Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В городскую больницу Южноуральска поступил специализированный автомобиль скорой медицинской помощи

Новый транспорт пришел на смену старого, подлежащего к списанию. Обеспечение медицинских учреждений необходимым количеством машин способствует повышению качества оказания медицинской помощи населению.

— Новый полноприводный автомобиль скорой медицинской помощи имеет высокий уровень проходимости. Это позволит использовать данный автомобиль в труднопроходимой местности за городом. В настоящее время автомобиль проходит процедуру постановки на учет, — рассказал Рустам Шаймарданов, главный врач городской больницы Южноуральска.

В ближайшее время машина приступит к несению службы.

Кроме того, обновление автопарка медицинских учреждений Челябинской области проводится по программе «Модернизация первичного звена здравоохранения» нацпроекта «Здравоохранение». Так, в 2023 году приобретено 59 служебных машин, еще 52 автомобиля планируется закупить в 2024 году.

Инвестиции зачтутся. Предприятия водно-коммунального хозяйства получили стимул для ускорения цифровизации производственной деятельности

Правительством России опубликовано постановление №1963, которое вносит изменения в Основы ценообразования в сфере водоснабжения и водоотведения (ВиВ). Документом также корректируются Правила разработки инвестиционных и производственных программ предприятий водохозяйственного комплекса.

При этом в нем дополнительно уточнено, что понимается под цифровой инфраструктурой. К ней, например, относятся программы для электронных вычислительных машин, базы данных, информационные системы, в том числе интернет-сайты, используемые регулируемыми организациями в целях производства и реализации продукции (услуг) по регулируемым видам деятельности. В это число входят также технические средства, обеспечивающие функционирование программ для электронных вычислительных машин, баз данных и информационных систем.

Важность данного постановления определяется тем, что оно дает возможность предприятиям водно-коммунального хозяйства включать в себестоимость услуг при формировании тарифов расходы на целый ряд «цифровых» мероприятий, в частности, затраты на создание, реконструкцию и модернизацию непосредственно самой цифровой инфраструктуры. Во-вторых, ее эксплуатация в ходе непосредственной производственной деятельности. К этому же относится оплата работ и (или) услуг по эксплуатации цифровой инфраструктуры, выполняемых сторонними организациями. И, в-третьих, реализация энергосервисных договоров (контрактов) по эксплуатации цифровой инфраструктуры. Это также важно, так как до сих пор энергосервис более динамично развивался в электросетевом хозяйстве, и нормы нового постановления включают для него «зеленый свет» и в ВиВ.

Кроме того, постановлением предусмотрено, что экономия средств, которая может возникнуть за счет цифровизации производства, а также связанное с этим повышение производительности труда, должны будут учитываться (то есть не исключаться из состава необходимой валовой выручки) регулятором в течение 5 лет с момента возникновения.

Наконец, расходы на цифровизацию могут быть учтены организацией из водно-коммунального хозяйства при формировании инвестиционной программы как отдельные мероприятия при условии их наличия в техническом задании на их выполнение. Постановление №1963 вступит в силу 1 сентября 2024 года. Методические указания по расчету регулируемых тарифов должны быть актуализированы чуть раньше — до 1 августа 2024 года.

Авторы: Алексей ЩЕГЛОВ

Автоматизация складского хозяйства: вызовы и перспективы

В современном мире, где технологии стремительно развиваются, перевод склада под роботизированные технологии становится неизбежным шагом для многих компаний. Какие факторы могут стать стимулом действовать быстрее, а какие напротив будут тормозить процесс цифровизации «Стройгазете» рассказал руководитель отдела развития отраслевых решений и интеграций компании Okdesk Игорь Кудинов.

Автоматизация складского хозяйства и внедрение систем класса help desk представляют собой необходимые шаги для современных предприятий, стремящихся улучшить эффективность и минимизировать риски. Решение о переводе склада на роботизированные технологии требует тщательного анализа и осознанного подхода, однако потенциальные преимущества для бизнеса значительны и могут положительно повлиять на его конкурентоспособность в долгосрочной перспективе.

По-хорошему «интеллект» должен быть интегрирован в складское хозяйство с момента его проектирования, ведь автоматизация и help desk системы напрямую влияют на эффективность работы склада. При всех плюсах роботизации в России она идет весьма медленными темпами. Разбираемся, почему.

Человек или робот?

Одним из существенных страхов, сопутствующих процессу автоматизации, является ощущение угрозы для рабочих мест. Однако, следует помнить, что автоматизация может способствовать переквалификации персонала, предоставляя возможность заняться более сложными задачами, требующими человеческого интеллекта.

В то же время дешевая рабочая сила в нашей стране является одной из причин замедленного внедрения роботизации. В условиях низких расходов на рабочую силу, экономическая целесообразность внедрения роботизированных систем на складах не всегда очевидна из-за рисков и неопределенностей.

На текущий момент стоимость автономных мобильных роботов, произведенных в Китае, оценивается примерно в 60−70 тысяч долларов. Российские аналоги этих мобильных роботов предлагаются цене, примерно на 20−30% дешевле. Эти цифры не включают расходы на доставку, внедрение, настройку, обслуживание и прочее.

Помимо затрат на приобретение и внедрение технологий, необходимо учитывать расходы на обучение персонала и обслуживание оборудования. С другой стороны, ожидаемые эффекты включают увеличение эффективности складских операций, снижение рисков ошибок человеческого фактора и улучшение общей производительности.

Предложение ограничивает спрос

Ситуация с ограниченным предложением непосредственно ПО и оборудования в отрасли также замедляет процесс. Ряд иностранных производителей покинули российский рынок, что привело к недостаточному количеству предложений по производству складских роботов. На текущий момент в России занимаются производством складских роботов лишь отдельные компании.

Наконец, проблемы с комплектующими также оказывают влияние на процесс роботизации. Не все детали производятся в России, и импортные поставки сталкиваются с рядом трудностей из-за санкционного давления, изменений в логистике и валютных операций.

Кто на ТО?

Следующий фактор, замедляющий роботизацию складов, связан с инфраструктурой обслуживания. Массовое внедрение складских роботов требует наличия квалифицированных специалистов для проведения планового технического обслуживания и ремонта оборудования. Кроме того, в ситуации высокой автоматизации роботизированных складов становится необходимым использование систем класса help desk для автоматизации сервисного обслуживания, что на данный момент не распространено в сегменте складской недвижимости.

Вызов брошен

Каждое нововведение предполагает преодоление ряда вызовов, начиная от обучения персонала до интеграции с уже существующими системами. Однако, компании, которые принимают этот вызов и успешно используют новые инструменты – будь то роботы или системы автоматизации, получают значительные преимущества в виде повышения производительности, улучшения обслуживания клиентов и оптимизации расходов.

Таким образом, перевод склада под роботизированные технологии представляет собой процесс существенной перестройки, требующий комплексного подхода и внимательного анализа, но потенциальные выгоды для бизнеса и возможности улучшения операций делают этот шаг значимым и перспективным для многих компаний.

Вот несколько примеров того, как мировые компании используют технологии для улучшения работы своих складов. Согласно исследованию Boston Consulting Group, переход к роботизированным технологиям на складах может снизить операционные расходы на 20-40% за первые пять лет эксплуатации. Компания Amazon внедрила роботизированные технологии в своих складских операциях и заявила, что это позволило увеличить производительность труда на складах в два раза. По данным исследования от Deloitte, около 35% складов в США уже используют автоматизированные системы, такие как автономные роботы и системы управления складом.

Анализ экспертов Aberdeen Group показал, что более 50% компаний, внедривших роботизированные технологии на своих складах, отмечают существенное улучшение точности отбора и упаковки товаров.

Эти факты свидетельствуют о том, что роботизация складских операций актуальна во всем мире, и многие компании стремятся внедрять современные технологии для оптимизации своих бизнес-процессов.

Авторы: СГ-Онлайн

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство. Транспорт. СМИ, ИТ > stroygaz.ru, 2 января 2024 > № 4572600 Игорь Кудинов

Цифровизация рыболовства идет вперед

В 2023 году Центр системы мониторинга рыболовства и связи совместно с Росрыболовством реализовал несколько важных цифровых инициатив, которые существенно упростили взаимодействие рыбаков и регулятора.

Ключевым событием уходящего 2023 года для отрасли стал полный переход на ведение рыболовного журнала в электронном виде и цифровые разрешения на вылов. На сегодняшний день почти 100% вылова фиксируется с помощью программного комплекса «Электронный рыболовный журнал» (ПК ЭРЖ).

Стоит отметить, что команда ЦСМС дорабатывала ПК ЭРЖ в тесном сотрудничестве с рыбаками, что позволило максимально учесть все отчетные нюансы и адаптировать программное обеспечение под нужды рыбаков. К моменту завершения переходного периода ЦСМС выпустил 7 обновлений программы.

Оформление разрешений на вылов через портал Госуслуги и систему исполнения государственных услуг Росрыболовства (СИГУР) стали важным подспорьем рыбакам, которые за год успели оценить удобство сервиса: выдано более 31 тыс. разрешительных документов, из них более 3 тыс. в электронном виде. С помощью цифровизации процесса, в том числе с использованием ЕПГУ, фактические средние сроки оказания данной госуслуги сократились до 2,5 рабочих дней для первичной выдачи и 1 дня для внесения изменений.

В 2023 году ЦСМС совместно с Минцифры России завершили вывод и оптимизацию госуслуг Росрыболовства, которые оказываются рыбакам с помощью ЕПГУ. Продолжается работа над сокращением сроков оказания услуг и количества запрашиваемых документов.

Активно идет переход на отечественные системы спутниковой связи. На сегодняшний день терминалы «Гонец» в качестве технического средства контроля используют уже более половины судов российского рыбопромыслового флота. Специалисты ЦСМС совместно с компанией «Спутниковая система «Гонец» нашли российскому оборудованию новое применение — передача судовых суточных донесений и электронных разрешений. На сегодняшний день 6 судов тестируют новый сервис, который позволит заменить дорогостоящие услуги иностранных спутниковых систем.

В 2023 году активно шел обмен опытом цифровизации рыбопромысловых процессов между ЦСМС и IT-специалистами отраслевых предприятий в рамках функционирования Индустриального центра компетенций «Рыбохозяйственный комплекс» (ИЦК), который создан по инициативе Минсельхоза России для ускорения цифрового развития отрасли и импортозамещения иностранного программного обеспечения. В 2024 году совместная работа будет продолжена.

Среди перспективных к реализации проектов в 2024 году — оснащение судов телемедицинскими комплексами и комплексами удаленных медицинских осмотров совместно с компанией ICL, отечественными средствами ТСК и связи совместно с «Газпром космические системы» и компанией «Спутниковая система «Гонец», пилот по оснащению судов системами фото и видеофиксации, создание платформы для повышения прозрачности рынка аквакультуры, его производительности и конкурентоспособности.

Результаты деятельности Росрыболовства и ЦСМС в области цифровизации были отмечены благодарностью аппарата Правительства России, награду получил заместитель руководителя Росрыболовства Василий Соколов.

Источник: Объединенная пресс-служба Росрыболовства

РОСАВИАЦИЯ ПРОВЕРИЛА РАБОТУ ШЕРЕМЕТЬЕВО В НОВОГОДНИЕ ПРАЗДНИКИ

Делегация Росавиации 2 января 2024 года во главе с руководителем ведомства Дмитрием Ядровым посетила с проверкой Международный аэропорт Шереметьево. В мероприятии приняли участие первый заместитель генерального директора по производству АО «МАШ» Андрей Никулин, первый заместитель генерального директора по производству ПАО «Аэрофлот» Андрей Семенов, представители руководства ФАВТ и аэропорта Шереметьево.

В период новогодних праздников пассажирские перевозки в гражданской авиации России традиционно растут. Чтобы самостоятельно оценить готовность инфраструктуры воздушного транспорта к пиковым нагрузкам, центральный аппарат Росавиации выбрал для проверки в самом начале 2024 года крупнейший аэропортовый комплекс страны — Шереметьево, где базируется ведущий российский перевозчик «Аэрофлот», рассказал Дмитрий Ядров.

Первый заместитель генерального директора по производству АО «МАШ» Андрей Никулин подчеркнул: «Приоритетная задача аэропорта Шереметьево – это предоставление первоклассного сервиса для пассажиров и обеспечение эффективной операционной деятельности базового перевозчика ПАО «Аэрофлот» и других авиакомпаний. Современная и лучшая в России аэродромная и терминальная инфраструктура открывает широкие возможности для долгосрочного роста и развития авиакомпаний в нашем аэропорту и обеспечивает интенсивные авиаперевозки большого объема с высоким уровнем безопасности, качества и надежности».

В настоящее время в аэропорту Шереметьево проводится эксперимент по внедрению отечественной системы борьбы с беспилотными воздушными судами гражданского назначения с использованием искусственного интеллекта. Данное решение позволит с высоким уровнем эффективности обеспечивать комплексную безопасность аэропорта.

В ходе визита делегации Росавиации были представлены результаты производственной деятельности аэропорта Шереметьево за 2023 год.

- Пассажиропоток аэропорта в 2023 году по отношению к 2022 году вырос на 28,7% и составил 36,6 млн человек. При этом на внутренних линиях рост достиг 22,4% - до 27,0 млн пассажиров, на международных линиях – 50,4%, до 9,6 млн человек.

- Пунктуальность по прибытию ВС в 2023 году выросла на 3,2% по сравнению с результатами 2022 года – до 56,8%. Показатель пунктуальности отправления воздушных судов за этот период продолжил расти и составил 82,7%.

- Самыми востребованными федеральными направлениями Шереметьево в 2023 году на внутренних воздушных линиях стали: Санкт-Петербург, Калининград, Казань, Екатеринбург и Владивосток, международными – Анталья, Стамбул, Ереван, Минск и Пекин.

- Прогнозируемый пассажиропоток за период новогодних праздников (26 декабря 2023 года — 8 января 2024 года) — 1,5 млн человек (рост на 29% к периоду новогодних праздников 2022-2023 годов). Из них 1,05 млн человек планируется обслужить на внутрироссийских авиалиниях (+20%), 0,45 млн — на международных (+56%).

Делегация Росавиации в ходе визита ознакомилась с особенностями бесперебойной организации основных производственных процессов в аэропорту Шереметьево: обслуживание пассажиров, наземное и техническое обслуживание самолетов на перроне и в специализированных ангарах, функционирование ключевых систем аэровокзального комплекса.

Дмитрий Ядров, подводя итоги проверки, отметил: «В условиях пиковых новогодних нагрузок крупнейший аэропортовый комплекс России работает стабильно: пассажиры и авиакомпании получают качественный сервис с одновременным соблюдением высокого уровня безопасности. Прогноз по увеличению пассажиропотока Шереметьево на 29% в период новогодних праздников позволяет сделать уверенный вывод — для роста отрасли воздушных перевозок в 2024 году у гражданской авиации России есть все предпосылки».

Предварительные результаты работы Управления Россельхознадзора по Луганской Народной Республике за 2023 год

Основное внимание в работе Управления Россельхознадзора по Луганской Народной Республике в 2023 году было направлено на профилактику нарушений. В рамках профилактических мероприятий с целью разъяснения требований законодательства Российской Федерации и недопущения их нарушений, проводились консультации и информирование субъектов хозяйствования, профилактические визиты по месту осуществления хозяйственной деятельности юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, ряду субъектов объявлены предостережения о недопустимости нарушений обязательных требований. Всего в 2023 году было проведено около 2900 таких мероприятий.

В рамках выполнения приоритетной программы «Реформа контрольной и надзорной деятельности» для обеспечения обратной связи с подконтрольными субъектами и эффективного целенаправленного информирования подконтрольных субъектов в 2023 году Управлением Россельхознадзора проведено два публичных слушания правоприменительной практики, на которых присутствовали представители силовых структур, органов исполнительной власти, субъектов хозяйственной деятельности и ФГБУ «Центр оценки качества зерна». В своих докладах начальники отделов Управления Россельхознадзора рассказали о результатах работы с помощью цифровых платформ «Меркурий», «Зерно», «Сатурн», «Аргус-Фито» и «Гален», позволяющих выявлять нарушения дистанционно, без проведения контрольно-надзорных мероприятий и взаимодействия с хозяйствующими субъектами, а также осуществлять контроль за выполнением обязательных требований законодательства в сфере земельных отношений, безопасного обращения с пестицидами и агрохимикатами, карантина растений, семеноводства и безопасности зерна, ветеринарии, защиты населения от болезней, общих для человека и животных, обращения лекарственных средств для ветеринарного применения и лицензионной деятельности.

В сфере ветеринарного надзора на территории Луганской Народной Республики проведено 23 контрольно-надзорных мероприятия, 23 выездных обследования, 831 профилактическое мероприятие, кроме того проведено 674 консультирований, 48 профилактических визитов, объявлено 109 предостережений о недопустимости нарушения обязательных требований. В соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 10.03.2022 № 336 «Об особенностях организации и осуществления государственного контроля (надзора), муниципального контроля», сделан упор на проведение профилактических мероприятий.

В рамках выполнения плана государственного эпизоотологического мониторинга в 2023 году отобрано и направлено для проведения исследований 218 проб, из них выявлено несоответствие в 10 пробах (4,58%).

С помощью информационной системы ФГИС «Меркурий» в текущем году было выявлено 108 нарушений, допущенных уполномоченными лицами хозяйствующих субъектов и 28 нарушений — ветеринарными врачами.

В ФГИС «Сирано» за 2023 год размещено 24 события, из них 3 события – в рамках государственного задания, 21 событие — по эпизоотическому мониторингу.

Материалы по факту осуществления предпринимательской деятельности физическим лицом без регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, направлены в Управление Федеральной налоговой службы по Луганской Народной Республике, 1 хозяйствующий субъект привлечен к административной ответственности, объявлено 109 предостережений, проведено 23 контрольных (надзорных) мероприятий (выездные обследования без взаимодействия), выданы предупреждения 44 хозяйствующим субъектам во ФГИС «ВетИС. Паспорт», заблокировано в системе «Меркурий» 1 уполномоченное лицо, направлены уведомления в территориальные управления Россельхознадзора по местам нахождения 13 хозяйствующих субъектов.

В рамках профилактики африканской чумы свиней в 2023 году отобрано и исследовано на наличие вируса 53 пробы. Все результаты лабораторных исследований отрицательные.

По профилактике гриппа птиц в отношении птицеводческих предприятий объявлено 9 предостережений. В августе 2023 года сотрудниками Управления были проведены выездные обследования без взаимодействия с контролируемыми лицами в отношении птицеводческих предприятий, расположенных на территории Луганской Народной Республики.

В ходе выездных обследований, проведения визуального осмотра птицеводческих предприятий и прилегающих к ним территорий, выявлен ряд нарушений. По результатам проведенных мероприятий всем птицеводческим предприятиям республики были объявлены предостережения о недопустимости нарушения обязательных требований.

В связи с переходом на законодательство Российской Федерации важным этапом в изменении подходов в лицензировании фармацевтической деятельности в сфере ветеринарии стал отказ от лицензии на бумажном носителе и переход на «реестровую модель» выдачи лицензии. За 2023 год Управлением выдано 3 лицензии на фармацевтическую деятельность в сфере ветеринарии. В рамках осуществления лицензионного контроля проведена 1 внеплановая проверка.

При осуществлении федерального государственного контроля (надзора) в области обращения с животными проведено 2 внеплановых проверки и 1 инспекционный визит. По результатам проведенных проверок вынесено 1 постановление по делу об административных правонарушениях, выдано 3 предписания об устранении выявленных нарушений и (или) о проведении мероприятий по предотвращению причинения вреда (ущерба) охраняемым законом ценностям.

С целью разъяснения требований действующего законодательства, а также проведения профилактической работы проведено 3 профилактических визита, 4 обучающих вебинара, 108 консультаций, 1 совещание с субъектами хозяйствования.

В сфере карантина растений, семеноводства, безопасности и качества зерна с целью реализации профилактического направления деятельности проведено 37 профилактических визитов, оказано 450 консультаций, размещено 295 публикаций, в адреса хозяйствующих субъектов направлено 480 предостережений о недопустимости нарушения обязательных требований.

В рамках карантинного фитосанитарного надзора (контроля) осуществляется контроль за перемещением подкарантинной продукции при ввозе и вывозе из Российской Федерации, а также перевозке по территории страны.

Сертифицировано 976,6 т подкарантинной продукции (мука пшеничная, рапс) при вывозе с территории региона на экспорт в Республику Беларусь, Туркменистан, Абхазию, выдано 34 фитосанитарных сертификатов. Проведен карантинный фитосанитарный контроль двух партии импортной подкарантинной продукции (саженцы декоративных растений) в количестве 596 штук, поступившей из Республики Беларусь.

Для вывоза зерна и продуктов его переработки с территории Луганской Народной Республики в системе «Аргус – Фито» оформлено более 26 тысяч карантинных сертификатов. Основные культуры, вывозимые из республики — пшеница, подсолнечник, ячмень, а также продукты переработки зерна.

При внутрироссийских перевозках подкарантинной продукции выявлены факты перемещения зерна без карантинных сертификатов и с нарушениями в оформлении товаросопроводительных документов. С целью профилактики и недопущения нарушений требований законодательства в сфере карантина растений, хозяйствующим субъектам объявлено 133 предостережения о недопустимости нарушения обязательных требований, организовано проведение профилактических визитов, проинформированы: Глава Луганской Народной Республики, Прокуратура Луганской Народной Республики, администрации городов (районов) Луганской Народной Республики, Министерство сельского хозяйства и продовольствия Луганской Народной Республики, Управление Федеральной налоговой службы по Луганской Народной Республике. Управлением проводятся выездные совещания при администрациях городов (районов) республики, в результате проведенной работы отмечено увеличение обращений за оформлением карантинных сертификатов на 63% в период с октября 2023 года.

В ходе мониторинга сведений, представленных в ФГИС «Зерно», выявлены факты не своевременного и ненадлежащего оформления товаросопроводительных документов в электронной форме при перевозках зерна по территории России, в результате чего хозяйствующим субъектам объявлено 35 предостережений о недопустимости нарушения обязательных требований.

В 2023 году проведен мониторинг карантинного фитосанитарного состояния территории Луганской Народной Республики. Всего обследовано 12 248 гектар подкарантинных объектов (земли лесного фонда, плодоягодные насаждения, зерновые склады, земли сельскохозяйственного назначения). Результатом проведенного мониторинга стало установление 67 карантинных фитосанитарных зон на площади 391 145 га: по амброзии полыннолистной установлено 56 карантинных фитосанитарных зон, по повилике – 8, по ясеневой изумрудной златке – 3.

В сфере земельного надзора, безопасного обращения с пестицидами и агрохимикатами проведено 7 внеплановых контрольно-надзорных мероприятий (без взаимодействия), в результате которых выявлены нарушения и объявлено 3 предостережения.

Акцент в деятельности Управления направлен на профилактические мероприятия в целях соблюдения обязательных требований законодательства. Так, проведено 436 профилактических мероприятий: размещено 268 информационных и разъяснительных публикаций, проведено 3 вебинара по вопросам безопасного обращения с пестицидами и агрохимикатами, специалисты Управления принимали участие в брифингах, осуществлено 113 консультаций о необходимости соблюдения обязательных требований, объявлено 43 предостережения о недопустимости нарушения обязательных требований, проведено 9 профилактических визитов в отношении сельскохозяйственных предприятий.

Государственное задание, запланированное в 2023 году выполнено на 100%. Произведено 60 отборов проб, из них:

— в сфере безопасного обращения с пестицидами и агрохимикатами произведено 42 отбора проб: 10 образцов растительной продукции (вегетативные части пшеницы и подсолнечника) и 32 образца почвы;

— в сфере земельного надзора отобрано18 образцов почв.

Проведено 237 исследований, из них:

— 166 исследований на остаточное количество содержания пестицидов и агрохимикатов, по результатам которых было выявлено превышение остаточного количества пестицидов и агрохимикатов в 3 образцах пшеницы, в 5 образцах подсолнечника выявлен препарат, который не должен применятся на данной культуре;

— 71 исследование на содержание в образцах почвы тяжелых металлов, нитратов и микробиологических показателей. В 18 образцах выявлено превышение допустимых норм тяжелых металлов (магний, цинк), нитратов и микробиологических показателей.

В ФГИС «Сатурн» на территории Луганской Народной Республики зарегистрировано 61 хозяйствующий субъект, во ФГИС «Цербер» внесено 1774 площадки, где хозяйствующие субъекты ведут поднадзорную деятельность.

Итоги деятельности Управления Россельхознадзора по Республике Дагестан за 2023 год

С начала 2023 года в сфере пограничного ветеринарного контроля на Госгранице Российской Федерации и транспорте специалистами Управления Россельхознадзора по Республике Дагестан было проконтролировано 6 599 партий с подконтрольными госветнадзору грузами. Из них 697 066 т грузов животного происхождения, 194 619 голов живых животных, 94 616 тыс. шт. инкубационных яиц.

В рамках осуществления ветеринарного надзора при внешнеторговых операциях и на транспорте госинспекторами Управления Россельхознадзора проведено оформление 2 177 ветеринарных сопроводительных документов.

При экспорте было оформлено: 995 партий/54 057 голов крупного рогатого скота и 373 партии/140 562 головы мелкого рогатого скота для отправки в Азербайджан, Грузию, Ливан; 13 партий/184 т баранины назначением в Иран; 121 партия/1 948 т рыбопродукции для экспорта в Азербайджан, Ирак, Таджикистан, Узбекистан; 26 партий/573 т кишечного сырья в Азербайджан и 241 партия/752 369 фуражного зерна для поставок в Иран.

При импорте было оформлено: рыбопродукция — 39 партий/687 т, поступивших из Азербайджана, Ирана, Турции; молочная продукция — 34 партии/603 т из Азербайджана, Ирана, Турции; яйцо инкубационное — 163 партии/38 036 тыс. шт. из Турции.

Проведён ветеринарный контроль в отношении 129 голов домашних животных (кошки, собаки).

За 2023 год при ввозе и вывозе подкарантинной продукции на территорию России специалистами Управления Россельхознадзора проконтролировано более 3264,8 тыс. тонн плодоовощной продукции и прочих продовольственных и непродовольственных грузов, что на 34% больше, чем за 2022 год. Проконтролировано свыше 127 тыс. транспортных единиц, из них 6 818 вагонов, 127 323 единицы автотранспорта, 237 суден и 11 контейнеров, что на 30% больше, чем за 2022 год.

Импортная подкарантинная продукция на территорию, подконтрольную Управлению Россельхознадзора, в основном поступает из Азербайджана — 40%, Ирана — 49%, Турции — 10%, на другие страны приходится 1% поставок. Через зерновой терминал Махачкалинского морского торгового порта отгружено на экспорт более 736 тыс. тонн зернопродукции в Иран. За 2023 год карантинное фитосанитарное обеззараживание зерновой продукции проведено в полном объеме.

По результатам осуществления контрольных (надзорных) мероприятий Управлением Россельхознадзора вынесено 155 постановлений о привлечении к административной ответственности по ст.10.2 КоАП РФ «Нарушения порядка ввоза и вывоза подкарантинной продукции». Наложено штрафов на сумму 745 тыс. рублей, взыскано 720 тыс. рублей.

Отделом государственного ветеринарного надзора проведено 641 контрольное (надзорное) мероприятие, из них 17 плановых проверок, 1 инспекционный визит, 314 наблюдений за соблюдением обязательных требований и 309 выездных обследований, по результатам которых выявлено 828 нарушений законодательства в области ветеринарии.

Управлением Россельхознадзора проведено 195 контрольных (надзорных) мероприятий без взаимодействия с контролируемыми лицами на предмет соблюдения обязательных требований при перемещении, хранении, переработке и утилизации биологических отходов. По выявленным нарушениям хозяйствующим субъектам объявлено 187 предостережений о недопустимости нарушения обязательных требований. В прокуратуру республики направлено 2 материала для согласования проведения внеплановых проверок. У производителей продукции животного происхождения отозвано 44 декларации о соответствии.

В рамках профилактических мероприятий объявлено 807 предостережений о недопустимости нарушения обязательных требований, осуществлено 298 профилактических визитов, 897 информирований и 1 047 консультирований.

При проведении совместных мероприятий с УЭБиПК МВД по Республике Дагестан установлены нарушения, которые допускали хозяйствующие субъекты, осуществлявшие оборот рыбы и рыбопродукции. По результатам мероприятий возбуждено 4 уголовных дела по ст. 171.1 УК РФ.

При мониторинге данных в ФГИС «Меркурий» выявлено 16 предприятий фантомов, в том числе пресечена деятельность 6 предприятий фантомов при попытке легализации более 2 000 тонн молочной продукции, соответствующая информация направлена в правоохранительные органы республики.

Заблокировано 80 интернет-страниц, содержащих информацию с запрещенным контентом по реализации лекарственных средств ветеринарного применения.

В области федерального государственного карантинного фитосанитарного контроля (надзора) за 2023 год в рамках мониторинга карантинного фитосанитарного состояния Республики Дагестан по Приказу Минсельхоза РФ от 23.01.2018 № 23 «Об утверждении порядка организации мониторинга карантинного фитосанитарного состояния территории Российской Федерации» должностными лицами Управления Россельхознадзора проведены обследования территории республики на площади 598 513 га по 177 видам карантинных объектов, что является 100% охватом видов карантинных объектов характерных для региона. Обследования проводились как визуально, так и с использованием ловушек. По результатам проведенных мероприятий подтверждено наличие карантинных объектов в 760 образцах.

Упразднены 82 карантинные фитосанитарные зоны общей площадью 231, 35 га по американской белой бабочке (Hyphantria cunea). Установлены 2 новые карантинные фитосанитарные зоны на общей площади 880,76 га, в том числе по амброзии полыннолистной (Ambrosia artemisiifolia) на площади 577,52 га и по филлоксере (Viteus vitifoliae) на площади 303, 24 га.

В системе «Аргус-Фито» оформлено 620 карантинных сертификатов.

Управлением Россельхознадзора с начала 2023 года проведено 1 788 профилактических мероприятий, из них 834 мероприятия по информированию, 386 консультирований, 30 профилактических визитов, объявлено 684 предостережения. Проведено 838 контрольных (надзорных) мероприятий, из них 690 наблюдений за соблюдением обязательных требований, 129 выездных обследований, 19 внеплановых выездных проверок.

По результатам проведенных внеплановых проверок, согласованных с прокуратурой Республики Дагестан, Управлением Россельхознадзора было возбуждено 17 административных дел, в том числе 12 в отношении администраций муниципальных образований за нарушения обязательных требований по локализации и ликвидации очагов карантинных объектов.

В области обеспечения качества и безопасности зерна и продуктов переработки зерна с начала 2023 года в соответствии с Федеральным законом от 31.07.2020 № 248 — ФЗ «О государственном контроле (надзоре) и муниципальном контроле в Российской Федерации» Управлением Россельхознадзора проведено 1 317 профилактических мероприятий, из них 407 мероприятий по информированию, 409 консультирований, 36 профилактических визитов, объявлено 465 предостережений.

В рамках осуществления мониторинга деклараций растительной продукции (зерна) на сайте ФГИС «Росаккредитация» проанализировано 704 действующих декларации о соответствии, по 150 декларациям приняты решения о прекращении их действия за нарушения обязательных требований.

Проведено 487 контрольных (надзорных) мероприятий по Федеральному закону № 248 — ФЗ, а также 784 иных мероприятия.

С 1 сентября 2023 года работа по организации и осуществлению федерального государственного контроля (надзора) в области семеноводства в отношении семян сельскохозяйственных растений осуществляется в соответствии с Федеральным законом от 30.12.2021 № 454-ФЗ «О семеноводстве». Отделом в области семеноводства в отношении семян сельскохозяйственных растений проведено 718 профилактических мероприятий, из них 225 мероприятий по информированию, 350 консультирований, 30 профилактических визитов, объявлено 113 предостережений. Также проведено 130 контрольных (надзорных) мероприятий, из них 135 наблюдений за соблюдением обязательных требований и 30 выездных обследований.

В сфере государственного земельного контроля (надзора) проведено 644 контрольных (надзорных) мероприятия, в том числе 7 внеплановых проверок, согласованных с прокуратурой, 477 выездных обследований и 160 наблюдений за соблюдением обязательных требований.

Составлено 15 административных протоколов, вынесено 12 постановлений. Наложено штрафов на сумму 51,5 тыс. руб. Взыскано 22,5 тыс. руб.

Обследовано 162 101 га земель сельскохозяйственного назначения. Выявлено 40 несанкционированных свалок твердых бытовых отходов, все свалки были ликвидированы. Проведено 134 профилактических визитов, 396 информирований, 520 консультирований, объявлено 553 предостережения. Выявлен и ликвидирован 1 карьер. Вовлечено в сельскохозяйственный оборот около 2 435 га земель. По результатам совместных мероприятий с правоохранительными органами подсчитан ущерб почвам на сумму 49 616 тыс. рублей.

В ФГБУ «Ставропольская МВЛ» направлен 161 почвенный образец, в 53 пробах выявлен положительный результат.

Инициирована и проведена во взаимодействии с юристами Управления Россельхознадзора судебно-претензионная работа по результатам которой, Каякентским районным судом Республики Дагестан исковые требования Управления Россельхознадзора о необходимости рекультивации нарушенного земельного участка удовлетворены в полном объеме.

В области безопасного обращения с пестицидами и агрохимикатами проведено 567 контрольных (надзорных) мероприятий, в том числе 35 плановых проверок, 502 наблюдения за соблюдением обязательных требований и 30 выездных обследований. Возбуждено 28 административных дел. Составлено 28 административных протоколов, вынесено 22 постановления. Наложено штрафов на сумму 66 тыс. руб., взыскано 45 тыс. руб.

В ФГБУ «Ставропольская МВЛ» направлено 7 почвенных образцов, выявлено 3 случая превышения предельно допустимых концентраций пестицидов.

В информационную систему «Цербер» внесены сведения о 794 хозяйствующих субъектах. Оказано более 219 консультаций. Объявлено 612 предостережений. Проведено 83 профилактических визита, 57 информирований, 412 консультирований.

Предварительные результаты работы Управления Россельхознадзора по Свердловской области за 2023 год

Управление Россельхознадзора по Свердловской области активно продолжает работу по проведению профилактических мероприятий в связи с сокращением традиционных контрольно-надзорных мероприятий с целью предупреждения возможных нарушений подконтрольными субъектами обязательных требований законодательства.

По предварительным данным, в 2023 году проведено более 17,5 тыс. профилактических мероприятий, что в 1,5 раза больше, чем в 2022 году, из них: более 11,5 тыс. консультаций, более 3,6 тыс. мероприятий по информированию, 374 профилактических визита. Также выдано 2096 предостережений, что в 2,5 раза больше, чем в 2022 году.

Инспекторы в рамках Федерального закона № 248-ФЗ «О государственном контроле (надзоре) и муниципальном контроле в Российской Федерации» провели 39 плановых проверок, из них 11 инспекционных визитов и 28 документарных проверок. Состоялось 17 внеплановых проверок, из них 8 документарных и 7 — выездных, а также 2 выборочных контроля.

Проведено 2012 контрольно-надзорных мероприятий без взаимодействия с хозяйствующими субъектами: 1701 наблюдение за соблюдением обязательных требований и 227 выездных обследований. Наибольшее количество выездных обследований состоялось в сфере государственного земельного контроля (227) и в части государственного ветеринарного надзора (54). Всего количество контрольно-надзорных мероприятий без взаимодействия увеличилось на 10% в сравнении с 2022 годом.

На государственной границе в пункте пропуска в аэропорту «Кольцово» и на складах временного хранения проведено более 5 тыс. мероприятий.

Состоялось более 45 тыс. иных мероприятий, включающих в себя рейды, обследования и досмотр при ввозе и вывозе подконтрольной Россельхознадзору продукции. Из этого числа мероприятий более 31 тыс. – это государственный карантинный фитосанитарный контроль при выдаче фитосанитарных и карантинных сертификатов.

В результате контрольно-надзорных мероприятий выявлено 2367 нарушений требований законодательства Российской Федерации, из них более 50% — это нарушения, выявленные при контрольно-надзорных мероприятиях без взаимодействия. Вынесено 285 постановлений о привлечении нарушителей к административной ответственности; 42 предписания, что в 2 раза меньше, чем в 2022 году (из 42 предписаний 26 вынесены в части безопасного обращения с пестицидами и агрохимикатами); в отношении 242 нарушителей вынесено административное предупреждение, что в 3 раза больше, чем в 2022 году.

Привлечено к административной ответственности 286 лиц, из них 84% — физические лица. Общая сумма наложенных штрафов более 1 млн. руб.

По фактам выявленных нарушений 228 материалов направлено по подведомственности, из них 19 в прокуратуру, 199 в таможню, 10 в другие органы.

По результатам проверок с начала года прекращено действие 150 деклараций с признаками недостоверного декларирования, из них 81 на растительную и 69 на животноводческую продукцию.

В рамках ежедневного анализа оформления ветеринарных сопроводительных документов в ФГИС «Ветис» компонент «Меркурий» мониторинговой группой Управления обнаружено около 800 нарушений, допускаемых уполномоченными лицами организаций и государственными ветеринарными врачами при введении в оборот подконтрольных товаров. Выявлено 255 фантомных организаций, расположенных на территории Свердловской области, из которых 249 организаций торговли, осуществляющих хранение и реализацию пищевой продукции; 5 организаций по производству молочной продукции, 1 организация по производству рыбы и рыбной продукции.

Управлением пресечен оборот 376 т продукции животного происхождения с признаками фальсификации, без подтверждения качества и безопасности, а также с нарушением прослеживаемости: 300 т молочной продукции, 61 т рыбной продукции, 14 т мясной продукции.

В сфере федерального государственного ветеринарного надзора проведено 1493 контрольно-надзорных и иных мероприятий по контролю за соблюдением требований законодательства в сфере ветеринарии, из них 1354 наблюдений за соблюдением обязательных требований. Кроме того, организовано около 4 тыс. профилактических мероприятий.

По результатам проведенных контрольно-надзорных мероприятий выявлено 136 нарушений требований законодательства Российской Федерации, составлено 5 протоколов об административных правонарушениях, выдано 5 предписаний.

За 2023 год оформлено 69 предписаний по прекращению деклараций о соответствии на продукцию, подконтрольную государственному ветеринарному надзору. Действие всех деклараций о соответствии прекращены.

В части осуществления государственного надзора в сфере деятельности по содержанию и использованию животных в зоопарках, зоосадах, цирках, зоотеатрах, дельфинариях, океанариумах на территории Свердловской области зарегистрировано 15 лицензиатов в сфере обращения с животными в культурно-зрелищных целях. Проведено 11 плановых инспекционных визитов, принято участие в 5 проверках зоопарков, проводимых прокуратурой. В рамках предоставления государственной услуги по лицензированию деятельности по содержанию и использованию животных в зоопарках, зоосадах, цирках, зоотеатрах, дельфинариях, океанариумах проведены выездные оценки в отношении 6 соискателей лицензии.

В рамках исполнения государственных работ проведен отбор 376 проб пищевой продукции и кормов для животных, в том числе в 20 социальных учреждениях, с целью проведения лабораторных исследований на показатели качества и безопасности. По результатам лабораторных исследований, проведенных в подведомственных Россельхознадзору учреждениях, в 50 пробах (13,2%) выявлены несоответствия требованиям по показателям качества и безопасности.

В рамках государственного контроля (надзора) в сфере обращения лекарственных средств рассмотрено 17 заявлений. По результатам рассмотрения 6 хозяйствующим субъектам предоставлены лицензии, четырем внесены изменения в Единый реестр лицензий в связи с добавлением нового адреса, в 6 случаях отказано в предоставлении лицензии, а в одном случае прекращено действие лицензии.

В целях обеспечения исполнения требований постановления Правительства Российской Федерации «О единой автоматизированной информационной системе…» осуществляется мониторинг информационного пространства в сети «Интернет» на предмет своевременного выявления и пресечения нарушений в части обращения лекарственных средств для ветеринарного применения. По результатам анализа имеющейся в открытом доступе информации выявлено 22 сайта, осуществляющих торговлю лекарственными средствами для ветеринарного применения с нарушениями.

В сфере ветеринарного надзора на государственной границе и транспорте досмотрено и оформлено экспортно-импортных подконтрольных грузов общим весом 19210,88 т, живых животных – 16444,873 тыс. шт. По территории Российской Федерации проконтролировано 176941,84 т перевозимой животноводческой продукции и 247188,61 т кормов.

В пункте пропуска через государственную границу в аэропорту «Кольцово» при досмотре ручной клади и багажа пассажиров задержано 199 партий пищевой продукции в количестве 558 кг неустановленного происхождения, без маркировок, непромышленной выработки, качество и безопасность которых подтвердить невозможно. По выявленным нарушениям на авиатранспорте составлено 199 протоколов об административном правонарушении, а также вынесено 106 постановлений.

В АИС «Меркурий» переоформлено 114 партий импортной и экспортной продукции (инкубационное куриное яйцо, корма и кормовые добавки, тунец консервированный, племенные суточные цыплята).

На предприятиях, включенных в Реестры предприятий-экспортеров, в соответствии с планами государственного пищевого мониторинга ведется контроль за качеством и безопасностью продукции, отправляемой на экспорт. В настоящее время в реестре Таможенного союза зарегистрировано 155 предприятий, в реестре экспортеров в третьи страны — 43 предприятия Свердловской области.

За отчетный период проведено 91 обследование предприятий на включение в Реестры экспортеров животноводческой продукции в страны Таможенного союза и третьи страны. Из них принято 38% положительных решений. Проведено 23 обследования предприятий на включение в Реестры экспортеров животноводческой продукции в страны Таможенного союза и третьи страны, положительных решений о включении – 11, отказов в аттестации предприятиям оформлено в 75% случаев по причине ненадлежащего исполнения ветеринарных требований и требований стран-импортеров. Сходная динамика по пропорциональности положительно рассмотренных заявок наблюдалась и в течение всего 2022 года.

С июня 2023 года проводятся профилактические визиты на птицеводческие предприятия в связи с высоким уровнем угрозы заноса возбудителя птичьего гриппа на территорию Российской Федерации.

В сфере карантинного фитосанитарного контроля проведено 56 контрольно-надзорных мероприятий без взаимодействия с контролируемым лицом, из них 50 наблюдений за соблюдением обязательных требований и 6 выездных обследовани1. Кроме того, проведено 8230 профилактических мероприятий.

В ходе проведенных контрольно-надзорных мероприятий выявлено 38 нарушений законодательства Российской Федерации в области карантина растений в пункте пропуска аэропорта «Кольцово» и на складах временного хранения. По выявленным нарушениям составлено 38 протоколов об административных правонарушениях, в том числе по ст. 10.2 – 38. Вынесено 38 постановлений об административных правонарушениях, из них 8 постановлений о наложении штрафов на сумму 16 тыс. руб. и 23 постановления с вынесением предупреждения. Взыскано штрафов на сумму 11 тыс. руб., что составляет 69%.

В пункте пропуска аэропорта «Кольцово» в рамках карантинного фитосанитарного контроля проведено 997 мероприятий. Осуществлен карантинный фитосанитарный контроль импортной подкарантинной продукции в количестве 141,184 т и 23 млн. 050 тыс. шт.

На складах временного хранения в рамках карантинного фитосанитарного контроля проведено более 3 тыс. мероприятий, в результате которых проконтролировано подкарантинной продукции в количестве 71,177 тыс. т и 5 млн. 078 тыс. шт.

При досмотре импортных подкарантинных грузов, багажа и ручной клади пассажиров выявлено 6 карантинных объектов в 59 случаях.

Уничтожено 36,1 т зараженной импортной продукции, 6345 шт. срезов цветов, обеззаражено 91,9 т фитосанитарной продукции.

По результатам государственного карантинного фитосанитарного контроля (надзора) в системе «Аргус-Фито» оформлено 4197 актов государственного карантинного фитосанитарного контроля.

При экспорте проконтролировано 64,25 тыс. т, 6711,1 тыс. шт. и 1195453,7 куб. м. подкарантинной продукции. В «Аргус-Фито» оформлено 25011 фитосанитарных сертификата.

При вывозе подкарантинной продукции в другие субъекты РФ проконтролировано 20,5 тыс. т, 14124,6 тыс. шт. и 318268,9 куб. м. подкарантинной продукции. В «Аргус-Фито» оформлено 6194 карантинных сертификата.

В 2023 году проведен мониторинг карантинного фитосанитарного состояния Свердловской области с целью выявления 72 видов карантинных объектов на площади 3,009 млн. га. В результате обследований выявлено 12 видов карантинных объектов в 609 случаях. По результатам мониторинга карантинного фитосанитарного состояния территории Свердловской области установлены 3 новые карантинные фитосанитарные зоны, упразднено 6 карантинных фитосанитарных зон.

В сфере контроля за качеством и безопасностью зерна и продуктов его переработки, а также семенного контроля в отношении семян сельскохозяйственных растений проведено 1387 мероприятий, из них 916 — профилактических мероприятий.

В ходе проведения контрольно-надзорных мероприятий проконтролировано более 1276 партий семян и посадочного материала в количестве 390 т и 1,7 млн. шт. луковиц и корневищ цветочно-декоративных растений, а также почти 222 тыс. т зерна и продуктов переработки зерна.

Отобрано 87 образцов от подконтрольной продукции, из них 30 на определение наличия/отсутствия ГМО. Выявлено две некондиционные по посевным качествам партии (в количестве 32 400 шт. корневищ цветочных растений и 5 кг кервеля из Италии), а также 8 партий зерна в количестве 690 т (масло-семена подсолнечника из Китая), не соответствующих нормативным документам по влажности.

Выявлено 158 нарушений обязательных требований по качеству и безопасности зерна и семенному контролю, из которых 120 устранено, выдано 4 предписания. Все исполнены в установленные сроки.

По итогам мониторинга информационных систем ФГИС «Зерно» и Росаккредитации прекращено или приостановлено действие 81 декларации о соответствии на зерно с признаками недостоверного декларирования, что в 3,7 раза больше, чем в 2022 году.

При осуществлении функции по федеральному государственному земельному контролю (надзору) Управлением проведено 355 контрольно-надзорных мероприятий, в число которых вошли 6 внеплановых проверок, 227 выездных обследований и 90 мероприятий по наблюдению за соблюдением обязательных требований. Сотрудники Россельхознадзора приняли участие в качестве специалистов в 12 проверках, организованных прокуратурой. В ходе надзорных мероприятий проконтролировано 946 участков из земель сельскохозяйственного назначения на площади более 90 тыс. га. Всего выявлен 691 факт нарушений земельного законодательства на площади более 27,5 тыс. га, вынесено 7 предписаний об устранении нарушений и 273 предостережения о недопустимости нарушений обязательных требований земельного законодательства Российской Федерации. В рамках контроля за ранее выданными предписаниями и по результатам проводимой профилактической работы вовлечено в сельскохозяйственный оборот более 2,2 тыс. га земель сельскохозяйственного назначения.

При осуществлении возложенных полномочий в части государственного земельного надзора большое внимание уделяется выявлению и ликвидации несанкционированных свалок и мест захламления бытовыми отходами на землях сельскохозяйственного назначения.

В рамках работы по выявлению мест несанкционированного складирования твердых бытовых отходов выявлена 31 несанкционированная свалка, из этого количества 8 были ликвидированы.

В области безопасного обращения с пестицидами и агрохимикатами проведено 65 контрольно-надзорных мероприятий, в том числе: 28 плановых документарных проверок, одна внеплановая по исполнению выданного предписания, 48 мероприятий по контролю без взаимодействия (7 выездных обследований и 80 наблюдений за соблюдением обязательных требований посредством анализа сведений ФГИС «Сатурн»). Кроме того, проведено 1902 профилактических мероприятия.

В ходе проведения документарных проверок выявлено 48 нарушений регламентов применения пестицидов и агрохимикатов при производстве сельскохозяйственной продукции

По вопросам безопасного обращения с пестицидами и агрохимикатами при производстве сельскохозяйственной продукции должностными лицами принято участие в 7 совещаниях с хозяйствующими субъектами.

Росавтодор: отраслевые итоги 2023 года

В 2023 году Федеральным дорожным агентством построено, реконструировано и отремонтировано более 3,4 тыс. км подведомственных трасс.

Среди ключевых объектов – реконструированные участки трасс А-360 «Лена» в Якутии, Р-21 «Кола» в Мурманской области, а также реконструированный мост через реку Свиягу в Республике Татарстан.

Кроме того, были капитально отремонтированы важные отрезки автомобильных дорог А-393 Южно-Сахалинск – Оха в Сахалинской области, А-215 Лодейное Поле – Вытегра – Прокшино – Плесецк – Брин-Наволок в Вологодской области, Р-217 «Кавказ» в Республике Дагестан, А-151 Цивильск – Ульяновск в Чувашской Республике и Р-242 Пермь — Екатеринбург в Свердловской области. Аналогичные работы были завершены на мостах через реку Баксан в Кабардино-Балкарии и через реку Хопёр в Воронежской области.

Большое внимание было уделено развитию стратегически важных транспортных коридоров. В частности, в рамках модернизации маршрута «Север – Юг» было построено 20,6 км федеральных автомобильных дорог.

Напомним, что международные коридоры – один из ключевых вопросов, «зашитых» в пятилетний план дорожной деятельности. 2023-й стал первым годом реализации новой масштабной программы, которая включает более 250 различных мероприятий. Ее главная цель – обеспечить качественными и удобными дорогами жителей всех без исключения регионов нашей страны.

Другое важное направление в рамках пятилетнего плана – строительство обходов городов и населенных пунктов. В минувшем дорожно-строительном сезоне Росавтодором был проведен большой объем работ на обходах пяти населенных пунктов в Башкортостане, Нижнекамска и Набережных Челнов в Татарстане, Гудермеса в Чеченской Республике, Владикавказа в Северной Осетии — Алании.

Знаковым итогом 2023 года стало развертывание дорожной деятельности в Донецкой и Луганской народных республиках, Херсонской и Запорожской областях. Более тысячи километров трасс этих регионов стали федеральными и перешли в ведение Росавтодора.

В федеральную дорожную сеть были интегрированы трассы Р-150 Белгород – Старобельск – Луганск – Донецк – Мариуполь и А-258 автомобильная дорога М-4 «Дон» – Кантемировка – Луганск. А также сменившие свои наименования автомобильные дороги Р-280 «Новороссия» Ростов-на-Дону – Мариуполь – Мелитополь – Симферополь и Р-260 Волгоград – Каменск-Шахтинский – Луганск.

С каждым регионом были подписаны соглашения, которые позволят комплексно подойти к вопросу модернизации дорожной сети. Кроме того, в августе 2023 года были заключены госконтракты на выполнение работ по содержанию федеральных дорог новых субъектов, а в сентябре заключены госконтракты на выполнение работ по капремонту трассы Р-280 «Новороссия». Работы пройдут на более чем 37 км, число полос движения увеличится до четырех. Завершить расширение дороги планируется к концу 2025 года.

Минувший год ознаменовался рядом важных законодательных инициатив, направленных на дальнейшее всестороннее развитие отрасли. В частности, Президентом РФ был подписан закон, создающий правовую основу для формирования в России опорной сети автомобильных дорог к 1 сентября 2024 года.

Внесенные изменения в Федеральный закон № 257-ФЗ «Об автомобильных дорогах…» дополнили существующую классификацию трасс пунктом о создании опорной сети, которая обеспечивает транспортную связанность всей территории страны и единство ее экономического пространства.

Кроме того, ряд других поправок в данный закон позволили вводить объекты дорожного сервиса (ОДС) одновременно с новыми трассами. Таким образом, у отрасли появляется реальная возможность развивать дорожную сеть комплексно, с учетом ключевых насущных потребностей автомобилистов.

Одним из главных событий во всем дорожно-транспортном комплексе РФ стал пятилетний юбилей с момента открытия автодорожной части Крымского моста. За этот период по нему проехало более 24 млн автомобилей, а турпоток в Крым составил 36,2 млн человек.

Три года «исполнилось» и трассе «Таврида». За это время в сторону Крымского моста и обратно в общей сложности проехало более 13 млн транспортных средств.

Важные изменения в минувшем году затронули и отраслевое образование: Минтрансом России была утверждена Концепция развития дорожного образования до 2035 года.

В апреле 2023 года на заседании президиума Правительственной комиссии по транспорту под председательством первого заместителя Председателя Правительства РФ Андрея Белоусова было принято решение о начале подготовки специалистов укрупненной группы специальностей «Дорожное хозяйство». Подобное выделение именно «дорожного профиля» (ранее подготовка шла в рамках группы «Строительство»), безусловно, стало важнейшим решением, которое дает ряд преимуществ для всей отрасли.

Вместе с тем завершилась разработка проектов единых государственных образовательных стандартов. А в сентябре в Академии дорожного хозяйства при Российском университете транспорта начали учебу первые студенты.

Немаловажным направлением с точки зрения развития кадрового потенциала отрасли стала организация летних учебных и производственных практик, а также работы стройотрядов на дорожных объектах нашей страны.

Всего в 2023 году подрядные организации смогли предоставить 209 рабочих мест в строительных отрядах и еще 2 068 – в рамках учебных и производственных практик в субъектах РФ. На всех объектах было обеспечено соблюдение всех требований охраны труда и трудового законодательства.

В частности, студенты пробовали свои силы на объектах реконструкции, капремонта и содержания федеральных трасс Р-504 «Колыма» и А-331 «Вилюй» на территории Республики Саха (Якутия), а также строительства III этапа обхода Нижнекамска и Набережных Челнов и реконструкции II и V этапов скоростного маршрута Казань – Екатеринбург в Татарстане.

Больше всего студентов прошли практику в ФКУ Упрдор «Приуралье» (518 рабочих мест), ФКУ «Уралуправтодор» (337 мест) и ФКУ ДСД «Дальний Восток» (184 места).

Федеральное дорожное агентство в 2023 году организовало ряд крупных отраслевых мероприятий. Так, в апреле в Казани прошла научно-практическая конференция «Эффективные подходы к реализации дорожной деятельности на территории субъектов РФ», в ходе которой не только обсудили важные отраслевые вопросы, но и провели проектную мастерскую «Опережающее развитие дорожной инфраструктуры субъектов РФ».

Данная тема была рассмотрена затем в июле в Нижнем Новгороде на крупной конференции ведомства «Дорога как услуга: комплексный подход к содержанию опорной сети и развитию сопутствующих сервисов» и в октябре в рамках пленарного заседания «Клиентоцентричная модель управления в дорожном хозяйстве» на площадке Грозненского государственного нефтяного технического университета им. академика М.Д. Миллионщикова. В столице Чеченской Республики также прошел первый в современной истории Всероссийский съезд работников дорожного хозяйства «Дорога 2023».

Наконец, в июле федеральные дорожники с инспекционной поездкой проехали по трассам М-7 «Волга» и Р-132 «Золотое кольцо» от Москвы до Нижнего Новгорода. Делегация Росавтодора совместно с Госавтоинспекцией, председателями профильных комитетов Госдумы и отраслевых ассоциаций не только оценили ход ремонтных работ на крупных объектах, но и обсудили мероприятия по развитию федеральных трасс в Центральном федеральном округе.

Сасиват Вонгсинсават: Таиланд ожидает допандемийный турпоток из России

Таиланд не намерен вводить ограничения на въезд иностранных туристов, в том числе из России, из-за скачка заболеваемости коронавирусом в мире, заявил посол Таиланда в Москве Сасиват Вонгсинсават. В интервью РИА Новости дипломат рассказал о своих ожиданиях от туризма с Россией, о том, будет ли Бангкок каждый год продлевать увеличенный "безвиз" для россиян, а также заявил об интересе к заключению соглашения с ЕАЭС о зоне свободной торговли и развитию сотрудничества с Россией в сфере поставок энергоресурсов.

– Владимир Путин и премьер-министр Таиланда Сеттха Тхависин в октябре провели переговоры в Пекине, в частности отметив намерение развивать отношения. На развитии каких именно, на ваш взгляд, направлений сотрудничества сторону будут сконцентрированы? Ожидаете ли вы, что товарооборот между странами переломит тенденцию к падению?

– Встреча премьер-министра Тхависина и Владимира Путина в октябре была важной, поскольку сама по себе она демонстрирует наличие политической воли (развивать отношения – ред.) на высшем уровне. Я по-настоящему рад, что они договорились сфокусировать наши усилия на продвижении и развитии двусторонней торговли и инвестиций между Таиландом и Россией.

В то же время нам нужно быть реалистами и практично подходить к вопросу. Ведь надо учитывать и международную обстановку, а также, например, последствия пандемии COVID-19, которая повлияла на логистику, и не только между Россией и Таиландом. Что же касается двусторонней торговли, у нас есть статистика, которая, на мой взгляд, не очень впечатляет. За первые три четверти текущего года наша двусторонняя торговля была лишь примерно на уровне 1,1 миллиарда долларов США. Конечно, это можно рассматривать как негативную тенденцию. Это значит, что нам нужно найти решение, но это вовсе не означает, что возможностей для развития экономического сотрудничества нет. Один из способов содействовать продвижению торговли – это соглашение о зоне свободной торговли с ЕАЭС. Мы несколько лет обсуждали с Евразийской экономической комиссией (ЕЭК) возможность запуска переговоров о договоренности. Я могу лишь подтвердить, что Таиланд более чем готов начать переговоры с ЕАЭС, как только в союзе будут к этому готовы.

– Когда такие переговоры могут состояться, есть ли уже дата их начала?

– Никаких дат на данный момент нет, в танго нужны двое – все зависит от ЕЭК. Позвольте же мне все-таки объяснить, почему это соглашение важно: оно будет полезно народам обеих сторон – как Таиланда, так и стран-членов ЕАЭС. Наличие договора о зоне свободной торговли позволит нашим гражданам получать продукцию по меньшей стоимости. Кроме того, у них будет больший выбор. Еще важнее и то, что это будет подразумевать не только экспорт из Таиланда в страны ЕАЭС, но и импорт в Таиланд.

– Председатель российско-таиландского делового совета Валерий Барченко сообщал, что Москва и Бангкок работали над вопросом поставок российского мяса, в частности говядины и свинины, в Таиланд. Удалось ли сторонам продвинуться в этом вопросе?

– Да, переговоры идут. Я удовлетворен процессом, но должен прояснить: мы согласились подойти к вопросу практично, определив, что будем работать по говядине, а не свинине – так проще. В то же время мы сконцентрировались на работе по поставкам рыбной продукции из Таиланда в Россию.

Надеюсь, что подобный практичный подход даст результат: он лучше, чем вести переговоры по всей продукции и ничего не достичь. Однако переговоры все еще продолжаются, необходима организация инспекций заводов по производству мяса в России и заводов по производству рыбной продукции в Таиланде.

– В новом году, на ваш взгляд, смогут ли Таиланд и Россия достичь прорыва в объемах двустороннего оборота? В каких сферах?

– Я достаточно оптимистичен по поводу двусторонней торговли. Не только в сфере сельского хозяйства. Есть множество потенциальных сфер, где мы могли бы работать вместе, развивать их. Например, энергетика, сжиженный природный газ, уголь. Помимо энергетики, мы работаем в области "креативных индустрий". Плюс кино, еда, мода, искусство и музыка.

– Вы упомянули поставки из России в Таиланд энергоресурсов. Увеличатся ли поставки в следующем году, или, возможно, в настоящий момент идут переговоры по каким-то другим вопросам в этом направлении?

– Я не знаю. Единственное, что могу сказать, что у обеих сторон есть политическая воля к развитию энергетического сотрудничества. Конечно, Таиланд очень сильно полагается на импорт энергоресурсов. Все будет зависеть от переговоров наших компаний, которые и будут заключать соглашения. Нам нужно учитывать и цену. Конечно, если поставки российских энергетических ресурсов будут конкурентноспособными с учетом логистики и специфики используемых Таиландом энергетических ресурсов, и все эти факторы окажутся приемлемыми для обеих сторон, могу сказать, что стороны будут более чем рады заключить сделку.

Что же касается правительства Таиланда, мы не можем вмешиваться в какого-либо рода бизнес-транзакции.

– СМИ сообщали, что Таиланд может столкнуться с засухой в 2024 году, которая продлится несколько лет, что может нарушить глобальные поставки сахара и риса. Готовит ли правительство Таиланда какие-то меры для решения этой проблемы, действительно ли можно ожидать засухи?

– Честно говоря, я не видел этого сообщения. Мы можем ручаться, что предприняты меры, направленные на обеспечение нашей продовольственной безопасности. Конечно, такое явление, как Эль-Ниньо, окажет влияние на сельхозпроизводство из-за засухи. Мы стараемся решить эту проблему комплексно: в Таиланде был создан межведомственный комитет (комитет по борьбе с последствиями явлений Эль-Ниньо и Ла-Нинья в Таиланде), возглавляемый одним из вице-премьеров. Кроме того, есть Королевский департамент ирригации, подготовивший двухлетний план, который предполагает контроль над вопросом обеспеченности водой и лучшим управлением водными ресурсами. Ведь при Эль-Ниньо запасов воды, безусловно, будет меньше, чем обычно.

– Можно ли сказать, что в случае засухи экспорт риса и других сельхозпродуктов из Таиланда в Россию будет защищен от негативных последствий с учетом предпринимаемых мер?

– Это зависит от того, что включать в понятие сельхозпродукты. Если говорить о рисе и сахаре, то объем экспорта в Россию очень невелик. Менее процента, если я правильно помню, от общего экспорта риса и сахара на мировые рынки. Не думаю, что это будет иметь какой-то ощутимый эффект.

– Еще одна тема, которую вы упомянули, – это вопрос обеспеченности водой. Летом были сообщения о нехватке воды на популярном курорте Самуи. Есть ли вероятность, что проблема будет нарастать и затронет другие популярные туристические места, например, Пхукет?

– На настоящий момент какого-либо дефицита воды нет. Я уверен, что местные власти этих островов прекрасно знают, как подготовить себя к подобным ситуациям, ведь обеспеченность водой важна для туристов и местной экономики. Проще говоря, они готовы к любым негативным последствиям, которые могут произойти из-за явления Эль-Ниньо.

– То есть туристы, в том числе российские, могут быть уверены в том, что никакого дефицита воды не будет?

– Безусловно. Ее достаточно для всего.

– Таиланд продлил безвизовое пребывание для россиян с 30 до 90 дней с ноября до конца апреля. Каковые ваши ожидания относительно туристического потока из России? Будет ли эта мера разовой, или вероятно, что в последующие годы Таиланд будет на тот же период увеличивать безвизовое пребывание?

– Позвольте мне начать с вопроса о том, будет это разовой акцией, и продолжим ли мы так делать в последующие годы. Мой ответ – я не знаю. Поскольку необходимо увидеть результаты выдвинутой в этом году инициативы. Если результаты будут впечатляющими, то – конечно, почему нет?

Мы продлили безвизовое пребывание, поскольку хотим собрать у себя разного рода туристов: "цифровых кочевников", семьи, чтобы у них было больше времени для того, чтобы изучить другие направления туризма и места, помимо Пхукета и Паттайи. Ведь мы можем многое предложить иностранным туристам. Например, красоты северной части Таиланда, культурные мероприятия, которые могут быть интересны иностранным друзьям. Например, будь у туристов больше времени, они могут начать заниматься муай-тай, попрактиковаться в тайской кухне и тайском массаже.

Но Таиланд – это не только Пхукет, Самуи или Паттайя, это не только том-ям, это не только муай-тай, мы можем предложить и многое другое. Именно поэтому мы продлили безвизовый срок. Кроме того, премьер-министр Сеттха Тхависин и Владимир Путин в ходе встречи в октябре обсуждали, что 2024 год будет годом культурных обменов и туризма между Россией и Таиландом. У нас есть основания верить в то, что в новом году еще больше туристов посетят мою страну.

– Ранее посол РФ в Таиланде Евгений Томихин заявил, что число посетивших Таиланда туристов из России может составить 1,6 миллиона человек. Каковы ваши ожидания?

– До пандемии порядка 1,5 миллиона российских туристов за год посещали Таиланд. Наши оценки (на этот год – ред.) были – 1,2 или 1,3 миллиона туристов, но меня поправили российские представители, сказав, что показатель будет выше. Надеемся, что сможем достичь того же уровня, что был и до пандемии.

Я также хотел бы, чтобы больше тайцев посещали Россию, поскольку верю в силу личных контактов между людьми и во взаимопонимание между ними и убежден, что если люди узнают друг друга лучше и смогут посмотреть своими собственными глазами на страну, то увидят какие-то возможности для развития бизнеса. Неважно, сколько я рассказываю о возможностях для бизнеса, важно, чтобы люди сами их увидели.

– Планируется ли также увеличение количества авиарейсов в Таиланд в период, на который Таиланд увеличил безвизовое пребывание россиян?

– Да, подобное желание есть, но этот вопрос имеет два измерения. Первое – вопрос в спросе и предложении. Есть и чисто техническая сторона. Многие спрашивают меня, почему тайские авиалинии не летают в Россию. Исключительно по техническим причинам – из-за последствий пандемии. Авиакомпании в Таиланде сейчас испытывают трудности в поиске самолетов для совершения как внутренних, так и международных рейсов, ведь туризм в Таиланде вновь набирает обороты.

В настоящий момент из 15 городов в России летают пять российских авиакомпаний по трем направлениям: Самуи, Бангкок и Утапао – близко к Паттайе. Это очень хорошая тенденция и ситуация. Я как посол Таиланда в России будут прилагать усилия для того, чтобы придать динамику этому.

– Будут ли какие-то ограничительные меры со стороны Таиланда в ответ на рост заболеваемости COVID-19 по всему миру, как об этом сообщила Всемирная организация здравоохранения?

– Нет, поскольку ситуация с COVID-19 сейчас отличается от того, что было раньше. Симптомы коронавируса менее жесткие, чем те, которые были два года назад. Конечно, у нас есть превентивные меры – в Таиланде мы объясняем людям, как не заболеть не только коронавирусом, но и гриппом. Если вы посетите Таиланд, то заметите, что многие носят маски – по собственному желанию.

Таиланд. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 2 января 2024 > № 4556661 Сасиват Вонгсинсават

Всей семьей: мастер-классы и викторины, танцы и спортивные игры, призы и подарки приготовлены для гостей Центра детства павильона № 57 на ВДНХ

В новогодние каникулы в Центре детства павильона № 57 Международной выставки-форума «Россия», с 3 по 8 января, гостей ждет особенная программа мероприятий. Любители науки и зрелищных представлений смогут посетить новогоднее шоу с научными экспериментами и развлекательным интерактивом, где будут демонстрироваться как химические опыты, так и физические явления. У гостей будет возможность принять участие в захватывающих опытах и погрузиться в атмосферу работы ученых. Для посетителей пройдут разнообразные мастер-классы – от росписи матрешек и занятий по актерскому мастерству до интеллектуальных игр и лекций по робототехнике. А вожатые Международного детского лагеря «Артек» подготовили для детей и взрослых призы и подарки, артековскую зарядку, новогодние флешмобы и незабываемую атмосферу праздника.

Кроме того, продолжит свою работу иммерсивная выставка «Просвещение: большие перемены». Ее особенность – воссоздание школьной атмосферы, начиная со времен Советского Союза и заканчивая нашими днями, с множеством сенсорных и мультимедийных элементов. Посетители отправятся в путешествие во времени и увидят эволюцию отечественной системы образования. Выставка разделена на 19 тематических зон. Люди, выросшие в СССР, смогут вернуться в детство, где смогут повстречаться с букварями и другими атрибутами советской эпохи, сопровождавшими каждого ребенка в мир знаний. Не менее важной частью детства были пионерские лагеря, где ребята проводили свои летние каникулы. На выставке представлены фотографии, артефакты и воспоминания о том, как каждое утро начиналось с звучания пионерского гимна, а дни были наполнены играми, спортом и веселыми мероприятиями.

Гости иммерсивной выставки смогут погрузиться в атмосферу 1990-х годов и увидеть трудности, с которыми столкнулись школьники в то время, когда значительно сократилось государственное финансирование российского образования, а учителя с трудом жили на свои зарплаты. Завершает экспозицию зал «Министерство будущего», где в зонах «Детский сад» и «Школа» с тематическими кабинетами и развивающим пространством для ребят разного возраста дети и взрослые побывают на уроках и занятиях. Бесплатные экскурсии по иммерсивной выставке проходят каждый час, записаться на них можно на стойке информации у входа в павильон. Выставка будет открыта для посетителей до 12 апреля 2024 года.

Мастер-классы, лекции и выступления

Мастер-класс от экспертов Ассоциации организаций индустрии анимационного кино. Дата и время: 3 января в 14:00

Выступление спортсменок Федерации художественной гимнастики адаптивного спорта (с мячом, обручем и без предметов). Дата и время: 4 января в 12:30.

Мастер-класс «Складывание журавлика оригами». Дата и время: 4 января в 12:45.

Мастер-класс по актерскому мастерству «Искусство быть разным». Дата и время: 5 января в 12:00.

Лекция «Инженерия будущего: как роботы меняют наш мир». Дата и время: 6 января в 12:00.

Мастер-класс по робототехнике «Покорение новых горизонтов» (управляемое движение робота). Дата и время: 6 января в 13:00.

Выступление спортсменок Федерации синхронного плавания Республики Крым и автограф-сессия с пятикратной чемпионкой мира Анной Насекиной. Дата и время: 8 января в 11:00.

Мастер-класс «Голос – визитная карточка». Дата и время: 8 января в 12:00.

Выступление коллектива хореографической студии «Магнифико шоу Дэнс». Дата и время: 8 января в 14:00.

Мастер-классы от операторов, ведущих радиопрограмм и телепрограмм Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании. Дата и время: 8 января в 14:00, 15:45.

Спортивные мероприятия

Ежедневно вожатые «Артека» проводят утреннюю зарядку, которая поможет проснуться, повысить общий тонус организма и зарядиться положительной энергией на весь день, а также новогодние танцевальные флешмобы (даты: 3–8 января, время: 10:15–11:45, место: Центральная зона).

На мастер-классе по такелажу (вязанию морских узлов) ребята и взрослые научатся вязать основные узлы на руках и кнехте – парной тумбе с общим основанием на палубе судна, служащей для крепления тросов (даты: 3–8 января, время: 12:00–13:30, место: Центральная зона).

Взрослые и дети смогут узнать, как правильно выбирать, использовать и хранить различные виды снаряжения для походов и путешествий, на мастер-классе по работе с туристическим снаряжением (даты: 3–8 января, время: 15:45–17:15, место: Центральная зона).

Опытные туристы и новички познакомятся с основными видами узлов, которые используются в туризме и альпинизме, и научится, как их правильно завязывать, развязывать и применять в разных ситуациях, на мастер-классе по узельной технике (даты: 3–8 января, время: 17:30–19:00, место: Центральная зона).

Творческие мероприятия

С помощью опытных педагогов все желающие могут выполнить роспись деревянных заготовок в стиле народно-художественных промыслов: ложек, тарелок, матрешек и снеговиков (даты: 3, 4, 8 января, время: 10:15–11:45, 12:00–13:30; даты: 5–7 января, время: 14:00–15:30, 15:45–17:15, 17:30–19:00, место: Круглая зона мастер-классов).

Участники мастер-класса «Новогодний фейерверк с использованием цифровой химической лаборатории» смогут исследовать соли разных металлов (дата: 3 января, время: 14:00–15:30; дата: 5 января, время: 17:30–19:00; дата: 7 января, время: 15:45–17:15; дата: 8 января, время: 14:00–15:30, место: Прямоугольная зона мастер-классов).

Знакомство с интерактивной звуковой панелью для азбуки Морзе «Зарница» пройдет в рамках мастер-класса по средствам связи на море. Комплекс позволяет изучить алфавит азбуки Морзе и обмениваться сообщениями со своим партнером, сидящим напротив (даты: 3–8 января, время: 14:00–15:30, место: пространство «Дерево»).

Кроме того, посетители павильона № 57 смогут научиться играм в новус (компактный морской бильярд) и городки (даты: 3–8 января, время: 12:00–13:30, место: Центральная зона).

На мастер-классе «Талисман добра» у взрослых и детей будет возможность сшить игрушку из фетра (даты: 3–8 января, время: 14:00–16:00, место: пространство «Росдетцентр»).

Научиться создавать уникальные аксессуары также можно на мастер-классах «Деревянный брелок», где каждый участник разрисует акриловыми красками заготовку для брелока (даты: 3–8 января, время: 16:00–18:00, место: пространство «Росдетцентр»), и «Браслет из паракорда», где из легкого полимерного шнура ребята и взрослые изготовят стильный браслет (даты: 3–8 января, время: 12:00–14:00, место: пространство «Росдетцентр»).

Кинофильмы и интеллектуально-развлекательные мероприятия

Участники игры «КВИЗ В МИСИС» на логику и эрудицию с вопросами по инженерной и научной тематике улучшат навыки командной работы, креативного мышления, ситуационного руководства (дата: 3 января, время: 12:00–13:30, место: Центральная зона).

Ощутить новогоднюю атмосферу ребята и взрослые смогут на литературной игре «Путешествие по новогодним сказкам, стихам и рассказам» (даты: 3–8 января, время: 10:15–11:45, место: Прямоугольная зона мастер-классов).

Каждый вечер в Центре детства павильона № 57 также будет проходить показ фильмов (время: 19:00–20:00).

Вход на все мероприятия свободный, без предварительной записи.

В «Артеке» проходят праздничные мероприятия для школьников из всех регионов России

Почти две тысячи школьников из всех российских регионов встретили Новый год в Международном детском центре «Артек». Программа праздничной смены включает серию тематических мероприятий для ребят разных возрастов – развивающих, творческих, спортивных, развлекательных.

Во всех лагерях центра проходят кулинарные мастер-классы «Рождественская мультиварка», для детей состоится конкурс юных художников-иллюстраторов «Ночь перед Рождеством». Во всех детских лагерях проходят отрядные вечера и беседы, посвященные семейным ценностям и традициям русской литературы, а в середине смены ребята примут участие в акции «Из «Артека с любовью. Спасибо!»: они напишут письма и отправят родителям видеоприветствия, а также станут участниками конкурса театральных премьер «Семейные истории».

Артековцы представят свои работы на конкурсе медиапроектов «Столетию «Артека» посвящается», выступят на концерте «Новогодняя феерия» и конкурсе «История одного чуда»

Также в детских лагерях состоятся стилизованный караоке-фестиваль «Куранты бьют почти 12», театральный фестиваль «В поисках чуда».

Важное место в программе смены займут события, посвященные сохранению традиционных семейных ценностей.

«Во все времена традиционные семейные ценности были и остаются основой государства. Огромная территория нашей страны объединена единой историей, и эту связь поколений, которая идет из семьи, надо беречь и приумножать. Каждое дело в «Артеке», каждое событие направлены на воспитание в подрастающем поколении таких качеств, как забота, взаимопомощь, уважение, сострадание, поддержка, честность, искренность, доверие», – отметил директор «Артека» Константин Федоренко.

Справочно

Международный детский центр «Артек», находящийся в ведении Министерства просвещения Российской Федерации, расположен в Крыму и имеет статус международной инновационной площадки общего и дополнительного образования, а также оздоровления и отдыха.

Свою историю международный детский центр ведет с 16 июня 1925 года. С 2014 года, после перехода Крыма в состав Российской Федерации, «Артек» стал одним из самых результативных государственных проектов развития в Крыму. Сейчас центр принимает более 41 тысячи детей в год.

Порт Козьмино накануне Нового года отгрузил на экспорт в страны Азиатско-Тихоокеанского региона 400-миллионную тонну нефти с момента начала работы нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» в 2009 году. Объем экспорта нефти через нефтепорт Козьмино по итогам 2023 года составил 42,6 млн тонн.

Юбилейная тонна нефти сорта ESPO (ВСТО) была отгружена с причалов терминала, расположенного на тихоокеанском побережье под Находкой. Партию в объеме 100 тысяч тонн принял на борт 3982-й по счету танкер, пришедший под погрузку.

