Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Рыбные дни на берегах Невы

На торжественной церемонии в Санкт-Петербурге министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев официально дал старт работе второго Международного рыбопромышленного форума и Выставки рыбной индустрии, морепродуктов и технологий.

Санкт-Петербург второй год подряд на три дня стал рыбной столицей. С 13 по 15 сентября в городе проходят Международный рыбопромышленный форум и Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий.

На церемонии открытия глава Минсельхоза Дмитрий Патрушев зачитал приветственную телеграмму президента России. Министр отметил, что рыбохозяйственный комплекс динамично развивается, демонстрируя рост ключевых экономических показателей. Помимо рекордного за последние 25 лет вылова к положительным результатам он отнес предоставление инвестиционных квот, перезаключение договоров о закреплении долей на 15-летний срок и расширение мер господдержки товарной аквакультуры.

«Общий объем заявленных инвестиций в рамках инвестквот оценивается в 132 млрд рублей. Это позволит в ближайшие пять лет построить 33 рыбопромысловых судна и 18 предприятий рыбопереработки в прибрежных регионах РФ», - заявил Дмитрий Патрушев, добавив, что государство будет планомерно поддерживать социально ответственный и прозрачный бизнес.

«Краеугольным камнем устойчивого рыболовства и сохранения запасов ВБР остается развитие международного сотрудничества. Ведущим рыболовным странам, в число которых входит и Россия, необходимо совместно решать глобальные системные задачи, - напутствовал глава Минсельхоза участников форума. - Мы должны, учитывая интересы всех государств и решая продовольственные вопросы, не допустить чрезмерной эксплуатации запасов Мирового океана».

Заместитель министра – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков зачитал еще один приветственный адрес в честь форума и выставки от имени Совета Федерации. Он обратил внимание, что от года к году форум растет, а площадь выставки в этом году превысила 13 тыс. кв. метров.

«Всего в работе выставки и форума участвуют более 3 тыс. человек, - рассказал глава федерального агентства. - Отрадно, что здесь участвуют не только отечественные компании, но также иностранные компании представляют свою рыбопродукцию и технологии в рыбопромышленном секторе. Уверен, что сегодня мы сможем обсудить все насущные проблемы мирового рыболовства с перспективой до 2050 года».

В церемонии открытия также приняли участие министры рыболовства Фарерских островов, Марокко, КНДР, Гвинеи и Ирана. После завершения официальной части почетные гости осмотрели выставку и пообщались с руководством ведущих рыбодобывающих, перерабатывающих и инжиниринговых компаний.

Деловая программа форума в этом году посвящена перспективам развития мирового рыболовства на предстоящие три десятка лет. Участники обсудят варианты долгосрочного развития рыболовства в различных районах Мирового океан, перспективы и риски аквакультуры, тенденции на глобальном рыбном рынке, вопросы продовольственного обеспечения, расширения международных торгово-экономических связей и научно-технического сотрудничества, в том числе в сфере судостроения и безопасности промысла, и многое другое.

В Санкт-Петербург приехали делегации из более чем 20 ведущих рыболовных государств, включая КНР, Японию, Южную Корею, КНДР, Норвегию, Фарерские острова, Иран, Марокко, Мавританию, и Гвинею, а также представители ФАО и ключевых международных отраслевых организаций в области рыболовства.

В Выставке рыбной индустрии, морепродуктов и технологий участвуют более 200 ведущих российских и зарубежных рыбопромысловых, рыбоводных, рыбоперерабатывающих, судостроительных предприятий, производителей и поставщиков оборудования и сопутствующих материалов для рыбной промышленности, финансовых, торговых и других компаний. Представлены объединенные национальные стенды и экспозиции российских регионов.

На стендах компаний с использованием современных мультимедийных технологий размещена информация о новых инвестиционных проектах в рыбопромышленном комплексе и смежных отраслях. В рамках выставки состоится специальная сессия для российских розничных сетей по приобретению продукции из тихоокеанских лососей и других видов рыб без посредников.

Организатор выставочных мероприятий – Expo Solutions Group, генеральный информационный партнер – Fishnews.

Россия и Гвинейская Республика заключили соглашение о сотрудничестве в области рыбного хозяйства и аквакультуры на полях Международного рыбопромышленного форума.

Подписи под документами поставили заместитель министра сельского хозяйства России – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков и Министр рыболовства, аквакультуры и морского хозяйства Гвинейской Республики Фредерик Луа в ходе двусторонней встречи на площадке Международного рыбопромышленного форума и выставки рыбной индустрии, морепродуктов и технологий 14 сентября.

«Надеюсь, что ваше участие в Форуме и выставке послужит дальнейшему всестороннему развитию рыбохозяйственных взаимоотношений, начало которым положено более 35 лет назад. В силу определенных объективных моментов темпы сотрудничества снизились и на длительный период были заморожены. Современные реалии, сложившиеся в Мировом сообществе, подтверждают необходимость совместных действий государств в вопросах сохранения и рационального использования живых морских ресурсов и управления ими» - сказал Илья Шестаков, открывая встречу.

Проект Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Гвинейской Республики о сотрудничестве в области рыбного хозяйства и аквакультуры одобрен распоряжением Правительством России от 13 августа 2018 года №1671-р.

Соглашение устанавливает принципы сотрудничества между Россией и Гвинейской Республикой в области сохранения и рационального использования живых морских ресурсов, а также управления ими в пределах исключительной экономической зоны Гвинейской Республики.

Гвинейская Сторона предоставляет российским рыболовным судам возможность ведения промысла живых морских ресурсов в своих водах. При этом условия доступа, включая видовой состав улова, районы промысла, количество и типы судов, размер, механизм и порядок внесения финансовой компенсации за право промысла определяются на ежегодных сессиях Российско-Гвинейской смешанной комиссии по рыбному хозяйству, создаваемой для реализации Соглашения.

Стороны также осуществляют сотрудничество по таким направлениям, как борьба с ННН-промыслом, обмен информацией и документацией по вопросам рыбного хозяйства и аквакультуры, проведение исследований в области рыболовства и аквакультуры; разработка и реализация научно-технических программ; подготовка и повышение квалификации кадров для рыбной отрасли Гвинейской Республики, разработка и реализация проектов, представляющих взаимный интерес, по морскому рыбному промыслу, переработке и реализации рыбной продукции, развитие технологии добычи (вылова) и переработки, включая качество продуктов рыболовства и аквакультуры с санитарной точки зрения; развитие сопутствующих рыболовству видов производственной деятельности, в частности, судостроения, судоремонта, строительства морозильных, холодильных и перерабатывающих мощностей; проведение симпозиумов, семинаров, консультаций, тематических занятий и выставок в области рыбного хозяйства; привлечение инвестиций в развитие рыбохозяйственного сектора и аквакультуры и другие.

Соглашение заключается на 5 лет и вступает в силу с даты получения последнего письменного уведомления о выполнении необходимых внутригосударственных процедур.

Договоренность автоматически продлевается на последующие 5-летние периоды.

С даты вступления в силу настоящего Соглашения прекращает свое действие Соглашение между Правительством Союза Советских Социалистических Республик и Правительством Гвинейской Народной Революционной Республики о сотрудничестве в области рыбного хозяйства от 25 мая 1981 г. в отношении между Российской Федерацией и Гвинейской Республикой.

Взаимодействие Российской Федерации со странами Западной Африки в сфере рыбного хозяйства имеет важное значение. В настоящее время действуют межправительственные соглашения о сотрудничестве России в области рыболовства практически со всеми прибрежными государствами региона – Королевством Марокко, Исламской Республикой Мавритания, республиками Сенегал, Гвинея-Бисау, Сьерра-Леоне, Намибия. Идет работа по заключению межправительственных соглашений с Анголой, ЮАР, Гвинеей-Конакри.

Район северо-западной Африки (центрально-восточная Атлантика) является одним из самых высокопродуктивных в Мировом океане. Основу сырьевой базы рыболовства представляют запасы пелагических рыб – сардин, скумбрий, ставрид и сардинелл.

По данным отраслевой науки, потенциальный вылов российских рыбаков в центрально-восточной и юго-восточной Атлантики оценивается более чем в 300 тыс. тонн.

Источник: Пресс-служба Росрыболовства

В Санкт-Петербурге состоялась официальная церемония открытия Международного рыбопромышленного форума.

В этом году Форум и Выставка рыбной индустрии выросли по количеству статусных участников, по масштабу обсуждаемых проблем и площади экспозиции.

В Санкт-Петербурге официально открылся Международный рыбопромышленный форум. На три дня, с 13 по 15 сентября, Северная столица стала рыбной столицей в глобальном понимании этого слова. В России во второй раз собрались профессионалы мировой рыбной индустрии, ученые с мировыми именами, министры рыболовных держав, представители региональных и глобальных объединений, бизнес-сообщества и общественных организаций.

В торжественной церемонии открытия приняли участие Министр сельского хозяйства Российской Федерации Дмитрий Патрушев, заместитель Министра – руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков, Вице-Премьер, Министр рыболовства Фарерских островов Хогни Хойдал, Министр сельского хозяйства, морского рыболовства, развития сельских территорий, внутренних водоемов и лесного хозяйства Королевства Марокко Азиз Аханнуш, Министр рыбного хозяйства КНДР Сон Чхун Соп, Министр рыболовства, аквакультуры и морского хозяйства Гвинейской Республики Фредерик Луа, заместитель Министра сельскохозяйственного Джихада (развития) Ирана – руководитель Организации по рыболовству и рыбоводству «Шилат» Ирана Хасан Салих, вице-губернатор Санкт-Петербурга Сергей Мовчан.

Открывая мероприятие, Дмитрий Патрушев зачитал приветственную телеграмму от имени Президента России Владимира Путина участникам и гостям Международного рыбопромышленного форума и Выставки рыбной индустрии, морепродуктов и технологий.

«Уже во второй раз здесь, в Санкт-Петербурге, собираются представители бизнеса, органов власти, экспертного сообщества из многих стран, чтобы обсудить актуальные темы отраслевой повестки. Среди них – рациональное освоение ресурсов Мирового океана, обеспечение устойчивого рыболовства, глобальной продовольственной безопасности. Отмечу, что в России этим вопросам уделяется приоритетное внимание. Сегодня полным ходом идёт реализация масштабной программы по обновлению производственных мощностей рыбохозяйственного комплекса, строятся современные рыбоперерабатывающие заводы и суда», - говорится, в частности, в телеграмме.

Глава Минсельхоза России отметил, что отечественный рыбохозяйственный комплекс динамично развивается, демонстрируя рост ключевых экономических показателей.

Государство планомерно поддерживает социально ответственный и прозрачный бизнес. Непрерывно идет актуализация научной базы. «Мы возобновляем промысловую разведку, запланировали строительство суперсовременных научно-исследовательских судов. Большое внимание уделяем профильному образованию, – сказал Дмитрий Патрушев. – Но краеугольный камень устойчивого рыболовства и сохранения запасов водных биоресурсов – это развитие международного сотрудничества. Ведущим рыболовным странам, в число которых входит Россия, необходимо совместно решать глобальные, системные задачи. Население планеты растет, вопросы продовольственного обеспечения обостряются. Мы должны учитывать интересы всех государств, и, решая продовольственные вопросы, не допустить чрезмерной эксплуатации запасов Мирового океана».

Глава Росрыболовства Илья Шестаков поприветствовал и поблагодарил зарубежных министров, которые приняли участие в форуме, глав российских регионов, а также всех участников мероприятия. Всего в выставке и форуме в этом году, отметил глава Росрыболовства, принимает более 3 тысяч человек. Более 200 российских и зарубежных компаний представляют свою продукцию и технологии. «Нам предстоит обсудить тенденции мирового рыболовства с перспективой до 2050 года, возможные риски и перспективы развития», – сказал Илья Шестаков.

Участники форума рассмотрят варианты долгосрочного развитие рыболовства в различных районах Мирового океан, перспективы и риски аквакультуры, тенденции на глобальном рыбном рынке, вопросы обеспечения продовольственной безопасности, расширения международных торгово-экономических связей и научно-технического сотрудничества, в том числе вопросы судостроения, обеспечения безопасности промысла и многое другое.

Справочно:

В мероприятии принимают участие делегации из более чем 20 ведущих рыболовных государств, включая Китайскую народную республику, Японию, Республику Корею, КНДР, Норвегию, Фарерские острова, Исламскую Республику Иран, Королевство Марокко, Мавританию, и Гвинейскую республику, а также ключевых международных отраслевых организаций в области рыболовства, Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций (ФАО). В Санкт-Петербург приехали представители отраслевого бизнес-сообщества из Исландии, Германии, США, Канады, Великобритании, Швеции, Италии, Турции и других стран. Всего в выставке рыбной индустрии, морепродуктов и технологий примет участие более 200 ведущих российских и зарубежных рыбопромысловых, рыбоводных, рыбоперерабатывающих, судостроительных предприятий, производители и поставщики оборудования и сопутствующих материалов для рыбной промышленности, финансовые, торговые и другие компании. Представлены объединенные стенды рыболовных держав. Важное место занимают объединённые экспозиции российских регионов. Площадь выставки увеличится на 60% по сравнению с прошлым годом – до 13 тыс. кв. метров. С использованием современных мультимедийных технологий представлены новые инвестиционные проекты в рыбопромышленном комплексе и смежных отраслях. Кроме того, в рамках выставки организован «закупочный нетворкинг», чтобы российские розничные сети смогли закупить продукцию из тихоокеанских лососей и других видов рыб без посредников, заключить при необходимости долгосрочные контракты.

Организатор: Федеральное агентство по рыболовству при информационной поддержке Министерства сельского хозяйства Российской Федерации.

В 2018 году исполняется 50 лет с момента основания крупнейшей советской отраслевой международной выставки «Инрыбпром», которая также проводилась в Санкт-Петербурге.

Сайт МРФ: www.fishexpoforum.com

В Петербурге прошел первый день работы II Международного рыбопромышленного форума.

13 сентября в Санкт-Петербурге стартовал II Международный рыбопромышленный форум и Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий – главное отраслевое мероприятие страны. Площадка объединила представителей более 30 стран мира.

В работе форума примут участие представительные делегации из Дании, Исландии, Канады, Марокко, Китая, Кореи, Норвегии, Турции, Японии и других стран.

«Рациональное освоение ресурсов Мирового океана и обеспечение устойчивого промысла – один из приоритетов международного сообщества, поэтому главная тема форума „Мировое рыболовство – 2050“ очень актуальна. Важно обсудить все возможные сценарии развития рыбной индустрии в долгосрочной перспективе и участие Российской Федерации в этом процессе», – отметил заместитель Министра сельского хозяйства Российской Федерации – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков.

Программа форума открылась международной конференцией «Проблемы промыслового использования трансграничных запасов». Российские и иностранные эксперты обсудили вопросы международного сотрудничества в области рыболовства в условиях изменения климата, прогнозы промысла водных биоресурсов российскими рыбаками в трансграничных областях, сохранение биологического разнообразия и проблемы устойчивого рыболовства в международном правовом поле.

В конференции приняли участие полномочный министр, советник, представитель Фарерских островов при Посольстве Королевства Дания в Москве Бьёрн Куной, д. ю. н. ФГБНУ «ВНИРО» Дамир Бекяшев, представитель Института Нанаймо (Канада) Д-р Ричард Дж. Бимиш, представитель ФГБНУ «ТИНРО-Центр» Дмитрий Антоненко, профессор Пусанского университета, президент Комиссии по анадромным рыбам северной части Тихого океана (НПАФК) Д-р. Суам Ким и другие эксперты.

«Мне было очень приятно возглавить официальную сессию открытия, посвященную рациональному использованию океанов с учетом задач устойчивого развития на период до 2050 года, с участием руководителей важнейших министерств и сотрудников международных организаций», – заявил в рамках конференции Бьёрн Куной.

Деловая программа первого дня МРФ продолжилась конференцией «Судостроение 2050: Взгляд в будущее». Участники дискуссии обсудили будущее судостроения, повышение экономической эффективности добычи рыбы путем использования современных судов, орудий лова, практического применения других совеменных технологий, безопасности мирового рыболовства. В рамках конференции состоялись два круглых стола: «Курс 2050: траектория совершенствования» и «Курс 2050: безопасность рыбаков и рыболовных судов», в работе которых приняли участие член Совета Федерации Федерального собрания РФ, член комитета Совета Федерации РФ по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Людмила Талабаева, заместитель руководителя Федерального агентства по рыболовству Петр Савчук, генеральный директор Ленинградского судостроительного завода «Пелла» и другие спикеры.

В первый день форума состоялась торжественная церемония вручения сертификата Морского попечительского совета (Marine Stewardship Council, MSC) для тралового промысла минтая в Охотском море Ассоциации добытчиков минтая. Генеральный директор MSC Руперт Хоус вручил сертификат вице-президенту НКО «Ассоциация добытчиков минтая» Алексею Буглаку.

13 сентября также состоялось подписание соглашения о сотрудничестве между ФГБУ «Центр системы мониторинга рыболовства и связи» и ООО «ГК Технологии трейднига». Начальник ФГБУ ЦСМС Артем Вилкин и генеральный директор ООО «ГК Технологии трейдинга» Вадим Клементьев подписали документ о разработке и развитии модуля проведения торгов и сбыта производимой продукции на судах рыбопромыслового флота через портал ОСМ. Система позволит всем пользователям портала ОСМ организовывать и проводить торги по продаже рыбы и морепродуктов, а также продукции из них.

В первый день форума также начала работу выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий, на которой представлены новинки и современные разработки от отечественных и иностранных рыбопромысловых, рыбоводных и перерабатывающих организаций, судостроительных предприятий, производителей оборудования и сопутствующих материалов, актуальные услуги торговых и других компаний. В рамках экспозиции проходит широкая дегустационная программа, а также представлен первый рыбный фастфуд.

Деловая программа Международного рыбопромышленного форума продолжится 14 сентября во второй – основной – день мероприятия. На торжественной церемонии открытия МРФ-2018 выступят Министр сельского хозяйства РФ Дмитрий Патрушев, заместитель Министра сельского хозяйства РФ – руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков, вице-губернатор Санкт-Петербурга Сергей Мовчан, вице-премьер, Министр рыболовства Правительства Фарерских островов Хогни Хойдал, Министр сельского хозяйства, морского рыболовства, развития сельских территорий, внутренних водоемов и лесного хозяйства Королевства Марокко Азиз Аханнуш, Министр рыболовства и морского хозяйства Исламской Республики Мавритании Нани Ульд Шруга, Министр рыбного хозяйства КНДР Сон Чхун Соп, Министр рыболовства, аквакультуры и морского хозяйства Гвинейской Республики Фредерик Луа. Почетные гости примут участие в официальном обходе экспозиции и пленарном заседании «Мировое рыболовство 2050: ресурсы, рынки, технологии». На полях МРФ-2018 также пройдет торжественная церемония закладки рыбопромыслового судна на судостроительном заводе «Северная верфь».

Сайт форума: fishexpoforum.com

Трудная дорога в будущее

Андрей СТОЛЯРОВ

Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2018, 9

Столяров Андрей Михайлович — прозаик, автор многочисленных статей по аналитике современности и книги по философской аналитике «Освобожденный Эдем» (2008). Постоянный автор «Дружбы народов».

Статья расширяет круг тем, поднятых автором в последних номерах «ДН»: «Война миров. Исламский джихад как историческая неизбежность» (№ 9, 2017); «Разноликий ислам» (№ 12 2017); «Четыреста лет вместе» (№ 2, 2018).

Бурное движение в пустоту

Будущее — это не «продолженное настоящее». Это принципиальная новизна — то, чего еще нет. Будущее не «надстраивает» настоящее, а разрушает его, создавая принципиально иной цивилизационный пейзаж.

Наиболее ярко это заметно на примере истории.

В свое время знаменитый западный футуролог Элвин Тоффлер предложил выделить в историческом развитии три четкие фазы, обладающие собственными базовыми параметрами: аграрная фаза, символом которой является мотыга, промышленная фаза, символ которой — сборочный конвейер, и информационная фаза, ее символ — компьютер.

На наш взгляд, однако, это слишком крупные таксономические единицы. Удобнее пользоваться теми историческими периодами, которые в свое время были выделены марксизмом, — разумеется, освободив их от идеологической упаковки. Перед аграрной фазой добавить архаическую, которая характеризуется присваивающей экономикой (охота и собирательство), а от самой аграрной фазы, которая у Тоффлера чересчур велика, отделить период Средневековья, где впервые в европейской истории утвердилась глобальная трансценденция (христианство).

Тогда последовательность исторических фаз будет выглядеть следующим образом: архаическая фаза (символ — каменный топор), аграрная фаза, заканчивающаяся вместе с античностью (символы — плуг и меч), фаза Средневековья (символ — икона), индустриальная фаза (символы — механизм и машина), информационная фаза, которую иначе можно назвать когнитивной (символ — компьютер).

Символика фаз, конечно, весьма условна. Она отражает лишь знаковую, эмблематическую, «внешнюю» сторону каждого исторического периода: то, что является для него наиболее характерным. Однако сами фазы (онтологические периоды) в истории несомненно наличествуют и образуют собой ступени, по которым медленно, но неуклонно продвигается единая человеческая цивилизация.

Причем, поскольку фазы эти структурно несовместимы, поскольку каждая представляет собой самостоятельную функциональную целостность, движение между ними носит революционный, скачкообразный характер. По аналогии с агрегатными превращениями вещества (твердое — жидкое — газообразное — плазменное), известными физике, такой процесс можно назвать фазовым переходом. Суть явления здесь та же самая: «историческое вещество», сохраняя свой первоначальный состав, приобретает иное агрегатное состояние.

Другими словами, фазовый переход представляет собой системную катастрофу: демонтаж практически всех старых цивилизационных структур и возникновение новых — принципиально иных.

Исторически это выглядит как распад прежнего социального мироустройства, что в координатах обыденного человеческого сознания воспринимается как конец света.

В действительности же это означает наступление будущего.

Современный мир находится сейчас именно в таком состоянии. Мы вступили в период очередного фазового перехода, в период цивилизационного хаоса, который, судя по всему, будет лишь нарастать.

Это проявляется на всех уровнях индустриальной реальности.

Метафизический хаос обнаруживает себя как появление в современности множества маргинальных течений — от религиозного «Белого братства» до исламского терроризма и движения антиглобалистов. Данная ситуация соответствует множественности религиозных доктрин, «ересей», расплавлявших католицизм в позднем Средневековье.

Социальный и экономический хаос представлен, согласно определению аналитиков, «областями демодернизации» — целыми регионами, где современность редуцируется до архаических, родоплеменных форм хозяйствования: Афганистан, Ирак, Нигерия, Сирия, Судан, Сомали. Это тоже вполне соответствует цивилизационной редукции, которую когда-то переживала Европа — и после крушения Римской империи, и во времена Реформации.

Этнический хаос можно диагностировать по громадным антропотокам, перемещающим сейчас миллионы людей с континента на континент. Аналогии здесь — миграция первобытных племен в период неолитической революции, «великое переселение народов» при переходе от античности к Средневековью, экспансия в Новый свет (Северную Америку) при трансформации средневековой фазы в индустриальную.

Более того, в связи с формированием техносферы, чего ранее не было, нынешний фазовый переход отягощен еще и таким явлением, как технологический хаос, который проявляет себя в нарастании динамики техногенных катастроф: увеличении их частоты, масштабности, количества жертв. Технохаос, спонтанная деструкция техносферы становится сейчас одной из главных опасностей.

Как видим, сходство с двумя прежними фазовыми переходами (от античности к Средневековью и от Средневековья к Новому времени) поразительное. Нынешний фазовый переход, как в зеркале, отражает фазовые переходы прошлого.

Но есть и принципиальная разница.

В прежние периоды трансформаций, когда рушился старый мир, внутри него уже существовала некая новая трансценденция, некий метафизический оператор, который начинал сборку новой реальности. В момент распада античности (Римской империи) уже наличествовало христианство, и оно тут же начало сборку новой глобальной целостности — христианской цивилизации. Когда в период Реформации обрушился католический мир, уже существовала доктрина протестантизма, и она тоже немедленно начала сборку новой протестантской цивилизации. Когда в результате Первой мировой войны (очередной фазовый переход) обрушился мир классического капитализма, уже существовали либеральная и социалистическая доктрины, и они — каждая в своем ареале — опять-таки начали сборку новых реальностей.

То есть мир, пройдя эпилепсию хаоса, вновь обретал системную целостность.

В нынешнем фазовом переходе (от индустриализма к когнитивизму) такой трансценденции, такого метафизического оператора, такой социальной доктрины — нет. Движение идет в пустоту. Зоны хаоса расширяются, старый мир рушится, соскальзывая в небытие, но до сих пор не проступила идея, способная образовать новую системную целостность.

Существуют лишь три проекта, претендующих на глобальную универсальность. Однако пока непонятно, имеет ли хоть один из них необходимый для этого потенциал.

Американский проект предполагает, что весь мир следует переустроить по американскому образцу, а сама Америка (США) в этом случае образует его консолидирующий (управляющий) центр.

Европейский проект, в свою очередь, предлагает в качестве образца западноевропейскую «гражданскую, договорную цивилизацию», и в этом случае Западная Европа предстанет как ее основополагающая модель.

И наконец исламский проект, в противоположность американскому и европейскому, подразумевает, что роль глобального оператора в мире предназначена для ислама, а основой будущей государственности должен стать шариат.

Есть, правда, еще мощный китайский проект, но он не обладает качествами универсальности. Китайцы не стремятся сделать весь мир китайским, они лишь добиваются для Китая статуса сверхдержавы. Это не универсальный, это национальный проект.

Таковыми же, то есть по сути национальными, являются проекты Бразилии, Индии, Японии и России. Они тоже не претендуют на универсальность.

Только три глобальных проекта конкурируют сейчас между собой — американский, европейский, исламский. Лишь они подали заявки на формирование нового мира.

Каковы их шансы на успешную реализацию?

Трио для трех времен

На наш взгляд, все три проекта неосуществимы.

Американский проект представляет будущее в виде Большой Америки. Причем эта «Америка» будет четко разделена на три геополитических сектора: Америка первого сорта, то есть собственно США, руководящий и управляющий центр; Америка второго сорта, западные союзники Соединенных Штатов, послушно следующие за ними; и Америка третьего сорта — весь остальной мир, который с легкой руки С.Хантингтона так и именуется ныне полупрезрительным термином «остальные» («the Rest»).

Этот проект обречен. «Остальные» вовсе не хотят становиться ни второсортными, ни — тем более — третьесортными американцами. Чем больше Соединенные Штаты будут стремиться осуществить свой проект, тем большее сопротивление они будут встречать.

Мы в данном случае не пророчим «гибель Америки». Мы говорим лишь о том, что шансов на интеграцию мира американский проект не имеет.

В свою очередь, не имеет шансов и европейский проект. Пусть даже это лучший проект, к настоящему времени выдвинутый человечеством. Пусть даже «Большая Европа» по сравнению с «Большой Америкой» имеет явное преимущество: европейцы свой проект силой никому не навязывают, они лишь представляют его как версию всепланетного будущего.

Однако европейский проект не пассионарен. Фактически весь он сводится к максимизации бытового комфорта. Это идеал среднего класса, который в России XIX столетия назывался мещанами. Европейский проект не ставит перед собой сверхзадачи. Он не обладает «энергетикой подвига», необходимой для продвижения за горизонт. Вероятно, Шпенглер был все-таки прав: «каждая культура проходит возрастные ступени отдельного человека. У каждой есть своё детство, своя юность, своя возмужалость и старость». Европа пребывает сейчас в состоянии старости. Она хочет только спокойствия и более ничего. И, вероятно, главная ошибка Европы заключается в том, что она реализовывала свой проект исключительно в социальных координатах. Она редуцировала метафизическое (духовное) измерение, которое и является источником пассионарной энергии. Она замкнулась на быт, вычеркнув из него бытие. Европейская трансценденция выродилась. Из формы, обозначающей нечто, она превратилась в форму, обозначающую ничто. Идея нового мира не стала национальной идеей Европы, и европейцы не превратились в новый народ, обретший «новое небо и новую землю». Они остались конгломератом старых народов, замкнутых в своих эгоистических интересах. Европейцы так же не готовы к будущему, как и американцы.

Зато чрезвычайно высокой пассионарностью обладает радикальный исламский проект. Правда, точней его было бы называть не исламским, а исламистским, но поскольку в литературе утвердилось именно это именование, мы тоже будем называть его так. Тем более что всемирная исламская умма достаточно активно этот проект одобряет. Можно даже сказать, что — в противоположность Европе — он стал национальной идеей Мира ислама, образуя ныне внутри него, как и положено национальной идее, совершенно новую нацию — сетевую или виртуальную умму.

Цели исламского проекта поистине грандиозны. Это возвращение «исконных исламских земель», тех территорий, куда хотя бы однажды ступила нога мусульманина. «А нога мусульманина Европу сильно потоптала. Арабская конница дошла до центра нынешней Франции (Битва при Пуатье — 732 г.). С VIII в. мусульмане — арабы и берберы оккупировали Пиренейский полуостров. Турки в 16 — 18 вв. оккупировали земли, заселённые венграми (так наз. “Османская Венгрия”). И т.д. — любой мусульманский историк выкатит длинный список. И включит туда Кубу и всю Америку. Через любую поисковую систему в Интернете, задав фразу “Америку открыли мусульмане” (Muslims Discovered America), читатель может узнать весьма любопытные вещи — о том, что доколумбова Америка была открыта и освоена мусульманами. “Руины мечетей и минаретов с высеченным текстом аятов Корана были обнаружены на Кубе, в Мексике, Техасе и Неваде… В Неваде, Колорадо и Нью-Мексико — остатки существовавших здесь когда-то медресе”. Это — типичный текст подобного рода (не имеющий абсолютно никакого отношения к реальности, но ему верят или делают вид, что верят, даже некоторые президенты…). Если мусульмане, по этой логике, открыли и освоили Америку раньше Колумба и, естественно, раньше отцов-основателей Северо-Американских Соединенных Штатов, то это означает, что США (а также Куба и другие американские государства) расположились на «исламских землях». И теракты 11 сентября 2001 года были битвой за “освобождение исламских земель” в Америке»1 .

Понятно, что радикальный исламский проект тоже неосуществим. Человечество — в глобальном масштабе — никогда не примет ислам. И тем не менее этот проект находится в фазе экспансии: растет число террористических актов, совершаемых джихадистами, растет число радикальных исламистских групп. Расширяется физическая территория исламизма, что заметно не только в Азии, но и в Африке, непрерывно усиливается давление ислама на Запад. Фактически идет исламский Армагеддон, и результаты его могут стать катастрофой для всего человечества.

Эту же ситуацию можно изложить на другом языке. Американский проект пытается удержать настоящее — доминирующую роль США в глобальном мире. Европейский проект предлагает перспективную версию будущего, но пока не способен эту версию осуществить. Исламский проект стремится возродить прошлое, эпоху «праведного халифата», и распространить его на весь мир.

Идет ожесточенная борьба трех времен. Причем все три проекта, воплощающие эти три статуса времени, геополитически несовместимы. К взаимному согласованию они не способны.

Примирение, на наш взгляд, невозможно. Для этого либо Запад должен перестать быть Западом — по крайней мере, в нынешнем понимании этого слова — либо Исламский мир должен перестать быть Миром ислама.

Это — цивилизационный тупик. Главное — нет идеи, которая была бы способна интегрировать распадающуюся реальность. Выражаясь метафорически, нет «света по дороге в Дамаск». И потому главный вопрос, который стоит ныне перед международным сообществом — как с этим быть?

Можно ли все же согласовать имеющиеся проекты?

Можно ли перевести энергию разрушения в энергию созидания?

И обращен этот вопрос прежде всего к Исламскому миру.

Государство — это ислам

Существуют две точки зрения на современный Исламский мир.

Первая точка зрения предполагает, что поскольку исламская цивилизация возникла лишь в VII веке нашей эры, то есть на шесть веков позже, чем христианская, то она представляет собой точно такую же, но просто более раннюю фазу развития. Шестьсот лет назад европейская цивилизация переживала период крестовых походов, порожденных демографическим взрывом, резким увеличением численности населения, которое, в свою очередь, было вызвано климатическим оптимумом X — XIII веков. Исламский мир ныне переживает аналогичный период, и его экспансия — тоже следствие резкого демографического взрыва, в данном случае обусловленного общим подъемом уровня жизни после Второй мировой войны и приходом в исламские страны современной медицины и фармацевтики.

Эта точка зрения имеет отчетливый негативный аспект. Она позволяет Западу рассматривать исламскую цивилизацию как безнадежно «отсталую», как архаический, увязший в прошлом реликт, главная задача которого — учиться правильной жизни у западных стран. Естественно, что для Мира ислама такое отношение психологически неприемлемо и вызывает протест.

Приверженцы другой точки зрения утверждают, что Исламский мир — это совершенно особая, самостоятельная цивилизация, и при оценке его надо исходить из этой «особости», а не искать сомнительных аналогий. В частности, сам А.А.Игнатенко считает, что исламский радикализм обусловлен «эндогенными факторами», то есть он неизбежно порождается исламом как таковым.

На наш взгляд, принципиальных различий между двумя этими точками зрения нет. Мы основываемся на том, что законы развития универсальны и представлены на каждом онтологическом уровне. Они едины для унигенеза (развития всей Вселенной), для биогенеза (развития жизни на Земле), для социогенеза (развития человеческих обществ) и даже для онтогенеза (развития отдельной человеческой особи). Другое дело, что эти закономерности опосредуются средой — совокупностью обстоятельств, влияющих на развитие. Таким образом и возникают особенности, которые, вне всяких сомнений, необходимо учитывать.

Ислам как религия полностью соответствует этим рамкам. Например, любая сложная динамическая система после своего возникновения проходит состояние так называемых «осцилляций» — создает множество различных конфигураций, из которых по-настоящему — как базисная — утверждается только одна. Так осцилляции христианства порождали в свое время арианство, несторианство, монофизитство, монофелитство и т.д. и т.п., пока не утвердилась та версия, которую ныне мы называем «ортодоксальной». Точно так же осциллировал в свое время социализм, представая в версиях Маркса, Ленина, Троцкого, Бухарина, Сталина, в версиях «европейского коммунизма», в различных социал-демократических версиях.

Ислам здесь исключением не является. Уже в ранний период своего существования он предстал в версиях суннитов, шиитов и хариджитов, а затем не раз образовывал различные «параллельные конфигурации». Сейчас они наличествуют в виде мазхабов — религиозно-правовых школ, по-своему толкующих шариат. То есть ислам реализует вполне стандартный сюжет. Ну а то, что хариджиты отличаются от несториан — так это и есть «особость», которую необходимо учитывать.

Или еще пример. В свое время христианство прошло период тотальной национализации. После Вестфальского договора (1648 года), завершившего эпоху религиозных войн и провозгласившего суверенитет национальных культур (на языке того времени «cuius regio, eius religio»: «чья земля — того и вера»), в Западной Европе, а затем и во всем мире, образовалось множество национальных государств и, соответственно, множество национальных церквей, по своей практике довольно существенно отличающихся друг от друга. Появились «французский католицизм», «испанский католицизм», «польский католицизм», «латиноамериканский католицизм» и так далее, это не считая многочисленных протестантских деноминаций. И совершенно схожим путем произошла национализация мирового ислама. Оставаясь — в теории — целостной и единой религией, он сначала распался на арабский, османский, персидский, индийский ислам, а затем раздробился на индонезийский, турецкий, алжирский, саудовский, иранский, пакистанский, российский… Причем даже российский, достаточно изолированный, ислам сейчас представлен московской, кавказской, татарской и крымско-татарской версиями.

Собственно говоря, образование виртуальной исламской уммы — это тоже своего рода национализация, доктринальное выделение особого вида ислама, которую произвел исламский радикализм. В этом смысле еще большой вопрос: «существует ли Исламский мир в качестве консолидированного субъекта международной политики»2 или таковым субъектом является сейчас лишь радикальный ислам, вытеснивший «большой ислам» из сознания мирового сообщества?

Как бы то ни было, развитие Исламского мира идет стандартным путем. Хочет того Мир ислама или не хочет, но он вовлечен в процесс глобальной модернизации. В нем происходит тот же структурный метаморфоз, что на триста — четыреста лет раньше происходил в Западном мире: разорение крестьянства, урбанизация, индустриализация, образование больших масс маргинализованной молодежи, распад традиционного общества, спонтанное утверждение новых жизненных практик. Ничего принципиально нового здесь нет. Подобный метаморфоз испытало — и, между прочим, тоже с большим опозданием — уже множество стран. Другое дело, что в Мире ислама все это происходит очень медленно и болезненно, порождая коррупцию, автократии, нищету и чрезвычайно острые социальные пертурбации. Главное, что Исламский мир никак не может завершить данный этап и образовать стабильные развивающиеся государства современного типа.

И вот тут от общего мы перейдем к частностям. От всеобщих законов развития — к их индивидуальному воплощению. А индивидуальное воплощение нынешнего ислама заключается в том, что он как религия по-прежнему остается тотальным. Ислам пронизывает и определяет собою все — и политику, и государственное устройство, и социальные отношения, и экономику, и личную жизнь. Он в принципе не создает светских пространств, где могла бы рождаться творческая, независимая и свободная мысль, представляющая собой драйвер развития. Причем данная ситуация является для него имманентной, и это сразу заметно при сравнении ислама и христианства.

Христианство возникло в свое время в Римской империи, в зрелом, иерархическом государстве, расчерченном четкими и неукоснительными законами. Поэтому, предложив миру новый философский и социальный концепт, христианство сразу же стало в оппозицию к этому государству — оно принципиально отвергало его и более трехсот лет боролось с ним за право на существование. То есть здесь с самого начала произошло разделение светских и духовных властей, что и закрепилось во всей последующей истории. Вспомним европейское Средневековье: для защиты от своеволия феодала горожане могли обратиться к епископу, а для защиты от притязаний епископа — к феодалу. Причем каждый раз выторговывая для себя какие-нибудь преференции. В этом зазоре, в этом интервале неопределенности, который существовал сотни лет, и зародилось Магдебургское право — городское самоуправление, трансформировавшееся затем в гражданское светское общество. В христианской цивилизации ни одна из властей не смогла окончательно победить, и в конце концов сферы их влияния были четко разделены: у государства — социальное управление, у церкви — спасение души. Церковь и власть могли друг с другом сотрудничать, они могли упорно соперничать между собой, но ни одна из сторон не могла возвести себя в абсолют. Светская сфера жизни хоть и соотносилась с основными принципами христианства, но не была им полностью подчинена.

Совсем по-другому обстояло дело с исламом. Он возник в «благословенной Аравии», когда никаких государств там еще и в помине не было. Собственно государство в этом пробуждающемся регионе образовал сам ислам, и с тех пор власть и вера в Исламском мире не могли быть друг от друга отделены. Они представляли собой единое целое. Отсюда — онтологическая тотальность ислама, в принципе не допускающего наличия в обществе чуждых ему светских пространств. А поддерживается и воспроизводится эта тотальность мощным механизмом индоктринации, выраженным исламской религиозной обрядностью. Обратим в этом смысле внимание на Россию. В России большую часть ее государственного существования власть и церковь тоже были объединены — это качество называлось «симфонией» и досталось нам в наследство от Византии; светское, социальное и политическое пространство в России также было не слишком большим, и Россия тоже развивалась медленнее, чем западные европейские страны.

Вывод из сказанного, на наш взгляд, следует сам собой. Поскольку ислам как религия обладает экзистенциальной тотальностью, то и модернизация Исламского мира невозможна без трансформации самого ислама. Нынешняя конфигурация ислама препятствует естественному развитию, она создает среду, где любые преобразования даются с колоссальным трудом. Против них работает «таклид», то есть воспроизведение мнения предшественников, отклоняться от которого нельзя и который категорически отрицает всякие новшества3 . Более того, в поле тотальной веры, пронизывающей собою всё, любые инновации, даже если их вводить авторитарным путем, как правило, искажаются и потому порождают не столько позитивные, сколько негативные следствия. Именно поэтому, по образному замечанию Е.Сатановского, Исламский мир, как заколдованный, ходит по кругу: коррумпированный военный режим — коррумпированный гражданский режим — коррумпированный исламский режим, и затем — все сначала. Что, как пишет этот автор, «составляет основу политического цикла, повторяющегося на протяжении десятилетий». А промежутки между режимами довольно часто заполняются гражданской войной.

В общем, без трансформации религиозной доктрины Исламский мир обречен оставаться в тягучем прошлом. Никакие попытки Запада внедрить туда свободу и демократию не будут успешными. И не только лишь потому, что инсталляция демократии — это чрезвычайно трудоемкий и долгий процесс, требующий, как показывает история, смены нескольких поколений, но также и потому, что его будет непрерывно блокировать сам ислам. Прав, вероятно, тот же Е.Сатановский, который в книге «Россия и Ближний Восток» замечает, что по отношению к Миру ислама «благие идеи о демократии как основе построения гражданского общества современного модернизированного типа, копирующего западные образцы, хорошо звучат в университетских аудиториях и на международных форумах, но не имеют никакого отношения к действительности».

В этих координатах, как нам представляется, не обладает реалистической перспективой и «концепт диалога» между Западом и Исламским миром, на который сейчас возлагается столько надежд.

Показательно, что сама идея такого межцивилизационного диалога была выдвинута в 1998 году никем иным как президентом Ирана Мохаммадом Хатами и представляла собой политическую альтернативу известной концепции С.Хантингтона о «столкновении цивилизаций». Но еще показательней здесь было другое: когда на волне общественного энтузиазма Организация Объединенных Наций (ООН) объявила 2001 год — первый год третьего тысячелетия — «Годом диалога цивилизаций», то уже осенью этого же года, 11 сентября, исламские радикалы нанесли удар по башням-близнецам на Манхэттене. Естественно, что после этой трагедии концепт «диалога цивилизаций» приказал долго жить. Не имел успеха и план создания «Альянса цивилизаций» под эгидой ООН, предложенный в 2005 году Турцией и Испанией. Причем, как считает известный российский дипломат В.В.Попов, неудача уже этого плана в немалой степени явилась «следствием скептического, а по сути негативного отношения американцев к возможности равноправно­го диалога со слабыми государствами, представляющими иные цивилизации».

Это, разумеется, не означает, что диалог цивилизаций не нужен. Он, несомненно, оказывает благотворное влияние на ситуацию в мире. Однако этот механизм имеет и очевидные недостатки. Прежде всего он — чрезвычайно медленный, гносеологически инерционный, и результаты такого межцивилизационного согласования в лучшем случае проявят себя лишь через несколько десятков лет. Кроме того, вполне очевидно, что современный Исламский мир представлен в нынешнем международном дизайне вовсе не сообществом мусульманских стран, каждая из которых имеет свои собственные интересы, а скорей — «радикальной уммой», исламскими экстремистами, объявившими непримиримую войну Западу. Это в настоящий момент — авангард Мира ислама, и это всечеловеческая угроза, ликвидировать которую надо не когда-нибудь, через многие поколения, но — прямо сейчас. А с радикальными исламистами никакой диалог невозможен. Разве можно о чем-либо договариваться с людьми, которые открыто и недвусмысленно заявляют: «Мы разрушим европейские города, сравняем их с землей. Мы устроим водопады крови. <…> Мы не прекратим наши атаки до тех пор, пока вы не образумитесь и не вернетесь на праведный путь». Это строки из заявлений организации «Бригады Абу Хафса аль-Масри», которая уже осуществила теракты в Ираке, Испании, Турции, акции саботажа в Англии и США, но точно таких же воззрений придерживается и множество других радикальных исламских групп.

Самостоятельно Исламский мир справиться с радикалами не способен. Даже те правительства мусульманских стран, которые надвигающуюся опасность осознают, находятся под сильным давлением «улицы», то есть ислама «народного», формирующегося в мечетях и медресе. Они вынуждены с ним считаться, поскольку он инсталлирован в сознание масс.

А «народный ислам» за последние десятилетия приобрел очень специфические черты.

Трансформация

Здесь нам придется вновь вспомнить о ваххабизме, который является официальной религией Королевства Саудовская Аравия. Правда, сами саудиты именование «ваххабизм» отвергают, называя себя салафитами, то есть сторонниками «чистого», «истинного» ислама. Но терминология не так уж важна, главное, чтобы было понятно, о чем идет речь.

Идеология ваххабизма очень проста. Аллах через пророка Мухаммеда указал человечеству, как следует жить, и людям надо исполнять волю Аллаха, а не выдумывать «от себя» всякие новшества, искажающие божественное предначертание. Коран надо воспринимать буквально, поскольку законы создаются Богом, а не людьми. Ислам надо очистить от всех позднейших напластований и понимать его так, как понимали его пророк Мухаммед и праведные халифы.

По сути, это идеология исламского фундаментализма, которую исповедует множество самых различных организаций и групп. Однако от других фундаменталистских течений современные ваххабиты отличаются тем, что проявляют крайнюю нетерпимость ко всем, кто не разделяет их взглядов.

Два принципа движут их религиозной активностью: такфир и джихад.

Такфир — означает обвинение в неверии. А «неверным» считается всякий, кто не соблюдает исламский религиозный канон. Это один из самых тяжких грехов с точки зрения классического ислама. Причем обвинение в неверии ваххабиты предъявляют не только всей западной цивилизации, которая, по их мнению, безбожием и развратом пытается уничтожить ислам, но и тем мусульманам, которые сотрудничают с «кафирами». Ваххабиты квалифицируют их либо как «отступников» (муртаддун), либо как «лицемеров» (мунафиккун). А наказание за неверие или вероотступничество может быть единственное — смерть. Ведь сказано в священном Коране: «Не уступай неверным, но <…> воюй с ними великой войной» (25:54). И сказано в священном Коране, кто такие неверные, — это «те, которые не судят по тому, что ниспослал Бог» (5:48). И сказано в священном хадисе: «Убейте того, кто поменяет свою религию»4 (имеется в виду, конечно, отвергнет ислам). И провозглашено в другом священном хадисе, что неверующий (атеист) — это тоже «вероотступник, который должен быть приведен к покаянию и [если не покается] убит»5 .

Причем всех «неверных» ваххабиты считают людьми настолько презренными, что такой же презренной должна быть и их смерть. «Модой» среди джихадистских террористических групп ныне является обряд нахр: это когда «неверному» перерезают горло, точно скоту. В свое время в экстремистской медийной среде даже была развернута целая идеологическая кампания, проходившая под лозунгом: «Соверши нахр со словами “Во имя Аллаха!”». Таким именно образом в ноябре 2004 года был убит голландский режиссер Тео ван Гог, снявший десятиминутный фильм «Покорность», осуждавший насилие над женщинами в мусульманском мире: убийца (гражданин и уроженец Голландии, по происхождению — марокканец) сначала его подстрелил, а потом перерезал ему горло. «Были и другие убийства по ритуалу нахр <…> которые снимались на видеокамеры или мобильные телефоны, а видеоклипы выставлялись в Интернете»6 . Причем смертью вероотступникам грозят не только подпольные группы. Сейчас в Организацию Исламская Конференция входят 57 государств, из которых пять рассматривают отступничество от ислама как преступление, наказуемое смертной казнью. Это Афганистан, Иран, Йемен, Саудовская Аравия и Судан.

Аналогичным образом обстоит дело с тезисом о большом и малом джихаде. Хадис, на который опирается этот тезис, многими мусульманскими теологами признается недостоверным: у него слабый иснад7 . Тем не менее на него активно ссылаются те, кто пытается доказать мирный характер ислама. Однако идеологи ваххабитов этот хадис вообще отвергают: для них не существует никакого другого джихада, кроме вооруженной борьбы. Причем участвовать в таком джихаде — обязанность каждого мусульманина. Ведь сказано в священном Коране, что «Воюющих за веру <…> Бог поставил выше остающихся дома» (4:96). И сказано в священных хадисах, что «быть один час в боевых порядках на пути Бога лучше, чем быть [на молитве] шестьдесят лет»8 . Вот — глас божий! И никаких сомнений тут просто не может быть! Ислам всегда распространялся мечом, подчеркивал Мухаммед абд аль-Салам Фарадж, осуществивший убийство президента Египта — Анвара Садата. Вести джихад против неверных — священный долг слуг Аллаха, и тот, кто уклоняется от него, тот — изменник, ему может быть предъявлен такфир.

Таковы основные принципы ваххабизма.

А теперь заново оценим ту ситуацию, которая сложилась в мире в результате «Войны Судного дня». Тогда, после введения в 1973 году нефтяного эмбарго арабскими странами, цены на «черное золото» фантастически возросли и колоссальные деньги хлынули в нефтяные монархии Персидского залива — в Катар, Объединенные Арабские Эмираты, в Кувейт, но прежде всего — в Королевство Саудовская Аравия. Доходы их в этот период были просто чудовищными. По некоторым данным, с 1970-х годов до конца ХХ века в нефтедобывающих мусульманских странах скопилось около 10 триллионов долларов избыточного капитала. И значительная часть этих денег была вложена в распространение и пропаганду ислама. Арабские нефтяные монархии строили по всему миру мечети и медресе, финансировали исламские университеты и начальные курсы для мусульман, вкладывали громадные средства в радио, телевидение и СМИ, поддерживали множество экстремистских групп, борющихся за то, чтобы в их странах воцарился «настоящий ислам».

Масштабы этой деятельности поражают. Одна только Саудовская Аравия организовала примерно 6 000 фондов, распространяющих в разных странах исламскую литературу. Считается, что за последнюю четверть века она израсходовала на эти цели не менее 70 миллиардов долларов. Американские исследователи вообще «утверждают, что Саудовская Аравия истратила на ваххабитскую пропаганду за последние четверть века больше средств, чем Советский Союз на коммунистическую пропаганду за все время своего существования»9 . А ведь, помимо нее, «вкладывались» в этот проект и Катар, и Кувейт, и Объединенные Арабские Эмираты. Причем распространялся по миру именно ваххабизм, вытеснявший собой все другие религиозные форматы ислама. Его преподавали в университетах и медресе, его пропагандировали саудовские эмиссары в различных исламских объединениях, он утверждался в «шариатских зонах» Европы, он служил идейной основой боевиков в тренировочных лагерях Афганистана и Пакистана.

В общем, можно, вероятно, сказать, что за последние десятилетия ислам претерпел колоссальную мировоззренческую трансформацию. Современный ислам (по крайней мере его «новая умма») обрел отчетливый ваххабитский формат, и именно это, как нам представляется, в значительной мере обостряет конфликт между Западным миром и Миром ислама. Зарубежный исследователь Мухаммад Хасан даже считает, что «салафизм (читай: ваххабизм — А.С.) — полностью и радикально иная культура, иной менталитет и, в конечном счете, иная религия, нежели традиционный ислам». А американский обозреватель Томас Фридман конкретизирует эту мысль. Он полагает, что «ничто так значительно не подрывает стабильность и модернизацию арабского мира и мусульманского мира в целом, как те миллиарды и миллиарды долларов, которые саудовцы с 70-х годов прошлого века инвестировали в то, чтобы полностью стереть все следы плюрализма в исламе — будь то суфистская, умеренно суннитская или шиитская версии — и навязать вместо него пуританский, антимодернистский, антизападный, антиплюралистический, направленный против женщин, ваххабитский, салафитский бренд ислама, пропагандируемый саудовским религиозным истеблишментом. Далеко не случайно несколько тысяч саудовцев присоединились к “Исламскому государству”, а благотворительные фонды Арабского залива переводят ИГ финансовые средства. Именно поэтому все суннитские джихадистские группировки — ИГ, “Аль-Каида”, “Джебхат ан-Нусра” — это идеологические ответвления ваххабизма, впрыснутого Саудовской Аравией в мечети и религиозные школы от Марокко до Пакистана и Индонезии».

Да что там Пакистан или Индонезия! «В настоящее время в Британии, число мусульман в которой составляет 5 % населения, — около 3 миллионов человек, более трети мусульман, обучающихся в университетах, считают оправданным убийство во имя интересов религии»10 . Вот неисчерпаемый резерв «спящих кротов», которые могут проснуться и начать действовать в любой момент.

