Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Розничный бизнес ВТБ с 1 ноября повысил доходность по накопительным счетам в долларах США. Об этом говорится в сообщении банка.

Максимальная ставка выросла с 0.8% до 2%. Накопительный счет позволяет одновременно копить и свободно распоряжаться своими средствами: клиент может без ограничений и потери ранее начисленных процентов как снимать деньги со счета, так и пополнять его. Чем дольше средства находятся на счете, тем большую доходность получает клиент.

Для любой суммы размещения с 1 ноября установлены единые процентные ставки: при размещении денег на срок 3 месяца доходность составит 0.5%, на 6 месяцев - 1%, а по истечении одного года ставка достигнет уже 2%.

Нововведение распространяется как на новых, так и на действующих владельцев накопительного счета. Таким образом, ряд клиентов смогут получить максимальную доходность в 2% уже в конце ноября.

Группа ВТБ - российская финансовая группа, включающая более 20 кредитных и финансовых компаний, работающих во всех основных сегментах финансового рынка. В странах СНГ Группа представлена в Армении, на Украине, в Беларуси, Казахстане, Азербайджане. Банки ВТБ в Австрии, Германии и Франции работают в рамках Европейского субхолдинга во главе с ВТБ Банк (Австрия). Кроме того, группа имеет дочерние и ассоциированные банки в Великобритании, на Кипре, в Сербии, Грузии и Анголе, а также по одному филиалу банка ВТБ в Китае и Индии, два филиала ВТБ Капитал Plc в Сингапуре и Дубае.

Французские музыканты Ибрагим Маалуф, Фатумата Диавара, -М- и Тото-ла-Момнозина выступят в стенах Лувра Абу-Даби, который откроется для публики в субботу, 11 ноября 2017 года. Трехдневная концертная программа будет проходить с 11 по 14 ноября.

По словам руководства музея, для размещения всех желающих на мероприятии в виду высокого спроса было выпущено тысячу дополнительных билетов.

«Это ваш шанс стать частью истории!» — говорится в официальном аккаунте Лувра Абу-Даби в Facebook.

Стоимость билета составляет 60 дирхамов ($16,3) для взрослых, 30 дирхамов ($8,1) для молодых людей в возрасте 13-22 лет и 30 дирхамов для сотрудников образовательной отрасли.

Церемонию открытия посетят многочисленные VIP-гости, в том числе президент Франции Эммануэль Макрон.

Кроме концертов, в музее для посетителей будут проводиться семинары и экскурсии. Ряд танцевальных и музыкальных мероприятий запланирован на дневное время, а вечером гостей ждут такие развлечения, как потрясающее шоу французских пиротехнических мастеров Groupe F, посвященное архитектуре Лувра Абу-Даби.

Часы работы Лувра Абу-Даби:

С субботы по среду: с 10:00 до 20:00.

С четверга по пятницу: с 10:00 до 22:00.

По понедельникам музей не будет работать.

Максим Орешкин: Реформы позволили России улучшить условия ведения бизнеса

31.10.17

Россия заняла 35 место в рейтинге Doing Business-2018 Всемирного банка, улучшив свою позицию на 5 пунктов по сравнению с результатом прошлого года. После снижения в прошлом году показатель «расстояния до передовой практики» значительно вырос.

«Россия достигла рекордно высокого места в рейтинге Всемирного банка, эксперты которого отметили значительное ускорение реформ в нашей стране – по отдельным показателям мы поднялись на 20-40 позиций, – отметил Министр экономического развития РФ Максим Орешкин. – При этом важно понимать, что сейчас за каждое место идет серьезная конкурентная борьба: подниматься с 100-го места, скажем, на 50-е было относительно легче».

Третий год подряд Россия опережает страны БРИКС и страны Евразийского экономического союза (ЕврАзЭС) в рейтинге, соседями России стали Франция, Голландия, Швейцария и Япония.

«Мы продемонстрировали лучшую динамику среди всех стран рейтинга за последние 6 лет», – подчеркнул Максим Орешкин, напомнив, что в 2011 году Россия занимала в рейтинге 120-е место.

Россия вошла в десять лучших стран по подключению к сетям и в топ-30 в части регистрации собственности, исполнения контрактов, регистрации предприятий и кредитования.

Вместе с тем, еще есть сферы, где Россия находится на недопустимо низком месте - это, например, «получение разрешения на строительство» и «международная торговля». При этом важно отметить, что по показателю «международная торговля» Россия совершила движение вперед на 40 позиций.

Максим Орешкин отметил, что задача по улучшению инвестиционного климата в России остаётся одной из ключевых в деятельности Правительства РФ. «Простота и низкие издержки по ведению бизнеса – необходимое условие для активного роста частных инвестиций. Позиция в рейтинге не является самоцелью, главное – добиться активного роста инвестиционной активности малого и среднего бизнеса по всей стране», – добавил глава Минэкономразвития России.

Говоря о планах на следующий год Министр выделил четыре ключевые цели: (1) внедрение на региональном уровне лучших практик для улучшения инвестиционного климата; (2) формирование прорывных процедур, основанных на новых цифровых технологиях, в первую очередь, в тех областях, где мы отстаем (например, в сфере строительства); (3) реализация реформы контроля и надзора; (4) перенос акцента на создание условий для развития человека – как ключевого фактора конкурентоспособности в 21 веке.

Справочно:

Условия бизнеса оцениваются по 10 показателям. По 8 из 10 показателей Россия находится в числе первых 55 стран. По четырем из них – «международная торговля», «подключение к сетям», «кредитование», «защита миноритарных акционеров» – показатели улучшились по сравнению с прошлым годом.

По показателю «подключение к сетям» Россия поднялась с 30 на 10 место, лидируя как по надежности подключения, срокам, так и по количеству процедур. По сравнению с прошлым годом теперь для подключения к электрическим сетям модельного объекта требуется 80 дней вместо 150 в Москве и 90 вместо 185 в Санкт-Петербурге.

Значительно улучшились показатели по направлению «международная торговля», где Россия выросла на 40 позиций. Это стало возможно благодаря принятым мерам по оптимизации таможенных процедур: сокращению сроков и стоимости прохождения грузов при экспорте и импорте.

Продолжается позитивное движение по направлению «кредитование». Россия улучшила показатели на 15 позиций до 29 места. За счет совершенствования единой информационной системы нотариата теперь возможно направлять уведомления о залоге движимого имущества в электронной форме без уполномоченного оператора – Федеральную нотариальную палату.

В.ПУТИН: «ЕСЛИ ЕСТЬ КАКОЙ-ТО ДРУГОЙ, КРОМЕ СЖИГАНИЯ, СПОСОБ ЛИКВИДАЦИИ ЭТИХ ОТХОДОВ, БОЛЕЕ ПРОГРЕССИВНЫЙ, БОЛЕЕ ЭКОЛОГИЧНЫЙ, ТО, КОНЕЧНО, НАДО ИМ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ»

30 октября 2017 года, Президент РФ Владимир Путин провел встречу с Советом по развитию гражданского общества и правам человека, на которой обсуждались вопросы, связанные с работой Совета по обеспечению экологических прав граждан, в частности доступа к информации о состоянии окружающей среды и строительстве объектов переработки бытовых отходов.

В ходе мероприятия заместитель председателя Совета по развитию гражданского общества и правам человека, руководитель правозащитной организации «Восход» Евгений Бобров выступил от имени СПЧ с предложением реформировать отрасль обращения с ТКО на основе установленных законом приоритетов с учетом интересов общественности. В частности, приостановить реализацию приоритетного проекта «Чистая страна» по строительству мусоросжигательных заводов, пока в стране не будет создана эффективная система раздельного сбора мусора.

Он отметил, что мусоросжигание не только экономически неэффективно, но и экологически опасно на данном этапе развития отрасли обращения с ТКО в России.

«МСЗ предназначены для сжигания раздельно собранных отходов, чего в России пока нет, и не ясно, когда появится, а заводы строятся уже сейчас. Чем мусор более калорийный, тем он лучше горит. Отсутствие сбора опасных отходов приведет к сжиганию батареек, лекарств, отходов автохимии и токсичных веществ, которые будут сжигаться наряду с несортированными бумагой, древесными отходами, пластиком и органическими отходами. Для наименьшего выброса вредных веществ разным видам отходов необходимы разные температуры горения. При отсутствии раздельного сбора подобрать их невозможно», - подчеркнул Евгений Бобров.

По его словам, СПЧ предлагает «разработать альтернативные мусоросжиганию проекты с развитием инфраструктуры для раздельного сбора и строительство мощностей вторичной переработки отходов в полезную продукцию».

Президент РФ Владимир Путин обратил внимание присутствующих на иностранный опыт в вопросе мусоросжигания:

- Вы сказали, что нам целесообразно воспользоваться опытом цивилизованных стран. Каков опыт цивилизованных стран? Примерно 1500 в мире успешно функционирующих заводов по сжиганию. Некоторые из них находятся в центре самых крупных европейских мегаполисов: в Лондоне, в Париже, в Берлине. Даже в Швейцарии, которая является лидером по переработке отходов, а не по сжиганию, там 50 процентов этих отходов идёт на сжигание, а 50 – на переработку: 50 на 50. Вот таков опыт на сегодняшний день.

Кроме того, Владимир Путин отметил, что вопрос применения методов утилизации отходов, альтернативных сжиганию, требует детального изучения:

«Есть еще одна деталь, на которую я хотел бы обратить внимание. Вы сказали, что нужно прекратить сейчас строительство вот этих заводов по сжиганию, пока мы не научим людей отдельно собирать различные виды отходов. А когда мы их научим? Как это будет долго продолжаться? Понимаете, это такая сложная вещь, как оказалось. Не скрою, я еще год назад считал, что это решается где-то на региональном, муниципальном уровне. Сейчас понятно, что этого явно недостаточно и что нужно предпринимать усилия уже с федерального уровня», - подчеркнул он. – «Но это не значит, что я против того, что Вы сейчас сказали, я – нет, я не против. Надо только посмотреть внимательно, проанализировать всё, о чём Вы сказали. И если есть какой-то другой, кроме сжигания, способ ликвидации этих отходов, более прогрессивный, более экологичный, то, конечно, надо им воспользоваться. Мы обязательно посмотрим, я Вам обещаю».

Также Президент поддержал позицию СПЧ о том, что проекты размещения объектов ТКО должны проходить общественные слушания:

- Нельзя определять места, географию расположения этих заводов без консультаций с людьми, без работы с теми людьми, которые живут на близлежащих территориях. Так исторически сложилось, что в центрах крупных, как я уже говорил, европейских мегаполисов, там есть, в европейских столицах, непосредственно в близости, разумеется, от жилья, потому что это почти в центре городов находится. Но Вы правы в том, что мы сейчас-то только приступаем к этому. Поэтому здесь нужно очень бережно относиться к решению вопросов подобного рода. И я обязательно на это тоже внимание обращу.

Сегодня, 31 октября, в Главном управлении по обеспечению безопасности дорожного движения МВД России в режиме видеоконференции состоялось обсуждение актуальных вопросов состояния безопасности на федеральных автодорогах, а также их подготовка к зимнему сезону.

Совещание прошло под руководством главы российской Госавтоинспекции Михаила Черникова и руководителя Росавтодора Романа Старовойта. В мероприятии приняли участие начальники подразделений Госавтоинспекции на региональном уровне, руководители федеральных казенных учреждений по субъектам Российской Федерации.

Начальник российской Госавтоинспекции генерал-майор полиции Михаил Черников подчеркнул, что взаимодействие по линии обеспечения безопасности движения на федеральных дорогах будет эффективно и продуктивно продолжено, и призвал сконцентрировать работу ведомств на обеспечении бесперебойного и безаварийного проезда в рамках предстоящего зимнего периода. Он также подчеркнул, что по итогам 9 месяцев 2017 года отмечается устойчивая тенденция снижения количества ДТП и пострадавших в них людей на всех автомобильных дорогах, включая федеральные трассы.

По словам Романа Старовойта, к концу этого года к нормативному состоянию будет приведено 80% федеральных дорог страны. Улучшение качества инфраструктуры за последние годы позволило на четверть сократить количество аварий и пострадавших в ДТП на подведомственной Росавтодору дорожной сети. По плотности освещения участков федеральных дорог Россия опередила такие страны, как Германия, Бельгия и Франция. Кроме того, наибольшая эффективность при ликвидации аварийно-опасных участков была достигнута при строительстве надземных пешеходных переходов и установке барьерных ограждений между встречными потоками движения.

По словам главы Росавтодора, несколько лет подряд количество ДТП на федеральных трассах ежегодно снижается на 10%. Теперь основные усилия дорожников направлены на то, чтобы свести к нулю количество пострадавших в авариях и минимизировать тяжесть последствий ДТП. Для этого Росавтодор разрабатывает российский аналог распространенной в мире стратегии достижения нулевой смертности в ДТП Vision Zero. В ее основу будут заложены лучшие аналогичные практики в странах Северной Америки и Европы, где смертность на дорогах не превышает 50-60 человек на 1 млн. населения. Предложения по структуре проекта будут презентованы для общественного обсуждения в начале декабря на форуме «Транспортная неделя».

Кроме того, с этого года Росавтодор переходит на практику оперативной ликвидации потенциальных очагов аварийности. Каждый месяц будет формироваться подробный отчет о причинах всех произошедших ДТП, на основе которого будут распределяться средства дорожного фонда на повышение безопасности проезда по конкретным участкам. Это кардинальным образом улучшит статистику, которая показывает, что сейчас основными причинами аварий являются ошибки водителей, связанные с несоблюдением очередности проезда перекрестков, выездом на полосу встречного движения, неправильным выбором дистанции, нарушением при проезде пешеходных переходов, завышением скорости при неблагоприятных метеоусловиях.

Государственная Третьяковская галерея присоединится к акции «Ночь искусств», которая пройдет в Москве 4 ноября. С 18:00 до полуночи горожане смогут бесплатно посетить все действующие здания музея. В этот вечер будут открыты двери Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке, Инженерного корпуса (рядом с основным зданием. — Прим. mos.ru), Новой Третьяковки на Крымском Валу, Дома-музея Виктора Васнецова в одноименном переулке и Музея-квартиры Аполлинария Васнецова в Фурманном переулке. В музее и его филиалах пройдут экскурсии, театральные представления, мастер-классы и концерты живой музыки. Получить бесплатный билет можно будет в кассах музеев с 18:00 до 23:00.

«В этом году Государственная Третьяковская галерея и ее филиалы уже в пятый раз примут участие в общегородской акции “Ночь искусств”», — рассказали в пресс-службе музея.

Основную экспозицию и четыре выставки можно будет посетить бесплатно в Лаврушинском переулке. Две из них посвящены Москве. В Инженерном корпусе (Лаврушинский переулок, дом 12) гостям покажут пейзажи столицы, написанные Василием Суриковым, Борисом Кустодиевым, Василием Поленовым и Аристархом Лентуловым. А по картинам из экспозиции «Москва сквозь века» посетители смогут проследить, как менялся облик города на протяжении последних ста лет. На представленных там полотнах запечатлены гулянья на Красной площади, улочки Замоскворечья, отдыхающие возле памятника Александру Пушкину горожане и метро в часы пик. Также в Инженерном корпусе гостей будут ждать на выставке «Сохраненные святыни Москвы ушедшей», где собраны старинные иконы и утварь из разрушенных в ХХ веке московских храмов. Здесь же пройдет выставка статуэток, выполненных в технике майолики скульптором Николем Андреевым, автором памятника Николаю Гоголю на Никитском бульваре.

В главном здании (Лаврушинский переулок, дом 10) будет доступна выставка «Конец прекрасной эпохи. Рисунок первой половины XIX века». На ней можно увидеть графические произведения Карла Брюллова, Федора Бруни, Михаила Скотти, Николая Бенуа, Павла Федотова и других известных художников.

Специальную программу 4 ноября подготовят для гостей корпуса на Крымском Валу, дом 10. Основная экспозиция, в которую входят шедевры Казимира Малевича, Василия Кандинского, Наталии Гончаровой, Марка Шагала и многих других, будет открыта для всех желающих. На втором этаже выставочного зала с 18:00 до 20:30 будет работать плакатная мастерская, где проведут бесплатные мастер-классы. На занятиях участников познакомят с особенностями стиля художников-авангардистов, расскажут об истоках актуальных направлений в графическом дизайне и научат рисовать плакаты и постеры в стиле авангард.

Также на Крымском Валу можно будет бесплатно посетить VII Московскую международную биеннале современного искусства. В галерее выставлены работы 52 художников из 25 стран, в том числе из Дании, Франции, Бельгии, Испании, Сингапура, Норвегии и США. Посетители смогут присоединиться к бесплатным экскурсиям и познакомиться с ключевыми экспонатами выставки. С 20:00 до 23:00 на выставке «Некто 1917» покажут иммерсивный спектакль «Торжество освобождения». Действо развернется на фоне тематических экспозиций «Мифы о народе», «Город и горожане», «Эпоха в лицах», «Смутное», «Утопия нового мира», «Шагал и еврейский вопрос» и «Прочь от этой реальности!». Актеры пригласят зрителей присоединиться к представлению. На протяжении всего вечера будет звучать живая музыка — от инструментальных мелодий начала ХХ века до современной электроники.

В Доме-музее Виктора Васнецова (переулок Васнецова, дом 13) и в Музее-квартире Аполлинария Васнецова (Фурманный переулок, дом 6) научные сотрудники Третьяковской галереи расскажут о жизни и творчестве знаменитых художников. Встречи с гостями начнутся в 18:00. Последних посетителей здесь ждут не позднее 19:30.

В этом году в «Ночь искусств» пройдет более 350 бесплатных мероприятий. На 170 площадках в разных частях города запланированы театральные постановки и концерты, встречи со знаменитыми москвичами, лекции, дискуссии, выставки, мастер-классы и перформансы. Музеи, выставочные залы, театры, библиотеки и парки будут работать 4 ноября до полуночи. Узнать расписание мероприятий и пройти регистрацию можно на странице акции «Ночь искусств».

На фестивале «День народного единства» проведут бесплатные экскурсии

Участникам расскажут о Смутном времени, самом старом каменном храме столицы и доме, в котором жили потомки Пушкина.

В рамках фестиваля «День народного единства», который пройдет в Москве с 4 по 6 ноября, проведут 16 бесплатных экскурсий. Гостей также ждут игры, национальные блюда, выступления фолк-коллективов и многое другое.

Экскурсию «Смутное время на карте Москвы» посвятят истории Дня народного единства. Участники узнают, как началось Смутное время, кто такой Гермоген и почему памятник ему стоит в Александровском саду.

На прогулке «Силуэт Остоженки» можно будет изучить узоры особняков модерна, фундаментальные колонны классицизма, балюстрады домов начала XIX века и услышать звон колоколов старейшего в Москве женского монастыря.

На экскурсии «Нехоженые тропы Арбата» гости узнают, кто назвал сквер на Спасопесковской площадке Пушкинским, сколько храмов изображено на картине Василия Поленова «Московский дворик», какие дома построили для себя архитекторы Михаил Лопыревский и Константин Мельников и в какой дом поселили в советское время потомков Пушкина и Толстого.

На экскурсии «Ямская верста Андроникова монастыря» расскажут о самом старом каменном храме города. Участники побывают на улице, которая должна была стать первой пешеходной зоной Москвы (она должна была появиться раньше, чем Арбат).

Кроме того, все желающие смогут записаться на уже известные экскурсии. Необходима регистрация. Продолжительность экскурсий — полтора-два часа.

Расписание

4 ноября, суббота:

— 11:00 — «По тропе Кривоколенной за бриллиантом “Орлов”». Сбор участников — на площади Мясницкие Ворота, у вестибюля станции метро «Чистые пруды» (выход к Мясницкой улице);

— 12:00 — «Кузьминки — русский Версаль князей Голицыных». Сбор участников — на пересечении улиц Юных Ленинцев, Академика Скрябина, Чугунные Ворота и Кузьминской;

— 13:00 — «Булгаковский почерк Москвы». Сбор участников — у станции метро «Кропоткинская» (выход к Гоголевскому бульвару);

— 14:00 — «В поисках невесты Ивана Великого». Сбор участников — у памятника Александру Грибоедову (станция метро «Чистые пруды»);

— 15:00 — «Силуэт Остоженки». Сбор участников — у станции метро «Парк культуры» (выход с Сокольнической линии на Остоженку).

5 ноября, воскресенье:

— 11:00 — «Огородная слобода: от города Земляного до города Белого». Сбор участников — у станции метро «Красные Ворота» (выход на Мясницкую улицу, последний вагон из центра);

— 12:00 — «Покровка: улица просвещения». Сбор участников — у памятника героям Плевны (станция метро «Китай-город»);

— 12:00 — «Смутное время на карте Москвы». Сбор участников — у памятника Кириллу и Мефодию (станция метро «Китай-город»);

— 13:00 — «Пастернак. Между шапкой Мономаха и рубиновой звездой». Сбор участников — у галереи искусства стран Европы и Америки Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина (станция метро «Кропоткинская»);

— 14:00 — «Исторические хроники Милютинского переулка». Сбор участников — у памятника Владимиру Шухову на Сретенском бульваре (станция метро «Тургеневская»);

— 15:00 — «От кузнецовского фарфора до архитектора Кузнецова. Мясницкая». Сбор участников — у памятника Маяковскому на Мясницкой улице (станция метро «Лубянка», выход на Мясницкую улицу);

— 18:00 — «Мясницкая: закулисье старой Москвы». Сбор участников — у станции метро «Красные Ворота» (выход из последнего вагона из центра).

6 ноября, понедельник:

— 11:00 — «Ямская верста Андроникова монастыря». Сбор участников — на площадке около выхода в город со станции метро «Римская»;

— 14:30 — «Следствие ведет Фандорин». Сбор участников — у памятника Александру Пушкину (станции метро «Тверская», «Пушкинская»);

— 16:00 — «Сорок сороков купеческого Замоскворечья». Сбор участников — на улице, возле выхода со станции метро «Новокузнецкая»;

— 16:00 — «Арбат: нехоженые тропы». Сбор участников — возле дома 17 на Новом Арбате (рядом с подземным переходом через Новый Арбат).

В ФАНО России обсудили перспективы сотрудничества между научными организациями РФ и Франции

Первый заместитель руководителя ФАНО России Алексей Медведев провел рабочую встречу с постоянным секретарем Академии наук Франции, посланником по вопросам науки и технологий Катрин Брешеньяк.

Визит французской делегации в Россию приурочен к 300-летию избрания императора Петра I во Французскую академию наук. На встрече также присутствовали почетный президент академии технологий Франции Франсуа Гино, представители Посольства Франции в России и начальники профильных управлений Агентства.

Стороны обсудили перспективные направления научно-технологического сотрудничества между организациями, подведомственными ФАНО России, и французскими научными учреждениями. Отмечено, что ориентиром для проведения совместных исследований и реализации проектов станут направления, указанные в Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации.

Представители делегации обратили особое внимание коллег из России на то, что важным вектором сотрудничества должен стать вопрос академической мобильности. Кроме того, они проявили интерес к российскому опыту привлечения внебюджетных источников финансирования науки, а также вовлечения малого и среднего бизнеса в инновационные исследования и разработки.

Недавно грузовой поезд с 41 контейнером в составе отправился по новому маршруту из Уханя, административного центра провинции Хубэй в портовой французский город Дурж. Протяженность маршрута 10815 км, предполагаемое время в пути около 18 дней через Казахстан, Россию, Беларусь, Польшу и Германию.

По официальным данным, с начала этого года по настоящее время по маршруту Ухань-Европа проследовало 277 поездов с 25 тыс. контейнерами.

24-го сентября открыты два новых грузовых маршрута соединяющих город Ганьчжоу с германским городом Гамбургом. Первым рейсом в Гамбург будут доставлены 41 контейнер с мебелью, электроникой, одеждой. Предполагаемое время доставки 17 дней.

В настоящее время 33 китайских города имеют регулярное железнодорожное грузовое сообщение с 33 городами 12 стран Европы. С 2011 года в направлении Китай – Европа проследовало более 5 тыс. составов. Для решения ряда проблем, которые неизбежно появляются в работе грузовых рейсов Китай – Европа в Китае создается центр координации железнодорожных маршрутов.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на встрече с членами Ассоциации европейского бизнеса в Российской Федерации, Москва, 31 октября 2017 года

Уважаемый г-н Штерцель,

Уважаемый г-н Шауфф,

Дамы и господа,

Рад очередной возможности выступить перед членами Ассоциации европейского бизнеса. Наш ведущий уже сказал, что это мое восьмое выступление в вашем кругу. Если такие встречи по-прежнему представляют для вас интерес, то я только рад отвечать на ваши приглашения. Мне кажется, что это очень полезный деполитизированный диалог, откровенный разговор, который помогает искать дополнительные точки соприкосновения наших интересов, укрепляет взаимопонимание.

Высоко ценим приверженность всех здесь присутствующих расширению сотрудничества с Россией, готовность реализовывать совместные проекты в самых разных областях – от энергетики до высоких технологий. В нашем лице вы всегда имеете сторонников и добрых друзей, желающих помогать вам комфортно заниматься бизнесом в России. Об этом совсем недавно в Сочи подробно говорилось на встрече Президента России В.В.Путина с «капитанами» немецкого бизнеса, в которой также принял участие Президент Казахстана Н.А.Назарбаев.

Говоря о ситуации в мире, в последнее время уже стало банальным констатировать, что она не становится проще. Не урегулированы старые кризисы и конфликты, появляются новые вызовы безопасности. Особую угрозу для всех представляет беспрецедентный всплеск международного терроризма. Пока мировому сообществу так и не удалось сформировать широкую антитеррористическую подлинно глобальную коалицию под эгидой ООН, к чему Россия готова и неоднократно призывала. Серьезное беспокойство вызывают порой непредсказуемые действия Администрации США в том, что касается фактически дезавуирования участия Вашингтона в Совместном всеобъемлющем плане действий по иранской ядерной программе, а также все чаще звучащие из США угрозы решить ядерную проблему Корейского полуострова исключительно военным, силовым путем.

По нашей оценке, одна из основных причин нарастания нестабильности в мире – неготовность узкой группы стран во главе с США к подлинно коллективной работе на основе равноправия, взаимного уважения и учета интересов друг друга. Мы наблюдаем систематическое пренебрежение основополагающими принципами Устава ООН, включая применение силы в обход ее Совета Безопасности, что нанесло серьезный ущерб глобальной и региональной стабильности, способствовало распространению экстремистской и террористической идеологии. То, что мы сейчас видим – подрыв государственности многих стран Ближнего Востока и Северной Африки, воцарение там хаоса – это прямой результат авантюр в Ираке, Ливии, а теперь и в САР.

Негативное влияние на мировую торговлю оказывают откровенные попытки использовать односторонние санкции в качестве средства недобросовестной конкуренции в нарушение норм ВТО и многочисленных резолюций Генассамблеи ООН, осуждающих односторонние нелегитимные методы принуждения.

На этом фоне отношения между Россией и Евросоюзом развиваются неравномерно. С одной стороны, наметились положительные подвижки в ряде областей. После более чем двукратного сокращения товарооборота за последние три года мы наблюдаем рост взаимной торговли за восемь месяцев нынешнего года, который составил 25%. Это солидный результат, даже несмотря на то, что он относится к низкой базе. Активизировался политический диалог. В июле «на полях» саммита «Группы двадцати» в Гамбурге состоялась очередная встреча Президента России В.В.Путина с Председателем Еврокомиссии Ж.-К.Юнкером. Поддерживаем регулярные контакты с Высоким представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини. Проводятся экспертные консультации по вопросам, представляющим обоюдный интерес, в частности Брюссель по понятным причинам проявляет стремление говорить с нами по проблемам миграции, реадмиссии. Мы к этому готовы, но считаем правильным восстанавливать более комплексно все наши секторальные диалоги, которые были заморожены в одностороннем порядке нашими есовскими коллегами.

В то же время, конечно, нужно констатировать, что возвращению российско-есовских связей на траекторию поступательного развития пытаются помешать. Мы видим, кто это делает. Наблюдаем деструктивную линию достаточно немногочисленной, но очень агрессивной и настроенной русофобски группы европейских государств. Они пытаются разыгрывать внутри Евросоюза антироссийскую карту для решения своих узкокорыстных геополитических задач. Без единого доказательства, как вы знаете, нас обвиняют во вмешательстве в выборы не только в США, но и в европейских государствах. Недавно нас обвинили в том, что в Москве принимаются решения, какого министра назначат в ЮАР. В общем нет предела фантазии.

Для противодействия выдуманной опасности со стороны Москвы создаются различные структуры антироссийской направленности, такие, как «Группа стратегической коммуникации – Восток», которая будет функционировать в составе Европейской внешнеполитической службы, а также многонациональный «центр передового опыта» в области борьбы с «гибридными» угрозами в Хельсинки. Я недавно встречался с Министром иностранных дел Финляндии Т.Сойни, спросил у него, чем будет заниматься этот центр. Он сказал, что, наверное, всеми гибридными угрозами и что они были бы рады, если бы Россия сотрудничала с этим центром. Это был устный контакт, нас туда никто не приглашал. Если пригласят, то, наверное, это будет интересно. Пока, по крайней мере, такого приглашения не поступило. Эти шаги по созданию различных структур, борьбе с гибридными угрозами, СМИ напоминают охоту на инакомыслящих и вряд ли будет способствовать восстановлению доверия.

Озабоченность вызывают попытки этих узкокорыстных сил в ЕС политизировать и подорвать энергодиалог между Евросоюзом и Российской Федерацией. Звучат обвинения, что ЕС попал в чрезмерную зависимость от российских энергоносителей, и это несмотря на то, что доля российского газа на европейском рынке абсолютно сопоставима с норвежской – примерно 1/3 от общего объема. Предпринимаются попытки дискредитировать совместные проекты, такие, как «Северный поток-2», хотя его реализация призвана значительно снизить транзитные риски, укрепить энергобезопасность Евросоюза, внести вклад в развитие экономик стран ЕС. Ведь только на этапе строительства «Северного потока-2» будет задействовано около 200 компаний из 17 государств-членов.

Вызывает недоумение затея некоторых членов Еврокомиссии навязать ей решения о необходимости получить переговорный мандат на заключение с Россией специального соглашения по «Северному потоку-2». Это абсолютно безосновательно. На то, что нет каких-либо оснований для экстерриториального применения права ЕС в акватории Балтийского моря, четко указала юридическая служба Еврокомиссии. Совсем недавно к такому же выводу пришла и юридическая служба Совета ЕС. Считаем, что введение новых правовых норм исключительно для СП-2 означает дискриминацию инвесторов этого проекта по политическим мотивам. Кстати, в Дании, как я понимаю, этого и не пытаются скрыть и уже даже одобрили соответствующий закон. Думаю, что он уникален в практике нормотворчества в отношении экономических и энергетических проектов.

Растущие потребности государств Южной и Юго-Восточной Европы в энергоносителях могло бы удовлетворить продление второй ветки «Турецкого потока» на территорию Евросоюза. Мы видим значительный интерес к этому со стороны целого ряда правительств стран ЕС. Мы к этому готовы, однако учитывая неудачный опыт с «Южным потоком», собираемся приступить к такой работе по выводу «Турецкого потока» на территорию Евросоюза только после получения твердых юридических гарантий от Брюсселя.

Я все-таки надеюсь, что здравый смысл должен возобладать, ведь в сфере энергетики мы – естественные, взаимозависимые партнеры. Многолетние бесперебойные поставки российских углеводородов в Европу обеспечивают экономикам стран-членов ЕС значительные конкурентные преимущества, не говоря уже о том, что за последний год экспорт российских энергоносителей в Европу достиг исторически рекордных объемов.

Уважаемые дамы и господа,

В столь просвещенной аудитории вряд ли стоит подробно говорить о том, что попытки изолировать Россию, наказать её за самостоятельный внешнеполитический курс, заставить изменить его провалились и никогда не могли завершиться успехом. В экономике закрепляются позитивные тенденции, что удостоверяется в последних обзорах Всемирного банка и МВФ.

На фоне восстановления экономического роста открываются новые возможности для иностранного бизнеса в России, в том числе для компаний, которые представляете вы. Основным препятствием на этом пути теперь остается навязанная американцами санкционная спираль. Обратили внимание, что в своем выступлении в Комитете Европарламента по международной торговле г-н Шауфф отметил ущерб от санкций для промышленности стран-членов ЕС, поскольку на смену европейским на российский рынок приходят производители из других регионов мира. Это объективные факты, тут даже спорить не приходится.

Под предлогом борьбы с российской угрозой в Вашингтоне не только стремятся подлатать т.н. «трансатлантическую солидарность», заставить европейцев повысить расходы на оборону, но и продвинуть свои экономические и энергетические позиции в Европе, потеснить наши с вами совместные проекты в энергетике, Россию на рынке вооружений, на что направлена последняя обнародованная порция санкций. Как отметил Президент России В.В.Путин в ходе выступления на заседании международного дискуссионного клуба «Валдай», некоторые «даже не скрывают, что используют политические предлоги и поводы, чтобы продвинуть собственные чисто коммерческие интересы».

Насколько антагонизация России необходима европейцам – решать им самим. Знаем, что в политических и, особенно, в деловых кругах стран ЕС все чаще звучит недовольство такой ситуацией. О необходимости восстановления диалога с Россией неоднократно говорил Председатель Еврокомиссии Ж.-К. Юнкер, в т.ч. на конференции, которая состоялась в начале октября в Люксембурге. Думаю, что рано или поздно эти слова должны воплотиться в практические дела.

На фоне этих событий приходится слышать спекуляции о том, что Россия заинтересована в слабом Евросоюзе, стремится расколоть его. Это не соответствует действительности. Мы хотим (и всегда об этом говорили) видеть ЕС – нашего соседа и ключевого торгово-экономического партнера – сильным, единым и независимым международным игроком, способным самостоятельно определять свои приоритеты на основе устойчивого баланса национальных интересов всех своих членов, а не только на основе позиции агрессивного меньшинства в том, что касается политики на российском направлении.

Мы, в свою очередь, будем открыты к развитию взаимодействия теми темпами, на ту глубину, к которым будут готовы коллеги из Евросоюза. При этом, разумеется, продолжим наш многовекторный внешнеполитический курс на укрепление разнопланового сотрудничества с теми государствами, которые избавились от идеологических шор в своих экономических отношениях с зарубежными партнерами, а таких в мире подавляющее большинство. Будем углублять евразийскую интеграцию, наращивать практическую работу в рамках ШОС, БРИКС и других объединений, функционирующих на принципах поиска общеприемлемых договоренностей, без диктата. Кстати, отношу к таким объединениям и «Группу двадцати».

Каким мы видим будущее отношений между Россией и ЕС? Созидательный потенциал кооперации – от торговли до борьбы с новыми вызовами и угрозами – поистине огромен. Важно им правильно распорядиться. Россия последовательно выступает за формирование общего пространства мира, безопасности и партнерства. О необходимости строительства большой Европы без разделительных линий говорили многие великие европейцы, в их числе Ш.де Голль и Г.Коль.

Убежден, что сегодня необходимо говорить о неделимости не только безопасности, но и экономического развития.

Сознавая эту объективную реальность, ЕАЭС активно наращивает диалог с десятками стран и объединений на всех континентах. Продолжается работа по сопряжению процессов евразийской интеграции и китайской инициативы «Один пояс – один путь». Растет интерес к формированию нового интеграционного контура, который Президент В.В.Путин назвал «Большим евразийским партнерством», с участием государств, входящих в ЕАЭС, ШОС, АСЕАН. Будем приветствовать подключение к такой работе Евросоюза. У нас единый общий материк. Для начала надеемся получить ответ на предложение установить контакты между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и Евросоюзом. Впервые оно делалось два года назад, с тех пор мы регулярно о нем напоминаем. Звучали робкие обещания начать такую работу на техническом уровне. Мы готовы к работе на любом уровне. Считаем контрпродуктивным, когда два соседствующих друг с другом интеграционных объединения не имеют прямого контакта.

По-прежнему исходим из долгосрочного, неконъюнктурного, самоценного характера связей между Россией и ЕС. Тем более, что от их состояния многое зависит и в жизни наших граждан, и в мире в целом. Думаю, что нам необходимо сохранить накопленный капитал российско-есовского партнерства. Мы к этому готовы. Будем и далее поддерживать европейских предпринимателей в их стремлении наращивать свое присутствие в нашей стране, осуществлять взаимовыгодные проекты с российскими партнерами.

Вопрос: Наверняка, выражу мнение большинства европейских инвесторов в России: Европа нужна России, Россия нужна Европе. Европейский бизнес очень глубоко интегрирован в российскую экономику. Например, наша компания «Сименс» имеет здесь 7 тысяч сотрудников. Это не только представительские функции, но и функции интеграции в экономику, в отличие от многих представителей американских компаний. В то же время, не можем не видеть, что усиление американских санкций создает «токсичное облако» для европейского бизнеса, работающего в России. В связи с этим вопрос: видите ли Вы возможность для билатерального диалога между Россией и Европой, улучшения отношений между российским и европейским бизнесом, ослабления санкций, которого мы как представители европейских инвесторов очень ждем и желаем?

С.В.Лавров: Когда Вы говорите о билатеральном диалоге, надо понимать, что мы же этот диалог не прерывали. У нас с ЕС из всех наших внешних партнеров был, наверное, наиболее разветвленный механизм взаимодействия. Два с лишним десятка секторальных диалогов, саммиты два раза в год, ежегодные встречи Постоянного совета партнерства на уровне Министра иностранных дел России и Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности, консультации по международным вопросам, правам человека. Сейчас практически все это заморожено, как я упомянул. Есть попытки возобновить диалог по миграции, состоялся один раунд (наверное, уже больше невозможно терпеть и не общаться на эту тему, которая очень важна для нас всех). То же самое относится к диалогу по реадмиссии, напрямую связанному с диалогом по миграции. После большой паузы были первые контакты по контртерроризму, борьбе с наркотиками.

Кстати, эстонское председательство, которое в эти шесть месяцев руководит Евросоюзом, почему-то не включило в программу своего председательства, как то планировалось, мероприятия ни по борьбе с терроризмом, ни по борьбе с наркотиками. В целом я немного в затруднении, как понять нынешнюю роль страновых председательств в условиях, когда после Лиссабонского договора им даже не разрешают проводить у себя саммиты с зарубежными партнерами (только в Брюсселе). Получается, что саммиты отобрали, но повестку дня они могут формировать исходя из собственных интересов, игнорируя позиции всего ЕС. Это их внутреннее дело, лишь хочу сказать, что наркотики и терроризм – это такие темы, по которым совсем не помешает лишний раз поговорить.

Вас наверняка интересует прежде всего бизнес-диалог. У нас за последние три с небольшим года наработан опыт двусторонних бизнес-площадок. Совсем недавно в Сочи были, как их называют, «капитаны» немецкого бизнеса, которые беседовали с президентами России В.В.Путиным и Казахстана Н.А.Назарбаевым. Были аналогичные встречи, в т.ч. на моем уровне, в Германии, еще когда З.Габриэль возглавлял Министерство экономики. Такие же двусторонние встречи прошли с французскими, итальянскими, австрийскими бизнесменами. Но я давно не слышал, чтобы устраивался бизнес-диалог Россия-Евросоюз, который всегда был одним из важных компонентов, в т.ч. при подготовке к саммитам. Хотя те предприниматели, которые его возглавляют с нашей стороны, наверняка к этому готовы.

Хороший вопрос, между прочим. Я за это время отвык, что когда-то между Россией и Евросоюзом существовал бизнес-диалог. Вы поинтересуетесь в Брюсселе, а я у наших бизнесменов, кто уходит от контактов.

Что касается санкций (я упомянул их в своем выступлении, чтобы показать все факторы, влияющие на наши отношения), то мы не можем и не будем просить об их снятии, тем более что нам говорят, чтобы мы сделали «что-нибудь хорошее» (с точки зрения Запада), и тогда у нас будет предлог снять санкции. Иными словами (а так нам говорят очень многие), в этом предложении содержится понимание того, что санкции – это бессмысленное занятие, никому ничего хорошего не приносящее, и что это абсолютно политизированная позиция тех, кто хочет «наказать» Россию и завоевать себе конкурентные преимущества. Потому что говорить о предлоге, чтобы отменить санкции – это уже само по себе «интересно».

Я напомню, что санкции как средство ведения конкурентной борьбы применяются давным-давно, прежде всего США. По моим данным, с 2008 по 2016 год частные европейские компании были оштрафованы более чем на 200 млрд. долл. Если не ошибаюсь, то только в 2016 г. один «Вольксваген» был оштрафован больше, чем на 14,5 млрд. долл. Были наказания «Тоталь» за «коммерческий подкуп», «БНП Париба» – за то, что имели отношения с Кубой, Суданом и Ираном. «Альстом» страдал за некие коррупционные схемы в Индонезии. «Креди Агриколь» – за то, что опять же сотрудничал с Суданом, Кубой и Ираном. Швейцарский «ЮБС» – за соскрытие сведений о гражданах США. Много чего.

Это все, как вы понимаете, не имело и не имеет никакого отношения к тому, что делает Россия. Никакого отношения к Крыму, который восстановил свою российскую принадлежность после того, как в Киеве произошел государственный антиконституционный переворот и крымчане просто не приняли этот преступный акт. Никакого отношения к тому, что происходит на Донбассе. И Донбасс, и Крым – это просто удобный повод для наших американских коллег заниматься недобросовестной конкурентной борьбой, подрывать позиции своих конкурентов.

Поэтому данная тема не сводится к тому, чтобы договориться о том, какую миротворческую миссию ООН можно послать на Донбасс, или к тому, что, как только мы договоримся, европейцы получат предлог (опять предлог!) начать ослаблять санкции. Вопрос гораздо шире. Необходимо увидеть всю картину, которая сопряжена с острейшей конкурентной борьбой, в которой американцы (и я их понимаю) хотят быть более успешными, чем все остальные. Желание я понимаю, но методы оправдать очень трудно.

Вопрос (перевод с английского): Три коротких момента. Во-первых, считаю, что нереалистично утверждать, что бизнес – это бизнес, а политика – это политика. Во-вторых, необходимо перестать плохо говорить друг о друге, если мы хотим улучшить отношения. В-третьих, ЕС также хочет, чтобы Россия была сильной и отстаивала свои интересы на основе международного права.

Наконец, Вы говорите, что Россия не хочет раскалывать ЕС, но в следующем же предложении утверждаете, что ряд стран Евросоюза – плохие. Политика ЕС согласовывается 28 странами. Что касается реализации Минских соглашений, то знаю, что Германия, Франция, а также США работают с российской стороной для выхода на согласование резолюции СБ ООН по миротворцам в Донбассе. Мы должны опираться на такие «островки» сотрудничества, как бизнес, образование, наука. Мы должны больше говорить об объединяющих нас позитивных аспектах отношений.

С.В.Лавров: Начну там, где ты поставил точку – говорить о том, что нас объединяет, а не о том, что нас разъединяет. Вот мы и пытаемся говорить об энергетике. Она же нас объединяет? А получается, что разъединяет. Не по нашей вине или вине Германии или подавляющего большинства стран-членов Евросоюза, а по вине нескольких стран, которые можно сосчитать на пальцах одной руки. Они убеждены, что лучше платить в полтора раза дороже за американский сжиженный природный газ, нежели им и ЕС покупать выгодный газ из России. Вот и все.

Кстати, к вопросу о том, что экономика – это экономика, а политика – это политика. В данном случае для этих стран политика – это экономика, а экономика – политика.

Насчет того, что вы в Евросоюзе принимаете решение на основе позиции всех 28 стран, я уже это комментировал. Когда 28 стран говорят, что они должны решать любую проблему на основе принципа консенсуса, солидарности, я так понимаю, что при наличии противоречивых подходов среди 28 в качестве общей позиции выбирается среднее между крайними позициями. При всем уважении должен констатировать, что в политике по отношению к России позиция, солидарность ЕС определяется не на основе средних договоренностей, а не основе минимального знаменателя, который определяет прежде всего то самое агрессивное большинство, сосчитанное на пальцах одной руки.

Маркус, вижу, ты не соглашаешься. Я не принимаю решений внутри ЕС, но говорю о том, как нам это представляется извне не на основе просто каких-нибудь умозрительных ощущений, а, скажу откровенно (надеюсь, никого не подведу), на основе двусторонних доверительных переговоров с очень многими странами-членами ЕС.

Насчет того, что надо снижать взаимную риторику, то я целиком согласен с этим, двумя руками «за».

Так же, как нам, нужен сильный Евросоюз, ЕС нужна сильная Россия. На сто процентов поддерживаю сказанное о том, что делать это нужно на основе международного права, которое предполагает неприятие антиконституционных антидемократических методов смены власти.

Мы в наших последних контактах (понимаю, что все равно надо заканчивать Украиной) откровенно говорим и немецким, и французским коллегам (сказали бы и польским, но с ними у нас сейчас нет контакта) о том, что когда три этих страны в лице своих министров иностранных дел подписались под соглашением между В.Ф.Януковичем и оппозицией 20 февраля 2014 года, то они взяли на себя ответственность за выполнение этого соглашения. Когда на утро оппозиция растоптала свои обязательства, она проявила полное неуважение к Германии, Франции и Польше. Это факт. Ни Германия, ни Франция, ни Польша в ответ на наши вопросы о том, почему же они не призывают оппозицию к порядку, не смогли ничего сказать, кроме того, что президент В.Ф.Янукович в тот момент убежал из Киева. Во-первых, он был на Украине. Во-вторых, примерно в это же время из Йемена убежал президент А.Хади, и все эти три года, которые прошли с момента его бегства в Саудовскую Аравию, где он и сейчас живет, все прогрессивное западное человечество требует, чтобы он вернулся в Йемен. Почему к Йемену отношение отличное от отношения к Украине? И там, и там были избранные президенты, всеми признанные, возглавляющие страны-члены ООН. Однако на Украине В.Ф.Янукович уехал из Киева в Харьков и, по логике наших европейских коллег, тут же можно совершать государственный переворот. А вот в Йемене прошло три года, и требуют восстановить полномочия законного президента. Это к вопросу о том, что мы тоже хотим вести дела на основе уважения международного права во всей его полноте и без двойных стандартов.

Кстати, соглашение от 20 февраля 2014 года, о котором я говорю, не было про В.Ф.Януковича. Первый пункт этого документа гласил, что стороны обязуются создать правительство национального единства, которое будет готовить конституцию, выборы и т.д. А г-н А.П.Яценюк, которого вы поддержали в его договоренности с В.Ф.Януковичем, как только состоялся госпереворот, пошел на площадь и сказал митингующим демонстрантам, что поздравляет их, предложив поздравить и его с тем, что они создали правительство победителей. Разница, по-моему, существенная: правительство национального единства и правительство победителей. Вы – Германия, Франция и Польша – подписались под правительством национального единства, вас проигнорировали. Это было просто проигнорировано теми, кто вместе с вами достигал эту договоренность. Но это, как говорится, история. Однако не помнить ее очень опасно, потому что ни Крым не нападал на остальную Украину, когда в Киеве произошел переворот, ни Донбасс. Они просто сказали, что был совершен антиконституционный акт, к которому они не хотят иметь никакого отношения, и попросили оставить их в покое, чтобы понять, что происходит. Но взамен было требование со стороны главного вдохновителя майдана, националиста Д.Яроша, очистить Крым от русских. Все это есть в документах. Донбасс был объявлен террористической территорией, и против него была начата антитеррористическая операция. Не Донбасс напал на Украину, а Украина напала на свою же территорию, объявив ее захваченной террористами. Это очень важные вещи, о которых забывают. Мы проявили добрую волю, признав, как недавно опять подтвердил Президент России В.В.Путин, итоги выборов Президента Украины, хотя понимали, что основа этой власти – национал-радикализм. Это доказывается многократно, каждую неделю.

Что касается пути вперед в отношении выполнения Минских договоренностей, то мы откликнулись на озабоченности, которые высказывали, в том числе немецкие, французские коллеги, другие европейцы и сами украинцы о том, что СММ ОБСЕ на Украине очень часто испытывает на себе угрозы, риски безопасности, и надо ее как-то подкрепить. Еще год с лишним назад мы были готовы принять решение о том, чтобы эта миссия получила вооружение для самообороны. Тогда Германия, Франция и весь ЕС от этого отказались, как и ОБСЕ, потому что у них не было ни опыта, ни практики проведения операций, предполагающих вооруженных наблюдателей. Наконец, откликаясь на очередные призывы укрепить безопасность миссии ОБСЕ, Президент России В.В.Путин предложил то, что предложил. Одним из поводов возобновления разговоров о безопасности миссии ОБСЕ был подрыв патрульной машины Организации на мине в Луганской области на территории в районе линии разграничения. Был подготовлен специальный доклад, проведено расследование, из которого однозначно следует, что мину заложили не ополченцы из Луганска. Из этого же доклада следует, что украинская власть отказалась предоставить имеющуюся у нее видеозапись этого инцидента. Никто не стал раздувать эту тему. Мы тоже не хотим искать виновных, хотя тут все, по-моему, очевидно. Мы заинтересованы в том, чтобы выполнить Минские договоренности. Для этого Президент России В.В.Путин предложил подключить вооруженную миссию ООН для охраны наблюдателей ОБСЕ. Франция и Германия выразили интерес к этому. Канцлер Германии А.Меркель в одном из телефонных разговоров спросила у Президента В.В.Путина, почему, если мы предлагаем охранять сотрудников ОБСЕ, то только в отношении тех наблюдателей, которые будут находиться на линии соприкосновения после разведения сил сторон. Г-жа А.Меркель также отметила, что наблюдатели ОБСЕ работают и в других частях территории Украины по обе стороны от линии разграничения: патрулируют, ездят на машинах, смотрят, говорят с местным населением. Президент России В.В.Путин тут же согласился, что это абсолютно логичное упоминание, и теперь наше предложение, которое внесено в СБ ООН, предполагает, что при выполнении наблюдателями ОБСЕ всех их функций они всегда должны будут охраняться вооруженными миротворцами ООН.

Повторю, Германия и Франция видят в этом возможность для достижения договоренностей. Проект резолюции лежит «на столе» в СБ ООН, но переговоры не начинаются, потому что Украина заявила, что это не годится, а что годится, она обещала показать, но пока этого не сделала (прошло уже больше месяца). Мы видим то, что сейчас пытаются сделать: назначенный представителем США по украинскому кризису К.Волкер уже посетил Берлин, Париж и почему-то Лондон, несколько раз – Киев, где совсем недавно он сделал ряд знаковых заявлений, из которых стало ясно, какую альтернативу нашему проекту готовят американские кураторы украинской власти (единственная страна, которая может повлиять на украинские правительство, оппозицию и радикалов – это США). Г-н К.Волкер заявил, что, во-первых, нужно, чтобы миротворцы (он употребил другое слово с тем же смыслом) оккупировали весь Донбасс, взяв его в кольцо, и только потом США поддержат действия Президента Украины П.А.Порошенко по выполнению всех его обязательств, включая объявление амнистии, придание Донбассу особого статуса по формуле Ф.-В.Штайнмайера (между прочим, которая два года саботируется П.А.Порошенко и его правительством) и проведение выборов. Нам абсолютно очевидно, что как только оккупационные силы займут весь Донбасс, П.А.Порошенко не пошевелит пальцем, чтобы сделать что-то из обещанного. Это уже понимают, по-моему, и во всех европейских столицах.

К.Волкер сделал еще одно примечательное замечание, сказав, что это дело Европы, Украины и России, а Донбасс не имеет никакого отношения ни к каким переговорам, и его нельзя подпускать близко. Если в Берлине это считают адекватной картиной того, что должно происходить, то я сожалею об этом. Однако я абсолютно согласен с тем, что путь вперед есть, и это – неукоснительное, добросовестное выполнение Минских договоренностей. Этим уже долго и тщательно занимаются помощники наших лидеров в «нормандском формате», согласовывая «дорожную карту», которая синхронизировала бы шаги, повышающие безопасность, с шагами, которые ведут к политическому урегулированию. Эта работа ведется, и очень надеюсь, что заявление г-на К.Волкера, которое прямо противоречит тому, что делает Германия, Франция, Россия и Украина в «нормандском формате», не помешает подготовке этой «дорожной карты».

Вопрос: Недавно Президент России В.В.Путин назначил нашего друга А.Ю.Мешкова Послом в Париже. Поскольку он находится здесь, я хотел бы поздравить его с таким важным назначением. Какова «дорожная карта» А.Ю.Мешкова на предстоящий период? Какие советы Вы ему дали? Каким Вы видите развитие франко-российских отношений?

С.В.Лавров: Информация о его «дорожной карте» является закрытой.

Полагаю, что все министры, отправляя сотрудников послами, пишут некие директивы, указания общего стратегического плана, и это закрытые документы. Но нет ничего закрытого в информации о том, в каком направлении будет работать А.Ю.Мешков – это направление укрепления нашего стратегического привилегированного партнерства (как его назвали наши предшественники). Он будет работать над тем, чтоб сегодняшняя конъюнктура не вмешалась в процессы обеспечения долгосрочных национальных интересов российского и французского народов. Мы видим, что есть попытки внедрить эту конъюнктуру в повседневную жизнь. Надеемся, что наша совместная история не позволит временщикам испортить отношения между Россией и Францией.

У нас очень хорошие планы, наши президенты встречались уже дважды – Президент России В.В.Путин посетил Францию, Президент Франции Э.Макрон принял приглашение посетить Россию, в том числе в контексте участия в Петербургском экономическом форуме в мае 2018 г. Есть договоренность о создании новой масштабной структуры общественного диалога т.н. «Трианонский диалог». Мне кажется очень важным, что именно этой инициативе президенты уделили внимание на их первой же встрече, потому что широкое взаимодействие между самыми разными представителями гражданского общества, пожалуй, является наилучшим способом укрепить фундамент наших отношений и подсказывать нашим правительствам и ведомствам, в каком направлении граждане обеих стран хотят двигаться.

Вопрос: В эту пятницу начнется самая длинная поездка США в страны Дальнего Востока: Японию, Китай, Вьетнам и другие. В целом, это будет успокоением этих стран по вопросу ядерной проблемы КНДР. Одновременно 10-11 ноября папа римский Франциск собирает 11 нобелевских лауреатов для того, чтобы найти пути продолжения диалога с целью мирного решения возникших проблем. Каково Ваше мнение по этому вопросу?

С.В.Лавров: На тему того, что происходит на Корейском полуострове, вокруг Северной Кореи было сказано много. Подробно высказывался и Президент России В.В.Путин. Конечно же, мы однозначно и безальтернативно выступаем за мирное урегулирование. Для этого нужны шаги навстречу друг другу, отказ от риторики по отношению к связям между Россией и ЕС. В любом конфликте, кризисе (не хочу назвать наши отношения таковыми), ситуации, когда нет согласия, нужно сбавлять риторику, а лучше от нее отказываться и искать какие-то политические шаги навстречу друг другу. Пока мы не видим такой готовности ни со стороны США, ни со стороны Северной Кореи, хотя, как я уже говорил, тот, кто умнее и сильнее, должен сделать первый шаг.

Параллельно с отсутствием политических ходов и прогресса на политическом треке, реакции на российско-китайскую инициативу о «двойном замораживании» хотя бы на какое-то время и авантюрных действий в Северной Корее, военных учений США с Республикой Корея, риторика зашкаливает (где-то даже включает переход на личности и оскорбления), что, естественно, не помогает создать атмосферу, которая могла бы разрядить обстановку.

Из Вашингтона звучит все больше заявлений о том, что у этой проблемы есть военное решение. Вчера или сегодня Председатель объединенного комитета начальников штабов, генерал Дж.Данфорд сказал, что если будет приказ применить силу на Корейском полуострове, то он не исключает, что это будет сделано и без обращения в Конгресс. Это достаточно тревожное заявление. Мы общались с нашими южнокорейскими, японскими соседями, и с их стороны звучит тревога. Они понимают, что если что-то пойдет по военному сценарию, то они будут первыми уязвимыми целями. Президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин говорил нам, что США не смогут применить силу, не посоветовавшись с Южной Кореей. Я слышу другие заявления из Вашингтона, которые совсем не убеждают, что будет какое-то согласование, совет, а тем более будет испрошено некое разрешение. Буквально пару дней назад Премьер-министр Японии С.Абэ сказал, что согласен с Президентом США Д.Трампом в том, что нельзя исключать военный вариант решения проблемы. Я помню еще месяц назад, когда ситуация уже была достаточно острой, но еще не дошла до точки кипения, Министр обороны США Дж.Мэттис, комментируя возможность военного сценария на Корейском полуострове, сказал, что это будет сопряжено с катастрофическим количеством жертв. Как там вырабатывается политика и как координируется не только по этому, а практически по любому другому вопросу, мы пока не можем себе хорошо представить. Будем добиваться того, чтобы российско-китайская или другая мирная инициатива, которая будет иметь шанс на реализацию, все же получили достаточно внимательное рассмотрение. Пока до этого мы не дошли.

Вопрос: Как мы пришли к ситуации, когда между ЕС и Россией стало утеряно доверие? Что произошло в период с 2003 г., когда было согласовано общее экономическое пространство между Европейским союзом и Россией, что свидетельствовало о высоком уровне доверия, и 2014 г.? Что можно предпринять, чтобы в будущем избежать повторения этой ситуации?

С.В.Лавров: Очень правильное наблюдение, и я полностью согласен с Вами, что проблемы в наших отношениях начались задолго до государственного переворота на Украине. Тому есть масса подтверждений. Действительно, в 2003 г. было много ожиданий и не только в отношении общего экономического, но и общего гуманитарного пространства.

Р.Проди, бывший на тот момент председателем Еврокомиссии, в 2003 г., выступая на пресс-конференции по итогам саммита «Россия-ЕС» сказал, что у него нет сомнений, что через пять лет Россия и ЕС подпишут соглашение о безвизовом режиме поездок наших граждан. Наступил 2008 г., казалось, что никаких особых проблем глобального порядка, как Украина, не было даже на горизонте, а работа по подготовке соглашения о безвизовых поездках затягивалась. Когда она дошла уже до более-менее практической стадии, и соглашение было, по сути, обговорено и формулировки согласованы, нам сказали, что нужно создать рабочие группы для проверки осуществления безопасности на российских контрольно-пропускных пунктах, что необходимы биометрические паспорта, должны быть обязательства по реадмиссии. Мы создали все эти рабочие группы, к нам приезжали инспекторы ЕС для осмотра того, что мы делаем, мы ездили в Евросоюз смотреть, как все поставлено у них. Примерно к 2011-2012 гг. уже было нечего больше выдумывать, и надо было подписывать соглашение, но выяснилось, что и этого не достаточно, потому что то самое меньшинство, о котором я говорил (которое существовало уже тогда), использовало принцип солидарности в ЕС для того, чтобы Евросоюз занял следующую позицию: Россия выполнила все технические, юридические требования, у ЕС и России есть полная готовность к введению безвизового режима, но политически будет неправильно вводить такой режим с Россией до того, как он будет введен для Украины, Грузии и Молдавии. Это был 2012 г. Вот откуда ноги растут. Это лишь один пример, а их было немало.

С моей коллегой на тот момент К.Эштон мы никак не могли провести нормальный постоянный Совет партнерства, предусмотренный Соглашением о партнерстве и сотрудничестве, который должен был собираться раз в шесть месяцев на уровне глав внешнеполитических ведомств и проводить обзор всех направлений секторального сотрудничества Россия-ЕС. Задолго до Украины наши встречи свелись к обсуждению Сирии, до Сирии – Ирака, ближневосточного урегулирования, чего-то еще, но до координации деятельности по всем направлениям партнерства, а это было прямым поручением от наших лидеров, дело давно уже не доходило.

