Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

США успешно сбросили Европу с локомотива истории

Сергей Савчук

Русскоязычные наследники Советского Союза на излете декабря привычно поздравляют друг друга с Новым годом и желают нового счастья. Точно не известно, знакома ли эта наша традиция за рубежом, но пул русофобских стран изо всех сил пытался создать такое счастье, где главной новизной должен был стать полный отказ от российских энергоресурсов. Получилось, правда, так себе.

Пока вся страна в семейном и дружеском кругу отмечала наступление 2023 года, российские энергетики стояли на боевом посту, обеспечивая тепло в домах и свет миллионов лампочек, что празднично перемигивались на всей протяженности географической линии от Петропавловска-Камчатского до Калининграда. А еще они подводили итоги года ушедшего.

В частности, вчера глава "Газпрома" озвучил официальные цифры наработок российского монополиста и немало интересных подробностей. Алексей Миллер отметил, что главной особенностью работы "Газпрома" в году ушедшем стал кардинальный разворот вектора экспортной деятельности. Оказалось, что в прошлом году по просьбе китайской стороны поставки природного газа шли не только с опережением графика, но и сверх контракта. То есть по итогам года соглашение о поставках перевыполнено — правда, насколько, Алексей Миллер не детализировал.

Понимая конъюнктуру "восточного полигона" и оперируя данными с "западного фронта", можно составить приблизительную картину самостоятельно.

Начнем с неприятного, а именно с рекордного падения поставок на запад, в том числе в страны Евросоюза. По итогам завершенного года экспорт в дальнее западное зарубежье рухнул на рекордные 46 процентов и остановился на исторической отметке в 100,9 миллиарда кубометров. Кажущийся уже очень далеким 2021 год "Газпром" завершил с показателем 185 миллиардов, а 2020-й был закрыт на рубеже 174,9 миллиарда кубометров. Основное падение поставок пришлось на государства ЕС, которые в среднем в два с половиной раза урезали закупки российского голубого топлива.

Естественно, такой провал не мог не отразиться на объемах добычи. Известно, что в прошлом году та просела на внушительные 20 процентов и составила всего 412,6 миллиарда кубометров. Здесь мы сразу же сделаем уточнение, что это нисколько не нарушило общие финансовые планы, особенно в разделе налоговых отчислений. Издание The Economist публикует данные, из которых следует, что Россия добилась рекордного профицита текущего счета в 220 миллиардов долларов, что вдвое больше, чем годом ранее. Произошло это на фоне критических колебаний стоимости энергоносителей, а также повышенного спроса, что фактически нивелировало все санкционные потуги коллективного Запада.

Впрочем, объективности ради отметим, что все не так уж безоблачно и радужно. Как гласит народная мудрость, свято место пусто не бывает: в российскую нишу тут же бесцеремонно влезли поставщики СПГ, произведенного в США. При сохранении текущих тенденций доля нашего газа на европейских биржах в 2023 году может уменьшиться еще на четверть — а значит, тогда доля Соединенных Штатов будет вдвое превышать российскую. Это не то чтобы прямо катастрофа, просто мы теряем свой исторический рынок сбыта, стабильный канал валютных вливаний и увесистый козырь в вопросах геополитики. Американцы, соответственно, все это получают вместо нас, то есть операция Вашингтона по переделу мировых рынков энергоресурсов и влияния на данный момент протекает достаточно успешно, и можно нисколько не сомневаться, что ушлые ребята из-за океана будут использовать этот критический рычаг воздействия на полную катушку.

К последствиям европейского выбора мы еще вернемся, а пока вместе с энергетиками обратим наш взгляд на восток.

В настоящий момент Россия заключила два соглашения с КНР на поставки природного газа. Первое выполняется по МГП "Сила Сибири", чья мощность составляет 38 миллиардов кубометров, хотя на этот показатель, как сообщает российская сторона, газопровод выйдет ориентировочно в 2025 году.

Ровно год назад, в феврале 2022-го, было заключено соглашение о поставках газа с дальневосточных месторождений. По условиям контракта, который заключили "Газпром" и китайская CNPC сроком на 25 лет, за границу ежегодно должно уходить десять миллиардов кубометров газа с месторождений Киринское и Южно-Киринское, расположенных на шельфе Сахалина. Специально под это дело был построен 1800-километровый газопровод Сахалин — Хабаровск — Владивосток, который далее будет заходить в китайскую провинцию Хэйлунцзян, а затем идти в Цзилинь, Ляонин и Пекин. Никто особо не скрывал, что дальневосточный газ пойдет на покрытие энергетических потребностей самой китайской столицы и столичного региона, одной из крупнейших и самых густонаселенных агломераций на планете.

Пара примечательных фактов, добавляющих в наше сухое повествование изрядную долю конспирологии и нотку детектива.

Южно-Киринское газоконденсатное месторождение имеет доказанные запасы в 611 миллиардов кубометров газа, и это главный ресурс "Газпрома" на Дальнем Востоке. Настолько значимый, что после открытия в 2010 году его сразу же стали рассматривать как основную ресурсную базу для поставок во всю ту же Европу, естественно, в виде СПГ, то есть под него при необходимости готовы были построить еще и терминал по сжижению. Непосредственно на месте построены 22 скважины, 14 из которых являются эксплуатационными, то есть именно из них и будут получать заветные углеводороды. При этом задолго до начала СВО на Украине оговаривалось, что эксплуатация месторождения начнется именно в 2023 году. С учетом всего произошедшего на энергорынках это либо крайне удачное совпадение, либо очень умное планирование.

Факт номер два состоит в том, что именно Южно-Киринское месторождение еще с 2015 года находится под персональными техническими санкциями США. Они запрещают поставки высокотехнологичного оборудования в интересах эксплуатирующей организации и призваны не допустить выхода площадки на проектную мощность. Санкции были введены буквально через полгода после государственного переворота на Украине, которую ускоренными темпами стали накачивать оружием, повышая градус русофобии и готовя к прямому военному столкновению с Россией. Владимир Путин в своих выступлениях десятки раз повторил, что нашу страну просто вынудили начать военную операцию, лишив иного выбора. Глядя на подобные совпадения, поневоле начинаешь проникаться глубиной геополитических шахмат, где игра идет сразу на десятках уровней с глубиной шага на годы вперед. В данном случае уж очень похоже, что нас собирались втравить в затяжной, выматывающий военный конфликт, обрубив резервные проекты, способные заменить европейские рынки и даже превзойти их.

Итого в начале года имеется потеря сбыта в Европе в объеме 85 миллиардов кубометров и перспективы наращивания поставок в Китай в объеме 48 миллиардов, но на этот показатель еще нужно будет выйти.

Однако посыпать голову пеплом совершенно точно не стоит.

Алексей Миллер акцентировал внимание и на поставках топлива сверх контрактных норм, и на том, что "Газпром" является абсолютно надежным поставщиком. Российский газовый гигант готов (и точно будет) расширять свое присутствие на самом емком мировом рынке, в Азии, где только один Китай ежегодно закупает свыше 160 миллиардов кубометров природного газа. И потребление данного вида топлива в КНР растет в прогрессии.

В текущем году следует ожидать максимально предметных переговоров в рамках проекта "Сила Сибири — 2" мощностью 50 миллиардов кубометров, а также с паузы явно снимут проект прокачки газа через территорию Монголии. В конце 2021 года монгольское агентство "Монцамэ" со ссылкой на вице-премьера страны сообщало, что технико-экономическое обоснование проекта магистрального газопровода "Союз Восток" на тот момент составляло 70 процентов. Здесь опять же можно предположить, что за прошедшее время разработчики проектной документации значительно продвинулись и в новом году мы увидим предметные переговоры, результатом которых станет начало физического строительства магистрали уже в 2024-м. То есть восточный газовый вектор станет больше на дополнительные 50 миллиардов кубометров газа.

Сложив цифры выше, получаем искомые сто пятьдесят миллиардов кубометров газа, которые ранее шли в Европу, где теперь хозяйничают американцы.

Конечно же, все выглядит гладко только на бумаге, а в жизни строительство и запуск проектов такой сложности и протяженности будут связаны с различными сложностями, главной из которых станет гонка со временем. При этом Россия в худшем случае теряет только деньги до момента запуска восточных маршрутов, Европа же после их старта окончательно превращается в клинически вторичный регион, откуда в ту же Азию уже идет отток производств.

То, что это не наши фантазии, свидетельствует ряд публикаций в зарубежной прессе. Например, агентство Bloomberg провело опрос среди британцев и выяснило, что на этот Новый год шесть из десяти жителей островов значительно сократили расходы на подарки. Банк Англии год назад озвучивал уровень инфляции в два процента, но в 2023-й королевство вошло с пятикратно большим показателем. Буквально на днях Британская ассоциация производителей керамики, выпускающая широчайший спектр товаров — от огнеупорных кирпичей до искусственных суставов, вышла с заявлением, что из-за десятикратного роста цен на энергоносители вынуждена сократить производство, а многие заводы уже начали сокращения персонала и рассматривают возможность перехода в банкротство.

Немецкое издание Handelsblatt сообщает, что стоимость электричества для населения в новом году вырастет на 115 процентов, а министр обороны Австрии Клаудия Таннер предупреждает, что Европу гарантированно ждут массовые блэкауты, они затронут до трети населения, которое не сможет удовлетворять свои жизненные потребности. И это лишь публикации за один день.

В то же самое время вице-премьер Александр Новак говорит, что Россия в случае необходимости будет наращивать экспорт сырой нефти. Министерство финансов США синхронно публикует коммюнике, в котором прямо говорится, что сырая российская нефть, прошедшая переработку за рубежом, не подпадает под санкции и на нее не будет распространяться так называемый потолок цен.

Идет крупная игра, большая часть событий которой происходит вовсе не на фронте, а за кулисами мировой политики. При этом итог станет виден уже через несколько лет — и результаты эти будут определять новый облик мира. Определять, как он будет выглядеть, будут мировые сверхдержавы: Россия, США и Китай. Европы в этом списке больше нет.

«Запасы многих редкоземельных металлов близки к исчерпанию»: нужна ли человечеству лунная база?

Астроном Владислав Шевченко объяснил, какие полезные ископаемые можно добывать на Луне

Василий Зайцев

2 января 1959 года стартовала советская станция «Луна-1». Это был первый космический аппарат, преодолевший притяжение Земли и начавший исследование ее спутника. Спустя 60 лет человечество наконец всерьез задумалось об освоении Луны: ведущие космические державы планируют к 2030 году построить на спутнике базу. Но несет ли это открытие пользу для людей, или же государства хотят зарабатывать очки престижа на имиджевых проектах? «Газета.Ru» обсудила будущее лунных исследований с Владиславом Шевченко, заведующим отделением исследований Луны и планет Государственного астрономического института им. Штернберга МГУ им.Ломоносова.

Зачем это нужно?

Если оставить за скобками идею переселения на другие планеты из идейных соображений, как предлагает Илон Маск, то у освоения Луны остаются две цели: получение научных знаний и прибыли. Получить краткосрочную прибыль на Луне, наверное, невозможно, но критики часто ставят под сомнение и научную целесообразность. Наука – это важно, говорят они, но действительно ли затраты на обитаемую постоянную базу оправданны? Ведь за гораздо меньшие деньги можно отправить десяток автоматических луноходов, и они ответят на все интересующие ученых вопросы без риска для жизни экипажей и чрезмерных государственных трат. В качестве примера критики приводят полеты по программе «Аполлон» в прошлом веке, которые якобы имели нулевую научную ценность.

Действительно, американская лунная программа с самого начала задумывалась с политическими целями, а из двенадцати побывавших на Луне людей лишь один был профессиональным ученым, остальные – военными. Несмотря на это, мнение о нулевом научном результате программы «Аполлон» ошибочно. В ходе одной только первой высадки удалось установить, что 1) Луна сформировалась горячей и обладала магматическим океаном 2) она была магматически активна 800 млн лет 3) Луна не покрыта «зыбучей» пылью, по ней вполне удобно ходить, ездить и можно посадить космический корабль. Кроме того, за всю программу астронавты разместили комплексы сейсмометров, измерили тепловой поток от ядра спутника, собрали образцы солнечного ветра, сделали УФ-фотографии астрономических объектов, провели много экспериментов с магнитометром, а также привезли на Землю 382 килограмма лунного грунта, чтобы исследовать механические свойства реголита и лунной пыли.

По большому счету, научные результаты «Аполлонов» сравнимы с таковыми всех марсианских аппаратов в совокупности — с поправкой на развитие технологий.

Ученый Владислав Шевченко в качестве примера выгоды от наличия «живых глаз» приводит обнаружение оранжевого грунта на Луне.

«Геолог Джек Шмитт был первым ученым, включенным в состав экспедиции. Стоя на лунной поверхности, он заметил оранжевый грунт, – как выяснилось, на него не обратили внимания при предыдущих высадках. Он увидел его взглядом профильного специалиста, а шесть предыдущих экипажей и автоматические приборы – не смогли», – рассказывает Шевченко. Впоследствии оказалось, что оранжевый оттенок реголиту придают мелкие песчинки вулканического стекла, богатого оксидом железа и цинка.

Наконец, преимущество человека над роботами заметно даже на примере современных аппаратов — марсохода Curiosity и стационарного марсианского зонда InSight. У первого из них в 2016 году, после трех лет эксплуатации, вышел из строя механизм подачи сверла, который обеспечивает его втягивание и вытягивание из закрепленной на роботизированной руке буровой установки. Это приостановило эксперименты на два года, пока инженеры не придумали новый подход: контролировать глубину погружения сверла, двигая всей роботизированной рукой. У аппарата InSight же возникли проблемы с HP3, прибором для измерения теплового потока из марсианских недр. Это устройство выполнено в форме «самозабивающегося гвоздя», и должно было закопаться на глубину пять метров, но в итоге остановилось всего в нескольких сантиметрах от поверхности. Как ни старались ученые, погрузить его на целевую глубину не удалось – смогли лишь «утрамбовать» в грунт на полную высоту в 40 сантиметров с помощью роботизированного совка. Обе эти проблемы не могли бы возникнуть у человека с дрелью и лопатой.

Какие проблемы предстоит решить

Луна – крайне негостеприимное для человека место, и потому выживание там возможно лишь за счет создания искусственных условий с помощью технологий. С этим связана фундаментальная проблема – любое устройство и приспособление обладает массой и объемом, а логистические возможности в лунных миссиях крайне ограничены. Посадочный модуль программы «Аполлон» вмещал 3,5 тонны, лунная версия ракеты Starship, которую NASA избрало для посадок по программе Artemis, должна вмещать около 100 тонн, согласно амбициозным планам Илона Маска. Этого мало для строительства автономной многократно дублированной отказоустойчивой инфраструктуры жизнеобеспечения, и потому все существующие планы строительства базы подразумевают использование местных ресурсов.

Самый ходовой ресурс человечества – это вода. Она необходима для питья, мытья и стирки, выращивания растений, с ней связаны многие химические реакции. Вдобавок она является источником водорода и кислорода, из которых можно также делать топливо. Требуется она и для охлаждения – лунным днем поверхность может накаляться до ста градусов, и скафандры эпохи «Аполлонов» сублимировали более полулитра воды в час, чтобы избежать этого. Именно поэтому новые американские высадки запланированы в районы около южного полюса – сканирование с орбиты показывает, что там накоплено много воды. Пока неясно, занесли ее кометы, или же поток ионов водорода (протонов) солнечного ветра прореагировал с лунным грунтом и окислился до воды, но, в любом случае, ее большие массы скопились в полярных глубоких кратерах. На лунных полюсах, как и на Земле, Солнце никогда не поднимается высоко и не опускается низко за горизонт, и потому существуют как пики вечного света, так и «ямы» вечной тьмы, где лед никогда не тает. Однако прежде чем ее можно будет использовать, автоматические зонды должны будут разведать, в какой именно форме залегает лунная вода, чтобы инженеры разработали технологию массовой добычи.

Помимо воды, лунным жителям потребуется много строительных материалов – как минимум потому, что радиационный фон на земном спутнике примерно в 200 раз выше, чем на Земле, и долго прожить в надувной палатке или под тонкой алюминиевой крышей нельзя. Вдобавок у Луны нет атмосферы, и даже крошечные метеороиды размером с песчинку могут нанести урон за счет огромной скорости падения.

В связи с этим в качестве защиты планируют использовать сам лунный грунт. Вариантов два: можно присыпать жилище слоем реголита такой толщины, чтобы он защищал от космической радиации, как земная атмосфера и магнитосфера. По расчетам Роберта Виммер-Швайнгрубера из немецкого Университета Кристиана Альбрехта, этот слой должен превышать 70 сантиметров – то есть астронавтам потребуется либо землеройная техника, либо интенсивная работа лопатами. Райан Уоткинс, физик из Планетологического института США, предлагает поселить людей внутри лавовых труб – естественных пещер, оставшихся со времен магматической активности земного спутника. Наконец, существует много исследований о изготовлении из реголита строительных блоков. Например, с помощью микроволн его можно спекать в подобие кирпичей, из которых люди (или роботы) построят внешний слой жилища.

Луна также богата важнейшими металлами – алюминием и железом. Железо представлено пироксенами и оливином, а также гематитом – основной земной железной рудой. Однако земная черная металлургия полагается на восстановительные свойства монооксида углерода, получаемого из каменного угля, на Луне же придется прибегнуть к различным экзотическим процессам. Так, компания Lunar Resources недавно получила от NASA $3 млн на создание прототипа установки, способной добывать металлы, в том числе железо и алюминий, из расплавленного реголита с помощью электролиза. Этот метод очень энергоемкий, и потому для его использования потребуется мощная электростанция. Ожидается, что прототип автоматического устройства будет готов к отправке на Луну для испытаний к 2024 году. В качестве альтернативы можно использовать железосодержащий металлический порошок из лунной пыли – фильтровать его магнитами и формовать детали с помощью 3D-принтеров и порошковой металлургии. Все перечисленные выше методы добычи нужны лишь при строительстве объектов на самой Луне.

Даже если предположить, что стоимость полета на Луну и обратно опустится ниже стоимости запуска Falcon 9 компании SpaceX (около $50 млн) – цена стали за килограмм слишком низкая, чтобы ее экспорт на Землю стал выгоден в обозримой перспективе.

Перевозка, например, золота при цене около $60 млн за тонну гипотетически могла бы окупиться, но человечеству неизвестны лунные золотые жилы, а существующий спрос способна удовлетворить и земная промышленность. Однако профессор Шевченко считает, что существует как минимум один тип металлов, импорт которых с Луны уже оправдан.

«Земные запасы многих редкоземельных металлов группы лантаноидов уже близки к исчерпанию, консалтинговые фирмы утверждают, что разведанные запасы закончатся через несколько десятилетий. Лантаноиды необходимы для многих высокотехнологичных устройств: например, в состав сенсорных экранов телефонов входит индий, запас которого крайне мал. Инженеры ищут замену индию, но на Луне его запасов много, и мы можем указать области, в которых концентрация редкоземельных металлов велика», – говорит ученый.

Как и когда полетят

Полная информация есть лишь по планам США, поскольку NASA традиционно является открытой для общественности организацией. Американская лунная программа опирается на ряд ключевых положений. С Земли на окололунную орбиту астронавтов доставит связка корабля Orion и ракеты SLS, которая, после стольких лет задержек, все-таки отправилась в испытательный полет к Луне и успешно его завершила. В точке Лагранжа L1 системы Земля-Луна астронавты пристыкуются к расположенной там станции Gateway. Ее строительство в качестве «перевалочной базы» на полпути к земному спутнику начнется в 2024 году.

С Gateway на лунный южный полюс людей спустит ракета Starship компании SpaceX. В ходе первой высадки Artemis 3, запланированной на 2026 год, планирутся пробыть на проверхности около недели, собрать научные данные и разведать местность, после чего вернуться на Gateway, а с нее – на Землю в капсуле Orion.

Использование Starship пока выглядит самой рискованной частью программы, поскольку на конец 2022 года ее прототипы не совершили ни одного космического полета, а претензии американских экологических организаций ставят под угрозу работоспособность площадки в Бока-Чика (штат Техас), где ее испытывают. Ряд ученых считают, что работа космодрома вредит местной популяции желтоногих зуйков, и до окончания этих споров Федеральное управление гражданской авиации США не может санкционировать испытательные полеты.

Помимо этого, NASA планирует множество вспомогательных миссий в рамках программы CLPS («Коммерческие лунные услуги»). Несколько частных компаний будут доставлять на Луну роверы-разведчики, прототипы приборов, орбитальные аппараты и многое другое, что необходимо для запуска базы. Важнейшим аппаратом из этой серии будет луноход VIPER, снабженный исследовательским буром и набором приборов для точного картографирования ресурсов в районе полюса, – без него вряд ли удастся узнать, где стоит добывать лед.

Строительство самой лунной базы пока запланировано на 2030 год, когда в ходе Artemis 8 доставят ее первый модуль Foundational Surface Habitat. Детальных планов самой базы еще не существует. Известно лишь, что первоочередной задачей, помимо установки жилья, будет обеспечение базы электроэнергией. Это планируют сделать с помощью комбинации солнечных панелей и аккумуляторов, а также за счет портативного ядерного реактора мощностью около 10 кВт. Его прототип Kilopower, по размеру напоминающий домашний холодильник, отлично показал себя на испытаниях в 2018 году.

О планах России и Китая известно гораздо меньше. Российская РКК «Энергия» опубликовала доклад, согласно которому для единичной миссии потребуется четыре старта сверхтяжелых ракет «Ангара-А5В». Корабль будут постепенно собирать на околоземной орбите – первая «Ангара» поднимет взлетно-посадочный модуль, затем к нему пристыкуют транспортный модуль с водородно-кислородными двигателями, которые отвозят сборку к Луне. Спустя месяц запустят пилотируемый «Орленок», а спустя еще месяц – новый транспортный модуль, который отбуксирует «Орленок» к Луне. На окололунной орбите происходит сборка всего комплекса, космонавты переходят в спускаемый аппарат и высаживаются на Луне. Всего экипаж должен будет провести на Луне около двух недель, запуск запланирован приблизительно на 2030 год.

Саму Международную лунную станцию Россия намеревается строить вместе с Китаем. Опубликованная дорожная карта предполагает для этого пять миссий. В ходе первой из них установят командный центр, электростанцию и аппаратуру связи, третья будет посвящена разработке местных ресурсов, а пятая, последняя из запланированных, будет связана с астрономией. На этой базе, как и на американской, должен быть установлен ядерный реактор, а из примечательных отличий стоит упомянуть планы по разработке лунного «прыгуна» (hopper). Этот аппарат, по заявлению генерального конструктора лунной программы Ву Вэйжэня, будет способен заряжаться от реактора и с помощью этой энергии множество раз подскакивать над поверхностью. Его можно сравнить с транспортной квазибаллистической ракетой, предназначенной, например, для доставки воды из вечно затененных кратеров.

Россия. Германия. США. ЦФО > Образование, наука. СМИ, ИТ. Металлургия, горнодобыча > gazeta.ru, 2 января 2023 > № 4258883 Владимир Шевченко

Европа стала самой горячей точкой мира

Петр Акопов

Прогнозы на наступивший год колеблются от "ничему не удивляйтесь" до "все изменится". Но нет смысла ждать конца света или надеяться на чудо — 2023-й станет логичным продолжением 2022-го, причем куда в большей степени, чем год ушедший продолжал тенденции предшествовавшего ему. Практически гарантированно, что главным событием нового года останутся боевые действия на Украине и все связанное с их ходом. А связано практически все — от цен на сырье до процесса демонтажа атлантического миропорядка. Но это не значит, что все зависит только от украинского фронта и остальное не имеет значения. Напротив, как в любой экстремальной ситуации, все переплетено и идет в общий зачет.

Хотя Европа, внезапно ставшая самой горячей точкой мира, потому что решила расшириться на восток за счет русской земли и считает происходящее на Украине своим, а не русским делом, и будет весь 2023-й находиться в возбужденном состоянии, нет никаких гарантий того, что традиционно самый опасный регион мира, Ближний Восток, не вернет себе внимание мирового сообщества. Не вместо Европы, а вместе с ней.

Конечно, самого опасного развития событий все же не случится — атаки на Иран, которой жаждут некоторые израильские политики (включая вернувшегося к власти Нетаньяху) и часть американских элит, не произойдет. Но сам факт того, что американцы окончательно похоронили ядерную сделку, будет оказывать негативное влияние на ситуацию в регионе, давая провокаторам повод надеяться, что у них получится стравить арабов и персов. Недавние волнения в Иране дали им дополнительную надежду на дестабилизацию ситуации в исламской республике, но рассчитывать на серьезную смуту в древнем государстве не стоит. При всех внутренних проблемах Иран стоит в первых рядах стран, работающих над изменением выгодного Западу миропорядка, и роль Тегерана будет только возрастать.

В том числе и благодаря сближению с Россией — прошлый год стал действительно прорывным в российско-иранских отношениях, убрав те препятствия, которые до этого сдерживали их развитие. Убрав в первую очередь с российской стороны — заставив и наш бизнес, отрезанный от Европы, и наши госкорпорации и чиновников, зачастую тоже евроориентированных, максимально серьезно взяться за уже давно существовавшие планы стратегического сотрудничества с соседним государством: транспортный коридор Север — Юг, торговля и инфраструктурные проекты, не говоря уже о военно-техническом сотрудничестве. При этом Россия сохраняет близкие отношения и с соседями Ирана — как с арабами, так и с турками. Более того — взаимодействие с арабскими странами (в первую очередь Саудовской Аравией и Эмиратами) усиливается, а с Турцией и вовсе приобретает характер стратегически важнейшего.

И это притом что рост турецкого влияния на постсоветском пространстве не может не тревожить Москву — чрезмерное усиление Турции в Закавказье и ее настойчивые попытки расширить свое присутствие в Средней Азии не отвечают российским интересам. Однако Путину удается находить баланс интересов с Эрдоганом, поэтому предстоящие в июне в Турции президентские выборы будут иметь чрезвычайно большое значение.

Эрдоган практически наверняка переизберется — что выгодно России и невыгодно Западу. Но даже в случае его поражения не стоит ожидать смены турецкой внешнеполитической стратегии: за два эрдогановских десятилетия страна превратилась в более чем серьезного игрока сверхрегионального масштаба (даже если понимать под ее регионом Большой Ближний Восток) и отказываться от наступательной внешней политики не собирается. А наступательность неразрывно связана с самостоятельностью — аккуратным дистанцированием от Запада и поддержанием выгодных Турции близких и разнообразных связей с Россией.

На Большом Ближнем Востоке хватает болевых точек, способных взорваться. Кроме главной, палестинской, есть и вялотекущая война в Йемене, и балансирующая на грани возобновления гражданской войны Ливия, и курдская проблема для как минимум трех государств. И многострадальная Сирия, которая, впрочем, вскоре может вернуться в Лигу арабских государств, что будет означать отказ от требований ухода Асада, который в новом году проведет встречу с Эрдоганом, — им обоим важно не только зарыть топор войны, но и попытаться договориться о том, что делать с непослушными курдами на турецко-сирийской границе. Решить эту проблему мешает американское военное присутствие в Сирии — и уходить Штаты пока что не собираются.

Однако в целом американское влияние в регионе падает: арабы все больше диверсифицируют свои связи, сближаясь с Китаем и Россией. Об общей для всего большого региона проблеме — Афганистане — пока что как бы забыли. После ухода американцев афганцы предоставлены сами себе — и в тяжелейшей экономической ситуации талибские руководители пытаются выстроить некое подобие государственной власти, не желая при этом делиться ею со вчерашними коллаборационистами, то есть теми, кто работал на американцев. Нищий и взрывоопасный Афганистан не нужен никому из его соседей, но пока что ни Китай, ни Россия, ни Иран, ни арабские страны не смогли наладить серьезные торгово-экономические связи с Кабулом. Четвертая важнейшая для Афганистана страна, Пакистан, сама пребывает в состоянии внутреннего раздрая — отстраненный (к удовольствию Запада) весной прошлого года от власти Имран Хан в этом году сделает все для того, чтобы вернуться в премьерское кресло.

Хотя перемещение геополитического центра тяжести из Европы и Средиземноморья в Тихоокеанский регион продолжится, все же большинство самых разогретых болевых точек остается в Азии и Европе (здесь в новом году может детонировать не только Косово, но и Босния). Тайваньский вопрос, так сильно расчесанный в прошлом году, в этом году практически наверняка поутихнет — ни Вашингтону, ни тем более Пекину нет нужды провоцировать новый виток кризиса, который неизбежно будет проходить на более жестком уровне и ухудшит и без того деградирующие американо-китайские отношения. Противостояние Китая и США, естественно, продолжится, словесная и санкционная конфронтация усилится, но играть с тайваньским огнем стороны в 2023-м не будут. Кризисным тут — как и во многих других регионах мира — может стать следующий, 2024 год, когда на острове пройдут президентские выборы (в ходе которых будет обыгрываться тема провозглашения независимости, то есть отказа от статуса давно уже несуществующей "Китайской Республики").

А вот в отношении другой тихоокеанской кризисной точки, Кореи, ничего загадывать нельзя — хотя и тут не стоит в очередной раз ждать армагеддона. Очень вероятно, что Ким Чен Ын проведет первые с 2017 года ядерные испытания — чем, впрочем, больше взбудоражит Японию, чем США. В Вашингтоне все равно не знают, что делать с КНДР: требование отказаться от ядерного оружия откровенно бессмысленное, да и давить на Пхеньян больше нечем, все возможные санкции уже давно введены. Сейчас, напротив, Москва и Пекин хотели бы снять часть международных санкций с Пхеньяна, но сделать это невозможно из-за американского вето. Не стоило Китаю и России в свое время соглашаться в ООН с американскими предложениями по антикорейским санкциям, однако что уж теперь жалеть о том, что было в совсем другой эпохе. Сейчас русские и китайцы не только могут, но и просто обязаны обходить эти санкции в торговле с КНДР, что будет правильно и с точки зрения двусторонних отношений, и в качестве примера разрушения выстроенной Западом системы наказания "стран-изгоев".

Для коллективного Запада новый год станет временем испытания на прочность — как отношений между ЕС и США, так и самого Евросоюза. Недовольство европейцев американцами, зависимость от которых усиливается, вырастет, но нагнетаемый страх перед "русской угрозой" переборет его. Противоречия внутри ЕС увеличатся, но не настолько, чтобы привести к параличу организации. Франция с Германией так и не смогут договориться ни о сути совместного лидерства, ни о принципах стратегической автономии, не смогут согласовать и планы приема в ЕС Западных Балкан. Требование пойти на переговоры с Россией о новых принципах стратегической безопасности на континенте будут звучать все настойчивее, но элиты в целом продолжат держать строй, уповая на то, что Европе удастся сохранить Украину за собой.

В Штатах весь год будут "есть Трампа" — глобалистский либеральный истеблишмент постарается сделать все для того, чтобы не допустить его возвращения в Белый дом. А для этого прежде всего надо сорвать его выдвижение от республиканцев — которое, хоть и должно произойти летом 2024-го, но состоится по итогам праймериз, начинающихся уже в январе следующего года. То есть за 2023 год демократам нужно сделать так, чтобы рейтинг Трампа в реальности (а не в манипулируемых соцопросах) упал до уровня неизбираемости. Будут и попытки судить его, и новые разоблачения, и масштабная кампания дискредитации, однако у 45-го президента есть хорошие бойцовские качества и неплохие шансы выстоять под этим огнем.

Уже три года мир живет в чрезвычайной ситуации — и четвертый год точно не будет мирным и спокойным. К концу 2023-го мир не сильно будет отличаться от того, что есть сейчас, потому что накапливаемые в ходе глобальной трансформации серьезнейшие изменения не воспринимаются нами с близкого расстояния. Однако это не значит, что они не происходят. Наоборот, их масштаб слишком велик, чтобы сразу же осознать его. В новом году мы чуть лучше поймем то, что происходило в 2022-м, но все значение происшедшего в начале 2020-х оценим только спустя годы.

Великобритания планирует устранить зависимость от российского урана за £75 млн

Великобритания объявила о своих планах диверсифицировать импорт урана и запустить собственные мощности по производству ядерного топлива.

2 января 2023 года на сайте британского правительства опубликовано сообщение о конкурсе для создания альтернативных российскому урану источников топлива для атомных электростанций. Согласно публикации, на долю России сейчас приходится порядка 20 процентов мировых мощностей по переработке урана и 40 процентов мощностей по обогащению. Чтобы найти замену российскому топливу для АЭС и тем самым усилить энергетическую самодостаточность страны, правительство Великобритании выделило порядка 75 миллионов фунтов стерлингов (около $90 млн).

Правительство Великобритании стремится выполнить обязательство G7 по диверсификации мощностей по производству урана и ядерного топлива за пределами России, говорится в сообщении. Министерство энергетики объявляет о создании Фонда ядерного топлива в размере 75 миллионов фунтов стерлингов, чтобы предоставить британским операторам атомных станций больше возможностей для использования топлива, произведенного внутри страны.

Министр энергетики и климата Великобритании Грэм Стюарт объявил сегодня, что производство ядерного топлива в стране будет увеличено за счет британского государственного финансирования в размере до 75 миллионов фунтов стерлингов в попытке поддержать разработку альтернатив российским поставкам и укрепить энергетическую безопасность Великобритании.

Как отмечается в публикации, «это будет стимулировать инвестиции в новые и надежные мощности по производству топлива в Великобритании, поддерживая стремление правительства обеспечить до 24 ГВт ядерной энергии к 2050 году».

В июне лидеры «Большой семерки» договорились начать согласованные действия по снижению зависимости от гражданских ядерных и связанных с ними товаров из России, в том числе работать над диверсификацией поставок урана и мощностей по производству ядерного топлива.

Фонд ядерного топлива Великобритании в размере 75 миллионов фунтов стерлингов поощрит инвестиции в разработку и коммерциализацию отечественного производства ядерного топлива, включая передовые топливные технологии.

Это включает в себя развитие новых конверсионных мощностей в Великобритании как для свежедобытого, так и для переработанного урана. Они помогут привести в действие существующие, а также будущие перспективные ядерные реакторы.

Эта новость появилась чуть более чем через месяц после того, как министры объявили о дальнейшем возрождении атомной промышленности Великобритании, подтвердив первую за более чем 30 лет государственную поддержку ядерного проекта с исторической долей в размере 700 миллионов фунтов стерлингов в Sizewell C в Саффолке. Электростанция будет производить достаточно электроэнергии для питания 6 миллионов домов в течение более 50 лет.

Министр энергетики и климата Великобритании Грэм Стюарт заявил:

«Рекордно высокие мировые цены на газ высветили потребность в большем количестве отечественных возобновляемых источников энергии, а также в британской атомной энергетике — строительстве большего количества электростанций и развитии отечественных топливных мощностей. Этот инвестиционный пакет укрепит энергетическую безопасность Великобритании, обеспечив доступ к безопасным и надежным поставкам топлива, произведенного в Великобритании, для снабжения британского атомного флота сегодня и завтра, тем самым вытеснив российское влияние, одновременно создав больше рабочих мест и экспортных возможностей. До 13 миллионов фунтов стерлингов уже было выделено в Престоне, который имеет стратегическое значение для производства топлива для нынешнего парка современных британских газоохлаждаемых реакторов. Финансирование поможет компании развить возможности первичной конверсии как для переработанного урана, так и для свежедобытого урана. Поддержка обеспечит значительные инвестиции в завод Springfields в Ланкашире, что позволит сохранить сотни высококвалифицированных рабочих мест. Конверсия урана является важной стадией ядерного топливного цикла. Финансирование создаст в Великобритании экспертный потенциал ядерного топлива для переработки урана, который в настоящее время недоступен за пределами России. Министры надеются, что это не только укрепит энергетическую безопасность Великобритании, но и предоставит экспортные возможности и сделает Великобританию ключевым международным поставщиком ядерного топлива и услуг топливного цикла».

25 миллионов фунтов стерлингов из фонда уже распределены между компаниями по обогащению и переработке урана. Оставшаяся сумма достанется победителям конкурса, заявки на который будут приниматься со 2 января по 20 февраля 2023 года.

Британское правительство намерено использовать оставшиеся 50 миллионов фунтов стерлингов для стимулирования устойчивого рынка ядерного топлива, поддержки навыков специалистов, повышения уровня возможностей за счет создания новых рабочих мест по всей стране и открытия новых экспортных возможностей.

Будут поддержаны проекты по созданию новых внутренних топливных мощностей, которые могут включать варианты поставок топлива для легководных реакторов, включая будущие малые модульные реакторы, которые могли бы удовлетворить большую часть текущих потребностей королевства в ядерной энергии. Также получат поддержку проекты по производству новых типов топлива, которые потребуются для снабжения усовершенствованных модульных реакторов, которые, вероятно, будут работать с 2030-х годов.

Скорее всего, в сообщении о стремлении заместить российское ЯТ речь идет о топливе HALEU на перспективу. Британцы намерены к 2050 году производить на АЭС примерно 25% от всей генерации. К тому времени их суммарная мощность должна утроиться и достигнуть 24 ГВт (сейчас она составляет 7 ГВт). На пике в 1994 году было 12,7 ГВт. Ставка сделана на малые модульные реакторы мощностью до 450 МВт каждый. Их построит Роллс-Ройс. Первый планируется запустить в 2030 году. Работать они будут на металлическом высокопробном низкообогащенном урановом топливе (High-Assay L ow-Enriched Uranium) с содержанием изотопа урана-235 на уровне 20% (в обычном топливе его не более 5%). Но проблема в том, что HALEU производит «дочка» Росатома «Техснабэкспорт» под торговой маркой TENEX.

В США, кстати, такая же проблема - им пока негде брать уран качества HALEU для перспективных реакторов. Планируется, что SMR будут работать на HALEU, и в Америке тоже. В ноябре 2022 Минэнерго США объявило о совместном финансировании с American Centrifuge Operating, дочерней компанией Centrus Energy Corp, на сумму около 150 миллионов долларов, чтобы продемонстрировать способность производить HALEU. Не наладить коммерческое производство, а именно явить миру демонстратор из 16 центрифуг в Пикетоне, штат Огайо. На сегодня это единственный завод по обогащению в США, имеющий лицензию на производство HALEU. По прогнозам Министерства энергетики США, до конца десятилетия потребуется минимум 40 тонн HALEU. Но нужны большие ассигнования. США опасаются, что не смогут получить заказы на свои реакторы, если не будут обеспечены поставки обогащенного урана в должном объеме. Представители американских компаний-разработчиков новейших реакторов X-energy и TerraPower сообщили, что не хотят зависеть от импорта из России. Вашингтон отдал им контракты на строительство двух прототипов реакторов к 2028 году.

Герман Плиев

Старинная хроника текущих событий

Образ России и русских в западноукраинской прессе начала 1990-х годов

АЛЕКСЕЙ МИЛЛЕР

Доктор исторических наук, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге.

Над этой статьей, которая вышла в журнале «Полис» в 1995 г., я работал в 1993—1994-м. Это была первая часть проекта, вторая статья, тоже опубликованная в «Полисе», в № 2 за 1996 г., анализировала образ Украины и украинцев в российской прессе после распада СССР. Мне показалось, что сегодня полезно перечитать материал, написанный более четверти века назад, потому что некоторые темы, в нём затронутые, резонируют с современной ситуацией. В те далёкие времена финансировал проект американский Фонд Джона и Кэтрин Макартуров, а собирать фактуру помогали коллеги из Львова. Статья печатается без изменений и сокращений, но я снабдил её некоторыми комментариями. Современные вставки выделены курсивом.

Друзья, враги, соседи – кем будут друг для друга новые, никогда прежде не существовавшие в таком виде крупнейшие государства Восточной Европы Россия и Украина? Нет нужды объяснять значение этого вопроса не только собственно для России и Украины, но и для мира в целом. Опыт Югославии свидетельствует, что мы не застрахованы от самых кошмарных вариантов. В немалой мере развитие российско-украинских отношений зависит от того, какой образ друг друга выстраивают элиты новых государств, с каким посланием обращаются они к обществу. Наиболее удобный для изучения этой проблемы источник – пресса.

Провал путча в августе 1991 г. создал в распадавшемся СССР совершенно новую ситуацию. Главное изменение состояло в исчезновении Страха, подспудно существовавшего все годы перестройки. Боязнь, что коммунистический режим вдруг «очнётся» от либерального наваждения и вспомнит вкус крови, отражалась в популярных полушутках о том, что вся перестройка была затеяна КГБ, чтобы выявить «скрытых врагов» и затем разом с ними расправиться. В республиках – Казахстане, Грузии, Прибалтике – «малая» (с точки зрения политического цинизма) кровь уже была пролита.

Испуганное молчание 19 и 20 августа 1991 г. большинства республиканских лидеров, в т.ч. и Леонида Кравчука, сменилось резкой политической активизацией, когда стало ясно, что «старый режим» оказался бессилен. Именно в этот момент началось ускоренное и необратимое движение Украины к полной независимости. Последующие полтора года были для Украины необычайно богаты политическими событиями – референдум о независимости, первые президентские выборы, создание собственных государственных институтов. Пресса, особенно в связи с неразвитостью украинского телевещания, играет в этот период весьма важную роль не только в конкретной политической борьбе, но и в формировании нового образа мира в массовом сознании.

Западноукраинская, или галицийская, пресса занимала и отчасти занимает до сих пор особое место на рынке украинской печатной продукции. Именно этот регион был оплотом национал-демократического движения «Рух» в перестроечные годы. Здесь коммунисты катастрофически проиграли выборы 1990 года. Здесь же базируются наиболее радикальные националистические политические организации Украины. Объяснение этого феномена во многом связано с историей Галичины в XIX и XX вв., когда этот регион, не входивший в империю Романовых и Советский Союз до 1939 г., был, если не считать короткого периода в 1920-е гг., лидером украинского национального движения. За годы принадлежности к СССР ассимиляционные процессы продвинулись здесь заметно слабее, чем в других регионах Украины. Неудивительно, что галицийская пресса в начале 1990-х гг. видела свою роль отнюдь не как сугубо региональную, но как общенациональную, следуя традициям конца XIX и первой половины XX в., когда Галиция стремилась оказывать влияние на Восточную Украину как через печатную продукцию, так и через посылку активистов национального движения. (Такие же походы национальных активистов «на восток» организовывались и в начале 1990-х[1].)

В середине 1990-х гг. уже был очевиден процесс кадровой и идеологической экспансии западноукраинского национализма в центральные регионы страны. Конечно, его потенциал составляла не только популярность в Галичине, но и самая разнообразная поддержка той украинской диаспоры, которая сформулировала многие части этого идейного комплекса задолго до того, как он мог быть публично заявлен на Украине.

При подготовке статьи были проанализированы материалы за период с августа 1991 по декабрь 1992 г. основных ежедневных изданий Западной Украины («Высокий замок», «Молода Галичина», «За вiльну Україну»), еженедельника «Пост-поступ», а также близкой по направленности к галицийской прессе газеты украинской диаспоры в Германии «Шлях перемоги», которая с 1992 г. стала выходить в Украине. В общей сложности было выявлено около двухсот публикаций. Они довольно однородны по своей направленности, хотя могут весьма различаться по эмоциональному заряду. Все публикации, противоречащие основной тенденции, отмечаются специально[2].

Скажу сразу, что образ России, как он рисуется в галицийской прессе, несправедлив в своей односторонности. Было бы, однако, слишком просто ограничить задачу статьи лишь анализом механизмов негативной стереотипизации, для которого галицийская пресса даёт столь богатый материал. Поучительной будет попытка проанализировать также непосредственную реакцию воображаемого российского читателя этих текстов (реально в России практически неизвестных) и, невзирая на явную тенденциозность большинства публикаций, разобраться, что же в них тем не менее справедливо или не совсем несправедливо. Иначе говоря, стоит внимательнее присмотреться, всегда ли то или иное утверждение, вызывающее у нас, россиян, эмоциональное отторжение, несправедливо, а если нет, то почему так происходит.

Ключевая идеологема, вокруг которой строится образ России в галицийской прессе, это её имперскость. Она присутствует в подавляющем большинстве публикаций всех изданий и разрабатывается по нескольким направлениям. Такая концепция доминирует при описании прошлого России и российско-украинских отношений.

Понятие империи используется здесь вне исторического контекста, в том сугубо негативном значении, которое оно приобрело в XX веке.

Приведу несколько наиболее красноречивых цитат.

«Огромная тюрьма, безграничный ГУЛАГ, почти триста пятьдесят лет (с 1654 года) угнетения. Восстания, национально-освободительные движения, а со стороны царской России одно за другим запрещения украинского языка, всего украинского… Тщательно замалчиваемый в СССР факт – советская Россия завоевала независимую в то время Украину… Украинско-российской, а не гражданской была для Украины война 1918—1921 годов»[3].

«Борьба привилегированных россиян против украинства в Украине велась со времён Бутурлиных, Меншиковых, Потёмкиных, Эмских указов, тайных циркуляров до времён Раковских, Постышевых, Хрущёвых. Им противостояли Выговский, Мазепа, Шевченко, Петлюра, Шухевич.

…Задыхаясь в «братских объятиях», украинцы лишь защищались – слепли в подземельях Соловков, харкали кровью в казематах ЧК, клялись в победе духа борьбы, когда подрывались гранатой в укрытиях. Хлопцев из Волынских и Галицких войск трудно было взять в плен – окружённые НКВДешниками, они стреляли в себя, сливаясь воедино со своей вечной нацией. Так становились украинцами студенты под Крутами и солдаты под Базаром»[4].

«…Пришёл Степан (Бандера) и могучей волей направил огонь ненависти к оккупанту в пасть московскому зверю. УПА опалила нутро ненасытного медведя» (Там же).

«Тоталитарная система в отсутствие частной собственности (её в Украине заменяло великорусское происхождение и красный билет в кармане) позволяла присланным плантаторам эксплуатировать украинцев. Созданная система льгот и привилегий имела целью вытеснить украинцев с Украины… Для украинцев Украина была превращена в 1917—50 гг. в ад, а с 50-х по 80-е – в резервацию»[5]. Ю. Покальчук в статье «Кто может любить Россию?» вспоминает фильм Лилианы Кавани «Ночной портье», описывающий любовь узницы концлагеря и гестаповца, и приходит к выводу: «Такой и была наша любовь с Россией»[6].

В конечном счёте коммунизм часто рассматривается просто как прикрытие русского империализма. «Пришло время суда над идеологией российского национал-шовинизма, который под прикрытием коммунизма проводил тотальную экспансию во всех направлениях», – говорится в статье с замечательным названием «И поcледние могикане чего-то стоят, если они украинские»[7].

Итак, история взаимоотношений с Россией описывается исключительно как история противоборства и угнетения Украины.

Интерпретация многих событий не выдерживает научной критики или, по крайней мере, выглядит однобокой. Очевидно, что многовековое соседство просто не может содержать одни лишь негативные аспекты. Однако любые черты общности или позитивного взаимодействия обходятся вниманием.

Образ украинцев как жертв русского гегемонизма на протяжении столетий наверняка вызовет неприятие подавляющего большинства российских читателей. Русские никогда не отторгали украинцев, а фамилия на «-о» никогда не доставляла в России неприятностей её владельцу. Отмечу, однако, что вряд ли многим в России известны упомянутые в одной из цитированных статей события под Крутами и Базаром, Эмский указ, как, впрочем, и многие другие печальные и трагические факты истории российско-украинских отношений. Надо отдавать себе отчёт в том, что историческая правда о российско-украинских отношениях лежит где-то посредине между сугубо негативным образом из галицийской прессы и тем бесконфликтным, едва ли не идиллическим, который был сформирован советской пропагандой и историческим образованием.

Это часть огромной проблемы, связанной с тем, что русские до недавнего времени не имели опыта жертв этнического притеснения и дискриминации. Эмоции «этнических жертв» для русских, живущих в России, малопонятны. В сочетании с незнанием, а порой с нежеланием знать историю национального угнетения в Российской империи и СССР, это способствует возникновению «пространства непонимания» в отношениях с другими народами бывшего Советского Союза в не меньшей степени, чем экзальтированность антирусских настроений с другой стороны.

Мотив имперскости, безусловно, доминирует в интерпретации современной российской политики галицийской публицистикой. До декабря 1991 г. присутствует противопоставление двух России – имперской, воплощённой в союзном центре и М. Горбачёве, и «новой, демократической», воплощённой в Б. Ельцине и противниках ГКЧП. Галицийская пресса однозначно и резко осудила ГКЧП и декларировала солидарность с демократической Россией уже 20 августа 1991 г., когда официальный Киев ограничивался призывами к спокойствию. «Реакция не пройдёт, демократия победит!» – лозунг с первой полосы газеты «За вiльну Україну» от 20 августа. 22 августа та же газета вышла с заголовком, отразившим местную специфику взгляда на события: «Хунта потерпела крах! Развал империи неминуем!»

В выступлениях галицийских лидеров той поры, особенно накануне референдума о независимости Украины и президентских выборов, часто подчёркивалось стремление сохранить тесные связи будущей независимой Украины с Россией. Больше всего таких высказываний печаталось во львовской русскоязычной газете (выходит также и по-украински) «Высокий замок». «Я как-то уже представлял себе такую картину: не нравится тебе, скажем, репертуар львовского оперного – слетал на субботу-воскресенье в Москву, в Большой театр, а в понедельник – на работу, уже в своей стране», – говорил на встрече с избирателями кандидат в президенты В. Чорновил[8]. За симпатии русских избирателей с ним соревновался тогдашний председатель парламента Л. Кравчук, выражавший «твёрдое убеждение, что никому не удастся поссорить народы Украины и России»[9]. Подчеркну, что В. Чорновил и в дальнейшем демонстрирует весьма взвешенную позицию, говоря уже весной 1992 г. о многочисленных ошибках с обеих сторон, приведших к обострению российско-украинских отношений[10]. Также накануне референдума «Высокий замок» опубликовал интервью с заместителем председателя Постоянной комиссии Верховного Совета Украины по иностранным делам, одним из лидеров Украинской республиканской партии Б. Горынем, который сформулировал наиболее, пожалуй, конструктивный подход к проблеме украинско-российских отношений: «В отличие от некоторых политиков в своих выступлениях на конференциях, семинарах, митингах я избегал выражения «российская империя», а говорил о реально существующей советской империи, которая, несомненно, доживает свои последние дни. В истории отношений между Украиной и Россией было немало мрачных, я бы сказал, трагических страниц. Но пусть это будет достоянием историков. Мы, политики, должны исходить из реалий сегодняшнего дня, а не из страниц истории, ибо такой подход может завести нас в глухой тупик… Украине и России Богом суждено быть соседями, и наше благородное предназначение – сделать всё возможное, чтобы отношения между нашими суверенными государствами были цивилизованными, взаимовыгодными и добрососедскими… Вполне возможны рецидивы имперского мышления и имперской политики. Но очень хочется верить, что Россия не пойдёт после демонтажа советской империи по пути возрождения российской империи»[11]. Даже газета «За вiльну Україну», наиболее жёстко настроенная в отношении России, пишет в декабре 1991 г.: «Союз с Россией нам обязательно нужен, но без посредников из центра. Равноправный, по-настоящему братский, такой, который бы работал и на Россию, и на более чем 11 миллионов россиян, которые живут вместе с нами в независимой Украине, и на Украину, которая надеется на честные отношения»[12].

Эта позиция была, несомненно, близка многим политически активным русским как в России, так и в республиках в то время, о чём свидетельствовало поведение русскоязычного электората и в самой Украине, и в Прибалтике. Вскоре, однако, выяснилось, что отнюдь не все готовы следовать призыву Б. Горыня не переносить неприязнь к коммунизму и советскому строю на Россию и русских, и это существенно увеличило среди последних число сторонников возвращения к «добрым старым временам».

Уже осенью 1991 г. ясно ощущалось настроение, которое можно назвать готовностью к «узнаванию» знакомого образа. Оно нашло определённое выражение в словах Б. Горыня из уже цитированного интервью о встрече межпарламентской комиссии Украины и РСФСР: «К нашему удивлению (здесь и далее курсив мой. – A.M.), со стороны делегации российских парламентариев не было ярко выраженных симптомов “старшего брата” и стереотипов имперского мышления»[13]. В ноябре 1991 г. передовица «Молодой Галичины» говорит, что за распадом советской империи «неминуемо последует распад империи низшего ранга – РСФСР»[14]. Та же газета в декабре пишет о «финансовой палке» России, которая угрожает украинскому суверенитету[15].

Неизбежность и желательность распада современной РФ как единственного пути к преодолению её имперскости – один из важных мотивов рассуждений критиков современной российской политики как со стороны иностранных оппонентов, так и со стороны свежей российской эмиграции. В России это вызывает изрядное раздражение. Однако соотношение имперского элемента в идеологии и политике со стремлением части общества стать «нормальным национальным государством» остаётся в центре дебатов о будущем России, и этот дуализм очевиден как в мотивах принятия политических решений, так и в том, как эти решения объясняют публике.

С 1992 г., когда союзный центр ушёл в небытие, а Украина и Россия остались один на один с массой проблем в двусторонних отношениях, галицийская пресса уже демонстрирует явную предрасположенность интерпретировать любые внешнеполитические шаги Москвы как «имперский синдром», даже когда за ними стоят вполне локальные и рационализируемые конфликты интересов России и Украины. (Сказанное вовсе не означает, что Россия не даёт, и с течением времени всё больше, пищи для опасений насчёт «имперских рецидивов».) Такой подход характерен при обсуждении основных проблем: Крыма, Черноморского флота, ядерного оружия, финансовых взаимоотношений.

Первая из них – Крым – неизменно вызывала и вызывает сегодня самые сильные эмоции, суть которых выражает заголовок из «Высокого замка» – «Крым – это проба России, что можно сделать с Украиной»[16]. Западноукраинская пресса остро реагирует практически на все публикации и политические заявления сколько-нибудь заметных российских деятелей, в которых ставятся под сомнение права Украины на Крым. То обстоятельство, что на уровне официальной российской позиции территориальные претензии к Украине не выдвигались, трактуется как сугубо тактический ход. «Пока что Ельцин не склонен встревать в вооружённый конфликт в Крыму»[17]. «Что у Ельцина на уме, то у Руцкого на языке» – заголовок первой полосы «Молодой Галичины», которая поясняет: «Что с того, что мы не видим Жириновского рядом с Ельциным. Он может появиться в любой момент»[18]. Иными словами, угроза появления Жириновского у власти связывается не с каким-то политическим катаклизмом, а с отказом российской правящей элиты от демократического камуфляжа.

В контексте потенциальной агрессии России против Украины рассматривался и вопрос о судьбе базирующегося на Украине ядерного оружия[19]. Карикатура в «Пост-поступ» изображала бункер посреди ядерной пустыни, один из обитателей которого выговаривает другому: «Ведь предупреждали Вас, Леонид Макарович, не отдавайте боеголовок москалям!»[20] Другая на фоне стартующих ракет изображала Кравчука, который говорит по телефону: «Хорошо, хорошо, господин Буш, мы доставим ракеты в Россию даже быстрее, чем вы думаете»[21]. Однако не все склонны были говорить об этом с пусть даже чёрным юмором. «Почему Москва так пылко жаждет разоружения Украины – думаю, понятно. Кремль всегда жаждал и жаждет вести с нами разговор с позиции силы и лелеет мечту при первой благоприятной ситуации снова набросить на украинский народ имперское ярмо. Присутствие ядерного оружия на Украине охлаждает шовинистический запал. Справедливо предполагать, что эту грязную российскую игру понимают в Вашингтоне»[22]. (Трудно не заметить, что немало публикаций галицийской прессы по стилю и словарю поразительно напоминают газету «Правда» советского времени. Похожи они и крайней познавательной скудостью, строгим следованием агитационному принципу – все ответы ясны и однозначны.)

«Шлях перемоги» считал, что военная доктрина Украины должна базироваться на концепции потенциальной российской угрозы. «Не тут ли начинается фактор моральной демобилизации, комплекс малороссийскости, когда люди, ответственные за судьбу державы, не могут переступить через веками вдолбленный комплекс приниженности, не могут поставить вопросы: «Является ли Россия дружественной Украине державой?», «Угрожает ли Россия независимости Украины?» – и ответить на них. Рано или поздно ответ дать придётся, и тогда сама жизнь заставит создателей военной доктрины Украины взять за основу концепции мазепинское «…через саблю имеем право». Тогда и увидим, есть ли у нас сегодняшние Мазепа, Петлюра, Шухевич»[23]. Обратим внимание, что все перечисленные деятели были лидерами именно вооружённой борьбы с русскими или советскими властями. Чтобы понять степень безответственности автора этого текста, стоит лишь задаться вопросом, что же конкретно, по его мнению, должны делать «сегодняшние Мазепа, Петлюра, Шухевич».

Интересно, что бы сказал автор этой статьи, если бы узнал, что продолжателем дела Мазепы и Шухевича история сделала Владимира Зеленского.

Замечу в то же время, что российский политический истеблишмент много сделал для того, чтобы подобная точка зрения получила некоторое оправдание. Это справедливо не только по отношению к той его части, которая всё более активно эксплуатирует ностальгические эмоции, рассуждая о «воссоединении» и «незаконности беловежского сговора» или заявляя о правах России на Крым. Подобные выступления неизбежно будут ещё долго отравлять отношения России с соседями – послевоенная история Европы показывает, что «реставраторские» настроения сохраняются на протяжении всей жизни того поколения, чья судьба была покорёжена в результате изменения границ. Важно, чтобы эти настроения не становились определяющими для политики государства. Между тем за три с лишним года после распада СССР не нашлось в России политической воли, чтобы на самом высоком официальном уровне – президентском и парламентском – жёстко зафиксировать российские гарантии уважения суверенитета и целостности Украины. На психологическом уровне Россия оказалась слишком слабой, чтобы вести себя по отношению к соседям с должным политическим тактом.

К сожалению, этот диагноз получал всё новые подтверждения в последующие годы.

Однако это не отменяет факта, что в конечном счёте подобная воинственная риторика крайне опасна. Она способствует преодолению того психологического барьера, который делает и сегодня совершенно непредставимым для многих как в России, так и в Украине, что русские и украинцы могут стрелять друг в друга. С похожих публикаций, концентрировавших внимание на кровавых страницах прошлого и создававших образ соседа-агрессора в настоящем, начиналась эмоциональная подготовка современной балканской войны.

При освещении экономической ситуации в конце 1991 – начале 1992 г. относительно благополучная Украина противопоставлялась нищей России.

Объявив о начале конкурса карикатур на актуальные темы, газета «Высокий замок» напечатала первую – нагруженный продовольствием мешочник говорит напарнику: «Интересно, и как это они все узнают, что мы из Москвы?»[24] Рисунок в другой газете изображал полуразвалившуюся избу с портретами Ленина и Сталина в красном углу и балалайкой у стены. Обутый в лапти и читающий газету при свете керосиновой лампы дед обращается к старухе: «Эх, нам бы ещё Крым отвоевать!»[25] На митинге, посвящённом крымской проблеме, мэр Львова В. Шпицер говорил: «Я верю, простые русские люди в Крыму поймут, что лучше жить в богатой Украине, чем в голодной России»[26].

Та же риторика использовалась после 2014 г. и в отношении Донбасса.

Газета «Пост-поступ» отдала всю первую полосу карикатуре, на которой изображён роденовский мыслитель с ярко выраженными монгольскими чертами лица, с шапкой-ушанкой на голове, балалайкой у ног и «Актом провозглашения независимости Украины» в руках, с подписью: «Как теперь обустроить Россию?»[27] Если вспомнить тональность позднейших сообщений российских средств массовой информации об экономических трудностях в Украине, то придётся признать – нас очень роднит умение искренне радоваться тому, что «у соседа корова сдохла».

И здесь ничего не изменилось за прошедшие четверть века.

По мере ухудшения экономического положения эти проблемы также всё чаще начали освещаться сквозь призму имперскости. «Центральный банк России начал против Украины финансовую войну, сознательно идя на убытки, лишь бы погубить соседа»[28]. К России применяется принцип «презумпции виновности»: «Политику России в отношении Украины можно назвать политикой “активного игнорирования и противодействия”, на практике эта стратегия базируется на приостановке официальных пропагандистских выпадов против Украины, нареканий на её независимость, на максимальной сдержанности официальных антиукраинских выступлений в прессе… В целом российская политика в отношении Украины нацелена на сдерживание её экономического роста и ограничение экономической независимости там, где этого можно достичь без особого ущерба для себя… Таким образом, сегодня из-за спокойного тона в переговорах Украины с Россией существует большая опасность быть втянутыми в российскую политическую, экономическую среду, и противостоять этому может только активная целеустремлённая политика Украины»[29]. Вывод ясно сформулирован в заголовке из «Молодой Галичины»: «Россия любит Украину. Голодную и босую»[30].

Как видим, приписывание России ответственности за экономические неудачи и настаивание на заведомой невозможности взаимовыгодного экономического партнёрства – этот тезис был сформулирован уже в 1992 году.

В конечном счёте создаётся почти апокалипсический образ Украины как жертвы российского экономического империализма: «Сегодня в большинстве областных городов Украины в администрации, управлении, руководстве кооперативов и СП есть шовинистично настроенные русские. В теневой экономике доминируют кавказцы – они в независимом украинском государстве фактически господствующее национальное меньшинство, которое тут паразитирует… Незначительный процент мелких собственников-украинцев будет стонать под прессом российского капитала и финансово-административной элиты, которая будет говорить по-русски. Десятки тысяч украинцев, у которых не будет собственности, также поймут, что их эксплуатируют только потому, что они родились украинцами, ведь они будут безработными»[31]. Очевидно, что в высказываниях подобного рода национализм переходит ту черту, которая отделяет его от ксенофобии.

А. Витвицкий так резюмировал российско-украинское общение в первый год после распада СССР: «В отношениях с Украиной демократизированная Москва применяет ряд тактических шагов, которые имеют целью не допустить её полной независимости. Последовательные атаки из Москвы шли на создание самостоятельных вооружённых сил Украины, саботировались доставки нефти и другого сырья с целью положить на лопатки экономику Украины и так уже слабую из-за унаследованной советской экономической структуры. Особое значение имели различные политические интриги Москвы с целью расчленения украинской территории… Это имперский синдром, глубоко укоренённый в психике российских демократов…»[32]

С точки зрения галицийской прессы имперские настроения свойственны всему российскому политическому спектру и являются в конечном счёте более важным фактором, чем любые идеологические разногласия. «Не станет ли, если уже не стала, российская мессианская идея той “общей территорией”, тем общим плацдармом и российских либералов, и российских импер-патриотов, и российских национал-коммунистов, плацдармом для отвоевания “общей территории многих народов”»?[33] Обвинения российских либералов в «имперском мышлении» встречались так часто, что даже по меркам 1995 г. это выглядит не вполне справедливо. Более важно, что при таком подходе в России просто не оказывается партнёра, с которым можно договариваться о нормализации отношений, и усилия в этом направлении представляются заранее обречёнными на провал. Очевидно, что эта точка зрения оказывала заметное влияние на поведение Украины в ходе переговоров по СНГ и по проблемам двусторонних отношений с Россией в период президентства Л. Кравчука.

Вполне закономерно, что галицийская пресса обильно цитирует высказывания «реставраторски» настроенных российских политиков и публицистов как самый убедительный аргумент в пользу такого подхода. Однако она – в чём и проявляется тенденциозность – практически ничего не сообщает о том, что отнюдь не все в России разделяют «реставраторскую» точку зрения, в т.ч. и среди видных российских политиков. Мне не удалось обнаружить ни одного интервью или хотя бы цитаты, отражающих альтернативную точку зрения. Исключение, которое должно «свидетельствовать, что не вся российская интеллигенция одурманена шовинистическим ядом», составляет статья «известной московской политической деятельницы» В. Новодворской под красноречивым названием «О национальной подлости великороссов», напечатанная во Львове[34].

Имперскость представляется не только как доминанта российской политики в прошлом и настоящем, но и как неотъемлемая черта отдельно взятого российского человека.

«Пока националистическое движение в России ещё только интенсивно формируется в идеологическом и организационном плане, среди россиян, как всегда, процветает кондовый рыночно-трамвайно-тюремный шовинизм… В головах старшего брата под шапкой-ушанкой прочно засели имперские амбиции, мессианство. И как бы ни выглядел российский человек: в лаптях и фуфайке, в мундире сталинского гауляйтера или в европейском смокинге с «Независимой газетой» в руке, он любит повторять, что несет мировое добро, страдает за освобождение народов из-под чужеземного или классового гнёта и самоуправно позволяет себе делать всё что хочет, потому что России всё позволено»[35]. Напомню, что уже цитировал статьи, где русские определялись как колонизаторы и плантаторы.

Обращу ещё внимание на слова о «мундире сталинского гауляйтера». Аналогии сталинизма с фашизмом часты в украинской прессе, как, впрочем, и в прессе других стран, находившихся под контролем Кремля. Нет сомнения, что многих российских читателей это коробит, воспринимается как проявление русофобии. Действительно, порой встречаются вполне безграмотные попытки описать фашизм как черту, неотъемлемо присущую русской истории, начиная с опричнины, которую Л. Сотник, автор статьи «Обыкновенный имперский фашизм», сравнивает со штурмовыми отрядами Рёма[36]. Но подобные глупости не должны закрывать наличие реальной проблемы. Когда тот же Сотник или иные авторы говорят о черносотенных традициях «Союза Михаила Архангела», советских концлагерях и опасности фашизма в современной России – разве они не правы? Другое дело, что общественное сознание России как целое оказалось неспособно к решительному расчёту с прошлым, и разговоры об очернительстве истории постепенно оттеснили на задний план попытки честного, хотя и очень болезненного осмысления преступлений советского режима.

И это диагноз, сформулированный в 1994 году.

Есть жесты, которые стóят дороже десятилетий дипломатической работы по налаживанию отношений. В своё время канцлер ФРГ В. Брандт встал на колени в Варшаве, прося прощения за злодеяния нацистов. Официальные лица России часто вспоминают о том, что она является правопреемницей СССР, однако не в таком контексте, что не проходит без внимания галицийской прессы. С этим отчасти связано и то, что многие соседи России не чувствуют себя застрахованными от возрождения имперских тенденций в её внешней политике. А. Масляник, ссылаясь на пример польского сейма, осудившего операцию «Висла», в ходе которой после Второй мировой войны были насильственно согнаны с родных мест тысячи украинцев, опубликовал статью под показательным заголовком «Порядочные люди привыкли извиняться, или Покается ли российская демократия в преступлениях против украинского народа?»[37].