С конца 1970-х годов, еще с афганских и пакистанских военно-тренировочных лагерей, нефтяные монархии Персидского залива взращивали чудовище. Они надеялись, что оно пожрет «кафиров», «безбожников», советские войска, вторгшиеся в Афганистан. В этом им помогали Соединенные Штаты, в свою очередь рассчитывавшие использовать «борцов за веру» против СССР. Непрерывным потоком шли деньги, инструкторы, оборудование, военное снаряжение. И вот наконец чудовище выросло, возмужало, окрепло и внезапно дохнуло огнем на своих «родителей». Первый удар пришелся как раз на Америку: обнаружилось, что из 19 террористов, ответственных за трагедию 9/11 на Манхэттене, пятнадцать были гражданами Саудовской Аравии, а еще двое — гражданами Объединенных Арабских Эмиратов. Более того, выяснилось, что 80 процентов мечетей в Соединенных Штатах контролируется ваххабитами, пропаганда ваххабизма свободно осуществляется многочисленными саудовскими исламскими культурными центрами и ваххабитские материалы обильно представлены даже на сайте посольства КСА в Вашингтоне.

Вряд ли верна точка зрения, полагающая, что исламский радикализм — это вынужденный ответ Мира ислама на цивилизационное давление Запада. То есть, быть может, она и верна, но только отчасти. Экспансия радикального исламизма началась бы и без этого фактора. Ведь не случайно девизом Королевства Саудовская Аравия является символ веры ислама — шахада: «Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед — посланник его». А государственный гимн этого государства звучит так: «Да здравствует король! Стремись к славе и превосходству»!

Вот и стремятся.

Трансформация действительно осуществилась. Ислам от лица всего Исламского мира представляют в настоящий момент почти исключительно приверженцы ваххабизма. В полном соответствии с известным тезисом В.И.Ленина ваххабитская идея овладела массами и стала революционной силой. Монархии Персидского залива радикализовали ислам, и «процесс пошел» со все нарастающей интенсивностью. Терапевтические меры, которые предпринимают сейчас Соединенные Штаты и сама Саудовская Аравия, на него практически не влияют — феномен радикализма стал самодостаточным, самоподдерживающимся, поглощающим одну исламскую страну за другой. Разгром конкретного «халифата», в Сирии например, ничего не даст: пока в мировоззренческом дискурсе ислама главенствует ваххабизм, он будет воспроизводить по всему миру все новые и новые «исламские государства». Война Запада с исламскими радикалами станет «дурной бесконечностью», и нельзя поручиться, что Запад в этой войне победит. Тем более, что — парадоксально, но факт! — Соединенные Штаты по-прежнему являются надежной защитой для нефтяных ваххабитских монархий. На что здесь Америка рассчитывает, непонятно. Фактически она сама пестует свою смерть.

Единственная возможность погасить данный конфликт — это трансформировать нынешний религиозный дискурс Мира ислама. Предложить вместо ваххабизма иную теософскую конфигурацию — более современную, более энергичную, но главное — имеющую прикладной социальный характер. То есть способную создать эффективное мусульманское государство: политически стабильное, уверенно развивающееся, своевременно отвечающее на вызовы новой эпохи — государство, которое стало бы социальной моделью для других мусульманских стран, государство, которое могло бы наглядно продемонстрировать всему миру, что у ислама есть не только безнадежное прошлое, но и перспективное будущее.

Понятно, что Запад решить такую задачу не в состоянии. Он хочет превратить Исламский мир во второсортный, эрзацный аналог себя, перелицевать его в Соединенные Штаты или в Европу — более ничего.

Других рецептов спасения у Запада нет.

Но, может быть, используя свой исторический опыт, это способна сделать Россия?

Война в Зазеркалье

Правда, ситуация с российским исламом тоже не внушает особых надежд. Следует, как нам кажется, честно признать, что несмотря на очевидные достижения в этой сфере, мусульманские республики, входящие в состав РФ, так и не стали по-настоящему органической частью России. А российские этнические и верующие мусульмане так и не начали ощущать себя настоящими россиянами.

Нет, внешне все выглядит благополучно. Уважение к исламу и этническим мусульманам демонстрируется непрерывно. Выступая в октябре 2013 года в Уфе на торжественном собрании, посвященном 225-летию Центрального духовного управления мусульман России, президент В.В.Путин сказал, что «ислам — это яркий элемент российского культурного кода, неотъемлемая, органичная часть российской истории. Мы знаем и помним много имен последователей ислама, составивших славу нашего общего Отечества, — государственных и общественных деятелей, ученых, предпринимателей, представителей культуры и искусства, доблестных воинов».

Причем это отнюдь не политические декларации. Они неуклонно воплощались на практике. Вот что пишет об этом доктор Луай Юсеф, координатор Всемирного союза мусульманских ученых в России и СНГ, чье мнение особенно ценно как мнение наблюдателя со стороны: «Весьма примечательно, что за короткий промежуток времени они (российские мусульмане — А.С.) сумели получить такие права, каковых не имеется у мусульман, живущих в исламских странах, во главе которых стоит правитель-мусульманин». Доктор Юсеф приводит интересный факт: несколько лет назад власти Республики Татарстан обратились в Государственную Думу РФ с предложением сделать день принятия ислама государственным праздником России. Тогдашний «президент Дмитрий Медведев одобрил это предложение. Примечательно, что этот проект горячо приветствовала и Русская Православная Церковь, которая призвала не медлить с его осуществлением».

Вместе с тем, если рассмотреть ситуацию более объективно, выясняется, что все не так радужно. Да, действительно «в России живет больше мусульман, чем в любой другой европейской стране, и процентная доля мусульман среди населения быстро растет»11 . Да, действительно в истории России не было религиозных войн, а в новейшей истории — серьезных религиозных конфликтов. Да, российские мусульмане очень лояльны к российской власти, можно даже сказать, что это ее надежный электоральный ресурс. Во всяком случае, количество голосующих на выборах за «партию власти» в мусульманских республиках всегда значительно выше, чем в русских регионах России. Последнее, впрочем, объясняется тем, что «традиционные мусульмане» лояльно относятся к любой сильной власти, какой бы она ни была. К тому же российский ислам в определенной части своей имеет отчетливый суфийский характер (не только у мусульман Северного Кавказа, но и у татар Урало-Поволжья), а суфии — это их базовая черта — стремятся не вмешиваться в политику. Имеет значение и сравнение образов жизни: благодаря электронным СМИ российские мусульмане прекрасно знают, как живут их собратья по вере в государствах Средней Азии или на Ближнем Востоке, и вовсе не жаждут оказаться в условиях диктатуры или — что еще хуже — гражданской войны.

И однако то состояние «исламского инобытия», о котором мы говорили ранее, никуда не исчезло. Российские мусульмане по-прежнему пребывают как бы в «мире ином». Формально являясь полноправными российскими гражданами, активно участвуя в гражданской и экономической жизни страны, они как религиозная общность существуют в некой параллельной реальности, которая неведома подавляющему большинству россиян. Русские россияне почти ничего не знают ни об исламе, ни о «своих» мусульманах. Отношение к ним формируется в основном электронными и печатными СМИ, уже давно поставившими знак равенства между исламом и терроризмом. Как начали российские журналисты еще с середины 1990-х годов писать о «полчищах ваххабитов», которые угрожают России, так это продолжается до сих пор. Об исламе в российской русскоязычной прессе вспоминают только тогда, когда происходит очередной террористический акт. Ситуация усугубляется и наплывом мигрантов из среднеазиатских республик — отношение к ним, очевидно «чужим», также переносится и на «своих» мусульман. И вообще, большинство россиян считает Россию европейской и христианской страной и поэтому искренне не понимает — при чем тут ислам?

Можно констатировать весьма неприятный факт. Нация «россияне» до сих пор реально не сформировалась. В России, конечно, наличествует определенная гражданская консолидация, вызванная прежде всего обстановкой «враждебного окружения» (конфликтом с Западом, который по отношению к России — «чужой»), но отсутствует то внутреннее, деятельностное и мировоззренческое, единство, которое можно было бы назвать «национальной общностью».

Термин «россияне», используемый в течение последних десятилетий, обозначает не столько собственно нацию (государственно-этнокультурную общность), сколько формальную гражданскую принадлежность людей, проживающих в пределах определенных границ. Фактически нынешняя Россия представляет собой разнородный, противоречивый этнокультурный конгломерат, по-настоящему не сплоченный в единую нацию и потому потенциально готовый к различным геополитическим метаморфозам.

Вообще есть некий простой индикатор. Любая нация, если она действительно существует, формирует определенную онтологическую модель, «национальную аватару», выражающую представление нации о самой себе. Можно также сказать, что аватара — это концентрат национального (или этнического) характера, предъявление нации (этноса) в виде образа (эталона), который воплощает ее базисные черты. Это выделение нацией (народом) «себя» среди множества «других» этносоциальных культур.

В бытийной механике нации аватара играет чрезвычайно важную роль. Она непрерывно воспроизводит национальный характер, воспроизводит четкий национальный стереотип, утверждая нравственные, культурные и социальные нормы, специфические для него: «русские не сдаются», «англичанин никогда не будет рабом», «немцы не боятся никого, кроме Бога».

Классическим примером такой аватары является «образ советского человека», целенаправленно сформированный в СССР.

Значительно раньше в имперском сознании Великобритании возникла другая национальная аватара, которую можно определить как «образ белого человека». Здесь также нетрудно выделить набор главных характерологических черт. Это существо высшего порядка по отношению к колониальным аборигенам: он относится к ним как отец к неразумным детям — воспитывая и направляя их, поощряя, а если требуется, то и наказывая. Кроме того, «белый человек» никогда не отступает перед опасностью, он всегда, несмотря ни на какие препятствия, достигает поставленной цели, и он также всегда готов прийти на помощь другому «белому человеку». Энергетика этой внятно сформированной национальной модели, как нам представляется, сыграла не последнюю роль в становлении огромной Британской империи, «над которой никогда не заходило солнце».

Можно также вспомнить начальную американскую аватару, которая обозначалась аббревиатурой WASP (по первым буквам английских слов): белый, англо-саксонец, протестант. Ее типовой канон выглядит так: индивидуализм, протестантизм, пассионарная предприимчивость, стремление к успеху, личная ответственность за свою судьбу. Наличие такой аватары, которая, насколько можно судить, возникала в значительной мере спонтанно, определило и лицо нации (американский национальный характер) и специфику складывающейся американской государственности, где не власть формирует и направляет народ, а народ формирует и контролирует власть.

Понятно, что аналогичной национальной модели в современной России нет. Никто не может сказать, что представляет собой нынешний «россиянин», какие наличествуют у него базисные характерологические черты, каков его нормативный поведенческий репертуар. Нет точки сборки. Нет эталона «российскости», естественно объединяющего в себе разнообразные онтологии этносов, верований и социальных групп.

Между тем — повторим еще раз — ваххабитский ислам сумел за последние годы создать яркую аватару, притягивающую к себе мусульманскую молодежь. Это — мужественный воин ислама, сражающийся во имя всех истинно верующих на земле. Он бесстрашен и справедлив. Он презирает слабость и смерть. Он грозен со своими врагами: перед ним трепещут мягкотелые американцы и европейцы. Он призван освободить мир от зла. Он исполняет вышнюю волю Аллаха, и потому правда на его стороне.

Что может противопоставить ему традиционный российский ислам, не имеющий ни яркого образа, ни вдохновляющей цели? Что может противопоставить ему рыхлая нынешняя «российскость», не могущая определить даже саму себя?

И потому традиционный российский ислам постепенно глобализуется. В него медленно, но упорно просачиваются общемировые ваххабитские ингредиенты. Выступая в феврале 2013 года на заседании Национального антитеррористического комитета в Пятигорске, директор ФСБ России генерал А.В.Бортников сказал, что идеология радикального исламизма продолжает распространяться, причем «не только на Северном Кавказе, но и в ряде субъектов Приволжского, Уральского и Сибирского федеральных округов».

Вот в чем специфика нынешней ситуации. В России идет невидимая россиянам война. Идет громадное по масштабам сражение в Зазеркалье — за то, каким будет новый российский ислам.

Собственно — какой будет сама Россия.

И главное сражение этой войны разворачивается вовсе не в сфере экономики или социальной политики, которые, разумеется, тоже очень важны. Главное сражение разворачивается в мировоззренческой сфере, которая определяет собою все. Чей флаг будет развиваться на этой господствующей высоте, тот и выиграет сражение. Чья национальная аватара окажется привлекательнее, тот и будет претендовать на реальное место в формирующейся сейчас новой истории.

Пока Россия ведет в этой войне лишь чисто оборонительные бои.

Но как нам представляется, у нее есть все возможности, чтобы перейти в стратегическое наступление.

Точка сборки — «приоритет знаний»

Формирование новой нации, модернизация идентичности, создание аватары, которая воплощала бы собой национальный канон, — вполне реальный процесс. Уже в наше время, в ХХ веке, были сконструированы такие новые нации, как «советский народ», с очевидностью отличающийся от классических европейских и азиатских народов, или «израильтяне», которые тоже достаточно сильно отличались от диаспоральных евреев, или «кемалистские турки», выделенные из населения Османской империи, или «арийская раса» в Германии во время правления Гитлера.

Преобразование нации — осуществимый процесс, и занимает он не такое уж долгое время. Другое дело, что тут сразу же возникает главная тема: каким должен быть новый национальный формат, чтобы соответствовать современности, каких целевых параметров при этом необходимо достичь?

Оценим в этих координатах потенциал России. Понятно, что путь классического «догоняющего развития», путь «вторичной индустриализации» как основы создания национальных богатств не является для нас перспективным. Против этого работает российская «географическая специфика», которая заключается в том, что в России более холодный климат, чем в большинстве развитых западных и восточных стран, и более обширная, с трудными коммуникациями территория, во многом не освоенная до сих пор. При любой экономической деятельности Россия вынуждена будет платить дополнительные налоги — транспортный и климатический, — исключить которые из накладных расходов нельзя. И если до периода интенсивной глобализации, когда национальные экономики в определенной степени были разобщены, это принципиального значения не имело, то теперь, в мире всеобщей экономической взаимосвязанности, любая, даже самая незначительная, добавочная нагрузка на производство порождает ощутимые конкурентные трудности.

В классическом варианте, в сюжете обычного догоняющего развития Россия всегда будет экономически опаздывающей страной, что в общем и наблюдалось в значительной части ее истории. При прочих равных мы ни по уровню технологий, ни по уровню жизненных благ никогда не сумеем сравняться с мировыми лидерами Запада и Востока.

Мы будем все время хотя бы чуть-чуть отставать.

Путь простого количественного развития приведет нас в тупик.

Единственная возможность для нас вновь оказаться в авангарде истории — это резко поднять качество нации, создать новый народ, способный на принципиальный цивилизационный прорыв. Причем критерий такой «национальной модернизации», точка сборки, на основе которой могла бы возникнуть новая российская аватара, должны — вне всяких сомнений — иметь универсальный характер. Ни «русскость», ни «православность» в чистом виде здесь не годятся, поскольку представляют собой изолирующие доктрины.

Мы не можем, следуя классическим западным образцам, стать самой богатой, самой развитой и самой сильной державой мира, сколько бы мы ни напрягались, — здесь существуют четкие географические ограничения. Зато мы можем стать самой образованной в мире страной — страной, лидирующей прежде всего в когнитивном, интеллектуальном пространстве. Заметим, что это полностью отвечает вызову будущего: в информационной эпохе знания ценятся выше, чем металл, газ или нефть. К тому же интеллектуальный вектор развития имеет явное преимущество: в среде концентрированных и возобновляемых знаний, при высокой когнитивной температуре, которая в подобной среде возникает сама собой, новые идеи и новые технологии (то есть собственно инновации) зарождаются как бы из ничего. Они представляют собой «воздух существования». А появившись на свет, эти идеи уже влекут за собой и динамичное сбалансированное развитие, и ощутимые экономические преференции.

Добавим, что это не есть сугубо умозрительная концепция. В 1866 году, когда прусские войска разгромили армию Австрийской империи при Садове, канцлер Бисмарк сказал, что «эту войну выиграли немецкие учителя». Подразумевалось, что качественный уровень немецкого солдата был значительно выше австрийского, что являлось следствием немецкого школьного образования. Заметим также, что политические, экономические и военные успехи Соединенных Штатов не в последнюю очередь были обусловлены тем, что они целенаправленно ассимилировали в себе образованных, творческих, энергичных людей — эмигрантов со всего мира. Или еще пример. Когда Япония, разгромленная во Второй мировой войне, в качестве национальной идеи выдвинула цель «выиграть мир», то фундаментом для реализации этой идеи стало именно образование. «Рабочий день» японского школьника длился тогда 12 часов: с 8 утра до 3 дня — собственно школа, с 6 до 9 вечера — занятия с репетитором, а потом до полуночи — выполнение домашних заданий. Средняя японская семья тратила на образование детей до четверти своего дохода. Культ образования в Японии и сейчас чрезвычайно высок. Аналогичную ставку — на образование — сделали в свое время также Сингапур и Тайвань, совершившие победный рывок от отсталости к передовым технологиям.

Есть что с чем сравнить.

Вот мощный ресурс, не требующий (по крайней мере на первых порах) ни глобального экономического переустройства, ни резких политических сдвигов, чреватых потрясениями и революциями.

Когнитивная трансформация нации, повышение ее качества за счет резкого повышения уровня образования — это путь, который современной России и вполне доступен, и остро необходим. Более того, на наш взгляд, это вообще единственный путь, обеспечивающий России реальное продвижение в будущее.

Главное же, что эта стратегия опирается на русский национальный характер, для которого свойственно скептическое отношение к материальным благам, но зато повышенное внимание к благам нематериальным — духовным. А образованность, умение думать, интеллектуализм — это как раз воплощение светской, современной духовности (во всяком случае, интерпретировать ее можно именно так), и потому здесь весьма вероятен архетипический резонанс, который придаст данной стратегии дополнительную энергетику.

А дальше следует самое интересное.

Точно такая же идеологема присутствует и в изначальной форме ислама. Причем в отличие от не слишком определенной «русской духовности» в исламе этот концепт имеет гораздо более четкие когнитивные характеристики.

Действительно, если обратиться к Корану с этих позиций, то можно заметить его сильную акцентированность на ценности и приобретение знаний. «Символично, что первым словом, с которым архангел Гавриил обратился к Мухаммаду, призывая его на пророческое служение, было: “Читай!” и что в начальных строках первой (в хронологическом порядке) суры-главы Корана прославляется Бог именно как творец, научивший человека письму (96:1-5). Также и последующую суру (68-ю) открывает Божья клятва орудиями письма — чернилами и пером. Превосходство знания/разума Бог отмечает в таких коранических откровениях: “Неужели равны знающие и незнающие?!” (39:9); “На высшую ступень Бог поднимает уверовавших и знающих” (58:11); “Из рабов Божьих подлинно боятся Его / Именно люди ученые (35:28)”». Или вот еще вполне однозначное повеление: «Назидайтесь, обладающие зрением!» (59:2).

«В свою очередь, пророк Мухаммад назвал разум первым и наивысшим творением Божьим, а ученых мужей (‘уляма’) — наследниками пророков. Поиск знания/науки он объявил “обязанностью каждого мусульманина и мусульманки”; говорил об учебе как о непрерывном процессе, длящемся от колыбели до могилы и требующем от человека отважных поисков мудрости “даже в далеком Китае”. Мухаммаду принадлежат также слова о том, что “чернила ученого так же драгоценны, как кровь мученика, павшего за веру”; или “один час размышления лучше семидесяти лет богослужения”»12 .

Примеры можно было бы продолжить, но, как нам представляется, сказанного достаточно. Ориентированность на познание — это специфика ранней коранической теософии, несомненно, выделяющая ислам среди других мировых религий. Средневековые авторы не случайно указывали, что в исламском обществе той эпохи существовали две отчетливые социальные группы: «люди пера» и «люди меча». Причем «мусульманская цивилизация отдавала перу предпочтение перед мечом, ставила ученого выше солдата, в чем выражался характерный для классического ислама культ знания»13 . Именно этот гносеологический вектор, вероятно, и вывел ислам в число лидирующих цивилизаций Средневековья — обеспечив ему подъем, какого не знал тогдашний Запад, то есть европейские страны.

Однако «врата иджтихада» начали закрываться уже в XI веке. Свободное высказывание, основанное на разуме, стало считаться грехом. Соответственно трансформировался и исламский гносеологический вектор: из познания мира он превратился исключительно в познание Бога. Наука была подменена богословием, и расцветшая было исламская цивилизация начала «тормозить» — чем дальше, тем больше. Отдельные попытки выдающихся исламских философов возродить рациональное знание успеха уже не имели: время было упущено…

Такая ситуация сохраняется до сих пор. Яркой иллюстрацией тому может послужить практика перевода. Еще в VIII веке в Мире ислама возникло знаменитое «переводческое движение», особенное активизировавшееся после «учреждения в Багдаде халифом аль-Мамуном (813 — 833) “Дома Мудрости”, который одновременно совмещал в себе библиотеку, академию и переводческое бюро. На арабский язык, ставший языком науки и культуры для всего населения мусульманской империи, были переведены многие произведения античной, иранской и индийской мудрости…» Исламский мир впитал в себя знание предшествующих цивилизаций, и естественно, что «за эпохой переводов, длившейся около столетия, вплоть до середины IX в., последовал период собственного творческого развития унаследованных культурных традиций»14 . По мнению американского ориенталиста Франца Роузентала, знание в арабо-мусульманской культуре приобрело ценность, не имевшую равных в других цивилизациях.

А что мы видим теперь? В одной Греции ежегодно переводится и издается в пять раз больше книг, чем во всех арабских странах вместе взятых.

«Наследники пророков» — ученые — перестали быть в Исламском мире уважаемыми людьми. Их совершенно вытеснили со статусных пьедесталов муллы и улемы. Творческую мысль заменила религиозная догма, и барьер этот, поставленный тысячу лет назад, по сю пору непреодолим.

Если же обратиться к исламу в современной России, то положение здесь нисколько не лучше. Оно даже хуже: в зарубежных мусульманских странах духовные наставники, «окормляющие» паству, имеют хотя бы профессиональное богословское образование. Российский ислам делает в этой сфере лишь первые неуверенные шаги. Ощутимых результатов пока не видно, и, вероятно, прав Юрий Михайлов, который пишет, что «сегодня редко встретишь муфтия, имама или муллу, занимающегося саморазвитием. В мечетях на пятничных проповедях звучит порой такая ахинея, что, если ее пересказать, никто не поверит, что подобное возможно не где-нибудь, а в столице государства, претендующего на цивилизационное лидерство. Духовенство меж тем и не скрывает, что ничего не читало и читать не желает». По подобию «духовных наставников» формируется и их паства — с низким уровнем образования, совершенно не соответствующая требованиям современности. А отсюда вытекают и главные трудности во взаимоотношениях с российским исламом: он все больше и больше отрывается от настоящего, погружаясь в догматическое средневековое прошлое.

Превратить российский ислам в активный цивилизационный ресурс, на наш взгляд, можно лишь одним способом. Следует создать «точку сборки» новой российской нации — причем в той области, которая является пересечением обеих социокультурных систем. Такой точкой сборки может стать «приоритет знаний» — идеологема, вырастающая, с одной стороны, из архетипической «русской духовности», а с другой — из архетипической «познавательной» сути ислама.

Вот здесь и может вспыхнуть настоящий архетипический резонанс — взаимодополняющая энергетика обеих цивилизационных культур.

Русская «духовность» в этом случае обретет конкретный смысловой формат.

В свою очередь, в российском исламе возродятся истинные «наследники пророков». В России возникнет нация, способная ответить на вызов будущего.

Лишь одна трудность возникает на этом пути — поставить такую задачу гораздо проще, чем реально ее решить.

Коранический гуманизм

Значительная часть нового профессионального духовенства в российском исламе получает образование за рубежом. Молодые российские мусульмане едут на учебу в иностранные исламские центры, а потом, возвращаясь оттуда, привозят с собой ваххабитский ислам. Причем во многих случаях его и везти не надо: агрессивный ислам просачивается в Россию сам. А.И.Маточкина, изучавшая положение мусульман в Петербурге, прямо пишет, что «большую роль в преподавании ислама играют выходцы из арабских стран — студенты, приехавшие на учебу в Санкт-Петербург и оставшиеся жить в городе после окончания обучения». Традиционный российским ислам не может этому противостоять: у него нет той яркой пассионарности, которой в настоящее время обладает зарубежный ваххабитский ислам.

Показателем низкого когнитивного уровня нынешнего исламского образования служит и отсутствие в публичном пространстве России мусульманской интеллигенции, хотя именно наше время, как отмечает Н.В.Полякова, «ознаменовалось выходом на авансцену современного мира фигуры публичного интеллектуала как нового активного участника не только внутренней, но и международной политики». Мы, конечно, не имеем в виду представителей разных российских народов, в том числе «этнических мусульман», активно участвующих в общественной жизни России. Таких в нашей стране достаточно. Но слышал ли кто-нибудь по радио или видел по телевизору выступление блестящего исламского интеллектуала, который на доступном слушателям/зрителям языке демонстрировал бы актуальность и современность своей религии? Главное — показывал бы совместимость «исламскости» и «российскости», их взаимодополняемости как цивилизационных культур? В собственно мусульманских СМИ такие публикации изредка попадаются, но мусульманская пресса является «параллельным пространством» для большинства россиян, на основную массу российских граждан она никакого влияния не оказывает. В общем приходится констатировать, что в России нет мусульманской интеллигенции, которая могла бы грамотно объяснять россиянам, что такое ислам.

Как нам представляется, опять-таки ясно, о чем идет речь. И об этом уже не раз весьма настойчиво говорили специалисты. России необходима единая, унифицированная система исламского образования — от самых начальных курсов при медресе до современных, интеллектуально насыщенных исламских университетов, способных не просто готовить профессиональные кадры, но и выдержать образовательную конкуренцию с крупнейшими зарубежными центрами.

Для многонациональной России это особенно актуально. У нас ведь, не забывайте, наличествует не только «татарский», «кавказский», «крымский» и «башкирский» ислам. Картина религиозной специфики намного более сегментирована. Например, южные регионы России представляют собой сложнейший коктейль как в конфессиональном, так и в этническом отношении. Здесь проживают представители более 170 народов, исповедующие более 40 направлений и вариантов религий: по разным оценкам, это от 11 до 22 млн. мусульман, принадлежащих более чем к 40 самостоятельным этносам. Ислам, пропитанный своеобразной местной культурой, дифференцированный в «мозаику» на протяжении двух последних веков, является здесь даже не региональным, а районным и областным, и потому социальные противоречия мгновенно обретают религиозную и этническую окраску.

Единство, противостоящее этой изначально конфликтной среде, осознание общности при сохранении местных культурных различий тут может обеспечить только строго унифицированный ислам, внедряемый через систему единого исламского просвещения.

Осуществимо ли это на практике? Или это сугубо схоластическая теория, обреченная оставаться чисто умозрительным построением?

На наш взгляд, подобная трансформация вполне осуществима. «Суверенная демократия», сложившаяся в России, имеет не только очевидные недостатки, но и достаточно очевидные инструментальные преимущества. Она представляет собой один из видов «государственного дирижизма», то есть такую социально-политическую систему, при которой власть напрямую управляет наиболее важными сферами общественного развития. «Дирижизм» не является чисто российской особенностью. Когда Шарль де Голль на волне алжирского кризиса пришел к власти во Франции, то для спасения страны он использовал именно дирижистские методы — собственно тогда и возник сам этот термин. На дирижизм, проводя системную модернизацию, опирались также Китай, Южная Корея и Сингапур. Правда, в России предпочитают определять это как «государственный патернализм», но суть не меняется: власть осуществляет преобразования под своим жестким контролем.

Так вот, при «суверенном» характере власти в современной России данный процесс действительно осуществим, причем даже во вполне обозримые сроки. Власти требуется лишь проявить политическую волю к преобразованиям. Тем более что действия эти встретят понимание у мусульман. «Мусульманская духовная элита на разных уровнях стремится к взаимодействию с государством, апеллируя к нему при решении своих проблем. “Несмотря на принцип отделения государства от религии, государство не должно игнорировать духовные потребности общества”, — считает <председатель Совета муфтиев России> Равиль Гайнутдин, и под этими словами подписались бы, пожалуй, все официально признанные мусульманские пастыри. Например, муфтий Дагестана Ахмад-хаджи Абдуллаев, выступающий за “сотрудничество и совместные с государством усилия по духовному оздоровлению общества”. По мнению имама ингушского села Галашки Умара Арапханова, “необходима государственная поддержка исламской жизни в республике, исламской мысли в России”. Глава ДУМ Мордовии Рашит-хазрат Халиков в обращении к президенту республики Николаю Меркушкину подчеркивает, что “...мусульмане всегда могут рассчитывать на помощь и понимание со стороны властных структур. Такой положительный опыт сотрудничества необходим очень многим регионам нашей страны”. А глава Координационного центра мусульман Северного Кавказа Исмаил Бердиев неоднократно подчеркивал: “...Без тесного взаимодействия с властью невозможно обуздать ваххабизм и терроризм. Нам нужно работать в одной упряжке, если мы хотим побороть это зло”. И подобных высказываний не счесть»15 . Ведь «традиционные мусульмане», как правило, лояльно относятся к власти. Впрочем так же относится к ней и большинство традиционно мыслящих россиян.

Однако «заточенность» российского ислама на образование отнюдь не гарантирует его мирный характер. Уже замечено, что руководителями террористических групп довольно часто становятся люди именно с высшим образованием — инженеры, менеджеры, врачи. И уж тем более — выпускники богословских университетов. Конечно, без «массы» рядовых исполнителей они оказались бы в пустоте, но сборку той или иной экстремистской организации обеспечивает именно их идеологическая направленность. Многое здесь зависит от поставленной цели. Это как с атомным производством: можно строить электростанции, освещающие города, а можно накапливать бомбы, способные превратить эти города в радиоактивную пыль.

То есть когнитивный вектор ислама, который необходимо сформировать, должен еще иметь и соответствующее мировоззренческое содержание.

Обратим в этой связи внимание на идею «коранического гуманизма», которую выдвинул главный научный сотрудник Института востоковедения РАН, доктор философских наук, профессор Тауфик Ибрагим. Под кораническим гуманизмом, если охарактеризовать его в самых общих чертах, он понимает представление «о человечестве как о единой семье», а также «о религиозном плюрализме и о свободе вероисповедания», представление о том, что приверженцы иных «религий, во-первых, тоже могут идти своим истинным путем к Богу и, во-вторых, что Бог осенит их своей милостью наравне с твоими единоверцами, даруя им вечное спасение», поскольку, например, христианин, если, конечно, он истинный христианин, в определенном смысле — также и мусульманин.

Причем особенно интересно, что акцент профессор Т. Ибрагим делает прежде всего на разуме. Он пишет: «Коран не выдвигает никаких догматов, которые надо принимать вопреки своему разуму. И это есть один из главных моментов коранического гуманизма. Картина мира в Коране существенно рационализируется, фактически отгораживается от вмешательства сверхъестественных сил, притом не только злых духов, таких как демоны и джинны, но и добрых — ангелов. Пророк Мухаммад стал “печатью пророков”, последним из них именно в том смысле, что к тому времени человечество вышло из религиозного детства, достигло умственной зрелости, а потому больше не нуждается в прежних, относительно примитивных способах Божьего просвещения и водительства. Отныне ты сам, своим разумом будешь устраивать свою жизнь, — такое высокое доверие к человеческому разуму и есть величайший гуманизм»16 .

Фактически речь здесь идет о той самой «рационалистической революции», которая в свое время в исламе завершена не была.

Эти идеи профессор Т. Ибрагим подтверждает громадным философско-историческим материалом. Причем он считает, что принципы коранического гуманизма были заложены в Коран изначально, то есть провозгласил их сам Аллах, но в дальнейшем, при восприятии их, они были искажены средневековым сознанием. Теперь пришло время вернуться к их истинному толкованию.

И тут важен вывод, к которому приходит Т. Ибрагим. Он полагает, что «подобающее (то есть гуманистическое — А. С.) будущее ислама будет сформулировано не в собственно мусульманских странах. Идеология выхода появится только на периферии исламского мира — в той же Европе, к которой я отношу и Россию», поскольку «более открытое понимание религии — мусульманской, иудейской, христианской — возможно только там, где люди существуют друг с другом на более или менее равноправных основаниях. Только эта атмосфера создает нормальную обстановку для такой идеологии и для восприятия такой идеологии».

Сходные мысли высказал и председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин на VIII Международной теологической научно-образовательной конференции с характерным названием: «Коранический гуманизм как фундамент мусульманского образования». Он определил коранический гуманизм как «совокупность коранических истин о человеке как о высшем творении Всевышнего», и поэтому «аксиомой коранического гуманизма является утверждение о разумности человека, о необходимости рационального подхода к миру». В свою очередь, «рациональный подход к действительности предполагает получение знаний, а творческий созидательный подход — преобразование, совершенствование человека и мира». При этом под образованием, по его мнению, следует понимать «систему интегрального знания, включающего и богословие, и право, и философию, и естественные, и гуманитарные науки».

И, наконец, с предельной четкостью сформулировал данный тезис президент В.В.Путин на встрече с муфтиями духовных управлений мусульман России в Уфе. «Одна из важнейших задач, — сказал он, — воссоздание собственной исламской богословской школы, которая обеспечит суверенитет российского духовного пространства и, что принципиально важно, будет признана большинством мусульманских ученых мира. Эта школа должна откликаться на самые актуальные события и в России, и в мире в целом, давать свои оценки, которые будут понятными и авторитетными для верующих».

Заметим, что ситуация для подобных преобразований складывается в России чрезвычайно благоприятная. Отсутствие у большинства россиян каких-либо знаний о современном исламе имеет не только негативный аспект. Эту «гносеологическую пустоту» может — вполне естественно — заполнить внятное позитивное содержание. И не только заполнить, но и создать в российском сознании столь необходимую ныне русско-исламскую гармонизирующую среду.

С другой стороны, неопределенный статус, в котором пребывает нынешний российский ислам, предполагает, что ему все равно предстоит испытать некий метаморфоз, и лучше если данный процесс будет не спонтанным, сопровождающимся различными инцидентами, а контролируемым, мягким, цивилизованным, направленным в сторону высоких коранических идеалов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Игнатенко А.А. Недокументированные заметки о «гуманитарном джихаде». Часть 1 // Институт Ближнего Востока. — http://www.iimes.ru/?p=25700.

2 Игнатенко А.А. Самоопределение исламского мира // Игнатенко А. А. Ислам и политика: Сборник статей. — М.; 2004. С. 53.

3 О противостоянии таклида и иджтихада в истории Исламского мира см.: Андрей Столяров. Война миров. Исламский джихад как историческая неизбежность. // Дружба народов. 2017, № 9.

4 Ислам против терроризма. Фетвы имамов по вопросам, касающимся тяжких бедствий. — М.; 2003. С. 141.

5 Игнатенко А.А. Эпистемология исламского радикализма // Религия и глобализация на просторах Евразии. — М.; 2009. С. 209.

6 Игнатенко А.А. Ислам в XXI веке: главные направления исследования // Полития. 2007. № 4 (47). С. 21—22.

7 Определение «слабый иснад» означает, что у данного хадиса не слишком авторитетные источники.

8 Игнатенко А.А. Эндогенный радикализм в исламе. С. 17.

9 Игнатенко А.А. Вашингтон и Эр-Рияд: союз против ваххабизма // Независимая газета. 13.02.2004.

10 Сатановский Е. Россия и Ближний Восток. Котел с неприятностями. — М.; 2012.

11 Попов В.В. Почему пробуксовывает диалог цивилизаций // Вестник МГИМО Университета. Вып. № 4. 2012. С. 153.

12 Ибрагим Т.К. Классическая мусульманская цивилизация (ценности и институты). // Исламская цивилизация в глобализирующемся мире. — М.; 2011. С. 10—11.

13 Там же.

14 Ибрагим Т.К. Классическая мусульманская цивилизация… С. 12.

15 Малашенко А. Ислам для России. — М.; 2007. С. 42—43.

16 Профессор Тауфик Ибрагим: Коранический гуманизм // Медина аль-Ислам. 2015. № 8 (166).

Лувр Абу-Даби и парк развлечений Warner Bros World Abu Dhabi вошли в список «лучших мест в мире», составленном журналом Time.

Другие достопримечательности стран Персидского залива в списке включают Культурный центр имени короля Абдул-Азиза в Саудовской Аравии, библиотеку Аль-Карауин в Фесе, Марокко, и отель Marriott Mena House в Каире.

Эксперты по туризму считают включение Абу-Даби в список свидетельством успеха города в диверсификации своей экономики.

«У нас есть Лувр, Warner Bros, Остров Яс и огромные инвестиции, усилия и бренды, приходящие на рынок», - сказал Гаурав Синха, эксперт по туризму из Дубая.

ОАЭ прикладывают немало усилий по увеличению числа посетителей в стране. Недавние инициативы включали в себя решение Кабмина предоставить иностранным туристам визы по прибытии, в том числе россиянам.

В прошлом году Дубай подтвердил свой статус туристического направления в ОАЭ номер один - 87 процентов всех прибывших гостей направлялись именно сюда.

Эксперты говорят, что и Абу-Даби также делает важные шаги в привлечении туристов, в первую очередь благодаря открытию новых культурных достопримечательностей, таких как Лувр.

Источник: Arabian Business

Аукционы не должны быть способом передела собственности.

Резонансный доклад ФАС с предложением ввести регулярные аукционы по продаже долей квот, все предложения из которого вошли в «дорожную карту» по развитию конкуренции в отраслях экономики, вызывал резкие негативные оценки как в рыбацкой среде, так и со стороны руководителей приморских регионов, бизнес-объединений, законодателей. Аукционы – это разовая акция для пополнения бюджета, ценой которой может стать деградация рыбной отрасли, считает член комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Владимир Блоцкий https://fishnews.ru/persons/253. В интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» он рассказал, зачем нужно защищать исторический принцип, почему подход Федеральной антимонопольной службы к оценке ситуации в рыбной отрасли вызывает много вопросов и что важно не упустить при подготовке закона о любительском рыболовстве.

– Владимир Николаевич, вы активно участвуете в мероприятиях с рыбацким сообществом. Исходя из ваших наблюдений, какие вопросы в отрасли сейчас особо нуждаются в законодательном урегулировании?

– Если говорить о первоочередных вопросах, то, на мой взгляд, это все-таки подтверждение исторического принципа. Казалось бы, редакция федерального закона «О рыболовстве…» https://fishnews.ru/news/29004, которая была принята 3 июля 2016 года, четко подтвердила этот принцип. Тем не менее периодически проскальзывают мнения, что нужно менять исторический принцип, потому что он неэффективен, и необходимо переходить к аукционному типу распределения водных биоресурсов, который был характерен для начала 2000-х годов.

На мой взгляд, это абсолютно недопустимо, поскольку исторический принцип подтвердил свою эффективность как в России, так и в зарубежных странах. Не стоит забывать, что рыбодобывающая отрасль крайне капиталоемкая. Для того чтобы построить средне- или крупнотоннажное судно, необходим очень большой объем инвестиций. Соответственно те, кто занимается этим бизнесом, должны исходить из понятных сроков возврата средств и окупаемости.

Если мы говорим об аукционном принципе https://fishnews.ru/news/34539, он только в краткосрочной перспективе может дать возможность пополнить бюджет Российской Федерации, но вместе с этим приведет к деградации рыбодобывающей отрасли, к увеличению браконьерства и к свертыванию действующих инвестиционных программ у рыбопромышленных предприятий. Поэтому основная задача, повторю, это сохранение исторического принципа.

Конечно, есть и масса иных вопросов, связанных в большей степени, скажем так, не с глобальным развитием, не со стратегией, а с тактикой. Последний пример – это ситуация в Северном бассейне, когда возникли вопросы по доставке рыбы транспортными рефрижераторами, принадлежащими иностранным юрлицам. Рыбаков поставили перед фактом, что это незаконно. Такая проблема требует если не законодательного, то в любом случае нормативного регулирования.

Казалось бы, это производственные моменты, какое до них дело законодателю. Но давайте исходить из того, что задача любой рыбодобывающей компании – организовать работу на промысле максимально эффективно. Рыбу надо своевременно выловить, качественно заморозить и доставить в порт покупателю. Любые задержки чреваты затратами: промысловое время стоит огромных денег. Поэтому даже такие небольшие вопросы порождают массу сложностей и увеличивают издержки производителей. Наша цель – минимизировать ущерб от подобного рода коллизий и стараться оперативно решать возникающие проблемы.

Более того, даже в закон о рыболовстве, несмотря на концептуальные изменения, которые были приняты два года назад, уже необходимо внести ряд точечных поправок – в большей степени юридико-технического характера. Они связаны и с рыболовными зонами, и с рыбопромысловыми участками. Сейчас такой законопроект подготовлен, но его необходимо принять оперативно: иначе с 1 января будущего года будет отсутствовать законодательная база для нормальной работы рыбопромыслового флота.

– Вы имеете в виду изменения, связанные с прибрежным рыболовством, которые вступают в силу с 1 января 2019 года?

– И этот момент тоже. Опять же с 1 января у нас будет единое промысловое пространство. Значит, уйдут понятия «прибрежные уловы» или «океанические уловы». Могут выплыть шероховатости в законе, которые придется устранять. Так что работы будет много.

Кроме того, к компетенции нашего комитета отнесены и вопросы аквакультуры. Мы регулярно проводим на площадке комитета круглые столы и совещания совместно с Росрыболовством и другими заинтересованными структурами. По мере возникновения проблем обязательно будем реагировать.

– Немалая часть проблем и в рыболовстве, и в аквакультуре связана не столько с законодательными нормами, сколько с тем, как их толкуют, с правоприменением на местах. Почему, на ваш взгляд, так происходит?

– На мой взгляд, всегда есть несколько причин. С одной стороны, можно сказать, что законодатель нечетко сформулировал нормы, раз они подвергаются такому многозначному истолкованию, поэтому необходимо работать над юридической техникой принятия законов.

С другой стороны, очень часто правоприменительная практика идет по пути, может быть, даже излишнего административного давления, принятия административных мер к рыбодобывающим компаниям или вообще к субъектам хозяйственной деятельности. Просто для того, чтобы выполнить свою функцию, а дальше, если субъект не согласен, он может обратиться в суд, и уже задача судебных органов проверить административный акт на соответствие законодательству.

Это во многом вопрос принятия ответственности. Естественно, мы видим, что очень часто никто не хочет брать ответственность на себя, отсюда и возникают все эти толкования, имеющие обвинительный уклон против рыбопромышленных предприятий.

– Получается в целом против бизнеса?

– Не могу сказать, что у нас все идет в целом против бизнеса. Все говорят о поддержке бизнеса, но, к сожалению, говорить мало. Нужно, чтобы в пользу бизнеса складывалась правоохранительная практика, правоприменительная практика, судебная практика.

Это же не только проблема рыбной отрасли. Давайте в целом возьмем то количество административных дел, которое рассматривается в Российской Федерации в отношении субъектов малого бизнеса, среднего бизнеса. У меня очень часто складывается впечатление, особенно когда я бываю в регионах, что все сталкиваются с одними и теми же проблемами, и в результате бизнес работает не благодаря, а вопреки. Вот такой парадокс.

Сейчас для государства действительно важная задача – изменить подход к экономической деятельности, дать больше свободы, и тогда люди захотят заниматься бизнесом, захотят зарабатывать, а эта деловая активность позволит создавать рабочие места, собирать налоги, соответственно, увеличится реальный ВВП.

– В июле вы участвовали в заседании комиссии РСПП https://fishnews.ru/news/34240, на котором обсуждался доклад ФАС https://fishnews.ru/news/34213 о состоянии конкуренции в рыбной отрасли. На ваш взгляд, насколько проблема низкой конкуренции актуальна для рыбохозяйственного комплекса и на каких мерах по ее развитию стоит сосредоточиться государству?

– Я не являюсь специалистом в области конкуренции или монополистической деятельности, но если смотреть со стороны, разве в российской рыбной отрасли несколько игроков? Или десятки игроков? В отрасли реально тысячи игроков, то есть существуют тысячи компаний. Да, среди них есть крупные компании, а есть средние и мелкие.

Общий объем вылова рыбодобывающими предприятиями – порядка 5 млн тонн. Это более чем на миллион тонн больше, чем было еще десять лет назад. Отрасль работает успешно, создаются рабочие места, в регионах открываются рыбоперерабатывающие комплексы, обновляется флот – заключены контракты на постройку новых судов в рамках механизма инвестиционных квот. Скажите, разве это не конкуренция?

Допустим, антимонопольная служба, к которой мы относимся с уважением, подготовила свое заключение. Но если вы проводите анализ, то, наверное, опираетесь на цифры? Тогда вопрос, на какие цифры? Вы собирали данные по рыбодобывающим компаниям? Вы обращались в ВАРПЭ? Вы проводили встречи, совещания с понятной повесткой, выслушивали аргументы рыбопромышленников?

У меня сложилось впечатление, что собралась группа людей, издалека, как в подзорную трубу, посмотрела на отрасль и, исходя из каких-то публикаций, из данных статистики, сделала свои выводы. Я считаю, что для составления объективного заключения необходимо прежде всего всесторонне исследовать ситуацию. Без такого подхода нельзя сделать правильных выводов. Поэтому я не буду давать оценку заключению ФАС, но, на мой взгляд, когда не соблюдены основные принципы подготовки, нельзя соглашаться с таким заключением и даже не следует его рассматривать.

Если бы для заключения действительно были взяты статистические данные из Росрыболовства, из налоговой службы, мы бы реально увидели, например, какие налоговые платежи перечисляет рыбная отрасль. Ведь работодатель – рыбодобывающая компания – помимо непосредственно налогов, еще делает отчисления с фонда заработной платы. Посчитайте в совокупности, сколько это рабочих мест, сколько семей за этим стоит, в каких регионах. А если посмотреть не только на экономические показатели?

Приведу конкретный пример. Западное побережье Африки. Как Российская Федерация там представлена? А так и представлена – рыбопромысловыми судами под российским флагом, которые ловят рыбу и исправно выполняют условия межправительственных соглашений. Вы знаете, что в бюджете ни копейки не заложено на выплаты в рамках межправительственного соглашения Россия – Марокко https://fishnews.ru/news/28229? Платит кто? Рыбодобывающие компании. Но они-то, получается, выполняют обязанности российского государства. Мы почему-то на это закрываем глаза, хотя это и есть в чистом виде продвижение интересов Российской Федерации на международном уровне.

На мой взгляд, сейчас нужно сосредоточиться не на разрушении исторического принципа, а на более широком применении в отрасли механизма государственно-частного партнерства, особенно в сфере науки. Ресурсы, которые выделяет государство для развития научной базы, невелики. И здесь, мне кажется, нужно выстраивать государственно-частное партнерство квотодержателей, государства и научно-исследовательских институтов – ВНИРО, ПИНРО и т.д. Нужно создавать программы, исследовать Мировой океан, определять новые виды ресурсов, которые можно использовать. Не делить ту базу, которая сегодня уже эксплуатируется, а искать новые ресурсы.

У нас есть зона ЮВТО, где работал советский флот, есть Антарктида, крилевые проекты. Давайте здесь сосредоточим усилия! Зачем же мы занимаемся тем, что пытаемся по большому счету перекроить свою зону – либо дальневосточную, либо северную? Поэтому я не согласен с тем, что в рыбную отрасль нельзя зайти. Пожалуйста, заходите! Тунцом занимайтесь, занимайтесь ставридой в Тихом океане, занимайтесь крилем. Вот западное побережье Африки – сколько стран! А где мы сейчас реально ловим – Марокко, Мавритания. Есть Намибия, Ангола, ЮАР – давайте с ними работать.

Но опять же это должна быть целая программа, в том числе с применением государственно-частного партнерства. Бизнес будет инвестировать в такие проекты, но для него должны быть понятные правила. Нужны гарантии: если вложился в научные исследования и завтра найдут какой-то ресурс, с которым можно будет работать, ты должен получить право его осваивать. Это будет справедливо.

– Как вам кажется, путь, который предложила для отрасли ФАС, то есть аукционы, где выигрывает тот, у кого больше денег, может реально привести к повышению конкуренции в отрасли или есть риск получить обратный эффект?

– Я отвечу вам так: к 1910 году небезызвестный Джон Рокфеллер сконцентрировал в своих руках 90% всей нефтяной отрасли США. Потом на основании решения Верховного суда произошло принудительное разделение его компании, откуда уже вышли ExxonMobil и другие нефтяные гиганты. Вот это была действительно монополия.

А вводя аукционный принцип, на мой взгляд, мы породим новую монополию. Не буду называть конкретных имен, но мы получим именно такую ситуацию. Для чего? Чтобы через какое-то время опять вернуться к этому вопросу, но уже в связи с действиями этого монополиста?

Я бы согласился с аукционным принципом только в том случае, когда действующий исторический принцип показал бы свою неэффективность. Но мы видим на цифрах, документально, доказательно, что это эффективно. Более того, в мире ничего лучшего не придумано, чем исторический принцип. Не хочу проводить параллели, но если так уж хочется аукционов, может, тогда проще вообще все национализировать. Но опять же, мы это уже проходили, результат известен. Я не хочу, чтобы аукцион рассматривался просто как способ и форма передела собственности. Это неправильно, на мой взгляд.

– В вашем комитете находится резонансный законопроект о любительском рыболовстве. Летом прошлого года текст документа был представлен ко второму чтению https://fishnews.ru/news/32064. На какой стадии работа над законом сейчас? И когда он может быть принят?

– Вы знаете, это действительно очень сложный законопроект, потому что прежде всего необходимо учесть мнение граждан – простых рыбаков с удочкой. Это настолько сложная и тонкая грань. Остается масса вопросов, поэтому закон, который, казалось бы, был принят в первом чтении, далеко не так легко дальше подводить ко второму чтению. На базе комитета создана целая рабочая группа, которую возглавляет мой коллега. Идет постоянная работа во взаимодействии с правительством, с рыбацким сообществом, с государственно-правовым управлением.

На мой взгляд, работа над законопроектом далека от завершения. Думаю, что если и можно рассчитывать на принятие закона во втором чтении, то только ближе к концу осенней сессии, но никак не в начале, потому что сделать нужно еще очень много.

– Но после выхода в этом году бассейновых правил рыболовства, установивших суточные нормы вылова по всем регионам https://fishnews.ru/news/34048, эта проблема несколько сгладилась?

– Да, такого накала страстей уже нет. Но еще раз говорю: задача ведь не в том, чтобы быстро принять закон. Не надо это делать быстро. Законы нужно принимать вдумчиво, грамотно, спешка здесь не нужна. Поэтому задача – принять действительно выверенный, правильный закон, который бы отвечал чаяниям большинства нашего населения. Мы не должны ущемлять права и интересы людей. Не потому, что это избиратели, а потому, что это люди. Я сторонник классической теории, где человек, его права и свободы – это высшая ценность. Вот давайте из этого исходить и во главу угла все-таки ставить человека.

Анна ЛИМ, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»

Россия > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 29 августа 2018 > № 2715548 Владимир Блоцкий

Сегодня Африканский банк развития (АБР) и ФАО договорились активизировать совместные усилия, направленные на стимулирование инвестиций в сельскохозяйственный сектор Африки, чтобы положить конец голоду и неполноценному питанию и поднять уровень благосостояния на всем континенте. В рамках соглашения АБР и ФАО приняли обязательство изыскать 100 миллионов долларов США в течение следующих пять лет на реалтизацию совместных проектов.

В частности, новый стратегический альянс направлен на повышение качества и вклада инвестиций в продовольственную безопасность, питание, социальную защиту, сельское хозяйство, лесное и рыбное хозяйство и развитие сельских районов.

Президент АБР Акинвуми Адесина и Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва подписали соглашение, основанное на многолетнем сотрудничестве между их организациями, в штаб-квартире учреждения ООН в Риме.

«ФАО и АБР углубляют и расширяют свое сотрудничество, чтобы помочь африканским странам достичь целей устойчивого развития. Максимальное извлечение выгод от использования инвестиций в сельском хозяйстве, в том числе из частного сектора, имеет ключевое значение для того, чтобы вытащить миллионы людей из пропасти голода и нищеты в Африке и обеспечить им достаточное количество продовольствия, а также создать достаточно рабочих мест в сельских областях для растущего населения континента», - сказал Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва.