Я вынужден вернуться к проблеме формирования позиции ЕС: если нынешняя практика сохранится, когда любой сможет заблокировать конструктивное решение, отвечающее интересам всех, то, наверное, какое-то время мы еще будем недорабатывать в том, что касается полноценного задействования потенциала нашего партнерства, который действительно огромен. У меня нет никаких сомнений, что общее экономическое пространство, наведение мостов между евразийской интеграцией и ЕС, продвижение по пути Большого евразийского проекта и подключение к нему не только ШОС, участников проекта «Один пояс – один путь», государств АСЕАН, но и ЕС – это наилучший путь как для вас, так и для нас, обеспечить свои позиции в мире, который становится все более конкурентным, где появляются новые центры роста и влияния. Находясь на одном огромном куске Земли, не использовать наши сравнительные преимущества значит просто противоречить собственным национальным интересам. Здесь одна надежда на здравомыслящих дальновидных лидеров. Надеюсь, Европа все еще богата ими.

Вопрос: Несправедливо говорить, что Эстония, председательствующая в Совете ЕС, не заинтересована в продвижении диалоговых форматов между Евросоюзом и Россией. Мы остаемся всецело приверженными пяти основополагающим принципам отношений между Россией и Евросоюзом, определенным в прошлом году, в том числе принципу избирательного партнерства и вовлеченности в сферах, где это представляется полезным для обеих сторон.

Вы также уделили внимание повестке «Восточного партнерства». Я могу лишь заверить, что дискуссии на эту тему в Брюсселе продолжаются. Эстония как председательствующая в ЕС страна играет активную роль в определении повестки дня и выработке декларации «Саммита Восточного партнёрства», который должен состояться в ноябре с.г. Надеюсь, что он даст понятный посыл нашим партнерам в том, что эта политика будет продолжена, что она принесет практические дивиденды нашим партнерам. Самое важное сегодня, что мы можем развивать «Восточное партнерство» таким образом, чтобы никто из его участников не оказывался перед сложным выбором между ЕС и Россией.

С.В.Лавров: Я просто констатировал факт, что под эстонским председательством не собирались механизмы, которые, как мне кажется, нуждаются в регулярном задействовании. Пожалуйста, не обижайтесь на меня.

Что касается пяти принципов, которые, как Вы сказали, лежат в основе отношений между Россией и Евросоюзом, то все знают, что в их подготовке Россия не участвовала. Я не буду подробно упоминать о том, как развивались контакты между мной и Высоким представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини. Я точно знаю, что ее очень долго просто не пускали в Россию, хотя у нас с ней были договоренности. Диалог из-за этого страдал. В любой ситуации, когда друг к другу возникают вопросы, лучше встречаться, задавать их и получать ответы, глядя в глаза. Ф.Могерини смогла поехать в Россию только тогда, когда, как Вы упомянули, ЕС сформулировал свои односторонние пять принципов. И уже вооруженная этим документом, который поставил ее в очень узкие рамки, она смогла к нам приехать.

Я думал, что наши отношения все-таки определяются не пятью принципами, которые сейчас были упомянуты и разработаны в одностороннем порядке, а теми принципами, которые заложены в Соглашении о партнерстве и сотрудничестве между Россией Федерацией и Европейским Союзом. Оно истекло в 2010 г., но продолжает действовать, потому что новое соглашение, над которым мы начали работать, также пока еще не готово. Работа над ним застопорилась задолго до того, как произошел антиконституционный государственный переворот на Украине.

Вы упоминали «Восточное партнёрство», выразив удовлетворение, что якобы я о нем сказал. Но я о нем не говорил, хотя я знаю, что вы готовите саммит, на этот раз с участием лидеров всех шести фокусных государств. Это тоже шаг вперед. Мы говорили с нашими коллегами раньше, когда «Восточное партнерство» только создавалось. Нас вроде пригласили наблюдателями, потом пригласили в отдельные проекты, потом вообще не предложили ни одного проекта. Я надеюсь, что высказывания, которые порой звучали за период становления «Восточного партнерства», не отражают позицию ЕС. Они были озвучены в русле логики, которая требует от страны-партнера занять позицию выбора – или ты с Европой, или с Россией. Примерно так, как сейчас в Сербии выступил помощник Государственного секретаря США Б.Х.Йи, который сказал, что Сербия должна сделать выбор между Россией и Евросоюзом, потому что дружить и с теми, и с другими невозможно, а США однозначно поддерживают выбор Сербии в пользу Европы. Не вмешательство ли это во внутренние дела?

Такие же слова мы слышали и из уст членов ЕС. Еще во время первого украинского майдана 2004 г. занимавший тогда пост Министра иностранных дел Бельгии, а впоследствии Еврокомиссар К.де Гюхт, публично заявил, что украинский народ должен сделать выбор, либо он с Россией, либо с Европой. Вспоминается американский политолог З.Бзежинский, который среди многих своих трудов написал книгу «Большая шахматная доска» и, говоря о будущем Евразии и интересах Запада, «без обиняков» выдвинул задачу, что самое главное – не дать «варварам» в Евразии объединиться. Это цитата. Там очень интересные философские размышления, которые тогда воспринимались как полет фантазии. Он умный человек, эрудированный, много знает. Очень много из того, что он тогда советовал взять на вооружение, к сожалению, обретает «плоть и кровь».

Вопрос: Когда мы, люди бизнеса, пытаемся добиться прогресса в деле, то стараемся руководствоваться определенными принципами. Но когда ничего не развивается, нежелание искать компромисс представляется не совсем правильным. Общаясь с российскими партнерами, у нас складывается ощущение, что пришло время искать компромиссы, а не руководствоваться монолитными принципами. Все к этому готовы. Какие мудрые шаги Россия может предпринять на этом направлении? Есть ли движение в строну прогресса в деле реализации Минских договоренностей?

АЕБ выступает в интересах большей сплоченности и сотрудничества с ЕАЭС. Наша поездка в Брюссель во многом была направлена на это. Как Вы видите будущее такого союза? Возможно ли развитие партнерства между ЕС и ЕАЭС?

С.В.Лавров: Я понимаю Ваше недовольство и даже разочарование по поводу того, что наши отношения находятся совсем не в том состоянии, в каком они должны быть, учитывая потенциал Евросоюза и России, а еще потенциал ЕАЭС.

В любом случае, в Вашем вопросе Вы сами же дали ответ, что все равно это должно происходить за счет выполнения Минских соглашений.

Короткая история. Когда согласовывались Минские соглашения, процесс занимал 17 часов. Мы достигли пакета, который был одобрен в СБ ООН единогласно, без каких-либо изменений, включая подписи, поставленные под минским «Комплексом мер» руководителями двух непризнанных республик – Луганской и Донецкой – А.В.Захарченко и И.В.Плотницким. Тогда Президент Украины П.А.Порошенко настоял, чтобы эти два человека лично приехали в Минск и подписались под этим документом. Сейчас он говорит, что их нельзя подпускать ни на выстрел к договоренностям о том, как это все претворять в жизнь. Специальный представитель США по украинскому урегулированию К.Волкер сказал, что им там делать нечего. Мы хотим договороспособных партнеров. А стало ясно, что П.А.Порошенко всеми силами будет саботировать выполнение Минских договоренностей, потому что он испугался радикалов, обвинивших его в предательстве. Он не смог использовать свой авторитет, чтобы вместе с поддерживающим его Евросоюзом, США и СБ ООН поставить радикалов на место и настоять на том, что нужно выполнять Минские договоренности. Ему, если хотите, не хватило характера.

Все последующие совещания и саммиты «нормандской четверки» вращались вокруг того, как же нам выполнять Минские договоренности. Президент России В.В.Путин говорил, что там все понятно – через месяц нужно сделать вот так, подготовить и согласовать законы о выборах и об особом статусе Донбасса. Не получалось. И П.А.Порошенко стал говорить, что закон об особом статусе нельзя принимать, пока не пройдут выборы, потому что прежде, чем принимать такой закон, он, дескать, должен знать, кто будет руководить Донбассом. Иначе говоря, если выберут людей, которые ему нравятся, он предоставит особый статус, хотя если выберут тех, кто ему не нравится, он забудет про этот статус. Эта абсолютно футуристическая дискуссия продолжалась очень долго, пока занимавший тогда пост вице-канцлера, министра иностранных дел, а ныне Президент ФРГ Ф.-В.Штайнмайер не предложил свою формулу, которая теперь так и называется «формула Штайнмайера» о том, что закон об особом статусе принимается и вступает в силу в предварительном порядке в первый день выборов и в окончательном виде вступает в силу, когда ОБСЕ распространит свой доклад о наблюдении за выборами.

Прошел год, ничего не сделано. Эта формула не обрела юридический статус. Ее даже не положили на бумагу. Стали интересоваться, в чем проблема. П.А.Порошенко тогда сказал, что окончательный доклад ОБСЕ может гласить, что выборы были несправедливыми и недемократическими. Прошел год, чтобы об этом надо было вспомнить. Тогда Президент России В.В.Путин сказал, чтобы записали, что предварительно закон вступает в силу в день голосования, а окончательно в день, когда ОБСЕ распространит доклад, подтверждающий, что выборы были свободными, справедливыми и отвечающими критериям ОБСЕ. Все согласились. Это была уже вторая уступка, хотя в Минских договоренностях на эту тему ничего нет. Там говорится, что закон нужно принять до выборов, чтобы те, кто будет на них голосовать, знали, какими полномочиями наделят людей, за которых они голосуют. Третья уступка, которая шла дальше Минских договоренностей – предложение вооружить наблюдателей ОБСЕ. Она оказалась неприемлемой для самим европейцев. Сейчас мы завязли в СБ ООН, где наш проект резолюции вроде бы хотят обсуждать, но не обсуждают. Украинцы с американцами говорят, что нужна другая резолюция, но ничего не предлагают. Если нужны были предлоги, чтобы отойти от русофобской политики в Евросоюзе, то они были в изобилии.

Не хочу звучать антиамерикански, мы просто констатируем действительность. Американцы хотят сохранить свое доминирующее положение в мировой экономике, политике и военных делах. Это, наверное, трудно оспаривать как стремление крупнейшей державы. Но в своих действиях по достижению этой цели они прибегают к приему нечистоплотной, недобросовестной конкуренции. Мы приводили сегодня уже много примеров. Но в конечном итоге наблюдая за европейской внутренней жизнью, за тем, что принято понимать под мейнстримом, в последние годы создается впечатление, что американцам удалось сделать так, что почти любые негативные события в Евросоюзе от протестов в отношении политики властей до банкротств компаний, может быть даже и то, что касается техногенных катастроф, все можно сваливать на Россию, ее «злую волю» и наше злоупотребление информационным пространством. Где-то уже проскочило, что мы будем вмешиваться не только во все подряд выборы, но что способны манипулировать окружающей средой, чтобы создавать, например, наводнения, вроде тех жутких, которые мы все наблюдали в Европе вчера.

По поводу выборов хочу сказать, что ни в отношении США, ни в отношении Германии и Великобритании (нас там тоже обвинили, что мы затеяли весь «брекзит»), ни в отношении Франции (там тоже были обвинения, и Президент даже выгнал из своего пула два российских СМИ – «Раша тудей» и «Спутник», сейчас их пытаются записать в иностранные агенты в США), мы ничего не делали.

Возвращаясь к теме Европы, шведы сказали, что они почти уверены, что мы будем вмешиваться в их выборы. Я уже упоминал Южно-Африканскую Республику. Но ни единого факта никто не предъявил.

Если говорить о Германии, то факт прослушивания личного телефона Федерального Канцлера А.Меркель был всеми зарегистрирован и зафиксирован. Ни Федеральная разведывательная служба Германии, ни кто другой этим фактом не занимаются. Все предпочитают «работать языком» и говорить о том, что знают о действиях русских, но факты предъявить не могут, потому что это секретно.

Секреты – это интересная вещь. А.Литвиненко трагически погиб в Лондоне, было расследование, мы настаивали на том, чтобы оно было открытым, но его закрыли и проводили с участием спецслужб. Расследование называется публичным, но на самом деле оно закрытое и до сих пор никто не знает, какие обвинения были предъявлены и какие факты были положены на стол.

Катастрофа с малазийским «Боингом» в 2014 г. над Украиной также расследуется келейно. Те материалы, которые мы предоставили, не рассматриваются, по крайней мере, не упоминаются. Хотели еще два года назад создать трибунал, спешили, торопились. Мы предложили сначала завершить расследование. Расследование до сих пор не завершено, его продлевают еще на один год. Ни одного факта нет, но продолжаются обвинения. На вопрос, почему не предъявляются доказательства, отвечают, что это секретно, так же как и наши американские партнеры отвечают на мой вопрос о том, где же доказательства нашего вмешательства в их выборы. Они говорят, что есть неопровержимые, но секретные доказательства. Девять месяцев идет это разбирательство в Сенате, задействован специальный прокурор, но нет ни единого факта. И это при том, что в американской политической культуре утечки – норма жизни. Если бы там был хотя бы один мало-мальски значимый факт, то была бы утечка, ведь задействовано такое количество людей в слушаниях в Конгрессе, в работе специального прокурора и так далее. Поэтому отговорки насчет секретности, честно говоря, смешны для людей, которые выдвигают столь серьезные обвинения в наш адрес.

Еще раз хочу сказать, что от нас ждут предлога для того, чтобы сказать, что русские исправились и предложить с нами нормально сотрудничать, отменять санкции. Мы делаем то, что мы делаем. Я привел примеры очень конструктивных подходов по тому же процессу выполнения Минских договоренностей. Если кому-то нужны были предлоги, вот они. Эти предлоги были созданы нами не для того, чтобы просить ваше правительство о каких-либо одолжениях о снятии санкций, а просто потому, что мы хотим выполнить Минские договоренности. У меня нет сомнений, что наши партнеры по «нормандскому формату» (немцы и французы), которые занимаются этим постоянно, прекрасно понимают, кто блокирует выполнение Минских договоренностей.

Приведу пример. Лидеры еще год назад в Берлине договорились стимулировать создание зон безопасности на линии соприкосновения. В качестве пилотной зоны выбрали несколько районов, в двух из которых были разведены тяжелые вооружения, а третий район, согласованный всеми, называется станица Луганская. Там никак не получалось начать разведение тяжелых вооружений, поскольку украинцы говорили о том, что они не могут это сделать из-за продолжающейся стрельбы. Тогда они выдвинули условие, что готовы начать разведение тяжелых вооружений, если будет неделя полной тишины. С тех пор, можете поинтересоваться у представителя ОБСЕ, Специальная мониторинговая миссия Организации фиксировала восемь раз полную неделю тишины. Каждый раз, после того, как ОБСЕ докладывала об этом и предлагала начать разведение тяжелых вооружений, украинцы говорили, что это наша статистика, а они насчитали сто выстрелов. И все.

Сейчас предпринимается очередная попытка начать это разведение 4 ноября. Это будет уже девятая неделя полной тишины, которую, я почти не сомневаюсь, но хочу ошибаться, оспорят украинцы, которые представят свою статистику. Это ведь тоже предлог. Только от нас вы ждете позитивных предлогов, и я вам привел пример, а этот предлог негативный, чтобы все-таки потребовать от тех, кто в Киеве сейчас злоупотребляет хорошим отношением Берлина, Парижа, Вашингтона и других западных столиц, прекратить играть в эти игры и выполнить свои обязательства, потому что, как вы знаете, в танго не один человек.

Вопрос: Что может быть предпринято бизнес-сообществом для того, чтобы работать с вами над борьбой с этой антироссийской истерией, которая, как мы знаем, не основана на фактах?

С.В.Лавров: Бизнес сам знает, что в его интересах. Если он просто будет доводить свою позицию, заключающуюся в том, что ему нужна другая атмосфера, до руководителей наших и ваших, то это, наверное, будет самым правильным. Признаюсь, я не большой оптимист насчет того, что к бизнесу будут прислушиваться. Я знаю и видел, в том числе в ходе последней совместной встречи президентов России В.В.Путина и Казахстана Н.А.Назарбаева с немецкими предпринимателями в Сочи, что, как и в случае с французами, итальянцами, ни одна компания не ушла с российского рынка. Мы видели, насколько немецкий бизнес, как и французский, итальянский, австрийский и другие, заинтересованы в том, чтобы не примешивать политику к экономике. Но я также вспоминаю период, когда ЕС впервые вслед за США вводил санкции после Крыма, а затем после Донбасса, я читал полемику, в ходе которой бизнес призывал правительство не путать экономику и политику. Об этом сегодня тоже говорили. Но тогда Канцлер ФРГ А.Меркель заявила (по крайней мере, так ее слова изложили в СМИ), что в этом конкретном случае политика должна доминировать над экономикой. То есть, это сознательное принесение в жертву экономических интересов. Здесь трудно что-либо сказать.

Что касается истерии. Прокурор Р.Мюллер в Вашингтоне предъявил первые результаты своей многомесячной работы – двух бывших сотрудников избирательного штаба Д.Трампа обвинили за то, что они делали с президентом В.Ф.Януковичем. Искали при этом русский след. Не хочу в это вмешиваться, но все знают о том, что нынешнее украинское руководство оплачивало деятельность предвыборного штаба Х.Клинтон. Поэтому, было бы желание, а повод испортить что-то и сделать так, чтобы для остальных все было труднореализуемо, или нормально восстанавливать отношения, найдется.

Вопрос: Сейчас мы помогаем найти работу 700 русским, которые были уволены из диппредставительств США в России. Этим сотрудникам говорят, что есть некий неофициальный «черный список», и как мы ни пытаемся, не можем устроить их в российские ведомства или организации с госучастием. Что можно сделать, чтобы помочь этим людям?

С.В.Лавров: Я не большой специалист во внутреннем праве США и ведущих западных стран, но могу представить себе ситуацию, когда, скажем, в российском Посольстве в Вашингтоне работали бы американские граждане не на технических должностях, потому что в случае с Посольством США в России люди, которые были оформлены как технические сотрудники, выполняли функции, закрепленные по Венским конвенциям исключительно за дипломатическими работниками. Они ездили по стране, проводили встречи, выясняли общественное мнение – это работа дипломатов. Мы, за редким исключением, не делали из этого негативных выводов. Представьте, что несколько сотен граждан США работали бы в Генконсульстве России в Сан-Франциско, которое нагло, грубо, по-хамски закрыли представители ФБР, службы безопасности, копаясь в архивах, и эти сотрудники (американские граждане) оказались бы уволены и попробовали бы поступить на работу в госучреждения США, как Вы думаете, их бы сразу приняли? Я думаю, нет. Наверное, каждая бюрократия должна решать в соответствии со своими правилами. Есть порядки и в европейских странах насчет того, как относиться к лицам, имеющим родственников иностранцев, заключивших браки с иностранцами. Убежден, что, если они талантливые люди (а наверняка так оно и есть, потому что американцы не будут нанимать абы кого), то найдут себе работу. Почему обязательно им нужно в госучреждения? У нас частный сектор имеет очень высокий спрос на способных талантливых людей.

Что касается всей этой ситуации в целом, то она не доставляет нам радости. Мы были вынуждены пойти на этот шаг, привести в полный паритет количество дипломатов и сотрудников в целом в дипломатических учреждениях России в США и США – в России. При этом мы сделали очень серьезную уступку, дали фору американцам, потому что в общую цифру, которая должна составлять потолок российских сотрудников в загранучреждениях США и американских – в России, мы включили 170 сотрудников, работающих в нашем Постоянном представительстве при ООН. Они не имеют никакого отношения к двустороннему паритету, защищены Соглашением между США и ООН (Соглашение об обязанностях страны пребывания штаб-квартиры) и в идеале, если мы говорим о полном паритете, не должны были быть включены в эту цифру. Мы сохранили их, надеясь, что это каким-то образом поможет остановить эту совершенно безумную спираль, начатую лауреатом Нобелевской премии мира в декабре 2016 г. Печально, что обамовская страсть погубить российско-американские отношения задала такую инерцию, которую подхватило множество людей среди демократов и, к сожалению, некоторые республиканцы. Причем, каждая из этих групп делает это исключительно для достижения своих внутриполитических целей во внутренней борьбе в США. К сожалению, Администрация Д.Трампа пока не может остановить эту инерцию, хотя Президент США постоянно подтверждает свою заинтересованность в нормализации отношений с Россией и в том, чтобы они были хорошими, взаимовыгодными, приносили бы пользу для всего остального мира. Надеюсь, что серьезные наблюдатели понимают, как все это началось, и законы дипломатии, когда взаимность является обязательным правилом. Если вы сопоставите действия, предпринятые, начиная с Б.Обамы и продолжая Д.Трампом, который был вынужден плыть по этому течению не очень чистой воды, с тем, что сделали в ответ мы, то, надеюсь, поймете, что мы стараемся быть максимально сдержанными, соблюдая основные приличия дипломатических отношений.

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика. Приватизация, инвестиции > mid.ru, 31 октября 2017 > № 2371820 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Республики Суринам И.Д.Поллак-Бигли, Москва, 31 октября 2017 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очень содержательные переговоры с Министром иностранных дел Республики Суринам И.Д.Поллак-Бигли. Переговоры были посвящены всем аспектам наших отношений, которые насчитывают уже более сорока лет. Тем не менее, это первый визит главы суринамского внешнеполитического ведомства в нашу страну.

Рассматриваем Суринам как перспективного партнера России в регионе Латинской Америки и Карибского бассейна. С удовлетворением отметили динамичное развитие наших отношений в различных областях. Высказались в пользу их дальнейшего наращивания. Мы бы хотели, и это наше общее мнение, чтобы торгово-экономическое, инвестиционное взаимодействие приблизилось к тому уровню политического диалога, который между нами достигнут.

У нас есть целый ряд направлений, по которым мы можем наращивать экономическую составляющую наших отношений. Среди успешных примеров – работа российской компании «ИНСЭТ», которая сооружает в Суринаме мини-гидроэлектростанции. За последние месяцы состоялся целый ряд контактов, которые позволяют говорить о накоплении дополнительных проектов, представляющих интерес для обеих сторон.

Отмечу участие в Санкт-Петербургском международном экономическом форуме в июне этого года делегации Суринама во главе с Министром торговли, промышленности и туризма Ф.Велвин, а также посещение Российской Федерации в сентябре этого года Министром финансов Республики Суринам Ж.Хуфдраадом, который присутствует здесь в составе делегации г-жи И.Д.Поллак-Бигли. В этой же делегации – генеральный директор Почтово-сберегательного Банка Суринама, что также позволяет делегации в ее составе наметить перспективные проекты для последующей реализации.

Упомяну также состоявшийся в октябре этого года визит в Суринам российской бизнес-миссии. По ее итогам наметились вполне конкретные проекты для последующего практического осуществления. В целом мы видим хорошие перспективы в энергетике, в т.ч. в возобновляемых источниках энергии, сельском хозяйстве, судостроении и судоремонте. Хороший потенциал есть в геологоразведке, рыболовстве, в создании туристической инфраструктуры. Будем содействовать прямым контактам между деловыми кругами наших стран.

У нас очень неплохо продвигается работа по пополнению договорно-правовой базы. На завершающей стадии ратификация подписанного в прошлом году Договора об основах отношений. На прошлой неделе он был одобрен Государственной Думой, и на следующей - должен быть одобрен Советом Федерации. Завершается работа по подготовке соглашения о взаимных безвизовых поездках. С его подписанием безвизовый режим между Россией и нашими партнерами охватит всю Южную Америку.

У нас также есть проекты, являющиеся предметом переговоров, об оказании взаимной правовой помощи по уголовным делам, о выдаче, программа культурного сотрудничества. Есть хорошие перспективы в сфере образования, гуманитарных связей. Сегодня мы отметили взаимный интерес наших военных к установлению контактов.

Рассмотрение региональной проблематики и глобальной повестки дня выявило близость и в большинстве случаев совпадение наших подходов. И мы, и наши суринамские друзья подчеркивают необходимость уважения центральной, координирующей роли ООН, соблюдение принципов ее Устава, включая невмешательство во внутренние дела, мирное урегулирование споров политико-дипломатическими методами. Отметили очень неплохую координацию действий наших делегаций в ООН и на других многосторонних площадках. Договорились наращивать эту координацию, в том числе по таким важным для Российской Федерации и Суринама вопросам, как реализация программы «Повестка-2030» по выполнению целей устойчивого развития, а также дальнейшая работа по выполнению решений Парижской конференции по климату.

Только что мы подписали Совместное заявление о неразмещении первыми оружия в космосе. Таким образом, Республика Суринам пополнила ряд наших двусторонних партнеров (их уже немало), с которыми подписаны такие совместные заявления. На эту же тему неразмещения первыми оружия в космосе каждый год ГА ООН по нашей инициативе принимает соответствующую резолюцию. Мы признательны Суринаму за согласие войти в число соавторов этого важного документа.

Мы обменялись мнениями относительно положения дел в Латинской Америке и Карибском бассейне. Удовлетворены тем, как развиваются отношения Российской Федерации с Сообществом стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК), в рамках которых создан постоянный механизм политического диалога и сотрудничества, разработана соответствующая «дорожная карта». Россия также является наблюдателем или партнером других субрегиональных организаций в этой части земного шара, включая КАРИКОМ, другие структуры.

Я думаю, что мы сегодня должны отметить и такой аспект наших отношений как взаимодействие по линии дипломатических академий. Вчера г-жа Министр посетила Дипломатическую Академию МИД России. Был подписан меморандум о сотрудничестве, которое, я уверен, будет насыщенным, конкретным и реально поможет дальнейшему укреплению нашей внешнеполитической координации. Суринамские друзья передали предложение о том, чтобы заключить меморандум о сотрудничестве между двумя министерствами иностранных дел. Мы его поддерживаем и в ближайшее время, я убежден, сможем его согласовать и подписать.

Повторю, в целом переговоры были очень полезными, подтвердили взаимную готовность, заинтересованность в дальнейшем расширении взаимодействия на благо наших народов.

Благодарю г-жу Министра и членов ее делегации за эту совместную работу и передаю слово моей коллеге.

Вопрос: Компания «Гугл» обвиняет Россию якобы в попытках воздействовать на выборы США посредством миллионов фальшивых аккаунтов в социальных сетях «Фейсбук», «Твиттер» и так далее. Какова реакция МИД России?

С.В.Лавров: Вы знаете, я предпочту ограничиться реакцией самого «Гугла». Я не слышал, чтобы «Гугл» нас обвинял в том, о чем Вы сейчас сказали. Я слышал, что от «Гугла» требовали, чтобы он разобрался. Эти обвинения выдвигались с тем, чтобы «Гугл» их подтвердил или опроверг.

Буквально сегодня я получил сообщение о том, что ни «Раша Тудей», ни какая другая российская структура не злоупотребляла «Гуглом», включая «Ютьюб», в том числе в период проведения кампании по выборам Президента США в прошлом году. Заявил об этом Р.Сальгадо, как следует из сообщения, которое было распространено самим «Гуглом», который является директором по вопросам соблюдения закона и обеспечения информационной безопасности «Гугла». Было сообщено о размещении в двух аккаунтах нескольких рекламных объявлений, за что заплатили чуть меньше пяти тысяч долларов. Страшная сумма, конечно, для американской президентской кампании. Ни в одном из этих рекламных объявлений не было обнаружено ничего, что говорило бы о нацеленности этих материалов на какую-то политическую или географическую группу с какими-то нелегитимными целями. Вот ответ, который я буквально процитировал, на основе того, что сказал «Гугл». Надеюсь, Вы об этом напишите.

Вопрос: В Астане в преддверии нового раунда переговоров по Сирии в Женеве впервые заговорили о Конгрессе национального диалога народов Сирии. Что из себя представляет данный формат? Чем он будет отличаться от уже действующих в Астане, Женеве в свете более компромиссной позиции США относительно сирийских властей, в частности, сирийского Президента? Ряд наблюдателей отмечает некую тенденцию к увеличению числа переговорных площадок по сирийской проблематике. Существует ли данная тенденция и если да, то с чем она связана?

С.В.Лавров: Что касается Конгресса национального диалога народов Сирии, то смысл его заключается в следующем. Как вы знаете, начиналась работа по урегулированию сирийского кризиса через формирование так называемого женевского процесса. Была создана по российско-американской инициативе еще при администрации президента США Б.Обамы Международная группа поддержки Сирии, куда вошли все без исключения внешние игроки, которые хоть как-то мало-мальски могут влиять на ситуацию в этом конфликте. Эта группа собиралась несколько раз на министерском уровне. Она поощряла спецпредставителя Генсекретаря ООН С.Мистуру, его команду на формирование повестки дня женевского процесса. Эта группа создала две подгруппы, которые встречаются до сих пор каждую неделю. Одна занимается вопросами обеспечения соблюдения режима прекращения огня, вторая — гуманитарными аспектами сирийского кризиса, необходимостью доставлять гуманитарную помощь нуждающимся людям, где бы они не находились в Сирийской Арабской Республике.

Что касается женевских переговоров, то поначалу оппозиция, которую дружно поддержали все западные страны, требовала признать легитимными только тех представителей оппозиции, которые выступают за немедленный уход Президента Сирии Б.Асада. По понятным причинам, эта нереалистичная конфронтационная оппозиция не возобладала. В резолюции, которая была принята Советом Безопасности ООН говорится о необходимости объединения всех групп оппозиции, включая «московскую», «каирскую», «эр-риядскую» и другие группы. Женевский процесс во многом стопорился из-за того, что радикальные элементы среди оппозиционеров отказывались как объединяться с другими группами, занимающими более конструктивную позицию, так и от прямых переговоров с делегацией сирийского Правительства. Во многом по этой причине с апреля прошлого года женевский процесс был скорее мертв, чем жив. Российско-американская договоренность о размежевании патриотической оппозиции, «Джабхат ан-Нусры» и ИГИЛ, потому что американцы не смогли обеспечить выполнение взятого на себя обязательства организовать такое размежевание. После этого российская сторона решила, что лучше выбирать партнеров, которые не только имеют влияние «на земле», но и являются договороспособными. Так родился астанинский процесс. Когда было объявлено о проведении первой встречи в Астане, то это означало качественные изменения в усилиях по урегулированию, потому что в Астане собрались три страны – Россия, Турция и Иран, которые взяли на себя обязательства служить гарантами этого процесса. Сам процесс, который начался в Астане, включал в себя делегацию Правительства и делегацию вооруженной оппозиции - тех кто, воевал в то время с Правительством «на земле». Это было прорывом, потому что до того времени все попытки наладить переговоры в Женеве предполагали лишь участие, прежде всего, тех оппозиционеров, которые давно уже живут не в Сирии, в европейских и региональных столицах. Фактически они не руководят тем, что происходит на поле боя. Для того, чтобы придать этим переговорам более предметный характер, чтобы разговаривать с теми, кто реально принимает и осуществляет решения «на земле», был задуман астанинский процесс. Он доказал свою эффективность. Как Вы знаете, были созданы зоны деэскалации на основе договоренности между Правительством и вооруженной оппозицией. Три страны – Россия, Иран и Турция выступают гарантами этих зон. Сейчас реализуется договоренность о том, как обеспечить присутствие военной полиции, вооруженных подразделений стран-гарантов по периметрам этих зон деэскалации. Вы знаете, что одна из этих зон была сформирована на юге Сирии с участием другой тройки — России, США и Иордании. Для нас сейчас важно консолидировать этот процесс. Буквально в эти часы в Астане проходит очередная международная встреча по Сирии. Одним из главных вопросов является согласование всех деталей по обеспечению зон безопасности вокруг районов деэскалации.

Женевский процесс, который с апреля прошлого года «дремал», «проснулся» после того, как было объявлено о начале астанинского процесса, и мы это приветствуем. Мы отмечаем в позитивном плане, что это стимулировало и представителей ООН на то, чтобы они активизировали свои усилия по формированию какого-то консенсуса о прямых переговорах между Правительством и всей оппозицией. Это стимулировало наших коллег, партнеров из Саудовской Аравии, которые взяли на себя, как я считаю, очень важную и нужную миссию по объединению всех оппозиционеров на платформе прямых переговоров с Правительством, то есть на платформе, которую радикальные элементы в оппозиционных эммигрантских кругах до настоящего времени отвергали. Мы активно поддерживаем эту саудовскую инициативу и хотим ей всячески способствовать.

Второй момент, который нужно иметь ввиду. После начала астанинского процесса в ряды оппозиции, которая должна участвовать в женевских переговорах, включены и представители вооруженных формирований, которые присутствуют на переговорах с Правительством в Астане. Это тоже было шагом в сторону того, чтобы женевский процесс стал более приближенным к реалиям и не был бы столь абстрактным и теоретическим, каким он был некоторое время.

Что касается нынешнего этапа урегулирования, мы опять видим небольшое, да в общем-то уже и значительное, замедление усилий в рамках женевских переговоров. Пока их новая дата так и не объявлена. Мы считаем, что здесь тоже нельзя медлить, ждать, пока кто-то что-то за кого-то решит. В этом смысле идея созыва Конгресса национального диалога народов Сирии нацелена на то, чтобы сделать следующий шаг к расширению круга сирийских участников процесса урегулирования. Ровно этого требует резолюция 2254 СБ ООН, где говорится о необходимости обеспечения инклюзивного характера переговоров между Правительством и всем спектром оппозиции, политических и этно-конфессиональных сил в Сирии. Если в Астане была добавлена стоимость в том, что касается привлечения к прямым переговорам с Правительством вооруженной оппозиции, чего до Астаны не было, то Конгресс задуман как шаг к расширению числа участников переговорного процесса за счет включения и представителей племен, всех этнических и конфессиональных групп, проживающих в Сирийской Арабской Республике. Это обогатит спектр сил, который представлен на переговорах, и сделает максимально легитимными договоренности, которые они смогут достичь. Так же, как Астана стимулировала возобновление женевских переговоров в январе прошлого года, инициатива созыва Конгресса и его проведение подтолкнет всех, кто заинтересован в урегулировании, к тому, чтобы более активно работать в направлении создания условий для достижения договоренностей между Правительством и оппозицией. Тогда стоящая перед всеми нами задача по выполнению резолюции 2254 СБ ООН будет выполнена. Мы не видим в этой инициативе какую-то конкурирующую, уводящую в сторону от решений ООН идею. Наоборот, она направлена на то, чтобы все решения ООН максимально полно и добросовестно выполнялись.

Вы упомянули тенденцию к созданию новых переговорных площадок по Сирии помимо Конгресса. Я слышал еще только об одной инициативе – французской, предполагающей создание Контактной группы по Сирии на основании утверждений о том, что все остальные форматы чуть ли не провалились. Во-первых, мы не думаем, что они провалились. Во-вторых, мы готовы обсуждать любые инициативы, которые нацелены на содействие выполнению резолюции СБ ООН и которые имеют добавленную стоимость. Сейчас я рассказал, какую добавленную стоимость нес и продолжает в себе нести астанинский процесс, какую добавленную стоимость имеет Конгресс национального диалога народов Сирии.

Что касается французской идеи, мы подробно разговаривали с Министром иностранных дел Франции Ж.-И.Ле Дрианом. Он приезжал в Россию и рассказывал про нее, сейчас подтверждает ее публично. Пока она заключается только в том, чтобы пять постоянных членов СБ ООН собрались и решили, что делать дальше. Мы бы все-таки думали, что более целесообразно делать шаг не назад, а вперед. С большим трудом на протяжении уже примерно трех с половиной лет, когда стали предприниматься усилия по созданию неких форматов для сирийского урегулирования, мы прошли путь от объединения в группу поддержки Сирии всех внешних игроков до контактов через посредников между Правительством и оппозицией, которая расположена за пределами Сирии. Следующим шагом стал переход к прямым переговорам между Правительством и вооруженной оппозицией в рамках астанинского процесса. Сейчас, если мы реализуем идею Конгресса, мы вовлечем в переговоры с Правительством еще более широкий спектр тех, кто представлен «на земле» в различных районах САР. Мы идем от непрямых переговоров к прямым с расширением числа их участников. Собираться в составе пяти постоянных членов СБ ООН, наверное, можно всегда, учитывая особую ответственность «пятерки» в соответствии с Уставом ООН за поддержание международного мира и безопасности. «Пятерка» и так регулярно собирается и может обсуждать любые вопросы. Если вести речь о Контактной группе, о новом формате, нам бы очень хотелось все-таки услышать более конкретные детали этой французской инициативы. Мы будем готовы ее рассматривать.

В любом случае, мы считаем, что новые форматы или развитие существующих должны опираться на уже достигнутое и развивать его. А достигнуто уже немало. Прежде всего, считаю важнейшим достижением создание условий, которые позволили начать прямые переговоры между Правительством и оппозицией. Очень надеюсь, что любые новые идеи не будут означать отход назад от этого важного качества в наших усилиях по урегулированию, которое было достигнуто. Прошу прощения за злоупотребление временем, но Вы задали такой вопрос.

Вопрос: Успели ли в МИД России ознакомиться с текстом обвинительного заключения в отношении Дж.Пападопулоса? Там упоминается некий контакт в МИД. Как мы знаем из публикации «Вашингтон пост», под ним подразумевается Иван Тимофеев из РСМД. РСМД заявлял в августе, что к ним обращался Дж. Пападопулос, но никакой встречи не было. Связывался ли РСМД с МИД России? Был ли МИД в курсе того, что сотрудники Д.Трампа ищут встречи с официальными лицами в России?

С.В.Лавров: РСМД создавался для того, чтобы развивать диалог с партнерами за рубежом по вопросам международной политики. Это очевидная вещь. Так же, как и Совет по международным отношениям, который меня регулярно приглашает выступить то в Нью-Йорке, то в Вашингтоне. Надеюсь, я не делаю ничего предосудительного, когда принимаю эти приглашения, прихожу и все откровенно рассказываю.

Можно, конечно, и это считать попыткой обработать американское общественное мнение и продвигать российскую пропаганду, но то, что делают такого рода структуры, как Совет по международным отношениям США, как РСМД или аналогичные объединения в Германии, Франции, Италии и где угодно еще, я думаю, не должно быть предметом какого-нибудь государственного контроля.

Они соблюдают все законы, приглашают интересных людей, откликаются на просьбы принять кого-то из зарубежных партнеров для той или иной дискуссии. Я не вижу в этом абсолютно ничего заслуживающего какого-то внимания со стороны даже информагентств, которые пытаются усмотреть в этом нечто предосудительное или идущее вразрез с международными нормами.

Я не знакомился с этими обвинительными заключениями, но если г-н Дж. Пападопулос хотел встретиться с г-ном Тимофеевым (я лично не знаком ни с тем, ни с другим) и эта встреча предполагалась на тему российско-американских отношений, то я не знаю, что здесь может быть нелегитимного, противозаконного, противоправного.

В принципе я уже слежу с достаточным скептицизмом, с чувством потери интереса за поступающими сообщениями о продолжающихся в США изысканиях на тему, каким образом Д.Трамп победил на президентских выборах. По-моему, ответ очевиден. Ни единого факта теми, кто говорит о российским вмешательстве, приведено не было. Последнее подтверждение этому только что заданный «Франс Пресс» вопрос в отношении «Гугл». Голословные обвинения не делают чести тем, кто эту кашу заварил и, по-моему, не знает, как из нее выбраться.

Нашли «украинский след» в отношении г-на Манафорта и какого-то его сотрудника. Наверное, «украинский след» нужно расследовать через Украину. Им тоже есть, что рассказать о том, какую позицию они занимали в ходе предвыборной кампании президента США.

Россия. Суринам > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 31 октября 2017 > № 2371812 Сергей Лавров

Кредиты ВТБ нефтяной компании "Русснефть" и сети магазинов бытовой электроники М.Видео обслуживаются, и у второго по величине российского госбанка нет планов входить в их капитал. Об этом в интервью Рейтер сказал первый зампред ВТБ Юрий Соловьев.

"Долг Русснефти перед ВТБ обслуживается, компания в хорошем состоянии, они захеджировали достаточно большую часть своей продукции на мировом рынке нефти, долговые метрики в рамках, компания хорошо работает, у нас нет никаких проблем", - сказал Ю.Соловьев.

В ответ на вопрос, существует ли необходимость конвертации долга Русснефти перед ВТБ в акции компании, Ю.Соловьев сказал: "Нет, компания хорошо себя чувствует".

В залоге у ВТБ находится пакет акций М.Видео в качестве обеспечения по кредиту группе "Сафмар". Ю.Соловьев сказал, что этот долг "стабильно обслуживается".

Группа ВТБ - российская финансовая группа, включающая более 20 кредитных и финансовых компаний, работающих во всех основных сегментах финансового рынка. В странах СНГ Группа представлена в Армении, на Украине, в Беларуси, Казахстане, Азербайджане. Банки ВТБ в Австрии, Германии и Франции работают в рамках Европейского субхолдинга во главе с ВТБ Банк (Австрия). Кроме того, группа имеет дочерние и ассоциированные банки в Великобритании, на Кипре, в Сербии, Грузии и Анголе, а также по одному филиалу банка ВТБ в Китае и Индии, два филиала ВТБ Капитал Plc в Сингапуре и Дубае.

Основным акционером является Российская Федерация, которой в лице Росимущества и Министерства финансов принадлежит 60.9348% голосующих акций, или 45.01% (с учётом ГК "Агентство по страхованию вкладов" - 92.23%) от уставного капитала банка.

Четыре истребителя Eurofighter Typhoon ВВС Великобритании во вторник прибыли на авиабазу Эмари под Таллином для отработки в воздушном пространстве республики совместных действий с наземными войсками, сообщил Главный штаб эстонских Сил обороны.

"Главной целью учений, которые продлятся до пятницы, будет отработка взаимодействия авиационного подразделения с базирующимися в Эстонии сухопутными подразделениями НАТО", — сказал и. о. начальника штаба ВВС Эстонии полковник Рииво Валге.

Особое внимание в ходе учений будет уделено действиям наводчиков и корректировщиков огня. Кроме эстонских и британских специалистов, в маневрах принимают участие наводчики и корректировщики огня из Латвии и Словении.

"Истребители Eurofighter Typhoon дадут хорошую возможность союзникам-корректировщикам огня потренироваться в Эстонии во взаимодействии с воздушными и наземными войсками. Кроме того, британские пилоты получат опыт действий в сложных природных условиях", — заявил командир батальона НАТО полковник Джайлс Харрис.

В ходе учений британские истребители также совершат тренировочные полеты над территорией Эстонии на низких высотах.

В соответствии с решением Варшавского саммита НАТО с апреля этого года в эстонском военном городке Тапа дислоцируется международный батальон Североатлантического альянса. Батальон НАТО возглавляет Великобритания.

В составе батальона — 1,2 тысячи военнослужащих. Великобритания предоставила более 800 военнослужащих, Франция — более 300 военных. Французских военных позднее сменит Дания, которая пришлет в Эстонию 200 военнослужащих.

Каталония, в случае отделения от Испании, не будет признаваться в Европе, заявил глава МИД Франции Жан-Ив Ле Дриан.

"Независимая Каталония не будет признаваться Европой", — сказал Ле Дриан во время выступления в совете по международным делам, отвечая на вопрос о возможности принятия независимой Каталонии в Европейский союз.

Каталонский парламент 27 октября принял резолюцию о независимости региона. За проголосовали 70 депутатов, при том что в законодательном органе 135 народных представителей. При этом резолюция не была опубликована ни в официальном бюллетене парламента Каталонии, ни в официальном бюллетене правительства автономии. По закону в бюллетенях должны публиковаться все документы для их вступления в силу.

Сенат Испании 27 октября утвердил применение 155-й статьи конституции, которая позволяет ввести прямое управление испанских властей в Каталонии. Премьер Испании Мариано Рахой заявил об отстранении от должностей членов правительства автономии, в том числе его главы Карлеса Пучдемона, роспуске парламента автономного сообщества и проведении досрочных выборов в Каталонии 21 декабря.

Политолог: антироссийскими санкциями США пытаются определить будущее ЕС

Заявление Сергея Лаврова о стремлении США антироссийскими санкциями потеснить Россию на рынке вооружений ЕС и в энергетике отражает нынешний проект Вашингтона по глобальному доминированию. Об этом ФБА "Экономика сегодня" рассказал профессор РУДН Юрий Почта....

"После распада СССР у США остался один глобальный либеральный проект, которого они придерживаются до сих пор. Это концепция мирового доминирования, в которой США становятся лидером, хотя и используются пресловутым "золотым миллиардом". Суть его в том, чтобы любыми путями уничтожить всех геополитических и экономических конкурентов, обеспечив Штатам первые позиции во всех стратегических отраслях.

Тактика не нова – после Второй Мировой войны Вашингтон воспользовался тем, что Великобритания была сильно ослаблена. Тогда Америка существенно потеснила роль фунта стерлингов в пользу доллара, отобрала у Лондона ряд военных баз и прекратила колониальную политику, за счет которой Британия обеспечивала свое могущество. Сейчас предпринимаются попытки подобным образом ослабить Россию – конечно, с поправками на современные реалии и технологии", - считает политолог....

Глава МИД России Сергей Лавров на в ходе выступления на брифинге "Отношения между Россией и Европейским Союзом на современном этапе" подчеркнул: санкции Вашингтона нацелены на то, чтобы потеснить Москву на рынках вооружений и энергетики. По его словам, наряду с попытками подлатать трансатлантическую солидарность и заставить европейцев повысить расходы на оборону, США санкциями продвигают свои экономические и энергетические позиции в ЕС, тесня совместные с Россией проекты.

"Для США это просто бизнес – ликвидировать конкурентов, не считаясь с методами. Штаты стали нефте- и газодобывающей державой с заявкой на рост экспорта, но здесь им мешают традиционные поставщики – Ближний Восток и Россия. О том, как ликвидировались с сырьевых рынков ближневосточные "недруги" США, напоминать не стоит.

Россия – не та страна, где можно разжечь аналоги арабской весны. Потому потеснить ее на европейском рынке энергетики и оружия можно санкциями. Цели эти особо не скрываются – в августовском санкционном пакете прямо прописано противодействие новым российским газопроводам", - подчеркивает эксперт.

Европе предстоит нелегкий выбор

Санкции по отношению к России США, а вслед за ними Европа начали вводить в 2014 году, обосновав их проблемами на юго-востоке Украины и воссоединением Крыма. С тех пор США экономические репрессии регулярно ужесточают, Евросоюз в целом предпочитает каждые полгода лишь продлевать свои рестрикции. При этом Вашингтон и проамериканские силы евробюрократии заявляют о необходимости сдерживания России и исходящей от нее потенциальной опасности....

Однако в странах ЕС все чаще заговаривают о необходимости возобновления диалога с Москвой, а набирающие силу сторонники правых организаций заявляют, что санкции с РФ нужно снимать. Подобные заявления делаются в Греции, Италии, Испании, Франции, германии и ряде других стран ЕС. Официальная позиция Москвы – санкционную войну начала не Россия, и как только Европа начнет отмену ограничений, РФ ответит аналогичными шагами.

"США давят на Европу, заставляя действовать в русле экономических и политических интересов Америки. И сейчас судьба Евросоюза в большой мере зависит от того, какой путь изберет ЕС в отношениях с Россией. Если Европа предпочтет идти в фарватере Штатов и трансатлантической солидарности, ей придется поступиться собственными доходами в пользу корпораций Вашингтона. Ведь закупка энергоресурсов и вооружений, навязываемая США, будет сопровождаться значительными убытками.

Если же Европа предпочтет сохранить многовекторную политику, в какой-то мере это охладит ее взаимоотношения с Вашингтоном. С другой стороны, такой шаг даст возможность сохранить большую политическую свободу и обеспечить свои экономические интересы. В том числе реализовать взаимовыгодные проекты с Россией. Именно на этом варианте настаивают крепнущие в ЕС силы евроскептиков.

Россия в своей внешней политике оставила все возможности для сохранения и развития отношений. Москва не разворачивает идеологических атак, выказывает готовность к диалогу на любых площадках и регулярно предлагает совместно решать общие проблемы. От того, каким путем пойдет Евросоюз, зависит не только его экономика, но и политическая стабильность уже в ближайшем будущем", - заключает Юрий Почта.

Совещание с членами Правительства.

Президент провёл очередное совещание с членами Правительства.

Обсуждались меры, направленные на повышение производительности труда, другие текущие вопросы.

* * *

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы с вами в последнее время на разных площадках занимались региональными финансами: и с губернаторами это обсуждали многократно, и на правительственном уровне. Есть соответствующие договорённости, они уже известны, обсуждаются в регионах, выстраиваются соответствующие графики. Договорились до конца текущего года запустить программу реструктуризации накопленных бюджетных кредитов под конкретные обязательства субъектов Федерации. В результате они смогут направить освободившиеся средства на развитие экономики, инфраструктуры, социальную сферу, на повышение качества жизни, повышение доходов граждан.

Вместе с тем у целого ряда регионов – мы с вами тоже об этом хорошо знаем, неоднократно обсуждали это – сохраняется очень высокий объём выплат по так называемым рыночным долгам, то есть по государственным ценным бумагам и дорогим кредитам в коммерческих банках. Сегодня этот так называемый рыночный долг составляет почти половину госдолга субъектов Российской Федерации – более триллиона [рублей]. При этом у некоторых регионов он существенно превышает весь годовой доход, а ещё у 11 – половину собственных доходов. Это и Костромская область – 121 процент, Астраханская – 95, Волгоградская – 77, Кабардино-Балкария – 75, Орловская – 66 [процентов] и так далее.

Сейчас не будем говорить о причинах, которые лежат в основе этой ситуации, мы многократно уже об этом говорили, знаем, о чём речь. Сейчас я о другом хотел бы сказать: важно найти решения для субъектов Федерации, имеющих не только бюджетные, но и значительные рыночные долги. Очевидно, что при таком уровне долговой нагрузки регионы не смогут эффективно решать задачи развития, обеспечивать стандарты качества жизни граждан, проживающих на соответствующих территориях. Всё это приведёт к серьёзным территориальным диспропорциям.

Думаю, нам необходимо предпринять все необходимые меры для снижения объёма коммерческой задолженности у всех субъектов Федерации до уровня не более половины от собственных доходов.

Регионам, которые по состоянию на 1 октября текущего года превысили этот показатель, должен быть предоставлен целевой кредит из федерального бюджета на погашение части их рыночного долга. Мы это обсуждали с Правительством, с Министерством финансов. Сейчас ещё несколько слов скажу, а потом попрошу прокомментировать Министра финансов. Но хотел бы подчеркнуть, мы идём на такой шаг в исключительном порядке. В дальнейшем будем придерживаться принятого ранее решения: в следующей трёхлетке откажемся от предоставления так называемых длинных бюджетных кредитов для тех регионов, которые участвуют в программе реструктуризации.

Ждём от всех субъектов Федерации ответственного подхода и строгого соблюдения бюджетной дисциплины.

Прошу Правительство самым внимательным образом посмотреть на регионы, которые уже в текущем квартале должны погасить бюджетные кредиты. Не все находятся в одинаковом положении, и кому-то нужно оказать, наверное, и точечную какую-то поддержку. Но хочу подчеркнуть и хочу, чтобы меня в регионах услышали: свои обязательства нужно выполнять, нужно над этим работать.

Также прошу губернаторов обеспечить запланированное повышение и своевременную выплату заработных плат работникам бюджетной сферы.

В этой связи вопрос к Антону Германовичу [Силуанову]. Как Вы полагаете, в какие сроки регионам могут быть предоставлены целевые кредиты на погашение части их рыночного долга и каков объём средств на это нужно будет направить из федерального бюджета?

А.Силуанов: Уважаемый Владимир Владимирович!

Мы считаем, что оказать поддержку субъектам Российской Федерации для того, чтобы создать единые стартовые условия по коммерческой задолженности, лучше в текущем году. И мы полагаем, сейчас необходимо подготовить изменения в законодательство во исполнение Вашего решения. И мы предполагаем, что объём кредита, который будет необходим для выполнения Вашего поручения о том, чтобы коммерческая задолженность находилась на уровне не более 50 процентов от собственных доходов, составит порядка 60 миллиардов рублей. Такие предложения мы подготовим и будем работать с парламентариями, с тем чтобы быстро их реализовать.

В.Путин: По тем регионам, о которых я только что сказал, которые должны погасить свои бюджетные кредиты в четвёртом квартале, как Вы планируете с ними работать?

А.Силуанов: Владимир Владимирович, для поддержки регионов в четвёртом квартале у нас есть остаток нераспределённых средств финансовой помощи субъектам Российской Федерации и бюджетных кредитов. При распределении в Правительстве Российской Федерации этих объёмов поддержки мы учтём Ваше поручение.

В.Путин: Но надо смотреть индивидуально, оценивая качество их работы и работы их команд, которые работают в сфере экономики и финансов.

А.Силуанов: Есть.

В.Путин: Мы уже с вами неоднократно говорили и фиксировали наметившийся подъём деловой активности в стране. Это очень позитивный тренд, позитивная тенденция. За три квартала текущего года объём инвестиций в основной капитал вырос на 4,2 процента, это более чем в два раза выше темпов роста ВВП за тот же период прошлого года. Во многом это результат проделанной работы по улучшению деловой среды, делового климата. Но конечно, нужно двигаться вперёд, не останавливаться ни в коем случае.

Я бы попросил Министра экономического развития тоже прокомментировать это, несколько слов сказать на этот счёт.

М.Орешкин: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

Сегодня будет опубликован рейтинг Doing Business Всемирного банка. Россия здесь поднялась на пять позиций по сравнению с результатом прошлого года и занимает теперь 35-е место. Оценка, которую даёт Всемирный банк, даётся по принципу расстояния до лучших практик. Если в прошлом году у нас была здесь отрицательная динамика, то в этом году тенденцию удалось переломить, и показатель для России значительно вырос.

В целом прогресс, который мы наблюдаем, – он уже длится целый ряд лет. Шесть лет назад мы начинали движение со 124-й позиции и добились за этот период самого большого прогресса среди всех стран-участниц, а участвуют в этом рейтинге 190 стран.

При этом важно понимать, что продвижение каждый раз дальше становится всё сложнее и сложнее. Когда мы были в конце списка, двигаться нам удавалось довольно легко, а наверху все страны постоянно пытаются улучшить деловой климат, постоянно реализуют те или иные реформы, которые упрощают ведение бизнеса для предпринимателей в соответствующих странах.

Третий год подряд мы опережаем все страны БРИКС. В этом году мы стали лучшей страной Евразийского экономического союза. Соседями и прямыми конкурентами для нас являются такие страны, как Франция, Голландия, Швейцария, Япония. Позади нас остались Бельгия и Италия.

За последний год нам удалось неплохо продвинуться в реализации ряда реформ, по отдельным показателям мы сделали продвижение вверх на несколько десятков позиций. Россия вошла в десять лучших стран в мире по подключениям к сетям и в топ-30 в части регистрации собственности, исполнения контрактов, регистрации предприятий и кредитования.

Вместе с тем есть сфера, где мы выглядим пока ещё очень плохо. Это, например, получение разрешения на строительство, здесь у нас 115-е место, и международная торговля, где мы занимаем сотую позицию. При этом важно отметить, что, например, по показателю «международная торговля» у нас началась позитивная динамика, мы за последний год на 40 позиций вверх продвинулись.

Есть ряд направлений, где мы позиции потеряли – например, по налогообложению мы потеряли семь позиций. Простота и низкие издержки при ведении бизнеса – это, конечно, необходимые условия для активного роста частных инвестиций. Рейтинг здесь позволяет найти слабые точки как раз на базе межстранового сравнения. Понятно, что сам рейтинг не является самоцелью, главные показатели – это рост объёма инвестиционной активности малого и среднего бизнеса. Действительно, как Вы сейчас отметили, у нас в этом году неплохие показатели, но задача – чтобы не просто сохранить эти неплохие показатели в следующем году, а добиться более высоких темпов роста инвестиционной активности.

Если говорить о планах на следующий год, я бы выделил четыре ключевые цели.

Первое. В рамках работы, в том числе по данному направлению, дальнейшей имплементации реформ – то, что мы ещё не сделали, и то, что у нас ещё остаётся в дорожных картах. Доведение тех реформ, которые уже осуществлены, до их практической реализации. Но также важно сейчас посмотреть и, может быть, по каким-то направлениям сформировать прорывные процедуры, в первую очередь с использованием цифровых технологий. Как раз в тех областях, где мы серьёзно отстаём, посмотреть, нельзя ли сделать сразу довольно большой скачок вперёд.

Вторая история – это реализация реформы контроля и надзора. Тот законопроект, который был подготовлен нашим Министерством, прошёл сейчас нулевое чтение в парламенте, готовится к утверждению Правительством. Главная задача в рамках этого законопроекта – это переход от принципов наказания к принципу предотвращения и создание умных систем оценки риска.

Третья история – это дальнейшее внедрение на региональном уровне лучших практик для улучшения инвестиционного климата. Здесь совместно с Агентством стратегических инициатив ведём активную работу. Большой прогресс есть в этом году, но главное – не останавливаться на достигнутом. Важно, чтобы хороший инвестиционный климат был не только в крупнейших городах, но в целом по стране, в каждом из регионов.

Четвёртый момент – это то, что долгосрочно нужно постепенно переносить акцент от упрощения технических процедур, которые очень важны, но в первую очередь сейчас нужно стремиться к созданию условий для развития человека, потому что именно фактор человеческого капитала является главным фактором конкурентоспособности экономики в XXI веке.

Спасибо.

В.Путин: Вы сейчас сами сказали, что не по всем позициям у нас так хорошо, как хотелось бы. В стройке, например…

М.Орешкин: 115-е место.

В.Путин: …мы не можем этим похвастаться. В показателе получения разрешения на строительство мы с 2010-го по 2016-й поднялись со 179-го на 115-е место, то есть это сколько получается – 64 позиции плюс. Но так на этом месте и застряли.

Михаил Александрович, что скажете?

М.Мень: Уважаемый Владимир Владимирович!

Мы прекрасно понимаем, что 115-е место – не то место, на котором должна наша отрасль находиться, поэтому предприняты следующие меры. С Правительством утверждены все шесть исчерпывающих перечней и процедур, которые необходимы для принятия разрешения на строительство по всем позициям, начиная от жилищного строительства и заканчивая строительством линейных объектов теплоснабжения.

В настоящее время создан штаб с Генеральной прокуратурой и с представителями полпредов в федеральных округах. Мы внимательно отслеживаем и контролируем соблюдение в регионах вместе с Генеральной прокуратурой этих утверждённых исчерпывающих перечней.

Параллельно мы ведём работу по сокращению количества процедур, включённых в исчерпывающие перечни. Для примера, за счёт унификации правил подключения к инженерным сетям основной наш перечень в жилищном строительстве до конца года мы ещё сократим на 38 процедур, их будет 103 (начинали мы с 200, даже чуть больше 200 процедур). Но в то же время мы очень внимательно и детально работаем над каждой процедурой, потому что создание условий, комфортных для ведения бизнеса, очень важно, но с другой стороны – в стройке, безусловно, важна безопасность зданий и сооружений для находящихся в них людей.

Внедрение современных технологий нам, безусловно, даёт возможность и дальше сокращать выполнение этих процедур, сроков для их обкатки. В августе текущего года началась реализация эксперимента на территории Москвы, Санкт-Петербурга и Московской области по переводу в электронный вид услуг по подключению к инженерным сетям. Эксперимент планируется завершить в 2018 году, а полученные результаты мы будем распространять на всю страну. Надеемся, это даст результат.

