Всего новостей: 4298760, выбрано 28440 за 0.254 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
С 1 янв. 2005г. в Венгрии, как и в других странах Евросоюза (пока за исключением Чехии, Греции, Италии и Польши) начинает действовать система торговли квотами на эмиссию газов, вызывающих парниковый эффект. В Венгрии – в соответствии с правовыми нормативами ЕС – этой системой будет охвачено более 260 крупных промышленных установок, на которые приходится 40% всего выброса углекислого газа промышленностью страны. С 2005г. эти предприятия смогут продолжить эмиссию двуокиси углерода, лишь имея соответствующее количество квот, подтверждающих их право на это. Большую их часть (97,5%) они получат бесплатно в соответствии с Национальным планом распределения квот, подлежащим одобрению Брюсселем; 2,5% квот будет реализовываться через аукционы. Одна квота дает право на эмиссию в атмосферу одной т. углекислого газа в год. Рыночная цена одной квоты в 2005-07гг. составит 4-10 евро.
Армения причислена к странам с преимущественно свободной экономикой и занимает 42 место в мире после Японии, Польши и Тринидада и Тобаго. Такие данные приводятся в ежегодном докладе «Индекс экономических свобод», опубликованном американским Фондом наследия (Heritage Foundation) совместно с газетой The Wall Street Journal. Согласно докладу, реформы в Армении должны быть направлены на усовершенствование банковского сектора и борьбу с коррупцией. В докладе отмечается, что из 900 предприятий, вынесенных в 2003г. правительством Армении на приватизацию, 320 были приватизированы. На 0,5 пункта в сравнении с прошлым годом улучшен показатель вмешательства правительства Армении в экономику.Отмечается также, что принятая в 1994г. Центральным банком республики программа реформ начала давать результаты. В частности, усовершенствование банковской системы стало возможным благодаря повышению контроля и эффективности регулирования в данной сфере, а также повышению ставки минимального капитала. Согласно докладу, все банки Армении сегодня соответствуют признанным международным стандартам. Среди стран региона Грузия заняла 100 место, Азербайджан – 103, Турция – 112, Иран – 148. Самой свободной в 2004г. названа экономика Гонконга. Второе и третье место в списке заняли соответственно Сингапур и Люксембург, а на четвертом оказалась Эстония. Впервые за последние 10 лет в десятку не попали США, оказавшиеся лишь на 12 строчке. Список замыкают Куба, Лаос, Туркмения, Зимбабве, Ливия, Мьянма (бывшая Бирма) и Северная Корея, которая заняла последнее, 155 место.
В 2004г. Болгария поднялась на 26 позиций вверх по показателю «экономическая свобода в стране» и стала на 52 месте среди 161 страны. Эти данные были опубликованы консервативным американским фондом «Херитидж» и газетой «Уолстрийт джерныл». Болгария находится на четвертом месте по критерию «подъем за год» после Мадагаскара, Украины и Польши. Кроме проблем в экономике остаются проблемы в судебной системе. Цитируя доклад министерства торговли США, авторы ссылаются на то, что коррупция и политическое влияние на принятие целого ряда решений в экономике, продолжают оставаться серьезными проблемами для инвестиционного климата страны. Упоминается целый ряд проблем и критики к таможенным органам Болгарии, таких как: бюрократия, коррупция, медленная обработка грузов и др. Неэффективное применение законов уменьшает доверие со стороны инвесторов в отношении возможностей суда решать торговые дела и иски по нарушениям авторских прав.
Второй по значимости датский коммерческий банк «Данске Банк» приобрел National Irish Bank (Ирландия) и Nothern Bank (Сев. Ирландия). Покупки обошлись в 10,4 млрд.крон (1,4 млрд.евро). Помимо обширной сети в Дании, «Данске Банк» имеет отделения и дочерние банки в Швеции, Норвегии, Финляндии, Польше, Германии, Люксембурге, Великобритании, а теперь еще в обеих частях Ирландии.
Европейский союз: модель для сборки
© "Россия в глобальной политике". № 6, Ноябрь - Декабрь 2004
О.В. Буторина – д. э. н., заведующая кафедрой европейской интеграции МГИМО (У) МИД РФ, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Резюме Хотя европейская интеграция достигла продвинутой стадии, ключевые вопросы – о европейской идентичности
и характере демократии в Евросоюзе – не решены даже частично.
Степень полезности Европейского союза для участвующих в нем 25, а в будущем и 30 стран напрямую зависит от того, как он будет устроен. Речь идет не только о его руководящих органах и их компетенции, но прежде всего и об архитектуре интеграции в целом и ее внутренней логике. С момента основания и до середины 1980-х ЕС эволюционировал линейно и вполне предсказуемо. В основном интеграционный процесс развивался в экономической сфере – вокруг общей таможенной (на базе таможенного союза) и сельскохозяйственной политики. До 1992 года объединение именовалось Европейским экономическим сообществом (ЕЭС), что практически ставило знак равенства между экономической интеграцией и интеграцией вообще, понимаемой как процесс сращивания национальных хозяйств.
Помимо этого отраслевого аспекта у ЕЭС имелся еще один – институциональный. Он тоже с годами укреплялся, о чем, правда, было мало известно за пределами брюссельских коридоров. В 1967-м руководящие органы ЕЭС, Европейского сообщества по атомной энергии (Евратом) и Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) были слиты в единые Комиссию и Совет (министров). К этому времени Суд ЕЭС утвердил примат права Сообществ над национальным. С 1974 года начал работать Европейский совет, в 1975-м была учреждена Палата аудиторов, а в 1979 году прошли первые выборы в Европейский парламент.
Со второй половины 1980-х поле интеграционной деятельности стало заметно расширяться. Во-первых, Сообщество включилось в работу над несколькими новыми неэкономическими проектами. Была сформулирована Общая внешняя политика и политика безопасности, значительно окрепла политика в научно-технической области, сформировалась культурная, образовательная и экологическая политика, появилось Шенгенское пространство. Если, согласно Договору об учреждении ЕЭС, главной целью интеграции являлось развитие экономики (вкупе со сбалансированным экономическим ростом и повышением уровня жизни), то в недавно одобренной Конституции ЕС поставлены такие задачи, как укрепление мира, создание пространства свободы, безопасности и правопорядка, технологический прогресс, сохранение и развитие европейского культурного наследия, утверждение интересов Евросоюза в мире и распространение его ценностей (права человека, демократия, верховенство закона).
Во-вторых, выработана стратегия деятельности не только в условиях общего рынка, но и валютного союза, то есть принят план перехода от негативной интеграции к позитивной. Напомним, что еще с 50–60-х годов прошлого века в европейском строительстве различаются два процесса. Негативной интеграцией называют все мероприятия, цель которых – дать бизнесу свободно работать невзирая на государственные границы. Идеологи такого подхода (например, Вильгельм Репке, Андреас Предоль, Жак Денио, Морис Аллэ) полагали, что достаточно снять торговые и валютные ограничения – и здоровые рыночные силы сами создадут единое экономическое пространство, подобное национальному. Им противостояли защитники позитивной интеграции (Бела Балаша, Джон Пиндер, Ян Тинберген и др.), считавшие, что устранение барьеров – это лишь полумера. Смысл настоящей интеграции они видели в создании нового качества экономической среды, которая позволила бы тесно переплетенным национальным хозяйствам функционировать в оптимальном режиме.
В-третьих, все сильнее давала о себе знать малозаметная поначалу проблема единства группы, сохранения общего для всех участников темпа интеграции. Причиной этого явились как присоединение новых стран (особенно уступающих по уровню развития Греции, Испании, Португалии), так и усложнение самого процесса интеграции, то есть углубление прежних и появление ее новых направлений. В настоящее время данная проблема разрастается уже до невиданных масштабов. Ясно, что возможный прием Турции ставит точку в разговорах о том, способен ли Европейский союз двигаться по пути интеграции единым отрядом. Перемены, произошедшие в конце XX века, сделали также необходимой капитальную реформу институтов ЕС, которые в силу своей конструкции – простой и незначительно изменившейся с 1967-го – перестали справляться с возросшей нагрузкой.
И наконец, на первый план неожиданно вышли отношения между Евросоюзом и населением отдельных стран Европы, всегда являвшиеся побочной сюжетной линией интеграционной саги. «Второстепенные герои» заявили о своем праве влиять на развитие сценария. В 1992 году, при ратификации Маастрихтского договора, брюссельские чиновники впервые столкнулись с тем, что граждане, по сути исключенные из процесса управления Сообществом, могут в одночасье заблокировать самые благотворные решения. Расширение сферы компетенций Европейского союза и повышение его статуса в мире требовали новой концепции взаимоотношений между мегагосударством и его жителями. В 1990-е появился институт европейского гражданства, была принята Хартия основополагающих прав граждан, расширены функции Европарламента. Однако главные вопросы – о европейской идентичности и характере демократии в ЕС – сегодня не решены даже частично. Не произойдет это и в ближайшие годы, так как пока Евросоюз едва приступает к их решению.
Центральная интрига европейского строительства в предстоящие 10–20 лет будет разворачиваться вокруг следующих проблем: формирование отраслевой структуры интеграции; выбор ее скоростного режима, как общего, так и для разных категорий участников; определение путей федерализации и демократизации расширяющегося Европейского союза.
КОТТЕДЖИ ВОКРУГ МНОГОЭТАЖКИ
Как уже говорилось, первые три десятилетия европейская интеграция была в основном экономической. Сообщество развивалось, проходя известные стадии (схема Балаши): зону свободной торговли, таможенный союз, общий рынок, экономический и валютный союзы. Такая последовательность обусловила два других важнейших качества интеграции. Первое: на всех, за исключением последнего, этапах она была в основном негативной и, только добравшись до вершины – Экономического и валютного союза (ЭВС), сделала крутой поворот в сторону позитивной. Второе: интеграция по большей части осуществлялась на централизованном, или коммунитарном, уровне (решения принимались органами ЕС и были обязательны для всех стран-членов), а не в формате межгосударственного сотрудничества, при котором заглавная роль принадлежит национальным правительствам. Отмеченные качества были определяющими, но не абсолютными, поскольку они в разной степени сочетались со своими противоположностями. Например, задолго до создания ЭВС возникли такие формы позитивной экономической интеграции, как «валютная змея» (система согласованных валютных курсов между европейскими государствами; введена в 1972 г. – Ред.) и Европейская валютная система (1979). С середины 1970-х страны-члены начали координировать свою экономическую политику. Единый внутренний рынок также содержал элементы позитивной интеграции. Вместе с тем Европейский совет, который начал регулярно собираться с декабря 1974 года, олицетворял собой межгосударственный, а не федеративный подход.
Исправно работавшая модель исчерпала себя к середине 80-х – началу 90-х годов минувшего столетия: Евросоюз подошел к высшей институциональной стадии экономической интеграции, свое дело сделала Всемирная торговая организация. Если в 1950-е годы средний уровень таможенного обложения импортных товаров в ведущих странах Западной Европы составлял 17–25 %, то сегодня он равен 3,5 %. Либерализация движения товаров, услуг и капиталов в масштабах всего мира резко снизила протекционистский эффект от действий ЕС. Через 10–20 лет разница между условиями торговли внутри ЕС и за его пределами может быть почти размыта. Не исключено, что Европейский союз встанет перед необходимостью снести значительную часть той крепостной стены, которая отделяет его от внешнего мира. Тогда европейским фермерам, например, придется вступить в открытую конкурентную борьбу с производителями из других регионов мира, где рабочая сила дешевле, а земельные и водные ресурсы обильнее. Это означает, что европейская интеграция либо «упрется головой в потолок», либо будет искать сферу приложения вне экономики, что уже происходит.
В практике ЕС все неэкономические направления деятельности, кроме Шенгенского соглашения, представляют собой позитивную интеграцию. Причем в этом случае для начала позитивной стадии не требуется длительного устранения барьеров, поскольку культурное, научно-техническое или политическое сотрудничество никогда не было объектом протекционизма. В региональной, социальной, транспортной, энергетической и рыболовной политике ЕС, то есть в сферах, относящихся к экономике, но не входящих в компетенцию таможенного союза, наблюдается сочетание негативной и позитивной интеграции. Отсюда следует вывод, что завершение в ЕС периода борьбы с государственным протекционизмом (после того как начал действовать единый внутренний рынок) и формирование ЭВС создают почву для перехода интеграции во внеэкономические сферы. А это, в свою очередь, сопровождается и будет в дальнейшем сопровождаться усилением созидательной функции Евросоюза.
Однако новые области, осваиваемые интеграцией, имеют меньшую наднациональную составляющую, чем ее прежние основные направления (таможенный союз, единый внутренний рынок и валютный союз). В подавляющем большинстве этих областей решения вырабатываются на принципах межгосударственного сотрудничества, а не федерализма, то есть в первую очередь отвечают интересам стран-членов, а не Союза в целом.
Эту тенденцию легко проследить в тексте Конституции ЕС, где выделяются три типа компетенций Союза. В сферах, где ЕС обладает исключительными правами, все решения принимаются только его органами, а национальные правительства их просто выполняют. Смешанная компетенция подразумевает, что Евросоюз и государства-члены делят между собой зоны ответственности, при этом доля ЕС может быть как значительной, так и совсем скромной. При дополняющих функциях ЕС всю нагрузку несут страны-члены, а Союз лишь оказывает им поддержку. Все действующие ныне направления интеграции (кроме денежно-кредитной политики зоны евро, правил единого внутреннего рынка, таможенного союза и отдельных частей рыболовной политики) попадают в сферы смешанной компетенции или дополняющих действий ЕС.
Таким образом, в ближайшее время, несмотря на принятие Конституции и расширение числа вопросов, по которым решения принимаются большинством голосов (а не единогласно), фактическая степень федерализации Союза может остаться на прежнем уровне и даже снизиться. Это связано также с окончанием периода негативной интеграции, поскольку борьба с таможенными и другими барьерами требовала, чтобы наднациональные органы устанавливали единые для всех правила и добивались их безусловного выполнения. Теперь это становится не так важно.
Образно говоря, на рубеже столетий Европейский союз завершает возведение многоэтажного общежития (таможенный союз – общий рынок – ЭВС) и переходит к строительству поселка из частных коттеджей по индивидуальным проектам (транспортная, экологическая, оборонная политика и т. п.).
С одной стороны, это делает интеграционные проекты более доступными для стран-новичков. Ведь им не приходится догонять ушедших далеко вперед ветеранов, так как они присоединяются к программе, у которой не было предшествующих стадий. С другой стороны, при межгосударственной форме сотрудничества выработка единой политики сильно затруднена. Вместе с тем решение стоящих сейчас перед Евросоюзом стратегических задач, таких, как усиление его роли в международных делах, рост конкурентоспособности, противодействие национализму, невозможно без совершенствования его внешнеполитических функций, повышения научно-технического потенциала, улучшения качества образования, развития культуры и укрепления европейской идентичности. А здесь у ЕС нет ни достаточных полномочий, ни сколько-нибудь значимых финансовых ресурсов. Например, расходы из бюджета ЕС на проекты, проводимые в рамках его научно-технических программ, составляют только 4 % от затрат на науку и технику всех государств-членов. В целом бюджет ЕС очень мало отвечает приоритетным задачам Союза в XXI веке. В 2004-м из всех расходов в размере 115 млрд евро 43 % пошло на сельскохозяйственную и 36 % на региональную политику. Все остальные направления внутренней политики ЕС получили только 9 млрд евро.
ИНТЕГРАЦИЯ С МЕНЯЮЩЕЙСЯ ГЕОМЕТРИЕЙ
До 90-х годов прошлого века все страны-члены ЕС продвигались вперед в едином темпе; для новичков предусматривались адаптационные периоды, по истечении которых на них полностью распространялись все правила и нормы Сообщества. Маастрихтский договор впервые допустил возможность интеграции на разных скоростях, разрешив Великобритании и Дании не вступать в валютный союз. Сейчас за пределами ЭВС находятся 13 из 25 стран Евросоюза. Разделительные линии возникают и по другим направлениям. Великобритания и Ирландия не присоединились к Шенгенской зоне, зато ее участниками стали Норвегия и Исландия, не входящие в ЕС. С 2004 года, наряду с тройкой относительно бедных южан – Испанией, Грецией и Португалией, в Евросоюзе возникла еще менее обеспеченная восточная окраина, которая впредь будет только разрастаться. В десяти новых странах ЕС средний ВВП на душу населения (рассчитанный по паритету покупательной способности) составляет около 50 % от среднего для ЕС-15, а в ожидающих вступления Болгарии, Румынии и Турции – 25%.
В таких условиях превратить экономическое пространство ЕС в подлинно единый внутренний рынок вряд ли возможно даже при полном отсутствии барьеров на пути свободного движения товаров, услуг, лиц и капиталов. В отличие от ситуации в послевоенной Западной Европе, теперь главным препятствием окажутся не таможенные правила и несогласованность экономической политики соседних стран, а различия в структуре и организации национальных хозяйственных комплексов, товарных и финансовых рынков. Таким образом, расширение ЕС на Восток не оставляет Союзу иного выбора, кроме интеграции на разных скоростях. Возрастающая неоднородность объединения теперь рассматривается ее лидерами уже не как исключение, а как данность.
Главный вопрос заключается в том, как этот фактор повлияет на организацию ЕС: приведет ли он к формированию устойчивых подгрупп или породит совершенно новую, нигде в мире не опробованную модель интеграции, состоящую из нескольких слоев с меняющимися контурами? Думается, что второй вариант более реалистичен и одновременно менее опасен для ЕС. Жесткое территориальное разделение было бы возможно, если бы интеграция развивалась преимущественно в одном направлении. Тогда центр, середина и периферия имели бы четкие географические границы, что создавало бы постоянную угрозу распада Союза. Теперь, когда «интеграционных дисциплин» насчитывается больше десяти, «рейтинги успеваемости» по каждой из них совпадать не будут и, следовательно, страна, не участвующая в одном или нескольких проектах, потенциально сможет компенсировать это высокой активностью в других.
Тем не менее у относительно бедных государств возможностей для участия в интеграционных программах (и получения соответствующих выгод) всегда меньше, чем у богатых. Все упирается в недостаток квалифицированных кадров, узость научно-технической базы, неразвитость инфраструктуры и, конечно же, нехватку средств. Подавляющее большинство проектов ЕС осуществляется на принципах совместного финансирования, так что субсидии и кредиты ЕС могут составлять не больше половины сметной стоимости, остальное же должны вкладывать государства-реципиенты и их бизнес.
Небольшие и относительно слабые страны – особенно те из них, которые на протяжении последних 50–100 лет являлись объектами действий великих держав и буферной зоной между противоборствующими системами, – не готовы нести ответственность за судьбу Большой Европы и принимать активное участие в разработке ее долгосрочной стратегии. Их внешнеполитическое кредо определяется исключительно национальными задачами, важнейшая из которых – добиться международного признания, что особенно характерно для бывших социалистических стран. Такая модель поведения, подростковая по своей сути, становится с продвижением Евросоюза на Восток все более распространенной. Нынешние его новые члены (кроме Словении), так же как потенциальные – Румыния, Болгария, Турция и республики бывшей Югославии, рискуют стать в ЕС вечными тинейджерами, недовольными как давлением, так и недостаточной помощью со стороны старших братьев.
На этом фоне выделение в Союзе нового ядра становится неизбежным и даже обязательным, иначе группировка потеряет управление. В последние два-три года идет энергичный поиск форм «европейского авангарда». Значительное укрепление оси Берлин – Париж уже никого не удивляет, особенно после иракского кризиса. Однако вдвоем Германии и Франции не справиться: им нужны союзники и внутри ЕС, и за его пределами. В вопросах безопасности к ним присоединяется Великобритания: в ноябре 2003 года эти три страны достигли неформальной договоренности о европейской оборонной политике. По отдельным позициям место Лондона в ядре занимают Рим, Варшава и Мадрид. Что касается международных дел, то здесь крупнейшие европейские столицы обречены на тесное взаимодействие с Вашингтоном, а по многим сюжетам – и с Москвой. Так что в ближайшем будущем европейское лидерство может приобрести вид треугольника с одной переменной вершиной и несколькими лучами, выходящими во внешний мир.
Хотя раскола Евросоюза в ближайшие 10–15 лет не произойдет, неизбежное усиление роли крупнейших государств и рост числа относительно слабых участников приведут, скорее всего, к расслоению объединения. В итоге могут возникнуть три неформальных кольца интеграции. Ядро составят Германия, Франция и отчасти Великобритания, середину – высокоразвитые западноевропейские страны и некоторые наиболее успешные новички. Остальные государства могут попасть в категорию младших братьев, к которым будут предъявляться весьма либеральные требования относительно скорости и масштабов их участия в интеграции.
ЛАБИРИНТЫ ДЕМОКРАТИИ
Споры о том, какую форму политического устройства будет иметь объединение европейских государств, начались с тех пор, как Жан Монне и Робер Шуман огласили в мае 1950 года свой план построения единой Европы. Правда, с образованием ЕЭС эти дискуссии постепенно ушли из сферы публичной политики, став в основном уделом брюссельских чиновников и университетской профессуры. С конца 1980-х и особенно после объединения Германии вопрос о принципах и логике политического строительства ЕС снова перешел в практическую плоскость.
Интеграция быстро распространялась на новые сферы, в том числе на такие чувствительные для национального суверенитета, как валюта, безопасность, визовый режим. Но официальные представители ЕС с монашеским упорством воздерживались от публичных разговоров о возможном превращении Союза в федерацию. О конфедерации упоминали вскользь и тоже неохотно. Неудивительно, что сегодня настоящей общественной дискуссии на эту тему не ведется. Ругать европейскую бюрократию стало общепринятым, а говорить по существу о будущем политическом устройстве Союза, объединяющего 25 государств с населением 460 млн человек, почему-то считается неуместным.
При ближайшем рассмотрении выясняется (и специалисты об этом давно знают), что ЕС не движется ни в сторону федерации, ни в сторону конфедерации. Обе системы строятся на принципах избирательной демократии: власть возникает в результате выборов и сознательной передачи полномочий. Например, органы конфедерации не издают законов, обязательных для жителей, поскольку те их не выбирали. Объем и форму их трансляции гражданам определяют субъекты конфедерации.
И все-таки в нынешнем Европейском союзе явно присутствуют черты федерации, так как его органы власти непосредственно взаимодействуют с населением (см. схему). Граждане избирают членов Европейского парламента, а принимаемые Советом законодательные акты (например, регламенты) имеют прямое действие. Так что с конфедерацией Евросоюз имеет столько же общего, сколько и обычная федерация. Вместе с тем в его политической структуре легко заметить черты, присущие только конфедерации и создающие почти непреодолимые препятствия для развития подлинного федерализма.
Европейский парламент, в отличие от национального, не является законодательным органом. Эту функцию выполняет Совет ЕС, состоящий из министров стран-членов. То есть граждане ЕС выбирают один орган, а подчиняются другому. Все усилия последних лет в области демократизации европейских институтов направлены на расширение полномочий Европарламента и усиление его взаимодействия с Советом. Согласно букве новой Конституции ЕС, роли обоих органов в законотворческом процессе равны. Однако в реальности тексты проектов законов готовит именно Совет, евродепутаты вносят в них поправки и имеют право заблокировать решение, что на практике случается редко. Ни сейчас, ни на последующий период в ЕС не ставится задача превратить Европейский парламент в подлинный законодательный орган – в противном случае пришлось бы упразднить Совет, уже полвека добросовестно выполняющий эту миссию. Отсюда и низкая популярность единственного избираемого населением органа Союза. На последних выборах в Европарламент, прошедших в июне 2004 года, явка была самой низкой за всю его историю – 45 %.
Другое особое формирование в системе управления ЕС – Комиссия. Ее члены назначаются национальными правительствами, но в своей работе они руководствуются интересами Сообщества в целом, а не отдельных стран. Комиссия является главным исполнительным органом и одновременно главным инициатором законодательных актов ЕС. И хотя она отчитывается о своей деятельности перед Европейским парламентом, ее связь с простыми людьми, являющимися в конечном счете объектами проводимой ею политики, весьма призрачна.
Еще один орган, не имеющий аналогов в национальных политических системах, – Европейский совет. Он формируется из глав государств и правительств, хотя на практике ведущая роль принадлежит последним, поскольку большинство нынешних стран-членов ЕС – парламентские республики. Европейский совет определяет стратегию развития Союза и принимает важнейшие политические решения. Его резолюции хотя и не имеют юридической силы, но предопределяют инициативы Комиссии, которые затем превращаются Советом в законодательные акты. Первые лица стран-членов ЕС, конечно, отвечают перед своими народами, но именно в таком качестве. Что касается их действий в рамках Европейского совета, то она практически скрыта от глаз избирателей.
Справедливости ради надо сказать, что до последнего времени институты ЕС в целом справлялись со своей главной задачей: они принимали и доводили до исполнения решения, отвечавшие коллективным интересам объединения. И все же вопрос о демократической чистоте применяемых процедур нельзя отрывать от вопроса о результатах деятельности ЕС и сохранения его дееспособности в будущем. Кроме того, процесс европейской интеграции настолько усложнился, что большинство граждан просто не в состоянии критически оценивать происходящее. Следовательно, апелляция к их мнению, по существу, мало что меняет. Чтобы убеждать население в правильности своего курса, органы ЕС давно вынуждены прибегать к уловкам. Например, при переходе к Экономическому и валютному союзу во главу угла пропагандистской кампании ставились экономия на конверсионных операциях, удобство заграничных поездок и вероятное оживление экономики (последнее так и не произошло). Реальные же цели задуманной программы – модернизация экономической системы, особенно благодаря улучшению конкурентной среды, а также укрепление позиций ЕС в мире – сознательно оставлялись в тени. Таким образом, очевидно, что брюссельским чиновникам удалось получить согласие общества на реализацию этого грандиозного проекта, только поменяв местами цели и следствие.
И еще один штрих к складывающейся картине. Пока Европейский союз не станет государством, не будет и подлинного европейского гражданства. Официально оно было введено Маастрихтским договором 1992 года, согласно которому все граждане стран-членов ЕС получили статус граждан Евросоюза. У них появились некоторые общие права, например право свободно передвигаться по территории Союза и работать в любом его государстве, избирать и быть избранным в Европейский парламент и местные органы власти (но не в национальные парламенты) независимо от места проживания. В ходе подготовки Конституции ЕС в ее текст была инкорпорирована Хартия основных прав граждан Союза, гарантирующая первоочередные экономические свободы.
Тем не менее опросы общественного мнения, регулярно проводимые службой «Евробарометр», показывают, что подавляющее большинство жителей ЕС в первую очередь определяют себя как граждан своих государств. 53 % опрошенных считают членство в Евросоюзе «хорошим делом», а 11 % – «плохим». (Самый высокий уровень поддержки интеграции – 70–80 % положительных ответов – отмечается в Люксембурге, Нидерландах и Ирландии; самый низкий – 20–40 % – в Великобритании, Швеции, Финляндии и Австрии.) Почти половина граждан Союза считают, что им мало известно о его политике и институтах. (Key facts and figures about the European Union, European Commission. Luxembourg, 2003. P. 66; McCormic J. Understanding the European Union. N.Y., 2002. P. 145.)
Стремясь исправить положение, органы ЕС проводят многочисленные пиар-мероприятия и делают более прозрачными механизмы управления. Однако ни то ни другое не решает проблемы в корне. Как пишет известный английский политолог Ларри Зидентоп, «суверенитет государства над индивидуумом констатирует то, что можно назвать первичной ролью, единой для всех, тогда как другие роли – отца, государственного служащего или парикмахера – являются вторичными по отношению к ней». И продолжает: «В обществе, где нет государства, все обстоит иначе. Там не существует первичной, или метароли, которой суверен наделяет индивидуума, и поэтому отдельные роли не объединены общим для них статусом». Зидентоп видит дух и уникальное историческое достижение европейского государства в том, что государство делает личности равными между собой и потому равными перед законом (Зидентоп Л. Демократия в Европе. М., 2001. С. 105–106).
В современном Европейском союзе человек может стать его гражданином, только став гражданином одного из государств-членов. В то же время, например, согласно законам Латвии (в законодательстве других стран Евросоюза таких положений нет), бывшие военнослужащие СССР, поселившиеся в Латвии после выхода в отставку, в принципе не имеют права стать гражданами этой страны (даже при отличном знании языка). Таким образом, проживающий в Латвии советский военный пенсионер не может обойти государственный закон и получить гражданство ЕС напрямую. То есть это гражданство является производным от национального, оно не создает первичной самоидентификации личности, не наделяет ее общей с другими личностями социальной ролью. Поэтому, несмотря на существование у Европейского союза флага, гимна и даже единой валюты, говорить о формировании европейской идентичности еще рано.
Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 декабря 2004 > № 2911757
Ольга Буторина
Ограниченные возможности и возможные ограничения
© "Россия в глобальной политике". № 6, Ноябрь - Декабрь 2004
Автор – директор российских и азиатских программ Центра оборонной информации США (Вашингтон).
Резюме За последние годы взаимоотношения России и США не только не укрепились, но, более того, приблизились к опасной черте.
Поздравляя Джорджа Буша-младшего с переизбранием на пост президента США, Владимир Путин отметил, что за предыдущие четыре года отношения между обеими странами значительно улучшились, хотя диалог России с Соединенными Штатами будет нелегким при любом хозяине Белого дома. Со второй частью данного высказывания трудно не согласиться; что же касается улучшения, то здесь глава Российского государства, пожалуй, выдает желаемое за действительное.
В самом деле, двусторонние отношения носят откровенно поверхностный характер. В их повестке дня не появилось ничего принципиально нового по сравнению с периодом холодной войны. Продолжается порочная практика игнорирования большинства взаимных проблем и концентрации усилий лишь на традиционных направлениях сотрудничества – сферах безопасности, нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ) и торговли энергоносителями (последняя составляющая контактов сформировалась относительно недавно, но как раз в ней-то успехи пока самые скромные).
