выбирать исторический путь сознательно, как цивилизованное общество, или неосознанно, как толпа, может только народ. Выборы 12 декабря (речь о выборах в Госдуму 12 декабря 1993 г., после октябрьского расстрела Белого дома и разгона Советов. — Ред.) показали как то, что значительная часть населения не готова к принятию на себя исторической ответственности (меня глубоко задевает то, что почти пятьдесят процентов граждан вообще не сочли для себя обязательным принять участие в историческом выборе), так и то, что немалая часть людей сделала свой политический выбор по мотивам многообразным, сложным, но прямо с делегированием политической воли не связанным.

В обществе, построенном не по тоталитарной модели (когда власть давит сверху на все, что под ней), а по демократической, когда различные силы и интересы влияют на принятие важных решений, в том числе и законов, и бюджета, чрезвычайно важна социальная опора, основа реформ.

Такой основой может быть только “средний класс”, в наших реальностях — предприниматели, городские и сельские, и прежде всего не “центровые”, а в бесчисленных российских малых городах, где еще мало что сдвинулось от того свинцового устройства жизни, образованные люди, квалифицированные и уважающие себя рабочие, особенно на жизнеспособных акционированных предприятиях, многочисленные держатели акций, ученые, люди культуры и искусства, ставящие превыше государственной кормушки творческую свободу и связанную с этим негарантированность дохода.

А организовать, свести политику и “средний класс”, стать эффективным инструментом конкуренции за голоса избирателей и проведения поддержанной ими политики и должна партия, которую мы сегодня создаем.

* * *

Нормальных политических партий в России не было после победы большевиков в Гражданской войне.

В условиях социалистического государства коммунистическая партия, конечно, не являлась никакой партией в цивилизованном смысле этого слова. В условиях тоталитарного режима правящая партия — это стержень всей властной структуры, это механизм социализации и жесткого социального контроля за подбором кандидатов во все виды элит, это структура, членство в которой необходимо для любого социального продвижения. В этом смысле большевики действительно создали “партию нового типа”, прежде неведомую другим развитым обществам.

Для одних членство в КПСС было шансом всерьез продвинуться в эшелоны власти, для других — абсолютно необходимым условием профессиональной деятельности. Иногда это была цена, которую надо заплатить, чтобы тебя оставили в покое. Словом, членство в партии требовало следования определенным и обязательным ритуалам, демонстрирующим политическую лояльность и надежность. На раннем этапе членство в партии профессиональных революционеров, давая шанс на продвижение в структуре, вместе с тем влекло за собой немалый политический риск. На позднем этапе риск уже был минимальным, а “беспартийность” строго изолировала человека от реального участия в политике в процессе принятия ЗНАЧИМЫХ решений — политических, экономических, идеологических. Впрочем, участие рядовых членов партии тоже исключалось. В такой ситуации сама политическая машина становится средоточием политической борьбы — борьба и согласование различных экономических и политических интересов и конфликтов ведется и реализуется через партийный аппарат. Партийная машина группирует эти интересы, структурирует их, служит инструментом для проведения в жизнь. Сельский отдел ЦК КПСС лоббировал интересы аграрных влиятельных сил, промышленный — промышленных, оборонный — военно-промышленного комплекса и т.д. Это была система, контролирующая поведение в соответствующих отраслях и регионах и вместе с тем представляющая их интересы. КПСС была тем котлом, в котором варилась политика. Это одна из причин, по которой в России лозунг люстрации (полного отстранения от политической жизни всех бывших членов КПСС) нереалистичен и неправилен. Здесь, в отличие от стран Восточной Европы, где режим существовал тридцать пять–сорок лет и был привнесен на штыках внешней силы, сама интенсивность вовлеченности партии в общество и общества в партию была существенно иная, чем, скажем, в Чехии...

На позднем этапе вялого социализма, когда разномыслие в партии, во всяком случае без открытого выражения позиций, перестало быть опасным, и партия оказалась вместилищем самых различных взглядов. Коммунистическая партия конца 80 -х годов — партия, в которой можно было встретить людей практически всего спектра возможных убеждений — от последовательных либералов до законченных фашистов. Впрочем, либералы в ходе метаморфоз 1989–91 годов из нее ушли. Это лишило ее исторической возможности эволюционировать в сторону “нормальной” социал-демократии и обрекло на политическую маргинальность. Она освободилась от большей части своей склеротической элиты, сбросила ярмо старой номенклатуры и постепенно становится, сохраняя федеральную (и, кажется, даже в масштабах бывшего союза) структуру и значительную часть профессиональных оргкадров, политической силой, стремящейся дистанцироваться от исторической ответственности за все то, что она сотворила. На совести В. Зорькина и Конституционного суда решение лета 1993 года о “нормальности коммунистической партии”, давшее легальную основу дальнейшему нагнетанию политической обстановки в стране и росту политических притязаний. На первые заседания Конституционного суда представители этой партии шли отнюдь не с таким победоносным видом, каким выходили оттуда после окончания бездарно проведенного процесса.

Конечно, очень бы хотелось надеяться, что коммунистическая партия будет эволюционировать в сторону “нормальной” социал-демократии, с которой можно будет цивилизованно соревноваться, опасаясь, что их приход к власти может привести к новым налогам и новой стагнации, но не к новым репрессиям и отстрелу политических соперников.

Если бы у нас удалось перевести острое политическое противостояние в традиционную для западного общества дискуссию о том, что лучше — дорогое государство с высокой степенью социальной защиты и высокими налогами, как считают социал-демократы, или более дешевое государство, меньшая степень защищенности “общественных фондов потребления”, меньше, попросту говоря, социализма — и меньше налогов, то я бы считал, что будущее демократии в России достаточно устойчиво.

Беда в том, что у нас коммунистическая партия отнюдь не отказалась от прошлого, от неуважения к закону, к Конституции, от внепарламентских методов борьбы — вплоть до вооруженного восстания. От принципов, заложенных еще в первый устав, от “осадного положения” внутри партии, от борьбы с разномыслием в собственных рядах. Эти принципы полного презрения к праву и обществу даже не ленинские, они были сформулированы еще Г.В. Плехановым, они имманентно присущи коммунизму как ультрарадикализму в политике. Принцип “Salus populi suprema lex” (“благо народа — высший закон”), понимаемый как “нравственно то, что служит делу революции”, а по сути дела — нравственно то, чего требуем и что делаем мы. От этих принципов на исходе жизни отказался Плеханов, но от них не отказалась коммунистическая партия, что наглядно показывают и их последние политические действия, включая отказ подписать договор об общественном согласии. Это по-прежнему коммунистическая партия, не имеющая монополии на власть, но не отказавшаяся от своих основных привычек, от намерения прийти к власти любыми способами, в том числе через дестабилизацию положения. Партия, живущая по принципу “чем хуже — тем лучше”. Партия вооруженного восстания.

В России все еще нет нормальных политических партий и нет нормальной политической жизни. Некоторые считают, что и гражданского общества у нас нет. С этим я не согласен. Общество у нас есть, хотя и исковерканное синдромом “длительного сдавливания” тоталитаризмом.

У нас еще только должен возникнуть естественный политический ландшафт, настоящие партии, созданные на основе всеми признанных законов и Конституции.

Создаваемая нами партия подчеркивает свою приверженность Конституции и Демократии как универсальным и высшим ценностям и условиям существования. Мы считаем себя историческими преемниками российского либерализма и конституционализма со всем их опытом побед и горьких провалов.

* * *

Партия нужна нам для того, чтобы противостоять вакханалии и разнузданности, коррупции, разворовыванию страны. Честные и достойные люди должны организоваться, несмотря на всю свою нелюбовь к партиям, для того, чтобы защитить свою честь, достоинство и будущее. Нам нужна партия, чтобы победить на выборах, чтобы в будущий парламент пришли нормальные и сведущие люди, чтобы заложить основу расцвета России в будущем веке.

Партия нужна нам для того, чтобы защитить демократические начинания, демократическую печать, свободу слова и достоинство личности. Защитить завоеванный плацдарм свободы, когда наступает самодовольный реванш всевластной посредственности. В нашей стране почти не было свободы. Мы жили и умирали несвободными. У нас не было ни свободы верить в Бога и говорить об этом без опасения за собственных детей, ни свободы зарабатывать деньги и строить себе дом по своему вкусу и разумению, ни свободы выбирать себе занятия и место жительства, не говоря уже о стране жительства. Государство было нашим монопольным работодателем, и горе тому, кому оно отказывало в своей милости!

У нас и сегодня еще не много свободы. О какой свободе речь, если месяцами не платят зарплату, если душат налоги, если некуда переехать, потому что невозможно ни продать старую квартиру, ни купить новую, когда нет никаких перспектив честно заработать себе на жилье и на достойную старость? Когда нет устойчивых законов, права собственности не гарантированы, а вчерашние указы и постановления, выданные квоты и разрешения завтра становятся пустым клочком бумаги?..

Но рынок — не конец пути, а только самое начало постоянной борьбы за свободу как высшую ценность, за торжество закона. До сих пор у нас были только дискуссии о том, что хорошо бы ввести права личности — ввиду международного недоумения от наших порядков.

Но права личности нужно защищать всюду и каждый день. Наша партия считает это своей первейшей задачей.

Конечно, у нас всех идиосинкразия на партии. Мы не хотим ни партсобраний, ни партийной дисциплины. И первая мысль при создании демократических организаций — у нас все будет иначе. Там была структура жесткая — у нас будет мягкая, без фиксированного членства, без обязанностей и отчетности. Никакого насилия над партийными массами, никакой дисциплины, никакого манипулирования. Наши организации будут широко открытыми для всех, а решения наших съездов будут носить чисто рекомендательный характер... И вот с такими подходами мы выходим в реальный мир.

После проб и ошибок, занявших последние пять лет, мы начали понимать, что история политических организаций в других странах тоже заслуживает внимания. Что тамошние политические партии — результат длительной социальной эволюции. Политическая организация без фиксированного членства может быть и симпатична, спору нет; но придут туда пять провокаторов, приведут двадцать своих боевиков и проведут — вполне демократически — любые решения.

Опыт последних лет показывает, что и в России на фоне стоящих перед демократическим обществом задач нужно переходить от движений к партиям с ясной структурой и фиксированным членством, как это принято во всем мире.

Тут очень жесткая дилемма: либо мы способны организовать эффективную политическую деятельность, защитить ростки новой России, убедить общество в том, что предлагаемый нами путь развития наиболее полезен для страны; либо мы отдадим ситуацию в руки тех, кто неминуемо столкнет страну на обочину истории. Отсюда вырастающее из попыток, успехов и поражений осознание необходимости создать не тоталитарную, но сильную, регулярную и эффективную политическую организацию, где есть работающая структура, где принятые накануне решения не забываются, а реализуются, где у членов есть чувство ответственности и самодисциплины, а у функционеров — надежда на продвижение. Организация, которая способна предложить обществу ИДЕЙНУЮ ПЛАТФОРМУ, философско-социальную позицию и конкретную программу, готовая отвечать всей своей репутацией и своим положением в обществе за деятельность своих лидеров и активистов. Если нет реальной партийной организации, нет и партийной структуры, нет функционеров — нет “партийной элиты”, к членству в которой естественно стремиться тем, кто все свои силы отдает работе в партии.

Это еще и способ социального контроля, ведь партия, придя к власти, будет расставлять своих людей в аппарате управления. Нынешний разгул коррупции характерен такой бесконтрольностью, когда не боятся ни прокурора, ни парткома. Это очень удобно для бюрократов, они ни от кого не зависимы.

Наша задача — новых людей, новых политиков, новых претендентов на государственные должности сделать зависимыми от общества.

Политика — это и способ распределения ключевых ролей — и в центре, и в губерниях. Это долгая кропотливая работа над новыми политическими целями, а цели у партии всегда — следующие выборы. Наша задача — создать организацию, способную довести наши идеи до конкретных социальных групп — рабочих на приватизированных предприятиях, преподавателей, студентов, молодых научных работников, офицеров, предпринимателей и крестьян. Мало того, связь должна быть двухсторонняя, через местные организации мы должны понять и узнать региональные проблемы и найти наш специфический способ их решения в соответствии с нашими взглядами; аналитические центры партии и ее издания в режиме постоянного диалога с обществом будут формулировать и вырабатывать нашу позицию по всем существенным для общества вопросам.

Нужно сказать, что в тех странах, где в последние десятилетия удалось создать устойчивую социальную базу нормального рыночного развития, проблема партийной идентификации решалась на основе одной простой, но фундаментальной договоренности: когда спорят между своими, не зовут чужих.

Скажем, либерально-демократическая партия Японии, последние сорок лет стоявшая у руля в этой стране, — это конгломерат многих и сложных политических структур с серьезными внутренними разногласиями, конкуренцией за лидерство разных групп и идейных платформ, с фракциями и фракционной борьбой, но с одним принципиальным условием: сохранение единства перед внешними и чуждыми политическими силами.

Примерно так же устроена германская ХДС/ХСС. Широкая свобода для внутренних дискуссий, борьба за лидерство и главенство, но монолитная политическая сила перед лицом внешних вызовов.

В нашей политической жизни принято другое: любой, кого сегодня не поддержали, завтра же хлопает дверью и объявляет о создании пусть маленькой, но своей партии.

Наша партия будет ставить правовое сознание вообще и конституционное — в особенности — в основу своей политической платформы. Свобода неотделима от права, от долга, от суверенитета внутренней жизни личности.

Сегодня важно договориться о главном: мы создаем широкую демократическую конституционную партию, которая даст возможность людям, отстаивающим в ПРИНЦИПЕ один путь для выхода России из социалистического тупика, вести между собой дискуссии о стратегии и тактике, способах политической жизни и персоналиях, снимать разногласия. И не бежать немедленно за поддержкой, не блокироваться, не голосовать вместе с политическими антагонистами.

И помнить все уроки политической истории России двадцатого века, давние и недавние. И постараться, чтобы конец тысячелетия страна прожила спокойно. Она этого заслужила. И поднялась к новой жизни и новой мировой роли в первом веке третьего тысячелетия. Фундамент той неведомой еще страны закладывается сегодняшней каждодневной работой.

П.Б. Струве, один из идейных отцов российского либерального консерватизма, писал: “Трагедия русской истории и русского крестьянства состоит в том, что предмет всегдашних вожделений крестьянина — земля — никогда не обращалась и до сих пор не обратилась для него в подлинную и крепкую собственность...”

Нашим лозунгом должны быть два слова, поставленные рядом, объединенные единым смыслом, рожденные от единого корня: Отечество и собственность.

И сегодня актуальны слова, сказанные семьдесят лет назад: “В России нужно не восстанавливать собственность — эта задача была бы относительно проста и легка. Нужно создавать собственность, создавать ее как прочное настроение и устремление народных масс... Нам нужен крестьянин-собственник. И он будет крестьянином-патриотом. Ибо таков глубочайший, в самом корне вещей заложенный смысл слова “патриот”. Быть патриотом — значит любить свое Отечество как собственность, любить так, как земледелец любит свою отчину...”

Социалистические, распределительные идеи больше ста лет были доминирующей социальной философией в России. Просто так, в одночасье, от них не отказаться ни обществу, ни культуре, ни людям. Нам еще предстоит изживать социализм мучительно и долго. Проблема в том, что будет поставлено в основу духа страны вместо него? Ценности свободы, прогресса, демократии, созидательного патриотизма — или национализм и фашизм, этот наследник социализма, приходящий после разочарования в нем.

Общество просыпается после социализма слабым и неустойчивым, оно подвержено инфекциям и трудно переносит напряжения. Для улучшения социального климата в обществе необходимо восстановить экономический рост, но на пути к этому масса препятствий. Возможности политического маневра очень узки. Социальная поддержка незначительна, и правительство ищет союзников. От общества, его политических элит зависит — получит ли страна на ряд решающих лет ответственную и последовательную экономическую политику или попадет в длинную и безрадостную полосу конфликтов и катаклизмов.

Выбор за нами.

Опубликовано в журнале:
«Вестник Европы» 2011, №31-32

РПЦ пытается упорядочить свое присутствие в Интернете. Она разработала стандарты для сайтов епархий. Однако к общению с паствой в режиме онлайн церковь пока не готова

Русская православная церковь разработала стандарты для сайтов епархий в Интернете.

Информация о "Стандарте присутствия епархий Русской Православной Церкви в Интернете" размещена на сайте РПЦ. Это свод рекомендаций по разработке и организации работы сайтов епархий - с вариантом универсального технического задания, рубрикатором, формами интеграции с социальными сетями и блогами .

В настоящее время у РПЦ около 180 епархий, часть из которых за рубежом. "Картина прошлого года такова, что практически все епархии имели свой официальный сайт", - говорит BFM.ru руководитель пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси Владимир Вигилянский.

"У нас [в РПЦ] чем больше сайтов, тем лучше", - говорит Вигилянский. При этом в РПЦ настаивают, что официальные сайты епархий должны быть самостоятельными и отличаться от сайта кафедрального собора. "Следует избегать практики создания нескольких официальных сайтов епархии или перепоручения функций официального портала интернет-странице кафедрального собора или другого канонического подразделения епархии. Такое перераспределение вносит хаотичность в информационную деятельность епархии, способствует идеологическому разделению информационной стратегии епархии", - говорится в документе.

Это делается для удобства верующих, поясняют в РПЦ.

Оптимальным вариантом организации портала епархии в РПЦ считают принцип корпоративного сайта. Он должен отличаться от простого сайта-визитки cодержанием "исчерпывающих сведений", видео- и фотоматериалов, поисковых сервисов и архивов.

Документ с текстом разработанного "Стандарта" отправлен во все епархии РПЦ. В мае 2012 года предполагается, что епархии отчитаются о ходе его внедрения.

"Неверно" составленные ресурсы не будут закрыты, уверяет BFM.ru Вигилянский: "Никакого жесткого контроля или стандартов нет. Существуют совещания, связанные с работой церковных СМИ, и Интернет-секция, где обсуждаются удачные и менее удачные проекты. Там сами друг друга критикуют. Есть у нас сейчас курсы повышения квалификации сотрудников епархиальных СМИ".

Церковь в Сети

"Стандарты" рекомендуют активнее участвовать в обсуждении общественных вопросов и позиции церкви по тому или иному вопросу. Важно "выходить на контакт с общественностью", поясняет в беседе с BFM.ru председатель Издательского совета Рязанской епархии, настоятель Никольского храма на территории больницы имени Семашко иерей Павел Коньков.

"Церковь должна выходить в Интернет, причем активными шагами. Это норма жизни, и к этому надо привыкать. Если мы вспомним, то и книгопечатания раньше не было. Сейчас у нас появился Интернет, и церковь обязана им пользоваться, но на благо. Кто помоложе, имеют возможность задать вопрос через Facebook, "ВКонтакте". Кроме того, можно сразу увидеть человека, узнать, какие у него интересы".

Представители Рязанской епархии, к примеру, имеют официальные странички одновременно в Facebook, "ВКонтакте", в "Живом журнале" и в Twitter. "Мы вышли в соцсети полгода назад. Это было мое личное решение, - говорит Павел Коньков.

Через сеть проводится обучение тех, кто желает помочь церкви. К примеру, с марта этого года в Москве проводится цикл онлайн-семинаров, организованный Синодальным отделом по церковной благотворительности и социальному служению. В нем уже приняли участие более 1000 человек.

В сентябре этого года отдел открыл форум социального служения, на страничке форума можно получить онлайн-консультации у специалистов Синодального отдела.

В ноябре при поддержке РПЦ открылся новый сайт - "Православие в Камбодже". На сайте представлена информация о единственном православном храме страны в Пномпене, даты визитов священников и расписание богослужений. В будущем планируется запуск английской и кхмерской версий сайта, а также открытие рубрики "Вопрос священнику".

Как общаться онлайн

Правда, пока онлайн-общение через Интернет представителей РПЦ с верующими еще не так широко распространено. В "Стандарте", к примеру, прописано, что при создании порталов епархий нельзя "злоупотреблять популярной технологией Web 2.0, которая позволяет заниматься наполнением ресурса в свободном режиме". "Неправильно уподоблять официальные сайты епархии социальным сетям, и, в частности, блогам, что делает официальный ресурс похожим на онлайн-дневник без определенного авторства".