Кроме того, с целью улучшения предпринимательского климата в настоящее время разработан и уже находится в Государственной Думе на рассмотрении комплект законопроектов, который предусматривает в том числе установление единообразного регулирования порядка установления зон с особыми условиями, использование территории и установление единого требования по предельным параметрам и процедуре строительства объектов индивидуального жилищного строительства. И вводится институт приведения самовольной постройки в соответствие с установленными требованиями. Надеемся, что эти меры дадут определённый результат.

В.Путин: Надо смотреть не только, что происходит глобально, но и на федеральном уровне, даже на региональном. Надо вниз опускаться, смотреть, что там происходит, – знаете, сколько там безобразия?! На каждом шагу проблемы людям создают. Туда надо залезать. Не нужно стесняться того, что мы какие-то права нарушаем местных или региональных органов власти. Нужно смотреть, что там происходит, методически хотя бы им помогать, корректировать это с помощью федерального законодательства. Ведь малый и средний бизнес, который задействован в этой сфере, до сих пор сталкивается с колоссальными проблемами на каждом шагу. Туда надо посмотреть как следует.

Большие компании и к Вам добегут, и к другим министрам дойдут, куда только не дойдут: и в Думу заберутся, и там пролоббируют свои интересы. А малый и средний бизнес что будет делать? Вот это и подавляет деловую активность – неурегулированность этих вопросов. Хорошо бы всё в электронную форму завести, но, к сожалению, пока невозможно.

Я очень надеюсь на то, что эта работа будет продолжаться настойчиво.

У нас середина осени, и проводится уже работа по вакцинации граждан. Как она проходит? Я попросил бы Веронику Игоревну прокомментировать.

В.Скворцова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Мы ежегодно готовимся к сезонному повышению гриппа, в том числе повышая охват профилактической вакцинацией. Хочу напомнить, что за пять лет мы почти в два раза повысили охват и в 3,5 раза снизили заболеваемость, в 20 раз снизили смертность от гриппа и близких вирусных инфекций. А в этом году мы начали готовиться к текущей эпидемии, ещё когда не завершилась предыдущая эпидемия, когда в марте мы получили из ВОЗ актуальные вакцинальные штаммы. Это три штамма, которые доминируют в данном сезоне: два гриппа А – это H1N1 «Мичиган», который близок по структуре к свиному гриппу 2009 года, и H3N2 «Гонконг», а также грипп В «Брисбен».

Процесс производства вакцины занял пять месяцев. К августу мы уже были готовы. В текущем году используются две отечественные высокотехнологичные вакцины, эффективные и безопасные, – «Ультрикс» и «Совигрипп», которые по полному циклу производятся на нашей территории.

Поставка вакцин осуществлена с августа по 15 октября в полном объёме во все регионы страны единственным поставщиком – Национальной иммунобиологической компанией. По сравнению с 2016 годом объём закупок увеличен на 22 процента и составил 58,4 миллиона доз, включая 17,8 миллиона для детей и 40,6 миллиона для взрослых. По оперативным данным, уже сейчас привито 57,9 миллиона человек, то есть почти 40 процентов населения, в том числе 16,6 миллиона детей, это более 60 процентов от всех детей до 18 лет, и 151 тысяча беременных женщин.

Важно отметить, что в 44 регионах уровень охвата превышает 40 процентов – до 55 процентов. Активное участие в этом году в проведении вакцинации принимают работодатели. За счёт собственных средств они привили 3,3 миллиона работающих. Такое расширение охвата вакцинации в том числе связано с внедрением новых организационных форм вакцинаций. Мы внедрили мобильные вакцинальные комплексы, которые в больших городах работают в местах скопления людей: у станций метро, в торговых центрах – и занимаются пропагандистской и разъяснительной деятельностью.

По поручению Минздрава Росздравнадзор проверил все регионы по готовности к сезонной эпидемии гриппа. Хотелось бы отметить, что во всех регионах создан двухнедельный неснижаемый запас антивирусных препаратов и средств индивидуальной защиты. Развёрнуто более 100 тысяч инфекционных коек специально для больных с вирусными заболеваниями, а также сформированы реанимационные коечные резервы из расчёта 200 реанимационных коек на миллион населения. Все реанимационные отделения оснащены необходимым оборудованием, включая 71 аппарат для экстракорпоральной мембранной оксигенации. Это единственный способ вылечить тяжёлую вирусную пневмонию. До конца года будет закуплено ещё 18 аппаратов.

В настоящее время у нас нет эпидемии. Уровень заболеваемости ниже базовой линии на 10 процентов и на 5,9 процента ниже еженедельного эпидемического порога. Всего с начала сентября зарегистрировано 19 случаев гриппа. Все заболевшие были непривитыми. Ситуация находится у нас под постоянным контролем.

И параллельно я хотела бы доложить, Владимир Владимирович, что мы осуществляем реализацию национального календаря профилактических прививок от 12 наиболее значимых инфекций, это 23 наименования вакцин. Среди них 18 отечественных вакцин, производимых по полному циклу. Поставляются также единственным поставщиком – Национальной иммунобиологической компанией. Все поставки идут строго по графику. По результатам девяти месяцев при всех инфекциях охват вакцинацией составил от 69 до 90 процентов.

Единственная форс-мажорная ситуация сложилась в конце 2016 года. Она связана с глобальным кризисом, связана с директивой ВОЗ всем странам перейти с живой полиомиелитной вакцины на инактивированную. В результате мы впервые столкнулись с ситуацией, когда фактически без преждевременного объявления нам сократились поставки полиомиелитной вакцины в 13,6 раза – с 2,5 миллиона до 169 тысяч. И только благодаря слаженным действиям совместно с Минпромторгом мы за очень ограниченный период времени сумели увеличить объём производства, локализованного в нашей стране, не только инактивированной полиомиелитной вакцины, но и пентавакцины, которая содержит полиомиелитный компонент. Правительство выделило дополнительный ресурс из резерва Правительства 1,2 миллиарда, для того, чтобы покрыть закупку пентавакцины. В результате по итогам девяти месяцев мы покрыли 73–74 процента вакцинации и ревакцинации, и до конца года ещё будет дополнительно закуплено 880 тысяч вакцин.

Нам эта ситуация ещё раз, Владимир Владимирович, показала, что нам надо быть абсолютно самодостаточными в таких стратегически значимых сферах, как вакцинация населения. На будущий год мы обеспечим и полностью уже локализованной вакциной. Кроме того, в настоящее время начаты клинические исследования оригинальной отечественной вакцины от полиомиелита, которая производится Институтом полиомиелита и вирусных энцефалитов имени Чумакова. Прогнозируемый срок регистрации – конец 2018 года. Поэтому здесь мы будем самодостаточны.

Спасибо.

В.Путин: Ладно, спасибо. Хорошо, надеюсь, работа с населением будет продолжена.

Давайте поговорим о мерах, направленных на повышение производительности труда.

Чистая прибыль испанского производителя упаковочной бумаги и картона The Europac Group (Papeles y Cartones de Europa, S.A.) в январе-сентябре 2017 г. выросла в годовом исчислении на 81,8%, достигнув 58,2 млн евро.

Оборот увеличился на 9,7% до 876,9 млн евро, консолидированный показатель EBITDA — на 31,6% до 118,3 млн евро.

В компании ожидают дальнейшего роста спроса на бумагу в четвертом квартале 2017 г.

Производственные предприятия The Europac Group расположены в Испании, Франции и Португалии.

Клаус Тиссен - о настоящем и будущем возобновляемой энергетики/ Почему за 10 лет не заработал "альтернативный Манхеттенский проект" ? / Комментарий к российской энергетической неделе

Клаус Тиссен, которому исполнилось в этом году 90 лет, занимается солнечной энергетикой практически с начала ее развития. Недавно сработала «машина времени» которую запустил его приезд в Saarland для встречи с Вольфгангом Пальцем (Wolfgang Palz) и Кристианом Рунге (Сristian Runge) о чем сообщила местная газета Saarbruecker-Zeitung, которая назвала это событие «встречей грандов энергетического переворота».

Встреча произошла в канун 30-летнего юбилея собрания тех же участников, происходивщего в знаменательном месте — ресторане Wolle в 1988 году, осложненной тогда режимными ограничениями и паспортными сложностями и даже приключениями, возникших из-за прибытия профессора из ГДР (Клауса Тиссена) в ФРГ и перезда через границу во Францию в разделенной тогда Европе. Идеи объедниения Европы, которыми глубоко занимался Кристиан Рунге, тогда только еще вызревали — так же как идеи Energiewende — революционной концепции изменения структуры энергетики, ставшей основой нынешней официальной энергетической политики Германии, а немецкое слово «Energiewende» теперь используется даже на английском языке.

Однако более близкой и официально признанной точкой отсчета Energiewende является меморандум, подписанный 15 лауреатами Нобелевской премии, в сентябре 2007 года в Потсдаме. Среди участников встречи были Murray Gell-Mann, Alan Heeger, Walter Kohn, российский нобелевский лауреат — Жорес Алферов, а также политические деятели - Angela Merkel, Nicholas Stern, Klaus TöpferAchim (UNEP UN). Основной идеей участников было создание всемирного проекта, равнозначного таким свершениям как план Маршалла (послевоенное восстановление Европы), а также космические проекты «Аполлон» и «Спутник» или атомный проект «Манхеттен».. В июне 2015 года, по следам принятых решений, стартовала масштабная англо-американская программа, носящая звучное имя Аполло - программа борьбы с климатическми изменнеиями «A GLOBAL APOLLO PROGRAMME TO COMBAT CLIMATE CHANGE». Авторами программы стал нобелевский лауреат — химик David King, к которому присоединился английский политик и профессор экономики Nicholas Stern – участник встречи 2007 года, известный по так называемому докладу Стерна (Stern Report 2006 — фактически предсказал волны миграции, которые придут в Европу в ближайшем будущем), а также целый ряд других выдающихся политических деятелей и представителей бизнеса (например Paul Polman — SEO Unilever).

Встреча в Саарланде не только дала возможность встретиться старым друзьям, но и позволила Клаусу Тиссену — самому старшему из участников, который, к тому же, недавно вернулся с российской энергетической недели, проходившей в Москве, прокомментировать некоторые тенденции развития возобновляемой энергетики.

Свой комментарий Тисссен начинает с той самой встречи в Потсдаме 2007 года. В сентябре 2007 в Потсдаме 15 нобелевских лауреатов и экспертов мирового класса, собрались для участия в симпозиуме «Глобальная устойчивость — задача нобелевского уровня». На этой встрече участники приняли меморандум: ответом на климатические вызовы и угрозы развитию должны стать преобразования в экономике и системе ценностей цивилизации в целом, направленные на достижение устойчивого развития. Однако, как известно, в следующем — 2008 году, мир поразил мощнейший экономический кризис, а задачи устойчивого развития экономики до сих пор остаются неразрешимыми и болезненными спутниками развития человечества.

Тем не менее Клаус Тиссен возлагает большие надежды на мировой проект возобновляемой энергетики, который сможет оказать такое же преобразующее воздействие на энергетику всего мира, как Energiewende оказал на энергетику Германии, в которой доля возобновляемых источников достигла 30%:

Однако, вместо ожидаемого прорыва, Тиссен отметил очень слабую координацию усилий в этой области. Вызывающим фактом является фактическое отступление от движения в этом направлении даже в Германии, которая фактически теряет свое лидерство в этой сфере — несмотря на 30%, занимаемых на рынке возобновляемыми методами генерации, доля энергии от сжигания бурого угля к 2016 году возросла до 23%!

Где мы 10 лет спустя после Потсдама? — спрашивает Тиссен в своей презентации, которая была показана в день открытия энергетической недели в Москве (скачать презентацию можно здесь). В ней говорится о том, что до сих пор нет «Манхэттен-проекта» по возобновляемым источникам энергии или хранению энергии. Ситуация явно ухудшается, бъет тревогу эксперт, хотя в некоторых странах и существуют государственные программы, как и в Германии, где концепция Energiewende победила и была принята на уровне государственной политики.

Тиссен отмечает важность присуждения российской премии Глобальная Энергия (русский энергетический Nobel Prize — так его назвал Тиссен в своем докладе) в 2017 году Михаэлю Грецелю. Достижением Грецеля стало резкое снижение себестоимости и повышение КПД элементов для получения солнечной энергии. Его элементы (т.н. ячейки Грецеля) преодолели барьер КПД 10%, а эта величина считается пределом рентабельности производства возобновляемой энергии, тогда как себестоимость элементов Грецеля стала стремительно уменьшаться (подробнее — см. здесь.). Являясь одним из ведущих экспертов в этой области Тиссен встречался в Грецелем и директором IRENA — всемирной ассоциации по возобновляемой энергетике Амином Аднаном в Санкт-Петербурге:

Однако, отмечая важность такого направления присуждения премии Глобальная энергия, Тиссен говорит следующее: «I hope that the next Global Energy Price will be on Energy Storage or Electromobiles» — т.е. выражает надежду, что будут учтены важнейшие тренды развития возобновляемой энергетики, которые сегодня связываются с накопителями энергии и электромобилями.

Перспективными и значимыми для развития возобновляемой энергетики являются международные альянсы говорит Тиссен. Новая энергетическая промышленность Казахстана развивается министерством атомной энергетики страны. Например в Усть-Каменогорске открылся завод по производству Si-Solar-Cell, мощностью 50 МВт / год. Вскоре после открытия Тиссен посетил его по приглашению губернатора (акима) Северо-Восточного Казахстана. Потенциал производственного участка в Усть-Кменогорске таков, что обеспечивает общую мощность более 150 МВт / год. Чтобы достичь этого потенциала, говорит Тиссен, я предлагаю начать совместный проект в котором могут участовать представители различных стран — такие как атомная промышленность Казахстана, Роснано и Hevel от России, а также некоммерческая организация Евросолар России/ Eurosolar Russia (президент Жорес Алферов) и носитель компетенций в солнечной энергетике — компания Мейер-Бюргер / Meyer-Burger – из Германии.

В тоже время Тиссен обратил внимание на назревающий в Европе скандал вокруг такого международного проекта управляемый термоядерный синтез — проекта ITER. Надо сказать, что и другой участник саммита Глобальной Энергии, проходившего в рамках Российской энергетической недели - Доминик Фаш, отметил в своем выступлении, что этот проект представляет собой, по его мнению, коммерческий тупик.

Тиссен отмечает, что существует целый ряд возражений против проекта ITER. Эти возражения собраны в публикации «Süddeutsche Zeitung» от 17 октября 2016 года «Project Iter — The Money Incinerator of Physics», которые цитируются в его докладе:

[…] Противники считают этот проект бессмысленным мегаинвестированием в чудовищное создание, реальность функционирования которого до сих пор не подтверждена, которое отпирается на ядерные мечты прошлого во времена возобновляемых источников энергии, за которыми будущее.

[…] Первоначальная оценка затрат на строительство в размере пяти миллиардов евро, оценки уже выросла до десяти миллиардов — вскоре после начала строительства. Расчеты до момента первого ожидаемого выхода энергии термояда составляют более 18 миллиардов евро. Но и этого может быть не достаточно, так как запуск электростанций планируется только в 2035 году. Текущие документы федерального правительства показывают, что расходы в ближайшие годы, вероятно, возрастут даже больше, чем известно до сих пор. В отчете Федерального министерства внутренних дел по бюджетному комитету Бундестага показано, что ЕС должен будет платить более 5 млрд.в год, а с 2021 года уже более чем 5 млрд. евро в дополнение к ранее согласованному вкладу в размере 6,6 млрд. Евро. Поскольку на Европу приходится 45 процентов взносов, это может привести к общей стоимости более 20 миллиардов евро.»

[…] Снижение рисков аварии для термояда действительно впечатляет – они не сопоставимы с рисками обычных атомных электростанций: термоядерный реактор может быть отключен так же безопасно, как и люминесцентная трубка в любое время. Однако камень преткновения в другом — внутренние стенки токамака становятся радиоактивными во время работы и должны регулярно удаляться. Если термоядерные реакторы станут нормой, возникнет растущая гора радиоактивных отходов, которые неизвестно куда девать. Кроме того, необходимо учитывать быстрый прогресс в области возобновляемых источников энергии, которые все чаще приходят в регионы, снабжаемые атомной энергией. Возобновляемые источники энергии приводят к децентрализованному энергоснабжению, в котором малые и микрогенераторы превращаются в интеллектуально связанные сети. Электростанции, которые могут возникнуть из проекта ITER, будут огромными, дорогими и централизованными предприятиями. Как это можно согласовать с децентрализованной структурой сете будущего, неясно. Кроме того, есть вопросы об отказоустойчивости. И наконец – принципиальный вопрос о глобальной справедливости – никому неизвестно, какие конфликты возникнут, если лишь ограниченное число стран сможет позволить себе эти чудовищные установки и монополизирует производство энергии? 

В целом же Тиссен делает то, что называется нажд (этот термин связан с Нобелевской примиев врученной в этом году Ричарду Талеру) — т.е. подталкивает развитие возобновляемой энергетики и электромобильной промышленнности. Они во многом являются сегодня драйверами изменнения нашего мира, его превращения в мир более органично связанный и естественный. Это превращение происходит с помощью технологий, копираующих природные процессы (природоподобных технологий), которые однако во много раз увеличивают их эффективность. В этом — надежда на построение более устойчивого мира, т.е. решение той задачи, о которой говорится в Потсдамском меморадуме нобелевских лауреатов и политиков.

Россия и США: путь вперед

Нелегкий и извилистый

Константин Худолей – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой европейской интеграции СПбГУ.

Резюме В российском обществе накапливается усталость от международной напряженности. Потрясения и кризисы на мировой арене создадут дополнительные трудности внутри страны, могут стать причиной обострения внутренних противоречий.

Проблемы и противоречия между Россией и США нарастают уже не один год. Начиная с иракского кризиса 2003 г., российско-американские отношения шли по нисходящей, которая лишь на короткие промежутки времени сменялась небольшими подъемами. События 2014–2017 гг. стали скорее катализатором негативных процессов, которые происходили ранее. Целью данной статьи является анализ новых аспектов отношений Москвы и Вашингтона, появившихся после принятия закона «О противодействии противникам Америки посредством санкций», и возможных шагов по смягчению напряженности и их последующему улучшению.

Что показывает новый американский закон о санкциях?

Принятие в августе 2017 г. закона «О противодействии противникам Америки посредством санкций», несомненно, является рубежом. Американская сторона на самом высоком уровне и в наиболее концентрированном виде сформулировала политику в отношении России, скорее всего на длительный период. В документе фиксируется ряд новых, принципиально важных моментов.

Во-первых, Россия официально отнесена к числу противников США, впервые после холодной войны. По существу это означает отказ от советско-американских договоренностей (Мальта, 1989 г.) и Кэмп-Дэвидской декларации 1 февраля 1992 г., где четко провозглашалось, что «Россия и Соединенные Штаты не рассматривают друг друга в качестве потенциальных противников». Также девальвируется значение ряда других документов, как, например, Основополагающего акта Россия–НАТО (1997 г.), содержащего аналогичное положение. Более того, закон называет противниками США три государства, два из которых – Иран и Северная Корея – уже давно находятся в состоянии конфронтации с Вашингтоном, а также терроризм, для противодействия которому предусмотрены дополнительные меры. Примечательно, что в законе никак – ни прямо, ни косвенно – не упоминается Китай, который в Вашингтоне считают скорее конкурентом, чем противником. Результаты голосования по закону о санкциях в Конгрессе свидетельствуют о том, что политический класс Соединенных Штатов достиг почти полного консенсуса по данному вопросу, что, конечно, скажется на общей направленности и содержании курса в отношении России.

Во-вторых, закон четко определяет линию по вопросам безопасности в Европе и Евразии. Вашингтон подтвердил приверженность статье 5 Североатлантического пакта, обязывающей всех его участников прийти друг другу на помощь в случае военной угрозы. Более того, заявлено о готовности оказать поддержку в области кибербезопасности не только членам НАТО и Европейского союза, но и странам, желающим к ним присоединиться: государствам Западных Балкан, Грузии, Молдавии и Украине. Хотя в законе не содержится прямых утверждений, но очевидно, что в перспективе США могут расширить обязательства в отношении этих стран даже без их формального членства в НАТО. Конгресс подтвердил, что Соединенные Штаты никогда не признают присоединение Крыма к России, потребовал от Москвы отозвать признание независимости Абхазии и Южной Осетии, изменить политику в отношении Восточной Украины и Приднестровья, прекратить военное вмешательство в Сирии. Этот список значительно шире, чем выдвигавшиеся ранее требования о выполнении Минских соглашений как условия нормализации отношений и снятия санкций. Важно то, что действия России оцениваются в контексте «доктрины Симпсона» 1932 г., то есть приравниваются к японским захватам в Китае и созданию марионеточного Маньчжоу-го. Столь жестких оценок российской политики в официальных документах США ранее не было.

В-третьих, закон отражает значительные изменения в американской экономической политике как в целом в отношении Европы и Евразии, так и конкретно применительно к России. Прежде всего это относится к энергетике. До последнего времени на Западе рассчитывали, что рано или поздно российский энергетический сектор будет открыт для иностранного капитала, в первую очередь американского. Поэтому российская энергетика рассматривалась скорее в качестве партнера, а не конкурента. Споры в основном шли об условиях и ценах на поставки российского газа, но желательность их самих под вопрос не ставилась. Теперь ситуация качественно меняется – США начинают собственные поставки энергоносителей (речь идет о сжиженном газе). Российские энергетические корпорации становятся их прямыми конкурентами. Речь уже не столько о цене (российский газ на данный момент дешевле американского), сколько о постепенной замене российского топлива в принципе – не только по экономическим соображениям (создание новых рабочих мест), но по причине безопасности.

Естественно, это станет еще одним фактором, осложняющим российско-американские отношения. Отметим, что закон предусматривает также ограничения практически для всех отраслей российской экономики, имеющих выход на международный рынок. Таким образом, если раньше американцы более или менее последовательно стремились включить российскую экономику в процессы глобализации и превратить ее в часть мировой, то теперь взята совершенно иная линия – максимальное ограничение и изоляция на международных рынках.

В-четвертых, закон создает качественно новую ситуацию по вопросу о санкциях. Прежде всего санкции, введенные исполнительной властью как чрезвычайные меры, теперь обретают силу закона, то есть становятся нормой с минимальным числом исключений. Конечно, и без этого шансов на смягчение, не говоря уже о снятии санкций, было мало, но теперь они исчезают полностью. Более того, в законе заложен механизм их расширения. Под санкции могут попасть юридические и физические лица третьих стран, взаимоотношения которых с Россией не соответствуют нормам американского законодательства. В течение шести месяцев после принятия закона (а затем ежегодно) соответствующие министерства и ведомства должны представить Конгрессу доклад, в котором будут собраны материалы для введения персональных санкций в отношении видных российских политиков, крупных чиновников и бизнесменов, а в ряде случаев и членов их семей. В законе не сказано, что все упомянутые в этих докладах лица автоматически попадают под санкции, но механизм их введения просматривается достаточно четко. Несомненно, что для международной деятельности всех лиц, упомянутых в докладах, возникнут определенные трудности, а пребывание под санкциями может стать очень длительным, если не пожизненным. То есть если раньше США стремились к интеграции высших слоев российского общества в транснациональную элиту, то теперь речь идет об их максимальном ограничении и изоляции.

В законе ничего не сказано о том, при каких обстоятельствах и каким образом санкции могут быть сняты. А между тем опыт отмены поправки Джексона-Вэника показал, что этот процесс в Конгрессе обычно обусловлен множеством факторов, в том числе и никак не связанных с теми, по которым она принималась. Примечательно, что содержащиеся в новом законе претензии к Ирану и Северной Корее сформулированы все-таки несколько более конкретно. Таким образом, вектор американской политики направлен в сторону сохранения и даже ужесточения и расширения антироссийских санкций.

Уже сложилось мнение, что принятие данного закона является своеобразной местью американской элиты президенту Дональду Трампу, которого она считает чужим. С нашей точки зрения, речь идет о значительно более глубоких процессах, затрагивающих механизм принятия внешнеполитических решений в Соединенных Штатах.

Прежде всего это касается роли Конгресса в формировании внешней политики. В течение первых почти 150 лет истории страны она была очень значительна. Хорошо известно, что президент Вудро Вильсон убедил почти все страны тогдашнего мира принять план создания Лиги Наций, но не смог добиться его ратификации сенатом. Лишь в годы Второй мировой и особенно холодной войны президент как верховный главнокомандующий смог получить и реально использовать новые полномочия в сферах внешней политики и обороны. Так, во время холодной войны 85–90% международных договоров, заключенных президентами, ратифицировались сенатом. Меньший показатель был только у Джимми Картера. Потом ситуация изменилась – Барак Обама смог добиться одобрения сенатом только 25% договоров, и вряд ли у Трампа будет лучший результат.

Маятник, отклонившийся во второй половине XX века в сторону расширения президентских полномочий, сейчас начал движение в обратном направлении. Конгресс в полной мере использовал внешнеполитические неудачи Джорджа Буша-младшего, осторожность Обамы, которая не только за рубежом, но и в США воспринималась многими как слабость, политическую уязвимость Трампа, чтобы перехватить инициативу в формировании внешней политики. Как и всегда, в подобных процессах на первый план выходят радикалы, что и обуславливает жесткий тон резолюций Конгресса. Конечно, вряд ли произойдет полный возврат к тому соотношению между исполнительной и законодательной властью, которое было почти 100 лет назад, но роль Конгресса во внешнеполитических делах возрастет несомненно.

Отношение к России на Капитолийском холме всегда было достаточно критическим. Даже при Билле Клинтоне и Джордже Буше-младшем, когда, как казалось, в отношениях между правительствами преобладали скорее позитивные тенденции (бывали и такие моменты), Конгресс оценивал их весьма скептически. Это проявлялось в задержках с отменой некоторых законов времен холодной войны. Во второй половине 1990-х гг. и особенно в XXI веке критика российского руководства постоянно нарастает. Так, первые призывы оценивать действия России на постсоветском пространстве с точки зрения «доктрины Симпсона» прозвучали в Конгрессе после конфликта на Кавказе (2008 г.), а в 2016 г. были включены в резолюцию Палаты представителей. Таким образом, речь идет о довольно устойчивой тенденции негативного отношения к политике Москвы, которая складывалась не один год и для преодоления которой потребуется время.

После окончания холодной войны в США заметно возросла роль гражданского общества, которое становится все более влиятельной силой внутри страны и активно выходит на международную арену, оказывая существенное влияние на формирование глобального гражданского общества. Американские неправительственные организации обладают огромной финансовой базой, которая формируется в основном за счет частных пожертвований. Так, по данным налоговых деклараций, в 2016 г. их доходы составили 2,4 трлн долларов, то есть существенно больше, чем государственный бюджет Российской Федерации. Естественно, что общественная сила, располагающая такими ресурсами и разветвленными организационными сетями, ведет свою игру. Основная часть средств тратится внутри США, а между самими НПО есть различия по целям, задачам и методам работы. Судя по данным о расходах, Россия не является для них приоритетом, но законодательные меры по ограничению и регулированию их деятельности вызвали негативную реакцию в этих кругах. Трудно предсказать, станут ли американские НПО наращивать свою деятельность в России, но они наверняка будут формировать определенное общественное мнение внутри Соединенных Штатов. Этот негативный для России фон будет учитываться и президентом, и Конгрессом.

Принятый в августе 2017 г. закон предусматривает проведение самой жесткой политики в отношении России за все годы после распада СССР. Однако его сопоставление с Декларацией о порабощенных народах (1959 г.) и другими документами холодной войны показывает, что речь не идет о ее возобновлении. Нет перспективы ни возврата к политике «балансирования на грани войны», ни нового кризиса наподобие Карибского (1962 г.), ни многих других явлений, характерных для советско-американских отношений второй половины 40-х – середины 80-х гг. XX века. В отличие от холодной войны, сердцевиной которой была гонка вооружений, теперь главной сферой противоборства является экономика. Меры, предусмотренные законом, направлены на максимальное исключение России из глобальных экономических и политических процессов, выдавливание ее на периферию мировой экономики и политики.

Новые реалии российско-американских отношений

Ситуация требует переоценки некоторых подходов. Украинский и сирийский кризисы стали шоком для современных международных отношений. Однако качественных сдвигов на мировой арене не произошло: тенденции последних десятилетий и сейчас определяют основные направления мирового развития. Шансы на двустороннюю (Россия–США) или трехстороннюю (Россия–США–КНР) «большую сделку», своего рода «Ялту-2», которые и раньше были невелики, теперь почти исчезают. И дело не только в том, что XXI столетие – век геоэкономики, а не геополитики. Причисление России к противникам делает для американских политиков исключенной любую «большую сделку».

В 1945 г. она была возможна, так как СССР, США и Великобритания, несмотря на противоречия, являлись союзниками по антигитлеровской коалиции. В американском законе о санкциях упоминается противодействие России в Грузии, Молдавии, Сирии и на Украине; совершенно очевидно, что Соединенные Штаты ни формально, ни практически не признают какую-либо другую часть постсоветского пространства или любую другую территорию российской сферой влияния.

В последние годы – даже после введения санкций – существовали надежды, что сотрудничество по глобальным проблемам может привести к качественному улучшению отношений. Особый акцент, конечно, делался на совместной борьбе с терроризмом. Тем более что в рамках антитеррористической коалиции осенью 2001 г. некоторый положительный опыт был. Однако это имеет четкие пределы. Россия и Соединенные Штаты, видимо, смогут взаимодействовать в конкретных антитеррористических операциях, но ввиду различий в подходах и оценках им не удастся договориться о борьбе с международным терроризмом как явлением. То же относится и к другим глобальным проблемам – США и Россия могут сотрудничать в космосе, по некоторым другим вопросам. Но потенциал не столь велик, чтобы способствовать качественным изменениям.

Тенденция к усугублению напряженности и конфронтационности, вероятно, сохранится, и это негативно скажется на международных позициях России. Большинство стран в основном устраивает существующий миропорядок, хотя время от времени они и выражают недовольство тем или иным его аспектом. В их планы не входит втягивание в конфликт между великими державами. Не случайно в последние годы большинство стран Азии, Африки и Латинской Америки стремились уклониться от того, чтобы занять четкую позицию в противостоянии России и Запада. Однако в случае обострения ситуации, возможно, им придется делать выбор. В открытых противников России они едва ли превратятся, но постараются «отодвинуться» от нее. Американские санкции негативно воздействуют на экономику стран Евразийского экономического союза, тесно связанных с Россией. В случае ужесточения санкций вероятен осторожный дрейф стран Центральной Азии в сторону Китая. В очень сложном положении Армения, так как под санкциями два ее основных партнера – Россия и Иран. Страны БРИКС отрицательно относятся к практике односторонних санкций, поскольку Индия и Китай сами были их объектом со стороны западных держав. Однако никто из них не пойдет на сокращение связей с США. Более того, они, особенно Индия, делают очень большую ставку на сотрудничество с Соединенными Штатами. Напряженность между Москвой и Вашингтоном объективно способствует укреплению позиций Китая, который, конечно, будет действовать, исходя из собственных интересов. И, наконец, неизбежно влияние и на отношения России с Европейским союзом, который является ее главным внешнеторговым партнером. Предположение, что ЕС ослабит или даже отменит антироссийские санкции в условиях их ужесточения со стороны Соединенных Штатов, нереалистично. Конечно, по отдельным аспектам между Вашингтоном и европейскими столицами могут возникать различия во мнениях и даже разногласия. Они, кстати, обычно возрастают, когда у власти находятся республиканцы. Но при всем желании Евросоюза повысить автономность своей внешней политики, разрыв или даже крупный конфликт между ним и США в обозримом будущем не просматривается – их объединяет во много раз больше, чем разъединяет.

Твердость и осмотрительность

Главным событием общественно-политической жизни России становятся президентские выборы в марте 2018 года. Логика ведения предвыборной кампании и текущей внешней политики далеко не всегда совпадают. Однако в дальнейшем важно предпринять шаги по нормализации отношений с Америкой.

Несмотря на многочисленные проблемы, России необходимо искать пути договоренностей с Вашингтоном. США – самая влиятельная страна современного мира и, скорее всего, останутся таковой в обозримом будущем. Россия может претендовать на паритет только в сфере стратегических вооружений. Длительная конфронтация с Вашингтоном осложнит и международное, и внутриполитическое положение России.

Политический строй современной России достаточно стабилен. По всем опросам, большинство поддерживает президента Владимира Путина. Однако в обществе накапливается усталость от международной напряженности. «Трампомания» первых месяцев после президентских выборов 2016 г. и ее вторая, хотя и более слабая вспышка после саммита «Группы 20» и личной встречи Путина и Трампа в Гамбурге в июле 2017 г. отражали надежды на улучшение отношений между Россией и США, а не были основаны на каком-то трезвом расчете.

В ближайшее время консервативный внутриполитический и социально-экономический курс России вряд ли претерпит серьезные изменения. Для мобилизационного или модернизационного сценария нужна какая-то активность населения или хотя бы его наиболее динамичных слоев, но ее нет, и маловероятно, что она возникнет. Консервативная политика внутри страны имеет шансы на успех, если будет дополнена аналогичным курсом во внешней политике. Международная стабильность и предсказуемая внешняя политика в значительно большей степени соответствуют долгосрочным интересам России. Потрясения и кризисы вовне создадут дополнительные трудности внутри страны, могут стать причиной обострения противоречий. Лозунг борьбы с внешней опасностью может сплотить население только на короткий период.

Наиболее перспективной представляется линия, сочетающая твердую защиту российских интересов с максимальной осмотрительностью и осторожностью. Не следует ожидать быстрых результатов, поскольку в двусторонних отношениях накопилось слишком много негатива. Естественно, что данный процесс даже при самом благоприятном развитии займет длительный промежуток времени и пройдет через несколько этапов. Прежде всего важно изменить динамику развития отношений, остановить их ухудшение и попытаться договориться хотя бы по ряду сюжетов, где интересы близки или совпадают. Затем можно пойти на разработку некоторых мер доверия. Без достижения хотя бы минимального взаимного доверия движение вперед, достижение договоренностей и компромиссов вряд ли возможно. На следующем этапе стоило бы перейти к рассмотрению взаимных претензий. Россия, конечно, должна высказывать свои беспокойства, но придется считаться и с тем, что все проблемы, упомянутые в американском законе о санкциях, рано или поздно придется обсуждать. Пути их решения предсказывать трудно, но они не исчезнут сами по себе.

Двусторонние прямые переговоры с США для России предпочтительнее и имеют больше шансов на успех. Если возникнет необходимость в посреднике (таковыми в известной степени были Великобритания в 1950-е, Франция в 1960-е, ФРГ в 1970-е гг.), то такую роль, скорее всего, сможет сыграть Евросоюз и в меньшей степени Индия или Китай.

Сферой, где Москва и Вашингтон имеют некоторые шансы договориться, является ограничение вооружений. Система договоров, сложившаяся в годы холодной войны, распадается на глазах. В 2001 г. Соединенные Штаты вышли из Договора ПРО. Шансов на то, что договор 2010 г. – последний из серии договоров о сокращении стратегических наступательных вооружений – будет продлен или заменен новым в 2021 г., мало. Договор 1987 г. о ракетах средней и меньшей дальности уже несколько лет подвергается критике и, скорее всего, будет расторгнут. Если мировое сообщество не сможет остановить ракетно-ядерную программу Пхеньяна, то Договор 1968 г. о нераспространении ядерного оружия можно будет сдать в архив и готовиться к появлению через несколько лет группы новых ядерных государств. В 2011 г. Россия вышла из Договора об обычных вооружениях в Европе, который не ратифицировало большинство подписавших его стран. Конечно, данная система договоров не была свободна от недостатков, но объективно соответствовала интересам России, поскольку основывалась на представлении о биполярности мира. Если она не будет хотя бы частично сохранена или заменена новыми соглашениями, скоро можно ожидать новой гонки вооружений. Трамп никогда не скрывал, что укрепление американской военной мощи является одной из его основных задач. Военный потенциал наращивают и другие государства. Сейчас у них нет серьезных противоречий и конфликтов с Россией, но никто не может гарантировать, что они не возникнут в будущем. Вопрос о том, сможет ли Россия с учетом современного состояния экономики успешно участвовать в гонке вооружений, остается открытым. Ввиду этого переговоры с США об ограничении вооружений важны с точки зрения обеспечения российских интересов. После Карибского кризиса переговоры о вооружениях между нашими странами прерывались только в 1982–1984 гг., и то, что они не ведутся уже почти семь лет, вряд ли можно считать нормальным. В случае сдвига на российско-американских переговорах на следующем этапе может встать вопрос и о более широком рассмотрении этих сюжетов в контексте отношений России и НАТО.

Для улучшения отношений Москвы и Вашингтона очень важно, чтобы сфера противостояния не расширялась, а по возможности сужалась. Для урегулирования локальных конфликтов благоприятной почвы пока нет. Ее придется создавать. Однако новых конфликтов, где Россия и Соединенные Штаты поддерживали бы противоборствующие стороны, можно избежать.

Особое значение приобретают вопросы киберпространства. Одной из причин принятия столь жесткого закона о санкциях была уверенность американской элиты в том, что Россия пыталась вмешаться в президентские выборы. Этот момент нельзя недооценивать, и совершенно необходимо добиваться его обсуждения с американской стороной, даже если она, как сейчас, не очень склонна к этому.

При построении отношений с США целесообразно использовать некоторые аспекты опыта Китая. Пекин, твердо защищая свои интересы, в том числе и на переговорах с Соединенными Штатами, не предпринимает попыток создания антиамериканских коалиций. России также не надо делать подобных шагов, особенно когда речь идет об Иране и Северной Корее. И дело не только в том, что, по нашей оценке, от договоров с КНДР (2000 г.) и Ираном (2001 г.) Пхеньян и Тегеран получили больше преимуществ, чем Россия. Имидж обоих государств на международной арене довольно негативный и, если Россия будет ассоциироваться с ними (а это уже частично происходит), это ухудшит представление о нашей стране в большей части современного мира. И, наконец, Иран и особенно КНДР могут втянуть Россию в новые международные конфликты, причем в тех случаях, когда это никак не будет соответствовать нашим интересам.

Другой аспект китайского опыта в отношениях с США, который представляется важным – отсутствие идеологической компоненты. Китай, критикуя американскую политику, избегает антиамериканизма. Свою идентичность в современных условиях он строит на противопоставлении Японии, а не Соединенным Штатам. России целесообразно отказаться от попыток представить российско-американские отношения как идеологическое противостояние. В последние годы Россия добилась больших успехов на азиатско-тихоокеанском направлении, чем на евро-атлантическом, отчасти и потому, что политика здесь более прагматична и почти не идеологизирована.

Наконец, интересным представляется опыт Китая по развитию связей с США в период действия американских санкций после 1989 года. Китай не только не встал на пути их сокращения, а, наоборот, максимально расширял их во всех сферах – и торгово-экономической, и гуманитарной. Тысячи китайских студентов поехали на учебу в американские университеты, хотя в Пекине прекрасно понимали, что первоначально многие из них не вернутся. Для России этот аспект тоже важен. Наша заинтересованность в сотрудничестве в сферах науки и новых технологий, образования очень велика. По данным ЮНЕСКО (2013 г.), на долю США приходилось 28% мировых расходов на науку, а России – 1,7%, и качественного изменения ситуации не предвидится. Мнение о том, что Россия справится с развитием науки, оставаясь изолированной, как это делал СССР, вряд ли обоснованно. Советская наука добилась успехов в первую очередь в тех отраслях и направлениях, где опиралась на мощный фундамент научных достижений Российской империи, поддерживавшей в сфере науки и образования теснейшие связи со многими странами. Но даже там темпы развития замедлились после того, как от дел отходили ученые, начавшие карьеру в Российской империи, и их первые ученики. В 90-е годы XX века в силу ряда факторов ситуация в сфере науки продолжала ухудшаться.

Естественно, в новых условиях необходимы и новые методы переговоров и дискуссий. Так как большое значение будет иметь диалог с американским политическим классом, Конгрессом и гражданским обществом, значительно возрастает роль публичной дипломатии и дебатов с целью максимально объяснить свою позицию другой стороне и попытаться найти точки соприкосновения. Начать такие дискуссии сложно – видные американские политики будут избегать контактов с Россией. В американской элите есть, конечно, различные группировки, которые по-разному относятся к России. Эти различия необходимо учитывать, но не пытаться играть на них и предпринимать шаги, которые могут быть истолкованы как попытка столкнуть их друг с другом. Результат может оказаться противоположным ожидаемому. В целом наладить диалог с американской элитой будет очень тяжело и потребует, скорее всего, немалого времени, но без него вряд ли дипломатические переговоры смогут продвинуться достаточно далеко.

* * *

Отношения России и США насчитывают уже более 200 лет и в большинстве случаев развивались позитивно. Наши страны никогда не воевали друг с другом и были союзниками в годы Первой и Второй мировых войн. «Извечными врагами» они не являются. Однако преодолеть наследие холодной войны, в атмосфере которой выросли несколько поколений, оказалось значительно сложнее, чем виделось первоначально. То, что наши отношения отброшены далеко назад, объективно не отвечает ничьим интересам. Но для того, чтобы выйти из этого тупика, нужны время, добрая воля и прорывные идеи.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2017 > № 2392172 Константин Худолей

Понять Украину

Новый этап становления российского государственного проекта

Дмитрий Тренин – ведущий научный сотрудник Национального исследовательского Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова РАН, член Совета по внешней и оборонной политике.

Резюме «Мать городов русских», Киев, вероятно, со временем займет в российском общественном сознании место, схожее с тем, которое принадлежит сейчас Константинополю-Царьграду, так сильно манившему русские элиты от Екатерины II до Николая II.

Украинский кризис привел к политическому столкновению России и США, отчуждению России от стран Европейского союза. Он подвел черту под неоднократными попытками РФ «встроиться» в Евро-Атлантическое сообщество, стать частью «расширенного Запада». Последствия кризиса имеют фундаментальное значение и для самой России, ее национального самосознания и геополитического самоопределения. События на Украине завершили постимперский период российской истории, в ходе которого еще существовали надежды на глубокую реинтеграцию бывших советских республик, и открыли эпоху становления Российской Федерации как отдельного и самодостаточного государства, рассматривающего другие страны бывшего СССР как близких соседей, но не как часть единого геополитического пространства во главе с Москвой.

«Украина – не Россия»

Украинский кризис стал суровым испытанием для российской внешней политики. Важнейший его урок для России состоит в необходимости воспринимать Украину всерьез, комплексно, и изучать ее внимательно, без эмоций. До сих пор российская политика на украинском направлении обычно сосредоточивалась на двух-трех актуальных текущих темах: вначале – на выводе с Украины ядерного оружия бывшего Союза и разделе советского Черноморского флота; затем – на ценах за поставляемый из России газ и условиях его транзита через украинскую территорию в страны ЕС. Тематика Украины, образно говоря, сужалась до размеров ракет, кораблей и пресловутой «газовой трубы», в то время как коренные проблемы взаимоотношений оставались в стороне.

Несмотря на «большой договор» 1997 г., подтверждавший независимость Украины в границах УССР, в Москве видели Украину хотя формально и отдельным государством, но «не чужим», не иностранным для России, связанным с ней многочисленными неразрывными, как казалось, узами. Фактически же Украина многими рассматривалась как часть ядра исторической России, а ее независимость – как состояние преходящее. Адресуясь к российскому читателю и полемизируя с подобными взглядами, второй президент Украины Леонид Кучма назвал свою книгу «Украина – не Россия», причем отрицание «не» на обложке было выделено красным. Это предостережение, однако, заметили не все.

В «оранжевой революции» 2004–2005 гг., которая стала первой крупной неудачей российской политики на Украине, в Москве увидели почти исключительно результат внешнего вмешательства с далеко идущими геополитическими целями. Американские «режиссеры» украинской и других «цветных» революций, как считалось, использовали противоречия внутри украинской верхушки, подкупили или завербовали часть ее, одновременно воспользовались недовольством населения социально-экономической ситуацией в стране и, наконец, пустили в бой взращенную на западных грантах активную молодежь. События в Киеве, таким образом, представлялись попыткой США как минимум «выдавить» Россию с ключевой позиции на постсоветском пространстве, а как максимум – протестировать сценарий аналогичного «уличного» переворота в Москве.

Склоки, вскоре начавшиеся между «оранжевыми» победителями, притупили эти опасения, вернув многим в Москве самоуспокоенность. Тревогу, однако, вызвала внезапно появившаяся в начале 2008 г. просьба киевских властей о предоставлении Украине плана подготовки к членству в НАТО, немедленно поддержанная Вашингтоном. Президент России Владимир Путин совершил беспрецедентный шаг: он прибыл в Бухарест на апрельский саммит НАТО, чтобы попытаться убедить лидеров альянса в опасности смуты на Украине и раскола страны в случае движения Киева в сторону блока. Фактически Москва провела «красную черту», предупредив Запад об опасности конфликта с Россией, а Киев – о том, что она может перестать уважать территориальную целостность Украины, если страна расколется по вопросу о присоединении к Атлантическому альянсу. Начавшаяся в августе 2008 г. война в Южной Осетии подтвердила серьезность российских намерений. Вопрос о членстве Украины и Грузии в НАТО в результате «подвис».

Казалось, что твердость Москвы в отношении Соединенных Штатов в сочетании с прагматическим подходом к киевскому руководству приносит плоды. Избрание Виктора Януковича президентом Украины в 2010 г. трактовалось как реванш за поражение пятилетней давности, исправление геополитического «зигзага» и залог будущей интеграции Украины в единое с Россией экономическое, политическое и стратегическое пространство. В концепции Евразийского союза, ставшей в 2011 г. основой внешнеполитической части президентской программы Владимира Путина, Украина занимала важнейшее место. Успех всего проекта евразийской интеграции фактически был поставлен в зависимость от экономической и политической ориентации Киева.

Могло быть и хуже…

Политику России на украинском направлении непосредственно перед кризисом 2013–2014 гг. часто называют провальной. Действительно: ведь она не сумела предотвратить свержения Януковича киевским Майданом и не смогла обеспечить как минимум политический противовес новой власти в лице русскоязычного по преимуществу юго-востока страны. Сосредоточившись исключительно на отношениях с украинской верхушкой и подменив политику политтехнологиями, Москва практически ничего не делала для укрепления дружественных России политических сил на Украине – за важным исключением Крыма.

Тем не менее цена провала украинской политики России оказалась ниже совершенно неподъемной цены ее несостоявшегося успеха. Представим себе, что было бы, если бы президент Янукович в 2013 г. однозначно выбрал сторону России и согласился бы на полноценное участие Украины в проекте Евразийского союза. Россия получила бы 45-миллионную страну, которую пришлось бы поддерживать материально, прежде всего финансово, на протяжении неопределенно долгого периода времени; Киев обрел бы возможность каждый раз задорого продавать свое согласие на любые решения в рамках Союза; а в конце концов, несмотря на всю оказанную помощь, России пришлось бы – скорее всего, опять-таки через конфликт – отпустить Украину: ведь, как писал Кучма, «Украина – не Россия».

Представим себе также, что Янукович в начале 2014 г. сделал бы то, что многие в Москве от него ожидали: разогнал Майдан, ввел чрезвычайное положение. В результате гражданская война на Украине все равно началась бы. Только не на востоке в Донбассе, а на западе страны, где появилась бы новая Западно-Украинская народная республика со своими партизанами, для усмирения которых Янукович был бы вынужден начать собственную антитеррористическую операцию. Вряд ли бы он преуспел: в свое время даже Сталину не удалось до конца подавить галицийскую партизанщину. Польша и НАТО открыто не вмешались бы, но помогали бы повстанцам, конечно, не только морально.

Украина при этом подпала бы под санкции Запада, компенсировать потери от которых пришлось бы России; сама Россия в этом сценарии также подверглась бы санкционному давлению – скорее всего, более жесткому, чем сейчас – «за поддержку марионеточного и репрессивного киевского режима». Для укрепления позиций этого режима Москве пришлось бы посылать на Украину специалистов в области безопасности, включая части спецназа. Это провоцировало бы широкое недовольство и массовое сопротивление не только в Галиции и на Волыни. В результате Россия бы попала в капкан, выбраться из которого у нее не было бы возможности без катастрофических последствий для нее самой. При всей его сложности нынешнее положение дел более благоприятно для России.

«Украинский проект» и становление российской политической нации

Основная причина неудач российской политики на Украине лежит в игнорировании того неприятного для многих россиян факта, что практически вся украинская элита – политическая, экономическая и культурная; западная, юго-восточная или киевская – пропитана духом «самостийности», мечтой об осуществлении самостоятельного украинского политического проекта, отличного и отдельного от российского. На практике подобный проект нельзя реализовать даже в рамках только экономического сближения Украины и России, не говоря уже о полномасштабной интеграции двух стран. Совершенно очевидно также, что большая притягательная сила России, русского языка и русской культуры затрудняет формирование украиноязычной политической нации. Украинский политический проект в принципе может быть успешен только в условиях максимального обособления Украины от России.

Неудивительно поэтому, что в России украинский национализм видится как явление сугубо негативное и опасное. В самой России преобладает точка зрения, что «русские и украинцы – практически один народ», в частности, это не раз заявлял президент Путин, а «самостийники», украинские националисты – фактически раскольники, покушающиеся на единство «братского народа». С этой точки зрения украинские националисты предстают врагами не только русских, но и украинцев. Проблема, однако, в том, что украинские верхи еще задолго до кризиса 2013–2014 гг. склонялись на сторону националистов, видя в них «настоящих» украинцев, а не «малороссов» – младших братьев русских. После киевского Майдана, Крыма и Донбасса эта тенденция стала господствующей. Реальностью стал и постоянно углубляющийся раскол между Украиной и Россией. Украинская политическая нация формируется на антироссийской основе.

В Москве это еще не вполне осознали. Упор здесь до сих пор делается на то объединяющее, что сближает восточнославянские народы, в особенности на общую веру и общую историю, а на их отличия обращается гораздо меньше внимания. В итоге эти различия в общественном сознании остаются на уровне фольклорно-региональном. Тем временем усилиями российских властей фактически возрождается концепция единого православного русского народа, которая была официально принята в Российской империи в конце XIX — начале ХХ века. Сегодня речь в этой связи идет о «русском мире» как об особой цивилизационной общности. Такой подход, однако, отчасти справедлив только применительно к культуре, а не к экономике и политике. Использование лозунгов «русского мира» в 2014 г. в поддержку политического единства России и Украины быстро скомпрометировало саму идею общности, причем не только на Украине, но и в Белоруссии.

Между тем становление самостоятельных и не зависимых от Москвы Украины и Белоруссии – нормальный и естественный процесс, который обусловлен логикой развития соседних народов и который России лучше понять и принять как он есть, чем пытаться во что бы то ни стало «вернуть» Украину или любой ценой удержать в своей орбите Белоруссию. Как бы ни относиться к лозунгу «Украина – це Европа», ясно, что вектор устремлений направлен туда, в сторону Европейского союза. Можно с достаточной степенью уверенности говорить и о том, что белорусы также ассоциируют свою страну с Европой, не рассматривая ее как простое продолжение Российской Федерации. Президент Александр Лукашенко последовательно выстраивает независимое белорусское государство, которое ни в коем случае не должно полностью интегрироваться с Россией.

Здесь очевидно геополитическое размежевание. Процесс самоопределения российской нации еще не завершен, но Россия, в отличие от ближайших соседей, взяла курс на свое утверждение в качестве самостоятельной великой державы, не ассоциированной с Евросоюзом или другими центрами силы, такими как Китай. Россия рассматривает себя как глобальную силу, важнейшей площадкой активности которой становится «Большая Евразия» – весь огромный континент от Атлантики до Тихого океана и от Арктики до океана Индийского. Россия в этом контексте – не Европа и не Азия, а просто Россия, т.е. равна сама себе. Перефразируя фразу Кучмы, можно сказать: Россия – не Украина.

Можно пойти дальше и предложить тезис о том, что независимое украинское государство и украинская политическая нация – благо для Российской Федерации, поскольку их становление облегчает России выход из переходного постимперского состояния, в котором страна находилась после 1991 г., и создает лучшие условия для формирования собственно российской политической нации. Фактически процесс стал продвигаться гораздо быстрее после 2014 г., и речь не столько о присоединении Крыма, сколько об отсоединении Украины. Официальная версия российской истории уже считает «главным» местом крещения Руси крымский Херсонес, а колыбелью отечественной государственности – Новгород. «Мать городов русских», Киев, вероятно, со временем займет в российском общественном сознании место, схожее с тем, которое принадлежит сейчас Константинополю-Царьграду, так сильно манившему русские элиты от Екатерины II до Николая II.

Урегулирование конфликта в Донбассе и европейская безопасность

Конфликт в Донбассе локален, но противостояние вокруг Украины имеет международное значение. Он стал спусковым крючком для нового противоборства России и США. Это противоборство имеет глубокие корни, поскольку отражает фундаментальное противоречие между представлениями Москвы и Вашингтона о мировом порядке. Нынешняя «гибридная война» – по аналогии с холодной 1940-х–1980-х гг., от которой она разительно отличается, – продлится еще долгое время. Исход ее будет иметь принципиальное значение для будущего положения России и Соединенных Штатов в глобальной системе международных отношений. Стратегические компромиссы между РФ и США – в том числе по Украине – вряд ли возможны, поскольку будут рассматриваться как победа Москвы и уступка Вашингтона. Поэтому украинский конфликт разрешится не раньше, чем исход американо-российского противоборства станет ясен.

Он, однако, происходит на территории Европы. Между Россией и странами Европейского союза есть фундаментальные расхождения, которые не стоит преуменьшать, тем более игнорировать, но нет столь острых противоречий, как между Россией и Соединенными Штатами. В отличие от российско-американских отношений, которые в целом не улучшатся даже под влиянием сотрудничества на ряде конкретных направлений (Сирия, нераспространение ядерного оружия, Арктика и т.п.), отношения России и Европы в принципе вполне могут стать менее напряженными и более продуктивными уже в обозримом будущем. Добиться этого – важнейшая задача российской внешней политики на западном направлении. И деэскалация конфликта в Донбассе, а в перспективе – частичная стабилизация ситуации на крайнем юго-востоке Украины являются важнейшими условиями преодоления напряженности в отношениях с ЕС.

Предложения президента Путина о миротворцах ООН в Донбассе, сделанные в сентябре 2017 г., открывают путь к реальному прекращению огня и частичной деэскалации конфликта. За заявлением российского президента, открывающим доступ иностранным войскам в глубь территории исторического ядра Российского государства, стоит, вероятно, признание краха надежд на то, что Москве удастся уладить конфликт на двусторонней основе с «более вменяемым» правительством в Киеве. Подтвержденным фактом является то, что российские ожидания относительно возможности заключения «большой сделки» с администрацией Дональда Трампа также не оправдались. В этих условиях Кремль делает ставку на Европу, прежде всего Германию и Францию, и стремится продемонстрировать европейцам свою добрую волю и готовность к диалогу. Это – позитивная динамика, отражающая больший реализм в российской политике.

Предложения Путина, разумеется, не последнее слово, а, наоборот, первый ход в новом раунде дипломатического взаимодействия России и Европы, в котором также участвуют Украина и США. Варианты гипотетической операции ООН будут являться предметом переговоров, если о них удастся договориться. Договориться, однако, будет трудно. «Кипрская» модель раздела Донбасса, которую фактически предлагает Москва, неприемлема для Киева и Вашингтона. Действительно, если бы в Донбассе удалось обеспечить прекращение огня при сохранении политического статус-кво, то украинский конфликт неизбежно исчез бы из заголовков международных новостей, а Украина лишилась бы образа жертвы российской агрессии. С другой стороны, модель «Косово-наоборот», т.е. постепенное, при содействии международных организаций, возвращение Донбасса под полный контроль киевской власти – неприемлема для Кремля, поскольку означала бы в глазах части элит и общества «предательство идеалов “русского мира”».

Что же касается увязки инициативы о миротворцах ООН с Минскими соглашениями 2015 г., то проблема состоит в том, что эти соглашения были в целом выгодны Москве и неприемлемы для подписавшего их в момент военной катастрофы Киева. По горькой иронии, дипломатическая победа России с самого начала не могла быть реализована на практике, т.к. невозможно представить, чтобы США или даже Германия с Францией стали бы требовать от своего партнера Киева серьезных уступок оппоненту – Москве.

В нынешней ситуации принципиальный политический вопрос для Москвы — гарантированно исключить любые шаги, ведущие к фактической «сдаче» ДНР/ЛНР Киеву. Принципиальный вопрос для Украины и Запада – обеспечить в той или иной форме эффективный международный контроль над российско-украинской границей на донбасском участке. Такие фундаментальные расхождения предвещают сложные и трудные переговоры, но крайне важно, чтобы они начались. Если удастся надежно исключить обсуждаемый в Москве вариант, при котором Украина под прикрытием флага ООН или при попустительстве ооновских миротворцев просто введет войска в Донецк и Луганск и ликвидирует республики Донбасса, то вопросы о мандате миротворцев и контроле над границей могут быть решены.

Альтернатива переговорам – сохранение нынешней ситуации с непрекращающимися обстрелами с обеих сторон и усугубляющейся гуманитарной ситуацией. Более того, конфликт может вновь эскалировать на уровень более масштабного применения силы. Очевидно также, что сохранение статус-кво объективно выгодно тем кругам в Киеве, которые привыкли списывать различные проблемы страны на продолжающуюся войну и роль России в ней, а равно и тем силам в Донбассе, которые пользуются фактическим безвластием и беспорядком на территории ДНР/ЛНР в собственных интересах. России как государству такая ситуация объективно совершенно не выгодна.

Согласившись с идеей о миротворческой роли ООН в Донбассе, Россия должна быть готова развивать свои предложения по деэскалации конфликта ради того, чтобы переломить негативные для себя тенденции в Европе. Принципиальной позицией Москвы должно оставаться обеспечение прав населения ДНР/ЛНР при одновременном признании суверенитета и независимости Украины в ее международно-признанных границах – за исключением Крыма, ставшего частью Российской Федерации. Признание российского статуса Крыма со стороны Украины и международного сообщества, а также условия такого признания – вопрос отдаленного будущего. Сейчас важно подтверждение того, что Россия рассматривает Донбасс как часть украинского государства и заинтересована в деэскалации конфликта с последующей поэтапной стабилизацией положения в регионе.

Другие элементы российской позиции нуждаются в уточнении. Ясно, что Украина в обозримом будущем не станет членом НАТО. Ясно вместе с тем, что, несмотря на это, она останется государством, крайне враждебно настроенным по отношению к России. При этом Киев, по-видимому, будет пользоваться политической и военной поддержкой Вашингтона. Борьбу с расширением НАТО на территорию стран СНГ Россия, таким образом, внешне выигрывает, но от этого военно-политическая ситуация на юго-западном направлении не становится спокойнее. Такое положение делает для Москвы менее актуальным создание препятствий для украинского членства в НАТО в виде права отдельных регионов Украины блокировать заявку на вступление в альянс.

То же относится и к идее федерализации Украины, которая к тому же не имеет сегодня серьезной поддержки в стране. Наконец, вопрос о русском языке на Украине также требует переосмысления. Он перестал быть политическим маркером. Во время войны в Донбассе по обе стороны фронта основным языком противоборствовавших сторон был русский. Новые законы Украины, требующие полной украинизации школьного образования к 2020 г., могут вызвать недовольство и даже сопротивление граждан, но этот вопрос – дело прежде всего русскоязычных граждан Украины. Российское государственное вмешательство в языковую проблему может только повредить интересам русскоязычных украинцев.