За последние годы двусторонние отношения не только не укрепились, но и, более того, приблизились к опасной черте. В элитах нарастает настороженность и чувство взаимного разочарования, усиливаются подозрения в том, что другая сторона тайно вынашивает враждебные намерения, что, к примеру, только что продемонстрировала история с президентскими выборами в Украине. Образно говоря, российско-американское политическое пространство сегодня представляет собой маленькую гостиную, где президенты под вспышки фотокамер демонстрируют взаимные симпатии, да огромный склад, куда заталкиваются постоянно усложняющиеся проблемы. По сути, дружба президентов из средства решения этих проблем превращается в способ их завуалировать. Горячее и не раз публично высказанное на высшем уровне желание Москвы видеть победителем президентских выборов 2004 года Джорджа Буша стало еще одним свидетельством того, насколько хрупки и ненадежны отношения между двумя странами, насколько непрочен их фундамент, зиждущийся на личных связях двух лидеров.
В страшный день 11 сентября 2001 года президент Путин первым дозвонился до Буша, заверив его, что Россия – на стороне США. Но как ни значим этот жест, его явно недостаточно для того, чтобы запустить процесс выстраивания новых отношений между Москвой и Вашингтоном. Ведь из американской столицы видно, что Россия союзником в полной мере так и не стала. У Кремля же, в свою очередь, есть основания сетовать на то, что Джордж Буш, считающийся «самым пророссийским» президентом в новейшей истории США, продолжает выдавливать Россию практически из всех сфер ее влияния и не учитывает интересов Москвы, особенно в зоне бывшего СССР.
ДВЕ ПОЛИТИКИ – ДВЕ НЕУДАЧИ
Окончание холодной войны создало уникальные возможности для стратегического партнерства США и России, но они так и не были использованы. Президент Билл Клинтон полагал, что поддержка российской демократии станет важным фактором внешнеполитического успеха Соединенных Штатов. Поэтому к решению данной задачи он подключил самых влиятельных членов своей администрации – от вице-президента Альберта Гора до заместителя госсекретаря Строуба Тэлботта. Однако к концу президентства Клинтона были созданы лишь неустойчивые механизмы по согласованию взаимных интересов и ведению диалога в период кризисов. К построению фундаментальных долгосрочных основ новых отношений так и не приступили.
Во время избирательной кампании-2000 Джордж Буш обвинил администрацию Клинтона в «потере России». Но, придя к власти, он полностью отверг как созданные до него механизмы, так и вообще клинтоновскую идею участия США в созидании нового российского общества и государства. Российская политика Буша свелась исключительно к взаимоотношениям официальных структур, да и то в основном лишь в военно-политической сфере. Эта тенденция заметно усилилась после сентября 2001 года. Рассчитывая на помощь Владимира Путина в борьбе с терроризмом, Белый дом поддерживал действия своего российского визави, почти не обращая внимания на внутриполитическую эволюцию Кремля.
Этот курс Вашингтона также оказался ошибочным. Ведь в результате возможности его влияния на Москву резко снизились, а Россия сегодня находится дальше от демократии, чем четыре года назад. (Справедливости ради надо отметить, что, помимо позиции Белого дома, такому развитию событий способствовал и объективный фактор: высокие цены на нефть и экономический подъем в России обеспечили ей независимость от международных финансовых институтов.)
Итак, две различные стратегии США в отношении Москвы оказались неудачными. Сегодня в американском истеблишменте нет единства по поводу того, какую политику следует проводить на российском направлении, как нет, впрочем, и былого энтузиазма.
Администрация Буша в принципе не видит в России стратегического союзника. И связано это не только с российскими проблемами, но и с общим подходом Белого дома к международным отношениям. По сути, Вашингтон вовсе отказался от опоры на союзников, его внешняя политика исходит из того, что США, как самая мощная в военно-политическом и экономическом плане страна, не нуждается в стратегической поддержке со стороны. Америка может принять (и принимает) помощь от других государств в рамках врОменных коалиций, созданных для решения той или иной конкретной проблемы, но завтра эти страны могут стать ей неинтересны, а то и вовсе оказаться ее противниками. К сожалению, именно по этому принципу работает сегодня связка Вашингтон – Москва.
Переход к тактическому военно-политическому сотрудничеству, к «гибкой», используя выражение Доналда Рамсфелда, коалиции стратегически ведет американо-российские отношения в никуда. Тем не менее он удобен для той поистине микроскопической части истеблишмента в обеих странах, которая монополизировала двусторонние контакты. Эта монополизация еще одно серьезное препятствие на пути прогресса. Так, Вашингтон продолжает в России практику сосредоточения усилий на отдельных группах и личностях. Такая модель себя исчерпала, и дальнейшее следование ей дискредитирует саму идею партнерства.
ЗАЧЕМ АМЕРИКЕ РОССИЯ?
В Вашингтоне сегодня нет понимания той роли, которую Москва способна играть в долгосрочной перспективе. Соединенные Штаты как будто не видят, что Россия, как обладатель самого большого ядерного потенциала вне территории Америки, по-прежнему единственная в мире страна, способная поставить под вопрос само существование США. Россия обладает колоссальным запасом радиоактивных материалов, пригодных для производства ядерного оружия, а также запасами, технологиями, практическими знаниями и специалистами, необходимыми для создания других видов ОМУ. Без партнерства с Москвой Вашингтон никогда не сможет обеспечить его нераспространение.
Россия является союзником США в борьбе против международного терроризма. Она остается одной из важнейших в геополитическом отношении держав, играя ключевую роль в Евразии (в частности, на Кавказе и в Центральной Азии) и являясь близким соседом стран, находящихся в центре внимания Вашингтона, – Ирака, Ирана, Китая, Индии, Афганистана, Пакистана, Северной Кореи. Россия входит в Совет Безопасности ООН, без санкции которого Америке трудно обеспечивать легитимность своих шагов на внешней арене. Наконец, Россия способна влиять на мировой энергетический рынок и потенциально может стать для США одним из серьезных альтернативных поставщиков энергии. Интеграция России в глобальную экономику принесет пользу американским компаниям, так как откроет им доступ на российский потребительский рынок и рынок трудовых ресурсов.
Что же мешает Вашингтону всерьез развернуться в сторону Москвы?
Главное препятствие – это ухудшающаяся социально-политическая ситуация внутри России. Как показывает опыт второй половины XX века, истинное стратегическое партнерство возникает лишь на основе общего видения и единой системы ценностей. У Вашингтона и Москвы такой системы нет, более того, различие в базовых ценностях за последние годы увеличилось. Владимира Путина в США больше не считают демократом в западном понимании этого слова. Вашингтон уверен, что по мере роста авторитаризма в России между двумя странами неизбежно возникнут трения. Действия Кремля начнут рано или поздно вступать в конфликт с интересами Америки и ее союзников.
При этом США смущены тем, что, несмотря на многочисленные заявления общего характера, президент Путин за все эти годы так и не сформулировал четкую стратегию развития взаимных отношений. Вашингтон хотел бы (и это неоднократно давали понять московским визави), чтобы российский лидер публично и подробно изложил свое перспективное видение политики России в отношении США, давая тем самым ясный сигнал как своей, так и мировой элите. Но этого до сих пор так и не произошло. А вопрос о том, действительно ли союз с Западом является стратегическим выбором Москвы, остается без ответа.
ТРИ ВЗГЛЯДА НА РОССИЮ
В Соединенных Штатах распространены сегодня три основные точки зрения на Россию. Сторонники первой считают, что новая администрация Буша обязана решительно высказаться по поводу происходящего в России, сделать все для недопущения углубления там авторитарных тенденций, дать понять Кремлю, что степень демократизации является для Вашингтона более важным критерием оценки положения в России, чем ее готовность к сотрудничеству в борьбе с терроризмом. У Запада есть мощный рычаг давления – членство в «большой восьмерке», куда Россию «авансом» приняли в клинтоновские времена, говорят приверженцы этой позиции, многие из которых даже готовы идти на определенную конфронтацию с нынешней российской властью. Эта группа, в которой представлены не только демократы, но и ряд неоконсерваторов, довольно многочисленна и влиятельна, особенно в СМИ и в неправительственных организациях.
Вторая группа придерживается того мнения, что Америке следует занять критическую, но в целом выжидательную позицию, посмотреть на развитие событий в России, и в частности на то, как пройдут следующие парламентские и президентские выборы, каким образом осуществится смена власти. Те, кто разделяет подобные взгляды, полагают, что, с одной стороны, администрация Путина является политической реальностью, с которой все равно необходимо иметь дело, а с другой – интересы США в России требуют долгосрочной стратегии отношений с Москвой на период после Путина. Сторонников у этой точки зрения сравнительно немного, но они обладают значительным влиянием в Белом доме.
Третья группа соединяет элементы подхода первых двух, пытаясь сочетать критику российских властей по ряду важных вопросов с продвижением идеи развития взаимного сотрудничества на тех направлениях, где оно возможно. Влиять на внутреннюю ситуацию в России, сохраняя при этом перспективу стратегического партнерства, можно только через новый виток вовлечения Москвы в партнерство с США и новую попытку ее интеграции с Западом, но никак не через усиление изоляции России на мировой арене. Приверженцы такого мнения говорят о возможности нового «медового месяца» России и США, а именно наподобие того, что имел место более десятилетия назад. По их мнению, самое важное – найти правильную форму привлечения Москвы к совместной деятельности. В эту группу входят как некоторые традиционные республиканцы, так и умеренные демократы, в том числе кое-кто из команды Джона Керри.
Эти группы, при всем их различии, объединяет ряд общих установок. Во-первых, непредсказуемость и хаос в России создадут угрозу всему миру. Запад заинтересован в том, чтобы Россия была сильным и стабильным государством, которое не только поддерживает порядок на собственной территории, но и вносит реальный вклад в безопасность региона и мира в целом. Не все, однако, считают, что Россия способна на сегодняшнем этапе справиться со столь масштабной задачей.
Во-вторых, Россия должна превратиться в полноценное демократическое правовое государство, где соблюдаются права человека, действует нормальная система сдержек и противовесов, а власть прозрачна и подотчетна. Такая Россия может стать частью содружества демократических государств, в чем глубоко заинтересованы США. Но и эта возможность вызывает у многих значительный скепсис.
В-третьих, приверженность идеалам демократии и прав человека является не политической программой Америки, не тактикой, применяемой в той или иной ситуации, а фундаментальной основой устройства западного мира вне зависимости от того, какие партии и президенты находятся у власти. Именно с этой самой принципиальной мировоззренческой позиции США всегда будут оценивать Россию. Расхожее среди высокой российской элиты мнение о том, что Америка примирится с авторитарным режимом, поскольку ей более выгодна стабильная и предсказуемая Россия, является наивным и вульгарным. Исторический опыт, в который очень верят американцы, свидетельствует: только демократия способна принести долговременную стабильность и предсказуемость.
В-четвертых, все в Соединенных Штатах согласны с тем, что Россия может быть ведущей державой в Евразии. В интересах США добиться того, чтобы Москва, с одной стороны, окончательно перестала демонстрировать имперские устремления во внешней политике, а с другой – изжила «синдром осажденной крепости», уходящий корнями в глубь веков и порождающий ксенофобию во внутренней политике и агрессивно-пассивный подход к мировым делам. Часть американского истеблишмента, более глубоко знакомая с российской историей, культурой и менталитетом, считает, что для этого должно смениться не одно поколение российской элиты. Число сторонников последней точки зрения резко возросло после выборов-2004 в Украине, где Москва крайне агрессивно выступила против одного кандидата, обвиняя его в прозападной ориентации. Поражение же своего фаворита Кремль воспринял как потерю того, что принадлежит ему по праву и как подготовку «вражескими силами Запада» удара по самой России.
В-пятых, Запад заинтересован в сохранении России как единого государства, ибо ее распад чреват тяжелейшими последствиями для безопасности и стабильности во всем мире. Однако не сложилось единого мнения ни о том, возможно ли в принципе сохранение целостности российской территории, ни о том, какие политические и административные методы властей допустимы и эффективны для достижения данной цели. В частности, нет полного видения путей и способов решения чеченской проблемы. Сегодня США могут предложить России только общеполитическую поддержку и не готовы предоставить ей гарантии единства и целостности ее территории, однако разговор на эту тему вполне возможен. Вашингтон не готов дать такие гарантии и странам Южного Кавказа и Центральной Азии, но не возражал бы включить данный вопрос в повестку дня российско-американских отношений.
В-шестых, все согласны, что Россия может стать фактором стабилизации мирового энергетического рынка и помочь США диверсифицировать источники импорта нефти и газа. Правда, для этого Москве надо быть политически подготовленной к противостоянию с ОПЕК и рядом арабских стран – производителей нефти, с которыми у нее хорошие отношения. Для американского бизнеса Россия может превратиться в небольшой, но привлекательный рынок как инвестиций, так и производства, ибо обладает квалифицированной рабочей силой. Препятствуют этому демографический кризис, а также отсутствие западных стандартов ведения бизнеса.
Таким образом, можно сказать, что в американском истеблишменте существует консенсус относительно того, что США должны стремиться к достижению двух взаимосвязанных стратегических целей. Во-первых, способствовать превращению России в полноценную демократию. Во-вторых, укреплять ее роль и в качестве союзника в борьбе с терроризмом, и в деле создания новой глобальной системы безопасности и стабильности. Эти цели рассматриваются не иначе как в совокупности, достижение лишь какой-то одной из них не только не соответствует интересам Америки, но и практически нереально. В любом случае необходимо расширить традиционную двустороннюю повестку дня.
ПЛОДЫ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО БАНКРОТСТВА
Основным содержанием взаимоотношений США и России в последние годы становятся не двусторонние проблемы, а интересы Москвы и Вашингтона в третьих странах, а также в ряде регионов, прежде всего на евразийском пространстве. Чтобы оценить глубину и сложность имеющихся там проблем, стоит совершить короткий экскурс в прошлое.
Холодная война завершилась без подписания документов, определяющих новые мировые правила. В эпоху противостояния двух систем американская элита добивалась не распада СССР, а коренного изменения советской политической системы и нормализации отношений. К краху Советского Союза Запад оказался попросту не готов. Образование в Евразии большой группы независимых государств сыграло роль спускового механизма для таких значительных тектонических сдвигов в геополитике, геоэкономике, демографии, национально-религиозном устройстве, что мы и сегодня не в состоянии определить их масштабы и сущность.
Находясь в состоянии эйфории по поводу одержанной победы, единственная оставшаяся супердержава далеко не сразу осознала, что исчезновение главного противника способно негативно повлиять на глобальную безопасность. Рухнули прежние стратегические союзы и геополитические концепции, зашатались международные институты, внешняя политика приобрела импровизационный характер, обесценилось международное право, перед лицом новых угроз и вызовов обанкротились военные доктрины.
Если будущее стран «социалистического содружества» представлялось в годы холодной войны довольно ясно (возвращение в сообщество западных демократий), то перспективы «некоммунистического» СССР на Западе видели туманно. Необходимость экспромтом формулировать политику в отношении дюжины новых государств, находящихся на совершенно разных уровнях развития, застала врасплох политическое и экспертное сообщество, привыкшее смотреть на все сквозь призму поведения Москвы. Выиграв идеологическое противостояние, США и их союзники сочли свою миссию в основном завершенной. Между тем борьба за обустройство бывших противников только начинается.
Интеллектуальная слабость российской и западной политических элит, не способных правильно оценить фундаментальные изменения, происшедшие в результате краха коммунизма и распада СССР, стоят в ряду важнейших причин нынешнего кризисного состояния миропорядка. Как показывают политические кризисы в постсоветских государствах, например в Украине или Грузии, ни они сами, ни США или европейцы, ни Россия не готовы к эффективному разрешению или предотвращению этих кризисов.
Активность Запада, прежде всего США, на постсоветском пространстве вызывает резкое недовольство Москвы. Однако сама Россия, по сути, ни разу четко не сформулировала свои приоритеты в таких странах и регионах, как Украина, Южный Кавказ, Центральная Азия, а также примыкающий к ней Средний Восток (Иран). Конфликты в постсоветской зоне зачастую возникают не только и не столько из-за различий в намерениях сторон или их нежелания признать интересы друг друга в регионе, сколько потому, что Россия и США не удосужились согласовать эти интересы да никогда толком их и не оглашали.
Возможна ли такая договоренность? Стоит вспомнить, что в начале 1990-х Вашингтон негласно согласился на то, чтобы, например, Южный Кавказ оставался в зоне монопольного влияния Москвы, которая соответственно брала на себя обязательство обеспечить там стабильность и порядок. Но в результате ситуация на Кавказе лишь ухудшилась, ни один из конфликтов не разрешен, и в американском истеблишменте растет сомнение в целесообразности тогдашней договоренности. То же самое можно сказать и об Украине. Если мы вскоре увидим нарастание западной активности на постсоветском пространстве, то во многом это явится следствием роста сомнений в том, что Россия способна справиться с ролью регионального брокера. Геополитическое соперничество не играет здесь определяющей роли. Скорее можно говорить о желании США нейтрализовать политическое влияние страны, выступающей, по сути, дестабилизирующим фактором в регионе. Наблюдая за российской политикой в ближнем зарубежье, которая по своим проявлениям все более напоминает имперскую, Вашингтон приходит к выводу, что она, во-первых, малоэффективна и, во-вторых, будет все чаще входить в противоречие с интересами США.
По мысли Вашингтона, многие из постсоветских конфликтов – например, на том же Южном Кавказе – требуют интернационализации как переговорных усилий, так и миротворческих акций. США, Россия, а в некоторой степени и ЕС являются ключевыми игроками, способными обеспечить реальный суверенитет и территориальную целостность стран бывшего СССР. Без этого невозможна региональная стабильность, в которой Вашингтон заинтересован еще и потому, что Каспийскому бассейну отводится определенная роль в энергоснабжении Запада. Борьба России и США за влияние на постсоветском пространстве в ущерб интересам друг друга нерациональна и опасна.
В принципе Вашингтон весьма заинтересован в том, чтобы Россия стала его главным стратегическим партнером в Евразии – от Каспийского моря до Дальнего Востока. Но нет уверенности в том, что она способна выполнять эту функцию. Отношения с бывшими советскими республиками отягощены слишком большим количеством взаимных претензий. С государствами Северо-Восточной Азии ситуация иная. Так и не став по-настоящему частью западной цивилизации, Россия, в последние полтора десятилетия не уделявшая достаточно внимания развитию серьезных и глубоких отношений с азиатскими соседями, растеряла немало своих позиций на Востоке. И хотя Россия продолжает оставаться самой проамериканской из великих азиатских держав, а также обладает колоссальным евразийским опытом, она не рассматривается Америкой в качестве стратегического партнера в регионе. Но вакансия остается незанятой, ибо другие потенциальные кандидаты, например Турция, Израиль, Индия, Пакистан, Япония, также не в состоянии взять на себя эту миссию.
При этом элиты и в США, и в России продолжают испытывать взаимное недоверие, к которому примешиваются элементы паранойи и злорадства. СМИ зачастую рисуют примитивную, необъективную картину, не только укрепляя старые стереотипы, но и рождая новые, а связь между обществами обеих стран продолжает оставаться очень слабой. Вашингтон находится под постоянным давлением разного рода международного лобби, чьи интересы часто противоречат российским; лоббированием же своих интересов и формированием в США собственного позитивного имиджа Россия не занимается.
ПУТЬ В ТУПИК ИЛИ ПОИСК НОВОГО ДИАЛОГА?
Во время своего второго президентского срока Джордж Буш, как и раньше, не будет заниматься расширением диалога с Россией, и никаких долгосрочных гарантий Москва от него не получит. Внутреннее развитие России, как экономическое, так и социально-политическое, не попадет в число приоритетов американского лидера. В Кремле Бушу нужен лишь союзник в борьбе с терроризмом, что вполне устраивает Путина.
Однако американская внешняя политика, в отличие от российской, не является президентской. Конгресс, неправительственные организации, бизнес, СМИ, даже различные представители собственной команды президента будут делать все, чтобы повлиять на него. Лидеры Республиканской партии не хотят, чтобы на выборах 2008 года их кандидатов обвиняли в том, что они опять «потеряли Россию», что, строя демократию на Ближнем Востоке, они просмотрели ее разрушение в бывшем СССР, чем усугубили проблему национальной безопасности США. Отсутствие поддержки американского истеблишмента пусть даже в таком второстепенном вопросе, как российский, может осложнить Бушу решение ряда других задач.
Изменить позицию президента США в отношении России теперь будет, скорее всего, проще, чем раньше. Для американских неоконсерваторов, составляющих идеологическую основу нынешней власти, откат России от демократии станет серьезным поражением, с которым они не захотят мириться. Идеология неоконсерваторов носит значительно более империалистический, глобалистский характер, чем даже взгляды демократов клинтоновского призыва. Мировая демократия в списке приоритетов неоконсерваторов поставлена выше борьбы с терроризмом, поскольку считается самым эффективным способом противостояния террору. Зная мессианскую природу характера и политики Джорджа Буша, можно предположить, что он прислушается к подобному аргументу.
Во время второго срока президентства для Буша важно не только сосредоточиться на своей главной миссии – расширении демократии и свободы в мире, но и суметь объединить вокруг нее свою партию, а то и привлечь часть демократов и независимых. Свою избирательную кампанию-2004 Буш построил на сочетании политических и морально-этических ценностей, что принесло ему рекордную поддержку избирателей. Как раз от этих ценностей сегодня и отдаляется Россия, дистанцируясь, таким образом, и от Буша с неоконсерваторами и республиканцами-реалистами, и от Америки в целом.
Учитывая все вышеизложенное, Москве следовало бы отказаться от нынешней удобной «простоты» в отношениях с США и инициировать новый, пусть даже не всегда приятный, широкий диалог с Вашингтоном.
Так, в диалоге по нераспространению оружия массового уничтожения внимание следует сфокусировать на проблеме недопуска негосударственных структур на «рынок» ОМУ, создания элементов совместной системы противоракетной обороны, в том числе в космосе, и т. д. Администрация Буша не пойдет на подписание новых долгосрочных договоров о безопасности ни с кем, ибо захочет сохранить себе свободу рук. Это придает особое значение расширению постоянных контактов между США и Россией в ядерной области и преодолению взаимного недоверия. Потенциалы обеих стран и возраст российского ОМУ заставляют всерьез учитывать возможность так называемой случайной ядерной войны. Важно также, чтобы США и Россия немедленно пересмотрели любые аспекты своих военных доктрин, которые можно трактовать как направленные друг против друга.
Что касается ситуации с Чечней, то эту проблему Вашингтон, к неудовольствию Москвы, не рассматривает как исключительно внутреннее дело России. При этом, однако, мотивы американской администрации отличаются от мотивов, например, большинства стран Европы. Европейцы прежде всего обращают внимание на положение с правами человека в неспокойной республике. Для США эта проблема, конечно, тоже существует, но Белый дом куда больше волнует неспособность России справиться с террористами и устранить условия, благоприятствующие их деятельности.
Вашингтон оценивает ситуацию в Чечне как свидетельство того, что ни в политическом, ни в военном плане Россия сегодня не в состоянии обеспечить безопасность на своем участке общего фронта борьбы с терроризмом. Территория бывшего СССР превратилась в один из самых взрывоопасных и коррумпированных регионов мира, а Россия, по существу, оказалась слабым звеном в цепи антитеррористической коалиции. На постсоветском пространстве образовались районы, которые террористы используют в качестве тренировочных и восстановительных баз. При наиболее негативном сценарии Россия, не способная справиться с коррупцией в армии и правоохранительных органах, из жертвы террора может сама превратиться в его источник.
Так что руководство США, в отличие от европейцев, склонно принять аргументацию Кремля, который убеждает западных партнеров в том, что Чечня – это один из фронтов общемировой битвы против международного терроризма. Тут, правда, вновь необходимо вспомнить о том, что президентская администрация не всесильна при формировании своей политики, поскольку ориентируется на мнение разных групп и подвержена влиянию различных факторов. С этим отчасти связана проблема, вызывающая постоянное раздражение России, – снисходительное отношение Запада к эмиссарам лидеров чеченских сепаратистов и предоставление им политического убежища. Прочеченское лобби в США на сегодняшний день намного эффективнее, чем пророссийское, и Москве следует всерьез заняться формированием общественного мнения в Америке. В противном случае суд, принимающий решения о предоставлении убежища кому-то из ичкерийских вождей, всегда будет настроен в их пользу, особенно если российские правоохранительные органы продолжат и впредь предоставлять зарубежным коллегам неубедительные и непрофессионально подготовленные документы.
Коренное изменение отношения США к чеченскому сопротивлению требует серьезных и всеобъемлющих договоренностей руководства двух стран, включения этой темы в обширный пакет соглашений по сотрудничеству в борьбе против терроризма. Активизация такого сотрудничества и выход его на новый уровень практического взаимодействия помогут создать благоприятную атмосферу в двусторонних отношениях, что предусматривает оказание содействия союзнику в решении его проблем – Соединенным Штатам на Ближнем Востоке и России в Чечне.
Налаживание экономических связей является более серьезным и долговременным фактором во взаимных отношениях, нежели борьба с терроризмом или распространением ОМУ. Конечно, не стоит думать, что администрация Буша сможет ускорить этот длительный процесс. Но именно экономика способна разнообразить двустороннюю повестку дня. Вашингтон продолжит поддерживать скорейшее вступление России в ВТО. Возможен разговор о масштабном сотрудничестве в восстановлении Ирака, особенно его нефтяной индустрии.
США крайне заинтересованы в качественном улучшении российской энергетической инфраструктуры, поскольку хотели бы обеспечить надежный выход российской энергии на мировой рынок. Они исходят из того, что, хотя энергетические потребности мира продолжат свой рост, России будет очень трудно включиться в процесс их удовлетворения, ибо ее дешевая нефть почти закончилась, а разработка новых месторождений требует многолетних колоссальных инвестиций. Создание с помощью США современной инфраструктуры в энергетике может сделать Россию более привлекательной для зарубежных инвесторов.
Активизация попыток Российского государства взять энергетику под свой контроль не вызывает большого восторга в Вашингтоне, однако не приведет к отказу от сотрудничества. Тем не менее Соединенные Штаты не заинтересованы в том, чтобы энергетический рубильник стал ключевым, а самое главное, непредсказуемым элементом российской внешней политики в отношении как ближнего, так и дальнего зарубежья. Ведь никто пока не знает, чем закончатся геополитические метания нынешней России, как выстроятся приоритеты ее внешнеполитической стратегии.
После централизации власти в России возможности американских инвестиций в региональные проекты станут снижаться, ибо сузится поле экономического разнообразия, а российский рынок будет существовать в ограниченных политических рамках. Усиление контроля Кремля над регионами и сокращение их самостоятельности ведут к свертыванию интереса американских компаний к местным проектам, хотя американскому бизнес-сообществу важно понять: что, например, случится через 20–30 лет с Дальним Востоком и Сибирью, прилегающими к Китаю территориями? Каковы будут границы, экологическая обстановка, политический риск, экономическая безопасность, демография региона и где реально будут приниматься решения?
Разговор о стратегическом партнерстве России и США должен базироваться на понимании того, что паритета с Америкой сегодня не может достичь никто. Однако и США не в состоянии самостоятельно справляться со многими проблемами, которые гораздо удобнее решать на основе партнерских отношений с другими странами. В Евразии таким партнером может и должна быть именно Россия. Для этого ей следует резко активизировать диалог с США, предлагая широкий ассортимент возможностей, в том числе и весьма нетривиальных.
В частности, Москва и Вашингтон могли бы серьезно обсудить варианты партнерства на условиях регионального паритета. Так на протяжении долгого времени сосуществовали США и Западная Европа: в обмен на безопасность и защиту своих интересов европейские страны шли на разумные ограничения своей политической самостоятельности. Сегодня мы знаем, что в конечном счете они от этого выиграли. Теперь, по мере роста политических и экономических амбиций Европейского союза, вопрос о соотношении европейских интересов с американскими вновь встает перед Старым Светом, но впервые с таким вопросом сталкивается и Россия.
Допустим, Россия берет на себя миссию представлять, защищать и реализовывать фундаментальные интересы США, в целом не противоречащие ее собственным, на территории Евразии, и в особенности на постсоветском пространстве, где она играет ключевую, фундаментальную роль. За это Соединенные Штаты представляют и защищают интересы России в других регионах мира, например в Африке и, как ни странно, в Европе. Опыт таких ориентированных на США стран, как Польша или Турция, свидетельствует, что, добиваясь продвижения своих интересов в Евросоюзе, Варшава и Анкара активно пользуются отношениями с Вашингтоном как инструментом внутриевропейской политики: ЕС не может игнорировать давление со стороны США. Учитывая сложности, с которыми Москва сталкивается в своем диалоге с Европейским союзом, поддержка могучего заокеанского партнера не помешала бы и ей.
России нужна долгосрочная сделка с мировыми лидерами в рамках усилий по достижению взаимной безопасности и построению нового мирового порядка. Такого рода переговоров Россия и США никогда еще не вели, однако они могли бы стать серьезным шагом в установлении стратегического партнерства между обеими странами. Партнерства, которое способно успешно развиваться даже в том случае, если отношения между их лидерами окажутся более чем прохладными.
Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 27 декабря 2004 > № 2906346
Николай Злобин
Между Россией и Германией неплохо развивается сотрудничество в области железнодорожного транспорта. Такое мнение высказал замминистра экономического развития и сотрудничества (МЭРТ) РФ Андрей Шаронов. По его словам, перспективна тема расширения грузовых железнодорожных коридоров Берлин-Варшава-Минск-Нижний Новгород. Это же касается и пассажирского коридора Берлин-Калининград-Санкт-Петербург. Кроме того, рассматривается возможность размещения на предприятиях концерна «Сименс» заказов на скоростной пассажирский поезд для ОАО «РЖД». По словам Шаронова, самая большая потребность в таком поезде существует на трассе С.-Петербург-Хельсинки, Москва-С.-Петербург, Москва-областные центры. «Речь идет не о локомотивах, а именно о поездах, развивающих скорость 250 км. в час», – подчеркнул замминистра. Что касается сообщения между областными центрами, то речь идет о поездах, развивающих скорость 160 км. в час. По словам российского замминистра, для реализации этих проектов нужно предпринять ряд усилий, в т.ч. модернизировать дорогу на участках С.-Петербург-Хельсинки и С.-Петербург-Москва. «Дорога Петербург-Москва не позволяет двигаться со сторостью 250 км. в час – пока только 160-180 км. в час», – отметил замглавы МЭРТ.