Президент АБР Акинвуми Адесина сказал: «Подписание этого дополнительного соглашения является важным этапом в отношениях между Африканским банком развития и ФАО. Это свидетельствует о нашей совместной приверженности ускорению реализации высококачественных программ и увеличению инвестиций в государственно-частные партнерства в сельскохозяйственном секторе Африки. Это поможет нам достичь общего видения, состоящего в необходимости сделать сельское хозяйство выгодным капиталовложением, как это предусмотрено в стратегии банка «Накормить Африку».

Стратегия «Накормить Африку», запущенная в 2015 году, предполагает инвестиции на сумму в 24 миллиарда долларов США в сельскохозяйственный сектор Африки в течение следующих десяти лет. Основная ее цель состоит в улучшении сельскохозяйственной политики, рынков, инфраструктуры и учреждений для обеспечения отлаженных сельскохозяйственных производственно-сбытовых цепочек и доступа к передовым технологиям для миллионов фермеров.

Программа действий

Укрепление партнерства между АБР и ФАО предусматривает программу действий, включая более эффективные инвестиционные операции, финансируемые АБР, увеличение инвестиций в государственно-частное партнерство, улучшение инвестиционного климата и эффективности инвестиционного портфеля, а также информационно-пропагандистскую деятельность и мобилизацию совместных ресурсов.

Техническая помощь будет охватывать такие области, как устойчивая интенсификация и диверсификация сельского хозяйства, внедрение инноваций в цепочки добавленной стоимости, оказание помощи молодежи в сельском хозяйстве и агробизнесе, улучшение статистических данных в сельском хозяйстве, климатически оптимизированное сельское хозяйство, экономика «синего роста», продовольственная безопасность и питание, агропродовольственные системы, безопасность продовольствия и пищевые стандарты качества, расширение экономических прав женщин, стимулирование ответственных частных инвестиций, устойчивость и управление рисками и наращивание потенциала для государств с переходной экономикой.

Совместная программа будет осуществляться за счет первичных капиталовложений двух организаций в размере до 15 миллионов долларов США.

Совместные информационно-просветительские и политические действия будут включать внедрение Добровольных руководящих принципов ответственного управления земельными, рыбными и лесными ресурсами и Принципов ответственного инвестирования в агропродовольственные системы, одобренные Комитетом по всемирной продовольственной безопасности.

Сотрудничество между АБР и ФАО началось в 1968 году. С тех пор ФАО оказала техническое содействие в разработке 161 проекта, финансируемого АБР, на сумму свыше 3,7 млрд. долл. США, что составляет около 21 процента вложений АБР в сельскохозяйственный сектор.

Недавние совместно осуществленные проекты ФАО и АБР включают поддержку в разработке проектов в Танзании и Экваториальной Гвинее, техническую помощь в разработке программы «Синяя экономика» в Кот-д'Ивуаре, Марокко и Кабо-Верде и несколько технико-экономических исследовательских проектов для центров сельскохозяйственных преобразований в Замбии, Танзании и Кот-д'Ивуаре. Помимо этого, АБР и ФАО вносят значительный вклад в ряд континентальных диалогов по сокращению послеурожайных потерь, Великой зеленой стене Сахеля и Сахары, а также участвуют в инициативе Африканских лидеров по вопросам питания.

За последние 4 месяца ЕС увеличил экспорт соевого масла более чем в 2 раза

Согласно данным экспертов Oil World, страны ЕС за последние 4 месяца (апрель-июль) увеличили экспорт соевого масла за пределы блока на 59% - до 341 тыс. тонн против 215 тыс. тонн в аналогичный период прошлого года.

В частности, в указанный период Евросоюз начал экспортировать соевое масло в Индию, отгрузив в данном направлении 30 тыс. тонн продукции. Кроме того, эксперты фиксируют значительное увеличение отгрузок масла в Алжир – до 109 тыс. тонн, что в 2 раза выше показателя апреля-июля прошлого года (56 тыс. тонн), в Тунис – до 20 тыс. тонн (рост в 10 раз), а также в Марокко – до 114 тыс. тонн (+24%), Анголу – до 21 тыс. тонн (+10,5%), ЮАР – до 29 тыс. тонн (+39%). В то же время, снизились отгрузки в Израиль и Саудовскую Аравию.

Всего с начала 2017/18 МГ (октябрь-июль) ЕС отгрузил на внешние рынки 688 тыс. тонн соевого масла против 684 тыс. тонн в 2016/17 МГ и 699 тыс. тонн в 2015/16 МГ.

Источник: АПК-Информ

Исландия готова с радостью делиться своими инновациями.

На Выставке рыбной индустрии, морепродуктов и технологий, которая пройдет в рамках Второго Международного рыбопромышленного форума в Санкт-Петербурге в сентябре, впервые будут представлены объединенные национальные стенды предприятий. В таком формате экспозиции ожидается присутствие компаний из Норвегии, Исландии, Дании, Турции, Ирана, Марокко, Маврикия и других стран. В преддверии выставки Fishnews начинает публикацию серии интервью с послами и торговыми представителями государств - участников. Так, о «рыбном» взаимодействии России и Исландии мы поговорили с чрезвычайным и полномочным послом республики в РФ Сигридур Берглинд Асгейрсдоттир.

- Какое направление для международного сотрудничества в рыбной сфере двух наших стран (экспорт технологий, консалтинг, судостроение и др.) вы считаете наиболее перспективным?

- Рыбная отрасль играет ключевую роль в экономике Исландии. Традиционно рыба служила надежным источником питания для исландцев с самого момента заселения острова в девятом веке.

Благодаря накопленному столетиями опыту рыбное хозяйство Исландии завоевало признание и превратилась в мирового лидера в этой области. В рыбной отрасли задействовано 4,2% трудоспособного населения страны и на нее приходится 20% ВВП.

Рыбную отрасль Исландии можно охарактеризовать как очень современную, технологически инновационную и высокоэффективную. Но для этого было приложено много усилий, которые основывались на накопленном опыте поколений, знаниях в области океанологических исследований, а также бережному и ответственному обращению с водными биологическими ресурсами.

В дополнение к этому, четко ориентируясь на потребности рынка, исландская рыбная отрасль обладает уникальными конкурентными преимуществами. Постоянно требуется отбор лучших и наиболее экономичных проектов, соответствующих высокому качеству и стандартам. Так, например, исландские дизайнеры судов и поставщики оборудования зачастую используют нестандартные подходы и мышление, когда возникающая проблема детально анализируется, прорабатывается и в результате появляются оптимальные и совершенно неординарные решения. Компании, занимающиеся дизайном, постоянно совершенствуют конструкции судов, находя правильный баланс между эффективностью работы, энергосбережением, ценой на продукцию. Особое внимание уделяется безопасности в море. На судах устанавливаются современные системы мониторинга, надежное судовое оборудование, также большое внимание уделяется благоприятным и комфортным условиям работы моряков.

Еще одним ключевым элементом успеха является правильный подход к обработке пойманной рыбы. Исландские технологические решения по охлаждению, переработке и транспортировке известны во всем мире. Благодаря своим инновациям Исландия вышла в мировые лидеры в области эффективности использования своих национальных биоресурсов.

Также важно отметить, что в Исландии рыбная отрасль высокоэффективна и к ней относятся очень бережно. Основным критерием является качество, а не количество. Важен не объем добычи, а экономическая отдача от каждого улова, эффективность промысла. Получить максимальную стоимость продукции можно только за счетиспользования самого современного оборудования. В стране уже достаточно давно практикуется безотходное производство. Исландцы научились правильно использовать рыбу не только в пищу, но и в других целях. Например, в косметике, фармацевтике, и даже для производства одежды и аксессуаров. При полном использовании рыбы получается больше добавленной стоимости. Треска является очень хорошим примером.

Использование современного рыболовного флота, инновации в области глубокой переработки привели к тому, что, несмотря на снижение улова трески с 460 тыс. тонн в 1981 году до 180 тыс. тонн в настоящее время, стоимость производства увеличилась с 340 млн долларов США до 640 млн доларов США соответственно. Другими словами, стоимость, извлекаемая из каждой тонны трески, выросла примерно в 4-5 раз.

Благодаря усилиям посольства Республики Исландия в РФ по продвижению и представлению исландских услуг и технологий в России за последнее время значительно возросла осведомленность о потенциале и возможностях исландских компаний.

Исландские бизнесмены готовы предлагать российским партнерам инновационные технологии и свои ноу-хау в рыбной отрасли, новый подход к дизайну судов, а также высокотехнологичное и высокоэффективное оборудование для вылова рыбы, ее переработки как на борту судов, так и на прибрежных предприятиях. Именно это направление сейчас является наиболее перспективным для двусторонних торговых отношений между нашими странами.

- Насколько российский рынок интересен и важен для производителей промыслового и рыбоперерабатывающего оборудования Исландии?

- Интерес к российскому рынку со стороны исландских компаний достаточно высок.

Представители исландских компаний проявляют стремление и интерес к участию в программе по модернизации и обновлению российской рыболовной отрасли, осуществляемой Правительством РФ.

Они активно посещают основные рыбодобывающие регионы России, общаются и ведут коммерческие переговоры напрямую с покупателями, представляя свои услуги, продукцию и технические решения. Российские компании, со своей стороны, должны выбрать и решить, что им требуется и необходимо.

Надо отметить, что некоторые исландские компании - не новички на российском рынке. Так, например, компания Marel, которая производит разнообразный спектр оборудования и интегрированные системы, применяемые в пищевой промышленности, уже более десяти лет представлена на российском рынке. Спектр продукции компании охватывает весь производственный процесс: от получения сырья до расфасовки и упаковки конечного продукта. В России представлены все направления деятельности – переработка мяса, птицы, рыбы, глубокая переработка. Компания успешно работает на рынке и открыла несколько офисов в разных регионах страны.

Один из крупнейших производителей рыболовных снастей в Исландии, компания Hampidjan, много лет поставляет российским покупателям высокотехнологичное оборудование для вылова. В прошлом году компания открыла свое представительство в Мурманске.

В 2017 году шесть ведущих исландских компаний, объединенных в консорциум Knarr Maritime Consortsium, вышли на российский рынок, открыв свое представительство в Москве.

Компания Nautic, входящая в состав Knarr Maritime, - один из ведущих проектировщиков рыболовецких судов в Исландии - была выбрана известной российской рыболовецкой компанией «Норебо» для разработки траулеров нового поколения. Для успешной работы на российском рынке, основываясь на сотрудничестве и партнерстве с российскими проектировщиками, передавая свои технологии, Nautic открыла офис «Наутик Рус» в Санкт-Петербурге.

Недавно во Владивостоке между «Наутик Рус» и ООО «ПримКраб» был подписан контракт на разработку проекта для нескольких краболовных судов. Дизайн краболовного судна Nautic считается очень перспективным, поскольку основные технические характеристики направлены на обеспечение высоких стандартов безопасности и выносливости судна в бурных морях. Таким образом, скоро российский рынок сможет увидеть новые исландские технологии в действии.

В начале 2018 года исландские компании Skaginn 3X (также член Knarr Maritime Consortium), Frost и Rafeyri подписали контракт на поставку оборудования для современного рыбоперерабатывающего завода на Дальнем Востоке России. Завод будет оснащен самыми передовыми технологиями для сортировки, упаковки и заморозки 900 метрических тонн пелагической рыбы в сутки. Ожидается, что завод станет передовым в России как для продавца, так и для покупателя.

Буквально на днях Skaginn 3X подписала еще один контракт на поставку оборудования для рыбоперерабатывающего завода на Камчатке.

Посольство активно поддерживает исландские компании и помогает в продвижении на российском рынке. Начиная с середины 2016 года были организованы несколько торговых делегаций исландских бизнесменов, которые посещали разные регионы России. Также представители компаний активно участвовали в выставках и отраслевых мероприятиях. В 2016 году я вместе с делегацией исландских бизнесменов посетила Мурманск, где участвовала в мероприятиях Мурманской международной деловой недели. В 2017 году состоялись поездки в Калининград, на Камчатку и во Владивосток. Во Владивостоке мы приняли участие в XII Международном конгрессе рыбаков. Несколько компаний принимали участие в выставке «Нева», которая проходила в Санкт-Петербурге в сентябре. Министр рыболовства и сельского хозяйства Исландии госпожа Катрин Торгедур Гуннарсдоттир посетила Международный рыбопромышленный форум, который впервые проводился в сентябре прошлого года в Санкт-Петербурге.

Вся эта активность показывает стремление, проявляемое со стороны исландских компаний, и необходимость к сотрудничеству, направленные на дальнейшее укрепление нашего партнерства, нахождение новых возможностей на российском рынке. Такая совместная работа практически всегда приводит к положительным результатам, а также к укреплению двусторонних торгово-экономических отношений.

- Готовы ли экспортеры рыбы и морепродуктов Исландии восстановить свое присутствие на рынке России в случае отмены санкций?

- Между Исландией и Россией исторически существовали хорошие и взаимовыгодные торгово-экономические отношения.

Структура экспорта из Исландии в Россию сложилась таким образом, что рыба была основной экспортной статьей. В 2014 году, в соответствии с информацией исландского Статистического бюро, торговый оборот между нашими странами составлял примерно 268млн долларов США.

До 2015 года Россия была одним из основных экспортных рынков для рыбной продукции Исландии. На российский рынок приходилось 5% исландского экспорта рыбы. В основном это была пелагическая рыба - скумбрия, сельдь, мойва.

В 2016 году оборот составил всего 33 млн. долларов США. Такое резкое падение было обусловлено тем, что Россия ввела контрсанции против некоторых видов европейской продукции, в том числе и против рыбы из Исландии. Вследствие этого были запрещены поставки исландской рыбы на территорию РФ. И этот факт, безусловно, серьезнейшим образом отразился на экономике страны. Основные поставщики, многие десятилетия работавшие с российским рынком, понесли большие экономические потери. Местные общины, зависящие от этой торговли, также, к сожалению, пострадали.

Наши поставщики рыбы, безусловно, открыты к возобновлению поставок своей продукции на рынок РФ, чтобы российские потребители могли снова наслаждаться знакомыми вкусами исландских морепродуктов. Но рыночная ситуация и конъюнктура меняются, поэтому сам рынок будет диктовать условия восстановления и потребности в исландской продукции.

В то время как экспорт в Россию рыбной продукции практически исчез, торговые отношения продолжают развиваться. В настоящее время основным экспортным товаром являются знания и оборудование для рыбной отрасли. Как я уже отмечала, Исландия является ведущей в мире страной по разработкам в рыбном хозяйстве. С учетом того, что рыбная отрасль в России сейчас активно развивается, работают программы по привлечению инвестиций, это создало возможности для наших стран сотрудничать в этой области, и я, как посол, уделяла этому направлению большое внимание последние два года. Предполагаю, что исландско-российское сотрудничество выйдет на новый уровень в ближайшее время.

- Есть ли услуги в области консалтинга и обучения в рыбной сфере, которые Исландия может предложить России?

- В Исландии разработаны различные обучающие программы в области рыболовства. Такие программы есть в Университете Исландии (Рейкьявик), Университете Акюрейри (Акюрейри), Исландском рыболовном колледже (Рейкьявик). Эти программы рассчитаны на техническое образование, обучение менеджменту и руководству в отрасли.

Наиболее известным является Университет Организации Объединенных Наций. Начиная с 1975 года, он представляет собой международное сообщество ученых, занятых исследовательской работой, подготовкой в различных областях, в том числе в рыбной отрасли. Хотя эти программы рассчитаны на слушателей из слаборазвитых стран, которые хотят улучшить свое образование.

Также можно найти и ряд консалтинговых компаний в области строительства и дизайна судов.

- Что вы ожидаете от участия в Международной выставке рыбной индустрии, морепродуктов и технологий в Санкт-Петербурге?

- Площадка II Международного рыбопромышленного форума и Выставки рыбной индустрии, морепродуктов и технологий, которые будут проходить в сентябре в Санкт Петербурге, является ведущим международным мероприятием отрасли в России в 2018.

Исландские компании проявили большой интерес к этому мероприятию и впервые будут участвовать в специализированной отраслевой выставке на объединенномнациональном стенде, который организуется при участии посольства Республики Исландия и Торгового совета Исландии (Islandsstofa).

Безусловно, мы ожидаем, что это мероприятие позволит наиболее полно представить российским заинтересованным компаниям исландские технологии и решения в области модернизации и оптимизации судов и рыбоперерабатывающих предприятий, установить новые деловые контакты, расширить видение и понимание потребностей российского рынка, ну, и конечно, по возможности заключить новые контракты.

Исландцы — рыболовная нация, готовая с радостью делиться своими инновациями. Они смогут помочь в создании современной и эффективной рыбной отрасли России.

Fishnews

Исландия. Россия > Рыба > fishnews.ru, 23 августа 2018 > № 2710317 Сигридур Берглинд Асгейрсдоттир

Пассажиропоток аэропорта "Домодедово" в январе-июле 2018 года вырос на 6.5% по сравнению с аналогичным периодом 2017 года, составив почти 17 млн. Об этом говорится в сообщении пресс-службы компании.

В том числе на внутренних воздушных линиях аэропорт обслужил 9.2 млн человек. Из них 1.7 млн пассажиров совершили перелёты по стране в июле 2018 года.

На международных маршрутах в первые семь месяцев года пассажиропоток составил 7.7 млн, а в июле - 1.6 млн.

При этом пассажиропоток в страны дальнего зарубежья с начала года вырос на 7.3% до 5.4 млн - это максимальный трафик периода, начиная с 2014 года. Лидером стала Турция, которая продемонстрировала прирост на 42.7% - число пассажиров за 7 месяцев превысило 1 млн.

Рост трафика в страны дальнего зарубежья обусловлен и расширением маршрутной сети. В этом году авиакомпании-партнёры "Домодедово" предложили пассажирам новые возможности для перелётов по таким популярным зарубежным направлениям, как Рим, Париж, Касабланка, Варшава, Каир и другие.

Норма Пенсадо: мексиканцам довольно сложно и дорого приезжать в Россию

Норма Пенсадо Морено — первая в истории российско-мексиканских отношений женщина, ставшая послом Мексики в РФ. В интервью РИА Новости она рассказала о том, что в Мехико ждут от отношений с Москвой при новом мексиканском президенте Андресе Мануэле Лопесе Обрадоре, о сотрудничестве в военно-промышленной сфере и перспективах введения безвизового режима.

— 1 декабря в Мексике произойдет смена власти с приходом нового президента Андреса Мануэля Лопеса Обрадора. На ваш взгляд, как будут развиваться отношения Мексики и России? Каких изменений стоит ждать?

— Я думаю, отношения Мексики и России очень прочные, они традиционно были очень хорошими, так что в будущем мы будем продолжать укреплять наши отношения. С другой стороны, внешняя политика Мексики основана на принципах, зафиксированных в нашей конституции, Мексика сохраняет традицию хороших отношений с различными странами. Действительно, можно поздравить нас — в последние годы мы увидели существенный прогресс, были встречи на уровне президентов, на уровне руководителей и заместителей руководителя МИД. У нас было заседание в этом году смешанной комиссии по сотрудничеству в области культуры, образования и спорта между Мексикой и Россией. Мы видели эволюцию отношений. Но нам, как посольству, хотелось бы усиления сотрудничества в сфере экономики. Мексика и Россия — две большие страны, у них важные экономики. Но в плане нашего товарообмена, наших инвестиций можно много чего еще сделать. Так что, я думаю, обе стороны заинтересованы в том, чтобы развивать эту сферу.

— Планируется ли обмен визитами на высшем и высоком уровне между Россией и Мексикой? В этом году или в следующем?

— Я думаю, пока сложно говорить об этом. У меня нет никакой информации по этой теме. Несомненно, обмен визитами и встречи на высоком уровне — это то, что обычно содействует развитию дипотношений. Как посольство мы будем продолжать содействовать этому и надеемся, что будут возможности для встреч.

— Запланирована ли встреча главы МИД Мексики Луиса Видегарая и российского министра иностранных дел Сергея Лаврова на полях Генассамблеи ООН в сентябре в Нью-Йорке?

— У нас пока нет информации по этой встрече.

— На авиакосмическом салоне FIDAE-2018, который прошел весной, ряд латиноамериканских стран, в том числе и Мексика, выразили заинтересованность в российских учебно-боевых самолетах нового поколения Як-130. Поступили уже какие-то конкретные предложения России с мексиканской стороны на этот счет?

— Нет, никаких предложений не поступало. Этот салон проводится каждые два года в Чили. В Мексике тоже проходит салон, тоже раз в два года, и это два самых важных авиакосмических салона в Латинской Америке. У нас будет проходить салон в 2019 году. Те, кто посещают эти салоны, естественно, видят предложения, которые есть. Я думаю, что решающим фактором при принятии решения является, с одной стороны, то, как вписывается необходимость в покупке в глобальную систему страны, и, с другой стороны, какое предложение лучшее. Одна вещь, которую наши власти всегда ищут, это обеспечение хорошего обслуживания после продажи. Это в случае покупки оборудования. Для нас было бы важно производить в нашей стране, чтобы в Мексике были построены заводы, чтобы можно было привлекать инвестиции. Эти вопросы нужно продолжать изучать. Я думаю, важно подчеркнуть интерес к покупке оборудования, это всегда связано с глобальной политикой в соответствии со своими потребностями. Оборудование, которое покупается, должно пройти несколько этапов тендера, когда обеспечиваются лучшие условия, цены и обслуживание после продажи. С другой стороны, Мексике также важно привлекать инвестиции.

— В отношении самолета МС-21 такая же ситуация?

— Верно. Но надо сказать, что в частном секторе мексиканская компания Interjet, которая купила несколько самолетов компании "Гражданские самолеты Сухого", объявила о своем интересе продолжать эти покупки. Что мы можем заключить из этого? Что они довольны работой с "Гражданскими самолетами Сухого".

— Бывший посол РФ в Мексике Эдуард Малаян заявил, что Россия готова построить в Мексике заводы по производству авиа- и вертолетной техники, при этом Москва готова передать не только оборудование, но и технологии. По его словам, мексиканцев это предложение заинтересовало, но пока никакой информации об этом не было. Есть ли у вас сведения по этому вопросу? Когда могут начаться консультации?

— У нас нет конкретных сведений на этот счет. В отдельных случаях есть положения закона, которые не позволяют, чтобы оборудование, имеющее отношение в обороне, производилось в других странах. У нас нет больше информации, но это должно будет обговариваться.

— Но мексиканцы заинтересованы?

— Я думаю, были разговоры, которые не были очень детальными. Когда будет уже представлен комплекс предложений, мы их изучим, но пока такого не было.

— Когда будет проведена межправительственная комиссия по экономическому и научно-техническому сотрудничеству России и Мексики?

— Мы надеемся, и это один из наших приоритетов, что это произойдет как можно раньше в следующем году. В следующем году, очевидно, первые месяцы будут посвящены старту новой администрации. Это комиссия сложная, она включает в себя много секретариатов, министерств, она связана и с инвестициями, и с торговлей, и с морским транспортом. Эта комиссия мультидисциплинарная, подразумевает координацию работы с различными учреждениями. Все эти учреждения начнут работать при новой администрации. Нам бы хотелось, чтобы комиссия состоялась в первом семестре, но я не рискну утверждать это сейчас. Мы не знаем, что будет готово, это начало работы новой администрации. Но мы точно хотим провести мероприятие в следующем году.

— То есть мероприятие перенесли? Ведь была информация, что оно планировалось на вторую половину 2018 года.

— Да, она должна была пройти в этом году. Но была смена правительства в России, потом в Мексике. Было очень сложно свести вместе повестки обеих стран, всех учреждений обеих стран. В этом году точно не сможем провести ее, но надеемся, что в следующем году сможем.

— Официальный представитель госдепартамента Хезер Науэрт после выборов в Мексике заявила, что США готовы работать с избранным президентом над укреплением партнерства двух стран. Какие видят возможности для партнерства с США в Мексике?

— У Мексики и США огромная история сотрудничества, мы — соседи, делим границу, и мы всегда работали с США в независимости от президента, который был у власти и у них, и у нас. У нас очень много тем для сотрудничества, очень обширная повестка. То, что мы видим сейчас: начало работы нового правительства в Мексике предоставляет новую возможность, чтобы продолжать добиваться прогресса в этих отношениях.

Прекрасный пример этого — соглашение о Североамериканской зоне свободной торговли НАФТА. Мы продолжаем переговоры, и сейчас там участвует один из назначенных Лопесом Обрадором. Он работает сейчас с теми людьми, которые в переговорах уже с начала года. Нужно подчеркнуть две важные вещи. Первая — есть интерес продолжать движение по этой линии и суметь достичь соглашения. Второе — это переход правительства, есть четкое обязательство между старым и новым правительством, что передача власти будет полностью упорядоченной, на благо Мексики. Мы видим желание двух сторон к движению вперед в очень уважительной и приверженной манере во благо страны, это совместная работа. Конечно, каждый может делать акцент на разные вещи, но работа ведется совместная, и я думаю, что эти переговоры — это прекрасный пример.

— Мексиканские власти ранее заявляли, что переговоры по НАФТА могут быть завершены уже в августе, то есть уже в этом месяце. Насколько это вероятно?

— Это очень сложно предсказать. Наше намерение, и мы всегда об этом говорили, — мы хотим соглашение, которое будет выгодным для трех сторон. Прогресс в переговорах идет в различных сферах. Есть области более сложные, например, касающиеся автомобилестроения, так называемая оговорка "Сансет". Но есть много технических вопросов. Так что у участников переговоров уходит много времени на это. Когда переговоры подойдут к концу? Мы стремимся к тому, что они были заключены как можно раньше. Но мы не намерены подписывать быстро соглашение в ущерб его качеству. Мексику интересует, чтобы результат был хорошим и устраивал три стороны. Если в августе не подпишут, будем продолжать переговоры.

— Администрация избранного мексиканского президента намерена пересмотреть заключенные ранее соглашения по безопасности с правительством США. Что не устраивает в соглашениях? Какие положения хотят изменить?

— Я думаю, важно подчеркнуть, что администрация, скорее, хочет не пересмотреть соглашения, ее больше интересует сделать подробный целостный анализ по теме безопасности и мира. Это очень широкая повестка. Избранный президент планирует сделать исследование того, как обстоят дела. И на базе этого понять, какие изменения следовало бы внести. Несомненно, акцент будет сделан на развитии, на сотрудничестве. Многие вопросы безопасности связаны с этим. Например, Лопес Обрадор объявил о своем решении запустить "Поезд майя" (Tren Maya). Хотят уделить особое внимание экономическому развитию южных территорий страны, которые связаны с миграцией, в основном из стран Центральной Америки. Акцент будет сделан на том, чтобы помочь в развитии отдельным областям Мексики и странам Центральной Америки, откуда сейчас направляется много мигрантов через Мексику в США, и они часто оказываются в сетях, контролируемых контрабандистами наркотиков. Предоставить им условия, чтобы у людей не было нужды уезжать и иногда становится жертвами преступных группировок. Это комплексный подход, главным приоритетом которого является экономическое развитие этих областей.

— Миграция — одна из самых актуальных тем для Мексики и для многих других стран…

— Представители Мексики и Швейцарии в Нью-Йорке координировали переговорный процесс по согласованию текста документа, который называется "Глобальный договор о миграции". Текст согласовали в июле. Для нас большая радость и гордость, что в этом процессе принимал участие мексиканец, потому что у этой темы сейчас большой потенциал. Европейские страны, США, Мексика, наконец, — эта тема затрагивает многих. Мексика всегда старалась выработать позитивный подход по этому вопросу. Мы признаем, что миграция — это феномен, а не проблема. Это феномен очень позитивный для стран, которые принимают мигрантов. Мигранты всегда вносят свой вклад в развитие страны. В этих обсуждениях всегда старались найти общую основу, и 192 страны ООН присоединились к этому проекту. Этот проект будет вынесен на одобрение в декабре этого года в Марокко. Сейчас ищут общую базу, которая будет включать в себя различные позиции и как миграция находит отражение в различных странах. Во всех странах феномен миграции воспринимается по-разному. Идея в том, чтобы иметь общую основу того, как относиться к миграции, как извлекать пользу из нее. Мигрант должен быть в центре внимания, нужно уважать его права человека. Мексика выступает в защиту этого подхода, и он очень хорошо отражен в финальном документе. Уважение к человеческим правам мигранта в независимости от его миграционного статуса. Никто не может нарушать права человека, потому что у него нет документов, которые бы позволяли ему находиться в стране. Это важный шаг вперед для международного сообщества. Удивительно, что текст по такой сложной теме был согласован в рекордно короткие сроки — до декабря еще много времени, но его не потребовалось использовать, потому что было получено согласие всех стран.

— Будущий президент Мексики заявлял, что готов открыть дебаты о легализации наркотиков для прекращения насилия в стране. Когда именно начнутся дискуссии по этому вопросу? Может ли эта инициатива быть реализованной?

— Важно уточнить, что то, о чем заявил новый президент, это его готовность обсудить эту тему. Он сказал, что открыт к переговорам, к предложениям, он не сказал, что он намерен легализовать наркотики. 7 августа состоялся первый консультационный форум по обеспечению мира, он называется "Послушай!". Таким образом (власти Мексики — ред.) стараются предоставить возможность высказаться представителям различных секторов, включая гражданское общество. Планируется, что будет несколько форумов в разных штатах, и если не ошибаюсь, закончатся они 24 октября. В этот период будут обсуждаться подобного рода темы, будут анализироваться предложения, чтобы понять, какое решение лучшее.

— Ранее председатель палаты депутатов Генерального Конгресса Мексики Эдгар Ромо Гарсиа заявил, что Мексика готова к диалогу с РФ по вопросу установления безвизового режима для поездок граждан. Когда эта тема будет обсуждаться? Насколько высока вероятность того, что визовый режим будет отменен?

— Мексика сделала важные шаги в этом направлении. В частности, россияне, которые хотят поехать в Мексику, могут легко получить разрешение на въезд в электронной системе SAE, это система выдачи электронных разрешений. Если россиянин хочет поехать в Мексику, единственное, что ему надо сделать, это зайти на веб-страницу этой системы, внести свои данные, и он может получить разрешение, ему не придется идти в посольство, платить что-то. Эта система действует уже некоторое время. Также тем, у кого уже есть шенгенская виза, виза США, не нужно оформлять визу. Мексиканские власти ждут, что российская сторона сделает ответный шаг. Сейчас мексиканцам, которые хотят приехать в Россию, это сделать довольно сложно и довольно дорого. Им нужно идти в посольство, нужно долго ждать, платить много за визу и прочее.

Российское правительство сделало первый шаг, объявив о запуске системы выдачи электронных виз для ряда стран, включая Мексику. Но это только для тех, кто приезжает в Россию со стороны Владивостока. На самом деле очень мало мексиканцев приезжает в Россию таким образом, поэтому мы бы хотели увидеть ответный жест. Но я думаю, что со стороны обеих стран есть интерес в развитии этой темы. Все больше мексиканцев хотят приехать в Россию после чемпионата мира по футболу, и мы знаем, что все больше россиян желают посетить Мексику. Я уверена, что, поскольку мы продвинулись в вопросе облегчения наших взаимных поездок, мы будем продолжать работать в той же динамике, чтобы достичь результата.

— Запланированы какие-то консультации по этой теме?

— Сейчас нет.

— Президент России Владимир Путин подписал закон, позволяющий обладателям паспорта болельщика въезжать в Россию до конца 2018 года без оформления визы. Насколько это увеличит турпоток из Мексики в Россию?

— Это очень сложно посчитать, потому что те туристы, которые приезжали на мундиаль с паспортами болельщиков, они уже, скажем так, использовали свои каникулы, свой отпуск и потратили много денег в этом путешествии. Поэтому очень сложно сказать, у скольких мексиканцев будет возможность до декабря опять взять отпуск и потратить крупную сумму. Разумеется, дороже всего обходится перелет, поэтому сложно сделать подсчет. Но я точно могу сказать, что подобные меры способствуют росту интереса к стране и упрощают ситуацию.

— Мексика вошла в число тех стран, откуда на ЧМ-2018 приехало наибольшее количество туристов и болельщиков — более 60 тысяч человек. Во время ЧМ были истории любви между мексиканцами и русскими девушками. Вы знаете такие истории?

— Я хотела бы уточнить цифры. По нашим официальным данным, число мексиканцев, приехавших на мундиаль с паспортом болельщика, составило почти 44 тысячи. Мы также знаем, что многие мексиканцы были в списке болельщиков, приехавших из США. Это мексиканцы-американцы, но они все равно могут считаться мексиканцами. Мы предполагали, что цифра может быть больше 45 тысяч, но у нас нет точных цифр. Что касается историй любви, мы знаем про одну, о ней писали местные СМИ. Про мексиканца, который встретил русскую девушку, вернулся в Мексику и потом решил опять поехать в Россию, чтобы сделать ей предложение. И мы знаем, что сейчас они собираются переезжать в Мексику.

— Вам поступали какие-то обращения от мексиканских граждан в связи с подобными историями?

— Нет, мы пока не получали никаких запросов. Возможно, в будущем.

Дмитрий Шугаев: Россия нашла способы привлечения новых партнеров по ВТС

В конце августа в России пройдет Международный военно-технический форум "Армия-2018", ставший в последние годы крупнейшей российской площадкой, где демонстрируются натурные образцы вооружений и военной техники, а также заключаются контракты как с российскими силовыми структурами, так и с зарубежными партнерами.

В преддверии этого мероприятия директор Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) Дмитрий Шугаев в интервью обозревателю РИА Новости Алексею Паньшину рассказал о новинках отечественной оборонки, которые будут представлены на форуме, новых партнерах России по ВТС и способах их привлечения в условиях санкций, а также раскрыл подробности переговоров с Индией по системам С-400.

- Дмитрий Евгеньевич, на прошлом форуме было подписано контрактов по линии ВТС на общую сумму порядка 300 миллионов долларов. На что рассчитываете в этом году?

— Прежде всего хочу сказать, что форум действительно стал крупнейшей в России площадкой для демонстрации военной техники. Более того, наверное, не будет преувеличением сказать, что он завоевал большую популярность и в мире в целом. На сегодняшний день уже более тысячи организаций подтвердили участие в этом мероприятии. Цифра, касающаяся количества экспонатов, тоже впечатляет — порядка 26 тысяч, что почти в два раза больше, чем в прошлом году.

Интерес со стороны партнеров к форуму "Армия-2018" растет. Эта площадка очень плотно используется нами, чтобы проводить переговоры по линии ВТС. В этом году запланировано значительное количество мероприятий официального характера. Речь идет прежде всего о межправительственных комиссиях, которые мы приурочили к этому форуму. Такие комиссии пройдут с Египтом, Узбекистаном, Туркменистаном, Ботсваной. Кроме того, будет подписано несколько межправсоглашений, коммерческих документов. Но пока форум не начался, я бы не хотел раскрывать все подробности.

- Какие новейшие и наиболее популярные экспортные образцы российской военной техники будут демонстрировать иностранцам на форуме в этом году?

— Мы сегодня имеем оружие, которое реально в боевых условиях показало свою эффективность, и это поспособствовало росту интереса к нему со стороны наших иностранных партнеров. Задолго до форума мы стали получать обращения от иностранных делегаций с просьбой ознакомиться с возможностями той или иной продукции военного назначения в рамках предстоящего форума. В частности, намечены несколько демонстрационных полетов на самолетах Су-30 и Су-34 с участием иностранных пилотов, в частности из Иордании.

На форуме будут также представлены самолеты Су-35, Як-130, самые востребованные современные ударные вертолеты Ка-52 и Ми-28, которые работают в любое время суток, в сложных метеоусловиях. Нельзя не сказать про систему С-400, аналогов которой в мире нет. Сравнение С-400 с другими системами ПВО, как, например, Patriot, в принципе некорректны, так как наш комплекс способен работать в намного большем диапазоне и позволяет создать реальный щит против практически всех воздушных целей. Конечно, будет показан и "Панцирь-С1", который используется, в частности, для защиты тех же "четырехсоток".

Не могу не сказать про новейшие "Бук-М3" и "Тор-Э2", которые совсем недавно получили паспорта экспортного облика и теперь могут продвигаться на экспорт. Для наших партнеров немаловажно, что все эти системы могут быть интегрированы в единый контур противовоздушной обороны. Это большое преимущество России в данном сегменте рынка вооружений: мало кто, кроме нас, сегодня может предложить такие комплексные решения. Новинки наверняка привлекут внимание потенциальных заказчиков. Я не сомневаюсь, что на форуме нам будут задавать много вопросов, в хорошем смысле этого слова, по данным комплексам ПВО.

- Сколько иностранных компаний и делегаций планируется в этом году на "Армии-2018"? Из каких стран?

— Как я уже сказал, в форуме будут участвовать порядка тысячи организаций. Что касается иностранцев, то это 84 организации из 18 стран, и это также превосходит показатели прошлого года. Важно отметить, что в этом году на форуме будет 8 национальных экспозиций из Армении, Белоруссии, Индии, Казахстана, Китая, Пакистана, Словакии, Турции. Из иностранных делегаций свое участие подтвердили эксперты, представители военных ведомств и военные атташе из 96 государств, причем порядка 20 стран будут представлены министрами обороны и столько же заместителями министра и начальниками генеральных штабов. Своих представителей отправили на форум в том числе Германия и Испания. Они будут участвовать на том уровне, на котором им, очевидно, разрешили, хотя, возможно, они хотели бы и шире. Впервые на "Армии-2018" выступит с показательным полетом пилотажная группа ВВС НОАК "1 августа". Названные мной цифры лишь подтверждают масштабы выставки, и, конечно, на этом фоне аргументы о якобы существующей изоляции России не выдерживают никакой критики.

- Что можно сказать о новых партнерах России по ВТС? Есть ли они? Какие регионы сейчас в приоритете?

— Говорить о том, что у нас есть приоритеты, это по меньшей мере не очень корректно. У нас нет вторых ролей, мы общаемся с партнерами абсолютно на равных, и они все у нас в приоритете. Особенно на фоне того, что, несмотря на практически неприкрытое давление стран Запада, все-таки здравый смысл и прагматизм торжествуют и многие страны по-прежнему делают выбор в пользу проверенного российского оружия. Мы стремимся этот диалог и уровень отношений поддерживать. Есть страны, которые закупают нашу технику регулярно и в значительных объемах, в их числе Китай, Индия, Египет, страны Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии. Но нельзя также не сказать о странах ОДКБ, отношения с которыми носят стратегический характер, и мы прекрасно осознаем, что должны этому сотрудничеству уделять внимание.

Есть, конечно, новые и перспективные партнеры. Прежде всего это те страны, которые видят результаты хотя и вынужденного, но весьма успешного применения наших вооружений в ходе контртеррористической операции в Сирии. В связи с обострением политической обстановки интерес к нашей технике растет, особенно в ближневосточном регионе. Это такие государства, как, например, Катар, с которым недавно подписано межправительственное соглашение по ВТС. Королевство Марокко также проявляет интерес к нашим вооружениям, Бахрейн с нами активно сотрудничает, с ним, кстати, в этом году проведено первое заседание межправительственной комиссии по ВТС. Среди новых партнеров вне ближневосточного региона могу назвать Филиппины, отношения с которыми находятся на старте, но мы рассчитываем на расширение сотрудничества. Нельзя не упомянуть страны Африки, в частности, Анголу, Эфиопию, Танзанию, Нигерию, Кению, Мозамбик, Экваториальную Гвинею. В частности, на форуме планируем подписать соглашение о ВТС со Сьерра-Леоне, что тоже является шагом вперед с точки зрения укрепления сотрудничества со странами этого региона.

- Меняется ли география поставок российских вооружений в условиях давления Запада?

— География у нас достаточно стабильная, если она и меняется, то происходит это не резко, что само по себе хороший показатель. Процентные соотношения от года к году могут немного меняться. По состоянию на данный момент на страны Северной Африки и АТР, включая Индию и Китай, приходится по трети нашего портфеля заказов. На страны Ближнего Востока и Аравийского полуострова вместе порядка 20 процентов, на Африку южнее Сахары около 10, на страны СНГ — 5 процентов.

- Возвращаясь к прошлому форуму, на нем было объявлено о подписании межправсоглашения о ВТС с Нигером. Что хочет покупать у нас эта страна? Какая конкретная работа велась с партнерами в течение года? Когда можно ожидать подписанных соглашений/контрактов?

— Мы готовы оказать этой стране всяческое содействие в вопросах оснащения национальных вооруженных сил, провести освидетельствование и организовать ремонт уже имеющейся техники российского и советского производства. Проведена серьезная работа по реализации договоренностей, которые у нас есть по поставке российских вертолетов. Сегодня на повестке дня рассмотрение интересующих их тем по авиационной тематике, в области приобретения стрелкового оружия, в том числе гранатометов и боеприпасов к ним. Поверьте, год это не очень большой промежуток времени в масштабах ВТС, поэтому для реализации всех намеченных планов нужно набраться терпения. Мы ведем с партнерами активную работу, и уверен, что выйдем на хороший результат.

- Традиционно сильные стороны российского оружия — эффективность, надежность в эксплуатации и стоимость в сравнении с конкурентами. Насколько эти параметры помогают продавать технику в непростых для России внешнеэкономических условиях или сегодня приходится дополнительно привлекать покупателей другими способами?

— Наши партнеры подтверждают, что российская техника действительно отличается надежностью, неприхотливостью, высокой ремонтопригодностью, что тоже очень важно. Не случайно все больше стран стремятся покупать именно ту технику, которая прошла боевое крещение и имеет опыт боевого применения. Одновременно с этим мы не стоим на месте и работаем по новым направлениям — создаем робототехнику, беспилотники, оружие нелетального действия, средства радиоэлектронной борьбы и так далее. В частности, на этом форуме будет представлен первый в России беспилотник большой продолжительности полета "Орион-Э", предназначенный для выполнения воздушной разведки в любых погодных условиях. Он работает надежно, продолжительность его полета 24 часа, взлетная масса достигает тонны, сделан полностью из композитов. К этому беспилотнику проявляют интерес наши инозаказчики, к слову говоря, мы уже получили первую заявку от одной из ближневосточных стран. Это говорит о том, что мы находимся в тренде и стараемся занимать новые и перспективные ниши оружейного рынка.

- Раскрывать алгоритм поиска новых партнеров и методы продвижения отечественной ПВН за рубеж — значит лишать себя конкурентных преимуществ, но тем не менее уже неоднократно говорилось и про возможность расплачиваться за технику в национальных валютах, и про встречную торговлю, и про скидки партнерам. Есть ли еще какие-то интересные способы, к которым вы прибегаете, чтобы сохранить объемы продаж военной техники?

— Я скажу так: чудес, конечно, не бывает, так или иначе методы всем известны, я хотел бы акцентировать внимание на другом. Сегодня к основной валюте расчетов по экспортным контрактам — доллару США — очень много вопросов. В первую очередь — насколько надежна эта денежная единица. Происходящее в мире говорит о том, что доллар нестабилен, поэтому нет никакой уверенности в том, что с ним будет завтра. Вся эта ситуация вкупе с санкциями, вводимыми против нас и наших партнеров, заставляет задуматься о необходимости поиска других способов расчета. Ведь ВТС — это та же экономика. Переход на национальные валюты — вопрос фактически решенный, только нужно понимать, в каких объемах его можно осуществлять. В целом мы сегодня говорим о диверсифицированном подходе к партнерству, тем более что многие государства стремятся создавать собственные производства, покупать не конечный продукт, а технологии. Таким образом, наше взаимодействие выходит на стадию индустриального партнерства. Мы готовы к обсуждению любых форм сотрудничества, готовы к предоставлению льгот, широко используем систему кредитования. Однако важно, чтобы эти формы были взаимовыгодны.

- Сказывается ли как-то на экспорте вооружений отказ России от участия в ряде зарубежных выставок, в частности в Фарнборо? Планируется ли и дальше сокращать российское участие в подобных мероприятиях. Несет ли такая смена географии выставочной деятельности угрозу имиджевых потерь?

— Конечно, такие выставки, как "Фарнборо", имеют давнюю историю, мы никогда их не игнорировали, но сегодня из-за известных весьма недружественных действий некоторых западных стран мы вынуждены ограничить свое участие в этих мероприятиях. Мы понимаем, что должны сконцентрироваться на других регионах, где выставки, пускай пока не такие крупные, но уже набирают обороты. Так, например, в прошлом году мы участвовали в выставке в Республике Кот-д'Ивуар, в Мексике, в Бахрейне, в Колумбии. Начинаем осваивать новые площадки, которые, по нашему мнению, будут развиваться. В декабре этого года в Каире состоится оружейная выставка, в которой мы планируем принять участие, на Филиппинах будет в сентябре подобное мероприятие. Мы не стали замыкаться и обижаться, это не в наших интересах. Ну не будет нашего участия на "Фарнборо" или где-то еще не по нашей вине, мы найдем другие выставки. В этой связи наш форум "Армия-2018" приобретает все большее значение, тем более что к нам едут, мы двери открыли для всех. Сегодня наша, российская, выставка становится одной из наиболее зрелищных и ключевых, поэтому если подводить какой-то итог, то ничего мы не теряем.

Российская техника на выставке вооружений "ArmHiTec-2018"

- Как прошло для России первое полугодие 2018 года? Выдерживаются ли графики поставок законтрактованной техники? На какую сумму уже продали оружия? Каков портфель заказов?

— Наверное, начну с последнего вопроса. Наш портфель заказов держится в среднем на уровне более 45 миллиардов, а это один из самых важных показателей. Если он стабилен, то это говорит о том, что по мере исполнения существующих контрактов заключаются новые, то есть идет постоянная и плодотворная работа. Что касается итогов первого полугодия, то я могу сказать, что мы находимся в графике и даже его немного опережаем. Это свидетельствует о том, что, вопреки всем санкционным воздействиям, мы являемся надежным партнером и свои обязательства перед партнерами полностью исполняем.

- Давайте немного поговорим о конкретике. Индия. Наш давний партнер по ВТС. Сейчас с ним ведутся переговоры по разным направлениям, но хотелось бы внести ясность в некоторые из процессов. В частности, когда все же будет заключен контракт на поставку ЗРС С-400 и строительство фрегатов проекта 11356?

— Индия сегодня, несомненно, находится под сильным прессингом. Несмотря на то, что ее внесли в список стран, которые якобы не будут подвергаться санкциям, давление все равно продолжается. Что касается "четырехсотки", то у нас уже подготовлена вся база, чтобы этот контракт подписать. Все основные технические и коммерческие аспекты согласованы, и я думаю, что мы близки к тому, чтобы это произошло. Оба контракта до конца года мы надеемся с нашими индийскими партнерами подписать.

- Как вы оцениваете шансы подписать данные контракты в ходе российско-индийского саммита в октябре?

— Да, это было бы логично и красиво. Тем более октябрь — это уже все-таки ближе к концу года. Мы со своей стороны полностью к этому готовы.

- Проходила информация, что стоимость контракта около 6,5 миллиарда долларов. Правда ли, что в результате переговоров стоимость контракта была существенно снижена?

— Индия для нас партнер стратегический, поэтому мы учитывали пожелания наших партнеров, пошли на уступки, не в ущерб себе, как говорится, но да, мы учли их пожелания в части ценовых вопросов.

- Удалось ли определить форму сотрудничества в рамках проекта по созданию производства автоматов Калашникова сотой серии на территории Индии? Кого из индийских компаний Россия видит в качестве партнера "Калашникова" по данному проекту?

— Мы предварительно договорились, что это будет совместное предприятие (СП). Предполагается участие Рособоронэкспорта и "Калашникова" в этой истории. Мы готовы работать как с государственной, так и с частной компанией, которую выберет Индия. Абсолютно уверены, что потребность в этих автоматах целесообразно удовлетворить именно с помощью СП. Это позволит не только в короткие сроки получить данный вид стрелкового оружия в необходимом для Индии количестве, но и в перспективе продавать этот вид современного оружия в третьи страны. Такая возможность не исключается.

- Индия сегодня планирует наращивать сотрудничество в области обороны в рамках парадигмы "Делай в Индии"? Получила ли Россия список уполномоченных индийских компаний и что вообще означает этот перечень? Понятна ли российским производителям схема будущего сотрудничества?

— Мы поддерживаем эту инициативу. Этот принцип давно реализуется нашими странами. За годы сотрудничества с помощью нашей страны Индия успешно освоила производство не одного наименования высокотехнологичных образцов ПВН. Однако до этого мы сотрудничали только с государственными компаниями. Программа "Делай в Индии" предполагает широкое привлечение индийских частных компаний. Да, мы действительно получили от индийской стороны перечень компаний, с которыми можно осуществлять сотрудничество, они именуются стратегическими партнерами министерства обороны. С рядом этих компаний мы уже работаем, но перед тем, как начинать реализацию проекта по созданию СП, любому инвестору нужны гарантии заказчика, в данном случае это Минобороны Индии. Если министерство обороны Индии постарается обеспечить так называемые якорные или твердые заказы, тогда эта сфера будет действительно привлекательной для российских субъектов ВТС.

- Правда ли, что Индия отказалась от проекта FGFA?

— Он пока заморожен. Но надеемся, что мы еще вернемся к диалогу по истребителю пятого поколения. К слову, наш самолет пятого поколения

Су-57 совершит демонстрационные полеты на "Армии-2018", уверен, вызовет большой интерес и станет предметом внимания многих иностранных партнеров.

- Еще одна интересная тема — это сотрудничество с Египтом. Мы выиграли тендер на поставку корабельных вертолетов со своим Ка-52К, они приобрели экс-наши "Мистрали" без необходимого оборудования связи и навигации. Когда можно ожидать подписания соответствующих контрактных документов?

— Мы тендер действительно выиграли, но теперь вопрос дооборудования корабля системами связи и навигации — один из основных. Это предполагает достаточно большой объем работ, включая необходимость сопряжения. Переговоры продолжаются, да, они не всегда простые, но тем не менее обе стороны подтверждают заинтересованность в скорейшей практической реализации этого проекта.

- Заключен ли контракт с Кувейтом на поставку танков Т-90МС/МСК?

— Нет, пока этого контракта нет, и эта тема тоже непростая.

- В прошлом году сообщалось, что с ОАЭ готовится к подписанию ряд крупных контрактов. Каков статус этих проектов? Действительно ли обсуждается возможность поставки в эту страну ракеты совместного российско-индийского производства "Брамос" и даст ли Россия разрешение на первый возможный экспорт этой техники в третью страну?

— У нас немало тем с Объединенными Арабскими Эмиратами, на сегодняшний день по всем направлениям идет переговорный процесс. Это касается авиации и сухопутных вооружений. Что же касается "Брамоса", то это продукция совместного российско-индийского предприятия, поэтому чтобы ее продать куда-то, нужно разрешение двух сторон. Сейчас действительно на повестке стоит вопрос о поставках продукции этой компании третьим странам, поэтому как только будет твердая заявка на покупку этих ракет, мы будем принимать совместное решение. Среди потенциальных клиентов ОАЭ тоже есть, но сказать, что сегодня что-то реализуется, не могу, так как заявки твердой нет.

- Когда планируется реализовать контракт на поставку С-400 в Китай?

— Мы работаем сегодня по Китаю в том графике, который утвержден, — и по поставкам самих установок, и по ракетам, и по вспомогательному оборудованию. Контракт поэтапный, и мы все сделаем вовремя в рамках наших договоренностей и установленных сроков его реализации.

- Будут ли в этом году завершены поставки в Китай истребителей Су-35?

— До конца года планируем завершить контракт.

- А в какие сроки можно ожидать поставок С-400 в Турцию и когда эти системы может начать получать Индия, если до конца года подпишем контракт?

— Турция обратилась к нам с просьбой ускорить процесс производства и поставки систем, мы пошли навстречу, и я надеюсь, в 2019 году они получат первые системы, так как и партнеры должным образом исполняют свои обязательства. Что касается Индии, то если до конца года подпишем контракт, то я думаю, что в 2020 году поставки реальны.

