Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Сколько стоит дружба с Китаем

Дмитрий Косырев

Первое по времени событие года из области международной дипломатии — поездки главы китайского МИД Ван И в Африку и сразу после этого в Юго-Восточную Азию. Дипломатия в целом находится в вирусной летаргии (исключение — разве что личная встреча лидеров России, Азербайджана и Армении в Москве), а тут целое путешествие.

Чем это событие важно: оно показывает точки на земном шаре, где будет в наступившем году происходить что-то хорошее типа роста, выздоровления и прочего. Хотя какие точки — целый Африканский континент и еще регион к югу от Китая и востоку от Индии.

Кстати, уже и в конце прошлого года было заметно, что если где-то есть зоны отсутствия чересчур плохих событий, то это никак не США и не Европа. А скорее страны, как-то связанные с Китаем, его партнеры разной степени близости.

И вот некоторые факты, всплывшие по ходу африканской поездки Ван И. За последние 20 лет товарооборот между Китаем и Африкой и объем прямых инвестиций Пекина туда выросли в 20 и 100 раз соответственно. КНР построила в Африке больше 6000 километров железных дорог, 6000 километров автомобильных дорог, почти 20 портов, свыше 80 крупных электроэнергетических объектов, а также оказала помощь при строительстве более 130 медицинских учреждений. Еще направила в 48 африканских стран медицинские бригады в составе 21 тысячи человек, которые обслужили примерно 220 миллионов пациентов.

Никакое сотрудничество не играет только в одни ворота. Каким образом Китай не только оказался единственной крупной экономикой мира, которая росла в истекшем 2020-м, но вдобавок должен обеспечить более чем одну треть от мирового экономического роста в этом году? Никак не благодаря США, которые три года пытались во всяких смыслах развестись с Пекином. Успехи ожидаются вследствие его давно выстроенной системы партнерств с десятками стран, включая Россию и многие другие. Для того чтобы что-то производить и особенно экспортировать, нужны адреса, куда произведенное пойдет. Соответственно, экспорт без импорта тоже выглядит шатко, итог — то самое партнерство, выгодное всем.

Со странами ЮВА у Китая картина отношений выглядит сложнее, чем с Африкой: все-таки соседи, а раз так, есть и территориальные, и прочие проблемы. Хотя первым экономическим партнером Юго-Восточной Азии он в итоге давно стал. И вот Индонезия — один из пунктов маршрута Вана И закупает у Пекина 143 миллиона доз китайской вакцины от коронавируса, а Филиппины — относительно новый партнер и тоже часть поездки министра — организовали в прошлом году целый воздушный медицинский мост с великим соседом. Теперь сравните ситуацию этих двух государств, например, с украинской — в этой стремящейся на Запад стране уже поняли, что их очередь следующая за тем самым Западом, так что несколько месяцев вакцины не будет. Ну если только ввезенной в частном порядке и за несколько тысяч евро на одного привитого.

Или сравните относительно мирную санитарную картину в десятках азиатских и африканских стран (за небольшими исключениями) с безумием, которое охватывает европейцев или американцев на почве нескончаемых локдаунов. Речь о неожиданно мощном антивакцинном движении, и кстати — а концлагеря для зараженных не хотите? Есть такой законопроект в штате Нью-Йорк. Так вот, и у партнеров ужасно тоталитарного Китая, и у самого Пекина концлагерных планов точно нет, в том числе потому, что просто незачем.

Но что теперь и в светлом будущем станет с проектом, который — пусть в чисто пропагандистском плане — связывает Пекин и более половины мира (речь о концепции "Один пояс, один путь")?

Какие-то итоги по этой части уже можно подвести. Получается, что на протяжении зачумленного 2020-го если в нашем мире хоть какие-то проекты сотрудничества как-то вообще работали, то это именно "Пояс и путь". За девять месяцев года страны-участницы получили прямых китайских инвестиций в разные стройки до 13 миллиардов долларов, то есть на 30% больше, чем год назад. Что касается финансовой помощи (грантов, беспроцентных и почти беспроцентных займов), то таковых Пекином было выдано на 41,4 миллиарда — правда, в период с 2013 по 2018 год.

Все вместе означает, что к неприятному 2020 году множество партнеров Пекина подошли несколько более богатыми, чем если бы подобного партнерства не было. За что Китай, ясное дело, заработал от стратегических конкурентов прозвище финансового хищника, удушающего друзей в объятиях.

В целом мировая экономика в истекшем году потерпела если не катастрофу, то спад, какой именно — сейчас подсчитывают. Было бы оптимистично ожидать, что после такого удара "Пояс и путь" продолжит развиваться прежними темпами. Собственно, одна из целей поездки Ван И как раз в том, чтобы подвергнуть ревизии весь комплект инфраструктурных проектов с Африкой и частью Азии, через которые пролегает "Пояс и путь".

А это прекрасная тема. Пока в Вашингтоне трамписты шли на Капитолий, а Ван И еще ездил по Африке, американские и союзные им идеологи оттачивали формулировки насчет того, что вирус убил "Пояс и путь". И будьте уверены, достаточно окажется всего одного замороженного проекта в любой стране, чтобы в тех или иных СМИ прозвучало радостное "вот видите".

Кристаллизовалось это мироощущение в знаменитом высказывании посла Великобритании в США Карен Пирс, которая несколько дней назад заявила, что Россия и Китай не должны выйти победителями из пандемии коронавируса. Кому-то могло показаться, что речь о человеческих потерях от болезни — то есть англичанка кровожадно ведет из таковых турнирную таблицу. Но нет, она говорила о другом. О частностях — "Мы не хотим однажды проснуться и обнаружить китайские стандарты в таких сферах, как искусственный интеллект и кибернетика". Но также и о целом: "Второй большой вызов — это стратегическая конкуренция со стороны Москвы и Пекина".

Стратегическая конкуренция — это в данном случае вот что: пока британцы или американцы разбираются со свалившейся на них медико-экономико-политической катастрофой, никакие русские с китайцами не должны чувствовать себя хорошо. Они — в идеале — должны отстать в развитии еще больше, чем западники, или как минимум пострадать так же тяжело. Таково сейчас стратегическое содержание момента. И с подобными чувствами множество людей прекрасного Запада наблюдают за пусть и рядовыми международными дипломатическими событиями — типа двух поездок китайского министра.

Total и Apache Corporation нашли нефть и газ у побережья Суринама

Французская Total и Apache Corporation обнаружили новые запасы нефти и газа у побережья Суринама, сообщила французская компания. «Total и Apache Corporation сделали новое крупное открытие нефти и газа на скважине Keskesi East-1 в Блоке 58 у побережья Суринама», — говорится релизе. Скважина была пробурена на глубине воды около 725 метров и в ней было обнаружено в общей сложности 63 метра чистой залежи углеводородов. Это открытие является четвертым в данном регионе. Ранее залежи были обнаружены на скважинах Maka Central, Sapakara West и Kwaskwasi.

«Мы рады объявить об этом новом открытии, которое подтверждает абсолютный успех этой первой разведочной кампании и увеличивает доказанную ресурсную базу», — приводятся в релизе слова старшего вице-президента Total по разведке Кевина Маклалана (Kevin McLachlan).

Total, отмечает ПРАЙМ, — одна из крупнейших нефтегазовых компаний в мире со штатом сотрудников около 100 тыс. человек более чем в 130 странах. Apache Corporation — нефтегазовая компания, основанная в 1954 году, со штаб-квартирой в Хьюстоне, штат Техас. Деятельность корпорации помимо США сосредоточена в Аргентине, Австралии, Канаде, Египте и Великобритании.

Венесуэла надеется увеличить добычу нефти до 1,5 млн б/с

До 1,5 млн б/с Венесуэла планирует нарастить добычу нефти в 2021 году, говорится в сообщении государственной нефтяной компании PDVSA со ссылкой на президента страны Николаса Мадуро. «У нас есть цель выйти на 1,5 млн б/с, которые будут продаваться по всему миру, с новыми механизмами добычи, финансирования и маркетинга», — сказал Мадуро в своем ежегодном обращении к народу. Он напомнил, что в марте 2015 года, до введения санкций США против Венесуэлы, PDVSA поддерживала добычу на уровне 2,15 млн б/с. «В период с 2014 по 2019 год добыча нефти упала на 69% из-за неспособности отрасли получить доступ к финансированию и запрета на продажу нефти. Убытки Венесуэлы с 2015 года составили около $100 млрд. Мы продержались 13 месяцев, не продав ни капли нефти миру», — заявил он.

Президент Венесуэлы призвал продолжать работу по возврату венесуэльского золота, хранящегося в Англии, а также работать над возвратом в собственность страны нефтегазовой компании Citgo и производителя удобрений Monomeros.

ИА «Финмаркет» приводит также слова Мадуро о том, что если Венесуэле удастся вернуть ресурсы, которых она была лишена, она могла бы возобновить добычу нефти до примерно 2 млн б/с.

Когда ангелы поют

Прозвучат мелодии Рождества

Текст: Северьян Цагарейшвили

Традиционный зимний фестиваль Дома музыки состоится в этом году в Москве уже в одиннадцатый раз. Концерты пройдут в Светлановском зале с 14 по 24 января с публикой.

Рождественский фестиваль, появившийся в Москве в 2010-м году по инициативе Владимира Спивакова и митрополита Иллариона, каждый год проводит серию концертов, открывающих публике мир христианской музыкальной культуры. В его афише всегда представлены и шедевры великих композиторов, и рождественские песни, и гимны, и малоизвестные сочинения, и мировые премьеры. В этом году из-за пандемии на фестиваль не смогут приехать иностранные участники. Но известные российские коллективы и исполнители представят разнообразную программу, позволяющую окунуться в атмосферу католического и православного рождества.

Одно из главных событий фестиваля в этом году - исполнение грандиозной оратории Феликса Мендельсона "Илия", которая прозвучит 20 января в исполнении Национального филармонического оркестра России (НФОР) под управлением Арсентия Ткаченко, "Мастеров хорового пения" и солистов. Эту ораторию, написанную на канонические тексты о ветхозаветном пророке, в Москве можно услышать нечасто: как раз летом ее планировал исполнить в Зале Чайковского Госоркестр им. Е.Ф. Светланова, но из-за ограничений концерт пришлось отменить. Теперь это одно из последних крупных творений Мендельсона, отсылающее к классическим образцам ораторий Генделя и Баха, можно услышать в Светлановском зале. Но здесь сложные полифонические формы, монументализм сочетаются с пленительными песенно-романсовыми фрагментами, свойственными Мендельсону.

Как всегда, особое место в афише фестиваля занимают концерты детских хоров: нежное, серебристое звучание их голосов, "ангельское" пение создают неповторимую атмосферу Рождества. Событием прошлого, юбилейного, фестиваля было выступление Хора Мальчиков монастыря Монсеррат в Каталонии, а в этом году состоится дебют Хора мальчиков легендарного хорового училища им. М.И. Глинки под руководством Владимира Беглецова: 16 января в исполнении юных певцов прозвучат сочинения Чайковского и Рахманинова, а также народные песни.

Также впервые в рамках фестиваля пройдет концерт светской органной музыки: 17 января органистка Людмила Голуб представит транскрипции концертов Вивальди и фуги на темы современников Баха.

В программе Рождественского фестиваля по традиции примут участие и ведущие российские церковные хоры: 14 января на открытии фестиваля Московский Синодальный хор, отмечающий свое 300-летие, представит яркую программу, включающую духовную музыку Чайковского, Рахманинова, Гречанинова, Дегтярева, Чеснокова, Голованова, а 21 января с большой программой выступит Хор Московского Сретенского монастыря. Финалом фестиваля станет исполнение "Торжественной мессы" Бетховена НФОР под управлением Владимира Спивакова, "Мастерами хорового пения" и солистами (24 января). Это сочинение, считающееся образцом позднего бетховенского стиля, создает ощущение вселенской радости и одновременно философской глубины, которые так необходимы в наше сложное время.

Прямая речь

Владимир Спиваков, художественный руководитель фестиваля, президент Дома музыки

- Мы с радостью открываем Рождественский фестиваль. Нам всем важно сегодня вспомнить о постулатах христианского гуманизма, о ценностях жизни, о милосердии и любви, без которых невозможно вынести выпадающие на долю человека тяготы и лишения. Мы неизменно верим в то, что возвышенная музыка дает духовную опору всем, кто приобщается к ней.

Разнарядка на укол

Текст: Екатерина Забродина

В Германии, где довольно сильны настроения противников вакцинации, бурную реакцию вызвали слова премьера Баварии и младшего партнера Меркель по консервативному альянсу Маркуса Зедера. В интервью газете Sddeutsche Zeitung известный сторонник жестких мер в борьбе с пандемией предложил подумать над тем, чтобы сделать прививку от ковида обязательной для некоторых групп граждан.

По словам Зедера, речь может идти о сиделках и медперсонале домов престарелых, где лишь 30 процентов сотрудников согласны добровольно поставить себе укол. Политик назвал вакцинацию "гражданским долгом" и предложил развернуть широкую агитацию с участием звезд шоу-бизнеса, спортсменов и других медийных персон. Как отмечает "Немецкая волна", некоторые прививки в Германии обязательны (например, от кори), однако с начала вакцинации от нового вируса "короны" прошло слишком мало времени. Тем временем немцы не могут понять, когда же, наконец, закончится жесткий карантин, в очередной раз продленный до 31 января. Согласно утечкам с внутрипартийного заседания ХДС, канцлер Ангела Меркель не исключила, что страну ждут еще "от восьми до десяти тяжелых недель". Все зависит от того, как будет вести себя мутировавший "британский" штамм.

Морковь, банан и банка тушеной фасоли

Британцев шокировали продуктовые пайки для малоимущих школьников

Текст: Диана Ковалева

Британскую общественность возмутило скудное содержимое бесплатных пайков, которые получают школьники из малоимущих семей, пока их учебные заведения остаются закрытыми. Первыми тревогу забили разъяренные родители, которые поделились в соцсетях фотографиями полученных наборов. К примеру, на одном из таких снимков запечатлены буханка нарезанного хлеба, банка фасоли, несколько кусочков сыра, два банана, две морковки, три яблока, две картофелины, помидор, два пирожных, три питьевых йогурта и небольшой пакетик макарон. Все это "богатство", по словам британки с ником Roadside Mum, опубликовавшей фото, рассчитано аж на 10 дней.

Один стандартный продовольственный набор должен обеспечивать ребенка обедом в течение нескольких суток, хотя на деле, как пишет газета Independent, поставщики нередко кладут в него лишь несколько банок с консервами, ломтики сыра и немного овощей. По данным BBC, один паек, рассчитанный хотя бы на пять ланчей, по составу должен быть гораздо "богаче": одна буханка хлеба, две картофелины, один огурец, три больших помидора, одна банка сладкой кукурузы, пять свежих фруктов, нарезанная вареная ветчина, шесть яиц, 200 грамм сыра, банка тушеной фасоли, три йогурта и одна бутылка полуобезжиренного молока. В этой связи правительство уже признало, что некоторые выданные пайки были "совершенно неприемлемого" содержания.

На фоне поднявшейся волны критики британские власти решили с 18 января предоставить людям выбор: либо продолжать получать готовые наборы, либо перейти на систему ваучеров, которые позволят взрослым самим покупать еду для детей. И вот что больше всего возмутило родителей: по сути, взаимозаменяемые ваучеры и пайки должны быть равными по цене, но на деле поставщики последних явно экономят. По системе ваучеров на неделю за одного ребенка можно получить 15 фунтов, на две - 30. А тот набор, который сфотографировала Roadside Mum, по ее подсчетам, обошелся бы ей максимум в 5,22 фунта в местном супермаркете. "Частная компания, выполнившая контракт... получила на этом хорошую прибыль", - написала женщина в своем Twitter.

К слову, похожая система пайков для детей существует и в США. Несмотря на то, что до пандемии питаться бесплатно или по сниженной цене могли лишь школьники из семей с низким уровнем дохода, с лета прошлого года американские власти ввели систему бесплатных продовольственных наборов для всех учеников. Инициативу продлили до конца текущего учебного года. Каждую неделю родители могут забрать в школе приготовленную на неделю еду, из расчета завтраков и обедов. Например, в государственных школах Ньютона в этом месяце в один ланч входит греческий салат с курицей и хумус с брецелем.

В другой день обед состоит из сэндвича с индейкой и сыром, а также сэндвича с джемом. "Многие из наших семей, которые не имеют права на бесплатное питание, все еще переживают тяжелые времена и беспокоятся о том, как сохранить еду на столе. Теперь у их детей будет одной проблемой меньше, пока они приспосабливаются к развивающимся сценариям школьного и дистанционного обучения", - объясняет Линдси Агилар, директор службы общественного питания Объединенного школьного округа Тусона в Аризоне.

А как у нас?

В регионах России школьники - дети из малоимущих семей, с ограниченными возможностями здоровья и другие льготники - во время дистанционного обучения получали наборы продуктов. Так, в Казани в удаленном формате ребята учились весной прошлого года, и тем из них, кто имел право на бесплатное питание, выдали наборы, каждый из которых был рассчитан на две недели. В них, в частности, входили 20 котлет, по одному килограмму гороха и пшена, упаковки молока и сока, пачки печенья и чая, злаковый батончик.

При этом каждый следующий раз набор в упаковке для разнообразия менялся. В волгоградских школах режим удаленки действовал в последней четверти прошлого года, и первоклашки, а также ребята, которые относятся к льготным категориям, получали по одному продуктовому набору на две недели. В такие наборы входили пачки нескольких видов печенья, упаковка молока, макаронные изделия, крупы рисовая и манная, нектар, сок, чай пакетированный, сахар, кукурузные хлопья и подсолнечное масло.

В Пермском крае продуктовые наборы школьникам-льготникам, обучавшимся на дистанционке (так пермяки учились в апреле и декабре прошлого года. - Ред.), выдавались трижды. В апреле им было выдано два набора (из расчета один на две недели), а в конце ноября один на 28 дней. В каждый из них входили в том числе по три консервы говядины тушеной и сайры, упаковка сосисок, набор круп, по килограмму сахара и крупы, сок и пряники. Подготовили Олег Корякин, Роман Мерзляков, Константин Бахарев, Казань, Волгоград, Пермь

Подготовили Константин Бахарев, Олег Корякин, Роман Мерзляков

Прививка набирает ход

Владимир Путин поручил переходить к массовой вакцинации населения от коронавируса

Текст: Кира Латухина

Президент поручил со следующей недели переходить от масштабной к массовой вакцинации граждан от коронавируса. По его словам, отечественная вакцина доказала на практике, что она лучшая в мире. В России отмечается снижение заболеваемости коронавирусом, но успокаивать это не должно, заявил Владимир Путин на совещании с членами правительства. Нужно понимать, как купировать угрозы, в частности, новых штаммов.

Ситуация с COVID: успокаиваться нельзя

Основным вопросом совещания стало развитие дорожного строительства, но много внимания уделили и вопросам борьбы с коронавирусом.

"В мире в целом, к сожалению, пока не удается задушить эту болезнь, не удается предотвратить и все негативные последствия, с нею связанные. Но прежде всего нас, конечно, должна интересовать ситуация в Российской Федерации", - заявил Путин. "Мы видим, что наблюдается некоторое снижение, но успокаивать нас это не должно", - подчеркнул он. Тревогу вызывает ситуация в ряде стран, например в Великобритании. "Находимся в контакте с нашими европейскими партнерами по этим вопросам", - сказал президент.

"Все это взаимосвязано, передвижение неизбежно, и то, что мы на какое-то время ограничиваем наши транспортные связи, авиационные и другие, - это все временные меры", - продолжил Путин. "Но нам нужно понимать, что происходит у нас в стране, как мы можем купировать возникающие новые угрозы, в том числе и с новыми штаммами коронавирусной инфекции", - пояснил он.

В России с начала года выявлено около 285 тысяч заболевших коронавирусом - это на 15 процентов меньше, чем за последние 12 дней прошлого года, привела цифры вице-премьер Татьяна Голикова. Суточный показатель заболеваемости коронавирусом в стране снизился с 19,9 до 15,6 на 100 тысяч населения.

Ситуация в регионах по-прежнему различается. Почти везде заболеваемость снижается или стабилизировалась. "В двух регионах продолжается пока рост", - сообщила Голикова. "Система здравоохранения провела новогодние праздники без сбоев", - оценила вице-премьер. Развернуто 277 тысяч ковидных коек, в среднем занятость меньше 70 процентов. До конца января в гражданский оборот поступит 2,1 млн доз вакцины. "И нам достаточно серьезно нужно будет нарастить прививочную кампанию", - заявила вице-премьер.

Защита против новых штаммов

Владимир Путин обратил внимание на необходимость продолжения научных исследований коронавируса. "В некоторых странах мы видим всплеск сейчас заболеваемости, это непонятно, с чем связано - то ли с новыми штаммами, то ли с тем, что в праздничные дни не соблюдалась необходимая в таких условиях дисциплина", - сказал он. "Нам нужно точно понять. Я знаю, что эти штаммы у нас есть, специалисты, наши ученые над этим работают. Понять для того, чтобы точно и ясно представлять, как действует российская вакцина", - подчеркнул президент.

"Российская вакцина - это совершенно уже очевидно, мы и раньше так считали, а сейчас это практика показывает - я думаю, вообще самая лучшая в мире, - оценил Путин. - Никакие другие препараты подобного рода такого уровня защиты и такой степени безопасности не демонстрируют". "Это безусловный успех наших ученых", - считает он.

Но нужно понять, как она работает с новыми штаммами. "Знаю, специалисты считают, что будет работать эффективно, несмотря на множественность штаммов, но все равно нужны глубокие исследования", - сказал президент и попросил Татьяну Голикову курировать этот вопрос, чтобы все было и дальше на самом высоком уровне.

Вакцина идет в народ

В стране уже идет масштабная вакцинация от коронавируса, пора переходить к следующему этапу. Президент рассказал, что на прошлой неделе премьер-министр доложил: промышленность не только выполнила все обещанные нормативы, но и превысила плановые объемы выпуска вакцины. "Нам нужно переходить от масштабной к массовой вакцинации", - поручил Путин. И готовить инфраструктуру, добавил он.

"Слава богу, наша вакцина не требует при перевозке каких-то экстренных условий, таких как минус 50, минус 70 градусов. У нас все гораздо проще и эффективнее работает", - заметил президент. "Прошу приступать к массовой вакцинации всего населения уже со следующей недели и выстроить график этой работы, как у нас это происходит по другим заболеваниям, например по гриппу", - сказал он и поинтересовался у Голиковой, как она оценивает возможность перехода к новым масштабам.

Работает 1331 прививочный пункт, рассказала вице-премьер. "Мы готовы с понедельника следующей недели выполнить ваше поручение по переходу от масштабной к более широкой вакцинации населения уже в январе, феврале и далее", - заверила она. По словам Голиковой, вакцина эффективна и против нового штамма. "Но мы дополнительно проводим научные исследования, чтобы быть абсолютно уверенными на 200 процентов, что это действительно так, и основания сейчас это утверждать у нас есть", - заключила зампред кабмина.

Документы - в одном смартфоне

О ситуации с доступностью услуг в электронном виде вместо министра цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Максута Шадаева на совещании докладывал вице-премьер Дмитрий Чернышенко. Он сообщил, что Максут Шадаев очень хотел выступить, но заболел. "Успешно борется с ковидом и уже идет на поправку", - сказал Чернышенко. Путин пожелал ему скорейшего выздоровления.

Вице-премьер заявил, что средняя посещаемость портала госуслуг выросла в прошлом году в 2,5 раза и составила 5 млн человек в день. За год появилось 40 новых сервисов, самые популярные - запись к врачу и выплаты на детей. Готов перечень социально значимых услуг, которые должны по поручению президента перейти в электронный формат к 2023 году. Первые 100 будут введены до конца года. А в марте планируется запустить новую версию портала.

Чернышенко также предложил провести в этом году эксперимент по использованию "цифровых двойников" документов через мобильное приложение. "У человека появится возможность хранить в своем мобильном удостоверение личности, водительское удостоверение, паспорт транспортного средства, справку о регистрации по месту жительства. Все в электронном виде, очень удобно", - пояснил он и попросил поддержать идею.

Путин напомнил, что в прошлом году было внедрено шесть суперсервисов в социальной и правовой сфере, которые позволяют предоставлять комплексную помощь через портал госуслуг. "Это очень интересно, это очень выигрышно и это очень удобно для граждан. Эту систему надо на будущее тоже развивать", - указал он.

Проверки любят минимализм

О реформе госконтроля на совещании рассказал вице-премьер - глава аппарата правительства Дмитрий Григоренко. Выслушав доклад, Путин подчеркнул, что "плановые проверки должны быть минимальными и основанными на управлении рисками". "То есть должны проводиться на тех предприятиях, где эти проверки могут и должны предотвращать ущерб жизни, здоровью граждан либо окружающей среде", - пояснил он. Еще президент заявил, что досудебная система обжалования результатов проверок должна начать работать эффективно и масштабно.

Более трети (33 процента) обязательных требований к российским предприятиям отменены по "регуляторной гильотине" в связи с избыточностью или дублированием, сообщил Григоренко. "Но основной задачей мы ставили не отмену существующих требований и правил, а поиск баланса между соблюдением прав и интересов гражданина и затратами бизнеса, связанных с соблюдением этих обязательных требований", - заметил он. Остальные требования полностью инвентаризированы и актуализированы, причем совместно с бизнесом, уточнил чиновник и предложил распространить "регуляторную гильотину" на систему выдачи лицензий и разрешений для бизнеса.

Дороги и "светофор" регионов

По основному вопросу докладывал вице-премьер Марат Хуснуллин. В начале совещания Путин призвал уделить больше внимания развитию инфраструктуры - не только дорожному, но и железнодорожному строительству, транспорту, в том числе трубопроводному. "Мы совсем недавно говорили о необходимости пространственного развития страны и связанности различных регионов... Должны это связать с развитием реального сектора экономики, имея в виду современные тенденции в развитии экономики вообще в мире и в нашей стране", - пояснил он. Первым делом будут рассмотрены вопросы энергетики - и на президиуме, на Госсовете, на правительстве, объявил президент, а потом для решения наиболее сложных вопросов надо будет собраться и в более широком составе.

Хуснуллин заметил, что кассовое исполнение бюджета на дорожное строительство в прошлом году выросло до 99,1 процента, освоено свыше 880 млрд рублей федеральных средств, а с учетом бюджетов регионов сумма превысила 2 трлн рублей. "Несмотря на определенное секвестирование бюджета, ставим задачу все-таки планы 2021 года выполнить в полном объеме, а при предоставлении дополнительного финансирования и принятии предлагаемых решений - готовы их перевыполнить", - заверил он.

Вице-премьер рассказал о "светофорах" по дорожному строительству. В "зеленой зоне" находятся 52 региона: освоили свыше 99 процентов средств с учетом экономии на торгах. В "желтой зоне" - 21 регион, где освоение лучше, чем в предыдущий год, но менее 99 процентов. В "красной зоне" - 11 регионов, где освоение ниже предыдущего года. Участники совещания также обсудили возможность активно использовать не только государственные, но и частные средства для строительства дорог.

Цветные металлы попали в зависимость от непостоянства доллара?

В среду, 13 января, контракт на свинец с поставкой через 3 месяца продемонстрировал на LME наиболее яркую динамику на фоне стабильного курса доллара и перспектив применения пакета мер для стимулирования экономики в США. По итогам торгов цена металла выросла на 1,5%, до $2051 за т. Ранее во вторник котировки цены свинца выросли на 2,7%, до $2021 за т. Утром среды было снято с регистрации с итальянских складов биржи 725 т свинца. Таким образом, объем запасов свинца по варрантам на складах LME снизился до 74,375 тыс. т с 80,950 тыс. т по итогам первого дня торгов года – 4 января. Общий объем запасов свинца в биржевой сети снизился на 1,7%, до 130,950 тыс. т.

Трехмесячный контракт на медь вернулся по итогам сессии к показателю выше $8009 за т (+0,4%), тогда как 2 дня подряд медь закрывалась ниже отметки $8000 за т.

Относительно итоговых показателей понедельника – $7864 и $1966 за т соответственно медь и свинец подорожали на 1,8% и 4,3% соответственно.

«Хотя ралли металлов на LME уже немного выдыхаются и временной коррекции все заждались, базовые настроения на рынке выглядят сильными, так что, если доллар снова начнет слабеть, это может стать еще одной причиной для укрепления цен, – отметил аналитик по цветным металлам Fastmarkets Уильям Адамс. – В целом, мы думаем, что находимся в долгосрочном «бычьем» тренде и считаем, что компенсирующий тренд несколько запоздал. Но сильных проседаний на бирже мы не ожидаем».

Стоимость никеля выросла на $10 по итогам торгов, до $17678 за т. Котировки цены цинка снизились на $5, до $2773 за т.

На утренних торгах четверга цена меди снизилась ввиду продолжения роста долларового индекса после его ухода на 3-летние минимумы. В Лондоне стоимость «красного металла» снизилась по состоянию на 9:12 мск на 0,2%, до $7991 за т. Контракт на медь на ShFE подешевел на 0,1%, до 58,790 тыс. юаней ($9089,36) юаней за т.

«Медь движется в боковом тренде, отслеживая каждое движение доллара. Влияние динамики доллара сохранится на рынках металлов, – отмечает сырьевой брокер Анна Стаблум из Marex Spectron. – Чем больше денег обещают, тем слабее будет доллар. Однако он уже и так откатил, так что если стимулирующих денег выделят меньше, чем ожидалось, мы можем столкнуться с еще одним скачком доллара вверх».

Трехмесячный контракт на никель подорожал на LME на 0,9%, до $17840 за т. Цена цинка снизилась на 1%, до $2747 за т. На ShFE стоимость никеля выросла на 1,1%, до 131,8 тыс. юаней за т. Свинец подорожал на 2,2%, до 14915 юаней за т.

Спотовый алюминий на LME стоит на $2,50 дороже алюминия по трехмесячному контракту, указывая на сокращение предложения с ближним сроком поставки, тогда как запасы алюминия на бирже снизились до минимальных значений с апреля 2020 г., до 1,29 млн т.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:13 моск.вр. 14.01.2021 г.:

на LME (cash): алюминий – $2014 за т, медь – $7961 за т, свинец – $2021,5 за т, никель – $17764 за т, олово – $21235 за т, цинк – $2697,5 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2011,5 за т, медь – $7975,5 за т, свинец – $2037,5 за т, никель – $17815 за т, олово – $20950 за т, цинк – $2720,5 за т;

на ShFE (поставка январь 2021 г.): алюминий – $2291 за т, медь – $9078 за т, свинец – $2311 за т, никель – $20417,5 за т, олово – $23665,5 за т, цинк – $3384,5 за т (включая 17% НДС);

на ShFE (поставка март 2021 г.): алюминий – $2290 за т, медь – $9087 за т, свинец – $2304,5 за т, никель – $20440,5 за т, олово – $23736,5 за т, цинк – $3154,5 за т (включая 17% НДС);

на NYMEX (поставка январь 2021 г.): медь – $7979,5 за т;

на NYMEX (поставка апрель 2021 г.): медь – $7980,5 за т.

Сергей Лукьяненко: «Я – консерватор и имперец»

Автор «Дозоров» о вхождении в литературу, «русском мире» и будущем человечества

Саркисов Григорий

Кто-то называет его «отцом российского постмодернизма в фантастике», кто-то – «одним из самых одиозных русских писателей», а кто-то организует фан-клубы в его честь и восхищается его стилем и умением выстраивать чудесные сюжеты.

Вот уже два десятка лет имя этого 52-летнего автора сотен романов, рассказов и повестей, лауреата самых престижных литературных премий на слуху у читающей публики. По его произведениям снимаются фильмы, создаются компьютерные игры, его числят одним из самых популярных авторов, пишущих в жанре альтернативной истории. О книгах и людях, о настоящем и грядущем мы беседуем с человеком, умеющим заглядывать в будущее и создавать целые миры, – писателем Сергеем Лукьяненко.

– Сергей Васильевич, вы родились в семье медиков, после мединститута год проработали в ординатуре врачом-психиатром, а потом вдруг ушли в писательство. Не страшно было бросаться в капризные волны литературного океана?

– В медицину я пошёл, скорее, по семейной традиции. Очень уважаю врачебную профессию, но в конце концов пришёл к выводу, что это – не совсем моё. А писать фантастику начал уже на первом курсе. Поначалу родители относились к моим писаниям как к хорошему хобби, а потом это стало их пугать, хотя мои вещи уже публиковались, и я получал гонорары, сопоставимые вначале со стипендией, а там и с зарплатой врача. Но всё равно они считали, что этим нельзя заниматься постоянно. Получив диплом, я сказал, что, видимо, работать врачом не буду, и родители, конечно, расстроились. Да и мне было страшновато пускаться в такое свободное плавание, но я решил, что полноценно совмещать медицину и литературу не смогу, и выбрал литературу.

– В СССР издавалась такая серия – «Моя первая книжка». А какая книга была первой в вашей жизни?

– Я рано начал читать, мне не было и пяти лет, у родителей была хорошая библиотека, так что читал я много и быстро перешёл на толстые книги. Мне всегда нравились большие литературные сказки. А первой запомнившейся книгой был том Носова из трёхтомника с рассказами, потом был «Незнайка». Для меня это величайшая детская книга, ведь в советское время она умудрилась весело и доступно рассказать о разнице политических систем – мы видим хороший, идеализированный коммунизм, и видим, как легко он может быть разрушен тремя деструктивными типами. Только волшебное вмешательство позволяет спасти этот светлый коммунистический мир, который, увы, быстро начинает оскотиниваться.

Могу только догадываться, как эта «фига в кармане» проскочила бдительную советскую цензуру. Там на удивление верно описан капитализм – то, что у нас происходило в девяностые годы. В «Незнайке на Луне» и коррупция, и «пирамиды» во всей своей красе… Конечно, читал я и Астрид Линдгрен, и братьев Гримм, и Андерсена. Очень любил «Орден Жёлтого Дятла» бразильца Монтейру Лобату, у нас эту книгу, увы, мало кто знает. Она у нас переиздавалась пару раз, это «вневременная» сказка с массой приключений. Когда читаешь её сейчас, можно и похихикать – например, дети там путешествуют в некую волшебную страну, вдохнув особый белый порошок… Не знаю, получилось ли это случайно, или автор сознательно иронизировал, но это очень милая, хорошая книга.

– Не помню, какой писатель сказал: «Мне так хотелось прочитать хорошую книгу, что я написал её сам»…

– Я так и начал писать. Дело было на первом курсе, был какой-то скучный вечер, нечем было заняться, на ТВ было всего два канала, Интернета не существовало, с книжками было плохо, и я подумал – отчего бы самому не написать фантастику, которую мне и самому захотелось бы прочитать? Взял общую тетрадь и настрочил за вечер несколько рассказов. Тогда я впервые понял, что писать так же интересно, как и читать.

– Помните свой литературный дебют?

– Да, конечно, это был научно-фантастический рассказ «Нарушение», опубликованный в 1988 году в Алма-Ате, в журнале «Заря». Тут не обошлось без курьёза. Дело в том, что рассказ передал в редакцию мой друг. И вот однажды меня попросили прийти туда на беседу. Потом выяснилось: они подумали, что не может восемнадцатилетний парень написать такой зрелый рассказ, а значит, я его у кого-то списал. Порылись в книжках, ничего похожего не нашли и решили поговорить со мной. Потом полистали другие мои рассказы и поверили, что я и в самом деле автор «Нарушения».

– В том же году журнал «Уральский следопыт» опубликовал ваш рассказ «За лесом, где подлый враг». Потом он вышел в США и в Индии, в журнале «Junior Quest».

– Тут произошла совершенно странная история, потому что это был как раз один из трёх рассказов, который я написал в тот скучный вечер на первом курсе. Я послал его в журнал «Уральский следопыт», в ту пору это был основной центр публикаций фантастики в СССР. Мой рассказ не публиковали пару месяцев, я страшно расстроился и настрочил в редакцию гневное письмо на тему «почему вы, такие-сякие, зажимаете молодых авторов?!». И – получил очень вежливый ответ от Виталия Бугрова, заведовавшего отделом фантастики. Он извинялся – большой самотёк, не успеваем всё читать вовремя, но ваш рассказ понравился и выйдет в таком-то номере. Через год, попав в редакцию «Уральского следопыта», и познакомившись с Бугровым, я увидел комнату, заваленную тюками с фантастическим «самотёком», и пришёл в ужас, устыдился и понял, что вообще удивительно, как они ухитрялись просматривать всё это…

– А как вы сегодня оцениваете первые литературные опыты?

– Как-то нашёл толстые тетрадки, в которых было три, как я их тогда называл, романа – хотя это были повестушки. Полистал, и с ужасом понял, что если бы мне этот текст принёс какой-нибудь молодой автор, я бы сказал ему: не морочьте голову ни себе, ни другим, займитесь чем угодно, но только не литературой. Это было ужасно. Рассказы у меня получались сразу, а такая крупная форма, как роман, не давалась, и даже язык при этом чудовищно деградировал. Но, пролистав три «романа», в первом я нашёл пару хороших строчек, во втором – несколько прилично написанных абзацев, а в третьем были даже целые страницы, выглядевшие вполне достойно. Видимо, это был необходимый этап «набивания руки», и мне такие «гаммы» были очень полезны.

– Вообще, писательству можно научиться, или с этим надо родиться? Ну, закончил человек Литературный институт, и считает себя писателем, а его, кроме него самого, никто и не читает…

– Думаю, здесь несколько взаимосвязанных факторов, – талант, трудолюбие, опыт. Наверное, талантливый человек будет прилагать меньше усилий и ему понадобится меньше опыта, чтобы начать писать. Нехватку таланта можно как-то компенсировать трудолюбием, но если внутри нет «зерна», ничего не получится. Я тоже отношусь с некоторым сомнением к учёбе в Литературном институте, потому что, по большому счёту, человек учится писать сам.

– Писателей почему-то принято делить на фантастов, сатириков и прочее. Но, согласитесь, жанр тут ни при чем: есть писатели, и есть – не писатели…

– Возьмём нашего любимого Алексея Толстого – чем он не фантаст? Написал и «Аэлиту», и «Гиперболоид инженера Гарина», ещё несколько фантастических вещей. Но никому же в голову не придёт называть Толстого «писателем-фантастом», правда? А у Булгакова вообще половина творчества – фантастика, тут вам и «Мастер и Маргарита», и «Собачье сердце», и «Роковые яйца».

– Вы относите себя к «социальным» фантастам, или всё же к «технарям»?

– Конечно, к социальным. Научная составляющая у меня по большей части – более или менее правдоподобный антураж, а иногда отсутствует и этот антураж. Мне интереснее писать о людях, а не об устройствах, их окружающих.

– Что можно считать главной темой писателя Сергея Лукьяненко?

– Наверное, это свобода, свобода выбора, личная свобода человека, и попытка понять, куда мы идём, как развивается человеческое общество.

– Говорят, в вашей писательской судьбе счастливую роль сыграла купленная в 1992 году пишущая машинка «Brother», на которой вы в течение недели написали подряд три рассказа — «Фугу в мундире», «Слуга» и «Поезд в тёплый край». Это напоминает историю с героем фильма «Области тьмы», который благодаря волшебной таблетке получил фантастические способности. Признавайтесь, Сергей Васильевич, ели волшебную таблетку? Или дело только в новой пишущей машинке?

– Дело, конечно, в машинке. У Стивена Кинга есть замечательный рассказ, главный герой там – писатель, у которого жило волшебное существо, служившее источником его вдохновения. У меня таким «волшебным существом» стала машинка «Brother». До этого писал на старенькой раздолбанной, грохочущей и постоянно «заедавшей» механической портативной «Москве». Это был тренажёр для моих пальцев и мучение для ушей окружающих. После этого монстра печатать на качественной машинке было огромным удовольствием, но, конечно, с компьютером это не сравнить.

– В конце 1994 года у вас появился первый компьютер, и вы на какое-то время с головой окунулись в компьютерные игры. Это было отражением творческого кризиса, или вы просто увлекающийся человек? У вас ведь даже есть романы, где за основу взяты названия рас и планет игры «Master of Orion». Я имею в виду законченную в 1995 году дилогию «Линия грёз» и «Императоры иллюзий».