В Варшаве подписан контракт на поставку в Ирак польского военного имущества на 236 млн.долл. Контракт подписан в Варшаве представителями министерства обороны Ирака и директором польской фирмы «Бумар» Романом Бачыньским. По словам Бачыньского, первая часть контракта – это поставка в Ирак 20 польских вертолетов «Сокол» общей стоимостью в 132 млн.долл. Вторая часть контракта включает в себя поставки санитарных машин, пистолетов, гранат и автоматического оружия, а также цистерн для топлива и воды на 104 млн.долл. Кроме того, Польша поставит в Ирак 24 вертолета Ми-17, полевые кухни и пекарни, а также контейнерные станции для хранения топлива, добавил Бачыньский. По его словам, сумма контракта таким образом возрастает еще на 225 млн.долл. По словам заместителя министра обороны Польши Януша Земке, подписанный контракт включает в себя полную подготовку в Польше иракских пилотов и механиков. Заместитель министра обороны Ирака Зиад Каттан заявил, что Ирак планирует и дальше заключать контракты с Польшей на поставку военного имущества. Каттан пояснил, что уже начаты предварительные переговоры на поставку в Ирак систем коммуникации и радаров. «Поляки являются друзьями нашего народа, поэтому мы надеемся, что наше сотрудничество будет плодотворным и в будущем», – сказал Каттан. Министр иностранных дел Польши Влодзимеж Чимошевич, комментируя факт подписания соглашения с Ираком, заявил журналистам, что «подписанный контракт – только первый важный шаг в этой области». Глава МИД Польши сообщил, что скоро могут появиться контракты в других сферах экономики, в т.ч., в энергетическом секторе. В конце янв. этого года польская фирма «Бумар» проиграла американской компании крупнейший тендер на оснащение вооружением 27 батальонов будущей армии Ирака. Варшава, поддержавшая Вашингтон в войне, явно рассчитывала получить этот контракт. Тогда министр обороны Польши Ежи Шмайдзиньский заявил, что разочарован итогами тендера. Предложение американской компании оказалось дешевле – 327 млн.долл. «Бумар» предлагал осуществить аналогичные поставки оружия за 554 млн.долл. Речь шла о 45 наименованиях вооружения, оборудования и иной техники.
В столице Польши откроется новый аэропорт, обслуживающий дешевых авиаперевозчиков. Бывший военный аэропорт в Модлине в пригороде Варшавы будет переоборудован для обслуживания пассажиров, решивших воспользоваться услугами дешевых авиакомпаний. Договор о передаче военного аэропорта был подписан в Варшаве Агентством военного имущества и Государственной службой аэропортов Польши. По словам заместителя министра обороны страны Януша Земке, расходы на реконструкцию аэропорта составят около 100 млн. польских злотых (33 млн.долл.). Предполагается, что работы будут финансироваться из государственного бюджета, а также частными инвесторами и Государственной службой аэропортов. Руководитель службы Збигнев Лесецкий отметил, что процесс согласования передачи аэропорта занял очень много времени, однако «сейчас выиграли обычные пассажиры». Первых авиапассажиров новый аэропорт сможет принять летом 2005г.
Литовская энергетическая компания Dujotekana и ОАО «Газпром» окончательно согласовали цены на поставляемый в Литву природный газ на период с янв. по июнь 2005г. Об этом сообщили в пресс-службе компании Dujotekana. Цена на природный газ для нерегулируемых потребителей возрастет на 7% и составит 319 литов (92,46 евро) за тыс.куб.м. В янв.-нояб. 2004г. Dujotekana импортировала 971 млн.куб.м. природного газа – на треть меньше, чем за аналогичный период пред.г. (1,5 млрд.куб.м.). Dujotekana является стратегическим партнером «Газпрома» и занимается оптовыми поставками природного газа в Литву. Оборот энергокомпании в этом году составил около 309 млн. литов (89,5 млн. евро). Ранее зампредседателя правления ОАО «Газпром» Александр Рязанов сообщил, что в связи со вступлением стран Центральной и Восточной Европы в Евросоюз цены на природный газ должны вырасти примерно на 40% и составить 120 за тыс.долл. куб.м. В настоящее время «Газпром» продает по этой цене природный газ для Польши.Вместе с тем, цена российского природного газа в странах Балтии не превышала 85 долл. за тыс.куб.м. В 2005г. «Газпром» повысит цены на поставляемый природный газ для Латвии на 16%. В Германии концерн RWE с окт. 2004г. повысил цены на природный газ на 13%. В Великобритании концерн British Gas, который уже повысил цену на газ на 12%, объявил об очередном повышении цен в 2005г. на 25%. В 2003г. цена природного газа в Европе в среднем составляла 131,7 долл. за тыс.куб.м. По мнению экспертов, в 2004г. этот показатель составит порядка 140 долл.
С янв. по нояб. 2004г. Литва экспортировала 6,235 млрд. квтч. электроэнергии, что на 6% меньше по сравнеию с тем же периодом пред.г. (6,606 млрд. квтч.). Об этом сообщили в пресс-службе литовской энергетической компании Lietuvos energija, управляющей линиями электропередач в стране. 96,65 акций Lietuvos energija находится у государства. Как говорится в сообщении, большую часть (3,394 млрд.квтч.) экспорта составила продажа электроэнергии в Россию, 2,038 квтч. – в Белоруссию, 548,7 млн.квтч. – в Латвию, 210,5 млн. квтч. – в Польшу и 43,3 млн. квтч. – в Эстонию.По словам гендиректора АО Lietuvos energija Римантаса Юозайтиса, уменьшение объемов экспорта в нояб. 2004г. было связано с ремонтом третьего турбогенератора второго энергоблока Игналинской АЭС. В нояб. 2004г. общий объем экспорта электроэнергии составил 902 млн. квтч., из которых в Россию было продано 319,8 млн., в Белоруссию – 481,4 млн., в Латвию – 96 млн. и в Эстонию – 4,8 млн. квтч. Юозайтис указал, что планировавшиеся на дек. 2004г. объемы экспорта пришлось подкорректировать в связи с ремонтом четвертого турбогенератора второго энергоблока Игналинской АЭС. Вместо планировавшихся 1 млрд. 57 млн. квтч. (637 млн. в Россию, 340 млн. в Белоруссию, 74 млн. в Латвию и 43,3 млн. в Эстонию) будет экспортировано на 100 млн. квтч. меньше.
По прогнозам представителей Lietuvos energija, после вывода из эксплуатации первого энергоблока Игналинской АЭС 31 дек. 2004г. общий объем экспорта литовской электроэнергии составит 2 млрд. квтч. При этом не исключено, что Литве из экспортера придется стать импортером электроэнергии. В 2003г. общий объем экспорта электроэнергии стоставил 7,528 млрд. квтч., что на 10,8% больше, чем в 2002г. За 10 месяцев 2004г. прибыль (без аудита) Lietuvos energija составила 85,3 млн. литов (24,7 млн. евро), что почти на 22% больше, чем за тот же период 2003г., когда было получено 70 млн. литов (20,2 млн. евро). Доход Lietuvos energija до выплаты налогов за 9 месяцев этого года составил 77 млн. литов (22,3 млн. евро), что на 27,6% больше по сравнению с тем же периодом пред.г.
Киргизия рассчитывает списать часть своего внешнего долга и пустить эти средства на развитие системы образования, здравоохранения и улучшение экологической обстановки. Об этом заявил в Бишкеке замминистра экологии и чрезвычайных ситуаций Киргизии Канат Джанузаков. По его словам, такая практика со стороны стран-кредиторов в отношении бедных государств существует. Таким образом, свои долги удалось списать Польше и некоторым странам Центральной и Латинской Америки. Киргизия подготовила соответствующую резолюцию и направит ее в ООН. Долг Киргизии на данный момент составляет 1,8 млрд.долл. Как считает Джанузаков, в случае положительного варианта развития ситуации, Киргизия может списать до трети этой суммы. И направить часть этих средств, например, на реконструкцию хранилищ отходов уранового производства. Некоторые страны-кредиторы уже дали свое согласие на осуществление подобной программы, утверждает киргизская сторона.
Испанская авиакомпания «Иберия» планирует в 2005г. открыть регулярные рейсы в Москву. Об этом сообщил гендиректор «Иберии» Анхель Мульор. Авиакомпания планирует открывать регулярные рейсы в страны Восточной Европы. По словам Мульора, «Москва станет первым городом региона, в который начнут регулярно летать самолеты «Иберии», после чего будут организованы рейсы в другие восточноевропейские страны». Самолеты «Иберии» в 70гг. регулярно летали в Москву. Полеты были прекращены в 1980г. по политическим причинам, а также из-за их низкой рентабельности. Однако опыт конкурента «Иберии» испанской авиакомпании «Аэр Эуропа», которая наладила полеты в Варшаву и Прагу, показал, что Восточная Европа – это весьма перспективное направление. Чтобы обеспечить экспансию «Иберии» на внешних линиях, авиакомпания намерена приобрести 411 новых самолетов «аэробус», сообщил Мульор.
Россия и Польша намерены в 2005г. завершить работы на первой нити газопровода Ямал – Европа. «Российская сторона и польская подтвердили свои намерения о полном завершении в 2005г. всех работ на газопроводе Ямал – Европа-1 с тем, чтобы он набрал свою проектную мощность в 32 млрд.куб.м., – сказал глава Минпромэнерго РФ Виктор Христенко после встречи с вице-премьером, министром экономики и труда Польши Ежи Хауснером. Христенко отметил, что стороны подтвердили, что никаких отклонений от намеченного графика не существует. По его словам, в ходе встречи обсуждался также вопрос относительно второй нитки газопровода Ямал – Европа. «Этот вопрос связан с эффективностью первой нитки и завершением работ по Ямал – Европа-1. Мы договорились, что до конца текущего года осуществим обмен официальными письмами, фиксирующими ключевые вопросы, связанные с эффективностью работы первой нитки газопровода Ямал-Европа, чтобы можно было бы понимать те трудности и задачи, которые стоят перед принятием инвестиционного решения второй нитки газопровода», – отметил Христенко. Так же, по его словам, предстоит обсудить ряд вопросов, в частности, вопросы, связанные с совершенствованием деятельности структуры «Европолгаза», с дальнейшим выходом на долгосрочные тарифы по польской территории по транзиту газа, а также новации европейского законодательства по газовому рынку. Как сказал Христенко, будет создана рабочая группа, которая займется обсуждением этих вопросов. «Мы обсудили ход подготовки дополнения по возможности реверсной поставки газа из Германии в Польшу. Такие документы «Газпромом» и PJNIJ готовятся и в ближайшее время, наверное, работы по ним будут завершены», – отметил российский министр. Христенко сообщил также, что в ходе встречи поднимались и «нефтяные вопросы». «Что касается нефти, то ключевой элемент правового взаимодействия наших стран мы трактуем одинаково – долгосрочное соглашение между «Транснефтью» и аналогичной польской компанией Pern, которое должное служить основной базой для поставок российской нефти на НПЗ в Польше», – подчеркнул министр.
Испания занимает одно из последних мест среди 29 стран, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), по уровню образования старшеклассников. Как сообщил в Мадриде директор департамента образования ОЭСР Бернард Югонье, учащиеся старших классов средних школ в Испании занимают одно из последних мест по обладанию простейшими математическими навыками, познаниям в естественных науках, а также умению читать и писать. Как отмечается в ежегодном докладе ОЭСР, Испания находится среди десяти стран, которые занимают последние места по расходам государства на образование. При этом Югонье подчеркнул, что помимо объема финансирования большое значение имеет правильная организация процесса образования. Так, доход в Южной Корее на 30% ниже, чем в развитых странах, но успехи в образовании значительно выше. Он призвал преподавателей «убеждать учеников в том, что от их знаний в математике и других предметах во многом зависит то, чего они добьются в жизни». Представитель ОЭСР отметил, что 26% юношей в возрасте 15 лет в развивающихся странах не способны производить элементарные математические действия, необходимые в повседневной жизни. Югонье высоко оценил уровень знаний старшеклассников из России, особенно в области математики.
«Внешэкономбанк», «Внешторгбанк», итальянский банк Mediobanca и Агентство международного развития Италии (Simest) подписали соглашение о сотрудничестве. Об этом говорится в сообщении «Внешэкономбанка». Стороны договорились развивать сотрудничество в области привлечения итальянских инвестиций в Россию на 1,5 млрд. евро. «Соглашение имеет большое значение с точки зрения раскрытия потенциала крупнейших государственных банков в сфере содействия привлечению долгосрочных инвестиций в реальный сектор российской экономики», – считают в банке.Соглашение предполагает, что поддержка и реализация совместных проектов будет осуществляться в соответствии с требованиями Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР). «Соглашением предусмотрена реализация на территории России совместных российско-итальянских проектов в сфере производства высокотехнологичной продукции. Стоимость каждого отдельного проекта должна составлять не менее 30 млн. евро», – говорится в сообщении. В документе отмечается, что при осуществлении совместных проектов не требуется гарантий правительства РФ, сообщили в пресс-службе.
Центробанк Армении планирует в 2005г. выпустить в обращение серию памятных монет и медалей. Об этом сообщил начальник управления эмиссионных операций и денежных резервов Центробанка Геворг Туманян. В частности, планируется выпустить две золотые памятные монеты, соответственно, к 100-летию и 125-летию двух выдающихся художников армянского происхождения Аршила Горки и Мартироса Сарьяна. Также будут выпущены две серебряные монеты, посвященные, соответственно, монастырскому комплексу Гандзасара и 1400-летию армянского ученого Анания Ширакаци. Начальник управления ЦБ также сообщил, что в готовится к выпуску памятная медаль, посвященная Вооруженным силам Армении. По информации Туманяна, все золотые памятные монеты и медали будут выпущены тиражом по одной тыс. экземпляров, а серебряные – по 500 тыс.Центробанк Армении с 1 дек. 2004г. вводит в обращение новую 10-драмовую монету (0,02 долл.). Об этом сообщил в пятницу журналистам начальник управления эмиссионных операций и денежных резервов Центробанка Геворг Туманян. По его словам, 10-драмовые монеты образца 1994г. будут изыматься из обращения постепенно и останутся в наличном обороте без введения каких-либо ограничений. При этом монеты старого образца можно будет обменять на новые в любом коммерческом банке Армении.
«Монеты старого образца не обеспечивают имеющегося на рынке спроса, в связи с чем было принято решение ввести в обращение монеты нового образца», – сказал Туманян. Он сообщил, что монеты, как и в прошлый раз, отчеканены из алюминия в Польше. 10-драмовая монета введена в обращение в Армении в 1994г. По оценкам Центробанка, в Армении в обращении находится около 150 млн. 10-драмовых монет.
Эстония занимает 31 место среди 146 стран по уровню коррупции. Таковы данные ежегодного доклада международной организации Transparency International «Индекс восприятия коррупции». Среди 25 стран-членов Евросоюза Эстония вместе со Словенией занимает 15 место, оставив позади своих соседей – Литву (20 место) и Латвию (23 место). Последнее место в этом списке занимает Польша. В прошлом году Эстония занимала 33 место в мировом списке. По мнению экспертов, небольшим снижением показателей коррупции Эстония обязана принятой правительством страны антикоррупционной программе и введению четких правил финансирования политических партий. «Индекс восприятия коррупции» базируется на данных опросов и исследований, которые проводятся солидными социологическими организациями, а также официальных данных государственных учреждений.
«Газпром» намерен стать одним из ведущих поставщиков природного газа на рынок Великобритании, заявил в среду в Лондоне глава нового подразделения «Газпрома» в Соединенном Королевстве – Gazprom Marketing & Trading – Виталий Васильев. «К 2010г. мы рассчитываем занять 10% газового рынка Великобритании», – так обозначил Васильев планы «Газпрома». Он также сообщил, что в перспективе «Газпром» может построить на территории Великобритании хранилища для природного газа. У «Газпрома» уже есть 19 крупных покупателей газа в Великобритании. Среди них такие компании, как Centrica, Total, BP и Scottish Power. Уже с 2005-06г. Соединенное Королевство превратится в импортера природного газа, и его недостаток должен будет покрываться за счет поставок из других стран. Gazprom Marketing & Trading пришел на смену основанному в 1999г. предприятию Gazprom UK Trading. По словам Васильева, если прежнее подразделение «Газпрома» занималось вопросами участия российского газового концерна в эксплуатации газопровода «Интерконнектор» из Бельгии в Великобританию, то у нового подразделения задачи более широкие и масштабные. Они связаны с планами расширить экспансию «Газпрома» на рынок Великобритании и соседних стран Европы – Бельгии, Германии, Франции, Польши. Среди основных направлений деятельности компании Gazprom Marketing & Trading – продажа газа конечным потребителям в энергетической отрасли Великобритании и промышленности страны, ведение бизнеса мирового класса на основе возможностей «Газпрома» и мирового опыта, формирование рыночных инструментов на «самом либерализованном рынке в Европейском Союзе», отметил Васильев.
Штат компании в текущем году увеличен с 5 до 21 чел., а в ближайшие 2г. его планируется довести до 40 сотрудников. Объемы продажи газа через новое подразделение «Газпрома» в т.г. составят 3,4 млрд.куб.м. против 1,1 млрд. в 2003г., а доходы от этих продаж возрастут с 90 млн. фунтов стерлингов до 316 млн. «Наша компания предоставит британским партнерам прямой доступ непосредственно к производителю, минуя компании-посредники, реально существующие возможности доставки через собственные или арендуемые газопроводы, а также повышенную гибкость и стабильность поставок», – сказал глава Gazprom Marketing & Trading. При этом он указал, что речи о поставках российского газа рядовым британским потребителям пока не идет. В свою очередь гендиректор ООО «Газэкспорт» и член совета директоров «Газпрома» – Александр Медведев отметил, что «уже сейчас со стороны британских партнеров существует спрос на наш газ на среднесрочную перспективу». При этом он указал, что планы увеличения поставок российского газа в Великобританию пока не связываются с сооружением Балтийской трубопроводной системы, однако добавил, что ее также планируется использовать в будущем в качестве дополнительного пути для российского газа в Великобританию.
Ущерб, нанесенный столице Польши во время Второй мировой войны, оценивается в 45 млрд.долл. 300 млн.долл., заявил мэр Варшавы Лех Качыньский. По решению мэра столицы Польши ущерб оценивала группа специалистов во главе с историком, профессором Варшавского университета Войчехом Фалковским. Мэр Варшавы отметил, что проведенная оценка касается только материального ущерба. В частности, разрушение Королевского замка оценено в 106 млн.долл., Большого театра – в 83 млн.долл., Дворца на воде – в 9 млн.долл. Качыньский пояснил, что власти Варшавы не стали бы заниматься подсчетом ущерба от Второй мировой войны, если бы не «действия определенных кругов в Германии». Мэр Варшавы заявил, что если в судах начнется рассмотрение дел против поляков, связанных с компенсациями ущерба, нанесенного им за время Второй мировой войны, то «мы начнем действия, связанные с подобными процессами против немцев». Качыньский подчеркнул, что представляет «те политические силы, которые к проблеме репараций относятся серьезно». Мэр Варшавы напомнил о недавнем решении Сейма Польши по поводу репараций. Польский Сейм (нижняя палата парламента) 10 сент. этого года принял резолюцию по вопросу возмещения Германией ущерба, нанесенного Польше во время Второй мировой войны.
За принятие резолюции проголосовали 328 депутатов, воздержался 1 парламентарий, против – не было. В резолюции, в частности, отмечалось, что Польша до сих пор не получила военных репараций за ущерб, материальные и нематериальные потери, понесенные Варшавой во время немецкой агрессии. Такое решение польский парламент принял в ответ на появившиеся в последнее время намерения некоторых граждан Германии через суд вернуть себе во владение польские земли, находившиеся в их собственности до Второй мировой войны. По оценкам экспертов, за время Второй мировой войны Польша потеряла 40% своего национального богатства.
Восточные земли ФРГ проделали еще только полпути в деле развития экономики, считает руководитель рабочей группы «Восстановление Востока» фракции социал-демократов в бундестаге (парламенте) Зигфрид Шеффлер. «За 15 минувших после объединения Германии лет достигнуто очень много – разительно улучшилась инфраструктура, развивается промышленность, особенно в таких землях, как Саксония-Ангальт и Берлин», – сказал он. По мнению Шеффлера, «это достигнуто благодаря Пактам солидарности, предусматривающим перераспределение доходов. Второй пакт, действующий с 2001г., предусматривает выделение новым землям вплоть до 2020г. 156,5 млрд. евро». Тем не менее, эксперт признал, что существуют проблемы. Прежде всего это безработица, уровень которой составляет на Востоке 18,3% (на Западе – 8,2%). «Для изменения положения в этом вопросе правительство планирует с 2005г. реформировать рынок труда», – указал он. Парламентарий не согласен с оценками, согласно которым дела в восточных землях идут плохо. «Возьмите, например, Польшу, Венгрию или Чехию, которые вступили в Евросоюз, – там все идет намного труднее, чем на востоке ФРГ», – подчеркнул он. Процессу развития восточных земель мешает и глобализация, и ослабление мировой конъюнктуры. «В любом случае полпути уже пройдено, и еще через 15 лет восточные земли займут в экономике ФРГ достойное место», – говорит Шеффлер. Независимый эксперт по «восточному вопросу» Вольфганг Хюбнер не отрицает, что достигнуто много, но считает, что все могло бы идти быстрее, если бы не ошибки при приватизации на территории бывшей ГДР. «Все мало-мальски рентабельные предприятия были приватизированы западногерманскими компаниями, налоги, соответственно, ушли на Запад. Конечно, Пакт солидарности как бы компенсирует это, но лучше было бы, если бы налоги оставались в восточных землях», – сказал Хюбнер. По его мнению, не оправдала себя и стратегия так называемых «маяков», что подразумевало создание чего-то подобного «градообразующим предприятиям». Такие предприятия работают лишь в нескольких местах и не решают проблемы безработицы.
Хюбнер считает, что на Востоке срабатывает еще и «восточная ментальность». «40 лет люди жили в совершенно другом обществе, а теперь им приходится сталкиваться с безработицей, с тем, что за социальные гарантии также надо платить. Все это порождает недовольство», – отметил он. Шеффлер, напротив, придерживается мнения, что ментальность восточных немцев здесь ни при чем. «Люди смогли начать новую жизнь, – отметил он. – А это значит, что никакой «восточной ментальности» уже нет». Тем не менее, оба эксперта уверены, что граждане бывшей ГДР сделали правильный выбор, разрушив 15 лет назад Берлинскую стену. Объединенная Германия с трудностями справится, считают они.
Грузинская авиакомпания «Национальные авиалинии» в целях обновления авиапарка договорилась с французской компанией Airbus Industry о приобретении двух самолетов Airbus-320 и Airbus-319. Об этом заявил президент авиакомпании «Национальные авиалинии» Георгий Кодуа на презентации стратегии ее развития. Как сообщил Кодуа, «Airbus-320, рассчитанный на 160 пассажиров, будет взят в лизинг сроком на 5 лет; стоимость лизинга составляет 0,5 млн.долл. в месяц». По его словам, самолет планируется привезти в Грузию уже в начале дек. Второй самолет – Airbus-319, рассчитанный на 139 пассажиров, прибудет в Грузию в марте 2005г. Стоимость самолета – 40 млн.долл., его планируется взять в лизинг сроком на 10 лет с последующим выкупом. По словам Кодуа, авиакомпания планирует выполнять на Airbus-320 рейсы по направлениям: Тбилиси-Москва-Тбилиси (3 раза в неделю); Тбилиси-Дубаи-Тбилиси (2 раза в неделю); Тбилиси-Санкт-Петербург-Тбилиси (1 раз в неделю); Кутаиси-Москва-Кутаиси (2 раза в неделю); Батуми-Москва-Батуми (1 раз в неделю).Авиакомпания планирует с весны 2005г. выполнять с использованием обоих самолетов Airbus также авиарейсы из Тбилиси в Цюрих, Милан, Лондон и Варшаву (по 2 раза в неделю). Из прежнего авиапарка компания оставит только 1 Ту-134. Кодуа сообщил, что с дек. 2004г. авиакомпания начинает переход на компьютерную систему бронирования билетов «Air France Systems-Alfa-3», что будет способствовать развитию деятельности компании на международном рынке.
Товарооборот между Польшей и Россией в этом году может достичь рекордного объема в 7 млрд.долл. Такой прогноз высказал глава Минэкономразвития РФ Герман Греф. Уже второй год подряд объем товарооборота между странами продолжает расти, отметил Греф. «Если эта тенденция сохранится, то в 2004г. объем нашего товарооборота перейдет границу в 7 млрд.долл. Это будет рекорд», – сказал министр. «Ни с одним из своих партнеров Польша не может похвалиться подобным достижением», – добавил Греф, отметив, что экономические отношения между Россией и Польшей приобрели качественно новый характер, после того как Польша стала членом Европейского Союза. В то же время министр считает, что у российско-польского сотрудничества большие резервы. «Не будем забывать, что кроме торговли есть и инвестиции. Здесь огромные резервы, в этой области российско-польского сотрудничества пока только ожидается динамичное развитие. Сегодня уровень сотрудничества, измеряемый инвестициями, практически равен нулю», – отметил Греф. По его словам, взаимные инвестиции составляют не более 200-240 млн.долл. «В условиях качественно новых взаимоотношений Польша не будет для российской экономики исключительно целью экспорта, но также и местом, где российские предприятия смогут вести экономическую деятельность», – полагает Греф. «В свою очередь, польские инвесторы будут относиться к России как к потенциально самому перспективному рынку для размещения своего капитала. Только в таком случае экономические отношения между Россией и Польшей достигнут объективно стабильного уровня», – подытожил министр. Говоря о взаимном доверии как одном из важнейших факторов для развития экономического и бизнес-партнерства, Греф заверил, что Россия готова и впредь обеспечивать Польшу всеми необходимыми ресурсами. «Мы не раз говорили: для нас очень важно, чтобы Польша была уверена, что мы полностью обеспечиваем необходимые для ееэкономики запасы топлива, а, следовательно, энергетическую безопасность страны. Мы делаем это около 300 лет и ни разу за это время не было никаких серьезных угроз», – констатировал министр. «Мы готовы разговаривать с польским правительством об обеспечении всех необходимых ресурсов для Польши. Россия имеет для этого все возможности», – добавил министр.
В Варшаве руководители Агентства по развитию промышленности Польши, польского предприятия PZL Mielec, а также Авиационного научно-технического комплекса (АНТК) им. О.К.Антонова (Украина) подписали Соглашение о долгосрочном сотрудничестве. Как сообщили в пресс-службе АНТК им.Антонова, первым проектом, который стороны планируют осуществить в рамках Соглашения, является программа совместной разработки и производства легкого многоцелевого самолета на замену Ан-28 (М-28), который с 1984г. производится в Польше в различных модификациях. Новый самолет получил рабочее название АN-М128 Skytruck Plus. Он будет сконструирован на базе цифровых информационных технологий с применением новейших достижений в области аэродинамики, прочности, материаловедения, оборудования, авионики. Разработка будет проводиться по сертификационному базису на основе Европейских и Американских норм летной годности JAR-25 и FAR-25. АN-М128 Skytruck Plus по всем техническим парам. будет превосходить самолет Ан-28 (М-28). Ан-28 (М-28) предназначен для перевозки 17 пассажиров, почты и грузов общей массой до 1750 кг на местных авиалиниях на расстояние до 650 км. Кресла пассажирской кабины самолета быстро складываются к бортам в случае необходимости перевозки грузов. Размеры грузового люка и бортовое грузоподъемное устройство позволяют производить быструю погрузку и выгрузку различных грузов. Кроме того, существуют варианты Ан-28 (М-28) для несения патрульной службы по охране лесов, выполнения аэрофотосъемки, ведения геологической, ледовой и рыбной разведок, обучения спортсменов-парашютистов, а также санитарный вариант.
Чистая прибыль литовской компании Mazeikiu Nafta в янв.-сент. текущего года составила 158,8 млн.долл. Об этом сообщили в пресс-службе компании. В соответствии со стандартами US GAAP, чистая прибыль компании за 3 кв. 2004г. составила 158,5 млн.долл., в то время как за аналогичный период 2003г. данный показатель составлял 37,3 млн.долл. Чистая прибыль за III кв. 2004г. составила 76,1 млн.долл., по сравнению с 14,3 млн.долл. прибыли за тот же период пред.г. Доходы Mazeikiu Nafta за 9 месяцев 2004г. составили 1,9 млрд.долл., что на 735 млн.долл. превышает данный показатель в аналогичном периоде пред.г. По утверждению гендиректора Mazeikiu Nafta Пола Нельсона Инглиша, нынешние финансовые результаты являются прямым следствием трех основных факторов: высоких марж нефтепереработки; способности Mazeikiu Nafta переработать больше нефти благодаря предложенным персоналом компании новым идеям; предоставленной российской НК «Юкос» возможности получения дополнительных объемов нефти, что дало возможность «нашей компании воспользоваться сложившимися на рынке благоприятными условиями». В течение 9 месяцев 2004г. Mazeikiu Nafta переработала свыше 6,28 млн.т. нефти, что на 1,26 млн.т. больше, чем за аналогичный период 2003г. В авг. 2004г. объемы переработки нефти составили 813 тыс.т. Объем экспорта через нефтетерминал Бутинге в течение девяти месяцев 2004г. составил 6,34 млн.т. нефти по сравнению с 8,3 млн.т. за тот же период 2003г. Число отгруженных танкеров составило 63, в то время как за соответствующий период 2003г. был отгружен 81 танкер. Трубопроводная система за 9 месяцев 2004г. транспортировала 14,24 млн.т. нефти и дизельного топлива по сравнению с 16,77 млн.т. за тот же период пред.г. В сообщении говорится, что объемы продаж бензина, дизтоплива и других нефтепродуктов дочерней компанией Торговый дом Mazeikiu Nafta в Литве за I пол. 2004г. составили 1,14 млн.т., в Латвии – 445 тыс.т., в Эстонии – 294 тыс.т., в Польше – 355 тыс.т. Продажи за аналогичный период пред.г. составили 1,06 млн.т. в Литве, 348 тыс.т. – в Латвии, 219 тыс.т. – в Эстонии и 197 тыс.т. – в Польше. Объем продажи нефтепродуктов в Западную Европу, США и другие страны мира через Клайпедский морской порт за 9 месяцев 2004г. составил 3,47 млн.т., по сравнению с 2,61 млн.т. за аналогичный период 2003г. Контрольным пакетом акций Mazeikiu Nafta владеет российская НК «Юкос».