- В китайских СМИ нередко звучит информация о том, что образцы вооружений китайского производства более технологичны, чем российские. Мы как-то отвечаем на этот негатив?

— С точки зрения ведения бизнеса, это понятно, конкуренция — принцип рыночной торговли. Мы относимся к этому спокойно, знаем, какого качества наша техника, а главное, это знают наши партнеры. Поэтому реагировать на подобного рода публикации, наверное, можно, но сильно переживать по этому поводу смысла нет.

- Ну и в целом, несмотря на непростую и не всегда в пользу России конъюнктуру мирового рынка вооружений, как вы оцениваете перспективы России? Оптимистичны ли вы в оценках возможностей российских экспортеров ПВН в этом году?

— Оптимист — это информированный реалист. Я отношусь к такому типу людей. Понятно, что все предугадать невозможно, так как нам каждый день мир преподносит какие-то сюрпризы. В любом случае мы работаем в достаточно жестких условиях, и нам нужно быть готовыми, что неблагоприятная конъюнктура сохранится и в будущем.

Российская Федерация — один из крупнейших игроков на рынке вооружений. Наши партнеры уверены в надежности поставляемой техники. Новые контракты заключаются, о чем говорит портфель заказов, и спрос на нашу технику остается стабильным. Плюс к тому сохраняется и расширяется рынок модернизации, ремонта, послепродажного обслуживания, который точно никуда не денется. Этому сегменту мы уделяем повышенное внимание, понимая, что эта область весьма перспективна. Конечно, не все субъекты ВТС сразу одинаково хорошо справляются с новыми вызовами, нелегко резко выйти из зоны комфорта.

Но нам есть что предложить с технологической точки зрения, поэтому очень важно, чтобы субъекты ВТС научились это все красиво упаковывать, предлагать комплексные решения. Такие мероприятия, как "Армия-2018", позволяют нам создать с точки зрения маркетинговой работы полный цикл — продемонстрировать современные вооружения российского производства и провести переговоры с потенциальными заказчиками.

Россия. Весь мир. ЦФО > Армия, полиция > ria.ru, 20 августа 2018 > № 2712059 Дмитрий Шугаев

Что предлагает рыбакам портал ОСМ.

Отраслевая система мониторинга создана как единая база информации о деятельности предприятий и судов рыбной отрасли. При этом портал ОСМ представляет собой точку доступа к услугам и информации системы. Пользоваться порталом могут сотрудники центрального аппарата и теруправлений Росрыболовства, федеральных органов исполнительной власти, администраций регионов, научно-исследовательских институтов, а также представители рыбной отрасли – руководители ассоциаций рыбопромышленников, предприниматели, судовладельцы и арендаторы судов, капитаны.

Работа портала обеспечивает централизованный удаленный доступ к информации об услугах, предоставляемых Росрыболовством и ЦСМС, упрощает подачу заявок на услуги их территориальных подразделений, улучшает межведомственное взаимодействие и качество используемой нормативно-справочной информации. Разработчики рассчитывают, что использование портала положительно скажется на качестве управленческих решений в отрасли.

ЧТО НА ПОРТАЛЕ ЕСТЬ СЕЙЧАС

Какую информацию и услуги можно получить в ОСМ? Как рассказали Fishnews в ЦСМС, в настоящее время в состав портала входят следующие модули.

Модуль администрирования

Он позволяет регистрировать пользователей и управлять их правами доступа. Модуль предусматривает:

- регистрацию «личного кабинета»;

- управление подключенными услугами;

- управление учетными записями пользователей;

- управление правами доступа.

Модуль получения услуг

С его помощью можно подать заявку на оказание услуг ОСМ и после обработки получить доступ к информационным сервисам системы:

- выдача, приостановление действия и аннулирование разрешений на добычу водных биоресурсов, а также внесение в них изменений;

- заключение договоров на информационное обслуживание пользователей ВБР/судовладельцев;

- заключение договоров на информационное обслуживание иностранных судов;

- заключение договоров на оказание услуг по предоставлению аналитических материалов, выдаче документов;

- регистрация в ОСМ российских пользователей ВБР;

- регистрация в ОСМ судов и внесение изменений;

- регистрация в ОСМ технических средств контроля (ТСК), тестирование ТСК;

- подключение электронного промыслового журнала (ЭПЖ).

Этот модуль также обеспечивает автоматизацию процессов подготовки отчетности:

- статистической отчетности 1-П (рыба) и оперативной отчетности;

- выходных форм статистических отчетов на основании предоставленных данных отчета 1-П (рыба).

Модуль взаимодействия

Он обеспечивает обмен данными между функциональными компонентами портала, а также его интеграцию с подсистемами ОСМ и возможности информационного обмена с внешними ресурсами. Взаимодействие осуществляется с:

- базой данных ОСМ;

- подсистемой ОСМ «Квоты»;

- подсистемой «Разрешения» (на переходный период синхронизация данных о разрешениях между базой данных портала и базой данных подсистемы ОСМ «Разрешения»).

Благодаря модулю взаимодействия пользователи получают доступ через портал без повторной авторизации (сквозная аутентификация) к подсистемам ОСМ:

- модулю картографического интерфейса;

- программному комплексу «Аналитика»;

- закрытому web-сайту для информационного обмена в рамках реализации соглашений по противодействию ННН-промыслу с КНДР, Китаем, Республикой Корея и Японией;

- сертификатам на вывоз рыбопродукции на экспорт.

Модуль «Электронные разрешения»

Он позволяет вести реестр разрешений на вылов водных биоресурсов и в перспективе - выдавать разрешения на добычу ВБР в электронном виде. В том числе этот модуль автоматизирует регистрацию заявок, поданных непосредственно в теруправление Росрыболовства (без использования сервисов портала, предназначенных для внешних пользователей). Это заявки на:

- разрешение на добычу (вылов);

- внесение изменений в разрешение на добычу (вылов);

- аннулирование разрешения;

- приостановление и возобновление действия разрешения.

Автоматизация ведения реестра разрешений предусматривает:

- оформление разрешения на добычу (вылов) ВБР;

- внесение изменений в выданное разрешение на добычу (вылов) ВБР;

- аннулирование разрешений;

- приостановление действия разрешения;

- возобновление действия разрешения;

- возможность формирования отчетности о выданных разрешениях, предоставляемой в Федеральную налоговую службу, Государственный рыбохозяйственный реестр.

В дальнейшем предполагается, что при появлении соответствующих нормативных документов разрешения можно будет выдавать в электронном виде.

Модуль мониторинга позиционирования судов

С его помощью ведется мониторинг позиционирования рыбопромысловых судов и контролируется их промысловая деятельность. В частности, этот модуль предусматривает:

- регистрацию данных о позиции судна, поступивших в SMS, e-mail, телеграммой, с использованием радиосвязи;

- управление расписанием опроса ТСК;

- контроль за прекращением поступления данных о позициях судна (занесение в реестр «молчащих» судов).

ЧТО НОВОГО ПОЯВИТСЯ В ЭТОМ ГОДУ

В августе 2018 г. завершается разработка с последующим введением в опытную эксплуатацию следующих компонентов:

- модуля ведения перечней и реестров подсистемы НСИ (нормативно-справочной информации). Он будет обеспечивать централизованное управление реестром рыбопромысловых судов и реестром технических средств контроля с формированием свидетельства соответствия ТСК и переоформлением свидетельства соответствия ТСК;

- модуля освидетельствования рыбопромысловых компаний и судов требованиям Международного кодекса по управлению безопасностью (МКУБ). Этот модуль – будет предназначен для подачи заявок на освидетельствование судовладельца на соответствие требованиям МКУБ судовладельцев и судов, ведения реестра документов соответствия компаний (ДСК) и ведения реестра свидетельств управления безопасностью (СвУБ);

- автоматизации формирования статистических и оперативных отчетов о добыче и вылове водных биоресурсов на основании данных судовых суточных донесений. При этом электронные документы, передаваемые через портал, будут подписываться электронной квалифицированной подписью;

- подачи заявок на подключение ЭПЖ.

К вводу в промышленную эксплуатацию готовятся функции:

- заключение договоров на информационное обслуживание пользователей ВБР/судовладельцев;

- заключение договоров на информационное обслуживание иностранных судов;

- заключение договоров на оказание услуг по предоставлению аналитических материалов, выдаче документов;

- статистическая отчетность 1-П (рыба) и оперативная отчетность;

- электронные разрешения.

ЧТО ЗАПЛАНИРОВАНО К РАЗРАБОТКЕ

В перспективе предполагается создание ряда новых функций и сервисов портала, в том числе развитие подсистемы «Квоты». Разработанные механизмы подсистемы «Квоты» обеспечили работу сотрудников Росрыболовства на период заявочной компании, отметили в ЦСМС. Сейчас проходит согласование техзадание, включающее перечень работ по созданию системы управления процессами распределения и закрепления прав пользования ВБР, распределения общих допустимых уловов, данными распределения лимитов на основании закрепленных долей квот между пользователями, распределения научных квот, квот для рыболовства в целях аквакультуры, квот для рыболовства в учебных и культурно-просветительских целях и др.

Также предполагается развитие и разработка:

- модуля получения услуг;

- централизованного ведения НСИ;

- внутриведомственного и межведомственного (ФНС, МЧС, Росморречфлот, ФТС, Россельхознадзор и иные) взаимодействия средствами веб-сервисов;

- услуги получения утвержденного сертификата на улов в отношении ВБР и (или) рыбной и иной продукции из них, направляемой на экспорт в страны Евросоюза;

- получения статистической информации о ходе исполнения заявок на оказание услуг;

- настройки календаря событий;

- сервиса взаимодействия со службой технической поддержки портала;

- вывода услуг на Единый портал государственных и муниципальных услуг (ЕПГУ);

- взаимодействия с международными организациями (НЕАФК, НАФО, ЮТО, АНТКОМ, ИКЕС);

- взаимодействия в рамках двухсторонних договоров с центрами мониторинга Норвегии, Фарер, Гренландии, Исландии, Марокко, Японии, Китая и Южной Корея;

- монитора руководителя;

- мобильной версии портала.

Fishnews

15 разведочных скважин пробурят в Египте.

Три соглашения подписала Арабская Республика Египет с местными и иностранными компаниями о бурении в общей сложности 15 разведочных скважин на нефть и газ в различных частях страны на общую сумму $139,2 млн, сообщило египетское министерство нефти и минеральных ресурсов.

Одно соглашение заключило министерство с египетскими компаниями Egas и Tharwa, а также итальянский нефтегазовым концерном Eni о бурении 2 скважин в акватории Nour на шельфе Средиземного моря стоимостью $105 млн.

Второе соглашение египетское министерство подписало с Egyptian General Petroleum Corporation (EGPC), Eni и хорватской INA Naftaplin на бурение 9 разведочных скважин на сумму 11,7 млн в регионе Raas Gatara в Западной Сахаре.

Третье соглашение - между министерством нефти и минеральных ресурсов Египта, EGPC, Eni и британской BP - предполагает бурение 4 скважин на нефть и газ в районе скважины Nidoko, пущенной в эксплуатацию в конце мая 2018 года в Дельте Нила.

Инвестиции в бурение составят $22,5 млн.

Тоталитарные и авторитарные режимы

Хуан Линц

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 4

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

Хуан Линц (1926—2013) — социолог и политолог, автор трудов по теории тоталитарных и авторитарных политических режимов.

[стр. 16—62 бумажной версии номера]

I. ВВЕДЕНИЕ [1]

Многообразие и широкая распространенность недемократических режимов

Все знают, что формы правления бывают разными и что быть гражданином или подданным одной страны совсем не то же самое, что быть гражданином другой — даже на повседневном уровне. Но известно также и то, что почти все правительства занимаются примерно одним и тем же, так что порой легко уподобиться чистым анархистом, для которых все государства одинаковы, просто потому что они государства. Это противоречие и является отправной точкой в общественно-политической науке.

Понятно, что при Сталине или Гитлере жизнь обычного гражданина — не говоря уже о верхушке общества — сильно отличалась от жизни в Великобритании или Швеции[2]. Даже если не брать крайние случаи, можно смело утверждать, что для многих, пусть даже и не для подавляющего большинства, жить в Испании при Франко совсем не то же самое, что жить в Италии — для глав коммунистических партий этих стран уж точно. Наша задача как ученых описать во всей его сложности отношение людей к правительству и понять, почему это отношение столь сильно меняется от страны к стране. Мы не будем рассматривать личные документы — мемуары политиков, генералов, интеллектуалов, заговорщиков и узников концлагерей, а также литературные произведения, посвященные столкновению человека с властью, зачастую жестокой и непредсказуемой. Мы ограничимся научными исследованиями общества, основанными на наблюдении, анализе законов, судебных и административных решений, бюрократических документов, на интервью с главами стран и опросах населения — то есть будем основываться на трудах, в которых предпринята попытка описать и объяснить функционирование разных политических систем в разных обществах.

Благодаря работам политических философов, у нас уже есть некоторое представление о том, какие вопросы следует задавать. Однако чисто дескриптивных исследований политической жизни в конкретном обществе в конкретное время, пусть даже очень хороших, нам будет мало. Нам, как и Аристотелю, который столкнулся с разнообразием правлений в греческих полисах, будет нужно свести всю эту сложность к ограниченному числу типов — достаточно разных, чтобы охватить весь спектр режимов, присутствующий в реальности, но в то же время позволяющих описать черты, общие для тех или иных сообществ. Классификация политических систем, как и других аспектов реальности — социальных структур, экономических систем, религий, структур родства, — составляет ядро социальных наук с момента их зарождения. Появление новых форм политической организации, учреждения власти и властных компетенций, распоряжения ими, а также изменение точки зрения, связанное с появлением новых ценностей, неизбежно приводит к созданию новых классификаций. Эта интеллектуальная задача не так проста, как может показаться, поскольку мы имеем дело с изменчивой политической реальностью. Старые понятия утрачивают адекватность. Как отмечает Токвиль, говоря об «опасной для демократических государств форме угнетения, не похожей ни на одну из ранее известных в мире форм»: «Это нечто новое, поэтому я попытаюсь описать ее, ибо имени у нее нет». К сожалению, нам всегда приходится как-то именовать реальность, которую мы пытаемся описать. Хуже того — мы в этом не одиноки, поскольку те, кто контролирует политическую жизнь в государствах ХХ века, тоже хотят определять, описывать и именовать свои политические системы, даже если при этом они выдают желаемое за действительное или просто хотят пустить пыль в глаза окружающим. Разумеется, подходы ученых и политических деятелей не всегда совпадают, одни и те же слова часто имеют разный смысл. Соответственно, ясность в понятиях — дело принципиальной важности. Кроме того, общества различаются не только тем, как в них организована политическая жизнь, но и устройством властных отношений в иных сферах. Естественно, те, кто считает, что внегосударственные аспекты общества для жизни людей важнее, будут стремиться к такой концептуализации разновидностей обществ, в которой политика будет лишь одним из аспектов и, наверное, даже не самым важным. Нас, однако, будет занимать именно проблема многообразия политических систем.

Простейший способ определить какое-либо понятие — указать, чем оно не является. Это, очевидно, предполагает, что мы знаем, чем является нечто другое, и, соответственно, можем сказать, что оно не совпадает с нашим понятием. В данном случае мы будем исходить из предположения, что мы знаем, что такое демократия, и сосредоточимся на политических системах, которые не подпадают под наше определение демократии. Джованни Сартори, анализируя примеры использования таких понятий, как тоталитаризм, авторитаризм, диктатура, деспотизм и абсолютизм, которые традиционно противопоставляются демократии, отмечает[3], что сейчас все сложнее понять, чем же не является демократия. Тем не менее присутствует ощущение, что благодаря работам множества ученых у нас все-таки есть описание демократии, соответствующее большому числу политических систем, достаточно схожих между собой по способу организации политической жизни и в отношениях между гражданами и правительством, чтобы подпадать под одно определение. Соответственно, здесь мы будем иметь дело с политическими системами, имеющими как минимум одну общую черту: все они не похожи на общества, к которым приложимо наше определение демократии. То есть мы будем иметь дело с недемократическими политическими системами.

Двойственность политических режимов традиционно описывалась противопоставленными терминами поликратия — монократия, демократия — автократия. С XVIII века дескриптивными и идеологическими понятиями для описания неограниченной власти (legibus solutus) стали абсолютизм и деспотизм, даже если это порождало такие неоднозначные выражения, как «просвещенный деспотизм». В конце XIX — начале ХХ века, когда в большинстве западных стран, по крайней мере на бумаге, установилось конституционное государство, а либерализм и правовое государство (Rechtstaat) стали символом политического прогресса, новые автократические формы правления обычно называли диктатурами. В 1920-е Муссолини заявляет о своей приверженности неоидеалистической концепции Джованни Джентиле об «этическом» и «тоталитарном» государстве: «Вооруженная партия ведет к тоталитарному режиму… Партия, тоталитарно управляющая нацией, — факт, новый в истории»[4]. В Германии это понятие найдет отклик лишь некоторое время спустя, причем не столько среди нацистского руководства, сколько у политических философов вроде Карла Шмитта, писавшего о повороте к тотальному государству в 1931 году[5]. Успех этого слова тесно связан с известной работой генерала Людендорфа «Тотальная война»[6], которая переворачивала старую формулу Клаузевица «война есть продолжение политики иными средствами», чтобы определить мир как подготовку к войне, а политику как продолжение войны иными средствами. Другой влиятельный автор, Эрнст Юнгер, примерно в это же время придумал выражение Totale Mobilmachung[7]. Вскоре эта идея тотальной мобилизации войдет в политический дискурс и даже в юридические документы — например в указы испанской правящей партии, где этот термин имел положительные коннотации. Уже в 1930-е политолог Джордж Сэбин использует это понятие для новых мобилизационных однопартийных режимов — и фашистских, и коммунистических[8]. Роберт Михельс в 1928 году отмечает сходство между фашистскими партиями и большевиками[9]. Троцкий пишет в 1936 году: «Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие их общественных основ, представляют собою симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга»[10]. Многие фашисты, особенно фашисты левые, ощущали близость своих идеалов к сталинскому коммунизму[11]. Так что выявить это сходство и обнаружить, насколько полезно понятие, описывающее сразу оба политических феномена, выпало отнюдь не либеральным критикам фашизма и Советского Союза. Как мы увидим, борьба с излишне широким или неправильным толкованием этого понятия, а также сомнения в его интеллектуальной плодотворности возникли лишь недавно. Тем не менее еще в 1930-е ряд теоретиков, симпатизировавших авторитарным, антидемократическим политическим решениям, но при этом враждебно относившихся к активистским мобилизационным концепциям тоталитарного государства и видевших проблему в автономии государства от общества, ясно указали на разницу между авторитарным государством, тоталитарным государством и тем, что они называли нейтральным либерально-демократическим государством[12]. В послевоенной политологии их идеи отклика не нашли. Когда в ходе «холодной войны» отдельные автократические режимы вроде Турции и Бразилии перешли к демократии, а обретшие независимость страны выбрали демократическую форму правления, считалось, что дихотомия демократии и тоталитаризма может описать все многообразие политических систем или как минимум два полюса, к которым все эти системы тяготеют. Именно тогда режимы, которые нельзя было отнести ни к демократическим, ни к тоталитарным, считались либо покровительствующими демократии (то есть режимами, где демократические нормы формально приняты, а элиты стремятся демократизировать свои общества, даже если они не вполне представляют, что для этого требуется), либо сохранившимися до настоящего времени традиционными олигархиями[13]. Но и в данном случае для режимов, оказавшихся между этими двумя типами и ориентировавшихся либо на демократическое будущее, либо на традиционалистское прошлое, требовалось создать особый тип модернизирующихся олигархий. Примечательно, что описание в этом случае в большей мере сосредоточивалось на целях экономического развития, чем на природе политических институтов, которые нужно было создать и работу которых необходимо было поддерживать.

Всего несколько лет спустя рухнули огромные надежды на демократию в Латинской Америке — в первую очередь в более развитых южноамериканских республиках и странах, созданных путем успешного переноса британских и французских демократических институтов в бывшие колонии. Вместе с тем авторитарные режимы в Испании и Португалии неожиданно для всех пережили разгром стран «оси». Ученым стало ясно, что такие режимы нельзя понимать как безуспешные примеры тоталитаризма, поскольку многие — если не все — их основатели не разделяли тоталитарных взглядов на государство и общество, а сами эти режимы функционировали совсем не так, как нацистский или сталинский; при этом сами правители, особенно в странах «третьего мира», даже не делали вида, что авторитаризм — лишь временный этап подготовки страны к демократии. Они все чаще отвергали либерально-демократическую модель и при строительстве нового государства нередко прибегали к несколько видоизмененной ленинской модели правящей партии как авангарда пролетариата. Вскоре ученые обнаружат, что идеологические выступления и декларируемые схемы управления партий и массовых организаций почти никогда не соответствуют действительности, как в прошлом псевдофашизм балканских, восточноевропейских и балтийских государств не был похож на немецкий национал-социализм или итальянский фашизм. Эти наблюдения неизбежно привели к тому, что был описан — с теми или иными нюансами — третий тип режимов, то есть именно отдельный тип, а не точка на оси между демократией и тоталитаризмом. На основании анализа режима Франко, особенно после 1945 года, мы сформулировали понятие авторитарного режима, который отличается и от демократического правления, и от тоталитарной системы[14].

Наш анализ будет сосредоточен на тоталитарных и авторитарных режимах, имеющих как минимум одну общую черту, — это недемократические режимы. Поэтому мы должны начать с краткого эмпирического определения демократии, чтобы очертить область нашего исследования. Мы обратимся к многочисленным теоретическим и эмпирическим исследованиям тоталитарных политических систем, появившимся в последние десять лет, а также к недавней критике этого понятия, чтобы наметить типы режимов, которые мы от противного считаем тоталитарными. Однако упомянутыми тремя типами режимов многообразие политических систем ХХ века не исчерпывается. До сих пор существует ряд режимов, основанных на традиционной легитимности, и мы неверно поймем их природу, если будем классифицировать их по тем же признакам, что и современные авторитарные режимы, сложившиеся после слома традиционной легитимности или после периода демократического правления. Нам представляется, что отдельные виды тирании и деспотизма, осуществляемые лично правителем и его клиентами — с помощью преторианской гвардии при отсутствии каких-либо форм организованного участия населения в государственных институтах и сколь-нибудь значимых попыток легитимации на фоне преследования режимом своих частных целей, — будет не вполне плодотворно относить к той же категории, что и более институализированные авторитарные режимы, в которых правители считают, что действуют ради общего блага. Поэтому такие режимы — назовем их «султанскими» — мы рассмотрим отдельно, пусть даже у них есть общие черты с авторитарными. Отдельную проблему представляют общества, в которых один слой навязывает свою власть остальным — при необходимости и силой, — но при этом позволяет им участвовать в политической жизни в соответствии с демократическими нормами, исключая лишь возможность дискуссии об отношениях с правящей группировкой, причем по этому вопросу имеется широкий консенсус. Мы называем такой вид режимов «расовой демократией», поскольку они столь же парадоксальны, как и сочетание демократии с расовой дискриминацией. Недавние события в Восточной Европе, связанные с десталинизацией, и даже некоторые тенденции в Советском Союзе поставили отдельный вопрос о природе постсталинистских коммунистических режимов. Мы обнаружили, что режимы, развивающиеся в Восточной Европе, имеют много общего с теми, которые мы определяем как авторитарные, однако их более или менее отдаленное тоталитарное прошлое и приверженность элит отдельным элементам тоталитарной утопии наделяют их известным своеобразием. Мы будем говорить о них как о частном случае авторитаризма — посттоталитаризме.

Два главных измерения в нашем определении авторитарных режимов — степень или вид ограничения политического плюрализма, а также степень, в какой режим основывается на политической апатии и демобилизации, либо ограниченной и контролируемой мобилизации населения. На их основании можно выделить множество подтипов, различающихся тем, кто участвует в ограниченном плюрализме и как эти участники организованы, а также уровнем и типом их участия. Мы будем различать: бюрократическо-милитаристские авторитарные режимы; формы институционализации авторитарных режимов, которые мы называем «органическим этатизмом»; мобилизационные авторитарные режимы в постдемократических обществах, примером которых во многих отношениях является итальянский фашизм; мобилизационные авторитарные режимы в государствах, только что обретших независимость; наконец, посттоталитарные авторитарные режимы. Разумеется, эти идеальные (в веберовском смысле) типы не описывают в полной мере ни одного конкретного режима, поскольку в реальности политические режимы возникают усилиями лидеров и общественных сил, имеющих противоречивые представления о государственном устройстве, причем приоритеты и общие представления о цели у них постоянно меняются. Любой режим — результат явных и скрытых разнонаправленных тенденций, поэтому всегда представляет собой смешанную форму. Тем не менее близость к той или иной форме всегда имеется. В этом смысле в рамки нашей типологии трудно точно поместить даже какую-то одну страну в каждый конкретный момент.

Ученые предпринимали попытки[15] классифицировать независимые государства в соответствии с некоторыми операционными критериями[16]. Из-за политических изменений, особенно в неустойчивых странах «третьего мира», эти классификации быстро устаревают. Кроме того, немногочисленные попытки переработать классификацию политических систем в более сложную типологию не находят широкой поддержки в научном сообществе — главным образом из-за отсутствия систематического сбора материалов, относящихся к параметрам, на которых такие типологии строятся, а также потому, что политическая ситуация в ряде стран вообще не становилась предметом научных исследований. При этом существует довольно широкий консенсус в отношении стран, которые Данкварт Растоу считал демократическими, Роберт Даль — полиархиями, а авторы обзора 1960 года «Политика развивающихся регионов» — конкурентными. Многие из этих исследований показывают, что в любой момент времени не более четверти или даже трети мировых политических систем являются демократическими. Роберт Даль, Ричард Норлинг и Мэри Фрейз Уильямс, взяв за основу данные из «Кросс-политического обзора»[17] и других источников, касающиеся права на занятие государственной должности и допустимости нахождения в оппозиции к власти (всего семь показателей, связанных с выдвигаемыми для этого условиями), разбили 114 стран на 31 вид[18]. На основании этих данных, собранных примерно в 1969 году, 29 государств оказались полиархиями и шесть — близкими к полиархии. В списке Данкварта Растоу (за исключением Мексики, Цейлона, Греции и Колумбии, он совпадает со списком Даля) указана 31 страна[19]. В обоих списках не упоминаются некоторые карликовые государства, которые можно считать полиархиями.

Из 25 государств, население которых превысило к 1965 году 20 миллионов человек, лишь восемь относились на тот момент к полиархиям, при этом Даль считал Турцию близкой к полиархии, а Растоу добавлял к этому списку еще и Мексику[20]. Если принять во внимание, что из этих 25 стран Япония, Италия и Германия не были демократическими на протяжении существенной части первой половины XX столетия, а из пяти крупнейших государств мира только в США и Индии демократическое правление не прерывалось с момента обретения независимости, важность изучения недемократических политических систем станет очевидной. Вообще говоря, в определенных частях земного шара демократии находятся в меньшинстве. Из 38 африканских государств, обретших независимость после 1950 года, лишь в семи сохраняется многопартийная система и проводятся выборы, на которых партии могут конкурировать между собой. В 17 из этих 38 стран по состоянию на 1973 год главой государства был военный; под властью военных живут 64% 266-миллионого населения этих стран[21]. Даже в Европе, за вычетом СССР и Турции, лишь 16 из 28 государств были стабильными демократиям, а будущее еще трех — Португалии, Греции и Кипра — оставалось неопределенным. 61,5% населения Европы, за вычетом СССР, жили при демократии, 4,1% — при неустойчивых режимах, 34,4% — в недемократических политических системах.

Демократии могут существенно отличаться друг от друга: в США всеобщие выборы непрерывно проводятся с 1788 года, а Федеративная Республика Германии была основана лишь в 1949-м, после 12 лет нацистского тоталитаризма и иностранной оккупации; в Великобритании правление большинства, а в Ливане — сложная система договоренностей между этнорелигиозными меньшинствами, сочетающими конкурентную политику и принцип государственного единства; в Скандинавии эгалитарное общество, а в Индии царит неравенство. При всех этих различиях политические институты этих стран похожи в достаточной мере, чтобы мы могли считать их все демократиями. Основное сходство будет особенно хорошо заметно, если посмотреть на неоднородный список 20 крупнейших недемократических стран. Вряд ли кто-то усомнится, что Советский Союз, Испания, Эфиопия и ЮАР отличаются друг от друга больше, чем США и Индия (если брать крайний случай) или Испания и Восточная Германия (если брать только европейские страны). Задача этой главы — попытаться разработать понятийный аппарат, отражающий разнообразие политических систем, которые мы даже в самом широком смысле не можем назвать демократическими и в которых живет как минимум половина человечества.

Конечно, богатейшие страны, а именно 24 страны, где ВВП на душу населения составлял в 1965 году более 1000 долларов [на душу населения], были демократиями — за исключением Чехословакии, Советского Союза, Восточной Германии, Венгрии и Кувейта (представляющего собой особый случай); но уже из 16 стран с подушевым ВВП более 500 долларов демократиями можно было считать только семь. Таким образом, мы имеем дело не только с бедными, неразвитыми странами или странами с остановившимся экономическим ростом, ведь из 36 стран со средним экономическим ростом более 5,1% в 1960—1965 годах лишь 12 входят в составленный Далем список полиархий и близких к ним режимов. А если взять только страны с высоким ростом душевого дохода — то есть более 5%, — то из 12 стран в этот список входят лишь две.

Соответственно, несмотря на существенную связь между стабильностью демократии в экономически развитых странах и более высокой вероятностью, что страны с более высоким уровнем социального и экономического развития станут демократиями, количество отклонений от этой тенденции требует отдельного анализа различных типов политических, общественных и экономических систем. Некоторые формы политической организации и легитимации власти, несомненно, более вероятны в определенных типах общества и при определенных экономических условиях, а какие-то отдельные сочетания практически невозможны. Однако мы считаем крайне важным не смешивать две эти сферы и сформулировать отдельные типологии для общественных, экономических и политических систем. В противном случае мы не сможем поставить целый ряд важных теоретических вопросов: какой вид общественной и экономической структуры с большей вероятностью приведет к появлению режимов определенных типов и обеспечит их стабильность? Как тот или иной режим влияет на конкретную общественно-экономическую структуру и ее развитие? Повышается ли вероятность развития той или иной общественной, а может, и экономической системы при данном политическом режиме?

Разумеется, никаких однозначных соответствий между всеми этими аспектами социальной реальности не существует. Демократическое правление вполне совместимо с целым рядом общественных и экономических систем, и то же самое можно сказать об автократических режимах. Достаточно вспомнить недавнюю немецкую историю: в течение полувека общество находилось последовательно под властью нестабильной веймарской демократии, нацистского тоталитаризма и стабильной боннской республики. Несомненно, все эти режимы оказали глубокое влияние на социально-экономические структуры — хотя были и другие факторы, — однако политические различия между ними были явно сильнее, чем экономически и социальные. Поэтому мы сосредоточимся на всем многообразии политических систем и не будем в нашей классификации учитывать параметры, которые в больше степени относятся к типологии общественных и экономических систем.

Невозможно переоценить важность этих аналитических различий для осмысленного исследования связей между государством, обществом и экономикой (сюда следовало бы добавить и четвертый аспект — культурно-религиозный).

Демократическое правление и недемократические государственные устройства

Дать определение демократии, не пытаясь описывать общественные структуры и отношения в демократическом государстве, относительно просто[22]. Демократической мы будем называть политическую систему, которая позволяет свободно формулировать политические предпочтения посредством права на свободу собраний, информацию и коммуникацию с целью регулярного ненасильственного (пере)избрания лидеров на основании открытой конкуренции. Демократическая система при этом не исключает активных политических организаций из конкурентной борьбы, не запрещает членам политического сообщества выражать свои предпочтения и не вводит ради этого никаких норм, требующих применения силы. Либеральные политические права являются необходимым условием для этой общественной дискуссии и конкуренции в борьбе за власть, а также для расширения права участвовать в выборах для все большего числа граждан как неизбежного следствия. Условие регулярности выборов исключает любые системы, в которых правители в какой-то момент получили легитимность и поддержку избирателей в рамках открытой конкуренции, однако впоследствии воспрепятствовали осуществлению контроля над своими действиями. Это явным образом исключает некоторые основанные на плебисците авторитарные режимы, даже если мы принимаем, что выборы, приведшие их к власти, были честными и открытыми. Требование того, что все действующие политические посты должны прямо или косвенно зависеть от результатов всенародных выборов, исключает системы, в которых правитель получает власть через традиционное наследование и осуществляет ее без контроля или участия выборного органа, либо системы, где имеется пожизненный и несимволический пост, как в случае Франко на посту главы государства или Тито на посту президента республики. Чтобы назвать ту или иную систему более или менее демократической, в ней непременно должен наличествовать целый ряд политических свобод, гарантирующих право меньшинств на создание организаций и мирную, конкурентную борьбу за поддержку населения, даже если при этом действуют какие-то юридические или даже фактические ограничения[23]. Недемократические же режимы не просто de facto ограничивают свободу меньшинств, но и, как правило, четко прописывают юридические ограничения, оставляя простор для интерпретации таких законов не объективным независимым органам, а самим правителям, которые к тому же применяют их крайне избирательно. Требование того, что гражданам не может быть отказано в участии в выборах, если такой отказ сопряжен с применением силы, связано с тем, что расширение гражданских прав было процессом медленным и конфликтным: от имущественного ценза к всеобщему избирательному праву для мужчин до включения женщин и молодежи — по мере того, как эти общественные группы начинали требовать распространения избирательного права, в том числе и на них самих. Таким образом, исключаются системы, которые в какой-то момент допускали более или менее ограниченное участие в выборах, но отказались, прибегнув к силе, расширить это право на другие группы. ЮАР является ярким примером политической системы, которая несколько десятилетий назад могла считаться демократией, однако перестала быть таковой, полностью отказав в избирательном праве темнокожему и цветному населению. Даже если в условиях однопартийной системы в партии происходит некоторая демократизация, эксклюзивное предоставление гражданских прав членам одной партии — а именно тем, кто принимает основные политические ценности, подчиняясь партийному уставу под угрозой исключения из нее, — не позволяет считать такого режима демократическим. Безусловно, система с внутрипартийной демократией более демократична, чем без нее, когда партия управляется по принципам вождизма или «демократического центризма», однако недопуск к выборам тех, кто не хочет вступать в партию, не позволяет нам определить такую политическую систему как демократическую.

В нашем определении отсутствует упоминание политических партий, потому что теоретически можно представить, что борьба за власть осуществляется без них, даже если нам не известны такие системы, подпадающие под определение демократических. Теоретически конкурентная борьба за лидерство может иметь место в рамках мелких избирательных округов при отсутствии организаций, действующих на постоянной основе, приверженных определенным ценностям и объединяющих повестку множества избирательных округов, — а именно такие организации мы называем партиями. Это теория органической, или корпоративной, демократии, и она утверждает, что представителей надо выбирать в первичных социальных группах, в которых люди знают друг друга и объединены общими интересами, что делает политические партии ненужными. Ниже, говоря об органическом этатизме, мы подробно рассмотрим теоретические и эмпирические трудности в организации открытой конкурентной борьбы за власть в так называемых органических демократиях, а также авторитарные черты подобных режимов. Соответственно, право свободно образовывать политические партии и право партий бороться за власть во всей полноте, а не только частично, является первым признаком демократичности политической системы. Зато исключается любая система, в которой партия de jureобладает особым конституционным или юридическим статусом, ее отделения отвечают перед отдельным партийным судом, а закон наделяет их особой защитой так, что другие партии должны признавать за ней лидерство при том, что сами они могут участвовать в управлении, только если не оспаривают ее исключительного положения, либо обязательно поддерживают определенный общественно-политический порядок (помимо конституционного порядка, задающего свободную конкурентную борьбу за власть в рамках регулярных мирных выборов). Крайне важно четко отличать правящие de facto партии, регулярно получающие на выборах подавляющее большинство голосов в равной борьбе с другими партиями, от партий-гегемонов в псевдомногопартийной системе. Именно поэтому различие между демократическими и недемократическими режимами не совпадает с различием между однопартийными и многопартийными системами. Еще один часто выдвигаемый критерий отличия демократических режимов от недемократических — регулярная передача власти, однако это условие не является необходимым[24].

Приведенные выше критерии позволяют практически однозначно определить государство как демократическое, при этом не упуская из виду элементов демократии в государствах других типов или присутствия de facto адемократических либо антидемократических тенденций в демократических государствах. Сомнения возникали лишь в редких случаях, да и то в силу несогласия ученых в оценках фактического положения дел, касающихся свободы политических групп[25]. Дальнейшее свидетельство правильности нашего определения — это сопротивление недемократических режимов, называющих себя демократиями, введению перечисленных нами элементов и те идеологические изощрения, на которые они идут, чтобы это оправдать. Еще одно подтверждение состоит в том, что ни одна демократия не трансформировалась в недемократический режим, не изменив хотя бы одной из указанных нами характеристик. Лишь в редких случаях нетрадиционные режимы преобразовывались в демократические без конституционного переворота и насильственного свержения действующей власти. Таковыми можно считать Турцию после Второй мировой войны[26], Мексику (если принять аргументы тех, кто считает ее демократией) и, возможно, Аргентину после выборов 1973 года. Таким образом, граница между недемократическими и демократическими режимами довольно жесткая, ее нельзя преодолеть посредством медленной и незаметной эволюции; для этого требуется резкий слом, неконституционные действия, военный переворот, революция или иностранная интервенция. При этом черта, отделяющая тоталитарные системы от других недемократических режимов, гораздо менее четкая, известны наглядные примеры, когда система теряла определенные характеристики, позволяющие считать ее тоталитарной, но при этом не становилась демократией, причем процесс этот проходил малозаметно, и точно зафиксировать переход чрезвычайно сложно. Несмотря на всю важность сохранения различия между тоталитарными и недемократическими типами политического устройства, они походят друг на друга больше, чем на демократические формы правления, что позволяет выделить их в отдельную, пусть и обширную, категорию недемократических режимов. Рассмотрению таких режимов и посвящена эта работа.

Примечание о диктатуре

В специальной литературе[27] и повседневной речи для обозначения недемократических режимов и государства с особым типом, нетрадиционным, легитимации часто используется термин «диктатура». Если в Древнем Риме оно возникло в форме dictator rei gerundae causaдля обозначения чрезвычайного правления, предусмотренного конституцией на ограниченный срок в случае экстренной ситуации и ограниченного 6 месяцами без права продления или исполнением конкретной задачи, то теперь слово «диктатор» стало использоваться для осуждения и поругания. Неслучайно Карл Шмитт[28] и Сартори[29]отмечают, что Гарибальди и Маркс все еще употребляли это слово без негативных коннотаций.

Если этот термин и имеет смысл сохранить для современного научного использования, его употребление следует ограничить описанием чрезвычайного правления, приостанавливающего или нарушающего на время конституционные нормы, касающиеся исполнения и передачи власти. Конституционная диктатура как тип правления основывается на статьях конституции, описывающих чрезвычайное положение (например массовые беспорядки или война) и по решению легитимного конституционного органа расширяющих полномочия отдельных органов власти или дающих им право исполнять их, когда их срок уже истек и должны состояться новые выборы. Такая экстраконституционная власть не обязательно становится антиконституционной, навсегда меняя политический строй. Она вполне может служить его защите в кризисной ситуации. Из-за неоднозначности выражения «конституционная диктатура» Сартори и другие ученые предпочитают термин «кризисное управление»[30]. Вообще говоря, революционные комитеты, которые берут на себя власть после падения традиционного строя или авторитарного режима с целью проведения свободных выборов и восстановления демократии, пока они остаются временным правительством, не утвержденным путем выборов, можно считать диктатурой в узком смысле слова. Многие военные перевороты против традиционных правителей, автократических правительств или разваливающихся демократий ради поддержания видимости преемственности власти путем фальсификации или задержки выборов получают широкую поддержку именно на основании этого шага — при том, что изначально отдельные лидеры таких переворотов могли искренне желть восстановить конкурентную демократию. Трудность выхода из режима правления военных, как показывает прекрасный анализ Самюэля Файнера[31] и Самюэля Хантингтона[32], позволяет понять, почему в большинстве случаев военные создают авторитарные режимы, а не обеспечивают возвращения к демократии. Еще один очень особый случай — явное принуждение из-за рубежа с целью установления демократии путем изгнания недемократических правителей. Япония, Австрия и Западная Германия после Второй мировой войны — уникальные тому примеры, поскольку главнокомандующие и администрации союзников не являлись демократическими правителями этих государств[33]. Однако их успех может быть связан с уникальными обстоятельствами, сложившимися в данных обществах, — других подобных примеров скорее всего нет. В этом узком смысле мы говорим только о тех диктатурах, которые Карл Шмитт[34] называл Kommissarische Diktatur, в отличие от «диктатур суверенных».

Однако в реальном политическом мире возвращение к конституционной демократии после разрушения демократической легитимности — даже путем так называемой конституционной диктатуры или вмешательства монархов или армий, действующих в качестве модернизирующего инструмента в чрезвычайной ситуации, — остается весьма сомнительным. Исключением, пожалуй, может считаться правительство национального единства во время войны, когда все основные партии соглашаются перенести выборы или не допустить подлинно конкурентных выборов, чтобы обеспечить почти единодушную поддержку правительству, ведущему общую для всех войну. Диктатуру как чрезвычайную власть, временно ограничивающую гражданские свободы и/или усиливающую власть отдельных органов, трудно отличить от иных типов автократических режимов, когда она выходит за рамки конкретной ситуации. Ученые не могут не принимать во внимание заявлений того, кто принимает на себя такую власть, даже если они сомневаются в его искренности или реалистичности его намерения вернуть власть народу, поскольку эти заявления скорее всего будут иметь необратимые последствия для легитимности устанавливаемого подобным образом недемократического правления. Ученый не a priori, а только ex post factoделает вывод о том, действительно ли правление индивида или группы было диктатурой в узком, римском, смысле. Как правило, подобные диктатуры — лишь переходные этапы к иным формам автократического правления, поэтому неслучайно ситуацию балканских государств, где короли отошли от конституционного правления, следует считать королевскими диктатурами, а не возвращением к абсолютной монархии. Как только от преемственности традиционной легитимации отказываются ради демократических норм, возвращение к ней кажется невозможным. Диктатура как промежуточная, чрезвычайная власть слишком часто переходит в более или менее институализированные формы авторитаризма. Не будем забывать, что уже римское конституционное правление было разрушено и преобразовано в авторитарное, когда Сулла в 82 году до нашей эры стал dictator reipublicae constituendae, а Цезарь в 48 году до нашей эры стал диктатором на ограниченный срок, а в 46-м — на десять лет. С тех пор свержение конституционного правительства выдающимся лидером называют цезаризмом.

Мы закрепим термин «диктатура» за временным кризисным правительством, которое не институализировало себя и представляет собой разрыв с институциональными правилами передачи и отправления власти, принятыми предыдущим режимом, будь он демократическим, традиционным или авторитарным. Временную приостановку этих правил в соответствии с конституцией такого режима мы будем называть кризисным правительством или конституционной диктатурой.

II. ТОТАЛИТАРНЫЕ СИСТЕМЫ

К определению тоталитаризма

В свете того, что тоталитаризм занимает центральное место в изучении современных неконкурентных демократических режимов, полезно будет начать с некоторых уже ставших классическими определений тоталитарных систем, после чего попытаться продвинуться в нашем понимании их, прислушавшись к критике, которой они подвергались[35]. Не так давно Карл Фридрих следующим образом переформулировал описательное определение, к которому они с Бжезинским первоначально пришли в 1965 году:

«Шесть черт отличают этот режим как от других, более старых автократий, так и от гетерократий. На сегодня это в целом общепринятый набор фактов: 1) тоталитарная идеология; 2) единственная партия, приверженная этой идеологии, во главе которой обычно стоит один человек, диктатор; 3) разветвленная секретная полиция и три типа монополии, или, точнее, монопольного контроля, а именно: а) над массовыми коммуникациями, б) над боевым оружием и в) над всеми организациями, в том числе экономическими, что включает в себя всю плановую экономику. [...] Следует добавить, что ради простоты эти шесть черт можно свести к трем: тоталитарная идеология, партия, подкрепленная секретными службами, и монополия на три основные формы межличностного взаимодействия в массовом индустриальном обществе. Эта монополия не обязательно находится в руках партии — это следует подчеркнуть с самого начала, чтобы избежать недоразумений, уже возникших в критических замечаниях к моим предыдущим работам. Здесь важно, что этот монопольный контроль находится в руках элиты (какой бы она ни была), управляющей данным конкретным обществом и, соответственно, олицетворяющей собой режим»[36].

Бжезинский предлагает более сущностное определение, указывающее на конечную цель таких систем:

«Тоталитаризм — это новая форма правления, подпадающая под общее определение диктатуры; система, в которой центральное руководство элитного движения, имеющее в своем полном распоряжении высокотехнологичные инструменты политического влияния, употребляет их ради совершения тотальной социальной революции (затрагивающей базовые условия человеческого существования) на основе некоторых произвольных идеологических принципов, провозглашенных этим самым руководством в атмосфере насажденной силой единодушной поддержки всего населения»[37].

Франц Нейман представил[38] похожий набор определяющих характеристик.

Следует подчеркнуть, что во всех этих определениях элемент террора — роль полиции и принуждения — не является ключевым (каковым он был, например, для Ханны Арендт[39]). В самом деле, можно показать, что до тех пор, пока власть может рассчитывать на лояльность вооруженных сил, тоталитарной системе для существования в относительно закрытом обществе вполне достаточно того, что громадная часть населения идентифицирует себя с властью и принимает активное участие в контролируемых ею и служащих ее целям политических организациях; власть может пользоваться распыленным контролем над обществом, возможным благодаря добровольному манипулируемому участию и тактике кнута и пряника. В некоторых отношениях именно к такому типу тоталитаризма приблизился коммунистический Китай; этой же модели соответствует и хрущевский опыт популистской рационализации партийного контроля, как его описывает Пол Кокс[40].

Явно или неявно эти определения указывают на постепенное стирание границы между государством и обществом, на возникновение «тотальной» политизации общества через политические организации — чаще всего партию и связанные с ней объединения. Тем не менее эта черта, отличающая тоталитарные системы от различных типов авторитаризма и особенно от демократического правления, никогда не проявляется в реальности в чистом виде — соответственно, трения между обществом и политической системой обязательно будут присутствовать, пусть и в усеченной форме, и в тоталитарных системах. Еще менее вероятно в реальности тотальное формирование индивида, полное усвоение идеологии массами и возникновение «нового человека», о котором постоянно вещают идеологи, хотя следует признать, что мало каким общественным системам, если не считать религий, удалось продвинуться в этом направлении так же далеко, как тоталитаризму.

Чертами, без которых политическую систему нельзя назвать тоталитарной, являются идеология, единственная партия с массовым членством вкупе с иными мобилизационными организациями и власть, сосредоточенная в руках одного человека и его сподвижников или небольшой группы, которые неподотчетны никаким сколь-нибудь широким кругам и не могут быть смещены со своих позиций институциализованными, мирными методами. Каждую из этих черт в отдельности можно обнаружить и в других типах недемократических систем, но тоталитарную систему создает лишь их совместное присутствие. Это означает, что не все однопартийные системы являются тоталитарными, что какая бы то ни было система не является тоталитарной, если в ней наличествует честная борьба за власть между свободно создаваемыми партиями, и что нельзя называть тоталитарной недемократическую систему, которая не является однопартийной — точнее, не находится под контролем одной активно действующей партии. Как признает в своем уточненном определении Карл Фридрих, суть не в том, что окончательные решения всегда принимает партийная организация или что у нее достаточно власти, чтобы их предопределить, пусть даже нам трудно поверить, что единственная массовая партия этого типа вместе с контролирующей ее бюрократией не является самой могущественной институцией в обществе — по меньшей мере, когда речь идет об отдельных ее членах и обычных гражданах.

Конечно, бывают диктаторы — цезаристские вожди, мелкие олигархии вроде военных хунт или объединения элит в разных институциональных областях, неподотчетные институциям и собственным членам, — но правление этих диктаторов тоталитаризмом мы называть не будем. Если их власть не реализуется во имя идеологии, так или иначе подчиненной каким-то коренным идеям или Weltanschauung, если они не прибегают к определенным формам массовой организации и вовлечения членов общества, отличным от военной угрозы или полицейского давления, то речь идет вовсе не о тоталитарной системе, а, как мы увидим позже, об авторитарных режимах. Каким бы прочным ни было единство верхушки, между приближенными к правителю и в среде его непосредственных подчиненных вполне может идти борьба за власть — равно как и между организациями, этим самым правителем и созданными. Подобного рода групповая политика не возникает из потребностей общества, в ней не участвуют институции или организации, существовавшие до захвата власти. Власть вовлеченных в эту борьбу людей, фракций или организаций не имеет корней в общественных структурах, не являющихся в строгом смысле политическими, даже когда сами участники этой борьбы за власть оказываются тесно связанными с какими-то определенными слоями общества. В этом смысле, когда речь идет о тоталитаризме, говорить о классовой борьбе в марксистском понимании невозможно. Исходные государственные позиции — заняв которые, конкурирующие за власть лица начинают бороться за расширение своего влияния путем установления связей с разными существующими в обществе запросами, — являются частью политической системы, то есть политических организаций вроде партии или связанных с ней массовых организаций, региональных партийных структур, партийных военизированных ополчений, правительства или полицейского чиновничества. В стабильных тоталитарных системах традиционные институции — например деловые объединения, церковь или даже армия — в борьбе за власть играют лишь вспомогательную роль, и если они вообще в ней участвуют, то лишь в той мере, в какой их привлекают для поддержки того или иного лидера или группы внутри политической элиты. На политическую власть их руководство претендовать не может — в лучшем случае оно может влиять на определенные решения и крайне редко получает даже в этой сфере право вето. В этом отношении одной из черт, отличающих тоталитарные системы от других недемократических систем, является подчиненное положение армии. На сегодняшний день ни одна из тоталитарных систем не пала благодаря военному перевороту, вмешательство военных еще ни разу не привело к фундаментальным переменам в тоталитарных системах, даже когда в момент кризиса одной из враждующих фракций удавалось усилить свое влияние благодаря поддержке армейской верхушки.

Подобную роль могла бы сыграть лишь крайне политизированная Народно-освободительная армия Китая (НОАК)[41] или же армия на Кубе[42]. Говорить, что какие-то отдельные включенные во властные структуры лидеры, фракции или бюрократические группы представляют интересы управленцев, сельхозпроизводителей, отдельных языковых или культурных образований, интеллектуалов и так далее, можно лишь в очень относительном смысле. Даже если каким-то лидерам или группам случается до некой степени представлять интересы отдельных сегментов общества, они остаются этим социальным сегментам неподотчетными, эти общественные слои не становятся фундаментальным источником их власти, сами лидеры чаще всего не являются выходцами из этих слоев и даже во властные элиты попали отнюдь не в силу своего высокого положения внутри одного из таких слоев. Разрушение или как минимум решительное ослабление всех институций, организаций и групп влияния, существовавших до захвата власти новой политической элитой и создания ею собственных политических структур, — одна из важнейших отличительных черт тоталитаризма, если сравнивать его с другими недемократическими системами. В этом смысле можно говорить о монополии на власть, о монизме, однако будет большой ошибкой считать монолитной эту концентрацию власти в политической сфере, в руках людей и организаций, назначенных политическим руководством. Плюрализм тоталитарных систем — это не общественный плюрализм, а плюрализм политический, причем исключительно внутри правящей политической элиты. Один пример: конфликты между SA и SS, DAF (Германским трудовым фронтом) и партией, четырехлетним планом Геринга и Организацией Тодта (впоследствии перешедшей под начало Шпеера) были конфликтами внутри нацистской элиты, столкновениями между разными ее организациями. Разумеется, участники этих конфликтов искали и находили союзников среди военных, бюрократов и бизнесменов, но было бы большой ошибкой считать перечисленных выше людей или организации представителями донацистских структур германского общества. То же самое, вероятно, можно сказать и о борьбе разных фракций Политбюро или ЦК после смерти Сталина.