Сейчас в Facebook есть страница Русской православной церкви. На российскую версию подписаны 210 человек, на англоязычную - 2090.

В сети "ВКонтакте" есть несколько открытых и закрытых групп РПЦ. Самая большая из них состоит из 2,9 тысячи человек, но она не является официальной. "Есть и Facebook, и в Twitter стараются работать, но централизованной, плановой позиции нет, - признает Вигилянский. - Издано несколько книг, посвященных церковных сайтам, есть справочники по этому поводу. В этом смысле РПЦ продвинута".

Павел Коньков сообщил BFM.ru, что обратную связь через сеть в Рязанской епархии планируют установить через несколько месяцев. "Мы пока еще не дошли до того, что это [странички в соцсетях] стало площадками для обсуждения, пока там идет просто трансляция наших новостей с официального сайта Рязанской метрополии", - рассказывает он.

Официальное число пользователей в блогах и соцсетях на страницах Рязанской епархии составляет примерно 500 человек. Сам сайт посещает ежедневно 3 тысячи человек.

Стоимость создания церковного сайта и приведение его в соответствие со стандартами, - вопрос индивидуальный, говорит Вигилянский.

Сайт Рязанской епархии, к примеру, был сделан бесплатно самим Павлом Коньковым. "Лично я его создавал, мне помог один знакомый дизайнер сделать шапочку сверху", - говорит он. Сайт существует с 2003 года. Сейчас представлена уже третья его модификация.

"Если у епархии есть лишние 5-6 тысяч рублей, можно обратиться к частному лицу, которое сделает хороший сайт, и не обращаться к фирме, которая сдерет втридорога и сделает красиво, но не функционально. Дело не в красоте, а в функционале", - говорит он.

В контакте

Добавим, наладить непосредственное общение с церковью пытались люди, к ней не имеющие отношения. В Израиле, к примеру, в 2009 году обратиться к Богу стало возможным через Twitter. На специальной странице можно было написать свое обращение, которое автор идеи - израильтянин Алон Нил - распечатывал и относил к Стене Плача в Иерусалиме. Правда, уже через три недели существования сервиса он признался, что запросов появилось настолько много, что ему стало тяжело справляться с их потоком.

Сама РПЦ с октября организовала в столице некое подобие исповеди по телефону. На номере справочной службы "Милосердие" в Москве дежурят 36 священнослужителей. В РПЦ указывают, что это не полноценная исповедь, но разговор по телефону может быть достаточно откровенным.

Православные Казани еще в 2009 году получили возможность через Skype проконсультироваться с православным психологом.

Жизнь off-line

Пока РПЦ пытается упорядочить свою деятельность в Интернете, верующие в оффлайне не могут смириться с тем, что пояс Пресвятой Богородицы покинул Россию. После этого события 28 ноября страждущие приобщиться к святыне отправились в расположенный по соседству Храм Илии пророка в Обыденском переулке, а также изъявили желание получить пояски - миниатюрные освященные подобия святыни.

К настоящему моменту всего роздано около 4 млн поясков, сообщил Владимир Якунин, глава РЖД и председатель попечительского совета Фонда Андрея Первозванного (организовал пребывание Пояса в России).

Верующие стали обращаться за поясками в Храм Христа Спасителя, но там заявили, что не имеют к ним отношения.

"Это не дефицит советского периода, за которым нужно ломиться в очереди и пытаться до него добраться. Это акция, которая подчеркивает стремление людей прийти, помолиться и унести частичку материализовавшейся веры с собой. Это не самое главное", - цитирует РИА "Новости" главу РЖД.

1 декабря патриарх Московский и всея Руси Кирилл призвал покаяться всех, кто осуждал поклонение святыне и проявление религиозных чувств.

Международный трибунал ООН в Пномпене (Камбоджа) принял решение освободить по медицинским причинам одну из лидеров "красных кхмеров" и министра социального обеспечения бывшей Кампучии Иенг Тхиритх, против которой ранее были выдвинуты обвинения в геноциде, передает в четверг агентство Франс Пресс.

В конце 2009 года трибунал помимо геноцида обвинил "первую леди красных кхмеров" в применении пыток и религиозных гонениях.

Как полагает сторона обвинения, 80-летняя камбоджийка, получившая "европейское воспитание" в одном из университетов Франции, ответственна за смерть не менее 1,7 миллиона человек, проживавших в бывшей Кампучии.

Однако в четверг суд, основываясь на результатах медицинского обследования, признал, что Тхиритх страдает возрастным слабоумием и постановил освободить ее из-под стражи.

Процесс по делу лидеров "красных кхмеров", которые в 1970-х годах установили в Кампучии режим террора, начался в Камбодже в июне. Его фигурантами являются супруг Тхиритх и бывший министр иностранных дел Иенг Сари, глава страны Кхиеу Самфан и главный идеолог "красных кхмеров" Нуон Чеа. Они обвиняются в преступлениях против человечности, геноциде, убийствах и преследованиям по религиозным мотивам.

В июне 2003 года после шести лет переговоров Генеральная Ассамблея ООН одобрила соглашение о создании так называемых "чрезвычайных судебных палат" в рамках существующей судебной системы Камбоджи. Им поручено вести расследование в отношении "красных кхмеров" и судебные процессы над ними. В состав "чрезвычайных палат" вошли международные и местные судьи и прокуроры.

"Красные кхмеры" во главе с их лидером Пол Потом захватили власть в Камбодже в 1975 году после многолетней партизанской войны. За три с половиной года правления "красных кхмеров" было уничтожено 25% городского и 15% сельского населения страны, или почти два миллиона человек.

В январе 1979 года диктатура Пол Пота была свергнута. Пол Пот скрывался в джунглях Камбоджи с остатками отрядов "красных кхмеров" и умер 15 апреля 1998 года от рака.

"Красное" правительство Камбоджи считается одним из самых кровавых режимов прошлого века. 

На Змеином острове в Камбодже российские инвесторы построят туристический центр. Примерная стоимость проекта составляет 300 миллионов долларов. Об этом было заявлено в рамках брифинга по итогам межправительственной Российско-Камбоджийской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, передает корреспондент «Туринфо».

Государственный секретарь Министерства иностранных дел и международного сотрудничества Королевства Камбожда Сопхыен Сун отметила, что «Змеиный остров станет одним из важнейших туристических центров Камбоджи. На его территории будет создана развитая инфраструктура, что позволит региону стать туристическим центром международного значения». Работа по реализации проекта займёт ещё несколько лет. На данном этапе построен мост, соединяющий остров с побережьем.

Руководитель Федерального агентства по туризму Александр Радьков заявил, что «Камбоджа становится всё более популярным направлением у русских туристов. Ежегодно страну посещает более 30 тысяч человек».

Справка «Туринфо»: Koh Puos (Кох Пу) – в переводе означает «Змеиный остров». Довольно большой остров почти 2,5 км в длину (третий по величине в стране). Практически вся площадь острова покрыта джунглями, местные жители утверждают, что на острове очень много змей.

Российские бизнесмены чаще, чем коммерсанты из других стран, дают взятки при работе за рубежом. В 2011 году они оказались антилидерами в мировом "индексе взяткодателей" (Bribe Payers Index), опубликованном в среду 2 ноября Transparency International. Результаты исследования не удивили экспертов. Российский бизнес привык давать взятки, и за границей ведет себя так же, как и в России, говорят они.

Лидерство при подкупе

Россия заняла последнее место в "индексе взяткодателей" в 2011 году. Этот индекс отражает вероятность того, что компании из той или иной страны будут давать взятки за рубежом, отстаивая свои коммерческие интересы.

По результатам опроса трех тысяч менеджеров компаний из 28 экономически развитых и развивающихся стран, России присвоен низший балл - 6,1 из десяти. Чем выше показатель, тем ниже склонность компаний к подкупу при занятии коммерцией за границей.

Респонденты отвечали на вопрос: какова вероятность того, что иностранные компании, которые работают в их странах, будут давать взятки. Максимальные десять баллов не удалось получить никому.

Лучшая репутация в списке у Нидерландов и Швейцарии, которые набрали 8,8 баллов. Чуть хуже - у бизнесменов Бельгии, Германии и Японии. В число антилидеров, помимо России, попал Китай с 6,5 баллами.

"Ситуация с Китаем и Россией является серьезным поводом для беспокойства, - говорится в докладе Transparency International. - Компании из России и Китая, вероятнее всего, чаще остальных дают взятки. Важно, чтобы Китай и Россия срочно принимали меры против взяточничества за рубежом ввиду того, что они играют все более важную роль в области международной торговли и инвестиций".

Достаточно редко идут на подкуп компании, работающие в сельском хозяйстве и легкой промышленности. Самые коррумпированные сектора - строительство, госзакупки и ЖКХ.

"Положение российских компаний в рейтинге за 2011 год стран не вызывает удивления, так как Россия все еще пытается найти правильные пути борьбы с систематической коррупцией. Было бы странно ожидать, что компании будут вести себя лучше, чем госструктуры", - заявила директор Центра антикоррупционных исследований и инициатив Transparency International Елена Панфилова.

Коррупция и традиция

Звание главных взяткодателей российские предприниматели сохраняют за собой уже не первый год. В 2008 году при аналогичном опросе 2,7 тысяч руководителей зарубежных компаний в 22 странах россияне также оказались лидерами в аналогичном рейтинге взяткодателей. Меньше всего взяток при ведении бизнеса в 2008 году предлагали бизнесмены из Бельгии и Канады.

Самыми коррумпированными отраслями тогда были признаны строительство, операции с недвижимостью, нефтегазовая индустрия и горнодобывающая промышленность.

Судя по другим исследованиям россияне вообще относятся к коррупции как к неизбежному злу. Обещания власти жестко бороться с коррупцией так и не дали практического результата, и ситуация продолжает ухудшаться.

К примеру, в 2010 году Россия оказалась самой коррумпированной среди европейских стран и государств "большой двадцатки" по данным исследования Индекса восприятия коррупции, проводимом Transparency International. Этот индекс измеряет уровень не коррупции (в государственном секторе той или иной страны) как таковой, а именно ее восприятия, и вычисляется по данным опросов, проведенных среди экспертов и бизнесменов. Всего за год страна опустилась со 146 на 154 позицию среди 178 стран. Аналогичный результат показали Центральноафриканская Республика, Гвинея-Бисау, Камбоджа, Кения, Папуа - Новая Гвинея и Таджикистан.

Взятки на экспорт

Привычные способы достижения деловых целей, которые российский бизнес использует при работе внутри страны, распространяются и на его деятельность за рубежом.

"Как наш бизнес ведет себя внутри страны, так он ведет себя и за границей", - сказал РИА Новости эксперт Московского Карнеги-центра Николай Петров. "Это повышает его конкурентоспособность", - добавляет председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов.

Иностранные бизнесмены в большинстве случаев опасаются давать взятки в России, говорят эксперты. "Но не потому, что они более стойкие люди, а потому что там другое законодательство", - пояснил Петров. В законах многих стран предусматривается наказание для собственных компаний, которые при ведении бизнеса за границей платят взятки, пояснил он.

Менеджмент западных компаний может быть наказан не то, что за взятку - просто за терпимость к коррупции. Например, в 2010 году за терпимость по отношению к коррупционным действиям подрядчика были уволены директор IKEA по Центральной и Восточной Европе Пер Кауфман и директор по недвижимости IKEA в России Стефан Гросс.

Теневая экономика стимулирует коррупцию

"Россияне не уважают ни себя, ни других, а когда человек не уважает себя, у него нет принципов, и он готов идти на все ради достижения цели, не задумываясь, как это скажется на рынке, на нем самом и его семье", - обозначает еще одну причину распространения коррупции вице-президент "Деловой России" Антон Данилов-Данильян.

Высокая доля теневой экономики и "серых" денег также увеличивает возможность российского бизнеса платить взятки за рубежом, говорит Николай Петров.

"Для нормального западного бизнеса непросто достать из кармана крупную неучтенную сумму денег, - говорит Николай Петров. - Те деньги, которые западные бизнесмены могут потратить в России на взятки, они должны каким-то образом проводить через банки и фиксировать в отчетности".

Результаты опроса Transparency International должны вызвать ряд вопросов не только к российскому бизнесу, но и к западным правоохранительным органам и спецслужбам, говорит РИА Новости Кирилл Кабанов. "Как только в экономику западных стран "заходят" коррупционные активы, и экономика получает миллиардные вливания, правоохранители почему-то сразу забывают, что эти деньги - коррупционные", - говорит он.

Москва и Токио: выйти из спячки

Почему японская политика никак не преодолеет кризис

Резюме: Очередная смена японского правительства продолжила период нестабильности, которая заметно усугубилась после победы на выборах два года назад оппозиции – Демократической партии Японии. Все это время курс Токио в области внешней политики и национальной безопасности с трудом поддается рациональному анализу.

Япония уже давно живет в состоянии политической лихорадки. Очередная смена правительства и уход в отставку премьер-министра Наото Кана продолжили период нестабильности, которая заметно усугубилась после победы на выборах два года назад оппозиции – Демократической партии Японии (ДПЯ). Весь этот период курс Токио в области внешней политики и национальной безопасности с трудом поддается рациональному анализу.

Справедливости ради отметим, что разброд и шатания по внешнеполитическим вопросам вообще традиционны для Японии, а размежевание между группировками слабо связано с их партийной принадлежностью. Например, Либерально-демократическая партия (ЛДПЯ) на протяжении полувека пребывания у власти занимала консолидированную позицию по вопросам «договора безопасности» с США, но ее раздирали постоянные внутрипартийные дебаты по проблемам национальной безопасности. В этой партии сложились «националистическое», «пацифистское» и «меркантилистское» течения, каждое из которых имело собственное представление об угрозах и, соответственно, приоритетах. Так, «меркантилисты» всегда исходили из того, что главная угроза безопасности вызвана изоляцией страны и упадком системы мировой торговли, «националисты» били тревогу в связи с утратой суверенитета и полного подчинения Японии старшему партнеру по «договору безопасности», «пацифисты» тревожились по поводу риска вовлечения в вооруженный конфликт против своей воли.

Еще более пестрая картина наблюдается в ДПЯ, которая возникла в результате объединения полярных по идеологическим воззрениям сил от левых социалистов до правых националистов. Войдя во власть на волне популизма, партия вынуждена постоянно «держать нос по ветру» и чутко улавливать малейшие колебания общественного мнения, принимая противоречивые и непоследовательные решения по многим вопросам дипломатии и национальной безопасности. Например, дебаты на тему о переносе базы Футэнма и желание угодить общественному мнению (на местных выборах в городе Наго, куда предполагалось передислоцировать базу, победил противник переноса базы) привели к серьезнейшему кризису в японо-американских отношениях и стали причиной отставки кабинета Юкио Хатоямы.

Мало что изменилось и после прихода к власти Наото Кана в июне 2010 года. Его правительство было вынуждено постоянно действовать с оглядкой на ослабление позиций ДПЯ и утрату ею общественного доверия. Так и не найдено кардинальное решение ключевых внутриполитических проблем – нарастающего дефицита государственных финансов, кризиса пенсионной системы, недостатка источников финансирования детских пособий и т.д. Кабинет Кана был вынужден тратить огромные усилия на политические маневры в условиях «перекрученного парламента», когда большинство в верхней палате принадлежало оппозиции. В отсутствие политических союзников правительству приходилось проявлять сдержанность, осмотрительность, искать паллиативные решения по принципиальным внешнеполитическим вопросам.

Власти повели себя непоследовательно и в конфликте вокруг островов Сэнкаку в сентябре 2010 года. По широко озвученной в японских СМИ версии, на первом этапе возобладало мнение тогдашнего министра государственных земель и коммуникаций проамерикански настроенного Сэйдзи Маэхары, который лично отдал распоряжение об аресте капитана китайского траулера. Однако по мере ужесточения китайской позиции стала побеждать точка зрения сторонников «умиротворения». Генеральный секретарь Демпартии Йосито Сэнгоку, приверженец этой линии, дал команду отпустить китайского капитана без судебного разбирательства и запретил обнародовать видеозаписи, доказывающие агрессивность намерений китайских рыбаков. Китай в итоге одержал моральную победу, убедившись в действенности прямого давления на Токио.

Наото Кан так и не доказал, что обладает сильным лидерским началом. Что касается его наиболее перспективных соратников, то по разным причинам (коррупционные скандалы, нарушения законов о политических фондах, неуплата пенсионных взносов и т.д.) они были отодвинуты на задний план, как это случилось с Маэхарой, либо вообще потеряли политические перспективы (Итиро Одзава). Все это не позволило Кану артикулировать приоритетные направления внешнеполитической стратегии в виде персонифицированной доктрины, что, в свою очередь, дезориентировало японскую дипломатию. Бюрократы, без конца получая от премьера противоречивые сигналы, попросту игнорировали его указания и во многих случаях действовали по собственному разумению. «Технократизация» внешней политики привела к тому, что она ушла в плоскость чисто дипломатических решений, а существенные внешнеполитические вопросы оказались оттеснены на периферию. Отсутствие сформулированной внешнеполитической концепции подхлестывало межведомственную борьбу. Это привело не только к затягиванию принятия решения о вступлении Японии в «Транстихоокеанское партнерство», но и к полной неопределенности относительно того, какая концепция региональной политики должна прийти на смену предложенной Юкио Хатоямой концепции «Восточноазиатского сообщества».

Трансформация военных угроз

Между тем за год правления кабинета Наото Канав Японии существенно изменилось восприятие военных угроз. Прежде всего, Китай из категории «партнера» и «ответственного акционера» переместился в категорию «военного соперника». Переоценка КНР происходила не только на уровне политического руководства, но и в сознании рядовых японцев, которые впервые за много лет после завершения биполярной эпохи испытали неприятное ощущение прямой военной опасности.

Токио, безусловно, ощущает угрозу и со стороны Северной Кореи, однако теперь она воспринимается многими не сама по себе, но как «дополнение» китайской. Не случайно события вокруг потопления корвета «Чхонан» в апреле 2010 г. и обстрела острова Большой Ёнпхёндо в ноябре 2010 г. японские СМИ освещали во многом в контексте возможной реакции Пекина на военное решение проблемы Корейского полуострова. Проект разработки ПРО ТВД, проводимый совместными усилиями Токио и Вашингтона, следует, по мнению многих экспертов, рассматривать как часть стратегии сдерживания китайской военной мощи, хотя формально он направлен против ракетной угрозы КНДР. А события вокруг Сэнкаку показали, что вялотекущий территориальный спор, длящийся десятки лет, может в мгновение ока превратиться в реальный источник прямой военной конфронтации.

В декабре 2010 г. в Японии были опубликованы «Основные направления Программы национальной обороны». Декларированный в документе переход от «базовой» к «динамичной» обороне призван обеспечить более гибкий ответ на внешние военные угрозы, в числе которых названы рост военной мощи Китая, усиление активности его военно-морского флота в Восточно-Китайском море, а также ракетно-ядерная программа Северной Кореи.

В соответствии с концепцией «динамичных возможностей» «силы самообороны» Японии должны быть готовы к реагированию на самый широкий спектр угроз, включая теракты, провокации и иные формы нападения как в традиционных сферах (морские и наземные пространства), так и в космосе и киберпространстве. Главный упор в программе модернизации «сил самообороны» будет сделан на укрепление потенциала береговой охраны в Восточно-Китайском море, в котором, как предполагается, Китай разместит свой модернизированный авианосный флот. К 2012 г. японская военная группировка будет наращена там за счет 21 нового патрульного корабля и семи разведывательных самолетов. В рамках программы ПРО ТВД в военно-морские «силы самообороны» должны поступить от четырех до шести эсминцев с новейшими противоракетными комплексами «Иджис», способными сбивать северокорейские ракеты класса «Нодонг». Предполагается увеличить количество подводных лодок с 16 до 22 и, наоборот, сократить число танков с 600 до 400. В целом «Новые направления» отразили качественный сдвиг, впервые за послевоенный период политика Японии утратила выраженный реактивный характер и эволюционировала в сторону большей проактивности.