Сбербанк России и ING Group подписали соглашение о кредитной линии на 350 млн. евро. Оно предусматривает возможность финансирования на срок свыше 5 лет проектов российских компаний, заинтересованных в импорте в Россию оборудования, машинотехнической продукции, технологий и услуг из Австрии, Бельгии, Германии, Дании, Испании, Италии, Кореи, Нидерландов, Польши, Финляндии, Франции, Чехии, Швеции, Швейцарии и ряда других стран с использованием покрытия национальных экспортных агентств.
НАК «Нефтегаз Украины» и Polskie Gornictwo Naftowe I Gazownictwo S.A. (PGNi) подписали договор о газификации района города Хрубешув (юго-восточная Польша) и соглашение о защите конфиденциальной информации. Как сообщили в пресс-центре НАК «Нефтегаз Украины», поставки природного газа в Хрубешув начнутся с 1 июля 2005г. Для реализации проекта НАК «Нефтегаз Украины» построит газопровод длиной 1,7 км. до государственной границы. Строительство нового газопровода позволит на первом этапе газифицировать юго-восточные районы Польши, а в будущем значительно расширит экспорт природного газа из Украины в Польшу. Договоренность о строительстве газопровода Устилуг-Хрубешув была достигнута в ходе переговоров главы правления НАК «Нефтегаз Украины» Юрия Бойко и главы правления PGNi Марека Коссовского в апр. текущего года в Киеве.
Организация Transparency International опубликовала доклад об уровне коррупции в мире. Почетное первое место пятый год подряд занимает Финляндия, антикоррупционный индекс которой составляет 9,7 (из 10 возможных очков) – то есть коррупции в этой стране практически нет. Далее следуют Новая Зеландия, Дания, Исландия, Сингапур, Швеция, Швейцария, Норвегия, Австралия и Нидерланды. Британия (11 позиция) не вошла в этом году в почетную десятку, а США занимает 17 место вместе с Бельгией и Ирландией. Россия вновь попала в нижнюю часть списка в одной строке с Непалом, Танзанией, Индией и Гамбией. Замыкают список Гаити и Бангладеш. В самом его конце можно также увидеть и целую группу бывших советских республик – Грузия, Азербайджан, Таджикистан и Туркменистан. Transparency International отметила улучшение положения в Австрии, Швейцарии, Чехии, Франции и Германии. В Люксембурге, Польше, Ямайке и Саудовской Аравии положение, напротив, ухудшилось. По словам руководителя Transparency International, неиссякающим источником взяток является нефтяная отрасль, доходы от продажи которой частенько оседают в карманах местных чиновников в соответствующих странах и руководителей западных нефтяных компаний, а также посредников.
Руководители крупных эстонских фирм зарабатывают значительно меньше своих коллег из развитых стран Европы и мира. Cогласно исследованию проведенному учеными Лозаннского университета торговли IMD на предприятиях 43 стран, самые большие доходы получают руководители фирм США, Швейцарии и Швеции. Так, в США средний годовой доход исполнительного директора крупной фирмы составляет более 500 тыс.долл., а в Швеции – около 200 тыс.долл. Примерно на одном уровне с зарплатами шведских руководителей находятся доходы их коллег из других развитых стран Европы. В Эстонии глава крупного предприятия зарабатывает в 7 раз меньше, чем его коллегша в Германии. Рабочие и инженеры зарабатывают в 11-12 раз меньше. Существенная разница наблюдается и между странами – новичками ЕС. По данным исследования, годовой доход руководителя крупного предприятия в Эстонии составляет 5 тыс.долл. Примерно на этом же уровне зарплата руководителя в Венгрии, а в Чехии и Словении их коллеги получают в 2 раза больше, в Польше – в 3 раза. Еще больше разница в зарплатах инженеров из Эстонии и других стран-новичков ЕС. При подсчете доходов руководителей предприятий ученые Лозаннского университета торговли учитывали всевозможные надбавки и премии.
Польша и Германия различаются в своих оценках евроинтеграцонных перспектив Украины. Таковы результаты исследования немецкой фундации «Наука и политика» и варшавского Института общественных дел, представленного 12 окт. в Берлине. Об этом сообщает «ПроЕвропа».По мнению исследователей, в иерархии целей немецкой внешней политики Украина занимает второстепенное место, поскольку немцы в вопросе относительно Украины склоняются к взглядам и политике России. Вместе с тем, с польской точки зрения, как подчеркнули эксперты, Украина является ключевым элементом внешней политики и безопасности, а польско-украинские отношения очерчены, как «стратегическое партнерство». При этом «независимая и сильная Украина» рассматривается как «геостратегический противовес перед неоимпериалистическими тенденциями в России».
Научные работники обеих институтов предлагают прервать дискуссию о перспективе членства Украины в Евросоюзе, учитывая выразительное различие позиций в этом вопросе между Польшей и Германией: первая выступает за признание европейских перспектив для Украины, вместе с тем вторая против этого. Вместо этого, по мнению экспертов, обе страны должны выступать за предоставление Украине статуса дружественной страны, что было бы реалистическим поощрением к проведению реформ. После 2008г., когда перестанет действовать соглашение между Украиной и ЕС о партнерстве и сотрудничестве, Польша и Германия могли бы выступить с предложением о новой форме сотрудничества.
Среди конкретных предложений в исследовании названо давление на ЕС для признания за Украиной статуса страны с рыночной экономикой, развитие Международного транспортного коридора №3 (Дрезден-Вроцлав-Катовице-Краков-Львов-Киев), помощь в подготовке погранслужб, в т.ч. и при создании лагерей для мигрантов. По мнению экспертов, Варшава и Берлин должны исследовать, есть ли шанс включить Украину в систему европейской политики безопасности и обороны.
Украина намерена принять участие в создании международного евроазиатского транспортного коридора «Новый шелковый путь» для ж/д контейнерных перевозок из Азии в Европу, передают «Українські новини». Об этом сообщила пресс-служба министерства транспорта и связи, ссылаясь на проходящее в Киеве заседание международного семинара «Интермодальный транспорт между Европой и Азией: возможности и актуальные проблемы».Согласно сообщению, на первом заседании стороны договорились организовать международный Евроазиатский транспортный коридор и определить направление прохождения контейнеров: Китай и другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона – Казахстан – Россия – Украина с последующим распределением грузов в Польшу, Германию, Венгрию, Словакию, Чехию и транзитом через их территории.
Длина этого маршрута, который может иметь значительное конкурентное преимущество по сравнению с морским транспортом, составляет 10 тыс. км., время доставки грузов – 14 суток. В сент. 2002г. Минтранс Украины и минтранс России приняли Программу по развитию шести международных транспортных коридоров, чтобы до 2007г. получить объем экспортно-импортных и транзитных перевозок 71,6 млн.т.
Владимир Путин назвал Польшу одним из ключевых экономических партнеров России в Центральной и Восточной Европе. «В этом году товарооборот между двумя странами достигнет 7 млрд.долл.», – сказал президент РФ на встрече со своим польским коллегой Александром Квасьневским. Причем, по его словам, рост импорта Польши в Россию превышает российский экспорт в Польшу. «Но все-таки товарооборот в вашу пользу», – отметил Квасьневский. Глава российского государства сообщил о подготовке ряда серьезных российско-польских соглашений. «Мы вышли на ряд серьезных договоренностей, они подготовлены», – сказал Путин. Он отметил развивающиеся отношения в энергетической сфере. «Газопроводная нитка, построенная через Польшу, выходит на проектную мощность – почти 33 млрд.куб.м. газа в год, – сообщил президент РФ. – Польская сторона выполняет обязательства по строительству газопередаточной станции». Путин сообщил, что подготовлены соответствующие соглашения в экономической сфере. «Они должны лечь в основу создаваемой межправительственной комиссии, которая должна заработать в ближайшее время», – сказал президент РФ. В свою очередь президент Польши сказал, что экономическое сотрудничество между двумя странами имеет весьма хорошие перспективы. «Тем более, что у России очень хорошие экономические показатели и в Польше ожидается рост ВВП в 6% к концу этого года. Это очень хороший момент в нашей истории, когда можно укрепить экономические отношения», – считает Квасьневский. Он выразил надежду, что вскоре будет подписано экономическое соглашение между нашими странами. Польский президент посетовал, что у Польши отрицательное сальдо в торговле с Россией в 4 млрд.долл. «Есть возможность это изменить, такое желание высказали предприниматели», – отметил он. Квасьневский сообщил, что собирается посетить завод в 100 км. от Москвы, построенный польскими специалистами. Он выразил уверенность, что количество предприятий, построенных в России с участием польской стороны, будет увеличиваться.
Война, изменившая мир
© "Россия в глобальной политике". № 4, Июль - Август 2004
«По своим размерам эти колониальные военные операции, конечно, не представляют ничего грандиозного, но на жизнь человечества в течение ближайшего столетия они могут оказать влияние исключительное». Так начинается первая корреспонденция Валерия Брюсова, направленная им из Варшавы в журнал «Русская мысль» 1 сентября 1914 года, спустя месяц после начала Первой мировой войны. Знаменитый русский поэт, отправившийся на фронт в качестве военного корреспондента, не ошибся в своем прогнозе: именно та война положила начало распаду прежней системы глобального управления, последствия чего ощущаются до сих пор. Мы решили перепечатать материал 90-летней давности, потому что, по нашему мнению, сегодня, когда мир вновь переживает синдром «начала века», стоит вспомнить многое из того, что происходило тогда.
Фёдор Лукьянов, главный редактор
***
«Великая война» наших дней захватила не только европейские государства, но и значительную часть внеевропейских стран. При той тесной связи, которая установилась теперь между всеми народами и землями мира, это совершенно естественно. Во-первых, все государства земного шара сплетены сетью разнообразнейших взаимных отношений (прежде всего торговых); во-вторых, у воюющих европейских держав на других материках и океанах есть колониальные владения, значение которых для их метрополий существенно и теперь, а в будущем должно стать огромным. Поэтому, в то время как решительные события ожидаются на старых полях Европы, видавших уже по нескольку «битв народов», военные действия ведутся также и в отдаленнейших от нас странах, и на «черном материке», и на водах, омывающих все пять частей света. По своим размерам эти колониальные военные операции, конечно, не представляют ничего грандиозного, но на жизнь человечества в течение ближайшего столетия они могут оказать влияние исключительное.
Внеевропейские события, связанные с войной, можно разделить на следующие категории: 1) содействие колоний своим метрополиям; 2) война Японии с Германией на Дальнем Востоке; 3) военные операции в Африке; 4) военные операции на разных океанах.
Германия на помощь своих колоний рассчитывать не могла. При настоящем положении дел она от них совершенно отрезана, да и вообще содержит в колониях лишь небольшие гарнизоны, преимущественно туземных войск, для местной службы. Почти не пришлось воспользоваться Германии и своими военными судами, стоявшими в Киао-Чао и в гаванях Тихого океана, благодаря энергичным действиям английских крейсеров и вмешательству Японии. Не могла воспользоваться и Бельгия помощью своего «вассального» Конго, так как местная армия (14–15 тыс. человек) не предназначена для действий на европейском театре войны. Таким образом, поддержку от колоний в войне могли получить только Франция и Англия.
В начале войны германцы пытались прервать сношения Франции с ее североафриканскими владениями, т. е. с Алжиром и Тунисом. Германские крейсеры (знаменитые отныне «Гебен» и «Бреслау», проданные туркам) бомбардировали Бону и Филиппвиль (в восточной части Алжира), но безрезультатно. Вступление Англии заставило германо-австрийский флот прекратить всякие активные действия на Средиземном море. После этого Франция получила возможность свободно перевезти в Европу свои африканские войска (как сообщают, до двух армейских корпусов). Войска эти в начале войны уже показали свое превосходство при действиях в горных местностях, именно в Вогезах. Новые эшелоны африканских войск все продолжают прибывать во Францию, постепенно усиливая французскую армию. Телеграмма 29 августа сообщает, какими овациями встречал вновь прибывших тюркосов Париж, готовящийся к осаде.
Англии оказали поддержку прежде всего ее колонии, ныне автономные и полуавтономные государства, входящие в состав Британской империи. В самом начале войны Канада предложила корпус в 20 тыс. человек, с тяжелой и легкой артиллерией, и помощь продовольствием и деньгами, что правительством метрополии было «принято с благодарностью». Телеграф последовательно извещал нас, что из Канады отправлен первый транспорт в миллион мешков муки, что канадские женщины снаряжают для Англии госпитальный корабль и что в канадский парламент внесен законопроект об отпуске 10 миллионов фунтов стерлингов на военные нужды. Сходные предложения поступили от правительств Австралии и Новой Зеландии, предложивших также 20-тысячный корпус и весь свой флот. Эта помощь была использована Великобританией на водах Тихого океана.
Из собственно «колоний» Англия могла полнее всего использовать Индию, где она содержит постоянную армию, известную по своим боевым качествам. Британское правительство решило перевезти часть индийских войск в Европу. Лорд Крю заявил в палате общин (телеграмма 19 августа), что эти войска «горят нетерпением сразиться в Европе». В настоящее время через Порт-Саид уже прошла, под прикрытием особой эскадры военных крейсеров, первая колонна индийских войск, на пяти транспортах, в составе 25 тыс. человек; всего же предполагается доставить в Европу два корпуса. Полунезависимые индийские раджи, со своей стороны, выразили готовность отдать свои войска в распоряжение Англии и проявили, если верить «сообщению великобританского правительства» (29 августа), «величайший энтузиазм». Представители бенгальских мусульман послали в Турцию, великому везирю, телеграмму, в которой высказывают огорчение по поводу недоразумений между Великобританией и Портой и заявляют, что считают священнейшим долгом остаться верными британской короне. В других колониях Англия не содержит настолько значительных военных сил, чтобы их стоило перевозить в Европу; этим войскам был поручен ряд выступлений «на местах», т. е. в колониях же. Впрочем, было известие, что часть южноафриканских войск высадилась в Марселе.
Постоянное войско содержит Англия еще в Египте, который фактически находится в английских руках. Но египетским войскам оказалось достаточно своего местного дела. С самого начала войны Египет «поручил свою защиту Англии». Вслед за тем английское правительство объявило, что в Египте обнаружен какой-то «заговор» против Великобритании, деятельное участие в котором приняли турецкие и германские агитаторы, пробравшиеся под видом «хамалей» и чернорабочих. Произведено было много арестов, и арестованные были преданы военно-полевому суду; вместе с тем английский комендант в Каире предложил дипломатическим представителям Германии и Австрии, состоявшим при особе хедива, покинуть Египет в 24 часа. Таким образом Египет оказался втянутым в сферу войны, а английским египетским войскам поручено преимущественно охранять Суэцкий канал.
* * *
В Азии война отразилась особой японо-германской войной. Ее причины лежат в том политическом и коммерческом положении, которое за последние годы Германия стремилась занять на Дальнем Востоке, опираясь на свои тихоокеанские владения и на гавань Киао-Чао, которую она в 1897 г. «арендовала» у Китая на 99 лет. Немцы углубили прежде мелководную бухту, сильно укрепили ее и превратили в первоклассную гавань, в настоящее время едва ли не лучшую на всем китайском побережье. Желание овладеть этой гаванью и сломить значение Германии на Дальнем Востоке повело к тому, что Япония, ссылаясь на свой военный союз с Англией, сначала послала Германии свой известный ультиматум, а потом, не получив на него ответа, перешла «в состояние войны» как с Германией, так и с Австро-Венгрией.
Как известно, германцы приняли вызов. Проскользнуло сообщение (впрочем, маловероятное), будто в одной телеграмме к коменданту Киао-Чао, перехваченной японцами, император Вильгельм писал, что ему было бы «более стыдно сдать Киао-Чао японцам, чем Берлин русским». Как бы то ни было, немцы с лихорадочной поспешностью взялись за укрепление крепости, заставляя работать китайцев. Население было выселено в Шанхай; нейтральным судам приказано покинуть гавань, на что японцами был дан срок в 24 часа. Крепость окружили рядом новых фортов (Мольткеберг, Бисмарксберг, Вильгельмсберг и тому под.), выдвинутых на 8 и даже на 12 миль от города Цзинтао; перспектива местности очищена, деревья вырублены, строения взорваны и т. д.; гарнизон и военные суда в гавани приведены «в боевую готовность».
Самый ход военных операций японцев вполне ясен. После объявления войны они приступили к высадке десанта и блокаде бухты. Одна эскадра, под командой вице-адмирала Садакичи-Като, прикрывала десант сухопутных войск, привезенных на 18 транспортах со стороны Лун-Коу; другая, под командой адмирала Томи, – высадку на западном берегу артиллерии. Небольшая эскадра, в составе 2 крейсеров, 2 канонерок и 5 миноносцев, осуществила действительную блокаду гавани, выловив германские мины и поставив свои; остальные силы японского флота остались крейсировать в Печилийском заливе. Официально Киао-Чао был объявлен под блокадой с 14 августа. Одновременно с этим японцы перерезали кабели, шедшие из Киао-Чао в Шанхай и Чи-Фу, отрезав немцам сообщение с внешним миром (есть, впрочем, предположение, что немцы успели проложить новый кабель к острову Яп в Каролинском архипелаге). Последние известия сообщали, что японцы уже приступили к обстрелу крепости; что японские гидропланы несколько раз бросали в нее бомбы; что японцами заняты острова, лежащие против бухты (Тай-Пунг, Шьиао-Пунг, Галиен и др.), и что ими даже взяты три форта, из которых один – «штыковым ударом». Кроме того известно, что Япония присоединилась к соглашению, состоявшемуся между Россией, Францией и Англией, – не заключать сепаратного мира.
Конечный исход борьбы несомненен. Небольшой гарнизон крепости и ее наскоро построенные форты не могут держаться долго против дальнобойных орудий и целой армии японцев. Германская эскадра в гавани, по-видимому, сведена к двум броненосным крейсерам «Гензинау» и «Шацугорст» (по 11,600 тонн, с ходом 22,5 узла, вооруженным орудиями сравнительно небольшого калибра) и отряду миноносцев. Где находятся в настоящее время три легких германских крейсера, принадлежащих к той же эскадре, – «Лейпциг», «Нюрнберг» и «Эйден», – неизвестно. Имеется в Киао-Чао еще австрийский бронепалубный крейсер «Императрица Елизавета», но это небольшое судно, построенное в 1890 г. и перестроенное в 1905 г., не представляет серьезной боевой единицы; впрочем, именно оно обстреливало 21 августа японские контр-миноносцы. О серьезных столкновениях на море около Киао-Чао ничего не было слышно; известно только, что японский контр-миноносец «Широтае» наскочил здесь на подводную скалу и затонул.
Военные операции японцев в значительной мере были облегчены позицией, занятой Китаем, который воспользовался случаем свести счеты с Германией, «арендовавшей» его гавань. Дело в том, что собственно «арендованная» полоса земли вокруг Киао-Чао очень невелика, так что на ней произвести десант было бы невозможно. Но вокруг нее тянется, по радиусу в 50 километров, так называемая «нейтральная зона». По-видимому, Китай «посмотрел сквозь пальцы» на то, что японцы высадились именно на этой нейтральной зоне, если только не за пределами ее. По крайней мере, германский поверенный по делам при китайском правительстве протестовал против нарушения японцами нейтралитета Китая, но протест остался без последствий. Между тем раньше Китай сделал Германии «категорическое представление» о недопустимости каких-либо военных действий за чертой арендованной территории и отказал в просьбе немцев – расширить ее пределы в целях защиты порта. Китай отказался также от предложения Германии – возвратить ему Киао-Чао. Ряд других мер, принятых Китаем, также были направлены против Германии. Так, Китай потребовал, чтобы все германские суда, находившиеся в китайских портах, покинули их или остались бы в них до конца войны; с последних были сняты аппараты беспроволочного телеграфа; затем пекинское правительство предписало администраторам Маньчжурии «немедленно прекратить» в ней антияпонскую агитацию и т. под.
Надо добавить, что, в связи с японо-германской войной в Азии, возникла мысль о посылке японской эскадры в европейские воды и японского десанта на европейский театр войны. Это предположение, несколько раз опровергавшееся, продолжает обсуждаться в печати. Вопрос о возможности (политической) для японского флота пройти через Панамский канал решается специалистами (бар. Б.Э. Нольде) в положительном смысле, на основании договора 1901 г. между Великобританией и Соединенными Штатами С.А. Говорят также, что десант – по слухам, в размере 6 корпусов – будет направлен в Малую Азию, где движения турок угрожают новыми осложнениями делу союзников. Кроме того, японская колония в Канаде самостоятельно предложила Великобритании сформировать для европейского театра войны отряд японцев-волонтеров.
К событиям на Дальнем Востоке самый живой интерес проявили Соединенные Штаты. Заатлантическая печать единогласно заявила, что выступление Японии является «событием величайшего политического и экономического значения», так как после него Германия должна потерять всю свою торговлю и свое положение на Тихом океане. Общественное настроение в Америке оказалось вообще враждебным Германии, с которой у Штатов идет напряженное экономическое соперничество. Немецкая агитация в Штатах, которой руководила, по слухам, особая миссия, с министром Дернбургом во главе, и которая привлекла на свою сторону несколько распространенных газет, не имела успеха в широких кругах общества. Правящие круги посмотрели на дело, кажется, иначе, и одно время весь мир был встревожен выходом в море американской эскадры с неизвестным назначением. Постепенно, однако, выяснилось, что правительство Соединенных Штатов опасалось не за участь Киао-Чао, а за судьбу германских владений в Тихом океане. Америке не могло быть выгодным, чтобы они стали достоянием Японии, которая могла бы обратить их в морскую военную базу, в случае столкновения с Штатами. Недоразумение было улажено, и «англо-германский конфликт локализован» пределами операции против Киао-Чао. Сами Соединенные Штаты окончательно заняли позицию самого строгого нейтралитета, имея в виду выступить впоследствии с предложением посредничества между воюющими сторонами.
* * *
В Африке военные действия свелись к захвату германских колоний. Немецкие газеты утверждают, что Англия и Франция уже заключили договор о разделе германских колоний в Африке, и это весьма вероятно. Колониальной державой Германия сделалась недавно, первые земли в Африке заняла только в 1884 г., но в настоящее время ее африканские колонии уже занимают третье место – после английских и французских. Всего владения Германии в Африке простираются на 2,6 милл кв. километров, включая в себя области: Камерун (750 тыс. кв. кил., приобретен в 1884 г.), Того (87 тыс. кв. кил., приобретено в 1884 г.), Юго-Западная Африка (835 тыс. кв. кил., окончательно присоединена в 1890 г.) и Юго-Восточная Африка (941 тыс. кв. кил., окончательно присоединена в 1890 г.), с населением более чем в 11 милл человек (из которых более 20 тыс. европейцы). Эмиграция в эти области пока ничтожна, но торговое их значение для Германии огромно: так, например, она получает отсюда собственные «колониальные товары», каучук, слоновую кость, какао, кофе, бананы, сахарный тростник, продукты масличных и кокосовых пальм и т. п. Между тем германские колонии в Африке расположены так, что со всех сторон окружены владениями английскими, французскими и бельгийскими. Отрезанные от метрополии английским флотом, защищаемые лишь небольшими гарнизонами туземных войск, германские колонии в Африке становятся легкой добычей союзников.
Уже окончательно определилась судьба Тоголанда. Эта колония лежит в Верхней Гвинее и представляет узкую полоску земли, уходящую в глубь страны, с береговой полосой всего в 35–40 километров. На западе Того граничит с английской колонией Золотого Берега, на востоке – с французской Дагомеей, на севере – с областями, находящимися под протекторатом Франции (французская Западная Африка). В конце июля англичане заняли главный город Того – небольшой порт Ломе (10–12 тыс. жителей), единственный пункт побережья, соединенный с внутренностью страны железной дорогой. Позднее пришло известие, что английское войско Золотого Берега разбило в Тоголанде германский отряд и захватило столько пленных, что для перевозки их пришлось употребить два поезда. Немецкое агентство Вольфа уже 3 августа извещало, что Того стало «добычей англичан». 13 августа пришло известие, что немцы уничтожили телеграф в Коринне и послали к английскому отряду парламентера с выражением согласия капитулировать на почетных условиях. Британцы потребовали безусловной сдачи, и в тот же день немцы капитулировали без всяких условий. 14 августа союзные англо-французские войска вступили в Коринну, и Того перестало быть немецкой колонией.
Сходная судьба постигла колонию Камерун, лежащую дальше к востоку, в самой глубине Гвинейского залива. С суши она защищена природой, так как с запада, где она граничит с английской колонией Нигерией, тянутся горные кряжи, а с востока, в том месте, где она соприкасается с французским Конго, лежит пустыня. (По морскому берегу с юга, где Камерун более доступен, он граничит с небольшой испанской колонией, носящей название испанского Конго.) Но 22 августа английский флот захватил у берегов Камеруна два германских крейсера – «Зеадлер» и «Гейер». Крейсера, не приняв боя, сдались, причем в плен попали 61 офицер и около 2 000 солдат. Затем англичане высадили десант, которому также не решился оказать сопротивление местный гарнизон, состоящий из 205 немцев и 1 650 туземцев... Англичане заняли на берегу дом генерал-губернатора, военное управление, все общественные здания и подняли английские и французские флаги. Камерун был объявлен оккупированным.
К менее решительным результатам пришли пока союзники в германской Юго-Западной Африке. Эта обширная область представляет собой еще почти пустынную страну, требующую значительных расходов от метрополии. Предполагают, что край богат минералами (золото и медь), но они не разрабатываются; земледелие требует в нем искусственного орошения; сколько-нибудь успешно ведется лишь первобытное скотоводство. С юга эта область граничит с английским Капландом, и кроме того в руках англичан остается клочок берега в самой Юго-Западной Африке (Китовый залив), несколько гаваней и побережные острова. Оборонять эту свою колонию Германия не имеет никакой возможности. Уже 29 июля было получено известие, что немцы очистили порт Свакопмунд (лежащий близ северной границы Китовой бухты), – пункт, связанный кабелем с рядом других городов побережья и далее с Европой. Затем немцы взорвали набережную и затопили буксиры в Людериц-бухте, самом значительном поселении в южной части колонии. «Лавки и товарные склады, – говорится в телеграмме агентства Рейтера, – закрыты, и жизненные припасы перевезены в Виндхек». Последнее означает, что немцы бежали внутрь страны. Большой Виндхек, главный город Юго-Западной Африки, – конечный пункт железной дороги, идущей от Свакопмунда, и лежит от морского берега по прямой линии в 350 километрах, а по линии железной дороги – в 500 километрах.
Для Англии наибольший интерес представляет занятие германской Юго-Восточной Африки. Эта колония отделяет владения англичан на севере материка (Египет, Судан, Уганда, Британская Восточная Африка) от их владений на юге (Капланд, Трансвааль, Бечуанланд, Родезия). Занятие германской Юго-Восточной Африки позволило бы Англии осуществить мечту Сесиля Родса и «провести рельсовый путь от Александрии до Капштадта по английской земле». Операции против Восточной Африки облегчаются для англичан тем, что у центра ее побережья лежат острова Занзибар и Пембо, принадлежащие Англии. Кроме того, на севере германская Восточная Африка граничит с английскими владениями на всем пространстве от морского берега до страны великих озер. Наконец, неподалеку лежит и французский Мадагаскар. В начале войны инициатива военных действий принадлежала и здесь англичанам. Еще в конце июля английский крейсер разрушил станцию беспроволочного телеграфа в Дарессалеме, главном городе страны (свыше 20 тыс. жителей), лежащем прямо против Занзибара. При этом все портовые суда были захвачены и плавучий док был затоплен в самой гавани. 2 августа пришло известие, что английским военным пароходом «Гвендолен» захвачен немецкий военный пароход на озере Виктория-Нянца, поделенном пополам между английскими и германскими владениями.
Зато позднее, 4 августа, германский отряд занял городок Табету, лежащий в пределах британской Восточной Африки, на самой границе, у подножья горы Килиманджаро (в 150 кил. от морского берега). Позднейшее известие шло из Найроби, другого города, лежащаго в глубине британской Восточной Африки и соединенного телеграфом и железной дорогой с портом Момбаса. 15 августа из Либервиля пришло известие, что немцы напали на восточную часть бельгийского Конго, которое граничит с германской Юго-Восточной Африкой по озеру Танганайка. Бельгия, как гласила телеграмма, «по соглашению с Англией, приняла меры к защите своей колонии, о чем довела до сведения французского правительства». 28 августа в области озера Ньясса (Ньяссаленд), т. е. в английской Родезии, немецкий отряд, численностью до 400 человек, напал на городок Каромгу, но был отбит после серьезного боя и отступил в направлении к Сонгме, оставив 7 офицеров убитыми, 2 ранеными, много убитых и раненых солдат, два полевых орудия и два пулемета. Последнее обстоятельство показывает, что наступление велось с серьезными силами. Таким образом, в Юго-Восточной Африке немцы, хотя и с переменным счастьем, пытались перейти в наступлеше. Это объясняется, однако, тем, что Англии требовалось время для мобилизации своих вооруженных сил в Южной Африке. Только 29 августа Министерство иностранных дел в Лондоне заявило, что эта мобилизация закончена и что южноафриканские войска приведены «в боевую готовность». Между прочим, в них записалось много буров, недавних упорных врагов Великобритании.