– Когда появились игры с нормальным сюжетом, я действительно ими увлёкся. «Master of Orion» – стратегическая игра, там нет никакого сюжета, кроме того, что ты развиваешь планеты: на одной строишь звездолёты, на другой – выращиваешь продовольствие, и так далее. Я стал придумывать мир под эту игру, играл и одновременно соображал, как и что могло бы происходить в такой Вселенной. Но потом, когда понял, что заигрываюсь и не занимаюсь делом, решил себя из этой игры вывести и стал писать навеянный игрой свой сюжет. Знаю людей, которые, прочитав книжку, хватали эту игру, а потом возмущались – мол, там же ничего нет из того, что в вашей книге. Я им отвечал, что это я сам придумал.

– Когда вы начинали писать свой первый роман «Рыцари сорока островов», не боялись повторения истории с так и неопубликованным романом «Приключения Стора»?

– На самом деле начинать всегда не страшно, а весело. «Приключения Стора» – это как раз те три повести, которые я написал на первом курсе, и никому потом не показывал, только что-то брал оттуда для других произведений. «Приключения Стора» – это своего рода «репетиция», я учился на ней строить роман. До «Рыцарей…» была еще повесть «Атомный сон», о мире после ядерной войны. Знающие серию игр «Фоллаут» скажут, что антураж там похож на эту игру, но «Фоллаут» вышел позже «Атомного сна». Написав это, я почувствовал, что уже что-то получается. И потом уже писал «Рыцарей сорока островов», они вышли почти одновременно, за «Рыцарей…» я получил в апреле 1993 года в Свердловске свой первый, памятный и дорогой мне приз «Старт» лучшему молодому фантасту года.

– Возможно, я ошибаюсь, но в ранних ваших произведениях ощущается влияние нашего писателя Владислава Крапивина и американца Роберта Хайнлайна. Это так?

– На меня повлияли не только они, хотя, конечно, я очень люблю их творчество. Но были и Стругацкие, и Саймак, и другие. В первых книгах я осознанно или неосознанно учился у них. Читал я много, и выделить одного любимого писателя трудно. Крапивина читал с детства, это замечательный писатель, и при встрече я не преминул сказать, что вырос на его книгах. По-моему, его это не сильно обрадовало. Уже потом, на собственном опыте, понял, как огорчает фраза: «Я рос на ваших книгах». Это мало кого обрадует, когда такое тебе говорит взрослый мужик – напоминает, знаете ли, о возрасте…

– Вы упомянули премию «Старт», а какая из многих ваших литературных премий – самая-самая?

– Наверное, «Аэлита». Это старейшая премия за вклад в развитие отечественной фантастики, наша высшая профессиональная награда. Как правило, она вручалась маститым писателям старшего поколения. А я её получил в «смешном» возрасте, в тридцать с небольшим, и, видимо, так и остался самым молодым лауреатом. «Аэлита» мне дорога и потому, что это уже было признание коллег. Очень ценю премию «Corine», полученную в 2007 году в Баварии за книгу «Танцы на снегу». Это была премия за лучшую подростковую книгу года, то есть, не за переводную, а вообще за лучшую книгу для подростков. В Германии очень сильная сказочная традиция, как и традиция фантастики, всё-таки это страна Гофмана, и получить приз, соревнуясь на равных со многими писателями, да ещё будучи единственным русским автором среди номинантов, - это было здорово.

– Наверняка, любой интервьюер спрашивает у вас о «Дозорах», и я не удержусь. Вышедший в 1998 году роман «Ночной Дозор» положил начало целой серии, принёсшей вам сверхпопулярность. А когда писали первый «Дозор», чувствовали, что книга обречена на успех, или это оказалась для вас неожиданностью?

– То, что книжка получается, автор обычно ощущает быстро, где-то на первой трети книги. Я видел, что это интересно, это необычно, и что герои живые, но, конечно, того размаха популярности, который случился после выхода первого «Дозора», не ожидал. Я ведь и писал её, уверенный, что это будет одна книга, никак не серийная. Но популярность оказалась так велика, что историю Антона Городецкого пришлось продолжать.

– По мотивам ваших «Дозоров» и «Диптауна» созданы настольные и компьютерные игры. Вы сами в них играли?

– Совсем немного. В принципе, игры понравились, хотя я бы сделал по-другому, но я же не программист…

– А новые «Дозоры» будут?

– Будет одна последняя книга, где я поставлю финальную точку в истории Городецкого и вообще в истории «Дозоров». Долго колебался, стоит ли её вообще писать, и даже сознательно лишил Городецкого его волшебной силы, сделав простым человеком. А потом подумал, что это как раз интересно – показать жизнь героя, который был магом, а стал таким же, как все люди. Он всё знает, всё помнит, голова работает, но он больше ничего не может. Это интереснейший конфликт, и это как раз подвигло меня к тому, чтобы начать писать продолжение этой истории.

– Возможно, это будет самый интересный «Дозор», этакий психологический роман. Название уже придумали? Может, какой-нибудь «Окончательный дозор»?

– Названия ещё нет – может быть, «Вечный дозор», или «Окончательный дозор». Но книга будет, сейчас она в работе.

– Не раз приходилось слышать, что уровень мировой фантастики сильно упал после ухода таких глыб, как Азимов, Кларк, Брэдбери, Хайнлайн. Но, возможно, дело не столько в том, что вымерли гиганты жанра, а в том, что сама жизнь обгоняет самые смелые мысли фантастов? Мы же лет двадцать назад и представить себе не могли, в какой цифровой мир погрузимся…

– Попытки представить были – например, есть такое направление, как киберпанк, где описывается цифровое будущее. Сейчас многое выглядит наивно, если сравнивать описываемое фантастами и нашу реальность. Есть многие вещи, которые ни один фантаст так и не предугадал. Скажем, никто не описал мобильных телефонов. Описывались какие-то «коммуникаторы», «связные устройства», но то, что у каждого в кармане может лежать целый компьютер, осталось за рамками писательского воображения.

– Прогресс – дело хорошее, но не слишком ли мы полагаемся на IT-технологии? А вдруг компьютеры вместе с Интернетом исчезнут, и что тогда – назад, в пещеры?

– Вряд ли всё исчезнет, но, согласен, мы слишком полагаемся на новые технологии. Сеть и сетевое общение – процесс не очень продуктивный. То, что могло бы давать людям возможность для полноценного общения и работы, превратилось в толчение воды в ступе, в бесконечные блоги, чаты, чатики, тик-токи. Для меня это скучнее, чем писательство.

– Надеюсь, мы и дальше будет видеть писателя, а не блогера Сергея Лукьяненко… О вас говорят, что секрет вашего литературного успеха в умении объединять американскую «боевитость» с традиционным русским вниманием к вечным вопросам. То есть, получается что-то среднее между «ихним» Хайнлайном и нашим Крапивиным, слегка разбавленное пессимизмом Голдинга? Во всяком случае, ваш первый опыт «крупноформатного» романа, вышедших в 1992 году «Рыцарей сорока островов», называют примером такого симбиоза…

– Там, наверное, можно углядеть такой симбиоз. Правда, когда я писал «Рыцарей…», ещё не был знаком с романом Голдинга «Повелитель мух». Хайнлайн, кстати, тоже писал «подростковую» фантастику. Любой писатель, так или иначе, чему-то подражает, особенно на первых порах. Людей, которые с ходу стартуют со зрелой работой, мало, особенно если человек приходит в литературу в восемнадцать лет, и было бы странно, если бы такой юноша вдруг выдал нечто ни на что не похожее. Так что, применительно к раннему этапу, моё творчество может отвечать этому определению.

– Некоторые критики считают ваши произведения отечественной версией постмодернизма, разбавленного цинизмом, где присутствует и вера в человечество. Это верное определение?

– Какой-то мой роман подойдёт под это определение, а какой-то не подойдёт совершенно. Постмодернизм? Да, но сегодня постмодернистами можно назвать многих писателей. Это огромный пласт литературы, и ты так или иначе задеваешь темы, которых кто-то касался, так или иначе с кем-то полемизируешь, отталкиваясь от таких тем. Чтобы писать, совершенно ни на кого не походя, надо просто никогда и никого не читать.

– Вы как-то назвали свой жанр «фантастикой жёсткого действия» или «фантастикой Пути». Расшифруйте, пожалуйста.

– Под «фантастикой Пути» я имел в виду, что сейчас в литературе не столь важна даже концовка, финал, а скорее, важен тот путь, который проходит герой, важны события, происходящие в этом Пути.

– То есть, не так важен результат, как процесс?

– Да, ведь и наша жизнь всегда имеет один и тот же закономерный результат, а вот процесс жизни – и есть самое интересное. Потому я и говорю о «фантастике Пути». Что касается «фантастики жёсткого действия», в нашем жанре давно уже существовало деление на гуманистов, на «новую волну», и на более жёсткую, пессимистичную фантастику, вроде киберпанка.

– Этакий нейрокошмар?

– И это тоже. Мне в первом нравился гуманизм, например, в романах Саймака, а во втором – драйв. И я решил, что хорошо бы совместить оптимизм с активным действием, позволяющим лучше раскрыть героя и привлекающим читателя, особенно молодого, просто в силу возраста склонного к радикализму.

– У вас был интересный опыт работы над повестью «Неделя неудач» для сборника по мотивам произведений Стругацких. А в вашем романе «Звёзды – холодные игрушки» многие увидели злую пародию на коммунистически-утопический «Мир Полдня» Стругацких. Это – отражение вашего разочарования в гуманистических началах любого прогресса? Для вас прогресс – всего лишь замена одной неприятности на другую, и вас не случайно называют «квазигуманистом»?

– Я не планировал полемизировать со Стругацкими и их «Миром Полдня», который я очень люблю, как одну из немногих удачных утопий в российской фантастике. Но когда я писал свою книгу, и у меня стал складываться мир, походивший на мир Стругацких, я невольно стал его конструировать, пытался понять, как он возник, и к чему движется. И оказалось, что возник он не в очень веселой ситуации, в результате искусственно вызванной эпидемии, которой положили конец некие силы, фактически захватившие власть в мире – естественно, с благими намерениями. Это написано давно, так что, и аналогии с нашими пандемийными временами тут случайные. И вот у меня получился такой вариант «Мира Полдня», более реалистичный, более жёсткий и менее приятный. Этот мир мог возникнуть только при полном контроле над психикой людей, и, конечно, это делалось с самыми благими намерениями. У Стругацких, например, упоминается система воспитания, при которой всех детей в раннем возрасте отбирают у родителей и воспитывают в интернатах, где с помощью волновых технологий их заставляют вовремя ложиться спать, и прочее. Получается казарменное общество, казарменный коммунизм, построенный, как мы уже говорили, с благими намерениями. И многие пришли к такому же выводу, когда попытались анализировать и «привязывать к земле» утопию Стругацких.

– Вы не раз обращались к жанру альтернативной истории. Скажем, в опубликованной в 1998-2000 годах дилогии «Искатели неба» описывается альтернативное Второе пришествие в мире, где не было Христа, а был какой-то то ли маг, то ли жулик, отрывший людям доступ в параллельный мир. Это – отражение вашего разочарования в христианстве? Нам уже не ждать Мессию, потому что Его нет?

– Нет, ну что вы! Я писал этот роман, будучи полнейшим агностиком, да и жанр альтернативной истории придумал не я, он существовал ещё в советской фантастике – было даже такое направление, «про попаданцев», то есть, про людей, попавших в другое время. Могу напомнить такую смешную книгу, она называлась «Голубой человек» – имелся в виду Ленин, а «голубой» означало чистоту его души. И вот герой, попав в прошлое, носился там «с целью посмотреть на Ленина»… Вот и я решил написать что-то в жанре альтернативной реальности, стал размышлять, какая точка в истории не сильно «затоптана».

Вторая мировая война, нашествие Наполеона, времена татаро-монгольского ига – всё это нашими фантастами так или иначе уже было затронуто, как и война за независимость в американской фантастике. Я подумал, что одна из самых ключевых точек мировой истории – становление христианства. И решил написать книгу, где у Ирода всё получилось, и Христос был убит во младенчестве. Бог собирался в отместку уничтожить человечество, но Христос заступился за людей и предложил все те силы, которые должен был получить он, отдать обычному человеку, способному исполнить его Миссию. Место Христа занял обычный человек, попытавшийся, обладая божественным всемогуществом, пройти путь Сына Божьего. Но он прошёл его совершенно по-другому – не было жертвы и искупления грехов, а была попытка создания Рая на Земле. Действие происходило уже в наши дни, и мы видим мир, возникший в результате этой попытки. Для меня эта книга стала поводом внимательно перечитать Библию и Евангелие, я обрёл веру и принял крещение. Мне было тогда 33 года.

– Человеческий мир устроен сложно, мы все разные, а значит, нам пора бы научиться мирно сосуществовать. Чем ваша «формула терпимости» отличается от пресловутой западной толерантности и политкорректности? Есть же у вас роман «Геном» 1999 года, где описывается генномодифицированное человечество, разделённое на «спецов», «натуралов», «клонов» и «ксеноморфов», уживающихся друг с другом. Кстати, такой «толерантный» подход присущ и американским фантастам «новой волны», например, покойному Филипу Хосе Фармеру…

– Буквально на днях я услышал, по-моему, очень правильные слова: толерантность – это терпимость к греху. Терпимость – это принятие грешника не потому, что мы признаём право на грех как таковой, а потому, что понимаем некое несовершенство человека и неизбежность нашего всеобщего различия.

– Вы имеете устойчивую репутацию «имперца» и консерватора, кто-то обзывает вас и «реакционером». А как вы сами характеризуете ваши политические взгляды?

– Я – консерватор и имперец. Говоря об империи в негативном плане, часто имеют в виду системы европейских колониальных империй, основанные на завоеваниях и разграблении колоний. Но Российская империя была благоприятной средой для существования разных этносов. Русская модель континентальной империи – это государство, которое, расширяясь, включало в себя другие народы и давало им возможность сохранения и развития своей культуры. Мы видим это и в советской империи, когда все входящие в неё народы сохранялись, росли и процветали именно в составе СССР. Империя – нормальная система функционирования большого государства, населённого разными народами, и ничего плохого в такой форме нет.

– Весной 2014 года вы призвали в одном из интервью «строить свою страну и свой мир, а не дёргаться в стороны, теряя идентичность и самоуважение». Как у нас сегодня обстоят дела с идентичностью и самоуважением?

– Трудно всё обстоит, поскольку подъём, который называли «русской весной», был не очень долгим и явно вызвал испуг в каких-то частях властных сфер. Сейчас мы опять во многом пытаемся следовать примеру западных государств, пытаемся снова войти в то, что называется европейской атлантической цивилизацией, хотя это бессмысленно – мы туда никогда не войдём по той простой причине, что нас никто там не ждёт, да нам туда и не надо. Пора понять, что Россия – не часть Европы и не часть Азии. Как в своё время сказал Путин, это Азия и Европа лежат по обе стороны от России. Мы – сами по себе, у нас свои особенности и преимущества, и не надо этого бояться или стыдиться, тем более не надо пытаться подражать Европе, Китаю, Японии или ещё кому-то, при всём уважении к этим культурам. Куда полезнее строить своё государство и свою культуру, беря лучшее, что есть вокруг, и ничего зазорного в этом нет.

– Нет ли нашей вины в том, что от нас так быстро отпали огромные куски Российской империи и Советского Союза? Хуже того, во многих бывших советских республиках в главных врагах нынче числят именно Россию.

– Это всё было заложено в советские годы, когда проводилась очень странная политика. Развивая окраины, национальные республики – что совершенно правильно и замечательно – советские вожди «забывали», что Россия фактически лишена своей государственности, и её интересы отстаивались в меньшей мере. К моменту распада СССР Россия выглядела жалко: огромная, плохо обустроенная территория, где много полезных ископаемых и оружия, а общий уровень жизни прискорбно низок.

Какое же в такой ситуации могло быть уважение со стороны отпавших республик? Они пребывали в полной уверенности, что нищета – исконное состояние нашей страны, и они бы давно замечательно жили, если бы не Россия. Некоторое время они пребывали в таком благостном заблуждении, но с двухтысячных годов ситуация стала меняться. И граждане независимых государств, ожидавшие, что у них вот-вот будет «вторая Франция», или на худой конец, «вторая Турция», внезапно обнаружили, что они не могут самостоятельно развивать высокие технологии, никто их не ждёт на Западе с распростёртыми объятиями, и единственный источник их доходов – распродажа советского, главным образом российского наследства. Но человек не любит признавать, что ошибся и не улучшил, а ухудшил свою жизнь. Он начинает искать виноватых – отсюда и неприязнь к России. Распад СССР и появление независимых государств оказалось выгодным только для местных элит, каждому лидеру выгоднее быть правителем в маленьком независимом государстве, чем наместником части большой страны.

– Вы называете русский мир «особым симбиозом лучшего и полезного», но мы ведь и Украину считали частью русского мира, а где она теперь?

– Украина остаётся частью русского мира, несмотря на все свои демонстративные «разрывы с Россией». Разговоры на тему «если бы не москали, мы бы зажили как во Франции» – почему-то они всегда хотят «как во Франции»! – я слышал ещё в детстве. В 1980 году, впервые оказавшись на Западной Украине и будучи типичным советским ребёнком, большим интернационалистом, я вдруг обнаружил, что существует совсем другой взгляд на нашу страну, и есть глухая неприязнь, и обида, и ощущение, что им чего-то недодают. Когда распался СССР, были ожидания, что уж теперь-то будет «как во Франции», но – не сложилось. Кто виноват? Русские! Перестали давать бесплатно газ, перестали покупать замечательные украинские товары, оказавшиеся никому не нужными на вожделенном Западе, и посеялась нелюбовь к России. Вы же помните, вначале, сразу после распада СССР, к нам было этакое снисходительное отношение – мол, как вы там, небось, совсем оголодали, веники грызёте? А потом у людей возник шок, когда они обнаружили, что Россия строится, развивается, у нас растёт уровень жизни, а у них, наоборот, всё ползёт вниз. Обидно? Да. Кто виноват? Россия!..

– Украина – несостоявшееся государство, этакое «недогосударство»?

– Это государство, уже находящееся под внешним американо-европейским управлением, своих интересов оно не отстаивает – да и до 2014 года не слишком-то их отстаивало. А сейчас это государство сосредоточилось на замечательном тезисе «Украина не Россия» (у экс-президента Кучмы даже вышла книжка с таким названием). Но невозможно построить что-то на отрицании чего-то. Это, кстати, и у нас большая проблема. Ведь, согласитесь, глупо строить Россию, отрицая советское прошлое и говоря, что «мы Россия, а не Советский Союз». Надо знать и помнить свою историю, брать из неё лучшее, ведь и в Союзе хватало правильных вещей. Вот и строй, исходя из того, чего ты хочешь достичь, а не из того, что ты хочешь от себя отбросить.

– В романе «Звезды — холодные игрушки», изданном в 1997 году, вы предрекли войну за Крым между Украиной и Россией в 2009 году, и один из ваших героев даже спалил «почти готовый авианосец «Гетман Мазепа» на верфи в Николаеве». Как это у вас получилось угадать то, что случилось с Украиной через семнадцать лет?

– Если стрелять дробью, какая-то дробинка обязательно попадёт в цель. Писатели много чего предсказывают, и есть масса, по счастью, несбывшихся прогнозов – например, насчёт того, что Россия распадётся на фрагменты, часть из которых пытается отстоять независимость, а часть оказалась под прямым управлением Запада. Я часто бывал на Украине, много общался и с писателями, и с простыми людьми, и не раз сталкивался, например, с удивительным злорадством по поводу Крыма – мол, «какие же вы, москали, дураки, отдали нам самое ценное, что у вас было»… Кстати, в ту пору они все прекрасно помнили, что Крым подарил Украине товарищ Хрущёв. Но тогда же было понятно, что жители Крыма не ощущают себя гражданами Украины, что они хотят жить в России. Рано или поздно, это должно было взорваться. И если бы взорвалось раньше, от Украины отпала бы вся Новороссия – Одесса, Харьков, Николаев, Кривой Рог, Днепропетровск, не говоря уже о Донбассе.

Но за годы после развала СССР там появились поколения, выросшие на новой идеологии, сформировавшей уже другое отношение к России.

– Но мы-то молчали, и смотрели на это спокойно, мол, братский народ, никуда они от нас не денутся. А они – делись…

– Вина СССР была в том, что стержневое государство империи выглядело непривлекательно для граждан, живущих на окраинах. Почему в Лондон едут индусы, пакистанцы и граждане прочих экс-колоний? Да потому, что, несмотря на все свои претензии к бывшим хозяевам, они видят, что Британия живёт гораздо лучше, что там всё хорошо, всё богато, всё красиво и всё налажено. Потому и после развала колониальной системы де-юре, она сохранилась де-факто, Британия осталась стержневой системой для бывших своих колоний, и попробуй, выгони кого-то из Британского Содружества! А теперь посмотрите, как постсоветская, новая Россия буквально отринула русское и прорусское население, оставшееся в отпавших от империи республиках – а это десятки миллионов человек! Русским людям словно говорили: живи, как хочешь и где хочешь, но если приедешь в Россию, никакой помощи от государства не жди… Да, это наша вина.

– У вас немало романов и рассказов о первых контактах с инопланетянами: «Один день в 2100 году», «Переговорщики», «Девочка с китайскими зажигалками»… Что может принести землянам такой контакт – благо или зло?

– Абсолютно убеждён, что существует внеземная разумная жизнь. Возможно, и в Солнечной системе мы обнаружим внеземные, пусть простейшие формы жизни, даже на холодном и негостеприимном Марсе. Мы ждём, когда «они» прилетят, а может, «они» к нам уже прилетали? Несколько лет назад некий «астероид» пролетел сквозь Солнечную систему, и учёные однозначно доказали, что эта четырёхсотметровая металлическая «сигара» прибыла из межзвёздного пространства. На гавайском языке название этой «сигары» звучит как Оумуамуа, что означает «разведчик», или «пришелец издалёка».

Пролетев огромное расстояние по нашей Солнечной системе, «сигара» ускорилась – и улетела. Можно, конечно, пытаться найти нефантастическое объяснение этому визиту, но, по-моему, фантастическое объяснение звучит более реалистично – это был инопланетный зонд, осмотревший нашу Солнечную систему и ушедший к другим звёздам. Если состоится контакт в любой форме, для Земли это будет не самая лёгкая ситуация. Даже при всей доброжелательности пришельцев – а возить от нас грузы и рабов они вряд ли захотят, поскольку это нерационально экономически, уничтожать нас тоже особого смысла не имеет – контакт даже с дружелюбным чужим разумом может обернуться огромным шоком для человечества. Это будет потрясение всех религий, всех политических систем, а поскольку «их» разум более развит, чем наш, вдобавок ко всему у людей возникнет ещё и комплекс неполноценности. Человечество внезапно осознает, что находится на положении, в лучшем случае, отсталых дикарей, а в худшем – к нам будут относиться, как к смышленым животным. А рядом будет кипеть какая-то другая жизнь, к которой нас не допустят именно в силу нашей неразумности – с точки зрения пришельцев. С другой стороны, это может заставить людей объединиться, сосредоточиться на развитии невоенных технологий. В фантастике эта идея встречается довольно часто.

– Вас можно назвать сентиментальным человеком? У вас дома ведь и сегодня живут йоркширские терьеры, потомки знаменитой Буси, на кончину которой вы даже написали рассказ «Последняя ночь колдуна»…

– Потомки Буси, к сожалению, тоже скончались, сейчас у меня живёт собачка Матрица, дома её зовут Трикси. Я вообще люблю всякую живность, и как раз перед нашим интервью пересаживал декоративных креветок в стоящий у меня на столе аквариум. А в отдельном большом аквариуме живут неоны, барбусы, сомики и прочие рыбки.

– А фигурки мышей по-прежнему коллекционируете? И почему именно – мышей?

– Всё началось с того, что я подарил жене, родившейся в Год Мыши, фигурку мышки, как её тотемный знак. Узнав об этом, кто-то из друзей вспомнил, что у него есть фигурка мыши, и подарил её нам. И пошло-поехало. Сейчас у нас около тысячи мышек. Я, правда, давно не пытаюсь их пересчитывать, да и собираем мы мышей уже не в таком «яростном режиме». Но – дарят, и коллекция потихоньку разрастается.

– В ноябре 2008 года вы участвовали в телеигре «Что? Где? Когда?» в составе команды Валдиса Пельша, и верно ответили на вопрос о фильме «Назад в будущее», что принесло ваше команде победу. Больше поиграть не хочется?

– Конечно, поиграл бы, да не зовут. Но в последнее время мне грустно смотреть на эту игру, по-моему, она превратилась в очень уж отрежиссированное шоу, где всеми правдами и неправдами подгоняется «ответ под формат», чтобы уложиться в нужное время. Возможно, свои «правила игры» диктует прямой эфир.

– Коль уж мы произнесли слово «будущее», каким будет наш мир в 2100 году?

– Ну, тут можно смело говорить всё что угодно! Думаю, мир будет, и это хорошо. Абсолютно убеждён, что к этому времени люди будут жить не только на Земле, но и на орбитальных, марсианских, лунных, и, возможно, плавающих в атмосфере Венеры космических поселениях. Сейчас идёт Ренессанс космических исследований, за это надо сказать спасибо китайцам, заставившим всех активно включиться в космическую гонку, и товарищу Маску – с иронией воспринимаю многие его проекты, но это великий

популяризатор освоения Космоса. Несомненно, человечество распространится по Солнечной системе. Не думаю, что к тому времени на Земле появится единое правительство – скорее всего, это будут союзы трёх-четырёх крупных политических объединений. Конечно, хочется, чтобы Россия была лидером одного из таких союзов. Думаю, мир «откатится» от беспощадной толерантности, царящей сейчас на Западе, и выйдет на нормальный уровень терпимости друг к другу, и не будет того, что происходит сегодня в США, когда малые социальные группы требуют себе особых преференций, урезая права больших групп. Уверен, всё «устаканится» на каком-то среднем уровне. Главное, будет мир, а в этом мире будет Россия, и, возможно, в её составе окажутся и страны, нынче декларирующие свою «особость». Поживём – увидим.

Россия > СМИ, ИТ > lgz.ru, 13 января 2021 > № 4256780 Сергей Лукьяненко

Дмитрий Самарин передал штурвал RETN преемнику

Но­вым ге­нераль­ным ди­рек­то­ром груп­пы ком­па­ний RETN наз­на­чен То­ни О’Сал­ли­ван. Его пред­шес­твен­ник Дмит­рий Са­марин, за­нимав­ший пост ген­ди­рек­то­ра RETN 18 лет, пе­решел на дол­жность пред­се­дате­ля со­вета ди­рек­то­ров, где зай­мет­ся раз­ви­тием от­но­шений с ак­цио­не­рами и стра­тегией RETN.

Ан­на Сап­ры­ки­на

Тони О’Салливан пришел в RETN в 2007 г. За это время он сменил несколько руководящих должностей. Изначально как исполнительному директору RETN в Великобритании ему было поручено развивать присутствие компании в Западной Европе. Вслед за этим Тони О’Салливан занимался продвижением компании на новых территориях уже в качестве COO. Последние годы его руководства в этой роли были отмечены успешным выходом RETN на рынки Азии и Азиатско-Тихоокеанского региона.

Тони принял бразды правления от одного из основателей RETN Дмитрия Самарина. За время руководства компанией Дмитрием Самариным RETN открыла офисы в Гонконге, Алма-Ате, Амстердаме, Стокгольме, расширила глобальное присутствие за счет запуска узлов в Азии (Сеул), США (Ашберн), Канаде (Торонто), открыла офисы в Тайбэе, Тбилиси и Ереване.

По словам представителя пресс-службы RETN, Дмитрий Самарин продолжит участие в жизни компании в качестве председателя совета директоров, занимаясь развитием отношений с акционерами и стратегией. На посту председателя совета директоров Дмитрий Самарин в первую очередь должен будет подготовить и реализовать пакет стратегических проектов, часть из которых начата пару лет назад. Конкретные примеры проектов представитель компании пока называть не стал.

По словам Дмитрия Самарина, на пост гендиректора рассматривалось с десяток кандидатур, Тони О’Салливан оказался наиболее подходящим. Максим Сюников, директор российского "РетнНет", назначен заместителем генерального директора группы.

RETN - группа компаний под управлением RETN Capital Ltd, зарегистрирована в Великобритании. Это независимое частное юридическое лицо (финансово, административно не аффилированное с другими компаниями). RETN - один из независимых европейских поставщиков IP-транзита и услуг связи, обладающий ресурсами для организации соединения между Европой и Азией. Это оператор связи, в управлении которого находится собственная международная сеть (более 300 точек присутствия на сети и 119 тыс. км волоконно-оптических маршрутов), проходящая через Западную Европу, Белоруссию, Украину, Россию, Казахстан до границы с Китаем, с разветвленными наземными маршрутами, соединяющими все эти рынки.

Отметим, что еще в 2012 г. Группой на предмет покупки интересовался "Ростелеком". Тогда "Ростелеком" даже получил разрешение Федеральной антимонопольной службы (ФАС) на приобретение британской компании RETN Capital Ltd.

По словам Дмитрия Самарина, приблизительно 30% выручки группы приходится на Россию, 60% - на Европу и 10% - на Азию. "Мы уже лет пять как развиваем параллельно Европу, Россию и Азию. На данный момент в составе группы 24 компании", - отметил Дмитрий Самарин.

"Проведя 18 лет за штурвалом корабля под названием RETN, я решил, что сейчас самое подходящее время передать операционный контроль и придать новый динамизм компании. Тони как никто обладает качественным пониманием культуры и потенциала компании. Глубокое знание отрасли и тенденций в сочетании с неиссякаемой энергией и решимостью делают Тони идеальным лидером, способным приумножить достижения компании. Я полностью уверен, что он приведет RETN к большому успеху, обеспечив стабильный рост бизнеса", - поприветствовал Тони О’Салливана на посту генерального директора Дмитрий Самарин.

"Лучшая часть моей трудовой жизни прошла в RETN, и для меня большая честь возглавить компанию на следующем этапе ее развития. Я счастлив работать с командой выдающихся профессионалов. RETN знают как провайдера, предоставляющего качественные услуги связи, в том числе транзитные на территориях, имеющих сложное государственное регулирование и множество других особенностей. Сейчас мы готовы вывести нашу уникальную сеть на новый уровень, создав сетевую платформу "номер один" на рынках Евразии, продолжая укреплять наш бренд, известный своей гибкостью в предоставлении услуг и технической поддержки. Впереди у нас захватывающий период!" - комментирует свое назначение Тони О’Салливан.

Руководитель high-tech департамента Kontakt InterSearch Russia Анастасия Овчаренко считает, что назначение связано с тем, что Тони О’Салливан работает в компании с 2007 г. и давно доказал акционерам, что ему можно доверять. По ее мнению, собственники смогли оценить его в разные годы и в разных ситуациях, в разных должностях и на разных рынках, поэтому причина назначения в данном случае не в том, что он экспат, а в том, сколько времени он провел бок о бок с акционерами и какой вклад внес в компанию.

"Обычно CEO иностранца выбирают отечественные компании, которые делают ставку на международную экспансию, стремясь скрыть свое российское "происхождение" - из-за политических межгосударственных отношений, репутации российского бизнеса и многих других моментов. Но это точно не наш случай. Компания RETN присутствует на мировых рынках с 2003 г., и, несмотря на то что основали ее выходцы из России, бизнес уже давно является международным и известным в своем сегменте. Поэтому назначение нового гендиректора однозначно связано с успехами отдельного человека. В данном случае мы видим стандартную историю: Тони приходит на место акционера, который долго занимал позицию гендиректора, а теперь решил отойти от операционного управления и, по-видимому, заняться более стратегическими вещами. Эта ситуация происходит со всеми компаниями, и хорошо, что "операционку" возглавит управленец, который за 13 лет доказал свою эффективность, говорит с акционерами на одном языке и придерживается их подходов, хорошо знает и понимает компанию", - объясняет Анастасия Овчаренко.

Аналитик "Фридом Финанса" Валерий Емельянов считает, что решение о назначении отражало личные предпочтения основателей бизнеса и связано с давними отношениями между менеджментом RETN и владельцами фирмы. "О’Салливан работает в компании большую часть ее существования, уже много лет занимает ключевые должности. Его назначили не потому, что он британец, а потому, что давно в команде. К слову, он не единственный иностранец в RETN. Значительная часть операций и продаж приходятся на Европу, где ответственные должности занимают немцы и другие местные специалисты. Это, опять же, связано со спецификой бизнеса: магистральная трансграничная связь предполагает присутствие во многих странах сразу", - рассказал Валерий Емельянов.

Валерий Емельянов отмечает, что О’Салливан давно занимает пост операционного директора и в последние годы его стараниями компания расширялась преимущественно на восток, в частности в Гонконг, Армению и Грузию.

По мнению Валерия Емельянова, после утверждения Тони О’Салливана на посту гендиректора стратегия фирмы не поменяется. "Напротив, его назначение намекает, что есть преемственность: RETN будет и дальше специализироваться на обеспечении связи между крупнейшими узлами Европы и Азии, используя Россию как плацдарм и связующее звено для своей экспансии", - считает Валерий Емельянов.

Политика конфиденциальности: из проводников свободы — в монстры

Ирина Алкснис

Согласно заявлению Павла Дурова, за последние трое суток число пользователей Telegram возросло на 25 миллионов.

Кроме того, мессенджер стал вторым по скачиваемости приложением в США. С прошлой среды по воскресенье его установили около 545 тысяч раз – в три раза больше, чем за аналогичный период предыдущей недели. Причину британская газета The Telegraph углядела в бегстве сторонников Дональда Трампа, попавших под тотальную интернет-зачистку, на независимый от крупнейших американских интернет-корпораций ресурс.

Текущие события в Штатах, без сомнения, сыграли в произошедшем свою роль, но это только часть объяснения. Параллельно со взлетом популярности Telegram в США звездный час переживает еще один мессенджер – Signal.

По сведениям агентства Reuters, число новых установок приложения в ближайшее время может превысить миллион пользователей — ежедневно. Например, в воскресенье его поставили 810 тысяч человек по всему миру, что почти в 18 раз больше по сравнению с количеством загрузок 6 января.

Дата выбрана неспроста. Именно в этот день самый популярный на планете мессенджер WhatsApp обновил свою политику конфиденциальности, в рамках которой он — как часть корпорации Facebook — теперь будет делиться информацией о своих пользователях со всем "семейством приложений".

На следующий день Илон Маск опубликовал короткий твит "Используйте Signal", который репостнул в том числе создатель и руководитель Twitter Джек Дорси. Новые пользователи хлынули в разрекламированное приложение, которое какое-то время даже не справлялось с наплывом.

Не остался в стороне и создатель Telegram. Павел Дуров в последние месяцы неоднократно критиковал путь, по которому развивается Сеть. В частности, еще летом он возмущался монополией — а точнее, дуополией — Apple и Google, на пару контролирующих весь мировой рынок приложений.

Нововведения в политике WhatsApp также не оставили его равнодушным. Дуров весьма резко высказался о них, в очередной раз отметив преимущества своего детища.

Фактический ультиматум WhatsApp своим пользователям вызвал жесткую ответную реакцию даже на государственном уровне. Особенно тут отличилась Турция, чье руководство, включая лично президента Эрдогана, отказалось от использования мессенджера. А затем Антимонопольным комитетом страны и вовсе было начато расследование.

Пока трудно судить, насколько серьезный ущерб ожидает WhatsApp, но есть подозрение, что его руководство уже неоднократно прокляло неудачный выбор времени для анонсирования новых правил. Если бы это было сделано месяцем раньше, возможно, последствия стали бы менее масштабны.

Контроль над пользователями, пристрастное внимание к деталям их частной жизни со стороны интернет-компаний, конечно, раздражает большинство людей, но все-таки уже стало привычным явлением и воспринимается в общем как неизбежность. Более того, настороженное отношение и резкий негатив к легальному сбору информации о пользователях до сих пор чаще проявляли те, кого общество маркирует как не вполне адекватных параноиков-конспирологов.

Ну какие такие роковые последствия может иметь для среднестатистического законопослушного гражданина, тем более живущего за много тысяч километров от США, то, что информация о круге его общения, хобби и интересах (пусть даже это будут достаточно деликатные вещи вроде любимых порносайтов) постоянно отслеживается и сосредотачивается в базах данных американских интернет-компаний? Разве что контекстная реклама бьет все точнее в цель — вот и все последствия.

Куда больше опасений вызывала у людей скорее аналогичная деятельность властей собственных стран. Международные IT-компании, пусть даже аффилированные с Соединенными Штатами, нередко выступали в глазах людей как раз гарантом сохранения свободы слова и проводником демократии, поскольку они зачастую просто игнорируют требования национальных правительств, а управу на них найти очень непросто.

Так что, запусти WhatsApp свои инновации несколько недель назад, это, конечно, вызвало бы недовольное ворчание в определенных кругах, но едва ли задело за живое действительно широкие массы.

Вот только обновление политики конфиденциальности мессенджера совпало с шокировавшей мир зачисткой, которую устроили все еще действующему президенту США и его сторонникам (тех, между прочим, половина страны) эти самые частные проводники прогресса и демократии, включая и Facebook. Причем их технологии интернет-аннигиляции неугодных продемонстрировали уровень эффективности, который и не снился государствам, традиционно обвиняемым в избыточном контроле над гражданами и подавлении инакомыслия.

За несколько коротких дней овечья шкура клиентоориентированности и интуитивно понятного интерфейса оказалась сброшена, чтобы обнажить суть тоталитарного монстра, нажатием кнопки перемалывающего судьбы миллионов людей.

Ничего удивительного в том, что в эти дни множество людей, осознав реальность, бросились искать запасные аэродромы в попытке укрыться от наступившего и действительно пугающего будущего. Правда, для большинства из них есть нерадостная новость: сработает это только для граждан тех стран, которым не понаслышке знакомо словосочетание "цифровой суверенитет".

Рекордные цены на СПГ в Азии

Холодная зима в Северном полушарии привела к исторически высоким ценам в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Спотовые цены на поставки сжиженного природного газа (СПГ) в Азии подскочили до шестилетнего максимума. Bloomberg сообщает о партии СПГ, проданной по цене $33-36 за один миллион британских термальных единиц (млн БТЕ). Климатическое явление Ла-Нинья продолжает влиять на погодные условия на планете, остужая Северное полушарие, и уже привело к росту спроса на природный газ, нефть и уголь в конце 2020 года — начале 2021 года.

Холодная зима вызвала повышение потребления тепловой и электроэнергии в Японии, Китае и Южной Корее. В результате спотовые цены на сжиженный природный газ с поставкой в январе 2021 года выросли более чем на $12 за 1 млн БТЕ. Рекордно высокие цены и рост спроса в Азии ограничили предложение и на европейских рынках. По данным Reuters, в Европе, также переживающей холодную зиму, оптовые цены на газ подскочили до самого высокого уровня за два года.

В то время как морские партии СПГ устремляются в Азию, все надежды на рост поставок в Европу связаны с увеличением экспорта трубопроводного газа из России, Норвегии и Алжира.

От компаний, рассматривающих сегодня возможность принятия окончательных инвестиционных решений для новых проектов сжиженного природного газа, требуется определенная смелость. Многие из них в течение 2020 года были перенесены на более поздний срок падения цен и спроса на энергоносители. Низкая стоимость СПГ обнуляет возможности реализации наиболее сложных инфраструктурных проектов: в таких условиях выживают наиболее гибкие и рентабельные. Однако осенью прошлого года появились прогнозы дальнейшего экономического роста в Азии, который приведет к неуклонному приросту потребления сжиженного природного газа в течение нескольких ближайших десятилетий. Тогда как холодная зима 2020–2021 гг. вызвала дефицит поставок СПГ и привела к ценовым рекордам.

Если в краткосрочной перспективе климат играет на пользу рынкам углеводородов, то в долгосрочной Wood Mackenzie предупреждает о связанных с климатическим регулированием ограничениях для развития рынка сжиженного природного газа.

