Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Министр связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Николай Никифоров в ходе рабочего визита в Королевство Камбоджа провел ряд двусторонних встреч. В ходе встреч с премьер-министром Камбоджи Хун Сеном, министром иностранных дел и международного сотрудничества Камбоджи Прак Сокхоном, министром почт и телекоммуникаций Камбоджи Трам Ивтеком и министром общественных работ и транспорта Камбоджи Сун Чантхолом стороны обсудили различные аспекты двустороннего сотрудничества России и Камбоджи. Во встречах принимала участие делегация Республики Татарстан во главе с Президентом Рустамом Миннихановым, а также представители крупного бизнеса по вопросам поставок на камбоджийский рынок грузовых автомобилей КамАЗ, вертолетов, судов, реализации проектов в области нефтехимии.

Глава Минкомсвязи отметил, что за последний год динамика российско-камбоджийских контактов существенно возросла. «Двустороннее сотрудничество продолжает стремительно развиваться. Импульс ему придали, безусловно, взаимные обмены визитами руководителей правительств России и Камбоджи в ноябре 2015 года и мае 2016 года, а также встреча Президента РФ Владимира Путина с Хун Сеном в Сочи в рамках саммита “Россия-АСЕАН”», — сказал Николай Никифоров.

На встречах с премьер-министром Камбоджи Хун Сеном и министром иностранных дел и сотрудничества Камбоджи Прак Сокхоном участники обсудили модернизацию камбоджийской провинции Сиануквиль и ее взлетно-посадочной полосы для повышения эффективности реализации совместных проектов в этом городе, в частности в области туризма. Также российской стороной было предложено использовать в качестве источника электроэнергии для Камбоджи российско-лаосскую ГЭС «Секонг-5». Николай Никифоров и Прак Сокхон также обсудили развитие двустороннего сотрудничества в области мирного использования атомной энергии.

В рамках встречи главы Минкомсвязи России с министром почт и телекоммуникаций Камбоджи Николай Никифоров и Трам Ивтек затронули вопросы расширения сотрудничества двух стан в области информационно-коммуникационных технологий и электронного правительства, почтовой связи и международных организаций. Также поднимался вопрос организации вещания российских телеканалов на территории Камбоджи.

В ходе встречи Николая Никифорова с Сун Чантхолом стороны обсудили проекты двустороннего сотрудничества в области транспорта до 2020 года, обучение камбоджийских специалистов транспортным специальностям с помощью российских образовательных программ, подготовку Министерской конференции ЭСКАТО по транспорту. Также на встрече обсуждался вопрос модернизации провинции Сиануквиль и ее взлетно-посадочной полосы.

В сентябре 2016 г. доходы Китая от внешней торговли товарами и услугами превысили 1,34 трлн юаней, а расходы – 1,2 трлн юаней. Положительное сальдо составило 138,3 млрд юаней. Это на 23,7% меньше, чем за сентябрь 2015 г., сообщило Государственное управление валютного контроля КНР.

В частности, доходы от товарной торговли достигли более чем 1,18 трлн юаней, расходы – 893,6 млрд юаней, активное сальдо составило 293,8 млрд юаней. Доходы от торговли услугами достигли 153,7 млрд юаней, расходы – 309,2 млрд юаней, пассивное сальдо – 155,5 млрд юаней.

Ранее сообщалось, что по итогам января-сентября 2016 г., внешнеторговый оборот Китая достиг 17,53 трлн юаней ($2,61 трлн). Это на 1,9% меньше, чем за январь-сентябрь 2015 г. За девять месяцев текущего года объем экспорта снизился на 1,6% в годовом сопоставлении и составил 10,06 трлн юаней, а объем импорта сократился на 2,3% – до 7,47 трлн юаней.

В августе 2016 г. экспорт Китая увеличился на 5,9% относительно уровня августа 2015 г., а импорт – на 10,8%. Активное сальдо внешнеторгового баланса страны за последний летний месяц текущего года достигло 346 млрд юаней ($51,9 млрд). Это на 5,1% меньше, чем годом ранее.

В частности, за январь-август 2016 г. объем торговли Китая с ЕС вырос на 3,5%, с США – сократился на 3,2%, а со странами АСЕАН – на 1,1%.

Власти США нацелены на тесное сотрудничество с правительством Филиппин, несмотря на критические высказывания президента этой страны Родриго Дутерте, заявил в среду официальный представитель госдепартамент Джон Кирби.

"В правительстве Филиппин много ведомств, с которыми у нас сложились давние отношения. И они остаются", — сказал Кирби.

По его словам, Дутерте "является лидером своей страны, и мы уважаем это". "Мы намерены поддерживать хорошие отношения с правительством, как и с ним самим", — отметил Кирби.

В понедельник агентство Рейтер сообщила со ссылкой на помощников сенатора Бена Кардина, что госдепартамент США приостановил реализацию сделки по поставке оружия властям Филиппин. В ответ Дутерте назвал "обезьянами" тех, кто стоял за этим решением.

Дмитрий Злодорев.

Порт Козьмино отгрузил в страны АТР 150 млн тонн нефти

Отгрузка нефти из порта Козьмино в страны АТР с начала работы порта составила 150 млн тонн 2 ноября 2016 года отгрузка нефти ООО «Транснефть - Порт Козьмино» достигла уровня в 150 млн тонн с момента запуска нефтеналивного порта 28 декабря 2009 года.

150-миллионная тонна нефти была погружена в танкер SEA HOLLY, который пришвартовался к причалу №1 ночью 1 ноября 2016 года и по окончании отгрузки отправился в Китай. SEA HOLLY стал 262-м танкером, обслуженным в порту Козьмино с начала 2016 года.

Объем нефти, отгружаемой на экспорт в нефтеналивном порту Козьмино, ежегодно увеличивается. Так, в 2015 году экспорт нефти марки ESPO из Козьмино составил 30,4 млн тонн, что на 5,5 млн тонн больше, чем в 2014 году. В 2016 году из Козьмино планируется экспортировать более 31 млн тонн нефти.

В настоящее время в порту завершены работы по реконструкции подходной дамбы и дноуглублению акватории у причала №2, что позволит принимать танкеры дедвейтом 150 тыс. тонн у обоих причалов.

Основными получателями российской нефти ESPO, отгружаемой ООО «Транснефть – Порт Козьмино», являются Китай, Япония, Южная Корея, Сингапур, Таиланд, Филиппины, Малайзия, Новая Зеландия, США.

Алексей Улюкаев: утверждение, что бюджетный дефицит - однозначное зло - слишком большое упрощение картины

Дарья Корсунская, Александр Уиннинг

- Алексей Валентинович, в сентябре возобновился спад российской экономики. С чем это связано и долго ли продлится?

"Снижение ВВП в сентябре к сентябрю 2015 года в точности соответствует показателю год к году за 9 месяцев с начала года – 0,7 процента. По кварталам: 1,2 процента - первый квартал, 0,6 процента - второй, 0,9 процента - первое полугодие и 0,7 процента - по девяти месяцам при том, что третий квартал – 0,4 процента. При очистке от числа рабочих дней, сезонности получается близкое к нулю значение. Качественно экономика последние месяцы находится в ситуации околонулевого баланса. Четвертый квартал 2014 года и первый-второй кварталы 2015 года – это глубокий спад, третий-четвертый кварталы 2015 года и первый-второй нынешнего - очень небольшой, но продолжающийся спад, около ноля - минус. Начиная с августа 2016 года этот снижающийся спад в основном закончился и, скорее всего, будет около ноля -плюс.

С точки зрения факторов экономического роста потенциал чистого экспорта, который более или менее выручал в 2015 – начале 2016 года, исчерпывается по мере того, как догоняющая динамика роста импорта становится выше, чем динамика экспорта. Здесь возможно краткосрочное улучшение конъюнктуры рынков основных товаров нашего экспорта. Это немного поддержит чистый экспорт. А принципиально, конечно, поддержать рост может диверсификация и рост несырьевого экспорта.

Ситуация с потребительским спросом стала выправляться в третьем квартале и во многом это стало основанием того, чтобы вся картинка стала с августа меняться. Потребительская пауза была связана с неопределенностью. И население, и бизнес, в общем правильно себя ведут в кризисной ситуации, отдавая предпочтение ликвидности, создавая собственные резервные фонды, увеличивая норму сбережения, и откладывая потребительскую активность до лучших времен.

Тем не менее, занятость у нас не сократилась – динамика плоская. Динамика номинальных заработных плат со второго квартала этого года пошла в рост и на фоне снижения инфляции реальная заработная плата перешла в область положительных значений - за девять месяцев плюс 0,4 процента. Коллег из Центрального банка такая динамика номинальной зарплаты беспокоит. Но как к этому не относись, это ожидаемый отскок. Коллективный опыт подсказывает потребителю, что опасения черного дня несколько преувеличены, и он может снова немного уменьшить свою сберегательную активность и несколько увеличить потребительскую активность. Начинает восстанавливаться потребительский спрос.

Поскольку начинает восстанавливаться потребительский спрос, восстанавливаются запасы предприятий и, конечно, если бы ставки кредитов были бы ниже, эти запасы восстанавливались бы быстрее. Тем не менее, это важный фактор экономического роста. Возникает новый баланс – уменьшается доля чистого экспорта в спросе и увеличиваться доля потребительского спроса. Это и обеспечивает динамику около ноля - плюс.

И решающий вопрос – будут инвестиции или не будут инвестиции? Это то, что может серьезно повернуть картину. Ресурсы для этого есть: финансовый результат предприятий в прошлом году на 52 процента улучшился, в этом году рост также существенный - примерно на 17 процентов. Это номинальные цифры, но в реальном выражении тоже большой рост. Мы видим рост пассивов банков, профицит ликвидности. Но при этом ликвидность не трансформируется в инвестиции. И это та оценка, которую выставляет бизнес деловому климату, с одной стороны, а с другой стороны - будущему спросу".

- С этой точки зрения, по Вашему мнению, экономическая политика страны движется в правильном направлении? Что бы вы хотели увидеть?

"Я хотел бы, чтобы не увеличивалась нагрузка на бизнес – налоговая и регулятивная. Провозгласив это, на самом деле мы ее постоянно увеличиваем. И когда коллеги говорят, что по сравнению с другими странами у нас небольшая налоговая нагрузка, это неверное сопоставление. Нам нужно себя сравнивать не со странами ОЭСР в целом, потому что страны, которые уже давно имели экономический рост и, где ВВП на душу населения $30.000-40.000, могут себе позволить большую налоговую нагрузку на бизнес. Им нет нужды увеличивать темпы экономического роста – 1,0-1,5 процента для них естественный рост. А для нас - это не естественный рост, потому что у нас ВВП на душу населения гораздо меньше. Поэтому нам нужно себя сравнивать со странами догоняющего развития. Странами бывшего Советского союза – Казахстаном, Азербайджаном, Узбекистаном, со странами БРИКС - Китаем, Бразилией, Южной Африкой, Индией, странами АСЕАН. И тогда мы увидим, что наша налоговая нагрузка на бизнес выше, плюс квазиналоговая (страховые платежи, торговые сборы, экологические платежи и т.п.). И регулятивная нагрузка – проверки, контроли, надзоры, лицензии".

- В следующем году правительство продолжит увеличивать налоговую нагрузку – на нефтяную и газовую отрасль, принято решение о повышении страховых взносов с 2019 года. Дальнейший рост налогов – это неизбежность?

"Я считаю, что это не предопределено. У нас есть шанс обойтись без увеличения налоговой нагрузки и думаю, что даже в части страховых платежей еще точка окончательная не поставлена".

- Каким образом можно этого избежать? В неофициальных беседах чиновники говорят, что, например, повышение НДС – это почти решенный вопрос.

"Я думаю, что это совсем не так. Сейчас немного странное время, когда мои коллеги стали легко относиться к тому, к чему прежде относились не легко. Возникает рынок странных идей – повышения НДС, повышения налога на доходы физических лиц, прогрессивная шкала – все это вдруг без должного анализа, расчетов начинает на этом рынке торговаться. Думаю, что мы как покупатели такого рода товара должны быть очень осторожны, потому что товар тухловатый. По крайней мере, требовать обоснования.

Например, ситуация с единым налогом на вмененный доход. На 2016 год ставка ЕНВД осталась такой же как в 2015 году. Сейчас же коллеги из Минфина внесли предложение, чтобы в ближайшие три года увеличивать ставку на расчетный индекс-дефлятор. Это означает, что малый бизнес заплатит на 4 миллиарда больше в 2017 году, 8 миллиардов в 2018 и 12 миллиардов в 2019 году. И никаких обоснований. То есть предлагается, чтобы заплатили больше, при этом не понятно, останутся ли плательщики этого налога в белом секторе или уйдут в тень? Сейчас вроде договорились у председателя правительства, что на 2017 год мы оставляем то же, что было в 2015 и 2016 годах, а дальше будем сравнивать и считать.

Адаптация бюджетной конструкции к новой макроэкономической реальности имеет три составные части – доходы, расходы и финансирование дефицита. Я считаю, что увеличение налоговой нагрузки – это самое большое зло из всех. Его нужно исключить. Причем во всех формах – и в виде простого повышения ставок, и в виде косвенных – всякого обрезания "хвостов" (пороговых значений по страховым платежам). А на две остальные части – расходы, дефицит – нужно внимательно смотреть. Расходы сокращать надо, но избирательно, чтобы не ухудшить качество в целом бюджетной системы и ее корреспонденцию с экономическим ростом".

- Но получается, наоборот, в основном сокращаются так называемые инвестиционные расходы, направленные на развитие экономики.

"Абсолютно, конечно".

- Может быть, стоит урезать еще траты на оборону, которые высокие?

"Сложно определить, что такое высокие траты на оборону. Траты на оборону корреспондируются с угрозами, безопасностью. Дискуссии об адекватности угроз и расходов существуют во всех странах мира. Очень трудно сравнивать такие вещи, как безопасность и деньги. Тем не менее, есть динамика увеличения расходов и наверное, она может быть менее выраженной.

Есть и избыточная динамика управленческих расходов. Мы видим, что происходит с управленческим аппаратом, какой он большой. Видим системную неэффективность социальных расходов. Неэффективность в том, что они ретроспективные, обращены в прошлое. Если расходы на образование – перспективные, на будущее, то расходы на покрытие дефицита Пенсионного фонда – ретроспективные. Они тоже важные, но они другие по конечному результату. И это тоже все должно приниматься во внимание, когда мы определяем структуру бюджета.

С другой стороны, утверждение, что бюджетный дефицит – это однозначное зло, с моей точки зрения, слишком большое упрощение картины. Дефицит можно рассматривать как инвестиционный проект – вы можете себе позволить дефицит, если знаете, каким образом его закроете и знаете, что через несколько лет тот способ, который вы выбрали для финансирования дефицита, позволит увеличить благосостояние".

- Если мы это точно знаем. Разве есть такая уверенность?

"Если мы это точно знаем, конечно. Это очень ответственная вещь. Я не говорю, что это то, что я приветствую. Конечно, лучше иметь меньший дефицит, а еще лучше иметь нулевой дефицит. Но не любая плата за это хороша. Это не есть абсолютное благо. Поэтому, с моей точки зрения, график снижения дефицита не должен быть слишком радикальным. То есть для бюджетной адаптации надо поискать на стороне расходов, на стороне графика снижения дефицита и оставить в покое налоговое обременение".

- А на что можно посмотреть с точки зрения доходов? Есть ли какие-то альтернативные источники пополнения казны?

"Если смотреть внутри налоговой системы, то, конечно, косвенные налоги менее вредные, чем прямые. Скажем динамику индексации акцизов можно обсуждать. Я считаю, что увеличение прямых налогов даже обсуждать не надо. В части неналоговых доходов – прибыль Центрального банка, дивиденды компаний с государственным участием – очень небольшие люфты, можно найти, но очень немного.

Плюс приватизация, как источник финансирования дефицита. Я считаю, что мы не должны снижать здесь темпов. Мы неплохие темпы взяли в 2016 году. Те цифры, которые стоят у Минфина в трехлетке, очень маленькие. Мы сейчас внесли свои предложения, считаем, что можем существенно увеличить фискальную составляющую. 200-300 миллиардов в год – это консервативная оценка, может быть, и больше".

- Планы по некоторым компаниям, предложенным к продаже в 2017-2019 годах, выглядят нереалистично, например, РЖД, Транснефть, Ростелеком...

"То, что вчера было нереалистично, сегодня становится реалистичным. Например, я считаю, что у нас есть реальные шансы приватизировать часть пакета РЖД. Нужно найти адекватную форму, в которой мы сможем это сделать. Например, обсуждаем вопрос приватизации в пользу негосударственных пенсионных фондов или целевая приватизация, бенефициаром которого стал бы Российский фонд прямых инвестиций. То есть приватизация такого актива как РЖД должна быть проведена таким образом, чтобы не было ощущения, что мы проедаем национальное богатство ради латания текущих дыр бюджета. А вот если мы сможем объяснить обществу, что это будет преобразование этого богатства из одной формы в другую, мне кажется, это вполне реализуемая вещь.

- Нет ли опасений, что в условиях плохого рынка и санкций эти активы могут быть распроданы по дешевке?

"Если бы мы заранее знали динамику цен актива, мы бы с вами очень хорошо жили. Каждый раз одна и та же песня: на хорошем рынке нельзя приватизировать, на плохом тоже нельзя. На самом деле ответ такой – можно приватизировать и в первом случае, и во втором, просто нужно стараться делать это по правилам. Да, может быть, через год мы получим больше, а может быть, меньше. Важно предложить адекватные формы. Если продажа государственного актива является основанием для того, чтобы, например, инвестиционную программу поддержать, создать новые активы, которые более соответствуют природе государства – наверное, правильно, когда государство инвестирует в инфраструктурные проекты и неправильно, когда оно участвует в коммерческих проектах. Поэтому если мы сокращаем участие в торгуемых, коммерческих секторах и увеличиваем вложения в инфраструктуру, мне кажется, это правильно по сути и понятно обществу".

- Какие активы будут проданы в ближайшее время?

"ВТБ, НМТП, Совкомфлот, Алроса и др. Затем – РЖД, Ростелеком, Транснефть (TRNF_p.MM: Котировки).

Приватизационные возможности очень большие. У нас есть конкретные предложения по активам в перспективе трех лет, конкретные предложения по суммам. В общей сумме за три года получается под триллион рублей".

- Вы говорили, что в результате покупки Роснефтью Башнефти это окажет положительное влияние на стоимость компании. В итоге сколько вы рассчитываете получить от продажи 19,5 процентов Роснефти?

"Конечно, всегда затруднительно выделить долю факторов в конечной цене, но видно, что сейчас компания торгуется гораздо лучше, чем это было в первом полугодии, например. Сейчас это примерно 350 рублей за акцию, а было около 320. Конечно, отчасти это результат лучшей динамики нефтяных цен, а отчасти результат оценки рынком приобретения Башнефти.

- То есть можно ожидать, что от продажи пакета Роснефти государство получит больше заложенных в бюджет 704 миллиардов рублей в виде дивидендов Роснефтегаза?

"Да, конечно, больше, чем в бюджете".

- Есть ли гарантии, что после buy back 19,5 процента акций, которые выкупит сама Роснефть, не останутся у нее навсегда?

"Мы это рассматриваем не как buy back, а как транзитную операцию, которая позволит обеспечить получение денег в бюджет в 2016 году, если технически не успеваем в этом году реализовать 19,5 процента инвестору. По-другому это была бы не приватизация. Но такое, я считаю, вполне возможной схемой".

- Кто эти реальные инвесторы?

"Они есть. Их несколько. Какая будет конечная конфигурация - пока не знаю".

- Какие компании будут освобождены от уплаты повышенных 50-процентных дивидендов в следующем году?

"Установка 50-процентной планки - не очень хорошее действие, честно говоря. Поэтому оно должно быть ограничено по времени, исходя из жесткости бюджетной ситуации сейчас. Даже три года – это много. Вообще-то правильно, когда каждая компания имеет свою дивидендную политику. Представители государства в компании могут влиять на эту дивидендную политику, но нельзя все компании выстраивать под одну гребенку. Одна компания развивается, другая уже развилась достаточно. Одной нужно больше капитал увеличивать, другой не нужно это. Все компании разные. Одна единая планка для них – это неправильно.

Второе – конечно же, нужно смотреть на инвестиционные программы компаний и делать исключения для тех, которые докажут нам, что они готовы реализовывать свои инвестиционные программы. Бюджетная техника при этом может быть разная: можно одной рукой взять 50 процентов, а другой – дать субсидию. Можно просто сказать: сокращаю требование по дивидендам. Но только после того, как будет доказано, что это влияет на инвестиционную политику компании".

- Кто выплатит промежуточные дивиденды?

"Обсуждаются промежуточные дивиденды компании Транснефть. Или, например промежуточные дивиденды для банка ВТБ по привилегированным акциям, в которые через АСВ государство вошло".

- Как вы говорили раньше, сейчас экономическая политика больше напоминает набор реакций, движение по инерции, в случае возникновения проблемы, ее заливают деньгами. При этом действия чиновников напоминают лебедя, рака и щуку, ощущение тупика...

"Есть два разных измерения. Первый – выход из кризиса, преодоление спада, разрыва между реальным выпуском и потенциальным. С этой точки зрения все идет более или менее нормально. Наверное, можно было бы делать чуть быстрее. Тем не менее, мы обязательно в короткий срок эту проблему решим.

Другая проблема – это увеличение потенциального выпуска, и ее мы решаем плохо. А это решение возможно лишь на пути инвестиционного роста. Баланс чистого экспорта и потребительского спроса такой, что он позволяет лишь немного подниматься над нулем и выходить на уровень роста в 1,0-1,5 процента. И дальше все зависит от того, создадим ли мы условия для инвестиций или нет. Помимо налоговых условий, понятности бюджетных приоритетов это и весь набор структурных и институциональных мер, которые все знают".

- Диагноз все-таки какой – пациент скорее жив, чем мертв, или нет?

"Конечно, скорее жив, чем мертв".

- Согласны ли вы с предложениями Столыпинского клуба – перейти от ограничительной к стимулирующей монетарной политике?

"Я считаю, что и идея стимулирования, как панацея, так же как идея бюджетной консолидации, как панацея – это простые примитивные идеи, их очень легко сформулировать, но не факт, что от них будет хороший результат. Ко всем таким идеям я отношусь с осторожностью. Понятно, что есть стимулирующая функция и у фискальной, и у монетарной политики, которая сейчас в примороженном состоянии. За счет ее активизации можно было бы разрыв между фактическим выпуском и потенциальным закрыть быстрее. Но это не решает всех остальных проблем. Остальное все равно будет упираться в структурные и институциональные меры".

- Это значит ЦБ должен активнее действовать сейчас, снижая ставку, например?

"С моей точки зрения, конечно. Мне кажется, мы не точно приоритеты выстраиваем. Есть цели первого и второго порядка. Достижение 4, 3 или 5 процентов инфляции - это замечательная цель. И главное она реализуемая вполне, но это цель второго порядка, инструментальная цель. Это инструмент для того, чтобы достичь чего-то другого, большего - экономического роста, повышения благосостояния, и надо смотреть, насколько достижение цели по инфляции адекватно работает на достижение цели первого порядка".

- Но Минфин с ЦБ утверждают, что как раз когда уже достигнем 4 процентов, тогда и будут созданы условия для роста благосостояния...

"Как в математике, есть условия необходимые и достаточные. Снижение инфляции – недостаточное условие. Для бизнеса все равно, какова цифра инфляции. Важно, чтобы она была предсказуемая и стабильная. Если бы было возможно иметь стабильную инфляцию 8 процентов - все были бы счастливы.

Проблема не в цифре инфляции, а в ее волатильности. На высокой инфляции волатильность больше. Понятно, что при прочих равных, конечно, низкая инфляция лучше, чем высокая. Но какая именно низкая и какая именно высокая, никто не знает. Оценки, которые делали мировые аналитики, сильно изменились, как и рекомендации МВФ. Инфляционное таргетирование есть механизм не дезинфляции, а погашения ее волатильности. Поэтому я был бы здесь просто осторожнее в соотношении между целями или средствами".

- То есть было бы 5 процентов как у вас первоначально было в прогнозе, ничего бы не изменилось?

"Они и есть в прогнозе в варианте базовый плюс. Вариант же базовый является утилитарным для обоснования параметров бюджета".

- Как вы относитесь к идее эмиссионной поддержки экономики?

"Я очень осторожно к этому отношусь, потому что иногда это может немного помочь, но за все в этой жизни надо платить. Как бы это лекарство не оказалось хуже, чем болезнь. Сейчас деньги у бизнеса есть, но роста инвестиций нет. Бизнес не вкладывает в производство. Причем дело не только в процентных ставках, не идет и самофинансирование. Значит нет стимулов, мотивации инвестирования".

- Но стимулы к инвестированию у нас в основном в области, скорее, политики, чем экономики...

"И там, и там. Все-таки если будет ощущение, что возврат на капитал станет высокий, вы будете инвестировать даже при наличии рисков".

- Но есть всякие правовые риски...

"Они ведь и раньше были. Но раньше возврат на капитал был стимулом сильным, который позволял бизнесу мириться с этими рисками. А сейчас возврат на капитал меньше и бизнес уже не хочет мириться с этими рисками. Где-то нужно дать ему комфорт – либо через возврат на капитал, расшивку спросовых ограничений, денежные потоки, либо через уменьшение его рисков, чтобы он при малом возвратном капитале согласился инвестировать. Ничего другого нельзя придумать".

- Минэк в целевом варианте пишет про стимулирующую роль ФНБ, что его нужно больше вкладывать в разные проекты, но с учетом того, что сейчас со следующего года ФНБ фактически становится источником финансирования дефицита...

"В ситуации профицита ликвидности занимать на внутреннем рынке можно гораздо больше.

При 12-13 процентах ВВП суверенного долга, причем этот долг в основном номинирован в рублях, говорить о серьезных рисках не приходится.

С точки зрения кредитора, например банка, очень неплохо пополнить свой баланс таким качественным активом как суверенный долг. С точки зрения рисков макроэкономической стабильности увеличение внутреннего долга до 15-20-25 процентов ВВП рисков не несет. Единственная здесь проблема – это стоимость обслуживания, которая определяется ключевой ставкой".

- Будут ли выделены из ФНБ в следующем году 52 миллиарда рублей на БАМ, Транссиб?

"Да, будут. Хотя цифра может быть скорректирована".

- Были разговоры о том, что все проекты замораживаются, которые финансируются из ФНБ...

"Это не совсем так. БАМ, Транссиб, ЦКАД не замораживают. Можно дискутировать относительно объемов, но в целом будут реализовываться. Новых проектов пока не будет".

- Какое-то время назад Путин говорил о том, что надо подумать над мерами в связи с укреплением рубля. Что это за меры могут быть? И как вы относитесь к идее обязать экспортеров перечислять выручку в бюджет в долларах, минуя рынок, чтобы избежать волатильности?

"В целом в части курсовой политики я с коллегами из Центрального банка полностью согласен. Тот механизм, который есть сейчас, фактически свободное курсообразование - правильный, адекватный для нашей экономики. И укрепление или ослабление национальной валюты - это очень конкретная вещь. Для кого-то укрепление беда, а для кого-то - благо. Для экспортера, скорее всего, плохо, а если, например, собираетесь инвестировать, это скорее всего хорошо.

Перечисление валютной выручки - это вопрос бюджетной политики. Наверное может быть механизм, при котором выплачивается экспортная пошлина в валюте. Ничего особенно страшного в этом нет. Мы бы избежали излишних конвертаций. Но это ничего принципиально не изменяет. Я не против такого, но не надо ожидать, что это принесет какие-то большие плоды. Рынок был бы чуть менее волатильным".

- Считаете ли вы, что повышение пенсионного возраста – это неизбежность?

"Да, считаю. Хотя и по несколько иным резонам, чем мои друзья из Минфина. Для них повышение пенсионного возраста - это средство сбалансировать бюджет, уменьшить дефицит Пенсионного фонда и соответственно уменьшить трансферт из бюджета в Пенсионный фонд. Это важно, но вторично.

Важнее, как мне кажется, другое. Поддержание живого труда как фактора производства в условиях плохой демографии. В этом смысле альтернативы повышению пенсионного возраста нет.

Это соответствует и принципам социальной справедливости. По сути, у нас есть выбор между повышением пенсионного возраста, уменьшающим приток числа участников в пенсионную систему, и снижением коэффициента замещения, соотношения между пенсиями и заработными платами.

Странно, но у нас пенсионеры против повышения пенсионного возраста. Они ведь бенефициары этого. Повышение пенсионного возраста – это чистый выигрыш действующих пенсионеров.

Коэффициент замещения увеличивается и разрыв между средней заработной платой и пенсией уменьшается. Если мы этого не делаем, тогда коэффициент замещения будет снижаться. Таким образом, и социальная справедливость, и экономическая целесообразность - за повышение пенсионного возраста.

Практически можно увеличивать требование к пенсионному возрасту на полгода за каждый календарный год. Таким образом, то, что сейчас среди экспертов обсуждается как оптимальный вариант - до 63 лет, можно было бы за 6 лет для мужчин пройти эту дистанцию и за 16 лет для женщин.

- Почему решение никак не могут принять?

"Существует беспокойство, как общество будет реагировать. К сожалению, рациональные аргументы не всегда воспринимаются обществом. И это надо учитывать".

- Правительство, президент готовы к этому и когда это может случиться?

"Я не готов за других говорить, но думаю, в целом это неизбежно".

- Есть ли возможность, по вашему мнению, что санкции будут смягчены в течение ближайших трех лет?

"Здесь можно только строить гипотезы. Мне еще недавно – несколько месяцев назад – казалось, что санкционный режим будет по крайней мере видоизменен уже в этом году, что в декабре примут решение о смягчении. Сейчас мне так уже не кажется, на фоне известного обострения международной ситуации вокруг Сирии. Поэтому любой прогноз тут совершенно ни на чем не основан, это просто гадание".

- С чем связано укрепление рубля за последнее время?

"Мне кажется это совершенно очевидно. Посмотрите, что происходит с капитальным счетом: в этом году минус по капитальному счету будет не больше $15 миллиардов, тогда как в прошлом году было больше $50 миллиардов. Соответственно, в меньшей степени теперь рубль коррелирует с нефтяными ценами.

Может быть, и будет какое-то ослабление до конца года, но не принципиальное".

- Решили ли что-то с поддержкой Внешэкономбанка? Будет ли банк плохих долгов?

"Это зависит от того, какая стратегия будет принята. Наблюдательный совет отложил рассмотрение стратегии ВЭБа. Стратегия должна дать ответы на эти вопросы. Решение краткосрочных проблем, например, ликвидности, графика текущих платежей, не решает главного – чтобы ВЭБ не только остался действующим юридическим лицом, но и выполнял функции института развития. Для этого принципиально нужно решить вопрос с его капиталом, с расчисткой его баланса от токсичных активов и его докапитализацией".

Рейтер

Россия > Госбюджет, налоги, цены > economy.gov.ru, 2 ноября 2016 > № 1956556 Алексей Улюкаев

Период полураспада

Владислав Иноземцев о дальнейшей судьбе бывших советских республик

О чем бы ни писали политологи в последнее время, в той или иной степени темы выводят нас к краху Советского Союза, четвертьвековой «юбилей» которого приближается с каждой неделей.

Мы давно знаем, что распад огромной страны был «крупнейшей геополитической катастрофой века», а СССР — «это Россия и есть, только называлась по-другому». Соответственно, роспуск Советского государства не столько положил конец этой сложносоставной империи, сколько ознаменовал водораздел в российской истории. Не вернул России свободу от ее бывших колоний, а расколол российское цивилизационное пространство.

Этот подход, усердно навязываемый сегодня отечественным политическим классом, представляется крайне опасным, так как порождает иллюзорные надежды и призывает стремиться к недостижимым целям.

Советский Союз к концу своего существования был одной из крупнейших мировых держав, чей экономический и военный потенциал позволял занимать совершенно особое место на карте Евразии. Согласно большинству оценок, советская экономика была в 1,5 раза больше экономики ФРГ и в 3,7 раза — китайской, при этом на политической карте тогдашнего мира отсутствовали и Европейский союз, и АСЕАН, а противоречия между КНР, с одной стороны, и США и Японией — с другой, выглядели намного более резкими, чем сегодня.

Я не говорю о том, что у СССР имелись союзники (точнее сказать, клиентские режимы) по всему миру, а в военной сфере он поддерживал относительный паритет с НАТО.

Именно тогда Москва управляла, хотя и не употребляла этого слова, подлинно евразийской державой, к тому же окруженной союзниками от Эльбы до Меконга.

Двадцать пять лет спустя мы видим совершенно иную картину. На обоих «флангах» — на запад и на восток от бывшего СССР — усиливаются интеграционные процессы. Европейский союз стал крупной объединенной экономикой и с момента распада Советского Союза включил в себя больше новых государств, чем у того было республик. Китай стремительно вышел на мировую арену за счет экономической «сцепки» с США, а сама Америка близка к созданию единой зоны свободной торговли на Тихом океане.

В результате сейчас Россия (данные Report for Selected Countries and Subjects, МВФ, январь 2016 года) имеет ВВП $3,74 трлн против $19,75 трлн у ЕС и $21,27 трлн у Китая (с учетом паритета покупательной способности валют). Оба глобальных гиганта, хотя не угрожают самой Российской Федерации, оказываются мощным магнитом, притягивающим постсоветские территории — политически и экономически.

При ближайшем рассмотрении советская «Евразия» быстро деструктурируется под воздействием этих гравитационных сил.

На западном направлении основную роль играет политический фактор: граждане стран Балтии, Молдавии, Украины, Грузии, а также более жестко управляемых Белоруссии и Армении стремятся уйти от российской авторитарной модели под «покровительство» демократической Европы. На восточном — доминирует экономика: местные государства хотели бы провести авторитарные модернизации, в которых Россия также не может служить примером, и нуждаются в инвестициях, а у Москвы их не хватает даже для собственных окраин.

Пять лет назад Путин, тогда еще премьер-министр, выступил со статьей о принципах евразийской интеграции, предполагая, что в новый союз могут в будущем войти многие постсоветские страны, в том числе Украина. События показали, что ЕАЭС так и не стал прочным экономическим объединением, его наднациональные органы не заработали, а доминирование России вызывает у участников растущее раздражение.

Сегодня Белоруссия и Украина, еще десять лет назад полностью ориентированные на Москву, отправляют 40 и 38% своего экспорта в страны ЕС и лишь 8,9 и 32% — в Россию. В Казахстан и Киргизию 11 и 29% всех иностранных инвестиций поступают из Китая и только 4 и 12% — из России.

Согласно приводившейся статистике МВФ, суммарный ВВП четырех стран – участниц ЕАЭС всего 17,2% от российского и существенным образом «соотношение сил» на континенте не изменяет. Однако по мере того, как иллюзии, активно роившиеся при формировании ЕАЭС, будут рассеиваться, а противоречия между участниками углубляться, центростремительные тенденции окрепнут, и западные республики бывшего СССР окажутся в экономической орбите ЕС, а южные — Китая (Азербайджан, скорее всего, станет единственным исключением, дрейфуя к Турции).

И если первую четверть века со времени распада СССР его бывшие республики делали акцент на становление себя как суверенных государств, то следующие двадцать пять лет они проведут в поиске того, с кем этим суверенитетом выгоднее поделиться.

И Россия здесь не станет первым претендентом: ее экономика слаба, а историческое сознание новых поколений политических лидеров бывших окраин уже не будет засорено памятью о Советском Союзе.

Однако этот тренд далеко не единственный, который сегодня следовало бы иметь в виду. Второй связан с политическими процессами, происходящими на постсоветских территориях.

Как и в случае распада прочих колониальных империй, на месте Советского Союза образовались государства, чьи границы были проведены в значительной мере произвольно.

Хотя республики в составе СССР должны были представлять собой прототипы национальных государств, внутри них оказались значительные меньшинства и территориальные образования, не стремившиеся «вписаться» в новые реалии. Карабах и Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия заявили о себе еще во время распада союзных структур — единственных, при существовании которых конфликты имели шанс на разрешение под влиянием единого центра.

Как только этот центр исчез, стало ясно, что деинтеграция продолжится. Россия на первом этапе постсоветской истории, хотя поддерживала некоторые сепаратистские силы, сама не выступала разжигателем конфликтов — в значительной степени из-за того, что боролась со своим внутренним сепаратизмом на Северном Кавказе. Однако как только де-факто унитарная структура России восстановилась, Москва стала инициатором «нового передела»: признание Южной Осетии и Абхазии, присоединение Крыма, попытка создать «народные республики» на востоке Украины — лишь некоторые из примеров.

Между тем национализм был и остается движущей силой развития постсоветских государств — и в ближайшие годы спрос на него лишь увеличится.

Россия задает сегодня новый стандарт: обвинение внешних врагов в любых собственных трудностях. Этот прием, несомненно, получит распространение. Украине вряд ли удастся сохраниться в границах 1992 года. Грузия также не имеет значительных шансов на реинтеграцию мятежных территорий. Новая схватка за Карабах практически неизбежна. По мере усиления казахского национализма судьба русскоязычных территорий выглядит неочевидной. Вряд ли можно быть уверенным в мире и спокойствии в Ферганской долине.

Если взглянуть на классический постколониальный континент — Африку, то мы легко увидим массу аналогий в контексте распада новосозданных государств через 30–40 лет после обретения ими свободы: Эфиопия и Судан выглядят в этом списке самыми очевидными примерами, но к ним со временем смогут добавиться и другие.

Россия вряд ли столкнется с серьезными центробежными тенденциями, но Северный Кавказ с его небольшим русским населением, устойчивой бедностью может, как и в 1990-е годы, оказаться зоной нестабильности, если экономическое положение в стране в целом начнет ухудшаться, а внутренних источников роста так и не появится.

Иначе говоря, история постсоветского пространства может оказаться разделена на два крупных периода, переход от первого ко второму происходит на наших глазах.

На первом этапе (к которому я отнес бы период со второй половины 1990-х до начала 2010-х годов, то есть от «изначального шока» до завершения «сырьевого бума») Россия, бывшая метрополия, демонстрировала относительно устойчивый хозяйственный рост и стремление договариваться с некоторыми бывшими советскими республиками.

Экономические интересы делали интеграцию желательной, а историческая память и политические традиции — в целом возможной. На пике этого отрезка, в 2011–2013 годах, могло показаться, что экономический (и даже политический) союз на постсоветском пространстве довольно вероятен, а у Москвы имеются достаточные для его обеспечения средства и инструменты.

Однако в 2014–2015 годах тренд резко оборвался по двум причинам. С одной стороны, Россия начала открытый конфликт с одной из бывших республик, особенно активно не желавшей «интегрироваться» в подобие нового Советского Союза. С другой стороны, кризис на энергетических рынках показал, что реальные экономические возможности России ничтожны и страна для доказательства своей силы будет стремиться опереться на военную мощь, коль скоро никакими иными рычагами влияния она не обладает. В этих условиях интерес бывших республик к поиску более предсказуемых союзников, безусловно, вырастет, как усилятся и их опасения относительно «русского мира». Разочарование перспективами экономического сотрудничества (даже торговля внутри ЕЭАС падает уже третий год подряд) подтолкнет их к тесному сотрудничеству с ЕС и Китаем, что, в свою очередь, может вызвать малопредсказуемые реакции со стороны Москвы, в том числе и в отношении поддержки сепаратистских сил.

Поэтому не исключено, что, отмечая 25-летие с момента создания СНГ, мы отпразднуем лишь то, что физики назвали бы периодом полураспада. За эту четверть века произошло лишь закрепление того контура, который был определен федеративной структурой Советского Союза; после некоторого периода его стабильного существования вполне может начаться дальнейший центробежный процесс.

Некой аналогией может служить, например, Югославия, из которой в 1991–1994 годах выделились бывшие республики СФРЮ, а в 2006–2008 годах провозглашена независимость Черногории и Косово. Я понимаю, что любые исторические аналогии условны, но стоит подчеркнуть, что территория, которая превращается в экономическую «черную дыру» на пространстве между Европой и Китаем, не может не переродиться в периферии этих двух стран «первого мира» (как называет его Параг Ханна*), сама погружаясь в третий. Поэтому перспективы вернуть назад центростремительный тренд, на мой взгляд, иллюзорны.

Это должно заставить Россию беспокоиться не только о будущем СНГ или ЕАЭС (о чем в ближайшие месяцы не будет говорить только ленивый), но и о своем собственном. Я не имею в виду очередные спекуляции о «распаде России» — всерьез и с надеждой об этом рассуждают сейчас только в Киеве. Куда более важным представляется вопрос о геополитическом векторе нашей страны. Пока вокруг «кучковались» оглядывавшиеся на Кремль бывшие советские республики, в Москве могли не задумываться о том, западный или восточный «интеграционный тренд» следует принять самой России, считая ее центром собственного объединительного проекта. Если (а точнее, когда) эта иллюзия развеется, перед Россией появится грандиозный геополитический выбор — первый выбор по-настоящему постсоветской страны.

* Ханна Параг. Второй мир. М.: Центр исследований постиндустриального общества и Издательство «Европа», 2010, стр. 8–26

Россия. СНГ > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 2 ноября 2016 > № 1955951 Владислав Иноземцев

Денис Мантуров провел переговоры с Министром промышленности и информатизации Китая Мяо Вэем.

Министр промышленности и торговли Российской Федерации Денис Мантуров в рамках рабочей программы Китайской международной промышленной ярмарки СIIF-2016 встретился с Министром промышленности и информатизации КНР Мяо Вэем.

Глава Минпромторга России поблагодарил китайскую сторону в лице Мяо Вэя за предоставление России статуса страны-партнера СIIF-2016 и выразил уверенность, что это не только подчеркнет общепризнанный авторитет Шанхайской ярмарки как одного из важных событий в сфере промышленности и инноваций, но и позволит придать дополнительный импульс развитию экономических и инвестиционных связей между двумя странами.

«Искренне впечатлен представленными экспозициями и высочайшим уровнем организации СIIF-2016, – отметил Денис Мантуров. – Мы придаем особое значение развитию двусторонних отношений между нашими странами. С 2010 года Китай является первым торговым партнером России. Взаимодействие затрагивает такие сферы, как авиастроение, радиоэлектроника, фармацевтическая, химическая промышленность, судостроение, транспортное машиностроение, цветная и черная металлургия».

Глава Минпромторга России напомнил, что в целях эффективного мониторинга развития промышленной кооперации и реализации совместных проектов в ноябре 2014 года в рамках саммита АТЭС было принято решение о необходимости создания двусторонней подкомиссии по сотрудничеству в области промышленности. В мае 2016 года состоялось заседание рабочей группы по гражданской авиации и авиастроению, а 31 октября этого года были успешно проведены заседания рабочих групп по сырьевым материалам, радиоэлектронике и оборудованию.

Как отметил Денис Мантуров, подобное оперативное двустороннее взаимодействие еще раз доказывает высокую заинтересованность российских и китайских компаний в развитии двустороннего сотрудничества по самым чувствительным направлениям.

Стороны выразили уверенность, что деятельность подкомиссии придаст российско-китайскому промышленному взаимодействию максимально системный характер и окажет эффективную поддержку совместным инвестиционным проектам, в частности в области совместного создания широкофюзеляжного дальнемагистрального самолета, разработки перспективного гражданского тяжелого вертолета, поставок российских самолетов SSJ 100 китайским авиакомпаниям, развития двусторонних проектов в алюминиевой сфере, металлургической и химической промышленности.

Российско-китайский деловой форум «Промышленное партнерство: новые возможности и проекты».

Министр промышленности и торговли Российской Федерации Денис Мантуров принял участие в пленарном заседании российско-китайского делового форума «Промышленное партнерство: новые возможности и проекты».

В приветственном слове Министр промышленности и информатизации КНР Мяо Вэй отметил, что, придерживаясь принципов взаимовыгодного сотрудничества, Россия и Китай могут успешно использовать возможности для углубления взаимодействия. «Предприятиям необходимо проявлять больше активности и на основе промышленного сотрудничества реализовывать совместные проекты. Со своей стороны, министерства промышленности наших стран готовы предоставить благоприятные условия и найти больше точек соприкосновения для промышленного партнерства», – подчеркнул Мяо Вэй.

Глава Минпромторга России, в свою очередь, сказал, что стоит амбициозная задача – увеличить товарооборот между Россией и Китаем к 2020 году до 200 млрд долларов: «Это вполне достижимый уровень, учитывая, что нестабильность политической и экономической конъюнктуры еще больше сближает наши и другие государства, с которыми мы развиваем взаимоотношения в многосторонних форматах».

По словам главы ведомства, в этом контексте важное значение будут иметь совместные инициативы в рамках АТЭС, АСЕАН, ЮНИДО и других объединений, которые позволяют эффективно решать вопросы регионального и глобального промышленного развития.

Денис Мантуров выразил уверенность, что приоритетным вектором сотрудничества должно стать сопряжение развития Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шелкового пути». Речь идет о новых подходах во взаимодействии между странами Таможенного союза и Китаем, включая реализацию крупных совместных инфраструктурных проектов, упрощение таможенных процедур и укрепление кооперации по линии финансовых институтов. По его мнению, дополнительную динамику развитию двустороннего торгово-экономического сотрудничества придадут переход на взаиморасчеты в национальных валютах и создание зоны свободной торговли.

«В числе других секторов, в которых активно развиваются существующие и появляются новые совместные производства, стоит упомянуть химическую промышленность, фармацевтическую отрасль, транспортное и энергетическое машиностроение, – сказал Денис Мантуров. – Тем не менее хотел бы отметить важную тенденцию, характерную для всех высокотехнологичных направлений нашего сотрудничества. Российские и китайские компании-партнеры не только организуют производство уже освоенных видов продукции, но и осуществляют совместные разработки и проектирование абсолютно новых образцов».

Денис Мантуров отметил, что в традиционных отраслях, базирующихся на природных ресурсах, – в металлургии, производстве удобрений и лесопромышленном комплексе – при разработке новых объектов сырьевой базы изначально прорабатываются возможности углубленной переработки и выпуска продукции с высокой добавленной стоимостью.

Следуя этим тенденциям, постепенно меняется и структура взаимного товарооборота. В российских поставках в Китай доля так называемого несырьевого экспорта достигла уже 30%, в свою очередь, и в китайском импорте также превалирует продукция высоких переделов.

Глава Минпромторга России отметил, что за последние несколько лет существенно больше внимания наше государство уделяет повышению инвестиционной привлекательности регионов. Правительство активно поддерживает работу по модернизации промышленной инфраструктуры и масштабированию сети индустриальных парков и промышленных технопарков, которых уже более 75 по всей России и еще 90 находятся в процессе создания.

Также, по словам Дениса Мантурова, особым статусом обладают территории опережающего развития и особые экономические зоны, имеющие целый комплекс налоговых и таможенно-тарифных преимуществ. Речь прежде всего шла о российском Дальнем Востоке. На сегодняшний день в регионе потенциальные инвесторы получают максимально свободные и комфортные условия для размещения капиталов и производств в качестве плацдарма для выхода на рынки ЕАЭС и Азиатско-Тихоокеанского региона.

В завершение своего выступления глава Минпромторга России выразил уверенность, что режим взаимного благоприятствования для долгосрочных высокотехнологичных проектов и многие десятилетия дружбы позволят России и Китаю значительно расширить сотрудничество на благо народов двух стран.

Дело вовсе не в одном лишь "Исламском государстве" (запрещенном в России), дело в "глобальных ценностях" Запада, которые вызвали сначала всемирную волну ярости и разрушений в XX веке, а сейчас начинают делать это по второму разу. Таков приговор человека, которого рейтинги ставят то среди 100, то среди 50 лучших мыслителей мира.

Свихнувшийся поэт как симптом больного века

Речь об индийском писателе Панкадже Мишре, который начинал с романов, но очень скоро перешел на публицистические книги о том, что происходит с миром в целом.

В сотню лучших "глобальных мыслителей" его записал в 2012 году американский журнал Foreign Policy, а в 50 таковых назначил в 2015 году менее известный ресурс Prospect.

В следующем году Мишра выпускает книгу под названием "Век гнева" (Age of Anger: A History of the Present). В порядке предисловия к ней он опубликовал на этой неделе эссе в американском журнале Foreign Affairs (называется "Глобализация ярости"), о нем мы и ведем разговор.

Начало неожиданное. Мишра подробно описывает эпизод из 1919 года, когда свихнувшийся итальянский поэт Габриэле Д'Аннунцио с группой друзей и двумя тысячами взбунтовавшихся солдат итальянской армии захватил спорную территорию — город Фиуме (сегодня это Риека в Хорватии) и руководил им три месяца.

Мишра перечисляет знакомые нам, сегодняшним, симптомы происходившего: поэт и его команда одевались в черное, говорили о самопожертвовании и смерти… к ним начали съезжаться тысячи людей из Ирландии, Египта, Индии, откуда угодно… хотели построить с нуля чистый, новый мир…

Да это же "Исламское государство"! Кстати, Италия тогда была очень бедной страной, да и мир в целом был по материальной части похож на Ближний Восток сегодня. И понятно, что бунт поэта был еще цветочками, за цветочками этими наблюдали внимательно некие Гитлер и Муссолини, дальнейшее известно.

Выводы Мишры: поэт и его компания "эксплуатировали ярость людей, которые видели себя лишними в обществах, где экономический рост обогатил лишь меньшинство, а демократия выглядела игрой в пользу могущественных". В начале XX столетия, напоминает индийский автор, мир переживал первый крупный кризис капитализма, самую большую миграцию людей в мировой истории — и анархисты и прочие взорвались террористическим насилием. (Добавим, эсеры в России были не единственными террористами, просто мы мало знаем об их единомышленниках в других местах).

Сегодня, проясняет картину Мишра, феномен ИГ воспринимается Западом как бунт мусульман против современности, уход их в средние века, и всяческие правые силы открыто призывают к "криминализации ислама" и насильственному исключению мусульман из западных обществ. А дело-то куда хуже и происходит по всему миру, довольно точно повторяя то, что было 100 лет назад.

Что делать — неизвестно

Естественная реакция здесь — заглянуть в конец (еще не вышедшей, напомним) книги и посмотреть: а что автор предлагает делать. Ответа, к сожалению, нет, по крайней мере, в статье в Foreign Affairs. Хотя в любом случае надо быть благодарным ему за предупреждение, которое помогает не совершать разрушительных глупостей.

В самом деле, кому-то может показаться, что достаточно громадными усилиями изолировать Ближний Восток, заодно часть Африки и Азии, "вбомбить их в каменный век" (это выражение из арсенала американской дипломатии в отношении Пакистана в 2001 году) — и мир станет счастливым. А вот нет, проблемы — они вокруг нас и везде, говорит Мишра, а вовсе не только в мусульманском мире.

Символические штурмы: Алеппо, Мосул, что дальше?

Виновата глобализация, которая началась на старте XX века, а в конце столетия, когда показалось, что воевать больше не с кем и не за что, сделала новый рывок.

Результат: технологические прорывы и экономический рост привели к эксплуатации людей, растущему неравенству, разрушению социальных связей и насилию одних групп людей над другими. Насилию поначалу на уровне разговоров, а потом…

Вдобавок "по всему миру неудавшиеся эксперименты с западной политикой и экономикой создали неудавшиеся государства", где культурно и духовно дезориентированные люди стали все более восприимчивы к демагогии и экстремизму.

В результате мы все живем в "век глобальной ярости". В развивающемся мире, может быть, это выглядит как полное повторение того, что было в западной цивилизации сто лет назад, но и в самой западной — то же самое, по второму разу.

Это происходит хотя бы потому, что глобальный мир скучивает людей в узких пространствах (физически и информационно), где трудно отстаивать свой привычный образ жизни, и где неравенство и несправедливость слишком хорошо видны всем и каждому.

А вот дальше Мишра начинает говорить неприятные вещи — насчет того, что нет принципиальной разницы между фанатиками из ИГ и "демагогами, которые пользуются общим недовольством": все напоминают того же сумасшедшего поэта из 1919 года. В демагоги у него попадают Эрдоган (Турция), Моди (Индия — не пожалел родину), Дутерте (Филиппины), Марин Ле Пен (Франция), Трамп (США).

И еще он отмечает, что глобализация поставила под угрозу "мириады политических конструкций, основанных на идентичности". То есть нации, государства, религии… Что порождает ответ — и тут, наконец, досталось и России. Ответ, по Мишре, такой: рост ксенофобского национализма в Индии, Израиле, Австрии, Китае, Японии, Венгрии, Польше, России и США. Хорошая компания, правда?

Наверное, надо быть индийцем, чтобы выдать миру (и своей стране) столь суровый, хотя в чем-то полезный приговор. Индия все-таки — колыбель многих цивилизаций, в том числе частично и западной.

Напомним, что эпохой раньше почти соотечественник Мишры, индо-пакистано-англо-американец Салман Рушди однозначно заявлял, что все зло — от ислама, да и вообще от религий, а лекарство от таковых — западный глобалистский либерализм без границ. А тут приходит человек, который говорит, что все гораздо хуже, и лекарства никакого не несет.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

"Роснано" поддержит аэрокосмические технологии

Елизавета Титаренко

АО "Роснано" и индонезийская инфраструктурная компания с господдержкой PT Wijaya Infrastruktur Indonesia создали Международный аэрокосмический фонд прямых инвестиций (IASF). Первоначальный размер фонда составит $100 млн. IASF станет для России одним из инструментов продвижения отечественного высокотехнологического производства на мировой рынок, а странам-партнерам поможет реализовать национальные коммерческие космические программы.

Соглашение о создании фонда подписали управляющий директор по инвестиционной деятельности УК "Роснано" Дмитрий Пимкин и президент, генеральный директор PT Wijaya Infrastruktur Indonesia Диди Сувондо в присутствии главы Минпромторга РФ Дениса Мантурова и министра-координатора по вопросам экономики Индонезии Дармина Насутиона на 11-м заседании Российско-индонезийской совместной комиссии по торгово-экономическому и техническому сотрудничеству.

Индонезия стала первым иностранным участником IASF. Размер совместных инвестиций составит $100 млн. "Предварительная оценка вклада Индонезии - до $30 млн, плановый вклад "Роснано" - до $30 млн, остальные инвесторы внесут $40 млн", - сообщила пресс-служба "Роснано". В течение пяти лет эти инвестиции будут вложены в разработку навигационных систем и систем спутниковой коммуникации, в производство новых материалов и комплектующих космических спутников, в разработку и производство летательных аппаратов и другие смежные сектора экономики РФ, Южной Кореи и всех стран АСЕАН. Пять лет - инвестиционный период фонда, в дальнейшем он может быть продлен на два года.

Одним из первых инвестиционных проектов фонда станет создание группировки спутников, которая ляжет в основу системы оперативного обнаружения пожаров и возгорания газа. "На данный момент проект проходит этап разработки технико-экономического обоснования, рассматриваются различные модели его реализации: как для всего мира, так и для отдельных стран. От выбранной модели развития зависит размер группировки спутников и объем инвестиций", - пояснил сотрудник "Роснано".

Срок работы создаваемого фонда составит 10 лет с возможностью продления на три года. Кроме того, "Роснано" и PT Wijaya Infrastruktur Indonesia планируют расширять состав участников IASF. По их оценкам, к фонду будут присоединяться другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона, заинтересованные в создании космической инфраструктуры в области телекоммуникаций и мониторинга земной поверхности. Размеры фонда "Роснано" планирует довести до $500 млн. Эти инвестиции "Роснано" намерено осуществить с привлечением внешних инвесторов. "Условия подлежат обсуждению", - отметил представитель госкорпорации.

"Активно растущие экономики стран Азиатско-Тихоокеанского региона, таких как Индонезия, заставляют Роснано обращать пристальное внимание на этот регион. И интерес этот взаимный: новейшие российские технологии и разработки раз за разом доказывают конкурентоспособность на мировом рынке. А в аэрокосмической области компетенции России и российских компаний не подлежат никакому сомнению. Создающийся аэрокосмический фонд для России станет одним из инструментов продвижения отечественного высокотехнологического производства на мировой рынок, а для стран-партнеров он предоставляет возможность реализовать национальные коммерческие космические программы", - пояснил Дмитрий Пимкин.

"В зависимости от задач реализуемых проектов "Роснано" планирует при необходимости тесно взаимодействовать с лидерами российской космической отрасли. Госкорпорация уже ведет переговоры с несколькими российскими компаниями, решения будут приниматься на базе due diligence и по результатам проверки технологий", - сообщил представитель "Роснано".

"Роснано" сейчас создает ряд фондов - например, CIRTech RN, L.P., организованный под соуправлением УК "Роснано" и управляющей компании со стороны соинвестора фонда - китайского холдинга Tsinghua Holdings Co., Ltd (фонд создан в соответствии с законодательством Гонконга). Целевой размер фонда составляет $160 млн, в том числе обязательства сторонних инвесторов - $80 млн (5,8 млрд руб.), обязательства АО "Роснано" - $80 млн. В сентябре "Роснано" и АФК "Система" создали фонд прямых инвестиций Rusnano Sistema объемом до $100 млн. Стороны планируют инвестировать в высокотехнологичные проекты из сферы микроэлектроники, энергоэффективности, робототехники и ИКТ в России, странах СНГ, Европы и в Израиле (см. новость ComNews от 6 сентября 2016 г.).

FAS USDA: Урожай пшеницы и ячменя в Австралии будет близок к рекордному

Урожай пшеницы и ячменя в Австралии в текущем сезоне (октябрь-сентябрь) будет близок к рекордному, что позволит увеличить экспорт этих культур, прогнозирует Иностранная сельскохозяйственная служба при Минсельхозе США (FAS USDA). Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

Погодные условия для выращивания озимых культур в текущем году намного лучше, чем год назад, поэтому валовые сборы пшеницы и ячменя превзойдут показатели прошлого сезона и могут достичь вторых самых высоких уровней за всю историю. Количество осадков почти во всех районах выращивания озимых зерновых было больше, чем в засушливом прошлом году.

По прогнозам FAS USDA, валовой сбор пшеницы, уборка которой завершится в январе, вырастет до 27,5 млн. т (24,5 млн. т в прошлом сезоне), ячменя – до 9,9 (8,593) млн. т.

Экспорт пшеницы может вырасти до 19,5 (16,0) млн. т. Конкуренция на внешних рынках пшеницы нарастает. Австралийская пшеница вынуждена бороться с причерноморским зерном в Индонезии, на ключевом для Австралии рынке.

С 2016г. благодаря соглашению о свободной торговле, заключенному между Австралией, Новой Зеландией и странами АСЕАН, пошлины на ввоз австралийской пшеницы в большинство стран АСЕАН, в т.ч. Малайзию, Таиланд и Филиппины, были отменены.

Объем вывоза ячменя вырастет до 6,7 (5,5) млн. т. FAS USDA ожидает резкого увеличения экспорта австралийского пивоваренного ячменя из-за сокращения предложения этой культуры в других странах-экспортерах и относительно высоких цен. Австралийские экспортеры ячменя столкнутся с сильной конкуренцией на традиционных для себя рынках Ближнего Востока (в Саудовской Аравии, Кувейте и ОАЭ), где экспортеры причерноморского ячменя, в т.ч. украинского, укрепили свои позиции.

Австралия является крупнейшим мировым экспортером ячменя. На её долю приходится 20% мировой торговли фуражным и 30% торговли пивоваренным ячменем.

В последние годы Австралия в разы увеличила объем поставок ячменя в Китай. В 2015г. экспорт австралийского ячменя в Китай достиг 3,6 млн. т. Однако в текущем сезоне он будет заметно ниже, поскольку китайские потребители фуражного сырья переходят на местную кукурузу. Спрос на ячмень на Ближнем Востоке, в частности в Саудовской Аравии, увеличится.

К визиту в Китай президента Филиппин Р. Дутерте

Владимир Терехов

Состоявшийся 18-21 октября с.г. визит в КНР президента Филиппин Родриго Дутерте и его переговоры с председателем Си Цзиньпином примечательны с различных точек зрения. После убедительной победы в мае 2016 г. на всеобщих выборах и официального вступления в должность 30 июня Р. Дутерте буквально ворвался в пространство мировой публичной политики.

За первые два-три месяца президентства он приобрёл известность главным образом “внесудебными” (мягко выражаясь) методами борьбы с наркоторговцами, а также нелицеприятными оценками всех тех персон, которые осмелились отметить “определённые издержки” (в целом похвального) курса по сохранению здоровья филиппинской нации.

Среди последних оказались не только профессиональные “правозащитники”, клир католической церкви Филиппин, но и такие весьма уважаемые лица, как действующие пока Генсек ООН и президент ведущей мировой державы.

Тем не менее перед Б. Обамой пришлось извиниться, что характеризует, скорее, с положительной стороны начинающего международного политика Р. Дутерте, от которого та же нация ждёт взвешенной оценки ситуации, окружающей страну, и столь же выверенных внешнеполитических шагов, учитывающих эти оценки.

А ситуация в регионе Юго-Восточной Азии в целом становится год от года тревожнее. Региональная Ассоциация (АСЕАН), в которую входят и Филиппины, ещё 10 лет назад позиционировавшая себя едва ли не в качестве центра политико-экономических процессов в регионе, сегодня во всё большей мере превращается в овечий загон с символической оградой.

Не только вокруг, но и внутри него всё чаще стали появляться бодро улыбающиеся главные международные “пастухи”, предлагающие “овечкам” разного рода услуги.

Но в тёмное время суток глаза и зубы “пастухов” иногда как-то странно поблескивают. Пока и в основном в направлении друг друга, что, однако, не снижает тревог обитателей загона. “Овечкам” ли не знать, что “в случае чего” им достанется по первое число.

Вот эти-то особенности региональной ситуации и принимал во внимание новый филиппинский президент, когда приносил извинения за словесные вольности лидеру одной из мировых держав, а спустя полтора месяца отправлялся в столицу её главного конкурента. В политологии это называется балансированием слабого игрока в поле сил, формируемого сильными игроками.

Вопреки распространённому мнению, Р. Дутерте не порывал союзнических отношений с США. Это вообще определённая процедура, которую руководитель государства может только инициировать, но её свершение находится в компетенции законодательного органа власти. И вряд ли подобная (весьма гипотетическая) инициатива была бы поддержана обучавшейся в США военной элитой Филиппин.

Единственное, что Р. Дутерте говорил достаточно определённо, относится к “отсутствию пока планов” по проведению в следующем 2017 г. совместных с США военных учений. Из них крупнейшими являются учения “Баликатан” (“Плечом к плечу”), которые до сих пор проводятся ежегодно и без сбоев.

Однако назначенный Р. Дутерте на пост министра иностранных дел Филиппин Перфекто Ясай в свою очередь говорил, что в 2017 г. плановые совместные с США военные учения всё же состоятся, а речь может идти о прекращении подобных учений лишь в 2018 г.

МИД Филиппин вообще выступает в качестве своего рода “демпфера”, сглаживающего последствия особо брутальных высказываний лидера страны. Так, после его резкостей в адрес Генсека ООН, последовало заявление П. Ясая о том, что Филиппины не собираются выходить из этой авторитетной международной организации.

Воспроизводя риторику Р. Дутерте о “двустороннем характере” территориальных споров с КНР в Южно-Китайском море, МИД Филиппин и его руководитель в то же время выразили удовлетворение решением Гаагского арбитража от 12 июля с.г., дезавуирующего претензии КНР на все архипелаги ЮКМ.

В роли “толкователя” очередной (произнесённой уже в Китае) эскапады Р. Дутерте на предмет необходимости разрыва с США и экономических связей пришлось выступить на этот раз министру торговли Рамону Лопесу. Смысл “разъяснения” сводился к тому, что его шеф на самом деле имел в виду острую необходимость активизации экономических отношений Филиппин с тем же Китаем и странами АСЕАН.

Повторим, впрочем, что и сам президент Филиппин в сфере практики (то есть вне публичной риторики) ведёт себя вполне адекватно. В частности, извинения Б. Обаме были принесены практически сразу после появления китайских кораблей в районе рифа Скарборо, являющегося предметом спора между Филиппинами и КНР. И в двух этих событиях несомненно присутствует причинно-следственная связь.

Самое же главное, вероятно, заключается в том, что в Китае вполне отчётливо видят те объективные рамки, в которых реально находятся Филиппины и президент этой страны. Поэтому очередной пакет антиамериканской риторики Р. Дутерте, выданный уже на территории Китая, воспринимался последним без всякой эйфории.

В частности, в КНР не ожидают, что “Филиппины под руководством администрации Р. Дутерте порвут с США”. Максимум, на что в Пекине рассчитывают – в большей степени будут приниматься во внимание интересы собственной страны, “а не обслуживание вашингтонской стратегии перебалансирования в АТР”.

Представляется вполне естественным, что в условиях крайней сложности территориальной проблемы стороны акцентируют сейчас внимание на развитии экономических связей. В ходе поездки в Китай Р. Дутерте сопровождала делегация из 400 филиппинских бизнесменов. Кстати, филиппинский бизнес находится в основном в руках хуацяо, то есть выходцев из Китая.

Важно также отметить, что в сфере торгово-экономических связей Китай вышел в последние годы в лидеры практически со всеми странами АСЕАН и среди них Филиппины не являются исключением. Во время же данного саммита был заключён пакет соглашений на общую сумму в 13,5 млрд долл.

Судя по итоговым документам переговоров в Пекине, далее особое внимание стороны сосредоточат на содействии Китаем развитию на Филиппинах транспортной инфраструктуры, а также современных сельскохозяйственных технологий. Именно эти сферы приобретают важнейшее значение для дальнейшего экономического роста Филиппин, в целом находившихся в последнее десятилетие в числе региональных лидеров с ежегодным приростом ВВП на 6-7%.

Крайне важной для филиппинского гостя оказалась и поддержка китайским руководством его борьбы с наркоторговлей (но в рамках “закона и порядка”), а также готовность оказать в этом разностороннюю помощь.

Относительно ситуации в ЮКМ и территориальных проблем формулировки Совместного заявления носят (уже устоявшийся) достаточно общий характер. Для Китая важно то, что, как и в предыдущих (многосторонних) документах, не упоминается тема решения Гаагского арбитража.

В целом визит в КНР президента Филиппин Р. Дутерте следует оценивать как вполне успешный.

За этой поездкой с определённой ревностью наблюдали из США. В частности, опасения относительно её последствий были высказаны министром обороны Эштоном Картером. Но такова его обязанность – “отслеживать угрозы”.

Что же касается общего состояния филиппино-американских отношений, то, скорее всего, они будут заморожены вплоть до инаугурации нового президента США, которая пройдёт в январе следующего года.

Представляется также несомненным, что любой следующий американский президент предпримет усилия по нормализации отношений с Манилой. Особенно если Госдепартамент возглавит кто-либо из проверенных специалистов по проблемам АТР, куда уже длительное время “разворачивается” американская внешняя политика.

И не видно веских причин, по которым прагматичный политик Р. Дутерте не ответил бы положительно на этот вполне ожидаемый американский месседж.

В Иране наступил пик сбора урожая шафрана

В середине октября, в Иране начался сбор урожая шафрана. Он достиг своего пика в последних числах октября и продлится до 5 ноября, сообщил член Национального совета по шафрану Ирана Али Хоссейни.

Иран экспортировал более 62 тонн шафрана в 32 страны мира в течение первой половины текущего 1395 иранского года (начался 20 марта 2016 г.), зарегистрировав рост на 10,5 %, по сравнению с соответствующим периодом прошлого года.

Экспортные направления включали Китай, Японию, Германию, Испанию, Австралию, Великобританию, США, Швецию, Чехию, Ирак, Оман, Филиппины, Канаду, Южную Корею, Норвегию, Гонконг, Сингапур, Нидерланды, Словакию, Италию, Данию, Францию, Швейцарию и Новую Зеландию.

В прошлом 1394 году (март 2015- март 2016 гг.),на внутреннем рынке Ирана было произведено более 350 тонн шафрана, что указывает на 25 %-ный рост в годовом исчислении. Из этого количества было экспортировано около 130 тонн.

Иран является крупнейшим в мире производителем шафрана и его доля в мировом производстве составляет более 93 %.

Алексей Улюкаев: В прогнозе мы должны ставить амбициозные задачи - это рост на уровне мировых экономик

Алексей Улюкаев: Уважаемая Валентина Ивановна, уважаемые члены Совета Федерации! Я очень рад возможности обсудить наше видение экономической ситуации с вами, тем более что большое количество членов Совета Федерации пополнило его ряды и важно установить правильные рабочие взаимоотношения.

Этот год мы живем под знаком постепенного сглаживания экономического спада. Я напомню, что прошлый год мы завершили с цифрой 3,7 процента спада ВВП. Первый квартал этого года – минус 1,2, второй квартал – минус 0,6, третий квартал – минус 0,4. Медленно ситуация выправляется. Но выправляется! По итогам девяти месяцев сейчас это 0,7 процента спада. К сожалению, до конца года мы не сможем из него выйти. Примерно минус 0,5–0,6% ожидаем по итогам этого года.

Конечно, разные отрасли по-разному адаптировались к новой экономической реальности. В целом, должен сказать, бизнес, экономика адаптируются быстрее и эффективнее, чем бюджетная система.

Об этом говорит и реакция наших предприятий на второй "нефтяной шок", который не вызвал ни глубокой девальвации, ни резкого ускорения инфляции, ни роста стоимости кредита для конечных заемщиков, в отличие от первого "нефтяного шока". Тем не менее у нас есть отрасли, которые удачно проходят эту ситуацию: сельское хозяйство – рост больше 3 процентов. По промышленному производству тоже маленький, но плюс – плюс 0,3 процента за 9 месяцев. В основном, конечно, это результат добывающих отраслей, где прирост – 2,5 процента. По обработке – пока еще в целом минус, меньше процента, но минус. Тем не менее такие отрасли, как пищевая, легкая промышленность, химия, лесопромышленный комплекс, развиваются позитивно, показывают результаты лучше, чем в прошлом году.

К сожалению, негативная динамика сохраняется, прежде всего, в том блоке отраслей, которые работают на инвестиционный спрос, – это производство стройматериалов прежде всего, металлургическая промышленность. При этом должен сказать, что адаптация экономики к новым условиям видна из стабильной ситуации на рынке труда: за 9 месяцев средний уровень безработицы – 5,9 процента. Очевидно, что и по мировым рамкам невысокий уровень, и совсем маленькое отклонение от тех позиций, которые были в прошлые годы.

Очень хорошо, что стала выправляться динамика реальной заработной платы и через рост номинальной заработной платы, и через сокращение инфляции, и через постепенное восстановление потребительского кредитования. Наконец, за 9 месяцев реальная заработная плата вышла в область положительных значений - плюс 0,4 процента рост по реальной заработной плате. Отстает динамика реальных доходов населения в целом за счет плохой динамики предпринимательской деятельности и неформальных доходов. И, соответственно, оборот розничной торговли (это наш самый главный локомотив роста) серьезно отстает: по 9 месяцам минус 5,4 процента. При этом в отличие от розницы в продаже товаров, продажа услуг сокращается очень мало – всего лишь 0,6 процента. Но это понятно, потому что там есть большая доля обязательных услуг, по которым спада нет.

У нас под контролем находится инфляция. К соответствующему периоду прошлого года сегодня это 6,2 процента. Очень хорошо, что продовольственная инфляция в низких значениях. Сегодня самый низкий уровень динамики продовольственной инфляции с 2000 года – 2,4 процента с начала года. Серьезно сократилась динамика расходов по ЖКХ: если в прошлом году рост был на 10 процентов, то сейчас – рост 5,3 процента за этот период, что также вносит свой вклад.

Что больше всего беспокоит: это плохая динамика инвестиций. Предприятия, которые имеют очень хороший финансовый результат, (напомню: за прошлый год динамика прибыли была на 52 процента лучше, чем год назад, в этом году 17 процентов – рост прибыли) не спешат эту прибыль превращать в инвестиции и накапливают остатки на счетах в банках. При этом сокращение инвестиций по полугодию – 4,8 процента, по году в целом мы ожидаем порядка 4 процентов.

Тем не менее в целом ситуация постепенно меняется к лучшему. На этом фоне прогноз, который мы разработали, учитывает эти тенденции, хотя в него заложены очень консервативные оценки: консервативные оценки мирового спроса, консервативные оценки глобальной ситуации, те же параметры по санкционному режиму, например, и очень консервативные оценки по конъюнктуре сырьевых рынков.

Базовый вариант прогноза, его значение совершенно утилитарное (он служит для расчета параметров бюджета), исходит из цены нефти в 40 долларов за баррель, и корреспондируется с незначительными темпами экономического роста. Но я хотел бы остановиться на так называемом "базовом плюс" варианте, том варианте, который нам представляется более реалистичным и он связан с продолжением той восстановительной динамики, которая наметилась в этом году. Мы исходим из того, что тоже будет очень медленное, но восстановление конъюнктуры мировых рынков: нефть – 48 долларов за баррель в 2017 году, 52 – в 2018-м, 55 – в 2019-м. Это меньше, чем ожидают аналитики. Здесь тоже заложен здоровый консерватизм, но это по крайней мере корреспондируется с тем, что есть сегодня. Я напомню, что сегодня цена нашей нефти Urals – именно 48 долларов за баррель, накоплено с начала года – примерно 40,5.

Если такой уровень как сегодня сохранится, то по году будет 42 доллара за баррель. Поэтому предположение о 48 долларах за баррель на следующий год – вполне реалистичное. Исходя из этого, мы можем ожидать восстановления валового внутреннего продукта: в 2017 году – рост на 1,1%, в 2018 году – на 1,8% и в 2019 году – на 2,4%.

Что за источники этого роста? Это восстановление конечного и промежуточного спроса, прежде всего через потребительский спрос. Я уже приводил цифры о том, как реальные доходы начали восстанавливаться. Эта тенденция продолжится и укрепится в 2017, 2018 и 2019 годах, вызовет дополнительный рост товарооборота, а это всегда подталкивает бизнес к восстановлению запасов. Сейчас запасы в производстве находятся на исторически крайне низких уровнях. Это было свидетельство неуверенности бизнеса в восстановлении розничного товарооборота. Если мы преодолеваем эту ситуацию, а мы ее преодолеваем, то ожидаем, что эти два фактора – рост потребительского спроса и восстановление запасов в производстве – дают вместе совокупно примерно 1,5% валового внутреннего продукта по году. На этом фоне с некоторым лагом, но будут восстанавливаться инвестиции в основной капитал, прежде всего, частного сектора, потому что будет понятен платежеспособный спрос, денежный поток, и это послужит основанием для расчета бизнес-планов. Мы считаем, что в этом варианте среднегодовой прирост инвестиций в 2017–2019 годах составит почти 2,9%, при опережающем росте инвестиций именно частного и инфраструктурного секторов, то есть компаний, аффилированных с государством.

При этом валовое накопление внесет вклад, примерно сопоставимый с вкладом розничного товарооборота, потребительского спроса - от 1 до 1,3% ВВП в период 2018–2019 годов. При этом чистый экспорт перестанет играть роль драйвера экономики, потому что темпы роста экспорта не будут превышать темпы роста импорта, который станет восстанавливаться после серьезного спада в предшествующие два года.

Таким образом, в результате роста валового накопления и роста потребления домашних хозяйств (рост потребления домашних хозяйств – 2,5–3,3%, рост валового накопления – 4,4–5,6% к концу рассматриваемого периода) экономика может выйти на уровень роста в 2018 году – 1,8%, в 2019 году– 2,4%. Это тот уровень, который экономисты называют потенциальным выпуском. То есть мы закрываем тот разрыв, который возник в силу сокращения спроса, и дальнейшее ускорение роста потребует, может быть, более серьезных институциональных и структурных изменений, более серьезных мер экономической политики, о которых я скажу дальше.

Тем не менее в результате роста восстановительного спроса домашних хозяйств и бизнеса удастся сохранить тенденцию на снижение инфляции, и она во все годы рассматриваемого периода в варианте "базовый плюс" будет меньше 5% - меньше значений текущего года. В этом году мы ожидаем примерно 5,7–5,8%, в 2017 году – 4,5%, в 2018–2019 годах – соответственно 4,3–4,1%. Этому, конечно, будет способствовать умеренная индексация тарифов естественных монополий по принципу "инфляция минус", который будет действовать на всем протяжении рассматриваемого периода, то есть тариф будет индексироваться на целевую инфляцию за вычетом определенного коэффициента, что и позволяет сдерживать инфляционные процессы.

Рост промышленного производства прогнозируем темпами больше 2 - 2,2%, при этом будет восстанавливаться производство инвестиционных товаров и товаров потребительского спроса. При этом в силу сдерживания издержек ожидаем повышения доли валовой прибыли и валовых смешанных доходов примерно до 41% валового внутреннего продукта, что создает естественный ресурс для инвестирования в основной капитал компаний.

Мы ожидаем, что будет меняться структура экспорта в сторону увеличения доли экспорта несырьевых товаров, товаров с высокой степенью переработки, высокой долей добавленной стоимости, доля которых увеличиваются примерно на 2% - до 36%.

Ситуация на рынке труда будет оставаться стабильной, немножко даже увеличится занятость, в пределах нескольких долей процента. При этом реальная заработная плата в экономике будет расти довольно быстро. Это касается и бюджетников, и занятых в частном секторе. Рост реальной заработной платы составит 1,7% в 2017 году, 3,1% – в 2018 году. Соответственно в область положительного значения выйдут и реальные доходы населения – 1,2%. На это окажет влияние, безусловно, и динамика социальных трансфертов, в частности, восстановление индексации пенсий по фактической инфляции и единовременная выплата пенсионерам, предусмотренная в начале 2017 года. В целом рост реальных располагаемых доходов населения ускорится до 1,8–2,2% год к году в значении до конца рассматриваемого периода. Это дает основания для ускорения розничного товарооборота. На это работает также восстановление потребительского кредитования, которое уже сейчас фиксируют регуляторы. И, таким образом, совокупность этих факторов позволяет выйти на тот уровень роста ВВП, о котором я говорил.

Но мы должны ставить перед собой более амбициозные задачи, потому что даже рост на 2% ВВП – это меньше, чем среднегодовой рост мировой экономики, который в рассматриваемом периоде будет на уровне примерно 3%. Это рост на уровне развитых экономик и меньше среднемирового. Это означает, что для того, чтобы Россия сохранила свою долю в мировой экономике, увеличила ее, мы должны развиваться по сценарию более активной инвестиционной политики. Этот сценарий рассматривается в рамках целевого варианта прогноза, который предполагает возможность выхода к 2019 году на темпы роста, превышающие среднемировые, а именно больше 4%, и на уровень роста производительности труда больше 4% в год. Тому должен способствовать набор мер, связанных с сокращением регуляторного давления на бизнес, с упорядочением взаимоотношений кредиторов и заемщиков и ростом кредитования экономики в целом, с дополнительным сдерживанием издержек предприятий, с созданием лучших условий для инвестирования, для использования государственных возможностей соинвестирования через средства Фонда национального благосостояния, через программу развития проектного финансирования, через использование потенциала государственных институтов развития в части прежде всего поддержки экспорта, потому что этот вариант предполагает темпы роста несырьевого экспорта порядка 7% в год. Это требует и сокращения издержек экспортеров, и организации кредитования, предэкспортного финансирования, и создания системы лицензионной поддержки, поддержки экспортной логистики и использования максимального потенциала наших внешнеэкономических связей, использования системы зон свободной торговли, над которой мы сейчас активно работаем со странами АСЕАН, со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, с рядом других стран. Использование этого потенциала позволяет дополнительно вовлечь в оборот серьезные инвестиционные ресурсы, снизить ставку кредита для конечных заемщиков, увеличить рост инвестиций в национальную экономику темпами свыше 5% в год. Это требует принятия определенных решений в области нормативно-правовой деятельности, над чем Правительство Российской Федерации активно работает в настоящее время.

Спасибо.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > economy.gov.ru, 27 октября 2016 > № 1948961 Алексей Улюкаев

По итогам 21-й Аомэньской международной торгово-инвестиционной выставки, которая проходила три дня, заключены более 50 контрактов. Об этом сообщил Департамент содействия торговле и инвестициям специального административного района Аомэнь (Макао).

Экспозиции развернулись на площади 30 000 кв. м. В выставке приняли участие делегации из более чем 50 стран и районов мира. В ходе мероприятия состоялись свыше 380 деловых переговоров.

Ранее сообщалось, что по итогам января-сентября 2016 г., внешнеторговый оборот Китая достиг 17,53 трлн юаней ($2,61 трлн). Это на 1,9% меньше, чем за январь-сентябрь 2015 г. За девять месяцев текущего года объем экспорта снизился на 1,6% в годовом сопоставлении и составил 10,06 трлн юаней, а объем импорта сократился на 2,3% – до 7,47 трлн юаней.

В частности, за январь-август 2016 г. объем торговли Китая с ЕС вырос на 3,5%, с США – сократился на 3,2%, а со странами АСЕАН – на 1,1%.

По итогам января-сентября 2016 г., объем фактически освоенных в Китае иностранных инвестиций, за исключением финансового сектора экономики, составил 609,03 млрд юаней ($90,9 млрд). Это на 4,2% больше, чем за январь-сентябрь 2015 г.

В частности, в сфере услуг Поднебесной за девять месяцев текущего года было освоено 430,7 млрд юаней зарубежных капиталовложений. Данный показатель вырос на 9%.

Межрегиональный форум Общероссийского народного фронта.

Владимир Путин принял участие в пленарном заседании межрегионального форума Общероссийского народного фронта «Форум действий. Крым».

Среди основных тем форума – энергетика и газоснабжение, развитие АПК и туристического потенциала полуострова, повышение доступности образования и качества услуг в сфере ЖКХ, вопросы экологии, сохранения объектов культурного наследия.

К участию в обсуждениях приглашены около 350 человек, в том числе гражданские активисты Крыма и Севастополя, эксперты, представители профессиональных сообществ: врачи, учителя, работники сельского хозяйства, учёные, предприниматели.

«Форум действий. Крым» в Ялте – третий из запланированных на 2016 год межрегиональных форумов Общероссийского народного фронта, ранее дискуссии о выполнении майских указов и поручений Президента в субъектах Российской Федерации состоялись в Ставрополе и Йошкар-Оле.

* * *

В.Путин: Добрый день, дорогие друзья, спасибо большое за аплодисменты.

Общероссийский народный фронт проводит уже третье мероприятие, третий межрегиональный форум в этом году: в Йошкар-Оле проводили, в Ставрополе, теперь здесь, в Крыму.

Мы знаем, как много среди крымчан, севастопольцев активных людей, неравнодушных, с активной позицией, искренне болеющих, переживающих за судьбу Крыма, за судьбу России в целом. И самое яркое подтверждение этому, конечно, события весны 2014 года, когда люди сами определили свою судьбу, сами решили, где и как они хотят жить.

С того момента была проведена масштабная и трудоёмкая работа по интеграции Республики Крым, Севастополя в единое правовое, экономическое, социальное пространство России. Это непростая, действительно, работа оказалась.

В сжатые сроки сняты вопросы энергетической, водной блокады полуострова, хорошими темпами идёт строительство транспортного перехода через Керченский пролив. Рассчитываю, что и подходы к мосту, и вся необходимая сопутствующая инфраструктура также будут сделаны качественно и в срок.

В реализации этих проектов, в решении других насущных вопросов важную роль сыграл вовлечённый, деятельный настрой самих жителей Крыма и Севастополя, их энергия, нацеленность на результат. И не случайно здесь были востребованы механизмы ОНФ. Я хотел бы в этой связи напомнить, что ОНФ, Общероссийский народный фронт, – это первое объединение общественное, которое пришло в Крым после проведения референдума.

Работа, повторю, проведена большая, но мы понимаем, что этого совершенно недостаточно. Многие проблемы ещё не решены, это естественно, тем более что многие из этих вопросов копились годами, если не сказать десятилетиями.

Конечно, в первую очередь мы должны сосредоточиться на самых чувствительных для граждан вопросах: на модернизации социальной инфраструктуры, обновлении транспортной сферы, создании новых рабочих мест. При этом необходимо грамотно распределять финансовые ресурсы, добиваться того, чтобы вложенные средства давали максимальную отдачу.

Кроме того, крайне важно слышать мнение людей, понимать, какие вопросы их больше всего волнуют, получать так называемую обратную связь. Без этого меры по развитию региона не будут в полной мере эффективными.

Очень надеюсь, что активисты ОНФ (Общероссийского народного фронта) продолжат свою работу по мониторингу и анализу наиболее острых проблем, волнующих крымчан, по выработке конкретных предложений, направленных на улучшение ситуации. Это крайне важное и чрезвычайно нужное, полезное дело, от него напрямую будет зависеть само качество повседневной жизни людей.

Уважаемые друзья! Как показывает опыт предыдущих форумов ОНФ, такие встречи дают возможность не только обменяться мнениями по той или иной проблеме, но и выйти на действительно содержательные решения. Мы видим, что практика прямого диалога действует и даёт результат.

Знаю, в ходе форума вы обсуждали многие насущные проблемы, звучали различные предложения по тому, как решать эти вопросы. Очень рассчитываю, что и в этой части нашей совместной работы мы будем так же откровенны друг с другом, будем поднимать острые вопросы, которые вы уже обсуждали между собой, и очень рассчитываю на то, что выйдем на нужные для людей решения.

Спасибо вам большое за внимание.

С.Говорухин: Коллеги, начнём работать.

Как всегда, наш форум проходит два дня. Вчера мы на тематических площадках обсуждали наболевшие, самые насущные вопросы. Те проблемы, которые требуют участия руководства страны, с проектами готовых решений будут сегодня доложены нашему лидеру Владимиру Владимировичу.

Мне будут помогать два соведущих: это Елизавета Цокур, координатор волонтёрского корпуса 70-летия Победы города Севастополя, и Борис Левин, главный врач участковой больницы в посёлке Кольчугино Симферопольского района, журналист, лауреат премии «Золотое перо России».

Пожалуйста, Борис Романович, начинайте.

Б.Левин: Добрый день, Владимир Владимирович!

Мы, крымчане, очень внимательно следили за ходом межрегиональных форумов, о которых Вы говорили, – и в Ставрополе, и в Йошкар-Оле, и отметили не только их большую важность, но и эффективность – то, к чему крымчане и стремятся в последние 2,5 года.

Наметились очень серьёзные позитивные изменения в нашей жизни. Подавляющее большинство крымчан поддерживает и Ваши инициативы, и всё, что происходит у нас на полуострове за эти 2,5 года. Но остаются ещё вопросы, действительно, которые мы вправе предложить Вам для решения сегодня на нашем «Форуме действий. Крым», мы на это очень рассчитываем и на дальнейшую эффективность наших тем.

Е.Цокур: Добрый день, Владимир Владимирович!

Вчера на тематических площадках форума обсуждали действительно важнейшие вопросы развития Республики Крым и города Севастополя: это и аграрные вопросы, и развитие экономики, образование, культура. Позвольте, пожалуйста, перейти к нашим предложениям и вопросам.

В.Путин: Конечно.

Е.Цокур: 2018 год – это крайне важный год для Республики Крым, ведь именно тогда будет открыт мост через Керченский пролив, и, естественно, количество туристов, прежде всего автомобильных туристов, увеличится в разы. Однако придорожная инфраструктура, стоит сказать честно, оставляет желать лучшего. Я хочу предоставить слово предпринимателю, активисту ОНФ Ивану Комелову.

И.Комелов: Добрый день, Владимир Владимирович.

Иван Комелов, Севастополь.

Мы на тематической площадке обсудили проблематику развития придорожной инфраструктуры. На сегодняшний день прекрасно понимаем, что уже в этом году более миллиона автомобилей въехали на полуостров. После ввода в эксплуатацию моста это количество увеличится в разы, и, естественно, вопрос этот встанет очень остро.

Мы прекрасно понимаем, что, конечно, Вы уделяете огромное внимание развитию Крыма и Севастополя в частности: строится [федеральная трасса] «Таврида», строится мост. Но вызывает определённую обеспокоенность появившаяся информация, что при съезде с четырёхполосного моста съезды будут двухполосные, точно так же и ряд участков «Тавриды» в 2018 году будут двухполосными. Это вызовет определённый эффект «бутылочного горлышка» и может стать проблемой.

Что касается инфраструктуры, хотелось бы обратить внимание, что и в программе, в ФЦП, и в проекте «Таврида» на сегодняшний день сами объекты придорожной инфраструктуры не учтены. И было бы очень хорошо дать поручение проектировщикам, чтобы они такие объекты запроектировали. Тем более что предприниматели Севастополя, предприниматели Крыма готовы и имеют опыт для организации соответствующего обеспечения туристов, организации такого сервиса, но нужно это сделать безопасно, качественно и, естественно, в рамках проектировочных норм.

Поэтому было бы замечательно, если бы у Вас была возможность дать такое поручение проектировщикам обратить на это внимание. Мы были бы Вам очень благодарны. Спасибо.

В.Путин: Я видел эти сообщения в прессе, по телевизионным каналам прошла информация о том, что может образоваться вот это самое «бутылочное горлышко», когда четыре автомобильные полосы с моста будут уходить в две полосы дороги.

Планируется в целом четыре полосы, на первом этапе – две. Почему? Чтобы не закрыть движение вообще. Мы постараемся сделать эту работу как можно быстрее. Планируется, что будет осуществлено строительство двух абсолютно новых полос, вернее – сначала двуполосное движение. Потом та дорога, которая сейчас есть, будет практически перестроена. Будет фактически новая дорога в том же коридоре, но, пока будут строить новую, она будет работать. После того как будет построена новая, возьмёмся за старую, если от неё что–то останется. По сути, это будет тоже новая дорога. И в конечном итоге это будет четырёхполосное движение тоже, как и по мосту.

Действительно, объём возрастёт существенно: по предварительным подсчётам, в Крыму этот мостовой переход должен обеспечить где–то (там же ещё и поезда будут ходить в обе стороны) примерно 14 миллионов туристов, и где–то до 13 миллионов транспортных средств может проходить. Поэтому это вопрос, который изучался. Честно скажу, первоначально хотели даже двухполосный мост сделать, но в конечном итоге всё–таки убедил своих коллег в том, что это тот случай, когда нужно сработать на вырост. Я уверен, что это будет востребовано.

У нас то же самое произошло во Владивостоке: меня все убеждали, что там не нужен такой аэропорт, какой построен, не нужны эти дороги, которые там построены, не нужно железнодорожное сообщение из аэропорта в центр, потому что после проведения саммита АТЭС не будет это всё востребовано. Ничего подобного: оказалось, что перевалочным пунктом Владивосток стал довольно быстро, и многие пассажиры используют Владивосток для поездок в другие страны. Уже практически всё загружено и востребовано. И здесь будет то же самое, я даже не сомневаюсь.

Что касается придорожной инфраструктуры: чрезвычайно важная составляющая работы – я думаю, что это должно было быть сделано, должно быть предусмотрено в планах строительства дорожной сети. Но если этого нет – конечно, обратим на это внимание проектировщиков. Здесь коллеги находятся, всё слышат, мы это зафиксируем в протоколе нашей сегодняшней встречи, и это будет передано в Министерство транспорта. Соответственно и Сергей Валерьевич [Аксёнов] тоже здесь, слышит, пометит для себя.

Но, мне кажется, этого, может быть, даже недостаточно. Здесь знаете, над чем надо подумать? Я был бы готов помочь даже местному бизнесу реализовывать эти программы, для этого должна быть программа развития придорожной инфраструктуры, имею в виду строительство автозаправочных станций, кафе, ресторанов и так далее. Конечно, мы всегда и везде исходим из того, что это исключительное дело самого бизнеса: вам площадку дали, инфраструктуру обеспечили – пожалуйста. Вполне возможно было бы предусмотреть и дополнительные субсидии на реализацию этих проектов, только нужно понять объёмы, направления – и так, если мы подойдём к этому, чтобы эти деньги не растворились неизвестно куда, а шли на конкретные проекты.

Прикиньте это вместе с коллегами. Сергея Валерьевича попрошу это продумать, потому что это дело региональных властей. Сделайте такую программу, а я постараюсь помочь с организацией финансирования, источники поищем.

Е.Цокур: Владимир Владимирович, позвольте, я продолжу тему строительства Керченского моста, она очень важна для нас. Хочу предоставить слово коренной керчанке Майе Хужиной для продолжения темы.

М.Хужина: Добрый день!

Я родилась, выросла, живу и работаю в городе Керчи, и этот город и его проблемы волнуют меня постоянно. Наш город когда–то был тупиковым, но на сегодняшний день у нас идёт с опережением графика невероятное строительство этого огромного сооружения, как Керченский мост.

Но керчан сейчас, особенно тех керчан, которые живут в зоне строительства этого моста, волнует проблема переселения. 31 октября планировалось переселить этих людей в новые жилые дома. Люди сегодня живут в своих домах, график отставания по строительству – 46 суток. Фирма-подрядчик не выполняет свои обязательства, строительство не соответствует ГОСТу. Таким образом, ни качество, ни сроки не выполняются.

Жители города, особенно жители этих домов, обеспокоены своим отселением и очень просят Вас, пожалуйста, Владимир Владимирович, возьмите под личный контроль строительство домов для переселенцев, чтобы эта проблема не омрачила то грандиозное и долгожданное событие, которого мы все с Вами ждём. Спасибо.

В.Путин: Эта проблема мне тоже известна. Сергей Валерьевич докладывал в прошлый раз, когда я в Керчи был, – насколько я знаю, во всяком случае так он сказал. Сергей Валерьевич говорил: «Можно я Вас не поеду провожать?». Я говорю: «Конечно, можно». – «Я должен срочно поехать с людьми встретиться», – по этому как раз вопросу ездил.

Что касается качества работ, темпов и сроков, которые должны выдержать подрядчики, – конечно, региональные власти должны за этим внимательно следить. Насколько я знаю, финансирование там идёт без сбоев. Это задача федеральных органов власти – обеспечить своевременное финансирование. Сергей Валерьевич подтверждает, никаких ограничений, сбоев в финансировании этой программы нет.

Вопрос – в обеспечении качества и сроков работы теми, кто это делает. Сергей Валерьевич держит это на контроле. Если нужно будет от нас что–то, от федеральных органов власти, мы тоже сделаем. Но, Вы понимаете, мы же не можем там сами стоять и каждый день контролировать, а местные власти могут: и местные, и региональные.

Я могу посоветовать Сергею Валерьевичу: нужно поставить камеры, вывести в режиме онлайн прямо в кабинет себе и смотреть, что каждый день там происходит.

Очень рассчитываю на то, что всё будет закончено с нужным качеством и в срок. Конечно, нужно за качеством следить, я с Вами согласен; нужно внимательно смотреть за тем, чтобы вот эти квадратные метры жилья, на которые, как мы договаривались, на каждый квадратный метр определённое количество рублей выделяется, – чтобы это соответствовало одно другому. Я посмотрю ещё раз повнимательнее. Но и очень рассчитываю, что люди будут довольны тем, что они получат.

У нас такая же проблема, может быть – гораздо более острая, стояла в Сочи, когда мы осуществляли олимпийский проект. Там с этим тоже было очень много проблем и вопросов, и очень много было обеспокоенности у людей. В конечном итоге люди получили – если по–честному, а я думаю, что они тоже с этим согласятся, – многие, во всяком случае, получили жильё такого качества, которого у них никогда не было и которое вряд ли они получили бы, если бы не этот олимпийский проект и не это отселение.

Мне бы очень хотелось, чтобы и здесь было сделано на хорошем, высоком уровне, в срок и должного качества, как я уже говорил. Посмотрим, будем это вместе с местными властями контролировать. Но в любом случае это будет доведено до конца, здесь сомнений не может быть никаких, в любом случае.

Б.Левин: После исторических событий марта 2014 года крымчане столкнулись со многими сложными вопросами, и они не скрывали их, и знали чётко Вашу позицию по их реализации; это очень большое значение имело, и я это знаю не понаслышке, как обозреватель МИА «Россия сегодня»: мы контактируем постоянно с нашими слушателями.

Очень важные моменты интеграции нашей республики в российское пространство. Были сложные первые этапы, но постепенно многие вопросы решаются, и очень важный вопрос, который уже в стадии решения, – это внедрение многофункциональных центров. За это огромное спасибо и от многотысячной аудитории наших слушателей.

Алексей Волков сегодня продолжит эту тему.

А.Волков: Добрый день, Владимир Владимирович! Добрый день, Станислав Сергеевич [Говорухин], уважаемые коллеги!

Это очень важный вопрос, острый (я продолжу Вашу тему), это вошло в список поручений, майских указов.

Многофункциональные центры в Республике Крым и Севастополе запущены, сегодня охват населения практически 100 процентов. Однако многофункциональный центр как «единое окно» для предоставления государственных и муниципальных услуг работает ещё со сбоями. Это касается и несвоевременного финансирования, это касается и вопросов южной ментальности в части количества посредников, которые участвуют на этом рынке, и вопросов отсутствия взаимодействия муниципальных, региональных и исполнительных органов власти, которые не передают достаточное количество услуг.

Если мы говорим о других субъектах Российской Федерации, это более 150 услуг, более 200 документов; и 15 минут – и у вас в кармане несколько услуг или документов. На «материке» в Российской Федерации по факту этот вопрос уже решён. Мы только входим в это, но мы просим Ваш личный контроль с данного поручения не снимать.

В.Путин: Нет, конечно. Вы знаете – коллеги здесь присутствуют из федеральных, из республиканских органов власти, – это достаточно сложный оказался процесс притирки. Нам местные коллеги говорят: мы сами сделаем то–то и то–то. Им говорят: «Вам сложно будет». – «Нет, мы сами». Я говорю: ладно, не трогайте, пусть сами.

Сергей Валерьевич не даст соврать, не получается – не потому что люди глупые или безрукие, совсем нет. Дело в том, что они же не знают, как устроена правовая система России. Это только кажется на первый взгляд, что так просто. Там очень много вопросов, мелких проблем, невидимых на первый взгляд. Федеральные начинают пытаться здесь что–то сами делать – они местных условий не знают, это тоже правда. Поэтому вопрос вхождения, я об этом сказал, в правовое поле, в административное поле России – это оказалось процессом не таким простым. Но реально основные вещи мы уже практически преодолели.

Процесс передачи полномочий у нас и в России ещё до конца не решён, я имею в виду в континентальной России, потому что Крым и Севастополь – тоже Россия. И там всё ещё до конца не решено, мы годами спорим и решаем вопросы, что передать с федерального уровня на региональный, с регионального – на муниципальный и так далее. Но обязательно будем иметь это в виду. И я разделяю Вашу точку зрения, согласно которой это правильное решение по сути – когда из «одного окна» человек в состоянии получить сразу набор услуг. Мы обязательно будем по этому пути дальше идти, в том числе в Крыму и в Севастополе.

И конечно, никто с контроля это снимать не будет, даже после того, как активисты ОНФ придут к выводу, что там всё в порядке. Я вас уверяю, всегда будут проблемы, на которые нужно будет внимательно посмотреть.

Е.Цокур: В Крыму уникальная природа, и ни для кого не секрет, что защищать природу мы действительно готовы. Вчера поднимались эти вопросы, и в преддверии Года экологии, конечно, крайне важна именно экологическая защита нашего региона.

Хочу предоставить слово учёному, которая более 40 лет посвятила именно изучению Чёрного моря, это Наталия Мильчакова. Хочу, чтобы она раскрыла эту тему.

Н.Мильчакова: Добрый день, Владимир Владимирович! Добрый день, Станислав Сергеевич!

Наверное, проблемы экологии волнуют каждого жителя Крыма и Севастополя.

Но прежде всего я хотела бы благодарить Вас за Крым. Извините за личное, но моей маме 92 года, а в 90 лет она сидела в 6 часов утра, ждала итогов референдума. Кланяется Вам, благодарит, и мы тоже.

В.Путин: А мы кланяемся таким, как Ваша мама.

Н.Мильчакова: Спасибо.

Я родилась в Керчи, занимаюсь проблемами изучения и сохранения экосистемы Азово-Черноморского бассейна. Много проблем.

Но мы пришли в Россию, мы сохранили наши фундаментальные исследования, наши институты в Севастополе. Проблем, конечно, много, но наш дом должен быть чистым для наших поколений, для тех, кто приедет к нам в гости. И конечно, проблема сохранения экосистемы всей нашей: и моря, и береговой зоны, и пляжей – это большая проблема.

Не буду занимать ваше время, но среди наиболее острых проблем – добыча, траловый промысел, это добыча шпрота у берегов Крыма, иногда даже в 200–300 метрах. Отдыхающие, находящиеся в береговой зоне, видят эти тралы. Уничтожается всё биологическое разнообразие, гибнут моллюски-фильтраторы, которые помогают очищать воду. Такая проблема, конечно, стоит.

Росрыболовство, безусловно, делает уже многое, запрещены некоторые районы для использования тралов. Однако такая мера, как ограничить траловый сбор в одномильной зоне от берега, от уреза воды, – это полумера. И конечно, кардинальная мера – может быть, я не совсем права, тем не менее даже рыбаки говорят, что траловый промысел разноглубинными тралами должен быть запрещён у берегов Крыма и России. Причерноморские государства ушли от этого тралового сбора и в бассейне Средиземного моря. Конечно, есть другие методы.

Это социальная проблема; рыбаки, конечно, связаны с ней. Но тем не менее если подойти кошельковыми методами, обратиться во внутренние водоёмы, где можно зарыблять водохранилища, то рыбакам работа будет.

Эта часть запрета, конечно, всегда действует не очень хорошо. Но, согласитесь, если комбайн пустить по цветам (практически такой комбайн идёт по дну) – и где те цветы, что мы оставим поколениям? Это, конечно, образно.

Что бы мы рекомендовали как учёные. Мне хотелось бы, чтобы Вы дали поручение, может быть, или Ваши заместители, всё–таки сесть за один стол переговоров со всеми природопользователями, которым нужна чистая вода. Водный ресурс Крыма ограничен, надо бережно к нему относиться. Сесть с природопользователями, учёными, органами государственной власти, местными органами – вместе мы создадим стратегию, концепцию развития береговой зоны Азово-Черноморского бассейна, и, возможно, она поможет решить вопрос. Сегодня – трал, завтра возникнет другая проблема. Нужна стратегия, нужна концепция. Благодарю, если Вы обратите на это внимание.

В.Путин: Наталия Афанасьевна, я не буду скрывать, что перед тем, как приехать, вчера я сел у себя и внимательно посмотрел ещё раз, чем Крым живёт, посмотрел на проблемы, с коллегами поговорил.

Да, это действительно одна из крымских проблем – траловый способ добычи рыбы. Вы справедливо этот вопрос поднимаете, потому что в некоторых регионах мира – я уже говорил об этом, наши японские друзья не любят об этом вспоминать: они у своих берегов вытащили всё, там даже воспроизводства трудно добиться – это реальная проблема. Не знаю, прямо сейчас как у них там, дай бог, чтобы всё восстановилось, но они реальную проблему создали когда–то. Лучше бы нам таких экспериментов не повторять, это правда.

Вместе с тем на что я обращаю внимание: во–первых, донный траловый лов в Азово-Черноморском бассейне России запрещён. Вы сказали, я её даже записал, такую фразу: «Как будто комбайн идёт по дну, это образно». Таких образов не должно быть, комбайн не должен ходить по дну.

Донный траловый лов запрещён, так же как и запрещено использовать вот эти тралы, которые идут по дну, как комбайн. Разрешён траловый лов в толще воды, не по дну. В некоторых регионах, здесь, на Южном берегу Крыма, с 1 апреля по 1 октября в одномильной зоне и это запрещено, так же как это запрещено в некоторых других районах Крыма в течение всего года в одномильной зоне.

Тем не менее проблема остаётся, думаю, что Вы правы, потому что он запрещён, этот донный траловый лов, а как и кто его соблюдает – ответить на этот вопрос очень сложно. И здесь возникает сразу один вопрос, который точно можно и нужно отрегулировать как можно быстрее, – это контроль. Прежде всего нужно наладить действенный, эффективный контроль за исполнением уже принятых решений, это первое.

Второе, на что хотел бы обратить внимание. Вы тоже об этом упомянули, сказали, что это вопросы социальные, это правда. Таким способом, с помощью небольшого тралового флота, добывается в Крыму 35 тысяч тонн рыбы, с помощью тралов – 35 тысяч; в одномильной зоне – от 14 до 18, больше половины.

Вообще, этот вид деятельности можно назвать бюджетообразующим, он приносит достаточно большие доходы в бюджеты, первое, и, второе, это, конечно, рабочие места: людям где–то работать надо.

Вы сказали о создании программы. Да, над такой программой надо подумать, и, наверное, её можно сделать, в том числе и внутренние водоёмы зарыбливать, и так далее. Но это будет, во–первых, уже не морская рыба, а во–вторых, эту программу ещё надо разработать, отфинансировать, создать, а людям–то нужно сегодня работать, и зарплату получать, и семьи кормить.

Поэтому у меня вот какое предложение. Когда я это всё читал, я подумал над этим. Здесь нам всем вместе можно и нужно поработать: вместе с рыбаками, с учёными, вместе с общественными организациями подумать, как эффективно заместить этот прибрежный лов. Вы сказали, отдыхающие видят. Они не должны этого видеть. С 1 апреля по 1 октября вообще запрещено в одномильной зоне на ЮБК ловить рыбу таким образом. Если кто–то ловит – это нарушение.

Но сейчас я не об этом, а о том, что ведь в таких случаях, как правило, речь идёт об обновлении флота. Тогда нам нужно подумать на тему о том, что нужно сделать, чтобы флот обновить, чтобы люди и без работы не сидели, и могли бы отойти от этой мили, уйти чуть подальше. Но это нужно вместе со специалистами, с Росрыболовством, с вами, с рыбаками. И, если все мы придём к выводу о том, что это возможно с помощью обновления флота, мы готовы будем подключиться, я готов буду подключиться и обеспечить схемы и источники финансирования для обновления флота в Крыму.

Это очень серьёзный вопрос, это вопрос, связанный с тем же самым субсидированием, с определением источников финансирования под эту программу. И мы найдём эти средства, нам нужны только реальные предложения, которые вместе с вами и вместе с представителями в данном случае рыболовного бизнеса, вместе с местными властями можно было бы подготовить. Давайте вместе поработаем и подготовим такую программу.

Б.Левин: Владимир Владимирович, не могу не воспользоваться случаем, как врач с 40-летним стажем сельского здравоохранения: я очень рад, что на наших площадках вчера очень активно обсуждалась тема развития здравоохранения в Республике Крым. За эти два с половиной года (можно, наверное, посвятить несколько форумов только этой теме) многое сделано уже в этом отношении.

Лариса Мельник продолжит.

Л.Мельник: Добрый день, Владимир Владимирович!

В.Путин: Предыдущий вопрос – не забудьте его. Давайте сделаем это, это не шутка. Мы реально готовы будем выделить соответствующие ресурсы под это. Программу давайте, программу вместе с рыбаками и с региональными властями, давайте программу обновления флота с тем, чтобы он ушёл за эту одномильную зону, если это возможно. Это специалисты должны сказать, я этого не знаю, в том числе и вы, учёные, те, кто изучают биологию моря, особенно здесь, – это возможно или нет. Наверное, да, но нужны другие способы просто, возможности. Мы готовы помочь, программу давайте.

Л.Мельник: Мельник Лариса, депутат Ленинского муниципального округа города Севастополя, активист Общероссийского народного фронта.

Мне и моим коллегам приходится заниматься вопросами медицины, и мы стараемся это делать очень добросовестно. Я бы вначале хотела поблагодарить от имени коллег Вас за то, что увеличено финансирование медицины полуострова: оно сегодня возросло в два раза по сравнению с 2014 годом, – за модернизацию, в результате которой мы уже получили более 4 тысяч единиц оборудования, за лекарственное обеспечение, в том числе и льготными препаратами, и за обновление парка автомобилей скорой помощи. Крым и Севастополь сегодня получили 182 автомобиля, 60 из которых – реанимобили.

По результатам мониторингов, которые проводят активисты ОНФ регулярно, мы выяснили, что люди признательны за доступность бесплатной медпомощи, за доступность высокотехнологичной медпомощи, за возврат к системе диспансеризации и бесплатных профосмотров и многое другое.

Однако не все проблемы ещё решены. И по результатам тех же мониторингов мы выяснили, что основная проблема, которая волнует население Крыма, это длительность сроков получения медпомощи и – наш извечный бич – очереди в поликлиниках. В связи с этим у нас есть несколько пожеланий, если можно.

Первое. У нас пробуксовывает почему–то внедрение системы информатизации и автоматизации медицины на полуострове. А ведь именно внедрение таких достижений прогресса, как электронная регистратура, единая информационная система, могло бы существенно улучшить организацию первичного приёма больных. Соответственно это могло бы уменьшить очереди. В связи с этим мы просили бы профильное Министерство усилить контроль именно за информатизацией медицины.

И второе. Часто приходится слышать, что у нас не хватает лечебных учреждений, дескать, поэтому у нас очереди. Владимир Владимирович, честно говоря, у нас на полуострове достаточное количество лечебных учреждений. Вопрос в том, что состояние большинства из них сегодня не выдерживает никакой критики и, конечно, не подходит ни под какие стандарты, что, кстати, и влечёт за собой проблемы в их лицензировании.

И у нас родилось такое нескромное пожелание: может быть, можно как–то изучить вопрос расширения строительства новых клиник, новых больниц, поликлиник вместо реконструкции старых, потому что мы считаем, что именно новые лечебные учреждения помогли бы преодолеть нам проблему очередей. Спасибо.

В.Путин: Да, это, действительно, одна из проблем, Вы правы. Вы лучше меня знаете, количество медицинских учреждений достаточное на определённое количество проживающего населения, а качество плохое.

Не будем сейчас говорить о прошлом, будем говорить о том, что есть, и о том, что нам нужно сделать самим, чтобы было хорошо. Если Вы считаете, что один из таких вопросов текущих, но важных – информатизация, мы обязательно над этим не просто подумаем, а мы его в самое ближайшее время начнём более эффективно решать, чем это было до сих пор. Министр здесь находится, я Вас прошу мне доложить, какие нужны дополнительные шаги для того, чтобы эту проблему начать прямо сейчас закрывать.

Оборудование нужно ставить, и людей обучать, чтобы они могли соответствующим образом работать, и подключать эти учреждения к соответствующим клиникам в России на «континенте», чтобы легко было получать соответствующую помощь от ведущих специалистов.

Но этого, конечно, недостаточно, нужно строительство новых серьёзных многопрофильных лечебных заведений. Они планируются в Республике Крым и в Севастополе, мы вчера только разговаривали с Дмитрием Владимировичем [Овсянниковым], вчера или позавчера. На мой взгляд, очень всё затягивается. Только в июне собирались выйти на то, чтобы получить документы для начала строительства. Мы договорились, что и в Республике Крым, и в Севастополе в I квартале следующего года должны начаться строительно-монтажные работы.

Дмитрий Николаевич Козак здесь находится, он тоже у нас большой начальник, под его руководством функционируют структуры, которые занимаются всякими экспертизами, они экспертизы могут делать года два – [ужно,] чтобы они сделали экспертизы быстро, качественно, с тем чтобы строительные организации могли приступить к работе.

Согласен с Вами, это должна быть не реконструкция уже имеющихся учреждений, это должно быть строительство на абсолютно новой базе с новым, если не сказать новейшим оборудованием. А мы в России делаем именно так: если уж новое строительство – и оборудование новое там появляется.

Владимир Петрович здесь, я просил его тоже подъехать. Вы в Севастополе или в Крыму будете строить?

В.Евтушенков: И там, и там.

В.Путин: И там, и там. Владимир Петрович здесь, это АФК «Система», такая компания многопрофильная тоже есть у нас. Он будет строить многопрофильные лечебные заведения и в Севастополе, и в Республике Крым.

(Обращаясь к С.Аксёнову) Сергей Валерьевич, я знаю, что Вы планировали к имеющейся многопрофильной больнице что–то пристраивать. Давайте договоримся, это должно быть новое учреждение. Пускай оно будет рядом, но это должно быть новое.

Почему я с коллегой согласен? Вы знаете, я уже тоже об этом говорил много раз публично: мы когда–то дискутировали, делать нам или не делать, строить или не строить высокотехнологичные медицинские центры в регионах Российской Федерации. И очень многие отговаривали, говорили: «Не надо, всё равно у них кадров нет, оборудование поставим, на нём некому будет работать». Что получилось? Во–первых, кадры сразу появились, люди едут, высококлассные специалисты приезжают из крупных городов-миллионников, чтобы работать в более скромных, на первый взгляд, населённых пунктах, поскольку там есть новейшее, самое лучшее в мире оборудование. Люди из–за границы возвращаются, чтобы работать здесь. Всё получилось, и всё функционирует.

Кроме того, что тысячи людей пользуются услугами этих центров, есть ещё и другой эффект, совершенно неожиданный. Когда появляется такой центр в регионе, все остальные имеющиеся, имевшиеся до сих пор, начинают подтягиваться так или иначе. Это очевидный факт, и очень хороший, кстати сказать, факт, очень полезная составляющая всего этого процесса. Поэтому, конечно, должны быть новые центры.

Владимир Петрович, сможете начать в первом квартале строительно-монтажные работы?

В.Евтушенков: Владимир Владимирович, мы сегодня уже с Министром здравоохранения Ольгой Юрьевной Голодец, с главой Крыма приняли решение, какие проекты делать. Естественно, начать в этом году нужно, иначе мы к 2018 году не успеем. Есть ряд вопросов, которые надо бы обсудить, если это возможно.

В.Путин: Ещё раз не хочу поднимать руководителей Крыма и Севастополя – проекты можно годами согласовывать, а проекты есть, их нужно только привязать к местности, больше ничего не надо, и это точно совершенно можно сделать быстро.

Рассчитываю на то, что Правительство Российской Федерации обеспечит все процедуры, которые от него зависят, а местные власти смогут сделать всё для выделения участков, подключения к инфраструктуре, согласования проектов, потому что на региональном уровне власти согласовывают эти проекты, и работа будет начата. Я просил, чтобы она была начата в I квартале следующего года, но если в этом году – ещё лучше. Дай вам Бог здоровья всем.

Е.Цокур: Владимир Владимирович, в нашем многонациональном Крыму проживает 175 народностей и национальностей. Я бы хотела предоставить слово представителю крымско-татарского народа Ибраиму Ширину.

И.Ширин: Добрый день, Владимир Владимирович!

В.Путин: А на крымско-татарском тоже «здравствуйте» или у вас по–другому?

И.Ширин: Нет, у нас «мераба».

С возвращением Крыма в Россию очень многое изменилось для крымских татар. Самое интересное, говорили о строительстве соборной мечети более 20 лет – с возвращением в Россию началась стройка, и я вижу, что строительство закончится в сроки, и верю в это. Выдаются земли под строительство индивидуального жилья, выкупаются квартиры для семей, которые не один год стояли в очереди, печатаются и издаются газеты и журналы, которые сберегли традиции и язык крымско-татарского народа, такие как «Йылдыз», «Къырым», «Янъы Дюнья». У нас теперь есть свой национальный телеканал «Миллет», название которого переводится как «народ».

И самое приятное для меня и важное, что у нас теперь издаются книги на крымско-татарском языке – начиная от учебников для школ и заканчивая книгами по истории. Почему важно? Потому что у меня семь месяцев назад родилась дочь, я теперь понимаю, что моя дочь пойдёт в школу и будет учить не только русский государственный и английский как зарубежный, но и государственный крымско-татарский, потому что в Крыму теперь три государственных языка: крымско-татарский, украинский и русский.

Хочу Вас поблагодарить и сказать большое Вам спасибо за Указ о реабилитации коренных народов Крыма. Это очень важно, особенно для крымских татар. Мы 70 лет этого ждали, и тяжело даже сдержаться, чтобы не заплакать, потому что это надо прочувствовать. У нас всё изменилось: и богатство жизни, и взгляды меняются.

Хотел бы сказать, что у нас есть такой праздник, как Хыдырлез. Это наш национальный праздник, есть он только у крымских татар. Я знаю, что вы в 2000 году были в городе Казани на Сабантуе. Пользуясь случаем, хочу Вас пригласить на Хыдырлез в следующем году в мае, все крымские татары были бы рады Вас видеть.

В.Путин: Спасибо.

Если в любом месте в России, абсолютно в любом, скажете, что сегодня Сабантуй, все поймут, что праздник. Хыдырлез пока так широко не известен, но надеюсь, что и это тоже будет достоянием культуры всех народов России. За приглашение спасибо большое.

Я действительно очень надеюсь на то, что все решения, которые были приняты, не останутся на бумаге, а будут реализовываться.

Реабилитация, о которой Вы сейчас сказали, очень важная морально-политическая составляющая нашей работы, но этого, хочу подчеркнуть, недостаточно. Мы обязательно должны будем проводить мероприятия, связанные с социально-экономическими вопросами реабилитации и поддержки людей.

Но ещё раз хочу сказать вот о чём. Я сейчас не помню в абсолютных цифрах… Дмитрий Николаевич, не помните в абсолютных цифрах, сколько мы на эти цели выделяем в программе развития Крыма?

Д.Козак: 10 миллиардов.

В.Путин: 10 миллиардов рублей.

Хочу, чтобы было понятно, что мы выделяем 10 миллиардов на поддержку народов, которые пострадали во время репрессий, на их реабилитацию, на их поддержку. Прежде всего речь идёт о социально-экономической поддержке, потому что политические вопросы уже решены, эти решения приняты. Это касается языка и культуры и возможности обучения на родном языке, касается периодических изданий, а вот материальные вопросы, экономические требуют финансовых ресурсов.

Мы выделили 10 миллиардов на то количество людей, которые сейчас здесь живут. Это и крымские татары, которые здесь живут, и другие народы, которые пострадали. Скажем, немцы же тоже пострадали. В партизанском отряде, где воевал в начале войны мой отец, командир группы был немец. Он здесь при чём, когда немцев отсюда высылали? Там были люди, которые с нацизмом воевали, погибали в борьбе с нацизмом. Но они оказались репрессированными. Или другие народы. Много ведь народов у нас репрессированных.

Мы выделили 10 миллиардов на реабилитацию тех, которые проживают в Крыму. Мы готовы и дальше выделять средства, ресурсы на тех, кто будет приезжать или хотел бы приехать. Но мы должны быть честными в отношениях со всеми и сказать: у нас есть эти средства, мы их выделяем на тех, кто здесь живёт. Когда мы решим основные проблемы, тогда мы можем сказать: давайте, может быть, пойдём дальше. Но пока эти средства на вас, на тех, кто здесь живёт. Мы просто должны честно друг с другом разговаривать.

Я так понимаю, что раньше вообще никаких денег не выделялось на эти цели, и многие посёлки, где крымскотатарское население проживает, они, как бы так сказать помягче, в печальном состоянии находятся. И дороги нужны, и социальные объекты нужны, у некоторых электричества нет, элементарных санитарных удобств нет. Это же всё нужно делать, это же деньги. Вот мы деньги и выделили на тех, кто живёт.

Мы хотим сказать всем, кто хотел бы ещё приехать: да, мы всем рады, но, пожалуйста, имейте в виду, что у нас ресурсы ограничены. Мы будем сначала помогать людям, которые здесь уже есть, а уже потом, может быть, сможем что–то сделать и другое. Мы хотим это сделать, но сейчас просто выделили деньги на тех, кто здесь.

Хочу, чтобы это было понятно. Не потому, что мы не хотим кого–то приглашать, мы хотим, но ресурсы у нас такие, какие есть, ограниченные, но будем, разумеется, дальше делать.

Если вы в этом зале находитесь, значит, вы тоже считаете себя активистами Общероссийского народного фронта. Эти средства выделяются, мне бы очень хотелось, чтобы вы здесь тоже подключались и смотрели, как ритмично, неритмично, рационально, нерационально распределяются эти ресурсы. И вообще, они есть или нет, происходит что–то или не происходит. Я и всех остальных наших коллег призываю как раз к этому.

Любые средства, которые выделяются Федерацией либо республикой, либо городом Севастополем, должны находиться под контролем общественности.

Б.Левин: Владимир Владимирович, для многих не секрет, что Крым – это курортная Мекка, конечно. Наверное, у любого можно спросить про ассоциации с Крымом, скажут: это дворцы, это памятники архитектуры, замечательное море, солнце. Но Крым – очень мощный аграрный сектор и житница. Думаю, что по качеству наших фруктов, овощей, наших продуктов все без исключения приезжающие к нам на отдых говорят только в замечательных, высоких степенях. Действительно, так и есть. Наш регион – это замечательная житница, и наши аграрии не шутя говорят, что они могут пол-России прокормить.

Сергей Кривуца добавит по этому поводу, потому что вопросы ещё, к сожалению, остаются.

С.Кривуца: Добрый день!

Уважаемый Владимир Владимирович, сегодня государственная поддержка субъектов малой и средней форм сельскохозяйственной деятельности крайне необходима для Крыма. Для успешного развития сельскохозяйственной отрасли необходимо создание современных оптово-распределительных центров, способных принимать, осуществлять качественную переработку и хранение производимой нами продукции.

Однако согласно приказу № 381 Министерства сельского хозяйства данную форму государственной поддержки могут получить лишь крупные предприятия, так как минимальный порог в данном приказе установлен не менее 30 тысяч тонн обрабатываемой продукции. Мы же сегодня производим в разы меньше. Много факторов, которые мешают, в том числе отсутствие ОРЦ.

В.Путин: Отсутствие чего?

С.Кривуца: ОРЦ – оптово-распределительных центров современных.

В.Путин: Понятно. ЧК, НКВД, ОРЦ. Пугаете нас только аббревиатурами.

С.Кривуца: Создание же небольших оптово-распределительных центров, ОРЦ, в нескольких районах Крыма позволит в первую очередь уменьшить расходы сельхозпроизводителей, связанные с перевозкой, хранением и обработкой продукции, снизит потери, которые на сегодняшний день составляют до 30 процентов и более.

Для этого мы предлагаем рассмотреть возможность уменьшения установленного порога в данном приказе и создания небольших эффективных центров, способных оказать весь спектр услуг. Для этого необходим экспертный подход. То есть каждый район необходимо рассматривать и согласно наличию воды, и согласно используемой земли. Здесь необходимо привлекать экспертов. Может быть, в одном районе 10 тысяч [тонн сделать], в другом районе – пять.

В.Путин: Понятно. Спасибо.

Я, конечно, не знаю этого приказа, № 381. Александр Николаевич здесь, руку поднимает, я сейчас дам ему слово, он расскажет.

Насколько я себе представляю, эта работа ведётся в министерстве, там уже принято решение в этих ОРЦ как раз снизить объёмы хранения до 10 тысяч. Так, Александр Николаевич? Но есть и плодоовощные хранилища – ещё такая есть структура, для плодов, по–моему, до 500, для картофеля, овощей – до 1000 тонн. Поэтому те, кто организует такие мероприятия, имеют право на субсидию.

Почему я Александру Николаевичу не даю говорить, я хочу, чтобы он дослушал, что я скажу сам. Честно говоря, для Крыма как пилотный проект я сделал бы то, что они просят. Пускай будет там, где плодоовощное хранилище, 500 или 1000 тонн, достаточно, но до 5 тысяч я бы дал такую возможность хранения в этих оптово–распределительных центрах.

Пожалуйста.

А.Ткачёв: Кроме того, это объединит фермеров и уберёт так называемых перекупщиков, которые сегодня приезжают в поля, покупают и привозят на рынок, на привоз.

В.Путин: Да. Александр Николаевич, то есть Вы согласны, да? Скажите «да», садитесь, и всё.

А.Ткачёв: Нет, и буду спорить.

В.Путин: Демократия у нас в России, чтоб вы понимали.

А.Ткачёв: Особенно в Крыму. Это очень чувствуется.

Уважаемый Владимир Владимирович! Коллеги!

На самом деле тема очень важная и стратегическая для Крыма и в целом для всей России. Мы имеем здесь мощностей [хранения] порядка 35 тысяч, нужно еще 50 построить в ближайшие пять-семь лет, чтобы полностью по высоким технологиям хранить овощи, фрукты и другую продукцию.

Дело в том, что такое ОРЦ?

В.Путин: Сейчас он Вам скажет, что невозможно разделить помещение для того, чтобы в одной его части хранить эффективно одни продукты, а в другой – другие. Правильно?

А.Ткачёв: Да, правильно. Это раз.

В.Путин: У нас с ребятами каждый шаг уже записан Ваш, понимаете?

А.Ткачёв: Тем не менее я продолжаю.

Во–вторых, по оценкам экспертов, собственно, десятитысячники наиболее рентабельны.

И в–третьих, многие путают ОРЦ и овоще- и картофелехранилища. 500 и 1000 тонн – это как раз то, что необходимо. Мне кажется, давайте мы ещё раз с экспертным сообществом, естественно, с фермерами, с руководителями предприятий сядем и обсудим, глубоко изучим эту тему, потому что мы с 30 тысяч опускаемся на десять – наше предложение. Есть и на пять, но мне кажется, игра не стоит того, чтобы мы поломали, в общем–то, схему, технологии, которые были придуманы, когда мы писали госпрограмму импортозамещения.

Владимир Владимирович, позвольте, мы оценим ситуацию и о принятом решении Вас проинформируем. Думаю, что это будет то решение, которое устроит всех, по крайней мере, большинство участников этого рынка.

В.Путин: Чувствуется, что Александр Николаевич не просто министр, он же губернатором был ещё совсем недавно. И видите, как у нас началась дискуссия. Я: скажите да. Он говорит: нет. Теперь говорит: давайте встретимся, обсудим. То есть трансформация взглядов происходит постепенно.

Знаете, о чём я хотел бы сказать и просил бы вас подумать, теперь уже без всяких шуток? Значительная часть сельского хозяйства Крыма была основана на воде, получаемой из канала, который сопредельное государство закрыло и этим самым поставило сельское хозяйство республики в очень сложное положение. До конца ни Министерство сельского хозяйства, ни руководство республики и города Севастополя пока все эти проблемы так и не решили, потому что мы все вопросы с водоснабжением ещё не решили.

Для Крыма можно было бы сделать исключение в этой связи. В других регионах такой ситуации нет. И я вас прошу, когда вы будете принимать окончательное решение, иметь это в виду.

Е.Цокур: Продолжая тему водообеспечения, хотелось бы предоставить слово доктору геолого-минералогических наук Виктору Тарасенко.

В.Тарасенко: Добрый день, Владимир Владимирович! Добрый день, Станислав Сергеевич!

Я представляю здесь и наш крымский Общероссийский народный фронт, и учёных-экологов Крыма. Вода – мы сейчас об этом говорим – это действительно важнейший ресурс, от которого много чего зависит, прежде всего, конечно, развитие аграрного сектора.

В связи с известными событиями мы оказались в той ситуации, что нужно делать ставку на собственные ресурсы Крыма. В этом плане специалисты водохозяйственного комплекса Крыма и учёные Крыма разрабатывают, продолжают разрабатывать концепцию, спорят о том, как нам организовать хозяйство, чтобы максимально использовать наш потенциал крымский, гор и предгорий, а он немалый в принципе. Рационально, разумно распределить эту воду, восстановить так природную среду, реки, озёра подземные, чтобы мы могли не загрязнять, а сохранить эти воды – это раз.

Идёт поиск альтернативы. Альтернатива – это деминерализация минерализованных грунтовых вод, которые не использовались, это опреснение морской воды, что в мире принято, это, конечно, очистка сточных вод. У нас мощный дренажный сток территорий, и города дают порядка 35 миллионов кубов, Симферополь, Севастополь и так далее. Около 150 миллионов кубов только сточных вод, их немножко надо доочистить, и они могут идти на сады, огороды и решать проблемы, которые мы сейчас обсуждали. Но это стратегия.

Сегодня много идёт переговоров и дискуссий особенно о межрегиональном перебросе вод, о том, чтобы Республика Крым дала воду Севастополю и так далее. Это нужно решать, это в пределах Крыма.

Но есть актуальная задача, она беспокоит нас, – это пресная вода для жителей Крыма и гостей сегодня. Получается, что есть очень серьёзная социальная несправедливость. Есть регионы экономически достаточные. Это Алушта, Ялта, Симферополь, Евпатория. Жители получают воду по 20 рублей за кубометр, кто–то чуточку больше. Есть регионы, где вообще – в горном Крыму – 5 рублей за кубометр, а есть, как Ленинский район, 112 рублей за кубический метр, 60 рублей, 80 рублей в степном Крыму. Итак люди там климатическими и природными условиями ограничены, сегодня там сложные условия в связи с отсутствием Северо-Крымского канала, и ещё вот эти экономические проблемы.

Проанализировав ситуацию, мы убедились в том, что здесь есть такие моменты, что два рядом села находятся, одна и та же фирма – «Чистота и порядок» в Кировском районе – одним поставляет за 20 рублей за кубометр, другим за 60.

То есть нужно поработать, очевидно, и нашей Федеральной антимонопольной службе. Конечно, должны быть даны Вами совместно с нами поручения нашему Правительству, Комитету по формированию цен и тарифов найти способ в рамках наших возможностей, чтобы как–то уравнять плату за воду, поднять её выше. Ведь в России уровень всё–таки немножечко повыше оплаты, и могли бы поднять для тех, кто сегодня получает даровой природный продукт, а другой платит за него очень большие деньги.

Собственно говоря, с просьбой, чтобы такие поручения были даны, шло у нас обсуждение на площадках. Мы, «фронтовики», должны быть ближе к народу. И сегодня вода – важнейший жизненный ресурс, она должна показать, как мы работаем на свой народ, на свой регион.

Спасибо.

В.Путин: Мы все помним ещё с кинофильма «Волга-Волга»: без воды и ни туды, и ни сюды. Это действительно важнейший ресурс. Слава богу, в России мы богаты водой.

Здесь есть проблемы, в Крыму. На первом этапе этот вопрос стоял очень остро, особенно после того, как отключили от канала наши соседи. В целом – вы наверняка это знаете – острота проблемы, особенно острота, связанная с питьевой водой, в целом снята, именно острота, проблема в целом ещё не решена, но острота снята.

Мы направили на решение этой задачи из федерального бюджета 23 миллиарда рублей с лишним. С 2015 по 2020 год ещё в федеральной целевой программе по развитию Крыма и Севастополя планируется ещё свыше 40 миллиардов рублей. Важно, чтобы эти деньги были рационально израсходованы и чтобы мы добились нужного результата. Это и скважины внутренние, это и водоводы возможны, опреснение или деминерализация, как Вы сказали.

Много способов. Я сейчас не буду углубляться в детали. Таким людям, как Вы, даже виднее, какой способ является наиболее эффективным. Вместе с привлечением таких специалистов, как Вы, федеральные органы власти и региональные эту проблему должны решить и обязательно решат, у меня в этом сомнений нет никаких. Россия в состоянии решить этот вопрос. Россия в состоянии решить этот вопрос, и мы решим его. Вопрос только в том, чтобы рационально деньги тратились на это, чтобы мы деньгами не разбрасывались.

Что касается разницы в оплате. У нас сбор идёт в муниципалитеты за заводы [предприятия], и муниципалитет назначает. Мы сейчас дискутировали с Министром сельского хозяйства, он до недавнего времени был губернатором Краснодарского края, как вы знаете. Даже в Краснодарском крае от одного муниципалитета к другому, соседние районы, разница в оплате воды где–то в пять, а то и в шесть раз. В Калмыкии в два раза разница в оплате воды у близких муниципалитетов и так далее. Да, при этом в разных районах люди всё–таки и живут немножко по–разному, и доходы разные у людей. Мало того что где–то воды больше, но там, может быть, и доходов поменьше, поэтому заставлять их платить за воду больше – тоже вопрос, это первое.

А второе, как перекачивать деньги, полученные в одном районе, в другой район. Это их право – назначать тот тариф, который муниципальные органы власти считают правильным. Нужно подумать, с тем чтобы тем не менее было поровнее, что называется. Кроме как субсидированием, мы этот вопрос не решим.

Попрошу Сергея Валерьевича и исполняющего обязанности губернатора Севастополя подумать на этот счёт, если в Севастополе есть такие же проблемы, и просто представить свои предложения на этот счёт.

Но, конечно, если такая большая разница в оплате воды в близких, особенно в близких населённых пунктах, то вопрос выравнивания не праздный, здесь я с Вами согласен. Давайте подумаем все вместе.

Б.Левин: Владимир Владимирович, когда мы говорим о проблемах водообеспечения, это действительно одна из главных проблем после перекрытия Северо-Крымского канала. Но 22 ноября [2015 года] все крымчане тоже очень хорошо помнят – день энергоблокады.

События развивались стремительно при Вашей поддержке, и Ваши специальные визиты сюда были связаны с подключением ниток энергомоста. И мы в конечном итоге благодаря Вашему участию и крымчан сплотились в этой очень сложной ситуации.

Анна Глухова сейчас несколько слов добавит по этому поводу.

А.Глухова: Добрый день, Владимир Владимирович! Добрый день, Станислав Сергеевич!

Анна Глухова, председатель севастопольского регионального отделения Всероссийской общественной молодёжной организации «Всероссийский студенческий корпус спасателей». Мы занимаемся подготовкой студентов-добровольцев и созданием студенческих спасательных отрядов в городе Севастополе.

Режим ЧС для нас, всех крымчан, конечно, был большой неожиданностью и очень неприятным сюрпризом. Но мы чувствовали поддержку огромной страны, поддержку нашего Президента, и это давало нам силы. Ежедневно совместно с Главным управлением МЧС России по городу Севастополю мы занимались оповещением населения, проводили опросы и на основании этих опросов составляли списки тех граждан, которым в первую очередь необходимо оказать помощь.

Но также особенно важным для нас было оказать помощь ветеранам Великой Отечественной войны. Мы уделяли им большое внимание, разговаривали с ними, помогали им. Именно они всегда внушали нашей огромной стране уверенность в завтрашнем дне и все как один на ситуацию с энергоблокадой говорили: мы пережили и не такое в 1941–м, это совсем маленькая неприятность, которая скоро разрешится.

Именно благодаря Вашему непосредственному контролю вопрос с энергообеспечением был решён оперативно. Мы знаем, что на данный момент введены четыре линии энергомоста, и проблем сейчас нет. Одновременно решались и проблемы с газообеспечением Крыма, и сейчас средний уровень [газификации] в Крыму и в городе Севастополе выше среднего уровня по всей России.

Я как коренная крымчанка скажу Вам точно и с уверенностью, что таких высоких темпов развития инфраструктуры и Крыма, и Севастополя при украинской власти не было. Позвольте от всей души поблагодарить Вас от имени всех крымчан и севастопольцев за Ваше внимание, за Ваше решение проблемы энергообеспечения и газификации Крыма. Огромное Вам спасибо.

Мы также всегда чувствуем поддержку всех россиян, за что им огромная благодарность.

В.Путин: Что касается прекращения подачи воды либо вот эта акция, связанная с блэкаутом, с прекращением подачи электроэнергии, – всё это на грани преступления против человека. Потому что взять достаточно крупный регион, в котором несколько миллионов человек проживают – 2,5–2,6 миллиона, – отключить от электроснабжения зимой, даже в Крыму, – это, знаете, такая вещь… У нас правозащитные организации воды в рот набрали, язык проглотили и молчат. На самом деле это серьёзное преступление. А больницы, а дети, а старики? Это серьёзная очень вещь. Все молчат, как будто так и надо. Бог с ними в конце концов.

Я вам честно скажу – Вы сейчас сами об этом сказали, а я могу сказать вам о моих чувствах: я любовался теми людьми, которые в Крыму и в Севастополе проживают, и их реакцией на то, что происходит. Вот эта собранность, мужество, желание бороться за свои интересы… А вообще для тех, кто это сделал: это такая глупость, на что они рассчитывали, я даже не понимаю. Что все встанут на колени и будут просить подачку? Удивительные идиоты просто те, кто это сделал.

Но проблемы ещё полностью не решены. Не знаю, это известно или нет, должно быть известно: в конце этого года в Крым должна прийти магистральная газовая труба. С этого момента и начнётся настоящая полноценная газификация и электроснабжение уже от собственной генерации. Будет первичный источник – газ, и Вы знаете, что мы планируем и сейчас уже осуществляем строительство электростанции, как раз в том числе на этом газе. Поэтому с этого момента начнётся действительно реально стабильная, что называется, на вырост, газификация и энергообеспечение всего полуострова, включая и Севастополь. Это будет уже, честно говоря, другая жизнь, имея в виду возможности, в том числе для развития всех других отраслей.

Кстати говоря, сейчас наш коллега говорил о различных способах решения водной проблемы, но опреснение, как мы знаем с вами, связано с большими энергозатратами. Появляются дополнительные возможности для опреснения, так же как и для решения всех других вопросов: развития рекреационных зон, строительства новых санаториев и так далее. Всё это связано с энергообеспечением, и это будет сделано на вырост, с будущим ростом потребления.

Но обязательно нужно синхронизировать, конечно, приход этих возможностей, приход магистральной трубы с разведением по потребителям – и по бытовым, и по промышленным. Это обязательно должны делать уже республиканские власти, городские власти. Наверняка денег всегда не хватает, заранее нужно закладывать и федеральную помощь на всякие трубы низкого давления и на другие способы и виды потребления, об этом заранее нужно подумать.

Кардинально вопросы будут, повторяю, решаться с конца этого года и в последующие – в 2017, 2018 годах. Эти проблемы будут закрыты полностью абсолютно и на долгие годы вперёд.

Е.Цокур: Владимир Владимирович, хотим также затронуть тему очень важную для нас – это сохранение культурного наследия, которое формировалось ещё с античных времён и вобрало, на наш взгляд, всё самое лучшее из других культур.

Хочу предоставить слово археологу Александру Герцену, который поднимет эту тему.

А.Герцен: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый Станислав Сергеевич!

В течение уже довольно многих лет силами студентов-практикантов и студентов-добровольцев мы проводим исследования замечательного памятника – средневекового городища Мангуп, расположенного на труднодоступном изолированном плато, на котором возникла ранее византийская крепость, а в XIV-XV веках сформировался город – столица православного княжества Феодоро, которое устанавливало связи с Великим княжеством Московским. Но процесс был прерван османским вторжением на полуостров.

В.Путин: Это было греческое княжество, да?

А.Герцен: Поствизантийское, позднее византийское. Язык действительно греческий, а реальное население – это огреченные и византинизированные потомки готов, аланов и других этнических компонентов средневекового населения Крыма.

В.Путин: Как хорошо излагает: «других компонентов». То есть это наши с Вами предки на самом деле.

А.Герцен: Конечно. Естественно.

Владимир Владимирович, у нас есть что показать, приезжайте или прилетайте, не пожалеете. От нас открывается великолепный обзор панорамы горного юго-западного Крыма. Рассматривайте это как предложение, это теперь уже будет Ваш вопрос.

А мой вопрос следующий. В своё время Алексей Максимович Горький назвал Крым золотым дном для археологии. Это «дно» сейчас насчитывает, если в статистическом изложении, более 10 тысяч объектов. Я думаю, это ещё заниженная цифра, потому что каждый день даёт нам новую информацию. И «золото» нуждается и в охране, и в строгом учёте – тут–то у нас масса проблем. Те официальные органы, которые отвечают за это, их сотрудники, чиновники, – они, честно говоря, не могут голову выставить из кабинетов, задавлены бюрократической работой, уничтожают лес, переводя тонны бумаги. Но это не их вина, это, скорее, беда, и не только их, но и наша общая.

В.Путин: Переходим на электронный информационный оборот.

А.Герцен: Совершенно верно. Это насущная необходимость, экологическая, я бы даже сказал, необходимость.

О чём идёт речь, на что надежда? Без усилий общественных организаций мы не сможем решить эти насущные проблемы, а это то, что надо делать на этой грешной земле. Во–первых, нужно устанавливать информационные таблички, знаки, которые уже во многом, на 80 процентов, предотвращали бы варварство по отношению к этим объектам. Необходимо собирать информацию для составления соответствующей учётной документации уже для официальных органов. Наконец, нужно вести постоянную разведку.

Понимаете, то, что сейчас происходит, это действительно напоминает фронт, на котором против нас, против нашего культурного наследия стоят головотяпство, варварство, невежество и великолепно организованный криминалитет. И выиграть эту борьбу можно только в том случае, если мы будем располагать хорошими возможностями для сбора информации, грубо говоря, разведки. Нам нужно даже иметь эффективно действующую агентурную сеть, потому что именно своевременная информация позволяет принимать своевременные меры.

В.Путин: Это по моей части. Вы правильно, по адресу обращаетесь.

А.Герцен: Я догадываюсь.

Вот к чему всё сводится. Как Вы относитесь к тому, чтобы одним из векторов, направлений работы Народного фронта была борьба, деятельность именно на этом реальном фронте – конечно, во взаимодействии, что называется, по–взрослому с научными организациями, административными органами, которые призваны эти проблемы решать?

Спасибо за ответ.

В.Путин: С точки зрения культурного наследия Крым, безусловно, является жемчужиной России. У нас немало таких территорий, возьмите Дербент в Дагестане – город с тысячелетней историей, есть и другие места, которыми мы можем гордиться. Крым – одно из них, безусловно. Начиная с Боспорского царства, V век до нашей эры – это то, что мы знаем из оставшихся элементов материальной культуры, и из того, что осталось в древней литературе, и это всё здесь. Я уже не говорю про более поздние периоды: и греческий, и римский периоды, когда римские легионы пришли, защищали эти границы от сарматов, от племён и так далее. Очень интересно, это, безусловно, часть нашего культурного наследия. Это то, из чего, по сути, мы, даже не понимая этого, не отдавая себе отчёта, состоим духовно, ментально – в культурном смысле этого слова.

Конечно, нужно уделять этому больше внимания, чем это делается до сих пор, не только в Крыму, вообще в стране в целом. Я бывал на раскопках, несколько раз бывал в Новгородской области, в Новгороде, в Приладожье. Очень интересно, на меня это производит впечатление. Это уникальная работа, которой люди занимаются. Я уже рассказывал, учёные мне тоже поведали: раскапывали-раскапывали, нашли место, где был суд, и из записки на бересте стало ясно, что является предметом судебного разбирательства. Потом дальше работали и через пять лет нашли ещё одну бересту, из которой стало ясно, чем закончилось судебное разбирательство. То есть реконструкция жизни просто удивительная. И это создаёт у нас правильные впечатления и представление о том, кто мы такие, а это помогает выстраивать нам и наше будущее.

Поэтому я считаю, что Крым, конечно, – это особенное место, исходя из древностей, исходя из того, что мы знаем совсем уж достоверно – за 100, 150, 200 лет тому назад, что чрезвычайно важно для нас. И Министра культуры – его нет здесь, Владимира Ростиславовича [Мединского], но он знает, – я просил специально заняться этими вопросами.

Но за то, что Вы подняли этот аспект, – Вам спасибо большое. Действительно, в Крыму несколько тысяч, если с Севастополем брать – около 5 тысяч объектов культурного наследия и примерно столько же мест, где могут и должны проводиться археологические изыскания. Давайте предложения, я Вам просто обещаю: сделаю всё для того, чтобы по максимуму эти предложения были реализованы, несмотря на то что все наши чиновники загружены большим количеством бумажной переписки.

Документооборот мы всё–таки будем переводить, как я уже обещал, в электронный способ взаимодействия друг с другом. И в этой части то же самое, кстати говоря, очень многое можно будет сделать современными способами и средствами, но очень многое будет зависеть и зависит от региональных органов власти. Потому что эти бесконечные застройки и борьба с застройками в местах, так скажем, отчуждения, которые нужны для сохранения памятников истории или мест археологических раскопок, – это прежде всего, конечно, задача региональных органов власти. Мы из Москвы не накомандуемся, это не наша прерогатива, особенно с учётом определённых особенностей Крыма и Севастополя. Поэтому нам нужна тесная и совместная работа с руководством Республики Крым и с руководством Севастополя.

Ваши предложения я лично с удовольствием посмотрю, по максимуму сделаем всё, чтобы обеспечить нормальную работу для вас.

С.Говорухин: Разрешите мне тоже задать вопрос.

Владимир Владимирович, Вы недавно упоминали о морском сообщении между городами Крыма, речь шла о «Метеорах» и «Ракетах». Я ведь много лет прожил в Крыму, снимая тысячу морских картин. Мне кажется, что без круизных судов жизнь в Крыму совсем не интересна.

В прежнее время круизы пользовались огромным успехом, окупались, конечно, бешено. Кстати, эти суда существовали и как пассажирские, всегда можно было купить билет и доехать из Ялты до Севастополя.

Возможно ли, например, закупить, необязательно новых, два-три-четыре парохода и организовать круизы Севастополь – Сочи с заходом в дружественную Абхазию? Насколько интереснее была бы жизнь, да и помогло бы просто осуществлять пассажиропоток. Мне кажется, что это для государства не такие уж большие деньги, тем более что необязательно новые [суда].

В.Путин: Не буду вдаваться сейчас в детали, хотя они есть, они существенные, эти детали. Это должна быть частная инициатива, её можно и нужно поддержать. Согласен с Вами в том, что это сделает жизнь на Черноморском побережье вообще, не только здесь, в Крыму, но и на Кавказе, более содержательной, поживее всё будет, динамичнее. Я сам в советское время пользовался таким видом транспорта, из Абхазии когда–то перебирался в другие места, туда дальше, в Одессу, и в Ленинград ехал на поезде. И я уверен, таких людей будет много, желающих перемещаться туда, особенно в летний период.

С.Говорухин: Представляете, какая тоска сейчас и на кавказском побережье, и тут, ведь на горизонте ни одного пассажирского парохода. По–моему, это так легко сделать.

В.Путин: Были в советское время те, которыми я пользовался, они назывались «Грузия», «Казахстан», по–моему, ещё как–то, – их просто нет сейчас. Я даже не знаю, куда они делись, растащили куда–то. Но я хочу Вам точно сказать, как ни покажется странным, Станислав Сергеевич, мы просто с Вами видим и одинаково думаем. Я вчера как раз, как Вы именно, так и думал на эту тему. Думаю, обязательно надо поручить Министерству транспорта, чтобы они это проработали.

С.Говорухин: Я думаю, это было бы очень благое дело. И атмосфера изменилась бы совершенно в Крыму, на Кавказе.

В.Путин: Обязательно этим займёмся.

Б.Левин: И в продолжение, Владимир Владимирович, этой темы…

В.Путин: Руку товарищ поднимает, дайте ему, пожалуйста, микрофон.

А.Баталин: Генеральный директор завода «Фиолент» Баталин, Симферополь.

Эту тему мы обсуждали в пятницу, проводил совещание Дмитрий Олегович Рогозин и Сергей Валерьевич, эта тема обсуждалась, и мы договорились, Дмитрий Олегович принял решение: на декабрьской Морской коллегии к этой теме подойдём, потому что есть вопросы финансовые, необходима организация этой работы. То есть в декабре эта тема будет рассмотрена.

Владимир Владимирович, я поднялся почему? Потому что я промышленник и хочу Вас поблагодарить за Ваше поручение по «дорожным картам» для промышленников. Не секрет, промышленность Крыма вошла в Россию в плачевном состоянии. И должен сказать, Ваше личное поручение по созданию «дорожных карт» по развитию крымского промышленного потенциала настолько сработало, и мы благодарны Правительству России, мы благодарны нашему главе республики за оперативное, внимательное, квалифицированное решение проблемы.

Владимир Владимирович, представьте себе, я не знаю, Вам докладывали ли, но нет [другого] региона в России, где за первое полугодие 2016 года по сравнению с 2015 годом рост промышленного производства составил почти 30 процентов.

В.Путин: Это в сто раз больше, чем в России, потому что в России промышленное производство 0,3 процента. Нет, вру, это не промышленное производство, это рост ВВП – 0,3, а промышленное производство – три с лишним процента, 3,6.

А.Баталин: Владимир Владимирович, я ещё из «красных» директоров, 30 лет работаю директором, но такого подъёма – я всю жизнь живу в Крыму – никогда не было. Поэтому ещё раз Вам большое спасибо.

Сегодня поднимали вопрос, в том числе, спасибо Вам, Вы дали поручение по поводу возможного строительства тралового флота. Это же было в Крыму, и мы это строили. В качестве хорошего, доброго примера – керченский завод «Залив». Я приборист, а он судостроитель. Представьте себе, когда Крым входил в состав России, то ежедневно на заводе работало чуть больше 300 рабочих, все остальные – две трети – были в отпусках. Сегодня керченский завод «Залив» – две тысячи человек, в четыре раза увеличена заработная плата. Рад за керчан, они начали строить жильё, начали строить детские сады. Планируют выйти в ближайшие годы на четыре тысячи рабочих мест, и там громадный объём. И самое полезное для Крыма и для Севастополя, что крымские предприятия способны участвовать в разработке и изготовлении подобных судов не только для ОПК, но и гражданских.

Я о чём хочу сказать? Это пример, когда Ваше поручение – ещё раз благодарю Правительство, главу Республики Крым – сработало. И по другим заводам у нас нет сомнения, что «дорожные карты» сработают, я думаю, что мы закончим год такими же добрыми, хорошими темпами.

Но Вы же поставили новую задачу, и мы это знаем, мы отслеживаем – это диверсификация производства в части оборонки. Мы поставили увеличение объёмов производства до 2020 года почти в два раза. Поэтому я бы просил Вас с учётом того, что появился потенциал и в Крыму, и в Севастополе, и мы вчера это обсуждали на наших площадках, чтобы суда, траловый флот, который раньше был в Севастополе и Керчи, где это крайне необходимо, проекты местного значения, что связано с этим, было бы Ваше поручение… Оно было, но я Вас прошу, если можно, его продлить и на будущее. Все считают: сейчас переходный период, а что дальше? Поэтому просьба к Вам продлить Ваше доброе поручение. Я Вам обещаю от промышленников Крыма: мы – потенциал, Ваши поручения будем выполнять.

Спасибо, Владимир Владимирович.

В.Путин: Спасибо.

Вы мне почти не оставили ничего, что я мог бы сказать. Вот почему: завод в Керчи просто и был в достаточно приличном состоянии, материальная база завода приличная была. Туда вошёл новый собственник, вошёл органично, ничего ни у кого не отбирали, сделали это цивилизованно.

В чём заключалось моё поручение? Загрузить предприятия Крыма и Севастополя. Из того, что Вы сейчас сказали, я делаю вывод о том, что в целом моё поручение исполнено. Но вторая часть, и Вы сейчас тоже обратили на неё внимание, является не менее важной, чем первая: загрузить сейчас, а дальше что?

Нужно заниматься развитием предприятий, нужно их переоснащать, готовить кадры, нужно понимать, где рынки на эту продукцию и так далее. Эта работа, конечно, будет продолжена, без всяких сомнений.

С.Говорухин: Борис Романович, простите, что я сломал Ваш сценарий, продолжайте, пожалуйста.

Б.Левин: Спасибо за Ваш комментарий, вопрос. По–моему, он очень актуален был.

Владимир Владимирович, о многополярности Крыма сегодня мы уже говорили: это и аграрный сектор, и промышленное производство, но всё равно он у всех будет звучать как народная здравница. Но наших климатических и природных условий явно недостаточно, чтобы развивался как народная здравница наш край, наша республика.

Мы обсуждали вчера на площадке очень важную тему реабилитационного туризма и в целом медицинской реабилитации, которая тоже мне близка. Сегодня участвует в нашем пленарном заседании член Паралимпийской сборной Российской Федерации, бронзовый призёр Паралимпиады 2012 года, многократная чемпионка мира и Европы по плаванию Ани Палян.

А.Палян: Здравствуйте!

В первую очередь я хотела бы выразить благодарность Вам, Владимир Владимирович, за оказанную поддержку паралимпийцам в трудный для нас период.

Но сейчас я бы хотела сказать о проблеме реабилитации инвалидов в Крыму, так как эта проблема очень близка для меня. У меня поражение опорно-двигательного аппарата. Моя семья много лет назад переехала именно в Крым, чтобы я получила лучшую реабилитацию. Так и произошло, мне это очень помогло.

Первую свою реабилитацию я получила в санатории имени Бурденко в Саках, на тот момент это был лучший санаторий страны. Но сейчас, к сожалению, он находится в плохом состоянии, как и большинство санаториев Крыма, не получал модернизации и реконструкции много лет. Поэтому очень важно, чтобы это произошло всё–таки, потому что Крым – это ведь всемирная здравница, и все инвалиды хотели бы попасть в Крым, чтобы получить достойную, качественную реабилитацию и доступную для всех.

Мы очень надеемся на Вашу поддержку. Спасибо Вам.

В.Путин: В 2014 году на эти цели мы из федерального бюджета выделили сто с лишним миллионов, потом сразу в два раза меньше, и совсем небольшие средства выделяются субъектом Федерации, Республикой Крым. Этого недостаточно.

Я сейчас не буду рассказывать, насколько это важно, всем и так понятно. Действительно, ещё в советское время этому направлению работы медицинских учреждений Крыма и санаториев уделялось достаточно много внимания, а потом всё это сползло.

Надо восстановить эту компетенцию. Давайте мы вместе с Министерством здравоохранения, вместе с Республикой Крым на эту тему подумаем. Во всяком случае, нужно взять за базу одно-два таких серьёзных учреждения, которые специализировались раньше на этом виде деятельности, и восстановить то, что было ранее, но уже на новой совершенно базе, для того чтобы показать возможности Крыма. Это точно можно и нужно сделать. Давайте подумаем, и Вы предложения свои представьте на этот счёт.

А что касается паралимпийцев, то мы уверены, что и Вы, и другие спортсмены, наши атлеты-паралимпийцы ещё себя неоднократно заявят и покажут свои возможности. И уже так, между прочим, апропо, что называется: у Украины здесь очень хороший центр, они только-только построили центр по подготовке паралимпийцев. Я с самого начала им сказал, что они могут пользоваться, и никто не собирается ничего забирать, это будет в собственности украинской паралимпийской семьи. Только не знаю, они пользуются или не пользуются, по–моему, так и не пользуются. Пользуются, Сергей Валерьевич?

С.Аксёнов: Господин Сушкевич так и работает в этом центре, то есть там семья. Недавно проходили общероссийские паралимпийские соревнования. Поэтому Ваше поручение выполнено в полном объёме.

В.Путин: Какое поручение? Я сказал, чтобы за Украиной оставили.

С.Аксёнов: Так и оставили. Те же собственники, которые были при Украине. То есть всё так и осталось, ровно так же.

В.Путин: Они остались – и отлично.

Это так просто, чтобы наши паралимпийцы знали, что у них нет никаких раздражителей в отношениях с вашими друзьями с Украины.

Е.Цокур: Владимир Владимирович, сегодня уже поднималась тема развития туризма и даже звучало такое определение, как туристическая Мекка нашей страны.

Действительно, в рамках нашей работы на форуме были выработаны предложения по развитию туризма. Я хочу предоставить слово журналисту Александру Железняку.

А.Железняк: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Александр Железняк, Севастополь.

Сегодня, по статистике, Крым посетило уже более пяти миллионов, и явно эта цифра увеличится. Но мы по–прежнему остаёмся центром летнего туризма: всё–таки большая часть к нам приезжает именно в эти три месяца. И с этим связана, конечно, необходимость развития круглогодичного туризма.

У каждого региона Крыма есть своя специфика, я бы хотел сказать о Севастополе. Севастополь – это, конечно, центр исторического, военно-исторического туризма. Люди к нам приезжают, чтобы увидеть и приобщиться к этому. К сожалению, увидеть военные корабли мы можем только издалека, может быть, на катере, проходя по бухте.

У нас есть достаточно большой потенциал объектов, которые могли бы стать музейными объектами, требующие музеефикации. Например, реальными объектами могли бы быть корабли-музеи. Есть «Аврора» и «Красин» в Петербурге, есть атомный ледокол «Ленин» в Мурманске, даже в Иркутске есть корабль-музей, а в Севастополе нет ни одного корабля-музея вообще, ни подводной лодки в Балаклаве. Это, конечно, могло бы быть интересным местом, которое бы точно генерило туристический поток.

Вместе с тем постоянно уходят на слом старые военные корабли, которые режутся, возможно, как и пассажирские пароходы, которые исчезли неизвестно куда. Может быть, можно договориться с военными, чтобы какие–то корабли передавались под музеи, и какие–то причальные стенки тоже передавались бы под музейные причалы, чтобы это было и генерило поток туристов.

И вторая часть вопроса: новые объекты, новая инфраструктура вызывают рост потока туристов к нам в Крым, в Севастополь. Требуется, конечно, качественная подготовка кадров нового уровня, с привлечением каких–то новых мировых стандартов. На повышение качества туристического персонала выделены достаточно небольшие деньги в государственной программе по развитию туризма Крыма, порядка семи миллионов рублей, этого совсем недостаточно.

Может быть, есть смысл как–то пересмотреть внутри программы и выделить на это какие–то деньги?

В.Путин: Это вопрос, кстати говоря, очень важный: подготовка кадров вообще, а для этого вида деятельности, особенно в Крыму, в таком месте, как Крым, – тем более. Не знаю, нужно ли там перераспределять деньги. Деньги действительно небольшие. Надо посмотреть, где и как можно специалистов готовить, и точно совершенно можно это решить на новом уровне. Я попрошу наших коллег, руководителей регионов предложения представить. Если нужны дополнительные небольшие средства, мы решим этот вопрос, это не проблема.

И что касается подготовки кадров: у нас достаточно сейчас центров для подготовки специалистов по всей стране, в Крыму можно и нужно организовать такие центры подготовки. Если этого здесь нет, надо сделать, а пока не сделали, можно где угодно готовить. У нас достаточно и высших учебных заведений, и специализированных, где готовят этих специалистов. Продумаем обязательно и сделаем. Первое.

И второе или, вернее, то, с чего Вы начали. Конечно, я скажу Министерству обороны, Сергей Кужугетович [Шойгу] у нас сегодня в Индию укатил по делам, но вернётся, не на ПМЖ туда поехал, поэтому я попрошу его, он наверняка решит этот вопрос. Вместе с промышленностью подумаем и подберём хороший, достойный объект, может быть, не один. Точно совершенно можно это и нужно сделать. Удивительно, что до сих пор здесь этого не было.

Б.Левин: Владимир Владимирович, я хочу вернуться к Совету по физической культуре и спорту, который Вы проводили в Коврове. Очень важные мысли там звучали. О профессиональном спорте – мы оставим это обсуждение, а вот о развитии массового спорта и здорового образа жизни прежде всего россиян шла очень конкретная речь. И не менее конкретные подходы мы уже вчера на площадках нашего форума обсуждали по развитию массового спорта. Есть у нас и некоторые наработки в этом плане.

Хочу передать слово для информации Николаю Ранду.

Н.Ранд: Добрый день, Владимир Владимирович!

Николай Ранд, руководитель некоммерческой организации «Здоровая молодёжь».

Вместе с жителями Октябрьского сельского поселения [Советского района Республики Крым] мы уже полтора года восстанавливаем территорию спортивно-паркового комплекса, и хотелось бы в этом отношении немножко поделиться опытом.

За полтора года существования нашего проекта мы восстановили плоскость футбольного поля, баскетбольную площадку, осыпали беговые дорожки. Только представьте: на месте, где раньше десятилетиями стоял бурьян, сегодня уже занимаются не менее ста спортсменов. Дети после школы приходят на данный стадион и занимаются спортом. Я как отец троих сыновей прекрасно понимаю, насколько важно иметь спортивные площадки в шаговой доступности.

В федеральной целевой программе развития физической культуры и спорта Российской Федерации для Крыма предусмотрено 4,5 миллиарда рублей на реконструкцию восьми крупных спортивных объектов. Безусловно, это важно, чтобы такие объекты развивались. Но давайте на секундочку представим: если отложить на маленький период времени реконструкцию одного из них стоимостью 500 миллионов рублей и на освободившиеся деньги построить две с половиной тысячи площадок для столь молодёжного направления, как воркаут, сколько людей и молодёжи мы сможем привлечь во дворы!

Поэтому моя просьба к Вам, к руководству Республики Крым пересмотреть назначение и взвесить всё в пользу спортивных площадок.

Спасибо.

В.Путин: У меня есть встречное предложение. Давайте мы не будем пересматривать программу, а просто добавим вам денег на эти площадки.

Н.Ранд: Спасибо большое.

В.Путин: Только это нужно сделать таким образом, чтобы эти деньги действительно пошли на эти площадки.

Мы ставили перед собой цель к 2015 году добиться того, чтобы 30 процентов от всего населения занимались бы физической культурой и спортом. Мы вышли на 31 с лишним процент. В целом по стране с 2008 года у нас эта программа реализуется, и мы к 2015–му вышли на темпы и результаты лучшие, чем ожидали. Ненамного, но всё–таки чуть больше, чем те планки, которые мы перед собой ставили.

Конечно, у нас в целом по стране очень много проблем, особенно с доступностью спортивных площадок, особенно в сельских районах, в малых городах. В Крыму ничем не лучше, чем в малых городах и в сельских поселениях России, потому что здесь, на мой взгляд, совсем почти этим не занимались. Поэтому нужно сделать такие опережающие шаги. Давайте это сделаем.

Вы говорите, для этого нужно 500 миллионов? Хорошо. Только знаете что, у нас ведь лишних денег нет в стране. Я не хочу, чтобы сложилось впечатление, что мы так вот, знаете, щедрой рукой, как сеятель на известной картине, разбрасываемся сотнями миллионов. Я просто знаю, что это острая проблема. Реально этим нужно заниматься, если мы не хотим, чтобы молодые люди «сидели на стакане» либо с иголкой бегали или, как они ещё говорят, извините за моветон, на «колёсах» сидели, то есть таблетки глотали какие–нибудь. Нужно их занять делом, нужно занять физической культурой и спортом, причём не только молодых, кстати говоря, а людей всех возрастов, а для этого нужна доступность к этим площадкам.

Действительно, в Крыму это проблема, их мало очень. Но в этом, так же как и по многим другим, кстати говоря, направлениям нашей с вами совместной работы, смысл существования такой общественной организации, как Общероссийский народный фронт.

Я вас очень прошу это всё вместе с региональными властями не просто иметь в виду, а вместе с ними работать и достоверно убедиться в том, что все эти средства пошли на те цели, на которые они государством будут выделяться. Чтобы это до людей дошло, чтобы люди смогли это почувствовать, увидеть и понять, что Общероссийский народный фронт вместе с региональными, местными, муниципальными властями при поддержке Федерации решает те проблемы, в решении которых заинтересована почти каждая семья, проживающая в Крыму и Севастополе.

И надеюсь, что мы с вами будем таким образом работать не только по этому, но и по очень многим другим вопросам, которые мы с вами сегодня обсуждали и которые ещё будут возникать в ходе нашей совместной работы.

Спасибо. Будем заканчивать.

Б.Левин: Владимир Владимирович, одну минуту.

Сегодня легенда российского, советского, крымского спорта присутствует на нашем форуме. Человек, с которым Вы встречались в 2014 году, активист нашего Общероссийского народного фронта Крыма, олимпийский чемпион Мюнхена 1972 года, заслуженный мастер спорта, многократный чемпион мира по греко-римской борьбе Рустем Казаков.

Р.Казаков: Владимир Владимирович, в 2014 году мы встречались, я Вас попросил: помогите, чтобы наши борцы выступали на международных соревнованиях. Вы дали добро, сказали: мы поможем. И вот наш результат: у нас есть уже чемпион Европы, вторыми стали на чемпионате мира. Большое Вам спасибо от всех борцов. Это первое.

Второе. Владимир Владимирович, честно говорю, я как борец горжусь, что у нас Президент России занимался борьбой. Я горжусь, и многие борцы гордятся Вами, потому что Вы такие удары выдерживаете, что мы даже удивляемся, глядя по телевизору, какой же у Вас сильный характер. Спасибо ещё раз Вам.

В.Путин: Мы все борцы, и у нас это получается. И всегда будет получаться, потому что у нас с вами сильный, закалённый характер, доставшийся нам от наших предков. Мы это знаем, мы этим дорожим и будем преумножать.

Большое вам спасибо.

Россия. ЮФО > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 26 октября 2016 > № 1949482 Владимир Путин

Вашингтон рассчитывает, что Филиппины, несмотря на ряд громких заявлений руководства страны, будут соблюдать свои союзнические обязательства в сфере военного сотрудничества, заявили РИА Новости в пресс-службе госдепартамента США.

В среду президент Филиппин Родриго Дутерте заявил, что страна освободится от иностранного военного присутствия в стране в течение двух лет. США считают Филиппины одним из своих главных союзников в регионе, стороны регулярно проводили совместные военные учения.

"Мы продолжим выполнять наши союзнические обязательства, и мы ожидаем, что и Филиппины будут делать то же самое. Мы будем тесно сотрудничать с правительством Филиппин, чтобы решать любые обеспокоенности, которые у него могут возникнуть", — заявила официальный представитель ведомства Джулия Мэйсон.

По ее словам, военные связи между странами остаются "актуальными и многогранными". "Мы тесно сотрудничаем по вопросам, которые являются ключевыми для интересов национальной безопасности наших стран, включая безопасность на море, борьбу с терроризмом и транснациональной преступностью. Мы также работаем вместе, чтобы реагировать на кризисы, в том числе при оказании чрезвычайной помощи после стихийных бедствий", — уточнила собеседник агентства.

Мэйсон выразила уверенность в тесных связях между двумя странами, однако признала, что США беспокоят последние заявления руководителей Филиппин. "Мы видели в последнее время много такой тревожащей нас риторики, и это не положительная тенденция. Эти комментарии не отражают теплоту, широту и глубину партнерства между США и Филиппинами", — отметила представитель ведомства. При этом в госдепартаменте отмечают, что США не намерены препятствовать развитию отношений Филиппин с другими странами. "Мы не считаем, что Филиппины, или вообще любая страна, должны выбирать между хорошими отношениями с США и с другими партнерами", — сказала представитель ведомства.

Ранее Дутерте говорил, что для его страны пришло время "распрощаться" с США. Однако позже он перешел на более мягкий тон, уточнив, что его страна не может разорвать отношения с США, а Филиппинам "нет нужды увязывать свою политику с политикой США". В свою очередь США называли такие комментарии "необъяснимыми" и "противоречащими" отношениям двух стран.

«У России не было той же возможности, что у Китая»

Артем Кобзев - Заместитель главного редактора журнал «Профиль»

Андрей Денисов - Чрезвычайный и Полномочный посол России в Китае.

Резюме Российский посол в Пекине о двусторонних отношениях и развитии КНР

В понедельник, 24 октября, в Пекине стартует пленум ЦК Компартии Китая (КПК). В преддверии этого события корреспондент «Ленты.ру» встретился с послом России в КНР Андреем Денисовым и расспросил его проблемах, стоящих перед китайским руководством, диалоге с Москвой и филиппинским президентом-скандалистом Родриго Дутерте.

«Лента.ру»: В этом году исполняется пять лет с того момента, как Си Цзиньпин стал Генеральным секретарем Коммунистической партии Китая. Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао правили по 10 лет каждый. Такова традиция — после двух пятилеток лидер добровольно уходит на покой. Но все чаще говорят, что товарищ Си может нарушить эту традицию. На ваш взгляд это возможно?

Денисов: Разговоры такие идут, но, думаю, нет, этого не будет. Хотя, конечно, поживем — увидим.

А почему нет?

Сила Китая не в личностях, а в коллективном руководстве. Даже нынешний лидер КНР Си Цзиньпин, хотя и сосредоточил за последние три года в своих руках очень много власти, прежде всего — Генеральный секретарь Компартии Китая, член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, в котором всего семь человек. Вот это и есть китайское руководство. Чуть более расширенное руководство — это 25 членов Политбюро. То есть все главные решения принимаются коллективно. Не может быть волюнтаризма в стиле Никиты Хрущева.

А в стиле Мао Цзэдуна?

Тоже не может быть. Вообще Мао был каким-то вывихом истории, на мой взгляд, совершенно нетипичным для Китая.

Объясняя, почему Си может задержаться у руля подольше, эксперты говорят, что он не успевает в положенные ему сроки провести необходимые реформы. При этом годы правления прежнего председателя КНР Ху Цзиньтао иногда называют «потерянным десятилетием», указывая как раз на то, что он реформами не занимался. Согласны ли вы с такой оценкой?

Это спорная точка зрения. И я, честно говоря, ее не разделяю. Знаете почему? Потому что всегда надо остановиться, посмотреть, осмыслить и, самое главное, закрепить результат. Успех китайских реформ (начатых Дэн Сяопином — прим. «Ленты.ру») был в значительной степени обусловлен тем, что до них китайцы достигли дна. Дальше было падать некуда. Я, кстати, не согласен с теми, кто говорит, что мы, Россия, упустили возможность, не пошли по китайскому пути. На самом деле у нас просто не было такой возможности. Вернее она была, но еще в 1921 году. После Гражданской войны в нашей стране был придуман НЭП. Китайская система семейного подряда — это не что иное, как поворот от продразверстки к продналогу. То есть первым делом накормили народ. Потом в 1984-м началась реформа в городах и двинулась вперед с довольно высокой скоростью. Как в принципе можно называть потерянным десятилетием период, во время которого экономика росла в среднем со скоростью 9,7 процента в год? Это же сумасшедший темп!

Но в итоге рост все равно замедлился…

Как говорят в Китае, «пусть расцветают сто цветов», то есть могут быть разные оценки наследия Ху Цзиньтао. Возможно, надо было проводить реформы, когда экономика КНР была на максимуме, а не дожидаться замедления. Но следует понимать, что в то время Китай наращивал мышечную массу на имевшийся скелет, богател (причем это касалось как государства, так и граждан) и завоевывал позиции на международной арене, следуя формуле Дэн Сяопина из 24 иероглифов: «выжидать в тени», «вести себя скромно», «никогда не претендовать на лидерство». С другой стороны, а зачем что-то реформировать, если все и так хорошо? Как говорят американцы, If it ain't broke, don't fix it (если это не сломано, не стоит это чинить — прим. «Ленты.ру»). То есть я считаю, что просто нет однозначного ответа на вопрос «когда надо проводить реформы — на подъеме или когда экономика замедляется?»

И в конце концов, реформы — это хорошо, но гораздо важнее другое — китайским лидерам удалось удержать страну под контролем. Были спазмы, причем жестокие — например, события на площади Тяньаньмэнь. Но в целом страна с населением более миллиарда человек все это время находилась в управляемом состоянии. Да, в КНР случаются протестные выступления. В этом году были угольные бунты, несколько напоминавшие то, что у нас произошло в свое время в Пикалево, только в тысячу раз более масштабные. Но в целом, повторю, страна находится в управляемом состоянии.

Однако реформы-то все равно нужны...

Нужны. Например, сейчас стоит задача сокращения избыточных мощностей. Китай ежегодно производит лишних 400 миллионов тонн стали и примерно два миллиарда тонн угля. Аналогичная ситуация с производством цемента, в нефтепереработке и нефтехимии. Что с этим делать, не очень понятно, поскольку сокращение производств затронет десятки миллионов людей, занятых в этих сферах. Или вот еще проблема: мигранты. Европа стонет из-за одного миллиона мигрантов с Ближнего Востока и из Африки, а в Китае 250 миллионов мигрантов, правда, внутренних. Этим людям надо создать достойные условия для жизни. Обратно в деревню их гнать нельзя, поскольку там нет работы.

И что со всем этим делать? Китайскому руководству удастся решить эти проблемы?

Мой скромный опыт китаеведа говорит, что предсказать, как будут развиваться события в КНР невозможно. Единственное, что мы можем сделать — это каждое утро молиться о состоянии китайской экономики, поскольку, если что-то с ней случится, мало никому не покажется.

Как бы вы охарактеризовали состояние отношений Москвы и Пекина?

Я согласен с теми, кто говорит, что они хороши как никогда прежде. Между нашими странами высокий уровень доверия, и у нас есть общие интересы. Но я хочу подчеркнуть, что отношения России и Китая — это не романтический союз одиноких сердец, а брак по расчету. Расчет этот очень точный, поэтому и брак крепкий.

Также надо понимать, что китайцы не занимаются благотворительностью. Еще пару лет назад у наших бизнесменов были такие представления, мол, мы придем, карман оттопырим, а китайцы туда денег насыплют. Сейчас это сменилось более трезвым подходом. Вообще, нужно учитывать специфику работы с китайцами. Они, например, не готовы к авантюрам, рискам. Когда им предлагают вкладываться в Территорию опережающего развития (ТОР), они спрашивают: «А российские компании туда уже инвестировали?» Узнав, что нет, наши этого еще не сделали, китайцы говорят: «Ну вот и мы пока подождем, а еще посмотрим, придут ли туда японцы и южнокорейцы».

Есть еще такая проблема: в этом году резко возросло количество китайских хакерских атак на российские объекты. Обсуждаете ли вы это с китайскими партнерами?

У нас с ними выстроена целая система консультаций по этому вопросу. И на межправительственном уровне, на уровне профильных ведомств у нас с китайцами полное взаимопонимание. КНР многие страны обвиняют в хакерских атаках. Китай неизменно отрицает какую-либо причастность правительства к этим преступлениям. В последнее время Россия оказалась в такой же ситуации: нас обвиняют в кибератаках, а мы говорим, что правительство не имеет к ним отношения. И я глубоко убежден, что это действительно так. Самое главное, что у нас есть площадка для обсуждения этих вопросов с китайцами. При этом в международных организациях КНР и Россия занимают либо очень близкие, либо одинаковые позиции по вопросу мер, препятствующих киберпреступлениям.

Не так давно обострилась ситуация на индо-пакистанской границе. Россия — стратегический партнер Индии, а у Китая с Пакистаном «всепогодное партнерство». Москва и Пекин как-то координируют усилия, чтобы способствовать урегулированию кризиса?

Вы уж извините меня за несколько хулиганский ответ, но я еще из дворового детства вынес правило: двое дерутся — третий не лезь. Если же говорить серьезно, то межгосударственные споры и конфликты должны улаживаться их участниками. То, что такие напряженности возникают, разумеется, никого не радует. И прежде всего — страны, граничащие с конфликтующими государствами. Тем более, что для России крайне важны отношения и с Китаем, и с Индией. Обе страны — это наши близкие и высоко ценимые партнеры. Это во-первых. Во-вторых, любое вмешательство в спор третьей стороны — вещь двусмысленная, поскольку таким образом можно не столько помочь, сколько навредить урегулированию, если встать на ту или иную сторону. Да, иногда бывают ситуации, когда надо помогать, как в 1960-е, когда стараниями премьера СССР Алексея Косыгина фактически был остановлен военный конфликт между Индией и Пакистаном. Но настолько серьезные кризисные ситуации случаются довольно редко. Так что, на мой взгляд, надо не вмешиваться напрямую, а делать все от нас зависящее, чтобы создать атмосферу, способствующую разрешению таких конфликтов.

Я бы привел только один пример того, как Россия и Китай могли бы содействовать нормализации отношений Индии и Пакистана. В прошлом году на саммите ШОС в Уфе оба государства стали полноправными членами этой организации. Сейчас идет процесс их вступления в ШОС, то есть Исламабад и Нью-Дели согласовывают нормативную базу, тот набор документов, которые для Шанхайской организации сотрудничества является определяющим с точки зрения ее функционирования. Сам факт, что Индия и Пакистан входят в состав одной региональной организации, служит призывом к этим странам по возможности улучшить свои взаимоотношения и в то же время — стимулом не переносить разногласия на шосовскую площадку. Это и есть та помощь, которую соседи оказывают Индии и Пакистану в выстраивании более сбалансированных отношений.

Новый президент Филиппин Родриго Дутерте сделал очень много резких заявлений в адрес США и пообещал, что теперь Манила будет дружить не с ними, а с Москвой и Пекином. Хотя Филиппины были страной, которой Китай проиграл арбитражный суд в Гааге по вопросу спорных территорий в Южно-Китайском море (ЮКМ). Но слова — это одно, а реальные шаги — другое. По дипломатическим каналам поступали какие-то сигналы о том, что Филиппины действительно готовы столь радикально изменить внешнеполитический курс?

Я вас поправлю: Китай не проиграл этот арбитражный спор, поскольку он в этом процессе вообще не участвовал.

Так в самом Китае говорят… Ну, и мы с этим соглашаемся.

Так считают все. Это просто «медицинский факт». Как, впрочем, и то, что решение было вынесено и стало частью международной политики. Но с юридической точки зрения, коль скоро Китай не выразил добровольного желания подпадать под юрисдикцию суда, то его вердикты не являются для Пекина обязательными и даже значимыми.

Возвращаясь к Дутерте, про сближение с Россией лучше поговорить с моими коллегами в Москве, поскольку мы здесь, в Пекине, не все видим. Но в любом случае я бы приветствовал любые позитивные изменения в отношениях с Манилой. Что касается Китая, то мы видим достаточно последовательные действия филиппинской стороны, направленные на то, чтобы разногласия из-за спорных территорий в ЮКМ не влияли на весь комплекс двусторонних отношений. Не так давно в Гонконге состоялась встреча авторитетных филиппинских политических деятелей с китайскими коллегами. Назначен новый посол Филиппин в КНР — бэкграунд этого дипломата говорит о том, что он настроен на конструктивное урегулирование любых споров с Китаем.

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 25 октября 2016 > № 2909722 Андрей Денисов

В КИТАЕ МИЛЛИОН ЧИНОВНИКОВ-КОРРУПЦИОНЕРОВ

По официальному заявлению руководства Коммунистической партии Китая (КПК), за последние три года проведены расследования по обвинениям в коррупции в отношении более, чем миллиона государственных служащих. В то же время более 400 беглых коррупционеров были задержаны в 2016 году за пределами Китая. Вопросы дальнейшего укрепление власти в Китае рассматриваются сейчас на проходящем в Пекине закрытом съезд партии.

Напомним, Центральная комиссия по проверке дисциплины Коммунистической партии Китая сообщила недавно о том, что с 2014 года Китай сумел задержать 2 тыс. беглых коррупционеров, у которых были изъяты незаконные активы на 7,62 миллиарда юаней, то есть порядка 1,14 млрд. долл. Среди задержанных беглых коррупционеров 342 бывших чиновника. В июле 2016 года Интерпол передал 33 коррупционера китайской стороне.

По данным Департамента международного сотрудничества Министерства общественной безопасности КНР с 2014 года страны АСЕАН помогли возвратить более 600 преступников в сфере экономики, скрывающихся за рубежом, обратно в Китай.

По итогам января-сентября 2016 г., объем внешней торговли Тибетского автономного района Китая превысил 3,87 млрд юаней ($577 млн). Это на 7,5% меньше, чем годом ранее. Однако темпы сокращения замедляются, что позволяет предполагать, что внешнеторговый оборот региона восстанавливается. Об этом сообщил тибетский Комитет по делам развития и реформ.

Тибет имеет более 4 000 км общей границы с зарубежными странами. В частности, на долю КПП Чжанму приходится около 90% от общего объема сухопутной торговли между Китаем и Непалом. После апреля 2015 г., когда в Непале произошло крупное землетрясение, тибетские КПП Чжанму и Цзилун приостановили свою работу.

Из-за этого внешнеторговый оборот китайского Тибета упал на 59,2% – до 5,655 млрд юаней.

КПП Чжанму еще не восстановил свою работу, а КПП Цзилун вновь начал функционировать с 13 октября 2015 г. Это позволило улучшить внешнеторговую ситуацию региона.

Ранее сообщалось, что по итогам января-сентября 2016 г., внешнеторговый оборот Китая достиг 17,53 трлн юаней ($2,61 трлн). Это на 1,9% меньше, чем за январь-сентябрь 2015 г. За девять месяцев текущего года объем экспорта снизился на 1,6% в годовом сопоставлении и составил 10,06 трлн юаней, а объем импорта сократился на 2,3% – до 7,47 трлн юаней.

В частности, за январь-август 2016 г. объем торговли Китая с ЕС вырос на 3,5%, с США – сократился на 3,2%, а со странами АСЕАН – на 1,1%.

Филиппины получат южнокорейские фрегаты.

Южнокорейская компания Hyundai Heavy Industries представила более подробную информацию о двух фрегатах, которые будут построены для ВМС Филиппин, сообщает "Военный Паритет".

В пресс-релизе компании от 24 октября говорится, что контракт подписал министр обороны Филиппин, первый транш составит 311 млн долл США. Корабль будет разработан на основе многоцелевого фрегата HDF-3000, имеющего длину 114,3 м, в свою очередь ставшего базой для ракетного фрегата Incheon (FFX-I) ВМС Южной Кореи.

Сообщается, что длина фрегата для филиппинского флота будет иметь длину 107 м, стандартное водоизмещение около 2600 т, комбинированная силовая установка включает в себя дизель и дизель (combined diesel and diesel - CODAD), максимальная скорость хода 25 узлов, дальность плавания на скорости 15 узлов составит 4500 морских миль. Компания не раскрывает информации о вооружении корабля, однако представленное видео говорит о наличии носовой УВП на 8 ячеек, 76 мм пушки, сообщается, что фрегат будет вооружен "ракетами, торпедами, пушкой, датчиками, РЭБ" для борьбы с воздушным, надводным и подводным противником.

Глава МЧС России провел рабочую встречу с директором Женевского отделения Управления ООН по координации гуманитарных вопросов

Сегодня в Швейцарии состоялась рабочая встреча главы МЧС России Владимира Пучкова с директором Женевского отделения Управления ООН по координации гуманитарных вопросов (УКГВ ООН) Рудольфом Мюллером.

Двухсторонняя встреча была посвящена вопросам обеспечения защищенности и безопасности населения от чрезвычайных ситуаций, решения проблем гуманитарного характера, а также наиболее значимым направлениям взаимодействия в данной области.

В ходе встречи министр Владимир Пучков сообщил Рудольфу Мюллеру о создании в Красноярске крупного авиаспасательного центра.

«В ближайшее время на постоянной основе будет создан в Красноярске мощный авиаспасательный центр, который будет реагировать на землетрясения и другие беды. Данную инициативу поддержал президент РФ, так как развитие гуманитарного комплекса - это очень важная составляющая МЧС России и УКГВ ООН», - сказал министр.

В свою очередь Рудольф Мюллер отметил, что подобная инициатива имеет важное значение не только из-за географической удалённости, но и из-за уязвимости этого региона.

Владимир Пучков сообщил, что в этом году отряд «Центроспас» МЧС России успешно подтвердил свою международную аттестацию, а Сибирский РПСО был впервые аттестован комиссией ИНСАРАГ.

«Это не только увеличивает наши возможности по международному чрезвычайному реагированию, но и создает предпосылки для более широкого привлечения экспертов МЧС России к обмену передовым опытом под эгидой ИНСАРАГ», - сказал глава чрезвычайного ведомства.

Кроме того, министр также отметил, что на 2017 год представители отряда «Центроспас» и Сибирского РПСО уже включены в состав комиссий для проведения международной аттестации поисково-спасательных отрядов Германии, Австрии и ЮАР.

Вместе с этим, министр подчеркнул, что специалисты МЧС России активно участвуют в деятельности Рабочей группы ИНСАРАГ по подготовке спасателей, а также продвигают методологию ЮНДАК и ИНСАРАГ на пространстве СНГ. В качестве менторов эксперты МЧС России подготовили к международной аттестации поисково-спасательный отряд Белоруссии и в настоящее время работают с казахстанскими коллегами. По словам министра в настоящее время начата работа по аттестации Дальневосточного регионального спасательного отряда.

«Мы приступили к аттестации дальневосточного спасательного регионального отряда и утвердили дорожную карту. Аттестация позволит нам под эгидой ООН реагировать в странах АТЭС», - сказал Владимир Пучков.

Он добавил, что в будущем году МЧС России совместно с белорусскими коллегами запланировало проведение в Минске семинара по вопросам развертывания международных полевых координационных центров для подготовки специалистов из стран СНГ.

«Преподавателями на этих курсах выступят российские спасатели. Поэтому мы заинтересованы в поддержке данного мероприятия со стороны УКГВ ООН», - сказал глава МЧС России.

В ходе двусторонней встречи также был затронут вопрос продвижения инициативы по формированию глобальной сети Центров управления в кризисных ситуациях (ЦУКС), которая позволит вывести на качественно новый уровень координацию действий чрезвычайных служб и профильных международных организаций в сфере предупреждения и ликвидации крупных бедствий, катастроф и кризисов.

«Что касается наших совместных проектов по формированию сети международных гуманитарных действий - мы шаг за шагом продвигаем идею, которая была озвучена во Владивостоке 4 года назад. Мы продолжаем всестороннее развитие НЦУКС и его международного сектора, за этот период было организовано взаимодействие как на международной основе, так и со всеми центрами, которые реагируют на природные и другие катаклизмы", - сказал глава МЧС.

В ходе встречи министр Владимир Пучков отметил, что на сегодняшний день МЧС России уже сформирован сегмент такой сети на пространстве СНГ, создан Центр мониторинга и координации в штаб-квартире МОГО в Женеве, постоянно обсуждаются соответствующие предложения с другими нашими международными партнерами.

«Безусловно, мы очень рассчитываем на всестороннюю поддержку со стороны УКГВ ООН в продвижении данной инициативы», - сказал министр.

В свою очередь Рудольф Мюллер отметил, что создание подобного центра поможет создать ультрасовременную площадку для плодотворного сотрудничества. Кроме того, он поблагодарил МЧС России за помощь в подготовке специалистов в области гуманитарных операций в других странах.

«Хочу поблагодарить МЧС России за большой вклад в подготовку специалистов разных уровней», - сказал Рудольф Мюллер.

Владимир Пучков и Рудольф Мюллер выразили удовлетворение уровнем сотрудничества, отметив, что важную роль в этом сыграл Протокол, подписанный в 2012 году, в котором были определены основные приоритеты взаимодействия.

«Считаю целесообразным подготовить новый актуализированный вариант сотрудничества на следующие 3 года. Я уже дал поручение своим сотрудникам подготовить соответствующий документ», - рассказал о дальнейших планах российский министр. - Прошу Вас со своей стороны также подключиться к этой работе и проинформировать г-на О’Брайена о моих планах встретиться с ним Нью-Йорке и подписать Протокол».

В завершение встречи министр Владимир Пучков поблагодарил директора Женевского отделения УКГВ ООН Рудольфа Мюллера за конструктивную беседу, выразил надежду, что подобные встречи будут и дальше проводиться регулярно и станут основой успешного взаимодействия между МЧС России и УКГВ ООН.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе встречи с представителями Ассоциации европейского бизнеса, Москва, 25 октября 2016 года

Как сказал поэт, «мороз и солнце – день чудесный». Мы стараемся продолжать выполнять свою работу. Прежде всего, хотел бы поблагодарить Т.Штерцеля и всех членов Ассоциации европейского бизнеса в России за возможность в очередной раз выступить перед членами Ассоциации. Наше регулярное общение стало доброй традицией, которую мы хотим всячески поддерживать.

Сегодня деловым кругам, «бизнес-дипломатии» принадлежит особая роль в поддержании доверия и взаимопонимания между народами. Мы знаем о вашем стремлении наращивать взаимовыгодное сотрудничество, продолжать активно работать на российском рынке, о вашем понимании контрпродуктивности конфронтации и логики санкций. Ценим и разделяем такой подход.

К сожалению, с момента нашей последней встречи ситуация в мировых делах не стала проще. Продолжает кровоточить регион Ближнего Востока и Севера Африки, пламенем войн охвачены Сирия, Ирак, Йемен, Ливия. Особую опасность для всех нас представляет беспрецедентный всплеск терроризма и экстремизма. Многочисленные акты террора в самых разных частях мира, захлестнувший Европу поток беженцев говорят о том, что построить «оазисы безопасности», отгородиться стенами от угроз и вызовов невозможно. Они общие для всех нас и решать их необходимо сообща.

Нынешнее не самое радужное, мягко говоря, положение дел – прямое следствие порочной практики геополитической «инженерии», вмешательства во внутренние дела суверенных государств, смены неугодных режимов, в том числе силовым путем. Нас искренне удручает, что после окончания «холодной войны» США и некоторые их союзники не отказались от архаичной политики сдерживания. Глубокую озабоченность у нас вызывают такие действия, затрагивающие национальную безопасность России, как приближение военной инфраструктуры и силового присутствия НАТО к нашим границам, развертывание системы ПРО в ее европейском и азиатском сегментах.

Кризис на Украине пытаются использовать для достижения собственных геополитических целей, не считаясь с принципом равной и неделимой безопасности, что лишь усугубляет и без того непростую ситуацию на нашем общем континенте. Россия последовательно добивается политико-дипломатического урегулирования внутриукраинского кризиса на основе честного всеобъемлющего выполнения Минских договоренностей. Для этого, как мы вновь убедились на недавней встрече в Берлине в «нормандском» формате, Киев должен последовательно пройти свою часть пути: законодательно закрепить особый статус Донбасса, провести конституционную реформу и амнистию, организовать местные выборы. Эти вопросы мы стремимся решать через диалог в рамках «нормандской четверки», но окончательное слово, безусловно, за межукраинским форматом. Этот формат создан в виде Контактной группы и ее соответствующих подгрупп.

Как я уже сказал, эту ситуацию мы обсуждали в Берлине 19 октября. Рассчитываем, что наши западные партнеры по «нормандскому» формату убедят украинское руководство заняться делом и прекратить разыгрывать политический фарс.

В качестве очередного предлога для усиления давления на Россию, для пресечения любых позитивных инициатив на российском направлении со стороны отдельных стран-членов Евросоюза стала использоваться ситуация в Сирии. Россия, как вы знаете, последовательно выступала и выступает за скорейшее мирное и справедливое урегулирование сирийского кровопролитного конфликта. В качестве главных задач видим полное искоренение террористической угрозы на территории этой страны и параллельный запуск всеобъемлющего политического процесса на основе резолюции 2254 СБ ООН и соответствующих решений, принятых в рамках МГПС. Пути достижения этих целей также обсуждались в Берлине во время переговоров Президента Российской Федерации В.В.Путина с лидерами Германии и Франции 19 октября, перед этим они обсуждались в т.н. «лозаннском» формате. Наш вывод остается прежним: важнейшее условие – безотлагательное и полное отмежевание т.н. умеренной сирийской оппозиции от ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусры» и им подобных. Наши американские партнеры обещали нам это сделать 8 месяцев назад, но до сих пор ничего не произошло. Трудно поверить в беспомощность США, которые постоянно заявляют о своей исключительности и незаменимости в мировых делах. Наверное, эти качества, если американский народ и руководство их ощущают, необходимо использовать во благо — решить проблему изолирования террористов и обеспечить их уничтожение.

Российские ВКС размещены в Сирии по просьбе легитимного правительства. При этом мы заинтересованы в том, чтобы борьба с терроризмом велась коллективно на прочной международно-правовой основе. Об этом чуть больше года назад во время своего выступления на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин. Сожалеем, что наши европейские коллеги, ЕС, свернули сотрудничество с нами в сфере антитеррора, как и во многих других областях. Нас, конечно, удивляет, что прагматичные члены ЕС, которые традиционно славились приверженностью реальной политике, вслед за русофобским меньшинством требуют в отношениях с Москвой поставить политику выше экономики. По крайней мере, когда мы слышим такие заявления от руководства Германии, нас это удивляет. Наверное, мы совсем ошибались, когда делали оценки о немецком характере на протяжении многовековых связей с этой великой страной.

Тем не менее политику ставят выше экономики. Как следствие стратегический обзор отношений с Россией, который был проведен на заседании Европейского совета неделю назад, 20-21 октября, показал, что ЕС по-прежнему не готов выработать прагматичную, отвечающую собственным интересам линию применительно к нашей стране. Если читать итоговый документ по обзору отношений с Российской Федерацией, то итоговое заключение саммита содержит только одну фразу: «на заседании Евросовета состоялись дебаты о стратегической линии в отношениях с Россией». Мы знаем, об этом писали в прессе, что такая фраза закамуфлировала довольно серьезные, порой даже полярные, суждения о том, как дальше вести дела с Москвой. За этой достаточно нейтральной фразой, конечно, скрываются противоречия.

Но мы исходили из того, что Евросоюз должен сначала сам разобраться в своих делах. Поэтому нас сильно удивило, что Председатель Евросовета Д.Туск взял на себя смелость, выйдя к журналистам, невзирая на свой статус, который должен обеспечивать обобщающие подходы, выступил как бы от имени всех членов Евросоюза с откровенно русофобских позиций, с русофобской характеристикой состоявшейся дискуссии. Он даже утверждал, что ни у кого нет сомнений, что главная цель России – ослабить Европейский союз. Ничего не может быть дальше от истины, чем подобные голословные утверждения. Мы не раз говорили и доказывали на деле, что мы хотим видеть ЕС, единым сплоченным и самостоятельным. Мы убеждены, что только в таких условиях потенциал этого колоссального по своей значимости проекта может быть полностью реализован.

Рассчитываю, что недальновидная позиция, в т.ч. которую я только что описал, и с которой выступил Председатель Евросовета Д.Туск, не будет впредь поддерживаться, поскольку она негативно отражается на всем комплексе российско-есовского взаимодействия, прежде всего на его торговой и инвестиционной составляющей. Не буду приводить статистику, она вам знакома. Скажу лишь, что разрушая устоявшиеся связи, в Брюсселе, по сути, отказываются от концепции, которая на протяжении двух последних десятилетий лежала в основе нашего диалога, – поступательного сближения двух взаимосвязанных и взаимодополняющих экономик в интересах повышения их конкурентоспособности за счет естественных преимуществ, которыми они обладают. Долгосрочный отягчающий фактор – утраченное доверие, восстановить которое будет весьма непросто.

Отдельная тема – перспективы сотрудничества в энергетике, которая на протяжении долгого времени играла цементирующую роль в российско-есовских отношениях. Россия всегда была надежным поставщиком углеводородов, а наша газовая инфраструктура десятилетиями «затачивалась» под потребности именно Европы. Несмотря на неоднократные предложения Еврокомиссии, которые мы слышали на протяжении последних двух лет, о том, чтобы вернуться к полноформатному энергодиалогу, слова Брюсселя пока остаются словами.

Блокируются либо тормозятся такие совместные чисто коммерческие проекты, поддержанные странами-членами ЕС и европейскими энергокомпаниями, как, например, «Южный поток» и «Северный поток-2». Между тем, большинство серьезных экспертов утверждают, что, учитывая планы ЕС по декарбонизации экономики и снижение объемов добычи газа в европейских странах, в обозримом будущем странам-членам ЕС без российских энергоносителей обойтись будет трудно.

Россия и Турция подписали межправительственное соглашение по «Турецкому потоку», предусматривающее в том числе строительство пока одной нитки газопровода в направлении Европы, в частности Греции. После неудачи с «Южным потоком» будем готовы продлить ее на территорию Евросоюза лишь после получения на бумаге недвусмысленных официальных гарантий реализации этого проекта.

Ни для кого не секрет, что значительная часть антироссийских установок как в энергетической, так и в других сферах рождается в Вашингтоне, а потом осуществляется в Европе в рамках пресловутой «трансатлантической солидарности». Парадокс в том, что подобная политика американцам ничего не стоит: потерь они особых не несут и даже рассчитывают заставить европейцев переключиться с российского газа на более дорогой американский сжиженный природный газ. Европейцам решать, насколько данная ситуация отвечает их интересам, особенно в условиях, когда Старый свет ищет свое место в мировой политике, сталкивается с многочисленными вызовами и угрозами.

По нашим наблюдениям, далеко не все в ЕС довольны нынешней ситуацией. В политических, деловых и общественных кругах многих стран все активнее выражается несогласие с политикой санкций, общественное мнение консолидируется в пользу нормализации отношений с Россией. Надеемся, что в Евросоюзе смогут преодолеть «инерцию мышления», станут самостоятельно определять свои приоритеты без оглядки на внерегиональных игроков, а также не идти на поводу у русофобского меньшинства внутри самого ЕС.

Попытки прибегать к наказаниям путем санкционного давления за независимый внешнеполитический курс, за отстаивание справедливости в международных делах результатов не дали и не дадут. Об этом сказал еще Александр Невский, я имею ввиду его знаменитую фразу «Не в силе Бог, а в правде». Как нам обещали два года назад из Вашингтона, «порвать в клочья» российскую экономику не удалось и не удастся. Уверен, что вы знакомы с ее состоянием и вас не нужно убеждать, что Россия достаточно уверенно стоит на ногах, адаптировалась и к незаконным рестрикциям, и к конъюнктуре мировых рынков углеводородов.

Мы продолжаем наращивать плодотворное сотрудничество со всеми, кто в этом заинтересован. Это касается торгово-экономической области и любой другой. Мы открыты к взаимодействию со всеми, кто готов работать с нами на взаимоуважительной основе, на основе баланса интересов, а таких в мире – абсолютное большинство.

Как известно, Президент В.В.Путин выдвинул инициативу по формированию Большого Евразийского партнерства с участием широкого круга стран, входящих в ЕАЭС, ШОС и АСЕАН. Об интересе к нашему предложению свидетельствуют итоги саммитов Россия-АСЕАН в мае и ШОС – в июне этого года. Россия твердо привержена формированию таких экономических пространств, которые носили бы открытый характер, опирались бы на принципы ВТО, а не создавали бы риски разрушить глобальную торговую систему путем продвижения закрытых региональных проектов наподобие транстихоокеанского и трансатлантического партнерств.

При этом хочу еще раз сказать, что делая акцент на «восточный вектор», мы не только не отказываемся от идеи создания с Евросоюзом единого экономического и гуманитарного пространства от Лиссабона до Владивостока, но считаем эту идею весьма перспективной для обеспечения устойчивого развития всего евразийского континента, неотъемлемой частью которого являются территория ЕС и территория России. Как сказала после саммита ЕС Канцлер ФРГ А.Меркель: «We share the same landmass». Это немного отличается от того, что мы раньше называли стратегическим партнерством, но хотя бы география заставляет нас мыслить в русле взаимодействия, а не разбегания в разные стороны. Убежден, что взаимодополняемость экономик и поступательное объединение рынков позволило бы нам эффективнее решать многие проблемы, включая ускорение роста. Это касается и России, и ЕС. Это позволило бы обеспечить всем нам достойное место в складывающейся полицентричной системе мироустройства, повысив конкурентоспособность в этих процессах России и ЕС.

Мы давно предлагаем начать диалог между ЕАЭС и ЕС. То, как наладить взаимодействие между ними, обсуждали в ходе Петербургского экономического форума Президент В.В.Путин и Председатель Еврокомиссии Ж.-К.Юнкер. Мы передали Еврокомиссии наши соответствующие предложения. По некоторым признакам, они не очень хорошо известны странам-членам, но мы все-таки попросили Еврокомиссию, чтобы эти предложения были распространены среди стран, входящих в ЕС. Мы уважаем принципы, на которых работает ЕС, включая делегирование значительной части компетенции Брюсселю, но утаивать от стран-членов конкретные предложения, с которыми выступает Россия, точно неправильно.

Очевидно, что наши усилия по выстраиванию диалога едва ли могут увенчаться успехом, если мы будем игнорировать закрепленные в Уставе ООН основополагающие принципы межгосударственного общения, включая суверенное равенство государств и невмешательство во внутренние дела. Конечно, необходимо отказаться раз и навсегда от «игр с нулевым результатом» и приступить к предметной работе по формированию в Евро-Атлантике архитектуры равной и неделимой безопасности, когда никто не будет пытаться укреплять свою безопасность за счет ослабления безопасности других. Под этим давно подписались все страны-члены ОБСЕ, страны, входящие в Совет Россия-НАТО, который сейчас тоже «заморожен». На деле этот красивый, торжественно провозглашенный принцип не реализуется. Хотя именно в создании архитектуры равной и неделимой безопасности мы видим единственно возможный фундамент для выстраивания эффективного общего экономического и гуманитарного пространства.

Надеюсь, что в этих устремлениях мы все являемся единомышленниками. Рассчитываю, что мы будем вместе продвигать, способствовать продвижению положительной, устремленной в будущее повестки дня, доводить до широкой общественности перспективы и выгоды от нашего конструктивного взаимодействия. Мы ценим то, как вы подходите к сотрудничеству с российскими партнерами в соответствующих областях и отраслях экономики и торговли. Считаем важным поддерживать сотрудничество между бизнес-структурами. Знаю, что периодически возникают вопросы, которые мы стараемся решать через специальные механизмы, созданные при Правительстве России. Убежден, что ваш интерес в том, какую политику проводит Россия на международной арене, является весьма обнадеживающим. Если и говорят, что политика должна стоять выше экономики, наверное, мы должны доказать, что экономика является лучшим базисом, на котором можно выстраивать разумную, а не идеологизированную политику.

Благодарю за внимание и готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: Компания «Сименс» имеет очень долгую и богатую историю в России. Мы на российском рынке находимся уже 160 лет и осуществили достаточно много проектов в Российской Федерации в сфере инфраструктуры и энергетики. К сожалению, я должен констатировать, что тема санкций сейчас негативно влияет на наш бизнес в России. Как Вы видите изменение данной ситуации? Мы надеемся, что санкции будут прекращены. Видите ли Вы какие-либо позитивные перспективы в этом вопросе? Видите ли Вы эти позитивные перспективы в связи с выборами в США? Скажется ли их результат как-то положительно на развитии российско-американских отношений?

С.В.Лавров: Я не буду комментировать перспективы выборов в США. И так уже искусственно, по крайней мере, у американской общественности создается впечатление, что Россия активно вмешивается в эти процессы. Наверное, кандидатам особенно и нечего сказать по реально важным для американских избирателей вопросам, если Россию превращают в главную тему дискуссий: кто является чьей марионеткой и т.д. и т.п. Для меня это просто поразительно: даже с учетом весьма серьезной специфики американской политической культуры, нынешняя кампания является уникальной и, по-моему, не делает чести нашим американским коллегам.

Что касается санкций, то вы знаете, что этот инструмент был использован нашими западными партнерами под предлогом их как бы возмущения тем, что произошло в Крыму, тем, что люди в Крыму, включая легитимно избранный еще по украинским законам Верховный Совет, отказались признать антиконституционный государственный переворот, совершенный на утро после того, как оппозиция вместе с президентом В.Ф.Януковичем подписала соглашение об урегулировании кризиса. Под этим документом свои подписи поставили министры иностранных дел Германии и Польши и руководитель департамента континентальной Европы МИД Франции. Эти подписи не продержались и суток. Когда состоялся государственный переворот, нам стали достаточно стыдливо говорить о том, что президент В.Ф.Янукович сбежал из Киева. Во-первых, президент Украины В.Ф.Янукович поехал в Харьков. Как бы к нему ни относиться, как бы ни оценивать проводимую им политику, он был легитимно избранным главой государства и в качестве такового был всеми признан. Никуда он из страны не убегал, он был в Харькове. Во-вторых, соглашение, которое подписали оппозиция и В.Ф.Янукович, засвидетельствованное Германией, Францией и Польшей, совершенно не было посвящено судьбе В.Ф.Януковича, кроме того, что он обязывался провести досрочные выборы, которые он точно проиграл бы. Соглашение было посвящено политическому урегулированию. Первым пунктом этого соглашения стояло создание правительства национального единства. Вот, что главное. Когда состоялся переворот, А.П.Яценюк поехал на Майдан и торжественно и победоносно заявил, что сформировано «правительство победителей». Почувствуйте разницу: «национальное единство» или «победители» и «побежденные». Эти «победители» тут же приняли закон, который, правда, не был подписан, хотя был все же принят, который резко ущемлял позиции русского языка на Украине. Целый ряд высказываний тех, кто совершил госпереворот, просто свидетельствовал о том, что они намерены принудительно и силовыми методами подрывать позиции русского языка и русской культуры, искоренять русскую культуру. Как сказал печально знаменитый лидер партии «Правый сектор» Д.А.Ярош, который теперь из лидера радикал-националистической группировки стал депутатом Верховной Рады Украины, «русский никогда не будет думать по-украински, никогда не будет чтить украинских героев, поэтому русских из Крыма нужно изгнать». Я это так подробно объясняю, чтобы было понятно, в какой ситуации вводились санкции. Народ Крыма взял свою судьбу в свои руки через, повторю, по всем параметрам легитимный Верховный Совет, избранный по украинскому закону. В Донбассе сказали, что они не признают переворот и просили оставить их в покое, чтобы они могли жить дальше. Не Донбасс напал на остальную часть Украины. Когда в январе — начале февраля кризис на майдане достигал кульминации, было сделано несколько заявлений НАТО и ЕС, призывающих В.Ф.Януковича не использовать армию против собственного народа. Когда после переворота мы поинтересовались у стран НАТО, как насчет аналогичного призыва к новой администрации, которая пришла к власти через силовую смену режима, то нам уже не говорили, что не надо использовать армию против собственного народа. Когда началась т.н. «антитеррористическая операция» против собственного народа, отказавшегося принять итоги переворота, Брюссель призывал к тому, чтобы новые власти применяли силу против протестующих пропорционально. Между «не использовать» и «применять пропорционально» тоже есть небольшая разница.

Кстати говоря, рассуждая о том, как те или иные страны относятся к смене режима путем переворота, давайте просто перенесемся из Украины в Йемен, где пару лет назад тоже произошел государственный переворот. Президент Йемена М.Хади был вынужден бежать в Саудовскую Аравию, где он пребывает и по сей день. Уже два с лишним года все мировое сообщество требует, чтобы президента М.Хади вернули в Йемен и подтвердили его легитимность. На наш вопрос к европейским политикам, занимающим такую позицию, почему нельзя было такую же принципиальность проявить на Украине и заставить оппозицию выполнить то, под чем они подписались с участием Франции, Германии и Польши (все равно там были бы досрочные выборы, которые В.Ф.Янукович проиграл бы), нам ничего не отвечают. Такое отношение наводит на мысль, что почему-то к Йемену и йеменской политической системе относятся с большим уважением, чем к украинской, а на Украине можно продолжать ставить эксперименты. Страна от этого страдает уже не один десяток лет.

Надеюсь, все освежили в памяти, когда и за что принимались эти санкции. Мы никогда не инициируем дискуссию относительно того, когда они могут быть сняты, потому что теперь, когда мы поняли, какие решения могут приниматься в западных столицах – в Вашингтоне и Европе – мы считаем своей главной задачей и хотим обеспечить себе такую ситуацию, когда мы будем не то что бы на сто процентов независимыми, но в ключевых, жизненно важных вещах для экономики, государства и социальной сферы мы не будем полагаться на милость тех или иных наших партнеров. Безусловно, не без труда, но у нас это получается.

Об этом неоднократно и подробно говорили Президент России В.В.Путин и Председатель Правительства России Д.А.Медведев. Насколько эти санкции будут длительны, повторю, вопрос не ко мне. Я теперь уже ничему не удивляюсь, потому что вслед за «украинскими» санкциями ЕС, как я понял, очень долго искал ответ на вопрос, как им быть после подписания Минских соглашений. Дело в том, что санкции вводились несколькими «волнами», одна из которых (в сентябре 2014 г.) состоялась практически день в день с подписанием первых Минских соглашений в начале сентября. Я знаю, что потом у некоторых глав государств и правительств были проблемы, потому что вроде бы обнаружилось, что договаривались через неделю после прояснения того, будут ли подписаны Минские договоренности или нет, главы правительств и государств вернутся к обсуждению вопроса о возможном введении пакета санкций в сентябре 2014 года. Оказывается, он был введен брюссельской бюрократией, что вызвало не публичные, но достаточно жесткие претензии со стороны, по крайней мере, отдельных стран-членов ЕС. То же самое касается и следующего пакета санкций. По сути дела он введен в момент, когда подписывались Минские договоренности февраля 2015 года. Потом была изобретена формула, заключающаяся в том, что санкции будут сняты, как только Минские договоренности будут выполнены. Получается, что ЕС помогает Президенту Украины П.А.Порошенко, который не хочет или не может выполнить то, что он выполнить обязался. Сейчас ему фактически дают в руки инструмент, который ему позарез нужен: чем дольше он будет саботировать выполнение своих обязательств по Минским договоренностям, чем дольше они будут оставаться на бумаге, тем дольше будут сохраняться антироссийские санкции, которые он предъявляет своему электорату в качестве доказательства эффективности своей политики. Это если буквально. У меня даже нет сомнений, что все это – звенья одной цепи.

Я понимаю, что долго отвечаю на этот вопрос, но он важен для того, чтобы понимать, какую политику проводят западные правительства. Наши американские партнеры, включая и моего коллегу, не раз нам говорили, что мы представить себе не можем, как моментально нормализуются все отношения России и США после урегулирования кризиса на Украине.

Я не наивный человек, и не думаю, что и мои собеседники, которые говорили мне такие вещи, глядя в глаза, наивные люди. Значит, за этим скрывается что-то другое. Я в тот момент еще у них спрашивал, не захотят ли они потом ввести санкции в связи с Сирией. Они говорили, что только в связи с Украиной. Сейчас Сирия уже вовсю упоминается как очередная тема, за которую можно зацепиться русофобам и, спекулируя на страданиях людей и гуманитарных аспектах сирийского кризиса, можно попытаться всех остальных — не русофобов — затащить в очередную антироссийскую санкционную кампанию. Это просто неприлично, непорядочно и цинично. Надеюсь, что все это понимают. Я не могу гадать, насколько это понимание будет учитываться при принятии конкретных решений, насколько это понимание сможет переломить абсолютно очевидный заказ в некоторых столицах на усиление антироссийской политики. Это очень сложно предвидеть особенно с учетом того, что происходило в последние годы. Могу только подтвердить, что мы никогда не будем идеологизировать наши подходы, мы всегда будем открыты для честного взаимовыгодного разговора, для преодоления проблем, возникших не по нашей вине. Но делать это будем впредь не на основе «business as usual», а только поняв, что наши партнеры действительно готовы работать честно.

Даже в нынешней ситуации мы взаимодействуем и достаточно небезуспешно работаем с теми, кто имеет мужество и понимает свой реальный интерес в сотрудничестве с Россией. Уверен, что, в конце концов, все наносное будет сметено, все то, что вбрасывается в сферу экономического взаимодействия и нацелено на подрыв этой сферы ради достижения неких геополитических результатов и внутриполитических раскладов с учетом электоральных циклов, будет смыто чистой волной экономических интересов.

Вопрос: Как можно было бы дальше активно следовать в фарватере унификации технических стандартов между Европейским Союзом и Евразийским экономическим союзом? Я продолжаю верить, что рано или поздно единое экономическое пространство может стать реальностью.

С.В.Лавров: В долгосрочном плане для взаимодействия от нас требуется унифицировать стандарты и регламенты. Мы к этому готовы. Стоит это дорого, поэтому требуется время. Президент России В.В.Путин неоднократно касался этой темы в своих контактах с европейскими партнёрами. В том числе и поэтому мы достаточно долго (около 18 лет) вели переговоры относительно нашего присоединения к Всемирной торговой организации (ВТО). Мы «выторговывали» себе время, чтобы у нас окрепла банковская система, страховая сфера, чтобы на какой-то период было защищено сельское хозяйство, согласованы различные периоды защиты внутреннего рынка. Эти сроки нам были нужны в том числе для того, чтобы модернизировать нашу систему технических регламентов. Мы всегда были заинтересованы в том, чтобы делать это с учетом и даже в значительной степени на основе соответствующих норм и стандартов Европейского Союза.

Если мы приступим к строительству общего экономического пространства, к этой теме нам придется вернуться. Я не специалист в этих вопросах, но с точки зрения политического преломления этой задачи, наверное, нельзя будет просто сказать, что мы поссорились, а теперь помиримся и начнем переходить на общие стандарты и регламенты. Придется как-то политически провести «разбор полетов» и понять, насколько мы и вы, Евросоюз, можем сразу приступить к долгосрочным проектам, которые сформируют нормы, стандарты, регламенты на длительную перспективу, насколько все это будет защищено от возможных новых вспышек идеологизации, политизации экономического сотрудничества.

Повторю, я не эксперт в этих вопросах, но такая тема должна неизбежно возникнуть прежде, чем мы начнем просто работать над выстраиванием ткани общего экономического пространства. Нам нужно будет определиться и с политикой, и со своими взаимными обязательствами в этой сфере.

Вопрос: Мой вопрос о финансировании. Это внутренний вопрос, но он также касается взаимоотношений между Россией, Бразилией, Индией и Китаем и будущего успеха банковской системы, которая бы позволила стране диверсифицировать свои ресурсы и инвестировать в такие проекты, как строительство жилья для людей с низким доходом, развитие образовательной системы и здравоохранения. Есть Банк, объединяющий страны БРИКС. Какие есть возможности в этом плане?

С.В.Лавров: Наверняка, живя в России, Вы следите за дискуссией, которая идет вокруг политики Центрального банка. Ставка рефинансирования обсуждается экспертами, наверное, с диаметрально противоположных позиций, с точки зрения выбора между макроэкономической стабильностью и ускорением роста. Я не готов давать какие-либо советы или оценки в этой сфере. Не считаю себя компетентным в этом вопросе. Но то, что эта задача является одной из наиболее актуальных в дискуссиях в рамках Правительства, между Правительством и Кремлем, между ними и ЦБ, Вы, наверняка, видите собственными глазами. Знаю, что нам в очень непростых условиях приходится решать задачи финансовой и макроэкономической стабильности. Но заверяю Вас, что у Президента и Правительства России нет недооценки тех шагов, которые необходимо предпринять, чтобы обеспечить экономический рост. Как это будет сделано, не знаю. Это задача тех, кто работает на этом направлении.

Мы будем стараться делать все, чтобы обеспечить благоприятный внешний фон. Рассчитываю, что и вы, присутствующие в зале, готовы этому способствовать. У вас есть каналы прямого общения с Правительством Российской Федерации. Уверен, что все пожелания и рекомендации, которые будут сформированы на базе вашего личного опыта в России, на базе того, как вы видите перспективы, будут рассмотрены самым внимательным образом.

Вопрос: Одна из целей Ассоциации европейского бизнеса – следить за условиями торговли и инвестициями в Россию, в особенности за реализацией соглашений с ВТО, которые Россия подписала несколько лет назад. Вне формата санкций некоторые министерства Российской Федерации, например, сельского хозяйства, пошли на решения, которые противоречат реализации подписанных Россией соглашений с ВТО: например, запрет на свинину, налогообложение винодельческой продукции. Как бы Вы как Министр иностранных дел могли нам помочь в общении с Вашими коллегами, представляющими российские министерства, попросить их все-таки с уважением относиться к договоренностям, подписанным Россией.

С.В.Лавров: Есть другая точка зрения о том, что мы не нарушаем никаких соглашений, а это сделал Евросоюз. Я сейчас тоже не буду вдаваться в подробности. В политическом плане мы заинтересованы в том, чтобы все эти споры были урегулированы к обоюдному удовлетворению. Я знаю, что мои коллеги в Министерстве экономического развития занимают ту же позицию. Их предпочтением является не идти в Орган по разрешению споров (ОРС) ВТО, а договариваться напрямую, по-доброму, в несудебном, в неарбитражном порядке. Насколько я слышал, аналогичный подход преобладает и в Еврокомиссии. Мы всячески будем это поощрять.

Есть и путь «сугубо легалистский»: идти в ОРС и там погрязнуть в обоюдных претензиях на очень длительный период. Компании, министры, комиссары друг друга знают очень давно, все прекрасно понимают, где какая проблема может быть решена. Как говорят у нас, «сам Бог велел» договариваться напрямую.

Вопрос: Мой вопрос касается инициативы импортозамещения, внедряемого в России. Есть ощущение, что оно как-то связано с санкциями. Действительно ли это так? Какой подход по импортозамещению сейчас отрабатывается в России?

С.В.Лавров: Это не наш выбор. Не хотели и не хотим впадать в самоизоляцию. Но в ситуации, когда были введены санкции, когда под них попали российские банки, которые кредитовали наше сельское хозяйство, ничего не делать означало бы оставить наших сельхозпроизводителей в менее выгодной конкурентной позиции по сравнению с европейскими экспортерами продовольствия и сельхозпродукции, которые, как Вы знаете, получают льготное кредитование, огромные субсидии, в разы превышающие те, что были «выторгованы» нами при вступлении в ВТО. Это то, что касается рынка продовольствия.

Что касается отраслей, от которых напрямую зависит наша способность развивать свою экономику, инфраструктуру, получать современные технологии, обеспечивать нашу обороноспособность, то здесь никто не будет задавать вопрос, почему мы занялись импортозамещением перед лицом такой массированной атаки из некоторых ведущих западных столиц, их заявлений, что это «всерьез и надолго». Когда мы слышим, как я уже сегодня упоминал, что наша главная цель, якобы, ослабить Евросоюз, поэтому нужно мобилизовать единый антироссийский фронт, как мы можем полагаться в ключевых вещах для обеспечения безопасности страны на то, что нам будут продавать нужные нам технологии и комплектующие. Мы все будем делать сами, уже делаем, мы практически уже стали самообеспеченными в целом ряде сфер.

Повторю, это не означает, что мы захлопнули дверь и больше никого сюда не пустим. Примеров тому множество, как даже в этой ситуации. Те, кто действительно заинтересован нормально с нами торговать, всегда могут договориться о таких формах сотрудничества, которые, не нарушая наши встречные меры, обеспечивают нормальное ведение бизнеса.

Вопрос: Последние годы мы видим, что изменилась официальная позиция министров иностранных дел, которые становятся т.н. «менеджерами по продажам» во всех странах и занимаются гораздо больше экономикой, чем политикой. Вы уже семь лет здесь с нами работаете. Как Вам кажется, изменилась ли Ваша официальная позиция или она осталась такой же: больше внешней политики, меньше экономики? Или Вы, как и в других странах, стали «директором по продажам» страны, который часто повышается до «генерального директора компании»? Насколько это Вам интересно в качестве следующего шага в карьере?

С.В.Лавров: У нас несколько иная иерархия. В МИД нет «менеджеров по продажам», но есть Генеральный директор — он занимается обеспечением нашей работы с точки зрения административной, хозяйственной и финансовой деятельности.

Что касается моего круга ведения, и чем мне приходится в основном заниматься. Не хочу быть нескромным, но меня достаточно часто показывают по различным телевизионным каналам. Наверное, два процента времени я уделяю ответам на вопросы по экономике, все остальное время посвящается политическим кризисам, которые разрастаются и которым конца, к сожалению, пока не видно. Политика диктата оказывается очень заразительной. Вслед за американцами, которые отучились полагаться на дипломатические методы, и как только что-то выходит не по их задумке, сразу хватаются за санкционный инструментарий, к огромному сожалению, ЕС идет по тому же пути: как только они наталкиваются на необходимость достаточно тщательно и сбалансированно выработать подход к той или иной проблеме, как только понимают, что их подходы на сто процентов не могут быть приняты, они тоже начинают грозить санкциями. Работая над урегулированием украинского и сирийского кризисов, мы не можем отделаться от впечатления, что в том и в другом случае применяется одна и та же логика. На Украине произошел переворот — виновата Россия, поэтому Минские договоренности, которые должен выполнить Киев, должны стать критерием снятия санкций с России. По Сирии. Мы с американцами на очень солидной основе в деталях договорились, ставили последнюю точку после того, как Президент Российской Федерации В.В.Путин и Президент США Б.Обама в Китае согласовали очень важный аспект этих договоренностей. Договоренности приняты, американцы из них вышли, потому что опять обвинили нас в том, что не прекращаются боевые действия. То, что они восемь месяцев не могут выполнить свое обязательство убрать умеренные вооруженные формирования с тех территорий, которые занимает «Джабхат ан-Нусра», на это они разводят руками — не получилось.

В случае с Украиной — Киев не выполняет, санкции против нас. В случае с Сирией — американцы не выполняют обещания отмежевать оппозицию от террористов и грозят нам санкциями. Вот и вся логика. В такой ситуации, конечно, мы добиваемся справедливости, добиваемся того, чтобы все, о чем мы договаривались, делалось. Это является вкладом в обеспечение благоприятных внешних условий для экономического развития нашей страны. Когда мы эту абсолютно неприемлемую логику подхода к отношениям с нами поломаем, то, наверное, будут сняты преграды для нормального экономического сотрудничества.

Конечно, в принципе у нас есть концепция внешней политики, сейчас завершается подготовка ее новой редакции, но ее ключевые направления остаются без изменений. Наша главная задача — обеспечивать максимально благоприятные внешние условия для экономического развития страны, повышения благосостояния наших граждан и обеспечения возможности для наших граждан и нашего бизнеса свободно, без какой-либо дискриминации работать во вне нашей страны, на международной арене. Это касается экономических и инвестиционных проектов, а также просто туристических и иных поездок наших граждан.

Вопрос: Мне уже в седьмой раз предоставляется честь встречаться с Вами, одним из мудрейших людей, находящихся в эпицентре внешней политики. Полностью согласен с Вашим анализом Украины, даже сам исследовал этот вопрос.

Как Вы пару раз уже говорили, один из вопросов, связанных с сирийским конфликтом, это неспособность американцев отделить «Нусру» от антиправительственных сил, учитывая тот факт, что они потратили более 500 млн. долл. США на подготовку, тренировку антиправительственных сил, на борьбу с ИГИЛ. Всего же они рекрутировали фактически 10 человек. Считаете ли Вы, что у них есть способности и желание отмежевать «Нусру» от антиправительственных сепаратистов?

С.В.Лавров: Помню статистику, которую вы сейчас упомянули насчет того результата, который был достигнут после вложения 500 млн. долл. США. Эта программа продолжается, и мы об этом знаем. Регулярно обсуждаю это с Госсекретарем США Дж.Керри. Буквально вчера, в очередной раз я у него поинтересовался, как обстоят дела с размежеванием «умеренных» и террористов. Не хочу подозревать Госсекретаря США Дж.Керри и правительство США в целом, что они сознательно затягивают процесс этого размежевания, но от этого не легче.

Когда мы начинали помогать сирийскому правительству в Алеппо, мы создали коридоры, по которым могли выйти все мирные жители, которые захотят. Два коридора были созданы для боевиков. Тогда нас американцы сильно критиковали, говорили, что это похоже на этническую чистку и спрашивали, куда уйдут боевики, потому что у многих там семьи, родные очаги, дома, домашний скарб. Вчера по телефону я спросил у Госсекретаря США Дж.Керри, как насчет Мосула, где готовят операцию по освобождению этого города от террористов, который, как и Алеппо, нужно освободить от террористов. В Мосуле с таким же призывом, как мы делали в Алеппо, выйти оттуда американская коалиция обращается к жителям города. Точно так же, как и в Алеппо, оставлен коридор, чтобы ушли боевики, а там не боевики, а чисто террористы ИГИЛ. Я спросил Госсекретаря США Дж.Керри, что он думает о том, что они призывают мирных жителей уйти от своих очагов, с насиженных мест, из своих домов, на что он ответил, что это совсем другое дело. Я это серьезно говорю. Я спросил почему. Он ответил, что в Мосуле они заранее планируют, а у нас в Алеппо не спланированно и страдают мирные люди. Но по оценкам ООН, если операция в Мосуле, которая, судя по всему, пойдет как планировали, количество беженцев, которые убегут из своих домов и от своих очагов, может достичь от нескольких сотен тысяч до почти миллиона человек.

Наверное, нам всем необходимо определяться с приоритетами. Если мы хотим бороться с терроризмом и пресечь терроризм хотя бы в его нынешней, достаточно опасной стадии, то мы должны продумать комплексные меры, которые должны максимально защищать гражданское население, но не должны основываться на желании выиграть что-то еще, выиграть в одностороннем порядке. Например, в Мосуле нужно победить за пару-тройку недель, поскольку будут определенные события, а в Алеппо необходимо все прекратить немедленно, потому что там гибнут и страдают мирные жители. В Мосуле они тоже страдают, но мы об этом говорить не будем.

Уже нужно перестать быть наивным человеком, но мне все еще хочется верить, что люди будут с тобой сотрудничать честно, но получается не всегда.

Вопрос: Мне кажется, что вопрос о террористической кампании должен объединить различные мнения и людей в ЕС. Хочу вернутся именно к теме ЕС и спросить о том, как Вы видите роль России через двадцать лет во взаимоотношениях между ЕС и Россией.

Я хотел бы также согласиться с тем, что политиков нельзя сравнивать с теми, кто отвечает за продажи, но с другой стороны, работая в компании «Porshе» в России, надеюсь, что мои продавцы будут внимательно следить за тем, как политики защищают свой национальный бренд, который с ними ассоциируется, так, как делаете это Вы. Завтра мы планируем встречаться с губернатором Алтайского региона. Я знаю, что Вы тоже общаетесь с этим человеком и бываете там. Каким образом Вы сочетаете исполнение всех своих обязанностей и оставляете время для решения личных вопросов?

С.В.Лавров: Если я расскажу все, у меня могут быть неприятности на работе.

Что касается отношений между Россией и ЕС через 20 лет, как в утопии «Город солнца», я сторонник того, что совсем не утопично мечтать, а может быть даже не столько мечтать, сколько заниматься тем, чтобы через 20 лет мы все-таки создали то самое общее экономическое, гуманитарное пространство, которое опиралось бы на систему равной неделимой безопасности, когда никто не будет друг друга пытаться обмануть, никто не будет пытаться создавать какие-то зоны влияния, никто не будет пытаться науськивать общих соседей на то, чтобы с одним из соседей дружить, а с другим — нет. Все это, к сожалению, сейчас имеет место, поэтому искоренять придется многое, «изгонять бесов» из каждой страны. Но я бы был сторонником того, чтобы двадцатилетний период, который лежит перед нами, увенчался именно общим экономическим, гуманитарным пространством. Это однозначно, существенно и резко повысило бы конкурентоспособность ЕАЭС и ЕС, повысило бы конкурентоспособность всех нас в ситуации, когда мир становится все более конкурентным, охватывает очень многие сферы, появляются новые полюса, которые определяют будущее мировой экономики, торговли и инвестиций.

Вопрос: Как Вы оцениваете изменение гендерного индекса в Европе и в мире в целом? Ряд авторов говорят, что в отличие от предыдущих времен, когда преобладал мужской рационализм, сейчас мы имеем дело с более эмоциональными, женскими, чувственными ценностями?

С.В.Лавров: Под эмоциональными Вы имеете ввиду более жесткие, чем у мужчин, или как?

Вопрос: Более эмоциональные.

С.В.Лавров: Но эмоции бывают негативные и позитивные. Пока мы достаточно ровно и позитивно относимся к тому, что представители двух традиционных полов занимают важные позиции. В этом смысле гендерное равенство наверняка пробивает себе дорогу. Мы в России тоже активно поддерживаем всех, кто талантлив, независимо от того, мужчина это или женщина. У нас в Министерстве мы стараемся выдвигать женщин на важные посты. Здесь присутствует М.В.Захарова. Многие из вас, наверное, уже с ней познакомились и знаете насколько эффективно она работает, насколько быстро реагирует на все, что требует реакции с нашей стороны. В принципе подчеркну еще раз, я не хочу разбирать конкретные примеры, но это нормальный процесс. Не нужно впадать в другую крайность — делать принадлежность к женскому полу критерием, который должен все решать. Я все-таки за то, что женщин не надо обижать, не надо делать им поблажки. Женщины не менее умны, энергичны и эффективны, чем мужчины. Если делать выбор просто на основе профессиональных качеств, я думаю, этого будет достаточно и это будет справедливо.

Вопрос: Одна из самых больших проблем в Европе – иммиграция, особенно страдает от нее Италия. Почему Россия не предлагает помощи в решении этого вопроса? Это могло бы стать положительным шагом в сторону нормализации отношений с Европой?

С.В.Лавров: Международное гуманитарное право требует, чтобы беженцы, подпадающие под категорию «беженцы» и спасающиеся от политических или природных катаклизмов в своих странах, к которым не приравниваются экономические мигранты, допускались в те страны, в которых они хотят остаться или провести какое-то время. Насильно затаскивать беженцев невозможно. Я видел статистику, на сколько граждан ЕС приходится один мигрант. Согласно ей, на несколько сотен европейцев приходится один мигрант. Если вы возьмете ту же матрицу и примените ее, скажем, к Иордании, Ливану или Турции, там речь идет о двух-трех десятках. Так что получается немного разная картина, разная нагрузка.

У нас были единичные случаи, когда через нашу территорию беженцы из региона Ближнего Востока (скорее, это были мигранты, потому что у них у всех были деньги, они покупали сначала велосипеды, потом машины) ехали в Норвегию, они хотели туда. Российская территория была им удобна по тем или иным причинам. Мы никого не выгоняли, никуда насильно не выселяли. Более того, в тот период, о котором мы говорим, Россия приняла более миллиона украинцев из Донбасса. Треть из них обратилась за постоянным статусом беженца в расчете потом получить вид на жительство и гражданство, а остальные просто признаны беженцами по критериям Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Огромная нагрузка легла, прежде всего, на Ростовскую область. Затем практически все российские регионы предложили свои возможности. Большинство беженцев из Донбасса разъехались по тем адресам, которые были им приемлемы.

Мы тоже несем эту нагрузку, и тоже были вынуждены принимать людей, оказавшихся в беде, под обстрелами, ставших «мишенью» т.н. антитеррористической операции, объявленной против лиц, отказавшихся принять государственный переворот. Мы все-таки считаем, что страны, которые принимают решение, влекущее за собой потоки мигрантов и беженцев, должны тоже осознавать свою ответственность. Я не говорю сейчас о том, как вам в ЕС нужно делить этих беженцев: принимать ли квоты и чем все это может закончиться. Повторю, что есть международное право, требующее принимать беженцев в тех странах, куда они хотят попасть. Экономические мигранты в эту категорию не входят, поэтому применительно к ним должно вырабатывать линию каждое правительство или, если хотите, весь Евросоюз. Это разные вещи. Мигранты, которые приезжают с большим количеством наличных денег, имеют с собой атрибуты состоятельных людей, это проблема страны, куда они попадают.

Давайте не будем забывать, что первые потоки беженцев начались с момента операции в Ливии, когда в нарушение резолюции СБ ООН, которая ввела оружейное эмбарго, туда поставлялось оружие. Об этом, не стесняясь, говорила, по крайней мере, одна страна-член ЕС, требовавшая свержения режима. Потом была вторая резолюция СБ ООН, устанавливавшая режим «бесполетной зоны» над Ливией и означавшая, что просто нельзя допускать полетов авиации М.Каддафи. Эта резолюция была грубо использована для того, чтобы начать смену режима путем бомбардировок. Ливия, в итоге, превратилась в рассадник терроризма, в территорию, через которую пошли первые потоки мигрантов, прежде всего, в Италию. Вы все хорошо знаете, что этот бизнес зародился именно на ливийской территории. Потом уже из Африки южнее Сахары по этому коридору пошла новая волна из других стран.

Знаете, в начале 2012 г. мне позвонил бывший тогда министром иностранных дел Франции Л.Фабиус и сказал, что в Мали очень тяжелая ситуация. Там был французский контингент, который готов сдержать напор террористов, идущих на Мали с севера. Он просил нас проявить понимание в СБ ООН, чтобы Совет Безопасности каким-то образом это все осветил. Я сразу ответил, что мы, конечно, проявим понимание, потому что в Мали, действительно, террористическая угроза. Но я спросил моего друга Л.Фабиуса, отдают ли французы себе отчет в том, что эти террористы, которые шли на Бамако, были вооружены тем оружием, которое им в Ливии поставляла Франция в расчете на то, что они свергнут М.Каддафи, а потом с ними можно будет договориться. Он сказал, что они это осознают, это «с’est la vie». Обидно, что «с’est la vie» превращается в политику. Очень надеюсь, что мы таких ошибок больше повторять не будем.

Вопрос: Проживая в Москве, мы имеем возможность услышать Ваше мнение. Это поразительно, потому что в западной прессе часто пишут о третьей мировой войне или вероятности новой «холодной войны». С Вашей точки зрения, насколько действительно ситуация складывается именно таким образом?

С.В.Лавров: Знаете, многие говорят, что идет идеологическая и не только идеологическая третья мировая война с риском превратиться в «горячую», либо второе издание «холодной» войны. Все-таки мы имеем разные ситуации. У нас сейчас нет никаких идеологических противоречий. Демократия, свободный рынок восприняты той и другой стороной. Другое дело, что не может быть демократии, которая «стрижет» всех под одну гребенку. Не может быть оправдания тому, что называют «демократизаторство» любой ценой: разрушение обществ, наплевательское отношение к их традициям, культуре, ценностям. Мы видели, к чему это привело в Афганистане, Ираке, Ливии. Сейчас пытаемся предотвратить аналогичный сценарий в Сирии.

Свободный рынок тоже достаточно емкое понятие, куда вмещается не одна, и даже не дюжина, а намного больше различных экономических систем. Сингапур, США, можно привести массу других примеров, которые доказывают, что не может быть единообразного стандарта для всех и вся. Точно так же, как и политический режим, государственное устройство не должны приноситься в жертву желанию к определенной дате в календаре предъявить своим избирателям сообщение о том, что в Ираке установлена демократия, как было объявлено в мае 2003 г. Это было провозглашено победой демократического мира.

У нас нет идеологических противоречий, которые делали бы неизбежной «холодную войну». С другой стороны, во время «холодной войны» были какие-никакие, пусть неписаные, но все-таки правила, которым стороны следовали, всячески стараясь не создавать каких-то ситуаций, которые могут быть восприняты другой стороной как опасный «сюрприз».

Сейчас ситуация иная, потому что правила подвергаются большому сомнению. Вроде бы, после «холодной войны» были написаны новые правила, когда создавался Совет России-НАТО. Та самая равная и неделимая безопасность, когда никто не будет пытаться укреплять свою безопасность, ущемляя безопасность других. Это политическое обязательство было принято и провозглашено на высшем уровне. Потом началась эпопея с ПРО, когда наши американские коллеги вышли из соответствующего договора. Президент России В.В.Путин не раз вспоминал, как в то время Президент США Дж.Буш младший в ответ на вопрос, зачем они это делают, сказал, что это борьба США против Ирана. Если это задевает интересы России, то пусть она принимает любые ответные меры, мы – не враги, и Россия может делать все, что считает необходимым для обеспечения своей безопасности. Буквально.

Потом были попытки договориться по ПРО. Нас поставили перед фактом, что будет либо так, как задумали они, либо они с нами не будут разговаривать. Затем нам обещали обеспечить круглосуточное дежурство российских офицеров на объектах, которые тогда планировались в Польше и Чехии. К.Райс и Р.Гейтс предложили это, когда приезжали. Мы сказали, что это, конечно, не совместная работа, но хоть что-то. По крайней мере, мы будем видеть, что происходит, и что эти противоракетные системы не будут использоваться против интересов России. А потом и это отозвали. Никакого круглосуточного дежурства предложено не было. Сказали, что по нашему желанию они будут рассматривать на разовой основе возможность для нашего посещения. После этого нам стало понятно, что провозглашенный на высшем уровне политический лозунг о неделимости безопасности не работает. Тогда, для того чтобы этот девиз, это провозглашенное главами государств политическое обязательство, не осталось на бумаге, мы предложили, придать ему юридически обязывающий характер, кодифицировать его в Евроатлантическом договоре (Договоре о евроатлантической безопасности). Нас даже слушать не стали, сказав буквально следующее: «юридические гарантии безопасности будут даны только тем, кто вступит в НАТО», что однозначно противоречило обязательству обеспечения равной и неделимой безопасности. Уже тогда было ясно, что курс на расширение НАТО был идеологической и геополитической целью, задачей было сдерживание России, отрыв от нас не только соседей, но даже просто государств, желающих нормально сотрудничать с нами. Это правило, которое, казалось бы, было сформулировано для периода после «холодной войны», не сработало. Сейчас не срабатывают правила, которые формируются по ходу действия.

Что касается Минских договоренностей, то вроде бы, нашли, каким образом преодолеть кризис, но договоренности не выполняются. Поскольку киевские власти пользуются полным покровительством наших американских коллег и отдельных европейцев, то они и делать ничего не хотят, а нам говорят, что им трудно это сделать, поскольку у них там начнутся народные волнения. То же самое по Сирии. Договорились с США, но они настаивают, что нужно по-другому. В Алеппо так, а в Мосуле – иначе.

Ситуация гораздо более флюидная, чем в эпоху «холодной войны». Нет никаких идеологических причин для того, чтобы нам ссориться друг с другом, но ожесточенность некоторых наших партнеров, в том числе публичная, зашкаливает гораздо больше, чем в период «холодной войны». Я уверен, что историки когда-нибудь найдут термин для описания нынешней эпохи. Надеюсь, что это будет скоро, и она долго не продержится, хотя надежды, как вы знаете, не всегда сбываются.

Вопрос: Вы говорили о том, что существуют проблемы с «Северным потоком–2», с т.н. «Турецким потоком», сложившиеся вследствие политизации этих вопросов. Мы получаем газ из СССР и России уже на протяжении 45 лет, и в течение этого периода было зарегистрировано лишь 13 дней, когда российский газ не поступал в Европу. Это является признаком надежности и говорит о том, что мы выбрали и имеем правильного партнера.

Соглашение по «Северному потоку–2» было подписано во время Восточного экономического форума во Владивостоке. Пять транснациональных компаний, включая «Газпром», заключили это соглашение между собой. Поразительно, что все было построено исключительно на коммерческой основе. Однако наши друзья, члены ЕС, в частности, Польша приняли закон, положивший, по сути, конец этому проекту, вследствие чего западные партнеры были вынуждены выйти из консорциума.

Мое заявление сводится к следующему. Я считаю, что ситуация, в которой был подписан первый контракт на поставку газа из СССР, характеризовалась большими противоречиями в период «холодной войны», но проект прошел путь до своего запуска. Сегодня мы сталкиваемся с аналогичной ситуацией, когда еще нет «холодной войны», но обстановка в отношениях между Россией и Европой, Россией и США довольно критическая. Вице-президент США Дж.Байден в Стокгольме выступил с заявлением, в котором сказал, что «Северный поток–2» – это «мертвый» проект для Европы. Спасибо г-ну Дж.Байдену за подобный совет, но это не способ решения проблемы. Таким образом готовится «мягкая посадка» американского сланцевого газа на европейском континенте.

С.В.Лавров: Дж.Байден сказал не только это. Недавно мы вспоминали, как два года назад (в 2014 г.) он выступал в каком-то американском университете и уже тогда сказал (точную цитату можно найти в Интернете, передам только смысл), что в Сирии нет умеренных оппозиционеров, все там – террористы и экстремисты. Сейчас мы напоминаем об этом нашим американским коллегам, а они говорят, что он, мол, высказывал свое собственное мнение.

Насчет того, что Вы сказали о попытках сорвать «Северный поток–2», то я разделяю Ваши оценки. Но давайте не будем забывать о том, что призыв поставить в ситуации нынешних отношений между Россией и Западом политику выше экономики прозвучал именно из Германии. Именно в Германии было сказано, что ради антироссийского единства бизнес должен страдать. Я просто не хочу обижать ни поляков, ни немцев. Эту ситуацию создали путем постоянного инерционного наращивания конфронтации, когда, как Вы абсолютно правильно сказали, чисто коммерческий выгодный проект, который сокращает стоимость транзита, пытаются сделать каким-то «жупелом» и требуют искусственно сохранять ненадежные каналы транзита в Европу. А каналы действительно ненадежные как политически, так и физически. Все это знают.

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 25 октября 2016 > № 1946722 Сергей Лавров

Филиппины могут дополнительно импортировать 250 тыс. т риса

Власти Филиппин отслеживают предложение риса на внутреннем рынке и готовы быстро принять решение об импорте дополнительного количества риса после того, как ранее в текущем месяце крупнейшие зернопроизводящие провинции страны пострадали от двух тайфунов. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на агн. Reuters.

Национальное управление продовольствия Филиппин (NFA) готово импортировать 250 тыс. т риса в дополнение к уже закупленным 250 тыс. т таиландского и вьетнамского риса.

24 октября министр сельского хозяйства Филиппин Emmanuel Piñol сообщил, что сейчас срочной необходимости в импорте риса нет, несмотря на то, что тайфун Хайян нанес ущерб сельскому хозяйству и рыболовству в размере 10,2 млрд. песо ($212 млн.). Наибольшие потери понесли посевы риса, кукурузы и овощей. Ранее на северные провинции Филиппин обрушился тайфун Сарика. Ущерб составил $62 млн.

Президент Филиппин решил расторгнуть военный договор с США

«Я с нетерпением жду момента, когда больше не буду лицезреть каких-либо военных в своей стране, кроме филиппинских», — отметил глава государства

Президент Филиппин Родриго Дутерте пообещал расторгнуть с США соглашение о военном сотрудничестве. Об этом во вторник, 25 октября, сообщает Reuters.

Дутерте подчеркнул, что против присутствия на Филиппинах иностранных войск. «Я с нетерпением жду момента, когда больше не буду лицезреть каких-либо военных в своей стране, кроме филиппинских», — отметил глава государства.

Президент также посоветовал США «забыть» о Расширенном соглашении о сотрудничестве в сфере обороны (EDCA), заключенном в 2014 году, если он будет оставаться у власти в течение долгого срока. По его словам Вашингтон не должен относиться к Филиппинам как к «собачке на поводке».

Отметим, что соглашение о взаимных армейских обменах между Манилой и Вашингтоном было заключено в 1998 году и вступило в силу после его ратификации филиппинским Конгрессом в мае 1999 года. Соединенным Штатам данный документ открыл доступ к архипелагу спустя восемь лет после вывода из страны американских военных баз Кларк и Субик-бей.

Начиная с 2002 года американские военные были дислоцированы на южных филиппинских островах Джоло и Басилан, в рамках операции «Несокрушимая свобода» для борьбы с боевиками террористической организации «Абу Сайяф». Конфликт уже унес жизни более чем 150 тысяч человек. В 2015 году программа военного присутствия на Филиппинах была свернута, в стране осталось небольшое подразделение, которое занималось подготовкой местных военных.

Во время визита на Филиппины президента США в апреле 2014 года стороны дополнили договор о взаимных армейских обменах рядом положений. Внесенными поправками, срок действия соглашения продлевался на 10 лет, а также предполагал расширение присутствия американского воинского контингента и увеличение количества и видов ввозимой Пентагоном на Филиппины военной техники.

В апреле 2016 года стало известно, что на Филиппинах могут снова появиться военные базы США. Договор сроком на 10 лет позволил бы американцам строить и эксплуатировать объекты на пяти филиппинских военных базах — одной сухопутной и четырех военно-воздушных, включая базу ВВС «Антонио Баутиста» на острове Палаван, в непосредственной близости от спорной акватории в Южно-Китайском море.

Родриго Дутерте возглавляет страну с мая 2016 года, завоевав симпатии избирателей обещаниями жестко бороться с наркодилерами. Сразу после избрания на президентский пост он пристуил к масштабной борьбу с наркоторговлей и наркоманами. По данным полиции, с начала правления Дутерте в стране было убито около 2,4 тыс. человек. С момента инаугурации он сделал ряд резкий заявлений в адрес зарубежных политических и государственных деятелей. Так, он дважды послал к черту американского лидера и Евросоюз за критику проводимой им кампании по борьбе с наркоторговлей, обозвал дураком покидающего свой пост генсека ООН Пан Ги Муна и оскорбил посла США в Маниле.

20 октября в ходе визита в Китай Дутерте заявил, что для его страны «пришло время попрощаться с США», и снова назвал президента Соединенных Штатов Барака Обаму «сукиным сыном». Позднее он сказал, что Манила не может разорвать дипломатических связей с Вашингтоном.

В другом выступлении в Китае Дутерте отметил, что его страна не планирует заключать новые военные союзы или выходить из старых. Филиппины несколько десятилетий были американской колонией и до сих пор связаны с Вашингтоном несколькими соглашениями. "Не будет заключения новых военных союзов. Не будет разрыва военных союзов. Я лишь говорю, что не стоит подбрасывать топливо (в огонь конфликтов), когда мир и без того бурлит", — заявил Дутерте

Вместе с тем, 22 октября, Дутерте заявил, что Филиппины могут заключить с Россией и Китаем военный и экономический союз. «Это может быть военный союз, это может быть экономический союз, это может быть экономический блок», — сказал лидер Филиппин, отвечая на вопросы журналистов.

О том, что Филиппины могут заключить союзы с Россией и Китаем Дутерте заявлял и ранее. В конце сентября он сообщил, что в этом году посетит с визитом Москву и Пекин, чтобы продемонстрировать независимость внешней политики страны. Как объяснил Дутерте, Филиппины «прошли точку невозврата» в отношениях с США — характер связей между двумя странами изменился бесповоротно, и теперь он намерен укрепить сотрудничество с другими государствами.

В начале октября Родриго Дутерте рассказал, что намерен закупить оружие в России и КНР.

Страны ЮВА между Пекином и Вашингтоном

Дмитрий Мосяков

Сегодня страны АСЕАН переживают очень сложный период своей истории, когда вызовы их единству, сплоченности и процветанию высоки как никогда раньше. От фундаментальной для этого блока идеи независимости региона, его освобождения от преобладающего влияния внешних сил к настоящему времени почти ничего не осталось. Сегодня речь идет не о вытеснении иностранного влияния, а о выживании АСЕАН как целостной и сплоченной региональной организации в условиях, когда борьба США и Китая за доминирование в Юго-Восточной, а шире – в Восточной Азии становится все более жесткой и принципиальной.

С начала 90-х гг. усилившийся Китай под лозунгом возвращения территорий и влияния, которые он якобы потерял в так называемую «эпоху исторической слабости», начал активно продвигаться в этот регион. Самим естественным ходом вещей такая политика на деле означала постепенное вытеснение США как традиционно доминирующей там после окончания Второй мировой войны военной и торгово-экономической силы. Суть китайского подхода можно было назвать «политикой кнута и пряника». Давление Китая в акватории Южно-Китайского моря сочеталось с проведением активной экономической экспансии, когда Пекин предлагал странам АСЕАН крайне выгодные экономические проекты. Ядром китайской политики стала реализация идеи зоны свободной торговли Китай-АСЕАН. Успех здесь оказался очень значительным. В 2005 г. взаимный товарооборот Китая и стран АСЕАН превысил 100 млрд долл. В 2013 году достиг 443,6 млрд долл, а к 2020 году стороны планируют довести его до 1 трлн долл.

Проблема Китая в таком сотрудничестве состоит в том, чтобы найти ту точку, когда можно будет этот экономический потенциал конвертировать и перевести в сферу собственно политического доминирования. Китай уже не раз пытался это сделать, но особого успеха не добился. Страны АСЕАН пытаются сохранить свободу маневрирования, поэтому потолок перехода экономического влияния в политическое для Китая все время повышается. Максимум, на что готовы пойти наиболее сильные страны АСЕАН, так это на подписание соглашения об особом взаимном партнерстве с КНР, которое ни к чему их не обязывает.

Попытки стран АСЕАН вести свою игру и противостоять китайской экспансии вызывают подчас неприкрытое раздражение в КНР. Особенно злит Пекин непрерывная апелляция части асеановских элит к США в поисках зашиты и контрбаланса, а также призывы к внутренней сплоченности и единству, о чем почти непрерывно говорят асеановские политики, особенно представители самой крупной и влиятельной страны региона – Индонезии. В сфере экономики асеановцы настойчиво стремятся «разбавить» зону свободной торговли с Китаем другой более широкой зоной свободной торговли, причем так, чтобы Китай был бы зависим от других стран-партнеров

Более успешно развивались отношения Китая со странами АСЕАН особенно с такими наиболее бедными как Камбоджа и Лаос. Основа роста заметного роста китайского влияния здесь – выгодные кредиты, увеличение товарооборота и местного производства, плюс огромная роль китайской диаспоры.

Следует сказать, что американцы оказались явно не готовы к такой активности Китая. Они явно задержались со своим историческим поворотом в Азию, с идеей Транстихоокеанского партнерства. Более того, под влиянием призывов филиппинских политиков и писем сингапурских бизнесменов, в которых капитаны сингапурского бизнеса буквально умоляли США вернуться в Азию, в Вашингтоне возникло ощущение что возвращение Америки в регионе ждут, что при наличии политической воли и не очень больших финансовых затрат, удастся создать из приграничных с Китаем стран АСЕАН, «санитарный кордон» на пути китайской экспансии. Участники этого «кордона» — Филиппины, Вьетнам, Таиланд и Бирма должны были противостоять китайской экспансии, опираясь на поддержку США. Тем самым, США получали мощный рычаг давления на Китай уже в двусторонних отношениях.

Сегодня, однако, складывается ощущение, что у США с АСЕАН не все получается как хотелось бы, более того представляется, что они во многом сами оказались использованы странами АСЕАН для выстраивания системы контрбалансов. Ни о каком «санитарном кордоне» и речи нет, более того, если раньше можно было вполне четко определить американских союзников – Филиппины и Таиланд, а также Сингапур, то сегодня этого просто нет. Есть страны АСЕАН, настроенные на поиски баланса отношений с США и Китаем, и есть страны вроде Камбоджи, которая является, по сути, главным проводником китайских интересов внутри блока АСЕАН. Сегодня даже Вьетнам, который, казалось бы, был еще недавно на грани превращения в союзника США, вновь возвращается к многовекторному курсу внешней политики и ищет балансы в отношениях с США и Китаем.

В то же время очевидно, что контригра АСЕАН, который сумел вернуть в регион США и выстроить довольно успешную систему сдержек и противовесов между Вашингтоном и Пекином, представляется очень рискованной. Американское военное присутствие в регионе растет, китайское тоже, с одной стороны – новые подводные лодки, с другой – непотопляемые острова–авианосцы. Ставки в вооруженном противостоянии все время растут и не факт, что страны АСЕАН смогут решающим образом влиять на ситуацию в регионе и тем более держать ее под контролем.

Исландия докопается до магмы

Исландия бурит самую горячую геотермальную скважину

Вячеслав Авдеев

Исландия бурит самую глубокую и горячую скважину в мире, чтобы овладеть энергией магмы. В чем выгода и сложности использования геотермальной энергии и что происходит с водой, контактирующей с магмой на глубине 5 км, рассказывает «Газета.Ru».

В Исландии пробурят глубокую скважину для использования энергии расплавленной магмы. Это будет геотермальная станция принципиально нового типа. Создатели проекта обещают на порядок повысить мощность электростанций, работающих на энергии земных недр.

В настоящее время в Исландии полностью отказались от использования ископаемого топлива в качестве источника электроэнергии. 75% всего электричества в стране вырабатывают гидроэлектростанции. На втором месте после них находится геотермальная энергетика. Это стало возможным, потому что Исландия фактически представляет собой часть Срединно-Атлантического хребта, которая выступает над уровнем моря.

Это область расхождения тектонических плит, расположенная на дне Атлантического океана. Районы срединно-океанических хребтов обычно имеют повышенную вулканическую активность. Здесь часто происходят землетрясения, а в местах, где горячая мантия подходит наиболее близко к поверхности, встречаются гидротермальные источники. Последние, кстати, часто служат своеобразными «оазисами жизни» на морском дне.

Из-за того что остров расположен в районе активного вулканизма, Исландия богата гидротермальными источниками. Их энергию и используют геотермальные станции. Турбину динамо-машины вращает нагретый пар, поднимающийся из пробуренной скважины. Обычно каждая станция содержит множество скважин. Например, самая крупная геотермальная станция на острове

— станция Хедлисхейди мощностью в 303 МВт — имеет 50 скважин.

Она расположена около вулкана Хенгидль. Также горячие подземные источники используются в Исландии для отопления помещений.

Проект Iceland Deep Drilling Project («Исландский проект глубокого бурения», IDDP) был создан в 2000 году. Это совместный проект Национальной энергетической администрации Исландии и четырех ведущих исландских энергетических компаний — Hitaveita Sudurnesja, Landsvirkjun, Orkuveita Reykjavíkur и Mannvit Engineering. Его задача — рассмотреть возможные пути реализации и экономические перспективы электростанций, использующих гидротермальную сверхкритическую жидкость в качестве источника энергии.

Сверхкритическая жидкость, или флюид, — это состояние вещества, при котором исчезает различие между его жидкой и газообразной фазами.

Вода в таком состоянии как раз встречается глубоко под землей в районах с повышенной вулканической активностью. Она переносит значительно большее количество тепловой энергии по сравнению с жидкостью или газом.

12 августа этого года участники IDDP начали бурение сверхглубокой геотермальной скважины в районе полуострова Рейкьянес.

Предполагается, что ее глубина достигнет 5 км к концу года. На такой глубине подземные воды как раз находятся в состоянии флюида или сверхкритической жидкости, с температурой от 400 до 1000°С.

NEA/nea.is

Это гораздо выше, чем температура пара, с которой имеет дело обычная геотермальная станция. «Бурение проходит на береговой части Срединно-Атлантического хребта, — поясняет заместитель директора Hitaveita Sudurnesja Альберт Альбертссон, — на такой глубине вулканическая магма встречает и нагревает морскую воду, попавшую под океаническое дно».

На этой глубине давление составляет около 200 атмосфер, что вносит дополнительные сложности в проект.

«Люди и раньше бурили скважины на такую глубину, но раньше они никогда не имели дело с подземной сверхкритической жидкостью», — говорит Альбертссон. Он также предполагает, что в процессе бурения могут быть обнаружены подземные аналоги «Черных курильщиков». Это источники горячей воды с очень высоким содержанием минералов, которая под давлением в сотни атмосфер выбрасывается из-под морского дна. Источник выброса заключен в цилиндрический остов, иногда превышающий высоту в 10 м. «Курильщики» были открыты в 1977 году во время погружения батискафа «Алвин».

Новая скважина будет самой глубокой и самой горячей геотермальной скважиной в мире.

Планируется, что она будет выдавать мощность 50 МВт. Это значительно выше мощности обычной геотермальной скважины, мощность которой около 5 МВт. «То есть энергией уже будет обеспечено не 5 тыс., а 50 тыс. домов», — поясняет Альбертссон.

Пятикилометровая скважина — это не первый подобный проект в Исландии. В 2009 году в районе геотермального поля Крабла на северо-востоке острова была пробурена скважина глубиной 2 км (IDDP-1). Изначально планировалось достичь глубины 4 км, но процесс пришлось прекратить, когда бур уперся в слой магмы. Тогда горячее подземное вещество использовалось для нагрева воды, подаваемой на глубину с поверхности. Скважина была закрыта из-за проблем, связанных с коррозией, но на тот момент это была самая мощная (30 МВт) в мире скважина. Теперь материалы новой скважины рассчитываются на долгосрочное использование.

Если проект IDDP-2 окажется экономически выгодным, то ученые рассчитывают серьезно увеличить долю геотермальной электроэнергии на рынке Исландии. Сверхглубокую скважину бурят не на пустом месте. В рамках проекта было принято решение углубить уже существующую на полуострове Рейкьянес скважину RN-15.

Кстати, несмотря на экономию ископаемого топлива при использовании геотермальных источников энергии, необходимо соблюдать некоторые меры предосторожности, чтобы не навредить экологии. Дело в том, что в веществе, которое поднимается из земных недр, часто содержатся сероводород, мышьяк и другие соединения, которые могут быть ядовиты при больших концентрациях. Чтобы снизить негативное воздействие на природу и избежать загрязнения грунтовых вод, геотермальные колодцы, пробуренные на большую глубину, должны быть «одеты» в каркас из стали и цемента.

В Исландии 90% домов отапливаются геотермальными источниками. По данным Международной геотермальной ассоциации (IGA), в 2010 году во всем мире за счет тепла подземных недр было выработано 10,7 тыс. МВт электроэнергии.

В последние годы наблюдается рост доли геотермальной энергии в Исландии, на Филиппинах и в Сальвадоре до 25–30%.

Значительные усилия по освоению подземных источников тепла были предприняты в Европе, Австралии, США и Японии, но результаты были более скромными, а стоимость полученной энергии получилась довольно высокой.

Старейшая геотермальная электростанция на территории России введена в эксплуатацию в 1966 году. Она расположена в Паужетском геотермальном месторождении в юго-западной части Камчатского полуострова. Сегодня в России на Камчатке 40% потребляемой энергии вырабатывается на геотермальных источниках.

Мы создаем систему заново

Отрывки из интервью замминистра развития Польши Радослава Домагальского газете «Жечпосполита».

- В сентябре на Экономическом форуме в Крынице была объявлена новая стратегия поддержки экспорта. Что из этих планов уже реализовано?

- Мы заканчиваем работу над законом, учреждающим Польское агентство торговли и инвестиций. Я бы хотел, чтобы в начале января агентство начало работу в соответствии с принципами, позволяющими абсорбировать крупные финансовые средства и целенаправленно выстраивать систему. Недавно мною было одобрено выделение дотаций для создания новых торговых бюро в пяти странах: Кении, Вьетнаме, Иране, Сингапуре и в США.

- Будут ли новые учреждения отличаться от существующих сейчас отделов продвижения торговли и инвестиций?

- На упомянутых мною пяти рынках нет отделов продвижения торговли и инвестиций. На остальных мы начинаем процесс их реформирования. В новых учреждениях будут работать эксперты, которые будут обеспечивать поддержку предпринимателям в выходе на рынок, помощь при создании модели ведения бизнеса и т.д. Большинство представительств будет действовать в виде акционерных обществ. Мы хотим предоставить компаниям профессиональные консалтинговые услуги, которые на определенном уровне будут платными. В любом случае, структура будет действовать более профессионально.

- Наступят ли изменения при организации бизнес-миссий?

- Они не будут происходить, как раньше. Этот принцип не работает. Не приносит результатов. Кроме того, у нас нет механизма, позволяющего оценивать их эффективность. Министерство развития должно иметь собственные инструменты для организации выездов и эффективно продолжать работу этих миссий. Сегодня у нас нет таких инструментов, но мы получим их с помощью Польского агентства торговли и инвестиций. Сотрудники, ответственные за отдельные географические территории, будут получать премии за результаты, достигнутые в связи с ростом экспорта. А экономическая миссия должна стать элементом реализации определенных целей. Ее участников будут подбирать качественно, а не количественно. Уже сейчас мы организовываем меньше миссий, но в них участвуют предприниматели, которые знают, чего хотят достичь, а не только лишь отправиться в путешествие.

- Какие направления потенциальной экспансии польского экспорта Вы считаете недостаточно отработанными?

- Это страны, где есть потребитель, где демографические условия быстро выстраивают внутренний рынок. Например, Индия, которая идет по дороге быстрого роста. Страны АСЕАН. Огромные возможности открываются в Мексике, где экономика мощно идет вверх. Возможности есть и в африканских странах, хотя местная экономика находятся на слишком раннем этапе для иностранной экспансии. Рынком, на котором необходимо присутствовать, является Иран, возможно, в некоторой степени - Казахстан.

Жечпосполита (Rzeczpospolita),

Госсекретарь США Джон Керри обсудил по телефону с главой МИД Филиппин Перфекто Ясаем отношения двух стран в контексте заявления филиппинского лидера Родриго Дутерте о намерении "распрощаться" с США.

"Министры обсудили последние вызовы, которые стоят сейчас перед отношениями, и отметили, что сильные и стабильные отношения, которые у нас есть, нужны для прочных связей между народами и для интересов экономики и безопасности", — сообщил официальный представитель госдепартамента Джон Кирби.

Он также напомнил, что в настоящее время на Филиппинах находится помощник госсекретаря США Дэниэл Рассел, который проводит встречи с официальными лицами страны.

"Госсекретарь Керри и помощник госсекретаря Рассел ясно дали понять, что мы смущены и обеспокоены изменением тона и некоторыми вещами, которые были сказаны, и что мы должны работать вместе дальше, чтобы получить объяснения того, что на самом деле происходит", — сказал Кирби.

Ранее президент Филиппин Родриго Дутерте заявил, что для его страны пришло время "распрощаться" с США. Однако позже Дутерте перешел на более мягкий тон, уточнив, что его страна не может разорвать отношения с США, а Филиппинам "нет нужды увязывать свою политику с политикой США".

Дутерте уже позволял себе в прошлом резкие высказывания в отношении США. В частности, он пообещал заморозить военное сотрудничество с Вашингтоном.

В субботу министр иностранных дел Филиппин Перфекто Ясай заявил, что США остаются для Филиппин "близким другом", однако страна нуждается в отходе от привычки рассматривать себя зависимой.

Фундамент многополярного мира закладывается в Азии

Виктор СУМСКИЙ

Россия – Индонезия, Россия – АСЕАН

31 октября в Джакарте откроется очередной российско-индонезийский бизнес-форум, а центральным событием этого года с точки зрения отношений между Россией и организацией, объединяющей Индонезию с её девятью соседями по ЮВА, стал саммит Россия – АСЕАН в Сочи.

Встреча, проходившая в мае и посвященная 20-летию российско-асеановского диалогового партнёрства, не вылилась в чисто протокольное мероприятие. Комментаторов приятно удивил плотный график двусторонних переговоров и многосторонних дискуссий, их предметный и насыщенный характер. Обсуждались конкретные планы сотрудничества, скреплялись договорённости о реализации совместных проектов в сферах энергетики, транспортной инфраструктуры, логистики, производства продовольствия, военно-технического сотрудничества. Обговаривались масштабы и сферы приложения инвестиций, перспективы создания зон свободной торговли.

Общего реалистичного настроения лидеров, собравшихся в Сочи, отнюдь не нарушило российское предложение приступить к консультациям об экономическом взаимодействии в формате Евразийский экономический союз (ЕАЭС) – Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) – АСЕАН. Как раз напротив, благожелательная реакция стран-участниц АСЕАН на эту идею стала признаком общего понимания заложенных в ней экономических возможностей и геополитического значения её осуществления.

Всё-таки речь идёт – ни много ни мало – о подведении экономического фундамента под безопасность Азии в процессе строительства многополярного мира. Мира, в котором никто не вправе диктовать «правила игры» по собственному усмотрению. Мира, в котором Россия и АСЕАН, Россия и Индонезия твёрдо намерены стать, судя по словам и делам их лидеров и представителей, самостоятельными, полноправными, активно действующими субъектами.

Когда Россия и АСЕАН заявляют в декларации саммита о своем желании двигаться по пути «к взаимовыгодному стратегическому партнёрству», то можно понять, что их общая цель – обеспечение себе и друг другу достойного места в созидаемом многополярном мире.

Проблема, однако, в том, что внешние условия диалогового партнёрства России и АСЕАН сегодня существенно отличаются от тех, в которых оно развивалось ещё несколько лет назад. Если в последние годы ХХ и на заре ХХI века переход от однополярного мира к многополярности протекал более или менее плавно, эволюционно, то с середины текущего десятилетия (2014-2016 гг.) ситуация разительно меняется. Перемены следуют одна за другой в трудно предсказуемом, тревожном режиме. Они чреваты конфликтами.

И в планетарном масштабе, и в региональных измерениях, включая сравнительно благополучный (пока!) Восточно-Азиатский регион, чётко обозначилась тенденция к поляризации сил. Речь идёт уже не о спонтанном зарождении нового миропорядка, а о борьбе между теми, для кого многополярное мироустройство неприемлемо, и теми, кто не мыслит своего будущего вне полицентрической модели мира.

Для России, оказавшейся на острие этой борьбы, наступил момент истины. В отместку за последовательные шаги на пути восстановления себя в статусе великой державы она подвергается жесточайшему внешнему давлению. Со стороны Запада нормальные торгово-инвестиционные обмены сменяются санкциями. Санкции же превращают в насмешку известный тезис о всеобщей «экономической взаимозависимости» как гарантии всеобщего мира.

По мере того как Россия становится фактором мирового баланса сил, демонизация не только её политики, но и всего русского превращается в любимое занятие глобальных «средств массовой дезинформации», сознательно работающих на усугубление «информационного разрыва» (information gap) между нашей страной и её внешними партнёрами. «Разрыва», на который и россияне, и их партнёры в странах Юго-Восточной Азии часто и справедливо сетуют как на важнейшую помеху сотрудничеству.

Российская экономика объявляется отсталой и примитивной, целиком зависящей от экспорта углеводородного сырья, поражённой затянувшимся кризисом, из которого не видно выхода. Всё это говорят и пишут в то самое время, когда доля нефти и газа в бюджетных поступлениях Российской Федерации сокращается до 30 %, когда в страну, якобы костенеющую в «изоляции», растёт приток иностранных инвестиций.

Сегодня признаки возрождения российской индустрии на новой, современной основе видны в очень широком отраслевом спектре – от пищевой промышленности и внедрения биотехнологий до производства станков, гражданских самолётов и высокоточного оружия, не говоря уже о программном обеспечении.

Если в 2014 году Россия, по данным агентства Блумберг, занимала 18-е место во всемирном списке инновационных экономик, то в 2015 году она передвинулась на 14-е, а в текущем году – 12-е место. И всё это, повторяем, глобальные «средства массовой дезинформации» топят в «информационном разрыве».

Принимая меры, направленные на замещение импорта и восстановление сильных позиций российских производителей на внутреннем рынке, государство в то же время создаёт и совершенствует целую систему институтов, призванных поощрить развитие значительных экспортных возможностей.

Конечно, и частному бизнесу, и государству предстоит ещё очень много потрудиться для реиндустриализации страны, диверсификации российской экономики, укрепления её инновационных составляющих. Однако главное состоит в том, что эти процессы уже идут. Идут в том числе в Зауральской России – в Сибири, на Дальнем Востоке, всегда открытых к торгово-экономическому и инвестиционному взаимодействию с динамичными азиатскими соседями. Думаю, было бы очень неплохо донести эту мысль до участников открывающегося через восемь дней российско-индонезийского бизнес-форума. Донести и всерьёз заинтересовать и индонезийских предпринимателей, и их коллег в других странах АСЕАН теми перспективами сотрудничества, которые открываются в азиатской части России.

Резерв развития экономического сотрудничества у России и Индонезии огромен; это, прежде всего, поощрение прямых деловых связей между отдельными регионами наших стран. Судя по тому, что тема давно назрела, она наверняка будет обсуждаться на форуме в Джакарте. Однако тут же встанет застарелый вопрос о снятии инфраструктурных и логистических ограничений, мешающих нормальному экономическому общению всех и во всём – от провинциального мелкого и среднего бизнеса до транснациональных гигантов.

Уверен, что без концентрации усилий на устранении инфраструктурно-логистических препон нам не «раскрутить» и тот мегаформат сотрудничества ЕАЭС – ШОС – АСЕАН, о котором в мае говорилось в Сочи. В то же время «раскрутить» его по-настоящему – значит придать устойчивую динамику формированию многополярного мира, сделать процесс необратимым.

Если эта мысль близка представителям обоих деловых сообществ, индонезийского и российского, то тема строительства «инфраструктурного каркаса», открывающего перед Индонезией и Россией новые возможности сотрудничества, несомненно, будет зафиксирована на бизнес-форуме в Джакарте как одна из ключевых и войдёт в общую повестку наших стран в интересах созидания их реального будущего.

США остаются для Филиппин "близким другом", однако страна нуждается в отходе от привычки рассматривать себя зависимой, об этом заявил министр иностранных дел Филиппин Перфекто Ясай

По его словам "отход Филиппин от США в военной сфере и экономике" не означает разрыва отношений или окончания особых связей между двумя странами.

"В действительности, отход от нашего ближайшего друга, единственного военного союзника и стратегического партнера не представлял бы пользы национальным интересам страны… Он подразумевает уход от привычной губительной концепции зависимости и подчинения — в экономике и военной сфере…", — говорится в сообщении, опубликованном на странице министра в Facebook.

Ранее президент Филиппин Родриго Дутерте заявил, что для его страны пришло время "распрощаться" с США. Однако позже Дутерте перешел на более мягкий тон, уточнив, что его страна не может разорвать отношения с США, а Филиппинам "нет нужды увязывать свою политику с политикой США".

Дутерте уже позволял себе в прошлом резкие высказывания в отношении США. В частности, он пообещал заморозить военное сотрудничество с Вашингтоном.

Сомалийские пираты освободили 26 моряков из Азии, удерживавшихся в небольшой рыбацкой деревеньке более четырех лет, передает агентство Рейтер со ссылкой на власти.

По информации агентства, моряки из Китая, Филиппин, Камбоджи, Индонезии, Вьетнама были взяты в плен неподалеку от Сейшельских Островов в Восточной Африке в феврале 2012 года. Их судно, по данным местных органов безопасности, потонуло по неизвестным причинам.

"Экипаж находится здесь (в Галькайо). Их доставят в столицу Кении, Найроби, в субботу", — сообщил мэр города Хирси Юсуф. Освобожденные моряки не сообщили, был ли уплачен за них выкуп, отметил он.

Сомалийская Республика перестала существовать как единое государство в 1991 году с падением диктаторского режима Сиада Барре. После двух десятилетий гражданской войны федеральное правительство Сомали, контролирующее столицу Могадишо и ряд окрестных районов, совершает попытки восстановить государственность, однако постоянные террористические атаки радикалов препятствуют этому процессу.

Первое заседание специальной рабочей группы по конкретизации плана развития экономического сотрудничества между Японией и Россией, предложенного японским премьером Синдзо Абэ, может пройти уже в ноябре этого года, сообщил телеканал NHK.

Договоренность о создании рабочей группы была достигнута в субботу в ходе встречи заместителя министра экономического развития России Станислава Воскресенского и заместителя министра экономики, торговли и промышленности Японии Хирофуми Катасэ в Москве.

Другие подробности пока не приводятся.

План премьер-министра Японии был предложен им в мае текущего года на встрече с Владимиром Путиным в Сочи и состоит из 8 пунктов, в том числе в области развития отношений в энергетической отрасли, бизнесе и экспорта. Этот план, по мнению японских экономистов, оценивается в 1 триллион иен (около 10 миллиардов долларов). Россия, в свою очередь, как сообщил в сентябре министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев, передала Японии список из 49 инвестиционных проектов для совместной работы, в их числе — расширение мощностей "Сахалин-2" и Амурский газоперерабатывающий завод.

В начале сентября на полях Восточного экономического форума во Владивостоке состоялись трехчасовые переговоры президента РФ Владимира Путина с премьером Японии Синдзо Абэ. Одним из итогов встречи стало объявление сроков визита Путина в Японию, который начнется 15 декабря. Это значительный прорыв в отношениях, учитывая, что визит откладывался с 2014 года. До визита Путина в Японию лидеры встретятся в ноябре в Перу в рамках форума АТЭС.

В начале ноября планируется визит в Москву министра экономики Японии, отвечающего также за вопросы экономического сотрудничества с Россией Хиросигэ Сэко. Позже, в начале декабря планируется визит главы МИД Японии Фумио Кисиды в Москву. Как ожидается, визит Владимира Путина в Японию начнется 15 декабря этого года. По имеющейся информации, он пройдет в префектуре Ямагути, которая является избирательным округом японского премьер-министра. В то же время поступают сообщения и о том, что вторая часть визита может пройти в Токио.

Екатерина Плясункова.

Россия рассмотрит предложение Филиппин о сотрудничестве, если оно поступит официально; мы готовы к развитию отношений на самых разных уровнях, заявил РИА Новости в субботу первый зампредседателя комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Франц Клинцевич.

В пятницу президент Филиппин Родриго Дутерте заявил, что его страна может построить союз с Китаем и Россией в сфере обороны и экономики. Он подчеркнул, что его стране нет нужды увязывать свою политику с США.

"Не исключаю, что реакция президента Филиппин в определенной степени носит эмоциональный характер. Но эту реакцию понять можно – стремление США везде и повсюду насаждать свое видение ситуации в мире не может не вызывать раздражения", — отметил Клинцевич.

Что касается предложения Родриго Дутерте насчет нового уровня сотрудничества его страны с Россией, то "это предложение, если оно поступит по официальным каналам, несомненно, будет рассмотрено — мы готовы к развитию отношений с Филиппинами на самых разных уровнях", сказал сенатор.

А если говорить без дипломатии, то "президент Филиппин таким образом попрощался с Бараком Обамой,… послав ему последний привет", заключил Клинцевич.

Дженнифер Ганди

Диктатуры и их институты: особый мир

Дженнифер Ганди – политолог, доцент факультета политических наук Университета Эмори (Атланта, США).

[1]

1.1. Введение

Контраст между демократией и диктатурой – в структуре, политике, социальной активности – уже давно привлекает пристальное внимание ученых. Несмотря на это, до согласия по поводу того, как определять режимы этих типов, еще очень далеко. Какие случаи можно квалифицировать как «демократии»? Какие варианты стоит записывать в «диктатуры»? Когда мы сталкиваемся с жестокостью Иосифа Сталина или Пол Пота, на второй вопрос, как представляется, можно ответить с легкостью: ведь никто не станет оспаривать отнесение их режимов к диктатурам. Но вот с другими случаями все гораздо сложнее. Скажем, на протяжении семидесяти лет Мексика каждые шесть лет избирала нового президента. Тем не менее все это время на выборах побеждал кандидат от одной и той же партии. Или вспомним Сингапур, где Ли Куан Ю на три десятилетия пресек любую политическую конкуренцию. Несмотря на это, на шкале политических режимов его правление размещают в широком диапазоне, простирающемся от «максимально деспотичного» до «максимально демократичного».

Отчасти проблема обусловлена тем, что диктаторы весьма изобретательны в вопросе о том, как организовать собственное правление. Принятие решений может сосредотачиваться в самых разных институтах, включая среди прочего хунты, политбюро, семейные советы. И все же в наибольшей мере склонность диктаторов к инновациям проявляется в тех ситуациях, когда они используют номинально демократические институты, такие, как законодательные органы или политические партии. Диктаторы нередко управляют при наличии парламентов, часть которых обладает даже формальным правом принимать законы, в то время как прерогативы других ограничены «советом и обсуждением». Комплектоваться такие ассамблеи могут либо по назначению, либо посредством выборов. Если речь о выборах, то кандидаты могут использовать партийные флаги, а могут баллотироваться в качестве независимых. Если политическое пространство монополизировано единственной партией, то партийная идентификация может оказаться не слишком существенной. Впрочем, многие диктатуры допускают многопартийность, произвольно производя селекцию партий и запрещая некоторые из них. Конечно, кто-то из диктаторов вообще обходится без подобных институтов. Эта институциональная пестрота, однако, еще более затрудняет выделение набора критериев, по которому определяются и классифицируются диктатуры.

Другим основанием для концептуальной неразберихи служит историческое использование термина «диктатура», возникшего в Древнем Риме, где его наделяли четкими и специфическими институциональными особенностями, причем резко контрастирующими с современным его употреблением. С течением времени понимание того, что представляет собой диктатура, менялось, а сам термин многократно подвергался политическим манипуляциям. В итоге тип режима, который первоначально отличался строгим следованием определенным правилам, превратился в свою противоположность, характеризующуюся отсутствием всяких правил.

Так что же такое диктатуры? И кто такие диктаторы? Каким образом они организуют свое правление, используя номинально демократические институты? Ответы на эти вопросы тонут в современных противоречиях. Для того, чтобы выявить источник разногласий, необходимо проследить историческую эволюцию интересующего нас концепта. Данная статья начнется с краткого обзора, который поможет нам понять суть нынешних дебатов о природе диктатуры. Занимаясь типологией диктатур, существовавших после Второй мировой войны, я пользуюсь минималистским определением данного явления. Соответственно, чтобы привести «диктаторский зоопарк» хотя бы в какой-то порядок, я подразделяю диктаторов на три типа, среди которых диктаторы-монархи, диктаторы-военные и диктаторы-гражданские. В этом тексте я показываю также институциональное многообразие диктатур, проявляющееся в различных вариантах использования ими номинально демократических законодательных органов и политических партий.

1.2. Что такое диктатура?

Самое простое определение диктатуры предполагает, что это противоположность демократии. По крайней мере в этом нас убеждают такие названия научных трудов, как «О социальных корнях диктатуры и демократии» или «Экономические истоки диктатуры и демократии»[2]. И все же определение диктатуры не такое непростое дело. Если первоначально этим понятием обозначали институциональный механизм, используемый в Древнем Риме, то теперь под ним подразумевается современная управленческая система, зачастую ассоциируемая с отсутствием институтов и ограничений. Трансформация смысла происходила на нескольких временных отрезках, когда первоначальное понятие искажалось ради политических целей. К середине XX века результатом этого стало негативное определение диктатуры, под которой понималась форма правления, лишенная любых атрибутов, ассоциирующихся с демократией. Но, по-видимому, у нас нет оснований приписывать недемократическим режимам полное пренебрежение институциональными формами; опыт послевоенных диктатур сполна убеждает в этом. В своих институциональных установлениях авторитарные режимы очень разнообразны, и очень важно выяснить причины и следствия этого разнообразия.

1.2.1. Историческое использование термина

В современном использовании термины «тирания» и «диктатура» находятся в тесной связи. Но так было далеко не всегда. Хотя тирания как тип политического режима была описана еще во времена Аристотеля, первоначально ее не связывали с понятием диктатуры. Во-первых, термин «диктатура» впервые появился лишь в Древнем Риме, то есть уже после Аристотеля. Во-вторых, в своем первоначальном значении у диктатуры было очень четкое и специфическое значение: так называли правление лидера, которого римский консул наделял чрезвычайными полномочиями в особо сложные периоды, когда внешние войны или внутренние распри угрожали самому существованию государства[3]. Срок правления диктатора не должен был превышать шести месяцев, и он не мог оставаться у власти после того, как назначивший его консул уходил в отставку[4]. Во время своего срока диктатор имел право использовать любые полномочия, необходимые для преодоления кризиса и восстановления прежнего конституционного порядка.

В этом кратком описании института несколько аспектов заслуживают уточнения. Во-первых, решение о том, требует ли наличная ситуация назначения диктатора, принималось регулярными государственными институтами государства – такими, как магистраты или сенат. Причем те, кто занимался этим вопросом, не могли рассматривать себя в качестве претендентов на эту должность. Во-вторых, пост диктатора был явно предназначен для одного человека; коллективное руководство могло бы помешать попыткам разрешить кризис. В-третьих, диктатура опиралась на широкий круг полномочий, но при этом не могла упразднять иные государственные институты. В-четвертых, диктатор никогда не избирался народом[5]. Наконец, в-пятых, окончательной целью диктаторского правления была реставрация прежнего политического порядка.

В этих институциональных рамках в Риме в 501–200 годах до нашей эры существовали 76 диктатур. Большинство из них занимались либо военными кампаниями против других держав, либо умиротворением внутренней смуты. У диктатора не было права осуществлять акции возмездия; как следствие, диктатура не ассоциировалась с жестоким или репрессивным правлением.

Римский военачальник Сулла, отказавшийся принять свою отставку, двинулся на Рим и в 82 году до нашей эры возродил институт диктатуры в попытке узаконить свое правление. Режим Суллы, однако, заметно отличался от традиционных диктатур. Во-первых, поскольку Сулла обрел власть только после того, как верные ему легионы завоевали Рим и расправились с его врагами, его режим стал первой диктатурой, установленной военной силой. Чрезмерная жестокость, которую Сулла проявлял в нейтрализации своих оппонентов, привела к тому, что диктатуру стали связывать с террором. Более того, в отличие от прежних диктаторов, чьи сроки пребывания в должности зависели от глубины стоявших перед ними проблем, диктатура Суллы предполагала полное сосредоточение всей власти – военной, административной, законодательной, судебной – в руках одного человека, радикально переустраивающего политическую жизнь. Понятие диктатуры, восстанавливающей прежний порядок, утратило актуальность.

Странным, однако, представляется то, что Сулла еще придерживался временных ограничений, налагаемых на диктатора. После весьма короткого правления он отошел от власти и вернулся к частной жизни. Лишь в январе 44 года до нашей эры, когда Юлий Цезарь принял титул «пожизненного диктатора», с временностью диктаторской власти было покончено[6].

Более поздние апологеты диктатуры зачастую забывали о том, что ее первоначальный смысл уже был искажен Суллой и Цезарем. В «Размышлениях о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли восхваляет это римское изобретение, замечая при этом:

«Действительно, среди прочих римских учреждений диктатура заслуживает того, чтобы ее рассмотрели и причислили к тем из них, которые были причиной величия столь огромной державы»[7].

Объяснялись эти славословия довольно просто: поскольку, полагал их автор, коллективное законотворчество часто оказывалось недостаточно гибким, оно не очень подходило для разрешения кризиса. Размышляя в том же русле, Жан-Жак Руссо с одобрением отмечает:

«Если же опасность такова, что соблюдение закона становится препятствием к ее предупреждению, то назначают высшего правителя, который заставляет умолкнуть все законы и на некоторое время прекращает действие верховной власти суверена. В подобном случае то, в чем заключается общая воля, не вызывает сомнений, и очевидно, что первое желание народа состоит в том, чтобы Государство не погибло».

Таким образом, и для абсолютистов, и для либералов диктатура оказывается полезной в силу своей способности к решительным действиям. Но ее временнáя ограниченность тоже очень важна, поскольку иначе, «раз настоятельная необходимость миновала, диктатура делается тиранической или бесполезной»[8].

Впрочем, помимо некоторых видных авторов, о диктатуре вспоминали не слишком часто. В XIX веке, например, этот термин был использован применительно лишь к двум периодам французской истории: первым были 1789–1815 годы, а вторым – 1852-й и несколько последующих лет. Интересно, что в первом из этих случаев под диктатурой имелось в виду правление не одного человека, а нескольких лиц. В октябре 1793 года Национальный конвент приостановил действие Конституции того же года и учредил временное правительство, которое служило диктатурой революционной группы. В этой ситуации исходный римский концепт лишился еще одной составляющей: единоличного характера власти.

После такого поворота потребовалось лишь время для того, чтобы термин «диктатура» начали использовать в отношении не только группы, но и целого класса. Понятие снова всплыло на поверхность после 1917 года, когда Владимир Ленин и его товарищи начали в позитивном ключе говорить о «диктатуре пролетариата». Тем не менее уже через несколько лет негативные коннотации возобладали: либеральные оппоненты итальянских фашистов и немецких нацистов отмечали этим ярлыком все, что вызывало у них ненависть: диктатурой, по их мнению, следовало именовать «угнетающую и деспотичную форму правления, установленную силой или запугиванием, позволяющую одному человеку или группе монополизировать политическую власть без конституционных ограничений, уничтожая тем самым представительное правление, политические права граждан и любую организованную оппозицию»[9]. Действуя в том же духе, Социалистический Интернационал в 1933 году в негативном ключе применил понятие диктатуры и для описания советского режима. Так или иначе, но приложение термина и к самопровозглашенной «диктатуре пролетариата» в России, и к фашистской диктатуре в Италии не имело ничего общего с первоначальной римской концепцией. Фашисты никогда не пытались вписать власть в какие-то временные рамки; а «диктатура пролетариата», хотя и была по природе своей не вечной, явно не стремилась реставрировать старые порядки.

Но события межвоенного периода никак не способствовали попыткам сохранить изначальное понимание диктатуры[10]. Желая обосновать исключительную власть и дезавуировать большевистское использование термина, Карл Шмитт отличал «комиссарскую диктатуру» от «диктатуры суверена». Первая из них во многом соответствует оригинальной концепции диктатуры, зародившейся в Древнем Риме. Что же касается «диктатуры суверена», то в отношении ее Шмитт разрушает границу между нормальным и чрезвычайным временем, заявляя, что диктатор обладает полномочием восстанавливать доконституционную волю людей, даже если она подразумевает изменение самой конституции. Разрабатывая свою теорию, Шмитт стремился обосновать предоставление немецкому рейхспрезиденту диктаторских полномочий для борьбы с экономическим и социальным кризисом. Выдвинутая им идея «диктатуры суверена» важна потому, что она, трактуя интересующий нас термин, увязывает воедино теорию и практику. Рисуемый Шмиттом тип диктатуры не может быть ни временным, ни реставрационным.

Однако позитивные коннотации, связанные с термином «диктатура», так и не смогли возобладать. Как отмечают Питер Баер и Мелвин Рихтер, «в 1940-е годы в обширной научной литературе и в политическом дискурсе либеральных и конституционных государств под диктатурой по-прежнему понимали полярную противоположность демократии»[11]. Поскольку в годы войны и сразу после нее демократия олицетворяла только хорошее, ее антитеза, по определению, являлась чем-то плохим.

Противопоставление демократии и диктатуры является феноменом XX века. Со времен Аристотеля, классифицировавшего политические режимы по числу правящих, политическая наука пользовалась трехчленным делением на монархию, аристократию и демократию. Но потом принятая схема начала разрушаться, причем происходило это по двум направлениям. Макиавелли первым противопоставил власть одного человека власти ассамблеи (немногочисленной или, напротив, многочисленной), тем самым обособив монархию от иных политических режимов. Другой удар по трехчленной градации, по мнению Норберто Боббио, нанес Ганс Кельзен, объявивший о том, что делить режимы исходя из числа людей, принимающих управленческие решения, вообще нельзя[12]. Вместо этого, Кельзен предложил различать их в зависимости от наличия или отсутствия политической свободы: «Политически свободен тот, кто подчиняется легальному порядку, в создании которого он сам принимает участие»[13]. Ключевым отличием, следовательно, выступает отличие между автономией и гетерономией: к демократическим формам правления относятся те, в которых законы создаются теми же людьми, в отношении которых их потом и применяют, – нормы здесь автономны. В автократических государствах, напротив, круг законодателей не совпадает с кругом тех, кому закон адресован, – иначе говоря, тут преобладает гетерономная норма. Таким образом, по мнению Кельзена, «более целесообразно выделять не три, а только два типа конституций: демократическую и автократическую»[14].

Под давлением этой дихотомии современные исследователи сосредоточились на определении демократии, пренебрегая диктатурой как остаточной категорией, определяемой только в терминах того, чем она не является. Воспринимаемые в подобном свете диктатуры оказываются режимами, где нет конкурентных выборов, нет верховенства права, нет политических и гражданских прав, нет регулярного обновления власти. Возможно, относительно демократии все перечисленные атрибуты характеризуют диктатуры довольно ярко, но в определениях, строящихся на отсутствии тех или иных особенностей, ускользает из вида заметное разнообразие в организации диктаторских режимов.

1.2.2. Современные противоречия

Диктатуры определяются здесь как режимы, в которых правители получают власть не в ходе конкурентных выборов, а иными способами[15]. Такие лидеры могут приходить к власти в результате государственного переворота, дворцового путча, революции. Они могут брать власть сами, с помощью армии или посредством иностранного вмешательства. Принципиальный момент состоит в том, что они обретают власть, минуя «конкурентную борьбу за народные голоса»[16]. Такое понимание диктатуры, хотя и не приближающее нас к ее позитивному определению, полезно по основаниям как практического, так и теоретического характера. Рассмотрим эти основания.

Вышеупомянутое определение диктатуры следует считать минималистским, поскольку оно фокусируется скорее на процедурных, а не на сущностных аспектах режима. Минималистская дефиниция вводится ради аналитической ясности. А вот те определения, в которых перечисляются конкретные характеристики режима, всегда проблематичны. Первое и наиболее значительное затруднение состоит в том, что многочисленность атрибутов сильно затрудняет проверку причинно-следственных связей. Рассмотрим, например, четыре ключевых элемента авторитаризма, предложенные Хуаном Линцем: ограниченный политический плюрализм, приоритет менталитета над идеологией, слабость политической мобилизации; наличие лидера, осуществляющего власть, даже если ее границы не определены[17]. Если определить авторитаризм на основе этих четырех измерений, а затем задуматься о взаимосвязи между ним и экономическим развитием, то какие выводы можно сделать о причинно-следственной стороне этих отношений? Что больше будет влиять на наблюдаемые нами тенденции: ограниченность политического участия, стиль руководства, какая-то комбинация этих и других факторов? В отношении диктатур, выделяемых таким образом, мы едва ли сможем сказать многое.

Во-вторых, широкие определения могут повлечь за собой оформление субстантивных понятий, или генерирующих тавтологии, или же ограничивающих практическую применимость произведенного концепта. Так, предлагаемое Питером Эвансом разграничение государства «развивающегося» и государства «хищнического» уже намекает на то, какие результаты каждое из них будет производить[18]. Не приходится удивляться и тому, что бюрократически-авторитарные режимы будут ориентироваться на политику, исключающую широкое участие, поскольку само их наименование построено на том, что они именно так и поступают[19]. Но, даже вдруг обнаружив, что эти режимы иногда проявляют открытость, мы не сможем предложить ничего иного, кроме как усомниться в ценности обозначенного критерия.

В-третьих, хотя напрямую связывать эту проблему с широкими дефинициями и не стоит, тем не менее нельзя не отметить прочной корреляции между количеством атрибутов и аморфностью описываемых с их помощью понятий: например, «особенности менталитета» трудно измерить или даже идентифицировать.

Наконец, в-четвертых, добавляя к определению диктатуры все новые характеристики, мы рискуем упустить из виду самые важные отличия политических режимов. Так, Мексика, несмотря на почти вековое доминирование Институционно-революционной партии, рассматривалась в качестве диктатуры лишь со значительными оговорками, касающимися прав человека, контроля гражданской администрации над военными и так далее. И все же разнообразие диктатур, базирующееся на сторонних характеристиках, не должно затемнять главного отличия, присущего всем диктатурам и обособляющего их от демократий – отсутствия конкурентных выборов.

Причины, подталкивающие к использованию минималистского критерия, никак не оправдывают самого выбора сущностных критериев. Фактически подчеркивание роли выборов как главной отличительной особенности, отделяющей демократию от диктатуры, не является бесспорным[20]. Почему же тогда исходя из минималистского подхода нужно фокусировать внимание именно на выборах?

Во-первых, такая фокусировка соответствует тем теоретическим вопросам, которые чаще всего возникают в связи с эмпирическим исследованием политических режимов. Перспектива обрести власть, участвуя в регулярных и состязательных выборах, формирует для политических акторов самобытный набор стимулов, отличающийся от мотивов, производимых нерегулярными и невыборными методами отбора. Соответственно, различие в стимулах влечет за собой разное поведение и разные результаты. Рассмотрим, например, воздействие, оказываемое типом политического режима на экономическое развитие. Согласно Джону Локку и позднее отцам-основателям США, демократия способна вредить политическому порядку и экономическому прогрессу, поскольку выборы без имущественного ценза позволяют неимущим избирать демагогов, готовых присвоить и перераспределить собственность богатых классов[21]. Более свежие теории, напротив, утверждают, что для развития плохи именно диктаторские режимы, так как диктаторы, не связанные электоральными сдержками, вольны извлекать ренту и подменять общественное благо частными интересами. В любом случае выборы выступают причиной, по которой политические акторы вынуждены вести себя по-разному при демократии и при диктатуре.

Во-вторых, классификация режимов по электоральным основаниям напоминает нам о том, что, даже если диктаторы пользуются какими-то иными, номинально демократическими, институтами, скажем, парламентами или партиями, они не перестают быть диктаторами. В системах, где, с одной стороны, лидеры избираются на конкурентных выборах, а с другой стороны, они не избираются вовсе, политическая жизнь организована в корне по-разному. Как объясняет Адам Пшеворский, демократия, в отличие от диктатуры, является такой политической системой, в которой ни один актор не может быть уверен в исходе предстоящего голосования[22]. Наиболее зримым проявлением этой неуверенности и выступают, собственно, конкурентные выборы; их результат оказывается своеобразной инструкцией, причем как для победителей, так и для проигравших – «победителям предстоит въехать в Белый дом, Розовый дом или какой-нибудь иной palacio, […] – а проигравшие никуда въезжать не будут и примут то, что останется на их долю»[23].

В настоящей работе я пользуюсь предложенной Пшеворским и его соавторами дихотомической классификацией, различающей политические режимы по электоральным критериям[24]. Моя выборка охватывает 140 стран, которые в период с 1946-го по 2002 год жили под властью диктатур (в совокупном распределении по странам этот массив составляет 4607 страно-лет). В послевоенный период диктаторские режимы составляли в мире подавляющее большинство. В 1970-е годы 75% всех стран были диктатурами, а к середине 1990-х их доля снизилась примерно до 50%. В большинстве случаев отнесение того или иного режима к разряду диктатур не вызывает полемики, поскольку с ним соглашается большинство известных классификаций политических режимов. Совпадение в оценках «Freedom House», «Polity» и соавторов Пшеворского варьирует от 88% до 95%[25]. Но если исключить простые случаи, находящиеся по краям выборки (например, Северную Корею и Иран, а также Швецию и Великобританию), то «зона совпадений» заметно сокращается: например, для данных «Freedom House» и «Polity» она составит лишь 75%. Затруднения возникают с Мексикой, Ботсваной, Малайзией, другими государствами, находящимися в середине спектра. Группа Пшеворского, однако, определяет тип режима на основе четких и поддающихся фиксации критериев, вытекающих из его минималистского и процедурного определения. По их мнению, режим является диктатурой, если он не соблюдает по крайней мере одного из четырех правил: 1) глава исполнительной власти должен избираться; 2) легислатура должна избираться; 3) в выборах не может участвовать только одна партия; 4) власть должна быть сменяемой[26].

C 1946-го по 2002 год бóльшую часть нашей выборки составили страны тропической Африки: на них приходятся 1800 условных страно-лет. 87% этого массива страно-лет они управлялись диктаторскими режимами. Точно такие же показатели недемократического правления наблюдались на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В отношении Восточной Европы и бывшего Советского Союза соответствующие цифры составили 74%, а Азии 68%. На Латинскую Америку приходится меньшая доля диктаторских страно-лет, всего 38%, что объясняется многочисленными переходами от автократии к демократии и обратно. Наконец, диктатуры Южной Европы, существовавшие большую часть этого полувекового периода, обеспечили западноевропейским странам в целом 7% страно-лет, проведенных под властью диктаторов.

В рамках отдельных регионов частота и длительность диктаторского правления также заметно варьировала. Некоторые страны, например, Иордания или Китайская Народная Республика, управляются диктатурами с самого своего основания. В других странах такие периоды были короче, но зато встречались чаще: так, Аргентина за это время пережила четыре диктатуры, а Гана – три. Наконец, в некоторых местах диктаторское правление было лишь мимолетным эпизодом. В послевоенный период Коста-Рика, например, была диктатурой лишь 18 месяцев – после того, как в мае 1948 года власть в стране захватил Хосе Фигерес Феррер. Средняя протяженность диктаторского цикла в мире, однако, оставалась весьма длительной и составляла 40 лет.

1.3. Кто такие диктаторы?

Определившись с выборкой диктаторских режимов, можно переходить к следующему шагу: идентификации лидеров, управляющих диктатурами. Решение этой задачи важно постольку, поскольку нас интересует воздействие институциональных особенностей диктаторских режимов на политику, а решения о том, как выстраивать диктаторские институты и какую линию им проводить, принимают только те, кто реально имеет власть. При демократиях идентификация эффективных лидеров обычно не составляет проблемы: премьер-министры руководят парламентскими режимами, а президенты управляют в президентских системах. Но при диктатуре такая задача оказывается более сложной. Почему?

Одна из причин состоит в том, что при диктатуре глава государства может иметь самые разные титулы. В «обычных» диктатурах он зачастую называется «президентом», а в монархиях диктатора именуют «королем» или «эмиром». Но иногда диктаторы обладают более креативными титулами: это может быть «председатель государственного совета по восстановлению законности и порядка» (официальный титул главы бирманской военной хунты с 1981 года), «лидер революции» (официальный титул Каддафи с 1979 года) или просто «духовный лидер» (титул rahbar был принят Хомейни в 1980 году).

Помимо семантических затруднений, идентификация подлинного главы диктаторского государства сложна и потому, что в нем порой имеется множество руководящих фигур, как номинальных, так и реальных. При коммунистических режимах, например, премьер-министр, председатель государственного совета (то есть президент), генеральный секретарь коммунистической партии формально составляли руководство, однако первые два, как правило, на деле ни за что не отвечали. Показателен в данном отношении крайний случай: Лю Шаоци оставался президентом коммунистического Китая даже после того, как хунвейбины во время культурной революции выгнали его из собственного дома и вынудили заняться «самокритикой». (Перед тем, как убить его в 1969 году, Мао Цзэдун лишил Лю Шаоци президентских полномочий[27].) В коммунистических странах реальным главой государства оказывается генеральный секретарь партии.

Еще более трудны случаи некоммунистических режимов, в которых номинального лидера зачастую трудно отличить от «серого кардинала», скрывающегося за сценой. Иногда государством управляют военные, но делать этого явно они не хотят. В таких ситуациях президентские обязанности исполняют гражданские лица (Абдель Азиз Бутефлика в Алжире, Хуан Бордаберри в Уругвае, Рату Сир Камисесе Мара на Фиджи). Кроме того, в редких случаях долгосрочный диктатор время от времени меняет номинальных глав правительства, сохраняя за собой реальную власть. Рафаэль Трухильо продолжал быть подлинным главой диктатуры даже после того, как он в 1952 году сделал своего сына Гектора президентом Доминиканской Республики. Аналогичным образом Анастасио Сомоса Гарсия правил Никарагуа на протяжении 19 лет даже тогда, когда в 1940-е годы на трехлетний период передал пост президента другому человеку.

В некоторых странах борьба за реальное политическое лидерство была главным элементом их политической истории. С самого обретения независимости, состоявшегося в 1970 году, в центре политической жизни Камбоджи оставалась борьба за власть между монархом и главой кабинета министров. В Пакистане аналогичное противостояние разворачивалось между президентом и премьер-министром. В подобных случаях номинальный глава правительства отнюдь не всегда оказывается его реальным руководителем.

Учитывая разнообразие в организации политического руководства, очень важно сформулировать правила, в соответствии с которыми можно выявить реального руководителя, избегая нередко ошибочных суждений ad hoc. В настоящей работе под реальным лидером понимаются: 1) генеральный секретарь коммунистической партии при коммунистической диктатуре (за исключением случая Дэн Сяопина в Китае, который никогда не был генсеком); 2) король или президент в некоммунистических диктатурах – за исключением случаев Сингапура, Малайзии, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы, в которых подлинный глава иногда носит титул «премьер-министра»; 3) другие индивиды или военные институты – в тех случаях, когда источники единодушны в том, что номинальный глава государства не обладает реальной властью[28].

Первые два правила относительно бесспорны; они позволяют успешно классифицировать большинство случаев в нашей послевоенной выборке. На протяжении приблизительно 270 страно-лет подлинный глава государства отличается от номинального руководителя по причинам, упомянутым ранее. Классификация подобных случаев зависит от относительной субъективности используемых источников, но я привлекаю достаточно широкий массив материала, позволяющий справляться и с «тяжелыми» случаями.

Диктаторы не появляются с интенсивностью «по диктатору на каждый год», и поэтому в качестве единицы, позволяющей фиксировать их правление, я использую «страно-год». Диктатуры часто переживают политическую нестабильность: подлинные руководители диктаторских режимов могут меняться несколько раз в год[29]. На протяжении 100 наблюдаемых страно-лет лидер диктатуры менялся более одного раза. «Сменщики» могли приходить на очень короткий период: так, Леон Кантав на Гаити утвердился у власти лишь на пять дней. Независимо от краткости сроков мы должны фиксировать появление и таких лидеров, поскольку не можем знать, насколько они готовы были бы задержаться у власти.

Из моего анализа исключены диктатуры, которые управлялись коллективно: Югославия после смерти маршала Тито в 1980 году и до распада государства в 1990-м, Босния-Герцеговина с 1998-го по 2002 год, Сомали при пяти председателях Совета национального спасения с 1997-го по 1999 год. При коллективном руководстве невозможно возложить ответственность за принятые решения на отдельного лидера – именно из-за этого указанные примеры не были приняты во внимание.

Таким образом, моя выборка включает 558 диктаторов из 140 стран, находившихся у власти с 1946-го по 2002 год. Некоторые страны, как, например, Экваториальная Гвинея и Оман, пережили за этот период лишь одну смену власти, тогда как в других перемены были скорее нормой. Так, Республика Гаити с 1946 года до перехода к демократии в 1994-м управлялась 19 руководителями, некоторые из них находились у власти лишь считанные дни.

Мир диктаторов очень разнообразен не только по длительности пребывания у власти, но и по их происхождению. Эрнесто Седильо, изучавший экономику на Западе и ставший последним в длинной веренице мексиканских лидеров, приходивших к власти при упорядоченных правилах преемственности, установленных Институционно-революционной партией, внешне не имеет ничего общего с иранским аятоллой Хомейни, возглавившим революцию, свергшую шаха. Точно так же и Фердинанд Маркос, который, выиграв сначала выборы, задержался у власти на Филиппинах на двадцать лет, кажется не слишком сопоставимым с Пол Потом, на протяжении трех лет возглавлявшим убийственную диктатуру «красных кхмеров» в Камбодже. Все эти примеры, иллюстрирующие предельное разнообразие диктаторов, ставят перед нами вопрос: можно ли вообще систематизировать столь разношерстную группу правителей?

Я группирую руководителей диктаторских режимов по трем типам: это монархи, военные правители и гражданские диктаторы. Почему выделены именно эти типы? Во-первых, монархия исторически рассматривалась как отдельный тип политического режима. Во-вторых, недемократических правителей из военной среды столь же привычно принято отделять от гражданских деспотов. Но традиция не единственное основание; имеются и другие принципиальные причины, заставляющие выделять упомянутые типы.

Такое разграничение позволяет обозначить уникальные разновидности угроз, с которыми сталкиваются диктаторы, и выделить институциональные методы, посредством которых они с этими угрозами справляются. Хотя недовольство диктатурой может исходить из любого сегмента общества, первейшую опасность для диктатора обычно представляют члены правящей элиты. Диктаторов очень часто смещают их собственные сподвижники. Принадлежащий к правящей элите потенциальный узурпатор находится в выгодном положении, позволяющем ему подготовиться к успешному отстранению действующего лидера.

Желая устранить угрозу, которую несут в себе элиты, диктаторы поддерживают такой порядок, в рамках которого они самолично принимают все важные решения и держат потенциальных соперников под неусыпным контролем. Особенности этого порядка зависят от типа диктатора, поскольку именно им предопределяется и возможный круг угроз, и средства их преодоления. В итоги монархи полагаются на семейные и родственные связи, а также на консультативные советы; военные руководители сдерживают ключевых конкурентов из рядов вооруженных сил в рамках военных хунт; а гражданские диктаторы обычно создают внутри правящей партии маленький орган, что-то вроде политбюро, куда кооптируют потенциальных конкурентов. Поскольку процесс принятия решений протекает внутри этих миниатюрных институтов, именно в их рамках и устанавливается, перед кем диктаторы будут подотчетны и как внутри режима будет распределяться власть. В итоге эти институты накладывают на диктаторов всевозможные ограничения, в свою очередь влияющие на решения правителей и их действия.

1.3.1. Монархи

Монархия всегда рассматривалась как такой тип правления, который стоит особняком от других форм недемократического руководства. Одной из причин такого обособленного рассмотрения было, вероятно, то, что ранние классификации политических режимов основывались на количестве людей, обладающих властью. Аристотель, например, выделял монархию как «правление одного», противопоставляя ее правлению нескольких или многих.

Исторические описания монархического абсолютизма лишь закрепляли это обособление, хотя уже в них отмечались присущие единоличному правлению внутренние недостатки. Свобода от любых ограничений позволяла монархам быть неосмотрительными, непредсказуемыми, нестабильными, а это вредило не только их собственным интересам, но и интересам их подданных. Когда французские короли, например, обращались к различным формам экспроприации, позволявшим финансировать войны и расточительный образ жизни, французы страдали. В конечном счете хищничество государства заставляло население менять свое социальное поведение.

В итоге необходимость как-то связывать или ограничивать собственных властителей становилась для их подданных все более очевидной. Жан Боден, убежденный роялист XVI века, советовал своему королю ради большего послушания подданных разделить власть с другими и добровольно ограничить себя. По словам Бодена, «чем меньше власть суверена, тем более она прочна»[30]. Следовательно, самоограничение самых различных видов – в интересах короля; в ряду сдерживающих факторов могли выступать естественные законы, принципы престолонаследия, древние обычаи, запрет на налогообложение без согласия подданных, наличие независимых магистратов, парламентские прерогативы.

Приняли ли европейские монархи близко к сердцу уроки Бодена и других политических теоретиков? Это сомнительно. Хотя они охотно учреждали конституции, парламенты, суды, желание сковывать свою королевскую власть посредством этих институтов не слишком просматривается. У этой неоднозначности были свои причины. Хотя британские и французские короли на собственном горьком опыте (через свержение и казнь) узнали, что властью надо делиться, большинство монархов всеми силами стремились защитить свое самодержавие от посягательств парламента[31]. Принципы подотчетности короны парламенту внедрялись лишь после многолетних споров между монархами и ассамблеями, а кодифицировались еще позже[32]. Как свидетельствует европейская история, на протяжении довольно долгого времени наличие конституций отнюдь не означало ограничения власти суверенов.

Современные ближневосточные монархи столь же рьяно сопротивляются попыткам ограничить их власть. После обретения политической независимости правители региона пытались рационализировать собственные управленческие системы, санкционируя конституции, парламенты и политические партии. Конституция Ирака 1925 года, например, позволяла королю назначать премьер-министра, но при этом делала кабинет ответственным перед парламентом. Аналогичные нормы были включены в Конституцию Кувейта и Конституцию Египта 1923 года; в период действия последней оппозиционная партия «Вафд» не раз располагала парламентским большинством. И все же, подобно своим европейским визави, эти монархи не имели желания поступаться властью в пользу своих институциональных творений. Причем, в отличие от европейцев, они могли настаивать на своем, применяя жесткую силу. В Египте монарх трижды грубо нарушил Конституцию 1923 года за первые семь лет ее действия[33]. Аналогичным образом «на бумаге парламент Ирака был весьма влиятельным, но при этом не было ни одного случая, чтобы правительство или хотя бы отдельный министр ушли в отставку из-за парламентского вотума недоверия»[34].

Взамен, однако, ближневосточным монархам приходилось принимать ограничения иного рода. Их связывают не столько конституции и ассамблеи, сколько династические семьи. Они вынуждены доверять ответственные государственные посты кровным родственникам, делая их законными получателями государственных доходов и привлекая к принятию решений на всех уровнях. В 1992 году эмир Катара, например, реорганизовал кабинет таким образом, что ближайшие члены его семьи оказались министрами: сыновьям достались посты министров нефти и газа, внутренних дел, экономики и торговли, внук стал министром обороны, а племянники отвечали за общественное здравоохранение и дела ислама[35]. Точно так же саудовский король Фахд доверил ключевые посты в правительстве шестерым своим братьям, которые вместе с монархом составили так называемую «семерку Судаири», управляющую страной.

Члены семей играют ключевую роль в принятии важнейших решений; это особенно хорошо видно в вопросах преемственности власти. В Кувейте, в частности, у власти менялись представители двух ветвей клана Сабах, но при этом всегда соблюдалось главное правило: «семья “избирает” правителя на основе консенсуса»[36]. В Омане следующий по мужской линии наследник из семьи аль-Саид тоже должен утверждаться семейным советом. В Саудовской Аравии престолонаследие стало более упорядоченным после того, как король Фейсал учредил Королевский семейный совет, консультирующий монарха по вопросам преемственности. Этот орган получал право контролировать передачу власти в случае кончины действующего монарха[37].

Конечно, передача престола на Ближнем Востоке не всегда происходит по утвержденным правилам. После Второй мировой войны монархи оставляли трон не только из-за естественной кончины, но и в результате убийства или свержения другими родственниками. Тем не менее, даже когда нарушение правил наследования имело место, оно обычно происходило с одобрения ключевых членов семьи. Фейсал не свергал официального (и считавшегося некомпетентным) наследника, определенного его отцом, пока не заручился поддержкой других саудовских принцев. Эмир Катара, находившийся на отдыхе в Швейцарии, в 1995 году был низложен собственным сыном, который тоже опирался на поддержку родственников. Таким образом, главной угрозой для монархов выступают члены их собственных семей, имеющие законное право приходить им на смену.

Иначе говоря, монархи далеко не всегда игнорируют тезис Бодена о том, что самоограничение способно повышать их шансы на политическое выживание. Как убедительно демонстрируется в научной литературе, на Ближнем Востоке смогли устоять только те властители, которые успешно перешли от традиционных самодержавных монархий к династическим монархиям, где средоточием власти выступает семья как целое[38]. Переход к такой династической структуре уберег монархии в Бахрейне, Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии от угрозы революции и сделал смену режима маловероятной, несмотря даже на конъюнктуру нефтяных цен. Напротив, монархии, которые придерживались принципов абсолютного самодержавия, не признающего семейных сдержек, как, например, в Египте, Ираке и Ливии, бесславно пали, уступив место революционным диктатурам. Становление династических монархий означает, что короли больше не пользуются приоритетом в отношении других членов своих семей. Учитывая альтернативу, которую влек за собой отказ реформироваться – полный крах монархического правления, – то была цена, которую большинству монархов пришлось заплатить. Нынешних королей ограничивают не парламенты или суды, а семейные и родовые кланы. Следовательно, единоличное правление превратилось в правление семейное.

1.3.2. Военные диктаторы

Как показывает марш Суллы на Рим, использование армии для захвата власти имеет долгую историю. Но фактически применения силы требует любой неправовой захват власти; гражданские лидеры, решившие узурпировать власть, могут применять насилие в тех же объемах, что и военные. Следовательно, использование силы или организация военного переворота не являются признаками, отличающими военную диктатуру от других форм недемократического правления.

Сущностью военного правления выступает то, что именно вооруженные силы оказываются институтом, посредством которого правители руководят обществом. Подобно тому, как современные монархи вынуждены кооптировать в управленческую систему членов своих семей, используя их для консолидации правления, военные диктаторы должны нейтрализовать угрозы, исходящие от ближайших сподвижников, привлекая их к сотрудничеству в деле реализации власти.

Центром принятия властных решений внутри военного режима выступает хунта. С точки зрения генералитета, который берет власть от лица институционализированных вооруженных сил, типичная хунта должна быть небольшой; обычно ее составляют командующие различных родов войск. Если переворот осуществляется не всей армией, а какой-то группой низших и средних чинов, то хунта более многочисленна, поскольку мятежникам надо привлекать на свою сторону как можно больше сторонников из числа военных. Например, после переворота 1966 года в Гане состав военной хунты поэтапно увеличивался по мере того, как мятежники ощущали все новую нужду в более основательной поддержке внутри вооруженных сил. Сразу же после переворота в Совете национального освобождения Ганы были шесть членов; на следующий день их число возросло до девяти, а через четыре дня добавились еще двое. Наконец, спустя две недели в состав хунты были введены очередные шесть офицеров[39]. По наблюдению Сэмюеля Файнера, в отличие от большинства хунт Латинской Америки, которые состоят из трех или четырех глав родов войск, хунты в иных регионах мира, создаваемые в 1980-е годы младшими и средними офицерами, в среднем состояли из одиннадцати членов[40].

В целях реализации власти может быть использована уже сложившаяся организационная структура вооруженных сил. В Индонезии, например, за осуществившей государственный переворот армией была зарезервирована пятая часть всех мест в парламенте, а в каждой из десятков тысяч индонезийских деревень размещался военнослужащий, представлявший на месте вооруженные силы[41]. Наиболее ярким примером использования военной иерархии в качестве управленческой структуры стал, вероятно, так называемый «процесс национальной реорганизации» (Processo) в Аргентине. Накануне переворота 1976 года четыре рода войск согласовали детальный раздел власти, целью которого было недопущение доминирования сухопутных сил. В соответствии с этим соглашением все законодательные инициативы будущего военного режима подвергались проверке специальными комитетами внутри родов войск; только после этой процедуры их выносили на рассмотрение хунты. Иначе говоря, внутри вооруженных сил был запущен процесс согласования интересов, к которому привлекались все заинтересованные группы[42].

Таким образом, военная диктатура как тип режима не могла возникнуть до тех пор, пока вооруженные силы не достигали должного уровня специализации и профессионализации. Скажем, в отношении Латинской Америки после получения независимости от Испании более уместно говорить о вооруженных группировках, руководимых местными caudillos, а не о современных военных структурах. Становление армий современного типа на континенте началось лишь в XIX веке с учреждения военных академий, где готовились будущие офицеры. Внедрение воинских уставов европейского типа и переход ко всеобщей воинской повинности привели к началу 1900-х годов к созданию «новых» армий.

Профессионализация военных создала институт, обособленный от остального общества. В эпоху caudillos в Латинской Америке офицерская карьера считалась непривлекательной. В результате подбор кадров осуществлялся все более закрытым образом, что в свою очередь углубляло отгораживание военных от гражданских элит и внутренне сплачивало армию.

«Сочетание изоляции от общества как единого целого с групповой сплоченностью делало воинскую жизнь абсолютно закрытой: это было горделивое слияние с институтом, который ограничивал социальный горизонт, но в то же время формировал сознание того, что он играет важнейшую роль в жизни государства»[43].

Профессионализация военных соответствовала планам гражданских элит, которые хотели ограничить власть caudillos и рационализировать монополию государства на применение силы. В то же время гражданские элиты желали обращаться к военным как арбитрам, способным решать проблемы в период кризисов.

«Военных постоянно призывали на роль модераторов политической деятельности, но при этом отрицали за ними право менять политическое устройство. Их задачи сводили к консервативному поддержанию функционирования системы»[44].

Конкретно это означало, что всякий раз, когда военные вмешивались, от них ожидались только смещение главы государства с его поста и передача власти альтернативным гражданским силам. Поскольку временная форма правления была нацелена на восстановление прежнего политического порядка, вооруженные силы выполняли функции диктатуры в первоначальном, древнеримском, ее понимании. Гражданские элиты, защищавшие профессионализацию армии, не предусмотрели, однако, того, что укрепление военной автономии, не связанной никакими гражданскими партиями, создавало предпосылки для инициативного и самостоятельного вмешательства армии в политику. Именно поэтому военное вмешательство, которое не ограничивало армию ролью модератора, скоро стало на континенте общим явлением.

Однако латиноамериканский опыт обособления солдата от гражданина не был универсальным. Во многих развивающихся странах профессионализация военных начиналась еще в колониальный период, когда европейские державы пытались укреплять свой контроль над отдаленными землями. После установления независимости военные силы, уже сложившиеся в профессиональном плане, превратились в «образец развития, посредством обязательной воинской повинности распространявший свое влияние на все группы общества»[45]. В этом процессе социализации подчеркивалась скорее интеграция военных в социум, а не сепарация их в качестве особого института. Если члены вооруженных сил рассматриваются не только как солдаты, но и как граждане, то им и надлежит возглавить работу по модернизации обществ, которую они делят с соотечественниками. Причем, как считалось, военные прекрасно приспособлены для такой руководящей миссии, поскольку вооруженные силы развивающихся стран были лидером в использовании импортных технологий – новинки приходили в армию раньше, чем в промышленность или сельское хозяйство. Кроме того, они, в отличие от других структур, применяли меритократические стандарты в расстановке и продвижении кадров, регулярно обеспечивали базовые потребности своих членов (например, обучали их грамотности, предоставляли пищу и кров), предлагали программы, ассоциируемые с современным «социальным» государством (страховали, обеспечивали пенсии и семейные выплаты). В итоге вооруженные силы во многих странах стали рассматриваться в качестве флагмана модернизации, способного преобразовать традиционные уклады жизни в современные и дать всем гражданам то же, что они предлагали военнослужащим.

Независимо от того, считались ли они обособленным или интегрированным институтом, временным инструментом разрешения кризиса или орудием долгосрочных социальных перемен, военные повсюду начали претендовать на специальную роль в отстаивании «национальных интересов». Обосновывая захват власти, аргентинская военная хунта, организовавшая путч 1976 года, заявляла:

«В связи с тем, что все конституционные механизмы были исчерпаны, а выход из кризиса путем естественных процессов оказался невозможным, вооруженные силы были вынуждены положить конец ситуации, унижающей нацию и подвергающей риску ее будущее»[46].

Подобные слова люди в униформе после очередного военного переворота не раз повторяли и в других развивающихся странах.

Претензии военных на эксклюзивное отстаивание «национальных интересов» вполне правомерно воспринимались с изрядной долей скептицизма. Дело в том, что к решительным действиям вооруженные силы могут подталкивать самые разные мотивы. Как и любая другая корпорация, военные имеют собственные институциональные интересы, которые предполагают отстаивание собственной автономии и наращивание ресурсов. Кроме того, в рядах вооруженных сил могут доминировать отдельные социальные группы, на которые правители делают особую ставку. Колониальные администрации, например, укомплектовывали свои армии представителями этнических и расовых меньшинств, предполагая, что эти группы, опасающиеся неизбежной гегемонии большинства после достижения независимости, будут лояльно защищать интересы колонизаторов. Нынешние лидеры развивающихся стран продолжают использовать ту же тактику «разделяй и властвуй». Итогом ее оказывается то, что персонал вооруженных сил молодых государств, состоящий из представителей специфичных социальных групп, нередко отождествляет себя только с этими группами и ведет себя соответственно. И, разумеется, в некоторых случаях военные руководители действуют исходя из сугубо личной корысти. В целом же военные правители, как представляется, очень часто ведут себя так же, как и гражданские диктаторы; и этот факт ставит под сомнение наличие у них каких-то уникальных и специфических интересов[47].

1.3.3. Гражданские диктаторы

Помимо монархов и военных правителей, существуют еще и гражданские диктаторы. Их положение оказывается наиболее сложным, поскольку, в отличие от представителей первых двух групп, они не располагают готовой организационной структурой, на которую можно опереться. Некоторые диктаторы привлекают к управлению родственников и даже передают власть своим детям: так, сыновья наследовали гражданским диктаторам в Северной Корее, Сирии, Никарагуа, на Гаити. И все же отцы-диктаторы были не в состоянии обеспечить династическую преемственность сверх одного поколения[48]. Одной из причин этого выступало, вероятно, отсутствие у них обширных родственных кланов, посредством которых они могли бы эффективно контролировать противников внутри правящей элиты и народа в целом.

Гражданские диктаторы не могут обращаться к вооруженным силам с такой же легкостью, с какой это делают военные правители, которые, будучи действующими офицерами, способны опираться на институциональную иерархию и воинское нормы товарищества. Гражданские лидеры зачастую презираемы военными, особенно в тех ситуациях, где армия ощущает себя носительницей какой-то особой и уникальной миссии. В подобном контексте встает вопрос о том, что же заставляет людей с оружием подчиняться людям без оружия. Согласно одному из возможных ответов, военные стараются избегать власти, чтобы не нарушать корпоративной сплоченности[49].

Преодолевая все эти затруднения, гражданские диктаторы стараются обзавестись собственной организацией. Именно о ней говорит Владимир Ленин в следующем заявлении 1921 года:

«Только политическая партия рабочего класса, т.е. коммунистическая партия, в состоянии объединить, воспитать, организовать такой авангард пролетариата и всей трудящейся массы, который один в состоянии… руководить всей объединенной деятельностью всего пролетариата, т.е. руководить им политически, а через него руководить всеми трудящимися массами. Без этого диктатура пролетариата неосуществима»[50].

Ленинское новаторство предполагало соединение харизматической и рациональной власти, сочетавшее «полнейшую личную преданность партийцев своей партии с беспристрастным групповым контролем над сохранением этой преданности и подчинением иерархии»[51].

Использование единственной партии для управления государством широко применялось гражданскими диктаторами во всем развивающемся мире. После получения независимости однопартийные системы возникли в 60% государств тропической Африки. В некоторых странах, таких, как Ангола и Берег Слоновой Кости, партии правящего режима появлялись на следующий день после провозглашения независимости. В других государствах, таких, как Габон и Заир, консолидация занимала несколько лет. Два аргумента, отчасти противоречащих друг другу, обычно выдвигаются для обоснования однопартийной системы в развивающихся странах. В некоторых из них, с одной стороны, повторяются старые ленинские идеи, согласно которым единственная партия была нужна для того, чтобы преодолеть традиционные общественные расколы и размежевания, а также «помочь лидерам передовых социальных сил победить в конфронтации с силами отсталости»[52]. С другой стороны, европейский опыт не раз демонстрировал, что формирование политических партий выступает отражением социально-классовых расколов. Поскольку в африканском обществе классов не было, говорят сторонники этой точки зрения, то отсутствовала и надобность иметь более одной партии. Как пояснял Модибо Кейта, диктатор Мали, «никакой фундаментальной оппозиции в наших рядах не наблюдалось», а потому не существовало никаких причин «быть разделенными и разобщенными в партиях, которые сражались бы друг с другом»[53].

1.4. Номинально демократические институты

Как следует из всего вышесказанного, диктаторы никогда не управляют в одиночестве. Они руководят своими обществами, используя институты, которые соответствуют типу их диктатуры. Они могут даже учреждать или поддерживать номинально демократические институты – такие, как парламенты и политические партии. В данном отношении среди диктатур наблюдаются заметные институциональные вариации.

1.4.1. Легислатуры

Под легислатурами мы понимаем органы, для которых принятие законодательства является исключительной формальной функцией. Исходя из этого определения из числа законодательных органов, действующих при диктатуре, мы должны исключить (1) хунты, так как они смешивают исполнительные и законодательные полномочия, и (2) консультативные советы, поскольку они, не обладая формальной законодательной властью, лишь консультируют правителей и дают им советы.

Способы комплектования и организации легислатур разнообразны. Иногда законодателей назначает режим; именно так было в Эфиопии в ранние годы царствования императора Хайле Селассие или в различные периоды правления президента Ахмеда Сукарно в Индонезии. Они могут также напрямую избраться гражданами. Кроме того, диктаторы порой заполняют часть депутатских вакансий в ходе выборов, а на остальные места депутаты назначаются. Даже когда диктатура допускает проведение выборов, кандидаты должны заручиться одобрением со стороны правительственных органов. В Иране, например, Совет стражей конституции, состоящий из консервативного духовенства, утверждает кандидатуры на замещение выборных должностей. В большинстве диктаторских режимов, допускающих наличие особых законодательных органов, приоритетным методом комплектования легислатур остаются выборы. На такой вариант приходятся 69% всех случаев. В странах бывшего коммунистического лагеря законодателей избирают практически везде, в то время как на Ближнем Востоке и в Северной Африке в механизмах комплектования законодательных органов наблюдается значительная гетерогенность.

Даже когда кандидатам разрешается выступать под партийными флагами, диктатура старается гарантировать их лояльность, вынуждая имеющиеся партии присоединиться к «общенациональному фронту», поддерживающему режим. Такой фронт обычно идет на выборы единым списком, хотя после избрания партиям позволяют сохранять собственную идентичность. В нашей выборке наличие подобных фронтов при диктатурах фиксируется на протяжении 636 страно-лет. Такие фронты были прежде почти во всех коммунистических странах, а также за их пределами – например, на Мадагаскаре и в Сирии.

Доля диктатур, имеющих парламенты и регулярно проводящих выборы, в разные периоды времени довольно стабильна. Выборные парламенты неизменно пользуются у диктаторов популярностью; доля назначаемых законодательных органов невелика. Небольшое отступление от этого правила фиксировалось в середине 1970-х годов, когда почти 40% всех диктатур распустили свои парламенты. Это был пик деинституциализации.

1.4.2. Политические партии

В данном контексте мы говорим только о тех политических партиях, которые существуют de jure. Иначе говоря, если режим формально запрещает политические партии, то они, даже продолжая действовать в подполье, оказываются формально не существующими. Диктаторы иногда приходят к власти, унаследовав систему, в которой все партии запрещены. Тем не менее более типичным для них является запрещение партий на короткий период – сразу же после прихода к власти или в каких-то критических ситуациях на протяжении правления. Гораздо реже встречается полный запрет партийной деятельности на весь период диктатуры; в свое время так поступил Бокасса в Центрально-Африканской Республике и военные власти Аргентины во времяProcesso, полностью прекратившие деятельность партий.

В порядке альтернативы режим может также создавать собственную и единственную партию. Изобретение Ленина предоставило гражданским диктаторам средство для контроля над армией и соперниками внутри правящей элиты. При этом единственная партия служит также для мобилизации масс и управления ими. Неудивительно, что к подобному институциональному дизайну часто обращаются авторитарные правители в развивающемся мире. Режимная партия может содержать внутри себя «группы» или «фракции», но они слишком малы и слабы, чтобы поддержать многопартийную систему. Кроме того, когда партий много, но при этом все они загоняются в ряды единого «фронта», такое политическое устройство тоже можно считать однопартийным. Помимо главной партии, могут существовать и иные, но они не в состоянии сопротивляться требованиям режима, настаивающего на формировании единого избирательного списка – с партией власти во главе. Следовательно, у граждан в подобных ситуациях выбора вообще нет.

В некоторые случаях автономные партии в состоянии существовать и за рамками проправительственного «фронта». Список диктатур, при которых действовали многочисленные политические партии, варьирует от Бразилии, где режим создал официальную «правительственную» и столь же официальную «оппозиционную» партии, до Алжира, где Исламский фронт спасения столь энергично отстаивал свою самостоятельность, что избиратели были готовы отдать ему победу на выборах 1991 года. Эти примеры внешне настолько непохожи, что их объединение в одну группу может показаться сомнительным: ведь партии, создаваемые самим режимом, – это не партии, бросающие ему вызов со стороны. Но дело в том, что определить предельную степень автономии таких партий при диктатурах весьма нелегко; хотя Исламский фронт спасения и возник сам по себе, в конечном счете его упразднили военные власти. А обе узаконенные бразильские партии были учреждены военным режимом, но потом каждая из них выступила против диктатуры.

Поскольку нет никаких четких правил или норм, в соответствии с которыми диктаторы должны устраивать политическую жизнь, авторитарные режимы демонстрируют богатейшее разнообразие институционального устройства. Так, если режим допускает наличие легислатуры, но не разрешает деятельность политических партий, то кандидатов в депутаты парламента могут заставить баллотироваться в качестве беспартийных. Или, если разрешена только правящая партия, им порекомендуют записаться в нее. Иногда, впрочем, диктаторы допускают существование автономных от режима организаций в виде официальной «оппозиционной» партии или нескольких «оппозиционных» групп.

Партийные системы при диктатурах более разнообразны, нежели их законодательное устройство. Единственная партия доминировала не только в коммунистической Восточной Европе, но и в тропической Африке. Диктаторские режимы Латинской Америки, напротив, были склонны допускать наличие многих партий; в некоторых случаях такие партии формировались ими специально, но в других ситуациях речь шла о партиях, которые начали работать еще при демократии. В Азии среди диктатур в равных долях представлены и однопартийные, и многопартийные режимы. Наконец, Ближний Восток и Северную Африку можно считать единственным регионом, где диктатуры чаще всего запрещают партии полностью. После Второй мировой войны доля диктатур без партий росла за счет сокращающегося числа многопартийных режимов. Но после краха коммунизма, с начала 1990-х годов, наличие при диктатурах автономных политических групп стало более частым явлением. Доля диктатур, опирающихся на единственную партию, стремительно снизилась, тогда как многопартийные режимы возобладали.

1.5. Заключение

Исторический путь диктатур долог. Институт, зародившийся в Древнем Риме, первоначально нес в себе позитивные коннотации: под ним понимался набор эффективных средств, с помощью которых политическая система справлялась с внутренними и внешними угрозами. В трудные времена элиты выдвигали человека, способного предпринять решительные действия по восстановлению политического status quo. После разрешения наличных проблем диктатор, выполнив свою миссию, уходил со сцены.

С течением времени, однако, термин «диктатура» стали использовать для описания институциональных механизмов, которые не вмещались в рамки первоначальной концепции. Признаки коррозии института впервые стали появляться еще в Риме. Сначала диктаторы начали апеллировать к массам. Потом диктатура трансформировалась из правления одного человека в правление директории, группы, класса. Пренебрегая традиционным политическим порядком, диктатуры начали ставить перед собой революционные задачи. Самым главным было то, что диктатура перестала считаться временным правлением. И, хотя данное изменение проявило себя еще у римлян, именно оно остается фундаментальной чертой диктаторских режимов современного мира. Диктаторы игнорируют конкурентные выборы исходя из того, что сроки их правления могут быть неопределенными, а власть неограниченной. И в этом все они похожи друг на друга.

И все же в плане организации институционального аппарата диктатуры проявляют большое разнообразие. Обеспечивая себе «первую линию обороны», диктаторы должны выстроить собственную управленческую систему и кооптировать наиболее вероятных соперников. Конкретная форма принимаемой ими линии зависит от типа диктатора. Монархи полагаются на обширные родственные связи, тогда как военные правители опираются на преимущества армейской иерархии. Гражданские диктаторы, не имея столь же эффективных подручных средств, создают всевозможные режимные партии. Выбирая для себя номинально демократические институты в лице легислатур и политических партий, диктаторы столь же креативны. Тем не менее, несмотря на все это разнообразие, и парламенты, и партии при диктатурах служат единой цели: они являются инструментами кооптации, посредством которых недемократические правители справляются со значимыми вызовами своему правлению.

Перевод с английского Андрея Захарова

[1] Перевод осуществлен по изданию: Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008. Ch. 1. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] См.: Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, MA: Beacon Press, 1966; Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York: Cambridge University Press, 2006.

[3] Предложенное здесь описание древнеримской диктатуры основывается на следующем источнике: Nicolet C. Dictatorship in Rome // Baehr P., Richter M. (Eds.).Dictatorship in History and Theory: Bonapartism, Сaesarism, and Totalitarianism. New York: Cambridge University Press, 2004. P. 263–278.

[4] Первоначально срок полномочий диктатора не определялся; он должен был сложить полномочия после выполнения поставленных перед ним задач.

[5] Единственное исключение имело место в 211 году до нашей эры. Подробнее см.: Nicolet C. Op. cit.

[6] Первоначально Юлий Цезарь принимал титул диктатора на год, а потом на десять лет (Ibid).

[7] Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Книга I. ГлаваXXXIV (фрагмент дается в переводе Р. Хлодовского. – Примеч. перев.).

[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, Принципы политического права // Он же. Об Общественном договоре. Трактаты. М., 1998. Кн. IV. Гл. VI (фрагменты даются в переводе А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. –Примеч. перев.).

[9] Baehr P., Richter M. Introduction // Idem (Eds.). Dictatorship in History andTheory… P. 25.

[10] Обсуждение этой темы см. в статье: McCormick J. From Constitutional Technique to Caesarist Ploy: Carl Schmitt on Dictatorship, Liberalism, and Emergency Power // Baehr P., Richter M. (Eds.). Dictatorship in History and Theory… P. 197–220.

[11] Baehr P., Richter M. Introduction. P. 26.

[12] См.: Bobbio N. Democracy and Dictatorship: The Nature and Limits of State Power. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989.

[13] Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1945. P. 284.

[14] См.: Bobbio N. Op. cit. P. 137.

[15] Исключения составляют ситуации, когда правитель впервые получает власть посредством выборов, а затем консолидирует ее за счет отказа от демократии. В подобных случаях (Фердинанд Маркос на Филиппинах, Пак Чон Хи в Южной Корее, Альберто Фухимори в Перу) правление лидера следует рассматривать в качестве диктатуры с самого начала его избирательного срока.

[16] См.: Schumpeter J. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York: Allen & Unwin, 1976.

[17] См.: Linz J. An Authoritarian Regime: Spain // Allardt E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics. New York: The Free Press, 1970.

[18] Evans P. Predatory, Development, and Other Apparatuses: A Comparative Analysis of the Third World State // Sociological Forum. 1989. Vol. 4. № 4. P. 561–582.

[19] O’Donnell G. Modernization and Bureaucratic-Authoritarianism: Studies in South American Politics. Berkeley: Institute of International Studies, 1979.

[20] Дискуссию на эту тему см. в работах: Cheibub J.A., Gandhi J. ClassifyingPolitical Regimes: An Update and an Extension. American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, September 5, 2004; Collier D., Adcock R.Democracy and Dichotomies: A Pragmatic Approach to Choices about Concepts // Annual Review of Political Science. 1999. P. 537–565; Diamond L. Thinking about Hybrid Regimes // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 21–35; Munck G.L., Verkuilen J. Conceptualizing and Measuring Democracy: Evaluating Alternative Indices // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. № 1. P. 5–34.

[21] Этот аргумент был переосмыслен в ХХ веке: его сторонники опасались, что демократические правительства будут уступать требованиям рабочего электората, нацеленным на расширение потребления в ущерб расширению инвестиций. См.: De Schweinitz K. Industrialization and Democracy: Economic Necessities and Political Possibilities. Glencoe: The Free Press, 1964; O’Donnell G.Op. cit.

[22] Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. New York: Cambridge University Press, 1991.

[23] Idem. Minimalist Conception of Democracy: A Defense // Shapiro I., Hacker-Cordón C. (Eds.). Democracy’s Value. New York: Cambridge University Press, 1999. P. 45.

[24] Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Institution and Well-Being in the World, 1950–1990. New York: Cambridge University Press, 2000.

[25] Ibid.

[26] Ibid.

[27] См.: Short P. Mao: A Life. New York: Henry Holt, 2000; Salisbury H. The New Emperors: China in the Era of Mao and Deng. Boston: Little, Brown, 1992.

[28] Под этими источниками я имею в виду прежде всего справочные работы Артура Бэнкса и Харриса Ленца. См.: Banks A., Day A., Muller T. Political Handbook of the World. Binghamton, NY: Center for Social Analysis, State University of New York at Binghamton, [various years]; Lentz H. Heads of States and Governments: A Worldwide Encyclopedia of over 2300 Leaders, 1945–1992.Jefferson, NC: McFarland and Company, 1994.

[29] За пределами моего рассмотрения остается интересный вопрос о том, можно ли вообще говорить о «режиме» в тех ситуациях, когда главы страны меняются так часто. Особенно примечательны в данном смысле случаи Коморских островов (четырехкратная смена руководителя на протяжении 1995 года) или Боливии (трехкратная смена на протяжении 1979 года). Такая нестабильность, впрочем, встречается редко.

[30] Боден Ж. Шесть книг о государстве. Кн. IV. Гл. 6; цит. по: Holmes S.Passions and Constraint: On the Theory of Liberal Democracy. Chicago: University of Chicago Press, 1995. P. 517.

[31] Многие авторы переоценивают то влияние, которое английский и французский случаи оказали на другие монархии. См., например: North D., Thomas R. The Rise of the Western World. New York: Cambridge University Press, 1973.

[32] Beyme K. von. Parliamentary Democracy: Democratization, Destabilization, Reconsolidation, 1789–1999. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[33] Brown N. Constitutions in a Nonconstitutional World: Arab Basic Laws and the Prospects for Accountable Government. Albany: State University of New York Press, 2002. P. 39.

[34] Ibid. Р. 45.

[35] Herb M. All in the Family: Absolutism, Revolution, and Democracy in the Middle Eastern Monarchies. Albany: State University of New York Press, 1999. P. 123.

[36] Ibid. P. 80.

[37] Bligh A. From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century. New York: New York University Press, 1984. P. 88.

[38] Herb M. Op. cit.

[39] Welch C. Personalism and Corporatism in African Armies // McArdle Kelleher C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. London: Sage, 1974. P. 136–138.

[40] Finer S. The Man of Horseback: The Role of the Military in Politics. Boulder, CO: Westview Press, 1988. P. 260.

[41] Brooker P. Twentieth-Century Dictatorships: The Ideological One Party States. New York: New York University Press, 1995.

[42] Fontana A.M. Political Decision-Making by a Military Corporation: Argentina 1976–1983. Ph.D. dissertation. Department of Political Science, University of Texas. Austin, 1987.

[43] Ibid. P. 104.

[44] Stepan A. The Military in Politics: Changing Patterns in Brazil. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1971. P. 63.

[45] Khuri F., Obermeyer G. The Social Bases for Military Intervention in the Middle East // McArdle Kelleher C. (Ed.). Op. cit. P. 62.

[46] Loveman B., Davies T. The Politics of Antipolitics: The Military in Latin America. Lincoln: University of Nebraska Press, 1989. P. 196.

[47] Remmer K. Evaluating the Policy Impact of Military Regimes in Latin America // Latin American Research Review. 1978. Vol. 13. № 2. P. 39–54.

[48] И все же Северная Корея стала в этом исключением. – Примеч. ред.

[49] Brooker P. Non-Democratic Regimes: Theory, Government, and Politics. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[50] Ленин В.И. Первоначальный проект резолюции Х съезда РКП о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии // Он же. Полноесобрание сочинений. М.: Издательство политической литературы, 1970. Т. 43. С. 94.

[51] Kamiński A. An Institutional Theory of Communist Regimes: Design, Function, and Breakdown. San Francisco, CA: ICS Press, 1992. P. 143.

[52] Huntington S. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S., Moore C. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society: The Dynamics of Established One-Party Systems. New York: Basic Books, 1970. P. 12.

[53] Ibid. P. 10.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Эрика Франц Наташа Эзроу

Диктатура и лидерство

Эрика Франц – преподаватель факультета политологии Университета штата Мичиган.

Наташа Эзроу – преподаватель факультета управления Университета Эссекса.

[1]

Суждения о том, как долго останется у власти тот или иной диктатор, часто появляются на первых полосах газет или выносятся в заголовки теленовостей. Начиная с давних попыток предсказать судьбу Фиделя Кастро или Саддама Хусейна и вплоть до недавних дискуссий, в центре которых были фигуры Уго Чавеса и Роберта Мугабе, тема взлетов и падений авторитарных властителей постоянно волнует политических обозревателей, представителей спецслужб и специалистов-международников. Но, несмотря на интерес общественности к диктаторам, причины сохранения лидерства в условиях диктатуры пока как следует не определены. В то время как одних диктаторов с легкостью свергают, другие, как порой кажется, будут править вечно. По наблюдению Джакомо Чиоцца и Хэнка Гёманса, «у нас почти нет эмпирических знаний о тех факторах, которые влияют на сохранение лидерства»[2].

В настоящее время накоплен большой массив научного материала, посвященного особым типам смены политического лидерства. Во многих исследованиях, например, разбираются причины военных переворотов в развивающихся странах – в той части мира, которая особенно богата на диктатуры[3]. Главный вывод всей этой литературы сводится к тому, что наилучшим предиктором переворота выступает бедность[4]. Однако лишь немногие авторы пытались эмпирически обосновать вероятность такого мятежа, в ходе которого лидер меняется, а режим останется прежним. Генри Байнен и Николас ван де Валль усматривают связь между сменяемостью лидеров и продолжительностью их пребывания у власти: по их подсчетам, на втором десятилетии правления риск быть смещенным вполовину меньше, чем в первом десятилетии[5]. В другой работе Джон Лондреган и Кит Пул отмечают среди прочего, что вероятность государственного переворота возрастает, если в стране недавно уже произошел переворот[6]. Экономические условия также влияют на сохранение лидерства в диктаторских режимах. Поскольку соратники авторитарного лидера заинтересованы в сильной экономике, а также в частных выгодах, которые они могут из нее извлечь, при росте производительности труда и объемов инвестирования шансы на выживание диктатора тоже увеличиваются[7]. Способ присвоения власти также влияет на риск быть свергнутым: африканские лидеры, присвоившие власть незаконным путем, имеют больше шансов быть смещенными, чем те, кому она досталась в результате выборов[8]. И, наконец, нельзя не упомянуть о влиянии личностных качеств и харизмы диктаторов на сохранение ими власти[9].

При этом во всей упомянутой литературе фактически отсутствует анализ институциональной структуры режимов, которая влияет на удержание диктатором власти. И, хотя есть исследования, подтверждающие, что для диктатора риск быть свергнутым гораздо меньше, чем для демократически избранного руководителя[10], лишь в небольшом числе работ затрагивается вопрос о том, как различия во внутреннем устройстве конкретных диктатур могут влиять на срок пребывания авторитарных лидеров у власти[11].

В данной статье мы проанализируем влияние институциональных различий внутри диктатур на продолжительность пребывания их лидеров у власти. Основной акцент будет сделан на роль элит. Тезис об ответственности элит за крах диктатуры зачастую идет вразрез с традиционными представлениями о том, как подобные режимы функционируют. В академических и политических кругах до сих пор преобладают мнения о том, что свержение диктатуры – это, как правило, результат народной революции, внешней интервенции, восстания недовольных групп или военного переворота, организованного младшими офицерами. Такие воззрения довольно устойчивы, причем вопреки даже тому факту, что лица, не входящие в состав военной или гражданской элиты, редко возглавляют государственные перевороты или какие-то иные начинания, заставляющие диктатора отказаться от власти. Важность поддержки, получаемой диктатором со стороны элиты, нередко рассматривалась в исследованиях по транзитологии[12], но лишь недавно о ней начали говорить в работах, посвященных сохранению диктатур[13].

Мы выделяем два основных параметра, предопределяющих взаимоотношения между лидером и элитами в условиях диктатуры. Сочетание этих параметров влияет на возможность элит свергать диктаторов. Во-первых, это членство представителей элиты в каком-то объединяющем институте. Совместное пребывание в правящей партии или в рядах вооруженных сил в государстве с однопартийной или военной диктатурой облегчает элитам возможность свержения лидера. Во-вторых, это наличие или отсутствие у элит контроля над спецслужбами. Дело в том, что прямое воздействие на структуры безопасности значительно упрощает подготовку переворота. Это, кстати, означает, что наибольшими возможностями по свержению диктатора элиты располагают при военных режимах, затем при однопартийных режимах и, наконец, при персоналистских режимах[14].

Следует подчеркнуть, что свержение диктатора далеко не всегда означает крах диктатуры. Это явления различного порядка, и разницу между ними нельзя недооценивать. Зачастую авторитарный режим продолжает существовать и после свержения конкретного лидера[15]. Поэтому мы сосредоточиваемся на тех группах, поддержка которых важна для конкретного диктатора, а не диктаторского режима в целом. Смешение двух этих групп может привести к ошибкам в понимании причин, из-за которых меняются режимы и уходят лидеры. Нас интересуют факторы, которые обусловливают потерю власти лидером, а не крушение всего режима.

Мы пытаемся количественно обосновать многие из предложенных нами тезисов. Анализ имеющихся статистических данных показывает, что максимальными возможностями для свержения диктатора элиты обладают при военной диктатуре. В результате военные диктаторы рискуют быть свергнутыми в любой момент. При этом при военных диктатурах переворот обычно не влечет за собой смены режима. Обратное справедливо для персоналистских диктатур. При персоналистской диктатуре элитам гораздо сложнее организовать успешный переворот, и поэтому риск смещения, с которым сталкивается диктатор, здесь минимален. Но, когда таких диктаторов все-таки свергают, вместе с ними рушится весь режим, погребая под собой многих их соратников. Говоря коротко, институциональная структура диктатуры во многом определяет уязвимые места конкретного диктатора.

Как авторитаризм влияет на способность элит свергать диктаторов

По сути диктатура предполагает наделение правителя чрезвычайным объемом власти. Но иные внутренние акторы могут обладать политическим влиянием, достаточным для того, чтобы угрожать ему свержением. Поскольку большинство диктаторов были свергнуты своими приближенными, можно говорить о том, что лица, потенциально способные организовать переворот, обычно принадлежат к «близкому кругу» диктатора.

Мы считаем, что наличие во властной структуре военной или партийной организации, которая сплачивает элиту, напрямую влияет на возможность элит свергать диктаторов. Мы говорим именно о возможности сместить лидера насильственным путем, поскольку угроза переворота представляется более весомой, чем угроза импичмента. Это вовсе не означает, что для смещения диктатора всегда нужно применить силу. Например, в Уругвае времен военной диктатуры элиты, недовольные неспособностью президента Хуана Мария Бордаберри контролировать экономическую ситуацию в стране, в 1976 году потребовали его ухода. Бордаберри подчинился этому требованию, и власть была передана мирным путем[16]. Диктатор готов исполнить требование об отставке, если оно подкрепляется реальной угрозой применения силы.

Членство в сплачивающем институте

Итак, первый из выделенных нами параметров – членство сторонников диктатора в каком-либо сплачивающем институте. Оно позволяет элитам вести торг с диктатором в коллективном, а не в личном качестве. Это важно, поскольку заменить отдельных индивидов другими не составляет труда, а с группой так поступить нельзя[17]. В качестве такого сплачивающего института могут выступать партии или профессиональные армии. Членство в них обязывает, поскольку благодаря ему элиты получают доступ к благам, за которые они в случае угрозы готовы бороться[18]. Стремление сохранить упомянутые блага генерирует в рядах элит консолидирующий интерес. Принадлежность к армии или партии укрепляет единство элиты и упрощает для нее ведение коллективного торга с диктатором[19]. В этом смысле поведение элит, вросших в военные или партийные структуры, аналогично поведению рабочих, состоящих в профсоюзе. Профсоюз – более мощный участник торга, нежели отдельно взятые рабочие, поскольку общая стачка представляет собой более действенное оружие, чем уход индивидуального рабочего[20]. Подобно тому, как профсоюзное объединение усиливает позиции работников в переговорах с работодателем, принадлежность к профессиональным вооруженным силам или к «партии власти» укрепляет позиции элит в торге с лидером диктатуры.

Таким образом, при военной или однопартийной диктатуре властные структуры меньше зависят от лидера, чем при персоналистских режимах. Например, про режим Дэн Сяопина в Китае говорили, что «на партийных собраниях он выглядел не столь сильным, как это внушалось рядовой публике»[21]. В предшествующий период, при Мао Цзэдуне, «нежелание получить сильного лидера выражалось в противодействии других лидеров сосредоточению власти в руках Мао»[22]. В действительности при военном или однопартийном режиме элиты зачастую достаточно сильны для того, чтобы создать условия, необходимые для свержения лидера. Наглядным примером тому может служить Аргентина. Накануне свержения правительства Перона члены военной хунты разработали формулу, предполагавшую ротацию президентов и рассредоточение власти между различными военными структурами. Посредством этих мер предполагалось предотвратить концентрацию власти в одних руках[23]. Аргентинские заговорщики выдвинули следующие предложения:

«Служебное соперничество должно быть сведено к минимуму; больше не будет каудильо – военачальникам впредь не позволят становиться популярными политическими лидерами. [...] Главы родов войск согласились в том, что военная хунта, то есть они сами, будет источником государственной власти. Должности и влияние будут распределены между тремя родами войск таким образом, чтобы ни один из них не мог доминировать»[24].

Мексика – иной пример создания институциональных условий, ограничивающих диктатуру. Институционно-революционная партия обязывала руководителей страны жестко придерживаться установленного шестилетнего срока (sexenio – шестилетка) пребывания в должности. Подобные положения доказывают, что элиты, сплоченные в рядах армии или партии, обладают бóльшим потенциалом для ведения торга с диктатором.

Подобно тому, как членство в профсоюзе облегчает рабочим координацию при подготовке стачки, членство в сплачивающем институте способствует взаимопониманию среди членов политической коалиции. Внутриэлитная координация необходима, поскольку никто не сможет получить власть в одиночку. Перевороты часто обременены координационными издержками, но для подготовки успешного переворота координация – это действительно вопрос первостепенной важности. Подтверждением тому может служить отстранение Никиты Хрущева в 1964 году.

«Машина переворота не запускалась до тех пор, пока его инициаторы не уверились в поддержке со стороны руководства КГБ, большинства в ЦК партии, поддержке партийных руководителей на местах»[25].

Если элиты принадлежат к одной партийной или военной структуре, то в условиях соответствующих диктатур им легче преодолевать проблемы координации.

Кроме того, подобно работодателям, которые, столкнувшись с объединившимися рабочими, имеют меньше возможностей для их увольнения, лидеры военных или однопартийных диктатур менее эффективно и жестко по сравнению с лидерами персоналистских режимов контролируют объединившиеся элиты. Из-за этого обстоятельства диктаторы, возглавляющие однопартийные и военные режимы, не могут приглашать в свои коалиции исключительно лишь тех политиков, чье участие в заговорах маловероятно. Лидеры, конечно, могут влиять на членов коалиции, используя продвижение по службе или принудительную отправку на пенсию как в армии, так и в партии, но, как правило, полностью монополизировать инструменты карьерного роста они не в состоянии. В Китае, например, Мао не мог единолично исключать из партии оппонентов или влиять на их взгляды[26]. Десятилетия спустя у Цзян Цзэмина хватило политического веса, чтобы провести в ЦК нескольких своих сподвижников, но гарантировать прохождение других своих людей во Всекитайское собрание народных представителей он не мог, поскольку его влияния было недостаточно для этого[27]. Аналогичная ситуация складывалась и в Малайзии, где несколько ближайших сподвижников лидера режима Махатира Мохамада проиграли выборы 1996 года[28]. Руководящие должности в Объединенной малайской национальной организации распределялись не столько по желанию лидера, сколько посредством выборов[29]. Наконец, в Сингапуре национальный лидер Ли Куан Ю, заявлявший о том, что ему хотелось бы видеть на посту премьер-министра Тони Тана, вынужден был «согласиться с решением младших министров, которые выбрали вместо него Го [Чок Тонга]»[30].

Помимо армии или партии, у лидеров военных или однопартийных режимов почти нет иных источников для пополнения рядов элиты. Например, при военной диктатуре в Мали лишь незначительное число офицеров могли претендовать на членство в хунте[31]. Диктаторы, возглавляющие военные или однопартийные режимы, порой пытаются обновлять кадровую базу, проводя чистки, привлекая в руководящие органы новых людей или создавая новые военизированные формирования, подчиненные только им самим, однако подобные действия не всегда приносят успех из-за сопротивления со стороны элит[32]. В однопартийных диктатурах партии пытаются добиваться того, чтобы партбилет стал «единственным пропуском, открывающим доступ к министерским и иным государственным должностям»[33]. Аналогичным образом в условиях военной диктатуры военная корпорация пытается контролировать все пути продвижения наверх командного состава[34].

Принадлежность к объединяющему институту позволяет военной или партийной элите вступать в торг с диктатором в качестве коллективного субъекта. Коллективистский характер подобного торга влечет за собой два принципиальных следствия: 1) когда речь заходит о свержении диктатора, возглавляющего военный или однопартийный режим, координационные издержки при подготовке переворота оказываются минимальными; 2) контроль авторитарных лидеров над отбором индивидов, входящих в коалицию, не слишком надежен.

В противоположность этому при персоналистской диктатуре институты, которые эффективно сплачивали бы элиты, отсутствуют. И партии, и вооруженные силы при таких режимах тоже существуют, но они не отвечают за продвижение собственных членов наверх и зачастую расколоты на фракции, образованные по этническому или иному принципу. Если же элиты не объединены в рамках какой-то автономной структуры, то им прежде, чем они смогут сместить диктатора, придется преодолевать существенные трудности с координацией. Так, неудачу в свержении чадского диктатора Идриса Деби объясняли недостаточной сплоченностью элиты[35]. При персоналистском режиме система структурируется личностями, а не институтами. В итоге в ходе политического торга диктатор имеет больший вес, чем элиты; при военных или однопартийных диктатурах таких ситуаций не бывает[36]. Показателен в данном отношении пример Белоруссии, где Александр Лукашенко к 1995 году «установил личный контроль над всем государственным аппаратом, экономикой и средствами массовой информации», а к 2001 году распространил свое влияние на «государственную бюрократию, спецслужбы и электоральный процесс»[37].

Поскольку главы персоналистских диктатур не сталкиваются с объединенным лагерем сторонников, у них больше возможностей для самостоятельного отбора лиц, которые попадут в их коалицию. Они способны подбирать людей, не оглядываясь на рекомендации военных или партии. Состав элитной группы, поддерживавшей португальского диктатора Антонио Салазара, отражал «сниженное значение политических институтов, опосредующих отправление властных функций»[38]. Одновременно при персоналистском режиме имеет место конкуренция между отдельными лицами за сохранение своего места в коалиции. Иногда персоналистский диктатор предпочитает выбирать менее опытных и способных сподвижников, у которых меньше шансов сместить его[39]. В результате ядро группы, на поддержку которой опирается такой руководитель, образуют в основном члены его семьи, близкие друзья и бывшие сослуживцы. Показательным примером в данном отношении выступают Филиппины при Фердинанде Маркосе. В его «ближний круг» входили бывшие однокурсники и родственники, а важнейшим качеством для получения должности была личная преданность[40]. Маркос часто доверял ключевые должности в экономике наиболее верным единомышленникам, не обращая внимания на наличие у них предпринимательских навыков или экономического образования. Так же поступал и Рафаэль Трухильо в Доминиканской Республике, где его родственники занимали более полутора сотен правительственных должностей[41]. Среди них были сенаторы, дипломаты, высокопоставленные военные[42].

Прибегая к постоянным ротациям и чисткам, лидеры персоналистских режимов одновременно следят за тем, чтобы в ходе перестановок никто не получил слишком много власти. Саддам Хусейн, например, был крайне подозрителен по отношению к своим сподвижникам и жесток к тем из них, кто, как ему казалось, был недостаточно лоялен:

«В 1979 году, после того, как его позиции в качестве лидера Ирака окончательно укрепились, одним из первых его шагов стала встреча со старшими государственными служащими – общим числом около 200 человек. Лояльность некоторых из них вызывала сомнения. Драматичное совещание, в ходе которого в присутствии покуривавшего кубинскую сигару Саддама был изобличен 21 предатель, снималась на кинопленку. После вынужденного признания "заговорщиков", семьи которых уже арестовали, оставшихся чиновников поблагодарили за лояльность»[43].

Не лучше проявлял себя и диктатор Центрально-Африканской Республики Жан-Бедель Бокасса, который без колебаний убивал соперников, а также их друзей и семьи[44]. Мобуту Сесе Секо публично повесил нескольких своих министров: среди них были министр обороны Жером Анани, министр финансов Эммануэль Бамба, министр энергетики Александр Махамба и бывший премьер-министр Эварист Кимба[45].

Поскольку глава персоналистского режима не сталкивается с необходимостью взаимодействовать с институционально сплоченной элитой, в отношении своих потенциальных конкурентов он может применять стратегию «разделяй и властвуй»[46]. Превосходной иллюстрацией того, как это происходит, оказывается Заир эпохи Мобуту. Этот диктатор поддерживал в стране такую атмосферу, когда «любого человека или целую группу можно было произвольно поощрить или наказать»[47]. Многие жители Заира пребывали в постоянном ожидании. Мобуту любил играть с элитами в «горячие стулья», то лишая людей должностей, то, напротив, предлагая их[48]. Частые ротации поддерживали состояние неопределенности и неуверенности[49].

«Частые перестановки внутри кабинета и переводы чиновников из региона в регион во многом объяснялись умением президента использовать людей, пока они ему полезны, поддерживая при этом раздробленность небольших групп в отношении друг друга для того, чтобы упредить возникновение нового центра власти»[50].

В плане тактики Мобуту показательна карьера, которую сделал заирский деятель Нгуза Карл-и-Бонд. Этот человек вошел в «ближний круг» Мобуту в 1970-е, позже став министром иностранных дел; в 1977-м он был обвинен в измене и приговорен к смерти; в 1979-м его помиловали и назначили премьер-министром; в 1981-м он был отправлен в изгнание, но в 1985-м вернулся, чтобы стать послом Заира в США[51].

При персоналистской диктатуре элиты не объединяются в рамках военных или партийных структур; это снижает имеющийся у них потенциал политического торга с диктатором и создает проблемы с координацией деятельности. Поскольку при однопартийной или военной диктатуре элиты, напротив, выступают в качестве коллективного актора, у них больше возможностей свергнуть диктатора, чем у элит при персоналистской диктатуре.

Контроль над силами безопасности

Второй из выделенных нами параметров – контроль сплоченной элиты над вооруженными силами и органами безопасности. Большинство переворотов осуществляются людьми в погонах[52]. Чем непосредственнее контроль элит над силовыми структурами, тем больше риск для диктатора. Хотя во всех странах есть военные и гражданские лица, способные осуществить государственный переворот, элиты военных диктатур имеют больше возможностей для контроля над силовиками, чем элиты персоналистских либо однопартийных диктатур. В военных диктатурах в коалицию элит входят в основном военачальники различных родов войск. Это предоставляет элитам «превосходную возможность для того, чтобы заручиться активной и пассивной поддержкой необходимого числа военных»[53]. Военные элиты более широко распоряжаются войсками и оружием, которые нужны для совершения переворота, а вооруженные силы хотя бы частично подчиняются представителям элиты, а не лидеру напрямую[54]. В результате элиты военных диктатур располагают бóльшими ресурсами и более широкой автономией, чем элиты персоналистских и однопартийных диктатур. Как верно подметил Сэмюэл Файнер, «на стороне военных превосходная организация – и оружие»[55].

При персоналистских и однопартийных режимах ничего подобного не наблюдается. Хотя военные в таких ситуациях почти всегда входят в правящую коалицию, созданную диктатором, они лишены непосредственного контроля над войсками и вооружением. Например, попытка переворота на Гаити 28 июня 1958 года провалилась из-за того, что заговорщики не знали о перемещении арсенала из армейских казарм во дворец диктатора Франсуа Дювалье[56]. В персоналистских диктатурах лидер, нередко сам являющийся выходцем из военных кругов, лично командует войсками и руководит силами безопасности[57]. Обычно такие диктаторы контролируют продвижение офицеров по служебной лестнице, дают повышения своим ближайшим сторонникам и устраняют тех, чья преданность вызывает сомнения. Например, в Доминиканской Республике Трухильо контролировал армию, комбинируя запугивания, патронаж и частые ротации, исключая тем самымвозможность появления в военной среде группы явных единомышленников[58]. В Центрально-Африканской Республике Бокасса зашел еще дальше: он сам занял многие армейские посты[59]. Диктатор лично контролировал все продвижения и увольнения внутри вооруженных сил, используя этот инструмент для подавления любой потенциальной угрозы со стороны военных. В персоналистских диктатурах могут также создаваться специализированные полувоенные формирования, преданные исключительно диктатору и уравновешивающие потенциальную оппозицию со стороны профессиональных военных. Так, Дювалье предотвратил угрозу военного переворота, разделив вооруженные силы и создав альтернативную милицию, которая могла бы противостоять военным в случае измены последних[60]. Ополчение, известное как «добровольческая милиция национальной безопасности», было сформировано из молодых людей, истово преданных диктатору. Организации предписывалось «приглушать силу армии» и снабжать власти информацией, касающейся подрывной деятельности[61].

В однопартийных диктатурах армия подчиняется партии – почти как при демократии. Военнослужащих приобщают к партийной идеологии в ходе идеологической подготовки кадрового состава, а в служебных повышениях учитывается лояльность партии. Например, в Китае красноармейцев заставляли заучивать длинные пассажи из размышлений Мао[62]. Верность Народно-освободительной армии своему вождю была доказана в июне 1989 года, во время бойни на площади Тяньаньмэнь: воспитанные в духе коммунистической идеологии, солдаты оказались не готовыми к тому, чтобы стать свидетелями падения коммунистического режима[63]. В однопартийных диктатурах в армейские ряды вводятся особые партийные функционеры, которым предписывается поддерживать лояльность военнослужащих.

Все упомянутые особенности мешают элитам, намеревающимся произвести переворот при персоналистском или однопартийном режиме. Поскольку при военной диктатуре элиты непосредственно контролируют силовые структуры, которые теоритически могут свергнуть лидера, их шансы на успешное осуществление переворота гораздо выше. Взятые в совокупности, два обозначенных нами параметра указывают на то, что проще всего свергнуть диктатора военной элите, за ней следует элита однопартийного режима, а замыкает список элита персоналистского режима.

Перевод с английского Екатерины Захаровой

[1] Перевод осуществлен по изданию: Frantz E., Ezrow N. The Politics of Dictatorship: Institutions and Outcomes of Authoritarian Regimes. Boulder: Lynne Reinner Publishers, 2011. Ch. 2. P. 15–25. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] Chiozza G, Goemans H. International Conflict and the Tenure of Leaders: Is War Still Ex Post Inefficient? // American Journal of Political Science. 2004. Vol. 48. № 3. P. 604.

[3] См.: Jackman R. Predictability of Coup d’Êtat: Model with African Data // American Political Science Review. 1978. Vol. 72. № 4. P. 1262–1275; Johnson T., Slater R., McGowan P. Explaining African Military Coups d'Êtat, 1960–1982 // American Political Science Review. 1984. Vol. 78. № 3. P. 622–640.

[4] Londregan J., Poole K. Poverty, the Coup Trap and the Seizure of Executive Power // World Politics. 1990. Vol. 42. № 2. P. 151–183.

[5] Beinen H., Walle N. van de. Of Time and Power: Leadership Duration in the Modern World. Stanford: Stanford University Press, 1991.

[6] Londregan J., Poole K. Op. cit.

[7] Gallego M., Pitchik C. An Economic Theory of Leadership Turnover // Journal of Public Economics. 2004. Vol. 88. № 12. P. 2361–2382.

[8] Beinen H., Walle N. van de. Time and Power in Africa // American Political Science Review. 1989. Vol. 83. № 1. P. 19–34.

[9] Bratton M., Walle N. van de. Democratic Experiments in Africa: Regime Transitions in Comparative Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 1997; Jackson R., Rosberg C. Personal Rule in Black Africa: Prince, Autocrat, Prophet, Tyrant. Berkley: University of California Press, 1982.

[10] Beinen H., Walle N. van de. Of Time and Power...; Bueno de Mesquita B., Smith A., Siverson R., Morrow J. The Logic of Political Survival. Cambridge, MA: MIT Press, 2003.

[11] Исключениями можно считать следующие работы: Gandhi J., Przeworski A. Authoritarian Institutions and the Survival of Autocrats // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40. № 11. P. 1279–1301; Bueno de Mesquita B., Smith A., Siverson R., Morrow J. Op. cit.

[12] См., например: Higley J., Burton M. The Elite Variable in Democratic Transitions and Breakdowns // American Sociological Review. 1989. Vol. 54. № 1. P. 17–32; Kugler J., Feng Y. Explaining and Modeling Democratic Transitions // Journal of Conflict Resolution. 1999. Vol. 43. № 2. P. 139–146; Haggard S., Kaufman R. The Political Economy of Democratic Transitions. Princeton: Princeton University Press, 1995.

[13] Gallego M., Pitchik C. Op. cit.; Gandhi J., Przeworski A. Op. cit.; Svolik M. Powersharing and Leadership Dynamics in Authoritarian Regimes // American Journal of Political Science. 2009. Vol. 53. № 2. P. 477–494.

[14] Кто-то может возразить, что не армия и не партия предопределяют способность элит свергнуть диктатора, но тот факт, что сам диктатор был недостаточно силен, чтобы провести действенную персонализацию своего режима. Однако этот аргумент не учитывает того, что сила партийной или военной организации, благодаря которой диктатор захватывает власть, во многом и формирует возможности лидера по персонализации собственного режима. Все лидеры будут стремиться к персонализации (то есть наращиванию наибольшего объема) власти; но, насколько они преуспеют в этом деле, будет зависеть от исходного силового потенциала организаций, на которые они опираются.

[15] Мы используем дефиницию Барбары Геддес, которая определяет режим как «свод формальных и неформальных правил и процедур, предназначенных для выбора национальных лидеров и определения политики».

[16] Klieman A. Confined to Barracks: Emergencies and the Military in Developing Societies // Comparative Politics. 1980. Vol. 12. № 2. P. 143–163.

[17] Geddes B. Minimum-Winning Coalitions and Personalization in Authoritarian Regimes. Paper presented at the American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, 2–5 September, 2004.

[18] Anugwom E. The Military, Ethnicity and Democracy in Nigeria // Journal of Social Development in Africa. 2001. Vol. 16. № 2. P. 93–114; Brownlee J. Bound to Rule: Party Institutions and Regime Trajectories in Malaysia and the Philippines // Journal of East Asian Studies. 2008. Vol. 8. P. 89–118; Feaver P. Civil-Military Relations // Annual Review of Political Science. 1999. Vol. 2. P. 211–241; Reuter O., Remington T. Dominant Party Regimes and Commitment Problem: The Case of United Russia // Comparative Political Studies. 2008. Vol. 42. P. 501–525.

[19] Хотя армия и партия способствуют сплочению элит, это не значит, что внутри элит не бывает фракций. Напротив, фракционная структура элит типична для всех типов диктатуры. В исследовании Геддес, где вопрос о падении диктатур рассматривается с использованием теории игр, показано, что соревнование между элитными фракциями при военной, партийной и персоналистской диктатуре играет ключевую роль в возможности свергнуть лидера. Наличие институтов не обязательно предполагает существование внутри них фракций, но институты тем не менее создают основу для их возникновения. В частности, Геддес показывает, как отличительные свойства военной диктатуры предопределяют тот факт, что наличие соперничества между фракциями внутри элиты для военного диктаторского режима гораздо опаснее, чем для любой другой разновидности диктатуры. Подробнее см.: Geddes B. Paradigms and Sand Castles: Theory Building and the Research Design in Comparative Politics. Ann Arbor: University of Michigan Press, 2003.

[20] Mulvey C. The Economic Analysis of Trade Unions. Oxford: Robinson, 1978.

[21] Dittmer L., Unger J. The Nature of Chinese Politics. Armonk, NY: Sharpe, 2002. P. 173.

[22] Nathan A. A Factional Model for CCP Politics // China Quarterly. 1973. Vol. 53. P. 54.

[23] Remmer K. Military Rule in Latin America. Boulder: Westview, 1991. P. 39.

[24] Gugliotta G. The Inner Workings of Dictatorship // APF Reporter. 1986. Vol. 9. № 2.

[25] Gandhi J., Przeworski A. Op. cit. P. 1282.

[26] Nathan A. Op. cit. P. 59.

[27] Cheng L., White L. The Sixteenth Central Committee of the Chinese Communist Party: Hu Gets What? // Asian Survey. 2003. Vol. 43. № 4. P. 554.

[28] Case W. The 1996 UMNO Party Election: Two for the Show // Pacific Affairs. 1997. Vol. 70. № 3. P. 403.

[29] Idem. The UMNO Party Election in Malaysia: One for the Money // Asia Survey. 1994. Vol. 34. № 10. P. 921.

[30] Mutalib H. Illiberal Democracy and the Future of Opposition in Singapore // The Third World Quality. 2000. Vol. 21. № 2. P. 329.

[31] Bennett V. Military Government in Mali // Journal of Modern African Studies. 1975. Vol. 13. № 2. P. 251.

[32] Если же подобная стратегия оказывается действенной, то она ведет к персонализации, то есть к «концентрации возможностей, позволяющих принимать решения и принуждать, в руках одного человека, который не связан ни установками центрального комитета партии, ни позицией армейского командования» (Geddes B. Minimum-Winning

Coalitions... P. 13) – и, соответственно, к смене режима.

[33] Costa Pinto A. Elites, Single Parties, and Political Decision-Making in Fascist Era Dictatorships // Contemporary European History. 2002. Vol. 11. № 3. P. 452.

[34] Случаи, когда при режиме военной диктатуры гражданские лица занимают определенные должности, не редкость, хотя власть все же преимущественно находится у военной элиты (Bienen H. Armies and Parties in Africa. New York: African Publishing Company, 1978. P. 221).

[35] Chad: Coup Attempt Foiled, Government Says // IRIN United National for Coordination of Humanitarian Affairs. 2006. March 15 (www.irinnews.org/fr/node/225734).

[36] Bratton M., Walle N. van de. Op. cit. P. 62; Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Kleptocracy and Divide-and-Rule: A Model of Personal Rule // Journal of European Economic Association. 2004. Vol. 2. № 3. P. 167.

[37] Silitski V. Preempting Democracy: The Case of Belarus // Journal of Democracy. 2005. Vol. 16. № 4. P. 86–87.

[38] Costa Pinto A. Op. cit. P. 436.

[39] По замечанию Пола Льюиса, персоналистские диктаторы часто прибегают к служебным перестановкам, чтобы «никто из подчиненных не мог укрепить своих позиций и заручиться независимой поддержкой». См.: Lewis P. Salazar Ministerial Elite, 1939–1968 // Journal of Politics. 2004. Vol. 40. № 3. P. 622–647. Элиты персоналистских диктатур Ближнего Востока «преимущественно состоят из людей, имеющих наиболее тесную личную связь с лидером. Лояльность оказывается наиболее востребованным качеством,.. а политический опыт играет второстепенную роль». Cм.: Albrecht H., Sclumberger O. «Waiting for Godot»: Regime Change without Democratization in the Middle East // International Political Science Review. 2004. Vol. 25. № 4. P. 371–392.

[40] Celoza A. Ferdinand Marcos and the Philippines. Westport: Greenwood, 1997. P. 96.

[41] Wiarda H. Dictatorship and Development: The Methods of Control in Trujillo's Dominican Republic. Gainesville: University of Florida Press, 1968. P. 74.

[42] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 173.

[43] Post J. Saddam Hussein of Iraq: A Political Psychology Profile. Cleveland: Case Western Reserve University School of Law, 1991 (http://law.case.edu/saddamtrial/documents/saddam_hussein_political_pshyc...).

[44] Titley B. Dark Age: The Political Odyssey of Emperor Bokassa. Liverpool: Liverpool University Press, 1997. P. 43.

[45] Schatzberg M. The Dialectics of Oppression in Zair. Bloomington: Indiana University Press. 1988. P. 81.

[46] Лидеры военных и однопартийных диктатур также прибегают к такой стратегии, но с меньшим успехом.

[47] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 169.

[48] Snyder R. Explaining Transitions from Neo-Patrimonial Dictatorships // Comparative Politics. 1992. Vol. 24. № 4. P. 392; Turner T. Decline or Recovery in Zair // Current History. 1988. Vol. 87. № 529. P. 215. В Киншасе бытовало мнение, что, кроме Мобуту и его семьи, какое-то значение имеют всего лишь 80 человек. Из них 20 – на министерских постах, 20 – в ссылке, 20 – в тюрьме и 20 – на посольских должностях. Каждые три месяца музыка останавливается и диктатор заставляет всех менять стулья.

[49] Leslie W. The World Bank and Structural Adjustment in Developing Countries: The Case of Zaire. Boulder: Lynne Reinner, 1987. P. 70.

[50] Gould D. Bureaucratic Corruption and Underdevelopment in the Third World: The Case of Zaire. New York: Pergamon, 1980. P. 83.

[51] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 170.

[52] Kebschull H. Operation «Just Missed»: Lessons from Failed Coup Attempts // Armed Forces and Society. 1994. Vol. 20. № 4. P. 565–579.

[53] O'Kane R. Military Regimes: Power and Force // European Journal of Political Science. 1989. Vol. 17. № 3. P. 335.

[54] Представители низших ступеней армейской иерархии, например, младшие офицеры, также имеют доступ к средствам, необходимым для начала переворота. Перевороты, организованные младшими офицерами, реже заканчиваются успешно, поскольку эти военнослужащие обычно не имеют полноценной поддержки со стороны военной элиты. При реализации такого сценария младшие офицеры должны не только мобилизовать своих товарищей, но и не возбудить подозрений верхушки военной элиты.

[55] Finer S. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics. London: Pall Mall, 1962. P. 5.

[56] Ferguson J. Baby Doc and Papa Doc: Haiti and the Duvaliers. Cambridge: Blackwell, 1988. P. 41.

[57] Так было в Гамбии при Яйе Джамме, в Гане при Джерри Роулингсе, в Гвинее при Лансане Конте, в Ливии при Муамаре Каддафи, на Мадагаскаре при Дидье Рацирака, в Венесуэле при Уго Чавесе – и это далеко не полный список.

[58] Lopez-Calvo I. «God and Trujillo»: Literary and Cultural Representation of the Dominican Dictator. Gainesville: University of Florida Press, 2005.

[59] Titley B. Op. cit. P. 44.

[60] Ferguson J. Op. cit. P. 39.

62 Ibid. P. 40.

[62] Whitson W. The Field Army in Chinese Communist Military Politics // China Quarterly. 1969. Vol. 37. P. 22.

[63] Koh C. Why the Military Obeys the Party's Order to Repress Popular Uprisings: The Chinese Military // Issues & Studies. 2000. Vol. 36. № 6. P. 27.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Президент Филиппин взял обратно свои слова о разрыве связей с США

Татьяна Золотухина

Филиппины не могут разорвать отношения с Соединенными Штатами. Об этом в пятницу, 21 октября, заявил президент Филиппин Родриго. Накануне политик признался, что сыт по горло внешнеполитическим курсом островного государств и обещал переключиться с США на Китай.

Президент Филиппин пояснил, что он имел в виду, говоря о прекращении отношений с США. «Я имел в виду разрыв в сфере внешней политики. Я не собираюсь согласовывать с Америкой свой внешнеполитический курс», - заявил Дутерте, передает Reuters. Он отметил, что не может пойти на разрыв связей со Штатами.

Ранее сегодня министр торговли Филиппин Рамон Лопес сказал, что экономические связи с США прерываться не будут. По его словам, Дутерте «хотел выразить желание наладить более тесный контакт с Китаем и со странами АСЕАН», уточнил он, пишет Лента.ру.

Напомним, что накануне президент Филиппин, выступая в ходе визита в Китай, сказал, что намерен изменить политику страны. И заявил, что для его страны «настало время попрощаться с США». Политик добавил, что не он больше не поедет в США, поскольку считает, что «будет лишь просто оскорблен там». Также Дутерте в очередной раз назвал американского президента Барака Обаму «сукиным сыном», как и месяц назад.

Напомним, что в прошлый раз после громких высказываний Дутерте в адрес главы США американский лидер назвал его «ярким парнем».

Дутерте, вступил в должность президента Филиппин в июне 2016 года. За это время он успел отправить президента США Барака Обаму «к черту». Чуть ранее он назвал его «сыном шлюхи» и посоветовал не вмешиваться в беседу о соблюдении прав человека.

Также президент Филиппин назвал дураком генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, раскритиковавшего его политику. И решил послать к черту Евросоюз, критикующий его за приемы борьбы с наркоторговцами. Кроме всего прочего, Дутерте обещал, что Филиппины покинут ООН, если организация продолжит свои нападки на страну в связи с ее методами борьбы с наркоторговлей.

Большие ворота в Южную Азию

Мария Золотова

В первой половине октября «Роснефть» заключила ряд соглашений с азиатскими партнерами, которые позволят компании закрепиться на перспективном рынке с наиболее высокими темпами потребления углеводородов.

Эти сделки служат примером интегрального подхода, подразумевающего сотрудничество по всей технологической цепочке: в добыче, нефтепереработке и реализации. Эксперты отмечают, что партнерские проекты с быстрорастущими экономиками стран Юго-Восточной Азии — суть стратегии «Роснефти» по увеличению доли на мировом рынке нефти.

Плюс капитал, минус риски

Прежде всего, конечно, стоит отметить соглашения с индийскими компаниями. В рамках прошедшего 15 октября саммита БРИКС «Роснефть» объявила о подписании договора купли-продажи 49% акций Essar Oil Limited (EOL) у Essar Energy Holdings Limited и аффилированных с ней компаний, контролируемых семьей Руйя. В периметр сделки вошел один из самых современных НПЗ Азиатско-Тихоокеанского региона в городе Вадинар, который обладает комплексной инфраструктурой. Мощность нефтеперерабатывающего завода «Вадинар» составляет 20 млн тонн в год, глубина переработки — 95,5%. В состав бизнеса Essar Oil Limited также входит крупная сеть АЗС в Индии с 2,7 тысячи станций, работающих под брендом Essar.

Стоимость приобретения 100% бизнеса EOL «Роснефтью» и консорциумом международных инвесторов, в который войдет также Trafigura, составит 12,9 млрд долларов США. В соответствии с установленными процедурами крупнейший международный инвестиционный банк предоставил заключение о соответствии цены сделки справедливой стоимости актива. Цена приобретения 49% акций в пользу ПАО «НК «Роснефть» будет определена исходя из фактического значения чистого долга и чистого оборотного капитала в момент закрытия сделки и, как ожидается, составит около 3,5 млрд долларов США. Необходимые для закрытия процедуры, включая согласования международных антимонопольных органов, будут пройдены до конца года. Сделка реализуется при содействии банка «ВТБ Капитал», выступающего в качестве эксклюзивного финансового консультанта нынешних акционеров EOL.

Вхождение в капитал EOL не несет дополнительных кредитных рисков для «Роснефти». Приобретаемая доля не предполагает консолидации, и EOL будет финансироваться на проектном уровне. В качестве источников оплаты сделки «Роснефть» сможет использовать как собственные средства, так и заемное финансирование. Обслуживание внешнего финансирования EOL будет осуществляться за счет денежных потоков, генерируемых активов которых, по мнению экспертов, будет вполне достаточно для выполнения всех обязательств и реализации перспективной программы развития. Уже в ближайшем будущем EOL начнет распределять дивиденды.

Вид из Индии на Австралию

Основными источниками синергии станут возможность переработки тяжелой нефти из Венесуэлы и кросс-поставки нефтепродуктов на рынки АТР. Это позволит усилить экономическую эффективность деятельности НПЗ «Вадинар» (Gross Refining Margin), которая, согласно данным EOL, с начала финансового года (апрель 2016 года) превышает 10 долларов США за баррель переработки. Следует отметить, что венесуэльская нефть уже сейчас составляет более половины всех поставок на завод. И как подчеркивают аналитики, «поставки собственной венесуэльской нефти в Индию позволят «Роснефти» обеспечить рынок сбыта в перспективном регионе, при этом не оказывая негативного влияния на позиции компании в Европе».

Essar Oil Limited осуществляет постоянный мониторинг динамики рынка и бенчмаркинг конкурентов и учитывает полученную информацию при реализации своей стратегии развития. «Роснефть» совместно с прочими акционерами Essar Oil Limited рассмотрит все варианты дальнейших инвестиций и расширения мощностей НПЗ «Вадинар». В соответствии с достигнутыми договоренностями у компании не будет обязательств по реализации программы модернизации, в настоящий момент она зафиксирована как намерение сторон. Тем не менее международный консорциум инвесторов рассчитывает повысить эффективность операционной модели бизнеса. Варианты развития включают использование проектного финансирования для увеличения объемов переработки сырья, строительства новой установки каталитического крекинга остатка RFCC, создания производства полипропилена.

Индийский рынок — один из наиболее быстрорастущих в мире (ВВП страны за 2013-2016 годы увеличился на 29,8%) и поэтому самый привлекательный для нефтегазовых компаний в области переработки и распределения. Данная сделка — возможность закрепиться на этом рынке, используя в качестве плацдарма один из самых современных заводов. По объемам переработки Вадинарский НПЗ является вторым в Индии, а по уровню технологической сложности входит в десятку лучших заводов мира. НПЗ обладает высокой гибкостью по сырью и способен перерабатывать тяжелые и сверхтяжелые сорта нефти. Кроме того, завод имеет доступ к глубоководному порту, который может принимать сверхбольшие танкеры класса VLCC.

Комментируя заключение сделки, главный исполнительный директор ПАО «НК «Роснефть» Игорь Сечин заявил: «Это историческое событие для компании — «Роснефть» выходит на один из самых перспективных и быстрорастущих рынков мира. Проект создает уникальные синергетические возможности как для уже имеющихся активов компании, так и для планируемых проектов «Роснефти» и открывает перспективы для роста эффективности поставок на рынки других стран АТР — таких как Индонезия, Вьетнам, Филиппины, Австралия».

Достойный ответ конкурентам

Директор Essar Group Прашант Руйя заявил в интервью Bloomberg, что на НПЗ «Вадинар» кроме «Роснефти» претендовало еще пять нефтегазовых компаний, но не уточнил, какие именно. По данным источников Bloomberg, кроме Saudi Aramco активный интерес к заводу проявляла National Iranian Oil Co. Статью о соглашении с Essar Bloomberg озаглавил: «Мегасделка позволяет России отвоевать территорию на заднем дворе Ближнего Востока». «Это ответ на попытки Саудовской Аравии попасть на европейский рынок, на котором доминирует российская нефть», — резюмировал Абишек Кумар, аналитик Energy Global Gas Analytics. Эксперты подчеркивают, что в условиях насыщения мировых нефтяных рынков обостряется борьба стран — производителей сырья за доступ к зарубежным перерабатывающим мощностям.

Безусловно, сделка с Essar позволит укрепить позиции трейдингового подразделения «Роснефти» на азиатском рынке. Весьма показательно, что Trafigura, которая является одним из ведущих мировых трейдеров, высоко оценивает вхождение в капитал EOL. Стоит напомнить, что первую попытку зафиксироваться в Индии пять лет тому назад эта компания провалила.

После закрытия сделки планируется реализация порядка 40% от общего объема произведенной заводом продукции на внешние рынки. В дальнейшем по мере роста спроса со стороны внутренних потребителей будет усилен фокус на локальном рынке. «Вадинар» — действующее предприятие, — заявляют в «Роснефти», — завод уже сейчас осуществляет значительные поставки на индийский внутренний рынок. С учетом увеличения потребления энергоресурсов в Индии поставки на внутренний рынок страны будут только нарастать, поэтому индийский НПЗ не составит значимой конкуренции новым и перспективным проектам в китайском Тяньцзине или индонезийском Тубане, которые могут выйти на рынок в 2020-2022 годах«.

Как уже отмечалось, Essar Oil Limited владеет сетью из 2,7 тысячи заправочных станций по всей Индии. Отмена регулирования ценообразования на индийском розничном рынке открывает перспективу роста розничных продаж. И неудивительно, что в перспективных планах компании существенное расширение сети. Согласно опубликованным недавно данным Международного энергетического агентства, Индия станет главным мировым драйвером роста на рынке моторного топ-лива. Как ожидается, уже в 2017 году продажи бензина внутри страны вырастут на 12%, а к 2040 году потребление моторного топлива удвоится и достигнет 10 млн баррелей в сутки.

«Мы считаем, — пишут аналитики Morgan Stanley, — что сделка оправдана высоким ростом спроса на топливо в Индии (по сравнению с усредненными общемировыми показателями), а также «протекцией» рынка благодаря ввозной пошлине и высокому уровню переработки НПЗ «Вадинар» (11,8 — индекс Нельсона), что позволяет получать высокую маржу переработки (выше 10 долларов за баррель с апреля 2016-го по настоящее время — против 6,6 доллара за баррель в Сингапуре за аналогичный период). Мы также признаем как потенциальную выгоду от сделки возможность использования на НПЗ большого объема тяжелой и более дешевой венесуэльской нефти (часть планов «Роснефти»), планы Essar по расширению розничной сети и возможности по дальнейшему расширению мощностей (например, развитие нефтехимии)».

Ванкор, еще Ванкор!

Стоит отметить, что в партнерстве с индийскими партнерами «Роснефть» придерживается интегрального подхода. Помимо масштабного проекта в нефтепереработке, который, как отмечают эксперты, позволит компании закрепиться на южноазиатском рынке, «Роснефть» активно развивает сотрудничество с ведущими индийскими игроками в области апстрим (все, что относится к поиску месторождений и добыче нефти), привлекая их к разработке перспективных индустриальных парков — гринфилдов.

В рамках саммита БРИКС «Роснефть» и ONGC Videsh Limited подписали Соглашение о подготовке к закрытию сделки по приобретению индийской компанией дополнительных 11% в АО «Ванкорнефть». Базовая цена сделки составляет около 930 млн долларов США.

«Роснефть» в сжатые сроки завершает реализацию проекта по созданию уникального международного энергетического хаба на базе Ванкорского кластера. 5 октября компания успешно закрыла сделку по продаже 23,9% АО «Ванкорнефть» консорциуму индийских компаний, состоящему из Oil India Limited (возглавляет консорциум), Indian Oil Corporation Limited и Bharat PetroResources Limited, а 31 мая была закрыта сделка по продаже 15% акций АО «Ванкорнефть» ONGC Videsh Limited. После закрытия сделки по приобретению 11% в АО «Ванкорнефть» ONGC Videsh Limited увеличит свою долю участия в АО «Ванкорнефть» до 26%. Доля индийских государственных компаний таким образом возрастет до 49,9%. Достигнутая оценка Ванкорского проекта составляет 3,4 доллара США в расчете на один баррель запасов углеводородов (по категории 2P методологии PRMS) и отражает высокий потенциал ресурсной базы проекта.

Кроме того, на саммите БРИКС «Роснефть» и расширенный консорциум, состоящий из пяти индийских государственных компаний (Oil India Limited, Indian Oil Corporation, Bharat Petro Resources Limited, ONGC Videsh Limited и Hindustan Petroleum Corporation Ltd) заявили о намерении расширить сотрудничество в рамках совместной реализации нефтегазовых проектов в России. Стороны намерены в ближайшее время приступить к переговорам о возможном приобретении долей в Сузунском, Тагульском и Лодочном месторождениях, совокупные запасы которых составляют 876 млн тонн нефти, рассматривая их как единый актив.

Хаб свяжет Европу и Азию

Почему Ванкорский кластер так интересен индийцам? Это — один из ведущих добычных проектов в мире с существенными запасами качественного сырья и очень низкими операционными расходами. Ванкор — крупнейшее месторождение, открытое и введенное в эксплуатацию в России за последние двадцать пять лет. Запасы углеводородов на начало 2016 года составляют 265 млн тонн нефти и конденсата и 88 млрд куб. м газа. В 2015 году на Ванкоре добыто 22 млн тонн нефти и 8,71 млрд куб. м газа. Благодаря применяемым технологическим решениям коэффициент извлечения нефти на Ванкоре — один из самых высоких в России.

«Мы расцениваем привлечение индийских партнеров в Ванкорский проект как позитивную новость для «Роснефти», — отмечает аналитик Raiffeisen Bank Андрей Полищук, — новые партнеры разделят риски с «Роснефтью» и обеспечат дополнительное финансирование проекта».

В октябре «Роснефть» закрыла сделку по продаже 29,9% доли в «Таас-Юрях Нефтегазодобыча» консорциуму, в который также вошли Oil India, Indian Oil и Bharat Petro Resources. Ранее доля в этом предприятии была продана компании British Petroleum, но при этом мажоритарный пакет остается у российской компании. «Таас-Юрях Нефтегазодобыча» реализует проект по разработке Среднеботуобинского нефтегазоконденсатного месторождения — одного из крупнейших месторождений Восточной Сибири, на котором в настоящее время добывается порядка 20 тысяч баррелей нефти в день.

Весьма показательно присутствие в проекте Таас-Юрях британских и индийских партнеров. У «Роснефти» богатый опыт работы в рамках международных консорциумов, а в последнее время компания все чаще выступает в роли евразийского интегратора. И эксперты не исключают, что в данном случае речь идет о тенденции, своеобразной стратегии по созданию евразийских энергетических хабов.

«Надо сказать, что «Роснефть» не случайно сделала ставку на индийскую нефтепереработку и розницу — это было весьма дальновидное решение, — отмечает директор Института проблем глобализации Михаил Делягин. — В результате «прорыва в Индию» «Роснефть» получает серьезный источник дополнительного финансирования освоения крупных месторождений Восточной Сибири и не просто гарантию сбыта добываемой на них нефти, но также прямой доступ на внутренний рынок Индии — четвертый в мире по импорту нефти».

Интегральный подход против санкций

Привлечение партнеров в восточносибирские гринфилды приводит к увеличению доли России на быстрорастущих азиатских рынках, являясь стимулом для заключения долгосрочных контрактов. Еще один яркий пример — соглашения с компанией Pertamina, подписанные в начале октября в ходе рабочего визита Игоря Сечина в Индонезию. Достигнутые договоренности так же, как и в случае с Индией, охватывают все ключевые сегменты деятельности компаний.

Среди подписанных документов — меморандум о взаимопонимании в отношении сотрудничества по проекту Северное Чайво (остров Сахалин), в соответствии с которым стороны намерены согласовать юридически обязывающую документацию по приобретению Pertamina до 20% доли участия в проекте. Кроме того, компании подписали меморандум о взаимопонимании по вопросам сотрудничества в рамках реализации проекта освоения Русского месторождения. Документ предполагает вхождение Pertamina в проект в доле до 37,5% и порядок действий сторон для создания совместного предприятия. Необходимые юридически обязывающие соглашения планируется заключить в краткосрочной перспективе.

Следует отметить, что сотрудничество в рамках Северной оконечности месторождения Чайво — win-win проект, позволяющий индонезийской стороне получить гарантированный объем добычи в успешно функционирующем предприятии. По мнению экспертов, речь идет об эволюции долгосрочных контрактов: иностранный партнер получает долю в проекте и, таким образом, обеспечивает поставки нефти в долгосрочной перспективе. Для «Роснефти» подобное сотрудничество предоставляет возможность не только получить дополнительного инвестора в проект, но и подтвердить долгосрочный характер партнерства.

Успешное сотрудничество в рамках шельфового проекта открывает перспективы для дальнейшего расширения сотрудничества по более сложным и капиталоемким проектам — таким, например, как Русское месторождение. Проект интересен широкому перечню инвесторов — в частности, необязывающие документы по нему были подписаны с китайской Sinopec. Однако «Роснефть» намеренно не включала в эти документы условия об эксклюзивности и продолжает диалог со всеми заинтересованными сторонами. При этом, как подчеркивают в компании, она в любом случае сохранит операционный контроль в проекте.

Как отмечают аналитики Газпромбанка, «возможное вхождение индонезийской Pertamina в проекты «Роснефти» по разработке месторождений Северное Чайво и Русское соответствует стратегии компании по продаже неконтрольных пакетов акций в новых месторождениях иностранным инвесторам. В условиях ограниченного доступа к рынкам капитала из-за санкций это позволит Роснефти привлечь денежные средства, а также разделить операционные и финансовые риски проектов».

На Яве ждут супертанкеры

В сотрудничестве с Индонезией действует точно такая, уже традиционная для «Роснефти» схема: партнеры привлекаются в перспективные добычные проекты, а российская компания заходит в местный нефтеперерабатывающий бизнес.

Во время визита Игоря Сечина было подписано соглашение о создании совместного предприятия, которое займется строительством нефтеперерабатывающего и нефтехимического комплекса Tuban в восточной части острова Ява. СП было образовано с опережением ранее обозначенных сроков (изначально стороны планировали реализовать это намерение в декабре 2016 года).

Кроме того, партнеры договорились о поставках российской компанией нефти на предприятие. В настоящий момент Индонезия импортирует около 800 тысяч баррелей в день. Подобные масштабы спроса открывают существенные перспективы для увеличения поставок «Роснефти» в страну.

Игорь Сечин во время недавнего визита в Джакарту отметил, что сейчас Индонезия импортирует произведенные из российского сырья нефтепродукты в основном из Южной Кореи и Сингапура, и «Роснефти» важно поставлять нефть в страну напрямую. «10 лет назад Индонезия добывала 71 млн тонн нефти, сегодня — 38 млн тонн, а к 2030 году это будет 11 млн тонн, — заявил глава «Роснефти» на саммите Россия — АСЕАН. — И это при росте потребления. Конечно, это создает условия для нашего интереса и по поставкам, и по участию в переработке, и по трейдингу».

Проектная мощность первичной переработки комплекса Tuban планируется на уровне 15 млн тонн в год. Сырье — импортируемые средние и тяжелые сернистые сорта нефти. Проектом предусмотрено строительство крупной установки каталитического крекинга мазута, а также нефтехимического комплекса. Предполагается, что комплекс сможет принимать супертанкеры класса VLCC дедвейтом до 300 тысяч тонн. Документ регламентирует распределение долей между участниками СП («Роснефть» — 45%, Pertamina — 55%). В настоящий момент стороны проводят технико-экономическое обоснование проекта. Финальное инвестиционное решение будет принято по итогам ТЭО. В заключенном соглашении о создании совместного предприятия описаны ключевые условия поставок углеводородов «Роснефти» в адрес СП и принципы реализации продукции, произведенной на его мощностях.

«На наш взгляд, — пишут аналитики «Газпромбанка», — строительство НПЗ в рамках СП в Индонезии, на который «Роснефть», вероятно, будет поставлять нефть по долгосрочным контрактам, позволит российской компании гарантировать сбыт нефти в условиях избыточного предложения сырья на мировом рынке, а также получать добавленную стоимость от нефтепереработки и нефтехимии. Мы также полагаем, что у данного проекта будет эффективная логистика (поставки нефти по морю). Похожую схему «Роснефть» реализует в Индии».

Три кита большой стратегии

Необходимо отметить, что проект строительства НПЗ «Тубан» является стратегическим для Индонезии (новые НПЗ в стране не строились с 1994 года). В конце 2015 года президент страны Джоко Видело подписал указ, согласно которому развитие нефтепереработки в стране стало государственным приоритетом.

Индонезия — стремительно растущий рынок, поэтому проекты по нефтепереработке и нефтехимии в этом регионе вызывают настоящий ажиотаж. По состоянию на сегодняшний день страна является нетто-импортером моторного топлива и нефтехимической продукции. В ближайшие годы власти планируют создать мощные НПЗ на территории Индонезии (согласно планам правительства, нефтеперерабатывающие мощности до 2020 года должны увеличиться с 1 млн баррелей до 2,3 млн баррелей в сутки). Крупнейшие игроки нефтяного рынка борются за участие в этих проектах: о своем интересе к строительству НПЗ и долгосрочным поставкам нефти в Индонезию в разное время заявляли Saudi Aramco, китайская Sinopec и консорциум тайских компаний PTT Global Chemical Public Company и Thai Oil.

По мнению руководителя аналитического управления Фонда национальной энергобезопасности Александра Пасечника, «соглашение «Роснефти» с Pertamina будет способствовать реализации энергетической стратегии России по экспортной диверсификации «Восток — Запад». Смысл этой стратегии в том, что есть не только Европа, но и Азиатско-Тихоокеанский регион. Тем более в Европе — долгая рецессия, а азиатские рынки показывают стабильный потенциал роста.

Наблюдатели отмечают, что планируемые проекты «Роснефти» в сфере переработки и нефтехимии в регионе являются самобытными и одновременно будут дополнять друг друга. Индонезийский «Тубан» в первую очередь направлен на удовлетворение потребностей внутреннего рынка страны, демонстрирующего высокие показатели роста спроса (3-4% в год, согласно прогнозу Pertamina).

Очевидно, что создание СП с Рertamina, вхождение в акционерный капитал Essar Oil Limited и строительство Тяньцзиньского НПЗ — элементы долгосрочной стратегии. Их реализация позволит создать уникальные синергии в регионе и даст импульс для стремительного развития трейдингового подразделения «Роснефти».

Проект по строительству НПЗ в Индонезии будет реализовываться на принципах проектного финансирования, что минимизирует для «Роснефти» необходимость инвестирования собственных средств. К тому же вначале стороны подготовят технико-экономическое обоснование проекта, и лишь потом будет принято окончательное инвестиционное решение.

А значит, российская компания в финансовом отношении пока ничего не теряет. Зато приобретает очень многое. Она может застолбить себе место на одном из самых перспективных рынков нефтепродуктов, заключить долгосрочные контракты на поставки энергоносителей, а также создать совместные предприятия по освоению российского шельфа и восточносибирских гринфилдов.

В конкурентной борьбе за рынок нефти сложилось два стратегических подхода: ценовой демпинг и установление партнерства с импортерами нефти. Главным адептом «ценовой войны» стала Саудовская Аравия, которая отказалась от любых ограничений экспорта нефти и установила цену на свою нефть заведомо ниже рыночной. Российская стратегия на нефтяном рынке совершенно иная. НК «Роснефть» расширяет партнерские проекты с быстрорастущими экономиками стран Юго-Восточной Азии. «Это дает прекрасные результаты и позволяет на десятилетия вперед обеспечить РФ ведущие позиции на азиатском нефтяном рынке, — отмечает ведущий эксперт Союза нефтегазопромышленников Рустам Танкаев. — Не правда ли, такая стратегия завоевания рынков выглядит куда интересней, чем банальный демпинг?»

Президент Филиппин Родриго Дутерте заявил, что его страна может построить союз с Китаем и Россией в сфере обороны и экономики.

"Это может быть военный союз, это может быть экономический союз, это может быть экономический блок", — заявил Дутерте, отвечая на вопросы журналистов по итогам визита в Китай.

Дутерте с 18 по 21 октября провел государственный визит в Китай по приглашению председателя КНР Си Цзиньпина. Визит стал первым после избрания на пост президента, а также после обострения отношений между двумя странами из-за вердикта международного суда в Гааге по иску Филиппин против Китая из-за территориального спора вокруг Южно-Китайского моря.

Кандидат в президенты США от Республиканской партии Дональд Трамп в пятницу обвинил нынешнюю администрацию Барака Обамы и кандидата в президенты от Демократической партии Хиллари Клинтон в том, что их политика толкает Филиппины к России и Китаю.

"Из-за нынешней политики Россия и Китай могут забрать у США очень важного стратегического партнера — Филиппины. И я вижу, как Клинтон подсказывает: "Давайте, давайте", — сказал он в ходе предвыборного митинга в штате Северная Каролина.

Ранее в пятницу президент Филиппин Родриго Дутерте заявил, что его страна может построить союз с Китаем и Россией в сфере обороны и экономики. Он подчеркнул, что его стране нет нужды увязывать свою политику с США.

Дмитрий Злодорев.

Президент Филиппин Родриго Дутерте заявил, что его страна не может разорвать отношения с США, передает агентство Рейтер.

В четверг в ходе визита в КНР Дутерте заявил, что для его страны пришло время "распрощаться" с США.

Филиппинам "нет нужды увязывать свою политику с политикой США", пояснил свое предыдущее высказывание президент. Однако, по его словам, поддержание отношений с Вашингтоном соответствует интересам Манилы.

Дутерте уже позволял себе в прошлом резкие высказывания в отношении США. В частности, он назвал американского президента Барака Обаму "сукиным сыном" и пообещал заморозить военное сотрудничество с Вашингтоном.

По итогам января-июня 2016 г., объем внешней торговли города Дунсин в Гуанси-Чжуанском автономном районе Китая, который граничит с Вьетнамом, увеличился почти в два раза.

За первую половину текущего года внешнеторговый оборот Дунсина составил $1,41 млрд. Это на 76% больше, чем за аналогичный период 2015 г. В основном город ведет торговлю с вьетнамскими партнерами.

Ранее сообщалось, что по итогам января-сентября 2016 г., внешнеторговый оборот Китая достиг 17,53 трлн юаней ($2,61 трлн). Это на 1,9% меньше, чем за январь-сентябрь 2015 г. За девять месяцев текущего года объем экспорта снизился на 1,6% в годовом сопоставлении и составил 10,06 трлн юаней, а объем импорта сократился на 2,3% – до 7,47 трлн юаней.

По итогам августа 2016 г., экспорт Китая увеличился на 5,9% относительно уровня августа 2015 г., а импорт – на 10,8%. Активное сальдо внешнеторгового баланса страны за последний летний месяц текущего года достигло 346 млрд юаней ($51,9 млрд). Это на 5,1% меньше, чем годом ранее.

По итогам января-августа 2016 г., объем внешней торговли Поднебесной сократился на 1,8% в годовом сопоставлении. Так, экспорт снизился на 1%, а импорт – на 2,9%. Положительное сальдо внешней торговли страны за восемь месяцев текущего года достигло 2,31 трлн юаней. Это на 5% больше, чем за январь-август прошлого года.

В частности, за январь-август 2016 г. объем торговли Китая с ЕС вырос на 3,5%, с США – сократился на 3,2%, а со странами АСЕАН – на 1,1%.

Международные банки профинансируют восстановление орошаемых земель в Казахстане

Азиатский банк развития профинансирует восстановление 278 тыс. га орошаемых земель в Актюбинской, Жамбылской, Восточно-Казахстанской и Карагандинской областях. Об этом сообщил штатный консультант постоянного представительства Азиатского банка развития в Республике Казахстан Исмаил Наджар 20 октября во время встречи с аким области Нурмухамбетом Абдибековым.

Из общей площади 177,15 тыс. га оставят земли регулярного орошения, еще 101,6 тыс. га - лиманного орошения. Стоимость проектов соответственно 59,71 млрд тенге и 6,4 млрд. тенге. Цель - восстановить существующие ирригационные системы, которые вышли из строя, либо пришли в плохое состояние из-за недостатка технического обслуживания и других причин. Запуск работ намечен на 2018 год, кредит АБР будет выдан на 18 лет.

Собкор ИА «Казах-Зерно» отмечает, что Президент РК Нурсултан Назарбаев поручил за пять лет ввести в оборот минимум 600 тысяч гектаров орошаемых земель. Для исполнения поставленной задачи и привлекаются займы международных финансовых организаций.

- В рамках программы по всей территории Казахстана должны быть введены в орошение 610 тыс. га, - сказал Исмаил Наджар. – Частично проекты профинансирует Азиатский банк развития, частично - Исламский банка развития и Европейский банк реконструкции и развития. Мы хотим улучшить технику управления водными ресурсами, процессы и методы, используемые на фермах, а также предоставить техническую помощь по повышению потенциала фермерских хозяйств.

Аким Карагандинской области отметил, что регион имеет большой опыт производства сельскохозяйственных культур на орошаемых землях. В настоящий момент ежегодный объем урожая на этих землях составляет порядка 200 тыс. тонн картофеля, 40 тыс. тонн овощей. Также выращиваются кормовые культуры.

- Конечно, крупные хозяйства области своими силами ежегодно вовлекают в производственный оборот залежные, орошаемые земли, но эти темпы недостаточные, - сказал Нурмухамбет Абдибеков. - Поэтому мы намерены в течение ближайших пяти лет восстановить порядка 28 тысяч гектаров регулярно орошаемых земель и 4 тыс. гектаров лиманного орошения.

Сегодня заместитель главы МЧС России Олег Баженов провел рабочую встречу с делегацией Министерства внутренних дел и коммуникаций Японии, которую возглавил заместитель министра ведомства Сигэки Сузуки.

В ходе переговоров было отмечено, что учитывая все риски возникновения трансграничных стихийных бедствий и катастроф в современном мире, МЧС России придает особое значение развитию сотрудничества со странами Азиатско-Тихоокеанского региона, в том числе с Японией.

На встрече были рассмотрены вопросы двустороннего сотрудничества в области использования систем космического мониторинга и прогнозирования, которые особо остро востребованы в период весеннего половодья, летне-осенних паводков и пожароопасный сезон.

Олег Баженов подчеркнул, что в 2012 году МЧС России выдвинуло инициативу создания опорных центров управления в кризисных ситуациях (ЦУКС) в странах АТЭС.

«Внедрение новых технологий и единых подходов в области управления в кризисных ситуациях позволит сократить количество чрезвычайных ситуаций и деструктивных событий, обусловленных природными и техногенными факторами в Азиатско-Тихоокеанском регионе», - отметил заместитель министра.

Представителям Министерства внутренних дел и коммуникаций Японии были также продемонстрированы возможности Национального центра управления в кризисных ситуациях по управлению рисками и поддержке принятия решений при возникновении чрезвычайных ситуаций с использованием новейших информационных технологий. Японскую сторону заинтересовал опыт МЧС России в области применения информационно-коммуникационных технологий для предупреждения и ликвидации ЧС.

Как улучшить российско-американские отношения?

Алексей Фененко

Ответ на статью Томаса Грэма и Мэтью Роджански «Американская политика в отношении России провалилась»

Статья Томаса Грэма и Мэтью Роджански — отрадное исключение в нынешнем потоке американской публицистике. Ее появление особенно значимо на фоне текущего кризиса в российско-американских отношениях, напоминающего временами кризисы не «холодной», а кануна Первой мировой войны. Американские авторы не клеймят «путинскую Россию», а ставят практический вопрос: «Как Соединенным Штатам выстраивать отношения с Россией после января 2017 года?» Похоже, среди американских экспертов формируется прослойка, нацеленная на возобновление контактов с Москвой. (Окажется ли она влиятельной или утонет в общем негативном фоне — другой вопрос).

Почин Т. Грэма и М. Роджански интересен и для российского читателя. Авторы немало размышляют о том, что после января 2017 г. новой американской администрации придется «иметь дело с той Россией, какая есть». Но и России придется иметь дело с теми США, какие есть — независимо от того, победит ли Х. Клинтон или Д. Трамп. Нам также предстоит возобновлять трудный диалог с Белым домом — если, конечно, исключить катастрофический сценарий прямого военного столкновения. Уместно заранее подумать над теми переговорными пакетами, какие могут появиться после смены администрации в Белом доме.

В чем суть кризиса?

Т. Грэм и М. Роджански напрямую говорят о провале американской политики в отношении России. В этом с ними можно согласиться. Но этот провал отнюдь не только неудача санкционного давления на Россию в период украинского кризиса. В кризисе находится определенная парадигма американской политики в отношении России, менять которую лидеры США не хотели до сих пор.

Основы американской политики в отношении России были сформулированы еще администрацией У. Клинтона в 1993–94 годах. В документах того времени Белый дом сформулировал четыре основных подхода, которых США следовало придерживаться в отношениях с Москвой.

1. Хотя «холодная война» закончилась, остаточная мощь России еще остается слишком сильной с точки зрения стратегических интересов Соединенных Штатов. Российская Федерация по-прежнему выступает единственной страной мира, обладающей сопоставимым с США военно-промышленным комплексом (ВПК) и научным потенциалом. Россия также остается единственной страной мира, способной технически уничтожить США и вести с ними войну на базе обычных вооружений. Поэтому ключевая задача США — добиваться сокращения российского военного потенциала, прежде всего — стратегических ядерных сил.

2. Соединенным Штатам нужно гарантировать невозможность восстановления СССР в какой-либо форме. Лучшим инструментом доя этого была объявлена поддержка «геополитического плюрализма в Евразии», то есть постсоветских государств, находящихся в оппозиции к России. Среди них наибольшую роль играли Украина, страны Прибалтики и Грузия. В Центральной Азии американцы присматривались к Узбекистану, но здесь их ждала неудача.

3. США должны предотвратить формирование потенциальных антиамериканских коалиций. С этой целью следует препятствовать сближению России с отдельными странами ЕС (прежде всего — Германией), КНР и Индией. Лучше всего, если Россия будет иметь дело с общими трансатлантическими и европейским институтами, а не отдельными странами. Аналогично в Тихоокеанском регионе участие России в интеграционных блоках (вроде АТЭС) должно уравновесить, а в идеале и размыть, российско-китайское сближение.

4. Соединенным Штатам следует сохранять квазипартнерский вектор отношений с Россией. Он облегчил бы США получение уступок со стороны Кремля по стратегическими важным проблемам. Речь идет о так называемой модели «навязанного консенсуса»: Россия и США должны находить компромисс по спорным проблемам, но на американских условиях. России создавался своеобразный «ящик», в котором были строго очерчены параметры возможного компромисса. (Например, НАТО соглашалось заявить об отсутствии намерений не размещать крупные воинские на территории своих новых членов, но не давало однозначных обязательств не размещать эти контингенты). Именно здесь американский дипломатии была хороша тематика «новых вызовов» — терроризма, нераспространения оружия массового поражения (ОМП), миграции и т.д.

Россия, однако, не приняла американских «правил игры». Она следовала им в период своей относительной слабости. Однако по мере укрепления своей государственности Россия стала настраивать на их пересмотре. (Впервые о том, что такое положение дел не может оставаться неизменным, президент В.В. Путин заявил еще в послании Федеральному Собранию 15 мая 2003 года — за четыре года до своей широко разрекламированной Мюнхенской речи). Американская дипломатия проигнорировала эти сигналы из Москвы. В ответ Россия перешла к стратегии ограниченного принуждения США к компромиссу посредством дипломатических акций и парасиловых демонстраций. Россия стремилась не к тотальной ревизии правил международного взаимодействия. Ее целью была частичная, согласованная с Вашингтоном, ревизия итогов 1991 года, расширяющая статус России в рамках действующего мирового порядка.

Руководство России и США по-разному оценили итоги «Пятидневной войны» в августе 2008 года. В Москве она была воспринята как стратегическая победа на пространстве бывшего СССР, после которой США были вынуждены начать «перезагрузку» с Россией. В Вашингтоне ее считали просто локальной неудачей администрации Дж. Буша-мл. и не собирались делать долгосрочных выводов, кроме сугубо военной сферы. Примерно с весны 2010 г. администрация Б. Обамы посылала сигналы России, что не пойдет на соглашение по бывшему СССР («вторую Ялту»): наоборот, Белый дом будет сопротивляться попытками создать пророссийские интеграционные блоки. Столкновение этих двух тенденций предопределило возникновение украинского кризиса.

Волнения в Москве зимой 2012 г. создали у администрации Б. Обамы иллюзию слабости вернувшегося в Кремль В.В. Путина. Возобладала стратегия «давления на ослабленного Путина», чтобы побудить Россию к уступкам. Но запас прочности российской политической системы оказался гораздо большим, чем это казалось в Вашингтоне. Российское руководство, судя по открытым заявлениям, считало, что американские лидеры не отдают себе отчета о цене конфронтации с Россией. Москва перешла к более жесткому противодействию американской политике, чтобы побудить США к компромиссу. В мире опасно заискрило.

Потери

Масштаб потерь для двусторонних отношений трудно переоценить. После Карибского кризиса 1962 г. в советско-американских отношениях сформировалась мощная негативная повестка. Речь шла о создании страховочных механизмов, призванных предотвратить или по крайней мере снизить риск прямого военного столкновения. Эта логика лежала в основе системы контроля над вооружениями — пакета соглашений по ПРО / СНВ. К ней примыкала и создававшаяся система европейской безопасности, также нацеленная на предотвращение советско (российско)-американской войны.

80% повести российско-американских отношений занимали вопросы контроля над вооружениями. И это было отнюдь не плохо, вопреки сетованиям отечественных ультралибералов. Несмотря на все кризисы, России и США было о чем вести переговоры. Москва и Вашингтон не любили друг друга. Но риск прямого военного конфликта между ними оставался низким — не в последнюю очередь благодаря наличию стабилизирующих механизмов в отношениях друг с другом. На этой основе появлялись и первые ростки позитивной повестки: российско-американское сотрудничество в космосе выросло из свертывания программы СОИ и подписания договора СНВ-1.

Объективно целью «Перезагрузки» было расширение негативной повестки. К началу 2009 г. перед Россией и США стояли объективно три задачи:

- снизить риск прямого военного конфликта (который в ходе Пятидневной войны был весьма высок);

- укрепить систему контроля над вооружениями;

- выработать кодекс поведения на случай войны с третьими странами.

Вместо этого администрация Б. Обамы заявила о намерении отбросить в отношениях с Москвой «негативную повестку». Белый дом подчеркивал, что хочет выстроить с Россией «позитивную повестку» отношений: партнерство без уточнения на какой основе. (Архитекторы «Перезагрузки» даже заявляли о необходимости объявить «войну контролю над вооружениями», чтобы якобы избежать милитаризации российско-американских отношений). Приоритетным для Вашингтона выступало согласие Мрсквы на сокращение стратегического потенциала (при отсутстви обязательств США в области ПРО) и сокращение российской активности в СНГ. В перспективе администрация Б. Обамы была не против размыть особый характер российско-китайских отношений,

Результаты не заставили себя ждать. Стратегический диалог осенью 2011 г. был свернут. Россия и США оказались одновременно и без негативной, и без позитивной повестки. Ситуация в самом деле похожая на отношения великих держав накануне 1914 года.

Взгляд в будущее

Представить позитивное будущее российско-американских отношений в таком контексте не сложно. Никакое партнерство России и США в обозримом будущем невозможно. Задача скромнее: восстановить хотя бы «негативную повестку» образца 1970-х годов. Пора признать реальность: партнеры не строят отношения на основе взаимного ядерного сдерживания и не занимают противоположных позиций по ключевым международным проблемам. Нам снова следует сесть за стол переговоров и говорить о том, как избежать прямого военного конфликта друг с другом. Позитивную повестку, как и в 1972-м году, будем держать в головах как далекую цель.

Т. Грэм и М. Роджански пишут: «Но пока приоритетом для Америки должно стать тушение пожаров региональных конфликтов на Украине и в Сирии, а также противодействие угрозам распространения оружия массового уничтожения и новой гонки вооружений». На самом деле это вторично. Достижение этих целей невозможно без заморозки хотя бы на нынешнем уровне санкционной войны с Россией. Дело не только в том, что санкции сами по себе создают ядовитую атмосферу. Они вынуждают Россию (за неимением адекватных экономических механизмов) бить в болевую точку США: правовые режимы в области контроля над вооружениями и нераспространения ядерного оружия. (В ответ на возможное отключение от системы SWIFT Россия, например, может реализовать контр-угрозу: выйти из Договора о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний и заблокировать весь цикл работы международной системы мониторинга за ядерными испытаниями).

Авторы правы в другом: минувшие три года доказали невозможность секторального партнерства России и США. Россия отказалась от логики: «санкции за одно, но ограниченное партнерство в другом». К этой логике Москва едва ли вернется и после января 2017 г. Скорее, при продолжении санкционной войны будут свернуты даже немногие оставшиеся сферы диалога.

Поспешать медленно

Для возрождения негативной повестки России и США нужно сделать несколько первоочередных шагов. Это не разрешение кризисов на Украине и в Сирии, ибо они — последствия, а не причины. Важнее снизить угрозу возникновения прямого военного конфликта. Проблема по сути та же, что и осенью 2008 г. Только за минувшие восемь лет она стала болезненнее и острее. В числе первоочередных мер можно назвать:

— подписание соглашения о мерах по уменьшению опасности столкновения в региональных конфликтах, то есть о правилах повелениях авиации и ПВО (расширенный и обновленный вариант уже устаревающего российско-американского меморандума от 12 октября 2015 года);

— выработка соглашения о правилах безопасности военных полетов над океаническими пространствами;

— заявление о сохранении Договора РСМД 1987 г. и начало консультаций о возможности присоединения к нему Британии и Франции;

— возобновление полноценной работы Венского центра о предотвращении конфликтов (он был создан в 1990 г., но сейчас находится в нерабочем состоянии);

— проведение консультаций о выработке документа, фиксирующего взаимные обязательства по России и США на случай конфликта с третьими странами (наподобие Советско-американской декларации о мерах по уменьшению опасности ядерной войны 1973 года);

— начало официальных переговоров о судьбе Основополагающего акта Россия-НАТО 1997 года.

Только на этом фоне Москва и Вашингтон смогут предпринять экстренные шаги по улучшению ситуации вокруг Украины и Сирии. Главное - отказаться от психологического ожидания скорых прорывов. (По логике: «Поговорим без галстуков и...»). Сейчас речь может идти о частичных и первоочередных мерах. Например, Россия может ввести в Сирии мораторий на развертывание систем ПВО в ответ на официальное заявление США и НАТО об отказе вводить бесполётную зону. Реанимацию Минского процесса на Украине можно будет увязать с расширением полномочий ОБСЕ. Кому-то это покажется мелочами. Но сейчас речь идет не о заключении недостижимых судьбоносных решений, а о мелких, но полезных, шагах, ведущих к деэскалации конфликтов.

Серьезная опасность для российско-американских отношениях - повторение опыта 2009 - 2010 года. Тогда на волне первых скромных успехов «Перезагрузки» (подписание СНВ-3) стороны заговорили о пути к партнерству, забыв о важных мерах по снижению опасности конфликта. Партнерства всё равно не построили (слишком велики противоречия), а о множестве насущных дел, снижающих опасность военного конфликта, забыли. Время ушло, "окно возможностей" закрылось, и на порог подоспел новый тур конфронтации — только без страховочных поясов.

***

Надеюсь, что Т. Грэм и М. Роджански правы: судьба подарит нам еще один шанс начать диалог. И этот диалог не уйдет в пустые разговоры о «союзе новых партнеров», а, наоборот, станет временем заключения договоренностей о мерах по снижению опасности войны. Следующего шанса, как показывает нынешний кризис вокруг Сирии, у Москвы и Вашингтона может уже не быть.

Названы финалисты международной нанотехнологической премии RUSNANOPRIZE 2016.

Международный комитет по присуждению премии RUSNANOPRIZE 2016, которая вручается за лучшие нанотехнологические разработки, внедренные в массовое производство, определил трех финалистов. Имена лауреатов премии будут названы на Форуме «Открытые инновации» 26 октября.

Премия RUSNANOPRIZE была учреждена в 2009 году и ежегодно присуждается по одному из четырех научных направлений: «Наноматериалы и модификация поверхности», «Медицина, фармакология и биотехнологии», «Оптика и электроника», «Энергоэффективность и „зеленые“ технологии». Награду может получить группа ученых (не больше трех человек) и компания, которая коммерциализировала их разработку. Решение о лауреатах принимает Международный комитет, куда входят ученые и представители бизнеса, добившиеся выдающихся результатов в области, в которой премия вручается в текущем году.

В 2016 году премия будет присуждаться за работы в области медицины, фармакологии и биотехнологий. В шорт-лист по итогам голосования комитета вошли:

Чад Миркин (Chad Mirkin), профессор Северо-Западного Университета (штат Иллинойс, США), и компания Nanosphere, Inc. Миркин разработал биологические маркеры нового типа, построенные из плотно упакованных и строго ориентированных молекул нуклеиновых кислот, расположенных на поверхности сферических наночастиц.

В составе таких нанообъектов нуклеиновые кислоты приобретают новые физико-химические и биологические свойства. На основе этих маркеров компания Nanosphere системы для клинической молекулярной диагностики, регуляции генной экспрессии и управления иммунной системой.

Александр Кабанов, профессор университета Северной Каролины (США) и МГУ имени М. В. Ломоносова; Казунори Катаока (Kazunori Kataoka) профессор и гендиректор Инновационного центра Наномедицины (iCONM)в Японии; Мин-Хио Сео (Min-Hyo Seo), вице-президент, директор R&D-центра компании Samyang Biopharmaceuticals Corp. (Южная Корея), а также сама компания Samyang Biopharmaceuticals.

Эта международная группа ученых разработала противоопухолевый препарат Genexol-PM. Нанотехнологии в нем обеспечивают прицельную доставку действующего вещества к клеткам-мишеням. На сегодняшний день компания Samyang Biopharmaceuticals выпускает Genexol-PM в России, а также во многих странах Азии — в Южной Корее, на Филиппинах, во Вьетнаме, в Индонезии и в Индии.

Татьяна Тенникова, профессор Санкт-Петербургского госуниверситета, Франтишек Швец (Frantisek Svec) профессор Национальной лаборатории имени Лоуренса в Беркли (США) и Пекинского университета химических технологий (Китай), а также компания BIA Separations, D.O.O. Эта группа разработала новый полимерный материал для так называемых «монолитных» колонок, необходимых для высокоэффективной жидкостной хроматографии.

Такие монолитные колонки получили широкое распространение в хроматографии крупных биомолекул. Появление этой технологии произвело революцию в хроматографии, с ее помощью выделяют ферменты, микробные токсины, фармпрепараты, нуклеиновые кислоты. С 1990-х годов этот материал производится компанией BIA Separations, которая является разработчиком первой коммерческой хроматографической колонки с полимерным монолитным носителем и поставщиком крупных производителей хроматографического оборудования. По оценкам экспертов, рынок монолитных колонок и носителей для биосепарации составляет сегодня более $1 млрд.

Из этого списка будут выбраны лауреаты, чьи имена будут названы на Форуме «Открытые инновации». Они получат статуэтку-символ премии, почетный диплом и денежный приз. Компания, внедрившая разработку в массовое производство, получит статуэтку и почетный диплом.

Справка

Фонд инфраструктурных и образовательных программ создан в 2010 году в соответствии с Федеральным законом № 211-ФЗ «О реорганизации Российской корпорации нанотехнологий». Целью деятельности Фонда является развитие инновационной инфраструктуры в сфере нанотехнологий, включая реализацию уже начатых РОСНАНО образовательных и инфраструктурных программ.

Высшим коллегиальным органом управления Фонда является Наблюдательный совет. Согласно уставу Фонда, к компетенции совета, в частности, относятся вопросы определения приоритетных направлений деятельности Фонда, его стратегии и бюджета. Председателем Правления Фонда, являющегося коллегиальным органом управления, является Председатель Правления ООО «УК «РОСНАНО» Анатолий Чубайс, генеральным директором Фонда — Андрей Свинаренко.

* * *

Международная премия в области нанотехнологий RUSNANOPRIZE учреждена в 2009 году РОСНАНО — одной из крупнейших мировых инвестиционных компаний в инновационной индустрии – и присуждается за научно-технологические разработки или изобретения в сфере нанотехнологий, внедренные в массовое производство с годовым объемом не менее $10 млн как российским, так и иностранным гражданам.

С 2009 года она ежегодно присуждается по одному из четырех научных направлений: «Наноматериалы и модификация поверхности», «Медицина, фармакология и биотехнологии», «Оптика и электроника», «Энергоэффективность и „зеленые“ технологии». Лауреат выбирается голосованием Международного комитета по присуждению Премии.

Премия призвана содействовать:

развитию экспериментальных и прикладных научных исследований и разработок в области нанотехнологий;

интеграции потребностей бизнеса и интересов научного сообщества;

признанию опыта разработки и практического применения нанотехнологий;

международному сотрудничеству в данной отрасли.

В госдепартаменте США считают заявления главы Филиппин об "отделении" от Вашингтона необъяснимыми с точки зрения двусторонних отношений, заявил официальный представитель ведомства Джон Кирби.

"Мы видели эту риторику. Она находится в необъяснимом противоречии с отношениями, которые мы имеем с Филиппинами, правительством на многих уровнях, не только в вопросах безопасности", — заявил Кирби на пресс-конференции.

"Мы намерены просить объяснений таким заявлениям президента (Филиппин), когда он говорил об "отделении" от США. Нам не ясно, что это значит", — добавил он.

Президент Филиппин Дутерте заявил в четверг в ходе визита в КНР, что для его страны пришло время "распрощаться" с США. По его словам, пребывание на филиппинской территории американских военных пошло на пользу только США. Также Дутерте заявил, что больше не поедет в Штаты, поскольку его там будут лишь оскорблять.

Дутерте уже позволял себе в прошлом резкие высказывания в отношении США. В частности, он назвал американского президента Барака Обаму "сукиным сыном" и пообещал заморозить военное сотрудничество с Вашингтоном.

Устойчивый посыл. Глава Филиппин отправил Обаму все по тому же адресу

На этот раз "фирменные" оскорбления Родриго Дутерте в адрес президента США прозвучали из Китая. Что весьма примечательно.

Президент Филиппин Родриго Дутерте смачно и с упоением шлет к черту Барака Обаму и все его Соединенные Штаты. На этот раз оскорбления в адрес американского президента и решение "распрощаться" с Америкой он озвучил из Китая. Что символично.

В ходе официального визита выяснилось, что Манилу и Пекин связывает, оказывается, давняя дружба. И плевать на этот международный арбитраж по Южно-Китайскому морю, на все эти территориальные споры и недопонимания. К тому же, иск подавал не Дутерте, он пришел уже после этого, так что, вроде, и не имеет к этому отношения. Вот и начали Филиппины несколько месяцев назад ломать лед в отношениях с Китаем.

Ну и вроде получилось. Председатель КНР Си Цзиньпин не скупился на добрые слова о перспективах отношений двух стран. К тому же, к визиту подготовили соглашений на 13,5 млрд долларов. А Дутерте между делом скромно намекнул, что если бы Филиппины "могли получить то, что вы давали другим странам в виде помощи", было бы очень даже неплохо. И вспомнил о своем китайском дедушке. В общем, друзья навек.

Но, во-первых, китайцы не так просты, особенно в вопросе денег. С другой стороны, в этом треугольнике третья сторона – американцы, которые тоже легко от своего не отказываются. А Манилу они, конечно же, считают своим союзником – по оценкам социологов из США, Филиппины вообще чуть ли не самая проамериканская страна в мире.

В общем, не все так просто: и китайцы пока не то чтобы распахнули свои объятия, и США вроде не рубят с плеча и не рвут связи с Филиппинами. Мало ли, может, слова Дутерте – просто пиар, а никакое не обещание реальных действий. К тому же, как пишут западные эксперты, эта ситуация может быть удобна и Вашингтону. Ведь политическое потепление в Южно-Китайском море означает, что конфликта точно не будет, и американцам не придется ввязываться в эту ссору из-за союзника – Филиппин. Который, к тому же, официально посылает их к черту.

В общем, проклятия летят, контракты заключаются, но новые связи не устанавливаются за два дня. И, возможно, никакой это не разворот от Америки к Китаю, а просто попытка Манилы найти новый баланс в регионе. И общаться теперь и с Вашингтоном, и с Пекином.

Представитель Белого дома Эрик Шульц повторил в четверг заявления прошлых недель о том, что США не получали от Филиппин уведомлений о прекращении сотрудничества, на фоне очередных заявлений такого рода со стороны президента Филиппин Родриго Дутерте.

"Мы не получали никаких официальных запросов от филиппинских официальных лиц по изменениям касательно какого-либо из многих вопросов, по которым мы ведем двустороннее сотрудничество", — сказал Шульц, чьи слова цитирует с борта президентского самолета агентство Рейтер.

Президент Филиппин Дутерте заявил в четверг в ходе визита в КНР, что для его страны пришло время "распрощаться" с США. По его словам, пребывание на филиппинской территории американских военных пошло на пользу только США. Также Дутерте заявил, что больше не поедет в Штаты, поскольку его там будут лишь оскорблять.

Дутерте уже позволял себе в прошлом резкие высказывания в отношении США. В частности, он назвал американского президента Барака Обаму "сукиным сыном" и пообещал заморозить военное сотрудничество с Вашингтоном.

Это первый визит Дутерте в Китай после избрания на пост президента, а также после обострения отношений между двумя странами из-за вердикта международного суда в Гааге по иску Филиппин против Китая из-за территориального спора вокруг Южно-Китайского моря. США заявляют, что не занимают чью-либо сторону в спорах, однако де-факто поддерживают стороны, высказывающие претензии в отношении КНР.

Алексей Богдановский.

О работе Россельхознадзора по увеличению экспортных поставок российского зерна

Россельхознадзор ранее публиковал информацию о проблемах, препятствовавших экспорту отечественного зерна в ряд стран, среди которых Бангладеш, Индонезия, Ливан, Вьетнам, Иран, и о том, что посредством эффективной работы специалистов Россельхознадзора эти проблемы были успешно устранены.

С учётом потенциала экспорта России в 2016/2017 с.х.г. пшеницы – 31,8 млн. тонн, кукурузы – 4,7 млн. тонн, ячменя – 4,6 млн. тонн, на текущий момент значительные усилия Службы направлены на увеличение экспортных поставок зерна, расширение перечня экспортируемых зерновых культур в традиционные для российской зерновой продукции страны-импортёры, а также на продвижение отечественного зерна на новые перспективные рынки сбыта.

Заместителем Руководителя Россельхознадзора Русланом Хасановым была сформулирована задача в соответствии с которой, был проведён тщательный анализ статистики объёмов экспорта прошлых лет, конъюнктуры мирового зернового рынка, изучены прогнозы импортных поставок на 2016/2017 с.х.г. крупнейших мировых импортёров зерновой продукции, среди которых были выделены по ряду различных причин перспективные страны для экспорта отечественного зерна:

1. Ввиду того, что во Франции в этом сезоне плохой урожай пшеницы у России появилась возможность нарастить поставки зерновых в страны, основным экспортёром для которых традиционно являлась Франция – Тунис (справочно: прогноз импорта пшеницы – 1,1 млн. тонн в 2015/2016 с.х.г экспорт из РФ составил – 80 тыс. тонн.), Алжир (справочно: прогноз импорта пшеницы – 8,2 млн. тонн в 2015/2016 с.х.г экспорт из РФ отсутствует), Марокко (справочно: прогноз импорта пшеницы – 5 млн. тонн, кукурузы – 2,3 млн.тонн). И тут уже есть свои успехи, анализ экспорта российского зерна за период с июля по сентябрь т. г. показал значительный рост экспорта в Королевство Марокко - экспорт из РФ составил 0,5млн. тонн, что в 4,3 раза больше, чем РФ экспортировала в Марокко пшеницы за весь 2015/2016 с.х.г. - 119 тыс. тонн). А также начались первые поставки в Алжир пшеницы – 22 тыс. тонн и ячменя 62,5 тыс. тонн.

2. Низкая стоимость зерна из России усилит конкуренцию Австралии на ключевых рынках Азии в низком ценовом сегменте. Большой потенциал для России открывается на стабильно растущем год от года рынке Юго-Восточной Азии. Справочно: суммарный прогноз импорта пшеницы в регионе оценивается в 22,4 млн. тонн (основные стимулирующие рост факторы: 1)неуклонно растущая численность населения; 2) отсутствие собственного производства (полная зависимость от импорта); 3) развитие мясной промышленности, отсюда потребность в корме). Здесь следует подробно остановиться, в частности, на таких странах АСЕАН, как:

Индонезия. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 8,5 млн. тонн, кукурузы – 2,2 млн. тонн, в 2015/2016 с.х.г экспорт из РФ составил – 233,5 тыс. тонн пшеницы. Россельхознадзором была проделана большая работа, результатом которой в августе т. г. Агентством сельскохозяйственного карантина Министерства сельского хозяйства Республики Индонезия было подписано Постановление о регистрации трёх российских лабораторий (Ростовский и Новороссийский филиалы ФГБУ «Центр оценки качества зерна», Испытательная лаборатория по определению безопасности и качества продукции в г. Раменское ФГБУ «Центр оценки качества зерна») по подтверждению соответствия качества и безопасности зерна и продуктов его переработки. В настоящее время продолжается работа по признанию индонезийской стороной дополнительных российских лабораторий, в частности, на рассмотрении у индонезийской стороны находится пакет документов Приморского филиала ФГБУ «Центр оценки качества зерна». Также, Россельхознадзором проводится подготовка к предстоящему участию в одиннадцатом заседании Российско-Индонезийской совместной комиссии по торгово-экономическому и техническому сотрудничеству, которое пройдёт 31 октября т. г. в Джакарте.

Таиланд. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 3,6 млн. тонн, в 2015/2016 с.х.г экспорт из РФ отсутствовал. В марте т.г. для обсуждения проекта Протокола, регламентирующего поставки в Таиланд российского зерна и продуктов его переработки, Таиланд посетила делегация Россельхознадзора. В продолжение работы уже в ходе переговоров 13 октября т.г., прошедших в Россельхознадзоре, была согласована редакция указанного Протокола, который может быть подписан в течение этого года после его рассмотрения дипломатическими ведомствами обеих стран. В настоящее время проект Протокола находится на рассмотрении в МИД РФ.

В июле-сентябре 2016 г. уже успешно было экспортировано 4,7 тыс тонн пшеницы.

Вьетнам. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 2,7 млн. тонн, кукурузы – 6,5 млн. тонн, в 2015/2016 с.х.г экспорт пшеницы и кукурузы из РФ отсутствовал. При содействии Россельхознадзора с февраля 2016 Россия включена в постоянный реестр экспортёров продукции растительного происхождения, в том числе зерна и продуктов его переработки, как того требует вьетнамское законодательство.

3. Говоря о потенциальном рынке стран Ближнего Востока (прогноз суммарного импорта пшеницы оценивается в 25,3 млн. тонн, кукурузы – 15,3 млн. тонн, ячменя – 14,6 млн. тонн) следует отметить, что сильная засуха и непрекращающиеся в течение шести лет боевые действия привели к потребности Сирии импортировать 2,3 млн. тонн пшеницы. По имеющимся источникам весь объём будут импортировать из России. По сообщению источников в правительстве Сирии, Агентство по закупкам зерна Сирии уже приобрело в России 1 млн. тонн пшеницы. Для сравнения в 2015/2016 импорт из России в Сирию составил лишь 157 тыс. тонн зерна, в том числе пшеницы – 47 тыс. тонн, кукурузы – 108 тыс. тонн.

Ирак. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 2,3 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ пшеницы отсутствовал. Россельхознадзором в Управление по защите растений Министерства сельского хозяйства Республики Ирак был направлен запрос о представлении актуальных карантинных фитосанитарных требований, а также требований к качеству и безопасности зерна и продуктов его переработки, предъявляемых Ираком к ввозимому зерну. С целью обсуждения вопросов экспорта российского зерна была выражена готовность со стороны Службы провести с представителями иракской стороны переговоры.

Саудовская Аравия. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 3,5 млн. тонн, кукурузы – 3,5 млн. тонн, ячменя – 10,5 млн. тонн. Саудовская Аравия – крупнейший импортёр российского ячменя в 2015/2016 экспорт из РФ составил – 2,4 млн. тонн ячменя, однако поставки из РФ пшеницы и кукурузы отсутствовали. В соответствии с договоренностями, достигнутыми в ходе визита делегации Россельхознадзора в Королевство Саудовской Аравии в июне т.г, специалистами Службы проводится работа по допуску российской пшеницы на рынок Королевства Саудовской Аравии, подготовлены и направлены в адрес компетентных органов Саудовской Аравии соответствующие материалы.

4. Также перспективным направлением является Южная Америка – «традиционный рынок» экспорта зерновых культур США и Канады. Прогноз суммарного импорта пшеницы в регионе оценивается в 14 млн. тонн, кукурузы – 12,9 млн. тонн. Здесь стоит выделить Венесуэлу. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 1,5 млн. тонн, кукурузы – 2,2 млн. тонн, в 2015/2016 из РФ поставки отсутствовали. С целью реализации договорённостей, достигнутых на переговорах Россельхознадзора с представителями Венесуэлы 28 сентября т.г., был подготовлен и направлен на рассмотрение венесуэльской стороне проект Протокола в области обеспечения безопасности, качества и фитосанитарных требований при поставках зерна и продуктов его переработки. По информации Венесуэльского агентства новостей (AVN) соглашение между Венесуэлой и Россией о поставках пшеницы на двухлетний период будет подписано в ближайшие дни. От венесуэльской стороны уже получены требования к качеству и безопасности ввозимой в Венесуэлу пшеницы, которые размещены на официальном сайте Россельхознадзора для информирования заинтересованных участников внешнеэкономической деятельности. Колумбия. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 2 млн. тонн, кукурузы – 4,5 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ отсутствовал. В мае т.г. Колумбия выразила заинтересованность в импорте российской пшеницы. В Россельхознадзор поступило обращение от Колумбийского института сельского хозяйства с просьбой предоставить необходимую информацию для анализа фитосанитарных рисков при ввозе российской пшеницы. Запрашиваемая информация в полном объёме в кратчайшие сроки была подготовлена и направлена колумбийской стороне.

5. Большой интерес для российских участников внешнеэкономической деятельности представляет зерновой рынок Восточной Азии. Справочно: суммарный прогноз импорта пшеницы в регионе – 16,8 млн. тонн, кукурузы – 32,3 млн.тонн, ячменя – 6,2 млн. тонн. Это, в первую очередь, Китай. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 3,5 млн. тонн, кукурузы – 3 млн. тонн, ячменя – 5 млн. тонн, в 2015/2016 из РФ импортировались только соевые бобы – 500 тыс. тонн. На основании поступивших заявок хозяйствующих субъектов Сибирского и Далневосточного федеральных округов, Россельхознадзором был сформирован и направлен на рассмотрении в AQSIQ перечень компаний-экспортёров, заинтересованных в экспорте в Китай пшеницы, кукурузы, риса, сои и рапса, а также зернохранилищ, соответствующих требованиям КНР, который по результатам проведённых китайскими коллегами проверок был утверждён. Также, в связи с поступившими в Россельхознадзор обращениями Губернатора Челябинской области Б.А. Дубровского и и.о. Министра сельского хозяйства Амурской области А.А.Тарана о включении указанных регионов в перечень субъектов РФ, которым разрешен экспорт пшеницы в Китай, при содействии Службы согласован визит китайской делегации в период с 24.10 по 30.10 т.г. в Амурскую и Челябинскую области для проведения анализа фитосанитарных рисков при импорте российской пшеницы из указанных регионов. Кроме того, в рамках этой инспекции китайские специалисты также выразили готовность провести анализ фитосанитарных рисков при экспорте российского ячменя в Китай (необходимая информация для допуска российского ячменя на рынок Китая была направлена Россельхознадзором китайским коллегам ранее). До конца т.г. запланировано подписание с китайской стороны Протоколов о фитосанитарных требованиях, предъявляемых к гречихе и крупе гречневой, овсу и овсяным хлопьям, подсолнечнику и семенам льна, редакция которых уже согласована обеими сторонами. Также, Россельхознадзором в рамках продвижения на рынок Китая продуктов переработки зерна (мука, крупа, шроты, жмыхи и пр.) направлены соответствующие информационные материалы, необходимые для проведения китайской стороной анализов фитосанитарных рисков. В эти дни в Китае с командировкой находятся специалисты Россельхознадзора с целью реализации договорённостей, достигнутых в ходе Пятой встречи Российско-Китайской постоянной рабочей группы по вопросу сотрудничества в сфере карантина животных и растений и безопасности пищевой продукции, которая прошла в июле т. г. в Санкт-Петербурге. Говоря о Южной Корее следует отметить, что она традиционно импортирует из России кукурузу, импорт в 2015/2016 составил 1 млн. тонн., в 2015/2016 отсутствовали поставки пшеницы. Прогноз импорта пшеницы – 5 млн тонн, в связи с тем, что в Корее быстрыми темпами развивается птицеводство, рынок представляет интерес со стороны российских компаний-экспортёров и для продвижения фуражной пшеницы. Надо отметить, что экспорт пшеницы уже начался - за период с июля по сентябрь 2016 г. в Южную Корею было экспортировано 66 тыс. тонн.

На ближайшее время Россельхознадзором запланировано взаимодействие с компетентными службами в сфере контроля качества и безопасности зерна и продуктов его переработки таких перспективных стран, как Филиппины (прогноз импорта пшеницы – 5 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ отсутствует), Индия (прогноз импорта пшеницы – 3 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ отсутствует), Афганистан (прогноз импорта пшеницы – 2,7 млн. тонн, импорт из РФ отсутствует), Перу (прогноз импорта пшеницы – 1,9 млн. тонн, кукурузы – 2,9 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ пшеницы – 143 тыс.тонн), Мексика (прогноз импорта пшеницы – 4,6 млн. тонн, кукурузы – 13,8 млн. тонн, в 2015/2016 из РФ импорт пшеницы – 388 тыс. тонн).