* * *
На Тихом океане Германия также начинает терять свои колонии. Ей принадлежит там целый ряд весьма ценных владений: под ее протекторатом находится северо-восточная часть Новой Гвинеи (земля имп. Вильгельма) с архипелагом Бисмарка (240 тыс. кв. кил., с 1886 года), а в непосредственном владении острова Маршальские (400 кв. кил., с 1886 г.), острова Марианские, Каролинские и Палау (всего до 2,5 тыс. кв. кил., купленные у Испании после ее неудачной войны в 1899 г.) и два острова архипелага Самоа (Савойи и Уполу, занятые в 1899 г., благодаря затруднениям Англии в период войны с бурами). Оккупацию этих колоний Англия поручила Австралии и Новой Зеландии, которые за последние годы обзавелись собственными военными флотами (хотя и небольшими).
16 августа, как сообщают из Веллингтона, на Новой Зеландии, десантный отряд, посланный из этой колонии, высадился в Апии, немецком городке на Савойи, в Самоа. Германский губернатор сдался без сопротивления и был отправлен вместе со своим незначительным гарнизоном на острова Фиджи. Несмотря на скромные размеры колонии, утрата самоанских островов очень чувствительна для Германии. Последние годы она тратила много сил и средств на разведение на Самоа различных плантаций – кокосов, бананов, какао, кофе, каучука. Стоимость продуктов, которые Германия получала ежегодно с Самоа, исчисляется миллионами марок .
Несколько позже, 29 августа, был занят теми же новозеландскими войсками город Гербергеэ на острове Новая Померания, самом большом из островов архипелага Бисмарка. Высадка на берег десанта произошла беспрепятственно, но на пути к станции телеграфа немцы пытались оказать сопротивление. Дорога, шедшая на протяжении 3 миль через густой девственный лес, была минирована, и в лесу засели в засадах немецкие стрелки. Однако новозеландцы с оружием в руках пробили себе путь. Офицер, командовавший немецким отрядом, сдался без всяких условий. На Новой Померании также поднят английский флаг.
Наряду с этими совершающимися и возможными территориальными захватами идет преследование германских судов англичанами по всем океанам. Насчитывают, что англичанами уже захвачено в разных частях света свыше 200 германских судов, стоимостью в «миллиард франков» (последняя цифра явно преувеличена), французами – свыше 50, русскими и японцами – свыше 30. Лучшими трофеями оказались захваченные англичанами в Атлантическом океане великаны Северо-Немецкого Ллойда «Кронпринцесса Цецилия» (на котором взято будто бы 40 миллионов марок золотом ) и «Кронпринц Вильгельм». Два других великана той же фирмы «Император» и «Фатерландт» были спешно проданы одной нью-йоркской фирме, а «Вифания», долго ускользавшая от английских крейсеров, захвачена, 29 августа, у берегов Ямайки. Германский пароход «Император Вильгельм Великий» (14 000 тонн), превращенный в крейсер, захватил было у берегов Африки несколько английских судов (в том числе пароходы «Арланда», «Гелициан» и др.), но затем у Золотого Берега был застигнут английским крейсером «Гайфлейер» и потоплен. В Тихом океане немцы захватили близ Цусимы небольшой русский пароход Добровольного флота «Рязань», но англичанами взяты зато германские океанские пароходы «Принц Вольдемар» и «Георг», шедшие из Самоа. Германский крейсер «Карлсруэ» был застигнут в Атлантическом океане английским крейсером «Бристоль» и едва успел спастись, воспользовавшись наступавшей темнотой. Германский крейсер «Блюхер» принужден был укрыться в Пернамбуко (Бразилия) и там разоружиться. В Гонконге, как говорят, видели два германских крейсера, сильно поврежденные в бою, которые вынуждены были снять весь экипаж на берег. И т. д.
Сводя все эти известия к одному, приходится признать, что морское и колониальное могущество Германии уже теперь, в начале войны, потрясено до основания, если не сломлено совсем. Почти треть ее торгового флота находится в руках неприятеля; остальные суда в лучшем случае обречены на бездействие, а иные из них приходится спешно продавать нейтральным государствам. Военный флот доказал свою неспособность померяться силами с английским флотом и защитить колонии. Император Вильгельм говорил когда-то немцам: «Ваше будущее – на воде», имея в виду деятельность флота и развитие колоний. На создание германского флота истрачены были миллиарды марок как из общеимперских сумм, так и собранных по всенародной подписке. Крушение этих заветных надежд – первый решительный и очень чувствительный удар, постигший Германию. Как бы ни развивались события далее, от этого удара Германии не скоро оправиться.
1 сентября 1914 г. Варшава
© Журнал "Россия в глобальной политике", № 4 июль-август 2004
Германия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 сентября 2004 > № 2911744
Валерий Брюсов
Россия в Сети
Павел Житнюк
© "Россия в глобальной политике". № 4, Июль - Август 2004
П.П. Житнюк – заместитель главного редактора, руководитель интернет-отдела ИА «Росбалт», веб-редактор журнала «Россия в глобальной политике».
Резюме За десять лет своего существования российский сегмент Интернета переживал взлеты и падения. Сегодня это уже не загадочный феномен, далекий от происходящих в обществе процессов, а в целом сформировавшаяся полноценная медийная и коммуникативная бизнес-среда.
В этом году российский Интернет отметил знаменательную дату. Десять лет назад, в марте 1994-го, была официально зарегистрирована национальная доменная зона ru. Все эти годы Рунет (российская часть Сети) динамично развивался, переживал взлеты и падения. Сегодня это уже не загадочный феномен, далекий от происходящих в обществе процессов, а сформировавшаяся в общих чертах полноценная медийная и коммуникативная бизнес-среда.
МЕЖДУ БРАЗИЛИЕЙ И ИСПАНИЕЙ
Число пользователей Сети в России, по данным фонда «Общественное мнение», возрастает. За минувшую пару лет оно увеличилось практически вдвое. Многолетний эмпирический опыт владельцев поисковых систем и систем интернет-статистики также показывает, что число российских пользователей прирастает в среднем на 40–50 % в год.
Согласно результатам исследования компании РОМИР, на сегодняшний день Сетью пользуются 13,2 млн человек (11,7 % взрослого населения России). Суточная аудитория Рунета, по данным Rambler’s Top 100, составляет порядка 4 млн пользователей, 52 % которых находятся в России. 45 % российских пользователей живут в столице (причем 45 % москвичей в возрасте от 16 лет пользуются Интернетом чаще одного раза в три месяца), 10 % – в Санкт-Петербурге, на оставшуюся же часть российской территории приходится 45 %.
Именно в Москве, а также Санкт-Петербурге, Новосибирске и ряде других крупных городов сконцентрировано основное число пользователей: сказывается слишком значительный технологический и экономический разрыв между мегаполисами и остальной территорией страны. Если в таких развивающихся странах, как Китай, Бразилия, Индия, благодаря которым в мире сейчас растет число интернет-пользователей, высокие технологии распространяются экстенсивным путем, то в России интернетизация пошла по интенсивному пути. Как отмечает один из экспертов по российскому рынку, очень серьезным фактором остается явление, которое на Западе называется digital divide (цифровой разрыв): «…в столице и научных центрах наши программисты-самоучки разрабатывают технологии, способные конкурировать на мировом рынке, а в глубинке последним достижением техники по-прежнему остается автоматическая доилка».
В России соотношение количества интернет-пользователей и не имеющих доступа к Сети людей сопоставимо с соответствующим показателем стран, которые по уровню экономического развития приближаются к Испании или Бразилии. Сравняться в этой сфере с высокоразвитыми странами Запада нам не позволяют недостаточно стабильная экономика и крайне низкое материальное благосостояние основной массы населения.
13,2 млн человек (11,7%) взрослого населения России пользуются Интернетом (февраль-март 2004 г)
Влиятельный американский журнал Foreign Policy, ежегодно рассчитывающий совместно с компанией A.T. Kearney «индекс глобализации» (Globalization Index) для 62 стран, отвел России всего лишь 44-ю позицию в своем списке – рядом с такими странами, как Колумбия, Саудовская Аравия, Тунис и Филиппины (http://www.atkearney.com/shared_res/pdf/2004G-index.pdf). Это показательно – ведь уровень развития в стране сети Интернет (количество пользователей, защищенных сайтов и пр.) является одним из критериев определения этого индекса. В принципе, как показывает данное исследование, информационное развитие России соответствует степени ее вовлеченности в процесс глобализации.
ИНТЕРНЕТ ПРИХОДИТ В ОФФ-ЛАЙН
Реальный прорыв в области распространения новых информационных технологий в России происходит именно сейчас. И связано это не с каким-то качественным технологическим сдвигом, а с конкретными переменами в общественном сознании. Интернет-технологии перестали восприниматься как что-то необычное, таинственное, новомодное. Интернет прочно вошел в жизнь россиян, а многие «сетевые» события стали заметным явлением в жизни общества. Так, вручение Национальной интернет-премии транслировалось в 2003 году в прямом эфире Первого канала. Создан специальный сайт, с помощью которого граждане могут задать вопросы президенту Путину. Через Интернет пользователи обсуждают текущие события, поддерживают или критикуют звезд эстрады, модельного бизнеса. Например, в марте 2004-го Rambler Internet Holding стал с российской стороны соорганизатором конкурса красоты Miss Universe, причем в выборе самой красивой девушки России через Интернет могли участвовать все желающие. Таким образом, очевидно: Интернет в России уже способен работать на нужды широких групп населения, а не только для избранной элитной «тусовки», как это было практически на всем протяжении 90-х годов прошлого века.
Интернет-СМИ встали в один ряд с офф-лайновыми средствами массовой информации – газетами, телевидением, радио. По данным компании «Рамблер», более 10 % пользователей интересуются новостями, опубликованными в Интернете. Это полтора миллиона человек, и все они, как правило, люди социально активные, имеющие высшее образование и работу. То есть те, кто оказывает или в будущем сможет оказать реальное влияние на происходящие в стране процессы.
Интересы русскоязычной аудитории Интернета (по данным Rambler, 2004 г)
Как заметил на прошедшем в апреле 2004-го Российском интернет-форуме (РИФ) известный сетевой аналитик, один из авторов альтернативного закона об Интернете Михаил Якушев, в 1999 году речь о Сети в нормативных федеральных актах вообще не шла. В 2004-м Интернет был упомянут в федеральном законодательстве около 10 раз, а в законодательных актах субъектов Федерации – не менее 50. Согласно Федеральному закону РФ «О связи», доступ в Интернет признан универсальной услугой связи. Это значит, что пользование Сетью не может быть запрещено ни одному гражданину Российской Федерации.
РУНЕТ – ЯВЛЕНИЕ УНИКАЛЬНОЕ
Выступая в феврале 2004 года на конференции «Инвестиции в российский Интернет», главный редактор журнала «Интернет-маркетинг» Андрей Себрант отметил уникальность отечественного сегмента Всемирной паутины. В отличие от национальных доменных зон, скажем, Германии, Испании или Великобритании развитием русской Сети занимались люди, которыми двигал не только коммерческий интерес, но и энтузиазм. Они смогли сформировать ресурсы и сервисы, ни в чем не уступающие западным аналогам, а зачастую и превосходящие их. В зоне ru пользователь может бесплатно получить услуги, доступ к которым в западной части Сети, как правило, предоставляется только за деньги.
В данном контексте весьма показателен пример международного интернет-концерна Lycos, пришедшего в Россию со своим порталом в надежде на то, что пользователи Рунета впервые получат интернет-проект европейского уровня. Через год Lycos пришлось полностью свернуть деятельность в России. Ему не удалось заставить российского «юзера» отказаться от услуг отечественных «Рамблера» и «Яндекса». Оказалось, что отсталая, по западным представлениям, страна смогла создать интернет-продукцию, способную конкурировать с такими популярными во всем мире ресурсами, как Yahoo!, Altavista, Msn, и др.
Все крупные мировые интернет-проекты – по сути, «дети» глобализационных процессов – существуют в рамках транснациональных корпораций. Например, в поддержке и разработке сайтов Msn или Yahoo! участвуют как американские, так и другие работающие на всем мировом пространстве компании. В России же разработка, поддержка и развитие интернет-сервисов и продуктов полностью осуществляется отечественными фирмами, даже если зачастую они стартовали благодаря западному капиталу.
«Что касается информационного наполнения и потребления, Россия даст фору многим более развитым и благополучным странам, потому что народ в ней “самый читающий в мире” и процесс создания информационной сокровищницы Рунета происходил без участия государственных чиновников. Это делалось на энтузиазме, а его у русскоговорящих гуманитариев во всем мире хоть отбавляй. Библиотека Мошкова, некоммерческие проекты Лебедева, «Анекдоты из России» – все это создано силами людей, которые неплохо зарабатывают по своей основной специальности, а интернет-активность является для них способом творческой самореализации, которая, в свою очередь, является функцией таланта. А этого ресурса в России всегда хватало», – говорит главный редактор ежедневной интернет-газеты «Лента.Ру» и один из основателей российских сетевых СМИ Антон Носик. «Российские интернет-проекты способны играть на западном рынке, но для этого нужна определенная воля и решимость их создателей к переориентации на этот рынок. Тут, думаю, достаточно двух-трех успешных примеров, чтобы образовалась тенденция. Но поскольку рынок интернет-проектов у нас не слишком прозрачен, люди не спешат рассказывать о своих успехах».
По мнению Марии Говорун, главного редактора авторитетного сетевого издания Web-Inform, неудачи зарубежных инвесторов в российский Интернет объясняются также «высоким уровнем customer loyalty (привычка потребителя к конкретным маркам товаров. – Ред.), характерным для российских пользователей, что связано с ограниченным знанием инфраструктуры Интернета и, как следствие, нежеланием “менять коней на переправе”.
На фоне высокого качества интернет-сервисов и консервативности отечественных пользователей настоящей “китайской стеной” на пути западных разработчиков в Россию становятся морфология национального языка и плохое знание пользователями английского (фактор, который отсутствует во многих развивающихся странах). Из-за специфики русского языка, например, неудобно использовать немодифицированные западные технологии поиска или защиты от спама (отправка незапрашиваемой электронной почты, рассылка незапрашиваемых рекламных и информационных объявлений. – Ред.)».
Кстати, «русские хакеры», взламывающие программное обеспечение, кардеры (совершающие незаконные действия с банковскими картами или использующие подложные номера кредитных карточек для оплаты тех или иных услуг – Ред.), а теперь и спаммеры сослужили России неплохую службу. «Как выяснилось, бороться с ними могут только отечественные специалисты. Поэтому компании, работающие над производством антивирусного и антиспаммерского программного обеспечения (самый яркий пример – “Лаборатория Касперского”), имеют большой успех за рубежом», – утверждает Говорун.
УЙТИ С ОБОЧИНЫ
По оценкам декана факультета информационных технологий и программирования Санкт-Петербургского института точной механики и оптики, члена международного оргкомитета чемпионата мира по программированию Владимира Парфенова, сегодня только в Санкт-Петербурге работает около 300 компаний, занимающихся программированием. В них занято примерно 4 тысячи сотрудников. По состоянию на апрель 2003 года 90 % заказов приходят с Запада, их общий объем у российских программистов составляет порядка 240 млн долларов в год.
Для сравнения: Индия, которая занялась развитием программирования на десять лет раньше России, является лидером в этой сфере и имеет западных заказов на 6 млрд долларов в год. Большие объемы заказов также у ирландских и израильских программистов (многие из них получили образование в СССР).
По оценкам других экспертов, в 2001-м Россия освоила объем офшорного программирования в размере 200 млн, а в 2003 году эта цифра составила около 460 млн долларов.
Поскольку спрос на IT-услуги в мире продолжает расти, увеличивается и предложение со стороны новых поставщиков. Вследствие этого рынок аутсорсинга (outsourcing – размещение заказов во внешних фирмах, прежде всего зарубежных. – Ред.) становится все более обширным и разнообразным. Среди стран, относительно недавно заявивших о себе на рынке услуг по разработке программного обеспечения на заказ, следует отметить Китай, Польшу и Филиппины. Несмотря на скромную долю этих стран на мировом рынке (китайские специалисты, чей высочайший уровень нельзя недооценивать, работают в большинстве случаев на внутренний рынок), они обладают целым рядом преимуществ. Это и наличие высококвалифицированных специалистов в области IT, и конкурентоспособные цены на предлагаемые услуги, и, что особенно важно, сильная поддержка экспорта IT-услуг со стороны правительств и самой отрасли. Определяя привлекательность для заказчика той или иной страны, действующей в области офшорного программирования, западные специалисты основываются и на других качественных показателях, таких, к примеру, как политическая ситуация и культурная совместимость. Однако более чем десятилетний успешный опыт Индии, а также достижения Ирландии, Израиля, Пакистана, Китая и Филиппин показали, что в создании благоприятного климата для развития информационных технологий особенно важную роль играют государство и общественные ассоциации IT.
Качественные показатели стран, занимающихся заказным программированием (Источник: Gartner Research)
В России развитие IT никогда не сопровождалось всеобъемлющей согласованной поддержкой государства и отрасли. Тем не менее российский рынок производства программного обеспечения, пока небольшой по масштабам, развивается динамично и имеет тенденцию к дальнейшему неуклонному росту, что обусловлено наличием талантливых специалистов, высоким качеством производимых продуктов и услуг, относительно невысокими затратами на оплату труда и прочими факторами, привлекающими иностранных заказчиков.
По данным информационного агентства РБК, объем продаж на рынке информационных технологий в России в 2003 году достиг 5,8 млрд долларов. По сравнению с 2002-м отрасль выросла почти на 25 %.
Растут расходы государственных структур на информационно-коммуникационные технологии (ИКТ). По оценкам, в 2003 году государственные организации направили на развитие ИКТ около 13 млрд рублей и ожидается существенный рост очередных затрат. К сожалению, совершенно невозможно посчитать, какой процент от этих денег был реально вложен в IT, а не «распылен» между организациями и чиновниками. В сфере взаимодействия государственных структур с IT-компаниями явление «откатов» точно так же распространено, как и в других областях.
Оптимистичны и прогнозы развития рынка электронного бизнеса. На Западе снова становятся востребованными системы электронной коммерции В2В (business-to-business, «бизнес для бизнеса»). Этот сектор рынка, ориентированный на организацию взаимодействия между компаниями в процессе производства и продажи товаров или услуг, охватывает осуществляемые в Сети торговые отношения между фирмами – организацию поставок и продаж, согласование контрактов и планов. По прогнозам различных аналитических компаний, объем общемировых продаж посредством В2В-систем в 2004-м составит 2–7 трлн долларов. Национальная ассоциация участников электронной торговли (НАУЭТ) оценивает объем российского рынка он-лайновой торговли на конец 2003 года в 900 млн долларов и прогнозирует его рост в 2004-м почти на 50 %. Пока, однако, основной объем продаж приходится у нас на долю B2С (business-to-consumer, «бизнес для потребителя») – около 480 млн долларов в 2003-м и, как ожидается, 615 млн в 2004 году. Что же касается B2B и еще одного направления электронной коммерции – B2G (business-to-government, «бизнес для правительства»), то их показатели, составившие в 2003-м соответственно 316 млн и 141 млн долларов, предположительно достигнут в 2004 году 464 млн и 275 млн долларов.
Следует, тем не менее, отметить, что, какие бы цифры и финансовые показатели по российскому аутсорсингу ни назывались, они так или иначе будут в значительной степени занижены – ведь множество IT-фирм, работающих напрямую на иностранного заказчика, никак не зафиксированы ни налоговыми органами, ни статистикой. По различным подсчетам, к известным 100 процентам официально зарегистрированных российских аутсорсинговых компаний можно добавить 50–80 % нигде не учтенных IT-образований, что довольно основательно меняет картину. (Многие незарегистрированные в России офшорные фирмы не могут получить регистрацию и сделать свой бизнес легальным из-за того, что большой процент заказов составляет программное обеспечение для интернет-порнобизнеса.)
Между тем, несмотря на наличие большого количества высококлассных специалистов, Россия не стала Меккой в области IT-технологий. Этот парадокс обусловлен многолетней оторванностью России от мировой экономики, языковым барьером, непродуманной таможенной и валютной политикой государства, отсутствием государственной поддержки индустрии, связанной с разработкой программного обеспечения. Большую проблему для развития Рунета представляет «утечка мозгов» из регионов в столицу. Процесс миграции квалифицированных технических кадров вызван объективными факторами: слишком ничтожны в регионах финансовые, карьерные, социальные возможности для специалистов по сравнению с Москвой.
Несмотря на определенные успехи, наша страна до сих пор находится на обочине рынка разработки программного обеспечения. Весь оборот российского рынка заказных работ составляет менее 10 % индийского. Еще хуже обстоят дела с рынком готового программного обеспечения: по пальцам можно пересчитать тех россиян, кто в той или иной степени завоевал сколько-нибудь значимые позиции на мировом IT-рынке. Так, продукция петербургской «ПРОМТ», которая работает на российском рынке более 13 лет и специализируется на системах машинного перевода, известна за рубежом с 1996-го, системы «ПРОМТ» продаются практически по всему миру. Западный рынок дает компании примерно 40 % от ее общего оборота.
РУНЕТ: ЧТО ДАЛЬШЕ?
По мнению многих авторитетных игроков на российском интернет-рынке, время революций и глобальных потрясений в Рунете прошло. Впереди – более-менее предсказуемый и монотонный процесс эволюции. Механизм социализации в обществе постепенно изменится: жизнь людей будет все в большей степени зависеть от Всемирной паутины. Интернет может стать тем пространством, «где люди по-новому сформируют свою среду обитания» – так заявил в ходе Российского интернет-форума руководитель PR-службы «Рамблера» Иван Засурский. Стоит заметить, что все эти процессы возможны только в том случае, если в России сохранится стабильная экономическая и политическая ситуация. Кризис 1998 года, к примеру, крайне отрицательно повлиял на развитие отечественного интернет-рынка: тогда закрылись многие компании и проекты, замедлилось развитие сетей, услуг доступа в Интернет.
В последнее время настораживают попытки государства регламентировать Интернет. Безусловно, на данный момент уже назрела необходимость принятия законодательства об Интернете, но те проекты, которые предлагаются властями, сегодня, пожалуй, менее предпочтительны и гораздо более вредны для существования полноценного Рунета, чем его нынешнее состояние относительного «беззакония».
Как правило, такие предложения исходят от людей или групп, слабо представляющих себе принципы функционирования Сети. Ярким примером такого рода служит статья в «Известиях» (выпуск от 16 мая 2004 г.) мэра Москвы Юрия Лужкова «О темной стороне Интернета», представляющая собой типичный набор мифов и некорректных представлений о киберпространстве, характерных для сознания обывателя.
В целях борьбы с такими угрозами, как пиратство, нарушение авторских прав, порнография (которые, кстати, не являются болезнью исключительно Интернета), Лужков предложил повысить ответственность сетевых журналистов, лицензировать деятельность провайдеров, а самое главное — регистрировать по закону о СМИ каждый сайт, «чтобы не приходилось гадать, относится ли он, согласно нынешнему тексту закона, к “иным средствам массовой информации”». Но ведь сетевые журналисты и так давно подчиняются общему закону о СМИ, а провайдеры обязаны получать две лицензии (от Министерства связи). Реализация же третьей меры, предложенной столичным градоначальником, приведет к тому, что все сайты, не зарегистрированные как СМИ, окажутся вне закона, а остановить распространение информации, противоречащей российскому законодательству, все равно не удастся.
Ряд других общественных деятелей также выступили с инициативой законодательного регулирования Интернета. Так, сенатор от Республики Тыва Людмила Нарусова, сравнив Сеть с «мусорной ямой, зловонно попахивающей», вновь заявила о необходимости лицензировать интернет-сайты.
Впрочем, говорить о переходе Рунета на «китайскую модель» (при которой доступ граждан в Интернет полностью контролируется государством, стремящимся монополизировать этот рынок и самому стать провайдером) пока не приходится. Это связано как с объективными техническими, законодательными, финансовыми сложностями, так и с настроениями в обществе. Именно в силу этой совокупности причин провалилась скандальная идея внедрения Системы оперативно-розыскных мероприятий (СОРМ), которую операторы любой связи, включая сотовую и Интернет, должны были согласно приказу Министерства связи установить за свой счет и передать в безраздельное пользование сотрудникам Федеральной службы безопасности. В соответствии с данным актом спецслужбы получали практически неограниченное право прослушивать телефонные переговоры и читать поступившие по электронной почте сообщения. Однако Верховный суд РФ признал приказ несоответствующим Конституции.
На сегодняшний день российское интернет-сообщество консолидировалось, расширилось, приобрело определенные связи и рычаги давления во властных структурах. Так что можно надеяться: потенциальным государственным попыткам «очистить Интернет» будет противостоять достаточно мощная, способная воздействовать на общественное мнение сила.
© Журнал "Россия в глобальной политике", № 4 июль-август 2004
Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 6 сентября 2004 > № 2906329
Павел Житнюк
Париж – Берлин – Москва: новый европейский полюс?
© "Россия в глобальной политике". № 4, Июль - Август 2004
Бертран Безансено – дипломатический советник министра обороны Франции. В основе данной статьи – его выступление на конференции «Париж – Берлин – Москва и “Европа двадцати пяти”», организованной в июне 2004 года ассоциацией «Демократия» совместно с Российским культурным центром. Материал отражает личную точку зрения автора.
Резюме Конфликт, связанный с Ираком, способствовал зарождению тесных взаимоотношений между тремя столицами, и эти связи не ослабли после завершения англо-американской военной кампании. Какова та специфическая роль, которую это трио готово сыграть в расширенной Европе?
До иракского кризиса никому и в голову не пришло бы задаться вопросом о том, могут ли Париж, Берлин и Москва составить стратегическую ось в центре новой Европы. Однозначно ответить на него едва ли можно и теперь. Очевидно только то, что, во-первых, конфликт, связанный с Ираком, способствовал зарождению тесных взаимоотношений между тремя столицами и, во-вторых, эти связи не ослабли с завершением англо-американской военной кампании в Ираке. Но окажется ли партнерство трех столиц долговечным, если лежащие в его основе особые отношения ограничатся исключительно иракской проблематикой? Чтобы оценить перспективы зародившегося сотрудничества, требуется многосторонний анализ данного явления. В чем причины сближения? Способно ли оно послужить основой для создания подлинно стратегической оси? Какова та специфическая роль, которую это трио готово сыграть в расширенной Европе?
ОСНОВЫ ДЛЯ СБЛИЖЕНИЯ
Стимулом для шагов трех государств навстречу друг другу стал не только иракский кризис. Главную роль здесь сыграла беспрецедентная активизация в течение двух последних лет франко-германского сотрудничества, пришедшая на смену периоду охлаждения отношений. В обеих столицах поняли: чтобы поезд европейского строительства не сошел с рельсов, требуется добавить динамики франко-германскому локомотиву, поскольку впереди серьезное препятствие – расширение Европы. Инициативы, выдвинутые Парижем и Берлином для преодоления собственных разногласий по вопросам Сообщества, имели ключевое значение для продвижения к заключению нового европейского договора. Это во-первых.
Во-вторых, к традиционному политическому сотрудничеству вернулись благодаря прежде всего усилиям лидеров Франции и России. И Жак Ширак, и Владимир Путин осознали: только совместными действиями можно добиться того, чтобы голос каждого был лучше слышен в однополярном мире. Вот почему базой для развития сотрудничества между обеими странами стал принцип взаимодополняемости, а многосторонний подход к решению международных вопросов разрабатывался сообща.
Третий фактор – это взаимное притяжение между Германией и Россией, которое существовало всегда, а в изменившихся условиях европейской и международной обстановки приобрело новые формы.
Иракский кризис, усиливший все эти факторы, послужил поводом для выражения общей готовности противостоять американскому превосходству. В сегодняшнем мире невозможно не считаться с мощью Соединенных Штатов, и те, кто хочет быть услышанным, должны объединяться. Поэтому каждая из трех сторон заинтересована в том, чтобы иметь опору в лице двух других.
Среди других стран Запада Франция традиционно сохраняла самостоятельность и пользовалась этим при ведении диалога с Югом. Такую свободу действий обеспечивали, с одной стороны, франко-российские отношения, а с другой – процесс европейского строительства, движущей силой которого всегда являлся франко-германский тандем.
Россия, чья международная значимость значительно снизилась в результате развала Советского Союза и Организации Варшавского договора, тоже озабочена поиском возможностей для восстановления своей роли в качестве региональной державы, а также на мировом уровне – в рамках ООН. Особое взаимодействие с Парижем и Берлином, начало которому было положено в связи с необходимостью решения проблемы Ирака, явилось инструментом для достижения этой цели.
Что касается Германии, то ее цель – добиться «нормализации» своего положения в международном сообществе, то есть независимости в деле защиты собственных национальных интересов. Эту задачу Берлин решает, опираясь на процесс европейского строительства, а особые отношения с Парижем и Москвой являются при этом одной из составных частей нового статуса Германии как будущего постоянного члена Совета Безопасности ООН.
Наконец, в сближении между Парижем, Берлином и Москвой важную роль играет продолжающееся европейское строительство. Ибо если франко-германский локомотив не тронется с места, расширение Европейского союза подорвет процесс создания единой Европы, которому столь привержены оба этих государства. Россия тоже связывает свое будущее с ЕС – ведь добрая половина ее экономических контактов приходится именно на долю Евросоюза. В то же время Россия не может оставаться безучастной, видя, что расширение Европейского союза (так же как расширение НАТО) угрожает лишить ее традиционных связей с новыми странами-членами, пытающимися шаг за шагом избавиться от российского влияния. Поэтому особые условия партнерства с двумя европейскими державами, которые являются лидерами в деле строительства ЕС и на которых зиждется экономическое и политическое процветание Европы, – это не что иное, как инструмент для установления тесных связей России с Евросоюзом.