Ужесточение государственных мер в отношении использования углеводородного сырья сдержит рост спроса на СПГ в перспективе до 2040 года.

Согласно базовому (ограниченному потеплением на три градуса Цельсия к 2040 году) сценарию WoodMac, миру в ближайшие двадцать лет могут потребоваться дополнительные поставки порядка 450 млрд куб. м сжиженного природного газа в год. Но в случае климатического регулирования в рамках выполнения обязательств Парижского соглашения эти объемы снизятся до порядка 145 млрд куб. м СПГ.

В перспективе до 2050 года Wood Mackenzie выделяет так называемый зеленый водород, получаемый с помощью электролиза с использованием возобновляемых источников энергии, в качестве главного конкурента сжиженного природного газа. Меры, направленные на ограничение потепления двумя градусами Цельсия, приведут, по мнению экспертов Wood Mac, к росту инвестиций в проекты ВИЭ и повышению энергоэффективности. Это позволит зеленому водородному топливу достичь к 2050 году 10-процентной доли в использовании первичной энергии.

Мария Кутузова

«Северный поток-2» теперь напугал Великобританию

Ввести санкции против «чрезвычайно опасного» газопровода «Северный поток-2» призвал правительство британский парламентарий-консерватор Дэниэл Кочински. «Нас больше не сдерживает членство в Евросоюзе, мы должны следовать за нашими американскими друзьями и вводить санкции против любой компании, вовлеченной в строительство „Северного потока-2“. Он является реальной проблемой для многих политиков, кто представляет страны-участницы „Инициативы трех морей“ (объединение 12 стран ЕС, имеющих выход к Адриатическому, Балтийскому и Черному морям», — сказал Кочински, выступая в палате общин на слушаниях с участием министра по вопросам международной торговли Элизабет Трасс.

По мнению парламентария, газопровод опасен тем, что ведет «напрямую в Россию» в обход всех газовых и нефтяных сетей, проходит через территории стран НАТО.

«Газопровод, — твердит Кочински, — чрезвычайно опасен, так как ставит наших партнеров по НАТО под значительное дополнительное давление Москвы, а также делает их уязвимыми перед дополнительным энергетическим шантажом, который россияне успешно использовали в прошлом».

Парламентарий считает, что Британия должна последовать за США. «Я призываю министра сейчас, после Brexit, проявить такую же смелость, как наши американские партнеры, и выступить за моральные, стратегические перспективы и безопасность, побудив германцев не ставить под угрозу наших партнеров по НАТО, и ввести санкции против любой компании, участвующей в данном рискованном проекте во имя будущей безопасности нашего континента», — цитирует парламентария РИА «Новости».

Geely и Baidu будут создавать электромобили вместе

Китайский автопроизводитель Geely заявил, что создает совместное с технологическим гигантом Baidu предприятие по производству электромобилей. Об этом сообщает портал Apnews.

У Geely Holding Group уже есть отдельные модели электромобилей. Совместное предприятие с Baidu.com Inc. будет сосредоточено на интеллектуальных и подключенных к сети электромобилях. Пока Geely Holding Group не сообщила ничего о финансовой стороне проекта.

Компания Geely, наиболее известная за рубежом как владелец шведской Volvo Cars, является одним из крупнейших независимых автопроизводителей Китая. Ее бренды включают Geely, Lynk & Co., Geometry и Polestar, каждая из которых продает электромобили. Geely — крупнейший акционер малайзийской Proton и британской Lotus.

Baidu управляет самой популярной поисковой системой в Китае. Компания считается одним из ведущих мировых разработчиков технологий беспилотного вождения.

Америка - разделено царство твоё

«американская мечта» отступает, «китайская мечта» наступает

Юрий Тавровский

Штурм вашингтонского Капитолия 7 января 2021 года удивительно похож на захват гонконгского Законодательного собрания 1 июля 2019 года. Вот многотысячная толпа демонстрантов спокойно движется мимо слабо охраняемого здания. Вот неожиданно вперед устремляется штурмовая группа, отбрасывает служителей безопасности, врывается в вестибюль, проникает в кабинеты и устраивается там по-хозяйски. Люди в черных майках в Гонконге и в звериных шкурах в Вашингтоне только на первый взгляд смотрятся как образец анархии. Словно по чьей-то команде они быстро собирают силы в наступлении, сплачиваются для удержания фронта, а затем организованно отступают. Качественная съёмка обеспечивает мировые СМИ эффектными кадрами погромщиков в кабинетах ключевых законодателей, матерных надписей на стенах, разбитой оргтехники.

Разглядывая сцены этих политических действ, я чувствую, как «холодок бежит за ворот». Вспоминаются события на пекинской площади Тяньаньмэнь в мае 1989 года, свидетелем которых мне довелось стать. Поначалу ничего страшного на самой большой площади мира не происходило. Сотни тысяч молодых студентов и рабочих скандировали лозунги, обменивались листовками, пели песни. По большим значкам с двумя красными флагами СССР и КНР узнавали советских журналистов, приехавших освещать визит М.С. Горбачёва и даже приветствовали по-русски: «За вашу и нашу свободу»! Ощущение «холодка за воротом» я испытал в день, когда в здании китайского парламента, (ВСНП, Всекитайское Собрание Народных Представителей), было назначено выступление «отца перестройки». Мы заранее собрались на высоких ступенях перед восточным входом. Вид шумной толпы в миллион человек почему-то напоминал кипящее плазмой Солнце. Вдруг от всей этой массы отделился «протуберанец» в несколько тысяч человек и двинулся вверх по ступеням. Телеоператоры схватили в охапку свои треноги. Фотографы прижали камеры к телу. Пишущая публика сильно напряглась. Толпа медленно, но верно наступала на нас. В это время приоткрылись массивные двери и нас не впустили, а втащили внутрь. Величественный вестибюль и коридоры были заполнены «зелеными человечками» -- сидящими на корточках солдатами в боевой экипировке, в касках, с автоматами. Пресс-конференции в тот день не было. Через несколько дней на этой самой площади было то, что было…

Здания законодательной власти почему-то становятся сценами, а затем и символами важнейших политических кризисов. Рейхстаг в Берлине в 1933 году. ВСНП в Пекине в 1989 году. Дом Советов в Москве в 1993 году. Капитолий в Вашингтоне в 2021 году.

Похоже, история выбирает эти «места силы», чтобы зафиксировать линии разлома эпох, предупредить о неотвратимых потрясениях. Вот и на этот раз можно было разглядеть на стенах Капитолия: «Мене. Текел. Фарес». 25 веков назад пророк Даниил на пиру у вавилонского царя Валтасара разъяснил ему: «Вот и значение слов: мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел — ты взвешен на весах и найден очень лёгким; Фарес — разделено царство твое….».

За несколько недель до бунта в Вашингтоне солидный журнал «Форин Эффэрз» опубликовал статью под заголовком «В состязании с авторитаризмом Соединённые Штаты должны осознавать свои преимущества – демократические ценности. Авторитарные соперники, особенно Китай и Россия, захватили инициативу в областях политики, экономики, технологии и в информационном пространстве. Эти страны наращивают силы дома, а на мировой арене подрывают демократические институты и объединения. Во всём мире демократические ценности и лидерство отступают».

Американским идеологам всё чаще приходится уповать на «демократические ценности». Эпидемия COVID-19 усугубила разрушительные противоречия американского общества, расколола политическую систему, выпустила на улицы беснующуюся чернь. Погромы в деловых кварталах и снос памятников героям истории обнулили притягательность таких понятий, как свобода личности и мультикультурализм. Фиаско потерпела система здравоохранения – на начало 2021 года в США вирусом заразилось более 22 миллионов человек, умерло около 340 тысяч человек. По итогам года ожидается спад ВВП примерно на 5%. «Вишенкой к торту» стало взятие Капитолия прямо во время заседания Конгресса. Как дальше пропагандировать «демократические ценности»? Как прославлять «американскую мечту»?

Обрушение мечты американской рельефно смотрится на фоне успехов мечты китайской. Китай не только смог сдержать на своей земле распространение коронавируса. Он стал самым крупным глобальным рынком и «локомотивом» преодоления экономических последствий бедствия. Взяв под контроль вспышку вируса в эпицентре и разорвав цепочки распространения, Пекин смог свести людские потери к неполным пяти тысячам погибших. Вошедшая в пике экономика вернулась на восходящую траекторию и по итогам ковидного Года Крысы единственная в мире даст не спад, а небольшой прирост – 2% ВВП. В Поднебесной царит порядок и восстанавливается нормальная жизнь. Отсутствие заболеваний на протяжении нескольких месяцев сделало излишней сплошную вакцинацию, планируют вакцинировать только 50 миллионов из 1400 миллионов китайцев. Созданы три основные вакцины, к концу года накоплено 600 миллионов доз. Новая серьезная вспышка болезни (в провинции Хэбэй выявлено 364 заболевших в течение последней недели) доказала мудрость превентивных мер.

Разделить успех, прицепиться к локомотиву – это естественное желание. В середине ноября подписано соглашение о создании Всеобъемлющего регионального экономического партнерства ( ВРЭП или по-английски – RCEP). После 8 лет переговоров дело пошло на лад именно сейчас, на фоне успехов Китая. Зона свободной торговли охватит 10 государств АСЕАН, а также КНР, Новую Зеландию, Южную Корею, Австралию, Японию. Это прорыв важный, но не единственный. Прямо накануне Нового года было достигнуто многообещающее инвестиционное соглашение с Евросоюзом. Ключевую роль в преодолении антикитайских предрассудков и давления Белого Дома сыграли Англия и Германия, важнейшие союзники Америки.

Похоже, количество китайских успехов начало переходить в качество. Они есть результат применения на протяжении нескольких десятилетий общественно-политической системы под названием «социализм с китайской спецификой». События нового года особенно рельефно показали, что эта система побеждает другую, под названием «капитализм с американской спецификой».

Назревавшее с начала века противостояние двух систем превратилось в лобовое столкновение при президенте Трампе. Но он, в основном, акцентировал внимание на дефиците в торговле, «присвоении интеллектуальной собственности» и т.д. Байден, скорее всего, сохранит все созданные фортификации холодной войны. Но к ним прибавятся подзабытые при Трампе «демократические ценности». 46-й президент ещё до перевоза семейного скарба в Белый Дом объявил, что Америка при нём будет вести за собой мир «не примерами нашей мощи, а мощью нашего примера».

Байдену в наследство от Обамы достались идеологи неоконсерватизма, исповедующие навязывание «демократических ценностей», так сказать, крестом и мечом. Стоящие на позициях неоконсерватизма политики и чиновники разных ведомств уже готовятся возобновить «крестовый поход» во имя американского «Сияющего замка на холме». Неоконсерваторы, «неоконы», считают себя хранителями «священного Грааля» американского образа жизни, идей американской исключительности. По существу, «неоконы» и есть то самое «глубинное правительство», которое доказало своё могущество, погубив президента Трампа. Новый призыв неоконсерваторов, собравшийся вокруг престарелого Байдена, привнесёт немало новинок в арсенал своих предшественников. Оправившись от «пирровой победы» над Трампом, «глубинное правительство» неоконсерваторов неизбежно перейдёт в контрнаступление на двух главных фронтах – китайском и российском. Мы снова услышим о «демократических ценностях». Но мы будем помнить надпись на Капитолии: «Мене. Текел. Фарес».

Китай > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 13 января 2021 > № 3608719 Юрий Тавровский

Цветные металлы снова дорожают после успешной коррекции

Во вторник, 12 января, на Лондонской бирже металлов отмечен разворот цен цветных металлов вверх. Так, котировки цены никеля выросли на 3,4%, до $17668 за т, на ожиданиях стимулирующих экономических мер в США. Трехмесячный контракт на медь подорожал на 1,4%, до $7975,50 за т. По оценкам наблюдателей, металлы на бирже корректируют цены после общего проседания сырьевых цен в понедельник из-за роста курса доллара. «Медь, похоже, получила надежную поддержку от 20-дневного скользящего среднего ($7893 за т), что указывает на в целом позитивную ситуацию. Мы ожидаем сохранения потенциала ценового роста в краткосрочной перспективе, учитывая благоприятный макроэкономический фон для сырьевых товаров и активный рост спроса в Китае», - сказал аналитик Борис Миканикрезай.

«Многие рыночные аналитики ожидают роста спроса на металлы, в основном из-за мер по стимулированию экономики», - отметил аналитик по цветным и драгметаллам Даниэль Бризман. «Новоизбранный президент США Байден планирует в четверг обнародовать свои планы относительно кредитно-денежной политики. Пакет помощи, как ожидается, составит несколько триллионов долларов», - добавил г-н Бризман. «Из комментариев представителей Федрезерва (в частности, президента бостонского отделения ФРС Эрика Розенберга) следует, что повсеместное распространение вакцин и финансовая поддержка системы могут содействовать хорошей экономической динамике во втором полугодии», - заявила аналитик по металлам StoneX Натали Скотт-Грей.

Цена олова с поставкой через 3 месяца выросла во вторник на 1%, до $20925 за т, на фоне роста спроса на металл и недостаточного его предложения. Общий объем запасов олова на складах LME снизился на 48%, до 1725 т, с 3325 т в декабре.

На утренних торгах среды стоимость никеля выросла в Шанхае более чем на 3% на фоне озабоченности нарушениями поставок металла из Новой Каледонии и Филиппин. На ShFE мартовский контракт на никель подорожал на 3,2%, до 131,180 тыс. юаней ($20324,12) за т, тогда как в Лондоне стоимость трехмесячного контракта на никель выросла по состоянию на 10:26 мск на 0,9%, до $17820 за т.

Французская Eramet предупредила, что может ликвидировать свое никелевое предприятие SLN в Новой Каледонии в течение недель, если протесты на нем не прекратятся.

Медь подорожала на LME на 0,4%, до $8006,50 за т. Стоимость свинца выросла на 0,7%, до $2035 за т. Цена меди на ShFE выросла на 0,7%, до 58780 юаней за т. Свинец подорожал на 2,1%, до 14795 юаней за т.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:12 моск.вр. 13.01.2021 г.:

на LME (cash): алюминий – $2018,5 за т, медь – $8003,5 за т, свинец – $2017,5 за т, никель – $17781,5 за т, олово – $21221,5 за т, цинк – $2761,5 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2019,5 за т, медь – $8014,5 за т, свинец – $2037 за т, никель – $17835 за т, олово – $20990 за т, цинк – $2784 за т;

на ShFE (поставка январь 2021 г.): алюминий – $2282 за т, медь – $9073 за т, свинец – $2287,5 за т, никель – $20255 за т, олово – $23734 за т, цинк – $3224 за т (включая 17% НДС);

на ShFE (поставка март 2021 г.): алюминий – $2282 за т, медь – $9090 за т, свинец – $2288,5 за т, никель – $20283 за т, олово – $23709,5 за т, цинк – $3207,5 за т (включая 17% НДС);

на NYMEX (поставка январь 2021 г.): медь – $8018 за т;

на NYMEX (поставка апрель 2021 г.): медь – $8026 за т.

Великобритания меняет законодательство об аренде земли под зданиями

Будет реформирована система лизхолда, усложняющая и удорожающая владение собственностью.

Что случилось? Британское Министерство жилищного строительства, общин и местного самоуправления объявило о внесении изменений в систему долгосрочной аренды земли под зданиями, говорится в пресс-релизе, опубликованном на сайте правительства.

Цель реформы – сделать покупку жилья проще и дешевле. Особое внимание будет уделяться облегчению условий для пенсионеров.

О чём вообще речь? В Великобритании распространена практика лизхолда – продажи недвижимости с обязательной арендой земли под ней. Это относится и к квартирам в многоквартирных домах, и к отдельным зданиям. Это во многом формальная система, однако она часто увеличивает стоимость жилья, усложняет процедуру купли-продажи и расчёта суммы регулярных платежей.

Прочесть о ней подробнее можно в статьях о процедуре покупкиhttps://prian.ru/pub/2178.html  недвижимости в Великобритании и особенностяхhttps://prian.ru/pub/38224.html  недвижимости Лондона.

Суть реформы. Миллионы арендаторов получат право продлить аренду на максимальный срок – 990 лет – при нулевой арендной плате за землю, объявил министр жилищного строительства Роберт Дженрик. Эти изменения помогут домохозяйствам сэкономить до десятков тысяч фунтов стерлингов. Кроме того, фактические собственники будут защищены от произвола фрихолдеров (владельцев земли), которые сейчас могут увеличивать размер выплат для получения дополнительной выгоды. Как заявил Роберт Дженрик, эти реформы обеспечат справедливость для 4,5 млн арендаторов и в целом определяют курс на новую систему.

Реализация. На рынке недвижимости будет внедряться модель commonhold. По ней покупатель будет полностью владеть своей недвижимостью (скажем, квартирой в многоквартирном доме), а общее имущество будет находиться в совместном владении. На такой модели основано владение кондоминиумами во многих странах. Кроме того, принцип нулевой арендной платы за землю, ранее предложенный для новых договоров аренды, теперь будет распространяться на жильё, построенное специально для пожилых людей (дома престарелых).

Законопроект об установлении нулевой арендной платы за землю будет внесен на предстоящей сессии парламента. Это первая из двух частей законодательства, которое ляжет в основу реформы.

Автор: Ксения Ватник

Совещание с членами Правительства

Глава государства в режиме видеоконференции проводит совещание с членами Правительства Российской Федерации.

Основная тема встречи – результаты дорожного строительства в 2020 году и планы на 2021–2023 годы. С докладами по этому поводу выступили Заместитель Председателя Правительства Марат Хуснуллин и председатель комиссии Госсовета по направлению «Транспорт», глава Бурятии Алексей Цыденов.

Заместитель Председателя Правительства Татьяна Голикова информировала о текущей эпидемиологической обстановке и подготовке к масштабной вакцинации населения против COVID-19.

О доступности для граждан услуг по подаче заявлений о социальных выплатах и новых цифровых сервисах на портале госуслуг рассказал Заместитель Председателя Правительства Дмитрий Чернышенко.

Вопросов совершенствования контрольно-надзорной деятельности касался доклад Заместителя Председателя Правительства – Руководителя Аппарата Правительства Дмитрия Григоренко.

* * *

В.Путин: Уважаемые коллеги, добрый день.

Мы с вами сегодня послушаем Марата Шакирзяновича [Хуснуллина] по поводу результатов дорожного строительства в 2020 году и о планах на 2021–2022 годы.

В целом мы должны уделить больше внимания в самое ближайшее время развитию инфраструктуры вообще, имею в виду не только дорожное строительство, но и железнодорожное строительство, развитие трубопроводного транспорта, транспорта вообще.

Мы совсем недавно говорили о необходимости пространственного развития страны и связанности различных регионов Российской Федерации, имея в виду нашу территорию, огромность её. Должны это связать с развитием реального сектора экономики, имея в виду современные тенденции в развитии экономики вообще в мире и в нашей стране.

Но начнём в ближайшее время с энергетики. Я просил и коллег из Правительства, из Администрации Президента, из регионов Российской Федерации эти вопросы сейчас подготовить для совместного рассмотрения и на президиуме, на Госсовете, на Правительстве. Потом для окончательного решения наиболее сложных вопросов соберёмся и в таком составе, более широком.

Сегодня послушаем вопросы дорожного строительства, как я уже сказал. Но, прежде чем мы приступим к рассмотрению основного вопроса, ради которого сегодня и собрались, я попросил бы, конечно, Голикову Татьяну Алексеевну доложить о том, как ситуация складывается с борьбой с коронавирусной инфекцией.

Мы видим, что в мире в целом, к сожалению, пока не удаётся задушить эту болезнь, не удаётся предотвратить и все негативные последствия, с нею связанные. Но прежде всего нас, конечно, должна интересовать ситуация в Российской Федерации. Мы видим, что наблюдается некоторое снижение, но успокаивать нас это не должно. Мы видим, что происходит в отдельных странах, в частности, скажем, в Великобритании, с тревогой за этим наблюдаем, находимся в контакте с нашими европейскими партнёрами по этим вопросам.

Всё это взаимосвязано, передвижение неизбежно, и то, что мы на какое-то время ограничиваем наши транспортные коммуникации, транспортные связи, авиационные и другие, – это всё временные меры, но нам нужно понимать, что происходит у нас в стране, как мы можем купировать возникающие новые угрозы, в том числе и с новыми штаммами коронавирусной инфекции.

Пожалуйста, Татьяна Алексеевна. Мы с Вами тоже в постоянном контакте, чуть ли не в ежедневном. Пожалуйста, скажите нам, что происходит сегодня, на данный момент времени, так чтобы и коллеги могли с этим познакомиться, услышать Ваше мнение и ситуацию в регионах Российской Федерации.

Пожалуйста, Татьяна Алексеевна.

Т.Голикова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Добрый день!

Вчера под председательством Михаила Владимировича [Мишустина] состоялось заседание президиума Координационного совета, на котором мы оценивали прохождение системами эпидемиологического надзора и здравоохранения новогодних праздников.

В целом период новогодних праздников с точки зрения, как я уже сказала, эпидемиологического надзора и оказания медицинской помощи гражданам страны прошёл без сбоев, несмотря на то что на ситуацию с распространением новой коронавирусной инфекции традиционно оказывает влияние увеличение обращений в медицинские организации с травмами и отравлениями.

С начала 2021 года по сегодняшний день в России выявлено около 285 тысяч случаев новой коронавирусной инфекции, и если это сравнивать с двенадцатью последними днями декабря, то мы увидим снижение более чем на 15 процентов. Выздоровело с начала 2021 года почти 274 тысячи человек.

Что касается мира, и Вы об этом упомянули во вступительном слове, Владимир Владимирович, то за первую неделю 2021 года количество выявленных случаев новой коронавирусной инфекции увеличилось на 5,5 процента. Почти 50 процентов новых случаев сосредоточено в американском регионе, 38 [процентов] случаев – в европейском регионе. В 23 из 55 стран европейского региона мы отмечаем рост числа выявленных новых случаев коронавирусной инфекции. При этом, как Вы уже сказали, в абсолютных значениях наибольшее число случаев (рост почти 34 процента) за первую неделю нового года по сравнению с последней неделей старого года отмечено в Великобритании, и связано это с распространением нового штамма коронавируса, который зафиксировали коллеги из Великобритании.

Мы, как Вы знаете, я Вам докладывала, за этой ситуацией наблюдаем очень внимательно и ведём соответствующие научные исследования, о которых будет Вам доложено дополнительно по их завершении.

Суточный показатель заболеваемости в России снизился с 19,9 до 15,6 на 100 тысяч населения. Ситуация в регионах страны по-прежнему различается, но за последние две недели число регионов, где отмечается снижение или стабилизация заболеваемости, – 83; в двух регионах продолжается пока рост.

В праздники нам удалось на достаточно высоком уровне удержать тестирование населения на новую коронавирусную инфекцию. В среднем по России мы не допустили снижения установленного норматива, несмотря на то что тестирование в коммерческих лабораториях было снижено в связи с выходными днями.

Фиксируя эти обнадёживающие эпидемиологические данные в целом по стране, хочу всё-таки предостеречь наших граждан. Мы прошли новогодние праздники и традиционно после таких длительных праздников осуществляем мониторинг с состоянием заболеваемости. Этот мониторинг, такой критериальный мониторинг, продлится две недели. Это всем хорошо известный инкубационный период. Поэтому призываю наших граждан продолжать соблюдать ограничительные меры. Речь идёт прежде всего о масочном режиме, соблюдении социальной дистанции и других рекомендованных мер.

Также хочу ещё раз обратить внимание, мы вчера это обсуждали у Михаила Владимировича: все методические рекомендации для работы отраслей промышленности Роспотребнадзором утверждены, и просьба к нашим уважаемым коллегам, работодателям, эти методические рекомендации соблюдать.

Как я уже сказала, система здравоохранения провела новогодние праздники без сбоев. На сегодняшний день в стране развёрнуто 277 тысяч ковидных коек. На утро вчерашнего дня в среднем занятость коек составляла 69,2 процента. Это связано в том числе с тем, что в конце 2020 года Вами было принято решение о необходимости поддержки регионов посредством предоставления финансовых ресурсов на приобретение лекарственных средств для обеспечения пациентов бесплатными лекарственными средствами на амбулаторном этапе. Регионам было выделено 7,8 миллиарда рублей, а в конце декабря – ещё 2,8 миллиарда рублей на приобретение лекарственных средств уже в январе. На сегодняшний день мы можем констатировать, что лекарствами были обеспечены 813,5 тысячи пациентов на амбулаторном этапе. Я хочу регионы поблагодарить за эту работу.

Вчера Председателем Правительства на Координационном совете было дано поручение о выделении ещё приблизительно 2,7 миллиарда рублей на обеспечение лекарственными средствами на амбулаторном этапе в феврале. В настоящее время мы готовим соответствующий документ для внесения и подписания.

Хочу ещё раз отметить, что по итогам года с начала запуска производства объём отечественных лекарственных препаратов, их производство, возрос в разы. Средненедельный прирост производства антиковидной продукции, если сравнивать декабрь с апрелем, возрос на 301 процент, а если сравнивать декабрь с ноябрём, то на 38 процентов. Здесь существенные усилия предприняла наша промышленность и Министерство промышленности и торговли.

В 2020 году закуплено 2936 автомобилей скорой медицинской помощи для всех субъектов Российской Федерации. И по решению, которое было принято у Вас на совещании, Владимир Владимирович, по закупке легковых автомобилей в рамках средств, которые выделены на программу модернизации первичного звена здравоохранения, хочу доложить, что эти две тысячи машин произведены и отгружены в субъекты Российской Федерации. На 13-е число, то есть на сегодня, полностью отгружено 1848 автомобилей, 152 машины повышенной проходимости сейчас находятся в пути, поскольку доставляются в отдалённые регионы – это Алтайский, Хабаровский и Забайкальский края, Ямало-Ненецкий автономный округ, Республика Саха (Якутия), Сахалинская область.

Отмечу, что 30 декабря прошлого года главный врач Кандалакшской центральной районной больницы вручил ключи от автомобиля врачу амбулатории посёлка Алакуртти Мурманской области Татьяне Александровне Яковлевой, обращение которой было озвучено на Вашей пресс-конференции. Хочу сказать, Владимир Владимирович, что сейчас автомобиль оформляется, на него оформляется страховка и документы в инспекции безопасности дорожного движения.

Что касается вакцинации против новой коронавирусной инфекции, то, несмотря на праздники, она шла в плановом режиме и продолжается в плановом режиме. За три дня, начиная с 11 и по 14 января, в субъекты Российской Федерации будет поставлено ещё порядка 600 тысяч доз вакцины. И работа по наращиванию производства и поставки в регионы будет продолжена.

С ноября 2020 года, как Вы знаете, медицинским и иным работникам, оказывающим помощь больным с новой коронавирусной инфекцией, производится специальная социальная доплата. Я хочу доложить, что за ноябрь-декабрь выплаты произведены одному миллиону 435 тысячам наших медицинских работников на сумму 44,4 миллиарда рублей. Реестры продолжают поступать с учётом того, что были праздничные дни, и мы в оперативном режиме продолжаем осуществлять эти выплаты.

В соответствии с принятым у Вас решением в преддверии Нового года работу в праздничные выходные дни мы оплачиваем в двукратном размере. До 15 января 2021 года Министерством здравоохранения должны быть представлены реестры медицинских организаций в Фонд социального страхования, и начиная с 16 января Фонд социального страхования будет осуществлять повышенные двукратные выплаты, а уже начиная с 1 февраля 2021 года Фондом социального страхования социальные выплаты в полном объёме будут осуществлены за январь 2021 года.

Хочу ещё раз доложить, уважаемый Владимир Владимирович, что вся работа по всем аспектам и направлениям находится на контроле у Правительства Российской Федерации.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Хорошо, спасибо.

На что хотел бы обратить внимание, Татьяна Алексеевна, Ваше и коллег из Минздрава? Я вижу по документам, по докладам с мест руководителей регионов: за каникулярный праздничный новогодний период объём оказываемой медицинской помощи не снижался, и, конечно, это положительный момент. Вам большое спасибо, Минздраву, руководителям соответствующих структур на местах и медикам, которые работали в этот период времени. Поэтому, как Вы сейчас сказали, двойная выплата, о чём я просил ещё в преддверии Нового года, должна быть в обозначенные Вами сроки полностью осуществлена. Это первое.

Второе. По поводу, как Вы сказали, продолжения научных исследований коронавирусной инфекции. В некоторых странах мы видим сейчас всплеск заболеваемости. Непонятно, с чем связан этот всплеск: то ли с новыми штаммами, то ли с тем, что в праздничные дни не соблюдалась необходимая в таких условиях дисциплина. Нам нужно точно понять, я знаю, что эти штаммы у нас есть, специалисты и наши учёные над этим работают, ясно представлять, как действует вакцина.

Российская вакцина, это уже совершенно очевидно, мы и раньше так считали, а сейчас это показывает практика, я думаю, что вообще самая лучшая в мире. Никакие другие препараты подобного рода такого уровня защиты и такой степени безопасности не демонстрируют. Это безусловный успех наших специалистов, наших учёных. Но нам нужно понять, как это будет действовать в условиях множественности штаммов.

Я знаю мнение специалистов, они считают, что наша вакцина будет работать, и работать эффективно, несмотря на всю эту множественность штаммов, но всё равно нужны глубокие исследования. Прошу Вас в полном объёме эти исследования прокурировать, посмотреть, чтобы всё там было на самом высоком уровне, как и происходило до сих пор.

По регионам. Сейчас в отчётах, которые у меня есть, и Вы сейчас об этом упомянули, в разных регионах ситуация складывается по-разному. Мы изначально исходили из того, что предоставили возможность руководителям регионов принимать самостоятельные решения по ограничительным мерам в экономике, в социальной сфере, в сфере работы транспорта на местах, это понятно. Тем не менее нужно постоянно сопровождать наших коллег, оказывать им методическую, организационную, административную поддержку, а если требуется – и финансовую, как мы делали до сих пор, и по линии Минздрава тоже.

Исхожу из того, что всё, что наработано в последнее время, будет в полном объёме реализовано. Имею в виду, что мы разворачиваем вакцинацию, уже перешли на масштабную вакцинацию. Но на прошлой неделе мне Михаил Владимирович докладывал, что промышленность не только выполнила все обещанные нормативы и объёмы, но и превысила плановый объём выпуска вакцины. Нам нужно переходить от масштабной к массовой вакцинации. И я прошу иметь это в виду, готовить соответствующую инфраструктуру. Слава богу, вакцина наша не требует при перевозке и транспортировке каких-то экстренных, необычных условий, как минус 50, минус 70, у нас всё гораздо проще и эффективнее работает. Это можно сделать.

Поэтому прошу вас уже со следующей недели приступать к массовой вакцинации всего населения и выстроить соответствующий график этой работы так, как у нас это происходит по другим заболеваниям, например по гриппу. У нас система в целом отработана, нужно переходить к более масштабной работе по этому направлению.

Как Вы оцениваете возможность перехода к новым масштабам, к массовой вакцинации?

Т.Голикова: Уважаемый Владимир Владимирович, спасибо за оценку работы.

Хочу сказать, что мы и предпраздничные дни, и буквально прошедшие рабочие дни этой недели как раз посвятили вопросу оценки производственных возможностей наших отечественных предприятий по выпуску вакцины, в том числе с учётом того, что она должна определённое время находиться на контроле качества, прежде чем выходить в гражданский оборот. У нас в стране сейчас открыт 1331 прививочный пункт, и мы обращаемся к регионам страны, чтобы они и дальше наращивали количество прививочных пунктов, потому что объёмы вакцины, которые будут поступать для использования населением, будут кратно расти по сравнению с тем, что было в декабре 2020 года.

Мы готовы с понедельника следующей недели выполнить Ваше поручение по переходу от масштабной вакцинации к более широкой вакцинации населения уже в январе-феврале и так далее. Мы проведём ещё соответствующие дополнительные консультации с нашими регионами. Завтра мной планируется провести по поручению Председателя Правительства заседание оперативного штаба, на котором мы с регионами обговорим все детали этого процесса, для того чтобы не было никаких сбоев в этой масштабной работе.

Кроме того, производителями предпринимаются, я бы сказала, решительные меры для того, чтобы ещё нарастить объёмы. На сегодняшний день мы понимаем, что до конца января в гражданский оборот, то есть для использования населением, поступит 2,1 миллиона доз вакцины, и нам достаточно серьёзно нужно будет нарастить прививочную кампанию. Также усилим разъяснительную работу для населения, как Вы справедливо сказали, о безопасности и эффективности наших вакцин.

На сегодняшний день я могу сказать, что тот сиквенс нового штамма коронавирусной инфекции, который мы провели силами научного центра «Вектор», говорит о том, что вакцины эффективны против нового штамма. Но, как я уже сказала в своём выступлении, мы дополнительно проводим научные исследования, чтобы быть абсолютно уверенными, на 200 процентов, если можно так сказать, что это действительно так, и основание сейчас утверждать это у нас есть. Мы сейчас на определённых животных уже проводим эти исследования.

В.Путин: Хорошо. Спасибо.

Т.Голикова: Ещё хотела сказать, наверное, об одном моменте, Владимир Владимирович. Сиквенс нового штамма и любых других инфекционных штаммов имеет принципиально важное значение, и мы сейчас отрабатываем технологию. Мы всегда нарабатываем достаточно приличные объёмы, но хотим ещё больше нарастить научную работу по секвенированию штаммов инфекционных заболеваний. Это даст нам возможность иметь более широкое представление о том, что курсирует не только на территории Российской Федерации, но и в мире в целом.

Спасибо.

В.Путин: Хорошо. Спасибо. Надеюсь, что эта работа будет продолжена на должном уровне.

Дмитрий Николаевич, я Вас просил ещё в прошлом году подключиться к работе с операторами связи с тем, что людям было сложно добраться, дозвониться до соответствующих медицинских учреждений. И знаю, что эта работа была проведена с позитивным результатом.

Как в целом у нас сейчас ситуация с доступностью для граждан услуг по подаче различного рода обращений, заявлений о социальных выплатах в новых цифровых сервисах на портале госуслуг? Мы помним, что были небольшие сбои, которые удалось преодолеть. Как сейчас обстановка складывается в этой сфере?

Д.Чернышенко: Уважаемый Владимир Владимирович!

Сегодня по этому вопросу очень хотел доложить Максут Шадаев – Министр цифрового развития, который очень много для этого сделал, но в данный момент он успешно борется с COVID, уже идёт на поправку, поэтому доложу я.

По итогам Вашей пресс-конференции, Владимир Владимирович, было дано поручение (его Михаил Владимирович сразу выпустил) проверить доступность госуслуг для граждан в МФЦ. Действительно, в условиях пандемии, когда субъекты вынуждены были закрывать МФЦ или ограничивали их работу, была создана альтернатива, то есть получение сервисов через портал госуслуг без риска для здоровья граждан, когда им нужно было лично куда-то приходить.

Это была очень быстрая реакция на COVID, и за прошедший год на ЕПГУ [Единый портал государственных услуг] появилось 40 очень нужных новых сервисов. Самой популярной была запись к врачу, когда люди также оформляли электронные больничные.

Ещё очень важный сервис, когда въезжающие на территорию страны могут заполнить форму на портале и в течение трёх дней по требованию Роспотребнадзора загрузить результаты теста, а не стоять в очередях на заполнение таких анкет.

С апреля в автоматическом режиме оформляется, Вы знаете, Краткая справка Материнский (семейный) капитал материнский капитал, когда родители подают заявление на оформление свидетельства о рождении ребёнка в ЗАГС и им тут же выдаётся сертификат на материнский капитал в электронном виде, также автоматически производится выдача СНИЛС на основании свидетельства о рождении.

И конечно, выплаты на детей. Это, наверное, самая популярная услуга. Владимир Владимирович, в мае по выплатам по Вашему поручению действительно был зафиксирован абсолютный рекорд уникальных посетителей в день – почти 27 миллионов человек. Мы существенно с того момента изменили «архитектуру», нарастили мощности, поэтому все последующие выплаты, в том числе и декабрьские, о которых Вы объявили на пресс-конференции, оперативно получили родители 13 миллионов детей с уведомлением в личном кабинете, без всяких задержек.

Мы запустили в прошлом году много услуг, не только связанных с пандемией: это была выплата грантов одарённым детям, это «Мобильный избиратель», специальные выплаты и сервисы для людей с ограниченными возможностями здоровья, так что жизнь продолжается.

Отмечу, что с прошлого года ЕПГУ стал также ещё и традиционной площадкой сбора обратной связи от граждан или реакции врачей, например на выплаты.

В целом в 2020 году средняя посещаемость портала держалась на уровне примерно 5 миллионов человек в день. Это на 3 миллиона больше, чем в 2019 году, то есть в 2,5 раза выше. Количество зарегистрированных пользователей на сегодня – это 75,5 миллиона человек, то есть прирост был на 12,5 миллиона человек. Мы близки к тому, чтобы достичь новой «критической массы» всего активного населения страны, которое пользуется этими услугами. В основном благодаря и Вашей поддержке, и активному информированию удалось переориентировать людей на получение услуг через портал «Госуслуги». Согласно Вашему поручению мы продолжаем эту работу.

Напомню, что было поручение – до конца 2022 года в электронный формат перевести все социально значимые услуги. Такой перечень сформирован. Минимум это будет 169 новых услуг, и первые 100 из них будут введены уже до конца этого года. Некоторые из них назову. Это, например, оформление, как я уже говорил, всех документов при рождении ребёнка или информирование о расчёте пенсии, обжалование штрафов в ГИБДД или дистанционное заключение трудового договора, удалённая консультация врача, телемедицина и другие. А уже с конца этого месяца по поручению Премьера, о чём Татьяна Алексеевна говорила, на портале можно будет записаться на вакцинацию во всех субъектах России.

В этом году мы хотим провести эксперимент и запустить в тестовом режиме мобильное приложение, в котором будут так называемые цифровые двойники часто используемых документов. У человека появится возможность хранить в своём мобильном телефоне удостоверение личности, водительское удостоверение, ПТС, справку о регистрации по месту жительства. Всё в электронном виде, очень удобно для гражданина. Поэтому, уважаемый Владимир Владимирович, прошу Вас поддержать инициативу об этом эксперименте.

Также спасибо Вам большое, Вы подписали очень важный для всей страны и индустрии закон о единой биометрической системе. Он действует с 1 января. Это большой шаг. С помощью единой биометрической системы теперь можно дистанционно получать разные услуги, например кредит без личного присутствия, или оформить любые сложные нотариальные документы, студентам с помощью идентификации личности сдавать экзамены онлайн. Зарегистрироваться гражданин в системе биометрии сможет в банках и в МФЦ. Широкие возможности биометрия открывает и для развития бизнеса – любые договоры, где требуется идентификация человека: аренда машины, сдача внаём квартиры, любые сделки и так далее.

Владимир Владимирович, Ваше поручение по переводу госуслуг в электронный вид будет выполнено в срок. Реализация идёт по плану. Мы огромное внимание уделяем вопросам информационной безопасности, защите персональных данных наших граждан. Спасибо большое за поддержку.

В.Путин: Дмитрий Николаевич, по итогам 2020 года были внедрены так называемые суперсервисы. Ещё раз скажите, пожалуйста, что это такое?

По-моему, шесть этих суперсервисов уже сделано. Я коллегам скажу, имеется в виду, что эти так называемые суперсервисы, их всего шесть в социальной и в правовой сфере – это здравоохранение, образование, при поступлении вуз абитуриенты с подтверждённой учётной записью могут бóльшую часть необходимых действий совершать онлайн, что важно для иногородних абитуриентов.

Д.Чернышенко: Да.

В.Путин: Сейчас внедрено шесть таких сервисов, которые позволяют предоставлять через портал госуслуг комплексные услуги. Я вас прошу на это обратить внимание. Это очень интересно, это очень выигрышно и очень удобно для граждан. Эту систему надо, конечно, на будущее тоже развивать.

Давайте пожелаем Министру быстрейшего выздоровления, выхода на работу, с тем чтобы он мог всё это подхватить дальше и продвигать как одно из важнейших направлений нашей работы.

Вам спасибо большое ещё раз хочу сказать за то, что было сделано в период, когда произошёл сбой по дозвону, так скажем, в медучреждения, и по работе самого портала госуслуг, когда он оказался перегруженным. Спасибо, что быстро отреагировали.