Тема, вокруг которой мог быть построен разговор о тяжких страницах истории, это голод 1932—1933 годов. Однако обе стороны оказались не готовы к такому разговору. На Украине эта тема стала предметом самой ожесточённой пропагандистской кампании и законодательного регулирования, защищавшего трактовку этих событий как геноцида, завышавшего число жертв и определявшего круг виновных, в центре которого стояла Россия. В России усилия при изучении этой темы были сосредоточены на опровержении украинских тезисов. События, которые были общей трагедией многих людей разных национальностей, превратились в инструмент формирования негативного образа этнического Другого.

Теперь о том образном ряде, который выстраивается западноукраинской прессой в связи с Россией и который так важен для понимания механизмов стереотипизации. Наиболее ярко он выступает в карикатуре. (К великому сожалению, возможности журнала не позволяют их репродуцировать, так что читателю придётся поверить мне на слово в том, что по своей стилистике большинство из них принципиально не отличается от средних советских образцов. Исключение составляют достаточно оригинальные и остроумные работы художников из «Пост-поступа».) Число таких карикатур весьма велико, мне удалось выявить около тридцати.

Центральным и здесь остаётся мотив имперскости. В июле 1991 г. Россия изображается как угрюмый вохровец у ворот концлагеря, на которых написано «“Новый” союзный договор». Вох­ровец обращается к стоящим в нерешительности у ворот фольклорным персонажам, символизирующим республики, со словами «Добро пожаловать!»[38]. Другой рисунок представляет сидящее в Кремле паукообразное существо, которое тянет свои когтистые лапы к Молдове, Грузии и Крыму[39], третий – двуглавого российского орла, хищно вцепляющегося в казака со словами: «А куда это ты, козаче, от меня уходишь?!»[40] Ещё один часто используемый символ агрессивности России – медведь. «А это мой референт по украинским проблемам», – говорит Ельцин Кравчуку, указывая на нависающего над персонажами огромного свирепого зверя в будёновке[41]. «Как мы выглядим на фоне российского медведя?» – задаётся вопросом автор «Пост-поступа» в статье о ходе реформ в Украине[42].

Другие стабильно присутствующие черты образа России – тьма и хаос. Кравчук изображается атакуемым тёмной стаей летучих мышей с лицами российских политиков[43] или с трудом удерживающим забор, отделяющий его от дерущейся и стреляющей толпы российских политиков[44]. «Каким путём пойти?» – спрашивает на другом рисунке Леонид Макарович девицу-Украину на развилке дорог. Надпись на указателе «азиатский путь развития» смотрит в сторону пожарищ и взрывов, а «европейский» указывает на идиллический пейзаж с восходящим солнцем[45]. (Возникает, однако, вопрос, каким образом мы так легко догадываемся, особенно сегодня, что под «Азией» имеется в виду Россия.)

Проведение границы Европы по восточной границе Украины весьма характерно для галицийской прессы. Введение купона (временной денежной единицы) «Шлях перемоги» комментирует так: «Теперь Украина достигла экономической независимости, сделала огромный шаг из Азии в Европу»[46]. В полемике со скептично настроенным в отношении современных возможностей Украины английским журналом «Экономист» «Молода Галичина» даёт совет редакции журнала: «Пусть в следующий раз ваш художник нарисует обшарпанного, исхудалого, но большого и сильного европейца, выходящего из открытой железной клетки, рядом с которой лежит огромный поверженный варвар с монгольскими чертами»[47].

(И «Экономист» услышал эту рекомендацию.)

Вообще бросается в глаза, что в контексте обсуждения образа России и русских большинство галицийских публицистов утрачивает чувство самоиронии и дистанции к образу самой Украины, а это – типичная характеристика всякого «молодого» национализма.

Желание увидеть себя форпостом, бастионом Европы – отличительная черта геополитических концепций, существовавших и существующих до сих пор в целом ряде восточноевропейских стран, граничивших с бывшим СССР.

Это весьма очевидный симптом неразвитости геополитического мышления, делающий носителей таких концепций заложниками противостояния России и Запада, которое катастрофически опасно прежде всего для них самих. (И это было написано в 1994 году.) Так что западноукраинская пресса следует здесь довольно давним стереотипам – практически весь набор этих идей можно отыскать в польской публицистике не только межвоенного периода, но даже второй половины XIX в., причём прежде всего в изданиях, выходивших в Галиции.

Можем ли мы, однако, говорить о совершенной ложности представленного образа? Украина, в отличие от России, сумела в течение всех этих лет избежать силового решения политических и национальных конфликтов. Это единственное государство СНГ, где у власти стоит второй законно избранный президент. Прав Д. Фурман, когда пишет: «В политическом аспекте, аспекте построения демократии “младший брат” оказался более “талантливым”, чем “старший”, – факт, который, видимо, просто не полностью дошёл ещё до сознания “старшего”, ибо как бы подрывает саму идею “старшинства”»[48].

Подведу некоторые итоги. Очевидно, что галицийская пресса в рассмотренный период формировала сугубо отрицательный образ России. В её публикациях отчётливо присутствуют элементы негативной стереотипизации. Россия рассматривается как главный источник угрозы, все спорные вопросы и локальные конфликты интересов осмысливаются как проявление целенаправленной политики, ставящей целью подрыв украинской независимости. Политические процессы в нашей стране интерпретируются в рамках пессимистических сценариев, неизбежно ведущих к росту агрессивности России.

Одновременно в публикациях галицийской прессы явственно присутствует комплекс «младшего брата». Он проявляется в стремлении всячески подчеркнуть инаковость Украины по сравнению с Россией в качестве способа обоснования украинской индивидуальности. Это особенно характерно для газет резко националистической ориентации – «Шлях перемоги», «За вiльну Україну».

В базовых для образа мира оппозициях «Европа – Азия», «Лучшее будущее – тяжкое прошлое», «мир – война», «порядок – хаос» Россия с точки зрения галицийской прессы неизменно принадлежит иной их части, чем Украина.

Опасность такого образа России и русских в том, что он является конституирующим элементом мировоззрения определённых политических сил. Высокий статус темы косвенно подтверждает и то, что подавляющее большинство цитированных публикаций было помещено редакциями изданий на первую полосу. Это означает, что пропагандистские усилия по формированию негативного образа России являются в настоящем и будут в обозримое время устойчивой практикой вне прямой зависимости от конкретной политической ситуации. Скорее, будут выискиваться, а порой и создаваться поводы для поддержания атмосферы противостояния. Если учесть то обстоятельство, что и на российской стороне вполне достаточно сил, заинтересованных в нагнетании напряжённости, можно с уверенностью прогнозировать сохранение антироссийского мотива как одного из ведущих для значительной части западноукраинской печати.

К началу XXI века это было верно уже и для центральной печати Украины.

Галицийская пресса не пользуется сегодня сколько-нибудь широкой популярностью за пределами Западной Украины. Одна из причин этого – одномерная антироссийская ориентация, которая явно не соответствовала смене настроений электората в пользу нормализации отношений с Россией, что так сильно проявилось и на выборах в Верховную Раду в 1993 г., и на президентских выборах 1994 года. Однако любое обострение российско-украинских отношений, нарастание националистических тенденций в политической жизни России, выступления российских политических деятелей в пользу восстановления «страны, которую мы потеряли» служат дополнительным ресурсом привлекательности антироссийской пропаганды в Украине. Фобии, находящие выражение в публикациях западноукраинской прессы о России, есть факт общественного сознания существенной части населения Украины. Они не всегда беспочвенны. На обыденном уровне нас это может огорчать и даже раздражать, но на уровне политическом с этим надо уметь считаться, если Россия хочет добиться серьёзного прогресса в весьма непростом деле нормализации отношений со своим крупнейшим соседом.

Что ж, все худшие опасения, сформулированные в этой статье почти тридцатилетней давности, подтвердились.

«Надо отдавать себе отчёт в том, что историческая правда о российско-украинских отношениях лежит где-то посредине между сугубо негативным образом из галицийской прессы и тем бесконфликтным, едва ли не идиллическим, который был сформирован советской пропагандой и историческим образованием», – написал я в 1994 г., предполагая, что со временем эта однобокость и украинского, и российского нарратива будет постепенно уходить в прошлое. С украинской стороной, как и с польской, у России на официальном уровне были попытки выстраивания диалога по вопросам истории, для этого создавались организационные структуры, издавались книги, являвшиеся результатом совместных усилий историков двух стран. Этим усилиям в отдельные периоды придавалось достаточно большое политическое значение. Сам я активно участвовал в такой работе, правда, больше в личном качестве, потому что официальные форматы не вызывали у меня большого энтузиазма, в них чувствовалось отсутствие подлинного взаимного доверия. С украинской, польской, литовской стороны находились люди, персонально открытые для такого сотрудничества.

В этих диалогах Западная Европа иногда участвовала, а иногда незримо присутствовала символически как наблюдатель, которому обе стороны старались продемонстрировать приверженность тому космополитическому подходу к политике памяти, который на тот момент доминировал в Европе. В этом варианте политики памяти роль главной жертвы принадлежала жертвам Холокоста, и выставление собственной нации в роли главного страдальца считалось неприличным. Равно как и неприличными представлялись этнически закрытые исторические нарративы.

Однако, как теперь уже вполне очевидно, преобладание все? больше получали именно нарративы, укрепляющие отчуждение и воспитывающие враждебность, исключающие с обеих сторон темы, которые мешают формированию таких «однозначных» оппозиций «жертв и палачей». «Историческая политика» как антагонистический подход к политическому использованию прошлого стала отче?тливо преобладать уже на рубеже первого и второго десятилетий XXI века, постепенно разрушая и без того уязвимое пространство диалога. Постепенно и Западная Европа сместила фокус своей политики памяти с Холокоста и ответственности за него на «сказание о двух тоталитаризмах».

Тридцать лет убежде?нные сторонники конфронтационного подхода работали над укреплением образа Другого как врага, с которым рано или поздно предстоит столкнуться на поле боя. Теперь сторонники этой точки зрения торжествуют и видят в современных событиях подтверждение своей изначальной правоты. Но здесь уместно задать вопрос – не встроен ли в такой конфронтационный подход механизм самосбывающегося пророчества? Если вы с первых дней независимости готовите общества к неизбежной, на ваш взгляд, и даже желанной, конфронтации, которая избавляет ваши общества от ошибочной неопределе?нности в отношении к бывшей метрополии – не повышаете ли вы шансы на то, что такая конфронтация действительно произойде?т?

Между тем я пишу эти заключительные комментарии под свежими впечатлениями от выставки «Украина. На эпохах переломов» в московском Манеже, открывшейся 4 ноября 2022 года. С сожалением должен констатировать, что и с российской стороны сегодня возобладали самые тенденциозные и односторонние нарративы, которые выглядели бы анахронизмом в середине 1990-х годов. Так что в обозримом будущем нет причин для оптимизма – прошлое, как и культурная и символическая политика в самом широком смысле стали еще? одним полем боевой конфронтации.

Угрозы, которые с таким трагизмом реализовались сегодня, были предощущаемы и артикулируемы еще? четверть века назад. Мы не сумели им противостоять.

СНОСКИ

[1] См.. напр., информацию: Правда, 08.08.1991.

[2] К 1995 г. образ России и русских в галицийской печати претерпел некоторые изменения. Не сменилась, однако, общая парадигма. Это обстоятельство будет проанализировано в следующих публикациях. Вместе с тем основные подходы к трактовке этого образа, проявившиеся ещё в 1991—1992 гг., «сцементировали» ту основу, на которой продолжают развиваться негативные представления о России.

[3] Покальчук Ю. Кто может любить Россию // Молода Галичина. 30.09.1991. Здесь и далее названия ряда статей даны в переводе с украинского.

[4] Жижко С. Восстановление справедливости или разжигание национальной вражды // Шлях перемоги. 28.11.1992.

[5] Национализм и демократия (без автора) // Шлях перемоги. 14.11.1992.

[6] Покальчук Ю. Кто может любить Россию? // Молода Галичина. 30.11.1991.

[7] Заливала О. И последние могикане чего-то стоят, если они украинские // За вiльну Україну. 21.01.1992.

[8] Высокий замок. 31.10.1991.

[9] Кравчук Л. Никому не удастся поссорить Украину с Россией // Высокий замок. 20.11.1991.

[10] Чорновил В. СНГ обречено… // Высокий замок. 02.04.1992.

[11] Украина и Россия: достичь взаимопонимания, смотреть в будущее // Высокий замок. 23.11.1991.

[12] Воробель И. Не должником, а кредитором была и остаётся Украина // За вiльну Україну. 17.12.1991.

[13] Украина и Россия: достичь взаимопонимания, смотреть в будущее // Высокий замок. 23.11.1991.

[14] Молода Галичина. 09.11.1991.

[15] Молода Галичина, 14.11.1991.

[16] Высокий замок. 09.05.1992.

[17] Пост-поступ. 1992. № 16. С. 3.

[18] Молода Галичина. 11.04.1992.

[19] Кузьо Т. Ядерное оружие – гарантия безопасности // За вiльну Україну, 21.05.1992.

[20] Пост-поступ. 1992. № 3. С. 1.

[21] Пост-поступ. 1992. № 16. С. 1.

[22] Бруч И. Заботиться о своих интересах // Шлях перемоги. 14.11.1992.

[23] Через саблю имеем право (без автора) // Шлях перемоги. 07.11.1992.

[24] Высокий замок. 26.12.1991.

[25] Молода Галичина. 28.01.1992.

[26] Высокий замок. 09.05.1992.

[27] Пост-поступ. 1992. № 5.

[28] Фрунзе В. Украине есть что терять… // Пост-поступ. 1992. № 18. С. 3.

[29] Лавренюк С. Новая Переяславская рада // Шлях перемоги. 19.11.1992.

[30] Молода Галичина. 11.06.1992.

[31] Национализм и демократия (без автора) // Шлях перемоги. 14.11.1992.

[32] Витвицкий А. Имперский синдром – главная причина кризиса демократии в России // Шлях перемоги. 19.12.1992.

[33] Кись Р. Кесарева закваска московского мессианства // Пост-поступ. 1992. № 37. С. 6.

[34] За вiльну Україну. 20.11.1992.

[35] Национализм и демократия (без автора) // Шлях перемоги. 14.11.1992.

[36] Молода Галичина. 16.06.1992.

[37] За вiльну Україну. 02.06.1992.

[38] За вiльну Україну. 25.07.1991.

[39] За вiльну Україну. 29.09.1992.

[40] За вiльну Україну. 23.07.1992.

[41] Пост-поступ. 1992. № 23.

[42] Пост-поступ. 1992. № 26. С. 3.

[43] Пост-поступ. 1992. № 19.

[44] Пост-поступ. 1992. № 47.

[45] Высокий замок. 12.12.1992.

[46] Украинские деньги – лучше поздно, чем никогда (без автора) // Шлях перемоги. 21.11.1992.

[47] Кто боится независимой Украины? // Молода Галичина. 25.04.1992.

[48] Фурман Д. Украина и мы // Свободная мысль. 1995. № 1. С. 70.

Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275295 Алексей Миллер

Валюты и демократия

Опыт евро для мировых денег будущего

ДАРИО ВЕЛО

Ординарный профессор Университета Павии.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Европейская валюта, евро, начала циркулировать в начале XXI века. Правила, регулирующие европейский валютный порядок, были установлены Маастрихтским договором. Европейские денежные институты стали формироваться в 1979 году с созданием Европейской валютной системы.

Распространению европейской валютной единицы (ЭКЮ), которая предшествовала евро, способствовало распространение частных ЭКЮ, внёсшее немалый вклад в развитие Европейского валютного союза. Проект Европейского экономического и валютного союза был определён в начале 1970-х годов планом Вернера, который опирался на политико-экономический вклад Роберта Триффина и Жана Монне; теоретический вклад внёс также экономист Эдмон Жискар д’Эстен, отец президента Французской Республики Валерии Жискар д’Эстена, сыгравшего важную роль в реализации европейского валютного объединения.

Этот краткий исторический очерк доказывает, что рождение евро не было результатом точечного решения, принятого в определённый момент. Европейская денежная унификация является результатом процесса, который позволил постепенно решить проблемы, казавшиеся непреодолимыми. Сегодня многие скептически относятся к жизнеспособности евро, так как это валюта, существующая без поддержки государства в традиционном смысле этого слова. Однако в итоге невозможная цель – монета без государя, который мог бы её выпустить, – была достигнута.

При этом сам метод даже важнее достигнутого успеха; именно он может положить начало мировому денежному порядку ещё до рождения Всемирной Федерации. Это потребует промежуточных шагов, и вполне можно предположить, что они будут осуществляться по той же логике, что и постепенный процесс европейской валютной унификации.

Это видение руководило Триффином, а вместе с ним и федералистами, сыгравшими фундаментальную роль в рождении Европейского центрального банка. Игнорирование этого исторического видения означает непонимание эволюции валютного порядка, который развивался с 1950 года и всё ещё продолжает совершенствоваться.

Изложенный выше список этапов, пройденных на пути к Европейскому валютному союзу, может быть прочитан двояко: от актуального момента до начальной фазы процесса или, наоборот, от начала до актуального момента.

Два разных прочтения заставляют сосредоточить внимание на двух разных, хотя и в равной степени реальных явлениях. Вариант от текущих событий до корней процесса приводит к сосредоточению внимания на согласованности и линейном развитии процесса денежной унификации. Выясняется, что каждый пройденный этап был предпосылкой для следующего этапа; это метод конституционной постепенности Жана Монне. Процесс денежной унификации, безусловно, имел экономическое измерение, но именно конституционный аспект имеет решающее значение. Каждый шаг, предпринятый в процессе валютной унификации, в соответствии с последовательной логикой обогащал конституционные инструменты, доступные для поддержки функционирования соглашений.

Важнейшая цель, которую преследовал Триффин в сотрудничестве с Монне, заключается в том, чтобы обеспечить координацию отдельных этапов. Историческая цель по Триффину состояла в создании мировой валюты; процесс европейской валютной унификации должен был стать этапом на пути к этому, положив начало общим правилам. Успех евро учит нас, как идти дальше.

Триффин понимал, что путь к мировой валюте требует создания региональных валютных зон в качестве промежуточных этапов.

Европа выглядела благоприятной территорией для создания региональной валюты, способной стать примером наднациональной валюты, и для разработки метода, который можно будет применять, с соответствующими изменениями, в других регионах мира и во всём мире.

Важность примера европейской единой валютной зоны определяется переходом от порядка, основанного на нации, к порядку, основанному на процессе федеративного объединения.

Альтернативное прочтение, удобное для технического анализа, идёт от корней к последующим событиям вплоть до актуальных валютных вопросов. На каждом этапе велись очень оживлённые академические и политико-экономические дебаты. На каждый тезис высказывались возражения. Возможность реализации всегда казалась чрезвычайно трудной, близкой к невозможности. Дебаты подогревались техническим анализом, который позволяет понимать отдельные аспекты, но упускает из виду суть обсуждаемого проекта.

Тот, кто вводит новшества, всегда встречает возражения, причём со ссылкой на лучшие традиции. Избегание второстепенных проблем и сохранение верности долгосрочному проекту ведёт не к показным успехам, а к награде, заключающейся в осознании вклада в проект исторической значимости.

Анализ этапов процесса денежной унификации требует понимания того, в чём заключались сильные стороны вариантов, гарантировавших развитие и решение назревших проблем. В этом смысле полезно проанализировать устав Европейского центрального банка, поскольку он представляет собой синтез характеристик, которые должна иметь федеральная валюта.

Новый международный валютный порядок

Рождение евро изменило международный валютный порядок, сделав евро наряду с долларом платёжной и международной резервной валютой. В послевоенный период эту роль, помимо доллара, играл фунт стерлингов, важность которого проистекала из прошлого. Однако значение фунта постепенно снижалась с исчезновением империи и серией антиисторических шагов Британии.

Сегодня в резервах центральных банков доля доллара снижается, а евро и золота увеличиваются. Последнее свидетельствует о факторе неопределённости.

Евро частично сбалансировал международный валютный порядок, но не поставил под сомнение его фундаментальные характеристики.

Международный валютный порядок начал подвергаться сомнению, когда Российская Федерация и Китай, благодаря своему собственному развитию, начали стремиться обеспечить собственным валютам международную роль. Международная роль китайской валюты является естественным следствием экономического развития страны, которая стала третьей мировой экономической державой, уступая только Соединённым Штатам и Европейскому союзу. В свою очередь, роль рубля на международном уровне может поддерживаться способностью Российской Федерации экспортировать стратегическое сырьё, прежде всего энергоресурсы.

Управление новым международным валютным порядком

Весной 2022 года Российская Федерация потребовала от европейских стран платить за экспорт нефти и газа в рублях, а не в долларах или евро. Это решение было истолковано как ответ на санкции, принятые против Российской Федерации. Такая интерпретация не учитывает тенденции, уже сложившиеся в мире задолго до начала спецоперации на Украине.

Проблема, которую необходимо решить, – это организация нового международного валютного порядка, сбалансированного и поддерживаемого максимально широким консенсусом. То же самое верно для всех международных институтов. Порядок, сложившийся после Второй мировой войны, постепенно ослабевал; эпоха закончилась, и теперь необходимо организовать новый порядок с новыми или должным образом обновлёнными международными институтами.

Формирование нового международного порядка займёт немало времени. Принятию решений должны предшествовать широкие дебаты. Некоторые фиксированные точки могут служить компасом для ориентации в этой фазе.

Новый международный валютный порядок является первой целью, которую необходимо преследовать. Он должен служить предпосылкой построения экономического порядка, основанного на мирной интеграции.

Текущий международный валютный порядок по существу основан на использовании валют, выпущенных наиболее развитыми странами – то есть США и странами Европейского союза. Налицо разрыв между интересами стран, выпускающих валюту, и международного сообщества.

Разрыв ещё больше в случае преобладания только одной валюты, доллара. Разрыв сохраняется, хотя и в меньшей степени, в случае использования большего количества резервных валют. Это так называемая дилемма Триффина.

Она описывает выбор, который должна сделать страна, валюта которой используется в качестве резервной, между двумя альтернативами: увеличить свой внешний долг, чтобы удовлетворить международный спрос на ликвидность, или отдать предпочтение балансу своих счетов с зарубежными странами, из-за чего международному сообществу будет не хватать необходимой ликвидности.

В системе, основанной в Бреттон-Вудсе, преобладала первая альтернатива, предоставляющая стране-эмитенту большую свободу манёвра в пользу внутренней политики. Это неотъемлемая асимметрия при использовании валюты страны в качестве международной валюты.

Для системы, задуманной таким образом, трудно обеспечить оптимальное управление международной ликвидностью; вероятны колебания между избытком и нехваткой ликвидности, что негативно сказывается на циклах международной экономики, главным образом в ущерб странам, которые не выпускают резервную валюту.

Чтобы избежать валютных и финансовых дисбалансов, возможны две фундаментальные альтернативы.

Во-первых, организация международной валютной системы, которая будет использовать несколько резервных валют, выпущенных странами с наибольшим экономическим потенциалом, преодолевая порядок, основанный на одной валюте, являющейся лидером системы.

Во-вторых, создание международной валюты, выпущенной мировым валютным органом; эта вторая альтернатива относится к проекту Кейнса по созданию «банкора» и первоначальному опыту специальных прав заимствования.

В обоих вариантах возникает необходимость, хотя и по-разному, организовать орган, способный управлять международной валютной системой.

Первая альтернатива опирается на появление со времён Бреттон-Вудса новых промышленно развитых стран, способных выпускать резервные валюты. Предполагается, что «пул» будет включать США, ЕС, Российскую Федерацию, Китай, Индию, Японию, а также другие страны, экономика которых в настоящее время расширяется. Это решение уменьшит существующую сегодня асимметрию между Соединёнными Штатами и странами, использующими доллар; асимметрия между странами-эмитентами и странами-пользователями сохранится, но в меньших масштабах. Однако для упорядоченного функционирования системы в этом случае будет необходимо создать международный денежно-кредитный орган, наделённый соответствующими полномочиями.

Второй вариант более амбициозен и опирается не только на теоретический вклад Кейнса, но и на опыт создания специальных прав заимствования. Идеи Кейнса искажала культура того времени, придававшая преобладающее значение централистской организации национальных государств. Банкор Кейнса был нацелен на утверждение централизованного мирового правительства, что выглядело явно преждевременным в 1944 году.

Всемирная федерация возникнет не ранее XXII века, а скорее всего, ещё позже.

Опыт специальных прав заимствования показывает, что процесс мировой валютной унификации реалистичен, если разбить его на последовательные этапы. Есть прецедент ЭКЮ, который затем привел к евро и рождению Европейского центрального банка. Развитие специальных прав заимствования в направлении международной валюты, а затем мировой валюты ставит конституционные проблемы, которые трудно определить. В случае с Европой Европейская валютная система начала формировать ядро Европейского центрального банка, которое затем утвердилось с рождением евро. Чтобы этот процесс повторился на международном уровне, нужно будет преодолеть серьёзные препятствия, связанные с государственным суверенитетом.

Действующим сегодня учреждением, которое могло бы претендовать на центральную роль, является Международный валютный фонд. Но он страдает от ограничений. С одной стороны, он обеспечивает преобладающую роль доллара. С другой стороны, он действует в основном как банк развития, лишь во вторую очередь соблюдая логику центральных банков. Банк международных расчётов обладает большим потенциалом для развития; в его органы управления могут попасть государства с наибольшим экономическим потенциалом. В текущих условиях развитие СПЗ требует создания частного рынка, как это произошло с ЭКЮ.

Проблема, которую необходимо решить, чтобы поддержать эволюцию СПЗ в валюту, которая будет сначала международной, а затем всемирной, заключается не в денежной корзине, из которой состоят сами СПЗ, а в управлении системой. Природа проблемы не экономическая, а конституционная.

У этого подхода есть преимущество перед проектом Кейнса. Кейнс думал о международных институтах на основе национальной модели, эволюция специальных прав заимствования требует федерального характера института управления валютой.

Новый международный цикл, которому суждено открыться, ставит аналогичные проблемы перед всеми международными институтами. Завершающийся цикл был основан на ведущей державе, новый цикл будет основан на движении нескольких ведущих стран к мировому федеративному порядку, с федеративными международными институтами.

Федеральная валюта, которая уважает субсидиарность

Опыт евро многому учит, в том числе и с точки зрения упомянутых выше альтернатив. С появлением евро и определением согласованного устава Европейского центрального банка утвердилась федеральная валюта, уважающая субсидиарность. Это революционная новинка Европейского валютного союза.

Чтобы перейти к новому международному валютному порядку, уважающему конституционные процессы, на которых основываются региональные федерации и международное управление, способному гарантировать сбалансированное развитие и консесусный порядок, необходимо утвердить ценности и правила федерализма и субсидиарности как на региональном, так и на международном уровне. Евро дал возможность убедиться, что это решение способно получить необходимое согласие.

Возможность создания демократического валютного порядка была встречена скептически во время создания Европейского валютного союза. Такой же скептицизм неминуем в отношении нового международного валютного порядка. Самая опасная альтернатива –капитуляция перед суверенитетом, война и напряжённость между наиболее могущественными государствами и их вассалами, денежные, финансовые и политические беспорядки. Выбор предстоит сделать не между оптимизмом и пессимизмом, а между реализмом и иллюзией, что самый сильный всегда будет самым сильным, между насилием и ценностями мира.

Евросоюз > Финансы, банки > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275294 Дарио Вело

Центральная Азия и борьба за советское наследство

Интеграция в рамках ЕАЭС или ЕАЭС+ позволит странам Центральной Азии обрести устойчивую и сильную общерегиональную позицию

АЛЕКСЕЙ МИХАЛЁВ

Доктор политических наук, доцент, директор Центра изучения политических трансформаций в Бурятском государственном университете им. Д. Банзарова (Улан-Удэ).

КУБАТБЕК РАХИМОВ

PhD в области экономики, исполнительный директор Общественного фонда «Аппликата – центр стратегических решений» (Бишкек).

Идея данной статьи возникла из размышлений над заявлением президента Таджикистана Эмомали Рахмона на саммите Совета глав государств СНГ в Астане в октябре 2022 года. Среди прочего он попросил не относиться к странам Центральной Азии как к бывшему СССР. В этом заявлении видится нечто большее, чем просто политическая риторика.

Это скорее попытка разорвать связь с path dependence (зависимостью от пути)[1], постоянно загоняющей отношения в регионе в рамки постсоветских связей. Следовательно, возникает вопрос, а есть ли выход за пределы такой траектории развития? О чём ещё следует сказать и что остаётся вне публичных заявлений политиков, но является самоочевидным?

В заголовок нашей статьи вынесено понятие «борьба за советское наследство». Это ключевой концепт для осмысления отношений в Центральной Азии. Означенная борьба представляет собой траекторию зависимого развития, при которой созданные в период существования СССР ресурсы и ценности определяют межгосударственные отношения и в XXI веке. Речь не только о крупных предприятиях или месторождениях природных ископаемых, но и о территориях и государственных границах, трансграничных реках и энергетических системах. Поскольку большинство из указанных ресурсов носят системообразующий характер, они напрямую влияют как на уровень неравенства, так и на политические амбиции отдельных лидеров. И борьба за изменение подобного положения вещей есть борьба за советское наследство.

Наследие советской цивилизации, особенно в сфере системообразующей инфраструктуры, составляет фундамент экономик региона, пусть даже стремительно дряхлеющий сегодня. Советское наследство – это инфраструктурные проекты, крупные индустриальные системы, языковое пространство, культурная общность, а также совокупность проблем, оставшихся со времён СССР, но во многом обострившихся из-за формирования новых государственных границ и различия экономических моделей развития уже независимых стран. Коммунальная инфраструктура в современных условиях стремительно деградирует, что приводит к масштабным техногенным авариям. Не менее сложной остаётся ситуация в отношении ирригации. Постоянная борьба за доступ к воде давно привлекает внимание мировой общественности. Зыбкий базис, доставшийся от прошлой эпохи, напоминает о необходимости реформ или амортизации. Только после того, как эта основа уйдёт в прошлое, можно будет перестать говорить на политическом языке, унаследованном от Советского Союза. Не вызывает сомнений, что это время близко, но пока наследство всё ещё оказывает непосредственное влияние на многие связи внутри региона.

Даже острота условно постколониальных дискуссий о недавнем прошлом является следствием зависимого развития.

Активно формируется фундамент нового регионального порядка. Новые экономические сферы, например, информационные технологии или связь, существуют вне полученной от СССР инфраструктуры. Но попытки её обновления предпринимаются и сегодня, в том числе при активном участии Всемирного банка. Наглядным примером является Рогунская ГЭС в Таджикистане, которая проектировалась ещё в 1976 г., но стала актуальной лишь в XXI веке. Разработка золоторудного месторождения Кумтор в Киргизии также полностью проработана в советское время, однако реально процесс запущен уже после распада СССР.

Схожий пример – проблема Аральского моря, доставшаяся Казахстану и Узбекистану по наследству от Советского Союза. По большому счёту, это целый комплекс экологических и политических вопросов, требующих решения в долгосрочной перспективе. Многие из них оказывают непосредственное влияние на характер межгосударственных отношений: от того, как они будут решены (или не решены), зависит будущее не только отдельных стран, но и всего региона в целом.

Итак, что же представляет собой это советское наследство, оказывающие влияние на развитие современной Центральной Азии? Мы попытаемся разобрать большинство значимых составляющих, включая некоторые сугубо символические факторы, которые стали такими, поскольку превратились в триггеры декларируемой деколонизации.

Наследие мегаиндустрии

Мегаиндустрия – сеть советских промышленных предприятий, создававшихся или проектировавшихся усилиями целой страны с планами включения их в систему общесоюзных экономических связей[2]. Многие из таких проектов сегодня стали памятниками ушедшей эпохи. Некоторые реализованы уже в рамках независимых государств, формируют значительную часть их ВВП, но несут в себе многочисленные социально-политические вызовы.

Планы на ренту с экспорта природных ресурсов как основы национального благосостояния были общей чертой для экономик большинства государств Центральной Азии постсоветского периода. Хотя необходимость привлекать иностранных инвесторов вынуждала их искать баланс между ресурсным национализмом и интересами транснационального бизнеса. Этот парадокс и приводит к появлению проблем.

Примером может служить золоторудное месторождение Кумтор в Киргизии. Оно было открыто в 1978 г., и только спустя десятилетие появилось обоснование целесообразности добычи здесь золота. Но разработка Кумтора началась уже в независимой Киргизии, при поддержке иностранных инвесторов. Несомненно, без их участия освоение в начале 1990-х гг. такого крупного высокогорного месторождения было бы невозможно. Тем не менее вопрос о национализации предприятия не терял актуальности и оставался в центре всеобщего внимания на протяжении почти всего постсоветского периода. Месторождение Кумтор геополитически значимо и для Центральной Азии, и в более крупном масштабе[3]. Речь не только о прямой связи объёмов добычи и котировок золота на мировых биржах. Основным иностранным инвестором в Кумторе в течение многих лет была влиятельная в Азии корпорация Centerra Gold – в разное время она осуществляла проекты на огромном пространстве от Турции до Монголии. В Кумторе компания контролировала почти 70 процентов прибыли, будучи одним из ключевых бенефициаров. Всё изменилось в 2022 г., когда предприятия-разработчики полностью перешли в собственность Киргизии. Centerra Gold ушла, но это не значит, что иностранные инвесторы потеряны. Месторождение всё ещё перспективно, а стабильно растущий интерес КНР и РФ к экономике Киргизии в современных условиях выводит местные предприятия на совершенно новый уровень отношений.

Не менее показательной является ситуация в металлургической отрасли Узбекистана, претендующего на статус регионального лидера. Предприятия, основанные после Второй мировой войны, сейчас модернизированы и обеспечивают стране статус лидера. Только по объёмам добычи золота Узбекистан занимает седьмое место в мире, а по урану – пятое. Месторождение урана в районе города Учкудук, разрабатывающееся Навоийским комбинатом, тесно связано с рынками США, КНР, Индии и Франции. Государство на протяжении всего постсоветского периода неизменно обладает высокой долей собственности в добывающей отрасли (по сравнению с другими странами региона).

Рогунская ГЭС в Таджикистане и освоение газовых месторождений в Туркмении иллюстрируют те же процессы. Да, строительство газопровода из Туркмении в КНР, того, что проходит через Узбекистан и Казахстан, – позитивный пример постсоветского сотрудничества. Но этот проект уходит корнями в эпоху хозяйственных связей между среднеазиатскими республиками СССР[4]. Хотя стоит оговориться, что период независимости стал эпохой path creation (создания собственного пути)[5] для целого ряда индустриальных проектов, которые в силу ряда обстоятельств просто не могли быть реализованы в СССР. Уход от громоздкой системы советского планирования открыл независимым государствам новые возможности для развития индустриальных объектов другого типа – с участием иностранных инвесторов, но основанных на советских геологических и технических разработках.

Так современная геоэкономическая ситуация в Центральной Азии превратилась в сложный комплекс трёх взаимозависимых факторов: советского наследия, иностранных инвестиций и ресурсного национализма.

Последний упомянутый нами фактор – не просто дань популизму, скорее он – часть наследия советской эпохи с соответствующим представлением о справедливости распределения природных богатств.

Борьба правительств государств Центральной Азии за национальный контроль над месторождениями природных ископаемых должна привести к консолидации усилий на уровне всего региона. Попытка выступать «единым фронтом» может обеспечить благоприятные экономические условия. Но с момента распада СССР эти страны постоянно сталкиваются, и в возникающие политические противоречия вмешиваются внешние акторы: Москва, Анкара, Пекин и Вашингтон[6].

Ресурсный национализм

XXI век характеризуется глобальным подъёмом ресурсного национализма, страны Центральной Азии – не исключение[7]. Но идея того, что монопольным бенефициаром всех природных богатств на территории одного государства может быть только народ этого государства, имеет советские корни. Так называемая «природная рента», или выплаты всем гражданам государства из средств прибыли добывающего сектора, несомненно, явление более современное.

Как уже отмечалось ранее, понятие ресурсного национализма берёт начало в конституциях союзных республик СССР, в которых был закреплён тезис о том, что природные богатства принадлежат государству. Статья 11 Конституции Киргизской ССР гласила: «В исключительной собственности государства находятся земля, её недра, воды и леса» (при этом первая статья объявляет характер самого государства социалистическим и общенародным)[8]. Аналогичные формулировки можно встретить также в одиннадцатых статьях конституций Узбекской ССР, Казахской ССР, Туркменской ССР, Таджикской ССР.

На современном этапе термин «национализированный» означает «переданный в государственную собственность». В статье 14 Конституции современной Туркмении отмечается: «Земля и недра, воды, растительный и животный мир, а также другие природные богатства являются общенациональным богатством Туркменистана, охраняются государством и подлежат рациональному использованию»[9]. Данная идея не исключает предоставления концессий иностранным инвесторам, однако право собственности остаётся за государством. Схожие положения можно найти почти во всех конституциях постсоветских государств Центральной Азии, все они, в сущности, отсылают к статье 11 основных законов союзных республик[10].

При этом едва ли не единственным примером относительно успешной выплаты природной ренты стала Монголия. Эта страна, в прошлом часть социалистического лагеря, в постсоветский период столкнулась с теми же корпорациями, что и Киргизия, в том числе с Centerra Gold. Хотя по большому счёту монгольский опыт – предмет отдельного разговора. Там сложилась своя ситуация, на которую повлияли особые факторы, но с рассмотренными нами выше примерами и её объединяют те же формулировки прав собственности на ресурсы, присутствующие в конституции эпохи социализма.

По сути советское право и пропаганда заложили основы представлений о том, какое распределение природных недр является справедливым. Говоря о советском path dependence, мы прежде всего ориентируемся на этот опыт. Популистские риторики о национальном богатстве с отсылкой к опыту ближневосточных государств – не более чем рецепция советского права, переосмысленного на основе опыта арабских нефтедобывающих стран. В этом контексте формируется интересная взаимосвязь между национальной идентичностью и недрами земли, на которой эта нация существует.

Эпитеты «народное богатство» и «основа будущего» – категории политического и исторического оптимизма, характерные для Центральной Азии, и они тесно связаны с риториками ресурсного национализма.

Последний является вполне измеряемым явлением. В частности, Verisk Maplecroft формирует рейтинги стран по риску развития ресурсного национализма. Казахстан и Таджикистан имеют в них традиционно низкий индекс[11]. И это позволяет глобальным игрокам влиять на экономическую ситуацию, а с точки зрения соседних стран Центральной Азии – «вмешиваться во внутренние дела государства». Например, в 2022 г. Всемирный банк рекомендовал Таджикистану снизить государственные затраты на строительство Рогунской ГЭС и увеличить частное финансирование, мотивируя это накоплением государственного долга и опасностью проблем его выплат[12].

Характеризуя ситуацию в Казахстане, востоковед Александр Кадырбаев отмечает: «Особенности приватизации нефтегазовой отрасли в Казахстане привели к тому, что правительство оказалось не в состоянии проводить последовательную политику, отстаивающую национальные интересы перед иностранными инвесторами, способствующую полной загрузке отечественных нефтеперерабатывающих заводов и обеспечивающую сбор налогов с нефтяных компаний в полном объёме»[13].

Переход к новым экономическим реалиям в 1990-е гг. опирался на вполне конкретную ресурсную базу и индустриальную основу. На первом этапе важно было переосмыслить этот багаж как не советский, а национальный, однако делалось это с опорой на советский язык национальной политики. В результате к началу XXI века стремительно распространяющийся ресурсный национализм получил гибридные черты, с одной стороны, периферийного капитализма, а с другой – совершенно советские установки о справедливом распределении социальных благ. Хотя нужно оговориться, что периферийный капитализм почти повсеместно сочетается с популярностью левых идей, которые в Центральной Азии имеют собственные традиции.

Именно поэтому мы говорим о ресурсном национализме в данном регионе как о некоем path dependence, берущем начало из позднесоветской эпохи. Кроме того, борьба за советское наследство идеологически связана с двумя полярными идеологическими установками. Одна из них, в частности в Таджикистане, ориентирована на сотрудничество с глобальными финансовыми институтами в развитии мегаиндустриальных проектов советской эпохи. Другая идеология (в мягкой форме – в Киргизии и более радикально – в Монголии) настаивает на исключительном праве народа страны на собственность или преференции с ресурсодобывающей промышленности.

* * *

Центральная Азия в современной риторике политических лидеров постепенно выходит из диапазона шаблонных оценок, привычных для постсоветского пространства. Но процесс это достаточно длительный, и в его основе отнюдь не преодоление великодержавного мышления. Он находится в плоскости экономических связей, национальных интересов и транснациональных амбиций. Все переменные напрямую обусловлены тем, что мы называем борьбой за советское наследство: конкуренция за передел сфер влияния, за доступ к ресурсам, за возможности их экспорта в определённых направлениях и за сценарии политической интеграции. А ещё – схватка за осмысление общего прошлого, которое активно используется как инструмент конкуренции за доступ всё к тем же месторождениям природных ископаемых.

Выход из этой ситуации возможен при условии интеграции в рамках ЕАЭС или в формате ЕАЭС+. Это позволит странам Центральной Азии обрести устойчивую и сильную общерегиональную позицию, которая напрямую повлияет на отношения с иностранными инвесторами и координацию спроса и предложения на рынках. На осознание этой объективной необходимости требуется время. Сейчас лишь ресурсный национализм выступает как более или менее популярная программа противодействия хищнической эксплуатации месторождений ресурсов и инфраструктуры по их экспорту со стороны транснациональных компаний.

Другим важным аспектом советского наследия стали память и идентичность, прямо или опосредованно связанные с советскими представлениями, что природные богатства должны принадлежать народу. Возможно, именно это и является самой важной частью советского наследия, от которого так стремятся избавиться сторонники идеи деколонизации советского прошлого. Эгалитарная сторона советского проекта сегодня оказалась вне политических заявлений или попыток переосмысления не только общего прошлого, но и общественных ценностей.

Данный дискурс прямо предопределяет влияние на политические системы стран Центральной Азии. За годы их самостоятельного существования, вне зависимости от степени авторитарности или демократичности режимов, под влиянием богатых ресурсов, а также советского наследия сформировались политические институты, идеологемы и соответствующие подходы к управлению, которые проецируются в систему властных структур. Яркий пример – Киргизия, где открытая политическая борьба партий отражается в политических программах и предвыборной риторике, а формирование правительств по партийному принципу, создание соответствующих парламентских фракций недвусмысленно показывают вес и значение тех или иных комитетов, министерств и ведомств.

Борьба за советское наследство продолжается, поскольку созданные в рамках советской цивилизации индустриальная база и инфраструктура ещё долго будут вызывать интерес у мировых держав и транснациональных корпораций. Именно поэтому возникают отсылки и к общему прошлому, и к основной точке невозврата – к распаду СССР. Появление качественно новых отношений возможно в случае или окончательного перераспределения сфер влияния, или возникновения экономик совершенно иного типа, не основанных на экспорте природных ресурсов.

Всё вышесказанное не является проблемой исключительно центральноазиатских стран. Во многом это прямо влияет на саму рефлексию России как правопреемницы СССР и советского наследия в целом. Теоретически можно ставить вопрос не только об отношении к советскому наследию во внутрироссийском дискурсе, но и о проекции сегодняшней Российской Федерации на то же наследие уже в новых независимых государствах, бывших частью СССР. Это особенно важно в новой геополитической картине мира, активная фаза формирования которой началась в конце зимы 2022 года.

Золото, пресная вода, уран, газ – все? это востребовано настолько, что уровень конкуренции за них в перспективе будет только расти. Географическая близость крупных потребителей, Китая и Индия, также будет сказываться на характере соперничества. В сущности, борьба за советское наследство – противостояние за контурыновой геоэкономики Азии.

СНОСКИ

[1] Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Фонд экономической книги «Начала», 1997. 190 с.

[2] Iwasaki I. Industrial structure and regional development in Central Asia: A microdata analysis on spatial allocation of industry // Central Asia Survey. 2000. Vol. 19. No. 1. P. 157-183.

[3] Fumagalli M. The Kumtor Gold Mine and the Rise of Resource Nationalism in Kyrgyzstan // Central Asia Economic Papers. 2015. № 16. P. 2-10.

[4] Iwasaki I. Industrial structure and regional development in Central Asia: A microdata analysis on spatial allocation of industry // Central Asia Survey. 2000. Vol. 19. No. 1. P. 157-183.

[5] Garud R., Kumaraswamy A., Karnoe P. Path Dependence or Path Creation? // Journal of Management Studies. 2010. Vol. 47. No. 4. P. 760–774.

[6] Бордачев Т.В. Большая игра с позитивной суммой // Россия в глобальной политике. 2016. Т. 14. № 4. С. 73-82.

[7] Шмат В. Ресурсный национализм: уроки третьего мира // Мировая экономика и международные отношения. 2015. №1. С. 28–39.

[8] Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик; Конституции (Основные Законы) Союзных Советских Социалистических Республик. Москва: Известия Советов народных депутатов СССР, 1985. С. 524.

[9] Конституция Туркменистана // online.zakon.kz. URL: https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=31337929&doc_id2=31337929#pos=5;-98&pos2=16;-74 (дата обращения: 13.12.2022).

[10] Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик; Конституции (Основные Законы) Союзных Советских Социалистических Республик. Москва: Известия Советов народных депутатов СССР, 1985.

[11] Who we are // Verisk. URL: https://www.maplecroft.com/about-us/who-we-are/ (дата обращения: 13.12.2022).

[12] Таджикистан. Обзор государственных расходов. Стратегические вопросы среднесрочной повестки реформ (Р172237). Июнь 2022. Вашингтон: Группа Всемирного банка, 2022. С. XV.

[13] Кадырбаев А. Страны Центральной Азии в постсоветский период // Системный мониторинг глобальных и региональных рисков. Ежегодник. Том. 15. 2014. Волгоград: Учитель. С.200.

Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275293 Алексей Михалев, Кубатбек Рахимов

01.01.2023

Предвидеть «лебедя», заметить «носорога»

Си Цзиньпин готовит Китай к новому походу

АЛЕКСАНДР ЛОМАНОВ

Доктор исторических наук, профессор РАН, руководитель Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН.

В конце ноября 2022 г. по китайским городам и университетским кампусам прокатились демонстрации с требованиями отмены жёстких антикоронавирусных ограничений под лозунгами демократии, власти закона, свободы слова. Прозвучали требования отставки Си Цзиньпина. Эти события стали вдвойне неожиданными на фоне благоприятных для китайского лидера итогов состоявшегося в октябре ХХ съезда КПК.

Нынешнее китайское руководство трудно упрекнуть в расслабленной самонадеянности. Доклад ЦК на партийном форуме не скрывал тревогу о будущем. Си Цзиньпин призвал КПК как следует подготовиться к испытаниям. Он пояснил, что в развитии страны стратегические шансы, риски и вызовы соседствуют друг с другом, неопределённых и труднопредсказуемых факторов становится всё больше, а «чёрные лебеди» и «серые носороги» могут появиться в любой момент.

Несмотря на склонность китайского лидера к использованию образов из национальной традиции, метафоры зловещих происшествий он позаимствовал из западного обихода. Неожиданные события с серьёзными последствиями «чёрными лебедями» назвал Нассим Талеб. Весьма вероятную, но всеми игнорируемую угрозу – «серого носорога» – описала Мишель Укер.

Си Цзиньпин потребовал заранее предвидеть появление «лебедей» и своевременно замечать находящегося поблизости «носорога».

Протестный «лебедь» объявился через месяц после завершения работы съезда. Волна демонстраций стала для властей неприятным сюрпризом. Несколько лет руководство КПК с гордостью заявляло о превосходстве китайской системы над западными демократиями в сохранении жизни людей в период эпидемии. В этих рассуждениях не было фальши. Если бы Китай пошёл по западному пути половинчатых краткосрочных мер, число погибших от коронавируса могло превысить четыре миллиона человек. Благодаря жёстким ограничениям с начала 2020 г. до конца осени 2022 г. жертв эпидемии в КНР было менее шести тысяч.

Однако успешная политика стала порождать всё больше побочных эффектов. Люди устали от локдаунов, но их страшит угроза неконтролируемой волны эпидемии. Поспешная отмена ограничений неминуемо спровоцирует подобную вспышку, перегрузит систему здравоохранения и вызовет скачок смертности. Бездумное принятие властями требований демонстрантов могло породить общенациональный кризис, и заодно – похоронить имидж КПК как ответственной политической силы, ставящей спасение жизней выше всех прочих целей, включая экономический рост.

За несколько дней волну недовольства удалось погасить. В 2023 г. китайское руководство, скорее всего, найдёт путь плавного и относительного безболезненного выхода из «нулевой терпимости» к вирусу. Однако история неожиданных протестов ноября 2022 г. напомнила о возможности внезапных поворотов в развитии Китая. Антиправительственные выступления молодёжи пробудили дремлющий призрак «цветной революции», способной дестабилизировать страну и затормозить экономический рост.

Лидер и система

Превентивным ответом на угрозу нестабильности стала консолидация власти в первое десятилетие правления Си Цзиньпина. Он убедил партийную элиту поддержать продление его полномочий на третий срок, которого не было у его предшественников на посту генерального секретаря ЦК КПК – Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао. Изменение пятилетнего политического цикла представляется маловероятным. Это означает, что Си Цзиньпин остаётся во главе КПК как минимум до 2027-го, а может быть, и до 2032 года. В июне 2033-го Си Цзиньпину должно исполниться 80 лет, то есть столько же, сколько в ноябре 2022-го стукнуло президенту США Байдену, которому после этого предстоит править глобальной сверхдержавой ещё два года.

Главная интрига в том, что итоги ХХ съезда не прояснили вопрос с выбором политического преемника. Если такая фигура возникнет в 2027 г. на XXI съезде КПК, это будет сигнал о подготовке к плановой передаче власти в 2032 г. на XXII съезде. Не исключено, что китайский лидер сознательно откажется от такого сценария, желая как можно дольше сохранить за собой роль бесспорного «ядра» правящей партии.

Зарубежные эксперты риторически вопрошают о том, что будет с Китаем, если собравший все полномочия в своих руках Си Цзиньпин вдруг утратит способность управлять страной. Однако куда больше, чем его здоровье и долголетие, их тревожит инерционная устойчивость китайской системы власти, позволяющая «плохому лидеру» длительное время оставаться у руля. Джуд Бланшетт признаёт, что внутри высшего эшелона китайской политической элиты не осталось политических сил, способных отправить Си Цзиньпина в отставку или поставить его правление в жёсткие рамки. «Это уже не Китай 1980-х, 1990-х или начала 2000-х. Старые способы концептуализации китайской политики более не преобладают. Противостоящие фракции не будут ограничивать Си. Чрезмерно расхваленные, но редко встречающиеся реформаторы не придут спасать экономическую политику»[1].

Глядя на сформированный в октябре 2022 г. Постоянный комитет Политбюро (ПК ПБ) ЦК КПК 20-го созыва, состоящий из единомышленников и соратников Си Цзиньпина, иностранные аналитики с ностальгией вспоминают эпоху Ху Цзиньтао. Тогда внутри ПК ПБ можно было заметить противоборство «комсомольской» и «шанхайской» групп. Предполагается, что политический раздрай заставлял генсека балансировать и договариваться, не давая принимать волюнтаристские решения. При Ху Цзиньтао страна жила комфортно и спокойно, понемножку впадая в состояние застоя с китайской спецификой. Отношения с Западом были неплохими, и потому низкая готовность страны к ухудшению внешних условий развития не вызывала серьёзного беспокойства.

Гипотетически, если бы на роль преемника Ху Цзиньтао в конце первого десятилетия нашего века продвинули Ли Кэцяна, а не Си Цзиньпина, это могло бы обеспечить сохранение старого курса. В реальной жизни в рамках «тандема» Ли Кэцян занял пост премьера. В первые годы пребывания на этом посту зарубежные эксперты приписывали ему особенную стратегию экономических реформ – «ликономику». Со временем Си Цзиньпин взял разработку политики преобразований в свои руки, после чего премьер Ли Кэцян превратился в техническую фигуру, воплощающую в жизнь предначертания партийного лидера.

В фантастическом сценарии политического переворота в Китае в начале весны 2022 г. в преддверии ХХ съезда КПК, который сочинил отставной британский дипломат Роджер Гарсайд, Ли Кэцян становится во главе заговора против Си Цзиньпина[2]. Узнав новость о блокировании американской комиссией по ценным бумагам торговли китайскими акциями, премьер с ужасом осознаёт тяжесть экономических последствий и неспособность Китая выдержать столкновение с сильнейшей державой мира. Вдохновляясь примером Бориса Ельцина, понявшего необходимость одновременного проведения экономических и политических реформ, Ли Кэцян подговаривает единомышленников отправить Си Цзиньпина в отставку. В воображаемой конфигурации новой власти Ли Кэцян стал генсеком ЦК КПК, его союзник Ван Цишань занял пост председателя КНР, Ван Ян уселся в освободившееся кресло премьера[3]. После этого соратники уполномочили Ли Кэцяна проинформировать президента США о том, что Политбюро приняло решение о крупномасштабных конституционных и политических реформах.

В этой политической сказке более всего поражает уверенность западного автора в том, что новые лидеры Китая должны начать свой путь с капитуляции перед Соединёнными Штатами. Прежние рассуждения о неустанной схватке между «реформаторами» и «консерваторами» внутри китайского руководства стали делом прошлого. Элита прекрасно понимает, что без продолжения преобразований Китай обречён на экономическое торможение и хроническое отставание от лидеров современного мира. Однако поиск противоречий между сторонниками сотрудничества с Западом и приверженцами «китайского пути» также представляется тщетным.

Китайские элиты привыкли дружить с США, но они не готовы жертвовать ради этого национальными интересами.

Десять лет Си Цзиньпин занимался сплочением элиты вокруг долгосрочных целей развития. Перспективы политической либерализации исчезли с горизонта обозримого будущего, тогда как влияние официальной идеологии КПК на жизнь общества заметно возросло. Отсутствие фракций и группировок в новом составе ПК ПБ отражает объективный запрос на создание вокруг китайского лидера сплочённой команды ради максимально быстрого и эффективного принятия решений.

От кризиса к демократии

Перспектива демократизации Китая давно волнует зарубежных экспертов. В опубликованной два десятилетия назад книге «Демократическое будущее Китая» Брюс Джилли вдохновлялся опытом распада СССР и перемен в Восточной Европе, предрекая разрастание общественного недовольства при поддержке либеральных интеллектуалов. Ему виделось «быстрое движение к демократии под предводительством элиты, вызванное умеренным народным протестом, связанным с экономическим или политическим кризисом»[4]. Наступление перемен он ожидал не позднее 2020 г., в крайнем случае – на несколько лет позже.

Облик демократического Китая получился жалким и слабым. Пережившая трансформацию страна погружена в свои проблемы, растёт сепаратистское движение в Тибете и Синьцзяне. Власти вынуждены пойти на «договорняк» с Тайванем, условившись с администрацией в Тайбэе о том, что она воздержится от немедленного провозглашения независимости в обмен на последующее признание автономии острова и отказ от военных угроз (по образцу договорённости Бориса Ельцина в 1991 г. о поддержке независимости балтийских республик за их помощь в борьбе с «антидемократическим» Горбачёвым). Китай переходит к рыхлому «новому федерализму» и надолго теряет мировое влияние. Однако в долгосрочной перспективе, по мнению Джилли, в качестве «надёжной и стабильной демократии» Китай превращается в верного союзника США, после чего пребывание американских вооружённых сил в Азии становится излишним.

Проведённая в начале нашего века аналогия демократического Китая с ослабленной присмиревшей Россией выглядит теперь как грозное предупреждение. Вероятность того, что униженный посткоммунистический Китай вернётся на мировую сцену злым и недовольным своей участью, намного выше, чем шанс на счастливый китайско-американский альянс в отдалённом будущем. Нет оснований надеяться на то, что китайская элита возглавит усилия по демонтажу системы, обрекая страну на длительный период внутренних неурядиц. Об этом ещё можно было порассуждать в первые годы правления Ху Цзиньтао. Проведённая Си Цзиньпином централизация власти делает подобный сценарий практически невероятным.

Прежде ожидания демократизации Китая были связаны с неуклонным ослаблением влияния КПК и внутренним разложением партии. После прихода к власти Си Цзиньпина на фоне очевидного и признанного властями в первой половине 2010-х наступления «новой нормальности» замедленного роста, за рубежом увидели в экономическом торможении скрытый драйвер политической трансформации. Ведь нечто подобное произошло в Южной Корее и на Тайване, когда после исчерпания «экономического чуда» авторитарные режимы переходили к демократическому правлению. Этот сценарий исходит из того, что КПК начнёт политические реформы, испугавшись народного недовольства замедлением экономики.

Китаю нужен экономический рост. Однако в условиях ужесточения соперничества с Западом негативное влияние на экономику иностранных санкций и протекционистских мер всё более заметно перевешивает издержки сохранения однопартийной системы. Южная Корея и Тайвань могли экспериментировать с политическими преобразованиями, находясь в 1980-е гг. в западном лагере под защитой США. Китайская попытка демократизации в современной ситуации может оказаться очень опасной, если будет воспринята западными оппонентами как признак слабости и приглашение к наращиванию давления ради полного уничтожения власти КПК. В этом случае китайской экономике вместо демократического расцвета будет грозить санкционный крах.

В рамках стабильного развития Китай может выбирать разные траектории движения. Авторитетный исследователь Дэвид Шамбо предположил, что при Си Цзиньпине руководство КПК оказалось на развилке четырёх путей. Реальными альтернативами выступают благоприятный для реформ «мягкий авторитаризм» с ослабленным контролем в стиле правления Ху Цзиньтао и «жёсткий авторитаризм» Си Цзиньпина, якобы грозящий привести Китай к экономической стагнации и росту социальной напряжённости. Крайние, и потому менее вероятные варианты – это «новый тоталитаризм», подобный тому, что воцарился в КНР в 1989—1992 гг. после событий на площади Тяньаньмэнь, либо «полудемократия» сингапурского образца. Предполагается, что забота об экономическом развитии и добрых отношениях со странами Азии и западным миром будет подталкивать Пекин к «мягкому авторитаризму» и далее – к «полудемократии»[5].

Желание увлечь Китай примером процветающего города-государства Сингапур напоминает о былых попытках вдохновить Россию образом маленького европейского государства – с чистенькими улицами, щедрыми социальными пособиями и полным отсутствием внешнеполитических амбиций. Чтобы воспринять эту идею всерьёз, надо полностью забыть, что эти очаровательные «малыши» опираются на системы военно-политических альянсов с участием крупных стран.

Россия и Китай как огромные суверенные державы вынуждены заботиться о себе самостоятельно.

Опыт отношений постсоветской России с Западом наглядно убедил китайские элиты в том, что отказ от старых институтов и переход к демократической модели не поможет созданию прочных и стабильных связей. После возвращения Запада к политике сдерживания Китая вероятность добровольной политической трансформации власти КПК ради обретения внешних экономических и дипломатических дивидендов снизилась до нуля. Запад с увлечением пытается изменить поведение КНР путём нанесения ущерба её экономике, что в перспективе может плохо повлиять на внутреннюю стабильность. Ответом становятся усилия Пекина по снижению зависимости от Запада. На ХХ съезде Си Цзиньпин неоднократно вспоминал про «дух борьбы», призывая активно защищать благоприятные условия национального развития.

Марксизм для них азы

Западные эксперты всё чаще обращаются к официальной идеологии КПК для того, чтобы представить соперничество с Китаем как экзистенциальный конфликт идей и ценностей, в котором нет места для компромиссов. Призыв к «осовремениванию и китаизации марксизма» занял на съезде КПК очень заметное место. Подобный поворот удивил зарубежных мейнстримных аналитиков, ожидавших плавного и необратимого размывания идеологии КПК. Возлагая ответственность за шаги в «неправильном» направлении лично на Си Цзиньпина, исследователи пророчат Китаю серьёзные экономические проблемы.

Кевин Радд (пожалуй, самый знающий китаевед среди отставных западных политиков) полагает, что увлечение марксизмом приведёт к расширению власти КПК над частным бизнесом, повысит роль государства в экономике и разработке промышленной политики, активизирует попытки добиться «всеобщей зажиточности» через перераспределение доходов. После этого в Китае замедлится экономический рост, бизнес станет робким и запуганным, иностранные инвесторы потеряют интерес к стране[6].

Желание измерить китайский марксизм аршином идеологии КПСС брежневской эпохи ведёт к неудаче вслед за попытками предложить Китаю светлое демократическое будущее по образу и подобию постсоветской России. Си Цзиньпин ограничил аппетиты интернет-гигантов не во имя уничтожения частной собственности, а для создания благоприятных условий развития придушенного монополистами мелкого и среднего бизнеса. Государство видит потенциал частного бизнеса и не стремится к его национализации. Идеологические поиски Си Цзиньпина направлены на консолидацию партии и общественного сознания, их влияние на экономику не следует преувеличивать. Китайский лидер не является твердокаменным сторонником «марксистско-ленинской ортодоксии» в её советском понимании. Однако в период его правления действительно не следует ожидать «мирной либерализации» политики и экономики, о чём предупреждает Радд.

Истолкование современной идеологии КПК как переиздания советского ленинизма и даже сталинизма пропитано политической фальшью. Исследовательская гипотеза перерастает в обоснование призывов в адрес США и Запада в целом готовиться к бескомпромиссной идеологической битве с Китаем. Обращение к цитатам Си Цзиньпина десятилетней давности о провале идеологической работы как главной причине краха власти КПСС ныне даёт повод заявить о необходимости покончить с «зависимостью» Запада от Китая, создать под руководством США при поддержке Австралии, Японии и Тайваня «неоспоримое и отлично координируемое военное присутствие в западной части Тихого океана», сдержать вступившего во второе десятилетие пребывания у власти «диктатора Китая»[7].

Нарастающие усилия по демонизации китайского лидера уводят перспективу сближения Китая и Запада за горизонты нынешнего десятилетия.

Нагнетание конфронтации не побудит Си Цзиньпина стать либералом. Напротив, всё больше возрастает вероятность того, что его преемник в 2030-е гг. сохранит приверженность китайскому марксизму как краеугольному камню идеологии КПК. Попытка Запада включить в повестку дня сдерживания Китая «войну идей» существенно ограничивает и без того сжавшееся пространство открытого и равноправного диалога об идеалах и ценностях. Тем временем осуществление в ближайшее десятилетие курса Си Цзиньпина на слияние марксизма с лучшим наследием традиционной китайской культуры будет порождать уникальный синтез, содержание которого станет практически невозможно сопоставлять с советским марксизмом ХХ столетия.

Иностранные комментаторы привыкли обзывать Си Цзиньпина «новым Мао Цзэдуном», последователем Ленина и Сталина. Важно не делать на этой основе поспешный вывод о том, что в конце нынешнего десятилетия страна станет похожей на КНР эпохи 1960—70-х гг. – либо на послевоенный СССР. Социальная структура китайского общества глубоко изменилась, она стала многослойной и разнородной. Воспроизвести старую политическую надстройку на новом базисе рыночной экономики невозможно.

Наиболее вероятен сценарий сохранения и укрепления власти КПК в рамках модели сочетания частной и государственной экономики. Если воспринимать политику «всеобщей зажиточности» как завуалированный призыв «экспроприировать экспроприаторов», Китай и вправду рискует вернуться к пресловутой «железной миске риса», то есть поголовной уравниловке. Однако китайская элита прекрасно понимает этот риск и продолжает поиск сбалансированного пути, позволяющего сгладить возникшее за десятилетия реформ имущественное расслоение без нанесения ущерба частному бизнесу. Распространение в китайском обществе идеологии пассивного иждивенчества остановит экономический рост бесповоротно и навсегда. Поэтому любые попытки китайских властей осчастливить народ «всеобщей зажиточностью» принципиально исключают копирование западной политики широкой раздачи социальных пособий.

Во второе десятилетие правления Си Цзиньпина приоритетом станет цель вывести к 2035 г. показатель ВВП на душу населения на уровень среднеразвитых стран. По мнению экспертов, эта планка соответствует примерно 25—30 тыс. долларов в год. Вызванное коронавирусными ограничениями торможение роста в 2022 г. напомнило о том, что без динамичного развития Китай не осуществит задуманное. Необходимо обеспечить устойчивый долгосрочный рост на уровне не менее 5% в год. Можно с уверенностью предположить, что после эпидемических неурядиц 2020—2022 гг. китайские власти вновь используют хорошо освоенные за годы реформ инструменты финансового стимулирования. О возвращении к оставленным в прошлом рычагам директивного экономического планирования и административного принуждения речь не идёт.

Могущество и суверенитет

Попытка Си Цзиньпина предложить США в конце правления Барака Обамы равноправные отношения между двумя крупными державами, основанные на общей выгоде и взаимном уважении, оказалась безуспешной. При Дональде Трампе отношения в сфере экономики обрели откровенно конфронтационный характер. При Джозефе Байдене соперничество выплеснулось в политику и идеологию. Шансы на договорённость Си Цзиньпина с преемником Байдена невелики. По мере быстрого убывания взаимного доверия между Пекином и Вашингтоном заметно снижается готовность сторон к уступкам и выполнению обещаний.

Достижением 2020-х гг. могло бы стать создание согласованных ограничительных рамок для нарастающего соперничества, способных не допустить перерастания двусторонних противоречий в полномасштабный военный конфликт. Китай не готов капитулировать перед Соединёнными Штатами в том числе из-за уверенности в достоинствах китайской системы, обеспечившей стране долгосрочный экономический рост. Понимание этого станет всё сильнее толкать оппонента к искушению спровоцировать в КНР экономический кризис и загнать её в тупик социального развития. Очевидно, что Китай будет всеми силами сопротивляться осуществлению подобных планов. Мобилизация политической воли и экономических ресурсов внутри Китая не только повысит устойчивость китайского общества к возможным потрясениям, но и усилит взаимное отчуждение между КНР и США. Китайская политика 2030-х гг. после Си Цзиньпина может обрести оттенки «оттепели» и ослабления «жёсткого авторитаризма». Однако ностальгия по дружбе и сотрудничеству с американцами к тому времени уже окажется в значительной степени вытеснена опытом ожесточённого соперничества в 2020-е годы.

Китайским ответом на западную политику «расстыковки» стал курс на укрепление научно-технологической и производственной самодостаточности. Проводить эту политику в условиях смены модели роста на фоне исчерпания ресурсов дешёвой рабочей силы и доступного сырья будет нелегко. В обстоятельствах глобальной открытой экономики эти производства наверняка сочли бы избыточными и убыточными – собственно, поэтому в прежние годы с их созданием не торопились. Однако в условиях санкций и разрыва производственных цепочек их появление становится для Китая необходимым требованием защиты суверенитета.

Угроза западного шантажа в технологической сфере была тем самым «серым носорогом», которого в условиях глобализации перестали замечать.