Тем не менее можно показать, что в полностью установившейся тоталитарной системе, удерживающей власть в течение долгого времени, отдельные члены политических организаций, особенно партии, начинают ассоциироваться — в процессе дифференциации и разделения труда — с особыми участками административной работы и могут все чаще и чаще отождествляться с конкретными экономическими или территориальными интересами, представлять их чаяния и мнения при выработке каких-то административных мер — особенно в мирное время, когда перед всеми без исключения не стоит какой-то одной задачи первостепенной важности, а также в моменты передачи власти или кризиса в руководстве. Как только приняты все базовые решения о природе политической системы, все существовавшие ранее общественные структуры уничтожены или решительно ослаблены, а их наиболее влиятельные лидеры смещены, в тоталитарной системе может произойти трансформация, дающая возможности для возникновения плюрализма, ограниченного в своих пределах и автономности. В этот момент решающее значение в том, останется ли система по сути своей тоталитарной или превратится в нечто другое, будет иметь степень жизнеспособности идеологии, а также партии или других организаций, занимающихся поддержанием ее господства, плюс устойчивость высшего руководства. Разумеется, подобные преобразования внутри тоталитарных систем не происходят без трений и напряженности, поэтому их следует понимать скорее как циклические изменения, а не как гладкую последовательную эволюцию.

Всякой типологии тоталитарных систем придется учитывать относительную важность идеологии, партии и массовых организаций, а также политического правителя или правящих групп, присвоивших себе власть, а также сплоченность или разобщенность руководства. Кроме того, при типологизации необходимо проанализировать, как эти три параметра соотносятся с обществом и его структурой, историей и культурными традициями. Разные тоталитарные системы или одна и та же система в разных своих фазах могут оказаться в большей или меньшей степени идеологизированными, популистскими или бюрократизированными в зависимости от типа единственной партии — или в большей или меньшей степени харизматическими, олигархическими или даже феодальными в зависимости от внутреннего устройства высшей власти. Отсутствие одного из этих трех факторов или их достигшее определенного предела ослабление приводят к коренному изменению самой природы системы. При этом разнообразие самих этих факторов, конечно же, допускает возникновение самых разных типов тоталитарных систем.

Именно сочетание трех этих факторов объясняет многие другие черты, вероятность столкнуться с которыми в тоталитарных системах гораздо выше, чем в иных недемократических системах. Тем не менее какие-то из этих черт не являются ни достаточными, ни необходимыми для того, чтобы признать систему тоталитарной, и могут быть обнаружены также и в других типах политических систем.

Итак, я буду считать систему тоталитарной, если она удовлетворяет следующим условиям:

1. Наличествует единый, однако не монолитный центр власти, и любой плюрализм институций или групп, если он существует, получает свою легитимность именно из этого центра, им опосредуется и возникает в большинстве случаев в силу политической воли центра, а не является результатом развития общества в дототалитарный период.

2. Имеется единственная, автономная и более или менее проработанная в интеллектуальном плане идеология, с которой идентифицирует себя правящая верхушка или вождь, а также обслуживающая высшее руководство партия. Политика, которую проводит правительство, опирается на идеологию, любые проводимые меры оправдываются ссылкой на нее. Идеология имеет определенные границы, и преступить их — значит вступить в сферу инакомыслия, которое не остается безнаказанным. Идеология не сводится к какой-то конкретной программе или определению общего политического курса, но претендует на окончательное осмысление общества, понимание его исторической цели и объяснение всех общественных явлений.

3. Звучат постоянные призывы к активной мобилизации и широкому участию граждан в реализации политических и коллективных общественных задач; это участие реализуется через единственную существующую партию и множество подчиненных ей групп, оно поощряется и награждается. Нежелательными считаются пассивное подчинение и апатия, отход на позиции маленького человека, «хата которого с краю», характерные для авторитарных режимов.

Именно последняя из перечисленных черт сближает тоталитарное общество с идеалом, да в общем, и с реальностью многих демократий и в корне отличает его от большинства «нетоталитарных недемократических систем». Именно это участие и чувство сопричастности обществу так восхищает в тоталитарных системах демократически мыслящих наблюдателей, именно благодаря ему они начинают думать, что имеют дело с демократией — демократией, даже более совершенной, чем та, в условиях которой граждане вспоминают об общественных проблемах только (или главным образом) в преддверии выборов. Однако фундаментальное различие между политическим участием в условиях мобилизационного режима и в условиях демократии состоит в том, что в первом случае для каждой сферы жизни и каждой задачи имеется лишь один возможный канал участия, а общие цель и направление задаются из центра, который определяет и цели, возможные для общественных организаций, и, в конечном счете, их контролирует.

Тоталитарную систему характеризует именно это постоянное взаимодействие между господствующим и более или менее монистическим центром принятия решений, опирающимся в своей работе на идеологические постулаты или ссылающимся на них для оправдания собственных действий, с одной стороны, и гражданами, участвующими в работе контролируемых организаций ради реализации идеологических целей.

Прочие черты, на которые часто указывают при описании тоталитарных систем, можно вывести из указанных нами трех, что мы и сделаем, когда перейдем к подробному обсуждению важнейших научных работ, посвященных анализу отдельных тоталитарных систем. Здесь стоит привести лишь несколько элементарных примеров. Причиной напряженных отношений между интеллектуалами, художниками и политической властью[43] является, очевидно, помимо личных пристрастий и неприязни вождей вроде Гитлера и Сталина, упор на идеологию: требование приверженности этой идеологии исключает все прочие идейные системы, а ставить под вопрос лежащие в основе этой идеологии ценности попросту страшно — в особенности, когда речь идет о противопоставлении коллективных, общественных целей целям, индивидуальным и частным. Частный, замкнутый на себя человек представляется скрытой угрозой, а многие формы эстетического выражения обращены как раз к такому человеку. То же самое можно сказать и об эскалации обычных конфликтов между церковью и государством до конфликта между религией и политикой[44]. Важность идеологии имеет и позитивные стороны: огромной ценностью наделяется образование, возникает большая потребность в определенных культурных инициативах и последующем их массовом распространении. Это резко отличает тоталитарные системы от большинства традиционных автократий, где поддержкой пользуется лишь внушение религиозных идей (в случае религиозных автократий) или естественно-научное и техническое образование (в светских автократиях). Пропаганда, образование, обучение кадров, дальнейшая проработка и развитие идеологии, вдохновленная ею научная деятельность, награды интеллектуалам, идентифицирующим себя с системой, чаще оказываются важными именно в тоталитарных, а не в иных недемократических системах. Если не принимать во внимание ограниченность этих усилий и забыть об ограничении или полном отсутствии свободы, можно обнаружить здесь определенное совпадение с демократическими системами, где массовое участие в политической жизни тоже требует массового образования и массовых коммуникаций и где интеллектуалам предназначается важная роль, которой они не всегда, впрочем, рады.

Сосредоточенность власти в руках вождя и его приближенных или обособленной группы, сформировавшейся благодаря общему участию в борьбе за власть и в создании режима, обязательная социализация в политических организациях или кооптация из других секторов (по критериям лояльности и/или идеологической благонадежности) неизбежно приводят к ограничению автономии других организаций: промышленных предприятий, профессиональных групп, вооруженных сил, интеллектуалов и так далее. Приверженность идеологии, признание ее символов и убежденность, что любые решения должны приниматься с оглядкой на идеологию или ею обосновываться, отделяет эту группу от людей, испытывающих определенный скептицизм или вообще не интересующихся идеологией, а также от тех, кто в силу своего призвания, как например интеллектуалы, склонен ставить под вопрос лежащие в основе идеологии принципы. В то же время властная группа сближается с теми, кто готов развивать идеологию, не претендуя при этом на власть. Элемент элитизма, на который постоянно указывают при анализе тоталитарных систем, есть лишь логическое следствие стремления к монополизации власти. Тем же объясняется и ожесточенность конфликтов внутри элиты, а также чистки и гонения на тех, кто эту битву за власть проиграл. Власть — в большей степени, чем в демократических обществах, — становится здесь игрой на выбывание.

Приверженность идеологии, стремление к монопольному контролю и страх утраты власти, разумеется, объясняют и тенденцию к использованию в таких системах насильственных методов, а также высокую вероятность непрекращающегося террора. Соответственно, именно террор — особенно террор, направленный на саму элиту, а не на противников или потенциальных оппонентов системы, — и отличает тоталитарные системы от других недемократических систем. При объяснении характерной для тоталитарных систем тяги к полной вовлеченности, когда власть не удовлетворяют ни апатичность подданных, ни простое соглашательство бюрократов, идеологическое рвение имеет более важное значение, чем размер общества, который подчеркивает Ханна Арендт, или степень модернизации в смысле технологической развитости, связанной с индустриализацией.

Очевидно, что при анализе влияния (в поведенческих терминах) тоталитарных систем на разные общества важнейшим параметром оказывается природа и роль единственной партии. Важность, которой наделены партийная организация, возникающие из недр партии специализированные политические организации и связанные с партией массовые организации, объясняет многие основные характеристики этих систем. В первую очередь их способность проникать в общество, присутствовать во многих институциональных сферах и оказывать на них влияние, мобилизовывать людей для решения масштабных задач на добровольной или псевдодобровольной основе (а не в ответ на материальные стимулы и поощрения) дает тоталитарным системам возможность осуществлять важные изменения при ограниченных ресурсах, в силу чего они служат инструментом для определенного типа экономического и общественного развития. Кроме того, партийные структуры сообщают тоталитарным системам некоторый демократический характер — в том смысле, что они дают желающим (то есть всем тем, кто разделяет основные цели, сформулированные руководством страны, а не выдвигает собственные) шанс принять активное участие в жизни страны и ощутить сопричастность с ней. Несмотря на бюрократический характер государства, многих организаций и даже самой партии, массовое членство в партии и организациях, которые она поддерживает, может дать смысл, цель и чувство сопричастности многим гражданам. Этим тоталитарные системы разительно отличаются от многих других недемократических систем — авторитарных режимов, где правители полностью полагаются на бюрократов, экспертов и полицию, отделенных от всего остального населения, имеющего мало шансов (или вообще никаких) почувствовать себя активными участниками общественных и политических событий (им остается только работа и личная жизнь).

Партийная организация и масса существующих внутри нее невысоких руководящих должностей дают многим людям шанс причаститься власти — порой даже над людьми, стоящими выше них в других социальных иерархиях[45]. Это очевидным образом привносит элемент равенства, подрывающий другие общественные стратификации, но вводящий при этом новый тип неравенства. Кроме того, активная партийная организация, члены которой искренне вовлечены в ее деятельность, способствует резкому росту возможностей для контроля и неявного принуждения по отношению к тем, кто не желает в нее вступать или оказывается из нее исключенным. Тоталитарные системы ставят себе на службу всю ту массу энергии, которая в демократических обществах направляется не только в политическую жизнь, но и распыляется по множеству добровольных объединений, направленных на достижение общего блага. Едва ли не весь идеализм, связанный с ориентацией на коллектив, а не на себя лично (идеализм, в прошлом находивший свою реализацию в религиозных организациях, а в современных либеральных демократиях реализующийся в добровольных объединениях), в тоталитарных системах уходит в партийную деятельность и работу в связанных с ней организациях — как, очевидно, и оппортунизм тех, кого привлекают щедрые награды, связанные с партийной активностью, или доступ к власти и надежда ее обрести. Этот мобилизационный аспект является важнейшим для тоталитарных систем и отсутствует во многих (если не в большинстве) других недемократических системах. Люди определенного типа, при тоталитаризме с энтузиазмом решающие задачи, поставленные перед ними руководством, в других недемократических системах были бы пассивными подданными, которые интересовались бы лишь реализацией своих узких личных целей или переживали бы отчужденность в виду отсутствия каких-либо возможностей для участия в работе, направленной на перемены в обществе. Соответственно, привлекательность тоталитарной модели во многом объясняется именно этим мобилизационным, поощряющим всеобщее участие характером партии и массовых организаций. В то же время причина отчужденности и чувства неприятия, которые такие системы вызывают, чаще всего состоит в том, что выбор общественных целей обычному гражданину недоступен, свобода в выборе руководства организаций либо ограничена, либо точно так же недоступна в силу бюрократизма, существование которого оправдывается принципами коллективного руководства или демократического централизма.

Другие характеристики, часто встречающиеся в описаниях тоталитарных систем — например их тенденция к экспансии, — вывести из ключевых свойств тоталитаризма не так просто. Некая косвенная связь здесь, очевидно, присутствует, поскольку упор на единственно верную идеологию превращает в скрытую угрозу существование всех прочих идеологий и систем убеждений. Тем не менее здесь многое будет зависеть от конкретного содержания идеологии — как минимум природа и направление экспансии будут определяться этим в большей степени, чем другими структурными характеристиками[46].

В тоталитарных системах практически неизбежны стремление подчинять, запрет едва ли не на любые формы несогласия (особенно на те, что способны захватить сравнительно большие сегменты населения и предполагают какую-либо попытку самоорганизации), сжатие сферы частного и значительный объем полусвободного, если не прямо насильственного, участия в общественной жизни. При этом масштабный и произвольный террор в форме концлагерей, чисток, показательных процессов, коллективного наказания целых социальных групп или сообществ обязательной чертой тоталитаризма вовсе не является. Тем не менее мы можем сказать, что подобные формы при Гитлере и Сталине возникли не случайно, что они были характерны для этих режимов и широко распространены, чего ни в одной демократической системе не случалось никогда, и, наконец, что они наверняка отличались качественно и количественно от форм принуждения, практиковавшихся в других недемократических системах, если не считать периодов консолидации власти, гражданской войны и времени непосредственно после нее. Террор не является ни необходимой, ни достаточной характеристикой тоталитарных систем, однако вероятность его применения в таких системах, судя по всему, выше, чем в любых других, причем определенные формы террора представляются характерными для определенных форм тоталитаризма. Тем не менее целый ряд авторов совершенно верно говорят о тоталитаризме без террора.

В первых исследованиях тоталитаризма, особенно в «Перманентной революции» Зигмунда Ноймана[47], особо подчеркивалась роль лидера. Фашистская приверженность вождизму (Führerprinzip) и возвеличивание Duce, а также культ личности Сталина сделали эту черту очевидным элементом любого определения тоталитаризма. Тем не менее в последние годы мы видим примеры систем, в целом подпадающих под определение тоталитарных, однако не обнаруживающих бесспорного лидера, какого-либо культа или персонификации высшего руководства. И есть масса недемократических систем, не соответствующих описанному нами типу, в которых при этом центральное место занимает вождь со сложившимся вокруг него культом. Соответственно, мы смело можем сказать, что единственный лидер, который сосредотачивает в своих руках огромную власть, вокруг которого складывается культ личности и харизматический авторитет которого так или иначе признается как членами партии, так и населением в целом, появляется в тоталитарных системах с очень высокой вероятностью, однако его появление не является неизбежным или необходимым для сохранения стабильности таких систем. Кризисы передачи власти, которые, по мысли многих исследователей, угрожали стабильности или даже самому существованию таких режимов, на практике не привели к падению или упадку тоталитарных систем, хотя были в этом отношении очень опасными[48]. Можно было бы думать, что упор на вождизм характерен для тоталитарных режимов фашистского типа, что со всей очевидностью верно в случае Италии, Германии и еще некоторых мелких фашистских систем, однако роль Сталина в Советском Союзе показывает, что эта черта характерна не только для них. Понятно, что, если мы станем доказывать на манер некоторых диссидентствующих коммунистов и левых фашистов, что чисто функционально сталинизм был русским эквивалентом фашизма, эта сложность сама собой разрешится. Но такое решение больше похоже на софизм. В настоящий момент можно ответственно утверждать лишь, что в тоталитарных системах такого рода лидерство появляется с большей вероятностью, чем в других недемократических системах. Изменения в отношении между лидерством, идеологией и организованным массовым участием — те переменные, на основании которых следовало бы строить типологию тоталитарных систем и за счет которых можно было бы попытаться понять процессы консолидации, стабилизации, изменения и — возможно, развала — таких систем. Выдвигать какие-либо предположения относительно взаимосвязи этих относительно независимых переменных в любой тоталитарной системе было бы, пожалуй, слишком смело; только теоретико-эмпирический анализ конкретных типов, или даже отдельных случаев, может помочь справиться с этой теоретической проблемой на более высокой ступени абстракции.

[…]

IV. АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ

К определению авторитарного режима

В одной из предыдущих работ я обозначил все многообразие недемократических и нетоталитарных политических систем как авторитарные при условии, что они являются политическими системами с ограниченным, не подотчетным политическим плюрализмом без выраженной правящей идеологии, но с определенной системой ценностей, без широкой или интенсивной политической мобилизации, за исключением отдельных периодов развития, где лидер или иногда небольшая правящая группировка управляет в рамках формально плохо определенных, но вполне предсказуемых границ[49].

Это определение было сформулировано так, чтобы противопоставить эти системы конкурентным демократиями и типичным тоталитарным системам[50]. Оно четко отделяет авторитаризм от демократий, тогда как разница с тоталитаризмом кажется более размытой, поскольку под это определение вполне подходят до- и посттоталитарные ситуации и режимы. Дальнейшее разграничение требует исключения традиционных законных режимов, отличающихся источником легитимации правителей, и авторитарных олигархий. Режимы, которые мы назвали «султанским авторитаризмом», во многом похожи на те, что подпадают под наше определение авторитарных; их отличие — в произвольном и непредсказуемом применении власти и слабости пусть даже ограниченного политического плюрализма (а это важная черта «султанского авторитаризма»). По ряду причин нам удобнее исключить из определения авторитарных режимов полуконституционные монархии XIX века, сочетающие в себе элементы традиционного легитимного и авторитарного правления, где монархические, сословные и даже феодальные элементы смешиваются с зарождающимися демократическими институтами, и цензовых демократий, в которых ограниченное избирательное право — шаг вперед в сторону современных конкурентных демократий, основанных как минимум на всеобщем избирательном праве для мужчин. Олигархические демократии, сопротивляющиеся — особенно в Латинской Америке — попыткам дальнейшей демократизации, настаивая на ограничении избирательного права из-за неграмотности, контроля или манипуляции выборами через касиков, регулярного обращения за помощью к военным и создания почти идентичных партий, часто оказываются на грани между современными авторитарными режимами и демократией. Они ближе к демократии конституционно и идеологически, однако социологически схожи с авторитарными режимами. Но даже при более жестком определении, исключающем все лишнее, мы обнаруживаем множество современных политических систем, под него подпадающих, — что потребует, как мы увидим, введения нескольких подвидов авторитаризма.

Наше определение авторитаризма сосредоточено на способе употребления и организации власти, на связях с обществом, природе коллективных представлений, на которые опирается власть, а также на роли граждан в политическом процессе; при этом за пределами рассмотрения остается само содержание политики, цели и raison d'êtreподобных режимов. Мы практически ничего не узнаем из него об институтах, группах или социальных слоях, составляющих ограниченный плюрализм этого общества, или о тех, кто из него исключен. Акцент на строго политических аспектах дает почву для обвинений этого определения в формализме, которые уже звучали, когда речь заходила о наших определениях тоталитаризма или даже демократии. Нам, однако, кажется, что характеризуя режимы отдельно от проводимой ими политики, мы более четко видим проблемы, стоящие перед любыми политическими системами, — например отношения между политикой, религией и интеллектуалами. Условия их возникновения, стабильности, трансформации и возможного упадка тоже в таком случае видятся более явственно. Общий и абстрактный характер этого определения заставляет нас спуститься по лестнице абстракций к изучению множественных подвидов, чем мы здесь и займемся.

Мы говорим скорее об авторитарных режимах, а не об авторитарных правительствах, чтобы показать относительно низкую выраженность политических институтов: они проникают в жизнь общества, препятствуя — порой силой — политическому выражению интересов некоторых групп (например духовенства в Турции и Мексике после революции или рабочих в Испании) или формируя их путем политического вмешательства, как это происходит в корпоративистских режимах. В отличие от некоторых исследователей тоталитаризма, мы говорим не об обществах, а о режимах, потому что даже сами правители не хотят полностью отождествлять государство и общество.

Наиболее характерной чертой таких режимов является плюрализм, однако крайне важно подчеркнуть, что, в отличие от демократий с их почти неограниченным и политически институализированным плюрализмом, здесь мы имеем дело с плюрализмом ограниченным. Звучали даже предложения считать такие режимы ограниченным монизмом. На самом деле эти два обозначения задают довольно широкий диапазон, в котором могут действовать такие режимы. Ограничение плюрализма может достигаться за счет соответствующих законов, а может обеспечиваться de facto, оно может быть более или менее строгим, касаться только определенных политических групп или более широких слоев интересантов — главное, чтобы оставались группы, не созданные государством или не зависящие от него, несмотря на явное вмешательство государства в политический процесс. В некоторых режимах допускается институализированное политическое присутствие ограниченного числа независимых групп и даже поощряется создание новых, однако ни у кого не возникает сомнений, что правители сами решают, каким группам позволено существовать и на каких условиях. Кроме того, даже если власти реагируют на деятельность таких объединений граждан, они им de jure и/или de facto не подотчетны. Это отличает их от демократического правления, при котором политические силы формально зависят от поддержки на местах при всех возможных фактических отклонениях, описываемых «железным законом олигархии» Михельса. В авторитарных режимах представители различных групп и институций попадают во власть не просто потому, что они пользуются поддержкой соответствующей группы, а потому что им доверяет правитель или властная группировка, и они, безусловно, учитывают статус и влияние последней. У них может быть поддержка на местах — назовем ее потенциальной избираемостью, — но это не единственный, и даже не главный, источник их власти. Посредством постоянной кооптации лидеров разные секторы или институции становятся элементами системы, и это определяет природу элиты: разнородное происхождение и карьеры, а также меньшая доля профессиональных политиков — тех, кто строил карьеру только в политических организациях, — по сравнению с бывшими бюрократами, технократами, военными, лоббистами и иногда религиозными деятелями.

Как мы увидим, в некоторых из таких режимов одна правящая или привилегированная партия — это единственный более или менее важный компонент ограниченного плюрализма. На бумаге такие партии часто заявляют, что обладают такой же монополией на власть, что и тоталитарные партии, и как будто бы исполняют те же функции, но в реальности их следует четко различать. Отсутствие или слабость политической партии часто делает спонсируемые церковью или связанные с ней светские организации (например «Католическое действие» или «Opus Dei» в Испании) колыбелью лидеров для таких режимов; подобным же образом поставляют кадры для элит христианско-демократические партии[51]. Однопартийная система обычно строится на parti unifié, а не на parti unique, как говорят в Африке, то есть на партии, в которой переплетаются различные элементы и которая не является, таким образом, единым жестко организованным органом[52]. Такие партии часто создаются сверху, а не снизу, причем не в тоталитарном захватническом стиле, а некой находящейся у власти группой.

В определении авторитарных режимов мы используем понятие менталитета, а не понятие идеологии, имея в виду различение, проведенное немецким социологом Теодором Гайгером[53]. Он считал идеологии более или менее проработанными системами мысли, часто изложенными на письме интеллектуалами или псевдоинтеллектуалами (или с их помощью). Менталитет же — это способ мышления и чувствования, скорее эмоциональный, чем рациональный; он лежит в основе непосредственной, некодифицированной реакции на различные ситуации. Гайгер использует яркое немецкое выражение: менталитет он определяет как subjektiver Geist, субъективный дух (даже когда речь идет о коллективе), а идеологию — как objektiver Geist. Менталитет — это интеллектуальная позиция; идеология — интеллектуальное содержание. Менталитет — психическая склонность; идеология — рефлексия, самоинтерпретация. Сначала менталитет, потом идеология. Менталитет бесформен и подвижен — идеология четко оформлена. Идеология — это понятие из социологии культуры; понятием менталитета пользуются при изучении общественного характера. В идеологиях заключен сильный утопический элемент; менталитет ближе к настоящему или прошлому. Для тоталитарных систем характерны идеологические системы, основанные на неизменных элементах, имеющие мощное воздействие и закрытую когнитивную структуру, а также серьезную сдерживающую силу, важную для мобилизации масс и манипуляций ими. Консенсус в демократических режимах, напротив, основан на согласии по поводу процедуры его достижения, приверженность которой имеет некоторые черты идеологической веры.

Боливар Ламунье ставит под сомнение действенность и полезность различения идеологии и менталитета[54]. Он отмечает, что если взять их как реальные политические переменные, как когнитивные формы сознания, действующие в реальной политической жизни, особенно в процессе коммуникации, то обнаружить разницу между ними будет сложно. Ему представляется, что это различие вводится лишь для того, чтобы показать: господствующие в авторитарных режимах идеи не представляют никакого интереса для политической науки. Но это как раз совершенно не входило в наши намерения! Ламунье верно отмечает эффективность символической коммуникации, множественность референциальных связей между символом и общественной реальностью в авторитарных режимах.

Разногласия во многом зависят от философских соображений, касающихся определения идеологии, и этот вопрос мы здесь обсуждать не будем. Как идеологии, так и описанные выше ментальности являются частью более широкого феномена идей: они ведут к идеям, ориентированным на действие, что в свою очередь является аспектом институализации властных отношений, для обозначения которой Ламунье предпочитает пользоваться термином «идеология».

Важный вопрос звучит так: почему идеи принимают разные формы, разную последовательность, артикуляцию, охват, разную степень эксплицитности, интеллектуальной проработанности и нормативности? По всем перечисленным выше параметрам, идеологии и ментальности различаются, и различия эти часто имеют последствия для политического процесса. Ментальности сложнее описать как обязывающие, требующие безоговорочной приверженности и со стороны правителей, и со стороны подданных, даже если их реализация достигается ценой принуждения. Ментальности сложнее распространить в массах, труднее включить в процесс образования, они с меньшей вероятностью вступят в конфликт с религией или наукой, ими сложнее воспользоваться для проверки на лояльность. Сильно различаются спектр вопросов, ответы на которые можно извлечь из идеологий и ментальностей, точность этих ответов, логика процесса их извлечения, а также наглядность противоречий между проводимой политикой, ментальностями и идеологиями. Они, кроме того, в совершенно разной степени способны сдерживать или ограничивать законные или незаконные действия. При исследовании авторитарных режимов нам будет трудно найти ясные отсылки к идеям, ведущим и направляющим режим, в правовых теориях и судебных решениях по неполитическим делам, в художественной критике и научных спорах; свидетельств использования таких идей в образовании будет очень немного. Мы совершенно точно не обнаружим богатого и специфического языка, новой терминологии и эзотерического использования идеологии — трудного для понимания со стороны, но очень важного для участников процесса. Не столкнемся мы и с длинными полками книг и других публикаций идеологического характера, посвященных бесконечному и всестороннему разбору этих идей.

Имеет смысл признать, что идеология и ментальность — вещи разные, но что разницу эту нельзя описать четко и однозначно; скорее это крайние точки, между которыми имеется огромная серая зона. Естественно, военно-бюрократические авторитарные режимы с большей вероятностью будут отражать ментальность своих правителей. В других типах мы скорее всего обнаружим то, что Сьюзен Кауфманн называет программным консенсусом[55], а в третьих — набор идей, взятых из самых разных источников и перемешанных между собой случайным образом ради того, чтобы они создавали впечатление идеологии в том смысле, в каком о ней говорится применительно к тоталитарным системам. Естественно, авторитарные режимы, находящиеся на периферии идеологических центров, часто бывают вынуждены имитировать господствующие идеологические стили, так или иначе их инкорпорировать и приспосабливать к своим нуждам. Часто это приводит к серьезным недоразумениям при изучении таких режимов, когда акценты расставляются совсем не там, где требуется. В действительности вопрос следует ставить так: какие особенности внутреннего устройства власти мешают внедрить четкую идеологию в таких режимах? С моей точки зрения, сложная коалиция сил, интересов, политических традиций и институтов — а все это и составляет ограниченный плюрализм — вынуждает правителей отсылать как к символическому референту к наименьшему общему знаменателю этой коалиции. Таким образом правителям в процессе захвата власти удается нейтрализовать максимальное число потенциальных оппонентов (при отсутствии высокомобилизованной массы сторонников). Размытость ментальности смягчает расколы в коалиции, в силу чего правители получают возможность сохранять лояльность в корне несхожих между собой элементов. Что ментальность не утверждает раз и навсегда каких-то особых, четко сформулированных и однозначных постулатов, облегчает задачу приспособления к меняющимся обстоятельствам в условиях отсутствия поддержки со стороны окружения — особенно это характерно для авторитарных режимов, находящихся в сфере влияния западных демократий. Ссылки на предельно общие ценности вроде патриотизма и национализма, экономического развития, социальной справедливости или порядка, а также прагматичное и незаметное включение идеологических элементов, заимствованных у главных на данный момент политических центров, позволяет правителям, добившимся власти без поддержки мобилизованных масс, нейтрализовать оппонентов, кооптировать самых разных сторонников и принимать административно-политические решения исходя из чисто прагматических соображений. Ментальности, полу- или псевдоидеологии ослабляют утопическую устремленность политики, а вместе с ней и конфликт, который иначе потребовал бы либо институализации, либо более масштабных репрессий, — чего авторитарные лидеры не могут себе позволить. Тогда как некоторая доля утопичности вполне совместима с консервативным уклоном.

За отсутствие идеологии авторитарным режимам приходится расплачиваться тем, что они практически лишают себя возможности мобилизовать массы, чтобы заставить их эмоционально и психологически отождествить себя с режимом. Отсутствие проработанной идеологии, ощущения общей осмысленности общественной жизни, далеко идущих замыслов, априорной модели идеального общества снижает привлекательность таких режимов для людей, ставящих во главу угла идеи, смыслы и ценности. Отчуждение от таких режимов — при всей их успешности и относительном (по сравнению с тоталитарными системами) либерализме — интеллектуалов, студентов, молодежи и глубоко религиозных людей отчасти объясняется как раз отсутствием или слабостью идеологии. Одно из преимуществ авторитарных режимов, имевших серьезный фашистский элемент, состояло в том, что характерная для них вторичная идеология оказывалась привлекательной для каких-то из этих групп. Однако это преимущество превращалось в источник напряженности, как только становилось очевидным, что для определяющих режим элит эти идеологические элементы ничего не значат.

В теории мы должны уметь различать идейное содержание режима, в том числе его стиль, от идей, направляющих или оформляющих политический процесс в качестве реальной политической переменной. Можно было бы показать, что первый аспект, в связи с которым мы будем искать объективизации, в конечном счете не так важен, как субъективно схваченное и усвоенное, то есть многообразие форм сознания, действующих в реальной политике. Нам тем не менее кажется, что разница между ментальностью и идеологией вполне приложима и к тому, как они влияют на действия и процессы коммуникации в политике и обществе. Сложность взаимодействия между этими двумя уровнями анализа не дает возможности априори предсказать направление, в котором будут развиваться эти отношения. Вероятно, в тоталитарных системах содержание идеологии оказывает гораздо более глубокое влияние на реальные политические процессы, тогда как в авторитарных режимах ментальности правителей, которые не обязательно формулируются столь же ясно и четко, вероятно, в большей степени отражаются общественные и политические реалии.

В силу неуловимости ментальностей, из-за подражательности и вторичности так называемых идеологий авторитарных режимов ученые сравнительно мало занимались этой стороной авторитаризма. Придать этой теме важность можно лишь путем интервьюирования элит и проведения опросов среди населения, что сильно затруднено в силу ограниченности свободы выражения и создаваемых при авторитаризме коммуникационных препятствий. Типология авторитарных режимов, которую предлагаем мы, опирается в большей степени не на анализ типов ментальностей, а на характер ограниченного плюрализма и степень апатии или мобилизации масс.

***

В нашем изначальном определении авторитаризма мы подчеркивали фактическое отсутствие широкой и интенсивной мобилизации, однако признавали, что на определенном этапе развития таких режимов подобная мобилизация возможна. Соответственно, низкая и ограниченная мобилизация — общая для всех таких режимов характеристика, и на это есть ряд причин. Когда мы ниже перейдем к обсуждению подтипов, мы увидим, что в некоторых режимах деполитизация масс входит в намерения правителей, совпадает с их ментальностью и отражает содержание ограниченного плюрализма, на который они опираются. В других типах систем правители имеют исходные намерения мобилизовать тех, кто их поддерживает, и население в целом, чтобы добиться активного участия в жизни режима и его организациях. К этому их подталкивают публичные обещания, часто вытекающие из каких-то идеологических предпосылок. Исторический и социальный контекст установления режима благоприятствует такой мобилизации или прямо требует ее через массовые организации в рамках однопартийной системы. Борьба за независимость страны от колониальной державы или за полную самостоятельность, желание включить в политический процесс те слои общества, до которых не дотягивались руки ни у одного из прежних политических лидеров, или победа над сильно мобилизованным оппонентом в обществах, где демократия допускала и поощряла такую мобилизацию, приводит к возникновению мобилизационных авторитарных режимов националистического, популистского или фашистского толка. На практике такие режимы со временем становятся неразличимыми, несмотря на разные стартовые условия и пути развития. Однако это не должно заслонять крайне важных различий в их происхождении с точки зрения типа возникающего плюрализма, выбранной формулы легитимности, реакции на кризисные ситуации, способности к трансформации, источников и типов оппозиции и так далее.

В конечном счете, степень политической мобилизации и, соответственно, возможности участия в режиме для поддерживающих его граждан являются результатом двух других аспектов, которые мы рассматривали при определении авторитарных режимов. Мобилизацию и участие со временем все труднее и труднее поддерживать, если режим не начинает развиваться в сторону большего тоталитаризма или большей демократии. Эффективная мобилизация, особенно посредством массовых организаций в рамках однопартийной системы, будет восприниматься как угроза другими составляющими ограниченного плюрализма — обычно армией, бюрократией, церковью или лоббистскими группами. Для преодоления подобных сдерживающих обстоятельств потребуются шаги в сторону тоталитаризма. Неудачные попытки такого прорыва и способность ограниченного плюрализма препятствовать возникновению тоталитаризма хорошо проанализировал Альберто Аквароне. Он приводит примечательный диалог Муссолини с его старым другом-синдикалистом:

«Если бы вы могли представить, сколько сил у меня ушло на достижение баланса, чтобы не сталкивались соприкасающиеся друг с другом антагонистические ветви власти, ревнивые и не доверяющие друг другу правительство, партия, монархия, Ватикан, армия, милиция, префекты, лидеры партии в регионах, министры, глава Confederazioni [корпоративных структур], крупнейшие монополисты и т.д., вы поняли бы, что они остались не переваренными тоталитаризмом, в них я не смог сплотить то “наследие”, что мне без всяких ограничений досталось в 1922 году. Патологическую ткань, связывающую традиционные и случайные дефекты этих великих маленьких итальянцев, после двадцати лет непрестанной терапии удалось изменить лишь на поверхности»[56].

Мы уже описывали, как поддержание равновесия между ограниченными плюрализмами сдерживает эффективность мобилизации в рамках единой партии и, в конечном счете, приводит к апатии ее членов и активистов, поскольку такая партия дает лишь ограниченный доступ к власти по сравнению с другими каналами. Недоразвитость — особенно большой массы сельского населения, живущего в изолированных частях страны и занятого натуральным сельским хозяйством, что часто связано с традиционными и непотическими властными структурами в рамках единой партии, — несмотря на все идеологические заявления, организационные схемы и механизмы плебисцита, не создает основанной на участии политической культуры, даже если речь идет о контролируемом или фиктивном участии.

Как мы детально покажем далее, авторитарные режимы, возникающие после периода конкурентной демократии, приведшей к появлению неразрешимого конфликта в обществе, порождают деполитизацию и апатию среди населения, которое воспринимает это с облегчением после всех трудностей предыдущего периода. Изначально апатия охватывает проигравших новому режиму, но в отсутствие террора и осуществляющих его дисциплинированной тоталитарной массовой партии и ее организаций никто и не пытается интегрировать их в систему. По мере того, как уменьшаются напряженность и ненависть, изначально способствовавшие мобилизации, сторонники режима тоже впадают в апатию — часто к радости правителей, поскольку в такой ситуации им больше не нужно выполнять обещания, которые они раздавали в ходе мобилизации.

Отсутствие идеологии, неоднородность и компромиссный, а часто и подражательный характер главной идеи и — главным образом — менталитет правителей, особенно военных элит, бюрократов, экспертов и допущенных во власть политиков из прорежимных партий оказываются серьезным препятствием для мобилизации и привлечения к участию в общественной жизни. Без идеологии трудно мобилизовать активистов для добровольных кампаний, регулярного посещения партийных собраний, индивидуальных пропагандистских мероприятий и так далее. Без идеологии с ее утопическими компонентами сложно привлечь тех, для кого политика есть цель сама по себе, а не просто средство для достижения сиюминутных прагматических задач. Без идеологии молодежь, студенты, интеллектуалы с меньшей вероятностью будут заниматься политикой и обеспечивать кадры для дальнейшей политизации населения. Без утопического элемента, без привлечения широких слоев населения, которым требуется реально работающий, а не ограниченный, контролируемый плюрализм допущенных в элиты, призывы, основанные на бесконфликтном обществе консенсуса (за исключением моментов всплеска национализма или ситуаций прямой угрозы режиму), сводят политику к администрированию общественных интересов и фактическому выражению чьих-то частных интересов.

Ограниченный плюрализм авторитарных режимов и разная доля допустимых для них плюралистических компонентов в отправлении власти в разные моменты создают сложные системы полу- и псевдооппозиций в рамках режима[57]. Полуоппозицию составляют группы, не занимающие доминирующего положения и не представленные в правительстве; они критикуют режим, но при этом готовы участвовать во власти, отказавшись от фундаментальной критики режима. Не будучи институализированными, такие группы не являются нелегитимными, даже если для их деятельности нет законных оснований. Они могут выступать с резкой критикой правительства и некоторых институтов, однако проводят четкую разницу между ними и лидером режима и принимают историческую легитимацию или как минимум необходимость авторитарной модели. Есть группы, которые ратуют за иные политические приоритеты и способы их достижения, они поддерживают установление режима, но при этом надеются достичь целей, которых не разделяют их партнеры по коалиции. Бывает несогласие между теми, кто изначально отождествлял себя с системой, но не участвовал в ее становлении (обычно это радикальные активисты, своего рода «младотурки режима»), и теми, кто находится внутри режима и хочет достигнуть целей, не являющихся нелегитимными, — например восстановить прежний режим, возвращение к которому было объявлено, но так и не состоялось. Бывают приверженцы идеологии, на время отказавшиеся от нее ради победы над врагом; встречаются сторонники иностранной модели и/или даже иностранного государства, от которых стараются дистанцироваться правители; на поздних этапах развития такого режима появляются и те, кто противится его трансформации, а точнее, либерализации и отказу от его ограничительного характера. Полуоппозиция обычно возникает среди старшего поколения, участвовавшего в установлении режима ради реализации целей, которые они поставили перед собой еще до всякого переворота. Однако встречается она и среди интеллектуалов и молодежи, особенно студентов, всерьез воспринявших риторику руководства, но не обнаруживших действенных каналов участия во власти. Нередко полуоппозиция внутри режима становится не подпадающей под действие законов, алегальной, оппозицией. Отказавшись от надежды реформировать режим изнутри, она не готова перейти к нелегальной или подрывной деятельности и пребывает в состоянии неустойчивой терпимости, нередко основанной на прежних личных связах. Слабость попыток политической социализации и индоктринации в авторитарных режимах объясняет и тот факт, что, когда третье поколение, у которого не было шанса стать частью режима, открывает для себя политику, оно может обратиться именно к алегальной оппозиции. Автономия, допускаемая режимом для определенных общественных организаций, ограниченные попытки либерализации и повышения участия в институциях режима, а также относительная открытость другим обществам создают условия для появления алегальной оппозиции, которая иногда служит ширмой для нелегальной оппозиции и готова проникать в институты режима, не испытывая, в отличие от других его оппонентов, моральных сомнений по этому поводу. Часто оппозиция действует через формально неполитические организации — культурные, религиозные, профессиональные. В многоязыковых, мультикультурных обществах, где режим отождествляется с одной из национальных групп, выражением оппозиционности становятся такие культурные жесты, как использование неофициального языка. Особое положение католической церкви во многих обществах с авторитарным правлением и легальный статус многих ее организаций на основании соглашений между Ватиканом и правителями дают священникам и некоторым представителям светского общества определенную автономию, позволяя им стать каналом для выражения оппозиционных настроений определенных социальных классов и культурных меньшинств или трансляции поколенческих проблем, что также может способствовать появлению новых лидеров. В случае католической церкви роль религиозных групп в авторитарных режимах определяет ее транснациональный характер, моральную легитимацию относительно широкого диапазона идеологических позиций из-за отказа папы их осудить, легитимацию морально-профетического гнева по поводу несправедливости, особенно после Второго Ватиканского собора, а также озабоченность церковной верхушки гарантиями автономии религиозных организаций и свободы священников. Парадоксальным образом церковь обеспечила авторитарные режимы элитами через светские организации, но в то же время занималась защитой диссидентов и время от времени, как указывает Ги Эрме[58], играла роль трибуна, выступая против коррумпированного режима с позиций носителя моральных ценностей. Являясь организацией, которая переживет любой режим, даже если она отождествляется с ним в какой-то исторический момент, церковь имеет тенденцию дистанцироваться от режима и восстанавливать свою автономию при первых же признаках кризиса. То же самое относится к другим постоянным институтам, способным сохранять существенную автономию при авторитарном режиме — например судейству и даже профессиональным чиновникам.

Здесь следует подчеркнуть, что полуоппозиция — алегальная, но дозволенная оппозиция, относительно автономная роль различных институтов в условиях полусвободы — создает сложный политический процесс, имеющий далеко идущие последствия для общества и его политического развития. Либерализация авторитарных режимов может зайти далеко, но без изменения природы режима, без институционализации политических партий она все равно останется довольно ограниченной. Полусвобода, гарантированная при таких режимах, имеет свои последствия (несравнимые, конечно, с преследованием нелегальной оппозиции), и это объясняет фрустрацию, разобщенность, а иногда и готовность сотрудничать с режимом, что порой способствует устойчивости этих режимов в ничуть не меньшей степени, чем репрессии. Неопределенное положение оппозиции при авторитарных режимах резко отличается от четкого разграничения режима и его врагов в тоталитарных системах. Подчеркнем, однако, что ограниченный плюрализм, процесс либерализации и существование дозволенной властями оппозиции в отсутствие институциональных каналов для участия оппозиции в политике и получения доступа к населению в его массе ярко отличают авторитарные режимы от демократических.

Завершая общее обсуждение авторитарных режимов, обратим внимание на одну трудность их изучения. В мире, где крупными и наиболее успешными державами были либо стабильные демократии, либо коммунистические или фашистские политические системы — с их уникальной идеологической привлекательностью, организационными возможностями, видимой стабильностью, успехами в индустриальном развитии или в преодолении экономической отсталости, а также способностью преодолеть статус страны «второго сорта» на международной арене, — в таком мире авторитарные режимы находятся в неоднозначном положении. Ни один из них не стал утопическим образцом для других — за исключением, пожалуй, насеровского Египта для арабского мира в силу особых исторических обстоятельств. Наверное, таким образцом могла бы оказаться Мексика с ее революционным мифом в сочетании с прагматической стабильностью режима гегемонии одной партии. Ни один авторитарный режим не захватил воображения интеллектуалов и активистов за пределами своей страны. Ни один не вдохновил на создание международных партий в свою поддержку. Лишь оригинальные решения югославов вызывали у интеллектуалов определенный некритический интерес. В таких обстоятельствах авторитарные режимы и их лидеры не впадали в искус и не начинали воспроизводить привлекательные тоталитарные образцы, поскольку не хотели или не могли воспроизвести их ключевые черты. Лишь 1930-е с их идеологией корпоративизма в сочетании с различным идеологическим наследием и связью с консервативной социальной доктриной католицизма предложили действительную нетоталитарную и недемократическую идеологическую альтернативу. Наблюдаемый нами крах таких систем, тот факт, что ни одно крупное государство не пошло по этому пути, размытые границы между консервативным и католическим корпоративизмом и итальянским фашизмом и, наконец, отход церкви от своей приверженности органическим теориям общества свели на нет эту третью политическую модель. Авторитарные режимы, как бы они ни были укоренены в обществе, каких бы успехов они ни добивались, в итоге всегда сталкиваются с двумя привлекательными альтернативами, что ограничивает возможности их полной и уверенной в себе институционализации и дает силу их противникам[59].

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

[1] Перевод выполнен по изданию: Linz J.J. Totalitarian and Authoritarian Regimes. Boulder; London: Lynne Riener Publisher, 2000. P. 49—63, 65—75, 159—171. Первоначально эти главы были опубликованы в 1975 году.

[2] Превосходное сравнительное исследование двух обществ в условиях разных политических режимов, а также анализ того, как они отражались на жизни отдельных советских и американских граждан, см. в: Hollander G.D. Soviet Political Indoctrination. New York, 1972. Впрочем, в посвященных Америке разделах чувствуется чрезмерное влияние поколенческого либерального радикализма, характерного для интеллектуального протеста 1970-х.

[3] Sartori G. Democratic Theory. Detroit, 1962. P. 135—157.

[4] О Муссолини и значении термина «тоталитаризм» в Италии см. Jänicke M. Totalitäre Herrschaft. Anatomie eines politischen Begriffes. Berlin, 1971. S. 20—36. Эта работа также является лучшим обзором истории употребления термина, его вариантов и связанной с ним полемики и, кроме того, содержит исчерпывающую библиографию. Следует отметить, что для обозначения сразу и фашистских, и коммунистических режимов этот термин использовали не только либералы, католики или консерваторы, но и социалисты вроде Хильфердинга, который писал об этом уже в 1939 году. В 1936-м Хильфердинг отошел от марксистского анализа тоталитарного государства (см.: Ibid. S. 74—75; Hilferding R. StateCapitalism or Totalitarian State Economy // Modern Review. 1947. Vol. 1. Р. 266—271).

[5] Schmitt C. Die Wendung zum totalen Staat // Positionen und Begriffe im Kampf mit Weimar—Genf—Versailles 1923—1939. Hamburg, 1940.

[6] Ludendorff E. Der Totale Krieg. München, 1935. О понятии тотальной войны см.: Speier H. Ludendorff: The German Concept of Total War // Earle E.M. (Ed.). Makers of Modern Strategy. Princeton, 1944.

[7] Jünger E. Die totale Mobilmachung. Berlin, 1934.

[8] Sabine G.H. The State // Seligman R.A., Johnson A. (Eds.). Encyclopedia of the Social Sciences. New York, 1934.

[9] Michels R. Some Reflections on the Sociological Study of the Oligarchical Tendencies of Modern Democracy. New York, 1928. P. 770—772.

[10] Trotsky L. The Revolution Betrayed. New York, 1937. P. 278.

[11] Сходство в восприятии советского и фашистского режимов у итальянских фашистов и Троцкого обсуждается в книге: Gregor A.J. Interpretations of Fascism. Morristown, 1974. P. 181—188. Еще один пример подобного анализа у испанского левого фашиста см.: Ledesma Ramos R. ¿Fascismo in España? Discurso a las juventides de España [1935]. Barcelona, 1968.

[12] Ziegler H.O. Autoritärer oder Totaler Staat. Tübungen, 1932; Vögelin E. Der Autoritäre Staat. Vienna, 1936.

[13] Shils E. Political Development in the New States. The Hague, 1960.

[14] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Littunen Y. (Eds.). Cleavages, Ideologies and Party Systems. Helsinki, 1964.

[15] Shils E. Op. cit.; Almond G., Coleman J.S. (Eds.). The Politics of the Developing Areas. Princeton, 1960; Almond G., Powell G.B. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston, 1966; Hungtinton S.P. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S.P., Moore C.H. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society. New York, 1970; Hungtinton S.P., Moore C.H. Conclusion: Authoritarianism, Democracy, and One-Party Politics // Ibid; Moore C.H. The Single Party as Source of Legitimacy // Ibid; Lanning E. A Typology of Latin American Political Systems // Comparative Politics. 1974. Vol. 6. P. 367—394.

[16] Обзор существующих типологий политических систем см. в: Wiseman H.V. Political Systems: Some Sociological Approaches. London, 1966. Указанная выше работа Габриэла Алмонда и Джеймса Коулмана была первой в своем роде: эти соавторы, а также их коллеги Вайнер, Растоу и Бланкстен занялись изучением политики в Азии, Африке и Латинской Америке. Разработанную Шилсом типологию Алмонд использует в связи с функциональным анализом. В указанной выше работе (главы 9—11) Алмонд и Пауэлл строят свою типологию в зависимости от структурной дифференциации и секуляризации — от примитивных политических систем до современных демократических, авторитарных и тоталитарных. У Файнера можно найти еще одну интересную попытку классификации (Finer S.E. Comparative Government. New York, 1971. P. 44—51). У Блонделя сравнительный анализ построен на различении традиционных консервативных, либерально-демократических, коммунистических, популистских и авторитарных консервативных систем (Blondel J. Comparing Political Systems. New York, 1972). Растоу выделяет системы: 1) традиционные, 2) модернизирующиеся — персонально-харизматические, военные, однопартийные авторитарные, 3) современные демократические, тоталитарные и 4) системы, в которых отсутствует какое-либо управление (Rustow D. A World of Nations: Problems of Political Modernization. Washington, 1967). Предложенная Органским типология режимов (Organski A.F.K. The Stages of Political Development. New York, 1965) берет за основу стадию экономического развития, на которой они находятся, роль политики в этом процессе, а также тип элитных альянсов и классовых конфликтов. Среди прочих у него присутствуют «синкратические» режимы (от древнегреческого σ?ν — вместе, и κρ?τος — власть) в среднеразвитых странах, где промышленные и аграрные элиты достигли компромисса под давлением снизу. Аптер, много изучавший Африку, создал очень интересную и получившую широкое признание типологию политических систем на основе двух основных параметров: типа власти и типа ценностей, к которым конкретная система стремится (Apter D.E. The Politics of Modernization. Chicago, 1965). По первому признаку системы разделяются у него на иерархические (где центр контролирует все) и пирамидальные (системы с конституционным представительством), по второму — на преследующие консумматорные (сакральные) и инструментальные (секулярные) ценности. Соответственно, возникают два типа систем с иерархической властью: 1) мобилизационные системы (как в Китае) и 2) либо модернизирующиеся автократии, либо неомеркантилистские общества (примерами, соответственно, будут Марокко и кемализм в Турции); типы с пирамидальным распространением власти подразделяются на: 3) теократические или феодальные системы и 4) примирительные системы (reconciliation system). Мобилизационные и примирительные системы противопоставляются по степени принуждения/информирования, находящихся в обратных отношениях друг с другом. К сожалению, в силу сложности проблемы здесь не место разбирать, как Аптер применяет эти умозрительные типы при анализе конкретных политических систем и проблем модернизации.

[17] Banks A.S., Textor R.B. A Cross-Polity Survey. Cambridge, 1963.

[18] Dahl R.A. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971. Р. 331—349.

[19] Rustow D. A World of Nations…

[20] В этом разделе я пользуюсь рейтингом стран по численности населения, валовому национальному продукту и темпам его роста, а также данными о количестве населения, живущего в условиях разных режимов в Европе, представленными в таблицах 5.1, 5.4 и 5.5 в: Taylor C.L., Hudson M.C. World Handbook of Political and Social Indicators. New Haven, 1972.

[21] Young W.B. Military Regimes Shape Africa’s Future. The Military: Key Force [неопубл.].

[22] Наши определения и разграничения, связанные с демократией, опираются на следующие основные источники: Sartori G. DemocraticTheory; Kelsen H. Vom Wesen und Wert der Democratie. Tübingen, 1929; Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York, 1950; Dahl R.A. Op. cit. О вкладе Даля в теорию демократии или, как он сам теперь предпочитает ее называть, полиархии, см. критический обзор: Ware A. Polyarchy // European Journal of Political Research. 1974. Vol. 2. P. 179—199. Там идет речь о критических замечаниях, высказанных в связи с так называемой «элитистской теорией демократии» (cм., например: Bachrach P. The Theory of Democratic Elitism: A Critique. Boston, 1967). Поскольку эта критика касается в основном «демократизации» полиархий, а не их отличий от неполиархических систем, мы не станем углубляться в эти важные дискуссии. Наше понимание демократии мы более подробно изложили в контексте обсуждения пессимистического и в конечном счете неверного анализа Михельса (см.: Linz J.J. Michels e il suocontributo alla sociologia politica // Michels R. La sociologia del partitopolitico nella democrazia moderna. Bologna, 1966).