Ни Украина, ни США в обозримом будущем не станут основными партнерами России в урегулировании конфликта в Донбассе. Возможности деэскалации этого конфликта, а затем поэтапной стабилизации отношений между Россией и Европейским союзом, однако, существуют. Реализация этих возможностей требует активизации диалога с лидерами ЕС – Германией и Францией, а также с другими странами Европы, заинтересованными в снижении уровня напряженности на континенте. Нормандский формат, двух- и трехсторонние консультации необходимы на всех уровнях – от экспертного и рабочего до высшего. Если Москва проявит искреннюю готовность к поиску мирных решений, которые не ущемляют ее главные интересы и не противоречат ее принципам, то климат в отношениях с Европой может улучшиться и, главное, безопасность на всем западном фланге России укрепится.

Уроки Украины для России можно суммировать так:

Отход Украины от России – не результат внутреннего заговора или происков внешних сил, а следствие процесса становления украинской политической нации. Этот процесс не обязательно должен был принять форму насильственных действий, но в любом случае привел бы к обособлению Украины от России. Для иллюстрации «мягкого» отхода части исторического ядра России от РФ можно посмотреть на медленный, но реальный дрейф Минска от Москвы.

Становление самостоятельной украинской и белорусской государственности способствует развитию собственно российского национального проекта, нацеленного в будущее, а не на реставрацию прошлого. Важнейшая его черта в сфере внешней политики – реальный суверенитет и свобода геополитического маневра. В начале XXI века Российская Федерация заново обустраивается в рамках формирующейся Большой Евразии, используя свое уникальное геополитическое положение с максимальной пользой для собственного развития.

Концепция «русского мира» имеет право на существование, но в основном в области языка, культуры, религии, а также гуманитарных вопросов. Применение ее для оправдания конкретных геополитических шагов, прикрытия вмешательства во внутренние дела других государств и в целом в качестве инструмента внешней политики компрометирует политику РФ и губительно для самой концепции.

Политика противодействия расширению НАТО на восток требует серьезной и внимательной оценки. В тех случаях, когда она увенчалась успехом – прежде всего на Украине, – результат в виде враждебного крупного государства, способного создать дееспособные вооруженные силы, по качеству личного состава не уступающие Вооруженным силам РФ, не может быть признан удовлетворительным. Проблема, конечно, не в том, что Россия противостояла усилиям по включению Украины в НАТО, а в том, что на первом плане в этих усилиях всегда стояли задачи противодействия Западу, прежде всего США, а работа в отношении Киева сводилась к минимуму.

Главный урок для России состоит в необходимости внимательно наблюдать, глубоко изучать и стараться понять Украину, которая, даже обращенная на запад, останется важным соседом. Поскольку конфликт Украины с Россией еще очень далек от разрешения, а Крым еще может стать восточноевропейским аналогом Эльзас-Лотарингии, главная задача российской политики на украинском направлении в обозримом будущем будет состоять в предотвращении войны и постепенном развитии диалога. Под разговоры о братстве и единстве Россия заплатила большую цену за игнорирование реальной Украины. Пора учиться принимать ее всерьез.

Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2017 > № 2392168 Дмитрий Тренин

Ирредентизм и кризис национальной идентичности

Алексей Миллер – профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, профессор Центрально-Европейского университета (Будапешт).

Резюме Идентичность великой державы и историческая память об имперском наследии в комбинации с желанием собрать воедино «разделенную нацию» могут стать опасным коктейлем, особенно если предполагают силовое решение вопроса.

Пока что "русская ирредента" – особенно после 2014 г. – воспринимается окружающим миром как угроза. Нужно попытаться вернуть – насколько это возможно – "русский мир" в сферу культурную, неагрессивную, конструктивную.

– Одной из самых серьезных угроз международной безопасности сегодня многие – и вы в том числе – называют ирредентизм. В чем его опасность?

– Опасен не столько ирредентизм сам по себе, сколько его определенный извод, подразумевающий насильственный передел границ. Это опасность для всех – тот же русский ирредентизм может быть опасен и для России, и для окружающего мира. Не любой, правда, ирредентизм несет такую опасность.

– Разве не любое ирредентистское движение допускает возможность объединения соотечественников за счет присоединения чужих территорий?

– Давайте сразу определим, что такое ирредентизм и какие с ним могут быть связаны опасности. Для начала – краткий исторический экскурс. Сам термин возник в XIX в. для обозначения итальянского национального движения, которое стремилось «освободить» земли, заселенные, как оно считало, итальянцами, от власти Австрийской империи. В это же время – середина XIX в. – появился немецкий ирредентизм, который хотел «освободить» немецкие земли. Можно сказать, что и на Балканах тогда же были распространены такие идеологии и движения. Суть ирредентизма – идея о том, что люди, принадлежащие к одному народу, должны жить в одном государстве. А если мы уже объединились в пределах своего государства, а кто-то остался за его пределами, то они от этого страдают и их надо спасать.

Ирредентизм становится политической практикой, то есть общественным движением, подкрепленным определенной силой. Опорой этой силе служит государство – в Италии это Пьемонт, в Германии – Пруссия. И в нарративе, доминирующем после победы ирредентизма, это движение встречает поддержку всех других людей, которые должны стать частью этой будущей нации.

– Но эта поддержка не всеобъемлющая?

– Конечно. При ближайшем рассмотрении оказывается, что не все итальянцы хотели, чтобы их спасали. Но тогда они еще даже и не знали, что они итальянцы. Далеко не все немцы хотели, чтобы их спасала Пруссия. Это – один из источников потенциальных проблем, связанных с ирредентизмом.

– Какие еще политические проявления ирредентизма заслуживают внимания?

– Как у практически любой политической практики, у ирредентизма есть своя идеология, в основе которой – национализм. И ХХ век, и XXI-й предлагают достаточно примеров реализации такой идеологии. Некоторые – трагические, некоторые – достаточно цивилизованные. Скажем, идеология Третьего рейха была безусловно ирредентистской. Одно из ключевых ее положений – объединение всех немцев. Послевоенная Федеративная Республика Германия также была ирредентистской, потому что она не признавала разделение Германии на два государства и хотела, чтобы эти два государства стали одним. Это тоже ирредентизм.

Разница в том, что некоторые ирредентистские идеологии и движения, во-первых, полагаются преимущественно на военную силу, а во-вторых, претендуют на поглощение – или освобождение – не целых государств, а их частей.

Вот сегодняшний Китай – безусловно, ирредентистский. По сути, концепция «Большого Китая» предполагает, что все государства, бывшие некогда частью большого Китая, должны слиться с родиной-матерью. Подразумевается, что Гонконг, Макао, Тайвань – это части Китая и должны стать официально частью Китая. Это – претензия на включение в состав Китая целых государств. При этом на Малайзию (где китайцы составляют до 24% населения, или почти 7 млн, и подвергаются очевидной дискриминации) целиком или на спасение этнических китайцев на каких-то ее отдельных территориях Китай не претендует.

Поэтому, если вопрос об объединении Западной и Восточной Германии, Китая и Тайваня, России и Белоруссии – это предмет для долгих переговоров, возможного соглашения, но необязательно casus belli. А если ирредентизм хочет отторгнуть Судеты у Чехословакии, Эльзас у Франции и так далее, то тут никакое соглашение невозможно.

– А если у такого движения нет «опорного» государства? Вот, например, курдское движение похоже на итальянскую ирреденту?

– Хороший вопрос. На итальянцев не похоже. У итальянцев своего национального государства не было, но у них был Пьемонт. В этом смысле у курдов никакой опоры нет. Но, конечно, идеология движения курдов – ирредентистская. Представим, что курды в какой-то момент получат, скажем, в Сирии свою автономию. Это будет означать, что они сразу одну из ключевых задач своего новообретенного квазигосударства будут видеть в том, чтобы подготовить дальнейшее объединение курдов и получение ими полноценного национального государства.

В этом и состоит весь ужас ситуации для турок, которые понимают, что существование Турции в нынешних границах несовместимо с существованием сильного курдского ирредентизма. Это ситуация, в которой – увы – смешно ставить вопрос о том, как должно быть по справедливости, потому что в такой ситуации справедливого для обеих сторон решения быть не может.

– В этом, наверное, и заключается парадокс ирредентизма: один из его движителей – желание справедливости, но в рамках ирредентизма справедливости для всех не бывает?

– Приоритетом ирредентистского движения является благо людей, принадлежащих твоей нации, справедливость для них. В рамках такого понимания справедливости в жертву благополучия своей нации вполне справедливо принести какое-то количество людей, принадлежащих другой – ведь их придется так или иначе удалить с той территории, которая станет нашей. Это особая логика, иная оптика. В такой ситуации «справедливости для всех», справедливости в привычном понимании не бывает.

Если освободиться от оптики ирредентизма, то действует иной критерий: во сколько человеческих жизней обойдется реализация того или иного сценария – чем меньше, тем он более справедлив, вне зависимости от того, получит или не получит это национальное стремление удовлетворение.

– Есть ли какие-то особенности у русского ирредентизма?

– При переносе на российскую почву получается так: когда мы говорим, что Белоруссия и Россия – это единое государство и что на самом деле это единый народ и так далее – это ирредентизм. Но этот ирредентизм не обязательно ведет (или даже вовсе не ведет) к насилию и к обострению ситуации, потому что это претензия на объединение двух государств. Или на поглощение одним большим государством другого, небольшого. При этом мы говорим о том, что такое возможно только в том случае, если граждане Белоруссии на референдуме захотят такого решения вопроса. И только в этом случае мы можем говорить об объединении.

Но если мы говорим, что у нас есть беззащитное русское меньшинство в Казахстане и поэтому Северный Казахстан нужно отделить от остального Казахстана и присоединить к России, это – casus belli. Ведь мы вряд ли можем рассчитывать на понимание такой позиции со стороны другого государства – будь то Казахстан или Украина.

– Можно ли рассматривать идею возвращения соотечественников без присоединения территорий как ирредентистскую?

– При желании можно. Но все-таки ирредентизм, как правило, связан с присоединением территорий. Можно сказать, что возвращение соотечественников без присоединения территорий – это своего рода альтернатива ирредентизму. Исходный посыл общий с ирредентизмом: мы – разделенная нация. А вот способ решения этой проблемы отличается – воссоединение достигается за счет приглашения, приема у себя всех тех, кому неуютно за пределами нашего отечества. Тем более что в России никому не придет в голову сказать, что у нас маловато земли и мы не можем разместить всех тех русских, которые оказались за рубежом. Такой была позиция Германии после Второй мировой войны: мы принимаем к себе всех немцев, которым неуютно за пределами Германии. И в этой части у немцев нам бы стоило поучиться.

– Но в чем же тогда угроза русского ирредентизма?

– В том, в частности, что мы ставим в центр русской идентичности понятие разделенной нации в сочетании с очень мощной идентичностью великой державы. А великая держава решает проблемы справедливости – так, как она ее понимает – в том числе (или даже зачастую) не пацифистским путем, но военной силой. Опасность запустить ирредентизм по немецким образцам 30-х годов ХХ века вполне реальна.

– То есть начать территориальную экспансию? Ведь именно этого – явно или неявно – опасаются в Европе (кто-то прямо артикулирует такие опасения, кто-то спекулирует на них, но они существуют).

– Территориальная экспансия может быть мотивирована не только ирредентизмом: нам нужно побольше черных колониальных подданных, потому что там у них хорошо растет кофе, они хорошо работают на плантациях, а мы любим кофе, а что сами не выпьем – другим продадим. Это же тоже своего рода идеология. Но это не ирредентизм.

В случае с Россией на почве ирредентизма все опасности, проистекающие из мощной идентичности великой державы и из имперского наследия, которое искушает рассматривать современные границы как «случайные» и «несправедливые», сочетаются, сливаются воедино с национализмом. И это очень опасная смесь.

– Происходит своего рода отрицательная синергия, когда один фактор подпитывает и подстегивает другой?

– Да, здесь вполне можно говорить об отрицательной синергии. Когда такие устремления становятся важной частью идеологии, несущим элементом конструкции идентичности, то в некий момент можно просто потерять контроль над ними.

– Как складывается такая идеология, кто ее «запускает»? Это «народное творчество» или этим занимаются какие-то специально обученные люди?

– Возьмем конкретный, реальный пример. Если я правильно помню, в 2007 году, сразу после мюнхенской речи во время какой-то встречи Путина с народом, Дмитрий Киселев, бывший тогда еще просто журналистом, сказал что-то вроде: «Владимир Владимирович, а не пора ли нам в конце концов честно и прямо объявить себя разделенной нацией?». Путин на это ответил: «Ну, давайте не будем делать таких уж совсем резких шагов».

Скорее всего, этот вопрос был согласован. Итак, у нас есть Киселев – заметная медийная фигура с определенным весом в обществе (через этот вопрос он, возможно, впоследствии стал еще более важным игроком в этой сфере); у нас есть первая персона, которая приняла этот вопрос, но ответила на него уклончиво. Не в том смысле, что перестаньте говорить глупости, такая постановка вопроса очень опасна и контрпродуктивна, а в том смысле, что не надо тут нагнетать, мы-то, конечно, понимаем, что да, разделенная, но не надо об этом громко говорить. То есть дан некий поощрительный сигнал.

И есть колоссальное количество людей, воспринявших это очень близко к сердцу. Иногда эти люди приходят к подобным идеям через очень болезненный личный опыт разделения – те, кто жил, допустим, в Средней Азии, вынуждены были переселяться в Россию, часто потеряв все, что имели, с которыми обходились далеко не лучшим образом, и которые не получили защиты от России.

К подобным мыслям могут приходить и по-другому. Эти ощущения могут выработать в себе, скажем, какие-нибудь реконструкторы, которые, как потом оказалось, могут много чего реконструировать, как тот же Гиркин. Проблема разделенности нации очень многофакторна, многогранна. Далеко не везде с русскими обходятся хорошо. Но это не значит, что продуктивным ответом на такое отношение может быть ирредентизм «с оружием в руках». При этом очевидным образом присоединение Крыма объяснялось в том числе и ирредентистскими соображениями…

– Едва ли не исключительно ирредентистскими…

– Нет, не исключительно. Было и геополитическое объяснение – приплывут американцы и поставят свои корабли – и тут уж не важно, кто живет в Крыму. Тут важно, что там не должны стоять американские корабли, а должен стоять наш флот. Было и «процедурно-юридическое» объяснение – жители Крыма вне зависимости от национальной идентичности захотели присоединиться к России и высказали свое желание на референдуме. Это не ирредентизм: если, допустим, казахи захотят присоединиться к России и проведут референдум на эту тему?

– Какая-то из областей Казахстана?

– Да нет, просто казахи или киргизы. Это демократическое волеизъявление группы людей, которые захотели присоединиться к России. Вопрос – почему Россия откликнулась? Только ли потому, что она уважает демократическое волеизъявление определенной группы людей или потому, что она считает этих людей своими? Вот тут начинается ирредентизм. Но так или иначе очевидно, что присутствие ирредентизма и в публичной сфере, и в нашей политике очень заметно, очень серьезно. Хотя мы не можем сказать, что ирредентизм стал стержнем нашей идентификации. Это не так.

– Концепция «русского мира» – это ирредентизм или какая-то параллельная сущность, или одно является символом другого?

– У понятия «русский мир» очень много трактовок. Кстати, это не единственная подобная концепция. Есть еще Святая Русь, например. И она для РПЦ даже более значима. Но давайте посмотрим, чем занимается, например, фонд «Русский мир». Культурные вопросы, библиотеки, центры изучения языка, фестивали, научные проекты и т.д. Тем же занимаются немцы в Институте Гёте, французы в своих центрах – побуждение, развитие и поддержание интереса к национальной культуре, искусству и т.д. В этом смысле не обязательно быть этническим русским, чтобы ощущать свою принадлежность к русскому миру. И такое ощущение совершенно не обязательно должно манифестироваться в политике.

Политический аспект «русского мира» опять же трактуется по-разному. И эти трактовки меняются со временем. В ноябре 2009 г. патриарх Кирилл произнес большую, практически программную речь о «русском мире». Он говорил о том, что мы должны научиться уважать суверенитет тех государств, которые в большей или меньшей степени принадлежат к «русскому миру», что мы должны избавиться от комплекса «старшего брата», что мы ни в коем случае не должны ничего навязывать, что это должны быть партнерские, уважительные отношения и т.д. Так было.

Понятно, что после 2014 г. для таких разговоров места не осталось, но тогда патриарх выступал адвокатом «русского мира» через «мягкую силу». Он часто ездил на Украину, в Белоруссию, в Молдову с пастырскими визитами и говорил: мы принадлежим одной культуре, вере (но не одной церкви, кстати!) и так далее. Понятно, что после 2014 г. те, кто не принимает концепции «русского мира» (и не принимал до 2014 г.), утвердились во мнении, что «русский мир» – это концепция аншлюса.

– У них, похоже, достаточно поводов так говорить.

– Да, и мы подкидываем все новые поводы для беспокойства. Вернемся к фонду «Русский мир». Как следует интерпретировать эпизод, когда его председатель Вячеслав Никонов выходит на акцию «Бессмертный полк» с портретом своего деда? Он ведь не просто гражданин, он политическая фигура: председатель этого фонда и депутат.

Если ты – председатель «Русского фонда» и выходишь с портретом Молотова, который безусловно и неразрывно ассоциируется с пактом 1939 г., то возникает вопрос, как ты понимаешь свою ответственность как председатель, и как ее понимают те люди, которые тебя назначили на эту должность? Твои отношения с твоим дедом – это личное, но если ты лицо фонда, то возникает вопрос: имеешь ли ты право на подобные жесты?

– Получается, что акт личного почитания предка превращается в жест политический с очень широким контекстом…

– И с очень проблематичным подтекстом. И что самое показательное – его никто не одернул. Из чего мы делаем заключение: либо высшее политическое руководство России не придает должного значения тематике «русского мира», либо оно согласно с тем, что эта тематика презентуется публично именно так. Как говорил товарищ Сталин, «оба хуже». Концепция «русского мира», с одной стороны, находится в глубоком кризисе, а с другой стороны, набрала инерцию, укоренилась в общественном сознании. В 2014 г.

ситуация резко изменилась, а потом – еще раз. В 2014 г. многие посчитали, что Крым – это начало большого пути, «русская весна», но со временем стало ясно, что это не так. И что необходимо творческое переосмысление, переформулирование концепции «русского мира». Надо понять, что пошло не так, а что – так. Нужно попытаться вернуть – насколько это возможно – «русский мир» в сферу культурную, неагрессивную, конструктивную.

– Если ирредента как таковая – реакция на кризис идентичности, а «русский мир» превращается в чемодан без ручки, который и выбросить жалко, и нести трудно, можно ли говорить, что налицо – кризис российской, русской национальной идентичности? Сейчас активно обсуждают так называемый «закон о российской нации»…

– Кризис может быть творческим. Ирредентизм в Италии был реакцией на кризис – и реакцией довольно творческой. Но такое творчество имеет разные стороны. Где-то силой подавляется инакомыслие, где-то придумываются новые интересные символы и т.д.

Одна из проблем с нашей идентичностью состояла в том, что в центре коллективной исторической памяти находилась тема Великой Отечественной войны и победы в ней. При этом она была очень сильно окрашена в красные коммунистические цвета, что и было одной из составляющих кризисного конфликта. Страна и общество в целом очень творчески отреагировали на этот кризис. Первым очень интересным предложением была георгиевская ленточка, которая как раз убрала красный цвет. Не случайно, когда ее вводили, коммунисты очень злобствовали.

Эта ленточка, лишив символику Победы атрибутов в виде серпа и молота, позволила связать гордость за военную победу с историческими воспоминаниями более раннего периода. И это было очень удачно. Люди за пределами России, чувствовавшие себя частью «русского мира», очень хорошо на это отреагировали. В той же Молдавии, в той же Украине, в той же Прибалтике.

Другой символический ответ на этот кризис – «Бессмертный полк». На сегодня эти два ответа превосходно решили эту задачу.

– В России часто гениальные творческие находки негосударственных авторов «национализируются» государством и неизбежно бюрократизируются.

– Это так, и это очень плохо. Но если уж продолжать метафору о том, что «русский мир» – это чемодан без ручки… Вы знаете, важно, что внутри этого чемодана. Если внутри – булыжники, которые ничего не стоят, надо просто бросить чемодан. А если внутри что-то, что для тебя ценно – отремонтируй чемодан, приделай ручку. А еще лучше – ручку и колесики. Будет очень удобно.

А дальше – чемодан надо открыть и перебрать то, что внутри. Что-то выкинуть за ненадобностью, что-то оставить. По-другому его упаковать. Работать с этой концепцией («русского мира») сегодня, исходя из желания как-то от нее избавиться, – непродуктивно. Потому что в ней заложены большие ресурсы – в том числе и символические, очень важные и действенные.

– Мы плавно подошли к вопросу о том, что может быть в ирредентизме хорошего. Получается, что ирредента, побуждающая нацию к творчеству – это, видимо, хорошая ирредента?

– Ну, эти проблемы не обязательно описывать исключительно через понятие ирреденты. Зададимся вопросом: есть ли самостоятельная ценность в союзе России и Белоруссии? Как его наполнить содержанием? Нужно ли? А если нужно, то – каким? И на каком основании? Отчасти это ирредентистская проблематика, но в целом эта проблематика шире. Это проблематика национализма, идентичности, отношения к прошлому, исторической памяти и еще много чего.

– Когда ставится задача такого масштаба, можно уже говорить о диалоге культур и цивилизаций.

– О таком диалоге можно говорить, когда речь с самого начала идет о сотрудничестве и взаимопонимании. Когда, вступая в диалог, вы хотите прежде всего открыться собеседнику и сделать так, чтобы он вас правильно понял. В расчете на то, что он сделает то же самое. А если вы вступаете в переговоры в условиях политического соперничества? Тогда выясняется, что главная ценность и главная привлекательная черта диалога – открытость – становится вашим слабым местом. То, что называют диалогом, на самом деле очень часто не диалог, а дискурсивная конфронтация. Мы вступаем в переговоры в надежде лучше узнать намерения оппонента, как можно меньше сообщив ему о своих. Вступаем в разговор не в поисках точек сближения, а для того, чтобы найти слабые точки конкурента. И по ним нанести удар. Вступаем якобы в диалог, а на самом деле пытаемся навязать наши ценности и нашу интерпретацию оппоненту, если он находится дискурсивно в более слабой позиции.

Очень важно понимать, что Украина, Белоруссия в течение веков были и пространством диалога, и пространством такого соперничества. И остаются сегодня.

– В такой ситуации заманчиво увидеть перспективу посредничества.

– В 1990-е гг. была очень популярна идея о том, чтобы стать мостом. Все хотели быть мостом. Россия хотела быть мостом между Западом и Востоком. Украина хотела быть мостом между Европой и Россией. Белоруссия тоже. Но постепенно стало понятно, что если отношения между большими объектами (или субъектами) развиваются хорошо, то им мост не нужен. Они входят в прямой контакт и прекрасно обходятся без него. Более того, они испытывают неудобства от того, что между ними лежит что-то с какими-то своими амбициями какого-то моста. Оказалось, что посредник здесь совершенно ни к чему.

И потом – как может претендовать на роль посредника тот, кто сам плохо понимает и ту и другую сторону? Россия плохо понимает Китай и плохо понимает Европу – каким образом она может служить посредником? Украина в своей националистической версии плохо понимает Россию и плохо понимает Европу – какой из нее будет мост? Это пространство, так называемый мост, как раз оказывается пространством соревнования и столкновения. И внешние силы борются за контроль над этим пространством. Причем очень часто, если продолжать аллегорию моста, сила, которая чувствует, что теряет контроль, – как учит всякая книга военного искусства – взрывает мост.

Поэтому я бы аккуратно пользовался и понятием моста, и понятием диалога. Это поле идеологии и соперничества. К сожалению, сегодня сотрудничество в наших отношениях с теми людьми, которые находятся по другую от нас сторону воображаемых границ «русского мира», многообещающим не выглядит. Наши отношения с Европой, например, очень плохи. И будут плохи еще на протяжении существенного времени.

Сейчас важно, отдавая себе во всем этом отчет, не свалиться в противостояние. На сегодня уже неплохо понимать хотя бы то, что мы – не враги. Что альтернатива «либо друзья – либо враги» – ложная. Да, не друзья – но и не враги тоже.

– Очень похоже на те стратагемы, которых давно и довольно успешно придерживается Китай: и не друг, и не враг, а – так…

– Да уж. Если уж мы сближаемся с Китаем, то учиться надо прежде всего этому.

– Если речь зашла о Китае – как проявления русского ирредентизма могут сказаться на таких глобальных проектах с участием России и Китая, как тот же «Один пояс, один путь» и т.п.?

– Они очень плохо сочетаются – в том случае, если русский ирредентизм становится агрессивным и пишет какие-нибудь ноты в духе Молотова о том, чтобы вернуть Бессарабию или Северный Казахстан. Намерения развивать инфраструктуру, заниматься трансграничными коммуникационными проектами в рамках такой «облачной» инициативы, как тот же «Новый Шелковый путь», очень плохо сочетаются с идеей перекраивания границ. И если русский ирредентизм понимается как идея, в рамках которой нам нужно отнимать какие-то куски каких-то территорий у соседей, то наши претензии на роль поставщика безопасности в Центральной и Средней Азии выглядят не слишком обоснованными.

– В чем же тогда состоит творческий потенциал русского ирредентизма? В нем есть вообще что-то позитивное?

– Когда Россия заявляет, что готова взять на себя финансовые и прочие тяготы по снабжению людей, которые чувствуют русскую культуру своей, всем, что касается русской культуры – что ж в этом плохого? Попытавшись пойти дальше, правда, мы сталкиваемся с реальными проблемами. Нужно договариваться с соседями, каким образом поставлять к ним наши книги, фильмы и т.д. Как у них будут работать наши культурные центры. В этой перспективе понятно, например, что весь мирный, связанный с «мягкой силой» инструментарий «русского мира» на Украине уничтожен в рамках современного конфликта. То есть для тех на Украине, кто именно это и видел своей главной задачей, конфликт развивается успешно.

Нам следует не просто декларировать, что люди, принадлежащие русской культуре, должны иметь право переселиться к нам, но надо задуматься – на что они будут жить? Они здесь должны получить поддержку как государства, так и общества. Граждане России должны иметь возможность направлять часть своих налогов на эти цели. Можно (и нужно) воспользоваться западным опытом – небольшую часть налогов гражданин имеет право перечислить на счет, допустим, той или иной конфессиональной общности, а та уже решает, на что эти средства использовать. Индивидуально это очень небольшой процент, но в сумме получается прилично.

Так же российский гражданин должен иметь возможность сказать, что свои 2% налогов он направляет в фонд, который занимается поддержкой переселения – оплачивает переселенцам съемное социальное жилье, например, на протяжении, допустим, первых трех лет пребывания. Платит за детский сад, чтобы взрослые могли работать. И так далее.

– Программу возвращения соотечественников у нас прикрывают…

– Это печально. Прикрывают то, что должно было, наоборот, развиваться как можно интенсивнее. Потому что к переселенцу у нас до сих пор отношение такое: «а ты докажи, что ты нам нужен». А он этого не должен делать. Он просто имеет на это право, потому что он русский. Не в том смысле, что у него папа-мама русские, а в том, что он – русский. Он доказывает свою связь с нашей страной, он показывает, что он знает русский язык, что он для него родной или почти родной, и он говорит: я хочу переселиться.

Евреи, которые хотят переселиться в Израиль, не доказывают, что они нужны Израилю – они доказывают, что они евреи. Немцы, которые хотят переселиться в Германию, не доказывают, что они нужны Германии – они доказывают, что они немцы. И никто не говорит в Израиле: извиняемся, у нас тут земли и так мало – притом что у них земли и так мало. Поэтому для России с ее просторами, ее возможностями – и мы даже говорим не о Сибири…

– Да в той же средней полосе земли полно. Пусть приезжают село поднимать!

– А почему мы должны отправлять человека, который всю жизнь прожил в городе, в деревню? Туда, откуда уезжают наши люди, привыкшие вроде бы жить в деревне? Это что – эксперимент на выживаемость? Это идиотизм! У нас деревенское население сокращается – оно, кстати, везде сокращается – потому, что идет рост крупных городских агломераций. Если человек приезжает из города, то пусть он едет в город и там находит себе городскую работу. А если человек переезжает из сельской местности, он сам переселится в деревню – если захочет.

Это должна быть программа приема людей не по квотам – вот у нас тут не хватает людей с такими-то специальностями, и поэтому мы вас приглашаем. Мы вас приглашаем, потому что вы русские. Мы уже поэтому готовы вас принять, поддержать. Никогда так не бывает, чтобы люди, которые являются частью иммиграции, не начали очень быстро приносить пользу этому своему новому/старому государству. Вот чем надо заниматься. Если ирредентизм в самом широком смысле – стремление «спасти» находящихся за государственными границами членов своего народа, то это – своего рода ирредентизм, но переселенческий.

С Алексеем Миллером беседовал Александр Соловьев

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2017 > № 2392166 Алексей Миллер

Каталония: уйти нельзя остаться

Pasaran o no pasaran?

Дарья Казаринова – кандидат политических наук, доцент кафедры сравнительной политологии Российского университета дружбы народов, приглашенный профессор Университета Комплутенсе (Мадрид), член правления Российской ассоциации политической науки.

Резюме Нынешний кризис – не борьба испанского и каталонского национализмов, а противостояние внутри самой Каталонии, конфликт между городом и деревней, архаикой традиционалистов-сельхозпроизводителей и постмодерном либерального мегаполиса.

Ключевое противоречие современного миропорядка и международного права – конфликт между правом наций на самоопределение и принципом территориальной целостности. Сегодня на наших глазах в Испании разворачивается крупнейший кризис с 1978 года. Он так или иначе затрагивает все страны Европейского союза, в особенности те, которые особенно чувствительны к проблемам политической сецессии, в первую очередь Италию, Бельгию, Великобританию. И все же ни одна из этих стран так близко не подошла к распаду национального государства.

Со стороны может показаться, что проблемы Испании для нас сегодня не очень близки. Президент Владимир Путин в Валдайской речи 2017 г. заявил: каталонский кризис – результат того, что поддержка Европой развала нескольких стран и отделения Косова привела к росту сепаратистских тенденций, но однозначной оценки событий в российских СМИ не просматривается, аналогии и параллели не очевидны. Россияне скорее с удивлением смотрят на то, что происходит в Испании. Многих увлекает эстетика и пафос каталонского национализма, и не случайно ролик с исполнением сторонниками независимости неформального каталонского гимна, песни Луиса Льяха «L’Estaca» обошел российские социальные сети.

Идея, что в испанском кризисе повинна Россия, может показаться нелепой и даже абсурдной. Однако есть европейские политики, которые однозначно указывают на руку Москвы. Бывший президент Эстонии Тоомас Хендрик Илвес заявляет на страницах ведущей испанской газеты El Pais в статье «Россия добивается ослабления демократии посредством сепаратизма», что Россия, создавая фальшь-страницы в Facebook, активно участвует в продвижении сепаратизма в Европе, в том числе и в Каталонии, чтобы внести разлад между странами НАТО и Евросоюза. А газета El Mundo сообщает о визите в Каталонию юго-осетинского функционера Медоева, «связанного с Путиным» и приехавшего «поучить сепаратизму сторонников независимости».

История далекая и близкая

Каталонcкий сепаратизм возник не в 2017 году. Историческая область Каталония со времен Карла Великого и до XVII века сохраняла свою целостность, а с 1659 г. разделена между Францией (Pays Catalenes – Перпиньян) и Испанией (Catalunya – Барселона). В течение долгого времени в период раннего Средневековья каталонские земли, раньше других регионов освободившиеся от арабского завоевания, оставались границей между христианским и мусульманским миром, образуя т.н. «Испанскую марку». Этот фронтирный характер во многом обусловил Каталонию. Понятия «фронтир» и «марка» в смысловом отношении очень близки. Примечательно, что понятие марка «в этимологическом отношении во многих индоевропейских языках имело коннотацию не только границы, но и чего-то асоциального, маргинального, находящегося на грани нормы». Именно это имеет в виду лидер каталонского политического движения «Третий путь» (La Trecera Via) Марио Ромеро, когда заявляет, что Каталония – это не про независимость, это про анархию. Еще одно истолкование понятия фронтир – это передовая, авангардная, более продвинутая и предприимчивая часть чего-то большего. Именно так по отношению к Испании воспринимала и воспринимает себя Каталония.

Древние и прочные традиции нормотворчества и парламентаризма также определили политическое лицо Каталонии. Начало кодификации Каталонского права относят ко времени правления Рамона Беренгера I, тогда (1058 г.) составлен кодекс Usatici или Lex usuaria, первый свод феодальных законов в Западной Европе. Один из первых парламентов в Европе – Кортс каталанас – представительный орган дворянства, духовенства и горожан существует с 1289 г., а официальным органом признан в 1359 году. Период феодальной раздробленности, безусловно, был временем Каталонии, как он был временем расцвета итальянских провинций и городов-государств. Поэтому в определенном смысле Новое Средневековье, ренессанс элементов довестфальской системы международных отношений для Каталонии органичен.

Каталония никогда не имела собственной государственности, но смогла интегрироваться в Королевство Арагон. В 1412 г. компромисс в Каспе (Compromiso Caspe) – пакт, подписанный представителями Арагона и Валенсии, а также герцогством Каталонии об избрании нового короля, заложил основы той политической конфигурации, что легла в основу будущего единого испанского государства: первоначально союза королевств Арагон и Кастилия. Война за испанское наследство в начале XVIII века привела к отмене каталонской автономии и привилегий. В последующем правители Испании, будь то монархи или каудильо, делали все возможное для размывания национальной идентичности каталонцев, нанося удар в первую очередь по языку.

Однажды Каталония уже попыталась отделиться от Испании, однако в 1871 г. после переговоров с центральным правительством осталась в составе Испанского Королевства, а в 1874 г. мятеж генерала Мартинеса привел к восстановлению династии Бурбонов. Ввиду этого отношения Бурбонов с Каталонией, Валенсией и Балеарскими островами не сложились изначально. До сегодняшнего дня это неприятие, мало связанное с собственно стремлением к независимости, сохраняется. Так, Валенсия, никогда не проявлявшая сепаратистских наклонностей, не воспринимает правящий королевский дом. Испанским монархам наших дней стоило больших усилий стоило улучшить отношения с Балеарскими островами, сделав их местом своей летней резиденции и таким образом продвигая их. Поэтому бельгийский вариант, когда король Альберт II в период особенно выраженного раскола между фламандцами и валлонцами, грозившего распадом страны, выступил в качестве объединяющей силы «короля всех бельгийцев», для испанской ситуации не подходит принципиально. Заявления короля Филиппа VI воспринимаются каталонцами в штыки, а роль его носит скорее дестабилизирующий характер, диалог он стимулировать не может. И не потому, что Филипп VI плохой дипломат, а потому, что он принадлежит к династии Бурбонов. И если король Хуан Карлос I в какой-то степени был олицетворением постфранкистского демократического консенсуса, то его вынужденный «уход на пенсию» и передача короны сыну символически перевернул эту страницу истории Испании.

Каталония сильно пострадала во время гражданской войны, воюя против Франко, а после установления диктатуры новым гонениями подвергались язык и в целом каталонская идентичность. Именно поэтому переход Испании к демократии, связанный с концом режима Франко, был во многом сконцентрирован в Каталонии. Сегодня риторику и эстетику демократизации 1976-1978 гг. активно используют каталонские власти, апеллируя к чувствам молодежи и старшего поколения, в юности участвовавшего в создании постфранкистской Испании. Роль каталонских элит в демократическом консенсусе очень велика. За это Каталония последнее десятилетие просит высокую цену. Демократизация 40-летней давности сегодня призвана легитимировать индепендентизм.

В 1978 г. стояла задача перехода от диктатуры к демократии. Этот процесс был бы невозможен в условиях унитарного централизованного государства. Поэтому первая задача обусловила вторую – переход к децентрализации. Вообще децентрализация как политическая проблема крайне популярна в Европе, в том числе во Франции, где сильны традиции этатизма и унитарного принципа государства. В отличие от Франции, в политических и академических кругах Испании принято считать, что высокоцентрализованное государство здесь невозможно в принципе ввиду глубоких социокультурных различий.

Испанская модель ассиметричной децентрализации

Конституция 1978 г. дала ответ на вопрос об автономии только для Каталонии, Страны Басков и Галисии. Остальные регионы как бы выпадали из конституционного процесса. Профессор конституционного права университета Севильи Хавьер Перес Ройо называет это «деконституциализацией других автономных сообществ». Асимметрия в степени автономии сообществ была единственным возможным на тот момент вариантом, но в определенной степени оказалась бомбой замедленного действия. Сегодня Испания – унитарное государство, но по степени автономии Каталония, Галисия и Страна Басков местами превосходят федерацию. Поэтому не вполне уместны аналогии с претензиями на автономию итальянских провинций Ломбардии и Венето: то, на что они только покушаются, в Каталонии уже сорок лет как воплощенная реальность.

Формула 1978 г. предусматривала компромисс между возможностью осуществления реальной политической власти в Испании как национальном государстве и принципом национально-территориальной автономии. Парламент автономии выдвигал проект статута автономной провинции, но одобрял его национальный Конгресс депутатов. Двойную гарантию стабильности обеспечивал пакт между национальным и автономным парламентом. В июне 2006 г. в Каталонии состоялся референдум, 74 % участников которого высказались за большую самостоятельность своей автономии и признание каталонцев отдельным народом. В результате изменения Статута Каталония получила большие права в регулировании внутренней жизни, в частности, в налогооблажении, юстиции и миграционной политике. Тем самым система, предусмотренная консенсусом 1978 г., была нарушена и пройдена невидимая граница, когда децентрализация под влиянием центробежных сил ведет к сецессии.

Хроника событий

Вкратце напомним основные вехи и события последнего десятилетия, подготовившие почву для одностороннего объявления независимости Каталонии. В 2009 г. состоялся референдум 169 муниципальных образований, на котором был поставлен довольно иезуитский вопрос: «Вы за то, чтобы Каталония была государством правовым, независимым, демократическим, социальным и интегрированным в Европейский союз?» (Соотечественники за 30, которые помнят референдум о «сохранении обновленного» Советского Союза в феврале 1991 г., способны оценить изощренное лукавство формулировок. – Ред.). В 2010 г. прошла массовая манифестация «Мы нация, мы решаем»; в 2012 г. провозглашена «Свободная территория Каталонии» и состоялась манифестация «Каталония – новое государство Европы», в 2013 г. манифестация «Каталонский путь к независимости», в 2014 г. – проведены, согласно официальному названию, «не являющиеся референдумом народные консультации относительно политического будущего Каталонии», в 2015 г. – плебесцитарные выборы и, наконец, референдум о независимости 1 октября 2017 г., обозначаемый в испанском политическом дискурсе как «1-О».

В ответ на нелегальный с точки зрения испанских властей референдум, правительство дало каталонским элитам месяц на размышления, пригрозив ввести в действие статью 155 Конституции, которая гласит: «Если автономное сообщество не выполнит обязательств, налагаемых Конституцией и законодательством, или его действия будут серьезно угрожать интересам Испании, правительство, предварительно, предупредив власти автономного сообщества и с одобрения абсолютного большинства в Сенате, может ввести необходимые меры для принуждения автономного сообщества к выполнению своих обязательств и для защиты общих интересов».

Чем грозит каталонской правящей элите применение, даже частичное и постепенное, статьи 155, о котором договорились Народная партия PP и социалисты PSOE? Преступления против Конституции – угроза национальной целостности и угроза гражданской войны, призывы к восстанию, провозглашение независимости – караются по разным статьям от 15 до 30 лет лишения свободы. Таким образом, кризисные явления в экономике и снижение поддержки правящих каталонских элит вынудили их радикализироваться и уйти в популизм, действуя методами, схожими с технологиями «цветных революций». В результате отсутствия диалога, который в качестве посредника председатель правительства Страны Басков Иньиго Уркуллу наладить не смог, несмотря на двухмесячные усилия, ситуация зашла в тупик.

Признаки «цветной революции»

Сами сторонники независимости постоянно заявляют о приверженности принципам ненасильственного протеста. Теория молекулярной революции Грамши и теория ненасильственного протеста Джина Шарпа, на которой основаны политические процессы демократизации и демонтажа недемократических (или объявленных недемократическими) режимов активно присутствует в дискурсе сторонников независимости. Поскольку в научном и публицистическом языке эти явления получили название «цветной революции», остановимся на тех ее признаках, которые, безусловно, находят отражение в каталонских реалиях.

В «цветных революциях» воздействие на власть осуществляется в особой форме – форме политического шантажа. Шантаж – одно из самых популярных слов, которыми описывает пресса поведение сторонников независимости Каталонии. Президент Карлес Пучдемон до последнего тянул время, сохранял интригу, держал напряжение и требовал гарантий. Никаких намерений к реальному политическому диалогу не демонстрировал.

«Цветная революция» всегда имеет яркую символику. Обилие флагов в окнах каталанских домов много лет поражало воображение туристов. Символика каталанского национализма тиражировалась в коммерческих масштабах. Еще одним символом новейших событий стала акция «Мы все – Жорди» в поддержку лидеров организации Каталанская национальная ассамблея (ANC) Жорди Санчеса (Jordi Sànchez) и Жорди Куишара (Jordi Cuixart), задержанных в ходе столкновений с полицией 1 октября 2017 года. Надо заметить, что Jordi (Георгий-победоносец) является покровителем Каталонии, отчасти формируя ее идентичность, многие каталонцы носят это имя, что позволило организаторам акции добиться более массовой поддержки.

Основным инструментом воздействия на власть выступает молодежное движение. Участие студентов, особую роль каталонских университетов сложно переоценить. Среди сторонников радикального индепенденизма особое место занимает Joventut Nacionalista de Catalunya, молодежное отделение парламентской партии Joventuts d'Esquerra Republicana de Catalunya (JERC) , лево-радикальная группа Arran (Корень), студенческий синдикат Sindicat d'Estudiants dels Països Catalans (SEPC).

Формирование протестного пула, инцидент (в случае Каталонии это 1-О, то есть события 1 октября, вылившиеся в открытое противостояние с полицией на улицах Барселоны), формирование политической толпы, исполняющей песни на площади – все эти этапы и признаки «цветной революции» в движении за каталонскую независимость налицо. Упомянутая выше легитимация борьбы за независимость строится на связи событий 1978 и 2017 г. как процесса обретения свободы.

Особый интерес для политологов в каталонском кейсе представляет появление новых политических акторов – родительских комитетов, которые по сути захватывали и удерживали в течение выходных дней, предшествовавших референдуму, школьные помещения для голосования, а также футбольных клубов и их фанатских групп. Команда «Барселона» выступил за независимость, что возмутило ряд клубов поддержки этой команды из других автономных сообществ. Если учитывать ту роль, которую футбол играет в испанской жизни, это признак больших социальных противоречий.

Популизм шагает по Европе

Популизм во всем мире на марше. Сегодня это тренд глобальной политики, как пишут комментаторы, «популизм предстает далеко не маргинальным, а магистральным политическим явлением». Популизм – явление транс-идеологического спектра. Базируясь на страхе как краеугольном основании современной политики, популисты заимствуют риторику и правых, и левых, часто вплетая ее самым причудливым и зачастую противоречивым образом в свой дискурс. Однако несмотря на разнообразие популистских движений, все они развивают свои идеи по единой схеме. По мнению профессора мадридского университета Комплутенсе Мария-Хосе Канел, устойчивый нарратив популизма любого толка содержит несколько базовых компонентов:

Идея внешнего врага, который оперирует скрытыми и агрессивными методами.

Идея прямой демократии в обход сложившихся политических институтов, действующих исключительно в интересах истеблишмента (Illiberal democracy VS Liberal non-democracy).

Идея возвращения власти и контроля народу.

Предельно простые решения сложных проблем.

Четко сформулированное послание.

Подмена реальных проблем надуманными и их раздувание.

Недоверие традиционным СМИ, обслуживающих интересы элит.

Наличие харизматичного лидера, эксперта в области коммуникации.

Активное использование новых медиа, гораздо эффективнее традиционных политических партий.

Медиатизация политики и видеократия (videocracy).

В качестве аргументов за то, что действия каталонских властей без сомнения носят характер популизма приведем следующие:

В ухудшении материального положения, связанного с глобальным экономическим кризисом 2007-2009 гг. обвинялось испанское правительство, которое перераспределяет доходы в пользу бедного Юга.

На сложный вопрос о перспективах дальнейшего развития каталанской автономии элиты, идя на поводу у наиболее радикальной части общества, предложили простой ответ – независимость.

В каталонском национальном политическом дискурсе доминирует «пост-правда» и осуществляется контроль радикалами региональных СМИ, в первую очередь на главном телеканале Каталонии TV3, вплоть до сожжения испанской Конституции в прямом эфире;

Введение населения в заблуждение заместителем Пучдемона Ориолем Джункерасом, который заявлял, что выход из состава Испании, не означает выхода из ЕС, а наоборот автоматическое вхождение в него в качестве государства-члена. Риторика, рассчитанная на малограмотное население, не знакомое с европейским правом, понятием о европейском гражданстве, копенгагенскими критериями членства, напоминает ситуацию на Украине, где большинство населения было уверено, что ассоциация с ЕС и членство в нем – суть одно и то же.

Собственно сторонники независимости делятся на подгруппы: 1) наиболее бедные жители аграрных районов, 2) представители антисистемного протеста, 3) националистическое влиятельное меньшинство, контролирующее экономические, медийные и политические ресурсы, преимущественно выходцы из Жироны. Показательно, что именно в Жироне в день провозглашения независимости 27 октября со здания мэрии был снят испанский флаг как символ того, что Каталония больше ей не принадлежит.

Расклад политических сил в Каталонии на конец октября показывает, что абсолютное большинство в парламенте по-прежнему принадлежит сторонникам независимости: эколого-социалистам с доминированием постколониального и гендерного дискурса Candidatura per Unidat Popular (CUP), альянсу Junts Pel Si, объединившему левую Esquerra Republicana (ERC), наследницу радикальной террористической организации Terra Lliure и антииспанскую, но проевропейскую Partido Democratico Europeo (PDECat).

Другие партии более умеренного толка составляют оппозицию и выступают сторонниками общеиспанского пути Catalunya en Comu (CeC), Partido Socialista (PSC), Ciudadanos (C’s), Partido Popular (PP).

«Глубокая печаль»

Моральный климат в Каталонии в судьбоносном октябре, несмотря на воодушевление на митингах и демонстрациях в поддержку независимости или территориальной целостности Испании, в целом был не очень хорош. Социальное пространство схлопывается: каталонцы стали на порядок реже ходить в кино, театры и кафе. Большинство говорит, что Каталония «погрузилась в глубокую печаль».

Раскол между сторонниками независимости (independentistas) и общеиспанского пути (hispanidad) проходит не только между социальными группами, но и разделяет рабочие коллективы и разбивает семьи. Поэтому 40% каталонцев даже перестали говорить о политике с родственниками и друзьями, 12% разорвали отношения, столько же покинули беседы в Whatsapp. 58,4% респондентов вне зависимости от своих политических убеждений считают, что дебаты о независимости негативно сказались на социальном климате.

Глубокая печаль и неопределенность резко ухудшили деловой климат. Стремление к независимости спровоцировало массовый исход крупного и среднего бизнеса – главных налогоплательщиков из Каталонии, на которых рассчитывали власти автономии, когда обещали процветающее каталонское государство. Более полутора тысяч предприятий покинули Каталонию в связи неопределенными перспективами и неясным правовым статусом в случае объявления независимости. Если изначальный посыл сторонников независимости базировался на классическом противоречии «богатый и трудолюбивый Север не хочет кормить бедный и ленивый Юг» и надеждами, что благополучие независимой Каталонии обеспечат ее крупные корпорации, то жизнь внесла свои коррективы. Поскольку рынком крупных каталонских предприятий была и остается вся Испания, они предпочли вывести свои штаб-квартиры в Валенсию и Аликанте. Крупнейший национальный автопроизводитель Seat, группа Caixa, банк Sabadell ушли из Каталонии в октябре 2017 года. За одну только среду 25 октября, когда еще не было принято решении о введение в действие ст. 155 и не объявлена независимость, Каталонию покинуло более ста предприятий. Отчасти в связи с этим фактом, отчасти в связи с несогласием правительство Каталонии (Govern) покинул региональный министр экономики (conseiler de empresa) Санти Вила. Но как показывает практика, раскол в каталонской элите не решает проблемы независимости.

Не решит в положительном ключе каталонскую проблему и «поэтапное» применение статьи 155 Конституции, которая позволяет испанскому правительству ограничить права автономии для возвращения ситуации в русло конституционной законности. Какова будет практика правоприменения этой статьи пока не известно.

До момента провозглашения независимости компромиссным вариантом было назначение региональных выборов в Каталонии для определения ее дальнейшей судьбы с новыми политическими лидерами. Но рубикон перейден, и независимость провозглашена.

Возможные варианты судьбы Каталонии

«Индепендентизм». Этот сценарий означает независимость и автоматическую автаркию, которая угрожает превратить провинцию в несостоявшееся государство (failed state) и даже привести к гражданскому противостоянию. Аналогии с Украиной проводят многие, в том числе ведущий испанский аналитический центр Instituto Real Elcano в своем докладе «Каталонская независимость: как мы к ней пришли и что делать?». Но столь драматического исхода ожидать не приходится в связи с отсутствием в регионе реальных вооруженных сил. Еще после референдума о независимости власти Испании приняли решение ввести в Каталонию дополнительные силы Guardia Civil и организовать единый центр управления силовиками в лице полиции, национальной гвардии и каталонских Mossos d’Escuadra.

«Иммобилизм» – текущий сценарий, осуществляемый испанским правительством. Подавление сепаратизма с помощью поэтапного введения статьи 155, тюрьма или эмиграция для лидеров независимости (которым уже подготовили дома в Перпиньяне, во Франции). Возвращение в лоно законности и Конституции без существенных изменений потребует отхода от демократических традиций и либеральных политических практик. Пока все идет по этому сценарию. После голосования в Парламенте Каталонии за выход из состава Испании, испанский сенат ввел в автономии прямое правление из Мадрида, а вечером правительство Испании объявило о роспуске каталонского парламента и назначило новые выборы на 21 декабря 2017 года. Премьер-министр страны Мариано Рахой, выступая по телевидению, объявил о снятии с должности главы правительства Каталонии Пучдемона и пообещал добиться признания каталонской декларации независимости незаконной. Однако в перспективе задачи восстановления мира и доброжелательного совместного проживания каталонцев и остальных испанцев (ключевая ценность – covivencia) в рамках единого государства.

«Каталанизм» или «Третий путь» – это сценарий, который с теми или иными вариантами будет реализовываться в долгосрочной перспективе. Это выбор в пользу общеиспанского пути, но с существенными изменениями в Конституции страны и другими модификациями законодательства в сторону еще большего расширения автономии.

Может показаться, что нынешний кризис – воплощение давнишнего противостояния Мадрида и Барселоны, которое долгое время сублимировалось в соревновании футбольных команд «Реал» Мадрид и «Барса». Однако испанское и каталонское общественное мнение (за исключением радикалов) единодушно: нынешний кризис – это не борьба испанского и каталонского национализмов, это противостояние внутри самой Каталонии, конфликт между городом и деревней, между архаикой традиционалистов-сельхозпроизводителей и постмодерном либерального мегаполиса.

Испания > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 октября 2017 > № 2392109 Дарья Казаринова

Что значит РАН. Роль ученых не должна снижаться

После выборов президента Академии наук продолжается активная дискуссия о месте и роли этого института в жизни российского общества. Прежде всего, что Академия наук (причем любая, не только российская) как общественный институт действительно устарела и выглядит достаточно архаично безотносительно от таких проблем, как средний возраст членов академии, ее качественный и количественный состав, структура и организация.

Академии наук были естественным и необходимым этапом развития общества в условиях сохраняющейся политической и религиозной реакции, всеобщей нехватки образования и культуры. Национальные агрегации умных и знающих людей выступали в XVII—XVIII веках движущей силой прогресса и ускоренного развития производительных сил, рычагом просвещения и совершенствования общества.

В то же время появление подобных общественных институтов само было следствием настоящей революции в науке, в частности, в физике, математике, теории и практике электричества, комплексе знаний об обществе и человеке. Так было и во Франции, и в Англии, и в России, других странах.

Роль академии была велика и в советский период — в период постреволюционного и послевоенного восстановления, а также попыток ликвидации государством патриархального самосознания масс, формирования новой и чуждой для России идеологии и, что очень важно, с началом нового рывка в развитии науки, в том числе физики, химии, электроники, биологии, материаловедения, освоения атомной энергии и космоса.

После 60—70-х годов по мере всеобщей интеллектуализации общества роль академий наук как постоянно действующих собраний высокообразованных и прогрессивных людей неизбежно и во всем мире снизилась. Наука делается сегодня не узкой кастой избранных и гениальных, а в различных научных институтах, в том числе академических, в учебных заведениях. Определенную роль в снижении общественного статуса академий наук играет конечно то, что почти вся наука, в том числе прикладная, вошла, на наш взгляд, в очередной и вполне естественный этап относительного затишья, замедления, а по сути, накопления ресурса для нового и неизбежного последующего революционного прорыва, к которому Россия обязательно должна быть готова.

Означает ли это, что структура, подобная сегодняшней РАН, вовсе не нужна? Вовсе нет. Существует несколько важнейших функций, которые может выполнять только постоянно действующее собрание ученых мужей высших достижений и высшей квалификации.

Прежде всего это непосредственное управление всей системой отраслевых и специализированных научных институтов, в том числе академических и учебных. Никакой административный орган, типа созданного ФАНО, с этой ролью не справится. Это вообще не компетенция менеджеров и администраторов. Отдавать научный поиск в руки администраторов, которые руководствуются скорее всего переводными статьями из западных изданий, никак нельзя.

Именно модернизированная Академия наук должна задавать вектор научного развития страны, в том числе через управление всей системой национальных научных и исследовательских учреждений, формирование их руководства, материальной базы, штатного расписания, планов научных исследований и т.д.

Другое дело, что структура, да и состав Академии должны претерпеть определенные изменения, и прежде всего иметь очень сильные отделения по всем ключевым отраслям наук, в том числе общественным.

Сегодня роль академии, например, в формировании экономической политики, недопустимо мала. За исключением публикаций, интервью и каких-то фрагментарных программ 2—3 сильных специалистов-академиков, можно сказать, этой роли нет.

Высший орган обновленной академии (наподобие того, что сегодня называется президиумом РАН) может включать на выборной основе 15—20 человек и являться не чем иным как одной из структур при президенте РФ или парламенте РФ. О каком совершенствовании системы госуправления можно говорить, если из этого процесса исключены умнейшие и самые знающие люди страны, те же В. Полтерович, Р. Гринберг, В. Ивантер.

ФАНО должно быть в системе модернизированной Академии наук и заниматься не «управлением наукой», а только вопросами материально-технического обеспечения, рационального управления имуществом.

Александр Беляков, д.э.н.

Игорь Туруев, профессор МГИМО

Новая газета, 30.10

К ЧМ-2018 в столичных гостиницах забронировали 60 процентов номеров

Чаще всего поклонники футбола резервируют хостелы и недорогие гостиницы в центре Москвы.

Футбольными болельщиками, а также для официальных делегаций ФИФА к чемпионату мира по футболу ФИФА — 2018 в отелях Москвы забронировано более 40 тысяч номеров. Это около 60 процентов от общего номерного фонда гостиниц столицы, который насчитывает более 67 тысяч номеров. Активное бронирование мест футбольными болельщиками для проживания на время мундиаля (он пройдет в России с 14 июня по 15 июля. — Прим. mos.ru.) началось в сентябре, когда на сайте ФИФА открылась продажа билетов на матчи.

«Чаще всего футбольные болельщики бронируют недорогие отели. В центре столицы практически не осталось незарезервированных недорогих мини-отелей и хостелов на время матчей ЧМ-2018. Многие такие номера не только забронированы, но и уже оплачены», — рассказал руководитель Департамента спорта и туризма города Москвы Николай Гуляев.

Комнаты в гостиницах резервируют болельщики из различных стран — участниц чемпионата мира по футболу ФИФА — 2018, таких как Бразилия, Англия, Франция, Мексика, и Португалия. Активнее всех на сегодняшний день бронируют гостиничные номера туристы из США, несмотря на то что их сборная не примет участия в грядущем турнире. В числе лидеров туристы из Китая, чья сборная также не приедет в Россию.

«Процентное соотношение иностранных футбольных болельщиков, забронировавших номера в московских отелях, может измениться к концу года. Это произойдет после финальной жеребьевки команд-участниц 1 декабря 2017 года, когда определится, в каких городах сыграют команды. Тем не менее ожидается высокая загрузка московских гостиниц, поскольку многие болельщики выбирают Москву как основную базу для размещения, а в другие города чемпионата мира они будут выезжать только на просмотр конкретных футбольных матчей», — пояснил Николай Гуляев.

По данным Департамента, спрос на гостиничные номера уже привел к тому, что в столице многие отели подняли цены до максимально допустимой отметки. Чтобы исключить случаи завышения цен на гостиничные номера, Департамент приступил к мониторингу сайтов гостиниц и онлайн-систем бронирования в интернете.

Как уточнили в Департаменте, в случае если в столице возникнет нехватка недорогих гостиничных мест, туристы смогут забронировать гостиницы в ближайших городах Московской области, например в Красногорске, Одинцове, Химках, Лобне, Звенигороде и других. Также Департамент ведет переговоры с крупными компаниями судовладельцев. Использование речных судов в качестве плавучих гостиниц на время проведения крупных спортивных мероприятий — довольно частый способ, позволяющий компенсировать нехватку мест в отелях.

Сейчас в Москве классификацию в преддверии чемпионата мира по футболу ФИФА — 2018 прошли уже более 1,1 тысячи гостиниц на 67,7 тысячи номеров. Высшую категорию — «пять звезд» — присвоили 31 гостинице. На «четыре звезды» оценили 89 отелей, «три звезды» получили 224 отеля, «две звезды» — 117 и «одну звезду» — 55. Категорию «без звезд» присвоили 667 отелям.

Матчи ЧМ-2018 пройдут с 14 июня по 15 июля 2018 года в 11 городах: Москве, Санкт-Петербурге, Казани, Сочи, Нижнем Новгороде, Самаре, Волгограде, Ростове-на-Дону, Калининграде, Екатеринбурге и Саранске. Столицу не зря называют главным городом будущего турнира. Организаторы готовятся принять здесь 12 игр.

Главные события пройдут на Большой спортивной арене «Лужников». Здесь состоится семь встреч: матч открытия, три матча группового этапа, одна восьмая финала, полуфинал и финал. Еще пять игр турнира примет стадион «Спартак»: четыре матча группового турнира и одну восьмую финала.

Какие именно команды выйдут на московские стадионы, станет известно 1 декабря, когда состоится церемония финальной жеребьевки чемпионата мира по футболу ФИФА — 2018. Всех участников поделят на восемь групп по четыре команды в каждой. Им присвоят латинские буквенные обозначения от A до H. Известно, что сборная России получила обозначение А1 и что 14 июня 2018 года турнир откроется в «Лужниках» матчем с ее участием.