Ещё один вопрос хотел бы затронуть. 1 июля, как известно, вступает в силу Федеральный закон о государственном контроле (надзоре) и муниципальном контроле. Я попросил бы Дмитрия Юрьевича Григоренко к этому вопросу ещё раз вернуться и напомнить коллегам и всем, кто нас будет слушать в течение дня, всем, кому это интересно, кому интересна эта информация, ещё раз пояснить, что ожидается в этой связи.

Д.Григоренко: Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я напоминаю, в феврале 2019 года в Послании Федеральному Собранию, Владимир Владимирович, Вы дали поручение Правительству Российской Федерации проинвентаризировать и актуализировать все существующие правила и требования, которые бизнес обязан выполнять при осуществлении предпринимательской деятельности, тем самым запустив механизм так называемой регуляторной гильотины. Был установлен жёсткий срок – 1 января 2021 года, – в течение которого эта работа должна была быть выполнена.

Докладываю: мы эту работу провели. Результатом этой работы стало следующее. Более трети, если быть точнее, 33 процента обязательных требований, которые бизнес должен был выполнять, у нас на сегодняшний день отменены по причине того, что они либо избыточные, либо дублирующие. При этом, чтобы было понимание масштаба работы, порядка 11 800 нормативно-правовых актов, которые содержали эти требования, были отменены, из которых более 8800 документов – это документы ещё Советского Союза, которые устанавливали какие-то правила, и эти правила были предметом надзора и контроля. Но основной задачей мы ставили всё-таки не отмену существующих требований и правил, а поиск тонкой грани или баланса между соблюдением прав и интересов гражданина и затратами бизнеса, связанными с соблюдением этих обязательных требований.

Оставшиеся две трети обязательных требований были полностью нами инвентаризированы и актуализированы. Эта работа была проведена совместно с бизнесом, за что отдельное спасибо коллегам. Начинали эту работу на площадке Министерства экономического развития ещё Максим Станиславович Орешкин и Константин Анатольевич Чуйченко, а заканчивал уже новый Министр экономического развития. То есть достаточно тяжёлая была тема. Ряд правил попал в «исключения», то есть не всё так плохо, потому что опять же бизнес признал их актуальными, современными, и они попали в так называемый список, и мы в конце декабря прошлого года действительно выпустили соответствующее постановление.

Отдельно хочу подчеркнуть, что мы прекрасно понимаем, что, какими бы требования ни были актуальными и правильными, эта работа должна постоянно продолжаться, потому что мир за окном очень быстро и стремительно меняется. На законодательном уровне в середине прошлого года был принят соответствующий закон, отдельное спасибо Вам за поддержку этого закона, который установил обязанность раз в шесть лет – это такой внутренний цикл, в течение которого все правила и требования, установленные подзаконными актами, должны актуализироваться и переутверждаться. То есть это некая гарантия бизнесу в том, что постоянно будет проходить процесс актуализации.

Второе важное достижение или результат этой работы. Мы прекрасно понимаем, что, какими бы правила ни были хорошими, эти правила могут быть испорчены процедурами проверки, и очень важно было параллельно поменять процедуры проверки. У нас, к сожалению, порядка 200 видов контроля, по каждому из которых установлены свои правила, свои сроки, свои понятийные аппараты, которые являются предметом проверки, и бизнес сталкивался с тем, что, когда приходят проверять разные вопросы, они проверяют совершенно по разным правилам.

В конце прошлого года Государственной Думой были приняты два федеральных закона о контрольно-надзорной деятельности, которыми, во-первых, устанавливаются единые обязательные требования по всем видам контроля. Это очень важно, они унифицированные, и в этом плане мы всё это стандартизируем, с тем чтобы был полный порядок и было упрощение и понимание того, какие правила или какие процедуры существуют.

Второй важный момент: мы на законодательном уровне – это принято уже в законе – закрепили прямую норму по применению риск-ориентированного подхода при проведении проверок. Это тоже для нас принципиально важно. Почему – потому что теперь все надзорные ведомства должны будут иметь карту рисков, и в законе прямая норма, в которой делается акцент на профилактику, а не на проведение проверки, и, прежде чем выйти на проверку, надзорные ведомства должны понимать, какой риск сработал.

Третье важное: мы в законе приняли норму, в соответствии с которой с 1 января 2023 года вводится обязательное досудебное обжалование почти по 200 видам контроля. Это тоже серьёзное достижение. Принцип досудебного обжалования понятен: любой проверяемый – неважно, предприниматель или организация – может через портал госуслуг (это ещё один сервис, кстати, который был запущен в прошлом году) подать соответствующую жалобу. Всё сделано очень удобно – буквально в три клика. Это становится всё прозрачнее: попадает в вышестоящие органы, а у нас в аналитическом центре ещё и в единой точке всё это мониторится. Мы, не дожидаясь 1 января 2023 года, в прошлом году запустили «пилот»: три ведомства – это Росздравнадзор, МЧС и Ростехнадзор. В декабре прошлого года Михаилом Владимировичем принято решение – ещё 16 ведомств добавили: сейчас технически подключаем, с февраля тоже запускаем, то есть в этом плане идёт пусконаладочный механизм, если так можно выразиться.

При этом мы прекрасно понимаем, что эффект для бизнеса с точки зрения всей нашей работы имеет некий отложенный, что ли, момент или отложенное значение, потому что прошлый год был достаточно странный, скажем так, своеобразный, и плюс был мораторий на проведение проверок. Собственно говоря, это даёт возможность всё это аккуратно, по крупицам сейчас перенастроить.

Также важно, что мы прекрасно понимаем, что требования, новые процедуры контрольно-надзорной деятельности нуждаются всё-таки в цифровом сопровождении, поэтому мы сейчас активно совместно с Генеральной прокуратурой делаем в режиме онлайн коммуникацию в том плане, что у нас в одной точке все проверки, которые будут реализовываться или реализуются федеральными государственными органами исполнительной власти. Будет фиксироваться начало, окончание, результаты, причины их назначений. Это нам важно почему – потому что мы будем в режиме онлайн видеть причинно-следственную связь назначения проверок, и они становятся прозрачными, то есть мы их отрываем непосредственно от проверяющего, вынося на уровень выше. Понимая причины нарушений, мы, соответственно, будем бороться с причинами, а не со следствием, потому что всё-таки проверка – это уже констатация факта свершившегося события.

И последнее, на чём хотел бы сделать акцент. В рамках работы по «регуляторной гильотине» мы выявили достаточно серьёзную проблему, и здесь просил бы, может быть, Вашего поручения. Проблема связана с необходимостью оптимизации разрешительной деятельности. Дело в том, что у нас в Российской Федерации, во-первых, 54 вида деятельности лицензируемых и порядка 500 видов деятельности, так или иначе связанных с необходимостью получения разрешений, сертификатов, аккредитаций и тому подобное. В настоящий момент порядок и требования к получению этих разрешений разный, где-то даже архаичный, в том числе и на бумаге. Пандемия выявила проблему того, что где-то нужно физическое помещение, представлять какие-то документы, которые зачастую есть уже у государственных органов исполнительной власти. И если возможно, по тому же принципу, что была и «гильотина» реализована (в течение двух лет, я напоминаю, этот проект был реализован), может быть, и по разрешительной деятельности тоже Вашим поручением распространить механизм «регуляторной гильотины» с целью упрощения и перевода в электронный вид на разрешительные виды деятельности и на лицензируемые.

При этом также, наверное, было бы правильно сохранить тот механизм рассмотрения всех новых требований к бизнесу, который у нас присутствовал в последние два года на площадке Правительства, когда, прежде чем принимать какие-то обязательные требования, они проходили через обсуждение с бизнесом. У нас 43 группы создано, которые наполовину состоят из представителей бизнеса, наполовину из представителей госорганов, и там, соответственно, через обсуждение выдавался очень серьёзный уровень качества требований, которые мы вводили. Мы бы по разрешениям, по лицензиям тоже бы воспользовались уже наработанным механизмом.

У меня всё. Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое за проделанную работу.

Дмитрий Юрьевич в принципе сейчас рассказал о том, что сейчас должно происходить и будет происходить в ближайшее время. Я хотел бы особо обратить внимание и проверяющих организаций, и проверяемых предприятий на несколько моментов, главным образом на три.

Первое [и второе] – плановые проверки должны быть минимальными и основанными на управлении рисками, то есть должны проводиться на тех предприятиях, где эти проверки могут и должны предотвращать ущерб жизни, здоровью граждан либо окружающей среде. И третье: вводится досудебная система обжалования результатов проверки. Она вводится, она должна быть создана, она должна эффективно и масштабно начать работать.

(Обращаясь к Д.Григоренко.) Дмитрий Юрьевич, очень рассчитываю на то, что под Вашим руководством это всё будет осуществлено в те сроки, о которых мы договаривались, и будет работать эффективно.

Спасибо большое.

Давайте перейдём к следующему, основному вопросу – по поводу дорожного строительства в 2020 году и на перспективу в этой сфере. Пожалуйста, Хуснуллин Марат Шакирзянович, вице-премьер российского Правительства.

М.Хуснуллин: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Добрый день!

У всех участников в раздаточных материалах есть презентации. Я прошу обратить внимание на презентацию о развитии дорожного строительства.

Несмотря на все сложности этого года, пандемию и вызванные ею социально-экономические трудности, мы ещё раз взвесили и подтверждаем достижение всех показателей дорожного строительства по национальным целям и проектам, а это приведение 85 процентов дорог в 105 крупнейших агломерациях в нормативное состояние уже к 2024 году и дальнейшее продолжение до 2030-го. Дополнительно к 2030 году приведём в нормативное состояние 85 процентов дорог ещё в 51 средней агломерации и в 35 населённых пунктах в регионах Дальнего Востока. Также подтверждаем достижение 50,9 процента региональных дорог в нормативе к 2024 году с увеличением этого показателя до 60 процентов к 2030 году. И весь 2020 год мы работали над этой задачей.

Также мы приступили в прошлом году к формированию опорной дорожной сети с учётом новых экономических реалий, регионального развития и тех вызовов, которые перед нами поставила сегодняшняя экономическая ситуация.

Хотел бы отметить, что все эти проекты охватывают населённые пункты, где проживает бо?льшая часть населения нашей страны. Надеемся, что жители реально будут чувствовать результаты этой работы уже с каждым годом.

В целом в 2020 году все планы по дорожному строительству выполнили и перевыполнили. Во многом этого удалось достигнуть за счёт того, что своевременно было принято решение не ограничивать транспортное строительство в регионах, и это одна из ключевых антикризисных мер, которая дала мультипликативный эффект, позволила сохранить занятость и стала залогом показателей, которых мы достигли в 2020 году.

Так, в прошлом году после реконструкции и строительства ввели в строй 915 километров федеральных автодорог – это один из самых высоких показателей за последние годы; отремонтировали 7775 километров дорог. По региональной сети построено и реконструировано 1700 километров дорог, отремонтировано 16 тысяч километров.

Благодаря всем принятым решениям федеральная поддержка регионов в 2020 году выросла на 32 процента по сравнению с 2019 годом и составила более 250 миллиардов рублей в дорожном строительстве.

Также в 2020 году мы на 12 процентов больше физически уложили асфальтобетона – это 145 миллионов квадратных метров покрытий.

Выполнили все показатели нацпроекта по безопасным и качественным дорогам, по снижению смертности на дорогах.

По Комплексному плану модернизации и расширения магистральной инфраструктуры 2020 год также стал годом дорожного строительства. Благодаря Вашей поддержке компанией «Автодор» была завершена основная часть Центральной кольцевой автомобильной дороги, это 310 километров. Это сложнейший проект мирового уровня вокруг Московской агломерации. Замкнём кольцо в этом году. Завершено строительство обходов села Лосево и города Павловска в Воронежской области на трассе М-4 «Дон», это 84 километра. Также начали реализацию проекта «Европа – Западный Китай» трассы М-12. И конечно же, ключевым событием стало открытые Вами, Владимир Владимирович, трассы «Таврида» в Крыму.

В целом кассовое исполнение по федеральным средствам выросло с 95 процентов в 2019 году до 99,1 процента в 2020 году, освоили свыше 880 миллиардов рублей, а с учётом бюджетов субъектов это сумма более двух триллионов рублей. Эти деньги реально пришли в экономику и реально позволили достигнуть всех этих результатов. Высокий уровень кассового освоения стал возможен благодаря тесному взаимодействию внутри Правительства, Минтранса, Минфина, Минстроя, а также благодаря штабной работе с губернаторами, за что хотел бы отдельно их поблагодарить.

Мы подготовили так называемые светофоры по дорожному строительству. Они, Владимир Владимирович, у Вас тоже есть в раздаточных материалах, прошу на них обратить внимание. Мы весь год работали по этой штабной системе «светофоров», которая очень чётко показывала каждую неделю, какой регион в каком находится состоянии. И могу сказать, что 52 региона находятся в «зелёной зоне», то есть они освоили свыше 99 процентов средств с учётом экономии на торгах. В «жёлтой зоне» 21 регион, в которых освоение лучше, чем в 2019 году, но менее 99 процентов. И в «красной зоне» те регионы, в которых по объективным и субъективным причинам освоение ниже прошлого года, это 11 субъектов Федерации. Данные мы ещё уточняем. Причины неосвоения учтём и сделаем все необходимые выводы, подробно разберём буквально завтра на штабе ещё раз эту тему.

В целом в большинстве регионов можно уже уверенно сказать, что создана система по работе в сфере дорожного строительства в рамках трёхлетних программ. Организационно-технологически с поставленными задачами большинство регионов готовы справиться.

В прошлом году по Вашему поручению с Председателем Правительства Михаилом Владимировичем Мишустиным, в тесном контакте с Министерством финансов в ежедневном режиме мы отработали механизм опережающего финансирования дорожного строительства в объёме 100 миллиардов рублей. Я напоминаю, что мы взяли временно свободные средства в счёт будущих лимитов, передали их в регионы, и это позволило значительно ускорить темпы строительства.

В результате нам удалось опережающими темпами построить и реконструировать 2700 километров автомобильных дорог, 3 тысячи погонных метров искусственных сооружений. Досрочно достроили Литейный мост в городе Брянске, начали по Вашему поручению строительство моста через реку Зею в Амурской области, объездной дороги вокруг Екатеринбурга – это тоже было Ваше поручение, Владимир Владимирович, публично данное. Также занимались обходами Калуги, [строительством] восточного выезда из Уфы, моста в Новосибирске через реку Обь, что позволит точно совершенно приблизить сроки строительства. На три года раньше, в 2022 году, будет завершено строительство мощнейшего моста через реку Шексну в Череповце.

Несмотря на то что 100 миллиардов нам удалось технически и организационно выделить только во втором полугодии прошлого года, они были освоены в полном объёме – более 99 процентов. По итогам года нам эти деньги зачли как дополнительное финансирование дорожной отрасли, за что хочу сказать, Владимир Владимирович, Вам и Правительству огромное спасибо, потому что иначе у нас ряд объектов, которые были бы в 2021–2022 годах зарезервированы, не были бы построены. А сейчас мы и «доп» построили, и те объекты, которые плановые, тоже полноценно запустили в работу.

Мы очень надеемся, что в этом году мы эту работу уже с Министерством финансов начнём и полностью решим в I квартале этого года. Надеемся, что сумма будет также не менее 100 миллиардов. Если будет возможность, будем просить также в конце года при наличии и возможностях бюджета рассмотреть зачёт этой суммы.

Весь год мы отрабатывали, Владимир Владимирович, упрощение процедур и нормативного регулирования. Приняли так называемый транспортный закон, который позволяет в среднем на полтора года сократить сроки строительства. Благодаря этому, несмотря на то что решение по трассе «Европа – Западный Китай» было принято только в середине прошлого года на выездном совещании с Председателем Правительства, уже в конце прошлого года мы вышли на подготовительные работы. Я Вам докладывал, Владимир Владимирович, с 5 января все строители полностью полноценно работают вахтовым методом.

Также мы упростили порядок строительства сельских дорог, дорог четвёртой, пятой категории. Это те [процедуры], которые позволяют строить и дороги в сельских населённых пунктах, и внутриквартальные дороги внутри населённых пунктов – мы приняли просто кардинальные решения по их упрощению.

Приняли так называемый закон о свободном потоке на платных дорогах, который уже полноценно запустили в работу на дороге ЦКАДа.

У нас есть вопросы по освоению сельских дорог, но мы договорились, что мы с министрами в этом году отработаем, все недоработки по этой теме учтём и возьмём их на контроль.

Владимир Владимирович, я также прошу обратить внимание, в раздаточных материалах у нас есть такое приложение – это 100 знаковых поправок для строительной отрасли. Вообще в целом, чтобы упростить стройку, мы приняли 100 знаковых решений. В раздаточных материалах мы подробно расписали, какой даёт результат каждое решение, что влияет на увеличение скорости строительства, снижение стоимости и повышение качества. Прошу на это обратить внимание и прошу всех руководителей регионов серьёзно все эти поправки внедрять в жизнь.

Несколько слов о планах на 2021 год. Ключевая задача – это сбалансировать все программы и все проекты дорожного строительства с учётом всех имеющихся поручений и наших экономических возможностей, определить приоритеты с учётом формирования опорной сети и регионального развития. Мы готовы приступить к программе «Мосты и путепроводы», начать реализацию новых платных окупаемых проектов с привлечением внебюджетного финансирования. Несмотря на определённое объективное секвестирование бюджета, ставим задачу всё-таки планы 2021 года выполнить в полном объёме, а при предоставлении дополнительного финансирования и принятии предлагаемых решений готовы их перевыполнить.

Для более гибкого и оперативного управления финансированием предлагаем сохранить до 2024 года распределение акцизов от нефтепродуктов на уровне 2021 года с последующим доведением их до 100 процентов. Данные дополнительные средства будут направлены в регионы на поддержку их дорожных проектов, в том числе позволят начать реализацию программы «Мосты и путепроводы». Мы программу обсчитали, понимаем, приступили к её проектированию.

Также вопросы по акцизам мы неоднократно обсуждали на штабе комиссии по региональному развитию с губернаторами и рассмотрели на заседании комиссии Государственного Совета по направлению «Транспорт». По данным Минтранса, все регионы поддержали это решение в письменном виде, поэтому просили бы Вашего поручения его реализовать.

Также мы прорабатываем различные механизмы привлечения в дорожное строительство внебюджетных средств, такие как выпуск инфраструктурных облигаций. По жилищному строительству в конце года у нас уже вышло такое решение. Постановление принято и позволяет нам уже привлекать деньги в пяти пилотных регионах, в том числе и на дорожное строительство. Мы будем дорабатывать эти механизмы и в течение этого года представим ещё целый ряд предложений, как дальше развить этот сектор привлечения внебюджетного финансирования.

Также предлагаем приступить к реализации новых объектов на принципах государственно-частного партнёрства с привлечением внебюджетных источников. В целом у нас уже есть успешный опыт реализации ГЧП-проекта в регионе: в презентации представлено, как в Ямало-Ненецком округе был открыт мост через реку Пур, построенный на частные деньги. Также мы планируем более активно использовать средства Фонда национального благосостояния, в том числе на строительство дороги «Европа – Западный Китай». Эти решения мы отрабатываем совместно с Министерством финансов и Председателю Правительства докладывали.

Также в бюджете предусмотрены средства на компенсацию процентной ставки по кредитам подрядчикам, взятым на опережающее строительство. Это новая мера, мы её в прошлом году в антикризисный план, Владимир Владимирович, включили, Вам о ней доложили и теперь её отработали. И уже в этом году все, кто захочет и имеет возможность строить раньше, но не хватает лимитов денег, могут взять кредиты, мы им процентную ставку компенсируем. Экономически для нас это точно выгодно. Люди точно раньше получат те объекты, которые мы запланировали построить. Для этого нам, правда, нужно будет решить проблему доиндексации, но мы её сейчас тоже со всеми заинтересованными ведомствами отрабатываем. Надеемся, что тоже в этом году примем решение.

Уважаемый Владимир Владимирович, мы считаем, что все планы по дорожному строительству на текущий год сможем и выполнить, и перевыполнить. Ещё раз хочу поблагодарить Вас за внимание к отрасли и всех коллег – за совместную системную работу.

В раздаточных материалах мы также представили информацию по итогам работы всей строительной отрасли в 2020 году, просим их рассмотреть. Есть, Владимир Владимирович, некоторые вопросы, которые хотели бы ещё на отдельном совещании обсудить и посоветоваться, как нам двигаться дальше в развитии этих всех проектов.

Спасибо за внимание. Доклад окончен.

В.Путин: Спасибо.

Марат Шакирзянович, посмотрел Ваши документы, или ваш светофор так называемый. Вы сказали, что по объективно-субъективным причинам показатели кассы по некоторым регионам ниже, чем в 2019 году. Я посмотрел на это, должен сказать, что, разумеется, руководители всех этих регионов мне хорошо известны, отношусь к ним с большим уважением и знаю, что они очень активно работают по развитию своих регионов, особенно в условиях пандемии, много сделали для того, чтобы ситуация была стабильной. Тем не менее, ничего здесь личного нет, что называется, я их хочу назвать: Пермский край, Смоленская область, Республика Крым, Астраханская область, Ростовская область, Республика Карелия, Республика Мордовия, Липецкая область, Мурманская область, Рязанская область, Еврейская автономная область. Показатели кассового исполнения ниже показателей 2019 года, все ниже, где-то в районе 93 процентов, а в Еврейской автономной области – 79,8.

Средства выделялись своевременно или нет? Здесь есть какие-то вопросы, связанные или не связанные с организацией работы в соответствующем субъекте Федерации? Средства выделялись соответствующие своевременно?

М.Хуснуллин: Владимир Владимирович, здесь есть вопросы, как я сказал, объективные и субъективные.

Есть вопросы – где-то чуть позже средства пришли, например, по Крыму мы действительно решение приняли чуть позже, но они практически полностью кассу дополняют. Я думаю, что они 31-го числа дополнят этот вопрос, доработают с бумагами, и всё будет нормально.

Есть вопросы, где подрядчики обанкротились. Есть вопросы, где объективно не хватило рабочей силы, просто физически не смогли собрать: деньги во второй половине года пришли – не смогли собрать.

Поэтому я сказал, что есть абсолютно объективные вопросы, мы детально всё рассмотрим, и я надеюсь, что в следующем году у нас таких неисполнений не будет.

В.Путин: Я прошу мне доложить результаты вашего рассмотрения – это первое.

Второе. Вы говорили о мостах. Губернатор Тверской области многократно обращался в Правительство по поводу строительства одного из мостовых сооружений. Посмотрите, пожалуйста, ещё раз, потом мне скажите о том, каково Ваше мнение по этому вопросу. Это конкретный вопрос.

А общего характера – это то, что Вы сказали по поводу привлечения внебюджетных средств. Конечно, нужно к этому стремиться – государственно-частное партнёрство, кредиты подрядчикам и так далее. Но, скажем, ФНБ и даже инфраструктурные облигации – это всё-таки отчасти только внебюджетные, формально внебюджетные, но всё равно это государственные деньги. Даже инфраструктурные облигации связаны с государственными гарантиями, а это в конечном итоге тоже деньги.

Вопрос по акцизам. В этой связи хотел бы задать вопрос Министру финансов. Как Вы ко всему этому относитесь? Какова позиция Минфина?

А.Силуанов: Спасибо, Владимир Владимирович.

По акцизам. Действительно, в соответствии с ранее принятыми решениями у нас предусмотрена постепенная передача акцизов субъектам Российской Федерации: к 2024 году – 100 процентов.

Что выясняется в ходе работы с задачами, которые стоят перед дорожной отраслью, – необходима концентрация ресурсов на отдельных очень важных позициях, будь то мосты, путепроводы или какие-то связывающие отрезки инфраструктуры. Поэтому возникло предложение о том, чтобы сейчас сконцентрировать средства, которые пойдут в регионы, на федеральном уровне для решения в первую очередь региональных задач, а вопрос передачи в полной мере акцизов субъектам Российской Федерации сдвинуть «вправо», тем самым создав ресурс у федерального центра для решения региональных «узких мест» в инфраструктуре. Поэтому мы это предложение прорабатывали в Правительстве и это предложение поддерживаем.

Что касается вопроса ФНБ и облигаций. Я с Вами абсолютно согласен, эти средства являются возвратными, будь то ФНБ или средства, выпущенные в виде облигаций, и привлечённые средства инвесторов. Поэтому здесь очень важна реальность планирования тех бизнес-моделей инфраструктуры, которая строится с учётом этих средств. Почему – потому что деньги нужно отдавать. Либо их нужно будет отдавать за счёт Федерального дорожного фонда, либо мы должны создавать такие условия работы инфраструктуры. Речь идёт о платности инфраструктуры – платные автомобильные дороги, что абсолютно нормально и применяется во всём мире. Но эти условия должны быть такими, чтобы достаточно было и денег на содержание этой инфраструктуры, и достаточно было денег на то, чтобы платить по обязательствам, которые были привлечены в виде долговых обязательств. Поэтому важна модель.

Что получается? В последнее время, по правде сказать, у нас эти модели не очень хорошо складывались. Предположим, когда мы планировали строительство платной автомобильной дороги «Москва – Санкт-Петербург», то закладывали доходы от момента её сдачи до 2021 года в сумме 45 миллиардов рублей, а сейчас до 2024 года – 31.

Или, предположим, ЦКАД: мы планировали, по официальным данным, до 2024 года получить 118 миллиардов рублей в виде сбора трафика, это платная дорога, а сейчас планируется только 20 миллиардов рублей.

То есть здесь вопрос к качеству планирования этой модели. Если мы будем планировать нормально – это абсолютно правильный подход, и мы поддерживаем предложение Марата Шакирзяновича о привлечении внебюджетных средств. Потому что мы всё время все дороги строим за счёт бюджета, но это же никаких ресурсов не хватит. Поэтому должны работать частные деньги, должна работать система получения [средств из] внебюджетных источников и расчётов за привлечённые средства, и это абсолютно нормальная модель, просто она должна быть выверена на начальных стадиях её формирования.

Спасибо.

В.Путин: Планировать нормально – это к Белоусову, он в Госплане работал, разберётся. Это я шучу, конечно. Но в целом, конечно, я с Вами согласен – надо внимательнее к этому отнестись. Неслучайно поэтому и попросил Вас высказаться по этим вопросам.

Что касается переноса, как Вы сказали, «вправо» передачи акцизов в регионы. Да, конечно, может быть, и более эффективно будет сконцентрировать [ресурсы] «наверху». Но Вы же сами сказали, Марат Шакирзянович: это для того, чтобы закрывать «узкие места» дорожного строительства в регионах. Но делать это без регионов может быть достаточно сложно. Поэтому я в принципе против ничего не имею, но нужно отработать механизм участия регионов в принятии окончательных решений по тем или иным объектам, стройкам, участкам, чтобы наши прежние решения куда-то в тину не уходили.

Мы же для чего такие решения принимали по акцизам? Чтобы люди видели на местах, что дорожное строительство развивается. Да, понятно, можно что-то в первую очередь, во вторую. Часто, действительно, с федерального уровня это легче сделать и эффективнее, но должен быть тогда, в этом случае, если «вправо» переносить, всё равно отработан механизм участия регионов в принятии решений.

Ладно, спасибо.

Цыденов, пожалуйста.

А.Цыденов: Уважаемый Владимир Владимирович!

Вы уже все акценты расставили. Мне даже добавлять по большому счёту нечего.

Но в первую очередь я хотел бы поблагодарить за оказанное доверие – назначение председателем комиссии Госсовета по транспорту. Совместно с регионами организуем работу для достижения поставленных Вами целей.

Ещё раз хотел бы отметить, что в прошедшем году все дорожные работы имели особенный характер: помимо обеспечения качества транспортной доступности для населения и экономики они носили стабилизирующий характер и были в полном объёме профинансированы, Вы ещё и 100 миллиардов добавили, и это, по сути, было и сохранение рабочих мест, и поддержка экономики регионов, и минимизация последствий коронавируса. Поэтому это дополнительные эффекты, которые, безусловно, были.

У нас хорошие результаты по безопасности дорожного движения. На 5,4 процента снижение к уровню 2019 года – мы, по сути, достигли рекордно низких показателей за всю современную историю по смертности на дорогах. При этом на региональных дорогах 1,5 процента всего снижение, на муниципальных – 7,5, а на федеральных – 11 процентов снижение. Федеральные дороги привели в нормативное состояние – и сразу результат. Поэтому как раз приведение в нормативное состояние дорог влияет непосредственно на вопросы безопасности.

Мы вопрос передачи акцизов рассматривали совместно с Правительством с мая, со всеми субъектами, буквально вчера провели заседание комиссии – все субъекты приглашали, обсуждали. Последней, кто согласился, была Московская область, я лично разговаривал с Андреем Юрьевичем Воробьёвым. В конечном итоге все поддержали, но именно как раз с тем условием, что будет подконтрольна, будет формироваться программа по мостам и путепроводам совместно с участием регионов, и будет прозрачна. Сейчас программа видится до 2024 года – это порядка 1900 мостов, 120 путепроводов. В общем, мы понимаем, куда движемся и как будем действовать.

Владимир Владимирович, Вы в начале сказали абсолютно правильно, хотел бы ещё раз сказать, что сейчас в рамках Ваших поручений, в рамках принятых национальных проектов, программ по формированию опорной сети автомобильных дорог, развитию железных дорог, портовой инфраструктуры, новых подходов по авиации и авиастроению требуется ещё раз подойти, посмотреть стратегию развития транспорта в целом. Просил бы Вашего решения вынести на рассмотрение или президиума Госсовета, или Госсовета уже долгосрочную стратегию развития транспорта в целом.

Доклад закончил. Ещё раз спасибо за поддержку.

В.Путин: Хорошо. Спасибо большое, Алексей Самбуевич.

Я сейчас хочу обратиться к Михаилу Владимировичу.

(Обращаясь к М.Мишустину.) Михаил Владимирович, с учётом того, что сейчас было сказано Алексеем Самбуевичем, мы будем готовить ряд вопросов системного, большого характера на президиуме Госсовета и на Госсовете в целом, с тем чтобы согласовать нашу политику на региональном уровне и на федеральном, чтобы мы все вместе эффективно, объединяя усилия, добивались нужных нам результатов.

Я Вас прошу тоже соответствующих коллег из регионов, которые будут заниматься подготовкой этих вопросов, принять и скоординировать с ними работу по принятию окончательных решений, с тем чтобы это были общие решения, реализуемые в нужные нам сроки.

М.Мишустин: Принято, Владимир Владимирович.

В.Путин: Спасибо.

Всем большое спасибо. Всего хорошего.

Хочу вас всех поздравить с Новым годом по старому стилю. Новый год уже окончательно вступает в свои права. Хочу всех с этим поздравить и пожелать нам всем успехов.

Большое спасибо. Всего доброго.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Транспорт > kremlin.ru, 13 января 2021 > № 3607582 Владимир Путин

Иран обвинил Е3 в нарушении СВПД

Саид Хатибзаде, пресс-секретарь министерства иностранных дел Ирана, ответил на совместное заявление трех европейских стран, подписавших ядерную сделку с Ираном 2015 года, заявив, что эти страны не только не выполнили свои обязательства по ядерной сделке, но и также были замешаны в нарушениях сделки вместе с США.

Выступая на еженедельной пресс-конференции, пресс-секретарь сказал: «У нас есть большая проблема с некоторыми европейскими странами, заключающаяся в том, что некоторые европейские страны, подписавшие и участвующие в СВПД, имеют определенные обязательства. К сожалению, они не только не выполнили свои обязательства, но и были партнерами Америки в нарушении СВПД».

Европейские страны, подписавшие Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) - Франция, Германия и Великобритания (E3) - недавно выступили с совместным заявлением в ответ на недавнее решение Ирана существенно поднять уровень обогащения урана до 20%.

«Мы глубоко обеспокоены началом 4 января Ираном процесса обогащения урана до 20% на подземном объекте завода по обогащению топлива в Фордо. Это действие, которое не имеет убедительного гражданского обоснования и несет в себе очень значительные риски, связанные с распространением, является явным нарушением обязательств Ирана по Совместному всеобъемлющему плану действий (СВПД) и еще больше нарушает Соглашение», - говорится в совместном заявлении. «Это серьезное негативное событие, которое подрывает совместное обязательство участников СВПД 21 декабря сохранять СВПД. Это также рискует поставить под угрозу важную возможность для возвращения к дипломатии с новой администрацией США», - было сказано в заявлении Е3.

Европейцы также призвали Иран «незамедлительно прекратить обогащение урана до 20%, отменить свою программу обогащения до пределов, согласованных в СВПД, и воздерживаться от любых дальнейших шагов по эскалации, которые еще больше сократят пространство для эффективной дипломатии».

4 января Иран официально приступил к обогащению урана до 20%. «Несколько минут назад начался процесс производства обогащенного урана до 20% чистоты. И первый продукт - уран, обогащенный UF6, будет произведен через несколько часов», - сказал тогда официальный представитель правительства Ирана Али Рабии, сообщает Tehran Times.

Представитель также сообщил, что президент Хасан Рухани издал распоряжение, в котором говорится, что недавно принятый парламентом Ирана ядерный закон должен быть выполнен.

Ядерный закон, официально названный «Стратегические действия по отмене санкций и защите прав нации», излагает поэтапную стратегию Ирана, чтобы заставить Запад пересмотреть свою политику санкций против Ирана путем активизации ядерной деятельности. Он предусматривает, что иранское правительство должно принять определенные ядерные меры, такие как повышение уровня обогащения урана до 20% и приостановить добровольное выполнение Дополнительного протокола к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в течение нескольких месяцев, если западные стороны не смогут соблюдать свои обязательства по СВПД.

Наблюдательный орган ООН по ядерной безопасности подтвердил, что Иран повысил уровень обогащения урана. Иран заявил, что его ядерный шаг является исправительным и направлен на то, чтобы заставить всех участников СВПД выполнить свои обязательства.

«Мы возобновили 20-процентное обогащение, как это постановил наш парламент. МАГАТЭ было должным образом уведомлено. Наши меры по исправлению положения полностью соответствуют Параграфу 36 СВПД после многих лет несоблюдения некоторыми другими участниками СВПД. Наши меры полностью обратимы при ПОЛНОМ соблюдении соглашения ВСЕМИ», - сказал министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф в своем Твиттере в тот же день, когда Иран начал 20-процентное обогащение урана.

Иран также заявил, что европейские страны не могут критиковать Тегеран за повышение уровня обогащения урана.

Во время своего пресс-брифинга в понедельник Хатибзаде сказал, что эти страны очень хорошо знают, что решение Ирана о сокращении ядерных обязательств соответствует условиям СВПД.

«Эти страны лучше осведомлены о том, что то, что делает сегодня Иран для сокращения своих обязательств, находится в соответствии с СВПД, в рамках СВПД и в соответствии со статьями 26 и 36 СВПД. Действия Ирана направлены на поддержание СВПД», - сказал Хтибзаде, отметив: «Самое главное, что эти три европейские страны лучше знают, что происходящее в Иране является признаком болезни и проблемы, а не корнем проблемы. То, что делает Иран, является ответом на корень большой проблемы, которая заключается в повторяющемся и полном нарушении СВПД в части отмены санкций Соединенными Штатами и Европой».

«Если европейские страны хотят повернуть вспять действия Ирана, которые обратимы и могут быть легко и быстро отменены, для этих стран лучше вернуться к выполнению своих обязательств и устранить основную причину нарушения соглашения европейцами», - продолжил представитель.

По словам Хатибзаде, европейцы используют паллиативы для лечения лихорадки болезни, а не самой болезни. «Вылечить болезнь можно, полностью выполняя взятые на себя обязательства. В тот день, когда Европа и Америка вернутся к выполнению своих обязательств, мы также вернемся к полному выполнению наших обязательств. Эффективная реализация в обмен на эффективную реализацию», - продолжил он.

Отвечая на вопрос о том, что Иран будет делать в дополнение к 20-процентному обогащению урана, если санкции не будут сняты, представитель сказал, что правительство будет выполнять ядерный закон, принятый иранским парламентом в начале ноября.

«Закон парламента абсолютно обязателен для всех, и мы все обязаны его выполнять. Как только закон был доработан, мы его реализовали, несмотря на взгляды правительства с первого дня», - отметил Хатибзаде.

Пресс-секретарь также ответил на замечания иранского депутата об исключении инспекторов Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), если санкции против Исламской Республики не будут отменены до 21 февраля.

Хатибзаде сказал, что не может комментировать замечания депутата, но сказал, что депутат, возможно, имел в виду, что Иран прекратит инспекции, выходящие за рамки гарантий МАГАТЭ, что не означает, что Иран высылает международных инспекторов, поскольку сотрудничество Ирана с МАГАТЭ будет продолжаться в рамках обязательства по Договору о нераспространении ядерного оружия.

Ранее на этой неделе член председательствующего совета парламента Ахмад Амирабади заявил, что Иран вышлет инспекторов МАГАТЭ, если санкции не будут отменены к февралю.

«Иран, несомненно, прекратит добровольное выполнение Дополнительного протокола, если санкции против Ирана, особенно в финансовом, банковском и нефтяном секторах, не будут отменены к указанному дню. Это закон, принятый иранским парламентом. Правительство привержено выполнению этого закона», - сказал Амирабади в субботу в телевизионной программе.

«Мы дали США возможность на один месяц. Новая администрация США вступит в должность 21 января », - добавил он.

Старый Новый год

Текст: Михаил Швыдкой (доктор искусствоведения)

У нас еще остался шанс поздравить всех, кого не успели поздравить с Новым годом и наступившим Рождеством, - Старый Новый год дарует нам последнюю возможность пожелать близким здоровья и благополучия. И не только в 2021 году! Третье десятилетие третьего тысячелетия - сколько цифровых символов, которые всегда завораживали людей. И даже, если часть человечества ждет 12 февраля, когда наступит Новый год по китайскому календарю, а кто-то ожидает весеннего равноденствия, не причисляя при этом себя к язычникам, все-таки в нашем Отечестве Старый Новый год готовы отмечать, не задумываясь о конфессиональных отличиях. Почему бы еще раз не загадать желания под звон Кремлевских курантов. Вдруг сбудутся.

В давней, еще советских времен, пьесе Михаила Рощина "Старый Новый год", написанной в 1966 году, ее герои, рабочий Петр Себейкин и интеллигент Петр Полуорлов, измученные перипетиями домашней жизни, в конце концов встречались в бане, где можно было поговорить о смысле всего сущего на земле. Старый Новый год дает еще один шанс на обновление жизни, грех им не воспользоваться! Всегда же интересно узнать, как вопрошал старик Адамыч в финале рощинской пьесы: "Филита ли комедия?" Впрочем, мы сами творим мифы, верим им, удивляемся отчего они не способны объяснить очевидную реальность, не говоря уж о тайнописи бытия. Так устроен человек и человечество, это было известно еще до умных книг Юваля Ноя Харари.

Чуть больше 20 лет назад, перед наступлением третьего тысячелетия, которое человечество решило почему-то отметить в 2000-м, а не 2001 году (и вновь спишем это на наше пристрастие к магии чисел), Чингиз Айтматов написал статью об этом событии. В ней он задавался естественным вопросом о том, каким будет ХХI век. И отвечал с классической ясностью: посмотрите на себя в зеркало первого января - и вы увидите новое столетие нового тысячелетия. Почти всем - и мне в том числе - этот ответ показался слишком простым. А новые вызовы грядущих времен? Новые технологии? Новые возможности генной инженерии? И т.д. и т.п. Казалось, революция в гаджетах перевернула мир и человечество, - историю стали делить на "до" и "после" появления айфона. Так и сегодня ее пытаются разделить на периоды до пандемии COVID-19 и после нее.

Но все же события минувшего года, драматически взорвавшие привычный уклад глобального мира из-за столкновения с всепроникающим вирусом, лишь подтвердили мудрую мысль советского классика. Многое будет зависеть от того насколько человек и человечество сможет преодолеть часть своих природных и социальных инстинктов, узкогрупповой и национальный эгоизм, чисто материальный интерес, влечение к властвованию над другими. Проявить благоразумие в процессе разрушения устойчивых, как казалось, мифов, к тому же им самим и созданных.