Таким образом, сближение трех столиц позволяет ослабить тиски односторонней политики США и в то же время укрепить взаимосвязи России и Европейского союза.
ПЕРСПЕКТИВЫ СОЗДАНИЯ ОСИ
Те или иные государства могут составить политическую ось только в том случае, если они ставят перед собой общую ясную цель и проводят по-настоящему согласованную политику.
Но регулярного саммита, который институционализировал бы трио Франция – Германия – Россия, не существует (или пока не существует?). Есть факторы, способствующие сближению, но нет ясно обозначенной общей цели, как таковой. Россия действует в соответствии со своими национальными приоритетами, а Франция и Германия – в интересах Европы. Иракская проблема обусловила совпадение интересов трех государств в сфере защиты международных норм и недопущения использования ООН в качестве инструмента для достижения отдельными государствами своих целей.
Однако общая политическая стратегия отношений с Вашингтоном отсутствует. Каждый из трех партнеров не только желает сохранить относительную независимость своей политики на американском направлении, но и дорожит прочными отношениями с Соединенными Штатами. Ни один из них не готов взять на себя ответственность за создание оси, направленной против Вашингтона, – ведь необходимо соблюдать элементарную осторожность перед лицом сверхдержавы. Кроме того, и Франция, и Германия учитывают в первую очередь всеобъемлющую взаимозависимость между ними и США, огромное значение американского рынка и, конечно, наличие общих ценностей. Для Москвы же тесное сотрудничество с Западом – это путь к модернизации Российского государства.
На самом деле каждая из трех стран имеет особые отношения с Соединенными Штатами. Россия, в частности, стремится восстановить влияние, которое имел СССР, особенно в зоне стран – членов организации Центральноевропейская инициатива. Помимо того, и у России, и у США – своя политика в Центральной Азии и на Кавказе, причем «мирное сосуществование» в бывших среднеазиатских республиках СССР дается обеим державам проще, чем в закавказских. На поверку эти двусторонние отношения оказываются противоречивыми, если не двусмысленными. Москва стремится сохранить видимость отношений во имя квазипаритета, Вашингтон же играет на этих амбициях.
В результате событий вокруг Ирака в отношениях Германии к США и Североатлантическому альянсу произошел перелом: это был своего рода кризис эмансипации (такой же, какой несколькими годами ранее Германия пережила по отношению к Франции и ЕС). Но хотя приоритетом германской политики, безусловно, является европейское строительство, Берлин все же стремится поддерживать тесные отношения с Вашингтоном. Это тоже одно из слагаемых статуса Германии в качестве будущего постоянного члена Совета Безопасности ООН.
Независимый подход к политике Вашингтона в вопросах, связанных с иракской проблемой и продвижением идеи многополюсного мира, продолжает приносить Франции политические плоды в сфере ее отношений с Югом и международным сообществом. Но при этом Франция понимает: ее связывают с США фундаментальные интересы, и конфронтация с Америкой имеет свои границы. Одним словом, сближение между Парижем, Берлином и Москвой зиждется на совпадении интересов в условиях новой стратегической обстановки и является в первую очередь осью для самих себя.
РОЛЬ В РАСШИРЕННОЙ ЕВРОПЕ
Как известно, большинство средних и малых стран Европы, в особенности новые члены Европейского союза, испытывают инстинктивное недоверие к объединениям государств, которые, как они полагают, имеют сходство с директоратом или партнерством крупных держав и препятствуют их участию в строительстве Европы в качестве равноправных игроков.
Ось Париж – Берлин подвергается критике не только в Риме и Мадриде, но и на востоке Европы. Недавнее согласование позиций с Лондоном (в ходе встречи в феврале 2004 года президента Франции Жака Ширака, канцлера Германии Герхарда Шрёдера и премьер-министра Великобритании Тони Блэра. – Ред.) отчасти успокоило новых членов Евросоюза, однако повод для недоверия, несомненно, остается. Что касается партнерства Лондон – Мадрид – Рим – Варшава, то оно распадется после завершения иракского кризиса. А вот то, что было воспринято некоторыми как зарождение оси Париж – Берлин – Москва, рассматривалось как акт отлучения в отношении стран, наиболее приверженных НАТО (Великобритания, Нидерланды, Италия), и еще в большей степени в отношении государств – бывших членов Организации Варшавского договора. Берлин по очевидным причинам, уходящим корнями в далекую и не столь отдаленную историю, безусловно, более чувствителен к подобным настроениям. То же самое можно сказать и о Париже.
Впрочем, это не означает, что сближение между тремя столицами не оказывает влияния на европейское строительство. В действительности, как утверждают, Москва рассматривает свои особые взаимоотношения с Парижем и Берлином как средство углубления отношений с ЕС. Не случайно Россия обратилась к Франции и Германии с призывом поддержать ее предложение о создании структуры Россия – Европейский союз по модели Совета НАТО – Россия.
Париж и Берлин в свою очередь убеждены, что в интересах Евросоюза обнадежить Россию; в то же время большинство новых стран-членов хотят быть уверенными, что, вступив в НАТО и ЕС, они избавляются от многолетней опеки Москвы. Пока Восточная Европа по-прежнему остро воспринимает эту проблему, но со временем возобладает более объективная оценка взаимных интересов. А это означает, что надо продвигаться вперед.
Итак, сближение между Парижем, Берлином и Москвой – это не исключительно конъюнктурное явление, обусловленное иракской проблемой. Оно соответствует стремлению трех столиц сохранить в условиях современной стратегической обстановки определенную свободу действий, предпринимая согласованные шаги. Такая тактика позволит им ограничить негативное воздействие однополюсного мира.
Речь не обязательно должна идти о создании оси, как таковой, поскольку это понятие не отражает сути глобальной политики, основанной на общих фундаментальных целях. Напротив, для каждого из участников этой оси существенно важны также и отношения с Вашингтоном. Более того, идея создания оси Париж – Берлин – Москва не найдет поддержку в Европе и окажется несовместимой с концепцией европейского строительства. Вместе с тем такое сближение отражает реалии новой обстановки в Европе – Европе расширенной. А если оно приведет к установлению более тесных связей между Россией и ЕС, то это, безусловно, станет успехом.
Связка Париж – Берлин – Москва представляет собой скорее одну из групп влияния внутри «Европы двадцати пяти». Она действует наряду с тройкой Париж – Берлин – Лондон, объединенной общими интересами в сфере безопасности, а также наряду с «Веймарским треугольником» (Париж – Берлин – Варшава). Не исключено, что возникнет еще одно трио, Париж – Берлин – Мадрид, к созданию которого, очевидно, стремится новый премьер-министр Испании.
Все эти различные партнерства включают в себя связку Париж – Берлин. Будучи, по сути, европейской, коалиция Париж – Берлин – Москва отличается тем, что имеет более широкий радиус действия, поскольку особенно влияет на деятельность ООН. На самом деле это один из важных полюсов влияния в строящейся Европе, служащий к тому же связующим звеном между другими многочисленными центрами силы. Какие бы шаги мы ни предпринимали, необходимо, с одной стороны, учитывать существование этих различных полюсов, а с другой – не терять способность эффективно работать сообща. И в этом состоит вызов, с которым мы сегодня столкнулись.
© Журнал "Россия в глобальной политике", № 4 июль-август 2004
Ирак. Франция. Германия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 сентября 2004 > № 2851539
Бертран Безансено
Суд по правам человека в Страсбурге перенес на полгода слушания по иску польского гражданина о компенсации со стороны Украины за имущество, конфискованное у его бабушки и дедушки вследствие изменения границ после II Мировой войны. За это время сторона истца должна, согласно выводу суда, определить размер компенсаций. Как передает Deutsche Welle, Польша должна изменить свой Закон, касающийся вопросов реституции. В целом же подобных компенсаций добиваются 80 тыс. поляков.В июне т.г. Европейский суд по правам человека вынес решение по похожему иску. Гражданин Польши Ержи Броневски добивался от своего правительства компенсации стоимости имущества бабушки, утраченного после войны в результате переноса восточной границы Польши на Запад. В частности, находящегося сейчас на территории Львова дома и земельного участка, оцененного в 85000 евро. В пред.г. польский сейм принял Закон о компенсации, согласно которому при наличии соответствующих доказательств можно было получить 15% стоимости утраченного имущества, но не более 11000 евро.
По данным Евростата, уровень безработицы в зоне евро остался в июле стабильным по сравнению с июнем с.г., на уровне 9% от трудоспособного населения. По сравнению с июлем 2003г. уровень безработицы вырос на 0,1%. Самый высокий уровень безработицы зарегистрирован в Польше (18,8 %), в Словакии (15,9 %), в Литве (11,3 %) и в Испании (11 %), в то время как самые низкие были зарегистрированы в Австрии (4,2%), в Люксембурге (4,3%), в Ирландии (4,5%) и в Кипре (4,5%). В Бельгии, где один из самых высоких уровней безработицы среди молодежи (22,5 %), уровень безработицы в июле составил 8,6%, оставаясь неизменным с апр. 2004г.
По данным Евростата, среди 25 стран-членов ЕС самые высокие минимальные зарплаты установлены в странах Бенилюкса. Минимальная зарплата в Люксембурге составляет 1403 евро, в Нидерландах – 1265 евро и в Бельгии – 1186. В Ирландии, Франции и Великобритании минимальный уровень оплаты труда выше 1 тыс. евро. В Португалии, Испании, Греции, Словении и на Мальте он варьируется в пределах 471-605 евро. В семи новых странах ЕС – Латвии, Литве, Словакии, Эстонии, Польше, Венгрии и Чехии – минимальная зарплата составляет от 121 до 207 евро. Минимальный уровень зарплаты установлен во всех странах ЕС, кроме Германии, Австрии, Финляндии, Швеции, Италии, Дании и Кипра.
Германия продает Польше 9 последних самолетов МиГ-29 советского производства по символической цене в 1 евро за штуку. 24 таких истребителя достались бундесверу в наследство от бывшей ГДР. 13 из них уже переданы Польше, 1 разбился в 90гг. над Северной Германией. Еще 1 МиГ-29 германские ВВС решили оставить «на память» – он обретет вечную стоянку в берлинском музее люфтваффе. Советские самолеты заслуженно пользовались любовью у немецких летчиков. Пилоты ГДР называли МиГ-29 «красной дивой». Полюбился он и летчикам ФРГ своей «технической изысканностью». Однако самолет был дорог в эксплуатации по сравнению с аналогичными западными системами. Самолеты, которые будет переданы Польше во вторник, переоборудованы под натовские стандарты. Это обошлось Германии в 90гг. в 700 млн. марок.
Строго ограниченное ядерное будущее
Андрей Гагаринский,
Российский научный центр "Курчатовский институт"
Резюме О докладе MIT «Будущее ядерной энергетики»
Пожалуй, важнейшим событием последних лет в мировом ядерном сообществе, хотя практически только им пока и оцененным, стало начало серьезного анализа «второй ядерной эры». Так уже многие специалисты называют перспективы крупномасштабного развития ядерной энергетики в XXI веке, рассмотрение которых почти скачком перешло от творчества отдельных групп в разных странах к большим международным программам.
Инициированный DOE проект «Генерация-IV» (GIF), который стартовал в начале 2000 года, объединил десять развитых и развивающихся, но «ядерно-продвинутых», стран, намеренных предложить мировому сообществу ядерно-энергетические установки, пригодные для коммерциализации уже к 2030 году. GIF сосредоточился на новых технологиях, уже отобрал (после изучения более 100 концепций) шесть систем, признанных самыми многообещающими и нашедших поддержку в странах-участниках. Предполагается, что хотя бы некоторые из них будут доведены до уровня, способного заинтересовать промышленность.
Начавшийся чуть позже Международный проект МАГАТЭ ИНПРО, обязанный своим рождением российской инициативе, объединил не только страны, которые являются «держателями» ядерных технологий, но и потенциальных пользователей ядерной энергии. Членами ИНПРО стали уже 17 стран четырех континентов. Заявленная цель – определить необходимые действия на национальном и международном уровнях для достижения ядерной энергетикой значимого вклада в устойчивое обеспечение энергетических потребностей в XXI веке.
На фоне этих больших и достаточно инерционных работ, «втянувших» в свою орбиту многие десятки специалистов целого ряда стран, доклад сравнительно небольшой группы ученых Массачусетского Технологического Института не только не остался незамеченным, а наоборот, вызвал значительный международный резонанс. Он обсуждался на ряде митингов МАГАТЭ, во многих странах, научных институтах и лабораториях мира. Это обсуждение продолжается и сейчас, почти через год после опубликования. По-видимому, в мире нет специалистов, занимающихся «ядерным будущим» и не знакомых с докладом MIT.
Вряд ли такой широкий интерес могли бы вызвать только вполне очевидные достоинства работы, которые, хотя в той или иной мере присущи и многим другим серьезным исследованиям в этой области, но заслуживают по меньшей мере краткого перечисления:
· Исследование носит достаточно комплексный характер, когда авторы стремятся не упустить значимых факторов, определяющих облик ядерного будущего (ресурсы, экономика, безопасность, отходы, нераспространение и т.д.). В этом смысле, если не по глубине анализа (авторы сознательно позволяют себе недоказанные суждения), то по его полноте, работа стремится к «стандартам», принятым в GIF и ИНПРО.
· Исследование поддерживает и конкретизирует, применительно к США, известную позицию «ядерщиков», что из-за долговременного характера стратегических проблем энергетики, и особенно ядерной, правительства (заметим – возможно и не в одиночку) должны формулировать политику и осуществлять государственную поддержку необходимых на длительную перспективу технологий.
· В докладе отстаивается известный тезис о существенной и неисключаемой из общей стратегии роли ядерной энергии в ряде возможностей снижения выбросов двуокиси углерода, вызванных производством энергии.
· Исследование поддерживает НИОКР в сфере не только легководных, но и высокотемпературных газоохлаждаемых реакторов (правда, в основном для электрической генерации, лишь с упоминанием о возможностях этого энергетического источника для производства водорода), что соответствует общемировой тенденции.
· В докладе предлагается и обосновывается необходимость двух важных не только для США научных программ: оценки с высокой долей надежности мировой базы урановых ресурсов, а также моделирования и анализа промышленных систем ядерной энергетики.
· В «чувствительной» и во многом определяющей будущее ядерной энергетики области противодействия распространению авторы доклада обозначают идею, быстро набирающую если еще не сторонников, то уже готовых ее обсуждать, хотя не очень ясную политически: разделение стран на пользователей ядерно-энергетических технологий, освобожденных от необходимости создания инфраструктуры ядерного топливного цикла, и «поставщиков» или «государств ядерного топливного цикла», взявших на себя, прежде всего из соображений собственной безопасности, обеспечение «привилегированных» стран технологиями, топливом и вывозом отработанного топлива.
Разумеется, этот краткий перечень не исчерпывает достоинств отчета MIT, но и не объясняет интереса к нему. Основная причина этого интереса в другом – редком по категоричности для прогнозных исследований выводе авторов о преимуществах так называемого открытого (once-through) топливного цикла, как о безальтернативном будущем ядерной энергетики, по крайней мере, до середины века.
При этом обращает на себя внимание жесткость рекомендаций нынешнему руководству США (и не только ему), особенно заметная для иностранных специалистов – читателей работы, не привыкших так разговаривать со своими правительствами:
«В следующем десятилетии правительству и промышленности в Соединенных Штатах и других странах следует отдать предпочтение развертыванию АЭС с открытым топливным циклом, а не продвижению более дорогостоящих технологий, использующих замкнутые топливные циклы, включая переработку и новые, более современные тепловые реакторы или реакторы на быстрых нейтронах».
«Департаменту энергетики США следует ориентировать научно-исследовательскую программу на открытый топливный цикл».
«Правительства стран, занимающихся строительством АЭС, не должны оказывать содействия другим странам в развитии и развертывании топливного цикла PUREX/MOX».
И совсем уже в духе раннего советского отношения к генетике и кибернетике:
«Департаменту следует прекратить разработку и обоснование усложненных топливных циклов и реакторов, пока не станут доступны результаты проекта системного анализа ядерной энергетики».
Такая определенность рекомендаций, естественно, заставляет обратиться к базе, на которой эти «сильные» утверждения делаются. К сожалению, вполне объяснимая неопределенность в исходных посылках отчета удивительно дисгармонирует с однозначностью полученного результата. Именно это несоответствие требует более детального рассмотрения.
Пределы развития
Авторы отчета безусловно знают, хотя прямо и не говорят о достаточно однозначной зависимости потребностей в технологических инновациях от темпов развития мировой ядерно-энергетической системы.
Если представить себе не слишком вероятный, но не исключаемый из рассмотрения вариант отказа человечества от ядерной энергетики на ее сегодняшнем уровне около 400 ГВт (в докладе упоминается такой сценарий, оцениваемый как «ошибка»), то окончательное «закрытие» придется, с учетом вполне реалистичного срока службы ядерных энергоблоков в 50-60 лет, на конец прогнозируемого авторами периода (точнее, на 2060 год). В этом сценарии, естественно, нет необходимости в каких-то инновациях как в реакторах, так и в технологиях топливного цикла, хотя даже в этом случае было бы неразумно отказываться от возможности полезного сжигания в реакторах уже накопленного и выделенного плутония, как «оружейного», так и «энергетического». Единственная в этом сценарии область, открытая для инноваций – усовершенствование технологий вывода АЭС из эксплуатации и долговременного и окончательного захоронения отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) и радиоактивных отходов (РАО).
Справедливо отвергая такой сценарий, авторы практически выходят в своем рассмотрении на аналогичную схему «развития» мировой ядерной энергетики, только перед фазой «медленной смерти» (к концу века) она сначала увеличивает свои мощности до 1000 ГВт в «низком» или до 1500 ГВт в «высоком» сценарии MIT к 2050 году. На первый взгляд, логика такого странного сценария не просматривается (и не объясняется авторами). Ниже придется вернуться к причинам, которые могли бы заставить человечество, научившееся к середине века вводить в строй по 15-25 ГВт мощностей атомных станций, неожиданно прекратить развитие этого энергетического источника и начать обратный процесс. Заметим при этом, что второй свой «высокий» сценарий – рост ядерной энергетики до 1500 ГВт к середине века, авторы оставляют как бы «за скобками» основных выводов.
Авторы основывают свои сценарии, по их собственным словам, «не на экономическом прогнозе, а на модели того, каким может быть рост электроэнергетики в странах, стремящихся к доведению уровня жизни до приемлемых показателей...». Модель предполагает умеренный, около 1%, ежегодный прирост потребления электроэнергии на душу населения развитых стран, и существенно больший, но ограниченный показателем около 5%, прирост в развивающихся странах. Из этих предпосылок, на основе не вполне ясных, но диверсифицированных для групп стран разного уровня развития алгоритмов, получаются темпы развития мировой ядерной энергетики. Полученные средние темпы в 20 ГВт в год, как считают авторы отчета, «не являются неразумным предположением, но остаются очень трудной задачей». Не особенно споря с такой оценкой, следует все же заметить, что мировая ядерная энергетика уже имеет опыт развития с таким темпом в течение десятилетия (1980-1990 гг.).
К детальному прогнозу развития ядерной энергетики в отдельных странах нетрудно предъявить множество вопросов. Например, Франции, по оценкам авторов, предлагается за 50 лет построить 30 ГВт ядерных мощностей – задача, которую эта страна для обеспечения своей энергетической безопасности в свое время (те же 80-е годы) решила за 8 лет. Заметим, что совсем «не повезло» Украине, для которой сценарием предусмотрен один блок за 50 лет, что страна предполагает перекрыть вдвое уже в ближайшем году. Чехия же вообще успела в прошлом году «перевыполнить задание» MIT – 3 ГВт к 2050 году. Список подобных «неувязок» можно продолжить.
Однако в целом, предложенные в отчете MIT сценарии мирового ядерно-энергетического развития вполне можно считать реалистичными (как и множество других возможных вариантов), но никак нельзя признать глубоко обоснованными (на что авторы, собственно, не претендуют) и, тем более, предельными, что и определяло бы достаточные технологические инновации. В этих «пределах» поддерживаемые авторами инновации - повышение эффективности использования топлива в легководных реакторах и развитие высокотемпературных реакторов – действительно можно признать почти достаточными, хотя, как будет показано ниже, желательность снижения объемов добычи, обогащения урана и захоронения ОЯТ за счет хотя бы частичного внедрения переработки ядерного топлива уже начинает проявляться.
Для анализа долгосрочных целей ядерной энергетики вполне оправданным представляется подход проекта ИНПРО, который основывается на сценариях, содержащихся в Специальном отчете об эмиссионных сценариях (SRES) Межправительственного совета по климатическим изменениям, опубликованном в 2000 году. С учетом их международного авторства и рассмотрения правительственными и научными экспертами, сценарии SRES можно признать «последним словом» в области долгосрочных энергетических прогнозов. Они предполагают четыре типа развития, каждый из которых представляет собой внутренне согласованный набор демографических, социальных, технологических и экологических предпосылок. Не вдаваясь в детали, заметим, что для всех этих вариантов развития, ядерная энергетика остается достаточно скромной частью «энергетического набора» (8-10% от первичной энергии в конце века). Тем не менее, прогнозируемый диапазон ее возможностей только в электроэнергетике составляет 1100-4600 ГВт в 2050 году и 1600-5600 ГВт в 2100 году, т.е., «исправленный» на поступательное развитие до конца века основной сценарий MIT как раз представляет его нижнюю границу.
Включение в рассмотрение так называемой «агрессивной» ядерной энергетики, повышающей свою рыночную привлекательность за счет частичного вытеснения других энергетических источников и из электропроизводства, и из таких областей использования, как производство водорода, тепла и пресной воды, доводит потребности в ядерных энергетических мощностях до уровня 10000 ГВт к концу века.
Понятно, что к этому «диапазону возможностей» можно относиться не менее критически, чем к сценариям MIT, но не закладывать его в настоятельно рекомендуемый авторами проект системного анализа ядерной энергетики было бы непростительно. Кстати, в Курчатовском Институте, конечно, не располагающем миллиардом долларов, который авторы предлагают выделить в течение 10 лет на моделирование и анализ промышленных систем ядерной энергетики, работы по анализу перспектив ядерно-энергетических систем на мировом, региональном и национальном уровне ведутся более 30 лет, и в последнее время, поддержку проекта ИНПРО, на базе довольно детальных математических моделей. Просмотр на их основе «диапазона возможностей» ядерной энергетики и анализ потребностей в инновациях при темпах ее развития, превышающих сценарий MIT, выполнен и, как представляется, некоторые его результаты сделают более ясной позицию авторов отчета.
Ресурсы развития
Авторы отчете MIT совершенно справедливо констатируют, что «в сценарии глобального развития жизнеспособность открытого цикла зависит от имеющихся запасов урана по коммерчески привлекательной цене», и оправдывают свой сценарий тем, что «мировые запасы урановой руды позволяют обеспечить как строительство 1000 новых реакторов в ближайшие 50 лет, так и поддержание этого уровня развития в течение сорокалетнего срока эксплуатации указанных мощностей».
Этот «важный постулат, лежащий в основе исследования», уже требует развернутых комментариев. Вполне справедливая ссылка, как на «наиболее авторитетный источник» (и, заметим, общепризнанный) для оценок ресурсов урана - «Красную Книгу» ОЭСР/МАГАТЭ, предлагает известное значение запасов, которые могут быть извлечены с использованием существующих технологий в современных экономических условиях при оцененной стоимости извлечения, и прогнозных или «спекулятивных», ресурсов, основных характеристиках подобия и геологических экстраполяциях. В суммарное значение 16.2 млн. метрических тонн эксперты уже включают 5.5 млн. тонн без ценовой оценки. С учетом уже извлеченных ресурсов – коммерческих запасов, складов военных материалов, а также возможного повторного обогащения обедненного урана, можно довести оценку мировых ресурсов урана до 17.1 млн. тонн.
Следует подчеркнуть, что именно этого ресурса – 17 млн. тонн – требует максимальный сценарий отчета MIT (с «закрываемой» после 2050 года ядерной энергетикой), что, по-видимому, вполне объясняет ее выбор, сделанный авторами, как было показано выше, на основе весьма «гибких» предпосылок.
Разумеется, оставаться на верхней границе оцененных ресурсов урана нежелательно, и в отчете приводится достаточно обоснованная критика консерватизма известной оценки ОЭСР/МАГАТЭ. При этом, естественно, справедливо положение, что рост цены на уран приведет к увеличению разведанных запасов, а также качественно очевидный тезис, что рост стоимости урана, составляющей небольшую долю в цене ядерной электроэнергии, не может значительно увеличить последнюю.
К этому можно добавить, что сегодняшние «низкие» оценки ресурсов урана могут объясняться недостаточно активным финансированием разведки месторождений, отсутствием стимулов к поиску урана более высоких ценовых категорий, чем сегодняшние 20-40 USD/кгU, возможностью побочного производства урана при добыче других продуктов, и рядом других соображений. В пределе, можно обсуждать возможности добычи урана из морской воды (где его около 4 млрд. тонн), поскольку поиски приемлемых технологий такой добычи не прекращаются.
Однако, все более высокие оценки количества урана, пригодного для добычи по цене порядка 130 USD/кгU и выше (авторы оперируют значением в 30 млн. тонн), основаны либо на качественных соображениях, либо на экстраполяциях зависимости между ценой и доступными ресурсами, более или менее известной при цене до 40-50 USD/кгU. Подобные экстраполяции полезны для оценок, например, цитируемое в отчете предположение австралийских специалистов, что «удвоение цен на уран... может обеспечить десятикратное увеличение оцененных ресурсов», вполне соответствует независимым оценкам российских энергетических экспертов.
Однако базировать на них однозначные рекомендации по свертыванию программ НИОКР в области новых ядерных топливных циклов было бы крайне опрометчиво. Не следует забывать также известное положение, что прекращение наращивания производства того или иного топлива происходит задолго до приближения к исчерпанию доступных ресурсов. В случае нефти, например, энергетические сценарии Международного энергетического агентства ОЭСР предполагают прекращение роста производства уже между 2020 и 2040 годами. Доказанные запасы урана-235 представляют собой достаточно быстро исчерпываемый ресурс, принципиально не отличаясь в этом от нефти.
В целом, тезис отчета MIT о необходимости «реализации программы оценки мировых урановых ресурсов, включающей в себя проведение геологической разведки, преследуя цели с более высокой долей надежности определить мировую базу урановых ресурсов», заслуживает всяческой поддержки.
Ориентация ядерной энергетики на открытый топливный цикл, принципиально переводящая ее в разряд технологий с быстро исчерпаемым топливным ресурсом, имеет и другие хорошо известные ограничивающие развитие последствия. Расчеты наглядно показывают их, например, для «верхнего» сценария MIT, с учетом отказа от свертывания растущей ядерной энергетики после середины века (а это все еще меньше «средних» для ядерной энергетики сценариев вышеупомянутого исследования SRES). Помимо огромных масштабов добычи урана, высокой должна быть и мощность разделительных производств – более 500 млн. ЕРР в год к концу века (сегодняшнее мировое производство, развитое отнюдь не только для мирного использования ядерной энергии, составляет чуть более 50 млн. ЕРР в год). Нет нужды напоминать, что именно обогащение урана, а не сама ядерная энергетика, несет наибольший риск распространения ядерного оружия. Авторы в этой связи справедливо отмечают, что «следует уделять больше внимания рискам распространения на входе в топливный цикл».
Упоминаемый, но не акцентируемый авторами исследования MIT фактор – неизбежный и быстрый рост объемов отработавшего ядерного топлива (около 3 млн. тонн к концу века), также заслуживает количественной оценки. В рассматриваемом сценарии мир выходит на почти ежегодное сооружение хранилищ для этих материалов, в открытом цикле представляющих собой либо отходы, либо шахты для будущей «добычи» плутония, причем каждое – масштаба Юкка Маунтин (70 000 тонн). Уже одно это обстоятельство, по справедливому замечанию авторов, «предсказывает повышение интереса к усовершенствованным замкнутым топливным циклам».
Еще один экологический фактор, вообще не затрагиваемый в отчете, связан с извлечением при добыче урана из земной коры в окружающую среду достаточно большого количества радиоактивных веществ (радон, радий и др.). Разумеется, воздействие на окружающую среду (в том числе и радиационное) присуще всем энергетическим производствам, и корректное его сопоставление представляет собой самостоятельную и непростую задачу. Однако прямое сравнение по этому показателю замкнутого и открытого топливных циклов с их потребностями в уране было бы довольно наглядным. Если принять данные Научного комитета ООН по действию атомной радиации об ожидаемой коллективной дозе от хвостов рудников и заводов по производству урана, возникающей от добычи урана, необходимого для производства энергии ГВтЧгод (150 чел.-Зв), нетрудно получить коллективную дозу для человечества от открытого топливного цикла в рассматриваемых масштабах, сравнимую с той, которой люди обязаны испытаниями ядерного оружия в атмосфере.
Замыкание ядерного топливного цикла с введением в систему ядерной энергетики быстрых реакторов с расширенным воспроизводством плутония позволяет, в принципе, обеспечить производство энергии, в несколько раз превышающее сценарий MIT. При этом ресурсные ограничения перестают быть «дамокловым мечом» ядерно-энергетического производства. Потребление урана не выходит за пределы уже известных запасов, его добычу, так же как и работу разделительных заводов, можно будет практически прекратить к концу века. Следует упомянуть и о перспективах использования тория (неэффективного в открытом цикле), который существенно расширяет топливную базу и может решить ряд проблем, связанных с минимизацией количества трансурановых радионуклидов в системе.