Китайские лидеры строили планы производственной модернизации, рассчитывая прежде всего на расширение доли на внешних рынках, а не на импортозамещение. Создание недостающих производств на собственной базе избавит Пекин от угрозы западного технологического шантажа. К концу 2020-х КНР имеет шанс сконструировать материальную подпорку для многополярного мира, получив возможность обеспечивать союзников полным спектром современной техники (включая гражданские самолёты) и средств производства (включая литографическое оборудование для микрочипов). Вероятно, по мере появления этих технологий у Китая Запад начнёт снимать ставшие бессмысленными санкции – точнее, постоянно «переносить» их в сферы, ещё не освоенные китайскими разработчиками и промышленниками.

Проблема Тайваня превратилась в самый опасный источник широкомасштабного регионального конфликта с участием США. Бывший профессор Центральной партшколы КПК Цай Ся, ставшая на склоне лет бескомпромиссным критиком китайской власти, уповает на военное поражение материка. Она надеется, что попытка Пекина решить тайваньскую проблему силой оружия увенчается тем, что эти планы с американской помощью будут разрушены и тайваньское сопротивление нанесёт материковому Китаю неприемлемый урон. А после этого элиты и массы отвернутся от Си Цзиньпина, что откроет путь к падению китайского лидера и даже краху власти КПК[8].

Легкомысленное пораженчество во имя демократии обходит стороной неприятный вопрос о перерастании тайваньского конфликта в ядерную войну между Китаем и Соединёнными Штатами. Однако эта угроза не отменяет проблему воссоединения. Лишь крайне слабое и полностью зависимое от Запада китайское руководство откажется от данной цели. Си Цзиньпин заявил, что путь Китая к национальному возрождению пролегает через воссоединение. Из этих слов можно сделать опосредованный вывод о том, что объединение двух сторон Тайваньского пролива должно произойти до 2049 г. – то есть до столетнего юбилея КНР.

Пришедшая к власти на острове в 2016 г. администрация Демократической прогрессивной партии (ДПП) не признаёт тезис о существовании «одного Китая». Без этого разговор о мирном сближении не имеет исходной опоры. С другой стороны, применение силы чревато серьёзными последствиями, включая введение Западом широкомасштабных экономических санкций против материка. «Серый носорог» национального раскола вышел из тени и угрожающе навис над китайской политикой.

В Пекине видят, что западные страны готовы использовать демонстративное сближение с Тайванем как инструмент сдерживания. Естественным импульсом становится политическое противодействие Западу по тайваньской проблеме с консервацией ситуации до той поры, когда Китай накопит достаточную мощь для защиты своих интересов. Однако время работает против материка. Тайваньское общество быстро обретает собственную некитайскую (и даже антикитайскую) идентичность. Общее историческое и культурное наследие всё меньше связывает жителей острова и материка. Чем убедительнее интеллектуалы и политики острова рассказывают о том, что Тайвань – не Китай, а тайваньцы – не китайцы, тем меньше остаётся шансов убедить тайваньское общество в преимуществах китайского единства.

Китайское руководство долгое время верило, что экономическое сотрудничество с Тайванем и щедрая раздача преференций поспособствуют сближению интересов и политическому взаимопониманию. Западные эксперты уверяли, что после перехода Китая к демократии воссоединение станет реальной перспективой. Однако уже очевидно, что экономика не породила на острове политические симпатии к материку. В случае демократического волеизъявления население Тайваня отвергнет план воссоединения.

В 2024 г. важной поворотной точкой станут президентские выборы на Тайване. Победа партии Гоминьдан, сохранившей память о едином Китае и настроенной на взаимодействие с материком, может остановить сползание к пропасти и дать шанс на возобновление диалога. Продолжение правления ДПП будет означать, что до конца нынешнего десятилетия политическое общение между двумя сторонами пролива не восстановится. И в этом случае весомость аргументов в пользу силового сценария воссоединения в глазах китайского руководства неизбежно возрастет.

Дожить и пережить СССР

На ХХ съезде КПК Си Цзиньпин призвал крепить «уверенность в истории», помнить об успешной борьбе в прошлом и хранить дух борьбы в настоящем. По его словам, без «уверенности в истории» партия не сможет гарантировать длительное успешное управление страной в будущем, ей не удастся сплотить народ ради национального возрождения. Можно сделать вывод, что в период правления Си Цзиньпина КПК будет решительно пресекать попытки продвижения альтернативных критических трактовок истории партии и государства, способных посеять сомнения в легитимности существующей системы.

Наименее вероятным сценарием китайского будущего является коллапс советского типа. Китайская элита постоянно держит в голове уроки гибели КПСС и распада СССР, стараясь не допустить повторения этих событий у себя дома. История Советского Союза остаётся точкой отсчёта и мерилом китайского успеха.

В январе 2018 г. на встрече с руководящими кадрами Си Цзиньпин заметил: «Ныне наша партия существует 97 лет, а Новый Китай существует 69 лет. КПСС просуществовала 86 лет, а СССР – 74 года. История нашей партии превзошла историю КПСС, но длительность обладания нашей партией политической властью во всей стране уступает СССР. К середине века история нашей партии приблизится к 130 годам, а история Нового Китая – к ста годам»[9]. Он призвал смотреть на вопрос в масштабе тысячелетия и приложить все усилия для сохранения власти КПК и социализма с китайской спецификой.

В 2021 г. КПК отпраздновала столетний юбилей. А в октябре 2023 г. КНР должно исполниться 74 года, после чего она превзойдёт СССР в политическом долголетии. И это будет важная символическая победа в историческом соревновании с уже несуществующим государством.

Однако у Китая нет возможности почивать на лаврах. В докладе на съезде Си Цзиньпин неспроста сделал акцент на подготовке к выступлению в «новый поход» (синь чжэнчэн) ради строительства современного китайского государства. Этот лозунг напоминает о трудном, изматывающем Великом походе (Чанчжэн) 1934–1935 гг. китайской Красной армии, когда остановка на месте и ослабление сопротивления означали неминуемую гибель под ударами гоминьдановских войск. «Новый поход» также не обещает лёгкой туристической прогулки.

Китаю предстоит завершить модернизацию в условиях нарас тающей конфронтации с Западом. Если КПК удастся решить эту задачу, сохранив приемлемые темпы роста и социальную стабильность в течение двух предстоящих десятилетий, Китай сможет изменить не только себя, но и весь привычный нам миропорядок.

СНОСКИ

[1] Blanchette J. Party of One: The CCP Congress and Xi Jinping’s Quest to Control China // Foreign Affairs. 14.10.2022. URL: https://www.foreignaffairs.com/china/party-one-CCP-congress-Xi-Jinping (дата обращения: 30.11.2022).

[2] Garside R. China Coup: The Great Leap to Freedom. University of California Press, 2021. 256 p. Детальное описание вымышленного переворота можно найти в первой и заключительной, 10-й, главах книги.

[3] В реальной жизни в конце 2022 г. Ван Цишань оставался заместителем председателя КНР, Ван Ян – председателем ВК НПКСК.

[4] Gilley B. China’s Democratic Future: How It Will Happen and Where It Will Lead. Columbia University Press, 2004. P. 98.

[5] Shambaugh D. China’s Future. Polity, 2016. 244 p.

[6] Rudd K. The World According to Xi Jinping: What China’s Ideologue in Chief Really Believes // Foreign Affairs. 2022. Vol. 101. No. 6. P. 18.

[7] Pottinger M., Johnson M., Feith D. Xi Jinping in His Own Words: What China’s Leader Wants—and How to Stop Him from Getting It // Foreign Affairs. 30.11.2022. URL: https://www.foreignaffairs.com/china/xi-jinping-his-own-words (дата обращения: 30.11.2022).

[8] Cai Xia. The Weakness of Xi Jinping: How Hubris and Paranoia Threaten China’s Future // Foreign Affairs. 2022. Vol. 101. No. 5. P. 107.

[9] Си Цзиньпин. Цзяньчи хэ фачжань Чжунго тэсэ шэхуэйчжуи яо и и гуань чжи [Отстаивание и развитие социализма с китайской спецификой должны быть последовательными] // Цюши. 2022. № 18. URL: http://www.qstheory.cn/dukan/qs/2022-09/15/c_1129000323.htm (дата обращения: 30.11.2022).

Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275292 Александр Ломанов

Американо-китайское соперничество в АТР: декларации и реальность

Противоборство Китая и США в Азиатско-Тихоокеанском регионе будет возрастать

АЛЕКСАНДР ЛУКИН

Доктор исторических наук, и.о. научного руководителя Института Китая и современной Азии РАН, руководитель департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Рассматривая тему борьбы Соединённых Штатов и Китая за влияние в Азии, следует понимать коренное различие мотивов двух стран. США борются за лидерство в Азии, как и во всём мире, по идеологическим соображениям. В Вашингтоне считают, что лидерство Соединённых Штатов в мире является гарантией его нормального развития. В случае же утраты такого лидерства из-за возникновения конкурирующей силы всё в мире пойдёт не так.

Во введении президента Джозефа Байдена к стратегии национальной безопасности, опубликованной в октябре 2022 г., говорится: «Во всём мире потребность в американском лидерстве столь же высока, как и всегда. Мы находимся в ситуации стратегической конкуренции за формирование будущего миропорядка… Отвечая на этот вызов, США будут лидировать, опираясь на наши ценности, работать рука об руку с нашими союзниками и партнёрами и со всеми, кто разделяет наши интересы. Мы не оставим будущее уязвимым для прихотей тех, кто не разделяет наше видение мира как свободного, открытого, процветающего и безопасного»[1].

Байден подтвердил эту позицию во время встречи с китайским лидером Си Цзиньпином на Бали 14 ноября 2022 года. Он объяснил, что Вашингтон собирается решительно конкурировать с Пекином, как укрепляя собственную мощь, так и сотрудничая с союзниками и партнёрами по всему миру (то есть фактически окружая Китай жёстким кольцом сдерживания), но не доводя дело до конфликта. Американский президент предложил общими усилиями «ответственно управлять конкуренцией» и «сохранять открытые линии коммуникации». Среди направлений, по которым можно было бы вести переговоры, Байден отметил изменение климата, глобальную макроэкономическую стабильность, включая проблемы долга развивающихся стран, здравоохранение и глобальную продовольственную безопасность[2].

В этом контексте всякая угроза американской гегемонии в любом регионе мира рассматривается как экзистенциальная угроза самим Соединённым Штатам, а мораль и безопасность неразрывно переплетены. Потеря геополитического лидерства ведёт к угрозе безопасности США и одновременно подрывает высшие «ценности», которые страна несёт миру. И, наоборот, подрыв «ценностей» – вызов для лидерства, что ставит под угрозу американскую безопасность. Конечно, соотношение ценностей и геополитики и конкретное содержание самих ценностей несколько разнится, скажем, у демократов и республиканцев или у отдельных групп правящей элиты. Но в целом по поводу теснейшей связи между ними в Вашингтоне царит консенсус.

В Китае ситуация иная. Там поставили цель к середине века превратить страну «в передовую[3] модернизированную социалистическую державу по совокупной национальной мощи и международному влиянию»[4]. В отличие от открыто антикитайской направленности американского курса, эта стратегия прямо не ставит целью борьбу с Соединёнными Штатами или с кем-либо ещё, но она вынужденно приобретает антиамериканский характер, так как Пекину приходится противодействовать курсу США на сдерживание Китая.

Согласно официальному китайскому отчёту о встрече в Индонезии, Си Цзиньпин ясно подчеркнул, что Китай никогда не претендовал на изменение действующего миропорядка, не вмешивается во внутренние дела американцев, не собирается бросать им вызов и тем более заменить их в роли мирового лидера. Но дал понять, что ожидает подобного подхода и от Вашингтона, придавая большое значение неоднократным заверениям Байдена, что тот не стремится спровоцировать «новую холодную войну», изменить политическое устройство Китая, укреплять против него союзы, поддерживать «независимость Тайваня» или начинать прямой конфликт[5].

Процесс укрепления позиций КНР происходит как бы сам собой как результат увеличения внешнеэкономического влияния, вызванного быстрым экономическим ростом, модернизацией и укреплением вооружённых сил, а также активизацией политики в области безопасности. Само укрепление влияния в последние годы США рассматривают в качестве экзистенционального вызова своей ценностно-силовой гегемонии.

Со времени президентства Дональда Трампа Китай подвергают жёсткому прессингу, и ему приходится принимать ответные меры. Эта ситуация порой и воспринимается в мире как борьба за лидерство.

Таким образом, в основе сегодняшней американо-китайской конфронтации лежит быстрое и неожиданное для США укрепление Китая, а также его восприятие американцами в рамках их идеологии глобального лидерства как единственной возможной формы существования страны. Её конкретным выражением стала американская теория «обмана» США Китаем. Согласно этой теории, разворачивая сотрудничество с Китаем, начатое ещё Ричардом Никсоном, в Вашингтоне надеялись, что изменят эту страну, сделают её общество более похожим на западное, а внешнюю политику более проамериканской. Пекин же использовал сотрудничество для укрепления своей страны, но проамериканскую политику проводить не стал, обманув ожидания американских стратегов. Наиболее отчётливо такую идею выразил Майк Помпео, госсекретарь в администрации Трампа: «В течение долгого времени республиканцы, демократы, лидеры широких научных кругов, коммерческого сообщества считали, что благодаря торговле с Китаем и наращиванию взаимодействия с ним КПК реформирует себя, смягчится, поддержит экономические и политические свободы и будет представлять меньший риск для политической свободы во всём мире. Но вместо этого коммунисты использовали богатство, созданное благодаря этому, для укрепления своей власти, своей власти над китайским народом, и строительства высокотехнологичного репрессивного государства, какого ещё не видел мир»[6].

Конечно, теория «обмана» не была основана на реальности: китайские власти ничего подобного Вашингтону не обещали. Более того, начиная с Дэн Сяопина они прямо говорили, что реформы нужны для укрепления Китая, а власть коммунистической партии относится к «четырём базовым принципам», которые не подлежат никакому обсуждению»[7]. Но вера в «правильную» эволюцию Китая была основана на более широком идеологическом понимании Вашингтоном исторического процесса, согласно которому все общества рано или поздно должны прийти к западной политической и социально-экономической модели – высшей форме общественного развития.

После прихода к власти Си Цзиньпина в 2012 г. внутренняя и внешняя политика Китая подверглась существенным коррективам. Произошёл отход от многих политических правил и традиций, заложенных архитектором китайских реформ Дэн Сяопином ещё в конце 70-х – начале 80-х годов прошлого века. Обеспечение экономического роста в качестве абсолютного приоритета было заменено другими целями. Идея выдвижения на первый план цели ускоренного экономического роста имеет две основы – марксистскую (так как идеальное общество – коммунизм, должно возникнуть на базе высочайшего развития производительных сил, обеспечивающих возможность создания изобилия) и националистическую – осуществление «китайской мечты» – общей цели китайских революционеров преодолеть отставание периода «столетия унижений» от империалистов и восстановить ведущее место в мире. Ради этого прежние руководители КПК готовы были закрывать глаза на многое: рост «капиталистических» отношений, укрепление позиций частных монополий, привилегии иностранным инвесторам, даже не особенно активно бороться с коррупцией. Структура власти была существенно децентрализована, регионы получили значительные финансовые и другие права. Во внешней политике Дэн Сяопин провозгласил принцип скромности, сформулированный в китайском выражении «копить силы и не показывать своих возможностей».

Новое руководство решило, что дальнейшее отступление от принципов социализма грозит перерождением общества. Возникла опасность, что вскоре оно не будет отличаться от того, что существовало при Гоминьдане, а против него, собственно, и боролись коммунисты[8]. Для борьбы с такой тенденцией власть значительно централизовали и сосредоточили в руках лидера. Началась решительная борьба с коррупцией, влиянием олигархов и всяческих негосударственных «инфлюенсеров» в социальных сетях, с сомневающимися в верности линии партии как внутри, так и вне её.

Новый лидер выражал настроения той части элиты и населения, которая считала, что Китай достаточно укрепился, чтобы постепенно отказаться от курса Дэн Сяопина на компромиссы с буржуазным миром для получения инвестиций и передовых технологий и проводить более самоуверенную политику. Были выдвинуты амбициозные программы «Один пояс — один путь», «Сделано в Китае 2025» и другие, направленные на достижение Китаем технологической независимости и лидирующего места в мировой экономике и политике[9]. Сами по себе они основывались на реальных экономических потребностях: необходимости поиска инвестиционных возможностей, источников сырья и рынков сбыта за рубежом, использования там избыточной рабочей силы и производственных мощностей для крайне разросшейся китайской производственной машины. В принципе, зафиксированная в них внешнеэкономическая политика проводилась и ранее, однако её фиксация в помпезно объявленных на весь мир комплексных программах свидетельствовала об отказе от политики Дэн Сяопина.

Выдвижение экономических программ сопровождалось и изменением во внешнеполитическом и стратегическом поведении. В Китае начали писать, что в стране созрели условия для большей внешнеполитической активности, пришло время по примеру США и их союзников создавать военные базы за рубежом, активно отстаивать свои коренные интересы за пределами страны, в том числе и военной силой, вводить санкции против государств, которые осмеливаются проводить недружественную политику. Эксперты высказывали подобные соображения и ранее, однако при Си Цзиньпине они переместились в официальные документы. В стратегической сфере было значительно расширено понятие «коренных интересов», которые в китайском политическом дискурсе означают готовность защищать их всеми, в том числе военными, средствами. Теперь к ним стали относить не только суверенитет над Тайванем, но и борьбу с сепаратизмом в Гонконге, Тибете и Синьцзяне, все территориальные споры с соседними странами и даже не вполне определённые «основные гарантии стабильности государственно-политической системы и устойчивого социально-экономического развития»[10].

Всё это несколько смутило западный мир, стимулировало резкую реакцию и ускорило начало курса на сдерживание Китая.

Пришедший в 2017 г. в Белый дом Дональд Трамп резко изменил прежний подход, направленный на подключение КНР к международным системам в обмен на «смягчение» её политики, и развязал против Пекина торговую войну. Такое резкое изменение курса стало для Пекина неожиданностью. Там считали: китайская экономика настолько включилась в мировую, переплелась с американской и стала с ней взаимозависимой, что Вашингтон не решится принять радикальные меры по изоляции Пекина, опасаясь ущерба самому себе. Однако в Соединённых Штатах политические последствия выхода Китая в мировые экономические лидеры посчитали более опасными, чем ущерб для собственной экономики в результате принятия антикитайских мер. Кроме того, в администрации Трампа были уверены, что Китай не решится на тотальную экономическую войну, а протекционистские меры принесут США только пользу.

Китайская стратегия и документы ХХ съезда КПК

Решительные действия Вашингтона привели Пекин в некоторое замешательство, в стране начались дебаты относительно верности курса, некоторые критиковали его в завуалированной, а порой и в прямой форме[11]. Однако консолидация власти Си Цзиньпина привела к тому, что линия на активизацию и решительность победила, хотя риторику несколько и смягчили.

Это хорошо видно из документов ХХ съезда КПК, прежде всего из отчётного доклада ЦК, с которым выступил Си Цзиньпин. Авторы доклада, как и на прошлых партийных съездах, не стали включать в этот предельно общий документ анализ региональных конфликтов или отношений КНР с конкретными странами. Тем не менее есть несколько блоков, очевидно направленных на укрепление позиций в противостоянии США.

Первый блок – разработка новой комплексной системы национальной безопасности и её поддержания. Обеспечение национальной безопасности объявлено «основой возрождения нации», и к ней отнесены самые разные аспекты: безопасность народа («основная цель»), политическая безопасность («основа основ»), военная, научно-техническая, культурная и социальная безопасность («гарантии»), международная безопасность («опора»), а также экономическая, финансовая, биологическая, ядерная, экологическая, продовольственная, безопасность лекарственных средств, ключевой инфраструктуры, киберпространства, данных, ресурсов, космического и морского пространства. Ставится задача «повышать возможности в области предупреждения стихийных бедствий, ликвидации их последствий и оказания помощи пострадавшим, а также в области противостояния серьёзным чрезвычайным ситуациям социального характера и предоставления необходимых гарантий». Планируется работа по обеспечению «в едином порядке» внешней и внутренней безопасности, безопасности государственных территорий и граждан, безопасности в традиционных и нетрадиционных сферах, собственной и всеобщей безопасности[12]. Для этого, по некоторым данным, создаётся единая система органов государственной безопасности от центра до уезда под эгидой Центральной комиссии по государственной безопасности КПК, учреждённой еще в 2013 г., во главе с самим Си Цзиньпином (в дополнение к системам Министерства общественной безопасности и Министерства государственной безопасности, и, очевидно, стоящей над ними)[13].

Второй блок – чёткое изложение позиции по вопросам суверенитета над Гонконгом, Макао и, что особенно важно, Тайванем. Хотя конкретные страны, противодействующие политике Пекина по этим направлениям, не названы, подчёркивается необходимость «наносить решительные удары по антикитайским силам, пытающимся провоцировать беспорядки в Сянгане и Аомэне, твёрдо и настойчиво предотвращать и пресекать вмешательство внешних сил в дела Сянгана и Аомэня»[14]. Учитывая обвинения Пекина США и их союзников в подстрекательстве к беспорядкам в Гонконге, ясно, кому предназначены эти формулировки.

О Тайване не говорится ничего особенно нового, и даже провозглашается, что «наилучшим способом для объединения двух берегов Тайваньского пролива является мирное воссоединение». Но сама задача объявляется «исторической», которая неизбежно будет решена. При этом Пекин не обещает отказаться от применения силы, а будет «сохранять за собой возможность принимать все необходимые меры». Решительно отвергается и вмешательство внешних сил, хотя Соединённые Штаты, к которым явно обращены эти слова и курс которых по наращиванию официальных связей с Тайванем в КНР называют провокационном, здесь также не упоминаются[15].

Наконец, третий и, пожалуй, наиболее важный блок – общая линия на обеспечение экономического развития с помощью современных технологий, оригинальных и перспективных научно-технических разработок, передовых науки и образования, «ориентируясь на государственные стратегические потребности»[16]. Успех такого курса способен сделать Китай мировым лидером не только по объёму ВВП, но и по новейшим технологиям, как гражданским, так и военным. Вкупе с курсом на создание ещё более современной армии, которая всегда должна быть готова к войне, это не может не вызвать в США опасений потерять место безусловного лидера в области технологических инноваций и утратить мировую гегемонию.

Язык доклада указывает, что руководство Си Цзиньпина пытается по содержанию сохранить прежний курс, несколько умерив антиамериканскую и антизападную риторику и не упоминая конкретные страны-конкуренты и оппонентов, чтобы сохранить конструктивные отношения. Уже после съезда китайский лидер продолжил эту линию, написав в поздравительном письме участникам торжественного ужина американского Национального комитета по американо-китайским отношениям (общественной организации, занимающейся содействием взаимопониманию между двумя странами), что «китайская сторона хотела бы совместно с американской стороной в духе взаимного уважения прилагать усилия для мирного сосуществования, сотрудничества на основе взаимного выигрыша, чтобы найти путь к правильной форме сосуществования Китая и США в новую эпоху, которое бы приносило пользу обеим странам и всему миру»[17].

Американская стратегия: идеология и реальность

Однако урезонить американских идеологов вряд ли удастся. В Соединённых Штатах и кадровые, и стратегические решения китайского съезда приняты в штыки. Все надежды на изменения, которые существовали в разных вариантах: от включения в состав руководства сторонников более «либерального» экономического курса до устранения Си Цзиньпина от власти его противниками, не осуществились.

От нового состава руководства в Пекине ожидают более авторитарной политики внутри страны и роста самоуверенности по отношению к внешнему миру.

По поводу того, что с этим делать, в вашингтонской элите возникла дискуссия. Президент Байден и его советники настаивают на своём курсе, который президент сформулировал как «идти и жевать жвачку одновременно», то есть давить, критиковать, но и разговаривать на темы, выгодные США, склоняя противника к договорённостям и уступкам. На встрече с руководством Министерства обороны 26 октября 2022 г. Байден подчёркивал, что интенсивная конкуренция с Китаем должна вестись ответственно, «мы должны сохранять военное превосходство, делая ясным, что мы не ищем конфликта». Признавая, что американцы готовы к жёсткой конкуренции и даже ищут её, он утверждал, что конфликт не является неизбежным и что он многократно говорил об этом китайскому лидеру[18].

В упоминавшейся «Стратегии национальной безопасности» Китай признаётся единственным конкурентом, имеющим «намерение переформатировать международный порядок, и во всё большей степени экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь, чтобы добиваться этой цели». В то же время «КНР занимает центральное место в глобальной экономике и имеет значительное влияние на общие вызовы, в особенности изменение климата и глобальное общественное здоровье». В связи с чем делается вывод, что две страны «могут мирно сосуществовать, принимать участие в прогрессе человечества и вносить в него вклад», а Соединённые Штаты, не отступая от принципов, будут, где это возможно и отвечает их интересам, «конструктивно вовлекать (engage) КНР» (упоминаются, в частности, такие направления, как климат, пандемии, нераспространение, борьбы с нелегальной наркоторговлей, глобальный продовольственный кризис и макроэкономические проблемы)[19].

Однако среди демократов растут (в особенности после ХХ съезда КПК) и более жёсткие настроения. Характерна редакционная статья «Коронация Си предвещает тяжёлое время для Китая и мира», появившаяся в газете The Washington Post (она в последнее время выражает настроения радикально-империалистического крыла Демократической партии). Её смысл сводится к критике курса Байдена на конструктивное вовлечение Китая в сотрудничество по некоторым выгодным для Соединённых Штатов направлениям при сохранении общей конкуренции. Авторы утверждают: «Через полвека после открытия [США] для Китая президентом Ричардом Никсоном, две декады после того, как президент Билл Клинтон при поддержке обеих партий продавил для него в Конгрессе статус наибольшего благоприятствования в торговле[20], очевидно, что Соединённые Штаты не могут направлять подъём Китая так, чтобы он сочетался с американскими стратегическими интересами, и ещё в меньшей степени – гармонировал с международным порядком, основанным на правилах, на что надеялись многие западные архитекторы усилий по его вовлечению из правительственных, корпоративных, научных и интеллектуальных кругов». Приветствуя жёсткую часть китайского курса Байдена, в частности, его высказывания о поддержке Тайваня, укреплении сотрудничества с Австралией, Японией, Южной Кореей и Индией для сдерживания Пекина, наконец, введённые президентом прямо в дни работы съезда КПК ограничения на поставки китайским компаниям полупроводников и оборудования для производства микросхем, авторы критикуют мягкую часть его «Стратегии». Цитируя призыв документа «работать вместе на благо нашего народа и всего мира» по проблемам климата и пандемий, они заявляют: «Мы надеемся на то, что это правда, но опасаемся, что это не так». Авторы предлагают политику неограниченного давления на Китай, основываясь на том, что меры, предложенные Си на съезде, с большой вероятностью приведут к спаду в китайской экономике и социальным проблемам, а жёсткая политика США усилит этот кризис и заставит Китай сменить курс[21].

Позиция республиканцев по КНР также не является последовательной. Наиболее влиятельный из них, Трамп, в стиле своей прежней политики в годы президентства одновременно критикует администрацию Байдена за излишнюю мягкость и говорит о том, что мог бы легко «договориться» с Си Цзиньпином, которого весьма уважает за эффективное отстаивание китайских интересов[22]. Но по своей сути, этот подход мало чем отличается от курса Байдена, за исключением стремления последнего в большей степени учитывать интересы союзников.

Азия – основная арена конфронтации

Создавшаяся в американо-китайских отношениях ситуация ведёт к противостоянию по многим направлениям, но прежде всего в Азии, так как Пекин пытается позиционировать себя как лидер Глобального Юга, к которому относится большинство азиатских стран, и создать вокруг своих границ некую сферу безопасности, в то время как Соединённые Штаты рассматривают эти попытки как покушение на свои глобальные интересы и стремятся окружить Китай как можно более узким кольцом сдерживания. Это вызывает особенно жёсткую конкуренцию за влияние в непосредственной периферии Китая за страны и территории, граничащие с ним или находящиеся в непосредственной близости.

Ещё в период президентства Дональда Трампа в Вашингтоне стали отмечать, что китайские действия в Азии представляют серьёзный вызов. В опубликованном в 2019 г. офисом министра обороны США «Обзоре противоракетной обороны» прямо указывается: основной источник угрозы американской безопасности в регионе исходит от КНР, которая «развивает свой ракетный потенциал с целью подорвать способность и свободу действий Соединённых Штатов по защите американских союзников и партнёров в Азии. Ключевой компонент китайской модернизации в военной сфере – арсенал обычных баллистических ракет, предназначенных для предотвращения военного доступа США с целью поддержки региональных союзников и партнёров. Китай также совершенствует возможности нанесения ударов по целям в регионе, таким как базы и боевые средства ВМС, на более дальние расстояния, ставя на вооружение во всё больших количествах баллистические ракеты средней и промежуточной дальности. Они включают новейшие противокорабельные баллистические ракеты, представляющие прямую угрозу авианосцам США»[23].

Ещё при Трампе американские эксперты начали высказывать опасения, что Китай сосредоточил основные усилия на развитии ВВС и ВМС. За последние несколько десятилетий Народно-освободительная армия Китая (НОАК) перестала быть преимущественно сухопутной, она обладает крупнейшим в мире флотом по количеству военных кораблей и является второй в мире по количеству крупных боевых кораблей основных классов (эсминцы, фрегаты, авианосцы)[24]. По американским оценкам, это может значительно усилить стратегические позиции Пекина и позволить ему контролировать жизненно важные транспортные артерии[25]. Наиболее опасны противоречия в Южно-Китайском море, где Вашингтон решительно не признаёт претензии Пекина на бóльшую часть акватории ЮКМ (примерно 80%) и где он начал строительство военных объектов на контролируемых им островах и рифах[26].

Кроме того, опасения США вызывает экономическая деятельность китайских компаний в странах АТР в рамках инициативы «Один пояс – один путь», которые, по их мнению, ведут к экономической зависимости от Китая. В ряде стран такая деятельность порой ведёт к недовольству местных жителей, прессы и оппозиции, китайские компании обвиняют в том, в чём раньше часто обвиняли западные – игнорировании природоохранного и трудового законодательства, коррумпировании местных властей, использовании исключительно китайской рабочей силы и технологий, кредитном закабалении и т.п. Такие обвинения играли политическую роль в Малайзии, Шри-Ланке, на Фиджи, во Вьетнаме и в ряде других стран, где Соединённые Штаты их активно использовали для увеличения собственного влияния.

Администрация Байдена открыто заявила о роли Азии в конфронтации с КНР.

По её мнению, несмотря на то что конкуренция с Китаем всё более глобальна, наиболее ярко она выражена в Индо-Тихоокеанском регионе (ИТР), который должен быть свободным и открытым (уже в этом лозунге выражено неприятие претензий Китая в ЮКМ). В «Стратегии» прямо объявлено о политике противодействия китайскому влиянию на соседние страны Азии: «Многие наши союзники и партнёры, в особенности в Индо-Тихоокеанском регионе, находятся на передней линии тактики принуждения, применяемой КНР, и преисполнены справедливой решимости обеспечить свою автономию, безопасность и благосостояние. Мы будем поддерживать их способность принимать суверенные решения в соответствии с их интересами и ценностями, свободными от внешнего давления, и работать над предоставлением значительных инвестиций высокого стандарта, помощи развитию и рынкам»[27]. Если перевести это с идеологического языка на обычный – совет выйти из-под китайского влияния тем, кто под него попал, и перейти в сферу влияния США, за что хорошо заплатят.

Нельзя сказать, что данная тактика не приносит результатов. Её успех обусловлен не искусностью американской политики, а тем, что усиление Китая вызывает двойственные чувства у многих соседей. С одной стороны, велико желание использовать его экономический потенциал и финансовые возможности для собственных нужд, с другой — опасения попасть в экономическую и политическую зависимость. Курс самого Китая, в ряде случаев проводящего довольно негибкую политику по увеличению присутствия, в частности, с использованием китайской диаспоры и местных агентов влияния, вызывает законное недовольство. Особенно велики опасения в странах, где проживает значительное количество этнических китайцев: Сингапуре, Малайзии, Индонезии, Фиджи и др. Так, например, китайский вопрос стал одним из ведущих во время выборов в Малайзии в 2018 г., где пришедшая впервые за 60 лет к власти оппозиция активно использовала антикитайские лозунги. Задолженность Китаю по кредитам сыграла значительную роль в политической дестабилизации в Шри-Ланке 2022 года. Обостряется борьба за влияние между Китаем и союзниками Соединённых Штатов в островных государствах Тихого океана, в частности на Фиджи и Соломоновых островах. Территориальный спор с Китаем вызывает периодические антикитайские волнения во Вьетнаме, а его руководство проявляет заинтересованность в сотрудничестве со своим бывшим врагом – США. Остро стоит вопрос о китайском влиянии в Сингапуре, где около 70% населения – этнические китайцы. Сингапурские власти рутинно обвиняют Китай в попытках использовать этнических китайцев как агентов влияния. В 2017 г., после того как из страны был выслан американский профессор китайского происхождения Хуан Цзин, обвинённый в деятельности в качестве проводника влияния Пекина, в стране завязалась дискуссия о необходимости бороться с китайскими попытками использования этнических китайцев в своих политических целях. Соединённые Штаты рассматриваются в этой борьбе как естественный союзник[28].

Что касается самого Китая, то США, в рамках концепции Байдена, с одной стороны, обвиняют его во всех смертных грехах и обещают заставить ответить за «геноцид и преступления против человечности в Синьцзяне, нарушения прав человека в Тибете, уничтожение автономии и свобод Гонконга», содействовать соседним государствам развивать свои армии для защиты от Китая и окружать Китай сетью новых и старых союзов, таких как Четырёхсторонний диалог по безопасности (Австралия, Индия, Япония, США), AUKUS (Австралия, Великобритания, США), группа I2U2 (Индия, Израиль, ОАЕ, США). С другой – Вашингтон собирается вовлекать в сотрудничество любую страну, включая геополитических соперников (т.е., очевидно, и Китай), которые желают конструктивно работать[29].

К отдельным странам региона предполагается применять выборочный подход. В отношении союзников: Австралии, Японии, Южной Кореи, Филиппин и Таиланда вновь подтверждаются «железобетонные» обязательства и обещается модернизация союзов. В отношении Японии заявляется, что американские гарантии безопасности распространяются и на спорные с Китаем острова Сенкаку (китайское название «Дяоюй»). Индия объявляется крупнейшим партнёром в области обороны, с ней предполагается развивать совместное видение ИТР. В отношении КНДР, единственным союзником которой является Китай, подтверждается курс на переговоры с целью её полной денуклеаризации, а в отношении близкой к Китаю Мьянмы (в документе «Бирма») говорится лишь о стремлении восстановить «демократию»[30].

В «Стратегии» также упоминаются государства Центральной Азии, с которыми предполагается развивать сотрудничество в рамках дипломатической платформы C5+1 (пять государств Центральной Азии плюс США) по ряду направлений: адаптация к климату, региональная энергетическая и продовольственная безопасность, выход на глобальные рынки и даже региональная интеграция[31]. В данном регионе речь может идти о стремлении противодействовать прежде всего влиянию России. Однако с учётом увеличивающейся здесь роли Пекина и скоординированной российско-китайской деятельности в рамках процесса сопряжения ЕАЭС и «Одного пояса – одного пути» и ШОС, эти слова можно отнести и к КНР.

По тайваньскому вопросу «Стратегия» содержит уверения в приверженности ранее подписанным с КНР коммюнике и другим документам, а также в неприятии попыток подорвать статус-кво любой стороной. Утверждается также, что Вашингтон не поддерживает идею независимости Тайваня, но говорится о соблюдении обязательств по поддержке самообороны Тайваня и его способности противостоять любым силовым действиям и принуждению[32].

Практика руководства Байдена показывает, однако, что вторые обязательства в его интерпретации полностью противоречат первым. Подписанные с КНР документы содержат ясное указание, что поставки вооружений США на Тайвань должны сокращаться, а отношения с его властями носить неофициальный характер. Между тем Соединённые Штаты и при Трампе, и при Байдене постоянно наращивают военные поставки на остров и повышают уровень официальных контактов с ним. Последним свидетельством стал визит на Тайвань третьего лица в национальном руководстве, спикера палаты представителей Конгресса Нэнси Пелоси в августе 2022 г., который никак нельзя отнести к неофициальным контактам.

Более того, именно Байден фактически изменил традиционную американскую политику «стратегической неопределённости», заключавшуюся в отказе от прямого ответа на вопрос, будут ли Соединённые Штаты защищать Тайвань военными средствами в случае применения Пекином военной силы. Байден стал первым американским президентом со времен Никсона, который несколько раз довольно уверенно отвечал на этот вопрос утвердительно[33]. Вероятно, администрация считает, что такими средствами сдерживает желание Пекина применить военную силу для воссоединения. Однако есть вероятность, что они сыграют и провоцирующую роль, так как в КНР могут решить, что дело движется к объявлению островом формальной независимости, чего допустить ни один китайский лидер не может.

Выводы

Противоборство Китая и США в АТР, прежде всего в соседних с КНР странах, будет возрастать. Соединённые Штаты используют опасения многих соседей КНР относительно роста китайской мощи, которая, с их точки зрения, может привести к попыткам в новых условиях восстановить традиционную для Китая средневековую систему доминирования над соседями. Особенно широко такие опасения распространены в государствах с крупной китайской диаспорой, которая используется Пекином для укрепления своего влияния: Малайзии, Сингапуре, Индонезии, Вьетнаме и др. В результате эти и другие соседние государства часто рассматривают укрепление стратегического сотрудничества с США как реальный противовес китайскому вызову, даже несмотря на многочисленные противоречия с Вашингтоном.

Китай является наиболее важным и надёжным стратегическим партнёром России, однако и развитие отношений с другими государствами Азии, в том числе и с опасающимися роста китайского влияния, также важно. В этих условиях России разумно применять дифференцированный подход. России нужно поддерживать политику Китая, однако эта поддержка не должна быть безусловной. Поддержку отдельных китайских позиций в Азии следует обусловить встречными действиями китайской стороны. В отношении наиболее близких к России государств, таких как КНДР или Мьянма, вполне возможен полностью единый подход с китайской стороной, как это проявляется в совместной позиции по ядерной проблеме Корейского полуострова. В странах, развивающих связи с США для противовеса китайскому влиянию (Вьетнам, Монголия, Филиппины, Индонезия, в какой-то степени Сингапур и Южная Корея), возможна более гибкая линия. Обычно там интерес к Соединённым Штатам проявляется в основном, чтобы добиться гарантий безопасности и получить альтернативный Китаю источник инвестиций. Россия могла бы предлагать собственное содействие в решении данных проблем для балансирования влияния как Китая, так и США, хотя, конечно, её ресурсы довольно ограничены.

Особый подход необходим по отношению к Индии, превращающейся в условиях антироссийских санкций в важнейшего партнёра. Индия по собственным причинам крайне недовольна стремлением Вашингтона и его союзников к мировой гегемонии, традиционно дружественно настроена к России, однако имеет напряжённые отношения с Китаем. Она также укрепляет влияние в мире, и концепция Индо-Тихоокеанского региона является важным элементом этого укрепления. Нью-Дели интерпретирует эту концепцию не так, как Соединённые Штаты и их союзники, официально отвергая антикитайскую и тем более антироссийскую направленность. Полное отрицание такой концепции Россией в Индии воспринимают с непониманием. Более продуктивным было бы не бороться с концепцией, которая уже стала частью мирового дискурса и принята не только в Индии, но и в государствах ЮВА, но стараться наполнить её выгодным для России содержанием, снимая антикитайские моменты и подчеркивая роль Индии, Китая и других российских партнёров в регионе. Такой подход вызвал бы в Нью-Дели большее понимание.

В Центральной Азии необходима скоординированная политика с Китаем для купирования растущего влияния США и их союзников. Рост экономического влияния Китая неизбежен, противодействовать ему бессмысленно. К тому же оно более приемлемо для России, чем американское или европейское влияние. В рамках общей координации Россия могла бы делать упор на обеспечение безопасности, где у нее? больше возможностей (это показали события в Казахстане в январе 2022 г.), не пренебрегая, конечно, и развитием торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества с государствами ЦА. Наконец, в отношении союзников Соедине?нных Штатов, полностью разделяющих их враждебную антироссийскую позицию (например, Японии), можно проводить более же?сткую линию и поддерживать все претензии Китая к ним.

СНОСКИ

[1] National Security Strategy // The White House. October 2022. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf. P. 2. (дата обращения: 09.11.2022).

[2] Readout of President Joe Biden’s Meeting with President Xi Jinping of the People’s Republic of China // The White House. 14.11.2022. URL: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements-releases/2022/11/14/readout-of-president-joe-bidens-meeting-with-president-xi-jinping-of-the-peoples-republic-of-china/ (дата обращения: 01.12.2022).

[3] Под «передовой» (领先的) державой в Китае понимают не монопольного лидера, гарантирующего нормальное развитие других, как в США, а одну из ведущих и наиболее влиятельных стран мира, подающую другим пример.

[4] 习近平?高举中国特色社会主义伟大旗帜 为全面建设社会主义现代化国家而团结奋斗——在中国共产党第二十次全国代表大会上的报告 [Си Цзиньпин: «Высоко неся великое знамя социализма с китайской спецификой, сплочённо бороться за всестороннее строительство модернизованного социалистического государства». Доклад на ХХ съезде Коммунистической партии Китая] // 中国人民共和国中央人民政府 [Народное правительство Китайской Народной Республики]. 25.102022. URL: http://www.gov.cn/xinwen/2022-10/25/content_5721685.htm (дата обращения: 09.11.2022). (Далее — Доклад.)

[5] 习近平同美国总统拜登在巴厘岛举行会晤 [Си Цзиньпин провёл встречу с американским президентом Байденом на острове Бали] // 中华人民共和国外交部主要 [Министерство иностранных дел КНР]. 14.11.2022. URL: https://www.fmprc.gov.cn/zyxw/202211/t20221114_10974651.shtml (дата обращения: 01.12.2022).

[6] Pompeo M.R. The Chinse Communist Party on the American Campus // US Department of State. 09.12.2020. URL: https://2017-2021.state.gov/the-chinese-communist-party-on-the-american-campus/index.html (дата обращения: 09.11.2022).

[7] Четыре базовых принципа (Реформы и открытость) // Russian.china.org.cn. 23.10.2018. URL: http://russian.china.org.cn/china/China_Key_Words/2018-10/23/content_67738017.htm (дата обращения: 09.11.2022).

[8] People’s Daily Department of Commentary. Narrating China’s Governance: Stories in Xi Jinping’s Speeches, translated by Jing Luo. Singapore: Springer, 2020. Chapter 1. Stories of Incorrupt Government: The Corruption and Unjustness of Officials Give Birth to the Decline of Governance. Р. 3–39.

[9] Китайский глобальный проект для Евразии: постановка задачи / Отв. ред. А.В. Лукин. М.: Научный эксперт, 2016.

[10] 中国的和平发 [Мирное развитие Китая] // 中华人民共和国国务院新闻办公室 [Пресс-канцелярия Госсовета КНР]. 06.09.2011. URL: http://www.scio.gov.cn/zfbps/ndhf/2011/Document/1000032/1000032_3.htm (дата обращения: 09.11.2022).

[11] Обзор этой дискуссии см. в: Лукин А.В. Дискуссия о развитии Китая и перспективы его внешней политики // Полис. Политические исследования. 2019. № 1. С. 71–89.

[12] Доклад.

[13] Денисов И.Е. Механизм принятия внешнеполитических решений в Китае: особенности реформирования в период после XVIII съезда КПК // Международная аналитика. 2018. № 2. С. 30. Автор использует перевод «Совет национальной безопасности», однако китайское название中央国家安全委员会 точнее переводится как «Центральная комиссия по государственной безопасности».

[14] Доклад.

[15] Там же.

[16] Там же.

[17] 习近平向美中关系全国委员会年度晚宴致贺信 [Письменное поздравление Си Цзиньпина Национальному комитету по американо-китайским отношениям по случаю его ежегодного гала-ужина] // 中华人民共和国外交部主要 [Министерство иностранных дел КНР]. 27.10.2022. URL: https://www.mfa.gov.cn/zyxw/202210/t20221027_10792876.shtml (дата обращения: 09.11.2022).

[18] Remarks by President Biden in Meeting with Department of Defense Leaders // The White House. 26.10.2022. URL: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2022/10/26/remarks-by-president-biden-in-meeting-with-department-of-defense-leaders/ (дата обращения: 09.11.2022).

[19] National Security Strategy. October 2022. Р. 25.

[20] В действительности Клинтон лишь продлил статус наибольшего благоприятствования, который был предоставлен Китаю еще в 1979 году. Соколов. Н.Н. Эволюция общественно-политических и академических дискуссий в США на рубеже XX–XXI вв. о предоставлении Китаю режима «наибольшего благоприятствования» (РНБ) // Вестник Томского государственного университета. История. 2018. № 53. С. 20.

[21] Editorial Board. Xi’s Coronation Portends a Hard Era for China and the World // The Washington Post. 15.10.2022. URL: https://www.washingtonpost.com/opinions/2022/10/15/xi-china-party-congress/ (дата обращения: 09.11.2022).

[22] Trump Speaks at Dr Oz Rally in Pennsylvania. Transcript // Rev.com. 4.09.2022. URL: https://www.rev.com/blog/transcripts/trump-speaks-at-dr-oz-rally-in-pennsylvania-transcript (дата обращения: 09.11.2022).

[23] Missile Defence Review // Office of the Secretary of Defence. 2019. P. 19. URL: https://media.defense.gov/2019/jan/17/2002080666/-1/-1/1/2019-MISSILE-DEFENSE-REVIEW.PDF (дата обращения: 09.11.2022).

[24] Кашин В.Б., Лукин А.В. Китайский подход к отношениям с США: военные аспекты / Ежегодник СИПРИ 2020: вооружения, разоружение и международная безопасность. М.: ИМЭМО РАН, 2021. С. 786.

[25] Торкунов А.В. Стратегия администрации Трампа в Азиатско-Тихоокеанском регионе // Мировая экономика и международные отношения. 2019. Т. 63. № 6. С. 25–37.

[26] Pompeo M.R. US Position on Maritime Claims in the South China Sea // US Department of State. 13.07.2020. URL: https://2017-2021.state.gov/u-s-position-on-maritime-claims-in-the-south-china-sea/index.html#:~:text=In%20the%20South%20China%20Sea%2C%20we%20seek%20to%20preserve%20peace,or%20force%20to%20settle%20disputes (дата обращения: 09.11.2022).

[27] National Security Strategy. October 2022. Р. 24.

[28] LKY School Professor Huang Jing Banned, Has PR Cancelled, for Being Agent of Influence for Foreign Country // The Straits Times. 04.08.2017. URL: https://www.straitstimes.com/singapore/lky-school-professor-huang-jing-banned-has-pr-cancelled-for-being-agent-of-influence-for (дата обращения: 01.12.2022); Wong K. Bilahari Kausikan: Huang Never Credibly Explained Why S’pore Took Action Against Him if He Was “Innocent” // Mothership. 28.07.2020. URL: https://mothership.sg/2020/07/huang-jing-bilahari-kausikan/ (дата обращения: 01.12.2022).

[29] National Security Strategy. October 2022. Р. 27.

[30] Ibid. Р. 38.

[31] Ibid. Р. 39.

[32] Ibid. Р. 24.

[33] Wang A.B. Biden Says U.S. Troops Would Defend Taiwan in Event of Attack by China // The Washington Post. 18.09.2022. URL: https://www.washingtonpost.com/politics/2022/09/18/biden-taiwan-military-china-attack/ (дата обращения: 09.11.2022).

США. Китай. АТР > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275291 Александра Лукин

Наша священная оборона – их варварская агрессия

О новой национальной стратегии обороны США

ПРОХОР ТЕБИН

Кандидат политических наук, независимый военный эксперт.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Секретная версия новой американской Национальной стратегии обороны (НСО) была утверждена ещё в конце марта 2022 года[1]. Тогда её дополнили краткой открытой справкой на полторы страницы. Прошло больше полугода, прежде чем американской и мировой общественности представили открытую версию НСО-2022.

Это вызвало определённое возмущение в Конгрессе, так как затрудняло ход бюджетного процесса[2]. В середине октября опубликована первая Стратегия национальной безопасности (СНБ) администрации Байдена[3], а спустя две недели – открытая версия НСО-2022[4]. Одновременно с НСО-2022 в составе единого пакета документов также опубликованы Обзор ядерной политики (Nuclear Posture Review, ОЯП) и Обзор политики в области противоракетной обороны (Missile Defense Review, ОПРО).

СНБ-2022 определила стратегические рамки и целеполагание для НСО. СНБ-2022 зафиксировала окончание постбиполярной эпохи, обострение конкуренции между великими державами за право определения нового облика мира; ужесточение идеологического и военно-политического противостояния «свободных стран» и «антидемократических сил». Китай определён как ключевая, а Россия – как наиболее острая угроза национальной безопасности Соединённых Штатов и возглавляемому США «свободному миру». Вторым стратегическим вызовом наряду с обострением конкуренции между великими державами названы общие для всех государств трансграничные вызовы (изменение климата, пандемии инфекционных заболеваний, неконтролируемая миграция, обеспечение продовольствием, коррупция). В основе СНБ-2022 – отказ от изоляционистских тенденций времён Трампа и возвращение роли союзников и партнёрств на первое место.

Прежде чем перейти к рассмотрению НСО-2022, следует рассмотреть роль и значение документа в американской системе стратегического планирования.

НСО в американской политике национальной безопасности

В американской иерархии документов стратегического планирования НСО – наиболее значимое специализированное дополнение к СНБ. Предшественниками были ежегодные доклады министра обороны Конгрессу и президенту, подготовка которых прекратилась в 2005 г. c изданием первой НСО. При этом на протяжении десятилетия НСО существовала параллельно с Четырёхлетними обзорами оборонной политики[5], которые разрабатывались с 1997 по 2014 год. В настоящее время НСО подготавливается в соответствии с законом 2017 г.[6], заменив прежние доклады и обзоры.

Вопросы обороны, военного планирования и оборонно-промышленного комплекса традиционно занимают важное место в американской политике и экономике, а опора на военную силу – один из столпов военно-политической стратегии. Но необходимо понимать ограничения и специфику данного документа, особенно его публичной версии. В значительной степени НСО не является стратегией в чистом виде. Стратегия должна определять конкретную цель (или цели), а также инструменты, методы их применения и план действий по достижению цели в конкретных условиях и с учётом ограниченности ресурсов. НСО же носит очень широкий и общий характер. Она привязана к текущему стратегическому окружению, но избегает конкретики, сложных решений и компромиссов, детального рассмотрения плана действий и мероприятий, направленных на достижение заявленных целей.

Причины понятны – документы, подобные НСО, сами по себе воспринимаются как декларативный политический манифест администрации, который проходит долгий путь согласования внутри бюрократических структур, и в итоге превращается в инструмент лоббирования, консолидации и коммуникации. НСО направлена на обширную и неоднородную аудиторию – руководство Вооружённых сил (ВС), Конгресс, американских граждан, экспертное сообщество, корпорации, иностранных политических деятелей, военных и экспертов. А также сторонников и оппонентов действующей президентской администрации, партнёров, союзников и противников США на мировой арене.

НСО сочетает в себе черты различных жанров – видения, доктрины, концепции, политической декларации.

При её разработке стараются избегать ненужных и неудобных вопросов и оставить за администрацией максимум пространства для манёвра. Это удобный инструмент для решения текущих задач администрации в целом и Пентагона в частности в Конгрессе и на дипломатической арене. НСО, возможно, стоило бы называть «основы политики в сфере обороны». Слово «стратегия» в названии документа имеет больше отношения к широте охвата (тут действительно стратегический характер) и высокому иерархическому уровню – выше НСО, особенно после исчезновения конкуренции со стороны Четырёхлетних обзоров оборонной политики, стоит лишь СНБ.

Ещё одним фактором, способствующим выхолащиванию НСО как документа, является повышение внимания к обеспечению секретности в вопросах, связанных с обороной и национальной безопасностью. В связи с этим многие специфичные подробности и аспекты военного строительства, структуры и численности ВС, а также технологического развития остаются за рамками публичной версии стратегии.

Наконец, американская бюрократия, в особенности Пентагон и тесно с ним связанный оборонно-промышленный комплекс, является весьма тяжеловесной, инерционной и живучей системой. На фоне измеряющегося десятилетиями жизненного цикла ключевых современных военных программ вроде создания нового истребителя или подводной лодки жизненный путь президентской администрации совсем недолог. Зачастую даже искренние попытки новой администрации претворить в жизнь какие-либо значимые изменения безуспешны, потому что упираются в вопросы национальной безопасности, секретность, сотни тысяч вовлечённых в процессы людей и миллиарды долларов. Можно вспомнить планы Дональда Трампа по серьёзному увеличению корабельного состава американских ВМС, которые в действительности существовали в недрах Министерства ВМС США задолго до прихода Трампа в Белый дом[7], и если они и будут выполнены, то к тому времени сменится не одна администрация; или обещания Джо Байдена снизить роль ядерного оружия в американской стратегии[8], которые, как показал ОЯП-2022, так и остались словами.

Неудивительно, что некоторые американские эксперты последовательно критикуют и даже призывают к отказу от института стратегий[9] как набора документов стратегического планирования верхнего уровня.

НСО следует рассматривать как идеологизированное, сжатое, избегающее острых углов и политических «шероховатостей» изложение взглядов министра обороны и его команды на стратегическое окружение, стоящие перед Соединёнными Штатами вызовы, цели и задачи национальной политики в сфере обороны. НСО служит обоснованием для титанического по масштабу ежегодного бюджетного процесса, который и обеспечивает формирование американской военной мощи в среднесрочной и долгосрочной перспективе и на полях которого сталкиваются зачастую в весьма ожесточённых схватках президентская администрация и Конгресс.

Именно в контексте процесса разработки и принятия ежегодного военного бюджета в форме основополагающего закона о бюджетных ассигнованиях на национальную оборону (National Defense Authorization Act) проявляется истинная роль СНБ и НСО как верхушки айсберга стратегического планирования. Это видно и из закона 2017 г., закрепившего требования к стратегии обороны: НСО – основание для разработки министром обороны ежегодных директив руководству Пентагона и ВС для подготовки проектов бюджета, а раз в два года – директивы Председателю Комитета начальников штабов в целях разработки и обновления планов применения ВС. При этом министр обороны обязан представлять комитетам по делам ВС Сената и палаты представителей подробный секретный брифинг, раскрывающий основное содержание увязанных с НСО директив.

Ниже рассмотрены основные положения НСО-2022, с учётом наиболее значимых установок ОЯП-2022 и ОПРО-2022, детальный обзор которых выходит за рамки данной работы.

Стратегическое окружение

В контексте НСО-2022 ключевыми факторами текущего момента являются:

стратегическая конкуренция с Китаем;

острая угроза со стороны России;

угрозы территории США;

сохраняющаяся угроза со стороны КНДР, Ирана и международного терроризма.

НСО-2022 определяет в качестве наиболее серьёзного вызова Китай, проводящий политику «насильственного» (coersive) и «всё более агрессивного» преобразования Индо-Тихоокеанского региона (ИТР) и международной системы. Китайскую угрозу Вашингтон видит в глобальном масштабе и повсеместно в ИТР – в тайваньском вопросе, в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях и на линии фактического контроля с Индией. Китай всесторонне развивает различные компоненты своей национальной мощи. В военном плане КНР придерживается целостного подхода и усиливает присутствие за пределами собственных границ, возможности по проецированию силы, а также ядерный потенциал.

Одна из ключевых идей НСО-2022 и ОЯП-2022 – Соединённые Штаты и их союзники впервые в истории столкнулись с не- обходимостью одновременно сдерживать две крупные ядерные державы – Россию и Китай, что оказывает существенное влияние на стратегическую стабильность и американскую политику. Более того, к 2030-м гг. в ядерной сфере мир станет трёхполярным.

В отличие от Китая Россия не представляет, по мнению США, долгосрочной стратегической угрозы за пределами ядерной сферы. Угроза со стороны России носит острый (acute), но вместе с тем более ограниченный в пространстве и времени характер. Россия стремится восстановить свою «имперскую зону влияния» и расширяет «внушительный послужной список» в части «территориальных агрессий». НСО-2022 обращает внимание на российско-китайское сближение и риск того, что в случае столкновения Америки с одним из двух ключевых геополитических противников, другой может воспользоваться ситуацией и создать для Соединённых Штатов «стратегическую дилемму».

Угрозы со стороны КНДР, Ирана и международного терроризма отмечаются, но невооружённым глазом видно снижение внимания к ним по сравнению с темами Китая и России. Что касается трансграничных угроз, которые в соответствии с СНБ-2022 являются одним из двух стратегических вызовов национальной безопасности, они упоминаются чисто формально, вскользь и мимоходом.

НСО-2022 повышает значение роли угроз непосредственно американской территории. И если при предыдущих администрациях в качестве источников этой угрозы назывались преимущественно международный терроризм и страны-изгои вроде Ирана и КНДР, то сейчас – Россия и Китай. Растёт риск агрессивного воздействия противника на оборонно-промышленный комплекс, космические объекты и иную критически важную инфраструктуру, а в конечном итоге – на волю американской общественности к проведению активной и независимой внешней политики.

Стратегическое окружение для США становится более опасным и нестабильным.

Это связано с возникновением новых технологий, систем вооружения и сфер противоборства. Взаимозависимость различных сфер военно-политической деятельности, отсутствие выработанных норм поведения и чётких «красных линий» влечёт за собой повышенные риски непреднамеренной эскалации.

Ситуация усугубляется стремлением Китая, России и иных противников вести «враждебную деятельность» в «серой зоне», то есть ниже порога применения Вашингтоном военной силы, а также непрямыми методами и в пограничных сферах. Сюда относятся меры экономического давления, применение ЧВК и марионеточных сил за рубежом, операции в информационном и космическом пространстве, военно-техническое сотрудничество.

Обеспечение обороны и безопасности в новых условиях

Приоритетами Пентагона в соответствии с НСО-2022 являются:

оборона территории c учётом растущей угрозы со стороны КНР;

сдерживание стратегических атак против США, их союзников и партнёров;

сдерживание агрессии и обеспечение готовности одержать верх в вооружённом конфликте, первым приоритетом является вызов со стороны КНР в ИТР, вторым – вызов со стороны России в Европе;

строительство устойчивых ВС и «оборонной экосистемы».

В центре НСО-2022 две концепции – «интегрированное сдерживание» и «проведение кампаний». На уровне стратегических документов, доктрин и концепций в США очень популярно изобретение терминов, в том числе путём создания новых словосочетаний или придания привычным терминам других значений. Отчасти это следствие политических игр и PR, попыток привлечь внимание общественности и прессы, подчеркнуть отличие руководства того или иного ведомства от своих предшественников путём использования модных слов и выражений (buzzword). Но новые термины нельзя сбрасывать со счетов, так как они зачастую, даже не являясь инновационными концепциями, точно отражают развитие американской военно-политической мысли и нюансы восприятия текущей ситуации.

Интегрированное сдерживание является ответом на многосферную угрозу со стороны противников. «Интегрированность» строится на согласованности политики, инвестиций и принимаемых Пентагоном мер с целью формирования скоординированной системы сдерживания, которая учитывает особенности конкретного противника, а также интеграция конвенционального и ядерного сдерживания, задач и потенциалов различных американских ведомств, союзников и партнёров.

В части самого «сдерживания» важен акцент не на балансе сил или потенциале, а на восприятии. Фразу, раскрывающую суть сдерживания, стоит привести целиком в связи с её значимостью – «эффективное сдерживание требует от Министерства обороны принимать во внимание то, как соперники воспринимают цели, серьёзность намерений и возможности США, их союзников и партнёров, их восприятие своей способности контролировать риски эскалации, а также их взгляды на то, как будет изменяться ситуация в случае отказа от применения силы, в том числе в результате действий США, их союзников и партнёров».

НСО-2022 выделяет три разновидности сдерживания в зависимости от характера воздействия на противника, его возможности и восприятия:

Сдерживание через недопущение (denial) достижения противником своих целей или быстрого получения преимуществ. «Мы не можем реализовать свои планы».

Сдерживание посредством устойчивости (resilience), то есть способности выдерживать ущерб и быстро восстанавливаться после него. В частности, это касается обеспечения устойчивости космической и информационной инфраструктуры, являющихся ключевым условием для эффективных действий Вооружённых сил. «Мы можем реализовать свои планы, но США смогут быстро оправиться от ущерба и нанести ответный удар».

Сдерживание посредством наложения издержек (cost imposition), когда преимущества, полученные в результате враждебных действий, нивелируются прямыми или косвенными издержками в дальнейшем. В эту категорию отнесены как санкции и оказание военной помощи, так и ядерное оружие. НСО-2022 подчёркивает важность не только прямого наложения издержек силами самих Соединённых Штатов, но и коллективного. Таким образом, сдерживание усиливается формированием у противника уверенности в том, что его действия столкнутся с реакцией не только самих США, но и их союзников, в том числе тех, кто, возможно, не затронут напрямую те или иные враждебные действия. «Мы можем реализовать свои планы, но цена будет неприемлемой».

НСО-2022 достаточно расплывчато, но всё же даёт характеристику особенностям подхода к сдерживанию КНР, России, КНДР и Ирана:

Китай – самостоятельные действия Соединённых Штатов по сдерживанию через недопущение и устойчивость, разработка новых концепций и укрепление боеспособности на случай потенциальной агрессии со стороны Китая.

Россия – взаимодействие с НАТО по отражению конвенциональной агрессии, способной перерасти в ядерную агрессию любого масштаба.

КНДР – опора на собственное внешнее военное присутствие и потенциал прямого наложения издержек.

Иран – опора на региональных партнёров и укрепление их возможностей, выявление иранских действий в серой зоне и недопущение овладения Ираном ядерным оружием.

Идея «проведения кампаний» в контексте НСО-2022 представляется более свежим веянием военно-политической мысли. Ранее военное обеспечение национальной безопасности в мирное время строилось прежде всего вокруг внешнего присутствия, сочетающегося с мягкой силой, с одной стороны, и проецированием силы – с другой. Но проецирование силы – акт прямого применения военной силы, в связи с чем не может быть применено против враждебных великих держав в мирное время. Ранее американская политика была преимущественно реактивной, но сохраняла элементы проактивности в отношении дружественных стран (военно-­техническое сотрудничество, гуманитарная помощь, военная дипломатия и совместные учения) и заведомо более слабых государств (Ирак, Югославия, Афганистан). Воздействие на потенциально враждебные великие державы реализовывалось в основном политико-дипломатическими инструментам в зоне влияния оппонента путём воздействия на его геополитическое окружение.

Теперь же Соединённые Штаты заявляют, что будут в мирное время проактивно и более прямо действовать в отношении своих геополитических противников, принимая увязанные со стратегией, учитывающие особенности противника и объединённые единым замыслом меры военного и невоенного характера. Целью «проведения кампаний» является воздействие на соперников для нарушения проводимых ими мероприятий, представляющих угрозу для безопасности США, их союзников и партнёров, в особенности тех, что реализуются в «серой зоне». В действительности «проведение кампаний» является симметричным ответом противникам: вы проводите затрагивающие наши интересы операции в «серой зоне» – мы не будем сидеть сложа руки, мы будем также проводить в отношении вас операции, в том числе в «серой зоне».

«Проведение кампаний» также нацелено не столько на потенциал, инфраструктуру или силы противника, сколько на его восприятие с тем, чтобы посеять сомнения в возможности достижения своих целей или безнаказанного совершения враждебных действий.

К возможным инструментам, применяемым при «проведении кампаний», отнесены информационные операции, разведывательная деятельность и обмен разведданными с союзниками и партнёрами, экономические санкции и т.п.

Наконец, в соответствии с установками СНБ-2022, НСО-2022 предполагает вовлечение союзников и партнёров на всех этапах военного планирования. Важным элементом сдерживания противников США видят развитие военного и оборонного потенциала своих союзников и партнёров. Соединённые Штаты оставляют за собой глобальное измерение геополитического противостояния, но значительную часть нагрузки и ответственности в региональном масштабе перекладывают на союзников. В этих целях планируется смягчение ограничений на обмен разведданными, передачу и совместную разработку технологий, вооружений и военной техники.

Индо-Тихоокеанский вектор

НСО-2022 подтверждает некоторое перераспределение американского внешнего присутствия в пользу Европы и ИТР и за счёт Ближнего Востока. В рамках идеи «интегрированного сдерживания» США ставят задачей обеспечение национальной безопасности в Западном полушарии, Арктике и Африке на фоне концентрации основных ресурсов и внимания на ИТР.

Одним из ключевых факторов в ИТР является весьма откровенная попытка НСО-2022 подчеркнуть противоречия между Китаем и Индией и ввести Индию в качестве ключевого военного партнёра Соединённых Штатов в широкую антикитайскую коалицию.

Второй фактор – на фоне ожесточения соперничества с Китаем в ИТР США смещают акцент сотрудничества с двусторонней на многостороннюю основу. Говорить о возможности создания аналога НАТО в ИТР не приходится, по крайней мере пока, но Соединённые Штаты стремятся сблизить своих достаточно удалённых друг от друга союзников вроде Австралии и Японии, вовлечь внерегиональные державы (например, Великобританию в рамках AUKUS), а также превратить партнёров в союзников (прежде всего это касается Индии). Пытаясь максимально изолировать Китай в политическом плане в ИТР, НСО-2022 заявляет о необходимости превращения АСЕАН в площадку для решения региональных проблем безопасности.

Концентрация усилий

НСО-2022 указывает на необходимость перераспределить внимание и ресурсы на приоритетные угрозы и признать повышенные риски на других направлениях. Концентрация национальной мощи на великих державах предполагает сокращение числа функций, выполняемых ВС на повседневной основе, за счёт развития функционала сдерживания и подготовки к войне, а не невоенного потенциала оказания гуманитарной помощи, мягкой силы и военной дипломатии.

США опасаются, что в случае столкновения с одним из своих геополитических противников, второй может предпринять авантюрную попытку воспользоваться ситуацией и совершить «агрессивные действия» в другом регионе, что является риском, учитывая отказ от стандарта «двух крупных региональных войн». Этого стандарта американцы придерживались после окончания холодной войны, а при Джордже Буше-младшем приняли даже ещё более амбициозную концепцию «1-4-2-1», в соответствии с которой ВС должны быть способны одновременно эффективно защищать собственную территорию, осуществлять сдерживание конфликтов в четырёх регионах и вести две крупные региональные войны, в одной из которых победа должна быть достигнута максимально быстро[10]. По мере осознания пределов американской военной мощи, бюджетных ограничений и роста военного потенциала России и Китая произошёл пересмотр данного стандарта, который ещё в 2012 г. закреплён в Стратегическом руководстве по вопросам обороны[11] администрации Барака Обамы, а позже подтверждён в последнем Четырёхлетнем обзоре оборонной политики 2014 г.[12] и НСО-2018 администрации Дональда Трампа[13].