Уже после наступления нового года по соцсетям разлетелась информация о том, что для получения визы в США, Австралию, страны Евросоюза нужно будет привиться одной из двух, производимых в США и Германии вакцин. Тема производства российской вакцины в ФРГ, как известно, была затронута в разговоре В.В. Путина и А. Меркель, за которым последовало заявление официального представителя правительства Германии, что это будет возможно лишь при сертификации российской вакцины соответствующим ведомством ЕС. В "войне вакцин" не усмотришь ничего личного, только бизнес. Но для европейской экономики не менее важно возобновление туризма во всех его формах - здесь тон задают не столько россияне, но граждане Китая, которые уже прививаются собственными вакцинами. А как быть с гуманитарным сотрудничеством? В нем весьма высоко присутствие китайских студентов, обучающихся в европейских и американских университетах, как и российских артистов, гастролирующих по всему свету. В новых реалиях "война всех против всех" явно не принесет желаемого результата. Как и уверенность в том, что глобализация доживает последние дни. Напротив, минувший год доказал, что цифровые технологии обеспечили устойчивые глобальные связи, порушенные в реальном пространстве из-за пандемии. COVID-19 стал своего рода символом глобализации, с легкостью преодолевая любые государственные кордоны. А коли так, то и война с вирусом неизбежно должна стать общим делом, подвинув в сторону самые острые политические и экономические разногласия. В современном мире в еще большей степени, чем в Англии ХVI века, не надо спрашивать "по ком звонит колокол"?" Он звонит по каждому из нас и по всем вместе. Межгосударственные конфликты не отменяли ни человеческого благородства, ни человеческой подлости. Причем в истории человечества гуманизм обретал новую силу именно после исторических катастроф, которые испытывали его на прочность, заставляя мучительно возрождаться после тяжелейших кризисов. Стихи можно писать и после пандемии, и во время нее.

Есть надежда, что в искусстве будет преодолена пауза, которая длилась не одно десятилетие. Художественные импульсы, определяющие современную культуру ХХ века, окончательно исчерпали себя в 80-е годы минувшего столетия. Затяжной период пост- и постпостмодернизма не смог принести прорывов, равных художественной революции рубежа ХIХ и ХХ веков. Важная идея о том, что в искусстве можно наследовать всему, а значит, любому художнику найдется место под солнцем, безусловно, привлекательна и отражает идеологический плюрализм современного мира. Но одновременно требует от творца невероятной профессиональной и смысловой мощи, огромного масштаба, чтобы новое произведение не стало лишь еще одним элементом "информационного шума". В периоды трагических испытаний важно не только открыть новые двери возможностей, нужно войти в них, не растеряв веры в самих себя, в силу гуманистических ценностей, которые сохранили род человеческий в бурно меняющемся мире.

Россия. Весь мир > СМИ, ИТ > rg.ru, 13 января 2021 > № 3606599 Михаил Швыдкой

Вместе, по одному и по ТВ

Текст: Евгения Акулова

Переходя на дистанционное обучение на время пандемии, многие страны выбрали централизованный подход, позволивший не только охватить большую аудиторию, но и упорядочить переход на "удаленку".

Оригинальный подход продемонстрировал Китай, где в создании системы дистанционного обучения участвовали сразу несколько крупнейших корпораций страны - Huawei, Alibaba и Baidu.

Единая национальная образовательная онлайн-платформа была разработана буквально за несколько недель. Эта система с 169 видеоуроками по 12 предметам на основе учебной программы, электронными учебниками и тестами объединила более семи тысяч серверов, а обучаться в ней одновременно смогли свыше 50 млн школьников.

Заметно выросла и существовавшая до пандемии китайская образовательная онлайн-платформа Yuanfudao. В октябре она объявила о привлечении 1 млрд долл. инвестиций, в результате чего ее капитализация достигла 7,8 млрд долл., таким образом став самым дорогим EdTech стартапом в мире. Всего же, согласно прогнозам, в 2023 году объем рынка онлайн-образования в Китае может достичь 99,3 млрд долл.

Во Франции и Финляндии переход на "дистанционку" стал почти бесшовным. В этих странах еще до пандемии успешно функционировали мощные системы удаленного образования. Так, во Франции после закрытия школ на базе существующей системы CNED появилась платформа Ma classe la maison ("Мой класс дома").

В Финляндии учителя использовали различные приложения и инструменты сетевого обучения, включая финское Qridi, Classroom, Meet и Duo компании Google, Teams компании Microsoft, Zoom и WhatsApp.

Детям без личных компьютеров выдали ноутбуки на дом, а для официальной коммуникации между родителями, учителями и школьниками была организована платформа Wilma.

В образовании также использовались игры и симуляторы: VirtualAutoedU, Sandbox или DigiVirtu.

В Австрии национальный телеканал ORF 1 начал выпуск образовательных программ для учеников с разделением по возрасту: с 06.00 до 09.00 - трансляции для младшеклассников, затем - познавательные репортажи и документальные фильмы для школьников старше 10 лет.

Ученики могли не просто просматривать программы, но и задавать вопросы через специальную систему сообщений. В Германии к удаленному обучению подключился общественно-правовой телеканал ARD, запустивший программу "Школа на дому". Телеканал предлагает как игровое обучение для дошкольников и учеников младших классов, так и серьезные мультимедийные учебные материалы и виртуальные классы для старшеклассников.

В Болгарии также запустили обучающие телепрограммы, но на спутниковых каналах BNT 2 и BNT 4. Кроме того, все школы получили аккаунты для работы на платформе Microsoft Teams, а для учителей министерство образования и науки разработало Национальную электронную библиотеку учителей (e-Content Repository), где хранятся материалы для онлайн-обучения, включая видеоуроки, тесты, фильмы, упражнения, развлекательные обучающие программы и т.д.

В Италии переход на "удаленку" прошел довольно хаотично: даже в пределах одной школы учителя использовали на уроках различные платформы - Classroom, Zoom, Jitsi, Meet, Edmodo.

Многие сервисы не выдерживали нагрузку от одновременного подключения 8 млн учеников, что приводило к сбою.

А в Британии проблемой стал страх использования незащищенных данных, из-за чего преподаватели отказались от мессенджеров и программ вроде Zoom и Skype.

Китай. Евросоюз > Образование, наука. СМИ, ИТ > rg.ru, 13 января 2021 > № 3606585

Защититься от мутанта

Ученые находят у "короны" новые мутации

Текст: Ирина Невинная

Мир еще не перестал обсуждать на все лады потенциальные угрозы нового "британского" штамма коронавируса, а тут подоспело новое сообщение еще об одном мутанте. На этот раз - нашего, российского происхождения.

Ученые из четырех отечественных научных центров описали случай с пациенткой, которая болела COVID-19 полгода - с апреля по сентябрь. Специалисты сравнили геном коронавируса из ее биообразцов, взятых у пациентки весной и осенью, и нашли в нем 25 изменений, причем 18 оказались специфичными, то есть возникли в течение болезни. Правда, тяжесть течения и длительность COVID-19 у этой 47-летней женщины ученые не связывают с измененным вирусом - она страдала онкозаболеванием и, собственно, и заразилась COVID-19, когда проходила курс химиотерапии в стационаре. Ученые говорят, что рано делать выводы о повышенной опасности мутировавшего вируса, тем более что описанный случай уникальный, и исследования будут продолжены.

О том, том, что ВОЗ внимательно следит за распространением новых разновидностей "короны" и отслеживает все возможные изменения, зявила вчера и представитель всемирной организации в России Мелита Вуйнович. По ее словам, пока эпидемиологи не видят серьезных угроз со стороны мутировавших штаммов. Хотя. например, повышенная заразность "британца" - это повод для строгого соблюдения мер защиты.

Компетентно

Александр Горелов, замдиректора по научной работе ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора:

- Вирусы мутируют, биологические законы неизменны, тут ничего экстраординарного нет. Главное понять, какие изменения свойств вируса произошли: увеличилась ли его способность распространяться, или, может быть, утяжелять течение клинической картины, или произошли еще какие-либо изменения, важные для диагностики и лечения. Что касается мутаций вируса SARS-CoV-2 и ставшего таким известным "британского" штамма, пока нет оснований для особых страхов и тем более паники. "Британский" штамм, к слову, был выделен специалистами еще в августе прошлого года, сведения о нем, как и положено, были переданы в банк данных ВОЗ. Что известно? Увеличилось репродуктивное число, способность вируса заражать по сравнению с тем, что было весной: с 0,9-1 до 1,3-1,5. Но самое главное, тяжесть течения заболевания, вызванного не усилилась.

У нас пока зарегистрирован единственный случай завоза этого штамма - человек вернулся из Великобритании, болел бессимптомно, сейчас уже здоров. Отмечу, что используемые у нас тест-системы, разработанные учреждениями Роспотребнадзора, позволяют выявлять эту разновидность коронавируса, следовательно, и контролировать его распространение в России.

Сегодня активно обсуждают и сообщение о 18 специфических мутациях (изменениях генома), которые нашли у пациентки, полгода болевшей COVID-19 на фоне лимфомы. Понятно, что у нее были проблемы с иммунитетом, это уникальный случай с особой пациенткой, который требует дальнейшего изучения.

При этом главное, что нужно понять, - меры защиты от него точно такие же, как и от "традиционного" коронавируса и других ОРВИ: масочный режим, мытье рук, сокращение контактов, специфическая вакцинация. Кстати, соблюдение этих правил помогает защититься и от гриппа. Сезон заболеваемости гриппом у нас уже наступил, но ситуация по заболеваемости в этом году очень спокойная - конечно, это связано с соблюдением всех вышеперечисленных мер.

Ни недели без теста

Премьер Словакии Игор Матович объявил о возвращении к регулярным всеобщим тестированиям населения на коронавирус. "В первый уик-энд тестирование пройдет во всех районах. Потом будет повторяться каждую неделю в каждом районе, до тех пор, пока доля зараженных не сократится до половины процента", - сообщил глава правительства. С 19 декабря по 24 января в стране объявлен запрет на выход из дома без необходимости, закрыты все магазины, кроме тех, которые необходимы для обеспечения основных потребностей. В Кошице и Нитре, где зафиксирован наибольший рост числа заболевших, жителям с понедельника вообще запрещено покидать свои дома без справки об отсутствии коронавируса. Но ситуация в стране не улучшается. Министр здравоохранения Марек Крайчи считает, что это связано с обнаружением в Словакии британской разновидности COVID-19.

Подготовила Ариадна Рокоссовская

Сэндвич ешьте дома

Новый год начался для жителей Альбиона с сюрпризов. Теперь въезжающим на территорию Европейского союза британским водителям запрещено перевозить через границу даже домашние бутерброды. "Добро пожаловать в брекзит, сэр, мне жаль", - говорит одному из таких приезжих нидерландский пограничник в новостном сюжете телекомпании NPO 1. На вопрос водителя, можно ли из всего сэндвича оставить хотя бы хлеб, пограничник отвечает отказом. По новым правилам британцам теперь запрещено ввозить в единую Европу "продукты животного происхождения, содержащие, например, мясо или молочные продукты". Эти установки распространяются на всех водителей, желающих заехать на территорию ЕС из третьих стран. Согласно задумке, подобные меры должны защитить находящихся на территории ЕС животных от различных патогенов, которые могут попасть в Старый Свет на бутерброде с мясом или в бутылочке с молоком.

Подготовила Диана Ковалева

Их знают все

Названы самые медийные девелоперы года

По итогам 2020 года лидером рейтинга девелоперов по количеству упоминаний в СМИ стала ГК «ПИК». На втором месте по количеству упоминаний и на третьем – по Индексу заметности, расположилась «Группа ЛСР». Третьей самой упоминаемой компанией в текущем году стала группа «Эталон». На втором месте по «заметности» компании в СМИ расположилась компания «Инград». На второй и третьей строчке рейтинга, оценивающего охват аудитории, расположились «Интеко» и ГК ФСК соответственно. Об этом свидетельствуют данные составленного для «Стройгазеты» рейтинга «СКАН-Интерфакс».

Как следует из материалов рейтинга, объем информационного поля ГК «ПИК» в 2020 году вырос на 38%. Индекс заметности показал рост на 28%. Охват аудитории вырос на 26%. ВТБ и Группа ПИК провели первую в России онлайн-выдачу ипотеки, что широко упоминалось в СМИ. Кроме того, Сбербанк и ПИК запустили сервис онлайн-оплаты жилой недвижимости, кладовых помещений и машиномест с помощью банковских карт. Компания активно упоминалась в связи с сообщением о том, что девелопер и банк ВТБ провели первое раскрытие счетов эскроу в Москве, объем средств которых составил 3 млрд рублей. Еще один резонансный сюжет в инфополе лидера рейтинга –заявление мэра Москвы Сергея Собянина о завершении реконструкции Павелецкой площади в 2021 году. Владелец ГК«ПИК» Сергей Гордеев доложил Сергею Собянину, что работы на объекте, который Правительство Москвы передало его компании, идут круглосуточно. Помимо этого, ГК «ПИК» попала в ТОП-5 крупнейших подрядчиков Москвы при мэре Сергее Собянине по версии Forbes и «Проект».

Активно освещались в СМИ в 2020 года следующие события: президент ГК «ПИК» Сергей Гордеев попросил главу государства субсидировать ставку по ипотеке; девелопер начал выдавать франшизы региональным застройщикам; компания сообщила, что начала перенос водонапорной башни конца XIX века и других исторических объектов на территории бывшего компрессионного завода «Борец» в Марьиной Роще в Москве.

ГК«ПИК» заняла 30-е место в рейтинге самых дорогих брендов России британской консалтинговой компании BrandFinance, поднявшись за год на десять позиций. Согласно последнему отчету BrandFinance ценность бренда «ПИК» составила 33,5 млрд рублей, что на 51% выше прошлогодних показателей. ГК «ПИК» — единственный российский девелопер, вошедший в этот рейтинг. Также СМИ обсуждали финансовую отчетность «ГК ПИК», компания по итогам 2019 года увеличила выручку на 14,2% до 280,6 млрд рублей. Из общей выручки 83% пришлось на выручку от продажи недвижимости, а 17% - на выручку от других направлений бизнеса. Одним из заметных сюжетов в информационном поле «ГК ПИК» стало начало строительства резервного инфекционного госпиталя под Мурманском на 700 койко-мест. Проект был начат на случай обострения ситуации с распространением коронавируса.

Несмотря на снижение показателей по всем трем медиаиндексам, «Группа ЛСР» удержалась на втором месте по количеству упоминаний и на третьем – по Индексу заметности. Однако, в рейтинге по «охвату аудитории» компания переместилась со второго места в 2019 году на шестое – в 2020 году. Объем информационного поля «Группы ЛСР» в 2020 г. уменьшился на 19%. Индекс заметности также показал снижение на 32%. Охват аудитории снизился на 6%.

Значительный массив публикаций с упоминанием «Группы ЛСР» в 2020 году был связан с сообщением о том, что девелоперсдал бизнес-центр «Новый Балчуг» в центре Москвы для последующей субаренды. «Новый Балчуг» от «Группы ЛСР» вошел в число лучших бизнес-центров столицы в 2020 году, став лауреатом московского конкурса «Лучший реализованный проект в области строительства». Этот объект высоко оценили профессиональные игроки рынка недвижимости, в результате чего сеть сервисных офисов Space 1 подписала с «Группой ЛСР» соглашение об аренде этого здания площадью 12 000 кв. метров на 10 лет. Помимо этого, «Группа ЛСР» построит 700 тыс. кв. м. жилья на Васильевском острове в Петербурге.

В 2020 году Forbes составил рейтинг российских частных компаний, чья выручка сократилась сильнее всех, пятую строчку в котором заняла «Группа ЛСР» (-24,59%). Еще одно заметное событие в инфополе компании - продажи «Группы ЛСР» в московском регионе на фоне падения рубля и общей нестабильной ситуации в экономике выросли на 40%. Значительный объём публикаций с упоминанием «Группы ЛСР» был связан с подведением итогов Ежегодного градостроительного конкурса жилых комплексов-новостроек «ТОП ЖК». По итогам мероприятия лучшим ЖК России был признан московский «ЗИЛАРТ» от «Группы ЛСР».

Объем информационного поля группы «Эталон» в 2020 году снизился на17%, однако компании удалось сохранить за собой третье место по количеству упоминаний. Показатель Индекса заметности уменьшился на 29%, в результате чего компания сместилась со второго места в 2019 году на четвертое место – в 2020 году. Охват аудитории вырос на 21%.

Широкое освещение в СМИ получило сообщение о том, Сбербанк предоставил Etalon Group проектное финансирование на 10,3 млрд рублей до 2025 года. Кроме того, группа «Эталон»в начале года провела листинг глобальных депозитарных расписок на Московской бирже, после чего совет директоров компании объявил о проведении обратного выкупа в размере 10% ГДР до 14 апреля 2021 г. Помимо этого, акционеры девелопера решили выплатить дивиденды за 2019 год в размере 12 рублей на акцию.

Одним из самых медийных сюжетов 2020 года с упоминанием компании ГК «Эталон» стала новость о том, что проект девелопера, полностью спроектированный на основе BIM-технологий, впервые в России прошел госэкспертизу в цифровом формате.

Заметным событием в инфополе компании стала новость о том, что Квартал «Галактика» и Квартал Che от группы «Эталон» одержали победу в престижной профессиональной премии в области жилой недвижимости UrbanAwards 2020. Помимо этого, группа «Эталон» вошла в число победителей «Рейтинга брендов Петербурга — 2020», организованного редакцией «Деловой Петербург». Компания получила диплом победителя в номинации «За приверженность эталонным стандартам в строительстве».

ГК«Инград» в 2020 году продемонстрировала рост показателей во всех трех медиаиндексах. Количество упоминаний и охват аудитории СМИ выросли почти в два раза, индекс заметности - в 2,5 раза.

Высокий показатель медиаиндексов ГК «Инград» связан с тиражированием новости о вручении награды мэром Москвы Сергеем Собяниным президенту ГК «Инград» Павлу Поселёнову за лучший реализованный проект - жилой квартал комфорт-класса «Михайлова, 31». Шесть рекламных проектов ГК «Инград» стали финалистами премии WOW Awards 2020. Кроме того, президент «Инграда» Павел Поселёнов сообщил о рекордных продажах жилья за всю историю компании: в августе было продано 975 объектов площадью 50 тыс. «квадратов» за 8,8 млрд рублей. «Увеличение объема продаж в августе по сравнению с июлем 2020 года составило 20%, а к августу 2019 года 80%. Акционеры девелоперской группы приняли решение не выплачивать дивиденды по итогам работы за 2019 год и оставить чистую прибыль в размере 1,9 млрд рублей в распоряжении компании, что также широко освещалось в СМИ. Еще одна заметная новость года - журнал Forbes составил рейтинг самых крупных частных компаний в России и назвал наиболее успешные, в их число вошла и ГК «Инград». Всего в рейтинге представлены 200 фирм, их суммарная выручка в 2019 г. составила 45 трлн рублей. Только у семи компаний из 200 рост выручки оказался выше 50%. Наибольший рост второй год подряд демонстрирует компания «Инград». Выручка компании, пересчитанная по МСФО, увеличилась на 132%.

Объем информационного поля «Интеко» в 2020 году вырос на 40%. Индекс заметности показал рост в 2,2 раза. Вторая строчка в медиарейтинге (показатель за год вырос почти в два раза), оценивающем охват аудитории, в большой степени обусловлена активным тиражированием в СМИ ряда тем, косвенно связанных с компанией. Так, вывший президент компании «Интеко» Олег Солощанский стал свидетелем по делу о хищениях. А в рейтинге богатейших женщин в России по версии журнала Forbes бывшую владелицу девелопера «Интеко» Елену Батурину потеснила соосновательница и владелица онлайн-магазина Wildberries Татьяна Бакальчук. Широко тиражировалась в СМИ сообщение о том, что инвестиционное подразделение «Альфа-Групп» А1 Михаила Фридмана приобрело права требования долга в 3,2 млрд рублей к бывшему вице-президенту строительной компании «Интеко» Виктору Батурину.

В информационном поле непосредственно самой компании «Интеко» выделялись несколько новостей. «Интеко» победила на аукционе за право стать девелопером промзоны «Коровино» общей площадью более 35 га и заключила с правительством Москвы контракт на реализацию проекта комплексного развития промышленной территории на сумму 201,2 млн р.Банк «Дом.РФ»сообщил о предоставлении компании «Интеко» более 4,6 млрд р. для строительства жилого дома премиум-класса «Врубеля, 4» в Москве.

Пять застройщиков, среди них - «Интеко», попали в зону риска по итогам стресс-теста Минстроя и могут претендовать на дополнительную помощь государства в виде субсидий. В пресс-службе компании сообщили, что в настоящее время «Интеко» не обращалась за поддержкой государства, на которую может рассчитывать как системообразующее предприятие.

ГК ФСК в 2020 году показала рост по трем медиаиндексам. Рост показателя охвата аудитории на 39% позволил компании оказаться в тройке лидеров. Компания активно упоминалась в СМИ в связи с попаданием в зону риска по результатам стресс-теста Минстроя. Кроме того, большой объем упоминаний был связан с возведением инфекционной больницы для больных коронавирусом в Новой Москве. В строительстве были задействованы представители крупных столичных компаний, в том числе ДСК-1 (входит в ГК ФСК). Значимым сюжетом в инфополе компании стала новость о том, что Сбербанк предоставит ГК «ФСК» кредит на 11,4 млрд рублей для строительства ЖК «Режиссер» в Москве. В поле внимания СМИ были также кадровые изменения в компании. Петербургское подразделение девелоперской группы компаний ФСК - ФСК «Лидер Северо-Запад» – возглавил бывший гендиректор «ЮИТ Санкт-Петербург» Михаил Возиянов.

Основные темы публикаций СМИ, 2020 год (данные СКАН-Интерфакс):

*Президент Владимир Путин распорядился запустить программу льготной ипотеки со ставкой 6,5%

*Правительство РФ запустило программу субсидирования кредитов застройщикам, которая будет действовать до конца 2021 года

*Правительство РФ выделило 902 млн рублей на программы по развитию жилищного строительства в регионах

*Минстрой РФ объединит функции государственного заказчика по строительству объектов инфраструктуры

*Министром строительства и жилищно-коммунального хозяйства назначен ИрекФайзуллин

*Глава строительного комплекса Москвы Марат Хуснуллин назначен вице-премьером России по вопросам строительства

*Главой строительного комплекса Москвы назначен Андрей Бочкарев

*Вице-премьер Виталий Мутко возглавил институт развития в жилищной сфере «Дом.РФ»

*Бывший глава Москомстройинвеста Константин Тимофеева назначен гендиректором «Фонда защиты прав - граждан участников долевого строительства»

*Мэр Москвы Сергей Собянин предложил ввести мораторий на дополнительные требования в строительной сфере

*Мэр Москвы Сергей Собянин вручил награду президенту ГК «Инград» Павлу Поселёнову за лучший реализованный проект

*Минстрой: пять застройщиков («Интеко», ГК ФСК, «Главстрой-СПб специализированный застройщик», АО «Политехстрой» и ГВСУ-14) по итогам стресс-тестирования системообразующих компаний оказались в зоне риска

*В Москве найден мертвым генеральный директор группы строительных компаний «Пионер» Андрей Грудин

*Crocus Group получила контракт для развертывания госпиталя на площадке «Крокус Экспо»

*Проект ГК «Эталон», полностью спроектированный на основе BIM-технологий, прошел госэкспертизу в цифровом формате

*ГК ПИК признана самым быстрорастущим брендом России по рейтингу «BrandFinanceRussia 50»

*Сбербанк и «ГК ПИК» впервые на российском рынке запустили онлайн-оплату жилой недвижимости

*ГК «А101» и банк ВТБ провели первую ипотечную сделку в режиме онлайн

*MR Group заключила кредитный договор с банком ВТБ на 30 млрд р. для финансирования строительства первого в России цифрового небоскреба iCity

*Группа Тинькофф подписала соглашение с девелоперской компанией AFI Development о долгосрочной аренде строящегося в Москве бизнес-центра AFI Square, в котором разместится новая штаб-квартира группы

*ГК «ПИК» выдала первые франшизы региональным застройщикам

*ГК«ПИК» привлекла в Газпромбанке проектное финансирование на 28,1 млрд р. для строительства ЖК «Середнёвский Лес» в новой Москве

*ГК «ПИК» перенесет старинную водонапорную башню конца XIX века и другие исторические объекты на территории бывшего компрессионного завода «Борец» для строительства ЖК

*Правительство МО и ГК «Инград» подписали соглашение о реализации инвестиционного проекта по строительству объектов жилого и нежилого назначения вблизи деревни Челобитьево городского округа Мытищи Московской области

*«ГК Эталон»провела листинг глобальных депозитарных расписок на Московской бирже

*Группа«Самолёт» приняла решение провести первичное публичное размещение акций на Московской бирже

*Группа «ПСН»перешла к новому владельцу - бывшему топ-менеджеру группы Дмитрию Ермолову

*Группа компаний ФСК планирует построить жилой комплекс бизнес-класса «Режиссёр» у ВДНХ

Автор: СГ-Онлайн

Нефть и газ в декабре 2020 года

Ежемесячный обзор нефтяного рынка и нефтегазовой отрасли

Рынок нефти. Лихой двадцатый: временные трудности или закат нефтяной эры?

В последний месяц 2020 года цены на нефть продолжили рост, хотя уже не двузначными цифрами, но всё равно внушающими темпами на новостях о регистрации вакцин от коронавируса в США. По итогам декабря цена нефти смеси Brent выросла на 8,7% до $51,33 за баррель. А цена техасской WTI в декабре выросла почти так же, на 8,3%, до $48,17 за баррель. Несмотря на очень оптимистичные ноябрь и декабрь, для нефтяного рынка 2020 год выдался в целом тяжёлым. За год нефть Brent подешевела на 21%, а WTI — на 18,5%.

Основной причиной беспрецедентного обвала рынка нефти в 2020 году стала пандемия коронавируса и её последствия в виде резкого сокращения поездок и авиаперевозок, а также ограничений для бизнеса во многих странах. Из-за этой чрезвычайной для всего мира ситуации на нефтяном рынке в 2020 году произошли поистине тектонические изменения — спрос на нефть в первом полугодии обвалился, активность мировой экономики замедлилась.

Самым главным событием года в нефтяной индустрии стало беспрецедентное сокращение добычи нефти ОПЕК+ в мае на целых 9,7 млн б/с, хотя даже раньше, в периоды прошлых кризисов, добычу сокращали максимум на 4 млн б/с (последний раз такое было в прошлом веке — в 1999 году). Это был ответ на серьёзный вызов — на беспрецедентное по масштабу падение цен на нефть, которая в марте и апреле текущего года опускалась даже до $26 за баррель — то есть до минимумов начала XXI века.

В 2020 году значительные изменения произошли и в инфраструктуре нефтяного рынка.

Так, ОПЕК+ преобразовалась в 2020 году фактически в «ОПЕК++», так как к беспрецедентному сокращению добычи нефти присоединился ряд нефтедобывающих стран, ранее не входивших ни в ОПЕК, ни в ОПЕК+ (Канада, Норвегия и некоторые другие страны). Обвал цен на нефть, сокративший доходы стран-экспортёров заставил эти страны объединиться в целях не допустить избытка предложения. Реформированный ОПЕК+ в текущем году доказал свою эффективность, так как цены на нефть с апреля по декабрь 2020 года выросли почти вдвое, и цена Brent достигла достаточно комфортного для производителей уровня в $50 за баррель. И хотя ситуация на нефтяном рынке остаётся всё ещё шаткой, так как, например, спрос на авиакеросин не скоро восстановится, что тормозит восстановление мирового спроса НПЗ на сырую нефть, уже можно сказать, что ОПЕК+ выполнил свою основную задачу в 2020 году эффективно.

Ещё одно важное событие 2020 года — конец американской сланцевой революции. Эксперты исследовательского агентства IHS Markit в мае текущего года отметили, что мир сегодня присутствует при мучительной смерти сланцевой революции в США. Ещё за несколько лет до пандемии топ-менеджеры американских компаний, добывающих сланцевую нефть, говорили, что цена не выше $40 за баррель губительна для сланцевой отрасли. Третье важное событие 2020 года — это конец сланцевой революции. Эксперты исследовательского агентства IHS Markit в мае текущего года отметили, что мир сегодня присутствует при мучительном конце сланцевой революции в США. Ещё за несколько лет до пандемии топ-менеджеры американских компаний, добывающих сланцевую нефть, говорили, что цена не выше $40 за баррель губительна для сланцевой отрасли. Хотя к концу декабря цены на нефть поднялись выше $40 за баррель, но массовые банкротства и санации производителей сланцевой нефти в США неизбежно приведут к переделу рынка в 2021 году.

Крупнейшие производители нефти в США, такие как ExxonMobil и крупная сланцевая компания Occidental Petroleum, в 2020 году списали беспрецедентно большое количество активов. К американским корпорациям присоединились также их европейские конкуренты: крупные списания активов в 2020 году также провели Royal Dutch Shell, British Petroleum и Total. За первые девять месяцев года объём списаний активов мировыми нефтяными гигантами в общей сложности составил $145 млрд, а ExxonMobil осенью 2020 года объявила о намерении списать до конца года ещё $17-20 млрд. Это было связано с тем, что нефтяные корпорации отказались от проектов в области добычи сланцевого газа, разработки новых месторождений в странах Латинской Америки и некоторых проектов в области нефтехимии по причине низких цен на нефть.

Возможно, что списание активов было не только связано с плохой конъюнктурной нефтяного рынка в 2020 году, но и с тем, что, вероятно, американские нефтяные «гранды» намереваются переключиться на новые, более, по их мнению, перспективные проекты, например, в области «зелёной» энергетики.

А опасения нефтяных «мэйджоров» не беспочвенны: ведь развитые страны мира намерены значительно сокращать выбросы углекислого газа в атмосферу. Джо Байден, избранный в 2020 году президентом США, несколькими годами ранее обнародовал прогноз, что к 2035 году в электроэнергетике США вредные выбросы могут сократиться до нуля. В Евросоюзе ожидания более сдержанные — исключить вредные выбросы в атмосферу только к 2050 году, а Китае считают возможным достигнуть этой цели не ранее 2060 года. В Международном энергетическом агентстве считают, что как минимум до 2030–2035 года рано говорить о закате нефтяной эры, но ближе к 2040 году намного более экологически чистая экономика и сокращение потребления ископаемого топлива станут реальностью.

Новый 2021 год начался для нефтяного рынка на достаточно мажорной ноте, что было связано с принятым на министерской встрече ОПЕК+ решении об умеренном увеличении добычи нефти в феврале и марте всего на 75 тыс. б/с, и добычу увеличат совместно только две страны — Россия (на 65 тыс. б/с) и Казахстан (на 10 тыс. б/с).

Для России постепенное увеличение добычи нефти выгодно прежде всего тем, что наша страна в 2020 году недополучила нефтегазовых доходов не только из-за падения цен на нефть более чем на 20%, но ещё и из-за вынужденного беспрецедентного сокращения добычи нефти ОПЕК+ в прошлом году более чем на 9 млн б/с. Из-за сокращения добычи вкупе с обвалом нефтяных цен доля нефтегазовых доходов российского бюджета в 2020 году понизилась до беспрецедентных 29%. С одной стороны, такое сокращение поступлений нефтедолларов в казну является хорошей возможностью для инвестиций государства в развитие других, ненефтегазовых, отраслей, и превращение их в бюджетообразующие отрасли, но, с другой стороны, сокращение нефтяных доходов может привести к стагнации нефтяной индустрии и уменьшению поступлений валютных доходов в общенациональную «кубышку».

В любом случае, компромиссное решение ОПЕК+, принятое на январской встрече, показывает, что среди стран-участниц соглашения существуют разные мнения относительно сроков и механизмов восстановления нефтяного рынка. С одной стороны, есть ожидания начала массовой вакцинации от коронавируса в разных странах мира, что должно будет способствовать преодолению пандемии и её последствий и, соответственно, росту спроса на нефть, с другой — есть опасения увеличения предложения при цене на нефть выше $50 за баррель.

Так, саудовская нефтяная госкорпорация Saudi Aramco ещё в начале декабря сообщила, что она в январе повысит отпускные цены для своих клиентов на $0,8 за баррель, хотя несколькими месяцами ранее компания заявляла о повышении цен в 2021 году только на $0,65, и это был недвусмысленный «бычий» сигнал рынку, а с января корпорация официально повысила цены для покупателей из США. Однако некоторые страны, не входящие в ОПЕК, например, Норвегия и Канада, в декабре объявили, что с 2021 года больше не планируют соблюдать ограничения на добычу нефти, которые они ввели в 2020 году для поддержки нефтяного рынка. Более того, даже некоторые участники ОПЕК+ намерены увеличивать поставки нефти своим клиентам: как сообщали в декабре 2020 года западные СМИ, ОАЭ с 1 января 2021 года увеличит поставки нефти в Юго-Восточную Азию.

Впрочем, на январской встрече ОПЕК+ обсуждался вопрос о более аккуратном соблюдении некоторыми странами квот на добычу нефти и компенсации невыполнения условий сделки за 2020 год. Однако объёмы запасов нефти в плавучих хранилищах в 4 квартале 2020 года значительно уменьшились по сравнению с объёмами 1 полугодия 2020 года, что говорит о повышении спроса на «чёрное золото». А генеральный секретарь ОПЕК Мухаммед Баркиндо в декабре спрогнозировал, что в начале 2021 года ожидает более быстрого роста спроса на нефть на фоне восстановления мировой экономики после начала массовой вакцинации в мире от «ковида».

Мы подтверждаем наш прошлый прогноз о том, что в 2021 году средняя цена на нефть Brent будет находиться в рамках $40-60 за баррель, а в 2022 году цена опять вернётся в коридор $60-70 за баррель. А на январь текущего года мы ожидаем по цене Brent диапазон в $48-55 за баррель.

Газовая отрасль. Спрос на газ в Европе растёт вопреки прогнозам МЭА

Несмотря на новые санкции Конгресса США и отказ норвежской компании DNV GL сертифицировать газопровод «Северный поток-2», строительство газопровода в декабре 2020 года возобновилось. Трубоукладочная баржа «Фортуна» в декабре завершила строительство немецкого участка газопровода, а с 15 января, по сообщению оператора проекта Nord Stream 2, начнётся строительство наиболее «проблемного» датского участка, протяжённость которого составляет около 100 км.

Уже в начале января парламент немецкого региона (федеральной земли) Мекленбург-Передняя Померания принял закон о создании находящегося под региональным контролем экологического инвестиционного фонда, ориентированного на проекты в области охраны окружающей среды, к которым принятый закон относит и «Северный поток-2». Предполагается, что фонд сможет осуществлять закупку оборудования для завершения строительства газопровода.

Вопрос о сертификации газопровода остаётся пока открытым, но, по-видимому, в Германии не будут заниматься этим вопросом до окончания строительства газопровода, а на строительство датского почти 100-километрового участка может уйти ещё как минимум 2-3 месяца в зависимости от погоды. Одновременно как в МИДе Германии, так и в российском Минэнерго выражают твёрдую уверенность в том, что «Северный поток-2» обязательно будет достроен и введён в эксплуатацию. Но санкции ни к чему не приведут, хотя относительно точной даты ввода газопровода в эксплуатацию есть разные мнения: от весны 2021 года до конца 2021 — начала 2022 гг.

Тем временем Международное энергетическое агентство спрогнозировало, что по итогам 2020 года спрос на газ в мире упадёт на 3%, что станет самым серьёзным падением спроса на этот вид топлива чуть ли не с 40-х годов XX века. Более того, в МЭА считают, что на уровень потребления 2019 года спрос на газ в Европе не вернётся уже никогда, так как газ начнёт к 2030 году вытесняться возобновляемыми источниками энергии. Несмотря на такой прогноз, МЭА ожидает, что к 2030 году в мире спрос на газ вырастет на 15% благодаря росту спроса в Китае, Индии и других азиатских странах, а также в США. Однако важно отметить, что столь пессимистичные прогнозы основаны на предположении МЭА о том, что мировая экономика вместо роста на 3-4% в период до 2030 года будет ежегодно падать на 1-1,5% в год. Но такой прогноз является чрезмерно консервативным, потому что и в еврозоне, и в США ждут восстановительного роста на 2,5-4% уже по итогам 2021 года, а, по прогнозу ОЭСР, мировая экономика в 2021 году снова выйдет на уровень 3-процентных темпов роста.

Ценовая динамика на спотовом рынке газа в Европе не подтвердила пессимистичные прогнозы МЭА. Несмотря на то, что погода в Европе в течение первых двух декад декабря 2020 года оказалась рекордно тёплой, к концу месяца газ в Европе подорожал на 18%, до $220 за тысячу кубометров, а по сравнению с сентябрём 2020 года цена на газ в Европе выросла на 47%. При этом поставки СПГ в Европу в декабре 2020 года упали на 39% в годовом выражении, а отбор газа из европейских подземных хранилищ достиг рекорда. Также примечательно, что импорт СПГ сократили даже такие страны как Литва и Польша, но вовсе не по причине ускоренного внедрения «зелёных» технологий, а просто потому, что сжиженный газ в Европе резко подорожал, что сделало его менее конкурентоспособным по сравнению с российским трубопроводным газом.

Очень вероятно, что в борьбе за «зелёные» технологии лидером на европейском рынке опять окажется Газпром, который объявил в конце 2020 года о создании инновационной компании «Газпром водород», предназначенной для разработки и осуществления новых проектов Газпрома в области водородной энергетики. Скорее всего, на реализацию проектов в области водородной энергетики Газпром могло мотивировать обсуждение в Евросоюзе вопроса о введении с 2022 года углеродного налога на поставщиков энергоресурсов, под который может подпасть и российский трубопроводный газ. В Восточном комитете немецкой экономики в 2020 году заявляли, что по газопроводу «Северный поток-2» будет возможно осуществлять транспортировку также и водородного топлива благодаря применению специальных материалов при строительстве газопровода. В этом контексте «Северный поток-2» вполне вписывается в общеевропейскую экологическую повестку дня, и не только у Германии и Австрии, но и у Евросоюза в целом появляются дополнительные аргументы для продвижения этого проекта вопреки санкциям США.

Также отметим, что в России в декабре 2020 года было добыто 66,28 млрд кубометров газа, что на 5,6% больше, чем в ноябре и только на 1,6% ниже по сравнению с декабрём докризисного 2019 года. По итогам 2020 года в России было добыто 692,33 млрд кубометров, что на 6,2% ниже, чем в 2019 году, но немного выше, чем по итогам 11 месяцев 2020 года, и это отражает рост спроса на трубопроводный газ в Европе.

Рынок нефтегазовых акций. Акции Газпрома стали лидерами декабря

В декабре российский фондовый рынок продолжил рост, хотя более медленными темпами, чем в ноябре. Индекс Московской Биржи по итогам декабря вырос на 4,5%, до 3289,58 пункта. Это было, на наш взгляд, прежде всего связано с ростом на мировых фондовых и сырьевых рынках на фоне новостей о регистрации вакцин от «ковида» в США и Великобритании. А вот ценные бумаги нефтегазового сектора почти не поддержали этот рост: в этом секторе в декабре выросли бумаги газовых корпораций, а из нефтяных «фишек» подорожали только обыкновенные акции «Сургутнефтегаза» и «Татнефти».

Абсолютным лидером роста декабря в нефтегазовом секторе стали акции Газпрома, подорожавшие на 15,3%, что оказалось чуть меньше, чем в ноябре, но главное, что растущая динамика у Газпрома сохранилась. Рост был связан с новостями о возобновлении строительства «Северного потока-2» и завершении немецкого участка газопровода. Обыкновенные акции Татнефти за декабрь подорожали на 4,2%, так как в прошлые месяцы были сильно недооценены. Выросли в цене обыкновенные акции Суругнефтегаза (+3,5%) и акции НОВАТЭКа (+3,1%). А вот остальные нефтегазовые «фишки» в декабре подешевели, снижение составило от 2 до 2,4%, несмотря на рост цен на нефть.