[23] Dahl R.A. Op. cit.

[24] Sartori G. Democratic Theory. P. 199—201.

[25] Самым спорным случаем является Мексика, где кандидат в президенты лишь в 1952 году получил меньше 75% голосов, а обычно получает свыше 90%. Лидеры оппозиции прекрасно понимают, что они обречены на поражение — будь то в борьбе за одно из 200 губернаторских мест или за одно из 282 сенаторских кресел. Единственная надежда оппозиционной партии (и это относительно новое явление) в том, чтобы добиться, в обмен на депутатское кресло или муниципальные административные позиции, признания их лидеров со стороны правительства — в форме контрактов, займов или услуг. Во многих случаях партии финансируются правительством и поддерживают правительственных кандидатов или заранее вступают с ними в борьбу, чтобы получить преференции для своих сторонников. «Таким образом они принимают участие в политической игре и в ритуале выборов», — как выразился один мексиканский политолог (см.: González Casanova P. Democracy in Mexico. New York, 1970). Другой пример критического анализа: Cosío Villegas D. El Sistema político mexicano: las posibilidades de cambio. Mexico City, 1972. Более ранняя работа, подчеркивающая олигархические характеристики режима: Brandenburg H.-C. HJ-Die Geschichte der HJ. Köln, 1968. Лучшая монография об авторитаристском процессе принятия политических решений в Мексике: Kaufman S.B. Decision-making in an Authoritarian Regime: The Politics of Profit-sharing in Mexico. PhD dissertation. Columbia University, 1970. Выборный процесс анализируется в: Taylor P.B. The Mexican Elections of 1958: Affirmation of Authoritarianism? // Western Political Quarterly. 1960. Vol. 13. P. 722—744. Тем не менее есть и другие интерпретации, указывающие на демократический потенциал — либо внутри партии, либо в долгосрочной перспективе: Scott R.E. Mexican Government in Transition. Urbana, 1964; Scott R.E. Mexico: The Established Revolution // Pye L.W., Verga S. (Eds.). Political Culture and Political Development. Princeton, 1965; Needler M. Politics and Society in Mexico. Albuquerque, 1971; Padgett V. The Mexican Political System. Boston, 1966; Ross S.R. (Ed.). Is the Mexican RevolutionDead? New York, 1966. Тот факт, что выборы не дают доступа к власти и что Partido Revolucionario Institucional занимает привилегированное положение, не означает полного отсутствия свободы выражения и создания ассоциаций. Ведущей оппозиционной партии, ее электорату и препятствиям, с которыми она сталкивается, посвящена работа: Marby D. Mexico's Acción Nacional: A Catholic Alternative to Revolution. Syracuse, 1973. P. 170—182. О разногласиях ученых по поводу природы политической системы в Мексике см.: Needleman C., Needleman M. WhoRules Mexico? A Critique of Some Current Views of the Mexican Political Process // Journal of Politics. 1969. Vol. 81. P. 1011—1084.

[26] Karpat K.H. Turkey's Politics: The Transition to a Multiparty System. Princeton, 1959; Weiker W.F. The Turkish Revolution: 1960—1961.Washington, 1963; Idem. Political Tutelage and Democracy in Turkey: The Free Party and Its Aftermath. Leiden, 1973.

[27] Sartori G. Dittatura // Enciclopedia del Diritto. Vol. 11. Milano, 1962.

[28] Schmitt C. Die Diktatur: Von den Anfängen des modern Souveränitätsgedankens bis zum proletarischen Klassenkampf. München, 1928.

[29] Sartori G. Dittatura. P. 416—419.

[30] Rossiter C. Constitutional Dictatorship: Crisis Government in the Modern Democracies. Princeton, 1948.

[31] Finer S.E. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics.New York, 1962.

[32] Hungtinton S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, 1968. P. 231—237.

[33] Gimbel J.H. The American Occupation of Germany: Politics and the Military, 1945—1949. Stanford, 1968; Montgomery J.D., Hirschman A.O. (Eds.). Public Policy. Vol. 17. 1968 (см. опубликованные в этом сборнике статьи Фридриха, Кригера и Меркля о правлении военных и реконструкции).

[34] Schmitt C. Die Diktatur….

[35] См.: Jänicke M. Op. cit.; Friedrich C.J. (Ed.). Totalitarianism: Proceedings of a Conference Held at the American Academy of Arts and Sciences, March 1953. Cambridge, 1954; Friedrich C.J., Brzezinsky Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York, 1965; Neumann S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War.New York, 1942; Aron R. Democracy and Totalitarianism. London, 1968; Buchheim H. Totalitarian Rule: Its Nature and Characteristics. Middletown, 1968; Schapiro L. Totalitarianism. New York, 1972; Seidel B., Jenkner S. (Hg.). Wege der Totalitarismus-Forschung. Darmstadt, 1968.

[36] Friedrich C.J. The Evolving Theory and Practice of Totalitarian Regimes// Friedrich C., Curtis M., Barber B. (Eds.). Totalitarianism in Perspective: Three Views. New York, 1969. P. 126.

[37] Brzezinski Z. Ideology and Power in Soviet Politics. New York, 1962.

[38] Neumann F. The Democratic and the Authoritarian State. Glencoe, 1957. P. 233—256.

[39] Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1966.

[40] Cocks P. The Rationalization of Party Control // Johnson C. (Ed.). Change in Communist Systems. Stanford, 1970.

[41] Joffe E. Party and Army-Professionalism and Political Control in the Chinese Officer Corps, 1949—1964. Cambridge, 1965; Idem. The Chinese Army under Lin Piao: Prelude to Political Intervention // Lindbeck J.M.H. (Ed.). China: Management of a Revolutionary Society. Seattle, 1971; Pollack J.D. The Study of Chinese Military Politics: Toward a Framework for Analysis // McArdle C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. Beverly Hills, 1974; Schurmann F. Ideology and Organization in Communist China. Berkley, 1968. P. 12—13; Gittings J. The Role of the Chinese Army.London, 1967.

[42] Domínguez J.I. The Civic Soldier in Cuba // McArdle C. (Ed.). Op. cit.; Dumont R. Cuba est-il socialiste? Paris, 1970.

[43] Об интеллектуальной и культурной жизни в Советском Союзе см.: Pipes R. (Ed.). The Russian Intelligentsia. New York, 1961; Swayze H. Political Control of Literature in the USSR, 1946—1959. Cambridge, 1962; Simmons E. The Writers // Skilling H.G., Griffiths F. (Eds.). Interest Groups in Soviet Politics. Princeton, 1971; Johnson P., Labedz L. (Eds.). Khrushchev and the Arts: The Politics of Soviet Culture, 1962—1964. Cambridge, 1965. Восточной Германии посвящена книга: Lange M.G. Wissenschaft im Totalitären Staat: Die Wissenschaft der Sowjetischen Besatzungszone auf dem Weg zum «Stalinismus». Stuttgart, 1955; коммунистическому Китаю: MacFarquhar R. The Hundred Flowers Campaign and the Chinese Intellectuals. New York, 1960; Chen S.H. Artificial Flowers During a Natural «Thaw» // Treadgold D.W. (Ed.). Soviet and Chinese Communism: Similarities and Differences.Seattle, 1967; случай Лысенко интересно разбирает Жорес Медведев: Medvedev Z. Rise and Fall of T.D. Lysenko. New York, 1969; нацистской Германии посвящены книги: Brenner H. Die Kunstpolitik des Nazionalsozialismus. Reinbek bei Hamburg, 1963; Mosse G.L. Nazi Culture: Intellectual, Cultural and Social Life in the Third Reich. New York, 1966; Wulf J. Literatur und Dichtung im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1963; Idem. Die Bildenden Künste im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Theater und Film Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1964; Strothmann D. Nazionalsocialistische Literaturpolitik. Bonn, 1963. Дальнейшая, очень поучительная библиография, касающаяся образования и сферы производства знания, представлена в: Tannenbaum E. The Fascist Experience: Italian Society and Culture, 1922—1945. New York, 1972. Теоретически не очень сильная работа, хотя представленные в ней иллюстрации прекрасно показывают разнородность и эклектичность официального итальянского искусства, что резко отличается от положения дел в Германии и еще раз ставит под вопрос тоталитарный характер итальянского фашизма: Silva U. Ideologia у Arte del Fascismo. Milano, 1973. Разница культурной политики при тоталитаризме и авторитаризме хорошо видна в исследовании интеллектуальной жизни франкистской Испании: Díaz E. Pensamiento español 1939—1973. Madrid, 1974.

[44] Об отношениях религии и государства в Советском Союзе см.: Curtis J.S. Church and State // Black C.E. (Ed.). The Transformation of Russian Society. Cambridge, 1960. Позднейшие изменения анализируются в: Bourdeaux M. Religious Ferment in Russia: Protestant Opposition to Soviet Religious Policy. New York, 1968; Idem. Patriarch and Prophets: Persecution of the Russian Orthodox Church Today. London, 1969. О коммунистическом Китае см.: Busch R.C. Religion in Communist China. Nashville, 1970; MacInnis D.E. Religious Policy and Practice in Communist China. New York, 1972; Welch H. Buddhism under Mao. Cambridge, 1972. Германии посвящены исследования: Conway J.S. The Nazi Persecution of the Churches, 1933—1945. New York, 1968; Zipfel F. Kirchenkampf in Deutschland. Berlin, 1965; Lewy G. The Catholic Church and Nazi Germany.New York, 1965; Buchheim H. Glaubenskrise im Dritten Reich: Drei Kapitel Nationalsozialistischer Religionspolitik. Stuttgart, 1953. Хорошо документированное региональное исследование: Baier H. Die Deutschen Christian Bayerns im Rahmen des bayerischen Kirchenfampfes. Nürenberg, 1968. Сравнить с Италией можно на материале: Webster R.A. The Cross and the Fasces: Christian Democracy and Fascism in Italy. Stanford, 1960.

[45] Уже в SA звания раздавали без учета армейских званий, до которых человек дослужился в военное время, см.: Gordon H.J. Hitler and the BeerHall Putsch. Princeton, 1972. Эта идеология прорыва сквозь все структуры общества нашла свое отражение в клятве SA: «Клянусь, что в каждом члене организации — невзирая на его классовое происхождение, профессию, богатство и собственность — я буду видеть только брата и настоящего товарища, с которым я буду связан и в радости, и в печали». Впоследствии это привело к тому, что высокопоставленный чиновник стал серьезно опасаться собственного дворника, занимающего в партии должность квартального (Blockwart).

[46] Здесь не место обсуждать сложную проблему взаимоотношений между политическими системами и внешней политикой. Разумеется, агрессивные действия, вмешательство во внутренние дела других стран, а также политический или экономический империализм не являются исключительными атрибутами какого-то одного режима. Но в то же время нельзя не согласиться с тем, что национал-социализм, его идеология и внутренняя динамика германского режима вели к агрессивной экспансии, войне и созданию гегемонистской системы эксплуатируемых и угнетенных стран и зависимых стран-сателлитов. В этой политике есть чисто нацистские элементы, особенно в том, что касается расистской концепции — ее не следует путать с идеями, восходящими к немецкому национализму (восстановление полного суверенитета после Версаля, аншлюс, аннексия приграничных территорий соседних государств с преимущественно немецким населением), и к политике обеспечения экономического господства Центральной Европы (Mitteleuropa). См.: Bracher K.D. The GermanDictatorship. New York, 1970. P. 287—329, 400—408 и библиографию на р. 520—523; Jacobsen H.-A. Nationalsozialistische Aussenpolitik 1933—1938. Frankfurt a.M., 1968; Hillgruber A. Kontinuität und Diskontinuität in der deutschen Aussenpolitik von Bismarch bis Hitler. Düsseldorf, 1971; Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973. Отношения между Гитлером и Муссолини прекрасно проанализированы в: Deakin F.W. The Brutal Friendship: Mussolini, Hitler and the Fall of Italian Fascism. Garden City, 1966; Wiskemann E. The Rome-Berlin Axis. London, 1966. Несомненно, фашистская Италия тоже проводила политику экспансии в Адриатике и Африке, однако, если абстрагироваться от чисто риторических заявлений, легко показать, что этот экспансионизм лежал целиком в русле еще дофашистского итальянского империализма. Обостренный национализм характерен для всех фашистских движений, но для них столь же характерны интернационализм, антипацифизм, одержимость военным величием, ирредентизм и часто даже паннационализм, которые противопоставляют идеологии левых и центристских демократических партий, даже когда некоторые из этих партий не оказывают никакого сопротивления колониализму, курс на рост национальной мощи и упор на политику престижа.

Вопрос о внешней политике коммунистических государств сталкивается с той же проблемой отделения национальных интересов СССР (унаследованных от Российской империи) от интересов, порожденных динамикой режима (главным образом опытом гражданской войны, иностранной интервенции, изоляции и блокады), и, наконец, от интересов, исходящих из соображений международной революционной солидарности и соответствующих продиктованному идеологией пониманию международного положения. Разные точки зрения на эту проблему см. в: Hoffmann E.P., Fleron F.J. (Eds.). The Conduct of Soviet Foreign Policy. Chicago, 1971. Part 3; а также в: Shulman M.D. Stalin’s Foreign Policy Reappraised. New York, 1969; Ulam A.B. Expansion and Coexistence: The History of Soviet Foreign Policy from 1917—1967. New York, 1968. Литература по советско-китайскому конфликту (Zagoria D.S. The Sino-Soviet Conflict 1956—1961. New York, 1969) демонстрирует сложное переплетение национальных интересов и политических трений. Вполне ожидаемо, работы, касающиеся коммунистических стран Восточной Европы (Seton-Watson H. Eastern Europe between the Wars 1918—1941.New York, 1967; Ionescu G. The Politics of the European Communist States.New York, 1967; Brzezinski Z. The Soviet Block. Cambridge, 1960), демонстрируют неотделимость формирования внешней и внутренней политики от советской гегемонии. В силу связей восточноевропейских коммунистических партий с КПСС, особенно когда Советский Союз был образцом социалистического государства, то есть в сталинскую эпоху, было невозможно отделить политику мирового революционного движения от политической линии единственной страны, где у власти находилась коммунистическая партия. Полицентризм очевидным образом поменял и усложнил эту ситуацию. Фашистские партии при всем их сходстве, взаимном влиянии и подражании друг другу никогда не связывала общая дисциплина, как это было в случае коммунистов. Идеологически связанные партии, не принимающие в расчет инстанции, от которых они зависят более прямым образом, несомненно, являются важным фактором внешней политики для опирающихся на массовые движения режимов. Режимы, обязанные считаться со свободной публичной критикой и открытым несогласием, не могут позволить себе тот же стиль и тот же тип международных политических реакций, что и режимы, подобным ограничением не обремененные. Тем не менее было бы ошибкой выводить внешнюю политику любого режима из идеологических убеждений, как наглядно показал пакт между Сталиным и Гитлером или отношения между США и коммунистическим Китаем, однако принимать их во внимание при анализе долгосрочных внешнеполитических стратегий вполне разумно. Связанная с этим тема, которой почти не уделяется внимания (и, пожалуй, зря), — это связь между внешнеполитическими кризисами и проблемами или полным упадком демократических режимов, особенно в случае подъема фашизма, но так же и при повороте к авторитаризму в странах «третьего мира». Упускается также и связь между готовностью к войне, а именно — тотальной войне, и разворотом к тоталитаризму.

[47] Neuman S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War. New York, 1942.

[48] Проблема преемственности лидеров в недемократических конституционных режимах всегда рассматривалась как одна из их слабостей по сравнению с наследственными монархиями и парламентскими или президентскими демократиями (Rustow D.A. Succession in the Twentieth Century // Journal of International Affairs. 1964. Vol. 18. P. 104—113). На обсуждение этого вопроса серьезно повлияла последовавшая за смертью Ленина борьба за власть, а также личный характер власти и пожизненное руководство во многих однопартийных режимах. Уже в 1933 году Роберто Фариначчи в письме к Муссолини отмечал, что вопрос передачи власти от единственного в своем роде лидера, в окружении которого никакие другие лидеры возникнуть просто не могли, станет огромной проблемой для такого типа режимов (Aquarone A. L’organizzazione dello Stato totalitario. Torino, 1965. P. 173—175). По сути, считалось, что в отсутствие прямого наследника ожидать мирной передачи власти попросту не приходится и что можно институализировать действенный и законный метод смены пожизненных лидеров или ограничить их срок пребывания у власти. История не дала нам возможности проследить, как передают власть основатели фашистских режимов, а долголетие других основателей тоталитарных государств оставляет нам лишь возможности для спекуляций о будущем их режимов. При всех сопровождавших его конфликтах, приход к власти Хрущева (Swearer H.R., Rush M. The Politics of Succession in the U.S.S.R.: Materials on Khrushchev’s Rise to Leadership. Boston, 1964; Rush M. PoliticalSuccession in the USSR. New York, 1968) показал, что передача власти не обязательно приводит к краху системы и даже не сопровождается дополнительными чистками или новым периодом террора. Проблемы, связанные с передачей власти после смерти Мао, описаны в: Robinson T.W. Political Succession in China // World Politics. 1974. Vol. 27. P. 1—38. Тем не менее относительно институализированная передача власти от Хрущева, Хо Ши Мина, Насера или Салазара показывает, что институции в таких режимах способны справляться с этой проблемой лучше, чем предполагалось в политической науке. Еще более заметной является тенденция новых авторитарных режимов (как например в случае военной диктатуры в Бразилии) предотвращать появление вождей и ограничивать пребывание у власти определенным сроком. Предстоящий в недалеком будущем уход целого ряда основателей авторитарных режимов наверняка даст нам материал для сравнительного анализа в связи с этой проблемой.

[49] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics: Studies in Political Sociology. New York, 1970. P. 255.

[50] Ibid; Linz J.J. From Falange to Movimiento-Organización: The Spanish Single Party and the Franco Regime 1936—1968 // Hungtinton S.P., Moore C.H. (Eds.). Op. cit.; Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain // Dahl R.A. (Ed.). Regimes and Oppositions. New Haven, 1973; Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil // Stepan A. (Ed.). Authoritarian Brazil: Origins, Policies, and Future. New Haven, 1973.

[51] Hermet G. Les fonctions politiques des organisations religieuses dans les régimes à pluralisme limité // Revue Française de Science Politique. 1973. Vol. 23. P. 439—472.

[52] Foltz W.J. From French West Africa to the Mali Federation. New Haven, 1965.

[53] Geiger T. Die soziale Schichtung des deutschen Volkes. Stuttgart, 1932.

[54] Lamounier B. Ideologia ens regimes autoritários: uma crítica a Juan J. Linz // Estudos Cebrap. Vol. 7. Sãn Paulo, 1974. P. 69—92.

[55] Kaufman S.B. Op. cit.

[56] Aquarone A. Op. cit. P. 302.

[57] Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain.

[58] Hermet G. Op. cit.

[59] Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil.

Иран является четвертым крупным производителем инжира в мире

Официальный представитель министерства сельскохозяйственного развития Ирана заявил, что Иран является четвертым крупным производителем инжира в мире.

Генеральный директор Департамента тропических и субтропических фруктов Министерства сельскохозяйственного развития Ирана Масуд Латифиан заявил во вторник, что Иран ежегодно производит около 80 000 тонн инжира и занимает четвертое место в мире по его производству, сообщает Mehr News.

Далее он рассказал, что Турция, ежегодно производящая около 255 000 тонн инжира, занимает первое место в этом отношении, добавив, что в общей сложности около 1 миллиона тонн этого фрукта собирают в год по всему миру.

Как сообщает сайт World Atlas, Египет и Марокко являются вторыми и третьими крупными производителями инжира, в то время как Алжир, Греция, Сирия, США и Испания стоят ниже Ирана в этом рейтинге.

Специалисты собрали данные по африканской рыбе.

Двое наблюдателей АтлантНИРО завершили рейс в районах Мавритании и Марокко. На российских добывающих судах ученые собирали информацию о промысловых видах рыб.

Специалисты выполняли сбор промыслово-биологической информации с 22 марта по 6 августа. Работы проводились в рамках межправительственных соглашений России с Мавританией и Марокко о сотрудничестве в области морского рыболовства.

Как сообщили Fishnews в пресс-службе АтлантНИРО, за период исследований наблюдатели обработали 221 траловый улов, промерили более 110 тыс. промысловых рыб, провели биологический анализ более 6 тыс. рыб. Собрано около 4 тыс. проб отолитов для определения возраста рыб. Обобщены данные по результатам многовидового промысла ставрид, скумбрии, сардины и сардинелл, проведены наблюдения за распределением массовых скоплений промысловых рыб в зависимости от условий окружающей среды. Также проанализированы размерно-весовой состав и биологическое состояние промысловых рыб. Научные работы выполнялись ежедневно в дневное и ночное время. В ходе рейса наблюдатели давали рыбакам рекомендации по поиску скоплений.

Все полученные данные и пробы доставлены для дальнейшей обработки в Атлантический НИИ рыбного хозяйства и океанографии. Материалы используют для подготовки прогноза общих допустимых уловов (ОДУ) и объемов возможного вылова в Центрально-Восточной Атлантике. Также специалисты разработают научно обоснованные рекомендации по регулированию, развитию и защите российского рыболовства в этом районе. Кроме того, собранную информацию используют в рамках международного сотрудничества РФ с прибрежными западноафриканскими странами.

На смену направлена другая группа наблюдателей от института, которые будут работать в рыболовной зоне Марокко с августа по декабрь.

Fishnews

Электронные визы распространят еще на пять дальневосточных аэропортов. Об этом говорится в материалах АТОР.

Всего за год электронными визами для упрощенного въезда в Россию на Дальнем Востоке воспользовались свыше 22 тыс. иностранцев. Практически все они приехали через пункты пропуска Приморского края.

По данным краевой администрации Приморья, за время действия упрощенного визового режима (начал действовать с начала августа 2017 года) посетили свыше 22 тыс. граждан из 13 государств. Из них авиатранспортом прибыли 18.7 тыс. человек, автомобильным транспортом - 2.3 тыс., по железной дороге - 1.1 тыс. Морской пункт пропуска Владивосток принял 69 человек по упрощенной схеме.

Согласно информации краевой администрации Приморья, из общего количества 22 тыс. иностранцев, воспользовавшихся электронными визами, 17.4 тыс. (79%) оказались гражданами КНР. Еще около 4.5 тыс. (20%) прибыли из Японии. Таким образом, на долю граждан остальных 11 государств пришлось 0.5% выданных за год электронных виз.

Что касается остальных государств, чьи граждане оформляли электронную визу в Россию, въезжая через Приморье, то это Сингапур (свыше 100 человек), Индия, КНДР, Саудовская Аравия, Мексика, единичные прибытия зафиксированы из Турции и стран Ближнего Востока.

Напомним, в августе 2017 года вступил в силу федеральный закон и постановление правительства, согласно которым для граждан 18 государств "при прибытии в Российскую Федерацию через пункты пропуска свободного порта Владивосток оформляются обыкновенные однократные деловые, туристические и гуманитарные визы в форме электронного документа". В список вошли Алжир, Бахрейн, Бруней, Индия, Иран, Катар, КНР, КНДР, Кувейт, Марокко, Мексика, ОАЭ, Оман, Саудовская Аравия, Сингапур, Тунис, Турция и Япония.

Граждане этих государств получают электронные визы в упрощенном порядке. Въехавшие по ней иностранцы может беспрерывно находиться на территории России до восьми суток.

К территории свободного порта Владивостоксегодняотносятся все ключевые порты юга Дальнего Востока от Зарубино до Находки, а также аэропорт "Кневичи" (Владивосток). В Приморском крае попасть на территорию порто-франко можно также через морские пункты пропуска "Зарубино" и "Посьет", железнодорожные пункты пропуска "Пограничный", "Хасан", "Махалино", пункты автомобильного пропуска "Полтавка" и "Турий Рог".

С января 2018 года для обладателей электронных виз также открыта граница в Сахалинской области и Камчатском крае, но только в двух пунктах пропуска - "Корсаков" и "Петропавловск-Камчатский".

С 1 сентября 2018 года механизм пропуска иностранцев по электронной визе, по данным Минвостокразвития, начнет действовать еще в пяти аэропортах Дальнего Востока.

Это аэропорты Петропавловск-Камчатский (Елизово, Камчатский край), Благовещенск (Амурская область), Хабаровск (Новый, Хабаровский край), Южно-Сахалинск (Хомутово, Сахалинская область) и Анадырь (Угольный, Чукотский автономный округ). Соответствующее постановление подписал премьер-министр Дмитрий Медведев 20 июля.

В Приморье количество пунктов пропуска в Приморье, принимающих гостей с электронными визами вырастет до 2021 года. После реконструкции действие упрощенного визового режима могут распространить на автомобильные пункты пропуска "Пограничный" и "Краскино", а также на морской пункт пропуска "Находка", сообщает пресс-служба краевого правительства.

Саудовская Аравия стала регулярным импортером французской пшеницы

Франция в июне 2017г. экспортировала 1,523 млн. тонн мягкой пшеницы. Это на 7,3% меньше, чем в мае, но на 10,4% больше, чем в июне 2017г. Сообщает агентство Зерно Он-Лайн со ссылкой на таможенную службу Франции.

Всего за сезон 2017/18, по предварительным данным, Франция экспортировала 17,048 млн. тонн мягкой пшеницы.

Среди третьих стран крупнейшим импортером французской мягкой пшеницы стал Алжир (4,285 млн. тонн), далее следует Марокко (897,926 тыс. тонн). В число крупных покупателей вошла Саудовская Аравия (619,673 тыс. тонн), а также Куба (401,25 тыс. тонн).

Среди европейских импортеров выделяется тройка лидеров – Бельгия (2,53 млн. тонн), Нидерланды (2,448 млн. тонн), Испания (1,52 млн. тонн). Стала закупать относительно много французской пшеницы и Германия (540,465 тыс. тонн).

Источник: Зерно Он-Лайн

Странная война: союзники США купили немного «Аль-Каиды»

АР: друзья США из арабской коалиции платят террористам в Йемене

Коалиция во главе с Саудовской Аравией, ведущая боевые действия в Йемене против шиитских мятежников-хуситов, заключила соглашение с запрещенной в России террористической организацией «Аль-Каида на Аравийском полуострове». Эр-Рияд платит боевикам деньги, чтобы террористы оставляли занятые ими города, а затем это выдается за победы коалиции стран, союзниками которых являются США.

Коалиция стран во главе с Саудовской Аравией, активную поддержку которой оказывают США, пошла на соглашение с террористической организацией «Аль-Каида на Аравийском полуострове» (АКАП, является частью террористической группировки «Аль-Каида» — запрещена в России). Об этом сообщает Associated Press со ссылкой на официальные лица Йемена, включая офицеров служб безопасности, командиров отрядов ополчения, представителей племен, выступающих в качестве посредников, и на самих членов «Аль-Каиды».

По информации агентства, входящие в аравийскую коалицию государства — союзники США, такие как Объединенные Арабские Эмираты, платят боевикам «Аль-Каиды» за то, чтобы те отступили без боя из удерживаемых ими населенных пунктов, районов и без сопротивления отошли с оборудованных рубежей обороны.

При этом, по данным AP, действующие при поддержке Эр-Рияда и его союзников формирования аравийского ополчения принимают в свои ряды бывших боевиков АКАП.

Подобные сделки и компромиссы позволяют йеменскому филиалу «Аль-Каиды» сохранять свою боеспособность, полагает AP.

По данным агентства, спецслужбы и военные США в курсе этих негласных договоренностей.

С августа 2014 года в Йемене идет война между правительственными силами и мятежниками-хуситами. Вооруженный конфликт существенно обострился, когда в марте 2015 года в Йемен вошли войска коалиции, возглавляемой Саудовской Аравией. С этого момента в боевых действиях против хуситов принимают участие части и соединения от вооруженных сил Бахрейна, Катара, Кувейта и ОАЭ. Несколько позже к ним примкнули войска Египта, Иордании, Марокко, Пакистана и Судана.

«Успех» — не то слово

«Несмотря на столь представительную коалицию, каких-либо крупных успехов и побед на поле боя в противоборстве с хуситами так и не произошло», — пояснил «Газете.Ru» заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин.

Как отметил собеседник издания, сам факт, что эта война продолжается уже три с половиной года означает, что употреблять слово «успех», применительно к армии Саудовской Аравии и возглавляемой этой страной коалиции, вообще бессмысленно.

По словам эксперта, в этом конфликте на стороне Эр-Рияда изначально было абсолютное превосходство в силах и средствах по всем возможным показателям. Саудовская Аравия во много раз превосходила хуситов по боевому и численному составу, вооружению и военной технике, но, тем не менее, война уже идет более трех лет и конца ей не видно.

При этом собеседник «Газеты.Ru» обращает внимание, что в Йемене ведется не противопартизанская, а, по сути дела, война классического образца — армия против армии. И до сих пор все успехи саудовской коалиции заключаются в том, что Эр-Рияд и его союзники разве что немного потеснили формирования хуситов.

«Я даже не знаю, кто и когда в истории войн демонстрировал подобную военную несостоятельность и есть ли где аналог подобным неэффективным действиям», — сокрушается Храмчихин.

И это при том, напоминает специалист, что у Саудовской Аравии колоссальное количество новейшего вооружения, а с противоположной стороны — только сильно устаревшее советское, да и то в незначительном количестве. А между тем траты Саудовской Аравии на армию в некоторые годы превосходили российский военный бюджет, подчеркивает эксперт. Эр-Рияд занимает 4-5 место в мире по уровню расходов на оборону.

«А если никак и ничего не получается на полях сражений, то остается только одно — действовать путем подкупа, а потом с шумом и треском выдавать подобные финансовые операции за свои военные победы», — заключает эксперт.

Связей исключать нельзя

«Аль-Каида» представляет собой серьезную угрозу для Королевства Саудовская Аравия», — рассказала «Газете.Ru» советник директора Российского института стратегических исследований Елена Супонина.

По словам специалиста, прямых связей между этой террористической организацией и королевской семьей быть не может. На территории королевства неоднократно происходили теракты, ответственность за которые брала как раз эта террористическая группировка.

Другое дело, продолжает собеседник «Газеты.Ru», что саудовцы нередко заигрывают с другими радикальными организациями, действующими, к примеру, в той же Сирии.

И здесь Эр-Рияд вступает в зону очень серьезного риска, поскольку отделить одних радикалов от других, то есть якобы умеренных оппозиционеров от отъявленных террористов, зачастую бывает очень сложно. И подчас оружие перетекает из одних рук в другие.

Наконец, напоминает Супонина, если обратиться к истории, то «Аль-Каида» как организация создавалась усилиями нескольких спецслужб, в том числе саудовских, американских и британских для борьбы с советским присутствием в Афганистане.

«Так что полностью каких-то опосредованных связей исключать нельзя», — заключает специалист.

«Считаю, что подобные действия Саудовской Аравии и возглавляемой ей коалиции ведут только к одному — к умножению количества террористов, действующих в этом регионе», — рассказал экс-заместитель начальника Главного оперативного управления Генерального штаба генерал-лейтенант Валерий Запаренко.

По словам военачальника, формирования террористов следует разгромить решительными действиями всех видов вооруженных сил и родов коалиции, а не вступать с ними в сомнительные финансовые сделки. Только разгром в короткие сроки «Аль-Каиды» на юге Аравийского полуострова способен стабилизировать обстановку и приблизить урегулирование в Йемене, уверен военачальник.

«Никаких других путей решения этого вопроса нет», — убежден генерал.

Эр-Рияд возобновил транзит нефти через Баб-эль-Мандебский пролив.

Приняты меры по безопасности судов.

Саудовская Аравия, приняв со своими союзниками «меры по обеспечению безопасности судов», решила возобновить транспортировку нефти через Баб-эль-Мандебский пролив. «Мы возобновляем движение нефтяных танкеров через Баб-эль-Мандебский пролив», – приводит словам министра энергетики королевства Халеда аль-Фалеха телеканал Al Arabiya.

Транзит нефти через стратегический пролив был прекращен после того, как 25 июля 2018 года два саудовских танкера подверглись нападению мятежников-хуситов – сторонниками движения «Ансар Аллах». По версии мятежников, удар был нанесен по военному кораблю «Даммам» аравийской коалиции. Вскоре после инцидента в Красном море руководство «Ансар Аллах» объявило об одностороннем прекращении боевых действий на море. Двухнедельное перемирие вступило в силу 1 августа и может быть продлено при ответных шагах йеменского правительства и альянса, ведомого Саудовской Аравией.

Баб-эль-Мандебский пролив соединяет Красное и Аравийское моря, по морскому пути проходит большая часть международных торговых маршрутов, включая ключевые поставки энергоресурсов и продовольствия.

Противостояние между правительством и мятежными хуситами «Ансар Алла» в Йемене началось в августе 2014 года. В марте 2015 года на стороне официального Йемена выступила коалиция стран Персидского залива во главе с Саудовской Аравией. Операцию против установивших контроль над значительной частью страны хуситов поддержали Бахрейн, Катар, Кувейт и ОАЭ, к ним присоединились Египет, Иордания, Марокко, Пакистан и Судан.

РОСТУРИЗМ ПОДВЕЛ ТУРИСТИЧЕСКИЕ ИТОГИ ЧЕМПИОНАТА МИРА ПО ФУТБОЛУ FIFA 2018 В РОССИИ

Федеральное агентство по туризму совместно с региональными органами исполнительной власти в сфере туризма подвело туристические итоги Чемпионата мира по футболу FIFA 2018 в России.

Суммарное количество туристов и болельщиков, посетивших в период проведения матчей города-организаторы футбольного первенства, составило порядка 6,8 млн человек, среди которых более 3,4 млн – иностранцы.

Таким образом, 11 городов проведения матчей суммарно приняли более чем на 40% туристов больше, чем за аналогичный период прошлого года. Въездной турпоток в период ЧМ-2018 вырос в этих городах более чем на 50%.

В Волгоградской области общее количество туристов в период проведения Чемпионата мира по футболу FIFA 2018 составило 220 тыс. человек, в том числе более 50 тыс. иностранных граждан. Регион посетили болельщики из Туниса, Англии, Нигерии, Исландии, Саудовской Аравии, Египта, Японии, Польши и других стран. Общий турпоток в Волгоградской области по отношению к аналогичному периоду прошлого года вырос в 2,9 раза, въездной – более чем в 2 раза.

Общее количество гостей за период проведения мероприятий Чемпионата в городе Екатеринбурге составило порядка 165 тыс. человек, из которых около 70 тыс. иностранных болельщиков. Гостями, посетившими 4 матча Чемпионата мира на стадионе «Екатеринбург Арена», стали граждане Египта, Уругвая, Франции, Перу, Японии, Сенегала, Мексики, Швеции, Китая, США, Украины, Германии, Южной Кореи, Польши, Казахстана, Нидерландов, Испании, Аргентины, Мексики, Италии, Великобритании и других стран.

Общий турпоток в Свердловской области по отношению к аналогичному периоду прошлого года вырос в 2 раза, въездной – в 9 раз.

Калининградскую область во время Чемпионата посетили 260 тыс. человек, в том числе более 90 тыс. иностранных туристов. Среди них были болельщики из стран игравших в Калининграде команд (25%) – Марокко, Англия, Хорватия, Бельгия, Швейцария, Сербия, Испания, Нигерия, всего – порядка 30 стран.

Общий туристский поток в июне 2018 года по отношению к аналогичному периоду прошлого года возрос в 1,4 раза, въездной – более чем в 7 раз.

Общее количество туристов, посетивших город Сочи в июне-июле 2018 года, составило порядка 795 тыс. человек, в том числе более 200 тыс. иностранных туристов. Прирост общего туристского потока в городе в июне 2018 года по сравнению с прошлым годом составил 30%, въездного турпотока – более чем 90%.

Гостями Республики Мордовии стали более 140 тыс. человек, в том числе более 106 тыс. иностранных туристов из Колумбии, Перу, США, Ирана, Японии, Мексики, Панамы, Аргентины, Германии, Китая, Бразилии, Туниса, Дании, Канады, Нигерии, Испании, Великобритании, Нидерландов, Индии, Австралии.

Общий турпоток в Республику в июне по сравнению с показателем аналогичного периода прошлого года возрос в 17,7 раза, въездной – в 235 раз.

Москву в период проведения Чемпионата мира по футболу посетили более 3 млн туристов, из них почти 2 млн – гости из-за рубежа. Наибольшее количество туристов прибыло в столицу России из Китая (223,2 тыс. чел.), США (167,4 тыс. чел.), Германии (81,6 тыс. чел.), Нидерландов (61,9 тыс. чел.) и Франции (45,1 тыс. чел.).

Общий турпоток в российской столице в период ЧМ-2018 по сравнению с показателем аналогичного периода прошлого года возрос на 4%, поток иностранных туристов из стран дальнего зарубежья – на 56%.

Общее количество посетивших Нижегородскую область туристов во время чемпионата составило 355 тыс. человек, в том числе более 150 тыс. иностранных граждан. Среди основных стран, болельщики которых посетили Нижегородскую область, были: Аргентина, Швеция, Великобритания, США, Уругвай, Панама, Южная Корея, Коста-Рика, Франция, Китай, Колумбия, Хорватия, Швейцария, Чехия, Германия.

Общий туристский поток в июне 2018 года по сравнению с прошлым годом возрос в 4,9 раза, въездной – в 19 раз.

Санкт-Петербург принял около 800 тыс. человек, в том числе более 500 тыс. иностранных граждан – из Бразилии, Египта, Ирана, Марокко, Аргентины, Нигерии и других стран. Общий турпоток в городе в июне 2018 года по сравнению с прошлогодним показателем аналогичного периода возрос в 2 раза, въездной – более чем на 12%.

Более 190 тыс. человек, в том числе более 72 тыс. иностранных туристов стали посетили Ростов-на-Дону. В городе побывали болельщики из Мексики, Бразилии и Саудовской Аравии. Общий туристский поток в июне по сравнению с прошлым годом вырос в Ростовской области почти в 2 раза, въездной – более чем в 8 раз (72 тыс. человек против 9 тыс.).

За период проведения чемпионата мира по футболу Самарскую область посетили порядка 500 тысяч туристов, в том числе 104 тыс. иностранных граждан.

Самое большое количество болельщиков приехали из Колумбии, Бразилии, Австралии, Мексики, США, Германии, Коста-Рики, Англии, Уругвая, Китая, Дании, Казахстана, Швеции, Аргентины, Сербии.

Общий туристский поток по сравнению с аналогичным периодом прошлого года увеличился более чем в 6,5 раз, въездной – более чем в 31 раз.

Республику Татарстан в период проведения Чемпионата посетило более 300 тыс. туристов, в том числе более 100 тыс. иностранных – из Колумбии, Австралии, Ирана, Бразилии, Германии, Аргентины, Франции, США, Китая, Мексики и т.д.

Общий туристский поток в Татарстан во время ЧМ-2018 по сравнению с аналогичным периодом прошлого года возрос на 30,3%, количество иностранных туристов увеличилось в 12 раз.

В рамках подготовки к Чемпионату мира по футболу FIFA 2018 была проведена работа по формированию благоприятных условий для приема болельщиков на объектах транспортной инфраструктуры, в коллективных средствах размещения, на предприятиях общественного питания, на туристских объектах, по обучению персонала индустрии гостеприимства, гидов-переводчиков, разработке специальных туристских маршрутов, программ, экскурсионного обслуживания, культурных, развлекательных и образовательных мероприятий для болельщиков, установке туристской навигации, созданию служб информировании и поддержки гостей, проведению информационно-пропагандистских кампаний, нацеленных на популяризацию туристских возможностей, созданных в городах-организаторах.

Все это позволило провести Чемпионат на высочайшем уровне и подарить туристам и гостям незабываемые впечатления и позитивные эмоции.

Отлично справилась с возросшей нагрузкой транспортная система страны.

«Необходимо особо отметить эффективную работу транспортной системы, которая блестяще справилась с обслуживанием резко возросшего турпотока во время проведения Чемпионата мира по футболу FIFA 2018. По данным РЖД, в период ЧМ-2018 компания перевезла между городами-организаторами мирового футбольного первенства 5,2 млн пассажиров, т.ч. около 319 тыс. болельщиков – на бесплатных поездах. С 14 июня по 15 июля было выполнено 3,9 тыс. чартерных рейсов, причем задержек было в 8 раз меньше, чем в аналогичный период 2017 года», – говорит глава Ростуризма Олег Сафонов.

Наследием ЧМ-2018 стали современные аэропорты и ж/д вокзалы в городах-организаторах мирового футбольного первенства (характерный пример – построенный «с нуля» аэропорт «Платов» в Ростовской области), высококачественные гостиницы (первые пятизвездочные отели в Калининграде, Нижнем Новгороде и Саранске были построены именно к Чемпионату, прежде коллективных средств размещения такой категории в этих городах не было), более 100 новых туристских маршрутов по регионам проведения матчей, конкурентоспособный информационный контент для популяризации России как туристского направления, в частности, разработанные Ростуризмом путеводители на иностранных языках, новый формат продвижения гастротуристических возможностей Российской Федерации – мобильные гастрономические фестивали на базе современных фудтраков (серия таких мероприятий под названием WORLDFOODBALLCUP «Гастрономическая карта России» впервые прошла в период проведения Чемпионату мира по футболу FIFA 2018 в рамках культурной программы турнира и собрала порядка 80 тыс. гостей), и многое другое.

«Чемпионат мира по футболу FIFA 2018 обеспечил для российской туристской отрасли долгосрочный эффект. Его наследие продолжит работать, способствуя росту внутреннего и въездного турпотоков. Компания McKinsey подсчитала, что благодаря проведению в России мирового футбольного первенства число внутренних туристов в нашей стране вырастет на 10-26%, туристов из-за рубежа – на 14-18%. Это вполне реальная динамика. Мы, со своей стороны, работаем над тем, чтобы закрепить и развивать позитивные тенденции», – говорит Руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

В астраханском онкологическом диспансере проводят видеоконсультации для иностранных пациентов

Астраханский областной онкологический диспансер является одним из центров развития медицинского туризма на юге России. Ежегодно лечебное учреждение принимает тысячи граждан из других регионов России, ближнего и дальнего зарубежья.

Для удобства обслуживания этой группы пациентов в онкодиспансере, начиная с 2016 года, действует отделение платных медицинских услуг. Здесь есть всё необходимое для быстрого и качественного проведения диагностики, консультирования и лечения. Отделение оснащено современной аппаратурой, собственным УЗИ – кабинетом, малой операционной, женскими и мужскими смотровыми кабинетами. Специалисты отделения работают в команде с врачами-рентгенологами, хирургами, радиологами, химиотерапевтами.

На сегодня в отделении доступна новая услуга – медицинского телеконсультирования. Такой вид помощи ориентирован, прежде всего, на иностранных и иногородних граждан, которые в силу определённых причин не могут побывать на приёме лично. Для проведения удалённых видеоконсультаций и консилиумов в отделении установлено необходимое оборудование и специальное программное обеспечение. Таким образом, специалисты диспансера могут общаться с коллегами и пациентами из других регионов и государств в режиме on-line.

Связаться со специалистами областного онкодиспансера пациенты также могут посредством электронной почты. Пациенту будут направлены ответы и соответствующие рекомендации.

Стоит отметить, ежегодный рост посещаемости астраханского онкологического диспансера медицинскими туристами. Так, согласно официальной статистике, в 2017 году по сравнению с 2016 годом их число выросло на 70% и составило 4 198 человек. При этом 3 294 из них – граждане других регионов России, 904 – граждане иностранных государств. За 6 месяцев 2018 года услугами отделения воспользовались 2384 граждан из числа иногородних и иностранных лиц. Примечательно, что «география» посещений ежегодно расширяется. Так, за период 2017 года и первое полугодие 2018 года за помощью в ООД, наряду с жителями соседних Прикаспийских государств, обращались также граждане Великобритании, Марокко, Мадагаскара и Афганистана.

Нас здесь не любят: почему туристы отказываются от отдыха в Тунисе

Алжирцы недовольны отдыхом в соседнем Тунисе. По их мнению, у европейцев гораздо больше привилегий в этой стране, чем у граждан Алжира.

Туристы из Алжира пожаловались на свое незавидное положение по сравнению с европейцами в Тунисе. По их словам, часть алжирцев сейчас предпочитает отправляться на отдых не в соседнюю африканскую республику, а в Италию, Турцию, Египет или Марокко. Впрочем, эксперты утверждают, что тунисская туристическая отрасль в целом снижает свои показатели, как в качественном смысле – уровень предоставления услуг, так и в количественном.

Ещё в прошлом году турпоток в Тунис снизился на 20 процентов. Иностранцы опасаются посещать страну с нестабильной социо-политической обстановкой, говорят туроператоры. Частые протесты местных жителей против повышения налогов и цен, мародерство на улицах и ограбления – вот ежедневная картина курорта.

Стоит отметить, что власти Туниса не в силах обеспечить правопорядок даже в туристических зонах страны. А говорить про адекватное взаимодействие с экономическим партнерами и вовсе не приходится. Недавно из-за надуманных причин в порту Туниса было задержано торговое судно Ural, следовавшего в направлении Камеруна и остановившегося у берегов африканской республики из-за серьёзной поломки. Экипаж корабля обвинили в пособничестве терроризму и оставили в стране до выяснения обстоятельств.

Отдыхающие из России пока ещё не поставили окончательно крест на этом направлении отдыха, в основном, из-за относительной дешевизны туров. Но все больше наших сограждан в итоге разочаровываются от увиденного. Больше всего претензий вызывают скудное питание, старые номерные фонды и несоответствие отелей заявленной звездности. Плохие впечатления оставляет и персонал, не желающий обеспечить людям комфортные условия проживания с чистым бельём и полотенцами.

«Как и в любой слаборазвитой арабской стране здесь очень высокий уровень агрессии! В Тунисе в туристической зоне думают только о том, как содрать с тебя деньги, при этом нисколько не задумываются о поднятии уровня сервиса и при этом тебя НЕНАВИДЯТ. Возьмите сравните с Турцией», - говорят туристы, посетившие страну недавно.

Кроме всего прочего иностранцы, решившие увидеть эту страну, страдают от многочасового ожидания рейсов. Из-за снижения туристического потока некоторые операторы и вовсе предпочитают отменять вылеты в страну, чтобы не работать себе в убыток. Особенно недовольны ситуацией люди, купившие туры за много месяцев до поездки: сейчас им предлагают вернуть средства или дополнительно вкладываться в свой грядущий отдых.

Украина в сезоне 2017/18 экспортировала 17,2 млн. тонн пшеницы.

Сообщает информагентство Reuters со ссылкой на аналитическое агентство УкрАгроКонсалт.

В сезоне 2016/17 экспорт пшеницы составил 17,5 млн. тонн.

Главным направлением экспорта украинской пшеницы в минувшем сезоне стали страны Азии. В частности, только в Индонезию было поставлено 2,29 млн. тонн пшеницы, в Бангладеш 1,56 млн. тонн.

Одним из крупнейших покупателей украинской пшеницы стал Египет – 1,96 млн. тонн.

Также среди крупных покупателей украинской пшеницы находились Филиппины, Марокко, Южная Корея, Тунис, Испания.

Западная Сахара намерена защищать свою рыбу.

Фронт ПОЛИСАРИО отреагировал на пролонгацию соглашения Евросоюза и Марокко о рыбном промысле (документ разрешает европейскому флоту работать в водах у Западной Сахары). Представитель Фронта Эмхамед Хаддад заявил о праве сахарского народа на самозащиту.

Комментируя продление соглашения, глава внешних связей Фронта ПОЛИСАРИО Эмхамед Хаддад заявил, что «последнее решение Суда Европейского союза стало очень четким сигналом о силе международного права и подтвердило, что переход к использованию силы ни к чему не приведет». Эмхамед Хаддад подчеркнул, что соглашение будет обжаловано в судах ЕС, сообщает корреспондент Fishnews со ссылкой на ИА «Сахара Пресс Сервис» (Sahara Press Service).

Дипломат обратил внимание, что Фронт ПОЛИСАРИО является национально-освободительным движением, возникшим в результате сопротивления сахарского народа иностранной оккупации. Эмхамед Хаддад отметил, что согласно решению Суда Европейского союза «Западная Сахара не является частью территории Королевства Марокко» и что «марокканская рыболовная зона не включает воды, прилегающие к территории Западной Сахары».

Напомним, чтобы акватория у Западной Сахары подпала под действие пролонгированного соглашения, ЕС пришлось пересмотреть решение Суда Европейского союза.

Подведены результаты первого дня конкурсов в рамках Армейских международных игр-2018 (АрМИ), сообщил пресс-центр соревнований.

Отмечается, что сегодня на полигоне "Алабино" состоялся брифинг главного судьи соревнований Александра Перязева для СМИ по итогам прошедшего соревновательного дня.

"В первый день конкурса "Танковый биатлон", 28 июля, состоялись два заезда восьми танковых экипажей из Кувейта, Китая, Казахстана, Уганды, ЮАР, Зимбабве, Азербайджана и Индии. Лучшее время показал экипаж Китайской Народной Республики. На втором месте Казахстан, на третьем Азербайджан", — рассказал он.

По словам судьи конкурса "Танковый биатлон" Романа Бинюкова, экипажам пока не удалось побить прошлогодний рекорд времени.

Кроме того, на полигоне "Песочное" в Ярославской области прошли первые соревнования конкурса "Безопасная среда" в котором принимали участие экипажи из России, Республики Беларусь, Китая, Ирана, Египта и Армении. По результатам заезда первых экипажей лидирует команда из России, второе место занял экипаж Белоруссии, тройку лидеров замыкает экипаж из КНР.

"С большим отрывом вырвалась вперед Россия на конкурсе "Эльбрусское кольцо", который стартовал вчера на полигоне "Терскол". Конкурсанты выполнили две специальные задачи – индивидуальное лазанье на искусственном рельефе и ориентирование в горной местности. Российские военные альпинисты набрали 1765 баллов, повысив результат прошлого года на 47 баллов. Второе место занимает китайская сторона (1387 баллов), третье – Казахстан (1308 баллов). В соревновании также принимали участие Индия, Узбекистан, Иран и Марокко", — также добавляется в сообщении.

В пресс-центре игр также отметили, что в рамках конкурса "Полевая кухня" состоялся мастер класс, который, по словам судьи Максима Антонова, посетили более 5 тысяч человек, а всего на полигоне "Алабино" побывали более 40 тысяч человек.

Удар по наркокаравану.

Антинаркотическая операция по разработке транснационального организованного преступного сообщества, получившая название «Пиренейский излом», была инициирована 9 лет назад. Сегодня оперативники ГУНК МВД России продолжают её совместно со следователями СД МВД России и представителями других силовых ведомств. Во взаимодействии с полицейскими из Испании, Молдовы, Беларуси и других стран проводятся серии арестов драгдилеров по всей Европе. Уже изъяты более 5 т гашиша, привезённого из Марокко, и особо крупная партия «синтетики» из Бельгии. А параллельно - оружие и боеприпасы.

Кишинёвские «бригады» в Европе

В начале «нулевых» на международном криминальном наркорынке свои позиции усилила молдавская организованная преступность. Выходцы из бывшей союзной республики промышляли разбоями, грабежами, кражами, мошенничествами, похищением людей, убийствами и торговлей наркотиками в Европейских странах и на территории постсоветского пространства.

Криминалитет расставил своих «смотрящих» в соседних странах как спрут, протянувший щупальца во все стороны. А вскоре преступники замахнулись на поставки убийственного товара в Россию, страны ЕС и бывшего СНГ.

На момент обнаружения силовиками наркотрафик действовал порядка трёх лет. Началом разоблачения послужило задержание наркокурьеров, пытавшихся на машинах провезти в Москву крупные партии наркотиков со стороны Северо-Западного Федерального округа России. На первый взгляд, между ними не было ничего общего. Но поработав с перевозчиками, оперативники столкнулись с чётко отлаженной схемой. Каждая партия отправлялась в Россию 10-15 автомобилями. В основном - начинёнными брикетами с гашишем - от 30 до 150 кг в каждом. Часть удавалось обнаруживать, но большинство машин проходили незамеченными. Общие объёмы каждой партии измерялись в тоннах.