В НСО-2022 сохраняется формулировка Трампа – обеспечить победу в одном конфликте с крупной державой и сдерживание «оппортунистической агрессии» в другом регионе. При этом в ОЯП-2022 прямо указывается, что одним из важных элементов сдерживания «оппортунистической агрессии» будет ядерное оружие. Вместе с тем отмечается, что конфликт одновременно с Китаем и Россией крайне маловероятен.

НСО-2022 указывает на необходимость подготовки к конфликтам низкой интенсивности и ограниченным по времени и масштабу военным операциям, но чтобы это не сказывалось существенно на готовности вести боевые действия высокой интенсивности в полномасштабном конфликте. Далее прямо отмечается, что повседневные требования по обеспечению внешнего присутствия и боевого дежурства не должны негативно отражаться на боеготовности для выполнения задач в будущем. Это, вероятно, может ускорить постепенное ограничение внешнего военно-морского присутствия Соединённых Штатов, рост интенсивности которого на фоне сокращения численности корабельного состава привёл за 20 лет к существенному увеличению оперативной нагрузки на силы флота[14].

Технологии и человеческие ресурсы

В контексте строительства устойчивых ВС и «оборонной экосистемы» особый акцент сделан на развитии систем разведки, связи и управления, в том числе космических. Конечная цель – повышение устойчивости общей системы разведки, связи и управления, качества и скорости обнаружения целей и целеуказания, а также способности эффективно угрожать ключевым элементам военной мощи противника, прежде всего тем, которые обеспечивают ему возможность ограничения доступа по отношения к ВС США (anti-access/area-denial capability, или A2/AD, – ещё одна «модная» концепция, популярность которой в последние годы несколько снизилась, что не помешало ей попасть в НСО-2022). Касается это прежде всего систем ПВО, а также различных носителей высокоточного оружия наземного, воздушного и морского базирования. Подчёркивается, что угроза потенциалу A2/AD противника должна сопровождаться управлением эскалацией.

НСО-2022 делает достаточно громкие заявления в отношении существующей системы военного строительства. В настоящее время она слишком медлительна и ориентирована на создание систем, которые не предназначены для противодействия наиболее серьёзным вызовам будущего. Пентагон должен сделать упор на быстрой отработке новых технологий и концепций, ускорить процесс разработки и принятия на вооружение новых систем вооружения, которые должны иметь открытую архитектуру и быть приспособлены для внедрения новых технологий. Соединённые Штаты планируют создать «инновационную экосистему» в рамках оборонно-промышленного комплекса, включающую также совместные проекты с союзниками и партнёрами. Взаимовыгодному военно-техническому сотрудничеству США с ключевыми странами в деле совместной разработки новых систем вооружения и внедрения новых технологий предполагается обеспечить всестороннюю поддержку.

Пентагон планирует активно перенимать релевантные для ВС достижения гражданского коммерческого сектора в части внедрения технологий искусственного интеллекта, микроэлектроники, возобновляемой энергетики и т.д. наряду с собственными разработками гиперзвукового оружия, оружия направленной энергии, информационных технологий, биотехнологий, современных материалов и квантовой информатики. Также планируется провести институциональные реформы и обеспечить интеграцию в отношении программ по накоплению и обработке данных, созданию специализированного программного обеспечения и внедрению технологий искусственного интеллекта. Пентагон поддержит освоение современных производственных технологий в оборонно-промышленном комплексе.

Особое внимание уделяется развитию человеческих ресурсов Министерства обороны, ВС и оборонно-промышленного комплекса. Подчёркивается важность новых специальностей в сфере продвинутых информационных технологий и искусственного интеллекта, а также взаимодействия с образовательными учреждениями, в том числе гражданскими. Необходимо развивать внутренние компетенции и понимание сотрудниками Минобороны и военнослужащими передовых технологий, вероятных противников и будущего облика военных конфликтов.

Важное значение приобретает усиление роли языковой подготовки, навыков критического мышления и аналитики, социальных и поведенческих наук в образовательных программах военных вузов.

Пентагон планирует развивать систему стажировок, стипендиальных программ и повышения квалификации для сотрудников министерства, в том числе в частном секторе, для повышения осведомлённости, развития экспертизы и компетенций и привлечения лучших практик. Представляется целесообразным изучить данный опыт Пентагона и использовать его в отечественной практике.

Отражение Пёрл-Харбора в мутном стекле

Складывается впечатление, что США опасаются повторения чего-то похожего на нападение на Пёрл-Харбор. Напрашиваются параллели между предостережениями НСО-2022 о «наложении издержек» и «устойчивости» и фразой, приписываемой адмиралу Ямамото (в действительности это изящное творение американского кинематографа), «мы разбудили спящего гиганта». Показательно внимание и формулировки в отношении острова Гуам: любая атака на него или любую другую территорию Соединённых Штатов будет рассматриваться как прямое нападение. Любопытное совпадение – во времена войны на Тихом океане Гавайи, как и Гуам сейчас, были территорией, а не штатом.

США намерены оставаться лидером «свободного мира», устанавливать международные правила и препятствовать любым попыткам «антидемократических сил» оспорить их положение. Вместе с тем они опасаются скатывания соперничества к войне, неконтролируемой эскалации и враждебных действий своих противников, в особенности масштабных и превентивных.

Пентагон планирует избегать непреднамеренного срыва от соперничества к столкновению, а укрепление сдерживания дополнять управлением рисками эскалации.

Показательно включение на правах самостоятельного раздела темы «Управление рисками», а также введение подраздела по управлению эскалацией в раздел по интегрированному сдерживанию. Одним из терминов, которым НСО-2022 характеризует текущую стратегическую ситуацию и происходящие в военно-политической сфере процессы, является «непрозрачность» (opacity). Любопытно провести параллель с термином «неопределённость» (uncertainty), ставшим популярным в американской военно-политической стратегии после окончания биполярного противостояния. И если под «неопределённостью» подразумевалась прежде всего невозможность чётко прогнозировать результаты развития текущих процессов, то под «непрозрачностью» – непредсказуемость самих механизмов и процессов, влияющих на возникновение конфликтов и эскалацию, нечёткость критических порогов и «красных линий», искажение и неточность восприятия при контактах и передаче информации. НСО-2022 подчёркивает значение коммуникаций и консультаций в кризисных обстоятельствах не только с союзниками и партнёрами, но и с противниками.

Значительное внимание управлению рисками и предотвращению неверных оценок и решений уделено и в ОЯП-2022. Отмечается роль коммуникаций для предотвращения неверного восприятия политики, возможностей и намерений противниками и противников самими Соединёнными Штатами. Также фиксируется, что американцы должны тщательно избегать пересечения неправильно понимаемых или туманных «красных линий», являющихся пороговыми для применения противником ядерного оружия. Меры, направленные на управление этими рисками, должны включать как внутренние исследования, анализ и оценку сценариев, так и активное взаимодействие с потенциальными противниками посредством широкого спектра механизмов публичного и конфиденциального диалога в мирное время, а также в случае кризиса или конфликта. США заявляют о стремлении увеличивать прозрачность и взаимное понимание (не путать с взаимопониманием!).

* * *

В целом американское экспертное сообщество встретило НСО-2022 позитивно[15]. Ряд экспертов выразили опасения, как администрация и Пентагон превратят концептуальные установки НСО-2022 в конкретные решения и мероприятия. Прозвучали и сомнения в целесообразности повышения градуса напряжённости по отношению к Китаю[16]. Наконец, ряд специалистов, прочитав НСО-2022, обратили внимание не на описание зловещего предвоенного периода, глобального идеологического противостояния демократии и авторитаризма и грядущего трёхполярного ядерного мира, а на недостаточное, по их мнению, внимание, уделённое правам человека, борьбе с изменением климата и вопросам мира и безопасности с учётом гендерной проблематики[17].

Вместе с тем стратегические документы администрации Байдена всё больше напоминают известную карикатуру британского художника Тома Голда «Наша священная земля – их варварская пустыня». Их многосферные угрозы – наше интегрированное сдерживание, их зловредное поведение и насильственные действия в «серой зоне» – наше «проведение кампаний», их распространение продвинутых военных технологий – наше военно-техническое сотрудничество, их ядерные угрозы – наши сдерживающие сигналы.

НСО-2022 и СНБ-2022 никак не пытаются дать логичное, рациональное обоснование политике оппонентов, будь то Китай, Россия или Иран, с точки зрения национальных интересов этих стран, найти точки соприкосновения и возможности для дипломатического урегулирования на основе переговоров и компромиссов. Нельзя не замечать в тексте НСО-2022 очевидных пар с одинаковым содержанием и полярной ценностной окраской.

Так, бросается в глаза следующая цитата из НСО-2022: «Лидерство США в определении норм поведения в информационном, космическом и других возникающих технологических сферах усилит сдерживание посредством укрепления международного консенсуса по вопросу того, что является зловредным и агрессивным поведением». Соединённые Штаты в очередной раз подчёркивают, что именно они должны определять «что такое хорошо и что такое плохо» на международной арене, а набивший оскомину «порядок, основанный на правилах» подразумевает правила, определённые Вашингтоном и соответствующие его интересам. Даже западные эксперты отмечают, что «порядок, основанный на правилах» представляет собой глобализацию либерального мирового порядка, международной идеологии западного блока, победившей по итогам холодной войны[18], но не являющейся единственным или оптимальным для всего человечества вектором развития.

В целом администрация Байдена в части стратегических документов старается избегать колебаний в крайние стороны вроде эпатажного квазиизоляционизма Трампа или прямолинейного унилатерализма Джорджа Буша-младшего. НСО-2022, как и СНБ-2022, лежит в рамках традиционных установок и является эволюционным, а не революционным развитием американской военно-политической стратегии. Не стоит и преувеличивать различия с установками НСО-2018 администрации Дональда Трампа.

Мир, в рамках которого Пентагон планирует обеспечивать национальные интересы и безопасность, однозначно стал более мрачным и тревожным. Ближайшие годы будут временем дальнейшего раскручивания идеологического и военно-политического противостояния «просвеще?нного свободного мира» и «варваров-ревизионистов». Некоторую надежду внушает то, что, похоже, в Вашингтоне хорошо понимают потенциально катастрофические последствия неконтролируемой эскалации и заинтересованы ее? избежать. Впрочем, сомневаться не приходится – риск большой войны не остановит США в борьбе за преобладание в мире, просто своих целей Вашингтон будет стараться достичь с минимальными рисками и издержками для себя.

СНОСКИ

[1] DoD Transmits 2022 National Defense Strategy // 28/03/2022, U.S. Department of Defense URL: https://www.defense.gov/News/Releases/Release/Article/2980584/dod-transmits-2022-national-defense-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[2] Gould J. White House aims to release overdue security strategies within weeks, 2 // 01/08/2022, Defense News. URL: https://www.defensenews.com/pentagon/2022/08/01/white-house-aims-to-release-overdue-security-strategies-within-weeks/ (дата обращения: 13.12.2022).

[3] National Security Strategy // The White House, October 2022. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/10/Biden-Harris-Administrations-National-Security-Strategy-10.2022.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[4] The 2022 National Defense Strategy of the United States of America including the 2022 Nuclear Posture Review and the 2022 Missile Defense Revies // U/S/ Department of Defense. URL: https://media.defense.gov/2022/Oct/27/2003103845/-1/-1/1/2022-NATIONAL-DEFENSE-STRATEGY-NPR-MDR.PDF (дата обращения: 13.12.2022).

[5] Sec. 923, the National Defense Authorization Act for FY1997 (Public Law 104-201). URL: https://www.govinfo.gov/content/pkg/PLAW-104publ201/pdf/PLAW-104publ201.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[6] Sec. 941, the National Defense Authorization Act for FY2017 (Public Law 114-328). URL: https://www.congress.gov/114/plaws/publ328/PLAW-114publ328.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[7] O’Rourke R. Navy Force Structure and Shipbuilding Plans: Background and Issues for Congress // Congressional Research Service, 20.10.2022. URL: https://crsreports.congress.gov/product/pdf/RL/RL32665 (дата обращения: 13.12.2022).

[8] Biden J.R. Why American Must Lead Again: Rescuing US Foreign Policy after Trump // Foreign Affairs 99 (2020): 64. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/united-states/2020-01-23/why-america-must-lead-again (дата обращения: 13.12.2022).

[9] Logan J., Friedman B.H. The Case for getting rid of the National Security Strategy // War on the Rocks, 04.11.2022. URL: https://warontherocks.com/2022/11/the-case-for-getting-rid-of-the-national-security-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[10] National Military Strategy of the United States: A Strategy for Today; A Vision for Tomorrow // Department of Defense. 2004. URL: https://www.hsdl.org/c/abstract/?docid=446695 (дата обращения: 13.12.2022).

[11] Sustaining U.S. Global Leadership: Priorities for 21st Century Defense // Department of Defense. January, 2012. URL: https://www.globalsecurity.org/military/library/policy/dod/defense_guidance-201201.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[12] Quadrennial Defense Review 2014 // Department of Defense. URL: https://history.defense.gov/Portals/70/Documents/quadrennial/QDR2014.pdf?ver=tXH94SVvSQLVw-ENZ-a2pQ%3d%3d (дата обращения: 13.12.2022).

[13] Summary of the 2018 National Defense Strategy of the United States of America. URL: https://dod.defense.gov/Portals/1/Documents/pubs/2018-National-Defense-Strategy-Summary.pdf (дата обращения: 13.12.2022).

[14] Work R.O. A Slavish Devotion to Forward Presence Has Nearly Broken the U.S. Navy // Proceedings, December 2021. URL: https://www.usni.org/magazines/proceedings/2021/december/slavish-devotion-forward-presence-has-nearly-broken-us-navy (дата обращения: 13.12.2022).

[15] CNAS Responds: Analyzing the 2022 National Defense Strategy // Center for a New Amercian Security 28.10.2022. URL: https://www.cnas.org/press/press-note/2022-nds-cnas-responds (дата обращения: 13.12.2022); Sisson M.W. There is a lot to like in the 2022 National Defense Strategy // Brookings 18.11.2022. URL: https://www.brookings.edu/blog/order-from-chaos/2022/11/18/there-is-a-lot-to-like-in-the-2022-national-defense-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[16] Marlow I. “Sloppy” US Talk on China’s Threat Worries Some Skeptical Experts // BNN Bloomberg. 03.11.2022. URL: https://www.bnnbloomberg.ca/sloppy-us-talk-on-china-s-threat-worries-some-skeptical-experts-1.1841623 (дата обращения: 13.12.2022).

[17] Experts React: The Biden Administration’s National Defense Strategy // Stimson Center. 02.11.2022. URL: https://www.stimson.org/2022/experts-react-the-biden-administrations-national-defense-strategy/ (дата обращения: 13.12.2022).

[18] Scott B. Rules-based order: What’s in a name? // The Interpreter. 30.06.2021 URL: https://www.lowyinstitute.org/the-interpreter/rules-based-order-what-s-name (дата обращения: 13.12.2022).

США. Россия. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275290 Прохор Тебин

Войны будущего и их техническое измерение

В будущих конфликтах государства сделают упор на использование удалённых средств поражения с минимальным участием человека

АНДРЕЙ ФРОЛОВ

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

В последние годы много говорится о том, какие технологии определят будущее военного дела и как будет выглядеть сама война. В 2018 г. большой резонанс вызвало сообщение Владимира Путина о прорыве, достигнутом Россией в разработке новейших систем стратегического вооружения.

Тогда речь шла о ракете с ядерной силовой установкой «Буревестник», необитаемом подводном аппарате с ядерной силовой установкой «Посейдон», межконтинентальной баллистической ракете «Сармат», гиперзвуковом управляемом боевом блоке «Авангард», гиперзвуковой баллистической ракете воздушного базирования «Кинжал» и лазерном боевом комплексе «Пересвет»[1]. В 2021 г. президент снова вернулся к этой теме, заявив, что вооружение армии новыми системами продолжается в соответствии с планами и что Россия – «лидер в создании боевых систем нового поколения»[2].

В 2020-м и 2022 г. разразились два крупных межгосударственных конфликта – между Азербайджаном и Арменией, а также Украиной и Россией (последний продолжается), которые на практике показали как эффективность средств ведения боевых действий, так и динамику самого противостояния. По меньшей мере одна из представленных ранее систем – аэробаллистическая ракета «Кинжал» – впервые была применена в ходе специальной военной операции на Украине.

Техническое измерение

Начнём с вышеупомянутых российских систем. Несмотря на инновационность, почти все они уходят корнями ещё во времена СССР, который искал ассиметричный и модернизированный ответ на «Стратегическую оборонную инициативу» (СОИ) президента США Рональда Рейгана. В рамках этой инициативы предполагалось развёртывание эшелонированной системы противоракетной обороны, в том числе и в космосе, чтобы нивелировать весь советский ракетно-ядерный потенциал.

О качественном изменении характера вооружённой борьбы и прорывных военных технологиях Владимир Путин упоминал ещё в 2012 г. в одной из своих предвыборных статей[3]. К таким «прорывам» были отнесены высокоточные боеприпасы дальнего действия, военные возможности стран в космическом пространстве и в сфере информационного противоборства (киберпространстве), а в отдалённой перспективе – создание оружия на новых физических принципах (лучевое, геофизическое, волновое, генное, психофизическое и другие). Отмечалось, что системы вооружения нового поколения сопоставимы по эффекту с ядерным оружием, но более «приемлемы» в политическом и военном плане. Из чего делался вывод о том, что роль стратегического баланса ядерных сил в сдерживании будет постепенно снижаться, хотя значимость ядерного оружия под сомнения не ставилась.

Американские военные специалисты под перспективными военными технологиями подразумевают искусственный интеллект и роботизацию, новое поколение полупроводников и компьютеров, гиперзвуковое оружие и оружие прямого поражения, новые материалы и альтернативные источники энергии, квантовые и биотехнологии. В любом случае инерционность, дороговизна и сложность разработки новых вооружений позволяют уже сейчас составить примерную картину того, что нас ожидает в 2030–2040-х гг., исходя из известных программ вооружений, которые реализуются в крупнейших странах НАТО, России и Китае.

Пилотируемая авиация не исчезнет, хотя доля беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) будет расти. Этот вывод позволяют сделать крупные программы закупок истребителей пятого поколения F-35, Су-57, J-20, разработка европейских истребителей по программам SCAF и Tempest, а также корейская программа KF-21 и турецкая TF-X (MMU). Все они пилотируемые, хотя в случае с перспективными европейскими машинами предусматривается возможность создания в том же планере беспилотного варианта и возможность действовать совместно с беспилотными аппаратами. В случае американских, российских и китайских истребителей можно говорить об интеграции беспилотной авиации к уже созданным пилотируемым самолётам пятого поколения. Никуда не уйдут и специализированные пилотируемые бомбардировщики нового поколения, разработка которых ведётся в России (ПАК ДА), США (В-21, демонстрация первого опытного образца намечена на декабрь 2022 г.) и Китае (H-20, наименование условное). Аналогичная ситуация складывается в военно-транспортной авиации и вертолётной технике. В последнем случае упор делается на новые конструкции, позволяющие существенно увеличить скорость полёта, но все перспективные машины будут пилотируемыми. Эксперименты с ними пока активно проводят только США.

Безусловно, беспилотные летательные аппараты будут совершенствоваться и занимать новые ниши (например, дозаправка в воздухе), но полностью вытеснить классические летательные аппараты, скорее всего, не смогут.

В военно-морской технике также не предвидится серьёзных прорывов. Подводные и надводные корабли будут эволюционировать по пути большей автоматизации и сокращения численности экипажа, повышения КПД силовых установок, внедрения новых конструкционных материалов и технологий судостроения, больше внимания будет уделяться экологическим аспектам эксплуатации и утилизации кораблей, а также снижению стоимости жизненного цикла за счёт продления межремонтных сроков и так далее. Отдельные нововведения вроде электромагнитной катапульты на авианосцах не представляют собой переворота в военном деле. Впрочем, благодаря появлению в России полноценного подводного необитаемого аппарата большой дальности «Посейдон» можно ожидать существенного ускорения и масштаба применения безэкипажных аппаратов, которые будут наращивать размеры и возможности подобно тому, как этот процесс шёл в авиации. Но и они всего лишь дополнят боевые корабли с экипажами.

В похожем темпе будет совершенствоваться и техника сухопутных войск. На поле боя всё более массово начнут применяться различные беспилотные системы, но они станут дополнением к пилотируемой технике. Боевые машины, как и на флоте, будут оснащаться новыми силовыми установками (гибридными или полностью электрическими), что отражает аналогичный процесс на рынке гражданской техники. Но в отличие от авиации и флота именно техника сухопутных войск первой столкнётся с проблемой компактных источников энергии и мобильных электростанций, способных заряжать эти источники в боевых условиях.

Пока прорыва в этой области ожидать не приходится. Хотя к 2020 г. технологии хранения энергии и выросли с 200 до 300 Вт*ч/кг, а к 2030 г. ожидается (но не гарантированно) улучшение этого показателя до 400 Вт*ч/кг за счёт следующего поколения литийионных и литиевых металлических батарей с серными твердотельными батареями, видимо, для военной автомобильной техники всё же будут применяться водородные двигатели и топливные элементы. В этом свете показательно сравнение электропикапа GMC Hummer EV с бензиновым автомобилем HMMWV. Так, масса электромобиля составляет 4100 кг по сравнению с 2676 кг у бензинового варианта, причём на долю аккумуляторной батареи приходится 1325 кг. Правда, суммарная мощность трёх электромоторов составляет 1014 л.с. (у его аналога с двигателем внутреннего сгорания только 195 л.с.), а паспортный запас хода – 560 км, что сопоставимо с дизельным вариантом[4]. Но очевидно, что с такой массой батареи машина практически не способна нести значимую полезную нагрузку и пока может рассматриваться как дорогая игрушка стоимостью 112 тысяч долларов для машин из первой партии в 1200 единиц.

Кроме того, при электрификации армии остро встаёт вопрос об электрических и водородных станциях на колёсном шасси, которые существуют только в макетах, а единственным приемлемым на сегодняшний день вариантом является транспортная АЭС малой мощности, также существующая лишь в виде макета.

Таким образом, в ближайшем будущем в области транспортной военной техники можно ожидать внедрения образцов с гибридной силовой установкой, которая в коммерческом транспорте применяется всё более активно и демонстрирует весьма приемлемые показатели.

Собственно, та же проблема сделает маловероятным широкое использование в ближайшие годы мощных лазеров, экзоскелетов и роботов для сколь-нибудь продолжительной автономной работы на фронте. Соответственно, появление компактных и ёмких источников питания произведёт революцию, схожую с появлением атомной энергии, так как позволит существенно расширить сферы применения электроэнергии в военном деле. Как это выглядит на сегодняшнем уровне технологий, красноречиво показывает упоминаемый выше лазерный комплекс «Пересвет», для перевозки которого используется тягач КАМАЗ-65225 и удлинённый вариант полуприцепа ЧМЗАП-9990[5].

Практическое измерение

Не меньший интерес представляет собой и облик конфликтов будущего. Есть избитая фраза, что генералы готовятся к прошедшей войне. Однако в XXI веке эта фраза, как представляется, уже не столь однозначна, поскольку само понятие «прошедшей войны» довольно размыто. Например, начало и конец американской кампании в Афганистане или Ираке различались весьма существенно, а сами эти войны стали самыми продолжительными в истории США. Масштаб СВО, если рассматривать временной отрезок после Второй мировой войны, можно условно сравнить лишь с войной в Корее 1950–1953 гг., а также ирано-иракской войной 1980–1988 годов.

Поэтому, скорее всего, нынешним генералам и их сменщикам из 2030-х гг. придётся готовиться к ведению различных типов войн, что, безусловно, сильно усложнит их планирование и подготовку к ним. Самым неприятным кажется то обстоятельство, что, видимо, эти типы войн могут вестись одновременно. Что имеется в виду?

Как стало ясно в 2022 г., столкновения между государствами никуда не исчезают. Так что пилотируемые образцы военной техники сохранятся для наиболее сложных конфликтов с равным противником. Будут активно применяться системы искусственного интеллекта и автоматизированные системы управления. В силу дороговизны и сложности таких изделий позволить их себе смогут немногие государства, поэтому диспаритет в военных потенциалах между первой десяткой военных держав и всеми остальными странами будет нарастать. Ядерное оружие также сохранит позиции на случай таких конфликтов, которые, вероятно, могут активно мультиплицироваться по мере снижения роли и веса Соединённых Штатов на мировой арене и отказа от призывов к войне за абстрактные «демократию и права человека».

График 1.

Конфликты с участием государств и негосударственных акторов в 1990–2016 годы[6].

Источник: Our World in Data. URL: https://ourworldindata.org/war-and-peace (дата обращения: 8.12.2022).

Сама природа настоящих и прогнозируемых военных конфликтов требует использования конвенциональных вооружений. Попытки поднять вопрос о возможном применении Россией ядерного оружия в ходе СВО ещё раз показали, что даже в таком высокоинтенсивном конфликте использование ядерного оружия нецелесообразно – для него нет соответствующих целей, а потенциальные потери на международном уровне не перекрывают военных достижений. Об этом ясно сказал президент России в октябре 2022 г.: «Нам не нужно этого делать, для нас смысла нет никакого в этом – ни политического, ни военного»[7].

С другой стороны, участие в конфликтах будущего стран с развитой ядерного энергетикой, не говоря уже о государствах, обладающих полным или частичным ядерным топливным циклом, может резко повысить риск применения радиологического оружия против мирного населения. Как это может выглядеть, также рассказал Владимир Путин: «Мы же не случайно обнародовали данные спецслужб по поводу того, что готовят какой-то инцидент с так называемой грязной бомбой, это же просто сделать. Мы даже знаем, где примерно это делается. Остатки ядерного топлива немножко преобразовали, технологии, имеющиеся на Украине позволяют это сделать, загрузили в “Точку-У”, подорвали это устройство, сказали, что это Россия сделала, нанесла ядерный удар»[8].

Конфликтогенность будет активно подпитываться военными расходами ведущих государств.

Мировые военные расходы растут примерно с 2014 г., а с учётом событий 2022 г. эта тенденция явно усилится, в первую очередь в странах НАТО и СНГ. Активно наращивают военные расходы Индия и Китай. Постоянное удорожание разработки и производства новых поколений вооружений, необходимость массового производства для пополнения складов делает рост оборонных бюджетов практически неизбежным, причём как в текущих, так и постоянных ценах.

Сохранятся конфликты низкой интенсивности с участием государств и различных вооружённых групп. Именно они станут привлекать существенное количество беспилотной техники, которая в условиях слабого технологического противодействия сможет проявить все свои лучшие качества. Не столь остро будет стоять и вопрос зарядки их батарей, что также повлияет на интенсивность применения новых роботизированных систем. Стремясь минимизировать материальные и людские потери в подобного рода боевых действиях, государства сделают упор на максимальное использование удалённых средств поражения с минимальным контролем территории непосредственно человеком. Сроки проведения операций в таких условиях уже не будут принципиально значимыми, что приведёт к их затягиванию на многие годы, по сути сведёт их к тому, чтобы поддерживать некую «минимальную температуру» конфликта, не давая ему разрастаться и перекидываться на новые территории. Война США и их союзников в Афганистане продолжительностью в двадцать лет вполне может служить прообразом того, как это будет выглядеть.

График 2.

Динамика мировых военных расходов в 1988–2021 годы

Источник: Trends in World Military Expenditure, 2021. SIPRI Fact Sheet, April 2022.

Всё вышеперечисленное способно привести к «раздвоению» или даже «растроению» структуры вооружённых сил государств, имеющих глобальные амбиции, для максимально возможной адаптации к любого рода конфликтам и, соответственно, к оптимизации затрачиваемых на армию средств. Очевидно, что применять дорогие системы первого эшелона для борьбы с повстанцами – непозволительная роскошь, поэтому наличие более дешёвых образцов вооружений, а также менее подготовленного личного состава может стать выходом из положения. При этом «вторая армия» будет служить резервом для немногочисленных частей первой в случае их вовлечения в долгосрочный конфликт с высококлассной державой или коалицией государств.

Обострятся конфликты гибридного типа, в которых одной из сторон будут частные силовые подразделения (частные военные компании или силовые структуры крупных национальных и транснациональных корпораций), а, возможно, окажутся задействованы все игроки сразу (вооружённые силы государств, негосударственные формирования и частные структуры). Определённая связь с национальными государствами сохранится, однако велика будет и доля автономности.

Видимо, привычным явлением станет использование кибероружия для точечных ударов и контрударов по объектам военной и критической инфраструктуры потенциальных противников, но без перехода «красных линий», после которого может последовать ответный удар конвенциональным или даже ядерным оружием. Эта

проблема вынудит ведущие военные кибердержавы выработать modus operandi, хотя для понимания подобного подхода может потребоваться «Карибский киберкризис», вызванный в том числе и несистемными игроками.

По мере сокращения численности населения «золотого миллиарда», падения общего престижа воинской службы в мире и курса на сокращение численности армии ряд государств может столкнуться с проблемой заполнения всех штатных единиц. Это приведёт к более активному привлечению мигрантов в армию в обмен на предоставление гражданства и иных социальных благ, а также, возможно, возвращение призыва в ограниченном виде, рост масштабов привлечения женщин к службе. Это уже обсуждается, пока на уровне идеи, в ряде стран Европы[9].

Наконец, небезынтересным представляются причины будущих конфликтов. Вероятно, в ближайшие десять-двадцать лет обострится вооружённая борьба за природные ресурсы, причём к традиционным добавятся редкоземельные металлы. Ужесточится контроль над центрами переработки аккумуляторных батарей как источника вторичных материалов. Острая схватка предстоит за контроль над источниками питьевой воды, сельхозугодьями в комфортных климатических районах. Нельзя исключать и конфликты на религиозной и идеологической основах.

Революция в военном деле

Некоторые эксперты называют возросшую роль БПЛА очередной революцией в военном деле. Беспилотная авиация прошла большой путь с момента её массового применения во Вьетнаме и на Ближнем Востоке в 1960–1980-е гг., что позволяет говорить о качественном изменении её возможностей и количественном росте – к примеру, в вооружённых силах США имеется около 11000 БПЛА различных типов, без учёта микро-БПЛА[10].

При этом очевидно, что средства противодействия несколько отстают в своих возможностях. С другой стороны, качественные перемены БПЛА привнесли, как представляется, только в тактическое и оперативно-тактическое звено, поскольку крупные аппараты уязвимы перед любыми средствами ПВО, пилотируемой авиацией и эффективны только при воздействии на слабого противника без развитой системы ПВО[11]. При анализе технического уровня применяемых аппаратов и методов их использования выясняется, что ничего нового в них нет, а основные подходы были сформированы к 1970-м гг., если не раньше.

Шагом вперёд может стать внедрение в БПЛА искусственного интеллекта, что сделает их полностью автономными. Но даже и в этом случае можно говорить лишь о росте их возможностей и защищённости перед средствами радиоэлектронной борьбы в связи с отсутствием канала связи с наземным пунктом управления.

Реальную революцию в военном деле могут произвести только действительно массовые компактные средства борьбы на новых физических принципах, но до их внедрения в войска ещё очень далеко.

Революционным также может стать перенос силового противостояния в космос, причём как на околоземное пространство, так и на планеты Солнечной системы. Это станет рывком в развитии военного дела, так как боевые космические средства, скорее всего, будут безэкипажными и уровень искусственного интеллекта в их управлении будет намного выше, чем на Земле. Но данный сценарий осуществим лишь в случае наличия на доступных планетах действительно ценных и дефицитных полезных ископаемых, которые окупят расходы на космические войска. Так что пока и здесь перспективы очень туманны.

Заключение

В ближайшие десять-двадцать лет ожидать коренного перелома в природе конфликтов и средств их ведения не стоит, хотя автоматизация и миниатюризация оружия продолжится. Сами конфликты не исчезнут и приобретут новые формы.

Классическая «война на истощение» с огромным расходом живой силы и материальных средств, как показал 2022 г., до сих пор востребована. Качественный скачок вероятен с появлением новых материалов и источников питания, которые сделают возможным существование автономных боевых систем с высоким потенциалом, позволяющим размещать на них энергоёмкую полезную нагрузку. Расширятся и сферы применения искусственного интеллекта, хотя человек всё равно сохранит возможность управлять самыми разрушительными системами вооружений – во избежание «восстания машин», которое действительно может привести к Третьей мировой войне.

Определе?нный сдерживающий эффект на эти процессы спо-собны оказать обстоятельства, связанные с возможностями государств финансировать разработки новых видов оружия. Старение населения «золотого миллиарда», появление новых вызовов в сфере климата и здравоохранения, рост государственного и частного долга, замедление темпов роста экономики, удорожание доступных ресурсов могут привести к тому, что военным станут выделять значительно меньше средств и им приде?тся воевать тем, что было разработано в «тучные и спокойные» 1990–2000-е годы.

СНОСКИ

[1] См.: Послание Президента Федеральному Собранию // Президент России. 1.03.2018. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/56957 (дата обращения: 8.12.2022).

[2] См.: Послание Президента Федеральному Собранию // Президент России. 22.04.2021. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/65418 (дата обращения: 8.12.2022).

[3] См.: Владимир Путин: «Быть сильными: гарантии национальной безопасности для России» // Российская газета. 19.02.2021. URL: https://rg.ru/2012/02/20/putin-armiya.html (дата обращения: 8.12.2022).

[4] Дмитриев А. Свобода ваттов // АвтоРевю. № 22. 2022.

[5] Лазерный комплекс «Пересвет» начали серийно поставлять в войска // Известия. 18.05.2022. URL: https://iz.ru/1336145/2022-05-18/lazernyi-kompleks-peresvet-nachali-seriino-postavliat-v-voiska (дата обращения: 8.12.2022).

[6] Текущие конфликты, в результате которых в боях погибло не менее 25 человек, представлены за каждый год. Конфликт на государственном уровне – тот, в котором участвуют как минимум две стороны, и как минимум одна из них – государственное правительство. Негосударственный конфликт возникает между двумя негосударственными организациями. Одностороннее насилие — это насилие со стороны организации в отношении гражданских лиц, такое как геноцид. См. Our World in Data. URL: https://ourworldindata.org/war-and-peace (дата обращения: 8.12.2022).

[7] См.: Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай» // Президент России. 27.10.2022. URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/69695 (дата обращения: 8.12.2022).

[8] Там же.

[9] В Германии предложили обсудить воинскую обязанность для женщин // Российская газета. 29.08.2022. URL: https://rg.ru/2022/08/29/frau-vozmut-pod-kozyrek.html (дата обращения: 8.12.2022).

[10] Unmanned Aircraft Systems (UAS). DoD Purpose and Operational Use // U.S. Department of Defense. URL: https://dod.defense.gov/UAS/ (дата обращения: 8.12.2022).

[11] Фролов А., Тынянкина А. Война новой эпохи // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. № 2. URL: https://globalaffairs.ru/articles/vojna-novoj-epohi/ (дата обращения: 8.12.2022).

Россия. США. Китай. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275289 Андрей Фролов

Постамериканский мир и ядерное нераспространение. Двадцать лет без права на ошибку

Сценарии, которые могут привести к появлению на политической карте мира новых ядерных государств

ВЛАДИМИР ОРЛОВ

Профессор МГИМО МИД России; основатель (в 1993 г.) и президент Международного клуба «Триалог»; основатель (в 1994 г.) и директор ПИР-Центра.

СЕРГЕЙ СЕМЁНОВ

Научный сотрудник ПИР-Центра, выпускник (в 2021 г.) магистратуры МГИМО МИД России по специальности «Глобальная безопасность, ядерная политика и нераспространение ОМУ».

Помните гибель Портоса в финале эпопеи Дюма про мушкетёров? Когда он держал на себе рушащуюся скалу. Держал мощно и надёжно, не подводя боевых товарищей. Но вот его самого – такого мощного и надёжного – вдруг стали подводить ноги. Он давно подозревал, что ноги – его слабое место, но всё не хотел признавать очевидное. Обрушилась скала. И не стало Портоса. Даже скалы не вечны. Ну а Портосы – тем более[1].

Гонки через «ядерную сплошную»

На протяжении всего существования Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) – а это ни много ни мало уже 52 года – ему прочили неминуемый крах. И тем убедительнее на этом фоне выглядит цифра «четыре»: только четыре государства – Израиль, Индия, Пакистан и КНДР, – обзавелись ядерным арсеналом вне или в обход ДНЯО[2]. Несмотря на резкую критику в адрес Договора со стороны ряда неядерных стран (в первую очередь в связи с неудовлетворительными, на их взгляд, темпами ядерного разоружения), он сохраняет устойчивость. Заложенный в нём баланс выгод и обязательств по-прежнему отвечает интересам абсолютного большинства государств мира.

Опыт последних пяти десятилетий показывает: даже страны с серьёзным научно-технологическим потенциалом не готовы пересечь ядерную «двойную сплошную», если только это не обусловлено реальной и неотвратимой угрозой национальной безопасности. Примером является КНДР, которая пошла на создание ядерного оружия (ЯО) из необходимости сдерживать США.

Но было бы ошибкой принимать ДНЯО и обусловленный им режим нераспространения за константу, которая, вопреки громким заявлениям отдельных государств, навеки останется данностью. Режим ядерного нераспространения – лишь одна из несущих конструкций архитектуры глобальной безопасности, и по мере ослабления других её элементов, на ДНЯО неизбежно ложится всё большая нагрузка. Нельзя исключать, что на фоне деградации военно-политической обстановки отдельные государства приступят к реализации военных ядерных программ. При самом неблагоприятном раскладе это чревато эффектом домино и концом режима нераспространения ядерного оружия в его нынешнем виде.

Сегодня такие сценарии выглядят алармистскими, почти немыслимыми. Но в контексте масштабной и болезненной реконфигурации международных отношений пацифизм и вера в незыблемость сложившихся норм были бы непозволительной роскошью.

Вместе с десятью нашими коллегами[3] мы посвятили уходящий год комплексному исследованию рисков ядерного распространения в мире на ближайшие пять-двадцать лет, преодолевая академическую зашоренность в этой области. В результате стал проступать контур – «девятка». О традиционной, ныне существующей «девятке» государств, обладающих ядерных оружием, мы осведомлены. Нас интересовала другая «ядерная девятка»: государства, которые потенциально могли бы приступить к реализации военных ядерных программ с 2027 по 2042 годы.

Главным стимулом к исследованию стало то, что большая часть существующих работ по перспективам ядерного распространения сосредоточены на угрозах со стороны развивающихся государств. Не столь подробно освещаются дестабилизирующая роль неформальных обязательств Соединённых Штатов по обеспечению безопасности своих союзников, размещение ядерного оружия за пределами национальной территории и поставки наиболее чувствительных ядерных технологий ближайшим союзникам (случай AUKUS).

По мнению большей части западных экспертов, так называемое «расширенное сдерживание» играет роль дополнительной несущей конструкции режима ядерного нераспространения. По мере снижения роли США в международных делах действенность таких подпорок подвергнется эрозии. Более того, на примере AUKUS проступают черты политики «условного распространения», в рамках которой Вашингтон будет закрывать глаза на поползновения своих сателлитов к более продвинутому ракетно-ядерному статусу. А раз так, нельзя исключать, что в качестве основной угрозы ДНЯО выступят не государства «оси зла» и не антиядерные радикалы, а ближайшие союзники Соединённых Штатов, считающиеся респектабельными членами ДНЯО.

О том, что такой сценарий не иллюзорен, говорит, в числе прочего, статья четырёх представителей западного военно-политического истеблишмента, вышедшая в феврале 2021 года[4]. Бывшие министры обороны США и Великобритании, экс-премьер-министр Австралии и экс-постпред США при НАТО задаются вопросами: когда союзники Соединённых Штатов обзаведутся ядерным оружием и как этого не допустить?

Рецепты с Запада, как правило, созвучны один другому: нужно всячески укреплять американское лидерство.

А для этого стоит подлатать «ядерный зонтик», вовлечь союзников в ещё более тесное оборонное сотрудничество и укреплять сдерживание вероятного противника. Как один из вариантов – распространить модель совместных ядерных миссий НАТО и на союзников в АТР[5].

Оставим в стороне вопрос, насколько подобные предложения соответствуют Договору о нераспространении ядерного оружия. Восстановление и сохранение мнимого лидерства Вашингтона в вопросах нераспространения лишь обострят и пролонгируют риски, связанные с шаткостью гарантий безопасности союзникам США.

«Родовая травма» американоцентричной модели нераспространения в том, что она зиждется на неинклюзивной архитектуре безопасности и не учитывает интересы тех, кто оказался по ту сторону «ядерных зонтиков». России при таком раскладе отводится в лучшем случае вспомогательная роль. В годы российско-американского нераспространенческого диалога Соединённые Штаты стремились заручиться авторитетом Москвы в ядерных делах, чтобы ДНЯО не использовался против целей американской внешней политики. Теперь же, после начала специальной военной операции, разобщающая суть нераспространения по-американски проявилась особенно отчётливо. Очевидны попытки выставить Россию в роли пугала ядерного нераспространения, свести весь комплекс проблем в ядерной области к грехам Кремля. Именно это привело к провалу X Обзорной конференции ДНЯО, бесславно прошедшей в августе 2022 года.

Продолжение такой политики в лучшем случае усугубляет ситуацию в рамках ДНЯО. В худшем – ведёт к демонтажу нераспространения как такового.

В упомянутом исследовании мы стремились проанализировать наиболее радикальные сценарии, которые могут привести к появлению на политической карте мира новых ядерных государств. В качестве стран и территорий, готовых играть на повышение, помимо очевидного Ирана, рассматривали также менее очевидные Японию, Южную Корею, Тайвань, Турцию, Украину, Саудовскую Аравию, Египет и Бразилию. Именно эти государства, на наш взгляд, могут быть заинтересованы в поддержании неопределённости относительно своих ядерных амбиций – либо в качестве «последнего довода королей», либо в качестве разменной фишки[6].

Составляя список «новой ядерной девятки», мы исходили из нескольких критериев: наличие военно-технической основы и военно-политических предпосылок к созданию собственного потенциала сдерживания, публичные заявления о возможности создания ядерного оружия. То есть проанализировали и «декларации», и «объективки». Ниже суммируем более чем двести страниц завершённого в ноябре 2022 г. исследования.

Без гнева. И без пристрастия

Япония

В краткосрочной перспективе нет реалистичных сценариев, при которых Япония пошла бы на создание ядерного оружия. Общественное мнение решительно против. По данным исследователей Гарвардского университета, более 75 процентов японцев выступают за глобальное запрещение ядерного оружия и присоединение Японии к Договору о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО).

Для обеспечения национальной безопасности политическая верхушка настроена поддерживать достаточную техническую базу для создания ЯО, если это потребуется. Но в элитах сложился консенсус относительно нежелательности такого сценария, приоритет отдаётся поддержанию и укреплению военного союза с США. Именно поэтому Япония одобрила политику Дональда Трампа по повышению роли ЯО для поддержки союзников.

В случае серьёзного охлаждения американо-японских отношений стоит ожидать переформатирования политики активного пацифизма, появления у Сил самообороны Японии не только оборонительных, но и наступательных средств. Сообщения о готовности Токио приобрести крылатые ракеты «Томагавк», а также разработки в области гиперзвукового оружия дают основания полагать, что шаги в этом направлении уже делаются.

Южная Корея

В южнокорейском обществе есть очевидный запрос на политику с позиции силы. Однако попытка начать военную ядерную программу столкнётся с явным противодействием всех ядерных держав и особенно КНР, которая не заинтересована в появлении нового полюса влияния в непосредственной близости от своих границ.

Работы по созданию ЯО поставят под угрозу международный престиж страны и, вероятно, приведут к краху военного союза с Соединёнными Штатами, в чём южнокорейские элиты сейчас не заинтересованы. Эта политика может быть пересмотрена, если курс очередной американской администрации вновь склонится к стремлению самоустраниться от международных дел.

Руководство Республики Корея сознаёт такой риск и стремится обзавестись потенциалом неядерного сдерживания. В частности, благодаря умелой дипломатии Сеулу удалось выпутаться из навязанных американцами ограничений по дальности и забрасываемому весу южнокорейских ракет, обеспечив себе свободу рук в развитии ракетной программы.

Следующим шагом мог бы стать пересмотр «неравноправных» положений Соглашения 123 и строительство мощностей по обогащению урана и переработке отработавшего ядерного топлива (ОЯТ). В Южной Корее уже имеются соответствующие технологические наработки. Но не совсем ясно, как создание таких мощностей согласуется с заявленным курсом на постепенный отказ от атомной энергетики.

Доступ к наиболее чувствительным элементам ядерного топливного цикла (ЯТЦ) также может быть получен посредством создания атомных подводных лодок (АПЛ). О желательности получения атомной субмарины южнокорейские политики говорили и ранее, однако создание трёхстороннего альянса AUKUS, в рамках которого предполагается передать Австралии до восьми АПЛ, придало этой дискуссии импульс.

Тайвань

Несмотря на наличие некоторого научно-технического потенциала Тайбэй сознаёт, что военная ядерная программа спровоцирует резкую реакцию Пекина и, вероятно, станет концом Республики Китай как самостоятельного территориального образования.

Украина

Фантомные боли из-за отказа от ядерного оружия сохраняются у националистически настроенной части украинской элиты и сегодня. Украина обладает некоторыми возможностями для создания ЯО. Со времён СССР на Украине существует развитая промышленная база, технологии производства ракет-носителей, кадры, а также ресурсная база. Тем не менее в этом ресурсном изобилии есть значительные лакуны: отсутствие предприятий по обогащению урана, переработке плутония, производству трития и опыта производства специальных боезарядов.

Выступая с манипулятивными заявлениями, Украина пытается «вытянуть» финансовую и военную помощь западных партнёров. По итогам специальной военной операции ВС РФ любые угрозы создания Украиной ядерного оружия, как представляется, должны быть нивелированы. Но остаётся риск ядерного шантажа со стороны Украины в двух форматах: во-первых, через акты ядерного терроризма в отношении объектов критической (ядерной) инфраструктуры, находящихся на территориях под суверенитетом России (прежде всего Запорожская АЭС), включая как обстрелы, так и воздействие на персонал; во-вторых, через провокации по созданию «грязной бомбы», применение которой в зоне боевых действий или зонах проживания гражданского населения вряд ли приведёт к массовым человеческим жертвам, однако неизбежно обернётся паникой, катастрофическим психологическим воздействием. Киев наверняка попытается приписать эти действия России, так как атрибуция актов ядерного и радиологического терроризма в условиях острого конфликта может быть трудноразрешимой задачей.

Турция

Перспектив начала в Турции ядерной программы военно-прикладного характера не просматривается. В первую очередь в силу того, что Анкара не сталкивается с угрозами «ядерного калибра». Военно-политические приоритеты нынешнего руководства скорее диктуют необходимость дальнейшего развития сил общего назначения, оснащения их наиболее современными конвенционными средствами вооружённого противоборства.

Перевод ядерных амбиций на военные рельсы усугубит противоречия с соседями, напряжённость с США и другими союзниками по НАТО, приведёт к дипломатической изоляции, а то и экономическим санкциям. В условиях зависимости от внешней торговли и ухудшающегося социально-экономического положения турецкое руководство едва ли готово брать на себя такие риски.

Для развития ядерной программы Турции недостаточно имеющегося технологического потенциала. В стране отсутствуют наиболее чувствительные элементы ЯТЦ – обогащение урана и переработка ОЯТ. С учётом действующего Дополнительного протокола крайне маловероятно, что у Анкары есть возможности создать такую инфраструктуру незаметно. Кроме того, отсутствие эффективных средств доставки не позволит быстро закрепить достигнутые успехи и фактически приведёт к многократному увеличению давления на страну.

Египет

В среднесрочной перспективе запуска Египтом военной ядерной программы не просматривается. Существующей ядерной инфраструктуры для этих целей недостаточно.

Пока Египет не сталкивается с экзистенциальными угрозами, которые диктовали бы необходимость создания ЯО. Отношения с Израилем, единственным государством региона, которое, как предполагается, обладает ЯО, относительно ровные и не представляют угрозы. Военный атом нисколько не способствовал бы закреплению Каира в роли лидера арабского мира – напротив, вероятно, привёл бы к дальнейшей фрагментации стран Ближнего Востока, подтолкнул новый виток гонки вооружений.

Соотношение выгод и издержек от создания собственного потенциала сдерживания может измениться только в результате появления ядерного потенциала у другой державы на Ближнем и Среднем Востоке: Турции, Ирана, Саудовской Аравии. В этом случае египетское руководство будет вынуждено пересмотреть ядерную политику под давлением «снизу».

Саудовская Аравия

В ближайшие годы появление у Саудовской Аравии ядерного оружия маловероятно. В стране отсутствуют или находятся на низкой стадии развития инфраструктура, технологии и кадры, необходимые для начала ядерной программы военно-прикладного характера. Сведения, что подобная программа присутствовала в прошлом, имеют спекулятивный характер и не соответствуют имеющимся данным о стадии развития ядерной инфраструктуры в КСА.

Нет и достоверных свидетельств того, что принято политическое решение о насущности такой программы. Заявления о необходимости создания ядерного арсенала в случае появления ЯО у Ирана, периодически звучащие из уст высшего политического руководства, следует рассматривать как попытку привлечь внимание США к озабоченностям Королевства относительно иранской ядерной программы и её возможного военного измерения. Как представляется, саудовская политика в отношении ЯО рациональна, в её основе лежит трезвый анализ выгод и издержек относительно приобретения ядерного арсенала. Стимулов к его приобретению любой ценой в настоящее время нет: безопасность Королевства обеспечивается военно-техническим сотрудничеством с Вашингтоном. В случае же дальнейшего сокращения присутствия американцев на Ближнем Востоке вероятна диверсификация военно-технических связей с другими «провайдерами» безопасности.

Издержки сейчас перевешивают возможные стимулы. Королевство зависит от экспорта энергоносителей и импорта технологий: попытка начать военную ядерную программу вызовет широкий международный резонанс и приведёт к усилению давления со стороны международного сообщества. Возможность введения экономических санкций нанесёт удар по планам наследного принца Мухаммеда бен Салмана провести экономические реформы и обеспечить развитие на новой технологической платформе. Это ослабит его позиции во внутриполитической борьбе.

По мере развития атомно-энергетической программы Королевство будет вынуждено перейти к более обязывающим формам взаимодействия с МАГАТЭ и отказаться от Протокола о малых количествах. Однако нельзя исключать, что КСА будет заинтересовано в сохранении неопределённости относительно своих реальных возможностей и намерений. Поэтому ратификация Дополнительного протокола маловероятна в среднесрочной перспективе.

Иран

Исламская Республика Иран обладает техническими возможностями для создания ядерного оружия. Существующие в экспертной среде оценки иранского «порогового времени», как правило, грешат упрощенчеством и варьируются от трёх месяцев до полутора лет. Подобные подсчёты обычно основаны на математическом моделировании эффективности работы центрифуг и не учитывают последующий комплекс работ по так называемой «вепонизации».

Даже если принимать за правду данные «ядерного архива», представленного премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху, Иран, хотя и обладает некоторыми наработками по созданию ядерного взрывного устройства, не сможет быстро подготовить пригодную к боевому применению конструкцию. Алармисты не принимают во внимание и возможные контрмеры противников ИРИ, включая диверсии и точечную ликвидацию ключевых учёных. Вероятность же использования некой особо засекреченной инфраструктуры вызывает сомнения с учётом активного внимания иностранных спецслужб к происходящему вокруг иранского атома.

Имеющихся данных недостаточно, чтобы с высокой степенью уверенности сделать вывод, что иранское руководство приняло политическое решение отказаться от исключительно мирного характера атомной программы. Впрочем, перипетии вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), сокращение Ираном обязательств в рамках «ядерной сделки» размывают грань между признаками «принуждения к миру» и признаками начала военной ядерной программы. Очевидно, что противодействие инспекционной деятельности МАГАТЭ укладывается в логику ответа на действия США, а ужесточение мер по защите физиков-ядерщиков обусловлено рисками диверсий.

Нет и признаков нагнетания поддержки общественным мнением ядерного сценария, чтобы оправдать нарастающие экономические трудности. Нет достоверных данных и о создании неких суперструктур, наделённых полномочиями для координации реализации военно-прикладной ядерной программы.

Бразилия

У страны есть технологический задел для запуска военной ядерной программы, но нет каких-либо военно-политических предпосылок. Бразилия не стоит перед экзистенциальной угрозой, которая требовала бы создания ядерного оружия. Она и так является ведущей региональной державой, а её вооружённые силы входят в десятку сильнейших армий мира.

Развитие ядерной программы связано со значительными экономическими издержками, которые страна не может позволить себе сейчас и в ближайшем будущем. Ядерная программа также способна нанести ущерб статусным позициям в мире.

Наконец, идея создания ядерного оружия не находит единодушной поддержки бразильских элит, в том числе военных, настроенных на развитие сотрудничества с максимально широким кругом международных акторов.

Не паникёры. И не страусы

Итак, на данный момент появление новых ядерных государств на политической карте мира не немыслимо, однако маловероятно. Существующих сдерживающих факторов – устойчивости ДНЯО как международной нормы, чувствительности потенциальных возмутителей спокойствия к экономическим санкциям, дороговизны полноценных ядерных программ и создания соответствующих средств доставки – пока достаточно, чтобы удержать упомянутые государства на краю пропасти.

Как читатель увидел из выжимки наших страновых оценок, к алармистам и паникёрам мы не принадлежим. Потому что весомых оснований для повышения градуса тревожности по ходу исследования не обнаружили. Но мы не становимся и в позу страуса. Притворяться, что с режимом ядерного нераспространения «всё спокойненько», не просто недальновидно, а чревато возрастанием уязвимости для российских национальных интересов: расслабившись, переключив внимание на другие направления, мы рискуем не просто потерять мяч, но забить его в свои ворота.

Нарастающий интерес некоторых государств к военному атому – симптом кризиса существующей архитектуры безопасности.

Основной источник напряжённости – Соединённые Штаты, попытки западного блока государств удержать осыпающуюся западоцентричную модель мироустройства военно-силовыми методами.

Однако было бы ошибкой сводить деградацию обстановки в области безопасности только к действиям Вашингтона. И хотя американская политика – первопричина нарастающей нестабильности, в качестве угрозы воспринимается реакция государств, внесённых США в «проскрипционные списки».

Есть риск, что на фоне деградирующей обстановки вместо поиска инклюзивных решений в сфере безопасности Соединённые Штаты перейдут к стратегии «условного распространения», поставляя союзникам чувствительные ядерные технологии в обмен на безусловную лояльность «генеральной линии». Пример – трёхсторонний военно-технический альянс с Австралией, в рамках которого Канберра, как предполагается, получит атомные подводные лодки. И хотя в Вашингтоне настаивают, что такой уровень сотрудничества стал возможен только потому, что Австралия продемонстрировала высокую приверженность режиму ядерного нераспространения, то же могут сказать про себя и другие союзники Соединённых Штатов. AUKUS создаёт опасный прецедент, которым были бы не прочь воспользоваться в Токио, Сеуле, Бразилиа.

Более того, вызывает опасения роль американского санкционного давления как основной силы, сдерживающей распространение ядерного оружия. Если допустить ослабление в Вашингтоне интереса к поддержанию режима нераспространения, не исключён всплеск заинтересованности американской клиентелы в ЯО. В этом контексте чрезвычайно важна инспекционная деятельность МАГАТЭ, нацеленная на выявление незаявленных ядерных программ. Особые риски представляет политизация системы гарантий, двойные стандарты их применения по отношению к западным и незападным государствам.

Потенциал создания ЯО рассматриваемыми странами в среднесрочной перспективе

Источник: составлено авторами на основе собственных расчётов (2022)[7].

Проведённый нами анализ подталкивает к выводу: ближе всего к ядерному порогу – с точки зрения как технических возможностей, так и мотивации, стоят Иран и Южная Корея. В ИРИ уже имеются определённые наработки в области «вепонизации», что создаёт крайне нежелательный прецедент для режима ядерного нераспространения. И хотя Южная Корея обладает менее развитым ЯТЦ, ощущается стремление южнокорейской элиты малыми шагами продвигаться к «техническому сдерживанию» – ситуации, когда возможности южнокорейского ЯТЦ, по меньшей мере, не будут уступать японским. В области же средств доставки Сеул уже впереди Токио.

Вышесказанное не означает, что указанные страны обзаведутся ЯО. Но такая политика серьёзно повышает ставки в борьбе за живучесть режима ядерного нераспространения и ДНЯО как его несущей конструкции. Политика малых ядерных шагов – симптом нарастающей конфликтности в международных делах на фоне завершения пятисот лет господства коллективного Запада. В этих условиях попытки «подремонтировать» осыпающуюся американоцентричную архитектуру безопасности обречены на провал.

Не превратиться в Портоса

Формирование нового миропорядка займёт время. Переходный период неизбежно будет сопряжён с нарастанием конфликтности и диффузией военно-технических потенциалов. С точки зрения интересов России на ближайшие пять-двадцать лет важно определить следующее.

Во-первых, желаемый образ будущего (как бы ни претило некоторым это клише), способный создать вокруг наших интересов круг единомышленников по формированию военно-политических аспектов будущего миропорядка. Шаблонной критики «миропорядка, основанного на правилах», отсылок к Уставу ООН и некоему более справедливому мироустройству недостаточно. Нужна новая концепция.

Во-вторых, пределы рисков переходного периода. С одной стороны, диффузия военно-технических потенциалов неизбежна. Обратить её в свою пользу можно за счёт укрепления военно-технического сотрудничества с государствами, обострённо воспринимающими угрозы безопасности, в том числе рассмотренные в данном исследовании. Но готовы ли мы, что в мире появятся ещё одно-два ядерных государства? Необходимо ли России блюсти нераспространение любой ценой и при случае ввязываться в очередной раунд российско-американского взаимодействия по иранскому или, скажем, северокорейскому досье? Этот вопрос требует тщательного осмысления.

Роль России сейчас в том, чтобы содействовать выстраиванию новой архитектуры безопасности с минимальным количеством разделительных линий в регионах, где риски распространения оружия массового уничтожения (ОМУ) особенно велики. В этом контексте востребованной может оказаться Шанхайская организация сотрудничества, которая обладает необходимым потенциалом, чтобы стать ядром более стабильного, бесконфликтного миропорядка в Евразии.

Не менее важно и налаживание диалога с теми, кто расшатывает режим ядерного нераспространения изнутри, так называемыми антиядерными радикалами – сторонниками ДЗЯО. Сам договор (напомним, что он, в отличие от ряда других договорённостей в ядерной сфере, является действующим) остаётся занозой режима нераспространения. Его политический эффект – дополнительный раскол среди государств – участников ДНЯО. Практическая опасность – иллюзия возможности выхода из ДНЯО.

Серьёзной «дырой» запрещения ядерного оружия остаётся вопрос верификации. Если предположить, что государство N является только членом ДЗЯО, не совсем ясно, на каком правовом основании МАГАТЭ сможет передать его досье в СБ ООН в случае нарушения обязательств по соглашению о гарантиях. Для этого требуется соответствующая юридическая калибровка в стане антиядерных радикалов. Но форсировать её в стенах МАГАТЭ нецелесообразно: решение этого вопроса лишь усилит позиции сторонников ДЗЯО.

В то же время следует отдать должное неядерным государствам, исповедующим радикальные разоруженческие подходы. Они правы: бесконечная накачка конфликтных регионов мира оружием, ставка на военно-технические средства обеспечения национальной безопасности – тупиковый путь. Разоружение должно вернуться в международную повестку дня. Предложенное Россией новое стратегическое уравнение, призванное обеспечить бесконфликтную среду в международных отношениях, – шаг в верном направлении.

На Ближнем Востоке востребована равноправная архитектура региональной безопасности. Ещё в конце 1990-х гг., в совершенно иных геополитических реалиях, Россия начала разработку Концепции обеспечения коллективной безопасности в зоне Персидского залива. Изложенные в документе идеи не раз обновлялись и в нынешних обстоятельствах приобрели иное, актуальное звучание. Концепция предполагает поэтапное продвижение на основе равноправного взаимодействия всех заинтересованных сторон к разблокированию конфликтных ситуаций, разработке мер доверия и контроля и, в конечном счёте, к формированию в этом субрегионе целостного механизма коллективной безопасности и сотрудничества. Такая система станет прологом к построению общей посткризисной архитектуры Ближнего Востока.

Выстраивать архитектуру безопасности придётся в ситуации нарастающей конфликтности в отношениях между Россией и странами коллективного Запада, подчас в условиях неприкрытого и упорного противодействия США и их союзников. Несмотря на благородство помыслов, Россия вряд ли справится с этим начинанием в одиночку. Очевидный партнёр – КНР.

Строительство новой архитектуры безопасности гораздо сложнее борь

бы «за всё хорошее и против всего плохого». Её создание потребует от России и Китая уступок, добровольного принятия на себя ограничений. Только готовность к самоограничению, подтверждённая мерами транспарентности и доверия, убедят наших соседей и партнёров в серьёзности намерений Москвы и Пекина. Такие самоограничения особенно важны для соседей Китая, которые с опаской смотрят на его растущие глобальные амбиции.

Не одно какое-то действие, но комплексные, системные шаги на опережение – вот единственная опора российской дипломатии. И ей стоит воспользоваться для того, чтобы «ноги не ослабли» и чтобы не пасть, как Портос, под непомерной тяжестью взваленной на себя ноши. Вообще говоря, создававшийся десятилетиями при деятельном, часто лидирующем участии СССР (России) международный режим ядерного нераспространения – для нас не бремя. Это способ решения. А цена ошибки при неграмотно проведённых оценках, неверно сделанных (или не сделанных) шагах будет слишком высока. Ведь все страны потенциальной «ядерной девятки», к которым присматриваемся (за исключением одной-единственной Бразилии), – по периметру наших границ.

СНОСКИ

[1] Статья подготовлена в рамках проекта «Глобальная безопасность, стратегическая стабильность и контроль над вооружениями» (реализуется совместно с МГИМО МИД РФ в рамках Программы стратегического академического лидерства «Приоритет-2030»). Авторы признательны члену Экспертного совета ПИР-Центра А.В. Федорову, заведующей кафедрой истории и политики стран Европы и Америки МГИМО МИД России Л.С. Окуневой, старшему эксперту РИСИ Ю.В. Крячкиной, научному сотруднику ИМИ МГИМО МИД России А.Р. Маргоеву за ценные комментарии и замечания. Особые слова благодарности за ценные советы – доценту Инженерной академии РУДН С.В. Понамарёву.

[2] ЮАР имела собственное ядерное оружие, не будучи участником ДНЯО, но добровольно отказалась от него. КНДР формально не завершила все процедуры выхода из ДНЯО, хотя сомнений в наличии у неё ядерного оружия нет.

[3] А.М. Васильев, А.С. Зубенко, М.П. Лац, С.Д. Никулин, И.В. Родина, Л.С. Савельева, Д.С. Хейрие, Л.В. Цуканов, С.С. Шестакова, А.-Л. Эствевес.

[4] Hagel Ch., Rifkind M., Rudd K., Daalder I. When Allies Go Nuclear: How to Prevent the Next Proliferation Threat // Foreign Affairs. 12.04.2021. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/asia/2021-02-12/when-allies-go-nuclear (дата обращения: 6.12.2022).

[5] См. например: Daalder I.H., Hagel Ch., Rifkind M., Rudd K. Preventing Nuclear Proliferation and Reassuring America’s Allies // Chicago Council on Global Affairs. 10.04.2021. URL: http://www.thechicagocouncil.org/sites/default/files/2021-02/report_preventing-nuclear-proliferation-reassuring-americas-allies.pdf (дата обращения: 6.12.2022).

[6] В 2019 г. на заседании Международного экспертного совета Центра исследования проблем нераспространения им. Джеймса Мартина Роберт Айнхорн представил аналогичный список. Разумеется, по нашим оценкам, список государств, обладающих необходимым научно-техническим потенциалом, шире «девятки». В числе следующих в очереди можно назвать ФРГ, Нидерланды, Австралию, Алжир и Аргентину.

[7] Методология и фактический материал, обосновывающий данные выводы по каждой из стран и территорий, содержатся в готовящемся к публикации докладе ПИР-Центра «Новая ядерная девятка? Оценка угроз распространения ядерного оружия в мире» ( М.: ПИР-Пресс, 2023). Краткая версия доклада будет размещена на глобальной научно-образовательной платформе ПИР-Центра www.nonproliferation.world. Все выводы подтверждены математическими расчётами авторов.

Россия. США. Весь мир > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275288 Владимир Орлов, Сергей Семенов

Неуставные международные отношения

Миропорядок 1945–2022: in memoriam

РИЧАРД САКВА

Почётный профессор политических наук в Кентском университете в Кентербери.

Международная система, созданная в 1945 г., переживает кризис. Организация Объединённых Наций, появившаяся в то время, была призвана сбалансировать интересы великих держав (с помощью Совета Безопасности и постоянного членства пяти ведущих государств) и обеспечить суверенитет всех существовавших тогда наций. Устав ООН заложил основы системы, отвергающей логику войны и поддерживающую механизм мирного разрешения конфликтов.

Так называемая уставная международная система была позже подкреплена Всеобщей декларацией прав человека (1948), Конвенцией о предупреждении преступления геноцида (1951) и рядом других документов, протоколов и деклараций. ООН является центром целой сети международных организаций, включая Всемирную организацию здравоохранения, Продовольственную и сельскохозяйственную организацию, ЮНЕСКО.

ООН оставалась одним из центров многосторонней дипломатии во время холодной войны. После её окончания предполагалось, что правовые функции международной системы, основанной на Уставе, будут расширены, так как в отсутствие идеологических противоречий предыдущего периода можно выстроить миропорядок, более благоприятный для сотрудничества. Ожидания не оправдались, а к началу новой холодной войны в 2014 г. напряжённость в международной дипломатии обострилась даже больше, чем прежде. ООН оттеснили на обочину во время бомбардировок Сербии в 1999 г. и вторжения США в Ирак в 2003-м, но сегодня, с обострением кризиса европейской безопасности, Организация выглядит просто беспомощно. Она превратилась в площадку для трансляции разногласий, а не поиска способов их разрешения. Начало российской кампании на Украине в феврале 2022 г. стало кульминацией длительного периода деградации международной политики и предвестием смерти международной системы, фундаментом которой служит Устав ООН. Так что в некрологе остаётся только написать: «Покойся с миром, 1945–2022».

