Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Интервью заместителя Министра К.В. Молодцова ИА "Интерфакс".

ИНТЕРВЬЮ: Россия готова существенно увеличить использование газа в качестве топлива – замглавы Минэнерго.

Экологичное топливо и экологичные автомобили постоянно обсуждаются мировой общественностью. Логично, что Россия, занимающая лидирующие позиции по запасам газа в мире, одной из своих приоритетных задач видит перевод автомобилей на газомоторное топливо (ГМТ). Минэнерго России, курирующее этот процесс, считает, что страна технически готова значительную часть своих автосредств заправлять этим видом топлива. О том, как идет процесс перехода транспорта России на ГМТ в интервью «Интерфаксу» рассказал заместитель министра энергетики РФ Кирилл Молодцов.

- Как оцениваете темпы перехода отечественного транспорта с традиционных бензина и ДТ на газомоторное топливо в последние годы?

- За минувшие 5 лет - с 2012 по 2016 год - объема потребления природного газа в качестве моторного топлива увеличился на 145 млн куб. м, это рост на 37%. При этом на 87 объектов выросло число газозаправочных станций – рост на 38%. А количество автомобилей, перешедших на газ, возросло за указанный период на 31,5 тыс. единиц (рост на 27%).

Правительство оказывает всестороннюю поддержку процессу перевода автотранспорта с традиционного топлива на газомоторное: по программе субсидирования покупки газобаллонных автомобилей в 2013-2016 годах выделено более 10 млрд рублей. Бюджетные средства были направлены на приобретение около 5,7 тыс. газобаллонных автомобилей, из которых порядка 2,1 тыс. машин куплено в 2016 году.

- В каких регионах России газомоторное топливо наиболее распространено?

- Потребление этого вида топлива зависит от количества автомобильных газонаполнительных компрессорных станций (АГНКС) и газобаллонной техники. Наиболее развита такая инфраструктура, например, в Татарстане, Самарской, Нижегородской, Воронежской и Волгоградской областях. Хорошие показатели демонстрируют Санкт-Петербург, Краснодарский, Ставропольский и Пермский края, а также Ростовская и Свердловская области, республики Башкирия, Крым и Кабардино-Балкария.

Сдерживающим фактором развития рынка ГМТ является отсутствие разветвленной газотранспортной сети. Это особенно заметно в ряде субъектов Дальнего Востока и Сибири. Здесь будущее потребления природного газа в качестве моторного топлива связывается, скорее, с использованием сжиженного природного газа (СПГ). Например, в настоящее время в Сахалинской области рассматривается вопрос реализации проектов по строительству КриоАЗС.

- А какая ситуация в Москве и Московской области?

- Во времена становления советского рынка газомоторного топлива во второй половине 80-х развитием газозаправочной инфраструктуры в Москве и Московской области занималось Управление «Мосавтогаз». В 90-х годах большая часть этой инфраструктуры фактически пришла в негодность и в настоящее время функционируют только 8 АГНКС.

В настоящее время Минэнерго России, Росимущество, правительства Москвы и Московской области, а также «Газпром» проводят работу по расконсервации 12 неработающих объектов и созданию минимум 23 объектов заправки газовых авто, в том числе для автотранспорта «Мосгортранса» и «Мострансавто».

Рассчитываем, что наши совместные усилия с учетом реализуемых проектов по развитию газозаправочной инфраструктуры другими операторами рынка позволят сформировать в Москве и Московской области к 2020 году сеть АГНКС, насчитывающую порядка 50 объектов.

- Каковы в целом перспективы дальнейшего перехода транспорта страны на этот вид топлива?

- В России существуют благоприятные предпосылки для развития рынка газомоторного топлива. Это и наличие газотранспортной системы, и низкая стоимость природного газа по сравнению с традиционными видами топлива, и экологичность газа, и размеры его запасов.

По предварительным расчетам, в 2020 году объем потребления природного газа в качестве моторного топлива ожидается уже в объеме 1,26 млрд куб. м, число объектов газозаправочной инфраструктуры увеличится до 743, количество транспортных средств – до 370 тыс. единиц.

- И что, действительно, могут быть выполнены планы по доведению в регионах доли использования газомоторного топлива до 50% к 2020 году?

- Если быть точными, доли в 50% предстоит достигнуть в городах-миллионниках в сегменте общественного и дорожно-коммунального транспорта. В городах же с численностью населения более 100 тыс. и 300 тыс. человек долю использования газомоторного топлива в этом сегменте необходимо довести до 10% и 30% соответственно.

Выполнение таких планов оказалось вполне реальным. Из городов с населением больше 1 млн человек такой показатель уже достигнут в Казани, хорошие темпы показывают Волгоград, Самара, Нижний Новгород и Санкт-Петербург. Помогают также субсидии, выделяемые из федерального бюджета, в прошлом году были выбраны все 3 млрд рублей, предназначенные для этих целей. В 2017 году на расширение газомоторной инфраструктуры тоже направлено 3 млрд рублей бюджетных средств, также в этом году расширен перечень субсидируемой техники за счет включения в него легковых автомобилей.

- Просто выделения средств из бюджета достаточно? Или все-таки нужны дополнительные стимулы, чтобы переход автотранспорта страны на газ активизировался?

- Конечно, необходимо создавать особые условия, чтобы газомоторное топливо начало использоваться повсеместно. И разные варианты такого стимулирования прорабатываются. Сейчас на рассмотрении в Правительстве РФ находится проект государственной программы по внедрению газомоторной техники с разделением на отдельные подпрограммы - по автомобильному, железнодорожному, морскому, речному, авиационному транспорту и технике специального назначения.

В рамках это госпрограммы разработаны мероприятия по стимулированию использования природного газа в качестве моторного топлива, на которые, как ожидается, будет выделено еще порядка 160 млрд рублей бюджетных средств.

- Какие задачи стоят перед производителями отечественных автомобилей по переводу транспорта на газовое оборудование?

- Основная их задача – это снижение разницы в стоимости газовой и традиционной версии транспортного средства. Пока эту разницу покрывает федеральный бюджет. Однако мы считаем, что такая мера должна быть временной - до формирования устойчивого спроса на газовые автомобили, когда эффект масштаба позволит производителям снизить свои издержки на освоение производства с газовой составляющей.

В настоящее время рядом отечественных предприятий автомобильной промышленности организовано серийное производство транспортных средств, использующих природный газ в качестве моторного топлива. Такие автобусы производят, в частности, ГАЗ, НЕФАЗ и ВОЛГАБАС, грузовики на газе выпускают тот же ГАЗ, а также КАМАЗ, легковые автомобили – УАЗ и АВТОВАЗ, а специальную технику – КАМАЗ и «Агромашхолдинг».

Другие автомобильные компании также работают в этом направлении. В 2017 году компаниями-автопроизводителями ожидается выпуск порядка 5 тыс. машин с газобаллонной техникой - автомобилей, автобусов, машин для жилищно-коммунального хозяйства.

- А насколько активно подключаются к программе внедрения ГМТ газовики и нефтяники?

- Сейчас развитием рынка газомоторного топлива в основном занимаются крупные нефтегазовые компании на базе своих дочерних обществ. Например, определенную работу проводит единый оператор «Газпрома» по развитию рынка газомоторного топлива - «Газпром газомоторное топливо». К развитию рынка газомоторного топливо также подключилась компания «Роснефть», которая занимается строительством модулей КПГ на АЗС компании, в том числе ее дочернее общество «РН Газотопливная компания». Также в развитии данного сегмента рынка принимают участие ряд независимых компаний: «Эктоойл», «Старт-плюс», «Сахаметан», «Космос инжиниринг» и другие.

- Сколько объектов газозаправочной инфраструктуры планирует ввести в РФ в 2017г?

- По данным компаний, в 2017 году в России запланировано строительство 45 объектов газозаправочной инфраструктуры. В том числе 25 объектов «Газпром газомоторное топливо», 14 объектов «Роснефти» и 6 объектов независимыми компаниями. В 2016 году было построено 44 таких объекта.

- Наверное, нужны новые способы популяризации газомоторного топлива?

- Развитие рынка ГМТ постоянно обсуждается на многих площадках: и при правительстве, и в регионах, в минувшем году поднимали эту тему на Петербургском международном экономическом форуме, на международном форуме «Разведка, добыча, переработка».

Весной прошлого года Минэнерго России проводило опытную эксплуатацию автомобиля УАЗ Патриот CNG на сжатом натуральном газе. Это помогло на живом примере оценить удобства и экономические показатели эксплуатации газобаллонного автомобиля. В этом году «АвтоВАЗ» передает в эксплуатацию автомобиль Lada Vesta CNG, тест-драйв которого я буду осуществлять лично. Приглашаю желающих прокатиться.

И, конечно же, для популяризации использования природного газа в качестве моторного топлива регулярно проводятся автопробеги с использованием специальной техники как по территории России, так за границей.

- Как считаете, насколько Россия сейчас готова более динамично переходить на газомоторное топливо?

- Нисколько не сомневаюсь, что технически страна готова в значительной мере перейти на ГМТ. В большинстве субъектов уже существует развитая сеть АГНКС. Сдерживающим фактором в данном случае остается отсутствие достаточного количества потребителей, то есть газобаллонных автомобилей.

Например, уровень загрузки Ярославской, Смоленской, Саратовской областей и Москвы – 6-7%. Основной вопрос для более динамичного развития рынка газомоторного топлива – это повышение темпов обновления парка газобаллонных автомобилей, которые в целевом сегменте (автобусы, тяжелый коммерческий транспорт) находятся на уровне 2% в год.

В ряде других субъектов ситуация как раз наоборот: существующей инфраструктуры недостаточно для того числа потребителей, которое уже есть (уровень загрузки в Кабардино-Балкарской Республике, Карачаево-Черкесской Республике, Республике Адыгея – 87%, 83% и 76% соответственно).

При этом в России уже налажено производство составляющих для газозаправочных станций. Начиная с 2013 года, отечественными предприятиями организовано серийное производство комплектующих АГНКС, в том числе освоено производство импортных узлов.

Что же касается возможностей автомобилестроительных предприятий по выпуску газобаллонных автомобилей, то их производственные мощности готовы к выпуску более 20 тыс. таких автомобилей в год.

Россия > Нефть, газ, уголь. Транспорт. СМИ, ИТ > minenergo.gov.ru, 10 июля 2017 > № 2246212 Кирилл Молодцов

Комбинат "СВЕЗА Кострома" поддерживает бережное отношение к ресурсам Костромской области

Комбинат "СВЕЗА Кострома" работает над повышением экологичности производства. По результатам пяти месяцев 2017 года предприятие почти вдвое сократило ежегодное количество вывозимых и утилизируемых древесных отходов. До конца года планируется снизить расходы на утилизацию на 50% по сравнению с предыдущими периодами. Для этого на комбинате усиливают вторичную переработку отходов, сбор вторсырья (пленок, картона, деревянных поддонов) и налаживают поставки излишков древесных продуктов, таких как кора и щепа, потребителям.

Процессы деревообработки связаны с образованием большого количества "побочной" продукции: щепы, коры, карандаша, шлифовальной пыли, древесных отходов. Также не малое количество отходов образуется от поставки материалов и химикатов, которые используются на комбинате. Так, на "СВЕЗА Кострома" ежемесячный объем древесных отходов составляет около 34000 куб. м. Часть из этого количества идет на производство ДСП. Ранее часть древесных отходов сжигалась в котельных, а излишки вывозились на утилизацию.

С 2009 года стали перерабатывать древесную пыль в топливные брикеты и на сегодняшний день предприятие выпускает до 900 тонн топливных брикетов в месяц. Кора и щепа используются на предприятии для получения тепловой энергии. Дрова и карандаш в основном идут на реализацию сторонним компаниям - из них делают уголь, древесные прокладки, также используют в качестве дров для отопления домов и предприятий Костромы.

В 2014 году из-за ужесточений в законодательстве и увеличения утилизационных сборов было принято решение реализовать программу по сокращению количества вывозимых отходов. Одним из промежуточных итогов проводимой предприятием экопрограммы стало почти двукратное снижение нагрузки на окружающую среду. При этом на четверть сократились расходы на утилизацию отходов деревообработки, а переработка образующихся излишков приносит дополнительную ежегодную прибыль. По прогнозам руководства комбината "СВЕЗА Кострома", в 2017 году цифра будет увеличена на 15%.

В планах комбината проведение ряда дополнительных мероприятий, направленных на снижение утилизации древесных отходов. Это, дробление шпона со смолой, дробление отходов от шпонопочинок и прочих линий и т.д. Рассматривается возможность увеличения производства топливных брикетов, установки дробильного комплекса и переработки древесных отходов для топлива. Мощности комбината "СВЕЗА Кострома" по сухим отходам позволяют производить до 2500 тонн брикетов.

В долгосрочной перспективе комбинат "СВЕЗА Кострома" собирается добиться полной переработки всех образующихся отходов на территории предприятия. Один из вариантов достижения цели - постройка собственной мини-ТЭЦ. Она не только закроет собственные потребности площадки в тепле и электроэнергии, но и позволит при необходимости поставлять их сторонним потребителям. Подобные проекты уже реализуются на трех других комбинатах группы "СВЕЗА" ("СВЕЗА Мантурово", "СВЕЗА Усть-Ижора" и "СВЕЗА Уральский").

В этом году уже из общего инвестиционного пакета на 2017 год (544 млн руб.) на задачи углубления переработки отходов будет направлено около 50 млн руб. На эти средства смонтируют линию долущивания, которая позволит из карандаша изготавливать фанерный шпон. До конца текущего года на предприятии будет установлено оборудование по раздельной сортировке ТБО и древесных отходов, которое позволит перерабатывать большее количество твердых древесных отходов, а бытовой мусор вывозить на утилизацию.

«Вологдаэнерго» построило ЛЭП для электроснабжение крупного лесоперерабатывающего завода

«Мощность заводу требовалась довольно большая – 2500 кВт. Трасса новой линии 10 кВ спроектирована вдоль существующей линии 110 кВ «Кириллов-Белозерск». Строительство мы завершили в установленные сроки», - рассказал начальник Белозерского РЭС филиала «Вологдаэнерго» Вадим Лебедев.

В рамках технологического присоединения специалисты производственного отделения «Кирилловские электрические сети» филиала ПАО «МРСК Северо-Запада» «Вологдаэнерго» (дочерняя компания «Россети») совместно с подрядной организацией построили линию электропередачи классом напряжения 10 кВ для лесоперерабатывающего завода, который находится в деревне Верегонец Белозерского района Вологодской области.

Накануне состоялось открытие предприятия, в котором принял участие губернатор Олег Кувшинников.

«Лесопромышленный комплекс Вологодчины – один из крупнейших в стране, за последние пять лет мы увеличили объем лесозаготовки на 22%, и занимаем второе место в России по этому показателю, - отметил глава региона. - Мы видим, что строительство новых объектов на территории области не останавливается. Завод, который мы сегодня запускаем, пример того, что промышленность нашей страны развивается, несмотря на трудности и санкции».

Приказом Министерства промышленности и торговли Российской Федерации инвестиционный проект по строительству этого предприятия включен в перечень приоритетных инвестиционных проектов в области освоения лесов.

Новое предприятие ориентировано на углубленную деревообработку: пиломатериалы, топливные брикеты и технологическая щепа – свыше 300 тыс. куб.м. продукции. Кроме того, открытие предприятия позволило создать 100 новых рабочих мест.

ВОЙНА ЗА АРКТИКУ НЕИЗБЕЖНА

Почему по Красной площади 9 мая вдруг прошли арктические войска?

Отчего президент Владимир Путин на недавней прямой линии заговорил о подлодках США, которые дежурят на севере Норвегии? Неужели Арктика всерьез рассматривается не только как территория с огромным экономическим потенциалом, но и как возможный театр военных действий?

Об этом «Мир Новостей» поговорил с Александром ХРАМЧИХИНЫМ, заместителем директора Института политического и военного анализа.

- Александр Анатольевич, проблемами Арктики не занимались десятилетиями и вдруг...

- Из-за глобального потепления началось быстрое таяние покрова Северного Ледовитого океана (причем быстрее всего ото льда освобождается именно российский сектор Арктики). В обозримой перспективе здесь может произойти все что угодно - от полного исчезновения ледового покрова летом и значительного сокращения зимой до малого ледникового периода. Отсюда и тема.

- А что можно сказать о военном аспекте?

- ВМФ России имеет единственный открытый выход в Атлантику - только через Баренцево и Норвежское моря (Северный флот РФ, по сути, является не столько арктическим, сколько атлантическим).

В последнее время в связи с быстрым развитием в США высокоточного оружия появился еще один момент - возможность нанесения кораблями ВМС США (совместно со стратегической и, возможно, палубной авиацией) массированного неядерного удара с помощью крылатых ракет морского базирования «Томагавк» по объектам РФ. Для выполнения этой задачи американские корабли должны наносить удар именно из Арктики.

- Неужели нам нечем будет ответить?

- Ну такой сценарий действительно имеет ряд существенных рисков и ограничений для США. Во-первых, обезоруживающий удар должен быть единственным: возможности нанести второй удар по понятным причинам не будет. Следовательно, в первом и единственном ударе должен быть задействован максимальный потенциал ВМС и ВВС США. Однако концентрация крейсеров и эсминцев ВМС США вблизи российских вод автоматически уничтожит внезапность.

Не будем входить во все тонкости военного искусства, отметим только, что дивизии РВСН, дислоцированные в Сибири, остаются вне зоны досягаемости «Томагавков» даже при стрельбе по ним из арктических вод. Или понадобится увеличение количества топлива за счет сокращения массы боевой части, что не обеспечит поражения высокозащищенной цели даже при прямом попадании.

- Наиболее популярным сценарием вооруженного конфликта является борьба за раздел месторождений углеводородов на арктическом шельфе.

- Однако надо иметь в виду, что сама по себе добыча нефти и газа с океанского дна в условиях даже временного ледового покрова несет такие технологические и финансовые риски, что делает рентабельность проекта весьма сомнительной.

Ни одна нефтяная или газовая компания не пойдет на реализацию подобного проекта, если не будут урегулированы риски юридического, политического и тем более военного характера. То есть никто не начнет явочным порядком добывать нефть и газ на тех участках шельфа, которые являются спорными.

- А борьба за Северный морской путь?

- По аналогичным причинам иллюзорен и сценарий конфликта из-за нерешенности проблем судоходства в Арктике. Кстати, в 2010 году коммерческое транзитное судоходство по Северному морскому пути (СМП) уже началось. Его пионером стал газовоз, доставивший партию сжиженного природного газа из Мурманска в Китай. Его прохождение обеспечивали три атомных ледокола.

С тех пор по СМП было организовано более 30 транзитных рейсов (как внутрироссийских, так и международных) в обоих направлениях, причем некоторые из них были безледокольными. Ни к каким конфликтам это не привело.

Более того, военный потенциал европейских стран, имеющих выход к Арктике и, следовательно, теоретически заинтересованных в ее переделе, сокращается значительно быстрее, чем у России, лишая их возможности какого-либо силового воздействия на ситуацию.

- То есть войны в Арктике не будет?

- При нынешней геополитической конфигурации нет. Но... Ситуация может измениться в том случае, если таяние льдов продолжится, при этом в мире будет нарастать дефицит природных ресурсов, который невозможно будет покрыть за счет разработки месторождений в других частях земного шара. В этом случае цены на ресурсы резко повысятся, что сделает рентабельными проекты по их добыче в Арктике.

- Вы верите в такой поворот?

- Такое развитие событий неизбежно, если продолжится нынешними темпами рост экономики Китая. Если Китай к 2031 году по доходу на душу населения догонит США, то он будет съедать две трети мирового урожая зерна, потребление им нефти поднимется на 500 процентов по сравнению с 2006 годом, что приведет к нехватке 800 млн тонн в год мировой добычи.

Процитирую одного из экспертов: «Та расточительная модель, на которой базируется модернизация Китая, может не только обрушить его экономику, но и истощить мировые запасы ресурсов. То, что было достаточным еще недавно для удовлетворения потребностей «золотого миллиарда», окажется в крайнем дефиците, если к клубу потребителей полноправно присоединится 1,3-миллиардный Китай».

Вот почему китайское руководство и китайские компании уже сейчас проявляют значительный интерес к освоению Арктики, хотя с географической точки зрения Китай никоим образом не может считаться арктической страной. Именно Китай более всего заинтересован в свободном судоходстве через Арктику, поскольку это позволит резко сократить путь из его портов к портам Европы и Северной Америки.

Китай в ближайшие 10-20 лет может создать свои военно-морские базы на побережье Атлантики (например, в Венесуэле, на Кубе, в Анголе), откуда его ВМС получат выход в Арктику.

- Есть ли еще игроки в этой глобальной игре?

- В ресурсах Арктики заинтересованы еще три азиатские страны: это Индия, Республика Корея и Япония. Однако все они значительно отстают от Китая и по размерам вооруженных сил, и в плане влияния.

Совершенно точно можно сказать лишь то, что если Арктика когда-нибудь станет театром военных действий по последнему великому переделу мира, то одним из участников этих военных действий обязательно будет Китай.

Александр Губанов

США. Норвегия. Китай. Арктика. СЗФО > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика. Нефть, газ, уголь > mirnov.ru, 7 июля 2017 > № 2509684 Александр Храмчихин

III Международный фестиваль фейерверков состоится в Братеевском парке

Для гостей фестиваля подготовили большую музыкальную программу. На разогреве у хедлайнеров выступят молодые группы, которых отберут во время дневной программы.

Международный фестиваль фейерверков «Ростех» пройдет в Братеевском каскадном парке 19 и 20 августа.

Пиротехническое шоу подготовили ведущие специалисты из Австрии, Армении, Бразилии, Китая, России, Румынии, Хорватии и Японии.

«Фестиваль фейерверка уже прочно обосновался в календаре наиболее интересных событий столицы. Подобные проекты выводят на новый уровень одно из направлений, которое мы активно развиваем в последние годы, — событийный туризм», — рассказал руководитель Департамента спорта и туризма города Москвы Николай Гуляев.

Для гостей фестиваля также организуют музыкальную программу. С 18:30 до 20:30 на главной сцене будут выступать известные артисты и начинающие исполнители.

19 августа хедлайнерами встречи станут арт-группы «Хор Турецкого» и Soprano. Группа Uma2rman во главе с братьями Владимиром и Сергеем Кристовскими порадует своим выступлением всех поклонников рока. Самыми ожидаемыми артистами во второй день фестиваля станут участники рок-группы «Сплин», которые исполнят свои хиты из разных альбомов.

«Кубок завтрашних звезд» — так называется состязание самых молодых и амбициозных музыкантов. Во время дневной программы восемь групп, предварительно отобранных профессиональным жюри, представят свои выступления на суд гостей. Лучшие из них по результатам народного голосования выступят на главной сцене на разогреве у известных исполнителей фестиваля. Прислать заявку для участия в конкурсе можно до 5 августа. Важное условие — участники музыкальных команд должны быть не старше 25 лет.

Для любителей импровизаций и ретромузыки организаторы подготовили выступления известных джаз-бендов, участники которых приехали из Великобритании, России и с Кубы. Гостей фестиваля ждет разнообразная программа: от реконструкций биг-бендов 1930–1940-х годов до произведений современной авторской джазовой музыки (мейнстрим, бибоп, фанк). На сцену выйдут представители малого состава Большого джазового оркестра под управлением Петра Востокова, вокальное трио Real Jam, соул-джазовый гитарист Николай Куликов.

Фестиваль проводится при поддержке Правительства Москвы уже в третий раз.

Число лесоэкспортёров в Иркутской области увеличилось на 5%

В течение 1 полугодия 2017 года вывоз лесоматериалов в регионе ответственности Иркутской таможни вели 428 участников внешнеэкономической деятельности.

По сравнению с аналогичным периодом прошлого года общее число лесоэкспортеров увеличилось на 5%.

За январь-июнь экспортировано 6,867 млн куб. м леса и лесоматериалов, что на 4% больше, чем за аналогичный период прошлого года. При этом, за перовое полугодие объем вывоза пиломатериалов увеличился на 7%; экспорт круглого леса сократился на 1%. Всего было экспортировано 4,9 млн куб. м обработанных лесоматериалов, а также 1,96 млн куб. м необработанных лесоматериалов, сообщает пресс-служба Иркутской таможни.

По выявленным фактам преступлений при экспорте леса и лесоматериалов Иркутская таможня за первое полугодие возбудила три уголовных дела, весь лес при этом экспортировался в Китай. Общая сумма неуплаченных таможенных платежей по данным уголовным делам составила свыше 59,1 млн руб.

Еще два уголовных дела возбуждены Иркутской таможней по факту невозврата валютной выручки за лес, также экспортированный в Китай. Сумма незачисления валютной выручки по данным уголовным делам на счета российских банков составила в целом около 200 млн руб.

По фактам нарушений валютного законодательства в сфере экспорта леса в первом полугодии также возбуждено 100 дел об АП, из которых 56 дел об АП возбуждены по факту незачисления валютной выручки на счета российских банков за экспортируемый лес на сумму 247,6 млн руб.

Во взаимодействии с правоохранительными органами по результатам контроля после выпуска товаров было доначислено более 49,3 млн таможенных платежей. Федеральной налоговой службой по Иркутской области по результатам проведения скоординированных контрольных мероприятий с Иркутской таможней в текущем году было доначислено 22,7 млн руб. налоговых платежей, пени и штрафов.

Saudi Aramco в 2016 году увеличила добычу нефти до рекорда.

Данные годового отчета частично проливают свет на операции Saudi Aramco в ожидании ее IPO.

В 2016 году государственная нефтедобывающая компания Саудовской Аравии Saudi Arabian Oil Co. (Saudi Aramco) увеличила среднегодовой показатель производства нефти до рекордных 10,5 млн баррелей в сутки (б/с) по сравнению с 10,2 млн б/с в 2015 году, говорится в опубликованном вчера годовом отчете компании.

Высокие объемы нефтедобычи в прошлом году подтверждали нацеленность Саудовской Аравии на сохранение и защиту доли нефтяного рынка. Данные годового отчета частично проливают свет на операции Saudi Aramco в ожидании ее IPO, которое может оказаться крупнейшим в мировой истории. Предполагается, что королевство разместит на открытом рынке не более 5% акций Saudi Aramco в 2018 году.

В текущем году добыча Saudi Aramco опустилась ниже 10 млн б/с в целях соблюдения договоренностей ОПЕК+. Извлекаемые резервы нефти и нефтяного конденсата саудовской госкорпорации снизились к концу прошлого года до 260,8 млрд баррелей с 261,1 млрд баррелей годом ранее. С учетом добычи более 3,8 млрд баррелей в 2016 году Saudi Aramco либо обнаружила новые месторождения, либо повысила эффективность существующих проектов.

Этот момент в отчете не проясняется, хотя компания сообщает, что открыла два новых нефтяных месторождения на территории округа Эш-Шаркия на востоке Саудовской Аравии - Jubah и Sahaban, а также одно месторождение газа - Hadidah.

Резервы нефти Саудовской Аравии десятилетиями колебались около 260 млрд баррелей.

Эр-Рияд пообещал, что перед IPO данные будут проверены независимыми аналитиками.