Оборудуя тайники, перевозчики не только снимали обшивку автомобилей: вскрытию подвергались технологические полости, элементы кузова, бензобаки. Обнаружить груз без рентгена было практически невозможно. Места закладок обрабатывались различными средствами, чтобы служебные собаки не смогли их обнаружить.

Наркотики имели марокканское происхождение. Там они упаковывались и получали отметки в виде эмблем: «Порше», «Ауди» или европейской валюты - Евро. Это было «знаком качества» и обозначением поставщика. То что преступники не скупились и продумали даже маркетинговые ходы, говорило о высокой организованности.

Из Северной Африки под носом у Британской военно-морской базы НАТО на Гибралтаре наркотики доставлялись в Европу на маломерных судах. В Испании они сортировались на мелкие партии и разными путями попадали в Латвию, Литву, Беларусь, Украину, а оттуда уже в Россию. Курьерам ставилась задача: минуя посты ДПС, доехать до Московской области, где у преступников были свои склады, далее товар шёл в другие регионы.

Изнанка спрута

Оперативники приступили к наблюдению и сбору информации, ведь задержание простых курьеров не принесло бы существенного результата. Полицейские решили установить всех участников сообщества и выявить каналы финансирования и отмывания денег. Вскоре была получена информация: организатором поставок является интернациональная группировка, костяк которой состоит из граждан Молдовы.

По словам оперативников ГУНК МВД России, организованная преступность этой страны имеет чёткую иерархию. Национальный менталитет, умение договариваться, но при этом жёстко, а зачастую жестоко решать вопросы позволили руководителям ОПС «подвинуть» своих «коллег» из Украины, Беларуси, стран Балтии. При этом молдаване не разругались с конкурентами, а создали крупный преступный симбиоз.

Участники криминального сообщества имели тесные связи с другими группировками по всей Европе.

В наркосиндикат входили граждане Испании, Португалии, Германии, России и выходцы из стран бывшего СНГ. Они занимались транспортировкой и контролем поставок на местах. Члены ОПС из Прибалтики отвечали за логистику и перевозку. Параллельно преступное сообщество поставляло кокаин в Европу и Россию из Латинской Америки.

В отличие от прибалтийских наркодельцов, которые предпочитали возить зелье сотнями килограмм в фурах с другими грузами, молдаване фасовали товар в несколько легковушек. Это позволяло избежать серьёзных убытков в случае задержания даже двух-трёх автомобилей из общей партии.

Курьерами становились ранее судимые лица, имевшие рекомендации из мест лишения свободы, знакомые членов банды, а также должники, по неосторожности связавшиеся с наркосиндикатом.

Во всех странах, куда дотянулись щупальца молдавского спрута, его «вассалы», не жалея денег, выстраивали коррупционную схему на всех уровнях власти для обеспечения беспрепятственной деятельности своей организации. Аналогично тому, как это было сделано ими изначально - в Молдове.

Молдавский «Эскобар»

Силами полицейских нескольких стран удалось установить, что во главе ОПС стояли «воры в законе» Микку, Патрон, Турок, криминальные авторитеты Борман, Клифорд, Цыня, Лика и другие. Главой преступной группировки являлся именно Борман, он же Олег Прутяну.

Боясь быть пойманным, он минимизировал личное общение с членами группировки и давал указания исключительно через «мессенджеры». Встречи проводились только для близкого круга заместителей на конспиративных квартирах.

Обезглавить гидру удалось 1 октября 2017 года, когда с подачи российских оперативников молдавские полицейские в Кишинёве задержали главаря криминального сообщества. Остальных членов преступной верхушки, 45 человек, взяли в разных городах и странах Европы и России.

Во взаимодействии со Следственным департаментом МВД России оперативники ГУНК установили и задокументировали деятельность членов группировки. Помимо прочих преступлений, всем фигурантам предъявили обвинения по ст. 210 УК РФ - как участникам организованного преступного сообщества. Их руководитель Олег Прутяну проходит как лидер ОПС. Всего же в отношении «нового Пабло Эскобара» возбуждено 20 уголовных дел. Ему грозит пожизненное заключение.

Оперативникам известно: это ещё не верхушка айсберга. За задержанными стоят люди, имеющие политический вес и действующие в интересах организованной преступности.

А всего в сообщество входит не менее тысячи человек. Работа по ним продолжается.

Калёным железом…

По сей день оперативники продолжают отлавливать группы наркокурьеров - «осколки» молдавского ОПС. Налаженное взаимодействие силовиков позволяет «вести» их от самой Испании. Задержание происходит в тот момент, когда в схеме «засветится» максимальное количество участников.

Самые громкие спецоперации проведены российскими оперативниками в 2012, 2014, 2015 и 2017 годах. В двух последних случаях перевозчики направлялись в Москву на микроавтобусах с молдавскими и украинскими номерами. Объём каждой партии изъятых тогда запрещённых веществ превышал 200 кг.

В свою очередь правоохранители Королевства Испания в 2017 году выявили преступное зелье марокканского происхождения, превышающее 450 т.

Бой продолжается

Сегодня криминальные конкуренты из других ОПС стараются заполнить нишу, оставшуюся после ликвидации наркотрафика Олега Прутяну. По прогнозам оперативников ГУНК МВД России, в ближайшее время участятся криминальные разборки за передел сфер влияния среди банд. И они могут носить особо агрессивный характер.

Кроме того, в начале 2018 года на свободу вышел старший брат задержанного главаря. Он отсидел в португальской тюрьме 15 лет за серию разбойных нападений и похищения людей. Оперативникам известно: вчерашний сиделец пытается возродить преступный бизнес младшего брата. Но ему это вряд ли удастся, ведь большинство членов ОПС - за решёткой, а остальные находятся под пристальным вниманием правоохранителей.

На сегодняшний день основной проблемой, препятствующей полному искоренению поставок наркотиков из Марокко, является отсутствие взаимодействия с марокканскими коллегами. Поэтому у себя на родине преступники пока чувствуют себя безнаказанно. Но это ненадолго. Ведь имена участников наркосиндиката, действующих оттуда, уже известны. Их задержание остаётся только делом времени…

Олег Морозов

Наша справка

По словам оперативников, по количеству организованных преступных сообществ и объёму наркотиков Молдову сегодня можно сравнить с Афганистаном.

За несколько лет молдавские ОПС оттеснили другие группировки и установили своеобразную монополию на снабжение наркотиками Московского региона.

Полицейские рассчитывают, что взаимодействие с коллегами из Евросоюза поможет полностью искоренить деятельность молдавского наркосиндиката.

(Щит и меч № 28, 2018 г.)

Иностранные абитуриенты все чаще выбирают российские вузы

Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки отмечает рост заявлений на процедуру признания иностранного образования с целью поступления в российские университеты. В частности, только за июль 2018 года число заявлений выросло почти на 17% в сравнении с аналогичным периодом прошлого года и составило более 3 тысяч обращений.

Напомним, подтвердить иностранное образование или квалификацию должен любой желающий, который собирается учиться или работать в России.

«За признанием иностранного образования к нам обращаются абитуриенты из тех стран, с которыми нет соглашений о взаимном признании. Относительно стран, с кем такие соглашения есть, процедура другая: поступающие идут сразу в образовательные организации, где их встречают специалисты международных служб или приемных комиссий, которые могут дать оценку подпадающим под соглашения иностранным дипломам», - отметила директор Главэкспертцентра Вера Скоробогатова.

Основные страны, откуда поступило больше всего заявлений абитуриентов: Узбекистан, Иран, Египет, Ирак, Марокко, Саудовская Аравия, Тунис.

Справочно:

Рособрнадзор оказывает государственные услуги по признанию иностранного образования или иностранной квалификации, по лицензированию и государственной аккредитации образовательной деятельности.

Национальным информационным центром по обеспечению признания в Российской Федерации образования или квалификации, ученых степеней и званий, полученных в иностранном государстве, является Главэкспертцентр, созданный для содействия Рособрнадзору в признании образования, полученного в иностранном государстве.

Любой обладатель иностранного документа об образовании, который хочет учиться или работать в России, по закону «Об образовании в Российской Федерации» должен пройти процедуру признания, чтобы на территории РФ иметь академические и профессиональные права. Сегодня в России учится более 250 тысяч иностранных студентов, что составляет 5% от общего числа студентов, и для их приема в вузы страны требуется процедура признания.

С большинством стран СНГ в настоящее время действуют международные соглашения о взаимном признании. Сегодня Россия имеет более 70 таких соглашений. Их количество ежегодно растет: только с европейскими государствами за последние два года вступило в силу 5 новых договоров. 4 мая 2018 года начало действовать соглашение о взаимном признании образования с Южной Осетией.

На низком старте: до «БалтАртека» две недели

До старта Международного молодежного образовательного форума «БалтАртек» остается две недели. Имена участников уже определены, а в ближайшее время им будет сделана рассылка информационных и организационных писем.

Уже сейчас известно, что на форум приедут соотечественники более 70 стран: будут представлены все континенты и части света. Австрия, Бельгия, Беларусь, Украина, Израиль, Исландия, Люксембург, США, Норвегия, Марокко, Мексика, Южная Корея, Палестина ,Сербия, Дания – вот неполный список стран, в которых проживают участники форума. Также участниками форума станут представители региональных органов власти, молодежных организаций и учреждений, работающих с молодыми соотечественниками и представители общественных организаций.

Международный молодежный образовательный форум «БалтАртек» нацелен на формирование основ создания Молодежной сети соотечественников и консолидацию усилий молодых соотечественников, направленных на продвижение идей русского мира за рубежом. Каждый из образовательных дней форума будет посвящен определенной теме: наука, экономика, культура, добро, Россия, мир. Это позволит обсудить максимально широкий круг вопросов и выработать действенные предложения для дальнейшего взаимодействия и укрепления связей с Россией и друг другом.

Форум пройдет с 9 по 16 августа 2018 года на территории Калининградской области. Организатор форума Федеральное агентство по делам молодежи. Партнеры: МИД России; Россотрудничество; Минобрнауки России; Комитет Совета Федерации ФС РФ по международным делам; Комитет Государственной Думы ФС РФ по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками; Правительство Калининградской области; Региональные координационные советы соотечественников, проживающих за рубежом; БФУ им. И.Канта; Фонд «Future team».

Иностранные абитуриенты все чаще выбирают российский вузы, за июль число заявлений выросло почти на 17%, сообщили в пресс-службе Рособрнадзора.

"Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки (Рособрнадзор) отмечает рост заявлений на процедуру признания иностранного образования с целью поступления в российские университеты. В частности, только за июль 2018 года число заявлений выросло почти на 17% в сравнении с аналогичным периодом прошлого года и составило более 3 тысяч обращений", — говорится в пресс-релизе.

Отмечается, что подтвердить иностранное образование или квалификацию должен любой желающий, который собирается учиться или работать в России.

"За признанием иностранного образования к нам обращаются абитуриенты из тех стран, с которыми нет соглашений о взаимном признании. Относительно стран, с кем такие соглашения есть, процедура другая: поступающие идут сразу в образовательные организации, где их встречают специалисты международных служб или приемных комиссий, которые могут дать оценку подпадающим под соглашения иностранным дипломам", — приводит пресс-служба слова директора Главэкспертцентра Веры Скоробогатовой.

Согласно релизу, больше всего заявлений поступило от абитуриентов из Узбекистана, Ирана, Египта, Ирака, Марокко, Саудовской Аравии, Туниса.

Рособрнадзор оказывает государственные услуги по признанию иностранного образования или иностранной квалификации, по лицензированию и государственной аккредитации образовательной деятельности.

"Любой обладатель иностранного документа об образовании, который хочет учиться или работать в России, по закону "Об образовании в Российской Федерации" должен пройти процедуру признания, чтобы на территории РФ иметь академические и профессиональные права. Сегодня в России учится более 250 тысяч иностранных студентов, что составляет 5% от общего числа студентов, и для их приема в вузы страны требуется процедура признания", — добавили в пресс-службе.

Россия > Образование, наука > ria.ru, 26 июля 2018 > № 2686155

Евросоюз и Марокко договорились по рыбному промыслу.

Договор о промысле для европейских судов в марокканских водах пролонгирован. Акватория у Западной Сахары подпала под действие обновленного соглашения, для чего ЕС пришлось пересмотреть решение Суда Европейского союза.

Протокол о пролонгации соглашения подписан, сторонам предстоит ратифицировать документ. По мнению представителей королевства, Евросоюз и Марокко смогли достигнуть важного компромисса: с одной стороны, ЕС фактически пересмотрел февральское решение Суда Европейского союза о «независимости» вод Западной Сахары. С другой - Марокко снизило свои финансовые требования с первоначальных 80 млн евро до отраженных в соглашении 52 млн евро. Однако это больше суммы, которую королевство получало раньше (42 млн евро), отмечает Morocco World News.

Фронт ПОЛИСАРИО (военно-политическая организация, выступающая от имени населения Западной Сахары) выступил с протестом. Представитель фронта в Европе Мохаммед Сидати заявил, что ЕС подписанием документа поощряет марокканскую оккупацию Западной Сахары. Он призвал государства-члены Евросоюза не ратифицировать протокол. ПОЛИСАРИО настаивает на своих прямых переговорах с Евросоюзом относительно вод Западной Сахары.

Как сообщает корреспондент Fishnews, переговоры между ЕС и Марокко о подписании протокола начались в апреле, однако противоречия в позициях двух сторон не позволили им достичь взаимопонимания до истечения срока действия прежнего протокола– 14 июля. В итоге власти африканской страны приказали европейским судам покинуть марокканские воды.

Марокко увеличило производство зерна на 7,3% по сравнению с прошлым годом

Валовой сбор зерновых в Марокко в 2018г. вырос до 10,3 млн. тонн, что на 7,3% больше прошлогоднего урожая, говорит министр сельского хозяйства Королевства. В апреле минсельхоз прогнозировал производство зерновых на уровне 9,82 млн. тонн. Сообщает агентство Зерно Он-Лайн со ссылкой на агентство Reuters.

Марокко в том числе собрал 5 млн. тонн мягкой пшеницы, 2,4 млн. тонн твердой пшеницы и 2,9 млн. тонн ячменя.

Ввиду хорошего урожая и снижения потребности во внешних закупках правительство Марокко повысило пошлины на импорт мягкой пшеницы с 30% до 135% на период до 31 октября.

TripAdvisor назвал самые лучшие города для путешествий

Крупнейший сайт о путешествиях отобрал десять самых прекрасных городов мира. Туристы, побывавшие здесь, оставляют больше всего восторженных отзывов.

Данный рейтинг основан на ранжировании городов, в которых больше всего компаний награждены сертификатом Excellence от TripAdvisor.

Согласно методологии, число отелей, ресторанов и других заведений сферы гостеприимства в этих населенных пунктах должно быть не менее 1000. Плюс, все они должны быть зарагистрированы на TripAdvisor. Знак отличия присуждается на основании качества и количества отзывов пользователей.

Чтобы получить сертификат качества, компания должна иметь общую оценку не ниже четырех баллов из пяти, и быть зарегистрирована на сайте не менее 12 месяцев.

Новых обладателей сертификатов объявляют только один раз в год в конце мая.

ТОП-10 «самых прекрасных» городов мира:

   1.Ки-Уэст, США

   2.Рейкьявик, Исландия

   3.Эдинбург, Великобритания

   4.Марракеш, Марокко

   5.Амстердам, Нидерланды

   6.Дублин, Ирландия

   7.Бали, Индонезия

   8.Краков, Польша

   9.Глазго, Великобритания

   10.Новый Орлеан, США

В январе-июне 2018 года предприятия Сибирской угольной энергетической компании (АО «СУЭК») добыли 55,6 млн тонн угля. В сравнении с аналогичным периодом прошлого года увеличение добычи составило 4%.

Объемы реализации в январе-июне 2018 г. увеличились на 12% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, составив 59,9 млн тонн угля и других навалочных грузов.

Объемы международных продаж за 6 месяцев увеличились на 6% и составили 28,6 млн тонн угля и других навалочных грузов. Основные направления международных продаж – Южная Корея, Китай, Япония, Тайвань, Нидерланды, Германия, Польша, Турция, Вьетнам, Испания и Марокко.

Рост продаж на внутреннем рынке составил 18%. Российским потребителям реализовано 31,3 млн тонн угля, 25,8 млн тонн из которых было отгружено на предприятия электроэнергетики.

Сибирская угольная энергетическая компания (СУЭК) - одна из ведущих угледобывающих компаний мира и крупнейший производитель угля в России. АО «СУЭК» объединяет 26 угледобывающих предприятия, 9 обогатительных фабрик и установок, три порта, предприятия транспорта и ремонтно-механические заводы в 8 регионах России.

Международная смена в «Артеке» объединит школьников из 32 стран мира

14 июля в Международном детском центре «Артек» стартовала международная смена, в рамках которой пройдут детская ассамблея по модели ООН и фестиваль-ассамблея «Международный день дружбы».

Участие в международной смене принимают 50 школьников из 32 стран мира, среди которых юные представители Катара, Монголии, Китая, Австралии, Кореи, Сирии, Турции, Иордании, Замбии, Конго, Ирландии, Албании, Швейцарии, Палестины, Марокко, Ливана, Туниса, Великобритании, Бельгии, Голландии, Норвегии, Кувейта, Испании, Хорватии, Люксембурга, Чили, США, Ирана, Туркменистана, Литвы, Грузии и Латвии.

По итогам смены школьники выпустят альманах, в который войдут самые яркие события смены в «Артеке». В течение года альманах будет переводиться на родные языки юных участников международной смены.

Завершится международная смена 3 августа

Справочно

МДЦ «Артек» – самый большой международный детский центр в мире, а также международная инновационная площадка общего и дополнительного образования, оздоровления и отдыха.

В «Артеке» имеется школа на 1224 места. В 2016 году общеобразовательная школа «Артека» получила лицензию на осуществление образовательной деятельности в области дошкольного, основного, дополнительного и профессионального образования. Школа «Артека» аккредитована на соответствие требованиям Федерального государственного образовательного стандарта начального общего, основного общего и среднего общего образования. Образовательный процесс в «Артеке» обеспечивают более 290 учителей и 500 вожатых. Возраст вожатых от 19 – до 25 лет, средний возраст учителей – 35 лет. Коллектив учителей формируется по конкурсу из активных специалистов различных регионов России.

Город сбывшейся мечты.

В этом году столица Казахстана празднует свое двадцатилетие.

Самая северная азиатская столица, самая молодая столица мира, казахстанское чудо — так называют Астану, которая сегодня поражает мир красотой и современным стилем. Небоскребы и футуристические здания — так выглядит сейчас главный город страны. Но два десятка лет назад на этом месте был небольшой провинциальный городок… Создать на его месте новую столицу — задача из разряда фантастических!

Стоит отметить, что в новейшей истории нередки случаи, когда перенос столицы представляет собой адекватный ответ на вызовы времени. Новой крупнейшей евразийской державе требовался новый общенациональный символ — город XXI века, который отражал бы дух созидания, новаторства и роль Казахстана как места, где Запад встречается с Востоком.

Решение президента Нурсултана Назарбаева перенести столицу из теплой цветущей Алма-Аты именно сюда — в степь с резко континентальным климатом, продуваемую всеми ветрами, — удивило тогда многих. Но Акмола (так назывался город до 1998 года) была реально хороша по многим экономическим и экологическим причинам (социально-экономические индексы, пейзаж, сейсмические условия, естественная окружающая среда, транспортная инфраструктура и пр.). Название новой столицы имеет четко фиксированный смысл — оно буквально означает «столица». Оно не имеет негативных политических или исторических интерпретаций и благозвучно как на казахском, так и на всех других языках.

Заслуженный архитектор Казахстана Серик Рустамбеков сегодня признается, что даже не надеялся увидеть при жизни новую современную столицу. «Мы сделали первый эскиз генерального плана, расположили на левом берегу административно-деловой центр и какие-то наброски будущего развития территории, и в 1995 году этот эскиз показали президенту. Он был, конечно, воодушевлен этой идеей и сразу же поручил организовать конкурс на генеральный план», — рассказывает Рустамбеков. В международном конкурсе на разработку концепции Генплана приняли участие множество известных архитекторов и команд градостроителей со всего мира. Победил проект знаменитого японского архитектора Кисе Курокавы. Однако скоро стало понятно, что, несмотря на интересную концепцию и идею, Курокава допустил ряд просчетов, и Генплан Астаны был значительно скорректирован уже отечественными специалистами.

Особое внимание сразу же уделили вопросам озеленения и благоустройства города, созданию «зеленого пояса» вокруг столицы. Решался вопрос водообеспечения, одним из первых этапов большой стройки стала реконструкция взлетно-посадочной полосы и здания аэропорта. «Было в свое время такое мнение, что Астана — болото. Там многоэтажные здания нельзя строить, а мы, специалисты, знали, что болот-то нет, но грунты были слабые. Особенно на левом берегу, но под ними же подстилают скальные грунты, высотные здания можно опирать сваями. В основном, на сваях строили», — вспоминает советник генерального директора АО «КазНИИСА» Миркен Абаканов.

Активная застройка началась на левобережье Ишима, где вскоре появился новый административно-деловой центр города. Здесь стремительно выросли высотки государственных учреждений, офисов национальных компаний, новых бизнес-центров и жилых комплексов.

Почти сразу главной достопримечательностью города, его символом стал монумент «Байтерек» (архитектор Акмурза Рустембеков). Высота сооружения составила 97 м, при его строительстве было использовано 999 тонн металлоконструкций. Монумент символизирует Древо жизни, известное по преданиям кочевников, с золотым яйцом птицы Самрук, отложенным на его вершине. Хотя Байтерек давно уже перестал быть доминантным сооружением в центре города, он до сих пор остается самым узнаваемым строением Астаны.

Над необычными архитектурными сооружениями Астаны поработало немало зодчих с мировыми именами. Среди них — британец Норман Фостер, он спроектировал в Астане самый огромный шатер в истории человечества, торговый центр «Хан-Шатыр». Высота сооружения составляет 150 м. Оно сконструировано из сети стальных вант, обтянутых особым покрытием.

Не менее интересным проектом Фостера в Астане стала огромная пирамида Дворца мира и согласия, построенная в 2006 году. В основании сооружения находится квадрат со сторонами 62 на 62 м. Верхушку украшает произведение художника Брайана Кларка — витраж с изображениями 130 голубей, символизирующих мирное существование множества наций, проживающих в Казахстане.

Самый впечатляющий вид на столицу открывается с высоты. Сооружения, фонтаны, цветочные аллеи и скульптуры образуют символические узоры и геометрические линии. Такая четкая планировка строений — характерная черта современной Астаны. Она будто вобрала в себя все известные в мире архитектурные стили. Многие здания в ней выполнены с национальным колоритом различных стран. К примеру, Beijing Palace выполнен в китайском стиле. Другое здание — жилой комплекс «Триумф Астаны» — очень напоминает знаменитые «сталинские высотки».

В столице уделено большое внимание и сфере культуры. Открытый в 2013 году театр оперы и балета «Астана Опера» занял площадь 64 тыс. кв. м. Над его созданием работали специалисты из Италии, Германии, Казахстана, Марокко, России, Болгарии. Зрительный зал рассчитан на 1250 мест. Сценография и конструкция подъемников позволяют демонстрировать самые сложные постановки.

Двадцатилетие столицы для тех, кто участвовал в историческом процессе передислокации, — не просто юбилей Астаны, а настоящая победа, успех глобального и рискованного проекта! Дерзнуть и добиться, воплотить мечту в жизнь, созидать и делиться прекрасным — то, ради чего сегодня поистине стоит жить.

Цитата в тему

Нурсултан Назарбаев, президент республики Казахстан:

«Всякие были мнения, как назвать столицу: Казахстан, или Ишим, или Сарыарка. Обычно хорошо думается ночью, когда сон не идет. У меня рядом всегда лежат диктофон или блокнот, сразу записываю, чтобы не забыть. И мне пришла мысль — назвать «Астана»

Справочно

20 лет назад в Астане проживали 275 тыс. человек, в настоящее время — более 1 млн. Площадь Астаны за это время увеличилась в 3 раза — от 285 кв. км в 1997 году до более чем 722 кв. км на сегодняшний день. Вокруг Астаны, в зеленом поясе площадью свыше 14,8 гектара, растет более 9,6 млн деревьев и около 1,8 млн кустарников. Самому старому зданию в Астане 172 года (построено в 1846 году) — это сегодняшний музей Сакена Сейфуллина.

№27 от 13.07.2018

Автор: Наталья ГОЛОВКИНА

Опасный околоземный астероид 2017 YE5, открытый в прошлом декабре, оказался уникальным "двойным" объектом, каждая из половинок которого имеет разное происхождение и состав. Об этом узнали ученые НАСА, получившие первые его фотографии.

Это небесное тело было открыто в конце декабря прошлого года марокканской обсерваторией Оукаймеден, и в то время его считали опасным, но вполне заурядным околоземным астероидом.

Он входит в каталог PHA (Potentially hazardous asteroids) — перечень объектов, потенциально опасных для жизни на Земле. Чтобы попасть в этот список, небесное тело должно приближаться к нашей планете на расстояние не менее восьми миллионов километров, быть достаточно большим, чтобы не разрушиться в атмосфере и вызвать катастрофу не менее чем регионального масштаба.

В июне этого года 2017 YE5 еще раз сблизился с Землей, подойдя к нашей планете на расстояние в шесть миллионов километров. В следующий раз столь тесное "рандеву" этого небесного тела и нашей планеты произойдет лишь через 170 лет, что дало ученым уникальный шанс изучить его структуру и форму.

Для этого астрономы НАСА использовали мощный радар в Голдстоуне и 305-метровую тарелку радиотелескопа "Аресибо" в Пуэрто-Рико. Они "обстреляли" 2017 YE5 пучками радиоволн, что позволило им узнать точную форму астероида и раскрыть некоторые детали его устройства.

Эти наблюдения, как отмечают представители НАСА, принесли массу сюрпризов. Во-первых, выяснилось, что 2017 YE5 намного больше, чем предполагали ученые, и при этом он состоит из двух половинок примерно равных размеров. Их диаметр составляет около 900 метров, и они совершают один оборот друг вокруг друга примерно за 20-24 часа.

Подобные свойства 2017 YE5, как отмечает НАСА, переводят его в число самых редких и уникальных малых планет Солнечной системы – "равновесных" двойных астероидов, чьи половинки примерно равны друг другу. В общей сложности, ученые открыли лишь четыре подобных объекта за всю историю существования человечества.

Уникальность 2017 YE5 усиливается тем, что его половинки, судя по характеру отражения радиоволн от их поверхности, состоят из разных пород. Это радикально отличает его от всех остальных двойных астероидов, возникших, как правило, в результате "раскрутки" их прародителя теплом и лучами солнечного света и его распада на части под действием центробежных сил.

Как сформировалось это небесное тело, планетологи пока не знают. Дальнейшие наблюдения за 2017 YE5 могут раскрыть эту тайну, если астрономам удастся измерить его плотность, узнать химический состав и другие важнейшие свойства.

Предки современных людей возникли в результате контактов нескольких изолированных групп древних людей, живших в разных уголках Африки. Это укрепляет позиции набирающей популярность теории африканских "садов Эдема", заявляют ученые в статье, опубликованной в журнале Trends in Ecology and Evolution.

"Эволюция человека одновременно протекала в разных уголках Африки, и мы являемся потомками сразу нескольких народов. И, соответственно, наша культура тоже происходит из множества источников. Для того чтобы понимать историю появления человечества, нам нужно изучать весь Африканский континент в целом", — рассказывает Элеанор Шерри (Eleanor Scerri) из Оксфорда (Великобритания).

До недавнего времени антропологи и палеонтологи считали, что современный человек, Homo sapiens, возник в Восточной Африке примерно 200 тысяч лет назад, через несколько сотен тысяч лет после разделения предков неандертальцев и кроманьонцев. Первые люди, как показывали раскопки, проникли на Ближний Восток примерно 70 тысяч лет назад, а в Европу — около 45 тысяч лет назад.

С другой стороны, находки последних лет и генетические исследования говорят о том, что люди могли покинуть Африку гораздо раньше, как минимум 130 тысяч лет назад, и контактировать с неандертальцами на протяжении долгого времени. В подтверждение этого ученые недавно нашли в Марокко останки Homo sapiens, живших в Африке примерно 300 тысяч лет назад.

Более того, на роль прародины человечества сегодня также претендует и Южная Африка, в пещерах которой ученые недавно нашли кроманьонские орудия труда возрастом в 150 тысяч лет и останки Homo naledi, потенциальных предков человека, живших в пещере Наледи около 330 тысяч лет назад. Все это заставляет многих ученых сегодня считать, что человечество возникло не в какой-то конкретной точке Африки, а в результате взаимодействия нескольких групп древних людей, живших в разных ее уголках.

Шерри и ее коллеги нашли новые подтверждения этой идеи, теории африканских "садов Эдема", изучая все следы древних людей, живших в разных уголках Африки в последние 300 тысяч лет, в том числе их орудия труда, останки, "ископаемую" ДНК и т. д.

Все эти факторы, как отмечает Шерри, говорят о том, что Африку в то время населяло сразу несколько изолированных популяций древних людей, претендовавших на роль возможных предков кроманьонцев и современных Homo sapiens. В пользу этого говорят различия в манере изготовления орудий труда, небольшие расхождения в их анатомии и облике, а также наборы мелких мутаций в их ДНК.

К примеру, Homo sapiens из Марокко обладали более вытянутым черепом, чем остальные древние люди, а их "кузены" из южноафриканской пещеры Флорисбад имели необычно крупное лицо и толстый затылок. И те и другие кроманьонцы изготовляли сложные, но совершенно разные орудия труда и предпочитали использовать разные пигменты и украшения, а их геномы совершенно не похожи друг на друга.

Как эти группы людей стали изолированными и как они встретились потом, ученые пока не знают. При этом они предполагают, что и то и другое связано с двумя факторами в их жизни — небольшими размерами популяций предков Homo sapiens и изменчивостью климата Африки, из-за которой Сахара и многие другие пустыни, неприступные для древних людей, периодически становились зелеными и плодородными равнинами.

Институты определились с планами на следующий год.

Рыбохозяйственные НИИ представили программы ресурсных исследований на 2019 г. ученому совету ВНИРО. Запланированы экспедиции как во внутренние водоемы и прибрежные акватории, так и в районы за пределами российской экономзоны.

Программы ресурсных исследований и государственного мониторинга научно-исследовательских организаций Росрыболовства на 2019 г. рассмотрели на расширенном заседании ученого совета ВНИРО. В нем приняли участие директор института Кирилл Колончин, замруководителя федерального агентства Петр Савчук, начальник управления науки и образования Сергей Голованов и представители отраслевых НИИ.

Как сообщили Fishnews в пресс-службе ВНИРО, всего на согласование поступило 49 программ от 12 рыбохозяйственных институтов и Калининградского государственного технического университета. Они включают исследования в территориальных водах, в исключительной экономзоне РФ и за ее пределами, в зонах иностранных государств, а также в пресноводных водоемах. Перед презентацией на ученом совете программы были доработаны совместно специалистами головного института и бассейновых НИИ.

В частности, ТИНРО-Центр планирует в будущем году выполнить экспедиционные исследования в восточном секторе Арктики, в западной части Берингова моря и океанских водах Восточной Камчатки и Курильских островов, в Охотском море, в северо-западной части Тихого океана (СЗТО), в Японском море, а также изучать морской период жизни тихоокеанских лососей. Работы по изучению и мониторингу ВБР будут вестись во всех регионах Дальнего Востока – от Приморского края до Чукотки и коснутся большого количества объектов, включая китообразных и ластоногих, а также амурского осетра и калугу.

ПИНРО традиционно сосредоточится на Баренцевом, Белом и Карском морях, к которым добавится море Лаптевых, а также на сопредельных водах Арктического бассейна, Северной Атлантике и прилегающих морях как в зонах иностранных государств, так и за их пределами.

В планах у АтлантНИРО научные работы в Куршском и Вислинском (Калининградском) заливах, на водоемах Калининградской области, на Балтике и в различных районах Атлантического океана, в том числе в рамках межправительственных соглашений с Марокко, Мавританией, Сенегалом и Гвинеей-Бисау. Кроме того, специалисты института планируют исследования тунцов в западной части Индийского океана.

По итогам заседания ученый совет ВНИРО одобрил программы ресурсных исследований АзНИИРХ, АтлантНИРО, ВНИИПРХ, ГосНИОРХ, Госрыбцентра, КаспНИРХ, КамчатНИРО, МагаданНИРО, НИИЭРВ, ПИНРО, ТИНРО-Центра и КГТУ. Только СахНИРО рекомендовали доработать предложения.

Ученый совет ВНИРО рассмотрел программы ресурсных рыбохозяйственных исследований на 2019 год.

3 июля 2018 года под председательством директора Кирилла Колончина состоялось расширенное заседание Ученого совета ФГБНУ «ВНИРО» по рассмотрению программ ресурсных исследований и государственного мониторинга научно-исследовательских организаций Росрыболовства на 2019 год.

Ученый совет прошел с участием заместителя руководителя Росрыболовства Петра Савчука, начальника Управления науки и образования Росрыболовства Сергея Голованова и представителей отраслевых НИИ.

Ранее ВНИРО получил на согласование 49 программ от 12 НИИ Росрыболовства и Калининградского государственного технического университета. Программы охватили широкий круг исследований, которые планируется проводить в территориальных водах, исключительной экономической зоне Российской Федерации, за пределами вод Российской Федерации, в зонах иностранных государств, а также в пресноводных водоемах нашей страны. Эксперты головного института совместно со специалистами бассейновых НИИ провели значительную работу по согласованию научных программ и внесению в них необходимых исправлений. Итоговые предложения были рассмотрены на расширенном заседании Ученого совета ВНИРО.

ФГБНУ «ТИНРО-Центр» планирует в 2019 году проводить экспедиционные исследования в восточном секторе Арктики, западной части Берингова моря и океанских водах Восточной Камчатки и Курильских островов, в Охотском море, в Северо-Западной части Тихого океана (СЗТО), в Японском море, а также изучать морской период жизни тихоокеанских лососей в северо-западной части Тихого океана, Охотском и Беринговом морях. Кроме того, ученые ФГБНУ «ТИНРО-Центра» планируют исследовать ресурсы рыб, беспозвоночных и макрофитов в морских и прибрежно-эстуарных водах Японского моря, водные биоресурсы во внутренних водных объектах Приморского и Хабаровского краев, Амурской области, Еврейской автономной области и Чукотского автономного округа, внутренних морских водах и территориальных водах подзоны Приморье южнее и севернее м. Золотой, включая эстуарно-прибрежные системы, проводить мониторинг состояния запасов тихоокеанских лососей и проходных гольцов во внутренних водных объектах Приморского края, Хабаровского края, Еврейской автономной области, Чукотского автономного округа, а также внутренних морских водах и территориальных водах подзоны Приморье, Северо-Охотоморской подзоны и Западно-Беринговоморской зоны, исследовать китообразных и ластоногих в Японском, Охотском и Беринговом морях, а также проводить научные работы по изучению современного состояния популяций амурского осетра и калуги в бассейне р. Амур.

Программа научных исследований ФГБНУ «КамчатНИРО» затрагивает комплексное изучение биологических ресурсов западной части Берингова и северо-восточной части Охотского морей, тихоокеанских вод, прилегающих к Камчатке и Северным Курильским островам, внутренних водоемов Камчатского края, а также специалисты института планируют исследования тихоокеанских лососей по закрепленным сферам деятельности ФГБНУ «КамчатНИРО» на 2019–2023 годы.

Программа научных работ ФГБНУ «МагаданНИРО» в 2019 году заключается в изучении промысловых рыб и беспозвоночных пелагиали, шельфа, материкового склона, территориального моря и внутренних морских вод Северо-Охотоморской, Западно-Камчатской и Восточно-Сахалинской подзон Охотского моря, подрайона Центральная часть Охотского моря, изучении тихоокеанских лососей и гольцов Магаданской области и Хабаровского края и исследования водных биоресурсов и среды их обитания во внутренних пресноводных водоемах Магаданской области.

ФГБНУ «СахНИРО» представил научные программы исследовательских работ во внутренних водных объектах Сахалинской области (озера, реки, озера лагунного типа), а также планирует проводить оценку приемной емкости кормовой базы молоди кеты и горбуши Юго-Восточной части о. Сахалин, изучение прибрежных промысловых беспозвоночных и водорослей в Восточно-Сахалинской и Западно-Сахалинской подзонах, в Южно-Курильской зоне, проведение экспедиций по изучению состояния ресурсов морских рыб и промысловых беспозвоночных в Сахалино-Курильском регионе и мониторинга тихоокеанских лососей в прибрежных районах и внутренних водоемах Сахалино-Курильского. Кроме того, в 2019 году СахНИРО проведет мониторинг состояния водных биологических ресурсов и среды их обитания в морских водах в Западно-Сахалинской и Восточно-Сахалинской подзонах для оценки их качества и безопасности, а также изучит промысловые виды рыб в прибрежной зоне о. Сахалин.

ФГБНУ «ПИНРО» заявил на Ученый совет программу морских исследований и государственного мониторинга водных биоресурсов и среды их обитания при осуществлении рыболовства в научно-исследовательских и контрольных целях в исключительной экономической зоне Российской Федерации, на континентальном шельфе Российской Федерации, в территориальном море Российской Федерации, во внутренних морских водах Российской Федерации в Баренцевом, Белом, Карском морях, в море Лаптевых, а также в сопредельных водах Арктического бассейна, Северной Атлантике и прилегающих морях за пределами исключительной экономической зоны Российской Федерации в зонах иностранных государств, а также в Северной Атлантике и прилегающих морях за пределами исключительной экономической зоны Российской Федерации и за пределами зон иностранных государств.

ФГБНУ «АзНИИРХ» планирует комплексное изучение водных биоресурсов Азово-Черноморского рыбохозяйственного бассейна и внутренних водных объектов Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краев, Республики Калмыкия, Республики Адыгея, Карачаево-Черкесской Республики, Республики Крым и города федерального значения Севастополь.

ФГБНУ «КаспНИРХ» в 2019 году планирует комплексные научные работы в Южном рыбохозяйственном районе Волжско-Каспийского рыбохозяйственного бассейна.

Заявленные программы ФГБНУ «ВНИИПРХ» по исследованию водных биоресурсов и среды их обитания в пресноводных водных объектах Белгородской, Тамбовской, Брянской, Липецкой, Тверской и Ярославской областей, Угличском и Рыбинском водохранилищах, озере Селигер являются многолетними и продолжатся в 2019 году.

ФГБНУ «АтлантНИРО» планирует научные работыв Куршском и Вислинском (Калининградском) заливах Балтийского моря, в Балтийском море, во внутренних водных объектах Калининградской области, в районе Центрально-Восточной Атлантики в соответствии с межправительственными соглашениями Российской Федерации о сотрудничестве в области морского рыболовства с Королевством Марокко, Исламской Республикой Мавритания, Республикой Сенегал и Республикой Гвинея-Бисау, в районе Антарктической части Атлантики и в смежном с Антарктической частью Атлантики районе Юго-Западной Атлантики, в районе Центральной и Северной Атлантики (подводные горы Южно-Азорского, Северо-Азорского и Канарского районов, Срединно-Атлантический хребет, Угловое поднятие, подводная возвышенность Роколл, моря Ирмингера и Лабрадор), Юго-Восточной Атлантики и Южной части Тихого Океана. Кроме того, специалисты АтлантНИРО планируют исследования тунцов района Западной части Индийского океана.

ФГБОУ ВО «КГТУ» запланировало научные исследования в прибрежной части Балтийского моря, в Куршском и Вислинском заливах Балтийского моря и на оз. Виштынецком и других пресноводных водных объектах Калининградской области.

Программа ресурсных исследований и государственного мониторинга водных биоресурсов ФГБНУ «ГосНИОРХ» в 2019 году будет затрагивать водные объекты европейской части России и в водах восточной части Финского залива в зоне ответственности института.

ФГБНУ «Госрыбцентр» в 2019 году будет проводить оценку состояния запасов водных биоресурсов в поверхностных водных объектах своей зоны ответственности.

ФГБНУ «НИИЭРВ» планирует приоритетные экспедиционные работы в реках Енисей, Хатанга, водохранилищах Красноярском, Саяно-Шушенском, Богучанском, во внутренних водных и морских объектах Енисейского рыбохозяйственного района.

Программы ресурсных исследований ФГБНУ «АзНИИРХ», ФГБНУ «АтлантНИРО», ФГБНУ «ВНИИПРХ», ФГБНУ «ГосНИОРХ», ФГБНУ «Госрыбцентр», ФГБНУ «КаспНИРХ», ФГБНУ «КамчатНИРО», ФГБНУ «МагаданНИРО», ФГБНУ «НИИЭРВ», ФГБНУ «ПИНРО», ФГБНУ «ТИНРО-Центр», ФГБОУ ВО «КГТУ» были в целом одобрены. ФБНУ «СахНИРО» было рекомендовано доработать программы ресурсных исследований на 2019 г. с последующим рассмотрением на Ученом Совете ФГБНУ «ВНИРО».

Малые перспективы

российский бизнес оценил возможности несырьевого экспорта

Константин Бабкин

Фокус на несырьевой экспорт был задан 1 мая 2018 года президентом Российской Федерации в послании Федеральному Собранию. Однако как сегодня, в условиях санкций, можно преодолеть преимущественно сырьевую направленность экономики?

Об этом шла речь на заседании Совета Торгово-промышленной палаты (ТПП) по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики России, которое прошло 27 июня. Тема заседания была обозначена следующим образом: "Фокус на несырьевой экспорт. Как должна измениться поддержка, чтобы стимулировать российские компании завоевывать новые рынки?". Мероприятие открыл вице-президент Торгово-промышленной палаты РФ Дмитрий Курочкин, отметив, что ТПП, исполняя президентское поручение, подготовила свои сводные рекомендации, которые рассматривают и проблемы экспорта.

По мнению вице-президента ТПП, главным мерилом уровня конкурентоспособности российских предприятий являются их экспортные возможности. С этой целью предложено серьёзно уменьшить срок возврата НДС предприятиям-экспортерам, сократить количество документов, предоставляемых в налоговые органы для подтверждения экспортной ставки НДС. Наши эксперты считают излишне жесткими требования по возврату валютной выручки и размера существующих штрафов.

Генеральный директор АО "Алтайский завод сельскохозяйственного машиностроения" Татьяна Филидова убеждена, что российским предприятиям следует расширять своё участие в международных выставках. "Благодаря участию в выставках, мы заключили контракты с немецкими и казахстанскими коллегами, а также поставили нашу технику в Болгарию и Молдавию". Но при этом, как отметила Филидова, РЭЦ считает, что выставка прошла не результативно, если по ее окончании не было заключено поставок под кредиты. А её предприятие договорилось о прямых поставках за деньги, без привлечения кредитного капитала. Подобную установку РЭЦ трудно считать оправданной.

Анатолий Волкомич, гендиректор АО "Литаформ", работающего в сфере литейных технологий, отметил, что для высокотехнологического экспорта мало сделать качественную продукцию — ей необходимо обеспечить патентную защиту за рубежом. Однако сейчас в России патенты стоят слишком дорого: это затраты в миллионы рублей. "Нужны кардинальные изменения патентования… Настоящий экспорт — это или китайский вариант, когда мы заваливаем рынок морем дешёвых товаров, или торговля запатентованной высокотехнологичной продукцией", — отметил Анатолий Волкомич: "У нас же нет ни того, ни другого. Китайцы могут закупить два образца нашей техники, а затем сделать свои аналоги и продавать по всему миру! Российская продукция должна быть патентно защищена".

Председатель Совета ТПП по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики России Константин Бабкин отметил, что не во всех регионах нашей страны сегодня можно производить товары на экспорт. Например, "в Иркутской области электричество стоит в 4 раза дороже, кредиты в 8 раз дороже, налог на землю в Сибири значительно выше, чем в соседних странах". В подобных условиях ни о каком экспорте не может быть и речи. Однако страна, убежден Бабкин, должна смотреть в будущее, используя любые возможности для роста несырьевого экспорта. В том числе — организационные.

В качестве примера докладчик привёл работу Российского экспортного центра (РЭЦ), созданного в 2014 году, которая принесла положительные результаты, — в том числе, по экспорту сельскохозяйственной техники. Но в целом, к сожалению, пока российский экспорт остаётся преимущественно сырьевым, и "эту ситуацию надо исправлять не за счёт подавления экспорта сырья, а за счет развития промышленного и аграрного экспорта", — отметил Константин Бабкин. По его мнению, к сложившейся ситуации привело отсутствие единой государственной идеологии, направленной на развитие высокотехнологичной продукции.

Для изменения ситуации ТПП предлагает отменить принцип безубыточности при страховании экспортных сделок. "Экспортные агентства — планово убыточны, и государству стоит часть внешнеторговых рисков взять на себя! — утверждает Константин Бабкин. — У нас этот механизм пока в зачаточном состоянии". По его мнению, необходимо максимально связывать поставки импортных товаров в РФ с обязательствами импортёров по встречным закупкам российской продукции обрабатывающих отраслей, а торгпредства РФ должны отслеживать диспропорции и обязывать наших партнёров заключать контракты на закупку российских товаров. Так, например, из Марокко на российский рынок поставляются цитрусовые примерно на 200 млн. долл. в год, но сами марокканцы покупают очень мало российской продукции.

После заседания Константин Бабкин ответил на вопросы:

- Есть ли у России шансы уже в ближайшие годы добиться темпов экономического развития выше среднемировых?

- Должны поменяться приоритеты экономической политики. Если это случится и появится система по-настоящему эффективной экономической политики — да, всё возможно.

- Видимо, то же самое касается и поставленной президентом России задачи в течение шести лет удвоить объём несырьевого экспорта?

- Да, и здесь свою роль должен сыграть не только государственный сектор, сконцентрированный в традиционно лидирующих сегментах оборонной, космической и атомной промышленности, но и частный бизнес, действующий в сфере инновационных технологий, создающий рабочие места с высокой добавленной стоимостью — разумеется, в координации с интересами государства и общества.

Материал подготовил Герман ПАРЛО

Зловещие «мульти-культи»

о расовых, культурных и религиозных изменениях в Старом Свете

Андрей Фурсов

Пора чудес прошла, и нам

Отыскивать приходится причины

Всему, что совершается на свете.

У. Шекспир, "Генрих V"

Нам нравится эта работа — называть вещи своими именами.

К. Маркс

Уже первое десятилетие XXI века показало: мультикультурализм в Европе провалился. Более того, формально это признали сами высокопоставленные клерки, руководившие тогда европейскими странами. В 2010—2011 гг. из их уст неожиданно посыпались жёсткие признания. В октябре 2010 г. в Потсдаме Меркель заявила, что политика построения мультикультуральности провалилась. В феврале 2011 г. британский премьер Кэмерон на конференции по безопасности в Мюнхене сказал то же самое. Через несколько дней всё это повторил президент Франции Саркози, из-за своей проамериканской позиции получивший от сограждан прозвище "Сарко-американец". За ним, как по команде, последовали бывшие премьер-министры: Австралии — Джон Говард и Испании — Хосе Мария Аснар. В информационное пространство несколькими деятелями было одновременно "вброшено" то, что ещё несколько месяцев назад нельзя было произносить вслух. У многих возникло впечатление, что под мультикультурализмом подведена черта. Однако это было ошибочное впечатление: "клерки первого ряда" предприняли тактический ход, который должен был способствовать решению краткосрочных задач. В долго- и даже среднесрочной перспективе никто из них не посмеет замахнуться на мультикультурализм.

Прав Дуглас Мюррей: европейские деятели критиковали только конкретную форму проводимой государствами политики мультикультурализма, но не саму концепцию расово и этнически разнообразного общества, не просто приветствующего, а предполагающего миграцию — это осталось и остаётся "священной коровой". Забегая вперёд, отмечу: цель атлантистов/глобалистов — не мультикультурное, а именно мультиэтническое общество, в котором идёт процесс смешения рас и этносов. Мультикультурализм как тактику критиковать и менять одну форму на другую можно, а вот как стратегия для сторонников атлантизации/метисации/глобализации он неприкосновенен. Поэтому неудивительно, что уже после всех разговоров о провале мультикультурализма (как пел Александр Галич, "это, рыжий, всё на публику") приток мигрантов в ту же Германию вырос фантастически: с 48 589 чел. в 2010 г. до 1,5 млн чел. в 2015 г. И это не может не тревожить европейцев. Чужие, становящиеся всё более агрессивными, съедают их пространство, отдавливают европейские низшие и средние слои от "общественного пирога".

Хотя западноевропейцы выдрессированы социальной инженерией позднего капитализма и натасканы на конформизм, они, пусть пассивно, но не очень поддерживают иммиграционную политику ЕС. Растёт негативное отношение к исламу. Так, в 2013 г. 77% голландцев заявили, что ислам не обогащает их страну, а в 2015 г. 55% во время опроса ответили, что более не хотят присутствия мусульман в стране. Согласно опросам 2015 г. во Франции, 67% высказались в том смысле, что мусульманские ценности несовместимы с европейскими, а 73% выразили негативное отношение к исламу. Однако, повторю, всё это остаётся на уровне пассивного ожидания (редкое исключение, подтверждающее правило, ПЕГИДА в Германии) действий правительств по защите населения от эксцессов, связанных с мигрантами. Последние, однако, не только не защищают своих, но жёстко подавляют любые попытки активизации антимиграционных действий, пропагандистски обрабатывают, по сути, дрессируют граждан кнутом политкорректности. Разумеется, есть и такие, кто по механике "стокгольмского синдрома" готов почти слиться с мигрантами в экстазе, но таких меньшинство.

Реагируя на молчаливое недовольство, власти ЕС пытаются оправдать свою политику, используя три блока аргументов, которые можно свести к следующему: эта политика делает страны Европы, их население, богаче; она создаёт культурное разнообразие; нынешний мультикультурализм не идеален, но его нужно развивать и совершенствовать; европейское население стареет и не воспроизводится демографически — женщины не рожают достаточное количество детей.

Вся эта аргументация насквозь лжива. Посмотрим, как опровергают её серьёзные европейские аналитики, и кое-что добавим от себя.

На самом деле политика иммиграции делает европейцев не богаче, а беднее. Поскольку на вновь прибывших, которые ещё не получили работу (нет языка, квалификации и т.п., или вообще не хотят работать), распространяются выплаты "государства собеса" ("welfare state"), точнее, того, что от него осталось, бремя на местное население увеличивается. Де-факто это признают сами высокопоставленные европейские клерки, призывающие граждан ЕС потуже затянуть пояса. Так, в 2012 г. в интервью Меркель сказала: "Если сегодняшняя Европа даёт 7% мирового населения, производит 25% глобального ВВП и финансирует 50% глобальных социальных выплат, то ясно, что нужно больше работать, чтобы сохранить наше благосостояние и наш образ жизни. Все мы должны перестать тратить больше, чем мы зарабатываем".

Налицо явное противоречие: если растёт число неработающих мигрантов, то, выходит, немцы должны работать за них, а следовательно — на них, позже уходить на пенсию и т.п. И ещё вопрос: если "мы хотим сохранить наше благосостояние и наш образ жизни", зачем нам люди, которые не просто не вписываются в этот образ жизни, но и бросают ему вызов и являются для него угрозой?

И последнее: нет никаких доказательств, что миграция увеличивает ВВП.

Что касается разнообразия, то здесь уже цитировавшийся Дуглас Мюррей ставит сразу два вопроса: 1) а что, разнообразие — это самоцель? это универсальная цель?; 2) а что — Европа недостаточно разнообразна?

В каждой культуре есть положительные и отрицательные качества. Где гарантии, что мигранты несут положительные качества? Практика демонстрирует совсем противоположное. И если разнообразие — универсальная цель, почему атлантистские элиты не заботит развитие этого разнообразия в мусульманском мире, например, в Саудовской Аравии? Почему "мульти-культи" ограничивается Европой? Нет ответа.

Если мультикультурализм не идеален, как "изящно" выражаются его адепты, и он был таков при 50 тыс. беженцев в год (даже такое число создавало почти неразрешимые проблемы), то каким образом эту политику можно совершенствовать при 1,5 млн беженцев в год, при экспоненциальном росте миграции? Показательно, что самой серьёзной проблемой атлантистские элиты считают не рост числа беженцев, а рост антимиграционных настроений в Европе.

Европа — действительно стареющее общество и к тому же она перенаселена. А ведь мигранты едут не в Шотландское нагорье, не на север Финляндии и не в самую безлюдную часть Франции — плато Межан на юге Центрального массива, а в города, таким образом ещё больше усиливая перенаселённость и снижая качество жизни. Европейцы действительно демографически не воспроизводятся. Такое воспроизводство требует 2,1 ребёнка на семью, в Европе эта цифра — 1,23. Но почему европейские женщины рожают мало или вовсе не рожают? Потому что не хотят детей? Нет. Согласно опросам, 55% британских женщин хотят иметь 2-х детей, 14% — 3-х, 5% — 4-х и более, но они не могут себе этого позволить из-за низкого и постоянно снижающегося (в том числе и из-за притока мигрантов) уровня жизни.

Впрочем, десятилетия "мягкого тоталитаризма" выдрессировали большую часть европейцев на оруэлловский манер и многие предпочитают роль терпил: события в Кёльне и других городах Европы продемонстрировали это со всей ясностью, тем более, что ровно в годовщину кёльнских событий, мигранты, словно издеваясь над немцами и другими европейцами, повторили секс-атаки в нескольких городах Европы: Аугсбурге, Инсбруке и др. При этом нужно отметить, что кёльнские события европейский интеллектуальный мейнстрим ничему не научили: когда 31 января 2016 г. в газете Le Monde французский писатель Камель Дауд опубликовал честную статью о секс-атаках в Кёльне, на него с критикой набросилась целая свора социологов, историков и публицистов, обвинившая его в исламофобии и в том, что он выступает с правых позиций.

Те, кто занимает принципиальную позицию по вопросу ислама в Европе, получают удары с двух сторон: от исламистов и от мигрантофилов-мультикультурастов. Удары в прямом смысле: так, в Нидерландах были убиты Пит Фонтейн и Тео Ван Гог; немало угроз получила Ориана Фалаччи. В той же Германии критики салафитов, например Хамед Абдель-Самад, вынуждены жить под защитой полиции.

В идейном поле удары по критикам мультикультурализма наносятся по двум линиям. Первая — "тирания вины". Сторонники мультикультурализма изображают доколониальный мир Азии, Африки и доколумбовой Америки как рай, в который вторглись злодеи. Их мазохистский тезис — европейцы должны каяться за свои завоевания и колониализм. Здесь сразу же возникает вопрос: а арабы и турки не должны каяться за завоевания в Европе, за работорговлю?

Смягчённая версия этой линии — стремление резко повысить оценку значения арабской культуры в (и для) истории Европы и представить мусульманские халифаты Андалузии в качестве мира толерантности и прогресса науки. В таком подходе много натяжек и лжи, на которые обратила внимание французский медиевист Сильвия Гугенхайм. В одном из своих эссе она показала, что древнегреческие тексты спасали действительно арабы, но вовсе не мусульмане, не знавшие древнегреческого языка, а сирийские христиане. На Гугенхайм тут же обрушился вал критики, её обвинили в исламофобии. Впрочем, реальных аргументов её оппоненты не привели, а вот она убедительно продемонстрировала сомнительность ряда трусливых и фальшивых схем, призванных обеспечить историческое обоснование мультикультурализма.

Вторая линия подавления противников — попытка провести аналогию между спасением мигрантов и спасением евреев и, соответственно, между негативным отношением к мигрантам и антисемитизмом. Здесь, однако, мигрантофилы попадают впросак. Дело в том, что, как было показало выше, повсюду в Европе, прежде всего во Франции, в связи с увеличением числа мигрантов растёт антисемитизм. Но даже это не останавливает сторонников насильного внедрения мультикультурализма и мультиэтничности. В чём же дело?

У развития мультиэтничности несколько причин. Первая по счёту (но не по значению) причина носит тактический характер — это неспособность западноевропейских правительств, Евросоюза решить проблему, даже если такое желание было бы. Когда атлантистская верхушка Евросоюза поняла, что иммигранты не собираются возвращаться в свои страны и к тому же бóльшая и всё увеличивающаяся их часть интегрироваться в европейское общество не спешит, они попытались убедить европейцев, что Европа и должна превратиться в мультиэтническое, мультикультурное общество — и это хорошо. За этой позицией — неспособность правительств повернуть вспять процесс иммиграции, неспособность защитить своих граждан от мигрантов, нежелание сознаться в своих ошибках: ведь тогда придётся их исправлять. Как вынуждена была признать активная сторонница иммиграции, член правительства лейбористов Сара Спенсер, «… не было никакой политики интеграции (специальной политики интеграции мигрантов. — А.Ф.). Мы просто верили, что они интегрируются». Читаешь такое и вспоминается восточная поговорка: "Диво-баня: там и тут воду решетами льют, брадобрей у них верблюд". Вот только расплачиваться за действия "верблюдов" и "козлов" в человеческом обличии приходится рядовым европейским гражданам.

Вторая причина курса атлантистских элит на создание мультиэтнического общества — классовая. Повышение рождаемости в "старой Европе" требует повышения уровня жизни нижней половины европейского населения. Однако именно понижение этого уровня является сутью проводящегося с 1980-х годов экономического курса неолиберализма, который есть не что иное как сверхэксплуататорская фаза глобального финансиализированного капитализма.

Повышение уровня жизни коренных европейцев нижней и нижнесредней половины социума предполагает определённое перераспределение доходов в пользу нижней половины общества, как это имело место в 1945—1975 гг., которые во Франции с лёгкой руки социолога и футуролога Жана Фурастье именуют "les trentes glorieuses" — "славным тридцатилетием". Однако вся социально-экономическая политика в Европе последних — неславных — сорока лет была направлена на изменение этой ситуации, на перераспределение в пользу верхов, на усиление эксплуатации, на рост неравенства.

Чтобы обеспечить более высокий уровень дохода и рождаемости европейцев, нужны не косметические, а реальные социальные реформы, на которые необуржуазия после сорока "жирных" для неё лет ни за что не пойдёт. Когда в конце 1930-х годов американский капиталистический класс оказался перед выбором: "социальные реформы с частичным перераспределением дохода в пользу низов или мировая война", — он выбрал мировую войну. Символично, что Франклин Рузвельт начал употреблять термин "мировая война" на полгода раньше Гитлера. Ну а в самой Америке человека, который призывал к перераспределению доходов и создал по всей стране "Общества перераспределения собственности" (в них вступило 8 млн человек), в 1935 г. убили — как это водится в США, руками не вполне адекватного одиночки. Создатель сети "Обществ…" — губернатор штата Луизиана Хью Лонг (он стал прототипом губернатора Вилли Старка — главного героя романа Роберта Пенна Уоррена "Вся королевская рать") — был реальной угрозой для Рузвельта на президентских выборах 1936 г.

В сухом остатке: буржуазия скорее выберет войну, чем поделится собственностью. В виде иммиграционной политики Евросоюза мы имеем по сути социальную войну верхов против собственных народов. Легче пригласить чужих мигрантов, разлагающих цивилизацию и общество, его этнический состав, чем пойти на встречу своим работягам и нижней части "мидлов". К тому же миграция решает ещё одну задачу: создаёт слой, принимающий на себя социальное раздражение и в свою очередь гасящий его своим агрессивным поведением. Так мигранты становятся дополнительным небелым классовым оружием, позволяющим атлантистам держать в узде своё же белое население: классовое для капитала важнее этнического и культурного.

При этом с точки зрения политэкономии необходимо различать неработающих беженцев и тех мигрантов, которые работают, т.е. подвергаются эксплуатации: турки и курды в Германии, арабы и африканцы во Франции, пакистанцы и арабы в Великобритании и т.д. Их эксплуатация — это эксплуатация центром капсистемы его периферии, причём в самом этом центре. Эта эксплуатация играет большую роль как для центра и периферии, так и для капсистемы в целом.

Начнём с периферии. Для неё, точнее для её господствующих квази/необуржуазных олигархий наличие мигрантов, трудящихся за рубежом, решает две проблемы. Во-первых, на работу на Север из стран Юга уезжают наиболее активные, решительные, самостоятельные мужчины, т.е. лица с субъектным потенциалом, способные к борьбе за свои права. Их отъезд явно снижает и давление на верхушки, и социально-политическое напряжение. Во-вторых, присылаемая мигрантами на родину часть заработка (иногда она достигает 20—30% ВВП их родной страны) позволяет значительной части оставшегося населения выживать, что снижает их готовность к активному сопротивлению, к социальной (классовой) борьбе. Безусловно, это работает на воспроизводство существующих на Юге структур с кланово-олигархическими режимами бандитско-паразитического типа. Особенно ярко это проявляется в странах так называемой Франсафрики, которая характеризуется теснейшей связью французского капитала и госбюрократии с правящими группами бывших колоний Франции.

Одновременно мигранты решают важные задачи для воспроизводства кланово-олигархических плутократий Постзапада. Во-первых, будучи готовы на низкооплачиваемый труд в значительно большей степени, чем западноевропейцы (или североамериканцы, если речь идёт о США), мигранты вытесняют нижние и нижнесредние слои из занимаемых теми экономических ниш. Обладая значительно менее развитым классовым сознанием и будучи вынужденными в новых условиях опираться на неклассовые (община, клан, племя, каста) формы организации и взаимопомощи, мигранты в качестве эксплуатируемых, по сути, покидают зону классовой (в строгом смысле слова) борьбы с эксплуататорами. Более того, своего главного антагониста они видят в белых европейцах нижнего, нижнесреднего и рабочего слоёв, а эти последние начинают апеллировать к политикам правого толка и поддерживать их ("поправение" индустриальных рабочих в развитых капстранах, поддержка "ржавым поясом" Трампа на президентских выборах США 2016 г. и т.д.). Поэтому, во-вторых, место классовой борьбы в нижней части пирамиды занимает борьба на расово-этнической, этнорелигиозной основе, а нижний и рабочий классы раскалываются по этническому признаку и утрачивают многие классовые характеристики, прежде всего — классовое сознание и классовую солидарность. И это опять же усиливает позиции верхов и позволяет им перенаправить классовый, социальный протест в иное русло.

И ещё один момент. Если на периферии капсистемы, на Юге, отток мигрантов позволяет существовать и воспроизводиться самым диким футуроархаическим режимам, неспособным к какому-либо развитию, консервирует их, то в центре капсистемы, на Севере, приток мигрантов позволяет необуржуазии финансиализированного капитализма, и так-то не ориентированного на научно-технический прогресс, не очень беспокоиться о последнем: дешёвая рабочая сила, этот прогресс тормозящая, во многом компенсирует его. Позднему Риму не нужны были машины — всё делали рабы. Более того, машины были угрозой системе, и техническое развитие, по сути, было блокировано. И тогда вместо машин пришли варвары.

РФ не является темой данной статьи — это отдельный вопрос. Здесь ограничусь констатацией лишь того факта, что эксплуатация природы в качестве сырьевого придатка центра, ядра капсистемы, с одной стороны, и эксплуатация мигрантов из Молдавии, Грузии, стран Средней Азии, позволяет необуржуазии РФ не думать о научно-техническом рывке и в то же время не опасаться роста классовых форм сопротивления трудящихся. Правда, расплата в результате исчерпания советского наследия вкупе с резким усилением внешнего давления может стать фатальной. Впрочем, какие верхи в закатные эпохи думают о будущем? Достаточно вспомнить царскую Россию начала ХХ в., с её "олигархизацией самодержавия" (Н.Е. Врангель) и ситуацией, когда "прохвосты решительно на всех государственных ступенях брали верх" (Н.П. Карабчевский). Но вернёмся к Постзападу.

Его хозяева в плане погашения, ослабления классовой борьбы делают ставку на мигрантов, и им плевать на такие возможные последствия как цивилизационное убийство/самоубийство, вымирание белой расы и т.п. Однако такой подход, решая краткосрочные проблемы, создаёт неразрешимые проблемы даже не долгосрочного, а среднесрочного порядка. Поясню примером из нашей истории. Российские власти провели в 1861 г., ударившую и по крестьянам, и по помещикам, отмену крепостного состояния таким образом, чтобы избежать в России революции европейского типа и продлить жизнь самодержавию. Жизнь эту продлили — на 66 лет (причём последние 15—16 лет это была агония), революции европейского типа избежали. Но не избежали, а самой реформой и всем пореформенным развитием подготовили революцию российского типа, покончившую и с самодержавием, и с конкретным самодержцем.

Мораль: историю обмануть можно, но ненадолго и с последующим жестоким наказанием.

Снижая классовый характер эксплуатируемых, раскалывая их по расово-этническому принципу ("фрагментация общества", которой так рады многие постзападные социологи), финансиализированная буржуазия вместо рабочего класса создаёт огромный слой "прекариата", низов, "андеркласса", весьма напоминающий по своему положению и характеристикам стадиально предшествующие в Западной Европе пролетариату низы. Речь идёт о так называемых "опасных классах" (1750—1850-е гг.), социальные взрывы которых сотрясали Европу в первой половине XIX в.: от Французской революции 1789—1799 гг. до общеевропейской революции 1848—1849 гг.

Вовсе не пролетариат, а допролетарские "опасные классы" были той ударной силой, которая крушила Старый Порядок. После того, как "опасные классы" были одомашнены и интегрированы в систему индустриального производства и национальных государств, классовая борьба стала стабилизатором Западной Европы.

Сегодня, когда финансиализированный глобальный капитализм не нуждается ни в национальном государстве, ни в индустриальном производстве, он депролетаризирует трудящихся, в том числе и путём этнизации рабочей силы в ядре капсистемы, и тем самым воссоздаёт ситуацию "опасных классов", превращает пролетариат в капиталистическом смысле слова в пролетариат римского, антично-рабовладельческого типа. Вот только нынешние "опасные классы" намного опаснее для Европы, чем прежние, поскольку представлены расово, этнически и религиозно чуждым европейцам типом, противостоящим не только капиталу, но и цивилизации.

Постзападным верхам удалось избежать классовой революции западного типа. Однако они сами создали социальный динамит для принципиально иного социального взрыва — тотального бунта низов, "андеркласса", где классовое смешано с расовым и этническим, что в перспективе чревато намного большей кровью, чем классово-пролетарские революции Запада с их уважением к собственности и культуре. С помощью труда мигрантов кланово-олигархические режимы покупают себе дополнительное время жизни — без развития. В такой ситуации проект будущего как такового невозможен, здесь только одно — вперёд, в прошлое. Расплачиваться за это придётся их детям и внукам, которые столкнутся с этим прошлым — с ситуацией, описанной Арнольдом Тойнби как разрушительный, всё сметающий бунт союза внутреннего и внешнего пролетариата (в римском смысле) против системы, на месте которой возникает нечто футуроархаическое. Вспомним, как в одной из пьес Фридриха Дюрренматта германцы входят в Рим с транспарантами «Долой рабство! Да здравствует свобода и крепостное право!». И их приветствует римский "андеркласс".

Одна из целей мультикультурализма — создание массового "андеркласса", лишённого национальных корней и национальной культуры, а потому легко поддающегося манипуляции, не способного на сопротивление и борьбу. Поэтому, несмотря на кризис, на растущее недовольство населения, атлантистские верхушки ЕС готовы к тому, что выглядит как дальнейшая капитуляция перед мигрантами-мусульманами, — вплоть до полной сдачи европейской идентичности (эта сдача является средством достижения и иных целей), веры и даже того, на чём всегда строился Запад, — права.

В 2016 г. министр финансов ФРГ Вольфганг Шойбле призвал к созданию "немецкого ислама". Ещё дальше (причём десятью годами раньше) пошёл голландский министр юстиции Пит Хайн Доннер. Он заявил, что если мусульмане, когда они станут большинством, захотят поменять законы Нидерландов на шариат демократическим путём, то они смогут сделать это. Ну а то, что мусульмане станут большинством в Европе — вопрос времени, времени жизни двух-трёх поколений.

25 апреля 2016 г. министр юстиции Бельгии (в этой стране 700 тыс. мусульман, причём их марокканская часть живёт практически в центре Брюсселя) Коэн Гинс, выступая в Европарламенте, заявил: скоро мусульмане численно превзойдут европейцев, "Европа не осознаёт это, но это реальность". Однако дальше такой констатации не идут, не осмеливаясь поставить вопрос: а что дальше? Подобно Шляпнику из "Алисы в стране чудес" европейские высокопоставленные клерки бормочут что-то вроде "ой, об этом не будем". А ведь ещё в 1974 г. на сессии Генассамблеи ООН президент Алжира Хуари Бумедьен откровенно объяснил европейцам, что дальше и какая судьба их ожидает: «Однажды, — сказал он, — миллионы людей покинут Южное полушарие этой планеты, чтобы ворваться в Северное. Но не как друзья. Потому что они ворвутся, чтобы завоёвывать, и они завоюют это полушарие своими детьми. Победа придёт к нам из маток наших женщин». С тех пор прошло почти полвека, к внешним мигрантам из Азии и Африки добавились криминальные внутриевропейские: албанцы, румынские и болгарские цыгане, — и ситуация ухудшается. Как говорится, кто не слеп, тот видит. Но европейцы не хотят видеть. Как сказал классик: «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утёсах». Сергей Хелемендик ещё в 2003 г. высказался по этому поводу резко, но верно: «Наши упитанные европейские братья уже всё просрали!». Это заключение я повторял много раз, гуляя по главному франкфуртскому бульвару под названием "Цайл". Они уже закончили своё существование в истории, их уже нет. Пока они сидят в своих банках и считают хрустящие бумажки, их улицами овладели заторможенные от многовекового пещерного инцеста албанцы, счастливые от возможности разбавить наконец свою не в меру густую кровь. <…> Наши упитанные европейские друзья обошлись без своего Горби и даже без перестройки. Вавилонское смешение народов на улицах их городов только начинается. Они не понимают пока, что случилось. И уж совсем не понимают, что никаких демократических или хотя бы мирных решений случившееся не имеет. <…> Вот и всё, вот и обещанный закат Европы».

Некоторые исследователи — и здесь мы подходим к третьей причине — объясняют такую "слепоту" европейцев социокультурными факторами, культурной деменцией, старостью социума и этносов, завершающей стадией системного развития с характерными для неё изменениями социальной психологии, включая неспособность защищать свой дом. Короче говоря, варвары рушат стареющую и слабеющую империю. Рассмотрим эту аргументацию. Немцев исследователи называют "усталыми от истории" ("Geschichtsmüde"). В общеевропейском плане отмечается тот факт, что две мировые войны скомпрометировали не только национализм, но и патриотизм — эту точку зрения развивал в книге "Ни Иисус, ни Маркс" Жан-Франсуа Ревель. Здесь, однако, сразу же возникают вопросы: почему усталость от истории испытывают западные немцы, а восточные, бывшие гэдээровцы, — нет?

Действительно, по поводу нынешних западноевропейцев, имеющих к готическим храмам и ренессансным дворцам такое же отношение, как нынешние арабы — к пирамидам и Сфинксу, можно сказать словами одного из героев романа Жан-Кристофа Гранже: «Новые поколения, унаследовавшие не силу предков, а, напротив, накопившуюся тяжкую усталость; общество, которое наконец расслабилось, заражённое западной расхлябанностью» (одним из наследий 1968 года, добавлю я). Но повторю: почему восточноевропейцы (поляки, венгры, хорваты, сербы) иначе относятся к мигрантам, чем британцы, французы, немцы и шведы? Почему они не готовы добровольно класть голову под топор? А ведь по Польше, Венгрии и бывшей Югославии каток двух мировых войн прошёлся куда более жестоко, чем по Великобритании, Франции, где коллаборационистов было намного больше, чем участников движения Сопротивления, и уж тем более — по странам Скандинавии, с их симпатией к Третьему рейху.

Ослабление патриотизма в Западной Европе — результат целенаправленной политики атлантистских правительств, т.е. глобалистов. Евросоюзу нации не нужны, а следовательно — не нужен патриотизм. Нужен мозаичный мир меньшинств с двойной-тройной идентичностью (региональной, гомосексуальной и т.п.) и смешанное в расово-этническом плане население. Я уже упоминал де Маранша и переговоры о туннеле под Гибралтаром для облегчения переброски мигрантов из Африки в Европу. Значит, решались прежде всего не экономические задачи. Все разговоры о том, что главное в приглашении мигрантов из Азии и Африки — решение проблемы нехватки рабочей силы, — во многом лживы и побиваются простым аргументом: почему бы не пригласить безработную молодёжь из Испании, Португалии и Греции, т.е. с юга самой же Европы? Молодёжь, которая относительно образована, укоренена в местной традиции и, в отличие от афганцев, арабов и негров, хочет работать.

Итак, главная причина ослабления патриотизма в Западной и Центральной ("атлантистской") Европе — целенаправленный информационно-пропагандистский и политико-экономический курс. Обратим внимание на то, что жёсткое отношение к мигрантам и проблеме миграции вообще, несмотря на давление со стороны "брюссельских клерков", демонстрируют бывшие социалистические страны, где помимо интернационализма, власти активно развивали социалистический патриотизм, и этого наследия, этой "закладки" хватает до сих пор. Это видно даже на контрасте между восточной (бывшая ГДР) и западной частями Германии: и отношение к мигрантам разное, и готовность сопротивляться, и число мечетей — всё разное. Можно сказать, что энергетика именно ушедших в прошлое социализма и соцсистемы становится для тех восточноевропейцев, которые не готовы "идти со своей верёвкой" в обречённый "рай" постзападной Европы, дополнительным фактором сопротивления и позволит востоку Европы, особенно в случае поворота в сторону России, избежать многих неприятностей.

По мнению ряда аналитиков, на западе Европы европейский образ жизни, культура и мировоззрение могут сохраниться в сельских районах, куда мигранты вовсе не стремятся. Полагаю, такой вариант может реализоваться, например, в горных районах Шотландии, Испании, Швейцарии, Германии, Австрии или в регионах, имеющих естественно-природную защиту. Все иные регионы — готовые зоны для действий карателей и мародёров из городов-помоек, в которые превращаются места скоплений мигрантов, не желающих работать. Разумеется, далеко не все мигранты не хотят работать, но, как показывают исследования, их меньшинство. Многие европейские мусульмане более охотно едут воевать на стороне ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в России — ред.) или других организаций подобного типа. Ну и остаётся открытым вопрос: способен ли нынешний европеец, живущий в своём не только пострелигиозном, но также постсветском и постнациональном (сплошной "постжизни" после смерти) мире хоть к какому-то сопротивлению? Итог размышлений честных и серьёзных европейских аналитиков по вопросу миграции и будущего Европы одновременно и трагичен, и досаден: они исключают вариант "мягкой посадки" в решении кризиса мигрантов. "Кажется, у европейцев нет достойных ответов на вопрос будущего, — констатирует Дуглас Мюррей. — И имеющийся ответ (по поводу будущего. — А.Ф.) таков: как будет нанесён фатальный удар". Похоже на правду, особенно если учесть, что часть зомбированных евросоюзниковской пропагандой немцев (и других европейцев) клеймит движение ПЕГИДА и выходит в поддержку иммиграционной политики Меркель. Получается, как в стихотворении В.Я. Брюсова "Грядущие гунны": «Но вас, кто меня уничтожит, / Встречаю приветственным гимном».

Смотрите, кто пришёл — гунны. Когда-то, во время войны, британцы называли немцев "агрессивными гуннами". Как изменился мир!

Что это? Безволие или социокультурная деменция стареющей и впадающей в маразм цивилизации?

«Меркель придется уйти в отставку»

Почему соглашение Меркель и Зеехофера по мигрантам не выход из кризиса

Разногласия между канцлером Германии Ангелой Меркель и главой МВД Хорстом Зеехофером вокруг миграционной проблемы вроде бы улажены — коалиционное правительство пока что спасено. Но эксперты считают договоренности «потемкинской деревней», а последствия кризиса нам еще только предстоит увидеть. К какому соглашению по мигрантам пришли немецкие политики и чем это обернется для Меркель, разобралась «Газета.Ru».

Конфликт канцлера Германии Ангелы Меркель и главы МВД страны Хорста Зеехофера урегулирован — стороны, по словам канцлера ФРГ, нашли «хороший компромисс». Тем не менее, политические последствия кризиса, в результате которого правительственная коалиция Германии оказалась на грани развала, еще только предстоит почувствовать.

Ранее Зеехофер потребовал от Меркель закрыть границы от беженцев, Меркель ответила, что такой шаг не в духе партнерства Европы и такие вопросы нужно решать вместе с другими странами ЕС, а не в одностороннем порядке. Глава МВД поставил ультиматум: до 1 июля урегулировать этот вопрос, или он самостоятельно закроет границы — такие полномочия у федерального министра есть.

В результате Меркель была вынуждена форсировать обсуждение этого вопроса на саммите ЕС, который прошел 28-29 июня — иначе ей пришлось бы столкнуться с серьезными трудностями внутри Германии, ведь коалиция могла развалиться, а страну бы ждали перевыборы, на которых успех канцлера был бы не столь очевиден.

Лидеры стран ЕС десять часов обсуждали миграционную политику блока и договорились о следующем:

— Расширить полномочия пограничной службы ЕС Frontex и стремительно нарастить личный состав подразделения. Так, если раньше планировалось увеличить количество сотрудников погранслужбы до 10 тыс. человек к 2027 году, то теперь этот процесс должен завершиться до 2020 года;

— При содействии ООН создать специальные лагеря для беженцев, расположенные вне границ Евросоюза, — в Египте, Алжире, Тунисе, Марокко и Ливии. По замыслу, именно сюда будут доставляться беженцы, спасенные или перехваченные в нейтральных водах Средиземного моря. Здесь же Еврокомиссия планирует отделять экономических мигрантов от тех, которые имеют основания просить убежища в странах ЕС. Первым должна быть оказана помощь в возвращении на родину, вторых будут перенаправлять в страны, которые готовы принять мигрантов;

— Главным пунктом в договоренностях стали планы по созданию лагерей для беженцев на территории стран ЕС (впрочем, сами европейские лидеры называют подобные учреждения «центрами»). Здесь мигранты смогут дожидаться своей участи, пока будут рассматриваться их прошения о предоставлении статуса беженца.

Данный пункт — самый противоречивый. Во-первых, к созданию этих центров никто никого не принуждает — то есть страны ЕС самостоятельно принимают решение, строить такой центр на своей территории или нет. Во-вторых, сами беженцы смогут получить убежище только на территории той страны, которая согласится их принять. При этом обязывать европейские государства принимать подобные решения никто не может.

В целом, европейские лидеры во время саммита пришли к некоему консенсусу, который, однако, совершенно не устроил главу МВД Германии Зеехофера. Ситуация дошла до того, что он пообещал уйти в отставку как с поста министра внутренних дел, так и с позиции лидера Христианско-социального союза (ХСС). Это могло еще сильнее усугубить кризис внутри германского правительства и положение Меркель — ее партия Христианско-демократический союз Германии (ХДС) вместе с ХСС входят в правительственную коалицию.

Именно поэтому канцлер ФРГ была вынуждена пойти на уступки — хотя бы в вопросах пресечения вторичной миграции:

— Беженцы, которые уже были зарегистрированы в других странах ЕС, могут быть — но лишь на некоторое время — размещены в транзитных центрах на территории Германии, после чего их необходимо высылать в те европейские страны, откуда эти мигранты прибыли. Сложность в том, что эта мера требует подписания двусторонних соглашений между Германией и другими странами ЕС;

— Если соответствующего соглашения Берлин с другой страной не подписывал, то прибывающих из соответствующих государств лиц просто не пропустят через границу Германии.

СДПГ забыли спросить

Достигнутые соглашения весьма аморфны, признают эксперты. По крайней мере, в настоящий момент достаточно сложно понять, как будет работать предложенная схема. Конфликт никуда не делся, поскольку миграционный кризис уже давно вышел за пределы противоречий между конкретными политиками — это уже мировоззренческий конфликт, отмечает в беседе с «Газетой.Ru» научный директор Российско-германского форума Александр Рар.

«Это конфликт, который раскалывает немецкое общество. С одной стороны, есть традиционалисты, которые хотят сильную национальную границу и порядок в стране. Это та часть, которая хочет ограничить поток неуправляемой миграции в Европу. Другая часть считает, что Германия за последнее столетие выстроила либеральную модель, от которой невозможно отказаться. По их логике, страна, пережившая ужасы гитлеровского периода, не может бросить людей, бегущих от войны», — продолжает эксперт.

Вместе с тем Меркель в этой ситуации показала, что она по-прежнему является политическим тяжеловесом, отмечает руководитель Центра германских исследований Института Европы РАН Владислав Белов.

«На сегодняшний день политиков такого уровня в Германии попросту нет, несмотря на то что и Зеехофер, и Меркель существенно потеряли в своей популярности — их политический капитал в ходе конфликта упал», — подчеркивает эксперт.

И если Владислав Белов уверен, что правительственная коалиция выходит из этого кризиса более сильной, то Александр Рар полагает, что кризис в Германии далек от завершения.

Ситуацию осложняет тот факт, что в правительственную коалицию в Германии, помимо ХДС/ХСС, входит и Социал-демократическая партия Германии. При этом конфликт между Меркель и Зеехофером со стороны выглядел как «разговор на двоих», а мнение коалиционного партнера — СДПГ — не то чтобы не учитывалось, но, по крайней мере, в информационном пространстве практически не было представлено, что не устраивает социал-демократов.

В частности, СДПГ намерена проверить компромисс в миграционном вопросе, достигнутый лидерами ХСС и ХДС, на соответствие коалиционному договору — эта информация появилась в немецких СМИ только 3 июля.

Глава рабочей группы по миграции в СДПГ Азиз Бозкурт назвал транзитные центры для мигрантов «бесполезными», а само коалиционное соглашение, на основе которого работает нынешний состав правительства, их и вовсе не предусматривает.

Этим разладом спешит воспользоваться и парламентская оппозиция. В частности, глава фракции левых в бундестаге Дитмар Барч полагает, что СДПГ не должна соглашаться на условия, обговоренные ХДС и ХСС.

«Это не решение. Мне бы хотелось, чтобы СДПГ на это не соглашалась. Если партия сейчас в очередной раз преклонит колени и скажет, что согласна на все, о чем консерваторы кое-как договорились, то это станет плохим знаком», — заявил Барч в эфире местного телевидения (цитата по ТАСС).

Что ждет Меркель

Мировые СМИ уже начали осторожно «хоронить» политическую карьеру Меркель, однако немецкая пресса пытается спасти ситуацию. Здесь компромисс представлен в достаточно гладких выражениях, а саму фигуру канцлера не подвергают особо серьезной критике.

«Но этот конфликт невозможно погасить здесь и сейчас, он будет продолжаться долго. И, боюсь, он может привести к тому, что Меркель придется уйти в отставку. Она пытается всеми силами спасти себя. Ведь она не хочет попасть в историю как канцлер-лузер, который проиграл все из-за своей ошибки — политики открытых дверей», — уверен Александр Рар.

По мнению собеседника «Газеты.Ru», ситуация усложняется не только тем, что поддержка Меркель внутри самой Германии постепенно снижается, но и совокупностью внешних факторов.

Тут свою роль играет тот факт, что Меркель «вообще никто не хочет поддерживать», если речь заходит о партнерах по Евросоюзу. «[Президент Франции Эммануэль] Макрон играет свою игру. Итальянцы и австрийцы — свою. Страны Восточной Европы вообще открыто отказались забирать мигрантов», — продолжает Рар.

«Само трагическое — [Меркель] не видит и не понимает всего этого. Она лишена [ощущения] реальности. Она рискует не только потерять свой пост, она рискует лидерством Германии в Европе. И это, конечно, — если произойдет — будет исторической катастрофой», — полагает эксперт.

Не все эксперты, опрошенные «Газетой.Ru», разделяют столь пессимистические настроения в отношении судьбы германского правительства, однако признают, что миграционный кризис постоянно приводит к тому, что Меркель продолжает терять политические очки, что не может не сказываться на внутриполитической ситуации в Германии.

Конфликт между Зеехофером и Меркель начался не на пустом месте.

Зеехофер, представляющий Баварию, заинтересован прежде всего в том, чтобы через благополучную территорию этой федеральной земли не шли потоки беженцев, направляющихся через Австрию. В то же время в Вене сейчас правое правительство, которое пришло к власти на волне недовольства австрийцев по поводу миграционной политики. Вряд ли стоит ожидать, что Австрия будет принимать «возвращенных» беженцев.

Такая же ситуация с Грецией и Италией, в которых недовольство потоками беженцев растет. Один из выходов — взаимодействие с Турцией, хотя бы в целях предотвращения вторичной миграции. На эти цели ЕС договорился выделить Анкаре транш в 3 млрд евро. В любом случае, борьба с миграцией потребует дополнительного финансирования, что ляжет тяжелым бременем на бюджет Германии.

29 и 30 июня в Санкт-Петербурге на стадионе «Динамо» прошёл международный футбольный турнир среди болельщиков сборных команд национальных организаций – членов FIFA «Футбол объединяет».

Мероприятия организовано и проведено межрегиональным общественным движением «Россия объединяет» при поддержке Министерства спорта Российской Федерации и Российского футбольного союза. Турнир включён в Единый календарный план межрегиональных, всероссийских и международных, физкультурных мероприятий и спортивных мероприятий на 2018 год Минспорта России.

В соревнованиях приняли участие 15 команд из Европы, Азии, Северной Америки, Южной Америки, Африки и Австралии.

По итогам матчей были разыграны два трофея: учреждённый РФС Кубок «Футбол объединяет» среди команд, занявших на групповом этапе первые-вторые места, и учреждённый движением «Россия объединяет» Кубок Russia Unites среди команд, занявших в группах третьи-четвёртые места.

Победителем турнир стала сборная России. На групповом этапе россияне выиграли у команд Сенегала (2:1), Колумбии (5:0) и Марокко (2:1), в четвертьфинале победили Камерун (4:2) и Кипр (4:1), а в финале в упорной борьбе одолели Алжир (3:1).

Третье место заняли победители прошлогоднего турнира среди футбольных болельщиков, также прошедшего в Санкт-Петербурге в период проведения Кубка конфедераций FIFA 2017 года, – итальянцы. Они обыграли сборную Кипра (4:3).

Кубок Russia Unites взяла сборная Марокко, победившая команду из Китая (2:0).

На память о турнире игроки всех команд, участвовавших в соревнованиях, получили памятные медали. Призами были награждены лучший бомбардир Карим Амер из Алжира (на его счету девять мячей) и лучший игрок турнира россиянин Сергей Андреев. Приз зрительских симпатий достался вратарю сборной Марокко и самому возрастному игроку, который оказался в составе команды Кипра.

Все участники турнира пожелали дальнейших успехов сборной России на проходящем в эти дни в нашей стране Чемпионате мира по футболу FIFA.

Выставка хорошо вписалась в рыбную отрасль.

В середине сентября Санкт-Петербург вновь на три дня превратится в рыбную столицу страны. Второй Международный рыбопромышленный форум и Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий обещают стать главным отраслевым событием года. Посетители выставки увидят больше национальных стендов, новинки технологического оборудования и рыбную продукцию на любой вкус и цвет.

«По количеству участников, размерам площадки и географическому охвату мы выросли более чем в два раза», – говорит генеральный директор официального оператора выставки Expo Solutions Group Иван Фетисов. За счет чего удалось добиться таких результатов и зачем организаторам понадобился новый проект по отраслевому консалтингу, он рассказал в интервью Fishnews.

– Иван Андреевич, до открытия Выставки рыбной индустрии, морепродуктов и технологий, которая идет совместно с форумом, осталось менее трех месяцев. Как продвигается подготовка к этому событию?

– На сегодняшний день выставочные площади заполнены на 73%, за 80 дней до начала выставки это нормальный показатель. Примерно половина стендов – российские. Участие в Seafood Expo Russia подтвердили компании из 20 стран мира. Благодаря поддержке Федерального агентства по рыболовству мы провели серию выездных встреч с деловыми кругами Марокко, Армении, Испании, Нидерландов, а также переговоры с посольствами и торгпредствами Перу, Маврикия, Аргентины и ряда других государств об организации национальных экспозиций.

На выставке зарегистрировано уже около 150 экспонентов без учета объединенных стендов, которые еще не раскрыли своих участников. Если говорить о направлениях, наиболее мощно у нас представлены рыбодобыча и переработка. Затем идет судостроение и судоремонт, различное оборудование – перерабатывающее, морозильное, судовое, а также трейдеры, логистика и сопутствующие услуги.

Выставка активно продвигается в интернет-пространстве. Мы сотрудничаем с самыми крупными отраслевыми СМИ со всего мира. Не могу не отметить востребованность сайта выставки. Сейчас мы фиксируем 6 тыс. просмотров в месяц, и эта цифра постоянно растет. Мы рассчитывали выйти на такие показатели ближе к сентябрю, а сейчас прогнозируем до 8 тыс. посещений к открытию выставки.

– С какой целью экспоненты выставляются на Seafood Expo Russia? Каких новых участников мы увидим в этом году?

– На мой взгляд, в первую очередь, выставка – это площадка для общения: здесь встречаются и целенаправленно обсуждают вопросы сотрудничества участники рынка и представители смежных отраслей, рождаются новые идеи.

Например, наш проект с отечественными производителями оборудования. Сейчас в ходе реализации программы инвестиционных квот, где весомым фактором является уровень локализации, важно продемонстрировать возможности российского рынка в области разработки техники и комплектующих для рыбопромысловых судов. Если помните, на общем собрании ВАРПЭ Минпромторг поднимал вопрос о локализации производства иностранного оборудования на территории России и, соответственно, увеличении доли отечественных производителей в оснащении новых судов.

Присутствие производителей оборудования на выставке позволит понять рыбакам, проектировщикам, судостроителям, чем эта отрасль располагает, показать возможности и преимущества отечественных компаний.

Еще одним интересным кейсом, как мне кажется, станет объединенный стенд Санкт-Петербурга. При разработке концепции участия в выставке фактически принимающей стороны мы решили сделать акцент на взаимодействии рыбаков и ретейлеров в одном городе. В начале июня детали проекта обсуждались на совещании у вице-губернатора Санкт-Петербурга Сергея Мовчана, где присутствовали представители торговых сетей «Лента» и Х5 Retail Group и рыбопромышленников – ГК «ФОР» и Северо-Западного рыбопромышленного консорциума (СЗРК). Сейчас идет работа по налаживанию сотрудничества вплоть до выхода на договор о прямых поставках рыбной продукции.

Экспозиция объединенного стенда Санкт-Петербурга будет направлена на то, чтобы показать потенциальным поставщикам возможности по сотрудничеству с сетями. Прямая работа рыбодобытчиков с ретейлом поможет сделать рыбную продукцию более доступной для населения.

– Разве эти компании не поставляют свою продукцию в питерские сети?

– В том-то и дело, что напрямую не поставляют. Хотя у СЗРК головной офис в Санкт-Петербурге, да и Архангельский траловый флот базируется в том же регионе. Какая-то продукция в сетевых магазинах есть, но полноценного договора о длительных поставках полного ассортимента продукции нет.

Для заключения договора нужно проработать вопросы логистики, рассчитать объемы поставок, их периодичность, провести маркетинговую компанию и т. д. Только с помощью правильного подхода к организации таких поставок можно рассчитывать на доступные цены и для сетей, и для конечного потребителя. Таким образом наша компания выступает не просто как организатор выставки, но как полноценный разработчик концептуальной составляющей.

– Но концепцию участия вы разрабатываете не только для Санкт-Петербурга?

– Да, именно в этом направлении мы колоссально продвинулись, и это помогает нам привлекать интересных и новых для российского рынка экспонентов. Например, для делегаций Аргентины, Марокко и ряда других стран мы готовим концепции исходя из задач, которые они хотят решить.

Мы начинали это как эксперимент, а в итоге оказалось, что эта услуга востребована на рынке. Мы разрабатываем полноценное участие под ключ для многих участников, как зарубежных, так и российских, как новым клиентам, так и постоянным. Но для одной Expo Solutions Group это слишком большая нагрузка. Аналитическую информацию, необходимую для разработки полноценных концепций участия, мы получаем от нашего нового проекта Fishery Strategy Consulting – первой в России консалтинговой компании, которая специализируется на рыбной отрасли.

– Насколько эффективным показал себя этот механизм?

– Могу сказать, что это решение абсолютно правильное и своевременное. Выставка уже увеличилась в два с лишним раза по сравнению с прошлым годом. Конечно, для нас это непростой шаг: мы запустили новый проект и инвестируем в него силы и средства, но это того стоит. Цель – вывести Seafood Expo Russia на уровень ведущих международных отраслевых выставок. В принципе, в этом году она уже станет значимой крупной площадкой, за которой с интересом наблюдает отраслевое сообщество.

Этих амбиций мы никогда не скрывали, но в прошлом и позапрошлом году мне нередко возражали: «Иван, выставкам и в Бостоне, и в Брюсселе – не один десяток лет!». А я отвечал, что нам нужно переступить через этот временной разрыв, и мы прикладываем все усилия, чтобы это сделать. Возможно, это прозвучит оптимистично, но, мне кажется, у нас все получается.

Удалось выстроить полный цикл для продвижения бизнеса наших клиентов, которые заинтересованы в присутствии на выставке. На основе информации о продукции компаний, трендах и ценах на мировых рынках мы подбираем подходящую выставочную площадку именно для этого клиента, показываем целесообразность выхода на определенные рынки с тем или иным товаром, разрабатываем концепцию участия, дизайн стенда, а также мультимедийный контент. Создание концепции – это именно то звено, которого раньше не хватало в этой цепочке, которое отличает нас от других выставочных операторов. Не скажу, что у нас всегда получается, но мы стараемся заниматься каждым клиентом вне зависимости от его оборота, количества судов и объема вылова.

– Ваш новый проект работает только для поддержания выставочных мероприятий?

– Нет, не только, консалтинговые услуги предлагаются отдельно промысловикам, переработчикам, судовладельцам, инвесторам и другим заинтересованным сторонам без привязки к выставке, а скорее в рамках развития их нынешнего бизнеса.

Предоставляя услуги стратегического и маркетингового консалтинга, мы стараемся создать максимально эффективные проекты для любых рынков. Наши специалисты могут подготовить инвестиционный проект по строительству аквафермы или рыбопромыслового судна, модернизации перерабатывающих мощностей, продумать стратегию по выбору наиболее перспективного готового к употреблению продукта, разработать продуктовую стратегию для выхода на более перспективные рынки. Каждый проект уникален, и его характеристики зависят от стоящих перед заказчиком задач. Fishery Strategy Consulting уже ведет активную работу с новыми клиентами.

– Деловая программа выставки в этом году очень плотная. Как вы определяете темы бизнес-мероприятий? И нет ли пересечения с вопросами, которые будут обсуждаться на форуме?

– На форуме обсуждаются глобальные вопросы, мировые тренды и вызовы, которые касаются всех стран-лидеров в сфере рыболовства. Также в программе форума сделан акцент на долгосрочное стратегическое планирование до 2050 года. Деловая программа выставки касается локальных вопросов, которые назрели в отрасли и которые нужно решать сейчас внутри рыбного сообщества и смежных отраслей. Это бизнес-задачи, поэтому выставка, которая соединяет все составляющие рыбной индустрии, для них самое подходящее место.

Мы пошли на необычный шаг – установили контакты с ведущими отраслевыми СМИ, российскими и зарубежными, и представителями крупнейших бизнесов в российском агропромышленном комплексе и вместе с ними формируем тематику круглых столов и конференций, а также перечни спикеров и модераторов. Это позволит нам пригласить для дискуссий действительно интересных, компетентных и авторитетных профессионалов, которых знают в отрасли и чье мнение важно для участников выставки.

Мы уже определились с основными областями, которые будут обсуждаться на деловой программе выставки. В их числе – создание компаний полного цикла, представление мнения потребителей о рыбных продуктах в России. Также мы планируем осветить тему мировых рынков потребления, изменения конъюнктуры рыбного рынка.

Еще в рамках деловой программы у нас запланированы презентации стран-участниц выставки. Одни из них хотят просто представить свою продукцию на российском рынке, другие – несколько сменить позиционирование, например, на более премиальный сегмент, и тем самым привлечь внимание торговых сетей и трейдеров, а возможно, и найти партнеров среди наших компаний.

Очень удачно, что основные мероприятия форума стартуют с 14 сентября. Это позволит нам распределить деловую программу выставки равномерно с 13 по 15 сентября и полностью занять первый день. Для упрощения логистики мы последовали примеру других отраслевых площадок и выделили отдельное пространство для бизнес-арены, где будут проходить все отраслевые мероприятия.

– Какие еще новинки ждут нас в Северной столице?

– На выставке мы собираемся устроить зону для инвесторов, где в совершенно новом формате, непохожем на все, что мы делали раньше, будет продемонстрирована инвестиционная привлекательность рыбной отрасли. Сам термин «инвестиционная привлекательность» уже превратился в штамп. Но за оставшееся время мы совместно с Росрыболовством соберем информацию о новых проектах, которые нуждаются в инвестициях, и создадим для них концепцию участия на выставке.

Другой новацией станет «Закупочный нетворкинг», который мы реализуем вместе с ретейлом. Планируем предоставить торговым сетям на нашей выставке отдельную площадку – примерно 200 квадратных метров. Важно, что на этой площадке будут работать менеджеры по закупкам именно рыбы и морепродуктов, чтобы представители наших производителей, трейдеров, иностранных компаний могли обзавестись такими полезными контактами, а также из первых рук получить информацию о том, как происходит процесс закупки. Если проект ГК ФОР и СЗРК с «Лентой» и Х5 Retail Group даст положительный результат, они смогут рассказать об этом там же на выставке.

Могу сказать, что в нашей отрасли такого еще никто не делал. Мы продолжаем экспериментировать с форматами проведения как выставки целиком, так и отдельных ее частей, чтобы помочь бизнесу наших клиентов диверсифицировать поставки и найти наиболее интересных поставщиков и партнеров.

Самое главное, мы видим, что площадка Seafood Expo Russia за этот год не только выросла, но и интегрировалась в международную рыбную отрасль. Ведь мы все-таки делаем ставку на качество и вкладываем все силы в подготовку клиентов к выставке и формированию такой деловой программы, которая была бы наиболее интересна ее участникам и посетителям. Чем больше мы будем раскручивать этот маховик, тем быстрее выставка наберет обороты и привлечет еще больше экспонентов. А специализированные бизнес-мероприятия как раз и дают тот поток посетителей, который необходим для наших участников.

Александр ИВАНОВ, газета « Fishnews Дайджест»

Россия. Весь мир. СЗФО > Рыба > fishnews.ru, 29 июня 2018 > № 2657399 Иван Фетисов

Более ста волонтеров Чемпионата мира по футболу-2018 из 8 стран мира приняли участие в укреплении авандюны нацпарка «Куршская коса» (Калининградская область)

Добровольцы в возрасте от 18 до 72 лет из Великобритании, Индии, Иордании, Колумбии, Марокко, Польши, США, а также 40 городов России укрепили участок авандюны протяженностью 1,5 км.

Открыл мероприятие заместитель директора по международному сотрудничеству Росзаповедцентра Демьян Смилевец: «Куршская коса является ярким примером успешного международного сотрудничества, так как располагается на территории двух государств – России и Литвы. И очень символично, что сегодняшняя акция проходит в день, когда на 42 сессии Комитета Всемирного наследия ЮНЕСКО, которая проходит в Бахрейне, заслушивается отчет о состоянии конкретно этого природного объекта. Следует отметить, что нареканий к данной местности нет, что свидетельствует о высоком уровне защиты и охраны уникальной заповедной территории нашей страны».

Волонтёры за 2 часа укрепили один из участков авандюны. Начиная с 19 века, такие работы проводятся регулярно, так как ветер, волны разрушают защитный барьер, что грозит исчезновением дюны.

«Выстроившись в «цепочку», добровольцы передавали друг другу ветки и хворост, укрепляя их на земле, тем самым создавая пескозадерживающие конструкции.

«Мы рады тому, что к нам приезжают иностранцы и участвуют в подобных экологических акциях», – отметил директор национального парка «Куршская коса» Анатолий Калина.

После проведенных работ гости прошлись по экотропам «Высота Эфа» и «Танцующий лес», а также попробовали традиционную русскую кухню.

Марокко хочет повысить расценки для европейского промысла.

С 20 апреля Евросоюз и Марокко обсуждают обновление протокола к соглашению в области рыболовства. На втором раунде переговоров королевство выдвинуло условие: инвестиции в рыбное хозяйство страны в размере 800 млн марокканских дирхамов (около 5,3 млрд рублей).

Согласно действующим обязательствам сторон, Марокко предоставляет лицензию на рыбный промысел флоту стран ЕС в обмен на инвестиции в размере 400 млн дирхам (примерно 2,6 млрд рублей). Кроме того, судовладельцы платят за работу в водах королевства в общей сложности 14 млн евро (около 1,03 млрд рублей), сообщает корреспондент Fishnews.

В середине июня представители сторон встретились в Рабате. Во время недельного второго раунда переговоров они искали взаимопонимания по политическим и финансовым аспектам соглашения.

По информации Morocco World News, сложнее всего переговоры продвигались по финансовой стороне сделки, так как марокканская сторона требует от Евросоюза удвоить вложения в рыболовство королевства.

Как пишет издание, Рабат не намерен соглашаться на сумму ниже предложенной. Более того, если новый протокол не подпишут, Марокко намерено сразу после истечения действия предыдущего – уже 14 июля – потребовать от европейских рыбаков покинуть воды страны. Поэтому промысловики ЕС требуют от еврочиновников скорейшего заключения сделки.

Третий раунд переговоров начался 25 июня в Брюсселе.

Около ста волонтеров Чемпионата мира по футболу-2018 примут 26 июня участие в укреплении авандюны на Куршской косе (Калининградская обл.)

Участие в акции примут представители Минприроды России и Калининграда, а также гости из Великобритании, Марокко, США, Польши и Колумбии. Самому молодому добровольцу – 18 лет, самому пожилому – 72 года.

Работы по восстановлению авандюны проводятся каждый год и требуют большого количества участников, так как проходят в труднодоступной для техники части парка. В течение двух часов волонтерам предстоит укрепить береговой вал хворостом, досками и стволами деревьев. Таким образом, будет создан защитный барьер от ветра, волн и наносимого с моря песка.

«В год добровольца мы предоставляем возможность активным людям сделать что-то полезное для природы. Укрепление авандюны в одном из самых красивых национальных парков России – это благородный и полезный труд, который подчеркивает актуальность экологической повестки и интерес к первозданной природе России», – заявил заместитель Министра природных ресурсов и экологии РФ Мурад Керимов.

После проведенных работ гости пройдутся по знаменитым экологическим тропам «Высота Эфа» и «Танцующий лес»», посетят визит-центр нацпарка, попробуют традиционную русскую кухню и посмотрят фотовыставку «Охрана и животный мир России», представленную Росзаповедцентром.

В мероприятиях акции примут участие: директор национального парка «Куршская коса» Анатолий Калина, заместитель директора по охране и надзору Росзаповедцентра (Информационно-аналитического центра поддержки заповедного дела) Артур Мурзаханов, заместитель директора по международному сотрудничеству Росзаповедцентра Демьян Смилевец, начальник отдела охраны и использования ООПТ Министерства природных ресурсов и экологии Калининградской области Андрей Орлов.

Аккредитация СМИ проводится по тел.: +7 911 865 93 66, +7 963 298 87 58.

Авандюна – защитный береговой вал, созданный вручную на всем протяжении 98-микилометрового полуострова путем соединения отдельно стоящих приморских дюн. Строительство «тормозного вала» велось в течение всего девятнадцатого века путем соединения отдельных приморских дюн с помощью пескоудерживающих конструкций в сплошной барьер

Авандюна оберегает Куршскую косу от наносимого с моря песка. Регулярно разрушается в разных местах в результате штормового и антропогенного воздействия.