Уставная система и политический Запад

Уставная система пыталась извлечь уроки из провала Лиги Наций в межвоенный период. Обе организации опирались на ценности, сформулированные президентом США Вудро Вильсоном, так что их можно назвать вильсоновскими. Однако Лига Наций не смогла сдержать японский империализм, к вялой реакции на вторжение в Маньчжурию в 1931 г. добавилась неспособность предотвратить захват итальянцами Абиссинии в 1935-м, не говоря уже об отсутствии какого-либо значимого вмешательства в ход гражданской войны в Испании годом позже. Немногие сожалели, когда в апреле 1946 г. Лигу официально распустили, а все её активы и архивы передали ООН. В свете катастрофического провала усилий мультилатерализма избежать войны на Украине, которая в ядерную эпоху может перерасти в прямой конфликт великих держав и некую форму Третьей мировой войны, возможно, пора задуматься о новом Вестфальском конгрессе для перезапуска системы.

Международные системы появляются и исчезают, но каждая строится на достижениях предыдущих версий и отражает меняющиеся реалии. Система, созданная Вестфальским миром, который в 1648 г. увенчал Тридцатилетнюю войну, была сфокусирована на идее суверенности правителя (государя), что в итоге привело к определению принципов национального суверенитета. Они закреплены Утрехтским миром в 1713 г., по окончании войны за испанское наследство, когда фактически формальное обоснование получила эпоха империй. Венский конгресс (1814–1815) завершил череду революционных потрясений, которые начались взятием Бастилии в 1789 г. и достигли кульминации в наполеоновских войнах. Конгресс ввёл в международную систему новый идеологический элемент под названием Священный союз. Он объединил великие державы-монархии – Австрию, Россию и Пруссию, которые стремились сдержать распространение республиканских идей. Хотя после революций 1848–1849 гг. роль идеологического элемента уменьшилась, борьба против русской автократии стала одним из мотивов Крымской войны (1853–1856). В широком смысле Венская система просуществовала почти столетие, пока эта модель международной политики великих держав не пришла к катастрофическому обвалу в 1914 году. После Первой мировой войны в результате поиска более рационального способа ведения международной политики была создана Лига Наций, а после очередной вспышки войны в Европе (1939–1945) – ООН.

Международная система задаёт нормативные рамки мировой политике. Однако два понятия не равнозначны. Международная система – это комбинация норм, процедур и институтов (последние не обязательно формализованы), а международная политика – это поведение государств и их взаимодействие. Конкретный миропорядок появляется на основе международной политики как разновидность международной системы. Таким образом, после 1945 г. США продолжали создавать собственный политический порядок – политический Запад, в то время как Советский Союз возглавил коммунистический блок, просуществовавший до 1989 года. Китай никогда не хотел участвовать в блоковой политике и поэтому, в соответствии с давними традициями, периодически объединялся с разными государствами, но не создавал собственную систему альянсов. В своей фундаментальной работе Генри Киссинджер не смог провести различие между миропорядком и системой, и это ошибка многих современных аналитиков-реалистов[1]. Для полноты картины, хотя это и выходит за рамки темы данной статьи, добавим, что помимо международной системы и международной политики существует ещё целый мир международной политической экономики и космос международных организаций и транснационального гражданского общества. Отношения между этими четырьмя уровнями динамичны, и международные отношения невозможно понять без их синтетического анализа. Но это уже другой сюжет[2].

Различные миропорядки формируются именно на уровне международной политики. Самый длительный и прочный был создан Вашингтоном на пике его мощи после 1945 года.

До 1989 г. его обычно классифицировали как основанный на либеральном интернационализме – открытые рынки, свободная торговля и продвижение демократии, даже если эти принципы и нарушались на практике. После 1989 г. казалось, что грядёт однополярная эпоха, и либеральный интернационализм радикализировался, превратившись в либеральную гегемонию – попытку универсализировать порядок, зародившийся на атлантическом пространстве, исключив любые претензии на доминирование региональных держав. Этот проект критиковали сами американцы, утверждая, что он обречён на крах и под его обломками окажется погребена мощь Соединённых Штатов дома и за рубежом[3].

Дискуссию можно было продолжить, но в несколько ином направлении. США стали ведущей державой, но либеральной гегемонии не хватает территориального этнонима, поэтому идея Запада нуждается в конкретизации. По моему мнению, после 1945 г. сложился особый тип системы распределения сил. Политический Запад возник в период первой холодной войны и был ею же сформирован. Именно политический Запад выжил после 1989 г. и провозгласил (в определённой степени обоснованно) победу в холодной войне. Поэтому у него возникли универсалистские устремления, оказавшие воздействие на формирование следующей эпохи. В ней сочетались жёсткая сила (в форме НАТО и глобальной системы альянсов), нормативная и региональная геополитическая сила, институционализированная в форме Евросоюза, и культурная гегемония, продвигаемая огромным количеством вспомогательных организаций и практик. Политический Запад базируется на трансатлантизме и исключает другие формы территориальной организации (например, европейский панконтинентализм). Предполагается поддержка американских стратегических интересов европейскими державами, хотя не исключается их автономность в экономике, технологиях и некоторых других сферах.

Самоподдерживающийся характер политического Запада определяется двойственностью американской политической системы. Еще в 1955 г. американский политолог, реалист Ганс Моргентау предложил иерархию «регулярного государства, действующего в рамках конституции, права и демократических институтов» (позже профессор Майкл Гленнон назвал его мэдисоновским государством) и «государства безопасности», или глубинного государства (Гленнон назвал его трумэновским). Согласно Моргентау, государство безопасности может накладывать вето на решения регулярного государства и фактически базируется на отсутствии выбора. Безопасность превосходит все иные мотивы, в то время как регулярное государство действует в реалиях политических альтернатив, исключаемых в логике секьюритизации государства безопасности[4]. Гленнон утверждает, что именно это объясняет, почему, несмотря на регулярную смену руководства, американская внешняя политика и политика в сфере безопасности сохраняют преемственность[5]. Сотрудник администрации Барака Обамы Бен Родс связал это с постоянным влиянием внешнеполитического истеблишмента, который он назвал «пузырём»[6].

Политический Запад нетерпим к внешним вызовам, поэтому, несмотря на поддержку плюрализма и толерантности на словах, на деле он реализует новые практики сдерживания потенциальных соперников. По сути, политический Запад – герметичная система, игнорирующая призывы извне и подрывающая возможности дипломатии, которая по определению предполагает диалог и компромиссы. Это манихейский мир, упрощающий сложные вопросы. Компромиссы и прагматичный подход в государственных делах и политических суждениях исключены, потому что воспринимаются как предательство, но такой ригоризм делает невозможным принятие рациональных решений и подрывает безопасность[7]. Любое сомнение относительно целей и перспектив политического Запада считается вызовом единству союзников и попыткой вбить клин между частями атлантической системы. Укрепление единства блока становится самоцелью, даже если последствия оказываются разрушительными. Всё это обусловлено мощным ощущением собственной исключительности, в результате благие намерения приводят к дурному исходу[8].

Призыв к формированию Большого Запада

Россия и другие стали называть эту формацию «коллективный Запад», и тому есть основания. Однако термину не хватает конкретизации и дифференциации. Он предполагает единство, которое не всегда очевидно и может вводить в заблуждение относительно его истоков – таких как, например, непримиримая, устойчивая и не подлежащая обсуждению русофобия. Да, всё это есть, но, если мы говорим о политическом Западе, фокус смещается на геополитические корни феномена. Именно поэтому политический Запад следует отличать от двух других его ответвлений.

Первое – это культурный Запад, корни которого уходят в Древнюю Грецию и даже глубже. Это старый Запад с культурными взлётами и провалами, рефлексией, сомнениями, критичностью и самоуверенностью. Россия вполне правомерно считает себя неотъемлемой частью этого Запада, и она внесла значительный вклад в его культуру. Второе, и более сложное – цивилизационный Запад, возникший около пятисот лет назад со вступлением в эпоху имперской и нормативной экспансии[9]. Этот Запад сформирован Возрождением и Просвещением, в результате возникла цивилизация, сложность и утончённость которой неизбежно поощряли высокомерные иллюзии превосходства, усугубляя отчуждение сторонних сил. У России сложилось неоднозначное, но в итоге антагонистическое отношение к этой цивилизационной формации. Она пыталась подражать достижениям этого Запада, включая имперскую экспансию, но антагонизм раз за разом побеждал интеграцию. Так было в XVIII веке. На Венском конгрессе Россия испытала удовлетворение, решив, что разгадала код для присоединения к западному сообществу, но Крымская война вскоре разрушила эту иллюзию. С этой точки зрения коммунистический эксперимент можно считать наиболее последовательной и радикальной попыткой создать улучшенную версию западной цивилизации. Как утверждали многие, марксизм – это мятежное дитя западного цивилизационного модернизма. Предполагалось, что, если преодолеть элементы капиталистической эксплуатации, можно достичь этого модернизма, сделав его свободным и неотчуждаемым. Новое политическое мышление Михаила Горбачёва в конце 1980-х гг. в значительной степени предполагало отказ от наследия марксизма-ленинизма[10], однако процесс преобразований продолжился. Россия сама должна была стать источником улучшений.

Как считал Горбачёв, присоединившись к цивилизационному Западу, можно создать Большой Запад.

Горбачёв верил, что, завершив холодную войну преимущественно на условиях политического Запада, он получит входной билет, но это, опять же, оказалось иллюзией. От России (и других стран, находящихся в похожем положении) требовали признать превосходство западной цивилизации, включая политический и экономический порядок. А это предполагало некую степень подчинения или, по меньшей мере, признания американской гегемонии. Россия готова была принять лидерство США как доминирующей мировой державы по целому ряду вопросов, но гегемония требовала цивилизационных изменений в самой России, которые подорвали бы её представление о самой себе, о своей культуре, идентичности и статусе. Кроме того, Россия никогда не считала себя проигравшей в холодной войне и потому не была готова «приветствовать своё поражение», как сделали Германия и Япония по итогам Второй мировой[11]. Россия в то время, безусловно, хотела перенять технологические и экономические достижения цивилизованного Запада, особенно с учётом того, что её попытки создать альтернативную советскую реальность бесславно провалились. Но, демонстрируя политическую осмотрительность, страна стремилась сохранить собственную государственную систему.

Двойственность России нашла отражение в изначально обречённой и скорее донкихотской попытке изменить политической Запад по окончании холодной войны. Идея Горбачёва об «общем европейском доме», который он определил как дом с множеством комнат (то есть идеологическое и системное разнообразие в панконтинентальном масштабе), предполагала, что после холодной войны изменятся все стороны. Произойдёт возврат к открытости исторической ситуации, как в период Ялтинской и Потсдамской конференций в конце Второй мировой. Кстати, именно поэтому Россия до сих пор придаёт такое значение Ялте. Но к тому времени политический Запад уже сформировался и не видел необходимости идти на компромисс с рухнувшим социальным порядком и проигравшей державой. Позже Владимир Путин переформулировал трансформационную повестку с точки зрения создания «Большой Европы», но к тому времени шансов на достижение такой цели стало ещё меньше. Латентному конфликту способствовали неоправдавшиеся надежды политического Запада, что Россия сама трансформируется так, как того хочет Запад. В итоге отчуждение сторон усугубилось.

Великая подмена

Политический Запад всегда двойственно относился к мультилатерализму, заложенному в уставную международную систему. Естественно, он игнорировал сдерживающие моменты многостороннего подхода. Однако Соединённые Штаты осознавали издержки неограниченного использования силы. Америка отказалась ратифицировать договор о Лиге Наций, так и не присоединилась к ней, что ослабило организацию. С 1940 г. политики в Вашингтоне стали считать, что встраивание влияния США в многосторонний контекст не только расширит легитимность использования силы, но и улучшит перспективы мира, более длительного, чем в межвоенный период[12]. Это не помешало Соединённым Штатам в одиночку использовать силу в годы холодной войны, проводя многочисленные операции по смене режима и военные интервенции без санкции ООН. Но формально Америка сохраняла приверженность уставной системе.

Когда Советский Союз распался, а Китай ещё не начал аккумулировать экономическую мощь, можно было поддерживать амбиции номинальной великой державы. Мощь США и экспансионистские амбиции политического Запада никто не оспаривал. Призывы России к углублению общности европейской культуры стали слабым фундаментом для сближения, в то время как примирение с цивилизационным Западом сохраняло двойственность, как и последние полтысячелетия. Что касается слияния с политическим Западом, несмотря на многочисленные договорённости о «стратегическом партнёрстве» и обещания сотрудничать после окончания холодной войны, фундаментальные институциональные препятствия не исчезли. Мешали огромные размеры России, исторические традиции, стремление к автономии и приверженность статусу великой державы, но решающим фактором стало отсутствие институционального варианта. НАТО, структура безопасности политического Запада, бесцеремонно продвигалась к российским границам, а экспансия Евросоюза в бывшую советскую сферу влияния только усугубляла, а не сглаживала исторический антагонизм.

Фундаментальным принципом нового политического мышления было обращение к истинному универсализму уставной международной системы. Несмотря на обвинения Горбачёва в том, что он не смог защитить национальные интересы СССР/России и просто капитулировал перед политическим Западом[13], суть предложенного подхода, который был абсолютно рациональным в том контексте и остаётся актуальным до сих пор, заключалась в призыве к суверенному интернационализму как основе уставной системы. Все участники должны были осудить гегемонизм и придерживаться мультилатерализма. Конечно, это не означало движения к некоему мировому правительству, но предполагало определённое видение того, как нужно вести международную политику. Прежде всего следовало уважать опасения других, в приоритете должны были оказаться диалог и дипломатия, а не принуждение, если оно не санкционировано ООН.

Вместо этого радикализированный политический Запад предложил альтернативную модель, основанную на демократическом интернационализме. Это демократическое измерение международной политики имеет глубокие корни, но окончательно сформировалось в 1970-е гг. и получило отражение в «третьей корзине» Заключительного акта Хельсинкского соглашения в августе 1975 года. В повестке начали доминировать права человека, а социальные и экономические вопросы отошли на второй план[14].

Демократический интернационализм предполагает, что мировая политика – нечто большее, чем эманация внутриполитического порядка, то есть отвергается постулат реалистов, согласно которому международная арена подчиняется совершенно иной логике. Если демократическая теория мира о том, что консолидированные демократии не воюют друг с другом, верна, логично предположить, что чем больше на планете демократий, тем больше шансов на мир. Для политического Запада после окончания холодной войны это стало символом веры. Кроме того, добавилась экспансия либерального торгового порядка, который принёс огромную выгоду капиталистическим экономикам и вынудил реформироваться в том числе и Китай.

В так называемом неолиберальном мире блага распределялись гротескно неравномерно, что вызвало недовольство населения, приведшее к Brexit и триумфу Дональда Трампа в 2016 году.

Если использовать концептуальную терминологию, произошла великая подмена. Иерархия перевернулась: возглавляемый США политический Запад перестал быть подвидом уставной системы и начал претендовать на директивные прерогативы, которые по определению должны принадлежать системе. Все эти претензии были завуалированы терминами вроде «порядка, основанного на правилах», как будто уставная система не могла обеспечить применение глобальных правил и норм. Претензии подсистемы подверглись осуждению со стороны России и Китая, а также Глобального Юга, где их восприняли как проявление новых имперских амбиций и гегемонизм цивилизационного Запада. Возникшее отчуждение имело глубокие последствия, сформировав международную политику второй холодной войны. Когда часть претендует на всё, сопротивление неизбежно. Однако в случае с политическим Западом односторонние действия стали единственным способом усмирить непокорные державы в борьбе между демократиями и автократиями. Конечно, это большое упрощение, но фактически такие механизмы, с одной стороны, использовались для блоковой дисциплины, а с другой – чтобы клеймить оппонентов в манихейском мире.

Практики второй холодной войны

В ядерную эпоху холодная война – противостояние, основные участники которого опасаются вступать в прямой конфликт, отсюда преобладание опосредованных конфликтов и информационных столкновений. Холодная война – также и противостояние нарративов, способов объяснить мир и международные отношения. Каждая интерпретация в условиях холодной войны является частью борьбы нарративов. Произошёл подрыв классического викторианского представления о непредвзятости СМИ. И возникла неожурналистика – когда факты подгоняются под историю. Холодная война затронула и экспертное сообщество, агрессивный и осуждающий тон большинства дискуссий можно считать ещё одним симптомом раскола. Спустя тридцать лет после окончания холодной войны мир прошёл полный цикл и оказался на грани более глубокой и явно более опасной конфронтации.

Вторая холодная война имеет некоторые сходства с первой, но есть и характерные различия. Результаты великой подмены вскоре стали заметны.

Первый результат – подорвана сама идея суверенного интернационализма, фундамент уставной международной системы. Значит, расшатаны и сами основы. Права и интересы государств считались легитимными, только если они не противоречили правилам и нормам, которые продвигали ведущие державы миропорядка, основанного на правилах. Многие, конечно, совпадали с нормами уставной системы, поскольку имели общие истоки в послевоенном периоде и частично или полностью были сформированы под влиянием США. Однако фундаментальное отличие заключается в том, что демократический интернационализм предполагает более высокий источник легитимности международной власти, а именно – апелляцию к неоспоримым правам человека. Но решения выносились не ООН и её структурами, а самими «основанными на правилах» державами, то есть политическим Западом.

Из этого вытекает второй результат – удушение дипломатии и генерирование имитации насилия. По определению, если права человека являются абсолютной ценностью, значит, генерируются абсолютистские политические практики – разве можно идти на компромисс со злом? Разделение на чёрное и белое времён первой холодной войны вышло на совершенно новый уровень, отчасти из-за того, что сами категории скользкие. В первом конфликте борьба между коммунизмом и капитализмом была понятна и позволяла легко мобилизоваться, чтобы обеспечить лояльность и блоковую дисциплину. Сейчас отсутствие чётких определений ведёт к произволу. Страх, что другая сторона вероломно пытается подорвать внутриполитический порядок, провоцирует имитацию злонамеренного влияния, поиск козла отпущения и репрессии. Философ Рене Жирар определил механизм поддержания социального порядка путём перенаправления насилия на козла отпущения и подходящих имитаций. Он считает имитацию желания обладать чем-то (включая статус или идентичность) отличительной чертой человечества во все века[15]. Ритуализированная имитация насилия в виде поиска козла отпущения позволяет сбросить накопленное в обществе напряжение. Символическое перекладывание ответственности за социальные недуги на конкретного субъекта лишает его большинства базовых прав, в том числе права на жизнь. Принцип козла отпущения – универсальный феномен, хотя и может приобретать различные формы[16]. Превалирующая на политическом Западе русофобия (кстати, Глобальный Юг она не затронула) – механизм козла отпущения в действии: на Россию возлагают ответственность за подрыв западных демократий и называют её источником других бед. Кремль тоже хорошо знаком с этим механизмом, поэтому винит Запад в подстрекательстве к протестам и таким образом дискредитирует оппозицию.

Третий результат – борьба за доминирование самих уставных институтов. В Совете Безопасности политический Запад всё чаще голосует как дисциплинированный блок и использует структуры ООН в качестве инструмента в новой холодной войне. Китай берёт на себя лидирующие роли в многосторонних институтах и организациях, включая Всемирный банк и МВФ. К 2021 г. Китай возглавлял четыре из пятнадцати специализированных структур ООН: Продовольственную и сельскохозяйственную организацию, Международный союз электросвязи, Организацию по промышленному развитию и Международную организацию гражданской авиации. Однако это вызвало негативную реакцию политического Запада, который опасается, что так называемые ревизионистские державы пытаются подорвать либеральный порядок изнутри: «Они начали с призывов реформировать существующие институты, но со временем постепенное разрушение имеющихся правил и норм посредством “тактики салями” может существенно ослабить международные институты и подорвать институциональный порядок в целом»[17]. Статус-кво, мобилизованный для противодействия подобным назначениям на важные должности, в особенности против России, – феномен, возникший задолго до 2022 года. Глава МИД РФ Сергей Лавров жаловался: «У американцев просматривается курс на “приватизацию” секретариатов международных организаций. Они расставляют своих людей на руководящие посты. К огромному сожалению, у них есть влияние на страны, голосующие за те или иные кадровые решения. Американцы носятся по всему миру. Какое там суверенное равенство государств?»[18]. Обострившийся кризис мультилатерализма спровоцировал появление альтернатив уставным институтам, в которых Россия и Китай отстаивают свои взгляды. Политический Запад тоже занялся созданием альтернативных институтов, включая идею «Лиги демократий». Уставная международная система столкнулась с беспрецедентными угрозами.

Вызовы уставной международной системе

В принципе с 1945-го по 2022 г. существовало некое единство. Несмотря на политические потрясения, в том числе начало холодной войны, деколонизацию, конец холодной войны, распад Советского Союза и Югославии, холодный мир и начало новой холодной войны, рамки международных отношений оставались неизменными. Даже когда авторитет ООН игнорировали, а её нормы нарушали, все понимали, что произошло. К этому добавились требования реформировать ООН, прежде всего расширить число постоянных членов Совета Безопасности, включив в него как минимум Индию, Бразилию и представителей Африки.

Сегодня послевоенный период, возможно, подходит к концу. Относительная стабильность, которую обеспечивало общее понимание, что ООН и её нормы – это золотой стандарт международного поведения, давно подорвана и может рухнуть. В прошлом крупные войны сигнализировали о крушении одной международной системы, а когда конфликт заканчивался, предпринимались попытки создать новую. Находимся ли мы сейчас в таком поворотном моменте, когда одна система себя исчерпала и идёт поиск новой? Какие факты могут говорить о том, что настал переломный момент?

Первое и самое главное – это военная кампания на Украине. Начало российской операции 24 февраля – это явное нарушение принципов ООН. Правда, Москва утверждает, что право на самооборону прописано в статье 51 Устава ООН. Но России не грозило нападение, хотя политический Запад, продвигаясь к её границам, уже давно пересёк «красную линию», и жёсткий ответ был неизбежен. Сторонники Москвы отмечают, что превентивная военная операция без санкции ООН осуществляется далеко не первый раз, и напоминают о 78 днях бомбардировок Сербии силами НАТО в 1999 г., вторжении в Ирак в 2003-м и чрезвычайно широком применении резолюции ООН 1973 в марте 2011 г. для введения бесполётной зоны над Ливией. С этой точки зрения мир уже давно скатывается к беззаконию в международной политике, поэтому специальную военную операцию на Украине нельзя считать переломным моментом. У этих аргументов есть основания, но и отрицать тренд размывания уставных норм в международных отношениях тоже нельзя.

Второй фактор – критика поведения генерального секретаря ООН в период украинского кризиса, что только ухудшило имидж организации. Бывшего премьер-министра Португалии Антониу Гутерриша обвинили в том, что он встал на сторону политического Запада, вместо того чтобы продвигать повестку мирного урегулирования. ООН не удалось стать площадкой для мирных переговоров, эту роль взяли на себя посредники, в частности Турция. ООН помогла согласовать зерновую сделку об экспорте украинского продовольствия из Одессы, но на ранних стадиях конфликта не сумела обеспечить объективное обсуждение для оценки обвинений в военных преступлениях. В основном ООН была заметна своим отсутствием, но так она действовала и во многих предыдущих конфликтах. Относительно незаметная роль ООН в украинской коллизии сама по себе не говорит о коллапсе системы. Нормативные основы по-прежнему на месте, хотя и не реализуются.

Третий фактор возможного онтологического перелома – сам процесс подмены. Претензии «основанной на правилах» подсистемы на прерогативы, которые по определению принадлежат всему международному сообществу, неизбежно подрывают центральную роль уставной международной системы. Создание альтернатив в форме самозаявленных лиг и альянсов демократий только усиливает ощущение, что универсальный принцип суверенного интернационализма утрачен. С этой точки зрения, политический Запад воспринимается как узурпатор прав системы, следовательно, он подрывает практики международного права и непредвзятые нормы. Тот факт, что подмена оправдывается защитой этих самых норм, только усиливает ощущение, что происходит незаконный захват в корыстных целях. Если определённая группа государств претендует на роль арбитра, тогда зачем нужен рефери в лице ООН и её структур?

Четвёртый фактор – меняющийся баланс сил в международной политике. Одни считают, что у США, долгое время пользовавшихся превосходством, появился серьёзный соперник – Китай. Безусловно, происходят значимые сдвиги в балансе сил на уровне международной политики. Другие полагают, что международный порядок возникает из корреляции сил на этом уровне, значит, старый порядок с гегемонией США должен рухнуть, а новый появится после длительного периода соперничества великих держав. Но если описанная выше модель имеет право на существование, такое прочтение неверно. Сдвиги сил в мировой политике, безусловно, важны, но сами по себе не влияют на основы международной системы. Они провоцируют конфликты и взаимные обвинения в Совете Безопасности и препятствуют достижению консенсуса по фундаментальным вопросам, но не меняют систему в целом. Распад Советского Союза упрочил высокомерные идеи о превосходстве политического Запада, но это не означало разрыва с системой.

Пятый фактор, который может свидетельствовать, что послевоенная международная система исчерпала срок годности, – появление формализованного политического Востока в противовес экспансионистским претензиям политического Запада. Подтверждением более активной роли Китая в международной политике является реализация инициативы «Пояс и путь», многомиллиардного проекта, включающего инвестиции в транспортную инфраструктуру, сети и порты сотни государств. Пекин также создал Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, который уже сейчас вкладывает больше средств в проекты развития, чем Всемирный банк. Похоже, Бреттон-Вудские институты оказались на обочине. Россия и Китай объединились и сотрудничают с партнёрами из числа стран Глобального Юга в рамках Шанхайской организации сотрудничества и БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР). Многие другие организации и ассоциации придают вес формирующемуся политическому Востоку. Важно, что заявленные им нормативные основы строятся на суверенном интернационализме и других фундаментальных идеях уставной международной системы. Бесконечная череда резолюций и деклараций подтверждает нормы ООН, иногда, правда, добавляется ссылка на 10 пунктов Бандунгской декларации 1955 г., которая и сама по себе включает принципы Устава ООН. Иными словами, появление политического Востока не угрожает уставной международной системе, а укрепляет её. Возможно, политический Запад видит картину иначе, тогда выдвижение представителей Востока на руководящие посты вызовет бойкот или выход из организаций.

Заключение

Безусловно, нынешний период полон опасностей, и в мире нет порядка. Современные войны отвлекают внимание от актуальных вызовов изменения климата и глобального развития. Нет общего представления о будущем или хотя бы о том, как это будущее сделать лучше прошлого. Окаменевшие структуры времён холодной войны воспроизводят сами себя в новых формах, что провоцирует конфликты и глобальную поляризацию. Политический Запад столкнулся с вызовом со стороны медленно формирующегося политического Востока. Этот процесс может помочь восстановлению баланса сил в международной политике, смягчить его масштабные изменения, а также вдохновить на создание нового типа глобализации с фокусом на предоставление общественных благ потребителям внутри страны, на равенство и контроль финансиализации и капиталов.

Возможность создать некий позитивный миропорядок после окончания холодной войны в 1989 г. была упущена, но, пока существует уставная международная система, остаются рамки для прогрессивных инициатив и глобального миропорядка. Альтернативы на самом деле нет. После следующей мировой войны вряд ли кто-то выживет, чтобы выстроить новую международную систему.

СНОСКИ

[1] Kissinger H. World Order: Reflections on the Character of Nations and the Course of History. London: Allen Lane, 2014. 432 p.

[2] Важные попытки продвинуться в направлении подобного синтеза описаны в классической работе Хедли Булла: Bull H. The Anarchical Society: A Study of Order in World Politics. Oxford: Oxford University Press, 1977/1995. 368 p.

[3] Наиболее показательные примеры: Mearsheimer J. The Great Delusion: Liberal Dreams and International Realities. London and New Haven, CT: Yale University Press, 2018. 328 p.; Mearsheimer J. Bound to Fail: The Rise and Fall of the Liberal International Order // International Security. 2019. Vol. 43. No. 4. P. 7-50; Walt S.M. The Hell of Good Intentions: America’s Foreign Policy Elite and the Decline of US Primacy. New York: Farrar, Straus, and Giroux, 2019. 400 p. Критический разбор: Porter P. The False Promise of Liberal Order: Nostalgia, Delusion and the Rise of Trump. Cambridge: Polity Press, 2020. 224 p.

[4] Morgenthau H.J. The Decline of Democratic Politics. Vol. 1 of Politics in the Twentieth Century. Chicago: University of Chicago Press, 1962. P. 400. Ула Тунандер (p. 69 n1) указывает, что эта часть работы была ранее опубликована в 1955 г. в «New Republic and the Bulletin of the Atomic Scientists». Собственная работа Тунандера – блестящее исследование того, как государство безопасности (труменовское) действует на практике, – на примере Италии. Tunander O. Democratic State vs. Deep State: Approaching the Dual State of the West. In: E. Wilson (Ed.). Government of the Shadows: Parapolitics and Criminal Sovereignty. London: Pluto Press, 2009. P. 56-72.

[5] Glennon M.J. National Security and Double Government. Oxford: Oxford University Press, 2015. 312 p.

[6] Уолт посвящает главу тому, как определить «пузырь» и его воздействие: The Hell of Good Intentions. P. 91-136.

[7] Diesen G. The EU, Russia and the Manichean Trap // Cambridge Review of International Affairs. 2017. Vol. 30. No. 2-3. P. 177-194.

[8] Рассмотрено Анатолем Ливеном и Джоном Халсманом, см.: Lieven A., Hulsman J. Ethical Realism: A Vision for America’s Role in the World. New York: Pantheon, 2006. 224 p.; Lieven A., Hulsman J. Ethical Realism and Contemporary Challenges // American Foreign Policy Interests. 2006. Vol. 28. P. 413-420.

[9] Для нормативного анализа см.: Bull H., Watson A. The Expansion of International Society. Oxford: Oxford University Press, 1984. 496 p.; а для переосмысления процесса см.: Dunne T., Reus-Smit Ch. (Eds). The Globalization of International Society. Oxford: Oxford University Press, 2017. 524 p.

[10] См., например: Горбачёв М. Понять перестройку. Финал «мира миров» // Россия в глобальной политике. 2021. Т. 19. № 6. С. 18-29. URL: https://globalaffairs.ru/articles/perestrojka-final-mira-mirov/ (дата обращения: 28.11.2022). – Прим. ред.

[11] Dower J.W. Embracing Defeat: Japan in the Wake of World War II. New York: Norton, 2000. 688 p.

[12] Блестящий анализ см.: Wertheim S. Tomorrow the World: The Birth of US Global Supremacy. Harvard, Belknap Press, 2020. 272 p.

[13] См., например: Горбачёв М., Лукьянов Ф. «Всё надо доводить до конца» // Россия в глобальной политике. 2009. № 5. С. 8-12. URL: https://globalaffairs.ru/articles/vse-nado-dovodit-do-koncza/ (дата обращения: 28.11.2022). – Прим. ред.

[14] Анализ см.: Moyn S. The Last Utopia: Human Rights in History. Cambridge, MA: Belknap Press, 2012. 352 p.

[15] Girard R. Things Hidden Since the Foundation of the World. Stanford University Press, 1987. 470 p. См. также лучшее недавнее исследование работы Жирара: Palaver W. René Girard’s Mimetic Theory. East Lansing: Michigan State University Press, 2013. 403 p.

[16] Girard R. Violence and the Sacred. London: Continuum, 2005. 352 p.; Girard R., Freccero Y. The Scapegoat. Baltimore: The Johns Hopkins University Press, 1989. 232 p.

[17] Goddard S. The Outsiders // Foreign Affairs. 2022. Vol. 101. No. 3. P. 35.

[18] Foreign Minister Sergey Lavrov’s Remarks and Answers to Questions. Yevgeny Primakov School, 23 May 2022 // Russian Foreign Affairs Ministry. 23.05.2022. URL: https://www.mid.ru/en/press_service/minister_speeches/1814502/ (дата обращения: 28.11.2022).

США. ООН > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275286 Ричард Саква

«Останется ли роль для нас, обычных людей, в новом мире?»

В 2043 году множество версий историй, хронологий и языков станут соперничать друг с другом

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

«Останется ли роль для нас, обычных людей, в новом мире?» // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. № 1. С. 10-32.

В январе 2003 г., когда мы готовили к выпуску первый номер журнала «Россия в глобальной политике», год 2023-й представлялся чем-то бесконечно далёким. Точнее, вообще никак не представлялся. Парадокс сознания в том, что сейчас, наоборот, кажется, будто 2003-й был буквально вчера.

Скажи нам кто-то в тот момент, что будет происходить вот сейчас, через двадцать лет, мы бы, наверное, не поверили. А в ретроспективе представляется, что иначе и быть не могло, всё было почти запрограммировано даже не тогда, а ещё раньше. Впечатления непредсказуемости будущего и безальтернативности настоящего, которая вытекает из необратимости прошлого, как-то легко сочетаются задним числом. А вот передним, то есть вперёд, никак не получается.

Мы всё-таки решили попробовать. Поскольку коллектив журнала оптимистично полагает, что издание проживёт и следующие двадцать лет, мы решили заблаговременно собрать летучку. Спросить наших коллег, авторов и друзей по всему миру, что будет актуально для первого номера РГП за 2043 г., в чём будет состоять главный вызов человечеству. Чтобы успеть заказать материалы. Вот что получилось.

Сергей Караганов, председатель редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике», почётный председатель Совета по внешней и оборонной политике, научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики НИУ «Высшая школа экономики».

Прогноз на 2043 г. мне делать приятно, потому что я не хочу дожить до дряхлости и, если прогноз не сбудется, подорвать свою репутацию ясновидящего. Мир-2043 мне очень нравится. После уже начавшегося землетрясения мировой политики, экономики, социальной жизни, поднимающего континенты, культуры и новые-старые ценности, он будет совсем другим. Но гораздо мне более приятным и разнообразным.

Безусловно, государства сохранятся, а доминирующей формой правления в них будет авторитаризм, т.е. наиболее эффективный способ управления в условиях бесконечных перемен. Очень надеюсь, что этот мир станет миром не только больших городов, но и расселения человечества по планете в нормальные условия жизни. Интернет сегментируют. И это правильно. Люди будут летать на дачу на беспилотниках.

Сибирь станет не только важнейшим источником ресурсов – экологических, минеральных, логистических, продовольственных. Южная её часть превратится в самое привлекательное место в мире для жизни людей достойных и зажиточных.

Я немного завидую будущему поколению, потому что оно сможет наслаждаться созвездием расцветших культур. Не только великой русской и французской литератур, но и турецкой, индийской, корейской, китайской, бразильской и далее по списку.

Старый Свет – единственное тёмное пятно на картине блистательного будущего. ЕС погибнет, в Европу вернётся национализм, неофашизм, который, впрочем, и сейчас поддерживают в одной из пограничных стран.

Россия, если примет правильное решение, в первую очередь по развитию своей азиатской части, будет символом, государством-балансиром новой мировой многополярной системы.

Жаль, что в этом мире мне не придётся пожить. Но чтобы он наступил, нужно избежать большой термоядерной войны. Это – главная задача на сейчас.

Рассел Бёрман, профессор гуманитарных наук и сравнительного литературоведения Стэнфордского университета.

Чтобы упражняться в прогнозах, нужно отбросить вопросы, доминирующие в сегодняшних дискуссиях (а это непростая задача), и попытаться экстраполировать менее заметные сейчас явления, способные трансформироваться в серьёзные вызовы через двадцать лет. Сегодня мир апокалиптически воспринимает проблемы энергетики и экологии, и даже предположение, что нечто другое способно вытеснить их на второй план, кажется святотатством. Если, как утверждают некоторые экологи, конец мира близок, любые прогнозы на 2043 г. бессмысленны – так долго человечество просто не проживёт. Всё же рискну предположить, что мы найдём эффективные технологические решения, такие как возврат к атомной энергии, расширение процессов декарбонизации и разработка пока неизвестных источников энергии.

Главный вызов будет иным, хотя и связанным с технологиями, точнее, с их негативной стороной. Ускоренное распространение искусственного интеллекта и использование социальных сетей уже подрывает ключевые элементы человеческого существования или того, что мы привыкли таковым считать. К 2043 г. сама возможность вести «человеческую» жизнь столкнётся с серьёзными препятствиями, и признаки уже заметны.

Прежде всего нельзя игнорировать подрыв традиционных представлений о частной жизни из-за широкого использования различных видов наблюдения, но в большей степени из-за нашей готовности делиться частной и личной информацией, эмоциями и мыслями в интернете, где они выставлены на всеобщее обозрение и остаются навсегда. Потеря личного пространства, где мы одни, никто за нами не наблюдает и мы ощущаем некую защищённость, трансформирует наше представление о нас самих, об участии в общественной жизни как граждан. Если нет приватности, останется ли какое-то значимое публичное пространство?

Во-вторых, общественные дискуссии уже деградируют благодаря интернету с его структурной предрасположенностью к поляризации и истерическим гиперреакциям. Вместо рационального реагирования коммуникационные технологии провоцируют нас на оскорбления и ненависть. Неудивительно, что мы видим попытки заблокировать или удалить из соцсетей оппонентов, вместо того чтобы убеждать их с помощью аргументов. Ситуация продолжит усугубляться. Добавьте к этому эффект дезинформации, намеренное распространение фальшивок, что подталкивает к ещё менее приятному решению – цензуре.

Может быть, в 2043-м мы вернёмся в 1984-й?

В-третьих, интернет и виртуальная жизнь в метавселенной и её производных нанесут огромный психологический вред. Мы уже видим последствия одержимости некоторыми социальными платформами, которые поощряют саморазрушительное поведение уязвимых групп населения. В более широком смысле переход от реальной жизни, взаимодействия с людьми из плоти и крови к «жизни онлайн» разрушает базовые модели социализации. Культурологи отмечают, что виртуализация, возможно, способствует откладыванию брака – одному из факторов падения рождаемости во многих странах. Чем больше мы теряем себя в технологиях, тем реже устанавливаются реальные социальные связи, падает воспроизводство населения. В 2043 г. человечеству придётся решать острую проблему старения: слишком много немощных стариков, слишком мало детей. Наша планета превратится в дом престарелых, и это станет признаком упадка.

Таким образом, искусственный интеллект и интернет стирают наше личное пространство, что ведёт к деградации общественной жизни и сокращает перспективы будущего – как семей, как стран, как биологического вида. В этом суть технологического вызова, который уже возник, но в полной мере мы ощутим его в ближайшие десятилетия. Сможем ли мы решить эти проблемы? Сможет ли человечество использовать созданные им самим инструменты во благо или падёт их жертвой?

Фэн Шаолэй, декан и профессор Школы перспективных международных и региональных исследований Восточно-Китайского педагогического университета.

Существуй достойная элита, она справилась бы с предотвращением опасности, возникающей даже при самых крупных рисках и вызовах, таких как мировые войны, экономические спады и стихийные бедствия. В переходные времена происходят многочисленные изменения, и некоторые из них, особенно те, что случаются во время войн мирового масштаба, демонстрируют, что ответственная элита способна превращать упадок в чудеса и сказку делать былью. Однако предстоящие два десятилетия – мирный транзит от холодной войны к постхолодной. Это несравнимо более сложно и менее определённо, чем предыдущие переходы, случавшиеся посредством войн. Старый мир в прошлом, а новый ещё не сформирован. Модели управления хаотичны, системы образования заурядны, а информация превратилась в «постправду без фактов». Из-за отсутствия зрелой идеи даже будущая война может казаться бледной и беспомощной. В Китае есть старая поговорка: времена создают героев. Однако в описанных условиях трудно вырастить элиту. И отсутствие элит, весьма вероятно, ещё долго продолжит порождать разнообразное зло.

Йомо Кваме Сундарам, профессор экономики, в прошлом помощник Генерального секретаря ООН по экономическому развитию в Департаменте по экономическим и социальным вопросам (Малайзия).

Я обычно предлагаю астрологам отвечать на такие вопросы. Моя способность прозревать будущее скудна. Мы живём в период крайней неопределённости, то, что только что казалось само собой разумеющимся, таковым не является. Глобализация, например. Запад, который был её главным вдохновителем, теперь от неё отказывается. Зато Китай и другие поднимающиеся страны отныне приверженцы этой идеи. Одно можно точно сказать – наступило многополярное устройство, а в таком устройстве главная проблема – как обеспечить прочный мир. К несчастью, сейчас нет крупных государственных деятелей, которые бы всерьёз размышляли об этом. Есть люди, подобные Генри Киссинджеру, очень влиятельные, но и у него подходы негативистские. Приверженцы школы реализма в США, такие как Джон Миршаймер, призывают прекратить противостояние с Россией, но хотят бросить все силы на борьбу с Китаем. Человечеству нужно другое. Необходима «третья сила», те, кто будет отстаивать мир с позиции «пацифистского неприсоединения». Правда, я пока не вижу, откуда она может появиться. Во время холодной войны происходило соперничество систем, а сейчас мы имеем дело с разновидностями капитализма. Да, один из вариантов – это капитализм со значительной ролью государства, но и тут всё неоднозначно. Если посмотреть, например, на государственное присутствие во многих западноевропейских экономиках, мы увидим чистый госкапитализм. Доля госсектора там подчас выше, чем в России и даже Китае, а в России участие государства больше, чем в КНР. Так что мыслить старыми категориями бессмысленно. Чтобы понять, что может быть через двадцать лет, уже сейчас требуется совершенно новая дискуссия. Так что вашему журналу есть чем заняться.

Анастасия Лихачёва, декан факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

2043 год. Мир привычно плохих новостей. Природные катаклизмы стали грустной нормой жизни: наводнения, засухи, исходы целых народов – уже во многом рутинный сюжет для СМИ. Поколение «детей ковидного карантина» закончило университеты и не понимает, почему их родители до сих пор вздрагивают от новостей о регулярных вспышках необычных болезней. Для молодёжи пандемии – обычное явление, а бесконечное тестирование – рутина, на которую, по сути, и внимания-то не обращают. Тем более что гигантская, с огромными оборотами индустрия контроля за состоянием здоровья и его коррекции развилась настолько, что доведена до автоматизма и приносит минимальный дискомфорт, главное, не сопротивляться.

Государства никуда не делись, они отчаянно борются за свои привилегии, играя на страхе граждан перед неизбывной нестабильностью. Положитесь на нас и продолжайте жить жизнью, которую считаете нормальной, не надо ничего кардинально менять. Таков фактический лозунг всех правительств, которые поняли, что гражданский подъём и энтузиазм, под какими бы лозунгами они ни осуществлялись, несут большую опасность, чем пользу. Это в полной мере подход Северного полушария, но и на Глобальном Юге настороженно воспринимают энергию масс.

Феномен глобального информационного мейнстрима, находящегося под контролем столиц Старого (в том числе демографически) Запада, остаётся в прошлом, потому что настроения и интересы растущих стран, население которых молодеет, отходят от него всё дальше. Индия – давно самая многонаселённая страна, а Китай – крупнейшая по большинству параметров экономика мира. Самые доходные представительства ведущих инвестиционных фондов – в наиболее быстрорастущих мегаполисах: африканских. Успешность и выгоды бизнеса там не означают благополучия этих стран. За два десятилетия после фактического завершения либеральной глобализации никаких прорывных решений, как преодолеть неравенство и избавиться от прочих изъянов капитализма, не придумали.

Недостаток хлеба, часто буквальный, компенсируется избытком зрелищ.

Мир вступает в череду помпезных празднований столетий независимостей. Деколонизация ХХ века объявляется поворотным моментом в истории человечества. Но первая в очереди ООН – в штаб-квартире кипит работа по подготовке торжеств в честь столетия организации. К юбилею приурочена очередная косметическая реформа, которые начали регулярно проводить с третьего десятилетия XXI века. Во многом ООН нашла себя как новый всеобщий спасатель. Не решив проблему устойчивого развития, она освоила искусство прогнозировать его всё более частые срывы и организовывать ликвидацию последствий.

Мир привык жить в тревоге и ожидании форс-мажоров, но перестал пугаться апокалипсиса. А главной проблемой человечества стала сама привычка к проблемам и парализующая неготовность менять своё поведение ради их решения, стремление сохранить хотя бы видимость комфортного статус-кво. Благоприобретённая беспомощность в масштабе планеты.

Марк Леонард, директор Европейского совета по международным делам.

Генри Киссинджер сказал, что глобальный миропорядок покоится на двух основаниях: своде общепринятых правил о взаимоотношениях между государствами и балансе сил, который не позволяет странам эти правила нарушать. Оба основания разрушаются. Через двадцать лет отличительными чертами нашего мира, скорее всего, будут фрагментация и поляризация. Вместо мечты о едином порядке, основанном на правилах, появится лоскутное одеяло или дублирующие друг друга проекты устройства земного шара – глобальные рамки, предлагаемые Китаем, США, Евросоюзом. Мы также увидим активизацию средних держав, таких как Турция, Иран, Саудовская Аравия, Израиль, Бразилия. Вместо того чтобы объединяться вокруг универсальных идей будущего, мы включимся в процесс поляризации наших обществ вокруг разных проектов идентичности. Они станут определять внутреннюю политику, в то время как сфера международных отношений превратится в инструмент укрепления внутренней легитимности.

В сухом остатке подобной фрагментации и поляризации – дальнейшее размывание миропорядка. Любые связи между странами превратятся в оружие. Если период после холодной войны был отмечен миром между великими державами, то через двадцать лет повсеместно возьмут верх вражда и неспокойствие. Возможно, формально противостояния между двумя блоками не будет, но продолжится вечная конкуренция, а взаимозависимость превратится в синоним уязвимости. Отсутствие доверия между крупными державами возымеет катастрофические последствия для мировой экономики и нашей способности выработать эффективные решения проблем изменения климата, пандемий, регулирования технологий, управления общим достоянием.

Раза Мухаммад, президент Исламабадского института политических исследований (Пакистан).

Главным вызовом будет искусственный интеллект. Его совершенствование обеспечит человеку новый уровень комфорта. Но принесёт и много тревог. Приватности уже нет, мы не знаем, кто именно и в какой момент за нами наблюдает, но можем быть уверены, что кто-то это всегда делает. Через двадцать лет такое станет тотальным, и мы пока не вполне представляем, как жить в подобной среде. Второе явление – следующие двадцать лет мы будем двигаться в направлении, противоположном глобализации и унификации. Мир станет менее цельным и более фрагментированным, тренд на однородность, который начался после Второй мировой войны и продолжался до недавнего времени, разворачивается в противоположную сторону. Соперничество будет нарастать, и это нормально. За двадцать лет мы вряд ли увидим упадок США, но дальше – лет через 25—30 – он неизбежен, и образующийся вакуум будут заполнять другие. Это не означает, что, например, Китай займёт место Америки в роли гегемона, но выдвигаться на авансцену начнут другие страны или группы стран. И решающим фактором станет технологический уровень. Могут быть злоупотребления со стороны негосударственных игроков, это и сейчас случается, но в целом государства укрепятся и сохранят контроль над процессами. Как личности, мы все хотим больше свобод и открытости, но в мировом масштабе наступает время реалистского подхода – государства, национальные интересы, соперничество и, я думаю, снова блоковое противостояние. Странам, у которых есть внутренние проблемы и которые не обладают достаточным самостоятельным ресурсом, придётся делать непростой выбор, к кому примыкать. Это трудно.

Андрей Исэров, доцент факультета гуманитарных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Как обычно, жарким летом 2043-го крестьяне ждали небывалых урожаев. К мировому потеплению привыкли, как и к новым сортам, так что никто больше не удивлялся черешне в Якутии. После череды войн молодые политики при почти полной общественной поддержке передали власть над миром Искусственному интеллекту – особой программе, центр управления которой разместили на Луне. Искусственному интеллекту поручили даже разработать новый, общий для всех землян язык, лишённый предрассудков, предубеждений и врождённой «микроагрессии» словаря и синтаксиса старого порядка. Предрассудки, предубеждения и «микроагрессию» тоже теперь определял Искусственный интеллект – нельзя ведь было доверить такое важное дело слабым самоуверенным людям, которые, как показала история, напрасно верили, что способны управлять собой. И вот с Луны пришло очередное распоряжение: запретить создавать новое искусство, а всё чудом уцелевшее в катастрофах прошлого уничтожить и забыть.

«Распростись с пустой тревогой», – гласил текст: добрым людям открывался путь в безмятежный мир чистой радости…

Сергей Ушакин, профессор антропологии и славистики Принстонского университета.

Ваш вопрос, конечно, из разряда «все мы теперь немножко Кассандры». Я бы, наверное, лучше сказал, какие проблемы мне не хотелось бы видеть в 2043 году. Часть из них очевидна – климатические изменения, вызванные тем, что в 1960-е гг. любили называть «очеловечиванием» окружающей среды (следуя записям молодого Маркса, между прочим); проблемы неравномерного развития и, соответственно, резкого неравенства между Глобальным Севером и Глобальным Югом; онтологическая дестабилизация, связанная с тем, что Лев Шестов когда-то назвал «апофеозом беспочвенности», а мы – «постмодернизмом»… Но мне кажется, мы вряд ли решим одну проблему, с которой много бились в ХХ веке и которая вышла во всей красе на передний план в последние лет десять, – установление баланса между общим и особенным, между локальным и глобальным, между этническим и космополитическим. Все попытки найти приемлемое решение пока заканчивались провалом – ни коммунизм, ни глобализация справиться не смогли: либо «особенное» не вмещалось в общие рамки, либо «общее» оказывалось не общим, а лишь навязанным «особенным». Вряд ли получится и через двадцать лет. Но очень хотелось бы, чтобы получилось.

Олег Хархордин, профессор факультета политических наук Европейского университета в Санкт-Петербурге, директор Исследовательского центра Res Publica.

Конвенциональные войны трансформируются по двум причинам. Во-первых, климатические изменения приведут к новой схватке за пространство и ресурсы, и новым блокам государств (например, все имеющие обширные леса, или все страдающие от затопления прибрежных территорий или миграций населения из-за частых скачков температуры амплитудой свыше 50 градусов по Цельсию). Во-вторых, внедрение элементов искусственного интеллекта в управление как войной, так и усилиями по митигации климатических изменений и адаптации к ним приведёт к более быстрым реакциям на происходящее. Интернет вещей, стремительно развивающийся сейчас, грозит превратиться в интернет «природных вещей», то есть природных процессов, связи между которыми будут опосредоваться машинами и людьми, пытающимися вмешаться и подкорректировать эти реакции и цепочки обратной связи.

Тяга к размышлениям о мировом правительстве возрастёт, но мирового Левиафана так и не сконструируют; более вероятно развитие конфедеративных межстрановых механизмов на базе саморегулирующихся технологий типа блокчейна или различного вида параллельных (мета) вселенных, каналы связи в которых используют для коррекции взаимоотношений между основными политическими игроками (не обязательно государствами) в основной (физической) вселенной.

Том Грэм, заслуженный научный сотрудник Совета по международным отношениям (США).

С какой главной проблемой столкнётся человечество в 2043 году? Большинство (по крайней мере на Западе) ответит: изменение климата. Если сейчас не предпринять радикальных шагов по смягчению его последствий, к 2043 г., если не раньше, мир вступит в череду социально-экономических и политических бедствий – таков более или менее широкий консенсус, существующий на Западе. Но я бы утверждал, что в 2043 г. нам предстоит иметь дело с куда более серьёзной и глубоко экзистенциальной проблемой: что значит быть человеком? Биоинженерия раскрывает секреты развития человека и позволяет вмешиваться в этот процесс. Это может стать залогом более здоровой и энергичной жизни для всех, но также позволит конструировать людей со сверхспособностями в определённых областях за счёт притупления других чисто человеческих качеств. Аналогичным образом искусственный интеллект быстро совершенствует новый тип разума, который может объединиться с человеческим интеллектом для создания сверхчеловеческого разума. Если такой интеллект соединить с возможностями биоинженерии, под силу создать новый вид гуманоидов. Но какова будет роль обычных людей, таких как мы, в этом новом мире?

Андрей Сушенцов, декан факультета международных отношений МГИМО МИД России.

Несмотря на кажущуюся отдалённость, 2043 г. – это очень скоро. Двадцать лет назад – в 2003 г. – главным обстоятельством жизни человечества была американская военная гегемония, которая крушила порядки в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке. Длинные волны мировой истории делают международные явления продолжительными – и потому американский инстинкт к доминированию не пройдёт. Но теперь он будет гаснуть в гораздо более плотной международной среде, а не разрезать её, как горячий нож сливочное масло. И хотя в 2043 г. на сцене останутся прежние действующие лица – США, Китай, Россия, Индия, ЕС – появится и россыпь новых: Бразилия, Арабский Восток, Иран, Турция, Африка, Индонезия, Вьетнам и др. Каждый из участников станет искать выгод для себя в оживлённых течениях международного соперничества. Усложнят картину новые магистральные тренды – цифровизация управления сделает электронные сети полем битвы, демографический выплеск Юга на Север бросит вызов традициям социального государства в Европе и России, как и производственной задаче по прокорму населения и сдерживанию глобальных пандемий. Полицентричность мира из лозунга превратится в быт, и это многим на Глобальном Севере не понравится – исчезновение предсказуемости, детерминированности развития, кризисы, кажущиеся спонтанными, станут новой нормой. Хорошо бы дойти до этой временной точки без большой войны, но точно не избежать региональных.

Барри Бузан, член Британской академии наук, почётный профессор Департамента международных отношений Лондонской школы экономики и политических наук и старший научный сотрудник в LSE IDEAS.

Заглядывая в будущее, невозможно забыть о проблемах, о которых Гарольд Макмиллан говорил: «События, мой мальчик, события». Некоторые события, такие как рецессии, смена лидеров или переломные точки в демографии, можно предсказать в общих чертах, даже если мы не знаем их точных сроков и обстоятельств. Другие, как космические катастрофы или столкновение с инопланетянами, могут случиться завтра или когда-то в будущем или вообще никогда. Такие события, как падение Берлинской стены, теракты 11 сентября или пандемия COVID-19, способны изменить наметившуюся траекторию человеческой истории. К примеру, подумаем, какое влияние на ближайшие двадцать лет, до 2043 г., могло бы оказать решение Владимира Путина реализовать свою угрозу и применить ядерное оружие в нынешнем конфликте России с Украиной и Западом. При таком сценарии от человечества ничего не останется и беспокоиться будет уже не о ком.

С учётом всех оговорок я номинирую глобальное потепление как наиболее вероятный доминирующий вызов глобальной безопасности в 2043 году. Уже сейчас, раньше, чем ожидали многие, оно имеет серьёзные, заметные последствия. Уровень Мирового океана стабильно повышается, угрожая низинным территориям и многим крупным прибрежным городам. Ледники и снежный покров уменьшаются, что меняет отражательную способность нашей планеты и ставит под угрозу запасы пресной воды, от которых зависит огромное число людей. Экстремальные погодные явления – засухи, штормы, наводнения, жара – происходят всё чаще. Знакомые нам схемы климата, болезней, распространения флоры и фауны меняются. Идёт шестое массовое вымирание видов.

Есть опасения, что мы близимся к точке невозврата, когда запустится самоусиливающийся цикл климатических изменений, таких как выброс парниковых газов из донных клатратов, таяние вечной мерзлоты или исчезновение тропических лесов.

Человечество принимает меры для смягчения глобального потепления, но уже признано, что их недостаточно для достижения быстрых и существенных результатов. Да, происходит исторический отход от использования ископаемых видов топлива и двигателей внутреннего сгорания. Государства взяли на себя коллективную ответственность за действия по реформированию углеродоёмкого капитализма и сдерживанию изменения климата. Но быстрый переход от неограниченного развития к устойчивому по всей планете остаётся затруднительным. И бедные, и богатые требуют развития, устойчивого или любого другого, и у нас уже нет времени для постепенного перехода. Поэтому можно уверенно говорить, что в ближайшие два десятилетия принимаемые контрмеры будут по-прежнему отставать от прогрессирующего глобального потепления. Люди продолжат выталкивать планету за пределы её возможностей, пусть и замедленными темпами. Это означает, что в перспективе до 2043 г. нас ожидает стабильное усугубление ударов, которые планета наносит своим обитателям. В этих временных рамках нам очень повезёт, если мы не достигнем переломной точки и на Земле не запустится неуправляемый парниковый эффект, который будет очень трудно повернуть вспять.

Как человеческое сообщество отреагирует на безжалостные удары, усугубляющиеся год от года? Число жертв жары будет расти. Пострадает сельское хозяйство, люди начнут голодать. Некоторые островные государства, дельты рек и прибрежные города станут непригодными для жизни. Наиболее пострадавшие районы охватит массовая миграция. Подтолкнёт ли это людей к дальнейшему расколу и борьбе за контроль над пригодными для существования территориями? Или заставит перейти к достаточно глубокому и интенсивному сотрудничеству, чтобы решить проблему коллективно? Когда всё станет настолько плохо, что такой вопрос окажется в топе повестки, придётся прибегнуть – хотя бы на время – к планетарному геоинжинирингу, чтобы остановить глобальное потепление. Геоинжиниринг, осуществляемый в одностороннем порядке или в соперничестве, сам по себе приведёт к конфликтам из-за несправедливого распределения последствий. Если начнётся сотрудничество, постепенно может произойти изменение мирового порядка, так как сообщество людей будет воспринимать управление планетой как перманентную коллективную обязанность.

За исключением ядерной войны, другие события вряд ли повлияют на усугубление кризиса, связанного с глобальным потеплением. Возможно, и раньше 2043 г., но точно не сильно позже, изменение климата трансформирует мировой порядок. К лучшему или к худшему – неизвестно, всё будет зависеть от выбора, который мы сделаем в ближайшие годы.

Полина Колозариди, академический руководитель магистратуры «Цифровые методы в гуманитарных исследованиях» в ИТМО.

Главная проблема в 2043 г. – вопрос о том, как распознать историю, воображение, память и чувства. Вслед за свободой вероисповедания и гражданства на людей обрушится свобода культурного опыта и собственной истории. И так же, как созданию современных государств или религиозных групп сопутствовали религиозные и межгосударственные войны, процесс обособления культурного опыта не пройдёт бескровно. Множество версий историй, хронологий и языков описания одних и тех же тем станут соперничать друг с другом. При этом большинство людей будут плотно связаны со своими местами проживания и работы – в большинстве случаев из-за того, что принадлежность к месту и способу труда даст безусловный базовый доход. Но конкуренция и неравенство в таком мире останутся очень высокими, а государства и корпорации станут соревноваться между собой за число пользователей-граждан, оставляя фактическое обустройство жизни вне своего интереса. Поскольку люди будут интересовать их не как рабочая сила, а как источник роста собственной власти, именно вопросы культурной принадлежности и идентичности окажутся на первом плане. В мультивселенных мариец Чарли Чаплин будет петь голосом Высоцкого, и, возможно, это будет не кинофильм, а часть дополненной реальности. Образчик такой ситуации мы можем видеть в мультфильме «Валли». Техничность изменений культуры перестанет быть заметной, поэтому вопрос о собственной истории или принадлежности к истории, земле, культуре, способность распознать, что является общим и правдивым, а что – сделано на потребу и не имеет связей с другими элементами реальности – окажется почти невозможным. Наука в её сегодняшнем квазирелигиозном состоянии явно не будет способна давать ответы на такие вопросы, а что возникнет на её месте – этого мы пока предположить не можем.

Канвал Сибал, чрезвычайный и полномочный посол, бывший секретарь правительства Индии по иностранным делам.

Главным вызовом миру в 2043 г., как и сегодня, останется признание того, что у нас общая судьба, что жить в мире и гармонии – это императив, что власть должна равномерно распределяться в рамках глобальных политических, экономических и финансовых структур, неравенство внутри стран и между ними нужно сокращать, технологии не вправе обесчеловечивать общество, развитие должно быть устойчивым, окружающую среду нужно защищать. Успех или провал в борьбе с изменением климата к тому времени станет заметным. Приблизятся ли развитые экономики к углеродному нейтралитету к 2050 году? Произойдут ли необходимые изменения в образе жизни ориентированных на потребление западных обществах? Реализованы ли масштабные финансовые меры и технологические прорывы, необходимые для смягчения изменения климата и адаптации, а также для перехода на возобновляемую энергию? Столкнулся ли мир с новыми пандемиями из-за появления патогенов в результате изменений климата, а некоторые районы планеты с опустыниванием или частыми стихийными бедствиями, вызывающими потоки беженцев и увеличивающими риск новых гуманитарных кризисов? Безусловно, желаемые цели будут достигнуты к 2043 году. Глобализация, ориентированная на людей, а не на силу, неизбежна в условиях единого, стабильного миропорядка, нацеленного на благополучие всего населения планеты. Мир-2043 должен строиться на сотрудничестве, а не быть разделённым на блоки. Многосторонность испытывает огромное давление сегодня, и её придётся изобрести заново к 2043 г. – на более равноправной основе, с уважением многообразия, с новым мировым информационным порядком, с реформированием системы ООН. Фундамент многополярности – сотрудничество.

Евгений Варшавер, старший научный сотрудник Центра региональных исследований и урбанистики РАНХиГС.

Картель национальных государств, символическое доминирование этой организационной формы, лишь усиливающееся за счёт межгосударственных конфликтов, окажется под атакой с разных сторон. Фритрейдеры, социологи-конструктивисты, транснациональные сообщества и международные организации достигнут консенсуса, согласно которому «национальное государство – это какое-то средневековье». Под ударом окажется и ООН, поддерживающая этот порядок на символическом и организационном уровне. Государства, однако, быстро не сдадутся, они постараются делегитимировать бунт против себя на всех фронтах – в исследованиях этничности предстоит перерождение и обоснование примордиализма, во всё более усложняющихся военных конфликтах – неконвенциональные армии объявят террористическими, в экономике и политической теории станут поддерживаться любые прогосударственные идеологии и теории – справа и слева. Фронт-2043 пройдёт по линии нация-государство vs все иные формы организации, стороны выроют окопы и примутся вооружаться всё более изощрёнными дискурсивными и реальными инструментами атаки и обороны. Результаты этой войны не разглядеть за дымом сражений.

Андрей Тесля, старший научный сотрудник НОЦ «Центр исследования русской мысли» ИГН БФУ им. И. Канта.

Главной проблемой, думается, станет избыточность людей – не в классическом мальтузианском ключе, а их (наша) ненужность, отсутствие – по крайней мере в существующей системе координат – прагматического ответа на вопрос «зачем их столько?» (в условиях, когда большая часть прежних видов деятельности всё более автоматизируется, а новые сферы не требуют человека в сопоставимых размерах). Человек тем самым во всё большей степени станет превращаться (как уже во многом и превратился) в бремя, а не ресурс. Это ведёт к целой цепочке вопросов. Например, следующих из того, что «гуманизм» уже во многом лишился своего прагматического основания и всё больше уступает другим вариантам понимания. Самое распространённое – «экологическое сознание», все выводы из которого (включая непривилегированное положение человека) ещё даже не начали извлекаться.

Важным представляется и то, что для самого человека его трудовая деятельность всё более будет представать как бессмысленная – вопрос о понимании себя, самоопределении не через труд, сознание своей ненужности. А едва ли не самое важное – темп перемен, когда их скорость не позволяет с ними освоиться, «не заметить» как меняющийся фон и найти новые ответы на новые вопросы «самотёком».

Новая реальность имеет все шансы прийти слишком быстро, чтобы восприниматься как «естественная», из которой как непроблематизируемой выстраивается понимание себя.

А тем самым она предстанет несовместимой с теми способами быть и вкладываемыми в них смыслами, которые присущи человеку современности.

Чжан Шухуа, директор Института политических наук Академии общественных наук КНР.

Способность сдерживать безграничный эгоизм и жадность человечества – основная проблема и самый большой вызов, стоящий перед обществом в будущем. Стремление к богатству, власти и славе, конечно, могут способствовать развитию. Но они приведут к бедствиям для всех. Желание одних стран и их политиков с миллионами околдованных людей, шантажируемых эгоизмом и жадностью, завоёвывать, порабощать, грабить другие страны привело к революциям и войнам. А они провоцируют социальные изменения и воздействуют на человеческое общество.

Ближайшие двадцать лет, если политика не спровоцирует разрушительные мировые войны, инновации, несомненно, ознаменуются большими достижениями. Первое – выход за пределы Земли во Вселенную звёздного неба. Второе – достижение долголетия, разработка биологических и генетических технологий для изменения природы и внешнего вида человечества. Третье – обновление искусственного интеллекта, который сформирует с человеческим интеллектом двухэлементное интерактивное общество. Спустя двадцать лет использование людьми искусственных функций привело бы, с одной стороны, к равенству и свободе в человеческом обществе и к «угнетению» искусственного интеллекта людьми. С другой – самая большая проблема и риск в том, не выйдет ли искусственный интеллект из-под контроля и не перейдёт ли он на сторону, противостоящую людям.

Более двух с половиной тысяч лет назад Конфуций сказал: «Осуществлять правление, опираясь на добродетель, – это подобно Полярной звезде. Она замерла на своём месте, а все другие звёзды движутся окрест неё». В политике есть добро и зло, горячее и холодное, большое и малое и т.д. Политика должна учитывать сроки, степень и эффективность. По мнению большинства людей и в долгосрочной перспективе человечества, это можно будет назвать хорошей политикой.

И хорошая политика станет ключом к разрешению различных рисков и вызовов для человечества в ближайшие двадцать лет.

Артемий Магун, профессор, директор Центра практической философии «Стасис» Европейского университета в Санкт-Петербурге.

В 2043 г. у человечества уже не будет почти никаких проблем: либо оно в целом сгинет, либо спокойно займётся экологией и борьбой с вирусами. Текущий кризис является чрезвычайно острым в отношении не только России, но и в перспективе Китая. Имеет место полное взаимное непонимание либералов и консерваторов, а левые застряли в анархическом «постколониализме». Если этот кризис не решить, немедленно прекратив войну, вообще истерику, и не заняться конструированием новых структур международного права, повторяю, к 2043 г. всё будет очень грустно.

Анатоль Ливен, директор программы «Евразия» Института ответственного государственного управления им. Куинси (США).

Если в ближайшие двадцать-двадцать пять лет нам удастся избежать вой­ны между Соединёнными Штатами и Китаем, которая грозит страшными последствиями, к середине века станет очевидно, что главная угроза для человечества – изменение климата (конечно, на помощь может прийти какой-то технологический прорыв, но его сейчас невозможно предсказать). Если учёные не ошибаются в оценках, к этому времени ситуация в Западной Африке, Южной Азии и на Ближнем Востоке станет катастрофической. Из-за воздействия на сельское хозяйство и мировые продовольственные цены нестабильность распространится и на другие регионы. Китай и в ещё большей степени Индия испытают огромное давление. На Западе и в России прямые физические последствия ощутят меньше, однако рост миграции из Африки (обусловленный сочетанием таких факторов, как изменение климата, рост населения и распад государств) и реакция на него поставят под угрозу европейскую демократию.

Единственная хорошая новость при таких катастрофических перспективах – в сравнении с ними напряжённость между Западом и Россией станет малозначительной.

Оксана Синявская, заместитель директора Института социальной политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Учитывая сложность, взаимозависимость и сильную чувствительность социальных явлений к внешнему контексту, прогнозировать их на период больше одного-двух лет – занятие исключительно неблагодарное. С одной стороны, есть инерционность, задаваемая демографическими процессами и устройством систем социального и пенсионного страхования. С относительной уверенностью можно сказать, сколько людей через двадцать лет будет находиться в активном возрасте и работать, сколько – претендовать на получение пенсии или постоянного ухода, как много государствам придётся тратить на социальные нужды. Эта инерционность зачастую тормозит реформирование социальной политики. И надо бы направить больше денег на образование и детей, но нельзя отказываться от уже выданных обязательств – в социальной защите, пенсиях; любая попытка реструктурировать социальные права сталкивается с потенциальным ростом недовольства тех, кто от этой реструктуризации проигрывает.

С другой стороны, инерционность иллюзорна, потому что она не учитывает не только катаклизмы и потрясения, которыми так богаты последние годы, а ещё и эффекты от множества рутинных, но трансформирующих событий в мире технологий, экономической политики или государственного управления. Пока все дружно обсуждали социально-экономические вызовы старения, четвёртая технологическая революция кардинальным образом изменила и спрос на труд, и характер труда, сделав его более гибким и менее защищённым. Теперь, чтобы записаться к врачу, отправить ребёнка в школу, оформить социальную выплату или получить паспорт, необходим доступ в интернет и хотя бы минимальные цифровые навыки. Влияние разнообразных технологий укрепления человека (от ноотропов, вакцин, косметической хирургии или репродуктивных технологий до инструментов генной терапии, нейростимуляторов, нейроимплантов и инструментов биогеронтологии) ещё не так заметно, но, скорее всего, проявится в предстоящие двадцать лет.

Тем не менее с учётом сделанных выше оговорок, рискну предположить, что наиболее важной социальной проблемой всего предстоящего двадцатилетия будет неравенство. До недавнего времени бурное экономическое развитие Китая и Индии вело к снижению межстранового разрыва и, как следствие, неравенства на глобальном уровне, что хорошо показано в Докладе о мировом неравенстве-2022. Однако в предстоящие десятилетия межстрановое неравенство снова усугубится, в том числе под влиянием пандемии. Разница в доходах и богатстве населения внутри стран растёт уже с начала 1980-х гг. не без поддержки неолиберального поворота в экономической политике, и особенно сильно – с 2000-х годов. В России катализатором роста неравенства стали реформы 1990-х гг., и до сих пор она остаётся страной с умеренно высоким доходным неравенством и одним из самых высоких в мире разрывом в богатстве, особенно сильно концентрирующемся в верхнем одном проценте населения. Санкционное давление на российскую экономику и спровоцированная этим глобальная экономическая турбулентность также станут факторами усугубления неравенства во всех странах, чьи экономики страдают от принятых политических решений. Ещё более важно усиление взаимосвязи между неравенством в разных сферах, особенно – немонетарных форм неравенства. Именно немонетарные неравенства – в образовании, здоровье, в доступе к цифровым технологиям и технологиям укрепления человека – через их взаимосвязь с разным доступом к трудовым доходам будут задавать траекторию изменения неравенства до 2043 года. Растущее неравенство станет источником социальной напряжённости и конфликтов. Вопрос о том, какие государства и в какой мере смогут погасить их и обеспечить устойчивое социально-экономическое развитие – в условиях кризиса и поиска новых парадигм, в котором пребывают многие современные социальные государства, – остаётся открытым.

Чжао Хуашэн, профессор Фуданьского университета, эксперт China Forum (Китай).

В ближайшие двадцать лет глобальные проблемы, с которыми сегодня сталкивается человечество (изменение климата, загрязнение окружающей среды, экологические и продовольственные проблемы, нехватка ресурсов и т.д.), не исчезнут. Некоторые только усугубятся. Сохранятся и глобальные социальные проблемы, такие как растущий разрыв между богатыми и бедными, бедность, демографические проблемы, миграция, экстремизм и т.д.

Мировое сообщество по-прежнему будут беспокоить проблемы безопасности, прежде всего войны и мира, и тень крупномасштабного столкновения будет вырисовываться ещё отчётливее. Нераспространение оружия массового поражения окажется под ещё большим вопросом. Кризис на Украине заставит «нелегитимные» ядерные государства сохранить своё оружие, а других подтолкнёт к его разработке. Порог применения ядерного оружия может снизиться, возрастёт риск его использования в случае войны.

Однако самым главным вызовом будет поиск приемлемого формата сосуществования. Мир переживает смену эпох. Период после окончания холодной войны закончился, начинается новая эра. Если для первого было характерно стремление к конвергенции политической культуры, экономической системы и ценностей, то для второго трендом станет дивергенция. После «конца» начинается новая история. Незападным странам не придётся задумываться о выборе западной модели. Они будут склонны следовать собственным путём, защищать свою модель развития и ценности и не соглашаться на трансплантацию иностранной политической системы. Они станут более независимыми и уверенными в себе. Многообразие политических систем и идеологий превратится в норму мирового сообщества.

В то же время международная политика претерпит серьёзные изменения: одни страны выйдут на первый план, другие ослабеют. Тренд многополярности ускорится, появится больше центров. Вероятно, мир перенесёт тяжёлый и болезненный процесс перераспределения международного влияния. Развивающиеся державы требуют более обоснованной и справедливой доли, а доминировавшие ранее страны не хотят терять позиции. Затяжная игра неизбежна.

Когда мир разделяют вопросы политики, экономики, безопасности и ценностей, особенно важно, как устроено международное сообщество в целом. Если удастся создать инклюзивную, всеми признанную модель взаимодействия, страны смогут сосуществовать в гармонии. Тесное сотрудничество позволит решать глобальные проблемы более эффективно, активнее заниматься социальными проблемами и вопросами развития, уменьшится вероятность конфликтов и риск войн. В противном случае все вызовы, стоящие перед человечеством, обострятся, глобальные проблемы будут нарастать, увеличится вероятность конфронтации между странами, риск конфликтов и войн станет значительно выше.

Главный вызов на двадцать лет – найти приемлемую модель сосуществования, которую в определённом смысле можно назвать миропорядком.

Иван Сафранчук, ведущий научный сотрудник ИМИ МГИМО МИД России, доцент департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Есть примеры, когда за десятилетия мировая повестка кардинально менялась. И сейчас возможны game-changers, события и явления, которые изменят всё. Однако проблемы прошлого (а также современные попытки их разрешить) мешают выйти из «колеи» и двинуться в будущее, не связанное с проблемами настоящего. Нарастающая идейная гетерогенность мешает общим решениям глобальных проблем, а «теснота» материальной взаимозависимости – обостряет конкуренцию. В мировой политике начинается игра на выбывание. В группе ведущих держав найдётся тот, кто не справится с интенсивностью международной конкуренции, не приведёт свои внешние и внутренние дела в соответствие друг с другом, создав непротиворечивую систему, не сможет совместить базовые интересы суверенитета и развития. Его фиаско (скорее не физический коллапс, а добровольно-вынужденный уход в изоляцию, самоисключение из мировой системы, по сути, самоубийство как великой державы) может быть центральной темой мировой политики через двадцать лет. На какую именно стадию придётся этот временной рубеж – на упадок и судорожные попытки удержаться или на переформатирование мировой системы уже после выбывания неудачника – не так важно. Стержневой международной темой того времени может быть фиаско державы первого уровня.

Рам Мадхав, член-учредитель Совета правления India Foundation, национальный генеральный секретарь BJP (2014–2020).

У Индии есть очень ясная цель – построить сильную преуспевающую страну. В 2047 г. предстоит столетие нашей независимости и нашей демократии, и это важнейшая веха. И конечно, Индия надеется, что к этому моменту с нашим участием будет установлен другой мировой порядок, который станет по-настоящему отвечать интересам всех стран. Мы видели на протяжении семи с лишним десятилетий мировой порядок, который отвечал интересам не всех стран, только части из них. Но в следующие двадцать лет остро необходимо создать то, что включит в себя интересы развивающихся и недостаточно развитых стран Глобального Юга. Обладателями долей в этом устройстве должны быть многие государства. Не как мы привыкли – одна, две. Индия, Россия, АСЕАН, страны Персидского залива, африканские страны, у всех должно быть право влиять. Вот тогда в мире через двадцать лет будет больше справедливости, процветания и солидарности. Я настроен оптимистично, потому что как раз в следующие два десятилетия именно мы, страны Евразии и Индо-Тихоокеанского региона, будем играть решающую роль. От нас всё зависит, и наши ценности во всём их многообразии будут определяющими.

Борис Капустин, профессор программы этики, политики и экономики Йельского университета.

Сбываться предсказания могут только в том случае, если будущее – как нечто отличное от настоящего – не наступает, если оно оказывается всего лишь пролонгированным настоящим. Я не хочу, чтобы настоящее продолжалось, и потому надеюсь, что высказанные в этой рубрике прогнозы не сбудутся независимо от их содержания. В отношении 2043 г. могу позволить себе высказать надежду, а не прогноз. Надежду на то, что нынешний «конец истории» к тому времени завершится, ибо он-то и есть главная проблема настоящего. Фундаментальная ошибка Фукуямы и ряда других прогнозистов – не в том, что они предсказывали «конец истории», а в том, что они видели его в качестве бессобытийной скуки. В действительности «конец истории» может быть бурным и даже кровавым, но утратившим нравственно-политический смысл, который придаёт истории только прогресс человеческой свободы. Это будет «конец истории», соединяющий гротеск и ужас. Он, как мне думается, и свершился в нашем глобальном настоящем, и очень хочется, чтобы уже закончился. Но я хочу, чтобы что-то из настоящего сохранилось и продлилось. В том числе – этот замечательный журнал. С днём рождения, журнал, и многих лет жизни!

Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2023 > № 4275285

Новогодняя история об американской правой бабушке и левацкой внучке

Дмитрий Косырев

"Шел по улице малютка, посинел и весь дрожал..." — в заповедные времена без такой рождественско-новогодней публикации не обходилась ни одна приличная газета во множестве стран. Дальше малютку хорошие люди пускали в дом, отогревали и кормили, а потом оказывалось, что он чей-то потерявшийся брат или сын — классика.

Сегодня в Америке классика другая. Вот история доброй католической бабушки, которая к Рождеству прислала внучке письмо о том, что молится за нее. Но внучка, которая считает себя мальчиком и требует, чтобы ее называли Майклом, устроила по этому поводу злобную истерику. Что просто надо видеть — тем более что она истерила на видео: в расчете на максимум публичности. Бабушка в ответ смиренно сообщила, что будет за внучку молиться еще усерднее.

Это не случай, а система. Религиозный публицист Деннис Прагер написал колонку о том, что сейчас во всех США, но прежде всего на демократических территориях, есть сотни тысяч дедушек и бабушек, которых дети не пригласят за праздничный стол и которым не позволят увидеть внуков. Потому что старшее поколение — консерваторы (республиканцы и прочие), младшие — либералы (прогрессисты, леваки и так далее), и подобных дедов к внукам подпускать нельзя. Вдобавок дошло до того, что подобные семьи не видятся годами.

Дальше Прагер обозначает разницу двух мировоззрений. Например, невозможно представить себе, чтобы консерватор не подпускал кого-то к внукам просто потому, что этот кто-то голосовал за Байдена. А для либерала тут норма. Потому что чем человек левее по убеждениям, тем меньше он склонен думать, что для него существует какой-то моральный кодекс (то есть приличия) — и особенно кодекс религиозный.

Тут такой приговор: либералы страдают от неадекватности совести именно потому, что они ненавидят религии — любые, кроме своей либеральной. У левака, какую бы гадость таковой ни делал другим людям, совесть всегда чиста. Добавим: девственно чиста. Им не нужны никакие боги, потому что если ты отвечаешь только перед своей совестью, то уж с ней как-то можно разобраться. А вот человек даже невоцерковленный, но с религиозным мышлением и ценностями — он никогда бы не поступил так со своими родителями, даже если у тех другие политические убеждения.

Далее: левацкие убеждения порождают неблагодарность, моральное зазнайство, заставляют думать, что ты перманентная жертва чего-то и кого-то, а как итог — жестокость к людям. И происходит это в США по большей части с выпускниками колледжей и университетов: их так учат. В раннем СССР, если присмотреться к нашим революционерам, было что-то очень похожее.

А потом Прагер написал вторую колонку на ту же тему, потому что получил от либералов по полной программе. Его попросту завалили откликами на первую колонку — и во второй он их массово цитирует. Только один пример: "Консерваторы — скулящие подлые людишки, и дети не хотят слушать их расистские, гомофобные, сексистские и прочие речи, а тем более позволять уже своим детям хоть как-то соприкасаться с этой дрянью".

В Америке это специфика — возрастной фактор. Прагер как бы по умолчанию предполагает, что перед нами конфликт поколений, то есть всегда все старшие — консерваторы, а младшие — либералы. И высказывает одну интересную мысль: а вот если бы все было наоборот?

Есть такая страна наоборот: называется Россия. Очень заметно, что либерализм и прочая прозападность у нас — признак скорее старшего поколения, того, которое выросло на мечтах о вхождении Советского Союза в прекрасный цивилизованный Запад. То, что вошла туда одна Украина (с известными последствиями), их огорчает, и возникают те же злобные истерики, как и у девочки по имени Майкл.

А вот поколения помоложе — тут у нас феномен социологической "полосатости", примерно как у советского слоеного мармелада. Слой классических и очень западных либералов 30-40 лет тут тоже есть, но сильно зависит от места проживания (например, большой город) и профессии. В основном же в наших средних и совсем молодых группах населения преобладает консерватизм. Это, напомним, идеология неприятия массовых социальных экспериментов над целыми обществами ради их осчастливливания, то есть неприятие того, что творят сегодня американские левые.

А еще в этом нашем "мармеладе" идет борьба между оттенками консерватизма и патриотизма. Некоторые патриоты такие "консерваторы", что левее некуда: они бы сломали все общество через колено ради его консерватизации. Среди таких множество молодых сталинистов. Это люди, которые не жили в СССР и поэтому верят в сказочку про доброе общество взаимопомощи, где все было бесплатно, бедных и обездоленных не виднелось и всех малюток пускали в дома.И тут уместно вспомнить анекдот о том, как учитель прививает детям всяческие ценности.

Учитель: Здравствуйте, сегодня поговорим о политических убеждениях. Давайте так построим урок. Для начала пусть все представятся, примерно как я сейчас сделаю: я Павел Степанович — и я либерал.

Голоса в классе: я Маша — я либералка… Я Сережа — я либерал… Я Вовочка — и я сталинист.

Учитель: Вовочка, это как же так и почему такое случилось?

Вовочка: Да очень просто. У меня папа сталинист, мама сталинистка, все друзья сталинисты — и я тоже сталинист.

Учитель: Вовочка, ну так же нельзя, надо уметь вырабатывать в себе самостоятельность мышления. Вот представь, если бы у тебя отец был уголовником, мать — проституткой, а все друзья — геями. И кем бы ты был тогда?

Вовочка: Ну тогда я, наверное, был бы либералом.

Союз цивилизаций

Что Россия предлагает миру

Николай Сорокин

Сегодня стало очевидно всем, что основные тезисы некой политической программы, формулируемой американскими финансистами, Демпартией, Белым домом, а затем транслируемые сотнями тысяч зависимых от них структур, начиная от «купленных незадорого» популярных блогеров и заканчивая "Гринписом" или "Красным Крестом", стали стержнем формирования новой консолидированной общезападной идеологии.

Эта идеология пронизывает все страты и капилляры западного самосознания, и никакие соображения экономического профита, национального выживания, сохранения культурной идентичности не принимаются в расчёт, если начинают конфликтовать с консолидированной идеологией. Этот набор тезисов получил название «ценности». Он, на самом деле, довольно прост и весьма примитивен. Перечислим основные.

Первое. Абсолютный приоритет западной модели во всех её аспектах (экономическом, политическом, военном, научном, культурном и пр.) над всеми другими формами организации жизни на планете. Все граждане, компании, организации, партии, страны, по каким-то причинам не приемлющие такую расстановку сил, объявляются враждебными: их необходимо изолировать, максимально ослабить, а в идеале разгромить, расчленить и подчинить.

Второе. Воинствующий антитрадиционализм и вытекающие из него антихристианство, антиислам, антибуддизм. Антикоммунизм, как ни странно для некоторых это будет звучать, вытекает ровно оттуда же, ибо два главных мировых коммунистических проекта (в Советском Союзе и Китае) реализовывались не леваками-глобалистами, а коммунистами-почвенниками.

Из этой же установки вытекает культурное доминирование различных девиантных форм массовой культуры, самосознания, сексуальности, отсюда же берёт начало пресловутая политкорректность.

Третье. Монополия на освещение главных мировых событий в СМИ. Оценки любых явлений, которые признаются американским олигархатом общественно значимыми, не должны иметь никаких альтернативных толкований. Существует только одна всемирно освещаемая точка зрения, и её формулируют в Вашингтоне и по соседству с ним. Любой отход от этой установки немедленно пресекается.

Четвёртое. Экономический центр мира — Соединённые Штаты, единственная резервная валюта – доллар, нормы экономического взаимодействия между странами и в целом порядок мирового торгового оборота регулируются отныне не законодательством и уж тем более не рынком, а т.н. правилами, отход от которых немедленно карается. Один из недавних примеров, не связанных с Россией, это лишение Франции многомиллиардного контракта на строительство атомных подлодок для Австралии, произведённое в нарушение всех норм международного коммерческого права, строго в интересах американского ВПК.

Пятое. Россия и Китай — наиболее угрожающие западному миру государственные образования. Никакие компромиссы с ними не допустимы. Приветствуются все средства сдерживания: эмбарго, аресты счетов и имущества, диверсии и терроризм, прямой обман, дискредитация в информационном пространстве. Кроме (пока) открытой войны, к этому Запад не готов, и неизвестно, будет ли готов когда-нибудь. Расчёт делается, прежде всего, на подрыв экономик и политических режимов конкурентов, приведение к власти прозападных элитарных групп.

Уже из вышеозначенного совершенно понятно, что нам противостоит альянс, скованный единой программой действий, общепонимаемыми и признаваемыми принципами, имеющий сильную внутреннюю иерархию. В технологическом отношении он несколько превосходит Россию, но не критично. Что касается ресурсов, то здесь мы благодаря колоссальному советскому заделу имеем качественное превосходство над Западом.

Теперь давайте посмотрим, что происходит с идеологией у нас.

Настоящая идеология - понятие стержневое, связанное с формированием личности в раннем детстве. И не следует путать наличие идейных ценностей с их проявлениями, это совершенно разные вещи, ибо зачастую проявление не говорит о наличии, а из наличия вовсе не следует проявление.

Идеологические ценности закладываются в семье и младшей школе, примерно в 10–12 лет человек уже полностью идейно сформирован, в него заложены базовые паттерны мироощущения. Дальше может происходить лишь раскрытие этих паттернов, их корректировка, их заполнение текущей повесткой и отвлечённой информацией, осмысление связей идеологических установок с реальными событиями. Поэтому именно от периода формирования зависит идеологическая карта любого человека.

Проявление же связано совсем с иными триггерами, с теми процессами, которые происходят в реальной окружающей жизни.

Самые последние опросы показывают, что подавляющее большинство вчерашних школьников в возрасте 18 лет ощущают себя неотъемлемой частью России. 77% молодых людей говорят о том, что они патриоты нашей страны, а ещё 91% молодёжи гордится историей и культурой нашей страны.

Этот факт говорит ровно об одном: в подавляющем большинстве российских семей с советских времён сохранён стержень общегосударственной идеологии, который успешно передаётся из поколения в поколение.

При этом очень важно ответить на вопрос: какой должна стать страна, куда она идёт и что предлагает миру.

Наша идеология должна провозгласить единое общество, в котором государство ограничивает возможность и стремления одной социальной группы извлекать выгоду за счёт других социальных слоёв. В первую очередь человек является полноправным гражданином России и только во вторую предпринимателем, чиновником или наёмным работником. Солидарность должна вернуться на место разделения, подавления и эксплуатации.

Законодательство, в том числе в сфере конечного распределения природной ренты, должно быть перестроено таким образом, чтобы любой гражданин России чувствовал себя социально защищённым, был частью справедливого социального организма. Всё, что не отвечает принципу справедливости, должно быть пересмотрено.

Далее. Новая идеология должна провозгласить Россию полноправным союзом евразийских народов, свободно объединившихся вокруг государствообразующего русского народа. В этом историческом союзе всех национальностей каждый народ и народность бесценны, и за их уникальность готова бороться вся многонациональная Россия.

В этом уникальном союзе равных и уважающих друг друга национальностей есть место и для других народов, в том числе и для тех, которые по принуждению, либо по неведению, будучи ослеплены русофобской пропагандой, инспирированной западным блоком, ведут сегодня открытую войну с Россией. Мы никого не хотим делать похожими, тем более, идентичными. И в этом наше коренное отличие от «ценностей» североамериканской метрополии и её европейских колоний.

Социальная и национальная справедливость – главные паттерны идеологии России. Как бы она ни называлась в разные периоды: Российская империя, Советский Союз, Российская Федерация - справедливость всегда была написана более или менее чётко на наших знамёнах. Теперь она должна стать главной и наиболее привлекательной чертой нашей идеологии.

Помимо этого, новая идеология должна быть инструментом строительства работоспособного, боеспособного и трудолюбивого общества, готового отстаивать свои исторические, геополитические, социальные и другие естественные права и свободы в противостоянии любой стране или группе стран. Поэтому необходимо закрепить в Конституции страны не только идеологию, но и новую школу, формирующую человека труда, гражданина, придерживающегося определённой морали и принципов. Необходимо закрепить приоритет образования и науки над всеми другими отраслями экономической, социальной и культурной деятельности, полностью уйти от сегодняшнего принципа «вторичности» этих сфер человеческого становления и государственного развития. Особое внимание идеология должна уделять историчности образования, то есть изучению русской и российской истории с первых лет школы до последних курсов вузов и ссузов, естественно, в нормальном, исторически непрерывном ключе.

В концепте новой идеологии следует учитывать тот факт, что Россия сама есть союз цивилизаций, союз этносов, конфессий, укладов, уникальный, практически не имеющий аналогов пример для всего остального мира. Там, где были мы, наша цивилизация, там никто не исчез, наоборот, этносы получили национальную интеллигенцию, обрели письменность и даже внутреннюю автономию. Там, где появлялся Запад и особенно англосаксы, исчезали народы целых континентов, ликвидировались их история и культура. А Россия предлагает миру союз равноправных цивилизаций.

Функция Русских домов

Новые направления Россотрудничества

Евгений Примаков

Безусловно, новые обстоятельства, которые отчасти возникли в 2014 году, отчасти сложились вследствие распространения коронавирусной инфекции, а в полный рост проявились после начала специальной военной операции на Украине, создали большие проблемы для наших представительств в странах Запада. Прежде всего, это страны Евросоюза, где Россотрудничество подпало под действие седьмого пакета санкций. В результате у наших сотрудников, у наших культурных центров блокируются счета, налагаются другие ограничения, включая лишение виз и высылку из стран пребывания. То же самое происходит и в США, и в Великобритании, и на Украине, где нам и так особо работать не давали. Существует также ряд государств, в которых общественные настроения, как мы считаем, являются вполне пророссийскими, но их правительства ведут прямо противоположную политику.

Возникает вопрос, на который в любом случае необходимо дать ответ: должны ли мы в этой ситуации повернуться спиной и гордо уйти, хлопнув дверью? С момента своего прихода в Россотрудничество я был и остаюсь сторонником переброски ресурсов из стран Европы, США и других недружественных России государств на те направления, которые объективно для нас намного более приоритетны. То есть это, в первую очередь, ближнее зарубежье, это Азия, Африка и Латинская Америка. И мы эту работу ведём достаточно активно. Но я категорически против того, чтобы в условиях этого самого давления мы добровольно повернулись спиной и закрыли двери. Ведь «отменяет» русскую, российскую культуру агрессивная бездумная толпа, и помогать этой толпе в «отмене» нашей культуры мы не собираемся, мы не станем этого делать. И если в зарубежных странах стремятся закрывать наши представительства — это целиком их инициатива и их ответственность. Добровольно помогать им в этой разрушительной работе для нас нет никакого смысла.

Подводя итоги нашей работы в 2022 году, следует исходить из той правовой основы, на которой она строится. Это прежде всего Положение о Федеральном агентстве по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству (Россотрудничестве) № 1315 от 6 сентября 2008 года, утверждённое Указом Президента Российской Федерации. Согласно этому документу, Россотрудничество не занимается политикой: не участвует в выборах, не создаёт партий, не занимается эвакуацией наших соотечественников спасательными самолётами и так далее — всё это совершенно другая история. А то, чем мы занимаемся, это: продвижение нашего образования, нашего языка, нашей культуры, науки, связи регионов, прежде всего в гуманитарном плане, это также общественная дипломатия и мемориальные аспекты, то есть признанные значимыми для России памятники и захоронения за рубежом.

Список таких мемориальных объектов обновляется ежегодно и находится на учёте у Правительства. Такими объектами времён Великой Отечественной и Второй мировой больше занимается наше Минобороны, а захоронениями и памятниками, связанными с деятелями отечественной культуры, искусства и науки, в том числе эмигрантов из России, — Министерство культуры. Скажем, на одном только парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа находится около 15 тысяч «русских» захоронений, и мы сейчас занимаемся тем, чтобы получить возможность их приведения в «божеский вид».

В составе нашего Федерального агентства сейчас работают 72 представительства в разных странах мира, а также свыше 80 «Русских домов» и культурных центров, имеющих разный (так исторически сложилось) статус. Самый большой из наших Русских домов ещё со времён ГДР находится в Берлине, на Фридрихштрассе, работает на основе целого ряда межправительственных соглашений. И вот туда не так давно явились наши политически мотивированные релоканты вместе с каким-то количеством украинских граждан, всего человек 30–40, потребовали отнять этот культурный центр у России и передать Украине. Надо сказать, немецкая полиция, пока ещё стоящая на страже закона, достаточно адекватно ответила на эту акцию, но случай показательный, и есть основания полагать, что такого рода провокации, направленные против заграничных структур Россотрудничества, в ближайшее время будут продолжаться и усиливаться.

Несмотря на это, у каждого нашего представительства за рубежом уже есть детально проработанные и утверждённые планы работы на 2023 год, которые мы будем выполнять, хотя возможности у нас достаточно ограничены — и не только ресурсные, финансовые. При бюджете Россотрудничества примерно в 3,9 млрд рублей и при общих тратах на общественно-гуманитарные мероприятия по всему миру в полтора миллиона долларов в год можно ли на сопоставимом уровне конкурировать, например, с американским Агентством по международному развитию (USAID)? Кроме ресурсных ограничений, у Россотрудничества есть ещё и юридические, правовые. Например, мы — единственное из всех федеральных агентств, которое не имеет ни одной подведомственной организации в России: ни одного ФГУПа, ни одной АНО, только центральный аппарат. У нас нет права на учреждение таких организаций. Более того, нет права на финансирование в какой-либо форме организаций за рубежом.

Поэтому многое делается по линии обменных программ центрального аппарата — например, программы «Новое поколение», по которой в Россию приезжают молодые лидеры, 25–35 лет. Она создана по Указу президента и работает в течение вот уже нескольких лет, в ней ежегодно принимают участие около тысячи человек. Это один из наших главных ресурсов. При этом мы стараемся максимально избегать «туризма», когда люди приезжают, образно говоря, сфотографироваться, выпустить шарики, попить чаю и прокатиться на теплоходе. Это молодые специалисты в области дипломатии, журналистики, медицины, образования и других общественно значимых сфер деятельности.

Ещё одна программа, протестированная нами в 2022 году, это программа «Миссия Добро». Впервые агентство запустило историю с поездками наших добровольцев, волонтёров за рубеж для выполнения гуманитарных миссий. Это были Азербайджан, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, миссии касались преподавания русского языка и русской литературы, помощи людям с ограниченным зрением и слухом, детям с ментальными нарушениями (в том числе — с синдромом Дауна).

Россотрудничество продолжает оставаться единственной структурой, которая за пределами Российской Федерации ведёт систематическое продвижение русского языка и обучение русскому языку, закупает и передаёт за рубеж на безвозмездной основе книги и другую печатную продукцию, изданную на русском языке. Вследствие санкций и роста цен последнее в отношении западных стран стало практически невозможным, но для стран СНГ объём передаваемой литературы на русском языке увеличился почти в полтора раза.

Важную роль играет наше взаимодействие с регионами России. Соглашение о сотрудничестве с тем или иным регионом мы подписываем в том случае, когда у данного региона есть конкретный план, «дорожная карта» совместной работы. Документы ради документов, «для галочки», — это не наша практика. Но активность регионов в этом направлении растёт, в частности, они оказали большую поддержку в реализации ещё одной обменной программы Россотрудничества, по которой молодое поколение наших соотечественников за рубежом получает возможность посетить свою историческую родину, «прикоснуться к корням». В этом году такую возможность получили более 700 человек. Перечислять региональные программы можно долго, их несколько десятков, хотелось бы отметить те, которые проводятся совместно с Алтайским краем и Камчатской областью.

У нас существенно увеличилось число регионов, куда иностранные граждане приезжают учиться по правительственным квотам, и само их количество. В 2020 году это было около 15 тысяч человек, в прошлом году — 18 тысяч, в этом году мы набрали 23 тысячи, на 2023 год запланировано почти 30 тысяч человек. Разумеется, данные цифры учитывают тот факт, что жители новых регионов нашей страны: народных республик Донбасса, Запорожской и Херсонской областей, — больше не будут считаться, как раньше, студентами-иностранцами. И эти цифры — не благотворительность со стороны России. Это не те учебные места, которые были отняты у российской молодёжи. Это экономически эффективная модель, при которой иностранные студенты после окончания вузов, как правило, возвращаются работать в свои страны, способствуя их развитию, а тем самым обеспечивая и периметр безопасности для России: экономический, политический, культурный, научно-технологический и так далее. И это те люди, та аудитория, с которой мы можем говорить на одном языке, в одних и тех же парадигмах. Это наши «послы доброй воли» и нашей дружбы.

Более того, согласно проведённым исследованиям, каждый такой студент приводит за собой в среднем 2–3 студента на полностью коммерческой основе. Что выгодно и нашим вузам, и нашей системе образования в целом. Отбор кандидатов по этим образовательным программам осуществляет Россотрудничество, мы при пяти наших зарубежных представительствах: в Сирии и в четырех центральноазиатских республиках, — открыли специальные курсы для подготовки абитуриентов в российские вузы, а эти вузы, в том числе региональные, сейчас стоят в очереди для участия в этой программе. Спрос огромный. Мы стараемся данный процесс сделать максимально прозрачным.

Скажем честно, репутация Россотрудничества — одна из самых болезненных и важных для нас точек. Мы прекрасно знаем, что годами за рубежом накапливалась такая повестка, что за деньги через «волосатую лапу» в нашем агентстве можно обеспечить бесплатное получение высшего образования в России гражданами других государств. Возникла даже некая сеть «посреднических» контор, вовлечённых в этот процесс. Мы сейчас от них избавляемся, для этого была создана государственная экзаменационная система education-in-russia.com, которая сразу была атакована в интернете, и мы искренне признательны нашему Министерству цифрового развития, связи и массовых коммуникаций за помощь в восстановлении и защите этой системы.

Подвергся мощной кибератаке и официальный сайт Россотрудничества rs.gov.ru, который упал, и пока восстановить его не удалось. Проблема в том, что здесь наглядный пример IT-зависимости: «движок» был старый, иностранный, необновляемый, — но работа по восстановлению нашего сайта не прекращается, и надеюсь, что уже к Новому году все необходимые процедуры будут завершены. Таковы вкратце итоги работы Россотрудничества в 2022 году.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > СМИ, ИТ. Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 31 декабря 2022 > № 4255078 Евгений Примаков

Руслан Давыдов: Запад может делать вид, что не покупает у нас нефть и газ

Санкции обрушили торговую статистику России с Западом, но оборот товаров с дружественными станами по итогам 2022 года побьет все рекорды. Сколько времени требуется экспортерам, чтобы перестроить логистику после введения ограничений, как таможня справляется с возросшими потоками грузов на пунктах пропуска, и ждать ли очередей в праздничные дни на российско-грузинской границе, рассказал в интервью РИА Новости первый замглавы ФТС Руслан Давыдов. Беседовала Мила Кузьмич.

– Как мы знаем, на одном из самых знаменитых своими очередями пунктов пропуска через российскую границу – Верхнем Ларсе – недавно были открыты 12 новых линий. Проблемы там теперь решены? Очередей больше не будет?

– Мы в ежедневном режиме отслеживаем работу всех пунктов пропуска. Верхний Ларс, конечно, один из проблемных. На этом погранпереходе еще не завершен этап реконструкции, но уже введены полосы на въезд и на выезд для легкового транспорта. Они, безусловно, помогают ускорять пропуск транспортных средств. Нужно еще учитывать, что за пунктом пропуска находится тоннель. Если в этом тоннеле что-то происходит, мы уже помочь ничем не можем.

На сегодняшний день Верхний Ларс на въезд работает практически онлайн, а на выезд с российской стороны наблюдается наплыв грузовиков и, к сожалению, большая очередь. Все предыдущие годы очередь стояла в основном на въезд.

– Что везут?

– Идет торговля, через Верхний Ларс везут все виды товаров. Только за истекшие дни декабря через этот пункт пропуска убыло 257 тысяч тонн товаров. Это больше на 65%, чем за декабрь прошлого года. От нас везут зерно, муку и крупу, древесину и изделия из нее, топливо, стекло и так далее. И наша торговля идет, и транзит: много товара следует из Казахстана, из Средней Азии в Турцию, в Грузию, в Армению.

– Вы видите увеличение потоков и в ту, и в другую сторону?

– Может быть, к нам на въезд нет существенного превышения, а вот на выезд – серьезный рост. За сутки на выезд проходит 600 и более грузовиков.

– То есть, лыжники, которые поедут кататься в Гудаури, должны заложить время на очередь туда?

– Если бы можно было полностью разделить потоки, тогда, конечно, можно было бы более уверено говорить про пропуск легковых автомобилей. Но этот пункт довольно узкий, и реконструкция еще не завершена.

Но у таможни в Верхнем Ларсе усилены смены, инспекционно-досмотровые комплексы работают. Вместе с пограничниками мы делаем все, чтобы максимально быстро и с соблюдением всех мер безопасности машины переходили границу. Если, как мы прогнозируем, поток грузовых машин в праздничные дни снизится, то и легковые будут побыстрее проходить границу.

– На границе с Азербайджаном тоже были заторы в этом году, там ситуация исправилась?

– На границе с Азербайджаном ситуация исправлена, вся работа ведется онлайн. На Яраг-Казмаляре – это самый загруженный и самый большой пункт пропуска – тоже ввели новые линии. Будем надеяться, что в следующем году и здесь, и в Верхнем Ларсе закончится реконструкция, а вместе с ней закончатся и проблемы.

Пиковые нагрузки на Яраг-Казмаляре, как и на Верхнем Ларсе, были в начале ноября: большое количество машин на выезд, и одновременно большой поток грузовиков на въезд. В определенный момент только на въезд к нам там скопилось 3,5 тысячи машин. Мы с пограничниками приняли экстренную программу – две недели работали, чтобы убрать эти очереди.

Сейчас проблем нет, две последние недели держимся: размеры очередей не достигают половины рабочего дня, рассасываются в пределах нескольких часов. А в настоящий момент, под Новый год, и вовсе под ноль.

– В новогодние праздники таможня будет работать, не останавливаясь?

– Мы работаем всегда: круглосуточно, без выходных. С февраля в ФТС работает оперштаб, на котором мы рассматриваем все текущие вопросы.

Например, в преддверии Нового года в Адлере повезли мандарины, сразу начались разговоры про очереди. Но вы посмотрите, сколько машин мы пропускаем: в этом году в декабре темпы ввоза мандаринов из Абхазии в полтора раза выше, чем в прошлом году.

Это тоже надо учитывать, а не только пробки, которые неизбежны во время таких наплывов, инфраструктура просто неспособна все потоки быстро пропустить. Вообще с дружественными странами у нас идет рост оборота, причем значительный: на 50%, даже на 200% с некоторыми странами, хороший рост по ЕАЭС.

– А если про недружественные страны говорить: насколько упал товаропоток с Европой по сравнению с концом прошлого года?

– С некоторыми странами Евросоюза товаропоток упал примерно на 50%: если со стороны Европы к нам заходило примерно три тысячи грузовиков, то теперь заходит порядка полторы тысячи в день, включая поток через белорусскую границу.

На белорусской границе пробки даже больше, чем у нас. Мы разговаривали с коллегами из Белоруссии – оказалось, дело в проблемной работе поляков и прибалтов.

– Они делают это специально?

– Ну вот, например, посмотрите, что происходит на Бурачках – это пункт пропуска в Псковской области, самый загруженный на границе России с Европой. Мы там готовы пропускать по 400 машин в день, а они пропускают к нам всего 200, в лучшем случае – 250. Обычно в эти дни, на католическое рождество, мы выходили в ноль – не было очередей вообще. Сейчас очередь составляет порядка 200-300 машин. Мы можем пропустить больше, но не пропускают они.

– Где вы видите больше проблем: на западных или на восточных направлениях?

– На восточной границе, на границе с Китаем, у нас наблюдается рост по всем видам транспорта даже по сравнению с доковидными временами: и в автомобильных пунктах пропуска, и в портах. Количество контейнеров под таможенным контролем превышает все исторические максимумы. Главный ограничитель сейчас – это пропускная способность Транссиба. Со всем остальным таможня справляется.

С Китаем в этом году будет рекордный товарооборот – рост до 30%. С Индией очень большой рост товарооборота более чем в 2,5 раза, с Ираном – на 20%.

– Везде рост в основном за счет экспорта?

– У нас и общий товарооборот за счет экспорта в основном растет. Импорт общий несколько упал по сравнению с прошлым годом, конечно, за счет Европы. Предположительно, по году весовое падение импорта будет где-то на 15%-17%.

– А с США?

– С США снижение более чем в два раза. Их доля в нашей внешней торговле теперь менее 2%.

– Какая итоговая цифра будет по общему объему импорта и экспорта России в этом году?

– По стоимости внешнеторгового оборота мы уже обогнали прошлый год. В основном за счет объемов экспорта у нас, вероятно, будет рекордное положительное сальдо торгового баланса. Даже декабрь для энергоносителей общую картину уже не изменит.

Вообще со статистикой мы стараемся обращаться аккуратно, так как волатильность показателей в этом году очень большая. Например, в начале года у нас бы очень бурный рост, в январе-феврале ставили рекорды. Потом, в марте-апреле – резкий спад. Люди склонны драматизировать ситуацию, но мы понимали, что бизнес сейчас перестроится и пойдет работа.

С мая началась стабилизация, а с июля мы видим стабильный рост по импорту: планомерный, уверенное увеличение поставок на 1,5%-2% в месяц. Ну и в конце года у нас достаточно активно идет импорт.

– А экспорт?

– По экспорту из-за ограничений по нефти, нефтепродуктам, по газу идет существенное снижение в декабре. Но понятно же, что когда включается пакет санкций, идет настройка бизнеса. Неразумно для рынка тех же энергоносителей, который во многом является спекулятивным, убирать российское предложение – это все равно, что стрелять себе в ногу или сразу в голову.

– Сколько обычно времени уходит у экспортеров, по вашей оценке, чтобы перестроить новую логистику и восстановить товарный поток?

– Трудно судить. У нас такого не было еще в истории. Введенные весной странами Запада меры привели к сложностям в расчетах и логистике. В целом для всех видов товаров тогда потребовалось где-то два-три месяца, чтобы перестроить логистику.

Сейчас речь идет о конкретных товарах: о нефтяной группе. Поэтому сколько здесь потребуется времени – не понятно. Но мне кажется, адаптация должна происходить быстрее, потому что нефть нужна. Она идет на Восток, уголь тоже.

Можно делать разные громкие заявления, но вот, например, в США снежный шторм – замерзло 50 человек у них. Если Западу своих людей не жалко, пусть и дальше делают вид, что не покупают у нас нефть и газ. Хотя, можно предположить, что в итоге через третьи руки наши энергоресурсы доходят и туда. Если они Кубу не задушили за 60 лет никакими блокадами, то нас закрыть – это просто невозможно.

Россия > Таможня. Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 30 декабря 2022 > № 4326807 Руслан Давыдов

Алексей Белогорьев: потолок цен на нефть пока можно просто не замечать

Многолетний энергетический "брак" России и Запада всегда казался нерушимым, но обернулся быстрым и очень болезненным "разводом". Как переживают этот процесс российские нефтегазовые компании, какую роль в условиях "брачного договора" сыграли такие слова, как "эмбарго" и "потолок", а также смогут ли российские нефть и газ построить отношения с новыми партнерами – Китаем и Турцией в интервью по итогам уходящего 2022 года рассказал заместитель директора Института энергетики и финансов (ИЭФ) Алексей Белогорьев. Беседовала Татьяна Киселева.

– Как вы считаете, какие события стали поворотными для российской нефтегазовой отрасли в этом году?

– Мне кажется, поворотное событие одно – многогранный кризис, вызванный внешними причинами – разладом в отношениях России и Запада. При этом Россия осталась сильна в том, в чем была сильна и раньше. А где были слабые места – по ним и ударило больше всего.

Сам кризис можно разбить на три составляющие. Первая – эмбарго на поставки российских энергоресурсов (нефть, нефтепродукты и уголь). Вторая – потолки цен как попытка взять под контроль и снизить нефтегазовые доходы России. А третье – технологические санкции, особенно болезненные для крупнотоннажного производства сжиженного природного газа, турбин большой мощности, сейсморазведки.

Были и, наверное, остаются иллюзии, что Китай технологически нам поможет. Но Китай – все-таки мастер по производству товаров потребительского спроса, и пока в меньшей степени – технологически сложных станков и оборудования. И это долгосрочная проблема: образовавшиеся технологические провалы нельзя устранить за один-два года.

– Вы упомянули эмбарго ЕС на российскую нефть и потолок цен. Можете оценить первую реакцию рынка?

– Она противоречива. С одной стороны, нет паники – никто пока не верит, что эмбарго и ограничения на доступ к услугам европейского фрахта и страхования сильно сократят российский экспорт. С другой стороны, некоторая нервозность все-таки заметна, поскольку сохраняется неопределенность. В итоге цены колеблются на уровне 80-85 долларов за баррель Brent, но опускаться ниже 80 долларов они пока тоже не спешат.

Проблема в том, что существенная часть сделок уходит в тень. Если отталкиваться от данных, отслеживающих движение морских танкеров, то в середине декабря была просадка отгрузок – вплоть до 0,6 миллиона баррелей в сутки против 2,6-2,7 миллиона на начало декабря. Но уже через несколько дней она увеличилась до двух миллионов баррелей в сутки.

В последние месяцы Россия морем поставляла в ЕС где-то 700 тысяч баррелей в сутки, в основном, в Нидерланды, Италию и Болгарию. Но в начале декабря поставки упали до 300-310 тысяч, из которых где-то 125 тысяч идут в Болгарию, пока исключенную из-под санкций. То есть заместить надо от 200 до 600 тысяч баррелей в сутки, смотря от какой базы считать.

Проблема может усугубиться в январе, если Германия и Польша реализуют свою угрозу прекратить импорт по нефтепроводу "Дружба". Это еще примерно 500-600 тысяч баррелей в сутки, которые перенаправить уже будет сложнее. Наши основные рынки сейчас – Китай, Индия и Турция – уже перенасыщены российской нефтью, если говорить честно, потому что есть проблема энергетической безопасности (никто не хочет сильно зависеть от одного поставщика), и остается риск введения вторичных санкций со стороны США. Эти рынки можно и нужно удержать, но я не верю, что там имеются серьезные перспективы роста.

Перераспределять новые объемы придется на более мелкие рынки в той же Южной и Юго-Восточной Азии. Организационно это сложнее, придется выстраивать новые связи.

– Но, возможно, на более мелкие рынки будет легче перераспределить поставки серыми схемами?

– Проще всего для российской компании поставлять нефть в страны с наиболее коротким транспортным плечом. В этом смысле поставлять в Южную Азию, в ту же Индию, Бангладеш, Пакистан объективно далеко и дорого. Потому что, если в перспективе компании столкнутся с реальным отказом европейских судовладельцев перевозить российскую нефть, то возникнет жесткий дефицит флота.

Уже сейчас виден невероятный рост стоимости фрахта – в семь раз с начала года по отдельным направлениям. Из портов Балтики в ту же Южную Азию ставка достигала в декабре 20 долларов за баррель, хотя раньше была в пределах трех долларов. И это все вычитается соответственно из цены CIF (стоимость в порту получателя – ред.), которую мы обычно имеем в виду, когда говорим о цене на нефть, то есть стоимость поставщика плюс страхование и фрахт. Вычитая последние, мы получим цену FOB, то есть цену в порту отгрузки – в Новороссийске или Приморске. Сейчас цена FOB на наш основной сорт Urals ниже 50 долларов за баррель. При этом средняя оценка себестоимости российской нефти в порту отгрузки где-то около 40 долларов. Иными словами, маржа сильно сокращается.

И сейчас проблема основная даже не столько в ценовом потолке, сколько в невероятных ставках фрахта, а также в непомерно возросших аппетитах перекупщиков нефти – международных трейдеров. Существенная часть дисконта на российскую нефть (то есть скидки на нее к цене Brent) складывается именно из сверхприбыли трейдеров. Меньше всего в этом дисконте выгоды самих покупателей.

– Сам механизм потолка цен оставляет какую-то возможность для маневра российским компаниям?

– Сам потолок установлен для цены FOB, то есть для чистой цены нефти в порту отгрузки. А дальше все зависит от стоимости фрахта, страхования и наценки трейдеров. Раньше цены FOB и CIF были близки, разница была несколько долларов. А сейчас это совершенно разные величины. В сущности, потребитель может платить за российскую нефть цену, фактически близкую к рыночной, но российские компании из-за высокой стоимости фрахта и оседания денег в карманах трейдеров будут получать существенно меньше, чем потолок цены.

При текущей пропорции цен российские компании могут по-прежнему полноценно пользоваться европейским фрахтом и страхованием. Пока, видимо, нет дефицита судов. При этом выиграно время: с одной стороны, чтобы решить проблемы перенаправления поставок, а с другой – чтобы решить проблему организации морских перевозок.

– Как вы думаете, что произойдет, когда будет введено эмбарго и потолок цен на нефтепродукты? Будет ли это концом нефтяной отрасли РФ?

– Мы не знаем пока, каким будет этот потолок. Для стран G7 сохранение экспорта российских дизельного топлива или мазута менее принципиально, так как этот рынок более узкий и немного по-другому работающий. Пока точно можно сказать, что эмбарго – это существенная проблема. Мы по-прежнему поставляем в ЕС и Великобританию порядка одного миллиона баррелей в сутки нефтепродуктов. В основном, дизель, мазут и нафту. И, прямо скажем, очевидных рынков, куда можно перенаправить эти объемы, я не вижу.

Если мы говорим о тех же Китае и Индии, то они сами нефтепродукты экспортируют. Индия – один из четырех крупнейших экспортеров нефтепродуктов в Европу. Получается, надо искать какие-то более мелкие рынки, и не только в Азии, но и в Африке, в Латинской Америке.

Поэтому здесь точно возникнут выпадающие объемы. По сырой нефти падение в итоге ожидается небольшим, к лету следующего года, я думаю, что основную часть мы перенаправим, потеряем в пределах 200-300 тысяч баррелей в сутки. А вот по нефтепродуктам возможно потерять не менее полумиллиона баррелей.

– Европа сама готова к потерям таких объемов, все-таки февраль уже не за горами?

– Это тоже открытый вопрос, потому что Россия остается крупнейшим поставщиком в Европу. По дизельному топливу мы поставляем примерно 600 тысяч баррелей в сутки, а все остальные крупные поставщики (Саудовская Аравия, США, Индия) где-то по 200 тысяч. США вряд ли готовы нарастить. Могут ли Индия и Саудовская Аравия? Большой вопрос. Что с другими поставщиками? Тут тоже есть сложности.

– Если снижение цен на нефть продолжится, с вашей точки зрения, потолок по нефти будет уже скоро пересмотрен?

– Основная проблема потолка цен с точки зрения стран G7, для которых все-таки важно чтобы он соответствовал какому-то балансу на рынке, в том, что его будет сложно пересмотреть в сторону повышения. Политически понижать его просто, наверное, с этим будут почти все согласны, но как убедить те же восточноевропейские страны его повысить?

Многое будет зависеть от того, какая будет динамика цен на маркерные сорта нефти, а также стоимости фрахта. Она не включена в потолок и для российской компании принципиально важна.

– С таким потолком в 60 долларов, страхованием и дорогим фрахтом мы вообще долго протянем?

– Текущие цены за вычетом очень дорогого фрахта невысокие, прямо скажем. Это себестоимость плюс весьма небольшая маржа. Но сейчас от текущей цены FOB до потолка нас отделяет еще 12-15 долларов – на эту величину можно увеличить цену, не боясь потери европейского фрахта. При этом идет процесс постепенного замещения этого фрахта – желательно его не форсировать (иначе ставки фрахта резко растут), но он идет. В текущих условиях потолок можно просто не замечать, потому что он ни на что не влияет. Загадывать наперед пока сложно.

– Помогут ли контрмеры противодействия потолку цен, анонсированные правительством РФ?

– Рассматривалось несколько вариантов ответных мер, но в итоговый указ президента от 27 декабря вошла одна – не поставлять нефть, если в контрактах будет прописано условие потолка. Дело в том, что потолок цен – достаточно неформальный механизм, не требующий особой фиксации, никто не заставляет прописывать его в каких-либо коммерческих соглашениях. Дальнейшая правоприменительная практика этой меры, на мой взгляд, будет весьма узкой, поскольку сложно найти сам объект регулирования.

Иными словами, особенность потолка цен в его довольно неформальном характере, поэтому формализовывать противодействие ему весьма непросто и вряд ли имеет смысл. Надо просто наращивать потенциал замещения услуг европейских компаний: и страховых, и транспортных, чтобы как можно меньше от них в будущем зависеть.

– В Европе теперь приняли аналогичный механизм потолка цен на газ. Как вы считаете, какие у него перспективы и по кому он ударит?

– Общего между этими механизмами только название, но это принципиально разные явления. В ЕС какое-то время обсуждалась возможность введения потолка цен именно на российский газ, но от нее еще в начале октября отказались. И в текущем виде потолок цен на газ – это предельная цена для торгов фьючерсами на месяц, на три месяца и на год вперед на нидерландском хабе TTF и других хабах в странах ЕС. Это ограничение касается всей оптовой торговли газом в ЕС, независимо от страны происхождения газа, если в этой торговле используется привязка к фьючерсным ценам.

Несмотря на то, что сейчас цены на TTF колеблются в районе 900 долларов за тысячу кубов, вероятность их роста выше уровня потолка (2000 долларов), весьма высока. Например, в 2022 году цены держались выше этого уровня в общей сложности более двух календарных месяцев. Если это произойдет, то мы увидим разрыв между фьючерсными и спотовыми ценами, поскольку последних потолок не касается. Поставщики будут переориентироваться на спотовые сделки.

Влияние потолка цен на поставки российского газа я бы назвал нейтральным. Очевидно, немного просядет потенциальная маржа российского экспорта как трубопроводного, так и особенно сжиженного газа. Но, с другой стороны, если применение потолка, как многие ожидают, приведет к оттоку части СПГ с европейского рынка, это увеличит востребованность российского газа и соответственно усилит переговорные позиции и "Газпрома", и "Новатэка".

– Теперь в Европе говорят, что "Газпром" навсегда потерял ее как своего крупнейшего потребителя. Каковы ваши прогнозы на этот счет?

– Действительно, произошел драматический разрыв связей, которые устанавливались более полувека. Газовый "развод" с Россией, как были уверены в самой Европе, должен был занять не менее 15-20 лет, но оказалось, что можно управиться и за полгода. Вопрос только в цене – и в буквальном и в переносном смысле.

Думаю, что можно увеличить поставки по отдельным направлениям в страны ЕС, но это требует достаточно серьезных обоюдных усилий. По состоянию на конец года наши трубопроводные поставки с учетом стран бывшей Югославии, прежде всего Сербии, колеблются между 65 и 80 миллионами кубометров в сутки. Если следовать этому диапазону, то поставки в следующем году составят около 25-30 миллиардов кубометров, хотя в 2021 году они превышали 140 миллиардов.

Турция, на которую возлагаются определенные надежды, пока особо не помогает. За девять месяцев импорт российского газа там снизился на 14% к прошлому году. Это минус три миллиарда кубометров, в сумме чуть меньше 18 миллиардов. И общий импорт газа Турцией упал только на 3%. А это единственный крупный рынок в Европе вне ЕС и Великобритании.

– Какие тогда перспективы у проекта Турецкий газовый хаб?

– Существует, мне кажется, большая терминологическая путаница, связанная с этим хабом. В самом простом виде хаб – это просто приемно-распределительный узел, куда какой-то объем газа физически поступает из разных источников в какую-то точку и дальше расходится по потребителям. Такой физический инфраструктурный хаб в Турции складывается последние годы естественным путем.

На его основе может возникнуть торговая точка, где поставщики и потребители торгуют незаконтрактованным газом. Здесь есть несколько проблем. Первая – сейчас через Турцию идет в основном газ только по долгосрочным контрактам. Вторая – нужно убедить поставщиков, что им выгодно продавать газ именно в Турции, а не, например, в Италии, или в Австрии, или в Греции, в которых уже есть свои давно действующие хабы.

Рынок самой Турции достаточно большой, это 60 миллиардов кубометров в год, но турецкие власти целенаправленно изолируют его от обсуждаемого хаба. Турецкий рынок сложно либерализовать, там сильное перекрестное субсидирование, диспаритет цен импортируемых и тех, которые платят конечные потребители. Но внутренний рынок Турции – единственное, что может действительно привлечь на хаб крупных поставщиков.

Третья стадия эволюции – когда у вас уже есть какая-то достаточно большая торговля газом в этой точке, то на основе совершенных сделок можно получить некий ценовой индекс, аналогичный индексам TTF. Однако мало получить сам индекс, нужно чтобы участники рынка верили, что он отражает реальный баланс спроса и предложения на рынке, и готовы были привязать свои внебиржевые контракты к этому индексу (основная часть газа торгуется не на бирже). Достичь этого крайне сложно. Как показывает опыт Северной Америки и Европы, путь к этому занимает десятилетия.

– Что из этого предлагает создать Россия?

– Россия предлагает, насколько можно судить по заявлениям "Газпрома" и правительства, построить еще один газопровод – третью и, возможно, четвертую нитку "Турецкого потока", чтобы увеличить предложение российского газа на границе Турции с Болгарией и Грецией, тем самым подстегнув развитие турецкого инфраструктурного торгового хаба.

Проблема здесь в том, что нет никаких гарантий долгосрочного спроса на этот газ. И нужна дополнительная газотранспортная инфраструктура внутри ЕС – свободных мощностей там нет. Чтобы она появилась, ее должны построить операторы газотранспортных систем стран ЕС, которые сами в это инвестируют, а значит им нужны гарантии поставок.

– А если на границе России и Турции этот газ перестанет быть российским и будет перепродаваться турецкой стороной?

– То, что Турция может стать "серым" реэкспортером российского газа, возможно, но при все тех же условиях: наличие спроса на него именно в этом месте и наличие инфраструктуры по доставке внутри ЕС и в Сербии, если газ пойдет через нее по аналогии с действующим "Балканским потоком".

Кроме того, Турция может стать "серым" реэкспортером российского газа, если ЕС в какой-то момент введет эмбарго на поставки из России, и "Газпром" не сможет сам поставить газ по тому же "Балканскому потоку". Тогда, используя освободившиеся мощности последнего, турецкие компании "в серую" могли бы продавать российский газ, формально говоря, что это азербайджанский или СПГ. Но эмбарго со стороны ЕС на поставки российского газа пока не ожидается.

– Как вы считаете, почему в текущих условиях мы продолжаем говорить о новых трубопроводных проектах, привязывая себя к новым потребителям, а не о новых проектах СПГ? Это дешевле и проще или нет технологий?

– Россия привыкла проявлять инициативу в газовых отношениях с Европой. Достаточно вспомнить, например, опыт 2014 года, когда существовал проект "Южного потока", который активно блокировался Еврокомиссией. Россия в какой-то момент достаточно неожиданно для всех отказалась от него, предложив сначала взамен "Турецкий поток", а потом к нему добавился еще и "Северный поток 2". Оба проекта были российской инициативой в ответ на недружественные шаги со стороны ЕК.

Сейчас по сути происходит то же самое. Мы видим недружественные шаги, взамен, пытаясь сохранить инициативу, предлагаем какой-то новый вариант сохранения отношений в газовой отрасли. Логика здесь мне понятна, но в текущих условиях строить какие-либо новые мощности в направлении стран ЕС – действительно очень рискованно. И риск, на мой взгляд, уже не оправдан.

– То же самое мы делаем и в отношении Китая, предлагаем новые и новые трубы.

– Это немного другая история. В Китае мы строим под гарантии спроса. И насколько я могу судить, это одна из основных проблем, почему так долго идут переговоры по "Силе Сибири 2". Китай сам до конца не понимает, сколько газа ему нужно будет в 2030-е годы: прогнозов множество, но они сильно друг другу противоречат. При этом для того, чтобы принять российский газ Китаю нужно еще самому построить под него внутреннюю инфраструктуру, вести огромную стройку. Это вопрос больших денег, и Китай в таких случаях обычно весьма осторожен.

Ну и, конечно, цена вопроса. Потому что "Газпрому" нет никакого смысла поставлять газ близко к себестоимости, нужна какая-то маржа. Но эта маржа в любом случае оказывается для России намного меньше, чем при поставках в Европу: Китай не готов платить за газ так дорого, как европейцы, тем более прекрасно понимая, что он безальтернативный покупатель как для первой, так и для потенциальной второй "Силы Сибири". И Китаю есть из чего выбирать.

– Что вы можете сказать по первым зимним данным отбора газа из европейских ПХГ? Они набирают темпы, удастся ли Европе пройти эту зиму гладко?

– Пока ситуация выглядит благоприятно для Европы. Погода ей прямо-таки благоволит. Во-первых, очень поздно начался отопительный период – только 14 ноября (обычно его начало приходится на октябрь). Во-вторых, как во второй половине ноября, так и во второй половине декабря в большей части Европы стояла относительно теплая погода. Дело дошло до того, что 24-26 декабря европейские ПХГ перешли в режим преимущественной заказчика газа (то есть закачивается в них больше, чем отбирается), что для этого времени года крайне нехарактерно. В итоге на конец года ПХГ стран ЕС остаются заполненными почти на 83%. Это не исторический максимум: в 2019 году было около 89%, но по сравнению с 2021 году разница огромная: тогда было около 54%.

К этому надо добавить по-прежнему стабильные поставки газа, в первую очередь, СПГ и резко просевший спрос. По предварительным данным Евростата, в период с 1 августа по 30 ноября потребление газа в странах ЕС снизилось на 20% к средним пятилетним значениям. Все это вместе почти гарантирует ЕС более-менее безболезненное прохождение текущего отопительного периода. Если абстрагироваться, конечно, от высоких цен и крайне нездорового сокращения спроса, особенно в промышленности.

– А что насчет следующей зимы?

– Накопленный эффект сокращения поставок из России будет давать знать о себе еще, как минимум, две зимы. Все-таки накопить большие запасы газа в ПХГ в этом году ЕС удалось во многом потому, что в первом полугодии сохранялось большое предложение российского газа. Прирост новых мощностей СПГ в 2023-2024 годах будет минимальным, при этом спрос в других регионах мира, в той же Азии, должен расти. В следующем году там ожидается рост на 3% при нулевом в 2022 году. Это означает, что Европе в лучшем случае удастся сохранить объемы поставок СПГ этого года.

С 2025 года или самое позднее с 2026 года (по срокам идет дискуссия) на рынке СПГ ожидается большой прирост новых мощностей и соответственно возникновение профицита. Скорее всего, только тогда ситуация для ЕС улучшится, и можно будет вздохнуть спокойно.

– Ну и напоследок, поделитесь своим прогнозом по ценам на нефть и газ на следующий год?

– Я думаю, что цены в среднем по году останутся где-то в районе 80 долларов за баррель Brent, плюс-минус. При этом среднесуточно волатильность их может быть очень высокая, в зависимости от того, что будет происходить на рынке. Но пока ситуация не выглядит такой, что будет обвал цен или какой-то резкий рост.

Что касается газа, Европе объективно будет нужно по-прежнему переманивать грузы СПГ из Азии. Это неизбежно будет поддерживать достаточно высокий уровень цен. Я пока не вижу серьезных перспектив, чтобы среднегодовая цена ушла ниже 1000-1200 долларов за тысячу кубических метров по TTF. Более вероятно, что она будет ближе к 1500 долларов.

Россия > Транспорт. Нефть, газ, уголь > ria.ru, 30 декабря 2022 > № 4326000 Алексей Белогорьев

Может ли Турция спасти экономику Сирии?

АРТЁМ АДРИАНОВ

Исследователь Института международных исследований (ИМИ) МГИМО МИД России, проектный менеджер Центра внешнеполитического сотрудничества им. Е.М. Примакова.

Прошедшие 28 декабря 2022 г. в Москве переговоры министров обороны России, Сирии и Турции обещают стать предвестником значительных изменений в ситуации вокруг сирийского кризиса. За решением военно-политических вопросов может последовать восстановление торгово-экономических отношений. Но под силу ли Москве с Анкарой распутать клубок противоречий вокруг сирийского кризиса?

15 декабря президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган предложил провести трёхсторонний саммит с участием президентов России, Сирии и Турции, что в Москве охарактеризовали как «крайне позитивную» идею. Для турецкого президента эта реакция ознаменовала долгожданный прорыв в длительных усилиях по налаживанию отношений с Сирией: с августа 2022 г. он призывал Башара Асада сесть за стол переговоров, а в сентябре, после саммита ШОС, выразил сожаление, что сирийский президент не приехал на встречу.

Очевидно, Сирия по-прежнему не готова пойти на двустороннее урегулирование конфликта в отношениях с Турцией: слишком сильна память о том, какую роль Анкара играла в гражданской войне и в каком качестве она продолжает присутствовать на сирийской территории. В августе этого года на встрече с Сергеем Лавровым министр иностранных дел Сирии Фейсал Микдад жестко охарактеризовал условия, при которых Дамаск будет готов начать работать с Анкарой: Турция должна прекратить оккупацию сирийской территории, то есть вывести войска из трёх анклавов на севере страны, управляемых губернаторами приграничных турецких провинций, и прекратить поддержку террористических группировок в провинции Идлиб.

Тем не менее с тех пор неоднократно появлялись сообщения о том, что Москве удалось сблизить позиции двух стран. Россия уже несколько лет подталкивает Анкару и Дамаск к налаживанию отношений: в оптимальном варианте, это могло бы привести к восстановлению суверенитета правительства Сирии над идлибским анклавом, турецкими протекторатами и даже курдскими территориями. Соответственно, контакты по линии министров обороны, обсуждавших на встрече 28 декабря «пути разрешения сирийского кризиса и проблема беженцев, совместные усилия по борьбе с экстремистскими группировками на территории Сирии», нацелены на поиск решений именно для этих сюжетов сирийского кризиса (под экстремистскими группировками, вероятнее всего, имеются в виду курдские ополчения YPG).

Однако в условиях 2022 г. потепление в отношениях двух ближневосточных стран могло бы привести и к восстановлению экономического сотрудничества, что представляет для Сирии особую важность. Ситуация в стране продолжает ухудшаться: энергетический кризис, вызванный приостановкой поставок топлива из Ирана, оказывает разрушительное воздействие на экономику, а курс сирийской лиры продолжает падать (с июля он обвалился на 75 процентов до 7 тысяч лир за 1 доллар). Энергетический кризис достиг такой остроты, что 6 декабря правительство Сирии даже объявило о введении дополнительного выходного дня для госучреждений, поскольку многие служащие не могли добраться до места работы из-за нехватки топлива для общественного транспорта и личных автомобилей. С 25 декабря 2022 г. по 1 января 2023 г. госучреждения и вовсе закрыты.

Топливный кризис приводит к катастрофической нехватке электроэнергии, так как основная часть электричества вырабатывается дизельными генераторами, и чистой воды, выкачиваемой из подземных источников электрическими насосами. В некоторых городах электричество дают на час в день, а какие-то посёлки и вовсе её лишены. На фоне приближающихся холодов (в январе температура в Дамаске может опускаться до 0°C ) проблема нехватки электроэнергии, используемой также для обогрева помещений, может привести к гуманитарной катастрофе, а проблемы с чистой водой уже стали причиной вспышки эпидемии холеры в некоторых городах.

По-прежнему остро в Сирии стоит вопрос восстановления инфраструктуры и жилых зданий. По данным ООН на 2019 г., стоимость восстановления Сирии оценивалась в 250 млрд долларов, что примерно равняется довоенному ВВП страны. В условиях глубокого экономического кризиса Сирия может рассчитывать лишь на внешнюю помощь, в первую очередь от своих союзников – России и Ирана. Однако они в настоящий момент сфокусированы на решении других задач: Москва концентрирует ресурсы на масштабном восстановлении инфраструктуры на вновь присоединённых территориях, а Тегеран пытается справиться с волной внутренней нестабильности и снизить остроту кризиса в собственной экономике.

В таких условиях оказать поддержку Сирии могла бы Турция. Ранее Анкара уже высказывала заинтересованность получить с помощью России выгодные контракты на реконструкцию инфраструктуры в арабской стране: «Мы можем возродить Сирию, если Россия окажет помощь», – говорил в 2020 г. Эрдоган. Участию других стран в восстановлении страны препятствуют американские санкции: в 2019 г. в США был принят закон Цезаря, значительно ужесточивший санкционный режим: согласно документу, иностранные лица попадают под санкции, если продают правительству Сирии товары, услуги и технологии, связанные с производством газа, нефти и нефтепродуктов или поставляют правительству услуги по строительству и инженерии. Таким образом, иностранные инвесторы (в первую очередь арабские монархии Залива) лишились возможности получить доступ к сирийской экономике и начать процесс восстановления.

Однако в нынешних условиях Анкара смогла получить своеобразный иммунитет от вторичных санкций. Турция искусно играет на противоречиях России и Запада и от кризиса к кризису каким-то образом умудряется доказывать обеим сторонам свою полезность.

Именно это может позволить ей принять участие в восстановлении Сирии, даже несмотря на наличие высокой инфляции и других собственных экономических проблем. В частности, строительный сектор, ставший одним из локомотивов экономического роста Турции в 2000–2010-е гг. активно работает на севере Сирии: в провинции Идлиб уже построены значительные объёмы жилья. Турецкие предприятия также имеют интерес к восстановлению отношений с сирийскими партнерами: в 2007 г., ещё до начала арабской весны именно Турция являлась главным иностранным инвестором в Сирии и одним из её основных торговых партнёров: около 40 процентов производителей в Алеппо, основном промышленном регионе страны, имели турецких торговых партнёров. Турецкая компания Karpowership, обладающая крупнейшим флотом плавучих электростанций, способна снизить остроту энергетического кризиса в Сирии. Ранее электростанции компании успешно зарекомендовали себя в Ливане, где обеспечивали до 25 процентов потребностей страны в электричестве.

Но наличие у Турции ресурсов к поддержке сирийской экономики и соответствующей политической воли руководства в Анкаре не решает другую значимую проблему – сирийский бюджет не имеет возможности оплачивать услуги турецких компаний, а с учётом стремительно падающего курса национальной валюты турецкие товары могут оказаться слишком дорогими для сирийского населения. Все эти годы сирийская экономика во многом держалась на иранских кредитах, в обмен на которые иранские компании получали доступ к ключевым отраслям страны. В результате предприятия (например, по добыче фосфатов), за счёт которых сирийский бюджет мог бы получать экспортные доходы и иностранную валюту, в большинстве своём находятся под контролем Ирана. Нефтяные же месторождения в основном расположены на восточном берегу Ефрата и контролируются курдскими формированиями, которые при поддержке США экспортируют нефть в Ирак. Вашингтон оказывает им значительную военную и финансовую поддержку и не раз оказывал давление на Турцию, чтобы защитить курдов от Анкары.

Таким образом, перспектива турецкого участия в восстановлении сирийской экономики упирается в сложный клубок противоречий между внешними игроками. Встреча министров обороны 28 декабря может помочь нащупать один из концов этого клубка и начать его распутывать; однако другой конец нитки тянется в Вашингтон, где ситуацию в Сирии рассматривают как инструмент давления на Турцию и Россию. Сподвигнет ли мировой политический кризис вовлечённые стороны сирийского конфликта к распутыванию этих узлов или, напротив, к ещё большему их затягиванию, будет одной из интриг ближневосточной политики в 2023-м.

Россия. Евросоюз. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 декабря 2022 > № 4313726 Артем Адрианов

Человек-академия: Евгений Гомельский считает, что спорт в Москве доступен всем, для этого создана вся необходимая инфраструктура

Встреча с заслуженным тренером СССР и России, олимпийским чемпионом, трехкратным чемпионом Европы Евгением Гомельским состоялась в канун его дня рождения, который он отметил 26 декабря в Училище Олимпийского резерва в Москве.

Сегодня Евгений Яковлевич, чье имя занесено в зал Славы FIBA, по-прежнему в строю, возглавляет «Баскетбольную академию олимпийских чемпионов братьев Гомельских», отметившую в этом году 15-летие. С чем академия подошла к своему «хрустальному» юбилею, о своей легендарной семье и рабочих планах Евгений ГОМЕЛЬСКИЙ подробно рассказал «Стройгазете».

Наше дело

С удовлетворением свидетельствую: за эти годы сотрудники академии провели в 37 регионах страны семинары, мастер-классы, лекции и соревнования для баскетбольного резерва; слушателями выступали студенты, тренеры, учителя физкультуры, работающие с резервом баскетбола. Помимо показательных тренировок, рассматривались вопросы медицинского обеспечения, судейства, психологии, планирования тренировочного и соревновательного процессов. Эти годы академию поддерживали, участвуя в мероприятиях, Российская федерация баскетбола во главе с Андреем Кириленко и Натальей Галкиной, Федерация баскетбола города Москвы во главе с Виктором Двуреченских и Александром Новожиловым. Академия работает в тесном контакте со школьными баскетбольными лигами КЭС-баскет и ЛОКО-баскет, студенческой лигой АСБ. С концерном «Росэнергоатом» проводим мероприятия в рамках проекта «Планета баскетбола — оранжевый атом».

Единомышленники

Все эти годы неоценимую помощь академии оказывал концерн «МонАрх» во главе с Сергеем Амбарцумяном и Арменом Гукасяном, радеющими за дело воспитания и физического развития подрастающего поколения. Федерация баскетбола города Москвы плодотворно сотрудничает с Юрием Кравцовым — руководителем «Мосинжпроекта», чьи специалисты дали путевку в жизнь многим спортивным объектам столицы, а также с руководителем компании «Миланстрой» Ваграмом Вардумяном. Много лет дружу с гендиректором ГК «Интерблок» Олегом Богомоловым. Еще юношей он стал мастером спорта по баскетболу, а сегодня — академик РИА, доктор технических наук. Получаю колоссальное удовольствие от того, что такие мастера своего дела дружат со спортом, пропагандируют здоровый образ жизни, с высокой ответственностью решают дела государственного масштаба.

Братская миссия

Ближайших родственников не выбирают, но мне с братом повезло: еще в 1960-е годы Александр Гомельский, возглавлявший ЦСКА и олимпийские сборные, стал легендой баскетбольного мира. Он старше меня на 11 лет и был больше отцом и наставником, чем братом. Каким он был? С бойцовским, жестким характером лидера, скупым на похвалу. У одних при неудачах опускаются руки, у него же вырастали крылья. Александра Гомельского за неудачи ругать боялись, необъективной критики не спускал. Брат меня опекал, воспитывал примером, закалял, приучал найти себя в спорте. Благодаря ему я всегда помнил, какую фамилию ношу. Будучи тренером команды «Динамо», я не хотел ему проигрывать в достижениях, но и не пытался любой ценой догнать по числу медалей. Горд тем, что в 2010 году мое имя внесено в зал Славы FIBA, где есть и имя моего брата. Таких «братских» примеров в баскетболе больше нет. Жаль, что Александр до этого не дожил…

Там закалялась сталь

Новоиспеченным тренером после окончания рижского вуза в 1961 году я приехал в Сталинград, но в 1967 году уже из Волгограда меня направили на работу в столичное «Динамо», где я приобрел неоценимый педагогический и спортивный опыт, утвердился в призвании, работал с ребятами, для кого Сталинград — место, где произошло победное, генеральное сражение Второй мировой войны. Здесь я обрел семейное счастье на всю оставшуюся жизнь: Сталинград — родина моей супруги Татьяны Некрасовой. Среди развалин города в 1943 году легендарный генерал Родимцев вручал орден Красной звезды молодой девушке Анне, ставшей моей «сталинградской» тещей.

Единственная

С Татьяной свадьбу сыграли в 1964-м, столько лет крепкого союза дорогого стоят. Наши семейные узы — самое большое мое приобретение! Жена, хозяйка, надежный советник, ближайший помощник — она для меня все! Если бы не Татьяна, были бы у меня такие достижения в баскетболе? Об одном жалею: после брака фактически перечеркнулась ее спортивная карьера в баскетболе. Неоценимый вклад внесла жена в воспитание детей — Ольги и Дмитрия. Они успешно состоялись в выбранных профессиях, главное — выросли хорошими людьми. Теперь и внуки подрастают. Считаю: тогда, 58 лет назад, я вытащил счастливый билет.

Звезды Барселоны

Лето 1992 года на Олимпийских играх в Барселоне, где я был в тренерском тандеме с Вадимом Капрановым, выдалось жарким. Российские баскетболистки выступили в составе объединенной команды СНГ. Несколько спортсменок отрядили в нашу команду, а это 50% сборной, недавно «отпочковавшиеся» республики — Украина, Казахстан, Белоруссия. Девушки позиционировали себя единым целым, нацелившись на победу. Но началось с досадной неудачи — проиграли кубинкам, которых сам Фидель Кастро не преминул поздравить. А амбициозный тренер американской баскетбольной команды Тереза Гренц сбросила нас со счетов. И напрасно! В полуфинале девушки взяли верх над «звездно-полосатыми», противопоставив их атлетизму и мастерству собранность, командный дух и волю к победе. Для американок это был шок, для нас — путевка к заветному золоту. И точно: в финале наши звездочки с перевесом в 10 очков убедительно переиграли китаянок. Золотая команда — Светлана Антипова, Елена Баранова, Ирина Герлиц, Елена Жирко, Наталья Засульская, Ирина Минх, Ирина Сумникова, Марина Ткаченко, Елена Торникиду, Елена Худашова, Элен Шакирова, Елена Швайбович.

В Барселоне были продемонстрированы вся мощь и преимущества советской тренерской школы: и без прибалтийских игроков команда СНГ уверенно взяла первое место, заметно оттеснив по медалям олимпийцев США и Германии. Барселона запомнилась еще двумя событиями: Александр Гомельский наконец-то признал в младшем брате тренера, а дорогие моему сердцу девушки-баскетболистки «скинулись» и вручили мне от лица команды дубликат олимпийской медали, поскольку тренеров не награждают медалями. До сих пор это самая значимая для меня награда и пример душевного внимания!

Знак победы

Моя тренерская биография сложилась так, что московское «Динамо» стало не только родным домом, куда возвращаешься после вынужденных отставок и зарубежных командировок, но во многом и смыслом жизни. Динамовец — это звучит гордо и убедительно! Александр Карелин, Александр Мальцев, Виктор Санеев, Лев Яшин — имена этих богатырей динамовской закваски известны всему миру. В 1998 году я был в командировке в Бразилии, где произошла памятная встреча с самим Пеле. Вручил ему золотой значок «Динамо», сказав, что я одноклубник легендарного вратаря Льва Яшина. «Король футбола» был чрезвычайно тронут.

О тех, кого помню и люблю

Профессиональная судьба распорядилась: 20 лет тренировал мужские команды, 20 лет — женские, а также был тренером-легионером в Испании, Польше, Израиле. Но никогда не получал столько титулов и медалей, столько понимания и сочувствия, как с нашими, советскими и российскими баскетболистками. И не ощущал за рубежом подобной силы характера, способного все превозмочь. Низко кланяюсь вам, мои героини! Динамовки Галина Воронина, Татьяна Овечкина, чемпионки Барселоны — вы выкладывались по полной для успеха: выходили на площадку, невзирая на травмы и болячки, бились насмерть — и побеждали! Ваш пример и опыт востребован и в наши дни.

Столица спорта

Большая часть моей долгой спортивной жизни связана с Москвой. Отрадно видеть: столица сегодня — лидер спортивного движения страны. С начала года в Москве ввели в эксплуатацию 14 новых спортивно-рекреационных объектов, планируют до конца года сдать еще пять, включая Международный центр самбо и центр бокса в Лужниках, стадион «Москвич». Спорт доступен всем — можно надеть кроссовки и пойти бегать, сесть на велосипед, взять мяч, поработать на тренажерах. Проще простого: спортплощадки, беговые и велодорожки, лыжные трассы и катки — к вашим услугам в каждом районе столицы. Условия есть.

Есть у меня мечта, которая по плечу молодым честолюбивым тренерам, — возродить былую баскетбольную славу «Динамо». Над этим думаю и совместно с моими коллегами тружусь!

Кстати:

В 1891 году 21 декабря в зале учебного центра Христианской молодежной ассоциации в Спрингфилде (штат Массачусетс, США) прошла первая игра, которую придумал учитель физкультуры Джеймс Нейсмит (James Naismith), написавший и правила игры из 13 пунктов. Первыми кольцами были корзинки из-под персиков. В игре приняли участие две команды по 9 человек. Баскетбол входит в программу Олимпийских игр с 1936 года; регулярные чемпионаты мира по баскетболу среди мужчин проводятся с 1950 года, среди женщин — с 1953-го.

Авторы: Владимир ЧЕРЕДНИК

Номер публикации: №50 30.12.2022

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство. СМИ, ИТ. Госбюджет, налоги, цены > stroygaz.ru, 30 декабря 2022 > № 4262024 Евгений Гомельский

Рыбной отрасли Индонезии поставили годовую планку экспорта

Правительство Республики Индонезия поставило задачу рыбному хозяйству страны — заработать в общей сложности 7,6 млрд долларов на экспорте за 2023 г. Ожидается, что по итогам текущего года показатель достигнет 6,2 млрд долларов.

С января по ноябрь общая стоимость поставок рыбы и морепродуктов Индонезии на внешние рынки достигла 5,71 млрд долларов, пишет газета Jakarta Globe. Она приводит данные Министерства рыболовства и морских дел: за 11 месяцев рыбный экспорт в Соединенные Штаты составил 2,15 млрд долларов, в Китай — 1,02 млрд долларов, в Японию — 678 млн долларов, в страны АСЕАН — 651 млн долларов и в Евросоюз – 357,12 млн долларов.

Отмечено, что значительная доля поставок в США пришлась на креветку, на ней было заработано 1,33 млрд долларов. По словам министра рыболовства Сакти Вахью Тренггоно, спрос на этот морепродукт в мире составил 30 млрд долларов. Поэтому в Индонезии надеются производить 2 млн тонн креветки к 2024 г. С этой целью в стране планируется создать 1 тыс. га современных креветочных прудов.

Главными объектами рыболовства республики министр назвал тунца, каракатицу, голубого краба-плавунца и осьминога. Говоря об аквакультуре, помимо креветки он обратил внимание на выращивание крабов и водорослей, сообщает корреспондент Fishnews.

Кроме того, Сакти Вахью Тренггоно рассказал о планах правительства по созданию сети деревень, занимающихся аквакультурой. По словам министра, в стране уже есть деревни, где выращивают пангасиуса и водоросли, а в будущем появятся и поселения, специализирующиеся на креветке.

По информации Jakarta Globe, в третьем квартале индонезийская рыбная отрасль произвела в совокупности 18,45 млн тонн продукции. Из них 5,97 млн тонн приходится на вылов в естественной среде и 5,57 млн тонн — на аквакультуру. Оставшиеся 6,9 млн тонн — это производство водорослей.

Fishnews

Российско-китайские переговоры

Владимир Путин в режиме видеоконференции встретился с Председателем Китайской Народной Республики Си Цзиньпином.

Начало российско-китайских переговоров

В.Путин: Добрый день, уважаемый Председатель Си Цзиньпин, дорогой друг!

Очень рад Вас приветствовать и видеть.

У нас с Вами складывается очень хорошая традиция – в конце года говорить по видеосвязи, подводить итоги работы и намечать планы дальнейшего развития российско-китайских отношений, российско-китайского стратегического партнёрства, обмениваться мнениями по наиболее острым международным вопросам.

Но прежде всего позвольте ещё раз поздравить Вас и всех китайских друзей с успешным проведением XX съезда Компартии, а Вас лично ещё и с переизбранием на пост Генерального секретаря ЦК КПК. Под Вашим руководством и при лидирующей роли КПК обеспечивается устойчивое социально-экономическое развитие страны, укрепляются её позиции на мировой арене. От всей души желаю Вам и всему дружественному Китаю новых успехов.

В условиях усиливающейся геополитической напряжённости возрастает значимость российско-китайского стратегического партнёрства как стабилизирующего фактора. Наши отношения достойно выдерживают все испытания, демонстрируют зрелость и устойчивость, продолжают динамично расширяться. Как мы с Вами уже отмечали ранее, эти связи являются наилучшими за всю историю, представляют собой образец сотрудничества крупных держав в XXI веке.

В течение года мы поддерживали с Вами регулярный диалог: обстоятельно беседовали в олимпийском Пекине, на полях саммита ШОС в Самарканде, неоднократно говорили по телефону.

Активно идут контакты и на других уровнях. Только за последний месяц прошли два крупных мероприятия: 27-я регулярная встреча глав правительств и визит в Пекин председателя партии «Единая Россия» Дмитрия Анатольевича Медведева, ставший первым контактом лидеров правящих партий двух стран после съезда КПК. Он доложил мне и о тёплом приёме, который ему был оказан, и о состоявшейся у Вас с ним содержательной беседе, разговоре.

В наступающем году интенсивные двусторонние обмены продолжатся. Не сомневаюсь, что и мы найдём с Вами возможность встретиться лично. Ждём Вас, уважаемый господин Председатель, дорогой друг, весной следующего года с государственным визитом в Москву. Это продемонстрирует всему миру прочность российско-китайской связи по ключевым вопросам, станет главным политическим событием года в двусторонних отношениях.

Несмотря на неблагоприятную внешнюю конъюнктуру, нелегитимные ограничения и прямой шантаж со стороны некоторых стран Запада, России и Китаю удалось обеспечить рекордно высокие темпы роста взаимного товарооборота. По итогам года он увеличится примерно на 25 процентов. При такой динамике установленную нами к 2024 году целевую планку в 200 миллиардов долларов мы сможем достигнуть досрочно.

На беспрецедентные объёмы вышли поставки энергоносителей, ведётся совместная работа над созданием мощностей в сфере добычи и переработки углеводородов. По итогам этого года Россия стала одним из лидеров по экспорту в Китай нефти.

Уже сегодня мы на втором месте по поставкам трубопроводного газа в Китай и на четвёртом – по объёму ввозимого СПГ. По восточному маршруту к 1 декабря направлено 13,8 миллиарда кубических метров, причём в декабре превышение суточных контрактных обязательств достигало 18 процентов. В следующем году ещё больше нарастим объёмы прокачки.

Отмечаем значительный рост в торговле продукцией агропромышленного комплекса. В январе–ноябре товарооборот увеличился на 36 процентов, достигнув шести миллиардов долларов.

Реализованы знаковые проекты в сфере транспортной инфраструктуры. Впервые за всю историю наших отношений на пограничной реке Амур появились постоянные мосты: 10 июня открыт автомобильный мост Благовещенск – Хэйхэ, а 16 ноября – железнодорожный мост Нижнеленинское – Тунцзян.

Восстанавливаются гуманитарные обмены. На днях в Чанчуне завершились третьи российско-китайские зимние молодёжные игры. Это одно из центральных событий в рамках проходящих тематических Годов сотрудничества в области физической культуры и спорта России и Китая. Игры были организованы на самом высоком уровне, ещё раз подтвердили: спорт – это всеобщее достояние, а международные состязания должны примирять людей, дарить им радость и чувство единения, а не использоваться в сиюминутных политических целях.

И конечно, особое место во всём комплексе российско-китайского сотрудничества, наших отношений занимает военное и военно-техническое сотрудничество, которое способствует обеспечению безопасности наших стран и поддержанию стабильности в ключевых регионах. Нацелены укреплять взаимодействие между вооружёнными силами России и Китая.

Координация Москвы и Пекина на международной арене, в том числе в рамках Совета Безопасности ООН, Шанхайской организации сотрудничества, БРИКС, «Группы двадцати», служит формированию справедливого, основанного на международном праве миропорядка. Мы с вами одинаково смотрим на причины, ход и логику происходящей трансформации глобального геополитического ландшафта, в условиях беспрецедентного давления и провокаций со стороны Запада отстаиваем принципиальные позиции и защищаем не только свои интересы, но и всех тех, кто выступает за подлинно демократичное мироустройство и право стран свободно определять свою судьбу.

Уважаемый господин Председатель, хотел бы поздравить Вас и всех китайских друзей с наступающим Новым, 2023 годом и приближающимся Новым годом по китайскому календарю – Праздником весны. Позвольте пожелать Вам счастья и здоровья, а дружественному китайскому народу – мира и процветания.

Благодарю Вас.

Си Цзиньпин (как переведено): Уважаемый господин Президент Путин, мой дорогой друг!

Я очень рад вновь Вас видеть.

Проведение видеоконференции с Вами в преддверии Нового года уже стало доброй традицией между нами. В этом году мы с Вами провели две очные встречи, неоднократно разговаривали по телефону. Находимся в тесном, стратегическом контакте.

После успешного проведения XX всекитайского съезда Компартии Китая Вы незамедлительно направили телеграмму с горячими поздравлениями. За это Вам очень признателен.

Под нашим совместным руководством китайско-российское всеобъемлющее партнёрство и стратегическое взаимодействие в новую эпоху демонстрируют зрелость и стрессоустойчивость.

Внутренний потенциал и особые ценности двустороннего сотрудничества всё больше дают о себе знать. В январе–ноябре этого года наш товарооборот превысил 170 миллиардов долларов США. Это выше показателя за весь прошлый год.

Оптимизируется и интегрируется наше инвестиционное сотрудничество. Взаимодействие в области энергетики играет роль краеугольного камня. Устойчиво реализуется целый ряд совместных проектов в приоритетных отраслях, набирает обороты межрегиональное сотрудничество. Уплотняются культурно-гуманитарные обмены. Ритмично продвигаются мероприятия в рамках Годов [российско-китайского] сотрудничества в области физической культуры и спорта. Укрепляются общественные основы нашей дружбы. Я выражаю удовлетворение такими результатами.

Перед лицом непростой и далеко не однозначной международной обстановки мы готовы наращивать с Россией стратегическое взаимодействие, предоставлять друг другу возможности развития, быть глобальными партнёрами на благо народов наших стран и в интересах стабильности во всём мире.

Господин Президент, сейчас я хочу с Вами перейти к обсуждению двусторонних отношений и актуальных, интересующих вопросов на регулярной основе.

О новой нормативной структуре средств Фонда национального благосостояния в иностранной валюте и золоте

Минфин России продолжает последовательное сокращение доли валют «недружественных» государств в структуре активов ФНБ

Минфин России продолжает последовательное сокращение доли валют «недружественных» государств в структуре активов Фонда национального благосостояния.

Утверждена новая нормативная структура активов ФНБ в разрешенной иностранной валюте и золоте, в рамках которой исключена возможность инвестирования средств Фонда в активы, номинированные в долларах США. В целях обеспечения гибкости при инвестировании средств ФНБ предусмотрено, что фактические минимальные доли каждого из активов в новой структуре могут принимать нулевые значения, а максимальные доли ограничены следующим образом: китайские юани – 60%, безналичное золото – 40%. Ранее доли юаня и золота составляли 30% и 20% соответственно. Таким образом, лимиты на инвестиции в юань и золото были удвоены. В настоящее время остатки на счетах ФНБ в фунтах стерлингов и японских иенах в Банке России обнулены.

В результате данных изменений валютная структура ФНБ стала лучше адаптирована к вызовам, стоящим перед Российской Федераций в текущих макроэкономических и геополитических условиях.

Какие зарубежные страны больше остальных инвестировали в Казахстан в 2022 году

Иностранные инвестиции выросли на 17,8%.

Редакция Liter.kz

По итогам девяти месяцев 2022 года валовый приток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в Казахстан составил 22,1 млрд долларов, передает Liter.kz со ссылкой на пресс-службу МИД РК.

Таким образом иностранные инвестиции выросли на 17,8% по сравнению с аналогичным периодом 2021 года (18,7 млрд долларов). Показатель трех кварталов 2022 года сравним с объемом привлеченных инвестиций за весь 2021 год (23,8 млрд долларов).

Примечательным является рост притока инвестиций в обрабатывающую промышленность (+36,9%) до уровня 4,9 млрд долларов с долей 22,3% от общего объема ПИИ. В сельском хозяйстве рост составил 247% (23,5 млн долларов), строительстве: 87,8% (684,3 млн долларов), оптовой и розничной торговле: 32,6% (3,8 млрд долларов), транспорте и складировании: 20,1% (938,7 млн долларов), горнодобывающей промышленности: 11,7% (10,1 млрд долларов), – рассказали в МИД РК.

В топ стран-инвесторов вошли Нидерланды (5,5 млрд долларов), США (5 млрд долларов), Швейцария (2,6 млрд долларов), Бельгия (1,3 млрд долларов), РФ (1,3 млрд долларов) и Южная Корея (1,1 млрд долларов). При этом приток ПИИ из Южной Кореи достиг рекордного показателя за всю историю двусторонних отношений.

Позитивная динамика роста притока ПИИ является свидетельством доверия со стороны иностранных инвесторов к нашей стране и проводимым реформам, несмотря на внешние факторы, оказывающие давление на потоки инвестиций в нашу страну, – резюмировали в ведомстве.

Казахстан занял 53-е место из 193 стран по объему ВВП

Самая крупная экономика мира - США.

Самат Бейсембаев

ВВП Казахстана по итогам 2022 года составил 224,3 млрд долларов, передает Liter.kz со ссылкой Finance.kz.

Таким образом, Казахстан расположился на 53-м месте из 193 стран, между Перу и Грецией.

Примечательно, что в текущем году Индия опередила Великобританию и вошла в пятерку.

Десятка самых крупных экономик мира:

США – 25,03 трлн долларов.

Китай – 18,32 трлн.

Япония – 4,3 трлн.

Германия – 4,03 трлн.

Индия – 3,4 трлн.

Великобритания – 3,1 трлн.

Франция – 2,7 трлн

Канада – 2,2 трлн.

Россия – 2,1 трлн.

Италия – 1,9 трлн.

В целом более 50% мировой экономики контролируют пять стран, первая десятка – 66%, а первые 25 стран – более 84% мирового ВВП.

Россия, Китай, Иран и КНДР не справились с ролью, которую им отвели США

Давид Нармания

В Южной Корее обеспокоились решением Японии радикально увеличить военные расходы. Согласно принятой в этом месяце Стратегии национальной безопасности, к 2027 году Токио намерен удвоить финансирование Сил самообороны, доведя его до положенных для членов НАТО — американских союзников в другой части света — показателей в два процента ВВП. Это сделает японскую армию третьей по финансированию в мире. В общей сложности за пять лет правительство Фумио Кисиды намерено потратить на эти цели 322 миллиарда долларов.

Пока что тревогу Сеула со страниц крупнейшего англоязычного издания в стране The Korea Herald выражают политологи. Однако сомневаться в том, что подобные мысли посещают и руководство страны, не приходится: исторически отношения двух стран складывались настолько непросто, насколько это возможно.

Если и есть тема, где взгляды жителей Южной Кореи совпадают с их северными братьями, то это оценка японской оккупации полуострова в период с 1910 по 1945 год. Правление назначавшихся из Токио генерал-губернаторов действительно стало одной из самых мрачных страниц в корейской истории — здесь и вынужденный отказ от традиционных имен и принятие имен по японскому образцу, и существенные ограничения в использовании родного языка, в том числе запрет изданий на корейском, и принуждение местных жительниц к работе в полевых борделях, сопровождавших японскую армию. И никакими экономическими успехами, которых удалось достичь в то время, такие воспоминания не перебить.

Оттого в Сеуле и воспринимают ремилитаризацию Японии, которая открыто говорит о планах стать ракетной супердержавой и теперь допускает нанесение упреждающего удара, с опасением. Особенно остро это воспринимается на фоне недавнего инцидента с северокорейскими беспилотниками: пять дронов вторглись в воздушное пространство страны, одному из них удалось долететь до столичного пригорода. При этом четыре впоследствии исчезли с радаров, а один спокойно вернулся в КНДР. Военные засекли их с большим опозданием и не смогли поразить ни одного. Безусловно, в противоракетной обороне и защите от дронов есть определенные различия, но подобные события определенно не внушают спокойствия жителям страны.

Конечно, Токио спешит заверить всех в том, что увеличение военных расходов вызвано исключительно успехами Пхеньяна в развитии его ракетной программы. Но Сеул в это верить не спешит. А ведь обе страны — очень важные союзники Вашингтона в регионе, первый рубеж в противостоянии с КНДР и Китаем.

И вот это все более вероятное охлаждение отношений двух важных для США партнеров в регионе становится симптоматичным для внешней политики Белого дома.

Американское руководство традиционно использовало внешние угрозы для консолидации своих союзников, однако в мире, который становится более многомерным, это делать все сложнее. Более того, с аналогичной проблемой Штаты сталкиваются не только в Восточной Азии.

Так, о суровую реальность противоречий разбиваются усилия по объединению южного фланга НАТО — споры между Турцией и Грецией нарастают и рискуют вылиться в вооруженный конфликт между двумя членами альянса.

Еще острее эта проблема встает на Ближнем Востоке: попытка подружить Израиль и Саудовскую Аравию на фоне их общего противостояния с Ираном оказалась настолько провальной, что Эр-Рияд фактически сошел с американской орбиты и постепенно превращается в самостоятельного регионального игрока, который выстраивает очень тесные отношения с Москвой и Пекином.

Однако наиболее болезненно этот процесс проходит в Европе — все чаще здесь задаются вопросом, стоит ли затрачиваемых усилий поддержка Киева. Российская угроза, с помощью которой Вашингтон пытается удержать союзников под своим контролем, понимается в каждой стране по-разному. И речь не только о традиционных европейских противоречиях в треугольнике Берлин — Париж — Лондон. Настоящим примером того, как надо отстаивать свой суверенитет, стала Венгрия, которая делает все, чтобы не поступиться им ради эфемерного лозунга о "защите демократии".

А вот Германия, Франция и Британия в этом плане действуют куда более скованно. В то же время здесь стоит отметить, что Британия при Риши Сунаке и Британия при Борисе Джонсоне по-разному ведут себя на Украине. Да и Эммануэль Макрон параллельно с заверениями о поддержке Киева не стесняется говорить о нарастающей опасности зависимости от США. По обе стороны Ла-Манша понемногу вспоминают о собственных интересах.

Зато герр Шольц являет собой хрестоматийный пример безволия. Пожалуй, в немецкой истории сложно найти период, когда роль Германии снижалась бы такими темпами без поражения в войне. Мощнейшая экономика и самая влиятельная страна Евросоюза, лишившись доступа к дешевым российским ресурсам, уступает нажитое непосильным трудом место Польше. Всему этому немецкое правительство могло бы помешать, но канцлеру не хватает духу называть черное черным, белое белым, а теракт на "Северных потоках" терактом.

Однако возможность исправить ситуацию у Берлина еще есть. Все-таки национальные интересы — вещь куда более постоянная, чем правительства.

И вот это осознание собственных национальных интересов из очагового явления приобретает системный размах. А умение их отстаивать станет одним из ключевых факторов успеха в эпоху турбулентности, в которую вступает мир.

"Мягкая сила" России нашлась там, где не ждали

Виктория Никифорова

Фильм "Красный проект", выпущенный каналом "Россия" к столетию СССР, порвал телевизионные рейтинги не просто потому, что прекрасно сделан. Он восстановил историческую справедливость. Впервые за много лет была отчетливо сказана правда: СССР — это величайший эксперимент нашего народа, славные страницы нашей истории, наш грандиозный вклад в развитие человечества.

С конца 1980-х эта идея последовательно затиралась, глушилась, уводилась из инфополя. Всего советского принято было стыдиться. Соответствующие вбросы начались еще в перестройку: "совок", "поколение рабов", "так жить нельзя". Многие авторы подобных мемов потом, кстати, горько раскаялись в своем творчестве.

Кто начал эту войну с советским наследием? Отчасти коррумпированные советские элиты, которые нацелились на развал и расхищение СССР. Однако не менее важен и вклад наших стратегических партнеров.

Понимая, что выигрывают в холодной войне, американцы попытались стереть нашу историческую память, заставить стыдиться своих величайших достижений — по той же технологии, как они работали с немцами.

Нам изнутри хорошо понятно, что СССР и Третий рейх были абсолютными антиподами. Война между коммунистами и нацистами шла не на жизнь, а на смерть. Вашингтону это все было безразлично. Там прекрасно видели, что, утоптав национальное достоинство немцев, Штаты получили в свое распоряжение поколения послушных, невротичных, замордованных исторической виной бюргеров. Поэтому ту же технологию, не мудрствуя лукаво, стали применять и против новой России.

На первых порах возникли сложности. В СССР никогда не было лагерей смерти. В наших трудовых лагерях люди работали, получали зарплату, профессию, образование, а потом выходили на свободу, где продолжали совершать трудовые и боевые подвиги. Ну подумаешь, какая разница? Американцы раскрутили миф про The GULAG.

В СССР не было Гитлера. Ничего, пропагандисты изо всех утюгов принялись сравнивать с Гитлером Сталина по принципу "оба хуже". Мусолили договор Молотова — Риббентропа, вытесняли память о Хатыни пресловутой "Катынью", обвиняли советских лидеров в том, что те младенцев на завтрак ели.

Для чего это делалось? Чтобы отобрать у нас самое драгоценное наследие: наши великие достижения XX века. Банкротились заводы, расхищались ресурсы — и одновременно шло самое страшное ограбление, которому подвергают побежденные страны. Похищалась история народа, чтобы народ потерял волю к свершениям.

Внутри страны эта пропаганда глушила одну простую истину, которая, как ее ни скрывай, была очевидна всем: в Советском Союзе люди жили гораздо лучше, чем в "святые 90-е". А вовне — готовила мировую общественность к будущим кампаниям по антироссийской дезинформации. Сегодняшняя русофобия — уродливое дитя антисоветской пропаганды. Позорные фейки про российских воинов на Украине выросли прямо из фейков про "миллион изнасилованных немок".

Параллельно антисоветская пропаганда позволяла раскочегаривать совершенно бессмысленный спор между, условно говоря, "красными и белыми". Вместо того чтобы вместе строить будущее, граждане массово увязали в разборках на темы прошлого. Когда было лучше: при царе или при большевиках? Николай II — святой или бездарь? Ленин — гений или злодей? Сто миллионов человек погибло в The GULAG — или вообще никто не погиб?

Эти разборки стали мощнейшим тормозом на нашем пути вперед, к развитию. А ведь никакой реальной причины у этих культурных войн просто нет. Великий советский проект естественным образом продолжил великую Российскую империю. Это два этапа нашей истории, нашей эволюции. О чем тут вообще спорить?

Очень чувствуется американский стиль в разжигании этих культурных войн. Это у них там привыкли отвлекать население бесконечным выяснением того, был Христофор Колумб оккупантом или героем, а Авраам Линкольн — расистом или демократом.

Годы идут, а американские партнеры до сих пор продолжают работать с темой GULAG. Аффилированные с Госдепом слависты в погонах креативят как не в себя, придумывая то запросы на рассекречивание архивов, то акции типа "Последнего адреса".

Эта технологичность придает неубиваемый привкус фальши всей антисоветской пропаганде. Для русского человека тема сталинских репрессий — трудная, грустная тема. С одной стороны, без чисток накануне мировой войны было не обойтись. Даже сегодня на фоне СВО мы видим, сколько развелось в обществе предателей, врагов, просто диверсантов. С другой стороны — совершались и трагические ошибки.

Однако уникальность этой истории в том, что Советский Союз оказался единственной страной в мире, где правительство откровенно признало свои ошибки, открыто покаялось перед жертвами своей политики, провело колоссальную работу по их реабилитации, выплатило компенсации, назначило пенсии. Массовые репрессии происходили едва ли не в каждой стране мира — США тут, кстати, просто рекордсмены. А вот массового покаяния за них не было нигде — только в СССР.

Но наших партнеров такие тонкости не интересуют. Они бодро засовывают пальцы в наши исторические раны и бесконечно их расковыривают. И этот их бодрый цинизм хорошо виден и портит все дело. Все эти музеи ГУЛАГа и сериалы про энкавэдэшников выглядят до ужаса фальшиво и работают, на самом деле, против своих целей. Завиноватить русских, превратить их в вечно кающихся немцев никому так и не удалось.

С особым сладострастием к антисоветской пропаганде подключились в Западной Германии. Ах, как же приятно им было перевалить свою историческую вину на плечи России. С каким наслаждением они приравнивали советских освободителей к нацистским извергам. Это была символическая месть за свое поражение.

Совершенно неслучайно фильм "Так жить нельзя", огульно критикующий советскую жизнь, Станислав Говорухин снимал в 1990 году на немецкие деньги. Сбылась мечта Берлина: без войны победить Москву, добиться ее унижения.

Говорухин потом понял свою ошибку и сказал: "Делая этот фильм, я был проституткой". Это слишком жесткая оценка, конечно. Наивный советский режиссер был банально заморочен немецкими партнерами. Выросший в вегетарианском советском обществе, он просто представить себе не мог накал их ненависти.

Однако большая часть нашей интеллигенции решила тогда поработать антисоветскими ночными бабочками совершенно сознательно. Они вообразили, что это даст им статус колониальной элиты. И вот как из ведра полились на нас бесконечные романы, фильмы и сериалы про пресловутый GULAG, злодеев-энкавэдэшников и оргии коварного Сталина.

Парадокс в том, что чем больше в инфополе ругали Сталина, тем выше рос его рейтинг в народе. Чем ожесточеннее бранили СССР, тем лучше люди к нему относились.

Много надежд было на то, что вот вымрет поколение "совков" — и все у наших "либералов" заколосится. Но нет, не выходит каменный цветок. Новые поколения — и в России, и во всем мире — все с большим интересом присматриваются к практикам социализма, изучают наш уникальный опыт. На дворе классический кризис капитализма, естественно, что растет запрос на альтернативные модели госстроительства.

Сегодня можно признать, что антисоветская пропаганда бездарно провалилась, несмотря на все закачанные туда миллиарды. Это был очередной раунд инфовойны, и мы вполне успешно в нем выстояли.

Общество, построенное на отрицании своей истории, долго не живет. Это очень быстро поняли в Советском Союзе. Там тоже поначалу безудержно бранили царский строй и все наследие России. Но при первом же намеке на глобальное противостояние отказались от этой самоубийственной политики. Наши красные и белые предки сумели примириться между собой и выстроить сверхдержаву. Нам стоит помнить их опыт.

А "Красный проект", несомненно, нужно переводить на все языки мира и распространять так, чтобы его мог увидеть и понять любой "негр преклонных годов". И классно, наверное, было бы расширить этот проект — сделать документальный сериал, возможно, на несколько сезонов.

Потому что СССР — это источник нашей силы и вдохновения. Это богатейшее наследство, которое мы не имеем права сдать врагу. Это те титаны, на плечах которых мы стоим: Гагарин и Капица, Прокофьев и Эйзенштейн, Ленин и Сталин, Булгаков и Маяковский.

И еще это идеи социализма, которые до сих пор резонируют во всем мире. Наш Советский Союз был единственной страной, сумевшей удовлетворить вечный запрос на социальную справедливость. Сегодня, когда сверхбогатые люди целенаправленно обрекают на нищету миллиарды людей, советский опыт просто бесценен.

Мы долго спорили, что может стать источником "мягкой силы" современной России: кино, спорт, может быть, "Щелкунчик"? Да вот же она, наша "мягкая сила", просто оглянитесь кругом. Это Советский Союз, который наши предки начали строить ровно сто лет назад.

Центральный банк Ирана получил нового руководителя

Кабинет президента Эбрагима Раиси выразил вотум доверия Фарзину, как главному банкиру на заседании в четверг.

Фарзин занимал должность генерального директора Bank Melli, крупнейшего кредитора Ирана, в течение последних 16 месяцев. Он имеет докторскую степень по экономике и имеет опыт работы на высших государственных должностях в бывшей администрации, которая покинула свой пост в 2013 году.

Он заменит Али Салехабади, самого молодого главу CBI. Правительство не назвало четких причин отставки Салехабади, хотя сообщения за последние недели свидетельствуют о том, что президент Раиси был недоволен его работой на посту.

Салехабади подвергся критике в отечественных экономических кругах за его неспособность контролировать рост цен на твердую валюту.

Цена доллара США выросла до рекордно высокого уровня в 430 000 иранских риалов в четверг, что на 10 000 риалов больше, чем днем ранее, сообщает Press TV.

Эксперты приветствовали назначение Фарзина управляющим CBI и заявили, что это может помочь ослабить кризис на валютном рынке.

Переход к плану Б в рамках СВПД приведет к открытому конфликту

Любые спекуляции относительно плана Б вместо восстановления сделки СВПД безответственны и чреваты эскалацией, заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров в интервью российским СМИ.

По словам Лаврова, Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) не имеет альтернатив.

«Жизнь показала, что СВПД не имеет разумной альтернативы. Считаем безответственным спекулировать на пресловутом «плане Б» и других неприемлемых вариантах», — сказал он, добавив, что "переход к плану «Б» приведет к «эскалации, гонке вооружений, открытому конфликту с необратимыми последствиями", - сообщает агентство Report.

Замечания прозвучали вскоре после того, как министр иностранных дел Ирана Хосейн Амирабдоллахян подтвердил во время своего визита в Оман, что окно для соглашения не всегда будет оставаться открытым.

Переговоры о спасении СВПД начались в столице Австрии Вене в апреле 2021 года. Переговоры зашли в тупик с августа из-за того, что Вашингтон настаивает на своей твердой позиции не снимать все санкции, наложенные на Исламскую Республику предыдущей администрацией США. Иран считает, что США должны предоставить некоторые гарантии того, что они останутся приверженными любому достигнутому соглашению.

Газохимический комплекс в Атырауской области наладит производство полиэтилена

«КазМунайГаз» и компания Univation Technologies (США) подписали лицензионное соглашение по второй установке полимеризации мощностью 625 тыс. тонн полиэтилена в год.

Соглашение между КМГ и Univation обеспечит выпуск пакета проектно-технологической документации (PDP) для установки по производству полиэтилена (ПЭ) по технологии UNIPOL™ PE Process и предоставление соответствующей лицензии на производство ПЭ в объеме 625 тыс. тонн в год.

Технология UNIPOL™ PE Process позволит производить широкий спектр массовых и премиальных марок полиэтилена, достигая максимальной гибкости при поставке высококонкурентной продукции для внутреннего и внешних рынков.

В рамках соглашения также предусматривается поставка систем катализаторов полимеризации ПЭ компании Univation, включая катализаторы UCAT™ B и UCAT™ J, которые при совместном использовании обеспечат возможность производства массовой продукции марок выдувного формования из ПЭ высокой плотности (HDPE), пленки из линейного ПЭ низкой плотности (LLDPE) и литьевого ПЭ высокой плотности (HDPE). Также казахстанскому заводу будет предоставлена технология PRODIGY™ для бимодального ПЭ высокой плотности (HDPE).

Полиэтилен служит критически важным сырьем для продуктов последующего передела, включающих широкую линейку бытовых и промышленных применений. Из него производится большое количество различных продуктов, включая пленки для упаковки продуктов, применение в медицинском оборудовании, строительные и отделочные материалы, трубы высокого давления промышленного назначения и изделия для авиационной промышленности.

Напомним, ранее КМГ подписал лицензионное соглашение по первой установке мощностью 625 тыс. тонн полиэтилена в год с другим лицензиаром. Таким образом, две технологические установки полимеризации будут использовать технологию разных лицензиаров, которые обеспечат будущему заводу по производству полиэтилена объединенную мощность в 1 млн 250 тыс. тонн в год. Завод будет находиться на территории интегрированного газохимического комплекса в Атырауской области.

Туроператоры получат более 2 млрд рублей за возврат туристов из-за рубежа

Подведены итоги второго отбора заявок туроператоров на возмещение затрат, понесенных при выполнении мероприятий по обеспечению вывоза туристов из иностранных государств. Соглашения на получение субсидии заключены с 26 туроператорами на общую сумму 2,1 млрд рублей.

В рамках второго отбора заявок на получение субсидии из федерального бюджета за вывоз из иностранных государств туристов в связи с недружественными действиями отдельных иностранных государств были одобрены заявки от 26 туроператоров на общую сумму 2,1 млрд рублей. На данный момент Федеральное казначейство осуществляет технические выплаты на расчетные счета туроператоров. В рамках субсидии туроператоры смогут компенсировать часть расходов за организацию чартеров, повторную покупку билетов на регулярные рейсы, размещение туристов во время ожидания в условиях, когда самостоятельное возвращение было невозможным или очень затруднительным.

«Отрадно, что так оперативно решен один из важных для отрасли вопросов после передачи Минэкономразвития полномочий по управлению туризмом - погашение обязательств перед туроператорами за возврат туристов в марте этого года. Надеемся, что и другие актуальные для рынка вопросы будут решаться также конструктивно и быстро», - отметила исполнительный директор Ассоциации туроператоров России Майя Ломидзе.

Напомним, что в конце февраля 2022 года ряд зарубежных государств закрыли свое воздушное пространство для российских самолетов, что привело к отмене ряда рейсов между Россией и зарубежными странами. Вывозом организованных туристов занимались туроператоры, у которых они приобрели путевки. Для поддержки туроператоров, осуществлявших вывоз, Правительством Российской Федерации из резервного фонда было выделено до 6 млрд рублей на перевозку до 50 тысяч туристов. Поддержка реализуется в рамках Постановления Правительства РФ №975, подписанного 28 мая 2022 года Председателем Правительства РФ М.В. Мишустиным.

“Хочу поблагодарить сотрудников регулятора за оперативность и желание сделать все возможное, чтобы исполнить постановление и помочь турбизнесу. Решение было исполнено в невозможно короткие сроки и оказало серьезную поддержку туроператорам", – прокомментировала Генеральный директор ООО «ПЕГАС» Анна Подгорная.

Иран осуждает антииранские положения NDAA США 2023 года

Официальный представитель министерства иностранных дел Ирана Насер Канаани осудил антииранские положения Закона Соединенных Штатов о разрешении на национальную оборону от 2023 года (NDAA), заявив, что некоторые необоснованные утверждения, содержащиеся в документе относительно региональной деятельности Исламской Республики Иран, являются последствиями деструктивной и дестабилизирующей роли США в регионах Персидского залива и Западной Азии.

«Некоторые из антииранских положений, включенных в NDAA США 2023 года, отражают продолжение враждебных, провокационных и интервенционистских убеждений и политики Соединенных Штатов и призваны способствовать кампании иранофобии и созданию атмосферы небезопасности (угроз) против Исламской Республики Иран», — сказал Канаани в пятницу.

Он сказал, что содержащиеся в документе ложные обвинения в отношении мирной ядерной деятельности Ирана прозвучали несмотря на то, что правительство США нарушило международные конвенции и законы, в одностороннем порядке выйдя из международной сделки по ядерной программе Ирана, известной как СВПД, в 2018 году.

Чиновник добавил, что именно Исламская Республика Иран помогла сохранить СВПД своими инициативами и дипломатической гибкостью, несмотря на то, что не смогла в полной мере воспользоваться своими правами в рамках сделки.

Канаани добавил в своем выступлении, что двустороннее сотрудничество между Ираном и другими правительствами, в том числе по обычным оборонным программам, соответствует международным законам и обязательствам и направлено на защиту общих интересов стран-партнеров и не направлено против третьих сторон.

«США сами были вовлечены в продажу (оружия) и контракты на военное и оборонное сотрудничество в регионе больше, чем любая другая страна, и они усугубили риски для регионального мира и стабильности, создав в регионе многочисленные военные базы», — говорится в сообщении.

Он сказал, что Исламская Республика Иран неоднократно заявляла, что разработка ядерного оружия не имеет места в военной доктрине Ирана, добавив, что как член Международного агентства по атомной энергии и подписавшая Соглашение о всеобъемлющих гарантиях, Иран хорошо знает свои права и обязанности.

«Несомненно, безосновательные заявления о мирной ядерной деятельности Исламской Республики Иран не помогают усилиям по легитимации незаконных и односторонних действий и санкций Соединенных Штатов против Исламской Республики Иран, и Иран доказал, что не будет подчиняться логике запугивания», — заявил представитель МИД Ирана.

«РИА Новости». Доля США во внешней торговле России в 2022 году составила менее 2% - комментарий Руслана Давыдова

Доля США во внешней торговле России в 2022 году составила менее 2%, а объем торговли двух стран обрушился более чем вдвое, заявил в интервью РИА Новости первый замглавы Федеральной таможенной службы (ФТС России) Руслан Давыдов.

«С США снижение (объема торговли России за 2022 год - ред .) более чем в два раза. Их доля в нашей внешней торговле теперь менее 2%», - сказал Давыдов.

Значительное падение, по его словам, отмечается в торговле Европой. «С некоторыми странами Евросоюза товаропоток упал примерно на 50%: если со стороны Европы к нам заходило примерно три тысячи грузовиков, то теперь заходит порядка полторы тысячи в день, включая поток через белорусскую границу», - заявил он.

При этом на границе с этими странами наблюдаются большие пробки из грузовиков, особенно - на белорусской границе, поскольку через Белоруссию идет большой поток импорта в Россию.

«На белорусской границе пробки даже больше, чем у нас. Мы разговаривали с коллегами из Белоруссии - оказалось, дело в проблемной работе поляков и прибалтов», - заявил Давыдов.

«Например, посмотрите, что происходит на Бурачках - это пункт пропуска в Псковской области, самый загруженный на границе России с Европой. Мы там готовы пропускать по 400 машин в день, а они пропускают к нам всего 200, в лучшем случае - 250. Обычно в эти дни, на католическое рождество, мы выходили в ноль - не было очередей вообще. Сейчас очередь составляет порядка 200-300 машин. Мы можем пропустить больше, но не пропускают они», - рассказал он.

Вместе с тем, с дружественными странами у России отмечается рост торгового оборота. «Причем значительный - на 50%, даже на 200% с некоторыми странами, хороший рост по ЕАЭС», - сказал Давыдов.

Оригинал публикации: https://ria.ru/20221230/torgovlya-1842377453.html 

Россия. США > Таможня. Внешэкономсвязи, политика > customs.gov.ru, 30 декабря 2022 > № 4253766 Руслан Давыдов

«РИА Новости». Адаптация экспортеров РФ к нефтяным ограничениям займет не больше 2-3 месяцев - комментарий Руслана Давыдова

Адаптация российских экспортеров углеводородов и перестройка их логистических маршрутов займет не больше 2-3 месяцев, заявил в интервью РИА Новости первый замглавы Федеральной таможенной службы (ФТС) России Руслан Давыдов.

«Введенные весной странами Запада меры привели к сложностям в расчетах и логистике. В целом для всех видов товаров тогда потребовалось где-то два-три месяца, чтобы перестроить логистику. Сейчас речь идет о конкретных товарах: о нефтяной группе. Поэтому сколько здесь потребуется времени - не понятно. Но мне кажется, адаптация должна происходить быстрее, потому что нефть нужна», - сказал Давыдов.

С 5 декабря вступили в силу нефтяные санкции стран Запада: Евросоюз перестал принимать российскую нефть, перевозимую по морю, а страны «Большой семерки», Австралия и ЕС ввели ограничение цен на нее при морских перевозках на уровне 60 долларов за баррель - более дорогую перевозить и страховать запрещено. В ответ Россия запретила поставки нефти по договорам, в которых прямо или косвенно предусматривается использование этого потолка цены, мера заработает с 1 февраля.

Давыдов признал, что в декабре после введения новых ограничений на российскую нефть наблюдается спад экспорта энергоносителей. Однако, он напомнил, что в 2022 году показатели внешней торговли России были очень волатильны.

«Например, в начале года у нас был очень бурный рост, в январе-феврале ставили рекорды. Потом, в марте-апреле - резкий спад. Люди склонны драматизировать ситуацию, но мы понимали, что бизнес сейчас перестроится и пойдет работа», - сказал он. Так, уже с мая, по его словам, началась стабилизация, а с июля - было планомерное, уверенное увеличение поставок на 1,5-2% в месяц.

«По экспорту из-за ограничений по нефти, нефтепродуктам, по газу идет существенное снижение в декабре. Но понятно же, что когда включается пакет санкций, идет настройка бизнеса. Неразумно для рынка тех же энергоносителей, который во многом является спекулятивным, убирать российское предложение - это все равно, что стрелять себе в ногу, или сразу в голову», - заявил Давыдов.

«Можно делать разные громкие заявления, но вот, например, в США снежный шторм - замерзло 50 человек у них. Если Западу своих людей не жалко, пусть и дальше делают вид, что не покупают у нас нефть и газ. Хотя, можно предположить, что в итоге через третьи руки наши энергоресурсы доходят и туда. Если они Кубу не задушили за 60 лет никакими блокадами, то нас закрыть - это просто невозможно», - сказал он.

Оригинал публикации: https://ria.ru/20221230/neft-1842380425.html 

Россия. Евросоюз. США > Таможня. Транспорт. Нефть, газ, уголь > customs.gov.ru, 30 декабря 2022 > № 4253765 Руслан Давыдов

«РИА Новости». Руслан Давыдов: Запад может делать вид, что не покупает у нас нефть

Санкции обрушили торговую статистику России с Западом, но оборот товаров с дружественными станами по итогам 2022 года побьет все рекорды. Сколько времени требуется экспортерам, чтобы перестроить логистику после введения ограничений, как таможня справляется с возросшими потоками грузов на пунктах пропуска, и ждать ли очередей в праздничные дни на российско-грузинской границе, рассказал в интервью РИА Новости первый замглавы ФТС Руслан Давыдов. Беседовала Мила Кузьмич.

– Как мы знаем, на одном из самых знаменитых своими очередями пунктов пропуска через российскую границу – Верхнем Ларсе – недавно были открыты 12 новых линий. Проблемы там теперь решены? Очередей больше не будет?

– Мы в ежедневном режиме отслеживаем работу всех пунктов пропуска. Верхний Ларс, конечно, один из проблемных. На этом погранпереходе еще не завершен этап реконструкции, но уже введены полосы на въезд и на выезд для легкового транспорта. Они, безусловно, помогают ускорять пропуск транспортных средств. Нужно еще учитывать, что за пунктом пропуска находится тоннель. Если в этом тоннеле что-то происходит, мы уже помочь ничем не можем.

На сегодняшний день Верхний Ларс на въезд работает практически онлайн, а на выезд с российской стороны наблюдается наплыв грузовиков и, к сожалению, большая очередь. Все предыдущие годы очередь стояла в основном на въезд.

– Что везут?

– Идет торговля, через Верхний Ларс везут все виды товаров. Только за истекшие дни декабря через этот пункт пропуска убыло 257 тысяч тонн товаров. Это больше на 65%, чем за декабрь прошлого года. От нас везут зерно, муку и крупу, древесину и изделия из нее, топливо, стекло и так далее. И наша торговля идет, и транзит: много товара следует из Казахстана, из Средней Азии в Турцию, в Грузию, в Армению.

– Вы видите увеличение потоков и в ту, и в другую сторону?

– Может быть, к нам на въезд нет существенного превышения, а вот на выезд – серьезный рост. За сутки на выезд проходит 600 и более грузовиков.

– То есть, лыжники, которые поедут кататься в Гудаури, должны заложить время на очередь туда?

– Если бы можно было полностью разделить потоки, тогда, конечно, можно было бы более уверенно говорить про пропуск легковых автомобилей. Но этот пункт довольно узкий, и реконструкция еще не завершена.

Но у таможни в Верхнем Ларсе усилены смены, инспекционно-досмотровые комплексы работают. Вместе с пограничниками мы делаем все, чтобы максимально быстро и с соблюдением всех мер безопасности машины переходили границу. Если, как мы прогнозируем, поток грузовых машин в праздничные дни снизится, то и легковые будут побыстрее проходить границу.

– На границе с Азербайджаном тоже были заторы в этом году, там ситуация исправилась?

– На границе с Азербайджаном ситуация исправлена, вся работа ведется онлайн. На Яраг-Казмаляре – это самый загруженный и самый большой пункт пропуска – тоже ввели новые линии. Будем надеяться, что в следующем году и здесь, и в Верхнем Ларсе закончится реконструкция, а вместе с ней закончатся и проблемы.

Пиковые нагрузки на Яраг-Казмаляре, как и на Верхнем Ларсе, были в начале ноября: большое количество машин на выезд, и одновременно большой поток грузовиков на въезд. В определенный момент только на въезд к нам там скопилось 3,5 тысячи машин. Мы с пограничниками приняли экстренную программу – две недели работали, чтобы убрать эти очереди.

Сейчас проблем нет, две последние недели держимся: размеры очередей не достигают половины рабочего дня, рассасываются в пределах нескольких часов. А в настоящий момент, под Новый год, и вовсе под ноль.

– В новогодние праздники таможня будет работать, не останавливаясь?

– Мы работаем всегда: круглосуточно, без выходных. С февраля в ФТС работает оперштаб, на котором мы рассматриваем все текущие вопросы.

Например, в преддверии Нового года в Адлере повезли мандарины, сразу начались разговоры про очереди. Но вы посмотрите, сколько машин мы пропускаем: в этом году в декабре темпы ввоза мандаринов из Абхазии в полтора раза выше, чем в прошлом году.

Это тоже надо учитывать, а не только пробки, которые неизбежны во время таких наплывов, инфраструктура просто неспособна все потоки быстро пропустить. Вообще с дружественными странами у нас идет рост оборота, причем значительный: на 50%, даже на 200% с некоторыми странами, хороший рост по ЕАЭС.

– А если про недружественные страны говорить: насколько упал товаропоток с Европой по сравнению с концом прошлого года?

– С некоторыми странами Евросоюза товаропоток упал примерно на 50%: если со стороны Европы к нам заходило примерно три тысячи грузовиков, то теперь заходит порядка полторы тысячи в день, включая поток через белорусскую границу.

На белорусской границе пробки даже больше, чем у нас. Мы разговаривали с коллегами из Белоруссии – оказалось, дело в проблемной работе поляков и прибалтов.

– Они делают это специально?

– Ну вот, например, посмотрите, что происходит на Бурачках – это пункт пропуска в Псковской области, самый загруженный на границе России с Европой. Мы там готовы пропускать по 400 машин в день, а они пропускают к нам всего 200, в лучшем случае – 250. Обычно в эти дни, на католическое рождество, мы выходили в ноль – не было очередей вообще. Сейчас очередь составляет порядка 200-300 машин. Мы можем пропустить больше, но не пропускают они.

– Где вы видите больше проблем: на западных или на восточных направлениях?

– На восточной границе, на границе с Китаем, у нас наблюдается рост по всем видам транспорта даже по сравнению с доковидными временами: и в автомобильных пунктах пропуска, и в портах. Количество контейнеров под таможенным контролем превышает все исторические максимумы. Главный ограничитель сейчас – это пропускная способность Транссиба. Со всем остальным таможня справляется.

С Китаем в этом году будет рекордный товарооборот – рост до 30%. С Индией очень большой рост товарооборота более чем в 2,5 раза, с Ираном – на 20%.

– Везде рост в основном за счет экспорта?

– У нас и общий товарооборот за счет экспорта в основном растет. Импорт общий несколько упал по сравнению с прошлым годом, конечно, за счет Европы. Предположительно, по году весовое падение импорта будет где-то на 15%-17%.

– А с США?

– С США снижение более чем в два раза. Их доля в нашей внешней торговле теперь менее 2%.

– Какая итоговая цифра будет по общему объему импорта и экспорта России в этом году?

– По стоимости внешнеторгового оборота мы уже обогнали прошлый год. В основном за счет объемов экспорта у нас, вероятно, будет рекордное положительное сальдо торгового баланса. Даже декабрь для энергоносителей общую картину уже не изменит.

Вообще со статистикой мы стараемся обращаться аккуратно, так как волатильность показателей в этом году очень большая. Например, в начале года у нас бы очень бурный рост, в январе-феврале ставили рекорды. Потом, в марте-апреле – резкий спад. Люди склонны драматизировать ситуацию, но мы понимали, что бизнес сейчас перестроится и пойдет работа.

С мая началась стабилизация, а с июля мы видим стабильный рост по импорту: планомерный, уверенное увеличение поставок на 1,5%-2% в месяц. Ну и в конце года у нас достаточно активно идет импорт.

– А экспорт?

– По экспорту из-за ограничений по нефти, нефтепродуктам, по газу идет существенное снижение в декабре. Но понятно же, что когда включается пакет санкций, идет настройка бизнеса. Неразумно для рынка тех же энергоносителей, который во многом является спекулятивным, убирать российское предложение – это все равно, что стрелять себе в ногу или сразу в голову.

– Сколько обычно времени уходит у экспортеров, по вашей оценке, чтобы перестроить новую логистику и восстановить товарный поток?

– Трудно судить. У нас такого не было еще в истории. Введенные весной странами Запада меры привели к сложностям в расчетах и логистике. В целом для всех видов товаров тогда потребовалось где-то два-три месяца, чтобы перестроить логистику.

Сейчас речь идет о конкретных товарах: о нефтяной группе. Поэтому сколько здесь потребуется времени – не понятно. Но мне кажется, адаптация должна происходить быстрее, потому что нефть нужна. Она идет на Восток, уголь тоже.

Можно делать разные громкие заявления, но вот, например, в США снежный шторм – замерзло 50 человек у них. Если Западу своих людей не жалко, пусть и дальше делают вид, что не покупают у нас нефть и газ. Хотя, можно предположить, что в итоге через третьи руки наши энергоресурсы доходят и туда. Если они Кубу не задушили за 60 лет никакими блокадами, то нас закрыть – это просто невозможно.

Оригинал публикации:https://ria.ru/20221230/davydov-1842341266.html 

Грузия. США. Евросоюз. Весь мир. Россия > Таможня. Внешэкономсвязи, политика. Нефть, газ, уголь > customs.gov.ru, 30 декабря 2022 > № 4253763 Руслан Давыдов

Telegram дышит в спину WhatsApp

За последние три года темпы загрузок мессенджера в Европе выросли в два раза, а у лидера рынка — заметно сократились. Каковы шансы Павла Дурова догнать и перегнать Голиафа?

Заголовки о том, что Telegram стал самым скачиваемым мессенджером в Европе за последние три года, 29 декабря прокатились по рунету. На деле все не совсем так. Отдельные издания не совсем корректно интерпретировали исследование Sensor Tower.

Аналитики оценили данные по загрузкам крупнейших социальных приложений за первые три квартала 2019 года и сравнили их с показателями за тот же период этого года. Telegram тогда скачали чуть более 30 млн европейцев, а теперь в районе 60 млн. WhatsApp же (принадлежит признанной в России экстремистской и запрещенной корпорации Meta) тогда загрузили 110 млн раз, а теперь чуть больше 60 млн. В исследовании мессенджер Павла Дурова назван «самой выросшей соцсетью» за период, хотя до лидерства по темпу загрузок приложение чуть-чуть не дотягивает, не говоря уже об общем числе пользователей.

В чем секрет роста Telegram и далеко ли ему до Олимпа? Комментирует сооснователь сервиса Combot для комьюнити-менеджмента в Telegram Федор Скуратов:

«Рынок WhatsApp насыщен. Планы и развитие Meta сейчас сфокусированы на метавселенной, об этом много пишут, и об этом все знают. WhatsApp очень плохо обновляется, очень медленно: команда не растет, новых функций не прибавляется. Telegram же, очевидно, вводит достаточно много разной интересной функциональности, и, безусловно, рост продолжится, в том числе в Европе, в том числе в странах третьего мира, но не в США. В США доминирование Instagram и WhatsApp практически безусловное. Что касается того, обгонит и перегонит ли Telegram, — возможно. Возможно, Telegram может перегнать WhatsApp через несколько лет, может быть, через пять лет. Что для этого нужно? Особо ничего не нужно делать, достаточно того, что Meta ничего не делает в плане развития WhatsApp».

Sensor Tower видит успех Telegram как часть тренда на сервисы с большим акцентом на приватность. По мнению аналитиков, дополнительный толчок приложению могут дать планы Дурова по созданию децентрализованной криптобиржи. В исследовании говорится, что особенно популярным такой функционал может стать на российском рынке, где Telegram уже оставил WhatsApp позади: 8% против 19% от общего объема загрузок социальных приложений в 2019 году и 18% у Telegram против 9% у WhatsApp за первые десять месяцев 2022 года. Но время ли запускать подобные проекты в самые темные месяцы «криптозимы», после краха биржи FTX и ряда крупных токенов? Оценку дает генеральный директор «Крипто-А» Алена Нариньяни:

«Мне кажется, что перспектива создания такой платформы действительно позитивная, несмотря на то что рынок сейчас в упадке и продолжается эта ужасная «криптозима», окончание которой ждут все инвесторы, трейдеры и все криптосообщество. Но она пока не планирует заканчиваться, судя по всему. Запуск платформы Fragment показал, что Telegram обладает очень хорошей аудиторией, которая действительно в этом заинтересована, которая знает, что такое крипта, готова что-то покупать, ради интереса генерировать NFT, у нее есть деньги для того, чтобы это делать. Мне кажется, что запуск полноценной криптобиржи на основе Telegram обречен на успех, потому что биржа будет иметь свою аудиторию. Кроме того, это доверенная платформа, которую любит большое количество пользователей. И точно так же бирже они будут доверять».

Как минимум одну недавнюю инновацию Дурова можно назвать заметным успехом. Как указано в исследовании, программа Telegram Premium, которая предоставляет платным подписчикам расширенные возможности без ущерба для остальных пользователей, за шесть месяцев принесла мессенджеру более 3 млн долларов. Вероятно, это только начало. Как сообщил в начале декабря основатель платформы, число премиальных пользователей Telegram уже превысило 1 млн, то есть в следующем году выручка от программы может исчисляться десятками, если не сотнями миллионов долларов.

Андрей Ромашков

В США хозяева могут избавиться от 7,4 миллиона кошек и собак из-за инфляции и высокой стоимости жизни

Максим Макарычев

Приюты для животных в США готовятся к сдаче хозяевами своих домашних животных, сообщает The Washington Post. 7,4 миллиона кошек и собак, могут быть выставлены своими хозяевами за дверь, выяснили в American Pets Alive, некоммерческой группы защиты приютов для животных.

По данным Американского общества по предотвращению жестокого обращения с животными, более 23 миллионов семей в США, почти каждая пятая по всей стране, приютили домашнее животное во время пандемии коронавируса. Президент Байден обзавелся двумя питомцами: собакой Майором и кошкой Уиллоу. Теперь, в конце 2022 года организации по защите животных изо всех сил пытаются помочь некоторым владельцам домашних животных обеспечить своих кошек и собак или найти финансовые ресурсы для ухода за ними. Некоторые владельцы столкнулись с трудной проблемой: они могут бросить своих животных, чтобы сохранить себя и свои семьи на плаву.

По данным торговой группы Американской ассоциации производителей товаров для домашних животных, в сентябре 35 процентов владельцев кошек и собак США были обеспокоены расходами на их содержание в условиях нынешней жесткой экономики с ее рекордной инфляцией. Половина из них сказали, что могут отказаться от своего питомца. При этом 14 процентов заявили, что не могут позволить себе содержать своего питомца, 12 процентов сообщили, что отдали животное другим, более обеспеченным, людям, а 9 процентов признались, что больше не могут заботиться о своем домашнем животном по разным причинам.

Приюты для животных по всей стране сообщили WP, что в этом году они столкнулись с притоком домашних животных, поскольку инфляция по-прежнему сильно бьет по бюджетам домашних хозяйств. Несмотря на то, что в последнее время произошло ее некоторое смягчение, цены на газ и продукты остаются высокими, как и самая большая статья расходов большинства американцев - жилье. По данным агентства по недвижимости Apartment List, средняя ставка арендной платы по стране выросла на 5,9 процента в годовом исчислении в ноябре и почти на 18 процентов по итогам 2021 года. При этом, как уточнили в центре National Equity Atlas, в середине октября 5,2 миллиона американских домохозяйств не могли платить за аренду.

Как отметили эксперты, ежегодное питание, расходные материалы и плановое медицинское обслуживание обходятся владельцам примерно в 500-1000 долларов за собаку и 650 долларов за кошку. Неотложная ветеринарная помощь может стоить тысячи долларов. По данным опроса Forbes Advisor, более 40 процентов владельцев домашних животных сообщили, что счет ветеринара в размере 999 долларов и даже меньше приведет к тому, что они влезут в долги. По словам Сары Барнетт, соисполнительного директора ACCT Philly, крупнейшего приюта открытого типа в Филадельфии, число бездомных собак в городе за последний год выросло на 53 процента, а отданных в приюты - на 31 процент. В 2022 году почти каждое четвертое домашнее животное было брошено хозяевами по экономическим причинам. Они признались, что им приходится принимать трудное решение между "кормлением своих детей и питанием домашних животных". Раньше в течение обычного года хозяева в США избавлялись от одного из десяти домашних питомцев.

Защитники животных в США беспокоятся, что, если этот поток продолжится, огромное количество домашних питомцев переполнит приюты. Для отчаявшихся владельцев избыточная вместимость приютов вынуждает их принять душераздирающее решение: оставить своих питомцев на улице. Некоторые из них начали оставлять собак на улицах, привязывая их к фонарным столбам, пожарным гидрантам, автобусным остановкам и даже дверям магазинов в ночное время.

Почему президент США Джо Байден не доверяет собственным охранникам

Игорь Дунаевский

Президент США Джо Байден с недоверием относится к собственным охранникам. Он подозревает, что среди них немало сторонников его предшественника и злейшего конкурента - республиканца Дональда Трампа. О подробностях отношений главы Белого дома с агентами Секретной службы, которые в США отвечают за охрану первых лиц, рассказал в новой книге писатель и журналист Крис Уиппл, ссылающийся на источники в президентском окружении.

Это недоверие, например, проявилось во время прошлогоднего инцидента с собакой президента США, которую тот взял из приюта. Пес по кличке Майор (англ. Major) покусал одного из агентов Секретной службы, который потом свалил вину на собаку. Байден на публику спорить не стал, хотя вступился за свою немецкую овчарку, назвав ее "сладким" псом, который привыкает к жизни в Белом доме. Собаку отправили на дополнительную дрессировку. Но, как пишет Уиппл, на самом деле президент предпочел поверить своему питомцу, а не рассказу агента. Байден согласился с тем, что пес кусал, но "не купился на детали". В частности, он потом сказал одному из друзей, что агенты Секретной службы обычно не бывают в том месте, где, по их описанию, случился инцидент. "Кто-то определенно лжет про случившееся, подумал Байден", - рассказывается в книге, которую цитирует газета The Hill.

Впрочем, нападение пса на охранника скорее укоренило недоверие, которое глава государства Белого дома и так испытывал к агентам. "Большая проблема - это дискомфорт Байдена в отношении Секретной службы, - сообщает Уиппл. - Некоторые из них симпатизируют MAGA (аббревиатура предвыборного лозунга Дональда Трампа, англ. Make America Great Again). В Секретной службе полно белых экс-полицейских с юга США, которые зачастую консерваторы до мозга костей".

Сомнения у Байдена зародились еще до его инаугурации, после беспорядков у Капитолия 6 января 2021 года, которые устроили несогласные с его победой сторонники Трампа. Тогда в Секретной службе удалили всю внутреннюю переписку по этому событию, что вызвало вопросы у инициировавших расследование демократов. Байден, сменивший Трампа в президентском кресле спустя две недели, по описанию Уиппла, "стоял в окружении новых людей (телохранителей) и думал, действительно ли они хотят видеть его" в качестве объекта для охраны.

Отношения президентов США и их телохранителей далеко не всегда складываются гладко. Трамп на Секретную службу практически никогда не жаловался и даже назначил начальника своей охраны Тони Орнато замглавы аппарата Белого дома. Критики, правда, заявляли, что тем самым президент пытается втянуть Секретную службу в политику и сделать ее лояльной лично ему.

А вот у Барака Обамы с охраной никак не ладилось, вокруг ведомства все время гремели скандалы. В 2012 году дюжина агентов Секретной службы, прибывших охранять Обаму на саммите Америк в колумбийской Картахене, напившись, устроили нашумевшую гулянку с проститутками. Проведенное расследование выявило, что среди агентов считалось за правило развлекаться с женщинами легкого поведения при сопровождении президента США за рубежом. В шутку их кодекс поведения звучал как "колеса вверх, кольца прочь" (англ. "wheels up, rings off"), по которому телохранители, как только шасси самолета отрывалось от взлетно-посадочной полосы, не считали необходимым обременять себя супружеской верностью. В другой раз еще три агента, отправленных в Нидерланды в качестве передовой группы перед визитом Обамы, напились там до бессознательного состояния.

Секретная служба, правда, уверяла, что это никоим образом не ставило под угрозу безопасность президента США.

Но однажды по недосмотру телохранителей Обама, приехавший в Центры по контролю и профилактике заболеваний в Атланте, оказался в одном лифте с вооруженным охранником частной фирмы, который имел три судимости и никак рядом с президентом находиться не должен был, особенно с пистолетом. При этом он стал снимать президента на свой телефон и не сразу подчинился требованию прекратить.

Кодекс Секретной службы ужесточали, агентов увольняли, а Обама менял ее начальников и даже назначил на эту должность первую в полуторавековой истории ведомства женщину - Джулию Пирсон. Видимо, рассчитывал, что под руководством женщины удастся преобразить моральный облик телохранителей и навести порядок. Не помогло. В 2014 году постороннему удалось не только перебраться через ограду вокруг Белого дома, что периодически бывает, но и пробежать всю лужайку, и даже ворваться в резиденцию президента США, чего никогда прежде не случалось. Пуэрториканец Омар Гонсалес, у которого нашли складной нож, успел пробежать несколько комнат до того, как его скрутили охранники. Обамы в этот момент в Белом доме не было, но глава Белого дома получил очередную причину усомниться в своей охране. Пирсон загремела в отставку.

Японцам заплатят за переезд из Токио в регионы

Александр Ленин

Японские семьи, которые решат переселиться из Токио в провинцию, получат по миллиону иен (около 7,5 тысячи долларов) на каждого ребенка в возрасте младше 18 лет. При этом выплаты многодетным семьям ограничены максимальной суммой три миллиона иен (22,5 тысячи долларов США), пишет деловое издание "Никкэй симбун". Претендовать на эти средства можно будет с начала следующего финансового года, который на японском архипелаге стартует первого апреля. Проект субсидируется из бюджета. Переселенцам необходимо будет прожить на новом месте не менее пяти лет. В противном случае пособие или его часть придется вернуть.

Японское правительство пошло на столь неординарные меры, чтобы оживить социальную активность в отдаленных регионах страны. Действительно, столичный Токио уже давно перенаселен людьми. Наряду с этим в японских деревнях с каждым годом остается все меньше молодежи и людей среднего возраста, которые мигрируют в крупные города в поисках лучшей жизни. В результате сельское население в Стране восходящего солнца неуклонно стареет. Специалисты и вовсе предупреждают, что к 2040 году почти 900 городов и деревень по всей Японии столкнутся с угрозой вымирания.

Кстати сказать, такая тенденция заметна невооруженным глазом. Достаточно несколько раз проехать на машине по узким дорогам мимо небольших японских провинциальных домиков с их престарелыми обитателями, доживающими свой век, чтобы отчетливо понять суть проблемы. Редко увидишь в деревнях школьников с рюкзаками или гуляющих под руки юных влюбленных.

Японские власти и раньше пытались побудить население на переезд из токийского мегаполиса в провинциальные уголки островного государства. Так, сегодня за смену столичной квартиры на деревенский дом японская семья получает по 300 тысяч иен (около 2,2 тысячи долларов США) на каждого ребенка. С началом пандемии коронавируса тренд на переезд в сельскую местность укрепился. Людям стало проще решиться на отказ от городского комфорта в пользу провинциальной тишины и романтики после того, как многие компании перевели своих сотрудников на удаленную форму работы.

Выбравшие деревенскую жизнь местные граждане могли сохранить за собой высокооплачиваемые должности, при этом значительно улучшить жилищные условия, к примеру переехать из тесных городских апартаментов в относительно просторные собственные дома, обосноваться в местах с хорошей экологией и красивой природой.

Интересно, что и в других странах пытаются завлечь людей на малозаселенные территории. Так, несколько лет назад проблемой озаботились на небольшом живописном греческом острове Андикитира, расположенном между Пелопоннесом и Критом в Ионическом море. Там обитают всего несколько десятков человек, в основном пенсионного возраста. Местная епархия Греческой православной церкви предложила установить для переселенцев с маленькими детьми, которые согласятся приехать жить на остров, ежемесячное пособие в размере 500 евро. Дотации предполагалось выплачивать в течение трех лет. Кроме того, участники программы получали в пользование дома с земельными участками.

Как официальный Киев выгоняет православных из Киево-Печерской лавры и для чего разжигает религиозную войну в стране

Павел Дульман

Действующий на Украине режим в конце года продолжил свое наступление на православие. От обысков в монастырях и уголовных дел на клириков слабо верующие во что-либо, кроме денег, Зеленский и компания решили выдавить Украинскую православную церковь (УПЦ) из Свято-Успенской Киево-Печерской лавры. Так, министерство культуры Украины, возглавляемое бывшим гендиректором телеканала "1+1" Александром Ткаченко, по сути - начальником Зеленского в его клоунском прошлом, объявило о прекращении аренды УПЦ двух главных и древнейших храмов лавры - Трапезного и Успенского. "К нам обратился директор музея-заповедника по этому вопросу. Мы, во исполнение указа президента о проверке использования имущества лавры, собственно, будем рекомендовать музею это соглашение не продлевать", - сообщил Ткаченко.

Здесь следует пояснить, что с позиции светских властей, УПЦ - это обычное юридическое лицо. А сама лавра разделена административно и архитектурно надвое: есть верхняя лавра, где расположен основной храмовый комплекс и которая формально находится в ведении архитектурного заповедника, то есть государства, и нижняя, со знаменитыми пещерами. Ее в безвозмездное управление УПЦ в 2013 году передало правительство Николая Азарова. Две части лавры разделены крепостной стеной, и действительно, для проведения служб УПЦ арендует храмы у заповедника, формально не являясь их полноправным хозяином.

До поры до времени эти тонкости никак не сказывались на хозяйственной и богослужебной деятельности лавры, фактически она вся находилась в ведении УПЦ. И главное - не пускала на священную территорию всевозможных раскольников и сектантов, даже после их противоестественного объединения и покупки на "стамбульской барахолке" того самого "томоса". Сегодня, при президенте Зеленском, содомиты и нацисты категорически требуют допустить их в лавру для проведения шабашей под видом богослужений, а еще лучше - полностью передать ее в их собственность. Исполнением этих треб адепт неизвестной религии Зеленский и занимается под сурдинку "борьбы с агрессором".

Впрочем, этот персонаж слишком несамостоятелен и мелок, чтобы поверить в то, что он ведет личную, осознанную борьбу с православием на Украине. Здесь можно вспомнить, что в начале своего президентства Зеленский старательно дистанцировался от церковных конфликтов и отказывался принимать оставленное Порошенко наследство в духовной сфере. Вот только разжигание религиозной войны в нагрузку к войне гражданской - это задание его непосредственного руководства, которое он не может не исполнять.

Трагедия в том, что и раскол православия, и экспансия сект всех сортов, включая деструктивные и откровенно террористические под маркой "свободы вероисповедания" - это долгосрочная стратегия США в этой стране. Ее реализация началась еще во времена, когда будущий украинский президент прогуливал академические часы на юридическом факультете и только учился незамысловато шутить. Она не меняется при смене президентов, послов и сенатского большинства. Достаточно вспомнить, что "томос" украинские раскольники получили при Трампе и тогдашний глава Госдепа Майк Помпео немало тому способствовал. В посольстве США на Украине всегда был и есть ответственный сотрудник, курирующий церковную проблематику, в американском конгрессе всегда есть лобби, занимающееся поддержкой раскола и отвращением украинцев от Бога. Послы США по вопросам международной религиозной свободы - есть и такая специальная должность - первый международный визит традиционно совершали на Украину и имеют здесь едва ли не офис. И только украинское церковное руководство до сих пор не может поверить, что в Вашингтоне церкви уже вынесен смертный приговор. Вот и сейчас оно пишет на имя президента, премьера и министра верноподданические письма с напоминанием о своих заслугах в поддержке ВСУ и с просьбой разобраться в ситуации и прекратить безобразие.

Сергей Лавров: сложно сказать, остались ли на Украине адекватные политики

Министр иностранных дел России Сергей Лавров, подводя итоги уходящего года, рассказал в интервью РИА Новости о том, как в Москве относятся к "формуле мира" Владимира Зеленского, возможны ли в принципе сейчас переговоры с Украиной, задумываются ли в России о том, чтобы приостановить свое членство в ОБСЕ из-за позиции этой общеевропейской организации, и пройдена ли точка невозврата в процессе восстановления иранской ядерной сделки.

– Есть ли, по вашему мнению, сейчас на Украине какая-то политическая сила или политик, с которыми Москва была бы готова вести переговоры, и может ли такая фигура появиться в обозримом будущем?

– Нынешняя "обойма" украинских политиков всем хорошо известна своей недоговороспособностью. Большинство из них – откровенные русофобы.

Напомню, что сразу после начала специальной военной операции от Владимира Зеленского поступила инициатива сесть за стол переговоров. Мы не стали ее отвергать и согласились на встречу с его представителями. Несколько раундов переговоров показали, что найти взаимоприемлемые договоренности можно. Однако начавшийся в феврале переговорный процесс продемонстрировал полную несамостоятельность Зеленского в принятии важных решений. Уже в апреле по указке англосаксов, заинтересованных в продолжении боевых действий, он быстро прекратил переговоры и резко ужесточил свою позицию.

Очевидно, что Киев не готов к диалогу. Выдвигая разного рода идеи и "формулы мира", Зеленский лелеет иллюзию добиться при помощи Запада вывода наших войск с российской территории Донбасса, Крыма, Запорожья и Херсонщины, выплаты Россией репараций, явки "с повинной в международные трибуналы" и тому подобное.

Разумеется, мы на таких условиях ни с кем разговаривать не будем. Остались ли на территориях, подконтрольных киевскому режиму, адекватные политики – сказать сложно, особенно с учетом распространившейся там практики подавления инакомыслия и бессудных расправ с несогласными. Может ли некая вменяемая политическая фигура появиться в Киеве позже? Поживем – увидим.

– С учетом того, как обстоят дела в ОБСЕ, считает ли Москва нужным сохранять свое представительство при организации? Может ли встать вопрос о приостановке нашего членства в ней?

– Скажу прямо: дела в ОБСЕ складываются не лучшим образом. Организация создавалась как площадка для равноправного диалога и сотрудничества, но последние несколько лет она пребывает в глубочайшем кризисе. Запад воспринимает ОБСЕ как инструмент продвижения своих коллективных интересов, превратил ее в арену пропагандистских баталий. В 2022 году действующим председателем в организации была Польша с ее откровенно антироссийскими установками. По нашей оценке поляки преуспели лишь в одном – свели результативность работы ОБСЕ к нулю.

Это не стало для нас неожиданностью. Ведь и в целом страны Запада – а они, в большинстве своем, являются как участниками ОБСЕ, так и членами НАТО – давно и целенаправленно попирают принципы деятельности венской организации, дух и букву принятых в ней – в том числе на высшем уровне – базовых документов в сфере евробезопасности. Например, расширение НАТО, приближение ее военной инфраструктуры к границам России грубо нарушает обязательство не укреплять собственную безопасность за счет безопасности других. Сейчас мы пожинаем плоды эгоистичной, недальновидной политики наших бывших партнеров, доверие к которым основательно подорвано. И один из уроков состоит в том, что если и когда мы вернемся к совместной работе, то вести ее придется на новых началах, поскольку прежние подходы больше не работают.

– Какова ваша оценка ситуации вокруг СВПД? Пройдена ли "точка невозврата" в процессе восстановления работы над документом? Если да, то чревато ли это рисками нового витка эскалации в регионе и в целом на международной арене?

– Российская дипломатия не склонна к пораженчеству. Это западники то и дело заявляют, что все пропало. Снова пытаются заставить мир бояться иранской угрозы. Правда, не любят вспоминать, что СВПД прекрасно работал, пока США не решили в одночасье разорвать "ядерную сделку" в нарушение собственных обязательств резолюции СБ ООН 2231. Это было, напомню, в мае 2018 года.

С технической точки зрения переговоры по "перезапуску" этих исторических договоренностей достигли той стадии, когда основные подходы определены, и настало время принимать ответственные решения. Мы к такому развитию готовы. Президент Владимир Путин не раз подчеркивал, что самый короткий и наиболее эффективный путь лежит через неукоснительное соблюдение своих обязательств всеми вовлеченными сторонами. На этом все и построено.

Мы предложили простую и понятную модель: США и Иран одновременно и поэтапно двигаются навстречу друг другу, постепенно возвращаясь к выполнению всех требований СВПД. Все детали были проработаны до мелочей. При наличии политической воли такой сценарий реализуем.

Иное дело, что у финишной черты американцы и европейцы резко сбавили обороты, переключившись на раскачивание внутриполитической обстановки в Иране. В ноябре они отметились антииранской резолюцией в Совете управляющих МАГАТЭ, которую не поддержали не только мы с Китаем, но и целый ряд других стран. Кроме того, западники затеяли шумиху в СБ ООН в связи с якобы имевшими место поставками иранских "беспилотников" в Россию. Как водится, все в стиле "highly likely", фактов привести не могут, да и не пытаются.

Между тем, жизнь доказала, что СВПД не имеет разумной альтернативы. Считаем безответственными спекуляции на тему пресловутого "плана Б" и прочих неприемлемых вариантов. Переход к ним ведет к эскалации, гонке вооружений, открытому конфликту с необратимыми последствиями.

Для долгосрочной нормализации обстановки вокруг Ирана Россией выдвинута Концепция обеспечения коллективной безопасности в зоне Персидского залива. В прошлом году она была передана на рассмотрение в столицы "заливных" государств. Решающее слово здесь за странами региона, которым предстоит преодолеть противоречия и заняться созданием прочной архитектуры поддержания доверия и снижения рисков безопасности.

– Рассчитывает ли Россия, что в ближайшие месяцы Армения и Азербайджан подпишут мирный договор, и будет ли в нем прописан статус Нагорного Карабаха?

– Данный вопрос логичнее адресовать переговаривающимся сторонам, то есть Баку и Еревану. Именно они задают динамику контактов и определяют содержание будущего мирного договора. Россия, которую и с Азербайджаном, и с Арменией связывают отношения стратегического партнерства и союзничества, оказывает всемерное содействие этому процессу – в форме и объемах, в которых заинтересованы наши азербайджанские и армянские друзья.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 29 декабря 2022 > № 4326810 Сергей Лавров

FDA останавливает КИ перспективного препарата Biogen и InnoCare от рассеянного склероза

Усилия одной из первых в мире биотехнологических компаний Biogen по пополнению своего портфеля лекарств от рассеянного склероза, потерпели неудачу после того, как FDA остановило клинические испытания препарата-кандидата, лицензию на который компания приобрела у китайской InnoCare Pharma Limited в прошлом году за аванс в размере $125 млн. Это очень неприятное для разработчиков решение, имеющее далеко идущие последствия.

Регулирующий орган США приостановил прием перорального ингибитора BTK orelabrutinib (орелабрутиниб), что означает, что новые пациенты не могут быть включены в клинические исследования (КИ), а добровольцы, получавшие препарат в течение 70 дней или менее, должны прекратить лечение.

Тем не менее, те, кто уже принимает orelabrutinib в течение более 70 дней, могут продолжать прием препарата, находящегося в фазе 2 КИ при рецидивирующем-ремиттирующем рассеянном склерозе (relapsing-remitting multiple sclerosis, RRMS), а также на ранних стадиях исследований других аутоиммунных заболеваний. InnoCare заявила, что вводит ограничения на исследования, проводимые за пределами США.

Этот шаг вызван «ограниченным числом» случаев лекарственного поражения печени, наблюдавшихся в ходе КИ orelabrutinib, говорится в сообщении InnoCare, сделанном при обновлении фондовой биржи. Случаи оказались обратимыми после прекращения приема препарата, говорится в сообщении.

Повреждения печени также побудили FDA в начале этого года наложить частичный клинический запрет на ингибитор BTK компании Sanofi толебрутиниб (tolebrutinib, SAR442168), приостановив программу, являвшуюся ключевой частью покупки Principia Biopharma за $3,7 млрд.

Orelabrutinib уже был одобрен в Китае в качестве терапии второй линии для двух показаний к раку крови: хронического лимфолейкоза/мелкоклеточной лимфоцитарной лимфомы (hronic lymphocytic leukaemia/small lymphocytic lymphoma, CLL/SLL) и мантийно-клеточной лимфомы (mantle cell lymphoma, MCL).

Хотя такая приостановка может быть просто сбоем программы InnoCare и Biogen, она подрывает перспективы orelabrutinib, одного из наиболее перспективных пероральных ингибиторов BTK, разрабатываемых для лечения рассеянного склероза и других аутоиммунных заболеваний.

Конечно, конкуренты не дремлют. Merck KGaA и подразделение Genentech компании Roche также небезосновательно рассчитывают на собственные ингибиторы BTK — evobrutinib (евобрутиниб) и fenebrutinib (фенебрутиниб), соответственно, которые еще больше продвинулись в клинической разработке. Некоторые неврологи даже начали говорить о возможности того, что лекарства могут не только замедлить прогрессирование рассеянного склероза, но даже предложить функциональное лечение.

Biogen приобрела лицензионные права на препарат InnoCare в рамках сделки, общая стоимость которой приближается к $840 млн, поскольку компания начала испытывать трудности со своими широко известными действующими препаратами от рассеянного склероза, такими как Tecfidera (dimethyl fumarate, диметилфумарат), Avonex (interferon beta-1a, интерферон бета-1а) и Tysabri (natalizumab, натализумаб).

Например, Tecfidera сегодня вытесняется более дешевыми дженериками, а также более новыми препаратами от Novartis и Bristol-Myers Squibb, а последующие продажи Vumerity (diroximel fumarate, дироксимела фумарат) не выросли, как на это надеялась Biogen.

Главное обоснование нацеливания на БТК заключается в том, что это позволяет избирательно ингибировать аутореактивные В-клетки, стоящие за патологиями рассеянного склероза и других аутоиммунных заболеваний.

Такой подход способен дать лекарствам преимущество перед препаратами, нацеленными на CD20, такими как Ocrevus (ocrelizumab, окрелизумаб) компании Roche, поскольку они подавляют В-клетки по всем направлениям, делая пациентов более восприимчивыми к инфекциям и другим побочным эффектам.

Источник: https://pharmaphorum.com/

В Санкт-Петербургском филиале Межотраслевого научно-технического комплекса «Микрохирургия глаза» Минздрава России прооперирован 800-тысячный пациент

В Санкт-Петербургском филиале НМИЦ Межотраслевой научно-технический комплекс «Микрохирургия глаза им. акад. С.Н. Федорова Минздрава России был прооперирован 800-тысячный пациент. Им оказалась жительница Красноярского края Нэлля Ильинична Рубе. Ей диагностировали катаракту и до операции по замене хрусталика женщина видела всего 10%.

Операцию провели сразу на обоих глазах с разницей в три дня. Уже на следующий день зрение юбилейной пациентки восстановилось до 100%. Сейчас она прекрасно видит вдаль, на среднем расстоянии и читает без очков.

Пациентка поблагодарила хирургов и весь коллектив филиала за теплое отношение, заботу и комфорт.

Директор Санкт-Петербургского филиала Эрнест Бойко и лечащий врач, заведующий вторым хирургическим отделением Майя Нугзаровна Немсицверидзе поздравили Нэлли Ильиничну, вручили диплом и памятные подарки.

Эрнест Бойко отметил, что коллектив клиники продолжает следовать принципам основателя системы Межотраслевого научно-технического комплекса «Микрохирургия глаза» Святослава Федорова.

— Главный лозунг С.Н. Федорова – «Прекрасные глаза – каждому!». И мы, опираясь на принципы и традиции, которые он заложил, движемся дальше, стараясь неуклонно следовать его заветам, — отметил директора филиала Межотраслевого научно-технического комплекса «Микрохирургия глаза» Минздрава России.

В этом году Санкт-Петербургский филиал отмечает еще один юбилей – 35 лет со дня основания. За это время проведено более 2,5 млн врачебных осмотров, 800 тыс. операций, лечение в клинике прошли граждане 87 государств.

Филиал также ведет активную научную деятельность. Только за последние 5 лет зарегистрировано 23 патента, опубликовано 303 научных статьи, 10 монографий и руководств, 6 учебно-методических пособий, защищено 4 кандидатские диссертации.

С 2017 г. в филиале стремительно развиваются офтальмоонкология и реконструктивно-пластическая хирургия, с 2018 г. успешно применяется метод комплексного ультразвукового исследования с цветным допплеровским картированием. С 2019 г. начал функционировать тканевой глазной банк, проводится самостоятельная заготовка и консервация донорского материала для пересадки роговицы. С 2021 г. в филиале для выполнения рефракционных операций применяется самый быстрый в Северо-Западном регионе эксимерный лазер нового поколения; открыта новая окулопластическая операционная.

В 2022 году открылось новое консультативно-диагностическое отделение с персонализированным подходом к пациенту, обновлено детское отделение.

Уход по-английски: как и почему китайские технологические компании покидают Россию

Елена Каспирович

В декабре стало известно о том, что правительство КНР запретило поставки в Россию процессоров Longsoon на собственной архитектуре LongArch. Эта мера связана с тем, что технологию используют в военно-промышленном комплексе Китая, и она признана стратегически важной. По этой же причине экспорт процессоров был запрещён вообще во все страны. При этом до недавнего времени ноутбуки на процессорах Longsoon и материнские платы пока еще можно было купить на AliExpress, поэтому, возможно, запрет будет формальным.

(Не)заменимые устройства

Новость о запрете поставок процессоров на архитектуре LongArch вызвала такой ажиотаж, потому что созданные в 2021 году процессоры Loongson совместимы с программами, написанными под архитектуру Intel (X86) и AMD(ARM). Эти ведущие производители процессоров, на которых работали отечественные серверы, СХД и компьютеры, приостановили поставки в Россию. Затем РФ легализовала параллельный импорт, уголовная и административная ответственность за ввоз продукции без разрешения правообладателя была отменена,и поэтому Intel и AMD продолжают широко использоваться. И хотя у России как таковой зависимости от них нет, при теоретической блокировке параллельного импорта можно было переключиться на решения Loongson.

О том, как устроен рынок параллельного импорта и с какими рисками могут столкнуться импортеры и потребители, рассказывает эксперт China Professionals Андрей Брицко:

“К сожалению в 2022 году, мы все почувствовали, насколько Россия пока ещё импортозависимая страна по многим группам товаров. Благо, государство моментально отреагировало на запреты Запада и разрешило параллельный импорт в Россию. Но российским импортёрам при организации параллельного импорта стоит учитывать особенности того, как организована эта процедура в России и постоянно следить за изменениями в перечне товаров, разрешенных к ввозу в Россию по системе параллельный импорт. И не менее важно знать особенности так называемого “параллельного экспорта”. Это моя аббревиатура, намеренно изложенная таким образом, чтобы у предпринимателей и бизнеса было чёткое понимание того, что прежде, чем продукцию ввезти на территорию России, её ещё надо вывезти из страны экспорта. Если мы говорим о Европе или США или других “недружественных” странах, то там следует четкий перечень санкционных товаров, которые запрещено экспортировать в Россию. Причём этот перечень настолько широк, что по сути большинство этих товаров попадают в список, так называемого “критического” импорта. Из-за таких строгих ограничений нам пришлось развернуться на 180 градусов на Восток и использовать Китай в том числе и для параллельного импорта. Но в Китае тоже есть свои особенности на законодательном уровне, которые защищают интеллектуальные права брендов, причем не только китайских. В России есть ТРОИС - таможенный реестр объектов интеллектуальной собственности, который следит за правами брендов при импорте, если они не из перечня товаров параллельного импорта. В Китае тоже есть свой таможенный реестр объектов интеллектуальной стоимости, но только при экспорте. То есть вы можете купить продукцию Siemens, Huawei, Cisco и др. в Китае, но официально вывезти из Китая вы их не сможете и тогда вся ваша цепочка поставок рухнет. И, если в вашей системе нет “волшебных” китайских таможенных брокеров и посредников, которые оформляют такие товары через себя, то вам грозит риск не только конфискации всей партии, но и уголовной ответственности китайскому экспортеру. В догонку к этому ещё и возможность применения вторичных санкций со стороны США и стран ЕС к китайским компаниям и всё - ваш параллельный импорт не работает. Я не могу рассказывать, кто и как осуществляет эти операции, так как это не совсем красивая схема - это раз. Кроме того, я не знаю изнутри китайскую методологию таких сделок. Но скажу лишь то, что вам нужен такой “волшебный брокер”, что оформление таких товаров с большей вероятностью проходит в провинциях, граничащих с Россией или Казахстаном, если мы говорим об автомобильных перевозках, и в аэропорту Пекина, если мы говорим об авиационных перевозках. Так же желательно, чтобы продавцом в вашей схеме была не китайская компания, а компания из Гонконга, Южной Кореии и тд., а китайская компания будет только отправителем и, кто именно будет отправлять, знает только китайский таможенный брокер. Пожалуй это всё, что я могу говорить в открытых источниках о рисках параллельного импорта при экспорте из Китая”.

Согласно прогнозам Федеральной таможенной службы, по итогам года объем параллельного импорта может превысить 15 млрд долларов и более 2 миллионов тонн. Этот способ вернуть в страну привычные товары возник сразу после начала массового ухода иностранных производителей, поставщиков и ритейлеров. Китайский техсектор не исключение, и поэтому интересно посмотреть, как обстоят дела с присутствием китайских IT-компаний в России и кто из них за последние 12 месяцев принял решение покинуть российский рынок из-за угрозы вторичных санкций.

Молчание - знак согласия?

В течение 10 месяцев после начала СВО китайские технологические компании постепенно сокращали продажи товаров в Россию под давлением американских властей. Американские поставщики оборудования для китайских компаний оказывают на техсектор давление, требуя, чтобы произведенные ими микросхемы не были использованы в поставляемых России товарах. Явление не новое: с 2014 года, после присоединения Крыма к России США начали контролировать продажу в РФ высокотехнологичных элементов, которые могут быть использованы в военных целях. Китайские фирмы, в отличие от европейских и американских компаний, не делают публичных заявлений о делах в России и своей позиции касательно СВО. Это связано с тем, что правительство КНР открыто не поддерживает введение санкций против РФ. Исключением стало лишь заявление производителя дронов DJI, который официально сообщил о приостановке деловых операций в России и Украине.

Итак, какие китайские компании приостановили деятельность или вовсе покинули Российский рынок?

Еще в первый месяц после начала СВО Financial Times со ссылкой на источники в компаниях сообщала, что Xiaomi, Oppo и Huawei в Россию сократились как минимум вдвое. В тот момент решение было вызвано проблемами с логистикой и ценообразованием. В конце октября стало известно, что последняя из трех компаний, китайский производитель электроники Huawei, полностью прекратил прямые поставки техники в Россию и окончательно уходит с российского рынка. Собеседник ChinaLogist и по совместительству один из бывших сотрудников Huawei в московском офисе сообщил, что его последний рабочий день в компании был 26 ноября. Он добавил, что в России остается только микро-офис.

Из-за страха попасть под американские санкции свою долю на российском рынке сократили также Lenovo и Xiaomi. Тем не менее, последняя фирма даже улучшила свои показатели в России. До февраля 2022 Xiaomi была вторым по размеру продавцом смартфонов на рынке РФ. Опережал китайского техгиганта по этому параметру только Samsung. В этом году компании поменялись местами. Наибольшая доля смартфонов, ввезённых в Россию в период с января по сентябрь 2022 года, была произведена Xiaomi и составила 35% от общего числа. Вторым ведущим брендом стал Samsung, на долю которого пришлось 15% отгрузок.

В целом экспорт товаров из Китая в Россию за первые 10 месяцев 2022 года увеличился на 13% к тому же периоду прошлого года и достиг примерно $60 млрд. В 2022 году РФ нарастила закупки в КНР грузовиков (в 3,5 раза к январю-октябрю 2021 года), резиновых шин (в 2,1 раза) и экскаваторов (в 2 раза). Среди наиболее значимых экспортируемых товаров были телефоны (около $3,4 млрд за первые десять месяцев текущего года) и вычислительные машины (около $2,2 млрд за аналогичный период). Тем не менее, угроза американских санкций отразилась на показателях и по этим группам товаров. Поставки телефонов и вычислительной техники снизились на 15,5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Источник: Главное таможенное управление КНР

Итак, получается, что несмотря на заявления политиков и со стороны России, и со стороны КНР о дружбе “без границ” экономические отношения между странами не настолько безоблачные. В интервью для Financial Times один из бывших членов совета директоров Xiaomi отметил, что открыто заявлять о сокращении или приостановке продаж в России — это слишком «чувствительная» политическая позиция для китайских корпораций. Тем не менее, с точки зрения бизнеса, имеет смысл отойти в сторону и осторожно понаблюдать за тем, что происходит. Выходит, что китайские компании и крупные институты, как частные, так и государственные, преимущественно придерживаются одного курса — на «тихий выход» из России. Они формально осуждают антироссийские санкции, но в то же время присоединяются к ним там, где кажется необходимым.

Автор: Анастасия Тюхтина

Интервью Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова МИА «Россия сегодня», 29 декабря 2022 года

Вопрос: С учетом того, как обстоят дела в ОБСЕ, считает ли Москва нужным сохранять свое представительство при Организации? Может ли встать вопрос о приостановке нашего членства в ней?

С.В.Лавров: Скажу прямо: дела в ОБСЕ складываются не лучшим образом. Организация создавалась как площадка для равноправного диалога и сотрудничества, но последние несколько лет она пребывает в глубочайшем кризисе.

Запад воспринимает ОБСЕ как инструмент продвижения своих коллективных интересов, превратил ее в арену пропагандистских баталий. В 2022 году действующим председателем в Организации была Польша с ее откровенно антироссийскими установками. По нашей оценке поляки преуспели лишь в одном – свели результативность работы ОБСЕ к нулю.

Это не стало для нас неожиданностью. Ведь и в целом страны Запада – а они, в большинстве своем, являются как участниками ОБСЕ, так и членами НАТО – давно и целенаправленно попирают принципы деятельности венской организации, дух и букву принятых в ней – в том числе на высшем уровне – базовых документов в сфере евробезопасности. Например, расширение НАТО, приближение ее военной инфраструктуры к границам России грубо нарушает обязательство не укреплять собственную безопасность за счет безопасности других. Сейчас мы пожинаем плоды эгоистичной, недальновидной политики наших бывших партнеров, доверие к которым основательно подорвано. И один из уроков состоит в том, что если и когда мы вернемся к совместной работе, то вести ее придется на новых началах, поскольку прежние подходы больше не работают.

Вопрос: Есть ли, по Вашему мнению, сейчас на Украине какая-то политическая сила или политик, с которым Москва была бы готова вести переговоры, и может ли такая фигура появиться в обозримом будущем?

С.В.Лавров: Нынешняя «обойма» украинских политиков всем хорошо известна своей недоговороспособностью. Большинство из них – откровенные русофобы.

Напомню, что сразу после начала специальной военной операции от В.Зеленского поступила инициатива сесть за стол переговоров. Мы не стали ее отвергать и согласились на встречу с его представителями.

Несколько раундов переговоров показали, что найти взаимоприемлемые договоренности можно. Однако начавшийся в феврале переговорный процесс продемонстрировал полную несамостоятельность В.Зеленского в принятии важных решений. Уже в апреле по указке англосаксов, заинтересованных в продолжении боевых действий, он быстро прекратил переговоры и резко ужесточил свою позицию.

Очевидно, что Киев не готов к диалогу. Выдвигая разного рода идеи и «формулы мира», В.Зеленский лелеет иллюзию добиться при помощи Запада вывода наших войск с российской территории Донбасса, Крыма, Запорожья и Херсонщины, выплаты Россией репараций, явки «с повинной в международные трибуналы» и т.п.

Разумеется, мы на таких условиях ни с кем разговаривать не будем. Остались ли на территориях, подконтрольных киевскому режиму, адекватные политики – сказать сложно, особенно с учетом распространившейся там практики подавления инакомыслия и бессудных расправ с несогласными. Может ли некая вменяемая политическая фигура появиться в Киеве позже? Поживем – увидим.

Вопрос: Какова Ваша оценка ситуации вокруг СВПД? Пройдена ли «точка невозврата» в процессе восстановления работы над документом? Если да, то открывает ли это возможность для нового витка эскалации в регионе и в целом на международной арене?

С.В.Лавров: Российская дипломатия не склонна к пораженчеству. Это западники то и дело заявляют, что всё пропало. Снова пытаются заставить мир бояться иранской угрозы. Правда, не любят вспоминать, что СВПД прекрасно работал, пока США не решили в одночасье разорвать «ядерную сделку» в нарушение собственных обязательств резолюции СБ ООН 2231. Это было, напомню, в мае 2018 г.

С технической точки зрения переговоры по «перезапуску» этих исторических договорённостей достигли той стадии, когда основные подходы определены и настало время принимать ответственные решения. Мы к такому развитию готовы. Президент России В.В.Путин не раз подчёркивал, что самый короткий и наиболее эффективный путь лежит через неукоснительное соблюдение своих обязательств всеми вовлечёнными сторонами. На этом всё и построено.

Мы предложили простую и понятную модель: США и Иран одновременно и поэтапно двигаются навстречу друг другу, постепенно возвращаясь к выполнению всех требований СВПД. Все детали были проработаны до мелочей. При наличии политической воли такой сценарий реализуем.

Иное дело, что у финишной черты американцы и европейцы резко сбавили обороты, переключившись на раскачивание внутриполитической обстановки в Иране. В ноябре они отметились антииранской резолюцией в Совете управляющих МАГАТЭ, которую не поддержали не только мы с Китаем, но и целый ряд других стран. Кроме того, западники затеяли шумиху в СБ ООН в связи с якобы имевшими место поставками иранских «беспилотников» в Россию. Как водится, всё в стиле «highly likely», фактов привести не могут, да и не пытаются.

Между тем жизнь доказала, что СВПД не имеет разумной альтернативы. Считаем безответственными спекуляции на тему пресловутого «плана Б» и прочих неприемлемых вариантов. Переход к ним ведет к эскалации, гонке вооружений, открытому конфликту с необратимыми последствиями.

Для долгосрочной нормализации обстановки вокруг Ирана Россией выдвинута Концепция обеспечения коллективной безопасности в зоне Персидского залива. В прошлом году она была передана на рассмотрение в столицы «заливных» государств. Решающее слово здесь за странами региона, которым предстоит преодолеть противоречия и заняться созданием прочной архитектуры поддержания доверия и снижения рисков безопасности.

Вопрос: Рассчитывает ли Россия, что в ближайшие месяцы Армения и Азербайджан подпишут мирный договор, и будет ли в нем прописан статус Нагорного Карабаха?

С.В.Лавров: Данный вопрос логичнее адресовать переговаривающимся сторонам, т.е. Баку и Еревану. Именно они задают динамику контактов и определяют содержание будущего мирного договора. Россия, которую и с Азербайджаном, и с Арменией связывают отношения стратегического партнерства и союзничества, оказывает всемерное содействие этому процессу – в форме и объемах, в которых заинтересованы наши азербайджанские и армянские друзья.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 29 декабря 2022 > № 4258368 Сергей Лавров

Венгерской русофобии мешает чувство венгерского величия

Дмитрий Бавырин

"Если американцы хотят мира, будет мир", — говорит премьер-министр Венгрии Виктор Орбан в интервью газете Magyar Nemzet. И чересчур упрощает.

Мир будет только в том случае, если его условия будут приемлемы для России. А в какой степени Вашингтон реально способен контролировать распухшего от самодовольства президента Зеленского — вопрос дискуссионный.

Но в главном Орбан прав: ответственность за эскалацию — на США, а дирижируемые ими поставки в ВСУ — топливо для конфликта. А вот то, что он говорит это, ключевым образом расходится с американской "повесточкой". Если верить Белому дому, там с утра до вечера мечтают о мире, просто он должен быть "справедливым", а ради представлений Америки о справедливости ни денег, ни украинцев не жаль.

Но премьер Венгрии (будто бы не союзник по НАТО) делает крайними в этой ситуации Штаты. И прямо указывает пальцем на Белый дом тем, кто ищет виноватого, если не по душе происходящее по любой причине: потому что холодно, потому что голодно, потому что страшно или просто противно. Жалуйтесь, мол, на Америку — там знают, чье мясо съели.

Это не говорит нам ни про венгров, ни про их премьера ничего принципиально нового. Любым антироссийским инициативам в ЕС Орбан — первый критик. А венгры, согласно проведенному по заказу Еврокомиссии социсследованию, — один из наиболее русофильских народов ЕС, уступающий в этом только грекам и болгарам.

Тут есть взаимосвязь: властям нет особой нужды упражняться в русофобии — Орбан популярен в народе, а лояльные ему СМИ не упорствуют в антироссийской пропаганде. Но если брать историческую логику (а так привыкли объяснять в политике многое), то так вообще-то быть не должно. Нам с венграми "на роду написано" друг друга ненавидеть.

Венгры — не болгары, не греки и не сербы, которым русские вернули независимость своей кровью по причине в том числе духовного родства. У нас с венграми почти сплошь негативный бэкграунд.

Отсчитывать можно, например, от венгерского национального восстания в середине XIX века. В отличие от восстаний болгар, греков, сербов, оно было русской армией подавлено лишь по принципу политического союза с австрийским императором.

Со временем этот союз дошел до Первой мировой войны, по итогам которой венграм не позволили считать себя народом-победителем и заставили их платить по австрийским счетам землей, разделив миллионы соотечественников государственными границами.

При этом на значительной части территории страны четыре месяца продержалась советская республика (вторая в мире после нашей) с собственным "красным террором". Это тоже не способствовало русофилии и сделало "угрозу с Востока" одной из несущих колонн в идеологии новой, ультраправой власти маршала Хорти.

Ориентация венгров на союз с Гитлером была осознанной ставкой на реваншизм и антикоммунизм, участие в войне стало инициативным и искренним. В отличие от тех столиц, где вовремя успели перебежать на сторону победителей, Будапешт сопротивлялся Красной армии столь же ожесточенно, как и Берлин.

Так история наказала венгров вторично. На сей раз — по делу, но сурово. Коммунистическое правительство Венгрии на первых порах стало самым жестоким в Восточной Европе, самым командным, но в то же время наиболее бездарным и почти сплошь состоящим из национальных меньшинств.

В 1956-м, когда венгров довели до ручки, народ взбунтовался — и вполне народное по сути своей восстание почти сразу переросло в ультраправый мятеж вчерашних нацистов, в ходе которого улицы залило кровью от расправ над коммунистами и "пособниками". Ответ СССР и Организации Варшавского договора тоже был впечатляющим, но венгров как будто испугались. Самый командный режим в ОВД сменился самым либеральным, также известным как "гуляш-коммунизм" и "самый веселый барак Восточной Европы".

Вряд ли это повлияло на величину счета, предъявленного Венгрии России после "бархатных революций" конца 1980-х годов: мы вдруг стали виноваты сразу за все страдания венгерского народа за полтора века. Выпроводив нашу армию, Будапешт ринулся в Североатлантический альянс, и казалось вполне логичным, предсказуемым, даже безальтернативным то, что он станет одной из столиц восточноевропейской русофобии наряду с Бухарестом, Варшавой, Вильнюсом, Ригой и Таллином (а также Прагой, но до поры до времени лишь частично, "районами").

В 1999 году на фоне вступления Венгрии в НАТО и войны с Югославией так оно и было. Семьи российских дипломатов, эвакуированные в Будапешт, рассказывали о демонстративных случаях отказа в обслуживании в общественных метах и других формах бытовой дискриминации в отношении русскоязычных.

Кстати, премьер-министром Венгрии тогда тоже был Виктор Орбан. За кое-какие поступки того периода он с тех пор покаялся (например, перед Сербией), однако нельзя сказать, что его взгляды сильно изменились. Он кем был, тем и остался: национал-консерватор, антикоммунист, политик христианской выделки.

Это одна из причин, по которой ему тяжело найти общий язык с Еврокомиссией и ее ЛГБТ- и прочей либеральной повесткой — и проще с Россией, где такая повестка отсутствует. Но Орбан ни в коем случае не антизападник или антиамериканист — и никогда им не был. Он не левак вроде никарагуанского Ортеги или венесуэльского Чавеса, у которых к США была идеологическая, антиколониальная, красная ненависть, а их в прямом смысле враг, тогда как для Вашингтона — союзник как минимум по НАТО.

С Джо Байденом у Орбана, конечно, конфликтные отношения, но на мероприятиях республиканцев-консерваторов он — почетный гость. Что не мешало ему критиковать антироссийскую политику США и при президенте Дональде Трампе.

Обычно это объясняют выгодами Венгрии от совместного с Россией бизнеса. Но эти преимущества были и у поляков, и у румын, а уж у Прибалтики зависимость от российской экономики всяко выше, чем у Венгрии (что и вылилось в рекордную для ЕС инфляцию), однако ее лидеры ведут себя прямо противоположным Орбану образом. Если бы он фонтанировал русофобией, как латыш, с учетом наших общих с венграми вводных — кто удивился бы? Удивляет, напротив, то, что вместо "борьбы с Россией" он дерзит союзникам.

Разгадку обычно ищут в самом Орбане, выдвигая как рациональные, так и конспирологические теории, вплоть до завиральных — начиная с того, что Орбану платит Кремль, заканчивая той, где Кремль пообещал расплатиться позднее — венгерской частью Закарпатья.

Хотя на самом деле, возможно, стоит поискать ее в венграх. Тем более что та власть, которую они почитают как свою, не навязанную, вполне соответствует их национальному духу.

Чудом оказавшийся в центре Европы угро-финский народ всегда легко отделял своих от чужих, причем чужих недолюбливал. Венгры — националисты, народ-собственник, народ-куркуль, народ-эгоист. Они не рады "понаехавшим", особенно мусульманам (христианство — очень важная часть венгерского национального сознания, но христианство вообще, а не какое-то конкретное; большинство из них формально католики, но тот же Орбан — из кальвинистов). Они не рады никому, кто лезет в их дела и мешает мотыжить свою — и только свою — делянку.

Венгры отсчитывают свою государственность с IX века и считают национальным героем Аттилу, который жил в V веке. Они поражены комплексами великодержавности и "разделенного народа" одновременно. Они трепещут перед мундирами, медалями и вообще всем ратным, возводя в культ свершения самых жестоких деятелей, если те позволяли жить "по-венгерски".

Будапешт запросто перечит и дерзит не только Брюсселю (ругать ЕС вообще охотников много, "не уважают"), но и Вашингтону, сохраняя нормальные рабочие отношения с частью его элиты. Не исключено, что в этих отношениях венгров с мировым гегемоном отражается то, что мы знали про них все это время из собственной истории.

Этот народ ненавидит, когда ему приказывают на иностранном языке. Слишком уважает себя, чтобы ориентироваться на чужое мнение. Профанирует любую политику, если чувствует, что она не отвечает его уникальным национальным интересам. А против диктата и "за своих" готов сопротивляться сколь угодно отчаянно и жестоко.

Это чувство собственного достоинства — то, чего не хватает современной Европе, включая страны значительно более сильные, чем Венгрия. То, что оно имеет под собой реальную традицию и историю, а не миф и пропаганду, отличает венгров от народов-подростков типа прибалтов или украинцев, которые готовы отморозить уши — лишь бы Москве пусто было.

Для понимания национальных интересов и следования им совершенно необязательно быть националистом, что наглядно доказывают текущие события: можно быть китайским коммунистом или персидским фундаменталистом, левым или правым, за США или против них. Но вне этого понимания и без движения к суверенитету — свободе законных действий во благо своей страны — национализм превращается в пошлую хуторскую ксенофобию при колониальной форме зависимости и лордах-наместниках в американском посольстве.

Поэтому чувство собственного достоинства — та точка сборки, вокруг которой России в обозримой перспективе нужно искать союзников и партнеров. А пример националиста Орбана, как пример Мадуро, Эрдогана или Асада, показывает, что мы не можем себе позволить идеологической зашоренности СССР.

Есть венгерский национализм, а есть национализм курильщика. Большая разница — понимать надо.

США оказались между утратой мирового лидерства и экономическим тупиком

Дмитрий Косырев

Сто двадцать семь членов Всемирной торговой организации (ВТО) заявили США протест, и воспринимается это буквально всеми как акция, организованная Китаем.

Правда, акция далеко не первая. А ровно 61-я — при меняющемся составе протестующих (раньше их было меньше). Упорство — национальная китайская черта, и в ВТО они ее являют миру во всей красе.

История тут такая: в середине месяца мы уже рассказывали, как в начале декабря Орган по разрешению споров в ВТО вынес (после четырех лет мучений) решение в пользу Китая по делу 2018 года об американских пошлинах на импорт стали в США. После чего Пекин, вдохновившись победой, подал точно такой же иск уже по поводу таких же американских запретов на почти любое сотрудничество с Китаем по части полупроводников. Хотя известно, что США эти рекомендации ВТО выполнять не собираются, но вода камень точит.

Сегодня атака идет по несколько другому направлению. Дело в том, что Орган по разрешению споров — это одно, а есть в ВТО еще Высший апелляционный орган, члены которого называются судьями, да, собственно, из профессиональных судей и набираются. И тут проблема в том, что эта часть ВТО уже много лет находится в глубоком параличе, потому что США заблокировали механизм назначения туда этих самых судей. И вот сейчас в очередной раз большая часть экономик мира Америку за это осудила. А та, соответственно, в очередной раз это проигнорировала.

Давайте посмотрим на один из эпизодов той борьбы. Год 2018-й, против США выступили Индия, Евросоюз, Китай и другие. То, похоже, был протест номер два из 61. Дело в том, что Америка тогда (как и сейчас) блокировала процесс отбора судей, на тот момент из семи таковых оставалось трое, из которых двое уходили в отставку через месяц.

Протестовавшие предлагали удлинить срок службы судей, сделать их работу постоянной, а не совмещенной и, главное, оставлять их на должности до тех пор, пока не будет найдена замена. США все это, повторим, блокировали и, похоже, сейчас примерно тем же занимаются. То есть Америке не нужна ВТО как организация, где существуют механизмы, оспаривающие ее решения.

И тут самое интересное, что всем другим — и именно сегодня — такой механизм нужен, в том числе тем, кто считается союзником США. Нынешняя акция Китая в британской The Guardian описывается так: рядом стоят две подписи — Австралии и Китая. А в 2018 году протестовали еще Норвегия, Канада, Швейцария, та же Австралия.

Но сейчас, повторим, против США выступили 127 государств — и это то самое большинство, которое отказывается присоединяться к антироссийским санкциям. И необязательно из морально-союзническо-политических, а чаще из чисто экономических соображений.

Здесь надо учитывать, что, по мнению вот этого большинства, сейчас просто не время для использования торговых ограничений (то есть санкций) против кого угодно. Кому плохо от санкций против России, мы уже видим. А с января должны заработать новые санкции против Китая — по части полупроводников и по множеству иных товаров. И это в то время, когда десятки стран мира предчувствуют какие-то совершенно пока непредсказуемые экономические ужасы.

Оценка все той же ВТО: если мировая торговля в 2023 году вообще вырастет, то максимум на один процент, хотя раньше ожидали роста на 3,4 процента. И это после ковидной перезагрузки, которая по своим последствиям оказалась страшнее мировой войны. От Китая сейчас попросту ждут чудес (потому что больше не от кого) — резкого оживления торговли после окончания политики "ноль ковида" и, соответственно, бешеной активизации там производств и заключения множества торговых сделок. Но чудеса зависят в том числе от того, насколько умело Пекин будет сопротивляться. Понятно, что делать это он будет далеко не только в ВТО, которая превращена Америкой в ничтожество.

Заметим, что суть всего сюжета — приближение момента, когда односторонние (то есть вводимые в обход ООН) экономические санкции, а на деле торговые ограничения уйдут в прошлое. Пекин показывает, что такой момент не совсем за горизонтом. Точнее, медленно приближает его своим упорством.

Но сопротивление США тоже не слабое. Вот эпизод этой борьбы: есть такой американский автор — Виктор Ча (этнический китаец с ненавистью к родине предков). Он, кроме того что занят публицистикой, активно работает в уникально вредной полугосударственной организации — "Национальном фонде за демократию"*. И вот на днях этот Ча выступил одновременно в нескольких изданиях со своими известными идеями о том, как не давать Китаю влиять через соотечественников и с помощью своего веса в мировой торговле на что бы то ни было в мире.

Самое ценное в этой публикации — это доведенная до кристальной ясности мысль: Китай хочет заставить правительства и бизнес по всему миру уважать его интересы.

Это что — обвинение? Да, потому что Китай, говорит Ча, это враг демократии. И страны коллективного Запада должны поэтому не заниматься ерундой, а объединяться против угрозы, поскольку поодиночке этого гиганта не остановить.

А теперь главное: в годы холодной войны Вашингтон уже не раз отказывался от либеральных практик для защиты либерального миропорядка. И вот сегодня Запад может нуждаться в "компромиссах" по части принципов свободной торговли, если хочет не дать Пекину коррумпировать глобализацию.

То есть принципы эти надо полностью отбросить, и не только в торговле, потому что нет другого выхода.

Собственно, это и есть точное определение того, что происходит. Принципы того самого либерального миропорядка не работают, потому что Запад из-за них проигрывает. И он их довольно давно стал игнорировать — после чего возникла тупиковая ситуация для тех, кто начал нынешнюю мировую войну еще в 2018 году (хотя крымская "разминка" 2014-го была раньше). Война поначалу шла именно в мировой торговле (при мощном информационном сопровождении), начавшись со всяческих ограничений против Китая. Возникает вопрос, что будет сейчас. Отступать Америка пока не научилась, но получать протесты и вдобавок скатываться в экономический тупик и тащить туда союзников ей тоже неприятно.

* Организация, признанная нежелательной на территории России.

США. ВТО > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 29 декабря 2022 > № 4256178

Китай лишил Запад последних надежд

Петр Акопов

Российско-китайские военно-морские учения в Восточно-Китайском море стали символичным завершением 2022-го для взаимосвязи двух стран — хотя под самый его финал еще может состояться телефонный разговор Путина и Си Цзиньпина. Уходящий год был одним из самых важных для отношений двух великих держав: потому что проверил их и на прочность, и на стратегический характер. Проверку выдержали: на днях министр иностранных дел Китая Ван И заявил, что отношения двух стран тверды, как монолит, и не подвержены вмешательству и провокациям, "им не страшны крупные изменения конъюнктуры". А неделю назад, принимая в Пекине Дмитрия Медведева, Си Цзиньпин сказал, что "Китай готов сближаться с Россией, чтобы <...> совместно способствовать развитию глобального управления в более справедливом и разумном направлении". Проще говоря: менять миропорядок в выгодную для России и Китая сторону перехода от западоцентричного к многополярному.

В этом году было всего две личных встречи Путина и Си — для допандемийных российско-китайских отношений это очень мало, но все же февральская встреча в Пекине стала первыми очными переговорами с конца 2019-го. Именно на ней была принята совместная декларация о международных отношениях, вступающих в новую эпоху, — своеобразный манифест нового миропорядка, в котором подчеркивалось, что "дружба между двумя государствами не имеет границ, в сотрудничестве нет запретных зон". Однако спустя три недели началась специальная военная операция на Украине — и конфликт между Россией и Западом вышел на новый — максимально жесткий — уровень, лишь на один шаг уступающий прямому военному столкновению. Как повел себя в этой ситуации Китай?

На словах Пекин занял позицию над схваткой России и Украины, но в конфликте России и Запада, по сути, поддержал Россию. В ответ на призывы присоединиться к антироссийским санкциям или хотя бы надавить на Москву Китай постоянно напоминал Западу о необходимости учитывать озабоченность России своей безопасностью, то есть говорил, что Запад сам спровоцировал Путина на силовое решение. Споры о том, выгоден ли Пекину конфликт России и Запада, не прекращались все это время — и на Западе, и в России. Странные надежды некоторых западных аналитиков на то, что Китай займет равноудаленную позицию, не оправдались, хотя официально Китай не собирается подставляться под западные антироссийские санкции — в реальности существует масса возможностей для их обхода. Чем Москва и Пекин успешно и занимаются — не так быстро и просто, как хотелось бы России, но здесь важен сам процесс.

И самое главное тут не в том, выгоден ли Китаю конфликт России и Запада: это вопрос уже вчерашнего дня. Да, некоторым казалось, что Китаю должно быть выгодно отвлечение внимания Штатов на европейское направление, но фактически все происходящее лишь подтверждает общую тенденцию: Запад объявил своими главными противниками Китай и Россию, и удар по одному из них — это удар и по другому. Формально наши страны не союзники, но в том же февральском заявлении Путина и Си было сказано, что наши отношения превосходят военно-политические союзы времен холодной войны (отсылка и к НАТО, и к советско-китайскому пакту), то есть нас связывают общие цели и интересы. Китай и Россия действительно слишком мощные и самостоятельные державы, чтобы выступать в жесткой связке, но именно общность как интересов, так и вызовов и угроз, сближает нас лучше любого подписанного договора о взаимопомощи. Мы действительно стоим спина к спине, как любят напоминать китайские руководители, — и это неслучайно не только потому, что мы соседи. Это и осознанный стратегический выбор российского и китайского руководства — на многие десятилетия вперед.

В этом году Китай имел прекрасную возможность убедится в том, что даже при переключении внимания на Россию и Европу США готовы к самым неожиданным провокациям, как было с поездкой спикера Пелоси на Тайвань. Никакого смысла в подобном провоцировании Пекина у США не было — казалось бы, им стоило проявить сдержанность и не расчесывать сейчас тайваньский вопрос. Но в Вашингтоне поступили ровно наоборот. Сначала сами раскрутили абсолютно фальшивую тему "китайской угрозы Тайваню" — дескать, она выросла на фоне русской операции на Украине, — а потом устроили демонстрацию поддержки "тихоокеанской Украины" с помощью визита Пелоси. Много говорилось о том, что таким образом США демонстративно унизили Китай, показав его неспособность что-либо сделать с Тайванем, но, учитывая, что у Китая и не было никаких планов по захвату острова, в реальности Пекин просто получил наглядное подтверждение американского нежелания отказываться от гегемонии и жесткого давления на Поднебесную.

Так что никакое отвлечение на Россию ничего не меняет в американской стратегии в отношении Китая. Более того, Штаты начинают сами верить в собственную пропаганду про угрозу войны на два фронта. И, соответственно, усиливают давление на Пекин, вынуждая его в ответ предпринимать более активные действия против США на экономическом и прочих фронтах. Иными словами, делать то, чего Китай хотел избежать: в его интересах было постепенное вытеснение США с позиции гегемона. Но ускорившийся ход глобальной трансформации не оставил шансов этому варианту: и не потому даже, что Россия начала спецоперацию 24 февраля, а потому, что Америка в ответ устроила попытку глобальной блокады России.

И тем самым дала сигнал к ускоренному демонтажу западоцентричной мировой финансово-экономической системы: Китай просто не может теперь следовать тактике медленного продвижения, никто не даст ему много времени. США будут всячески провоцировать Китай — и в военном плане, раскачивая тайваньскую тему, и в экономическом, расширяя санкции. Китаю нужно переходить в контрнаступление — отсюда и переговоры об использовании юаня в нефтеторговле с саудитами, и попытка убедить Европу проявить самостоятельность в вопросе сохранения связей с Китаем.

Китаю не нужна слабая, проигравшая Западу Россия — как и России не нужен слабый, замкнувшийся в себе Китай. У наших стран были разные тактики в рамках общей стратегии, направленной на лишение Запада гегемонии в мировой финансово-экономической системе и на сворачивание атлантической модели глобализации. Сейчас Россия будет больше сосредоточена на военной составляющей противоборства с Западом, но это не означает, что она перестанет играть важную роль на финансово-экономическом фронте, где главную работу ведет Китай, или в инфраструктурных проектах, таких как глобальные и межрегиональные транспортные и торговые коридоры. Обе страны будут все больше координировать свои действия, помогая и учитывая интересы партнера, дополняя друг друга. Потому что когда стоишь спина к спине, это не значит, что ты отвечаешь только за свой участок, — это значит, что он у тебя в приоритете. Но главное — ты не опасаешься удара в спину и знаешь, что у вас общие не только противники, но и цели.

Российские аниматоры смотрят на Восток

Татьяна ФИЛИППОВА

«Культура» узнала о перспективах сотрудничества отечественных и азиатских компаний по производству анимации

На прошедшем в декабре в Гонконге Азиатском форуме министр культуры РФ Ольга Любимова и директор Бюро культуры, спорта и туризма правительства Гонконга Кевин Еунг договорились активизировать кооперацию между учреждениями культуры двух стран. На этой встрече, прошедшей в формате живого диалога, министр культуры РФ отдельно отметила возможности для совместного кинопроизводства, в том числе в области анимации.

«Культура» решила подробнее изучить этот вопрос, и, как оказалось, взаимодействие анимационных компаний России и Китая в последние годы обрело реальные формы.

Первым китайско-российским копродакшеном в анимации стал сериал «Панда и Крош» совместного производства группы компаний «Рики», FUN Union и CCTV Animation Group. Подписание меморандума о совместном производстве сериала «Панда и Крош» между группой компаний «Рики» и CCTV Animation Group состоялось в июле 2017-го в рамках официального визита председателя КНР Си Цзиньпина в Россию, а первая официальная презентация проекта — в сентябре того же года в рамках XVIII заседания Российско-Китайской комиссии по гуманитарному сотрудничеству в Гуанчжоу.

Премьера мультсериала на китайском телеканале ССTV состоялась 19 января, на российском телеканале «Карусель» — 8 февраля 2021 года. На данный момент вышло 52 серии длительностью 12 минут, в главных ролях — китайская Панда ХэХэ и кролик Крош из мультсериала «Смешарики». Дело происходит в магазине игрушек: когда посетители уходят, игрушки оживают и начинают общаться друг с другом. Разработкой персонажей, созданием сценария и анимации занималась международная команда специалистов из России, Китая, Малайзии, Индонезии, Сингапура, США и Великобритании.

Еще одним крупным копродукционным проектом стал анимационный сериал «Хранители Чудес» совместного производства российской компании Wizart Animation и китайской iQIYI — одной из крупнейших VOD-платформ мира (video on demand — «Культура»). Сериал вышел на платформе iQIYI в июне 2021 года и вошел в топ по просмотрам, заняв первое место в разделе iQIYIKids и пятнадцатое — в общем топе.

На июль 2023 года запланирован выход в России нового проекта ГК «Рики», российско-китайского анимационного сериала «Спроси Тому». Мировая премьера сериала прошла в феврале 2022 года на крупнейшем видеохостинге Youku Kids (китайский аналог YouTube).

«Спроси Тому» — сериал для детей младшего возраста, создававшийся при участии детских психологов и научных консультантов. Любознательный слоненок Тома изучает мир и ведет видеоблог, в котором отвечает на вопросы зрителей, опираясь на собственные представления об окружающем. Проект направлен на обучение детей в игровой форме: предполагается, что анимационный сериал даст им много полезной информации, не перегружая излишней серьезностью.

Сотрудничество ГК «Рики» и Alibaba Group (Youku Kids является частью холдинга) началось в 2018 году с подписания соглашения в рамках четвертого Восточного экономического форума во Владивостоке. Соглашение стало важным шагом к развитию сотрудничества анимационных компаний Китая и России, а сериал «Тима и Тома» — первым российским проектом для дошкольников в портфеле Alibaba Group.

«Российские анимационные проекты достаточно давно известны в Китае, многие из них создаются совместно с китайскими партнерами с целью совместной дистрибуции лицензионных прав в этой стране, — рассказал «Культуре» Александр Саблуков, генеральный директор компании «0+ Медиа». — Несмотря на культурные отличия (например, героев сериала «Бумажки» лося Аристотеля и дятла Тюк-Тюка китайская аудитория определила как богомола и попугая) и разные привычки в потреблении контента, наши сериалы показали на крупнейших VOD-платформах и телеканалах, включая CCTV-14 — главный детский канал Китая. Поэтому при выходе компании «Цифровое телевидение» на международный рынок одним из приоритетных языков для дубляжа контента был китайский (путунхуа)».

В настоящий момент российская «0+ Медиа» работает с китайской компанией, занимающейся дистрибуцией анимационных проектов «Ми-ми-мишки», «Сказочный патруль», «Лео и Тиг» на территории Китая. Китайские коллеги также помогают «0+ Медиа» в поисках партнеров по производству лицензионных детских товаров.

«По новым проектам «Кошечки-Собачки» и «Геройчики» мы ведем переговоры о стратегическом партнерстве, включающем совместное производство новых сезонов, — поделился с «Культурой» Александр Саблуков, — мы обсуждаем также выпуск линейки игрушек, часть из которых уже производится на фабрике одной из крупнейших китайских компаний в этой отрасли — Alpha Group».

По словам гендиректора «0+ Медиа», многие российские студии заказывают услуги по аутсорсингу анимационного производства у китайских коллег, а наши дистрибьюторы закупают китайские проекты для показа в России. Поэтому любая возможность принять участие в контентных выставках, конференциях и рынках на территории Китая вызывает большой интерес у российских компаний.

В сотрудничестве с китайскими кинематографистами заинтересовано и российское Министерство культуры: выступая с докладом на Азиатском форуме, прошедшем в Гонконге в декабре 2022 года, Ольга Любимова напомнила, что Минкультуры поддерживает международные проекты в том числе и через государственное финансирование копродукции.

Гонконг. Китай. Россия > СМИ, ИТ > portal-kultura.ru, 29 декабря 2022 > № 4255672 Татьяна Филиппова