Вероятно, снижение котировок нефтяных акций в декабре может быть связано с опасениями возможных новых санкций против России которые теоретически может ввести администрация Байдена. Итоги всего 2020 года оказались достаточно неплохими для российского фондового рынка даже несмотря на тяжёлый «вирусный» год. Индекс МосБиржи вырос за 2020 год на 5,5%, хотя валютный индекс РТС потерял за год 13,4% из-за падения курса рубля.

А вот для акций нефтегазового сектора и их владельцев 2020 год выдался очень тяжёлым: ни одна из акций этого сектора не смогла показать рост. Только акции Роснефти упали за год «всего» на 5,4%, а наиболее пострадавшими стали акции Газпром нефти, потерявшие за год целых 27%. Так что можно отметить, что в периоды тяжелейших вызовов для всего мира, таких как пандемия «ковида», нефтегазовые акции являются плохим защитным активом, в отличие, например, от акций золотопромышленников, поскольку из акций других секторов и валют инвесторы нередко перекладываются в золото, или акций сектора биотехнологий, когда речь идёт об эпидемиях.

Наталья Мильчакова, к. э. н., заместитель руководителя «Информационно-аналитического центра «Альпари»

Рост доходов акционеров и государства — основной критерий лидерства компании

Подводя итоги непростого 2020 года, стоит отметить, что нефтегазовые компании России продолжают оставаться крупнейшими налогоплательщиками, а также выполнять взятые на себя социальные обязательства.

Именно нефтегаз обеспечивает загрузку смежных отраслей промышленности страны, создавая новые рабочие места, в том числе и в высокотехнологичных областях.

Безусловным лидером отрасли в последние годы является «Роснефть». Несмотря на сильнейшее санкционное давление, компания стала одним из главных фаворитов мирового нефтегазового рынка. Для России же она остается в значительной степени бюджетообразующим предприятием.

Напомним, что к 2000 г. доля «Роснефти» в общероссийской добыче нефти составляла всего 4,1%, сегодня она достигла 40% (230 млн т или 6% мировой добычи нефти). За 20 лет объемы добычи компании увеличились почти в двадцать раз. На долю «Роснефти» приходится почти 45% прироста добычи в России и, что принципиально важно, более 75% — в Восточной Сибири. В разработку введено 17 новых крупных месторождений.

Многократно вырос и финансовый вклад компании в российский бюджет. К 2000 году компания обеспечивала поступления только в размере 8 млрд рублей в год, а в 2019 г. эта сумма составила уже 3,6 трлн рублей, что соответствует пятой части доходов федерального бюджета. Таким образом, компания нарастила налоговые платежи в 500 раз! При этом за последние пять лет от «Роснефти» бюджет страны получил 17 трлн рублей.

Суммарные поступления в бюджеты всех уровней от «Роснефти» превышают платежи от «Газпрома» и «Сбербанка» и «Сургутнефтегаза» вместе взятых.

Да и сравнивать «Газпром», «Сбербанк» и «Роснефть» трудно, так как газовый монополист и «мегабанк» работают в более комфортных налоговых условия, созданных для этих компаний. К тому же санкции их обошли стороной. Налоговая нагрузка на нефтегазовую отрасль существенно превышает показатели, например, «Сбербанка» и горнодобывающей и металлургической отраслей, производства минеральных удобрений («Норильский Никель», «Уралкалий», «Еврохим», СУЭК, «Северсталь» и пр.) и отличается в разы даже после повышения НДПИ на твердые полезные ископаемые с 2021 года.

Если рассматривать размеры уплаты налогов в бюджеты всех уровней, то в общем объеме налоговых поступлений в бюджет доля «Роснефти» составляет более 22% с учетом смежных отраслей и подрядных организаций, работающих по заказам «Роснефти».

За последние 10 лет «Роснефть» перечислила 26 трлн руб. налогов, дивидендов и средств от приватизации, что сопоставимо с расходами на национальную оборону (25 трлн руб.) и вдвое превышает социальные расходы (13 трлн руб. на образование, здравоохранение, культуру и спорт). «Роснефть» — это порядка 8% ВВП и 24% валового выпуска всего производственного сектора экономики страны. Ведь компания в отличие, например, от банковского сектора обеспечивает заказы и рабочие места в других отраслях промышленности. В частности, на базе судоверфи «Звезда», загрузку которой обеспечивает «Роснефть», создано высокотехнологичное производство танкеров ледового класса. Именно эти суда являются залогом активного освоения и эксплуатации Северного морского пути. «Роснефть» стала лидером российской нефтепереработки. На ее предприятиях ежегодно перерабатывается более 100 млн тонн нефти. При этом она еще и реализует масштабную программу модернизации нефтеперерабатывающих мощностей.

Начиная с 2014 года, компания привлекла в страну $25 млрд прямых иностранных инвестиций. Этот показатель превышает сумму, привлеченную Российским фондом прямых инвестиций (РФПИ) за этот же период, причем с учетом доступа РФПИ к ФНБ и механизму соинвестирования, повышающему интерес к проектам в России, предлагаемым РФПИ.

Не стоит забывать и о том, что «Роснефть» обеспечила реальные поступления средств государству при реализации приватизационных сделок. Суммарные доходы государства от этих сделок с участием компании составили свыше $32 млрд, более чем в 4 раза превысив доходы от приватизации всех прочих активов нефтегазовой индустрии России. Отметим, что эти доходы пошли в том числе и на программу переселения из ветхого и аварийного жилья, реформирование ЖКХ и другие значимые социальные проекты. Совершенно обратная ситуация при приватизации «Газпрома». Снижение государственной доли до 40% не привело к каким-либо материальным доходам бюджета. При этом, для восстановления госконтроля над корпорацией потребовались около $7 млрд на приобретение 10,7% акций газовой монополии обратно в государственную собственность.

Кстати, если вспомнить приватизационную историю России, то окажется, что большинство нынешних компаний-«монстров» выросло на старых советских активах, на базе того, что создавалось государством еще в советские времена. Например, выросший из Министерства газовой промышленности «Газпром».

ЛУКОЙЛ, «Сургутнефтегаз», «Норильский никель»… Все они как имущественно-производственные комплексы были сформированы еще при Советском Союзе и строились буквально всей страной, а частными стали в результате приватизационных аукционов. «Роснефть» же формировалась значительно позже, причем без привлечения госсубсидий, а на собственные и заемные средства.

Кроме того, за последние 5 лет «Роснефть» стала единственной из крупнейших международных нефтегазовых компаний, чья капитализация увеличилась, несмотря на резкое снижение цен на нефть Urals.

Заметим, что «Роснефть» все это время находилась под действием санкций.

Макроэкономическая ситуациями не помешала компании сохранить признанный статус глобальной энергетической компании с диверсифицированным портфелем международных активов, которая ведет деятельность в 23 странах мира. «Роснефть» вышла на принципиально новый уровень рентабельности. За последние двадцать лет выручка «Роснефти» выросла более чем в 115 раз, а мультипликативный эффект от инвестиционных программ компании превысил 14 трлн рублей.

2020 год стал переломным для глобальной экономики. Существенное снижение цен и сокращение объемов добычи вследствие падения спроса на фоне пандемии COVID-19 и начала реализации нового соглашения ОПЕК+ оказали беспрецедентное давление на операционные и финансовые показатели компаний отрасли. На этом фоне котировки акций ключевых российских нефтегазовых компаний существенно снизились: так, с начала 2020 г. акции ЛУКОЙЛа потеряли 15% стоимости по состоянию, «Газпрома» и «Газпром нефти» — более чем 20%, а «Татнефти» и «Сургутнефтегаза» — около 30%. При этом котировки «Роснефти» полностью восстановились до уровня начала года. Таким образом, динамика акций «Роснефти» значительно опережает динамику российских конкурентов.

Благодаря росту выручки и контролю над расходами показатель EBITDA «Роснефти» в 3 кв. 2020 г. составил 366 млрд руб., превысив на 18% значение «докризисного» 1 кв. 2020 г., а также в 2,15 раза — показатель 2 кв. 2020 г. Также EBITDA «Роснефти» в 3 кв. 2020 г. на 6,7% превысила ожидания рынка: согласно консенсус-прогнозу, подготовленному на основании данных 13 инвесткомпаний и банков, этот показатель должен был достичь 343 млрд руб. Таким образом, динамика акций «Роснефти» значительно опережает динамику российских конкурентов. За 9 мес. 2020 г., несмотря на снижение цен на нефть, «Роснефть» сгенерировала значительный свободный денежный поток (СДП), который достиг 352 млрд руб. ($5,4 млрд), что выше показателей многих российских и международных конкурентов. Так, СДП «Роснефти» превысил аналогичный показатель китайской PetroChina в 18 раз, британской ВР — в 10,8 раз, американской Chevron и норвежской Equinor — в 3,6 раз, ЛУКОЙЛа — в 3 раза. При этом СДП «Газпром нефти» и американской ExxonMobil по итогам 9 мес. 2020 г. так и не перешли в область положительных значений.

Заметим, что доходность акций измеряется не только темпами их роста, но и, например, размерами дивидендов. Тут необходимо напомнить, что у госкомпаний акционером, получающим дивиденды, является в том числе и государство, так что дивидендная доходность компаний важна для пополнения бюджета.

Поэтому если говорить о доходности для акционеров, то даже двойной удар в виде пандемии и ограничений ОПЕК+ не повлиял на планы «Роснефти» направить на выплату дивидендов 50% чистой прибыли и заплатить по итогам 1 полугодия 2020 года рекордные дивиденды в размере 18,07 рублей (354,1 млрд руб. всего) несмотря на падение прибыли. В 2021 году можно ждать дивидендов примерно на таком же уровне и даже выше — 20-25 рублей за полугодие (т.е. суммарно около 40-50 рублей на акцию), что при текущей цене в 447 рублей дает дивидендную доходность порядка 8,9-11,2.

Видимо, поэтому банк Bank of America поставил акции «Роснефти» на первое место среди самых привлекательных объектов инвестирования на российском рынке, повысив целевую цену ГДР «Роснефти» с $5,9 до $6,8.

Goldman Sachs видит целевой цену в $7,1. Банк J.P.Morgan полагает, что в 2021 г. котировки «Роснефти» будут демонстрировать опережающую динамику, учитывая сильную корреляцию стоимости компании с улучшением макроэкономических параметров. Аналитики банка считают, что 30% стоимости крупнейшего проекта «Восток Ойл» должны быть учтены в цене акций «Роснефти» в 2021 г., что эквивалентно включению $1,2 за ГДР в целевую цену. В результате чего, банк повысил целевую цену ГДР «Роснефти» с $6,1 до $7,5, сохранив рекомендацию «покупать».

Кино эпохи next

Тимур Бекмамбетов предлагает сразиться онлайн

Текст: Валерий Кичин

Изобретенный Тимуром Бекмамбетовым формат screenlife продолжает изумлять мир способностью ответить новому сознанию современной публики, впитавшей язык компьютерного монитора, едва научившись говорить.

Вспоминается заинтригованный Берлинале, собравшийся посмотреть новинку от Бекмамбетова - политический фильм "Profile", где все действие целиком происходило на мониторе, в переписке британской журналистки и вербовщика исламских террористов - мало есть триллеров, более захватывающих и напряженных. Самый первый опыт режиссера в этом жанре состоялся в 2015-м в хорроре "Убрать из друзей". И теперь - его новогодний сюрприз "Игрок", премьера которого прошла на специально созданной платформе http://igra.film/. Здесь Бекмамбетов опробует жанр отвязной игровой комедии, в которой могут участвовать зрители, а наиболее удачливые даже выиграть приз - поездку на Занзибар, о которой мечтают герои.

События интерактивного действа происходят в зимнем Екатеринбурге, заснеженной панорамой которого открывается фильм. Здесь живут герои - уволенный преподаватель университета Андрей (Гоша Куценко), его жена Наташа (Мария Шукшина), их сын Юрка (Глеб Калюжный), друг семьи юрист-рыбак (Александр Робак), неумолимый коллектор (Дмитрий Лысенков) и безутешный турагент (Николай Серга). Есть еще таинственный Алик, который обещал прилететь на Новый год и, как подозревает неудачник Андрей, увезти с собой его Наташу. Тем более, что фильм начинается отчаянной фразой "Наташа, давай разведемся". Андрей чувствует себя аутсайдером: работы нет, денег тоже, удача отвернулась. И это все он излагает в мейле, который сейчас отправит любимой супруге.

Из этих чатов, переговоров по скайпу и переписки по мейлу будет состоять весь фильм. Интересно, как этот новый для кино язык screenlife мобилизует и кино и его публику: обычные для наших фильмов размагниченность и бесформенность сменяются ритмом напряженным, нервным, стремительностью и остротой реакций, которая свойственна пользователям интернета. В интернете наша публичность виртуальна, она как бы "ненастоящая", реальные собеседники существуют наравне с фигурками очередного квеста. И ты, общаясь, чувствуешь себя безответственным - здесь чаще изменяет выдержка, а приличия посланы куда надо. Это кино новых поколений - а в какой мере это кино будущего, покажет время. Пока - интересно, даже захватывающе, и с радостью погружаешься в эту до чертиков знакомую среду "пятого измерения". Чувствуется, что этой новизне ощущений поддались и актеры - живут на экране азартно, импровизационно, с большей или меньшей степенью удачи хулиганят. Видно, что снято быстро, на одном дыхании, без лишнего перфекционизма, что тоже есть неотъемлемый признак любого интернет-контента: фильм здесь свой в доску, в этом мире коллективной безответственности и даже нередко - коллективной бессознанки. Там, где есть свои законы, своя степень свободы, свое обаяние и свои, далекие от классических представления о юморе.

Кульминация действа начинается, когда отчаявшийся Андрей покупается на легкие деньги, которые, говорят, можно заработать онлайн-авантюрами. Он срочно вспоминает правила игры в покер - и ринется в сражение не на жизнь, а на деньги, без которых жизнь не жизнь. Особенно если учесть, что стартового капитала у него осталось 437 рублей 00 копеек. Перипетии происходящего захватят даже тех, кто в покере слаб, а итоги игры отобьют у желающих охоту попробовать авантюру лично. В любом случае это комедия не только легкая и смешная, но и новогодняя, а потому оптимистичная. Комедия, которая, как предполагают, прорубит окно в киноиндустрию поколения next.

А сияющий белизной зимний уральский мегаполис поманит к себе не хуже белых пляжей Занзибара.

Кстати

За первые пять дней проката в новом году фильм "Последний богатырь: Корень зла" заработал чуть больше 1 миллиарда рублей. Предсказать такой стремительный взлет, да еще и при специальной рассадке в кинотеатрах, было сложно. По данным портала ВГТРК "Смотрим.РФ", кинотеатры меняли расписание на ходу: фильмы, собирающие мало зрителей, получают один-два сеанса в день, остальные достаются сиквелу "Последнего богатыря". Фильм стал первым и пока единственным фильмом в российском прокате, которому после открытия кинотеатров в августе 2020-го удалось заработать миллиард рублей. Еще один лидер проката в новогодние каникулы - фильм о героизме пожарных "Огонь", чьи сборы, согласно системе ЕАИС Фонда кино, перевалили за 500 миллионов рублей. "Огонь" и "Последний богатырь" уже привлекли в кинозалы более шести миллионов зрителей.

Подготовила Сусанна Альперина

Россия > СМИ, ИТ > rg.ru, 12 января 2021 > № 3609943

Цветные металлы корректируют свои цены с поправкой на доллар и Covid-19 в Китае

В понедельник, 11 января, форвардные цены на никель и медь снизились в Лондоне более чем на 3% на фоне резкого роста долларового индекса в США и озабоченностью рынков увеличением числа случаев заражения Covid-19 в Китае.

По итогам торгов на LME трехмесячный контракт на медь подешевел на 3,3%, до $7864 за т, вернувшись к уровням, наблюдавшимся 4 января.

Стоимость никеля с поставкой через 3 месяца также снизилась на 3,3% (около $600), до $17086 за т.

Медь и никель вышли на минувшей неделе на новые максимумы – $8238 и $18200 за т соответственно – самые высокие котировки этих металлов с февраля 2013 г. и сентября 2019 г. соответственно, однако с ростом курса доллара к другим валютам в пятницу комплекс цветных металлов стал уходить в коррекцию.

В то время как рост случаев заболевания Covid-19 в последние месяцы стал новой нормальностью, новые случаи инфицирования в Китае, в частности в провинции Хэбэй, которая окружает Пекин (где 10 января было зафиксировано 82 новых случая – самый высокий показатель за 5 месяцев), подтолкнули рынки занять в начале недели позицию избегания рисков, отмечает аналитик StoneX Натали Скотт-Грей.

«Большая часть металлов покинула максимумы января в пятницу, что сделало комплекс уязвимым к так необходимой ему консолидации, – говорит аналитик Энди Фарида. – Однако консолидация должна быть кратковременной, а проседания к ключевым техническим уровням поддержки привлекут новую волну интереса к покупкам».

Котировки фьючерсов на алюминий просели на LME на 0,6%, до $2009,50 за т. Цена металла держится выше отметки $2000 за т с 4 января.

Трехмесячные контракты на цинк и свинец подешевели на 1,6% и 1,7% соответственно, до $2767,50 и $1966 за т соответственно.

На утренних торгах во вторник цены на медь снизились в Шанхае до недельного минимума на фоне озабоченности рынка спросом на металл ввиду новых ограничительных мер в Китае, направленных на предотвращение новой вспышки коронавируса. Мартовский контракт на медь подешевел на ShFE на 2,5%, до 57960 юаней ($8957,02) за т – самого низкого значения с 5 января.

По состоянию на 8:17 мск алюминий подешевел на бирже на 2%, до 14845 юаней за т. Стоимость никеля снизилась на 2,4%, до 126,960 тыс. юаней за т, а цена цинка потеряла 1,9%, снизившись до 20745 юаней за т.

По состоянию на 11 января в Китае зарегистрировано 55 новых случаев инфицирования коронавирусом по сравнению с 103 днем ранее. «Рост заболеваемости коронавирусом в Китае действительно напугал рынки, хотя медь подешевела синхронно с укреплением курса доллара и ростом запасов стали в Поднебесной, что является сигналом сезонного спада активности в секторе, – отмечает один из сингапурских металлотрейдеров. – Но пока ситуация здоровая, так как потенциал роста цены меди значительно превышает потенциал ее отката, если в Китае не активизируется пандемия». Также трейдер указал на перспективы стимулирования экономики в США.

В Лондоне трехмесячный контракт на медь подорожал на 0,7%, до $7915,50 за т. Цена алюминия снизилась на 0,3%, до $2003,50 за т. Котировки цены никеля выросли на 1,2%, до $17,290 за т. Стоимость свинца увеличилась на 0,6%, до $1978,50 за т.

Запасы меди на складах LME выросли впервые с 4 декабря 2020 г., до 104,95 тыс. т, тогда как скидка на спотовую медь относительно стоимости трехмесячного контракта выросла до $14,25 – максимума с 4 января.

Оперативная сводка сайта Metaltorg.ru по ценам металлов на ведущих мировых биржах в 11:08 моск.вр. 12.01.2021 г.:

на LME (cash): алюминий – $2009 за т, медь – $7945,5 за т, свинец – $1964,5 за т, никель – $17376,5 за т, олово – $20800 за т, цинк – $2752,5 за т;

на LME (3-мес. контракт): алюминий – $2010 за т, медь – $7960 за т, свинец – $1986 за т, никель – $17430 за т, олово – $20600 за т, цинк – $2776 за т;

на ShFE (поставка январь 2021 г.): алюминий – $2339 за т, медь – $9044 за т, свинец – $2242,5 за т, никель – $21013 за т, олово – $23783,5 за т, цинк – $3243 за т (включая 17% НДС);

на ShFE (поставка март 2021 г.): алюминий – $2302,5 за т, медь – $9070,5 за т, свинец – $2250 за т, никель – $20065 за т, олово – $23658,5 за т, цинк – $3221,5 за т (включая 17% НДС);

на NYMEX (поставка январь 2021 г.): медь – $7883,5 за т;

на NYMEX (поставка апрель 2021 г.): медь – $7861,5 за т.

Советник лидера Ирана: США должны снять санкции против Ирана, прежде чем вернуться в СВПД

Старший советник лидера Исламской революции аятолла Сейед Али Хаменеи заявил, что Вашингтон должен отменить все санкции, введенные в отношении Ирана, если он хочет вернуться к ядерной сделке 2015 года.

Есть условия для возврата Вашингтона к ядерной сделке, официально известной как Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), заявил Али Акбар Велаяти в понедельник, сообщает Press TV.

«Мы не настаиваем и не торопимся с возвращением Соединенных Штатов. Но если они хотят вернуться, есть условия, главное из которых - снятие санкций, чтобы доказать, что новая администрация привержена обязательствам СВПД», - подчеркнул Велаяти.

«Они сами решают, хотят они вернуться или нет, но ... они должны восполнить прошлые неудачи. Их прошлые неудачи заключались в том, что они не только ничего не сделали для снятия санкций, но и усилили их, а это противоречило их обязательствам по [ядерной] сделке», - отметил он.

Велаяти добавил: «Если какая-либо администрация в Соединенных Штатах возьмет на себя обязательство, оно будет обязательным и для последующих администраций. Дело не в том, что у каждой администрации есть свои обязательства. Итак, мы выполнили свои обязательства, но они нарушили обязательства, и обычнестественно, если они хотят вернуться, они должны отменить санкции».

Старший советник лидера Ирана выразил сожаление по поводу того, что Франция, Германия и Соединенное Королевство, которые представляют Европейский Союз в ядерной сделке 2015 года, наложили множество ограничений на Тегеран в соответствии с требованиями Соединенных Штатов, а в некоторых случаях также наложили косвенные санкции.

Велаяти, однако, сказал, что Россия и Китай, подписавшие СВПД, помогли Ирану, насколько могли, и выполнили свои обязательства.

Обращаясь к нации в пятницу, аятолла Хаменеи сказал, что Иран не торопится с возвращением США к сделке.

«Наше рациональное требование - снятие санкций. Это право иранского народа, которое было нарушено. Они обязаны это сделать ... Если санкции будут отменены, то возвращение США в СВПД будет что-то значить», - сказал лидер.

СВПД был подписан в июле 2015 года между Тегераном и шестью мировыми державами и ратифицирован в виде Резолюции 2231.

В мае 2018 года президент США в одностороннем порядке вывел страну из СВПД и возобновил антииранские санкции, которые были отменены соглашением.

Поскольку оставшиеся европейские стороны не выполнили свои обязательства по сохранению торговли с Ираном, ссылаясь на запреты США, Исламская Республика в мае 2019 года сделала шаг, чтобы приостановить некоторые из своих обязательств в соответствии со статьями 26 и 36 соглашения, охватывающих законные права Тегерана.

Тегеран заявил, что его контрмеры обратимы, как только Вашингтон вернется к СВПД, выполнит свои обязательства и прекратит санкции.

«НОЧЬ ЦИФРОВЫХ НОЖЕЙ» И ДИСКУССИЯ О ЦИФРОВОМ СУВЕРЕНИТЕТЕ

ОЛЕГ МАКАРОВ

Руководитель компании ledorub.org. Сооснователь проекта «Ватфор».

Пять лет назад в российском интернете велась бурная дискуссия про «информационный суверенитет». Термин этот был придуман известным в узких кругах теоретиком от информационной безопасности Николаем Федотовым и вынесен в свет предпринимателем Игорем Ашмановым. Некоторая одиозность авторов термина и его популярность среди российских политиков, слабо понимающих технологическую сторону вопроса, создавали у всех участников спора впечатление, что речь идёт об огораживании национального сегмента от западных социальных сетей и других медиасервисов.

Некоторые эксперты обращали внимание, что под «цифровым суверенитетом» следует понимать способность государства обеспечить своим гражданам и бизнесу полноценный доступ к ресурсам сети, независимо от текущей политической и идеологической ситуации. И речь не о возможности публично делиться подробностями своей вечерней трапезы или смотреть в минуты отдыха на поведение домашних животных, но о способности проводить банковские транзакции, управлять технологической инфраструктурой, пользоваться поисковыми сервисами, продавать и покупать, вести деловую переписку. Причём реалии таковы, что при худшем развитии событий придётся сражаться за доступность собственных сервисов на собственной территории.

Накал дискуссии подогревался первыми залпами антироссийских санкций, когда американские компании, следуя требованиям государства, блокировали аккаунты пользователей в Крыму.

На этом фоне проходили пресловутые «учения по отключению российского сегмента от глобальной сети», которые в первую очередь и должны были определить, что именно перестанет работать внутри страны в условиях, когда санкции затронут инфраструктуру интернета и он будет отключён извне.

Результаты учений спрятаны от экспертного сообщества в недрах Министерства цифрового развития и придавлены двусмысленным штампом «для служебного пользования», однако в профессиональных кругах поговаривают, что все результаты сводятся к фразе «ничего хорошего».

Вернёмся в наше время. Восьмое января поразило всех громким событием: впервые в новейшей истории частные компании приняли решение заткнуть рот ещё действующему главе государства и его сторонникам. Основание – «их сообщения провоцируют дальнейшее насилие» – вполне стандартное для любого рода запретителей, как зарубежных, так и отечественных.

Обычно запреты объясняют защитой от насилия детей или национальных меньшинств. Вот только провоцирующие насилие призывы с хештегом #blacklivesmatter в прошлом году игнорировались, равно как и призывы к штурму административных зданий в других странах. В общем, ситуация сложилась обратная той, на которую сетовал избранный президент Байден, говоря, что, если бы Капитолий штурмовали сторонники BLM, реакция полиции была бы куда более жёсткой.

Что представляет собой современный интернет? Отбросим пока телекоммуникационную составляющую и поговорим о технологиях доставки контента и услуг. В первую очередь – это конгломерат американских софтверных технологических компаний: Google, Microsoft, Apple. Без этой тройки в сети не происходит почти ничего, нет ни одного пользовательского устройства, на котором не использовалось бы ПО от одного из этих игроков или их сателлитов, среди которых на самом деле множество конкурентов размером поменьше. Например, большую часть доходов Mozilla Foundation, которая разрабатывает конкурирующий с Google Chrome браузер, формирует рекламное соглашение с Google.

Рядом с софтверными гигантами стоят столь же крупные компании-платформы, аккумулирующие в своих сервисах пользовательский трафик. Помимо уже упоминавшегося Google, который и на этом рынке владеет существенной частью, есть Facebook и Twitter. Остальные игроки либо невелики, либо ограничены своим регионом, как Яндекс и ряд китайских сервисов. В Китае в этом плане вообще своя особая атмосфера, наблюдателям за пределами страны не очень понятная. Наконец, внизу пирамиды располагаются провайдеры услуг – доступа к сети и хостинга. В хостинговых услугах выделяется Amazon, который занимает огромную долю рынка, предоставляя дешёвую и гибкую возможность завести в интернете свой сервис.

Атака восьмого января началась с платформ, когда Трампа и его сторонников подвергли блокировке Twitter и Facebook. Это радикально сократило аудиторию, однако не закрыло для них возможность публично высказываться. Современная либеральная экономическая мысль предполагает, что любая частная компания находится в своём праве, отказывая в обслуживании пользователям, которые не проходят по её критериям, но в условиях свободной экономики у любого пользователя остаётся возможность завести свою платформу. Такая платформа – Parler – у республиканцев была, однако к атаке присоединились Google и Apple, заблокировавшие приложение Parler в своих магазинах. Это означало очередное радикальное уменьшение аудитории. Наконец спустя сутки к атаке присоединилась и компания Amazon, отказавшая Parler в дальнейшем предоставлении услуг хостинга. У Amazon, надо сказать, это было оформлено в худших советских традициях – якобы выгнать Parler потребовали обеспокоенные сотрудники, и руководству пришлось прислушаться. По идее, Parler есть куда отступать – в мире достаточно провайдеров, никак не завязанных на американские сервисы, без приложений тоже можно обойтись… Но тут в битву вступили производители браузеров.

Пока ещё неуверенно, ограничившись заявлением о необходимости «деплатформинга» для сторонников Трампа, но компания Mozilla заняла правильную сторону. В принципе, у браузеров есть технологическая возможность фильтровать неугодный контент. Вы наверняка много раз натыкались на предупреждение «сайт опасен для вашего компьютера» или «сайт содержит фишинговый контент». Добавить туда что-нибудь вроде «сайт содержит недостоверную информацию» или «сайт разжигает рознь» ничего не стоит. Причём возможность всё-таки кликнуть и перейти на «стрёмный» ресурс будет спрятана настолько глубоко в настройках, что обычный пользователь не сразу её и найдёт.

Если переложить ситуацию на наши реалии, то можно вспомнить ситуацию с попытками заблокировать Telegram. Его неуязвимость строилась на игнорировании требований Роскомнадзора со стороны всё тех же Google, Apple и Amazon. Последний предоставлял Telegram практически бесконечное количество IP-адресов, а его монопольное положение на рынке не давало Роскомнадзору заблокировать его целиком, не блокируя при этом множество российских же сайтов, не имеющих никакого отношения к этому сюжету. Сейчас Telegram старательно дистанцируется от республиканцев и даже выпустил заявление о том, что аккаунта Трампа в соцсети нет. Похоже, перспектива быть подвергнутыми «деплатформингу» его не устраивает.

Что это всё означает? В интернете существует картель компаний (давайте будем называть его «Картель восьмого января»), практически полностью контролирующих технологическую составляющую и готовых применять этот контроль для регулирования политической повестки в своём понимании.

Всё перечисленное выше может произойти с любой компанией в любой стране – не стоит впадать в заблуждение и считать, что это чисто американская коллизия и «Картель восьмого января» не способен действовать экстерриториально. Упомянутый в начале статьи Николай Федотов, например, был «ранен» на этих фронтах ещё в начале нулевых годов, когда возглавлял информационную безопасность самого крупного из российских интернет-провайдеров. Провайдер исповедовал сетевую нейтральность, поэтому предоставлял доступ к интернету всем, кому это не запрещено судом. В том числе так называемой Russian Business Network, славной, помимо прочего, рассылкой спама непосредственно со своих адресов. Британская общественная организация The Spamhaus Project, предоставлявшая довольно популярный сервис «чёрных списков» IP-адресов спамеров, внесла в свой блок-лист все сети провайдера. В результате отправка почты из его сетей стала непростой задачей даже внутри России (почтовые сервера просто не принимали эту почту), что, естественно, не увеличивало привлекательность провайдера для клиентов. Надо признать, что в той истории «Ростелеком» проиграл и вынужден был отказаться от предоставления услуг спорным клиентам.

Давайте представим себе дальнейшую судьбу Parler или любого другого сервиса, который перейдёт дорожку вышеупомянутому картелю. Разумеется, он переедет к любому из зарубежных по отношению к Соединённым Штатам провайдеров. Вряд ли американские компании пойдут по пути Роскомнадзора и станут пытаться блокировать его по IP. Скорее всего, картель прибегнет к угрозам интернет-провайдеру, и далеко не факт, что тот продолжит размещать у себя ресурсы этой социальной сети.

Сила и гибкость американской экономики сделали Америку носителями и брокерами мировой финансовой инфраструктуры. Были времена, когда такое положение устраивало весь мир, исходивший из того, что США соблюдают нейтралитет по отношению к платежам, не затрагивающим напрямую происходящее на их территории. Однако в последние годы принцип нейтралитета подменился принципом заявляемой добросовестности своих действий: применение американского законодательства к сделкам, произошедшим за пределами Соединённых Штатов, и штрафы, накладываемые на неамериканские организации, нарушающие американские санкции, вроде бы имели целью наказание злоумышленников за совершённые (с точки зрения американского законодательства) преступления. Однако после разрушения иранской сделки, наложения санкций на компании, участвующие в строительстве «Северного потока – 2», применения американских санкций к китайским компаниям стали раздаваться голоса, что американское государство действует по произволу, исключительно в своих интересах.

Наблюдая за гонениями на сторонников Трампа, легко представить себе, как через несколько лет точно так же будут затыкать политические группы, находящиеся за рубежом. И точно так же, как в области экономики, выяснится, что ни одно государство мира не в состоянии защитить своё информационное пространство от американского запретительства.

Обретение экономического суверенитета – процесс очень сложный, но действия в этом направлении ведутся. С информационным суверенитетом дело обстоит хуже. Чтобы его добиться, страны должны не только формально отобрать у США управление интернетом, но и разработать свои платформы, свои операционные системы (в том числе мобильные), способные предоставить пользователю привычный набор сервисов. Попытки, которые предпринимаются сейчас, особого успеха не имеют.

Возможно, лучше брать пример с самих американцев, и, действуя подобно тому, как они вели себя в отношении TikTok, вынудить их вывести технологических гигантов из-под своей юрисдикции. Сейчас фраза «вынудить США» звучит несбыточно, но мало ли фантазий стали реальностью за последние месяцы.

Ещё недавно считалось, что следующая мировая война будет за энергетические ресурсы или пресную воду. Но сейчас возникает мысль, а не вспыхнет ли она за контроль над компаниями картеля? И останется ли она холодной?

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3632165 Олег Макаров

СПРАВА НАЛЕВО

АЛИНА ЩЕРБАКОВА, Кандидат экономических наук, доцент департамента мировой экономики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

АРГЕНТИНА И КРИЗИС 2001–2002 ГОДОВ

В Аргентине экономические кризисы случаются постоянно. Это можно объяснить сильнейшей зависимостью страны от иностранного капитала и конъюнктуры мировых товарных рынков, прежде всего – продовольственных и сырьевых.

В начале XX века Аргентина была лидером латиноамериканского региона благодаря природным ресурсам, большой и плодородной территории, прогрессивным сельскохозяйственным технологиям и квалифицированным кадрам, появившимся в стране вследствие масштабной иммиграции из Европы. Но экономика страны оказалась лёгкой добычей для иностранного капитала, в первую очередь – британского и североамериканского, что поставило Аргентину в серьёзнейшую финансовую и экономическую зависимость, в том числе в стратегически важных отраслях. Что и послужило главной причиной большинства кризисов в Аргентине на протяжении последних девяноста лет, начиная с Великой депрессии.

Эталонный кризис

Рецессия аргентинской экономики, длившаяся более трёх лет, завершилась крупномасштабным валютно-финансовым кризисом. События 2001–2002 гг. – самый мощный социально-экономический крах за всю национальную историю, сопровождавшийся крупнейшим в современном мире дефолтом по суверенным долгам. На рубеже 2001 и 2002 гг. во главе страны за две недели побывало пять президентов, последовательно сменявших друг друга. Разрыв политических и социальных связей был настолько глубок, что государство не могло гарантировать привычные условия существования ни одному слою населения. Крах производственного, банковского и государственного финансового аппаратов стал лишь экономическим выражением обвала всего общества. Государство приостановило выполнение долговых обязательств, были заморожены средства на счетах частных вкладчиков, произошла девальвация национальной валюты – песо, чей курс по отношению к доллару оставался неизменным все 1990-е годы.

Эти радикальные решения, приведшие к катастрофическим социальным последствиям, одновременно открыли и путь к восстановлению.

И всё же решающую роль сыграли не столько усилия правительства, связанные с возвращением к активному государственному вмешательству в экономику, сколько улучшение внешнеэкономической конъюнктуры. Добиться преемственности экономической политики, создания стабильной модели экономического развития, появления ответственной политической элиты и обеспечения устойчивого экономического роста Аргентине так и не удалось.

В конце 1980-х гг. идеи перонизма, господствовавшие с 40-х гг. XX века, полностью изжили себя, потребовался кардинально новый политический и экономический курс. В научной литературе 1980-е гг. называют «потерянным десятилетием» для Аргентины, которая в этот период утратила все прежние экономические достижения. Пришедший к власти в 1989 г. Карлос Менем решил переломить ход истории, направив страну по пути неолиберализма. Основными составляющими реформ Менема стали повсеместная приватизация практически всех государственных предприятий, либерализация внутреннего рынка, финансовая открытость для иностранного капитала и тотальное дерегулирование экономики. Для борьбы с инфляцией и в качестве символа надёжности аргентинской министр экономики Доминго Кавальо принял решение привязать песо к доллару по курсу 1:1.

Вплоть до середины 1990-х гг. аргентинские реформы рассматривались как эталонные. С 1990 по 1997 гг. Аргентина обгоняла большинство стран региона по темпам экономического роста. Этому способствовала внешнеэкономическая среда (условия торговли, приток капитала, высокие цены на экспортируемые страной товары и прочее). Однако далее разразился азиатский финансовый кризис 1998 г., перекинувшийся на Латинскую Америку. Если по другим странам региона он ударил относительно слабо и краткосрочно, то в Аргентине привёл к самому тяжёлому и затяжному спаду в её новейшей истории. Чили и Бразилию от такого же серьёзного падения спасло то, что они были менее «долларизованы», нежели Аргентина, и это снизило значимость негативного торгового баланса для этих стран.

Эрозия конкурентоспособности вместе с постепенным замедлением притока капитала привела к резкому падению инвестиционной активности и последующей затяжной рецессии. В 1999–2000 гг. объём инвестиций сократился на 20 процентов. Реальный ВВП с 1998 по 2002 гг. снизился на 28 процентов (см. рисунок 1). Промышленное производство обрушилось: в 1998 г. его добавленная стоимость составляла 80 млрд долларов, а в 2002 г. – 30 (рисунок 1). Отдельные виды товаров вообще перестали выпускаться. В отличие от предыдущего спада 1993–1995 гг. рецессия не носила временного характера: экономика Аргентины погрузилась в полномасштабный кризис.

Рисунок 1. Рост ВВП и промышленное производство Аргентины в 1990–2003 годах

Источник: составлено автором по данным Всемирного банка.

Экономический спад и снижение частного внутреннего спроса не привели к значительному улучшению внешнего баланса текущих операций. При этом центральный банк страны упорно не девальвировал национальную валюту, что не позволило Аргентине приспособиться к ухудшению внешнеэкономической конъюнктуры или прибегнуть к внешнему финансированию. Ухудшение конъюнктуры мировой экономики и ослабление экономической активности в конце 1990-х гг. отрицательно сказались на государственном бюджете. Ситуация усугублялась незавершённостью структурных реформ, которые не смогли полностью решить некоторые хронические проблемы, беспокоящие Аргентину в течение многих лет, в первую очередь – низкий уровень сбора налогов. Более того, в тот же период Аргентина вынуждена была начать выплачивать высокие займы, полученные в предыдущие годы.

Дефолт исторического масштаба

В 2000 г. внешнеэкономическая обстановка ухудшилась. Многие инвесторы, пострадавшие в ходе азиатского и российского кризисов 1998 г., значительно снизили активность на рынках развивающихся стран. Против Аргентины работали также падение цен на сырьё, девальвация реала в соседней Бразилии, позволившая «тропическому гиганту» сделать свои экспортные товары более конкурентоспособными, а также очень сильный доллар, усугубивший долговые обязательства Аргентины. Правительство могло и раньше отказаться от фиксированного курса песо-доллар, однако, с одной стороны, боялось гиперинфляции, а с другой – до последнего ждало ослабления доллара относительно йены и европейских валют, что означало бы повышение конкурентоспособности аргентинских товаров на мировом рынке. Но ослабления доллара (и песо) не произошло ни в 2000-м, ни в 2001 году.

Два фактора поставили экономику под удар. Во-первых, страна стала жертвой шока ликвидности, поскольку заимствования в национальной и частично в иностранной валюте носили краткосрочный характер и нуждались в частом пролонгировании. Во-вторых, экономика оказалась крайне зависима от обменного курса. Внутренние заёмщики пытались избежать кризиса ликвидности, заключая долгосрочные кредитные контракты в иностранной валюте, но это поставило их в зависимость от стоимости национальной валюты.

Валютный дисбаланс стал для Аргентины серьёзной проблемой и усложнил выход из критической ситуации.

Кроме этих факторов, важной причиной кризиса была и зависимость от зарубежных корпораций. Превалирование на рынке иностранных компаний снизило конкурентоспособность аргентинских предприятий и эффективность их деятельности. В результате предприниматели не смогли компенсировать потерю внутреннего рынка путём завоевания внешнего. Аргентинский песо, приравненный к доллару, делал отечественные товары слишком дорогими и неконкурентоспособными.