РОСТУРИЗМ РАССКАЗАЛ О ПРЕИМУЩЕСТВАХ ПАСПОРТА БОЛЕЛЬЩИКА FAN ID В РАМКАХ РОУД-ШОУ «АЛЬЯНС ГОСТЕПРИИМНЫХ ГОРОДОВ» В ПАРИЖЕ

Федеральное агентство по туризму рассказало французской общественности о преимуществах паспорта болельщика FAN ID. Эта тема стала одной из центральных в повестке роуд-шоу «Альянс гостеприимных городов», которое состоялось на днях в Париже.

Паспорт болельщика является частью Системы идентификации футбольных болельщиков. Проект, реализуемый Министерством связи и массовых коммуникаций Российской Федерации при участии Министерства спорта Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации, Федеральной службы безопасности, Министерства иностранных дел Российской Федерации и Министерства транспорта Российской Федерации, будет способствовать безопасному и комфортному пребыванию иностранных зрителей на территории России в период проведения Чемпионата.

Для иностранцев FAN ID предоставляет целый комплекс удобств и преимуществ. Это и въезд в Россию без визы, и бесплатный проезд на общественном транспорте в городах Чемпионата в дни проведения матчей, а также на поездах между городами, и комфортный проход на стадионы.

Паспорт FAN ID представляет собой небольшую заламинированную карту, которая содержит персональные данные зрителя, фотографию, машиносчитываемую строку и RFID-метку. Все предусмотрено для того, чтобы быстро идентифицировать болельщиков и обеспечить им комфортный проход на стадион.

В настоящий момент началась регистрация зрителей на получение Паспортов болельщика на портале www.fan-id.ru. Получить Паспорт болельщика можно по почте – в России (в ряде почтовых отделений) и за рубежом (на домашний адрес) или лично посетив центр выдачи в России. На Чемпионате мира, в отличие от Кубка Конфедераций, будут представлены дополнительные возможности получения Паспортов болельщика за рубежом, а именно: через визовые центры VFS Global или представительства Россотрудничества. Оформление и выдача документа осуществляется бесплатно, однако стоит учитывать, что Паспорт болельщика выдается только при наличии билета на матчи Чемпионата мира по футболу FIFA 2018.

Для иностранных граждан и лиц без гражданства FAN ID начнет действовать за 10 дней до проведения первого матча ЧМ-2018 и заканчивает действие через 10 дней после последнего матча ЧМ-2018. Необходимо отметить, что Паспорт болельщика оформляется однократно и действует в течение всего Чемпионата на все матчи.

РОАД-ШОУ «АЛЬЯНС ГОСТЕПРИИМНЫХ ГОРОДОВ» ВО ФРАНЦИИ: В ПАРИЖЕ СОСТОЯЛАСЬ ПРЕЗЕНТАЦИЯ ЧЕМПИОНАТА МИРА ПО ФУТБОЛУ FIFA 2018 И ТУРИСТСКИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ГОРОДОВ-ОРГАНИЗАТОРОВ

26 октября 2017 года Федеральное агентство по туризму провело в г. Париже (Франция) презентацию Чемпионата мира по футболу FIFA 2018 и туристских возможностей городов-организаторов мирового футбольного первенства. Мероприятие проходило в рамках серии роад-шоу «Альянс гостеприимных городов», организуемых Ростуризмом в разных странах мира, чтобы рассказать зарубежной аудитории о том, что сделано для обеспечения радушного приема, комфорта и безопасности гостей Чемпионата, какие предложения приятного, интересного и полезного времяпровождения подготовлены для них в городах-организаторах, и тем самым стимулировать продажи билетов на матчи.

В роад-шоу приняли участие представители Посольства Российской Федерации во Французской Республике, Торгового представительства Российской Федерации, комитетов и министерств по туризму российских регионов, а также французской футбольной общественности, визовых центров во Франции, туристических компаний, аэропортов и СМИ.

«Мы организовали роад-шоу «Альянс гостеприимных городов» для того, чтобы рассказать французской общественности о Чемпионате мира по футболу FIFA 2018, который пройдет в следующем году в 11 российских городах. В России проведена колоссальная работа по оптимизации транспортной системы, строительству новых отелей для приема гостей Чемпионата, подготовке специальных туристских «маршрутов болельщиков» и «футбольных» меню в ресторанах городов-организаторов. Разработана система безвизового въезда в нашу страну по паспортам болельщиков FAN ID, предусматривающая бесплатный проезд в междугородных поездах и другие преимущества. Мы искренне надеемся, что гости Чемпионата мира по футболу FIFA 2018 станут настоящими друзьями России и захотят вернуться к нам снова в качестве туристов», – отметил в своем приветствии гостям и участникам роад-шоу Руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

С приветственным словом к гостям мероприятия также обратился временный поверенный в делах, советник-посланник посольства России во Франции Артем Студенников.

«Принимать Чемпионат мира по футболу – большая честь для нашей страны. Это одновременно и праздник спорта, и праздник дружбы, поскольку он даст возможность иностранным болельщикам и туристам открыть для себя Россию с ее богатой культурой. Российские федеральные и региональные власти делают все возможное, чтобы Чемпионат мира по футболу FIFA 2018 прошел хорошо, чтобы обеспечить максимально комфортные условия для гостей и высокую степень безопасности, поскольку мы живем в очень неспокойном мире», – сказал Артем Студенников.

Перед гостями роад-шоу выступилгенеральный директор MATCHAccommodation 2018 Пол Вилан, который рассказал о готовности отелей в городах-организаторах Чемпионата к приему болельщиков.

Спикеры проинформировали гостей роад-шоу – французских туроператоров – о позитивных изменениях в транспортной системе России, реконструированных аэропортах, дорогах, гостиницах и новых стадионах, построенных в преддверии мирового футбольного первенства. Кроме того, состоялась презентация преимуществ паспорта болельщика FAN ID, который помимо возможности безвизового въезда в страну и комфортного прохода на стадионы дает своему владельцу еще целый ряд удобств и выгод.

Гостям роад-шоу рассказали о наиболее ярких достопримечательностях городов-организаторов и регионов-«спутников» Чемпионата, о специально подготовленных «маршрутах болельщика», о вариантах развлечений и блюдах региональной и национальной кухне, которые стоит попробовать иностранцам, которые приедут в Россию на футбольные матчи.

Серия роад-шоу «Альянс гостеприимных городов» будет продолжена в ноябре. Презентационные мероприятия пройдут в Перу, (Лима, 7 ноября), Аргентине (Буэнос-Айрес, 9 ноября), Уругвае (Монтевидео, 10 ноября), Бразилии (Сан-Паулу, 14 ноября), Великобритании (Лондон, 24 ноября), Испании (Барселона, 29 ноября и Мадрид, 30 ноября).

Дубай, ОАЭ. Цены на недвижимость класса люкс в Дубае в пять раз ниже, чем в Монако, говорится в новом исследовании World Wealth's Global Wealth Migration Review: так, стоимость квадратного метра элитного жилья в Дубае в третьем квартале текущего года составляла US$ 8400, что на US$ 200 выше, чем в аналогичном периоде прошлого года.

Это почти на US$ 2000 больше, чем в соседнем эмирате Абу-Даби, также отмечается в исследовании. Однако в ОАЭ элитная недвижимость существенно уступает в цене лидеру рейтинга – Монако: недвижимость класса люкс на Лазурном берегу стоит в среднем US$ 48 тысяч за квадратный метр.

Далее в рейтинге идут Нью-Йорк (US$ 37 тысяч), Лондон (US$ 35 тысяч) и Сан-Тропе (US$ 33 тысячи). Между тем, Дубай предлагает самое дорогое элитное жилье среди своих соседей по странам Персидского залива: для сравнения, аналогичные объекты в Дохе стоят порядка US$ 5800, в Эр-Рияде – US$ 5500.

Женералитет (правительство) Каталонии не располагает информацией о местонахождении бывшего председателя правительства этого испанского автономного сообщества Карлеса Пучдемона, сообщили в понедельник РИА Новости в пресс-службе женералитета.

"Мы не знаем где он. Мы вообще ничего не знаем", — сказала собеседница агентства.

Она также не смогла сказать, находится ли Пучдемон в Испании или за пределами страны.

Как сообщило ранее агентство Efe, Пучдемон из Каталонии доехал на автомобиле до Марселя на юго-востоке Франции и там сел на самолет до Брюсселя. По данным агентства, в поездке Пучдемона сопровождают несколько бывших советников женералитета.

Генеральная прокуратура Испании подала в понедельник судебные иски против бывшего руководства Каталонии. Они обвиняются в мятеже, призыве к изменению государственного строя и растрате государственных средств.

Нахождение в бельгийской столице Пучдемона и еще четырех-пяти экс-советников правительства Каталонии, о чем сообщают испанские СМИ, до сих пор не подтверждено. В иммиграционной службе Бельгии это назвали слухами. Представитель партии фламандских националистов "Новый фламандский альянс" (NVA), входящей в правящую в Бельгии правительственную коалицию, не подтвердил, что Пучдемон якобы прибыл в Брюссель для встречи с политиками NVA.

Между тем газета La Vanguardia сообщила, что Пучдемон и находящиеся с ним политики сделают заявление во вторник.

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) признал неприемлемыми 14 жалоб против России и исключил их из списка дел, подлежащих рассмотрению. Об этом сообщается на сайте российского Минюста.

"Европейский суд по правам человека опубликовал решения о неприемлемости 14 жалоб на предполагаемые нарушения права на справедливое судебное разбирательство и права на уважение собственности", — говорится в сообщении.

Отмечается, что в деле "Горбунов против России" ЕСПЧ, согласившись с позицией Минюста, признал спор урегулированным на национальном уровне. Судебное решение, послужившее основанием для жалобы, было отменено судом надзорной инстанции.

Дело "Анурова против России" признали неприемлемым в связи со злоупотреблением правом на подачу жалобы, поскольку заявительница не уведомила суд о том, что в деле произошли значительные изменения и национальные суды вынесли решения в ее пользу.

В делах "Салий против России" и "Янкевич против России" ЕСПЧ, рассмотрев представленные Минюстом России доказательства, не установил нарушения права на уважение собственности, отметив, что вынесенные по делам заявителей судебные решения являлись обоснованными, а присужденная им компенсация – справедливой.

Также не подлежащей рассмотрению признали жалобу В.С.Тимофеева, касающуюся, по мнению заявителя, процессуальных нарушений в ходе разбирательства в национальных судах. Такое решение международный судебный орган принял в связи с нарушением шестимесячного срока для обращения в ЕСПЧ, установленного статьей 35 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Сообщается, что ЕСПЧ поддержал позицию российского Минюста и расценил действия заявителей М.В.Быкова, Х.Х.Матиева, С.С.Шаповалова, В.И.Алиева, В.М.Цориева, Д.В.Шмырева, Т.И.Козловой и А.И.Козлова, а также Люблинской поместной церкви евангельских христиан Москвы как нежелание добиваться дальнейшего производства и исключил поданные ими жалобы из списка дел, подлежащих рассмотрению.

Бельгийский адвокат по правам человека Пол Бекаэрт (Paul Beckaert) заявил, что бывший председатель правительства (женералитета) Каталонии Карлес Пучдемон нанял его в качестве защитника, сообщает испанское издание Vanguardia.

"Да, я адвокат Карлеса Пучдемона", — заявил Бекаэрт. "Если ему понадобится юридическая защита, я буду представлять его", — добавил адвокат.

По словам Бекаэрта, он "хорошо знает Испанию" и политические процессы в этой стране.

Бекаэрт заявил, что не может предсказать, получит ли Пучдемон убежище в Бельгии. "Могут попросить убежище, но я не могу предсказать, каким будет решение", — приводит издание его слова. Адвокат отметил, что в прошлом "выступал в защиту басков, и всегда бывают сюрпризы".

Ранее в пресс-службе женералитета сообщили РИА Новости, что правительство Каталонии не располагает информацией о местонахождении бывшего председателя правительства этого испанского автономного сообщества Карлеса Пучдемона.

Как сообщило ранее агентство EFE, Пучдемон из Каталонии доехал на автомобиле до Марселя на юго-востоке Франции и там сел на самолет до Брюсселя. По данным агентства, в поездке Пучдемона сопровождают несколько бывших советников женералитета.

Каталонский парламент в пятницу принял резолюцию о независимости региона. Спустя час сенат Испании утвердил применение 155-й статьи конституции, которая позволяет ввести прямое управление испанских властей в Каталонии.

Премьер Испании Мариано Рахой заявил об отстранении от должностей членов женералитета, в том числе его главы Карлеса Пучдемона, роспуске парламента автономного сообщества и проведении досрочных выборов в Каталонии 21 декабря.

Министр обороны Эстонии Юри Луйк в понедельник открыл в военном городке Тапа комплекс новых казарм для военнослужащих международного батальона НАТО и местных Сил обороны, сообщила пресс-служба эстонского военного ведомства.

В комплекс входят 20 зданий и построек, в том числе три казармы, столовая, учебные помещения и вспомогательные здания. Общая площадь комплекса — 38 тысяч квадратных метров. Стоимость строительства составила 43 миллиона евро.

По словам Луйка, строительство комплекса показало, что Эстония может быстро и эффективно обеспечить прием и поддержку подразделений союзников по НАТО. "Прошло немногим более года после решения саммита НАТО в Варшаве о размещении военных контингентов альянса в странах Балтии и Польше. Сегодняшний день показал, что Эстония смогла быстро принять соответствующие решения и воплотить в жизнь строительство необходимой инфраструктуры для союзников и наших подразделений", — сказал министр.

Новые казармы построены с учетом современных требований и потребностей военнослужащих. В каждой казарме 300 спальных мест и 30 рабочих мест. В одной из казарм находятся бытовые и учебные помещения, а также комнаты для хранения снаряжения и его обслуживания. Столовая располагается на площади 5,5 тысячи квадратных метров и является одной из самых больших в странах Балтии.

В соответствии с решением Варшавского саммита НАТО с апреля этого года в эстонском военном городке Тапа дислоцируется международный батальон Североатлантического альянса. Батальон НАТО возглавляет Великобритания.

В составе батальона — 1,2 тысячи военнослужащих. Великобритания предоставила более 800 военнослужащих, Франция — более 300 военных. Французских военных позднее сменит Дания, которая пришлет в Эстонию 200 военнослужащих.

Президент Франции Эммануэль Макрон в понедельник подписал закон о борьбе с терроризмом, который в среду вступит в силу вместе с окончанием режима чрезвычайного положения.

Почти два года во Франции действует чрезвычайное положение, введенное на территории страны решением кабинета министров по предложению президента Франсуа Олланда после терактов 13 ноября 2015 года. Режим ЧП будет снят 1 ноября 2017 года. Французский парламент 18 октября завершил процесс принятия законопроекта о борьбе с терроризмом, который вступит в силу после окончания ЧП. Документ, в частности, предусматривает усиление административной власти, которое позволит упростить выдачу предписания на проведение обысков, а также позволит обеспечить временное закрытие мест религиозного культа, где ведется пропаганда ненависти и насилия.

"Закон, усиливающий внутреннюю безопасность и борьбу с терроризмом, вступит в силу в среду, 1 ноября, одновременно с выходом из режима чрезвычайного положения", — сказал глава МВД Франции Жерар Коллон журналистам после подписания документа.

По его словам, разрабатывая проект закона, власти руководствовались тем, что необходимо было положить конец режиму ЧП, однако также нужно было принять ряд мер для обеспечения безопасности граждан.

"Мы знаем, что угроза терактов остается серьезной", — сказал Коллон.

Бельгийский адвокат Пол Бекаэрт, заявивший о том, что будет представлять интересы бывшего председателя правительства (женералитета) Каталонии Карлеса Пучдемона, раньше выступал защитником членов баскской террористической группировки ЭТА, сообщает издание Vanguardia.

По информации издания, Бекаэрт представлял интересы членов ЭТА, пытавшихся получить убежище в Бельгии, в течение 30 лет.

Ранее сообщалось, что бельгийский адвокат Пол Бекаэрт (Paul Beckaert) заявил, что бывший председатель правительства (женералитета) Каталонии Карлес Пучдемон нанял его в качестве защитника.

Террористическая группировка ЭТА (Euzkadi Ta Azkatasuna, на баскском языке означает "Родина и свобода") была основана 31 июля 1959 года. Ее жертвами за всю историю существования стали около 860 человек. В 2011 году организация ЭТА объявила "бессрочное и всеобщее перемирие". В ответ на это правительство Испании потребовало ее самороспуска.

Ранее сообщалось, что ЭТА приняла решение сложить оружие 8 апреля.

Ранее в пресс-службе женералитета сообщили РИА Новости, что правительство Каталонии не располагает информацией о местонахождении бывшего председателя правительства этого испанского автономного сообщества Карлеса Пучдемона. Как сообщило ранее агентство EFE, Пучдемон из Каталонии доехал на автомобиле до Марселя на юго-востоке Франции и там сел на самолет до Брюсселя. По данным агентства, в поездке Пучдемона сопровождают несколько бывших советников женералитета.

Каталонский парламент в пятницу принял резолюцию о независимости региона. Спустя час сенат Испании утвердил применение 155-й статьи конституции, которая позволяет ввести прямое управление испанских властей в Каталонии.

Премьер Испании Мариано Рахой заявил об отстранении от должностей членов женералитета, в том числе его главы Карлеса Пучдемона, роспуске парламента автономного сообщества и проведении досрочных выборов в Каталонии 21 декабря.

Италия надеется возродить туризм с помощью вина

В винодельческом итальянском регионе Болгери число туристов за пять лет удвоилось. Причем если раньше путешественники приезжали сюда в основном летом, то теперь посещают здешние места круглый год. Секрет такой популярности – высокая репутация местного вина.

На долю туристического сектора приходится около 10% ВВП страны. Он стал сильным двигателем экономического роста после долгих лет стагнации. В летний сезон 2017 года общее число посещений поселений вдоль длинных береговых линий Италии выросло на 16%, а количество иностранных туристов увеличилось чуть более чем на 5%, сообщает The Local. Также вырос объем иностранных инвестиций в курортное жилье.

Но по данным Всемирной туристической организации ООН, с чуть более чем 52 миллионами иностранных посетителей в 2016 году Италия по-прежнему отстает от своих соседей – Франции и Испании с 82 и 75 миллионами туристов за прошлый год.

Министр в сфере культуры и туризма страны Дарио Франческини также осознает, что большую часть недавнего притока приезжих можно объяснить связанными с терроризмом проблемами безопасности, которые отвлекают отдыхающих из Туниса, Египта и Турции.

На этом фоне власти стремятся поддержать круглогодичное пребывание и привлечь внимание посетителей не только ровным загаром. С этой целью начата реконструкция некоторых основных музеев и художественных галерей страны, а также крупная модернизация паломнического маршрута франков.

Но, по словам дизайнера и предпринимателя Франко Маленотти, направление, на которое следует делать упор – хорошие вина и богатое кулинарное наследие Италии. По его словам, эногастрономический (еда и вино) туризм - это перспективная новая тенденция. Бизнесмен ссылается на исследования, которые указывают, что в ближайшие несколько лет число азиатских и латиноамериканских гурманов, направляющихся в Европу с подобной целью, значительно вырастет.

По мнению Маленотти, Италия должна занимать одно из лидирующих мест в этом секторе, но сейчас это не так. Потому как отсутствует необходимое продвижение. Предприниматель знает, о чем говорит, так как имеет опыт в данной сфере. Его последнее предприятие – гостинично-ресторанный комплекс «Мировой винный город» в Болгери, построенный вокруг недавно открытого музея вин региона.

Маленотти отмечает, что сейчас, приезжая сюда, большинство туристов отправляются на винные заводы. В таких местах, как Долина Напа (США), более половины местных домов продаются благодаря такому типу туризма. Здесь, в Болгери, подобных сделок - всего 5%. Это показывает, сколько еще предстоит сделать.

Винный туризм уже повлиял на местную экономику, создав новый спрос на жилье. В Кастаньето – ближайшей к музею деревне - три четверти недвижимости частично или полностью можно арендовать через платформы типа Airbnb. И уже есть сервисные компании, предлагающие оформить заезд и выезд из подобного жилья, убрать в квартире, постирать и погладить одежду.

Проект винного города будет завершен в следующем году с открытием школы для сомелье. По мнению Маленотти, это – то, что сейчас нужно людям, поскольку культура и благополучие управляют современным туризмом.

Италия > Миграция, виза, туризм. Алкоголь > prian.ru, 30 октября 2017 > № 2368210

В Каннах прошла международная выставка Cannes International Emigration & Luxury Property Expo 2017 (CIELP)

26-27 октября 2017 года в каннском Дворце Фестивалей и Конгрессов состоялась международная выставка, посвященная иммиграции, элитной недвижимости и также частному финансовому консалтингу, в которой приняли участие ведущие компании из 30 стран мира.

Среди участников CIELP были известные иммиграционные компании, девелоперы (застройщики элитной недвижимости), юридические и финансовые компании, такие как Henley&Partners, FIABCI, Property Malta Foundation, Antigua and Barbuda Citizenship by Investment Unit, St Kitts and Nevis Citizenship by Investment Unit, CMB, Nexia BT, Grant Thornton Monaco, AURAY Capital, Leptos Estates, Pafilia Property Developers, Ludovici Piccone and Partners, PwC и многие другие.

В рамках выставки CIELP состоялась международная конференция «Бизнес-иммиграция и резидентство через инвестиции», в рамках которой выступили 30 спикеров из 20 стран:

«Обзор иммиграционных программ: страны, требования, условия» (Хакан Кортелек, Henley&Partners, партнер по менеджменту);

«Платиновый стандарт гражданства за инвестиции: обсуждение программы Сент-Китс и Невис» (Его Превосходительство Доктор Кевин Айзек, Сент-Китс и Невис);

«Программы получения гражданства и резидентства Мальты за инвестиции» (Сандро Четкути, глава Property Malta; доктор Гэвин Джулия, СЕО Туристического управления Мальты; Филип Тиссот, Nexia BT, руководитель отдела по работе с клиентами регионов Дальнего и Ближнего Востока);

«Резидентство за инвестиции в недвижимость: сравнительный анализ программ» (Вахагн Мовсесян, доктор философии FIABCI, вице-президент компании IOC);

«Бизнес-иммиграция в Великобританию» (Катрина Купер, директор компании PwC);

«Инвестиции и бизнес-иммиграция в Канаду: поддержка и курирование от международной сети Grant Thornton» (Хао Куан, AURAY Capital, директор по маркетингу; Ирина Клименко, Grant Thornton Monaco, глава налогового отдела);

«Программа гражданства за инвестиции Антигуа и Барбуда» (Джамилла Кирван, сотрудник отдела коммуникаций и маркетинга в Департаменте гражданства за инвестиции государства Антигуа и Барбуда);

«Иммиграционная программа EB-5 в США: выгодный путь к статусу постоянного резидента» (Адам Арнетт, CMB Regional Centers, специалист по глобальным проектам);

«Программы резидентства и гражданства: вариант Мальты» (Марина Бельчикова, Chetcuti Cauchi Advocates, Malta, юрисконсульт);

«Программы получения гражданства и резидентства на Кипре» (Чарли Питер Савва, Chetcuti Cauchi, партнер и глава отдела иммиграции).

Насыщенный первый день выставки завершился элитной гала-вечеринкой «Французская Осень», в рамках которой прошла дегустация шампанского и блюд французской кухни, а также сигарная сиеста. Атмосферу вечера создавала приятная лаунж-музыка в исполнении популярных диджеев.

Франция. Весь мир > Миграция, виза, туризм. Недвижимость, строительство > prian.ru, 30 октября 2017 > № 2368209

ВЭБ и Ассоциация «РНК СИГРЭ» договорились о проактивном поиске проектов в отраслях энергетической инфраструктуры.

Внешэкономбанк и Ассоциация «Российский национальный комитет Международного Совета по большим электрическим системам высокого напряжения» (Ассоциация «РНК СИГРЭ») заключили соглашение о сотрудничестве.

Со стороны Внешэкономбанка документ подписал Председатель Сергей Горьков, со стороны Ассоциации – Председатель РНК СИГРЭ, глава ФСК ЕЭС Андрей Муров.

Стороны договорились взаимодействовать при поиске и отборе инвестиционных проектов в отраслях энергетической инфраструктуры, энергомашиностроения и электротехники; оказывать поддержку инновационному развитию отечественной техники в области производства и передачи электроэнергии, в том числе интеллектуальных энергосистем; обмениваться технической, экономической информацией по актуальным направлениям развития мировой электроэнергетики; взаимодействовать по вопросам функционирования оптового и розничных рынков электроэнергии и мощности.

«Мы формируем функцию отраслевого анализа, которая позволит выбирать возможные ниши для инвестирования. В дополнение к традиционному для ВЭБ получению заявок на финансирование клиентов по их инициативе мы ведем проактивный поиск сделок, совместно с клиентами выбираем возможные направления инвестирования. Это позволит ВЭБ лучше выполнить миссию банка развития и лучше учесть приоритеты государства в своей инвестиционной деятельности. Генерация и распределение электроэнергии, в том числе строительство и обновление мощностей являются приоритетами инвестирования для Банка. На рассмотрении в Банке находится ряд проектов в данной сфере с предполагаемым участием ВЭБа более 100 млрд рублей», - подчеркнул Сергей Горьков.

«РНК СИГРЭ как часть глобальной сети обладает доступом к широчайшей международной экспертизе. Этот ресурс может быть эффективно использован для отбора и развития проектов, в которых участвует ВЭБ», - подчеркнул Андрей Муров.

Стороны рассчитывают, что взаимодействие Банка и Ассоциации будет содействовать развитию российской экономики, придаст новый импульс в диверсификации энергетической отрасли и поддержке российского оборудования за рубежом.

Членами СИГРЭ являются более 1000 организаций и свыше 7000 экспертов, занятых во всех областях электроэнергетики. Основным организационным принципом СИГРЭ является работа через национальные комитеты, объединяющие отраслевые компании и институты своей страны или географического региона. В настоящее время СИГРЭ представлен в 95 странах мира. Российский национальный комитет СИГРЭ занимает одно из ведущих мест в СИГРЭ, как по численности, так и благодаря высокому уровню исследований в области электроэнергетики и обеспечению надежности работы уникальной ЕЭС России объединяя в себе 69 организаций энергетической отрасли России, среди которых такие крупные энергокомпании и общества как ПАО «ФСК ЕЭС», ПАО «Интер РАО», ПАО «Россети», ПАО «Силовые машины», АО «СО ЕЭС», Ассоциация «НП Совет рынка», НИУ «МЭИ», АО «Институт «ЭНЕРГОСЕТЬПРОЕКТ».

«Мы все равно найдем альтернативу капитализму»

Йохан Гальтунг – норвежский математик и социолог, специалист в области анализа и урегулирования конфликтов, основатель и руководитель движения «Transcend – сеть за мир, развитие и окружающую среду».

Резюме Суть Русской революции – попытка сообща, скоординированными усилиями избавиться от этого чудовища – капитализма, что и делает ее одним из ключевых моментов в мировой истории, и обуславливает необходимость ее изучать.

Йохан Гальтунг – живой классик неомарксизма, норвежский социолог и математик, в 1980 г. предсказавший падение Берлинской стены (и вслед за ней – Советского Союза), а в 2009-м – падение «империи США» в 2020 г., размышляет об уроках русской революции, судьбах левой идеи, перспективах «революции супермаркетов» Трампа и актуальности Big Data для управления государством и обществом.

– 2017 год – юбилей Русской революции. Требует ли происходящее сегодня (и дает ли возможность) переосмыслить эту революцию? Или наоборот – без ее переосмысления мы не можем полностью понять, что сегодня происходит в мире?

– По сути, это вопрос о диалектике восприятия истории – что первично: текущие реалии, которые заставляют обращаться к урокам прошлого, или размышления о прошлом, которые позволяют оценивать современность? Я думаю, что верны обе посылки. Суть русской революции – попытка сообща, скоординированными усилиями избавиться от этого чудовища – капитализма, что и делает ее одним из ключевых моментов в мировой истории и обуславливает необходимость ее изучения. Сегодня мы видим, что капитализм невероятно продуктивен – он способен произвести как великое разнообразие продуктов, меняющих нашу жизнь, так и величайшее неравенство. Как и предсказывал Маркс, капитализм вызывает обнищание низов. Что Маркс не смог предсказать – так это реакцию остального мира на русскую революцию, на чем мы и должны сосредоточиться.

Важнейшим событием в мировой истории русскую революцию делает даже не то, насколько успешной она была с точки зрения реализации ее программы – что-то удалось, а что-то – нет. Ее главный успех в том, что она стала прямым экзистенциальным вызовом капитализму. Мы не смогли решить эту проблему и сегодня, хотя прошло уже 100 лет, но этот вызов все еще присутствует. Раньше или позже мы найдем капитализму альтернативу.

При этом русская революция как способ переустройства мира оказалась слишком, видимо, радикальным вызовом для некоторых государств, которые решили остановиться на компромиссе, определив его как «государство всеобщего благоденствия (welfare state)», или как «социальную демократию», или – как в Германии – «социальный/общественный капитализм». Иными словами, русская революция оказала огромное влияние на мир – но совершенно необязательно в том смысле, который в нее вкладывали ее творцы.

– Можем ли мы считать, что выучили все уроки русской революции? Есть что-то, чего мы еще не знаем или не понимаем до конца?

– В слово «революция» заложено два смысла. Первый – переворот существующего порядка с ног на голову: «кто был ничем, тот станет всем» – и, соответственно, наоборот: вчерашние властители должны были обратиться в ничто. Естественно, властителям такое понравиться не могло. Второй смысл, вторая идея – покорение, завоевание государства как системы, как организации. Надо осознать всю мощь существовавшего тогда запроса на кардинальные перемены.

Реализовав идею «покорения государства» (то, насколько легко большевики взяли власть, говорит о том, в каком состоянии государство находилось), русская революция создала новую систему власти, подходящую под построение желаемой экономической структуры – государственной экономики, которую иногда называют «государственным капитализмом».

Стоит напомнить в этой связи, что экономическая программа меньшевиков придавала особое значение созданию кооперативов. В рамках такой программы самые угнетенные низы общества получили бы наибольшие преимущества. Фундаментальные социальные изменения до сих пор необходимы во многих частях мира, но в дилемме «большевики-меньшевики» я бы выбрал меньшевиков.

– Итак, русская революция «покорила государство». Но не получилось ли, что в конце концов свободный рынок «покорил революцию»? Майки с Че Геварой, матрешки с Лениным, голливудские блокбастеры вроде «Матрицы» или «V – значит вендетта»… Рынок коммерциализировал революцию?

– Вы совершенно правы. Все это – попытки избавиться от страха перед словом «революция». Сделать идею невинной, безопасной. Так что это действительно осознанные, целенаправленные попытки «покорить революцию». Отсюда же, кстати, и желание исключить само слово «революция» из дискурса, заменив его, допустим, обсуждением того, что необходимо для «фундаментальных социальных перемен».

Даже левые, как и весь остальной мир, по-прежнему боятся слова «революция». Они слишком зациклены на тех драмах, что сопровождали Французскую и русскую революции. Им стоило бы повнимательнее присмотреться к опыту китайской революции – у нас сейчас, к сожалению, на это нет времени – но этот опыт не освоен, не понят западными левыми в должной мере. И не стоит преувеличивать роль коммунистической партии. В революционном движении, в феномене революции задействовано очень много факторов, но Запад в целом по-прежнему продолжает пугать себя «коммунистической революцией». Назовите ее «коммунальной» – в честь Парижской коммуны – и всем станет легче. Коммуна – это совсем не то же самое, что коммунизм.

– Похоже, этот страх – элемент общей мифологии, сложившейся вокруг русской революции. Не кажется вам, что истории о «кровожадных комми», намеревающихся поработить свободный Запад, сегодня перерождаются в истории о том, что Россия манипулирует выборами через Интернет, о том, что Советский Союз возрождается?

– Нет, это совсем не тот миф. С большевистской революцией связано много мифов, но Советский Союз, его создание в 1922 г. – это реальность. Да, реальность противоречивая, и отсюда сомнения и критика, которой подвергается русская революция со всех сторон. Но когда речь заходит о создании Советского Союза, то тут нет никакого мифа – это объективная, позитивная реальность.

Истоки же мифа и исторического страха перед революцией надо искать во Франции. Модель Великой французской революции оказалась катастрофой. И не только потому, что само слово «революция» – это наследие именно тех событий, но и потому, что в 1917 г. русские считали, что они должны повторить французский опыт целиком и полностью. Они, по сути, копировали этот опыт. Вообще русские много взяли у французов: те же главные московские пять вокзалов – это копия с парижских пяти вокзалов. Поэтому, когда французская революция завершилась террором, русские решили, что это нормально, что это естественный ход вещей, естественный путь развития. А это было катастрофой, определившей на много лет вперед причинно-следственную цепочку насилия.

А по поводу страхов перед Советским Союзом – я на этот вопрос для себя нашел ответ еще в 1953 году. Тогда наша норвежская студенческая делегация отправилась с визитом в СССР. Это стало одним из ключевых опытов в моей жизни. Меня включили в делегацию потому, что я был студенческим лидером, заместителем председателя Национального союза по международным делам. В некотором смысле это был мой мятеж (я родился в 1930 г. в консервативной семье, принадлежавшей к «верхнему среднему классу», в старой аристократической семье, чья родословная восходит к эпохе викингов; первые упоминания о Гальтунгах относятся к 1050 г.). Три недели в СССР перевернули мою жизнь. Я помню, что после моего возвращения все вокруг очень интересовались тем, что я узнал. И я ответил: я узнал две вещи. Во-первых, по большей части то, что говорят о диктатуре в Советском Союзе, – верно. Но! – и это во-вторых: русские не хотят войны. И если вы хотите защититься от СССР, то лучший рецепт – социал-демократия.

– Можно ли считать названную вами историческую цепочку насилия настолько однозначно обусловленной, настолько прямолинейной?

– Закончилась Французская революция, как мы знаем, Наполеоном. В 1807 г. он привнес определенную упорядоченность в послереволюционный хаос – тем самым, кстати, создав условия для развития капитализма. Но он не остановился на этом, он превратился в диктатора, которого развивавшиеся нарциссизм и паранойя толкнули на развязывание войны против Испании, а потом и против России. Наполеон создал определенный катастрофический исторический тренд, в рамках которого вслед за его нашествием на Россию напал и Гитлер. И это тоже была катастрофа. И с точки зрения Запада то, что делал Наполеон, стало нормальностью. Но и с точки зрения России – в каком-то смысле тоже. Россия свыклась с мыслью о предстоящих вторжениях с Запада, стала даже ожидать их. В этот тренд укладывается и интервенция 1918–1922 годов.

Если хотите, Гитлер напал на Советский Союз не столько для того, чтобы его уничтожить, сколько для того, чтобы доказать французам: «У вас это не получилось, а у меня – получилось». Гитлер ненавидел Францию больше всего на свете. Из-за постоянных франко-германских войн, из-за поражения в Первой мировой войне, из-за страданий, которые Франция причинила Германии. Гитлер был согласен с тем, что главным виновником этого была аристократия и особенно кайзер Вильгельм, но он никогда не мог простить того, что Франция в активном союзе с Англией проводила экономический бойкот Германии, чтобы наказать ее. В любом случае, это было глупо.

– Следует ли из сказанного выше, что насилие имманентно для революции?

– Вы знаете, я считаю себя последователем Ганди. Я верю в ненасильственную революцию. И считаю, что революция в духе Ганди может оказаться гораздо более «революционной» в плане фундаментальных преобразований в обществе. Она позволяет осуществлять изменения, направленные на то, чтобы преодолеть пропасти, разделяющие разные классы в обществе, разделяющие нации и государства. Революция такого рода позволяет так называемым «антагонистам» работать вместе. Насильственная революция такой возможности не дает. Она убивает. Пожалуй, уровень насилия в русской революции – главное, что в ней пугает. Надо при этом отдавать себе полный отчет в том (и это фундаментальный момент), что без большевистской революции социал-демократия, «государство всеобщего благоденствия» или немецкий «социальный капитализм» не появились бы.

– Значит ли это, что идеи, лежавшие в основе русской революции, идеи, провозглашенные ею – живы и сегодня? Насколько они продуктивны? Или «конец истории» – как выясняется, так и не состоявшийся – их все-таки похоронил?

– Конечно, они живы. Об одной из них, фундаментальной, мы уже говорили. Это системный вызов капитализму. Это было в основе большевистской революции. То, как она начиналась, а начиналась она с того, что к власти пришел рабочий класс, промышленные рабочие, ведомые марксистской теорией или принятым на тот момент ее толкованием. И это был огромный успех, достигнутый очень быстро.

Еще одна мощнейшая идея большевистской революции – пятилетки, пятилетние планы. Это произвело огромное позитивное воздействие – понимание того, что вы можете, обладая необходимой волей, организовать государство так, чтобы поднять уровень жизни самых обездоленных слоев населения за пять, максимум – 10 лет. И первыми, кто принял этот опыт, были скандинавские страны. И, конечно, все коммунистические и рабочие европейские партии, входившие в Коминтерн. Они принесли это вдохновение пятилетними планами в политические и экономические практики. И они принесли с собой идею Советского Союза, которая вдохновила многих.

Создание союзного государства из 15 или 16 (или более) народов – это фантастика. Я думаю, что создание государства такого типа при царизме было бы невозможно. Конечно, большевики казнили царя, в каком-то смысле имитируя гильотину и следуя французскому опыту. Но в итоге СССР стал настолько новым опытом построения государства, что Франция осталась далеко позади. Французский союз Бретани и Нормандии или Северной Франции с Парижским регионом или с Бордо и Окситанией, с югом Франции – этому французы научились у Советского Союза, отказавшись при этом от абсурдной идеи управлять всем из Парижа подобно тому, как большевики пытались управлять всем из Москвы или Петрограда.

Я бы еще добавил, что сегодняшняя относительная автономия Баварии во многом обязана своим происхождением СССР. Как известно, в Баварии некоторое, очень короткое время существовала и Баварская советская республика. И это был их способ добиться автономии от Берлина, от Пруссии, от тех, кого они называют «католиками-винопийцами» северо-западной Германии.

Если же говорить о левых мыслителях, то я бы хотел отметить Максима Литвинова, занимавшего пост министра иностранных дел между мировыми войнами. Ему принадлежит идея мирного сосуществования, активного и мирного сосуществования – это одна из самых масштабных идей в истории человечества. Хочу подчеркнуть, что Литвинов говорил об активном мирном сосуществовании – он хотел, чтобы разные страны взаимодействовали, вели активную торговлю. И так и получилось. Очень инструментальной страной в этом контексте стала Финляндия, она помогла налаживать торговлю между СССР и остальным миром.

– Сохранился ли у левой идеи творческий потенциал? Может ли она мобилизовать общество в целом? Интеллектуалов в частности?

– Опыта переработки большевистской идеи организации государства в идею государства всеобщего благоденствия и социал-демократии вам недостаточно? Эти концепции были реализованы людьми, чьи политические представители, чьи партии формировали Коминтерн. Да, они были чрезвычайно напуганы процессами, которые проходили там, и они прекрасно понимали, что выборных перспектив у партий, остающихся в Коминтерне, нет. Для победы на выборах им необходимо «отрясти со своих ног» членство в Коминтерне. На одном конце политического спектра был чрезвычайный радикализм большевистской революции, на другом – чрезвычайная жестокость фашистского капитализма. Здесь и надо искать корни западноевропейской социал-демократии.

Есть гарантированная платформа в самом низу, гарантированный минимум. Мы позволяем людям накапливать богатства, да, мы не слишком хорошо умеем контролировать его рост, появление супербогатых людей, но это не так важно. Гораздо важнее поднимать уровень гарантированного минимума. И лучше всего это умели делать в Советском Союзе.

Маркс указывал на то, что в мире существуют две основные ценности – природа, окружающая среда (которую он называл землей) и человеческий труд. Это очень мудрое наблюдение. Я думаю, что если бы русская революция с самого начала основывалась на этих двух ценностях – природе и труде, на их сохранении и сбережении, на сохранении и сбережении человеческого достоинства, не придавая такого определяющего значения командной роли государства, она была бы гораздо успешней.

В 1953 г. я посетил почти все тогдашние республики СССР. Поездка была очень насыщенной и сумбурной, но я не мог не заметить тот уровень единения, который демонстрировала страна, и вместе с тем – какие перспективы это открывало перед республиками. Я знал, конечно, что политически, экономически, в военном смысле они все управляются из Москвы. Но у них был и свой уровень самоуправления, не было такой степени их русификации, которая практиковалась в царской России. И я считаю Советский Союз очень успешным, хотя многие сегодня полагают, что он исторически проиграл и что это был тупик. Но я считаю, что со временем – и возможно, довольно скоро – эта модель снова станет актуальной, и Советский Союз реинтегрируется.

– Существует ли сегодня противоречие между либеральной идеей и левой идеей? Или сейчас линия идейного противостояния проходит где-то еще?

– Ну, это противоречие постепенно исчезло в рамках развития идей социал-демократии и государства всеобщего благополучия. Но – я повторюсь – такие идеи даже не возникли бы в скандинавских странах, или возникли бы много, много позже, не случись большевистской революции. И, что еще более важно, не появись пятилеток.

– Каково будущее левой идеи? Как она будет развиваться?

– Долгое время мы пребывали в ловушке ложных дилемм между государством и рынком, открытым и частным рынком и т.д. И левая идея заблудилась в этих ложных дилеммах. В концепциях государственного предпринимательства, «среднесрочного планирования», в поисках каких-то компромиссов, которые мы сами толком не понимали.

И я думаю, что левой идее нужно сосредоточиться на тех двух ценностях, которые я назвал – уважении к природе, к окружающей среде и уважении к труду и человеческому достоинству. С точки зрения постепенного повышения гарантированного минимального уровня и того и другого. Концентрироваться нужно не на ограничении тех, кто сверху, а на росте тех, кто в самом низу.

Альтернатива капитализму будет основываться на идее кооператива как низовой, базовой форме организации экономики и общества в целом. Кооперативы, которые управляются солидарно всеми участниками, где руководство каждые полгода-год ротируется и т.д. и т.п. Элементы такой системы существовали в СССР: в той или иной мере они были реализованы в колхозах и совхозах (в первом случае собственность и управление были в большей степени коллективными, во втором – государственными). Сегодня же я вполне могу представить плюралистические общества, в которых сочетаются социалистические, социал-демократические и капиталистические элементы.

Нам нужно быть открытыми к позитивным аспектам капитализма. Один из таких аспектов – возможность создать свое предприятие практически где угодно. И это привлекательно для инициативных, предприимчивых людей, задача которых в том, чтобы собрать вместе то, что необходимо для предприятия: землю (ресурсы), труд, капитал, технологию и организацию. Левых всегда упрекали в том, что у них плохая организация, что они не умеют организовывать труд. Но я бы поспорил.

Если у вас есть земля, труд и капитал, то ради Бога, уделяйте равное внимание всем трем аспектам. Не делайте ставку только на капитал. Дайте ему лишь некоторую толику власти. Но уделите внимание и природе, окружающей среде. Она наказывает нас, если мы не проявляем к ней уважения. Природные катастрофы, землетрясения, извержения вулканов и тому подобное – это прямое следствие неверного обращения с окружающей средой.

Сегодня же в большинстве случаев верховный управляющий, CEO, давит на менеджеров, а те – на рабочих, выжимая из них продуктивность. И все они объединяются в том, чтобы произвести добавленную стоимость, иногда при этом мошенничая. Задача генерального директора – представить полученный в результате этого выдавливания экономический излишек руководству, которое обычно называется советом – вот ирония! Советом попечителей, теми, кто «опекает» предприятие, кому можно доверять. Но этот совет – собрание инвесторов, и они желают получить свои деньги, в этом их главная цель. И вот эти деньги, вырученные путем обмана покупателей, обмана и эксплуатации рабочих, все эти деньги генеральный директор должен вручить такому «совету попечителей». Это совершенно неприемлемо! Гораздо больше произведенной ценности должно оставаться там, где она создается.

В кооперативной системе в распоряжении кооператива остается гораздо бóльшая доля произведенной дополнительной ценности – именно поэтому они боятся кооперативов. В кооперативной системе гораздо больше денег и власти сосредоточено на низовом уровне. И я надеюсь, левая мысль будет двигаться в этом направлении.

– Давайте вернемся к революциям. Что сейчас происходит в США? Это революция? Г-н Трамп – революционер или контрреволюционер?

– Я думаю, у феномена Трампа два аспекта. Первый – клинический случай явного аутизма. Я готов повторить это в суде. И то, что он оказался в Белом доме, превращает Белый дом в филиал психушки. И то, что американцы выбрали потенциального пациента психиатра в президенты, свидетельствует, что страна испытывает серьезные социальные проблемы.

При этом я ни в коем случае не отказываю г-ну Трампу в определенных качествах и способностях. Он последователен, и его программу можно свести к двум установкам: «Дайте капиталу то, что он хочет» и «Дайте военным то, чего они хотят». Он, конечно, не хочет «антикоммунистической революции», он желает того, что я бы назвал «суперкапиталистической революцией» – избавления капитала от любых ограничений, «чистого» капитализма, абсолютно свободного рынка. В этом смысле он – пурист, рыночный фундаменталист, если угодно. И он абсолютно доверяет армии, считая, что армия лучше знает, где и когда требуется военное вмешательство, в какой форме и в каком масштабе. Можно сказать, что Трамп требует «свободу для супермаркетов» и «свободу для Пентагона». Он не доверяет Госдепартаменту, но доверяет Пентагону. При этом его ожидания, что генералы – его единомышленники, едва ли справедливо, военные все-таки более благоразумны, чем он.

А вот в благоразумии миллиардеров я не уверен. Они, скорее, исповедуют тот же подход, что и г-н Трамп. Они используют налоговые схемы, располагают неограниченными возможностями для накопления денег и использования капиталов для финансовых спекуляций. Но эти спекуляции не создают ценности, заключенная в них ценность обнуляется, что и приводит к финансовому краху.

Я думаю, так и произойдет. Это станет одним из факторов, которые обусловят крах американской экономики в 2020 или, самое позднее, в 2025 году. Этому способствует и сильнейший дисбаланс между финансовой экономикой (в пользу которой работает Трамп) и инвестиционной. Но дело даже не в абсолютных размерах того или иного сектора экономики, дело в их соотношении. Объем финансового сектора экономики в 15–20 раз превышает объем реального.

Складывая эти факторы – психиатрический и экономический, – могу предположить с большой долей уверенности, что вскоре – возможно, даже до 2020 г. – мы увидим, как в США будет задействована 25-я поправка к Конституции, определяющая, что президент, неспособный исполнять свои обязанности в силу физической или умственной немощи, должен оставить свой пост. Я не помню текст наизусть, но смысл передаю верно.

– Получается, что ситуация развивается вполне в русле сделанного вами уже довольно давно предсказания о том, что в 2020 г. американская империя рухнет?

– Совершенно верно, но, конечно, все идет по более сложной траектории. Важно четко обозначить, что я имел в виду, давая этот прогноз почти 10 лет назад. Я не говорил о том, что Соединенные Штаты не смогут больше осуществлять насилие. Они это делают, используя все имперские преимущества, позволяющие как призвать к себе на службу «вассальные» государства, так и отказаться от их услуг. Но США теряют «вассалов».

По сути, у них осталось только три полноценных «вассала» – Великобритания, Дания и Норвегия. Они принимали самое активное участие в войнах, бомбили Ливию, в то время как остальные страны отказались от активного участия в той кампании. И они были вознаграждены за лояльность – премьер-министр Дании стал генеральным секретарем НАТО, а премьер-министр Норвегии сменил его на этом посту.

Любопытно, что эти четыре страны связаны – в числе прочего – общей протестантско-евангелической традицией. И сегодня они объединяются с католической Европой (а большинство европейцев все-таки католики, почти все страны ЕС – преимущественно католические; если только в Германии и частично во Франции наблюдается размежевание между католиками и евангелическими протестантами). Но католическая Европа в целом не желает сражаться в войнах, которые ведут США.

И еще один момент: в Соединенных Штатах, где верующими себя называют гораздо больше жителей, чем в Норвегии, огромное число людей верят в Сатану. В Зло. А те, кто верит в зло, ищет и находит его везде. Я подчеркиваю, что США при этом не ведут религиозно мотивированных войн, я говорю лишь о традиционных культурных связях между Америкой и ее современными «вассалами». Но даже этих «вассалов» Соединенные Штаты при Трампе теряют. И я думаю, что они их потеряют еще до 2020 года. В этом смысле американская империя перестанет существовать.

– Можно ли сказать, что сложилась «глобальная революционная ситуация»? Эрозия лидерства, разложение концепции суверенного государства, бурная экспансия ислама, застой в экономической теории – не является ли все это признаками «идеального шторма»?

– Я бы предпочел говорить о другом. Русская революция не смогла решить одну фундаментальную задачу. Вопрос о том, что делать с капитализмом, остается. Я повторюсь: левые плохо сделали (или вообще не сделали) свою «домашнюю работу». А ведь вопрос сводится к справедливому распределению внимания к земле (природным ресурсам), к труду и к капиталу. Необходимо уважать достоинство труда, но не надо и обделять капитал. Должно быть справедливое распределение между землей, трудом и капиталом.

И надо уже отойти от догматического восприятия противоречия между общественным и частным, между публичным (государственным) предприятием и частным. Я приведу простой пример: должна ли почтовая служба быть государственной или частной? Ответ – такой, которая лучше удовлетворяет потребности людей. Если у вас протяженная, но малонаселенная страна, такая как Норвегия, например, отдайте эту службу в ведение государства. Поскольку почтовое отделение в малонаселенном районе, где до почты нужно добираться час, просто не окупится. Пусть государство организует почтовую службу, а потом можно изучить условия, при которых в эту отрасль может прийти рынок. Можно даже так: в одной части страны почта государственная, в другой – частная. Нужно быть прагматичнее и гибче. Вопрос не в том, частным или государственным должно быть предприятие, а в том, какое предприятие лучше обслуживает людей. Я думаю, мы будем двигаться в этом направлении.

– Тогда что можно считать настоящей революцией современности? Большие данные, может быть? Станут ли они новым инструментом манипулирования обществом? Не придем ли мы к тому, что человечеством будет управлять суперкомпьютер на основе алгоритма анализа гигантских массивов информации?

– Нет, конечно. Big Data – это чистая пропаганда. Ни один массив данных сам по себе – каким бы большим он ни был – не сможет сделать общество лучше. Это пропаганда тех, кто располагает соответствующими ресурсами, тех, кто владеет компьютерами и средствами хранения больших данных. Вы можете работать и с big data, и со small data – все дело в целеполагании.

Что нужно сегодня – четкие цели, ценности и политическая воля. Фундаментальными природными потребностями можно считать разнообразие и симбиоз. Фундаментальными потребностями человека – выживание и благополучие, здоровье и возможность выбора (это и есть свобода), идентичность (то есть осознание смысла жизни). Запад демонстрирует хорошие результаты в удовлетворении первых трех, особенно в экономическом аспекте, но с пониманием сути четвертой очевидные проблемы. В марксистской терминологии это называется «уходом от общества», отчуждением человека от общества, и на Западе уровень подобного отчуждения очень велик.

Так что я думаю, что Big Data – это просто еще один способ, при помощи которого пустоголовые люди на Западе пытаются впечатлить весь остальной мир. Надо оставаться собой, придерживаться базовых понятий и ценностей и сохранять политическую волю. И вам не придется бояться революций.

Беседовал Александр Соловьев

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 29 октября 2017 > № 2392183 Йохан Гальтунг

Спасти «Америку прежде всего»

Каким должен быть ответственный национализм

Эндрю Басевич – почетный профессор истории и международных отношений в Бостонском университете, автор книги «America’s War for the Greater Middle East: A Military History» («Битва Америки за Большой Ближний Восток: военная история»).

Резюме Принимая во внимание ущерб, нанесенный и утопическим глобализмом, и глупостями Трампа, надо творчески размышлять о положении, в котором оказались США. Идеи движения «Америка прежде всего» 1930-х гг. могут стать хорошей отправной точкой.

Американцы постоянно злоупотребляют такой привилегией власти, как избирательная память. Поэтому нет ничего удивительного в том, что столетняя годовщина вступления Соединенных Штатов в Первую мировую войну почти не привлекла внимания официальных лиц. Резолюция Палаты представителей, прославляющая «храбрых американских воинов за их усилия сделать мир безопасным для демократии», так и не была принята. И хотя Сенат одобрил бессмысленный указ, «выражающий благодарность» за объявление войны в апреле 1917 г., Белый дом в целом проигнорировал эту годовщину. Что касается Вашингтона, то для него этот конфликт остается малозначимым с политической точки зрения.

Конечно, так было не всегда. Для переживших «войну, призванную положить конец всем войнам», это был жестокий опыт. После него наступило острое разочарование, усугубляемое ощущением, что тебя обманули относительно причин начала и целей этой бойни. Ужасающий конфликт, похоже, лишь породил новые проблемы; заверения президента Вудро Вильсона в речи 1919 г. о том, что 116 тыс. американских солдат, погибших в этой войне, «спасли свободу для нашего мира», казались неискренними.

Поэтому спустя 20 лет, когда еще один конфликт в Европе предоставил американцам очередную возможность спасать свободу, многие запротестовали. Они считали, что вторая война с Германией ради спасения Франции и Великобритании вряд ли приведет к более удовлетворительным результатам, нежели первая кампания. Те, кто был намерен не допустить ввязывания Соединенных Штатов в эту войну, организовали общенациональную кампанию, которой руководил комитет «Америка превыше всего». За недолгое существование он привлек в свои ряды больше сторонников, чем «Движение чаепития». Комитет был лучше организовано, чем «Оккупируй Уолл-стрит» или «Жизнь чернокожих важна», а в политическом отношении было более влиятельным, чем «сопротивление» президенту Дональду Трампу.

Однако, несмотря на широкую поддержку представителей всего политического спектра, комитет потерпел фиаско. Задолго до нападения на Пёрл-Харбор в декабре 1941 г. президент Франклин Рузвельт начал программу поэтапной интервенции, нацеленную на то, чтобы США вступили в войну полноправной воюющей стороной. Когда дело дошло до нацистской Германии, Рузвельт полагал, что мнимые уроки Первой мировой войны – прежде всего то, что Франция и Великобритания якобы развели американцев как последних простофиль – совершенно неуместны в данном случае. Он жестко критиковал несогласных, называя их «врагами демократии», пособниками фашистов, коммунистов и «других групп, исповедующих фанатизм, а также расовую и религиозную нетерпимость». По сути, Рузвельт выставил противников интервенции врагами Америки, а они потом так и не смогли избавиться от этого клейма. Фраза «Америка превыше всего» звучала как насмешка, а те, кто все же были настроены против интервенции, воспринимались как маргиналы и ассоциировались с правыми и левыми радикалами.

В течение нескольких десятилетий Вторая мировая оставалась на передовой линии американского исторического сознания, полностью затмив Первую мировую. Политики и ученые отдавали должное каноническим урокам Второй мировой войны, предостерегая от опасности умиротворения диктаторов и подчеркивая необходимость противостоять злу. А лозунг «Америка превыше всего», находивший отклик у тех, кто содрогался при мысли о Первой мировой, казался безнадежным – политически значимым не более, чем движение за свободную чеканку серебряных монет или за сухой закон. Но затем пришел Трамп и внезапно реабилитировал давно забытый слоган.

Близорукость утопизма

Пока шла холодная война и все понимали необходимость противостоять мировому коммунизму, призыв «Америка превыше всего» был символом американской безответственности, напоминанием о катастрофе, которую едва удалось предотвратить. Когда распад СССР породил короткий всплеск убежденности в том, что США могут претендовать на «дивиденды мирного времени» и заняться своим «виноградником», элита немедленно осудила подобные перспективы. Будущая траектория развития человечества теперь казалась очевидной – крах коммунизма развеял любые сомнения, и Соединенные Штаты были просто обязаны ускорить наступление светлого будущего. Лидерство Америки теперь представлялось более важным, чем когда-либо: подобный ход мыслей породил теорию, которую писатель Р.Р. Рено метко охарактеризовал как «утопический глобализм».

Данную парадигму, возникшую после окончания холодной войны, подпитывали три надежды. Первая заключалась в том, что корпоративный капитализм, первопроходцами которого были Соединенные Штаты, используя передовые технологии и охватывая весь мир, может создать немыслимые богатства. Вторая предполагала, что мощная армия, продемонстрировавшая свои возможности во время войны в Персидском заливе в 1990–1991 гг., наделяет США беспрецедентной способностью определять (и закреплять) условия мирового порядка. Согласно третьей надежде, Белый дом теперь не просто официальная резиденция главного управляющего страны, но и де-факто мировой командный пункт, причем мандат главнокомандующего распространяется на самые удаленные уголки земного шара.

В политических кругах считалось само собой разумеющимся, что американская мощь, правильно используемая президентом и обеспечиваемая коллективной мудростью политической, военной и корпоративной элиты, достаточна для решения стоящей задачи. Хотя некоторые маргиналы подвергали подобную аксиому сомнению, опасения так и не получили развития. Пристальное рассмотрение средств и целей чревато робостью и потаканием склонности рядовых американцев к изоляционизму, которая обуздывалась и пресекалась с тех пор, как кампания «Америка превыше всего» была похоронена действиями императорских ВМС Японии и Адольфом Гитлером.

В 1990-е гг. американские официальные лица предупреждали об опасностях ренегатства. Они заявляли, что Соединенные Штаты – «незаменимая страна». Это квазитеологическое утверждение навязывалось в качестве основы для государственного строительства. Теракты 11 сентября творцы американской политики истолковали не как предупреждение о последствиях истощения и перенапряжения в мировой политике, а как обоснование необходимости удвоить усилия для претворения в жизнь утопического глобализма. Так, в 2005 г., когда войны в Афганистане и Ираке зашли в тупик, президент Джордж Буш призвал дух Вильсона, заверив своих сограждан, что «расширение свободы во всем мире» стало «требованием времени».

По прошествии более 10 лет, несмотря на колоссальные расходы и человеческие жертвы, обе войны по-прежнему находятся в вялотекущей фазе, и при этом постоянно возникают другие взрывоопасные ситуации. Это побудило Трампа осудить весь проект эпохи, наступившей после окончания холодной войны, как мошенничество. Во время президентской кампании он пообещал «вернуть Америке величие» и рабочие места, потерянные из-за глобализации. Он обещал избегать бессмысленных вооруженных конфликтов и быстро завершать победой те, избежать которых невозможно.

Но, отвергнув первые два компонента утопического глобализма, он одобрил третий: на президентском посту он и только он сможет расставить все по своим местам. Заняв президентскую должность, Трамп пообещал использовать все данные ему полномочия, чтобы защитить простых американцев от дальнейшего наступления глобализации и положить конец злоупотреблению военной силой. Не идти скользкой тропой глобализма, но поставить интересы Америки на первое место.

Тот факт, что Трамп взял на вооружение взрывоопасную фразу, сделав ее лейтмотивом своей избирательной кампании и инаугурационной речи, было вызовом политкорректности, но не только. Пусть и неявно, но Трамп дал понять, что противники интервенции, возражавшие Рузвельту, возможно, были правы. Он, по сути, объявил устаревшими уроки Второй мировой войны и традицию государственного строительства, опиравшуюся на эти уроки.

Политические выводы казались понятными. Публицист Чарльз Краутхаммер пишет без обиняков, что Трамп фактически призвал к «радикальному пересмотру национальных интересов Америки, как они понимались со времен Второй мировой войны». Вместо лидерства в мире США теперь выбирают «изоляцию и плавание в мелких водах». Еще один публицист, Уильям Кристол, сетовал на то, что слова «американского президента, провозгласившего принцип “Америка превыше всего”, звучат вульгарно и повергают в глубокое уныние».

Вульгарность Трампа, как и его самовлюбленность и бесчестность, не вызывают сомнения. Вместе с тем опасение, будто принцип «Америка превыше всего» заставит Соединенные Штаты повернуться спиной к остальному миру, уже оказалось беспочвенным. Приказ о нанесении карательных авиаударов по сирийскому режиму, убивающему своих граждан, хотя и не представляющему прямой угрозы для США, никак не назовешь изоляционизмом. То же самое касается отправки дополнительного воинского контингента в Афганистан, являющийся олицетворением бесконечных войн, о которых Трамп поначалу отзывался пренебрежительно. И что бы кто ни думал о поддержке Трампом суннитов в их региональном противостоянии с шиитами, его обещании посодействовать заключению мирного договора между Израилем и Палестинской автономией, его угрозах в адрес Северной Кореи, взглядах на торговлю и на жизнеспособность НАТО, подобные действия не предполагают самоизоляции.

Они указывают на нечто гораздо худшее: неосведомленность, сопровождающую импульсивный и своенравный подход к внешней политике. Если политика априори предполагает предсказуемое поведение, то американская внешняя политика просто прекратила существование после прихода Трампа в Белый дом. Сегодня США действуют или воздерживаются от действий по прихоти президента.

Критики Трампа неверно его просчитали. Те, кто беспокоится по поводу призрака Чарльза Линдберга, авиатора и сторонника принципа «Америка превыше всего», который якобы поселился в Овальном кабинете, могут расслабиться. Реальная проблема в том, что Трамп принимает собственные решения и думает, будто держит все под контролем.

Еще важнее, что в отличие от самого Трампа его критики неверно просчитали исторический момент. Не обращая внимания на дипломатические тонкости, кандидат Трамп интуитивно почувствовал, что взгляды истеблишмента на роль, которую Соединенные Штаты должны играть в мире, устарели. В глазах простых граждан политика, задуманная под руководством Буша-старшего и младшего, Билла и Хиллари Клинтон, Кондолизы или Сьюзан Райс, больше не обеспечивает автоматического восхождения и усиления Америки. Политика под условным названием «Америка превыше всего (über alles)» обанкротилась – отсюда привлекательность лозунга «Америка прежде всего» как альтернативы. Тот факт, что эта фраза вызывает приступы гнева и раздражения у элиты обеих политических партий, лишь добавляет ей привлекательности в глазах сторонников Трампа, которых кандидат от Демократической партии Хиллари Клинтон назвала «убогими» во время своей кампании.

К каким бы последствиям ни привели неуклюжие слова и действия Трампа, эта привлекательность, вероятно, сохранится, равно как и возможности любого политического лидера, достаточно смышленого для того, чтобы сформулировать внешнеполитическую линию с перспективами достижения цели изначального движения «Америка прежде всего»: обеспечение безопасности и благоденствия без вовлечения в ненужные войны. Проблема в том, чтобы сделать нечто, что Трампу почти точно не по зубам: претворить этот лозунг, обремененный неприглядной историей, включая позорное клеймо антисемитизма, в конкретную программу просвещенного действия. Иначе говоря, вызов в том, чтобы спасти лозунг «Америка прежде всего» от самого Трампа.

Думать о завтрашнем дне

Согласно Рено, проблема утопического глобализма в том, что он «лишает прав подавляющее большинство и наделяет ими технократическую элиту». Это добрая весть для элиты, но не для бесправного большинства. Действительно после окончания холодной войны глобализация создала колоссальные богатства, однако и усугубила неравенство. Во многом то же относится и к военной политике США: начальники штабов, планировавшие американские войны, и военная промышленность чувствовали себя превосходно, чего не скажешь о тех, кто отправлялся на поле боя. Президентские выборы 2016 г. дали ясно понять, какой глубокий раскол образовался в американском обществе.

Рено предлагает устранить этот раскол, пропагандируя «патриотическую солидарность или обновленное национальное соглашение». Он прав, и все же термин «соглашение» (дословно «завет», convenant) вряд ли будет принят светской общественностью с учетом его религиозных коннотаций. Что действительно нужно, так это заявление о намерениях, способное сплотить американцев как американцев (в противовес гражданам мира) и одновременно заложить основу для взаимодействия с сегодняшним миром, а не с тем, каким он когда-то был.

Чтобы справиться с этой непростой задачей, американцам следует вернуться к истокам и свериться с Конституцией. Ее сжатая преамбула из 52 слов, обобщая цель объединения, завершается обещанием «обеспечения нам и нашему потомству благ свободы». Если акцентировать внимание на слове «нам», можно прийти к выводу, что здесь предлагается узкая и даже своекорыстная ориентация. Но если акцент сделать на фразе «нашему потомству», то Конституция призывает нас к большей щедрости. Здесь можно найти основу для емкой и прозорливой альтернативы утопическому глобализму.

Серьезное отношение к обязанности передать потомству нынешних американцев блага свободы выводит на первый план другой набор внешнеполитических вопросов. Во-первых, что американцы должны сделать, чтобы будущие поколения наслаждались свободами, на которые имеют полное право? Как минимум потомки заслуживают планеты, пригодной для жизни, разумных гарантий безопасности и национального устройства в достойном рабочем состоянии. В совокупности эти три блага позволят каждому американцу в отдельности и всем вместе добиваться счастья в жизни.

Во-вторых, что угрожает этим предпосылкам свободы? Несколько вызовов маячат на горизонте: возможность крупномасштабной экологической катастрофы, опасность мировой войны из-за быстроменяющегося состава великих держав, а также перспектива глубокого раскола и деморализации общества, не способного распознать общие блага и эффективно их добиваться. Каждая из угроз в отдельности представляет серьезную опасность для американского образа жизни. Если реализуется более одного из этих сценариев, американский образ жизни, скорее всего, не удастся сохранить. Одновременная реализация всех трех сценариев поставит под вопрос само существование Соединенных Штатов как независимой республики. Следовательно, глобальная цель политики США должна заключаться в предупреждении подобного развития событий.

Как оптимально реагировать на эти угрозы? Сторонники утопического глобализма будут доказывать, что Соединенным Штатам нужно продолжать делать то, что они делали, хотя с момента окончания холодной войны данный подход усугублял, а не смягчал проблемы. Широкое толкование принципа «Америка прежде всего» – альтернатива, которая с большой вероятностью приведет к положительным итогам и получит всенародную поддержку.

Реакция на деградацию окружающей среды в духе «Америка прежде всего» должна сводиться к замедлению глобального потепления при одновременном акценте на сохранении национальных ресурсов – воздуха, воды и почвы, флоры и фауны, побережий и водных путей в материковой части. Погоня за ускорением темпов экономического роста должна уступить место возмещению ущерба, нанесенного безответственной эксплуатацией ресурсов и индустриализацией. На эти цели Конгрессу следует выделять средства так же щедро, как сегодня для Пентагона. Во всех вопросах, связанных с сохранением планеты, США должны служить образцом, принося пользу будущим поколениям в разных уголках земного шара.

Реакция на продолжающиеся изменения мирового порядка в русле принципа «Америка прежде всего» должна начаться с признания того, что эра однополярности завершилась, и мы вступили в эпоху многополярного мира. Некоторые страны, такие как Китай и Индия, выходят на первый план. Другие, привыкшие играть ведущую роль, такие как Франция, Россия и Великобритания, переживают закат, сохраняя остатки былого влияния. В третьей категории – государства, место которых в формирующемся порядке еще предстоит определить. Например, Германия, Индонезия, Иран, Япония и Турция.

Что касается Соединенных Штатов, то они, вероятно, сохранят превосходство в обозримом будущем, но превосходство не предполагает гегемонию. Вместо навязывания гегемонии Вашингтону следует пропагандировать взаимное сосуществование. По сравнению с вечным миром и вселенским братством стабильность и предотвращение катастрофической войны кому-то покажутся скромными целями, но, если добиться хотя бы их, будущие поколения будут благодарны.

Аналогичная логика применима к вопросу о ядерных вооружениях. Какие бы преимущества ни давала Соединенным Штатам ударная группировка, готовая к применению, в предстоящие годы они почти наверняка исчезнут. Ввиду того что Пентагон продолжает разрабатывать все более избирательные и экзотические способы уничтожения людей и выведения из строя войск потенциальных противников, стратегическое сдерживание больше не будет зависеть от сохранения способности к возмездию посредством ядерного удара. Хотя с каждым годом все труднее представить себе, что США когда-нибудь применят ядерное оружие, они по-прежнему остаются уязвимы для ядерных атак. В качестве первого шага к полному уничтожению угрозы ядерной войны Вашингтону следует не только на словах заявлять о своей приверженности Договору о нераспространении ядерного оружия, который требует от участников «проведения добросовестных переговоров об эффективных мерах», ведущих к полному его упразднению и запрету. Серьезное отношение к данному обязательству позволит дать пример просвещенной расчетливости. Это и означает ставить превыше всего интересы Америки.

Что касается раскола в обществе, который позволил Трампу подняться на президентский Олимп, американцы, вероятно, обнаружат, что для восстановления общего понимания общественного блага потребуется длительное время. Эпоха утопического глобализма совпала с периодом потрясений, когда традиционные нормы, связанные с поведением полов, сексуальностью, семьей и идентичностью, утратили популярность у многих людей. В итоге образовался глубокий разлад. В одном лагере те, кто ведет отчаянный бой за сохранение разрушенного порядка вещей; в другом – намеренные требовать соблюдения принципов многообразия и мультикультурализма. Обе стороны проявляют нетерпимость, неготовность идти на компромисс или понять чувства сограждан из противоположного лагеря.

Возрождение подхода к искусству государственного управления, который можно охарактеризовать как «Америка прежде всего», будет означать попытку как можно надежнее изолировать внешнюю политику от этой борьбы культур внутри страны. До тех пор, пока сами американцы не придут к консенсусу относительно того, к какой свободе следует стремиться, не будет ясности в отношении того, какие блага свободы они готовы экспортировать в другие части мира.

Это не значит, что нужно закрывать глаза на нарушения прав человека. Тем не менее, руководствуясь принципом «Америка прежде всего», внешняя политика будет исходить из того, что по целому ряду злободневных проблем – от владения оружием до состояния трансгендеров – определение прав постоянно меняется. В этом отношении предупреждение против «страстной приверженности», о котором говорил президент Джордж Вашингтон в своей прощальной речи, должно быть применимо не только к странам, но и к идеологиям. В любом случае те, кто отвечает за выработку внешней политики, должны избегать позиций и взглядов, способных подорвать хрупкую сплоченность и единство нации. Быть может, наивно полагать, что политика остановится у края пропасти. Однако дипломатия – не та область, где можно набирать баллы в вопросах, по которым сами американцы не могут прийти к согласию и придерживаются противоположных точек зрения. Для этого и существуют выборы. Долг нынешнего поколения американцев перед потомками – самим разобраться во всех этих проблемах.

Нечто подобное применимо и к военной политике. Будущие поколения имеют право на свой выбор. К сожалению, военные кампании, предпринятые под эгидой утопического глобализма, сузили имеющийся выбор и привели к растранжириванию огромных средств. Продолжительность войн, развязанных после 11 сентября, говорит о многом: афганская война – самая длительная в истории страны, а война в Ираке – вторая по длительности. Потрачено несметное количество денежных средств – мало кто в Вашингтоне заинтересован в подсчете конкретной суммы. Все это привело к бесконтрольному росту государственного долга. На момент окончания холодной войны он находился на уровне 4 трлн долларов, а сегодня вырос до 20 трлн; как ожидается, к концу данного десятилетия он превысит 25 трлн долларов. Соединенные Штаты стали страной, не завершающей начатое дело, а затем прибегающей к огромным займам, чтобы скрыть свои неудачи.

«Америка прежде всего» предлагает два противоядия: во-первых, умерить аппетиты Вашингтона в отношении военных интервенций, ограничив их лишь теми случаями, когда на кону стоят жизненно важные интересы США. Во-вторых, оплачивать войны, когда они происходят, а не перекладывать бремя расходов на плечи будущих поколений. Наши потомки заслуживают того, чтобы наследовать сбалансированный бюджет.

Критики станут говорить: если страна будет воевать только за ее жизненно важные интересы, она предаст забвению страдания несчастных, живущих в таких адских местах, как Сирия. Однако боевые действия – не единственный и не всегда лучший способ ответа на страдания людей. Если говорить об отправке американских войск для освобождения или защиты местного населения, то послужной список Вашингтона в лучшем случае неоднозначен. Подумайте о сегодняшней ситуации в Сомали, Ираке и Ливии: каждая из этих стран подверглась вооруженной интервенции со стороны Соединенных Штатов, полностью или частично оправдывавших эти действия гуманитарными соображениями. Во всех трех странах вооруженная интервенция лишь ухудшила жизнь простых людей.

Значит ли это, что американцам следует просто закрывать глаза на ужасы, творящиеся за рубежом? Вовсе нет. Но когда речь заходит о помощи людям, терпящим бедствие, они не должны ждать американских бомб или войск для выправления положения. Вооруженные силы США могут иногда заниматься благотворительной деятельностью, но это не их миссия. Намного лучше стимулировать обеспокоенных граждан открыть свои кошельки и тем самым расширить возможности благотворительных организаций. По сравнению с государственными программами, отягощенными бюрократической волокитой, усилия добровольцев, скорее всего, будут более действенными в смысле облегчения страданий людей на местах, а также завоевания их умов и сердец. Короче, позвольте морским пехотинцам выполнять свою работу и помогите благотворителям творить добро.

Предупреждение президенту США

Все эти предложения продиктованы здравым смыслом. Вместе с тем, учитывая состояние американской политики и непомерно большую роль президента, скорее всего, ни одно из них не будет принято. В этом отношении первой целью курса «Америка прежде всего» должно быть восстановление какого-то подобия конституционного баланса. Это означает ограничение президентской власти; а учитывая, что Белым домом правит Трамп, эта цель тем более безотлагательна.

Однако в кругах сторонников утопического глобализма мысль об ограничении исполнительной власти – анафема. Весь аппарат государственной безопасности заточен под постулат о том, что президент должен действовать как некое подобие божества, имея жизненно важные полномочия, верша людские судьбы. В случае несогласия вы будете признаны негодными для работы на седьмом этаже Государственного департамента, в крыле «Е» Пентагона, в штаб-квартире ЦРУ или в любом другом месте в радиусе одного километра от Овального кабинета.

Этот стиль мышления уходит корнями в дебаты о целесообразности вступления во Вторую мировую войну. Рузвельт победил в том споре и, как следствие, наделил преемников широкой свободой действий в вопросах государственной безопасности. С тех пор в минуты неопределенности или нависшей опасности американцы полагаются на президентов, доказывающих, как это сделал Рузвельт, что во имя их безопасности необходимо начать военную кампанию.

Но Трамп, мягко говоря, – не Рузвельт. Если говорить конкретнее, то в мире и в Соединенных Штатах произошли многочисленные изменения. Хотя уроки Второй мировой войны могут быть по-прежнему актуальны, в сегодняшних совершенно иных обстоятельствах их явно недостаточно. Поэтому, хотя сохраняется опасность непродуманного умиротворения, другие угрозы вызывают по меньшей мере не меньшую тревогу. Среди них опрометчивые действия, завышенная самооценка и самообман. В 1940 г. движение «Америка прежде всего» предостерегало от опасных тенденций, которые привели к катастрофе Первой мировой войны и могли заложить основание для еще худших событий в будущем. Сегодня эти предупреждения заслуживают внимания, особенно с учетом завышенной самооценки и самообмана и необдуманных действий, которые Трамп совершает ежедневно.

Не нужно снова поднимать на щит аргументы о том, стоило ли Соединенным Штатам вступать во Вторую мировую войну. Тогда Рузвельт был прав, а думавшие, будто нацистская Германия не представляет угрозы для США, заблуждались. Вместе с тем эта последняя группа не ошибалась, настаивая на том, что предыдущая война с Германией и причиненный ею ущерб остаются актуальными. Они также были правы, осуждая сутяжничество и демагогию, к которой прибег Рузвельт, чтобы направить США на рельсы войны.

Сегодня американцам нужно лучше учить уроки истории. Вспоминать непредвзято – значит учитывать возможность того, что, наверно, стоит прислушаться к старым аргументам тех, кто на тот момент был в меньшинстве. Принимая во внимание ущерб, нанесенный и утопическим глобализмом, и глупостями Трампа, главное требование – творчески размышлять о трудном положении, в котором оказались США. Освобожденные от неприятных исторических ассоциаций и правильно понятые, многие озабоченности и убеждения, которые привели к возникновению движения «Америка прежде всего» в прошлом, могут стать хорошей отправной точкой для того, чтобы начать делать именно то, что тогда предлагалось.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2017 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 октября 2017 > № 2392181 Эндрю Басевич

Из последних в первые?

Россия как бунтарь поневоле

Александр Баунов — журналист, публицист, филолог, бывший дипломат. Он является главным редактором Carnegie.ru.

Резюме Стремясь в элитарный клуб равноправных суверенов, Россия не может не замечать, что такого клуба нет. Условием членства в нем является взаимная прозрачность суверенитетов и сверка суверенных действий с ценностями, понимаемыми как границы дозволенного.

Владимир Путин стал героем документального фильма Оливера Стоуна, через который надеялся провести прямую линию с американским народом. Вопрос «почему Путин» имеет столько же смысла, сколько вопрос, почему кинорежиссер Звягинцев выбрал семью, не любящую своего ребенка, когда вокруг столько любящих. Искусство одинаково исследует правых и неправых, эллина и иудея, раба и свободного, причем неправых даже чаще. К тому же для Стоуна Путин – любящий, пытающийся любить.

Для Путина интервью Стоуну – один из способов достучаться до простых американцев, общение с которыми блокируют элиты. Версия советских времен о тружениках капиталистических стран, которые хотели бы дружить с первой страной победившего социализма, но буржуазия не пускает, перевоплотилась в своевременное представление о том, что простые люди Запада гораздо менее враждебны России, чем его идеологизированные элиты. Обе версии в целом верны, но обе ошибаются в измерении температуры народных чувств: народ не более дружелюбен, а более равнодушен, зато интеллигенция что тогда, что сейчас заряжена полярно: плюнет – поцелует, с одной стороны – Оливер Стоун, с другой – Морган Фримен.

Глобальный подпольщик

До Путина Оливер Стоун брал фильмы-интервью у Чавеса, Моралеса, Лулы да Сильвы и других левых борцов с Вашингтоном в Латинской Америке – поклонников Маркса и Кастро. Из Старого Света это кажется блажью (хотя контингент поклонников имеется и там, один только лидер британских лейбористов Джереми Корбин чего стоит). Из прагматичной Европы многие из них выглядят безответственными антиамериканскими популистами с диктаторскими замашками, но если взять шире, окажутся в том же ряду, что Гавел и Валенса, – борцы за демократию и национальный суверенитет против диктатур, навязанных могущественным соседом.

Российская борьба за натуральность/естественность (мы боремся против того, чтобы элиты корежили психику и ломали через колено ценности простых людей) отдаленно напоминает революционную повестку крайне левых экологов и феминисток: женщина должна быть такой, какой она есть от природы, а не раскрашенной и дезодорированной по требованию маскулинных элит куклой, питаться надо только тем, что растет само. В среде русских православных консерваторов со своей стороны стремятся к тем же идеалам: здесь как среди производителей, так и среди потребителей распространен культ натуральных продуктов, а жены избегают косметических салонов (большой контраст с женщинами из исламских королевств). Правило подковы работает и тут: не зря к России влечет западных крайне левых и крайне правых одновременно, ведь в самой России идеалы тех и других тоже подходят близко друг к другу. Если изучить российских противников кощунственного для православных радикалов фильма «Матильда» (чья кощунственность, разумеется, в чистом виде следствие вчитывания смыслов, а не провокации художника, задумавшего доброе юбилейное кино в стиле патриотического романтизма), в них почти поровну религиозных, патриотических и социальных требований в духе крайне левых вроде регулируемых цен на продукты и государственной (общенародной) собственности на крупные компании и недра. Православные консерваторы то и дело повторяют, что в СССР было лучше («Даже верующие вспоминают Советский Союз с благоговением» – сообщает в интервью глава одной из новоявленных радикальных организаций «Христианское государство»), а их общественный идеал весьма точно описывается как СССР с православной религией на месте марксистской идеологии – крайне правый по ценностям и крайне левый в экономической политике. Консервативные фундаменталисты разогреты до такого состояния, что внутри России представляют собой вызов даже для совершившей консервативный поворот российской власти, но вне России она выглядит почти как они и выходит к миру с похожим проектом социального охранительства и точно так же борется с мировой «Матильдой».

Помещая Владимира Путина в ряд диссидентов-победителей, Стоун дарит ему разновидность признания, которую тот давно ищет: вы называете меня диктатором, а я инакомыслящий, бунтарь-освободитель, просто глядеть надо шире, глаза не отводить. Настоящая мировая диктатура – это американская демократия, либеральная внутри, но авторитарная снаружи, силой размывающая ценности; настоящая пропаганда не RT и не иранское агентство FARS (кто читает агентство FARS), а вся совокупность англоязычных СМИ; не скромные русские деньги, крохи от которых перепадают иностранным друзьям России, а всемогущие и бесконечные американские. В этих суровых условиях не так удивительно, что мятежник маскируется, хитрит, требует дисциплины в рядах, наказания предателей и соблюдения демократического централизма. По той же причине он считает себя вправе прибегать к тайным операциям, взломам, ликвидациям и разбрасыванию пропагандистских листовок: тактика дерзких революционеров против всемогущих властей – одна и та же во все времена; неважно, революционеры – люди или целая страна с собственными всемогущими властями.

У такого взгляда на вещи есть разумная основа: звание возмутителя спокойствия и нарушителя мирового порядка раздается вовсе не самым несвободным странам с максимально далекой от Америки политической системой и не тем, которые не способны поддержать у себя порядок и минимально пристойный уровень жизни населения. По первому многим противникам Запада проигрывают дружественные ему же восточные монархии и дальневосточные (а раньше и латиноамериканские) диктатуры, по второму – большинство стран Африки или даже Индия. Оно раздается тем, кто принимает важные политические решения не посоветовавшись, тем, кто занимается экспортом иных идеологий, и особенно тем, кто сам требует, чтобы к нему ходили за советом, опасно умножая число мировых центров принятия решений.

Сам себе враг

Отторгнутый иммунитетом западной системы безопасности, не получив на Западе положительного ответа на главный русский вопрос «Ты меня уважаешь?» в виде равнодолевого участия в мировых делах, безвизового режима, снятия негласных ограничений на российские инвестиции в западную экономику, отмены ПРО и отказа расширять НАТО, Владимир Путин постепенно втянулся в бунт против мирового истеблишмента и сместился в сторону западных антиэлитистов, в которых увидел своих естественных союзников по борьбе за справедливость. Когда же мировые антиэлитарные силы начали расти и претендовать на власть, дело выглядело так, будто они поднимаются и претендуют в союзе с Путиным и чуть ли не благодаря ему.

Однако, вложившись в мировой антиэлитизм, президент Путин и сам оказался его жертвой. Это вне страны он революционер, а внутри России – та самая элита, против которой в мире бунтуют его союзники. Даже без внутриэлитного выдвижения в его анамнезе само семнадцатилетнее пребывание у власти делает политика главой истеблишмента независимо от более или менее интенсивного хождения в народ. Чуть ли не возглавляя, с точки зрения западных интеллектуалов, борьбу с мировым истеблишментом, у себя дома он все больше испытывает такое же давление, как западные элиты. Мятежный ищет бури снаружи, а получает внутри. И вот уже Навальный выходит с молодежным антиэлитарным мятежом, и те же самые молодые оккупанты Уолл-стрит, которых ставит в пример сверстникам RT, буквально под теми же лозунгами оккупируют Тверскую. А радикальные православные, которых Кремль терпеливо выращивал, чтобы после популистского маневра 2011–2013 гг. (когда он расплевался с предательским столичным средним классом и стал искать опору в людях попроще) иметь противовес либералам и самому оставаться в центре, теперь почти не скрываясь атакуют назначенных Путиным системных либералов. Самого же президента испытывают на оппортунизм и верность провозглашенной им идеологии.

Главный оппонент Путина в последние месяцы – образцовый антиэлитист Алексей Навальный, ускользающий, как и сам Путин, от классических парных определений «правый – левый», «интернационалист – имперец», «либерал – консерватор». Зато его «коррупция» и «коррупционеры» (несомненно, у нас многочисленные и реальные) – такой же синоним элиты и символ «несправедливой системы», как для захватчиков Уолл-стрит все себе присвоивший пресловутый один процент богачей.

Дырка от будущего

Факт международного диссидентства России реален. Америка предлагает миру монастырскую, киновитскую антиутопию: откажитесь от внешнеполитической субъектности, совлекитесь воли, слушайтесь настоятеля и будьте счастливы. Проблема с содержанием российского бунта. В его сердцевине будто бы дует сквозняк и мерцает пустота, как за фасадом дворца на сцене классического театра нет ни комнат, ни лестниц, ни, в общем-то, жителей.

Бунт против того, чтобы не быть предметом чужого благодеяния, за право выбора – старинный и благородный сюжет. Но, как часто бывает с революциями, в нем есть «против», но нет ясности с «за» – тем самым «образом будущего», к которому теперь пытаются приставить целые специальные отделы российского правительства.

Если попробовать передать в двух словах, в чем состоит проект Путина, в том числе коллективного мирового Путина, – это остановка времени, не мгновения, а лучше всего его движения сразу. Задержать и предотвратить наступление мира детей от трех родителей, семей из двух и более человек любого пола, гугл-линз, проецирующих изображение прямо на сетчатку, стейков, выращенных из стволовых клеток, женщин-епископов и раввинесс («стала жрица!»), связи мозга со спутниковым интернетом по вай-фай, обобществленного прозрачного государственного суверенитета, взаимного ланкастерского обучения и прочих более или менее вымышленных сюрпризов будущего.

Революция как консервация

В этом смысле у Путина получается действительно революционный проект. Противоречия тут нет. Будущее чревато новым неравенством. Одни успевают сориентироваться, другие нет. Когда экономика, технологии, политика, культура начинают обгонять социальные структуры, приходят революционеры и в ответ на общественные страхи обещают оседлать норовистое будущее в пользу народа, всех возвратить в комфортное состояние справедливости и равенства. Надо вернуть старое или ворваться и захватить, присвоить, переработать новое, чтобы не оно нас, а мы его.

Практически любая революция сочетает прогрессивные эксперименты с консервативными результатами. Большевистская восстановила общинное землевладение и абсолютизм. Маоистская в Китае и Камбодже погнала город в деревню. Мексиканская 1810 г. началась с недовольства запретом иезуитов и их школ. Венгерская 1848 г. развернулась против попытки не в меру просвещенных Габсбургов навязать равноправие венгерского дворянства с какими-то там сословиями, даешь традиционную венгерскую свободу только для благородных. Польская «Солидарность», как русский Новочеркасск, вышла из бунта 1979 г. против либерализации цен. Левые бирманские офицеры решили, что народ будет счастлив в деревне, и на десятилетия задержали индустриализацию. Иранская исламская была революцией базара против супермаркета. В советской перестройке было много тоски по Серебряному веку, России, которую мы потеряли, и проезду государя императора через Кострому. «Арабская весна» опиралась на религиозные переживания, восточноевропейское движение на Запад – на националистические чувства, и то и другое – не передний край современности. Из последних революций – «Брекзит», избрание Трампа, стремительное возвышение Макрона в обход партий, борьба против «Матильды» и всероссийский молодежный призыв Навального тоже.

В России страдают от оторванности правящей бюрократии, которая перестала надежно передавать сигналы наверх и вниз и живет для себя. А для многих американцев отрыв верхушки от народа – это увлеченность собственного истеблишмента малопонятной глобальной миссией. Почитать американских интеллектуалов в газетах – нет у них более важного дела, чем поддержание глобального порядка последней четверти века, а у американского избирателя с менее широким горизонтом таких дел невпроворот.

Мы переживаем время, когда авангард человечества ушел слишком далеко и заподозрен в предательстве. Возникло напряжение между лидерами развития и остальными, и появились политики, предлагающие способы это напряжение разрешить в пользу большинства: остановим тех, кто забежал вперед, заставим отчитываться, вернем мебель, как стояла, и мир станет понятнее. Этнически мотивированное присоединение территорий, которое было последней каплей в отношении Запада к России, – и оно ведь тоже возврат к основательной европейской старине, а запрет на него – сомнительное новшество. В самом деле, почему присоединение Крыма к России двести лет назад – слава, а сейчас позор? Ведь присоединение Рима к Италии, Эльзаса к Франции, Крита к Греции – по-прежнему славные страницы национальных историй. Если сейчас Россию бранят за то, что раньше было достойной похвалы нормой (даже бранясь, все понимали, что и сами бы так поступили), надо вернуть старую норму, разрешающую увеличение национальных территорий. Тем более что когда эта норма действовала, Россия была в числе мировых лидеров – не благодаря ли этому?

Содержание российского бунта не уникально: раз нас не берут в лидеры современности – отпишемся от нее и станем задирать. В похожих настроениях давно пребывает Иран и арабский мир, теперь к ним присоединяются на свой лад Турция и Индия, Польша с Венгрией, Америка с Британией. Пусть у нас будет старая добрая Англия, кирпичные цеха и дымящие трубы, и Темзы желтая вода – символ экономической мощи, Европа XIX века, где суверенные великие державы договариваются друг с другом. Вернем старую Европу, без мусульман, без арабов, без поляков – кому как нравится. Россию с матерью городов русских Киевом. А внутри – вернем элиты под контроль народа.

Сопротивление и экспансия

Реакция на глобальный бунт России кажется преувеличенной. Объявлено, что Россия одновременно ведет подрывную деятельность от Филиппин до Америки, и ничего плохого в мире не происходит без нее. Со стороны это выглядит комично, у России нет таких ресурсов. Но что, если бы были? Если бы у нее была самая сильная в мире армия, самая большая экономика, самые передовые технологии, полмира говорило бы на ее языке и расплачивалось бы ее валютой – держалась бы она скромнее, чем США? Требовала бы равенства и многополярного мира? Признавала бы чужую субъектность? Какие выводы об этом можно сделать из ее нынешнего поведения хотя бы в собственных окрестностях? И что бы она предложила миру, став сверхсильной?

В основе этих страхов лежит верная интуиция. В чем опасность локальных проектов по возвращению прошлого? Они довольно быстро перерастают в глобальные проекты. Правительство, которое строит социализм на отдельно взятой территории, понимает, что вообще-то в его интересах мировая революция. Если мировая невозможна, пусть она случится хотя бы в каком-то критически значимом числе стран. Если она не получается, надо ей помочь. Потому что, если это правительство не право, мир обгонит его и раздавит, как это и произошло. Так рождается экспансионизм диссидентских проектов, создание осей и интернационалов, поиск союзников и слабых звеньев в лагере мирового большинства. (Несколько расширив временные рамки, можно считать, что и распространение демократии когда-то начиналось как самозащита глобальных диссидентов из числа первых демократий перед лицом мирового недемократического большинства.)

Консервативный националист, сторонник расовой теории, носитель идей религиозного или классового превосходства заинтересованы в том, чтобы принципы, на которых они строят свое государство, распространились бы и на другие страны, на как можно большее их число. Тот, кто хочет вернуть старую добрую Германию с ремесленниками вместо бездушного фабричного конвейера, полновесную золотую монету вместо мечущихся котировок, Францию с границами на местности, Россию с великими государственными стройками вместо сомнительных частников, интуитивно понимает, что, вернув, он начнет отставать. Значит, чтобы не отставать, лучше завоевать весь остальной мир. Отсюда неизбежная тяга всякого революционера к экспансии.

Любой мировой диссидент, глобальный революционер, особенно на ранних стадиях, всегда еще и экспансионист. Ведь если он законсервируется или провалит эксперимент на отдельной территории, другие обгонят, а проигрыш будет трудно скрыть. Даже сравнительно мирный нынешний российский бунт привел к попытке создать консервативный интернационал.

Противников нашего диссидентства смущает не только сам его факт, но и неизбежность экспансии (революционеру нужна революционная партия). Отсюда удивительные разговоры о том, что Россия – главный враг либерального мирового порядка, угроза, страшнее (запрещенного) ИГИЛ. При том что сам ИГИЛ – крайняя форма того же бунта, с той же тягой к интернационализации, так что где тут быть страшней.

Роль России как диссидента-экспансиониста, который, как всякий революционер, готов к большим, чем его оппоненты из мирового истеблишмента, рискам и неудобствам и этим силен, схвачена ее критиками верно. Лукавство этих интерпретаций на нынешнем этапе в том, что Путин, может, и был когда-то не столько главной угрозой либеральному мировому порядку, сколько олицетворением мятежа. Однако сейчас эту роль перехватил президент Трамп.

Система не была готова к такому сбою в программе, когда страну, возглавляющую мировой порядок, в свою очередь возглавляет противник этого порядка. Отсюда желание подменить Трампа Путиным, чья практическая опасность всегда была ограничена скромными возможностями его страны, а теперь и его символическая роль подорвана чрезмерно долгим пребыванием на посту и возникшим на горизонте переходным периодом.

Второй гегемон

Трамп с трибуны ООН может говорить о том, что нужно отвергнуть угрозы суверенитету и другие вещи, которые в принципе рады слышать в Москве. Однако, находясь в частичной блокаде со стороны собственного политического класса, и он выступает не как полномочный лидер западного мира, а от себя. Но и тут, защищая идею суверенитета, развивая мысль о том, как полезно для мира сотрудничество правительств, которые ставят интересы своих стран на первое место (сотрудничество политических национализмов – почти российская программа), дает понять, что украинский суверенитет для него никак не менее важен, чем российский.

Вопрос о членстве России в элитном клубе упирается в разницу представлений о том, как этот клуб устроен. Россия понимает его, если проводить экономические аналогии, как мировой совет директоров, договаривающихся за спиной остальных, а то и, презрев условности, у всех на виду о разграничении рынков, слияниях и поглощениях. Себя она видит как минимум держателем блокирующей акции (что, кстати, соответствует ее положению в ООН). Она участник концерта держав, каждая из которых обладает полным внутренним и внешнеполитическим суверенитетом, непроницаемым для остальных. Внутри каждая действует, реализуя неограниченную полноту власти по принципу «мои дела никого не волнуют». В международных делах каждый участник концерта независим и свободно создает и разрушает группы с любыми другими участниками, причем основой для союзов являются не абстрактные ценности, а конкретные интересы.

Это больше походит не на оркестр, где инструментов много и они подчинены воле дирижера, а на камерный ансамбль, лучше квинтет или квартет, который к тому же не играет по нотам, а импровизирует, соблюдая лишь самые общие правила гармонии и контрапункта. Проповедующая академическую старину Россия в действительности мечтает о чем-то вроде джазового ансамбля.

Стремясь в мировой элитарный клуб равноправных суверенов, Россия не может не замечать, однако, важного обстоятельства, что такого клуба попросту нет. По той простой причине, что условием членства в нем является как раз взаимная прозрачность суверенитетов, их проницаемость друг для друга и сверка суверенных действий с ценностями, понимаемыми как границы дозволенного в словах и действиях – прежде всего внутри стран-членов (снаружи из-за отсутствия глобальных демократических институтов они могут быть гораздо менее сдержанны, но тоже не абсолютно свободны – объяснения авторитарных внешнеполитических действий обязаны быть либеральными). Даже в случае самых крупных мировых держав вроде Китая сила и слава без согласия на проницаемость суверенитета (в виде согласия на внешний аудит внутренних дел) не конвертируется в членство в классической, старой мировой элите. Сильнейшие в этом случае признаются сильнейшими, но остаются чужими, внешними.

Если до победы Трампа можно было говорить, что речь идет прежде всего о прозрачности национальных суверенитетов других членов мировой элиты перед аудитом США, которые сами остаются закрытыми от остальных, выменивая свое исключительное положение на предоставление военной защиты (мировой солдат имеет право на военную тайну), то теперь оказывается, что эта открытость более взаимна, чем предполагалось прежде. Американский интеллектуальный и политический класс готов отказать собственному несистемному, ошибочному президенту в праве называться лидером свободного мира, работая на его поражение вместе с другими участниками клуба крупнейших рыночных демократий и добровольно уступая символическое первенство в нем ЕС и Германии Ангелы Меркель.

Россия, прорываясь в клуб мировых демократий со своим представлением о полной непрозрачности собственного суверенитета, претендует, таким образом, на то, чтобы быть там равнее других, самой равной, единственной равной. До Трампа это выглядело как претензия на двуполярность, чтобы быть вторым равным. Но после того как американский политический класс отказал собственному руководству в праве быть лидером либерального мирового порядка, это выглядит как претензия на исключительность, которая уж точно никем не будет поддержана. Тем более что, заявляя о полной непрозрачности, непроницаемости для других собственного суверенитета, Россия продолжает требовать от соседей его прозрачности для себя.

В Москве не могут не видеть этого противоречия и пытаются выйти из него двумя способами.

Первый – объявить реальной мировой элитой сильные страны с непроницаемым суверенитетом и создать из них новый планетарный совет директоров, измеряя долю нового клуба в процентах проживающего в этих странах населения и территориях: в странах БРИКС, ШОС и т.п. живет столько процентов населения планеты, они покрывают такой-то процент территории, их совокупные экономики производят такую-то часть мирового продукта. Попытка упирается в то, что страны в этих новых клубах суверенны в близком российскому пониманию смысле слова (хотя и тут Бразилия, например, не похоже, чтобы планировала противопоставлять США свою абсолютную непроницаемость), но явно не обладают большинством голосующих акций для управления миром, а западные акционеры в новые клубы и не приглашены, и не стремятся.

Второй путь – напомнить членам западного клуба о былом величии и утраченном суверенитете (Европа, которую мы потеряли), вернуть старые смыслы, позвать их вперед в прошлое и затеряться на этом фоне.

Если Россию не принимают на равных за ее устаревшее понимание суверенитета, надо сделать устаревшими всех – распространить отечественную концепцию на остальных, и проблема исчезнет.

Надеждам способствует то, что процесс полного обобществления национальных суверенитетов – как в левых утопиях XX века обобществления женщин и детей – остановился и начал поворачиваться вспять. «Брекзит», Трамп, разнообразные новые правые в Западной Европе, национал-консервативные правительства в Восточной – всё свидетельствует о том, что миллионы, если еще и согласны обниматься, то поверх национальных барьеров, но не при полном их упразднении. Левый и особенно правый антиглобализм и возвращение западных национализмов в Москве прочитали как полный разворот, неостановимую тоску народов по полноте национальных суверенитетов и начали строить на ней внутри национальную идею, снаружи – внешнеполитическую доктрину.

Антиэлитизм Путина – не левый и не правый, он державный. Его единственная цель – не содержание, а форма действий, не результат, а процедура. Путин добивается непроницаемости суверенитета не для того, чтобы воплотить в жизнь набор радикальных левых антирыночных мер, как большевики или чависты, и не для того, чтобы строить ультраконсервативный православный Иран. Задача – иметь возможность делать то, что захочется, то, что покажется полезным внутри страны и на ее периферии, которая рассматривается как шельф российского суверенного пространства, ни перед кем не отчитываясь и не допуская самой возможности внешнего аудита. Больше того, исключив саму идею отчета. Внутри этого суверенного пространства он будет выступать с правыми или левыми заявлениями, проводить рыночные и дирижистские мероприятия, национализировать и приватизировать, двигать на важные посты консервативных идеологов или либеральных прагматиков, репрессировать западников или националистов, реализуя неограниченный и безраздельный суверенитет. Тот, кто может так же – тот равный. Кто нет – поступился принципами и достоин сожаления и упрека, а то и издевки, с какой когда-то Иван Грозный писал Елизавете Английской: что за королева, которой надо спрашивать подданных.

Равенство в этой картине понимается не как всеобщее свойство (все государства равны), а как привилегия, доступная немногим, которую надо заслужить или вырвать. То, что в полном соответствии с этим российским пониманием, но вопреки воле России его вырывает для себя Северная Корея, почему-то мало смущает.

В постулируемом Россией идеальном будущем современная ситуация, когда, по словам Путина, в мире всего несколько государств, обладающих полнотой суверенитета, не изменится. Просто Россия будет признана всеми одной из немногих равных, то есть в действительности одним из гегемонов. В западном клубе есть только одна страна равнее других с полным суверенитетом в понимании Владимира Путина – это США, все остальные полностью суверенные – за его пределами. Настаивая на отношениях с западными странами на условиях равенства, понятого как привилегия, и всей полноты суверенитета, Россия по сути хочет быть среди них еще одним гегемоном, второй Америкой. Добиться этого практически невозможно.

Даже тут подводит историческая память. В эпоху ансамблей равноправных держав, о которой ностальгирует Россия, она сама не раз становилась предметом критики со стороны чужих правительств и газет по польскому и еврейскому вопросу, за языковую политику, крепостное право, отсутствие свобод и современных гражданских институтов. Точно так же как другие члены ансамбля за свои грехи – рабство, колониальную политику, расовую сегрегацию, подавление восстаний в колониях, женский вопрос и т.д. Старый мир знал и гуманитарные интервенции, в которых участвовала Россия (защита христиан в Османской империи), и смену режимов (наполеоновская и постнаполеоновская Европа).

Вестфальская система, когда каждый государь полномочно определял веру на своей территории, никогда не работала в остальных вопросах и тем более не будет работать сейчас.

У парадного подъезда

«Путину нет равного по опыту среди мировых лидеров», – говорит Оливер Стоун в интервью о своем фильме. На вопрос, как Путин смотрит на Трампа, Макрона, Бориса Джонсона, я часто отвечаю: как мастер на начинающих, с высоты своего опыта. Однако долгое пребывание у власти начинает работать против образа президента-мятежника: наш бунтовщик пересидел у власти любого из королей. Вечный революционер, как и вечный студент, всегда немного смешон.

В действительности и революционность Путина, и диссидентство России – недоразумение. Дональд Трамп по факту рождения и гражданства – член закрытого престижного клуба, как и Тереза Мэй или Эммануэль Макрон. Желание растрясти сонное клубное царство, поднять пыльные шторы, вымыть окна, выгнать менеджеров для него естественно. Россия, напротив, хочет членства в клубе вот с этими самыми пыльными занавесками, лысыми лакеями в ливреях и неторопливым старым управляющим. Это борьба не за новый порядок вещей, а за присоединение к старому. И если старого порядка все меньше, надо его вернуть, чтобы усилия по присоединению к нему были не напрасны.

Нынешнее диссидентство России – скорее форма, чем содержание, производная от ее сравнительной слабости. Точно так же и программа консервативного бунта, заявленного ее руководством, –

не столько глубокое убеждение, сколько конструкция от противного. Если бы глобальный Евтушенко был против колхозов, Путин мог быть «за» – как сейчас, после выхода США из Транстихоокеанского партнерства и Парижского соглашения по климату, протекционистский Китай вдруг оказывается хранителем принципов глобальной экономики и Си Цзиньпин едет вместо американского президента главным гостем в Давос.

Революционность Путина и России – это оболочка, арифметическое действие отрицания отрицания. Она направлена не на то, чтобы отвергнуть истеблишмент, а на то, чтобы стать им. Но стать она пытается тем, чего нет, и поэтому ее попытки выглядят изнутри как борьба за справедливость, а извне – как бессмысленный русский бунт. Единственная надежда России в том, что Запад, становясь слабее, сам начнет закрываться от крепнущих внешних ветров, и, как в виде Трампа и «Брекзита» уже начал отступать от либерального экономического порядка, сам будет настаивать на непроницаемости и безграничности национальных суверенитетов, и бывшие последними станут первыми. Но пока просили не занимать.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 29 октября 2017 > № 2392176 Александр Баунов

Революция 1917 года, война и империя

Международный контекст

Доминик Ливен – научный сотрудник Британской академии, профессор Кембриджского университета.

Резюме Если бы Россия была одной из стран-победительниц в Первой мировой, послевоенный порядок был бы намного более прочным. Выживи франко-российский альянс, можно было бы избежать Гитлера и сползания Европы во вторую большую войну.

В мирное время Германия была бы лидером международной интервенции на стороне контрреволюции. В контексте Первой мировой войны она сделала все возможное для поддержки революции. Без содействия Германии Ленин в 1917 г., возможно, даже не доехал бы до России.

Цель данной работы состоит в том, чтобы взглянуть на международный контекст Русской революции и оценить его влияние на причины, ход и последствия этого события. Я попытаюсь проанализировать как годы революции, так и международную обстановку, в которой имперская Россия развивалась в течение двух веков до 1917 года. Я ограничусь вопросами геополитики, дипломатии, войны и экономики. И постараюсь не касаться европейского и мирового культурного и интеллектуального контекста. Это не означает, что последнее я не считаю важным, ни в коем случае. Например, для легитимности царского режима огромную и при этом отрицательную роль сыграло то, что в начале XX века абсолютная монархия уже была для европейцев окончательно устаревшей и реакционной формой правления. Ряд стран не только в Европе, но и за ее пределами, считавшихся более отсталыми, чем Россия, имели конституции. Это порождало пренебрежительное отношение к «самодержавию» в образованном российском обществе, включая часть правящей элиты.

Что касается российской внешней политики, то вопросы идентичности, взгляд на место России в мире и ее историческую роль также имели большое значение. Наиболее яркий пример − вера в самобытность России как славянской и православной великой державы. Аналогичные факторы влияли на внешнюю политику других великих держав.

Еще до 1914 г. проявилось разделение мира на так называемые этноидеологические геополитические блоки, самым мощным из которых представлялся англо-американский, потенциально объединявший огромные ресурсы Британской империи и США. Германский блок в Центральной Европе был не столь могущественным, но его дипломатическое и военное единство скреплял договор, которого не имели англичане с американцами. Появление англоязычного и германского блоков являлось новшеством: до последней четверти XIX века Великобритания и Соединенные Штаты были геополитическими и идеологическими соперниками. Большая часть британской элиты выступала за «смешанную монархию» и считала демократию опасной для общественного порядка, международного мира и стабильности. Религиозное и политическое соперничество Австрии и Пруссии пошло еще дальше. Формирование этих двух новых наднациональных блоков уходило корнями в этнолингвистическую и расовую концепции, получившие широкое распространение в конце XIX века. Пусть в виде умозрительных построений, но они соотносились с реальностью и играли во власти и политике важную роль. Эти два блока соперничали и конфликтовали друг с другом в течение XX века и противостояли блоку, возглавляемому Россией и построенному на общих славянских и позже – социалистических принципах. Этноидеологическая солидарность значительно укрепила сплоченность, особенно англо-американского блока, который вышел победителем в соревновании XX века.

Цели и средства России

Главным приоритетом царской России было обеспечение позиции своей страны как великой европейской державы. Россия добилась этого статуса в XVIII веке и сохранила его в XIX. Правительство, общество и экономика в России оказались под сильным влиянием этого приоритета. Российская власть была основана на уникальном сочетании европейского военно-фискального государства и евразийской империи. Международное влияние и престиж царской России достигли пика после того, как она сыграла ведущую роль в разгроме Наполеона в 1812−1815 годах. Ключевым элементом военной мощи России была ее армия, обученная маневру, координации действий и ближнему бою, построенная по европейскому образцу (объединение родов войск: пехота/артиллерия/кавалерия) и способная наиболее эффективно использовать современное вооружение. Но своей мощью Россия также во многом обязана элементам, которые характерны для евразийской военной традиции.

Единственная среди европейских великих держав, она с успехом применяла «колониальные» подразделения в войне против Наполеона: это были казаки, военные традиции которых уходили корнями в евразийские степи. В войнах прошлого лошадь была эквивалентом современного танка, самолета, передвижной артиллерии и грузовика: иными словами, она была крайне необходима для разведки, нанесения удара, преследования и мобильной огневой мощи. Благодаря наличию евразийских степей Россия по поголовью лошадей намного превосходила любую страну-соперницу из числа великих держав. Наличие такого резерва и участие казаков сыграли важную роль в победе России над Наполеоном. Царский режим жестоко эксплуатировал своих подданных и отказывал даже образованным россиянам в правах, которыми пользовалось все больше европейцев, считавших это само собой разумеющимся. Герцен язвительно называл это немецко-татарским деспотизмом. Но во властно-политическом измерении, которым империя оценивала достижения, это было эффективно. Более того, под властью Романовых русская литература и музыка стали одним из украшений высокой мировой культуры.

Сравнение с Османской империей проливает дополнительный свет на этот вопрос. Романовы и турки-османы управляли империями на периферии Европы в эпоху, когда мощь Европы росла в геометрической прогрессии и распространялась по всему миру. В XV веке турки-османы проводили политику, которую впоследствии переняла Россия: так, они с нуля создали военно-морской флот, импортируя европейские кадры и технологии. Но в XVIII веке османы проиграли конкуренцию с Россией из-за неспособности создать современную европейскую модель военно-фискального государства. Обсуждение причин успеха и неудачи включает вопросы, имеющие фундаментальное значение, такие как сравнение русского православия и ислама в качестве консервативных и антизападных политических и культурных сил. Если русский народ заплатил немало за власть царизма, то мусульманские народы Османской империи поплатились за слабость своего государства. К XX столетию к этому добавились масштабные этнические чистки и массовые убийства мусульманского населения у северных и восточных границ империи и даже частичная европейская колонизация важнейших частей исламских государств.

Но цена для России включает революцию 1917 г. и дальнейший период. Двумя ключевыми моментами в победе царизма XVIII века над османами были вестернизация имперских элит и безжалостная система крепостного права, которая укрепила союз монархии и дворянства и заложила основу военно-фискальной машины. Можно сказать, что революция 1917 г. включала определенные аспекты культурной войны между народными массами России и ее европеизированными элитами. Вне всяких сомнений, 1917 год был также ответом на эксплуатацию населения государством, зачастую беспощадную, а также результатом длительного периода самодержавия вкупе с крепостничеством, которые были необходимым основополагающим элементом для фискально-военного государства Романовых и огромной империи.

В XIX веке Россия утратила часть своей мощи. Об этом говорят ее частые военные поражения в период 1815−1918 гг. в сравнении с победами, которые она одерживала в 1700−1815 годы. Упадок и неудачи подрывают легитимность режима, единство, оптимизм и спокойствие среди его подданных. Сдвиги в отношениях между великими державами стали одной из причин упадка в России.

Факторы российского упадка

В XVIII веке Великобритания и Франция в Западной Европе и Пруссия и Австрия в Центральной Европе были ярыми соперниками. Россия оставалась единственной великой державой без такого непримиримого врага в лице великой державы и использовала свое положение с пользой для себя, особенно под умелым руководством Екатерины II. В 1815 г. длинная цепь англо-французских войн за империю закончилась решающей победой Британии и открыла дорогу к длительному периоду сотрудничества обеих держав в XIX веке, зачастую за счет России. Крымская война 1854−1856 гг. стала самым катастрофическим результатом такого сотрудничества для России. Еще хуже было примирение Пруссии и Австрии после 1866 г., становление власти Гогенцоллернов в 1871 г. и австро-германского альянса в 1879 году. Тогда Россия столкнулась с единым германским блоком на своей западной границе, откуда рукой подать до центров экономической, демографической и политической мощи страны.

Более пагубные последствия имела промышленная революция, которая началась в Западной Европе и на протяжении всего XIX века распространялась на восток, дестабилизируя международные отношения и равновесие сил. Ни одно правительство не было способно контролировать движущие силы промышленной революции, не говоря уже о русском. Специалисты, изучающие экономическую историю, задаются вопросом, почему промышленная революция не началась в Китае или Индии. Они не спрашивают, почему не в России, потому что ответ для них очевиден. Это низкая плотность населения, огромные расстояния между залежами угля и железа, а также географическая удаленность от традиционных центров мировой торговли и культуры. Поражение в Крымской войне продемонстрировало правителям последствия растущей экономической отсталости России. Ее враги в Западной Европе передвигались и воевали с помощью технологий индустриальной эпохи: они финансировали свои войны за счет производимых ценностей. В России ощущалась нехватка железных дорог, пароходов, нарезного стрелкового оружия и финансирования.

После 1856 г. правительство приступило к проведению реформ и осуществлению мер по преодолению отсталости. К 1914 г. многое было сделано. Российская экономика росла быстро, и многие иностранцы воспринимали Россию как Америку будущего. Но с точки зрения уровня благосостояния на душу населения и технологий «второй промышленной революции» (например, электроники, химикатов, оптики и так далее) Россия в 1914 г. по-прежнему отставала от Германии. Между тем стремительный экономический рост способствовал появлению современного городского общества, к которому режим Романовых приспосабливался с трудом. В период 1914−1917 гг. все три фактора совпали и привели к кризису, уничтожившему монархию.

Одна из ключевых причин Первой мировой войны, возможно, самая важная, заключалась в том, что правящие круги Германии смотрели на экономический рост в России со страхом и трепетом. Убежденные в том, что через 10–15 лет мощь России будет подавляющей, они решили начать европейскую войну, которую считали неизбежной, немедленно, пока шансы на победу велики. В начавшейся войне экономическая отсталость России по сравнению с Германией стоила ей дорого. Однако основные причины революции, приведшей в феврале 1917 г. к свержению монархии, были политическими. В отличие от Германии 1918 г., где военное поражение предшествовало революции, в России поражение и распад начались в тылу. Именно утрата легитимности в глазах быстро меняющегося общества мирного времени и другие масштабные проблемы, вызванные войной, привели к революции.

В этой небольшой работе я приведу два примера, когда международный контекст и сравнения помогают объяснить дилеммы и причины падения царизма. Один из вариантов − рассматривать Россию как составную часть «второго мира», иными словами, группы стран на западной, южной и восточной периферии Европы, которые считались отстающими по стандартам стран, составлявших ядро «первого мира». Конечно, на периферии Европы уровень жизни существенно отличался, однако их объединяло то, что население этих стран было менее обеспеченным и проживало преимущественно в сельских районах; численность среднего класса невелика; связи между провинциями ослаблены, и сам институт государства продолжал быть менее сильным, чем в более развитых европейских странах. Столкнувшись на рубеже XX века с новым политическим курсом и социалистическими движениями, правительства и частные собственники в странах на периферии Европы чувствовали себя менее защищенными, чем люди в государствах, составлявших ее ядро.

Далеко не случайно, что всего несколько стран на западной, южной и восточной границах Европы смогли мирно перейти к либеральной демократии в XX веке. В период между двумя войнами почти во всех существовали тоталитарные режимы правого или левого толка. Россия считалась отсталой страной даже по меркам большинства стран «второго мира». В Италии ощущался дефицит школ, и они были слишком примитивны, чтобы воспитать из крестьян или даже горожан на юге страны лояльных итальянских граждан. При этом по числу учителей на душу населения Италия превосходила Россию в два раза. Российское самодержавие, когда-то превратившее страну в великую державу, впоследствии стало помехой и не смогло успешно адаптироваться к вызовам растущего урбанистического и грамотного общества. Ограниченное правовое пространство, в котором действовали итальянские и испанские профсоюзы, давало некоторую надежду на ослабление революционных настроений рабочего класса. Россия не оставляла для своих подданных даже такой отдушины.

По сравнению с большинством периферийных государств российский режим был более уязвимым еще в одном отношении. Будучи империей, Россия сталкивалась с дополнительными проблемами, присущими этой форме организации государства в плане управления огромными пространствами и множеством различных народов в эпоху, когда набирал силу национализм. Анализируя дилеммы, стоявшие перед царизмом, стоит вспомнить, что все мировые империи сталкивались с подобными проблемами в XX веке, и ни одной из них не удалось пережить эти трудности.

Ключевая роль Германии

Когда я начал профессиональную деятельность в качестве аспиранта в 1975 г., среди западных историков доминировали два лагеря: так называемые «оптимисты» и «пессимисты». Оптимисты полагали, что к 1914 г. в России уже сложились ключевые предпосылки для эволюции в сторону либеральной демократии, в числе которых гражданское общество, правовая система и парламентские институты. И что без войны и, возможно, без Николая II успешный переход к либеральной демократии был вполне возможен. Пессимисты, напротив, говорили, что мирная эволюция царского режима была невозможна, революция неизбежна, а большевистский режим стал самым вероятным и законным наследником русской истории.

Даже в бытность мою аспирантом я считал, что рассмотрение поздней имперской истории России в этом ключе обусловлено холодной войной и идеологическими битвами в рядах западной интеллигенции и меньше всего связано с русскими реалиями начала XX века. Я никогда не считал мирный переход к демократии возможным. Безусловно, это как-то связано с моим происхождением. Первым оригинальным документом, который я когда-либо читал о русской истории, был знаменитый отчет, представленный Петром Дурново Николаю II в феврале 1914 г., в котором он предупреждал, что в России той эпохи победа либерализма невозможна и что вступление в европейскую войну приведет к социалистической революции. Я получил этот документ в качестве подарка на свой двенадцатый день рождения от своего дяди Леонида, который был продуктом старой России и белой эмиграции. Мой диплом о Дурново и его коллегах из числа бюрократической элиты подтвердил мою правоту. В те дни я не имел полного представления о «втором мире» или сравнительном анализе империй, но элементы и того и другого уже формировались и укрепляли мое скептическое отношение к позиции оптимистов.

Я считал позицию пессимистов более близкой к реальности. При этом мне казалось, что, не будь войны, победа большевиков не была ни неизбежным, ни даже самым вероятным сценарием. Одна из основных причин моего скептицизма − международный контекст и вопрос об иностранной интервенции. Здесь сравнение 1905 и 1917 годов вполне оправдано.

Зимой 1905−1906 гг. монархия стояла на пороге краха. Ее выживание зависело прежде всего от лояльности вооруженных сил. Если бы царизм рухнул, а революция, что было почти неизбежно, резко пошла влево, европейские державы никогда бы не остались в стороне, видя, как Россия выпадает из международной системы, становится центром социалистической революции и ставит под угрозу огромные иностранные инвестиции в ее экономику и управление. Будучи соседом России и ведущей военной державой Европы, Германия всегда будет ключевым элементом успешной интервенции. У Берлина существовали более веские причины для вмешательства, чем у других: огромная немецкая община в России чувствовала себя уязвимой перед лицом социальной революции. Прежде всего речь шла о балтийских немецких элитах, тесно связанных с режимом Гогенцоллернов. Зимой 1905−1906 гг. Вильгельм II сказал представителям балтийских немцев, что немецкая армия поможет защитить их жизнь и собственность, если российская монархия падет. Никто не может сказать, какими могли бы быть результаты в краткосрочной или среднесрочной перспективе, но весьма вероятно, что интервенция привела бы к победе контрреволюции.

Сравнение этого сценария и событий 1917 г. дает поразительный результат. В мирное время Германия была бы лидером международной интервенции на стороне контрреволюции. В контексте Первой мировой войны она сделала все возможное для поддержки революции. Без содействия Германии Ленин в 1917 г., возможно, даже не доехал бы до России. В течение года после захвата власти Первая мировая война спасала большевиков от иностранной интервенции. В течение этого года новый режим укоренился и укрепил свои позиции в важнейших регионах России, где были сосредоточены центры связи, военные склады и основная часть населения. Именно контроль над этими районами с их ресурсами обеспечил большевикам победу в Гражданской войне.

Разумеется, после падения монархии в марте 1917 г. триумф большевиков не был неизбежен. Например, не начни Временное правительство военное наступление летом 1917 года, тот кабинет, в котором преобладали умеренные социалисты, мог бы продержаться до конца войны. Если бы это и случилось, то умеренные социалисты вряд ли пережили бы трудности, которые неизбежно возникли бы после войны, не говоря уже о разрушительных последствиях депрессии 1930-х годов. Сравнения с Европой позволяют говорить о возможном военном перевороте и приходе к власти правого авторитарного режима в том или ином варианте. При рассмотрении альтернативных сценариев событий 1917 г. важно помнить, насколько тесно связаны Первая мировая война и Русская революция. Зима 1916−1917 гг. была одним из ключевых моментов европейской истории XX века. Если бы из-за просчета Германии Соединенные Штаты не вступили в войну в тот самый момент, когда должен быть начаться стремительный распад России, Германия могла бы победить в Первой мировой с серьезными последствиями для Европы и всего мира.

Что было бы, если бы…

Чтобы обосновать это утверждение, рассмотрим европейские геополитические реалии между серединой XVIII и началом XX веков. В эту эпоху одной-единственной державе было бы трудно, но возможно завоевать и контролировать каролингское ядро Европы, под которым я понимаю земли, входившие в состав империи Карла Великого и впоследствии ставшие территориями стран − основательниц Европейского союза. И Наполеону, и Гитлеру это удалось. В то время такому потенциальному панъевропейскому правителю могли противостоять два центра силы на противоположных концах Европы, а именно – Великобритания и Россия. Мобилизация достаточных сил в рамках каролингского ядра для одновременной победы над морской державой Британией и сухопутной державой Россией была не невозможной, но весьма сложной задачей. Ни Наполеон, ни Гитлер не справились с ней отчасти потому, что пытались подчинить Россию путем военного блицкрига, который не сработал по причине географии и обширных ресурсов России, а также блистательных действий русской армии.

В Первой мировой Германия использовала более эффективную военно-политическую стратегию по подрыву российского государства. Стратегия оказалась успешной, что не говорит о том, что революция была в основном продуктом усилий Германии. Однако в результате революции впервые за 200 лет европейской истории одна из двух великих периферийных держав была временно выведена за скобки. По этой причине и вопреки преобладающему мнению, я считаю, что Вильгельм II подошел ближе к цели покорения Европы, чем Наполеон или Гитлер. Именно вступление в борьбу Америки лишило Германию ее возможной победы.

Важно помнить: чтобы победить в Первой мировой войне, Германии не требовалась победа на западном фронте. Ей была нужна тупиковая ситуация на западе и Брест-Литовский мир на востоке. Без вмешательства США такой сценарий был вполне возможен. Без России или Соединенных Штатов французы и англичане никогда бы не победили Германию. Трудно представить, чтобы западные союзники без американской помощи были готовы продолжать войну – с учетом распадающейся России, сокрушительного поражения Италии при Капоретто и мятежей, поразивших французскую армию в 1917 году. Даже если бы такое стремление осталось, вряд ли хватило бы средств. Уже осенью 1916 г. Вудро Вильсон угрожал прекратить финансовую поддержку, от которой зависели военные действия союзников. Проблемы, с которыми столкнулись союзники в 1917 г., не могли противостоять давлению со стороны США, которые настаивали на установлении мира, прекращении блокады и восстановлении международной торговли. В этих условиях было бы трудно убедить британцев и французов продолжать войну, чтобы положить конец господству Германии в Восточной Европе.

При распаде российской державы Германия оставалась с немалым числом карт в Восточной и Центральной Европе. Будущее региона в значительной степени зависело от будущего Украины, возникшей в качестве независимого государства в результате Брест-Литовского договора. На территории Украинской Республики размещались основные производственные мощности по добыче угля и железной руды, предприятия металлургической отрасли России. Украина служила основным поставщиком экспортируемой Россией сельскохозяйственной продукции. Без этих отраслей Россия могла утратить статус великой державы, по крайней мере до тех пор, пока такие же производства не были созданы на Урале и в Сибири.

Последовавший за этим сдвиг в европейском балансе сил усугублялся тем, что номинально независимая Украина могла выжить только как сателлит Германии. Киевскому правительству на Украине противостояли не только большевистские, русские и еврейские меньшинства, но и большая часть этнически украинского крестьянства, которая не ощущала себя украинцами. Только Германия могла защитить Украину от ее внешних и внутренних врагов. Германия и независимая Украина были на самом деле естественными союзниками, так как имели одних врагов, а именно – русских и поляков. Может показаться, что такой подход ставит под сомнение легитимность украинской государственности. Это не так. При наличии времени, посредством школ независимое государство могло воспитать украинское самосознание в крестьянах. Украина была потенциально гораздо более жизнеспособным национальным государством, чем, например, Ирак, который Британия выделила из Османской империи после победы союзников, чтобы обеспечить контроль над нефтяными запасами региона.

И хотя эта мысль наверняка вызовет возмущение во многих странах, осмелюсь утверждать, что победа Германии в Первой мировой войне и ее гегемония в восточных и центральных регионах Европы могла бы быть не самым плохим вариантом по сравнению с фактическими результатами. Разумеется, судьба региона, окажись он в руках Эриха Людендорфа, была бы незавидной, но и реальная судьба Восточной и Центральной Европы после 1918 г. тоже оставляет желать лучшего.

Борьба между Российской и Германской империями положила начало Первой мировой войне в Восточной и Центральной Европе. И, как ни парадоксально, и русские, и немцы потерпели в этой войне поражение. Версальский мир и территориальное урегулирование в Восточной и Центральной Европе осуществлялись без участия России и Германии и вопреки их интересам. Но обе державы по-прежнему были потенциально наиболее могущественными государствами в регионе и на всем европейском континенте в целом. Перспективы прочного мира, конечно, еще больше подорвали изоляционистская политика США и отказ Англии присоединиться к Франции в качестве члена постоянного военного союза, чтобы гарантировать урегулирование. Но даже если бы англичане и американцы вели себя по-другому, европейское урегулирование, достигнутое против воли двух наиболее мощных стран Европы, оставалось бы крайне хрупким. Будь Россия одной из стран-победительниц, послевоенный порядок оказался бы намного более прочным. Если бы франко-российский альянс выжил и поддерживал этот порядок, вероятно, можно было бы избежать прихода Гитлера к власти и сползания Европы во вторую большую войну. Русскому народу, наверное, не пришлось бы дважды воевать в мировых войнах со страшной ценой для себя и всего мира. Эта мысль подтверждает основной тезис, который я пытаюсь передать – а именно, что историки, изучающие русскую революцию, игнорируют международный контекст, внешнюю политику и войну, чем наносят вред себе и вводят в заблуждение учеников и читателей.

Пугающие параллели

На экзаменах по истории русской революции я зачастую с раздражением слушаю студентов, критикующих Временное правительство за то, что оно в одностороннем порядке не вышло из войны, как будто это было легко и этот шаг не имел последствий.

Сегодняшняя ситуация в мире также указывает на то, что современным историкам не следует игнорировать международный контекст и политику великих держав. Налицо тревожные параллели между динамикой международных отношений в преддверии 1914 г. и текущим положением. Фундаментальные сдвиги в балансе сил с трудом поддаются управлению – не в последнюю очередь ввиду амбиций некоторых держав, а также истерии, в которую они впадают при относительном снижении статуса. Если в период до 1914 г. процесс вступления в правящий клуб стран-англофонов Германии – страны европейской, христианской и капиталистической – проходил с таким трудом, то, по логике, нынешняя интеграция гораздо более «чуждого» Китая должна сопровождаться еще большими трудностями. Сейчас, как и до 1914 г., технический прогресс повышает ценность территорий, которые не были объектом конкуренции крупных держав, поскольку их эксплуатация ранее была невозможна. До 1914 г. железные дороги и технологии подземной добычи полезных ископаемых открывали для эксплуатации центральные части континента; сегодня то же самое происходит с морским дном.

Геополитическую основу эпохи «высокого империализма» составляло убеждение в том, что в будущем только ресурсы континентального масштаба (иными словами – империи) позволят европейской стране сохранить статус великой державы с учетом последствий глобализации и огромного роста потенциальной мощи Америки. Самый опасный аспект этой идеи, к сожалению, состоит в том, что это была правда. Сам европейский континент был очень неподходящим местом для империи по причинам как историческим, так и геополитическим, но страны, которые, скорее всего, будут доминировать в мире сегодня и завтра, представляют собой крупные континентальные державы, такие как США, Китай и, возможно, Индия. Европейский союз в некотором смысле является попыткой обеспечить сохранение места европейцев в группе ведущих мировых держав, чтобы они имели определенный голос в крупных решениях, которые будут определять будущее нашей планеты; его большая проблема, очень знакомая государственным деятелям периода до 1914 г., заключается в том, как узаконить континентальное (то есть имперское) правительство в регионе, который изобрел современный национализм. Историческими империями всегда было трудно управлять из-за их огромных размеров и разнородности, но их правители нечасто были вынуждены интересоваться мнением кого бы то ни было, кроме мнения элит. Последние обычно контролировали массы через местные системы покровительства и принуждения. В современную эпоху массовой грамотности и массового участия в политике существует гораздо больше голосов, которые нужно услышать и сбалансировать. Управлять континентальными государствами, которые доминируют в международных отношениях, становится все труднее, а противоречивые внутренние проблемы делают процесс принятия рациональных решений в области внешней политики еще более сложным. Между тем мы скоро столкнемся с политическими последствиями глобального экологического кризиса. Если фундаментальные потребности человека в воде и пище, которые неизбежно связаны с территорией, станут острым дефицитом и объектами конкуренции, то мы все дальше будем уходить от мира либеральной глобализации и возвращаться к более старым и смертоносным геополитическим реалиям, которые исторически лежали в основе политики многих великих держав. Если моему поколению историков не имеет смысла игнорировать такие вопросы, как силовая политика, дипломатия и война, то в мире наших детей этот совет будет, к сожалению, еще более актуальным.

Данный материал подготовлен к выступлению автора на специальной сессии к столетию русской революции, которая прошла в рамках XIV ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай» в октябре 2017 г. в Сочи.

Россия. Германия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 октября 2017 > № 2392175 Доминик Ливен

Либеральный порядок: что дальше?

Рост Евразии и появление альтернатив

Кацусигэ Кобаяси – Кандидат политических наук; приглашённый научный сотрудник Российского совета по международным делам (РСМД); научный сотрудник Женевского института международных отношений.

Резюме России нужно не оспаривать жизнеспособность либеральных ценностей, а препятствовать монополизации политической легитимности сторонниками глобального либерализма.

В 2016 г. западные столицы захлестнули разнообразные антилиберальные политические силы. Те, кто сомневается в моральном превосходстве либерализма, получили значительную общественную поддержку в Австрии, Польше, Венгрии, Нидерландах, Франции, Германии, Италии, Великобритании, США и продолжают набирать голоса. Волнующие перемены заставили западных наблюдателей заговорить о том, что начался закат либерального международного порядка.

Опровергая распространенную точку зрения, автор утверждает, что закат глобального либерализма – миф по одной простой причине: мир никогда не был либеральным. Другими словами, нельзя потерять то, чего у тебя никогда не было. Стандартный нарратив либерального международного порядка подразумевает, что после 1991 г. весь мир воспринял либерализм в качестве главной идеологии, а наша задача – защищать его от ревизионистских сил. А в основе этой сказки две иллюзии: вера в то, что все граждане Запада приняли либерализм как единственный организующий принцип современной политической жизни, и в то, что Россия с другими «нелиберальными» растущими державами стремятся низвергнуть либеральный мировой порядок. Анализ политической динамики западных обществ и евразийской политики показывает, что оба допущения несостоятельны. На самом деле мы никогда не жили в однородно либеральном мире. Просто либералы слишком медленно это осознают.

Недемократичная экспансия либерального мирового порядка

Триумф Трампа потряс американскую политическую сцену. Элиты быстро состряпали версию о вмешательстве России во внутренние дела Соединенных Штатов, как будто Путин волшебной палочкой (или «дезинформационной кампанией») вмиг превратил невинных американских граждан в антилибералов. Ошибка подобной аргументации – негласное допущение, будто до выборов 2016 г. все американцы были привержены либерализму. Но хотя элиты стремились распространить американскую версию либерализма во всем мире, сама Америка так и не стала однородно либеральной.

Политолог Оле Холсти еще в 1992 г. отмечал серьезный разрыв между политическими лидерами и обычными гражданами в Соединенных Штатах. Согласно опросам, проведенным в 1990 г. Чикагским советом, почти все представители американских элит (97%) верили в то, что США должны играть ведущую роль в мировой политике, в то время как значительное число простых американцев (41%) не поддерживали такую точку зрения. Еще более радикальная картина выявлена в результате опроса, проведенного Центром исследования общественного мнения в 2013 году. На вопрос о приоритетах внешней политики менее трети граждан (33%) ответили, что главная задача внешней политики – защита прав человека за рубежом. Еще меньше людей (18% опрошенных) поддержали продвижение демократии на земном шаре. Ирония в том, что отстаивание Америкой демократических ценностей во всем мире не получило «демократической» поддержки на родине.

Европейская политическая сцена принципиально не отличается. Долгое время Россию обвиняли в подрыве европейской интеграции. Однако наиболее жесткая оппозиция расширению НАТО и ЕС обнаруживалась именно внутри евроатлантического сообщества. Опрос 1997 г. показал, что значительное число граждан США (40%) выступает против экспансии альянса на восток. Их было лишь немногим меньше тех, кто поддерживал экспансионистские устремления (45%). По итогам специального опроса «Евробарометр», проведенного Европейской комиссией в 2006 г., меньше половины респондентов (45%) одобрили расширение Евросоюза, в то время как почти столько же граждан ЕС высказались против (42%). Тот же опрос показал, что подавляющее большинство жителей Германии (66%), Люксембурга (65%), Франции (62%), Австрии (61%) и Финляндии (60%) выступают против дальнейшего расширения. В начале взрывообразного увеличения числа членов ЕС в 2004 г. «Евробарометр» показал, что лишь 42% европейцев относятся к этому позитивно, тогда как 39% выступили против принятия новых государств. Таким образом, пока либеральные элиты рассматривают экспансионистскую стратегию как проявление здравого смысла, граждане никогда единодушно не соглашались с распространением либерального мирового порядка.

Аналогичным образом внешнеполитические предпочтения элит никогда точно не отражали более широкие настроения. Например, после кризиса на Украине в 2014 г. подавляющее большинство западных элит считали политику России в Крыму «ревизионистским» вызовом. Вот почему Обама уверенно заявил, что западные либеральные демократии дружно решили наложить карательные санкции на Москву. Тем не менее «единение» никогда не выходило за пределы узкого круга. В марте 2014 г. журнал «Шпигель» провел опрос, спросив у граждан Германии, должна ли страна согласиться с политикой России в Крыму. Большинство респондентов (54%) поддержало позицию Москвы. Бывший канцлер Германии Герхард Шрёдер страстно защищал Россию, критикуя Брюссель за то, что тот не учел законную российскую озабоченность.

Не менее явно расхождение проявляется и в области защиты гражданских прав и свобод. Либеральная политическая теория гласит, что гражданское общество выражает интересы широкой общественности, а также пытается решать вопросы, которые больше всего волнуют обычных граждан. Однако в прошлые десятилетия западное гражданское общество все больше становилось частью того, что гарвардские ученые Кэтрин Гел и Майкл Портер называют «политико-индустриальным комплексом» – узким кругом элитных сообществ, представляющих особые интересы, но не интересы народа или простых людей. Как следствие, мы наблюдаем растущее расхождение мнений между элитой гражданского общества и широкой общественностью Запада. В действительности распространение глобального либерализма поддерживается либеральным гражданским обществом, которое не представляет весь спектр евроатлантической общественности.

Я вовсе не хочу сказать, что представители западного гражданского общества не должны пропагандировать ценности либерализма. Речь идет о частных организациях, поддерживающих ценности, в которые верят, если только их деятельность не причиняет вреда другим. Однако главная проблема в их склонности пропагандировать эти ценности от имени граждан Запада, многие из которых, как мы выше продемонстрировали, не являются сторонниками либерализма.

Что еще более тревожно, экспансия глобального либерализма, похоже, опирается на систематическое исключение, сдерживание и подавление нелиберальных голосов внутри евроатлантического сообщества и за его пределами. В разгар холодной войны американский дипломат Адлай Стивенсон заявил в ООН, что западный либерализм отличается от других идеологий тем, что не навязывает свои ценности другим. В то время как «монолитный мир» коммунизма решительно продвигал «всеобщие» социалистические ценности, «плюралистический» либеральный мир, по мнению Стивенсона, позволял каждому гражданину находить и отстаивать собственные ценности, поскольку никто не оказывает давления и не принуждает принять взгляды большинства. Однако с момента окончания холодной войны западные либералы пытаются построить мир, в котором оппозиция либерализму нетерпима.

Сто лет тому назад русские революционеры горячо верили, что социалистическому образу жизни нет альтернативы. Попросту говоря, гражданам предлагалось выбрать одно из двух: быть «добрыми, порядочными, прогрессивными и ответственными» сторонниками социализма либо «необразованными, корыстными и жалкими ретроградами». Сегодня приверженцы глобального либерализма аналогичным образом заявляют, что либеральному образу жизни и ценностям нет альтернативы. В результате либеральный мировой порядок все больше приобретает тоталитарную ментальность, при которой усреднение и выравнивание политических ценностей превозносится и не вызывает ни малейших опасений.

С учетом этих тенденций политическое землетрясение 2016 г. – не столько внезапный сдвиг в предпочтениях гражданского общества, сколько разоблачение либерального консенсуса как грандиозной иллюзии – оторванного от реальности мнения, будто весь мир после 1991 г. принял либеральные ценности. Уже в 1994 г. Хорсман и Маршалл верно отмечали, что «ценности и идеи, которые США и их либеральные капиталистические союзники пытаются пропагандировать, не разделяются огромным большинством населения нашего мира». Более того, и многие граждане Запада никогда не были либералами, не поддерживали экспансию либерального мирового порядка и не считали распространение глобального либерализма приоритетом. Этот нелиберальный сегмент населения не включался в политические процессы, не имел возможности обнародовать свои взгляды и не воспринимался всерьез. Конечно, у противников либерализма всегда было право на выражение своих мнений, но, по большому счету, не право быть услышанными в обществе, где нелиберальные воззрения воспринимались как признак нравственного падения.

Рост антилиберальных политических сил в последние годы в первую очередь подпитывается не отрицанием либеральных ценностей как таковых, а скорее растущим возмущением нелибералов против замалчивания их голосов и неприятия их мнения всерьез. Другими словами, проблема не в идеологии, а в навязывании ее гражданам иных политических предпочтений. Будучи заняты пропагандой западного либерализма, Вашингтон и Брюссель отказывались признать, что сам Запад никогда не был однородно либеральным. Как следствие, мы стали свидетелями не распространения либерально-демократических ценностей на основе консенсуса, а недемократической экспансии либерального мирового порядка, при которой многим гражданам было отказано в праве выбора мировоззрения.

Вместо олицетворения многообразного мира, основанного на принципах толерантности, сострадания и взаимного уважения, либеральный мировой порядок стал способом мирового управления либералами и для либералов. Хотя элиты Запада привычно обвиняют Россию в неудаче проекта, все очевиднее, что, как доказывают американские политологи Джефф Колган и Роберт Кеохейн, он не будет иметь долгосрочных перспектив до тех пор, пока опирается на исключение и замалчивание нелиберальных голосов. В конечном итоге абсолютная мораль терпит абсолютный крах.

Евразийский ренессанс: восстановление баланса

Иллюзия существования с 1991 г. однородно либерального мира тесно связана с утверждениями о том, что Россия пытается девальвировать его, особенно когда это касается постсоветского пространства. Но ни Россия, ни кто-либо другой не может «подорвать» либерализм в постсоветской Евразии, где тот не пустил глубоких корней. На самом деле либеральные идеи так и не стали политическим мейнстримом даже в среде космополитически настроенных постсоветских граждан. В своей книге «Демократия в Центральной Азии» профессор Университета Кентукки Мария Омеличева исследовала, опираясь на дискуссии в фокус-группах, молодые политические элиты, отобранные для обучения в американских университетах и получившие финансирование от правительства США. На протяжении всей программы этих людей воспитывали в духе либерализма. И даже в этом сегменте наиболее глобализированных постсоветских граждан их поддержка либеральных идей осталась очень ограниченной. Молодые люди, получившие образование в Соединенных Штатах, неоднократно выражали почтительное отношение к государственнической модели регионального управления, которую отстаивает Москва, защищая принципы государственного суверенитета, невмешательства в дела других стран и иерархии.

Выводы Омеличевой стыкуются с более широкой тенденцией в данном регионе. Опрос Гэллапа в 2015 г. выявил, что, хотя украинский кризис нанес существенный урон имиджу России, поддержка ее лидерства осталась на чрезвычайно высоком уровне среди граждан Таджикистана (93%), Киргизии (79%), Казахстана (72%), Армении (72%), Узбекистана (66%) и Белоруссии (62%). Конечно, высокий уровень общественной поддержки не доказывает, что Россия – «хорошая» страна с «правильными» взглядами. Но свидетельствует о том, что «фундаментальные» ценности либерализма фактически никогда активно не принимались гражданами. Поскольку постсоветская Евразия никогда не была либеральной, ни Россия, ни кто-то другой не могут «свергнуть» там либеральный порядок, который не пустил глубоких корней. Вот почему профессор Оксфорда Эндрю Харрел убедительно доказывает, что Россия – держава статус-кво, заинтересованная в поддержании державнического регионального порядка, который десятилетиями, если не столетиями, господствует в регионе.

В 1990-е гг. российская внешняя политика оставалась во многом изоляционистской, и Москве не удавалось играть ведущую роль в организации постсоветской региональной политики. Когда президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в 1994 г. выдвинул идею создания Евразийского союза, российские элиты не отнеслись к этому предложению достаточно серьезно. Однако с конца 2000-х гг. Россия все больше внимания уделяет региональным многосторонним инициативам. В результате постсоветская Евразия стала обрастать многосторонними организациями, такими как Евразийский экономический союз, Шанхайская организация сотрудничества и Организация договора о коллективной безопасности. Эти инициативы способствуют восстановлению баланса идей и в конечном итоге содействуют плюрализму мировых порядков. Короче, превращение Евразии в укрепляющийся центр многостороннего сотрудничества показывает, что либерализм – не единственный способ организации мировой политики после окончания холодной войны.

Чтобы возглавить этот процесс, России следует не оспаривать жизнеспособность либеральных ценностей, а препятствовать монополизации политической легитимности сторонниками глобального либерализма. Нужна продуманная до мелочей стратегия взаимодействия, чтобы связать евразийские региональные организации с потенциальными партнерами, разделяющими государственнические ценности, включая страны Большой Евразии, такие как Южная Корея, Филиппины, Япония, Сербия и Турция, а также региональные организации из другой части мира, например МЕРКОСУР. В конечном итоге многополярный мир – не только более равномерное распределение материальных возможностей, но и восстановление нравственного баланса, баланса порядка, поддерживающего мир, в котором прогресс подпитывается живой конкуренцией идей обустройства международного сообщества, а не соответствием одной-единственной идеологии.

Ответственность России обеспечивать баланс

На волне антилиберальных настроений в евроатлантическом сообществе сторонников глобального либерализма принято осуждать как надменных, нетерпимых и негибких идеологов, насаждающих моральный догматизм. Но, как подчеркнуто выше, проблема не в либерализме, а в крайне необычных обстоятельствах после окончания холодной войны. Известный юрист-международник Ласса Оппенгейм однажды заметил, что здоровое развитие международного права требует баланса сил. Отсутствие значимой оппозиции разлагает даже самых добродетельных правителей. Либерализм – не исключение. Отсутствие значимой оппозиции подталкивает западных либералов к экспансионистской внешней политике и побуждает их избрать в качестве приоритета максимизацию, а не оптимизацию либерального мирового порядка.

Следовательно, внутренний мятеж, который мы наблюдаем, – неизбежное движение маятника в обратную сторону. И он открывает либералам глаза на тот неоспоримый факт, что мир не был таким уж либеральным после 1991 г., как бы это ни было болезненно для них осознавать. Однако, вопреки распространенной точке зрения, оппозиция либеральному мировому порядку не снижает, а укрепляет его жизнеспособность. Баланс мировых порядков, формирующийся под влиянием внутренней перегруппировки сил евроатлантического сообщества и роста новых центров многостороннего сотрудничества на земном шаре, дисциплинирует сторонников либерального порядка. Время мира без оппозиции истекает. Формирование государственнического порядка в Евразии нарушило монополию на международную легитимность либерализма, продемонстрировав, что существуют альтернативы. Россия исполняет свой долг уравновешивать господствующую в мире идеологию. Наверное, впервые после холодной войны либеральный мировой порядок сталкивается с реальной оппозицией, и это хорошо для либералов, которые отчаянно нуждаются в структурной сдержанности и самоанализе.

Данная статья – сокращенная версия материала, подготовленного по заказу Валдайского клуба и опубликованного в серии Валдайских записок. Ознакомиться с ними можно по адресу http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/

Россия. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 октября 2017 > № 2392174 Кацусигэ Кобаяси

Гибель постмодернизма: фальшивые новости и будущее Запада

Дмитрий Шляпентох – профессор истории в Индианском университете Саут Бенд.

Резюме Народные массы перестали быть покорными, не хотят быть ведомыми постмодернистским образом. Элита же отказывается принимать это. Поэтому она провозгласила, что на смену западному постмодернизму приходит российский вариант с более изощренными методами.

Политики порой допускают удивительные заявления, не отдавая себе в этом отчета. Возьмем президента Франции Эммануэля Макрона. В мае 2017 г. в ходе его совместной пресс-конференции с Путиным российский корреспондент спросил французского лидера об отношении к журналистам и дискриминации представителей Sputnik and Russia Today. Макрон обвинения отверг. Он заявил, что у него «прекрасные отношения со всеми иностранными журналистами – если они, конечно, являются журналистами». Они, мол, должны доносить до своих читателей и зрителей правдивую информацию, а не фейк – ложь, которая выглядит правдоподобной.

Макрон намекал на то, что защищает традиции французского Просвещения. Единственное отличие в том, что великие умы той эпохи боролись с предрассудками и суевериями, а нынешние их наследники – с циничным, релятивистским потоком лжи, фейковых новостей, «постправды». В присутствии своего российского гостя Макрон открыто заявил, что именно Россия производит этот поток релятивистской лжи, чуждый западной традиции вообще и французской в частности.

Макрон и философы

Cлучись французским интеллектуалам недавнего прошлого присутствовать при выступлении президента, их реакция была бы весьма резкой. Слушая, как Макрон говорит, что «правда» должна превалировать над «неправдой/фейковыми новостями», Жак Деррида заметил бы с саркастической улыбкой, что «правда» – это «текст», который любой может «деконструировать» по собственному усмотрению. Жан Бодрийяр полностью согласился бы и язвительно добавил, что «правда» абсолютно бессмысленна, поскольку то, что наивные люди называют «правдой», является лишь комбинацией знаков и символов; реальность/«правда» виртуальна и относительна. Жак Лакан с манускриптом «Фаллос как определитель» в руках – по-прежнему считая одну из своих ранних работ значимой, он хотел вручить ее президенту или его супруге с дарственной надписью – был бы удивлен, что президент игнорирует сексуальность в своем определении «правды».

О сексуальности знают все образованные или даже не очень образованные французы. Неудивительно, заметил бы Лакан, что работы маркиза де Сада воспринимаются как великий вклад во французскую и мировую культуру. Он также мог бы добавить, что некоторые работы де Сада, включая «Философию в будуаре», совершенно напрасно – то есть ложно – считаются порнографическими. На самом деле это воплощение сексуального и подчеркнуто социального освобождения вольнолюбивого либидо, противостоящего сексуально-политическому деспотизму Старого порядка дореволюционной Франции. Следовательно, освобождение маркиза де Сада из Бастилии можно считать началом Французской революции, в результате которой либидо взяло верх над деспотическим суперэго. Неудивительно, что, несмотря на серьезные проблемы с бюджетом, Франция за огромные деньги приобрела оригиналы текстов де Сада, написанные им во время заточения. Эротика/секс – не просто важный компонент реальности/«правды», они по определению относительны, и он, Лакан, не понимает, почему этого не осознает президент.

Стоящий рядом Мишель Фуко, потирая лысину, саркастически заметил бы, что «правда» тесно связана с властью: те, кто контролируют «правду», контролируют власть, а те, кто контролируют власть, контролируют «правду». Луи Альтюссер, по такому случаю выпущенный из психушки (куда был помещен после убийства супруги), добавил бы, что власть тоже абстрактна, а знание/«правда» зависит от класса: как писал Маркс, у угнетенных своя «правда», которая кардинально отличается от «правды» элиты. Альтюссер посоветовал бы президенту почитать Антонио Грамши, чтобы понять: сама идея абстрактной «правды» есть то, как элита управляет беспомощными массами. Эмигранты из Болгарии Юлия Кристева и Цветан Тодоров, стремясь следовать мейнстриму принявшего их государства, полностью поддержали бы французских светил.

Экспертное сообщество единодушно окрестило бы Макрона тупицей, возможно даже опасным обскурантистом, которого нужно отстранить от власти, чтобы не навредить репутации страны. Идею с радостью восприняли бы по другую сторону Атлантики, особенно на факультетах феминологии, гендерных и «негритянских»/этнических исследований, подчеркнув, что «правда» очевидно имеет гендерный и расовый аспекты, которые важнее классовой и социальной принадлежности. Там не преминули бы отметить, что белые мужчины всегда будут находиться в привилегированном положении, в то время как женщины и чернокожие/латиноамериканцы всегда будут подвергаться дискриминации и насилию. Указали бы, что идея «правды» и принципы Просвещения не просто устарели, но стали реакционными. Напомнили бы, что Просвещение в США оправдывало рабство и фаллократию, когда женщинам отводилась лишь роль «сексуального объекта» и «машины для производства детей».

Феминологов и этнографов скорее всего поддержали бы известные американские постмодернисты, включая Сьюзен Зонтаг. Все сошлись бы на том, что Макрон – мракобес, которого нужно немедленно отправить в отставку, а все дискуссии о важности абстрактной «правды» и традициях Просвещения должны быть прекращены…

Однако сегодня заявление Макрона не вызвало осуждения ни во Франции, ни в Европе в целом. Более того, защита Просвещения и «правды» как абстрактной категории, а не релятивистского конструкта стала модной в Соединенных Штатах. Там даже зазвучала критика постмодернизма.

На страже Просвещения и «правды»

Многие западные политики и интеллектуалы, прежде всего американцы, оказались горячими защитниками традиций рационализма и напрямую/косвенно Просвещения. Охранительный нарратив формируется в контексте борьбы с фальшивыми новостями, распространение которых грозит погубить западную демократию. А Москва приобрела практически сверхчеловеческие способности к изменению «дискурса» и, следовательно, реальности в интересах Кремля. Защита Просвещения стала в США довольно популярной темой. Так, Хиллари Клинтон активно призывала защищать Просвещение, выступая в колледже Уэлсли, своей альма-матер. Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц из Колумбийского университета также весомо высказался в защиту Просвещения. Издание либеральной элиты The Atlantic с сожалением отмечало, что Соединенные Штаты отходят от принципов отцов-основателей и процесс усугубляется.

Встревожены не только либералы/левые. Консервативный журналист Джеймс Кирчик говорит, что Европа дрейфует от ценностей Просвещения, которые когда-то подарила миру. Кажется, что мы стали свидетелями баталий XVIII века – борьбы Просвещения, призывавшего к торжеству разума и истины (то есть правды), против своих интеллектуальных предков – средневековых предрассудков и религиозных суеверий. Однако теперь «родители» – приверженцы Просвещения – ведут борьбу не со Средневековьем, а со своим «ребенком» – постмодернизмом. С производителями фальшивых новостей, духами релятивизма, обессмыслившими понятие «правды» как объективной категории.

Макрон, Хиллари Клинтон и десятки их сторонников утверждают, что циничный релятивизм постмодернизма, вирус «постправды», возник в Евразии/России и затем был занесен на безгрешный Запад усилиями современных кремлевских макиавелли. Точно так же в Европу проникли бациллы бубонной чумы в XIV веке. Однако, как уже было отмечено, «постправда» и постмодернистский релятивизм возникли не на московских кухнях, где советские диссиденты вели интеллектуальные диспуты, и не в кабинетах постсоветских кремлевских политтехнологов вроде Владислава Суркова. «Постправда» появилась на родине Макрона, а уже оттуда распространилась на США, где стала играть более заметную роль. Почему постмодернизм/«постправда» приобрели такую популярность на Западе, в особенности в Соединенных Штатах?

На заре своего существования – примерно в конце 1950-х – начале 1960-х гг. – зародившийся во Франции постмодернизм был идеологией восстания интеллектуалов против доминировавших норм демократического капитализма западного образца. Характерные для него фривольность, релятивизм и в каком-то смысле цинизм можно возводить к Вольтеру. «Перебравшись» в США, однако, постмодернизм вскоре превратился в идеологию, обращенную к нуждам национальных и расовых меньшинств, женщин; стал идеологическим оправданием так называемой «позитивной дискриминации».

Формально закон требовал, чтобы расовые и половые признаки при найме на работу в сфере высшего образования рассматривались наравне со всеми остальными. Однако вскоре именно они стали едва ли не единственными критериями. Заявлялось, что женщины – особенно черные – способны обеспечить «уникальный» подход практически во всех областях науки, и что только настоящие эксперты отдают себе в этом отчет. В более широком смысле это означало, что высшую школу следует вывести из-под всякого внешнего контроля, а связь ее с обществом должна выражаться исключительно в требованиях от этого общества каких-либо материальных привилегий – от налоговых послаблений до прямых субсидий.

Из академических кругов с их левой, или, точнее, квази-левой повесткой, постмодернизм распространился и на деловое сообщество. Это произошло, вероятно, в 1970-е гг., когда автомобильная промышленность и связанные с ней отрасли реального сектора экономики столкнулись с очевидными проблемами. В тот момент постмодернизмом оправдывали существование экономики «услуг», которая, как считалось, обеспечивает чуть ли не весь экономический рост. Главным «бенефициаром» этой экономики оказался финансовый сектор – Уолл-стрит, страховые компании и т.д.

Интерпретировать понятие «постмодернизм» можно по-разному. Но понятно, что доминирование релятивистской «постправды» в западном, прежде всего американском, обществе не связано с интеллектуальной продвинутостью и обаянием французской культуры. Доминирование постмодернизма на политическом ландшафте, в экспертных кругах и бизнесе обусловлено приземленными причинами: таким способом элита обеспечивала собственные интересы за счет общества, попросту одурачивая его.

Постмодернистский цинизм и релятивистская фривольность – продукты для внутреннего потребления: «правда» для масс была не относительной, а абсолютной, существовала только одна «правда». В глазах общественности элита, следуя принципам Просвещения, формировала и артикулировала «правду» в контексте представлений об общественных интересах. И сам факт того, что «простолюдины», почитавшиеся безобидными простаками, начали всерьез оспаривать истинность этого допущения и подозревать, что их водят за нос при помощи постмодернистских трюков, серьезно встревожил элиту.

«Недостойные люди» и «совки»

Элита США и большинства других западных стран на протяжении многих лет использует методы «дискурсивной» манипуляции. Приверженность таким методам объясняется тем, что элита полагает население наивными, простодушными созданиями. Такое отношение к народу проявляется в некоторых голливудских фильмах.

Возьмем картину «Решающий голос» (Swing Vote – в российском прокате «На трезвую голову»), которая вышла на экраны накануне избрания Обамы. Главный герой фильма – обычный американец, так похожий на своего предшественника – Форреста Гампа из одноименной картины. Однако его образ кардинально отличается от широко распространенного представления об американцах. Даже те, кто не любит США, представляют американцев энергичными, целеустремленными и амбициозными. В негативном представлении стремление любой ценой достичь успеха, денег и славы часто связано с похотью.

Герой фильма совсем не таков. У него полностью отсутствуют собственнические инстинкты, он живет в трейлере в условиях минимального комфорта. Его потребности сводятся к биологическому минимуму. У него нет амбиций, ему не нужно общество или другой человек рядом. При этом он не испытывает депрессии, он абсолютно доволен жизнью, практически счастлив. Его единственное развлечение – рыбалка, единственный интерес – изучение наживок и крючков. Он абсолютно не агрессивен и практически лишен либидо. У него есть дочь, к которой он действительно привязан. Жена его бросила. У него нет девушки или какого-то объекта сексуального интереса, но это его совершенно не беспокоит.

Он похож на Платона Каратаева, персонажа «Войны и мира» Толстого. С точки зрения Толстого, Каратаев – пример счастливого, самодостаточного «благородного дикаря»; беззаботная, бескорыстная, цельная жизнь русского крестьянина противопоставляется жизни других героев книги – высокообразованных, состоятельных представителей элиты, которые несчастливы из-за своих амбиций и сомнений.

Типичный американец – а главный герой фильма именно типичный американец – на самом деле славный малый. Он абсолютно не интересуется выборами и только под давлением дочери решает проголосовать. При всех своих положительных чертах главный герой фильма – абсолютный идиот. Он представитель простых американцев, политический и интеллектуальный имбецил, не способный провести простой анализ и не обладающий даже толикой здравого смысла. Он готов поверить в любую «сконструированную реальность», которую дает ему элита, и воспринимает эту «сконструированную реальность» без всяких сомнений. «Простолюдины» – идиоты. Но в целом это мирные непретенциозные идиоты; чтобы их контролировать, не нужно насилие: их вполне можно сравнить с персонажами «Скотного двора» Оруэлла (или с обитателями реальной фермы). Животные доверяют фермеру, и обычно ему не приходится применять насилие. Они с готовностью идут за фермером, даже когда он ведет их на бойню. В конце концов животные понимают, какая судьба их ждет, но уже слишком поздно.

Такая система прекрасно работала до недавнего времени. Причина проста: стадо хорошо кормили, особенно после Второй мировой войны, когда Соединенные Штаты стали самой богатой и преуспевающей страной мира.

Этот аспект американского общества обнаружили так называемые «старые левые». Все они были эмигрантами из Европы и могли оценить картину свежим взглядом. Они увидели то, чего не замечали или не хотели замечать сами американцы. Показательный пример – Герберт Маркузе. Он был эмигрантом из Германии и видел, как немцам промывали мозги при нацистах. Он безусловно читал «Скотный двор» Оруэлла, который – предположительно – был написан об СССР времен Сталина. Тем не менее в работе «Одномерный человек» он не анализирует немцев при нацистах или Советский Союз при Сталине. Одномерный человек – это средний американец, каким он показан в фильме «Решающий голос».

Однако между одномерным человеком и героем фильма есть различие. Последний не просто равнодушен к богатству, он может жить в ужасных условиях, недоедать и чувствовать себя счастливым. Одномерный же человек так легко поддавался манипулированию потому, что элита, конструирующая реальность, хорошо его кормила, а причины для ухудшения условий его жизни некоторое время не маячили даже на горизонте. Однако экономические проблемы оказались слишком серьезными, чтобы их «деконструировать», и тогда появился Трамп.

Феномен Трампа и проблема с ним

Атаки на Трампа не прекращаются. Против него выдвигают разнообразные обвинения, но главной темой безусловно является зловещая роль Кремля. С точки зрения критиков, Трамп – это воплощение зла и практически фашистский диктатор, если не Гитлер, то уж точно Муссолини. Непримиримые противники Трампа уверены, что Соединенным Штатам грозит диктатура. Так, например, считает профессор Тимоти Снайдер из Йельского университета, который выступил в роли Цицерона или Катона и предупредил американцев о грядущем правлении Цезаря или Катилины.

Однако при детальном рассмотрении становится ясно, что Трамп ведет себя так же, как и любой президент-республиканец. Трамп не слишком отличается от них, если не брать во внимание его пафосный стиль поведения. Причина яростной критики кроется в другом. Американский «совок», или стадо со «Скотного двора», отвергло «сконструированную реальность», предложенную левыми и правыми «фермерами», а некоторые «животные» с острыми рогами стали предпринимать опасные шаги и призывать к насилию. Стоит напомнить, что в ходе недавней президентской кампании сторонники Трампа скандировали «Посади ее в тюрьму!», имея в виду Хиллари Клинтон. Некоторые требовали ее казнить.

Подобные призывы к насилию можно игнорировать: насилие исключено из жизни большинства белых американцев. В черных гетто в некоторых городах периодически вспыхивают беспорядки. В Новом Орлеане несколько лет назад они охватили весь город. Негритянские гетто некоторых американских городов превратились в зону настоящих боевых действий. В Чикаго, например, за год совершены сотни убийств. Число убитых превышает суммарные годовые потери американских войск в Ираке и Афганистане. При этом беспорядки в основном организуются чернокожими, и большинство убийств в Чикаго и других городах случаются в черных гетто, где уровень насилия действительно чрезвычайно высок.

Белые американцы, даже живущие в крайней нужде, как правило, избегают насилия и ведут себя подобно герою фильма «Решающий голос».

Большинство из них верят системе, прессе и телевидению. Они также верят – на протяжении большей части американской истории, – что то, что они видят на экране или читают в СМИ, не является «сконструированной реальностью», предложенной элитой в собственных интересах; они считают это правдой, непреложной и неизменной.

Но сейчас простые граждане начали сомневаться, и некоторые уже подумывают и о насилии. Есть и те, у кого мысли не расходятся с делом, как показали события в Шарлоттсвилле. Их лица появились на экранах – это люди, переполненные ненавистью. Они кардинально отличаются от кроткого, добродушного простака из фильма «Решающий голос»: стадо продемонстрировало склонность к бунту. И это представляет реальную угрозу. Можно сказать, что власть в Вашингтоне находится в большей опасности, чем в Москве или Пекине, просто потому, что у нее нет отлаженной репрессивной машины.

Пока американские и европейские СМИ, прежде всего левые, представляют Трампа воплощением зла и/или параноиком, американский президент ведет себя так же, как любой хозяин Белого дома, будь он республиканцем или демократом. Даже его вульгарность уже не так бросается в глаза. Трампа выбрали «недостойные люди», но он едва ли является выразителем их интересов. Промышленного возрождения и роста реального сектора они так и не дождались. Предлагаемое снижение налогов выгодно только богатым; в результате возрастет государственный долг, что приведет страну к той или иной форме банкротства – а это не принесет «недостойным» никакой пользы.

По большому счету, Трамп вовсе не отличается от подавляющего большинства президентов. Так же, как и они, он представляет элиты и вряд ли сделает что-то в интересах большинства. Он не сделал ничего, что бы поставило под угрозу сколько-нибудь важные аспекты социально-экономического устройства. Элита могла бы чувствовать себя спокойно при Трампе.

Однако его опасаются и презирают не только левые, но и значительная часть консерваторов. Это объясняется тем, что Трамп был избран вопреки воле элиты; «недостойные люди» не приняли «сконструированную реальность», предложенную ею. Они фактически начали поиск своей «правды», даже если та окажется очередной разновидностью «сконструированной реальности».

Опасность новой «конструкции» состоит в том, что идеология трампизма серьезно отличается от того, что на самом деле делает Трамп. Критики трампизма и трампистов указывают на их ненависть к чернокожим, неуважение к женщинам и т.д. Но они отказываются признавать, что ненависть к чернокожим, иммигрантам и нападки на понятие «сексуального домогательства» важны для трампистов прежде всего потому, что все это символы элиты – банкиров, университетских профессоров, страховых компаний и бюрократов в Вашингтоне. В отличие от героя фильма «Решающий голос» простые граждане не просто перестали доверять «сконструированной реальности», созданной левыми или правыми, они все чаще демонстрируют предрасположенность к тому, чтобы сокрушить ее.

Опасность кроется также и в том, что такое происходит не только в США, но и в Европе. Население начало понимать, что то, чем их кормила элита, не является непреложной истиной в традициях XVIII века, это «правды», которые та или иная группа элиты использовала для защиты собственных социально-экономических интересов. Простые граждане также начали ставить под сомнение само понятие западной демократии, корни которой уходят в XVIII век. С точки зрения народа, то, что они видят, – это коррумпированная олигархия, члены которой изображают борьбу друг с другом, хотя на самом деле прекрасно живут в «симбиозе» за счет простых граждан. Народные массы обозлены. Следовательно, старый принцип vox populi vox dei («глас народа – глас божий») превратился в опасный «популизм», угрожающий благополучию элиты. Западная элита, поколениями правившая при помощи постмодернистских методов, не хочет признавать необходимость перемен с точки зрения народа и не желает признать очевидное: резкое падение уровня жизни, которое уже невозможно скрыть методами «конструирования» реальности.

Народные массы перестали быть покорными, они не хотят быть ведомыми постмодернистским образом. Элита же отказывается принимать это. Поэтому она провозгласила, что на смену западному постмодернизму приходит российский вариант с еще более коварными и изощренными методами. Более того, западная элита от Макрона до Хиллари Клинтон заявляет, что постмодернистский релятивизм и абсолютный цинизм не имеют никакого отношения к Западу. Они не появились во Франции и не распространились на США и затем на весь мир благодаря американскому доминированию, они зародились в России. В то же время Запад всегда придерживался принципов Просвещения с акцентом на «правду», «разум» и «демократию», а сотрудничество с Путиным ставит эти принципы под удар. В Вашингтоне и европейских столицах верят, что смогут вернуть доверие к своим институтам и «сконструированной реальности». Смогут ли они вернуть невинность и простодушие масс? Вряд ли.

«Прекрасный новый мир» на горизонте?

К чему ведут изменения политических настроений? Некоторые подсказки можно найти в «Братьях Карамазовых» Достоевского. Одного из главных героев – Ивана – в определенном смысле можно назвать постмодернистом. Он релятивист-ницшеанец, последователь модного в то время в России и Европе философского учения. Иван активно общается со своим сводным братом с характерной фамилией Смердяков – необразованным, не очень умным человеком, презирающим все русское.

Смердяков, символизирующий простой народ, может сделать выбор между двумя наставниками. Он может пойти за Иваном и его релятивизмом или выбрать его антагониста Алешу, глубоко верующего христианина. Алеша уверен, что существует одна правда и неизменные ценности. Но Смердяков выбирает Ивана, который учит, что «Бога нет и потому все позволено». Он впитывает идеи Ивана, принимает его релятивистский постмодернизм и в результате убивает своего приемного отца. Иван напуган не только природой преступления, он осознает, что Смердяков может убить и его самого.

Вероятно, Иван сожалел о своих наставлениях и был готов доказывать, что не являлся постмодернистом-ницшеанцем, а проповедовал наличие добра и зла как объективных категорий. Смердяков просто его не понял. Но вернуть все назад невозможно: постмодернизм Смердякова и недоверие к тому, что он видел вокруг, уже нельзя изменить. У него не осталось внутренних тормозов. Он воздерживался от преступлений только из страха наказания. Ему вполне могла прийти в голову идея убить Ивана, и если он не сделал этого, то только потому, что Иван был сильнее. Тем не менее Смердяков мог предположить, что в какой-то момент Иван заболеет и не сможет оказать сопротивление. Тогда он сможет ограбить его и сбежать.

То же можно сказать и о западных «Иванах». Они могут утверждать, что пропагандируют «правду», и обвинять Путина или кого-то еще в распространении фальшивых новостей. Однако эра невинности, простодушия и веры в существующие институты если и не закончилась, то переживает глубокий кризис. И все же, если экономика будет хоть как-то функционировать, то ничего страшного не произойдет. Но если она не выдержит – из-за схлопывания огромных пузырей, или из-за крупных войн (например, с Северной Кореей), или по иным причинам – конец постмодернизма будет быстрым и, возможно, насильственным.

Точную конфигурацию событий и их последствия для США и мирового сообщества невозможно предугадать, потому что история – очень креативная и непостоянная особа. Тем не менее можно предположить, что в этом случае история действительно обратится вспять, но не в XVIII век, как надеются Макрон, Клинтон и многие другие. Мир может вернуться в далекое темное прошлое, что уже не раз демонстрировала история прошлого и нынешнего столетия.

США. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 29 октября 2017 > № 2392170 Дмитрий Шляпентох

Трамп или Меркель: кто во главе Запада?

Конституционная культура в США и Германии

Рассел Берман – профессор германских исследований и сравнительного литературоведения Стэнфордского университета.

Резюме Американская традиция предполагает фигуру свободного индивидуума и приоритет свободы. Германия считает рациональное государство механизмом реализации категорических императивов. В первом случае важна религия. Во втором она – второстепенная функция государства.

Действие первого романа Теодора Фонтане «Перед бурей», опубликованного в 1876 г., происходит в Берлине и его окрестностях зимой 1812–1813 гг., когда Пруссия меняла союзников – вышла из альянса с Францией и объединилась с Россией, чтобы бороться с Наполеоном. Диалектика этого важного исторического момента заключалась в том, что немцы могли присоединиться к разгрому французов и в то же время принять некоторые аспекты революционного наследия. В конце книги прусский генерал фон Бамме, говоря о происходящих социальных изменениях, отмечает: «И откуда все это идет? Оттуда, с запада. Я не понимаю этих пустомель-французов, но, возможно, в их болтовне все же есть какой-то смысл. Ничего не вышло из их идей братства и свободы, но важно то, что они поставили между ними: человек – это человек». Mensch ist Mensch.

Анализируя революционную триаду – свобода, равенство, братство, – Фонтане предлагает собственный вариант либерализма XIX века: он не считает, что современность будет определяться индивидуальной свободой или социальной солидарностью, но государство по крайней мере должно обеспечить формальное равенство перед законом. Таков был его ответ бисмарковской Пруссии. Но нам стоит рассмотреть варианты демократии в свете этой тройственной политической формулы. Если, как полагал Бамме, формальное равенство сегодня стало нормой, то как это сказалось на свободе и братстве, и используют ли альтернативные политические сообщества разные способы достижения целей.

В этом комментарии, возможно, применен излишне схематичный подход: на самом деле позиции, на которые я бы хотел обратить внимание, имеют множество аспектов и нюансов. В то же время бинарный характер анализа является отражением высокой поляризации дебатов в обществе, особенно в Соединенных Штатах и Западной Европе, на фоне последних политических событий, прежде всего избрания Дональда Трампа президентом. Риторика политиков и СМИ вышла за рамки нормы, обострив дискуссии и поставив фундаментальные вопросы о характере демократической политики. Критики называют Трампа то новым Гитлером, то ставленником Москвы. Сам Трамп в инаугурационной речи в духе президента Джексона атаковал всю политическую элиту. Этот дискурс выходит далеко за рамки политических различий и указывает на фундаментальные, даже конституционные вопросы характера демократической формы правления.

Один из аспектов поляризированного дискурса дает возможность связать происходящие дебаты с проблемой альтернативного устройства демократии: в либеральной прессе циркулирует утверждение, что теперь лидером свободного мира (т.е. Запада) является немецкий канцлер Ангела Меркель, поскольку американский президент, мол, больше не соответствует этому статусу. Кого представляет Меркель и почему она стала антиподом Трампа? Почему именно Германия – учитывая ее историю – неожиданно оказалась кандидатом на роль лидера Запада? Почему современные Германия и США представляют собой альтернативные модели?

Одно из главных различий между Вашингтоном и Берлином, безусловно, связано с функцией электоральной политики. На сентябрьских выборах в Бундестаг Меркель во многом обеспечила себе победу, просто позиционировав себя антиподом Трампа. Но существуют и более глубинные факторы, не связанные с личными качествами Трампа и Меркель: альтернативные традиции и ожидания от власти. Соединенные Штаты и Германия представляют собой разные политические культуры, и этими различиями обусловлены положения конституций. Американцы кажутся немцам индивидуалистами: об этом говорил Томас Манн в своей речи о Германской республике в 1922 г. (основополагающее выступление Веймарской эпохи), об этом же свидетельствуют исследования политических ценностей. По мнению американцев, немцы – конформисты, они чрезвычайно авторитарны и послушны. Американцы и немцы: не до конца социализированные одиночки и покорная толпа – таковы стереотипы, но они вполне уместны и при рассмотрении конституционных структур – свобода против братства – от основополагающих документов XVIII века до современных политических выступлений.

Джордж Вашингтон и свобода

Немногие документы раннего периода американской республики были изучены так же тщательно, как Прощальное послание к нации Джорджа Вашингтона, опубликованное 19 сентября 1796 г., в котором он отказывается рассматривать варианты третьего президентского срока. Основанное на его собственных заметках, но подготовленное Джеймсом Мэдисоном и доработанное Александром Гамильтоном, послание затрагивает темы, регулярно возникающие в американской политической истории – от критики внутрипартийной борьбы и узости региональных интересов до внешнеполитических вопросов. Как и любой политический документ, послание можно рассматривать в историческом контексте, в частности в нем содержится федералистская атака на Томаса Джефферсона. Но есть и другие аспекты. Вашингтона явно тревожили угрозы единству союза – он неоднократно упоминает центробежные силы партий, регионов и иностранных держав, что заставляет его дать наставления своему адресату – «народу Соединенных Штатов», который у него ассоциируется с абсолютным приоритетом свободы. Поэтому вступительную часть, в которой он отказывается оставаться президентом, Вашингтон завершает пожеланиями, что «свободная Конституция, которая является делом ваших рук, будет свято соблюдаться … и счастье народа этих штатов под эгидой свободы может быть достигнуто». Иными словами, Конституция – это свободная конституция, потому что это дело народа, т.е. «ваших рук», а народ действует в контексте свободы. Это локковская трактовка: свобода преобладает над законом, а закон формулируется для защиты свободы и обеспечения процветания, но свобода первична. Свобода народа предшествует формированию государства. Поэтому, прежде чем перейти к программным заявлениям, политическим рекомендациям, он еще раз подчеркивает: «любовь к свободе настолько глубоко проникла в ваши сердца, что никакие мои рекомендации не нужны для укрепления или подтверждения этой привязанности». Вряд ли можно выразиться яснее: врожденная любовь людей к свободе важнее любых рекомендаций или политических советов, даже если их дает отец-основатель.

Тем не менее Вашингтон предполагает, что приоритетность свободы имеет последствия. Свобода является экзистенциальным условием любой политики, поскольку свобода людей предшествует формированию политического сообщества, но одновременно она представляет потенциальный источник разрушения, поскольку могут возникнуть опасные формы внутрипартийной борьбы и регионализма, о чем и предупреждает Вашингтон. Поэтому он де-факто предлагает корректировку: вместо государственной власти любыми средствами – религия и мораль. Политическая форма самоуправления зависит от добродетельности граждан, каждый из которых способен управлять собственными страстями. Только люди, обладающие силой характера, чтобы управлять собой, могут успешно участвовать в политическом самоуправлении как граждане республики. Чтобы управлять собой, требуется мораль, а источником морали является религия. Поэтому, по мнению Вашингтона, свобода и религия имеют равное значение для политической жизни (аналогичным образом папа Бенедикт описывал сочетание разума и веры в Регенсбургской речи в 2006 г.). «Из всех нравов и привычек, которые ведут к политическому процветанию, религия и мораль являются обязательными опорами. … Можно просто задать вопрос: что станет с защитой собственности, репутации, жизни, если чувство религиозного долга исчезнет из клятв, которые являются инструментом расследования в суде». Защита религии здесь используется для атаки на Джефферсона как ранняя форма культурной войны: «Тщетно такой человек будет говорить о патриотизме, если он стремится поколебать эти великие столпы человеческого счастья, эти прочнейшие опоры обязанностей человека и гражданина». Джефферсон косвенно выставляется как враг религии и поэтому становится угрозой для республики. Если абстрагироваться от исторического контекста, Вашингтон приводит республиканский аргумент, предполагающий тесную связь между свободой и добродетелью и зависимость последней от религии.

Мы также знаем, что, по мнению Вашингтона, вероисповедание не может быть основанием для ограничения гражданских прав. Как он отмечал в знаменитом письме евреям Ньюпорта 17 августа 1790 г., «все обладают одинаковой свободой совести и иммунитетом гражданина». Для нашего исследования важно, что, по мнению Вашингтона, американский конституционный характер отличает первичность свободы, в том числе «свободы совести», по сравнению с политическим сообществом.

Следовательно, государство не дает свободу, потому что люди априори свободны. «Сейчас о терпимости больше не говорят как о снисходительном отношении одного класса людей, который пользуется своими естественными правами, к другому, потому что, к счастью, правительство Соединенных Штатов не одобряет фанатизм, не оказывает поддержки гонениям и требует лишь, чтобы те, кто живет под его защитой, вели себя как добрые граждане». В этом контексте терпимость, существовавшая в европейских государствах эпохи Просвещения, кажется ретроградной, так как предполагалось, что суверен, обычно просвещенный абсолютный монарх, обладает правом предоставлять свободу. С точки зрения Вашингтона, свобода людей возникает раньше власти государства.

Иммануил Кант и братство

Вашингтон, безусловно, тоже был просвещенным мыслителем, что позволяет нам связать часть его утверждений с идеями, высказанными Иммануилом Кантом в работе «Ответ на вопрос: что такое Просвещение?» в 1784 году. Таким образом мы увидим различия в конституционной культуре США и Германии. Кант – важнейший источник германской политической мысли и либеральной демократии в целом. Однако в своей работе, которая завершается призывом к обществу использовать разум, Кант оценивает общество критически или даже высокомерно: в то время как Вашингтон атакует интеллектуала Джефферсона, Кант выступает как интеллектуал, который свысока смотрит на основную часть населения, отказывающуюся думать. «Леность и трусость – вот причины того, что столь большая часть людей, которых природа уже давно освободила от чужого руководства, всё же охотно остаются на всю жизнь несовершеннолетними; по этим же причинам другие так легко присваивают себе право быть их опекунами. Ведь так удобно быть несовершеннолетним! Если у меня есть книга, мыслящая за меня, если у меня есть духовный пастырь, совесть которого может заменить мою, и врач, предписывающий мне такой-то образ жизни, и т.п., то мне нечего и утруждать себя. Мне нет надобности мыслить, если я в состоянии платить; этим скучным делом займутся вместо меня другие». Речь уже не идет об «эгиде свободы» по Вашингтону, Кант говорит о практически всеобщем невежестве.

Кант предлагает знакомое решение: кто-то начнет применять собственный разум, и за этими людьми потянутся остальные. Но такое решение иерархично, поскольку предполагается, что массам нужно всего несколько лидеров. В частной сфере, сфере труда, размышления запрещены, разум нужен в общественной жизни, тем не менее Кант подчеркивает, что он должен эффективно ограничиваться обязанностью повиноваться. Следует поддерживать дисциплину, Кант допускает свободу выступлений, но только там, где порядок обеспечивают значительные полицейские силы: «Однако только тот, кто, будучи сам просвещенным, не боится собственной тени, но вместе с тем содержит хорошо дисциплинированную и многочисленную армию для охраны общественного спокойствия, может сказать то, на что не отважится республика: рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, только повинуйтесь!». Используя разум в общественной жизни, что необходимо для просвещения, нужно уважать законы, несмотря на их иррациональность, и даже такая урезанная общественная жизнь кажется уступкой со стороны государства. Государство разрешает свободу слова только потому, что у него есть эффективная полиция для сохранения правопорядка. Вашингтон считает, что люди прежде всего свободны, а Кант относится к людям как к подданным, т.е. повинующимся. В лучшем случае подданные обладают врожденным потенциалом для размышления, хотя обычно не могут пользоваться собственным умом; если же им это удается, то их способность действовать, руководствуясь разумом, ограничивается прерогативами монарха, государства или закона.

Для выявления различий между двумя традициями жалобы Канта на неспособность людей мыслить не так существенны. Гораздо важнее другое: Вашингтон отдает приоритет свободе, в то время как примат Канта – государство и разум или даже государство как разум. Эти различия нашли отражение в языке конституций. Основной закон Германии начинается с перечисления участников – федеральных земель, очевидный контраст с популистской риторикой американской Конституции – «Мы, народ…». Первая часть Основного закона касается базовых прав и обязательств и начинается с утверждения человеческого достоинства, что безусловно является ответом на ужасы нацизма, но в то же время проистекает из традиции католического учения. В первой статье немецкого документа не упоминается свобода, хотя говорится о «человеческом сообществе, мире и справедливости на земле». Статья 2 ближе подходит к теме свободы, но только в смысле «свободного развития личности», если это не нарушает прав других людей и не посягает на конституционный строй или нравственный закон. Все эти пункты немецкого текста нельзя назвать вопиющими, тем не менее очевидно, что это риторика государства, которое предоставляет права, но с ограничениями.

Наиболее ярко контраст с американской Конституцией демонстрирует статья 4, пункт 1: «Свобода вероисповедания, свобода совести и свобода религиозных и мировоззренческих убеждений неприкосновенны». Это открытое и недвусмысленное заявление о религиозной свободе означает отсутствие каких-либо ограничений религиозных практик, хотя утверждение о неприкосновенности подразумевает логичную возможность именно такого нарушения. Первая поправка американской Конституции не содержит подобных утверждений касательно религии, она обращена к государству, чего нет в немецком документе: «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению какой-либо религии или запрещающего свободное исповедание оной либо ограничивающего свободу слова или печати, либо право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб». В Конституции Германии есть заявление о религии (точнее, о религиозной свободе), в то время как американская содержит запрет на вмешательство государственной власти в этот вопрос. Это не заявление о подданных, которым предоставляется свобода вероисповедания, скорее это заявление граждан, которые ограничивают свободу государства, чтобы защитить собственную свободу.

Трамп и Меркель продолжают традиции

Таким образом, можно говорить о том, что американская и германская конституционная культура и их модели либеральной демократии представляют собой альтернативный результат размышлений Фонтане о привлекательности Французской революции: в одном случае – это свобода, в другом – братство. Соединенные Штаты шли по либертарианскому или либертарианско-популистскому пути (либертарианство и популизм не всегда совместимы), а Германия предпочла путь, предложенный Кантом – подчинение закону (независимо от его происхождения) и государству; с одной стороны – принцип свободы, с другой – участие в сообществе закона (братство). Вашингтон подчеркивал значимость опыта в сравнении с рассуждениями. Это также был повод для нападок на Джефферсона, но здесь кроется еще одно существенное различие. Америка индуктивна, а Германия – дедуктивна, и этот контраст между эмпиризмом (англо-американская традиция) и немецким идеализмом находит отражение в нынешних политических дебатах, включая вопрос о лидере Запада, который возвращает нас к различиям между немецким канцлером и американским президентом.

Хорошо известно, что Трамп провел весьма противоречивую предвыборную кампанию, и, будучи чужаком для политической системы, столкнулся с яростной оппозицией всех лагерей. Его победа стала неожиданностью, в том числе для Германии. Меркель направила очень осторожные поздравления, стремясь продемонстрировать дистанцию, что симптоматично для современной политической культуры Германии. Вот текст ее послания победившему кандидату: «Германию и Америку связывают общие ценности – демократия, свобода, а также уважение верховенства закона и достоинства каждого человека, независимо от его происхождения, цвета кожи, убеждений, пола, сексуальной ориентации или политических взглядов. Именно на этих ценностях я предлагаю и дальше строить тесное сотрудничество как между людьми, так и между правительствами наших стран». На первый взгляд, такое заявление ставит сотрудничество Германии с Соединенными Штатами в зависимость от перечисленного набора общих ценностей. Речь не идет о проблемах безопасности, которые США и Германия могли считать общими, – например, вопрос о НАТО, за резкие заявления по которому Трамп позже подвергся критике. Вместо этого предлагается трансатлантическое сотрудничество в сфере «сексуальной ориентации», которую Меркель поставила выше политических взглядов. Подобная репрезентация американо-германских отношений отнюдь не отражает историческую реальность.

Продолжая разбирать послание Меркель, можно отметить, что она помещает «достоинство» из Основного закона выше свободы людей. Кроме того, она ставит свободу на второе место после демократии, которая определяет структуру государства, в альтернативном варианте демократическое государство строится на индивидуальной свободе. Конечно, нельзя винить германского канцлера в том, что она выражает именно германскую политическую культуру, и эта культура, конституция политической жизни Германии, нашла отражение в поздравительном послании, в котором альянс двух стран оказывается в зависимости от абстрактных принципов вместо общих интересов. Такой подход прекрасно вписывается в немецкую идеалистическую традицию.

Критики Трампа утверждают, что он придерживается делового, транзакционного (проектного) подхода в политике и ставит краткосрочные преимущества выше интересов взаимодействия. Его ответ Меркель, косвенно данный в выступлении 6 июля в Варшаве, никак не связан с узкими интересами, его доводы строились на важнейших вопросах, в том числе общих проблемах безопасности. Он сделал акцент на значении истории и ее наследия сегодня. Вспомнив прошлое Польши, в особенности длительную борьбу за обретение и сохранение независимости, Трамп подчеркнул значение национальной истории в контексте развития западной цивилизации. Критики Трампа карикатурно изображают его бизнесменом с корыстными интересами вместо высоких принципов, но на самом деле он отвечает идеалистическим принципам Меркель – Вашингтон назвал бы их «рассуждениями» – историческими фактами, апеллирует к традиции вместо теории вполне в духе консерватизма Бёрка.

Меркель отстаивает принцип универсального достоинства, за которым следует перечисление аспектов, на которые не следует обращать внимание, почетное место в этом списке занимает «происхождение». Стирание национальностей согласуется с ее политикой открытых границ (здесь не важно, как она пытается модифицировать эту политику через договоренности с Турцией) и стремлением трансформировать суверенные государства в Европейский союз. Трамп, напротив, утверждает, что индивидуальная свобода граждан и суверенитет государства зависят друг от друга. Отсюда вытекает необходимость сопротивляться внешним врагам, истинным угрозам нашей политике, а также укреплять внутренние возможности и добродетели: «Американцы, поляки и народы Европы ценят индивидуальную свободу и суверенитет». Важно, что на первом месте стоит индивидуальная свобода. Трамп продолжает: «Мы должны работать сообща, противостоять силам, которые возникают изнутри или извне, на Юге или на Востоке и угрожают со временем подорвать эти ценности и уничтожить связи культуры, веры и свободы, которые делают нас теми, кто мы есть. Если им не противодействовать, эти силы подорвут нашу смелость, ослабят наш дух и лишат нас воли защищать себя и наше общество».

Либеральные критики считают подобные заявления Трампа, который идентифицирует исламистскую угрозу или обращается к национальной истории, проявлением паранойи и расизма. Однако его доводы вполне в духе Джорджа Вашингтона. Он обеспокоен жизнеспособностью нации и западного сообщества наций, его тревожат партийная борьба и узость взглядов, которые могут подорвать возможности людей. Трамп говорит: «Фундаментальный вопрос нашего времени – обладает ли Запад волей к жизни. Есть ли у нас уверенность в наших ценностях, чтобы защищать их любой ценой? Достаточно ли мы уважаем наших граждан, чтобы защищать наши границы?». Трамп связывает границы (т.е. иммиграционную политику и защиту от внешнего вторжения) и ценности. И это перекликается с точкой зрения Вашингтона, который проводил связь между союзом, сталкивающимся с угрозой распада, и моралью. Вашингтон связывал мораль и религию. Трамп добавляет к этому историю и волю. Ни одно из этих понятий не упоминается в послании Меркель, в том числе религия. А Трамп вспомнил визит Иоанна Павла II в Варшаву в 1979 г., когда толпы верующих обращались к Богу. Его вывод – не только призыв к свободе вероисповедания вместо коммунистического режима, но и к признанию религии как основы для свободы, национальной и личной.

Германия и США безусловно являются разновидностями современной либеральной демократии. Подвергая заявления Меркель и Трампа интеллектуально-историческому разбору, мы рискуем гиперболизировать различия, тем более что противопоставление Меркель и Трампа активно пропагандируется в рамках антитрамповского дискурса. На самом деле нужно учитывать, что обе политические системы обладают достаточной гибкостью, чтобы приспособиться к разным исходам выборов и меняющимся коалиционным раскладам. Но даже с учетом подобных регулярных изменений – США при Обаме и Трампе, Германия при Шрёдере и Меркель – две эти либеральные демократии имеют серьезные различия в конституционной истории, культуре и институтах. Американская традиция предполагает фигуру свободного индивидуума и приоритет свободы. Германия считает рациональное государство механизмом для реализации категорических императивов. В первом случае успех зависит от добродетельности граждан, поэтому важную роль играет религия. Во втором случае религия является второстепенной функцией государства, которое собирает налоги для поддержки церквей. Помимо обращения к теме внешних угроз, Трамп в своем выступлении в Варшаве предупреждает, что разрастающаяся бюрократия может подорвать национальную волю. Если воспринимать это заявление как характерное для либертарианского популизма, то оно также демонстрирует базовую асимметрию двух моделей: невозможно представить, что Германия или другая европейская либеральная демократия сделает приоритетом свободу и будет развиваться в этом направлении, а вот на следующих американских выборах вполне может произойти сдвиг в сторону европейской государственнической модели.

Данная статья – дополненный текст выступления на конференции в Москве, организованной журналом Telos и факультетом мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

США. Германия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 октября 2017 > № 2392149 Рассел Берман

Иран продолжит ракетную программу

Выполнение Ираном соглашений по ядерному оружию подтверждено МАГАТЭ

Президент Ирана Хасан Роухани заявил, что Тегеран продолжит развивать ракетную программу, так как она не нарушает резолюций Совета Безопасности ООН по ядерной программе страны. Это заявление он сделал, выступая в парламенте страны, сообщает РИА «Новости».

Роухани также отметил, что правительство США предает предыдущую администрацию своей недостаточной приверженностью международным соглашениям. Вашингтон демонстрирует миру, что не уважает переговоры и соглашения и не соблюдает моральные и международные принципы, поэтому это государство не заслуживает доверия, заявил президент.

Президент 13 октября изложил новую, более жесткую стратегию Вашингтона по отношению к Тегерану. В обращении к американцам Трамп отказался официально подтвердить конгрессу, что Иран соблюдает соглашение по ядерной программе, но при этом не стал на международном уровне оспаривать соблюдение Ираном данных договоренностей.

Иран и "шестерка" международных посредников (Россия, США, Великобритания, КНР, Франция, Германия) 14 июля 2015 года достигли соглашения об урегулировании многолетней проблемы иранского атома.

Гендиректор МАГАТЭ Юкия Амано во время визита в Иран вновь заявил, что Тегеран выполняет свои обязательства по сокращению ядерной программы.

Президент Ирана Хасан Роухани заявил, что Тегеран продолжит развивать ракетную программу, так как она не нарушает резолюций Совета Безопасности ООН по ядерной программе страны, передает агентство Mehr.

"Вы должны помнить, что мы строили ракеты, строим их и продолжим делать это. Это не нарушает какие-либо международные правила и не противоречит резолюции 2231", — заявил Роухани на выступлении в парламенте страны.

"Мы будем производить и хранить любое оружие, которое нам необходимо для защиты нашей территориальной целостности, и без колебаний применим его, когда дело дойдет до самообороны", — добавил президент.

Роухани также отметил, что "правительство США предает предыдущую администрацию своей недостаточной приверженностью международным соглашениям". Вашингтон демонстрирует миру, что не уважает переговоры и соглашения и не соблюдает моральные и международные принципы, поэтому это государство не засуживает доверия, заявил президент.

Президент США Дональд Трамп 13 октября изложил новую, более жесткую стратегию Вашингтона по отношению к Тегерану. В обращении к американцам Трамп отказался официально подтвердить конгрессу, что Иран соблюдает соглашение по ядерной программе, но при этом не стал на международном уровне оспаривать соблюдение Ираном данных договоренностей. Трамп сообщил, что Белый дом будет работать с конгрессом над "серьезными недостатками" международного соглашения с Ираном.

Иран и "шестерка" международных посредников (Россия, США, Великобритания, КНР, Франция, Германия) 14 июля 2015 года достигли исторического соглашения об урегулировании многолетней проблемы иранского атома. Был принят СВПД, выполнение которого снимает с Ирана введенные ранее экономические и финансовые санкции со стороны Совета Безопасности ООН, США и Евросоюза.

На пути к сбалансированному миру

Райнхард Крумм - руководитель Регионального бюро для Сотрудничества и Mира в Европе (ROCPE) Фонда Фридриха Эберта в Вене.

Александра Васильева – научный сотрудники ROCPE.

Симон Вайс – научный сотрудники ROCPE.

Резюме Первые шаги к выходу из тупиковой ситуации в сфере безопасности в (Восточной) Европе.

- Украинский конфликт выявил серьезные трещины в фундаменте, на котором базируется существующий европейский миропорядок. В отличие от времен холодной войны, сегодня в конфликт вовлечено несколько сторон, чьи интересы серьёзно расходятся. Это является препятствием на пути к сближению.

- Второе минское соглашение является на данный момент единственным документом, в котором зафиксирован механизм урегулирования, принятый всеми участниками встреч «нормандского формата». Именно это позволяет утверждать, что реализация Минских соглашений является первоочередной задачей.

- Уровень доверия между Российской Федерацией и ЕС / НАТО снижается уже несколько лет подряд, и для его восстановления требуются целенаправленные усилия. Небольшие шаги в этом направлении могут оказаться более действенными, нежели одна крупная инициатива, а возникающие в результате этих шагов «островки доверия» способны восстановить мир с учетом интересов всех сторон, то есть сделать архитектуру европейской безопасности более устойчивой.

1. Введение

Текущую ситуацию в сфере безопасности в Европе можно коротко охарактеризовать следующим образом:

Принципы европейской системы безопасности находятся под угрозой.

Конфликты 2008 г. в Грузии и 2014 г. в Украине являются не первопричинами кризиса, а лишь отражением более глобальных кризисных тенденций.

Расхождения в восприятии угроз и интерпретации событий последних 25 лет затрудняют сотрудничество.

Число сторон и стран, чьи интересы затронуты, сегодня значительно больше, чем во времена холодной войны.

Наиболее влиятельные игроки заинтересованы скорее в сохранении сложившегося статус-кво и препятствуют изменениям. Напротив, для стран «Восточноевропейской Шестерки» (Армении, Азербайджана, Белоруссии, Грузии, Молдавии и Украины) «разделенный общеевропейский дом» является фактором нестабильности, угрожающим их развитию и безопасности.

Единогласное осуждение России со стороны Демократической и Республиканской партии США чрезвычайно затрудняет дальнейший диалог с Москвой.

В результате, спустя 25 лет после того, как разделявшие Европу границы, казалось, окончательно исчезли, Европе вновь грозит раскол.

Однако на этот раз линия раскола сместилась на восток и приблизилась непосредственно к российской границе.

2. Первопричины проблем европейской безопасности

Перечисленные выше тенденции обусловлены противоречивостью «Парижской Хартии для новой Европы» (т.н. «Парижской Хартии»). Ее раздел «Дружественные отношения между государствами-участниками» содержит два важнейших постулата. Первый, часто цитируемый и широко известный, гласит: «С прекращением раскола Европы мы будем стремиться придать новое качество нашим отношениям в сфере безопасности при полном уважении сохраняющейся за каждым свободы выбора в этой области».

Однако должного внимания заслуживает и следующая формулировка: «Безопасность неделима и безопасность каждого государства-участника неразрывно связана с безопасностью всех остальных». Иными словами, стороны Хартии могут вступать в любые союзы, но только в том случае, если ни одна другая сторона не усматривает в этом угрозы для собственной безопасности.

В этой статье мы проследим аргументацию каждой из заинтересованных сторон — стран Запада (ЕС и США), России и «Восточноевропейской Шестерки», — чтобы продемонстрировать различия в восприятии угроз их безопасности.

a. Запад

Для западных стран экспансия НАТО и ЕС на восток была продиктована стремлением обеспечить европейскую безопасность, в том числе с учетом интересов Польши. Кроме того, политика экспансии отражала стремление Запада занять ведущее место в системе безопасности после окончания холодной войны.

По мере того, как в ответ на определенные шаги Запада в России укреплялся авторитаризм, военная мощь страны росла, а либеральные реформы замедлялись. На Западе нарастало разочарование, и российская внешняя политика начала восприниматься как набор агрессивных, непредсказуемых и ревизионистских действий коррумпированной страны. Кроме того, согласно документу Разведуправления Министерства обороны США «Анализ общемировых угроз», Соединенные Штаты «всегда будут конкурировать с Россией за влияние в мире».

b. Россия

Игнорирование интересов России в системе европейской безопасности стало причиной растущего недовольства в стране. Москва восприняла «Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Россией и НАТО» 1997 г. и создание Совета Россия-НАТО в 2002 г. как компенсацию первой и второй волны экспансии НАТО на восток. Однако планы третьей волны экспансии НАТО в «промежуточные страны» (в первую очередь в Грузию и в Украину) были расценены Москвой как навязывание чужой воли и пренебрежение ее интересами. С российской точки зрения, с момента окончания холодной войны «сбалансированный мир» до сих пор не восстановлен, а текущее положение страны равносильно положению Германии после заключения Версальского мирного договора 1919 г.

По мнению Москвы, система европейской безопасности будет жизнеспособна только в том случае, если она будет учитывать интересы России и особенности ее отношений с «промежуточными странами». Будучи крупной державой, Россия также настаивает на соблюдении своих особых интересов в области безопасности, экономики и культуры русскоязычных меньшинств в этих странах.

c. «Восточноевропейская шестерка»

Страны «Восточноевропейской Шестерки» стремятся самостоятельно укреплять свой суверенитет, безопасность и благосостояние в соответствии с собственными принципами и целями, а также нормами международного права. Они осознают, что их безопасность находится под угрозой, но при этом чувствуют себя несвободными в выборе партнеров по альянсу.

Страны, включенные в эту группу, весьма различны, в частности, в выбранном пути развития. Как показал недавний опрос исследовательского центра Pew Research, различия наблюдаются и в их отношении к России и ЕС, что обусловлено объективными факторами: например, Армения стремится наладить тесные отношения с Россией, а в Украине, напротив, сильны проевропейские настроения.

Этот краткий анализ первопричин показывает, почему спустя 25 лет после того, как темные страницы истории были перевернуты, европейские страны снова перестали чувствовать себя в безопасности. Для кого-то из них, равно как для США и некоторых стран «Восточноевропейской Шестерки», угрозой является Россия. Сама же Россия видит для себя угрозы со стороны ЕС и США.

3. Статус-кво

Одним из признаков кризиса и основной темой данной статьи являются события в Украине. Многие украинцы героически противостояли своим политическим лидерам в 2013 г., а сегодня всеми силами пытаются сохранить целостность страны. С начала войны в 2014 г. погибло более 10 000 человек, а 1,7 млн. были вынуждены покинуть свои дома. Страна потеряла Крым, в Донбассе продолжается военный конфликт, а в экономике, несмотря на позитивные сдвиги, требуются более масштабные реформы, которые бы улучшили жизнь людей.

По мнению растущего числа экспертов, Второе минское соглашение, заключенное без малого три года назад, требует пересмотра, так как в его пунктах не расставлены приоритеты. Особенно это касается пункта 9, где со стороны Украины предусматривается установление полного контроля над границей с Россией, и пункта 11, в котором оговариваются конституционные реформы и особый статус Луганска и Донецка. С другой стороны, соглашение позволило достичь определенного прогресса по гуманитарной линии: по данным Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), линию соприкосновения ежедневно пересекает до 20 000 гражданских лиц. Тем не менее, политические обязательства участников соглашения не выполняются.

4. Что мешает простым решениям?

По мнению Роберта Гейтса, бывшего министра обороны в администрации Джорджа Буша, принципиальная дилемма для ЕС и США в поиске решений проблемы безопасности состоит в следующем: «За каждым шагом НАТО или России вблизи границы следует ответный шаг противоположной стороны. Как же выйти из этого порочного круга? Сложность в том, что необходимо найти выход и в то же время не дать Путину возможность объявить себя победителем». Другими словами, как сделать первый шаг, не потеряв лицо?

Основное препятствие для появления новых инициатив состоит в том, что для некоторых стран поддержание статус-кво требует меньших затрат и сулит большие выгоды, чем попытка найти решение кризиса вокруг Украины и всей системы европейской безопасности. Кроме того, и демократы, и республиканцы в США едины в своей позиции против России, что не оставляет никаких иных вариантов развития событий кроме ужесточения санкций. Принятое 115-м созывом Конгресса США решение «О противодействии российскому влиянию в Европе и Евразии в 2017 г.» может еще больше усугубить эту тенденцию.

Совершенно иначе выглядит ситуация для стран «Восточноевропейской шестерки», в первую очередь для Украины и Грузии. Нынешний «раскол общеевропейского дома» является дестабилизирующим фактором, способным полностью разрушить этот дом, что чревато тяжелыми последствиями для стабильности государств и даже угрожает их суверенитету. Подобное наблюдалось и во времена холодной войны, когда роль «промежуточных стран» играли Венгрия и Польша. Сегодня новыми «промежуточными странами» стали страны «Восточноевропейской Шестерки», столкнувшиеся с угрозой своей национальной безопасности.

Еще одним важным фактором является тот факт, что ни одна из сторон не декларирует четко свои намерения. Пока расширение НАТО и ЕС в восточном направлении будет рассматриваться Россией как агрессия, а ЕС и США будут считать стремление России участвовать в строительстве общеевропейского дома обманным маневром, маскирующим становление агрессивной сверхдержавы, точек соприкосновения будет немного. Поиск адекватного политического выхода из этой тупиковой ситуации требует большой изобретательности, однако именно такой выход сейчас крайне необходим.

5. Политические шаги к сбалансированному миру

В настоящей статье мы предлагаем два шага к преодолению кризиса в Украине и достижению «сбалансированного мира», который позволит учесть интересы всех сторон и добиться, чтобы «плюсы» и «минусы» были равно распределены между сторонами ради достижения общего результата. На первом этапе стоит сосредоточиться на проблемах Донбасса, вдохнув новую жизнь во Второе минское соглашение. Второй шаг заключается в среднесрочной разрядке политической напряженности не только в отдельных странах, но и на всем восточноевропейском пространстве. Следующим шагом могла бы быть долгосрочная политика укрепления системы общеевропейской безопасности, однако этот вопрос выходит за рамки нашего рассмотрения.

Прежде чем приступать к политическому решению проблемы, следует проанализировать текущую ситуацию и наименее благоприятные сценарии. Сейчас возможны три варианта развития событий:

продолжать существующую политику и надеяться на чудо;

разворачивать политику сдерживания и тем самым терять шанс на сближение;

сохраняя максимальную жесткость, пытаться достичь прогресса путем сближения.

Если ход реализации Второго минского соглашения не претерпит изменений, то ситуация будет развиваться по первому сценарию: как и прежде исходя из буквы соглашения, мы будем надеяться на инициативы со стороны Украины, сепаратистов, ЕС, России или США. Подобная надежда может сохраняться еще довольно долгое время, но, если не строить иллюзий, следует признать, что в этом случае конфликт может усугубиться и привести к гораздо более неблагоприятным последствиям, чем другие «замороженные» конфликты, как например в Нагорном Карабахе или Приднестровье. В перспективе данный сценарий может привести к необратимому разделу Украины с серьезными последствиями для экономического и политического развития страны.

Второй вариант – развертывание политики сдерживания – активно обсуждается экспертами и некоторыми представителями политических кругов в странах Балтии и Юго-Восточной Европы. Практической реализацией этого сценария представляется налаживание сотрудничества между Украиной, Прибалтикой, Польшей и Румынией по образцу известного из польской истории проекта «Междуморья». Несколько лет назад эта идея возродилась как возможная модель безопасности для стран НАТО и Украины. «Междуморье» как средство сдерживания России может привести к установлению более тесных связей между некоторыми государствами-членами НАТО и Украиной.

Проблема состоит в том, что в этом случае украинский конфликт может распространиться на НАТО и ЕС, что повлекло бы за собой неуправляемый рост рисков. В то же время проект «Междуморья» может дать Украине полную иллюзию того, что страна находится под защитой НАТО, так как поддерживает тесные отношения с соседними государствами-членами НАТО. Тем не менее, политика сдерживания России может не оправдать надежд, так как Москва готова проводить свою линию до тех пор, пока не установится «сбалансированный мир».

Чтобы не допустить такого развития событий, следует вернуться ко Второму минскому соглашению, поскольку оно остается единственным фундаментом для дальнейших действий. Его подписание снизило напряженность конфликта и уменьшило число жертв, позволило восстановить хотя бы минимальное взаимное доверие, дало возможность жителям пересекать линию соприкосновения, а также послужило основой для создания политической дорожной карты. Тем не менее, по мнению некоторых политиков, Минские соглашения бесполезны или даже изначально были бесперспективны, так как политические обязательства сторон не выполняются.

В этой связи нам кажется целесообразным третий вариант: попытаться достигнуть прогресса путем сближения, сохраняя максимальную жесткость. Для этого необходимо предпринять следующие шаги:

Шаг 1. Расширенное Второе минское соглашение: совместное управление регионом в переходный период

В настоящее время доверие отсутствует как между правительством Украины и сепаратистами, так и между Россией и Украиной. Для продвижения вперед необходимо создавать «островки сотрудничества». При этом следует сосредоточиться на выработке механизма совместного управления Донецкой и Луганской областями в переходный период, так как распределение властных полномочий между сторонами является одним из общепризнанных инструментов разрешения конфликтов и позволит сблизить тех, кого сейчас разделяет линия соприкосновения. Основой этого механизма должна стать новая трехсторонняя контактная группа, созданная взамен существующей. В нее должны войти представители украинских властей, по возможности из региона, близкого к зоне конфликта (т.е. в меньшей степени из Западной Украины и Киева), представители местных заинтересованных сторон на спорных территориях, а также представители ОБСЕ.

Цель этого этапа – подготовиться к реализации гуманитарных аспектов Второго минского соглашения, например, пунктов 5–8, особенно в части восстановления экономических и социальных отношений.

(пункт 5. Обеспечить помилование и амнистию путем введения в силу закона, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями, имевшими место в отдельных районах Донецкой и Луганской областей Украины. Пункт 6. Обеспечить освобождение и обмен всех заложников и незаконно удерживаемых лиц на основе принципа «всех на всех». Этот процесс должен быть завершен самое позднее на пятый день после отвода. Пункт 7. Обеспечить безопасный доступ, доставку, хранение и распределение гуманитарной помощи нуждающимся на основе международного механизма. 8. Определение модальностей полного восстановления социально-экономических связей, включая социальные переводы, такие как выплата пенсий и иные выплаты (поступления и доходы, своевременная оплата всех коммунальных счетов, возобновление налогообложения в рамках правового поля Украины). В этих целях Украина восстановит управление сегментом своей банковской системы в районах, затронутых конфликтом, и, возможно, будет создан международный механизм для облегчения таких переводов. См. https://www.un.org/press/en/2015/sc11785.doc.htm и официальный документ http://www.osce.org/ru/cio/140221?download=true)

Такой подход мог бы укрепить доверие и подготовить почву для решения более сложных вопросов, в частности вопросов о статусе этих регионов в составе Украины, выборов в органы власти и полного пограничного контроля со стороны Украины. Основная задача состоит в предотвращении исчезновения доверия между сторонами, разделенными линией соприкосновения. Двигателем этой инициативы могла бы стать ОБСЕ как организация, объединяющая все стороны конфликта. При этом политическое давление Франции и Германии на Украину и Россию могло бы обеспечить должную поддержку.

Несмотря на принятие новых американских санкций против России, Вашингтон может присоединиться к поиску решения, учитывая значимость позиции Соединенных Штатов и их диалога с Россией, имевшего место при администрации Обамы (в пользу этого говорит назначение бывшего посла США при НАТО Курта Волкера специальным посланником по Украине). Мотивацией для США может также стать тот факт, что неконтролируемое развитие событий практически неизбежно повлечет за собой ремилитаризацию всей Европы вплоть до Арктики, обострение конкуренции в Евразии, установление шаткого многополярного ядерного миропорядка, а также весьма дорогостоящую и потенциально бесконечную гонку вооружений между США, Китаем и Россией.

Шаг 2. Гарантии безопасности: надежное сдерживание без членства в НАТО

Этот шаг поможет укрепить Второе минское соглашение и реализовать все его 13 пунктов, создав правовую базу для обеспечения безопасности стран «Восточноевропейской Шестерки» и их экономического развития. Вначале об этом должны договориться сами страны «Шестерки», но с учетом важности и безотлагательности данного вопроса ЕС и Россия также должны участвовать в поиске компромиссного решения, принимая во внимание как собственные интересы безопасности, так и соответствующие интересы других сторон.

Гарантии безопасности должны исходить от стран, которые на сегодняшний день наиболее активно вовлечены в кризис. При этом контраргументом для довода о нарушении Будапештского меморандума 1994 г. должно стать указание на изменившуюся архитектуру безопасности. В качестве замены меморандуму можно предложить имеющий б?льшую юридическую силу документ под эгидой ОБСЕ. Истинная цель всех предпринимаемых действий должна четко декларироваться.

Реализация описанного сценария требует переосмысления многих аспектов, которое уже началось в связи с выходом Великобритании из ЕС: важно понять, что ЕС является не единственным государственным образованием, определяющим жизнь Европы. Вместо того чтобы делить континент на страны-члены ЕС и остальные страны, целесообразно следовать концепции «четырех колец Европы», которые в равной степени важны для существования региона и должны иметь одинаковые возможности для развития. «Кольца» будут различаться по уровню интеграции, но будут ощущать свою причастность к Европе и пользоваться всеми преимуществами тесного экономического сотрудничества в атмосфере стабильности и безопасности. Чтобы страны всех «колец» смогли выработать свой собственный путь развития, каждой из них должна быть предоставлена возможность участвовать в формировании будущего Европы. Неготовность к данному сценарию может обернуться серьезной угрозой для общеевропейской безопасности. Однако при должных усилиях окончательно преодолеть наследие холодной войны - раскол Европы - станет возможно.

В соответствии с данной схемой страны Европы могут подразделяться на следующие «кольца»:

основные члены ЕС;

члены ЕС, не стремящиеся к дальнейшей интеграции;

такие европейские страны, как Швейцария, Норвегия и, в скором будущем, Великобритания;

«Восточноевропейская Шестерка», Сербия и Россия.

6. Заключение

Для разрешения украинского кризиса можно предложить комплекс мер, состоящий из трех этапов. Первоочередным этапом является реализация Второго минского соглашения, дополненного концепцией совместного управления регионом в переходный период. В среднесрочной перспективе необходимо заложить базу для успешного развития и безопасности стран «Восточноевропейской Шестерки», которая подразумевает четкое декларирование взаимных гарантий безопасности всеми сторонами. Долгосрочной целью является формирование общеевропейской системы безопасности с участием России и Украины, в том числе решение о статусе Донбасса и Крыма. Последний этап выходит за рамки нашего рассмотрения, но о нем не следует забывать, так как отсутствие перспективы еще больше затруднит реализацию первого и второго этапа – особенно ввиду того, что третий шаг и будет служить ключом к установлению «сбалансированного мира».

Евросоюз. Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2017 > № 2911766 Райнхард Крумм, Александра Васильева, Симон Вайс

«Ничего неизбежного не бывает»

Юрий Слёзкин – историк-славист, профессор исторического факультета Калифорнийского университета в Беркли, директор Программы евразийских и восточноевропейских исследований, автор книги The House of Government: A Saga of the Russian Revolution.

Резюме Французская культурная жизнь XIX и ХХ века строилась на том, что революция продолжается – заканчивается, но не вполне, и снова начинается. Это справедливо – и даже в большей степени – в отношении Русской революции.

Беседуем с Юрием Слёзкиным о том, почему события 1917 г. – не лучший материал для построения национальной идеи; о случайном и обусловленном в русской революции; о том, что делает революцию великой и почему она никак не закончится; а также об особенностях великой революции, происходящей на Западе прямо сейчас.

– Русской революции 100 лет. Дата круглая и звучная. Повод для серьезного, вдумчивого анализа событий 1917 года. Однако складывается ощущение, что на нее обратили внимание разве что маркетологи, выпустившие «под дату» несколько большее, чем обычно, количество массовой литературы. Похоже, что какого-то интеллектуального взрыва юбилей не вызвал?

– У меня такое же ощущение. Есть некоторый, вполне ожидаемый, всплеск общественно-академической деятельности – семинары, конференции. Но риторика вокруг столетия в целом довольно невнятная. И мне кажется, это неудивительно. Роль революции в концепции нынешнего российского государства и общества неочевидна. Выигравшей стороны нет, миф не оформился. Не очень понятно, что делать с годовщиной. А еще – и это главное – основные политические силы и интеллектуальные течения в нынешней России напрямую не связаны с тем, что произошло в 1917 г. и в последующие несколько лет. Нет очевидной идеологической преемственности. По степени общественного интереса тема революции значительно уступает теме сталинизма и сталинского террора. Здесь конфликт прост и ясен: одним важно отождествить сталинизм с террором, другим – с сильным государством и Великой Отечественной войной. А революция – слишком обширная, слишком многогранная тема. Не всегда понятно, о чем идет речь. Можно ограничиться 1917 г. (так легче отмечать годовщину), но это нестандартный взгляд, особенно за пределами России, где книги по истории революции заканчиваются 1920-м, 1938-м, 1953-м или 1991 годом. В дискуссии о сталинизме проще не только очертить полярные точки зрения, но и привязать их к сегодняшним интересам и требованиям. В отношении того, что произошло в 1917 г. и позже, это сделать труднее. Тех, кто безусловно отождествляет себя с большевиками и их победой, относительно немного. То же касается энтузиастов белого движения. Уроки, которые мы готовы извлечь из революции, в нынешней ситуации не слишком актуальны ни для государственной политики, ни для более или менее четко очерченных общественных сил.

– Была ли революция 1917 г. неизбежной, обусловленной историческим процессом, или же это был, по сути, заговор – или цепочка заговоров?

– Ничего неизбежного не бывает. Какие-то вещи задним числом кажутся более предсказуемыми, чем другие. Отчасти поэтому революцию так трудно «инструментализировать» – она состоит из такого количества вопросов и возможных ответов, что из их комбинаций можно выстроить множество стройных, но несовместимых хронологий. То, что принято называть Гражданской войной – это несколько войн, конфликтов, восстаний и революций. Какие-то из этих событий представляются сейчас более закономерными, другие – менее. Конец самодержавия кажется если не неизбежным, то чрезвычайно вероятным, вопросом времени. А приход к власти большевиков – цепью случайностей… Дело в хронологической глубине, в длине причинно-следственной нити. Кто в марте 1917 года мог всерьез говорить о победе большевиков? А в августе она представляется уже логически обусловленной, менее удивительной.

– Мы можем протянуть эту нить глубже в прошлое и поискать ту «точку невозврата», пройдя которую, Россия была обречена на революцию. И тут разброс мнений велик – от убеждения в том, что никакой такой точки не было, была цепочка случайных заговоров вкупе с национальным предательством, до довольно стройных теорий о том, что она стала неизбежной где-то с середины правления Александра III. С момента, когда утвердилась ультраконсервативная система правления, оказавшаяся столь негибкой, что не дала возможности верно и быстро отреагировать на накапливавшиеся проблемы.

– И та и другая точка зрения, мне кажется, имеют право на существование. Но однозначно на эти вопросы ответить невозможно. То есть можно, но неинтересно. Была и негибкость государства, и радикализация – казалось бы, неуклонная – интеллектуальной элиты, и рост национализма на окраинах. Но, скажем, не убили бы Столыпина… Да мало ли что могло быть? История – не только то, что произошло по причинам более или менее очевидным. История –

это и все то, что могло произойти, но не произошло (по причинам более или менее очевидным). Историческое повествование – всегда сочетание первого и второго, в разных пропорциях.

– Есть и такая точка зрения: революция – западнический проект, глубоко нам чуждый, что, в конечном счете, и стало глубинной причиной крушения Советского Союза. Дескать, весь этот комплекс идей так толком и не прижился на российской почве…

– Я не принадлежу к числу сторонников этой идеи. Даже если считать марксизм порождением западной культуры, большевизм был, безусловно, адаптацией марксизма на российской почве, переосмыслением марксистской эсхатологии применительно к российской действительности. В большевизме были рационалистические элементы, связанные с культом промышленной, городской, технократической, узнаваемо западной цивилизации. Но мало кто из историков будет оспаривать утверждение, что большевизм связан с традицией русского радикализма и включает в себя элементы народничества, которое тоже было реакцией на кажущуюся или реальную пропасть, отделявшую российскую жизнь от западноевропейской. Я бы не включал большевиков целиком ни в западную, ни в российскую традицию. Большевики – одна из многочисленных «милленаристских», апокалиптических сект, распространенных в России и – в еще большей степени – за ее пределами.

– Некоторые утверждают, что, желая того или нет, большевики и советское государство воспроизводили, адаптируя, конечно, под свою идеологическую модель, многие черты Российской империи. Это и жесткая бюрократическая структура, и система персоналистского подчинения, и способность мобилизовать нацию на решение глобальных («милленаристских», как вы говорите) задач. Насколько советское государство можно считать преемником Российской империи?

– В значительной степени, конечно. Почти та же территории, похожая национальная мифология, аналогичная роль государства, и, начиная с 30-х годов и особенно во время войны, вполне сознательные попытки привязать советское государство и общество к российской имперской традиции. Тут можно говорить и о формальных признаках вроде многонациональности, многоконфессиональности, централизации и бюрократизации, и об отношении граждан к государству как страшной внешней силе и одновременно как чему-то невероятно нужному, существенному и связанному с русской идентичностью. Но к этому важно добавить и, если угодно, культурную мифологию – те атрибуты, которые были внесены в школьную программу, официальную риторику и городскую повседневность во второй половине 30-х годов. И в первую очередь – роль русского литературного канона, на котором выросло несколько поколений. Постепенно сложилась целая система тем, сюжетов, метафор, образов, так или иначе привязывавших Советский Союз к Российской империи. Это чрезвычайно важная связь. С годами она не только не подвергалась сомнению, но лишь усиливалась.

– Получается, что Советский Союз был вынужден сохранять и развивать традицию для того, чтобы существовать и развиваться?

– Не знаю, верно ли так ставить вопрос… То, что это произошло и то, что это важно, не означает, что кто-то вынужден был это делать. Не было ни соответствующего декрета, ни волевого решения, ни напора каких-то сил. Конечно, можно сказать, что любая революция в России будет русской, и что какие-то аспекты русской жизни рано или поздно воскреснут или восторжествуют. Какие и когда – я не знаю. Когда смотришь на сегодняшнюю Россию, складывается впечатление, что какие-то традиции – взгляды на авторитет, легитимность, власть, свободу, государство – оказались чрезвычайно сильны и живучи. Но ведь большевики могли попробовать переустроить государство гораздо более радикально. По какой причине они этого не сделали – вопрос для историков.

– Раз уж мы заговорили о дне сегодняшнем, самое время вспомнить о госпоже Поклонской, современных православных ригористах и радикалах, в СМИ уже замелькали слова «православный халифат»… Это – логичный результат поиска идеологической основы существующего государственного порядка? В какой-то момент государство обращается к религиям вообще и к православию в частности в поисках идеологической опоры, что, в свою очередь, вызывает активизацию сначала небольших и выглядящих маргинальными групп, которые – в силу того как раз, что они маргинальны и немногочисленны – очень активны, напористы, целеустремлены в продвижении своей повестки. Похоже, этого никто не ожидал…

– Отчасти это зависит, как мне кажется, от отношения власти к этой традиции, к этой повестке и к этим активистам. Понятно, что православие исторически тесно связано с российским государством и русской жизнью. Это важно и нужно, и понятно, каким кругам это может быть близко. Другой вопрос – обязательно ли это, и в какой степени. Обязательно ли государству в поисках легитимации возвращаться к православной церкви? По-моему, нет. Православие – не единственно возможный вариант, и подчеркнутое внимание к нему кажется мне опасным, потому что в России живут не только православные. У русской национальной мифологии много истоков и компонентов.

– К какой же традиции тогда лучше взывать?

– Тот культурный канон XIX века, о котором мы уже говорили, к православию имеет весьма опосредованное отношение. Более того, он предусматривает не просто секуляризацию картины мира и маргинализацию православия в жизни российской культурной элиты; он сакрализирует саму Россию, ее людей и ландшафт. Это прекрасно отражается в истории русской литературы, архитектуры, живописи и музыки XIX и ХХ веков. Православие – не самый важный элемент этой традиции. Что касается ХХ века, то мне кажется, что в качестве «скрепы» ничто не может сравниться с культом Великой Отечественной войны. Во многих национальных мифологиях существуют легенды о Гоге и Магоге – нашествии страшной, черной силы и ее окончательном разгроме. Чаще всего эти рассказы остаются пророчествами или метафорами. В России это действительно произошло. Для национального мифа ничего лучше не придумаешь.

– В чем особенная сила этого мифа?

– Он гораздо сильней привязывает большинство населения к государству и друг к другу. В рамках этого мифа практически нет проигравших (по крайней мере, внутри нынешней России). Он привязывает инструментальные государственные инициативы к семейной памяти, к личному опыту. В этом смысле «Бессмертный полк», например, – блестящая идея, движение в том же направлении, но снизу вверх. В этом, кстати говоря, мне видится одна из главных слабостей большевизма – полная неспособность, в отличие от того же христианства, ислама и иных движений такого же масштаба, привязать свою всемирно-историческую хронологию к жизни семьи и обрядам инициации. Одной из главных причин, по которой большевизм остался верой одного поколения, было то, что он не вошел – в отличие от Великой Отечественной войны – в наши дома, не стал частью сакрального календаря.

– В рамках революционной мифологизации бытоустроения семейная жизнь действительно считалась буржуазной, мещанской – по крайней мере, поначалу.

– Все радикальные попытки изменить человеческую жизнь, все так называемые великие революции, ставившие целью переустроить мир и раз и навсегда разрушить Вавилон, обрушивались на семью (и рушились при столкновении с нею). Потому что семья – неиссякаемый источник коррупции, дискриминации и неравенства. Сразу после революции большевики осмысленно и предсказуемо ополчились на семью как на вещь непрозрачную, буржуазную и мещанскую. Вопрос не в этом. Вопрос в том, почему они так и не смогли примирить семью со своей идеологией. Иисус из Назарета, обращаясь к своим ученикам, говорит: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26). Секта, которую он возглавлял, как почти все такого рода секты, состояла из одних мужчин. Однако с течением времени традиция, которая выросла из этой секты, превратилась в бюрократический институт и сделала семью основополагающим элементом духовной, религиозной жизни. Брак стал одним из центральных таинств христианской церкви. Большевики так и не поняли, как это сделать. Когда они начали всерьез думать о том, как привязать рождение детей, брак и смерть близких (то есть то, что нам на самом деле важнее всего в жизни) к своей картине мира и своему пророчеству, было уже поздно. Вера в коммунизм иссякла.

– Под великими революциями вы имели в виду скорее западные? Ведь если брать как пример Синьхайскую революцию 1911 г. в Китае, она не пыталась подвергать сомнению традиционные семейные ценности – в Китае это вообще немыслимо. При этом она была вполне великой.

– Обычно, говоря о великих революциях, имеют в виду Французскую и вслед за ней русскую, но я в качестве основного критерия предпочел бы степень радикальности желаемых перемен. Слово «революция» часто используется как метафора: революции бывают цветные, промышленные, сексуальные и так далее. Но если под революцией понимать попытку перестроить человеческую жизнь настолько радикально, чтобы в результате появилась новая цивилизация, новая эпоха в истории человечества, то картина меняется. Такого рода революцией можно назвать и английскую XVII века, и иранскую ХХ-го. Когда речь идет о «религиях», «реформациях», «революциях» – трудно определить, где кончается одно и начинается другое. Ранняя история ислама – первые победы Пророка и эпоха невероятного расширения его учения и государства – тоже революция: ведь появляется новая политическая единица, которая несет в себе идею полного переустройства мира накануне его конца. Русская революция была, безусловно, революцией именно такого рода. И китайскую революцию я не лишал бы этого титула, и ту же камбоджийскую, и Тайпинское восстание в ХIХ веке. Провозглашенные ими цели не сводились к изменению политического строя, а включали в себя представления о разрушении старого мира «до основания».

– Входят ли в этот ряд ползучие изменения в современном бытовании людей на Западе, в Европе, в США? Размывание института семьи, усиление роли сексуальных меньшинств и тому подобные процессы, которые сейчас в России с особым сладострастием называют «диктатом меньшинств»?

– Это очень хороший вопрос. Если мы под революцией понимаем попытку изменить человеческую жизнь в самой ее основе, и если мы согласимся в том, что этой основой исторически является институт семьи (как особым образом оформленный и укорененный в истории институт дисциплинирования и организации полового воспроизводства), то происходящее сейчас на Западе безусловно является попыткой революционных преобразований. Речь идет о природе семьи, ее предназначении и легитимности, о разделении человечества на два пола. Что может быть более драматичным и революционным?

Другой основополагающий институт человеческой жизни, связанный с семьей – это племя и выросшие из него понятия «народа» и «нации». В рамках глобализации все чаще подвергается сомнению или полностью отвергается идея национального государства и, соответственно, институт гражданства. А без понятия гражданства непонятно, что такое демократия – то есть из кого состоит самоуправляющийся демос. Исчезает raison d’être большинства государств, находящихся в центре сегодняшнего мироустройства. И это вещи, безусловно, революционные. На поверхности ничего особенного вроде бы не происходит – элиты у власти, государство на месте… Ничего похожего на Реформацию или Великую Октябрьскую социалистическую революцию. А почва ускользает из-под ног.

– Насколько это по-настоящему мощный, заметный процесс?

– В высшей степени. Каким словом можно назвать состояние умов в эпоху романтизма или Просвещения? Мы тоже живем в такую эпоху – просто у нее еще нет названия. Это не только политическая идеология, это и стилистика, и эстетика, и набор духовных запретов. Вокруг нас растет новое представление о том, как устроен человек и как строятся человеческие общества. Речь идет о вещах необыкновенно существенных.

– То есть о тех, что имеют потенцию изменить мироустройство?

– Да, эта новая система постулатов и верований постепенно пришла к власти на Западе. И она разделяется большей частью интеллектуальной элиты и значительной частью элиты политической и экономической в союзе с определенными гражданскими силами. Ее утверждение у власти вызвало ответную реакцию. Избрание Трампа и нынешние его мучения «на троне» – это то ли последний всплеск активности части старого мира, которая пытается защитить свои интересы и традиционные установления, то ли начало длительного и мучительного конфликта. Посмотрим.

– А как развивается ситуация с переосмыслением итогов Гражданской войны в США?

– Это вполне в русле того, о чем мы сейчас говорили. Мы окружены бесконечным количеством символов, которые, если бы мы посмотрели на них попристальней, были бы нам несимпатичны (по причинам идеологическим и эстетическим). Обычно они – часть пейзажа, которую никто не замечает. Но один из признаков революции – иконоборчество, когда стертые символы становятся осмысленными и потому неприемлемыми. Снос памятников – одна из самых ярких иллюстраций того, что это не просто перетягивание политического одеяла разными силами, а нечто гораздо более важное – пусть и не «великая революция». Просто так памятники не ломают.

– Ну и что в такой ситуации делать исследователю – лезть в гущу событий, чтобы в поле перехватывать эти эманации революции, или, запершись в башне из слоновой кости, анализировать события, отстранившись от них?

– Это зависит от темперамента исследователя (смеется) и его специальности. Кто-то идет в народ и пытается осмыслить происходящее или изменить мир, а кто-то занимается полезным делом, сидя в башне. Недавно я закончил книгу об истории русской революции через историю людей из «дома на набережной» (The House о Government: A Saga of the Russian Revolution). И если она окажется интересна читателям, это будет означать, что я не ошибся, и что русская революция, большевизм, коммунизм – остались частью нашей жизни.

А если так, то революция еще не кончилась. И то, что мы не знаем, что с ней делать, говорит не о том, что она никому не нужна, а о том, что она еще продолжается. Французская культурная жизнь XIX и ХХ века строилась на том, что революция продолжается – заканчивается, но не вполне, и снова начинается. Это справедливо – и даже в большей степени – в отношении русской революции. Не просто потому, что мы с вами из России и это – наша жизнь и жизнь наших родителей и их родителей. Но и потому, что она была еще более мессианской, еще более «милленаристской», еще более радикальной. И более «победоносной». Русские якобинцы пришли к власти, построили новое государство и оставались у власти до естественной смерти последнего коммуниста. А мы разбираемся, что делать с развалинами. И этот вопрос каждый для себя решает сам.

Беседовал Александр Соловьев

Россия > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 28 октября 2017 > № 2392184 Юрий Слезкин

Независимость Каталонии не получила поддержку в мире

И вряд ли на это стоит рассчитывать в будущем

В ночь с 27 на 28 октября стало ясно, что независимость Каталонии не получит признания в мире. По сообщениям РИА "Новости", Белый дом подтверждает поддержку единой Испании. Французские власти не признают декларацию о независимости Каталонии и намерены вести диалог только с официальным Мадридом. Великобритания не признаёт и не признает в будущем одностороннюю декларацию о независимости, принятую каталонским региональным парламентом, поскольку она признана незаконной испанским судом.

МИД РФ подтвердил свою прежнюю позицию: руководствуясь основополагающими принципами международного права, Россия рассматривает события в Каталонии как внутреннее дело Испании. В Москве также выражали надежду, что ситуация будет урегулирована через диалог строго в рамках испанского законодательства в интересах единой и процветающей Испании при соблюдении гарантий прав и свобод всех граждан этой страны.

В свою очередь, посол Испании в РФ Игнасио Ибаньес заявил, что ситуацию в Каталонии нельзя разрешить военным способом, нужно вернуться к конституционным нормам. Это весьма важное заявление прозвучало впервые.

Позицию непризнания заняли Мексика и Турция. Как и ожидалось, каталонский сепаратизм решительно осудила Сербия, припомнившая западу косовскую историю и указавшая на двойственность его позиции по отношению к двум сепаратизмам в Европе.

Иную позицию заняли Корсика, Шотландия и Абхазия Председатель ассамблеи Корсики Жан-Ги Таламони приветствовал независимость Каталонии. Абхазия готова рассмотреть вопрос о признании независимости Каталонии, если поступит соответствующее обращение. Шотландия выразила уважение каталонскому правительству, но призвала к диалогу, но признавать независимость не стала.

Испанский премьер-министр назначил своего заместителя Сорайю Саенс де Сантамария главой правительства Каталонии. Соответствующий указ опубликован на портале государственных документов Испании.

Полномочия Совета правительства Каталонии берет на себя Совет министров Испании. Таким образом, отстранение от должности Карлеса Пучдемона вступило в силу.

Как отмечали местные СМИ, после официального опубликования документа Пучдемон должен покинуть пост, в противном случае его действия будут расцениваться как попытка узурпации власти. За незаконное исполнение полномочий ему грозит наказание от одного до трех лет лишения свободы.

Резолюция и ее последствия

Вечером в пятницу парламент Каталонии принял резолюцию о независимости региона. В ответ на этого власти Испании приняли решение распустить парламент и отстранить от должности членов местного правительства во главе с Пучдемоном. Досрочные выборы назначены на 21 декабря.

Власти Испании также закрыли все представительства правительства Каталонии за рубежом, кроме Брюсселя, но его руководитель смещен с должности. От должности отстранили и представителя женералитета Каталонии в Мадриде.

Кроме того, испанские власти обратятся в Конституционный суд, чтобы он признал недействительной резолюцию каталонского парламента.

Таким образом Мадрид применил статью 155 Конституции, которая подразумевает снятие статуса автономии у Каталонии и ее перехода под прямое управление властей Испании.

Международная реакция

Многие страны мира полностью поддержали позицию Мадрида. Официальный представитель государственного департамента США Хезер Науэрт заявила, что Каталония — неотъемлемая часть Испании, и Вашингтон поддерживает конституционные меры мадридского правительства по сохранению единства страны.

Представитель британского премьер-министра Терезы Мэй отметил, что Великобритания не признает и не признает в будущем одностороннюю резолюцию о независимости региона.

Министр иностранных дел Германии Зигмар Габриэль заявил, что Берлин не признает одностороннее провозглашение независимости, и его французский коллега Жан-Ив Ле Дриан также сказал, что у Парижа есть один "собеседник — это правительство в Мадриде".

Официальный представитель МИД России Мария Захарова заявила, что "позиция Москвы по вопросу Каталонии остается неизменной и последовательной" и она "не изменилась". В дипведомстве неоднократно говорили, что рассматривают события в регионе как внутреннее дело Испании.

В субботу кризис в Каталонии, где накануне парламент принял резолюцию о независимости региона, получил продолжение – Испания распустила женералитет мятежной провинции и ввела прямое управление. Прежние власти во главе со знаменитым Карлесом Пучдемоном решениям Мадрида не подчиняются и призывают к "мирному сопротивлению". В то же время мировое сообщество в целом не поддерживает Каталонию. А в самой Барселоне продолжаются митинги сторонников и противников независимости.

Мадрид вводит прямое правление

Спустя час после решения парламента Каталонии сенат Испании утвердил применение 155-й статьи конституции, которая позволяет ввести прямое управление испанских властей в регионе. Премьер Испании Мариано Рахой заявил об отстранении от должностей членов женералитета, в том числе его главы Карлеса Пучдемона, роспуске парламента автономного сообщества и проведении досрочных выборов в Каталонии 21 декабря.

В официальном государственном бюллетене, опубликованном в субботу, говорится также, что выполнять функции главы женералитета (правительства) Каталонии будет вице-премьер Испании Сорайя Саэнс де Сантамария. "Председатель правительства страны (Мариано Рахой — ред.) принимает функции и полномочия, которые соответствуют (функциям — ред.) главы женералитета (Каталонии)", — говорится в заявлении и при этом отмечается, что председатель правительства "делегирует функции… вице-премьеру государства".

Кроме того, Совет министров Испании берет на себя полномочия Совета правительства Каталонии.

Также утром в субботу стало известно, что глава каталонской полиции Хосеп Луис Траперо смещен с должности. Как поясняется в распространённом МВД Испании заявлении, это решение связано с "юридической ситуацией, в которой он находится". В отношении Траперо ведется судебное расследование в связи с преступлениями, связанными с мятежом. Судья Национальной судебной палаты Испании приняла решение в качестве предварительной меры изъять у него паспорт, запретить покидать территорию страны, кроме того, каждые 15 дней он должен являться в суд.

Кроме того, должностей лишились генеральный секретарь внутренних дел Каталонии Сесар Пуиг и генеральный директор полиции женералитета Пере Солер, о чем правительство Испании сообщило накануне. В этих случаях отставки связаны с их политическими действиями, говорится в документе, распространенном МВД.

В свою очередь, отстраненный Мадридом Карлес Пучдемон отказался признавать решение правительства Испании.

"Эти решения противоречат воле, высказанной гражданами нашей страны на голосовании, которые прекрасно знают, что в демократическом обществе парламенты выбирают и отстраняют от должностей председателей правительств", — сказал он в специальном обращении в субботу.

"Мы намерены продолжать работать для выполнения демократических мандатов и в то же время добиваться максимальной стабильности и спокойствия, понимая трудности, которые предполагает подобный этап, по которому наша страна никогда не шла. По крайней мере, так, как она делает это сейчас. Я хочу призвать к терпению и настойчивости", — сказал Пучдемон.

"В эти первые часы граждане и гражданки поняли, что вход, в который мы вошли, мы должны защищать при помощи гражданского участия", — добавил он.

Кроме того, Пучдемон призвал каталонцев защищать объявление независимости, решение о котором было принято накануне каталонским парламентом, и делать это "мирным способом", "с демократическим сопротивлением применению 155 статьи" конституции.

Большинство стран мира выступили в поддержку территориальной целостности Испании. Например, Турция заявила, что осуждает провозглашение независимости парламентом Каталонии и уважает территориальную целостность Испании, говорится в полученном РИА Новости заявлении МИД страны.

"Мы внимательно следим за событиями в испанской автономии Каталонии. Шаг, который был сделан парламентом Каталонии, не является верным решением. С уважением относимся к территориальной целостности Испании, конституции страны и воле испанского народа. Принятое в одностороннем порядке решение парламента не соответствует конституции Испании, ее законам и не отражает волю населения региона", — отметили в турецком внешнеполитическом ведомстве.

Зато с готовностью рассмотреть вопрос о признании Каталонии выступили частично признанные Абхазия и Южная Осетия, непризнанный Карабах и французская Корсика, которая также известна своими сепаратистскими настроениями.

"Я сам только что вернулся из Барселоны, где мы открыли офис нашего представительства. Руководство Южной Осетии рассмотрит вопрос о признании независимости Каталонии, если будет получено соответствующее обращение из Каталонии", — заявил РИА Новости глава МИД Южной Осетии Дмитрий Медоев.

Он добавил, что никто не вправе отказать жителям Каталонии в стремлении обрести собственное государство.

"Референдум — высшая форма демократического волеизъявления народа, и никто не вправе отказать каталонцам в стремлении к обретению собственного государства", — считает он.

Председатель ассамблеи Корсики Жан-Ги Таламони также приветствовал независимость Каталонии.

"Мы приветствуем рождение Республики Каталония и выражаем нашу солидарность с ее правительством и народом", — говорится в заявлении Таламони, опубликованном в микроблоге Twitter. Он выразил сожаление, что "это историческое событие не происходит в спокойных условиях" и отметил, что на протяжении многих лет Мадрид отказывается учитывать стремление каталонцев к суверенитету.

В Барселоне не все за независимость

Впрочем, точно также нет единодушия и в самой Барселоне. В центре города вечером в пятницу прошла масштабная акция протеста сторонников сохранения Каталонии в составе Испании. Три человека получили легкие ранения в результате беспорядков, сообщили РИА Новости в каталонских правоохранительных органах Mossos d'Esquadra.

В ходе акции противников независимости были выбиты стекла и двери здания, где расположена редакция радиостанции Catalunya Ràdio, которая, по мнению протестующих, распространяет недостоверную информацию.

Кроме того, несколько митингующих вошли в здание учебного заведения — института культуры CIC, где получили легкие ранения два преподавателя. Еще один инцидент произошел в одном из баров, есть пострадавший.

Кроме того, радикалы "бросали предметы в полицейское сопровождение митинга".

Первый зампред комитета Госдумы по международным делам Дмитрий Новиков (КПРФ) считает, что проблема Каталонии не будет решена в ближайшие месяцы или годы.

"Каталонская проблема имеет длительную историю в прошлом, она бурно развивается сегодня, и она будет иметь еще длительную историю впереди. Так что мы не можем сказать, что эта проблема будет решена ближайшими месяцами или годами", — сказал Новиков РИА Новости.

Парламентарий добавил, что Каталонии "придется непросто". "Потому что на стороне Мадрида весь Европейский Союз, официальные структуры Европейского союза", — пояснил депутат.

Что касается мирного сопротивления, Новиков отметил, что методы такого сопротивления бывают разными. "Они известны в истории, здесь могут быть и различные формы саботажа внутри государственных учреждений, и мирные акции протеста, и забастовки, и демонстрации. То есть, конечно, конкретизация такого рода задач, она должна быть взята на себя тем политическим субъектом, который будет готов осуществлять эти политические акции", — заключил первый зампред думского комитета.