В период правления Наото Кана изменился и характер японо-американского военно-политического союза. Обращает на себя внимание укрепление взаимодействия в военной сфере на оперативно-тактическом и стратегическом уровне, проявившееся уже после трагических событий 11 марта 2011 г., связанных с землетрясением у восточного побережья Японии. После катастрофы военные двух стран провели беспрецедентную по масштабам операцию «Томодати» («Друзья»). Если ранее взаимодействие отрабатывалось в основном в ходе военных учений, то теперь, пожалуй, впервые за всю историю оно позволило говорить о полномасштабной совместной операции с участием всех родов войск. Новый уровень сотрудничества в военно-стратегической сфере зафиксирован в ходе ежегодного совещания по вопросам безопасности с участием министров обороны и иностранных дел (формат «два плюс два») (21 июня 2011 года). Традиционным для подобных совещаний явился призыв к Китаю «придерживаться международных норм поведения», «повышать уровень открытости и прозрачности военной политики в свете курса на модернизацию китайской армии». В отношении КНДР стороны констатировали наличие общей стратегической цели – организации «отпора провокациям Пхеньяна». Токио и Вашингтон открыто выступили за налаживание многостороннего взаимодействия в сфере безопасности с Австралией, Южной Кореей, Индией и другими странами, что также явило собой новый момент в стратегии безопасности в контексте обозначенных в совместном заявлении общих военных угроз.

Не обойден вниманием и болезненный вопрос о базе Футэнма, ставший камнем преткновения в отношениях двух стран. Токио согласился включить в текст заявления пункт о своем согласии на строительство военного объекта в районе Хэноко города Наго. Достигнута договоренность решить вопрос о передислокации «в самые ранние сроки после 2014 года». Впрочем, с самого начала многие в Японии пессимистически оценивали шансы на реализацию этого плана, учитывая сильную оппозицию со стороны местного общественного мнения. В целом кабинету Кана так и не удалось найти окончательное решение вопроса Футэнмы, поиск которого, по сути, переложен на плечи следующего кабинета.

Вместе с тем на фоне усиления алармизма по поводу Китая правительству приходилось считаться с тем фактом, что, несмотря на успокаивающие заявления официальных лиц, рассчитывать только на американские ядерные гарантии слишком опрометчиво. В числе внешнеполитических приоритетов правительства большую актуальность приобрела задача укрепления отношений с Южной Кореей и, в меньшей степени, с Россией.

На корейском направлении предприняты более решительные шаги по урегулированию одной из наиболее сложных проблем двусторонних отношений – колониального прошлого. В заявлении от 10 августа 2010 г. в связи со столетием аннексии Кореи Японией премьер-министр Наото Кан в чрезвычайно интенсивной форме принес извинения. Несмотря на сильное внутреннее сопротивление, японский премьер также согласился вернуть Южной Корее 1205 текстов королевской династии Чосон, которые были вывезены в Японию в колониальный период. В январе 2011 г. в ходе визита в Сеул министра обороны Японии достигнута договоренность о подписании соглашений о взаимном логистическом обеспечении вооруженных сил и о предотвращении утечек секретной информации. Дальнейший импульс сотрудничества в области обороны будет дан в ходе официального визита в Японию президента Ли Мен Бака.

В отношении России ситуация более противоречива. Многие японские военные уже давно с озабоченностью следят за усилением российского военного присутствия на Дальнем Востоке. В опубликованной министерством обороны Японии военной доктрине в качестве «источника тревоги» отмечается возобновление активности России на Дальнем Востоке, и прежде всего учений с участием военных кораблей и стратегических бомбардировщиков (например, «Восток-2010»). Однако угроза безопасности в связи с возможностью военного конфликта с Россией, например, вокруг принадлежности «северных территорий», вряд ли воспринимается Токио всерьез. Согласно распространенной в оборонном и внешнеполитическом истеблишменте Японии точке зрения, Россию, озабоченную грузом собственных социально-экономических проблем в восточных регионах страны, следует рассматривать как «угрозу» больше в контексте российско-китайского партнерства.

Во многом с подачи этой части японского истеблишмента стало популярным мнение о том, что визиты российского президента и других официальных лиц на острова Южно-Курильской гряды в конце 2010 г. являются частью консолидированной стратегии Москвы и Пекина по давлению на Токио. Цель – ослабить его влияние в регионе, тем более что состоялись они вскоре после российско-китайской встречи на высшем уровне, в ходе которой был принят совместный документ с осуждением попыток пересмотра итогов Второй мировой войны.

«Тройное бедствие» и новый дискурс безопасности

«Тройной удар», нанесенный по Японии стихийными бедствиями и технологической катастрофой 11 марта 2011 г. (землетрясение, цунами и авария на АЭС «Фукусима дайити»), с особой остротой поставил вопрос о невоенных угрозах национальной безопасности.

Япония не новичок в деле концептуальной проработки проблемы невоенных угроз. Достаточно вспомнить о возникшей еще в 1980 г. «концепции комплексного обеспечения безопасности» (КОНБ), отличительной чертой которой явилось усиление акцентов как раз на невоенные аспекты политики. В целом КОНБ представляла собой сочетание трех основных аспектов – военной политики («самообороны»), дипломатической деятельности и борьбы со стихийными бедствиями. В 1980-е – 1990-е гг. шло активное развитие концепции «кризисного контроля», в которой чисто военные аспекты находились не на переднем плане. «Кризис» трактовался как обострение угроз более широкого, дифференцированного спектра. Приоритет в системе «кризисного контроля» отдавался вопросам экономической и продовольственной безопасности, безопасности морских коммуникаций, а с 90-х гг. – проблеме терроризма.

Последняя особенно остро встала перед Японией в связи с деятельностью секты «Аум синрикё», активисты которой осуществили в 1995 г. террористический акт в токийском метро. Позднее к числу приоритетов в списке мер по противодействию невоенным угрозам национальной безопасности добавилась борьба с изменением климата, а также с пандемиями (птичий грипп и т.д.), что было связано с проблемой загрязнения воздуха и глобального потепления на фоне индустриального подъема азиатских соседей Японии. Сама инициатива по созданию международной системы борьбы с глобальным потеплением – Киотский протокол – во многом явилась формой ответа на эти угрозы.

Катастрофа 11 марта 2011 г. заставила переосмыслить характер угроз национальной безопасности в несколько ином свете. Во-первых, поражали сами масштабы бедствия. «Тройной удар» напрямую поразил несколько префектур, унеся жизни более 20 тысяч человек и оставив без крова более 150 тысяч человек. Это позволяет говорить о наиболее серьезном испытании за всю послевоенную историю.

Во-вторых, обращает на себя внимание комплексность катастрофы, в которой переплелись плачевные результаты сильнейшего землетрясения, разрушительного цунами и жуткой радиационной аварии. Сама сложность вызова, сочетавшего в себе экологические, технические и медицинские потрясения, требовала адекватного ответа на них со стороны политической власти. Для осуществления эффективной политики ликвидации последствий была необходима твердая рука лидера, политическая воля, последовательность и внятность государственной политики – все то, чем правительство Кана не могло похвастаться. В отличие от периода послевоенного восстановления, когда сильная бюрократия в связке с политиками смогла мобилизовать нацию, политическая власть оказалась дезорганизована и столкнулась с дефицитом доверия со стороны граждан, а правительство раздирали межведомственные противоречия. Ведь многое зависело не только от финансовых и иных ресурсов, но и от качества управленческих решений, а в более широком смысле – от консолидации политической власти.

В-третьих, с самого начала стало ясно, что в одиночку Японии не справиться, и правительство должно будет вести активную политику по созданию региональной и глобальной системы невоенной безопасности. Статус единственной страны мира, пострадавшей от атомной бомбардировки, в свое время позволил Японии укрепить международный авторитет за счет принятия соответствующих обязательств («трех неядерных принципов») и благодаря ряду инициатив в области ядерного разоружения. Угроза стихийных бедствий выдвинула на передний план необходимость создания международного механизма реагирования на чрезвычайные ситуации, что, в свою очередь, обязывает установить климат взаимного доверия между странами. Бедствие способствовало тому, что Япония и соседние страны стали в меньшей степени воспринимать друг друга через призму конфронтационного подхода.

«Эффект симпатии» улучшил общую атмосферу в японо-китайских и японо-российских отношениях. Немедленно после землетрясения Китай предложил Японии около 20 тысяч тонн топлива и иные предметы первой необходимости, которые поставлялись не только по государственной линии, но и в форме пожертвований рядовых граждан и организаций. Большой общественный резонанс получил показ по телевидению КНР символичных кадров, на которых китайские спасатели извлекали людей из-под обломков домов, пострадавших от цунами. В общественном мнении Китая произошло скачкообразное улучшение имиджа Японии, существенно снизился градус антияпонских настроений на низовом уровне. Гуманитарная операция с активным участием китайских спасателей дала ощутимый толчок к развитию «народной дипломатии».

Высоко оценили в Японии и вклад России в ликвидацию последствий землетрясения. Рядовые японцы впервые могли убедиться в том, что Россия не только «беспокойный сосед», требующий постоянного внимания и опеки в сферах экологической и радиационной безопасности (имидж, закрепившийся за нами со времен Чернобыля), но и страна, пришедшая на помощь в трудную минуту. Произошел определенный сдвиг и в российском общественном мнении, которое после долгого нагнетания страстей по поводу «северных территорий» смогло по-иному взглянуть на японцев, проявивших необычайное мужество в противостоянии стихии. Особенное впечатление на россиян производили репортажи об отсутствии в районах бедствий мародерства, высоком уровне общественного порядка и организованности, о мужестве японских спасателей в ходе ликвидации радиационной катастрофы – ситуация, в корне отличающаяся, например, от США, где тайфун «Катрина» сопровождался многочисленными эксцессами. На этом фоне большие надежды возлагаются на возобновление нормального политического диалога с Москвой кабинетом, пришедшим на смену команде Наото Кана.

Одним из международных последствий «тройного бедствия» для этого кабинета неизбежно станет усиление «военно-дипломатического» направления японской внешней политики. В 1990-е – 2000-е гг. Токио уже опробовал политику гибкого реагирования на чрезвычайные ситуации путем быстрой переброски и разворачивания воинских контингентов для оперативного решения гуманитарных вопросов в миротворческих операциях в Камбодже, Мозамбике, Ираке, Афганистане и ряде других стран. Уроки катастрофы позволят с наименьшими внутриполитическими издержками подвести под эту деятельность более прочное и стабильное законодательное обеспечение. Для этого потребуется дальнейшее смягчение ограничений, налагаемых пацифистским законодательством, которое отрицает право Японии на коллективную самооборону. Решится ли новое японское руководство на то, чтобы поставить на народный референдум вопрос об отмене 9-й статьи Конституции – отдельный вопрос. В нынешних политических условиях кабинет ДПЯ, вероятнее всего, не сможет пойти на столь радикальный шаг и выберет путь максимально расширенной интерпретации основного закона.

Более жестко встанет перед Токио и вопрос продовольственной безопасности. Очевидно, что Японии придется отказаться от ранее заявленного намерения вступить в «Транстихоокеанское партнерство», открытие рынков сельхозпродукции больно ударит по интересам собственных фермеров, чего избиратели в нынешних трагических условиях совершенно не поймут. Кроме того, экспорт продовольственных товаров – одна из первоочередных целей участия Японии в ТТП – может оказаться на грани срыва в условиях запретов на ввоз японской продукции, принимаемых многими странами, опасающимися радиационной угрозы. На фоне роста изоляционизма и протекционизма во внешнеторговой политике Японии придется скорректировать планы участия в «зонах свободной торговли» и иных двусторонних и многосторонних региональных структурах экономической интеграции.

В связи с аварией на АЭС «Фукусима дайити» в совершенно новом свете предстает и вопрос об энергетической безопасности Японии. Неминуемая задержка в развитии атомной энергетики и, как следствие, повышение внутреннего спроса на углеводороды, по всей видимости, заставят Токио приложить максимум усилий по укреплению отношений с основными сырьепроизводящими странами и диверсификации источников поставок, в первую очередь на Ближнем Востоке и в Африке. Это, в свою очередь, приведет к обострению конкуренции с Китаем и Индией в этих регионах. Вместе с тем, новые горизонты открываются в отношениях с Россией.

Новое правительство: приоткрыть окно возможностей

Новые задачи встают перед внешней политикой Японии в связи с избранием главой правительства Йосихико Ноды. За исключением Маэхары в кабинете нет ярких политиков международного уровня. Опыт самого премьера в основном ограничивается форматом совещаний министров финансов и руководителей нацбанков ведущих стран Запада. Относительный новичок и новый министр иностранных дел Коитиро Гэмба, который лишь непродолжительное время работал в комиссии по международным делам нижней палаты парламента. Новый кабинет сконцентрируется на внутренних задачах, прежде всего по устранению последствий «тройного бедствия». Неизбежна дальнейшая «технократизация» сферы принятия внешнеполитических решений, передача этой области на усмотрение бюрократии.

Судя по всему, внешнеполитическая линия кабинета Ноды не претерпит существенных изменений по сравнению с периодом правления Кана. В одном из первых публичных выступлений после избрания главой ДПЯ Нода заявил о намерении «углублять союз с Америкой» и не допустить «нового дрейфа» японской дипломатии (имея в виду проазиатский крен в период кабинета Хатоямы). Также было озвучено желание строить взаимовыгодные отношения с азиатскими странами. По отношению к России глава кабинета пока не определил свою позицию. Однако стоило бы поразмышлять над тем, какие новые риски и новые возможности для российско-японских отношений таит в себе смена кабинета.

Риски связаны с тем, что Нода не может похвастать однозначно убедительной поддержкой как внутри парламента, где правящая партия не имеет даже простого большинства, так и внутри собственной партии. Он связан по рукам и ногам обязательствами сохранять крайне хрупкий баланс сил. Нетривиальные ходы или выдвижение амбициозных инициатив всегда сопряжены с риском навлечь на себя критику оппонентов из противоположного лагеря, к которой глава правительства будет вынужден проявлять повышенную чувствительность. Попытка же опереться на единственный доступный ресурс – общественное мнение – оказывается не лучшим средством, если речь идет об отношениях с Россией. В массе своей японцы рассматривают любые попытки отойти от известной бесперспективной позиции официального Токио по территориальной проблеме с Москвой не иначе как предательство национальных интересов.

Наибольшую надежду в Японии традиционно возлагают на Россию как на поставщика энергетических ресурсов, и прежде всего газа. Под этим углом зрения большое внимание привлекает проект строительства завода по сжижению природного газа во Владивостоке.

Однако новые возможности внести оживление в политический диалог с Москвой все же имеются. Задача сделать российский вектор внешней политики более активным неизменно встает в общем контексте постепенного ослабления внешнеполитических позиций Японии на мировой арене и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Пассивность японской дипломатии, провалы крупнейших внешнеполитических инициатив последнего времени, включая концепцию «Восточноазиатского сообщества» Хатоямы, трудности в становлении посткиотской системы борьбы с глобальным потеплением, в которой Япония занимала лидерские позиции, – все это продемонстрировало, что внешняя политика Токио переживает глубокий системный кризис. Ставка же исключительно на союз с США, отсутствие усилий по укреплению отношений с ключевыми партнерами по азиатскому региону не позволит решить задачи обеспечения безопасной и стабильной международной среды, не снабдит экономику стабильными внешними источниками роста. Россия могла бы стать для Японии естественным партнером по формированию этой среды.

Немаловажно и то, что кабинету Йосихико Ноды, испытывающему дефицит внутриполитической поддержки, именно сейчас понадобятся дипломатические успехи. ДПЯ постарается не допустить повторения недавней ситуации политического пата, когда практически любой шаг премьера давал его противникам повод для критики. Отношения с Китаем на политическом уровне вряд ли в ближайшее время кардинальным образом изменятся в лучшую сторону. При этом укрепление союза с Америкой в условиях пассивности на прочих фронтах неизбежно приведет к снижению влияния Японии в азиатском мире, и прежде всего в тех странах АСЕАН, которые не связаны стратегическим партнерством с Соединенными Штатами и настороженно относятся к стратегии «окружения» Пекина. На этом фоне прогресс на российском направлении позволил бы кабинету ДПЯ смягчить негативные последствия дипломатических просчетов предшественников, а также укрепить позиции страны как независимого актора.

С учетом того, что Нода при благоприятных обстоятельствах может рассчитывать на сохранение поста премьера до очередных выборов в нижнюю палату, намеченных на август 2013 г., времени для активных действий в сфере двусторонних отношений мало. Ясно, что оптимальным для новых начинаний станет период установления в России новой конфигурации политической власти к весне 2012 г., а кабинет Японии к тому времени определится с внешнеполитическими приоритетами. Откладывать же шаги в этом направлении до 2013 г. означало бы упустить шанс, поскольку в год выборов в нижнюю палату японского парламента на передний план неизбежно выйдет фактор популизма.

Для вывода отношений из состояния политической спячки целесообразно немедленно взаимно подтвердить на высшем уровне особую значимость партнера с точки зрения обоюдных национальных интересов. Это станет убедительным сигналом для внешнеполитических ведомств обеих стран. Среди направлений возможной активизации могут быть и вопросы международной безопасности на Дальнем Востоке, включая согласование позиций по северокорейской ядерной программе, меры доверия в военной области, разработка системы реагирования на чрезвычайные обстоятельства, включая масштабные стихийные бедствия. Сейчас же внешнеполитическая бюрократия обеих стран находится в растерянности, во многом по причине того, что место Японии/России не обозначено должным образом во внешнеполитических концепциях двух стран, политических манифестах и программах правящих партий, а также иных базовых документах, призванных стать руководством к действию.

Другим важным шагом стало бы налаживание личных контактов между руководителями – практика, при всех своих недочетах зарекомендовавшая себя как эффективная в период «большой дружбы Бориса и Рю» (Ельцина и Хасимото) в 1997–1998 годах. Для наших государств фактор внешнеполитической персонификации, с учетом роли СМИ и повышенной чувствительности общественного мнения к личностной дипломатии первых лиц государства, имеет если не первостепенное, то далеко не заурядное значение. При этом установление «горячей линии», проведение «встреч без галстуков» и иные виды неформального общения позволят снизить градус недопонимания, предостеречь от непродуманных и опрометчивых действий, способных нанести серьезный ущерб.

Еще одно направление взаимных усилий – создание каналов диалога по линии «второй дорожки», и прежде всего регулярных контактов представителей экспертного сообщества. Важным стимулом может стать привлечение к процессу принятия ключевых решений грамотных советников, хорошо представляющих ситуацию в стране-партнере, причем не обязательно из числа карьерных технократов. Правда, длительный период стагнации диалога характеризовался взаимным разочарованием и ощущением безысходности, что, в свою очередь, снизило спрос на квалифицированных экспертов-страновиков. В этих условиях классные специалисты, ориентирующиеся в современном положении дел в стране-партнере, практически исчезли, а те, кто остается, практически лишены какого-либо права голоса (во всяком случае, такова ситуация в современной России).

Известный шанс для японо-российских отношений представляет, как это ни парадоксально, тот факт, что новый японский лидер активно позиционируется в СМИ в качестве «националиста», сторонника «жесткой линии». Йосихико Нода неоднократно заявлял о необходимости проявлять прямоту во внешнеполитических контактах («говорить партнеру все, что нужно сказать, без недомолвок»). Неоднократно звучали жесткие заявления Ноды в защиту японской позиции по вопросам территориального спора с Китаем. Высказывался он и против использования термина «военные преступники» в отношении осужденной Токийским трибуналом военной и политической верхушки Японии (логика Ноды заключалась в том, что после отбывания наказания их преступления были искуплены, честь реабилитирована, а следовательно, подобный термин недопустимы). Это заявление уже вызвало протесты китайских и южнокорейских официальных лиц.