В 2001 г. экономический кризис перешёл в финансовый. Население, осознав, что в государственной системе недостаточно долларов для покрытия всех расходов, начало массово изымать банковские вклады. С февраля по декабрь 2001 г. депозиты сократились на 25 процентов. Повышение ставки процента привело к тому, что для погашения старых долгов властям пришлось брать новые, более дорогие. В стране началась дефляция и одновременно резкое снижение доходов населения. Правительство решило ещё сильнее ужесточить налоговую политику, чтобы перераспределить потоки капиталов, а также сократить расходы в бюджетном секторе, что лишь подстегнуло уровень безработицы (до 19 процентов в 2002 году).

В июле 2001 г. международные агентства понизили кредитный рейтинг страны. К октябрю 2001 г. для многих аналитиков стало очевидно, что Аргентина объявит дефолт по своим долгам.

Поскольку отток вкладов усилился, аргентинскому правительству пришлось ввести так называемый «забор». В декабре 2001 г. было запрещено осуществлять большую часть денежных переводов за рубеж, а также снимать наличные с банковских счетов свыше 250 песо в неделю. Это привело к резкому падению экономической активности населения, особенно в теневом секторе, который в основном работает за наличные.

В стране начались протесты, «марш пустых кастрюль» постепенно перерос в противостояние с полицией. 20 декабря, после того как в очередных столкновениях погибло несколько десятков человек, в Аргентине было объявлено чрезвычайное положение. Президент Фернандо Де Ла Руа и всё правительство вынуждены были уйти в отставку.

Правление нового президента Адольфо Родригеса Саа продолжалось одну неделю, за которую было принято решение о дефолте – моратории на платежи по обслуживанию большей части суверенного долга на общую сумму более 80 млрд долларов.

По стоимости дефолтированных финансовых инструментов этот дефолт стал крупнейшим в мировой истории.

Такое решение закрыло для Аргентины доступ к займам МВФ, рекомендациям которого страна дисциплинированно следовала.

1 января 2002 г. новым президентом был избран Эдуардо Дуальде. С первых дней правления он запустил политику по «песификации» национальной экономики и объявил о девальвации песо. Новое соотношение песо и доллара составило 1,4:1. Однако уже к середине 2002 г. произошло существенное обесценивание аргентинской валюты до уровня 3,6 песо за 1 доллар.

Последствия девальвации проявились сразу же. Резко сократились доходы граждан в пересчёте на доллары. Это привело к тотальному снижению личного располагаемого дохода и покупательной способности подавляющей части населения, сужению внутреннего рынка для многих товаров, в первую очередь тех, спрос на которые обладает высокой эластичностью по доходу (товары длительного пользования, недвижимость, предметы роскоши и так далее). Особенно сократился спрос на импортные изделия, поскольку цены на них в песо существенно возросли. В этих условиях правительству не оставалось ничего иного, как сдерживать рост цен на продукты питания, энергоресурсы, товары массового и повседневного спроса, а также заморозить тарифы на коммунальные услуги.

Несмотря на катастрофические социальные и экономические последствия (ВВП в 2002 г. упал на 11 процентов), именно девальвация открыла путь к будущему восстановлению.

Обесценивание национальной валюты помогло повысить конкурентоспособность экономики. Оно обеспечило гибкость реальной заработной платы, которую было невозможно достичь путём снижения номинальной.

Девальвация также имела решающее значение для сокращения государственных расходов в реальном выражении и улучшения состояния бюджета, что позволило правительству иметь профицитный бюджет в следующие пять лет.

Аргентинский кризис был естественным следствием перекосов в экономической политике страны предшествующего десятилетия. Его основными причинами стали приверженность фиксированному валютному курсу; низкая конкурентоспособность промышленности; широкомасштабная либерализация рынков, финансового и банковского секторов; нерациональное использование внешних займов; слепое следование рекомендациям МВФ без учёта экономических и социальных реалий государства; огромный внешний долг; коррупция на самом высоком уровне власти. Опыт Аргентины свидетельствует о неэффективности и пагубности внедрения шаблонных моделей, сложившихся в иных экономических и культурно-цивилизационных условиях.

Выход из кризиса

Восстановление экономики началось в августе 2002 года. Сначала оно было нестабильным, но постепенно набирало силу. Обменный курс, который снизился почти до 4 песо за доллар в середине 2002 г., составил около 2,90 песо за доллар к июню 2003 года. В 2002 г. инфляция составляла 41 процент. Взлёт инфляции оказался более скромным, чем обесценение песо, так как экономика находилась в депрессии, поэтому продавцы не смогли поднять цены без потери продаж, а значительная часть цен, в том числе на коммунальные услуги, контролировалась правительством. Индекс цен производителей, в который включены в основном товары, не подлежащие государственному контролю над ценами, вырос на 125,2 процента. Тем не менее, в отличие от последнего серьёзного обвала валюты в 1989 г., инфляция не вышла из-под контроля. В 2003 г. она исчислялась уже однозначными показателями.

В фокусе внимания руководства страны в тот период был поиск путей повышения конкурентоспособности национальной экономики. В период президентства Нестора Киршнера, который пришёл к власти в мае 2003 г., определён ряд отраслей народного хозяйства, призванных стать «очагами высокой конкурентоспособности» и локомотивами ускоренного и стабильного развития экономики: информатика, биотехнология, производство сжиженного природного газа, строительных материалов и сельскохозяйственной техники и прочие. По линии государства оказывалась управленческая, финансовая и техническая помощь, предусматривались многочисленные льготы.

Рисунок 2. Индексы цен на сырьевые товары, 1995–2010 годы

Источник: IndexMundi.

Особенно важную роль играло сельское хозяйство, которое успешно развивалось даже в период кризиса, что во многом способствовало преодолению рецессии. Ещё один фактор восстановления экономики – благоприятная экономическая конъюнктура: цены на сырьевые и продовольственные товары на мировом рынке выросли за счёт спроса на них в странах Азии (см. рисунок 2). В первую очередь это коснулось зерна и масличных культур. Значительно вырос и экспорт говядины: с 205 тысяч тонн в 2002 г. до 483 тысяч тонн в 2005 году.

Положительные тренды развития реального сектора экономики дали возможность правительству при Дуальде и Киршнере радикально расширить налогооблагаемую базу и существенно улучшить собираемость фискальных платежей: с 50,5 млрд песо в 2002 г. до 98,3 млрд песо в 2004 году. Это стабилизировало валютно-финансовое положение и обеспечило первичный профицит государственного бюджета в 2004 г. в размере 17,4 млрд песо (свыше 4 процентов от ВВП), что, в свою очередь, позволило открыть кредитные линии малым и средним предприятиям, в максимальной степени пострадавшим в условиях кризиса. Одновременно власти смогли профинансировать некоторые социальные проекты.

Действие названных факторов принесло плоды. В 2003 г. в экономике наметился активный подъём. ВВП вырос на 8,7 процента, что явилось наивысшим показателем после 1992 года.

Вмешательство во благо

Но одного лишь дефолта было бы недостаточно для возобновления экономического роста Аргентины. Решающую роль сыграло возвращение к политике вмешательства государства в экономику, а главное – благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура, прежде всего – рост цен на экспортируемые Аргентиной товары.

Очевидно, что экономические проблемы, с которыми столкнулась Аргентина на рубеже ХХ и ХХI веков, объясняются как особенностями её национального хозяйства, так и просчётами в валютно-финансовой политике. Проводившийся в Аргентине с конца 1980-х гг. курс ускоренной либерализации национального хозяйства и фиксированного валютного курса позволил на первых порах добиться быстрого экономического роста. Но в отсутствие структурных изменений в экономике рост оказался неустойчив. Государство существенно ограничило вмешательство в экономику, однако действие свободных рыночных сил не помогло избежать продолжительного спада, завершившегося крупным валютно-финансовым кризисом.

Опыт Аргентины свидетельствует о противоречивости осуществления неолиберальных преобразований. С одной стороны, благоприятные внешние обстоятельства и успешный старт начала 1990-х годов. С другой – очевидны уязвимость новой модели развития, отсутствие чёткой стратегии поведения в неблагоприятных внешних условиях, ошибки и недальновидность самих реформаторов. Всё это проявилось под влиянием мировых кризисных процессов конца 1990-х годов.

Таким образом, ситуация в Аргентине 2001–2002 гг. может быть охарактеризована как структурный кризис, проявившийся в крахе экономической политики неолиберализма и политической проблеме управляемости. Для ликвидации последствий потребовалась разработка качественно иной модели развития, которая реализовывалась при администрации Нестора Киршнера и была продолжена Кристиной Фернандес де Киршнер. На смену господствовавшей в 1990-е гг. неолиберальной политике, основанной на постулатах Вашингтонского консенсуса, пришёл режим, кардинально изменивший экономический и социально-политический ландшафт, парадигму общественного развития и получивший поддержку большей части населения. При этом политика Киршнеров была скорее популистской, что подтверждает краткосрочность экономического роста Аргентины в начале XXI века и последующий кризис, который мы можем наблюдать с середины 2010-х годов. На руку Киршнерам, безусловно, сыграла положительная конъюнктура сырьевых цен, благодаря которой многие экспортёры продовольствия и энергоресурсов получили дополнительный импульс развития в первом десятилетии XXI века. Падение цен на основные экспортируемые товары, произошедшее в 2012 г., снова повергло Аргентину в затяжной кризис, ответственность за который аргентинцы возложили на пришедшего к власти в декабре 2015 г. Маурисио Макри.

В целом обвал начала XXI столетия сыграл решающую роль в изменении политических настроений населения Аргентины, которое на собственном уровне жизни ощутило все последствия ухода государства из экономики и внедрения саморегулирующихся рыночных механизмов. Это стало определяющим фактором при выборе новых правительств во главе с антилиберальными политическими силами, предлагавшими изменения экономической модели и ассоциируемыми с «левым поворотом» в Латинской Америке, который продолжался вплоть до прихода к власти Макри.

Латиноамериканский стратегический центр геополитики в октябре 2019 г. опубликовал исследование, согласно которому Макри был признан худшим президентом за всю историю демократического развития страны, в то время как Киршнер, при котором был номинально совершён выход из кризиса 2001 г., – лучшим главой государства. Этот опрос подтверждает тот факт, что популизм продолжает играть ведущую роль в латиноамериканских обществах, а «левый поворот», длившийся в большинстве стран региона вплоть до середины 2010-х гг., вызывал большое воодушевление среди населения и демонстрировал краткосрочные экономические итоги, в которые латиноамериканцам хотелось верить. Однако текущие экономические и политические кризисы заставляют страны Латинской Америки, в том числе и Аргентину, вновь искать собственный путь развития, отличный от навязанных извне и постулируемых в трудах западных экономистов.

Аргентина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631191 Галина Щербакова

ЛОВУШКИ РАЗВИТИЯ

ЛЕОНИД ГРИГОРЬЕВ, Ординарный профессор, заведующий кафедрой мировой экономики факультета мировой экономики и политики Высшей школы экономики; главный советник руководителя Аналитического центра при правительстве РФ.

МАРИНА СТАРОДУБЦЕВА, Стажёр-исследователь научно-учебной лаборатории экономики изменения климата факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

БРАЗИЛИЯ В XXI ВЕКЕ

Бразилия с её огромными запасами человеческих и природных ресурсов, сложной политической историей и огромной ролью в Латиноамериканском регионе имеет все основания считаться одной из сил, определяющих будущее мира. Страна прошла через ряд социально-экономических кризисов и диктатур, и это привело к пониманию, что социально-политическая стабильность является условием для экономического развития.

Хотя Бразилия исторически не ставила перед собой каких-либо мессианских или глобальных задач, запрос политической и интеллектуальной элиты на достойное место в мире постепенно сформировался. Создание БРИКС также стало катализатором дальнейшего повышения ожиданий, включая постановку вопроса о членстве в Совете Безопасности ООН.

Важный посыл состоит в том, что при значительных изменениях в уровне экономического развития меняются и многие социальные параметры, характер гражданского общества, которое начинает оказывать влияние на политическую систему, включая устойчивость демократии, свободу слова и свободу от коррупции. Таким образом, говоря о «ловушке среднего уровня развития», мы на самом деле обсуждаем довольно длительный период попыток де-факто более масштабной трансформации социально-экономической системы Бразилии. Тяжёлый экономический кризис 2015–2017 гг., из которого страна выходит с большим трудом, был ударом по трансформации общества.

Реформы в экономике, сдвиги в социальной структуре и социально-политические изменения не могут протекать одновременно успешно, поскольку охватывают разные слои населения, создают неопределённость для многих групп относительно их положения в обществе, сказываются на важных распределительных интересах, сложившихся к началу реформ.

Реформы не только проходят с разной скоростью, но и не должны «разрываться» между вершинами треугольника «экономика – социология – общество».

Длительная политическая стабильность, разумеется, является условием успешных сдвигов в экономике и социальной структуре, иначе всё скатывается к гражданскому конфликту.

Экономический кризис 2015–2017 гг. важен именно в контексте трансформации бразильского общества и экономики. Оставляя в стороне большую часть истории экономических колебаний в экономике страны за 2003–2020 гг., нам стоит обратить внимание на четыре ключевых вопроса относительно её развития за этот период. Каким образом из сложнейшего состояния (диктатура, инфляция) 1980-1990-х гг. стране удалось выйти в фазу роста на целых десять-одиннадцать лет? Насколько применённые тогда методы или реформы способствовали позитивным сдвигам в фундаментальных проблемах: уровень развития, бедность, неравенство? Что пошло не так и почему за этим подъёмом последовала «бразильская великая депрессия» 2015–2016 гг. (с нелёгким продолжением в 2017–2020 гг.), крах ожиданий, доверия, импичмент одному президенту, тюремный срок – другому? Можно ли использовать тот же метод с большим успехом, но не повторяя ошибок, сделанных в Бразилии?

Бразилия в «ловушке среднего уровня развития»

Эффект замедления экономического роста при уровне ВВП на душу населения (по ППС) от 10–11 до 14–15 тысяч долларов, называемый «ловушкой среднего уровня развития», – не просто замедление роста производства, а системная проблема изменения распределительных, социальных институтов, смена типа экономического роста, предполагающая более высокую эффективность экономики и интенсивное использование человеческого капитала.

Такое расширенное понимание «ловушки среднего уровня развития», представлено, например, в работе Леонида Григорьева и Виктории Павлюшиной[1]. В ней даётся описание нескольких наборов ловушек, которые стране необходимо последовательно преодолеть, чтобы выйти из «большой» ловушки. Первый набор ловушек Бразилии – диктатура, стагнация и гиперинфляция, второй – недостаточно высокая производительность и низкая конкурентоспособность национальной промышленности, высокий курс валюты, низкий уровень образования в бедных регионах и неразвитое жилищное строительство, третий – неустойчивость роста в связи с социальными проблемами. Бразилия на данный момент находится в процессе решения проблем из второй ловушки. Бразильские учёные предлагают схожий концепт «ловушки либерализации»: либерализация торговли приводит к росту импорта и падению экспорта промышленных товаров, финансовая либерализация – к потере контроля над потоками капитала, что в сумме оборачивается деиндустриализацией и низкими темпами экономического роста[2].

Сформулированный одним из исследователей «диагноз» современной бразильской ситуации таков: «Очень неоднородная экономика, с полярностью между модернизацией и маргинализацией, сформированной такой концентрацией доходов, которая сочетает высокотехнологичные отрасли промышленности с почти хищническим освоением природных ресурсов»[3].

В конце 1990-х гг. Бразилия переживала неустойчивый рост, частые спады, страдала от огромной безработицы и высокой инфляции (рисунок 1). С учётом архаичной структуры экономики и исторически сложившихся дисбалансов Бразилия была в «ловушке» по всем признакам, включая и уровень ВВП (по ППС) на душу населения в 11,5 тысяч долларов.

Рисунок 1. Прирост реального ВВП, инфляция и безработица в Бразилии 1997–2020 годов. Примечание: 2020 г. – прогноз МВФ от октября 2020 года

Источник: Составлено авторами на основе данных IBGE и МВФ.

Запуск реформ в Бразилии относят к 2003 г. – после избрания Луиса Инасиу Лулы да Силвы (традиционно просто «Лула») президентом Бразилии с редким для страны большинством в 61,3 процента[4]. Мандат, полученный левым кандидатом, подразумевал серьёзные преобразования социально-экономической системы в пользу «трудового народа», но в ситуации огромного социального неравенства, а также контроля над электоральным процессом и СМИ крупного сельскохозяйственного и промышленно-финансового бизнеса.

Лула был очень осторожен в продвижении левых идей. Его приход к власти не стал попыткой социальной революции.

Он не ставил вопрос о перераспределении собственности или о радикальном изменении положения беднейших слоёв населения на северо-востоке страны (региональный срез) или в фавелах (социальный городской срез). Напротив, Лула да Силва пытался расширить социально-политическую поддержку сдвига своей – в общем умеренной – программы в политический центр и правее центра для ухода от старой модели жизни, от которой общество так устало.

Внешние условия для роста в 2000-е гг. были наилучшими за большой период времени до и после. Прежде всего, это был общий мировой подъём: в 2003–2008 гг. ВВП мира рос в среднем на 4,7 процента. Подорожание экспортных товаров дало Бразилии приток финансовых ресурсов, который даже кризис 2008–2009 гг. нарушил ненадолго. Это уникальная ситуация, которой воспользовались далеко не все страны, но Бразилия в целом смогла многое взять из внешней среды.

Экономический рост продолжался в 2004–2014 гг. с перерывом на острый, но короткий кризис 2009 года. К концу этого периода – выборам 2014 г. – можно было констатировать определённый макроэкономический успех – выход с 11,5 тысяч на 15,6 тысяч долларов ВВП (по ППС) на душу населения, значительные сдвиги в социальной структуре общества, укрепление курса реала к доллару с 3,1 до 1,7. Правда, последнее в значительной степени произошло благодаря развитию собственной добычи нефти, а по результатам – стало препятствием для внутреннего промышленного производства. При сильном реале страна резко увеличила личное потребление с помощью товарного импорта, в то время как собственная промышленность стагнировала.

Президенту Луле (2003–2011), а затем и его преемнице по Партии трудящихся Дилме Русеф (1 января 2014 г. – 31 августа 2016 г.), удалось создать эффект перераспределения доходов. Это привело к появлению у масс не слишком обоснованного представления, что такие благоприятные экономические условия не только останутся с ними навсегда, но и станут ещё более благоприятными. Личное потребление было поддержано общим подъёмом производства и экспорта, а также специальными мерами нового правительства. Общий смысл метода состоял в длительном и значительном повышении минимальной заработной платы, которое послужило для борьбы с бедностью и превратилось в способ перевода части занятых из бедности в нижний слой среднего класса. В январе 2016 г. (в ценах того месяца) минимальная реальная зарплата достигла 900 реалов (более 250 долларов по текущему курсу) против примерно 500 реалов (160 долларов) в 2003 году[5]. Снижение коэффициента Джини за эти годы оценивается с 0,59 до 0,52 – само по себе выдающийся результат. Официальная бедность сократилась с 38 до 16 процентов, и для любого политического деятеля в любой стране этого достаточно, чтобы войти в историю.

Рисунок 2. Индексы личного потребления, импорта промышленных товаров (в постоянных ценах) и промышленного производства, 2000–2019 гг., 1995=100

Источник: Расчёты авторов на основе данных IBGE и UN Comtrade.

Увеличение доходов значительно повысило спрос на потребительские товары, хотя рост доходов с такой скоростью не мог быть обеспечен подъёмом конкурентоспособности национальной промышленности (рисунок 2). Фактически при столь высоких темпах роста удалось снизить относительный размер государственного долга, укрепить курс реала, сократить и безработицу, и дефицит бюджета. Выросли и инвестиции с уровня 15–16 процентов ВВП при президенте Фернанду Кардозу (1995–2003) до средней величины в 18,8 процента за 2004–2013 годы. Отметим также огромную роль Бразильского банка развития, который обеспечивал финансирование инвестиций и проведение «мягкой» промышленной политики. Так что макроэкономическое чудо шло рука об руку с чудом социальным.

Экономический и социальный кризис

Падение цен на экспортные биржевые товары Бразилии в течение всего 2014 г. (цены в первом квартале 2015 г. были более чем на 30 процентов ниже, чем в первом квартале 2014 г.) создало тяжёлый внешний шок. Темпы прироста реального ВВП и потребления домохозяйств стали отрицательными: в 2014 г. прирост реального ВВП составил 0,5 процента, а в 2015 – -3,6 процента, потребления домохозяйств – +2 процента и -3 процента, соответственно. Уровень безработицы вырос с 6,8 процента в 2014 г. до 8,3 процента в 2015 г., а своего пика в 12,8 процента достиг в 2017 году. В 2014 г. дефицит бюджета составлял 6 процентов ВВП, а в 2015–2016 гг. 10,3 процента и 9 процентов соответственно.

Популистскому президенту Русеф, рейтинг одобрения которой неуклонно падал, было чрезвычайно сложно проводить политику развития, снижения финансовых дисбалансов, находясь под подозрением в причастности к коррупционным схемам. Заняв пост президента во второй раз 1 января 2015 г., она уже 15 сентября была вынуждена провозгласить политику жёсткой экономии, несвойственную Партии трудящихся и не соответствовавшую её собственным предвыборным обещаниям. Это произошло по двум взаимосвязанным причинам: во-первых, продолжать увеличение дефицита государственного бюджета и государственного долга без достаточных средств к их погашению было невозможно; а, во-вторых, международное рейтинговое агентство S&P 10 сентября понизило суверенный кредитный рейтинг Бразилии до «мусорного» уровня из-за политической и экономической нестабильности и принятого дефицитного бюджета на 2016 год. Такой рейтинг приводит к оттоку краткосрочного иностранного капитала в государственные облигации, от которых Бразилия весьма зависима, так как в основном ими финансируется постоянный дефицит счёта текущих операций[6].

Сжатие государственных расходов ударило по госслужащим. Политика жёсткой экономии заключалась в сокращении расходов на 17 млрд реалов за счёт ряда скорее символических (сокращения жалования президента на 10 процентов и необратимого сокращения числа федеральных министров с 39 до 29) и серьёзных мер – урезания расходов на программы предоставления дешёвого жилья и здравоохранения, отмены субсидий для химической промышленности и некоторых льгот для экспортёров, замораживании расходов на зарплаты государственным служащим. Протестные настроения в обществе лишь усугубились.

Коррупционный кризис из-за вскрывшихся схем, связанных с контролируемой государством нефтяной компанией Petrobras [7], и последовавшие за ним судебные разбирательства против высокопоставленных чиновников, в том числе бывшего и действовавшего президента, привели к резкому ослаблению способности правительства принимать своевременные и адекватные экономической обстановке решения.

Практически любая контрциклическая, но непопулярная мера могла вызвать новые протесты. Русеф удалось доказать свою непричастность к делу Petrobras, хотя она входила в состав Совета директоров компании. Однако 2 декабря 2015 г. нижняя палата Конгресса приняла заявление о рассмотрении процедуры импичмента в отношении действующего президента из-за других нарушений, среди которых – растрата государственного бюджета и превышение должностных полномочий. 12 мая 2016 г. Русеф отстранили от должности президента, а 31 августа ей был официально объявлен импичмент.

Быстрый распад макрофинансовой устойчивости страны и потеря опоры президентов-популистов в электорате (в частности, центристском и даже левом) стал результатом сложного, отчасти случайного сочетания факторов.

Можно спорить, что было важнее в негативном развитии финансового кризиса – падение цен на товары экспорта или чрезмерные государственные расходы. Видимо, и то, и другое.

Стране с высоким неравенством и выросшими – благодаря десятилетию успехов – запросами электората очень трудно затормозить потребительскую экспансию или перейти к политике повышения конкурентоспособности собственной промышленности в общелиберальной обстановке того времени и зависимости от рынков капиталов. Так что можно говорить о социально-политической ловушке: уход либо от власти, либо от своей политики.

В результате импичмента власть автоматически перешла к вице-президенту Мишелю Темеру. Новый президент был ещё менее популярен – его рейтинг одобрения упал до 3 процентов, что является мировым антирекордом[8]. При правительстве Темера продолжилась политика жёсткой экономии, но она приняла характер не реформ в полном смысле слова, а скорее мучительной борьбы за выживание государственных финансов. Введён «потолок расходов», то есть государственные расходы в реальном выражении заморожены (за исключением индексации на инфляцию) на двадцать лет[9]; ослаблена власть профсоюзов. Это не смогло остановить рост государственного долга (из-за процентных платежей), но постепенно привело к сокращению дефицита государственного бюджета. Меры вводились из финансовых соображений, но исключали поддержку бедных. Внешним фактором, позволившим Бразилии выйти из острой фазы кризиса, стал рост цен на биржевые товары, а именно – всплеск в первом квартале 2017 г. цен на железную и медную руду и сырую нефть, которые по итогам 2016 г. в сумме составляли 13,5 процента от общего экспорта.

Ответ на вопрос, почему длительный подъём в Бразилии сменился жесточайшим кризисом, намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Ортодоксальные (или правые) оценки того периода делают упор на неудачной бюджетной политике. Популисты – на отходе от политики в пользу трудовых масс в сторону компромиссов с традиционным истеблишментом и потере социальной опоры. Фаталисты – на том, что стабильно высокие (тем более растущие) экспортные цены не могли быть вечными. Ортодоксальный (правый) взгляд бразильского экономиста Диого Рамоса Коэльо даёт жёсткую оценку произошедшему: «Великая рецессия в Бразилии была мешаниной из низкой производительности, слабых налоговых сборов в сочетании с растущими государственными расходами и политического кризиса, который уничтожил ожидания и уверенность»[10].

Правый поворот

Короткий период правления Темера (1 января 2016 г. – 31 августа 2018 г.) вполне может рассматриваться как часть адаптации политической системы к экономическим потрясениям и кризису в обществе в связи с когнитивным диссонансом между левопопулистской традицией и коррупционными злоупотреблениями, доказанными в судах. В момент, когда демократическая система должна была найти в себе силы для продолжения стабильного развития, Бразилия медленно и мучительно выходила из рецессии.

В течение четырнадцати лет (2003–2016) президент Лула, его преемница Дилма Русеф и Партия трудящихся (ПТ) пытались поддерживать многопартийную основу для сложной компромиссной политики в сфере трудовых и распределительных отношений. Но в значительной степени это было фактором личного влияния Лулы да Силвы, который дважды выигрывал выборы с более чем 60-процентной поддержкой (таблица 2). До последнего момента сохранялись шансы, что он сможет принять участие и в выборах 2018 г. и даже выиграть. Его замена практически в последний момент на другого представителя ПТ, мэра Сан-Паулу Фернанду Аддада, который не был достаточно крупной политической фигурой, и конфронтация левых и правых уже не давала шансов ПТ на значительное влияние. Фактически макроэкономический (финансовый) кризис, коррупционный скандал и политическая борьба против левого движения завершили попытку компромисса лево-правого толка для выхода из «ловушки среднего уровня развития». Страна вынуждена будет начинать этот процесс с несколько более высокого социально-экономического уровня, чем двадцать лет назад (не все достижения оказались потеряны). Однако энтузиазм, доверие к политикам и склонность к компромиссам у электората во многом оказались утрачены.

Таблица 2. Президентские выборы и президенты в Бразилии, 1994–2018 годы. Доля голосов на выборах у победивших кандидатов, %

* Приговорён в июле 2017 г. на 9,5 лет тюремного заключения за отмывание денег и получение взятки в виде квартиры от инженерной компании OAS в обмен на помощь с получением контрактов от Petrobras. Впоследствии срок был увеличен до 12 лет.

** 31 августа 2016 г. объявлен импичмент за растрату государственного бюджета и злоупотребление служебным положением.

*** С 21 марта 2019 г. находится в заключении на время следствия по делу о коррупции, связанной со строительством АЭС в Рио-де-Жанейро.

Источник: Составлено авторами на основе данных Álvarez-Rivera M. Election Resources on the Internet: Federal Elections in Brazil. URL: http://electionresources.org/br/president.php?election=2018&state=BR

Победа на президентских выборах в 2018 г. Жаира Болсонару – реакция правых на длительное правление популистов. Причём в связи с делами о политической коррупции им удалось перетянуть к себе на выборах определённую часть бенефициаров политики популистских президентов. Тут дело не в личной благодарности или неблагодарности электората, а в логике социально-политических процессов: выравнивание социального неравенства, рост уровня образования и социальный прогресс ведут к ожиданиям выборности, ответственности, справедливости, равенства перед законом и немедленно – к требованию прекратить коррупцию.

Переход бедных в нижний средний класс повышает запросы гражданского общества к политической системе, а не снижает их.

Болсонару – представитель традиционного правящего класса, отодвинутого от власти на целое десятилетие. Этот класс с опорой на свои финансы, СМИ и традиционного союзника «на Севере» пытается вернуться навсегда. Выиграть Болсонару удалось благодаря следующим факторам: сплочение сил, находящихся в оппозиции к Партии трудящихся; привлечение экономических элит, желающих либеральных реформ; моральный консерватизм, связанный в том числе и с Церковью; отчаяние на фоне социально-экономического контекста и, как следствие, жажда перемен у значительной доли населения[11].

Программа нового президента представляла собой конструкции из традиционных правых лозунгов (свободное владение оружием, реформа пенсионной системы), недостаточно серьёзного отношения к экологическим и климатическим проблемам и выстраивания отношений с правыми лидерами (Дональдом Трампом, Маттео Сальвини, Биньямином Нетаньяху)[12]. Категорическая позиция в отношении коррупционеров и противопоставление себя предыдущим президентам также внесли существенный вклад в победу Болсонару. В течение избирательной кампании будущий президент обещал искоренить коррупцию и преступность и решить проблему бюджетного дефицита, но не называл конкретных мер и цифр. Такие классические для Бразилии проблемы, как социальное неравенство и бедность, Болсонару практически не затрагивал: он стал первым президентом с 1985 г., кто не упомянул о них в инаугурационной речи[13].

В задачи президента в ходе рецессии и бюджетного кризиса в 2018–2019 гг. входило несколько ключевых преобразований. Проведение пенсионной реформы не было его изобретением, а представляло собой крайнюю финансовую необходимость, доставшуюся по наследству от Темера. Пенсионная система в последние годы расходовала 12 процентов ВВП страны и, если оставить её без изменений, доля будет продолжать расти, подрывая шансы на финансовое оздоровление. Рисунок 3 показывает масштабы бюджетных дефицитов, государственного долга и стоимость обслуживания долга, в частности – ставки по однолетним (исключительно коротким) облигациям. Кроме пенсионной реформы, правительство Болсонару запустило программу приватизации, что также было вынужденной мерой по сокращению дефицита государственного бюджета, как это наблюдалось ещё в 1990-е гг. (приватизация телефонии, электроснабжения, санация и приватизация банков)[14].

Рисунок 3. Государственные расходы и долги. 2000–2019, 2020 – оценка МВФ

Источник: составлено авторами на основе данных FRED, МВФ, Investing. Com.

В текущей ситуации государственный долг, который достиг 91,6 процента от ВВП в 2019 г., особенно опасен. Приватизация непопулярна: 44 процентов граждан категорически против неё, ещё 17 процентов частично не согласны – люди опасаются, что Бразилию «раскупят», что качество товаров или услуг останется прежним, а цены на них вырастут[15].

Кризис государственных финансов начался из-за стечения обстоятельств и решений правительства Русеф, так что периоды президентов Темера и Болсонару были тяжёлыми по определению. Последнему не удалось вывести экономику Бразилии в стадию оживления, в 2020 г. пандемия COVID-19 нанесла гигантский урон ей и имиджу президента.

Оценка последствий бразильского кризиса

Итоги деятельности «трёх с половиной» (считая Темера) президентов Бразилии за XXI век можно расценивать по-разному. В настоящий момент страна политически разделена. Правые контролируют исполнительную власть, часть СМИ и опираются на США, для которых стали внешними партнёрами. Левые президенты отбывают тюремные сроки, как и часть замешанных в коррупционном скандале бизнесменов. Период третьей рецессии (с 2008 г.) и тяжелейшей пандемии COVID-19 (особенно в фавелах) вновь создали очень рискованную политическую ситуацию, сравнимую с той, что сложилась перед выборами 2018 г., тем более что в парламенте уже расследуется коррупционное дело в отношении действующего главы государства Болсонару.

Интеллектуальные круги довольно мрачно оценивают события последних десятилетий. Итогом успеха политики Лулы и провала действий Партии трудящихся, не сумевшей удержать многопартийный характер движения и поддержать национальный консенсус по многим вопросам, стала «политическая практика, характеризующаяся увеличением роли судов в политике и политизацией правосудия. Всё это происходило при полной поддержке крупных медиакорпораций. Бразилия, которая, казалось, шла по новому многообещающему пути, снова вступила в “превентивную контрреволюцию”, используя одну из концепций Флорестана Фернандеса (1975)» [16].

МВФ оценивает рецессию в Бразилии в минус 5,8 процента ВВП в 2020 г., что отбрасывает страну более чем на десятилетие назад по ВВП на душу населения. Бразилия стала одним из мировых лидеров по числу заболеваний и смертности в период пандемии коронавируса. Выход из рецессии потребует значительного роста экспорта в США и ЕС, особенно в условиях падения цен на сырьевой и продовольственный экспорт Бразилии. Нельзя исключить риски длительной стагнации, отступлений в социальной сфере. Президентские выборы в 2022 г. заведомо будут проходить в сложной социально-экономической обстановке.

Но можно взглянуть на историю Бразилии в XXI веке и с точки зрения пути, пройденного от диктатуры в политике и обществе, частых спадов с гиперинфляцией в экономике и безнадёжного социального неравенства.

За четверть века, несмотря на три рецессии, страна не скатилась к диктатуре как к способу решения проблем в разделённом обществе. Сохранилась свобода СМИ (с доминированием правой прессы) и главное – порядочность и независимость судов, которые смогли в сложнейшей обстановке противостоять коррупции в политических кругах и крупном бизнесе.

Значительный экономический рост в начале XXI века укрепил положение среднего класса, что обеспечило определённую долю независимости гражданского общества от олигархов и государства.

В тяжёлых экономических условиях демократическая система выдержала, смогла частично изменить условия распределения доходов в пользу среднего и нижнего классов, создать общую логику движения вперёд на четверть века. Это можно считать успехом в решении первой группы «ловушек среднего уровня развития», причём как стартовых (социальное неравенство, экономический застой и безнадёжность), так и ловушек в социально-политической сфере (развитие гражданского общества, борьба с коррупцией, устойчивость институтов демократии и сохранение независимости судов).

Трансформация Бразилии – живой и поучительный пример развития общества со многими проблемами, характерными и для других стран, вышедших на «средний» уровень развития, в том числе и России. Независимо от оценки прошедшего периода, необходимо признать, что выскочить из «ловушки среднего уровня развития» в широком смысле слова ещё не удалось. В более прикладном подходе – и при условии сохранения демократических институтов – у Бразилии остается нерешённым набор проблем из второй ловушки (см. выше). Однако проблемы Бразилии нельзя решить путём консервации социальной и политической структуры при той степени поляризации политических взглядов, которые наблюдаются в стране, не завершившей процесс выхода из индустриального (с аграрными мотивами) этапа развития.

Опыт бразильских реформ XXI века даёт смешанное ощущение относительно возможности успешного выхода из различных ловушек развития. Это осознаётся бразильскими экономистами, причём далеко не сторонниками «Лулы и Дилмы»: «Проложить дорогу реформ было не просто. Проведение институциональных реформ часто осложнено тем, что противостоять им гораздо легче, чем найти достаточную поддержку. Зачастую такие реформы создают концентрированные расходы и размытые выгоды. В большинстве случаев бенефициары реформ даже не замечают изменений, так как они наступают медленно, в долгосрочной перспективе; в то время как потери концентрированны и почти мгновенны. Группы, лишённые привилегий, будут воспринимать реформы как угрозу, а значит, пытаться остановить их»[17].

Данные положения не только полностью соответствуют современной институциональной теории, но и будто написаны в России. Непосредственные уроки истории Бразилии могут быть сформулированы следующим образом:

Реформы желательно проводить во время мирового экономического подъёма (при росте спроса на экспортные товары страны).

Реформы могут дать всем группам малоимущих некоторое увеличение дохода, но важно придать процессу устойчивый прогресс.

Судебная система должна сохранять независимость, это предполагает сужение возможностей для манёвра реформаторов, но обеспечивает предсказуемость и стабильность делового климата, а также борьбу с коррупцией.

Рост личного потребления должен по возможности обеспечиваться не импортом, а внутренним производством.

Левым (реформаторским) партиям у власти иногда приходится играть по правилам традиционного общества, но они не имеют права позволить себе даже подозрения в коррупции.

Долговое финансирование государственных (потребительских) расходов неизбежно ведёт к конфликту из-за колебаний доходов при экспортной зависимости.

Никакие меры экономической политики не могут быть вечными при любых внешних обстоятельствах или применимыми без социальных издержек.

Высокое социальное неравенство важно при перестройке распределительных отношений и не может игнорироваться.

Формирование среднего класса из относительно малоимущих слоёв повышает требовательность гражданского общества в части демократии, социальной справедливости и борьбы с коррупцией.

Преемственность трансформационной политики должна обеспечиваться парламентской и общественной поддержкой на 10–15 лет.

Долгосрочные внутренние социально-политические, институциональные проблемы страны не урегулированы, пандемия и рецессия забирают текущие управленческие и финансовые ресурсы. Это блокирует возможность проведения долгосрочных структурных экономических реформ, так как правительство вынуждено решать социально-экономические проблемы на краткосрочной основе. Без успеха с текущими проблемами возникает вопрос о том, как остаться у власти и выиграть президентские и парламентские выборы в 2022 году. Политическая конфронтация при расколе общества и электората – третья ловушка – заставляет искать новые пути социально-экономической модернизации.

--

СНОСКИ

[1] Григорьев Л.М, Павлюшина В.А. Бразилия: в ловушке среднего уровня развития // Мир новой экономики, №2, 2016, с. 28-37.

[2] Bresser-Pereira L.C., Araújo E.C., Peres S.C. An alternative to the middle-income trap // Structural Change and Economic Dynamics, 2020, p. 294-312.

[3] Albuquerque E.M. Brazil and the Middle-Income Trap: Its Historical Roots Seoul Journal of Economics 32(1), 2019, p. 54.

[4] Подробнее см. таблицу 2 в данной статье.

[5] Alessandra Brito, Miguel Foguel & Celia Kerstenetzky. The contribution of minimum wage valorization policy to the decline in household income inequality in Brazil: A decomposition approach // Journal of Post Keynesian Economics. 2017. Vol. 40. No. 4, p. 2. DOI: 10.1080/01603477.2017.1333436.

[6] de Conti B., van Noije P., Welle A. Brazilian Economy: From Euphoria to Crisis (2003-2019) / in: To Democratize or Not? Trials and Tribulations in the Postcolonial World // Ed. by V. Ipek, E.Akarçay. Cambridge: Cambridge Scholars Publishing, 2020, pp. 193-231.

[7] Данное дело также известно как Lava Jato, или «Автомойка».

[8] Sergio Lima M., Preissler Iglesias S. Temer Is Brazil’s Most Unpopular Leader Ever, Poll Says // Bloomberg, 2017. URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-09-28/most-unpopular-leader-ever-in-brazil-is-temer-poll-shows

[9] В 2020 г. из-за пандемии коронавируса данное ограничение было приостановлено на год.

[10] Coelho D.R. Brazil’s economic reform roads // Business Economics, 2020, p. 2. URL: https://doi.org/10.1057/s11369-020-00162-8

[11] de Conti B., van Noije P., Welle A. Brazilian Economy: From Euphoria to Crisis (2003-2019) / in: To Democratize or Not? Trials and Tribulations in the Postcolonial World // Ed. by V. Ipek, E.Akarçay. Cambridge: Cambridge Scholars Publishing, 2020, p.193-231.

[12] de Conti B., van Noije P., Welle A. Brazilian Economy: From Euphoria to Crisis (2003-2019) / in: To Democratize or Not? Trials and Tribulations in the Postcolonial World // Ed. by V. Ipek, E.Akarçay. Cambridge: Cambridge Scholars Publishing, 2020, p.193-231.