За то, чтобы атом стал «квазивозобновляемым» источником энергии, естественно, придется заплатить. Эта плата – развитие мощностей по переработке ядерного топлива, которое даже в улучшенных сценариях надо поднять, как минимум, на порядок от сегодняшнего (весьма ограниченного) уровня, когда переработкой занимаются в промышленном масштабе лишь несколько стран. Следует также отметить, что уже упоминавшаяся идея, поддерживаемая авторами отчета и давно обсуждаемая в ядерном сообществе – о развитии инфраструктуры ядерного топливного цикла, прежде всего, наиболее чувствительных производств по обогащению и переработке ядерного топлива внутри стран, уже их имеющих, - технически вполне осуществима. Объемы производств (при приемлемом радиационном риске) и потоки ядерных материалов – свежего и облученного (наиболее защищенного от несанкционированного использования) ядерного топлива, вполне технически реализуемы даже в высоких сценариях развития ядерной энергетики и, конечно, несопоставимы с сегодняшними гигантскими и создающими глобальные экологические проблемы трансконтинентальными потоками органики.
Обоснованно критикуемая авторами, но имеющая хорошие перспективы значительного усовершенствования, водная технология переработки топлива PUREX еще довольно долго должна оставаться базовой в ядерной промышленности. Разумеется, внедрение быстрых реакторов повлечет за собой и смену технологий в переработке ядерного топлива – выход из стадии пилотных экспериментов неводных методов переработки (расплавы солей, газофторидная и др.), если, конечно, не будут восприняты предложения по свертыванию исследований и разработок в этом направлении.
Таким образом, ядерное будущее, не ограниченное строго исчерпаемыми ресурсами и кардинально минимизирующее количество отходов своей деятельности, возможно и при высоких сценариях использования ядерной энергии для электрического (и не только) производства. Оно очевидно потребует новых инновационных технологий (бридеры, МОХ-топливо, новые методы переработки). Кстати, большинство отобранных международным проектом G-IV инновационных систем ориентировано именно на замкнутый топливный цикл. Для их разработки, учитывая огромный уже накопленный багаж знаний и опыта, еще есть время, если преднамеренно не сдерживать это направление прогресса.
Следует отметить, наверное, и еще одну тонкость. Реальное развитие ядерной технологии в области топливоиспользования сосредоточено в сфере повышения глубины выгорания топлива. В настоящее время, технологии ориентируются на повышение выгорания топлива в легководных реакторах до 10% тяжелых ядер (что предполагают и авторы доклада), а в «надеждах» - и более. Создание быстрых реакторов с аналогичными параметрами по выгоранию топлива, позволит принципиально сократить объемы переработки топлива, без заметных жертв в конверсионных характеристиках. Принципиально ясно, что развитие более совершенных материалов, принципиально меняет качество топливного цикла атомной энергетики и многократно расширяет ее сырьевую базу. Постулирование отрытого топливного цикла принципиально отрицает саму возможность совершенствования технологий, поскольку не формирует потребности их развития, а, следовательно, и ограничивает атомную энергетику, по существу, демонстрационными масштабами.
Экономика
Экономические сопоставления привлекательности инвестиций в ядерную энергетику и альтернативные энергетические технологии, выполненные в отчете MIT, опираются, в основном, на американские данные для анализа капитальных и эксплуатационных затрат. Даже с учетом использования цен на газ не слишком высоких ценовых категорий, эти расчеты наглядно показывают тенденцию к росту экономической привлекательности АЭС, особенно с учетом прогнозируемого введения «внешних» затрат, которые потребителям придется платить за воздействие энергетических источников на окружающую среду.
Понятно, что при таком подходе едва задеваемая авторами проблема регионального размещения источников органического топлива и потребителей (ядерная энергия не станет «технологией, выбранной инвесторами, в регионах, где поставщики имеют доступ к природному газу и угольным ресурсам») чрезвычайно важна для таких энергоисточников, как газ и уголь, не имеющих глобального рынка.
Хорошо известно, что доказанные запасы газа (две трети) сконцентрированы в Персидском заливе и России, и такая же доля запасов угля – в США, России, Китае и Австралии, при бедности огромного региона Восточной Азии и Дальнего Востока и газом, и (кроме Китая и Австралии) углем. Предполагаемая авторами замена быстро дорожающего газа углем, то есть соревнование между ядерной и угольной энергетикой уже десятилетиями обсуждается экспертами, но вызывает обоснованные возражения. Уголь является по существу региональным топливом, и его массовое перемещение, например, в европейский регион России или на восточное побережье Китая, войдет в неизбежное противоречие с транспортными возможностями. К тому же, уголь не может быть популярным по экологическим причинам, давая на 80% больше эмиссий углерода, чем природный газ (на единицу энергии).
Стоит упомянуть еще об одном важном факторе, не обсуждаемом в отчете. Рыночные механизмы обеспечивают эффективное использование ресурсов, но не гарантируют устойчивого развития. Важной особенностью рынка энергоресурсов является большая инерционность предложения. Увеличение предложения энергоресурсов даже на локальных рынках требует значительных инвестиций, которые финансируются за счет долгосрочных кредитов. В то же время, спрос на энергоресурсы значительно подвижнее. Поэтому недооценка будущих потребностей в энергоресурсах может вызвать резкие колебания цен и глубокие экономические кризисы, которые уже неоднократно происходили в последние годы, даже в наиболее «благополучных» странах.
При этом опасность локальных кризисов увеличивается при сложившейся в мировой экономике тенденции к уменьшению горизонтов планирования, дефициту и существенному удорожанию долгосрочных кредитов.
В XXI веке человечеству предстоит жить в условиях быстрых технологических и социальных изменений. Чтобы мировое развитие стало устойчивым, придется заплатить немалую цену. Цена устойчивого развития – крупные долгосрочные капиталовложения в мировую инфрастуктуру, в первую очередь, в энергетическую инфраструктуру, на которой базируется экономический рост. Условием эффективности крупных долгосрочных капиталовложений является обоснованная, целенаправленная экономическая политика правительств в сочетании с привлечением научного потенциала всего мирового сообщества. Следует отметить, что предложения отчета MIT в этом направлении, ориентированные на реалии американской политической системы, представляют интерес и для других стран.
Из существующих технологических возможностей ядерная энергетика в наибольшей степени претендует на роль стабильного ядра мировой энергетической системы, малочувствительного к дестабилизирующим факторам. Она может играть стабилизирующую роль именно в переходные периоды и в кризисных ситуациях вследствие высокого уровня независимости от характера добычи и производства топлива. Доля ядерной энергетики в топливно-энергетическом комплексе и даже в электроэнергетике невелика, но она может оказаться существенной для стабилизации цен на энергоресурсы и развития экономики в целом.
Что касается экономических оценок внутри ядерной энергетики, т.е., различных вариантов организации топливного цикла, следует подчеркнуть полное согласие с завершающим тезисом из экономической главы отчета MIT:
«Увеличение затрат, связанное с переработкой топлива и повторным его использованием в ядерных реакторах на тепловых нейтронах, невелико относительно общих затрат на выработку электроэнергии на АЭС. К тому же, неопределенность оценок затрат на топливный цикл очень велика».
Вместо заключения
В результате принятых в 70-е годы односторонних решений США прекратить расширение мощностей и услуг по обогащению урана, а также гражданский рецикл и даже исследования в сфере усовершенствованных топливных циклов, произошел «раскол» между США и многими другими имеющими существенные ядерные мощности странами, длительное время препятствовавший дальнейшему развитию ядерного топливного цикла. Постепенно остальные «ядерные» страны научились «идти не в ногу» с одним из основателей «ядерной эры». К середине 90-х годов еще 15 стран, кроме США и России, создали частично или полностью развитые мощности ядерного топливного цикла. В самих Соединенных Штатах к этому времени исследования в области топливного цикла практически прекратились, причем большая часть соответствующей инфраструктуры просто исчезла.
Прогнозируемый энергетический рост развивающихся стран в сочетании с «выравниванием» экологических последствий от конкурирующих энергоисточников, по всей вероятности будет иметь результатом «новую ядерную эру». Возвращение, в новых условиях, к периоду кардинального различия во взглядах между лидерами ядерного развития было бы крайне контрпродуктивным как для США, так и для остального мира, который будет просто вынужден без участия США разрабатывать замкнутый топливный цикл.
Представляется, что отчет MIT не дает веских оснований для такой пессимистической гипотезы. Необходимо только распространить тезис авторов, относящийся к энергетике в целом, и на политику в самой ядерной энергетике:
«Для правительств важно выработать политику, которая позволила бы иметь полный диапазон существенных вариантов».
Россия. США. Весь мир > Нефть, газ, уголь. Электроэнергетика. Металлургия, горнодобыча > globalaffairs.ru, 26 июля 2004 > № 2906382
Александр Гагаринский
Президент Польши Александр Квасьневский подписал закон о свободе предпринимательской деятельности. Закон вступает в силу через две недели. Новый законодательный акт, который в Польше давно ждали, позволит бизнесменам гораздо проще и быстрее регистрировать фирмы. Все документы и заявления будут приниматься «в одном окне», т.е. предпринимателю не придется ходить по разным инстанциям. Часть переписки можно будет осуществлять с помощью Интернета. В новом законе, кроме малых и средних фирм, появилось понятие «микропредприятие» – фирма, где работает менее 10 человек, и обороты предприятия не превышают 2 млн. евро в год. В законе нашло свое отражение требование ЕС по контролю «за отмыванием грязных денег», обозначена верхняя граница транзакции – 15 тыс. евро. Свыше этой суммы расчеты между предприятиями должны осуществляться исключительно через банк. Вводятся ограничения по контролю над «микропредприятиями» и малыми и средними фирмами, где проверки могут работать не более 4 недель в год. В крупных фирмах – не более 8 недель в год. Президент Польши выразил надежду, что после вступления закона в силу «предприятия получат крылья», и польская экономика будет развиваться более динамично и эффективно.
Польские автолюбители в массовом порядке скупают в соседних странах подержанные автомобили. После вступления в Европейский Союз 1 мая 2004г. и исчезновения таможенной границы поляки «бросились к соседям на рынок подержанных автомобилей». Только в мае 2004г. поляки ввезли из-за границы около 50 тыс. старых автомобилей. По оценкам экспертов, в июне эта цифра возросла до 100 тыс. Чаще всего поляки покупают старые машины и, прежде всего, производства Германии. Большой популярностью в Польше пользуются марки Volkswagen (Passat и Golf), а также Opel и Audi выпуска 1988-94гг. В среднем поляки платят за машину 200-400 евро. Но случаются и курьезные истории: в городе Новый Сонч был зарегистрирован автомобиль Peugeot 205 выпуска 1988г., за который новый владелец заплатил 1 евро.
После вступления в ЕС из-за повышения цен и изменения структуры расходов поляки вынуждены отказываться от отпусков. Средняя польская семья сейчас тратит около 40% своих доходов исключительно на продукты питания. «Причина этого – высокие цены и низкие зарплаты», – пишет газета «Супер Экспресс». В этом году многие польские семьи были вынуждены отказаться от туристических поездок во время отпуска и остаться в Варшаве, отмечает газета. Как пояснила социолог Тереса Шчуровска из исследовательского центра TNS OBOP, 84% месячных доходов поляки тратят на самое необходимое – оплату жилья, коммунальных услуг, транспорт и питание. По данным Народного банка Польши (НБП), который провел специальное исследование, с 1 мая 2004 выросли цены на целый ряд продуктов питания, в т.ч. на рис (28%), говядину (22%), бананы (18%). Аналитики НБП считают, что рост цен на рис и бананы связан непосредственно со вступлением в ЕС и изменением национальной сельскохозяйственной политики. Повышение цен на говядину объясняется резким увеличением спроса на качественное польское мясо в соседних странах, в первую очередь, в Германии. Значительно выросли также цены на свинину, сахар и строительные материалы.
В связи со вступлением Польши в Европейский Союз в стране значительно выросли цены на продовольствие. По данным Народного банка Польши (НБП), который провел специальное исследование, с первого мая 2004г., когда страна стала членом ЕС, цены на рис выросли на 28%, мясо подорожало на 22%. Как пояснили аналитики НБП, рост цен на рис и некоторые виды фруктов, в частности бананы, связан непосредственно со вступлением в ЕС и изменением национальной сельскохозяйственной политики. Повышение цен на говядину объясняется резким увеличением спроса на качественное польское мясо в соседних странах, в первую очередь, в Германии. Значительно выросли цены на свинину, сахар. Цены на птицу выросли цены на 22%. Масло подорожало на 14%. Согласно результатам последнего исследования, проведенного центром TNS OBOP, польская 7я сейчас тратит в среднем на продукты питания 39% своих месячных доходов. При этом 22% своего заработка поляки тратят на оплату электроэнергии и воды. Расходы на транспорт составляют 8%, на покупку одежды и обуви – 7%, на здравоохранение и медицинские услуги – 6%. Меньше всего поляки стали тратить на образование и культуру – всего 3%. По репрезентативной выборке по всей стране были опрошены 1005 взрослых поляков.
Эстонские предприниматели накануне вступления страны в Евросоюз использовали беспокойство потребителей в связи с возможным повышением цен для того, чтобы действительно поднять их, в результате чего Эстония стала одной из самых дорогих среди стран – новых членов ЕС. Такую оценку нынешней ситуации на рынке дала директор Эстонского института конъюнктуры (EKI) Марье Йозинг на пресс-конференции, организованной министерством экономики и коммуникаций страны. Так, по данным EKI, килограмм куриного мяса в Эстонии в 2 раза дороже чем, например, в Польше, и на треть дороже, чем в Латвии, а цена на сахар после вступления в Евросоюз является одной из самых высоких в Европе. По словам директора EKI, в области оптовой торговли продовольствием на эстонском рынке действуют бизнесмены в основном из стран Северной Европы, которые не заинтересованы в сохранении низкого уровня цен в Эстонии. Выступивший на пресс-конференции министр экономики Эстонии Меэлис Атонен добавил, что одной из причин высоких цен в Эстонии является небольшой объем внутреннего рынка, что препятствует ввозу в страну больших партий товара и не вызывает желания выйти на эстонский рынок у недорогих торговых сетей из Восточной Европы.
Польша перешла на новый формат банковских счетов, приведенный в соответствие со стандартами Европейского Союза. «Унификация закончена», – сообщили в пресс-службе Народного банка Польши. Сейчас номер каждого банковского счета состоит из 26 цифр, в которых закодирована вся необходимая информация. Перед ним, если средства направляются из-за границы, следует указывать страну назначения – PL (Польша).«Новая система работает гораздо быстрее старой, при этом она более безопасна», – сказал директор Союза польских банков Кшиштоф Петрашкевич. По его мнению, переход на новый формат в перспективе позволит снизить стоимость банковских операций.
Литва, Эстония и Словения рассчитывают стать участницами еврозоны с янв. 2007г., сообщают европейские СМИ. Первым шагом на пути к этому стало присоединение трех государств к европейскому обменному валютному механизму, который вводит для национальных валют плавающий курс в пределах плюс-минус 15% от официально установленного. По показателям дефицита госбюжета Литва, Эстония и Словения соответствуют требованиям европейского Пакта стабильности и роста, который ограничивает его 3% ВВП. В Литве бюджетный дефицит составляет 1,7%, Эстонии - 2,6%, Словении - 1,8%. Эти страны первыми из десяти новых членов Евросоюза интергировались в европейский обменный валютный механизм. Еще пять государств - Кипр, Словакия, Мальта, Венгрия и Латвия - намерены последовать примеру партнеров этой региональной организации либо с конца 2004г., либо в течение 2005г. Чехия и Польша заявили о готовности присоединиться к европейскому обменному валютному механизму позже. В Еврокомиссии уже приветствовали решение Литвы, Словении и Эстонии, высказав надежду, что они обеспечат проведение «здоровой» бюджетной политики и стабильность национальных валют.
Позитивная экономическая ситуация привлекает все больше иностранных компаний в Россию, заявил директор по внешним связям британской компании «Кингфишер» Найджел Коуп. Компания объявила о планах начать свою деятельность в России, открыв в нескольких городах крупные магазины товаров для дома «Касторама». «Россия - это большой, растущий рынок. Розничные продажи хорошо развиты, потребительские траты растут. Потребители демонстрируют возрастающий интерес к обустройству своих домов», - так пояснил представитель «Кингфишер» планы расширения деятельности компании на Россию. «Наблюдается стабильность и на макроэкономическом уровне, в плане инфляции, ВВП. Мы видим и ощущаем Россию как очень привлекательный рынок», - сказал Коуп.После успеха магазинов «Касторама» в Польше, где рынок имеет схожие характеристики (с Россией), компания рассчитывает и на успех в России, добавил он. Руководителем розничных продаж направления «Касторама» в России назначен 34-летний швед Питер Партма. Ранее он работал директором розничных продаж ИКЕА в России и в общей сложности уже шесть лет занимается розничными продажами в России. «Первоначально мы планируем открыть четыре-пять наших магазинов в разных городах страны. Затем, если бизнес пойдет успешно, мы, возможно, увеличим их число», - уточнил Найджел Коуп. По его словам, сейчас идет выбор места для постройки первого магазина «Касторама» в Москве. По расчетам компании, он должен открыться в течение ближайшего года-двух.
В компании «Кингфишер» отмечают, что население России «характеризуется высоким уровнем доходов благодаря низким налогам, низкой стоимости коммунальных услуг и квартирной платы». Еще одной привлекательной стороной является так называемый «дачный» фактор -то обстоятельство, что 40% москвичей имеют дачи, которые тоже нужно обустраивать, считают в компании. «Кингфишер» - крупнейшая европейская компания розничной торговли потребительскими товарами с лидирующими позициями в Великобритании, Франции, Польше, Италии, Китае и Тайване. Годовая выручка компании превышает 7 млрд. фунтов стерлингов, из которых 41% обеспечивают продажи за пределами Великобритании. 568 магазинов компании под разными брэндами работают в девяти странах Европы и Азии.
Внешняя политика для президента-демократа
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2004
Самьюэл Бергер был помощником президента Клинтона по национальной безопасности с 1997 по 2001 год, а в настоящее время возглавляет консалтинговую компанию Stonebridge International. Данная статья опубликована в журнале Foreign Affairs № 3 (май/июнь) за 2004 год. © 2004 Council on Foreign Relations Inc. Публикация статьи с изложением точки зрения Республиканской партии планируется на июль/август.
Резюме Администрация Буша оттолкнула от себя союзников и отвернулась от наиболее насущных мировых проблем. Чтобы успешно бороться с ОМУ и терроризмом, нужно восстановить авторитет США во всем мире.
ПАДЕНИЕ С ПЬЕДЕСТАЛА
Прошлой осенью президент Джордж Буш выступил в Национальном фонде развития демократии с важным заявлением, в котором очертил цели и задачи Соединенных Штатов. Как верно заметил президент, в интересах США – наличие политической свободы в мусульманских странах, поскольку ее отсутствие лишает людей возможности выразить недовольство мирным путем, толкает их к насилию и правонарушениям. Президент справедливо упрекнул прежние администрации в слишком мягком отношении к авторитарным арабским режимам и заявил, что Америка берет на себя трудную, но жизненно важную задачу – способствовать формированию более открытого и демократичного общества в странах Ближнего Востока. Но за редким исключением активисты демократического движения, политики, журналисты и интеллектуалы мусульманского мира – наши естественные партнеры в этом деле – отнеслись к словам Буша скептически и даже с пренебрежением. На всем Ближнем Востоке речь президента едва ли сколько-нибудь значительно повлияла на бытующие в среде простых людей представления о Соединенных Штатах и их намерениях. Проблема не в том, что идеи президента чужды арабскому миру. Согласно последним опросам, проведенным в этом регионе исследовательским центром Pew Research, значительное большинство респондентов от Марокко до Иордании и Пакистана стоят на демократических позициях. Им свойственно стремление жить в обществе, в котором руководители избираются в ходе свободного волеизъявления, где свобода слова надежно защищена и соблюдается законность. Но, как ни парадоксально, не меньше респондентов в тех же странах утверждают сегодня, что им «не нравятся американские представления о демократии».
Подобные противоречия имеют место и в других регионах. Вашингтон намерен защитить Южную Корею, если на полуострове вспыхнет война, однако растущее число молодых южнокорейцев считают, что Америка представляет собой бЧльшую угрозу для безопасности их страны, чем Северная Корея. Мы ведем с терроризмом борьбу, которая в равной степени жизненно необходима как для нашей, так и для европейской безопасности, но в глазах европейцев борьба с терроризмом все чаще ассоциируется с проявлением эгоистических интересов мощной державы, и потому они требуют от своих правительств, чтобы те отказались от участия в этой борьбе.
Такое негативное отношение частично проистекает из естественного недовольства американской военной, экономической и культурной мощью. Здесь мы мало что можем поделать, и за это нам нет необходимости оправдываться. Но такое отношение стало еще более нетерпимым из-за свойственной администрации Буша манеры добиваться своих целей. Высокомерный стиль поведения администрации и ее ничем не оправданная односторонняя политика оттолкнули тех, кто являлся наиболее вероятным сторонником восприятия американских ценностей, и вызвали оппозицию даже со стороны тех, кому наиболее выгоден успех Соединенных Штатов. В мире остается все меньше и меньше людей, допускающих наличие какой-либо связи между их устремлениями и теми принципами, которые проповедует Вашингтон.
В результате, несмотря на небывалую мощь, которой сегодня обладает Америка, уровень ее влияния редко опускался до столь низкой отметки, как теперь. Мы способны воздействовать на другие страны средствами принуждения, но нам не слишком часто удается добиться чего-либо путем убеждения. Наши важнейшие глобальные инициативы, начиная с продвижения реформ на Ближнем Востоке и заканчивая искоренением терроризма, скорее всего, закончатся провалом, если Соединенные Штаты не изменят свой подход или не сменят свое руководство.
СРЕДСТВА, ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ НЕ ПО НАЗНАЧЕНИЮ
В этом году в ходе предвыборных дискуссий по вопросам внешней политики одинаково интенсивно обсуждаются как стоящие перед нами цели, так и средства их достижения. Большинство демократов согласны с президентом в том, что борьба с терроризмом и распространением оружия массового уничтожения (ОМУ) должна стать приоритетным направлением глобального масштаба, что война в Афганистане была необходима и оправданна, что саддамовский Ирак представлял собой угрозу, которую нужно было устранить тем или иным способом. Более того, по прошествии времени администрация Буша, по крайней мере на словах, приняла аргументацию демократов относительно того, что для достижения победы над терроризмом Соединенным Штатам недостаточно просто уничтожить зло, что тут необходимы еще какие-то добрые начинания, поддерживающие людей в их стремлении жить мирно и свободно, победить нищету и болезни.
Однако, ставя перед собой подобные цели, администрация придерживалась радикальных убеждений относительно того, как США должны вести себя на международной арене. Главные стратеги из администрации президента, очевидно, полагают, что в нынешнем хаотичном мире американская мощь – особенно военная – единственное реальное средство достижения целей и что, покуда мы внушаем страх, не столь важно, любят нас или нет. Эти же люди считают, что для поддержки наших усилий во внешней политике нам лучше создавать временные «коалиции заинтересованных участников», поскольку длительные альянсы требуют слишком многих компромиссов. Согласно их теории, в силу сложившихся обстоятельств Америка обязана выступать в роли доброй силы и иметь благие намерения, а потому не нуждается в чьем-либо одобрении для придания легитимности собственным действиям. К тому же они полагают, что международные организации и международное право – не что иное, как ловушки, расставленные более слабыми государствами, которые стремятся связать нам руки.
Эти идеи не новы. Во времена Трумэна и Эйзенхауэра радикальная фракция республиканцев в Конгрессе под предводительством лидера республиканского большинства в сенате Роберта Тафта ополчалась буквально против любой из мер, направленных на создание послевоенного международного порядка. Радикалы возражали против создания НАТО и размещения войск США в Европе на постоянной основе, поскольку считали, что в противостоянии замыслам Советского Союза нам следует положиться на одностороннее применение военной силы. Они выступали против учреждения Всемирного банка и МВФ, были враждебно настроены в отношении ООН. Они презирали «универсалистов» вроде Элеонор Рузвельт, поскольку те поддерживали идеи международного права. В течение короткого времени сторонники Тафта доминировали в Конгрессе (до тех пор, пока демократы и республиканцы-интернационалисты, такие, как Дуайт Эйзенхауэр, совместными усилиями не потеснили их на политической сцене). Но вплоть до сегодняшнего дня их радикальное мировоззрение никогда не определяло политику исполнительной власти.
Подлинное «столкновение цивилизаций» происходит не где-нибудь, а в Вашингтоне. А учитывая открытые разногласия между госсекретарем Колином Пауэллом и министром обороны Дональдом Рамсфелдом, можно сказать, что оно разворачивается даже внутри самой президентской администрации. И это не спор по отдельным политическим вопросам – войне в Ираке, цене соблюдения Киотского протокола или расходам на оказание помощи другим странам. Это – столкновение диаметрально противоположных взглядов на роль Америки в мире. Это – битва между либералами-интернационалистами, объединяющими в своих рядах представителей обеих партий и считающими, что обычно нам нет равных по силе, когда мы вместе с союзниками выступаем в защиту общих ценностей и интересов, и теми, кто, видимо, полагает, что Америка должна либо действовать в одиночку, либо вообще воздерживаться от каких-либо шагов. Сторонники жесткой линии в администрации Буша весьма активно выражают и отстаивают свою позицию. В год выборов демократам также следует четко изложить свои взгляды по поводу того, что они думают и что собираются делать в связи с необходимостью укреплять безопасность и благосостояние США, продвигать демократические идеалы, восстанавливать наше влияние, наш авторитет и нашу способность к лидерству. Демократы должны наметить контуры такой внешней политики, которая не только ставила бы перед страной верные цели, но и позволила бы ей снова обрести способность к их достижению.
С НАМИ, А НЕ ПРОТИВ НАС
Все послевоенные администрации, как республиканские, так и демократические, верили, что в мире есть некие вещи, с которыми нельзя не бороться: это одиозные режимы или отдельные личности, которые заслуживают быть заклейменными в качестве зла и могут быть остановлены только силой. И сегодня, не отрицая важности изменения политических и экономических условий, в которых зарождаются террористические движения, мы должны осознать: простым устранением причин возникновения терроризма мы не сможем помешать законченным террористам нанести удар по США или по странам-союзницам. Таких людей следует изолировать от общества или уничтожать.
Точно так же мы должны избавиться от успокоительных софизмов, будто свободный рынок неизбежно порождает свободное общество, а глобализация сама по себе обеспечит мир во всем мире. Страны и их лидеры – не заложники абстрактных исторических сил. Они действуют в соответствии с собственными интересами и амбициями. В обозримом будущем Соединенным Штатам и их союзникам следует быть готовыми при необходимости к применению военной и экономической силы, дабы укоротить амбиции тех, кто угрожает нашим интересам.
Ставка на силу и решимость, готовность сформулировать четкие условия взаимодействия и последствия их несоблюдения, несомненно, правильная позиция по отношению к нашим противникам. Однако грубой ошибкой нынешней администрации является то, что принцип «с нами или против нас» она применяет не только к врагам Америки, но и к ее друзьям. Проще говоря, сила аргументов произведет на наших естественных союзников гораздо большее впечатление, нежели аргументы силы. Демократически избранные лидеры, будь то в Германии, Великобритании, Мексике или Южной Корее, должны укреплять в согражданах стремление поддерживать США в реализации совместных с ними планов. Убеждая эти страны в том, что Соединенные Штаты используют свою силу на общее благо, мы тем самым даем им возможность встать на нашу сторону. Но, принуждая их действовать во имя наших интересов, мы способствуем тому, что противостояние Америке становится для них политически необходимым, а то и выгодным. Десять лет назад трудно было даже представить себе, что лидеры Германии и Южной Кореи – двух государств, обязанных своим существованием Америке, которая жертвовала ради них жизнями своих солдат, – победят на выборах под антиамериканскими лозунгами.
Начиная войну с Ираком, администрация Буша полагала, что большинство союзников присоединится к нам, если мы ясно дадим им понять, что в противном случае поезд уйдет без них. Считалось также, что мы не нуждаемся в легитимности, которую обеспечили бы одобрение и участие ООН. На практике эти теории оказались несостоятельными. Человеческие, финансовые и стратегические потери в ходе этой войны многократно возросли, а успешное завершение оккупации было поставлено под угрозу из-за того, что Вашингтону не удалось заручиться поддержкой сильных союзников (таких, как Франция, Германия и Турция, а не подобных, скажем, Маршалловым островам).
Но даже по окончании военных действий администрация продолжала терять свое влияние в лагере союзников. Много говорилось об опрометчивом решении Пентагона отказать в контрактах на восстановление Ирака компаниям из стран-союзниц по НАТО, таких, как Канада, Франция и Германия, в тот самый момент, когда Соединенные Штаты обратились к ним с просьбой о списании иракских долгов. При этом мало кто обратил внимание на еще более странное решение администрации – приостановить оказание многомиллионной военной помощи государствам, поддержавшим войну, из-за их отказа гарантировать американцам полную неприкосновенность со стороны Международного уголовного суда. В итоге получается, что мы проявили одинаковое пренебрежение по отношению как к «старой», так и к новой Европе.
Что касается ООН, то спустя несколько месяцев после вторжения в Ирак выяснилось: лидер главенствующей шиитской общины отказывается даже встречаться с американскими представителями, не говоря уже о том, чтобы принять наш план выборов. В результате Вашингтону пришлось упрашивать ООН выступить в качестве посредника. К администрации пришло запоздалое понимание того, что наши действия приобретают бЧльшую легитимность, если их одобряет мировое сообщество.