Запасы газа Saudi Aramco выросли до 298,7 трлн куб. футов с 297,6 трлн куб. футов на конец 2015 года, а добыча природного газа повысилась с 11,6 млрд до 12 млрд куб. футов в сутки.

В 2016 году экспорт российского газа в Венгрию составил 5,7 млрд кубометров

«Газпром» и Министерство экономических связей и иностранных дел Венгрии подписали документы по развитию сотрудничества.

В Москве состоялась рабочая встреча председателя правления ПАО «Газпром» Алексея Миллера и министра экономических связей и иностранных дел Венгрии Петера Сийярто.

Стороны обсудили вопросы поставок газа в Венгрию, его хранения на территории республики и транзита в третьи страны. В частности, речь шла о перспективах развития газотранспортных мощностей на территории Венгрии.

В рамках встречи Алексей Миллер и Петер Сийярто подписали дорожную карту. Документ предусматривает выполнение сторонами ряда мероприятий, направленных на развитие газотранспортной системы Венгрии.

Кроме этого, в присутствии Алексея Миллера и Петера Сийярто был подписан меморандум о взаимопонимании между ООО «Газпром экспорт» и Hungarian Gas Trade Ltd. В документе зафиксировано намерение сторон продолжить долгосрочное сотрудничество в области поставок российского газа в Венгрию.

В 2016 году экспорт российского газа в Венгрию составил 5,7 млрд куб. м.

Hungarian Gas Trade Ltd (Magyar Foldgazkereskedo Zrt.) входит в группу MVM и отвечает за поставку газа потребителям на территории Венгрии. MVM является венгерской государственной группой компаний по производству и продаже электро- и теплоэнергии. Занимается также строительством газопроводов, хранением и реализацией газа, предоставлением услуг в сфере телекоммуникаций.

Проекту ЗАО "Лесозавод 25" - "Строительство лесопильно-деревообрабатывающего комплекса в Маймаксанском округе г. Архангельска, ул. Родионова 25" на базе производственной площадки ОАО "ЛДК-3" - присвоен статус приоритетного инвестиционного проекта в области освоения лесов.

Соответствующий приказ (№2150) подписан министром промышленности и торговли РФ Денисом Мантуровым 5 июля 2017 г.

Объем инвестиций составляет около 4,2 млрд руб.

В результате реализации проекта к 2018 г. производственные мощности ЗАО "Лесозавод 25", с учетом нового участка на базе производственной площадки ОАО "ЛДК-3", составят более 1,5 млн куб. м переработки пиловочного сырья в год. Из них на третьем участке ЗАО "Лесозавод 25", организованном на базе производственной площадки ОАО "ЛДК-3", объемы переработки сырья составят порядка 550 тыс. куб. м в год.

На базе ОАО "ЛДК-3" будет создано 500 высокопроизводительных рабочих мест с улучшенными условиями труда.

Сейчас предприятие приступило ко второму этапу реализации инвестиционного проекта. Выход на проектную мощность нового участка запланирован на декабрь текущего года.

По словам генерального директора ЗАО "Лесозавод 25" Дмитрия Крылова, для обеспечения сырьем всех трех участков предприятия с учётом ввода в строй новых мощностей в конце 2017 г., заводу необходимо более 1,5 млн куб. м пиловочника. "При среднем выходе пиловочника на уровне 25% из общего объёма заготовки нам необходимо около 6 млн куб. м расчётной лесосеки, - напомнил топ-менеджер. - Сегодня холдинг "Титан" обеспечивает нас сырьём собственной заготовки только наполовину, остальное приходится докупать у сторонних организаций".

«Газпром» в I полугодии увеличил экспорт газа в Германию на 16,7%

В Германию в первой половине 2017 года «Газпром» поставил 26,5 млрд куб. м газа — на 16,7% или на 3,8 млрд куб. м больше, чем за первые шесть месяцев 2016 года.

В Москве состоялась рабочая встреча председателя правления ПАО «Газпром» Алексея Миллера и председателя правления BASF SE Курта Бока.

На встрече были рассмотрены вопросы сотрудничества компаний. Отдельное внимание было уделено проекту «Северный поток — 2». Отмечено, что проект реализуется в интересах европейских потребителей. В настоящее время объем импорта российского газа странами дальнего зарубежья продолжает расти. Стороны подчеркнули важность реализации проекта в намеченные сроки.

BASF SE — лидер мировой химической отрасли. В портфель продукции компании входят нефть и газ, химикаты, синтетические материалы, продукты переработки сырья.

Wintershall Holding GmbH (100-процентное дочернее предприятие BASF) является партнером «Газпрома» по транспортировке газа (газопровод «Северный поток»), а также по освоению Южно-Русского нефтегазоконденсатного месторождения (НГКМ) и участков 1А, 4А, 5А ачимовских залежей Уренгойского НГКМ.

«Северный поток — 2» — проект строительства газопровода мощностью 55 млрд куб. м газа в год из России в Германию через Балтийское море. Проект реализует Nord Stream 2 AG (акционер — «Газпром»). 24 апреля 2017 года Nord Stream 2 AG, ENGIE S.A., OMV AG, Royal Dutch Shell plc, Uniper SE и Wintershall Holding GmbH подписали соглашения о финансировании проекта «Северный поток — 2». Газопровод будет введен в эксплуатацию до конца 2019 года.

«Газпром» увеличил заявку на транзит газа через Украину.

Заявка увеличена до 272 млн кубометров в сутки.

Российский газовый концерн 4 июля увеличил заявку на транзит газа через Украину в Европу – до 272 млн кубометров в сутки. Это является многолетним максимумом для заявок в межотопительный сезон, сообщает пресс-служба оператора украинской газотранспортной системы, компании «Укртрансгаз».

«4 июля «Укртрансгаз» получил заявку от «Газпрома» на транспортировку 272 млн кубометров в сутки, что является многолетним максимумом для суточных заявок на транзит российского газа в страны ЕС в межотопительный период», – говорится в сообщении. По информации оператора ГТС, тенденция на увеличение транзита газа в страны ЕС началась еще в апреле, – тогда он резко вырос, на 22%.

Согласно оперативной информации центрального диспетчерского департамента «Укртрансгаза», средние суточные объемы транспортировки российского газа через ГТС Украины за март 2017 года составили примерно 214 млн кубометров, за апрель - 245 млн, за май - 249 млн кубометров, за июнь - около 250 млн кубов, а в начале июля этот показатель вырос до 269,5 млн кубов в сутки.

В компании также сообщили, что транзит российского газа через Украину европейским потребителям за первое полугодие и за второй квартал стал максимальным за последние шесть лет. За апрель-июнь транзит составил 22,7 млрд кубометров.

«Всего с начала года для «Газпрома» было транспортировано 45,7 млрд кубометров, по сравнению с 2016 годом транзит газа по территории Украины увеличился на 21%... Объем транзита в 2017 году также является рекордным за последние шесть лет: он почти на 7 млрд кубометров превышает средний объем транзита за январь-июнь в 2012-2016 годах», – говорится в сообщении.

В России уровень газификации на начало 2017 года составил 67,2%

Состоялась рабочая встреча президента Российской Федерации Владимира Путина и председателя правления ПАО «Газпром» Алексея Миллера. Особое внимание на встрече было уделено ходу газификации российских регионов.

«Газпром» в первом полугодии 2017 года нарастил добычу на 36,2 млрд куб. м по сравнению с аналогичным периодом 2016 года, это составляет 18,4%. Связано это с ростом потребления газа на внутреннем рынке. Рост потребления газа населением составил 4,6%, электроэнергетикой — 9,5%; 20,6% — агрохимия, 28,2% — это металлургия, и в итоге средний процент — 9,7, и прирост — 11,2 млрд куб. м.

В 2017 году «Газпром» ведет газификацию в 68 регионах страны, на эти цели выделено 25 млрд 700 млн рублей. Строятся 3700 км газопроводов в рамках программы газификации. В этом году будет введено 1700 км в 31 регионе, подключено 160 газовых котельных и будет газифицировано 75 800 квартир и домовладений, газ придет в более чем 200 населенных пунктов.

«Остаются проблемные вопросы с рядом регионов. У нас 19 регионов, которые систематически не выполняют те обязательства, которые берут в рамках планов-графиков синхронизации работ, которые мы ежегодно подписываем с регионами», - собщил президенту РФ Алексей Миллер.

«Не доводят до конечного потребителя?» - уточнил Владимир Путин.

«Да, все-таки ответственность «Газпрома» — это привести газ на границу населенного пункта, а то, что касается распределительных внутрипоселковых сетей или внутридомовых, а также подготовка потребителей к приему газа, — конечно же, это зона ответственности регионов», - ответил Алексей Миллер. По его словам, «Газпром» по итогам полугодия будет вынужден посмотреть, как перераспределить средства в тех регионах, которые не выполнили свои обязательства по итогам первого полугодия, и выделить дополнительные средства тем регионам, которые такие обязательства выполнили.

В среднем уровень газификации на начало 2017 года по стране составил 67,2%, в городах и поселках городского типа — 70,9%, и на селе — 57,1%.

С каждым годом объем инвестиций, который «Газпром» выделяет, дает все меньший и меньший прирост, потому что газификация ведется все больше в удаленных населенных пунктах. Однако в 2017 году выделены значительные средства в такие регионы, как Приморский край, с учетом той политики, которая проводится российским руководством по ускоренному развитию Дальнего Востока.

«И у нас Приморский край в объеме инвестиций в рамках программы газификации сейчас занимает первое место, - отметил Алексей Миллер. - Также хотел бы отметить по тем регионам, куда пришли новые руководители, временно назначенные губернаторы, — у нас наладился хороший рабочий диалог. Здесь я хотел бы, наверное, отметить Ярославскую область — с губернатором у нас прошла рабочая встреча в Ярославле, мы наметили очень серьезные планы газификации Ярославской области. Конечно, район Восточной Сибири играет в нашей программе сейчас значимую роль. Хотел бы здесь также выделить такой регион, как Новосибирская область. Мы значительные деньги выделяем здесь. И также хотел бы отметить Северо-Запад — Карелию. Но, наверное, можно упомянуть и ряд регионов, которые по тем или иным причинам не выполняют систематически свои обязательства. К этим регионам относятся Дагестан и, к сожалению, Волгоградская область. Это те регионы, где мы видим хроническое отставание от тех обязательств, которые регионы берут на себя».

Финансирование программы газификации со стороны «Газпрома» осуществляется ритмично. По первому полугодию выделено ровно 50% тех средств, которые предусмотрены программой. Ввод всех объектов предусмотрен к началу осенне-зимнего сезона 2017–2018 годов.

Сегодня в Москве в присутствии председателя правления ПАО «Газпром» Алексея Миллера между АО «НИПИГАЗпереработка» и China Gezhouba Group Corporation (CGGC) подписан контракт на выполнение китайской компанией строительных работ и монтажа установок по криогенному разделению газа Амурского газоперерабатывающего завода.

Поставщик установок — немецкая компания Linde.

От имени АО «НИПИГАЗпереработка» (входит в группу СИБУР, управляет строительством Амурского ГПЗ) документ подписал председатель правления СИБУРа Дмитрий Конов, от CGGC — вице-президент Чэнь Сяохуа.

Согласно контракту, CGGC является подрядчиком проведения указанных работ. В качестве основного субподрядчика будет привлечена российская строительная компания.

Амурский ГПЗ станет крупнейшим в России и одним из самых больших в мире предприятий по переработке природного газа. Его проектная мощность составит 42 млрд куб. м газа в год. В состав ГПЗ также войдет крупнейшее в мире производство гелия — до 60 млн куб. м в год.

Инвестор и заказчик проекта строительства Амурского ГПЗ — ООО «Газпром переработка Благовещенск» (входит в группу «Газпром»).

НИПИГАЗ (АО «НИПИГАЗпереработка») — ведущий российский центр по управлению проектированием, поставками, логистикой и строительством.

Поставщиком основного технологического оборудования Амурского ГПЗ по криогенному разделению газа с получением гелия и ценных компонентов для нефтехимии выступает Linde AG.

China Petroleum Engineering & Construction Corporation отвечает за проектирование, изготовление, поставку оборудования и строительство дожимных компрессорных цехов, установок осушки и очистки газа, газофракционирования Амурского ГПЗ.

Консорциум Tecnimont и Sinopec выполнит проектирование, материально-техническое снабжение и строительство объектов общезаводского хозяйства Амурского ГПЗ.

China Gezhouba Group Corporation — крупная государственная китайская компания, занимающаяся строительством гидротехнических, гидроэлектрических, теплоэлектрических, ядерно-электрических и нефтегазовых объектов.

Поставки российского газа в Китай по «Силе Сибири» начнутся в декабре 2019 года

«Российский газ начнет поступать в Китай точно в установленный срок», — сказал председатель правления ПАО «Газпром» Алексей Миллер.

Сегодня в Москве председатель правления ПАО «Газпром» Алексей Миллер и председатель совета директоров CNPC Ван Илинь подписали дополнительное соглашение к договору купли-продажи природного газа по «восточному» маршруту, заключенному сторонами 21 мая 2014 года.

Церемония состоялась в присутствии президента Российской Федерации Владимира Путина и председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина.

В соответствии с дополнительным соглашением, поставки газа в Китай по газопроводу «Сила Сибири» начнутся в декабре 2019 года.

«Подписание этого документа — важный этап в реализации проекта, к которому „Газпром“ и CNPC пришли благодаря четким, слаженным действиям по обе стороны границы. Работа ведется строго по графику, по „Силе Сибири“ — даже с некоторым опережением», — сказал Алексей Миллер.

Государственная нефтегазовая компания CNPC — основной партнер «Газпрома» в Китае.

21 мая 2014 года «Газпром» и CNPC подписали 30-летний договор купли-продажи российского газа по «восточному» маршруту (по газопроводу «Сила Сибири»). Документ предполагает поставку в КНР 38 млрд куб. м газа в год, содержит привязку цены к нефтяной корзине, а также условие «бери или плати».

8 мая 2015 года «Газпром» и CNPC подписали соглашение об основных условиях трубопроводных поставок газа с месторождений Западной Сибири в Китай по «западному» маршруту (по газопроводу «Сила Сибири — 2»).

3 сентября 2015 года «Газпром» и CNPC подписали меморандум о взаимопонимании по проекту трубопроводных поставок природного газа в Китай с Дальнего Востока России.

25 июня 2016 года «Газпром» и CNPC подписали меморандум о взаимопонимании по хранению газа и электрогенерации на территории КНР.

7 ноября 2016 года «Газпром» и CNPC подписали меморандум о проведении исследования возможности сотрудничества в области газомоторного топлива.

«Газпромнефть-Восток», дочерняя компания «Газпром нефти», приступила к строительству газопровода, который соединит дожимную компрессорную станцию Урманского месторождения с газотранспортной инфраструктурой «Томскгазпрома».

Пропускная способность 100-киломитровой транспортной магистрали составит 500 млн куб. м попутного нефтяного газа (ПНГ) в год.

Строительство газопровода — часть масштабного инвестиционного проекта, направленного на достижение 95-процентного уровня полезного использования ПНГ Урманского, Арчинского месторождений и активов 105 лицензионного участка (в состав 105-го Южно-Пудинского лицензионного участка входят Кулгинское, Смоляное, Южно-Табаганское и Солоновское месторождения). Газ по системе трубопроводов с активов «Газпромнефть-Востока» будет поступать на установку комплексной подготовки Мыльджинского газоконденсатного месторождения «Томскгазпрома».

За два года реализации проекта «Газпромнефть-Восток» планирует построить и сдать в эксплуатацию еще ряд технологических объектов, в частности, вакуумную компрессорную станцию Арчинского месторождения производительностью 13,5 млн куб. м попутного нефтяного газа в год, газокомпрессорную и вакуумную компрессорную станции на Урманском месторождении. Объекты газовой инфраструктуры Арчинского и Урманского месторождений соединит газопровод протяженностью 18 км и производительностью 250 млн куб. м ПНГ в год. Общий объем инвестиций в реализацию проекта превысит 6 млрд руб.

На Шингинском месторождении «Газпромнефть-Востока» создан газо-энергетический хаб с генерирующими и газотранспортными мощностями, газовая инфраструктура Арчинского и Урманского месторождений будет подключена к этому хабу. Новые мощности позволят использовать весь объем углеводородов, добываемых на этих активах. Благодаря комплексному подходу к реализации интегрированного проекта на Шингинском месторождении, «Газпром нефть» получит возможность гибко использовать ПНГ, направляя его на генерацию собственной электроэнергии или сдавая в газотранспортную систему.

«Газпромнефть-Восток» ведет производственную деятельность в Томской и Омской областях. Предприятие владеет шестью лицензиями на право пользования недрами: Шингинским, Западно-Лугинецким, Южно-Пудинским, Арчинским, Урманским лицензионными участками, а также юго-западной частью Крапивинского месторождения. По итогам 2016 года консолидированная добыча «Газпромнефть-Востока» составила 1,79 млн тонн н.э.

В рамках программы повышения уровня полезного использования попутного нефтяного газа в 2016 году «Газпромнефть-Восток» ввел в эксплуатацию газо-компрессорную станцию на Шингинском месторождении и газотурбинную электростанцию «Шингинская» мощностью 24 МВт, а также построил 35-километровый газопровод, связавший газотранспортные системы Западно-Лугинецкого и Шингинского месторождений.

Ах, Самара-новострой!

Самарская область — один из субъектов РФ, демонстрирующих положительную динамику в жилищном строительстве.

В 2016 году общий объем строительных работ в Самарской области увеличился на 2,7% (в целом по стране — снизился на 4,3%) и составил 157 млрд рублей. За год в регионе было введено в эксплуатацию свыше 1,8 млн кв. метров жилья. По этому показателю Самарская область занимает 11-е место среди 85 российских регионов, на регион приходится 2,2% всех новостроек страны. Почти в полтора раза больше — около 2,6 млн «квадратов» — находится у местных строителей в работе сейчас. Половину из них планируется сдать уже в этом году. В общей сложности на начало весны в регионе силами 63 застройщиков возводилось 365 домов на 52 300 квартир.

Где и что строится

Больше всего новых домов в регионе сейчас возводится в областной столице Самаре — 144 объекта на 26 853 квартиры общей площадью 1 465 045 кв. метров (56,7% совокупной жилой площади). На «пригород» — Волжский район — приходится 578 080 «квадратов» жилья. Из них 291 685 кв. метров строится в поселке Смышляевка (3 км восточнее Самары), там сооружается сразу 55 домов на 7366 квартир (во всем районе — 122 жилых здания на 14 120 квартир, или 22,4% от общей площади областного метража). В целом «самарско-волжская агломерация» в сумме «забирает» 79,1% регионального рынка новостроек.

Оставшиеся 20,9%, или около полмиллиона «квадратов», делят между собой девять территориальных образований области. При этом большая часть — 16,3% — у Тольятти (48 домов на 8852 квартиры общей площадью 421 207 кв. метров). У двух других крупных областных городов — Новокуйбышевска и Сызрани — на пару всего 1,3% от общего объема жилищного строительства в регионе (около 23 тыс. «квадратов»). Еще менее привлекательным для местных застройщиков является город Чапаевск, расположенный в 50 км от Самары. Здесь сейчас возводится всего один дом на 31 квартиру площадью 1645 кв. метров.

Основной объем текущего жилищного строительства в Самарской области приходится сейчас на многоквартирные дома (МКД) — 340 из 365 строящихся зданий (93,2% всех объектов). А если брать количество квартир, то на МКД приходится 99,7%.

Оставшиеся 0,3% (150 квартир) находятся в 25 блокированных домах (таунхаусах). А вот домов с апартаментами в регионе и вовсе не строится, таких проектов в текущих портфелях самарских девелоперов аналитики ИРСО не нашли.

Средняя площадь строящихся в Самарской области квартир очень близка к общероссийскому показателю и составляет 49,4 кв. метра (в целом по РФ — 50 кв. метров). Самое скромное в области жилье представлено в Тольятти в жилом комплексе (ЖК) «Куба» (застройщик СК «Патриот») — самая маленькая квартира здесь имеет площадь 28,3 кв. метра. Самые большие квартиры строятся в Самаре — в девелоперском проекте «311» от стройкомпании «ЗиТ» — 90,5 кв. метра. Для сравнения: минимальная «квадратура», встречающаяся в Москве, составляет 23 кв. метра, а большие квартиры в российской столице бывают и в три раза просторнее — 329,5 кв. метра.

Что касается самих новых ЖК, то их в Самарской области сейчас возводится 95. В состав самого крупного из них — ЖК «КОШЕЛЕВ-проект» (ГК «Корпорация КОШЕЛЕВ»), расположенного в областном центре, — входит 55 домов на 7366 квартир совокупной площадью 291 685 кв. метров. По количеству жилых «квадратов» этому проекту в регионе нет равных. Ближайший «преследователь» — застройщик ДК «Древо» — хоть и возводит в своем ЖК «Южный город» (Волжский район, совхоз им. 50-летия СССР) на два дома больше, но проигрывает лидеру по общей площади почти 46 тыс. кв. метров. А вот самый маленький комплекс в регионе, да еще и самый проблемный — это ЖК «Дворик» в селе Ягодное (Ставропольский район области). Здесь компания «Легионер» возводит всего один дом на 24 квартиры общей площадью 1440 кв. метров.

Из чего и какого «роста»

В отличие от «средней» России, где на сегодняшний день наиболее распространенным материалом для стен является монолит (применяется при строительстве 30% домов), у строителей Самарской области в большем почете кирпич. Из него возводится 54,5% всей региональной жилплощади (210 домов на 1 408 932 «квадрата»). Напомним, что в целом по стране доля кирпичного домостроения в пересчете на площадь квартир значительно меньше — 19,3%.

На втором месте по популярности — «гибридные технологии» (монолит-кирпич). Так, в области строится 47 домов на 533 704 кв. метра (это 20,7% совокупной жилой площади региона). Формально блочных домов в области возводится больше — 50, однако на их долю приходится только 367 399 «квадратов» жилой площади (14,2% площади квартир).

Востребовано в регионе и панельное домостроение — 30 домов площадью 137 850 кв. метров (5,3%). А вот исключительно монолитных домов в Самарской области в ближайшее время появится всего 13 (131 775 кв. метров, или 5,1% от всей жилой площади).

Средняя высотность текущего жилищного строительства в регионе составляет 11 этажей (из расчета на строящийся дом). Сейчас в области строится 93 дома высотой 9-12-этажей — 93 дома (25,5% от всех самарских новостроек). Однако, если не брать в расчет такой показатель, как количество домов, а сравнить их по квадратным метрам, то наибольший объем текущего строительства в области приходится все же на 13-17-этажные здания (28,7% от всей жилой площади, подробности — в инфографике). В остальном высотность возводимых в регионе домов распределяется следующим образом: на долю 1-3-этажных домов приходится 15,1% (строящегося сейчас жилья — 55 зданий), 4-8-этажных — 23% (84 дома), 13-17-этажных объектов строится 21,4% (78 домов), 18-24-этажных — 10,4% (38 жилых строений).

Строятся в Самарской области и свои небоскребы (25 и более этажей) — 17 домов (4,7% строящихся объектов). Самым высоким среди возводимых в регионе зданий является сейчас 29-этажный многоквартирный дом в Самаре в ЖК «Фаворит» от группы компаний «Новый ДОН». Этот же застройщик строит в области еще три 27-28-этажные высотки (две в Самаре — в составе ЖК «Сокол» и «Рекорд» и одну — в Тольятти в ЖК «Арена»).

При этом самым «вместительным» (по общей жилой площади) строящимся сейчас домом в регионе считается один из корпусов в самарском ЖК «Центральный», рассчитанный на 48 827 кв. метров (застройщик — ГК «Трансгруз», всего в ЖК пять домов на 2690 квартир совокупной жилой площадью 168 499 кв. метров).

Кто и когда

В общей сложности на рынке новостроек Самарской области сегодня работают 63 застройщика (ТОП-30 по объемам текущего строительства представлен в таблице). При этом почти половину регионального рынка (44,3% всех площадей) контролируют всего пять крупнейших девелоперов.

Первое место в области занимает ГК «Корпорация КОШЕЛЕВ», в портфеле которой сейчас свыше 291 тыс. кв. метров жилья (11,3% от общего объема возводимых в регионе «квадратов»). Далее с незначительным отрывом от лидера идет застройщик ДК «Древо» — 287 тыс. кв. метров (11,1% площадей). Места с 3-го по 5-е занимают соответственно ГК «Новый ДОН» (232 тыс. кв. метров, 9% рынка), ГК «Трансгруз» (189 тыс. кв. метров, 7,4%) и СХ «Град» (142 тыс. кв. метров, 5,5%).

Наибольший объем текущего областного строительства приходится на объекты, разрешение на строительство которых было выдано в прошлом году, — 228 домов (62,5% от всех строящихся сейчас, или 55,7% по площади квартир). Строительству почти четверти (22,7%) домов (83 здания, 22,2% по общему метражу) старт был дан в 2015 году. Свыше 337 тыс. кв. метров, или 13,1% строящихся площадей (30 объектов), начали возводить в 2014 году. По документам, выданным в 2013 году, строится 10 домов площадью 90 тыс. кв. метров (3,5% нового областного «метража»). До сих пор в регионе ведутся работы по возведению 14 жилых зданий, документация на которые была получена с марта 2005-го по декабрь 2011-го (2356 квартир на 143 тыс. кв. метров — 5,5% от всей областной площади). Разрешение на строительство в этом году не получил еще ни один проект.

При этом до конца 2017 года местные застройщики из 365 строящихся сейчас в области домов планируют ввести в эксплуатацию больше половины — 222 жилых объекта на 1,3 млн кв. метров (это 49,7% от всей заявленной площади). Сдача 27,2% площадей (91 дом на 703 тыс. «квадратов») может состояться в следующем году. На 2019 год намечен ввод еще 481 тыс. кв. метров жилья (39 объектов, или 18,6% всех площадей). Также застройщиками декларируется, что 3% домов (11 строений, или 4,1% региональных площадей) встретят новоселов в 2020 году. Последние два дома из строящихся сейчас — на 7516 кв. метров — будут заселены, согласно проектной декларации, в 2021 году.

Однако анализ статистики переноса сроков ввода объектов в эксплуатацию в Самарской области в пересчете на совокупную площадь говорит, что в эти планы могут быть внесены коррективы. Так, свыше 314 тыс. кв. метров жилья (24,5% от общего метража в регионе) из объявленных к сдаче в этом году изначально должны были быть заселены еще в 2015-2016 годах — 112 642 и 201 420 кв. метров соответственно. На два года вперед — с 2016-го — «переехал» ввод почти 10 тыс. кв. метров (1,3%). Подождать еще три года (до 2020-го), не считая тех двух лет, которые уже прошли с первоначальной даты ввода в 2015-м, придется и покупателям квартир в ЖК «Дворик» от компании «Легионер». Этот застройщик вообще является «чемпионом» по переносу сроков ввода объектов — 60 месяцев.

Однако в целом нельзя сказать, что «просрочка» — очень распространенное явление в Самарской области. Из 63 местных девелоперских компаний 41 вообще не имеет переносов сроков ввода объектов с прошлых периодов. Правда, «уточнение сроков» встречается даже среди ТОП-10 по объемам текущего строительства в регионе. Так, из 75 тыс. кв. метров жилья, возводимого сейчас компаний «СОФЖИ», сдача 61,3 тыс. «квадратов» (81,8%) уже была перенесена (в среднем — на 11,6 месяца). «Корректировали» даты ввода и ГК «Новый ДОН», и СХ «Град». Правда, в менее скромных объемах, и не на такое продолжительное время — 5% и 24% на 1,2 и 1,5 месяца соответственно.