Порт Козьмино является конечной точкой трубопроводной системы ВСТО, протяженность которой составляет почти 5 тысяч километров. Магистраль соединяет перспективные месторождения Западной и Восточной Сибири с портом на юге Приморья.

Морской терминал в Козьмино обеспечивает танкерные поставки нефти в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Одним из ключевых направлений остается Китайская Народная Республика. Главные преимущества маршрута ВСТО – качество нефти и транспортная логистика.

Предприятие продолжает внедрение передовых технических решений на объектах, главная цель которых – обеспечение бесперебойной работы портовой инфраструктуры и всей нефтепроводной системы Дальнего Востока России.

Директор филиала «Россети Юг» – «Астраханьэнерго» Виктор Писарев показал губернатору Астраханской области Игорю Бабушкину реконструированные энергообъекты в селе Карагали Приволжского района и рассказал о том, какой объем работ проделан в пригороде областного центра.

Глава региона лично осмотрел реконструированные энергообъекты, оценил качество проведенных работ.

В селе Карагали проживает более четырех тысяч человек. Это ближайший развивающийся пригород Астрахани. Для обеспечения возросших потребностей в энергомощностях энергетики филиала проводят здесь планомерную работу. За последние три года здесь заменили около 40 ветхих опор линий электропередачи и 3000 метров старого неизолированного провода на новый, в том числе на долговечный и безопасный самонесущий изолированный (СИП). Наибольший объем работ выполнен в текущем году: заменено 16 опор и 1,8 км провода. Модернизация ЛЭП исключает риск технологических нарушений при соприкосновении проводов из-за сильного ветра, а также повышает качество получаемой потребителями электроэнергии.

Повысить надежность электроснабжения позволит проведенное перераспределение нагрузки между трансформаторными подстанциями и установка системы автоматический защиты на участке ЛЭП, от которой запитано большое число домовладений в этом населенном пункте, а также замена трансформатора на новый – вдвое большей мощности.

Масштабные работы энергетики провели и в соседних населенных пунктах – селе Татарская Башмаковка и поселке Советский. Здесь за последние три года в общей сложности заменено на новые и усилено порядка 120 опор ЛЭП, отремонтировано три трансформаторные подстанции, а одна электроустановка полностью заменена, смонтировано около 10 км современного провода, 150 вводов в дома потребителей.

«Работа проделана большая, результат уже, я надеюсь, почувствовали жители. Приволжский район растёт, укрепление электросетевого комплекса позволит повысить качество электроснабжения уже существующих потребителей и даст возможность присоединять новых», - отметил Игорь Бабушкин.

Россия. ЮФО > Электроэнергетика > energyland.info, 2 января 2024 > № 4555016

Как отметили в «Газпром нефти», в настоящее время более 70% добычи компании приходится на трудноизвлекаемые запасы (ТРИЗ). Работать с ними позволяют высокотехнологичные скважины, доля которых в объёме бурения уже превышает 90%, и цифровые решения.

Министр энергетики РФ Николай Шульгинов посетил центр цифровой трансформации «Газпром нефти» – «Цифергауз» в Санкт-Петербурге. В этом центре работают специалисты, которые занимаются созданием и развитием цифровых продуктов, повышающих эффективность работы нефтяной компании. Ежегодный эффект от применения этих цифровых продуктов измеряется миллиардами рублей.

Министру был продемонстрирован целый ряд применяемых решений, в том числе технологии дополненной реальности, которые позволяют обеспечивать дистанционный контроль строительных работ, автоматизированные буровые установки, а также возможности по аддитивному производству (создание физического объекта по электронной модели) запчастей для различного оборудования.

Кроме того, глава энергетического ведомства и руководство компании предметно обсудили применение цифровых решений в сфере разведки и добычи углеводородов.

«Газпром нефть» активно использует цифровые решения по всей производственной цепочке, делает ставку в том числе на применение искусственного интеллекта. Важно, что цифровизация для неё – не самоцель, а инструмент для реального, заметного роста эффективности бизнеса. Компания является одним из технологических лидеров российской нефтегазовой промышленности, в чём мы сегодня ещё раз убедились», – отметил по итогам посещения «Цифергауза» министр.

Россия. СЗФО > Нефть, газ, уголь. СМИ, ИТ > energyland.info, 2 января 2024 > № 4555015

В 2024 году Ростех вдвое увеличит объем софинансирования передовых инженерных школ, реализующих научно-технические и образовательные проекты в области авиа- и двигателестроения, ИТ и электроники, машиностроения и автопрома в интересах корпорации.

Более миллиарда рублей будет инвестировано в НИОКР, а также в подготовку и повышение квалификации специалистов стратегических отраслей отечественной промышленности.

Федеральный проект «Передовые инженерные школы» (ПИШ) был запущен в 2022 году с целью подготовки высококвалифицированных инженеров нового поколения, способных обеспечить стране технологический суверенитет. Ростех вошел в проект сразу после его открытия.

В 2022–2023 гг. при участии госкорпорации передовые инженерные школы по направлениям авиастроения, ИТ и автопрома были открыты на базе девяти профильных вузов – Московского авиационного института, Пермского национального исследовательского политехнического университета, Санкт-Петербургского политехнического университета Петра Великого, Самарского национального исследовательского университета имени академика С.П. Королева, Уфимского университета науки и технологий, Новосибирского национального исследовательского государственного университета, Санкт-Петербургского государственного морского технического университета и Южного федерального университета. Индустриальными партнерами выступили входящие в состав Ростеха компании ОДК, ОАК, КРЭТ, КАМАЗ.

В 2024 году в сотрудничестве с Ростехом передовые инженерные школы появятся еще в шести вузах – это Омский государственный технический университет, МИРЭА – Российский технологический университет, Московский государственный технологический университет «Станкин», Казанский национальный исследовательский технический университет им. А.Н. Туполева, Рыбинский государственный авиационный технический университет имени П.А. Соловьева и Тульский государственный университет.

«В партнерстве с ведущими российскими вузами мы решаем на базе ПИШ большой комплекс научно-практических задач, ведутся перспективные исследования и разработки. Ключевая образовательная задача ПИШ состоит в подготовке специалистов, способных разрабатывать сквозные технологии для решения производственных задач ближнего и дальнего горизонтов планирования в составе междисциплинарных инженерных команд. Ростех вкладывает средства в материально-техническую базу вузов, разработку и реализацию программ дополнительного профобразования, исследовательскую деятельность. Объем таких инвестиций растет: в 2022 году мы инвестировали в развитие инженерных школ 540 млн, в 2023 году – более 730 млн рублей, в 2024 году планируемый объем финансирования ПИШ превысит 1 млрд рублей», – отметил заместитель генерального директора госкорпорации Ростех, член бюро Союза машиностроителей России Николай Волобуев.

Каждая ПИШ совместно с индустриальным партнером будет развивать одно из приоритетных направлений. Например, в МИРЭА (индустриальный партнер – «Росэлектроника») это СВЧ-электроника, в «Станкин» (партнер – станкостроительный холдинг «СТАН») - технологии машиностроения, в Казанском НИТУ (партнеры – Объединенная авиастроительная корпорация и «Вертолеты России») – авиационная инженерия и микроэлектроника, в Рыбинском ГАТУ (партнер – Объединенная двигателестроительная корпорация, ОДК) – технологии двигателестроения, в Омском ГТУ (партнеры – ОДК и «Уралвагонзавод», УВЗ) – промышленное оборудование и средства технологического оснащения по станкоинструментальному направлению, в Казанском (Приволжском) федеральном университете (партнер – ПАО «КАМАЗ») – технологии интеллектуального производства, автомобили с низким / нулевым углеродным следом, в Тульском государственном университете (партнер – АО «Высокоточные комплексы») – создание наземных боевых роботизированных комплексов с применением технологий искусственного интеллекта.

Для повышения интереса к инженерно-техническим специальностям департамент управления персоналом Ростех разработал комплексную модель опережающей подготовки специалистов – «школа (инженерные классы) – вузы (образовательные треки «Крылья Ростеха», «Код Ростеха», «Биотехмед Ростеха»)/ПИШ – предприятие/КБ Корпорации». В настоящее время в ПИШ Ростеха проходят обучение и повышают квалификацию более 1000 человек, в том числе – преподаватели вузов. Площадками для стажировок профессорско-преподавательского состава вузов и экспертов со стороны индустриальных партнеров выступают предприятия корпорации.

Россия. ЦФО. СЗФО > Авиапром, автопром. Образование, наука. СМИ, ИТ > energyland.info, 2 января 2024 > № 4555014

Росприроднадзор подтвердил соблюдение всех требований природоохранного законодательства при строительстве производства гексена на площадке «Нижнекамскнефтехима».

На строительной площадке производства гексена подрядные организации успешно прошли плановые контрольно-надзорные мероприятия Росприроднадзора. Его специалисты подтвердили наличие разрешительной и отчетной природоохранной документации, постановку на государственный учет объектов, оказывающих воздействие на окружающую среду. Также зафиксирован факт соблюдения подрядными организациями природоохранного законодательства и принятых проектных решений. Этот вопрос контролируется Волжско-Камским межрегиональным управлением Росприроднадзора.

На стройплощадке производства гексена особое внимание уделяется соблюдению требований природоохранного законодательства РФ. Наличие у подрядчиков всех разрешительных документов по экологии и отчетной документации в первую очередь контролируется сотрудниками проектного офиса. Они же ведут информационную работу и курируют деятельность подрядных организаций по обращению с отходами, проверяют у них наличие действующих договоров и актов на вывоз строительных и твердых коммунальных отходов на лицензированные полигоны.

Подрядчики осознанно относятся не только к соблюдению законодательства, но и к организации раздельного сбора отходов. На строительной площадке производства гексена они установили специальные контейнеры.

Общий прогресс реализации проекта на сегодняшний день составляет 50%. Полностью завершены работы по погружению железобетонных свай и устройству фундаментов под ключевое технологическое оборудование, а также бетонированию железобетонных конструкций. Идут работы по монтажу металлоконструкций, технологических трубопроводов, прокладке подземных сетей.

Справка по проекту:

СИБУР реализует на площадке «Нижнекамскнефтехима» проект по производству гексена. Продукт применяется при производстве полиэтилена высокой и низкой плотности и является обязательным компонентом в производстве специальных марок этого полимера. Его использование позволяет значительно расширить диапазон потребительских свойств полиэтилена в сравнении с базовыми марками, и получить продукт премиального качества, в том числе для производства различных марок полиэтилена, применяемых для производства труб для ЖКХ и строительства.

Россия. ПФО > Экология. Нефть, газ, уголь. Химпром > energyland.info, 2 января 2024 > № 4555013

Ещё один врач-участковый терапевт благодаря программе «Губернаторские полтора миллиона» пополнил штат Липецкой городской поликлиники №2

Эффективным механизмом решения кадрового вопроса в медицинских организациях Липецкой области является реализация федеральной программы модернизации первичного звена здравоохранения, благодаря которой медучреждения пополняются врачами наиболее дефицитных специальностей.

По инициативе губернатора И.Г. Артамонова в Липецкой области полным ходом реализуется программа «Губернаторские полтора миллиона» (до 2022 г. – «Губернаторский миллион»). Благодаря данной мере социальной поддержки в Липецкую городскую поликлинику №2 трудоустроился врач-терапевт участковый Сергей Николаевич Князев.

Молодой специалист родился в Волгоградской области хутор Антонов. С детства мечтал стать врачом. Получив общее среднее образование, поступил в Волгоградский медицинский колледж. Отучившись 4 года на фельдшера, принял решение о продолжении обучения, но уже на врача.

В 2011 году поступил в Волгоградский государственный медицинский университет по специальности «Лечебное дело». После обучения С.Н. Князев работал в врачом-терапевтом участковым в Волгоградской области. В 2023 году принял решение о переезде в город Липецк, где был трудоустроен на работу в Липецкую городскую поликлинику № 2 и стал участником программы «Губернаторские полтора миллиона».

На данный момент врач-терапевт участковый обслуживает более 2200 пациентов, к каждому из которых у молодого врача индивидуальный подход. В его обязанности входит: оказание медицинской помощи пациенту; проведение обследования пациента; назначение лечения и контроль его эффективности и безопасности; проведение мероприятий по профилактике и формированию здорового образа жизни и санитарно-гигиеническому просвещению населения.

Напомним, работа по привлечению медицинских кадров – одно из приоритетных направлений национального проекта «Здравоохранение».

Не было бы счастья

Российские ИТ в эпоху санкционных войн: точки роста и проблем

ПАВЕЛ ЖИТНЮК

Генеральный директор и соучредитель компании iTREND.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Житнюк П.П. Не было бы счастья // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 229–245.

Российская ИТ-отрасль имеет основания гордиться своим уровнем развития. Отечественные компании не просто выпускают продукты, востребованные на мировом рынке, но зачастую и лидируют в своих сегментах. Санкционная война укрепила позиции отечественных ИТ-компаний внутри страны.

Уход мировых гигантов с локального рынка, прекращение продаж и поддержки уже работающих систем могли бы стать катастрофой для ИТ-индустрии, но на горизонте двух лет оказались основательной предпосылкой роста. Выяснилось, что отечественные разработчики в состоянии быстро предложить работоспособные альтернативы иностранным продуктам, доминировавшим на нашем рынке, либо оказать техническую поддержку продуктов ушедших вендоров. А впоследствии – довести функциональные возможности своего ПО до уровня, на котором находятся признанные во всём мире лидеры.

Рассмотрим, для каких сегментов рынка отлучение России от западных технологий и ИТ-продуктов оказалось точкой роста, а для каких обернулось проблемами.

«Период доминирования западного ПО в России завершился»

Российский ИТ-рынок, безусловно, пострадал от последствий СВО, прежде всего санкционных. Но потери не такие серьёзные, как ожидалось. Аналитический центр TAdviser, оценивая итоги 2022 г., отмечал, что российский ИТ-рынок показал отрицательную динамику. Сокращение составило 5 процентов – до 2,1 трлн рублей. Учитывая титанический масштаб изменений в течение года, когда Россию массово покидали филиалы западных компаний и в полном составе перемещались в другие страны офисы российских, потери можно оценить как относительно минимальные.

По мнению президента НП «Руссофт» Валентина Макарова, «с началом СВО завершился длившийся около тридцати лет период доминирования “западного” ПО на российском рынке. Переход с решений западных вендоров ПО на отечественные аналоги растянется на годы».

Сильнее всего пострадали компании, специализирующиеся на поставках оборудования и на оказании ИТ-услуг (поставка техники и ПО, их обслуживание, разработка и внедрение информационных систем и т.п.). Бизнес первых просел на 25 процентов, вторых – на пять. Но есть и другие цифры. Российские ИТ-разработчики увеличили доходы на 35 процентов, а компании, специализирующиеся на информационной безопасности, – на 20 процентов. Наконец, аналитики считают, что по итогам 2023 г. общий объём ИТ-рынка России увеличится на 5–15 процентов, то есть как минимум отыграет потерянное из-за введения санкций. Только теперь выручка, значительную долю которой ранее забирали иностранные игроки (и которая, как правило, выводилась в офшорные юрисдикции), придётся на российские компании.

Общая позитивная оценка не означает, что российской ИТ-отрасли удалось полностью нивелировать последствия санкций. Насколько разная обстановка сложилась в различных сегментах рынка программного обеспечения, показывает пример, который приводит вице-президент по развитию продуктов группы компаний Yoonion Михаил Устинов. «Мы создаём два продукта: систему управления тестированием Test IT и систему управления совместной работой TeamStorm. Продукт Test IT на рынке с 2018 г., у нас более пятисот клиентов, и мы видим, что новые клиенты, которые ищут замену ушедшим вендорам, могут свободно переходить на наше решение без потери в качестве. Совершенно другая ситуация с системами управления совместной работой. Ушли зарубежные компании, занимавшие практически весь рынок. Это около пяти крупных вендоров, среди которых явно выделяется стек Atlassian. До февраля 2022 г. у них не было конкурентов в России. Ушедшие продукты создавались десятилетиями и заместить их за несколько месяцев невозможно, какой бы сильной ни была команда». Действительно, какие-то российские решения могут составить стопроцентную конкуренцию ушедшим продуктам, а в каких-то направлениях не реализован полностью даже базовый функционал – или реализован так, что продукт по факту заменой не является.

Крупным компаниям придётся пересматривать свой ИТ-ландшафт, построенный зачастую на решениях одного вендора и монолитных ИТ-системах, постепенно переходя на микросервисы и «лоскутное одеяло» приложений. Тенденция в целом позитивная: исключается зависимость от единственного вендора, общая политика по отношению к ИТ становится более гибкой, доступной для быстрых изменений.

ОС и базовое ПО: ВПК как драйвер «цифрового суверенитета»

Этот сегмент рынка программного обеспечения (ПО) в России можно назвать зрелым. Сложилась тройка лидеров, предлагающих свои операционные системы (ОС – и серверные, и для настольных ПК и ноутбуков) на базе открытого исходного кода. Речь идёт об Astra Linux, Alt OS и Red OS. Первая уже получила широкое распространение, прежде всего, за счёт поставок в силовые структуры, для которых выпускается специальная версия Astra Linux с усиленными средствами криптозащиты информации. Все три лидирующие системы (а ведь кроме них есть и другие российские операционные системы на основе Linux, такие, например, как UncomOS) разрабатываются уже несколько лет. Их создатели, Astra Group, «Базальт СПО» и «Ред Софт», постоянно выпускают обновления, формируют экосистемы вокруг своих разработок: сообщества разработчиков и прикладной софт.

В плане базового ПО показательно влияние санкций на российский ВПК. Ряд предприятий оборонки попали под них ещё в 2013–2014 годах. За это время они перестроились и встретили прошлый год с ИТ-ландшафтом, максимально свободным от проприетарных зарубежных ИТ-систем. Например, директор по ИТ судостроительного завода «Северная Верфь» (входит в ОСК) Альберт Рейх рассказал на конференции ITSMIR 2023, что тотальное импортозамещение послужило стимулом для перехода на следующую ступень цифровизации: пересмотрено большинство бизнес-процессов, цифровизированы новые задачи, на другой уровень перенесено взаимодействие различных систем. Обновлен и компьютерный парк: новые пользовательские рабочие места поставляются с предустановленной ОС Astra Linux (TAdviser). Абсолютному большинству крупного российского бизнеса этот путь ещё предстоит пройти.

Инфраструктурное ПО: «Не только через боль, но и через ампутацию»

Предложение различных платформ виртуализации ещё шире, чем в сегменте операционных систем. Но сегмент инфраструктурного ПО пока не сложился. Долгие годы здесь полностью доминировали иностранные вендоры: VMware, Microsoft, Citrix и другие. Заказчики предпочитали их решения и в силу популярности, и из-за практически исчерпывающей функциональности. Явным преимуществом решений мировых гигантов была их совместимость, по сути, со всем стеком прикладного ПО, используемого бизнесом.

Сегодня число успешных российских решений, предназначенных для виртуализации, перевалило за два десятка. Это – не просто большое, но избыточное количество для российского рынка. Но все разработки страдают общей болезнью: небольшое число операционных систем и приложений, совместимость с которыми подтверждена результатами испытаний. Отсюда – и выжидание заказчиков, которые не спешат отказываться от использования Hyper V и VMware. Например, директор по развитию бизнеса компании «Тринитис» Святослав Сорокин отмечает, что многие и коммерческие, и даже государственные заказчики продолжают работать на продуктах Microsoft и VMware: «Отсутствие этих компаний на российском рынке воспринимается как возможность получения бесплатного сервиса, а не как повод миграции на российские решения». О том, что средства виртуализации были сегментом, развивавшимся недостаточно активно, говорит и генеральный директор компании CorpSoft24 Константин Рензяев: «Отечественные системы виртуализации пока сильно уступают ПО недружественных стран. Здесь придётся пройти не только через боль, но и через ампутацию, чтобы начать использовать российское».

Разработки имеются. И дело – за компаниями, которые их предлагают. Им предстоят не столько технические, сколько административные усилия, направленные на коммуникацию с коллегами по рынку. Общими усилиями предстоит обеспечить совместимость своих продуктов.

Преуспеют наиболее зрелые компании, обладающие не только техническими, но коммуникационными и административными компетенциями.

После начала СВО многие заказчики в корпоративном сегменте прошли стадию отрицания и продвинулись вперёд в осознании необходимости работы с российскими вендорами. На рынке складывается непредставимая ранее ситуация, когда заказчики начинают вместе с вендорами работать над усовершенствованием продуктов и готовы инвестировать собственные ресурсы в разработку, ждать результата дольше, чем обычно, снижать требования к функциональности и производительности. Это касается не только виртуализации, но и всего стека информационных бизнес-систем (о них – ниже).

Офисное ПО и прикладные системы

Так же как и в сегменте операционных систем, в области решений для продуктивности (иными словами, офисных и смежных с ними решений) совсем недавно доминировал Microsoft. Но и здесь к моменту объявления санкций имелись зрелые и функциональные продукты российских компаний. И «Мой Офис», и «Р7 Офис» обладают всей необходимой функциональностью, чтобы заменить Microsoft Office без особых проблем, в том числе связанных и с преодолением повседневных привычек пользователей. «Microsoft Office уже не является безальтернативным продуктом. Например, “Мой Офис” и “Р7 Офис” массово приобретаются и используются пользователями как в личных целях, так и в корпоративных. Если на старте активного отказа от продуктов Microsoft в 2022 г. были сложности по части совместимости с другими программными продуктами – операционными системами, бизнес-приложениями, то сейчас вопросы почти закрыты и разработчики отечественных продуктов обязательно закладывают возможность взаимодействия с этими офисными пакетами», – комментирует Дмитрий Кичко, генеральный директор компании «Эдит Про» (Группа «Борлас»).

Примерно та же ситуация во многих других сегментах – инженерного ПО, средств резервного копирования и т.п. Однако не везде. Так, например, в области дизайнерских, издательских систем, решений для видеомонтажа корпорация Adobe была и остаётся безальтернативным монополистом, да и большинство любых других сервисов для дизайна, полиграфии и прочих задач визуального оформления, проектирования и т.д. прекратили работать с российскими пользователями. Адекватной замены нет.

«Ни одна страна в мире не обладает полным спектром технологий и продуктов, закрывающим все потребности всех отраслей и сфер деятельности. Это невозможно и в этом нет необходимости, – отмечает Александр Левашов, главный редактор аналитического центра TAdviser. – Да, в России серьёзные сложности с доступностью определённых классов ПО, в т.ч. дизайнерского, есть сформировавшиеся привычки и опыт использования наиболее популярных решений. Но если постараться, возможно найти альтернативы разной степени зрелости с открытым исходным кодом или продукты китайских и индийских производителей. Задача потребителей и поставщиков ПО – совместными усилиями выявить альтернативы и адаптировать, локализовать, доработать их до необходимого уровня».

Интересная ситуация сложилась с системами видеоконференций (ВКС). Российским разработкам мощный толчок придала пандемия, поэтому уход зарубежных провайдеров отечественный корпоративный сектор мог практически не заметить: развитые отечественные решения исчисляются десятками, и некоторые провайдеры предлагают пользователям не просто ВКС, а полноценные корпоративные офисные экосистемы, такие как Яндекс360 или VK WorkSpace. «Сегодня нет барьеров, мешающих использовать российские системы удалённых коммуникаций в качестве альтернативы зарубежным. По степени масштабируемости, удобству и наличию дополнительных опций они приближаются к лидирующим системам глобальных поставщиков», – отмечает Александр Тихонов, ИТ-директор компании SL Soft.

ИБ: «В зарубежные продукты вложены большие деньги»

Казалось бы, присутствие среди российских компаний таких лидеров ИБ, как «Лаборатория Касперского», Infowatch или Positive Technologies, позволяет заказчикам чувствовать себя в безопасности. Их решения хорошо известны во всём мире, зарекомендовали себя как надёжные инструменты, а российские вендоры давно превратились в мировые центры компетенций в области информационной безопасности. Однако, как подчёркивает генеральный директор компании «Смарт-Софт» Андрей Давидович, «совокупная доля иностранных вендоров до их исхода, по нашим оценкам, составляла 40–50 процентов. Сейчас же на долю иностранных продуктов приходится не более 15 процентов ИБ-рынка, а отечественные вендоры демонстрируют рост прибыли. Если говорить о более узком сегменте сетевой защиты, здесь позиции иностранных вендоров традиционно более сильные, но с уходом ведущей тройки – Cisco Systems, Check Point Software Technologies и Fortinet – и он ощутимо качнулся в сторону отечественных производителей».

По словам Давидовича, «явных сложностей с заменой иностранных продуктов на ИБ-рынке нет». Но «есть сегменты, в которых российские продукты не столь развиты, а выбор ограничен двумя-тремя вендорами. В частности, есть проблемы с высокопроизводительными межсетевыми экранами и средствами защиты АСУ ТП. Но появление зрелых отечественных решений в этих направлениях – вопрос ближайшего времени».

О недостатке предложения российских ИБ-решений говорит руководитель департамента информационной безопасности компании «Сиссофт» Дмитрий Ковалёв: «В большинстве случаев российские аналоги можно найти практически для всех видов ПО, однако всё ещё есть ниши, где таких решений недостаточно либо их возможности не полностью закрывают функции зарубежных аналогов, к которым бизнес успел привыкнуть. Например, это касается корпоративных DevSecOps-решений».

«В зарубежные продукты вложены большие деньги, и заказчики морально не готовы с ними расставаться. Дело не только в бюджетах: выстроены системы решений со своей логичной архитектурой. Просто так один импортный продукт не выкинешь и не вставишь наш. Скорее всего, необходимо перекраивать и заново перестраивать всю архитектуру ИБ. Поэтому заказчики ищут способы продолжать использовать зарубежные продукты», – комментирует Александр Галдобин, руководитель отдела по работе с вендорами ИБ компании МОNТ. Такая ситуация, по мнению эксперта, сохранится и дальше, большинство корпоративных игроков надеются: когда завершится открытая фаза геополитического противостояния, зарубежные вендоры в каком-то объёме вернутся назад. «Сейчас нам надо делать упор не на импортозамещение, а на импортонезависимость, доводить до ума наши решения – и тогда заказчики сами потянутся за ними», – считает Галдобин.

Бизнес-софт: переходим на «1С на стероидах»?

Наиболее сложный с точки зрения цифрового суверенитета сегмент рынка программного обеспечения – бизнес-системы и приложения. Как и в случае с информационной безопасностью, эта проблема не очевидна для тех, кто не погружён в корпоративные ИТ: продукты компании 1С получили в России широчайшее распространение, почему бы не использовать их в национальном масштабе? Но, несмотря на свою популярность и функциональность, решения 1С в первую очередь актуальны для небольших и средних заказчиков. Крупные предприятия всегда предпочитали ERP-системы иностранных гигантов, таких как SAP, Oracle и Microsoft. Бизнес-системы, в первую очередь ERP, играют роль ядра всей информационной инфраструктуры, которое определяет ИТ-ландшафт предприятия. Внедряя такую систему, компания получает отнюдь не только софт, а уникальную методологию управления бизнесом, в соответствии с которой выстраивается вся информационная архитектура. Именно для платформ разрабатываются собственные приложения предприятий, платформы обеспечивают работу информационных сервисов – и внутренних, и клиентских, тех же мобильных банковских приложений.

В некоторых случаях факт внедрения «правильной» ИТ-платформы даже может косвенно влиять на капитализацию публичных компаний – по крайней мере, такую точку зрения всегда продвигает маркетинг зарубежных вендоров.

И ещё одна очень важная особенность: бизнес-платформы формировались заказчиками долгие годы. Мало того что они чрезвычайно дороги сами по себе, заказчики вложили в их развитие астрономические бюджеты, сложно в одночасье отказаться от инвестиций. А вложения во внедрение и развитие новой системы тоже будут весьма велики.

«С точки зрения архитектуры имевшиеся в первом полугодии 2022 г. на российском рынке СУР-решения (системы управления ресурсами – 1С, «Галактика» и т.п.) удовлетворяют требованиям крупных компаний лишь частично, – отмечает Кирилл Семион, начальник департамента информатизации ОАО «РЖД» и руководитель АНО «Национальный центр компетенций по информационным системам управления холдингом» (АНО «НЦК ИСУ»). – Решения 1С цифровизируют работу более полутора миллионов организаций, однако даже самые масштабные клиенты 1С, на долю которых приходится наибольшее количество лицензий, используют сильно кастомизированные решения, созданные исходя из их потребностей. Как следствие, крупнейшие внедрённые решения 1С специфичны для конкретных компаний и не могут быть легко масштабированы в федеральном или отраслевом измерении».

В России хватает компаний, специализирующихся на внедрении и поддержке различных бизнес-систем. Многие из них накопили богатейшие компетенции в поддержке и развитии SAP и Oracle. Да и сами крупные предприятия обладают профильными департаментами, многие из которых не уступят по компетентности и квалификации специализированным ИТ-компаниям. В этих условиях отказаться от работоспособной (пусть даже лишившейся поддержки вендора) системы, вокруг которой строится и которой подчинена вся ИТ-архитектура бизнеса, рискованно.

Подчас возникают довольно неожиданные предложения относительно сохранения работоспособности систем ушедших вендоров. Так, директор по развитию сервисов поддержки ПО SAP RAMAX Group Алексей Порхачев предлагает создать единый центр технической поддержки и обслуживания, объединяющий оставшихся специалистов и способный обеспечивать поддержку и развитие как продуктов компаний, покинувших Россию, так и отечественного ПО и решений Open Source. Новую модель эксплуатации корпоративных ИТ-систем предлагается закрепить на законодательном уровне.

Немного в другом направлении идут госкорпорации: ещё в июне 2021 г. зампред правительства РФ Дмитрий Чернышенко в связи с отсутствием готовых рыночных продуктов, соответствующих требованиям крупных государственных и частных компаний, одобрил создание на базе холдинга «РЖД» Национального центра компетенций по импортозамещению СУР-систем. Ускорение, помимо ухода зарубежных вендоров, придали и иные факторы, в первую очередь запрет на использование иностранного ПО на объектах критической информационной инфраструктуры (указ Президента России № 166) – с 1 января 2025 г. органам государственной власти, заказчикам запрещается иностранное ПО на принадлежащих им значимых объектах критической инфраструктуры.

«Таким образом, холдинг “РЖД” совместно с партнёрами – Госкорпорацией “Росатом” и ПАО “Газпром нефть” – инициировали создание центра компетенций для целей разработки отечественного корпоративного “шаблона” СУР, которое будет отвечать как техническим, так и функциональным и, прежде всего, методологическим требованиям крупных корпораций, – комментирует Кирилл Семион. – Ключевыми задачами АНО являются вопросы методологического обеспечения, разработки стандартов функциональных характеристик, сертификации программных решений и определения приоритетов развития национальной СУР платформы вместе с производственным центром, который будет разрабатывать СУР-решения – платформу и корпоративный шаблон СУР. Мы разрабатываем методологическую основу, включая целевую архитектуру, для отечественной композитной системы управления ресурсами, прорабатываются технические требования к платформе 1С, реализация которых необходима как ответ на запрос развития СУР для крупных корпораций».

Аппаратное обеспечение

Максимально тяжёлая ситуация сложилась вокруг аппаратного обеспечения. Вспомним цифры потерь дистрибуторских ИТ-компаний, которые составили по итогам 2022 г. 25 процентов. Это серьёзный ущерб, который показывает ещё и сокращение поставок компьютерного оборудования в страну – и готовых устройств, и комплектующих. Последние становятся сегодня наибольшей проблемой.

Начиная с 1990-х гг. в России развивается сборка компьютеров и серверов. В стране достаточно компаний, располагающих необходимыми компетенциями, а в ряде случаев – и собственными сборочными линиями, которые позволяют выпускать самое разное оборудование от обычных настольных компьютеров до сложного сетевого оборудования. Но всё оборудование состоит из комплектующих, которые в России не производятся. К сожалению, решить эту проблему было крайне сложно и в 1990-е, и в нулевые, и в последующие годы. Сегодня и вовсе невозможно.

Для производства микрочипов необходимы три составляющие. Первая – дизайн-центры, проектирующие эти сложные устройства. Вторая – производственные мощности, оснащённые современным специализированным оборудованием. Третья – предприятия, способные корпусировать микроэлектронику, то есть превращать произведённые процессоры в чипы для дальнейшего использования при производстве сложных устройств. В России из трёх составляющих отсутствует одна – производство. К сожалению, она играет ключевую роль.

Программа импортозамещения началась уже девять лет назад. И несправедливо было бы сказать, что российская ИТ-отрасль не продвинулась по пути импортозамещения в области микропроцессоров. Россия – одна из немногих стран, где есть две компании, занимающиеся разработкой процессорной архитектуры: МЦСТ (процессорная линейка «Эльбрус») и «Байкал Электроникс» (процессорная линейка «Байкал»). Это – чрезвычайно сложная сфера деятельности, требующая высококлассных инженерных кадров, богатейших компетенций и, что не менее важно, возможности долгосрочного инвестирования в разработки – те самые «длинные деньги» (желательно «дешёвые»).

Результатом стал выпуск процессоров «Эльбрус» и «Байкал», для которых разработана элементная база, создано системное программное обеспечение, сконструирована архитектура компьютеров и серверов на базе этих процессоров. Более того, такие компьютеры к началу 2022 г. уже производились и использовались в ряде компаний. Но производством разработанных в России процессоров занималась тайваньская TSMC – один из немногих в мире производитель микрочипов. Санкции остановили производство и прекратили официальные поставки в Россию процессоров компаний Intel и AMD.

Единственной возможностью получить процессоры и микрочипы, основу любого компьютера, стал параллельный импорт, возможности которого ограничены.

Показательна статья, опубликованная в марте 2022 г. в журнале Forbes. В ней со ссылкой на неназванный источник утверждалось, что к осени Россия может столкнуться с дефицитом серверов, важнейшего вида оборудования, от которого зависит работоспособность и инфраструктур отдельных предприятий, и ИТ-инфраструктуры страны в целом, а также многочисленных сервисов, включая «Госуслуги». Мрачные прогнозы пока не оправдались. Благо сервер способен работать в круглосуточном режиме долгие годы, а накопленных на складах ИТ-компаний запасных частей, включая чипы, достаточно, чтобы поддерживать их несколько лет. Но оборудование нуждается в постоянном обновлении. И эту проблему приходится решать силами российских компаний и путём ввоза в страну комплектующих по параллельному импорту с его неустойчивыми цепочками поставок и резким удорожанием стоимости «железа».

Второй источник пополнения парка оборудования – поставки серверов, компьютеров, периферии и прочего из дружественных стран. Но возможности и тут не безграничны. Они связаны и с необходимостью наращивания объёмов производства предприятиями этих стран, и с возможностью вторичных санкций, которых власти и крупный бизнес партнёров, естественно, опасаются. Поэтому сегодня российские ИТ вынуждены существовать в условиях пусть не тотального, но ощутимого дефицита нового оборудования.

«Проблемы сохраняются в первую очередь на уровне аппаратного обеспечения и элементной базы, – отмечает Андрей Тимошенко, директор по стратегическому развитию компании Innostage. – Сюда мы относим производство собственных микросхем и микропроцессоров. Мировые разработки ушли на годы вперёд и догнать их в обозримом будущем не представляется возможным. Сейчас мы переориентируемся на продукцию из “дружественных стран”. Однако это временная мера, которая не добавляет независимости в сфере ИТ. Так, например, в связи с нехваткой необходимых вычислительных мощностей могут наблюдаться ухудшения качества услуг мобильной связи».

К ещё одной проблеме можно отнести повсеместное использование иностранных мобильных устройств, без которых невозможно вообразить современную жизнь. Мало кто ожидал, что иностранные производители программного обеспечения уйдут с российского рынка, но это произошло. Где гарантии, что наши мобильные телефоны в какой-то момент не превратятся в «кирпич»?

От импортозамещения к цифровому суверенитету

Если до 2022 г. программы импортозамещения вынуждены были осуществлять только государственные органы и бизнес-структуры с государственным участием, теперь с необходимостью внедрять российские решения столкнулись все. Это породило взрывной рост спроса и на российское ПО, и на оборудование, и на услуги специализированных ИТ-компаний. Ажиотаж на рынке, в свою очередь, стал серьёзным стимулом для российских компаний – разработчиков и поставщиков решений и услуг.

«Мы видим большой интерес к импортозамещению, – отмечает Святослав Сорокин, директор по развитию бизнеса компании «Тринитис». – Поддержка западных продуктов стала невозможна, а оборудование по параллельному импорту имеет запредельные цены». Эксперт считает, что импортозамещение у заказчиков, которые осуществляют закупки в рамках ФЗ-44, «в итоге будет тотальным, на 90 процентов. И это не наш уникальный российский путь, так работают везде. В области госкорпораций и особенно частного бизнеса замещение пойдёт медленнее. Но в итоге разница цен на “железо” сыграет на руку российским вендорам». А вот оценивая перспективы замещения ПО, Сорокин не столь оптимистичен. «Коммерческие заказчики не хотят уходить с лучших мировых решений и, пользуясь неразберихой и послаблением законодательства, продолжают заниматься пиратством», – говорит он, добавляя, что проблема пиратства – вопрос государственного регулирования.

Получения полного контроля над рынком ожидают и игроки сегмента средств информационной безопасности. Так, Андрей Давидович из «Смарт-Софт» считает, что «российские ИБ-производители смогут в среднесрочной перспективе забрать практически весь рынок. За 2–3 года существующие продукты российских вендоров возьмут основную часть освободившейся доли рынка, а недостающие решения появятся в перспективе пяти лет». А вот генеральный директор компании DатаРу (поставляет серверное оборудование и оказывает техподдержку) Роман Гоц говорит о неоднозначном отношении заказчиков к импортозамещению. Он приводит в пример ситуацию на рынке в 2022 году. В числе российских компаний «были первопроходцы, которые всё тестировали на себе, от ОС до средств разработки. Например, системные интеграторы сначала внедряли отечественные ИТ-решения внутри, а затем предлагали уже апробированные продукты заказчикам. Впрочем, параллельно многие из них продолжали использовать всё те же импортные технологии».

Но другие продолжали делать «выбор в пользу зарубежных технологий. В условиях глобализации ИТ-рынка компании привыкли использовать именно те продукты, которые наилучшим образом решают их текущие задачи и повышают конкурентоспособность. И обычно это импортные аппаратные и программные средства от международных поставщиков. Локальные продукты, которые долгие годы развивались в первую очередь для государственного сектора, часто обладают ограниченной функциональностью, не полностью удовлетворяющей требования корпоративного сегмента». Гоц резюмирует: «Поскольку тенденции на огосударствление ИТ-сегмента пока не наблюдается, рассчитываем, что импортозамещение останется на текущем уровне. В таком случае ИТ-отрасль и заказчики, не являющиеся объектами критической инфраструктуры и слабо подверженные указательному регулированию, продолжат использовать лучшие технологии – без привязки к стране их происхождения». Действительно, инициатива в области импортозамещения принадлежит не столько заказчикам, сколько системным интеграторам, компаниям, которые занимаются созданием и развитием ИТ-инфраструктур.

Руководитель департамента Data Insights компании-интегратора Navicon Павел Туровец говорит, что они «долгие годы работали преимущественно с глобальными вендорами ПО. В прошлом году, столкнувшись с их уходом из России, мы были вынуждены быстро адаптироваться к изменившейся ситуации. Запустили лабораторию импортозамещения, где тестировали отечественные продукты, которые собирались предлагать заказчикам, а также экспериментировали на себе – внедряли решения в свои бизнес-процессы и оценивали их эффективность». Активность принесла плоды: «Уже к середине прошлого года нам удалось сформировать стек импортонезависимых продуктов, наиболее полно закрывающих потребности отечественного корпоративного сегмента и востребованных среди наших клиентов. Так, для рынка BI это в первую очередь системы Дельта BI и Visiology, СУБД Postgres Pro, комплексные решения для построения платформ данных от Arenadata и Yandex Cloud. На рынке CRM можно выделить продукты BPMSoft и Elma. В сегменте ERP наибольший интерес со стороны клиентов вызывает продуктовая линейка 1С – особенно флагман “1С: ERP Управление предприятием”. Мы также начали рассматривать российские RPA, такие как Primo RPA – многие заказчики используют их для решения задач импортозамещения, например, автоматизации обучения пользователей работе с новыми для них системами».

По мнению Павла Туровца, отношение заказчиков к импортозамещению заметно изменилось. Во многом это связано с ограниченной функциональностью российских продуктов, которые «долго развивались под нужды государственных компаний». Это обстоятельство определяло их специфику: «Например, в системах аналитики совсем не предусматривались инструменты self-service (подход к анализу данных, ориентированный на конечного пользователя, который позволяет ему самостоятельно создавать аналитические отчёты, модели данных, визуализации и делиться ими с заинтересованными сторонами бизнес-процесса, не прибегая к помощи ИТ), а они востребованы в первую очередь со стороны крупных коммерческих заказчиков. Но со временем отечественные производители, которые смогли выйти из тени глобальных поставщиков и получили доступ к клиентам и инвестициям, стали вкладываться в развитие и расширение продуктовых линеек, и сегодня многие функциональные возможности зарубежного ПО можно так или иначе заместить российскими аналогами».

В свою очередь, заказчики обратили внимание на российские продукты. Этому способствует окончание сроков действия лицензий на западный софт, необходимость развития систем. Высокие требования заказчиков стимулируют российских разработчиков. Результаты отмечает и Дмитрий Ковалёв из компании «Сиссофт»: «Если летом 2022 г. компании были вынуждены использовать несколько отечественных продуктов для решения бизнес-задачи, которая раньше “закрывалась” одним продуктом, сейчас ситуация значительно улучшилась. Вендоры детально анализируют успешные внедрения и систематически обновляют версии своих продуктов».

Проходящий в ИТ-отрасли стремительный процесс замещения иностранных технологий можно считать в целом успешным.

Хотя и заказчикам, и представителям рынка приходится преодолевать множество ограничений, в первую очередь – в области аппаратного обеспечения. Но первоначальная цель программы в целом достигнута: информационные системы государственных органов и коммерческих предприятий не просто сохранили работоспособность, а получили новые возможности для развития.

Многие заказчики, инвестируя в замещение иностранных решений, одновременно стремятся вывести системы на новый уровень, расширить их возможности, заложить основу не для выживания, а для дальнейшего роста. Санкционное давление стало точкой роста не только для ИТ-отрасли, но и для ИТ-бизнеса. Сформированы условия, чтобы обеспечить стране не просто независимость от импорта, а определённый цифровой суверенитет, о необходимости которого давно говорит президент НП «Руссофт» Валентин Макаров. Он выделяет четыре принципа обеспечения технологического суверенитета:

Не только замена существующих импортных ИТ-решений на отечественные, но и обязательное создание технологий нового технологического уклада и их отработка в реальной жизни.

Необходимо смелее применять экспериментальные правовые режимы, формировать техническое и нормативное регулирование, пилотировать технологии, быстро их внедрять и не отставать от конкурентов.

Параллельно обеспечить кардинально новый уровень информационной безопасности, и в этой сфере Россия показала, что, несмотря на многократный рост кибератак после начала СВО, мы смогли выстоять и защититься, вся КИИ как работала, так и работает исправно.

Продвигать свои технические решения и стандарты на международные рынки. Сейчас открыто окно возможностей, и мы можем выходить на дружественные рынки. Нужно строить технологические альянсы с дружественными странами, в первую очередь со странами БРИКС.

С Макаровым согласен Андрей Тимошенко: «В целом перспективы цифрового суверенитета довольно хорошие. С точки зрения субъектности в области информационных технологий мы где-то в середине пути. Чтобы повысить уровень независимости в цифровой сфере, необходимо примерно до 2027 г. развить способность самостоятельно жить в условиях частичной блокады. Для этого должны быть полностью локализованы (частично это уже произошло) ключевые цепочки четвёртого и пятого “технологического уклада”. Будут развиваться современные военные и космические технологии. Развитие информационных технологий и их массовое внедрение во все отрасли является ключевым элементом развития. Направлениями, относящимися к ИТ, в частности, являются микроэлектроника, информатика и спутниковая связь. В них и будет происходить локализация для достижения необходимого уровня суверенитета.

К 2035–2040 гг. мы должны добиться состояния полной локализации всего, что относится к четвёртому и пятому технологическому укладу, и начать переход к шестому. Уже сейчас необходимо форсировать передовые исследования и разработки в области искусственного интеллекта, аддитивных технологий, суперкомпьютеров и квантовых вычислений. Новые достижения в этих сферах увеличивают уровень цифрового суверенитета в долгосрочной перспективе».

Автор: Павел Житнюк – генеральный директор и соучредитель компании iTREND.

Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619235 Павел Житнюк

Независимость вместо замещения

Как России стать лидером ИТ-глобализации 2.0

БОРИС СЛАВИН

Доктор экономических наук, профессор департамента бизнес-информатики Финансового университета при Правительстве РФ.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Славин Б.Б. Независимость вместо замещения // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 214–228.

Пандемия коронавируса, а затем и новая, беспрецедентная по масштабу, волна санкций против России, затронувшая практически все отрасли экономики, фактически поставили крест на идеологии глобализации.

Не только Россия, но и многие другие страны, не входящие в сферу влияния США и их союзников, начали осуществлять проекты снижения зависимости экономик от импорта продуктов транснациональных компаний, занимающих монопольное положение на рынке. Процессы ревизии глобалистского подхода начались ещё в допандемийный период[1].

Одной из основных причин кризиса глобализации стало подчинение мирового разделения труда в экономике неолиберальной политике стран, стоявших у истоков глобалистского подхода. Бишоп и Пейн писали: «Глобализация – это в высшей степени политический процесс, и нас не должен вводить в заблуждение миф о её технологической неизбежности. Важно также понимать, что та форма, которую мы испытали до сих пор, носила отчётливо неолиберальный характер»[2]. Авторы напоминают, что глобализация имела положительные стороны: она разрушила границы, позволив людям жить и работать, где им угодно; дала возможность развивающимся странам, таким как Китай, Индия и другие, резко ускорить развитие. Поэтому целесообразно говорить не о деглобализации, а о повторной глобализации, или реглобализации. Именно это имела в виду генеральный директор Всемирной торговой организации Нгози Оконджо-Ивеала в марте 2022 г., когда на фоне санкционного противостояния заявила: «Более глубокие и диверсифицированные международные рынки остаются нашим лучшим выбором для обеспечения устойчивости поставок»[3].

В 2022 г. по итогам серии конференций «Понимание глобализации», которые проводились в 2019 и в 2021 гг., в Центре перспективных исследований Eurac Research в Бозен-Больцано (Италия) вышла книга «Реглобализация. Новые рубежи политической, экономической и социальной глобализации»[4], посвящённая трансформации глобализации, когда меняется политическое, экономическое и социальное равновесие, а напряжённость растёт во многих частях земного шара. Лейтмотивом служит понимание, что необходимы новые пути развития глобального разделения труда, учитывающие как интересы различных наций и культур, так и технологические достижения, меняющие экономику и общественные отношения.

Необходимость реглобализации касается всех отраслей, однако в наибольшей степени относится к информационным технологиям (ИТ). Они, с одной стороны, помогают оцифровываться бизнесу (автоматизация предприятий), а с другой – инфраструктурно обеспечивают процессы глобализации (электронные коммуникации, цифровые платформы, логистические системы и т.п.). Не случайно именно ИТ-гиганты (Apple и Microsoft) возглавляют рейтинг самых дорогих компаний мира и преобладают в первой десятке[5]. Но именно работа транснациональных компаний в разных юрисдикциях оказалась слабым местом глобализации. Это видно по огромному количеству исков к транснациональным ИТ-компаниям в разных государствах, а также по их действиям в условиях антироссийских санкций, когда им пришлось уйти из России, чтобы не потерять клиентов в других странах.

Импортозамещение или импортонезависимость

Информационные технологии сами являются продуктом глобализации – в создании программных систем используется огромное число разных решений и инструментов разработки, созданных специалистами всего мира. В качестве примера рассмотрим технологии, применяемые при внедрении Интернета вещей. Он состоит из пяти уровней[6]. На нижнем (первом) уровне используются технологии, позволяющие получать данные от физического объекта и передавать ему команды: сенсоры, датчики, одноплатные компьютеры, контроллеры и т.д. На втором уровне – операционные системы и прикладное программное обеспечение для управления физическим объектом. На третьем расположены телекоммуникационные решения: проводная сеть, Wi-Fi, Bluetooth, сотовые сети 2G/3G/4G/5G и другие, а также протоколы обмена данными. На четвёртом уровне – облачная платформа или аналогичная ей система управления в центре обработки данных, и лишь на пятом, верхнем уровне – облачные и иные приложения, необходимые для решения задач бизнеса с использованием Интернета вещей.

Аналогичные многоуровневые стеки технологий применяются и для решения многих других задач цифровизации предприятий. Например, при подходе DevOps, который необходим для разработки (Dev – Development) и сопровождения (Ops – Operations) быстро меняющихся информационных систем, используются технологии управления репозиторием и средой разработки, технологии автоматизированного тестирования и контроля версии, технологии непрерывной интеграции и внедрения (CI/CD), кластеризации и управления контейнерами приложений (Kubernetes и другие), мониторинга и т.д. Так, в одной из крупных российских страховых компаний стек технологий DevOps содержит более 20 решений от различных поставщиков. В крупных компаниях число различных задач, для решения которых необходимы многоуровневые стеки технологии, достигает десятков и даже сотен.

Попытка импортозаместить все технологии является волюнтаристской и либо неосуществима, либо приведёт к деградации цифровизации, ведь замещение того, что уже кем-то создано, закладывает отставание.

В последнее время термин «импортозамещение» используется всё реже, вместо него фигурирует понятие «технологический суверенитет». Однако в литературе у него имеются различные толкования. В одной из ранних статей[7] технологический суверенитет понимался как более жёсткое импортозамещение, когда не только ИТ-продукты, но и используемые в них составляющие произведены в российской юрисдикции. В современных исследованиях под технологическим суверенитетом подразумевают более мягкое импортозамещение, полагая, что он «является сущностной чертой формирующейся модели ограниченно открытой экономики суверенного типа»[8].

На наш взгляд, альтернативой импортозамещению должна стать импортонезависимость, не требующая отказа от всего зарубежного, но предполагающая снижение зависимости. Реглобализация как раз и является реализацией такой импортонезависимости ИТ-отрасли. Тема реглобализации в ИТ обсуждается в работе Дмитрия Белоусова[9], где реглобализация (автор также её обозначает как ИТ-глобализация 2.0) названа глобальным трендом (один из сценариев мировой конкуренции) наряду с такими, как Индустрия 4++, в основе которой также ИТ, экоиндустрия, регионализация и биомед. Работа заслуживает особого внимания, поскольку на её основе подготовлен доклад «Глобальные технологические тренды 2022–2040 годов (часть 1)» Агентства стратегических инициатив (АСИ)[10]. АСИ выполняет роль футурологического центра и драйвера технологических инноваций, поэтому можно говорить, что процесс реглобализации в ИТ, или ИТ-глобализации 2.0, если и не принят правительством в качестве стратегии развития ИТ-отрасли, то обсуждается как один из сценариев.

Глобализация в ИТ – прошедшие тридцать лет

Если глобализация мировой экономики проходила в основном за счёт компаний из развитых стран, то реглобализация должна охватить компании из существенно большего числа государств, где основную роль будут играть развивающиеся страны. Пятёрка развивающихся стран, входящих в БРИКС, по темпам роста исследований в ИТ (которые можно считать залогом лидерства в будущем) уже превосходит государства «Группы семи». Многие развивающиеся страны, не входящие (ещё) в БРИКС, также имеют неплохой потенциал. Так, например, по данным исследования, опубликованного на портале Yahoo! Finance[11], среди двадцати ведущих стран по потенциалу продаж в ИТ присутствуют Индонезия (8-е место), Мексика (11-е место), Турция (14-е место), Саудовская Аравия (17-е место), Иран и Египет (19-е и 20-е места соответственно).

Россия на шестом месте и вполне может стать, наряду с Китаем и Индией (которые занимают первое и третье места соответственно), одним из лидеров ИТ-глобализации 2.0. Но каким должен быть формат реглобализации, чтобы избежать порока глобализации – доминирования нескольких транснациональных ИТ-гигантов в основном только из одной страны? Аналитическая служба CB Insights провела в 2021 г. интересное исследование[12] о крупных (более 1 млрд долларов) поглощениях за последние тридцать лет пятёркой основных технологических гигантов, так называемой FAMGA (Facebook, Amazon, Microsoft, Google и Apple). За три с лишним десятилетия совершено 32 приобретения стоимостью более 1 млрд долларов на общую сумму почти 150 миллиардов. И это только гигантские сделки, всех сделок было более восьмисот. Microsoft совершила 12 приобретений на сумму более 1 млрд долларов, за ней следует Google (8), затем Facebook и Amazon (по 5 у каждого).

Основу классической глобализации в ИТ составляют поглощения более мелких компаний, в результате спектр сервисов, предлагаемый ИТ-гигантами, и, соответственно, доминирование на рынке непрерывно растёт. Поглощения небольших компаний практиковались и ранее, например, в 1990-е гг. этим активно занимались IBM и Microsoft, но сейчас они обрели особый формат. Раньше интерес в поглощаемой компании представляли в основном её ноу-хау, теперь гораздо ценнее коллектив. Именно поэтому при поглощении покупатель часто оставляет и сотрудников, и даже руководителей. Особая роль команд в современных технологических компаниях может стать основой нового формата реглобализации, когда вместо поглощения будет использоваться механизм кооперации в рамках ассоциаций и коалиций, профессиональных и общественных объединений.

Новый формат глобализации

Крупная современная технологическая компания, как правило, представляет собой конгломерат разных бизнесов из ИТ-сферы (многие возникли в результате слияния или поглощения), которые относительно независимы и часто находятся в различных локациях. Синергия достигается за счёт общей клиентской базы, а также некоторых общих технологий, например, из области искусственного интеллекта, платформенных решений и т.п. Однако такое достижимо без поглощения благодаря сотрудничеству между компаниями, которые напрямую не конкурируют. Поглощение компаний в ИТ-сфере в основном диктуется финансовыми мотивами инвесторов, вложивших средства в развитие выставленного на продажу сервиса.

При создании альтернативных поглощению инструментов финансирования стартапов и новых бизнесов только за счёт коллаборации можно достичь такой же синергии, которой добиваются ИТ-гиганты. Это подтверждается исследованием учёных из Великобритании, которые (на выборке в 17 859 высокотехнологичных британских фирм) доказали, что инновационность существенно возрастает с увеличением интенсивности сотрудничества с другими предприятиями[13]. Эффект не зависит от географической близости, даже наоборот, больший выигрыш достигается за счёт кооперации с международными партнёрами.

Новый формат глобализации позволит избежать создания транснациональных гигантов, управление которыми осуществляется из одной страны и несёт риски политизации.

Различные международные ассоциации и коалиции, экспертные и профессиональные сообщества сделают мировую ИТ-отрасль более гибкой и менее зависимой от политики. Однако такое переформатирование требует соответствующих действий стран-лидеров процесса реглобализации. В первую очередь необходимо снять ограничения на использование продуктов по принципу их происхождения (отечественные – не отечественные). В таких ограничениях нет большого смысла, поскольку практически во всех ИТ-продуктах используются готовые решения, драйверы или инструментарий разработки со всего земного шара. Требования к ИТ-продуктам должны быть напрямую связаны с конкретными рисками их использования.

Если продукты созданы транснациональными ИТ-корпорациями, их допуск на российский рынок необходимо обусловить созданием в России центров исследований и разработок, которые снизят риски возможных санкций со стороны политических властей стран, где компании зарегистрированы. Именно такой подход реализован в Китае, где Microsoft ещё в 1998 г. учредила Азиатский исследовательский институт, где на данный момент работает 9 тыс. человек, более 80 процентов которых занимаются исследованиями и разработками[14]. В России же был создан шоу-рум (т.е. подразделение продаж) компании Microsoft[15], который, конечно, в одночасье закрыли после начала санкционного противостояния.

В случае нишевых продуктов, распространяемых небольшими фирмами, основным требованием к поставщикам должна быть безопасность, а также открытость программного кода, которая становится всё более распространённым императивом. Мэтт Асей, руководитель отдела по связям с разработчиками MongoDB, считает, что уже нет противоречия между сторонниками открытого кода и лицензионной чистоты[16]: «Открытый исходный код – эффективный способ сплотиться вокруг стандартов, предоставляя разработчикам (и предприятиям) более лёгкий доступ к общим навыкам и общей инфраструктуре».

При автоматизации значимых объектов критической информационной инфраструктуры требования к поставляемым продуктам повышаются. Но они не должны носить «национальный» характер. Даже полностью созданный в России программный продукт может перестать поддерживаться, если его разработчики уедут из России или просто займутся другими проектами. Поэтому, например, требования к ИТ-продуктам стоит дополнить требованиями к производителям, хотя для этого придётся внести изменения в законодательство относительно закупочной деятельности.

Открытие рынка для иностранных решений, обусловленных особыми требованиями, – лишь одна сторона реглобализации. Другая – вывод российских решений на рынки иных стран. Но он должен соответствовать новому формату ИТ-глобализации 2.0, в противном случае ничего не получится. В феврале 2023 г. Минцифры России передало Минпромторгу службу цифровых атташе, которые, работая в торговых представительствах разных стран (до конца 2023 г. их должно быть 26), продвигали бы ИТ-решения на зарубежные рынки. 28 июля 2023 г. состоялось совещание по вопросам деятельности цифровых атташе, и 16 августа вышло поручение (№ 7149-П7-ДЧ) заместителя председателя правительства РФ Дмитрия Чернышенко. В документе Минпромторгу, Минцифре и Российскому фонду развития информационных технологий поручается «представить перечень российских ИТ-решений и радиоэлектронной продукции с высоким экспортным потенциалом для вывода и продвижения на иностранных рынках». Критерии определения экспортного потенциала не указаны (в том же документе их поручено разработать).

Выход на зарубежные рынки – всегда сложная и инвестиционно-ёмкая задача. Необходимо изучить не только особенности законодательства страны, в которую планируется экспортировать продукты, но и её культуру, менталитет коммуникаций, а также установить партнёрские отношения с местными компаниями, организовать там представительство и т.п. На это способны только крупные фирмы, которым уже тесно на российском рынке. Ниже мы покажем, что поддержка компаний-лидеров должна стать приоритетом для государства.

Крупные транснациональные ИТ-компании постараются не пустить других игроков. Для успеха интеграции российских компаний в мировое разделение труда нужно создать соответствующую коммуникационную экосреду (для взаимосвязи специалистов и продавцов), включающую в себя: участие в выставках и конференциях, на которых можно демонстрировать свой опыт; создание ассоциаций компаний и профессиональных сообществ для налаживания прямого общения на международной арене; проведение совместных с учёными других стран исследований; разработку вузами разных стран программ с двойным дипломом и т.д.

Именно такая коммуникационная экосреда должна стать основой ИТ-глобализации 2.0.

Чтобы активно участвовать в реглобализации мирового ИТ-рынка, наша страна должна стать генератором большинства инициатив по созданию коммуникационной среды. Примером может служить объединение БРИКС, которое, по сути, является площадкой для обсуждения политических и экономических реалий. Аналогичные структуры нужны и в мире ИТ: объединения национальных сообществ ИТ-директоров, ассоциации ИТ-компаний, единые экспертные сети и т.д. Тут пригодится и институт цифровых атташе.

Роль аналитических центров в глобализации ИТ

Глобализация ИТ-рынка была бы невозможна без аналитических центров мирового масштаба, проводящих исследование трендов, оценку существующих решений, анализ мировых практик и т.д. Безусловный лидер – агентство Gartner, основанное Гидеоном Гартнером в 1979 г. и имеющее в штате 15 тыс. человек более чем в ста странах. Аналитикой ИТ занимаются и такие агентства, как Forrester Research, основанное в июле 1983 г. Джорджем Форрестером Колони; компания IDC (входит в группу IDG), основанная в 1964 г. Патриком Джозефом Макговерном (ей принадлежат такие аналитические издания, как ComputerWorld, PCWorld, CIO и другие). Кроме того, аналитикой ИТ-рынка занимаются и консалтинговые компании: PwC (PricewaterhouseCoopers), McKinsey & Company и другие.

История развития и Gartner, и Forrester, и IDC стандартна для всех американских глобальных компаний – через поглощение конкурентов и покупку новых активов. Gartner приобрела такие компании, как Real Decisions, теперь Gartner Measurement; AMR Research, Burton Group, Ideas International и прочие. Среди приобретений Forrester британская фирма Fletcher Research, занимавшаяся интернет-исследованиями, немецкая исследовательская и консалтинговая фирма FORIT GmbH, компания Jupiter Research, Springboard Research и многие другие. Экспансия продолжается, например, в мае 2021 г. IDC приобрела голландскую консалтинговую компанию по ИТ-аналитике Metri, чтобы укрепить свои позиции в Европе.

В 2014 г. компания Gartner купила финское агентство Marketvisio, у которого было много российских клиентов и в котором работало немало российских аналитиков. Это подавалось для прессы как укрепление позиции Gartner в России[17]. Через некоторое время российских аналитиков уволили, и весь аналитический контент стал поставляться в Россию из-за рубежа. Аналитика – основной продукт таких компаний, как Gartner, поэтому его производство стараются локализовать либо в Соединённых Штатах, либо в странах, входящих в их орбиту. Если бы аналитическое подразделение Gartner, доставшееся ей от Marketvisio, существовало поныне, уход Gartner из России в связи с санкциями был бы не так заметен, а возможно, Gartner бы и не ушёл вовсе. Импортонезависимость может быть реализована в рамках мирового разделения труда, если глобальные компании локализуют производства в странах, где продают свои продукты, а не только в стране регистрации головного офиса.

Именно такой подход составляет суть ИТ-глобализации 2.0.

Глобальные аналитические агентства не ограничиваются исследованиями мирового ИТ-рынка. Они во многом этот рынок и формируют. У той же компании Gartner есть ресурсы, которыми многие пользуются, порой не зная, что это часть экосистемы Gartner Digital Markets. Например, портал Capterra.com, на котором зарегистрировано более 50 тыс. программных продуктов со всего мира, отсортированных по более чем восьмистам категориям. Этот ресурс позволяет аналитикам Gartner строить так называемые магические квадранты (Magic Quadrant), располагая решения на плоскости по степени инновационности и популярности. В экосистему Digital Markets входят такие сервисы, как GetApp и SoftwareAdvise, с помощью которых Gartner помогает заказчику выбрать решение. Таким образом, Gartner не столько анализирует рынок, сколько его формирует. Нетрудно понять, что такое формирование рынка далеко от объективности, и точно не помогает развивающимся странам продвигать свои ИТ-решения на международный рынок. Так, на портале Capterra есть российские продукты, но их число в десятки раз меньше, чем имеется реально. То же можно сказать о китайских и индийских ИТ-продуктах.

С уходом Gartner из России появились предложения создать аналогичное российское агентство. Об этом заявили, в частности, медийное агентство TAdviser[18], занимающееся организацией конференций и анализом российского рынка, и АНО «Цифровая экономика»[19], выполняющее роль куратора одноимённой национальной программы. Такие инициативы полезны, но сомнительно, что медийное агентство или государство в лице АНО «Цифровая экономика» смогут стать по-настоящему серьёзным исследовательским центром. Они не решат главную задачу – создание агентства мирового уровня, способного участвовать в реглобализации ИТ-отрасли.

Чтобы создать аналогичный Gartner исследовательский центр, надо объединяться с коллегами из других стран. Именно такая организация (возможно, в виде ассоциации национальных исследовательских центров) отвечает формату ИТ-глобализации 2.0 и может сформировать мировой рынок. Россия должна выступить одним из лидеров её создания.

Роль исследований в ИТ однозначно будет возрастать. В области искусственного интеллекта Китай, по данным Global AI Index[20] на конец июня 2023 г., занимает второе место в мире после Соединённых Штатов, и это во многом связано с большим числом исследований китайских учёных. По числу научных публикаций по теме ИИ в базе данных SCImago[21] Китай опережает США более чем в полтора раза. И хотя практически все американские мировые ИТ-гиганты (Microsoft, Meta, Google) инвестируют значительные средства в разработку, у Китая есть шанс стать лидером. К сожалению, Россия отстаёт в области исследований, число публикаций по теме Computer Science в десять с лишним раз меньше, чем у Китая, а по теме ИИ – почти в двадцать раз меньше. Поддержка научных разработок в ИТ должна стать основной задачей и государства, и коммерческих компаний. Российские лидеры ИТ-отрасли (Яндекс, VK), а также Сбер и другие крупные игроки, делающие ставку на цифровизацию, уделяют внимание инновациям в ИТ-сфере, но недостаточно участвуют в финансировании науки (академической и вузовской), стараются проводить исследования самостоятельно, в отличие от мировых ИТ-лидеров, на гранты которых проводится большое число научных работ.

Ставка на лидеров ИТ-отрасли

С весны 2022 г. российская ИТ-отрасль оказалась в сложном положении, потому что большинство зарубежных вендоров прекратили продажу и поддержку своих продуктов. Уход западных поставщиков привёл к резкому росту российских компаний – разработчиков программных продуктов, которые пополнились кадрами и заказами покинувших Россию компаний. Но есть проблема, серьёзно тормозящая развитие российского рынка разработки ПО. В 2022 г. подготовлен очередной отчёт со сравнительным анализом российских продуктов в области бизнес-аналитики (BI)[22]. В анализ попали 14 из 40 российских решений, которые предоставили программы для тестирования. На первый взгляд большое число российских BI решений должно радовать. Однако с точки зрения эффективности использования трудовых ресурсов такое положение вряд ли стоит считать достижением. Функциональность BI продуктов, по сути, одинакова у всех, и такое количество решений говорит лишь о том, что сразу несколько десятков высококвалифицированных команд разрабатывают примерно одно и то же. Аналогичная ситуация и по другим направлениям программного обеспечения общего назначения (т.е. используемого большинством предприятий), что в условиях огромного дефицита кадров в отрасли вряд ли приемлемо.

Такое разнообразие ПО общего назначения возникло ещё в досанкционные времена и связано с тем, что крупные российские компании внедряли, как правило, продукты международных ИТ-компаний (Microsoft, SAP, IBM и других), а небольшие фирмы довольствовались более дешёвыми российскими решениями. Большое число мелких отечественных компаний-разработчиков не позволяет создавать решения мирового уровня, поскольку у них не хватает ресурсов на исследования, работу с вузами, участие в международных выставках и т.д. Проблемы возникают и у заказчиков (ИТ-служб предприятий): в отсутствие явных лидеров повышаются риски выбора решения, которое будет поддерживаться разработчиком достаточное время. Некоторые заказчики вновь стали отдавать предпочтение собственным разработкам.

Однако не менее вредна и другая ситуация, когда у явного лидера практически нет конкурентов. Например, на рынке российских ERP-систем лидирует компания 1С, и её доля резко возросла в связи с уходом импортных вендоров. Согласно прогнозу аналитиков «Эдит про», в ближайшие 1,5–2 года доля решений компании 1С на рынке вырастет до 70–75 процентов[23]. Надо отдать должное, 1C в отличие от многих других российских компаний работает с вузами (во многих университетах открыты кафедры 1С, проводятся вузовские конференции), участвует в реализации национальной программы «Цифровая экономика» и т.д., но отсутствие реальной конкуренции со стороны других российских разработчиков ERP-систем не даёт стимула развития, который характерен для решений мирового масштаба.

Положительным примером может служить ситуация с российскими операционными системами, где лидеров два: Альт Линукс и Астра Линукс, которые, как и 1С, получили уникальную возможность резко увеличить доли на рынке в связи с уходом корпорации Microsoft, но ведут жёсткую конкурентную борьбу. Наличие двух или трёх лидеров в каждой области разработки программного обеспечения общего назначения оптимально с точки зрения использования трудовых ресурсов и конкуренции.

Несколько иная ситуация в области специализированного программного обеспечения, которое не требуется всем предприятиям (например, CAD и PLM системы, IoT и блокчейн-платформы, инструменты для разработки и т.д.). Здесь либо вообще нет российских решений, либо они только появляются. Число специализированных решений на два-три порядка выше, чем число ИТ-продуктов общего назначения, и, как уже говорилось, заместить все импортные решения невозможно и даже вредно. Нужна коллаборация с другими странами, но при условии, что часть производства и исследований будет локализована в России – это и есть формат ИТ-реглобализации.

Выводы

Альтернативы глобализации в ИТ нет, попытка полностью заместить все ИТ-решения российскими либо вернёт нас на полвека назад, когда роль цифровизации была минимальной, либо провалится. Необходимо вместо импортозамещения добиваться импортонезависимости, проводить более прагматичную политику, позволяющую сочетать как российские, так и импортные решения, принимая во внимание санкционные и иные риски. Понятно, что ИТ в оборонной сфере и на значимых объектах критической информационной инфраструктуры должно быть полностью российским, но от него не требуется многих пользовательских функций, которыми должны обладать решения для бизнеса и для граждан. В области обычного ПО и оборудования необходима особая политика отношений с глобальными компаниями, своего рода перезагрузка глобализации – создание так называемой ИТ-глобализации 2.0 (или реглобализации в ИТ).

Россия должна возглавить этот процесс: начать создавать различные международные ИТ-ассоциации, экспертные сети, проводить и участвовать в международных ИТ-конференциях. Необходимо помогать российским компаниям укрепляться и становиться лидерами отрасли, не допуская снижения конкуренции. Целесообразно организовать агентство мирового уровня с международными партнёрами, которое объективно анализировало бы рынок ИТ-глобализации 2.0. И без поддержки научных разработок в ИТ у бизнеса не будет никаких новых и прорывных решений.

Автор: Борис Славин, доктор экономических наук, профессор департамента бизнес-информатики Финансового университета при Правительстве РФ.

Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счёт бюджетных средств по государственному заданию Финансового университета при Правительстве РФ.

СНОСКИ

[1] Sharma R. Globalisation as We Know It Is Over – and Brexit Is the Biggest Sign Yet // The Guardian. 28.07.2016. URL: https://www.theguardian.com/commentisfree/2016/jul/28/era-globalisation-brexit-eu-britain-economic-frustration (дата обращения: 11.11.2023).

[2] Bishop M.L., Payne A. The Political Economies of Different Globalizations: Theorizing Reglobalization // Globalizations. 2020. No. 18. P. 1–21.

[3] Wong E., Swanson A. Ukraine War and Pandemic Force Nations to Retreat from Globalization // The New York Times. 22.03.2022. URL: https://www.nytimes.com/2022/03/22/us/politics/russia-china-global-economy.html (дата обращения: 11.11.2023).

[4] Benedikter R., Gruber M., Kofler I. (Eds.) Re-Globalization. New Frontiers of Political, Economic, and Social Globalization. L., N.Y.: Routledge, 2022. 222 p.

[5] Protska O. Most Valuable Companies in the World – 2023 // FXSSI. 18.04.2023. URL: https://fxssi.com/top-10-most-valuable-companies-in-the-world (дата обращения: 11.11.2023).

[6] What is the IoT Technology Stack? // IoT Business News. 13.07.2022. URL: https://iotbusinessnews.com/2022/07/13/86750-what-is-the-iot-technology-stack/ (дата обращения: 11.11.2023).

[7] Лившиц И., Неклюдов А. Импортозамещение или национальный технологический суверенитет // Connect. 2016. No. 9. С. 44–46.

[8] Афанасьев А.А. Технологический суверенитет: варианты подходов к рассмотрению проблемы // Вопросы инновационной экономики. 2023. Т. 13. No. 2. С. 689–

[9] Белоусов Д.Р. Неочевидные факторы неопределённости развития в долгосрочном периоде и способы адаптации к новым вызовам // Экономическое возрождение России. 2022. No. 3. С. 61–70.

[10] Белоусов Д.Р. Глобальные технологические тренды 2022–2040 годов. Горизонт 2040 // Агентство стратегических инициатив. URL: https://asi.ru/upload/horizont2040/tech2040.pdf (дата обращения: 11.11.2023).

[11] Gupta R. Top 20 Information Technology Countries in the World // Yahoo! Finance. 09.06.2023. URL: https://finance.yahoo.com/news/top-20-information-technology-countries-130614172.html (дата обращения: 11.11.2023).

[12] Visualizing Tech Giants’ Billion-Dollar Acquisitions // CB Insights. 24.02.2021. URL: https://www.cbinsights.com/research/tech-giants-billion-dollar-acquisitions-infographic/ (дата обращения: 11.01.2023).

[13] Audretsch D.B., Belitski M. The Limits to Collaboration Across Four of the Most Innovative UK Industries // British Journal of Management. 2020. Vol. 31. No. 4. P. 830–855.

[14] Microsoft Research Asia Refutes Rumors of Relocating from China to Canada // Pandaily. 19.06.2023. URL: https://pandaily.com/microsoft-research-asia-refutes-rumors-of-relocating-from-china-to-canada/ (дата обращения: 11.11.2023).

[15] В Москве официально начал работу технологический центр Microsoft – первый в странах Центральной и Восточной Европы и 19-й в мире // Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации. 06.11.2009. URL: https://digital.gov.ru/ru/events/23110/ (дата обращения: 11.11.2023).

[16] Asay M. The Open Source Licensing War is Over // InfoWorld. 31.07.2023. URL: https://www.infoworld.com/article/3703768/the-open-source-licensing-war-is-over.html (дата обращения: 11.11.2023).

[17] Короткова Т. Gartner выходит на рынки России и Финляндии: покупка Marketvisio // CNews. 23.05.2014. URL: https://www.cnews.ru/news/line/gartner_vyhodit_na_rynki_rossii_i_finlyandii (дата обращения: 11.11.2023).

[18] Gartner ушёл из России. TAdviser начинает его заменять // TAdviser. 30.01.2023. URL: https://www.tadviser.ru/index.php/Статья:Gartner_ушел_из_России._TAdviser_начинает_его_заменять (дата обращения: 11.11.2023).

[19] Глава АНО «Цифровая экономика» сообщил, что аналитический портал уже доступен // ТАСС. 19.06.2023. URL: https://tass.ru/ekonomika/18054663 (дата обращения: 11.11.2023).

[20] BI-круг Громова 2022 // Круги Громова. URL: https://russianbi.ru/ (дата обращения: 11.11.2023).

[21] Scimago Journal & Country Rank. 1996–2022 // The SCImago Journal Rank. URL: https://www.scimagojr.com/countryrank.php (дата обращения: 11.11.2023).

[22] Global AI Index // Tortoise Media. URL: https://www.tortoisemedia.com/intelligence/global-ai/?ref=thestack.technology#data (дата обращения: 11.11.2023).

[23] Прогноз «Эдит про»: 2023 станет годом «1С» и нишевых ERP-продуктов // CNews. 20.12.2022. URL: https://www.cnews.ru/news/line/2022-12-20_prognoz_edit_pro_2023_stanet (дата обращения: 11.11.2023).

Россия > СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619234 Борис Славин

Климат против справедливости

Европейский «зелёный» переход в условиях украинского кризиса

ЕВГЕНИЯ ПРОКОПЧУК

Аналитик Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Прокопчук Е.Э. Климат против справедливости // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 196–212.

«Зелёный» переход – уже несколько лет один из приоритетов внутренней и внешней политики Европейского союза. Украинский кризис, ставший шоком для ЕС, оказал колоссальное влияние и на это направление. На фоне военно-политических и социально-хозяйственных потрясений снижается готовность избирателей нести бремя перехода экономики на углеродно-нейтральные технологии.

Курс на замену российского газа «чистыми» энергоносителями ведёт к удорожанию жизни. Это один из факторов снижения поддержки «зелёных» партий и роста популярности крайне правых.

Конфликт, перевернувший энергетические рынки Евросоюза, сначала вызвал откат к реабилитации «грязного» топлива и снижение климатических амбиций. Спустя два года европейский истеблишмент провозглашает возврат к возобновляемым источникам энергии и завершение «зелёной» трансформации любой ценой. Однако кризис и вызванная им нестабильность на рынках привели к краху планов поэтапной «декарбонизации». Сейчас европейская промышленность столкнулась с рецессией, а дальнейшее проведение в жизнь «зелёных» планов повышает риск деиндустриализации.

Быть или не быть?

Данные опросов свидетельствуют о снижении поддержки «климатических» партий, но европейский мейнстрим продолжает гнуть «зелёную» линию. Аналитика на эту тему противоречива: часть экспертов убеждена в незаменимости ископаемого топлива, другие твердят, что украинский кризис продемонстрировал востребованность альтернативных источников энергии. Провал целей Парижского соглашения 2015 г., который зафиксировали на COP-28, подчёркивает упадок международного режима по борьбе с глобальным потеплением и подхлёстывает политизацию проблем декарбонизации мировой экономики. Не проще ли убрать эту повестку из приоритетных, пока ситуация не стабилизируется и не наступит какое-то равновесие (когда интересы игроков в области защиты климата совпадут, или же эта проблематика умрёт своей смертью) – учитывая число других, более острых тем? Ответ – оставлять «зелёную» повестку без внимания чревато проблемами в средне- и долгосрочной перспективе, поскольку: а) она обладает колоссальным влиянием на развитие энергетики и технологий в XXI веке, б) способна стать аргументом для введения новых барьеров в мировой торговле, в) является одной из немногих сфер, в которых продолжается (с переменным успехом) диалог и многостороннее сотрудничество в условиях международной напряжённости и вооружённых конфликтов.

Каково влияние украинского конфликта и вызванных им энергетических встрясок? Стало ли это влияние фатальным, или оно лишь катализировало неизбежные тенденции? Столкновение России и Запада изменило ряд условий, необходимых для осуществления «зелёного» перехода – по крайней мере, для Европы. Их можно группировать таким образом:

доступ к дешёвым ресурсам для обеспечения мягкого перехода;

время для транзита (развитие ВИЭ, климатически нейтральных технологий и их безболезненное введение);

платёжеспособность/благосостояние населения и бизнеса европейских стран и его готовность тратиться на переход;

политическая воля руководства;

благоприятная внутренняя и международная обстановка.

Из крайности в крайность

Поворотным для климатической темы стал 2022 г., который можно охарактеризовать такой последовательностью событий: угольный ренессанс, энергетический «план Маршалла» и, наконец, курс на декарбонизацию для устранения зависимости от российского газа.

С февраля внимание мирового сообщества было приковано к театру боевых действий, и голоса экологов утонули во фронтовых сводках. Ещё до СВО специальный посланник президента США по вопросам климата Джон Керри сетовал, что мировое сообщество следит за развитием российско-украинских отношений намного пристальнее, чем за угрозами безопасности, исходящими от климатических изменений[1]. С началом боёв проблема глобального потепления отошла в тень. Публикацию отчёта МГЭИК, который назвали «атласом человеческих страданий», даже пришлось отложить, чтобы пересмотреть результаты в свете СВО.

Украинский кризис выявил критическую зависимость Евросоюза от ископаемого топлива, импортируемого из России. Чтобы закрыть дефицит, образовавшийся в результате разрыва связей, правительствам пришлось идти на радикальные меры. Поначалу Европа не имела возможности заместить российский газ возобновляемыми источниками энергии. В Германии, Франции, Греции, Чехии и других странах началась реабилитация угольной промышленности[2]. Возрождение спроса на уголь шло вразрез с выводами шестого отчёта МГЭИК, опубликованного в начале 2022 г., который подчёркивал необходимость быстрого отказа от данного вида энергоносителей. После многолетней ставки на декарбонизацию такие меры ожидаемо вызвали ожесточённое сопротивление экологов. Один из самых громких примеров – беспорядки в Германии из-за планов разработки крупного месторождения бурого угля, расположенного под пустующей деревней Люцерат.

Чтобы содействовать Европе в ликвидации зависимости от проблемного поставщика, руку помощи протянули американские союзники, предложив заменить российский трубопроводный газ американским СПГ. На момент начала конфликта доля голубого топлива, импортируемого из России, составляла около 40 процентов европейского энергобаланса (рис. 1). Союзники объявили, что будут вместе работать над укреплением европейской энергетической безопасности и независимости от российского топлива. Эту стратегию назвали новым «планом Маршалла». В 2022 г. американские поставки в Европу возросли на 141 процент[3]. Однако с декарбонизацией энергетики Евросоюза это не имеет ничего общего. Хотя Еврокомиссия признала СПГ и атом «зелёными» источниками, возросшие инвестиции в газовую инфраструктуру вызывают дискуссии, стоит ли продлевать жизнь нефтегазовой отрасли. Противники расширения газовой инфраструктуры указывают на растущую зависимость от американских поставщиков, вред окружающей среде при производстве СПГ, отдаление от целей Парижского соглашения, угрозу европейскому «зелёному» водороду и риск возникновения на газовом рынке дуополии в лице США и Катара.

На пике сотрудничества доля российского газа доходила до половины импорта в Европейский союз[4]. Такой объём тяжело заместить в одночасье – хотя бы потому, что инфраструктурные мощности для торговли с альтернативными поставщиками газа не были рассчитаны на такие нагрузки.

Источник: Ferris N. Recent Events Complicate the Idea Fossil Fuels Are More “Reliable” than Renewables // Energy Monitor. 04.10.2021. URL: https://www.energymonitor.ai/tech/energy-efficiency/recent-events-complicate-the-idea-fossil-fuels-are-more-reliable-than-renewables/ (дата обращения: 30.01.2023).

В результате отказа от российских поставок в 2022 г. цены на газ и электричество в ЕС взлетели. Высокая волатильность цен провоцировала панические ожидания. Больше всего пострадали Чехия, Румыния, Латвия, Литва, Бельгия, Дания, где стоимость газа возросла более чем вдвое (табл. 1).

Таблица 1.

Источник: Electricity & Gas Hit Record Prices in 2022 // Eurostat. 26.04.2023. URL: https://ec.europa.eu/eurostat/web/products-eurostat-news/w/DDN-20230426-2 (дата обращения: 31.07.2023).

Растущая зависимость от американских энергоносителей и увеличивающаяся стоимость СПГ (в Европе американский газ стоил в четыре раза дороже, чем в США) подогревала раздражение в адрес Соединённых Штатов. Европейские чиновники обвиняли Вашингтон в желании нажиться на бедах европейцев: министр экономики Германии Хабек назвал цены на американский СПГ «астрономическими», а президент Франции Макрон заявил, что они не являются «дружественными», и упрекнул Вашингтон за «двойные стандарты», так как в августе 2022 г. стоимость американского СПГ для французского рынка увеличилась на 1094 процента[5].

Евросоюз принял меры для стабилизации ситуации, снижение спроса на газ было поставлено в качестве законодательной цели. На сегодняшний день европейские лидеры заявляют об успехе политики энергетической безопасности. Во-первых, в результате мягкой зимы прошлого года Европе удалось закрыть потребности в энергии за счёт ВИЭ и импортного СПГ – главным образом американского. Во-вторых, из-за падения спроса на энергоносители цены на газ и электричество стабилизировались. ЕС чувствует себя увереннее, чем в 2022 г.: к лету 2023 г. сокращение спроса позволило обеспечить наполненность газовых хранилищ на 80 процентов.

Таблица 2.

Источник: Electricity & Gas Hit Record Prices in 2022 // Eurostat. 26.04.2023. URL: https://ec.europa.eu/eurostat/web/products-eurostat-news/w/DDN-20230426-2 (дата обращения: 31.07.2023).

В 2023 г. «зелёная» трансформация вновь была объявлена безальтернативным путём к энергетической безопасности и независимости стран Европы. По словам Франса Тиммерманса, исполнительного заместителя Европейской комиссии, ответственного за Европейское зелёное соглашение, украинский конфликт «демонстрирует безотлагательность ускорения перехода на экологически чистую энергию»[6]. В развитие ВИЭ планируется инвестировать 210 млрд евро, чтобы увеличить долю возобновляемой энергии в европейском энергобалансе с 22 процентов в 2023 г. до 45 процентов в 2030 г. (прежняя «цель-2030» была скромнее и равнялась 32 процентам)[7]. Брюссель поддерживает и финансирует декарбонизацию экономики, демонстрируя решимость и политическую волю: «зелёная» трансформация обойдётся от 1,5 до 1,8 процентов ВВП Европейского союза[8]. Но насколько жизнеспособен этот курс?

Призрак деиндустриализации

Пока планы европейских лидеров сталкиваются с серьёзными препонами.

Во-первых, украинский кризис поставил крест на стратегии плавного перехода к «зелёной» энергетике, поскольку такой транзит требовал дешёвого российского газа. Почему газ считается мостом к безуглеродной экономике?

Газ – это более нейтральная замена углю, так как при его сжигании в атмосферу попадает вдвое меньше загрязняющих веществ.

Газ был надёжным и доступным источником энергии, необходимой для справедливого экономического роста и улучшения жизненных условий малообеспеченных слоёв населения.

Природный газ – базовое сырьё для производства «зелёного» водорода, который считается основой альтернативной энергетики (неслучайно в эти технологии инвестируют производители природного газа: Eni, Shell, Total, BP, Sinopec и прочие). Тем не менее пока водородные технологии пребывают в зачаточном состоянии – получить «зелёный» водород в десять раз дороже, чем природный газ. Хранение и транспортировка также представляют проблему из-за высокой себестоимости.

На данный момент одни виды чистых технологий не готовы для внедрения в больших масштабах, другие (солнечная, ветровая, геотермальная) либо нестабильны, либо географически ограничены.

В любом случае поэтапного «зелёного» перехода не получилось, и нехватка природного газа не пройдёт для Европы бесследно.

Во-вторых, если в коммунальном секторе российский газ можно заменить (солнечная, ветровая, геотермальная энергия, американский СПГ, норвежский трубопроводный газ, уголь), то для промышленности потеря дешёвого поставщика энергии и доступного сырья сродни катастрофе. Российский газ десятилетиями обеспечивал конкурентоспособность европейского энергоёмкого производства. По мнению Альфонса Вайхенридера, профессора экономической политики Франкфуртского университета имени Гёте, «готовность передать части цепочек создания стоимости была благословением для немецкой промышленности»[9]. Пострадали химические, сталелитейные компании, производство бумаги, алюминия, стали. Темпы роста в химической отрасли упали в I квартале 2023 г. на 13,5 процентов (по сравнению с тем же периодом прошлого года[10]). Акции химических компаний также оказались в минусе. Обозреватели считают, что «дни Германии как оплота химической промышленности закончились»[11]. «Зелёная» энергетика не спасёт ситуацию – для многих отраслей альтернативы российскому газу как источнику энергии или сырья просто нет.

Источник: Electricity and Gas Prices Stabilise In 2023 // Eurostat. 26.10.2023. URL: https://ec.europa.eu/eurostat/web/products-eurostat-news/w/ddn-20231026-1 (дата обращения: 31.07.2023).

Европейская промышленность использует больше газа, чем другие сектора. Именно поэтому по ней так ударил скачок цен – издержки выросли колоссально (рис. 2). Цена на электроэнергию в ЕС не зависит от того, произведена она с помощью «зелёных» или «грязных» энергоносителей. Стоимость электричества определяется по верхней границе, текущей цене самого дорогого источника энергии в конкретный момент времени, а это сейчас – природный газ. С этой точки зрения у «зелёной» электроэнергии нет преимущества перед полученной с помощью газа. Несмотря на объявленный Брюсселем план финансирования чистой промышленности (Green Deal Industrial Plan for the Net-Zero Age), пока компании заменяют газ нефтью, дизелем и углём[12].

Ещё одна причина незаменимости газа: он часть производственных процессов (генерация тепла и обогрев зданий, сырьё для пластмасс и различных химикатов, выработка пара и электроэнергии в производстве, источник питания для промышленных двигателей, освещение, обогрев, охлаждение, вентиляция). Даже рост цен на конечную продукцию не решает проблему нехватки: в отдельных промышленных процессах (например, где требуется нагрев 500 °C и выше) возобновляемые источники энергии не обеспечивают нужные температуры. Бельгийский аналитический центр Bruegel предлагает передавать углеродоёмкие производства за рубеж на аутсорсинг, хотя это и грозит ростом безработицы в ЕС[13]. По словам премьера Бельгии Александра Де Кроо, над Европой нависла угроза деиндустриализации[14]. Европейский химический гигант BASF объявил о сокращении рабочих мест (большая часть придётся на Германию) и закрывает завод по производству аммиака. Терпит убытки цветная металлургия: в сентябре 2022 г. мощности цинковых и алюминиевых производств в ЕС сократились на 50 процентов[15].

В-третьих, ситуацию обостряет политика других игроков, которая душит «зелёный» сектор ЕС. Указанные выше обстоятельства заставляют энерго- и газоёмкие производства перемещаться в США, где цены на газ в четыре раза ниже европейских. «Зелёный» бизнес также покидает Европу, чтобы воспользоваться субсидиями, предоставляемыми американским Законом об уменьшении инфляции (IRA). Последний сделал американскую инвестиционную и деловую среду более благоприятной для «зелёных» инноваций, чем в Европе. Норвежский разработчик аккумуляторов Northvolt сворачивает работу в Германии и переориентируется на Америку, немецкая компания Bosch инвестировала средства в Соединённые Штаты после того, как был принят IRA. Многие другие последовали их примеру.

В целом Вашингтон уверенно переводит экономику на «зелёные» рельсы (в том числе планомерно сокращается потребление угля). Германия и Франция выступили с инициативой, направленной против американских субсидий: в частности, предоставить налоговые льготы для товаров, на американские аналоги которых распространяется IRA. Отношения между США и Евросоюзом напряглись из-за этого закона настолько, что Центр стратегических и международных исследований задаётся вопросом, как избежать трансатлантической торговой войны из-за климата. Ещё один вызов для углеродно-нейтрального сектора ЕС – обостряющаяся конкуренция с китайскими производителями. Европейские обозреватели прямо указывают на то, что субсидии, вложенные когда-то из бюджетов стран ЕС в развитие технологий солнечных панелей, сегодня работают исключительно на благосостояние и рост экономики Китая, куда производства в своё время переместились. В попытках остановить утечку кадров и технологий из ЕС политики идут на крайние меры. Бельгийский премьер Де Кроо предложил «сделать паузу» в климатическом законодательстве и высказал опасение, что избыточное нормативное давление грозит снизить поддержку «зелёной» повестки. Макрон также встал на сторону европейских компаний. По его мнению, введение новых экологических законов избыточно и может привести к переезду европейских компаний в страны с более низкими стандартами, но более привлекательной деловой средой. В Европарламенте лидеров Бельгии и Франции поддержала и Европейская народная партия, отметив, что новое природоохранное законодательство приведёт к сокращению производства продуктов питания. Однако официальная линия не меняется.

В-четвёртых, развитию критически важных отраслей «зелёной» экономики Евросоюза препятствуют собственные экологические стандарты и противодействие общин. Так, проект по разработке крупнейшего в Европе месторождения лития (главного компонента аккумуляторов для электромобилей) на территории Португалии встретил ожесточённое сопротивление местных жителей и активистов из-за его опасности для экологии[16]. Похожая ситуация в Финляндии: ужесточающееся природоохранное законодательство препятствует освоению графитовых рудников (графит также критически важен в производстве аккумуляторов)[17].

В долгосрочной перспективе ЕС, по всей видимости, лишится главного конкурентного преимущества – относительной дешевизны энергоёмкой продукции. Как это скажется (и уже сказывается) на политической конъюнктуре европейских стран?

Больше не в тренде

Сегодня опросы общественного мнения фиксируют повсеместное падение популярности «зелёных» партий – при одновременном росте правых (которые известны скептицизмом по поводу климатических инициатив). Германия, один из лидеров ЕС в области декарбонизации[18], теряет интерес к Партии зелёных: по результатам ноябрьского опроса, её популярность упала до самого низкого показателя за последние пять лет[19]. Зато очки набирает «Альтернатива для Германии», отрицающая антропогенное влияние на изменение климата. В декабре 2023 г. уровень поддержки АдГ составил рекордные 25 процентов[20]. Жёсткая критика «зелёного» курса – один из ключевых факторов роста симпатий к «Альтернативе». Проблема настолько серьёзна, что в немецком мейнстриме растёт число сторонников объявления АдГ неконституционной (что будет означать её запрет). На фоне энергетического кризиса ультраправые лидируют в Австрии (29 процентов в 2023 г. вместо 11 процентов в 2020 г.)[21]. Премьер-министр Италии Мелони «ходит по тонкому льду», заигрывая с правыми настроениями: в видеообращении к избирателям испанской Vох она назвала «ультраэкологический фанатизм» угрозой для экономики[22]. Похожая ситуация во Франции, Швеции, Нидерландах, где правые намерены снижать климатические амбиции своих государств.

Политические силы по всей Европе сопротивляются брюссельской бюрократии.

Это видно и на уровне ЕС в целом, и в отдельных странах. Европейская народная партия препятствует климатическим инициативам, выдвигаемым Урсулой фон дер Ляйен. Премьер Италии Мелони выступает с критикой Европейского закона о климате, поскольку «зелёный» курс наносит ущерб итальянской экономике. Климатические инициативы тормозятся в Великобритании, Польше и Нидерландах.

Европейские климатические скептики указывают на ущерб, который природоохранное законодательство наносит компаниям ЕС. Но этим доводы не исчерпываются. Лидер парламентской группы «Альтернативы для Германии» в Бундестаге Алиса Вайдель назвала законодательные планы в отношении перевода отопления жилья на ВИЭ «отопительной резнёй», добавив, что тем, кто не сможет этого сделать, придётся продать свои дома[23]. Как и Вайдель, член Европарламента от Швеции Джессика Стегруд утверждает, что реализация «зелёного» курса не поможет решить проблему глобального потепления, поскольку ЕС генерирует около 8 процентов выбросов парниковых газов в атмосферу. Она высказывает ещё более интересное замечание: ожидание, что другие страны последуют примеру ЕС в области декарбонизации, основано на «устаревшем евроцентристском мировоззрении, согласно которому менее развитые страны автоматически имитируют действия просвещённых европейцев, не принимая во внимание собственные интересы»[24].

Со стороны может показаться, что украинский кризис посеял в европейском обществе серьёзные сомнения в осуществимости «зелёной» повестки. На примере ФРГ мы видим, что не последнюю роль в «поправении» электората играет страх перед издержками перехода экономики на возобновляемые источники энергии[25]. Но проблема глубже.

Справедливый переход для всех?

Упомянутая выше представительница АдГ неслучайно коснулась темы бедности. После начала конфликта на Украине проблема «энергетической нищеты», о которой давно с тревогой пишут исследователи, ударила по странам Европы с новой силой. В 2023 г. число людей, не имеющих возможности платить за электричество и отопление, выросло в ЕС на треть и составило 42 млн человек. Британская The Guardian запустила колонку “Eat or Heat” («Поесть или согреться»), посвящённую стоимости жизни в Великобритании. Тревогу забили медики: кризис стоимости жизни в ЕС и энергетическая бедность прямо влияют на здоровье и уровень смертности, в том числе детской (см. отчёт Института справедливости в области здоровья (UCL Institute of Health Equity))[26]. Неудовлетворительные условия проживания являются фактором детской смертности, и врачи сетуют, что здоровье детей уступает по приоритетности «зелёному» переходу.

В общественных дискуссиях звучат мнения, что защита уровня жизни населения и «зелёный» переход – вещи взаимоисключающие, а навязывание климатической повестки чревато социальными издержками. Андреас Реддер, профессор Майнцского университета, выступил с критикой «зелёной диктатуры»: «Зелёные сегодня говорят, что на самом деле хорошо, а что плохо». По его словам, те, кто не разделяет консенсус, исключаются из дискурса[27]. Обозреватели указывают на связь кризиса стоимости жизни и «климатического скептицизма», и подчёркивают, что эти соображения заставляют жителей Европы отдавать голоса за самых правых. Это способ показать жёлтую или красную карточку правительствам, которые не реагируют на тревоги избирателей.

Все эти обстоятельства указывают на серьёзный изъян, который положен в саму основу европейского «зелёного» курса. «Богатства поколений», полученные развитыми странами с помощью сжигания грязного топлива (о которых говорили представители Глобального Юга на COP-28), в европейском обществе распределены неравномерно. Социальное неравенство велико, после украинского кризиса и рецессии разрыв продолжает увеличиваться. Всё больше людей оказываются за чертой бедности. Прослойка налогоплательщиков из «среднего класса», за счёт которых должен был осуществиться переход, сокращается. В результате растёт число избирателей, которые не чувствуют себя обременёнными виной за «богатства, заработанные путём эксплуатации природы», потому что они ими не распоряжаются (отсюда стремление возложить плату за «зелёный» переход на бизнес).

Но мейнстрим продолжает навязывать «зелёный» курс всем.

Эксперты констатируют, что европейский «зелёный» переход усугубит неравенство, поскольку он не предусматривает трансформации в сторону более равноправного общества: в основе климатического кризиса в первую очередь лежит неравенство во власти и богатстве, а декарбонизация – лечение симптомов, а не болезни[28]. Согласно исследованию Oxfam, 10 процентов самых состоятельных жителей ЕС генерируют столько же выбросов в атмосферу, сколько половина беднейшего населения Европы, и предлагают в качестве решения европейский налог на богатство[29]. Кроме того, недовольство канализируется в протестное движение: в 2023 г. на улицы выходили французы, в Чехии протестующие требовали отставки правительства, в Риме, Неаполе и Милане демонстранты жгли счета за электроэнергию[30]. Общественное недовольство может выражаться по-разному, купироваться, но рано или поздно последствия дадут о себе знать.

Всё это поднимает вопрос о том, что принцип справедливости должен быть положен в основу не только международного климатического режима, который регулирует обязательства между развитым Севером и Глобальным Югом, но и взаимодействия между правительствами развитых стран и их населением.

* * *

Движение экономики Европы к углеродной нейтральности продолжится. Однако это будет не плавный переход, как планировалось ранее: высокая волатильность на энергетических рынках вследствие отказа от импорта газа из России сохранится, инфляция продолжит расти. В отличие от лихорадки в ЕС, Соединённые Штаты уверенно идут к декарбонизации экономики, буквально лишая Европу перспективных компаний, технологий и рабочих мест в «зелёном» секторе. Американское нефтегазовое лобби стоит на защите деловых интересов крупных компаний, добывающих ископаемое топливо, Закон о снижении инфляции предлагает щедрые субсидии для чистой энергетики. Деловая среда в США привлекает и тех, и других. А Вашингтон сумел максимально диверсифицировать свой энергобаланс и привязать Европу к американскому СПГ.

Обязательное условие плавного «зелёного» перехода – наличие собственных ископаемых ресурсов, которые будут выполнять роль моста и подушки безопасности и позволят дозреть углеродно-нейтральным технологиям. У Америки ресурсы есть, поэтому она может смягчить нежелательные колебания во время транзитного периода. У Европы свои ресурсы практически отсутствуют, но был в больших объёмах дешёвый российский газ, от которого Брюссель добровольно отказался. Теперь разрыв между спросом на энергию и предложением приходится покрывать либо очень задорого (с помощью американского СПГ), либо за счёт возврата к самым «грязным» технологиям (уголь, дизель, дрова и прочие). Наконец, из двух проектов – климатический переход или поддержка Украины – Европа сможет реализовать только один. Выбор сделан в пользу Киева. Наиболее дальновидные авторы пытаются увязать «зелёную» трансформацию и интеграцию Украины в ЕС в единый пакет[31], но ни финансовых, ни политических возможностей надолго не хватит, и реальную декарбонизацию придётся отложить на неопределённое время.

Несмотря на перечисленные сложности, крест на «зелёном» курсе ставить рано. Вопрос, переживёт ли он европейские выборы 2024 г., изучал бельгийский Фонд короля Бодуэна[32]. Учёные опросили наиболее уязвимые категории избирателей, которые отдают голоса противникам декарбонизации: безработных, лиц, проживающих в неудовлетворительных условиях, пожилых и больных людей, родителей-одиночек в городах, посёлках и деревнях. Они не готовы «ограничивать своих детей, меньше готовить или принимать холодный душ», но в то же время не являются климатическими скептиками. Это даёт основание полагать, что с ростом благосостояния и стабилизацией мировой ситуации реализация «зелёного» курса возобновится.

Автор: Евгения Прокопчук, аналитик Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

СНОСКИ

[1] Lewis A. Focus on Climate, Kerry Says as International Attention Turns to Ukraine // Reuters. 21.02.2022. URL: https://www.reuters.com/business/cop/focus-climate-kerry-says-international-attention-turns-ukraine-2022-02-21/ (дата обращения: 27.01.2023).

[2] См.: “Necessary Evil”: France Refires Coal Plant Amid Energy Woes // Associated Press News. 30.11.2022. URL: https://apnews.com/article/europe-business-france-climate-and-environment-government-politics-1d16e1c1cb53fef03a2a77a437f8410e (дата обращения: 29.01.2023); Greece Pushing Back Phase-Out of Lignite Plants to Reduce Dependence on Russian Natural Gas // eKathimerini.com. 06.04.2022. URL: https://www.ekathimerini.com/news/1181612/greece-pushing-back-phase-out-of-lignite-plants-due-to-tackle-energy-crisis/ (дата обращения: 30.01.2023); High Energy Prices Lead to Coal Revival in Czech Republic // Associated Press News. 18.11.2022. URL: https://apnews.com/article/science-health-czech-republic-pollution-ostrava-c7586f97598079751677be577586cc4b (дата обращения: 30.01.2023).

[3] Europe Was the Main Destination for U.S. LNG Exports in 2022 // EIA. 22.03.2023. URL: https://www.eia.gov/todayinenergy/detail.php?id=55920#:~:text=U.S.%20LNG%20exports%20to%20Europe,%2Fd%2C%20compared%20with%202021 (дата обращения: 31.07.2023).

[4] Boehm L., Wilson A., Claros E. EU Gas Storage and LNG Capacity as Responses to the War in Ukraine // European Parliament. April 2022. URL: https://www.europarl.europa.eu/RegData/etudes/BRIE/2022/729401/EPRS_BRI(2022)729401_EN.pdf (дата обращения: 31.07.2023).

[5] См.: Schmidt T. Robert Habeck kritisiert “Mondpreise” für Gas aus USA // Neue Osnabrücker Zeitung. 05.10.2022. URL: https://www.noz.de/deutschland-welt/politik/artikel/robert-habeck-kritisierte-mondpreise-fuer-gas-aus-usa-43308901 (дата обращения: 27.02.2023); Geiger J. Macron Lashes Out At United States Over Double Standard Energy Policies // Oilprice.com. 21.10.2022. URL: https://oilprice.com/Latest-Energy-News/World-News/Macron-Lashes-Out-At-United-States-Over-Double-Standard-Energy-Policies.html (дата обращения: 31.07.2023).

[6] REPowerEU: Joint European Action for More Affordable, Secure and Sustainable Energy // European Commission. 08.03.2022. URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/ip_22_1511 (дата обращения: 31.07.2023).

[7] European Green Deal: EU Agrees Stronger Legislation to Accelerate the Rollout of Renewable Energy // European Commission. 30.03.2023. URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/IP_23_2061 (дата обращения: 31.07.2023).

[8] Briancon P. EU Has to Come Clean on Costs of Green Transition // Reuters. 18.07.2023. URL: https://www.reuters.com/breakingviews/eu-has-come-clean-costs-green-transition-2023-07-18/ (дата обращения: 31.07.2023).

[9] Some Industries Might Have No Future in Germany, Economists Say // EURACTIV. 02.08.2023. URL: https://www.euractiv.com/section/economy-jobs/news/some-industries-might-have-no-future-in-germany-economists-say/?cx_testId=4&cx_testVariant=cx_1&cx_artPos=0&cx_experienceId=EXLQ9EV18G4H#cxrecs_s (дата обращения: 31.07.2023).

[10] Kiggins H. EU Chemical Production Faces Significant Decline // European Chemical Industry Council. 18.07.2023. URL: https://cefic.org/media-corner/newsroom/eu-chemical-production-faces-significant-decline/ (дата обращения: 31.07.2023).

[11] Zainzinger V. The German Chemical Industry’s Energy Crisis // ACS Publications. 12.06.2023. URL: https://pubs.acs.org/doi/10.1021/cen-10119-feature2 (дата обращения: 31.07.2023).

[12] Hollinger P., White S., Speed M., Dunai M. Will the Energy Crisis Crush European Industry? // Financial Times. 19.10.2022. URL: https://www.ft.com/content/75ed449d-e9fd-41de-96bd-c92d316651da (дата обращения: 31.07.2023).

[13] Sgaravatti G., Tagliapietra S., Zachmann G. Adjusting to the Energy Shock: The Right Policies for European Industry // Bruegel. 17.05.2023. URL: https://www.bruegel.org/policy-brief/adjusting-energy-shock-right-policies-european-industry (дата обращения: 31.07.2023).

[14] Hollinger P., White S., Speed M., Dunai M. Will the Energy Crisis Crush European Industry? // Financial Times. 19.10.2022. URL: https://www.ft.com/content/75ed449d-e9fd-41de-96bd-c92d316651da (дата обращения: 31.07.2023).

[15] European Association of Metals. Metals: At the Heart of Europe // Eurometaux. September 2022. URL: https://eurometaux.eu/media/qnhn5k30/non-ferrous-metals-ceo-letter-on-energy-crisis-06-09-2022.pdf (дата обращения: 31.07.2023).

[16] Noyan O. Local Resistance, a Major Stumbling Block for EU’s Critical Raw Materials Plan // EUROACTIV. 13.01.2023. URL: https://www.euractiv.com/section/energy-environment/news/local-resistance-a-major-stumbling-block-for-eus-critical-raw-materials-plan/ (дата обращения: 31.07.2023).

[17] Noyan O. Local Resistance, a Major Stumbling Block for EU’s Critical Raw Materials Plan // EUROACTIV. 13.01.2023. URL: https://www.euractiv.com/section/energy-environment/news/local-resistance-a-major-stumbling-block-for-eus-critical-raw-materials-plan/ (дата обращения: 31.07.2023).

[18] Prokopchuk Ye. Green and Flat? The Future of the World through the Eyes of Young Germans // Russia in Global Affairs. June 2019. Special issue. P. 88-99.

[19] Support for Germany’s Greens Falls Amid Budget Crisis, Poll Shows // Reuters. 26.11.2023. URL: https://www.reuters.com/world/europe/support-germanys-greens-falls-amid-budget-crisis-poll-shows-2023-11-25/ (дата обращения: 11.12.2023).

[20] Eurotrend: Union führt vor AfD – SPD nur bei 10 Prozent // Wahlkreisprognose. 07.12.2023. URL: https://www.wahlkreisprognose.de/2023/07/15/eurotrend-union-fuehrt-vor-afd-spd-nur-bei-10-prozent/ (дата обращения: 11.12.2023).

[21] Jones S. Energy Crisis and Inflation Help Push Austrians Towards Far Right // Financial Times. 10.01.2023. URL: https://www.ft.com/content/b2f3894e-1bf2-465f-ac4b-d3e71d6ab685 (дата обращения: 31.07.2023).

[22] Meloni attacca il “fanatismo ultra-ecologista della sinistra”: il videomessaggio agli elettori di Vox // Il Fatto Quotidiano. 14.07.2023. URL: https://www.ilfattoquotidiano.it/2023/07/14/meloni-attacca-il-fanatismo-ultra-ecologista-della-sinistra-il-videomessaggio-agli-elettori-di-vox/7228831/ (дата обращения: 31.07.2023).

[23] Kelly B. Germany’s AfD Builds on Climate Change Dispute // European Interest. 02.06.2023. URL: https://www.europeaninterest.eu/germanys-afd-builds-on-climate-change-dispute/ (дата обращения: 11.12.2023).

[24] Stegrud J. Why I Oppose the European Green Deal // The Parliament. 10.03.2020. URL: https://www.theparliamentmagazine.eu/news/article/why-i-oppose-the-european-green-deal (дата обращения: 11.12.2023).

[25] Thousands Protest against Germany’s Far-Right AfD Party // Reuters. 29.07.2023. URL: https://www.reuters.com/world/europe/thousands-protest-against-germanys-far-right-afd-party-2023-07-29/ (дата обращения: 31.07.2023).

[26] Lee A., Sinha I., Boyce T., Allen J., Goldblatt P. Fuel Poverty, Cold Homes and Health Inequalities in the UK // UCL Institute of Health Equity. August 2022. URL: https://www.instituteofhealthequity.org/resources-reports/fuel-poverty-cold-homes-and-health-inequalities-in-the-uk (дата обращения: 31.07.2023).

[27] Andreas Rödder im Interview mit Alexander Marguier – „Die CDU ist eine Partei der Bequemlichkeit“ // Cicero Online. 6.07.2023. URL: https://www.youtube.com/watch?v=HFKjE51q4U0 (дата обращения: 31.07.2023).

[28] Arabadjieva K. The Missing Link between Social Inequalities and the European Green Deal Narrative // European Trade Union Institute. 14.06.2022. URL: https://www.etui.org/news/missing-link-between-social-inequalities-and-european-green-deal-narrative (дата обращения: 11.12.2023).

[29] EU’s Richest 10% Emit as Much Planet-Heating Emissions as Half The EU’s Poorest Population // Oxfam. 20.11.2023. URL: https://www.oxfam.org/en/press-releases/eus-richest-10-emit-much-planet-heating-emissions-half-eus-poorest-population (дата обращения: 11.12.2023).

[30] См.: Capparelle K. Protests in France over Rising Costs of Living // The Organization of World Peace. 01.11.2022. URL: https://theowp.org/protests-in-france-over-rising-costs-of-living/ (дата обращения: 31.07.2023); Thousands Protest in Czech Capital Calling On The Government to Resign // Euronews. 16.04.2023. URL: https://www.euronews.com/2023/04/16/thousands-protest-in-czech-capital-calling-on-the-government-to-resign (дата обращения: 31.07.2023); Savage S. Protests over Food and Fuel Surged in 2022 – the Biggest Were in Europe // Politico. 17.01.2023. URL: https://www.politico.eu/article/energy-crisis-food-and-fuel-protests-surged-in-2022-the-biggest-were-in-europe/ (дата обращения: 31.07.2023).

[31] Pouget-Abadie T., Shin F. Ukraine in the EU Would Be a Game-Changer for Europe’s Decarbonization Drive // Atlantic Council. 08.12.2023. URL: https://www.atlanticcouncil.org/blogs/new-atlanticist/ukraine-in-the-eu-would-be-a-game-changer-for-europes-decarbonization-drive/ (дата обращения: 11.12.2023).

[32] Damme B. van. Can Green Deal Survive the 2024 European Election? // EU Observer. URL: https://euobserver.com/opinion/157781 (дата обращения: 11.12.2023).

Евросоюз. Весь мир > Экология. Нефть, газ, уголь > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619233 Евгения Прокопчук

На разных языках 2.0

Геополитика и суверенитет в дискурсах Евросоюза и России

ТАТЬЯНА РОМАНОВА

Кандидат политических наук, доцент кафедры европейских исследований Санкт-Петербургского государственного университета и Департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Романова Т.А. На разных языках 2.0 // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 178–195.

Долгое время Россия училась разговаривать на языке Запада. Столкнувшись с принципами рыночной экономики, конкуренции, демократии, прав человека и верховенства закона, Москва вначале принимала западные трактовки, а затем стала творчески их переосмысливать[1]. В результате нарастало нормативное соперничество России, прежде всего с Евросоюзом, мыслившим себя проводником Москвы в мир ценностей.

Диалог России и ЕС нередко концептуализировался как взаимодействие реалиста и либерала, упрощался до схемы «интересы против ценностей». Подчёркивалось стремление Москвы разрушить гегемонию Европы (и шире Запада), их монополию на трактовку базовых категорий мирового порядка.

Однако со второго десятилетия нынешнего века наблюдается обратный процесс: Евросоюз всё активнее осваивает язык реализма, на отрицании которого долго базировалась его идентичность. В дискурс ЕС были введены термины «геополитика», «суверенитет», «сила» и «интерес». Первый импульс дал президент Франции Эммануэль Макрон, предложив в 2017 г. категорию «европейский суверенитет», её подхватил Жан-Клод Юнкер. В 2019 г. дискуссию стимулировала Урсула фон дер Ляйен, провозгласив намерение сделать Европейскую комиссию «геополитической». Это поддержало обсуждение в Евросоюзе стратегического, технологического и цифрового суверенитета (и стратегической автономии как инварианта[2]), дискуссию об интересах и силе. Наконец, катализатором распространения в ЕС языка реализма стали события 2022 г. – от военных действий на Украине до обрушения столпов мирового порядка.

Цель данной статьи – выявить, означает ли употребление концептов «геополитика» («геополитический») и «суверенитет» переход Москвы и Брюсселя «на один язык». Для этого проанализированы официальные документы России и Евросоюза с 2017 г. по настоящее время, а также выступления их лидеров.

Геополитика и суверенитет: немного теории

Суверенитет – базовое понятие теории международных отношений. С точки зрения внутренней политики он обозначает верховенство власти на определённой территории, а во внешней деятельности ограничивает вмешательство в дела других государств и формирует основу для равенства акторов на международной арене. Европейская интеграция исторически строилась на слиянии национальных суверенитетов[3], договорённости участников совместно их реализовывать. Характерный для ЕС неолиберальный подход акцентирует сотрудничество, глобальность, универсалистское отношение к нормам, принципам и правилам, считая, что сфера суверенитета с её акцентом на силе и интересах постепенно сужается. Сам Евросоюз нередко рассматривался как постсуверенный[4] или позднесуверенный[5] актор.

Евросоюз противопоставлял себя и геополитике. Она традиционно «акцентирует силу государств и империй, важность силового соперничества и границ»[6], что виделось в Европе делами давно минувших дней. Кроме того, исторически геополитика имеет негативную коннотацию из-за связи её представителей с нацистской Германией. Себя Евросоюз позиционировал как актора нормативного (основывающего свои действия на ценностях[7]), рыночного (использующего мощь экономики[8]), регулятивного (воздействующего на других стандартами и правилами[9]). В лексиконе Брюсселя термин «нормативный» был синонимом не только ценностей, но и всего позитивного, характерного для Европейского союза, а термин «геополитика», как антитеза, символизировал альтернативный курс, базирующийся на силе[10]. Например, в энергетической сфере нередко проводились различия между логикой либеральной, типичной для ЕС, и геополитической, присущей России[11]. В этом контексте обращение евросоюзного дискурса к суверенитету и геополитике примечательно.

Теоретическую основу исследования составляет критическая геополитика, фокусирующаяся на том, как политические акторы дискурсивно структурируют мировое пространство[12], проводят границы между собой и другими. Акторы и территории существуют материально, но именно через дискурс они обретают значение[13]. Кроме того, дискурс показывает, как актор хотел бы представить мир, других участников международных отношений, текущие события[14], как он легитимирует свои политические решения[15]. Критическая геополитика выделяет три типа дискурсов: формальный (научные исследования), практический (высказывания политиков и бюрократов, официальные документы) и популярный (бытовые представления о мире)[16]. Мы фокусируемся на практической геополитике, поскольку она наиболее чётко очерчивает логику принимаемых решений. Эмпирическую базу составляют более двухсот текстов, в которых прямо определяются или косвенно разъясняются интересующие нас категории.

Мир меняется

Категорию «геополитика» ЕС использует прежде всего для описания текущего трансформационного момента в мировой политике. В 2020–2021 гг. Жозеп Боррель объяснял её как «беспрецедентную конкуренцию», «силовую политику», «многополюсный мир без эффективного мультилатерализма», «стратегическую конкуренцию США и Китая», «всё более конфликтную взаимозависимость», имперскую логику некоторых акторов, а также угрозу снижения уровня свободы и демократии в мире[17]. Особое внимание уделялось геополитике полупроводников с непредсказуемостью цепочек поставок[18] и геополитике климатических изменений, снижающей «геополитическую силу… России»[19]. Переход ЕС от геоэкономики, ориентированной на сотрудничество, к геополитике, подчёркивающей границы и конфликт, интенсифицировала пандемия, нарушившая мировую логистику. В 2022 г. важнейшей частью геополитики как картины меняющегося мира стали события на Украине. Они влияют на Евросоюз в «энергетике, продовольствии, экономике, безопасности, обороне»[20], меняют «геополитическую парадигму западного мира»[21] и «провоцируют новую конфронтацию между авторитарными и демократическими режимами»[22].

Таким образом, геополитика символизирует для Европейского союза переход к конфликтности в мире, более жёсткое прочерчивание и физических, и ценностных границ между собой и другими.

Геополитика также стала синонимом «силовой политики», где «биполярность сочетается с неряшливой многополярностью», ослабевает мультилатерализм, конфронтация США и Китая распространяется на все сферы, растёт уверенность развивающихся стран, идёт «битва нарративов», ведутся старые и новые войны, растут военные расходы, а приоритеты безопасности преобладают над экономическими соображениями[23]. При этом на Китай и Россию возлагается ответственность за фрагментацию «мировой геополитики»[24].

В официальном дискурсе России также присутствует категория «геополитика» в значении меняющегося мира. «Речь идёт об объективных процессах, о поистине революционных, тектонических изменениях в геополитике… во всей системе международных отношений, где существенно возрастает роль динамичных, перспективных государств и регионов», – отмечает Владимир Путин[25]. Признаёт российское руководство и ключевую роль событий 2022 г., изменивших «сегодняшнюю геополитику во всём мире»[26].

Таким образом, и Россия, и ЕС сходятся в использовании слова «геополитика» для описания сегодняшнего переломного момента, а также в картине, которую они получают. Обе стороны при этом воспринимают друг друга как угрозу и источник напряжённости, но это говорит о близости России и ЕС в использовании реалистского языка.

Актор должен укрепить свой суверенитет

И Европейский союз, и Россия согласны, что для выживания и процветания требуется укрепление суверенитета. Ещё в 2017 г. Макрон определил суверенитет ЕС как «способность существовать в современном мире, защищать… [свои] ценности и интересы»[27], предполагая в т.ч. и увеличение автономии от США. В 2020 г. Боррель подчеркнул, что Евросоюз «должен защищать свои ценности и интересы», а для этого «надо инвестировать в стратегический суверенитет»[28]. Шарль Мишель приравнял его к «способности быть хозяином своей судьбы»[29].

Особое внимание уделяется технологическому суверенитету, понимаемому как снижение зависимости от импорта и оказания услуг за пределами ЕС, ведь «суверенитет сегодня – это суверенитет технологий», без него «нет политического суверенитета»[30]. Евросоюз стремится создать свою модель технологического суверенитета, альтернативную узкокорпоративному видению США и тотальному контролю государства в Китае. События 2022 г. повысили внимание к экономическим аспектам суверенитета. Согласно Версальской декларации, «столкнувшись с растущей нестабильностью», ЕС «предпримет решительные шаги по укреплению европейского суверенитета, сокращая зависимость»[31]. Возможны и ограничения рынка за счёт вмешательства государства[32].

Все аспекты перекликаются и с официальным дискурсом России, где выстроена связь суверенитета с «самобытным развитием» и национальными интересами[33]. В дискурсе официальной России также присутствует технологический и цифровой, но особенно информационный суверенитет. Москва признаёт необходимость частичного ограничения рыночной логики для достижения технологического суверенитета[34]. С 2022 г. важность последнего вида суверенитета в России возрастает. Проявляется она в резком росте употребления словосочетания; в официальных текстах оно постепенно вытеснило термин «импортозамещение». Распространению категории «технологический суверенитет» в России способствовали множащиеся санкции Запада. Но соответствующее употребление термина в Европейском союзе также поддержало этот тренд в российском дискурсе.

В то же время изменения, которые фиксирует категория «технологический суверенитет» и в России, и в ЕС, – это не суверенитет в ценностном или правовом понимании, а скорее выбор конкретного комплекса действий. Здесь правильнее говорить о (частичной) деглобализации[35]. Она может сочетаться с суверенитетом как верховенством власти, а может и нет. Популярный в ЕС инвариант «стратегическая автономия» вернее описывает данное направление политики, но акцент на суверенитете придаёт бóльшую важность, статусность соответствующему комплексу действий. И в этом Россия и ЕС также едины.

Суверенитет – не протекционизм, не отказ сотрудничать

Евросоюз и Россия наперебой отрицают связь суверенитета с протекционизмом. Например, комиссар Тьерри Бретон подчёркивает, что «открытость укоренена в ДНК Европы», а «для процветания экономики» «необходима международная торговля»[36]. Европейская служба внешних связей также отмечает, что речь не об «автаркии и протекционизме, а об охране политической независимости»[37]. Сходным образом Владимир Путин говорит, что «суверенитет, самобытное развитие ни в коем случае не означают изоляцию, автаркию, а, наоборот, предполагают активное, взаимовыгодное сотрудничество на справедливых и равноправных принципах»[38], что Россия не стремится «жить за крепостными стенами»[39]. Денис Мантуров отмечает, что технологический суверенитет не ставит задачу «замкнуться на себе»[40].

Но суверенитет, согласно и Москве, и Брюсселю, делает их «более сильными и влиятельными», а также «укрепляет их альянсы»[41]. Поэтому Евросоюз готов и далее углублять сотрудничество с партнёрами. Путин подчёркивает, что «по-настоящему суверенные государства всегда настроены на равноправное партнёрство… И, напротив, тот, кто слаб и зависим, как правило, занят поиском врагов»[42].

Таким образом, обе стороны ищут оптимальное сочетание открытости и закрытости, экспериментируя с категориями «экономический» или «технологический» суверенитет.

Взаимодействие с третьими странами также приобретает геополитическое измерение. Для Евросоюза работа с соседями составляет суть «геополитической Комиссии»[43]. «Действовать как геополитическая сила означает заботиться о себе самих… но также заботиться о других, особенно о наших уязвимых соседях», – отмечает Мишель, призывая создать «Европейское геополитическое сообщество»[44]. Регион соседства закономерно стал основной ареной столкновения России и ЕС, ожесточившегося в феврале 2022 года. Кроме того, как регион «геополитического интереса» Европейский союз назвал Африку[45], которая также находится в фокусе внимания России. Правда, тексты Москвы, в отличие от европейских, не определяют соответствующие территории как сферу геополитической деятельности.

Таким образом, на первый взгляд есть много схожего в дискурсах Евросоюза и России о геополитике и суверенитете. Нынешняя ситуация на мировой арене описывается как геополитика, требующая укрепления суверенитета, где Москва и Брюссель воспринимают друг друга противниками. Суверенитет предстаёт способом сохранения ценностей и обеспечения интересов. Значительную роль играет технологический суверенитет как основа деглобализации. И Россия, и Евросоюз стремятся частично обособить своё пространство, чтобы улучшить его стрессоустойчивость (resilience). При этом обе стороны подчёркивают, что речь идёт не об автаркии и протекционизме, они намерены сотрудничать с другими и даже выделяют одинаковые регионы как приоритетные объекты геополитического внимания и влияния.

Однако при более пристальном анализе проступают существенные различия в дискурсах о геополитике и суверенитете, которые очерчивают порой диаметрально различные политические решения, а также затрудняют коммуникацию.

Суверенитет и геополитика как инструменты углубления интеграции

Евросоюз, как и любой актор, инкорпорирует новые концепты в существующее видение, пытается с их помощью решить актуальные задачи. В данном процессе примечательны два аспекта, закономерно отсутствующие у России.

Первый – отказ от безусловной либеральной ориентации на сотрудничество и от исключительно нормативного поведения. Геополитизация ЕС подаётся как отход от наивности, как его взросление[46]. Главное здесь – научиться разговаривать на «языке силы»[47]. В частности, признан силовой потенциал традиционных для ЕС экономических видов деятельности[48]. Бретон отмечает, что «в новом геополитическом порядке Европа действует как стратег, а не просто как рынок»[49]. «Мягкая сила» должна быть «дополнена “жёсткой силой”… пришло время использовать все рычаги, чтобы продвигать видение Европы в мире и защищать свои интересы»[50]. Анализируя европейское поведение в первую неделю после начала открытого вооружённого столкновения России и Украины в 2022 г., Боррель указывает, что Евросоюз «использовал все инструменты и рычаги для достижения политических целей», что «геополитическая Европа» родилась[51]. Военный компонент выражается в «вооружении Украины»[52]. Но ключевым для языка силы Боррель считает способность очерчивать нарративы[53], что представляет переосмысление нормативной силы в новых условиях.

Второй аспект – использование Евросоюзом дискурса о суверенитете и геополитике для углубления интеграции, укрепления наднационального уровня за счёт национального. Тут лидеры Евросоюза тонко обозначают различие между деструктивным для них национальным суверенитетом и перспективным европейским суверенитетом. Французские политики предлагают различать суверенизм (национальный эгоизм) и подлинный суверенитет: «нельзя оставлять суверенитет суверенистам… на кону в Европе – для её государств, бизнеса и граждан – сохранение способности действовать свободно… проводить наше оригинальное европейское видение»[54]. Жозеп Боррель использовал прилагательное «геополитический», утверждая, что «вето ослабляет и Союз, и страны ЕС»[55], а «передача власти на уровень Союза укрепляет суверенитет европейцев во многих сферах», поскольку «только сообща они могут приобрести способность действовать»[56].

Таким образом, Европейский союз определяет термином «геополитический» более традиционного и понятного для России актора, использующего широкий спектр инструментов, в том числе для силового давления. Это прилагательное получает позитивное звучание. Но, в отличие от традиционно российского видения, лидеры ЕС в европейском суверенитете видят дальнейшее углубление интеграции. Именно поэтому вводится различие между суверенитетом и суверенизмом.

Суверенитет как цель и инструмент на мировой арене

Фундаментально Россия и ЕС расходятся в понимании того, как следует действовать в новой геополитике. Евросоюз продолжает описывать себя как «убеждённого сторонника эффективного мультилатерализма» и «порядка, основанного на правилах, базирующегося на правах человека и фундаментальных свободах, универсальных ценностях и международном праве»[57]. Угроза для него исходит от «жёсткого суверенистского подхода, который представляет собой возврат к силовой политике»[58]. Так Евросоюз вновь прочерчивает различие между «хорошим» европейским суверенитетом, позволяющим ЕС сохранить свои ценности в нынешней геополитике, и «плохим» суверенизмом, в данном случае служащим основой политики силы.

Суверенитет для ЕС оказывается инструментом, средством не только гарантировать ценности на своей территории, но и продолжать распространять их в мире[59]. Евросоюз использует категорию «суверенитет» для (частичного) закрытия своего пространства, чтобы снизить возможности других деструктивно использовать взаимозависимость. Шарль Мишель неслучайно отмечает, что суверенитет есть верность ценностям при возможности «реалистичного, менее наивного» подхода к их достижению[60]. В результате формируется противоречие между декларируемым Брюсселем стремлением предотвратить диктат силы в мире (в пользу мультилатерализма и порядка, основанного на правилах) и использованием силы для продвижения этих правил. С теоретической точки зрения это не нормативное, а скорее имперское видение[61].

Одновременно распространение ценностей и правил Евросоюза в мире становится гарантией суверенитета ЕС.

Эту связь впервые выделил Юнкер[62]. А, например, стратегия Евросоюза по стандартизации утверждает, что «технологический суверенитет, способность сократить зависимости и защитить ценности Евросоюза… зависит от его успехов в стандартизации на международном уровне»[63]. «Наши стандарты отражают наши демократические ценности… часто становятся глобальными стандартами… это то, что называется “эффект Брюсселя”», – говорит Мишель[64]. «Нам надо стараться быть автором правил, а не тем, кто их принимает», – отмечает Макрон[65]. Таким образом, европейский суверенитет должен быть достигнут за счёт экстраполяции его правил (как прикладных норм) на мировую арену, авторства новых правил и регламентов, а также соответствия последних интересам Евросоюза, его бизнеса и граждан.

Россия же в современной геополитике позиционирует суверенитет как ключевую цель. Суть перемен, согласно этому взгляду, состоит в том, что «всё больше государств берёт курс на укрепление национального суверенитета, проведение самостоятельной, независимой внутренней и внешней политики»[66]. Суверенитет несовместим с «участием России в глобальных процессах на чужих условиях»[67]. Более того, Россия выстраивает целостную систему, где есть «военно-политический суверенитет», т.е. способность «принимать суверенные решения в сфере внутренней и внешней политики», «экономический суверенитет… развиваться так, чтобы по базовым направлениям… не зависеть ни от кого… и, конечно, общественный суверенитет… способность общества консолидироваться»[68]. Это исключает характерную для ЕС инструментальность применения категории «суверенитет»; именно суверенитет в дискурсе России выступает базовой ценностью.

Так проявляется традиционное противостояние универсализма ценностей, продвигаемого ЕС и дополненного суверенитетом лишь для повышения стрессоустойчивости интеграционного блока в современном геополитическом контексте, для защиты его ценностного лидерства, с одной стороны, и национальной самобытности, которую в дискурсе России и гарантирует суверенитет, — с другой. Использование одного языка не уничтожает это различие.

Суверенитет и ценности в структурировании мира

ЕС и Россия по-разному структурируют и мир с использованием концептов «суверенитет» и «геополитика». Во-первых, это проявляется в осмыслении сотрудничества с другими полюсами мировой политики. Евросоюз сформулировал категорию партнёров-единомышленников (like-minded partners). Географию связей задаёт здесь рациональное начало. Осмысленная приверженность ценностям Евросоюза/Запада, укоренённая в традициях Просвещения, становится основным фактором обустройства пространства. В этом смысле сотрудничество с США не представляет проблемы для европейского суверенитета, поскольку позволяет Европейскому союзу стать более сильным на мировой арене[69]. Россия же выстраивает сотрудничество на основе «дружественности», отсылающей на первый взгляд к эмоциям, хотя этот эвфемизм обозначает акторов, не разделяющих ограничительные меры Запада. Эти акторы согласны с Россией в стремлении к многополярности (правда, её конкретное понимание может различаться). Одновременно Евросоюз и Россия критикуют стратегию сотрудничества друг друга. Россия упрекает Европу в вассальной зависимости от «сюзерена»[70] США, который «никакой стратегической и любой другой автономии ЕС… иметь не позволит»[71]. Именно суверенитет от Соединённых Штатов служит для России ключевым тестом на независимость. Политики Евросоюза, в свою очередь, отмечают риск вассальной зависимости России от Китая, поскольку альтернатив у Москвы не остаётся[72].

Во-вторых, ЕС и Россия по-разному видят развивающиеся страны в будущем мироустройстве. Для Евросоюза базовую роль играет приверженность ценностям: «новые силы… стремятся сделать многостороннюю систему более представительной», что «нормально и логично», но то, «насколько мир будет основанным на правилах или силе, важнее того, будет ли он двух- или многополярным», – говорит Жозеп Боррель[73]. То есть Евросоюз пытается кооптировать развивающиеся страны в порядок, основанный на (западных) правилах, понимаемых как универсальные. Обсуждать предлагается лишь меры, которые улучшат интеграцию стран Глобального Юга в сложившуюся систему и таким образом укрепят и её саму[74]. Структура вторична по сравнению с содержанием. При этом полюсность и суверенитет Евросоюз соотносит с негативной силовой политикой. Для Москвы же отправная точка – статус акторов, гарантируемый суверенитетом, он – основа «многополярной международной системы»[75]. Россия дискурсивно подчёркивает важность одних центров и меньшую значимость других, а также оформляет третьи.

Так появляются «Глобальный Юг» и «Глобальный Восток», «мировое большинство» и «западное меньшинство».

В соперничестве за развивающиеся страны также отражается безграничность пространства мировой политики на основе либеральных норм Евросоюза и чёткие границы, обозначенные суверенитетом каждого, для России. По сути, спор о том, является ли современная «геополитика» сигналом коренных изменений в мире на основе безусловного первенства суверенитета (как считает Москва) или просто вызовом либеральному международному порядку, который ЕС (и шире Запад) должен преодолеть, успешнее кооптировав развивающиеся страны и ограничив с помощью суверенитета негативное влияние взаимозависимости на себя как лидера либерального мира.

Наконец, стороны по-разному видят и факторы, гарантирующие равенство и свободу участников системы. Для Евросоюза это мультилатерализм и порядок, основанный на правилах, общие (западные) нормы, обеспечивающие защиту. Для России – суверенитет, а Запад/ЕС Москва обвиняет в стремлении «навязать свои правила, полностью игнорируя суверенитет, национальные интересы, традиции других государств»[76]. В этой связи прилагательное «геополитический» в российском дискурсе чаще предстаёт в негативно окрашенных фразах для характеристики планов ЕС/Запада: они играют в «геополитические игры», стремясь сохранить гегемонию[77], пытаются извлечь «геополитические преимущества»[78], удовлетворить «геополитические амбиции»[79] и провести «геополитические эксперименты в русле… “миропорядка, основанного на правилах”»[80].

Помогут ли суверенитет и геополитика диалогу?

С 2017 г. Евросоюз пытался интегрировать в свой дискурс категории «суверенитет» и «геополитика». На первый взгляд это должно было позволить России и ЕС сблизиться в понимании мировой политики. Обе стороны одинаково описывают положение дел в мире и соглашаются с необходимостью повысить собственный суверенитет (точнее, частично деглобализироваться) для защиты своих ценностей. Москва и Брюссель также соревнуются в уверениях о готовности сотрудничать и о непринятии протекционизма.

В то же время позиции России и ЕС существенно отличаются. Во-первых, Евросоюз использует суверенитет и геополитику для стимулирования интеграции, что уникально, характерно лишь для него. Во-вторых, Европейский союз использует суверенитет инструментально для защиты либеральных ценностей на своей территории, тогда как для России суверенитет и есть ценность, позволяющая гарантировать самобытность. В-третьих, Брюссель сохраняет ценности для пространственной организации мира. Для Москвы же суверенитет играет определяющую роль в трансформации миропорядка (с особой важностью независимости от США).

В результате для ЕС это конфронтация демократического и авторитарного режима, правил и силовой политики, а для России – борьба суверенитета и гегемонии Запада/Европы.

Адаптация суверенитета и геополитики Евросоюзом на первый взгляд сделала его дискурс более противоречивым. ЕС хочет обладать силой (стать геополитическим) и борется с ней, стремится к суверенитету и отрицает его (в традиционных значениях, которые ЕС приравнивает к суверенизму). Однако для Европейского союза суверенитет становится инструментом консолидации на наднациональном уровне и способом частичного закрытия от мира для обеспечения стрессоустойчивости (что иногда критикуют США). Способность «определять нормальное» и взаимозависимость уже недостаточны для обеспечения безопасности и статуса в мире. Суверенитет призван их подкрепить, но не заменить. Это также отказ от глобальности в пользу преимущественно сотрудничества с партнёрами-единомышленниками.

Глубину различия дискурсов России и Евросоюза относительно анализируемых концептов демонстрируют попытки диалога с альтернативными значениями. В российском дискурсе появляется нейтральная геополитика (объективные изменения в мире) и негативно заряженная геополитика (действия ЕС/Запада). В ЕС же эта категория варьируется от нейтральной (для мира) до положительной (для эволюции ЕС). В дискурсе Евросоюза можно идентифицировать хороший европейский суверенитет и плохой суверенизм стран-членов, а также третьих стран, ориентированных на силовую политику. Москва предпочитает не замечать категорию «суверенитет» в дискурсе Евросоюза, обращает внимание лишь на стратегическую автономию и отказывает в ней Брюсселю.

В результате адаптация Евросоюзом новых для него категорий, попытка наполнить их альтернативным содержанием лишь затрудняет его коммуникацию с Москвой.

Автор: Татьяна Романова, кандидат политических наук, доцент кафедры европейских исследований Санкт-Петербургского государственного университета и Департамента международных отношений Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Исследование выполнено за счёт гранта Российского научного фонда (проект № 22-28-00682, https://rscf.ru/project/22-28-00682/).

СНОСКИ

[1] См.: Romanova T. Energy Partnership – A Dialog in Different Languages // Russia in Global Affairs. 10.02.2007. URL: https://eng.globalaffairs.ru/articles/energy-partnership-a-dialog-in-different-languages/ (дата обращения: 23.11.2023); Её же. Russia: The Importation of Western Concepts and Their Effect on EU-Russian Relations. In: A.R. Remington, R.K. Evanson (Eds.), Globalization and Regime Change. Lessons from the New Russia and the New Europe. Lanham: Rowman & Littlefield Publishers, 2020. P. 17–39.

[2] Термин «стратегическая автономия» возник в ЕС раньше, но сейчас используется как синоним термина «стратегический суверенитет». См.: Коцур Г.В. «Стратегический суверенитет» и «стратегическая автономия» в дискурсе ЕС: морфологический анализ идеологии // Современная Европа. 2023. No. 3. C. 33–44.

[3] Haas E. The Uniting of Europe: Political, Social, and Economic Forces, 1950–1957. Indiana: University of Notre Dame Press, 1958. 552 p.

[4] MacCormick N. Questioning Sovereignty: Law, State, and Nation in the European Commonwealth. Oxford: Oxford University Press, 1999. 210 p.

[5] Walker N. Late Sovereignty in the European Union. In: N. Walker (Ed.), Sovereignty in Transition. Oxford: Hart, 2003. P. 3–32.

[6] Steinmetz G. Geopoltics. In: G. Ritzer (Ed.), The Wiley-Blackwell Encyclopedia of Globalization. Hoboken, New Jersey: Wiley-Blackwell, 2012. P. 18.

[7] Manners I. Normative Power Europe: A Contradiction in Terms? // Journal of Common Market Studies. 2002. No. 40. P. 235—258.

[8] Damro C. Market Power Europe // Journal of European Public Policy. 2012. No. 19. P. 682–699.

[9] Bradford A. The Brussels Effect. Oxford: Oxford University Press, 2020. 368 p.

[10] Cadier D. The Geopoliticisation of the EU’s Eastern Partnership // Geopolitics. 2019. No. 24. Р. 71–99.

[11] Correljé A., van der Linde C. Energy Supply Security and Geopolitics: A European perspective // Energy Policy. 2006. No. 34. P. 532–543.

[12] Kuus M. Critical Geopolitics // Oxford Research Encyclopedia of International Studies. URL: https://oxfordre.com/internationalstudies/display/10.1093/acrefore/9780190846626.001.0001/acrefore-9780190846626-e-137 (дата обращения: 23.11.2023).

[13] Campbell D. Politics without Principle: Sovereignty, Ethics, and the Narratives of the Gulf War. Boulder: Lynne Rienner, 1993. 224 p.

[14] Hajer M. Doing Discourse Analysis: Coalitions, Practices, Meaning. In: M. Van Den Brink, T. Metze (Eds.), Words Matter in Policy Planning: Discourse Theory and Method in the Social Sciences. Utrecht: Netherlands Graduate School of Urban and Regional Research, 2006. P. 65–74.

[15] См.: Fairclough N. CDA as Dialectical Reasoning. In: J. Flowerdew, J.E. Richardson (Eds.), The Routledge Handbook of Critical Discourse Studies. Abingdon: Routledge, 2018. P. 13–25; Wodak R., Meyer M. Critical Discourse Studies: History, Agenda, Theory and Methodology. In: R. Wodak, M. Meyer (Eds.), Methods of Critical Discourse Studies. L.: Sage. 2016. P. 1–22.

[16] Ó Tuathail G., Agnew J. Practical Geopolitical Reasoning in American Foreign Policy // Political Geography. 1992. No. 11. P. 190–204.

[17] См.: Borrell J. Cyber Diplomacy and Shifting Geopolitical Landscapes // European Union. 14.09.2020. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/cyber-diplomacy-and-shifting-geopolitical-landscapes_en (дата обращения: 23.11.2023); Borrell J. (Post)-Pandemic Geopolitics: Together in a World Apart // European Union. 10.07.2021. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/post-pandemic-geopolitics-together-world-apart_en (дата обращения: 23.11.2023).

[18] Breton T. Technological Geopolitics: It’s Time for Europe to Play Its Cards // European Union. 11.10.2021. URL: https://ec.europa.eu/commission/commissioners/2019-2024/breton/blog/technological-geopolitics-its-time-europe-play-its-cards_en (дата обращения: 23.11.2023).

[19] Borrell J., Timmermans F. The Geopolitics of Climate Change // European Union. 26.04.2021. URL: https://eeas.europa.eu/delegations/russia/97536/geopolitics-climate-change-frans-timmermans_en (дата обращения: 23.11.2023).

[20] 2022 Strategic Foresight Report. Twinning the Green and Digital Transitions in the New Geopolitical Context. Communication to the European Parliament and the Council Brussels, 29 June. COM (2022)289 Final // European Commission. 29.06.2022. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:52022DC0289 (дата обращения: 23.11.2023).

[21] Piket V. EU Ambassador Lecture “The War in Ukraine: What Does It Mean for Europe and Beyond” [Видеозапись выступления В. Пикета] // YouTube. 22.06.2022. URL: https://www.youtube.com/watch?v=PtSAoQ60nmA (дата обращения: 23.11.2023).

[22] Borrell J. Keynote Speech at the University of Chile // European Union. 11.05.2022. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/keynote-speech-hrvp-josep-borrell-university-chile_en (дата обращения: 23.11.2023).

[23] Borrell J. Rethinking “Security” in a World of Power Politics: Speech at the EU ISS Annual Conference // European Union. 27.06.2023. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/rethinking-‘security’-world-power-politics-speech-high-representative-josep-borrell-eu-iss-annual_en (дата обращения: 23.11.2023).

[24] Breton T. Sovereignty, Self-Assurance and Solidarity: Europe in Today’s Geopolitics // European Union. 05.09.2022. URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/speech_22_5350 (дата обращения: 23.11.2023).

[25] Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума // Президент России. 17.06.2022. URL: http://en.kremlin.ru/events/president/news/68669 (дата обращения: 23.11.2023).

[26] Встреча с руководством Госдумы и главами фракций // Президент России. 07.07.2022. URL: http://kremlin.ru/events/president/transcripts/68836 (дата обращения: 23.11.2023).

[27] Macron E. Initiative for Europe: A Sovereign, United, Democratic Europe // French Embassy in Copenhagen. 26.09.2017. URL: https://dk.ambafrance.org/IMG/pdf/initiative_for_europe-_e._macron_26_09_2017-3.pdf?10920/f1f7b9ce0a5985162572635b73c9b537b6b777bc (дата обращения: 23.11.2023).

[28] Borrell J. The Sinatra Doctrine. How the EU Should Deal with the US–China Competition // European Union. 27.08.2020. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/sinatra-doctrine-how-eu-should-deal-us–china-competition_en (дата обращения: 23.11.2023).

[29] Michel C. State of Europe // European Council. 09.11.2021. URL: https://www.consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2021/11/09/the-state-of-europe-speech-by-president-charles-michel-at-the-berlin-conference-2021/ (дата обращения: 23.11.2023).

[30] Le Maire B. Déclaration sur la souveraineté numérique de l’Union européenne // Vie Publique. 07.02.2022. URL: https://www.vie-publique.fr/discours/283706-bruno-le-maire-07022021-souverainete-numerique-de-lunion-europeenne (дата обращения: 23.11.2023).

[31] Versaille Declaration // European Union. 11.03.2022. URL: https://www.consilium.europa.eu/media/54773/20220311-versailles-declaration-en.pdf (дата обращения: 23.11.2023).

[32] См., например: Macron E. Speech to the Nexus Institute // France 24. 14.04.2023. URL: https://www.france24.com/en/europe/20230411-president-macron-to-visit-netherlands-amid-row-over-china-comments (дата обращения: 23.11.2023).

[33] Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай» // Президент России. 27.10.2022. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/69695 (дата обращения: 23.11.2023).

[34] Госдума утвердила кандидатуру Дениса Мантурова на должность заместителя Председателя Правительства Российской Федерации // Минпромторг России. 15.07.2022. URL: https://minpromtorg.gov.ru/press-centre/news/gosduma_utverdila_kandidaturu_denisa_manturova_na_dolzhnost_zamestitelya_predsedatelya_pravitelstva_rossiiskoi_federatsii_ (дата обращения: 23.11.2023).

[35] Jackson R. Sovereignty in World Politics: A Glance at the Conceptual and Historical Landscape. In: N. Walker (Ed.), Relocating Sovereignty. Abington: Ashgate Publishing, 2006. P. 3–28.

[36] Breton T. Sovereignty, Self-Assurance and Solidarity: Europe in Today’s Geopolitics // European Union. 05.09.2022. URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/speech_22_5350 (дата обращения: 23.11.2023).

[37] Europe’s Watershed Year // European Union. 24.12.2020. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/europe’s-watershed-year_en (дата обращения: 23.11.2023).

[38] Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай» // Президент России. 27.10.2022. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/69695 (дата обращения: 23.11.2023).

[39] Инвестиционный форум «Россия зовёт!» // Президент России. 30.11.2021. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/67241 (дата обращения: 23.11.2023).

[40] Денис Мантуров принял участие в главной пленарной сессии ИННОПРОМа // Минпромторг России. 25.04.2023. URL: https://minpromtorg.gov.ru/press-centre/news/denis_manturov_prinyal_uchastie_v_glavnoi_plenarnoi_sessii_innoproma (дата обращения: 23.11.2023).

[41] Michel C. Speech at the Opening Session of the Bled Strategic Forum // European Council. 01.09.2021. URL: https://www.consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2021/09/01/speech-by-president-charles-michel-at-the-opening-session-of-the-bled-strategic-forum/ (дата обращения: 23.11.2023).

[42] Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума // Президент России. 17.06.2022. URL: http://en.kremlin.ru/events/president/news/68669 (дата обращения: 23.11.2023).

[43] Várhelyi O. 2019. Speech at the Central European Initiative Summit: European Integration, Regional Cooperation and Business Opportunities // European Union. 19.12.2023. URL: https://ec.europa.eu/commission/commissioners/2019-2024/varhelyi…tral-european-initiative-summit-european-integration-regional_en (дата обращения: 23.11.2023).

[44] Michel C. Speech at the Plenary Session of the European Economic and Social Committee // European Council. 18.05.2022. URL: https://www.consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2022/05/18/discours-du-president-charles-michel-lors-de-la-session-pleniere-du-comite-economique-et-social-europeen/ (дата обращения: 23.11.2023).

[45] Borrell J., Urpilainen J. Remarks at the Press Conference on the Joint Communication towards a Comprehensive Strategy with Africa // European Union. 09.03.2020. URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/statement_20_428 (дата обращения: 23.11.2023).

[46] См.: Breton T. Sovereignty, Self-Assurance and Solidarity: Europe in Today’s Geopolitics // European Union. 05.09.2022. URL: https://ec.europa.eu/commission/presscorner/detail/en/speech_22_5350 (дата обращения: 23.11.2023); Borrell J. Munich Security Conference // European Union. 19.02.2023. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/munich-security-conference-speech-high-representativevice-president-josep-borrell-european_en (дата обращения: 23.11.2023).

[47] Borrell J. Embracing Europe’s Power // European Union. 10.02.2020. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/embracing-europe’s-power_en (дата обращения: 23.11.2023).

[48] Michel C. State of Europe // European Council. 09.11.2021. URL: https://www.consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2021/11/09/the-state-of-europe-speech-by-president-charles-michel-at-the-berlin-conference-2021/ (дата обращения: 23.11.2023).

[49] Breton T. The Geopolitics of Technology // European Union. 27.07.2021. URL: https://ec.europa.eu/commission/commissioners/2019-2024/breton/announcements/geopolitics-technology_en (дата обращения: 23.11.2023).

[50] Borrell J., Breton T. For a United, Resilient and Sovereign Europe (with Thierry Breton) // European Union. 08.06.2020. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/united-resilient-and-sovereign-europe-thierry-breton_en (дата обращения: 23.11.2023).

[51] Borrell J. Defending Ukraine in Its Hour of Maximum Need // European Union. 01.03.2022. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/defending-ukraine-its-hour-maximum-need-0_en (дата обращения: 23.11.2023).

[52] Borrell J. Munich Security Conference // European Union. 19.02.2023. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/munich-security-conference-speech-high-representativevice-president-josep-borrell-european_en (дата обращения: 23.11.2023).

[53] Borrell J. Europe in the Interregnum: Our Geopolitical Awakening after Ukraine // European Union. 24.03.2022. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/europe-interregnum-our-geopolitical-awakening-after-ukraine_en (дата обращения: 23.11.2023).

[54] Le Drian J.-Y. France Calls for 21st-Century European Sovereignty. Speech at the Conference of Dutch Ambassadors // French Embassy in London. 28.01.2020. URL: https://uk.ambafrance.org/France-calls-for-21st-century-European-sovereignty (дата обращения: 23.11.2023).

[55] Borrell J. Embracing Europe’s Power // European Union. 10.02.2020. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/embracing-europe’s-power_en (дата обращения: 23.11.2023).

[56] Borrell J. Quo Vadis // European Union. 27.08.2022. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/quovadiseuropa-–-josep-borrell-en-77_en (дата обращения: 23.11.2023).

[57] European Union. A Strategic Compass for Security and Defence // European Union. URL: https://www.eeas.europa.eu/sites/default/files/documents/strategic_compass_en3_web.pdf (дата обращения: 23.11.2023).

[58] Borrell J. Multilateralism and European Strategic Autonomy in a (Post)-Covid World // European Union. 15.11.2020. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/multilateralism-and-european-strategic-autonomy-post-covid-world-%C2%A0_en (дата обращения: 23.11.2023).

[59] Borrell J. Munich Security Conference // European Union. 19.02.2023. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/munich-security-conference-speech-high-representativevice-president-josep-borrell-european_en (дата обращения: 23.11.2023).

[60] Michel C. Strategic Autonomy for Europe – the Aim of Our Generation // European Council. 28.09.2020. URL: https://www.consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2020/09/28/l-autonomie-strategique-europeenne-est-l-objectif-de-notre-generation-discours-du-president-charles-michel-au-groupe-de-reflexion-bruegel/ (дата обращения: 23.11.2023).

[61] Tocci N., Manners I. Comparing Normativity in Foreign Policy: China, India, the EU, the US and Russia. In: N. Tocci (Ed.), Who is a Normative Foreign Policy Actor? The European Union and its Global Partners. Brussels: Centre for European Policy Studies, 2008. P. 300–327.

[62] Juncker J.-C. State of the Union 2018. The Hour of European Sovereignty // European Union. URL: https://ec.europa.eu/info/sites/default/files/soteu2018-speech_en_0.pdf (дата обращения: 23.11.2023).

[63] An EU Strategy on Standardisation. Communication to the European Parliament, the Council, the European Economic and Social Committee and the Committee of the Regions. COM (2022)31 Final // European Union. 02.02.2022. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:52022DC0031 (дата обращения: 23.11.2023).

[64] Michel C. Address to the European Defence Agency Annual Conference // European Council. 07.12.2021. URL: https://www.consilium.europa.eu/en/press/press-releases/2021/12/07/address-by-president-charles-michel-to-the-european-defence-agency-annual-conference/ (дата обращения: 23.11.2023).

[65] Macron E. Speech to the Nexus Institute // France 24. 14.04.2023. URL: https://www.france24.com/en/europe/20230411-president-macron-to-visit-netherlands-amid-row-over-china-comments (дата обращения: 23.11.2023).

[66] Пленарное заседание Евразийского экономического форума // Президент России. 24.05.2023. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/71198 (дата обращения: 23.11.2023).

[67] Drobinin A.Yu. The Lessons of History and Vision for the Future: Thoughts on Russia’s Foreign Policy // International Affairs. 04.08.2022. URL: https://en.interaffairs.ru/article/the-lessons-of-history-and-vision-for-the-future-thoughts-on-russias-foreign-policy/ (дата обращения: 23.11.2023).

[68] Встреча с молодыми предпринимателями, инженерами и учёными // Президент России. 09.06.2022. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/68606 (дата обращения: 23.11.2023).

[69] European Union. A Strategic Compass for Security and Defence // European Union. URL: https://www.eeas.europa.eu/sites/default/files/documents/strategic_compass_en3_web.pdf (дата обращения: 23.11.2023).

[70] Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума // Президент России. 17.06.2022. URL: http://en.kremlin.ru/events/president/news/68669 (дата обращения: 23.11.2023).

[71] Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с министром иностранных дел Республики Беларусь С.Ф. Алейником по итогам переговоров // МИД РФ. 17.05.2023. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/news/1870856/ (дата обращения: 23.11.2023).

[72] «Vassalisation» de Moscou par Pékin: le Kremlin dénonce la «compréhension erronée» de Macron // Le Figaro. 15.05.2023. URL: https://www.lefigaro.fr/international/vassalisation-de-moscou-par-pekin-le-kremlin-denonce-la-comprehension-erronee-de-macron-20230515 (дата обращения: 23.11.2023).

[73] Borrell J. Meeting the Expectations of a Fragmenting World // European Union. 07.05.2023. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/meeting-expectations-fragmenting-world_en (дата обращения: 23.11.2023).

[74] Borrell J. Munich Security Conference // European Union. 19.02.2023. URL: https://www.eeas.europa.eu/eeas/munich-security-conference-speech-high-representativevice-president-josep-borrell-european_en (дата обращения: 23.11.2023).

[75] Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума // Президент России. 17.06.2022. URL: http://en.kremlin.ru/events/president/news/68669 (дата обращения: 23.11.2023).

[76] Видеообращение к участникам 11-й Международной встречи высоких представителей, курирующих вопросы безопасности // Президент России. 24.05.2023. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/71189 (дата обращения: 23.11.2023).

[77] Видеообращение министра иностранных дел России С.В. Лаврова к участникам и организаторам Всемирной онлайн-конференции по многополярности // МИД РФ. 29.04.2023. URL: https://www.mid.ru/ru/press_service/video/view/1866203/ (дата обращения: 23.11.2023).

[78] Выступление и ответы на вопросы СМИ министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с высоким представителем Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности, заместителем Председателя Европейской комиссии Ж. Боррелем // МИД РФ. 05.02.2021. URL: https://www.mid.ru/ru/press_service/vizity-ministra/1415200/ (дата обращения: 23.11.2023).

[79] Вступительное слово и ответы на вопросы министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова в ходе встречи с членами Ассоциации европейского бизнеса в России // МИД РФ. 08.09.2021. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/international_organizations/1776891/ (дата обращения: 23.11.2023).

[80] Выступление министра иностранных дел Российской Федерации С.В. Лаврова на открытых дебатах Совета Безопасности ООН по ближневосточному урегулированию в формате видеоконференции // МИД РФ. 26.01.2021. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/un/organs/sovet-bezopasnosti/1414597/ (дата обращения: 23.11.2023).

Россия. Евросоюз. ЦФО. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619232 Татьяна Романова

Сирия двадцать лет спустя

Грустные свидетельства очевидца

ПАТРИК ПАСКАЛЬ

Французский дипломат, бывший посол в Сирии.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Паскаль П. Сирия двадцать лет спустя // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 166–177.

Ближний и Средний Восток переживает очередные потрясения, и желание рассказать о Франции, одном из прежде активных действующих лиц региональной политики, проследив эволюцию её политики за последние двадцать лет, может показаться неактуальным. Однако новейшую историю франко-сирийских отношений – пик в начале 2000-х гг., ухудшение и затем некое подобие нормализации не стоит считать анахронизмом, особенно если мы возьмём более широкий контекст.

Автор основывает свои выводы на практическом знании региона, обретённом на различных дипломатических постах. Данный анализ, частный и не отражающий государственную позицию, можно рассматривать как свидетельские показания, призванные помочь понять страну и регион, столь много значившие для Франции и равновесия в мире.

«Арабская весна» начала прошлого десятилетия потрясла Сирию, которая стала одним из театров событий вслед за Тунисом, Ливией и Египтом.

Страна захлебнулась в конфликте, длящемся уже второе десятилетие. Конца не видно, и противостояние напоминает Столетнюю войну.

Это не просто столкновение между сирийцами, там проходит линия разлома между национальными амбициями, религиозными течениями и правящими режимами, фоном для которых становится конфронтация между Востоком и Западом. Последняя никогда не исчезала, даже когда официально говорили о её прекращении.

Интересы Франции всегда были тесно связаны с Сирией, официально Париж не разрывал дипломатические отношения, но закрыл посольство в Дамаске (в первую очередь по соображениям безопасности) и фактически исчез из региона в целом. Неспособность повлиять на ситуацию в Ливане – яркая тому иллюстрация. Рассчитывать на сохранение прежней лидирующей позиции наивно, но можно попытаться восстановить присутствие и традиционную роль посредника и модератора – это было бы разумно, как и содействие изуродованной и израненной стране.

Мне довелось служить дипломатом в Дамаске и в благоприятный для франко-сирийских отношений период, и в момент их ухудшения. Необходимо пристально взглянуть на страну, задаться вопросом о причинах нашей дистанцированности и поразмышлять о возможных путях и средствах восстановления стабильности в регионе, жизненно важном для Франции.

Апогей двусторонних отношений

25 лет назад отношения между Францией и Сирией находились в зените. В ноябре 1999 г., незадолго до смерти Хафеза Асада, президент Жак Ширак принимал в Париже его сына Башара. Приём на таком уровне придавал будущему лидеру определённую легитимность. Ширак стал единственным главой западного государства, прибывшим на похороны Асада-старшего в июне 2000 года. За пределами Сирии его критиковали за этот шаг, но исторические связи со страной удалось укрепить. Сирийцы воспринимали Францию непредвзято. Приезд Франсуа Миттерана в 1984 г., первый визит французского президента с момента провозглашения независимости Сирии в 1943-м, произвёл неизгладимое впечатление. Находясь в Дамаске, Миттеран сформулировал суть нашей позиции: «На Ближнем Востоке ничего невозможно добиться без участия Сирии».

После избрания президентом Башара Асада наступила короткая «дамасская весна», давшая надежду. Результатом стали яростные дискуссии в среде интеллигенции и запуск ряда реформ. Для наших отношений это был период эйфории, поскольку удалось наметить дорожную карту. Один из проектов, предложенных двумя президентами для модернизации, – создание Сирийской национальной школы госуправления по французской модели. Реализации намеченного помешали дальнейшие потрясения в регионе.

Сирийская идентичность

Чтобы лучше понять Сирийскую Арабскую Республику, следует обратить внимание на позиции, которые занимают в ней религии, меньшинства и культуры. Территория была христианской с I века н.э., но сейчас доминируют мусульмане, тем не менее Дамаск официально признаёт 11 христианских конфессий. К меньшинствам относятся армяне, которые живут на землях Сирии с тех пор, как во II–I веках до н.э. Киликия была частью царства Тиграна II. С XV века армянские семьи обосновались в Алеппо, где сформировалась большая община. Поток увеличился в период геноцида армян в 1915 г., особенно в район реки Евфрат близ города Дейр-эз-Зор. Алавиты, как и друзы, относятся к мусульманам-шиитам, но выделить религиозную составляющую общины достаточно сложно. Кроме того, президент Асад женился на суннитке, родившейся в Лондоне в семье выходцев из Сирии. Отношения с саудовским ваххабизмом нормализовались, когда будущий король Абдалла взял в жёны сирийку из кочевого племени шаммар, расселившегося от Неджда до Пальмиры и по другим странам региона.

В центре Дамаска в конце древнеримской Виа Ректа, где был обращён в христианство апостол Павел, располагался еврейский квартал. Ныне он скукожился до синагоги и нескольких домов, а представители общины переселились, особенно после Шестидневной войны и Войны Судного дня. Но ни один дом не был осквернён, сирийцы говорят, что будут сохранять их, ожидая возвращения хозяев. Самые красивые экспонаты Национального музея в Дамаске – уникальные фрески одной из старейших известных синагог, датированные II–III веками. Здание, находившееся под землей – благодаря чему оно и сохранилось, – удалось раскопать вместе с крепостными стенами Дура-Европос, известного как Помпеи Востока, в 1930 г. и восстановить в период французского мандата.

Курды, в свою очередь, постоянно будоражили северо-восток страны – так называемый «утиный клюв». Но ситуация оставалась под контролем, пока они пользовались относительной автономией. Крупную общину образовали и палестинцы. У них особый статус, их деятельности никто не препятствовал. Наконец, есть и шииты, но их сложно идентифицировать, если не считать большие группы иранцев, которых можно встретить в аэропорту, – это паломники к мавзолею Саиды Зайнаб, внучки пророка Мухаммеда, в пригороде Дамаска.

Многостороннее сотрудничество и переломный момент (2004–2005 гг.)

Французское взаимодействие с Сирией было многосторонним, прежде всего политическим, экономическим и культурным. Сотрудничество в военной сфере оставалось умеренным. Каждый год 11 ноября на французском военном кладбище в пригороде Дамаска Дмейре проходила церемония в память о жертвах Киликийской кампании 1920–1921 гг., Джебель-Друзской операции 1924—1925 гг. и Второй мировой войны, всего там насчитывается более четырёх тысяч могил.

Главной целью Франции было содействие в поддержании стабильности в регионе, который относится к зоне ключевых интересов, учитывая выход в Средиземное море.

Связи и раньше бывали на низком уровне, особенно в период Ливанской войны в 1980-е гг., но государственные интересы взяли верх, что позволило возродить связи с режимом Хафеза Асада. Но в 2004–2005 гг. началось серьёзное ухудшение отношений с Сирией, обусловленное несколькими факторами.

Франция делала ставку на молодёжь и реформы, но эту игру невозможно выиграть по мановению волшебной палочки, а Париж охватило нетерпение. Кроме того, острая политическая борьба на самом высоком уровне шла в Ливане между президентом Эмилем Лахудом, якобы просирийским политиком, который хотел избираться на третий срок, чего тогда не позволяла Конституция, и премьер-министром Рафиком Харири (октябрь 2000 г. – октябрь 2004 г.). Наконец, возможно, самое важное – в 2003 г. Доминик де Вильпен на заседании Совета Безопасности ООН выступил против планов США начать новую войну в Ираке, выразив позицию Франции. В Париже считали: существование оружия массового поражения не доказано, результаты работы ООН на месте (комиссия Батлера, кризис вокруг президентского дворца) не убедительны. В первые месяцы 2003 г. практически одновременно с двадцатидневной операцией (до падения Багдада) американцы усилили давление на Сирию, которую обвинили в предоставлении убежища высокопоставленным иракским чиновникам, близким к Саддаму Хусейну. Франция оказалась в деликатном положении. Возможно, решимость, проявленная в Совбезе в 2003 г., заставила затем ради восстановления трансатлантических связей перейти к новой, более ориентированной на американцев, политике.

В феврале 2005 г. бывший ливанский премьер Рафик Харири был убит, что вызвало шок в Париже. Виновных так и не нашли, спустя несколько лет предполагаемого члена «Хезболлы» трибунал ООН заочно приговорил к пожизненному заключению. Из-за международного давления и подозрений Дамаску пришлось вывести войска из Ливана. Убийство Харири вызвало особую реакцию в Париже, в том числе из-за дружеских отношений президента Жака Ширака с ливанским политиком.

Война на фоне «арабской весны»

После восстания в марте 2011 г., ставшего следствием «арабской весны», Сирия надолго погрузилась в ад: несколько тысяч жертв, потом десятки и сотни тысяч. Число перемещённых лиц и беженцев, которые в основном оказались в Ливане, превысило миллион. Летом 2012 г. в Париже преобладало мнение, что режим не сможет сопротивляться. Франция только что закрыла посольство в Дамаске, хотя не разорвала дипломатические отношения. Послы западных стран принимали участие в первых крупных демонстрациях против Асада, особенно в Хомсе. Подобное отступление от дипломатической практики неизбежно спровоцировало жёсткую реакцию.

2013 г. стал переломным в сирийской трагедии (100 тыс. жертв по оценкам того времени), которая вышла на новый виток ужаса. Параллельно с силовыми операциями предпринимались и дипломатические усилия, в основном для определения ключевых фигур с обеих сторон и начала диалога. Стали поступать тревожные сообщения о применении летальных химических веществ, сначала в малых количествах и без возможности идентифицировать их происхождение. В Сирии имелись значительные запасы такого оружия – насчитывалось около двадцати крупных хранилищ «ядерного оружия для бедных». Но смертоносное оружие можно изготовить и из безвредных компонентов. Например, из некоторых сельхозпродуктов производят так называемое бинарное оружие.

Должно ли было международное сообщество, где существовал консенсус по этому вопросу, учитывать все возможные риски? Разве не нужно было бросить вызов режиму с самым мощным потенциалом в этой области, чтобы заставить его уничтожить запасы химического оружия и следовать международным конвенциям? Весной 2013 г. вопрос обсуждался на самом высоком дипломатическом уровне с представителями сирийской оппозиции. Их просили без промедления выступить против применения химического оружия и публично выразить намерение в случае прихода к власти присоединиться к международным конвенциям по химоружию. Никакой реакции не последовало.

Весной 2013 г. за реализацию идеи требовать от режима действий по избавлению от химической угрозы так и не взялись. Многие страны Европы и Запада в целом были «за», но не хотели заниматься практическими аспектами таких действий и брать на себя ответственность за последствия. Одни считали, что даже такое взаимодействие с официальным Дамаском будет означать возобновление контактов с ним, что способствовало бы восстановлению его легитимности. Хотя те же государства спустя несколько недель вполне могли оказаться в Женеве и встречаться не только с оппозицией, но и с представителями режима. Для других вариант вступления в коммуникацию с Асадом был неприемлем, поскольку означал бы отдаление от оппозиции, и это перевешивало другие соображения. Оппозиционеры, пусть и неохотно, в итоге приняли идею дипломатического процесса, но с одним условием: Башар Асад должен уйти. Это был явно непроходной вариант. Оппозицию, которая позже предстала главной жертвой оружия такого типа (кстати, запрещённого к применению Женевским протоколом 1925 г.), эта тема не очень беспокоила. Но что собой представляла оппозиция? Кто-то предложил формулу: есть «оппозиция в отелях» и «оппозиция в траншеях».

21 августа 2013 г. появилась новость о масштабном применении химических средств в Восточной Гуте, урбанизированном районе к востоку от Дамаска, где правительственные силы до этого не могли остановить восставших. По данным Сирийской освободительной армии, более 1800 человек погибли, около 10 тыс. пострадали, в основном мирные жители. Наиболее враждебные страны сразу возложили ответственность на режим, говоря «о множестве доказательств». В реальности неопровержимых свидетельств не было, но это никого особо не беспокоило. Происходящее напоминало ситуацию с Саддамом Хусейном и якобы имевшимся у него оружием массового поражения.

Обвинения со стороны Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), в том числе в адрес «Исламского государства» (запрещённого в России. – Прим. ред.) и других экстремистских группировок, неоднократно всплывали во время конфликта. Помимо Женевского протокола 1925 г. существует ещё Конвенция о запрещении химоружия 1992 г., направленная непосредственно против обладания такими летальными средствами и обязывающая ликвидировать арсеналы в течение 10–15 лет после подписания документа. В октябре 2013 г. ОЗХО получила Нобелевскую премию мира за успешную реализацию программы ликвидации арсеналов, в итоге приписанных Сирии.

В любом случае президент Барак Обама ещё годом ранее прочертил «красную линию»: применение запрещённого оружия неминуемо повлечёт за собой военную интервенцию. Франция тоже готовилась к такому развитию событий. Однако 30 августа 2013 г. президент США отступил. А 28 августа палата общин не дала британскому правительству разрешения на операцию. Голосование «самого старого» парламента, безусловно, перевесило чашу весов, тем более что Обама не был уверен, что ему удастся добиться согласия Конгресса. Колебания Вашингтона и в итоге отказ от операции имели свои причины. Обама шёл на выборы, обещая закончить войны в Ираке и Афганистане, и поэтому не хотел ввязываться в новый конфликт с непредсказуемыми последствиями.

Подозрения по поводу причастности сирийского режима к химическим атакам были серьёзными, но неопровержимых доказательств найти не удалось.

Подозрения не приравняешь к решительному осуждению, а прецедент Колина Пауэлла в Совбезе все отлично помнили.

Как и в 2003-м, международной легитимности не было, значит, речь могла идти об односторонней интервенции, которая не подпадает под Статью 51 Устава ООН о самообороне. К тому же Обама, вероятно, опасался, что сама военная операция приведёт к серьёзным разрушениям, арсеналы так и не будут ликвидированы, и химическое оружие попадёт в руки экстремистов.

В этом случае предполагаемый победитель мог потерпеть поражение. Каким должен был быть масштаб ударов? Должны ли атакующие «испепелить» Сирию или ограничиться уничтожением президентских дворцов в Дамаске и Латакии? Или было бы достаточно ударов по промышленным объектам, инфраструктуре и основным институтам страны, чтобы не произошёл стратегический сдвиг и экстремистские силы не одержали победу? Но кого мы на самом деле поддерживаем? Чего хотим? Способны ли мы сегодня ответить на эти фундаментальные вопросы?

«Перезагрузка» по-французски

Детально изучить Сирию, попытаться понять, что случилось и почему существование народов и общин оказалось под угрозой, а нашим интересам в регионе был нанесён серьёзный ущерб, – не дело прошлого, это необходимо для извлечения уроков для настоящего и будущего.

История Сирии, французского присутствия в так называемом Леванте была перевёрнута с ног на голову из-за роста экстремизма в регионе и бесконечной войны. В начале 2000-х гг. Сирия переживала период расцвета, несмотря на постоянные трудности, связанные с развитием страны, а франко-сирийские отношения находились на высоте. В то время Франция, бесспорно, была ведущей державой на территории Сирии и в регионе в целом. Такое положение дел давало пространство для манёвра, возможность говорить с кем угодно и вообще играть стабилизирующую и позитивную роль в продвижении долгосрочного мира, что также отвечало французским интересам. Принимая верительные грамоты от посла Франции в 2002 г., президент Сирии сказал: «Господин посол, я принимаю вас здесь сегодня, но обычно я не общаюсь с послами на протяжении их миссии в Сирии. Однако вы посол Франции, и для вас двери президентского дворца всегда открыты, если нужно». Необходимость возникла, когда двусторонние отношения стали ухудшаться в 2004–2005 гг., в основном из-за Ливана. Асад попросил о диалоге, когда шторм уже надвигался. Ответили ли мы?

Ни с чем не сопоставимый статус Франции в Сирии я осознал, когда получил назначение в страну. Французский посол Шарль-Анри д’Арагон в конце шестилетнего пребывания на посту был приглашён на грандиозный приём в Сейд-Найе, центре христианства в Сирии, где собрались высокопоставленные религиозные сановники. Вечную Францию чествовала Сирия с десятитысячелетней историей, которая стала многоконфессиональным государством только после создания Сирийской Арабской Республики.

Все двери в Дамаске были открыты для нас.

Практически каждый вечер мы ужинали с высокопоставленными должностными лицами. Меня как поверенного в делах пригласили на ужин в квартале Меззе в доме генерала Тласа – бессменного министра обороны Хафеза (и Башара) Асада – в окружении его сыновой и невесток из Французского лицея. Министерство иностранных дел Сирии, располагавшееся в небольшом здании, и наше посольство, примыкавшее к нему, фактически дополняли друг друга. Замминистра Валид Муаллем, позже возглавивший МИД, регулярно принимал нас и был готов консультировать по вопросам, не связанным с двусторонними отношениями. Директор департамента международных организаций Башар Джафари, позже ставший постпредом Сирии при ООН, замминистра, а сейчас возглавляющий посольство в Москве, всегда был требовательным, но открытым для диалога. Наш привилегированный доступ распространялся на структуры безопасности и спецслужбы, которые обладают существенным весом в сирийском аппарате. Это открывало возможности для плодотворного сотрудничества, например в борьбе с исламистами, помогало французским спецслужбам и позволяло урегулировать деликатные вопросы. Провалов по этой линии не было.

Проблемы возникали. Президенты Асад и Ширак договорились о сотрудничестве в целях модернизации системы управления Сирии. С французской стороны аудит сирийских административных органов проводили Мари-Франсуаза Бештель, бывший директор Национальной школы управления (ENA), и Жак Фурнье, бывший заместитель генерального секретаря Елисейского дворца. Бештель и Фурнье неоднократно приезжали с инспекциями в Сирию, несмотря на недовольство некоторых госслужащих, сомневавшихся, что их президент дал разрешение на работу французов. 67-страничный доклад, содержащий ряд рекомендаций, был вручён лично президенту Асаду. Часть рекомендаций он реализовал, но с учётом состояния страны. Конечно, нам бы хотелось большей решимости, но движение началось.

Послания от французских президентов

Обращаясь к президенту Хафезу Асаду в Дамаске в октябре 1996 г., президент Ширак процитировал Шарля де Голля, который за полвека до этого говорил о «прочном альянсе и нерушимой дружбе» освобождённой Франции и независимой Сирии. Лидер Пятой республики также повторил слова президента Миттерана, сказанные в Дамаске в 1984 г.: «Мы знаем, что ничего на Ближнем и Среднем Востоке нельзя достичь без Сирии». Об этом же, вероятно, думал Николя Саркози, давший шанс на нормализацию двусторонних отношений. С тех пор, несмотря на противодействие Катара, Кувейта, Египта и Иордании, Сирия смогла вернуться в арабское сообщество.

Если мы ещё раз оглянемся назад, то поймём, что история французского присутствия в Леванте никогда не была «протяжённой тихой рекой». Во времена, которые мы привыкли считать победными и славными, генерал Анри-Жозеф Гуро оставил о себе не очень приятные воспоминания. Подавление восстания в Джебель-Друзе в 1925 г., позже распространившегося на Дамаск, было жестоким. Травматические воспоминания живы поныне, на столичных стенах сохранились следы боёв. Точно так же в сирийском конфликте разве мы не делали ставку на решение с помощью оружия? Может быть, стоит вернуться к дипломатии, не требуя уступок по правам человека? Проблемы Голанских высот – вопрос легитимности для правительства Сирии – и тем более санджака Александретта изначально неразрешимы. С другой стороны, особые связи Сирии с соседним Ливаном основаны на географии и истории. Сирии нужно взаимодействия с Ливаном даже больше, чем раньше, потому что доступ к порту Бейрута – экономическая артерия. Кстати, проблемы Сирии никогда не шли на пользу Ливану.

В своём выступлении в Дамаске в 1996 г. (в сентябре 2004 г. он ещё раз приезжал в сирийскую столицу) президент Ширак часто обращался к истории: «Вряд ли есть территории с более высокой и древней цивилизацией, чем земли между Оронтом и Евфратом. У нас есть опыт преодоления трудностей и вкус к достижениям».

Сирии десять тысяч лет, и она выживет благодаря своей истории, в которой сплелись все цивилизации, народы и религии Средиземноморья.

Она попытается укрепить структуры государства, в создании которого принимала участие Франция. Сирии необходимо приложить максимум усилий, чтобы освободиться от прямых и косвенных зависимостей, потому что, даже решив полагаться исключительно на себя, она не сможет игнорировать меняющийся региональный контекст.

Разрешение гуманитарного кризиса, который пока только усугубляется, – первоочередная задача для Сирии, региона и Франции. Арсенал международных санкций прописан в Уставе ООН как невоенные меры принуждения. Не будем оспаривать принципы, но нужно осознавать трагедию, которая разворачивается на наших глазах и жертвами которой становятся самые уязвимые слои населения.

Несколько лет назад в Риме папский нунций в Дамаске в присутствии всего дипломатического корпуса и госсекретаря Ватикана призвал «не дать надежде умереть». Путь в Дамаск – это не только синоним обращения в веру, это возврат к прямой линии, к тому, кто мы есть, к тому, что священник-иезуит Паоло Далл’Олио, пропавший во время нынешнего конфликта, назвал «гуманистическим и универсальным служением». Об этой миссии нам напомнило землетрясение, разрушившее северо-восток страны.

* * *

В ретроспективе самый благоприятный период кажется привилегированным, но он был ограничен по времени и необязательно должен повториться. Главное – не повторить совершённых ошибок. Достоинства Сирии слишком часто недооценивались. Сирийская Арабская Республика – очень точное название. Да, это не идеальный режим для Европы, но это светская республика под эгидой партии Баас, и поэтому толерантная к различным религиям. Многие французы считают образцом Ливан, но на самом деле это конфессиональная республика (что само по себе является противоречием): властные полномочия делятся между президентом-христианином, премьером-суннитом и главой парламента – шиитом.

Ещё одна ошибка, которую Франция допустила в период благоприятных отношений двух стран, – попытка заставить Сирию развиваться в соответствии с европейскими представлениями. Именно такие амбиции стояли за реформой государственного управления, хотя речь шла о проекте модернизации системы. Конечно, подобные цели несопоставимы со «сменой режима», но проект не соответствовал отношениям государств, которые уважают идентичность друг друга.

Главная ошибка Франции в регионе – это, вероятно, неспособность правильно оценить вес всех задействованных игроков.

Дипломатия нередко зависит от глобального видения и правильного фокуса. Французское руководство и особенно общественное мнение в своём восприятии Леванта слишком часто забывали Сирию, отдавая приоритет мифологизированному Ливану. В результате мы встроили сирийскую политику в ливанский курс, хотя по иерархии всё должно быть наоборот.

Когда-нибудь придёт время, и Сирия будет восприниматься как самостоятельная единица, и это станет важным шагом. Страна, которую мы, безусловно, принесли в жертву, сначала бросив на алтарь нормализации трансатлантических отношений после нашего резкого «нет» на Совбезе ООН, а потом и ради других региональных связей, имеет собственную ценность. Президент Ширак любил Сирию, как и Ливан, и знал, что отношения с ними в интересах Франции, региональной стабилизации и мира. Он хотел быть ближе к Дамаску и в то же время дистанцировался от него. В итоге всё свелось к крику сердца, который был криком разума: «Я вернулся к вам, чтобы восстановить нити старой дружбы».

Автор: Патрик Паскаль, французский дипломат, бывший посол в Сирии.

Франция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619231 Патрик Паскаль

Праздник, который уже не с тобой

Как эволюционирует французская великодержавная традиция

АЛЕКСЕЙ ЧИХАЧЁВ

Кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры европейских исследований СПбГУ, научный сотрудник Лаборатории анализа международных процессов ИМИ МГИМО МИД России.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Чихачёв А.Ю. Праздник, который уже не с тобой // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 151–164.

Семьдесят лет назад увидел свет первый том «Военных мемуаров» Шарля де Голля, и на первых же страницах читатели встретили следующие высказывания: «Инстинктивно у меня создалось впечатление, что провидение предназначило Францию для великих свершений или тяжких невзгод. <…> Франция, лишённая величия, перестаёт быть Францией»[1].

Через сорок лет, рассуждая о трансформации международной системы в начале 1990-х гг., один из крупнейших представителей внешнеполитической мысли страны Юбер Ведрин приходит к выводу, что «ни одно из текущих изменений в мире в каком бы то ни было плане… не было для нас благоприятным»[2]. Хотя он же, во многом по инерции, продолжал считать Пятую республику одной из семи-восьми «держав с мировым влиянием», находящейся в одной весовой категории не только с Великобританией или ФРГ, но и с Россией и КНР. Ещё три десятилетия спустя в речи перед послами 2023 г. президент Эммануэль Макрон признал факт нарастающего ослабления Запада, Европы и самой Франции. Последняя теперь отводит себе роль лишь некоей «державы равновесия» (puissance d’équilibre), суверенитет которой всё теснее переплетается с европейской «стратегической автономией», а главное призвание заключается в спасении прозападного «порядка, основанного на правилах»[3].

Приведённые высказывания вполне ёмко демонстрируют суть эволюции французской внешней политики. Во второй половине XX века элиты страны, опираясь на многовековую великодержавную традицию, ещё могли взывать к «провидению» и ставить вопрос о выдающейся роли в международных отношениях. Биполярная система, несмотря на её кажущееся неудобство, оставляла за Парижем уникальную роль моста между двумя блоками, особые зоны интересов (лидерство в европейской интеграции, «Франсафрик») и, в совокупности, статус одной из ключевых держав сразу после США и СССР. Даже в годы «однополярного момента» французская дипломатия иногда находила в себе силы противостоять «миру по-американски», вершиной чего стало нежелание присоединяться к вторжению в Ирак в 2003 году. Однако параллельно накапливалось желание разменять амбиции на более комфортное существование внутри западного лагеря. Об этом свидетельствовало возвращение в военные структуры НАТО в 2009 г. или последовательное присоединение к антироссийским санкциям после 2014 года.

Как указано в наиболее свежем основополагающем документе внешней политики – Стратегическом национальном обзоре 2022 г. – Париж ныне стремится выступать «образцовым союзником» внутри альянса[4], что практически исключает наличие сколь-либо оригинального прочтения международных процессов. При этом по многим параметрам: доле в мировой экономике, численности населения, размеру и боеспособности вооружённых сил – его отставание от более динамичных игроков продолжает расти. Недавняя серия переворотов в нескольких африканских государствах, обычно относимых к сфере французского влияния, или «кризис подлодок», разразившийся из-за создания AUKUS в сентябре 2021 г. за счёт интересов Франции, только усилили впечатление «осыпающегося» влияния Парижа, как и отсутствия у него внятных решений для исправления положения.

Дополнительно подтачивают международные позиции Пятой республики болезненные социальные трансформации внутри страны. Характерно, что в последние годы события из Франции, попадающие на первые полосы мировых СМИ, обычно связаны с кризисными проявлениями: выступлениями «жёлтых жилетов», беспорядками в пригородах. Частые акции протеста и забастовки уже воспринимаются как часть национального фольклора[5]. Всё более убедительна предложенная социологом Жеромом Фурке концепция «общества-архипелага»[6], согласно которой французская нация де-факто превратилась во множество «островков», оторванных друг от друга по ряду критериев и потерявших убедительные ориентиры для совместной жизни. Социальным пессимизмом (déclinisme) пропитаны высказывания многих известных полемистов и интеллектуалов, включая Эрика Земмура, выстроившего программу на президентских выборах 2022 г. вокруг идеи «сделать Францию снова великой», или писателя Мишеля Уэльбека, неоднократно предрекавшего скорый крах западной цивилизации вообще. Как показал один из опросов в ноябре 2022 г., семь из десяти французов констатируют комплексный упадок, называя в числе его проявлений деградацию системы образования, слабый экономический рост, эрозию демократических институтов[7].

Означает ли всё это, что Франция, привыкшая, согласно расхожему выражению, «путешествовать первым классом, купив билет во второй»[8], закономерно превращается в среднюю державу? Предопределён ли этот процесс исключительно позднейшими сдвигами или начался в истории страны задолго до текущего момента? А если никакого понижения в ранге нет, то какими атрибутами влияния Пятая республика всё ещё обладает и чего она реально может добиться в различных регионах мира? Эти вопросы продолжают волновать экспертное сообщество страны и отчасти – политический истеблишмент, пусть тот и во многом потерял масштабность геополитического мышления по сравнению с голлистскими временами. Однако для поиска беспристрастных ответов, возможно, необходим взгляд со стороны – тем более из России, где традиции изучения французской политики и общества пока весьма сильны.

Неосязаемое величие

Когда Шарль де Голль формулировал тезис о величии Франции (grandeur), он не только излагал собственное кредо, которое впоследствии должно было выразиться в конкретных внешнеполитических шагах, но и проявлял себя как большой ценитель национальной истории. Середина 1950-х гг., отмеченная выходом его мемуаров, – трудный период в жизни генерала, т.н. «переход через пустыню» без должностей и соратников, когда его звезда, как могло показаться, уже безвозвратно закатилась. Несмотря на это, «последний великий француз» и тогда, и после возвращения к власти в 1958 г. всё равно рассматривал свою фигуру в широком историческом контексте, считая себя продолжателем дела всех властителей, когда-либо правивших Францией. Как никто другой из современников, он чувствовал, что французская великодержавная традиция, естественно, началась не с него, а протянулась через долгие столетия, полные разнообразных потрясений, побед, неудач и ярких фигур. В этой связи де Голля часто и по праву ставят в один ряд с Франциском I и Генрихом IV, кардиналом Ришелье и Людовиком XIV, Наполеоном I и Жоржем Клемансо – персонажами, чьи деяния пересказывать нет необходимости, но так или иначе ковавшими французскую славу. Соответственно, в отсутствие кого-то сопоставимого в современных реалиях, когда политики один за другим погружаются в скандалы, имеют хронически низкие показатели поддержки в обществе и горизонт планирования не дальше ближайших выборов, соблазн встать на позиции деклинизма особенно велик.

«Нового де Голля» нет и не предвидится; знамя величия, некогда гордо развевавшееся по всему миру, подхватить некому.

Существует и иная точка зрения: невозможно потерять то, чего никогда в чистом виде не существовало. Как размышлял на страницах газеты Le Figaro бывший высокопоставленный функционер министерства обороны Лоран Джовачини[9], в своей истории Франция неоднократно проваливала тесты на великодержавность: 1763 г. – потеряла канадские и индийские владения по итогам Семилетней войны; 1815 г. – пережила крах наполеоновских амбиций под Ватерлоо; 1870—1871 гг. – испытала позор Франко-прусской войны; 1940 г. – попала под немецкую оккупацию и коллаборационистский режим Виши. Печальный ряд продолжил период Четвёртой республики (1946—1958), запомнившийся правительственной чехардой, катастрофой индокитайского контингента при Дьенбьенфу, алжирской травмой и Суэцким кризисом. В скобках можно заметить, что исключением, подтверждающим правило, стала Первая мировая война, которая завершилась победой только с помощью союзников и ценой колоссальных жертв, привела к самоуспокоению элит, не позволившему вовремя удержать Германию от попытки реванша.

Отсюда реальная заслуга де Голля состоит в том, что он просто сумел выжать максимум из ограниченных возможностей: сначала в 1945 г., добившись для Франции статуса державы-победительницы наравне с «Большой тройкой», а затем в период своего президентства (1958–1969), введя Париж в ядерный клуб и обеспечив экономический рост. Тем не менее само правление генерала, несмотря на все успехи, увенчалось «красным маем» 1968 г. и досрочным уходом в отставку. «С величием покончено»[10], – горько признал сам отец-основатель Пятой республики, едва покинув пост.

По этой логике, величие есть не более чем искусственно созданный нарратив, в котором французы находят утешение от проблем сегодняшнего дня. Это своеобразный клей, позволяющий нации хоть как-то держаться вместе, ведь внятный проект на будущее, способный вновь надёжно соединить разрозненные элементы «общества-архипелага», пока никто не предлагает. И всё же, неожиданно заключает Джовачини, при всех сложностях именно нынешний этап можно назвать наиболее комфортным в истории. В отличие от вышеперечисленных «моментов Х», Франция больше не сталкивается ни с внешней угрозой существования своей государственности, ни с революциями, ни с распадом колониальной империи. Наоборот, она аккумулировала в своих руках многие атрибуты, о которых на прежних витках развития не могла и помышлять, включая ядерный арсенал, постоянное членство в Совбезе ООН, по-прежнему ведущую роль в европейской интеграции (вместе с Германией) или всё ещё обширные заморские владения (второе место в мире по размерам исключительной экономической зоны). Проще говоря, если реального величия почти никогда не было, то некорректно ставить вопрос и об упадке: вопрос лишь с чем сравнивать.

Подобный софизм, естественно, можно было бы считать лишь приёмом отдельно взятого эксперта. Однако он в целом достаточно характерен для французского политического класса и академического мира, в один голос не устающих цитировать аналогичный перечень «объективных» факторов остаточного влияния. На поверку здесь имеет место скорее попытка выдать желаемое за действительное, поскольку реальная ценность каждого из современных компонентов французской мощи далеко не очевидна. В частности, ядерный статус Пятой республики пусть и не подлежит сомнению, скорее остаётся вещью в себе, слабо связанной с решением текущих задач. Наличие ядерного оружия не уберегло, например, от необходимости ускоренно сворачивать военное присутствие в Сахеле после переворотов в Мали, Буркина-Фасо и Нигере. Постоянное членство в Совбезе ООН можно было бы счесть фактором влияния, используй его Париж для продвижения действительно оригинальной повестки, отличной от США и Великобритании, – чего по факту сейчас не наблюдается. Франко-германский тандем с приходом канцлера Олафа Шольца начал явно демонстрировать кризисные тенденции. Заморские владения, хотя и обеспечивают присутствие в удалённых регионах мира, слабо защищены, отстают от метрополии по уровню жизни, а некоторые из них (как острова Эпарс) имеют неясный правовой статус. Наконец, даже французский язык – ключевой элемент «мягкой силы» страны (во французском политологическом лексиконе – influence, влияние, или также rayonnement, «сияние») – удерживает глобальные позиции во многом лишь за счёт быстро растущего населения африканских стран. Как согласился ещё в 2017 г. Эммануэль Макрон, сердце франкофонного мира теперь скорее бьётся «в бассейне реки Конго», нежели на берегах Сены[11].

Тем не менее слабость козырей, которые Франция обычно предъявляет миру, в некотором смысле проблемой не является. Ответственность за принятие решений можно переложить на Вашингтон и Брюссель, а самой играть удобную роль соавтора общих инициатив, иногда их критика, но непременно лояльного. В такой системе координат собственные компоненты мощи не имеют принципиального значения, ведь они всё равно служат лишь частью совокупного потенциала Запада. Именно так обычно рассуждают французские «атлантисты», с которыми не согласны их извечные оппоненты – «голло-миттерандисты», верящие, что величие Франции не только в прошлом, но при должных усилиях отчасти возможно и теперь.

Большой спор

Строго говоря, дебаты двух вышеупомянутых лагерей корнями, опять же, уходят в 1940—1950-е гг., когда французские элиты впервые отвечали для себя на вопрос, нужно ли стране членство в НАТО, ядерный статус, деколонизация, участие в начавшейся евроинтеграции. Любопытно, что, по замечанию исследователя Фредерика Шарийона, выбор, сделанный в те годы, фундаментально никогда не пересматривался: тактика действий могла варьироваться от президента к президенту, но базовые ориентиры – нет[12]. Четвёртая республика, чью страницу голлистские власти с 1958 г. пытались быстрее перевернуть, предопределила рамки для внешней политики республики Пятой, указала той на приоритетные альянсы и форматы. Соответственно, и спор атлантистов с голло-миттерандистами состоял в том, как действовать с учётом уже принятых магистральных решений и как их скорректировать в текущих условиях – с упором на ценности или интересы.

Содержание обеих позиций, не прекращавших сталкиваться все последние десятилетия, в концентрированном виде сводится к следующим положениям. С одной стороны, атлантисты убеждены, что Франция – полноправный член западной семьи, с которой она связана своими демократическими ценностями. Претензия на какой-либо привилегированный статус или тем более лидерство – утопия, потенциал Парижа недостаточен для ведения самостоятельной большой игры. Для ответа на актуальные вызовы (прежде всего, возвышение Китая) нужно «безоговорочно примкнуть к линии, проводимой Соединёнными Штатами, – единственной страны, которая имеет возможность справиться»[13] с ними. Максимум, на что вправе рассчитывать Франция, – положение одного из доверенных союзников Вашингтона, которому будет отведена своя зона ответственности внутри НАТО или формальное командование той или иной военной операцией. Соответственно, трансатлантическое направление должно иметь безусловный приоритет, а собственная повестка в отношениях с другими игроками не слишком и нужна: достаточно лишь применять унифицированные западные подходы.

В числе наиболее ярких представителей данного течения обычно называют президентов Николя Саркози и Франсуа Олланда: помимо возвращения в военные структуры Североатлантического альянса, их атлантизм показал себя применительно к ливийскому и сирийскому конфликтам. Среди других публичных деятелей репутацию убеждённых атлантистов приобрели, например, Бернар-Анри Леви и Жак Аттали. Однако основные силы этого идеологического лагеря ведут тихую работу в ведомствах иностранных дел, экономики и, в меньшей степени, обороны на уровне заместителей министров, начальников управлений и отделов. Эти чиновники, нередко связанные в своих биографиях с американскими университетами, мозговыми центрами, стипендиальными программами и всевозможными «школами лидерства», составляют «глубинное государство», способное скорректировать даже самые суверенистские начинания первого лица.

С другой стороны, голло-миттерандисты (название отсылает не только к де Голлю, но и к Франсуа Миттерану, как считается, продолжившему голлистский курс в 1980-е гг.) ставят во главу угла независимость и особую роль Франции в мире. В их восприятии французские интересы слишком многообразны, чтобы их можно было адекватно защитить без взаимодействия с иными центрами силы. Необходимо постоянно расширять пространство для манёвра, играть на нескольких досках одновременно, предпринимать прагматичные, а не идеологизированные шаги. В отношениях с США Париж должен следовать формуле «друг, союзник, но не подчинённый» (ami, allié mais pas aligné), означающей сохранение в любой ситуации автономии принятия решений. Повышенное значение имеет развитие национального военного потенциала – не только ядерного, но и конвенционального, позволяющего проецировать силу вдали от метрополии.

Предпочтительная для Пятой республики архитектура миропорядка – многополярное устройство, где Европа была бы самостоятельным полюсом, имеющим сбалансированные отношения и с Россией, и с США, и с Китаем.

К сторонникам этого взгляда относятся многие тяжеловесы французской дипломатии: Юбер Ведрин, Доминик де Вильпен, Жан-Пьер Шевенман, чей пик карьеры, правда, давно прошёл (президентства Миттерана и Ширака). Отчасти сюда же можно отнести армию, аппарат министерства обороны и спецслужб – коллективного «великого немого» (la Grande Muette), по заведённой традиции воздерживающегося от участия в политических дискуссиях.

Проводя параллель с «большими спорами» в теории международных отношений, уместно отметить, что оба течения будто бы похожи на две классические парадигмы в ТМО: атлантисты занимают нишу либералов, а голло-миттерандисты – реалистов. Однако во французском контексте граница между ними расплывчата. В частности, голлистская традиция считает неотъемлемым атрибутом величия Франции её «республиканское мессианство» – особую ответственность за распространение гуманистических ценностей и прав человека, иной раз в ущерб конкретным интересам. Более того, с голлистских позиций можно прийти к разным оценкам одних и тех же событий. Ту же реинтеграцию в НАТО эссеист Режис Дебре рассматривал как важнейший симптом ослабления роли Франции в мире[14], но Юбер Ведрин видел в ней возможность влиять на альянс изнутри[15]. Невозможно чётко ассоциировать обе точки зрения с партийными ярлыками: свои атлантисты и голло-миттерандисты отыскивались как в рядах Социалистической партии, так и в правоцентристских объединениях. А некоторые представители указанных взглядов на разных этапах своей биографии легко переходили из одной парадигмы в другую. Даже Николя Саркози сегодня наперекор доминирующим атлантистским установкам призывает к возобновлению контактов с Россией[16], провозглашая вполне голло-миттерандистский тезис.

В силу многочисленных смысловых пересечений и накладок «великие дебаты» о внешней политике Франции ко второй половине 2010-х гг. во многом успели выдохнуться. По мнению исследователя Жюстена Ваисса, в современном мире, где нужна гибкость и адаптивность, пытаться соблюдать концептуальную строгость означает добровольно связывать себе руки. Оба лагеря должны объединиться вокруг поиска ответов на более прикладные вопросы: каким образом перестраивать отношения с Африкой, как добиться прогресса в евроинтеграции и другие[17]. В этом смысле фигура Эммануэля Макрона – ни левого, ни правого представителя нового поколения политических лидеров – появилась как нельзя кстати.

Больше слов, меньше дела

Когда действующий президент делал первые шаги на дипломатическом поприще, многие аналитики, по обыкновению, пытались применить к его курсу привычные аналитические схемы. Так, осенью 2017 г. директор института IFRI Тома Гомар обращал внимание на интерес Макрона к самому понятию «национальные интересы», осторожно ставя вопрос о возращении реализма во внешнюю политику[18]. Два года спустя руководитель центра IRIS Паскаль Бонифас тоже отмечал, что дипломатия нового президента хотя и не может быть в чистом виде названа «голло-миттерандистской», но существенно отличается от неоконсервативных («атлантистских») императивов Саркози и Олланда[19]. Такие выводы можно было сделать, наблюдая за главными тенденциями в дипломатии Макрона после прихода к власти: попытками возобновить диалог с Россией путём нескольких встреч с Владимиром Путиным, умеренным антиамериканизмом на волне противоречий с Дональдом Трампом, продвижением пакета реформ для ЕС, нежеланием втягиваться в конфронтацию с Китаем.

Тем не менее, с нашей точки зрения, справедливее было бы отметить, что внешняя политика Франции при Макроне скорее продемонстрировала склонность к эклектике – стремлению противоречиво соединить в себе оба взгляда, отчётливо не отдавая предпочтение ни одному из них. Продолжая параллель с ТМО, отрезок с 2017 г. оказался для Парижа в некоторой мере «постпозитивистским поворотом», где прежние смыслы вольным образом переизобретаются, несочетаемые вещи легко стыкуются друг с другом.

Важен дискурс как таковой, а вместо больших и логически стройных стратегий достаточно сформулировать несколько разрозненных идей, открытых к любым интерпретациям.

К слову, для такого поворота сложилась солидная интеллектуальная база, ведь как раз французские философы в лице Мишеля Фуко, Жана Бодрийяра, Ролана Барта и других ранее сформулировали подобное мировоззрение. Интерес же Эммануэля Макрона к модной философии общеизвестен: период ассистентской работы на теоретика-герменевта Поля Рикёра (1999–2001) – значимая страница в его биографии, которая отчасти объясняет образ мышления главы государства. И хотя о степени преемственности с учением Рикёра нет однозначной точки зрения, главный метод для своей внешней политики Эммануэль Макрон, по всей видимости, всё же заимствовал – постоянные интерпретации одного и того же, их намеренное сталкивание между собой, поиск смысла через дискурс и метафоры (вроде «смерти мозга НАТО»).

С точки зрения эволюции французской великодержавной традиции это говорит об одной принципиальной вещи. Когда тезис о величии легко оспорить как на историческом, так и на современном материале, остаётся переводить его в единственную оставшуюся плоскость – риторическую. Как сформулировал данный сдвиг уже упоминавшийся Фредерик Шарийон, на современном этапе французская дипломатия опирается на неписаный принцип «трёх P» – Présence, Proposition, Prise de parole (участие, инициативность, публичное выступление)[20]. Становится важнее не реальный вклад в решение той или иной международной проблемы, а сам факт участия в её обсуждении; не доведение до ума уже выдвинутых инициатив, а приумножение их числа; не конкретные шаги «на земле», а эффектное выступление первого лица. Словом, в лучших постпозитивистских традициях форма превалирует над содержанием: не нужно быть великой державой на самом деле, если достаточно ей лишь казаться, главным образом – в собственных глазах.

В свою очередь, многие приоритеты Макрона удачно вписываются в такую парадигму. Так, в Европе Франция до сих пор, вопреки видимой консолидации Запада на трансатлантической платформе, продолжает рассуждать о стратегической автономии ЕС (ранее и вовсе называя её «европейским суверенитетом» без пояснений, как он должен сопрягаться с суверенитетом национальным). В отношении Африки президент уже седьмой год обещает отказаться от неоколониальных практик «Франсафрик» и выработать модель равноправного партнёрства. В Индо-Тихоокеанском регионе Париж пробует отстаивать концепцию т.н. «третьего пути» между США и КНР. Растёт число многосторонних инициатив, предлагаемых французской дипломатией в сфере защиты климата, цифрового регулирования, выравнивания дисбаланса между Севером и Югом (из последних – саммит «за новый финансовый пакт» в июне 2023 г.). Для всех этих направлений характерна одна и та же проблема – слабая конкретизация при обилии лозунгов, делающая Пятую республику достаточно трудным собеседником даже для ближайших союзников. Яркие заявления, по логике «трёх P», помогают ситуативно привлекать внимание, затушёвывать нехватку реальных идей и материальных возможностей (на африканском направлении последнее обстоятельство особенно заметно[21]). Среди экспертов-франковедов бытует мнение, что Макрон со своими идеями, иногда внешне здравыми, угодил не в тот исторический период. Возможно, это так, но пока в сухом остатке – накладывающиеся друг на друга кризисы и просчёты, от Украины до Сахеля, в совокупности создающие, по выражению Доминика де Вильпена, «эффект 1956 г.» (столь же чувствительное падение влияния и престижа, как на завершающем отрезке Четвёртой республики)[22].

* * *

Чем все эти метания французской внешней политики могут быть интересны для России? Как напомнил на ХХ Ежегодном заседании клуба «Валдай» Пьер де Голль, внук генерала, между двумя странами существует запас взаимной симпатии, накапливавшийся исторически. Кризисные процессы во внутренней и внешней политике Пятой республики не без горечи отзываются в нашей стране в сердцах тех, кто профессионально занимается Францией, интересуется её языком и культурой. Как и, наоборот, там ещё остаются люди науки и культуры, бизнеса и, в меньшей степени, политики, сберегающие ткань двусторонних отношений с Москвой до лучших времён. Этот багаж вновь будет востребован, когда отношения России и Запада придётся восстанавливать заново, и тогда именно Париж может стать одним из приоритетных собеседников среди европейцев для определения нового статус-кво.

Однако будет ли к тому моменту Франция ощущать себя великой державой, хотя бы на сугубо риторическом уровне, – вопрос открытый. Автор не склонен впадать в чрезмерный пессимизм и тем более не считает себя вправе выносить окончательные вердикты. Французское общество и политический класс всегда отличала особая изобретательность, творческая энергия, позволявшая раз за разом выходить из сложных ситуаций. Тем не менее, как показывает пример Эммануэля Макрона, одной только инициативности и энергичности мало. Для возобновления диалога недостаточно изменения международного контекста: с той стороны должен найтись лидер, готовый к обстоятельному разговору. Системная же проблема в том, что, помимо разрыва между амбициями и реальными возможностями, в Пятой республике формируется новое поколение элиты, не имеющее такого же внешнеполитического опыта, как их предшественники. Этот процесс сегодня заметен в Великобритании из-за частых правительственных перестановок[23], но во Франции приобрёл даже большие масштабы в свете того, как за 2017–2022 гг. переформатировалось партийно-политическое поле. Споры о французской великодержавности наверняка выйдут на новый виток после ухода Макрона в 2027 г., особенно если его преемником окажется представитель сил, исторически несовместимых с голлизмом (крайне левых или крайне правых).

Автор: Алексей Чихачёв, кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры европейских исследований СПбГУ, научный сотрудник Лаборатории анализа международных процессов ИМИ МГИМО МИД России.

СНОСКИ

[1] Голль Ш. де. Военные мемуары. Т. 1. М.: Издательство иностранной литературы, 1957. С. 29.

[2] Védrine H. Les mondes de François Mitterand. 1981–1995. Paris: Fayard, 1996. P. 760.

[3] Conférence des Ambassadrices et des Ambassadeurs: le discours du Président Emmanuel Macron // Élysée. 28.08.2023. URL: https://www.elysee.fr/emmanuel-macron/2023/08/28/conference-des-ambassadrices-et-des-ambassadeurs-le-discours-du-president-emmanuel-macron (дата обращения: 01.10.2023).

[4] Revue nationale stratégique 2022 // Secrétariat général de la défense et de la sécurité nationale. 28.11.2022. URL: https://www.sgdsn.gouv.fr/files/files/Revue%20nationale%20strat%C3%A9gique%20-%20Fran%C3%A7ais.pdf (дата обращения: 01.10.2023).

[5] Руткевич Н., Лукьянов Ф. Бунты и протесты: национальный фольклор Франции // Россия в глобальной политике. 08.07.2023. URL: https://globalaffairs.ru/articles/naczionalnyj-folklor-franczii/ (дата обращения: 01.10.2023).

[6] Fourquet J. L’Archipel français: une nationa multiple et divisée. Paris: Seuil, 2019. 384 p.

[7] Sondage: 7 Français sur 10 pensent que la France est en déclin // CNews. 03.11.2023. URL: https://www.cnews.fr/france/2022-11-03/sondage-7-francais-sur-10-pensent-que-la-france-est-en-declin-1285253 (дата обращения: 01.10.2023).

[8] Giovachini L. «La thèse du déclin résulte d’une vision fantasmée de la grandeur française d’antan» // Le Figaro. 14.01.2022. URL: https://www.lefigaro.fr/vox/histoire/la-these-du-declin-resulte-d-une-vision-fantasmee-de-la-grandeur-francaise-d-antan-20220114 (дата обращения: 01.10.2023).

[9] Ibid.

[10] Молчанов Н.Н. Генерал де Голль. М.: Международные отношения, 1988. С. 469.

[11] Discours d’Emmanuel Macron à l’université de Ouagadougou // Élysée. 28.11.2017. URL: https://www.elysee.fr/emmanuel-macron/2017/11/28/discours-demmanuel-macron-a-luniversite-de-ouagadougou (дата обращения: 05.10.2023).

[12] Charillon F. La politique étrangère de la France. Paris: La Documentation Française, 2011. P. 23.

[13] Бонифас П. Перемены и преемственность. Что зависит, а что не зависит от личностей во внешней политике Франции // Россия в глобальной политике. 2013. Т. 11. No. 3.1. С. 62–70.

[14] Debray R. La France doit quitter l’OTAN // Le Monde diplomatique. Mars 2013. P. 1, 6-7.

[15] Védrine H. L’OTAN, terrain d’influence pour la France // Le Monde diplomatique. Avril 2013. P. 10.

[16] Nicolas Sarkozy: «Nous avons besoin des Russes et ils ont besoin de nous» // Le Figaro. 16.08.2023. URL: https://www.lefigaro.fr/politique/nicolas-sarkozy-nous-avons-besoin-des-russes-et-ils-ont-besoin-de-nous-20230816 (дата обращения: 01.10.2023).

[17] Vaïsse J. Le passé d’un oxymore. Le débat français de politique étrangère // Esprit. 2017. No. 439. P. 76–91.

[18] La politique étrangère d’Emmanuel Macron: retour au réalisme? // Revue des deux mondes. 08.11.2017. URL: https://www.revuedesdeuxmondes.fr/politique-etrangere-demmanuel-macron-retour-realisme/2/ (дата обращения 07.10.2023).

[19] Boniface P. Why the Concept of Gaullo-Mitterandism Is Still Relevant // IRIS. 29.04.2019. URL: https://www.iris-france.org/136272-why-the-concept-of-gaullo-mitterrandism-is-still-relevant/ (дата обращения: 01.10.2023).

[20] Charillon F. Op. cit. P. 131–134.

[21] Бордачёв Т. Колониальные дилеммы Запада // МДК «Валдай». 29.08.2023. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/kolonialnye-dilemmy-zapada/ (дата обращения: 01.10.2023).

[22] Dominique de Villepin x Hubert Védrine: Gabon, Niger, Ukraine, l’été où la diplomatie française a vacillé // Radiofrance. 31.10.2023. URL: https://www.radiofrance.fr/franceinter/podcasts/le-debat-du-7-10/le-debat-du-7-10-du-jeudi-31-aout-2023-1096491 (дата обращения: 01.10.2023).

[23] Худолей К. Премьер Риши Сунак: испытание на прочность // МДК «Валдай». 01.11.2022. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/premer-rishi-sunak-ispytanie-na-prochnost/ (дата обращения: 01.10.2023).

Франция > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619230 Алексей Чихачев

Прогулка в Сан-Франциско и возвращение на Бали

Китайско-американские отношения будут двигаться в сторону деэскалации и относительной стабильности

ЧЖАО ХУАШЭН

Профессор Института международных исследований Фуданьского университета (Шанхай), член Пекинского клуба международного диалога.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Чжао Х. Прогулка в Сан-Франциско и возвращение на Бали // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 144–150.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

Важным критерием оценки значения встречи Си Цзиньпина и Джо Байдена в Сан-Франциско в ноябре 2023 г. являются её конкретные результаты. Предыдущий опыт позволяет понять, какую роль эта встреча сыграет в отношениях между Китаем и США, станет ли саммит поворотным моментом и вступят ли страны в новый период позитивного взаимодействия.

Учитывая, что китайско-американские отношения упали до самой низкой точки с 1972 г., обратиться к прошлому, возможно, важнее, чем анализировать настоящее.

Китайско-американская встреча в верхах не случилась на ровном месте – у неё своя предыстория. В Пекине встречу глав государств назвали «прогулкой в Сан-Франциско и возвращением на Бали», имея в виду, что в политическом смысле саммит начался ещё в прошлую встречу лидеров.

Си Цзиньпин и Байден общались 14 ноября 2022 г. в кулуарах заседания лидеров G20 на острове Бали. Ещё при Трампе китайско-американские отношения резко ухудшились, и до встречи на Бали переговоров между главами двух стран не было более трёх лет – общение на высшем уровне прервалось. Кроме того, это была первая встреча Си Цзиньпина и Байдена в качестве глав государств, хотя раньше они виделись много раз, когда Байден был вице-президентом.

Встреча на Бали дала хорошие результаты благодаря так называемому Балийскому консенсусу, в рамках которого лидеры сформулировали конструктивные концепции китайско-американских связей, а Си Цзиньпин предложил модель отношений, основанную на взаимном уважении, мирном сосуществовании и взаимовыгодном сотрудничестве КНР и США. Он также заявил, что Китай не стремится изменить международный порядок, не вмешивается во внутренние дела Соединённых Штатов и не намерен оспаривать их позицию. Байден, со своей стороны, дал обещание из пяти пунктов – США не станут стремиться к новой холодной войне, пытаться изменить институты Китая, противостоять ему посредством укрепления альянсов, не будут поддерживать независимость Тайваня и не намерены вступать в конфликт с Китаем.

Однако реализация Балийского консенсуса была сопряжена с трудностями, главным образом из-за препятствий со стороны некоторых сил внутри Соединённых Штатов. В частности, визит Нэнси Пелоси, спикера палаты представителей США, на Тайвань 2 августа 2022 г. вызвал бурную реакцию в Пекине. Народно-освободительная армия (НОАК) провела военные учения вокруг Тайваня, а запланированный визит госсекретаря США Энтони Блинкена в КНР был отложен. В феврале 2023 г. произошёл «инцидент с воздушным шаром», когда китайский метеозонд, случайно унесённый ветром в небо над Америкой, был намеренно назван в средствах массовой информации шпионским воздушным шаром. Американские СМИ подняли по этому поводу большой шум, провоцируя антикитайские настроения. В такой атмосфере какое-либо доброжелательное взаимодействие было затруднительно.

Однако со второй половины 2023 г. высокопоставленные чиновники стали наносить друг другу частые визиты. Госсекретарь Блинкен посетил Китай в июне 2023 года. Министр финансов Джанет Йеллен и посланник президента по климату Джон Керри побывали Пекине в июле, за ними в августе последовал министр торговли Раймондо, а в октябре в Пекине и Шанхае находилась двухпартийная делегация сенаторов Конгресса США. Министр иностранных дел Китая Ван И нанёс визит в Вашингтон в том же месяце, встретившись с Байденом, Блинкеном и советником по национальной безопасности Джейком Салливаном. Министерства сельского хозяйства, торговли, финансов США и Китая, а также Центральный банк КНР решили создать механизмы сотрудничества, а министерства иностранных дел запланировали встречи по вопросам Азиатско-Тихоокеанского региона, морским делам и внешней политике. Атмосфера потеплела, что создало условия для визита Си Цзиньпина и переговоров с Байденом в Сан-Франциско.

Благодаря саммиту возобновились контакты между военными, прерванные американскими санкциями и полётом Пелоси на Тайвань. Также достигнут ряд соглашений о сотрудничестве в области борьбы с наркотиками, изменения климата, управления искусственным интеллектом, гуманитарной деятельности и других. Одним из наиболее важных политических результатов стало подтверждение принципов, изложенных на Бали. Именно это Китай подразумевает под «возвращением на Бали», которое после саммита в Сан-Франциско превратилось в «видение Сан-Франциско».

Китайско-американские отношения остаются сложными, и при отсутствии серьёзных изменений переход к позитивному взаимодействию рискует стать затяжным – продвижение шаг за шагом без возможности резкого скачка.

С этой точки зрения можно с уверенностью сказать, что саммит в Сан-Франциско увенчался успехом, облегчил отношения и положил начало повороту в правильное русло. Конечно, это ещё не означает успеха.

В 2009 г. Россия и США дали грандиозный старт перезагрузке своих отношений, которые затем прошли путь от российско-грузинского конфликта и крымских событий до сегодняшней непрямой военной конфронтации. Как далеко зайдут американо-китайские отношения в рамках «видения Сан-Франциско», увидим по мере того, как история будет развиваться. Пока можно только гадать. Но каждому процессу необходимо начало, и встреча в Сан-Франциско является именно им. В целом она принесла надежду, а не усугубила разочарование.

Переход нынешних китайско-американских отношений к позитивному взаимодействию неизбежно будет трудным. И дело не в какой-то конкретной проблеме, а в разрушении общей основы, в том числе в политических, идеологических, дипломатических, военных, экономических и социальных аспектах. Кроме того, две страны имеют очень разные представления о том, как воспринимать друг друга и как ладить друг с другом. Иными словами, существуют существенные различия в их взаимной идентификации, способах сосуществования и принципах национальных отношений.

Несмотря на постоянные конфликты между КНР и США, Китай хочет видеть в Вашингтоне не врага или противника, а вероятного партнёра. Пекин выступает против несправедливой политики Соединённых Штатов, но не рассматривает всю страну как объект противостояния. США, наоборот, воспринимают Китай как самый большой вызов для себя. Это записано в официальных документах и стало отправной точкой линии в отношении КНР. Попытки экономически отсоединиться от Китая, ввести санкции в сфере технологий, окружить и сдержать КНР в военном отношении – следствие подобного восприятия.

Пекин осознаёт разногласия, но надеется создать модель мирного и взаимовыгодного сосуществования. Китай считает свой статус мировой державы объективной реальностью, которую невозможно изменить, и что мир и сотрудничество являются наилучшим вариантом. Однако Соединённые Штаты не согласны с моделью, предложенной Китаем, они строят отношения с ним на основе стратегической конкуренции, о чём президент Байден открыто говорил в Сан-Франциско. США не приемлют идеи взаимной выгоды или паритета с Китаем; их цель – превзойти в конкуренции, то есть подавить КНР своей мощью. Пекин не выступает против нормальной и честной конкуренции и не беспокоится из-за неё, однако не всякая конкуренция со стороны Соединённых Штатов оказывается честной.

Что касается межгосударственных отношений, Китай считает невмешательство во внутренние дела основным принципом. Вашингтон, по крайней мере риторически, также крайне нервно реагирует на чьё-либо вмешательство в дела США, но полагает нормальным собственное вмешательство в дела остальных. Такой курс Соединённых Штатов был одним из наиболее важных источников конфликтов с Китаем в связи с тайваньским вопросом, проблемой Гонконга, Синьцзяна и так далее.

Это противоречие отражается и в идеологических вопросах. Китай выступает за гармонию в многообразии, полагая, что различия в идеологиях и политических системах не должны влиять на контакты между странами и что страны не должны навязывать друг другу собственные модели. США, напротив, опираясь на ценности и дипломатию, делят страны на «демократические» и «автократические», навязывают другим свою модель и используют продвижение демократии как способ достижения геополитических интересов, угрожая политической стабильности и безопасности других стран, включая Китай.

КНР добивается новой концепции общей безопасности, выступая за устранение первопричины угроз, в то время как Вашингтон настаивает на сохранении абсолютного военного превосходства и обеспечении абсолютной безопасности только для Соединённых Штатов. Это усугубляет чувство незащищённости Китая и ведёт к возникновению порочного круга гонки вооружений, когда обстановка в области безопасности ухудшится для обеих сторон. Встреча в Сан-Франциско возобновила общение на высоком уровне между военными ведомствами. Создание механизмов кризисного управления и контроля чрезвычайно важно для предотвращения военной опасности, но не может устранить коренные причины кризиса. США довольствуются созданием таких механизмов, но, в сущности, это политика балансирования на грани войны, поскольку кризисы не всегда удаётся контролировать.

Разногласия по этим фундаментальным вопросам сохранятся, и линия Вашингтона кардинально не изменится.

Всем известно, что отношение к Китаю как к стратегическому противнику является двухпартийным консенсусом и сохранится независимо от того, находятся у власти демократы или республиканцы. Правда проявления могут варьироваться. Китайские чиновники и представители академической среды чётко это понимают, готовы к колебаниям и не питают романтических иллюзий относительно того, что отношения между двумя странами вдруг станут доверительными и дружескими. Однако это не означает, что двусторонние связи навсегда замрут в текущем статусе, а нынешняя ситуация обязательно приведёт к полномасштабному конфликту. Китайско-американские отношения формируются не только негативными силами. Есть также позитивные и нейтральные силы, которые выступают в качестве противовеса негативным, задают направление и определяют перспективу взаимодействия.

Китай играет важную позитивную роль в формировании двусторонних отношений. Его политика в большей степени ориентирована на долгосрочную и историческую перспективу, сосредоточена на решении стратегических проблем. КНР выступает за поиск точек соприкосновения, несмотря на разногласия, и за мирное сосуществование. Она настроена против менталитета холодной войны и игры с нулевой суммой. Предложения Китая, несомненно, верны с точки зрения ценностей и прогрессивны с точки зрения концепции международных отношений.

Положительное значение тесных экономических связей, которые когда-то рассматривались как стабилизирующий фактор в отношениях Вашингтона и Пекина, сейчас во многом сведено к минимуму, поскольку экономический и технологический секторы стали важными сферами борьбы. Фактически и Китай, и Соединённые Штаты снизили статусы друг друга в качестве торговых партнёров: американцы стали третьим по величине торговым партнёром Китая вместо второго, а китайцы из второго по величине торгового партнёра США стали четвёртым. Тем не менее в 2022 г. объём торговли достиг почти 700 млрд долларов. Возможность дальнейшего сокращения китайско-американской торговли исключать нельзя, но полное разделение между двумя крупнейшими экономиками мира невозможно, американские деловые интересы в Китае по-прежнему огромны, американцы не могут позволить себе отказаться от них.

Страны имеют и общие интересы в сфере глобального управления и региональной безопасности: в области изменения климата, продовольственной безопасности, экологии, предотвращения распространения ядерного оружия, управления искусственным интеллектом, предотвращения и разрешения региональных конфликтов и так далее. Сотрудничество с Пекином жизненно важно для Вашингтона. Китаю также необходимо сотрудничество с США. Речь идёт не о совместном мировом управлении или биполярном мире, а скорее о том, что сотрудничество между Китаем и Соединёнными Штатами может принести величайшую пользу миру, в то время как конфронтация нанесёт ему катастрофический ущерб.

Хотя США не перестанут рассматривать КНР как стратегический вызов и не откажутся от политики стратегического сдерживания, прямое военное столкновение или даже война с Китаем – не то, чего они хотят. Нельзя сказать, что возможность военного конфликта полностью исключена, но Соединённые Штаты субъективно его не желают. Разумеется, субъективное намерение не является абсолютной гарантией, что конфликта не произойдёт. История показывает, что многие войны не планировались заранее. Но стремление избежать прямого военного конфликта является важным аспектом американской политики в отношении Китая.

Наконец, хронически нестабильные и непредсказуемые контакты между США и КНР чрезвычайно дорогостоящи и рискованны для Вашингтона. В интересах Соединённых Штатов искать форму управляемого риска и относительной стабильности. Вот почему Байден готов поддерживать формулы Бали и Сан-Франциско вместе с китайским руководством.

Из вышеизложенного следует, что китайско-американские отношения подвержены влиянию различных факторов и крайне противоречивы. Это мешает сделать точный прогноз. Если размышлять о ближайшем будущем и среднесрочной перспективе и принять во внимание, что негативные факторы сильнее, очевидно, что китайско-американские отношения не достигнут стадии, когда дружба, сотрудничество и доброжелательное взаимодействие станут приоритетами. Но вероятно, что они будут двигаться в сторону деэскалации и относительной стабильности.

Даже в противостоянии Соединённых Штатов и Советского Союза были длительные периоды разрядки и стабильности. После конфликта, столкновений, адаптации и принятия китайско-американские отношения в итоге должны прийти к взаимоприемлемой модели. Именно в этом направлении Вашингтон и Пекин сейчас движутся, и встреча в Сан-Франциско стала попыткой достичь этой цели. Если процесс окажется успешным, то, как и встреча на Бали, «видение Сан-Франциско» станет исторической отправной точкой.

Автор: Чжао Хуашэн, профессор Института международных исследований Фуданьского университета (Шанхай), член Пекинского клуба международного диалога.

Данный комментарий заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай», другие материалы автора можно прочитать по адресу: https://ru.valdaiclub.com/about/experts/7864/

США. Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619229 Чжао Хуашэн

Конец стратегического одиночества КНДР?

Трансформация баланса сил на Корейском полуострове и её последствия

АРТЁМ ЛУКИН

Кандидат политических наук, доцент кафедры международных отношений Восточного института – Школы региональных и международных исследований Дальневосточного федерального университета.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Лукин А.Л. Конец стратегического одиночества КНДР? // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 126–143.

Примерно с начала 1990-х гг. ситуация на Корейском полуострове, несмотря на периодические мини-кризисы, выглядела довольно статично и по-своему стабильно. Одинокая, но несломленная Северная Корея находится в оппозиции альянсу Южной Кореи и США.

В промежутках между кризисами Пхеньян разыгрывает дипломатические увертюры, пользуясь противоречиями между другими игроками в Северо-Восточной Азии.

Однако к сегодняшнему дню в балансе сил на полуострове, а также в международной системе в целом накопились изменения, которые ведут к трансформации модуса противостояния двух Корей. Хотя КНДР обладает ядерным оружием, военный баланс на полуострове и вокруг меняется в неблагоприятном для Пхеньяна направлении. Это ставит под угрозу безопасность Северной Кореи, тем более что будущая политика Сеула не вполне предсказуема. Возможности Севера по внутреннему балансированию нарастающих стратегических рисков – путём мобилизации собственных ресурсов – крайне ограничены. Остаётся внешнее балансирование – формирование альянсов с мощными военными державами.

Активизация отношений КНДР с Россией, в том числе встреча Владимира Путина и Ким Чен Ына на космодроме «Восточный», позволяет предположить, что Пхеньян готов выйти из длительного периода стратегического одиночества и возобновить прерванные более трёх десятков лет назад союзнические отношения с Москвой. В связи с осторожной позицией Пекина, который не желает чрезмерно антагонизировать Вашингтон, Токио и Сеул, преждевременно говорить об образовании «северного альянса» Москва – Пхеньян – Пекин. Шансы на него возрастут, если в КНР окончательно потеряют надежду достигнуть приемлемых договорённостей с США, Японией и Южной Кореей.

Северная Корея: безопасность или развитие?

КНДР – ярчайший пример государства, стоящего перед дилеммой «безопасность или развитие». Она присуща многим авторитарным и идеологизированным странам, особенно находящимся в неблагоприятном геополитическом окружении. Такие политические системы должны выбирать: максимизировать экономическое и социальное развитие или минимизировать риски внутриполитической стабильности?

В первые две трети срока своего правления нынешний руководитель КНДР Ким Чен Ын, вероятно, был готов отдать приоритет экономическому росту и социальному развитию, в том числе с помощью внедрения рыночных механизмов. Однако примерно с 2019 г. возобладала тенденция к закручиванию гаек и задраиванию люков даже в ущерб всему остальному.

Отгораживание от внешнего мира, присущее Северной Корее на протяжении всей её истории, может быть полезно для поддержания социально-политической устойчивости. Но платить приходится темпами экономического роста. До конца 1960-х гг. Север опережал Юг по уровню экономического развития, однако с 1970-х гг. ситуация изменилась. Согласно оценке самого северокорейского правительства, ВВП в 2019 г. составлял 33,5 млрд долларов[1], тогда как размер южнокорейской экономики в том же году достиг 1,7 трлн долларов, разрыв более чем в пятьдесят раз. По данным ООН, почти 42 процента жителей Северной Кореи страдают от недоедания[2].

Отставание Севера в экономике объясняется не только спецификой сталинистской командно-административной модели, идеологией чучхейской автаркии и стремлением сохранить идейную чистоту населения, минимизируя контакты с внешним миром. Значительную роль играют международные санкции, направленные на экономическое удушение КНДР.

Северная Корея – мировой лидер по суровости наложенных на неё экономических ограничений, запрещено практически любое коммерческое взаимодействие с Пхеньяном.

Изоляция и нарастающее отставание в экономике не могут не сказываться на военном потенциале. По ряду оценок, на развитие и поддержание вооружённых сил расходуется около 20–25 процентов северокорейского ВВП, в то время как доля военных расходов в Южной Корее составляет около 2,5–3 процентов от экономики[3]. Однако огромная разница в масштабах двух экономик порождает растущий разрыв в военных бюджетах. Кроме того, в последние десятилетия в мире изменилась взаимосвязь между военной индустрией и гражданской экономикой. Раньше разработка и производство вооружений были сравнительно автономным сектором, мало связанным с гражданскими отраслями, сейчас же в ведущих странах они теснейшим образом интегрируются. Прежде военная сфера служила важным источником технологических инноваций для гражданской экономики, теперь преобладает обратная тенденция – технологические достижения в гражданском секторе через некоторое время конвертируются в военные разработки. Всё больше продуктов и услуг имеют «двойное назначение». Как следствие, если государство не располагает развитой и масштабной экономикой, её военно-промышленный комплекс начинает деградировать на фоне конкурентов. Эта тенденция проявилась уже во время поздней стадии холодной войны: нарастающее отставание СССР от Запада в электронных и информационных технологиях общего назначения грозило подорвать военно-стратегический паритет, которого Москва с таким трудом достигла к началу 1970-х годов.

Благодаря талантам северокорейских учёных, инженеров и разведчиков, равно как и способности Пхеньяна мобилизовывать ресурсы для достижения приоритетных задач, КНДР сумела стать ядерной и ракетной державой. Северная Корея в настоящее время обладает как минимум несколькими десятками ядерных боеголовок. Она располагает арсеналом носителей для них – в виде жидкотопливных и твёрдотопливных баллистических ракет различной дальности, а также крылатых ракет.

В ноябре 2017 г. Северная Корея провела успешное испытание межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) «Хвасон-15», после чего Ким Чен Ын объявил, что КНДР «завершила создание ядерных сил»[4], имея в виду появление средства нанесения удара возмездия по территории Соединённых Штатов. Однако «Хвасон-15» отнюдь не поставила точку в северокорейской ракетно-ядерной программе. Только в 2022 г. проведено около 70 ракетных пусков – рекорд за время существования северокорейской ракетной программы. В частности, в течение 2022 и 2023 гг. КНДР испытала сверхтяжёлую МБР «Хвасон-17» и твёрдотопливную МБР «Хвасон-18».

Имеющегося ракетно-ядерного потенциала более чем достаточно для сдерживания вероятных противников, включая США, от агрессии в отношении Северной Кореи. Зачем Пхеньян продолжает избыточное с военной точки зрения количественное и качественное наращивание ракетного арсенала? Вероятнее всего, ракетная гонка – свидетельство не силы, а слабости и уязвимости. КНДР продолжает идти по накатанной ракетно-ядерной колее во многом потому, что прокладывать новые военно-технологические дороги сложно и дорого. Острый дефицит ресурсов заставляет сосредоточиться на развитии ядерных и ракетных вооружений, обделяя большинство других направлений военного дела.

Не секрет, что ядерное оружие – самый финансово эффективный способ обеспечения безопасности для государства, сталкивающегося с серьёзными внешними угрозами – гораздо более дешёвый, чем создание и поддержание обычных вооружённых сил, обладающих сопоставимой с ядерным оружием ударной мощью. Первым государством, применившим эту стратегию, стали Соединённые Штаты. В 1950-е гг. президент Дуайт Эйзенхауэр инициировал доктрину «Нового взгляда» (New Look), делавшую акцент на сравнительно более экономичное ядерное оружие для сдерживания Советского Союза.

Конвенциональные (неядерные) силы КНДР находятся далеко не в лучшей форме. Несмотря на внушительные размеры – численность Корейской народной армии (КНА) составляет более одного миллиона человек – боевая эффективность вызывает вопросы хотя бы в силу того, что значительная часть бойцов КНА в основном занята не военной подготовкой, а используется государством в качестве рабочей силы на стройках, в сельском хозяйстве и т.п.

Хотя Северная Корея с двух сторон окружена морем, её вооружённые силы носят ярко выраженный сухопутный характер. У КНДР практически не развиваются военно-воздушные и военно-морские силы. Вероятнее всего, из-за нехватки денег – авиация и флот, как известно, отличаются повышенной капиталоёмкостью. Списочный состав северокорейских ВВС насчитывает, по разным оценкам, от 400 до 800 самолётов, но почти все они морально и технически устарели. Самые молодые – истребители МиГ-29, полученные от Советского Союза в 1980-е годы. Следуя глобальной тенденции, Пхеньян предпринимает усилия по созданию собственных дронов. Недавно продемонстрированы беспилотные аппараты, внешне напоминающие флагманские разведывательные и ударные беспилотники США – Global Hawk и Reaper. Однако маловероятно, что северокорейские аппараты приближаются по тактико-техническим характеристикам к американским системам[5].

Военно-морские силы КНА давно не получают должного обновления и состоят в подавляющем большинстве из устаревших кораблей, пригодных лишь для действий у берегов полуострова. Самыми современными и мощными надводными кораблями сейчас, по всей видимости, являются два корвета класса Amnok, которые появились в составе ВМС КНА за последние десять лет[6]. Эти сравнительно небольшие корабли водоизмещением 1500–2000 тонн вряд ли в состоянии эффективно противостоять потенциальному противнику в лице американских, японских и южнокорейских ВМС.

Нет существенного прогресса и в северокорейской программе создания стратегических подводных лодок, способных нести баллистические ракеты (в перспективе c ядерными энергетическими установками)[7]. В сентябре 2023 г. торжественно спущена на воду «первая ядерная тактическая ударная подлодка», которая, по утверждению Пхеньяна, предназначена нести ядерное оружие[8]. Однако этот корабль, по всей видимости, представляет собой переделанную дизель-электрическую субмарину, основанную на советском проекте 1950-х годов[9]. Современные подводные лодки во многих отношениях даже сложнее, чем ракеты и ядерные боеголовки. Военное кораблестроение – одна из самых ресурсоёмких отраслей. Достаточно упомянуть, что современная подводная лодка – тысячи тонн дорогостоящего металла и других спецматериалов.

Учитывая технологические и финансово-ресурсные ограничения, Северной Корее вряд ли удастся создать надводный и подводный флот, имеющий военно-стратегическое значение. Примерно то же самое можно сказать и о многих других критически важных областях современного военного дела. Например, КНДР нечем особенно похвастаться в развитии сетецентрических систем боевого управления, без которых невозможно эффективно вести масштабные военные действия.

Сравнительная слабость и отсталость обычных вооружённых сил лишает Пхеньян свободы манёвра на лестнице эскалации. Иными словами, в случае серьёзного военного конфликта на Корейском полуострове он располагает крайне ограниченными возможностями по удержанию противостояния в конвенциональных рамках. Поскольку северокорейские обычные силы на порядок уступают силам американо-южнокорейского альянса (плюс Японии), война без применения ядерных средств скорее всего приведёт к быстрому поражению КНДР. Если же Пхеньян, компенсируя дефицит конвенциональной мощи, осуществит ядерную эскалацию, это повлечёт массированный ответный удар и конец существования КНДР как государства.

В случае начала войны перед Пхеньяном встанет мучительный выбор – проиграть в конвенциональном конфликте или поставить себя на грань полного уничтожения в результате ядерной эскалации.

Экономическая слабость и изоляция КНДР ведут к росту зависимости от Китая. Это тоже ограничивает развитие военного потенциала Северной Кореи даже в её коронных областях. Почему северокорейцы до сих пор не произвели седьмого ядерного испытания, которого многие ждали сначала в 2022 г., а потом в 2023-м, и которое, как предполагается, необходимо для дальнейшей миниатюризации северокорейских боеголовок? Некоторые полагают, что у КНДР уже нет технической потребности производить новые испытания: все необходимые данные получены в ходе предыдущих шести тестов. Однако есть и другая версия: возобновлять ядерные взрывы Пхеньяну категорически не рекомендует Пекин. Китай, во-первых, не желает, чтобы ядерные испытания проводились в непосредственной близости от его территории (а альтернативных полигонов у Северной Кореи нет). Во-вторых, Пекин может испытывать озабоченность, что ядерные испытания Северной Кореи усугубляют риск дальнейшей милитаризации и даже нуклеаризации Северо-Восточной Азии, результатом чего станет приобретение ядерного статуса Южной Кореей и/или Японией. Более 90 процентов внешней торговли Северной Кореи приходится на Китай. КНР также является основным поставщиком экономической и гуманитарной помощи. По этой причине Пхеньян не может не прислушиваться к пожеланиям Пекина.

Ещё одно неблагоприятное внешнее обстоятельство – эволюция структуры международной системы. С одной стороны, в глобальной политике нарастает напряжённость между великими державами, что на руку КНДР: Пхеньян может вести излюбленную игру на противоречиях. Но всё не так однозначно, если принять во внимание, что система приобретает всё больше черт биполярности, где главными центрами силы выступают Соединённые Штаты и КНР. В классическом биполярном мире значимость других игроков минимальна. Сверхдержавы настолько опережают всех остальных по мощи, что переход какого-либо государства из лагеря одной сверхдержавы в позицию нейтралитета или даже на сторону другого полюса, как правило, не способен существенно повлиять на баланс сил в системе[10]. Не этим ли объясняется утрата интереса Вашингтона к играм с КНДР, который явно был больше несколько лет назад?

Южная Корея: усиливающийся игрок с ограниченным суверенитетом

Несмотря на ракетно-ядерный арсенал КНДР, главным агентом изменений на Корейском полуострове будет, вероятнее всего, не Север, а Юг. Экономический и технологический потенциал Республики Корея (РК) вкупе с её интегрированностью в глобальную систему предоставляют Южной Корее ряд серьёзных преимуществ. РК – младший союзник США. В этом смысле Южная Корея, как справедливо отметил Владимир Путин, характеризуется «дефицитом суверенитета»[11]. Однако Сеул сумел эффективно конвертировать статус американского сателлита в осязаемый экономический и технологический капитал. В 2000-е гг. Южная Корея вошла в десятку ведущих индустриальных держав мира. В 2018 г. преодолён символический рубеж: южнокорейский ВВП на душу населения превысил японский показатель[12].

Выражаясь в терминах мир-системной теории, с момента создания Республика Корея сумела продвинуться из периферии мировой капиталистической системы в её ядро. Южнокорейских президентов приглашают специальными гостями на саммиты «Группы семи», не исключено, что в скором будущем Сеул станет полноправным членом этого клуба ведущих держав Запада. О росте амбиций свидетельствует и то, что при администрации президента Юн Сок Ёля Сеул начал позиционировать себя уже не просто как «среднюю державу», а в качестве «глобального осевого государства» (global pivotal state).

Военно-промышленный комплекс Южной Кореи производит полный спектр современной военной техники, включая танки и бронемашины, артиллерию, баллистические и крылатые ракеты, самолёты и вертолёты, разведывательные спутники, надводные корабли разных классов и подводные лодки. РК демонстрирует прогресс в освоении космоса, осуществив, по состоянию на май 2023 г., три запуска отечественной ракеты «Нури» со спутниками собственной разработки. В ближайшее время Сеул планирует развернуть группировку разведывательных спутников. Успехи южных корейцев контрастируют с периодическими сбоями в космической программе КНДР.

РК превратилась в крупного экспортёра вооружений. В 2022 г. объём экспортных контрактов составил рекордную сумму 17,3 млрд долларов. Причём покупателями всё чаще становятся развитые и богатые государства, такие как Австралия, Польша, ОАЭ, Норвегия. Правительство поставило задачу войти в четвёрку крупнейших мировых экспортёров оружия, особый акцент сделан на космические и цифровые технологии, искусственный интеллект и роботов[13].

Единственный параметр стратегической мощи, по которому Сеул уступает Северу, – ядерное оружие.

Однако учитывая научно-технологический и промышленный потенциал Южной Кореи, а также то, что страна является одним из мировых лидеров в атомной энергетике[14], обретение ядерного оружия сводится к принятию политического решения. После этого, как отметил президент Юн Сок Ёль, на его создание потребуется не более года[15]. В январе 2023 г. тот же Юн впервые в истории страны допустил возможность приобретения ядерного статуса[16]. Юн далеко не единственный южнокорейский политик, заигрывающий с идеей нуклеаризации. Так, нынешний мэр Сеула и потенциальный кандидат от правящей партии «Сила народа» на следующих президентских выборах О Се Хун – за разработку Южной Кореей ядерного оружия. Опросы общественного мнения показывают, что до 70 процентов южных корейцев поддерживают идею собственного ядерного арсенала[17].

Ещё один индикатор – намерение начать строительство подводных лодок с ядерными двигательными установками. Решение принято ещё при предыдущей администрации во главе с Мун Чжэ Ином, хотя при Юн Сок Ёле проект поставлен на паузу. Будучи одним из мировых лидеров как в кораблестроении, так и в атомной энергетике, Южная Корея вполне справится с созданием подводной лодки с ядерным реактором. Образование в сентябре 2021 г. австрало-британо-американской группировки AUKUS, одной из главных миссий которой заявлена передача Австралии технологии атомных подводных лодок, хотя и без ядерных боеголовок, создало прецедент, повышающий вероятность того, что Сеул рано или поздно обзаведётся атомным подводным флотом[18].

Не следует забывать, что успехи Южной Кореи, в том числе в военно-промышленном комплексе, базируются на тесном сотрудничестве с США и другими странами Запада. Оно носит асимметричный характер, РК в основном выступает реципиентом западных технологий. Показательным примером является проект создания многофункционального истребителя KF-21 Boramae. В этом самолёте корейские компоненты составляют лишь 65 процентов. Так, поставщиком двигателя выступает американская General Electric[19]. В числе технологических партнёров южнокорейского истребителя значатся американские Lockheed Martin, Martin-Baker, United Technologies, Texstars, Triumph Group, шведская Saab, израильская Elta Systems, испанская Aeronautical Systems, британские Cobham и Meggitt и ряд других западных фирм.

Экономическое и военное усиление Южной Кореи заставляет задаться вопросом, ожидать ли изменений её геостратегической ориентации. В течение пяти-семи лет существенные трансформации во внешнеполитическом курсе маловероятны. Основой геостратегии Сеула останется альянс с Вашингтоном. Южным корейцам нет резона отказываться от ориентации на Соединённые Штаты, в том числе учитывая технологическую и военную зависимость от Запада. Кроме того, за десятилетия союза с США в южнокорейском сознании – как массовом, так и элитном – сформировалось убеждение, что Республика Корея не выживет без защиты и поддержки американцев. Максимум, что может позволить себе Сеул, – уклоняться от втягивания в военно-политические построения Вашингтона, которые отвечают геополитическим интересам Америки, но создают существенные риски для Южной Кореи. Именно такую политику проводили левопрогрессивные президенты Но Му Хён и Мун Чжэ Ин, пытаясь маневрировать между Соединёнными Штатами и Китаем. Юн Сок Ёль, однако, взял уверенный курс на ещё более тесное стратегическое сближение с Вашингтоном. Это выразилось прежде всего в создании тройственного квазиальянса США, Японии и РК[20], формирование которого давно продвигалось Вашингтоном, но до недавнего времени тормозилось из-за нежелания Сеула мириться с Токио и ссориться с Пекином.

Попытка прогноза

75 лет на Корейском полуострове сосуществуют два государства, каждое из которых претендует на то, чтобы единолично представлять корейскую нацию. Соотношение сил между РК и КНДР колебалось. Вплоть до конца 1960-х – начала 1970-х гг. Север был сильнее в военном и индустриальном отношении. Затем вперёд начал вырываться Юг, который максимально эффективно воспользовался союзническими отношениями с США и преимуществами интеграции в глобальную капиталистическую систему. В 1990-е гг. КНДР оказалась в тяжелейшем кризисе, но устояла. В 2000-е и 2010-е гг. она сумела добиться некоторых успехов в экономическом развитии и одновременно превратилась в ракетно-ядерную державу, частично компенсируя отставание от Юга и создавая предпосылки для диалога на равных.

Сегодня соотношение сил между государствами вновь меняется. Северная Корея, судя по всему, отказалась от движения в направлении реформ и открытости, придя к выводу, что даже контролируемые и постепенные преобразования по китайской или вьетнамской модели слишком рискованны для политической системы. В этом есть логика: даже если Северная Корея приступит к масштабным реформам, маловероятно, что она сможет в обозримом будущем хотя бы приблизиться к Югу по уровню экономического развития. Зато риски социально-политической дестабилизации весьма существенны, особенно учитывая, что рядом находится другое корейское государство с альтернативной идеологией[21]. Немалая часть южнокорейских элит ждёт возможности уничтожить северокорейское государство. Одним из представителей этого лагеря является нынешний глава РК Юн Сок Ёль, не скрывающий неприязни к КНДР. Неудивительно, что в Пхеньяне сделали выбор в пользу сохранения модели государства-крепости. То, что такая модель может работать, подтверждается выживанием КНДР не только в период «трудного похода» в 1990-е гг., но и в последние годы, когда Северная Корея подверглась двойному удару – почти тотальных экономических санкций, а затем пандемии коронавируса.

Одно из безусловных преимуществ чучхейской модели – сохранение высокой степени политической независимости.

КНДР – одно из немногих государств мира, обладающих подлинным, а не номинальным суверенитетом.

Главный недостаток автаркии – низкие темпы экономического развития. Экономическое и технологическое отставание Северной Кореи не может не влиять на силовой баланс с Югом. Ядерное преимущество Севера в определённом смысле условно – пока Сеул не примет решение о собственной нуклеаризации.

Кроме того, ядерное оружие – средство сдерживания агрессии, но в других ситуациях пользы от него немного. Тот факт, что с августа 1945 г. ядерное оружие ни разу не было пущено в ход, говорит не столько о наличии морально-политического «ядерного табу», сколько о неприменимости ядерного оружия в подавляющем большинстве международных конфликтных ситуаций. Пхеньян знает, что ядерная эскалация с его стороны чревата массированным ответным ударом американо-южнокорейского альянса (и, возможно, Японии), который, вероятно, поставит точку в существовании КНДР. Поэтому северокорейские лидеры пойдут на применение ядерного оружия только в самом крайнем случае – прямой и смертельной угрозы существованию государства и его руководства. Однако большинство конфликтных сценариев между Севером и Югом не достигают такого экзистенциального уровня, тем самым исключая применение ядерного оружия. Возможные столкновения подразумевают использование неядерных вооружений, по большинству из которых КНДР значительно уступает.

При всей своей колоссальной мощи классическое ядерное оружие – не магическое кольцо всевластья. Как и любая технология, оно постепенно устаревает перед лицом непрерывного научно-технического прогресса. Находящиеся в распоряжении КНДР ядерные заряды и баллистические ракеты пока остаются надёжным средством сдерживания. А через десять или двадцать лет? C конца прошлого века развёртывается очередная революция в военном деле (РВД), характеризующаяся широким использованием высокоточного оружия, информационно-компьютерных технологий, дронов, автономных систем, роботов, систем противоракетной обороны и т.п. На подходе оружие на новых физических принципах[22]. Если КНДР не сумеет перейти на следующую ступень военно-технологического прогресса, её безопасность будет становиться всё более уязвимой даже при наличии ядерного оружия. Уже сейчас некоторые аналитики считают, что в результате прогресса США и их союзников в области высокоточного оружия, спутниковых и других систем наблюдения, искусственного интеллекта и дронов Северная Корея может оказаться беззащитной перед первым ударом противника[23].

КНДР – сравнительно небольшая страна, лишённая стратегической глубины и находящаяся в полуокружении потенциальными противниками. Её территория просматривается – и простреливается – с юга (с территории РК), а также с юго-запада и востока, где, соответственно, в Жёлтом и Японском морях господствуют военно-морские силы и авиация США, Южной Кореи и Японии. Уязвимость северокорейских ядерных сил усугубляется тем, что у них отсутствуют воздушная и морская компоненты. Создать ядерную триаду или хотя бы диаду (добавить к наземным МБР стратегические подводные лодки) – практически непосильная для КНДР задача.

Пхеньян не может не держать в голове сценарий, когда противники наносят по Северной Корее первый удар высокоточным оружием с целью ликвидировать руководство страны и нейтрализовать её стратегический военный потенциал. Даже если часть северокорейских ядерных ракет уцелеет и будет запущена в ответном ударе, их с высокой вероятностью перехватит многослойная интегрированная система противоракетной обороны Соединённых Штатов, Южной Кореи и Японии. Сегодня подобный сценарий выглядит гипотетическим, но степень его реалистичности будет расти по мере совершенствования существующих и появления новых технологий у США и их союзников. Например, одним из перспективных способов нейтрализации сил сдерживания КНДР служит концепция «воздушного патруля», когда стартующие северокорейские ракеты сбиваются на активном участке траектории дронами, постоянно висящими вдоль морских границ Северной Кореи[24].

Высшее руководство в Пхеньяне осознаёт существование военно-технологического разрыва с вероятным противником и возможность его нарастания. По этой причине оно избегает ситуаций, которые могли бы привести к военному конфликту между Севером и Югом. Регулярно раздаётся воинственная риторика, проводятся учения, имитирующие удары по Южной Корее, а также американским военным объектам в Японии, в том числе с применением ядерного оружия[25]. Однако все эти действия – демонстрация решимости ответить на крупномасштабное нападение, а не свидетельство агрессивности Пхеньяна или готовности атаковать первым.

Несмотря на периодические кризисы на полуострове, КНДР на деле ведёт себя аккуратно, не пересекая линию, за которой возможно кинетическое столкновение. Последний существенный военный инцидент между Севером и Югом имел место достаточно давно, в ноябре 2010 г., когда в ответ на южнокорейские военные учения северяне открыли артиллерийский огонь по контролируемому Южной Кореей острову Ёнпхёндо в спорной морской зоне в Жёлтом море, а Юг сразу нанёс встречный артиллерийский удар по северокорейским позициям. С тех пор боевых столкновений не было. Как отмечают американские официальные представители в Южной Корее, «северные корейцы делают громкие заявления, но при этом не предпринимают ничего, что могло бы приблизить неядерную военную конфронтацию»[26].

Ещё одним признаком отсутствия у Пхеньяна наступательных намерений является смена официальной терминологии в отношении Юга. Отказываясь от сложившейся более семидесяти лет назад практики, северокорейские официальные лица и СМИ начали использовать официальное название южнокорейского государства – Республика Корея. В северокорейских публикациях всё реже употребляют термины, связанные с объединением страны либо подчёркивающие национальное единство северян и южан. Изменения в дискурсе, видимо, означают окончательный отказ руководства КНДР от идеи объединения с Югом[27].

В ближайшем будущем Северная Корея останется в закрытой оборонительной позиции, стремясь сохранить статус-кво. Главная задача – выжить.

Основной импульс к изменениям на полуострове будет исходить не от Пхеньяна, а от Сеула.

Поскольку именно РК является более сильной стороной, у неё может возникнуть соблазн сломать статус-кво и объединить Корею путём аннексии Севера.

Даже статус младшего союзника США с ограниченным суверенитетом не означает, что Сеул не может вести самостоятельной игры. В истории немало примеров, когда подчинённые провоцировали серьёзные кризисы вопреки желанию патрона. Нельзя исключать, что к власти придут люди, которые сочтут, что настал подходящий момент покончить с существованием КНДР. Как отмечает базирующийся в Южной Корее австралийский исследователь Джеффри Робертс, Сеул способен преподнести «стратегический сюрприз». Для южнокорейской политической системы характерна повышенная роль личностного фактора и индивидуальных особенностей лидеров[28]. Если у кормила власти в Сеуле окажется заряженный мессианскими идеями авторитарный лидер, ему по силам развязать новую Корейскую войну. По сравнению с южнокорейской электоральной демократией, северокорейская политическая система фактически наследственной монархии представляется более предсказуемой и менее склонной к сюрпризам. Чтобы сохранить себя и свою власть на поколения вперёд, династия Кимов должна вести предельно рациональную и расчётливую политику с долгим горизонтом планирования. Именно так по большому счёту Пхеньян себя и ведёт.

С начала 1990-х гг. Северная Корея пребывала в ситуации, которую можно охарактеризовать как стратегическое одиночество. Поначалу вынужденно: Москва отвернулась от Пхеньяна, а Пекин, хотя формально сохранил двусторонний союзнический договор 1961 г., дистанцировался в пользу экономически более привлекательной Южной Кореи. Однако КНДР со временем сумела адаптироваться к новой стратегической ситуации и даже стала чувствовать себя достаточно комфортно. С одной стороны, новообретённому чувству уверенности способствовало ядерное оружие. С другой — КНДР научилась искусно маневрировать и играть на противоречиях между основными центрами силы в Северо-Восточной Азии – Китаем, США, Южной Кореей, Японией и Россией.

Период стратегического одиночества Пхеньяна близится к завершению. Как показано выше, ядерный арсенал КНДР уже не может считаться стопроцентно надёжной гарантией безопасности. Выражаясь в терминах структурного реализма, Северная Корея практически исчерпала возможности для внутреннего балансирования (internal balancing). Остаётся лишь путь внешнего балансирования (external balancing), то есть формирования альянсов с другими международными акторами, которые могут помочь в обеспечении военной безопасности[29]. Если Пхеньян хочет быть защищённым от угрозы со стороны усиливающегося американо-южнокорейско-японского блока, он должен возобновить военно-политический альянс с Пекином и/или Москвой.

Биполяризация международной системы и рост конфронтации между её главными полюсами – США и Китаем – затруднили излюбленную эквилибристику Пхеньяна между державами. В условиях нарастающего противостояния с Америкой и её союзниками Пекин и Москва, которые ещё несколько лет назад голосовали в Совете Безопасности ООН за жёсткие санкции против Пхеньяна, теперь всё больше заинтересованы иметь КНДР на своей стороне.

В предстоящие годы именно Россия станет, вероятно, главным военным партнёром КНДР, в то время как Китай продолжит выступать в роли основного экономического партнёра и дипломатического протектора. Визит в Пхеньян министра обороны России Сергея Шойгу в июле 2023 г., встреча Ким Чен Ына с Владимиром Путиным на космодроме «Восточный» в сентябре и турне Кима по российскому Дальнему Востоку, акцент в котором был сделан на посещении военных объектов, недвусмысленно намекают о намерениях Пхеньяна и Москвы существенно нарастить взаимодействие в военной сфере. Возврат к советско-северокорейскому союзническому договору 1961 г. маловероятен, однако практика свидетельствует, что наличие или отсутствие формального пакта об альянсе далеко не всегда определяет реальный уровень военно-политического сотрудничества. Поставки определённых (неядерных) российских вооружений и технологий, проведение совместных военных учений, обмен разведывательной информацией могут внести вклад в укрепление безопасности КНДР и позволят Пхеньяну чувствовать себя более уверенно в отношениях с усиливающимся и всё менее предсказуемым Сеулом.

В отличие от России, Китай вряд ли готов к масштабному военному и военно-техническому сотрудничеству с КНДР. Одна из причин – Пекин пока не хочет идти на значительное обострение с Вашингтоном, Сеулом и Токио, которое неизбежно, если Китай начнёт активное военное и военно-техническое сотрудничество с Северной Кореей. Москве же практически нечего терять в отношениях с квазинатовской тройкой в Северо-Восточной Азии. США, Япония и Южная Корея активно поддерживают Украину и вводят жёсткие санкции против России. В связи с осторожной позицией Пекина преждевременно говорить об образовании «северного альянса» РФ—КНДР—КНР против «южного треугольника» США—Япония—РК. Но он может возникнуть, если в Пекине потеряют надежду на приемлемые отношения с Вашингтоном, Токио и Сеулом.

Пхеньян и сам может не желать слишком тесного военно-политического сближения с Пекином, в том числе учитывая историческую роль Китая как имперского сюзерена Кореи и непростые отношения уже в современную эпоху. Россия же сейчас выступает для КНДР политически равным и, следовательно, более комфортным партнёром.

Военно-политическая ситуация на Корейском полуострове и вокруг него – на пороге значительных изменений. Вопрос в том, будут ли эти трансформации постепенными, либо они произойдут быстро и резко.

Автор: Артём Лукин, кандидат политических наук, доцент кафедры международных отношений Восточного института – Школы региональных и международных исследований Дальневосточного федерального университета.

СНОСКИ

[1] Democratic People’s Republic of Korea Voluntary National Review on the Implementation of the 2030 Agenda. Pyongyang, 2021. P. 7. URL: https://sustainabledevelopment.un.org/content/documents/282482021_VNR_Report_DPRK.pdf (дата обращения: 01.11.2023).

[2] Over 40% of N. Koreans Undernourished: UN Report // The Korea Herald. 07.07.2022. URL: https://www.koreaherald.com/view.php?ud=20220707000306 (дата обращения: 01.11.2023).

[3] The World Factbook // The Central Intelligence Agency of the U.S. URL: https://www.cia.gov/the-world-factbook/ (дата обращения: 01.11.2023).

[4] Cohen Z., Browne R., Gaouette N. et al. New Missile Test Shows North Korea Capable of Hitting All of US Mainland // CNN. 30.11.2017. URL: https://edition.cnn.com/2017/11/28/politics/north-korea-missile-launch/index.html (дата обращения: 01.11.2023).

[5] Van Diepen V.H. Imitation Is the Sincerest Form: North Korea Unveils Two Types of Copycat UAVs // 38 North. 04.08.2023. URL: https://www.38north.org/2023/08/imitation-is-the-sincerest-form-north-korea-unveils-two-types-of-copycat-uavs/ (дата обращения: 01.11.2023).

[6] Ryabov K. North Korean Amnok-Class Patrol Ships // Top War. 23.08.2023. URL: https://en.topwar.ru/224330-storozhevye-korabli-tipa-amok-kndr.html (дата обращения: 01.11.2023).

[7] Van Diepen V.H. Hey, Boomer: What Happened to North Korea’s Ballistic Missile Subs? // 38 North. 10.07.2023. URL: https://www.38north.org/2023/07/hey-boomer-what-happened-to-north-koreas-ballistic-missile-subs/ (дата обращения: 01.11.2023).

[8] Уважаемый товарищ Ким Чен Ын выступил с приветственной речью на церемонии спуска на воду новопостроенной подлодки // ЦТАК. 08.09.2023. URL: http://www.kcna.kp/ru/article/q/a244151196662609d466a37d1f9ce288.kcmsf (дата обращения: 01.11.2023).

[9] Черкашин П. Новый подводный ракетоносец КНДР – чудо-оружие или бесполезная игрушка? // Asia Risk Research Center. 03.10.2023. URL: https://asiarisk.org/novosti/354-kommentarij-arrc-novyj-podvodnyj-raketonosets-kndr-chudo-oruzhie-ili-bespoleznaya-igrushka (дата обращения: 01.11.2023).

[10] Kenneth W. The Stability of a Bipolar World // Daedalus. 1964. Vol. 93. No. 3. P. 881–909.

[11] Пресс-конференция по итогам российско-северокорейских переговоров // Президент России. 25.04.2019. URL: http://www.kremlin.ru/catalog/persons/599/events/60370 (дата обращения: 01.11.2023).

[12] Katz R. South Korea Surpasses Japan in Real GDP Per Capita // East Asia Forum. 01.04.2022. URL: https://www.eastasiaforum.org/2022/04/01/south-korea-surpasses-japan-in-real-gdp-per-capita/ (дата обращения: 01.11.2023).

[13] Boosting Arms Exports via Private-Military Cooperation // Korea Pro. 14.02.2023. URL: https://koreapro.org/2023/02/boosting-arms-exports-via-private-military-cooperation/ (дата обращения: 01.11.2023).

[14] В настоящее время в Южной Корее насчитывается восемь АЭС с 25 ядерными реакторами. Кроме того, Южная Корея успешно строит атомные станции за рубежом.

[15] S. Korea Can Develop Nuclear Weapons but Chooses Not to: Yoon // The Korea Herald. 29.04.2023. URL: http://www.koreaherald.com/view.php?ud=20230429000052 (дата обращения: 01.11.2023).

[16] Yang U. Is South Korea Going Nuclear? // 38 North. 03.02.2023. URL: https://www.38north.org/2023/02/is-south-korea-going-nuclear/ (дата обращения: 01.11.2023).

[17] Seoul Mayor Calls for South Korean Nuclear Weapons to Counter Threat from North // Reuters. 13.03.2023. URL: https://www.reuters.com/world/asia-pacific/seoul-mayor-calls-south-korean-nuclear-weapons-counter-threat-north-2023-03-13/ (дата обращения: 01.11.2023).

[18] Song S. Allow Korea to Develop Nuclear-Powered Subs // Korea JoongAng Daily. 08.10.2023. URL: https://koreajoongangdaily.joins.com/news/2023-10-08/opinion/columns/Allow-Korea-to-develop-nuclearpowered-subs/1885710 (дата обращения: 01.11.2023).

[19] ?? ? ??? ?? ???…KFX?? 24?? ???? ?? [Представлен первый отечественный реактивный истребитель… Бизнес KFX приносит 24 трлн вон] // Hankyung. 01.03.2021. URL: https://www.hankyung.com/politics/article/202102280515i (дата обращения: 01.11.2023).

[20] Воронцов А. Реинкарнация треугольника США – Япония – Южная Корея // МДК «Валдай». 23.08.2023. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/reinkarnatsiya-treugolnika/ (дата обращения: 01.11.2023).

[21] Lankov A. The Real North Korea. Life and Politics in the Failed Stalinist Utopia. N.Y.: Oxford University Press, 2013. 288 p.

[22] Путин заявил, что оружие на новых физических принципах перспективно // РИА Новости. 12.09.2023. URL: https://ria.ru/20230912/oruzhie-1895726351.html (дата обращения: 01.11.2023).

[23] Lieber K., Press D. The New Era of Counterforce: Technological Change and the Future of Nuclear Deterrence // International Security. 2017. Vol. 41. No. 4. P. 9–49.

[24] Postol T. The Transfer of a Russian ICBM to North Korea? // Beyond Parallel. 17.08.2023. URL: https://beyondparallel.csis.org/the-transfer-of-a-russian-icbm-to-north-korea/ (дата обращения: 01.11.2023).

[25] См., например: Проведены ответные учения в важных целях // ЦТАК. 03.09.2023. URL: http://www.kcna.kp/ru/article/q/cc2a0576487bddf951ec6b500d53b716.kcmsf (дата обращения: 01.11.2023).

[26] Sneider D. All Quiet, for Now, on the Northern Front // The Oriental Economist. 05.04.2023. URL: https://toyokeizai.net/articles/-/664415 (дата обращения: 01.11.2023).

[27] Анализ ситуации: Пхеньян отказывается от идеи объединения с Южной Кореей? // Asia Risk Research Center. 24.08.2023. URL: https://asiarisk.org/novosti/334-analiz-situatsii-pkhenyan-otkazyvaetsya-ot-idei-obedineniya-s-yuzhnoj-koreej (дата обращения: 01.11.2023).

[28] Robertson J. South Korea: The Next Strategic Surprise? // East Asia Security Centre. 03.08.2020. URL: https://easc.scholasticahq.com/article/14358-south-korea-the-next-strategic-surprise (дата обращения: 01.11.2023).

[29] О внутреннем и внешнем балансировании см.: Kenneth W. Theory of International Politics. Reading, MA: Addison-Wesley, 1979. 251 p.

КНДР. Корея. Россия. ДФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619228 Артем Лукин

Новый восточный поворот

Россия и Сибирь в евразийском социокультурном пространстве

АНДРЕЙ ИВАНОВ

Доктор философских наук, профессор, директор Центра гуманитарного образования Алтайского государственного аграрного университета.

ЮРИЙ ПОПКОВ

Доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии и права Сибирского отделения РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Иванов А.В., Попков Ю.В. Новый восточный поворот // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 112–125.

Обострившийся конфликт России с коллективным Западом сделал очевидной ошибочность цивилизационного выбора России после развала Советского Союза. «Цивилизованному» миру она была нужна лишь как сырьевой придаток Запада и рынок для реализации его товаров и услуг.

Сформировавшийся наспех российский капитализм получился компрадорским и не отвечал интересам развития страны. Фактически вместо обновления Россия отбросила себя назад, утратив социалистические завоевания и воспроизведя архаические структуры «дикого» капитализма с безудержной жаждой личного обогащения.

Сейчас встают два судьбоносных вопроса. Во-первых, о необходимости переформатирования внутри- и геополитических ориентиров России с учётом её статуса как евразийской державы. Федеральная власть пока не предложила образа будущего. В то же время усилила стремление сменить вектор развития с Запада – на Восток. Во-вторых, принципиально важен поиск, совместно с другими странами, не согласными с безусловной гегемонией Запада, новой модели цивилизационного развития, ибо нынешний глобальный кризис, усугублённый военным конфликтом на Украине и начавшейся войной Израиля и Палестины, – кризис именно западного цивилизационного проекта.

Оба эти вопроса так или иначе касаются особой роли Сибири как значимой части России в грядущих трансформациях. Именно благодаря присоединению и использованию богатейших ресурсов Сибири Россия превратилась в великую евразийскую и мировую державу. Таким образом, выделение Сибири как объекта целенаправленной рефлексии представляется исключительно актуальной задачей в эпоху, когда России необходимо, наконец, внятно сформулировать цели национального существования и цивилизационную миссию. Это подразумевает анализ комплекса проблем: геополитического положения Сибири в России и на евразийском пространстве в целом; её стратегического биосферного, экономического и человеческого потенциала; и, самое главное, её миссии при переходе к мироустройству более справедливому и гуманному, нежели нынешнее, которое можно назвать техногенно-потребительским и которое всё чаще оценивается как тупиковое.

Проблемное поле проекта Большой Евразии

Термин «Большая Евразия» был запущен в 2013–2014 гг. в России и Китае и практически моментально подхвачен экспертами из других стран. Он предполагает формирование международных отношений нового типа, в основе которых лежит равноправие, уважение политического суверенитета и культурной самобытности. Многие исследователи видят в этом начало формирования нового – незападного – типа глобального порядка, где лидерство переходит к народам Востока. Западный проект глобализации привёл к резкому ухудшению международных отношений и не решил ни одной глобальной проблемы человечества, будь то резкий разрыв в уровне жизни внутри отдельных государств, а также между странами так называемого «золотого миллиарда» и остальным миром, или экологический, продовольственный, демографический и другие вызовы. На смену конкурентно-конфликтной политической ментальности, рыночной и государственной конкуренции, культу индивидуализма и экономической выгоды должны прийти альтернативные – альтруистические, солидарные и миротворческие ценности.

Однако в географическом, геополитическом и геокультурном смыслах термин «Большая Евразия» до сих пор весьма туманен. Разнообразные его трактовки носят преимущественно политический, географический или экономический характер и во многом описательны и ситуативны. Они фиксируют непосредственные политические и экономические реалии без учёта устойчивых геополитических и социокультурных констант и перспектив.

На наш взгляд, методологией разработки российского проекта формирования Большой Евразии может стать уточнённый цивилизационный подход с использованием потенциала и возможностей его синхронической и диахронической интерпретаций. Это позволит по-новому взглянуть и на современную историческую ситуацию. В частности, обосновать особую пространственную и социокультурную миссию Сибири, которая оказывается в «средокрестии» важнейших «цивилизационных коридоров» Большой Евразии (синхронический аспект), и одновременно представить её как место уникального потенциала для глобального исторического «цивилизационного прорыва» (диахронический аспект). Именно эти задачи мы попытались решить в коллективной монографии, посвящённой обоснованию особой цивилизационной миссии Сибири[1].

Зафиксируем нашу исходную методологическую посылку: нет оснований отказываться (в рамках синхронического аспекта анализа) от классического цивилизационного выделения на пространстве евроазиатского континента (или Старого Света) трёх, условно говоря, мегацивилизаций (культурно-географических миров): Запада, Северной (или Внутренней) Евразии и Востока.

В рамках западной (или европейской) мегацивилизации представители классического евразийства и их предшественники выделяли две цивилизационные части – романскую и германскую. После становления Соединённых Штатов, наибольший вклад в формирование которых внесла Великобритания, внутри западного мира оформился особый англосаксонский либерально-демократический океанический мир, в известной степени противостоящий континентальной Европе. Именно он ныне представляет собой наиболее зримое воплощение западного техногенно-потребительского глобализма, нацеленного на политическое и экономическое доминирование, интеллектуальное и культурное господство. Выделяют также восточную – западнославянскую – Европу, с которой народы Евразии связаны вековыми культурно-языковыми и религиозными узами. Однако с точки зрения цивилизационной идентичности поляки, чехи, словаки и даже сербы относят себя к Европе. Сегодняшняя поддержка политическими элитами восточноевропейских стран украинского режима – наглядное подтверждение их западной мегацивилизационной идентичности. При всех различиях и внутренних противоречиях Запад характеризуется общими индивидуалистическими, рационалистическими и либерально-рыночными ценностями, конкурентно-конфликтной экономической и политической ментальностью, нацеленностью на культурный монолог и доминирование.

В восточной мегацивилизации можно, в свою очередь, выделить западный исламский Восток (или исламскую цивилизацию), южный индуистский Восток (индийскую цивилизацию), буддийскую юго-восточную и восточную Азию, где самобытными субцивилизационными образованиями являются культуры народов Индонезии, Индокитая, Японии, Кореи и, конечно, Китая. Несмотря на глубокие цивилизационные и субцивилизационные различия, даже конфликты, например, между индуистской Индией и исламским Пакистаном, суннитской Саудовской Аравией и шиитским Ираном, буддийской Кореей и буддийско-синтоистской Японией, конфуцианским Китаем и той же Южной Кореей, восточная мегацивилизация характеризуется рядом общих черт. К ним относятся культурный традиционализм, особое почитание семьи и родственных отношений, важная роль централизованного государства в жизни общества, глубокая религиозность, наличие сильной интуитивно-мистической составляющей в религиозных и философских представлениях.

В целом можно говорить о большом миротворческом и культурно-диалогическом потенциале традиционных восточных культур, особенно Индии, как о важном мировоззренческом и культурном основании будущего объединения Большой Евразии.

К сожалению, вплоть до последнего времени понимание России как самобытной евразийской мегацивилизации, лежащей между Востоком и Западом, было чуждо большинству отечественных политиков и гуманитариев, воспитанных на западных, в том числе на марксистских, идеях. Между тем, с позиций евразийского цивилизационного подхода, к мегацивилизации Внутренней Евразии принадлежит не только «русский мир», с которым её часто неверно отождествляют, но также угро-финский и тюркский «миры», а также государства, образовавшиеся после распада СССР[2]. Народы Средней Азии в этом плане являются органической и очень важной частью единой евразийской мегацивилизации.

Этот краткий евразийский экскурс был необходим для обоснования важного тезиса: под Большой Евразией следует понимать усиливающееся экономическое, политическое и, будем надеяться, культурное взаимодействие стран Внутренней Евразии (где первичной формой нового внутреннего мегацивилизационного объединения выступает Евразийский экономический союз) со странами Востока, и последних – между собой.

Проще говоря, Большая Евразия – евроазиатский континент без Западной Европы, который, объединяясь в первую очередь внутри себя, не отталкивает коллективный Запад, а готов и обязательно будет сотрудничать с ним, но только на иных, не западных и пока только формирующихся, принципах и ценностях. Большая Евразия оказывается не чисто географической, а именно новой геополитической общностью, миссией которой является построение мир-системы на принципах равноправия, миротворчества, многоуровневой кооперации и уважения к многообразию локальных (религиозных, этнических, цивилизационных) культур и идентичностей. Запад не смог интегрировать мир на провозглашённых в эпоху Просвещения принципах свободы, справедливости и гуманности, сведя всё к культу либерально-рыночных и индивидуалистических ценностей. Теперь миссию справедливого и равноправного объединения человечества берут на себя страны Большой Евразии в том понимании, которое представлено выше.

Геополитические задачи России в Большой Евразии

С точки зрения евразийского цивилизационного подхода можно выделить следующие геополитические задачи России на пространстве Большой Евразии.

Во-первых, приоритетное объединение Внутренней Евразии, где речь, конечно, должна идти не о возвращении к единому государству, а о более тесной политической, хозяйственной и культурной интеграции стран, некогда входивших в состав СССР. Предпосылками являются хорошо просчитанный в общественных интересах поток в Россию трудовых мигрантов из Центральной Азии, а также объективная потребность в инфраструктурной и экономической интеграции, ибо только она способна повысить конкурентоспособность континентальных стран по сравнению с океаническими, которые объективно находятся в лучшем положении при нынешних экономических правилах игры. Существенно значимым фактором евразийской интеграции является сходство базисных ценностей жителей данного региона, что установлено нами с коллегами по итогам серии полевых социологических исследований, резюмированных в соответствующей монографии[3].

Понятно, что в ситуации западных антироссийских санкций интегративные связи Внутренней Евразии подвергаются серьёзному испытанию на прочность. Но в сфере политики, как и во всём, что касается человеческой деятельности, закономерности не действуют автоматически. Как свидетельствует исторический опыт, наличие чётко поставленных целей и твёрдой государственной воли к их достижению способно переводить «дремлющий» интеграционный потенциал в активное состояние.

Необходима ясная и последовательная линия на интеграцию постсоветского пространства, что требует терпения и способности «перешагнуть» через собственное национально-государственное эго.

Благодаря этому Россия в своё время сумела собрать народы от Балтики до Тихого океана. Важно не отвечать собственными национальными амбициями на чужие, и тогда, по мере ослабления западного давления, интеграция Внутренней Евразии пойдёт ускоренными темпами. В этом плане можно приветствовать взвешенную политику Москвы в отношении Армении и Казахстана. Один наш коллега из Средней Азии обронил символическую фразу: «Царская Россия и СССР строили у нас школы и больницы, а американцы все эти годы помогали нам строить только демократию».

Во-вторых, важнейшую роль в укрепление единства Большой Евразии вносят российско-китайские отношения. Это показали договорённости, достигнутые во время визита председателя КНР Си Цзиньпина в Москву в марте 2023 года. Внушает надежды и тот факт, что незадолго до этого Китай принял активное участие в восстановлении дипломатических отношений между Ираном и Саудовской Аравией. Визит Владимира Путина в Китай в октябре 2023-го дополнительно активизировал российско-китайское взаимодействие. Часто справедливо указывают, что Китай руководствуется исключительно собственными государственными интересами и программами развития. Однако это происходит ровно до той поры, пока он не встречает сильных и разумных альтернатив, с которыми неизбежно вынужден считаться. Если бы, как мы писали выше, у России имелась продуманная программа интеграции Большой Евразии, Китай вёл бы себя иначе. В качестве подтверждения данного тезиса можно привести двадцатилетний опыт межгосударственного регионального сотрудничества на Алтае в рамках Международного координационного совета «Наш общий дом – Алтай». Его создание и параметры взаимодействия были предложены российской стороной в 2002 году. Сначала китайцы отнеслись к проекту весьма прохладно, а на последнем заседании Совета в монгольском городе Баян-Ульгий летом 2023 г. сами назвали его имеющим большое политическое значение для укрепления сотрудничества между народами[4].

В-третьих, устойчивыми и верными геополитическими союзниками России в Большой Евразии являются Монголия и Индия. Индийская цивилизация на Востоке столь же поликонфессиональна, поликультурна и многонациональна, обладает столь же большим миротворческим и культурно-синтетическим потенциалом, как и евразийская мегацивилизация, к которой принадлежит Россия. Отсюда их уходящие вглубь столетий взаимные культурные симпатии и политические тяготения. Как показывают междисциплинарные российско-индийские исследования, торгово-паломнические пути между Северной и Южной Евразией, между Сибирью и Северной Индией существовали с древнейших времён вплоть до середины ХХ века. Сохраняется высокий уровень схожести традиционных ценностей среди населения сельских и горных территорий Сибири и Северной Индии, о чём свидетельствует наше пилотное сравнительно-социологическое российско-индийское исследование жизненных ценностей населения Уймонской долины на Алтае и округа Киннаур в Индийских Гималаях[5].

Традиционные связи России и Индии, которые сегодня также подвергаются испытаниям, были бы намного более крепкими, если бы существующее военное сотрудничество уравновешивалось экономическим и гуманитарным, а также если бы оно опиралось на широкие контакты между регионами. Основания для всестороннего гуманитарного сотрудничества обоснованы в отмеченной коллективной российско-индийской монографии. В 2023 г. заключён договор между Алтайским краем и штатом Керала, подразумевающий взаимодействие в самых разных сферах[6]. В условиях западных санкций, существенно осложняющих отношения между Москвой и Нью-Дели на государственном уровне, Сибирь уже начинает играть важную роль в укреплении меридиональной евразийской оси Алтай—Гималаи, которую в своё время пророчески описал Николай Рерих. Надо отдать должное российскому посольству в Индии, оказывающему большую поддержку сибирским регионам.

Известно также, какой большой совместный вклад внесли Россия и Индия в укрепление безопасности и мирного сотрудничества народов в 1950—1980-е годы. Особенно важно укрепление трёхсторонних связей между Россией, Индией и Китаем. Здесь особую роль призваны сыграть давно обсуждаемые транспортно-энергетические евразийские коридоры. Понятно, что отношения КНР и Индии носят крайне сложный характер. Ждать их быстрого улучшения наивно. Но есть объективные стратегические экономические выгоды для Индии и Китая вместе сотрудничать с Россией. И о них надо чаще говорить. Это касается даже не энергоресурсов, а в первую очередь запасов пресной воды и экологически чистого продовольствия, ведь и Индия, и Китай не особенно богаты водными ресурсами, а свои достаточно ограниченные почвенные ресурсы используют уже тысячи лет. Сейчас урожай напрямую зависит от химических удобрений. Меридиональные транспортные евразийские коридоры, связывающие три страны, будут привлекательны для всех разновидностей туризма, когда человек в течение отпуска сможет искупаться в тёплых водах Индийского океана, увидеть великие горы, пески и степи Центральной Азии, надышаться воздухом сибирских таёжных лесов.

В марте 2023 г. во время визита делегации алтайских учёных в г. Шимлу, столицу гималайского штата Химачал-Прадеш, индийские коллеги, к нашему большому удивлению, рассказали об укреплении культурных контактов между тибетскими общинами (в Индии принято называть это население киратами), живущими по обе стороны проблемной индийско-китайской гималайской границы. Возможно, застарелый территориальный конфликт когда-нибудь мирно и созидательно разрешится усилиями людей, которых горы веками не разделяли, а объединяли. Кстати, полезным было бы обращение к сибирскому опыту мирного сотрудничества народов на том же Алтае.

Что касается Монголии, то при всей самобытности она принадлежит именно к мегацивилизации Внутренней Евразии. Будучи важной территорией в самом сердце евроазиатского континента, она выполняет особые биосферно-климатические функции и обладает уникальными природными ресурсами. Сегодня довольно интенсивно развиваются трёхсторонние российско-китайско-монгольские отношения, особенно в плане проведения газопроводов из России в Китай через территорию Монголии, а также создания общей дорожной инфраструктуры. Это очень важный геополитический сегмент формирующейся Большой Евразии, где особое значение имеет строящаяся автомобильная магистраль через российский Абакан на Ховд, столицу Западной Монголии, и далее на китайский Урумчи, столицу Синьцзян-Уйгурского автономного района. В перспективе, повторимся, она может связать Россию, Монголию и Китай с Индией.

В-четвёртых, интеграция Большой Евразии как альтернатива западному глобализму ставит на повестку дня вопрос поиска и утверждения новой модели общецивилизационного развития: не потребительской, не техногенной, не конкурентно-конфликтной, не либерально-капиталистической и не тоталитарно-социалистической, а опирающейся на примат культурных и экологических ценностей. Именно в области теоретической разработки и практического воплощения концепции новых цивилизационных отношений и расположен, на наш взгляд, ответ на вопрос, какой вклад могут внести Россия и Сибирь в объединение Большой Евразии.

Цивилизационная миссия Сибири

В рамках обсуждения перспективной роли Сибири необходимо обратиться уже не к синхроническому, а к диахроническому аспекту цивилизационного подхода. Методологически он восходит к классической марксистской формационной модели, где выделяются исторически сменяющие друг друга типы цивилизационного мироустройства. Помимо классической и общеизвестной марксистской схемы чередующихся пяти общественно-экономических формаций, не менее известна другая историческая периодизация: традиционная (доиндустриальная) – индустриальная (техногенная) – постиндустриальная (информационная) цивилизации.

На наш взгляд, логичнее выделить следующие три типа цивилизационного мироустройства: традиционную (биоцентричную) – техногенно-потребительскую (техноцентричную) – духовно-экологическую (ноосферную или ноосфероцентричную). Для них характерны: специфические формы индустриального производства (ручная, начиная с каменной, – машинная – цифровая индустрии); разные типы порождения, хранения и передачи информации (дописьменная и рукописная – печатная – электронная); определённые типы духовной культуры (традиционная культура с доминированием религиозных представлений – культура технической цивилизации с доминированием науки – синтетическая духовная культура ноосферной цивилизации); своеобразные «антропологические типы» (природный человек, органически вписанный в природу и её циклы, – технический человек, потребительски эксплуатирующий и преобразующий природу в своих, часто эгоистических, интересах, – ноосферный, или софийный, человек, эволюционирующий вместе с природой и отвечающий за её состояние).

Наша ключевая идея состоит в совмещении обоих аспектов (ракурсов) цивилизационного подхода — синхронического и диахронического. Лидерскую роль в переходе к исторически новому типу глобального мироустройства всякий раз играют конкретные пространственно-локализованные мегацивилизации, а в них особое значение приобретают ключевые локусы, обладающие соответствующим природно-ресурсным, культурным и человеческим потенциалом для подобного прорыва. Возникновение великих традиционных культур древности, типа египетской, шумеро-аккадской, китайской или индийской, происходит на Востоке в долинах великих рек. В их рамках особое цивилизационное значение приобретали пространственные точки, лежащие на пересечении торговых путей, которые обладали, помимо водных, уникальными почвенными и растительными ресурсами, месторождениями полезных ископаемых, особо благоприятными климатическими условиями для ведения сельского хозяйства и развития ремёсел. В таких местах и возникали древнейшие осевые города восточных цивилизаций: Мохенджо-Даро в Индии, Саккара в Египте, Шан в Китае, Ур в Месопотамии.

Становление классической западной мегацивилизации с приматом городской культуры, конкурентно-конфликтной политической и экономической ментальности, науки и рационального мировидения начинается с греческих полисов Малой Азии и постепенно распространяется на территорию классической Греции, а позднее – на весь средиземноморский и европейский регионы. Христианская цивилизация начинается с Ближнего Востока, лишь многие десятилетия спустя обретая ключевые цивилизационные локусы в Риме и Константинополе и затем распространяясь на огромные пространства Европы, Азии и Африки.

Родина техногенно-потребительской цивилизации Запада и классического европейского капитализма с мануфактурным производством и гуманистической идеологией – итальянские города с Венецией и Флоренцией во главе. Классический европейский капитализм к концу XIX века фактически охватывает всё пространство земного шара. Русский социализм как оппозиционная капитализму, но всё же ипостась техногенной цивилизации начинается с Санкт-Петербурга и постепенно формирует мировую систему социализма, потерпевшую историческое поражение в последнее десятилетие ХХ века.

Таким образом, зарождаясь в конкретных локусах и имея период эмбрионального созревания, новые цивилизационные отношения распространяются по миру и трансформируют другие мега- и локальные цивилизации. Где сегодня может происходить переход от техногенно-потребительской к ноосферной (или духовно-экологической) цивилизации в условиях, когда центр всемирно-исторической жизни явно смещается из Европы и США в Большую Евразию?

По нашему убеждению, именно Сибирь с её важнейшими культурно-биосферными регионами призвана стать российской, общеевразийской и, возможно, глобальной «стартовой площадкой» для перехода человечества к ноосферной цивилизации с ресурсами, адекватными этой задаче. К последним относится уникальное геополитическое и геоэкономическое положение Сибири на пересечении широтных и меридиональных транспортно-энергетических коридоров Евразии, о чём говорилось выше. Пространственные ресурсы Сибири позволяют принять и рационально использовать человеческий миграционный потенциал, который с высокой степенью вероятности начнёт в скором времени прибывать из проблемных зон.

Сибирь – пока ещё огромные водные, лесные и почвенные ресурсы, цена и значение которых неуклонно возрастают.

Следует указать на многовековые традиции мирного сотрудничества и соборного единения различных сибирских народов и культур, где встречаются образцы не просто продуктивного диалога, а реально сбывшегося синтеза культур. Важен также миротворческий потенциал Сибири, где парадоксальным образом после мировых войн представители разных народов примирялись и узнавали друг друга[7].

Обратим также внимание на два важнейших факта, подвигающих жителей России на поиск и утверждение новых цивилизационных отношений. Во-первых, только жители России обладают историческим опытом изживания на протяжении жизни одного поколения как планово-социалистических, так и либерально-рыночных техногенно-потребительских мифов. На судьбе сибиряков издержки социализма и нынешнего капитализма сказались, быть может, в наибольшей степени. Во-вторых, наконец-то очевидным для экономистов стал давно предсказанный выдающимся русским экономгеографом Петром Савицким факт невозможности поступательного развития российской цивилизации и особенно её сибирских регионов при господствующих ныне мировых правилах финансово-экономической игры, выгодных для экономики океанических и крайне невыгодных для хозяйства континентальных стран с их огромными климатическими и логистическими издержками. Подробный анализ этих стратегических ресурсов представлен в упоминавшейся выше коллективной монографии[8].

Только сильная и целеустремлённая Россия способна обеспечить интеграцию Внутренней и Большой Евразии на новых соборных и гуманных цивилизационных принципах и правилах в интересах всех её стран и народов. Хотя сегодня и набрал обороты процесс так называемой «деглобализации» и многие страны хотят «жить своим умом», потребность в новом мировом объединении не снимается с повестки дня. Глобальные проблемы обеспечения прочного мира и экологической безопасности, борьбы с голодом, регуляции процессов миграции, сохранения этнокультурной и религиозной идентичности невозможно решить по отдельности.

В одиночку народы стагнируют или деградируют, а вот спасаются и встают на путь процветания только сообща.

Россия, которая в последние века смотрела на Запад, должна наконец повернуться лицом к своим восточным владениям, причём не только к Дальнему Востоку, но и к Сибири. Что для этого нужно?

Во-первых, приоритетное, ноосферно (духовно-экологически) ориентированное развитие Сибири как узлового региона России и всей Большой Евразии, нацеленное на бережное использование её уникальных возобновляемых и невозобновляемых природных ресурсов, сохранение заповедных территорий, биологического и этнокультурного разнообразия. Производственно-экономическую ставку следует сделать на безотходную переработку сибирского сырья и выпуск продукции с высокой добавленной стоимостью, развитие сельского хозяйства, ориентированного на производство «органического продовольствия», широкую территориально-производственную кооперацию сибирских территорий в согласии с евразийским принципом органического взаимного дополнения частей в рамках единого развивающегося социального целого.

С духовно-культурной точки зрения важными являются возрождение нравственных ценностей нестяжательства, сибирского миротворчества и меценатства, государственная и региональная поддержка возрождающихся традиций кооперативной и артельной экономической и общественной самоорганизации и взаимопомощи, и, конечно, приоритетное развитие науки и образования с лидерскими инновационными центрами в университетских городах, прежде всего в Томске и Новосибирске.

Во-вторых, всестороннее сотрудничество в Евразии, которое, в том числе в рамках ЕАЭС, не должно ограничиваться формальными декларациями и обменом товаров, а должно предполагать реальную кооперацию по всем значимым направлениям взаимодействия.

В-третьих, активное развитие комплексных трансграничных взаимодействий с акцентом на особую роль российско-китайского трансграничья и реальное оживление российско-индийских отношений.

В целом же Россия нуждается в долгосрочной научно обоснованной программе стратегической модернизации страны с ясной формулировкой цивилизационных целей собственного и мирового развития. Сибирь же в этой программе должна предстать не только в роли своеобразного транспортного, энергетического, экономического и культурного моста Большой Евразии, но в качестве цементирующего ядра предстоящих глобальных тектонических цивилизационных сдвигов.

По нашему убеждению, успех такой перспективы вполне реален, но он возможен при ещё одном важном условии: если знаменитое пророчество Михаила Ломоносова «российское могущество прирастать будет Сибирью» федеральная власть примет как руководство к действию в следующей скорректированной формулировке: «Россия прирастать будет могуществом Сибири».

Авторы:

Андрей Иванов, доктор философских наук, профессор, директор Центра гуманитарного образования Алтайского государственного аграрного университета

Юрий Попков, доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии и права Сибирского отделения РАН

СНОСКИ

[1] Иванов А.В. (Ред.) Цивилизационная миссия Сибири: от техногенно-потребительской к духовно-экологической стратегии глобального и регионального развития. Барнаул: Новый формат, 2022. 368 с.

[2] Наиболее выразительное и при этом точное описание российской цивилизации содержится в стихотворении Александра Пушкина «Памятник»: «И назовёт меня всяк сущий в ней язык, // И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой // Тунгус, и друг степей калмык».

[3] См.: Попков Ю.В. (Ред.) Евразийский мир: ценности, константы, самоорганизация. Новосибирск: Нонпарель, 2010. 449 с.

[4] Международному координационному совету «Наш общий дом – Алтай» исполнилось двадцать лет // Алтайская правда. 21.05.2023. URL: https://www.ap22.ru/paper/Na-rasstoyanii-rukopozhatiya.html (дата обращения: 13.11.2023).

[5] Иванов А.В., Фотиева И.В. (Ред.) Алтай и Гималаи как уникальные культурно-биосферные регионы Евразии. Барнаул: РИО Алтайского ГАУ, 2017. 336 с.

[6] Алтайский край будет сотрудничать с индийским штатом Керала // Московский комсомолец. 15.03.2023. URL: https://brl.mk.ru/economics/2023/03/15/altayskiy-kray-budet-sotrudnichat-s-indiyskim-shtatom-kerala.html (дата обращения: 13.11.2023).

[7] См., например: Греков Н.В. Германские и австрийские пленные в Сибири (1914–1917). В кн.: П.П. Вибе (Ред.), Немцы. Россия. Сибирь. Омск: Омский государственный историко-краеведческий музей, 1997. С. 154–182.

[8] Цивилизационная миссия Сибири.

Россия. Весь мир. СФО. ДФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619227 Андрей Иванов, Юрий Попков

Евразия с точки зрения Фуко

Перспективы моделей интеграции в Центральной Азии

АЛЕКСЕЙ МИХАЛЁВ, Доктор политических наук, профессор, директор Центра изучения политических трансформаций Бурятского государственного университета имени Д. Банзарова (Улан-Удэ).

КУБАТБЕК РАХИМОВ, PhD in economics, исполнительный директор общественного фонда «Аппликата – центр стратегических решений» (Бишкек).

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Михалёв А.В., Рахимов К.К. Евразия с точки зрения Фуко // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 98–111.

В 2024 г. исполнится тридцать лет речи президента Казахстана Нурсултана Назарбаева о необходимости евразийской интеграции. В МГУ имени М.В. Ломоносова он призывал: «Мы же, республики бывшего Союза, историей и судьбой подготовлены к единому сообществу. Нам присущи одни формы и механизмы связей и управления, общий менталитет, многое другое.

Вопрос в том, что у некоторых политических лидеров, да и не только у них, существует паническая боязнь возрождения империи. Но на это уже никто не пойдёт! Речь может идти о новом, равноправном сотрудничестве. Однако от страха закрываются глаза на объективные экономические законы, не зависящие ни от политической конъюнктуры, ни от государственных границ»[1]. В 1990–е гг. этот манифест вызвал широкий резонанс в политических кругах. Но как обстоит дело с интеграцией сегодня, спустя три десятилетия?

Современная Центральная Азия, в силу богатства природными ресурсами, а также стратегического положения, находится в центре внимания тех, кто зачастую противостоит друг другу на международной арене. Каждый пытается вовлечь регион в орбиту своих интересов. Сейчас игроками, выдвигающими самые значительные идеи региональной интеграции, выступают Россия, Китай и Турция. Все они предлагают собственные проекты, за которыми стоят соответствующие сценарии будущего для Центральной Азии: продвигаемый Россией Евразийский экономический союз (ЕАЭС), китайский «Один пояс – один путь» и турецкая Организация тюркских государств. Каждый пытается по-своему упорядочить систему отношений в регионе и установить свои «правила игры». У всех свои темпоральности – актуальные конструкции прошлого, объясняющие настоящее, хотя и создающие существенные искажения. Их одновременное существование отсылает к тезису Мишеля Фуко о том, что «гетеротопия может помещать в одном реальном месте несколько пространств, несколько местоположений, которые сами по себе несовместимы»[2].

В сущности, воображаемые пространства интеграционных проектов – это «другие места», представляющие собой фактически реализуемые в данный момент утопии, если рассматривать интеграцию в Центральной Азии как некий процесс продвижения в историко-культурном и экономическом контексте того или иного понимания взаимосвязи. Возникает закономерный вопрос: является ли стремление к интеграции попыткой преодоления гетеротопии и создания унифицированного пространства, исключающего альтернативные сценарии? Интересно и другое: насколько остро конкурируют интеграционные проекты? Возможен ли их симбиоз?

Интересно оценить потенциал конфликта и диалога, и одно не исключает другого. Например, европейская программа ТРАСЕКА, ориентированная на создание инфраструктуры по линии Азия – Кавказ – Европа, вполне комплементарна китайскому проекту «Один пояс – один путь», но противоречит интересам России. Другой пример – дипломатический диалог C5+1, являющийся площадкой для обсуждения стратегических проблем между пятью странами региона и их внешними партнёрами (США, ЕС, Южной Кореей, Японией, Индией, КНР и Россией).

Стоит сфокусироваться на российском, китайском и турецком векторах интеграции. Мы попытаемся выявить их темпоральные и идеологические особенности. Несомненно, важен общий контекст всех дискуссий об объединении и сотрудничестве, который и был задан в 1994 г. в речи Назарбаева.

Одна из характерных черт центральноазиатской геополитики – её изменчивость, поэтому сразу внесём ясность: выделенный набор основных акторов региональной интеграции (Россия, Китай и Турция) не является неизменным. Мы фиксируем соотношение сил, оцениваем текущую ситуацию, которая может кардинально измениться. Но изменения отражают общую политическую основу, отчётливо видимую на больших временных отрезках. Уже сейчас набирает силу интеграция по линии исламской солидарности. Серьёзные перемены могут начаться в ближайшее время, однако принципиально важно разобраться со сложившимся на сегодняшний день симбиозом интеграционных тенденций. Их сосуществование в рамках центральноазиатской гетеротопии позволяет увидеть многообразие и сложность взаимовлияний образов будущего и нарративов о нём, предлагаемых мировыми державами региону.

Как возникли политические категории современной Центральной Азии?

Перемены в сфере интеграции происходили постепенно и начались со смены категориального аппарата, или, как сейчас принято говорить, политического словаря. Ключевым понятием постсоветской эпохи стала Центральная Азия, хотя в советской терминологии было принято говорить о «Средней Азии и Казахстане». Этот формат создавался в прямом диалоге со странами Западной Европы и США. Многочисленные аналитические центры и структуры публичной дипломатии задавали принципиально новый способ осмысления политической реальности[3]. Непосредственное участие в процессе принял и Азиатский банк развития, инициировавший в 1997 г. программу Центральноазиатского регионального экономического сотрудничества (ЦАРЭС). В 2000–е гг. с подачи Фредерика Старра возникает идея Большой Центральной Азии как поля для масштабной экономической интеграции[4]. В это же время разворачиваются дискуссии о Новом шёлковом пути.

К середине 2000–х гг. на основе геополитических походов, пришедших из англоязычной аналитики, сформировался образ региона, связанного с древними цивилизациями Шёлкового пути. Единственным унаследованным от прошлой эпохи интеллектуальным концептом стало евразийство. После Назарбаева о нём заговорили как о некоем вполне реальном будущем. В то же время в англоязычных текстах предпринимаются попытки деконструировать эту идеологию. Середина 2000–х гг. стала прежде всего периодом дискурсивного противостояния. Забегая вперёд скажем, что попытки установления той или иной формы культурной гегемонии оказались несостоятельными. Разные по происхождению и сущности идеи наслоились друг на друга и сформировали то, что мы и пытаемся осмыслить как гетеротопию.

Под давлением геополитических изменений, особенно после терактов 11 сентября 2001 г. и начала операции коалиционных сил в Афганистане, Центральная Азия стала территорией конкурирующих идеологий будущего[5]. Внимание к ней исследовательских и откровенно пропагандистских структур увеличилось многократно. Для мировых держав было важно видеть этот регион как безопасное и единое пространство или по крайней мере планировать его таким. Особенно это было актуально в контексте борьбы за ценообразование на природные ресурсы, поступавшие на мировые рынки из бывших республик СССР[6].

Всё это обусловило появление весьма экзотических названий для региона, таких как Pipelineistan – Трубопроводистан[7] (этот термин появился при обсуждении идеи прокладки газопровода в Индию из Узбекистана и Туркмении через Пакистан и Афганистан). Для интеграции основной оказалась задача упорядочить и обезопасить доступ к ресурсам. Однако меняющиеся геополитические условия вносили свои коррективы. Усиление движения «Талибан» (запрещённая в России организация. – Прим. ред.) стало негативным фактором, повлиявшим на инвестиционный климат.

Тогда же возникает и идея уравнивания постсоветского и постколониального состояний. Она остаётся дискуссионной поныне, консенсуса нет ни на уровне науки, ни на уровне политики. Тем не менее в 2000-е гг. формируется обособленная традиция описания бывших центральноазиатских республик СССР через постколониальную теорию. Зародилась эта идея с подачи американских и европейских интеллектуалов, по-новому переосмысливших Эдварда Саида, Бенедикта Андерсона или Хоми Баба. Как писала Лора Адамс: «Важно не то, что господство Советов в Средней Азии объективно выступало более “чужеземным”, нежели власть турецких или иранских лидеров над подданными подвластной им периферии. Гораздо более принципиальным следует признать то обстоятельство, что народное восприятие Москвы было именно таковым»[8].

Постсоветский национализм в данном регионе стал неким толчком к созданию местного словаря постколониальной теории.

На современном этапе дискуссии о постколониальном в Центральной Азии можно свести к тезису Сергея Абашина: «Критика СССР – важный и необходимый элемент современных национальных нарративов в Средней Азии, нации приходят на смену прежнему несправедливому строю, освобождаются от него, преодолевают его недостатки. Без отторжения советского прошлого невозможно легитимировать нынешний политический статус, то есть объяснить, откуда новые страны взялись и почему у них появилось право на самостоятельную государственность. Однако критика СССР в разных центральноазиатских странах принимает разную форму, имеет свою специфику и неодинаковую интенсивность»[9].

Осмелимся предположить, что бурные дискуссии опосредованно были вызваны речью Назарбаева, призвавшего в 1994 г. не разрывать окончательно хозяйственные связи и начать новую интеграцию. Несомненно, основой для этой интеграции было постсоветское состояние и наследие эпохи СССР, преодолеть которое в изучаемом нами регионе пытаются с начала 2000-х годов. И постколониализм, и конструирование Большой Центральной Азии направлены на смену языка самоописания и трансформацию региональной идентичности. Политическое значение данного процесса велико, так как определяет образ будущего в массовом сознании и, конечно же, имеет все шансы оказать влияние на выбор вектора интеграции или дезинтеграции.

От «евразийского соблазна» к прагматике интеграции

Идея евразийской интеграции прошла несколько этапов. В разное время у её истоков стояли лидеры Казахстана, России и Киргизии. Предполагалось, что эта модель может прийти на смену постсоветскому состоянию и стать качественно новой формой интеграции, опирающейся на экономические связи советской эпохи, о которых говорил Назарбаев. Идеологией такого объединения в строгом смысле стало неоевразийство, основательно переосмысленное в соответствии с современными реалиями. На определённом этапе центром рефлексии был Казахстан, где активно актуализировали евразийскую атрибутику, а в 1996 г. даже присвоили Евразийскому национальному университету имя Льва Гумилёва[10].

Темпорально проект отсылал к советскому времени, ведь он опирался на понимание евразийской парадигмы в позднем СССР. Но идеологические установки, заявленные президентом Назарбаевым, слабо сочетались с теорией Николая Трубецкого и Георгия Вернадского, и ещё меньше с идеями Льва Гумилёва. Наиболее заметным стал концепт, предложенный Сергеем Карагановым и Тимофеем Бордачёвым, – модель «Большой Евразии», определявший границы интеграции от Владивостока до Лиссабона[11]. Теоретические поиски приобрели разновекторную направленность. В выступлении 2017 г. на Международном форуме «Один пояс — один путь» президент России Владимир Путин подчеркнул: «Евразия – это не абстрактная геополитическая схема, а, без всякого преувеличения, действительно цивилизационный проект, устремлённый в будущее»[12]. Институционально парадигма евразийской интеграции достигла завершённости в виде Евразийского экономического союза (ЕАЭС), первоначально включавшего пять постсоветских государств: Россию, Белоруссию, Армению, Казахстан, Киргизию.

На данный момент Евразийский экономический союз представляет собой один из немногих интеграционных проектов, получивших реальное воплощение.

По некоторым оценкам, ЕАЭС находится на лидирующих позициях в мире по глубине региональной интеграции[13]. Несомненно, в модели есть внутренние противоречия, но они со временем преодолеваются, что свидетельствует о жизнеспособности проекта. Конфликт на Украине и беспрецедентные санкции против России стали серьёзным вызовом для ЕАЭС. Но и в этих условиях система показала относительную устойчивость. ЕАЭС вполне гармонично сосуществует с интересами Китая. Глобальных противоречий ни в сфере экономики, ни в области геополитики, по крайней мере «на поверхности», не зафиксировано. Более того, развитие логистики ЕАЭС на региональном уровне косвенно содействует реализации задач китайской программы «Экономический пояс Шёлкового пути»[14].

Китайский исследователь Ли Синь отмечает: «Состыковка китайской инициативы Экономического пояса Шёлкового пути с российской концепцией “Трансъевразийский пояс RAZVITIЕ” и монгольским Степным путём сформирует китайско-монгольско-российский экономический коридор. Создание такого коридора сопрягается со стратегиями развития трёх государств»[15]. В качестве иллюстрации к словам китайского учёного целесообразно привести цитату президента Казахстана Назарбаева, который в 2015 г. заявил: «Настало время сплотиться вокруг идеи Большой Евразии, которая объединит в единый интеграционный проект XXI века Евразийский экономический союз, экономический пояс Шёлкового пути и Европейский союз»[16].

В Центральной Азии идея евразийской интеграции первоначально обрела популярность лишь в двух странах: Казахстане и Киргизии. Однако в 2020 г. наблюдателем к ЕАЭС присоединился Узбекистан, позже интерес проявил Таджикистан, хотя с окончательной датой присоединения официальный Душанбе не определился. Переговорный процесс вокруг вступления новых членов продолжается, а сам союз выходит на новый уровень. К началу 2023 г. ЕАЭС остаётся едва ли не единственной реальной перспективой для поддержания создававшихся почти сто лет экономических связей. Последний фактор является системообразующим и обеспечивает устойчивость интеграционных устремлений.

Однако говорить об интеграционных проектах как об элементах, формирующих центральноазиатскую гетеротопию, и свести всё к бинарной оппозиции Большой Евразии или Большой Центральной Азии было бы неправильно. Гетеротопия основана на разнообразии, именно поэтому к ней оптимально подходит метафора «восточного ковра», в котором переплетаются совершенно разные фактуры.

Пояс и путь

Идея панъевразийского транспортного коридора, который должен стать основой качественно новой экономики для огромного региона, была высказана председателем КНР Си Цзиньпином во время визитов в Казахстан и в Индонезию в 2013 году. Так инициатива Назарбаева оказалась включённой в глобальную геополитическую повестку. Китай создал проект, где территории Центральной Азии отводилась ключевая роль. В категориях Фуко она может быть описана как центральная площадь или месторазвитие по Савицкому. Постоянно возрастающий объём инвестиций в регион, особенно по линии «Фонда Шёлкового пути», наглядно подтверждает наличие стабильного стратегического интереса Китая. Как уже отмечалось ранее, проект «Один пояс – один путь» развивает инициативу сопряжения с ЕАЭС, предлагая качественно новый образ ближайшего будущего.

Только в 2023 г. в Китае прошёл целый ряд дипломатических мероприятий, посвящённых интеграции с Центральной Азией. Наиболее крупным был первый саммит «Китай – Центральная Азия», где обсудили перспективы экономического сотрудничества в условиях новой геополитической реальности. Основная задача Пекина – убедить центральноазиатских партнёров в том, что, несмотря на напряжённость вокруг Тайваня, Китай выступает в качестве гаранта мира и стабильности в Азии. Другим значимым событием 2023 г. стал III форум международного сотрудничества «Один пояс – один путь».

Однако на дискурсивном уровне отношение к инициативе «Один пояс – один путь» остаётся в Центральной Азии насторожённым. «Будущее по-китайски» связывается не столько с прогрессом и технологиями, сколько с имперскими амбициями. Хао Тянь характеризует эту ситуацию так: «Синофобия растёт и трансформируется из-за растущего китайского присутствия и из-за активного продвижения Пекином схем “кредиты в обмен на ресурсы” по региону. Резкий контраст между населением Китая и республик Средней Азии ещё больше усугубляет страх перед “жёлтой опасностью”»[17]. Преодолеть этот дискурсивный барьер сложно.

Развитие в рамках «пояса — пути» трансконтинентальных транспортных сетей отсылает к тезису о том, что модернизация железных дорог – новый аспект в отношениях между пространством и властью.

В этих условиях на первый план выходят инженеры, а не империалисты. Именно они задают формат задач, а следовательно, и образ будущего.

В китайском контексте речь идёт о сверхскоростных транспортных артериях, в которых машины выступают инструментом прогресса. Иллюстрацией служит выступление Си Цзиньпина на ХХ съезде КПК в октябре 2022 г., когда председатель КНР подчеркнул большое значение технологий и важность продолжения индустриализации: «Необходимо продолжать рассматривать реальный сектор экономики как точку приложения усилий для развития экономики, содействовать индустриализации нового типа, ускорять процесс превращения Китая в ведущую мировую державу по уровню развития обрабатывающей промышленности, космонавтики, транспорта и сетевых технологий, а также по качеству продукции, форсировать создание “цифрового Китая”»[18].

В сущности, в категориальном аппарате политиков на смену машинам XIX века пришли технологии. В этой связи «Один пояс – один путь» стал продуктом китайской «политики будущего», то есть политики, направленной на продвижение собственного формата прогресса, который в XXI веке опирается на технологии[19]. Препятствием перед проектом «пояса — пути» стоит дилемма монополии на контроль за населением и территорией. Эта сущностная характеристика современного государства весьма важна для стран центральноазиатского региона, обретших суверенную государственность в 1991 году[20]. Для них проблема суверенитета особенно остра, а во имя полноценной экономической интеграции именно им приходится поступаться. Всё это формирует следующий вопрос: как возможна интеграция при сохранении историко-культурных традиций, обеспечивающих основу государственности новых независимых государств? Китайская сторона тщательно избегает термина «интеграция», заменяя его «сотрудничеством» и «взаимодействием», а проект «Один пояс – один путь» медленно эволюционирует от внешне интеграционного к полноценному интеграционному, используя в том числе инструментарий Шанхайской организации сотрудничества.

Pax Turcica

Почти сразу после распада СССР, в 1992 г., возник тренд интеграции новых тюркских государств под эгидой Турции. На данный момент проект строится вокруг Организации тюркских государств (далее — ОТГ), созданной в 2021 г. на основе Тюркского совета. В состав мегаструктуры ныне входят три государства Центральной Азии: Казахстан, Киргизия и Узбекистан. В 2022 г. наблюдателем стала Туркмения. С 1992 г. проведено девять саммитов Тюркского совета (предшественника ОТГ), посвящённых важнейшим вопросам интеграции стран тюркского мира[21].

Образ будущего ОТГ сформулировала в двух ключевых документах: «Видении тюркского мира-2040» и пятилетней «Стратегии Организации тюркских государств». Их объединяет задача поддержания этнокультурных ценностей и тюркской идентичности граждан стран–участниц. Приоритетными определены экономические, инфраструктурные, транспортные, валютные, туристические сферы развития. Большое внимание уделяется здравоохранению, энергетике, а также научным исследованиям. Кроме того, согласно этим документам, ОТГ планирует развивать новейшие технологии, Big Data и искусственный интеллект. Будущее тюркской интеграции предполагается строить с опорой на цифровую, зелёную и умную экономику вместе с развитием умных городов[22].

Усилиями прежде всего турецкой дипломатии развитие проекта тюркской интеграции набирает темпы. Неоднократно обсуждались идеи создания коллективной системы безопасности. Существуют институты, обеспечивающие финансовую интеграцию. Предлагается собственная модель цифровизации и академических обменов. Фактически тюркский проект представляет собой параллельную по отношению к «поясу – пути» и ЕАЭС модель развития. Он кардинально по-иному «сшивает» пространство Центральной Азии, ещё более усложняя и без того гетерогенную проекцию будущей интеграции.

Учитывая, что Казахстан стал одним из основателей Тюркского совета и Организации тюркских государств, призыв Назарбаева к евразийской интеграции смотрится иначе. Основы пёстрой интеграционной гетеротопии в Центральной Азии были заложены ещё в начале 1990–х годов. Хотя влияние глобальных процессов никто не отодвигает на второй план, политически сложные наслоения, связанные с идеологией, вопросами власти и контроля над границами историко-культурных пространств, со временем становятся более очевидными.

В тюркской модели интеграции Центральная Азия оказывается разорвана по линии культурно-исторических границ и объединена с Турцией и Азербайджаном. Вступление Туркмении может стать важным этапом в становлении ОТГ. Выпавшие из сферы pax turcica Афганистан и Таджикистан оказываются совершенно в иной системе политических координат, завязанных на Иран и Пакистан. Таким образом, турецкий проект направлен на преодоление постсоветского наследия в отношениях между государствами, а также на создание собственных границ и своего региона.

Подобный формат геополитического воображения напоминает о временах мифического Турана – прародины тюрок.

Существуют определённые разночтения в этимологии слова «Туран», которое может пониматься и как страна тюрков, и как страна кочевых иранских народов. Однако это не помешало начать в 2020 г. обсуждение на уровне СМИ проекта «армии Турана» под эгидой Турции и Тюркского совета. Пантюркистская риторика не чужда и президенту Турции Реджепу Эрдогану, заявившему на саммите Тюркского совета в 2019 г.: «До сегодняшнего дня мы говорили – “Одна нация – два государства”. Вчера я заявил, что теперь мы стали одной нацией, пятью государствами. Дай бог, Туркменистан тоже примкнёт к нам, и таким образом мы станем одной нацией, шестью государствами, усилим совместное сотрудничество в регионе»[23]. После этого сообщения о возможности создания «армии Турана» вызвали большой ажиотаж в прессе[24]. Концепт Великого Турана как основной категории геополитического словаря тюркской интеграции является не просто жизнеспособным, но и вполне прикладным.

Турецкий вектор интеграции для Центральной Азии представляет собой некий гибрид российского и китайского проектов сотрудничества. С одной стороны, наблюдается попытка создать межгосударственное объединение, военно-политический союз, основанный на историко-культурной общности. С другой – моделируется новое экономическое пространство, основанное на инновациях. То есть экономические и технологические образы будущего почти дублируют друг друга. Отличие лишь в вопросе о том, какая идеология станет более убедительной, насколько велики будут усилия тех или иных держав по её продвижению. Наряду с перспективами ближайшего будущего оказался важен и образ прошлого. В итоге турецкий Великий Туран конкурирует с проектом «Один пояс – один путь» и возводящим свою генеалогию к СССР Евразийским экономическим союзом. А региональные попытки дипломатического диалога формата C5 и С5+ представляют собой скорее площадку для конкуренции за инициативу со стороны мировых держав.

* * *

В данной работе мы лишь предприняли попытку понять сложившуюся в Центральной Азии ситуацию через призму гетеротопии Фуко. С каждым годом расклад сил становится всё более сложным и многообразным. В силу целого ряда причин из сферы нашего внимания выпал проект центральноазиатского халифата, это тема для отдельного текста, в котором речь пойдёт о внесистемных акторах регионального порядка.

По факту все ключевые игроки — инициаторы интеграции предлагают схожие образы будущего: новые технологии, цифровые города, суперинфраструктуру. Но различия коренятся в образах прошлого, которые в итоге определяют и характеристики темпоральности настоящего. Концепты Шёлкового пути, Великого и Малого Турана или советской эпохи наслаиваются друг на друга, создавая в отдельных случаях сопряжения, позволяющие эффективно развивать экономику региона. Именно отсылки к прошлому создают потенциал контрпродуктивных решений и недоверия. На это обращают внимание американские и европейские аналитики, описывая факты синофобии и русофобии в современных центральноазиатских государствах. Центральная Азия стремительно трансформируется под влиянием множества внешних факторов. Это важно учитывать, особенно при взгляде из России, которая традиционно апеллирует к постсоветскому path dependence.

Центральная Азия становится местом, где возможно сопоставление нескольких разных пространств, которые могут быть друг с другом несовместимы: например, Туран и ЕАЭС. Причём в 2022-м – году санкций и кризиса – ЕАЭС обнаружила жизнеспособность, в отличие от полуутопичной идеи пантюркизма. Но на уровне геополитической «игры в смыслы» Турция опирается на самый мощный ресурс – этнонациональный и историко-культурный империализм. И данный формат сталкивается на одной и той же территории с китайской геоэкономической проекцией «пояса — пути», декларирующей ценности совсем иного порядка.

Под влиянием геополитических игроков, выступающих инициаторами интеграции, формируется гетерохрония. Описываемый регион представляет собой сочетание государств, где политическое время, или, если угодно, репертуар общественно-политических формаций, сильно различается. Эта неравномерность не позволяет ни одному из рассмотренных сценариев интеграции стать доминирующим и вытеснить остальные. Но ни один из проектов и не будет свёрнут, поскольку каждый опирается на солидный историко-культурный и политико-экономический фундамент.

Авторы:

Алексей Михалёв, доктор политических наук, профессор, директор Центра изучения политических трансформаций Бурятского государственного университета имени Д. Банзарова (Улан-Удэ)

Кубатбек Рахимов, PhD in economics, исполнительный директор общественного фонда «Аппликата – центр стратегических решений» (Бишкек)

СНОСКИ

[1] Назарбаев Н.А. Избранные речи. Т. 2. 1991–1995 гг. Астана: Сарыарка, 2009. С. 438.

[2] Фуко М. Другие пространства. В кн.: Фуко М. Интеллектуалы и власть. Избранные политические статьи, выступления и интервью. Ч. 3 / Пер. с франц. Б.М. Скуратова. М.: Праксис, 2006. С. 199.

[3] Morozov Yu.V. Integration Projects for Eurasia: The Approaches of China, Russia, and the United States // Far Eastern Affairs. 2016. Vol. 44. No. 3. P. 22–351.

[4] Starr S.F. A Partnership for Central Asia // Foreign Affairs. 2005. Vol. 84. No. 4. P. 164–178.

[5] Подробнее см.: Казанцев А.А. «Большая игра» с неизвестными правилами: мировая политика и Центральная Азия. М.: Наследие Евразии, 2008. 382 с.

[6] Михалёв А.В., Рахимов К.К. Центральная Азия и борьба за советское наследство // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. No. 1. С. 153–162.

[7] Escobar P. Pipelineistan’s New Silk Road // Outlook. 03.02.2022. URL: https://www.outlookindia.com/website/story/pipelineistans-new-silk-road/267453 (дата обращения: 04.04.2023).

[8] Adams L. Can We Apply a Postcolonial Theory to Central Asia? // Central Eurasia Studies Review. 2008. Vol. 7. No. 1. P. 3.

[9] Абашин С.Н. Нации и постколониализм в Центральной Азии двадцать лет спустя: переосмысливая категории анализа/практики // Ab Imperio. 2011. No. 3. С. 201.

[10] Нуртазин М.М. Роль Республики Казахстан в геополитической трансформации в рамках «Евразийского проекта» // Проблемы постсоветского пространства. Т. 5. No. 2. С. 191–202.

[11] Бордачёв Т.В., Пятачкова А.С. Евразийская повестка сотрудничества. Концепция Большой Евразии в повороте России на Восток // Вестник международных организаций. 2018. Т. 13. No. 3. С. 33–51.

[12] Международный форум «Один пояс, один путь» // Президент России. 19.05.2017. URL: http://kremlin.ru/events/president/news/54491 (дата обращения: 04.04.2023).

[13] Глазатова М.К., Агаджанян С.С., Амирбекова А.С. и др. Оценка интеграционных процессов ЕАЭС в сфере торговли: 2022. Международный доклад к XXIII Ясинской (Апрельской) международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2022. 64 с.

[14] Ли С. Китайский взгляд на создание Евразийского экономического пространства // Международный дискуссионный клуб «Валдай». 17.11.2016. URL: https://ru.valdaiclub.com/a/reports/kitayskiy-vzglyad-evraziyskogoe-prostranstvo/ (дата обращения: 04.04.2023).

[15] Там же.

[16] Назарбаев: Настало время сплотиться вокруг идеи Большой Евразии // Росбалт. 28.09.2015. URL: https://www.rosbalt.ru/world/2015/09/28/1444946.html (дата обращения: 04.04.2023).

[17] Tian H. China’s Conditional Aid and Its Impact in Central Asia. In: M. Laruelle (Ed.), China’s Belt and Road Initiative and Its Impact in Central Asia. Washington, DC: The George Washington University, 2018. P. 29.

[18] Полный текст доклада ХХ Всекитайскому съезду Коммунистической партии Китая // Министерство иностранных дел Китайской Народной Республики. 25.10.2022. URL: https://www.fmprc.gov.cn/rus/zxxx/202210/t20221026_10792071.html (дата обращения: 04.04.2023).

[19] Виноградов А.В., Гончаров С.Н., Карнеев А.Н. и др. Круглый стол «ХХ съезд КПК» // Проблемы Дальнего Востока. 2022. No. 6. C. 9–27.

[20] Зуенко И., Кулинцев Ю., Мукамбаев А., Рахимов К. Антикитайские протесты на постсоветском пространстве // Россия в глобальной политике. 2020. Т. 18. No. 6. С. 174–186.

[21] Аватков В.А., Сбитнева А.И. Новый национализм Турецкой Республики // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2022. Т. 24. No. 2. С. 294.

[22] Aydogan M. “Organization of Turkic States Has Become Body of Global Stature” // Anadolu Agency. 10.11.2022. URL: https://www.aa.com.tr/en/turkiye/-organization-of-turkic-states-has-become-body-of-global-stature-/2734498 (дата обращения: 04.04.2023).

[23] Шангараев Р.Н. «Армия Турана» – проект Турции по военной организации тюркского мира // Обозреватель – Observer. 2021. No. 7. С. 75.

[24] Там же.

Кыргызстан. Азия. ДФО. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619226 Алексей Михалев, Кубатбек Рахимов

Глобальный Юг и Ближний Восток

Глобальный Юг выступает за преодоление гордыни и солидарность во благо человечества

МИКАТЕКИСО КУБАЙИ

Исследователь в Институте глобального диалога при UNISA, научный сотрудник Института панафриканской мысли и диалога.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Микатекисо К. Глобальный Юг и Ближний Восток // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 93–96.

Глобальный Юг не является чем-то единым. Это не одна страна, не одна культура, не единый набор демографических показателей, не одинаковый климат. Различия присутствуют и в характере развития, и в уровне индустриализации, и в национальных интересах.

Глобальный Юг разно­образен, из чего следует, что здесь, несмотря на наличие общих черт, есть разные мнения, в том числе по израильско-палестинскому конфликту. Это также верно и в отношении европейских стран, о чём свидетельствуют позиции Испании и Бельгии.

Некоторые государства установили прочные связи с Израилем на различных направлениях и в разных секторах – в экономике, политике, здравоохранении, технологиях и других, которые они могут считать слишком важными, чтобы занять позицию, которая не устроила бы партнёра. Однако многие придерживаются принципиального подхода, основанного на всеобщем равенстве перед международным правом. Дискуссия идёт вокруг таких понятий, как «оккупирующее государство» и «сопротивление», а также «право на самооборону», о котором говорят крупные западные державы.

Дебаты по этим вопросам продолжают бушевать, как и растущие пропалестинские протесты во всех частях земного шара, в том числе на Западе и Севере. Массовые бомбардировки гражданского населения в секторе Газа и на Западном берегу добавились к более чем семидесятилетней истории оккупации. Смерти и увечья палестинцев заставили государства Глобального Юга поддержать подавляющим большинством голосов на Генеральной Ассамблее ООН ряд резолюций, которые Израиль при поддержке Соединённых Штатов и других ведущих западных стран игнорирует без каких-либо последствий.

Эта последовательная поддержка игнорирования призывов и действий ООН при одновременном провозглашении «порядка, основанного на правилах», похоже, вызывает всё большее неприятие со стороны государств Глобального Юга и населения мира.

Многие сравнивают реакцию Запада на этот кризис и на российско-украинский конфликт. Среди нескольких правильно отмеченных проблем – быстрая реакция Международного уголовного суда (МУС) на предъявление обвинений россиянам и медленное расследование жалоб на военные преступления, совершённые против палестинского гражданского населения, на израильские удары по критически важным объектам инфраструктуры, в частности медицинским учреждениям и школам.

Профессор Оливер Стункель утверждает[1], что «двойные стандарты» крупных западных держав являются важным источником беспокойства Глобального Юга. Это мнение разделяется в редакционной статье Le Monde[2], в которой говорится, что происходит значительный политический сдвиг. О том же пишет и обозреватель South China Morning Post Хейли Вонг[3], оценивая реакцию «Большой семёрки» и ООН. Появилось множество комментариев, и большинство из них указывают на «двойные стандарты», а некоторые даже предполагают, что Запад не только потерял Глобальный Юг, но и своё «моральное лидерство» из-за постоянных визитов высокопоставленных западных лидеров в Израиль, в то время как в Палестине бомбят больницы и гибнут мирные жители.

Но кризис имеет и другие последствия. Он породил дискуссию о мультилатерализме, авторитете ООН и ослаблении внимания к развитию. Кризис на Ближнем Востоке требует срочного разрешения и восстановления мира и стабильности, чтобы можно было вернуться к не менее неотложному вопросу развития.

Настроения Глобального Юга, уловленные многими учёными и обозревателями, действительно указывают на общее стремление к решению проблемы, создание палестинского государства и возвращение палестинцам их земель. Воспоминания о Ясире Арафате и Ицхаке Рабине, а также многочисленные усилия, предпринятые в течение более чем семидесяти лет, найти решение на основе принципа двух государств, не теряют актуальности в ходе кризиса, последствия которого крайне значительны. Для Глобального Юга имеют важность три аспекта:

Политический. Центральное место ООН в многосторонней системе подрывается при поддержке держав-гегемонов. Надежда на то, что ООН, учреждённая в соответствии с Уставом в 1945 г., может содействовать миру, а также предотвращать и разрешать конфликты между государствами, регулярно ставится под сомнение. Более семи десятилетий мытарств палестинского народа, которым не видно конца, продолжают оставаться источником беспокойства, особенно для тех, кто стал жертвой колонизации и её наследия. Очевидное игнорирование человеческих страданий и травмы, нанесённые детям и другим уязвимым группам, – боль, которая знакома многим на Глобальном Юге. По этой и другим причинам необходимо срочное урегулирование ближневосточного кризиса и реформа многосторонней системы.

Экономика. В 2023 г. «Большая двадцатка» в Индии повторила призывы к миру и заявила о срочной необходимости привлечения инвестиций и финансирования развития в размере около 4 трлн долларов в год, особенно для развивающихся стран и Глобального Юга. Это финансирование развития требуется в том числе для предотвращения пандемий и тому подобных кризисов. Бесконечные конфликты отвлекают ресурсы, столь необходимые для повышения уровня жизни и достижения более высоких показателей индекса гуманитарного развития по всему миру, в том числе в Палестине.

Социальная справедливость. Общепризнано, что люди во всём мире имеют право достойно жить и развиваться. Глобальное стремление к реформам многосторонней системы также зиждется на этой универсальной истине. Идея «порядка, основанного на правилах», который игнорирует важнейшее требование участия всех стран в создании и управлении этими правилами, выглядит фальшивой, особенно если международное право не применяется одинаково ко всем.

Сейчас всё более очевидно, что ответ на вопрос о том, что нужно делать для решения мировых проблем, заключается в преодолении гордыни, проявлении решимости и солидарности во благо человечества.

Автор: Микатекисо Кубайи, исследователь в Институте глобального диалога при UNISA, научный сотрудник Института панафриканской мысли и диалога.

Этот материал опубликован на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай», другие материалы автора – https://ru.valdaiclub.com/about/experts/26237/

СНОСКИ

[1] Stuenkel O. Why the Global South Is Accusing America of Hypocrisy // Foreign Policy. 02.11.2023. URL: https://foreignpolicy.com/2023/11/02/israel-palestine-hamas-gaza-war-russia-ukraine-occupation-west-hypocrisy/ (дата обращения: 01.12.2023).

[2] Israël-Hamas: la colère du Sud global // Le Monde. 20.10.2023. URL: https://www.lemonde.fr/idees/article/2023/10/20/israel-hamas-la-colere-du-sud-global_6195578_3232.html (дата обращения: 01.12.2023).

[3] Wong H. Global South: How Israel-Gaza War and Western Reaction Are Shaping Role and Ambition of This Diverse Group of Countries // South China Morning Post. 27.11.2023. URL: https://www.scmp.com/news/china/diplomacy/article/3242963/how-israel-gaza-war-and-western-reaction-are-shaping-role-and-ambition-diverse-global-south (дата обращения: 01.12.2023).

Индия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619225 Микатекисо Кубайи

Военная помощь: две стороны

Глубинные проблемы военно-технических отношений США и Израиля

ЕЛИЗАВЕТА ЯКИМОВА

Научный сотрудник отдела Израиля и еврейских общин Института востоковедения РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Якимова Е.А. Военная помощь: две стороны // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 77–80.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДИСКУССИОННЫЙ КЛУБ «ВАЛДАЙ»

С момента провозглашения еврейского государства в мае 1948 г. до атаки палестинской группировки ХАМАС 7 октября 2023 г. США перечислили Израилю около 158 млрд долларов в виде военной помощи, что превращает его в крупнейшего благополучателя среди американских союзников. В последние годы с подачи прогрессистского крыла Демократической партии предпринимаются попытки добиться отказа от этой поддержки или обусловить её сохранение динамикой мирного процесса на Ближнем Востоке.

Впрочем, у данного компонента «особых» американо-израильских отношений есть ещё ряд проблем глубинного свойства, заставляющих задуматься, так ли он целесообразен в контексте не только обороноспособности, но и экономического развития.

С конца 1990-х гг. Соединённые Штаты и Израиль перешли к десятилетнему планированию этой части американской поддержки, что закрепляется меморандумом о взаимопонимании по внешней оборонной помощи. Подобный подход даёт дополнительные гарантии безопасности Израилю и обеспечивает новыми заказами американский ВПК. Определённую экономическую выгоду ближневосточная страна всё же извлекает, поскольку средства перечисляются в начале финансового года и хранятся в банке. Ныне действующий меморандум подписан в 2016 г. после трёхлетних переговоров, которым не помешали ни шероховатости личного общения Биньямина Нетаньяху и Барака Обамы, ни попытки Белого дома снизить финансирование, ссылаясь на экономические затруднения. Любопытно, что в борьбе за ассигнования израильская сторона в качестве контраргумента использовала невозможность чёткого долгосрочного планирования нужд ЦАХАЛ. Точкой бифуркации, когда динамика региональных событий становится непредсказуемой, был выбран именно 2023 год.

Меморандум, действующий до 2028 г., предусматривает выделение главному региональному союзнику Белого дома беспрецедентной суммы в 38 млрд долларов. Для сравнения, согласно аналогичным договорённостям 2007 г., Израилю предоставлялось 30 миллиардов. Менялась и структура поддержки. Так, помимо трёхмиллиардного увеличения обычного финансирования, ещё 5 млрд направлялось на нужды многолетнего соглашения по ПРО, в то время как ранее Израиль по этой статье мог расходовать в среднем от 400 до 600 млн долларов ежегодно, но без гарантий долгосрочного продления обязательств. Впрочем, уже тогда нашлись скептики, по мнению которых видимое увеличение в действительности вносило незначительный вклад в модернизацию ЦАХАЛ в силу высокой оборонной инфляции.

Удорожание продукции ВПК оказалось не единственной и, пожалуй, не основной сложностью принятия документа с экономической точки зрения. Изначальной целью Вашингтона было сокращение военных расходов, и Белый дом добился его, но завуалированно, внеся пункт о постепенном снижении возможности тратить американскую помощь на приобретение продукции израильских оборонных концернов. Впервые подобная опция была предоставлена Израилю в конце 1980-х годов. На тот момент внутри страны тратилось около 400 млн долларов, к концу 2010-х гг. сумма возросла до 670 млн, хотя её удельный вес в объёмах общего финансирования не менялся, равняясь примерно четверти. По графику, включённому в меморандум 2016 г., на момент вступления документа в силу Израилю было доступно для внутренних закупок 815,3 млн долларов, в 2023 г. – 775,3 млн, что предусматривает уже постепенное не только фактическое, но и процентное сокращение в пользу американских производителей. В 2027 г. по этой статье возможно будет использовать чуть более 250 млн, полный отказ заложен лишь в финальный год действия документа. Впрочем, некоторые источники утверждают, что пока перераспределения не производилось, а его старт намечен на 2024 год.

Возможности расходования части американской военной помощи на закупку продукции собственного производства сыграли противоречивую роль в построении израильского ВПК.

Первым примером явился нереализованный проект истребителя «Лави», закрытый из-за нехватки собственных средств на массовое производство, в то время как США предложили самолёты F-16. В рамках ещё одной пакетной договорённости в Белом доме рассчитывали на закупку Израилем конвертоплана V-22 Osprey, мало сочетающегося с боевыми задачами ЦАХАЛ. Оставшиеся без работы участники проекта «Лави» пополнили ряды разработчиков системы ПРО «Хец» (Arrow). Последняя не только входит в упомянутые американо-израильские соглашения по ПРО, но и в своей новейшей версии была впервые применена в боевых условиях для отражения атаки йеменских хуситов в рамках нынешнего витка конфликта в регионе.

Среди известных наименований израильской военной техники, для производства которой привлекалась американская помощь, значатся танки «Меркава», получившие неоднозначные оценки после атаки палестинской группировки на южные районы страны 7 октября 2023 г., и тяжёлые бронетранспортёры «Намер», используемые ЦАХАЛ в ходе наземной операции в секторе Газа «Железные мечи». Хотя последние в целом хорошо зарекомендовали себя, минусом проекта стала его неоднократная заморозка по финансовым причинам, что в итоге не позволило произвести изначально рассчитанное для нужд Армии обороны Израиля количество машин.

В дальнейшем при условии реализации заложенных в действующем меморандуме сокращений внутренних израильских оборонных закупок основным направлением деятельности ВПК еврейского государства рискует стать производство комплектующих для американских образцов вооружений и боевой техники по субподрядным контрактам с самими разработчиками. Частично этим уже занимаются крупнейшие концерны IAI, Rafael, Elbit. Второй проблемой может считаться снижение роли Израиля как экспортёра военной продукции. Определённые сдвиги в эту сторону заметны на примере той же системы ПРО «Хец-3», приобретённой Германией в текущем году, чему предшествовало не только согласование с бюджетным комитетом Бундестага, но и одобрение США.

Таким образом, несмотря на периодически возникающие в Соединённых Штатах споры вокруг предоставления Израилю военной помощи, лоббировать её по экономическим причинам американским политикам довольно просто.

Деньги фактически остаются в стране, укрепляя её оборонную промышленность.

В Израиле обстоятельства складываются противоположным образом, поскольку местные концерны не только рискуют оказаться ограниченными в производстве и, как следствие, найме персонала, но и лишаются возможности внести действительно весомый вклад в обеспечение обороноспособности государства и его позиционирование на международной арене. Последнее вступает в противоречие с более широкой концепцией безопасности, которую пытается выстроить правительство Нетаньяху. Суть её в том, чтобы укреплять не только потенциал вооружённых сил, но и экономику, которая, в свою очередь, призвана повысить авторитет и влияние страны за рубежом. Вместе с тем позволить себе отказаться от американской военной помощи, как это некогда произошло с экономической, Израиль не может, так как на неё приходится, по разным оценкам, от 15 до 20 процентов всего оборонного бюджета. Более того, именно поддержка США составляет одну из основ для приобретения и модернизации вооружений, в то время как собственные средства расходуются не только на эти нужды, но и на выплаты зарплат, пенсий и реабилитацию военнослужащих.

Автор: Елизавета Якимова, научный сотрудник отдела Израиля и еврейских общин Института востоковедения РАН.

Данный комментарий заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и опубликован в декабре 2023 года. Другие материалы клуба – https://ru.valdaiclub.com/a/highlights/

США. Израиль > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619223 Елизавета Якимова

Виток исторической спирали

Основные тенденции современных военных конфликтов – начало новой эпохи

АНДРЕЙ ФРОЛОВ

Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Фролов А.Л. Виток исторической спирали // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 65–76.

Попытка типологизации современных вооружённых конфликтов, а тем более анализ их основных тенденций в условиях минимального объёма правдивой информации – дело неблагодарное. Как показывает опыт, относительно достоверные сведения о силах и средствах сторон, их потерях, замыслах и ходе боевых действий появляются спустя значительное время после самого события.

С другой стороны, «тиктокизация» военных столкновений и медиатизация информационного пространства, в принципе, дают пищу для размышлений и позволяют сделать некие предварительные выводы. Данная работа представляет собой попытку выявить основные и частные тенденции современных вооружённых конфликтов разного типа интенсивности, которые могут стать доминирующими в ближайшие годы.

Основные тенденции

Прежде всего, следует отметить несколько характерных черт. Можно наблюдать дальнейшее расхождение в уровне насыщенности конфликтов с участием стран первого эшелона и всех остальных. Это означает, что там, где задействованы государства из первой десятки, одна сторона может применять истребители пятого поколения, перспективную индивидуальную экипировку, БПЛА различного назначения и высокоточное оружие, в то время как на противоположной будет фигурировать лёгкое стрелковое вооружение 1940—1950-х гг. и гражданские мобильные телефоны.

В то же время удешевление технологий и их доступность, помноженные на возможность удалённой координации через интернет, стали доступны негосударственным игрокам и бедным странам третьего мира. Это в какой-то степени снижает неблагоприятные для них последствия упомянутого разрыва в боевых возможностях, но одновременно делает практически неизбежным обращение к стратегии непрямых действий, которая в XXI веке в значительной степени представлена террористическими актами, диверсионной и киберактивностью против гражданской инфраструктуры и мирного населения.

Все недавние конфликты без исключения продемонстрировали повышение роли и значимости мобилизационных резервов экономики и промышленности, в первую очередь военной.

Как показала практика, современный военный конфликт отличается высокой степенью интенсивности и колоссальным расходом боевых средств. При наличии собственной военной промышленности она должна иметь возможность оперативно переходить на военные рельсы, в идеальном варианте сохраняя способность удовлетворять и потребности собственных воюющих вооружённых сил, и запросы по уже подписанным и новым контрактам. Это необходимо для сохранения заработка и деловой репутации, а также для снижения стоимости единичного изделия для своих вооружённых сил.

В случае отсутствия собственной значимой военной промышленности государство-участник боевых действий вынуждено либо задолго до конфликта создавать запасы военных материалов, либо иметь финансовые ресурсы для закупки необходимого на мировом рынке. Усложнение современных боевых платформ приводит к резкому росту цикла их производства (к примеру, для французской 155-мм самоходной гаубицы CAESAR – не самой сложной системы, он составляет почти два года).

Сам мировой рынок оружия также подвергся серьёзным изменениям. Помимо его роста в абсолютных показателях вместе с общемировой траекторией десяти лет на увеличение военных расходов, на нём формируется следующая новая реальность:

Фактически полный уход в историю оружия и боеприпасов бывшего СССР и стран Варшавского договора, которые долгие годы закрывали потребность в недорогом и, самое главное, готовом вооружении. Специальная военная операция окончательно истощила практически все имеющиеся резервы относительно боеспособного советского вооружения сухопутных войск и ВВС в Восточной Европе, России, Белоруссии и Украине. Последняя вообще выпала из числа значимых экспортёров вооружений, хотя в 1990—2000-е гг. входила в десятку крупнейших.

Значительно уменьшились и доступные объёмы натовских образцов производства 1960—1980-х годов. С учётом сокращения армий НАТО до 2014 г. и ведения многочисленных конфликтов в 2000–2021 гг. рассчитывать на подобный ресурс в будущем не приходится. Хотя нельзя исключать и обратный выкуп натовских вооружений и боеприпасов у дружественных и нейтральных стран в случае продолжительного масштабного конфликта.

Наконец, на рынке появились новые игроки – Турция, Иран, Южная и Северная Корея и т.д., которые оперативно могут заполнить потребности ведущих игроков в условиях вышеупомянутого дефицита.

Таблица 1.

Некоторые образцы вооружений, переданные Соединёнными Штатами Украине, и ситуация с ними в вооружённых силах США

Источник: https://www.csis.org/analysis/united-states-running-out-weapons-send-ukraine

Современные образцы вооружений дорожают и требуют значительного времени для производства, что ограничивает возможности их оперативного получения ad hoc. В то же время складские запасы для таких случаев производители пока тоже не создают, хотя в будущем формирования подобного рода «пула подменных вооружений» исключать нельзя.

Практически во всех известных случаях к началу боевых действий наблюдалась нехватка средств ведения долгосрочной и масштабной войны, и их приходилось пополнять либо за счёт загрузки собственного ВПК, и/или закупки (получения) у внешних источников.

После краткого общего разбора рассмотрим особенности конфликтов до и после 2022 года. Как представляется, начало СВО стало важнейшим событием в военном деле со времён войны в Ираке в 1991 г., а сама операция, видимо, окажется для военно-технологического измерения конфликтов таким же революционным событием и новой точкой отсчёта.

Особенности до 2022 года

Анализ данных по конфликтам 1990—2010-х гг. позволяет выделить следующие особенности.

Рост применения высокоточного оружия. Это относилось не только к странам первого эшелона, но и государствам с намного меньшими возможностями. Важнейшим примером популярного высокоточного оружия стали беспилотные летательные аппараты всех видов, в первую очередь ударные и барражирующие боеприпасы.

Нельзя не отметить и активное применение авиации с постепенным ростом доли БПЛА. Это явление неразрывно связано с предыдущим тезисом и в каком-то смысле представляло собой реинкарнацию идей генерала Дуэ 1920-х гг., и базировалось на слабости противника[1].

Определённой особенностью стал упор на действия сил специального назначения, аэромобильных подразделений, лёгкой пехоты. Это отчасти связано с тем, что большинство конфликтов были асимметричными, когда с противоположной стороны, как правило, выступали легковооружённые воины, не имевшие адекватных средств противотанковой борьбы и ПВО, тяжёлого вооружения в значимых количествах. А имевшиеся его образцы становились лёгкой мишенью для авиации. Тяготение к мобильности и облегчению сухопутных войск среди прочего имело в основе и желание сэкономить на фоне постоянных сокращений военных бюджетов «на развитие» в большинстве стран мира, а также удорожание реализуемых программ создания и закупки боевых платформ нового поколения.

В рассматриваемом периоде наблюдался относительно незначительный объём применения тяжёлой бронетехники, в первую очередь странами НАТО. В условиях скоротечности войны или специфического театра военных действий тяжёлая бронетехника зачастую становилась обузой, заставляя выделять значительные силы для её прикрытия, к тому же, как казалось, большую часть её задач могли выполнять более лёгкие платформы, как правило, колёсные и с ослабленным бронированием, а также авиация. Кроме того, тяжёлая бронетехника с трудом вписывалась в концепцию аэромобильных экспедиционных войск, что частично объяснялось ещё и отсутствием в большинстве стран мира тяжёлых и сверхтяжёлых военно-транспортных самолётов, а это вынуждало обращаться к немногочисленным частным эксплуатантам транспортных самолётов Ил-76 и Ан-124 или же привлекать ВВС США.

Неравнозначность военных потенциалов противников привела к тому, что ПВО использовалась весьма ограниченно, в основном сводясь к ПЗРК различных поколений, а также ЗРК меньшей и средней дальности. Случаев применения комплексной ПВО с задействованием дальнобойных ЗРС имелось буквально единицы.

Специфика структуры вооружённых сил НАТО и США, а также слабость противников на море вели к активному применению флота для ударов по наземным целям. Они проводились практически в полигонных условиях из-за отсутствия у противоположной стороны надёжных средств противодействия.

В рассматриваемый период формируется тренд на увеличение масштабов городских боёв. Начался он с Фаллуджи, но стал приобретать форму и повторяемость в Сирии и на востоке Украины в 2014—2015 годах. Это стало первым признаком своеобразной «архаизации» войны и отхода от её скоротечности.

Наконец, до 2022 г., несмотря на разномастность происходивших конфликтов, можно было говорить об относительно ровной загрузке предприятий ВПК ведущих стран, которым не приходилось работать в авральном режиме и кратно наращивать производственные мощности в относительно короткий отрезок времени.

Изменения после 2022 года

Данный раздел в основном базируется на выводах относительно СВО, так как этот конфликт, по нашему мнению, стал рубежным за несколько десятилетий. Он ещё не закончился, и подводить итоги рано, но некоторые соображения можно высказать.

Серьёзные изменения произошли в использовании летательных аппаратов. Наблюдается рост масштабов применения пилотируемой авиации, что вызвано расширением пространства поля боя, необходимостью атаковать объекты в тылу, а также наличием сильной ПВО, которая угрожает всем видам БПЛА. Кроме того, пилотируемые летательные аппараты позволяют нести более широкую номенклатуру средств поражения, пока ещё недоступную для БПЛА.

К этому тезису примыкает активное распространение коптеров и FPV-дронов[2] не только для разведки, но и для уничтожения целей. Это действительно новое слово в военных действиях, и после СВО взрывающиеся FPV-дроны начали активно применяться и в других горячих точках, к примеру, в Сирии, Судане и секторе Газа. Когда отсутствуют нормальные средства радиоэлектронной борьбы или их недостаточно, массированное применение FPV-дронов заметно ограничивает перемещение войск и техники, а также вынуждает использовать различные средства защиты, что снижает мобильность той же бронетехники.

Вместе с беспилотными летательными аппаратами в дело массированно пошли и безэкипажные катера, в условиях СВО в основном для поражения боевых и гражданских кораблей, а также, возможно, ведения разведки. Это также вынуждает совершенствовать и усиливать оборону баз и кораблей в море, наращивая средства наблюдения и число стволов автоматического оружия. Это существенный шаг вперёд по сравнению с атакой смертников на моторном катере на американский эскадренный миноносец DDG 67 Cole в 2000 году.

Любопытным явлением стало ограничение деятельности флота по причине наличия у противника современных береговых ракетных комплексов и закрытого театра военных действий. В случае СВО наиболее значимыми единицами флота стали носители крылатых ракет и большие десантные корабли, однако организовать полную блокаду побережья противника не удалось. Востребованы речные корабли и катера, и на повестку дня вернулся вопрос о создании речных флотилий и проектировании для них концептуально новых кораблей.

Другая ярко выраженная особенность – активное применение киберсредств для поражения инфраструктуры. По понятным причинам весь спектр применённых средств и их эффективность не видны, но даже по известным фактам понятно, что масштаб качественно превосходит разовые акции, которые имели место в прошлом.

Также наблюдается рост числа диверсий в глубоком тылу противника и на объектах стратегической инфраструктуры. Для этого активно используется агентура и современные средства коммуникации, диверсионно-разведывательные группы, которые теперь действуют как минимум в региональном масштабе и не привязаны к театру военных действий.

Вероятно, масштаб и мощь подобных действий, часто совершаемых под «ложным флагом», будут только нарастать.

Нельзя не отметить и резкий рост применения неуправляемых средств поражения, возвращение ведущей роли артиллерии. Артиллерия в СВО явно восстановила утерянную было роль «бога войны», о чём красноречиво говорит статистика ранений: на осколочные ранения и контузии приходится порядка 90 процентов всех случаев, пулевые ранения составляют несколько процентов. С обеих сторон артиллерия активно использует неуправляемые снаряды, которых постоянно не хватает, и, как стало понятно, высокоточные управляемые снаряды и ракеты не могут заменить их в силу как дороговизны, так и уязвимости от помех средствам наведения и взрывателям. В этом же блоке следует упомянуть и важность инженерных средств заграждения и разграждения, которых тоже оказалось недостаточно в рамках прошлой парадигмы со ставкой на мобильные силы и быстротечность конфликтов.

Таблица 2.

Расход боеприпасов в некоторых конфликтах 1990–2020-х гг.

Источники: https://www.marinecorpstimes.com/news/your-marine-corps/2018/02/06/these-marines-in-syria-fired-more-artillery-than-any-battalion-since-vietnam/; https://warontherocks.com/2023/08/commoditized-weapons-in-ukraine-are-the-allies-getting-the-procurement-right/; https://time.com/6263802/ukraine-west-ammunition-shortages/

Соответственно, характер ранений и масштаб военных действий снова выдвинули на первое место возможности военно-полевой медицины, наличие высокоэффективных медицинских средств и специальной техники для скорейшей эвакуации раненых с поля боя. Как и в случае с боеприпасами и пехотой, военных врачей оказалось мало, что потребует пересмотра и этого направления военного дела.

Вместе с артиллерией на поле боя вернулся танк.

Этот вид боевой техники регулярно «хоронят» практически с момента рождения в 1916 г., но каждый раз он демонстрирует чудеса адаптации к современному бою. Танк пока невозможно заменить ни в наступлении, ни в обороне, а лёгкая пехота сама по себе имеет слишком слабый ударный потенциал для прорыва укреплённой обороны, в городских боях или для самостоятельной обороны против противника, оснащённого артиллерией и тяжёлой бронетехникой. Впрочем, новые средства поражения, те же FPV-дроны, заставляют принимать экстренные меры повышения защищённости, которые оперативно реализовываются в ведущих армиях мира (как минимум в израильской и японской, начавших устанавливать противокумулятивные экраны на башни танка).

Сохранение роли и значения танка отражает тот факт, что в ведущих армиях мира оказалось мало пехоты. Увлечение спецназом и сложными платформами привело к тому, что занимать окопы, вести бой в городе или промышленной застройке некому, а небольшой кадровый состав пехоты быстро тает в высокоинтенсивном конфликте. Численность и возможности пехоты будут возрастать. Вместе с тем явно возрастёт значимость средств непосредственной поддержки пехоты и тяжёлых штурмовых средств, то есть возврат к немецким и советским подходам времён Второй мировой войны на новом технологическом уровне.

В свою очередь, силы специальных операций повсеместно столкнулись с «кризисом идентичности», когда в большинстве случаев нет задач, подходящих их уровню, для большинства имеющихся их подготовка и снаряжение избыточны, что вынуждает на ходу придумывать им применение. В качестве примера приведём случай из более раннего периода. Во время операции «Буря в пустыне» в 1991 г. военнослужащие подразделения Delta оказались не у дел, максимум, что им доводилось – охранять командующего операцией генерала Норманна Шварцкопфа. В результате отряду быстро придумали задачу – поиск иракских мобильных пусковых ракетных установок, хотя эффективность этих действий под вопросом.

Обращает внимание и снижение значимости ручных противотанковых средств и ПЗРК в связи с ростом защищённости бронетехники и летательных аппаратов. СВО продемонстрировала, что для гарантированного поражения современного танка или вертолёта требуется несколько пусков самонаводящихся управляемых ракет, в отдельных случаях более десяти, что не всегда позволяет сделать боевая обстановка. Кроме того, СВО и война в секторе Газа показали, что увлечение противотанковыми ракетами с самонаведением имеет слабые стороны, так как в условиях интенсивного боя, запылённости, пожаров и т.д., головка самонаведения зачастую просто не может найти цель, а оптимальные режимы пусков сопряжены с высокими рисками для оператора.

На снижение эффективности этих, а также ряда других управляемых средств поражения повлиял рост численности и эффективности средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ) и радиотехнической разведки. По мере насыщения подобными средствами боевых порядков российских войск заметно упала эффективность управляемых средств поражения, включая реактивные снаряды М31 комплекса HIMARS. Значимость средств РЭБ отмечалась ещё в ходе локального конфликта на востоке Украины в 2014–2022 гг., но окончательно они продемонстрировали свою важность во время СВО. Как показала практика, даже купленные ХАМАС на гражданском рынке постановщики помех усложнили для израильской армии применение высокоточных средств поражения. В этом ряду и резкий рост эффективности средств противодействия БПЛА, которая будет только расти, вынуждая ставить на БПЛА собственные бортовые комплексы обороны, что приведёт к повышению их размеров и стоимости.

Начиная с войн против террористических группировок в Афганистане и на Ближнем Востоке, повышается роль средств маскировки от воздушной и космической разведки. Даже используя примитивные доступные гражданские средства, террористам удавалось эффективно скрывать технику и людей, но в условиях масштабного конфликта значение данных средств только выросло. В определённых случаях умелая маскировка может застать противника врасплох с далеко идущими последствиями стратегического уровня.

Важным элементом новой эпохи стало расширение областей военного применения коммерческих технологий (спутниковая связь Starlink, 3D-печать, коптеры, дельтапланы и т.д.). Процесс начался несколько лет назад, и, видимо, будет набирать обороты.

Наконец, значимой особенностью конфликтов последнего времени стало активное вовлечение в боевые действия различных прокси- и негосударственных игроков. Частные военные компании (ЧВК) явно перешли на новый уровень наёмных армий по типу средневековых формирований, которые могли оказывать широкий спектр услуг, имея собственную номенклатуру вооружений, аналогичную регулярной армии. С другой стороны, находкой стали негосударственные или окологосударственные формирования на территории других государств (классический пример – «Хизбалла»), которые позволяют держать противника в напряжении без непосредственного вовлечения «куратора». Одновременно идёт размывание понятия наёмничества и в отдельных случаях слияния его с ЧВК.

* * *

Помимо перечисленных факторов будут действовать новые технологии, причём в наиболее остром своём выражении в виде оружия на новых физических принципах. Ряд образцов лазерного оружия уже принят на вооружение, и его боевое использование – вопрос времени. Аналогичная ситуация складывается и в области военного применения искусственного интеллекта, чьё автономное решение убить человека на данный момент ограничено только этическими, но никак не технологическими причинами.

Человечество стоит в начале новой эпохи в эволюции военных действий, и осознание происходящих процессов может много дать для правильного формулирования задач и проблем, ответы на которые способно найти экспертное сообщество. Но для этого нужен массив достоверных данных, а вот с этим на фоне видимого избытка информации как раз плохо. Путь исследователя данного вопроса будет тернист и сложен.

Автор: Андрей Фролов, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

СНОСКИ

[1] Джулио Дуэ был родоначальником разработки методов использования стратегической авиации и, в частности, теории «стратегических бомбардировок», т.е. нанесения массированных бомбовых ударов по стратегическим целям, находящимся в глубоком тылу противника. Как отмечают исследователи, итальянский генерал одним из первых среди военных теоретиков межвоенного периода проанализировал характер прошедшей мировой войны, выяснил причины возникновения кризиса позиционности и выдвинул свою версию ведения будущей войны.

[2] FPV (First Person View) дроны — это квадрокоптеры или мультироторные беспилотные летательные аппараты, оснащённые камерой и передающие видео в реальном времени на устройство пилота. Это означает, что пилот может управлять дроном, используя видеопоток, который передаётся на экран пилота, что даёт ему ощущение, будто он находится в кабине дрона.

Россия. Украина. Весь мир. ЦФО > Образование, наука. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619222 Андрей Фролов

Век войн? Статья первая

Долгосрочная задача – содействовать мирному отступлению Запада с его прежних гегемонистских позиций

СЕРГЕЙ КАРАГАНОВ

Доктор исторических наук, заслуженный профессор, научный руководитель факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, почётный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Караганов С.А. Век войн? Статья первая // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 52–64.

И чёрная, земная кровь

Сулит нам, раздувая вены,

Все разрушая рубежи,

Неслыханные перемены,

Невиданные мятежи…

А. Блок «Возмездие», 1911 год

Я начинаю эту статью строками моего любимого русского поэта Александра Блока, по дару предвидения сравнимого с величайшим русским гением Фёдором Достоевским. Довольно давно вижу, что мир неумолимо движется в сторону волны военных конфликтов, грозящих перерасти в третью мировую термоядерную войну, с высокой вероятностью способную уничтожить человеческую цивилизацию.

Этот прогноз был одной из главных причин, почему я опубликовал серию статей о необходимости восстановления достоверности ядерного сдерживания, спасавшего мир более полувека.

Множество структурных факторов указывают на крайне высокую вероятность качественного повышения уровня военной конфликтности, который подводит мир к грани окончательной катастрофы, но и сам по себе может нести неисчислимые беды человечеству и нашей стране. Не хотелось пугать и так взнервлённых, не готовых ещё принять новую реальность. Тем более увидев, какую истерику вызвала моя прежняя серия относительно вегетарианских статей. Но шила в мешке не утаишь, и наиболее дальновидные коллеги начали всё решительнее писать о вероятности скольжения к большой войне, предлагать рецепты её предотвращения и подготовки к ней на случай её развязывания. Прежде всего, конечно, это статья «Большая война: из прошлого в настоящее» Василия Кашина и Андрея Сушенцова, подготовленная на основе доклада Валдайского клуба и опубликованная в конце 2023 г. в журнале «Россия в глобальной политике»[1]. В свойственной ему более мягкой манере ту же мысль начал проводить другой наш международник – Фёдор Лукьянов[2].

С другой стороны, из американского «глубинного государства» тоже звучат предупреждения о высокой вероятности третьей мировой и размышления, как США избежать поражения, если придётся воевать на два или три фронта (европейском, тихоокеанском и ближневосточном)[3].

Я решил присоединиться к этой дискуссии. Хотелось бы, конечно, чтобы на вопрос, поставленный в заголовке этой статьи, ответ был отрицательным. Но для этого нужно разобраться в причинах нарастания конфликтности и предложить гораздо более активную политику мироспасения. Уверен, нужно серьёзно корректировать всю политику – и внутреннюю, и военную, и внешнюю, предлагать себе и миру новую парадигму развития.

Постараюсь в первой статье изложить своё видение вызовов. Во второй – активные и упреждающие пути ответа на них. Не думаю, что, перечисляя вызовы, открываю нечто новое. Но в совокупности они являют более чем тревожную картину, требующую решительных действий.

Главный вызов – исчерпанность современного типа хозяйствования, капитализма, основанного в первую очередь на получении прибыли, а для этого всемерно поощряется безудержное потребление товаров и услуг, по нарастающей ненужных для нормальной человеческой жизни. Вал бессмысленной информации последних двух-трёх десятилетий – тоже из этой категории. Гаджеты пожирают чудовищное количество энергии и времени, которое люди могли бы использовать для продуктивной деятельности. Человечество вступило в конфликт с природой, начало подрывать её – саму основу своего существования. Даже и у нас пока рост благосостояния подразумевает прежде всего рост потребления.

Второй вызов – самый очевидный. Глобальные проблемы – загрязнение окружающей среды, изменение климата, сокращение запасов пресной воды, пригодных для земледелия земель, многих других природных ресурсов – не решаются, или предлагаются т.н. «зелёные» решения, чаще всего нацеленные на закрепление господства привилегированных и богатых как внутри своих обществ, так и на международном уровне. Чего стоят постоянные попытки переложить бремя борьбы с загрязнением окружающей среды и с выбросами CO2 на производителей, большинство которых находятся вне Старого Запада, а не на потребителей в нём самом, где сверхпотребление приобретает гротескные черты. 20–30 процентов населения, сконцентрированного преимущественно в Северной Америке, Европе, Японии, потребляют 70—80 процентов ресурсов биосферного происхождения[4], и разрыв только нарастает.

Впрочем, болезнь потребительства проникает и в остальной мир. Мы сами до сих пор страдаем от показного потребления, столь модного в 1990-е гг. и уходящего (если уходящего) крайне медленно. Отсюда нарастающая борьба за ресурсы, рост внутренней напряжённости, в том числе из-за неравенства потребления, во многих странах и регионах.

Понимание тупиковости нынешней модели развития, но и нежелание и неспособность отказаться от неё – одна из главных причин безудержного роста враждебности к России и, в чуть меньшей степени, к Китаю (цена разрыва отношений с ним намного выше).

Для отвлечения от нерешаемых вызовов нужен враг.

Санкции уже с середины 2010-х гг. объяснялись необходимостью сковать расползающееся тело Евросоюза. А ныне они – одна из главных «скреп» Запада.

Сейчас и в Европе всё чаще болтают о необходимости, если не желательности подготовки к мировой войне. Забывая в пылу исторического беспамятства и интеллектуального безумия о том, что в случае её начала натовской Европе останется жить несколько дней, а то и часов. Хотя, естественно, не дай Бог.

Параллельный процесс – рост социального неравенства, взрывной после того, как провал коммунистического СССР похоронил необходимость социального государства. В развитых странах Запада уже полтора-два десятилетия идёт сокращение среднего класса – основы политических демократических систем. Они всё менее эффективны.

Демократия – один из инструментов, при помощи которых элиты-олигархаты, власть и богатство имеющие, управляют сложными обществами. Отсюда нарастание, несмотря на визг о защите демократии, авторитарных и даже тоталитарных тенденций на Западе. Но не только там.

Третий вызов – деградация человека и общества, в первую очередь на относительно развитом и богатом Западе. Он же (но не только он) становится жертвой городской цивилизации с её относительным комфортом, но и оторванностью человека от традиционной среды обитания, в которой тот исторически и генетически сформировался. Нарастает бесконечное потребление цифры, которая вроде бы должна была вести к массовому просвещению, но всё более ведет к массовому оглуплению, увеличению возможностей манипулировать массами не только со стороны олигархий, но и со стороны самих масс – к охлократии на новом уровне. К тому же олигархии, не желающие делиться своими привилегиями и богатством, сознательно оглупляют человека, содействуют дезинтеграции обществ, стремясь лишить их способности к сопротивлению всё более несправедливому и опасному для большинства порядку вещей. И не только поощряются, но уже и навязываются античеловеческие или постчеловеческие идеологии, ценности и модели поведения, отрицающие естественные основы человеческой морали и практически все базовые ценности.

Информационная волна накладывается на относительно благополучные условия жизни – отсутствие главных вызовов, которые двигали развитие человечества – голода, страха насильственной смерти. Страхи виртуализируются.

Клипизация сознания угрожает всеобщей интеллектуальной деградацией.

Мы уже видим почти полную утрату стратегического мышления у европейских элит, в традиционном меритократическом смысле их просто не остаётся. На глазах происходит интеллектуальный упадок управляющей элиты США – страны, обладающей гигантским военным, в том числе ядерным потенциалом. Примеры множатся. Уже приводил один из последних, повергших меня в оторопь. И президент Байден, и его госсекретарь Блинкен утверждали, что ядерная война не страшнее глобального потепления[5]. Но такая болезнь угрожает всему человечеству и требует решительного противодействия. Наше мышление всё менее адекватно по отношению ко всё более сложным вызовам. Чтобы отвлечь от нерешаемых проблем и самим отвлечься от них, раскручивают моду на искусственный интеллект. При всех его возможных полезных применениях он не заполнит вакуум интеллекта, но, несомненно, несёт дополнительные огромные опасности. О них – позже.

Четвёртый важнейший источник растущей уже полтора десятилетия всеобщей напряжённости – небывало быстрое в истории перераспределение сил от Старого Запада в пользу поднимающегося Мирового большинства. Под прежней миросистемой задвигались тектонические плиты, началось всемирное долговременное геополитическое, геоэкономическое, геоидеологическое землетрясение. Причин несколько.

Во-первых, сначала СССР с 1950—1960-х гг., а затем восстановившаяся после пятнадцатилетнего провала Россия выбили из-под пятисотлетнего господства Европы-Запада его основу – военное превосходство. А, повторю неоднократно сказанное, на этом фундаменте было построено господство в мировой политике, культуре, экономике, позволявшее навязывать свои интересы и порядки и – главное – перекачивать ВНП в свою пользу. Утрата полутысячелетней гегемонии – глубинная причина бешеной ненависти на Западе в отношении России, попытки сокрушить её.

Во-вторых, ошибки самого Запада, поверившего в свою окончательную победу, расслабившегося, забывшего историю, впавшего в эйфорию и леность мысли. Началась серия феерических геополитических ошибок. Сначала высокомерно отвергнуто (вероятно, к счастью для нас) стремление большей части российской элиты конца 1980-х – 1990-х гг. интегрироваться с Западом. Хотелось на равных, отказали. Результат – из потенциального партнёра и даже союзника, обладающего огромными природными, военными, интеллектуальными, меньшими, но всё-таки значительными производственными возможностями, Россия превратилась в противника и стала военно-стратегическим стержнем не-Запада, который чаще всего называют Глобальным Югом, более точное название – Мировое большинство.

В-третьих, уверовав в безальтернативность модели либерально-демократического глобалистского капитализма, Запад не только пропустил, но и поддержал подъём Китая, рассчитывая, что великая страна-цивилизация пойдёт по пути демократии, а значит, станет хуже управляемой и встроится в фарватер Запада. Помню своё изумление, когда увидел, что фантастически выгодное предложение российской элиты 1990-х гг. было отвергнуто. Думал, Запад решил добить Россию. Оказалось, им просто руководила смесь спеси и жадности. После этого политика в отношении Китая уже не вызывала такого изумления. Интеллектуальный уровень западных элит стал очевидным.

В-четвёртых, США вошли в серию ненужных конфликтов – Афганистан, Ирак, Сирия – и их предсказуемо проиграли, пустив под откос представление о своём военном доминировании и триллионы вложений в силы общего назначения. Бездумно выйдя из Договора ПРО, возможно, в надежде восстановить превосходство и в области стратегических вооружений, Вашингтон оживил чувство самосохранения в России. Были добиты надежды договориться по-доброму. Несмотря на бедность, Москва запустила программу модернизации сил стратегического назначения, позволившую к концу 2010-х гг. впервые в истории не только сравняться, но и выйти, хоть и временно, вперёд.

Пятый источник роста напряжённости в мировой системе – упомянутое, почти мгновенное по историческим меркам, лавинообразное изменение соотношения мировых сил, быстрое сокращение возможностей Запада перекачивать мировой ВНП в свою пользу – вызвал его яростную реакцию. В экономической сфере это ведёт к разрушению им самим, прежде всего Вашингтоном, своего некогда привилегированного положения в экономико-финансовой сфере. Это происходит через военизацию экономических связей – использование силы в попытках замедлить ослабление своих позиций, нанести ущерб конкурентам. Вал санкций, ограничений на передачу технологий и высокотехнологических товаров, разрывающих производственные цепочки. Беззастенчивое печатание долларов, а теперь уже и евро, разгон инфляции и рост госдолга. Пытаясь сохранить позиции, Соединённые Штаты подрывают глобалистскую систему, которую сами и создали, но которая стала давать почти равные возможности воспрявшим, более организованным и трудолюбивым конкурентам в Мировом большинстве. Началась экономическая деглобализация, регионализация, скукоживание старых институтов глобального управления экономическими процессами. Взаимозависимость, которая раньше рассматривалась как инструмент развития и укрепления сотрудничества и мира, всё больше становится фактором уязвимости и подрывает свою стабилизирующую функцию.

Шестой. Бросившись в отчаянную контратаку, прежде всего на Россию, но и на Китай, Запад начал почти беспрецедентную, размаха военных времён пропагандистскую кампанию, сатанизируя конкурентов, особенно Россию, систематически обрывая человеческие, культурные и экономические связи. Создаётся железный занавес почище прежнего. Нагнетается образ тотального врага. С нашей и китайской стороны идеологическая война не носит столь же тотального и злобного характера. Но ответная волна нарастает. В результате складывается политико-психологическая ситуация, когда на Западе обесчеловечивают русских и частично, но пока меньше (разрыв связей дороже) китайцев, а мы смотрим на западников со всё более брезгливым презрением. Обесчеловечивание прокладывает дорогу к войне. Похоже, что на Западе оно является частью её подготовки.

Наша ответная реакция создаёт предпосылки для безжалостной борьбы.

Седьмой. Сдвиг тектонических плит, подъём новых стран и континентов, размораживание старых конфликтов, которые подавлялись системой структурированной конфронтации времён холодной войны, неизбежно (если этой тенденции не будет противопоставлена активная политика мира со стороны новых лидеров) будут вести к череде столкновений. Возможно и появление «межимпериалистических» противоречий не только между старыми и новыми, но и между новыми. Первые всполохи таких конфликтов уже видны в Южно-Китайском море, между Индией и КНР. Если конфликты будут множиться, а пока это более чем вероятно, они поведут к цепным реакциям, увеличивающим угрозу мировой войны. Пока главная опасность – упомянутая яростная контратака Запада. Но конфликты могут неизбежно возникать почти повсеместно. В том числе на периферии России.

На Ближнем Востоке предсказуемо взорвался израильско-палестинский конфликт, грозящий перерастанием в общий ближневосточный. Серия войн идёт в Африке. Мелкие конфликты не прекращаются на территории разорённых Афганистана, Ирака, Сирии. Их просто предпочитают не замечать на Западе, всё ещё доминирующем в информационно-пропагандистской среде. Латинская Америка, Азия исторически не столь воинственные регионы, как Европа – исчадие большинства войн и двух мировых за одно поколение. Но и там велись войны, многие границы носят искусственный характер, навязанный бывшими колониальными державами. Наиболее наглядный пример – Индия—Пакистан. Но примеров десятки.

Учитывая траекторию развития Европы, пока неумолимо ведущую вниз с точки зрения замедления экономики, роста неравенства, усугубления миграционных проблем, растущей дисфункции ещё относительно демократических политических систем, моральной деградации, можно с весьма высокой степенью вероятности ожидать уже в среднесрочной перспективе расслоения, а потом и развала Евросоюза, роста национализма, фашизации политических систем. Пока нарастают элементы либерального неофашизма, но уже появляется и правый национал-фашизм. Субконтинент будет валиться обратно к привычному состоянию нестабильности и даже источника конфликтов. Неизбежный уход США, теряющих интерес к стабильности на субконтиненте, усугубит эту тенденцию. Осталось ждать лет десять. Хотелось бы ошибиться. Но не похоже.

Восьмой вызов. Ситуация усугубляется фактическим развалом международного управления не только в экономике, но и в политике, и в сфере безопасности. Возобновление жёсткого соперничества великих держав, обветшавшая структура ООН делают её всё менее функциональной. Система безопасности в Европе развалена расширением НАТО. Попытки США и союзников сколотить антикитайские блоки в Индо-Тихоокеанском регионе, борьба за контроль над морскими путями увеличивают конфликтный потенциал и там. Североатлантический альянс, в прошлом система безопасности, игравшая в значительной степени стабилизирующую и балансирующую роль, превратилась в блок, совершивший серию агрессий и ведущий войну на Украине. Новые организации, институты, маршруты, призванные в том числе обеспечить международную безопасность – ШОС, БРИКС, континентальный «Пояс и Путь», Северный морской путь – пока лишь отчасти компенсируют разрастающийся дефицит механизмов поддержки безопасности. Этот дефицит усугубляется развалом, прежде всего по инициативе Вашингтона, прежней системы контроля над вооружениями, игравшей ограниченно полезную роль с точки зрения предотвращения гонки вооружений, но всё же обеспечивавшей большую прозрачность и предсказуемость, а значит, хоть как-то уменьшавшей подозрительность и недоверие.

Девятый. Отступление Запада, особенно Соединённых Штатов, с позиций доминирования в мировой культуре, экономике, политике, отрадное в плане открытия новых возможностей для иных стран и цивилизаций, несёт и малоприятные риски. Отступая, США теряют интерес к поддержанию стабильности во многих регионах и, наоборот, начинают провоцировать нестабильность и конфликты. Наиболее очевидный пример – Ближний Восток после того, как американцы обеспечили себе относительную энергетическую независимость. Невозможно вообразить, что нынешний палестино-израильский конфликт вокруг Газы – результат только вопиющей некомпетентности спецслужб Израиля и США. Но даже если так, это тоже признак потери интереса к мирному и стабильному развитию. Но главное – медленно уходя в неоизоляционизм, американцы ещё долгие годы останутся в ментальной парадигме имперского доминирования и будут разжигать, если им позволят, конфликты в Евразии. Американский политический класс ещё как минимум на поколение останется в интеллектуальных рамках маккиндеровских теорий, подстёгнутых кратковременным геополитическим доминированием. А в более конкретном и прикладом плане Соединённые Штаты будут мешать подъёму новых держав. Прежде всего Китая, но и России, Индии, Ирана, скоро Турции, стран Залива. Отсюда – успешное пока провоцирование и разжигание военного конфликта на Украине, попытки втянуть Китай в войну вокруг Тайваня (пока безуспешные) и усугубить китайско-индийские разногласия, постоянное будирование конфликтности практически на пустом месте в Южно-Китайском море, подкачивание в Восточно-Китайском, систематическое торпедирование внутрикорейского сближения, подталкивание к конфликтам в Закавказье, между арабскими странами Залива и Ираном (пока неудачные). Можно ожидать усилий по разжиганию конфликтов на общей периферии России и Китая. Наиболее очевидная уязвимая точка – Казахстан. Одна попытка уже была. Её удалось купировать благодаря вводу по призыву руководства Казахстана миротворческого контингента ОДКБ – России. Но подобное будет и дальше, пока в Соединённых Штатах не сменится поколение политических элит и, если и когда, к власти не придут менее глобалистские, более национально ориентированные люди. А это по меньшей мере лет пятнадцать-двадцать. Хотя, естественно, процесс надо пытаться стимулировать во имя международного мира и даже интересов американского народа. Но осознание интересов придёт не скоро. И только если и когда будет остановлена деградация американской элиты, а США потерпят ещё одно поражение – на этот раз в Европе вокруг Украины.

В отчаянной борьбе за сохранение миропорядка последних пятисот и особенно тридцати-сорока лет Соединённые Штаты и их сателлиты, в том числе новые, казалось, примкнувшие к победителю, спровоцировали и разжигают войну на Украине. Сначала надеялись сокрушить Россию. Теперь, когда это не удалось, будут затягивать конфликт, надеясь истощить по максимуму, обрушить нашу страну – военно-политический стержень Мирового большинства, как минимум связать ей руки, не дать развиваться, уменьшить притягательность предлагаемых ею (пока ещё не чётко сформулированных, но очевидных) альтернатив западной политической и идейной парадигме.

Через год-два СВО нужно сворачивать решительной победой. В том числе и для того, чтобы нынешняя американская и связанные с ней компрадорские элиты в Европе смирились с потерей доминирования и согласились на гораздо более скромное положение в будущей миросистеме.

Долгосрочная, но уже насущная задача – содействовать мирному отступлению Запада с его прежних гегемонистских позиций.

Десятый. Долгие десятилетия относительный мир на планете держался на страхе перед ядерным оружием. В последние годы по мере «привыкания» к миру, упомянутой интеллектуальной деградации, клипизации сознания обществ и элит стал нарастать «стратегический паразитизм». Войны, даже ядерной, перестали бояться. Уже писал об этом в прежних статьях. Но не я один бью тревогу по этому поводу. Эту тему регулярно поднимает видный российский внешнеполитический мыслитель Дмитрий Тренин[6].

И, наконец, одиннадцатый и самый очевидный вызов. Вернее, группа вызовов. Развёртывается новая качественная, но и количественная гонка вооружений. Стратегическая стабильность – показатель вероятности возникновения ядерной войны, подрывается со всех сторон. Появляются или уже появились новые виды оружия массового поражения, которые находятся вне системы ограничений и запретов. Это многие виды биооружия, направленного как против людей, отдельных этнических групп, так и против животных и растений. Возможная цель этих видов оружия – провоцирование голода, распространение болезней людей, животных и растений[7]. США создали сеть биолабораторий по всему миру. И, вероятно, не только они. Некоторые виды биооружия относительно доступны.

В дополнение к распространению и резкому увеличению числа и дальности ракет, иных вооружений различного класса, началась революция дронов. Они стоят относительно и/или просто дёшево, однако могут нести оружие массового поражения. Но главное – при массовом распространении, а оно уже началось, могут сделать нормальную жизнь невыносимо опасной. Размываются границы между войной и миром, это оружие – идеальный инструмент для террористических атак и даже простого бандитизма. Практически любой человек, находящийся на относительно незащищённом пространстве, становится потенциальной жертвой злоумышленников. Ракеты, дроны, другие виды вооружений могут наносить гигантский ущерб гражданской инфраструктуре со всеми вытекающими последствиями для людей и стран. Мы уже видим это вокруг конфликта на Украине.

Высокоточные дальнобойные системы неядерных вооружений подрывают стратегическую стабильность «снизу». Пошёл процесс (опять из США) миниатюризации ядерных боеприпасов, разрушающих стратегическую стабильность «сверху». Всё больше признаков перенесения гонки вооружений в космос.

Гиперзвук, в котором мы и китайские друзья пока, слава Богу и нашим конструкторам, лидируем, рано или поздно распространится. Подлётное время до целей сократится до минимума. Резко повысится опасение «обезглавливающего» удара по центрам принятия решений. Стратегической стабильности будет нанесён ещё один мощный удар. Ветераны помнят, как паниковали мы и натовцы по поводу ракет СС-20, «Першингов». Сейчас ситуация много хуже. Всё более дальнобойные высокоточные и неотразимые ракеты будут в случае кризисов угрожать важнейшим морским коммуникациям – Суэцкому и Панамскому каналам, Баб-эль-Мандебскому, Ормузскому, Сингапурскому, Малакскому проливам.

Уже начавшаяся неконтролируемая гонка вооружений почти по всем направлениям может довести до того, что системы ПРО и ПВО должны будут находиться повсеместно. Конечно, дальнобойные и высокоточные ракеты, как и некоторые другие вооружения, могут и укреплять безопасность, например, окончательно обесценить авианосный флот США, сократить возможности проведения агрессивной политики, американской поддержки союзников. Но тогда и они рванутся за ядерным оружием, что, впрочем, в случае с Республикой Корея и Японией и так более чем вероятно.

Наконец, самое модное, но и реально опасное.

Искусственный интеллект в военной сфере не только многократно повышает опасность вооружений, но и создаёт новые риски эскалации любых локальных конфликтов.

Просто выхода оружия из-под контроля человека, обществ, государств. Мы уже видим на поле боя автономные виды вооружений. Эта тема требует отдельного глубокого анализа. Пока в военно-стратегической сфере искусственный интеллект несёт больше опасностей. Но может быть, он даёт и новые возможности по их предотвращению. Полагаться на него, как и на традиционные пути и методы ответа на нарастающие вызовы, глупо, даже безрассудно.

Можно и дальше перечислять факторы, делающие военно-стратегическую обстановку в мире предвоенной или даже военной. Мир находится на грани или уже за гранью серии катастроф, если не всеобщей катастрофы. Ситуация крайне, возможно беспрецедентно, тревожна, больше, чем во времена Блока, предчувствовавшего страшный для нашей страны и мира ХХ век. Но призываю читателя не впадать в панику и уныние. Рецепты есть, некоторые пути выхода уже намечаются. Об этом – в следующей статье.

Всё в наших руках, но нужно понять глубину, остроту и беспрецедентность вызовов и соответствовать им. Не только реагируя, но и действуя на опережение. Повторюсь. Требуется новая внешняя политика, новые приоритеты внутреннего развития страны, новые приоритеты для общества, для каждого ответственного гражданина Отечества и мира. О том, как – в следующей статье.

Автор: Сергей Караганов, почётный председатель Совета по внешней и оборонной политике

СНОСКИ

[1] Кашин В.Б., Сушенцов А.А. Большая война: из прошлого в настоящее // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. No. 6. С. 100–118.

[2] См., например: Лукьянов Ф.А. Полуполярный мир // Россия в глобальной политике. 31.10.2023. URL: https://globalaffairs.ru/articles/polupolyarnyj-mir/ (дата обращения: 01.12.2023); Его же. Нынешняя «Третья мировая война» будет растянутой во времени и распределённой в пространстве // Российская газета. 08.11.2023. URL: https://rg.ru/2023/11/08/chto-budet-posle-status-kvo.html (дата обращения: 01.12.2023).

[3] См., например: Mitchell A.W. America Is a Heartbeat Away from a War It Could Lose // Foreign Policy. 16.11.2023. URL: https://foreignpolicy.com/2023/11/16/us-russia-china-gaza-ukraine-world-war-defense-security-strategy/?tpcc=recirc062921 (дата обращения: 01.12.2023).

[4] Kempf H. How the Rich Are Destroying the World // Le Monde diplomatique. June 2008. URL: https://mondediplo.com/2008/06/18ecology (дата обращения: 01.12.2023).

[5] “The only existential threat humanity faces even more frightening than a – than a nuclear war is global warming going above 1.5 degrees in the next 20–10 years…There’s no way back from that”. См.: Remarks by President Biden in a Press Conference // The White House. 10.09.2023. URL: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2023/09/10/remarks-by-president-biden-in-a-press-conference-2/ (дата обращения: 01.12.2023).

[6] См., например: Тренин Д.В. Украинский конфликт и ядерное оружие // Россия в глобальной политике. 20.06.2023. URL: https://globalaffairs.ru/articles/ukraina-yadernoe-oruzhie/ (дата обращения: 01.12.2023).

[7] См., например: Завриев С.К. Современные проблемы биобезопасности и перспективы международного сотрудничества // Мировая экономика и международные отношения. 2022. T. 66. No. 4. C. 94–100.

Россия. США. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619221 Сергей Караганов

«Удержаться на вираже»

Траектории децентрализации в Советском Союзе и Китае в период реформ

ИВАН ЗУЕНКО

Доцент кафедры востоковедения, старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России.

АНАТОЛИЙ САВЧЕНКО

Заместитель директора по научной работе, старший научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Зуенко И.Ю., Савченко А.Е. «Удержаться на вираже» // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 38–50.

В 1980—1990-е гг. две социалистические страны – Советский Союз и Китайская Народная Республика – провели глубокие комплексные реформы. Они должны были оживить экономику, повысить уровень жизни населения и, как следствие, укрепить жизнеспособность правящих режимов. Вопрос демонтажа существующей системы на повестке не стоял. Коммунистические партии и в СССР, и в КНР инициировали преобразования, рассчитывая укрепить, а не ослабить систему управления экономикой и обществом.

Однако результат оказался прямо противоположным. Страны по-разному вышли из острого социально-экономического кризиса, охватившего их во второй половине 1980-х годов. О событиях советской перестройки отечественному, да и западному читателю известно больше, однако важно понимать, что и Китай столкнулся с мощным системным кризисом, кульминацией которого стали протесты на площади Тяньаньмэнь в Пекине весной 1989 года. Если КНР ценой непродолжительного периода консервативной реакции окрепла и продолжила реформы, то СССР, как и правящую в нём партию, ждал крах, от которого уже правопреемница Советского Союза – Российская Федерация – оправилась лишь на рубеже 1990—2000-х годов.

Один из ключевых факторов (хотя, конечно, не единственный), обусловивших различие в результатах, – это политика взаимоотношений центра и регионов. И в Советском Союзе, и в Китае на волне либерализации социально-экономической системы руководители пошли на сознательную децентрализацию. Помимо ряда позитивных следствий курс на децентрализацию имел и побочные эффекты – например, китайская экономика, фрагментированная со времён «культурной революции», оказалась вследствие роста регионального протекционизма под угрозой ещё большей разобщённости, а центр в результате потери фискальных потоков лишился возможности «диктовать волю» наиболее развитым регионам и «помогать» наименее развитым.

Однако в начале 1990-х гг. руководство КНР перешло к политике рецентрализации, которая была намечена ещё в середине 1980-х гг., то есть именно в тот момент, когда и советская центр-региональная система начала стремительное центробежное движение. Уже после распада СССР долгий и извилистый путь к рецентрализации начала Российская Федерация. Завершился он в первом десятилетии XXI века в годы нахождения у власти Владимира Путина, и его конечная стадия известна как «укрепление вертикали власти».

Движение двух стран от децентрализации к рецентрализации, в процессе которого одну из них ждал промежуточный коллапс, а другую успех, стало сквозным сюжетом научной монографии, вышедшей в 2023 г. в издательстве МГИМО МИД России[1]. Эта статья построена на основе заключения к данному изданию, рамки которого значительно шире, чем представленная в статье проблематика. В частности, в монографии авторы обосновывают методологические и теоретические моменты, а также подробно анализируют источники и библиографическую базу исследования. В формате журнальной статьи этот аспект не может быть раскрыт в должной мере, однако следовало бы отметить, что ключевое значение для направления мысли исследователей имели работы Михаила Карпова[2], Александра Шубина[3], Рональда Коуза и Ван Нина[4]. Авторы также хотели бы отдельно подчеркнуть тот факт, что первым идею о фундаментальном структурном и динамическом сходстве реформ в СССР и КНР, а также их расхождении после 1989–1990 гг. выдвинул М.В. Карпов[5].

В данной статье авторы концентрируются лишь на одном, но ключевом теоретическом вопросе предпринятого ими компаративного исследования: как рушатся и противостоят крушению различные государства в условиях системного кризиса и какое влияние на это оказывают центр-региональные отношения.

Параллельными треками

В российской традиции изучения перестройки и распада СССР редко пытаются заглянуть через забор отечественной истории и посмотреть на опыт других стран. Однако тот, кто сделает это, будет удивлён, что СССР и Китай в начале пути шли почти параллельными курсами, как два лыжника-слаломиста, движущиеся по соседним дорожкам. Хотя ни в Москве, ни в Пекине не проводилось системного изучения опыта реформ в соседней стране, начальные этапы трансформации выглядят почти идентичными.

Перемены в СССР и в Китае начинались с осторожных попыток реформировать существующую систему без резкой ломки экономического или политического уклада. Более решительные преобразования последовали лишь тогда, когда провал изначальной программы модернизации/ускорения стал очевиден. В обоих случаях мы видели неуверенные шаги политических лидеров, то подталкивающих общество к преобразованиям, то как будто возвращающихся на консервативные позиции, раскол элиты на сторонников радикализации перемен и тех, кто стремился ограничиться только экономикой. Постоянно маневрировал и пытался остаться над схваткой не только Михаил Горбачёв (за что его привычно упрекают), но и Дэн Сяопин. Те, кто указывает, что у инициаторов перестройки не было продуманного плана, удивятся, узнав, что в Китае стратегия и тактика реформ вырабатывалась на ходу, будучи скорее импровизацией, чем воплощением некой стратегии. Многое из того, что в российской историографии считается причинами катастрофы Советского Союза, можно было наблюдать и в Китае, где катастрофы удалось избежать.

Логика развития реформ направляла и китайское, и советское руководство по сходному пути, движение по которому в обеих странах было отмечено расколом элит на консерваторов и прогрессистов, балансированием политического лидера между этими группами и непоследовательной тактикой изменений социально-экономической и политической системы.

Параллельные курсы реформ в КНР и СССР начали быстро расходиться в момент острого кризиса двух систем в 1989–1990 годах. Однако в сфере центр-региональных отношений они пришли в итоге к сходному результату – рецентрализации – причём независимо от того, происходило ли это в рамках формально унитарного, или формально федеративного государства.

Различия начальных условий

В чём же состояли различия между СССР и Китаем, приведшие в итоге к разному исходу? Можно выделить несколько моментов, но начать следует с того, что принципиально различались начальные условия, точнее: тип и глубина децентрализации управления на первом этапе реформ.

Здесь нам следует немного расширить сравнительный охват, обратив внимание на опыт политических трансформаций в странах Латинской Америки. Тулия Фаллети, сравнивая глубину децентрализации, произошедшей в Бразилии, Аргентине, Мексике и Колумбии в последней четверти ХХ века, показала, что первые шаги на этом пути во многом определяют все последующие. Сосредоточившись на трёх основных видах децентрализации: административной, фискальной (говоря шире, экономической) и политической, она выявила, что в тех странах, где децентрализация началась с политической сферы, произошли наиболее глубокие трансформации. В тех же случаях, когда региональные элиты сначала получали административные и экономические полномочия, следовавшая затем политическая децентрализация не создавала пространства для радикального пересмотра всей системы отношений по линии центр–регион[6].

Уже запущенный процесс децентрализации невозможно быстро и эффективно остановить без существенных политических издержек. Политическая децентрализация в качестве первого шага приводит к максимальному наращиванию силы субнациональных элит, которые вступают в политическую борьбу за перераспределение в свою пользу экономических и административных полномочий. Это в общем-то то, что произошло в Советском Союзе и продолжилось в России, которая в конце 1990-х гг. стала самой децентрализованной федерацией в мире. А контрпример Китая, в свою очередь, подтверждает значимость исходной точки отсчёта и первых шагов на пути трансформации отношений центра и регионов.

В Китае административная и частично фискальная децентрализация начального этапа реформ (конец 1970-х – 1980-е гг.) были наследием правления Мао Цзэдуна и «культурной революции». Мао сознательно децентрализировал Китай, уводя его в сторону от копирования советской модели жёсткой централизации и тотального экономического планирования, потерявшей в глазах «великого кормчего» авторитет и привлекательность.

Вопрос о мотивах действий Мао Цзэдуна – считал ли он такое устройство более эффективным, находился ли он под впечатлением от опыта управления «советскими районами» в годы партизанской борьбы, или же, будучи «полевым командиром», ненавидел бюрократов с их извечным стремлением к расширению сферы контроля и штатов – можно считать открытым, однако факт остаётся фактом. К началу реформ Китай подошёл в состоянии децентрализованной, если не сказать фрагментированной, экономики и широких административных полномочий на местах, однако политически правящая элита пока ещё была едина, и тоже в значительной мере благодаря эффекту «культурной революции», подавлявшей инакомыслие и оппозицию.

«Децентрализационное наследие Мао», безусловно, вопреки его намерениям, существенно упростило поиск и реализацию экономических и административных экспериментов. Так, уже во второй половине 1970-х гг. начались опыты реформирования в различных регионах, происходило быстрое формирование альтернативных госсектору производственно-логистических цепочек. В то время как в СССР, при всей его внутренней неоднородности, каждое предприятие фактически представляло отдельный цех огромного «завода-государства», и попытки вытащить из единой цепочки отдельные элементы дестабилизировали всю систему.

В Советском Союзе децентрализация началась с политической сферы, что открыло пространство для борьбы на всех уровнях власти за расширение административных и экономических полномочий и формирования оппонентов не вовне, а внутри правящего слоя. Это было во многом следствием быстрой политизации экономических и управленческих проблем. Стремление Горбачёва переложить ответственность за провал экономического ускорения начального этапа перестройки на нижестоящие уровни партийной и хозяйственной бюрократии разрушило и без того хрупкое единство. В 1986 г. в Хабаровске впервые из уст генерального секретаря прозвучали чётко сформулированные обвинения в адрес нижестоящего руководства в фактическом саботаже перестройки, а сама перестройка была приравнена к революции.

Начавшаяся демократизация, которая виделась Горбачёву как способ раскрыть творческий потенциал общества, на практике умножила число оппонентов не только с консервативного, но и с условно демократического фланга, и более того – позволила им защищаться и атаковать на политическом поле.

Рождение публичной политики при сохранении централизованной экономики сделало именно союзный центр мишенью для политических атак, а присвоение локализованных на местах ресурсов – главным содержанием этой борьбы.

Формирование и радикализация публичной политики, которым способствовал сам Горбачёв, оставили его без политического центра, на который он бы мог опереться. Переток реальной власти от партийных структур к советским, и от центра на места привёл к тому, что к моменту распада СССР у оппонентов союзного центра уже была выстроена альтернативная управленческая вертикаль – внепартийная. И декабрь 1991-го уже ничего не изменил в системе управления. Во многих союзных республиках у власти надолго остались те же самые люди. Так же, как и во многих российских регионах.

Более глубокая административная и экономическая децентрализация Китая, предшествовавшая началу рыночной трансформации, сделала его не только более адаптивным к дальнейшим реформам, но и застраховала от неуправляемой политизации взаимоотношений по линии центр–регионы.

Влияние прошлого

Другим условием, определившим расхождение изначально схожих реформ в СССР и КНР, стал различный исторический контекст, в котором действовали Дэн Сяопин и Горбачёв. И речь идёт не о разных цивилизационных основаниях двух государств, а об отношении к ближайшему прошлому.

Реформаторы в Москве и в Пекине одновременно должны были смотреть и вперёд, и назад, создавая перспективу будущего и разбираясь с наследием предшественников. Для Дэн Сяопина ключевой задачей первых лет реформ было преодоление негативных последствий «культурной революции», от которой он пострадал лично. Этим предопределялось его желание выстроить систему коллективного руководства, ротации и выхода на пенсию руководящих кадров, определённые шаги в сторону деидеологизации управленческого процесса – что непреднамеренно усиливало те элементы центр-региональных отношений, которые способствовали повышению экономической эффективности регионов и одновременно облегчили переход к рецентрализации.

Назревший вопрос пересмотра недавнего опыта был решён в характерной для китайской политической элиты манере – в 1981 г. была принята резолюция Центрального комитета КПК «О некоторых вопросах истории партии с основания государства», в которой даны чеканные формулировки в отношении эпохи Мао Цзэдуна и «культурной революции». Пространства для значительной общественной дискуссии они не оставляли, что проявилось даже в сложный протестный период 1987–1989 гг. (вопросы пересмотра деятельности Мао Цзэдуна и, например, ликвидации его мавзолея на площади Тяньаньмэнь попросту не поднимались).

Для советских же лидеров обращение к истории и вовлечение в дискуссию о ней всего общества имели далеко идущие трагические последствия. Горбачёв часто обосновывал свои идеи ссылками на Владимира Ленина, но более актуальным для него был анализ опыта Никиты Хрущёва, и особенно его низвержения с вершины власти. Скорее всего именно этот опыт убедил Горбачёва и его ближайшее окружение в необходимости форсировать политическую реформу. Рождение советской публичной политики уменьшало опасность верхушечного заговора и открывало возможности для широких реформ. Однако главная цель состояла в обеспечении выхода в самостоятельное политическое плавание самого Горбачёва, разрыва его связей с КПСС. Да, Горбачёв в итоге проиграл, но проиграл совершенно не так, как Хрущёв, от повторения политической судьбы которого он успешно защитился ценой распада политической системы.

Чтобы ещё на взлёте подрезать крылья реальным и мнимым противникам демократизации, с отмашки Отдела пропаганды ЦК КПСС был дан «урок правды» в виде расширения свободы слова и последовавших затем разоблачений преступлений сталинизма и эксцессов брежневского периода. Важно, что на яркий свет выставлялись самые мрачные страницы советского прошлого, связанные с массовыми репрессиями и депортациями, голодом, обстоятельствами присоединения Прибалтики. Но ещё важнее, что эта отрезвляющая правда хлынула на людей одновременно с прорывом плотины, сдерживающей информацию о жизни в странах капитализма – именно той части мира, на успешном социально-экономическом соревновании с которой и строилась официальная советская пропаганда. КПСС оказалась ответственной одновременно и за преступления прошлого, и за удручающую жизнь в настоящем.

Перестройка должна была обеспечить прорыв страны в будущее. А вместо этого она развернула необычайно жаркие общенациональные дебаты о недавней истории. Можно сказать, что у советской элиты, как политической, так и интеллектуальной, не оказалось сил для того, чтобы продумать будущее, в том числе и потому, что гигантские усилия были затрачены на дебаты о прошлом[7]. Более того, эти дебаты неизбежно обесценивали в глазах общества имеющийся советский опыт, делали его объектом насмешек. Привлекательность западной модели, информация о которой распространялась уже без каких-либо цензурных преград, на этом фоне быстро росла.

Перевернуть страницу советского опыта и начать новую жизнь, по новым моделям, в новом государстве – это желание было общим для различных республик уже находившегося на грани распада Советского Союза.

В Китае 1980-х гг. отчасти наблюдался схожий процесс; однако, во-первых, Запад по-прежнему рассматривался сквозь антиколониальную призму, памятуя о до конца так и не преодолённых травмах «века унижений»; во-вторых, цензура и политический контроль, несмотря на ряд послаблений, всё равно были сильны.

(Не)зависимость от мнения мирового сообщества

Процессы неуправляемой децентрализации в СССР были запущены политическими реформами, но сами реформы в первую очередь решали задачи укрепления власти реформаторов. В значительной степени решение этих задач определялось тем, как они (реформаторы) позиционировали себя на международной арене.

Как ни парадоксально, СССР стал жертвой внешнеполитического успеха перестройки. Горбачёв к концу 1980-х гг. приобрёл невиданную для советского руководителя популярность на Западе, которая была основана на его имидже либерала и гуманиста. Однако такой успех, с одной стороны, разбудил центробежные тенденции в советском блоке и в республиках Прибалтики, а с другой – радикально ограничил свободу действий Москвы не только внутри советского блока, но даже и в рамках самого Союза. Новое мышление и идеалы гуманизма толкали союзный центр не на силовое пресечение центробежных тенденций, а в переговорный процесс по поводу структуры и содержания межреспубликанских отношений в СССР. Это означало, что сам Советский Союз и принципы его устройства стали предметом политической дискуссии и были выброшены в сферу публичной политики, где бушевала борьба за передел власти и полномочий. Именно в этом контексте прежде иллюзорное право выхода республик из Союза превращалось в реальную возможность. (Заметим, что в КНР такого права национальные автономии не имели и не имеют даже формально.)

В отличие от Дэн Сяопина, Горбачёв не мог открыто занимать консервативную позицию. Роль главного коммунистического демократизатора и гуманиста существенно ограничивала пространство для корректировки политического курса и не позволяла внести элементы консервативной реакции, как это произошло в Китае, где в течение всех 1980-х гг. острая политическая борьба внутри коллективного руководства выполняла функции ремня безопасности на самых резких виражах реформ. Российский президент Борис Ельцин был намного более свободным в своих действиях. Он без оглядки на мировое сообщество применял вооружённые силы для разрешения политических конфликтов. В результате Российская Федерация образца начала 1990-х гг., унаследовавшая почти все те же системные проблемы, которые, как принято считать в отечественной и мировой историографии, погубили Советский Союз, тем не менее удержалась от распада, казавшегося почти неминуемым в период парада суверенитетов и дебатов по поводу Федеративного договора и новой Конституции.

Дэн Сяопин тоже изначально пользовался на Западе репутацией лидера, способного сделать Китай другом Запада. Он не раз попадал на обложку американского журнала Time и позиционировался как реформатор, либерал и едва ли не поборник свободы слова и прочих политических реформ (что на самом деле весьма далеко от действительности). Однако в силу того, что в Китае после смерти Мао Цзэдуна была выстроена сложная система коллективного руководства с заложенной в ней системой сдерживания отдельного лидера, ни Дэн, ни кто-либо иной из высшей элиты (даже тех, на кого безосновательно навешивают ярлык «китайского Горбачёва») не нуждались в признании и поддержке Запада, хотя и с удовольствием пользовались выгодами торгово-инвестиционного сотрудничества с ним. Воспринятое резко негативно на Западе подавление выступлений на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. и вовсе развязало Пекину руки и позволило проводить политику, которую он считал необходимой, без оглядки на мнения со стороны.

Вероятно, если бы за осуждением действий китайского руководства последовали какие-то конкретные действия, направленные на сдерживание дальнейшего развития КНР, политический расклад в 1990-е гг. мог быть иной. Однако введённые США и рядом западных стран санкции оказались краткосрочными и в значительной степени формальными.

Присутствие западного капитала на китайском рынке было столь выгодно, что КНР даже не лишилась статуса «наиболее благоприятствуемой нации» в торговле, что убедило Пекин в возможности сохранять политический курс вопреки внешнеполитическим осложнениям.

При этом, оценивая советские реформы, не нужно тешить себя иллюзией, что достаточно было вернуть жёсткую цензуру в китайском стиле, чтобы обеспечить успех преобразований. Подобное упрощённое понимание ситуации исходит из сегодняшнего понимания приоритетов реформ, тогда как для современника, пожалуй, именно запрос на гласность и отмену ограничений на распространение информации и был главным и наиболее желанным их элементом.

И, с одной стороны, значимость этого запроса подкреплялась сильным внешним информационным давлением на Советский Союз; а с другой – он был обусловлен высоким уровнем развития человеческого капитала, который был достигнут в СССР к 1980-м годам. Грубо говоря, для сытых и образованных советских людей возможность потреблять информационный продукт Запада и свободно дискутировать представляла гораздо большую ценность, чем для китайского общества, которое только вступало в стадию «насыщения» после двух десятилетий социально-экономических экспериментов Мао Цзэдуна.

Заключительные положения

И здесь мы подходим к едва ли не самому простому и в то же время наиболее точному объяснению различного исхода китайских и советских реформ.

В Китае основной общественный запрос в первые десятилетия реформ сводился к банальному желанию наесться, одеться и получить работу. И с этим реформы, даже учитывая всю их противоречивость и непоследовательность, успешно справлялись, что было заметно даже к 1989 г., когда в стране возникла кризисная ситуация. В Советском Союзе же люди к началу реформ были относительно сыты, периоду перестройки предшествовало спокойное и довольно благополучное застойное время, а по мере осуществления реформ – независимо от их целей и задач – уровень материального достатка населения только падал.

Это драматическое расхождение и обусловило различное отношение к преобразованиям в двух странах, следствием которого стала поддержка населения и, что важнее, элит.

Без поддержки элит забуксовавшая перестройка была обречена, а попытки реанимировать её с помощью ещё большей радикализации реформ лишь усугубляли ситуацию. В итоге преобразования были продолжены уже в независимых государствах после распада СССР.

И здесь мы можем увидеть ещё одну параллель с китайским опытом. В обеих странах децентрализация развернулась в обратную сторону, не став устойчивой чертой государственного управления. Выполняя задачи по трансформации экономики и снижению вовлечённости центральной власти в рутинное управление, децентрализация превращалась в угрозу самому существованию единого государства. В Китае во второй половине 1980-х гг. это проявилось в субнациональной экономической фрагментации, когда отдельные провинции начали торговать и конкурировать между собой как отдельные государства. К тому же сокращение фискальных доходов центра не позволяло ему проводить ту социально-экономическую политику, которая бы отвечала его идеологическим установкам.

Решение о необходимости рецентрализации принято в КНР ещё в середине 1980-х гг., однако реализовать намерение удалось лишь спустя десятилетие из-за эффектов самой децентрализации: ослабления центральной власти, коррупции, что делало проведение непопулярных среди региональных элит реформ практически невозможным, а также череды народных волнений. Подавление волнений в 1989 г. вкупе с естественным, связанным с возрастом, обновлением элиты позволило центру ликвидировать элементы политической децентрализации, провести фискальную реформу, поставившую крест на финансовой самостоятельности регионов, и оптимизировать с помощью системы ротации чиновников кадровую систему[8]. В результате глубокие рыночные преобразования конца 1990-х гг., завершившиеся вступлением КНР в ВТО, осуществлялись уже, в отличие от первых реформ конца 1970-х гг., в условиях сворачивания децентрализационного тренда. И залогом успеха стала как раз рецентрализация.

Иными словами, и в России, и в Китае регионы усиливали позиции по мере разворачивания реформ, поскольку новое руководство, намеревавшееся провести трансформацию, нуждалось в поддержке региональных элит (децентрализация). Накопление политического капитала у вчерашнего слабого лидера или приход к власти сильного лидера, не нуждающегося в таком торге и пользующегося достижениями «замирения» элит, которые были достигнуты на предыдущем этапе, знаменовал переход к жёсткому ограничению полномочий регионов.

Как мы видим в обоих случаях, рецентрализации предшествовал кризис. Для Китая вехой, позволившей руководству провести соответствующие реформы, не обращая особого внимания на сопротивление регионов, стал, как уже отмечалось, 1989 год. Для России «аналогом Тяньаньмэня» послужили события 1998–1999 гг., когда политическая элита оказалась консолидирована перед лицом экономического кризиса и угрозы окончательного распада государства, а на политической сцене появился молодой лидер Владимир Путин, намного меньше связанный обязательствами перед региональными правителями, с именем которого связывались надежды на преодоление наиболее негативных перегибов 1990-х годов.

Авторы:

Иван Зуенко, доцент кафедры востоковедения, старший научный сотрудник Института международных исследований МГИМО МИД России

Анатолий Савченко, заместитель директора по научной работе, старший научный сотрудник Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Дальневосточного отделения РАН

СНОСКИ

[1] Зуенко И.Ю., Савченко А.Е. Центр-региональные отношения в Советском Союзе/России и Китае в период реформ (1980–1990-е годы). М.: МГИМО–Университет, 2023. 362 с.

[2] Карпов М.В. Экономические реформы и политическая борьба в КНР (1984–1989). М.: ИСАА МГУ, 1997. 199 с.

[3] Шубин А.В. Парадоксы перестройки: упущенный шанс СССР. М.: Вече, 2005. 480 с.

[4] Коуз Р., Ван Н. Как Китай стал капиталистическим / Пер. с англ. А. Разинцевой. М.: Новое издательство, 2016. 386 с.

[5] Карпов М.В. апробировал данную концепцию в курсах лекций, прочитанных в 2022 г.: в марте в Казанском федеральном университете и в мае в Томском государственном университете.

[6] Falleti T. Decentralization and Subnational Politics in Latin America. N.Y.: Cambridge University Press, 2010. P. 31–38, 54–55.

[7] Данная идея позаимствована у знаменитого бразильского экономиста Селсу Фуртаду, который в 1949 г. похожим образом описал общественно-политическую ситуацию в Британской империи. См.: Furtado C. A Fantasia Organizada. Rio de Janeiro: Paz e Terra, 1985. P. 14.

[8] Подробнее см.: Зуенко И.Ю. Системообразующий кризис: политические последствия событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году // Сравнительная политика. 2022. No. 1–2. С. 171–185; Его же. Эволюция центр-региональных отношений в Китае: от децентрализации к рецентрализации // Вестник Томского государственного университета. История. 2023. No. 83. С. 87–95.

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619220 Иван Зуенко, Анатолий Савченко

Интервенция, с которой начался «новый мировой порядок»

Для начала «нового мирового порядка» нужна война

ИВАН САФРАНЧУК

Профессор кафедры международных отношений и внешней политики России, директор Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

АНДРЕЙ СУШЕНЦОВ

Декан факультета международных отношений МГИМО МИД России, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай», кандидат политических наук.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Сафранчук И.А., Сушенцов А.А. Интервенция, с которой начался «новый мировой порядок» // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 21–37.

Политическая эпоха, которая сейчас завершается либо уже завершилась, продолжалась примерно три десятилетия. Её отсчёт можно вести с момента, когда перемены в Советском Союзе и Восточной Европе на рубеже 1980–1990-х гг. положили конец холодной войне, и до её возобновления в другой и намного более острой форме в начале 2020-х годов.

На заре изменений наступавший этап было принято характеризовать в возвышенных выражениях. Советское руководство объявило о «новом политическом мышлении» для страны и мира, а американское возвестило о наступлении «нового мирового порядка». Исходно казалось, что это схожие, перекликающиеся концепции. Однако довольно быстро стало ясно, что стороны имели в виду разное. Если Михаил Горбачёв и его соратники рассуждали в категориях совместного созидания новой международной конструкции, то Джордж Буш-старший и его команда не предполагали никакой альтернативы американскому доминированию. Международный кризис в связи с вторжением Ирака в Кувейт в 1990 г. стал катализатором оформления американского видения мира после холодной войны.

Война с Ираном обернулась для Ирака огромными долгами[1] и подорвала его материальное положение. Однако угрозу распространения Исламской революции удалось снять, Иран был ослаблен. Саддам Хусейн добивался от монархий Персидского залива компенсации за оказанные им геополитические услуги – сдерживание экспансии Исламской революции. Хусейн шёл на сотрудничество с официальным Вашингтоном (хотя некоторые круги в США резко критиковали его), но жёстко пикировался с Великобританией и особенно Израилем. Эпицентром споров стал Кувейт (имевший давние разногласия с Ираком и традиционно полагавшийся на покровительство британцев), к которому Багдад предъявлял множество претензий, экономических и территориальных. В конечном счёте Хусейн решил взять, как он считал, «своё» силой, и тем самым выправить экономическое положение, а также самоутвердиться политически. 2 августа 1990 г. Ирак вторгся в Кувейт и сместил эмира.

Дальнейшие события, апофеоз которых наступил в начале 1991 г. в виде операции «Буря в пустыне» под эгидой США, стали первым проявлением «нового мирового порядка».

На фоне сегодняшних драматических событий полезно вспомнить, как более тридцати лет назад СССР и США пытались стать партнёрами при формировании тогда нового, а теперь разрушающегося американоцентричного мироустройства.

СССР и США используют кризис для сближения

Иракское вторжение застало глав внешнеполитических ведомств СССР и США Эдуарда Шеварднадзе и Джеймса Бейкера в Иркутске. Это была одна из множества их встреч в том году, поскольку они плотно работали по нескольким темам (Ближнего Востока среди них не было): переговоры по СНВ-1 и ДОВСЕ, объединение Германии, а также вопросы внутреннего положения в СССР – экономического и политического. Иркутск выбрали с учётом графика Бейкера, который оттуда собирался с визитом в Монголию. Шеварднадзе и Бейкер поговорили о том, полномасштабное ли это вторжение или Ирак захватит только несколько районов, и продолжили работать по прежнему плану. Но когда они разъезжались[2], стало понятно, что имеет место полноценное вторжение, и Бейкер попросил остановить советские военные поставки Ираку.

Вскоре после этого в Нью-Йорке началось экстренное заседание СБ ООН. Во время его подготовки случился такой показательный курьёз. Около полуночи в Секретариат доставили письмо постпреда США Томаса Пикеринга на имя генсека с запросом о проведении чрезвычайного заседания СБ, а буквально через несколько минут появился постпред Кувейта и был смущён тем, что подаёт свой запрос после американцев[3]. Согласовали мягкий вариант повестки – «Ситуация в отношениях между Ираком и Кувейтом». Американцы внесли в соавторстве с восемью другими членами СБ[4] проект резолюции, тоже достаточно мягкий: осуждалось «вторжение», от Ирака требовали вывести войска и вернуться к состоянию на 1 августа, обе стороны призывались к переговорам, выражалась поддержка всем усилиям, им способствующим, особенно со стороны ЛАГ. К началу заседания было уже известно, что семья эмира эвакуировалась в Саудовскую Аравию, Ирак захватил весь Кувейт (хотя отдельные боевые столкновения ещё продолжались), и там появилось временное правительство, дружественное Багдаду.

Заседание началось в шестом часу утра и продлилось чуть меньше часа. Сначала выступили представители Кувейта и Ирака. В пространном заявлении (оно заняло практически четверть заседания) кувейтский дипломат рассказал о хорошей репутации его страны в мире, а потом подчеркнул, что Кувейт не считал переговоры, проходившие перед вторжением, оконченными и ждал их продолжения. Кувейт просил способствовать выводу иракских войск. Представитель Кувейта особо акцентировал, что никакого внутреннего переворота не было. Иракский представитель, наоборот, был краток, и уложился в три-четыре минуты. В его заявлении не было прежних претензий Ирака к Кувейту, и оно сводилось к следующему: в Кувейте внутренний конфликт, оппозиция свергла эмира, сформировала новое правительство и попросила Багдад помочь обеспечить порядок в переходный период. Иракский представитель обещал, что войска будут выведены через несколько дней (максимум через несколько недель), и подчёркивал, что вопрос не должен рассматриваться СБ ООН, кувейтский народ сам определит своё внутреннее устройство. Американский представитель опроверг иракскую версию событий, напомнив, что сообщения о новом правительстве Кувейта появились только после иракского вторжения. Жёстко, называя происходящее «агрессией», выступили представители Великобритании, Канады и Финляндии. Остальные, скорее, представляли дело так, что происходящее принципиально не отличается от других конфликтных ситуаций и требуется аналогичная реакция. Общим во всех выступлениях было признание спора между Ираком и Кувейтом и неприятие действий Багдада по его разрешению. Инициированный американцами проект резолюции отражал такие настроения и был одобрен 14 голосами (представитель Йемена, дружественного Ираку, не голосовал). Так появилась резолюция 660.

В Москве примерно в то же время (вторая половина дня 2 августа) подготовили два коротких заявления (они будут официально опубликованы на следующий день). Одно выражало критическое отношение к действиям Ирака: «Никакие спорные вопросы не оправдывают применение силы». Говорилось, что это усложняет ситуацию на Ближнем Востоке и «идёт вразрез с позитивными тенденциями оздоровления международной жизни». Правительство СССР в мягких формулировках высказывалось за вывод иракских войск из Кувейта[5]. Второе заявление сообщало одной строкой о приостановке поставок вооружений и военной техники в Ирак[6].

В Вашингтоне в тот же день готовили гораздо более жёсткие заявления. Утром Буш подписал указ, где не только осуждалась агрессия Ирака, но и замораживались все иракские активы в США (а также кувейтские, чтобы Ирак не смог ими воспользоваться), вводился полный запрет на торговлю с Ираком. Буш опасался, что Сенат выступит ещё жёстче, так и произошло. Во второй половине дня Сенат принял резолюцию[7], где нашли отражение тезисы, которые весь год продвигали негативно настроенные в отношении Ирака сенаторы. Присутствовал стандартный для них набор обвинений в нарушении прав человека, разработке ОМУ и ракетных технологий, Багдад выставлялся угрозой для всех соседей.

3 августа мир должен был узнать о советских и американских заявлениях, тональность которых была совсем разной. Однако поздним вечером 2 августа в Москве развернулась бурная деятельность по подготовке документа, который менее чем через сутки стал сенсацией. Сейчас, после множества совместных заявлений, которые подписывали в последние десятилетия Россия и Соединённые Штаты, трудно понять, насколько необычным, даже для 1990 г., было выражение совместной позиции Москвы и Вашингтона по сложнейшей мировой проблеме. Именно над таким документом закипела работа. Как именно она началась – кому пришла идея и как приступили к её реализации – доподлинно неизвестно. Однако поздно вечером 2 августа Шеварднадзе проинформировал по телефону Михаила Горбачёва (находился на отдыхе в Форосе) об идее совместного советско-американского заявления, тот поручил согласовать документ с членами Политбюро. Шеварднадзе занимался этим в ночь со 2-го на 3-е, преодолевая настороженное отношение руководителей силовых ведомств. Утром выяснилось, что советский проект не нравится американцам, его стали дополнительно править. 3 августа Бейкер принял решение лететь в Москву ради совместного заявления с Шеварднадзе. Последнюю правку утрясали перед самым объявлением, и Шеварднадзе по телефону, на слух, согласовал её с Горбачёвым.

3 августа во второй половине дня в аэропорту Внуково-2 Шеварднадзе и Бейкер огласили текст совместного заявления. В нём советскую позицию явно подтянули к американской. С самого начала говорилось об осуждении иракского вторжения (использовался язык резолюции СБ ООН, впрочем, американцам удалось втиснуть в документ и слово «агрессия»[8]), прозвучал призыв вывести войска и восстановить суверенитет, национальную независимость, законную власть и территориальную целостность (в опубликованном в тот же день советском заявлении «законной власти» в этом ряду не было), выражалась надежда на посреднические усилия Лиги арабских государств и Движения неприсоединения. Но главное в документе, вокруг чего и шли весь день основные согласования, был призыв к совместным действиям: «СССР и США идут на необычный шаг – совместно призывают всё международное сообщество присоединиться к ним и в международном масштабе приостановить все поставки оружия Ираку»[9].

Огласив текст заявления, Шеварднадзе и Бейкер ответили на вопросы журналистов. Некоторые из них были о самой сути: как далеко сверхдержавы готовы идти вместе? Бейкер: «Что касается будущих шагов, то я в данный момент считал бы нецелесообразным исключать какой-либо из вариантов». Впрочем, Шеварднадзе тут же выразил надежду, что Ирак выведет войска, «избавит и свой народ, и мировое сообщество от этой неприятной ситуации». Советский министр подчеркнул, что у СССР нет планов военной операции, и добавил – «насколько мне известно, нет их и у США»[10]. Бейкер промолчал.

Для начала «нового мирового порядка» нужна война

3 августа Буш в разговоре с французским президентом Франсуа Миттераном дал понять, что делает ставку на военное решение. Он рассказал, что провёл переговоры с лидерами Египта, Иордании, Саудовской Аравии, Йемена, и все они высказались в пользу дипломатии, убеждая американского президента в возможности добиться вывода иракских войск из Кувейта. Однако, поделился американский президент с французским, он не верит, что дипломатия и даже экономические санкции[11] дадут результат. Буш считал, что дело дойдёт до военных действий, и он уже обсудил это с премьер-министрами Великобритании и Турции. Буш проинформировал Миттерана, что США в ближайшее время перебросят войска в Персидский залив, в том числе на территорию Саудовской Аравии (хотя согласия саудовцев ещё не было – американцы им даже не сказали прямо, что хотят это сделать). Буш разговаривал с Миттераном всего через 12 часов после того, как Шеварднадзе на встрече с Бейкером в Москве говорил, что Кремль исходит из отсутствия у американцев планов военного решения кризиса (правда, госсекретарь, напомним, не комментировал эти слова). Именно ставкой на военное решение кризиса определялись дальнейшие действия Вашингтона.

Ирак не хотел войны с Соединёнными Штатами. Он пытался по-своему разрядить обстановку. 3 августа был объявлен состав нового правительства Кувейта, а 5-го – решение о выводе основных иракских войск. Хусейн пытался зафиксировать своё приобретение – оставить в Кувейте подконтрольное правительство, и считать на этом кризис законченным, что предполагало отсутствие новых агрессивных действий с его стороны, но также и против него. Многие вполне могли принять подобное развитие событий. И, насколько можно судить, Хусейн всерьёз рассчитывал повернуть их в такое русло. У него было устоявшееся представление о заговоре Израиля, Великобритании и «некоторых кругов в США», но и уверенность, что президент Буш заинтересован иметь с ним дело (иракского президента в этом убеждали предыдущие несколько лет).

Однако в Вашингтоне уже решили, что ни в коем случае не смирятся с контролем Ирака над Кувейтом. В первые сутки после вторжения такой вариант фигурировал. Но практически в самом начале заседания Совета национальной безопасности 3 августа Брент Скоукрофт заявил, что, мол, есть такие разговоры, и они недопустимы. Его решительно поддержали заместитель госсекретаря Лоуренс Иглбергер и министр обороны Дик Чейни. На замечание последнего, что в связи с такой установкой надо готовиться к серьёзному вооружённому конфликту, Скоукрофт предупредил о недопустимости утечек на этот счёт в прессу[12].

Американцы стали представлять дело так, что Хусейн может напасть ещё и на Саудовскую Аравию, поскольку претендует на лидерство, причём не только региональное. Если у него в руках, кроме одной из крупнейших в мире армий (к тому же с боевым опытом), окажется и значительная часть ближневосточной нефти[13], он сможет диктовать свою волю на мировом уровне. 6 августа в Эр-Рияде король Саудовской Аравии принял Чейни и генерала Нормана Шварцкопфа. Им удалось получить согласие колебавшегося в предыдущие дни Фахда на размещение американских войск в Саудовской Аравии. Американцы убедили саудовского короля не только принять их войска, но и полностью (совместно с эмиром Кувейта) оплатить связанные с этим расходы. Переброску начали незамедлительно (официально объявили через два дня). В тот же день СБ ООН принял резолюцию о полной экономической блокаде Ирака.

Ирак тоже перешёл к эскалации. 8 августа территорию Кувейта присоединяют к Ираку (формально в ответ на просьбу нового кувейтского правительства вернуть землю в лоно родины). 10 августа Хусейн выступает с жёстким заявлением, называет размещение американского контингента в Саудовской Аравии попранием мусульманских святынь и призывает всех мусульман подняться на священную войну. Необходимо учитывать, что в 1990 г. массовое размещение западных военных контингентов на Ближнем Востоке воспринималось как нечто совершенно экстраординарное в широких исторических категориях. Иностранное военное присутствие прочно ассоциировалось с колониальным прошлым. В соответствии с такими настроениями требовалось общеарабское обоснование для прибытия сотен тысяч западных военных.

На 10 августа в Каире назначили саммит ЛАГ, на котором планировали не просто осудить Ирак, но и легитимировать приглашение в регион иностранных военных через решение о выделении военных контингентов арабских государств для совместных действий с американцами. Но сделать это было не просто. На саммите разгорелись споры, участники очень по-разному понимали события в регионе. Одни хотели сконцентрироваться только на действиях Ирака, другие ставили происходящее в более широкий контекст мировых событий и американской политики. Содержательные разногласия дополнились процедурными: как принимать резолюцию, содержащую пункт о выделении арабскими странами контингентов для совместных действий с американскими военными? Некоторые настаивали, что только единогласно. Особенно упорно этого требовал ливийский лидер Каддафи. Другие считали, что резолюцию можно принять простым большинством голосов. В конечном счёте председательствовавший Хосни Мубарак остановил дискуссии, уже на повышенных тонах прерывая Каддафи, и вынес резолюцию на голосование. 12 делегаций проголосовали «за», и Мубарак закрыл заседание, объявив решение принятым простым большинством голосов. Соединённые Штаты, естественно, трактовали его в свою пользу.

Можно было представлять дело так, что это не американцы лезут в арабские дела, а сами арабские страны не способны разрешить кризис и приглашают США, чтобы действовать совместно.

Через два дня, 12 августа, Ирак сделал новый ход, и достаточно сильный. Суть заявления (иракцы называли его мирным планом) сводилась к тому, что на Ближнем Востоке есть другие случаи спорных оккупаций (Израиль в секторе Газа и на Западном берегу, Сирия в Ливане), и кувейтский вопрос нельзя рассматривать изолированно. Более того, надо решать все проблемы в хронологическом порядке, то есть кувейтский – в последнюю очередь, а сначала все остальные. Тактическая подоплёка иракского предложения была понятна – снять остроту темы, отложить её на потом, перевести в разряд долгосрочных, а пока оставить всё как есть. Однако нельзя было полностью отрицать логику иракского предложения и наличие некоей фундаментальной основы. Действительно, почему некоторые проблемы «зависли» на десятилетия? Особенно права палестинского народа на создание своего государства.

За месяц США добились принятия пяти антииракских резолюций. Даже введение полной экономической блокады прошло относительно легко, международные санкции за неисполнение резолюций СБ ООН (а примеров их неисполнения было множество) не вводились никогда ранее, и некоторые страны обращали на это внимание во время дебатов в Совбезе. Спорили с американцами Йемен и Куба, идея не нравилась СССР и Китаю, сомневалась Франция.

Кризис активно обсуждался по всему миру. Например, Тунис и Иордания предлагали разместить на Ближнем Востоке ооновские войска, а не американские. Впрочем, никто не хотел оказаться в оппозиции Вашингтону. Москва вела активную дипломатическую работу. Советские дипломаты пытались затвердить, что переброска американского контингента на Ближний Восток – мера временная, и он будет выведен после разрешения кризиса (американцы говорили, что именно так намерены поступить). СССР предлагал мирную конференцию по ближневосточной проблематике. В общем, советское руководство было в центре событий. В последних числах августа помощник Горбачёва по внешнеполитическим вопросам Анатолий Черняев записал в личном дневнике: «В общем-то, мы пока там (в иракском вопросе. – Прим. авт.) “в белом жабо”. И сохраняем новое мышление». Впрочем, тревожные предчувствия в советском руководстве уже были, потому что сразу следовала оговорка: «Но если Хусейн не отступит, будет кошмар»[14].

В начале сентября американцы пришли к тому, что их цель – не только защита Саудовской Аравии и освобождение Кувейта, но нечто большее. В США сформировалось представление, что иракский кризис и способы его разрешения – не текущий сюжет ближневосточной политики, а вопрос мирового порядка, который приходит на смену холодной войне.

Соединённые Штаты претендовали на то, чтобы действовать во имя и от имени мирового сообщества, они полностью отождествляли свои подходы и практические интересы с мировыми.

Годом ранее, в сентябре 1989 г., была опубликована нашумевшая статья Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории?», в которой текущие мировые события рассматривались через призму гегелевского идеализма и диалектики: все альтернативы западному пути (демократии и рыночной экономике) провалились, механизм исторического процесса остановился. Суть его заключалась в том, что у тезиса (превалирующего взгляда) появляется антитезис (альтернатива), они борются, потом происходит их синтез, который становится новым тезисом, затем опять возникает антитезис и так далее. Теперь альтернативы западной системе нет и не будет – так Фукуяма зафиксировал доминировавшие в США настроения. Осенью 1990 г. американцам уже не на теоретическом, а на практическом уровне, в рамках выбранного подхода к иракскому кризису, было важно, чтобы никто им не противодействовал и не представлял альтернативы.

Сотрудничество с США не проще, чем конфронтация

В начале сентября американцы ещё не сообщили советскому руководству о готовности применить силу и опасались реакции Горбачёва. Когда 7 августа Госдепартамент информировал Шеварднадзе (сначала через американского посла в Москве, потом звонил Бейкер) о начале переброски войск в Саудовскую Аравию, они столкнулись с серьёзным недовольством и раздражением настроенного на сотрудничество с ними министра. Бейкер заверял, что войска нужны только для защиты Саудовской Аравии, и скоро их выведут, но Шеварднадзе напомнил, что американцев просили не принимать военных мер, тем более односторонних, а если уже и делать какие-то военные приготовления, то через военно-штабной комитет ООН[15]. Недовольство Шеварднадзе стало для его собеседников неприятной неожиданностью. Теперь им надо было донести ещё более неприятную информацию (расходившуюся с недавними заверениями) и не потерять поддержку Москвы.

9 сентября на встрече в Хельсинки[16] Джордж Буш, наконец, лично изложил Горбачёву подход к иракскому кризису, который уже полностью сформировался в США: ради «нового мирового порядка» необходимо добиваться от Ирака полного отказа от его позиции, при необходимости применить силу. (Буш предлагал послать советские войска на Ближний Восток, а также уверял, что не собирается оставлять американский контингент в регионе после кризиса.) Горбачёв ухватился за тему «нового мирового порядка», которая для него перекликалась с «новым политическим мышлением». Советский лидер представлял дело так, что главное достижение в деле формирования нового мирового порядка – это мировое единство и согласие, сотрудничество, СССР уже много для этого сделал, теперь свой вклад должны внести Соединённые Штаты. Применительно к иракскому кризису Горбачёв представлял ситуацию таким образом, будто мировое сообщество объединилось для осуждения Ирака и оказания давления на него. Если Ирак нападёт на Саудовскую Аравию или кого-то ещё, военные действия против Багдада получат полную поддержку. Но сам Ирак, подчёркивал Горбачёв, ни на кого больше нападать не собирается, и американцы в непубличном формате с этим не спорили. Если же просто начать военные действия против Ирака, мировое согласие разрушится. Соответственно, Горбачёв предлагал выдвинуть дипломатические инициативы для разрешения кризиса.

Он полагал, что увязка с другими ближневосточными проблемами может даже помочь. Американцы выступали категорически против таких увязок, видя возможность для Хусейна затянуть время и сохранить контроль над Кувейтом. А советский президент считал, что Хусейну ради решения других проблем, важность которых он же сам и подчёркивает, придётся пойти на уступки в Кувейте, если же он этого не сделает, то полностью дискредитирует свою позицию. Буш хотел поставить Хусейна в безвыходное положение и показать, что никто теперь не сможет безнаказанно совершать действия вопреки мнению международного сообщества (которое американцы полностью отождествляли со своим). Горбачёв парировал: Хусейна не надо загонять в угол, надо дать ему дипломатическую возможность вывернуться, и все будут удовлетворены. Американцы донесли, что всерьёз рассматривают возможность военного сценария и рассчитывают на советскую поддержку, даже если Москве такой сценарий не нравится. СССР дал понять, что не готов поддержать немедленную, неспровоцированную какими-то новыми обстоятельствами военную акцию против Ирака, но принципиальную возможность её признаёт.

Несмотря на существенные разногласия, Буш и Горбачёв стремились не разойтись по иракскому вопросу, а остаться в одной связке. Позиция Советского Союза, несмотря на его стремительное материальное ослабление, оставалась значимой, и американцам было важно, чтобы она не оказалась альтернативной. Горбачёв же верил в философскую составляющую «нового политического мышления» и искренне стремился сотрудничать с американцами.

В следующие месяцы стороны упорно работали над предпочтительными для них вариантами разрешения иракского кризиса.

США готовились в войне: к концу 1990 г. коалиция из 37 стран сосредоточила в монархиях Персидского залива военную группировку, в которую в общей сложности было вовлечено около 800 тыс. человек, 225 кораблей и 2800 самолётов[17]. Американцы также поддерживали такую международно-политическую атмосферу, в которой никто им не противодействовал. В СБ ООН одобрили новые резолюции, ужесточили санкции, ввели воздушную блокаду. Соединённые Штаты раскручивали тему грабительского поведения Ирака в Кувейте (мол, вывозятся ценности и т.д.). Большая пропагандистская кампания велась по вопросу «заложников» и иностранных дипломатов в Кувейте.

В то же время СССР искал дипломатическое решение кризиса. В начале октября Ирак со специальной миссией посетил Евгений Примаков[18]. Хусейн демонстрировал решительный настрой, но был готов к переговорам. Становилось ясно, что он может уйти из Кувейта, если эмир согласится на некоторые территориальные уступки, с Ирака снимут санкции, американцы выведут войска из региона, а также начнётся решение палестинской проблемы. Хусейн хотел максимальной увязки всех этих вопросов, хотя международный настрой был против формального увязывания.

Советские дипломаты разработали предложения, которые стали называть «невидимым пакетом», поскольку они предполагали согласование последовательных действий, но без формальной связи друг с другом. Американцы приняли их холодно. Официально они не отвергали контакты с Хусейном, но сводили невоенное решение к тому, что СССР должен убедить его выполнить все резолюции СБ ООН, а любые обязательства по действиям после выхода Ирака из Кувейта американцы называли вознаграждением агрессора. Ещё жёстче реагировала на советские предложения Великобритания. Маргарет Тэтчер не пыталась прикрыть желание разгромить Ирак дежурными фразами о желательности дипломатического решения. В конце октября Примаков вновь посетил Багдад. Иракская позиция изменилась, но совсем незначительно. Хусейн демонстрировал готовность к переговорам, будучи настроенным на жёсткий торг.

Содержательная сторона позиции Ирака устраивала многих в мире. Например, 29 октября, как раз когда Примаков был в Багдаде, в Париже встречались Горбачёв и Миттеран, и последний изложил контуры урегулирования. В более долгосрочном плане надо приступать к решению палестинской проблемы, а в краткосрочном – удовлетворить некоторые материальные пожелания Ирака (в том числе уступить некоторые территории Кувейта) и восстановить суверенитет Кувейта без возвращения эмира[19]. Такие параметры урегулирования (хотя по деталям могли быть споры, например, саудовцы не возражали против передачи Ираку некоторых кувейтских районов, но хотели возвращения эмира к власти) встречали понимание во многих странах. Но, как признавал Миттеран, с этим были совершенно не согласны США и Великобритания.

С американцами никто не был готов обострять отношения, и единственная возможность избежать военного сценария состояла в том, чтобы убедить Хусейна пойти на существенные уступки.

Тогда, рассчитывали многие, в том числе и советские дипломаты, верх взяли бы такие настроения, в которых Соединённые Штаты не смогли бы провести военную операцию, зато возник бы импульс приступить к решению застарелых проблем (палестинской, прежде всего), провоцирующих кризисы на Ближнем Востоке. Но Хусейн хотел формальных гарантий, постоянно указывая, что американцам верить нельзя, а его уход из Кувейта они используют не для решения остальных вопросов, а для продолжения давления на него. Теоретическая возможность договориться существовала, и это широко признавалось, параметры тоже были понятны, но практически выйти на них было невозможно. Проявился и такой парадокс. Убеждение Хусейна фактически превращалось в его запугивание: его убеждали, что американцы готовы к применению силы, а потому лучше уступить.

С начала ноября США начали продвигать проект резолюции СБ ООН, которая больше напоминала ультиматум – Ираку ставился конкретный срок для выполнения всех предыдущих резолюций, прежде всего для освобождения Кувейта, в противном случае после установленной даты санкционировалось применение силы. В беседах с советским руководством американцы осознанно манипулировали обозначенным выше парадоксом. По итогам встреч в Москве 8 ноября Бейкер описал свою тактику. Он уверял Горбачёва, что нужно продемонстрировать единство мирового сообщества и его решимость, и тогда тем, кто пытается договориться с Хусейном, будет легче добиться уступок. Одновременно Бейкер предлагал (американцы в течение осени делали это неоднократно) присоединить советские войска к международной коалиции на Ближнем Востоке. У Бейкера получалось так: США вместе с СССР давят на Хусейна дипломатически, но тогда и при переходе к военному сценарию Москва не должна отказывать Вашингтону в поддержке, тем более если Кремль не хочет посылать войска (мол, не участвуете сами, так не мешайте другим).

Американцы уже поняли, что не только они «покупают» советскую поддержку, но и СССР готов «платить» за то, чтобы быть в связке с Соединёнными Штатами.

Бейкер так резюмировал рассуждения о своих переговорах с Горбачёвым: «В конечном счёте они будут с нами. <…> Я уверен, что их ставка на хорошие отношения с нами и желание быть нашим партнёром поведут их в правильном направлении. Но понадобится некоторое время и силы, чтобы привести их, куда нужно»[20].

Советское руководство старалось смягчить формулировки новой резолюции. Москва настаивала, что нужно больше времени для переговоров. Но США не хотели больше ждать. Логика, которая наметилась ещё во время переговоров в Хельсинки в сентябре, теперь начинала воплощаться на практике. Американцы настаивали, что, если переговоры с Хусейном не дали результатов, надо применять силу. 29 ноября СБ ООН принял резолюцию 678, которая санкционировала применение «всех необходимых средств» для освобождения Кувейта после 15 января. Китай воздержался, Йемен и Куба голосовали против. Советский Союз поддержал резолюцию.

В декабре и январе СССР предпринимал попытки убедить Вашингтон дать дипломатии дополнительное время. Впрочем, из Багдада не было сигналов о готовности отойти от жёсткой позиции. Американцы тоже стояли на своём.

16 января международная коалиция во главе с США начала бомбардировки Ирака. На этом этапе главной задачей Кремля становится не дать американцам полностью разгромить Ирак и предотвратить начало сухопутной операции. СССР указывает, что антииракская коалиция выходит за рамки мандата резолюции 678, занимаясь систематическим разрушением инфраструктурных и экономических объектов Ирака. Горбачёв проводит в своих контактах с зарубежными лидерами линию, что Ирак уже достаточно ослаблен, теперь нужно ещё раз попытаться добиться от него уступок. 12 февраля в Багдад вновь едет Примаков. Иракцы готовы к уступкам. Следующие десять дней – интенсивные переговоры, удаётся составить план выхода Ирака из Кувейта, при работе над которым учитывались замечания США. Но с финальной версией мирного плана американцы всё равно не согласны. 24 февраля они начинают наземную операцию. В следующие несколько дней Ирак ещё пытается торговаться. Но 27 февраля соглашается уйти из Кувейта и выполнить все резолюции. 28-го американцы останавливают военные действия.

* * *

Советское руководство на всём протяжении иракского кризиса пыталось удержать американцев от реализации военного сценария, но не было готово это делать ценой обострения отношений с США. Наоборот, расчёт был на то, чтобы улучшить отношения, поэтому уступок пытались добиться от Ирака. Выбранная линия не дала результатов. Горбачёв и его окружение были недовольны американцами, появилось ощущение фундаментальных сдвигов в мировой политике и изменения положения СССР, возникло понимание, что американцы использовали кризис как моральное прикрытие для действий с позиции силы в своих интересах. И тем не менее ставка на американцев считалась безальтернативной. В конце иракского кризиса Анатолий Черняев записал в личном дневнике: «Обречены дружить с Америкой, что бы она ни делала: иначе опять изоляция и всё кувырком»[21].

Авторы:

Иван Сафранчук, профессор кафедры международных отношений и внешней политики России, директор Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

Андрей Сушенцов, декан факультета международных отношений МГИМО МИД России.

Данный текст является сокращённой версией главы из готовящейся к выходу монографии «Холодная война и распад биполярной системы» под ред. А.С. Маныкина и Л.С. Белоусова.

Статья отражает результаты исследования, выполненного за счёт гранта Российского научного фонда № 22-18-00664, https://rscf.ru/project/22-18-00664/.

СНОСКИ

[1] В конце 1970-х гг. резервы Ирака составляли 35 млрд долларов. К концу войны Ирак был должен примерно 80 млрд, из них примерно половину – монархиям Персидского залива. При этом полной информации об иракских долгах не существовало. Суммы и условия многих заимствований никогда не раскрывались ни Ираком, ни его кредиторами, особенно это относится к долгам перед монархиями Персидского залива.

[2] Интересная деталь: Бейкер связался с Бушем и спросил, не стоит ли ему отменить визит в Монголию (на который отводилось около суток) и сразу вылететь в Вашингтон, однако Буш ответил, что визит в Монголию важен – это был первый в истории визит госсекретаря в Монголию и отменять его не стоит.

[3] Сафрончук В.С. Дипломатическая история «Бури в пустыне» // Международная жизнь. 1996. No. 10. С. 23–32.

[4] Кроме самих США, это были: Великобритания, Канада, Франция, Финляндия, Колумбия, Кот-д’Ивуар, Эфиопия, Малайзия.

[5] Советское правительство не «требовало» и не «призывало», было высказано пожелание в сослагательном наклонении: «Советское правительство убеждено, что ликвидации возникшей опасной напряжённости в Персидском заливе способствовал бы незамедлительный вывод иракских войск с кувейтской территории».

[6] Заявление Советского правительства // Правда. 1990. No. 215. С. 1.

[7] S.Res.318: A Resolution to Condemn Iraq’s Invasion of Kuwait // The Library of Congress. 02.08.1990. URL: https://www.congress.gov/bill/101st-congress/senate-resolution/318/text (дата обращения: 02.11.2023).

[8] В самом конце заявления говорилось: «Правительства, которые прибегают к вопиющей агрессии, должны знать, что международное сообщество не может и не будет мириться с агрессией или способствовать ей».

[9] Встреча Э.А. Шеварднадзе и Дж. Бейкера в аэропорту «Внуково» // Дипломатический вестник МИД СССР. 1990. No. 16 (74). С. 15–16.

[10] Встреча Э.А. Шеварднадзе и Дж. Бейкера в аэропорту «Внуково» // Дипломатический вестник МИД СССР. 1990. No. 16 (74). С. 16.

[11] В тот момент американцы уже задумали провести соответствующую резолюцию через СБ ООН, но только на следующий день Пикеринг начнёт в Нью-Йорке консультации по этому поводу с членами СБ.

[12] Gulf War: National Security Council minutes on Persian Gulf. August 3, 1990 // Margaret Thatcher Foundation. URL: https://www.margaretthatcher.org/document/110701 (дата обращения: 02.11.2023).

[13] Добыча в Ираке, Кувейте, Саудовской Аравии и ОАЭ вместе составляла около 95 процентов всей добычи в Персидском заливе и около 70 процентов добычи ОПЕК.

[14] Черняев А.С. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991. М.: РОССПЕН, 2008. 1047 с.

[15] Secretary of State James Baker telcon with Soviet Foreign Minister Eduard Shevardnadze // National Security Archive. 07.08.1990. URL: https://nsarchive.gwu.edu/document/24312-secretary-state-james-baker-telcon-soviet-foreign-minister-eduard-shevardnadze (дата обращения: 02.11.2023).

[16] Bush-Gorbachev memcon, Helsinki // National Security Archive. 09.09.1990. URL: https://nsarchive.gwu.edu/document/24317-bush-gorbachev-memcon-helsinki-september-9-1990 (дата обращения: 02.11.2023).

[17] United States Central Command, Operation Desert Shield/Desert Storm. Executive Summary. P. 1. // National Security Archive. 11.07.1991. URL: https://nsarchive2.gwu.edu/NSAEBB/NSAEBB39/document6.pdf (дата обращения: 02.11.2023).

[18] Примаков Е.М. Война, которой могло не быть. Собрание сочинений. Т. 2. М.: Издательство ТПП РФ, 2016. 608 с.

[19] Excerpts from Conversation with F. Mitterrand // National Security Archive. 29.10.1990. URL: https://nsarchive.gwu.edu/documents/inside-gorbachev-bush-partnership-first-gulf-war-1990/19.pdf?pdf=720-19 (дата обращения: 02.11.2023).

[20] U.S. Secretary of State James Baker to President Bush, “My Day in Moscow, November 8, 1990” // National Security Archive. 08.11.1990. URL: https://nsarchive.gwu.edu/document/24325-u-s-secretary-state-james-baker-president-bush-my-day-moscow-november-8-1990 (дата обращения: 02.11.2023).

[21] Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника президента СССР. М.: ТЕРРА, Республика. 1997. C. 55.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619219 Иван Сафранчук, Андрей Сушенцов

Оглядываясь на «Русскую весну»

Цивилизационный реализм: почему Москва не должна была испытывать иллюзий в отношении причастности к Европе

БОРИС МЕЖУЕВ

Кандидат философских наук, доцент философского факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Межуев Б.В. Оглядываясь на «Русскую весну» // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 8–20.

Оставим без обсуждения вопрос о прилагательном в названии – «Русская весна» или «весна Крымская»? Будем считать эти понятия синонимами. Зададимся вопросом, почему именно «весна»?

Украинский Майдан, строго говоря, начался ещё в ноябре 2013 г., а кульминационной точки он достиг 21 февраля 2014-го. В этот день президент Украины Виктор Янукович под огромным давлением с разных сторон подписал соглашение с оппозицией, отменив ранее принятые им самим законы и согласившись на досрочные выборы через несколько месяцев. Так что дело не во времени года. Дело в характере событий.

Почему «весна»?

Уже в феврале 2014 г. было понятно, что речь идёт о капитуляции киевской власти, а на выборах победят её противники. Но Майдану этого было мало, и на вечернем митинге в центре Киева сотник Парасюк заявил, что утром вместе с бойцами идёт на Банковую. Его поддержала толпа, а подписавшие соглашение лидеры оппозиции стояли и молчали с сокрушённым и подавленным видом. Надеяться на так называемый Юго-Восток Украины противникам Майдана было бессмысленно, потому что контролирующие регион олигархи к тому времени оказались то ли куплены, то ли запуганы американцами, конкретно – почти неизменным заместителем госсекретаря США Викторией Нуланд. На так называемом Харьковском съезде, куда отправился Янукович в ночь с 21 на 22 февраля, звучало много пустых слов, увещеваний, жалоб, но на решительный шаг никто не отважился. Власть, установленную в ходе киевского переворота, представители Востока, поколебавшись, признали законной.

22 февраля был в этом смысле самым безнадёжным днём новой отечественной истории. Если бы за 22 февраля не наступило 23-е, когда поднялся Севастополь, и площадь Нахимова не заполнили бы люди с российскими триколорами, поющие «Вставай, страна огромная!», судьба России могла сложиться иначе. Столь много презрительных слов в адрес власти, русского народа, да и России в целом, как именно 22 февраля, я не слышал никогда в жизни. Знакомый политтехнолог сказал: «Россию поддержат на Украине только бандиты». Другой коллега подозревал, что «продажная» элита никогда не рискнёт пожертвовать успехом Олимпиады, чтобы защитить русских. Очень многие восхищались Майданом, причём далеко не только либералы. Один приятель, ныне горячий Z-патриот, говорил, что нельзя бороться с вооружённым народом, и он имел в виду именно «Правый сектор» и других боевиков с Площади Независимости. Русский человек, да и человек вообще, склонен обожествлять силу, видеть в ней что-то почти священное. Сила привлекает, слабость отталкивает. Россияне до сих пор не могут простить слабость Горбачёву, политику, подарившему населению СССР все возможные свободы, но оказавшемуся не способным отстоять свою власть. Отечественные либералы пели вдохновенные оды киевской революции, её уже тогда, кажется, называли «революцией достоинства», и, вероятно, мечтали, чтобы нечто подобное случилось и у нас.

В тот момент нанести поражение революции могла только «революция наоборот», революция против революции. Революция «русского достоинства». Она и случилась 23 февраля, когда поднялись одновременно Севастополь и Керчь. Чуть позже присоединился Симферополь, затем Харьков и Донецк, где восстание было, впрочем, быстро подавлено силами местной олигархии. Потом начались другие события.

Слово «весна» по отношению к революционным процессам в истории употреблялось несколько раз. «Весна народов» 1848 г. – серия восстаний против монархических режимов, прокатившаяся по всей Европе. А также, разумеется, «арабская весна» 2011 г., обрушившая автократии в Тунисе, Египте, Ливии, но завершившаяся – несколько неожиданно – временной победой «Братьев-мусульман» (запрещённая в России организация. – Прим. ред.) в Египте и установлением террористического халифата на Ближнем Востоке. «Весна» на языке политики – другое название революционной «волны», серии освободительных восстаний, чем-то подобной эпидемии. У этих восстаний, как правило, всегда имеется национальный подтекст. Но ведь и все революции в той или иной степени имеют национально-освободительную составляющую. Где-то она очевидна, как в случае с Нидерландской революцией XVI века, когда жители поднялись против испанской короны. Где-то чуть менее – как во время Французской революции XVIII века, где представители третьего сословия в лице, например, аббата Сийеса всё же заявляли о себе как об угнетённой нации («галлов»), восставшей против завоевателей («франков»). Разумеется, национальная подоплёка была и у «революции достоинства» – это была революция против русских и России. Те участники этой революции, кто в тот момент пытался несколько затемнить данное обстоятельство, утверждали, что восстание в Киеве носит антикриминальный характер, и Янукович породил общенациональный протест именно как коррупционер и специалист по отжатию собственности в пользу «донецкого клана». Но состав протестующих, их лозунги и требования не давали возможность ошибиться – речь шла именно о прозападной революции против России, её интересов и влияния.

Януковича ненавидели как лоббиста местнических донецких интересов и в Крыму. У крымчан не было ни малейшего основания жалеть о свергнутом 22 февраля президенте, однако это отнюдь не располагало их в пользу Майдана. Казалось бы, вступление в ЕС или даже подписание той самой пресловутой Евроассоциации (о которой как о некоем особом институте никто с 2014 г. не вспоминал) давало основание надеяться, что криминальный диктат «донецкого клана» будет прекращён или хотя бы ограничен, если Европа реально примет Украину в свои ряды. В конце концов, конкретно крымчане могли бы рассчитывать в случае вступления Украины в ЕС на возвращение региональной автономии, а также некоторых прав и свобод в плане сохранения собственного языка, праздников и традиций. Однако все эти блага требовали одного радикального шага – отречения от России и российской цивилизации.

Именно этим Майдан и был неприемлем для русских активистов в Крыму и на Донбассе – его победа означала окончательное расставание с Россией, разрыв с русской историей.

Кто сказал слово «цивилизация»?

Тогда, в 2014 г., слово «цивилизация» произносилось редко. Кажется, даже 18 марта во время церемонии подписания договора о вхождении Крыма и Севастополя в состав России президент РФ говорил не о российской цивилизации как о некоей особой общности, равновеликой тому, что потом стало называться «коллективным Западом». Президент говорил о «воссоединении российской нации», ссылаясь на пример Германии, вернувшей себе национальное единство после разрушения Берлинской стены в 1989 году. В элитах ещё господствовало представление, что Россия сможет стать частью Европы, если европейские государства обретут подлинную национальную самостоятельность и выйдут из-под контроля Вашингтона и Брюсселя. Николай Данилевский, придумавший в XIX веке теорию культурно-исторических типов, тогда ещё не был столь популярен, как сейчас, и не только интеллектуальную, но и художественную моду задавали русские националисты. А им русские представлялись подлинно европейской нацией, загнанной Туманным Альбионом и другими злобными англосаксами в тёмные уголки Азии.

Однако вне «цивилизационного» дискурса оставался без ответа, может быть, главный вопрос – зачем русским стремиться в «русский мир»? Почему бы не бежать в Европу, то есть в ЕС или даже в НАТО, но в качестве отдельной общности, а не угнетённого меньшинства в составе чуждых им национальных государств? Между прочим, были среди русских националистов и такие, кто именно так отвечал на вопрос о национальном самоопределении. Некоторые из них в феврале 2014-го откровенно поддержали Майдан, другие в конце концов выбрали «Русскую весну», но именно в качестве бунта национального самоопределения против навязываемой украинской этничности. Без цивилизационной терминологии трудно ответить на вопрос, почему бороться с этой чужой идентичностью надо вне, а не внутри Европы.

То, что можно было бы назвать «цивилизационным дискурсом», тогда звучало в нескольких разных средах. Во-первых, на «цивилизационном» языке уже тогда говорило руководство Русской православной церкви. Патриарх Кирилл обращался в нескольких выступлениях к термину «государство-цивилизация», тем самым, вероятно, желая подчеркнуть, что Россия как цивилизация больше, чем Россия как государство и даже русские как народ. Для иерарха поместной Церкви, окормляющей несколько народов и даже население нескольких государств, естественно было искать понятие, которое имело надгосударственный характер, но содержало отсылку к русским религиозным и культурным основаниям. В конце концов, в 2014 г. разрыв с Украиной ещё не казался фатальным, и Церковь надеялась сыграть роль объединителя политически разошедшихся народов.

Во-вторых, к понятию «цивилизация» в 2013 г. стали обращаться активисты русского движения в Крыму и Севастополе. Алексей Чалый, будущий народный мэр Севастополя, а до этого вдохновитель и организатор севастопольского движения «Республика», отвечая на вопрос о причинах неприятия жителями города затеянной Януковичем евроинтеграции (которая должна была начаться с подписания документа о Евроассоциации в Вильнюсе в ноябре 2013 г.), говорил, что это привело бы к отрыву севастопольцев от русской цивилизации, тогда как город никогда – даже во время злополучного референдума о независимости УССР 1 декабря 1991 г. – не давал на это согласия. О том же говорили и поклонники Данилевского среди крымской интеллигенции – в частности, очень авторитетный в Симферополе учёный и активист русского движения, историк и геополитик Сергей Киселёв, усилиями которого, кстати, был создан мемориал на месте захоронения автора «России и Европы».

Наконец, третьей силой, которая в 2014 г. по-своему развивала «цивилизационный дискурс», были сторонники Александра Дугина. Для них это понятие не имело чёткой географической локализации. В 2014 г. дугинисты на самом деле мечтали не об отделении от Европы, а о её трансформации в нужном для них направлении. С этой целью они искали контакта с правыми, иногда ультраправыми течениями на континенте, с которыми Россия могла бы найти общий язык. Слово «цивилизация» в устах Дугина означало не особость от Европы, а некую иную сборку Европы на традиционалистских и антилиберальных основаниях.

Наконец, упомянем и четвёртый локус «цивилизационного дискурса» в 2014 г. – традиционных евразийцев (недугинского толка) и сторонников идеи «острова Россия» Вадима Цымбурского (к последним принадлежит и автор этих строк). Вот для этих людей «Русская весна» была не чем иным, как притяжением к России тех территорий, которые не могли (или не хотели) быть поглощены Западом как противостоящей России цивилизацией. Их последующая смычка с крымскими и севастопольскими активистами вытекала хотя бы из того обстоятельства, что слово «цивилизация» они употребляли в одном и том же смысле, а сам факт совпадения не мог не быть осознан как аргумент в пользу того, что русские – не столько этническая или национальная, но в первую очередь особая цивилизационная идентичность. Согласно теоретикам «цивилизационного подхода», русским в Крыму приходилось выбирать не между Россией и Украиной, но между Россией и Европой (прямо по Данилевскому). И то, что такой выбор произошёл сознательно, с использованием соответствующих правильных слов, означало: речь шла не просто о «воссоединении одного народа», но о самоопределении особой цивилизации.

В этом пункте традиционные евразийцы и сторонники «острова Россия» сходились. Но далее начинались серьёзные разногласия. Для евразийцев не существовало проблемы лимитрофных территорий, для них всё на западе континента, что не принадлежало Европе, логически отходило к Евразии, то есть, соответственно, в сферу влияния России. И наоборот. Вслед за Константином Леонтьевым они принимали, что западные славяне тяготеют к Европе, и были готовы их отпустить, но вот восточные славяне, по их мнению, обязаны были принадлежать Евразии. Если они отказывались это делать и вслед за чехами и болгарами устремлялись в ЕС и НАТО, то, по мнению евразийцев, это представляло собой либо прямое предательство, либо в лучшем случае – историческую ошибку, требующую последующего исправления. Некоторые радикально настроенные евразийцы делали из этого заключения однозначные выводы – если Киев не хочет объединяться с Россией, надо примерно его наказать.

Понятно, что с либеральной точки зрения все эти рассуждения вообще не имели смысла, поскольку являлись не более чем спекуляциями по поводу навязанной идентичности. Но если отойти немного от либеральных представлений и попробовать «навязать» правильную идентичность, не вступая в вопиющее противоречие с реальностью, то единственно возможным ответом на вопрос о самоопределении – без срыва в цивилизационное насилие – будет концепция «острова Россия».

Согласно этой концепции, Украина – лимитрофное, промежуточное государство, обречённое на вечные колебания между Россией и Европой и не способное на полную интеграцию ни с той, ни с другой цивилизацией.

В этом государстве тем не менее остаются (во всяком случае, оставались на момент 2014 г.) регионы с очень сильной российской идентичностью, которые в случае попытки поглощения Западом Украины целиком могли легко от неё отколоться, чтобы присоединиться к России. Создатель концепции Вадим Цымбурский причислял такие территории к «шельфу острова Россия»: территории, которые естественным образом отслаивались от своих национальных государств в том случае, если последние делали попытку вступить в заведомо недружественный России военный, политический или даже экономический блок.

Концепция «острова Россия» убедительно описывала в своих терминах события, что произошли в Крыму и на Донбассе зимой-весной 2014 года. Она вообще была рождена как будто бы именно для того, чтобы такие события предсказать и заранее осмыслить. Однако десять лет назад, как мы говорили, оказались не востребованы ни эта концепция, ни сам по себе цивилизационный дискурс. Это стало причиной многих последующих проблем.

Как смотреть на Минские соглашения?

Речь идёт в первую очередь о так называемых Минских соглашениях, которые были подписаны в сентябре 2014 г., а затем получили дополнительное подтверждение в феврале 2015-го в виде принятия Комплекса мер по их выполнению. Соглашения обозначили конец «Русской весны», завершение и прекращение военного наступления сил ДНР и ЛНР: Россия отказывалась от присоединения новых территорий, в ответ Украина обещала закрепить в своей Конституции их особый статус. Соглашения вызвали нападки с обеих сторон. Их осудили украинские радикалы, желавшие реванша за Крым и видевшие в принятии этих документов лишь силовой шантаж. Российские радикалы относились к Минску с тем же чувством – по их мнению, «Русская весна» была остановлена угрозой экономических санкций со стороны Европы. Что касается российской власти, то она, по-видимому, рассматривала соглашения как рабочий компромисс не столько с Украиной, сколько с Францией и Германией, обусловленный общностью экономических интересов. С точки зрения российской дипломатии (во всяком случае, экспертного околополитического мейнстрима тех лет), континентальным державам было бы выгодно приструнить Украину как транзитную страну, шантажирующую поставщика и потребителей сырьевых ресурсов возможными политическими осложнениями. Понятно, что такое восприятие игнорировало логику цивилизационного или блокового позиционирования, согласно которой Украина при всех издержках, связанных с её геополитическими претензиями на самостоятельность, оказывалась цивилизационно ближе Германии, чем Россия – главный энергетический донор Восточной и Центральной Европы. Сделаем оговорку: ближе не по культуре и ментальности, а как аппликант на вступление в западный цивилизационный блок (ровно в том же самом смысле, в каком России «ближе» Абхазия, чем Грузия, или же Приднестровье, чем Молдавия).

Игнорированием цивилизационного подхода объяснялось искажённое восприятие Минских соглашений как сговора трёх континентальных государств (России, Франции и Германии) по своего рода геополитической и геоэкономической нейтрализации четвёртого – Украины. Как потом выяснилось, европейские партнёры смотрели на процесс совсем другими глазами: соглашения требовались исключительно для остановки российской экспансии, а имплементация обязательств, принятых в 2014 г., в их планы не входила.

В то же время дугинисты видели в соглашениях приостановку российского натиска на Европу с целью её цивилизационного исправления. Дугинизм в каком-то смысле представлял собой троцкизм наоборот, сторонники Льва Троцкого хотели, чтобы усилиями СССР, Красной армии или же Коминтерна реализовался проект социалистических Соединённых Штатов Европы. Сторонники Александра Дугина надеялись, что натиск объединённых сил «русского мира» приведёт к возникновению традиционалистских Соединённых Штатов Европы, или, если угодно, евразийской империи от Атлантики до Владивостока, как она рисовалась в мечтаниях маргинальных ультраправых теоретиков типа любимого писателя-философа дугинистов Жана Парвулеско. Традиционные евразийцы и радикальные националисты хотя и не заходили в своих мечтаниях так далеко, но также не хотели ограничиваться Крымом – им нужна была или вся Украина в составе руководимой Россией Большой Евразии, или же отрезанная от Украины Новороссия.

Между тем на происходящее следовало смотреть через призму цивилизационной геополитики, желательно в «островитянских» категориях. И прийти к неизбежному выводу: соглашения просто знаменуют собой разделение Восточной Европы по цивилизационным блокам.

Территории, которые де-факто и де-юре контролирует Россия, после Минских соглашений останутся за ней, несмотря на неизбежные европейские упрёки и санкции. Те же территории, которые Россия либо союзные с ней силы не решились взять к моменту подписания соглашений, скорее всего, отойдут западному блоку. Конечно, при достаточной решимости можно было взять побольше и без демонстративного нарушения Будапештских соглашений – в качестве бескорыстной помощи законно избранной демократической власти, свергнутой посредством кровавого государственного переворота. На освобождённых территориях тогда возникла бы пророссийская Украина, находящаяся в непростом соседстве с Украиной проевропейской.

В идеале (конечно, недостижимом) был нужен референдум на территории Украины относительно того, к какому блоку хотел принадлежать каждый регион. Как бы ни относиться к Януковичу, он был не диктатором, а демократически избранным президентом, и его незаконное свержение не просто давало возможность, но жёстко требовало от всех законопослушных граждан, не разделяющих целей переворота, выступить в защиту конституционного порядка. Парадоксальным образом это означало в тот момент потребовать сближения с Россией или же присоединения к России. Там, где такая «революция против революции» произошла, там, где она набрала бы достаточное число сторонников, там, где она если не победила, то обозначила свою силу, там и были «русский мир» и русская цивилизация. В тех же регионах, где взял верх конформизм в отношении майданного беззакония, восторжествовали либо европеизм, либо «украинство». Если бы всё было сделано таким образом, была бы соблюдена формальная международная легитимность, но, конечно, не наблюдалось бы эмоционального подъёма крымско-севастопольской революции и последующей эйфории национального воссоединения.

«Русская весна… Что после?»

Эйфория, которая последовала за «Русской весной», была искренняя, сильная и, главное, создавала новую политическую реальность – так называемый «крымский консенсус». Он мог бы стать важным фактором нашего политического развития, если бы мы смогли им правильно воспользоваться. В Россию добровольно вернулись наши единоплеменники, не захотевшие присоединяться к Европе, – очень отрадный факт, вызвавший справедливое воодушевление. Но революционная эйфория часто связана с завышенными ожиданиями. Активисты русского движения в Севастополе во главе с народным мэром Алексеем Чалым были обескуражены и воодушевлены широким жестом российского президента, сделавшего город русского флота отдельным субъектом Федерации. Это сразу породило волну фантастических надежд – избирательная кампания «Единой России», которую возглавлял тот же Чалый, по выборам в Заксобрание Севастополя осенью шла под лозунгом «Русская весна. Что дальше?». «Дальше», по логике Чалого и его соратников, город должен был стать бездотационным субъектом за счёт развития четырёх кластеров – судостроительного, приборостроительного, туристического и винодельческого. Всё это было похоже на красивый сон и, видимо, таковым и являлось. Но что-то из этого сна можно было сделать былью. Можно было бы на примере деятельности Законодательного собрания Севастополя предоставить российским городам образец эффективного местного самоуправления, законопослушной борьбы городской общественности против своеволия застройщиков – проблема суперактуальная в том числе для Москвы. Вместо этого в местных и отчасти федеральных СМИ началась известная кампания по дискредитации Чалого и группы его сторонников в Заксобрании как политических радикалов, опасных для национальной безопасности. Кончилось всё тем, что спустя пять лет после 2014 г. Севастополь превратился в обычный провинциальный город – ещё до начала СВО, когда возник целый ряд других, более неотложных проблем.

Патриотический сегмент российского общества после Крыма действительно ждал реальных бонусов. Это было бы вполне справедливо и разумно. Это помогло бы впоследствии отделить лояльных патриотов от радикалов, которым ненавистно само слово «мир» и тем более слово «компромисс». Но бонусы вскоре были даны совсем другим людям: сейчас многие из них являются иноагентами и не хочется поминать всуе их имена. Эти люди очень прочно обосновались в сфере культуры, гуманитарной науки, искусства и прочих приятных сторон жизни. Они тут же начали осуществлять так называемую «культуру отмены» – при некотором попустительстве со стороны власти взялись демонстративно отменять всех тех, кто поддержал «Русскую весну» и принял крымский выбор. Когда автор этих строк написал, что вообще-то крымский выбор должны разделять все политические партии страны, в том числе оппозиционные, один известный либерал сказал, что не может подать мне руки. Любопытным образом сейчас этот человек вполне лояльно принял СВО. Думаю, причина такой разницы в поведении состояла в простом факте – в 2015 г. наука и сфера образования были отданы тем, кто продолжал надеяться, как и российская власть, на наше возвращение в Европу – тем или иным способом. Сторонники идеи «цивилизационной самостоятельности» оказывались неуместными при таком раскладе. С ними можно было легко и беспроблемно поссориться, не опасаясь гнева начальства.

Всё это привело к тому, что появилось немалое число «разочарованных патриотов», недовольных тем обстоятельством, что «Русская весна» не принесла им новой работы, новых, в том числе карьерных надежд, признания их культурных и публицистических заслуг, а также справедливой оценки их, как им небезосновательно казалось, смелого и решительного выбора в пользу России и «русского мира» весной 2014 года. Из этого «благородного» ресентимента росли корни российского турбо-патриотизма образца 2022–2023 гг., здесь же были истоки в том числе и драматических событий 24 июня 2023 г. с их последующей трагической развязкой. Слишком многие уверили себя в том, что оптимальное состояние общества, при котором будут востребованы их таланты и гражданская позиция, – это именно состояние войны вне зависимости от того, насколько война рациональна и даже насколько успешна. Война им была нужна просто ради войны, как своего рода противоядие против иноагентов. Как только СВО завершится, полагают эти люди, иноагенты снова заполнят собой всё культурное пространство. Такие настроения при близком соприкосновении вызывают острое нравственное отторжение, но нельзя сказать, что у них совсем нет рациональных, хотя и сугубо эгоистических оснований.

Это огромный урок на будущее – на самом деле нет более страшного в своей разрушительности чувства, чем отвергнутая любовь к Родине, и нет более отчаянного революционера, чем разгневанный патриот.

И опять же причина заключалась в том числе в недооценке цивилизационной идеи. Российская элита по-прежнему мыслила себя элитой европейской, и «Русская весна» представлялась ей в лучшем случае своего рода русским Рисорджименто – ирредентизмом по итальянскому образцу. Идеи цивилизационной особости можно было просто отложить в долгий ящик, туда, где хранятся все оригинальные, но не слишком полезные концепции. На заднем плане продолжала маячить мысль, что какая-то подлинная, глубинная, всамделишная Европа, или даже Запад, нас полюбит и поймёт. То ли это будет Трамп с популистами, то ли Марин Ле Пен с евроскептиками, то ли какая-нибудь «Альтернатива для Германии». Надо только дождаться счастливого момента, когда подлинный Запад потеснит Запад ложный, искусственный, извращённо-политкорректный, и цивилизационные барьеры рухнут сами собой.

Иными словами, в 2014–2015 гг. российская власть теоретически всё сделала правильно, но она неправильно интерпретировала происходящее – не как оформление рубежей цивилизаций, а как своего рода заявку на вступление в клуб нормальных европейских наций. Отсюда – долгое и бессмысленное ожидание момента, когда Германия и Франция принудят Киев исполнить то, что она подписала, а потом удивление по поводу известных заявлений, согласно которым европейские страны просто тянули время, чтобы Украина собралась с силами и смогла дать отпор. Если бы логика цивилизационной геополитики, или цивилизационного реализма, взяла верх в 2014 г., мы бы уже тогда знали реальные чувства и намерения партнёров, которые просто строили свой очередной «Адрианов вал» на пути проникновения в Европу «русских варваров». Обижаться на это и тогда и сейчас бессмысленно: возможно, в нас начнут видеть не варваров, а цивилизованных людей только в тот момент, когда мы будем смотреть на Европу с «цивилизационным равнодушием».

С точки зрения развития концепции «острова Россия», которое получило с моей лёгкой руки название «цивилизационный реализм», Москва не должна была испытывать иллюзий в отношении причастности к Европе и возможности сближения с европейскими странами поверх лимитрофных государств типа Украины. Россия и Европа оставались настолько чужими друг другу в ценностном отношении, настолько отличающимися по ментальности и мировоззренческим позициям образованиями, что надеяться на европейское понимание России не приходилось.

В 2022 г. мы вступили в жёсткое противоборство с «коллективным Западом», не понимая, что имеем дело с единой, вполне интегрированной и сознающей своё глубинное отличие от России цивилизацией.

Противостояние оказалось для нашей страны испытанием на прочность. Это столкновение по крайней мере на время сделало неактуальным русский национализм: нашим союзником оказался Глобальный Юг, а противником – близкая по крови и по вере славянская страна. Столкновение – опять же на время – лишило шансов на успех всех, кто верил в нашу европейскость. Идея цивилизационной особости стала господствующей и вошла в официальный дискурс. Но уже видно, что она сталкивается с сопротивлением всех сегментов интеллектуального класса, который именно в ней усматривает корень всех нынешних проблем.

Между тем, на наш взгляд, цивилизационный реализм – именно то волшебное зеркало, в котором можно правильно увидеть не только «Русскую весну», но и все последующие события, а затем совершить работу над ошибками и решить, что следует сделать, чтобы впредь их не допускать. Такая работа над ошибками не уместится в размер одной журнальной статьи, она требует серьёзной систематической деятельности. Но без неё мы снова и снова будем наступать на одни и те же грабли.

Автор: Борис Межуев, кандидат философских наук, доцент философского факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, старший научный сотрудник ИНИОН РАН.

Россия. Евросоюз. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619217 Борис Межуев

Легитимность эпохи неопределённости

2024-й – год больших выборов на фоне очень больших международных перемен

ФЁДОР ЛУКЬЯНОВ

Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Лукьянов Ф.А. Легитимность эпохи неопределённости // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 5–6.

Год больших выборов на фоне очень больших международных перемен – захватывающе. Внутриполитические процессы давно и неразрывно переплетены с внешнеполитическими, на то и глобализация, стиравшая границы. Сейчас, правда, непонятно, что больше влияет: внутренняя динамика крупнейших стран на мировую ситуацию или международные катаклизмы на состояние дел в каждом государстве. В каждом случае своя специфика. Одно бесспорно – наука о международных отношениях становится невозможна без социологии. Не понимая общественных настроений, бесполезно прогнозировать состояние «великой шахматной доски».

В условиях общемировой нестабильности решающее значение приобретает устойчивость национальных систем. А она зависит от того, насколько государственная власть способна добиться от населения признания её права на управление. Иными словами – обеспечить легитимность. Исторически это происходило по-разному – силой, сословной иерархией, династической традицией, наконец, выборами со всё более массовым участием. К концу ХХ века либерально-демократическая система с конкурентными выборами стала нормой, вытеснив с политической арены альтернативу в виде «народной демократии» советского типа. Диктатуры разной степени жёсткости, не вызывавшие ни у кого удивления в прошлом столетии, превратились в неприличный анахронизм. Внедрять или как минимум имитировать демократические институты стало хорошим тоном.

Вновь отобрать демократические права у обретших их масс, вернуться к богоданным суверенам не получится. Но оценки эффективности власти меняются.

Тридцать лет назад возобладало мнение, что настоящего успеха и процветания невозможно добиться без либерально-демократического устройства. Так что все к нему рано или поздно придут. Сейчас же к числу наиболее перспективных и влиятельных государств относят, например, те, которые не потянулись за переменами три с лишним десятилетия назад и плюрализма не вводили, – Китай и монархии Персидского залива. Череда военных переворотов в Африке не вызывает заметного роста общественной напряжённости. Причина – разочарование в институтах демократии, которые не изменили ситуацию к лучшему. Не факт, что военные преуспеют, но их не считают заведомо худшими, чем выборные руководители.

В странах, которые придерживаются формальных демократических процедур, но делают ставку на авторитарную власть для сохранения управляемости, выборы превращаются в изощрённую операцию по консолидации статус-кво. Прямолинейная фальсификация невозможна – слишком всё прозрачное, а избиратели, даже наименее благополучные, вооружены всеми коммуникационными инструментами. Соответственно, спрос на способы заинтересовать и увлечь людей. Тут сгодится и внешнеполитическая тематика, хотя граждан, конечно, больше волнует то, что их непосредственно касается. Но если есть внешние достижения, их спешат капитализировать, используя «момент успеха» как основу для легитимности.

В странах с устоявшейся демократической традицией ситуация ещё более замысловатая. Многопартийность никто не отменял, так что проблем с легитимностью быть не должно. Но классические партии испытывают кризис доверия избирателей, а их оппоненты, призывающие к переменам, пугают экстравагантностью и зачастую полным отсутствием опыта управления. До недавнего времени символом такого несистемного кандидата был Дональд Трамп, теперь пальму первенства перехватил зажигательный аргентинец Хавьер Милей.

Демократические выборы обретают дополнительный оттенок. Каждое голосование истеблишмент представляет как битву за демократию, но под ней понимается победа сил, которые не меняют курс, а сохраняют преемственность.

Соответственно, их соперники заведомо превращаются в угрозу для демократии, даже если опираются на большинство. В современном либеральном мировоззрении большинство вообще подозрительно, ибо первична защита прав любого меньшинства.

Разные типы государственного устройства объединяет при проведении выборов одно – высокая степень манипулятивности: от правовой и административной до медийной. Пропорция везде своя, но все элементы всегда присутствуют. Причина понятна – в условиях международной непредсказуемости ставки высоки, внутренние потрясения тем более опасны. Отсюда желание сработать как можно надёжнее. Правда, это далеко от изначальных демократических идеалов. Но они в итоге всегда были инструментом, а не самоцелью.

Автор: Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике».

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619216 Федор Лукьянов

1 января на Дальнем Востоке России стартует охотоморская минтаевая путина

В сезоне «А» примут участие порядка 200 единиц судов рыбопромыслового флота.

Охотоморская минтаевая экспедиция — одна из крупнейших рыбопромысловых путин не только в России, но и во всем мире. За 110 дней путины добывается более 60% годового вылова минтая в Дальневосточном рыбохозяйственном бассейне.

Источник: Объединенная пресс-служба Росрыболовства

В УСТЬ-КАМЧАТСКЕ ЗАВЕРШИЛИ РЕКОНСТРУКЦИЮ ВЗЛЕТНО-ПОСАДОЧНОЙ ПОЛОСЫ

Аэропорт поселка Усть-Камчатск на Камчатке в преддверии новогодних праздников получил обновленную искусственную взлетно-посадочную полосу (ВПП) размерами 1495 х 35 м, рулежную дорожку (РД) и перрон. Разрешение на ввод этих и других объектов 29 декабря 2023 года подведомственному Минтрансу ФКУ «Ространсмодернизация» выдала замруководителя Росавиации Наталья Андрианова.

Согласно документу, в аэропорту Усть-Камчатска (филиал подведомственного Росавиации ФКП «Аэропорты Камчатки») также введены в эксплуатацию:

- склад горюче-смазочных материалов (ГСМ);

- здание спецавтотранспорта с гаражом, производственными и бытовыми помещениями службы специального транспорта и аэродромной службы;

- очистные сооружения поверхностных и бытовых стоков;

- патрульная дорога;

- водосточно-дренажная сеть.

Первая более чем за 40 лет реконструкция аэропорта Усть-Камчатск (код ICAO: UHPK) стартовала в середине 2021 года в рамках госпрограммы «Комплексное развитие транспортной инфраструктуры Российской Федерации». Стоимость работ превысила 1,5 млрд руб.

Ввод новой инфраструктуры в эксплуатацию увеличит пропускную способность аэропорта с 2 тыс. до 3,5 тыс. пассажиров в год, а также повысит транспортную доступность региона и авиационную подвижность местного населения.

Аэропорт Усть-Камчатска расположен в 150 км от Ключевской Сопки, самого высокого активного вулкана в Евразии, и играет важную роль в развитии транспортного и туристического потенциала Камчатского края. В частности он обеспечивает регулярное авиасообщение с поселком Никольское на острове Беринга.

В день выдачи Росавиацией разрешения на ввод в Усть-Камчатск из Петропавловска-Камчатского выполнил пассажирский рейс самолет Як-40 Камчатского авиапредприятия. Воздушные суда по этому маршруту не летали около 10 лет.

«Возобновление прямого авиасообщения стало возможным благодаря реконструкции аэропорта Усть-Камчатска в рамках нацпроекта по транспортной доступности, инициированного президентом Владимиром Путиным, а также поручению губернатора края и поддержке краевых депутатов», — отметил глава Усть-Камчатского муниципального района Олег Бондаренко. По его словам, интенсивность полетов по этому маршруту будет зависеть только от граждан – «спрос рождает предложение».

Расстояние по воздуху между Усть-Камчатском и главным краевым аэропортом Елизово (Петропавловск-Камчатский; код ICAO: UHPP) составляет около 430 км; среднее время полета — 1 час.

Наземное сообщение — 700 км. Для преодоления этого расстояния на личном автомобиле уходит 8 часов, на рейсовом междугороднем автобусе — 13 часов.

ФТС России напоминает: с 1 января обнулена пошлина на экспорт нефти из России в рамках завершения налогового маневра

С 1 января 2024 года в рамках завершения налогового маневра обнуляется пошлина на экспорт нефти и нефтепродуктов из России. С 2019 года таможенная пошлина на данные категории товаров ежегодно снижалась на 1/6 от полного значения до ее отмены в 2024 году.

Таким образом, суммы таможенных доходов от экспорта нефти и нефтепродуктов постепенно сокращались, однако параллельно на такую же сумму увеличивался налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ), администрируемый ФНС России.

Теперь для отдельных товаров, выработанных из нефти, ставка вывозной таможенный пошлины будет состоять только из коэффициента «n», который может принимать значения 0 рублей за тонну либо 50 000 рублей.

Справочно:

Ставка вывозной таможенной пошлины на нефть является базисом для расчета вывозных таможенных пошлин на товары, выработанные из нефти. При этом расчет ставок вывозных таможенных пошлин на отдельные категории товаров, выработанные из нефти, осуществляется в соответствии с методикой, утвержденной постановлением Правительства РФ от 29 марта 2013 № 276.

Посещение Центрального военного клинического госпиталя имени А.А.Вишневского

Президент посетил филиал № 2 ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр высоких медицинских технологий – Центральный военный клинический госпиталь имени А.А.Вишневского» Министерства обороны, в котором проходят лечение военнослужащие Вооружённых Сил, получившие ранения в ходе специальной военной операции.

В сопровождении статс-секретаря – заместителя Министра обороны Николая Панкова глава государства осмотрел кабинет транскраниальной магнитной стимуляции, лечебный бассейн, зал лечебной гимнастики, водолечебницу, а также реабилитационный образовательный центр, залы лечебной физкультуры и консультационный пункт по вопросам жилищного обеспечения военнослужащих.

Президенту доложено, как решаются вопросы жилищного обеспечения военнослужащих, а также как выстроена работа военно-врачебных комиссий.

По окончании осмотра состоялась встреча Владимира Путина с военнослужащими.

* * *

В.Путин: Ребята, привет! Рад вас видеть. С Новым годом хочу поздравить вас.

Как вас здесь лечат?

Реплики: Отлично.

В.Путин: Я тут походил, посмотрел, оборудование хорошее, конечно, это ясно. Главное, чтобы оно эффективно использовалось. Надеюсь, так и есть, да?

Реплики: Да.

В.Путин: Вы знаете, я приехал ещё, конечно, поздравить вас с Новым годом, разумеется, но ещё хотел посмотреть вот что. Если была возможность, может быть, видели прямую линию мою хотя бы частично, там всё смотреть невозможно – четыре часа, с ума сойти можно, сколько смотреть. Но некоторые вещи касались Вооружённых Сил напрямую и вас, а именно: люди задавались вопросом о том, что после ранения, излечения или даже реабилитации вам приходится ехать в свои части, чтобы получать там соответствующие медицинские справки и чуть ли не проходить там военно-врачебные комиссии. В Минобороны говорят, что такого нет, во всяком случае сейчас нет. Да, больше того: сказали ещё, что – я просил это сделать в своё время – в ходе лечения решаются и жилищные вопросы, и ребята проходят дополнительную подготовку для того, чтобы иметь возможность дальше служить, – те, кто хочет, даже с тяжёлыми ранениями, в военкоматах и так далее.

Я хотел у вас узнать, что происходит на самом деле: так и есть, нужно куда-то ехать ещё, чтобы получать соответствующие справки? Нет? То есть всё вы получаете здесь? Военно-врачебная комиссия, все документы – всё здесь оформляется, да?

Реплики: Да.

В.Путин: Жилищные вопросы тоже решаются?

Реплики: Да.

Реплика: Уже решились.

В.Путин: Да понятно. В отношении Вас – решились, в отношении других ребят – решаются. Во всяком случае, система решения жилищных вопросов создана и она работает – вот что самое главное, да?

И вы тоже проходите какую-то дополнительную профессиональную подготовку для того, чтобы те, кто хочет, могли продолжить службу в Вооружённых Силах, но на тех должностях, которые возможны, так? Соответствует всё действительности?

Реплики: Да.

В.Путин: Слава богу. Как настроение у вас?

Реплики: Хорошее.

В.Путин: Это одно из лучших медицинских учреждений Минобороны. Не все такие оборудованные, не все такие блестящие, так скажем. Но постепенно ведомство будет приводить всё в соответствии с этим уровнем и с этим уровнем качества.

Ко мне какие-то вопросы есть, ребята? Не стесняйтесь.

А.Дублянин: Товарищ Верховный Главнокомандующий!

В ходе специальной военной операции мы освобождаем русскую землю. Как Вы относитесь к помощи западных стран нашему противнику?

В.Путин: Дело в чём: дело не в том, что они помогают нашему противнику. Они наш противник. Они их руками решают свои вопросы. Вот в чём всё дело. На протяжении веков так было, к сожалению, и сейчас продолжается.

Сама Украина для нас не враг. А вот те, кто хотят уничтожить российскую государственность, те, кто хотят добиться, как они говорят, стратегического поражения России на поле боя, – это в основном на Западе, да и то там разные люди есть. Есть люди, которые нам симпатизируют и которые с нами душевно. Но есть так называемые элиты, для которых существование России – во всяком случае, в её сегодняшнем качестве, в её сегодняшних размерах – как они думают, неприемлемо. Они хотят раздробить. Собственно говоря, Вы молодые люди, кто-то читал, кто-то не читал – они не скрывают этого. Они же публично об этом говорят и пишут, причём на протяжении десятилетий, если говорить о современной истории. На протяжении десятилетий просто пишут, откровенно говорят об этом: разделить на пять частей, слишком много. Я могу вам до утра об этом рассказывать, но это очевидно.

Поэтому так называемый киевский режим они пестовали достаточно долго. Именно для того, чтобы создать этот конфликт. К сожалению для нас, они этого добились, этот конфликт создали и пытаются решить руками украинцев свою задачу, а именно задачу борьбы с Россией.

Вы, наверное, на поле боя видите, что постепенно «сдуваются». Когда снаряд летит – трудно понять, «сдуваются» они или нет, но в целом вы наверняка знаете: ситуация на поле боя меняется. Это несмотря на то, что весь так называемый в кавычках цивилизованный Запад с нами борется.

Вы тоже, наверное, слышали много раз: украинская армия тратит там пять, а то и шесть тысяч снарядов 155-го калибра за сутки боевых действий, а США производят 14 [тысяч] в месяц – в месяц! А те за сутки тратят пять тысяч. Да, сейчас планируют увеличить в течение 2024 года, но тоже: производили 14–15, будут до 20 [тысяч] производить. Но если тратить по пять тысяч в сутки, то тогда исчерпание наступает довольно быстро. Вот оно сейчас и наступает. А мы наращиваем и будем наращивать, причём кратно. Им танков поставили 400 с лишним – 450 или сколько там, а мы за год произведём и капитально отремонтируем 1600. Это не государственная тайна, на самом деле, наверное, будет и побольше. И так практически по каждой позиции. Поэтому, несмотря на то что они испокон веков ставят такую задачу – разобраться с Россией, мы сами быстрее с ними разберёмся, похоже.

И самое главное, что у нас есть, – это, конечно, то, о чём я говорил неоднократно: консолидация наших людей, нашего общества, потому что есть понимание того, насколько важна задача, которую вы решаете на поле боя в ходе вооружённой борьбы за нашу страну и за наше будущее. Это самое главное. Дело не в том, что нам не нравится, что Украине поставляют, не в этом суть проблемы. Суть проблемы не в Украине, а в тех, кто руками Украины пытается уничтожить Россию. Вот в чём проблема. Но у них ничего не получится, это просто исключено, абсолютно исключено.

Я думаю, что осознание этого постепенно приходит, и риторика меняется: те, кто ещё вчера говорили о том, что нужно нанести стратегическое поражение России, теперь уже ищут выражения по поводу того, как бы быстрее завершить конфликт. Мы тоже хотим завершить конфликт, причём как можно быстрее, только на наших условиях. У нас нет желания воевать бесконечно, но и сдавать свои позиции мы не собираемся. Вы воевали, ранения получили там и прочее, и что мы, всё сдадим, что ли? Здесь камеры работают, я бы сейчас здесь определённый жест показал, вы все знаете, что за жест. Так что этому не бывать.

Так, что ещё, ребята? Да, пожалуйста.

Д.Шамалюк: Товарищ Верховный Главнокомандующий!

Сержант Шамалюк.

У меня такой вопрос. С самого начала проведения спецоперации наши враги постоянно и регулярно обстреливают территории приграничных районов, тем самым уничтожая мирное население, детей, посёлки, города. У меня к Вам такой вопрос: как Вы считаете, можно ли и нужно ли вводить более жёсткие меры воздействия на нашего противника, чтобы у них даже в голове не возникли такие мысли, чтобы творить свои зверства?

В.Путин: То, что сейчас произошло в Белгороде, – это, безусловно, террористический акт. Почему? Потому что под прикрытием двух ракет – «Ольха», по-моему, – что они сделали? Они ударили из систем залпового огня, РСЗО. Что такое РСЗО, вы, как люди военные, знаете. Это оружие неизбирательное, бьющее по площадям. И этим оружием они ударили прямо по центру города, где люди гуляли перед Новым годом. Просто удар, целенаправленный удар по гражданскому населению. Конечно, это теракт, по-другому и назвать нельзя.

Должны ли мы отвечать таким образом? Конечно, мы можем, можем ударить по площадям и в Киеве, и в любом другом городе. Денис, там дети гуляют, мамочки с колясками. Я понимаю, у меня у самого всё кипит, я хочу тебя спросить: нам нужно так сделать, ударить по площадям?

Д.Шамалюк: Нет, я и не говорю что по мирному населению это должно [быть], а именно по военной инфраструктуре…

В.Путин: А мы так и делаем.

Д.Шамалюк: Чтобы раз и навсегда они не смогли опомниться и нам ответить уже.

В.Путин: Да, но мы так и делаем. Мы бьём высокоточным оружием по местам, где у них принимаются решения, по местам скопления военнослужащих, наёмников, по другим центрам подобного рода, по военным объектам прежде всего. И они достаточно чувствительны, эти удары. Так и будем делать. Вы, наверное, обратили внимание, что буквально на следующий день такие удары были нанесены. И сегодня, по-моему, наносятся, и завтра будем делать.

Знаете, ведь в чём смысл того, что они делают? Они хотят нас: а) запугать; б) породить какую-то неуверенность у нас внутри страны. Мы со своей стороны будем наращивать те удары, о которых я сказал. Безусловно, ни одно такое преступление, а это безусловно преступление против гражданского населения, безнаказанным не останется, это сто процентов, сомнений быть не может.

Д.Шамалюк: Спасибо.

В.Путин: Пожалуйста, ребята.

И.Шушаков: Разрешите?

В.Путин: Да, сейчас, пожалуйста. Давай.

И.Шушаков: Товарищ Верховный Главнокомандующий!

Майор Шушаков.

Уже на протяжении двух лет наша страна борется за своё будущее. Скажите, пожалуйста, как Вы оцениваете ход специальной военной операции?

В.Путин: Я уже говорил, повторить могу, да вы и сами это чувствуете. Наши Вооружённые Силы становятся настолько дееспособными и настолько готовыми применять современные средства ведения вооружённой борьбы, насколько к этому не готова и не может делать ни одна армия мира.

Во-первых, средства поражения у нас такие, которых нет ни в одной армии мира, а во-вторых, способность применять всё, что появляется. В-третьих, то, что появляется, достаточно быстро появляется. Я знаю, наверняка не хватает «на передке» и хотелось бы больше всего современного: и дронов, и прочего, хотелось бы побольше средств подавления дронов противника, которые, как мухи, там над вами летают. Я всё понимаю, но всё-таки то, что появляется, появляется достаточно быстро.

Знаете, что ещё очень важно? Современные способы ведения вооружённой борьбы, их эффективность, зависят от того, насколько быстро какая-то армия мира может сориентироваться по поводу того, что является наиболее важным на данный момент времени, отреагировать на это с точки зрения производства и внедрять как можно быстрее в ходе боевых действий.

Вот у нас это получается уже лучше и лучше, наверное, лучше, чем где бы то ни было. И вот это очень огромные преимущества, которые появляются у наших Вооружённых Сил. Думаю, что так действовать не может на сегодняшний день никто. И вот эти возможности, способности Вооружённых Сил России, они постоянно, причём кратно, возрастают. Так что в целом – Вы уже старший офицер, поэтому знаете, высших оценок мы стараемся не давать…

И.Шушаков: Так точно.

В.Путин: …Удовлетворительно.

Пожалуйста.

А.Давыдов: Товарищ Верховный Главнокомандующий, разрешите вопрос?

Мы видим, у Вас очень большая нагрузка. Как Вам удаётся поддерживать высокую работоспособность?

В.Путин: А вот когда с вами встречаешься, это придаёт дополнительные силы. Я не шучу. Саша, да? Александр?

А.Давыдов: Да.

В.Путин: Я не шучу, я честно говорю. Потому что, когда встречаешься с такими ребятами, как вы, это придаёт дополнительные силы и уверенность в том, что мы делаем всё правильно.

А.Давыдов: Спасибо.

В.Путин: Это элемент такой, но очень важный. На самом деле это не ирония, это важный элемент, для меня, во всяком случае, точно.

Пожалуйста.

Е.Корсун: Товарищ Верховный Главнокомандующий!

Гвардии младший сержант Корсун.

Владимир Владимирович, для начала – с Новым годом Вас!

И такой вопрос. Каковы итоги ушедшего года и какие реальные планы на настоящий? К чему готовиться не только Вооружённым Силам, военнослужащим, но и также всем?

В.Путин: В целом стране, да?

Е.Корсун: Да. Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, если смотреть по итогам года, я говорил об этом и на прямой линии, что я могу сказать? Самое важное то, что вы на фронте всё держите жёстко и, более того, практически стратегическая инициатива находится в наших руках сегодня. Отцы-командиры научились аккуратно действовать и не выполнять боевые задачи любой ценой. Во всяком случае, так мне докладывают. Я на этом всегда настаиваю: всё делать, любые наступательные операции проводить после серьёзного огневого поражения противника. Это то, что касается «на поле боя».

А в целом по стране, конечно, принципиальным является то, что мы не просто сохранили экономику страны, не позволили её разрушить, на что противник рассчитывал, – отвечаю на Ваш вопрос тоже. Это же не Украина рассчитывала разрушить нашу экономику, она не в состоянии этого сделать. Она сама полностью разрушена уже, там ничего не осталось, существует только на подачки. Все ездят, руководители, с протянутой рукой, клянчат лишний миллион долларов.

У нас совершенно другая ситуация. У нас в прошлом году экономика опустилась на 2,1 процента. Но совсем недавно мне в Правительстве доложили – подсчёты идут постоянные, и новые и новые данные возникают, – так вот последние данные, что она опустилась не на 2,1 процента, а на 1,2 процента. Это существенно. А в этом году экономика выросла на 3,5 процента. Валовой внутренний продукт, ВВП, главный показатель состояния экономики, – это то, сколько страна произвела всего. Если пересчитать, можно на деньги пересчитать, сколько произвела, плюсом 3,5 процента. А падение было 1,2. Мы отыграли падение и вперёд ушли. Это абсолютно принципиальный вопрос. Это первое и очень важное.

Это говорит о том, что экономика устойчиво функционирует. У нас чуть-чуть инфляция поднялась, то есть цены подросли, но контролируем мы всё, всё контролируем. У нас, вы знаете, такого никогда не было. Мы всё время с грустью говорили о том, что у нас основные доходы от нефти и газа. Впервые за многие годы у нас в структуре экономики рост перерабатывающих отраслей производства намного превышает доходы от нефти и газа. Доходы от нефти и газа, по-моему, три процента, а перерабатывающая промышленность дала кратно больше, просто кратно больше. Такого не было никогда. Это говорит о том, что у нас происходят структурные изменения экономики. Это очень важно.

А за счёт чего? Когда западные компании уходили с нашего рынка, видимо, рассчитывали на то, что у нас всё сразу рухнет: остановятся предприятия, тысячи людей останутся без работы. Ну и в лучшем варианте для противника, для противника в широком смысле этого слова – для противников России в целом, а не только на поле боя, – люди выйдут на улицу, будут требовать хлеба, работы.

У нас минимальный уровень безработицы за всю историю России – 2,9 процента, такого никогда не было. И реальные доходы населения подросли – есть такое понятие, как реальные располагаемые доходы населения, – и реальная заработная плата выросла, причём достаточно прилично. Всё это говорит о том, что у нас устойчивая экономика и финансовая система.

Россию отключили от международной системы расчётов – SWIFT она называется. Тоже, видимо, рассчитывали на то, что всё рухнет. Мы поставляем товары нашего традиционного экспорта, а как рассчитываться? Ничего, всё работает.

Все думали, что предприятия остановятся, поскольку перестали поставлять нам комплектующие, – ничего, оказывается, всё можно. Да, проблемы создали, но тем не менее они преодолеваются.

В том числе малый и средний бизнес эффективно работает. Ушли какие-то иностранные предприятия, а наш бизнес сразу перехватил. Во-первых, есть кадры высокой квалификации, которые никуда не делись, есть хорошие организаторы производства, причём в самых разных отраслях: и в промышленности, и в сфере обслуживания, – и всё работает. Вот это самое главное – устойчивость экономики и финансовой системы страны, потому что это база для всего.

И конечно, у нас, я уже сказал, кратно увеличилось количество производимого вооружения, в том числе, когда я говорю о росте промышленного производства, это имеется в виду, но не только: одна треть роста осуществлена за счёт гражданских отраслей производства, и это очень важно. Так что это, наверное, самое главное – устойчивость финансово-экономической системы и реального сектора экономики.

Кроме этого мы реализуем все свои ранее намеченные проекты. С точки зрения инфраструктуры, вы понимаете, ребята, это же триллионы, а мы строим дороги и каждую неделю открываем новые и новые трассы. Это очень важно, это не просто так прокатиться туда и обратно. Дорога есть – жизнь, в том числе экономическая жизнь начинается: сразу там предприятия появляются, появляются малые, средние предприятия, потому что иначе не добраться, а теперь можно. Совсем другая картина мира возникает.

У нас, как бы тяжело ни было, но решаются постепенно вопросы жилищно-коммунального хозяйства – это тоже очень важно, социальные вопросы. У многих у вас и семьи есть, и дети, да? Но тот же самый материнский капитал – никто же его не закрывает. Все социальные обязательства страна выполняет в полном объёме. Больше того, мы создали достаточно мощную и сбалансированную систему поддержки семей с детьми – это очень важно, имея в виду будущее страны, – причём от беременности женщины до 18 лет ребёнку. Это важно для конкретных людей, а значит, и для страны в целом.

Поэтому, как это ни покажется странным, несмотря на то что мы находимся в состоянии вооружённого конфликта, а все основные показатели жизнеспособности, эффективности страны, они возросли. И это, наверное, самый важный показатель состояния России.

Е.Корсун: Спасибо.

В.Путин: Что ещё? Всё?

С Новым годом вас, ребята. Всего доброго! Счастливо! Всего хорошего! Поправляйтесь!

Россия. ЦФО > Медицина. Армия, полиция. Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 1 января 2024 > № 4557182 Владимир Путин

1 января 2024 года к Российской Федерации переходит председательство в Содружестве Независимых Государств

Опубликована Концепция председательства Российской Федерации в Содружестве Независимых Государств в 2024 году.

Концепция председательства Российской Федерации в Содружестве Независимых Государств в 2024 году

Председательство Российской Федерации в Содружестве Независимых Государств (СНГ, Содружество) будет осуществляться в соответствии с Концепцией дальнейшего развития СНГ, утвержденной решением Совета глав государств СНГ от 18 декабря 2020 года, Стратегией экономического развития СНГ на период до 2030 года, принятой решением Совета глав правительств СНГ от 29 мая 2020 года, а также другими основополагающими и программными документами Содружества.

Председательство будет направлено на обеспечение преемственности в деятельности Содружества и достижение следующих целей:

дальнейшее укрепление СНГ как интеграционного объединения, повышение его международного авторитета, развитие сотрудничества между Содружеством и другими международными организациями, а также заинтересованными государствами;

повышение роли СНГ как представительной площадки для многостороннего политического диалога по широкому кругу тем, включая координацию внешнеполитической деятельности и продвижение совместных международных инициатив, развитие парламентского измерения Содружества;

углубление экономической интеграции, в том числе в контексте создания единого экономического пространства, взаимодействия в сфере энергетики, промышленной и агропромышленной кооперации, цифровизации, транспорта и связи, экологии и защиты климата, научно-технического и инновационного сотрудничества;

совершенствование механизмов совместного противодействия традиционным и новым вызовам и угрозам безопасности государств – участников Содружества, укрепление сотрудничества в военной сфере и в области пограничной безопасности;

расширениекультурно-гуманитарного взаимодействия;

сопряжение деятельности Содружества с другими интеграционными форматами на евразийском пространстве в целях формирования Большого Евразийского партнерства как широкого интеграционного контура, объединяющего потенциал всех государств и организаций региона;

совершенствование договорно-правовой базы и институтов сотрудничества в рамках СНГ.

В сфере внешнеполитического взаимодействия особое внимание планируется уделять укреплению на международной арене положительного образа СНГ как развивающегося интеграционного объединения, его адаптации к новой архитектуре многополярного миропорядка. Усилия будут направлены на выработку консолидированных подходов государств-участников по актуальным глобальным и региональным темам, их совместное продвижение на международных площадках, прежде всего в ООН. Продолжится практика принятия совместных заявлений государств Содружества и проведения многоуровневых межмидовских консультаций по широкому кругу вопросов.

Важным направлением деятельности будет «внешнее» позиционирование СНГ, развитие его связей с дружественными государствами, международными организациями и объединениями, в частности, с Евразийским экономическим союзом,Организацией Договора о коллективной безопасности, Шанхайской организацией сотрудничества, межгосударственным объединением БРИКС, Форумом «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» и другими.

В целях формирования единого правового пространстваакцент будет сделан на поддержку работы Межпарламентской Ассамблеи государств – участников СНГ, повышение ее международного авторитета, укрепление связей с другими парламентскими объединениями. Предполагается активно развивать и другие форматы правового сотрудничества в рамках СНГ, а также механизмы взаимодействия между судебными, правоохранительными и иными органами по вопросам взаимной правовой помощи и обеспечения правовой защиты личных, имущественных и неимущественных прав граждан.

В торгово-экономической областиприоритетными будут выполнение Плана мероприятий по реализации первого этапа (2021–2025 годы) Стратегии экономического развития СНГ на период до 2030 года, дальнейшее развитие зоны свободной торговли, наращивание потенциала многосторонних механизмов экономического сотрудничества и стимулирование деловой активности бизнеса, углубление взаимодействия в таможенной сфере, проведение согласованной антимонопольной политики и обеспечение справедливых условий конкуренции,широкое применение инноваций.

Будет проводиться работа по расширению взаимной торговли услугами и повышению уровня ее либерализации в рамках Соглашения о свободной торговли услугами, учреждении, деятельности и осуществлении инвестиций от 8 июня 2023 года, созданию благоприятного инвестиционного климата для реализации инвестиционных и инфраструктурных проектов, предпринимательских инициатив, включая молодежные, повышающих вовлеченность национальных экономик и хозяйствующих субъектов из стран СНГ в евразийские производственные и транспортно-логистические цепочки. Особое внимание будет уделено вопросам импортозамещения и расширения товарных обменов, экономическим аспектам климатической повестки.

В числе российских приоритетов также минимизация негативных последствий применения отдельными государствами и их объединениями односторонних принудительных мер, нарушающих нормы международного права.

Продолжатся усилия по сопряжению деятельности СНГ и Евразийского экономического союза, сближению их правовой базы, расширению контактов между Исполнительным комитетом СНГ и Евразийской экономической комиссией.

Приоритетными задачами в сфере энергетики в период российского председательства будут: обеспечение энергетической безопасности; эффективное использование энергетических ресурсов и возможностей международной торговли энергоресурсами для повышения конкурентоспособности национальных экономик; обеспечение научно-технологического развития отраслей топливно-энергетического комплекса государств – участников СНГ; развитие низкоуглеродной энергетики; углубление сотрудничества в области подготовки специалистов.

С опорой на большой транзитный потенциал евразийского региона будут реализовываться Приоритетные направления сотрудничества государств – участников СНГ в сфере транспорта на период до 2030 года, в том числе с целью развития трансъевразийских логистических коридоров «Восток–Запад», «Север–Юг» и МТК «Сибирь–Юг»: «Сибирь/Урал – Центральная Азия – Южная Азия / Персидский залив».

В целях укрепления финансового суверенитета государств СНГ усилия будут направлены на расширение использования национальных валют во взаимных расчетах и формирование независимой от третьих сторон расчетной инфраструктуры, включая установление прямых корреспондентских связей между банковскими организациями и интеграцию трансграничных платежных механизмов.Планируется также проработать практические аспекты обеспечения бесперебойного обслуживания внешнеторговых контрактов, цифровизации финансовых рынков и платежной инфраструктуры, расширения взаимодействия в области платежно-расчетных отношений, в том числе в части организации взаимного приема национальных платежных карт.

Предполагается содействовать промышленной кооперации, созданию новых высокотехнологичных отраслей, ускоренному развитию и модернизации промышленного производства в государствах – участниках СНГ, его технологическому обновлению, увеличению объемов производства и экспорта конкурентоспособной, инновационной и наукоемкой продукции с высокой долей добавленной стоимости.

Планируется способствовать формированию на пространстве СНГ единого агропромышленного рынка в целях бесперебойного обеспечения стран Содружества качественными продуктами питания и достижения объединением лидирующих позиций в области продовольственной безопасности, наращивания научно-технического и инновационного потенциала в агропромышленном комплексе, расширения взаимных поставок сельскохозяйственной техники.

В экологической сферепредполагается уделять внимание вопросам охраны окружающей среды и рационального природопользования, внедрению «зеленых» и «переходных» технологий, управлению водными и лесными ресурсами, сохранению биоразнообразия; проблеме изменения климата; созданию и обеспечению функционирования трансграничных и особо охраняемых природных территорий; обмену опытом в области обращения с отходами; сближению природоохранного законодательства государств СНГ.

В области цифровизации и информационно-коммуникационных технологий будут продолжены усилия по формированию цифрового общества, развитию цифрового бизнес-пространства, технологий искусственного интеллекта, поддержке системного развития цифровой и геодезической инфраструктуры, совершенствованию сервисов, предоставляющих электронные услуги, а также цифрового государственного управления.

В сфере обеспечения информационной безопасности будет сделан акцент на наращивании комплексного взаимодействия государств – участников СНГ, в том числе в целях продвижения совместных подходов и инициатив на глобальном уровне, прежде всего в ООН.

Продолжится укрепление механизмов совместного противодействия традиционным и новым вызовам и угрозам, таким как терроризм, экстремизм, транснациональная преступность, легализация (отмывание) доходов, полученных преступным путем, незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. Особое внимание будет уделяться выполнению Межгосударственной программы совместных мер борьбы с преступностью на 2024–2028 годы, Программы сотрудничества государств –участников СНГ в борьбе с терроризмом и экстремизмом на 2023–2025 годы и других отраслевых документов, а также запуску деятельности Международного центра оценки рисков легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, и финансирования терроризма. Предполагается наращивать потенциал взаимодействия СНГ по указанным вопросам с профильными структурами ООН, ОДКБ, ШОС, а также других организаций и объединений. Продолжится практика проведения совместных операций по выявлению и пресечению каналов наркотрафика и незаконного оборота огнестрельного оружия. В сфере обеспечения биологической безопасности усилия будут направлены на укрепление системы мониторинга биологических рисков, выработку общих принципов и подходов при реагировании на них, обмен информацией.

В области предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций особое внимание будет уделено вопросам мониторинга и прогнозирования стихийных бедствий и промышленных аварий.

На основе положений Концепции военного сотрудничества до 2025 года и Программы сотрудничества в укреплении пограничной безопасности на внешних границах на 2021–2025 годы планируется углублять взаимодействие в военной и военно-технической областях. Усилия будут сосредоточены на реализации принятых в СНГ долгосрочных программ по развитию совместных систем военного назначения, расширении сотрудничества по вопросам военно-профессиональной подготовки военнослужащих, военного образования, науки, культуры, спорта и другим направлениям многостороннего военного сотрудничества. Значительное внимание будет уделено совместной работе в области военно-патриотического воспитания и популяризации общих духовно-нравственных ценностей.

Будет продолжена реализация Концепции межрегионального и приграничного сотрудничества государств – участников СНГ до 2030 года в целях укрепления социально-экономического и культурно-гуманитарного потенциала регионов стран СНГ. В области межмуниципального взаимодействия будет оказываться содействие органам местного самоуправления в налаживании партнерских отношений с муниципальными образованиями других государств СНГ, активизации связей городов-побратимов, реализации международных программ межмуниципального сотрудничества.

В научно-технической и образовательной сферах особое внимание будет уделяться реализации Межгосударственной программы инновационного сотрудничества государств – участников СНГ на период до 2030 года, Концепции научно-технического и технологического сотрудничества от 28 октября 2022 года с целью развития существующих и созданию новых высокотехнологичных рынков товаров и услуг, инфраструктуры научно-технического, промышленного и инновационного сотрудничества, кооперации научно-технологических компаний и коллективов.

Предполагается оказывать содействие межгосударственному обмену научно-технической информацией, подготовке высококвалифицированных кадров для инновационных отраслей экономики, поддержке научных исследований и разработок в области искусственного интеллекта, повышению академической и научной мобильности, развитию межшкольных и межвузовских связей, продвижению практики сетевых университетов, расширению преподавательских обменов.

Продолжится работа по совершенствованию договорно-правовой базы сотрудничествав сфере социально-трудовых отношений, миграции населения, повышению эффективности борьбы с незаконной миграцией.

В области здравоохранения усилия будут направлены на наращивание взаимодействия вборьбе с социально значимыми заболеваниями и инфекционными болезнями, в том числе с учетом опыта, полученного в период пандемии COVID-19. Будет продолжена работа по формированию единого эпидемиологического пространства государств – участников СНГ, укреплению потенциала по предупреждению, выявлению и реагированию на вспышки инфекционных болезней в целях своевременного реагирования на чрезвычайные ситуации санитарно-эпидемиологического характера.

В культурно-гуманитарной сфере в числе российских приоритетов укрепление общего культурно-гуманитарного пространства Содружества на основе Плана приоритетных мероприятий в сфере гуманитарного сотрудничества на 2023–2024 годы, перечня Основных мероприятий сотрудничества государств – участников СНГ в области культуры на 2021–2025 годы, а также действующих стратегий в области физической культуры, спорта, туризма и международного молодежного сотрудничества; реализация мероприятий в рамках объявленного в СНГ в 2024 году Года волонтерского движения, Межгосударственной программы «Культурные столицы Содружества», международных проектов «Молодежная столица СНГ» и «Спортивная столица Содружества». Особое внимание будет уделено укреплению таких структур, как Межгосударственный фонд гуманитарного сотрудничества государств – участников СНГ и Совет по гуманитарному сотрудничеству государств – участников СНГ.

Продолжится практика празднования на пространстве СНГ памятных дат, связанных с культурно-историческим наследием государств Содружества, реализации проектов, посвященных музыкальному, театральному, изобразительному искусству, художественному кинематографу, библиотечному и музейному делу, развитию контактов между деятелями культуры и искусства, а также проведения мероприятий, способствующих укреплению сотрудничества в области физической культуры и спорта.

Важным направлением работы будет противодействие внешнему деструктивному влиянию на культурно-гуманитарное пространство государств – участников СНГ, включая попытки «отмены культуры» того или иного народа или его вклада в мировое культурное наследие.

Значимым аспектом российского председательства будет поддержка мер по борьбе с фальсификацией истории и попытками реабилитации нацизма, сохранению исторической правды о Великой Отечественной войне, в том числе о фактах геноцида народов Советского Союза. Особое внимание в этой связи будет уделено подготовке к проведению в 2025 году в Содружестве Года 80-летия Победы в Великой Отечественной войне – Года Мира и Единства в борьбе с нацизмом.

Продолжится работа над совместными проектами стран СНГ по защите, поддержке и продвижению русского языка как языка межнационального общения, а также по запуску практической деятельности международной организации по русскому языку, открытой для присоединения всех стран, разделяющих ее цели и принципы.

Большое внимание будет уделено развитию молодежного сотрудничества в рамках СНГ, расширению существующих совместных проектов и запуску новых инициатив.

В сфере поощрения и защиты прав человека в числе российских приоритетов будет обеспечение функционирования Комиссии по правам человека СНГ и Комиссии уполномоченных по правам ребенка (омбудсменов) государств – участников СНГ.

Работа в информационном пространстве СНГ будет выстраиваться с акцентом на освещение положительной динамики интеграционных процессов, развитие гуманитарных и деловых связей, популяризацию исторической общности и культурного разнообразия в странах Содружества на основе углубления практического взаимодействия между ведущими СМИ государств-участников, в том числе по линии МТРК «МИР», с широким использованием современных технологий и привлечением авторитетных журналистов, блогеров, лидеров общественного мнения.

Отдельной задачей российское председательство видит совершенствование деятельности органов СНГ и повышение их эффективности. В этой связи будут предложены инициативы по внедрению в работу органов СНГ современных информационных технологий. Повышенное внимание будет уделяться укреплению роли Совета постоянных полномочных представителей при уставных и других органах Содружества, а также отраслевых органов сотрудничества.

В ходе своего председательства Российская Федерация готова тесно взаимодействовать с другими государствами – участниками СНГ и Исполнительным комитетом СНГ.

Обращение Владимира Путина в связи с началом председательства России в БРИКС

1 января Россия приняла эстафету председательства в БРИКС – объединении, которое согласно одобренному в августе прошлого года решению XV саммита БРИКС теперь включает 10 государств. К БРИКС присоединились в качестве новых полноправных членов Египет, Иран, Объединённые Арабские Эмираты, Саудовская Аравия и Эфиопия. Это убедительно свидетельствует о растущем авторитете объединения и его роли в мировых делах.

БРИКС притягивает всё больше сторонников и единомышленников – государств, которые разделяют принципиальные установки, лежащие в основе его деятельности. Это суверенное равенство, уважение выбора собственного пути развития, взаимный учёт интересов, открытость, консенсус, стремление к формированию многополярного мироустройства и справедливой модели глобальной финансовой и торговой системы, поиск коллективных решений наиболее острых проблем современности.

Именно в таком ключе, ориентируясь на позитивное, созидательное сотрудничество со всеми заинтересованными государствами, и будет действовать российское председательство в БРИКС в 2024 году под девизом «Укрепление многосторонности для справедливого глобального развития и безопасности».

Предпримем все возможные шаги для того, чтобы, сохраняя традиции и руководствуясь опытом, накопленным объединением за предыдущие годы, способствовать гармоничному встраиванию новых участников во все форматы его деятельности.

И конечно, будем учитывать готовность многих других стран, а их насчитывается порядка трёх десятков, подключиться в том или ином виде к БРИКС, к его многоплановой повестке дня. Для этого активно займёмся проработкой модальностей новой категории государств – партнёров БРИКС.

В целом же Россия продолжит усилия по продвижению всего комплекса партнёрского сотрудничества в рамках БРИКС по трём ключевым направлениям: политика и безопасность, экономика и финансы, культурно-гуманитарные контакты.

Естественно, особый упор сделаем на повышении внешнеполитической координации стран-участниц, совместном поиске эффективных ответов на вызовы и угрозы международной и региональной безопасности и стабильности. Будем способствовать практической реализации Стратегии экономического партнёрства БРИКС до 2025 года и Плана действий по инновационному сотрудничеству на 2021–2024 годы, обеспечению энергетической и продовольственной безопасности, повышению роли БРИКС в международной валютно-финансовой системе, развитию межбанковской кооперации и расширению использования национальных валют во взаимной торговле.

В числе приоритетов – дальнейшее продвижение взаимодействия в сфере науки, высоких технологий, здравоохранения, экологии, а также в области культуры, спорта, молодёжных обменов и по линии гражданского сообщества.

В общей сложности в рамках председательства планируется провести более 200 мероприятий различного уровня и направленности во многих городах России. Приглашаем принять в них участие представителей всех стран, желающих сотрудничать с нашей организацией. И, безусловно, кульминацией нашей председательской «вахты» станет саммит объединения, который пройдёт в октябре в Казани.

Приступая к обязанностям председателя, Россия рассчитывает на плодотворную совместную работу со всеми вовлечёнными в орбиту БРИКС государствами.

Россия. БРИКС > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 1 января 2024 > № 4557180 Владимир Путин

Генеральный консул РФ в Дубае Олег Олегович Фомин и сотрудники дипломатической миссии со скорбью в сердце заботливо оформили принесённые соотечественниками к дверям ведомства цветы в память о погибших в результате обстрела Белгорода и Белгородской области.

Как сообщили дипломаты, сочувствующие соотечественники пришли в Генконсульство РФ с цветами и игрушками. «Генконсульство сожалеет, что светлый праздник был омрачен трагедией. Сегодня все наши мысли и молитвы обращены к жителям Белгородской области. Берегите себя и своих близких», - отметил Олег Фомин.

30 декабря 2023 года губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков сообщил, что украинские военные обстреляли центр Белгорода. По последним данным губернатора, погибли 24 человека, 108 человек пострадали. Различные разрушения выявлены в 37 многоквартирных домах, 453 квартирах, трех частных домовладениях, на семи социальных объектах.

В Минобороны РФ сообщали, что средствами ПВО были перехвачены ракеты «Ольха» и большая часть реактивных снарядов РСЗО Vampire, несколько реактивных снарядов и кассетные части от сбитых ракет «Ольха» попали по Белгороду.

Как отметили в военном ведомстве, в случае прямого попадания кассетных боеприпасов РСЗО «Ольха» по Белгороду, а не их обломков, потерь среди мирного населения было бы несоизмеримо больше.

В Минобороны РФ также указывали, что ВСУ нанесли удар по Белгороду в попытке отвлечь внимание от поражений на фронте и спровоцировать российские войска на подобные действия.

ОАЭ. Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика > russianemirates.com, 1 января 2024 > № 4554664

С 1 января 2024 года в Объединенных Арабских Эмиратах упали цены на бензин и дизельное топливо, сообщили в Комитете по ценам на топливо. Стоит отметить, что это уже третья коррекция цен подряд – они также снижались в ноябре и декабре 2023 года.

Литр бензина марки Super 98 теперь стоит 2,82 дирхама по сравнению с 2,96 дирхамов в декабре (цены упали на 4,7%). Special 95, в то же время, обойдется в 2,71 дирхама по сравнению с 2,85 дирхамов в декабре (цены снизились на 4,9%).

Заправиться дизельным топливом можно будет по цене 3 дирхама за литр (по сравнению с декабрем 2023 года, цены упали на 5,9%). Бензин марки E-plus 91 обойдется в 2,64 дирхама (по сравнению с 2,77 дирхамов в декабре 2023 года, цены снизились на 4,6%).

В 2015 году в ОАЭ либерализовали цены на топливо, однако в 2020 году, в дни пандемии, они были заморожены. В марте 2021 года контроль за ростом цен был снят. Ожидается, что в 2024 году продолжится замедление спроса на нефть.

Как стало известно ранее, ряд стран ОПЕК+ добровольно сокращает добычу нефти на 1,66 млн б/с: из них по 500 тысяч б/с приходится на лидеров сделки – Россию и Саудовскую Аравию.

Всего в добровольном сокращении приняли участие: Казахстан (78 тысяч б/с), Оман (40 тысяч б/с), ОАЭ (144 тысячи б/с), Кувейт (128 тысяч б/с), Ирак (211 тысяч б/с), Алжир (48 тысяч б/с).

Плюс эти же страны дополнительно снижают свою добычу еще на 2,2 млн б/с на первый квартал 2024 года. Однако все вышеперечисленные страны снизят именно добычу – в целом на 1,7 млн б/с, а Россия сократит экспорт нефти и нефтепродуктов на 500 тысяч б/с.

Так, Саудовская Аравия в I квартале 2024 года снизит добычу дополнительно на 1 млн б/с, Ирак – 223 тысячи б/с, ОАЭ – на 163 тысячи б/с, Кувейт – на 135 тысяч б/с, Казахстан – на 82 тысячи б/с, Алжир – на 51 тысячу б/с и Оман – на 42 тысячи б/с.

В Челябинске состоялся семейный форум «Крепкая семья на Южном Урале

28 роддомов вошли в программу «Открытый роддом» и получили автолюльки в рамках декрета безопасной перевозки детей, 40 призов на сумму более 100тыс рублей было разыграно в конце форума.

В рамках панельной дискуссии «Прорывные решения: о мерах поддержки семей с детьми» выступила Ирина Гехт — первый заместитель Губернатора Челябинской области и рассказала о региональных мерах поддержки.

Гость и соорганизатор форума Татьяна Буцкая презентовала проект «Открытый родильный дом», вручила представителям 28 роддомов Челябинской области автолюльки в рамках декрета безопасной перевозки детей и подвела итоги плодотворной работы партийного проекта «Крепкая семья» в 2023 году, а также о планах на будущий 2024 год - Год Семьи.

— В первый раз участвовала в подобном форуме - интересные спикеры, темы лекций, много полезной информации узнала. Чувствовалось, что всё с заботой к людям подготовлено. Интересно ещё совпало, что я как беременная рассматривала для родов роддома - 3, 2 и 8, была в каждом на экскурсии, определялась между ними, где лучше рожать, и именно представители данных роддомов принимали участие в панельной дискуссии. Здорово, что у нас в городе проводятся подобные мероприятия, — поделилась впечатлениями Наталья, участница форума.

Мероприятие организовано Союзом родителей, Региональным сервисным уполномоченным Челябинской области Кирюшиной Оксаной Михайловной при поддержке депутата Государственной думы РФ Буцкой Татьяны Викторовны.

— Встречи для будущих родителей планируем проводить регулярно в рамках беременного клуба, следующая встреча состоится на нашем традиционном Уральском беременном форуме в апреле. Лично меня и нашу команду проекта «Грудное вскармливание – основа жизни» вдохновляют положительные отклики участников и видим ценность проведения таких встреч для поддержки на их пути становления родителями, для продвижения среди будущих родителей семейных ценностей и семейных традиций через разговоры, общение с экспертами в своей теме, показы фильмов об успешных, активных семьях, — комментирует организатор Оксана Кирюшина, региональный сервисный уполномоченный Челябинской области.

Участники узнали о мерах поддержки семей, предусмотренных в Челябинской области, а также о планах разработки мер поддержки на федеральном уровне.

«Учреждения родовспоможения Челябинской области поддержали федеральный проект «Крепкая семья», который реализует Всероссийская политическая партия «Единая Россия». Он включает в себя проект создания семейно-ориентированного «открытого родильного дома» и Декрет о безопасной перевозке детей в автомобилях.

На семейном форуме Татьяна Викторовна Буцкая передала руководителям родильных домов автомобильные кресла для перевозки детей. Теперь в каждом родильном доме будущие мамы смогут познакомиться с устройством детского кресла, узнать основные правила безопасной перевозки детей и даже взять его в аренду для перевозки новорожденного из родильного дома», – рассказала Людмила Подлубная, начальник управления организации медицинской помощи детям и матерям при социально значимых заболеваниях и профилактики Министерства здравоохранения Челябинской области.

Присутствующий на форуме обсуждались вопросы семейной политики, семейного благополучия, поддержки при рождении ребенка и многодетных семей, школьной медицины и многие другие. Были даны самые подробные ответы на актуальные вопросы, касающиеся семей. Большое внимание было уделено мероприятиям по обеспечению детской безопасности, что немаловажно в наше высокоскоростное время.

Малышке в возрасте 5 месяцев с врожденной коронарной недостаточностью кардиохирурги Центра Мешалкина помогли восстановиить нормальную анатомию и функцию сердца

Коронарная недостаточность – нарушение работы коронарных артерий, питающих кислородом сердечную мышцу, – распространенный диагноз среди людей старше 50 лет и предшественник инфаркта миокарда. Однако в редчайших случаях это явление развивается и у младенцев, родившихся со специфическим пороком сердца.

Девочка 5 месяцев на грани инфаркта с редкой врожденной аномалией строения сердца – отхождением левой коронарной артерии не от аорты (как в норме), а от легочной артерии – была экстренно доставлена бригадой врачей-реаниматологов в Центр Мешалкина из соседнего региона.

– Это редкий порок, он встречается у 3–5 младенцев на 100 000 новорожденных и является главной причиной детских инфарктов. Проявляется уже в первые месяцы жизни: у ребенка во время кормления наблюдаются одышка, учащенное храпящее дыхание, кашель, рвота; приступы могут провоцироваться любым физическим усилием или криком. 90 % таких детей погибают в течение первого года жизни, – комментирует врач – сердечно-сосудистый хирург НМИЦ Мешалкина Илья Сойнов.

При обследовании поступившей девочки выявили признаки коронарной недостаточности: сократительная способность левого желудочка сердца резко снижена – до 8%, а его объем достигал 130 мл – как у взрослого человека! По компьютерной томографии врачи подтвердили диагноз. Спасти ребенка могла только срочная реконструктивная операция на сердце.

Несмотря на полученный накануне положительного теста на COVID-19 и клинические проявления инфекции, ребенка экстренно прооперировали – по жизненным показаниям в связи с крайне тяжелым состоянием.

Вмешательство выполнялось в условиях искусственного кровообращения с охлаждением ребенка для лучшей защиты сердца и других внутренних органов. Уже на этапе планирования операции было ясно, что собственной длины сосуда не хватает для пересадки в правильную позицию (коронарная артерия располагалась с противоположной от аорты стороны). Для решения проблемы выкроили участок ствола легочной артерии вместе с неправильно расположенной левой коронарной артерией и, сшив его стенки, сформировали трубочку, которую и соединили с аортой.

В течение месяца после операции отметили увеличение сократительной способности и уменьшение объема левого желудочка.

– Именно возвращение левых отделов сердца к нормальным размерам – залог того, что ребенок будет жить полноценно. К сожалению, при таком диагнозе это случается не всегда. Но пример этой малышки вдохновляет: у нее все получилось, она справилась, несмотря на сложный послеоперационный период на фоне течения коронавирусной инфекции. В течение 14 дней ребенок оставался под наблюдением наших реаниматологов, проделавших огромную работу для восстановления организма девочки. Затем она была отправлена на реабилитацию в родной город, – рассказывает Илья Сойнов.

Россия. СФО > Медицина > minzdrav.gov.ru, 1 января 2024 > № 4554605

Президент РАН Геннадий Красников поздравил российских учёных с наступающим Новым годом

«Наши учёные много трудились в уходящем году, добивались значимых результатов, передавали свои знания молодёжи. Многие из них добились на этом пути успехов и вписали свои имена в славную историю Российской академии наук», — отметил глава РАН академик Геннадий Красников в своём новогоднем поздравлении.

Геннадий Красников также напомнил, что наступающий год станет для Российской академии наук особенным. 8 февраля — в День российской науки — Академия наук отпразднует свой 300-летний юбилей.

Дата выбрана не случайно — 28 января (8 февраля) 1724 года по распоряжению императора Петра I Указом правительствующего Сената была основана Российская академия наук.

В юбилейный год глава РАН пожелал всем российским учёным и начинающим исследователям, которые только собираются заниматься наукой, успехов и новых достижений на этом замечательном поприще.

Утверждены параметры переходного периода для оплаты утильсбора на автомобили, ввезённые из стран ЕАЭС

Правительством Российской Федерации утверждены изменения в постановление №1291, конкретизирующие параметры переходного периода для оплаты утилизационного сбора на автомобили, ввезённые в Россию из стран ЕАЭС.

В соответствии с утверждёнными изменениями, те граждане, которые купили автомобиль для собственных нужд до 29 октября 2023 года, ввезли его из стран ЕАЭС на территорию Российской Федерации и оформили СБКТС/ЭПТС до 21 декабря 2023 года, имеют возможность оплатить утилизационный сбор на такой автомобиль по «льготному» тарифу (3,4 тыс. рублей за новый автомобиль и 5,2 тыс. рублей за автомобиль старше 3-х лет).

Также напомним, что те граждане, которые ввезли транспортное средство в Россию с территории стран ЕАЭС с привлечением посредников, оформили его и уже оплатили утильсбор в отношении своего автомобиля по полной ставке, получают право на возврат уплаченной суммы с учётом новых условий. Для этого необходимо подать соответствующее заявление в ФТС России.

Подробная информация о принятых решениях доступна по ссылке: https://minpromtorg.gov.ru/press-centre/news/konkretizirovany_parametry_perekhodnogo_perioda_dlya_oplaty_utilsbora.

Текст постановления Правительства Российской Федерации размещен на портале официального опубликования правовых актов pravo.gov.ru. Обращаем внимание, что настоящее постановление вступает в силу со дня его официального опубликования и распространяет свое действие в том числе на правоотношения, возникшие до дня его вступления в силу.

Ту-144 был слишком дорогим, а «Конкорд» — шумным. Зачем проектируют новые сверхзвуковые лайнеры?

Сверхзвуковой пассажирский самолет Ту-144 совершил первый полет 55 лет назад

Василий Зайцев

Сокращение времени перелета за счет сверхзвуковой скорости кажется очевидным благом, но у него есть цена. Авиакомпании отказались от эксплуатации и Ту-144, и «Конкорда» из-за чрезмерно больших издержек и ограничений: например, они создавали похожий на взрыв звуковой удар во время полета. Ученые NASA утверждают, что смогли решить эту проблему, но действительно ли в современном мире так важны быстрые перелеты? О проектах сверхзвуковых лайнеров и о том, кому они могут потребоваться, — в материале «Газеты.Ru».

Эпоха новаторов

Советский Ту-144 был прямым ответом на англо-французский «Конкорд» и проектировался под его прямым влиянием. Разработка европейского сверхзвукового самолета шла публично: макеты и концепты демонстрировали на выставках, а научные проблемы обсуждали в открытых журналах. То, чего не было в открытых источниках, доставляли советским конструкторам завербованные агенты разведки.

В 1960-е годы сверхзвуковой пассажирской авиации пророчили большое будущее, и СССР планировал тоже зайти на этот рынок. Какое-то время шли переговоры о подключении советских конструкторов к европейскому проекту, но в итоге удалось провести лишь несколько советско-французских конференций. В итоге Ту-144 взлетел 31 декабря 1968 года — на два месяца раньше конкурента, — поскольку правительство распорядилось обогнать европейцев.

Самолет получился намного менее удачным, чем «Конкорд». Его первая модель не могла развивать сверхзвуковую скорость без форсажа, и даже после замены двигателей на более мощные Ту-144 потреблял слишком много топлива. Новые двигатели увеличили предельную дальность полета до 5 тыс. км, в то время как «Конкорд» мог преодолеть более 6,5 тыс., сохранив аварийный запас топлива. Кроме того, советский самолет имел малый ресурс, был чрезвычайно сложен и дорог в эксплуатации, управляли им лишь летчики-испытатели.

Это прямо сказалось на его судьбе. Ту-144 отправился в первый пассажирский рейс 1 ноября 1977 года по маршруту Москва — Алма-Ата. Спустя семь месяцев эти полеты прекратили и, в первую очередь, из-за абсолютной нерентабельности. «Конкорд» был ориентирован на пассажиров бизнес-класса, которых в СССР не было. Летный час Ту-144 обходился гораздо дороже, чем у европейского аналога. Всего самолет успел выполнить 55 пассажирских рейсов, перевезя 3284 человека.

Эксплуатация «Конкорда» была коммерчески относительно успешной. Регулярные рейсы продолжались до 2003 года, пока их не прекратили из-за нескольких соображений, в том числе субъективных. Например, самолет генерировал меньше прибыли, чем дозвуковой бизнес-класс, интерьер салона из-за узкого фюзеляжа был спартанским, а теракты 11 сентября 2001 года подорвали спрос на авиабилеты. Наконец, серьезной проблемой был шум «Конкорда»: переход на сверхзвук летательного аппарата сопровождается звуковым ударом, который слышится как раскат грома или взрыв, а иногда способен выбить стекла. Поэтому на крейсерской скорости «Конкорд» мог летать в основном над океаном, что накладывало очень большие ограничения на его эксплуатацию.

Возрождение идеи

Сравнение историй «Конкорда» и Ту-144 показывает, что при разработке самолетов важно учитывать мельчайшие детали их будущей эксплуатации, а сама по себе возможность преодолеть звуковой барьер не делает авиалайнер хорошим.

Тем не менее в XXI веке идея сверхзвукового пассажирского самолета не исчезла: ее пытаются возродить, избавив транспортное средство от главных минусов.

Невозможность полета над заселенными территориями из-за шума — одно из самых неудобных ограничений сверхзвукового транспорта. NASA и компания Lockheed Martin утверждают, что нашли способ решить эту проблему. Звуковой удар возникает из-за того, что при полете со скоростью больше одного Маха звуковые волны не могут обогнать самолет и «скапливаются» в расширяющемся конусе позади него. Когда этот конус достигает наблюдателя, он слышит слившиеся между собой звуковые волны, произведенные за долгий срок, что похоже на взрыв.

Расчеты и опыты показали, что, если сделать самолету очень длинный и тонкий нос, звуковой удар можно «размазать», сделав его гораздо более тихим. Учитывая эти соображения, в США создали исследовательский аппарат X-59 QueSST. Он уже собран и в январе 2024 года его представят публике. После этого начнутся натурные испытания: X-59 QueSST будет летать над населенными пунктами и акустическими датчиками, чтобы понять, правда ли он тихий. Ожидается, что на крейсерской высоте его пролет будет сопоставим с хлопком двери автомобиля.

Однако многие инженерные компании и инвесторы не считают требование малошумности обязательным и проектируют сверхзвуковые самолеты для полетов над водой. Например, Boom Technology намеревается к 2029 году поднять в воздух самолет Overture, который можно назвать обновленным и уменьшенным «Конкордом». Решение о его создании было сугубо экономическим: аналитики решили, что лайнер будет приносить прибыль, если будет вмещать около 40-50 пассажиров первого и бизнес-класса с ценой билета от $5 тыс.

Нужен ли сверхзвуковой лайнер рынку?

В середине XX века сверхзвуковая авиация была новшеством, от которого было неизвестно чего ожидать. В новинку также были массовые путешествия на самолетах и открытый глобальный мир, в котором путешествуют не только богачи, торговцы и дипломаты. Сейчас же ясно, что увеличение скорости авиалайнера не несет очевидной пользы, в связи с чем «Газета.Ru» решила выяснить, каковы перспективы рынка сверхзвуковых перевозок у Олега Пантелеева, главы аналитической службы агентства «АвиаПорт».

«Если мы говорим о большинстве обычных пассажиров, то для них сокращение срока полета в два раза при двукратном (как минимум) повышении цены не выглядит выгодным предложением. Более того, даже для богатых людей часто нет разницы, лететь один час или два. Однако есть несколько сценариев, при которых сверхзвуковой перелет становится осмысленным», — считает эксперт.

Первый — это трансатлантические и транстихоокеанские перелеты. На них за счет сверхзвуковой скорости можно будет сэкономить от трети до половины времени пути, то есть, 3-4 часа. Для некоторой части пассажиров это привлекательное предложение — особенно для бизнесменов, живущих по принципу «время — деньги», считает Пантелеев.

К бизнесменам и нелюбителям ждать примыкают приверженцы имиджевого потребления. «Конкорд» был символом, и многие звезды летали на нем при любой возможности. Его любили как политики, включая английскую королеву, так и голливудские звезды. Если новый сверхзвуковой пассажирский самолет сумеет создать себе имидж и полет на нем будет поводом выложить фотографию в Instagram (владелец компания Meta признана в России экстремистской и запрещена), то спрос на билеты заметно вырастет, рассуждает аналитик.

«Наконец, в некоторых случаях даже пассажиру эконом-класса будет выгодно купить билет на сверхзвуковой лайнер. Важна стоимость не билета, а поездки целиком, и прибытие на несколько часов раньше может позволить сэкономить целые оплаченные сутки дорогого отеля, — говорит Пантелеев. — Или, например, для страдающих аэрофобией (или клаустрофобией) каждый час в самолете — это пытка, которую стоит сократить даже за счет дополнительных трат».

Все три типа сценариев не могут быть массовыми, и для большинства пассажиров останется привлекательным эконом-класс. Однако это не отпугивает инвесторов проектов сверхзвуковых самолетов.

«Рынок авиаперевозок очень велик. Если сверхзвуковые лайнеры займут один процент от него, это все равно будет внушительная доля рынка. Поэтому тот, кто первый создаст привлекательный продукт, сможет получить неплохую прибыль. Важно понимать, что если рынок разделит десяток компаний, то кто-то из них провалится и не заработает. Если же разделение произойдет между двумя-тремя игроками, то весьма вероятно, что они останутся в плюсе», — пояснил Пантелеев.

Наконец, разработку самолета может частично профинансировать государство — либо ради получения сопутствующих технологий, либо ради имиджа. Это сократит капитальные затраты и сделает эксплуатацию более рентабельной на начальном этапе, когда значительная часть средств расходуется на возврат инвестиций.

Сергей Лавров: по большому счету, нам все равно, кто станет президентом США

Министр иностранных дел России Сергей Лавров в интервью РИА Новости по итогам 2023 года оценил складывающуюся сегодня обстановку в Сербии, где продолжаются протесты оппозиции, рассказал о перспективах достижения межпалестинского единства и о том, чего в Москве ждут от президентских выборов в США, запланированных на 2024 год.

— Российские официальные лица недавно провели ряд встреч с сербскими партнерами на фоне протестных акций в Белграде, а председатель правительства Сербии Брнабич поблагодарила спецслужбы России за информацию о готовившихся беспорядках. Можете ли вы подтвердить, что Москва действительно оказала такую помощь? Какие конкретно западные страны причастны к организации данных выступлений?Существует ли угроза переворота в этой стране и ее присоединения к антироссийским санкциям?

— Наш диалог с Сербией носит ритмичный характер, характеризуется открытостью и нацеленностью развивать самые разные направления сотрудничества, в том числе в области безопасности. Это довольно чувствительная сфера. Правильно было бы сказать, что Москва всегда готова подставить плечо сербским друзьям.

Произошедшее в Белграде — это очередная попытка срежиссировать незаконный захват власти. Судя по всему, не все на Западе готовы мириться с тем, что сербские избиратели выразили президенту Вучичу и его политическому курсу поддержку на выборах.

Тенденция, прямо скажем, не нова. Чем обычно заканчиваются подобные авантюры, общеизвестно. Достаточно вспомнить госпереворот на Украине в феврале 2014 года, инспирированный Вашингтоном и Брюсселем.

В Сербии об этом тоже не забыли, в том числе благодаря собственному опыту. Видимо, поэтому количество протестующих сравнительно невелико: лишь несколько сотен человек. Граждане не доверяют деятелям, которые на словах выступают против насилия, а на деле ведут себя прямо противоположным образом: игнорируют результаты волеизъявления граждан и провоцируют органы правопорядка.

Общую обстановку в Сербии оцениваем как стабильную. Руководство страны твердо держит ситуацию под контролем, четко понимая, что именно в этом сейчас состоит национальный интерес.

— Что ждет представителей киевского режима после выполнения Россией целей специальной военной операции? Будет ли инициировано расследование преступлений киевского режима и каким будет судебный процесс?

— Расследование преступлений киевского режима уже ведется. Российские правоохранительные органы тщательно фиксируют и документируют творимые украинскими неонацистами зверства, не ограничиваясь при этом периодом проведения специальной военной операции. Страдания мирного населения Донбасса начались гораздо раньше, еще в 2014 году. Виновные в них также будут привлечены к ответственности.

По линии Следственного комитета Российской Федерации ведется расследование по целому ряду статей Уголовного кодекса. По данным СКР, возбуждено более четырех тысяч уголовных дел в отношении порядка 900 лиц. В их числе не только члены радикальных националистических объединений, представители украинских силовых структур и наемники, но и представители военного и политического руководства Украины. Те из них, кому обвинения предъявлены заочно, объявлены в международный розыск.

На основании доказательств, собранных СКР, суды Российской Федерации уже приговорили к длительным срокам лишения свободы за совершенные злодеяния более 200 представителей украинских вооруженных формирований. Такая же судьба ждет и всех остальных преступников. Каждого из них настигнет справедливое возмездие.

— Планирует ли Москва организовать на российской территории переговоры палестинских движений, в частности ФАТХ и ХАМАС, для достижения целей национального единства? Насколько высоки шансы, что палестинцы смогут договориться о формировании правительства?

— Россия последовательно выступает за запуск палестино-израильских переговоров. Одним из препятствий на их пути остается отсутствие палестинского единства. Поддерживаем действия партнеров, в частности Египта и Алжира, направленные на решение этой проблемы. Со своей стороны, тоже помогаем палестинским друзьям найти развязки. Предоставляли им российскую площадку для проведения встреч. Побуждаем к объединению на политической платформе Организации освобождения Палестины. Разъясняем опасность раскола для перспектив создания палестинского государства.

В апреле 2023 года Россия выдвинула инициативу созыва многосторонних консультаций для синхронизации подходов к обеспечению палестинского единства. На втором этапе предполагается подключить к диалогу представителей основных палестинских движений. Наше предложение остается на столе.

Совсем недавно, 20 декабря, принял участие в шестой сессии Российско-арабского форума сотрудничества, которая прошла в Марокко. С моими коллегами из целого ряда арабских государств обсудили ситуацию в зоне палестино-израильского конфликта и возможные шаги по его урегулированию. Дискуссия показала, что, среди прочего, нас объединяет общее понимание необходимости скорейшего восстановления палестинского единства.

— В последнее время звучат сигналы, что наша страна может пересмотреть свой односторонний мораторий на размещение ракет средней и меньшей дальности. Это действительно так? Возможно ли снятие моратория до размещения такого вооружения США в Европе и АТР? Определены ли вероятные точки для размещения российских ракет?

— Недвусмысленный сигнал о том, что мы можем при определенных условиях пересмотреть односторонний мораторий на размещение наземных ракет средней и меньшей дальности (РСМД), был заложен в исходные формулировки, в которых мы объявили о принятии на себя соответствующих самоограничений.

Напомню, что наша приверженность указанному мораторию жестко увязана с потенциальным появлением в соответствующих регионах наземных РСМД американского производства. В силу характеристик и особенностей применения вооружений упомянутого класса вопрос об их развертывании враждебно настроенными странами весьма чувствителен с точки зрения национальной безопасности России. В случае с США этот аспект приобретает особое значение с учетом его прямой взаимосвязи с другими факторами, оказывающими влияние на стратегическую стабильность. Очевидно, что создание Вашингтоном дополнительных ракетных рисков потребует от нас принятия серьезных ответных мер.

В отсутствие экстраординарных шагов со стороны США по наращиванию на нас силового давления иными средствами Россия не станет первой развертывать ракетные вооружения, ранее запрещенные по ДРСМД. Однако, судя по приготовлениям Пентагона, ждать от американцев практических действий по размещению наземных РСМД в различных регионах мира осталось недолго. Так что момент, когда нам придется принимать необходимые политические решения, по сути, назревает.

— Президент России Владимир Путин, подводя итоги года, отметил готовность Москвы к восстановлению полноценных отношений с Вашингтоном при определенных фундаментальных изменениях внутри самих США. Ожидают ли в Москве такие сдвиги в случае победы на президентских выборах в следующем году кандидата республиканской партии? Может ли это привести к оздоровлению двусторонних отношений?

— Наша готовность к восстановлению полноценного диалога с США не должна восприниматься как данность. Российско-американские отношения истончились до предела по вине Вашингтона, доктринально оформившего задачу нанести России "стратегическое поражение". Хотя Белый дом пока и остерегается рушить все, что осталось от отношений, до основания, к тому, чтобы вести диалог по-честному, на основе взаимного уважения и учета интересов друг друга американцы пока явно не готовы.

Выйти на формулу мирного сосуществования с взаимодействием в отдельных областях мы сможем только после того, как Вашингтон признает наши коренные национальные интересы и начнет договариваться по-серьезному. Между тем правящие круги США отрицают реалии многополярного мира и по-прежнему мыслят в категориях собственного превосходства и исключительности.

Американский политистеблишмент, независимо от партийной принадлежности, видит в России врага и экзистенциальную угрозу. Учитывая сложившийся межпартийный консенсус в этом вопросе, было бы наивно надеяться на улучшение отношений в случае победы кандидата от республиканской партии. Нам, по большому счету, все равно, кто победит в гонке за президентское кресло в США.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 31 декабря 2023 > № 4556660 Сергей Лавров