Администрации демократов предстоит подтвердить готовность США применить военную силу (при необходимости – в одностороннем порядке) для защиты своих жизненных интересов. Но для нас нет более важной задачи, чем восстановление морального и политического авторитета Америки в мире, чтобы в нужный момент мы могли убедить других присоединиться к нам. Столь крутой поворот требует выработки нового стратегического соглашения с нашими ближайшими союзниками, в особенности на европейском континенте. Вашингтону следует начать с простой декларации нашей политической программы: в борьбе с глобальными угрозами Соединенные Штаты будут в первую (а не в последнюю) очередь действовать в согласии с союзниками. Предлагая союзникам присоединиться к нам в военных операциях или восстановительных работах по государственному строительству в таких странах, как Ирак и Афганистан, мы должны быть готовы разделить с ними не только связанный с этим риск, но и право принятия решений. Именно так мы действовали, когда НАТО вступила в войну в Боснии и Косово, и именно об этом нынешняя администрация столь безответственно забыла, когда НАТО в соответствии со статьей о коллективной обороне предложила США свою помощь в Афганистане. Среди обязательств Америки в подобном соглашении должна также присутствовать необходимость последовательно уделять особое внимание подлинно глобальным приоритетам, в первую очередь борьбе с терроризмом, не отвлекаясь на частные идеологические разногласия по таким вопросам, как Киотский протокол, Международный уголовный суд и Конвенция о запрещении биологического оружия.
Подход администрации демократов к разрешению споров вокруг договоренностей с Европой должен отличаться прагматизмом и концентрироваться на том, чтобы устранять недостатки в существующих соглашениях, а не аннулировать эти соглашения. Международное право само по себе не гарантирует соблюдения содержащихся в нем положений и не решает никаких проблем. Но когда наши цели находят свое воплощение в договорных документах, мы можем в случае их нарушения заручиться международной поддержкой. К тому же ничто так не подрывает авторитет Соединенных Штатов, как представление о том, что Америка возомнила себя слишком могущественной, чтобы быть связанной нормами, которые сама же проповедует всем остальным.
СИЛА УБЕЖДЕНИЯ
В рамках нового соглашения с союзниками Соединенные Штаты должны возобновить усилия на том направлении, которое во всем мире справедливо считается залогом долгосрочных перемен на Ближнем Востоке. Речь идет о разрешении палестино-израильского конфликта. Пока конфликт продолжается, арабские правители будут использовать его как отговорку, чтобы не проводить реформы и уклоняться от открытого сотрудничества с США в борьбе с терроризмом.
Возможно, что в создавшемся на данный момент положении односторонние действия Израиля, направленные на обеспечение собственной безопасности, являются неизбежной мерой. Уже более трех лет народ этой страны подвергается беспрецедентно жестокому террору. Но действия, предпринимаемые израильским правительством, должны стать не иллюзорным финалом, а лишь этапом на пути к переменам в палестинском руководстве, которые могли бы способствовать переговорам и достижению взаимного соглашения. Если вывод израильских войск с Западного берега реки Иордан и из сектора Газа будет согласован с палестинцами, если израильская «стена безопасности» будет рассматриваться как временная мера, вызванная соображениями безопасности и демографии, а не стремлением захватить чужие земли, сохранится надежда на реальное решение этой проблемы. Если нет, пустое пространство, образовавшееся после вывода войск, превратится в несостоявшееся прибежище террористов под предводительством радикалов из ХАМАС. При подобном устрашающем сценарии палестинцы продолжат свою самоубийственную стратегию террора, следствием чего станет не оттеснение Израиля к морю, а принятие им более радикальных и жестких решений. Долгая война «на износ» обернется для Израиля еще большим разобщением и утратой иллюзий. Целое поколение детей в регионе вырастет с убеждением, что США – это проблема, а не решение.
Американская политика в отношении палестино-израильского конфликта традиционно покоилась на двух столпах. Мы – самые стойкие союзники Израиля. И мы – честный посредник для обеих сторон. Это не сделало нас беспристрастными, скорее наоборот. Мы весьма заинтересованы в достижении такого соглашения, которое одновременно гарантировало бы безопасность Израилю и достойную жизнь палестинцам. Администрация демократов должна будет со всей энергией и решимостью вновь обратиться к этим принципам. Она обязана стать надежной опорой Израиля в его борьбе с терроризмом и помочь палестинцам освободиться от своих лидеров, которых мало что заботит, кроме собственного выживания. Ей также следует показать пример международному сообществу, предложив реалистичную концепцию будущей жизни палестинцев при условии, что они признают факт существования еврейского государства Израиль и будут уважать его безопасность. Нужно наметить также концепцию создания двух государств, при которой палестинцы что-то выигрывают, а что-то теряют. Ставки очень высоки, и без участия США никакой прогресс невозможен.
Когда мы вновь присоединимся к мирному процессу и приступим к упрочению ослабленных связей с союзниками, чего попросит у них взамен президент-демократ? Прежде всего, реального направления воинских контингентов и финансовой помощи в Афганистан и Ирак. НАТО согласилась, наконец, возглавить расширенную миротворческую миссию в Афганистане, и теперь существует острая необходимость укрепить европейскими силами американское присутствие, чтобы предотвратить возвращение хаоса, бросающего вызов нашим интересам. Наряду с Пакистаном Афганистан остается передовой линией борьбы с террором. Но при нынешних взаимоотношениях с нашими союзниками по ту сторону Атлантики немногие европейцы поддерживают идею отправки войск в Афганистан для выполнения опасных миссий. Если новая администрация хочет восстановить безопасность в Афганистане и облегчить бремя, которое несут сейчас американские солдаты, ей придется заняться решением этой проблемы.
Ираку также потребуется, чтобы в решении его судьбы приняло участие целое поколение представителей международного сообщества. Независимо от того, была ли оправданна эта война, сегодня все глубоко заинтересованы в успехе Ирака. Раскол иракского общества по этническим или религиозным причинам приведет к дестабилизации обстановки на Ближнем Востоке и подстегнет радикальные движения, представляющие угрозу для современного мира. Стабильность и демократия в Ираке, напротив, стимулировали бы процесс реформ во всем регионе. Для этого потребуется длительное участие в восстановлении и политическом развитии Ирака наряду с активной позицией в военных вопросах. А она подразумевает, что международные контингенты не будут безвылазно оставаться на базах и в казармах, передоверив обеспечение безопасности плохо подготовленным иракским службам. Но поддержание военного присутствия на таком уровне невозможно, и будет считаться нелегитимным в глазах простых иракцев, если на него не будут смотреть, как на подлинно международный, а не исключительно американский проект.
Вся ирония в том, что односторонний подход администрации Буша позволил нашим союзникам остаться в стороне: дал им повод уклониться от того, чтобы взять на себя ответственность по данному и ряду других глобальных вопросов. Демократическая администрация не стала бы оттеснять союзников на второй план, когда речь идет о вопросах, которые представляются им важными. Взамен она получила бы право требовать от них гораздо больше, будь то их вклад в стабилизацию Ирака и Афганистана, демократизация на Ближнем Востоке или предотвращение распространения и потенциального применения ОМУ.
ПРЕДОТВРАТИТЬ, ЧТОБЫ НЕ ПРИШЛОСЬ УПРЕЖДАТЬ
Когда администрация Буша доказывала необходимость вторжения в Ирак, один из аргументов президента гласил: Соединенные Штаты не могут ждать, пока угроза применения ОМУ станет неизбежной. Но общий подход администрации к борьбе с распространением ОМУ противоречит этой логике.
Демократической администрации следует использовать все имеющиеся в ее арсенале средства, чтобы предупредить возникновение угрозы ОМУ, прежде чем применение военной силы станет единственно возможным решением. Наиболее верное средство, к которому Вашингтон может прибегнуть уже на раннем этапе, дабы предотвратить попадание смертоносных материалов в руки террористов или стран-изгоев, – это обезвредить такого рода материалы в месте их изначального нахождения. Но нынешняя администрация проявляет мало интереса к ускорению или расширению соответствующих программ. В начале президентского срока Джордж Буш-младший пытался даже урезать расходы на программу Нанна – Лугара по совместному сокращению угрозы, предназначенную для стран бывшего Советского Союза. При наших теперешних темпах потребуется 13 лет, чтобы повысить безопасность всех российских объектов, на которых размещены плутоний и высокообогащенный уран. Увеличение суммы финансирования программы Нанна – Лугара позволит сделать то же самое за 4 года. Но и за пределами России работают десятки исследовательских реакторов, в которых хранится сырье для производства радиологического или ядерного оружия. Нам следует возглавить глобальное движение, направленное на то, чтобы повсюду в таких местах была обеспечена безопасность ядерных материалов.
Единственная страна, которая, по нашим данным, имеет возможность и предположительно намерение продать террористам полноценное ядерное оружие, – это Северная Корея. Но президентская администрация с необъяснимым спокойствием наблюдала за тем, как КНДР неуклонно продвигалась к тому, чтобы стать первым в мире ядерным «Уолмартом» (сеть знаменитых американских супермаркетов, – Ред.). Сегодня Пхеньян способен производить и потенциально продавать до 6 ядерных единиц в любой конкретный момент. А к концу текущего десятилетия эта цифра, вероятно, составит 20 ядерных единиц – показатель, превышающий даже самые мрачные прогнозы разведки относительно Ирака. И мы не знаем, сколько плутония переработано в пригодное для применения ядерное топливо за последние полтора года, с тех пор как Северная Корея выслала международных наблюдателей. А мы всё это время обсуждали вопрос о форме стола для переговоров.
Администрация демократов должна будет в кратчайшие сроки внести ясность в вопрос, собирается ли Ким Чен Ир превратить Северную Корею в ядерную фабрику или готов вести переговоры о присоединении страны к мировому сообществу. Официальным представителям США следует выступить с серьезным предложением, согласно которому Северная Корея осуществляет всеобъемлющую и контролируемую нейтрализацию своих ядерных программ в обмен на экономическую и политическую интеграцию в мировое сообщество, и быть готовыми к обоюдному выполнению данной договоренности, как только будут согласованы ее основные положения. Мы должны быть готовы к положительному ответу. И если Пхеньян ответит «нет», Южная Корея, Япония и Китай присоединятся к нашим силовым операциям, только будучи убеждены, что мы предприняли серьезную попытку и сделали все возможное, чтобы избежать конфронтации. Наихудший вариант развития событий таков: нищая Северная Корея поставляет ядерное оружие «Аль-Каиде», ХАМАС или чеченским боевикам, которые затем наносят удары по Вашингтону, Лондону или Москве.
Такой же план «открытых действий» необходим и в случае с Ираном. В обмен на полный отказ Тегерана от ядерных амбиций и терроризма ему публично предлагается установить нормальные отношения. И если руководство Ирана отвернется от такого предложения, лишив людей возможности осуществить свои надежды, это приведет в движение внутренние механизмы самого иранского общества. У нас есть и другие претензии к Ирану и Северной Корее, в том числе связанные с творящимися там вопиющими правонарушениями. Но эти проблемы будет решить легче, если мы сначала выведем обе страны из изоляции.
Демократической администрации следует стремиться к дальнейшему укреплению международных правил, запрещающих распространение ОМУ. Существующий Договор о нераспространении ядерного оружия способствовал установлению одной важной нормы международного права. В рамках этого договора с 1975 года Южная Корея, Аргентина, Бразилия, Тайвань, ЮАР, Казахстан, Белоруссия, Украина, а теперь и Ливия дали обратный ход и отказались от своих ядерных программ. Но договор по-прежнему несовершенен, поскольку ничто не препятствует следующему сценарию. Эти страны разрабатывают все составляющие ядерной программы, а затем, не неся никаких штрафных санкций, выходят из договора, как только они смогут приступить к работам по обогащению урана или производить плутоний для ядерного оружия. Мы должны добиваться новой договоренности. Ядерные державы, такие, как США, должны помогать неядерным странам в развитии ядерной энергетики и снабжать их ураном. Но они обязаны и держать под контролем все стадии топливного цикла, изымая отработанное ядерное сырье и обеспечивая ему надежное хранение, дабы предотвратить использование его для производства оружия. (Несомненно, существует риск, связанный с местом и способом хранения топлива, однако свободной от риска альтернативы не существует.) К любой стране, пытающейся выйти за рамки этой строгой системы контроля, должны автоматически применяться санкции ООН. Попытки убедить неядерные государства согласиться с таким вариантом увенчаются успехом только в том случае, если сама Америка подаст пример того, как следует действовать. Это значит, что нужно отказаться от безответственных планов администрации Буша по разработке нового поколения ядерного оружия малой мощности (создающих впечатление, что такое оружие вообще может быть средством эффективного ведения войны) и присоединиться к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний.
НОВЫЕ ЗАДАЧИ,НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ
Большинство демократов согласны с президентом Бушем в том, что с террористами, а иногда даже и с несговорчивыми режимами следует общаться на языке силы. Вопрос не в том, стоит ли задействовать наш военный и разведывательный потенциал, а в том, как это делать и насколько оперативно нам удается адаптировать его к тем проблемам и задачам, с которыми сегодня сталкивается Америка.
После завершения холодной войны прошло уже два цикла военных реформ – переход от наращивания гигантских бронетанковых формирований к преимущественному размещению мобильных воинских частей в любых регионах мира и от аналоговых технологий к цифровым информационным системам. Борьба с терроризмом потребует еще одной трансформации в военной сфере. Хотя нам по-прежнему необходим потенциал для ведения войны с применением обычных средств, сегодня придется уже без помощи танков и истребителей находить и уничтожать врагов, прячущихся в тени, зачастую среди простых граждан. По сути, это задача для разведслужб. Новая администрация должна будет провести масштабное переоснащение и модернизацию наших разведывательных агентств, и в том числе назначить нового главу национальной разведки, уполномоченного целиком распоряжаться отраслевым бюджетом, а не пятой его частью, как нынешний директор ЦРУ. Конечно, неизбежны ситуации, когда через испытание войной с терроризмом пройдут и наши вооруженные силы, как это было в Афганистане, Пакистане, Йемене и на Филиппинах. Чего потребует от нас эта война с точки зрения новой доктрины, тактики, обучения и вооружения? Как она изменит организацию нашей военной сферы? Как победить нового противника, не изменяя ценностям, которые защищают наших солдат в военное время и определяют ответ на вопрос, кто мы? Администрация Буша игнорировала эти вопросы. Администрация демократов должна будет на них ответить.
В администрации Буша полагают, что наши войска должны быть задействованы исключительно в случае войны. С самого начала Буш и его команда не принимали концепцию миротворческой деятельности и национального строительства и с большим подозрением относились к идее длительного размещения американских контингентов за рубежом. Это предубеждение легло в основу американской стратегии в Афганистане и Ираке – и обернулось тяжелейшими последствиями. Избавив Афганистан от власти талибов, администрация Буша доверила строительство этого государства тем же самым полевым командирам, которые уничтожали афганскую нацию в начале 1990-х. В Ирак же администрация отправила минимальный контингент, необходимый для того, чтобы нанести поражение противнику, не сочтя при этом нужным использовать дополнительные войска для занятия и обезвреживания освобождаемых ими территорий. В итоге война сменилась хаосом, который привел к охлаждению отношений войск коалиции с коренным населением, в то время как террористы вновь подняли голову.
Что требуется от демократов, так это чувство реализма: если Соединенные Штаты ввязываются в войну, они должны подготовиться к тому, чтобы после ее окончания, если это необходимо для закрепления успеха, годами сохранять свое присутствие, восстанавливать то, что было разрушено, и работать в связке с союзниками. Где бы то ни было – на Балканах, в Афганистане или Ираке, мы должны уметь продемонстрировать свою стойкость, а не только силу оружия.
Частично проблема состоит в нежелании определенных военных кругов адаптировать наши вооруженные силы к подобным миссиям. Некоторые военачальники опасаются, что если армия разовьет миротворческий потенциал, то гражданским руководителям будет слишком трудно удержаться от того, чтобы не задействовать ее. Но факт остается фактом: за последние десять лет президенты от обеих партий использовали наши воинские контингенты для осуществления по меньшей мере семи крупных постконфликтных миротворческих операций или операций по стабилизации обстановки. Если мы хотим быть хорошо подготовлены в будущем, не стоит отрицать очевидное: нравится нам это или нет, в ближайшей перспективе роль вооруженных сил будет в значительной степени заключаться в осуществлении подобных миссий. Демократической администрации предстоит обеспечить нашей армии организационную структуру, боевую подготовку и вооружение, необходимые для выполнения задач, которые мы поставим перед ней, включая вооруженную борьбу с противником, подавление беспорядков, обеспечение общественной безопасности и защиту гражданского населения. А чтобы с наших военных не спрашивали сверх того, что от них требуется, необходимо гарантировать наличие гражданских институтов – собственных и международных, – работающих в вышеперечисленных направлениях.
Будь администрация Буша больше привержена идее коллективного действия, она могла бы с большим основанием требовать повышения боеспособности от наших союзников по НАТО. Нас не устраивает система разделения труда, при которой мы воюем, а они произносят речи. Мы столкнемся с необходимостью восстановления общества в странах, потерпевших крах, и в странах, переживших военные конфликты, но для нас неприемлема ситуация, когда мы будем вынуждены действовать в одиночку. Нам нужны международные институты, готовые оперативно принимать меры. Мобилизовать в себе такую готовность – первейшая задача ООН, если она стремится сохранить свою значимость. Администрация демократов должна будет возглавить работу по превращению ООН в аналог НАТО в гражданской сфере поддержания мира, с тем, чтобы Объединенные Нации обладали полномочиями, которые позволят задействовать специальные силы стран-участниц – от полиции до социальных работников – и оперативно размещать их в горячих точках планеты.
В БОРЬБЕ ЗА ОБЩЕЕ ДЕЛО
Основной задачей нашей внешней политики должно стать укрепление безопасности Соединенных Штатов. Иными словами, всю нашу мощь следует использовать для борьбы с терроризмом и распространением смертоносного оружия. Однако нам необходимо усвоить один урок, который мы извлекли из событий последних трех лет. А именно то, что наши действия всякий раз будут наталкиваться на сопротивление – даже со стороны друзей, – если мы используем нашу мощь исключительно в целях собственной безопасности, а не для разрешения проблем, в которых заинтересовано мировое сообщество. За некоторыми весьма редкими исключениями (в их число входит инициатива президента по демократизации Ближнего Востока и осознание им того факта, что США должны участвовать в общей борьбе со СПИДом) после 11 сентября 2001 года мы наблюдали, как сужается круг задач, стоящих перед нынешним кабинетом, и перспектива, которой он руководствуется. До 11 сентября администрация проводила национальную политику в области противоракетной обороны. Теперь ее политика сосредоточена на борьбе с терроризмом и отношениях с Ираком. Но у команды Буша по-прежнему отсутствует внешнеполитическая стратегия в полном смысле этого слова, стратегия, соответствующая роли державы мирового масштаба, облеченной глобальной ответственностью. Мы должны снова выйти на ведущие позиции по более широкому кругу вопросов и в большем количестве регионов, руководствуясь при этом расширенным определением национального интереса.
Следующему президенту придется, в конце концов, обратить внимание на Латинскую Америку и восстановить репутацию США как защитника демократии. Эта репутация пострадала из-за отношения президента Буша к ситуации в Венесуэле и на Гаити. Африку следует рассматривать как нечто большее, чем второстепенный участок борьбы с терроризмом. Когда президент обещал послать американские войска в Либерию, а через десять дней после высадки отозвал их обратно, по нашему престижу на континенте был нанесен сокрушительный удар.
В Азии, где проживает более половины населения планеты, происходят поистине тектонические сдвиги в геополитической и экономической сфере. Но Соединенные Штаты демонстрируют странную незаинтересованность в этих процессах. Еще недавно государства этого региона всерьез опасались Китая и связывали свое будущее с Америкой. Сегодня происходит обратное. Китай весьма умело превратил большинство стран Юго-Восточной Азии, включая Австралию, в своих союзников. Его экономика развивается колоссальными темпами. Сегодня Пекин готов решать такие серьезные дипломатические проблемы, как проблема Северной Кореи. Китай все чаще рассматривают в качестве доминирующего фактора в регионе. Богатая нефтью Россия превращается в стабильное государство, она наращивает свой потенциал и укрепляет свои позиции в Азии. Индия после нескольких поколений самоизоляции и поглощенности внутренними делами постепенно открывается для мира. Администрации демократов придется поработать над сохранением статуса Соединенных Штатов в Азии. Ее обязанностью станет стимулирование деятельности в правильном направлении поднимающихся государств Азии, а также восстановление лидирующего положения США в сфере борьбы с региональными кризисами.
Новый президент должен будет также подтвердить интерес США к тому, что происходит во внутренней жизни Китая и России. Ставки огромны: отсутствие политических реформ обернется для Китая экономической стагнацией, при которой страна не сможет удовлетворить запросы сотен миллионов людей, выбитых из привычной колеи переменами. Если Россия не будет с бЧльшим уважением относиться к законности и праву соседей на суверенитет, то она не сможет ни привлечь инвестиции, ни привить людям позитивный настрой. Настоящие реалисты понимают связь между внутренней и внешней политикой. Но администрация Буша по большей части оставила без внимания проблему внутреннего развития России и Китая. Президент Буш ни разу отчетливо не сформулировал всеобъемлющую стратегию отношений с этими странами. Вместо этого он узко сконцентрировал свое внимание исключительно на их деятельности в мировом масштабе.
Президент-демократ столкнется с необходимостью расширить структурные и географические рамки нашей внешней политики, показав миру, что нам понятна простая истина: террор – это зло, но зло не исчерпывается одним только терроризмом. Для огромного большинства людей во всем мире основную угрозу представляет не «Аль-Каида», а локальные вооруженные конфликты, вспыхивающие на почве этнических разногласий, борьбы за власть и ресурсы. А такие бедствия, как нищета, болезни и деградация окружающей среды, каждый год уносят неизмеримо больше жизней, чем террористические акты. Эти проблемы должны быть для нас значимы в той же степени, в какой, как мы ожидаем, будут значимы для других наши проблемы.
Задача Соединенных Штатов – предстать вновь как государство-миротворец. Америке следует активно участвовать в разрешении конфликтов – от Ближнего Востока до Юго-Восточной Азии, в Центральной и Западной Африке, помогать другим странам в создании их миротворческого потенциала и вместе с союзниками задействовать свои финансы и вооруженные силы, если наши интересы и ценности окажутся под угрозой. Даже если шансы на успех невелики, подобные усилия дадут миру понять, что американский потенциал может быть использован ради общего блага. Демократической администрации предстоит выделить федеральные средства на усиление борьбы на таком фронте, как инфекционные болезни. Несмотря на все красивые заголовки и громкие обещания, нельзя утверждать, что хотя бы один из пяти представителей группы риска имеет доступ к службам, занимающимся профилактикой СПИДа. На 50 больных СПИДом не приходится и одного, кто получал бы необходимые лекарства; в Африке это соотношение составляет 1 к 1 000. Международный фонд борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией обратился к состоятельным странам с просьбой о ежегодных пожертвованиях в размере 10 миллиардов долларов ради спасения миллионов жизней. Америка может и должна пожертвовать больше положенной ей части, чтобы впоследствии иметь основания призвать другие страны поступить так же.
Демократы также должны будут организовать масштабную международную инициативу с целью обеспечить чистой водой сотни миллионов людей в бедных странах. Их новой администрации следует приложить больше усилий для того, чтобы дети, особенно девочки, в других странах могли ходить в школу. Президенту и его сподвижникам надо попытаться преодолеть «информационное неравенство» – увеличивающийся разрыв между богатыми и бедными в сфере доступа к новым технологиям. Все эти задачи составят часть личной миссии для президента-демократа. Ему придется поднимать эти темы на каждом международном саммите, в каждой своей речи, призывая лидеров государств и крупных представителей частного капитала приложить больше усилий для решения указанных проблем.
Демократический кабинет должен выступить поборником расширения торговли, являющейся прочнейшим залогом долгосрочного процветания как для богатых, так и для бедных стран. Нужно убедить европейцев прекратить выплаты субсидий своим фермерским хозяйствам, поскольку они разоряют фермеров в развивающихся странах (в государствах Евросоюза на каждую корову приходится в среднем более двух долларов государственных субсидий ежедневно – эта цифра превышает прожиточный минимум большинства африканцев). При этом нам следует проявить решимость и сократить субсидии фермерам в собственной стране. Будущий президент должен будет также принять к сведению, что предприятие, добивающееся роста производства, но забывающее о справедливости, обречено на провал по обоим направлениям. Джин Сперлинг, бывший советник президента Билла Клинтона по вопросам экономики, предложил «новое соглашение о свободной торговле», направленное на расширение открытых рынков параллельно с удовлетворением законных требований трудящихся. Приоритетная роль отводится таким мероприятиям, как финансирование образования и переподготовка персонала до потери рабочего места, предоставление комплекса социальной помощи людям, потерявшим надежду на работу. Кроме того, предлагается внести изменения в политику налогообложения и здравоохранения. В нынешнем виде эта политика делает невыгодным создание новых рабочих мест в США. Также необходимо бороться с нарушением трудовых прав граждан за границей.
Наконец, Соединенным Штатам пришло время заняться решением проблемы изменения климата. Если не остановить глобальное потепление, оно приведет к разрушению мировой экономики и сельского хозяйства, к массовой миграции населения, с лица земли в буквальном смысле будут сметены целые государства. В таком случае пострадают все. Чтобы смело и с готовностью ответить на этот вызов, президенту-демократу нужно стимулировать совместные усилия обеих партий. Это касается, например, акта Маккейна – Либермана об управлении климатом (который был отклонен небольшим числом голосов в Сенате в прошлом году), направленного на сокращение объемов выделения парникового газа. Этот документ способен объединить совместные с союзниками усилия в борьбе за спасение или пересмотр Киотского протокола. Вокруг него будут выдвигаться новые инициативы, нацеленные на решение жизненно важных проблем, таких, как наступление пустыни и уменьшение площади лесов.
КТО МЫ – ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ
Президент Буш утверждает, что передовая линия войны с терроризмом проходит в Ираке и что лучше бороться с врагами в Багдаде, чем в Балтиморе. Подобная формулировка ошибочна в самой своей основе. Сегодня фронтовая линия пролегает повсюду, где имеется американское присутствие, и особенно там, где оно не приветствуется. Данная реальность требует от нас определиться, кто мы, и сделать это так, чтобы в результате в изоляции оказались наши враги, а не мы сами. Во времена холодной войны американские лидеры это хорошо понимали. Конечно, всеобщей любовью Америка не пользовалась, но нам, по крайней мере, удалось создать ряд крепких альянсов, основанных на глубоком осознании общности интересов и связях не только между правительствами, но и между народами. В те годы Америкой восхищались там, где это было более всего необходимо: в странах по ту сторону «железного занавеса», то есть на главном фронте холодной войны. Поляки, венгры, простые русские люди верили нам как защитникам их демократических устремлений. В Восточной Европе не наблюдалось антиамериканских настроений. А ведь если бы они были, то коммунистические правительства могли использовать их для противостояния Америке, которая призывала к реформам, а экстремисты эксплуатировали бы такие настроения в своих целях. Представьте себе, к чему это привело бы. Каков был бы исход холодной войны? Могла ли в таком случае идти речь о крушении советской империи? А если да, то какой режим пришел бы ей на смену?
Именно с такими вопросами мы сталкиваемся сегодня на Большом Ближнем Востоке и в других регионах мира. У нас есть грубая сила, чтобы утвердить свою волю там, где это потребуется, и в подавляющем большинстве случаев мы применяли ее с добрыми намерениями. Но кто бы ни стал президентом, нам следует для достижения наших целей гораздо чаще прибегать к силе убеждения, нежели мускулов. Кто согласится встать на сторону Америки, если мы не пытаемся защищать нечто большее, чем свои собственные интересы? Кто будет по доброй воле сотрудничать с нами, если мы требуем сотрудничества только на наших условиях? И если нам все же удастся изменить статус-кво в исламском мире, как мы это сделали в Восточной Европе одно поколение тому назад, какой режим там установится, если роль США как лидера отвергнута даже теми, кто сам стремится к переменам в обществе?
Положительным моментом является то, что мировое сообщество с готовностью приветствует возвращение Соединенных Штатов к своей традиционной роли лидера. Большинство стран по-прежнему гораздо больше беспокоит возможное проявление изоляционизма со стороны Америки, нежели унилатерализма. Мы можем использовать подобные настроения для формирования новых коалиций, направленных против терроризма и оружия массового уничтожения, в пользу создания более свободного и безопасного мира.
Но недостаточно только ставить перед собой благородные цели. Соединенные Штаты нуждаются в лидерах, способных гарантировать, что наши средства не будут дискредитировать наши собственные цели. Нам нужен дальновидный реализм, свободный от идеологических шор, разделяющих нас с нашими естественными союзниками во всем мире. Словом, необходимо, чтобы наша сила была, как и прежде, подкреплена моральным авторитетом. Только такое сочетание будет способствовать ослаблению наших врагов и вдохнет надежду в сердца наших друзей.
США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 июня 2004 > № 2851548
Самьюэл Бергер
Польским кошкам, собакам и хорькам с 1 окт. 2004г. потребуются специальные паспорта для поездок по странам Евросоюза. Вступление Польши в Европейский Союз облегчило въезд в еврозону рядовым гражданам, однако осложнило жизнь домашним животным. Как заявил советник главного ветеринарного врача Польши Яцек Леонкевич, с 1 окт. владельцы животных в обязательном порядке должны будут получить паспорта для своих питомцев. Паспорт нужно будет иметь на территории стран-членов ЕС, за исключением Ирландии, Великобритании и Швеции. Паспорт для животных будет отдаленно напоминать обычный паспорт - небольшая синяя книжечка с 12-ю звездами, символизирующими Европейский Союз. В Польше паспорта животным будут выдавать ветеринарные врачи. Собаки и кошки будут идентифицироваться с помощью электронного чипа. «Паспорт с микрочипом будут стоить не более 75 злотых (20 долл.)», - сказал Леонкевич. Записи в собачьих и кошачьих паспортах будут сделаны на двух языках - польском и английском. Ранее предполагалось, что в связи со вступлением 1 мая Польши в Евросоюз паспорта польским кошкам и собакам потребуются уже с 4 июля 2004г.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter