Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен 5-6 сентября посетит с официальным визитом Армению, сообщила пресс-служба армянского внешнеполитического ведомства.

Расмуссен встретится с президентом Армении Сержем Саргсяном, министром иностранных дел Эдвардом Налбандяном и министром обороны Сейраном Оганяном.

Армения и НАТО активно сотрудничают в вопросах демократических, институциональных и военных реформ, а их деловые отношения включают многочисленные другие сферы, в том числе миротворческие миссии.

Сотрудничество между Арменией и Североатлантическим альянсом в настоящее время строится в соответствии с Планом индивидуального партнерства (Individual Partnership Action Plan - IPAP) Армения-НАТО, который был подписан в декабре 2005 года.

Участие Армении в IPAP предполагает проведение периодических консультаций с НАТО по региональной безопасности, разработку самой стратегии этой безопасности, разработку военной доктрины Армении, усовершенствование процесса оборонного и бюджетного планирования и другие вопросы.

Армения также участвует в миротворческих операциях в Косово и Афганистане. Армения стремится углубить практическое и политическое сотрудничество с НАТО, однако, согласно официальной позиции, не стремится к членству в Североатлантическом альянсе.

Расмуссен приезжает в Армению в непростое время, это связано со скандалом вокруг лейтенанта азербайджанской армии Рамиля Сафарова, приговоренного к пожизненному заключению за зверское убийство в 2004 году в Будапеште армянского офицера и экстрадированного в августе в Баку. По возвращении в Азербайджан он был помилован президентом Ильхамом Алиевым. Более того, Сафарову было присвоено звание майора.

Это вызвало резкую реакцию в Ереване. Президент Армении Серж Саргсян заявил на встрече с руководителями аккредитованных в стране диппредставительств о приостановлении дипломатических отношений и всех официальных связей с Венгрией. Министр обороны Армении Сейран Оганян и начальник главного штаба ВС страны Юрий Хачатуров распорядились "повысить бдительность войск".

Армянская общественность намерена встретить Расмуссена в Ереване акциями протеста. Армянские пользователи соцсети Facebook создали ряд групп и мероприятий в соцсети, приуроченных к предстоящему визиту генсека НАТО в Армению. В частности, одна из групп призывает провести акции протеста и потребовать отставки премьер-министра Венгрии.

По мнению экспертов, этот визит для Расмуссена будет трудным. По словам руководителя отдела политических исследований Института Кавказа Сергея Минасяна, генсеку НАТО придется отвечать за действия одной из стран-членов альянса, и позиция Расмуссена, скорее всего, будет отражать и позицию ЕС.

Возможность корректировок в отношениях Армении с НАТО, по мнению эксперта, будет зависеть от того, какую политико-правовую оценку даст возникшей проблеме Североатлантический альянс и его руководство.

Директор армянского филиала Института стран СНГ Александр Маркаров отмечает, что во время визита Генсека НАТО в Армению, наряду с обсуждением двусторонних вопросов, обязательно будет затронуто "дело Сафарова", поэтому будет интересна также официальная и личная реакция Расмуссена на последние события. Вместе с тем, эксперт считает, что серьезных изменений и корректировок в отношениях Армения - НАТО ждать не стоит. Гамлет Матевосян.

С начала текущего года (с 20.03.12) иранский экспорт электроэнергии в соседние страны вырос более чем на 45,5%, сообщает агентство ИСНА.

Согласно статистическим данным министерства энергетики, за указанный период Иран экспортировал в соседние страны 5 тыс. гигаватт-час электроэнергии, что на 45,5% больше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

С вступлением в силу закона о предоставлении целевых субсидий потребление электроэнергии в Иране сократилось, и в этой связи сложились благоприятные условия для увеличения поставок электроэнергии в соседние страны.

На данный момент Иран обменивается электроэнергией в такими странами, как Армения, Пакистан, Туркменистан, Турция, Азербайджан, республика Нахичевань, Ирак и Афганистан.

ПУТИН ГОТОВ РАБОТАТЬ И С ОБАМОЙ, И С РОМНИ

Президент РФ сказал, что сможет сработаться с любым избранником американского народа

Президент России Владимир Путин готов работать с любым избранным президентом США, где выборы назначены на ноябрь. Об этом он рассказал в эксклюзивном интервью телеканалу RT. "Кого американский народ изберет, с тем и будем работать", - подчеркнул Путин, отвечая на вопрос, сможет ли он работать с республиканцем Миттом Ромни в случае его избрания.

Касаясь конфликта в Сирии и возможных путей его разрешения, глава российского государства привел пример Афганистана. "Соединенные Штаты с союзниками зашли в Афганистан. Сейчас все думают о том, как унести оттуда ноги", - сказал он.

Митт Ромни известен своими антироссийскими настроениями. Он заявлял, что считает Россию врагом "№"1. В Госдуме РФ полагают, что не стоит реагировать на высказывания одного из основных претендентов на пост президента США от Республиканской партии Митта Ромни, пытающегося усилить свои позиции в политической гонке за счет антироссийской риторики.

Агентство международного развития США предоставит Афганистану 65 миллионов долларов на осуществление сельскохозяйственных проектов развития, сообщил афганский министр сельского хозяйства Мохаммад Асиф Рахими.

Приоритетным направлением новой программы АМР США в Афганистане является поддержка исследовательских работ, направленных на повышение производительности хозяйств.

«Хотя ситуация с опытными хозяйствами в последние годы существенно улучшилось,.. в этой сфере необходимы ещё большие достижения, – заявил министр на недавней пресс-конференции. – Я очень рад, что один из наших наиболее влиятельных инвесторов уделил внимание на одну из наших ключевых целей».

Деятельность программы, рассчитанная на 5 лет, охватит 50 уездов Афганистана в провинциях Бадгис, Баглан, Балх, Газни, Герат, Джаузджан, Забуль, Кабул, Кандагар, Кундуз, Нангархар, Пактия, Парван, Саманган, Тахар и Фарьяб.

Примерно 40 миллионов долларов из общей суммы гранта будет распределяться через правительственные ведомства, а оставшиеся 25 миллионов – непосредственно через АМР США, сообщается в пресс-релизе Министерства сельского хозяйства Афганистана.

В ближайшее время контроль над тюрьмой Парван в Баграме, где на данный момент содержатся по меньшей мере 3 тысячи заключённых, в том числе боевики «Талибана», полностью перейдёт к афганским силам.

Соглашение о переходе ответственности за тюрьму Парван от американских военных к афганской стороне было подписано ещё в марте этого года. Напомним, что таким образом было устранено одно из препятствий для перехода афгано-американских отношений на уровень стратегического партнёрства.

При этом, как сообщают отдельные источники, переход контроля над тюрьмой начался ещё до подписания соответствующего соглашения. По данным на январь 2012 года, афганские силы осуществляли надзор за 300 заключёнными в Баграме.

Как отмечается в сообщении, недавно опубликованном пресс-службой Хамида Карзая, церемония, знаменующая окончательный переход контроля над местом лишения свободы, состоится 10 сентября, сообщают афганские СМИ.

Новая Зеландия собирается завершить свою миссию в составе Международных сил содействия безопасности в апреле следующего года, заявил премьер-министр данного государства Джон Кей.

Напомним, что ранее вывод новозеландского контингента из ИРА планировалось завершить только к концу 2013 года. Окончательное решение о досрочном выводе войск было принято после того, как в августе этого года в Афганистане были убиты 5 новозеландских военных. Двое служащих ВС Новой Зеландии погибли в ходе боестолкновения с повстанцами, а неделю спустя после этого происшествия ещё трое стали жертвами взрыва придорожной мины.

На данный момент службу в составе МССБ проходят около 145 новозеландских служащих. Страна участвует в боевых действиях на территории ИРА, начиная с 2003 года, и за это время её потери достигли 10 человек.

Ташкент ушел, проблемы остались

Аркадий Дубнов

Сможет ли ОДКБ преодолеть концептуальный кризис

Аркадий Дубнов – политолог, международный обозреватель, на протяжении 20 лет освещает события в Центральной Азии.

Резюме ОДКБ по сути представляет сегодня механическое соединение трех не связанных друг с другом систем безопасности, основой каждой из которых является российское участие, – центральноазиатская, южная и западная.

Решение Узбекистана приостановить членство в Организации Договора о коллективной безопасности дало повод для очередного раунда дискуссии об эффективности этой структуры. Очевидно, назрела необходимость разобраться, в каком состоянии находится постсоветское пространство на третьем десятилетии после распада единого государства. Помимо накопившихся геополитических проблем многое связано с личными отношениями между лидерами стран, возникших на месте СССР.

Разведка отменяется

Год назад во время церемонии официального фотографирования участников юбилейного саммита Шанхайской организации сотрудничества в Астане президент Узбекистана Ислам Каримов поменялся местами с президентом Киргизии Розой Отунбаевой, чтобы только не оказаться рядом с таджикским коллегой Эмомали Рахмоном. На саммит СНГ, состоявшийся в сентябре 2011 г. в Душанбе и приуроченный к 20-летию Содружества, Каримов не приехал, а месяцем раньше проигнорировал неформальную встречу в верхах ОДКБ в Астане. Еще больше, чем хозяин мероприятия Нурсултан Назарбаев, оскорбился Александр Лукашенко, председательствовавший тогда в Организации. Он разразился резкой тирадой в адрес Ташкента, мол, пора исключать «страны, которые не желают сотрудничать в рамках договора в полной мере». Последняя стычка произошла в декабре на официальном саммите ОДКБ в Москве. В ответ на упреки Лукашенко и Назарбаева в том, что он рассорился чуть ли не со всеми партнерами, Каримов ответил чрезвычайно эмоционально.

Возвращение в Кремль Владимира Путина, казалось, означало для Ислама Каримова возможность возобновить доверительные отношения хотя бы с Россией, в известной степени утерянные за годы президентства Дмитрия Медведева. Во всяком случае, именно на такие предположения наводил поток славословия из уст узбекского лидера в адрес Путина на их встрече в Москве, спустя неделю после инаугурации российского руководителя. «Путин – это тот человек, с которым можно идти в разведку», – сказал Каримов и напомнил о своем призыве к Путину в 2008 г. баллотироваться на третий срок, несмотря на конституционные ограничения. Ислам Каримов поставил подпись под совместной декларацией по случаю 20-летия Договора о коллективной безопасности и 10-летия создания Организации. В этом документе президенты подтвердили «приверженность целям и принципам Договора о коллективной безопасности, готовность и далее развивать и углублять всесторонние союзнические отношения».

Однако уже спустя две недели на саммите ШОС в Пекине между Узбекистаном и его партнерами по ОДКБ, являющимися членами ШОС, – Казахстаном, Киргизией, Россией и Таджикистаном – вновь обнаружились серьезные разногласия. На этот раз поводом стало предоставление Афганистану статуса наблюдателя при Шанхайской организации. Ташкент все последние годы занимает особую позицию, настаивая на приоритете двухсторонних отношений с Кабулом и стремясь избежать его активного втягивания в орбиту ШОС. Возможно, узбекское руководство, никогда не питавшее теплых чувств к афганскому президенту Хамиду Карзаю, не хочет укрепления его позиций за счет более тесной привязки Кабула к Москве, а главным образом к Пекину.

Наложить вето Каримов не решился, но с некоторыми из коллег поделился, мягко говоря, неудовольствием по этому поводу. Спустя неделю Ташкент уведомил секретариат ОДКБ о приостановлении своего членства. Еще через пару недель об этом было объявлено публично.

В Москве некоторые высокопоставленные чиновники расценили это как пощечину – еще не высохли чернила подписи Каримова под московской декларацией, где он подтверждал верность союзническим отношениям. Российские дипломаты предпочитали отмалчиваться: «Изучаем ситуацию. Юридической нормы, предусматривающей возможность приостановления членства в ОДКБ в одностороннем порядке, в уставных документах нет». Министр обороны Казахстана Адильбек Джаксыбеков напомнил, что, согласно «Положению о порядке приостановки участия государства-члена в деятельности органов ОДКБ или его исключения из Организации», утвержденному в Астане 18 июня 2004 г., просьба узбекской стороны будет рассмотрена на сессии Совета коллективной безопасности в Москве в декабре 2012 года. Решение должно быть принято на основе консенсуса.

Аналитики заговорили о неизбежном распаде ОДКБ в результате выхода из него Узбекистана. Скорее всего, в ближайшем будущем этого не случится, как не распалось Содружество Независимых Государств. Ведь обе структуры являются скорее имиджевыми, нежели реально функционирующими, и – каждая по-своему – они будут еще определенное время служить демонстрацией попыток Москвы удержать постсоветское пространство в рамках некоей исторической, ментальной и экономической общности.

Как заметил недавно по поводу ОДКБ один из российских чиновников, курирующих сотрудничество с «ближним зарубежьем», «альтернативы консолидации вокруг России государств СНГ нет». Те же страны, которые не хотят иметь ничего общего с Москвой, будут рвать институциональные связи с СНГ и Россией так же решительно, как это сделала Грузия. Тбилиси обозначил возможность принципиально иного формата отношений бывшей советской окраины с Россией, но, несмотря на радикальное политическое расхождение, экономическая жизнь Грузии по-прежнему очень зависит от северного соседа.

Для Узбекистана грузинский путь вряд ли приемлем. Достаточно вспомнить несколько миллионов узбекских трудовых мигрантов, зарабатывающих на жизнь в России и отсылающих домой ежегодно не менее 4 млрд долларов (в 2011 г. – 4,9 млрд долларов). Когда в прошлом году во время конфликта в связи с арестом российского самолета и экипажа в Таджикистане Москва дала понять, что может начать депортировать работающих в России таджиков, Душанбе быстро пошел на попятный.

«Определенный гарант»

Владимир Путин постарался приглушить скандальный резонанс от демарша Ташкента. Выступая в начале августа перед бойцами расквартированной в Ульяновске бригады ВДВ, которая входит в состав Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ, он назвал ОДКБ «важной организацией». Она «является определенным гарантом нашего взаимодействия с партнерами и союзниками, прежде всего, конечно, на так называемом постсоветском пространстве, механизм которого можно эффективно и быстро использовать в случае возникновения угроз, прежде всего внешних». Аккуратность путинских формулировок – «определенный гарант» – деталь красноречивая. Взаимодействие в рамках ОДКБ до сих пор можно было обнаружить лишь в ходе многочисленных военных маневров, непременным участником которых были российские подразделения. Однако трудно вспомнить, когда к таким учениям присоединялись узбекские военные, а уж тем более плечом к плечу с таджикскими коллегами.

Откровенная враждебность между Узбекистаном и Таджикистаном давно стала притчей во языцех, а формально союзнические отношения двух стран вызывают горькие усмешки по обе стороны узбекско-таджикской границы. Большей дискредитации самой ОДКБ, нежели десятки километров заминированных участков этой границы, придумать трудно. Недавно официальный Душанбе впервые напомнил о «медвежьей услуге доброго соседа», якобы по вине которого Таджикистан оказался единственной советской республикой, которая после распада СССР не смогла национализировать свои военно-технические объекты. Как утверждалось в статье, опубликованной на сайте таджикского посольства в Москве, в начале 1990-х гг. это придало силы радикальным исламистам, осмелившимся развязать гражданскую войну в Таджикистане. Но самым глубоким клинчем, из которого уже много лет не могут выйти Ташкент и Душанбе, остается строительство Рогунской ГЭС в Таджикистане. Узбекское руководство рассматривает ее как угрозу своей национальной безопасности, а его таджикский визави, наоборот, считает противодействие Ташкента строительству ГЭС главной внешней угрозой суверенитету Таджикистана.

Не лучше ситуация и на границе Узбекистана с Киргизией, где недавно произошел вооруженный инцидент, жертвами которого стали пограничники с обеих сторон. Катастрофический уровень недоверия и межэтнической вражды узбеков и киргизов, особенно обострившейся в результате кровопролитных ошских событий июня 2010 г. на юге Киргизии, продемонстрировал чрезвычайную уязвимость системы коллективной безопасности в Центральной Азии. А если называть вещи своими именами, ее практически полное отсутствие.

Не слишком дружелюбная атмосфера царит и на границе Узбекистана и Казахстана. В июле 2011 г. узбекские пограничники почти две недели не сообщали о задержанных ими в горах Тянь-Шаня 12 казахстанских альпинистах, среди которых было девять подростков. В июне этого года узбекские власти отказались пропустить через свою территорию в Таджикистан военнослужащих и военную технику Казахстана для участия в военных учениях ШОС «Мирная миссия-2012». Узбекистан, будучи членом ШОС, в этом мероприятии не участвовал.

Так выглядит сотрудничество Узбекистана с тремя союзными с ним государствами – членами ОДКБ. Можно ли ожидать надежного и доверительного взаимодействия силовых структур четырех государств Центральной Азии, входящих в ОДКБ, в случае возникновения внешних угроз? Вопрос риторический. Вместо ответа можно вспомнить прошлогоднюю историю с приглашением в Душанбе взвода иранской армии для участия в параде по случаю 20-летия независимости Таджикистана. Министр обороны Шерали Хайруллаев с гордостью объявил тогда, что если понадобится, то иранские братья в течение пары часов прибудут на помощь Таджикистану. Но вышла неувязка: Узбекистан и Туркмения не разрешили доставку «братьев» на парад через свое воздушное пространство. Помогли американцы, обеспечившие пролет иранских военных через афганское небо. Едва ли не единственный пример того, как Соединенные Штаты оказали содействие Тегерану.

В 2006 г. автор этих строк был в Сочи свидетелем встречи Владимира Путина и Ислама Каримова, после которой президент Узбекистана объявил о возвращении страны в ОДКБ. Событие было вполне ожидаемым. Таким способом Ташкент отблагодарил Москву за поддержку силового подавления беспорядков в Андижане в мае 2005 г., приведшего к глубокой мировой изоляции узбекского руководства. Один из высокопоставленных российских чиновников заметил с горечью, что вместе с Узбекистаном мы обязательно «втащим в ОДКБ» и весь багаж его проблем с соседями. Это и случилось, хотя сам Узбекистан до конца в ОДКБ так и не вступил. Около 15 соглашений и протоколов, заключенных в рамках Организации, Ташкент не ратифицировал.

На готовность узбекского руководства тесно сотрудничать с союзниками по ОДКБ вряд ли уже тогда кто-то мог серьезно рассчитывать, настолько силком загоняли Ташкент в Организацию. И не такой уж сенсацией стали рассекреченные Wikileaks депеши американских дипломатов, из которых стало известно, что в 2009 г. Ислам Каримов, встречаясь с первым заместителем госсекретаря США Уильямом Бёрнсом, обвинял Москву в имперских амбициях и стремлении создать «анти-НАТО», чтобы доминировать на постсоветском пространстве. Даже странно, что избавиться от двусмысленности своего положения среди партнеров по ОДКБ узбекский президент решил только три года спустя.

Согласно статье 3 Устава ОДКБ, ее целью, в частности, является «защита на коллективной основе независимости, территориальной целостности и суверенитета государств-членов». Шаг Ташкента, возможно, позволит честно ответить на вопрос, существуют ли ныне условия для коллективных действий по обеспечению безопасности в той части постсоветского пространства, которая еще готова видеть Россию в качестве главного гаранта. И как вообще трактовать понятие безопасности для стран, входящих в ОДКБ?

Без ценностей

В прошлом году генсек ОДКБ Николай Бордюжа собрал за круглым столом экспертов и политологов, предложив им устроить мозговой штурм в поисках новых идей для совершенствования деятельности Организации. Попытка обнаружить какую-либо идеологию, которая объединяла бы входящие в нее государства по примеру либеральных ценностей западной демократии для стран – членов НАТО, закончилась конфузом. С трудом отыскали одну такую ценность – стабильность. Но, как заметила директор центра европейской безопасности ИНИОН РАН Татьяна Пархалина, на Западе эту стабильность понимают как консервацию автократических режимов, для обеспечения которой как раз и создана ОДКБ. И никто не оспаривал очевидное: главные угрозы стабильности – внутри каждой из стран, а вовсе не вне.

Может ли в такой ситуации быть полезной ОДКБ, статья 5 Устава которой предписывает «невмешательство в дела, подпадающие под национальную юрисдикцию государств-членов»? На этот вопрос пришлось отвечать дважды за последние годы. Упомянутые выше ошские события в Киргизии в июне 2010 г. и краткосрочная военная операция таджикских правительственных войск в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) в июле 2012 года. Ни в том ни в другом случае ОДКБ не стала вмешиваться, хотя в июне 2010 г. этот вопрос рассматривался, поскольку с просьбой о помощи обратилась глава временного правительства Киргизии Роза Отунбаева. Генсек ОДКБ Николай Бордюжа вынужден был признать, что механизмов реагирования на межэтнические столкновения, подобные тем, что произошли на юге Киргизии, не существует. Для выработки таких механизмов была проведена «деловая игра, выявившая достаточно большое количество проблем практического свойства», деликатно заметил Бордюжа.

В данном случае эти проблемы были обусловлены категорическим вето, наложенным руководством Узбекистана на вмешательство ОДКБ в ошские события. Для Ташкента было неприемлемым появление вблизи его границ российских военных, а именно они могли составлять костяк миротворческих сил.

К слову, эта позиция у Узбекистана не конъюнктурная, а вполне последовательная. В 1999 г. одной из причин отказа Ташкента подписать протокол о пролонгировании участия в системе Договора о коллективной безопасности были планы Москвы создать в Таджикистане российскую военную базу на основе дислоцированной там с советских времен 201-й мотострелковой дивизии. (Сейчас это называют первым выходом Узбекистана из ОДКБ, хотя формально международной организацией она стала только в 2002 году.) Тогда Ислам Каримов откровенно излагал автору этих строк свои претензии к российскому руководству, говоря среди прочего и о своем недовольстве масштабными поставками российского оружия Армении (узбекский лидер не скрывал солидарности с Азербайджаном), и о несогласии со стремлением России сохранить военное присутствие в Приднестровье.

Отказ Ташкента разрешить силам ОДКБ тушить ошский «пожар» 2010 г. может свидетельствовать о главной и самой болезненной проблеме, лишающей доверительного характера военное сотрудничество в рамках Организации. Авторитарные режимы, правящие в странах Центральной Азии, не уверены, что Москва, посылая своих коммандос им на помощь, не отдаст одновременно и противоположных приказов. Следует представлять, насколько серьезно развиты антироссийские фобии среди значительной части национальных элит в этом регионе. Боязнь якобы плетущихся российских заговоров является заметным фактором политической атмосферы этих стран.

Не стала вмешиваться ОДКБ и в ситуацию в Таджикистане, когда в конце июля нынешнего года трехтысячный экспедиционный корпус правительственных войск предпринял попытку уничтожить группировку вооруженной оппозиции, базирующейся в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). «Это полностью касается внутренней жизни Таджикистана и не требует вмешательства коллективных сил, – сказал генсек ОДКБ Николай Бордюжа, – силовые структуры Таджикистана дееспособны и проблемы в Горном Бадахшане способны решать самостоятельно».

Слова Бордюжи прозвучали в ответ на заявление президента Белоруссии Александра Лукашенко: «Таджикистан – член нашей организации, и обращение президента без внимания оставить нельзя». Выяснилось, что можно. Тем более что никакого обращения Эмомали Рахмона с просьбой о помощи не было. Да и не могло быть, учитывая подозрения, которые Душанбе испытывает к российскому союзнику. Характерным свидетельством этого стали слухи, распространенные со ссылкой на «осведомленные источники», о готовящемся покушении на президента Таджикистана во время его поездки в ГБАО на празднование 80-летия образования автономии в конце августа. «Источники» утверждали, что за организацией возможного покушения просматривается «узбекский или российский след».

Трудно не согласиться с руководителем Центра международной безопасности РАН Алексеем Арбатовым, заявившим недавно в интервью «Новым Известиям», что «ОДКБ как военного союза не существует, скорее, есть военные отношения между Россией и другими членами ОДКБ». Арбатов подчеркнул, что в Организации отсутствует то главное, что делает ее военным союзом, – «общее представление о внешних угрозах и правилах, которые диктуют военное вмешательство в случае внутренних или трансграничных угроз». По мнению Арбатова, не похожа ОДКБ и на военно-политический союз, на статус которого она претендует. Политолог ссылается на отсутствие политической поддержки действий России в ходе августовской войны 2008 г. на Кавказе союзниками по ОДКБ, ни один из которых до сих пор так и не признал независимость Абхазии и Южной Осетии.

Более того, августовская война изрядно напугала некоторые столицы СНГ, правящие там элиты обнаружили решимость Москвы реализовывать свои интересы на постсоветском пространстве силовым путем. Известно, к примеру, что руководство Туркмении, имеющей нейтральный статус и в ОДКБ не входящей, осенью 2008 г. провело на западе страны, в прикаспийском регионе, внеочередные военные учения. Есть основания полагать, что это стало демонстрацией готовности принять ответные меры, если в Москве захотят осуществить какие-либо силовые действия в отношении Туркмении. Хорошо известен ряд проблем как экономического, так и гуманитарного характера, осложняющих российско-туркменские связи, отношение российского руководства к которым могло заставить Ашхабад лишний раз понервничать.

Подозрительность, похоже, доминирует в отношениях между соседями по «коммунальной квартире» бывшего СССР. Распад советской державы все еще не закончен, во всяком случае, на ментальном уровне, и «бракоразводный процесс», ради которого создано СНГ, продолжается. Причем подозревают не только Москву, подозревает и Москва. Анонсированный Ташкентом выход из ОДКБ породил среди российского экспертного сообщества и политической элиты уверенность в том, что это понадобилось для того, чтобы устранить препятствия для возврата в страну военной базы США, которая была выдворена в 2005 г. в ответ на осуждение Вашингтоном подавления беспорядков в Андижане. Вывод контингента МССБ из Афганистана к 2014 г., планы Соединенных Штатов оставить значительную часть военного снаряжения в пограничных с Афганистаном странах Центральной Азии, и в первую очередь в Узбекистане, давали для этого основание.

Понимая это, президент Каримов, известный политическим прагматизмом (который многие его партнеры склонны называть в лучшем случае «двурушничеством»), решил сыграть на опережение, попытавшись опровергнуть подобные упреки. В начале августа стало известно о проекте Концепции внешнеполитической деятельности Узбекистана, предложенном им на утверждение парламенту. На третьем десятке лет независимости документ впервые возводит в ранг закона принципы внешней политики. Ознакомившись с ними, понимаешь, почему это понадобилось только сейчас.

Суть концепции – теоретическое обоснование причин выхода Узбекистана (на этот раз, уверен Ташкент, окончательного) из ОДКБ. Ислам Каримов сформулировал принципы государственного нейтралитета, которого намерена придерживаться его страна. В концепции, правда, этого термина нет, видимо, на всякий случай. «Узбекистан не принимает участия в военно-политических блоках, оставляет за собой право выхода из любого межгосударственного образования в случае его трансформации в военно-политический блок, не допускает на своей территории размещения иностранных военных баз и объектов, принимает политические, экономические и иные меры по предотвращению своего вовлечения в вооруженные конфликты и очаги напряженности в сопредельных государствах».

Итак, иностранных военных баз в Узбекистане не будет. Но, очевидно, закон обратной силы не имеет, иначе как-то придется определяться с авиабазой германских ВВС, расположенной в пограничном с Афганистаном Термезе. Ей, впрочем, и раньше предусмотрительно был придан другой, менее вызывающий статус. Ничто не мешает в случае необходимости сделать то же самое и по отношению к любой другой военной инфраструктуре, которой смогут пользоваться иностранцы. Такая же постоянно действующая и почти всех устраивающая уловка применяется с 2009 г. и по отношению к бывшей военной базе «Манас» в Киргизии, которая теперь называется международным Центром транзитных перевозок. Но, выходя из ОДКБ, Ташкент избавляет себя от необходимости согласовывать все подобные решения с «заклятыми союзниками», такими как Таджикистан.

Чрезвычайно важными с точки зрения Ташкента выглядят и следующие положения концепции: Узбекистан «принимает политические, экономические и иные меры по предотвращению своего вовлечения в вооруженные конфликты и очаги напряженности в сопредельных государствах… проблемы Центральной Азии должны решаться самими государствами региона без вмешательства внешних сил… интеграция не должна быть навязана извне, она неприемлема, если ущемляет свободу, независимость и территориальную целостность страны или продиктована идеологическими обязательствами».

Каждый из этих пунктов может быть легко проиллюстрирован конкретными ситуациями, уже имевшими место в регионе и послужившими основанием для выражения «особого мнения» Узбекистана практически при каждом обсуждении на саммитах ОДКБ и СНГ. Хорошо читаются здесь и отсылки к различным инициативам Москвы («интеграция не должна быть навязана извне»), и к возможности участия российских вооруженных сил, в том числе в составе ОДКБ, в региональных конфликтах («проблемы Центральной Азии должны решаться без вмешательства внешних сил»).

В то же время система взглядов главы узбекского государства на место страны в мире, изложенная в виде концепции и утвержденная законодательно, является и незашифрованным посланием Москве: «Если мы не с вами, то это не значит, что мы против вас». Зачем нам эта ОДКБ, как бы говорит Каримов, давайте дружить и сотрудничать напрямую.

Три в одном

Такая постановка вопроса обнажает всю болезненную проблематику отношений между странами-членами, а если учесть очевидный факт, что они, за малым исключением, являются государствами с авторитарными режимами, то и проблематику отношений между лидерами. Если исключить из этой системы коммуникаций высшего эшелона президента Узбекистана, вероятно, устойчивость структуры ОДКБ повысится. Однако здесь есть одно «но»: в отличие от других стран Центрально-Азиатского региона, где имеет место какая-то публичная дискуссия о целесообразности членства в ОДКБ, в Узбекистане о подобном обсуждении ничего не известно. И невозможно прогнозировать, какая позиция по этому вопросу возобладает после грядущей смены правящих элит в Ташкенте.

С другой стороны, нынешний узбекский демарш заставляет задуматься о гораздо более общем вопросе – искусственности всей структуры военно-политической безопасности, концентрирующейся вокруг России. ОДКБ по сути представляет сегодня механическое соединение трех систем безопасности, основой каждой из которых является российское участие, – центральноазиатская, южная и западная. 102-я российская военная база в Армении является бесспорным гарантом стабильности на Южном Кавказе. Но солдаты христианской Армении никогда не окажутся в составе подразделений ОДКБ, принимающих участие в каких-либо силовых операциях в Центральной Азии, населенной преимущественно мусульманами. И наоборот, даже в самых смелых фантазиях невозможно представить себе, что казахский или киргизский спецназ будет отправлен в помощь армянам на карабахский фронт сражаться с единоверцами из Азербайджана.

Точно так же крайне трудно вообразить участие белорусских бойцов в операциях на Кавказе или Центральной Азии, сколь бы ни волновали Александра Лукашенко события на этих дальних фронтах. Президента Белоруссии больше заботит необходимость «проработать совместную миротворческую деятельность в формате ООН – ОДКБ», с инициативой которой он выступил в прошлом году, будучи председателем в ОДКБ. В свою очередь, центральноазиатские и армянские союзники Минска по ОДКБ не слишком обеспокоены обнаруженными в белорусском небе дырами в системе ПВО на западных рубежах Организации, сквозь которые плюшевые мишки со шведского легкомоторного самолета проникли на территорию коллективной безопасности. С их точки зрения, это проблема Москвы, имеющей единую с Минском систему ПВО, а вовсе не ОДКБ.

Финал затянувшегося прощания Ташкента с ОДКБ еще более остро ставит вопрос об автономном функционировании каждой из трех составляющих организации. Особенно актуальна эта проблема для Центральной Азии – до ухода натовского контингента из Афганистана остается совсем мало времени, и штабистам стран-союзниц уже пора верстать конкретные планы действий на случай эскалации напряженности в регионе. Узбекская фронда мешать им больше не будет, и за это Ташкенту надо сказать отдельное спасибо. Но если договориться не удастся, возложить за это ответственность на Узбекистан тоже уже не получится.

Россия. Узбекистан > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 2905551 Аркадий Дубнов

Как рождаются мифы?

Взгляд из Ташкента на ОДКБ и Центральную Азию

Резюме: За 20 лет своего существования ОДКБ нигде и ни в чем себя не проявила. По-прежнему неясен механизм реализации ее потенциала. Размытость понимания, что есть этот альянс, усиливает и процесс углубления различий между странами-участницами.

Центральноазиатский регион долгое время – и при советской власти, и сразу после – воспринимался в качестве международных задворков. На этом региональном полигоне отрабатывались известные и нашумевшие концепции «столкновения цивилизаций», «большой шахматной игры» и другие. Представляется, что подобные идеи, при всем уважении к их авторам, уже морально и исторически устарели.

Сегодня мир развивается по другим сценариям, хотя в их основе, как и прежде, лежат конкретные экономические интересы – текущие и долгосрочные. Но инерция мышления, уверенность в собственной непогрешимости, подкрепленная мощными ресурсами, позволяет многим не замечать, а уж тем более не признавать очевидный факт: некоторые из тех, кто безоговорочно признавался в качестве объектов «большой игры» в Центральной Азии, сегодня осваивают роль самостоятельного актора, субъекта пресловутой игры. Речь в данном случае идет об Узбекистане.

Поводом для такого рода размышлений стало резонансное решение Ташкента о приостановлении членства в Организации Договора о коллективной безопасности. Этот шаг не вызвал особой публичной дискуссии, отторжения или официальной негативной реакции со стороны других членов организации, однако стал предметом активного подковерного обсуждения, домыслов и фантазий, в том числе среди экспертов стран, которые никогда в ОДКБ не войдут.

Наиболее избитая тема в этом контексте – споры о том, с кем же Узбекистан сегодня и с кем он будет завтра? Можно услышать мнения об очередном крене Ташкента в сторону Соединенных Штатов и отдалении от России и СНГ. Во-первых, налицо признак устоявшегося блокового черно-белого мышления: если не с нами, то против нас. Во-вторых, наглядный пример рецидива упомянутой выше инерции, в соответствии с которой сомнению подвергается способность Узбекистана реализоваться в качестве самостоятельного субъекта международных отношений.

Напомню, что дискуссии заинтересованных лиц (а это не только журналисты и эксперты, но и политики) на тему, где пришвартуется внешнеполитическая стратегия Узбекистана, продолжаются на протяжении всего периода после провозглашения его независимости. Зачастую превалирует примитивно-механистический подход, когда выводы о внешнеполитических приоритетах делаются на основании подсчета того, сколько раз президент Узбекистана и другие представители руководства встретились с теми или иными зарубежными партнерами. Безусловно, регулярные контакты на официальном уровне – признак динамики развития отношений, однако не более того.

Руководство Узбекистана в своей внешней политике исходит исключительно из национальных интересов и в соответствии с ними определяет приоритеты. Надо знать характер узбекского лидера Ислама Каримова, который никогда и никому не позволит управлять собой. И комментарии в том духе, что, мол, Ташкент вышел из ОДКБ под давлением США и в пику России, свидетельствуют о том, что их авторы, мягко говоря, слабо знают современный Узбекистан, да и Центральную Азию в целом. К примеру, абсурдны распространяемые некоторыми российскими телеканалами (в частности, уважаемым каналом «Мир») сведения, что в обмен на выход из ОДКБ Вашингтон пообещал решить спор по водным проблемам между Таджикистаном и Узбекистаном в пользу Ташкента. В отличие от таких стран региона, как Киргизия и Таджикистан, Узбекистан политически и экономически самодостаточен, что позволяет принимать самостоятельные решения, нравится это кому-то или нет. И позиция Ташкента в отношении ОДКБ не является ни проамериканской, ни тем более антироссийской. Решение принималось без давления со стороны США и без согласования с Россией.

Во-первых, хотя отношения Узбекистана и ОДКБ, Ташкента и Москвы, Узбекистана и Соединенных Штатов могут пересекаться, это разные темы, каждая из которых имеет собственную историю и логику развития. Попытки увязать данные вопросы порождают мифы и домыслы.

Во-вторых, восприятие позиции Узбекистана исключительно в контексте отношений между Россией и Америкой – это узкий и ограниченный подход, также являющийся следствием блокового мышления и отголоском концепции «большой игры». С первых лет независимости Узбекистан осуществляет политику диверсификации внешних связей. При этом предпочтение отдается тем партнерам, сотрудничество с которыми содействует реализации текущих и долгосрочных национальных проектов в самых различных сферах. К примеру, на азиатском направлении это Китай, Корея, Япония.

В-третьих, ОДКБ и позиция Ташкента – это совершенно отдельная тема, которую необходимо рассматривать самостоятельно.

История ОДКБ началась с подписания в Ташкенте в 1992 г. Договора о коллективной безопасности (ДКБ). В тот период обоснованность такого шага для Узбекистана была очевидна. Напряженность в соседнем Афганистане зашкаливала. Строительство национальных вооруженных сил и других силовых структур в странах Центральной Азии находилось в самой начальной стадии, в силу чего их обороноспособность оставалась очень низкой. Ситуация усугублялась гражданской войной в Таджикистане. Объединяющим фактором стали и сохранившиеся по инерции тесные связи между силовиками различных ведомств в новых независимых государствах. Но даже при всех этих обстоятельствах не был ясен механизм реализации ДКБ в случае реальной угрозы извне, в данном случае из Афганистана. Договор скорее сыграл роль предупредительного, но ничем и никем не подкрепленного сигнала.

Трансформация ДКБ в ОДКБ привнесла нотки политизированности, что обернулось попытками придать организации характер военно-политического блока. Те, кто занимался тогда этими вопросами, помнят, как много иллюзий возникало на тему интеграции постсоветского пространства. ОДКБ также пытались представить в качестве интеграционной площадки с перспективой формирования наднациональных структур и, как следствие, ущемления суверенитета молодых независимых государств. Это сразу вступило в противоречие с национальным законодательством, согласно которому Узбекистан отказывался от участия в любых альянсах военно-политической направленности. Сложившаяся ситуация привела к первому выходу Ташкента из ОДКБ.

Анализ всей последующей деятельности ОДКБ позволяет сделать ряд принципиальных выводов.

Во-первых, за 20 лет своего существования организация нигде и ни в чем себя не проявила. По-прежнему неясен механизм реализации ее потенциала. К примеру, крайне сомнительно, что белорусский или армянский солдат будет охранять таджикско-афганскую границу, равно как и таджик или киргиз встанет между Арменией и Азербайджаном в случае вооруженных конфликтов.

Во-вторых, по-прежнему размыты как представления, так и правовые рамки, определяющие цели, задачи, функции и полномочия ОДКБ. Даже в такой мощной организации, как НАТО, некоторые ее участники часто занимают собственную особую позицию. В ОДКБ же это проявляется еще на стадии становления и концептуального осмысления организации, что мешает ее укреплению.

В-третьих, несмотря на то, что интенсивность военных учений в рамках ОДКБ повысилась, подобные маневры проходят в формате отработки совместных действий против условных террористических группировок. Однако, как показала практика, фактически все страны-участницы уже сталкивались с реальными проявлениями терроризма, в том числе международного, однако справлялись с ними самостоятельно, без привлечения потенциала ОДКБ.

В-четвертых, новым поводом для разговоров о концептуальном кризисе стал кровавый конфликт на юге Киргизии в 2010 году. Тогда заговорили о необходимости расширения и конкретизации зоны ответственности организации. Однако можно предположить, что вовлечение ОДКБ в процесс урегулирования внутренних конфликтов скорее приведет к их интернационализации, чем локализации.

Размытость понимания, что есть ОДКБ, усиливает и процесс углубления различий между странами-участницами: в избранных государственных моделях, внутриполитических системах, законодательных базах, масштабе ресурсов, экономическом и военном потенциалах, уровне национального эгоизма, механизмах принятия решений и ответственности за их реализацию на национальном уровне. К этому необходимо добавить периодически возникающие противоречия между отдельными членами.

Нынешнее решение о приостановлении участия Узбекистана в деятельности ОДКБ было принято во многом с учетом этих обстоятельств. Однако это не означает, что Ташкент наглухо закрыл за собой дверь, тем более хлопнул ею. Многое зависит от того, как в дальнейшем будет развиваться организация, насколько прагматичными будут ее решения и процесс их принятия.

Критики позиции Узбекистана в отношении ОДКБ часто рисуют мрачные прогнозы возрастания внешних угроз с учетом вывода войск США и западного альянса из Афганистана в 2014 году. Безусловно, ситуация в Афганистане не станет моментально не только идеальной, но даже стабильной. Риски, обусловленные соседством с этой страной, всегда существуют и учитываются. Но не стоит забывать, что решение Узбекистана по ОДКБ не имеет касательства к двустороннему сотрудничеству с Россией, союзнические отношения с которой никто не отменял. Более того, вопросы военно-политического взаимодействия на двусторонней основе в нынешних условиях могут решаться более оперативно и эффективно без согласования в ОДКБ, поскольку некоторые страны-участницы организации слишком далеки от Центральной Азии, проблемы которой, включая афганскую, стоят у них в лучшем случае на третьем месте. Есть надежда, что в Москве это понимают.

В Узбекистане отдают себе отчет в том, что в некоторых государствах, в том числе соседних, внешнеполитические действия Ташкента вызывают неоднозначную реакцию. Но способность реализовывать национальную стратегию и обеспечивать национальные интересы без оглядки на кого-либо, невзирая на попытки внешних авторитетов оказать давление, является наиболее убедительным признаком реальной, а не декларированной независимости. Без сомнения, к этому стремятся все страны Центральной Азии, хотя и с разной долей успеха. Практически везде, даже в таких проблемных странах, как Киргизия и Таджикистан, можно услышать доводы в пользу диверсификации и многовекторности внешней политики. Однако чтобы перейти от лозунгов и заявлений к реальным и ощутимым результатам, необходимо решить главную задачу – обеспечить политическую и экономическую самодостаточность, что по сути является основой истинного суверенитета и независимости.

Сегодня в центральноазиатском регионе есть только две страны, способные к реальной диверсификации внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности, а также к удержанию баланса в отношениях с ведущими международными акторами в собственных национальных интересах. Это Узбекистан и Казахстан, поскольку они дальше других продвинулись по пути самодостаточности, создав тем самым условия, при которых их мнение и действия не только признают, но с ними и считаются. Такой подход поможет избавиться от новых необоснованных иллюзий и мифов.

Р.Ш. Сайфулин – политолог (Узбекистан).

Афганистан в поисках баланса

Резюме: Эскалация гражданской войны в Афганистане неизбежна, но ее предотвращение не должно стать самоцелью. Вслед за выводом международной коалиции неминуема корректировка внутреннего баланса сил.

2014 г. считается рубежным для Афганистана. К его завершению из страны должны быть полностью выведены Международные силы содействия безопасности (МССБ) – коалиция на основе НАТО под руководством Соединенных Штатов, которая находится там с 2001 года. Во второй половине 2014 г. пройдут президентские выборы.

В отношении нового этапа афганской истории строится множество прогнозов. Пока понятно только то, что ситуация будет неопределенной и динамичной. При этом создается впечатление, что западных политиков сейчас заботит период «до конца 2014-го», а не то, что будет после. Большинству американских союзников важно быстрее покинуть горячую точку, так что задачи на предстоящие месяцы – минимизировать потери до вывода, не дать оснований для пересмотра решения об уходе и каким-то образом снять с себя морально-политическую ответственность за то, что будет потом. США оставляют в Афганистане военные базы, но уже на основе двусторонних соглашений с официальным Кабулом, а не в рамках мандата Совета Безопасности ООН.

Для России развитие ситуации имеет принципиальное значение. Афганистан может стать базой и источником распространения террористической угрозы в страны Центральной Азии и непосредственно на российскую территорию. Последние 10 лет афганский и пакистанский фронты отвлекали силы исламистов, они были заняты и несли постоянные потери. После 2015 г. у них, вероятно, появится возможность взглянуть на окружающие пространства и оказать поддержку местным «братьям». В новых условиях России и странам Центральной Азии потребуются дополнительные дипломатические усилия для выстраивания отношений с властями Афганистана. Но также необходимы и меры противодействия террористической угрозе по линии силовых ведомств.

Российские надежды на МССБ не оправдались

На протяжении десятилетия Россия была, скорее, наблюдателем в афганских делах. Позиция Москвы и центральноазиатских столиц в 2001 г., которая в целом сводилась к поддержке иностранного военного вмешательства, определялась тремя основными соображениями.

Первое. Россия ожидала, что международная коалиция нанесет военное поражение талибам и «Аль-Каиде». В конце 1990-х гг. талибы и союзные им террористические группы представляли постоянную угрозу, в том числе и военную, соседним с Афганистаном государствам. Россия, будучи связана с последними союзными обязательствами, также была вынуждена реагировать на эту угрозу. Эффективных же средств для этого не было. На территории Афганистана террористы чувствовали себя вне досягаемости и не испытывали особых тревог. Приходилось вести с ними борьбу в самой Центральной Азии. В таких условиях и Россия, и центральноазиатские государства проявляли заинтересованность в том, чтобы иностранная коалиция разгромила террористов, что называется, на собственной территории, в результате чего источник террористической угрозы оттуда был бы ликвидирован.

Второе. Россия и страны ЦА рассчитывали на признательность США и НАТО. Афганистан находится внутри континента. Ведение военных действий на его территории требует сотрудничества со стороны соседних государств. Основным партнером по снабжению военной группировки изначально выступал Пакистан, однако содействие Узбекистана и Таджикистана как стран, имеющих с Афганистаном общую границу, представлялось важным и полезным. Не менее существенной являлась помощь Казахстана и России. По мере осложнения пакистанского транзита (вплоть до его полной остановки в 2010 г.) росло значение центральноазиатского и российского маршрута. Эти страны обеспечивают силам коалиции доступ в Афганистан, и в конечном счете именно они давали Соединенным Штатам возможность отомстить за террористическую атаку в сентябре 2001 года. Соответственно, все эти государства имели моральные основания рассчитывать на изъявление благодарности.

Тезис о том, что в Афганистане США и НАТО воюют и за российские интересы, профессионалы вряд ли когда-либо воспринимали всерьез, хотя одно время им активно пользовались российские власти – для того, чтобы прикрыть факт содействия международной коалиции от разносторонней внутренней критики. Конечно, Москве был выгоден военный разгром террористов на территории Афганистана. Но все-таки это была не российская, а американская война. В принципе Россия могла бы остаться в стороне и не оказывать Вашингтону никакой существенной помощи. Однако она поддержала действия международной коалиции политически и оказала значительное логистическое содействие. И Кремль едва ли воспринимал эти действия как абсолютно безвозмездные.

Третье. Россия и страны ЦА рассчитывали, что, разгромив террористов непосредственно в Афганистане, иностранные войска уйдут из региона. Москве представляется избыточным постоянное или долгосрочное военное присутствие других держав в Афганистане и центральноазиатских государствах. Россия не заинтересована в нем по геополитическим соображениям, но также справедливо полагает, что оно существенно затрудняет установление прочного мира внутри Афганистана на основе политического решения, то есть может служить дестабилизирующим фактором. Такое военное присутствие оправданно только на определенной стадии афганского урегулирования и в ограниченные сроки.

Но все эти ожидания и расчеты, на которых, собственно, и строилось изначально позитивное отношение России и стран ЦА к интервенции в Афганистане и по сути оккупации этой страны, не оправдались.

Первое. Силам международного терроризма не нанесено военного поражения. Они выжили, дееспособны, продолжают свою подрывную деятельность, и большинство экспертов прогнозирует их грядущую активизацию и в самом Афганистане, и в странах Центральной Азии. Конкретные формы угрозы могут быть предметом дискуссии, но общий тезис о ее росте практически не вызывает сомнений. К ответу на такую угрозу готовятся и ОДКБ, и национальные силовые структуры.

Вместо полного военного разгрома всех группировок международной террористической сети на территории Афганистана западные политики все настойчивее продвигают идею выделения группы «умеренных талибов» и переговоров с ними. Но государствам региона для диалога с талибами вряд ли нужны Вашингтон и Брюссель. В случае необходимости региональные страны способны вести его самостоятельно и, скорее всего, более эффективно. Международные силы с самого начала вселяли надежду на то, что такой диалог не понадобится вовсе. Однако его неизбежность свидетельствует о бесплодности усилий коалиции, не выполнившей свою изначальную задачу.

Второе. Соединенные Штаты и НАТО не только не чувствуют, что они политически обязаны перед странами Центральной Азии и Россией в связи с помощью последних, но и выворачивают вопрос наизнанку: как раз государства региона в долгу перед коалицией за то, что их защищают от террористической угрозы. При определенном развитии этот тезис приобретает признаки шантажа.

Третье. США намерены сохранить долгосрочное военное присутствие в Афганистане на хорошо оборудованных и укрепленных базах, задачи и боевые возможности которых не транспарентны для стран региона. Также речь идет о дополнительной американской военной инфраструктуре в государствах Центральной Азии.

Каков же итог?

Ожидали: Соединенные Штаты и Североатлантический альянс одержат победу над «Талибаном» и уйдут, при этом останутся в определенной степени «должниками» России и стран ЦА за оказанное содействие в доступе к Афганистану.

Получили: талибов не победили, США оставляют военное присутствие в Афганистане на неопределенное время (по сути это постоянные и хорошо оборудованные полноценные военные базы), а сами государства Центральной Азии и Россия в «должниках» за услуги безопасности, так как в понимании западных партнеров они прикрывают эти страны от талибов. Плюс к этому – возросший в десятки раз поток тяжелых наркотиков.

Региональный нейтралитет и содействие внутреннему решению

На первый взгляд, из всего вышесказанного напрашивается вывод, что России нужно играть более активную роль в афганских делах, самостоятельно решать свои проблемы. Но по существу для этого нет возможностей, и в любом случае подобная перспектива вряд ли была бы целесообразна. Скорее всего, именно по этой причине изначальные надежды, которые не оправдала международная коалиция в Афганистане, Москва предпочла скорректировать и продолжает поддерживать МССБ. Впрочем, сохранение этой линии возможно только до 2015 года.

На последующий период Россия закладывает основы для самостоятельной политики. С Афганистаном как государством выстраиваются дружественные отношения. Москва не предпринимает действий, которые могли бы настроить против нее какую-то часть афганского общества. В различных его слоях сейчас присутствует интерес к России. При этом Москва оказывает разнообразное содействие Афганистану на двусторонней основе, а не в рамках международных усилий.

На афганском направлении особенно рельефно обозначилась проблема (встречающаяся и в других случаях), когда курс придется корректировать не на основе представлений о том, что желательно, а с учетом имеющихся возможностей и инструментов. Это значит, что такой курс вряд ли будет полностью последовательным, и все проблемы будут решаться сами собой.

В первую очередь после вывода МССБ возрастет значение двусторонних отношений с Афганистаном. Дружественные связи следует поддерживать не только с центральным правительством в Кабуле, но и с властями на местах. Желательно использовать их для максимального доступа к различным слоям афганского общества. Нужны программы сотрудничества в социально-экономической сфере. Очевидно, что в абсолютных цифрах Россия не сможет приблизиться к тем десяткам миллиардов долларов, которые обещают выделять Соединенные Штаты, Евросоюз, Япония. Правда, эти средства распылены и зачастую уходят в проекты с минимальной практической отдачей. Но Россия способна даже ценой значительно меньших ресурсов добиться признания афганского правительства и общества, если реализует практически полезные проекты в социально-экономической и гуманитарной сферах.

Необходимо развивать региональный диалог по афганской проблематике со странами Центральной Азии, Китаем, Пакистаном, Индией, Ираном. Все эти державы имеют свои интересы в Афганистане, проводят там самостоятельную политику по их реализации и располагают собственным набором инструментов. В 2009 г. в Москве прошла специальная конференция по Афганистану под эгидой Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Создавалось впечатление, что эта структура способна стать базой для регионального диалога по Афганистану. Однако с 2010 г. при поддержке западных стран основной площадкой регионального диалога по Афганистану стали Стамбульские конференции. Впрочем, обсуждение афганской проблематики в формате ШОС по-прежнему актуально. Также желательно поддерживать двусторонний диалог по Афганистану с названными странами.

При этом надо исходить из того, что вряд ли возможно сформировать общую программу действий, цель диалога следует ставить в иной плоскости. Афганистан политически и экономически является частью региона. Соседние страны (или внешние игроки через соседние страны) могут оказывать значительное воздействие на афганскую ситуацию. Вывод международного контингента (даже при сохранении американских военных баз) создаст определенный вакуум силы. Как следствие, не исключено обострение внутренней борьбы. Отдельные сегменты общества попытаются укрепить свое влияние, в том числе и силовыми действиями в некоторых провинциях.

По сути, существует угроза эскалации гражданской войны, но предотвращение такого сценария не должно стать самоцелью. Вслед за выводом международной коалиции неминуема корректировка внутреннего баланса сил. Главное, чтобы у внутриафганских акторов не возникло ощущения, что соседи и крупные региональные игроки поощряют их на бесконечное продолжение гражданской войны. Тогда за вполне естественным выправлением ситуации последует внутреннее политическое урегулирование. Не обязательно окончательное и, скорее, даже недолгосрочное. Вполне возможно, его еще неоднократно придется корректировать, в том числе и с использованием силовых методов. Но если кто-то из соседей непосредственно или через дружественные силы внутри Афганистана сверх меры ввяжется во внутриафганские дела, хрупкий баланс в стране будет нарушен и, вероятнее всего, в конфликт будут втянуты другие региональные или внерегиональные игроки в партнерстве с кем-то из соседей. При таком варианте неизбежно жесткое региональное соперничество на территории Афганистана.

Условием стабильности является сдержанность непосредственных соседей и других заинтересованных игроков: им не следует поощрять стороны конфликта и напрямую вмешиваться во внутриафганскую гражданскую войну. При этом от них должен исходить сигнал о том, что, понимая и принимая возможность корректировки баланса сил, они не поддерживают его радикального слома.

ОДКБ энергично включилась в подготовку к противодействию террористической угрозе с афганского направления, разрабатывает планы и проводит учения. Но ОДКБ может действовать только на территории стран-членов, то есть встречать угрозу на территории Казахстана, Киргизии и Таджикистана (Узбекистан приостановил участие в работе организации). Причем ОДКБ как альянс военно-политический готовится к проведению специальных военных операций. Открытые боевые столкновения с террористическими группами в десятки или сотни человек (как подсказывает опыт 1999 и 2000 гг.) вероятны на юге Киргизии, куда через Таджикистан могут проникать боевики с территории Афганистана, а также на территории самого Таджикистана. Не исключена перегруппировка боевиков в относительно крупные отряды. На ОДКБ возложена самостоятельная, хотя и ограниченная роль, которая в определенных условиях может оказаться чрезвычайно важной.

* * *

Россия не может считать развитие событий в Афганистане в последнее десятилетие полностью удовлетворительным. Хотя Москве нет резонов брать на себя излишнюю инициативу в афганских делах, определенная активизация, скорее всего, понадобится. В конечном счете афганцам надо дать возможность прийти к внутреннему устойчивому балансу сил, а затем к политическому компромиссу на этой основе. Роль внешних игроков, крупных региональных стран и непосредственных соседей не должна превращаться в навязчивое посредничество. Афганцам придется договориться между собой. Главным требованием ко всем силам внутри страны должно быть следующее: Афганистану, как политической и экономической части региона, не пристало становиться источником распространения в нем угрозы. Поэтому силы всех групп в афганском обществе следует сосредоточить только на внутриафганском урегулировании.

Иван Сафранчук

Ташкент ушел, проблемы остались

Сможет ли ОДКБ преодолеть концептуальный кризис

Резюме: ОДКБ по сути представляет сегодня механическое соединение трех не связанных друг с другом систем безопасности, основой каждой из которых является российское участие, – центральноазиатская, южная и западная.

Решение Узбекистана приостановить членство в Организации Договора о коллективной безопасности дало повод для очередного раунда дискуссии об эффективности этой структуры. Очевидно, назрела необходимость разобраться, в каком состоянии находится постсоветское пространство на третьем десятилетии после распада единого государства. Помимо накопившихся геополитических проблем многое связано с личными отношениями между лидерами стран, возникших на месте СССР.

Разведка отменяется

Год назад во время церемонии официального фотографирования участников юбилейного саммита Шанхайской организации сотрудничества в Астане президент Узбекистана Ислам Каримов поменялся местами с президентом Киргизии Розой Отунбаевой, чтобы только не оказаться рядом с таджикским коллегой Эмомали Рахмоном. На саммит СНГ, состоявшийся в сентябре 2011 г. в Душанбе и приуроченный к 20-летию Содружества, Каримов не приехал, а месяцем раньше проигнорировал неформальную встречу в верхах ОДКБ в Астане. Еще больше, чем хозяин мероприятия Нурсултан Назарбаев, оскорбился Александр Лукашенко, председательствовавший тогда в Организации. Он разразился резкой тирадой в адрес Ташкента, мол, пора исключать «страны, которые не желают сотрудничать в рамках договора в полной мере». Последняя стычка произошла в декабре на официальном саммите ОДКБ в Москве. В ответ на упреки Лукашенко и Назарбаева в том, что он рассорился чуть ли не со всеми партнерами, Каримов ответил чрезвычайно эмоционально.

Возвращение в Кремль Владимира Путина, казалось, означало для Ислама Каримова возможность возобновить доверительные отношения хотя бы с Россией, в известной степени утерянные за годы президентства Дмитрия Медведева. Во всяком случае, именно на такие предположения наводил поток славословия из уст узбекского лидера в адрес Путина на их встрече в Москве, спустя неделю после инаугурации российского руководителя. «Путин – это тот человек, с которым можно идти в разведку», – сказал Каримов и напомнил о своем призыве к Путину в 2008 г. баллотироваться на третий срок, несмотря на конституционные ограничения. Ислам Каримов поставил подпись под совместной декларацией по случаю 20-летия Договора о коллективной безопасности и 10-летия создания Организации. В этом документе президенты подтвердили «приверженность целям и принципам Договора о коллективной безопасности, готовность и далее развивать и углублять всесторонние союзнические отношения».

Однако уже спустя две недели на саммите ШОС в Пекине между Узбекистаном и его партнерами по ОДКБ, являющимися членами ШОС, – Казахстаном, Киргизией, Россией и Таджикистаном – вновь обнаружились серьезные разногласия. На этот раз поводом стало предоставление Афганистану статуса наблюдателя при Шанхайской организации. Ташкент все последние годы занимает особую позицию, настаивая на приоритете двухсторонних отношений с Кабулом и стремясь избежать его активного втягивания в орбиту ШОС. Возможно, узбекское руководство, никогда не питавшее теплых чувств к афганскому президенту Хамиду Карзаю, не хочет укрепления его позиций за счет более тесной привязки Кабула к Москве, а главным образом к Пекину.

Наложить вето Каримов не решился, но с некоторыми из коллег поделился, мягко говоря, неудовольствием по этому поводу. Спустя неделю Ташкент уведомил секретариат ОДКБ о приостановлении своего членства. Еще через пару недель об этом было объявлено публично.

В Москве некоторые высокопоставленные чиновники расценили это как пощечину – еще не высохли чернила подписи Каримова под московской декларацией, где он подтверждал верность союзническим отношениям. Российские дипломаты предпочитали отмалчиваться: «Изучаем ситуацию. Юридической нормы, предусматривающей возможность приостановления членства в ОДКБ в одностороннем порядке, в уставных документах нет». Министр обороны Казахстана Адильбек Джаксыбеков напомнил, что, согласно «Положению о порядке приостановки участия государства-члена в деятельности органов ОДКБ или его исключения из Организации», утвержденному в Астане 18 июня 2004 г., просьба узбекской стороны будет рассмотрена на сессии Совета коллективной безопасности в Москве в декабре 2012 года. Решение должно быть принято на основе консенсуса.

Аналитики заговорили о неизбежном распаде ОДКБ в результате выхода из него Узбекистана. Скорее всего, в ближайшем будущем этого не случится, как не распалось Содружество Независимых Государств. Ведь обе структуры являются скорее имиджевыми, нежели реально функционирующими, и – каждая по-своему – они будут еще определенное время служить демонстрацией попыток Москвы удержать постсоветское пространство в рамках некоей исторической, ментальной и экономической общности.

Как заметил недавно по поводу ОДКБ один из российских чиновников, курирующих сотрудничество с «ближним зарубежьем», «альтернативы консолидации вокруг России государств СНГ нет». Те же страны, которые не хотят иметь ничего общего с Москвой, будут рвать институциональные связи с СНГ и Россией так же решительно, как это сделала Грузия. Тбилиси обозначил возможность принципиально иного формата отношений бывшей советской окраины с Россией, но, несмотря на радикальное политическое расхождение, экономическая жизнь Грузии по-прежнему очень зависит от северного соседа.

Для Узбекистана грузинский путь вряд ли приемлем. Достаточно вспомнить несколько миллионов узбекских трудовых мигрантов, зарабатывающих на жизнь в России и отсылающих домой ежегодно не менее 4 млрд долларов (в 2011 г. – 4,9 млрд долларов). Когда в прошлом году во время конфликта в связи с арестом российского самолета и экипажа в Таджикистане Москва дала понять, что может начать депортировать работающих в России таджиков, Душанбе быстро пошел на попятный.

«Определенный гарант»

Владимир Путин постарался приглушить скандальный резонанс от демарша Ташкента. Выступая в начале августа перед бойцами расквартированной в Ульяновске бригады ВДВ, которая входит в состав Коллективных сил оперативного реагирования ОДКБ, он назвал ОДКБ «важной организацией». Она «является определенным гарантом нашего взаимодействия с партнерами и союзниками, прежде всего, конечно, на так называемом постсоветском пространстве, механизм которого можно эффективно и быстро использовать в случае возникновения угроз, прежде всего внешних». Аккуратность путинских формулировок – «определенный гарант» – деталь красноречивая. Взаимодействие в рамках ОДКБ до сих пор можно было обнаружить лишь в ходе многочисленных военных маневров, непременным участником которых были российские подразделения. Однако трудно вспомнить, когда к таким учениям присоединялись узбекские военные, а уж тем более плечом к плечу с таджикскими коллегами.

Откровенная враждебность между Узбекистаном и Таджикистаном давно стала притчей во языцех, а формально союзнические отношения двух стран вызывают горькие усмешки по обе стороны узбекско-таджикской границы. Большей дискредитации самой ОДКБ, нежели десятки километров заминированных участков этой границы, придумать трудно. Недавно официальный Душанбе впервые напомнил о «медвежьей услуге доброго соседа», якобы по вине которого Таджикистан оказался единственной советской республикой, которая после распада СССР не смогла национализировать свои военно-технические объекты. Как утверждалось в статье, опубликованной на сайте таджикского посольства в Москве, в начале 1990-х гг. это придало силы радикальным исламистам, осмелившимся развязать гражданскую войну в Таджикистане. Но самым глубоким клинчем, из которого уже много лет не могут выйти Ташкент и Душанбе, остается строительство Рогунской ГЭС в Таджикистане. Узбекское руководство рассматривает ее как угрозу своей национальной безопасности, а его таджикский визави, наоборот, считает противодействие Ташкента строительству ГЭС главной внешней угрозой суверенитету Таджикистана.

Не лучше ситуация и на границе Узбекистана с Киргизией, где недавно произошел вооруженный инцидент, жертвами которого стали пограничники с обеих сторон. Катастрофический уровень недоверия и межэтнической вражды узбеков и киргизов, особенно обострившейся в результате кровопролитных ошских событий июня 2010 г. на юге Киргизии, продемонстрировал чрезвычайную уязвимость системы коллективной безопасности в Центральной Азии. А если называть вещи своими именами, ее практически полное отсутствие.

Не слишком дружелюбная атмосфера царит и на границе Узбекистана и Казахстана. В июле 2011 г. узбекские пограничники почти две недели не сообщали о задержанных ими в горах Тянь-Шаня 12 казахстанских альпинистах, среди которых было девять подростков. В июне этого года узбекские власти отказались пропустить через свою территорию в Таджикистан военнослужащих и военную технику Казахстана для участия в военных учениях ШОС «Мирная миссия-2012». Узбекистан, будучи членом ШОС, в этом мероприятии не участвовал.

Так выглядит сотрудничество Узбекистана с тремя союзными с ним государствами – членами ОДКБ. Можно ли ожидать надежного и доверительного взаимодействия силовых структур четырех государств Центральной Азии, входящих в ОДКБ, в случае возникновения внешних угроз? Вопрос риторический. Вместо ответа можно вспомнить прошлогоднюю историю с приглашением в Душанбе взвода иранской армии для участия в параде по случаю 20-летия независимости Таджикистана. Министр обороны Шерали Хайруллаев с гордостью объявил тогда, что если понадобится, то иранские братья в течение пары часов прибудут на помощь Таджикистану. Но вышла неувязка: Узбекистан и Туркмения не разрешили доставку «братьев» на парад через свое воздушное пространство. Помогли американцы, обеспечившие пролет иранских военных через афганское небо. Едва ли не единственный пример того, как Соединенные Штаты оказали содействие Тегерану.

В 2006 г. автор этих строк был в Сочи свидетелем встречи Владимира Путина и Ислама Каримова, после которой президент Узбекистана объявил о возвращении страны в ОДКБ. Событие было вполне ожидаемым. Таким способом Ташкент отблагодарил Москву за поддержку силового подавления беспорядков в Андижане в мае 2005 г., приведшего к глубокой мировой изоляции узбекского руководства. Один из высокопоставленных российских чиновников заметил с горечью, что вместе с Узбекистаном мы обязательно «втащим в ОДКБ» и весь багаж его проблем с соседями. Это и случилось, хотя сам Узбекистан до конца в ОДКБ так и не вступил. Около 15 соглашений и протоколов, заключенных в рамках Организации, Ташкент не ратифицировал.

На готовность узбекского руководства тесно сотрудничать с союзниками по ОДКБ вряд ли уже тогда кто-то мог серьезно рассчитывать, настолько силком загоняли Ташкент в Организацию. И не такой уж сенсацией стали рассекреченные Wikileaks депеши американских дипломатов, из которых стало известно, что в 2009 г. Ислам Каримов, встречаясь с первым заместителем госсекретаря США Уильямом Бёрнсом, обвинял Москву в имперских амбициях и стремлении создать «анти-НАТО», чтобы доминировать на постсоветском пространстве. Даже странно, что избавиться от двусмысленности своего положения среди партнеров по ОДКБ узбекский президент решил только три года спустя.

Согласно статье 3 Устава ОДКБ, ее целью, в частности, является «защита на коллективной основе независимости, территориальной целостности и суверенитета государств-членов». Шаг Ташкента, возможно, позволит честно ответить на вопрос, существуют ли ныне условия для коллективных действий по обеспечению безопасности в той части постсоветского пространства, которая еще готова видеть Россию в качестве главного гаранта. И как вообще трактовать понятие безопасности для стран, входящих в ОДКБ?

Без ценностей

В прошлом году генсек ОДКБ Николай Бордюжа собрал за круглым столом экспертов и политологов, предложив им устроить мозговой штурм в поисках новых идей для совершенствования деятельности Организации. Попытка обнаружить какую-либо идеологию, которая объединяла бы входящие в нее государства по примеру либеральных ценностей западной демократии для стран – членов НАТО, закончилась конфузом. С трудом отыскали одну такую ценность – стабильность. Но, как заметила директор центра европейской безопасности ИНИОН РАН Татьяна Пархалина, на Западе эту стабильность понимают как консервацию автократических режимов, для обеспечения которой как раз и создана ОДКБ. И никто не оспаривал очевидное: главные угрозы стабильности – внутри каждой из стран, а вовсе не вне.

Может ли в такой ситуации быть полезной ОДКБ, статья 5 Устава которой предписывает «невмешательство в дела, подпадающие под национальную юрисдикцию государств-членов»? На этот вопрос пришлось отвечать дважды за последние годы. Упомянутые выше ошские события в Киргизии в июне 2010 г. и краткосрочная военная операция таджикских правительственных войск в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) в июле 2012 года. Ни в том ни в другом случае ОДКБ не стала вмешиваться, хотя в июне 2010 г. этот вопрос рассматривался, поскольку с просьбой о помощи обратилась глава временного правительства Киргизии Роза Отунбаева. Генсек ОДКБ Николай Бордюжа вынужден был признать, что механизмов реагирования на межэтнические столкновения, подобные тем, что произошли на юге Киргизии, не существует. Для выработки таких механизмов была проведена «деловая игра, выявившая достаточно большое количество проблем практического свойства», деликатно заметил Бордюжа.

В данном случае эти проблемы были обусловлены категорическим вето, наложенным руководством Узбекистана на вмешательство ОДКБ в ошские события. Для Ташкента было неприемлемым появление вблизи его границ российских военных, а именно они могли составлять костяк миротворческих сил.

К слову, эта позиция у Узбекистана не конъюнктурная, а вполне последовательная. В 1999 г. одной из причин отказа Ташкента подписать протокол о пролонгировании участия в системе Договора о коллективной безопасности были планы Москвы создать в Таджикистане российскую военную базу на основе дислоцированной там с советских времен 201-й мотострелковой дивизии. (Сейчас это называют первым выходом Узбекистана из ОДКБ, хотя формально международной организацией она стала только в 2002 году.) Тогда Ислам Каримов откровенно излагал автору этих строк свои претензии к российскому руководству, говоря среди прочего и о своем недовольстве масштабными поставками российского оружия Армении (узбекский лидер не скрывал солидарности с Азербайджаном), и о несогласии со стремлением России сохранить военное присутствие в Приднестровье.

Отказ Ташкента разрешить силам ОДКБ тушить ошский «пожар» 2010 г. может свидетельствовать о главной и самой болезненной проблеме, лишающей доверительного характера военное сотрудничество в рамках Организации. Авторитарные режимы, правящие в странах Центральной Азии, не уверены, что Москва, посылая своих коммандос им на помощь, не отдаст одновременно и противоположных приказов. Следует представлять, насколько серьезно развиты антироссийские фобии среди значительной части национальных элит в этом регионе. Боязнь якобы плетущихся российских заговоров является заметным фактором политической атмосферы этих стран.

Не стала вмешиваться ОДКБ и в ситуацию в Таджикистане, когда в конце июля нынешнего года трехтысячный экспедиционный корпус правительственных войск предпринял попытку уничтожить группировку вооруженной оппозиции, базирующейся в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО). «Это полностью касается внутренней жизни Таджикистана и не требует вмешательства коллективных сил, – сказал генсек ОДКБ Николай Бордюжа, – силовые структуры Таджикистана дееспособны и проблемы в Горном Бадахшане способны решать самостоятельно».

Слова Бордюжи прозвучали в ответ на заявление президента Белоруссии Александра Лукашенко: «Таджикистан – член нашей организации, и обращение президента без внимания оставить нельзя». Выяснилось, что можно. Тем более что никакого обращения Эмомали Рахмона с просьбой о помощи не было. Да и не могло быть, учитывая подозрения, которые Душанбе испытывает к российскому союзнику. Характерным свидетельством этого стали слухи, распространенные со ссылкой на «осведомленные источники», о готовящемся покушении на президента Таджикистана во время его поездки в ГБАО на празднование 80-летия образования автономии в конце августа. «Источники» утверждали, что за организацией возможного покушения просматривается «узбекский или российский след».

Трудно не согласиться с руководителем Центра международной безопасности РАН Алексеем Арбатовым, заявившим недавно в интервью «Новым Известиям», что «ОДКБ как военного союза не существует, скорее, есть военные отношения между Россией и другими членами ОДКБ». Арбатов подчеркнул, что в Организации отсутствует то главное, что делает ее военным союзом, – «общее представление о внешних угрозах и правилах, которые диктуют военное вмешательство в случае внутренних или трансграничных угроз». По мнению Арбатова, не похожа ОДКБ и на военно-политический союз, на статус которого она претендует. Политолог ссылается на отсутствие политической поддержки действий России в ходе августовской войны 2008 г. на Кавказе союзниками по ОДКБ, ни один из которых до сих пор так и не признал независимость Абхазии и Южной Осетии.

Более того, августовская война изрядно напугала некоторые столицы СНГ, правящие там элиты обнаружили решимость Москвы реализовывать свои интересы на постсоветском пространстве силовым путем. Известно, к примеру, что руководство Туркмении, имеющей нейтральный статус и в ОДКБ не входящей, осенью 2008 г. провело на западе страны, в прикаспийском регионе, внеочередные военные учения. Есть основания полагать, что это стало демонстрацией готовности принять ответные меры, если в Москве захотят осуществить какие-либо силовые действия в отношении Туркмении. Хорошо известен ряд проблем как экономического, так и гуманитарного характера, осложняющих российско-туркменские связи, отношение российского руководства к которым могло заставить Ашхабад лишний раз понервничать.

Подозрительность, похоже, доминирует в отношениях между соседями по «коммунальной квартире» бывшего СССР. Распад советской державы все еще не закончен, во всяком случае, на ментальном уровне, и «бракоразводный процесс», ради которого создано СНГ, продолжается. Причем подозревают не только Москву, подозревает и Москва. Анонсированный Ташкентом выход из ОДКБ породил среди российского экспертного сообщества и политической элиты уверенность в том, что это понадобилось для того, чтобы устранить препятствия для возврата в страну военной базы США, которая была выдворена в 2005 г. в ответ на осуждение Вашингтоном подавления беспорядков в Андижане. Вывод контингента МССБ из Афганистана к 2014 г., планы Соединенных Штатов оставить значительную часть военного снаряжения в пограничных с Афганистаном странах Центральной Азии, и в первую очередь в Узбекистане, давали для этого основание.

Понимая это, президент Каримов, известный политическим прагматизмом (который многие его партнеры склонны называть в лучшем случае «двурушничеством»), решил сыграть на опережение, попытавшись опровергнуть подобные упреки. В начале августа стало известно о проекте Концепции внешнеполитической деятельности Узбекистана, предложенном им на утверждение парламенту. На третьем десятке лет независимости документ впервые возводит в ранг закона принципы внешней политики. Ознакомившись с ними, понимаешь, почему это понадобилось только сейчас.

Суть концепции – теоретическое обоснование причин выхода Узбекистана (на этот раз, уверен Ташкент, окончательного) из ОДКБ. Ислам Каримов сформулировал принципы государственного нейтралитета, которого намерена придерживаться его страна. В концепции, правда, этого термина нет, видимо, на всякий случай. «Узбекистан не принимает участия в военно-политических блоках, оставляет за собой право выхода из любого межгосударственного образования в случае его трансформации в военно-политический блок, не допускает на своей территории размещения иностранных военных баз и объектов, принимает политические, экономические и иные меры по предотвращению своего вовлечения в вооруженные конфликты и очаги напряженности в сопредельных государствах».

Итак, иностранных военных баз в Узбекистане не будет. Но, очевидно, закон обратной силы не имеет, иначе как-то придется определяться с авиабазой германских ВВС, расположенной в пограничном с Афганистаном Термезе. Ей, впрочем, и раньше предусмотрительно был придан другой, менее вызывающий статус. Ничто не мешает в случае необходимости сделать то же самое и по отношению к любой другой военной инфраструктуре, которой смогут пользоваться иностранцы. Такая же постоянно действующая и почти всех устраивающая уловка применяется с 2009 г. и по отношению к бывшей военной базе «Манас» в Киргизии, которая теперь называется международным Центром транзитных перевозок. Но, выходя из ОДКБ, Ташкент избавляет себя от необходимости согласовывать все подобные решения с «заклятыми союзниками», такими как Таджикистан.

Чрезвычайно важными с точки зрения Ташкента выглядят и следующие положения концепции: Узбекистан «принимает политические, экономические и иные меры по предотвращению своего вовлечения в вооруженные конфликты и очаги напряженности в сопредельных государствах… проблемы Центральной Азии должны решаться самими государствами региона без вмешательства внешних сил… интеграция не должна быть навязана извне, она неприемлема, если ущемляет свободу, независимость и территориальную целостность страны или продиктована идеологическими обязательствами».

Каждый из этих пунктов может быть легко проиллюстрирован конкретными ситуациями, уже имевшими место в регионе и послужившими основанием для выражения «особого мнения» Узбекистана практически при каждом обсуждении на саммитах ОДКБ и СНГ. Хорошо читаются здесь и отсылки к различным инициативам Москвы («интеграция не должна быть навязана извне»), и к возможности участия российских вооруженных сил, в том числе в составе ОДКБ, в региональных конфликтах («проблемы Центральной Азии должны решаться без вмешательства внешних сил»).

В то же время система взглядов главы узбекского государства на место страны в мире, изложенная в виде концепции и утвержденная законодательно, является и незашифрованным посланием Москве: «Если мы не с вами, то это не значит, что мы против вас». Зачем нам эта ОДКБ, как бы говорит Каримов, давайте дружить и сотрудничать напрямую.

Три в одном

Такая постановка вопроса обнажает всю болезненную проблематику отношений между странами-членами, а если учесть очевидный факт, что они, за малым исключением, являются государствами с авторитарными режимами, то и проблематику отношений между лидерами. Если исключить из этой системы коммуникаций высшего эшелона президента Узбекистана, вероятно, устойчивость структуры ОДКБ повысится. Однако здесь есть одно «но»: в отличие от других стран Центрально-Азиатского региона, где имеет место какая-то публичная дискуссия о целесообразности членства в ОДКБ, в Узбекистане о подобном обсуждении ничего не известно. И невозможно прогнозировать, какая позиция по этому вопросу возобладает после грядущей смены правящих элит в Ташкенте.

С другой стороны, нынешний узбекский демарш заставляет задуматься о гораздо более общем вопросе – искусственности всей структуры военно-политической безопасности, концентрирующейся вокруг России. ОДКБ по сути представляет сегодня механическое соединение трех систем безопасности, основой каждой из которых является российское участие, – центральноазиатская, южная и западная. 102-я российская военная база в Армении является бесспорным гарантом стабильности на Южном Кавказе. Но солдаты христианской Армении никогда не окажутся в составе подразделений ОДКБ, принимающих участие в каких-либо силовых операциях в Центральной Азии, населенной преимущественно мусульманами. И наоборот, даже в самых смелых фантазиях невозможно представить себе, что казахский или киргизский спецназ будет отправлен в помощь армянам на карабахский фронт сражаться с единоверцами из Азербайджана.

Точно так же крайне трудно вообразить участие белорусских бойцов в операциях на Кавказе или Центральной Азии, сколь бы ни волновали Александра Лукашенко события на этих дальних фронтах. Президента Белоруссии больше заботит необходимость «проработать совместную миротворческую деятельность в формате ООН – ОДКБ», с инициативой которой он выступил в прошлом году, будучи председателем в ОДКБ. В свою очередь, центральноазиатские и армянские союзники Минска по ОДКБ не слишком обеспокоены обнаруженными в белорусском небе дырами в системе ПВО на западных рубежах Организации, сквозь которые плюшевые мишки со шведского легкомоторного самолета проникли на территорию коллективной безопасности. С их точки зрения, это проблема Москвы, имеющей единую с Минском систему ПВО, а вовсе не ОДКБ.

Финал затянувшегося прощания Ташкента с ОДКБ еще более остро ставит вопрос об автономном функционировании каждой из трех составляющих организации. Особенно актуальна эта проблема для Центральной Азии – до ухода натовского контингента из Афганистана остается совсем мало времени, и штабистам стран-союзниц уже пора верстать конкретные планы действий на случай эскалации напряженности в регионе. Узбекская фронда мешать им больше не будет, и за это Ташкенту надо сказать отдельное спасибо. Но если договориться не удастся, возложить за это ответственность на Узбекистан тоже уже не получится.

А.Ю. Дубнов – международный обозреватель газеты «Московские новости», на протяжении 20 лет освещает события в Центральной Азии.

Как правильно уйти из Афганистана

И оставить после себя жизнеспособное государство

Резюме: Гражданские и военные представители Соединенных Штатов должны удвоить усилия по разработке дорожной карты переговоров с участием не только США, представителей «Талибана» и администрации Карзая, но и других ключевых игроков.

В 2011 г. авторы возглавили межпартийную рабочую группу по оценке политики США в отношении Афганистана и Пакистана, некоторые их выводы приведены в этом эссе. Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 4, 2012 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Майское соглашение о стратегическом партнерстве между Соединенными Штатами и Афганистаном подписано в напряженной обстановке афганской войны. В преддверии передачи афганскому правительству ответственности за безопасность от стран НАТО и Международных сил содействия безопасности документ намечает контуры долгосрочных отношений и устанавливает рамки будущего сотрудничества. Однако в глаза бросается отсутствие в нем деталей относительно размеров поддержки, которую США обязуются предоставить Афганистану после 2014 года. Боевики между тем продолжают повсеместно атаковать наиболее уязвимые цели, убивая иностранных военных и афганцев, связанных с правительством президента Хамида Карзая. Доверие между властями Соединенных Штатов и Афганистана подорвано из-за жертв среди мирного населения, нападений на иностранных военнослужащих со стороны афганских войск, а также грубых ошибок американской стороны, включая сожжение Корана на авиабазе.

Хотя администрация Обамы наладила контакты с «Талибаном» и Пакистаном в надежде добиться урегулирования путем переговоров, стратегия передачи полномочий по-прежнему отдает приоритет военной деятельности, а не дипломатии. Сокращая свой контингент, Вашингтон вооружает регулярные и нерегулярные афганские войска и наносит удары по командирам боевиков и экстремистам в Афганистане и Пакистане. Кампания достигла некоторых успехов, в особенности в предотвращении деятельности «Аль-Каиды» и ликвидации ее руководителей в регионе, что является одним из приоритетов национальной безопасности США. Кроме того, удалось ослабить позиции талибов и восстановить контроль правительства над значительной частью юга страны.

Но, сосредоточившись на безопасности, Вашингтон не использовал в полной мере свое влияние, чтобы подвигнуть администрацию Карзая к строительству легитимного государства, где главенствует закон, между ветвями власти существует система сдержек и противовесов, проводятся относительно свободные и справедливые выборы. В результате под вопросом будущее Афганистана и американские интересы в регионе в целом. Стратегия передачи полномочий, успех которой зависит преимущественно от уровня подготовки и возможностей афганских сил безопасности, не в состоянии адекватно ответить на пороки системы управления, которые отталкивают обычных афганцев и подпитывают деятельность боевиков. Кроме того, исключительно военная стратегия не в состоянии примирить региональные кланы или полностью устранить угрозу восстаний. А учитывая глобальные меры экономии, зависимость афганского правительства и сил безопасности от международной помощи в обозримом будущем угрожает подорвать нынешнюю стратегию.

Между тем, что касается передачи политических полномочий, Афганистану предстоит столкнуться с немалыми трудностями, особенно если Соединенные Штаты и их союзники не будут уделять этой сфере такого же внимания, как вопросам безопасности. По конституции Афганистана, Карзай должен покинуть свой пост после президентских выборов 2014 года. Предстоящий избирательный процесс в идеале призван обеспечить глубоко укорененную в национальной почве политическую систему, которая всеми признавалась бы в качестве легитимной. Однако партии остаются слабыми и маргинализированными, список избирателей не отражает действительности, а избирательные органы страдают от отсутствия гарантий независимости. Политики не готовы противостоять реальной угрозе того, что повторится ситуация с президентскими и парламентскими выборами 2009 и 2010 гг. с их фальсификациями и дестабилизацией.

Положение усугубляется из-за возросшего недоверия между США и Пакистаном, которые придерживаются противоположных взглядов на расклад политических сил в Афганистане и его место в системе региональной безопасности. Целью Вашингтона остается относительно стабильный Афганистан, который не станет, как прежде, прибежищем транснациональных террористических группировок и не будет раскачивать обладающий ядерным оружием Пакистан. В свою очередь, Исламабад стремится наращивать свое влияние и свести к минимуму присутствие Индии, поддерживая «Талибан», в котором доминируют пуштуны. Хотя и Соединенные Штаты, и Пакистан демонстрируют волю к сближению, разногласия затрудняют поиск точек соприкосновения даже по тем вопросам, где интересы потенциально совпадают, например, по проблемам борьбы с терроризмом и ядерной безопасности.

Задача предотвращения нестабильности потребует присутствия определенного американского контингента в Афганистане и после 2014 года. Но бессрочное сохранение нынешнего уровня иностранного военного участия невозможно. Хотя на протяжении последних 10 лет солдаты США и стран-союзниц действовали отважно и профессионально, лидеры Афганистана и Пакистана должны взять на себя ответственность за безопасность и процветание.

В этом контексте сокращение военных и финансовых вложений в Афганистан должно сопровождаться усилиями по разрешению внутриполитических аспектов конфликта. Нескоординированный уход грозит распадом немощных афганских сил безопасности и, как следствие, ослаблением государства. Это вызовет новое кровопролитие и огромные потоки беженцев внутри Афганистана и в соседние страны. Обширная территория окажется незащищенной от боевиков и террористов, что поставит под угрозу американские стратегические интересы.

Состояние кризиса

Стратегия передачи полномочий делает ставку на афганские силы безопасности и правительство в Кабуле. Но оно страдает серьезными дефектами, только международное присутствие способно их компенсировать и не допустить взрыва. Конституционная система, предоставляющая огромные полномочия исполнительной ветви без реальных сдержек и противовесов, делает злоупотребления неизбежными. Чиновники часто используют официальные государственные институты для сохранения системы патроната, что способствует распространению коррупции, сетей клиентелы и непотизма как на национальном, так и на местном уровне. Карзаю не удалось осуществить программу реформ или внедрить практику назначения чиновников на основе их заслуг. Вместо этого администрация активно противодействовала мерам, направленным на повышение ответственности госслужащих и укрепление других ветвей власти. Слабость парламента, судов и местных административных органов означает, что за оградой президентского дворца у афганцев недостаточно каналов, обеспечивающих принятие решений и ответственность лидеров.

Отсутствие прозрачной и эффективной системы правосудия и законодательства позволило «Талибану» мобилизовать внутреннюю оппозицию правительству. Умение талибов повести за собой маргиналов и недовольных обеспечивает жизнеспособность «Талибана» почти в той же мере, что и базы на границе с Пакистаном. Кроме того, централизованная политическая система, где победитель получает все, усложняет задачу примирения на местах. Практически нет гарантий, что компромисс по разделу власти между оппонентами поможет положить конец злоупотреблениям.

В отличие от других централизованных политических систем афганское правительство располагает ограниченным набором средств для самоподдержания и самоукрепления. Несмотря на двукратный рост афганской экономики с 2002 г. и прогресс в собираемости налогов и пошлин, Кабул по-прежнему зависит от международного сообщества в том, что касается большинства операций по выплате зарплат и услугам. Счет, предъявленный за полевую подготовку афганских вооруженных сил и полиции специалистами НАТО за несколько лет, значительно превышает весь государственный бюджет.

США и другие международные доноры не смогут долго сохранять объем помощи на сегодняшнем уровне. Учитывая кризисное состояние глобальной экономики, атаки на иностранных военнослужащих и гражданских специалистов, а также разногласия между Соединенными Штатами и Афганистаном, расчет на помощь извне может оказаться для Кабула чрезвычайно рискованным. Афганскому правительству необходимо расширять базу внутренней поддержки и в политическом, и в финансовом отношении. Создание более стабильной политической системы потребует провести реформы, которые помогут справиться с отсутствием подотчетности и чрезмерной централизацией исполнительной власти. Чтобы двигаться вперед после многих лет войны, правительству Афганистана также следует стремиться к политическому примирению с оппозиционными группировками, не применяющими насилия, и другими сегментами афганского общества, а также с вооруженными повстанцами.

Синхронизированная стратегия

Если совершенствовать политическую структуру Афганистана, одолевающие ее проблемы резко снизят вероятность обеспечения стабильности и безопасности после 2014 года. США нужна более прозрачная стратегия передачи полномочий, проведение которой настоятельно требует укрепления легитимности афганского правительства, примирения с акторами, вытесненными из нынешней системы (включая представителей «Талибана», которые захотят участвовать), а также регионального урегулирования с вовлечением Пакистана.

Во-первых, для укрепления легитимности власти нужна беспрепятственная передача президентских полномочий в 2014 г., когда по конституции Карзаю предстоит покинуть свой пост. В краткосрочной перспективе Соединенным Штатам нужно, как это делалось до сих пор, недвусмысленно объяснить, что условием поддержки, оговоренной в соглашении о стратегическом партнерстве, является передача полномочий законно избранному преемнику. Карзай вправе ожидать заверений, что сможет покинуть пост с достоинством, он и его семья будут в безопасности, а основные союзники и доверенные лица сохранят посты в правительстве. Если бы после истечения президентского срока Хамиду Карзаю был предложен высокий пост в Афганистане или в международных институтах, это помогло бы развеять его опасения, а заодно показало бы пример другим политическим акторам.

Для утверждения демократической процедуры передачи власти, действительно способной расширить политическое участие, необходимо, чтобы международное сообщество потребовало провести давно назревшую избирательную реформу задолго до президентских и парламентских выборов 2014 и 2015 годов. Требуется надежная система регистрации избирателей (или ее адекватная замена) вкупе с гарантиями независимости и прозрачности работы двух основных избирательных органов Афганистана – Независимой избирательной комиссии и Комиссии по рассмотрению жалоб. Обременительный процесс регистрации партий и принцип единственного непередаваемого голоса (выбор в пользу одного из потенциальных сотен кандидатов на места в парламенте) привели к ущемлению прав избирателей на прошлых выборах и затруднили формирование партий, которые могли бы более эффективно представлять интересы разрозненного политического спектра Афганистана. Поскольку США, ООН и другие международные доноры обеспечивают основную финансовую и логистическую поддержку выборов, они должны добиться, чтобы голосования 2014 и 2015 гг. соответствовали более высоким стандартам, хотя, разумеется, определение новых лидеров останется за афганским народом.

В долгосрочной перспективе Соединенным Штатам следует задействовать дипломатические рычаги, чтобы способствовать созданию более эффективной системы сдержек и противовесов и проведению других реформ, позволяющих оппозиционным группам участвовать в политике на равных условиях. Афганскому правительству следует напомнить об обещаниях, зафиксированных в соглашении о стратегическом партнерстве и в ходе международных конференций. Международное сообщество может более явственно продемонстрировать свое участие в судьбе легитимных оппозиционных групп и организаций гражданского общества, взаимодействуя с ними и спонсируя официальные программы подготовки для политических партий. Если Соединенные Штаты стимулируют активную роль парламента при назначении государственных чиновников и разработке бюджета, это укрепит способность афганцев договариваться мирным путем. Только после проведения подобных реформ Кабул сможет прислушиваться к нуждам общества и предоставит бывшим участникам противостояния возможность отстаивать свои интересы политическими, а не силовыми методами.

Далее, финансовое содействие США политическим преобразованиям в Афганистане должно быть нацелено на то, чтобы не допустить распада государства из-за снижения иностранной помощи и слабой экономики. Следует продолжить некоторые успешные инициативы, запущенные за 10 лет, например, программу Национальной солидарности и проект по развитию базовых медицинских услуг. Последний работает на уровне общин, обеспечивая предоставление услуг и разработки программ финансирования, нередко упускаемых из виду при планировании на общегосударственном уровне. Вашингтону стоит поддерживать команды управленцев в ключевых ведомствах, включая Министерство финансов и Министерство горной промышленности. Также целесообразно увеличить объем помощи, идущей через бюджет Афганистана, а не через сторонних подрядчиков, используя ее затем как рычаг, чтобы заставить правительство принять более действенные антикоррупционные меры. Среди них – судебное преследование ряда высокопоставленных чиновников, из-за которых недавно пострадал Банк Кабула. Тем самым будет послан ясный сигнал – безнаказанность перестала быть нормой.

Во-вторых, Соединенные Штаты должны способствовать политическому урегулированию противостояния между оппозиционными группировками. Любая стратегия примирения не имеет смысла без попытки вовлечь в нее «Талибан». Успех усилий не гарантирован: «Талибан» неоднократно отказывался от переговоров с правительством Афганистана, планы талибов открыть политический офис в Катаре, которые рассматривались как шаг к переговорам, так и не реализованы, а усилия США координировать обмен военнопленными зашли в тупик. И правительство, и силы повстанцев очень фрагментированы, поэтому Карзай настаивал на том, чтобы контролировать переговоры. Командиры боевиков и криминальные элементы, которым выгодно продолжение конфликта в Афганистане, и такие региональные хищники, как Иран и Пакистан, еще больше затрудняют переговоры об урегулировании.

Но даже если ничего не получится, это не пустая трата времени. Занимаясь организацией переговоров, Соединенные Штаты смогут ближе познакомиться с настроениями в Афганистане и Пакистане, уяснить, кто кого представляет в движении «Талибан», а также узнать из первых рук, как пакистанские лидеры видят будущее соседей. Усилия Вашингтона и Кабула по всеобщему вовлечению в переговорный процесс сами по себе способны ослабить повстанцев. По некоторым свидетельствам, контакты «Талибана» с США понизили моральный дух и вызвали разногласия среди лидеров боевиков.

Контуры политического урегулирования с «Талибаном» наметились уже несколько лет назад: талибы должны уважать афганскую конституцию, отказаться от вооруженного конфликта и разорвать связи с «Аль-Каидой». Однако прогресса в преобразовании общей концепции в соглашение добиться не удалось. Чтобы достичь урегулирования к 2014 г. или несколько позже, работу нужно вести серьезно и основательно.

В качестве первого шага гражданские и военные представители Соединенных Штатов должны удвоить усилия по разработке дорожной карты переговоров с участием не только США, представителей «Талибана» и администрации Карзая, но и других ключевых игроков, включая парламент, внутреннюю оппозицию, неправительственные организации, в том числе женские. Все афганское общество должно чувствовать себя комфортно в процессе переговоров с «Талибаном» и после достижения результатов. Если переговоры не будут прозрачными, у любого участника может возникнуть подозрение, что другие договаривающиеся пытаются заключить сепаратное соглашение. Тем самым под сомнением окажутся перспективы консенсуса, ослабнет сама способность лидеров вести диалог от лица своих сторонников, поскольку среди них по-прежнему не будет единого мнения о пользе диалога. Независимо от того, состоятся ли переговоры при содействии ООН, Катара, Саудовской Аравии или другого нейтрального посредника, процесс наберет обороты только при активном участии всех заинтересованных сторон.

Вашингтон должен предложить ряд мер по укреплению доверия, что способствует мирным переговорам. Лидеры «Талибана» и афганское правительство обязаны продемонстрировать своим сторонникам, что их интересы будут надежнее защищены в обстановке диалога, а не насилия. Шаги по укреплению взаимного доверия, которые обсуждаются уже сейчас, включают гарантии безопасного передвижения участников переговоров и обмен заключенными. Если боевики предпримут позитивные шаги, например, вступят в серьезный разговор с администрацией Карзая или приостановят атаки на госслужащих, Соединенные Штаты могли бы в ответ способствовать исключению представителей «Талибана» из черного списка ООН, в котором те фигурируют вместе с членами «Аль-Каиды», и из-под действия международных санкций.

В-третьих, любое политическое разрешение конфликта может быть устойчивым, только если станет частью более широкого регионального урегулирования. В частности, обязательно вовлечение пакистанцев, к этому их, вероятно, должны будут подтолкнуть американцы. Пакистан подорвал перспективы длительного мира в Афганистане, предоставив убежище, возможность подготовки и финансовую поддержку боевиков, отчасти из опасений индийского влияния. Между официальными представителями Вашингтона, с одной стороны, и гражданским руководством Пакистана, дипломатическими кругами и силами безопасности, с другой, необходим откровенный обмен мнениями, проливающий свет на то, какую роль они могут сыграть в мирном процессе. В противном случае Пакистан вряд ли использует свое влияние, чтобы заставить боевиков сесть за стол переговоров. Разумеется, правительство Карзая тоже должно участвовать в дискуссиях.

Расширенный диалог прояснит вопрос о степени готовности различных группировок участвовать в переговорах или оставаться непримиримыми противниками и, следовательно, быть потенциальными объектами применения силы. Вашингтон должен назначить дипломата, постоянно находящегося в регионе и подчиняющегося Марку Гроссману, спецпредставителю США в Афганистане и Пакистане. Вместе с представителями афганских и пакистанских властей ему предстоит разработать план вовлечения талибов в процесс урегулирования. Соединенным Штатам придется использовать метод кнута и пряника, чтобы заставить Пакистан действовать против боевиков, которые не хотят вести переговоры.

Наблюдение за соседями

Будущее Пакистана даже в большей степени, чем будущее Афганистана, определит стабильность в Южной Азии в целом, и потому имеет существенное значение для национальной безопасности США. Одной из центральных задач миссии в Афганистане было не допустить дальнейшей дестабилизации Пакистана. И все же афганский конфликт воспринимается в пакистанском руководстве и обществе в целом крайне болезненно, что приводит к трениям между Вашингтоном и Исламабадом, затрудняя отстаивание американских интересов, когда дело касается Пакистана. Среди этих интересов можно выделить три основных аспекта: уничтожение транснациональных террористических группировок, которые могут напрямую угрожать Соединенным Штатам и их союзникам; предотвращение использования или распространения страной ядерного оружия и поддержка процесса перехода к зрелой демократии с гражданскими лицами во главе.

Недоверие в отношениях чревато обострением косвенного конфликта США с Пакистаном из-за Афганистана. У Вашингтона может возникнуть соблазн отказаться даже от видимости сотрудничества и самостоятельно принять меры к тому, чтобы остановить деятельность боевиков, базирующихся в Пакистане, дабы не допустить разрастания их активности в Афганистане, Индии и других странах. Предложения по усилению давления на Исламабад включают интенсивные удары беспилотников, проведение в стране операций американского спецназа, перекрытие доступа к международным финансовым ресурсам, причисление Пакистана к государствам – спонсорам терроризма и введение санкций. Однако приостановка сотрудничества станет серьезной проблемой для интересов Соединенных Штатов. Учитывая жизнеспособность «Талибана» и неэффективность афганского правительства, подобный разрыв вряд ли приведет к достижению целей Америки в Афганистане.

Поэтому США стоит попытаться понизить градус напряженности и восстановить сотрудничество с Пакистаном в сфере политики и безопасности. Право Соединенных Штатов действовать в одностороннем порядке, если возникнет непосредственная угроза безопасности либо возобновленное сотрудничество с Исламабадом не даст результатов, не ставится под сомнение. Но в долгосрочной перспективе подход окажется крайне затратным для всех.

Именно поэтому администрация Обамы и пакистанское руководство пытаются пересмотреть отношения, в то время как в парламенте Пакистана бесконечно обсуждаются условия сотрудничества. Между Вашингтоном и Исламабадом сохраняются разногласия по ряду вопросов, включая атаки беспилотников и восприятие угрозы со стороны Индии. Но после серии кризисов за последний год стороны должны отчетливо понимать, что нуждаются в более конструктивных отношениях, соответствующих их интересам. США также следует содействовать переходу Пакистана к зрелой, светской демократии. Из-за отсутствия базовых механизмов подотчетности пакистанские гражданские и военные правительства постоянно сталкиваются с одними и теми же последствиями неспособности дать ответ на серьезнейшие политические и экономические вызовы. Неспособность дать образование и обеспечить возможности для развития молодежи, а также безуспешные попытки интегрировать экономику в региональную систему грозят привести Пакистан к серьезному отставанию от соседей.

Более демократический Пакистан, управляемый гражданскими лицами, будет более восприимчив к воле граждан, обеспечит верховенство закона и начнет разбираться с экономикой и сложными отношениями между военными и гражданскими. Тем самым стабильность в Пакистане и в его отношениях с соседями (две важные цели национальной безопасности Соединенных Штатов в регионе) станет достижимой. Несмотря на трения с Исламабадом, Вашингтон должен сделать все возможное, чтобы поддержать гражданские институты и нарождающуюся демократию.

Для начала нужен ясный дипломатический сигнал всем политическим акторам, что военные перевороты или другие, выходящие за рамки конституции, формы смещения гражданского правительства приведут к серьезнейшим последствиям. Со временем диалог с властями Пакистана также придется перевести из военного сектора в гражданский. Конечно, работать с военными через посредничество гражданского правительства, а не напрямую, может оказаться затруднительным в период, когда афганская и пакистанская внешнеполитические линии столь тесно взаимосвязаны. Но США могут начать с того, чтобы расширить взаимодействие своих военных представителей, посещающих Пакистан, с гражданскими партнерами. Более того, такие контакты не должны ограничиваться только членами правительства, нужно привлекать к диалогу все политические партии и организации гражданского общества. К тому же Вашингтон мог бы развивать отношения с лидерами более молодого поколения, с которыми связаны надежды на преобразования.

Учитывая долгосрочные перспективы демократических изменений в Пакистане, экономическое содействие не следует связывать с краткосрочными целями безопасности. Речь не идет о предоставлении помощи без всяких условий. Но условия, которые выдвигает Вашингтон, должны сводиться к обеспечению их эффективности через прозрачность и ответственность. Сюда же относится и поощрение инициативы пакистанского правительства при выдвижении собственных методов стимулирования роста.

Продолжать не покладая рук

Для соблюдения интересов США в Афганистане и одновременно уменьшения стоимости американского участия понадобится более ясная политическая стратегия, поддержанная обеими партиями и союзниками за рубежом. Она должна быть нацелена на многослойный политический процесс и давно назревшие правительственные реформы, призванные примирить различные фракции афганского общества и повысить легитимность и эффективность системы управления. Следует возобновить прочные дипломатические связи с Пакистаном, стимулировать Исламабад к участию в афганском урегулировании и учитывать долгосрочные перспективы демократизации. По мере того как Америка выводит свое участие в делах региона на более устойчивый уровень, необходимо сосредоточиться на политической стратегии, синхронизировав ее с военной деятельностью.

Многие американские политики пытались определить наилучший способ завершить десятилетнюю интервенцию в Афганистане, чтобы с таким трудом достигнутые успехи не были растрачены, а бесчисленные жертвы не оказались напрасными. Поэтому нужно отдавать себе отчет в том, что успех предложенной стратегии отнюдь не гарантирован. Но чтобы иметь хотя бы какие-то шансы, приступить нужно уже сейчас, до того как в 2014 г. начнется передача военных и политических полномочий.

Джон Подеста – председатель Центра американского прогресса, был руководителем аппарата президента Билла Клинтона.

Стивен Хэдли – старший советник по международным отношениям в американском Институте мира, был советником по национальной безопасности при президенте Джордже Буше-младшем.

Афганистан. США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 735535

Виртуальная безопасность Центральной Азии

ОДКБ в преддверии ухода НАТО из Афганистана

Резюме: Если российское руководство возьмется за интеграцию в военно-политической сфере с тем же энтузиазмом, что и при создании Таможенного союза, ЕЭП и Евразийского союза, то можно надеяться на прогресс и в деле трансформации ОДКБ.

Предстоящий вывод войск западной коалиции из Афганистана и вероятная дислокация вооружений, а, возможно, и оперативных баз США на территории некоторых государств Центральной Азии создают в регионе новую ситуацию. В этом контексте, вероятно, следует рассматривать и решение Ташкента о «приостановлении» членства в Организации Договора коллективной безопасности, принятое в конце июня этого года. Устав блока запрещает размещение на территории стран-союзниц военных баз третьих государств, а неучастие позволит Узбекистану юридически беспрепятственно принять от сил НАТО любые военно-технические средства, включая вооружение, которые они посчитают нужным оставить по пути из Афганистана.

Впрочем, официальные претензии Ташкента к ОДКБ (как и ранее к ДКБ, предшественнику нынешней структуры) состоят в том, что Организация остается символической или даже виртуальной. Когда дело доходит до отражения реальных угроз безопасности и стабильности, как это было во время вторжения исламских боевиков в 1999 и 2000 гг. и ошской резни 2010 г., ОДКБ никакой роли не сыграла. Обоснованы ли эти упреки?

Хрупкая стабильность

Совокупность проблем, связанных с безопасностью и стабильностью Центральной Азии, можно условно разделить на две группы. С одной стороны, те, что вытекают из международного положения региона и геополитических рисков, вызываемых дипломатической и стратегической активностью внешних игроков – великих держав (Соединенные Штаты, Китай, Россия) и региональных государств (Турция, Иран, Пакистан). С другой – угрозы, риски и вызовы, имеющие внутрирегиональный характер. Впрочем, четко разграничить проблемы первого и второго рода невозможно.

Во-первых, вызывает опасения рост политического экстремизма в Киргизии, связанный с непредсказуемостью социально-экономического и политического развития страны. При этом ни соседи по региону, ни Россия, ни заинтересованные внешние игроки (Китай, США, Евросоюз), ни даже международные организации не спешат брать на себя ответственность за происходящее.

Во-вторых, динамика ситуации в Таджикистане, где обстановка начинает напоминать ту, что сложилась в Киргизии.

В-третьих, размежевание обществ по этническому и клановому признаку. Сегодня латентные этнические конфликты перерастают в открытую вражду.

В-четвертых, предстоящая смена политических элит и неопределенность вектора политического развития вообще и механизма передачи власти от действующих президентов их преемникам в частности.

В-пятых, рост влияния политического ислама в Центральной Азии: на территории практически всех государств, несмотря на официальный запрет, не только продолжают действовать организации, пропагандирующие идеи политического ислама, но и наблюдается активизация их деятельности, причем не только в сельской местности, но и в городах.

Наконец, фактор, имеющий как внешнюю, так и внутреннюю составляющую – это Афганистан. Он превратился в источник постоянной нестабильности во многом вследствие непродуманных действий глобальных акторов. Дееспособность правительства Хамида Карзая сомнительна. С уходом США и НАТО государствам региона и России вновь, как в начале – середине 1990-х гг., придется самостоятельно искать ответы на весь комплекс связанных с этим проблем. Главная из них – перспектива новой волны исламского радикализма и возобновления активности исламистов.

На территории Афганистана нашли приют пусть немногочисленные, но не чуждые экстремистским установкам религиозно-политические движения, родиной которых являются государства Центральной Азии – «Исламское движение Узбекистана», «Акрамийя», «Таблиги Джамаат», «Исламская партия Восточного Туркестана», «Жамаат моджахедов Центральной Азии», «Хизб-ут-Тахрир-аль-Ислами». Активизация этих движений, вызванная переносом военных действий на север Афганистана и ухудшением общей ситуации в отдельных странах, способна создать реальную угрозу светским политическим режимам.

Еще одна серьезная опасность – превращение Афганистана в мировой центр производства наркотиков и втягивание в наркобизнес «агентов» из Центральной Азии – ОПГ, некоторых представителей силовых структур и даже чиновников, призванных бороться с наркотрафиком. Но самая большая угроза – стремительный рост наркозависимых в государствах Центральной Азии и в России, а также недооценка этого бедствия рядом политиков (особенно в Киргизии и Таджикистане).

Деятельность западных сил в Афганистане (в том числе и в плане противодействия производству наркотиков), а также различные геополитические проекты (например, «Большая Центральная Азия»), в которых эта часть Евразии рассматривается как «жизненно важная для интересов США», вызывают много вопросов. Интересы государств региона, да и России в подобных проектах практически не учитываются. Пока большинство экспертов оценивают ситуацию как патовую – оставаться в Афганистане коалиция не может, а окончательно покинуть его без имиджевых и иных потерь нельзя.

Некоторые эксперты полагают, что в обеспечении безопасности Центральной Азии в контексте «посленатовского» Афганистана ключевая роль должна принадлежать не ОДКБ, а другой структуре, в которую входят все государства региона (кроме Туркменистана) – Шанхайской организации сотрудничества. Она уже сейчас может содействовать формированию благоприятного для Афганистана внешнеполитического окружения, максимально блокировать экспорт оттуда наркотических веществ и импорт прекурсоров, резко сузить внешнюю финансовую поддержку афганской оппозиции и оказать Кабулу экономическую помощь, наконец, создать условия, ограничивающие распространение идей радикального ислама. Для этого не требуется согласования с афганским правительством, а главное – с командованием сил западной коалиции, достаточно лишь политической воли государств-участников ШОС.

Как реформировать ОДКБ

В новых условиях на ОДКБ ложится особая ответственность, так что вопрос об эффективности этого военно-политического альянса становится насущной необходимостью. По мнению экспертов из России и стран СНГ, для повышения роли Организации на международной арене нужна четкая идеология, в основу которой, в частности, может быть положена идея сохранения стабильности в регионе. Трансформации ОДКБ были посвящены предложения, подготовленные в 2011 г. Институтом современного развития (ИНСОР), главой попечительского совета которого являлся бывший президент Дмитрий Медведев.

Прежде всего предлагалось реформировать систему принятия решений в ОДКБ. До сих пор Организация решала все вопросы консенсусом, ИНСОР предлагал закрепить в уставе принцип принятия решений простым большинством голосов. Правда, с фактическим выходом Ташкента проблема утратила актуальность, ведь особую позицию почти по любому вопросу занимал именно Узбекистан. Далее ИНСОР предлагал в корне изменить модель отношений ОДКБ с НАТО, соотносить новые стратегические документы Организации с одобренной в 2010 г. стратегической концепцией Североатлантического альянса, обеспечивать хотя бы частичную оперативную совместимость с его контингентами.

Наконец, ОДКБ должна превратиться в главную миротворческую силу Центральной Азии и сопредельных регионов. По согласованию с ООН блок может участвовать в миротворчестве даже за пределами зоны непосредственной ответственности. Предлагалось ввести институт специальных представителей ОДКБ (наподобие спецпредставителей НАТО по различным вопросам).

Нельзя сказать, что усилия России оказались безрезультатными. К концу 2011 г. союзники согласовали перечень внешнеполитических тем, по которым они отныне будут говорить одним голосом, как это делает НАТО или ЕС. На саммите в конце декабря 2011 г. президенты подписали соглашение по военным базам (принципиальное решение об этом было принято на саммите в Астане в августе). Согласно этому документу, иностранное военное присутствие в государствах ОДКБ возможно при поддержке всех членов Организации. За последние годы это единственное решение по проведению согласованной политики. (Похоже, что именно оно и стало решающим аргументом для Ташкента в пользу ухода.)

Однако в документе есть лазейки, которые позволят партнерам обойти его положения. Термин «военная база», безусловно, требует специальной расшифровки. Так, госсекретарь США Хиллари Клинтон обсуждала с представителями Казахстана возможность совместного использования логистического центра (морского порта) в Актау. В Узбекистане аэропорт «Навои» также является международным логистическим узлом и на 90% обслуживает американцев в Афганистане. В Киргизии помимо известного объекта «Манас» (переименованного из военной базы в 2009 г.) создан антитеррористический учебный центр в городе Токмак, где постоянно находится большая группа американских военных. Аналогичная ситуация в Таджикистане. Все эти объекты или уже являются иностранными базами, или же в короткие сроки могут стать таковыми.

В конце 2011 г. председательство в ОДКБ перешло к Астане. Казахстан считает необходимой защиту информационного пространства Организации, что особенно актуально после событий «арабской весны». Второй важной задачей, по словам Нурсултана Назарбаева, является дальнейшее развитие сил коллективного реагирования. Третьей – превентивная защита воздушного пространства Центральной Азии. Казахстан также намерен сосредоточиться на усилении борьбы с наркобизнесом и формировании антинаркотической стратегии.

Стремясь преодолеть пагубную тенденцию к геополитическому соперничеству в Центральной Евразии, Казахстан еще на Астанинском саммите ОБСЕ в декабре 2010 г. выдвинул идею укрепления системы коллективной безопасности. Она предполагала активное взаимодействие между всеми институтами безопасности, действующими в Центральной Азии, – НАТО, ОДКБ, ОБСЕ и ШОС (возможно также СВМДА – Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии, инициатива Казахстана от 1994 г. по формированию азиатского аналога СБСЕ). Вообще, будучи председателем ОБСЕ в 2010 г., Казахстан прилагал титанические усилия, чтобы решить проблему международного признания ОДКБ. В некоторой степени этого удалось добиться, зафиксировав в Астанинской декларации, что зона ответственности ОБСЕ в сфере безопасности является отныне не Евроатлантической, а Евроазиатской (читай – Евразийской).

Однако пока проблема легитимации не решена. В НАТО с подачи Соединенных Штатов ОДКБ считают виртуальной структурой, лишенной практического смысла и политического стержня. Об этом свидетельствует телеграмма из дипломатического архива Wikileaks. В депеше, отправленной в Вашингтон представителем США в НАТО Иво Далдером 10 сентября 2009 г., говорится, что «было бы контрпродуктивно для альянса завязывать связи с ОДКБ – организацией, созданной по инициативе Москвы для противодействия потенциальному влиянию НАТО и Соединенных Штатов на постсоветском пространстве. ОДКБ показала себя неэффективной в большинстве сфер деятельности и оказалась политически расколотой. Связи НАТО с ОДКБ могли бы придать большую легитимность тому, что может быть увядающей организацией».

В возможность реформирования ОДКБ на Западе не верят, предпочитая решать все вопросы с членами Организации на двустороннем уровне. (Надо признать, что на практике и Россия зачастую делает ставку на двусторонние военно-политические отношения со странами региона.) Событием, которое может повлиять на российскую политику в Организации и отношение к международному сотрудничеству, стало возвращение Владимира Путина в Кремль. Как известно, для Путина улучшение отношений с Западом любыми путями, в том числе и по линии ОДКБ – НАТО, не является самоцелью, в отличие от его предшественника, делавшего ставку на «перезагрузку». При любом развитии событий после 2014 г. роль ОДКБ должна объективно возрастать. Если новое/старое российское руководство возьмется за интеграцию в военно-политической сфере с тем же энтузиазмом, что и при создании Таможенного союза, ЕЭП и Евразийского союза, то можно надеяться на прогресс и в деле трансформации Организации.

Enfant terrible Центральной Азии

Выход Узбекистана вызвал новую волну дискуссий о перспективах ОДКБ. Внешнюю политику Ташкента можно сравнить с движением маятника: каждые два-три года Узбекистан отворачивался от России и партнеров по СНГ и сближался с Западом, и наоборот. Но в 2005 г., после андижанских событий, отношения Ташкента с Западом испортились настолько, что Узбекистан был почти объявлен международным парией. Москва и Пекин в то время оказали Ташкенту поддержку, к которой присоединился и Казахстан.

За время полуизоляции внешняя политика страны претерпела эволюцию: с геополитической и геоэкономической точек зрения Ташкент стал в большей степени ориентироваться на страны Азии. Изменились и взгляды на проблемы обеспечения безопасности, отношения с Россией, политику в отношении СНГ, региональную интеграцию в Центральной Азии и т.п. Но с 2009 г. в международном положении Узбекистана наметились серьезные изменения. Маятник вновь начал движение. В конце января 2010 г. президент Узбекистана Ислам Каримов подписал План сотрудничества с США. Документ был основан на результатах первого раунда узбекско-американских консультаций. Вашингтон делает ставку на взаимодействие с Узбекистаном в политической, социальной, экономической сферах, а также в вопросах обеспечения безопасности. Инициатором диалога между правительствами двух стран стал помощник госсекретаря Роберт Блейк, который в октябре прошлого года посетил Ташкент.

В пункте, который касается сотрудничества в сфере безопасности, предусматривается подготовка и переподготовка офицерских кадров Узбекистана (учебные курсы и тренинги) в ведущих военно-образовательных учреждениях США, в том числе в рамках программы «Международное военное образование и обучение» (IMET).

В начале февраля 2012 г. госсекретарь Хиллари Клинтон подписала указ, позволяющий Соединенным Штатам возобновить техническую военную помощь Узбекистану в виде поставок несмертельного оружия и оборудования.

Стратегия Ташкента в отношении России строится на балансировании между Москвой, Вашингтоном (в стратегической сфере) и Пекином (в области экономики), дабы принудить Кремль к сотрудничеству на приемлемых для Узбекистана условиях. Политика России носит в большей степени пассивный, инерционный характер и базируется на убеждении, что по внутриполитическим и внешнеполитическим причинам Узбекистан рано или поздно вернется в интеграционные структуры под российской эгидой.

Узбекский лидер Ислам Каримов неоднократно открыто высказывал мнение, что Москва через ОДКБ пытается навязать свою стратегию безопасности на постсоветском пространстве, в действительности преследующую неоимперские амбиции. Официальный Ташкент выступил категорически против расширения военно-оперативной и стратегической компетенции ОДКБ на базе Корпуса сил оперативного реагирования. В Узбекистане убеждены, что во всех интеграционных инициативах России речь идет о «собирании земель», создании нового мини-СССР.

После установления контактов с новой администрацией Белого дома президент Каримов начал задумываться о выходе из альянсов с Россией – ЕврАзЭС и ОДКБ, что и произошло в 2010–2012 годах. В Ташкенте считают, что Россия и Центральная Азия должны решать проблемы национальной безопасности независимо друг от друга. Российская Федерация, по мнению узбекских специалистов, должна способствовать укреплению независимых государств, расположенных по ее периметру, не путем прикрепления их к своей территории по типу ЕврАзЭС и ОДКБ, а на основе содействия их самостоятельной регионализации.

Фактически внешняя политика Узбекистана имеет многовекторную природу, как и казахстанская, но налицо сложности. Она носит какой-то вынужденный, зачастую противоестественный характер. Как признают сами узбекские аналитики, будучи членом международных организаций, Узбекистан не смог четко отделить национальные интересы от международных и наднациональных. Внешняя политика Ташкента прошла три этапа. На первом она была больше ориентирована на Россию, что можно объяснить постсоветской инерцией. На втором повернулась в сторону Запада, в частности США, что можно оценить как «апробацию независимости». Нынешний этап – это по сути модификация первых двух «курсов», которую можно назвать глобальной адаптационностью.

В Вашингтоне Узбекистан рассматривают как главного и наиболее весомого игрока в Центральной Азии; это государство обладает региональными гегемонистскими амбициями и больше других способно бросить вызов Москве. Крупные узбекские диаспоры имеются во всех соседних государствах, что дает Ташкенту возможность вмешиваться в политику каждого из них. Также он обладает преимуществом по сравнению с другими постсоветскими государствами региона за исключением Казахстана, являясь самодостаточным в плане продовольствия и энергии. И граничит не с Россией, а с Афганистаном. Приходится констатировать, что главный вектор узбекской «многовекторности» (в отличие от Казахстана) – все-таки антироссийский, с чем связано большинство проблем Ташкента.

В этой связи нельзя не сказать о казахстанско-узбекских отношениях. Узбекская политика в отношении Астаны никогда не базировалась на четко выработанной концепции или долгосрочной стратегии. Наоборот, она зачастую была подвержена конъюнктурным влияниям, субъективным эмоциям руководства, долгое время страдает от негативных штампов и стереотипных представлений. Это выражалось, в частности, в стремлении компенсировать объективное отставание от Астаны отрицательной реакцией на региональные интеграционные инициативы Казахстана.

Среди узбекской политической элиты господствует убеждение, что от Узбекистана и его отношений с соседями зависит стабильность во всей Центральной Азии, а Ислам Каримов обладает чем-то вроде «золотой акции» во всех важнейших региональных вопросах. Однако реальность такую убежденность не подтверждает.

НАТО после Афганистана

По мере приближения объявленной даты ухода из Афганистана все более вероятной выглядит перспектива долгосрочного военного присутствия Америки в Центральной Азии. Вашингтон объявил о планах по созданию специальных объектов, в частности, Фонд по борьбе с наркотиками Центрального командования США заявил о намерении выделить средства на создание военно-тренировочных центров в Оше (Киргизия) и Каратаге (Таджикистан), кинологического центра и вертолетного ангара под Алма-Атой.

Вашингтон обнародовал данные об объемах помощи, которую намерен оказать странам постсоветского пространства в 2013 году. Военная помощь Узбекистану составит 1,5 млн долларов. Аналогичную сумму из американской казны получат Киргизия и Таджикистан, чуть больше (1,8 млн) – Казахстан и 685 тыс. долларов – Туркмения. После вывода в 2014 г. войск США и НАТО из Афганистана американская военная техника может остаться в государствах Центральной Азии. Пентагон ведет на этот счет закрытые переговоры с Киргизией, Узбекистаном и Таджикистаном. Часть предполагается передать безвозмездно, а часть – на ответственное хранение. Речь идет о бронемашинах, а также о трейлерах для перевозки танков, тягачах, заправщиках, специализированных грейдерах, бульдозерах и водовозах. Кроме того, в Пентагоне готовы передать соседям Афганистана медицинское оборудование, средства связи, пожаротушения и даже передвижные тренажерные залы. Таджикистан хотел бы получить военное оборудование для оснащения границы и технику для проведения военных операций в горах. Киргизия нацелена на беспилотники.

По-видимому, в Пентагоне пришли к выводу: возвращать домой большую часть техники, как, впрочем, и оставлять ее в Афганистане, нецелесообразно. Решение о передаче военной техники укрепляет позиции Вашингтона в Центральной Азии. Для Москвы это будет означать, что на центральноазиатском рынке вооружений, ориентированном на советскую и российскую технику, возникнет заметный американский сегмент. Наличие на вооружении у стран региона техники из США и стран НАТО повлечет за собой потребность в обучении специалистов, поставке запчастей, модернизации, а в итоге может привести к привыканию партнеров Москвы по ОДКБ к сотрудничеству с Западом.

Соединенные Штаты предпочитают обсуждать все эти вопросы в рамках двусторонних отношений, без вовлечения региональных организаций, таких как ОДКБ. Реализация этого плана позволит США расширить военное сотрудничество с членами Организации за спиной Москвы. Впрочем, Россия не остается совсем в стороне от этих процессов, ведь если решится вопрос о логистическом центре в Ульяновске, после Центральной Азии западная техника и персонал проследуют через российскую территорию.

В июне этого года стало известно о подписании новых договоров НАТО с Казахстаном, Узбекистаном и Киргизией о транзите грузов и военной техники из Афганистана. Если прежние соглашения подразумевали только авиаперевозки, то новые открыли сухопутные маршруты. Новые договоренности предоставят НАТО другие возможности и гибкую транспортную сеть для вывода войск, техники и оборудования из Афганистана к концу 2014 года.

Факт подписания новых соглашений лишний раз свидетельствует о том, что стороны окончательно договорились о цене за «обратный транзит» из Афганистана по Северному маршруту, а также об экономических, политических и военных преференциях, которые страны региона получат в процессе и по окончании вывода войск. Идеальным вариантом Пентагон считает использование военных баз в Центральной Азии.

М.Т. Лаумулин – доктор политических наук, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований, Алма-Ата.

Афганистан. СНГ. ЕАЭС > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 735534 Мурат Лаумулин

Пакистан как гарант будущего Афганистана

Резюме: В Ливане разные этнические группы некогда предложили формулу разделения власти, аналогичная схема возможна в Афганистане.

В июле 2012 г. госсекретарь США Хиллари Клинтон наконец-то принесла официальные извинения Пакистану за инцидент на посту Салала на пакистано-афганской границе в ноябре 2011 г., когда в результате атаки сил НАТО погибли 24 пакистанских военнослужащих. Исламабад в ответ перекрыл наземные транспортные пути (НТП) снабжения войск альянса в Афганистане через порт в Карачи. Только после извинений Клинтон это направление было открыто. Закрытие НТП обошлось Вашингтону по меньшей мере в 700 млн долларов, поскольку грузы пришлось перенаправить по более дорогостоящему северному маршруту.

Надо признать, что, несмотря на трагизм этого инцидента, в некотором отношении атаки беспилотных летательных аппаратов – это надуманная проблема, поскольку сами пакистанские военные и чиновники не возражали против ударов по базам террористов. Вовсе не борьба с террором на территории Пакистана, а война в соседнем Афганистане – реальная загвоздка в отношениях.

Исламабад хотел бы видеть у власти в Кабуле лидеров движения «Талибан» – по крайней мере похоже, что такая точка зрения возобладала в коридорах власти. Создание «Талибана» в середине 1990-х гг. стало продуктом противостояния советской оккупации Афганистана в 1980-е годы (то есть взаимодействия Исламабада и США), а компактное проживание пуштунского населения в пакистанской провинции Белуджистан создает дополнительный фактор связи между Исламабадом и талибами, представляющими пуштунское большинство соседней страны.

К тому же пакистанские военные традиционно придерживались доктрины «стратегической глубины» внутри Афганистана в качестве приоритета национальных интересов. Эта концепция была частью более обширного стратегического плана противостояния с главным врагом – Индией. Однако положение изменилось, и старая доктрина утратила актуальность. Отношения между Дели и Исламабадом несколько улучшились, и угроза со стороны Индии уменьшилась. Пакистан – ядерная держава с достаточно «накачанными» военными мускулами, чтобы удерживать Индию от любых авантюр. Исламабад наращивает ядерный потенциал быстрее любой другой страны в мире, он накопил нешуточную военную мощь, и Индия никогда не нападет на него, чтобы не спровоцировать ядерный Армагеддон в Южной Азии.

Военные Пакистана обеспокоены вовлеченностью Индии в дела Афганистана и подозревают, что Вашингтон поощряет Дели к наращиванию активности. Армия убеждена, что любое участие Индии в делах Афганистана губительно для Исламабада. Однако в действительности это вовсе не обязательно так. Кабул является членом ЮААРС (Южно-азиатской ассоциации по региональному сотрудничеству), поэтому Дели имеет законные интересы в Афганистане. Пакистан должен договориться с Индией о ее невмешательстве в дела Белуджистана, прекратив поддерживать джихадистские организации на индийской территории. Дипломатические усилия способны распутать клубок противоречий и недоразумений между двумя странами.

Вывод американских и союзных войск из Афганистана не означает наступления мира. Страна слаба и раздроблена на этнические анклавы. «Талибан» неявно поддерживается Пакистаном, тогда как «Северный альянс» – Соединенными Штатами и Индией. Иран предположительно оказывает содействие хазарейцам. После вывода войск США и НАТО талибы заявят о претензиях на власть. Однако, вероятно, области, населенные узбеками, таджиками и хазарейцами, окажут им сопротивление. Сегодня «Талибан» полностью контролирует лишь южные провинции Афганистана. Администрация Карзая не только крайне коррумпирована, но и малоэффективна. Поэтому она едва ли долго продержится после того, как большая часть иностранного контингента покинет страну.

Правительство Пакистана должно протянуть руку «Северному альянсу» и другим непуштунским группировкам, предложив примирение. Исламабаду следует взять на себя инициативу в организации переговоров о передаче власти новому коалиционному правительству после вывода международных войск. В Ливане разные этнические группы некогда предложили формулу разделения власти, аналогичная схема возможна в Афганистане. Так, если президентом станет представитель пуштунской общины, то другие важные посты должны достаться меньшинствам. Выборы подождут до выработки этой формулы. Американская модель демократии вряд ли сработает, новое демократическое распределение власти между этническими группами больше отвечает интересам фрагментированной страны. Только Пакистан может быть организатором подобных переговоров, поскольку ни одна другая страна так не заинтересована в урегулировании конфликтов в Афганистане. К сожалению, лидеры Пакистана сегодня слишком неадекватны и неэффективны, чтобы выступить с необходимыми дипломатическими инициативами.

В конечном итоге западные войска должен сменить миротворческий контингент, например Организации Исламская конференция. Пакистан мог бы для начала расквартировать этот контингент на своей территории для последующего его развертывания в Афганистане.

Американцам и пакистанцам следует в режиме консультаций наметить контуры жизнеспособного правления в Афганистане и обеспечить распределение там власти. Исламабад должен, насколько возможно, облегчить заключение сделки между «Талибаном» и США. Затем нужно усадить за стол переговоров различные силовые группировки, особенно «Талибан» и «Северный альянс». Чтобы наладить содержательный внутриафганский диалог, потребуются интенсивные и хорошо скоординированные дипломатические усилия. Переговоры будут идти долго и нудно, но они необходимы. Впоследствии надо призвать других региональных игроков, таких как Индия, Россия, Китай, Иран и республики Центральной Азии, чтобы они внесли свой вклад в достойное завершение процесса.

К несчастью, правительство президента Асифа Али Зардари поглощено внутренним политическим и экономическим кризисом и неспособно на серьезные шаги. В вопросах национальной безопасности и внешней политики бал правят военные с их упомянутыми предрассудками. Между тем Исламабад должен убедить США, что Пакистан знает Афганистан лучше, чем кто-либо, и поэтому именно он должен сыграть ключевую роль.

Предлагаются следующие меры по укреплению доверия:

Отказаться от дискредитировавшей себя политики «стратегической глубины», которую продвигают пакистанские военные. Правительство Зардари должно вырвать из рук армии контроль над курсом в отношении Афганистана и немедленно объявить о прекращении поддержки сети Хаккани и «Лашкар-и-Таиба». Пакистан должен взаимодействовать с Соединенными Штатами и убедить «Талибан» и другие группировки прекратить насилие и вступить в политический диалог. Не допустить, чтобы оппозиционный Совет Пакистана Defa-e перегнул палку в своих протестах против Соединенных Штатов. Объединить усилия с США для решения проблемы мусульманских экстремистов.Со своей стороны, Вашингтону также необходимо предпринять немедленные действия: Прекратить тайные операции ЦРУ в Пакистане. Протянуть руку дружбы гражданскому обществу Пакистана и удвоить усилия в деле «завоевания сердец и умов». Признать, что некоторые их непродуманные действия в прошлом во многом вызвали враждебное отношение мусульман. Поддержать справедливую борьбу палестинцев за создание своего государства и положить конец военному подавлению и оккупации Палестины Израилем. Помочь в поиске окончательного решения тлеющего индо-пакистанского конфликта по поводу Кашмира. Открыто поддержать Исламабад в окончательной и решительной военной кампании против террористов в Северном Вазиристане. Помнить о том, что пакистанская армия истощена и перенапряжена, поэтому ей в одиночку эта задача не под силу. Прекратить угрозы в адрес Ирана в связи с ядерной проблематикой. Сделать ставку на дипломатию. Разморозить финансовую помощь Пакистану.

Вне всякого сомнения, у американцев есть противники в Пакистане. Некоторые радикалы считают, что Соединенные Штаты – враг ислама. Это мнение усугубляется досадными инцидентами, которые имели место в прошлом. Но обстоятельства меняются, а с ними и восприятие действительности. Народу Пакистана не нравится политика США, но у него нет ненависти к Америке как таковой. СМИ преувеличивают негативные эмоции с обеих сторон, но неверное истолкование намерений друг друга не должно препятствовать проведению разумной и здравой политики.

Сохейл Махмуд – профессор, заведующий кафедрой политики и международных отношений Международного исламского университета в Исламабаде.

Афганистан. Пакистан > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 735530

Пределы универсализма

О консерватизме Берка

Резюме: Адаптировать американскую внешнюю политику к внутренним обстоятельствам других обществ и иным аналогичным факторам, в том числе связанным с национальной безопасностью, не значит отказаться от принципов.

В основе материала – речь, произнесенная на торжественной церемонии в честь 30-летия журнала The New Criterion (26 апреля 2012 г.) по случаю вручения автору первой премии имени Эдмунда Бёрка «За заслуги перед культурой и обществом». Публикуется с любезного разрешения автора.

Пытаясь постигнуть сложные проблемы современности, полезно обратиться к консерватизму Эдмунда Бёрка. Его эпоха сравнима с нынешней: Французская революция смела сложившееся общественное устройство и монархию. Американская революция перевернула господствующий международный порядок.

Бёрк столкнулся с парадоксом консерватизма: ценности универсальны, но, как правило, должны воплощаться в жизнь как процесс, то есть постепенно. Если ценности вводятся без оглядки на историю и обстоятельства, они лишают законных оснований все традиционные ограничения. Бёрк сочувствовал Американской революции, поскольку рассматривал ее как естественное развитие и распространение английских свобод. И не принял Французскую, поскольку, по его мнению, она разрушила то, что создавалось поколениями, а заодно и перспективу органичного роста.

Для Бёрка общество было и достоянием предыдущих поколений, и отправной точкой дальнейшего развития. В «Размышлениях о французской революции» он писал: «Идея наследия обеспечивает неоспоримый принцип сохранения, как и неоспоримый принцип передачи, совсем не исключая принципа совершенствования». Общество, развиваясь в таком духе, обнаружит, что «совершенствуясь, мы никогда полностью не обновляемся; а в том, что оставляем, мы никогда полностью не сохраняем устаревшее».

Отсюда расчетливость – «есть добродетель во всем, а в политике – первейшая добродетель». На практике расчетливость порождает политику, которая, как писал Бёрк в 1789 г., «заставляет нас, скорее, дать молчаливое согласие на какой-нибудь ограниченный план воплощения абстрактной идеи, нежели предусматривающий доведение ее до полного совершенства, которого невозможно достигнуть, не разорвав ткань общественного устройства».

В этом уточнении – суть разногласий между консерватизмом и либерализмом в нашем обществе, между взглядом на историю как на органичный процесс или как на цепь эпизодов, произошедших по чьей-то воле. В некоторой степени это и объясняет разницу, которая существует между консерватизмом Бёрка, как я его понимаю, и некоторыми аспектами неоконсерватизма.

Эти расхождения чем-то сродни семейной ссоре. Многие неоконсерваторы – мои близкие друзья, я часто соглашаюсь с их анализом какой-либо конкретной ситуации и уважаю их убеждения. Я также довольно близко их узнал, поскольку время от времени становился объектом нападок с обеих сторон идеологической линии. Различие наших взглядов главным образом касается вопроса о роли истории в достижении общих целей.

Это различие зачастую находит выражение в отвлеченных спорах о том, что доминирует в международных отношениях – сила или ценности. Сторонников реалистической внешней политики карикатурно ассоциируют с немецким термином Realpolitik, как я полагаю, чтобы упростить выбор, какой из сторон отдать предпочтение. В этом утрированном изображении международные отношения представляются как последовательность периодически сталкивающихся бильярдных шаров, траекторию и силу ударов которых можно рассчитать и усовершенствовать. Утверждается, что ценности нерелевантны для «реалистической» внешней политики; баланс силы является для нее доминирующим, даже единственным мотивирующим фактором.

Альтернативный подход часто представляется как «идеализм», или «ценностно-ориентированная» внешняя политика. Для его сторонников американские ценности универсальны, их можно распространять с помощью предсказуемых механизмов и, как правило, в конечный отрезок времени. Стратегические вопросы рассматриваются в целом путем анализа внутриполитических структур. В соответствии с неоконсервативной школой, с теми обществами, где демократия несовершенна, отношения неизбежно будут враждебными; но они наверняка улучшатся по мере расширения демократии. Геополитический анализ отвергается, поскольку его сторонники исходят из того, что в некоторых странах еще существует правление, далекое от совершенства. Приверженцы школы «идеализма» призывают Америку распространять свои ценности, спонсируя революции, а если необходимо, и при помощи военной силы. Однако, как мне представляется, ни один из этих двух подходов не отвечает критериям Бёрка, которые предполагают учет всего разнообразия человеческого опыта и сложности управления государством.

Аналогия с бильярдным столом соблазнительна. Но в реальной внешней политике «бильярдные шары» реагируют не только на физическое воздействие. Акторы, подразумеваемые под бильярдными шарами, в реальной жизни руководствуются также и собственным культурным наследием: историей, инстинктами, идеалами, характерным для них национальным подходом к стратегии, то есть их национальными ценностями. Подлинная внешняя политика нуждается в мощной системе ценностей, которая могла бы служить руководством в любых, часто двусмысленных, обстоятельствах. Даже Бисмарк, самый яркий представитель реализма, подчеркивал предельную моральную основу реалистичной государственности: «Лучшее, что может сделать государственный муж, – это внимательно прислушаться к шагам Бога, ухватиться за край Его плаща и пройти с Ним несколько шагов пути».

Позиция неоконсерваторов построена на том, что всеобщего мира можно достигнуть через инженерию системы демократических институтов, а если история развивается недостаточно быстро, ее можно подтолкнуть военной силой. На практике эта конечная цель настолько удалена, а способ ее достижения настолько неясен, что все сводится к интервенционизму, который истощает наше общество, а в конечном счете ведет к отказу от принципов, как это было во Вьетнаме, Ираке и Афганистане. Различие не столько в конечных целях, сколько в темпах их осуществления. Дело не в том, что существующий порядок нельзя изменить, а в том, что необходимые для этого усилия будут более обстоятельными при умелом сочетании нацеленности на перспективу с признанием разнообразия и сложности обстоятельств.

Нынешняя ситуация на Ближнем Востоке поучительна. «Арабскую весну» приветствовали с энтузиазмом как региональную революцию, которую вершит молодежь и которая руководствуется либерально-демократическими принципами. Но, как считал Бёрк, революция успешна только в том случае, когда в один поток сливаются многочисленные поводы для недовольства; крушение старого режима неизбежно вызывается необходимостью извлечь из этого недовольства повод для смены власти в стране. Процесс часто сопровождается насилием и отнюдь не автоматически создает традицию гражданской терпимости и личных прав человека; в лучшем случае речь идет лишь о начале путешествия к цели. Америка может и должна обеспечивать помощь в этом путешествии. Но нас постигнет неудача, если исходом демократических перемен окажутся однопартийные выборы и доминирование одной религии.

Попытки трансформировать политические системы во Вьетнаме, Ираке и Афганистане в условиях конфликта часто давали сбой, когда общественное мнение в Америке стало выражать сомнение относительно продолжительности, затрат и двусмысленности действий США. Сейчас Соединенные Штаты взяли на себя ряд новых обязательств по формированию характера будущей эволюции других государств – в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Я не ставлю под сомнение искренность или благородство наших усилий. Но попытки распространять ценности гуманизма ни к чему не приведут, если на протяжении длительного времени их нельзя будет поддерживать. Чтобы усилия носили устойчивый характер, они должны предприниматься с учетом иных традиционных национальных интересов Америки и осознания того, готова ли американская общественность к длительным интервенциям.

По мере того как разворачиваются события «арабской весны», возникают серьезные вопросы, на которые надо дать ответ. Есть ли у нас предпочтения относительно того, какие группировки придут к власти? Или мы нейтральны, коль скоро механизмы основаны на выборах? Если это так, что нужно сделать, чтобы не поощрять новый абсолютизм, который станет легитимным в результате управляемых плебисцитов? Какой исход событий отвечает коренным стратегическим интересам Америки? Возможно ли сочетать стратегический уход из ключевых стран, таких как Ирак и Афганистан, и уменьшение военных расходов с доктринами всеобщей гуманитарной интервенции?

«Арабская весна» не отменила традиционные реалии политической жизни и не ликвидировала отдельные устоявшиеся группировки в недрах обществ, переживающих переворот. Поэтому наибольшее доверие внушает подход, который предполагает готовность направить наши усилия на более эволюционные – порой едва ощутимые – меры, чем те, которые обязательно удовлетворят поколение YouTube и Twitter. Адаптировать американскую внешнюю политику к внутренним обстоятельствам других обществ и иным аналогичным факторам, в том числе связанным с национальной безопасностью, не значит отказаться от принципов.

Речь, в конечном счете, идет о принципах мирового порядка и прогресса человечества. Радикальная реалистичная модель предполагает международное равновесие, периодически осложняемое конфликтами. В соответствии с ней Соединенные Штаты не могут направить ход истории в русло гуманизма и демократии, поскольку историей нельзя управлять, она вершится по собственным законам. Неоконсервативная модель приходит на смену демократической телеологии истории; в соответствии с этой моделью на Америку возложена ответственность (и ей это по силам) всячески поощрять революции дипломатическими средствами, в крайнем случае – с помощью военной силы.

Американский консерватизм в духе Бёрка может внести заметный вклад, если преодолеет это расхождение (с либерализмом во взглядах на историю). Мировой порядок, при котором государства участвуют в международном сотрудничестве, в соответствии с согласованными правилами, вселяет надежду и должен стать источником нашего вдохновения. Поступательное движение к установлению такого порядка возможно и желательно. Но потребуется целая серия промежуточных этапов. В любой конкретный промежуток времени мы добьемся большего, если, как писал Бёрк, дадим «молчаливое согласие на какой-нибудь ограниченный план воплощения абстрактной идеи, нежели предусматривающий доведение ее до полного совершенства», или столкнемся с угрозой краха и отречения от принципов, если будем настаивать на незамедлительном достижении конечных результатов. Мы нуждаемся в такой стратегии и дипломатии, которые учитывали бы сложность предполагаемого «путешествия» – благородство цели, но также и несовершенный характер человеческих усилий, посредством которых эта цель будет достигнута.

Попытки опираться в своих действиях только на принципы силы окажутся несостоятельными. Но и продвижение ценностей без учета культуры и всех нюансов – включая такие неосязаемые факторы, как обстоятельства и шансы – закончится разочарованием и отступлением от принципов.

Расхождения между идеализмом и реализмом противоречат историческому опыту. У идеалистов нет монополии на моральные ценности; реалисты же должны признать, что идеалы – тоже часть действительности. Разочарования будут не столь частыми, если мы сделаем выбор в пользу внешнеполитического курса, нацеленного на то, чтобы зачислять в свой актив не столько яркие события на грани апокалипсиса, сколько оттенки и полутона; и наши ценности выиграют в долгосрочной перспективе.

Такая внешняя политика должна строиться на осознании нашего культурного наследия, сбережение которого – огромная проблема в век социальных сетей и интернета. Поколения, воспитанные на книгах, знакомились с понятиями и сложными идеями, над которыми размышляли их предшественники. Когда информацию можно получить, посмотрев в интернете, создается ее избыток, способный препятствовать приобретению знаний, и оно перестает внушать уважение. Когда факты отделяются от контекста и используются по мере необходимости, есть опасность утратить связь с исторической перспективой. Как писал Бёрк, «кто не оглядывается на предков, не думает о потомках».

Когда источником идентичности становится консенсус, возникший во время обсуждения в кругу случайных «друзей» на страницах социальных сетей, сиюминутное может взять верх над чем-то очень важным. Поведение по типу стимул–реакция заслоняет собой размышления о сущности. Преодоление этой опасности, возможно, самая главная культурная задача для консерватора – последователя Бёрка.

Генри Киссинджер – глава Kissinger Associates, бывший госсекретарь США и помощник по национальной безопасности.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 735513 Генри Киссинджер

Неопределенность в теории и на практике

Резюме: Слово, которое наиболее емко характеризует происходящее в мире, – «неопределенность».

Слово, которое наиболее емко характеризует происходящее в мире, – «неопределенность». И дело не только в скорости и обилии событий, хотя и по этим показателям ситуация не имеет аналогов. Международная среда переживает качественные изменения, ставя под сомнение классические методы анализа. Они как минимум требуют совершенствования, если не кардинального обновления.

Ульрих Бек призывает к принципиально новому взгляду – методологический национализм, на котором базируется современное изучение общественных процессов, не соответствует реалиям глобального мира. Евгений Гонтмахер и Никита Загладин утверждают, что исчерпалась сама парадигма, заданная эпохой Просвещения, – и снова причина в неравномерности и нелинейности явлений глобализации. Генри Киссинджер в поисках ответа на сегодняшние вопросы, напротив, обращается к наследию классиков консерватизма, однако и он признает, что привычное мировоззренческое деление на реалистов и идеалистов устарело.

Главный вопрос, с которым сталкивается и исследователь международных отношений, и их непосредственный участник, касается роли и содержания фактора силы в мировой политике. Хотя никто не отменял и не отменит военную мощь, информационное общество выдвигает на передний план и другие инструменты. Константин Косачев обращается к понятию «мягкой силы», которая считается все более важным элементом успеха любого государства на глобальной арене, и анализирует российский ресурс в этой сфере. Опыт Пекина по наращиванию «мягкой силы» описывают Ольга Борох и Александр Ломанов – с середины прошлого десятилетия КНР прилагает целенаправленные усилия для распространения китайского видения по всему миру. Примером тому может служить статья Сюн Гуанкая – автор, затрагивая многогранную проблему отношений в треугольнике Китай–США–Россия, ненавязчиво продвигает китайское представление о гармонии в международных делах.

Лидером в области «мягкой силы» всегда считалась Европа, которая призывала идти за собой, ссылалась на рецепт собственного успеха. Сейчас Европейский союз едва ли в состоянии предложить себя в качестве образца для подражания. Констанца Штельценмюллер фантазирует о том, какой может стать единая Европа через 10 лет, обобщая предположения в трех сценариях – от умеренно безнадежного до относительно оптимистического. Себастьян Маллаби прямо заявляет, что судьбы Старого Света зависит исключительно от Берлина.

У Америки свой букет проблем, особняком среди них – Иран и Афганистан. Кеннет Уолтц, вступая в полемику с большинством специалистов, доказывает, что обретение Ираном ядерного оружия укротит страсти и обеспечит стабильность на Ближнем Востоке. Джон Подеста и Стивен Хэдли размышляют над тем, как уйти из Афганистана, чтобы, с одной стороны, сохранить там свое присутствие, с другой – обеспечить внутреннее спокойствие. Вероятность достижения стабильности обратно пропорциональна степени внешнего, прежде всего американского участия, полагает Иван Сафранчук. Афганцам надо дать возможность самим установить баланс сил у себя дома. Махмуд Сохейл сетует, что официальный Исламабад не способен вести тонкую и дальновидную игру в Афганистане.

При неблагоприятном сценарии эта страна может превратиться в источник террористической и экстремистской угрозы для всей Центральной Азии, а через нее и России. Основная структура, которая обязана противостоять дестабилизации – Организация Договора коллективной безопасности, – остается ограниченно дееспособной. Аркадий Дубнов пытается понять, есть ли вообще шанс консолидировать ОДКБ на какой-либо идейно-политической основе, приемлемой для всех стран-участниц. Рафик Сайфулин объясняет недавнюю приостановку членства Узбекистана неверием в потенциал ОДКБ, однако выступает за укрепление связей на двусторонней основе. Мурат Лаумулин подчеркивает важность организации, но признает наличие трудностей с выстраиванием эффективной работы. Анатолий Адамишин вспоминает события в Центральной Азии начала 1990-х гг., когда Москва возглавила усилия по прекращению жестокого междоусобного противостояния в Таджикистане. Многие угрозы того времени актуальны и теперь. Так, в середине позапрошлого десятилетия борьба за власть в Афганистане катализировала нестабильность в соседних государствах, ситуация может повториться.

Марк Катц проводит неожиданную параллель. Так же, как вторжение СССР в Афганистан в 1979 г. свело на нет политические успехи Кремля на Ближнем Востоке в предшествующие десятилетия, так и поддержка Россией сирийского режима Башара Асада подрывает то немалое, чего достиг в этой части мира Владимир Путин. Руслан Курбанов размышляет, может ли «весна» начаться в самой консервативной державе Ближнего Востока – Саудовской Аравии. А Геворг Мирзаян разбирает события в Египте, в политическом устройстве наиболее населенной и потенциально крайне влиятельной страны арабского мира происходит тектонический сдвиг.

В следующем номере мы обратимся к состоянию БРИКС, снова взглянем на политику Азиатско-Тихоокеанского региона, привлекающего все больше внимания, затронем проблемы национализма и другие темы.

Ф.А. Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник, работал на Международном московском радио, в газетах "Сегодня", "Время МН", "Время новостей". Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 сентября 2012 > № 735509 Федор Лукьянов

Восемь американских штурмовиков A10 во вторник прилетели на военную базу в Чехии в Намнешти-над-Ославой для участия в учениях ВВС НАТО Ramstein Rover 2012, сообщает Чешское радио."Самые крупные учебные маневры, проводимые в этом году на территории Чехии с зарубежными партнерами, продлятся до 21 сентября", - сказал пресс-секретарь учений Зденек Земан.

Всего в учениях, одной из целей которых является повышение квалификации пилотов, участвующих в миссии НАТО в Афганистане, будет задействованы более одной тысячи военнослужащих из 16 государств.

В учениях Ramstein Rover 2012 примут участие также турецкие самолеты F-16, чешские L-39 и L-159, а также вертолеты Mи-24/35, Mи-17,Mи-171, Lear Jet и PC 9.

По информации Чешского информагентства ЧТК, основные летные дни запланированы с 10 по 21 сентября. Леонид Свиридов.

Перспективы развития американской политики на афганском направлении до сих пор остаются неясными для РФ, заявил на прошлой неделе российский министр иностранных дел Сергей Лавров.

«Никто не знает, что будет происходить в Афганистане и вокруг него после 2014 года», – отметил глава внешнеполитического ведомства. Лавров выразил недоумение в связи с тем, что США заявляют о том, что выполнили работу по устранению террористической угрозы, но одновременно с этим собираются оставить в Афганистане контингент, исчисляющийся десятками тысяч военных.

«Пытаемся понять, как это вписывается в оценку, что террористической угрозы больше нет, ведём диалог», – сообщил министр в ходе встречи со студентами МГИМО, передаёт информационное агентство “CA-News”.

Также Лавров подверг критике антинаркотическую деятельность МССБ, отметив, что силы коалиции недостаточно эффективно борются с производством наркотиков и отказываются от развития сотрудничества с ОДКБ в этой сфере.

В ближайшие полгода при содействии ИРИ планируется завершить строительство железной дороги Иран – Герат, приостановленное более 3 лет назад, сообщили представители Министерства общественных работ Афганистана.

Общая протяжённость дороги, которая соединит Иран с гератским уездом Горьян, должна составить 61 километр. Строительные работы, проводящиеся на средства Ирана, были открыты ещё в 2007 году, но 2 года спустя были приостановлены.

Тем не менее, недавно иранская сторона возобновила свой интерес к проекту. Как сообщил сотрудник афганского министерства общественных работ Абдул Бари Сиддики, основным препятствием для строительства являлись частные земли и дома, за которые местные жители в итоге получили компенсацию, передаёт радиостанция «Салам Ватандар».

На протяжении последних 2 месяцев в районе строительства уже проводились подготовительные работы. «Иранская компания, участвующая в осуществлении проекта, обязуется завершить его до конца солнечного года афганского календаря [до 20 марта 2013 г.]», – отметил Сиддики.

Министерство общественных работ Афганистана надеется, что завершение строительства железной дороги поспособствует развитию экономического сотрудничества с Ираном и предоставит афганским предприятиям новые возможности реализации продукции.

Согласно публикуемым статистическим данным, в условиях, когда американская администрация оказывает давление на Афганистан с целью прекращения или сокращения торгово-экономических отношений между ним и Ираном, объем товарооборота между двумя странами на протяжении последних лет продолжал расти и в прошлом году превысил 2 млрд. долларов, сообщает агентство ИСНА.

Недавно торгово-промышленная палата Афганистана опубликовала данные о том, что США требует от нее разорвать отношения с 24-мя иранскими компаниями и банками. Американцы обвиняют иранские компании в том, что они приобретают на афганском рынке доллары и таким образом обходят американские санкции.

Заместитель главы торгово-промышленной палаты Афганистана Ханджан Алкузари в интервью агентству Рейтер заявил, что давление со стороны США на Афганистан с целью прекращения связей с Ираном окажет негативное влияние на афганскую экономику. Афганистан поддерживает тесные связи с Ираном, и последний является одним из основных поставщиков топлива на афганский рынок. Кроме того, через территорию Ирана по транзитному маршруту из порта Бендер-Аббас в Афганистан поставляется зарубежная продукция общей стоимостью не менее 2-х млрд. долларов.

При этом секретарь Иранской конфедерации экспортеров Мозаффар Алихани в интервью агентству ИСНА заявил, что давление американцев на Афганистан никак не повлияет на его торговые отношения с Ираном. Усилия иранской стороны направлены на то, чтобы объем экспортных поставок на афганский рынок достиг в этом году 2 млрд. долларов.

По словам Мозаффара Алихани, у Ирана и Афганистана много общего с точки зрения культуры, экономики, политики и социальной жизни, и американцы не смогут воспрепятствовать продолжению укрепления связей между двумя странами.

По сообщению иранского телеканала Press TV, сегодня и завтра будет проводиться заседание совместной Ирано-Афганской комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству.

ФСБ России отмечает участие в антиправительственных группировках в Сирии, Афганистане и Пакистане выходцев из северокавказских республик, сообщил в среду директор ведомства Александр Бортников.

"В зоне особого внимания ФСБ находятся факты участия в составе антиправительственных группировок в афгано-пакистанской зоне и Сирии выходцев из северокавказских республик, направляемых туда для "обкатки" террористической организацией "Имарат Кавказ"",- заявил Бортников на 11-м совещании руководителей спецслужб, органов безопасности и правоохранительных органов в Москве.

Конфликт в Сирии между правительственными войсками и мятежниками длится с марта 2011 года, его жертвами стали, по данным представителей ООН, более 20 тысяч человек. Власти Сирии заявляют, что сталкиваются с сопротивлением хорошо вооруженных боевиков, поддержка которым оказывается извне.

Активная борьба с террористами продолжается также и в Афганистане и Пакистане.

Сотрудники афганского управления тюрем зафиксировали несколько случаев организации заключенными непосредственно из своих камер терактов, сообщил в среду на заседании верхней палаты афганского парламента (Мышрано джирга) генеральный директор управления Амир Мохаммад Джамшиди.

По его данным, в 26 провинциальных тюрьмах в стране содержится более 24 тысяч заключенных, из которых 619 составляют женщины.

Чиновник сообщил, что в ряде тюрем отбывающие наказание афганцы и иностранцы занимаются организацией и подготовкой терактов. В руки заключенных попадают запрещенные в камерах сотовые телефоны, по которым они координируют нападения и взрывы.

Недавно, по словам Джамшиди, в кабульском централе Пули-Чархи были взяты с поличным заключенные, граждане Пакистана, которые инструктировали по телефону боевиков о том, как следует провести теракт.

Зампред сенатской комиссии по жалобам Голь Ахмад Азами, который вел сегодняшнее заседание, посетовал на то, что тюремные надзиратели получают взятки от заключенных для облегчения условий их содержания. Те же, кто не может заплатить взятку тюремщикам, содержится в значительно худших условиях.

Первая партия вертолетов NH90 вооруженных сил Италии развернута в Афганистане, говорится в пресс-релизе NHIndustries от 31 августа.

Италия планирует задействовать в Афганистане шесть вертолетов NH90 в течение шести месяцев. Они будут выполнять тактические транспортные задачи вместе с вертолетами CH-47 и A129.

Это первое развертывание NH90 в театре военных действий.

Соединенные Штаты Америки требуют от афганских компаний прекратить экономическое сотрудничество с 24 иранскими предприятиями. Об этом накануне заявили журналистам представители Торгово-промышленной палаты Афганистана.

По словам заместителя главы ТПП Хан Джана Алокозая, в случае, если требование американской стороны не будет выполнено, афганские компании, поддерживающие торгово-экономические отношения с Ираном, могут подвергнуться санкциям со стороны Вашингтона, сообщает телеканал "ATV".

Однако представители МИД Афганистана заявили, что до настоящего времени афганская сторона не получали от США каких-либо официальных документов, связанных с данным вопросом.

По мнению обозревателей, сокращение торгово-экономического взаимодействия между Афганистаном и Ираном может оказать негативное влияние на развитие афганской экономики. В настоящее время значительная часть поставок нефтепродуктов и продуктов питания в ИРА осуществляется из соседнего Ирана. По некоторым данным, объем товарооборота между двумя странами превышает 3 миллиарда долларов.

Напомним, что в апреле Афганистан и Иран подписали соглашение о предоставлении афганским предпринимателям 50 га земли близ порта Чарбахар для инвестиций в строительство. По словам афганских официальных лиц, этот шаг разрешил многие сложности коммерсантов из ИРА. Использование данного порта для транспортировки грузов крайне важно для уменьшения экономической зависимости Афганистана от Пакистана.

На прошлой неделе в городе Лашкаргах, административном центре южной афганской провинции Гельманд, состоялось открытие соборной мечети. В мероприятии принял участие губернатор данной провинции Гулаб Мангал.

Как отметил чиновник в ходе мероприятия, недавно построенная мечеть является одной из самых крупных в провинции. Территория, на которой было построено здание, составила примерно 6,4 гектара, и помещение в состоянии вместить более 7 тысяч молящихся, передаёт информационное агентство «Бахтар».

Стоимость проведения строительных работ и оснащения религиозного учреждения составила 2,5 миллиона долларов, из них 1,5 миллиона были выделены Объединёнными Арабскими Эмиратами, а оставшуюся часть суммы внесли местные жертвователи.

Министерство иностранных дел Грузии отрицает достоверность распространённых средствами массовой информации слухов о выводе грузинского контингента из Афганистана, якобы осуществляемом в настоящее время.

Сообщения о выводе войск впервые появились в газете «Резонанси», где отмечалось, что вопреки отсутствию официальной информации о сокращении контингента Грузии в составе МССБ, из ИРА регулярно прибывают самолёты с грузинскими военными.

Данные слухи, получившие широкий отклик в прессе, побудили МИД Грузии сделать официальное заявление по данному вопросу. «Грузия не выводит свои войска из Афганистана, – пояснила в ходе недавнего брифинга заместитель министра иностранных дел Нино Каландадзе. – Идёт ротация военнослужащих, и эта динамика заметна. Часть возвращается, а часть, в том же количестве, отправляется в Афганистан».

Также заместитель министра подтвердила неизменность планов Грузии по увеличению контингента в составе МССБ, добавив, что дополнительное подразделение будет отправлено в ИРА в октябре этого года, передаёт информагентство «Новости – Грузия».

На данный момент в Афганистане проходят службу около 900 грузинских военных, дислоцированных на территории Кабула и южной провинции Гельманд. В этом году планируется увеличение грузинского контингента до 1675 человек.

Президент Афганистана Хамид Карзай в воскресенье представил на рассмотрение парламента страны кандидатуры на посты министра обороны, министра внутренних дел, главы разведывательной службы и руководителя министерства по вопросам приграничных территорий и племен.Как сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на пресс-секретаря президента Рафии Фердуса (Rafi Ferdous), на пост министра обороны страны Карзай предложил кандидатуру бывшего главы МВД Бисмилла Хан Мохаммади. Освободившийся пост министра внутренних дел может занять Муштаба Патанг (Mushtaba Patang).

Кроме того, глава ведомства по вопросам приграничных территорий и племен Ассадулла Халид (Assadullah Khalid) выдвинут на пост руководителя разведслужбы. На его место предложена кандидатура Азизуллы Дин Мохаммада (Azizullah Din Mohammad).

Теперь кандидатов на все четыре поста должен утвердить парламент страны.

Как сообщалось ранее, парламент Афганистана вынес вотум недоверия министру внутренних дел и министру обороны страны в связи с их неспособностью дать адекватный ответ на вооруженную агрессию со стороны Пакистана против восточных провинций Исламской Республики. Отставки глав силовых ведомств повлекли за собой перестановки в правительстве.

Взаимодействие спецслужб СНГ - важнейший элемент в обеспечении безопасности стран Содружества, так как самостоятельно бороться с терроризмом не в состоянии ни одна страна. Антитеррористический центр (АТЦ) СНГ является своего рода штабом для координации государств Содружества в борьбе с терроризмом, отслеживает и анализирует вероятность развития негативных сценариев как в СНГ, так и за ее пределами.

О том, насколько вероятно в центрально-азиатском регионе развитие событий, подобных ливийским и сирийским, насколько эффективно сработали спецслужбы в ходе проведения Чемпионата Европы по футболу-2012 и многом другом в День солидарности в борьбе с терроризмом третьего сентября специальному корреспонденту РИА Новости Александру Степанову рассказал руководитель АТЦ СНГ генерал-полковник полиции Андрей Новиков.

- Андрей Петрович, третьего сентября в России отмечается День солидарности в борьбе с терроризмом, как сейчас развивается антитеррористическое сотрудничество стран Содружества?

- АТЦ СНГ единственный орган на пространстве Содружества, который координирует взаимодействие антитеррористических подразделений компетентных органов, органов безопасности и спецслужб. В этом органе концентрируется опыт и знания спецслужб, органов внутренних дел, пограничных и военных ведомств стран Содружества. И предписанная нам функция координации имеет не только межгосударственную направленность, но и, что намного важнее, межведомственную.

На сегодняшний день, пожалуй, одним из основных, знаковых для антитеррористического сообщества СНГ событий года, является Сбор руководителей антитеррористических подразделений органов безопасности и спецслужб государств-участников СНГ. В его рамках проводятся ежегодные совместные антитеррористические учения, в которых традиционно минимум три-четыре государства всегда принимают самое активное участие. Эти учения можно назвать «практическим экзаменом» готовности антитеррористических подразделений наших стран эффективно и согласованно взаимодействовать в реальных условиях. 3 сентября в России отмечается День солидарности в борьбе с терроризмом. В эти дни мы вспоминаем страшную трагедию в Беслане. Те события восьмилетней давности потрясли весь мир своей жестокостью и бесчеловечностью, во многих городах Российской Федерации проходят акции в память жертв Беслана. Так совпало, что в эти дни в г.Ростов-на-Дону Центр проводит Сбор и совместное оперативно-стратегическое учение «Дон-Антитеррор-2012» с участием представителей антитеррористических подразделений органов безопасности СНГ. Уверен, это станет лучшим примером нашей солидарности и сплоченности.

- Как вы планируете развивать и расширять деятельность на пространстве СНГ?

- Основное внимание мы, конечно, уделяем вопросам координации спецслужб СНГ. Сейчас активно идет разработка Программы сотрудничества государств участников СНГ в борьбе с терроризмом и иными насильственными проявлениями экстремизма на 2014-2016 годы. Она формируется с учетом анализа состояния оперативной обстановки и прогноза ее дальнейшего развития. Учитывается изменение характера современных террористических угроз, их модификации, а также характер взаимодействия антитеррористических подразделений наших государств. При этом во главу угла ставятся вопросы превентивных контртеррористических технологий.

- Можно ли сейчас оценить работу спецслужб на Евро-2012? Работали ли специалисты АТЦ СНГ на Украине в дни проведения чемпионата?

- Да, во время работы международного оперативного штаба по безопасности Евро-2012 в Киеве находились два сотрудника Центра, они были задействованы и как аналитики, и как эксперты, участвовали в выработке предложений для принятия конкретных управленческих решений, исходя из складывающейся оперативной обстановки. Нас пригласили в этот штаб и потому, что АТЦ, имеет большие возможности обеспечения эффективного взаимодействия в рамках СНГ. В интересах обеспечения безопасности Евро-2012 в АТЦ была развернута оперативная группа, которая поддерживала оперативные контакты со всеми странами Содружества и их компетентными органами. Взаимный обмен информацией позволил грамотно осуществить розыск лиц, причастных к террористической и экстремистской деятельности. Так, в частности, по информации АТЦ СНГ в рамках межгосударственного розыска украинскими коллегами проводились розыскные мероприятия в отношении лиц из некоторых республик Центральной Азии, причастных к террористической деятельности, которые могли находиться на территории Украины. По информации молдавской стороны была пресечена попытка въезда на территорию Украины четырех экстремистов.

Что касается оценки работы украинских коллег, то могу сказать, что перед государством, которое проводит на своей территории такие мероприятия, всегда стоит сложнейшая задача, так как любая террористическая атака может нанести серьезный удар по имиджу страны, а также иметь неприятные политические и экономические последствия. Украинские органы безопасности и правоохранительные органы приложили максимум усилий и смогли организовать работу по обеспечению Евро-2012 на самом высоком профессиональном уровне.

- Какие меры принимались в отношении агрессивных фанатов?

- Хотел бы отметить, что спецслужбы и правоохранительные органы большинства стран Евросоюза проинформировали своих украинских и польских коллег о лицах, которые могут быть причастны к хулиганским и экстремистским проявлениям во время матчей, а также после них. Мероприятия предупредительного характера позволили избежать крупных хулиганских и экстремистских проявлений. Подчеркиваю, что некоторых из них можно было бы избежать, в частности на территории Польши, если бы отдельные СМИ вели себя более корректно и не разжигали бы огонь националистических проявлений, применительно к маршам болельщиков, которые, как мы знаем, традиционно проводятся во время крупных международных соревнований.

- Будет ли использован опыт проведения Евро-2012 при подготовке Олимпийских игр в Сочи в 2014 году и чемпионата мира по футболу, который пройдет в России в 2018?

- Безусловно, опыт по обеспечению безопасности Евро-2012 будет использоваться странами СНГ при проведении крупных международных, в том числе и спортивных, мероприятий. Это касается не только Олимпиады 2014 года, но и Универсиады, которая пройдет в 2013 году в Казани, чемпионата мира по футболу среди женских команд, стартующем в Азербайджане в этом году, чемпионата мира по хоккею в Белоруссии в 2014 году, а затем и мундиаля в 2018 году в России.

Совместно с украинскими коллегами мы уже заканчиваем подготовку методических рекомендаций по обеспечению безопасности на спортивных мероприятиях, которые будут направлены в компетентные органы государств СНГ.

- Андрей Петрович, сейчас широкое применение в мире получают технологии "цветных революций". Какая обстановка сейчас в странах Центральной Азии? Насколько вероятно повторение там сценариев, подобных ливийскому и сирийскому?

- Безусловно, мы уделяем огромное внимание тем процессам, которые происходят как на внешних границах постсоветского пространства, так и далеко за его пределами, на других континентах. Это и африканский - с его Магрибом, и Ближний и Средний Восток, где не так давно происходили трагические события.

Трагические потому, что их последствия для всего мира, я убежден, еще до сих пор «по достоинству» не оценены. Они очень долгое время будут нести за собой негативный шлейф. К сожалению, их инициаторы извне, и мы не раз об этом говорили, начиная эти процессы, не могли и догадываться о сокрушительных последствиях своих действий. И сейчас мировое сообщество только начинает эти последствия ощущать и переваривать, пытается с ними справиться, выстраивает дополнительные линии обороны и формирует эффективные стратегии противодействия им. В наш век современных технологий циркуляция информации происходит колоссально быстро, и не удивительно, что апробированные на «арабской кухне» деструктивные технологии получают достаточно хорошую огласку, а желающих воспользоваться этими «рецептами», к сожалению, очень много. При этом все накладывается на социально-экономические условия развития того или иного общества, на политическую ситуацию, этническую и т.д. Знаете, благодатную почву для развития таких событий можно найти практически в любом государстве.

Про Центрально-Азиатский регион я могу сказать, что он всегда находится в зоне нашего пристального внимания. Состояние безопасности в нем, несомненно, влияет и на безопасность всего Содружества в целом. Предпосылки дестабилизировать его извне, в силу его геополитического статуса, несомненно, существуют. Но опыт, который накоплен странами СНГ по совместному противодействию терроризму и экстремизму, организованное взаимодействие, отрабатываемое в ходе совместных оперативно-профилактических мероприятий, а также учений, проводимых по линии АТЦ СНГ, Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), позволяет говорить, что развитие сценариев по типу ливийского в этом регионе пока маловероятно.

Мы внимательно следили за недавними событиями в Таджикистане, с моей точки зрения, пример достаточно показательный. Властям удалось своевременно принять непростые решения, которые позволили стабилизировать ситуацию в Горном Бадахшане и не дали ей «расползтись» дальше по стране и по региону.

Хотел бы отметить, что государства СНГ, расположенные в Центральной Азии, так же как и остальные страны Содружества, очень активно участвуют в антитеррористической работе.

- Анализируете ли вы информацию, о событиях, которые происходят вне границ СНГ? Я имею в виду близость афганской границы, предстоящий вывод из Афганистана сил коалиции?

- Не скрою, что афганский фактор и тенденции развития обстановки там и особенно в приграничных районах с СНГ вызывают нашу большую озабоченность и подталкивают к консолидации усилий, к конкретным действиям. Мы внимательно отслеживаем и анализируем крупицы информации о передислокация и сосредоточении групп боевиков на севере этой страны, реакции действующих на этой площадке сил, во взаимосвязи с предстоящим в скором времени выводе с территории Афганистана сил коалиции, обобщаем и анализируем единичные факты столкновений с боевиками, как вблизи, так и на самих границах стран Содружества. Все это закладывается в основу аналитических и прогнозных материалов Центра, находит свое отражение и реализации конкретных совместных и согласованных мер, в формировании превентивных технологий.

- Помимо контактов на уровне спецслужб государств Содружества, готовы ли вы к взаимодействию с региональными структурами безопасности в Центральной Азии?

- События, которые продолжают разворачиваться в мире, в том числе по периметру внешних границ Содружества и, особенно, в приграничье Центральной Азии, заставляют нас более активно взаимодействовать в рамках СНГ, активизировать сотрудничество с ОДКБ и региональной антитеррористической структурой ШОС. Еще в 2010 году нами был сформулирован тезис о жизненной необходимости согласования позиций в контртеррористической деятельности наших структур. В феврале 2011 года между нами и секретариатом ОДКБ был подписан меморандум о сотрудничестве в сфере противодействия терроризму. Аналогичным документом закреплены партнерские отношения с Шанхайской организацией сотрудничества.

Центр запустил процедуры формирования постоянно действующей трехсторонней экспертной группы с участием наших специалистов и коллег из ОДКБ и ШОС, целью которой являлась бы выработка согласованных позиций относительно совместных действий по устранению и минимизации существующих угроз. Главный смысл этой инициативы состоит в создании необходимых правовых оснований для выработки совместных решений и подходов в области антитеррористической деятельности путем обмена информацией, проведения согласованных мероприятий, в том числе командно-штабных тренировок и учений. Полагаю, что такой консолидированный подход послужит импульсом в интеграции антитеррористической деятельности на постсоветском пространстве, а также примером, демонстрирующим, что государства, входящие в наши структуры, готовы к совершенствованию сотрудничества.

СНГ > Армия, полиция > ria.ru, 3 сентября 2012 > № 634468 Андрей Новиков

В провинции Парван строится сельскохозяйственный исследовательский центр, сообщают официальные источники.

Комплекс из семи одноэтажных зданий будет построен на площади в 2 гектара, сообщил министр сельского хозяйства и животноводства Мохаммад Асиф Рахими информационному агентству «Бахтар».

Проект стоимостью 3 млн. долларов финансируется командой восстановления провинции из Кореи. Предполагается, что строительство завершится через 11 месяцев. В план центра входят учебные и исследовательские здания, а также склад, упаковочный цех, теплицы, столовые, мечеть и автопарковка.

Центр будут посещать около 1,2 тысячи фермеров в год. Преподаватели будут проходить подготовку в Кабуле и Корее.

Представитель совета провинции Парван Обайдул Рахман Каризада поблагодарил Корею и министерство сельского хозяйства за столь необходимый провинции проект и пригласил фермеров принять участие в программах обучения после окончания строительства.

В провинции Фарьяб началось строительство акушерского центра на 50 коек, сообщают официальные источники.

Строительство было заморожено с 1994 года. Одноэтажное здание будет построено через год при финансовой поддержке Организации экономического сотрудничества (ОЭС), сообщает телеканал «Ариана-ТВ» со ссылкой на заместителя губернатора провинции Абдула Сатара Бариза.

Под строительство выделено 0,6 гектара, добавила заместитель главы департамента здравоохранения доктор Сабера Шерзай. Она также отметила, что за последние три года детско-материнская смертность в провинции снизилась на 70%. Доктор Сабера Шерзай связала это со строительством в провинции акушерского центра Мариам Байят три года назад. Центр может одновременно принимать до 20 пациенток.

Во вторник правительство России поручило министерству транспорта достигнуть договорённости с Афганистаном по вопросу организации авиаперелётов между странами на постоянной основе.

На сайте кабинета министров РФ было опубликовано обращение с требованием к министерству транспорта «провести переговоры с афганской стороной и по достижении договоренности подписать от имени правительства РФ указанное соглашение, разрешив вносить в прилагаемый проект изменения, не имеющие принципиального характера».

Предполагается, что авиакомпании России и Афганистана, которые будут выбраны для реализации договорённости, будут организовывать авиарейсы не только между Москвой и Кабулом, но также между другими населёнными пунктами обеих стран.

Стоит отметить, что в настоящее время по меньшей мере два афганских авиакомпании совершают регулярные рейсы по маршруту Кабул-Москва.

США на месяц приостановили обучение афганских «местных полицейских» и сил специального назначения, которые составляют около 7% от общей численности ВС Афганистана.

Такие меры были приняты, чтобы минимизировать риск инфильтрации боевиков в ряды новобранцев. Напомним, что в этом году в результате 34 атак людей в форме афганских военных были убиты 45 солдат МССБ.

Представитель войск специального назначения США в Афганистане подполковниц Джон Харрел заявил, что в ожидании результатов дополнительных проверок было приостановлено обучение около 1 тысячи новобранцев. «Проверки могут занять один или два месяца, точно неизвестно», – подчеркнул он.

Всего проверка затронет более 27 тысяч афганцев, желающих работать в национальных вооружённых силах, сообщает телеканал «Лемар».

Патрульный пограничный корабль Харви Бей остановил еще одну лодку с мигрантами, ищущими визы беженцев в Австралии.

Это уже десятое судно, задержанное в австралийских водах с 22 августа. За это время австралийские иммиграционные власти переправили в лагеря задержания для идентификации личности, медицинских и полицейских проверок 650 человек. Министр внутренних дел страны Джейсон Клэар заявил, что мигранты прибывшие в страну после 13 августа (дата принятия решения парламентом по офшорному рассмотрению дел), могут быть высланы на время рассмотрения их заявлений на тихоокеанские острова-государства Науру и Папуа-Новая Гвинея.

Правительство Австралии в настоящее время готовит помещения для иммиграционных центров в этих странах.

Министр иностранных дел страны Боб Карр расссказал, что если рассмотрение дел, прибывающих на лодках беженцев, не будет перенесено за пределы Австралии, лимит количества мигрантов, принимаемых в страну ежегодно ( 180 тысяч человек), может повлиять на прием беженцев, долгие годы ожидающих очереди в лагерях.

В настоящее время, беженцы, прибываемые на лодках, следуют из африканских и азиатских стран: Алжир, Египет, Судан, Афганистан, Иран, Ирак, Кыргызстан, Кувейт, Пакистан, Палестина, Сирия, Турция, Бангладеш, Шри-Ланка, Бирма.

Американские военные инструкторы по меньшей мере на месяц приостановили тренировку новобранцев, поступивших на службу в отдельные подразделения афганской полиции и силы специального назначения, в целях проверки их возможной связи с боевиками, пишет в воскресенье газета New York Timesсо ссылкой на представителя сил НАТО в Афганистане.Речь идет о 7% от всех афганских сил. Планируется проверить личный состав и выявить, не влились ли в ряды афганских военных боевики или те, кто может представлять угрозу для американских военных инструкторов.

Отмена тренировок не затронет большинство афганских подразделений и полицейских формирований, которые насчитывают в стране более 350 тысяч человек, отметил майор канадских ВВС Стив Нета (Steve Neta), являющийся представителем тренировочной миссии сил НАТО для афганских военных.

"Обучение, несомненно, продолжается для сил регулярной афганской армии и полиции", - сказал Нета.

В операциях на территории Афганистана участвует многонациональный контингент антитеррористической коалиции, который возглавляют представители командования вооруженных сил США, а также контингент ISAF под командованием представителей НАТО. Вывод иностранных сил из страны запланирован на 2014 год.

В настоящий момент военные НАТО осуществляют обучение личного состава военных афганской армии с целью обеспечения безопасности и поддержания порядка в стране.

Американские должностные лица в Герате объявили о своих планах начать строительство самого крупного в этой провинции исправительного учреждения.

Как передает корреспондент портала «Афганистан.Ру», Мак Фарланд, ответственный за вопросы соблюдения законности посольства США в Афганистане, совершивший поездку в Герат, заявил о том, что его страна в ближайшем будущем намеревается начать сооружение новой тюрьмы в этой провинции. Данное строительство обойдется Соединенным Штатам в сумму более 12 миллионов долларов.

По словам Мак Фарланда, новая тюрьма по своему оснащению будет отвечать всем международным критериям, и ее строительство позволит решить многие существующие проблемы.

Американский дипломат также отметил, что система исправительных учреждений Афганистана не лишена определенных проблем, и США прилагают усилия для укрепления этой системы.

Губернатор провинции Герат Дауд Саба, в свою очередь, также подтвердил, что его провинции пришлось столкнуться с рядом трудностей, которые будут устранены после возведения новой тюрьмы.

В своем выступлении губернатор Герата, выразив признательность Соединенным Штатам за помощь в решении этого вопроса, отметил, что новое здание тюрьмы сможет одновременно вмещать в себя более 5 тысяч заключенных.

Ожидается, что новая тюрьма станет самым крупным исправительным учреждением на территории Афганистана.

Афганские власти постоянно говорят о необходимости решения проблем, возникающих вследствие отсутствия современных тюрем в провинциях Афганистана. Данный вопрос приобретает особую важность в связи с тем, что в стране полным ходом идет процесс передачи ответственности за безопасность от иностранных сил местным правоохранительным структурам. Президент ИРА Хамид Карзай уже отдал распоряжение о том, чтобы все натовские тюрьмы в течение одного года перешли под ответственность афганцев.

Первокурсниками в МГИМО (У) в этом году стали 142 иностранных гражданина из 37 государств, что подтверждает позиции этого учебного заведения как крупного научно-образовательного центра мирового уровня в сфере международных отношений, заявил в субботу глава МИД РФ Сергей Лавров."Нас радует, что МГИМО продолжает утверждаться на позициях крупного научно-образовательного центра мирового уровня в сфере международных отношений. В этом году на первый курс поступили 142 иностранных гражданина из 37 государств", - сказал он, выступая перед первокурсниками.

Руководитель российского внешнеполитического ведомства, который сам в свое время учился в МГИМО, ежегодно 1 сентября выступает перед первокурсниками одного из самых престижных учебных заведений страны.

Глава российской дипломатии выразил удовлетворение тем, что "многие выпускники Университета выбирают дипломатическую карьеру, способствуя тем самым обеспечению преемственности российской дипломатической службы". "В 2012 году юноши и девушки, окончившие МГИМО и Дипакадемию, составили более 80% принятых на работу в МИД молодых специалистов", - сказал он.

Затронув тему международных отношений, Лавров отметил, что "за прошедший год в мире произошло очень много событий". "Глубокие изменения международного ландшафта подтверждают, что мы переживаем переходный период мирового развития, сопровождающийся серьезными потрясениями", - указал министр.

"Продолжает лихорадить еврозону и в целом мировую экономику. Не утихают волнения в различных районах мира. Прежде всего, конечно, это Сирия, да и весь регион Ближнего Востока и Северной Африки. Сохраняется напряженность вокруг иранской ядерной программы, ситуации на Корейском полуострове. Уравнением со многими неизвестными остается развитие обстановки в Афганистане и вокруг него", - сказал он. Лавров отметил также сохраняющиеся угрозы распространения оружия массового уничтожения, терроризма, наркотрафика, деградации окружающей среды, дефицита продовольствия, распространения эпидемий.

"Масштаб вызовов, стоящих перед международным сообществом, требует их коллективного осмысления и коллективной выработки путей урегулирования. По сути, речь идет об определении основных параметров мироустройства XXI века", - подчеркнул он.

"Россия как один из центров формирующейся полицентричной международной системы в полной мере осознает свою меру ответственности на этом новом историческом этапе", - добавил министр.

По его словам, Россия свободна от идеологических шор, которые часто ограничивают кругозор зарубежных партнеров и мешают им.

"Выступая в МИДе, (президент России) Владимир Путин подчеркнул, что позитивная, уравновешивающая роль России в мировых делах становится все более востребованной. Это позволяет активнее влиять на международную ситуацию, более эффективно отстаивать российские интересы. Для этого необходимо действовать на упреждение, быть готовыми к любому варианту развития обстановки", - отметил глава российской дипломатии.

В связи с этим, по его словам, огромное значение имеет аналитическая работа и прогнозирование наиболее вероятных путей мирового развития. "И здесь, как представляется, мы имеем определенное преимущество, поскольку свободны от идеологических шор, которые зачастую ограничивают кругозор наших зарубежных коллег", - сказал министр.

"Как показывает история, обоснованный прогноз далеко не всегда может быть сделан с помощью механической экстраполяции в будущее прошлого опыта и даже сегодняшних тенденций, тем более что вероятность серьезных сдвигов в мировых делах продолжает возрастать. На многое придется взглянуть по-новому, а что-то вообще начинать с чистого листа", - отметил он. Такая ситуация, считает Лавров, "создает как определенные риски, так и немалые возможности".

"Российская дипломатия всегда славилась своим высоким интеллектуальным потенциалом, который в сегодняшних условиях подкрепляется активным развитием взаимодействия министерства с академическими, экспертными и деловыми кругами, неправительственными организациями и другими структурами гражданского общества", - сказал министр.

Учеба в МГИМО, отметил он, "является прекрасным шансом присоединиться к тем, кто во все времена служил своему Отечеству, отстаивал его интересы". "Уверен, что вы этим шансом воспользуетесь - и те, кто изберет дипломатическую карьеру, и выпускники, которые найдут другие возможности приложения своих сил и таланта: в журналистике, науке, политологии, юриспруденции, бизнесе. Хотя, конечно, мы - те, кто проработал в МИДе многие годы, - в известной степени предвзяты и считаем дипломатическую работу самой увлекательной и творческой профессией", - заключил министр.

Двойной теракт, совершенный в субботу рядом с военной базой в центральном Афганистане, унес жизни 12 человек, еще 59 получили ранения, сообщает информационное агентство Пажвак.Ранее агентство Синьхуа со ссылкой на местные власти сообщило, что в результате теракта погибли шесть афганцев, еще шестеро получили ранения. Командование международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF) отметило, что среди погибших и пострадавших иностранцев нет.

По данным полицейских, один смертник взорвался у ворот координационного оперативного центра афганских сил безопасности и НАТО в провинции Вардак, затем второй террорист на микроавтобусе врезался в ворота военного объекта.

Медики сообщили, что в госпитали с места происшествия поступили 12 тел погибших - восьми мирных жителей и четырех полицейских. Кроме того, ранены были 47 гражданских лиц и семь полицейских, а также три сотрудника госбезопасности и двое военнослужащих международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF).

Ответственность за теракты взяло на себя радикальное движение "Талибан".

Правительство Афганистана и США приступили к выплате зарплаты 15 тысячам полицейских посредством перевода денег на мобильные телефоны.

Семинар по этому поводу прошёл в Кабуле. Его посетили представители ряда правительственных ведомств и мобильных компаний Афганистана.

Министр связи и информационных технологий Амирзай Сангин, выступая на семинаре, подчеркнул необходимость внедрения услуги оплаты труда переводами на счета мобильных телефонов. Такая практика существует в Кении, Индии и на Филиппинах, цитирует его слова информационное агентство «Бахтар».

В обозримом будущем ведомству предстоит запустить сервис оплаты коммунальных платежей через мобильные телефоны. Этот проект стоимостью 5 млн. долларов реализуется совместно с Агентством международного развития США, добавил министр.

В афганской провинции Герат открылся новый сталелитейный завод, сообщают официальные источники.

На церемонии открытия в промышленном парке присутствовали министр торговли и промышленности Анварул Хак Ахади, министр экономики Абдул Хади Аргандивал, губернатор провинции Дауд Шах Саба и ряд промышленных производителей, сообщает Национальное телевидение Афганистана.

Министр торговли и промышленности назвал строительство негосударственного завода стоимостью 8 млн. долларов гигантским шагом к индустриальной революции в Афганистане и заявил, что правительство оказывает поддержку таким проектам и готово поднять таможенные пошлины на импортную продукцию, чтобы поддержать афганских производителей.

Завод «Кабул Фолад» может вырабатывать 80 тонн стали в сутки, сообщил журналистам глава объединения промышленников провинции Герат Хамидулла Хадим. В настоящее время на заводе работают 200 человек, в том числе 80 граждан Пакистана, добавил он и выразил уверенность в том, что проект поможет частично удовлетворить внутренний спрос на сталь.

Исматулла Вардак, директор завода, отметил, что необходимое оборудование было закуплено в Великобритании, Германии, Индии и Пакистане. По его словам, предполагается модернизация завода и увеличение производства до 400 тонн стали в сутки.

29 августа в столице Афганистана открылась совместная экономическая выставка Ирана и Афганистана.

В мероприятии приняли участие 25 афганских и 38 иранских компаний. Они представили на выставке ковры, изделия ручной работы, драгоценные камни, бытовую технику, продовольственные товары, стройматериалы и фрукты, сообщает информационное агентство «UMMA Inform».

Как заявил на церемонии открытия выставки иранский посол Абулфазл Захреванд, выставка была организована посольством Ирана для поддержки афганских производителей. Это уже не первое мероприятие такого рода. Планируется проведение выставки и в других регионах Афганистана, добавил он.

Также на церемонии присутствовал представитель Торгово-промышленной палаты Афганистана Азерхаш Хафези. Он подчеркнул, что независимый в плане производства Иран может поддержать и Афганистан в восстановлении и развитии промышленности.

Директор международного департамента Таможенной администрации Ирана Мохаммед Хосейн Багэнаят заявил, что у Ирана подписаны соглашения и меморандумы о взаимопонимании по таможенным вопросам с 30 странами Движения неприсоединения, сообщает агентство ИРНА.

По словам М.Х.Багэнаята, соглашения о таможенном сотрудничестве подписаны с такими странами, как Азербайджан, Узбекистан, Туркменистан, Беларусь, Афганистан, Пакистан, Сирия, Катар, Кувейт, Ливан, Эфиопия, Алжир, Кения, Нигерия, Индонезия, Индия, Куба и Эквадор.

Соглашения с большинством из перечисленных стран уже ратифицированы меджлисом Исламского совета и переданы на утверждение в Наблюдательный совет.

Далее М.Х.Багэнаят отметил, что с такими странами, как Венесуэла, Никарагуа, Филиппины, Вьетнам, Малайзия, Йемен, Саудовская Аравия, Оман, Ирак, ОАЭ и Иордания, подписаны меморандумы о взаимопонимании по таможенным вопросам.

Помимо перечисленных стран Движения неприсоединения М.Х.Багэнаят назвал ряд стран, с которыми Иран обменялся документами по таможенным вопросам и ведет переговоры по поводу таможенного сотрудничества. К этим странам относятся Украина, Армения, Таджикистан, Россия, Кыргызстан, Казахстан, Грузия, Турция, Тунис, Судан, Ливия, Китай и Шри-Ланка.

По данным индийских СМИ, объем товарооборота между Ираном и Индией составляет около 15 млрд. долларов, и 12,5 млрд. долларов из названной суммы приходится на иранский экспорт в Индию, а 2,5 млрд. долларов – на индийский экспорт в Иран, сообщает агентство ИСНА.

Иран, в основном, экспортирует в Индию сырую нефть, и именно поэтому в торговле между двумя странами сложился положительный для Ирана внешнеторговый баланс.

Премьер-министр Индии Манмохан Сингх в ходе своего визита в Тегеран особо подчеркнул необходимость дальнейшего укрепления торговых связей с Ираном.

Индия, кроме того, выступает за активное сотрудничество с Ираном в рамках проекта по развитию иранского порта Чабахар, через который она сможет получить выход на Афганистан и страны Центральной Азии.

Индийские СМИ сообщают также о том, что в ноябре этого года должно состояться очередное заседание совместной Ирано-Индийской межправительственной комиссии под председательством министров иностранных дел двух стран.

По меньшей мере семь человек погибли и еще около 20 получили ранения в пятницу при взрыве, прогремевшие в пакистанском городе Пешавар.

Как сообщает телеканал DawnNews, взрыв произошел в районе Матани Базар в пригороде Пешавара. По предварительным данным, взрывное устройство было заложено в одном из припаркованных автомобилей. Полиция оцепила место взрыва, пострадавших доставляют в ближайшие больницы.

Пока ни одна из действующих в Пакистане террористических группировок не взяла на себя ответственность за этот теракт.

Пешавар - столица провинции Хайбер-Пахтунхва на северо-западе Пакистана. Здесь активно действуют группировки талибов, выступающие против режима в соседнем Афганистане и против пакистанских властей, которых талибы объявили "нарушителями норм ислама". Евгений Пахомов.

22 августа на авиабазе «Повидз» прошла церемония принятия военно-воздушными силами Польши последнего военно-транспортного самолета Lockheed Martin C-130E. Бывший самолет ВВС США с регистрационным номером 1505 прибыл в Польшу 23 июля.

Варшава заказала пять самолетов C-130E стоимостью 98,4 млн долларов по программе США «Зарубежное военное финансирование» (Foreign Military Financing - FMF) с отдельной сделкой по техническому обслуживанию на сумму более 55 млн долларов. Самолеты прошли ремонт на заводе Waco компании L-3 Integrated Systems в Техасе. Работы включали, в частности, замену центроплана «Геракла». Общая стоимость программы, включая поставку запчастей и обучение персонала, оценивается в 165 млн долларов.

С момента поставки первого C-130E в марте 2009 года польские ВВС налетали на них более 2500 часов. Два самолета были поставлены в 2010 году, четвертый – в сентябре 2011 года.

Польша из США также получила в лизинг два дополнительных самолета «Геркулес» модели E в связи с задержками в программе. Один из них был поврежден в феврале 2010 года в Афганистане во время маневра, чтобы избежать столкновения с горой, и был впоследствии разобран на запасные части. Самолет был заменен другим транспортником, который сейчас используется для обеспечения полигона в «Повидзе».

Второй арендованный «Геркулес» был доставлен в мае 2011 года и будет возвращен в США не позднее октября 2012 года.

На территории уезда Хисарак восточной афганской провинции Нангархар недавно произошло сильное наводнение, вызванное проливными дождями. Стихийное бедствие нанесло серьёзный ущерб местному хозяйству.

Как сообщил прессе глава совета провинции Наим Волал, во вторник наводнение разрушило до 20 домов и более 200 гектаров сельскохозяйственных земель и погубило большое количество деревьев и кустов, в том числе плодовых. Кроме того, в уезде погибло около 40 голов скота. К счастью, бедствие не повлекло за собой человеческих жертв, сообщают афганские СМИ.

В числе существенных проблем, вызванных наводнением, входит недостаток питьевой воды. Использование для питья загрязнённых вод может стать причиной широкого распространения отравлений и инфекционных заболеваний.

Стоит отметить, что сезонные наводнения регулярно происходят в уезде Хисарак. В частности, в результате аналогичного происшествия в начале года погибли несколько местных жителей, также урон был нанесён собственности населения.

Сенат Узбекистана ратифицировал договор между Ташкентом и Вашингтоном о воздушном транзите грузов и персонала США для сил антитеррористической коалиции в Афганистане через территорию Узбекистана.Договор заключен сроком на один год. Однако в случае, если по дипломатическим каналам стороны не уведомляют друг друга о прекращении договора, он автоматически продлевается еще на один год.

В соответствии с договором, транзит грузов может осуществляться только на беспосадочной основе. Кроме того, транзит может осуществляться только с разрешения узбекской стороны. Ташкент также вправе отказать США в транзите грузов, если они представляют опасность для национальной безопасности страны.

В договоре обозначено, что США не должны вмешиваться во внутренние дела Узбекистана.

Как отметил глава комитета по внешнеполитической деятельности узбекского сената Садык Сафаев, договор заключен в соответствии с резолюцией ООН.

"Важно, что данная резолюция призывает соседние регионы помогать США в деле восстановления мира в Афганистане", - отметил Сафаев.

Миссия ООН по содействию Афганистану (МООНСА-UNAMA) сокращает число своих представительств в афганских провинциях и закрывает представительство в провинции Урузган, сообщило агентство Пажвак со ссылкой на специального представителя генсека ООН, главу МООНСА Яна Кубиша.Накануне на военной базе близ города Таринкот, административного центра провинции Урузган, афганский военнослужащий расстрелял трех и ранил двух австралийских военных.

Как сообщил в четверг Кубиш во время визита в Урузган, в течение нескольких последующих месяцев число представительств МООНСА в афганских провинциях будет сокращено, вместо провинциальных будут действовать зональные представительства.

"Провинция Урузган в сравнении с другими афганскими провинциями получает больше помощи, ситуация с безопасностью там в последнее время улучшилась, однако многое еще предстоит сделать", - сказал Кубиш на встрече с властями провинции и местными жителями.

Глава МООНСА заверил губернатора Урузгана в том, что после закрытия представительства ООН помощь международного сообщества этой провинции будет продолжаться.

До 2 сентября на озере Иссык-Куль 60 чиновников из Кыргызстана, Таджикистана, Казахстана и Афганистана проходят курсы повышения квалификации. Проект организован Университетом Центральной Азии, министерством иностранных дел и международной торговли и Фондом Ага Хана в Канаде.

Семинар ориентирован на изучение международной торговли и её вклада в экономику центральноазиатского региона, а также возможности превращения Афганистана в крупный транзитный центр, отмечает информационное агентство «KNews».

На семинаре анализируются препятствия международной торговле, финансовые и переговорные вопросы международного права и перспективы торговли в регионе.

Вторая часть семинара состоится в каждой из четырёх стран в начале октября при участии местных экспертов и будет посвящена международной торговле и региональному сотрудничеству.

Недавно в ряде афганских средств массовой информации поступили сообщения об отстранении от должности главы Управления национальной безопасности ИРА Рахматуллы Набила по решению главы государства.

В настоящее время в прессу поступают противоречивые сообщения о причинах данного шага. Некоторые источники утверждают, что решение об увольнении было принято после, как последняя активность УНБ по предотвращению покушений на должностных лиц была охарактеризована рядом изданий как демонстративная. Подобные сообщения появились в афганской прессе со ссылками на публикации в российских СМИ.

По словам одного анонимного источника, в качестве новой кандидатуры на пост главы УНБ президент собирается представить парламенту Асадуллу Халида, министра по делам границ и племён.

Напомним, что ранее депутаты афганского парламента выразили вотум недоверия министру обороны Абдул Рахиму Вардаку и главе МВД Бисмилле Мохаммади. Новые кандидатуры на посты министров также в ближайшее время будут представлены парламенту главой государства.

Верхняя палата парламента Узбекистана собирается ратифицировать соглашение с США о воздушном транзите грузов и персонала в рамках содействия международным усилиям по стабилизации ситуации в Афганистане.

Сообщение о перспективе принятия соглашения поступили в средства массовой информации от представителя пресс-службы узбекского парламента, передаёт информационное агентство «Trend».

Данное двустороннее межправительственное соглашение было подписано в Ташкенте в конце марта текущего года, а в июне нижняя палата узбекского парламента приняла закон о его ратификации.

В соответствии с условиями, зафиксированными в документе, поставка американских грузов для МССБ будет осуществляться без промежуточной посадки в Узбекистане, за исключением аварийных и других форс-мажорных обстоятельств.

В том случае, если транзит не будет соответствовать целям соглашения или будет представлять угрозу для национальной безопасности республики, узбекская сторона получит право отказать в выдаче разрешения на транзит, приостановить или аннулировать действие соглашения.

Соглашение действительно в течение одного года, но автоматически продлевается на последующие однолетние периоды. Каждая из сторон может прекратить его действие, предварительно уведомив об этом другую сторону по дипломатическим каналам.

Процесс добровольной сдачи оружия в административном центре Горно-Бадахшанской автономной области городе Хороге продолжается, параллельно из региона выводятся введенные в рамках спецоперации войска, сообщил РИА Новости в среду местный журналист Шонавруз Афзалшоев."С 25 июля по 29 августа жители Хорога сдали 274 единицы оружия и 85 тысяч патронов и боеприпасов", - сказал он со ссылкой на данные, полученные от министра обороны Шерали Хайруллаева, находящегося в Хороге.

Процесс сдачи оружия местным населением начался в конце июля, после проведения 24 июля спецоперации по выявлению и задержанию лиц, причастных к гибели генерала спецслужб Абдулло Назарова, убитого 21 июля вблизи Хорога.

По словам Хайруллаева, с 1 по 29 августа Хорог покинули около 400 военных, среди которых не только военнослужащие минобороны, но и МВД, Комитета по чрезвычайным ситуациям и других структур. Некоторые СМИ сообщали в минувшую субботу о выводе из Хорога порядка 1000 военнослужащих.

По данным главы МВД Рамазона Рахимова, сейчас в Хороге для поддержания общественного порядка находятся подразделения ОМОНа и спецроты МВД.

Оба министра сообщили источнику РИА Новости, что для полного вывода войск требуется время, тем более что ситуация в приграничных с Таджикистаном районах Афганистана остается напряженной.

Хайруллаев при этом отметил, что криминогенная ситуация в Хороге связана с угрозами, исходящими с афганской границы - контрабандой наркотиков, драгоценных камней и других товаров.

Высокогорная Горно-Бадахшанская автономная область - это особый регион Таджикистана, отличающийся и по этническому составу, и по экономическому положению, это самая бедная часть страны, где накопилось много нерешенных социальных проблем. В связи с этим, полагают эксперты, там очень сильны протестные настроения по отношению к правительству в Душанбе, зачастую население поддерживает полевых командиров, на ликвидацию которых и была направлена спецоперация в Хороге. Лидия Исамова.