Справочно

С 2015 года Институт развития строительной отрасли (ИРСО) при поддержке Национального объединения застройщиков жилья (НОЗА) ведет постоянный мониторинг всех открытых сведений о жилищном строительстве в России, осуществляемом профессиональными застройщиками. Это стало возможно благодаря усилиям государства, направленным на повышение прозрачности деятельности органов власти и бизнеса. В открытом доступе стали появляться муниципальные реестры выданных разрешений на строительство, на ввод в эксплуатацию, проектные декларации застройщиков и многое другое. Весь этот массив важной и технически сложной информации и обрабатывается специалистами ИРСО. Результаты этой большой аналитической работы, посвященной ситуации на крупнейших региональных рынках жилищного строительства по состоянию на начало весны 2017 года, были переданы на эксклюзивных условиях «СГ». Ранее в «СГ» уже вышли обзоры новостроек Москвы (№ 17), Санкт-Петербурга (№ 18), республик Башкортостан (№ 19) и Татарстан (№ 20), Новосибирской (№ 21) и Ленинградской областей (№ 22).

96 858 м2 составляет, по данным Росстата, среднемесячный ввод жилья застройщиками Самарской области

Автор: Андрей МОСКАЛЕНКО

Поставки российского газа по трубопроводу "Сила Сибири" в Китай начнутся 20 декабря 2019 г. Российский "Газпромом" заключил соответствующее соглашение с китайской CNPC.

А до 2019 г. партнеры планируют достроить последний участок газопровода протяженностью 2 156 км.

По трубопроводу "Сила Сибири" газ с месторождений Восточной Сибири (Чаяндинского в Якутии и Ковыктинского в Иркутской области) будет транспортироваться как на внутренний российский рынок, так в КНР. Проект "Сила Сибири" также предполагает строительство семи компрессорных станций.

Как заявил глава "Газпрома" Алексей Миллер, "китайский рынок является чрезвычайно емким", напомнив, что за январь-апрель 2017 г. он вырос на 12%. "С учетом того, что объемы потребления газа в 2016 г. превысили 200 млрд куб. м, мы можем абсолютно точно говорить, что в течение ближайших нескольких лет потребление газа в Китае выйдет на уровень 300 млрд куб. м", – считает руководитель российской компании.

Не удивительно, что инвестиции "Газпрома" в газопровод "Сила Сибири" в 2017 г. увеличены до 158,811 млрд рублей. Ранее они были запланированы в объеме 76,162 млрд рублей.

Как сообщалось, в 2015 г. "Газпром" и CNPC подписали соглашение об основных условиях трубопроводных поставок газа с месторождений Западной Сибири в Китай по газопроводу "Сила Сибири-2".

К июню 2017 г. общий объем сланцевого газа, добытого на крупном китайском месторождении Фулин, достиг 11,8 млрд куб. м. Это равняется годовой потребности в газе для 64 млн семей.

По данным Китайской нефтехимической корпорации (China Petroleum & Chemical Corporation, или Sinopec), общий объем разведанных геологических запасов Фулин достигает 600,814 млрд куб. м.

Sinopec разрабатывает месторождение. Компания сформировала техническую систему оценки и разработки сланцевого газа, а также комплексы экологичной разведки и разработки сланцевого газа. При этом было создано свыше 100 технических стандартов, наработан опыт, подходящий для заимствования при крупномасштабной и эффективной разработке сланцевого газа в КНР.

Ранее сообщалось, что в марте 2017 г. объем добычи сланцевого газа в Китае достиг 1,15 млрд куб. м. Это на 50,4% больше, чем за март 2016 г. По итогам января-марта текущего года, объем добычи сланцевого газа в Поднебесной достиг 2,67 млрд куб. м. Он увеличился на 17,4% в годовом сопоставлении.

Стремительный рост указанных показателей достигнут в основном за счет увеличения добычи в пилотной зоне по освоению сланцевого газа "Чаннин-Вэйюань", которая находится в юго-западной китайской провинции Сычуань. Этот ресурс осваивает и разрабатывает Китайская национальная нефтегазовая корпорация (СNPC).

Как ожидается, к 2020 г. разведанные запасы сланцевого газа в Китае превысят 1,5 трлн куб. м.

До основания, а затем…

Алексей Арбатов

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2906786 Алексей Арбатов

До основания, а затем…

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258189 Алексей Арбатов

ПОСЛЕ ОБРАЩЕНИЯ ОНФ В ЧУВАШИИ БЫЛА ЛИКВИДИРОВАНА СВАЛКА ОПАСНЫХ МЕДИЦИНСКИХ ОТХОДОВ

Активисты Общероссийского народного фронта в Чувашской Республике побывали в деревне Устакасы Чебоксарского района, на окраине которой было обнаружено несанкционированное место складирования просроченных медицинских препаратов. После обращения общественников к представителям региональных и муниципальных органов власти опасная свалка была устранена.

Сообщение о том, что вблизи деревни Устакасы свалены несколько десятков коробок с просроченными медицинскими препаратами, поступило от местных жителей. Они предположили, что к оврагу подъехала грузовая машина, из которой вручную была сброшена партия просроченных лекарств. Представители Народного фронта в Чувашии побывали на месте и убедились, что здесь рядом с несанкционированными навалами отходов высятся груды упакованных лекарств.

В коробках были обнаружены два типа препаратов. Срок их годности, судя по маркировке, истек в 2011 и 2013 гг. соответственно.

«Одно из лекарств – седативное, отпускается без рецепта, а другое назначается пациентам, страдающим артериальной гипертензией и ишемической болезнью сердца. Его передозировка крайне опасна, она может вызвать обморок, судороги, остановку сердца и дыхания и, наконец, привести к летальному исходу», – заявила сопредседатель регионального штаба ОНФ в Чувашкой Республике, кандидат медицинских наук Елена Доманова.

По ее словам, упаковки с медикаментами являются источником загрязнения окружающей среды, почвы и воды.

«Лекарственные препараты классифицируются как токсикологически опасные отходы, и наше законодательство определяет, что вывоз таких отходов для обезвреживания и утилизации осуществляется исключительно специализированными организациями, имеющими лицензию на данный вид деятельности. Здесь же мы видим преступно-халатное отношение к своим обязанностям тех, кто сбросил в овраг эти медикаменты», – подчеркнула Доманова.

На момент посещения свалки опасных отходов представителями органов власти не были предприняты действия по ее устранению или хотя бы по установке поста охраны.

«Сначала ни региональные, ни муниципальные органы власти не позаботились об устранении этой свалки. Опасности подвергаются местные жители, а особенно – дети. Мы направили в контрольно-надзорные органы соответствующие запросы и ожидаем ликвидации проблемного объекта», – сообщила Доманова.

Это обращение возымело действие, и спустя сутки администрация Синьяльского сельского поселения, на территории которого были найдены опасные отходы, сообщила о вывозе 6 куб. м опасных отходов в специализированную организацию для последующей утилизации.

АО "НИПИГАЗпереработка" и China Gezhouba Group Corporation (CGGC) подписали контракт на выполнение китайской компанией строительных работ и монтажа установок по криогенному разделению газа Амурского газоперерабатывающего завода. Об этом говорится в сообщении Газпрома.

Согласно контракту, CGGC является подрядчиком проведения указанных работ. В качестве основного субподрядчика будет привлечена российская строительная компания.

Амурский ГПЗ станет крупнейшим в России и одним из самых больших в мире предприятий по переработке природного газа. Его проектная мощность составит 42 млрд куб. м газа в год. В состав ГПЗ также войдёт крупнейшее в мире производство гелия - до 60 млн куб. м в год.

China Petroleum Engineering & Construction Corporation отвечает за проектирование, изготовление, поставку оборудования и строительство дожимных компрессорных цехов, установок осушки и очистки газа, газофракционирования Амурского ГПЗ.

Консорциум Tecnimont и Sinopec выполнит проектирование, материально-техническое снабжение и строительство объектов общезаводского хозяйства Амурского ГПЗ.

China Gezhouba Group Corporation - крупная государственная китайская ком

Поставкам российского газа в Европу — 50 лет

Прошло полвека с того момента, как природный газ начал поступать из Советского Союза по первому экспортному магистральному газопроводу «Братство» в Чехословакию.

Контракт на строительство газопровода «Братство» был заключен в декабре 1964 г., и уже через два с половиной года первый газ начал поступать в Чехословакию. За второе полугодие 1967 г. объем поставок природного газа в страну составил 265 млн куб. м и с тех пор непрерывно рос. Рубеж в 10 млрд куб. м был преодолен в 1984 г., а к моменту разделения страны на Чехию и Словакию в 1993 г. годовой объем экспорта природного газа из России достиг почти 14 млрд куб. м.

За прошедшие полвека объёмы и география поставок российского газа многократно расширились. В 1980 г. в страны Европы было экспортировано свыше 50 млрд куб. м газа, а в 1989 г. — уже 100 млрд куб. м. В прошлом году объём поставок «Газпром экспорта» в страны дальнего зарубежья составил 178,3 млрд куб. м. Всего за полувековую историю он достиг более 4,5 трлн куб. м. Сегодня Группа Газпром поставляет природный газ более чем в 20 стран Европы и расширяет своё присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Газопровод «Братство», первый советский экспортный газопровод, сегодня является частью Центрального газотранспортного коридора «Уренгой-Помары-Ужгород». Для поставки в страны Западной Европы «Газпром экспорт» также использует более современные газотранспортные коридоры — газопровод «Ямал-Европа» и «Северный поток».

Газпром продолжает работу по обеспечению надежности поставок природного газа в страны Европы, прокладывая новые маршруты и оптимизируя транспортные издержки. Северный газотранспортный коридор, реализуемый в настоящее время, включает высокоэффективные наземные и морские газопроводы нового поколения. Расчетные затраты на доставку газа в Европу по Северному коридору через «Северный поток-2» будут до двух раз ниже, чем по существующему Центральному коридору, а расходы газа на самообеспечение трубопровода — и, соответственно, выбросы углекислого газа — до 6 раз ниже.

Несмотря на все геополитические изменения, произошедшие за эти 50 лет, Газпром остаётся надёжным поставщиком важнейшего природного ресурса для своих партнёров в странах Европы и во всём мире.

Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) и французская компания Total заключили соглашение о сотрудничестве с Национальной иранской нефтяной компанией (NIOC) по проекту совместной разработки 11-й очереди иранского месторождения природного газа Южный Парс.

В соответствии с документом, компания Total является оператором данного проекта и имеет в собственности 50,1% его акций. CNPC получила 30%, а NIOC – 19,9%. Срок добычи и эксплуатации месторождения составит 20 лет. Инвестиции на эти цели запланированы в объеме $4,8 млрд.

Соглашение по проекту одиннадцатой очереди газового месторождения Южный Парс является первым документом о сотрудничестве в нефтегазовой сфере, который связывает Иран с иностранными компаниями, после снятия экономических санкций с этой страны.

Предполагается, что реализация проекта будет идти в два этапа. На первом планируется бурение 30 нефтяных скважин и строительство двух морских буровых платформ. На втором – будут построены морские объекты для компримирования природного газа.

Как ожидается, после запуска перечисленного оборудования средний объем добычи газа в день составит 5,6 млрд куб. м.

Total и CNPC получили контракт на разработку 11-й фазы «Южного Парса».

Вложения в разработку 11-го участка составят $4,8 млрд.

Консорциум нефтегазовых компаний, в который входят французская Total (50,1%), китайская CNPC (30%) и иранская Petropars (19,9%), и власти Ирана заключили контракт на разработку 11-й фазы крупнейшего в мире газового месторождения «Южный Парс».

Вложения в разработку 11-го участка составят $4,8 млрд. На участке намерены добывать 50,9 млн куб. м газа в сутки, начало промышленной добычи намечено на 2020 г.

Документ стал первым контрактом нового типа (IPC, Iranian Petroleum Contract), который Иран заключил с зарубежными партнерами. Власти Ирана разрабатывали IPC более двух лет, новая форма сотрудничества призвана увеличить приток иностранных инвестиций в иранскую нефтегазовую отрасль.

Консорциум нефтегазовых компаний и власти Ирана в ноябре 2016 года подписали предварительный меморандум по этому проекту.

«Южный Парс» – крупнейшее в мире месторождение газа, запасы которого оценивают в 13,8 трлн кубометров. Иран уже много лет ведет поэтапное освоение этого месторождения, разделив его площадь на 28 участков.

Киев в случае потери транзита российского газа будет пересматривать возможности своей газотранспортной системы и подземных хранилищ, заявила замминистра энергетики по вопросам европейской интеграции Наталья Бойко в эфире украинского Пятого канала.

Председатель правления ПАО Газпром Алексей Миллер и председатель совета директоров ПАО Газпром Виктор Зубков во время годового собрания акционеров ПАО Газпром. 30 июня 2017

Речь в том числе идет о создании хаба по хранению газа из ЕС, добавила Бойко, комментируя заявление главы "Газпрома" о транзите.

"Газпром" планирует построить два новых морских газопровода для поставок в Европу — по дну Балтийского и Черного морей. Вопрос о заключении с Украиной нового транзитного контракта взамен истекающего в 2019 году остается открытым. Как сообщил в минувшую пятницу председатель правления концерна Алексей Миллер, из-за перестройки газотранспортных потоков на территории России транзит через Украину к началу 2020 года может составить от 10 до 15 миллиардов кубометров в год.

"Думаю, что правительству удастся надлежащим образом к этому подготовиться (падению транзита российского газа через Украину. — Прим. ред.). Например, уже сейчас обсуждается возможность использования наших подземных хранилищ газа как так называемых хабов для хранения газа из ЕС, изучаются возможности таких проектов. То есть в случае отсутствия транзита будут, конечно, пересмотрены возможности ГТС и подземных газовых хранилищ, возможно, немного будет изменен их функционал, их назначение. Мне кажется, что идея газового хаба очень интересна", — сказала заместитель министра.

Президент Украины Петр Порошенко на встрече Украина - ЕС перед началом саммита государств и правительств стран-участниц Европейского союза в Брюсселе. 22 июня 2017

Вместе с тем она отметила, что страна заинтересована в сохранении транзита газа в Европу. "Для нас важно сохранить объемы транзита газа через Украину, для нас важно оставаться надежным транзитером для Европы", — добавила Бойко.

Компания "Укртрансгаз" в июне сообщила, что открывает таможенный склад в украинских хранилищах, где иностранные компании смогут хранить газ "более 1000 дней без растаможки".

В 2016 году транзит российского газа через Украину вырос на 23% — до 82,2 миллиарда кубов. В январе-апреле 2017 года он увеличился на 22,5% в годовом выражении — до 30,5 миллиарда кубов.

Союзники России и геополитический фронтир в Евразии

Николай Силаев – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности Московского государственного института международных отношений (Университета) Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Андрей Сушенцов – кандидат политических наук, руководитель аналитического агентства «Внешняя политика», директор программ «Валдайского клуба», доцент МГИМО (У) МИД России.

Резюме В нарративах России о самой себе господствует мотив неполноты – по сравнению с Российской империей или СССР. Это вызывает у Москвы фантомные боли, связанные с исчезновением элементов геополитического статуса государств-предшественников.

С начала 2000-х гг. возрастает риск вовлечения Российской Федерации в военные конфликты низкой интенсивности. Нестабильность на многих участках протяженной границы России вынуждает Москву активно обозначать военное присутствие в поясе своих границ. Военные базы за рубежом размещены в регионах с высоким потенциалом конфликта – Южной Осетии и Абхазии, Молдавии, Армении, Киргизии и Таджикистане. Россия вовлечена в процессы внутри Афганистана, в Сирии и на Украине и не может позволить себе пустить ситуацию в этих странах на самотек. Возможное начало конфронтации на Корейском полуострове или в Иране, а также эскалация конфликта на Украине неизбежно приведет к ограниченному вовлечению России.

Российское руководство расширяет географию регионов, в которых защита национальных интересов требует военного присутствия. И не только в поясе российских границ, но и в регионах, косвенным образом относившихся к сфере военно-политической ответственности СССР. (Например, в 2013 г. Москва предложила разместить российских миротворцев на Голанских высотах – граница Сирии и Израиля. Идут переговоры о создании базы российских ВВС на Кипре, в непосредственной близости от базы ВМФ России в Тартусе на побережье Сирии.) Происходит ли этот процесс целенаправленно и осмысленно? Или российская мощь растет стихийно, без рационализации и долгосрочного планирования? Главная опасность заключается в риске преобладания идеологических приоритетов над рациональным расчетом и в итоге – в перенапряжении сил государства.

Геополитический фронтир в Евразии

В последние годы Россия обрела новый геополитический статус. Военная операция в Сирии позволила России стать ключевым участником постконфликтного урегулирования, продемонстрировав качественно новый военно-политический потенциал. Инициированный Москвой «астанинский формат» предполагает, что ключевой вопрос безопасности на Ближнем Востоке может быть разрешен без участия Запада. При этом Россия опирается на диалог с региональными державами – Турцией и Ираном, которые либо вовсе не получали права голоса от Запада, либо имели лишь ограниченное влияние.

Если в Мюнхенской речи Владимира Путина 2007 г. основной проблемой называлось расширение НАТО и приближение военной инфраструктуры альянса к российским границам, десять лет спустя перспектива экспансии альянса на постсоветском пространстве практически снята с повестки дня. Ни Грузия, ни Украина не могут вступить в Североатлантический блок, не создав для него серьезные стратегические риски.

Если отношения России и Запада в последние десятилетия представить в категории фронтира как подвижной и широкой пограничной линии, то за десятилетие он сдвинулся дальше от российских границ. Острые фазы кризисов на Кавказе (2008 г.) и на Украине (2014–2015 гг.) обозначили невозможность решения вопросов безопасности на постсоветском пространстве без решающего слова Москвы. Сирийская операция российских ВКС перенесла спор России и Запада по поводу международного статуса России на Ближний Восток. Далеко от определенности положение фронтира на противоположном краю евразийского континента: сближение России с КНР и российско-японские контакты последних лет указывают на то, что Москва будет играть новую роль в формировании баланса сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

России удалось перенести фронт противостояния с Западом дальше от своих границ. Теперь он пролегает на Ближнем Востоке, на Балканах, во внутренней политике США и стран ЕС. У многих постсоветских проблем безопасности пропало геополитическое измерение – они больше не обременены в прежней степени российско-западным противостоянием. Для многих постсоветских стран это шанс отложить беспокойство о собственной безопасности и определиться с приоритетами развития без спешки и внешнего давления.

Однако, заглядывая в будущее, можно представить себе ситуацию, в которой давление Запада на интересы России в Восточной Европе возобновится и даже усугубится, а требования Москвы о создании системы коллективной безопасности в Европе будут проигнорированы. В этом случае Москва будет вынуждена вернуть реализм в американские оценки проверенными способами – перенеся геополитический фронтир в Западное полушарие, подальше от «своих ворот». Создание военной базы в Венесуэле или на Кубе, участие в политической жизни Панамы или Мексики, поощрение формирования антиамериканских коалиций в Латинской Америке – несомненно, вынужденный, но на горизонте 2040–2050-х гг. единственно эффективный путь снижения американского давления на Россию в Европе.

Возросшие ресурсы и новое положение России ставит перед ней два взаимосвязанных вопроса. Первый: каков предел влияния на мировую политику, который можно счесть оптимальным с точки зрения интересов России и ее возможностей; какова разумная мера ее вовлеченности в международные дела? Второй: какой должна быть система союзов, посредством которой будет обеспечено и зафиксировано возросшее влияние России в мире? Оговорим, что мы будем обсуждать лишь военно-политические союзы, не вторгаясь в огромную и по многим меркам особую область экономической интеграции.

Трансформация союзничества

Так же, как в прошлое уходят прежние формы организации политики и хозяйственной жизни, ставшие приметой XX века, меняются и структуры международной политики. Крупные и устойчивые, «постоянные» структуры – политические партии, профсоюзы, призывные армии – сменяются калейдоскопом альянсов, заключаемых ad hoc. Влиятельные политические движения могут возникать за считанные дни вокруг конкретного вопроса и рассыпаются, исчерпав повестку дня, причем оказываются популярнее и успешнее старых политических партий или общественных организаций с их традиционной бюрократической структурой. Военная область профессионализируется параллельно с техническим усложнением, массовые призывные армии, исторически обусловившие расширение гражданства и создание современных наций, уходят в прошлое. Война, как в Средние века и раннее Новое время, становится делом элит, а не народов. Распространение частных военных кампаний – в сущности, современных кондотьеров – размывает саму основу современной демократии и современного суверенитета, исключающих приватизацию насилия. Государственная бюрократия, с одной стороны, благодаря наследию либерального дерегулирования Рейгана и Тэтчер, утрачивает рычаги контроля над обществом, а с другой – все сильнее прорастает вглубь этого общества через механизмы партнерства с корпорациями и неправительственными организациями. Стирается грань между гражданским обществом и государством. Корпорация, центральная организация современного капитализма, меняет свою природу. На место бюрократических иерархических структур приходят сетевые, юридическая структура компаний фрагментируется и усложняется. На рынке труда коллективные долгосрочные договоры уступают системам гибкого найма, делающим положение наемного работника все более неустойчивым. Понимание управления как набора повторяющихся процедур сменяется его трактовкой как серии проектов, для каждого из которых привлекается уникальная совокупность людей, решений, ресурсов.

«Проектность» как ключевая характеристика современного мира (Люк Болтански, Эв Кьяпелло) проявляет себя и в области международных отношений. Давно отмечается растущая популярность коалиций, создаваемых «по случаю», для решения строго ограниченной задачи. Подобно тому как гибкий найм позволяет компаниям избегать излишних обязательств перед профсоюзами или долгосрочных контрактов с работниками, такие коалиции дают наиболее могущественным государствам возможность избегать предоставления своим партнерам устойчивых гарантий. Бюрократические аппараты «традиционных» блоков, необходимость многоступенчатых и длительных согласований в рамках таких альянсов воспринимаются как препятствие к эффективному действию. Антииракская коалиция Соединенных Штатов в 2003 г., созданная ими коалиция против запрещенного в России ИГИЛ организовывались вне американской системы военных союзов. Дональд Рамсфельд с его знаменитым афоризмом «Миссия определяет коалицию» обозначил торжество проектной логики в деле войны и дипломатии.

Этот сдвиг ведет к самым разнообразным последствиям. Во-первых, понимание союза как проекта делает обязательства по нему менее надежными. Наглядным примером тому стали отношения трех прибалтийских государств с союзниками по НАТО в 2014–2016 годах. Размещение батальонов НАТО в Эстонии, Латвии и Литве, публично поданное как «защита от российской угрозы», сделало явным то обстоятельство, что сами по себе гарантии безопасности, предоставленные членам альянса, недостаточны. В критический, по мнению Таллина, Риги и Вильнюса, момент потребовалось подкрепить эти гарантии переброской войск.

Во-вторых, трансформация союзничества усиливает неравенство в международной системе. Крупные страны, обладающие большим военно-политическим потенциалом, начинают тяготиться союзничеством. Они могут брать на себя меньше формальных и неформальных обязательств, чем раньше, а сами обязательства зачастую ограничены сравнительно кратким периодом времени. Малые и относительно слабые страны лишаются гарантий, на которые могли рассчитывать ранее. Это толкает их к двум основным вариантам действий. Либо лавировать между крупнейшими центрами силы, рискуя сделать свое положение еще более неустойчивым. Либо добиваться дополнительных гарантий со стороны международных покровителей, представляя ради этого свое положение более «угрожаемым», чем на самом деле. Именно последний вариант избрали Эстония, Латвия и Литва, сделав решающий вклад в секьюритизацию балтийской повестки дня в последние годы.

В-третьих, стирается юридическая определенность союзов. Есть ли потребность обеспечивать сложным правовым фундаментом проект, который будет рассчитан на год-два, а лишних обязательств никто на себя брать не хочет? Если нет определенной правовой рамки, то только ли государства могут быть субъектами союза? В проект могут быть вовлечены и негосударственные политические и (или) военные организации, отдельные фракции элит внутри той или иной страны, наиболее влиятельные медиа, идеологические группы, религиозные лидеры. Необходимые участникам гарантии возможны через серию частных сделок, например, инвестиционных или кредитных. Наиболее явно этот феномен проявляется в отношениях между США и монархиями Персидского залива.

В-четвертых, возникает противоречие между проектным, то есть по определению непостоянным, характером коалиций и необходимостью поддерживать долговременную инфраструктуру международного сотрудничества. Так, транспортные маршруты, в том числе трубопроводные, существуют на протяжении десятилетий, организуя и связывая хозяйственную деятельность на всем пути их прохождения. Вопреки либеральному предсказанию, что нарастание плотности экономических связей сделает международную политику более предсказуемой и менее конфликтной, экономические расчеты все чаще приносятся в жертву политическим или идеологическим соображениям. Это, однако, не отменяет необходимости поддерживать инфраструктуру глобальных экономических связей. Помимо хозяйственной инфраструктуры сотрудничества имеется еще и военная, и здесь противоречие между растущим непостоянством союзов и долгим временем жизни этой инфраструктуры также дает о себе знать. Военная база за рубежом может быть источником силы, но может оказаться и фактором уязвимости, как это случилось, к примеру, с российскими военными базами на территории Грузии в 2004–2006 гг., когда военнослужащие и персонал эпизодически становились объектами провокаций со стороны Тбилиси.

Россия и ее союзники

Сеть альянсов, в которую включена Россия, уместно рассматривать не в сравнении с наиболее известными военно-политическими блоками, а с точки зрения ее адекватности глобальным трендам трансформации самого института международного военно-политического союзничества. В такой перспективе ряд свойств этой сети, в сравнении с традиционным союзом считающиеся слабыми ее сторонами, могут быть, напротив, источником силы.

Прежде всего мы полагаем, что следует говорить именно о «сети союзов» как о наборе многосторонних и двусторонних связей и обязательств, оформленных в разной форме и предполагающих различные сроки действия. В этой сети в некоторых случаях могут переплетаться военно-политические и экономические интеграционные связи. Многосторонние связи дополняются конкретизирующими и уточняющими их двусторонними.

У России немного военных союзников. Юридически обязывающие соглашения, при которых нападение на одну сторону приравнивается к нападению на другую, имеются только с Абхазией и Южной Осетией. Иные договоренности, в том числе со странами, считающимися наиболее близкими союзниками Москвы, не содержат подобных механизмов. Обязательства в рамках ОДКБ заметно мягче аналогичных обязательств в рамках НАТО. Это хорошо видно при сопоставлении формулировок двух документов о взаимных гарантиях безопасности.

Статья 5 Североатлантического договора от 4 апреля 1949 г.: «Договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооруженное нападение на одну или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом».

Статья 2 «Договора о коллективной безопасности» от 15 мая 1992 г.: «В случае возникновения угрозы безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету одного или нескольких государств–участников либо угрозы международному миру и безопасности государства–участники незамедлительно приводят в действие механизм совместных консультаций с целью координации своих позиций, вырабатывают и принимают меры по оказанию помощи таким государствам–участникам в целях устранения возникшей угрозы».

Указанная разность гарантий безопасности объясняется тем, что главное свойство ОДКБ – это асимметрия. По военно-политическому потенциалу Россия многократно превосходит партнеров. А наиболее вероятные угрозы у ее партнеров не совпадают или совпадают частично. Трудно представить, перед каким общим вызовом окажутся, например, Армения и Таджикистан. Эти страны едва ли будут готовы оказывать практическую помощь друг другу, если одна из них будет вовлечена в вооруженный конфликт. В то же время все участники ОДКБ заинтересованы в поддержании общей военной инфраструктуры (например, системы ПВО), военно-техническом сотрудничестве, обмене информацией, профессиональной подготовке офицеров. По сути, ОДКБ предоставляет институциональную базу для такого сотрудничества, дополненную набором гарантий, которые Россия дает в рамках двусторонних договоренностей. В результате у России имеются военно-политические партнеры в регионах, где ей необходимо обеспечивать безопасность, но сами партнеры разделяют с ней ответственность только за свой регион. При этом в региональную систему безопасности могут входить страны, не связанные друг с другом союзническими и даже дипломатическими отношениями. Российская военная база в Армении, входящая в совместную российско-армянскую военную группировку, взаимодействует с российскими базами в Абхазии и Южной Осетии.

Российская операция в Сирии демонстрирует многообразие и трансформацию союзничества. С 1971 г. в Тартусе действует пункт материально-технического обслуживания кораблей ВМФ. Соглашение о размещении в Сирии российской авиагруппы (26 августа 2015 г.) содержит ссылки на советско-сирийский договор о дружбе и сотрудничестве от 8 октября 1980 г. и соглашение о военном сотрудничестве от 7 июля 1994 года. В то же время авиабаза в Латакии была развернута в краткие сроки, а заявление президента России в марте 2016 г. о выводе основной части российской группировки из Сирии указало на готовность при необходимости быстро сократить военное присутствие. Стороны не имеют юридических обязательств, предписывающих им вступать в войну в случае агрессии третьей стороны в отношении союзника. Но в их распоряжении большой набор инструментов сотрудничества – от координации дипломатических выступлений и поставок военного имущества до совместного ведения боевых действий. Российско-сирийский союз – если здесь уместно говорить о союзе – содержит и постоянные, и краткосрочные элементы и легко трансформируется в зависимости от политической задачи.

Об отношениях России с Ираном в военной области трудно судить по открытым источникам. Отметим, однако, что стороны тесно взаимодействуют в Сирии, Россия использовала воздушное пространство Ирана и (вероятно) его территорию для ударов по террористам в Сирии. При этом Москва и Тегеран юридически связаны лишь межправительственным соглашением о военном сотрудничестве. Заявление российских представителей о том, что Иран предоставил свою территорию для действий российской авиации против террористов в Сирии, вызвало резкую реакцию Тегерана. Назвать отношения сторон союзническими сложно.

Элементы новой геополитической реальности возникают на Балканах. Под предлогом надуманных обвинений России в попытке организации переворота власти Черногории ускорили движение в сторону НАТО. Делается это, вероятно, для того, чтобы четче провести различие с соседней Сербией, которая активно развивает военно-техническое сотрудничество с Москвой – закупает вооружение, участвует в военных учениях и синхронизирует военное планирование. Не исключено, что в обозримой перспективе Россия предоставит Белграду неформальные гарантии безопасности и де-факто сделает Сербию участником системы коллективной безопасности ОДКБ. Уже сейчас сербские эксперты говорят, что благодаря новому уровню связей с Россией агрессия НАТО против Югославии сегодня была бы невозможна.

Вероятно, новый статус-кво поддерживает надежды тех в Белграде, кто хотел бы пересмотреть результаты распада Югославии. На рубеже 2016–2017 гг. Белград сделал несколько значимых шагов, обозначая свой интерес в безопасности сербских анклавов в Косово и Боснии и Герцеговине. Несложно представить ситуацию, в которой снежный ком событий на Балканах – сербы вне Сербии начинают притесняться, и Белград вынужден за них заступиться – побудят Сербию воспользоваться неформальными гарантиями безопасности со стороны России и втянуть ее в нежелательный кризис. Новая война на Балканах вызывает слишком очевидные параллели, чтобы относиться к этому сценарию легкомысленно.

Россия поддерживает тесное, вплоть до совместных учений, военное сотрудничество с Китаем и Индией. Но речь здесь не идет о военном союзе. Уместнее говорить о «достройке» политических связей, маркетинге продукции российского ВПК и создании прозрачной и предсказуемой военно-политической среды в отношениях с партнерами. Одновременно Россия и Китай создают многополярный порядок как сеть «долговременных межгосударственных отношений нового типа, не направленных против третьих стран» и основанных на принципах равенства, невмешательства, уважения взаимных интересов. Москва и Пекин подкрепляют сотрудничество взаимными мерами доверия в военной сфере и предоставлением гарантий безопасности буферным государствам Центральной Азии. В совокупности это привело к тому, что Россию и Китай не разделяет геополитический фронтир, как это происходит в Восточной Европе между Россией и НАТО. А то обстоятельство, что Москва и Пекин одновременно сталкиваются с США на Украине и в Южно-Китайском море, только укрепляет их партнерство.

Размывание правовых основ устойчивых союзнических связей делает более актуальным обращение к культурному и историческому наследию в попытках отыскать и обосновать идеологическую общность. Советское наследие до сих пор привлекает к России левых лидеров Латинской Америки, рассчитывающих использовать в своих интересах стремление Москвы к самостоятельности в международных делах. Иную (прямо противоположную) сторону российского наследия пытаются эксплуатировать политики некоторых балканских стран, напоминающие о православии, имперском прошлом и историческом соперничестве с Османской империей и Западной Европой по поводу судьбы Балкан.

Наконец, у России имеются и «негосударственные союзники», отношения с которыми в настоящий момент не могут иметь правовых рамок. Донецкая и Луганская народные республики, которым оказывается широкая политическая и иная поддержка, Приднестровье, получающее разнообразную помощь от Москвы и проводящее совместные учения с российскими миротворцами, размещенными в регионе. Вероятно, в этой перспективе стоит сейчас рассматривать и контакты российских официальных лиц с лидерами различных политических и военных сил в Ливии.

Островная геополитика

Сравнение современной России и Советского Союза как международных игроков – отдельная и неисчерпаемая тема. Наметим здесь лишь несколько пунктов, важных для нашего вопроса.

Во-первых, у России нет стольких союзников, сколько было у Советского Союза; немногие имеющиеся не связаны с ней настолько тесными и жесткими обязательствами, какие объединяли Варшавский блок или ныне НАТО. У России нет и такого числа стран-сателлитов, какое было у СССР. Имеются несколько небольших государств, признанных и непризнанных, которым Россия оказывает помощь. Но это несравнимо с советским багажом.

Во-вторых, у России куда более сбалансированный курс в отношении региональных противоречий. Например, если ближневосточная политика советского Кремля строилась на основе масштабной помощи идеологически дружественным режимам при отсутствии дипломатических отношений с режимами идеологически враждебными (Израиль, Саудовская Аравия), то Кремль нынешний, затрачивая относительно небольшие ресурсы для помощи традиционному союзнику – Сирии, поддерживает активный диалог и с Израилем, и с арабскими монархиями Персидского залива: со всеми державами, оказывающими влияние на регион. На Дальнем Востоке Советский Союз находился в положении осажденной крепости: холодная война с США, отсутствие мирного договора с Японией, отсутствие дипломатических отношений с Южной Кореей и многолетний разрыв с Китаем. Сейчас Москва за счет доверительных отношений с Пекином и активного политического диалога с Токио претендует на роль одной из держав, обеспечивающих региональный баланс.

В-третьих, современный Кремль равнодушен к вопросам идеологии. Консервативный крен, который наметился в риторике Москвы в последние годы, имеет охранительный, в прямом смысле слова реакционный характер: он призван создать еще один заслон перед «прогрессистскими» попытками подрыва национального суверенитета и вмешательства во внутренние дела, а не предложить новую глобальную повестку. Попытки внести в курс Москвы более широкое идеологическое содержание предпринимаются (например, Русской православной церковью), но на внешнеполитическую практику почти не влияют. Впечатляющая гибкость государственной пропаганды – в течение полугода американский президент побывал символом врага, символом надежды, став, наконец, одним из многих политических деятелей зарубежных стран – хорошо иллюстрирует это равнодушие.

Если Советский Союз был континентальной империей, осмыслявшей себя в перспективе глобальной исторической миссии, то современная Россия – почти гомогенное по составу населения государство, управляемое прагматичным на грани цинизма политическим классом, лишенное идейных грез, которое не собирается звать мир к светлому будущему, но и свое в этом мире не намерено упустить. Парадоксальным образом государство, во многих отношениях более слабое, чем Советский Союз (меньше территория, население, армия, доля в мировом ВВП), сумело обрести и удерживает роль одного из мировых лидеров, успешно оспорившего гегемонию Запада во многих областях.

Причина в изменении самого характера российской геополитики: Россия успешно осваивает исторически новую для себя геополитическую нишу, которую описал еще в начале 1990-х гг. Вадим Цымбурский в статье «Остров Россия». Она отказалась от попыток заменить собой Европу (и себя – Европой), к чему ее на протяжении трехсот лет призывали политики и мыслители как консервативного (Тютчев), так и реформаторского (Петр I) толка. Она не пытается «отвердить», включив в свой состав или в свою жесткую сферу влияния, лимитрофные территории, отделяющие ее от иных цивилизационных платформ на Западе и на Юге; склонна принять как данность их идентификационную текучесть. Она с большой осторожностью смотрит на долговременную политическую и военную вовлеченность за пределами своих границ и допускает только точечное присутствие в наиболее важных для нее регионах.

Она по-прежнему не всегда и не везде имеет ясно очерченные «естественные» границы. Конечно, наиболее сложно их обозначить на западе, в полосе от Черного до Балтийского морей, где отсутствует четкая языковая и культурная граница. Но и на юге российский Северный Кавказ перетекает на южный склон хребта в Абхазии и Южной Осетии, а по другую сторону Каспия Россия очень плавно переходит в Казахстан. В то же время Россия довольно консервативна в попытках пересмотра границ государственных. Рассуждения о «российском экспансионизме» затемняют тот факт, что на протяжении четверти века после распада Советского Союза в стране так и не возникло массового и влиятельного политического движения за возвращение территорий бывших советских республик. Вернув себе Крым, Россия приняла противоположную позицию в отношении отколовшегося от Украины Донбасса и не пошла на масштабную перекройку территории соседней страны. У некоторых это вызвало разочарование, но политическим фактором оно не стало.

Российские союзы призваны решить несколько задач. Прежде всего обеспечить безопасность «острова»: Россия не допустит военного вторжения на свои земли. Превращение той или иной лимитрофной территории в плацдарм для возможного вторжения неприемлемо и будет предотвращаться всеми доступными средствами. Собственно, именно такова логика противодействия расширению НАТО на постсоветском пространстве. Так может быть истолковано и различие в подходах к странам Прибалтики, с одной стороны, и Грузии и Украине – с другой. Эстония, Латвия и Литва в силу своего географического положения не могут выступать в качестве плацдарма, Грузия и Украина – могут.

Также российская система союзов должна обеспечить присутствие России как влиятельной силы в важных для нее регионах мира. При этом ни в одном регионе не должна возникнуть коалиция, способная подорвать влияние Москвы. Оказывая помощь союзникам, Россия стремится не допустить возникновения подобных коалиций и в то же время избежать манипулирования со стороны союзников. Акцент на многосторонности в сирийской политике, резкие изменения в отношениях с Турцией отражают такой подход. Не всегда и не все враги Башара Асада – это враги России, российская военная сила в конечном счете служит укреплению влияния Москвы, а не Дамаска.

Уместны примеры из других регионов. Отношения с Арменией важны с точки зрения поддержания и укрепления влияния в Закавказье. Россия оказывает и будет оказывать Еревану военную помощь и содействовать экономическому развитию Армении посредством механизмов ЕАЭС. Однако будет избегать положения, когда (к примеру) в коалиции против нее окажется Азербайджан с одним или несколькими соседними государствами.

Нередко эта линия приводит к тому, что Россия говорит «через голову» своих союзников напрямую с провайдерами безопасности в противостоящем лагере – Турцией, Соединенными Штатами, странами Западной Европы. Это одинаково раздражает находящихся на линии фронтира союзников России (Белоруссию, Армению) и США (Польшу и страны Прибалтики).

Особое место занимает Белоруссия. Отношения с ней для России исключительно важны в контексте противодействия расширению НАТО. Белоруссия препятствовала созданию сплошной полосы враждебно настроенных к России государств между Балтийским и Черным морем. Но говорить об этом государстве как о сателлите России или сфере ее влияния затруднительно. Минск стал одной из многочисленных постсоветских столиц, которые сделали противостояние между Россией и Западом на постсоветском пространстве источником силы и средством извлечения политических и иных преимуществ. Отличие в том, что если другие, как, например, Тбилиси, пытались извлекать преимущества «со стороны Запада», то Минск это делал «со стороны России». Трудность для российско-белорусского союза заключается в том, что расширение НАТО остановлено, а регион, включающий в себя Калининградскую область, Белоруссию, страны Прибалтики и Польшу, Москва не рассматривает как наиболее угрожаемый, о чем свидетельствует военное строительство последних лет. При сравнительном снижении ценности союза его привычные механизмы начинают давать сбои. Гипотетическая договоренность России, США и ключевых стран ЕС о новой системе европейской безопасности может стать для политической модели Белоруссии еще более серьезным вызовом, чем текущие экономические трудности.

* * *

Источник рисков для российской внешней политики и системы союзов заключается в том, что отечественная политическая элита, которая в значительной части состоит из людей, сформировавшихся еще в Советском Союзе, не в полной мере осознала геополитический сдвиг, который пережила страна за последнюю четверть века. «Остров Россия» оказался не столько проектом, сколько предсказанием, между тем в нарративах России о самой себе господствует мотив неполноты – по сравнению с Российской империей или СССР. Это вызывает у Москвы фантомные боли, связанные с исчезновением элементов геополитического статуса государств-предшественников.

Перечислим несколько суждений, которые связаны с фантомными болями и, на наш взгляд, должны быть подвергнуты сомнению.

«У России мало союзников, ей необходимо укреплять имеющиеся союзы и создавать новые, включая в них жесткие юридические обязательства». Возможно, наоборот: нынешнее состояние «блестящей изоляции» и помогает России преследовать свои внешнеполитические цели со свободными руками.

«Россия должна создать идейную альтернативу Западу (исламскому радикализму)». Возможно, именно отсутствие определенного идеологического выбора, состоявшийся отказ от мессианства и позволяют России поддерживать высокий геополитический статус, затрачивая на это меньше ресурсов, чем Советский Союз.

«Россия должна всемерно укреплять свои позиции в традиционных сферах влияния – на постсоветском пространстве, на Балканах». Возможно, России нужно стабилизировать лимитрофные территории лишь в той мере, в которой это необходимо для обеспечения безопасности ее территории, и не допускать, чтобы союзники вовлекали ее в ненужные для нее конфликты.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых в рамках научной деятельности МДК «Валдай». С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258196 Николай Силаев, Андрей Сушенцов

Без обязательств, но с надеждой: межконфессиональный диалог

Алексей Юдин – кандидатом исторических наук, доцентом Центра изучения религий РГГУ, ответственным секретарем Католической энциклопедии.

Резюме Религия – один из способов самоидентификации в современном мире, а это подразумевает фиксацию особости. Способен ли межконфессиональный диалог смягчить противоречия или становится дополнительным их катализатором? Об этом интервью с историком религии Алексеем Юдиным.

Роль религий в современном мире снова растет – на фоне политических потрясений, социальных трансформаций и революционных технологических прорывов. Религия служит одним из способов самоидентификации, а это подразумевает и фиксацию особости, отстранения от других. Что означает в таких условиях межконфессиональный диалог, способен ли он смягчить противоречия или, напротив, становится дополнительным их катализатором? Об этом Александр Соловьев беседует с Алексеем Юдиным – кандидатом исторических наук, доцентом Центра изучения религий РГГУ, ответственным секретарем Католической энциклопедии.

– У религий есть одна общая характеристика: каждая утверждает, что обладает монополией на истину, в то время как остальные – ложны. Как можно говорить о каком-то диалоге, если ты изначально прав, причем в самом фундаментальном смысле, а твой собеседник – нет?

– Надо сразу оговориться, что это верно не для всех религий. Конечно, авраамические религии – иудаизм, христианство, ислам – каждая из них, безусловно, утверждает, что именно она обладает истиной в полной мере. И все они, включая и иудаизм, в определенное время высказывали претензии на универсализм.

Действительно, на первый взгляд, если я владею истиной в ее полноте, а оппонент ею не обладает, или обладает лишь частью ее, то зачем вообще нужен диалог? Пусть признает мою истину – тогда и поговорим. До конца объяснить природу этого чудесного явления – зарождения межконфессионального и межхристианского, в частности, диалога, практически невозможно. Во всяком случае, в исторической перспективе ХХ века. В какой-то момент христианские исследователи Востока начинают вдруг интересоваться исламом не так, как раньше. Авторитетнейшие источники западного христианства – Фома Аквинский, Лютер – трактуют ислам как религию заблуждений, искушений или даже религию сатаны. Однако в XX веке происходит качественный поворот, почти парадигмальный сдвиг, как это видно на примере католического священника и выдающегося исламоведа Луи Массиньона. Христиане начинают видеть ислам как религию, созвучную своему вероучению. Они начинают задаваться вопросом – зачем пришел Мохаммед, пусть и не считая его до конца пророком. Но зачем-то он все-таки пришел? Обнаруживается множество исторических парадоксов, а смысловых – еще больше.

– Когда и как начинается такой диалог?

– Когда возникает желание – и возможность – увидеть человека в ином свете и заговорить с ним. До конца объяснить генезис этого явления, повторюсь, невозможно. Произошло оно внутри самой христианской семьи, а затем и в отношениях между крупнейшими мировыми религиями. Таким образом, можно утверждать, что именно христиане стали инициаторами межрелигиозного диалога. Кто бы мог раньше подумать, например, о христиано-буддийском диалоге? А он существует. Оказывается, им есть о чем поговорить.

Вероятно, такое желание возникает, когда на христиан обрушиваются драматические, «парадигмальные» события, качественно меняющие мир – те же мировые войны. Переживая эти события, христиане начинают задаваться вопросами такого же масштаба, чтобы эти события и эти переживания осознать, отрефлексировать.

– Как происходит межконфессиональный диалог? Вообще, что это такое? Чем он отличается от любого иного?

– В официальных церковных документах, имеющих в том числе и богословский характер, есть четкое определение того, что в самой церкви, внутри нее, понимается под диалогом, ведущимся с пространством вне церкви. А эти документы – отражение практики, ее формализация. Есть, в частности, такой католический документ 1968 г. – «Диалог с неверующими». Он составлен Секретариатом по делам неверующих (сформирован в 1965 г., когда католики осознали необходимость такого диалога). Он и определяет, что диалог в «общем смысле» есть «любая форма встречи и поиска взаимопонимания между людьми, группами и общинами, осуществляемая в духе искренности, уважения и доверия к другому человеку как к личности и имеющая целью углубленное познание какой-либо истины, либо стремление сделать взаимоотношения между людьми более соответствующими достоинству человека». Смотрите, какие слова! «Форма встречи и поиска взаимопонимания», «человек как личность», «искренность», «уважение и доверие», «углубленное познание какой-либо истины» и «достоинство человека»! Для католической церкви того времени просто новояз какой-то.

– Такой диалог как-то формализован институционально?

– В форме экуменического движения прежде всего. И то, что мы понимаем под экуменическим движением, межхристианским диалогом – инициатива не католиков и не православных, это протестантский проект. Он родился в XIX веке из осознания совершенно практических задач, которые можно назвать церковной политикой. Протестантов много, и они разные. Монополии на истину нет ни у кого.

Протестантские миссионеры из различных ассоциаций пришли к выводу, что надо как-то договариваться между собой, чтобы не тиражировать расколотое христианство по всему миру. Из этого желания и вырос экуменизм.

Экуменическое движение складывается из двух больших составляющих. Стратегия одного направления: «Давайте работать вместе, как будто нас ничего и не разделяет – перед нами стоят слишком большие задачи, чтобы размениваться на мелочи». Это драматургия движения «Жизнь и деятельность». Вторая же линия настаивает, что надо с самого начала разобраться, «кто есть кто» перед Богом. Это стратегия движения «Вера и церковное устройство».

У них разные мотивации, разное богословие, разные лидеры. С одной стороны мы видим такого выдающегося человека, как Натан Сёдерблум, лютеранский архиепископ Упсалы, лауреат Нобелевской премии мира, один из ранних христианских миротворцев ХХ века. Это родоначальник движения «Жизнь и деятельность». А с другой стороны – Карл Барт, величайший протестантский богослов ХХ века. Его «богословие кризиса» и есть попытка перестроить активизм по отношению к Богу, перевести его из горизонтали (отношения между людьми) в вертикаль (отношения между людьми и Богом).

– Насколько иные христианские церкви вовлечены в экуменическое движение?

– Поначалу, естественно, там не было ни католиков, ни тем более православных. Протестанты опасались, что католики хотят затащить их обратно, в свою римскую историю, а православных воспринимали вообще как каких-то дремучих дедов с бородами, погрязших в историческом прошлом. Будущее же, полагали протестанты, принадлежит как раз им, протестантам. Позднее они начали обращать внимание на Восток – для протестантизма восточное направление христианства было более востребованным, а Рим – ну, Рим и есть Рим, это враждебный папизм.

И уже в 20-е гг. ХХ в. православные примкнули к экуменическому движению (первыми из непротестантских конфессий), причем вполне официально. А католики подошли к этому вопросу только после II Ватиканского собора 1962–1965 годов. Но до сих пор католическая церковь не является членом экуменического Всемирного совета церквей, а, например, Русская православная церковь является. Правда, католики участвуют в работе комиссии «Вера и церковное устройство», которая занимается теоретическими, богословскими вопросами, но в целом подход к экуменизму у них такой: «Вы, ребята, сначала разберитесь сами с тем, какая вы церковь, а там мы посмотрим».

– Предмет экуменического разговора – вещи богословского порядка, устройства общины или вопросы прозелитизма, миссионерской деятельности?

– Устройство общины, то есть церкви – это экклесиология, учение о церкви. Это богословский вопрос. Здесь экуменизму свойственна крайняя неопределенность. «Ты церковь в крапинку – ну и будь ей, раз у тебя такая церковная идентичность. А вот я – церковь в полосочку. И называть тебя церковью не обязана. Но при этом, сами для себя, мы обе – церкви». То есть с одной стороны – Русская православная церковь, а с другой – какая-то довольно либеральная протестантская «церковь в крапинку». И обе они – церкви в экуменической «системе координат».

Для православия это очень большая проблема. Православные постоянно об этом говорили и говорят. Поэтому даже теоретическое обоснование вступления РПЦ в ВСЦ в 1961 г. было представлено очень аккуратно. Митрополит Никодим (Ротов), тогдашний глава Отдела внешних церковных сношений Московского патриархата, заявил, что этот шаг «нельзя рассматривать как церковный в экклезиологическом смысле слова акт». Митрополит Никодим предпочитал говорить не о «вступлении РПЦ в ВСЦ», а о «соглашении между руководством РПЦ, с одной стороны, и руководством ВСЦ, с другой стороны, о включении представителей РПЦ в постоянное сотрудничество с представителями других Церквей, объединившихся в экуменическом содружестве, именуемом ВСЦ». Тем не менее православные церкви вошли в этот экуменический поток раньше, чем католики. Те сопротивлялись еще четыре года.

– Иными словами, экуменизм – не традиция, а постоянный метод проб и ошибок?

– Экуменизм – пространство диалога, своеобразный межхристианский полигон, на котором постоянно что-то обкатывается. Вечные обвинения в том, что экуменисты притязают на создание некой «сверхцеркви», под эгидой которой хотят всех объединить, всех туда затащить – чистой воды конспирология. Это никогда не было задачей экуменического движения. У него вообще с самого начала не было никакой конкретной цели. Практический и теоретический диалог, взаимное познание и общение и были по сути его самоцелью. Как говорили ранние лидеры экуменического диалога, «все остальное – дело Святого Духа».

– Сводится ли межконфессиональный, хотя бы христианский, диалог только к экуменическому?

– Экуменический диалог – безусловно, синоним межхристианского. И за пределы общехристианского диалога он не выходит. Если говорить шире – о межрелигиозном диалоге, например, диалоге авраамических религий христианства, ислама и иудаизма или еще шире – христианства, буддизма и индуизма, то это уже, конечно, совсем не экуменизм. Тут уже иная реальность, которую очень хорошо типологически иллюстрирует католическая энциклика Ecclesiam suam 1964 года. Это очень серьезный документ папы Павла VI, в котором пространство диалога представлено в виде концентрических кругов. В центре, конечно, католическая церковь, и малый круг вокруг нее – это внутрицерковный диалог; следующий круг – общение с иными христианскими исповеданиями; третий, более широкий круг – все мировые религии, и, наконец, последний, самый широкий круг – это внешний, по преимуществу нерелигиозный мир.

Такая модель очень удобна для анализа потенциального диалога для церкви, будь она католической или православной. Принципиально важно, что признается возможным диалог с внешним миром, который может быть индифферентен или даже агрессивно настроен по отношению к религии. Здесь, как говорится, почувствуйте разницу с католическими документами XIX в.: знаменитый Syllabus, приложение к энциклике Quanta cura папы Пия IX (1864), осуждал современную культуру в «главнейших заблуждениях нашего времени» и, соответственно, отрицал любую форму диалога.

– Диалог в конечном счете имеет целью обращение? Это вид миссионерской деятельности, разновидность прозелитизма?

– Вот тут и возникает проблема: как соотносится диалог и миссия, изначальное призвание церкви. Выход может быть найден такой: диалог даже без какой-то определенной цели уже есть миссия, как внешняя, так и внутренняя. Ведь если существуют проблемы взаимопонимания, их надо проговаривать. Это важно для всех участников диалога, поскольку не только ведет к общему пониманию проблемы, но и проясняет собственную идентичность.

Возьмем для примера тему современного атеизма, которая очень сложно обсуждалась на Втором Ватиканском соборе. В то время уже существовал государственный атеизм в Восточной Европе – от албанского, крайне жесткого, до польского, сравнительно мягкого. Но так или иначе в странах коммунистического блока доминировал системный атеизм государственного образца. А с другой стороны, в Западной Европе присутствовал интеллектуальный атеизм. Существовали его гуру, Сартр, например. Такое красивое интеллектуальное фрондерство.

И на обсуждениях между католическими епископами, сумевшими приехать из Восточной Европы, и западноевропейскими (Латинскую Америку не берем – это вообще другая история) возникало непонимание: для одних атеизм являлся просто интеллектуальным вызовом, а для других представлял собой жесткую политическую реальность, в которой верующие должны были как-то выживать. И то и другое, конечно, воспринималось как реальная угроза устоям веры. Но – по-разному.

Необходимость вести политический диалог с атеистическими государствами коммунистического блока породила ватиканскую Ostpolitik – «восточную политику» времен папы Павла VI: с коммунистическими властями нужно договариваться, нужен политический компромисс в религиозных вопросах. Но, как сказал архитектор этой политики, государственный секретарь Ватикана кардинал Агостино Казароли – «это был не modus vivendi, а modus non moriendi» – нужно делать что-то, чтобы не дать умереть верующим в коммунистических странах. Чисто политический диалог с реально поставленной целью. Этот диалог ватиканская дипломатия вела в формате переговоров с представителями коммунистических властей, в том числе и советских, но неофициально, конечно.

– Насколько такой, парадоксально-настороженный, подход русского православия к экуменическому движению, к самой готовности к диалогу, связан с тем, что в России в отличие от Европы социально-культурно-религиозная традиция прервалась?

– В большей части Европы, безусловно, эта религиозная традиция непрерывна, и она, конечно, оказывает прямое влияние и на культуру, и на иные аспекты жизни. Что же касается России, то я бы предлагал не зацикливаться на этих семидесяти годах, а заглянуть глубже. За исключением периода некоторого религиозного перевозбуждения при Александре I в начале XIX века элиты в России жили достаточно отстраненно от непосредственного церковного влияния, живого религиозного контекста. Существовал, конечно, предписанный набор религиозных практик, но вот насколько живая религиозность входила в плоть и кровь русской культуры и на каком уровне – большой вопрос.

Начать хотя бы с того, что социальный статус духовенства в Европе и в России несопоставим исторически. В протестантском, а особенно в католическом мире духовенство очень часто – представители благородного сословия: князья, графы и так далее. В православии людей с титулами в высшем духовенстве можно пересчитать по пальцам. Среднего сословия, «среднего класса» у нас толком не было в начале XIX века – остаются крестьяне. Из них и мещан преимущественно и рекрутируется духовенство. Светские элиты не воспринимали тех, кто шел в семинарии (пусть даже из своих рядов), подобными себе. А в сословном обществе это серьезная проблема.

– Можно ли говорить о диалоге со старообрядцами?

– Это был опыт крайне неудачного диалога. Речь шла о единоверии, а по существу о церковной унии. В начале XIX века запущен государственно-церковный проект воссоединения старообрядцев с господствующей церковью, сначала добровольно-принудительно, а затем и жестко принудительно. Но этот проект по сути провалился.

Между православными «никонианами» и старообрядцами накопилось слишком много жестоких обид и вопросов, которые так и остались непроговоренными. Раскол имел очень сложные причины и мощнейшие последствия не только религиозного, но и социокультурного свойства.

Если в Европе в результате Реформации произошло то, что мы называем конфессионализацией – государственно-политическое размежевание по конфессиональному признаку, то в России после раскола XVII в. таких демаркаций не было. Все разделившиеся православные остались в одном котле, и внутри этого котла шло бурление. Конечно, Европе для религиозно-политического упорядочивания пришлось пройти через десятилетия религиозных войн, но и в России все происходило достаточно драматично. Во всяком случае, в результате Европа разложила все по полочкам – хорошо ли, плохо ли, но системно, а в нашем отечестве религиозное и социальное напряжение сохранялось.

– Казалось бы, это как раз та среда, которая предполагает возникновение потребности в диалоге…

– А вот тут давайте вернемся к тому определению диалога – «встреча и поиск взаимопонимания». А искали ли в России это взаимопонимание? Нужно ли оно было? Старообрядцы как социо-религиозная группа достаточно герметичны. Любой иноверец для них нечист – они просто не будут вступать с ним в коммуникацию, чтобы самим не оскверниться. Ведь только они войдут в Царствие Небесное, а все остальные погибнут. Конечно, протестанты могли относиться к католикам так же, но там все-таки были какие-то экономические, культурные, социальные взаимоотношения, а в России гигантские пространства: убежали, укрылись в лесах, на горах и в скитах – и все, нету их, и нет необходимости ни с кем общаться. Даже в городской культуре старообрядцы жили компактно и обособленно.

– Акт о каноническом общении между РПЦ и РПЦЗ – пример успешного межконфессионального диалога?

– Не совсем. Тут же нельзя говорить о том, что эти конфессии – разные. Это два направления одной традиции. Один наблюдательный русский католик написал в 1917 г., что православные в новой ситуации, после крушения монархии, при Временном правительстве, не говоря уж о большевиках, были похожи на детей, потерявшихся на улице. Они ищут, кого взять за рукав, чтобы их отвели домой. Он вовсе не издевался, он искренне сострадал, потому что православные оказались в тяжелейшей и непривычной для них ситуации – в ситуации безвластья. Как быть?! К кому прислониться? Православная церковь никогда не существовала без власти…

Сам же Акт о каноническом общении – это политический компромисс, который не всех устроил в Зарубежной церкви. У РПЦЗ было ясно сформулировано миссионерское задание – вот рухнет богоборческая власть, мы вернемся и объединимся. То есть политическое стало регулятором религиозного. Но вот советская власть ушла – и что? А где монархия, где император? Где реставрация? Михаил Сергеевич, Борис Николаевич – это вообще кто? А ведь монархизм для РПЦЗ – религиозный концепт: царь богоданный, последний государь со своим семейством – царь-мученик. В религиозно-политической идеологии РПЦЗ уход богоборческой власти означает неизбежную реновацию империи, ее перезагрузку. Монархия – божественная легитимация законной российской власти.

– А сейчас РПЦ претендует ли на какую-то ведущую роль в межконфессиональном диалоге на межгосударственном уровне?

– Межконфессиональные диалоги бывают разных видов. Вот диалог экспертов, обсуждение каких-то вероучительных, смысловых положений (в том же экуменическом движении такой диалог ведется постоянно), то, что называется «диалог истины». Для этого существуют специальные комиссии. Есть такая комиссия и для диалога православных церквей с католиками, Смешанная богословская комиссия, куда входят представители 15 поместных православных церквей и представители католической церкви.

Существует и другой диалог, «диалог любви», диалог жестов и символов. Вот, в январе 1964 г. в Иерусалиме встречаются Константинопольский патриарх Афинагор и папа Павел VI. Впервые после 1054 г. папа встречается с патриархом, они обнимаются и обмениваются братским поцелуем. Сенсация! И это тот символ, тот жест, который переворачивает многовековую историю. После чего начинается проработка вопроса: а что нас разделяет? Была ли схизма? Был ли раскол? И каково содержание этого раскола? А что же там было, в этом пресловутом 1054 году?..

И вот, когда в 1965 г. поняли, что Восток содержанием раскола считает анафему на церкви, а Запад полагает ее исключительно персональной, то составили особую декларацию, которую и зачитали 7 декабря 1965 г. одновременно в Риме и в Стамбуле. И решили эти анафемы просто «изъять из памяти церкви». Такой нашли компромисс. Не денонсировать, не признавать их недействительными, а просто стереть из памяти церкви. Это было признано и в Риме, и в Константинополе.

– Очень человеческий, ницшеански-человеческий подход: не помню – значит, не было.

– Да, просто решили предать забвению. У нас есть власть это сделать, и мы это можем. Очень интересна была реакция Москвы. Митрополит Никодим отозвался в принципе позитивно, признав это очень важным шагом для улучшения отношений между католической церковью и православными церквами в целом. И патриарх Алексий I сказал, что это очень важный шаг в отношениях Рима и Константинополя, однако отметил, что богословского значения для всей полноты православия этот акт не имеет. Церковная Москва сочла произошедшее внутренним делом Константинопольского патриархата.

Теперь, собственно, по поводу претензий. В то время патриарх Афинагор решил перезагрузить эту пентархию (пятиправление) с константинопольским лидерством. Иными словами, Константинополь хотел стать лидером всего православного мира, в том числе и в вопросе участия в экуменическом движении. РПЦ сразу же выразила особое мнение: каждая из поместных Православных церквей будет принимать решения по этому вопросу самостоятельно, без кураторства Константинополя. Эпизод с отправкой православных наблюдателей на Второй Ватиканский собор прекрасно иллюстрирует эту ситуацию. Кстати, на Первый Ватиканский собор в 1869 г. тоже приглашали наблюдателей – но буквально как провинившихся школяров: ну-ка, приезжайте, одумайтесь и покайтесь, и мы вас, так и быть, простим.

В этот раз все было по-другому. II Ватиканский собор был вообще очень миролюбивым, никаких анафем, даже атеизм не осудили. Более всего католики стремились наладить общение в христианском мире и запустить свой экуменический проект. Поэтому наблюдателям, православным и протестантам сказали: «Пожалуйста, приезжайте, посмотрите и послушайте, о чем мы будем говорить, но мы и вас хотим послушать, узнать, что вы думаете». Католики как люди системные решили поступить с православными так же, как и с протестантами. Тем приглашения разослали по главам федераций – пусть решают, кто поедет. Так же действовали и с православными: кто у них главный? Константинополь, так пусть константинопольский патриарх и определяет, кто приедет от каждой из 15 церквей. Туда и послали приглашение.

Церковная Москва тут же заявила: нет, пусть каждый решает за себя, пусть каждая церковь сама определяет, кто поедет и поедет ли вообще. В Константинополе изумились: как так? Мы же первые среди равных, давайте встретимся и договоримся, и если поедем, то совместно. И пока Константинополь пытался реализовать свое функциональное первенство, РПЦ все решила за себя и в октябре 1962 г. прислала наблюдателей на первую сессию католического собора. Остальные подтянулись к третьей сессии в 1964 году.

Только представьте себе: 1962 г., еще никого из православных нет, а Москва уже в Риме! Это был фурор. И без того внимание всех СМИ было приковано к собору, ведь по сути это был первый крупный церковный форум в медийную эпоху. А тут еще из-за «железного занавеса», где, как полагали на Западе, и верующих-то почти не осталось, приезжают люди в рясах, улыбаются, культурно разговаривают. Пресса вынесла фотографии московских наблюдателей на первые полосы.

Это, кстати, был серьезный внешнеполитический успех СССР. Ведь решающую роль в решении об отправке наблюдателей от РПЦ сыграли аргументы, которые митрополит Никодим представил в Совет по делам религий (и, следовательно, в ЦК КПСС). Во-первых, на Втором Ватиканском соборе развернется борьба между католиками-прогрессистами и католиками-консерваторами. От исхода этой борьбы будет зависеть направление дальнейшего курса католической церкви. Приезд наблюдателей от «прогрессивной» РПЦ может если не решить исход этой борьбы, то серьезно скорректировать ее последствия. Во-вторых, явившись в Рим первыми, без согласования с Константинополем, мы докажем свою самостоятельность и поставим амбициозного патриарха Афинагора на место. А это важно вдвойне, поскольку тогдашнего главу Константинопольской церкви считали проамерикански настроенным.

– Как можно в контексте «диалога жестов и символов» оценить встречу патриарха Кирилла и папы римского Франциска в 2016 году?

– Прежде всего есть документ, совместная декларация, принятая по итогам этой встречи. Что бы там ни говорили, это очень грамотный и логичный документ. Причем построен он, что примечательно, по принципу контрапункта – в единый текст синтетически сведены формулировки и позиции обеих сторон. Получившийся текст выглядит очень гармонично, все стройно и обоснованно. А вот что означает этот документ и кому он предназначен – отдельный вопрос. Главное, что он есть.

При этом – особенно в медийном освещении – главным символическим и содержательным элементом встречи стали братские объятия. Это яркий пример диалога любви и диалога символов. Исторический контекст этого события очень сложный и даже драматический. Встреча Римского понтифика и патриарха Московского готовилась очень долго и тяжело. Первые инициативы начались еще при папе Иоанне Павле II и патриархе Алексии II. Но каждый раз эта подготовка натыкалась на какие-то преграды. Прижилось даже клише – «традиционная невстреча лидеров» двух церквей.

Очень горячим, неоднозначным этот диалог был в девяностные годы. Католиков обвиняли в прозелитизме, в том, что они ищут в постсоветской России, кого бы еще завербовать, кого бы обратить. Эти обвинения звучали на самом высоком уровне, в том числе и из уст патриарха. То, что это наконец произошло, говорит прежде всего о возможности таких встреч в настоящем и в будущем. Практические последствия гаванского межцерковного саммита – уже совсем другой разговор. На первом месте – добрый знак надежды, на втором – совместная декларация.

Встреча патриарха Кирилла и папы Франциска в Гаване стала фантастическим событием в плане реализации возможностей, которые раньше были подавлены. Братский поцелуй, объятия, возможность прикоснуться друг к другу… Вообще, тактильность – важный элемент культурного кода папы Франциска. Это, несомненно, и пасторский элемент, и принадлежность к экспансивному латинскому культурному типу. Патриарх Кирилл в этом смысле более сдержан, закрыт, отстранен. И это единение в символическом плане производило тем более сильное впечатление.

– Можно ли через межконфессиональный диалог добиться решений текущих политических кризисов – на Украине, в Сирии, в Малайзии, где угодно?

– Для большой политики религиозный фактор – дополнительный ресурс. Если прорывные решения недостижимы традиционными политическими средствами, можно попробовать задействовать и его: вдруг сыграет? И, как мы видим, большая политика даже в ХХ веке была заинтересована в подключении этого дополнительного ресурса. Об этом свидетельствует и история Русской православной церкви в военный и послевоенный период.

На мой взгляд, ничего страшного в этом нет. Та же встреча патриарха Кирилла и папы Франциска – большое политическое событие. После Гаваны было множество комментариев в духе: «Патриарх Кирилл – агент Кремля! Он выполняет задания администрации президента». Порой даже казалось, что эта тема проходила буквально красной нитью.

Конечно, сами по себе подозрения, что патриарх Кирилл – чей-то там агент и выполняет чьи-то задания – абсолютный бред, обсуждению не подлежащий. Но какие-то внешнеполитические государственные задачи и внешнеполитические церковные задачи всегда сопрягаются. Какие между ними отношения – сложноподчиненные, сложносочиненные – это другой вопрос, но они так или иначе идут рука об руку, и это нормально.

– Возможен ли такой «диалог жестов и символов» между религиозными и политическими деятелями?

– Отношения между религией и большой политикой незаметно и неожиданно для многих начинают переустраиваться, здесь появляются новые акценты. Показательный пример – послание папы Франциска, направленное президенту Путину 4 сентября 2013 г., накануне саммита G20 в Санкт-Петербурге, и речь в нем шла о критической ситуации в Сирии. А Путин тогда председательствовал на саммите. Само по себе это сильное, очень внятное послание, но мало кто обращает внимание на то, как оно заканчивалось.

А заканчивается оно буквально так: «Испрашивая Ваших молитв, господин Президент…». То есть папа Франциск обращается к президенту России, председателю крупнейшего международного форума, как к верующему человеку, как к христианину. Папа Франциск не обязывает его ни к чему как некий духовный наставник, он лишь напоминает о реальности взаимной молитвы. Важна сама форма обращения – он испрашивает, просит, благословляя при этом встречу глав государств в надежде, что она даст благие результаты.

Получается, что обмен молитвами и благословлениями может форматировать новую политическую реальность. Без обязательств, но с христианской надеждой на практические результаты в политическом и гуманитарном решении проблемы.

– Часто ли приходится ради возможности вести диалог выходить за пределы вероисповедания или, наоборот, сужать поле диалога с тем, чтобы он не выходил из «зоны комфорта», не затрагивал вопросов, чувствительных для церковных догматов?

– Это две степени риска на пути ведения диалога. В ходе реализации диалога неизбежно встает вопрос идентичности: кто мы? и где границы диалога? Где пределы наших возможностей? 2000-й год, год Великого юбилея христианства, дал хороший пример того, как болезненно определяются такие границы. В тот год одновременно появились два католических документа – декларация Dominus Jesus и нота о выражении «церкви-сестры». Этот термин – очень неаккуратный с экклезиологической точки зрения – родился в эпоху развитого экуменизма 1970-х – 1980-х гг., а авторство приписывалось папе Павлу VI. Но «церквями-сестрами», с точки зрения ватиканского документа 2000 г., могут быть только поместные церкви: церковь Рима и поместная православная церковь – это сестры, а Католическая церковь – всем церквям мать.

В свою очередь декларация Dominus Jesus прямо предостерегала от расширения диалога в ущерб пониманию того, кто такой Христос. Для христиан Иисус Христос – единственный спаситель и воплощенное Слово Божие. Здесь не может быть компромиссов в межрелигиозном диалоге. Собственно, оба документа 2000 г. представляют собой попытку с католической стороны обозначить границы ведения как экуменического, так и межрелигиозного диалога. И, нужно сказать, это вызвало большой переполох среди православных и протестантских экуменистов.

– На каком языке – в философском смысле – может вестись такой диалог?

– Проблематика языка – центральная тема ХХ века: философская, филологическая, социокультурная, какая угодно. И ранние – да по сути и все основные – документы экуменического движения посвящены как раз богословским терминологическим и в широком смысле языковым проблемам. Вот главный сюжет христианства – Пресвятая Троица. Как ты мыслишь и что говоришь о ней на языке своей конфессиональной традиции? Изложи. И я изложу. А потом сравним.

Вопрос богословского языка – ключевой в этой проблеме. Первые документы Смешанной православно-католической богословской комиссии – также очень яркий пример того, как собеседники пытаются выстроить богословский язык, договориться о терминах. Это не «изобретение» нового языка, профессионального «экуменического арго», это попытка определить основополагающую терминологию и коммуникативные стратегии дальнейшего диалога. Найти взаимно непротиворечивые понятия и снять противоречия там, где их изначально нет.

– Может ли этот диалог дать что-то миру нехристианскому, нерелигиозному? Есть от него какая-то практическая польза?

– А в чем вообще польза миру от христианства? Культурное наследие? Мне приходится часто слышать от наших просвещенных современников такие суждения: «А если бы был жив античный мир, он это христианское культурное наследие перекрыл бы стократно! Да эти христиане вообще ничего своего практически не создали – все от античных греков и римлян натащили! Ренессанс какой-то у них там был, тоже мне»! Признаться, есть некий резон в этих обличениях.

Дело в другом. Христианство как мировоззрение, как способ видения человека у нас во плоти, в крови. Даже если мы этого не ощущаем. Весь наш мир выстроен на христианском мировоззрении, на христианском взгляде. Христианство – это закваска, которая перебраживает и изменяет существующий мир и его культуру. Хотим мы этого или нет, признаем или нет, мы воспринимаем этот мир по-христиански. Но вот те, допустим, филологи-античники, мнения которых я привел выше, вполне могут относиться к христианству в духе заветов Марка Аврелия, своего духовного учителя. Они логично могут считать христиан шпаной и варварами, разрушившими великую древнюю цивилизацию и поглумившимися над ее культурой.

Полная версия интервью опубликована на сайте svop.ru в разделе «Российский диалог культур и цивилизаций – взаимное обогащение».

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258193 Алексей Юдин

На 12-ой фазе "Южного Парса" в прошлом году было произведено 19,865 млрд. куб м. газа

На самой большой 12-ой фазе иранского газового месторождения "Южный Парс" в прошлом 1395 иранском календарном году (закончилось 20 марта 2017) было произведено 19,865 млрд. кубических метров газа, сообщает ILNA.

Как рассказал представитель оператора этой фазы Мохаммад-Мехди Хашеми, на 12-ой фазе в прошлом году также было произведено около 100 000 тонн серы.

12-ая фаза, которая является крупнейшей стадией развития газового месторождения "Южный Парс" в плане эксплуатации, инвестиций и производства, способна производить 75 миллионов кубических метров в день "сладкого" газа, 120 000 баррелей в день газового конденсата и 400 тонн серы в день.

Эта фаза, которая была открыта в марте 2015 года, расположена в юго-восточной части газового месторождения "Южный Парс" и занимает площадь 206 квадратных километров.

На данном месторождении, разделяемом Ираном и Катаром в Персидском заливе, содержится значительное количество природного газа, на которое приходится около 8 процентов мировых запасов и около 18 миллиардов баррелей конденсата. Катарская часть называется "Северный Купол".

Иранское месторождение разделено на 24 стандартные фазы. В настоящее время, большинство фаз полностью работоспособны.

НА ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ОНФ ПРЕДЛОЖИЛИ ОТМЕНИТЬ НДФЛ НА ВТОРСЫРЬЕ

Эксперты Общероссийского народного фронта совместно с участниками Межрегиональной экологической конференции ОНФ по Приволжскому и Уральскому федеральным округам выступили за освобождение от обложения налогом доходов физических лиц, полученных от реализации бытовой макулатуры и других видов вторсырья (металлолом, пластик, стекло). По мнению общественников, такая инициатива будет способствовать повышению уровня сбора вторичного сырья с его последующей переработкой.

По мнению координатора проекта ОНФ «Генеральная уборка», депутата Госдумы РФ Владимира Гутенева, одной из основных проблем отрасли обращения с отходами является низкий уровень сбора отходов, используемых в качестве вторичного сырья, что вызвано недостаточным вовлечением и мотивацией населения к участию в этом процессе.

«По оценкам экспертов, только внедрение системы раздельного сбора позволит сократить объем отправляемых на захоронение отходов на 60–70%. Активизация усилий, направленных на раздельный сбор мусора и его дальнейшую переработку, будет способствовать комплексному решению проблем в сфере обращения с отходами не только в части уменьшения мусорных потоков, но и в формировании целой отрасли, специализирующейся на мусоропереработке. Как следствие, появятся новые рабочие места и поступления в бюджет», – отметил Гутенев.

По словам эксперта ОНФ, исполнительного директора Лиги переработчиков макулатуры Максима Новикова, наличие НДФЛ на реализацию макулатуры создает серьезные ограничения для развития системы сбора вторичного сырья в жилом секторе. В результате основной объем макулатуры попадает на свалки вместе с бытовым мусором. Всего в год на полигоны поступает 8,5 млн т макулатуры, которые можно было бы успешно собрать и переработать. Вовлечение такого количества макулатуры в переработку могло бы спасти от вырубки 255 млн деревьев, сэкономить 14,5 млн баррелей нефти, 1,7 млрд куб. м воды в год.

«Показатель собираемости макулатуры находится на уровне 30% – более чем в два раза меньше, чем в развитых странах. Большая часть данного объема собирается с крупных промышленных предприятий и предприятий розничной торговли. На долю коммунального сектора приходится всего 1% собираемой макулатуры, несмотря на то, что на данный сектор приходится 40% образуемой макулатуры. Отмена НДФЛ от реализации макулатуры позволит создать дополнительные высококвалифицированные рабочие места для более чем 80 тыс. человек, снизить нагрузку на органы налогового контроля и увеличить поступления в бюджет Российской Федерации на сумму свыше 16 млрд руб. в год в течение пяти лет. Стоит отметить, что соответствующий законопроект по отмене НДФЛ от реализации макулатуры уже два года лежит в Государственной думе, поддержан многими министерствами, депутатами и сенаторами, однако так и не вынесен на первое чтение, несмотря на то, что этот год объявлен Годом экологии», – резюмировал Новиков.

Межрегиональная экологическая конференция ОНФ в ПФО и УФО прошла в Кирове.

Участниками мероприятия стали гражданские активисты, экологи, федеральные и региональные эксперты ОНФ по вопросам экологии, представители профильных министерств и ведомств, региональных властей, журналисты. По итогам конференции будут подготовлены и направлены профильным органам власти общественные предложения.

Мероприятие стало третьим из запланированных в 2017 г. экологических конференций Общероссийского народного фронта в регионах. Результаты работы будут представлены на большом экологическом форуме ОНФ осенью 2017 г.

ТЮМЕНСКИЕ ПРЕДПРИЯТИЯ ВНЕДРЯЮТ ВТОРИЧНУЮ ПЕРЕРАБОТКУ МУСОРА

Тюменские предприятия активно используют вторсырье. На переработку идет стекло, металл, полипропилен, резина, нефтепродукты. Тюменский аккумуляторный завод на 95% обеспечивает свое литейное производство с помощью свинцового вторичного сырья.

Уровень накопления бытового мусора на одного жителя Тюменской области за последние 10 лет вырос в три раза до 3—4 куб. м в год. В 2018 году в регионе будет завершено строительство четырех мусороперерабатывающих заводов и двух мусороперегрузочных станций. Общая мощность этих предприятий достигнет 440 тыс. тонн в год. Заводы будут расположены под Тюменью, Ишимом, Ялуторовском и Тобольском.

Напомним, что расширены полномочия областной думы в сфере охраны окружающей среды, установленные законом Тюменской области "Об охране окружающей среды в Тюменской области" к ним отнесено принятие решения о создании лесопаркового зеленого пояса и о его площади либо решения об отказе в его создании. В соответствии с законом "Об особо охраняемых природных территориях в Тюменской области" к полномочиям органов государственной власти региона отнесено принятие решений об образовании особо охраняемых природных территорий регионального значения.

В рамках закона "Об отходах производства и потребления в Тюменской области" наделено полномочиями по утверждению региональных программ в области обращения с отходами, по утверждению методических указаний по разработке проектов нормативов образования отходов и лимитов на их размещение применительно к хозяйственной или иной деятельности индивидуальных предпринимателей, юридических лиц.

Прогноз: нефть готова к смене тренда?

На этой неделе, очевидно, выяснится, было ли предыдущее повышение цен на нефть обусловлено временным отскоком или же оно ознаменовало смену тренда, также реализующего позитив от новых договоренностей ОПЕК+.

Квартальная экспирация

На минувшей неделе цены на нефть, прервав нисходящую динамику, пошли вверх. В пятницу цена нефти марки Brent превысила уровень $47,7 за баррель. Неделю назад планка фиксировалась на отметке $45,48 за баррель, а двумя днями ранее опускалась ниже $45.

Поддержку котировкам, в частности, оказало снижение добычи нефти в США.

По данным Управления энергетической информации (EIA), за предыдущую неделю она сократилась на 100 тыс. баррелей в сутки до 9,3 млн баррелей в сутки. Хотя запасы сырой нефти, по последним данным Министерства энергетики США, увеличились на 118 тыс. баррелей при прогнозируемом снижения на 2,6 млн баррелей, а запасы бензина снизились на 900 тыс. баррелей при ожидании отсутствия изменения.

Изменение ценовой траектории породило споры аналитиков о том, обусловлено ли оно локальным отскоком или же свидетельствует о смене тренда.

Например, аналитик ИХ "Финам" Василий Олейник считает, что последнее восстановление котировок пока не стоит воспринимать как окончательный слом понижательного тренда. Тут сработали лишь временные факторы.

Так, на рынке деривативов был побит новый исторический рекорд по коротким позициям на фьючерсных контрактах нефти. А после выхода отчета от Министерства энергетики США с информацией о падении добычи на 100 тыс. баррелей, львиная доля этих коротких позиций начала закрываться, что и привело к росту нефтяных цен. Однако и столь существенное падение добычи обусловлено лишь временными причинами.

Уже на следующей неделе данные могут оказаться противоположными, что приведет к новому снижению котировок. К тому же надо учитывать фактор экспирации и закрытие месяца, квартала и полугодия. В такие дни и недели без манипуляций по многих инструментам не обходится, указал Олейник.

По его оценке, хотя локальный рост цен на 2-3% еще возможен, фундаментальные условия содействуют дальнейшему снижению. При том, что пока страны ОПЕК не намерены обсуждать возможность более значительного ограничения квот, а избыточное предложение с рынка не уходит. Добыча в Ливии, Нигерии, России продолжает расти, а автомобильный сезон в США так и не увеличил спрос на бензин, и его запасы ощутимо не снижаются, подчеркнул аналитик ИХ "Финам".

Однополярный сентимент

Старший аналитик ИК "Арбат Капитал" Виталий Громадин, напротив, заметил, что на нефтяном рынке, похоже, выбрали направление для дальнейшей динамики, что для Brent означает возвращение к уровню $52 за баррель. При благоприятных данных Минэнерго США в среду эта цель может быть достигнута уже на текущей неделе, допустил Громадин.

С начала года, констатировал он, на рынке наблюдались периоды однополярного сентимента, когда цена двигалась в определенную сторону и все новости, не соответствующие избранному направлению, просто игнорировались. Так было с высокими темпами роста американской добычи (на 130 тыс баррелей в сутки) в начале этого года, и то же произошло с резко возросшими недавно геополитическими рисками, которые не смогли остановить Brent от падения до $45 за баррель.

И сейчас, когда падающий тренд оказался сломлен, практически незаметно для рынка прошла новость о росте ливийской добычи вплоть до 1 млн баррелей в сутки, уточнил старший аналитик ИК "Арбат Капитал".

Хотя теперь, вероятно, предположил он, на рынке вспомнят о премиях за геополитические риски, в том числе связанные с неспокойной ситуацией в Ливии и обещанием нигерийских повстанцев возобновить атаки на нефтяные объекты в дельте реки Нигер в июле, а также с истекающим дедлайном требований к Катару, вкупе с известным боевым характером будущего молодого короля Саудовской Аравии Мухаммеда ибн Салмана.

Конечно, главный риск связан с блокадой Катара: срывом нефтяного экспорта из этой страны в 600 тыс. баррелей в сутки возможно нивелировать восстановление добычи в Нигерии и Ливии. Также в Катаре добывается легкая нефть, переизбыток которой сегодня наблюдается в мире. Тогда как выдвинутые к Дохе требования выглядят невыполнимыми, а значит конфликт продолжится, оговорил эксперт.

Напомним, 5 июня 10 арабских государств во главе с ведущим экспортером нефти - Саудовской Аравией - прервали дипотношения с Катаром, обвинив его в поддержке терроризма. 22 июня Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет предъявили Дохе 13 требований, на выполнение которых отвели 10 дней (истекают 2 июля). В частности, от Катара потребовали снизить уровень дипотношений с Ираном, закрыть телеканал Al Jazeera и ликвидировать находящуюся в стране турецкую военную базу. Как заявил в субботу министр иностранных дел Катара Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани, в Дохе отвергают выдвинутые требования, но готовы к диалогу при соответствующих условиях. За политико-дипломатическое урегулирование кризиса в этот же день в телефонном разговоре с эмиром Катара Тамимом бин Хамадом Аль Тани высказался и президент России Владимир Путин.

Энергетическое доминирование

Между тем, история с Катаром, также являющимся одним из ведущих поставщиков газа, может получить дополнительную трактовку с учетом заявленных Вашингтоном новых амбиций.

В четверг, выступая в министерстве энергетики перед представителями профильных компаний, президент США Дональд Трамп объявил старт новой энергетической политики, призванной обеспечить мировое лидерство страны в данной сфере.

Как разъяснили во вторник в Белом доме, добиться энергетического доминирования предполагается за счет обильных природных ресурсов. В распространенной по этому поводу справке уточнялось, что в США сегодня на 20% больше нефти, чем в Саудовской Аравии (общей стоимостью свыше $13 трлн при среднем уровне цен в $50 за баррель), также страна располагает масштабными запасами природного газа (способными удовлетворять внутренний спрос в течение столетия) и вторыми по величине запасами угля в мире.

Одновременно и глава "Роснефти" Игорь Сечин в опубликованной в минувший вторник статье, упомянув запланированное стратегией "Роснефть 2022" увеличение капитализации на 25-30% при наращивании добычи дополнительно на 500 млн тонн за 20 лет и существенном повышении конкурентоспособности, сообщил, что все это гарантирует компании и российской нефтегазовой отрасли лидерство в мировой энергетике.

А следом и председатель правления "Газпрома" Алексей Миллер на собрании акционеров в пятницу рассказал о наращивании добычи и экспорта газа, оговорив, что к 2022 г. за счет одного Бованенковского месторождения будет добываться до 115 млрд куб. м в год, что сопоставимо с суммарными поставками газа на европейский рынок из Великобритании, Катара и Нидерландов в 2016 г. Попутно глава "Газпрома" отметил, что СПГ в условиях реального рынка проигрывает: снижение его поставок в Европу в 2016 г. составило почти 2%, или более 1 млрд куб. м.

В настоящее время, ответила главный аналитик "Промсвязьбанка" Екатерина Крылова, Соединенные Штаты активно развивают нефте- и газодобычу. Однако, чтобы "доминировать", необходимы масштабные инвестиции, но на них, с учетом нынешнего состояния американской экономики и затягивания с обещанными мерами стимулирования Трампа, рассчитывать не приходится. "Мы не ожидаем, что США в ближайшем обозримом будущем смогут стать экспортером нефти и поставлять объемы, сравнимые с объемами из РФ или ОПЕК. Несмотря на активное развитие сланцевых месторождений нефти, собственная добыча в Штатах пока не в состоянии обеспечить внутреннее потребление", – пояснила Крылова.

По ее словам, учитывая повышенную истощаемость сланцевых месторождений, говорить о сохранении двузначных темпов роста внутренней добычи в течение нескольких лет подряд также не приходится. Впрочем, даже при наращивании добычи и уменьшении импорта нефти выбывающие объемы спроса в США с лихвой могут быть поглощены азиатским рынком. Кроме того, при появлении американской нефти на рынке европейские НПЗ не смогут сразу ее принять: понадобятся серьезные затраты на переоборудование. Сейчас российская нефть занимает 28% в потреблении Европы, и более трети европейских НПЗ работает только на российской нефти Urals.

Более серьезно, по мнению аналитика, выглядят перспективы США по газу, учитывая предполагаемые экспортные объемы. Но пока большинство проектов по экспорту СПГ существуют лишь на бумаге. При оперативном получении разрешений на строительство типовой проект по созданию терминала СПГ занимает несколько лет, то есть в лучшем случае это удастся в 2019-2020 гг.

Причем более вероятным представляется ориентация американского газа на премиальный азиатский рынок. Что же до России, то, если говорить об уровнях добычи, она уже в апреле была мировым лидером по нефтедобыче (10,65 млн баррелей в сутки). В более же отдаленной перспективе Россия, так же как и США, хотя и в большей степени, будет нуждаться в оживлении инвестиций для развития нефтегазовых проектов, в том числе перспективных, но дорогостоящих на арктическом шельфе, заключила главный аналитик "Промсвязьбанка".

И, между прочим, обозначила ожидаемый на текущей неделе ценовой диапазон в пределах $48-50 за баррель.

Наталья Приходко

Еврокомиссия решила предложить «Газпрому» поделиться «Северным потоком».

В проекте мандата Еврокомиссии есть положение о том, что «Северный поток — 2» подпадает под действие Третьего энергопакета ЕС. Это означает, что к нему кроме «Газпрома» должны получить доступ независимые поставщики газа, узнали «Ведомости».

Подводная часть второй ветки газопровода «Северный поток» подпадает под действие Третьего энергопакета, говорится в проекте мандата Европейской комиссии, пишет газета «Ведомости» со ссылкой на источник, знакомый с документом.

Это положение подразумевает, что к «Северному потоку — 2» должен быть обеспечен приемлемый доступ третьих сторон, кроме «Газпрома». Собеседник издания, знакомый с ситуацией, пояснил, что в этом качестве могут выступить другие российские производители газа. «Это может быть прямой доступ к трубопроводу независимых поставщиков. Или их возможность продавать газ европейским потребителям на территории России. Кто обеспечит транспортировку, значения не имеет», — объяснил представитель Минэнерго одной из стран ЕС.

Собеседник газеты также рассказал, что за принятое решение выступали Португалия и страны Восточной Европы, а у Германии и Франции «были возражения».

В феврале 2017 года в заключении генерального директората по энергетике Еврокомиссии говорилось, что газопровод «Северный поток — 2», в том числе и его морская часть, подпадает под требования законодательства Европейского союза и должен соответствовать нормам так называемого Третьего энергопакета. «Исходя из посылки, что энергетические законы ЕС должны применяться к участкам «Северного потока — 2», которые окажутся в территориальной юрисдикции ЕС, может быть сделан вывод, что требования о разделе прав собственности, регулировании тарифов и доступе третьих сторон не будут выполнены без внесения изменений в проект», — говорилось в документе.

При этом официальный представитель «Газпрома» Сергей Куприянов заявлял РБК, что «Северный поток — 2» не подпадет под действие Третьего энергопакета, потому что пройдет по дну моря, а наземной части у него не будет. Об этом же ранее заявлял постоянный представитель России при ЕС Владимир Чижов. «Третий энергопакет к «Северному потоку — 2» неприменим априори. Речь идет о газопроводе, который начинается за пределами ЕС и оканчивается в некоей точке «икс» на территории ЕС... «Северный поток — 2» упирается в территорию Германии, где «ничего уже строить не надо, инфраструктура есть», — пояснял он.

14 июня сенат США одобрил законопроект, расширяющий санкции против России. В частности, он дает президенту США право вводить санкции в отношении тех компаний, которые инвестировали от $1 млн в строительство Россией экспортных трубопроводов или предоставили для этих целей оборудование, в том числе в лизинг, технологии и услуги. В законопроекте о дополнительных санкциях есть отдельный параграф про «Северный поток — 2». В нем сказано, что США будут продолжать препятствовать реализации проекта «из-за его губительных последствий для энергетической безопасности ЕС, развития газового рынка в Центральной и Восточной Европе и энергетических реформ на Украине». Также США намерены помогать Украине и своим союзникам и партнерам в Европе «снижать зависимость от российских энергоресурсов, особенно природного газа, который используется правительством России в качестве оружия, чтобы запугивать другие страны и влиять на них».

Европейские политики уже раскритиковали новые санкции США. «Предлагаемые ограничения угрожают позициям немецких и австрийских компаний на американском рынке в том случае, если они продолжат участвовать в совместных проектах с Россией наподобие «Северного потока — 2», — говорилось в совместном заявлении главы внешнеполитического ведомства ФРГ Зигмара Габриэля и канцлера Австрии Кристиана Керна.

Строительство «Северного потока — 2» должно начаться в 2018 году, а его запуск намечен на конец 2019 года. Суммарная мощность двух ниток газопровода, которые пройдут с российского побережья по дну Балтийского моря до Германии, должна составить 55 млрд куб. м газа в год. Ранее «Газпром» сообщил о том, что пять европейских компаний предоставят почти €5 млрд на «Северный поток — 2». Речь шла о компаниях Engie, OMV, Royal Dutch Shell, Uniper и Wintershall.

Автор: Владислав Гордеев.

«Газпром» в 2016 году направил на газификацию регионов 25 млрд рублей

В рамках программы газификации в 2016 году построены газопроводы для газоснабжения 254 населенных пунктов. Это более 25 тыс. домовладений и 175 газовых котельных. К концу 2016 года уровень газификации по России достиг 67,2%, в том числе в городах — 70,9%, в сельской местности — 57,1%.

В России 58% поставок природного газа приходится на тепло- и электрогенерирующие предприятия, население и коммунально-бытовой сектор, для которых стабильное обеспечение газом имеет жизненно важное значение.

Чистая выручка «Газпрома» от продажи газа в РФ увеличилась в 2016 году более чем на 14 млрд рублей, составив 820 млрд рублей.

«Перспективу развития сбыта на внутреннем рынке мы видим в расширении применения природного газа, а также в продвижении рыночных форм торговли газом. «Газпром» способствует их развитию, участвуя в торгах на бирже в Петербурге, где мы продаем газа больше, чем независимые производители», - сообщил глава компании Алексей Миллер.

Газификация российских регионов — масштабный социально значимый проект «Газпрома». Его реализация расширяет доступ населения к «голубому топливу», увеличивает емкость внутреннего рынка. В 2016 году на цели газификации регионов были выделены инвестиции в сумме 25 млрд рублей.

Природный газ — «целевое топливо будущего». «Газпром» ведет широкомасштабную работу по его пропаганде и внедрению в качестве моторного топлива на транспорте. Этой программой охвачены десятки регионов и субъектов Российской Федерации, а также зарубежные страны: Германия, Польша, Сербия, Чехия, Армения, Беларусь, Кыргызстан, Вьетнам.

Единым оператором по развитию рынка газомоторного топлива является «Газпром газомоторное топливо». Продвижение природного газа как моторного топлива осуществляется под брендом «ЭкоГаз». В эту деятельность вовлекаются местные и региональные органы власти, производители транспортных средств и специального оборудования, а также компании, занимающиеся перевозками.

В 2016 году объем реализации компримированного газа на заправочных станциях группы «Газпром» и «Газпром газомоторное топливо» увеличился на 10%, составив 480 млн куб. м газа.

Способствуя расширению применения природного газа, «Газпром» ведет планомерную работу по снижению негативного воздействия на окружающую среду. Благодаря реализации ряда корпоративных программ с 2012 по 2016 годы «углеродный след» «Газпрома» сократился более чем на 20%.

«Газпром» готов экспортировать в Азербайджан до 2 млрд кубометров газа в год

В Санкт-Петербурге состоялась рабочая встреча председателя правления ПАО «Газпром» Алексея Миллера и президента Государственной нефтяной компании Азербайджанской Республики (SOCAR) Ровнага Абдуллаева.

Участники встречи обсудили вопросы сотрудничества. Речь, в частности, шла о поставках в Азербайджан природного газа.

SOCAR (ГНКАР) — крупнейшая государственная нефтегазовая компания Азербайджана. В сферу деятельности компании входят разведка, добыча, переработка, транспортировка и реализация нефти, природного газа и газового конденсата.

11 сентября 2015 года ООО «Газпром экспорт» и «Азербайджанская метаноловая компания» (AzMeCo) подписали среднесрочный договор купли-продажи газа в объеме до 2 млрд куб. м в год.

Собственные мощности «Газпрома» по хранению газа в европейских странах в 2016 году составили около 5 млрд кубометров

На территории России в 2016 году в эксплуатацию введены 770,6 км магистральных газопроводов и отводов, а также компрессорная станция и дополнительные мощности в объеме 488 МВт.

До рекордного уровня увеличена потенциальная максимальная суточная производительность ПХГ на российской территории. На начало сезона отбора 2016–2017 годов она составила 801,3 млн куб. м газа. Это на 11,4 млн куб. м больше аналогичного показателя предыдущего года. Объем оперативного резерва газа в ПХГ России также увеличен на 80 млн куб. м.

В 2016 году сделан важнейший шаг в развитии газотранспортной системы «Газпрома». Синхронно с запуском в работу новых добычных мощностей на Бованенковском месторождении введен в эксплуатацию новый высокотехнологичный магистральный газопровод «Бованенково — Ухта — 2». Его рабочее давление — 120 атмосфер. В мире существует только два сухопутных газопровода, которые могут транспортировать газ под таким большим давлением, — это «Бованенково — Ухта» и «Бованенково — Ухта — 2».

Эти газопроводы — важная составляющая Северного газотранспортного коридора. По нему газ Ямальского центра газодобычи — будущей основной ресурсной базы «Газпрома» — поставляется российским и европейским потребителям. Северный коридор — это газопроводы нового поколения. Они приходят на смену газопроводам Центрального коридора, которые транспортируют газ из Надым-Пур-Тазовского региона. И Центральный коридор, и Надым-Пур-Тазовский регион действуют уже многие десятилетия и неизбежно вырабатывают свой ресурс. Северный коридор становится главной газотранспортной артерией для поставок газа в европейскую часть России.

«Природный газ находит все более широкое признание как средство решения проблем мировой энергетики: снижения вредных выбросов, обеспечения растущей потребности в энергии, надежности пиковых режимов. Наш газ в Европе пользуется возрастающим спросом. Экспортный газопровод «Северный поток» востребован на все 100%. И даже более того. В отдельные дни минувшего осенне-зимнего сезона поставки по газопроводу составляли 111% его проектной мощности», - сообщил председатель правления ПАО «Газпром» Алексей Миллер.

Установлен исторический рекорд суточной поставки газа в дальнее зарубежье — 636,4 млн куб. м. В энергетическом эквиваленте это больше, чем суточная потребность в энергии всех европейских домохозяйств.

В 2016 году увеличился экспорт в страны дальнего зарубежья до рекордного уровня 179,3 млрд куб. м. Доля российского газа в объемах газопотребления этих стран достигла исторического максимума — 33,1%.

В 2016 году зафиксированы максимальные уровни поставок в отдельные европейские страны. Например, установлен новый рекорд поставок на самый крупный европейский рынок «Газпрома» — рынок Германии. В эту страну поставлено 49,8 млрд куб. м, это на 10% больше объема предыдущего года.

«На европейском рынке мы продемонстрировали образец того, что такое надежный партнер и поставщик. Мы смогли увеличить поставки нашим потребителям в тот момент, когда в этом была острая необходимость, и сделали это в нужных объемах и по самым конкурентоспособным ценам. Рост спроса на наш газ продолжился и в 2017 году. За шесть месяцев объемы экспорта увеличились по сравнению с аналогичным периодом 2016 года на 12,4% или на 10,5 миллиардов кубометров», - отметил Алексей Миллер.

Таким образом, всего за полтора года объем поставок «Газпрома» на европейский рынок увеличился на 30,4 млрд куб. м газа. Это сопоставимо с мощностью «Турецкого потока» и больше половины мощности «Северного потока — 2». И этот рост — только за последние полтора года.

Европе нужен импортный газ, поскольку спрос там растет, а добыча падает. Прогнозы о том, что СПГ потеснит газ, поступающий в Европу по трубе, не оправдались. В условиях реального рынка СПГ проигрывает. Снижение его поставок на европейский рынок в 2016 году составило почти 2% или более 1 млрд куб. м. Поэтому европейский бизнес готов участвовать в импорте магистрального газа из России в партнерстве с «Газпромом».

В 2017 году с компаниями Engie, OMV, Shell, Uniper и Wintershall подписаны соглашения о финансировании проекта «Северный поток — 2». Иностранные партнеры предоставляют финансирование в объеме 50% от его общей стоимости. Вклад каждой компании составит до 950 млн евро.

Реализация проекта «Северный поток — 2» завершит формирование зарубежной части Северного газового коридора. Он будет самым эффективным маршрутом доставки российского газа в дальнее зарубежье как с технической, так и с экономической точек зрения.

«Применяя новые технологии на магистралях Северного коридора, мы снижаем расход газа на собственные нужды от 3 до 6 раз в зависимости от рабочего давления трубопроводов. Расчетные затраты на доставку газа по Северному коридору через «Северный поток — 2» до двух раз ниже, чем по Центральному коридору через Украину. На южном европейском направлении в 2016 году мы продвинулись еще дальше. Строительство «Турецкого потока» идет полным ходом», - рассказал Алексей Миллер, выступая на годовом общем собрании акционеров.

Первая нитка газопровода предназначена для турецкого рынка, вторая — для газоснабжения других европейских стран. Мощность каждой нитки — 15,75 млрд куб. м газа в год.

«Турецкий поток» создает условия для укрепления энергетической безопасности европейских стран, поскольку помогает устранить региональные дисбалансы газового рынка Европейского союза. А для «Газпрома» это — практическая реализация стратегии диверсификации экспортных маршрутов и повышения надежности поставок.

«Надежность экспортных поставок мы также обеспечиваем, участвуя в организации подземного хранения газа в Европе. В минувший зимний сезон запасы газа в европейских ПХГ упали до рекордно низких уровней, что заставляет нас уделять этому вопросу еще большее значение. «Газпром» использует ПХГ в Австрии, Германии, Сербии, Нидерландах, Чехии, Великобритании», - сообщил Алексей Миллер.

Собственные мощности «Газпрома» по хранению газа в европейских странах дальнего зарубежья в 2016 году составили около 5 млрд куб. м, суточная производительность — 83,4 млн куб. м.

«Газпром» — мировой лидер среди компаний по объемам запасов углеводородов

Уже 12 лет подряд «Газпром» обеспечивает коэффициент восполнения запасов на уровне больше 1. К концу 2016 года разведанные запасы компании на территории России составили 36,4 трлн кубометров природного газа, 1,5 млрд тонн газового конденсата и более 2 млрд тонн нефти.

«Газпром» лидирует России по результатам геологоразведки. Прирост запасов газа группы «Газпром» по результатам ГРР составил 65% от общероссийского прироста.

Существенное увеличение запасов компания получает в развиваемых стратегических центрах газодобычи:

- в Сахалинском центре на Южно-Киринском месторождении прирост запасов газа составил 188 млрд куб. м;

- в Иркутском центре на Ковыктинском месторождении — 138,2 млрд куб. м;

- в Якутском центре на Чаяндинском месторождении — 86,6 млрд куб. м.

На Ковыктинском месторождении ведутся уникальные для России испытания опытно-промышленной мембранной установки по выделению гелия из природного газа высокого давления. На Чаяндинском месторождении завершены геологоразведочные работы и начато строительство эксплуатационных газовых скважин. На континентальном шельфе в Охотском море осваивается Киринское месторождение с применением самых передовых технологий морской добычи.

«Газпром» продолжает геологоразведочные работы на Ямале. В результате выполнения комплекса ГРР значительно увеличен ресурсный потенциал Тамбейской группы месторождений. Ее запасы оцениваются в объемах 6,7 трлн куб. м газа, 600 млн тонн конденсата, 38,4 млн тонн нефти. В целях оптимизации капитальных затрат к реализации проектов на этих месторождениях планируется привлечение партнеров из числа российских компаний.

Добыча нефти группой «Газпром» в прошлом году достигла рекордного уровня 39,3 млн т, в том числе по группе «Газпром нефть» — 37,7 млн т. Выше прошлогоднего показателя и добыча газового конденсата. «Газпром нефть» в очередной раз стала лидером по темпу роста добычи нефти среди российских нефтяных компаний.

«Газпром» — первопроходец северных широт, и «Ворота Арктики» нами уже открыты. Символично, что именно такое название получил введенный в эксплуатацию в 2016 году терминал всесезонной морской отгрузки нефти. Его мощность 8,5 миллионов тонн нефти в год. Он предназначен для вывоза нефти Новопортовского месторождения. На Новопортовском мы внедряем новейшее отечественное оборудование, его разработку успешно ведет наше «нефтяное крыло» — компания «Газпром нефть». «Газпром нефть» также выполняет операторские функции на самом северном из разрабатываемых в России нефтяных месторождений — Восточно-Мессояхском. Промышленная добыча на нем началась в 2016 году», - сообщил на годовом собрании акционеров глава «Газпрома» Алексей Миллер.

Свой нефтяной бизнес «Газпром» развивает с применением передовых методов организации работ. В 2016 году начал работу обновленный центр сопровождения бурения, который осуществляет круглосуточный мониторинг технологических процессов на горизонтальных скважинах. На Южно-Приобском месторождении впервые для российской нефтегазовой отрасли был проведен 30-стадийный гидроразрыв пласта.

Группа «Газпром» занимается разведкой и добычей за пределами Российской Федерации, участвуя в целом ряде проектов. Их география обширна: Боливия, Венесуэла, Ирак, Узбекистан, шельф Северного и Южно-Китайского морей.

В 2016 году в зарубежных проектах с участием «Газпрома» было добыто почти 4 млрд куб. м газа, более 500 тыс. т газового конденсата и 3,6 млн т нефти.

В 2016 году «Газпром» увеличил реализацию сырой нефти и стабильного газового конденсата на 45,3%. Чистая выручка от продажи жидких углеводородов также значительно выросла, составив 412 млрд рублей.

Для увеличения объемов переработки углеводородного сырья планируется расширить и модернизировать Уренгойский завод по подготовке конденсата к транспорту, реконструкцию и техническое перевооружение производств Сургутского завода по стабилизации конденсата. Создается газохимический комплекс в районе г. Новый Уренгой. В августе начнется закладка фундамента Амурского газоперерабатывающего завода. Уже возводятся его основные инфраструктурные объекты. Выбран поставщик основного оборудования для Амурского ГПЗ по криогенному разделению газа с получением гелия и ценных компонентов для нефтехимии.

Повышение степени переработки продукции, поставляемой на рынок, — приоритетная задача «Газпрома».

Так, «Газпром нефть» реализует второй этап программы модернизации, направленный на увеличение глубины переработки нефти. В 2016 году увеличилось производство светлых нефтепродуктов. Все моторные топлива, выпускаемые группой «Газпром нефть», соответствуют 5 экологическому классу.

Интервью руководителя Департамента государственной политики в области морского и речного транспорта Минтранса России Виталия Клюева газете «Транспорт России», 29 июня 2017 года

На вопросы «ТР» отвечает руководитель Департамента государственной политики в области морского и речного транспорта Минтранса России Виталий КЛЮЕВ.

– Виталий Владимирович, навигация–2017 набирает темп. Каковы, на ваш взгляд, главные риски, с которыми могут столкнуться судоходные компании в этом году?

– В последние годы основная проблема, с которой сталкивались судоходные компании, – это маловоды. В результате администрации бассейнов внутренних водных путей были вынуждены на некоторых участках вводить ограничения по осадке судов.Так, в навигацию 2015 года такие ограничения вводились в 10 бассейнах из 15 (Азово–Донском, Волжском, Байкало–Ангарском, Московском, Амурском, Ленском, Обском, Северо–Двинском, Енисейском, Волго–Балтийском). В навигацию 2016 года – в 8 бассейнах (Азово–Донском, Волжском, Байкало–Ангарском, Московском, Ленском, Обском, Северо–Двинском, Камском). Наиболее сложные гидрологические условия, оказавшие значительное влияние на работу транспортного флота и, как следствие, обеспечение объемов перевозки грузов, отмечались в Волжском, Азово–Донском и Ленском бассейнах.

По сравнению с прошлыми годами в навигацию 2017 года складываются более благоприятные гидрологические условия. И мы надеемся, что запасы воды Цимлянского водохранилища не опустятся ниже критической отметки и позволят в эту навигацию обеспечить гарантированные габариты судовых ходов в Азово–Донском бассейне. Сейчас из–за маловодности введены ограничения в трех бассейнах: в Московском бассейне – в районе устья р. Москвы; в Волжском бассейне – р. Волга от Городецких шлюзов № 15–16 до г. Балахна; в Байкало–Ангарском бассейне – на участке р. Селенга от 154–го км до устья.

Хочется отметить, что в период навигации режим работы Рыбинского и Горьковского гидроузлов устанавливается Росводресурсами по согласованному с Росморречфлотом графику прохода судов. Это позволяет оптимизировать проход судов, прежде всего пассажирских, через самый лимитирующий участок Волги от Нижнего Новгорода до Горьковского гидроузла. В навигацию этого года через него планируется проход 593 пассажирских судов, работающих на туристских маршрутах.

– Какие изменения в законодательной, нормативной базе ждут моряков и речников в этом году?

– В настоящее время в целях реализации требований, предусмотренных стандартом A5.2.2 «Процедуры рассмотрения жалоб моряков на берегу» и стандартом А5.1.5 «Процедуры рассмотрения жалоб на борту судна» Конвенции 2006 года о труде в морском судоходстве, Минтрансом России изданы Порядки рассмотрения жалоб моряков на берегу и на борту судна (приказы от 18 января 2017 года № 18 и 19).

Данные порядки устанавливают алгоритм действий моряков при подаче жалобы о несоблюдении трудовых норм на судне капитану судна, судовладельцу, в федеральный орган исполнительной власти, а также капитану морского порта.

Минтрансом России в соответствии с поручением Президента РФ Владимира Путина подготовлены два законопроекта: «О внесении изменений в Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации и другие законодательные акты Российской Федерации (в части регулирования осуществления перевалки грузов с судна на судно за пределами акваторий морских портов)» и «О внесении изменения в статью 8.17 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях». Они разработаны в целях урегулирования отношений, возникающих при осуществлении перевалки грузов с судна на судно во внутренних морских водах, территориальном море и исключительной экономической зоне Российской Федерации. В соответствии с предлагаемыми изменениями федеральный орган исполнительной власти в области транспорта утверждает Правила осуществления операций по перевалке грузов с судна на судно, в том числе операций по бункеровке судов, во внутренних морских водах за границами морских портов, в территориальном море и в исключительной экономической зоне Российской Федерации.

Госдумой принят в первом чтении проект федерального закона «О внесении изменения в статью 4 Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации в части, касающейся каботажа». Законопроектом уточняется действующее понятие «каботаж» с целью закрепления за российскими судами преимущественного права на осуществление перевозок и буксировки не только между морскими портами Российской Федерации (как это установлено в действующей редакции статьи 4 КТМ), но и между морскими портами Российской Федерации и любыми другими местами, используемыми для погрузки и выгрузки в Российской Федерации, и (или) искусственными островами, установками и сооружениями на континентальном шельфе Российской Федерации в обоих направлениях. В ходе подготовки законопроекта о каботаже ко второму чтению депутатами Госдумы подготовлены поправки, предусматривающие существенное расширение существующего перечня видов деятельности, в отношении которых закрепляется преимущественное право для российских судов, в частности, в целях геологического изучения, разведки и разработки минеральных, других неживых ресурсов морского дна и его недр в исключительной экономической зоне Российской Федерации и на континентальном шельфе Российской Федерации.

Правительством Российской Федерации в настоящее время рассматриваются поправки к указанному законопроекту ко второму чтению, предусматривающие внесение изменений в статью 4 КТМ с целью установления для российских судов исключительного права на перевозку и хранение углеводородного сырья, продуктов его переработки и угля, погруженных на суда в акватории Северного морского пути. Рассчитываем, что закон будет принят в текущем году. В целях плавной адаптации бизнеса к предлагаемому регулированию предлагается предусмотреть 12–месячный переходный период.

Во исполнение Федерального закона 2016 года № 367 в текущем году планируем принять Правила учета плавучих объектов и Новые правила регистрации судов внутреннего водного транспорта.

Продолжается работа по совершенствованию международно–правовых механизмов. В частности, с учетом прекращения действия паспорта моряка и введением удостоверения личности моряка проводится работа по подготовке необходимых изменений в действующие межправительственные соглашения о сотрудничестве в области морского транспорта. В высокой степени готовности находится проект протокола о внесении изменений в Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Туркменистана о сотрудничестве в области морского транспорта.

В 2016 году был принят Федеральный закон «О внесении изменений в Кодекс внутреннего водного транспорта Российской Федерации и Федеральный закон «О приватизации государственного и муниципального имущества», которым создана новая модель классификации внутренних водных путей по признакам «федеральных» и «региональных» участков. Законом созданы правовые условия, позволяющие субъектам Российской Федерации участвовать в софинансировании содержания внутренних водных путей федерального значения. Также уточнен понятийный аппарат в области внутреннего водного транспорта, установлены особенности приватизации объектов речных портов. Хочется отметить, что создание водных путей регионального значения позволит расширить географию перевозок на тех водных объектах, которые сейчас не включены в Перечень внутренних водных путей Российской Федерации.

В настоящее время департаментом проводится работа по подготовке подзаконных нормативных правовых актов.Порядок формирования перечня внутренних водных путей Российской Федерации, которого раньше не было, проходит согласование с федеральными органами исполнительной власти. Российским Речным Регистром утверждены Правила классификации и освидетельствования плавучих объектов.

Минтрансом России разработан проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части государственного контроля и надзора на морском и внутреннем водном транспорте», предусматривающий отмену лицензирования деятельности по перевозкам внутренним водным транспортом, морским транспортом опасных грузов, погрузочно–разгрузочной деятельности применительно к опасным грузам на внутреннем водном транспорте, в морских портах и деятельности по осуществлению буксировок (остается только лицензирование пассажирских перевозок морским и внутренним водным транспортом). Законопроект прошел согласование с федеральными органами исполнительной власти и после прохождения антикоррупционной и правовой экспертиз в Минюсте России будет в установленном порядке направлен в Правительство РФ.

– Какие меры государственной поддержки обновления морского и речного флота предусмотрены в настоящее время?

– Минтрансом России совместно с Минпромторгом России проводится планомерная работа по обеспечению долгосрочной государственной поддержки строительства в Российской Федерации гражданских судов.

Постановлением Правительства РФ от 27 апреля 2017 года № 502 утверждены Правила предоставления субсидий из федерального бюджета российским организациям на возмещение части затрат на приобретение (строительство) новых гражданских судов взамен судов, сданных на утилизацию. Субсидия, получаемая российской организацией на строительство нового гражданского судна в соответствии с указанным постановлением, предусматривается в рамках государственной программы «Развитие судостроения и техники для освоения шельфовых месторождений на 2013–2030 годы», ответственным исполнителем которой является Минпромторг России.

Федеральным законом «О федеральном бюджете на 2017 год и на плановый период 2018 и 2019 годов» на государственную поддержку предусмотрены бюджетные ассигнования на предоставление субсидий российским транспортным компаниям в соответствии с «Правилами предоставления субсидий российским транспортным компаниям и пароходствам на возмещение части затрат на уплату процентов по кредитам, полученным в российских кредитных организациях и в государственной корпорации «Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)» в 2008–2016 годах на закупку гражданских судов, а также лизинговых платежей по договорам лизинга, заключенным в 2008–2016 годах с российскими лизинговыми компаниями на приобретение гражданских судов» (постановление Правительства РФ от 22 мая 2008 года № 383). Главным распорядителем указанных бюджетных ассигнований является Минпромторг России. АО «Объединенная судостроительная корпорация» реализует программу поддержки судостроения с использованием механизмов лизинга. По мнению Минтранса России, данная мера позволяет обеспечить долгосрочную государственную поддержку гражданского судостроения в Российской Федерации и, как следствие, обновление флота.

– Каким образом планируется осуществлять перераспределение грузопотоков в пользу речного транспорта?

– Вопрос перераспределения грузопотоков поднимался на заседании президиума Государственного совета РФ 15 августа 2016 года. По его итогам Президентом РФ было дано соответствующее поручение.

Решить вопрос переключения грузопотоков в период навигации с железнодорожного и автомобильного транспорта на внутренний водный транспорт путем ценового регулирования не удалось ввиду отсутствия государственного тарифного регулирования в отношении автомобильного и водного транспорта.

С учетом позиций заинтересованных сторон была выявлена необходимость разработки предложений по созданию механизмов сбалансированного использования различных видов транспорта при осуществлении перевозок грузов на основе взаимозаменяемости и взаимодополняемости железнодорожного, автомобильного и внутреннего водного транспорта. Решением может стать организация перевозок в смешанном сообщении – расширение сферы вовлечения внутреннего водного транспорта в логистические цепи доставки грузов, более полная реализация преимуществ различных видов транспорта и их сочетаний в условиях ограниченной пропускной способности автомобильных и железных дорог. При этом необходимо рассмотреть логистику перевозок грузов различными видами транспорта по методу «от двери до двери»; определить перечень направлений, где перевозка может осуществляться различными видами транспорта; рассмотреть экономику этих перевозок; определить подходы к составлению межвидовых транспортных балансов.

С учетом значительных масштабов такой работы предполагается проведение соответствующей научно–исследовательской работы. Вместе с этим необходимо решить ряд задач, связанных с ликвидацией транспортных ограничений на внутренних водных путях, сделать более привлекательными и доступными услуги для грузоотправителей и для организации пассажирских перевозок, обновить транспортный флот и обеспечить безопасность для судоходства.

– Как вы оцениваете состояние речной инфраструктуры и, в частности, речных портов?

– Сейчас протяженность внутренних водных путей Российской Федерации составляет 101,5 тыс. км. Внутренние водные пути федерального значения охватывают территории 60 субъектов Российской Федерации. Большая часть грузов перевозится по Единой глубоководной системе европейской части России. Ее протяженность – 6,5 тыс. км, и здесь расположено большинство судоходных гидротехнических сооружений, имеющих комплексное назначение.

К сожалению, еще остается нерешенной проблема ликвидации узких мест на Единой глубоководной системе европейской части России, что сдерживает рост объемов перевозок внутренним водным транспортом. Сейчас в рамках подпрограммы «Внутренний водный транспорт» Федеральной целевой программы «Развитие транспортной системы России (2010–2020 годы)» осуществляется реализация таких проектов, как новое строительство гидроузлов: на р. Волге – Нижегородский низконапорный гидроузел; на р. Дон – Багаевский гидроузел.

По итогам заседания президиума Государственного совета Российской Федерации 15 августа 2016 года Президентом РФ дано поручение предусмотреть необходимое финансирование этих мероприятий. Также дано поручение обеспечить поэтапный переход на нормативное содержание внутренних водных путей и судоходных гидротехнических сооружений с 2018 года, что позволит улучшить качественные характеристики внутренних водных путей. Большое внимание уделяется обеспечению эксплуатационной надежности и безопасности судоходных гидротехнических сооружений. В целях обеспечения надежной и безаварийной работы гидротехнических сооружений и обеспечения безопасности судоходства на внутренних водных путях проводятся мероприятия по их реконструкции и работы по капитальному ремонту с учетом их фактического технического состояния.

В 2016 году работы по реконструкции судоходных гидротехнических сооружений проводились на 31 объекте. По результатам декларирования безопасности судоходных гидротехнических сооружений в 2016 году доля сооружений, подлежащих декларированию безопасности, имеющих неудовлетворительный и опасный уровень безопасности, составила 9,1%. К 2020 году этот показатель будет снижен до 8,8%.

Кроме реконструкции, ежегодно выполняется капитальный ремонт отдельных элементов и оборудования сооружений. В 2017 году планируется проведение капитального ремонта на 48 объектах. Многое делается, но и многое еще предстоит сделать. Нерешенной остается проблема старения причальной инфраструктуры. Подавляющая часть причальных сооружений является федеральной собственностью, не имеющей эффективного балансодержателя, и, как следствие, длительное время не осуществляется финансирование их надлежащего содержания, что привело к деградации причальной инфраструктуры.

Еще в 2012 году установлена возможность приватизации причальных сооружений, однако массовой передачи их в частную собственность не произошло из–за несоответствия оценочной стоимости причалов экономической целесообразности их приобретения потенциальным инвестором. Внесенные в Федеральный закон от 21 декабря 2001 года № 178–ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» изменения позволяют частично решить эту проблему. В Кодекс внутреннего водного транспорта Российской Федерации введена новая статья, которая устанавливает особенности приватизации объектов речных портов, что позволит создать необходимые условия для начала активной приватизации объектов инфраструктуры речных портов.

В настоящее время в рамках исполнения поручений по итогам Государственного совета Минтранс России участвует в подготовке проекта федерального закона, который позволит упростить процедуру безвозмездной передачи в собственность субъектов Российской Федерации или муниципальную собственность причалов, составляющих имущество государственной казны Российской Федерации и используемых для организации пассажирских перевозок. Также законопроектом предполагается упростить процедуру вовлечения в хозяйственный оборот причалов, находящихся в неудовлетворительном состоянии, что позволит заинтересовать хозяйствующие субъекты и, в свою очередь, будет способствовать восстановлению причальной инфраструктуры.

– Какие проекты планируется реализовывать в рамках освоения и развития Северного морского пути? И как вы относитесь к предложению о создании единого органа управления и развития СМП?

– Одним из крупнейших таких проектов является «Ямал СПГ», который реализуется на полуострове Ямал на базе Южно–Тамбейского месторождения, запасы которого составляют 926 млрд куб. м газа. Проект предусматривает ежегодное производство около 16,5 млн тонн сжиженного природного газа (СПГ) и до 1,2 млн тонн газового конденсата с поставкой на рынки стран Азиатско–Тихоокеанского региона и Европы. Очевидно, что для таких поставок альтернативы морскому транспорту нет – необходимо строить портовую инфраструктуру (морской порт Сабетта) и обеспечивать безопасность мореплавания в акватории СМП, надежность перевозок судами.

По состоянию на 1 июня 2017 года общий объем перевозок грузов в акватории СМП составил 3 403 086 тонн. Если доля вывоза грузов с выходом проектов по добыче минерального сырья, в том числе проекта «Ямал СПГ», на проектную мощность будет расти, то доля завоза будет заметно снижаться.

Главное направление развития СМП связано с обеспечением вывоза минерального сырья и напрямую зависит от развития экономики Арктической зоны Российской Федерации, которое, в свою очередь, на 98% состоит из реализации инвестиционных проектов, связанных с добычей минеральных ресурсов (Варандей, «Ямал СПГ», Новый Порт, Дудинка, Норильск, в общей сложности 15 действующих и перспективных проектов, 11 из которых связаны с освоением нефти и газа, 4 – руд и угля). Транзит в ближайшей и среднесрочной перспективе будет дополнительным бонусом, и его роль в грузопотоке СМП будет незначительной.

Причины меньшей привлекательности транзитных и регулярных перевозок в акватории СМП по сравнению с южным маршрутом связаны с невысокой стоимостью судового топлива, что нивелирует преимущество, связанное с уменьшением расстояния, непредсказуемостью времени, которое необходимо затратить на рейс (может от 7 до 30 суток и более), более дорогой стоимостью строительства и обслуживания судов ледового класса, отсутствием морских портов–убежищ, где судно в случае неисправности может быть отремонтировано.

Во исполнение поручений Президента РФ и Председателя Правительства РФ утвержден комплексный проект развития Северного морского пути, предусматривающий выполнение соответствующих мероприятий до 2030 года. Эти мероприятия направлены на обеспечение надежности перевозок с мест добычи углеводородного сырья, расположенных на арктическом побережье и континентальном шельфе Российской Федерации, так называемого северного завоза, транзитных перевозок, а также на выполнение задач Военно–морского флота в акватории СМП.

В настоящее время ведется работа по реорганизации ФКУ «Администрация Северного морского пути» и ФГУП «Гидрографическое предприятие» с целью оптимизации деятельности в акватории Севморпути – прорабатывается вопрос о создании «единого оператора» Севморпути.

После реорганизации обновленная Администрация Севморпути будет осуществлять следующие функции: организация плавания судов в акватории СМП, включая их навигационно–гидрографическое, гидрометеорологическое, лоцманское обеспечение в полном объеме, информационные услуги в области ледокольного обеспечения, содействие в организации проведения поисковых и спасательных операций и ликвидации последствий загрязнения с судов, обслуживание судового оборудования ГМССБ, электрорадионавигации, перевозка грузов и пассажиров и предпринимательская деятельность. Кроме перечисленных, планируется наделить Администрацию Севморпути функциями по информированию об имеющихся коммерческих возможностях морских портов, расположенных в акватории СМП и ориентированных на СМП. Все вышеперечисленное позволит популяризировать Севморпуть, привлечь грузопоток, однако сейчас и в ближайшее время должны быть обеспечены перевозки в интересах Российской Федерации.

Россия > Транспорт > mintrans.gov.ru, 30 июня 2017 > № 2442736 Виталий Клюев

Разногласия вокруг «Северного потока — 2»: политика превыше всего?

Идея увеличения мощности газопровода «Северный поток» до 110 млрд кубометров в год за счет строительства еще двух ниток возникла в связи со сложностями при реализации «Турецкого потока». Целый ряд европейских стран отнесся к проекту позитивно. Участвовать в его реализации выразили желание несколько европейских компаний, в частности Royal Dutch Shell, Uniper, OMV AG. Однако в связи с возражениями Польши, а также из-за возникновения юридических сложностей западные компании не смогли принять участие в реализации проекта в качестве членов консорциума Nord Stream 2 AG. Была выбрана схема, в соответствии с которой они предоставят Nord Stream 2 AG заемное финансирования в размере 50% стоимости проекта (9,5 млрд евро).

Вокруг проекта продолжается активная политическая борьба. Европейская Комиссия надеется получить от членов ЕС мандат на ведение переговоров с Россией по вопросу статуса проекта «Северный поток — 2». Германия, Австрия, Франция, Нидерланды, в сущности, заинтересованы в реализации проекта, но не готовы оказывать существенную политическую поддержку. Польша, Чехия, Словакия, страны Балтии резко критикуют проект. Некоторые страны Южной Европы, например Венгрия и Италия, отмечают, что строительство «Северного потока — 2» станет примером двойных стандартов, ведь ранее жесткая позиция Еврокомиссии привела к отказу от уже согласованного со всеми заинтересованными странами ЕС «Южного потока». Осложняет ситуацию и решение Вашингтона о введении новых санкций против России, частично затрагивающих вопросы финансирования трубопровода «Северный поток — 2».

Юридические споры

Сложность реализации проекта «Северный поток — 2» с юридической точки зрения заключается в необходимости учитывать энергетическое законодательство Европейского союза, в том числе положения Третьего энергопакета. Большая часть газопровода находится в международных водах, к которым нормы энергетического права ЕС не применимы. Однако точка сдачи газа находится на территории Германии; конечная часть газопровода проходит через территориальные воды Германии, на которые теоретически распространяется энергетическое законодательство ЕС. Трубопровод с технической точки зрения — единая система, которая не может одновременно функционировать в соответствии с двумя правовыми режимами. И компания-оператор трубопровода тоже не сможет функционировать без урегулирования этих противоречий.

В контексте «Северного потока — 2» следует упомянуть о двух условиях, соблюдения которых требует энергетическое законодательство Евросоюза. Во-первых, управление трубопроводом должно быть отделено от добычи газа. Соответственно, компании, которые добывают и продают газ, не могут иметь ключевое участие в компаниях, управляющих трубопроводом. В данном случае речь идет о «Газпроме». Во-вторых, магистральные газопроводы на территории ЕС должны предоставлять так называемый «доступ третьих лиц к сетям», т. е. давать возможность прокачки по трубопроводам газа, принадлежащего иным компаниям, не входящим в консорциум по строительству и управлению трубопроводом.

Такие юридические требования при попытке их применения к «Северному потоку — 2» создают довольно сложную ситуацию. Прежде всего возникает вопрос, почему весь трубопровод должен жить по правилам ЕС, ведь на территории ЕС расположены только последние 12 км трубы (территориальные воды Германии)? Для «Газпрома», разумеется, абсолютно неприемлемо, если «Северный поток — 2», проходящий по международным водам, будет вынужден функционировать по внутреннему законодательству ЕС. Это создаст целый ряд проблем с окупаемостью проекта и наполнением трубы газом. Европейская Комиссия требует, чтобы половина мощности трубопровода оставалась незаполненной в ожидании газа других поставщиков (тот самый «доступ третьих лиц к сетям»). Но это нонсенс, ведь на дне Балтийского моря никто к газопроводу подключиться не может.

Схожая ситуация уже много лет существует с германским газопроводом OPAL, связывающим «Северный поток — 1» с австрийской границей. По требованию Еврокомиссии трубопровод уже много лет не может использоваться на полную мощность, что наносит ущерб не только «Газпрому», но и европейским потребителям. Понятно, что Европейская Комиссия стремится заставить Россию таким образом отказаться от принципа единого экспортного канала, т. е. монополии «Газпрома» на экспорт газа. Однако подобное давление Брюсселя с целью вынудить Москву изменить внутреннее законодательство контрпродуктивно.

Следует отметить, что стремление Еврокомиссии в данном вопросе выступать от лица всего Европейского союза не вполне обосновано. Первичное право ЕС, а конкретно ст. 196 Договора о функционировании Европейского союза, устанавливает, что определение источников поставок и импорта энергоресурсов входит в национальную компетенцию, а не в компетенцию институтов ЕС. В Еврокомиссии прекрасно понимают уязвимость своей позиции, однако надеются, что, спекулируя на негативном политическим имидже России, смогут убедить страны ЕС поручить ей вести диалог с Москвой. Однако по этому вопросу интересы стран ЕС очень различаются. В ЕС есть целый ряд стран, заинтересованных в реализации проекта, прежде всего — Германия, Австрия, Нидерланды. Вероятность того, что государства-члены дадут Европейской комиссии мандат на ведение переговоров по этому вопросу с Россией, невелика.

Мотивы санкционной политики США

Вашингтон в русле политики санкций всячески пытается осложнить развитие топливно-энергетического комплекса России и реализацию отдельных энергетических проектов. Очевидно, что принятые недавно санкции направлены на осложнение финансирования проекта «Северный поток — 2». В этом решении Вашингтона сочетаются как политические, так и экономические мотивы. Однако на первый план выходит желание наказать Россию за «неправильную» политику.

Поставки газа из США в Европу начались и будут продолжаться, но в небольших количествах. С учетом затрат на транспортировку, сжижение и разжижение поставки будут довольно дорогими; российский газ на рынке ЕС будет более конкурентоспособен. Безусловно, бизнес-группы в Вашингтоне лоббировали введение именно таких санкций против России, однако считать, что все решения принимались ради экономических целей, будет неверно. Для США в отношениях с Россией более значимы вопросы большой политики.

Что касается перспектив реализации проекта «Северный поток — 2», то нужно четко понимать — имеется целый ряд газопроводов, соединяющих Россию и Европу. Мощность этих газопроводов весьма велика. Более того, уже сейчас имеющиеся газопроводы используются не в полную силу, поскольку объем спроса на российский газ в Европе меньше, чем имеющиеся трубопроводные мощности. В перспективе спрос на газ в ЕС будет расти, однако, скорее всего, довольно умеренным темпами. Новые трубопроводы между Россией и Европой могут быть полностью востребованы лишь в случае кардинального уменьшения транзита через Украину или полного его прекращения. Это вопрос очень сложный как с политической, так и экономической точки зрения. В определенных кругах как в Вашингтоне, так и в ЕС есть политическое желание заставить Россию сохранить транзит через Украину, чтобы у Киева по-прежнему был инструмент влияния на Москву. Этот мотив в санкционной политике Вашингтона гораздо важнее экономического.

Позиция Германии

Германия заинтересована в проекте «Северный поток — 2», однако по ряду причин руководство страны пытается политически дистанцироваться от его реализации. Берлин делает вид, что проект реализуется исключительно силами коммерческих компаний. Мотивы германского правительства понятны — оно не хочет давать сторонникам жесткой антироссийской линии повод для критики. Даже такая умеренная поддержка Германией проекта «Северный поток — 2» вызывает целый ряд негативных комментариев со стороны других стран ЕС. Немцы вынуждены это учитывать.

Решение Вашингтона о принятии санкций, которые могут затронуть финансирование проекта «Северный поток — 2», вызвало резкую реакцию в Германии и Австрии. Они видят в действиях США прежде всего продолжение американской политики экстерриториального применения своего законодательства. Под санкции могут попасть германские компании, так или иначе вовлеченные в этот проект. Такая политика США, будь то санкции в отношении Кубы или Ирана, которые американцы пытаются распространять не только на свои компании, но и на европейские, традиционно являлась поводом для раздражения со стороны европейских стран. Однако в этом вопросе позиция европейцев слабо влияет на действия США.

Николай Кавешников

К.полит.н., доцент, зав. каф. интеграционных процессов МГИМО МИД России, в.н.с. Института Европы РАН, эксперт РСМД

"Газпром" поднял оценку добычи газа на 2017 год.

По итогам работы в первом полугодии, "Газпром" поднял оценку добычи газа на 2017 г. до 450 млрд куб. м, заявил на годовом собрании акционеров глава концерна Алексей Миллер.

Пока план добычи на этот год утвержден на уровне 430 млрд куб. м. По итогам I квартала компания подняла оценку до 442,3 млрд куб. м.

"В 2016 г. "Газпром" возобновил рост добычи природного газа. Объем добычи составил 419,1 млрд куб. м., в том числе попутного нефтяного газа - 9,4 млрд куб. м. Учитывая фактическую добычу первых шести месяцев, мы прогнозируем выход к концу 2017 г. на уровень годовой добычи газа сверх 450 млрд куб. м., что выше годовых показателей трёх предшествующих лет", - отметил Миллер.

В первом полугодии "Газпром" добыл 232,7 млрд куб. м газа, увеличив экспорт газа в на 12,4% (на 10,5 млрд куб м) в годовом выражении до 95,7 млрд куб. м.

"Ресурсная база "Газпрома" смещается на Север, в Арктику, где находится около четверти неразведанных мировых запасов углеводородов. Ключевую роль мы отводим развитию газодобычи на полуострове Ямал. Здесь, в арктических условиях, мы сформировали мощный производственный комплекс с транспортной инфраструктурой и полноценной системой жизнеобеспечения", - подчеркнул Миллер.

"Газпром" наращивает добычные мощности Бованенковского месторождения. "В 2016 г. мы полностью подготовили и в январе 2017 г. осуществили ввод в эксплуатацию новых производственных объектов месторождения, увеличив его пиковую производительность до 264 млн кубометров в сутки.

К 2022 г. мы планируем вывести Бованенково на годовой уровень добычи в 115 млрд кубометров. Таким образом, мощность только одного нашего месторождения будет сопоставима с суммарными поставками газа на европейский рынок из Великобритании, Катара и Нидерландов в 2016 г. Рост спроса на наш газ продолжился и в 2017 г.", - заключил Миллер.

"Газпром" в августе начнет строить Амурский ГПЗ.

"Газпром" в августе начнет закладку фундамента Амурского газоперерабатывающего завода, заявил на годовом собрании акционеров концерна председатель правления Алексей Миллер.

"В августе мы начнем закладку фундамента Амурского газоперерабатывающего завода (ГПЗ). Уже возводятся его основные инфраструктурные объекты. Выбран поставщик основного оборудования для Амурского ГПЗ по криогенному разделению газа с получением гелия и ценных компонентов для нефтехимии", - отметил Миллер, сообщает "Интерфакс".

Для увеличения объема переработки углеводородного сырья "Газпром" намерен расширить Уренгойский завод по подготовке конденсата, усовершенствовать производство на Сургутском заводе по стабилизации конденсата. Компания создает газохимический комплекс в районе Нового Уренгоя.

Один из крупнейших ГПЗ в мире - Амурский ГПЗ мощностью 42 млрд куб. м газа в год построят на границе с Китаем для выделения ценных фракций из газа, поставляемого по газопроводу "Сила Сибири" в Китай.

Немецкая инжиниринговая компания Linde и дочерний институт "СИБУРа" "НИПИгазпереработка" (генеральный подрядчик строительства Амурского ГПЗ) в декабре 2015 г. подписали обязывающий контракт на инжиниринг и поставку оборудования для всех пяти этапов строительства завода.