Однако записавшись в «националисты», Нода получает на российском направлении определенное пространство для маневра, связанное с тем, что теперь даже при проявлении им некоторой гибкости по чувствительным вопросам будет труднее упрекнуть его в предательстве национальных интересов. Так, наибольших успехов в развитии двусторонних контактов в последние годы добился именно «националист» Коидзуми, подписавший с Россией в 2003 г. исторический «План действий».

Нынешнее состояние российско-японских отношений не позволяет использовать заложенный в них глубокий потенциал. Это та область, где позитивный эффект могут возыметь нестандартные решения и нетривиальные действия. Во всяком случае, лидерам обеих стран имело бы смысл чуть абстрагироваться от внутриполитической конъюнктуры и попытаться заново оценить партнера, что потребует политической мудрости.

Д.В. Стрельцов – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой востоковедения МГИМО (У) МИД России.

Наводнение в Таиланде, который является крупнейшим поставщиком риса на мировой рынок, не повлечет за собой нехватку этого продукта на российском рынке, заявила агентству "Прайм" начальник аналитического отдела Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Ирина Глазунова.

"На нас (российский рынок) это абсолютно не повлияет", - сказала она. В настоящее время доля импортного риса в структуре внутреннего потребления в РФ составляет 30%, а 70% приходится на рис отечественного производства. Помимо Таиланда крупными поставщиками риса являются Вьетнам, Индия, Пакистан, заметными игроками на этом рынке являются Камбоджа, Бирма, Мьянма и другие страны.

"В мире производство сильно растет, сильно растут запасы, то есть риса очень много, проблем никаких нет. Мы можем перейти на любую другую страну, если нам будет нужен импортный рис", - добавила Глазунова.

Крупнейшее за последние полвека сезонное наводнение в Таиланде, вызванное затяжными сильными дождями, привело к критической ситуации в центральных и восточных регионах страны. Погибло более 300 человек, пострадало около 3 миллионов.

Как сообщало агентство Bloomberg со ссылкой на заявление президента зерновой компании C.P. Intertrade Co. Сумета Лаомарафорна (Sumeth Laomoraphorn), мировые цены на рис могут вырасти на 19% на фоне наводнения в Таиланде, последствием которого стала приостановка поставок в Юго-Восточную Азию. Так, цена на рис из Таиланда может подняться до 750 долларов с нынешних 630 долларов за тонну, рис из Индии может подорожать до 500 долларов с 480 долларов за тонну. Кроме того, на цены на рис могут повлиять и действия правительства Таиланда, которое ранее объявило о выкупе риса по цене выше рыночной для повышения доходов сельского населения. Эксперты в то же время уверены, что данная мера повысит цены и негативно скажется на конкурентоспособности Таиланда.

По прогнозам Минсельхоза США, экспорт риса из Таиланда снизится в следующем году до 8 миллионов тонн с 10,5 миллиона тонн по итогам этого года. Прогнозы по поставкам риса из Индии в следующем году были пересмотрены до 4,5 миллиона тонн с 3,5 миллиона тонн.

Два новых русскоязычных телеканала - "Второй русский" и "Русское слово" - начали на этой неделе вещание в таиландском курортном городе Паттайя в 150 километрах от столицы страны Бангкока, сообщает в среду корреспондент РИА Новости.

Русское ТВ в Паттайе - теперь 5 каналов

С открытием двух новых "кнопок" общее число действующих на сегодняшний день в Паттайе русскоязычных телеканалов достигло пяти.

Учредителем "Второго русский" выступил предприниматель из Санкт-Петербурга, 50-летний Юрий Сегаль. Это уже второй телевизионный канал, открытый в Паттайе при его участии.

Сегаль - владелец риэлторской компании "Русский Дом", одного из крупных предприятий, продающих российским покупателям недвижимость в Паттайе и других регионах Таиланда. В созданную им медиа-группу входят, кроме "Второго русского", телеканал "Первый русский", газеты "Паттайя сегодня" и "Аргументы и факты Таиланд". "Аргументы" издаются в Паттайе на условиях франчайзинга.

Таиландский вариант популярного российского таблоида, помимо привычного россиянам контента, дополняется местной таиландской тематикой и рекламой. "Паттайя сегодня" и "Аргументы и факты" стали первыми лицензированными в Таиланде русскоязычными периодическими новостными изданиями.

"Второй русский" - сериалы и звезды эстрады

"Мы рассчитываем, что "Второй русский" станет в большей степени музыкально-развлекательным, чем "Первый русский", - сказал РИА Новости генеральный продюсер нового телеканала Алексей Голиков.

"В сетке вещания канала - многосерийные художественные фильмы и лучшие сериалы как российского, так и зарубежного телевидения", - пояснил он.

"Кроме того, мы будем использовать все возможности телевидения для привлечения в Паттайю звезд российской эстрады. К примеру, у нас сложились очень хорошие отношения с известным исполнителем, солистом группы "Белый орел" Александром Ягья, который уже был нашим гостем. Мы только что записали ежедневную развлекательную программу с участием Александра, где он будет рассказывать о своих кулинарных пристрастиях и ресторанах Паттайи. Скоро наши телезрители смогут ее увидеть", - рассказал генеральный продюсер.

Касаясь коммерческой составляющей работы телеканалов, Голиков отметил, что желающих разместить рекламу на русскоязычном ТВ Паттайи достаточно как в Таиланде, и за рубежом.

"Это не только компании, работающие исключительно на местном рынке. Например, крупные российские фирмы, занимающиеся зарубежной недвижимостью и туризмом, готовы рекламировать через нас свои услуги, которые они оказывают не только в Таиланде, но и в других странах. Они не хотят терять своих потенциальных клиентов даже на время их двухнедельного отдыха в Паттайе", - сказал Голиков.

"Русское слово" научит русскому языку

Учредители телеканала "Русское слово" - дебютанты на рынке русскоязычного телевидения Паттайи. По словам сотрудницы телеканала Веры Бакун, на этом телеканале акцент будет сделан на просветительских программах в области русской литературы, культуры и языка, планируется организация учебных программ по изучению русского языка для тайцев, и тайского и английского языков для постоянно проживающих в Паттайе соотечественников. Кроме того, учредители "Русского слова" видят свою роль еще и в создании международной общественной организации с таким же названием, которая объединила бы всех проживающих в Таиланде русскоязычных людей, независимо от их национальности.

Российские СМИ в Паттайе растут с ростом туризма и числом русскоязычных жителей города

Пионером русскоязычного телевидения в Паттайе стал сорокапятилетний бизнесмен из Магадана Максим Косихин, накопивший до своего приезда в Таиланд двадцатилетний опыт менеджмента в области телерадиовещания у себя на родине. В 2005 году он зарегистрировал в Паттайе компанию "Karibu Thai" и открыл самый первый в Паттайе русскоязычный телеканал "Добро пожаловать в Паттайю".

Компания "Karibu Thai" была также первой, кто в 2007 году организовал для русскоязычных туристов пользующиеся большой популярностью двухдневные и трехдневные туры в соседнюю Камбоджу.

В 2009 году в Паттайе открылся еще один телеканал, "Наш дом Таиланд", который также возглавляет Косихин.

В настоящее время основным контентом русскоязычного телевидения в Паттайе являются отечественные или дублированные на русский язык зарубежные художественные фильмы и музыкальные видеоклипы, а также рекламные ролики с предложением услуг в сферах недвижимости, общественного питания и туризма.

В мае 2011 года в Паттайе появилось и русскоязычное радио в диапазоне FM, созданное российскими энтузиастами - 26-летним Сергеем Гайфутдиновым и 30-летним Дмитрием Каштановым. Молодые предприниматели рассчитывают, что со временем постоянными слушателями их музыкальных программ станут не только русские, но и люди других национальностей, проживающие в Паттайе.

Печатные СМИ на русском языке, помимо упоминавшихся периодических новостных изданий, представлены информационно-развлекательными и рекламными журналами и газетами, которые издают крупные туроператоры, такие, как TEZ Tour и Ilves Travel. Старейшим русскоязычным информационно-рекламным изданием является газета "Инфосервис", которая выходит с конца 90-х годов.

Паттайя, расположенная на восточном побережье Сиамского залива, является одним из излюбленных мест отдыха россиян. По прогнозам Управления туризма Таиланда, в следующем году страну посетят более 600 тысяч туристов из России. Значительная их часть побывает в Паттайе. В курортном городе ожидают, что в сезон 2011 - 2012 годов количество прибывающих в Паттайю русскоязычных туристов из России, стран СНГ и Балтии превысит 700 тысяч человек.

По последним данным, предоставленным корреспонденту РИА Новости в городской мэрии, официальная численность населения Паттайи составляет всего чуть более 107 тысяч человек. Однако в это число входят только лица, зарегистрированные по месту жительства. Реальная же численность горожан с учетом всех приехавших на заработки из других провинций Таиланда и живущих в курортном городе без постоянной регистрации, может достигать, по оценкам мэрии, 400-500 тысяч человек.

TNT Express упрощает для клиентов транспортировку грузов автомобильным транспортом между Китаем и Юго-Восточной Азией. Cегодня компания заявила о том, что после успешного тестирования, длившегося один год, китайская внутренняя автодорожная сеть (управляемая TNT Hoau, дочерней компанией TNT Express) успешно интегрирована в Азиатскую дорожную сеть TNT Express (ARN). Тем самым создана единственная Азиатская операционная сеть доставки автодорожным транспортом к определенному дню, охватывающая Китай, Вьетнам, Камбоджу, Лаос, Таиланд, Малайзию и Сингапур.Данная сеть доставки автодорожным транспортом предоставит клиентам в Китае и Юго-Восточной Азии оптимальные решения по импорту и экспорту "от двери до двери".

"Компания TNT Express обладает общепризнанным опытом в области автодорожной доставки к определенному дню", - отметила Мари-Кристин Ломбар (Marie-Christine Lombard), Генеральный директор TNT Express. "С интеграцией двух основных дорожных сетей TNT в Азии мы усиливаем свое положение на этом рынке, предоставляя нашим клиентам экономичное решение, которое дополняет услуги по авиадоставке".

Благодаря произошедшим изменениям, любая компания, базирующаяся, к примеру, в Шанхае, может отправлять свою продукцию в страны Юго-Восточной Азии, воспользовавшись услугой, предлагаемой компанией TNT Hoau по доставке к определенному дню. Отправки в течение двух суток первоначально доставляются в Гуанчжоу, в китайской провинции Гуандун, а на следующий день в г. Пинсян, находящийся на границе с Вьетнамом. По завершении таможенных формальностей груз той же ночью прибывает в Ханой. Используя возможности своей Азиатской автодорожной сети, TNT Express может доставлять отправления в 127 городов во Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, Таиланде, Малайзии и Сингапуре в течение 1-4 дней.

Компания TNT Express предлагает как внутрирегиональные, так и международные услуги по экспресс-доставке в Китае.

Услуга, предлагаемая компанией TNT Express, по автодорожной доставке грузов к определенному дню в Китае обходится практически вполовину дешевле, чем доставка авиатранспортом, при этом предполагая транзитные сроки лишь на 1-3 дня дольше. Данная услуга пользуется спросом со стороны клиентов, чья сфера деятельности относится к высоким технологиям, автоматизации и промышленному производству. Доставка автотранспортом к определенному дню, предлагаемая TNT Express, в настоящее время состоит из 492 дорожных маршрутов и охватывает 209 больших и средних городов.

Созданная в 2005 году, Азиатская дорожная сеть TNT в настоящее время охватывает семь стран, включая Китай.

TNT Express - один из четырех крупнейших компаний экспресс-перевозчиков в мире. Еженедельно компания доставляет в среднем 4,7 миллиона пакетов, документов и грузов в более чем 200 стран мира. Компания имеет собственные воздушные и дорожные сети доставки от "двери до двери" в Европе, Китае, Южной Америке, Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке. В TNT Express работает более 83,000 человек, автопарк компании состоит из 30,239 автомобилей, а авиапарк насчитывает порядка 50 самолетов. Международная сеть компании, включает в себя более 2653 складских, узловых и сортировочных центров. Выручка TNT Express в 2010 году составила 7.053 миллиарда евро.

В России TNT Express работает c 1989 года и имеет 13 отделений: в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Владивостоке, Самаре, Нижнем Новгороде, Новосибирске, Иркутске, Хабаровске, Калининграде, Казани, Ростове-на-Дону и Краснодаре. Парк автомобилей составляет 175 машин. Ежемесячно TNT выполняет около 125 тысяч заказов по доставке отправлений в Россию и из России. Охват региональной сети 11000 городов РФ. Штат сотрудников около 800 человек. Русскоязычная страница TNT Express в Интернет: www.tnt.ru

Количество погибших от сезонного наводнения в Камбодже достигло 58 человек, сообщают в пятницу международные СМИ.

Таиландская газета "Тхаи Рат" сообщает, что наибольший ущерб от наводнения терпят камбоджийские провинции Сием Риеп и Кампонг Тхом, в которых за последние три недели погибли более пятидесяти человек.

Американское информационное агентство Ассошиэйтед Пресс передает в пятницу из Камбоджи, что количество погибших достигло 58 человек.

Камбоджийская газета Phnom Penh Post сообщает, что в четверг днем в результате разлива реки Сием Риеп около 200 иностранных туристов и несколько сотен местных жителей оказались на полностью затопленной территории вблизи храма Бантэй Срей неподалеку от всемирно известного исторического комплекса Ангкор Ват. Вода поднялась настолько стремительно, что туристы, приехавшие в храм за два - три часа до наводнения, не успели выехать из зоны затопления. По информации газеты, люди спасались на деревьях, так как вода быстро поднялась на уровень сначала полутора, а потом и двух метров.

Администрация провинции Сием Риеп вывезла туристов и местных жителей в безопасное место на лодках и присланных из столицы вертолетах, пишет газета. Среди спасенных туристов было несколько россиян.

В настоящее время в провинции разыскивают трех человек, пропавших без вести. Двое из разыскиваемых пропали при попытке переехать затопленный участок на мотоцикле.

"Затопление наносит значительный урон сельскому хозяйству. В настоящее время более 56 тысяч гектар рисовых полей находятся под слоем воды", - заявил газете министр водных ресурсов и метеорологии Камбоджи Лим Кен Хо.

В провинции Кампот Тхом залито 97% рисовых полей, сообщила газете провинциальная администрация.

Власти провинции срочно собирают по всей территории провинции и в соседних регионах тяжелую технику - экскаваторы, бульдозеры и самосвалы, чтобы начать сооружение отводных каналов.

Наводнения происходят в странах Юго-Восточной Азии ежегодно в сезон дождей. Однако в этом году аномальные по количеству осадки, начавшиеся на месяц раньше обычного, вызвали катастрофические последствия. Наводнение началось в соседнем с Камбоджей Таиланде в конце июля. К концу августа затопление коснулось и пограничных с Таиландом провинций Камбоджи.

По официальным данным в Таиланде с начала наводнения погибли 140 человек, пострадали от наводнения почти два миллиона человек. Почти миллион гектаров рисовых полей в стране затоплен. Евгений Беленький

Премьер-министры Таиланда и Камбоджи договорились о восстановлении добрососедских и дружественных отношений в полном объеме во время переговоров в столице Камбоджи Пномпене в четверг, сообщают таиландские электронные СМИ.

Визит нового премьера Таиланда в Камбоджу

Премьер-министр Таиланда Йинглак Чинават на получасовой встрече с камбоджийским премьером Хун Сеном договорилась со своим камбоджийским коллегой о полном восстановлении добрососедских отношений и исполнении постановления Международного суда об отводе войск со спорных участков границы между двумя странами, сообщил в четверг вечером Девятый национальный (правительственный) телеканал Таиланда.

Йинглак Чинават находится в Камбодже с первым визитом в должности премьер-министра. До этого в начале недели премьер Таиланда побывала в Брунее и в Индонезии.

Отношения между Таиландом и Камбоджей резко обострились из-за территориальных споров в 2008 - 2011 годах. Спор из-за внесенного в списки мирового наследия ЮНЕСКО древнекхмерского храма Преа Вихеар (Пхра Вихан) спровоцировал четырехдневную пограничную войну с применением ракетного оружия, танков и тяжелой артиллерии.

Этот же спор привел стороны на заседание Международного суда ООН, который должен разъяснить Таиланду и Камбодже свое собственное решение 1962 года о принадлежности храма Камбодже. В 1962 году в решении суда было записано, что Камбодже принадлежит "храм Преа Вихеар и прилегающие к нему земли". В настоящее время суд готовит определение "прилегающих земель", так как именно они стали предметом спора. Таиланд признает суверенитет Камбоджи по отношению к храму, однако прилегающий к нему участок земли считает спорным.

Таксин Чинават и его роль в отношениях двух стран

Ухудшению отношений между двумя странами способствовало и то, что в 2006 году военный переворот сверг в Таиланде правительство премьера Таксина Чинавата, много лет состоящего в дружеских отношениях с премьером Камбоджи Хун Сеном. В последние три года у власти в Таиланде находились противники Чинавата, вплоть до вступления в должность в августе этого года нового премьера Йинглак Чинават - первой женщины на этом посту и младшей сестры опального политика.

Она возглавила на парламентских выборах в июле этого года созданную ее братом несколько лет назад оппозиционную партию, и привела ее к полной победе. Правящая коалиция во главе с Йинглак Чинават контролирует сейчас 300 из 500 депутатских мест в палате представителей парламента страны.

О том, что эпохе испорченных отношений с Камбоджей пришел конец, эксперты заявляли еще в день выборов 3 июля, когда уже было видно, с каким отрывом бывшая оппозиция выигрывает в большинстве избирательных округов.

Визитом премьер-министра в Камбоджу серия мероприятий по восстановлению отношений не завершится, сообщает Девятый телеканал Таиланда. В следующую пятницу в Пномпене на Национальном стадионе пройдет футбольный матч двух "политических сборных команд" - Таиланда, команда которого состоит из депутатов парламента и лидеров прочинаватовского движения "краснорубашечников", и Камбоджи, за которую играют члены правительства и парламента страны.

Когда освободят "тайских шпионов"?

Несмотря на то, что на встрече в четверг премьер Хун Сен с сожалением отметил, что "не сможет помочь в немедленном освобождении" двух активистов таиландского националистического движения "желторубашечников", осужденных в Камбодже за шпионаж и незаконное пересечение государственной границы, многие в Таиланде надеются, что товарищеский матч по футболу с Камбоджей, как и другие позитивные явления в отношениях двух стран, позволит ускорить освобождение двух таиландских граждан. В четверг премьер Хун Сен заявил, что для помилования королем Камбоджи двух таиландских граждан, они должны отбыть "хотя бы часть, а лучше - половину наказания". Однако, добавил он, возможны и другие варианты, такие, как ежегодные амнистии в дни национальных праздников и условно-досрочное освобождение. Два таиландца, руководитель одной из фракций "желторубашечников" и его секретарша, осуждены на 8 лет и 4 года тюрьмы соотвественно.

Кроме того, приблизительно на то же время, что и матч, на который в качестве болельщиков прибудут более 10 тысяч "краснорубашечников" из Таиланда, запланирован и частный визит в Камбоджу самого бывшего премьера Таиланда Таксина Чинавата для участия в научно-практическом семинаре по экономическому развитию Юго-Восточной Азии. Чинават, которого в 2008 году в Таиланде заочно приговорили к двум годам тюрьмы за инсайдерскую сделку с недвижимостью, которую осуществила его жена в его бытность премьером, находится в эмиграции с момента военного переворота 2006 года. По информации СМИ, родственники осужденных в Камбодже активистов античиноватовского движения возлагают на этот визит большие надежды, так как в прошлом Чинават уже проявлял однажды милосердие к своим противникам, добившись в Камбодже помилования таиландского инженера, работавшего в аэропорту Пномпеня, который был осужден в 2009 году за передачу Таиланду подробной информации о передвижении личного самолета Чинавата во время его предыдущего частного визита в Камбоджу. 

Второй подряд случай массовой потери сознания рабочими швейного производства в Камбодже поставил в тупик специалистов по совершенствованию условий труда, сообщает в пятницу камбоджийская газета Phnom Penh Post.

Два случая массового обморока произошли подряд на одном и том же предприятии - швейной фабрике-поставщике шведской компании H&M, производящей модную одежду.