Технология Linde выбрана для низкотемпературной сепарации газа на Амурском ГПЗ. Linde спроектирует и поставит оборудование для выделения этана, ШФЛУ, гелия, а также для очистки, сжижения и хранения гелия.

Институт "СИБУРа" - ОАО "НИПИгазпереработка" (НИПИГАЗ) - выступает в качестве EPCM-подрядчика строительства Амурского ГПЗ, цель которого - извлечь гелий, этан, пропан, бутан и другие фракции из газа, который намерены поставлять в Китай по газопроводу "Сила Сибири".

"СИБУР" рассматривает возможность строительства рядом с Амурским ГПЗ Амурского газохимического комплекса (ГХК), сырьем для которого может стать вырабатываемый на ГПЗ этан.

«Ямал СПГ» зафрахтует четыре танкера Mitsui OSK Lines.

Танкеры нужны для перевозки газа с проекта.

Японская судостроительная корпорация Mitsui OSK Lines подписала договор о фрахтовании четырех танкеров для перевозки газа с проекта «Ямал СПГ». Об этом сообщили в пресс-службе японской компании.

«Договор подписан с проектом «Ямал СПГ», в который инвестируют различные компании, в том числе «НОВАТЭК», - уточнили в Mitsui OSK Lines. «Ямал СПГ» зафрахтует танкеры через специально созданную дочернюю компанию Mitsui OSK Lines, «название которой пока не определено».

По сообщению компании, емкость танкеров составит по 174 тыс. кубометров. Они будут использоваться в 2019 и 2020 году для перевозки СПГ. Стоимость контракта не называется.

Проект «Ямал СПГ» реализуется на полуострове Ямал за Полярным кругом на базе Южно-Тамбейского месторождения. Акционерами «Ямал СПГ» являются «НОВАТЭК» (50,1%), Total (20%), CNPC (20%), а также фонд «Шелкового пути» (9,9%). Доказанные и вероятные запасы месторождения по стандартам PRMS составляют 926 млрд куб. м газа.

Газпром в 2017 году планирует добыть более 450 млрд куб. м газа. Об этом сообщил председатель правления Газпрома Алексей Миллер в ходе выступления на годовом собрании акционеров.

"В 2016 году Газпром возобновил рост добычи природного газа. Объём добычи составил 419.1 млрд куб. м, в том числе попутного нефтяного газа - 9.4 млрд куб. м. Учитывая фактическую добычу первых 6 месяцев 2017 года, мы прогнозируем выход к концу года на уровень годовой добычи газа сверх 450 млрд куб. м, что выше годовых показателей трёх предшествующих лет", - сообщил А.Миллер.

Глава Газпрома также сообщил, что компания неуклонно наращивает добычные мощности. В частности, в 2016 году компания осуществила ввод в эксплуатацию новых производственных объектов Бованенковского месторождения, увеличив его пиковую производительность до 264 млн куб. м в сутки. К 2022 Газпром выведет Бованенково на годовой уровень добычи в 115 млрд куб. м.

"Таким образом, мощность только одного нашего месторождения будет сопоставима с суммарными поставками газа на европейский рынок из Великобритании, Катара и Нидерландов в 2016 году", - отметил А.Миллер.

Газпром с начала года увеличил экспорт газа в страны дальнего зарубежья на 12.4%, или на 10.5 млрд куб. м. Об этом сообщил председатель правления Газпрома Алексей Миллер в ходе выступления на годовом собрании акционеров.

А.Миллер отметил, что в 2016 году компания увеличила экспорт в страны дальнего зарубежья до рекордного уровня в 179.3 млрд куб. м. Доля российского газа в объёмах газопотребления этих стран достигла исторического максимума — 33.1%.

При этом установлен новый рекорд поставок на самый крупный европейский рынок Газпрома — рынок Германии. В эту страну поставлено 49.8 млрд куб. м, это на 10% больше объема предыдущего года.

"Европе нужен импортный газ, поскольку спрос там растёт, а добыча падает. Прогнозы о том, что СПГ потеснит газ, поступающий в Европу по трубе, не оправдались. В условиях реального рынка СПГ проигрывает. Снижение его поставок на европейский рынок в 2016 году составило почти 2%, или более 1 млрд куб. м. Поэтому европейский бизнес готов участвовать в импорте магистрального газа из России в партнёрстве с Газпромом", - отметил А.Миллер.

В Новокузнецке заработал первый в Сибири завод по сжижению природного газа

Высокотехнологичная малотоннажная установка введена в строй в рамках прорывного для Кузбасса проекта по добыче метана из угольных пластов, ставшего первым в стране и реализуемого с 2008 года.

Ввод производства позволит перевести крупнотоннажную карьерную технику на газомоторное топливо. Это поможет сократить затраты предприятий на добычу угля (ресурс работы двигателя увеличится в 1,5 раза, расход моторного масла уменьшится на 30-40%) и позволит повысить конкурентоспособность производимой в регионе продукции за счет снижения в ее себестоимости топливно-энергетической составляющей. Улучшится экологическая обстановка: при сгорании газа выделение вредных и токсичных веществ на порядок ниже, чем в традиционных источниках топлива.

В открытии предприятия принял участие и.о. губернатора Кемеровской области Владимир Чернов.

Резидент Кузбасского технопарка - ООО «Сибирь-Энерго» (гендиректор Василий Якутов) - с июня 2015 года инвестировал в проект около 1 млрд рублей. По заказу компании завод спроектировало и изготовило «под ключ» дочернее предприятие китайской государственной аэрокосмической корпорации CАSIC - Aerosun Corp. В основе производства - высокотехнологичный принцип смешения хладагентов (MRC-процесс), не имеющий аналогов в России. В январе 2017 года в режиме пуска-наладки был получен первый газ, пусконаладочные работы продлились по май.

Производительность первой очереди составляет 17,8 млн куб. м в год. Такой объем позволит обеспечить топливом 41 БелАЗов грузоподъемностью 90 тонн, 30 БелАЗов грузоподъемностью 130 тонн либо 160 грузовых автомобилей (углевозов). При наличии рынка сбыта продукции возможно увеличение производительности завода до 84 млн куб. м в год.

Напомним, что в 2010 году Дмитрий Медведев запустил в работу метаноугольный промысел в Кузбассе на первом опытном промысловом участке на Талдинском месторождении. В настоящее время в регионе работают более 30 скважин, добыты 50 млн куб. м газа, пущены четыре модульные электростанции.

Промысловые участки расположены в непосредственной близости от угледобывающих предприятий, и в дальнейшем заблаговременная дегазация угольных пластов, а также совмещение работ по добыче угля и газа позволят иметь сеть заправок рядом с производством. Это практически исключит затраты на транспортировку топлива, значительно снизит его стоимость, заметно уменьшит себестоимость добычи угля. Кроме того, стратегической задачей проекта остается обеспечение безопасности труда горняков.

В декабре 2015 года по итогам совместного совещания коллегии обладминистрации и Газпрома были заключены предварительные договоры на поставку сжиженного природного газа с пятью крупнейшими угольными компаниями, такими как «Кузбассразрезуголь», «Стройсервис», «Кузбасская топливная компания», «СДС-Уголь» и «Южный Кузбасс». Сегодня приглашенные руководители угледобывающих компаний обсудили с руководством и собственниками завода вопросы укрепления сотрудничества. В программе также были экскурсия по предприятию и рабочее совещание.

В настоящее время в Кузбассе работает около 2 тыс. БелАЗов, которые, в основном, заправляются дизтопливом. Планируется, что часть карьерных самосвалов будет переведена на сжиженный природный газ уже в 2018 году.

«Роснефть» выходит на газовый рынок Китая.

«Роснефть» и китайская Beijing Gas Group Company Limited закрыли сделку купли-продажи 20% акций «Верхнечонскнефтегаз».

Сумма сделки составила $1,1 млрд, сообщается в пресс-релизе российской нефтяной компании.

«В результате реализации сделки стороны создадут вертикально интегрированную систему сотрудничества. Китайская компания приобретает долю в одном из крупнейших добывающих месторождений Восточной Сибири с развитой инфраструктурой и доступом к нефтепроводу ВСТО, а «Роснефть», в свою очередь, получает возможность выхода на перспективный внутренний газовый рынок Китая, включая конечного потребителя с помощью своповых поставок газа», – говорится в сообщении.

Оценка проекта подтверждает высокий потенциал ресурсной базы «Верхнечонскнефтегаза» – $3,2 в расчете на один баррель запасов углеводородов (по категории 2P методологии PRMS), отмечает «Роснефть».

«Реализация проекта по вхождению корпорации Beijing Gas в предприятие «Верхнечоннефтегаз» позволит нам выйти на быстрорастущий рынок КНР. Для нас восточное направление является одним из наиболее перспективных и стратегически важных. Сотрудничество с Beijing Gas – яркий пример интегрального похода «Роснефти», который способствует созданию надежного энергомоста между Россией и странами АТР» – прокомментировал сделку глава «Роснефти» Игорь Сечин. В пресс-релизе также сообщается, что «Роснефть» и Beijing Gas рассматривают варианты развития комплексного сотрудничества в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, предполагающего геологоразведку углеводородов, разработку месторождений, добычу и реализацию газа.

«Верхнечонскнефтегазу» принадлежит лицензия на разработку Верхнечонского нефтегазоконденсатного месторождения. Текущие извлекаемые запасы месторождения по категории C1+C2 составляют 173 млн тонн нефти и газового конденсата и 115 млрд куб. м газа. Месторождение по объему запасов относится к участкам недр федерального значения. Текущий уровень добычи нефти – 8,5 млн тонн в год.

Политика США по ключевым конфликтам в Латинской Америке

Ряд важных событий, произошедших в 2016 г., прямо или косвенно затронул обе Америки. Сложно и неуместно складывать столь разные явления в одну корзину, тем не менее перечислить важнейшие вехи необходимо. Куба уже не будет прежней без Фиделя Кастро, легенды мировой политики и символа целой эпохи для кубинского народа. Имидж Бразилии как набирающего обороты регионального лидера серьезно испорчен масштабными социальными волнениями, неоднозначной Олимпиадой и беспрецедентным импичментом довольно популярного в свой первый президентский срок политика Дилмы Руссефф. До сих пор не преодолены разразившийся в Венесуэле крупнейший за последние десятилетия экономический кризис и последовавший за этим политический коллапс. В Колумбии подписано историческое мирное соглашение, давшее надежду на примирение истерзанного внутренним вооруженным противостоянием колумбийского народа. Наконец, избрание на пост президента США Дональда Трампа.

Отношения двух гигантов западного полушария, Бразилии и США, в последние годы не были безоблачными и переживали настоящие взлеты и падения. В 2013 г. после резонансного скандала о шпионаже американскими спецслужбами за высокопоставленными лицами Бразилии Дилма Руссефф отменила уже запланированный государственный визит в США. Тогда многие заговорили о серьезном охлаждении в двусторонних отношениях, преодолеть которое будет нелегко. Тем не менее трезвая оценка экономических перспектив и прагматизм бразильских политиков взяли верх. В 2015 г. Б. Обама и Д. Руссефф пожали друг другу руки и перевернули страницу непонимания, подписав ряд важных межгосударственных документов, в том числе в сфере военного сотрудничества. Однако вскоре Бразилию накрыла серия коррупционных скандалов, в которые оказалась вовлечена президент. Падение роста экономики, ошибки в социальной политике и в довершение всего, по сути, провальная Олимпиада 2016 г. в Рио привели к нарастанию противоречий в бразильских политических элитах и краху лично президента Д. Руссефф. Ряд латиноамериканских лидеров-популистов осудили отстранение Дилмы от власти, назвав его переворотом. Официальный Белый дом занял взвешенную позицию, охарактеризовав импичмент как внутреннее дело Бразилии, признав законность решения Сената и отметив непоколебимость дальнейшего сотрудничества с новым правительством.

Пролонгированный политический кризис в Венесуэле, вызванный затягиванием процесса по подготовке референдума о недоверии правительству и в конечном счете отказом в его проведении, на фоне ухудшения криминогенной обстановки, высокой инфляции и увеличения бедности остается ключевым внутриполитическим конфликтом в Южном полушарии. Резкое ухудшение ситуации в экономике было спровоцировано падением мировых цен на нефть и привело к эскалации социального недовольства. При посредничестве Ватикана и третьих стран венесуэльское правительство было вынуждено сесть за стол переговоров с оппозицией, выигравшей парламентские выборы 2015 г. и составившей большинство в национальном конгрессе. США не скрывают своей заинтересованности в смене власти в Каракасе и в переговорах не участвуют. В 2016 г. Б. Обама продлил санкции против венесуэльских чиновников, введенные годом ранее, рассматривая ситуацию в латиноамериканском государстве как угрозу национальной безопасности США. Вашингтон обеспокоен нарушением прав человека, ограничением свободы СМИ, незаконными арестами, применением насилия и подавлением политической оппозиции в боливарианской стране. После этого решения еще сильнее накалились отношения между странами, уже отозвавшими своих послов. Тем не менее в усилении политической напряженности фактически не заинтересованы ни одна из сторон, чьи экономические связи несмотря ни на что остаются достаточно крепкими. Венесуэла экспортирует в США нефтепродукты на 15 млрд долл., а северный сосед по-прежнему продолжает активно инвестировать в венесуэльскую экономику (общим объемом в 11,2 млрд долл.). На площадках ОАГ США подтвердили готовность к диалогу, в то время как Н. Мадуро заявил о возможности возобновить дипломатические отношения в полном объеме.

В поисках врагов и союзников

Остров свободы неизбежно ждут перемены. Вопрос — когда и насколько серьезные? Какую роль сыграют в этом процессе Соединенные Штаты? Останутся в стороне, заморозят начатый Б. Обамой диалог или активно включатся в перезагрузку отношений с непокорным соседом? Д. Трамп — республиканец, а Республиканская партия США всегда занимала непримиримую позицию в отношении Кубы. За нее традиционно голосует кубинская диаспора в Майами, которая долгое время препятствовала идее взаимодействия с кубинским руководством. С критикой политики Б. Обамы выступал сенатор от штата Флорида Марко Рубио, чьи родители бежали от коммунистического режима на Кубе. Очевидно, дальнейшая нормализация отношений станет непростой задачей для обеих сторон. Краеугольный камень двустороннего сотрудничества — снятие торгово-экономического эмбарго, действующего с 1960 г., сегодня на повестке дня не стоит. США настаивают на уступках со стороны Гаваны, а Куба остается верной идеалам революции и выбранной политической модели. Д. Трамп уже огласил новые правила для лиц, путешествующих на Кубу, отменив «одностороннее соглашение предыдущей администрации».

Ближайший союзник Вашингтона в Южном полушарии — Колумбия. Страны связывает тесное политическое и экономическое взаимодействие, в первую очередь по вопросу урегулирования внутреннего вооруженного конфликта в южноамериканской стране, продолжающегося вот уже больше полувека и унесшего жизни более 220 тыс. человек. Соединенные Штаты последовательно проводят политику экономического и политического содействия колумбийским властям в рамках «Плана Колумбия», который, однако, за 15 лет привел к противоречивым результатам. Б. Обама инициировал создание нового фонда «Мир для Колумбии» (450 млн долл.), направленного на поддержание мира, борьбу с наркотрафиком и реинтеграцию в общество бывших повстанцев. Соединенные Штаты поддержали проходившие на Кубе переговоры между колумбийским правительством и отрядами Революционных вооруженных сил Колумбии (РВСК). Госсекретарь США Дж. Керри встретился с лидерами герильи и присутствовал на церемонии подписания исторического мирного соглашения, состоявшегося 26 сентября 2016 г. в Картахене. Достигнутые договоренности включили пакет мер по разоружению, амнистии, аграрной реформе, политическому участию и т.д. За усилия по достижению мира в своей стране президенту Колумбии Хуану Мануэлю Сантосу была присуждена Нобелевская премия мира. Тем не менее уже в октябре 2016 г. на общенациональном референдуме граждане Колумбии высказались против ратификации мирного договора с РВСК. 27 июня 2017 г. прошла официальная церемония по сдаче оружия членами герильи, в которой приняли участие более 7 тыс. сторонников РВСК. Президент страны охарактеризовал случившееся как достижение «настоящего и бесповоротного мира». В мае 2017 г. Х.М. Сантос встретился с Д. Трампом для обсуждения двусторонних отношений.

Союзники и партнеры

Болевой точкой в Западном полушарии по-прежнему остается территориальный спор о принадлежности Фолклендских островов, которые в Аргентине называют Мальвинскими. В очередную годовщину высадки британских войск на Фолкленды аргентинское правительство заявило о продолжении своей борьбы за право на суверенитет над архипелагом в Атлантическом океане. Латиноамериканская страна не признала результаты референдума 2013 г., на котором жители островов проголосовали за то, чтобы остаться британскими подданными. В то же время, согласно решению Комиссии ООН по границам континентального шельфа, вынесенному в 2016 г., Мальвины оказались в пределах морских границ Аргентины. Нынешний статус-кво устраивает Белый дом, который много лет сохраняет нейтралитет в отношении территориального конфликта. Несмотря на союзничество США и Великобритании по военно-политическому блоку НАТО, Вашингтон не спешит выражать солидарность с позицией Лондона. В таком случае США ничего не теряют, так как для двусторонних отношений этот вопрос слишком незначителен. Тогда как приняв сторону Великобритании, Вашингтон рискует осложнить отношения как с Буэнос-Айресом, так и с большим количеством латиноамериканских правительств. В отличие от предыдущего левого правительства Кристины Фернандес де Киршнер, нынешний президент Аргентины Маурисио Макри намерен кардинально изменить внешнеполитический курс своей страны, сделав ставку на сближение со США и разрешение проблемы государственного долга с целью привлечения иностранных инвестиций в аргентинскую экономику.

И наконец, соседка — Мексика, для которой отношения с США остаются ключевыми по многим стратегическим вопросам. Экономика Мексики отреагировала на избрание Д. Трампа падением национальной валюты — песо. Мексика выступает в качестве перевалочного пункта для мигрантов, стремящихся попасть в США со всего южноамериканского континента. Д. Трамп занимает жесткую позицию по отношению к мигрантам и намерен завершить строительство заградительного барьера — стены, разделяющей две страны. Также он заявлял о готовности выйти из Североамериканского соглашения о свободной торговле (НАФТА) между США, Канадой и Мексикой и ввести 35%-ую импортную пошлину для мексиканских товаров, чтобы остановить развитие практики «макиладорас» — переноса американских сборочных предприятий к югу от Рио-Гранде, что, по его мнению, негативно сказывается на экономике США. В какой-то степени заявления Д. Трампа не только не противоречат, но и продолжают политику демократов. Ведь именно при Б. Обаме было выслано наибольшее число нелегальных мигрантов, из которых почти половина не имели криминального прошлого: с 2009 по 2016 гг. страну покинули 2,8 млн человек. США остро волнует проблема роста организованной преступности, контрабанды оружия и наркотрафика, как цунами накрывшая Центральноамериканские государства. Гондурас и Сальвадор занимают лидирующие позиции в мире по уровню предумышленных убийств. Америка ежегодно выделяет миллионы долларов на борьбу с транснациональным криминалом, что, однако, не приносит ощутимых плодов.

Политика Д. Трампа может открыть новые грани в отношениях США со странами южного континента, особенно в свете наметившегося в ряде государств региона «правого поворота». Изначально в Латинской Америке по-разному отреагировали на известие об избрании нового президента. В Чили Мишель Бачелет, открыто поддерживавшая Хилари Клинтон, с огорчением восприняла поражение коллеги. Тем не менее президент Мексики Э. Пенья Ньето, как и стратегические союзники Вашингтона в регионе — лидеры Бразилии, Колумбии и Аргентины, — заявили о готовности к развитию и углублению двусторонних отношений. Позиционные противники США, Николас Мадуро и Эво Моралес, также выразили надежду на сотрудничество.

Когда в 2009 г. к власти в Соединенных Штатах пришел Барак Обама, Латинская Америка связывала с его фигурой большие надежды на перемены во внешнеполитическом курсе Белого дома. И надо признать, что его кабинет приложил немало усилий для преодоления атмосферы недоверия и даже враждебности, сложившейся между Соединенными Штатами и странами южноамериканского континента, но их оказалось недостаточно. Ставит ли такую цель новая администрация? Сегодня США переживают новый этап внутреннего экономического развития, который подталкивает Вашингтон к поиску выходов на новые рынки. По всей видимости, в этом процессе Латинская Америка будет играть не последнюю роль.

Татьяна Воротникова

К.полит.н., старший научный сотрудник Института Латинской Америки РАН

«Газпром» предложил повысить тариф на прокачку газа конкурентов.

«Газпром» высказал пожелание повысить стоимость прокачки на 3,9% накануне совещания у вице-премьера РФ.

«Газпром» обосновал необходимость повышения тарифов на транспортировку газа конкурентов на 3,9%. Однако против высказались в аппарате Аркадия Дворковича, Минэкономразвития и Минэнерго, передает РБК.

Накануне совещания у вице-премьера Аркадия Дворковича по индексации тарифа на транспортировку газа независимых газопроизводителей, которое состоялось 7 июня, «Газпром» обосновал свое пожелание повысить стоимость прокачки на 3,9% (сейчас тариф составляет 65,2 руб. за 1 тыс. куб. м газа на 100 км).

В приложении к письму заместителя председателя правления монополии Андрея Круглова, отправленному заместителю министра энергетики Кириллу Молодцову в начале июня (копия есть у РБК), говорится, что себестоимость прокачки газа независимых газопроизводителей в 2017 году составила 69,2 руб. за 1 тыс. куб. м газа на 100 км и превысила действующий тариф.

Всего «Газпром» заложил в план на 2017 год прокачку 1,43 трлн куб. м газа. Однако пока эти планы не реализуются: на начало 2017 года было прокачано лишь 0,897 млрд куб. м газа вместо плановых 1,019 трлн, а монополия недополучила 14% ожидаемой выручки в размере 79,48 млрд руб., указано в письме зампреда правления «Газпрома». Какова в этом объеме газа доля конкурентов, в документах «Газпрома» и открытых источниках профильных ведомств не указывается.

Как пишет топ-менеджер, с 2012 года накопленная величина инвестиций в транспорт газа по ЕГС (с учетом амортизации мощностей), не возмещенная тарифом, с учетом инфляции составила на начало 2017 года 827 млрд руб. При этом Круглов указывает, что в тарифе в текущем году не была учтена амортизация по недавно введенным в строй газопроводам в размере 84 млрд руб.

Топ-менеджер «Газпрома» считает, что независимые газопроизводители пользуются преимуществами расширения системы магистральных газопроводов, но не участвуют в пропорциональном софинансировании ее расширения. Если «Газпром» добьется своего, прокачка газа для его конкурентов подорожает на 2,54 руб. за 1 тыс. куб. м газа на 100 км.

По оценке руководителя проектов VYGON Consulting Дмитрия Акишина, из-за индексации стоимости газа для промышленности на 3,9% независимые производители даже после повышения тарифов на прокачку газа, на котором настаивает «Газпром», покажут рост EBITDA.

По словам трех источников РБК в профильных ведомствах и нефтегазовых компаниях, близких к участникам обоих совещаний, позиции ведомств и участников рынка разделились. «Роснефть» и НОВАТЭК выступили за нулевую индексацию тарифа. Их позицию поддержал вице-премьер Дворкович, утверждают два федеральных чиновника, официальный ответ представитель вице-премьера изданию не предоставила.

Начальник управления контроля ТЭК Федеральной антимонопольной службы Дмитрий Махонин на пресс-конференции в Крыму 22 июня говорил, что ФАС настаивала на росте тарифа на транспортировку газа для независимых газопроизводителей на 3,9%, исходя из прогноза индекса потребительских цен и прогноза цен экономического развития страны.

«Индексация тарифа на транспортировку газа, предлагаемая ФАС, не обоснована. Компания выступает за то, чтобы он не повышался, а рассчитывался по новой методике с учетом обоснованного уровня затрат, контролируемого регулятором», – заявил РБК представитель «Роснефти». По его словам, текущий уровень инвестиций в газотранспортную систему превышает реальные потребности, если рассчитывать их по подготовленной ФАС методике по расчету тарифа на транспортировку газа. «Основные инвестиции монополия осуществляет в расширение экспортно ориентированных газотранспортных мощностей, практически не используемых другими участниками газового рынка. В соответствии с раскрываемой по законодательству информацией уровень капитальных затрат в строительство газопроводов для нужд внутреннего рынка снижается, что должно однозначно привести к снижению тарифа на транспортировку газа», – считает «Роснефть».

Торговый комплекс «Пятая Авеню» в районе Щукино украсят светящиеся цветные панели

Декоративные купола и террасы появятся после реконструкции в торгово-развлекательном комплексе «Пятая Авеню» на северо-западе города, сообщил главный архитектор столицы Сергей Кузнецов.

Комплекс находится на ул. Маршала Бирюзова, вл. 32, на пересечении с 3-м Волоколамским проездом и ул. Маршала Рыбалко (район Щукино).

«Архитекторы поставили цель подчеркнуть ровную и изогнутую форму здания, сохранив бетонный каркас и покрыв его светящимися цветными панелями, которые будут подсвечивать торгово-развлекательный центр ночью. В цветовом решении фасадов используются темно-серые оттенки. Чтобы подчеркнуть наличие зеленого рынка на четвертом этаже, было решено добавить в проект декоративные купола и террасы», - сказал С. Кузнецов.

По его словам, входную группу декорируют деревянными кубами.

«Дизайн фасада перекликается с изменениями в интерьере комплекса - и там, и там использованы яркие цвета и природные материалы - камень, древесина», - добавил С. Кузнецов.

Оформление внутренних пространств будет максимально функциональным, при этом создающим расслабленную атмосферу.

В проекте преобладают чистые, светлые и открытые зоны с элементами декора из дерева. В комплексе появятся коворкинги, зоны отдыха с Wi-Fi, удобные комнаты матери и ребенка, обучающие центры для детей, информационные стенды, питьевые фонтанчики, велозоны, гардеробы и точки выдачи товаров.

Для удобства покупателей запроектирована парковка на 397 машин.

Второй этаж представляет собой открытый атриум с местом для ресторанов, встреч и отдельных магазинчиков. Стены декорированы белыми и деревянными панелями, фасады магазинов будут выше, чтобы получить много солнечного света.

Третий этаж предназначен специально для семей с детьми. Детская площадка оформлена в теме Angry Birds. Вокруг нее расположится так называемая зона обучения для семинаров и тренингов.

Особое место отводится под рынок свежей продукции с концепцией национальной кухни, который расположен на четвертом этаже. Для создания соответствующей атмосферы архитекторы добавили больше окон и внешних террас на фасадах. Внутри этаж заполнен зеленью, различными фигурами, цветами.

Кроме того, здесь расположатся рестораны, бары, «стрит-фуд», кулинарная школа, фуд-корты и кинотеатр.

«Москва прошла большой путь по реорганизации торговли. Как ранее отмечал мэр столицы Сергей Собянин, коммерческие площади превратились в места общения людей, сюда приятно прийти и приобрести качественную продукцию. Яркий тому пример - Даниловский рынок, который после реконструкции стал модным местом, где есть фермерские продукты, открываются хорошие рестораны, проводятся кулинарные мастер-классы. Десять лет назад такого нельзя было представить», - подчеркнул С. Кузнецов.