Во вторник около ста рабочих фабрики одновременно потеряли сознание в цеху. В четверг произошел еще один подобный эпизод, когда сначала потеряли сознание двое рабочих, а вслед за ними без сознания упали со своих мест еще 196 человек. Все 198 пострадавших были госпитализированы.

Представители Международной организации труда (МОТ) выясняют сейчас, могло ли недоедание стать причиной массовой потери сознания рабочими фабрики, сообщает издание. Рабочие получают 30 центов в час при 48-часовой рабочей неделе. При камбоджийских ценах на продукты питания заработка может хватить на еду, однако на другие необходимые затраты его может быть недостаточно. Проблема может состоять в том, что рабочие, желая увеличить свой заработок, работают сверхурочно и при этом пропускают обед.

"Мы не заставляем наших работников работать сверхурочно. Они падают в обморок, потому что у многих из них просто слабое здоровье", - заявил в пятницу газете Ин Мон, сотрудник администрации предприятия, отвечающий за кадры.

Представитель шведской головной компании в пятницу заявил, что "ни сотрудники компании, ни эксперты МОТ пока не нашли достоверного объяснения этим происшествиям", говорится в сообщении газеты.

"Случаев массовой потери сознания скоро будет еще больше", - заявил в пятницу президент Камбоджийской Ассоциации профсоюзов Ать Тхон, слова которого цитирует издание.

"Инфляция "съедает" заработок и рабочие текстильных и швейных предприятий работают сверхурочно и не останавливают работу даже в обеденный перерыв", - сказал он.

Тем не менее, некоторые эксперты связывают массовую одновременную потерю сознания с выделением химических веществ при производстве и покраске тканей, тем более, что несколько госпитализированных рабочих говорили о том, что перед обмороком почувствовали какой-то резкий и неприятный запах, исходивший от материала, с которым они работали.

Усталость и пропущенные обеды, безусловно, могли усилить реакцию ослабленного организма на неизвестное химическое вещество, которое могло выделиться при обработке тканей, и из-за недостаточной вентиляции, задержаться в цеху достаточное время для того, чтобы люди успели его вдохнуть в опасной концентрации и потерять сознание, говорится в сообщении. Евгений Беленький

Индонезия может в ближайшие 20-30 лет войти в десятку ведущих экономик планеты, несмотря на неопределенность в настоящее время экономической ситуации в мире, заявил во вторник президент страны Сусило Бамбанг Юдхойоно.

Глава государства выступил в индонезийском парламенте с государственной речью накануне предстоящего в среду празднования 66-й годовщины провозглашения независимости Индонезии, говорится в сообщении на сайте президента.

"В настоящее время мир сталкивается с неопределенностью ситуации в мире, в том числе долговым кризисом в ряде стран Европы и экономическим спадом в Соединенных Штатах, политическим кризисом в некоторых странах ближневосточного региона и Северной Африки, до сих пор не произошло восстановления экономики Японии после цунами и проблем с ядерными реакторами, а мировые цены на сырье, особенно продукты питания и энергоносители, подвержены колебаниям", - заявил глава государства.

Тем не менее, Индонезия располагает всеми необходимыми политическими инструментами для борьбы с кризисом, а также опытом по преодолению последствий глобального экономического кризиса 2008-09 годов, считает он.

"В настоящее время наша страна имеет прекрасную возможность стать в ближайшие два-три десятилетия одной из десяти крупнейших экономик мира", - подчеркнул Юдхойоно.

Темпы экономического роста Индонезии в 2010 году составили 6,1%, а в текущем и будущем годах они ожидаются на уровне соответственно в 6,5% и 6,9%. В недавнем докладе Standard Chartered Bank содержится прогноз, что к 2030 году ВВП этой четвертой по численности населения страны мира составит 9,3 триллиона долларов, и она войдет по этому показателю в первую пятерку государств мира.

Региональная и международная роль

Индонезия, занимающая в этом году пост председателя Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), намерена и далее играть активную роль в этой влиятельной региональной организации, добиваясь выполнения поставленной ей задачи создать к 2015 году Сообщество АСЕАН (по образцу ЕС), заявил Юдхойоно.

"Мы также хотим добиться консолидации нового регионального порядка в рамках Восточноазиатских саммитов (ВАС) - и в 2011 году к 16 странам, которые уже участвуют в них, также впервые присоединится Соединенные Штаты и Россия, две страны, которые традиционно играют важную роль в регионе Восточной Азии", - подчеркнул он.

Кроме того, Индонезия будет продолжать активно участвовать в работе престижного клуба 20 ведущих стран мира - "большой двадцатки", добиваясь решения особенно волнующих развивающиеся страны проблем продовольственной и энергетической безопасности, доступа к чистой воде, сказал Юдхойоно.

"Мы считаем, что созданию прочной, сбалансированной и устойчивой глобальной экономики может помочь реформа международной валютной системы", - подчеркнул он.

Наконец, вместе со странами-единомышленниками Индонезия будет продолжать добиваться реорганизации системы управления миром, включая реформы ООН, которые отразили бы нынешние международные реалии, сказал президент.

АСЕАН была образована 8 августа 1967 года в Бангкоке. В нее вошли Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, затем Бруней (в 1984 году), Вьетнам (1995), Лаос и Мьянма (1997), Камбоджа (1999). Статус специального наблюдателя имеют Восточный Тимор и Папуа-Новая Гвинея.

Механизм Восточноазиатских саммитов (ВАС) был создан в 2005 году по инициативе АСЕАН. ВАС объединяет в настоящее время десять стран АСЕАН, а также Австралию, Индию, Китай, Новую Зеландию, Республику Корея, РФ, США и Японию.

Борьба с террором

Глава государства также подчеркнул важность дальнейших усилий по борьбе с терроризмом, который представляет большую угрозу для общественной безопасности и подрывает авторитет государства перед гражданами.

При этом он уделил особое внимание принимаемым правительством превентивным мерам, направленным на борьбу с экстремистскими элементами.

"Результат, действительно обнадеживает, - считает Юдхойоно. - Государство и общество действовать совместно и превратить дерадикализацию в свою общую ответственность".

"Мы смогли выявить...и предотвратить многие террористические акты уже на ранних стадиях. И мы надеемся, что со временем сможем полностью устранить эту угрозу нашей родине", - подчеркнул Юдхойоно. Михаил Цыганов

Вторые консультации министров экономики Россия-АСЕАН, в ходе которых ожидается обсуждение "дорожной карты" торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества России с Ассоциацией, пройдут в четверг в Индонезии, сообщили РИА Новости в оргкомитете встречи.

Это событие произойдет в рамках мероприятий, сопутствующих проходящему в столице индонезийской провинции Северный Сулавеси городе Манадо 43-му совещанию министров экономики стран-членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).

Также будут затронуты вопросы подготовки к предстоящему 17-19 ноября на Бали в рамках ежегодных мероприятий АСЕАН на высшем уровне шестому Восточноазиатскому саммиту, в котором РФ впервые примет участие в качестве полноформатного члена.

"Я не уверен, что они (участники консультаций) смогут окончательно завершить работу над "дорожной картой", но, несомненно, сделают все для того, чтобы наше сотрудничество двигалось вперед", - заявил накануне встречи РИА Новости генеральный секретарь Ассоциации Сурин Пхитсуван.

Делегацию РФ на консультациях с этой влиятельной региональной организацией возглавит заместитель министра экономического развития Андрей Слепнев. Первая такая встреча состоялась во Вьетнаме 24 августа 2010 года.

Также в ходе сопутствующих совещанию АСЕАН событий пройдут встречи министров десяти стран-членов Ассоциации с их коллегами из Австралии, Индии, Китая, Новой Зеландии, США, Южной Кореи и Японии.

АСЕАН образована 8 августа 1967 года в Бангкоке. В нее вошли Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, затем Бруней (в 1984 году), Вьетнам (1995), Лаос и Мьянма (1997), Камбоджа (1999). Статус специального наблюдателя имеют Восточный Тимор и Папуа-Новая Гвинея.

Механизм Восточноазиатских саммитов (ВАС) был создан в 2005 году по инициативе АСЕАН. ВАС объединяет в настоящее время десять стран АСЕАН, а также Австралию, Индию, Китай, Новую Зеландию, Республику Корея, РФ, США и Японию.

Предложение о разработке "дорожной карты" торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества России с Ассоциацией с целью реализации Комплексной программы действий между Россией и АСЕАН до 2015 года было положительно воспринято главами МИД "десятки" в июле 2010 года в Брунее и поддержано в ходе Первых консультаций министров экономики Россия-АСЕАН, прошедших летом прошлого года в Дананге.

"Дорожная карта" определяет сферы взаимных экономических интересов России и государств-членов АСЕАН. Развитие сотрудничества в этих областях будет носить взаимовыгодный характер, способствовать экономическому росту регионов Сибири и Дальнего Востока России, а также сокращению разрыва между уровнями экономического развития самих членов Ассоциации.

Упор на реальную интеграцию

По официальным данным, к настоящему моменту внутри АСЕАН устранено уже 95% имевшихся тарифных и нетарифных барьеров, однако дальнейшей интеграции препятствует крайняя пестрота входящих в нее государств - как географическая и демографическая ("гигант региона" Индонезия имеет население в 240 миллионов человек и протянулась на 5,5 тысячи километров, тогда как в султанате Бруней живет лишь 400 тысяч человек), так и социально-экономическая (город-государство Сингапур является единственной промышленно развитой страной на экваторе с годовым доходом на душу населения свыше 37 тысяч долларов, тогда как в Камбодже этот показатель составляет порядка 650 долларов).

Согласно недавнему докладу Азиатского банка развития (АБР), на пути региональной интеграции стоят также низкая мобильность трудовых ресурсов, отсутствие унифицированного торгово-экономического законодательства и нескоординированная валютно-финансовая политика. В этих условиях в ходе предстоящего совещания страны АСЕАН намерены сделать упор на реальные шаги по преодолению препятствий на пути к их интеграции.

"Фокус сейчас переносится на более трудные вопросы и то, как достичь цели создания в 2015 году Экономического сообщества АСЕАН", - заявил накануне совещания газете Manila Bulletin министр торговли и промышленности Филиппин Грегори Доминго (Gregory Domingo).

Отношения с РФ

В рамках завершающихся 14 июля событий, сопутствующих собственно совещанию министров экономики АСЕАН, в Манадо в четверг пройдут вторые консультации министров экономики Россия-АСЕАН, в ходе которых ожидается обсуждение "дорожной карты" торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества РФ с ассоциацией, сообщили РИА Новости в оргкомитете встречи.

Предложение о разработке "дорожной карты" с целью реализации комплексной программы действий между РФ и АСЕАН до 2015 года было положительно воспринято главами МИД "десятки" в июле 2010 года в Брунее и поддержано в ходе первых консультаций министров экономики Россия-АСЕАН, прошедших летом прошлого года в Дананге.

"Я не уверен, что они (участники консультаций) смогут окончательно завершить работу над "дорожной картой", но, несомненно, сделают все для того, чтобы наше сотрудничество двигалось вперед", - заявил накануне встречи РИА Новости генеральный секретарь Ассоциации Сурин Пхитсуван.

Делегацию РФ на консультациях возглавит прибывший в среду в Манадо заместитель министра экономического развития Андрей Слепнев. Первая такая встреча состоялась во Вьетнаме 24 августа 2010 года.

В ходе министерского совещании Россия-АСЕАН, прошедшего в конце июля на индонезийском острове Бали, глава МИД РФ Сергей Лавров подчеркнул необходимость расширения экономических связей между РФ и Ассоциацией, которые пока, по его мнению, "остаются явно недостаточными".

В последние годы динамика торговли между сторонами демонстрирует стабильный рост: за время, прошедшее с первого саммита Россия-АСЕАН в 2005 году, товарооборот РФ со странами ассоциации вырос в три раза - с 4,2 миллиарда долларов до 12,5 миллиарда долларов в прошлом году.

АСЕАН образована 8 августа 1967 года в Бангкоке. В нее вошли Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, затем Бруней (в 1984 году), Вьетнам (1995), Лаос и Мьянма (1997), Камбоджа (1999). Статус специального наблюдателя имеют Восточный Тимор и Папуа-Новая Гвинея. Михаил Цыганов

О человеколюбии

Помощь людям – это благотворительность, долг или и то и другое вместе взятое?

Резюме: Было бы ошибкой осуждать все вторжения скопом, но критика некоторых из них необходима с моральной точки зрения. Ливия может служить наглядным примером постольку, поскольку решение об интервенции в момент его принятия, вероятно, не было пропорциональным, а это неизменное требование справедливости.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4 за 2011 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

После падения коммунизма, дискредитации неолиберализма и нарастания общего недоверия к крупномасштабным политическим идеологиям гуманизм – это, наверное, самый важный «изм» в современном мире. Его поборники часто утверждают, что находятся вне узкопартийной политики и считают гуманитарную помощь прежде всего разновидностью благотворительности – в качестве примера можно привести помощь пострадавшим от землетрясения на Гаити или от цунами в Азии. Очевидно, что облегчение человеческих страданий и спасение жизней – доброе дело и международный акт милосердия. Однако есть одно «но»: дело в том, что мы просто обязаны помогать людям, попавшим в беду; не делать этого было бы неправильно, так что в таких случаях можно говорить скорее о справедливости, нежели о милосердии.

Такие слова как «благотворительность» и «филантропия» описывают добровольное действие, которое можно охарактеризовать скорее как акт доброты, нежели чувство долга. Однако проявление человечности в международной общественной деятельности больше похоже на долг, чем на доброту, хотя, возможно, это сочетание того и другого – две стороны одного явления, дар, который мы не можем не принести.

Люди направляют пожертвования в благотворительные организации, когда случается гуманитарный кризис, а эти структуры затем спешно посылают обученных сотрудников по оказанию помощи в район опасности, бедствия и крайней нужды. Правительства также оказывают помощь, расходуя деньги налогоплательщиков, собираемые скорее в принудительном, чем в добровольном порядке. Свободны ли отдельные граждане от необходимости платить, а государства – действовать? Имеет ли значение, чем являются деньги: добровольным пожертвованием или обязательным налогом?

Эта дилемма еще более отчетливо проявляется в случае гуманитарной интервенции. Правительства могут прибегать к насилию, чтобы остановить массовые убийства, как это делают в Ливии Франция, Великобритания и США (по крайней мере, так они утверждают), и как в свое время следовало поступить в Руанде. Подобные действия можно рассматривать как дар страдающему и спасаемому народу в той или иной стране, и такое понятие имеет тем большее значение, чем больше вероятность того, что сами спасатели жертвуют жизнями в ходе гуманитарной миссии. Но можно ли говорить о том, что государство, осуществляющее интервенцию, совершает акт милосердия? Существует ли моральный долг остановить массовые убийства? Подумайте о дипломатической подготовке к интервенции, стратегических доводах относительно способов ее проведения, необходимом расчете пропорциональности действий, мобилизации военных ресурсов, фактическом применении силы и проблемах последующего восстановления разрушенной страны – все это больше смахивает на волевое политическое решение, продиктованное правилами правосудия и расчетливости, чем на благотворительную акцию. Тем не менее, мы называем эти операции «гуманитарными», потому что хотим, чтобы люди верили, что основополагающим мотивом интервенции является на глубочайшем уровне сочувствие и сострадание к людям. Опять-таки это явление имеет две стороны: спонтанные и в то же время необходимые действия.

Но что если эта комбинация не срабатывает, и братские чувства сострадания не пробуждаются?

Благотворительность поневоле

Вопросы подобного рода возникают у меня в процессе редактирования тома из цикла «Еврейская политическая традиция», в котором, среди прочего, речь идет о благотворительности и налогообложении – пожертвованиях и изъятии денежных средств. Провести границу между ними казалось бы несложно – жертвуют обычно добровольно, не по принуждению, а государство забирает под угрозой штрафов или даже тюремного заключения. Однако в действительности все не так просто. Трудность кроется в еврейском слове «цедака», которое обычно переводится как «благотворительность», но образовано от того же корня, что и слово «справедливость». Это означает, что благотворительность – это не только хорошо, но и правильно. То же понятие передается еврейским словом «мицва», которое в Библии означает «заповедь», но в разговорном языке также имеет значение «доброе дело» или «добрый человеческий поступок», хотя и вменяемый людям в обязанность.

Нетрудно предположить, как эти разновидности аргумента «два в одном» могли развиться в среде народа, не имеющего собственной государственности. Практически без всякого принуждения еврейские общины в диаспоре вынуждены были во многом полагаться на щедрые пожертвования своих членов. Пожертвования и в самом деле были необходимы, поскольку без них нельзя было бы выкупать еврейских пленников (главная головная боль во времена Средневековья), помогать бедным и больным, заботиться о сиротах или финансировать синагоги и школы.

Вот почему средневековый философ Маймонид утверждал, ссылаясь на прецеденты, описанные в Талмуде, что коль скоро еврейские общины в диаспоре пользовались принудительной силой, они могли на законных основаниях побуждать своих членов к уплате «цедаки». «Кахал», автономная или полуавтономная община, была вправе заставить своих членов выплачивать то, что, как считалось, они способны отдавать добровольно, и что по-прежнему считается благотворительностью. «Цедака» отличалась (хоть зачастую и с натяжкой) от налогов, которыми евреев, как правило, облагал светский феодал и которые собирались еврейскими правителями «кахала» – «товей хаир» (добрыми людьми города).

В еврейской традиции понимание «цедаки» как выражения справедливости иногда облекалось в богословскую терминологию. Идея состояла в том, что Бог слышит бедных и отвечает на их мольбы, как минимум удовлетворяя их самые насущные потребности. Вы можете обладать тем, в чем они испытывают нужду, но только как посредник Бога. И если вы не передаете эти блага бедным, не делаете взносы в благотворительный фонд общины, то тем самым крадете у бедных нечто, фактически им принадлежащее. Отказ жертвовать расценивается в этом случае как самая настоящая кража. А поскольку любое воровство – это акт несправедливости или неправедности, то принуждение к уплате «цедаки» считается законным. Я назвал этот аргумент богословским, но даже неверующие согласятся с тем, что в каком-то смысле это правильно и справедливо. Конечно, неверующие могут перевести этот аргумент на светский язык: определенная часть богатства каждого принадлежит политической общине, которая обеспечивает возможность экономической деятельности и мирного накопления. И ее можно и нужно тратить на укрепление благосостояния всех членов сообщества.

В диаспоре сбор средств до сих пор строится по принципу «два в одном». Свою «бар мицву» я отпраздновал в 1948 г. в городе Джонстаун, штат Пенсильвания. Родители привели меня как нового члена общины на ежегодный банкет в честь Объединенного еврейского призыва, это главное мероприятие по сбору средств в календаре евреев Джонстауна. Тот год был переломным, и все евреи, жившие в городе, собрались на торжество; на самом деле ни у кого не было другого выбора – все должны были явиться.

Проповедник из Нью-Йорка очень эмоционально говорил об образовании Израиля, о шедшей в то время войне и об отчаянной нужде беженцев, ждущих в Европе. Были розданы карточки-обязательства, которые заполнялись тут же за столом. Затем их вкладывали в конверт и передавали старейшине, сидевшему в начале стола. Это был владелец одного из крупнейших магазинов в городе – назовем его условно Сэмом Шапиро. Сэм знал, как идут дела у каждого члена общины, у каждой семьи: кому приходится платить за обучение детей, кто должен ухаживать за больной матерью, кто недавно ссудил деньги обанкротившемуся брату, и у кого явно были лишние деньги. Он открывал каждый конверт, смотрел на взятое обязательство, и если ему казалось, что этого недостаточно, то рвал карточку пополам и передавал ее обратно по столу. Так евреи Джонстауна собирали деньги без всякого государства или принуждения (хотелось бы в это верить).

Была ли это благотворительность или функциональный эквивалент налогообложения? Жертвенность или изъятие средств? Понятие «цедака» объединяет оба аспекта. Каким нравственным или философским принципом руководствовался Сэм? Наверно, он сам не смог бы ответить на этот вопрос, хотя ответ представляется очевидным: «От каждого по способностям, каждому – по потребностям». Это строка взята из книги Карла Маркса «Критика Готской программы». Сэм ни в коем случае не был марксистом, но сообразовывал требования к каждому из нас с нашей платежеспособностью. И все мы верили в то, что Объединенный еврейский призыв распределит средства среди наиболее нуждающихся людей.

«От каждого каждому» – это еще одна иллюстрация принципа «два в одном», поскольку благотворительность уравновешивается в данном случае оправданным изъятием средств. Это принцип, который, как верил Маркс, будет применяться после отмирания государства в условиях отсутствия государственной власти как таковой.

Идея обязательной благотворительности не ограничивается только еврейской общиной. Существует множество нееврейских благотворительных организаций, персонал которых был бы рад собирать деньги так же, как это делали евреи из Джонстауна, и точно также считал бы, что поступает праведно и по справедливости. Аргумент «два в одном» также имеет христианскую и мусульманскую версии; например, выделение десятины тоже понимается одновременно как акт справедливости и благотворения. Но, поскольку евреи много веков не имели своего государства, это придает их версии особую притягательность. Вспомните сильную строчку из книги пророка Исайи, который осуждает тех, которые «теснят народ Мой и угнетают бедных» (Ис. 3:15). Мне представляется, что сбор средств Объединенным еврейским призывом был как раз способом эксплуатации богатых. Хотя кому-то это может показаться не очень приятным, справедливость в данном случае торжествовала.

Но что делать с собранными средствами? Что означает удовлетворить нужды бедных? Это тоже вопрос не только милосердия, но и справедливости. Маймонид предлагает знаменитую дискуссию о восьми уровнях «цедаки», но только два из них заслуживают внимания в данном контексте. Высшая форма благотворительности, писал он, заключается в том, чтобы помочь бедняку начать свой бизнес или дать ему какую-то работу, чтобы сделать его независимым. Это вершина «цедаки», потому что данный принцип признает и уважает достоинство человека, которому оказывается помощь, чего также требует справедливость. Когда благотворительность увековечивает зависимость и подчинение, это неверно и несправедливо. Маймонид также доказывает, что «цедака» в своем высшем проявлении должна быть анонимной, ибо, если бедные не знают имена своих благодетелей, они не смогут выказать им особое почтение. Беспомощность, с одной стороны, и снисходительное благоволение, с другой стороны, унизительны для нуждающихся людей, поэтому этого следует избегать. В данном случае жертвенная благотворительность у народа, не имеющего государственности, приобретает самую важную черту, характерную для государства всеобщего благоденствия, в котором люди, получающие блага, не обязаны какому-либо конкретному благодетелю. Они получают помощь как граждане от своих сограждан, действующих коллективно.

«Цедака» в современных еврейских общинах часто приобретала иные формы, нежели те, которые рекомендовал Маймонид. Во многих случаях она строилась на принципе «положение обязывает» (это не то же самое, что нравственный долг), и для многих бедных людей, конечно же, было унизительно получать дары, которые им приходилось выпрашивать. Но идеальное, коллективное осознание сути «цедаки» формировалось под влиянием веры в то, что благотворительность должна быть продиктована требованиями справедливости. И эта концепция «два в одном» была выработана народом, не имевшим собственного государства.

Идеальное пожертвование

Функционирование еврейских общин в отсутствие государства дает нам более общее представление о том, какой должна быть благотворительность, а также важные отправные точки для дискуссии о гуманизме в мировом сообществе. В отсутствии государства благотворительность и справедливость выступают как «два в одном». Люди решают, какие добрые дела из многих возможных они совершат, какие общечеловеческие потребности признают и сколько своего времени, сил и денег готовы пожертвовать. Однако решения такого рода не могут быть приняты должным образом без понимания того, чего требует справедливость.

Конечно, при отсутствии государства неизбежны разногласия по поводу того, чего требует справедливость, поскольку отсутствуют утвержденные процедуры устранения разногласий – следовательно, в этом случае не может идти речи о демократических дебатах и демократическом выборе соответствующей политики. В этой ситуации влияние самых богатых и могущественных членов общины окажется чрезмерным. Любая община, слишком полагающаяся на благотворительность своих членов, станет олигархической по своей природе. Ею будут управлять такие люди, как Сэм Шапиро, которые могут быть праведными и добрыми, каким был Сэм, но могут и поступать несправедливо.

Наиболее сильная сторона критики такого подхода к благотворительности с левых позиций заключается в том, что она де-факто признает власть влиятельных членов общества и ставит бедных в положение попрошаек. Еврейские попрошайки славились своей необычайной требовательностью, отстаивая право на получение вспоможения так, как будто раскрывали глубокий смысл понятия «цедака». И все же они оставались на позиции просителей. Даже когда имеется государство, но оно не до конца справедливо и ему не удается щедро субсидировать образование и социальное обеспечение, богатые и влиятельные люди начинают играть доминирующую роль. Как, например, в Соединенных Штатах. Достаточно вспомнить о том, какая важная роль в определении текущей повестки дня дебатов о политике в области образования выпадает, например, на долю Фонда Билла и Мелинды Гейтс. Вполне возможно, что именно этот фонд определит исход споров об образовании в США, где общественные школы недофинансируются государством.

Но если бы существовало сильное и эффективное государство всеобщего благоденствия, опирающееся на справедливую систему налогообложения и надлежащим образом заботящееся о фундаментальных потребностях населения, тогда пожертвования и благотворительность стали бы своего рода независимым предприятием. Жертвователь следовал бы велению сердца, помогая другим людям или разными способами способствуя улучшению жизни общества. Можно предложить свою помощь детскому саду, больнице или дому престарелых, навестить больных, поддержать благотворительные проекты церкви, синагоги или мечети, пожертвовать деньги организациям, защищающим гражданские свободы или права человека, учить детей в школе или наставлять на истинный путь осужденных за различные преступления. Можно заняться меценатством и жертвовать деньги обществам охраны культурного наследия, музеям, театрам и консерваториям, а также политическим журналам, испытывающим трудности с финансированием.

Подобный выбор способен улучшить качество жизни. А растущее число актов милосердия могут содействовать созданию общей атмосферы взаимопомощи и доброжелательности. Но поскольку в нашем гипотетическом государстве всеобщего благоденствия самые важные социальные решения будут приниматься демократическим путем, выбор отдельного человека не имеет определяющего значения. Влияние богатых и сильных мира сего подлежит ограничению. Только в этих условиях можно восстановить изначальный смысл благотворительности: добровольные дела милосердия, поступки, отражающие щедрость души, свободные от императива справедливости и не продиктованные необходимостью срочно вызволять других людей из ужасающей нужды.

Политика гуманитарного активизма

Однако у мирового сообщества нет глобального государства, так что все жители земного шара в каком-то смысле находятся в том же положении, в каком евреи находились 2000 лет. Особенно остро это ощущается людьми с двойным гражданством, не имеющими гражданства или живущими в странах с распадающейся государственностью (failed states), раздираемых гражданскими войнами. Эти люди не могут обратиться за помощью к некой высшей инстанции. Иногда на роль такой инстанции претендует Организация Объединенных Наций, но многократно продемонстрированная ею неспособность спасать жизнь людей, которые в этом отчаянно нуждаются, делает подобные претензии необоснованными. Совет Безопасности ООН редко действует решительно и эффективно в критический момент – не только потому, что его члены вправе накладывать вето на любое решение, но и потому, что у них не развито чувство ответственности за безопасность в мире, за выживание этнических меньшинств, общественное здравоохранение, защиту окружающей среды или общее благосостояние. Они преследуют свои узкокорыстные национальные интересы, в то время как гибнут невинные люди.

В этих условиях нужно задуматься о человеколюбии, которое в условиях отсутствия всемирного государства и гражданства неравносильно возможности свободно жертвовать, поскольку предполагает необходимость срочно реагировать на острую нужду. Оно подобно еврейской «цедаке» – если не соединить благотворительность со справедливосью, то главных целей не достичь. Религиозные люди резонно рассуждают, что Бог, мол, уже определил наш долг по отношению к бедным, больным и голодающим, а наша задача – лишь осознать его. А светским людям можно согласиться с тем, что это неплохой подход к благотворительности независимо от того, существует Бог или нет.

Но гуманизм, даже движимый религиозными мотивами, – это все же политический проект. Если так, то он несет с собой риски, обычно не связанные с благотворительной деятельностью. Свежая литература по вопросу о гуманитарной помощи утверждает, что успеху препятствует плохая политическая подкованность ее организаторов, отсутствие у них приверженности идее справедливости и готовности руководствоваться благоразумным расчетом. Например, продукты питания и одежда, предназначенные для бедных, могут расхищаться мародерами, если не настоять на том, чтобы военные или полиция охраняли поставки. Можно действовать через коррумпированных чиновников, а можно отправить в зону бедствия доверенных людей, которые будут непосредственно работать с местным населением. Это как раз тот самый случай, который требует расчетливости и благоразумия.

Но существует и другой подход. Помогать отчаянно нуждающимся людям так, что они не смогут выбраться из нужды и навсегда останутся бедными, или же сделать их более независимыми и научить помогать себе самостоятельно. Попытаться сохранять политический нейтралитет или занимать чью-то сторону в гражданских войнах, этнических или межпартийных конфликтах. Избегать насилия или решиться прибегнуть к помощи силы и поддерживать такой подход. Стремиться облегчить страдания или преследовать цель восстановления страны, поддерживать статус-кво или пытаться изменить сложившееся положение. Вне всякого сомнения, разные случаи требуют разного выбора, но это всегда будет политический и, скорее всего, неудачный выбор в том случае, если исходить преимущественно из соображений филантропии. Речь идет не столько о поддержке той или иной партии или этнической общины после конфликта, сколько о двоякой природе гуманитарной помощи и требованиях справедливости. Точно так же при оценке тех или иных гуманитарных проектов мы не можем принимать во внимание только доброту, добросердечие и самопожертвование сотрудников гуманитарной миссии. Необходимо ответить на вопрос, поступают ли они по справедливости и уважают ли людей, которым пытаются помочь.

На кого следует возлагать принятие важнейших решений? Кто в едином лице является проводником актов международной гуманности, благотворительности и справедливости? Подобно тому, как богатые и влиятельные люди оказывают диспропорциональное влияние на характер и направленность благотворительности в своей стране, самые богатые и влиятельные государства и организации способны играть ту же роль при принятии решений о том, как и кому оказывать помощь. Крупные гуманитарные организации и миссии не несут ответственности перед людьми, на оказание помощи которым они претендуют. Не действуют ли они зачастую, исходя из собственных институциональных интересов? Не защищают ли государства свои национальные интересы, даже когда участвуют в гуманитарных проектах?

Распределение ответственности

Это выглядит особенно настораживающе в случае гуманитарной интервенции, которая предполагает применение силы в чужой стране. Любое применение силы с гуманитарными целями вызывает подозрения, особенно со стороны левых (и не только). Некоторые берут на себя смелость утверждать, что любую вооруженную интервенцию неизменно проводят богатые и могущественные страны, которые ведут себя как империалисты, и что все подобные интервенции заканчиваются установлением их господства на оккупированной территории. Так оно и есть – иногда, но это не правило. Одни подозрения нередко влекут за собой другие, ибо вся цепочка строится порой на нежелании признать размах кризиса, который требует вмешательства извне.

Было бы ошибкой осуждать все интервенции скопом, но критика некоторых из них необходима с моральной точки зрения. Ливия может служить наглядным примером постольку, поскольку решение об интервенции в момент его принятия, вероятно, не было пропорциональным, а это неизменное требование справедливости.

Пока я пишу эти строки, интервенция, похоже, продолжает убивать вместо того, чтобы остановить убийство, а это явно не соответствует задачам благотворительности или справедливости. Сомневаюсь, что США и НАТО намерены установить свое господство в Ливии (скажем, ради доступа к нефти, которая была доступна и до начала интервенции). Их мотивы были и остаются гуманитарными, но они недостаточно руководствуются принципом благоразумия и справедливости.

И все же военные интервенции иногда заслуживают нашей поддержки, независимо от того, кто их осуществляет, коль скоро они удовлетворяют критерию «два в одном». Отвергая диктат могущественных стран международному сообществу, мы не прочь воспользоваться их ресурсом, то есть их богатствами и силой – точно так же, как мы хотим иметь доступ к ресурсам богачей у себя на родине, чтобы они чаще раскошеливались. Благотворительность и справедливость требуют от богатых и могущественных стран непропорционально высоких вкладов в общее благополучие, вернее, сообразно непропорциональности своих богатств – «от каждого каждому». Гораздо чаще могущественные страны делают недостаточно или вообще ничего не делают, нежели прибегают к империалистической политике.

Сплошь и рядом гуманитарные кризисы вообще проходят мимо внимания, и уж тем более не используются в качестве предлога для установления империалистического господства. Вряд ли наберется хоть горстка могучих мира сего, желающих установить господство над такими странами, как Гаити или Руанда. Поэтому нам нужно принуждать богатые и влиятельные страны делать то, что они должны делать.

На самом деле многие страны мирового сообщества способны действовать в качестве проводников гуманитарной помощи. В отличие от обычных людей, граждан своих стран, обычные государства – даже те, которым далеко до статуса великих держав – эффективно действуют во время кризисов в силу способности собирать налоги и мобилизовать военных и гуманитарных работников. Вот почему легко представить себе целую дивизию гуманитарных сотрудников. Достаточно вспомнить вьетнамцев, которые положили конец бесчинствам красных кхмеров в Камбодже, буквально заливших кровью собственную страну, или индусов, которые покончили с государственным терроризмом в восточном Пакистане (теперь там находится государство Бангладеш), или о танзанийцах, которые свергли кровавый режим Иди Амина в Уганде. Соответствующие военные интервенции не потребовали богатства и могущества Соединенных Штатов – они оказались под силу странам с гораздо более скромными бюджетами и армиями. То же касается и невоенной гуманитарной помощи, ради которой многие страны и организации объединили усилия на международной арене. В данном случае диспропорциональное влияние – это скорее следствие приверженности благому делу, нежели богатства, о чем свидетельствуют достижения скандинавских стран и их гуманитарных работников.

Их служение благородному делу опять же не является чистой филантропией, но также и следствием их любви к справедливости; как и в случае с «цедакой», мы имеем дело с принципом «два в одном». Отдать должное справедливости – не добровольное решение, это обязанность как отдельных индивидуумов и граждан, так и целых государств. Мы не можем позволить, чтобы вклад отдельных стран в стабилизацию международного сообщества определялся исключительно их щедростью и добросердечием. В отсутствии всемирного государства всеобщего благоденствия отдельные страны могут сделать многое. Но здесь опять-таки возникает вопрос: кто именно должен быть посредником в добрых делах, и какие государства должны взять на себя эту миссию?

Облегчение страданий и восстановление

Совершение международных актов гуманизма – это не в полном объеме возданный долг. При любом кризисе разные государства могут предлагать свою помощь, однако ни одно из них не уполномочено международным сообществом. Нет какой-либо особой процедуры назначения на эту миссию специально отобранного государства. Часто на кризис реагируют многочисленные гуманитарные организации, но нет единого координатора, ответственного за всю операцию. Работу необходимо координировать – иначе она будет неэффективной. Но процедуры назначения координатора не предусмотрено. Можно было бы ожидать, что ООН будет назначать ответственных как за военные интервенции, так и за помощь, оказываемую в массовом порядке. Но мы, скорее всего, тщетно будем ожидать своевременного или последовательного распределения ответственности. В данных обстоятельствах решения об интервенции и гуманитарной помощи часто принимаются в одностороннем порядке – как в приведенных выше примерах, когда такую ответственность на себя брали Вьетнам, Индия и Танзания. Преобладает принцип «кто может, тот и должен».

Этот принцип не может быть закреплен юридически, но политический процесс такого закрепления получил развитие – пусть он не очень действенный, но, по крайней мере, заслуживающий внимания. Процесс юридического закрепления такого принципа проявляется в виде общественной критики, чувстве стыда, нравственных призывов, а иногда и в виде общенародной мобилизации. Интервенция НАТО в Косово во многом была вызвана чувством стыда за бездействие во время массовых убийств в Сребренице. Извинение президента США Билла Клинтона перед народом Руанды за неспособность Соединенных Штатов предотвратить геноцид 1994 г. было своего рода реакцией на жесткую критику позиции Вашингтона в ООН. Безуспешная кампания за проведение интервенции в Дарфуре объединила десятки тысяч активистов и сочувствующих в целом ряде стран. Это также политическая деятельность, мотивом которой является не только стремление к благотворительности и милосердию, но и обостренное чувство справедливости.

Тот же принцип «два в одном» должен определять характер и цель помощи и интервенции. Конечно, в первую очередь необходимо накормить голодных и остановить кровопролитие. Облегчение страданий всегда предшествует стадии восстановления, но долгосрочной целью должно быть именно восстановление, несмотря на все связанные с ним риски. Иначе кризис может стать перманентным и рутинным явлением. Согласно концепции «цедаки» в изложении Маймонида, работники милосердия и солдаты должны делать все, что в их силах, чтобы утверждать независимость людей и стран. В международном сообществе это означает помощь в государственном строительстве, призванную защитить жизнь граждан страны и помочь им стать независимыми и способными помочь себе. Главное – избежать постоянной экономической и политической зависимости, пауперизации населения, образования государств-сателлитов и марионеточных правительств. Хотя нам часто говорят, что государственная система скоро должна отойти в прошлое, суверенитет – это на самом деле нравственно необходимая цель гуманизма. Речь идет о справедливом государстве, способном обеспечить безопасность, благополучие, надлежащее управление экономикой и образование для всех своих граждан. После выполнения этой цели гуманитарные работники и интервенционистские армии могут отправляться восвояси. Если они создали необходимые условия для самоопределения, мы знаем, что они действовали справедливо и милосердно.

Поэтому государственное строительство может быть разновидностью гуманитарной работы, даже если мы не имеем ни малейшего представления о том, как его следует осуществлять. Однако смена режима – это нечто совершенно иное. Когда Красная Армия стремилась насадить в Польше коммунизм в 1921 г., а американские вооруженные силы попыталась принести в Ирак демократию в 2003-м (а в Ливию в 2011-м?), это были идеологические, но не гуманитарные проекты. Их главная цель заключалась в изменении политического строя и новом государственном строительстве, но не в облегчении страданий людей, тогда как гуманизм прежде всего преследует цель облегчить страдания людей и лишь потом начать политическое восстановление страны. Только в этом случае соблюдается принцип «два в одном», когда интервенцию по праву можно назвать «гуманитарной операцией».

Облегчение положения людей и восстановление страны могут занять долгое время, и в процессе восстановления часто придется делать непростой выбор с учетом отсутствия разработанных международных механизмов. Также не существует юридических способов мобилизации людей или государств для совершения необходимой работы или для регулирования их действий в процессе интервенции. Это опять же издержки отсутствия мирового государства или правительства. Вот почему мы должны искать более неформальные подходы к тому, чтобы убедить людей включиться в гуманитарное служение, а также оценивать и критиковать их дела или бездействие. Поскольку в международном сообществе мало действенных законов, нам нужны принципы благотворительности и справедливости, на которые мы могли бы ориентироваться в нашей деятельности, а также вынося суждения о вкладе других людей.

Гуманизм должен постоянно инициировать дискуссию на тему: что необходимо сделать прямо сейчас? Ответ на этот вопрос будет меняться в зависимости от существующих потребностей, политических обстоятельств, ресурсов, которые могут быть предоставлены в рамках гуманитарной помощи, и требований справедливости. Но как только ответ будет готов, у нас появится правильное представление о гуманизме как о предприятии, действующем по принципу «два в одном». Этот принцип обязывает всех нас, работников неправительственных организаций или их доноров, граждан могущественных стран, выполнить свой важнейший долг перед нуждающимися и терпящими бедствие людьми.

Майкл Уолцер

США. Весь мир > Приватизация, инвестиции > globalaffairs.ru, 2 августа 2011 > № 739695

Отдых по совместительству

Все больше жителей столицы предпочитает путешествовать и работать одновременно

В Москве появилась категория людей, которые перемещаются по миру, умудряясь при этом в постоянном режиме работать на столичные компании. Такое движение сами путешественники называют «тревеллинг». Они создают блоги и сайты, где обмениваются опытом, рассказывают, как совмещать приятное и полезное.

Рабочий день 27-летней москвички Натальи Кисляковой начинается так. Она просыпается в десять утра, берет в одну руку чашку кофе, в другую — ноутбук и выходит на берег океана. Наталья переехала на Бали два года назад. До этого она жила в Москве, работала копирайтером в рекламном агентстве. «После того как начался кризис в 2008 году, руководство нашего агентства решило, что единственный способ выжить в этот трудный период — отказаться от аренды офиса. Нам предложили работать дома. Подумала, если в офис приезжать теперь не обязательно, то не махнуть ли мне на прекрасный остров и попробовать организовать работу оттуда», — рассказывает Наталья. Руководство согласилось на такой эксперимент. Раз в день Наташа выходит на связь со своим агентством и отчитывается о проделанной работе. «Результатом они довольны, даже повысили мне зарплату. Я стала лучше работать, чем до этого, видимо, чистый воздух и расслабленная атмосфера способствуют творческой активности», — рассказывает Наталья.

«Сейчас группа таких людей не очень многочисленная, но есть динамика роста, — говорит Юрий Вировец, президент рекрутинговой компании HeadHunter, — я не могу сказать, что многие работодатели легко соглашаются, чтобы их специалист переезжал из страны в страну, одновременно выполняя серьезные задания. Такую возможность предоставляют сотрудникам творческих профессий, в которых компания очень заинтересована, которые хорошо себя зарекомендовали».

Именно так получилось в жизни 38-летнего Никиты Карпенко. Он несколько лет работал сценаристом одного из ведущих российских телеканалов. «В какой-то момент все надоело, и я решил отправиться в длительное путешествие по Азии и Африке. После того как сообщил об этом руководителю, был уверен, что мне посоветуют уволиться, но начальник предложил писать сценарии во время поездок и присылать их по электронной почте. Видимо, за долгое время работы я хорошо себя зарекомендовал». По словам Никиты, никаких технических проблем за полгода путешествий ему преодолевать не пришлось. «Интернет сейчас есть везде, даже в Камбодже, так что свои труды я отправлял вовремя и начальник мог выйти со мной на связь где и когда угодно. Тревеллинг — это прекрасно и выгодно. Получаешь московскую зарплату, а цены во многих странах мира ниже, чем в Москве. В Индии, например, за 300 долл. можно снять замечательный домик на берегу океана», — говорит Никита. Через полгода путешествий Никите пришлось вернуться в Москву — телевизионную программу, для которой он писал сценарии, закрыли. Сейчас он ищет новую работу с непременным условием: работать из дома, где бы этот дом ни находился.

С Аленой Черновой, 32-летним дизайнером полиграфии, мы разговариваем по скайпу. Она сидит в кафе около Пьяцца-дель-Пополо в Риме. Завтра улетает в Москву на совещание к заказчику, а заодно и продлевать шенгенскую визу. «В режиме тревеллинг я работаю год. За это время посетила больше десяти стран», — рассказывает Алена. — С работодателем есть договоренность, что раз в два месяца я приезжаю в Москву. Многие мои друзья работают тоже в таком режиме. И нас становится все больше, потому что обидно всю жизнь провести в одной только Москве, когда есть солнечная Барселона и сказочная Венеция. Преимущества такого образа жизни очевидны. Но есть и трудности. Необходима высокая самоорганизация, дисциплина и ответственность». Дизайнер Чернова признается, что ей первое время было трудно сосредоточиться на работе.

«В отличие от дауншифтинга, когда люди бросают работу, сдают свои квартиры и на эти деньги живут где-нибудь на Гоа, тревеллинг позволяет сохранить свой социальный статус, зарабатывать, обеспечивать детей, высылать деньги пожилым родителям. Важно, что за годы странствий профессиональные навыки не утрачиваются и человек остается конкурентоспособным на рынке», — говорит Алена Чернова.

«Если судить по нашей базе, все больше москвичей хотят работать вне офиса и все больше работодателей готовы предоставлять своим сотрудникам такую возможность. Это очень актуальный во всем мире тренд. Современные средства коммуникации позволяют быть на связи в любой точке планеты. Кроме того, сейчас большинство российских компаний понимает, что сидеть на рабочем месте не означает трудиться. Компании жестко ориентируются на результат. А как и где этого результата достигать, сотрудник вправе решать сам. В общем, почему бы и нет, сделал дело — иди на пляж», — говорит Алексей Захаров, президент портала Superjob.ru. Дарина Шевченко

Как стало известно ComNews, компания "Антарес" готовится запустить в Москве тестовую сеть TDD-LTE в диапазоне 1900-1920 МГц. Сеть будет построена в течение двух месяцев на оборудовании китайской компании Datang Telecom. В перспективе "Антарес", в мае отвоевавший у ГКРЧ и Минкомсвязи частоты для сетей четвертого поколения, обещает охватить 4G всю Россию. Ближайшие коммерческие запуски запланированы на лето 2012 г.

О планах группы компаний "Антарес" репортеру ComNews рассказал ее вице-президент Михаил Грачев. "В России "Антарес" планирует строительство сети по всей стране, поскольку именно широкое покрытие территории является экономически оправданным для проекта", - отметил он.

"Пилотные зоны нужны именно и в первую очередь для выбора поставщика оборудования. На данный момент у нас рассматриваются четыре поставщика оборудования, соответственно, планируются четыре пилотные зоны на разном оборудовании. В Москве в течение ближайших двух месяцев будет развернута тестовая зона на оборудовании Datang, до конца этого года появятся еще две-три зоны на оборудовании других поставщиков, - поделился Михаил Грачев с ComNews. - Планируемая окупаемость проекта - в пределах отраслевых норм. Самое главное для нас сейчас - построить сеть и дать хороший сервис за справедливую цену. И тогда потребители смогут буквально проголосовать рублем. То есть все зависит от нас, от качества услуги. Ближайшие коммерческие старты - приблизительно через год, летом 2012 г.".

Директор Datang Telecom по России и СНГ Михаил Сюн в беседе с ComNews отказался комментировать детали проекта и поставок.

Интересы группы распространяются и на зарубежные рынки. Как ранее сообщалось, группа "Антарес" уже подтвердила получение частот не только в России, но и на Украине, во Вьетнаме и Камбодже. Кроме того, компания ведет переговоры о получении спектра в ряде стран, в том числе в Малайзии, Индонезии, Филиппинах, Лаосе, Тунисе, Кении, Судане, Нигерии и других, включая страны Латинской Америки. Кроме того, в мае компания заручилась поддержкой президента Шри-Ланки в ходе переговоров о выдаче частот для 4G (см. новость ComNews от 25 апреля 2011 г.).

Во Вьетнаме и Камбодже компания получила частоты 2,5-2,7 ГГц и уже организовала тестовую зону в Ханое на оборудовании Huawei (15 базовых станций и ядро сети). По словам Михаила Грачева, сейчас "Антарес" закупает оборудование Samsung для тестовых зон в Хошимине и столице Камбоджи - Пномпене.

Пресс-служба "Антареса" уточнила, что одну из четырех пилотных зон LTE планировалось организовать на оборудовании, произведенном "Антаресом" совместно с холдингом "Российская электроника" (принадлежит госкорпорации "Ростехнологии").

"В Москве тестирование будет осуществляться в соответствии с частотами на Россию и со стандартами LTE, то есть 1,9 TDD", - подчеркнул Михаил Грачев. Эту же технологию выбрал для строительства федеральной сети и "Воентелеком", который осваивает TDD-LTE в России на частотах 2,3 ГГц. Как ранее сообщал ComNews, "Воентелеком" тестировал сети в Москве и Ростове-на-Дону, продемонстрировав передачу данных, в том числе потокового видео, на скорости до 120 Мбит/с. Руководитель отдела маркетинга и PR "Воентелекома" Ольга Соколова напомнила, что только два поставщика оборудования смогли предоставить образцы промышленного производства для ядра сети и базовых станции - Motorola и Huawei. В беседе с ComNews она подчеркнула, что особенностью TDD-LTE является отсутствие широкого спектра абонентских устройств (всего около 10), что явно тормозит развитие технологии.

С этим мнением соглашается глава пресс-службы Ericsson в России Сергей Скрипников: "Технология FDD (Frequency Division Duplex) более зрелая и более распространенная в мире, операторы уже массово продают для нее абонентские устройства. TDD-LTE еще предстоит набрать критическую массу, она должна быть поддержана вендорами модемов и хэндсетов. Существующие абонентские устройства пока являются скорее опытными образцами, нежели коммерческими продуктами", - объяснил он.

Переход на LTE является одним из приоритетов развития для крупнейших российских операторов. В апреле 2011 г. по решению Госкомиссии по радиочастотам (ГКРЧ) они объединились в Консорциум 4G, чтобы совместно изучать возможности перехода на новый стандарт. Консорциум создан в форме некоммерческой организации, основанной на членстве учредителей - ОАО "Ростелеком" и операторы "большой тройки". Исполнительным директором консорциума стала бывший гендиректор ЗАО "Скай Линк" Гульнара Хасьянова. До 1 июля эта организация должна была изучить возможности использования полос частот 694-915 МГц, 925-960 МГц, 1710-1880 МГц, 1900-1980 МГц, 2010-2025 МГц, 2110-2170 МГц и 2500-2700 МГц для внедрения сетей мобильного ШПД в РФ (см. новость ComNews от 12 апреля 2011 г.). Речь, прежде всего, идет о сетях по технологии LTE. При этом большая часть частот в нашей стране, пригодных для развертывания таких сетей, занята радиоэлектронными средствами военного и аэронавигационного назначения и требует дорогостоящей конверсии. Недавно стало известно, что участники консорциума предложили регулятору распределить спектр между собой, причем использовать под LTE только частоты 694-915 МГц (цифровой дивиденд) и 2,5-2,7 ГГц (см. новость ComNews от 21 июля 2011 г.).

"Надеемся, что работа Консорциума 4G будет способствовать налаживанию понятных и прозрачных процессов взаимодействия между всеми участниками проекта, включая участников Союза, министерств, ведомств, других участников рынка и т.п.", - отметила в беседе с ComNews пресс-секретарь ОАО "МТС" Валерия Кузьменко. "Сроки развертывания федеральной сети будут напрямую зависеть от частотного диапазона, который будет выделен, от ширины выделенного диапазона, от сроков проведения тендера на поставки оборудования, от реальных сроков производства и поставки", - рассуждает пресс-секретарь ОАО "ВымпелКом" Анна Айбашева.

Участники консорциума также подписали соглашение о совместном использовании сети ООО "Скартел" (бренд Yota) в присутствии премьер-министра Владимира Путина. Соглашение для развития технологии LTE предусматривает, что "Скартел" построит единую сеть 4G, у которого операторы будут оптом закупать трафик. В перспективе они смогут приобрести акции этой компании.

Филиппины приветствуют достижение договоренности между Китаем и Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) о принципах поведения при разрешении территориальных споров в Южно-Китайском море, сообщает в пятницу национальное информационное агентство ПНА.

"Это шаг вперед. Мы всегда говорили о необходимости основанного на (четких) правилах режима, который управлял бы нашими отношениями в этих спорных районах, так что, несомненно, это желанное развитие событий для нас", - заявил на брифинге в Малаканьянгском дворце официальный представитель президента Филиппин Эдвин Ласиерда (Edwin Lacierda).

В ходе состоявшейся в четверг на индонезийском острове Бали встречи министров иностранных дел КНР и стран АСЕАН стороны окончательно утвердили Основные принципы Кодекса поведения в Южно-Китайском море, предполагающие отказ от применения силы при возникновении спорных ситуаций и разрешение противоречий исключительно мирными средствами, передал накануне корреспондент РИА Новости.

Переговоры о подготовке такого кодекса идут между Китаем и странами региона идут уже девять лет - после принятия в ноябре 2002 года в Пномпене Декларации о поведении сторон в Южно-Китайском море, через которое проходит треть мировой морской торговли. При этом страны АСЕАН добиваются, чтобы обсуждаемый Кодекс был юридически обязателен, тогда как Пекин предпочел бы, чтобы этот документ имел лишь декларативный характер, и вдобавок настаивает на том, чтобы территориальные споры решались на двусторонней основе, а не между КНР и АСЕАН в целом.

Членами Ассоциации являются десять стран - Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины, причем четыре из них (Бруней, Вьетнам, Филиппины и Малайзии) претендуют на суверенитет над рядом богатых природными ресурсами районов в Южно-Китайском море, являющихся также объектами притязаний со стороны Китая.

Парламентский десант

В ходе брифинга в Малаканьянгском дворце Ласиерда также выступил в защиту состоявшегося на этой неделе визита группы филиппинских парламентариев на спорные острова Калайаан (часть архипелага Спратли), который вызвал острое раздражение Пекина, заявившего о том, что подобные шаги Манилы угрожают стабильности в регионе.

"Это - филиппинская территория", - заявил после высадки на крохотный остров Пагаса (Титу), на котором с трудом разместилась небольшая взлетно-посадочная полоса, депутат филиппинского Конгресса Уолден Белло (Walden Bello), доставивший туда два новых филиппинских флага. Остров Пагаса площадью в 37 гектаров лежит в Южно-Китайском море в 480 километрах к западу от филиппинской провинции Палаван и является крупнейшим из группы крошечных островков Калайаан с общим населением менее 400 человек.

"Там существовал орган самоуправления - муниципалитет Калайаан, и очевидно, что это место находится под филиппинской юрисдикцией. У нас там существуют органы местного самоуправления, мы держим там военное подразделение, так что это часть нашей территории", - заявил Ласиерда.

В прошлом месяце президент Филиппин Бенигно Акино заявил в интервью агентству Ассошиэйтед Пресс, что его страна завершила нефтеразведку в районе банки Рид, и что перспективы добычи выглядят "очень хорошими". Он, однако, отказался сообщить подробности, опасаясь дальнейшего усиления напряженности вокруг этого спорного района, отметило агентство.

Лежащая к северо-востоку от островов Спратли банка Рид (погрузившийся в воды моря на глубину в 20 метров атолл) протянулась на сто километров и имеет площадь почти в девять тысяч квадратных километров. Михаил Цыганов

Страны АСЕАН заинтересованы в развитии отношений с Россией в различных областях, завил в пятницу глава МИД РФ Сергей Лавров.

"У стран АСЕАН большой интерес к углублению связей не только в нефтегазовой сфере, но и в сфере сотрудничества по мирному использованию ядерной энергии, и в сфере транспортно-логистической", - сказал глава МИД РФ журналистам после переговоров с участниками министерской встречи РОССИЯ-АСЕАН, которая прошла в пятницу в рамках "АСЕАНовской недели".

По словам министра, это будет обсуждаться на предстоящих в 2011 году международно-экономических форумах в Иркутске и Хабаровске.

"Планы у нас достаточно серьезные, интерес тоже значительный присутствует. Думаю, мы будем иметь возможность доложить руководителям, что решения саммита в Ханое выполняются эффективно", - добавил Лавров.

Министр отметил, что на прошедшей министерской встрече был рассмотрен ход выполнения договоренностей на саммите в Ханое, на которой стороны "констатировали, что работа идет весьма интенсивно".

Российская делегация во главе с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым принимает участие в ежегодных мероприятиях по линии Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), которые проходят на индонезийском острове Бали 22-23 июля.

Так, российская сторона будет участвовать в министерском совещании Россия-АСЕАН, 18-й сессии Регионального форума АСЕАН по безопасности (АРФ) и встрече министров иностранных дел стран-участниц механизма Восточноазиатских саммитов (ВАС). Также Лавров встретится с коллегами из ряда стран Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР).

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) образована 8 августа 1967 года в Бангкоке. В нее вошли Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, затем Бруней (в 1984 году), Вьетнам (1995), Лаос и Мьянма (1997), Камбоджа (1999). Статус специального наблюдателя имеет Папуа-Новая Гвинея.

Как отметили в департаменте информации и печати МИД РФ, поездка министра является составной частью предпринимаемых нами шагов по укреплению позиций России в АТР, идущих в русле определенного президентом России Дмитрием Медведевым курса на модернизационное и инновационное развитие страны Олеся Алдушенко

Возможность для острова

Китай готов создать «дорожную карту» по Южно-Китайскому морю

Вчера Китай впервые согласился считать территориальные споры вокруг Южно-Китайского моря международной проблемой. На саммите АСЕАН, который в эти дни проходит на Бали, китайские дипломаты договорились со своими региональными коллегами создать юридически обязывающую «дорожную карту», которая поможет как минимум сократить число военных столкновений в этом одном из самых загруженных в мире морских транспортных коридоров. Перспективы этого мирного процесса, впрочем, далеко не очевидны. Деликатный вопрос — о спорных островах и добыче полезных ископаемых в районе спорных территорий — на переговорах затронут не был.

Главный спор между странами региона разворачивается вокруг архипелага Спратли — это более ста островов, занимающих площадь примерно 400 тыс. кв. км. Помимо Китая, на Спратли претендуют Бруней, Вьетнам, Малайзия, Филиппины и Тайвань. КНР сохраняет военное присутствие на девяти островах архипелага, Вьетнам на 21, Филиппины на восьми, Малайзия на трех. Тайвань контролирует самый большой остров Иту-Аба, на котором работает аэродром. Китай, Тайвань и Филиппины, основываясь на различных аргументах, утверждают, что им принадлежит весь архипелаг.

В мае 2011 года китайские корабли обстреляли вьетнамские рыболовецкие суда, вызвав возмущение властей страны. После этого инцидента президент Филиппин Бенигно Акино III предупредил министра обороны Китая Лян Гуанле, что из-за Спратли в регионе может начаться опасная гонка вооружений. В июне Филиппины обвинили Китай в намерении направить к берегам Спратли нефтедобывающие платформы, а также официально переименовали Южно-Китайское море в Западно-Филиппинское. Китай в свою очередь потребовал от стран региона прекратить собственные разведывательные работы нефтяных месторождений. На Парасельский архипелаг, который охватывает 15 островов и занимает площадь в 15 тыс. кв. км, претендуют Вьетнам, Китай и Тайвань. После вооруженного конфликта в 1974 году с Вьетнамом всю территорию архипелага контролирует Китай.

Залежи нефти и других углеводородов, расположенные в районе спорных островов, делают спор в Южно-Китайском море самым серьезным территориальным конфликтом региона, заявил «МН» эксперт ИМЭМО РАН Василий Михеев. По прогнозам геологической службы США в Южно-Китайском море залегает около 28 млрд баррелей нефти; по оценкам китайских экспертов, — 105 млрд баррелей. «Раньше на залежи углеводородов под островами страны региона не обращали внимания. Но теперь, когда спрос на ресурсы взлетел, нефть стала катализатором конфликта».

«Южно-Китайское море — один из важнейших мировых транспортных узлов, там все завязано на бизнесе, поэтому споры вокруг островов вряд ли могут вылиться в масштабный военный конфликт. Это невыгодно, — считает Михеев. — Однако и необходимость преодоления кризиса в последнее время чувствуется все острее».

Достигнутая на саммите АСЕАН договоренность о юридически обязывающей «дорожной карте» основывается на декларации о правилах поведения в Южно-Китайском море, принятой 4 ноября 2002 года на саммите АСЕАН в Пномпене, заявил вчера заместитель министра иностранных дел КНР Лю Чжэньминя. Декларация была призвана снизить напряженность в Южно-Китайском море, но не являлась юридически обязывающей, так что пограничные столкновения вокруг островов остановить не смогла.

«Это важная ступень для расширения сотрудничества между КНР и странами — членами АСЕАН», — заявил китайский дипломат.

«Если юридически обязывающее соглашение на самом деле появится, это будет действительно серьезным изменением позиции КНР, — заявил «МН» профессор Кембриджского университета Ханс Ван де Вен. — Ранее Китай утверждал, что эти споры должны решаться только в ходе двусторонних переговоров, и вообще не шел ни на какие уступки».

По мнению собеседника «МН», Китай нередко нарушает прописанный в конвенцию ООН по морскому праву принцип свободы открытого моря и свободы рыболовства. «Нападения, которые совершают корабли КНР на рыболовецкие суда, противоречат международному праву, — добавил Ван де Вен. — Неплохим началом для урегулирования споров в Южно-Китайском море был бы документ, обязывающий все стороны соблюдать это законодательство».

Китайское государственное информагентство Синьхуа восторженно восприняло заявление заместителя китайского МИДа. Статья, посвященная «дорожной карте», вышла под заголовком «Китай достиг консенсуса с Южной Азией».

Однако японские СМИ, ссылаясь на членов индонезийской делегации, сообщают, что о консенсусе говорить пока рано. По их данным, соглашение еще нужно оговорить в ряде специальных комитетов, которые начнут работу в ближайшее время. Предварительный текст соглашения Китай и АСЕАН обсуждают уже шесть лет.

Сегодня на Бали прибудет госсекретарь США Хиллари Клинтон, которая, как ожидается, усложнит переговоры стран — членов АСЕАН с Пекином. Клинтон неоднократно заявляла о том, что США, как морская держава, считают Азиатско-Тихоокеанский регион и, в частности, Южно-Китайское море входящими в зону американских интересов.

Последняя встреча командующих армиями Китая и США генерала Чэнь Биндэ и адмирала Майка Маллена была омрачена американскими военными учениями 11 июля в Южно-Китайском море. Чэнь заявил, что военные игры США и Филиппин недопустимы. Маллен парировал, что эти учения были запланированы загодя. В ближайшее время американские ВС планируют повторить учения — на этот раз вместе с армией Вьетнама.

«Нельзя сказать, что китайско-американские взаимоотношения являются определяющими для территориального спора в Южно-Китайском море. Это ключевая проблема прежде всего для Азиатско-Тихоокеанского региона, — заявил «МН» Ван де Вен. — Однако Вашингтон, бесспорно, может сильно повлиять на своих союзников: Тайвань, Вьетнам и Филиппины».

По мнению Михеева, для того чтобы сдвинуть переговоры с мертвой точки, необходимо изменение позиции Китая. «Для решения территориального спора нужен международный механизм. Если Пекин согласится на это, можно будет говорить о прорыве». Игорь Крючков

В отличие от традиционных кинофестивалей питерский кинофорум не стремится выгородить свое сепаратное пространство, напротив, активно внедряется в город — оккупирует театры, деловые зоны отелей, городские площади. Кстати, и само слово «форум» предполагает архитектурность устройства и интервенцию в социальную среду.

Структура петербургского кинофорума парадоксально сложена по древней кольцево-радиальной схеме: сквозные тематические кинопрограммы пересекаются с «круглыми столами» и конференциями, на которых основные сюжеты кинофорума получают развитие. Интрига, возникающая в процессе этих бесед, отчасти компенсирует несоревновательный характер киноконкурса. Подобная схема устройства предполагает наличие символического «центра».

Роль такого смыслообразующего центра неожиданно сыграл очень специальный «круглый стол» на тему «Архитектура и кинематограф», устроенный вокруг программы «География кино». Благодаря мастерству модератора Константина Шавловского, дискуссия, предполагавшаяся как профессиональная, вышла далеко за намеченные пределы и привела собравшихся туда, откуда кино в сущности и пошло.

Началось все с заявления Марлена Хуциева, который похоронил Москву («Москвы больше нет»). Что немедленно привело к символической кончине Санкт-Петербурга («Питер потерял свою киногению»). Затем последовала череда «смертей» крупнейших городов мира. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы модератор не предоставил слово кинохудожнику Вере Зелинской, которая предложила тему «исторической достоверности», заметив, что зрители воспринимают экранные реконструкции так же негативно, как архитектурный новодел: «Важна не историческая правда, а образ старины».

Режиссер Виталий Манский подхватил тему, отметив, что «взгляд на город — всегда авторский. Съемка в урбанистической среде — всегда вызов для режиссера. В павильоне мы вынужденно реконструируем «открыточный» город — условный набор узнаваемых архитектурных символов». Режиссер Марина Разбежкина напомнила, что кризис киноязыка неизменно вызывает у кинорежиссеров желание ехать снимать в деревню: «С природным фоном проще работать, поскольку он деперсонализирован».

В этом контексте интересно рассмотреть современное российское кино: единственный фильм режиссера новой русской волны, где городское пространство играет важную роль — «Шультес» Бакура Бакурадзе. Но то, что ошибочно принимают за «новую Москву», является у Бакурадзе «Новыми Черемушками», идеальным районом 70-х, построенном на мифе позднего конструктивизма. В картине «Шапито-шоу» Сергея Лобана, которую справедливо называют симптоматичной для поколения нулевых, явно обозначена тема бегства из города. В Крым — некое опоэтизированное общее место, пространство условной свободы, зону возвышенного.

О том, что сложные отношения современных режиссеров с городами диагностируют глобальный кризис киноязыка не только в России, говорил критик Станислав Савицкий: «Мифы современных западных городов — Парижа, Рима, Нью-Йорка — созданы кинематографом 60-70-х годов». Режиссер популярного фильма «Питер FM» Оксана Бычкова к месту вздохнула о том, что «когда-то Питер сам по себе казался фильмом». Это невинное высказывание вызвало замечание историка кино Андрея Шемякина, который, подводя итог разговору, напомнил собравшимся, что «кино начиналось с исследования городской среды». Придумавшие кинематографический язык режиссеры-авангардисты — Дзига Вертов, Йорис Ивенс, Вальтер Руттман — разбирали города на детали. Чтобы из крупных планов и ракурсной съемки сконструировать идеальные урбанистические пространства. Ритм города диктовал им длину кадров, учил искусству повторов, предлагал монтажные структуры. Законы монтажа рождались из шума больших городов.

В том, что молодые режиссеры не желают и бояться вступать в диалог с современными мегаполисами, — симптом кризисного состояния всего западного кино. Москва и Питер живы на экране силой старых мифов. Меж тем Хуциев прав: его Москвы уже нет. А реальность нового города не схватывается кинематографом. И дело не в том, что наши города изуродованы. В азиатском кино мифологизируются куда более бесчеловечные урбанистические пространства: Пекин, Пномпень, Ханой. Потому что находятся режиссеры, способные сложить кино в ритме их неровного пульса. Наталия Бабинцева.

Решение Международного суда ООН об отводе камбоджийских и таиландских войск из спорного района границы и древнего храма Преа Вихеар поможет сторонам вернуться к переговорам по демаркации границ, однако суду еще предстоит решить - кому принадлежат "земли, прилегающие к храму", заявил в понедельник в Гааге министр иностранных дел Таиланда Касит Пиром.

"Это временная неотложная мера, благодаря которой стороны смогут вернуться к переговорному процессу по демаркации границ. Нам нужно разговаривать друг с другом. Теперь мы сможем беспрепятственно, в мирной обстановке, решать возникшие между нами проблемы", - заявил таиландский министр в интервью в выпуске новостей Девятого (правительственного) телеканала Таиланда.

"Тем не менее, Международный суд пока не решал основной вопрос, поставленный перед ним в заявлении Камбоджи: вопрос о трактовке слов "земли, прилегающие к храму" в решении суда, принятом в 1962 году. Теперь суд может вернуться к этому вопросу после того, как стороны восстановят нормальный диалог по вопросам демаркации границ", - добавил Пиром.

Международный суд в 1962 году постановил, что древний индуистский храм Преа Вихеар, оказавшийся после развала французской колониальной империи предметом спора между Таиландом и Камбоджей, находится на территории Камбоджи. Однако суд не определил статус земельного участка перед храмом площадью 4,6 квадратного километра, который Таиланд считает своей территорией, а Камбоджа - своей. В настоящее время Международный суд рассматривает поданное в мае этого года требование Камбоджи о разъяснении термина "земли, прилегающие к храму", который был использован в решении суда в 1962 году.

В понедельник Международный суд обязал Камбоджу и Таиланд немедленно отвести войска из спорной зоны на границе между ними и из самого храма, который был построен в эпоху кхмерской империи Ангкор (XI - XIII вв) и является объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Также суд потребовал от обеих сторон активного содействия миротворческой миссии наблюдателей от Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Оба государства являются членами АСЕАН. Миссию выполняют военнослужащие из Индонезии, которая в этом году председательствует в АСЕАН.

Суд постановил, что стороны в ближайшее время должны возобновить переговоры о демаркации границ.

Решения Международного суда ООН являются обязательными для стран-членов ООН, однако механизма принудительного исполнения решений не имеют.

Дорабатывающий последние недели на своем посту министра иностранных дел Таиланда Пиром заявил в понедельник в Гааге, что его страна, безусловно, подчинится принятому судом постановлению. Пиром входил в коалиционное правительство во главе с Демократической партией, находившееся у власти в 2008 - 2011 годах. На выборах, прошедших в Таиланде 3 июля, победила оппозиция. Пиром должен будет покинуть свой пост сразу после формирования нового кабинета в начале августа.

"Я доложу кабинету министров Таиланда решение Международного суда", - сказал Пиром в телеинтервью.

Министр обороны Таиланда генерал Правит Вонгсуван в интервью Девятому телеканалу заявил вечером в понедельник, что "таиландские военные пока не отходят от границы".

"Для того, чтобы приказать им отойти, нужно соответствующее решение кабинета министров", - сказал генерал.

Последнее заседание кабинета премьера Ветчачивы состоялось в прошлый вторник. Следующим уже будет заседание нового состава кабинета с новым премьер-министром, которое может состояться только в начале - середине августа. Обозреватели, однако, предполагают, что может быть созвано внеочередное заседание кабинета по этому вопросу.

Решение суда было принято при одобрении официального Бангкока.

"Я удовлетворен тем, что суд приказал удалить из района храма как таиландские, так и камбоджийские войска. Камбоджийская делегация настаивала на выведении только таиландских войск. И это при том, что в самом храме находятся именно камбоджийские военные", - заявил Пиром после окончания судебного заседания.

Вице-премьер Камбоджи Хор Намхонг также выразил удовлетворение решением суда, принятым в понедельник.

В последние три года отношения двух королевств Юго-Восточной Азии испортились до уровня открытой вооруженной конфронтации. Поводом для возобновления 60-летнего территориального спора за район, прилегающий к Преа Вихеар (Пхра Вихан), стало решение Комитета по всемирному наследию ЮНЕСКО о внесении храма в списки объектов мирового наследия, принятое в 2008 году.

В 2008-2011 годах на границе между Таиландом и Камбоджей произошло более двадцати вооруженных столкновений. В феврале 2011 года на границе в районе храма вспыхнул продлившийся 4 дня вооруженный конфликт с применением танков, артиллерии и ракет. В мае стычки возобновились. В настоящее время на границе действует перемирие, достигнутое по договоренности командующих военными округами двух стран.

Аналитики считают, что приход в Таиланде к власти оппозиции, состоящей из сторонников свергнутого военным переворотом в 2006 году бывшего премьера Таксина Чинавата, отношения между Таиландом и Камбоджей могут улучшиться, так как сам Чинават и другие оппозиционные лидеры поддерживают дружеские отношения с лидерами Камбоджи. В период пребывания Чинавата на посту премьер-министра (2001 - 2006) сторонами рассматривался вопрос о совместной эксплуатации района храма Преа Вихеар как туристического объекта. Евгений Беленький

Выбирая тур во Вьетнам, российские туристы отдают предпочтение прибрежным городам Нячанг (Nha Trang) и Фантхиет (Phan Thiet). Об том сообщает Инвестиционный совет Вьетнама.

Соотечественники чаще всего выбирают для поездки во Вьетнам период между ноябрем и мартом.

Как заявил руководитель вьетнамской туристической компании Нячанга Нгуен Лан, «россияне - туристы не привередливые». «Русские путешественники главным образом обращают внимание на уровень транспорта, пляжа и погоду», - сказал Лан.

По информации заместителя директора агентства «Фокус Трэвел» Нгуен Вьет Трин, в Нячанг приезжает за год около 26 тысяч россиян. Это значительно больше, чем уровень турпотока в отношении других курортных территорий страны. Туроператоры Вьетнама рассчитывают удвоить количество российских туристов в 2011 году по сравнению с прошлогодним уровнем.

Как сообщало ранее «Туринфо», Вьетнам за пять месяцев 2011 года посетили более 2,5 миллионов иностранных туристов. По сравнению с аналогичным уровнем прошлого года рост этого показателя составил 18%.

В основном туристический поток был сформирован за счет туристов из Камбоджи – 75,2%, Китая - 49,6%, Малайзии – 18,1%, Японии – 12,8%, Франции – 9,4%, Австралии - 8,2% и Соединенных Штатов Америки – 4%.

Россиян пока нет в списке часто посещающих страну, однако, по мнению экспертов в сфере туриндустрии, Вьетнам в 2011 году уже вошел в число направлений, к которым российские туристы начали проявлять все более повышенный интерес.

Справка: В декабре 2010 года, авиакомпания «Владивосток Авиа» открыла прямой рейс в аэропорт Камрань в провинции Кханьхоа. Самолеты летают раз в две недели.

Третья фаза проекта по развитию туризма в районе реки Меконг (Вьетнам) начнется в 2013, сообщает Министерство культуры, спортивных состязаний и туризма страны.

Проект финансируется Азиатским банком развития (ADB), который намерен помочь Вьетнаму, Лаосу и Камбодже развить туристический сектор за счет модернизации инфраструктуры.

Первый этап проекта был реализован в 2003-2009 годах в столице Вьетнама - Ханое, дельте реки Меконг, а также в Лаосе и Камбодже. Инвестиции в этот этап проекта составили $12,2 миллионов.

Вторая фаза началась в 2009 и закончится в 2013. На этом этапе банк инвестирует в развитие туризма этих азиатских государств почти $11,8 миллионов. Основное внимание будет уделяться обучению персонала в сфере туризма и тематической PR-кампании с привлечением международных СМИ.

Судебный процесс над четырьмя бывшими руководителями режима "красных кхмеров", развязавших геноцид против народа Камбоджи в 1970-е годы, в понедельник начался в камбоджийской столице Пномпене, сообщает агентство Франс Пресс.

На скамье подсудимых - бывший лидер страны Кхиеу Самфан, главный идеолог "красных кхмеров" Нуон Чеа, бывший министр иностранных дел страны Иенг Сари, а также его жена Иенг Тхиритх, занимавшая пост министра социального обеспечения.

Всем фигурантам предъявлено по четыре обвинения: преступления против человечности, геноцид, убийство и преследование по религиозным мотивам.

С понедельника по четверг предварительные слушания будут посвящены процедурным вопросам, в частности, оглашению списков свидетелей.

Генеральная Ассамблея ООН в июне 2003 года одобрила соглашение о создании в рамках существующей судебной системы Камбоджи так называемых "чрезвычайных судебных палат". Им поручено вести расследование в отношении "красных кхмеров" и судебные процессы над ними. В состав "чрезвычайных палат" вошли и международные, и местные судьи и прокуроры.

"Красные кхмеры" во главе с их лидером Пол Потом захватили власть в Камбодже в 1975 году после многолетней партизанской войны. За три с половиной года их правления было уничтожено более 1,7 миллиона человек, в том числе 25% городского и 15% сельского населения страны.

Главный обвиняемый процесса о преступлениях против человечности и массовых убийствах и геноциде в период правления в Камбодже "Красных Кхмеров" Нуон Чеа покинул зал заседаний трибунала в знак протеста против того, что судьи отказались выслушивать свидетелей его защиты, сообщает в понедельник камбоджийская газета Phnom Penh Post.

Восьмидесятичетырех летний Нуон Чеа во времена правления "Красных Кхмеров" (1975 - 1979) носил титул "Брата "№" 2" после руководителя партии, Пол Пота, и являлся главным идеологом режима.

В понедельник, выслушав решение суда об отказе в выслушивании свидетелей его защиты, Нуон Чеа обратился к представителям СМИ и общественности в зале заседаний трибунала, заявив, что "очень недоволен этим судом" и выражает протест, который озвучат его адвокаты.

"Единственной целью проведенного в отношении моего клиента судебного расследования было выявление фактов, подтверждающих обвинения в его адрес. При этом игнорировались и игнорируются все доказательства в пользу того, что мой подзащитный играл позитивную роль в движении и режиме "Красных Кхмеров". Это несправедливо. Это нарушение судебной процедуры, установленной для этого трибунала. Я требую прекращения этого разбирательства", - заявил голландский адвокат "Брата "№" 2" Михиэль Пестман.

После этого Нуон Чеа вместе с группой своих защитников покинул зал.

Все подсудимые трибунала, начала заседаний которого в Камбодже ждали десятилетиями, находятся на свободе в качестве временно освобожденных под подписку о невыезде. Трибунал предъявил обвинения в военных преступлениях, преступлениях против человечности и массовых убийствах, помимо Нуон Чеа, еще трем бывшим руководителям камбоджийских маоистов: бывшему премьер-министру, "брату "№" 5" Кхиеу Сампхану, министру иностранных дел режима "брату "№" 3" Йенг Сари и его жене, Йенг Тирит, которая во время правления "Красных Кхмеров" занимала пост министра по социальным вопросам.

"Брат "№" 1", Пол Пот, скончался в Камбодже в 1998 году.

"Красные Кхмеры", как называли себя члены маоистской коммунистической партии Камбоджи, в течение долгого времени вели партизанскую борьбу против проамериканских правительств во время Индокитайской войны США. После окончания войны и вывода американских войск из региона в 1975 году "Красные Кхмеры" (Кхмеры - самоназвание камбоджийцев как национальности, Красные - коммунистические) пришли к власти и установили в стране режим "военного коммунизма", отменив деньги и все виды собственности и полностью переселив городское население в деревню "в целях перевоспитания сельскохозяйственным трудом".

За время правления режима были уничтожены и умерли от невыносимых условий жизни более двух миллионов людей, объявленных "врагами народа", что составляло тогда четверть населения страны. В 1979 году режим Пол Пота был свергнут вьетнамскими войсками и отколовшейся от "Красных Кхмеров" провьетнамской и просоветской коммунистической фракцией под руководством Хенг Самрина и Хун Сена, нынешнего премьер-министра Камбоджи.

Вопрос о трибунале по преступлениям руководства "Красных Кхмеров" был поставлен еще в 80-е годы прошлого века. Однако в тот момент крупные мировые державы не поддержали эту идею. После 1979 года "Красные Кхмеры" сохранились как самостоятельная политическая сила в Камбодже. Они контролировали районы страны, прилегающие к границе с Таиландом.

Вплоть до окончания холодной войны Китай, Таиланд и США активно поддерживали "Красных Кхмеров", которых использовали как "готовую пятую колонну" в борьбе против социалистического Вьетнама и против усиления влияния СССР в Юго-Восточной Азии.

После вмешательства ООН и проведения выборов под контролем военного контингента ООН в начале 90-х годов, вопрос о трибунале "Красных Кхмеров" снова оказался на повестке дня. Западные правозащитные организации, в том числе Human Rights Watch, считают, что правительство 60-летнего премьера Хун Сена, который сам когда-то был командиром из младшего поколения "Красных Кхмеров", сознательно "притормаживало" процесс подготовки трибунала.

Правительство Камбоджи полностью отвергает эти обвинения. Представители правительства неоднократно заявляли, что начало заседаний трибунала откладывалось в связи с объективными обстоятельствами, прежде всего связанными с состоянием здоровья подсудимых.

Четверо подсудимых - последние из оставшихся в живых из высшего руководства режима "Красных Кхмеров" к моменту начала процесса. Самому младшему из них 80, самому старшему - 86 лет.

Обвинения были им предъявлены трибуналом в декабре 2009 года.

Заседания трибунала начались в понедельник, однако это только предварительные слушания, на которых будут уточняться списки свидетелей и процедурные вопросы. К рассмотрению обвинений по существу суд перейдет не раньше августа этого года, говорится в сообщении Phnom Penh Post. Евгений Беленький