[13] The L. G. H. Brazil enters the Bolsonaro zone // The Lancet. Global health. Т. 7. №. 2, 2019, c. e160.

[14] Григорьев Л.М. Программы приватизации 1990-х годов // «Экономика переходных процессов», МУМ, М., 2010, т.1, с. 508-510.

[15] Gielow I. Brasileiro rejeita privatização, diz Datafolha // Folha de S.Paulo, 2019. URL: https://www1.folha.uol.com.br/mercado/2019/01/brasileiro-rejeita-privatizacao-diz-datafolha.shtml

[16] Ricardo Antunes, Marco Aurelio Santana, and Luci Praun “Chronicle of a Defeat Foretold. The PT Administrations from Compromise to the Coup”, “Latin American Perspectives”, Issue XXX, Vol. XX No. XXX, Month 201X, 1–20, p. 17. DOI: 10.1177/0094582X18807210

[17] Ricardo Antunes, Marco Aurelio Santana, and Luci Praun. Chronicle of a Defeat Foretold. The PT Administrations from Compromise to the Coup // Latin American Perspectives, 2019. Vol. 46. No. 1. pp. 85–104. DOI: 10.1177/0094582X18807210.

Бразилия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631190 Леонид Григорьев, Марина Стародубцева

ЕДИНЕНИЕ ПРОТИВ НАПАСТИ

СВЕТЛАНА СУСЛИНА, Доктор экономических наук, главный научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН.

ВИКТОРИЯ САМСОНОВА, Кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН.

РЕСПУБЛИКА КОРЕЯ В АЗИАТСКИЙ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС 1997–1998 ГОДОВ

Конец 1990-х гг. в истории Республики Корея связан с глубочайшим потрясением основ экономической модели, сложившейся за тридцать лет догоняющего развития. Это было время тяжёлого разочарования, прозрения, жертвенного подвига народа, оно потребовало от руководства корректировки экономического курса и жёсткой концентрации всех средств и возможностей для быстрого выхода из кризиса.

По своей глубине и разрушительности для южнокорейской экономики азиатский финансовый кризис можно сравнить с Великой депрессией для стран Запада.

Значимость этого кризиса для Республики Корея состоит ещё и в том, что он обозначил новый этап в развитии экономики, в ходе которого ей удалось воспользоваться открывшимися возможностями и благодаря быстрым радикальным структурным реформам изменить модель экономического роста и укрепить конкурентоспособность. Реформы, предполагающие внешнюю и внутреннюю либерализацию экономики, осуществлялись под наблюдением МВФ и затронули финансово-банковскую, предпринимательско-корпоративную, госуправленческую сферы и рынок труда. То время в Южной Корее назвали «эрой МВФ», когда страна была вынуждена обратиться за внешней помощью и признаться в собственной финансовой несостоятельности. Однако, несмотря на столь тяжёлый момент и плачевное положение трудящихся, период часто воспринимается и как момент сплочения нации.

Опыт преодоления кризиса 1997–1998 гг. Республикой Корея имеет значение не только для неё самой, но и в контексте более широкой дискуссии о путях развития экономики.

Неолиберальная модель, несмотря на мощный удар, нанесённый азиатским кризисом, показала свою жизне- и конкурентоспособность в условиях глобальной экономики.

В Республике Корея эта модель смогла пережить и мировой финансовый кризис 2008–2009 гг. и, вероятно, выдержит испытания, связанные с пандемией COVID-19.

Причины кризиса

Республика Корея не была первой в списке жертв азиатского кризиса 1997–1998 годов. Необычный по внезапности, глубине и быстрому распространению, он в первую очередь поразил страны, развивавшиеся на тот момент наиболее динамично, – Таиланд, Малайзию, Индонезию и Филиппины, а потом добрался и до Южной Кореи. Причём, несмотря на тревожные сигналы, такие как рост дефицита бюджета, падение спроса на южнокорейские товары из-за роста их себестоимости, обесценивание национальной валюты, правительство РК до последнего закрывало глаза на приближающийся смерч, что впоследствии оказалось губительным как для крупных финансово-промышленных групп, так и для малого бизнеса и обычных граждан.

В 1998 г. корейский ВВП сократился почти на 7 процентов после среднегодового прироста в 1990–1997 гг. в 7 процентов. Работы лишился каждый двадцатый трудящийся, а уровень безработицы вырос с 2,0 процента в 1996 г. до 6,8 процента в 1998 году. Валютных резервов страны не хватало, чтобы покрыть многомиллиардные долги (таблица 1).

В РК довольно быстро разобрались с ответом на вопрос, кто виноват. Внимание было акцентировано, во-первых, на крупных компаниях, накопивших безумные долги, а во-вторых, на негативных внешних факторах, сложившихся на финансовых рынках и обрушивших акции южнокорейских и других азиатский предприятий.

Таблица 1. Основные экономические показатели Республики Корея в 1996–1999 годах

Источники: Annual Report 2000. The Bank of Korea. Korea, Seoul, 2001, p. 68-69. URL: http://ecos.bok.or.kr/jsp/vis/keystat/index_e.html#/detail. Дата обращения: 20.08.2020.

URL: https://english.motie.go.kr/en/tp/tradeinvestrment/bbs/bbsView.do?bbs_seq_n=794&bbs_cd_n=2&view_type_v=TOPIC&&currentPage=1&search_key_n=&search_val_v=&cate_n=2. Дата обращения: 20.08.2020.

Логика в таких рассуждениях, конечно, есть и отражена в большом количестве аналитических материалов как видных мировых экономистов, так и южнокорейских учёных и экспертов.

Безусловным является факт, что существенная вина за кризис лежит на ведущих южнокорейских компаниях, в которых вся власть была сконцентрирована в руках семейных чеболей, управляемых при помощи жёстко иерархической системы.

Не имея достаточного финансового обеспечения, чеболи практически бесконтрольно использовали финансовые ресурсы банковского сектора, вкладываясь порой в дорогостоящие и заведомо убыточные проекты. Причём щупальца этого экономического спрута дотягивались до всех сфер экономической жизни.

На роли чеболей в экономике Республики Корея необходимо остановиться особо. В середине 1970-х гг., когда приоритетом было развитие машиностроения и судостроения, сталелитейной, электронной и химической индустрии, правительство в качестве надёжного партнёра выбирает крупный бизнес. На протяжении нескольких десятилетий чеболи пользовались неизменной поддержкой властей, были гордостью Южной Кореи и её «лицом» на мировой экономической арене. Но с середины 1990-х гг. всё отчётливее проявляются негативные моменты, отражающие монополистическое положение и абсолютное доминирование чеболей в системе отношений между экономическими агентами. В результате названных факторов, а также в силу близких, нередко коррумпированных связей с высшими эшелонами власти, они получили практически неограниченный доступ к банковским кредитам для финансирования высокозатратных проектов. В ряде случаев соотношение заёмного капитала чеболей по отношению к собственному составляло свыше 400 процентов. В конце 1998 г. размер кредиторской задолженности банкам был свыше 63 млрд долларов. Невозврат же долгов стал главной причиной кризиса банковской системы Республики Корея и банкротства ряда коммерческих банков.

Безусловно, такая деятельность чеболей была обусловлена поддержкой и попустительством государства. Правительство допустило ряд серьёзных просчётов и в финансовой политике. В целях сокращения дефицита бюджета, который в 1991 г. достиг отметки 8,7 млрд долларов, власти пошли по пути увеличения притока капитала и в 1993 г. объявило о либерализации финансового сектора. Кроме того, с целью выполнения одного из требований для вступления в ОЭСР, в 1996 г. продолжилось финансовое дерегулирование и открытие рынка капитала, что упростило выдачу краткосрочных кредитов. В итоге резко возросла общая сумма внешней краткосрочной задолженности: к концу 1997 г. она превысила 63 млрд долларов.

Национальные особенности Южной Кореи, которые столь позитивно оценивались до азиатского кризиса и дали ей возможность резкого экономического взлёта, сыграли в конце 1990-х гг. отрицательную роль.

В частности, прямое вмешательство государства в экономику, ограничение конкуренции на внутреннем рынке, а также «семейные отношения» между хозяевами и работниками предприятий, при которых гарантируются рабочие места вплоть до выхода на пенсию, привели к тому, что бизнес продолжал работать в тепличных условиях, не уделяя должного внимания падению конкурентоспособности на внешних рынках. К этому добавились и внешние факторы – такие, как снижение мировых цен на основные товары южнокорейского экспорта (например, цена на микросхемы памяти 16M D-RAM упала с 50 долларов в конце 1995 г. до 9 в 1996 г.) и повышение конкурентоспособности японских товаров благодаря дешёвой йене.

Существенный просчёт состоял и в отсутствии развитой системы страхования занятых, пенсионного обеспечения, поддержки безработных. В итоге во время кризиса 1997–1998 гг., когда рост безработицы практически достиг 7 процентов, ни власти, ни простые граждане оказались к этому не готовы. В стране и за рубежом долгое время существовала уверенность, что государство не допустит краха своих крупнейших корпораций и протянет им руку помощи в трудный час. Однако этого не произошло, и в процессе банкротства, реорганизации этих компаний, их служащие оказались на улице без средств к существованию.

В результате в конце 1990-х гг. на предприятиях, входящих в чеболи, финансовых структурах и корпорациях количество рабочих мест уменьшилось на четверть. С сентября 1997 г. по сентябрь 2002 г. в чеболях произошло сокращение общей численности рабочих и служащих с 869 до 645 тысяч, в финансовых структурах – с 434 до 378 тысяч, в корпорациях – с 257 до 198 тысяч человек. Больше всего пострадала молодёжь, которую практически перестали брать на работу. Если в 1996 г. доля выпускников школ при найме на работу в фирмы составляла 41,5 процента, то в 2001 г. – всего 14,8 процента. В то же время преимущество имели работники со стажем – они составили 55,7 процента нанятых на работу в 2001 г. по сравнению с 25,7 процента в 1996 году.

Во время кризиса испытанию на прочность подверглась система и стратегия жёсткого государственного регулирования, переставшая отвечать задачам ускоренного экономического роста. Уже в начале 1990-х гг. Республика Корея вступила на путь внешней либерализации. Движение в сторону большей свободы, а также экономической и частично социальной демократизации началось с конца правления президента Ро Дэ У (1988–1993) и в период президентства Ким Ен Сама (1993–1998). Осознавая необходимость реформирования чеболей и возросшую коррупцию среди государственных чиновников и бизнесменов, президент Ким Ен Сам выступил с рядом мер по ограничению чрезмерного влияния корпораций и реорганизации их системы управления, однако в конце 1990-х гг. сам был заподозрен в коррупции. Выяснилось, что незадолго до банкротства компании Hanbo Steel, задолжавшей кредиторам 5,8 млрд долларов, были предоставлены огромные кредиты от коммерческих и государственных банков. Разразившийся скандал привёл к допросам и арестам крупнейших бизнесменов и политиков. Среди попавших в поле зрения правоохранительных органов оказался и сын президента Ким Ен Сама.

Несмотря на позитивные нововведения при Ким Ен Саме, его экономическая политика учитывала необходимость изменения только количественных, но не качественных параметров развития, продолжался курс на поддержание высокого уровня внутренних инвестиций и наращивание экспорта, которые должны были обеспечить стабильные темпы роста экономики, а на деле лишь усугубили ситуацию. Противостоять финансовому кризису и вывести страну из него предстояло новому правительству под руководством президента Ким Дэ Чжуна.

Вывод страны из кризиса

К 1997 г. экономика Республики Корея оказалась в катастрофическом положении: иностранные банки отказались пролонгировать кредитные линии южнокорейским финансовым учреждениям, а иностранные инвесторы начали массово выводить ресурсы из страны. Валютные резервы были почти исчерпаны. Сеулу пришлось обратиться за помощью к МВФ и в дальнейшем при принятии решений по стабилизации экономической ситуации опираться на рекомендации фонда. 3 декабря 1997 г. было подписано трёхлетнее соглашение о финансировании на общую сумму 58 млрд долларов, предоставляемых МВФ (21 млрд), Всемирным банком (10 млрд), Азиатским банком развития (4 млрд), а также США (10 млрд), Японией (5 млрд), Германией, Канадой, Великобританией и Австрией.

Для реформирования экономики было выделено четыре главных направления: финансы, рынок труда, государственное управление и корпоративный сектор.

В финансовой сфере сократилось количество функционирующих организаций: число банков уменьшилось с 33 в 1998 г. до 19 в 2004 г., более 770 небанковских финансовых учреждений было закрыто и реструктуризировано. План реформ предусматривал также либерализацию финансового сектора и законодательства о прямых иностранных инвестициях (ПИИ). В декабре 1997 г. произошло открытие рынка государственных и корпоративных облигаций, в мае 1998 г. – рынка краткосрочных денежных инструментов. Для резидентов отменялись ограничения на инвестирование в иностранные ценные бумаги. Разрешены поглощения компаний нерезидентами, расширен доступ иностранных инвесторов в ряд секторов, включая банковский. Иностранцам разрешили покупать недвижимость. Кроме того, произошла отмена ограничений на покупку иностранной валюты и размеры вкладов и кредитов в иностранных банках.

Одновременно с этим реформированы чеболи – из 30 крупнейших финансово-промышленных групп исчезли одиннадцать. В корпоративном секторе в начале 1998 г. приняты пять основных принципов: повышение прозрачности управления компаниями; отказ от практики предоставления гарантий по кредитам между аффилированными компаниями; повышение финансовой устойчивости; ограничение количества отраслей, в которых может функционировать чеболь; улучшение отчётности со стороны контролирующих собственников и топ-менеджеров. Позднее к этим принципам добавились ещё три: уменьшение контроля чеболей над небанковским финансовым сектором; ограничение возможности косвенного «перекрёстного» владения акциями и сделок внутри группы, совершаемых по нерыночным ценам; пресечение практики уклонения от налогов на дарение и наследство.

Была проведена реформа рынка труда: произошёл переход от существующей на тот момент пожизненной системы найма к более гибким трудовым отношениям. Для стабилизации ситуации на рынке труда был создан Трёхсторонний комитет, в который вошли представители правительства, рабочих и работодателей. Благодаря деятельности комитета удалось достигнуть соглашений в отношении сокращений и временной занятости.

Пересмотр роли государства, преобразования в структуре крупного бизнеса, системе управления, культуры предпринимательства привели также к повышению роли женщин в общественной жизни и изменениям в системе страхования занятых. До конца 1997 г. программа страхования действовала только в организациях и компаниях, где работало не менее 30 человек, с начала 1998 г. она стала применяться на всех предприятиях независимо от числа работающих, а также была расширена за счёт включения подённых рабочих и лиц, которые длительное время не могут найти работу. Всё это ознаменовало переход к большей демократизации общественной жизни и к постановке на повестку дня задачи создания гражданского общества.

Однако резкая трансформация рынка труда потрясла традиционные устои общества: возросло число разводов и суицидов. Структуры занятости характеризовалась увеличением временных работников, имевших ограниченные права и низкий уровень заработной платы. Диктуемые МВФ реформы рынка труда привели в 2000-х гг. к росту социальной поляризации. Вырос верхний сегмент среднего слоя; из среднего слоя «выпали» массы людей, чьи доходы сократились из-за перехода к неполной занятости, снижения зарплат и девальвации национальной валюты; увеличился нижний слой, пополняемый ещё и притоком иностранных рабочих.

На фоне «среднестатистической» тенденции роста доходов населения высокодоходная группа становится всё богаче, население с низким доходом – всё беднее.

Нарастает дифференциация в потреблении продуктов питания, платных услуг, непродовольственных товаров, в показателях имущественного накопления. Становится всё более заметным расхождение жизненных и потребительских стандартов семей, относящихся к «элите», и остальных.

Уроки для нашего времени

Финансовый кризис 1997–1998 гг. вызвал крах ориентированной на экспорт модели развития Республики Корея 1960–1990-х гг., которая реализовывалась за счёт активного вмешательства государства в экономику в целях индустриализации и ускорения экономического роста. Государство напрямую контролировало и выделяло ресурсы для развития стратегических отраслей, управляя инвестициями, осуществляя защиту молодых отраслей индустрии, содействуя экспорту, реализуя макроэкономическую политику в интересах инвестиций и контроль над внутренними финансовыми потоками и валютными ресурсами. Достижение за столь короткое время высоких темпов экономического роста обусловлено экспорториентированной стратегией догоняющего развития, в основе которой макроэкономическая цепочка «массовое производство – высокая производительность – низкая заработная плата – массовый экспорт».

Азиатский кризис 1997–1998 гг. показал, что дальнейшее развитие страны за счёт мобилизации и концентрации внутренних ресурсов невозможно в силу усложнившейся структуры экономики. Остро встал вопрос о качественных параметрах роста, таких как повышение производительности труда, улучшение среды деятельности бизнеса, развитие не только промышленности, но и сферы услуг. Либерализация, проводимая во время и после кризиса, создала условия как для привлечения иностранных инвестиций в страну, так и осуществления вложений южнокорейскими компаниями за рубежом.

Главный урок, который можно извлечь из опыта Республики Корея по преодолению самого тяжёлого в её истории финансово-экономического кризиса, заключается в эффективности быстрого и адекватного реагирования руководства и экономического аппарата правительства, а также организованности и сплочённости населения в стремлении вернуть стране статус успешно развивающейся экономики.

Угрожавший в ходе кризиса откат от определённого уровня благополучия и признания в мире был воспринят населением как тяжелейшее унижение, а необходимая внешняя помощь – как позорная «эра МВФ», когда страна оказалась в зависимости от сильных экономик мира. Это сыграло роль своеобразного триггера, благодаря которому властям удалось при финансовой поддержке и контроле МВФ и ряда ведущих стран предпринять срочные меры санации финансового сектора и осуществить соответствующие либеральные реформы, придавшие экономической модели гибкость.

Действия по стабилизации и выводу страны из кризиса 1997–1998 гг. были универсальными, следующими из рекомендаций МВФ, который контролировал их принятие жёстким графиком выделения средств. Но имелись и некоторые особенности реформ, связанные, в частности, со спецификой ведения бизнеса (разросшейся мощью чеболей и патерналистскими отношениями с государственным аппаратом), с особенностями рынка труда (отношения «пожизненного найма»).

Кризис показал, что успешная модель Республики Корея, построенная на основе концепции внешнеориентированного развития и предполагавшая глубокую включённость в мировую экономику, уже к концу 1990-х гг. устарела.

Но Южная Корея по-прежнему привержена стратегии интеграции и регионализации и борется за приемлемые и более выгодные условия.

Спустя менее четверти века, Республика Корея вновь переживает серьёзный экономический спад, грозящий перерасти в затяжную депрессию. Разительное отличие текущего экономического кризиса в том, что он охватил все страны мира, всю мировую экономику, а не только её азиатскую часть, как в конце ХХ века. Пандемия COVID-19 поставила перед мировой экономикой вопрос о переоценке ценностей и основ господствовавшего до недавнего времени порядка, провозглашавшего глобализм, открытость и либерализм в экономике.

Для Республики Корея этот порядок был крайне благоприятен, и меры по выходу из кризиса 1997–1998 гг. во многом приняты для того, чтобы воспользоваться его преимуществами. Либерализация финансовой и банковской сферы, реформы социальной системы и регулирования рынка труда – все эти чрезвычайные на первых порах меры сложились в определённую стратегию реформирования экономической модели, ставящую в приоритет достижение качественных, а не только количественных параметров. Эта стратегия со временем привела страну к постановке задач перехода к устойчивому развитию в его новейших формах – построению инновационной, «зелёной», «креативной» экономики. Кризис 1997–1998 гг. стал для Республики Корея и потрясением, и возможностью: страна не только одна из первых преодолела трудности (уже в 1998–1999 гг. имела прирост ВВП почти в 10 процентов), но и показала жизнеспособность новоиндустриальной модели роста, которую многие западные эксперты предлагали «похоронить».

Вместе с тем, выйдя из кризиса, южнокорейская экономика существенно изменилась, особенно в сфере государственного управления, взаимоотношений с бизнесом, его прозрачности, подотчётности и в конечном итоге конкурентоспособности. Власть крупного бизнеса оказалась поколеблена, хотя монополизация производства и рынка сохранилась и даже усугубилась. Государство постепенно «уходило» из экономики и брало на себя большую, чем ранее, ответственность за социальную сферу. В южнокорейском обществе активизировались тенденции к демократизации и повышению гражданской ответственности. Мировой кризис 2008 г. не столь сильно затронул РК, что свидетельствует о том, что в целом социально-экономическое и финансовое положение страны после реформ 1997–1999 гг. существенно укрепилось.

Если набравшая сейчас ход тенденция деглобализации продолжится, Республике Корея будет труднее удержаться в рядах высококонкурентных экономик Азии. Южная Корея очень сильно зависит от внешнего рынка. Если её ведущие торговые партнёры – Китай, США, Япония, ЕС, нефтедобывающие страны – впадут в длительную рецессию и начнут закрывать национальные рынки, это окажет негативное влияние на производство и внешнюю торговлю Республики Корея. В данном случае потенциал её внешнеориентированной экономики попадёт под удар, возможно, более сильный, чем в конце ХХ века. Тогда может быть с пользой востребована практика диверсификации внешних связей, подписание соглашений о создании зон свободной торговли, участие в региональных блоках типа ВРЭП и так далее. Одновременно страна будет адаптироваться к условиям протекционизма и повышать уровень импортозамещающих производств.

Корея. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631188 Светлана Суслина, Виктория Самсонова

КОГДА ЛЕКАРСТВО ХУЖЕ БОЛЕЗНИ

ИВАН ПРОСТАКОВ

Кандидат экономических наук, проректор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ В ИТАЛИИ

Кризис 1929–1932 гг. и выход из него являются ключевым этапом экономической и политической истории Италии ХХ века. В эти годы был оформлен переход от аграрной к индустриальной экономике, проведена коренная модернизация промышленности, создана база для развития системы социального обеспечения, а также заложены институциональные основы экономического развития страны на последующие, уже послевоенные, десятилетия.

Однако впечатляющая структурная перестройка происходила в тесной взаимосвязи с трансформацией авторитарного режима в тоталитарную фашистскую диктатуру, предполагавшую не только прямое государственное вмешательство в экономику, но и контроль над всеми сферами жизни. Политическая доктрина фашизма привела Италию к военному авантюризму, внешнеполитической изоляции, опоре на собственные силы, а в итоге – к участию в мировом конфликте, который обернулся для страны подлинной национальной катастрофой.

Предпосылки и масштабы кризиса 1929–1932 годов

Разразившаяся во всём западном мире Великая депрессия затронула Италию почти сразу, попав по целому ряду причин на «подготовленную почву». По окончании Первой мировой войны экономика столкнулась с серьёзными трудностями. В условиях стабильно растущих военных заказов банки легко выдавали кредиты крупным предприятиям тяжёлой промышленности под залог или в обмен на доли в их капитале. Но резкое изменение конъюнктуры после окончания военного конфликта привело к массовым неплатежам по кредитам, падению акций крупных компаний и банков, чьи капиталы оказались «переплетены», череде банкротств, инфляции и «бегству» вкладов и капиталов.

В 1925–1926 гг. правительству пришлось отказаться от политики экономического либерализма и перейти к прямому вмешательству в экономику для спасения банков и промышленных компаний – это случилось там на несколько лет раньше, чем в других странах Европы и США. Был принят «банковский закон», который привёл к некоторому упорядочению банковской системы, созданию единого национального эмиссионного центра (вместо трёх региональных), концентрации банковских институтов и защите вкладов. Оздоровив государственные финансы и решив проблемы внешнего долга, в 1927 г. правительство Бенито Муссолини резко повышает курс национальной валюты и возвращается к «золотому стандарту». Под эгидой Банка Италии создаётся государственный Институт ликвидации, который берёт на себя санацию предприятий-банкротов.

Государственные расходы направляются не только на помощь предприятиям, но и на борьбу с безработицей через организацию общественных работ (в этот период запущен наиболее крупный проект режима – так называемая интегральная мелиорация). Чтобы покрыть чрезвычайные расходы и реструктурировать госдолг, внедряется внутренний ликторский заём.

Для населения он носит принудительный характер: идеологические мотивы фашизма и патриотическая пропаганда превращаются в важный финансово-экономический инструмент.

Наконец, в 1927 г. принимается Хартия труда – основополагающий документ фашистского «корпоративного режима», провозглашавшего приоритет «сотрудничества всех производительных сил» в национальных интересах. Забастовочное движение к этому моменту полностью ликвидируется, и начинается кампания по «добровольному» снижению заработной платы рабочих. По имеющимся оценкам, в 1927–1928 гг. в разных отраслях оно составило от 20 до 40 процентов[1].

Рисунок 1. Темпы роста основных макроэкономических показателей 1925–1940 годов (млрд итальянских лир, цены 1938 г.), %

Источник: Национальный итальянский институт статистики (IStat)[2].

Принятые правительством Муссолини меры приводят к стабилизации экономического положения: в 1928–1929 гг. восстанавливается положительная динамика ВВП и промышленного производства. Но эта стабилизация неустойчива и сопровождается слабой активностью на фондовой бирже и дефляцией.

В итоге Италия достаточно быстро (уже в середине 1930 г.) испытывает на себе последствия мирового кризиса. Экономисты-историки видят основную причину его распространения в Италии в резком сокращении экспорта из-за «сжатия» внешних рынков (падение спроса, протекционизм) при одновременном негативном воздействии мер по сохранению курса лиры в рамках «золотого стандарта» (дефляционная политика, сдерживание роста денежной массы, негибкость заработных плат)[3]. И действительно, в 1929–1932 гг. итальянский экспорт сокращается более чем в два раза: с 17,6 до 8 млрд лир в текущих ценах (в полтора раза в ценах 1938 года)[4].

Резкое изменение внешнеторговой конъюнктуры и конкурентная девальвация валют – стандартное и вполне убедительное объяснение начала кризиса, хотя в случае Италии есть, по-видимому, ещё один фактор, которому в историографии уделяется не так много внимания. Речь о влиянии Соединённых Штатов на экономику Италии в 1920-е годы.

Возвращение страны к «золотому стандарту» стало возможно, прежде всего, благодаря реструктуризации «военного» внешнего долга по отношению к США, что привело к выделению итальянскому правительству в 1926 г. «кредита Моргана» в размере 60 млн долларов (по некоторым источникам – 100 млн) и последующему урегулированию долговых проблем с Великобританией. В 1920-е гг. американская администрация взяла курс на поддержку режима Муссолини, видя в нём гаранта политической и экономической стабильности Италии, которая могла стать «точкой опоры» для продвижения интересов Соединённых Штатов в континентальной Европе[5]. Вслед за «кредитом Моргана» в 1927 г. последовали кредиты американских банков на сумму 193 млн долларов целому ряду итальянских компаний, среди которых были Fiat, Pirelli, Montecatini[6], а также инвестиции Ford, Allied Machinery, Westinghouse и других американских корпораций. В общей сложности американские вложения в итальянскую экономику в 1925–1929 гг. составили 316,5 млн долларов[7], порядка 7 процентов от общего объёма инвестиций за этот период (довольно существенный вклад, особенно с учётом приоритета отраслей: металлообработка, цветная металлургия, судостроение, транспортное машиностроение, производство электроэнергии).

По экономическим и политическим причинам эти процессы прекратились в 1930-е гг., но тесное переплетение итальянских и американских финансовых интересов стало одним из детонаторов кризиса 1929 года.

Впрочем, продолжая тенденции предыдущих лет, экономика Италии не обрушилась, а как бы вошла в новую волну кризиса: в 1929–1932 гг. падение ВВП составило примерно 6 процентов (для сравнения: по сопоставимым историческим данным в 2008–2009 гг., падение ВВП Италии составило 3,6 процента)[8]. Однако следует иметь в виду, что до 40 процентов вклада в ВВП Италии в ту эпоху приходилось на относительно стабильно развивающееся сельское хозяйство. В связи с этим ситуация в городах лучше описывается динамикой не ВВП, а индекса промышленного производства. В целом его сокращение в 1929–1932 гг. составляет более 22 процентов, причём ситуация в различных отраслях крайне неоднородна. Так, например, производство стали сократилось на 24 процента, автомобилей и локомотивов – почти на 50 процентов, натурального шёлка и хлопка – на 23–28 процентов. В основном речь идёт об отраслях, пострадавших от ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры: с высокой степенью зависимости от импортных поставок (чёрная металлургия и машиностроение) или экспортоориентированных (лёгкая промышленность). В «плюсе» производство алюминия (+82 процента), свинца (+38 процентов), добыча нефти (рост в 2 раза), производство бензина (рост в 7 раз), целлюлозы (почти в 3 раза), азотной кислоты (в 2,5 раза)[9]. О причинах такой парадоксальной динамики – чуть позже.

Так или иначе, социальные последствия кризиса, особенно в тяжёлой промышленности, оказались крайне серьёзными. В 1930 г. возобновилась введённая в конце 1920-х гг. практика принудительного сокращения заработных плат, что даже в условиях дефляции вело к снижению покупательной способности доходов наёмных рабочих в промышленности и сельском хозяйстве и госслужащих: потребление домохозяйств в 1929–1932 гг. сократилось вдвое[10].

«Корпоративная система» и установка на «рационализацию» производства давали возможность увольнять даже в тех отраслях, где дела шли вполне благополучно, не говоря уже о предприятиях, стоявших на грани банкротства. В итоге число безработных увеличилось в 1930–1932 гг. более чем в два раза, превысив колоссальную для этого времени цифру в миллион человек, и оставалось на неизменном уровне вплоть до 1935 года.

Таблица 1. Численность безработных в Италии (тыс. чел.)

Источники: G.Salvemini. Sotto le scure del fascismo (Lo Stato corporstivo di Mussolini) // Torino, De Silva, 1948, p. 299-301; S.Lombardini. La grande crisi in Italia : politica ed economia // Rivista milanese di economia, №21, 1987, p. 127.

Если вернуться к сводному графику макроэкономических показателей, то только один из них демонстрирует положительную динамику в годы кризиса и депрессии – это «общественное потребление», которое характеризует масштабы государственных расходов и государственного вмешательства в экономику. Его объёмы увеличиваются с начала кризиса до середины 1930-х гг. практически в два раза, а в 1932–1935 гг. совершенно явственно повторяют динамику восстановления промышленного производства. И здесь необходимо подробно остановиться на мерах государственной экономической политики в условиях кризиса и депрессии.

Антикризисные меры государства

Как уже отмечалось, наиболее уязвимыми в 1930–1931 гг. оказались чёрная металлургия, машиностроение и металлообработка – базовые для своего времени стратегические отрасли, определявшие промышленный потенциал. К факторам ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры добавились нерешённые до конца в предшествующее десятилетие проблемы итальянской банковской системы и системы «перекрёстных участий» с промышленностью. Первым среди потенциальных крупных банкротов оказался банк Credito Italiano – держатель контрольных пакетов акций металлургических компаний Terni и Ilva, судостроительной Cosulich и ряда других. Риск финансового краха угрожает сразу нескольким крупным промышленно-финансовым конгломератам, и в 1931 г. правительство создаёт Институт движимого имущества – Istituto Mobiliare Italiano (IMI), который берёт на себя долговые обязательства потенциальных банкротов. Характерно, что первоначальный капитал IMI (600 млн лир, что сопоставимо с собственными капиталами крупнейших итальянских банков того времени) был сформирован не только за счёт взноса Банка Италии, но и за счёт средств государственных фондов социального страхования и (вновь) специального внутреннего займа, гарантированного государством. Идеологическая составляющая по-прежнему присутствовала, но вместе с тем сильная лира и активное участие правительства в решении экономических проблем в предшествующие годы вернули к нему доверие вкладчиков.

В силу того, что операции IMI привели к передаче государству значительных, в том числе контрольных пакетов акций промышленных компаний, в 1933 г. создаётся ещё одна госструктура – Институт промышленной реконструкции (Istituto per la Ricistruzione Industriale, IRI). В 1933–1934 гг. под его контроль попали три крупнейших коммерческих банка Италии – Banca Commerciale, Banco di Roma, Credito Italianо, а вместе с ними почти 100 процентов ВПК, около 90 процентов судостроения, 80 процентов морских перевозок, 80 процентов производства локомотивов, 30 процентов производства электроэнергии, значительная доля чёрной металлургии и целый ряд других отраслей. В совокупности капитал IRI – это более 20 процентов акционерного капитала всех итальянских компаний[11].

В дальнейшем он расшил присутствие в итальянской экономике и трансформировался к концу 1930-х гг. в многоотраслевой государственный холдинг, в состав которого вошли компании STET (телефонная связь), Finmare (судоходство), Finsider (металлургия), Alfa Romeo (автомобилестроение) и целый ряд других.

Переход к дирижизму и государственному предпринимательству явственно обозначился в Италии уже в 1920-е гг., а в 1930-х гг. они окончательно оформились, в том числе институционально. Этот процесс шёл одновременно с трансформацией фашистского режима из авторитарного в тоталитарный. Стремление к контролю над всеми сферами общественной жизни, включая трудовые отношения и экономику, – одна из главных особенностей режима Муссолини, который умело использовал в политических целях экономическую конъюнктуру.

По итогам кризиса произошло полное огосударствление значительной части обрабатывающей промышленности и банковской сферы, что в канун Второй мировой войны привело к созданию в стране самого большого государственного сектора экономики среди западных держав.

Корпоративная политика

Идеологическая окраска стала важной отличительной чертой социально-экономических мер, принимаемых фашистским правительством в условиях кризиса и депрессии. С 1925–1927 гг. в Италии последовательно создавался так называемый корпоративный строй, основной целью которого было преодоление противоречий между наёмными работниками и предпринимателями через объединение их представителей в отраслевых корпорациях, подконтрольных государству. По существу, речь шла о ликвидации независимых профсоюзов, унификации общественной жизни и политических институтов, что не могло не сказаться и на экономической сфере.

В 1929–1930 гг. «министерству корпораций» передаются функции министерства экономики в сфере промышленной политики и создаётся Национальный совет корпораций (НСК). Под руководством главы правительства Бенито Муссолини НСК стал основным институтом в области регулирования государственной поддержки предприятий, трудовых отношений и создания добровольных или принудительных картельных объединений.

Подавляющее большинство историков и экономистов единодушны в своих оценках: корпоративный строй – лишь громоздкий бюрократический фасад фашистского режима. Действительно, создание IRI и IMI произошло без существенного участия корпоративных органов, а их решения в области картельной политики регулярно бойкотировались предпринимателями и внедрялись лишь выборочно. А вот вклад корпоративной системы в области социальной политики и трудовых отношений был значительным. Она позволила полностью ликвидировать забастовочное движение, легко проводить политику сокращения издержек за счёт урезания заработных плат. В 1934–1936 гг. происходит ужесточение трудовой дисциплины с введением мобилизационных бюро на предприятиях и трудовых книжек.

Одновременно корпоративная риторика о «классовом мире» реализовалась и в целом ряде социальных преобразований, которые всё-таки смягчали негативные последствия кризиса и депрессии. В 1932–1934 гг. вводится 40-часовая рабочая неделя, с 12 до 14 лет увеличивается возрастной порог для применения детского труда, на фоне тяжёлой безработицы вводятся семейные пособия (доплаты работающим, пропорциональные количеству иждивенцев), начинается повышение заработных плат. В 1933–1935 гг. завершается преобразование системы социального страхования и пенсионного обеспечения. Создание Национального фашистского института по страхованию от несчастных случаев на производстве (INAIL) и Национального фашистского института социального страхования (INPS) приводит к окончательному введению обязательного социального страхования с регламентацией финансового участия предпринимателей, наёмных работников и государства.

Таким образом, корпоративная политика фашизма в Италии стала тем «антикризисным» инструментом, которого не было ни у одной западной страны в период выхода из кризиса 1929–1932 гг. (даже в нацистской Германии корпоративизм имел иной характер). Сочетание пропагандистских мер с действенными инструментами социальной политики привело к тому, что в середине 1930-х гг. режиму Муссолини удалось добиться если не консенсуса, то существенной поддержки самых различных слоёв населения. Как писал в эти годы один из наиболее видных итальянских антифашистов Антонио Грамши, режим смог «создать период ожидания и надежды»[12], а в другом (советском) издании того же периода можно прочитать, что реформа в области «корпоративной системы даёт индивидам и массам яркое ощущение участия в экономической жизни нации»[13].

Милитаризация экономики и автаркия: выход из кризиса?

Между тем адекватно оценить экономический эффект принимаемых фашистским режимом мер вряд ли возможно, так как с середины 1930-х гг. итальянская экономика последовательно переходит на «военные рельсы». Примерно в 1935–1936 гг., как раз с выходом из депрессии, страна могла преодолеть некую развилку в своём дальнейшем развитии. Но режим Муссолини не оставил выбора: шовинизм и агрессивный национализм являются ключевыми элементами фашистской идеологии, откуда проистекает поиск «военной авантюры». Война в Эфиопии (1935–1936 гг.), интервенция в Испании (1936–1939 гг.) и в итоге участие во Второй мировой войне на стороне Германии стали для фашистской Италии закономерной трагедией.

Исходя из этой внешнеполитической логики, следует оценивать и многие меры государственной экономической политики не только в 1930-е гг., но и в более ранний период. Вторая половина 1920-х гг. ознаменовалась целым рядом знаковых событий, таких как «битва за лиру» и спасение от банкротства предприятий тяжёлой промышленности, «битва за хлеб» для сокращения продовольственного импорта, создание государственной нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей компании Agip, призванной обеспечить топливом отечественную промышленность как за счёт итальянских (такие ещё были), так и за счёт зарубежных месторождений нефти. Список промышленных производств, наращивавших выпуск продукции в годы кризиса, также весьма красноречив: алюминий был необходим для авиационной промышленности, свинец – для производства боеприпасов, азотная кислота – для взрывчатых веществ, целлюлоза – также для взрывчатых веществ и искусственных волокон, в том числе для изготовления парашютов. В результате антикризисных мероприятий государство берёт под непосредственный контроль ВПК и целый ряд связанных с ним отраслей: металлургию и металлообработку, машиностроение, судостроение, химическую промышленность. А создание национальных институтов социального страхования даёт возможность использовать их ресурсы и для финансирования военных расходов.

В 1934 г. начинается подготовка к войне в Эфиопии, что приводит к росту государственных заказов на промышленных предприятиях и снижению безработицы уже в 1935 году. В последующие годы для освоения «новых территорий» в Восточную Африку (Эфиопия, Сомали, Эритрея) направляются сотни тысяч переселенцев. Миграционная политика и рост занятости благодаря военным заказам во многом объясняют тот факт, что в Италии в 1930-е гг. больше не используется инструмент «общественных работ».

В ноябре 1935 г. Лига Наций осудила агрессию в Эфиопии и приняла решение о применении к Италии экономических санкций. Формально речь шла о запрете на поставки стратегической сырьевой и военной продукции, покупку итальянских товаров и предоставление Италии кредитов. В действительности санкции не распространялись на целый ряд «жизненно важных» товаров, таких, например, как нефть и уголь, и многие страны, даже проголосовавшие за санкции, продолжали поддерживать с Италией полноценные торговые отношения.

Но для Муссолини решение Лиги Наций стало настоящим подарком: Италия немедленно перешла к политике автаркии и импортозамещения, лира была девальвирована.

В качестве реакции на экономические санкции государство полностью взяло на себя регулирование внешнеторговой деятельности, была введена государственная монополия на все валютные операции и импорт целого ряда стратегических товаров, а в 1936 г. принят закон «О защите накоплений и кредитной дисциплине», известный больше как второй «банковский закон».

Создание IMI и национализация крупнейших коммерческих банков под контролем IRI позволили довести до конца банковскую реформу, начатую в 1926 году. В 1936 г. в стране была создана классическая «двухуровневая» банковская система, в которой Банк Италии получил кроме исключительного права эмиссии все необходимые регуляторные функции и инструменты, а сфера деятельности коммерческих банков была ограничена краткосрочным кредитованием. Политика долгосрочного кредитования экономики была передана IMI, а контроль государства над банковской сферой стал тотальным: в его руках оказалось более 50 процентов всех банковских вкладов.

Если бы не кратковременный «шок» 1936 г., связанный с внешнеэкономическими факторами (девальвация, санкции, автаркия), можно было бы считать, что к 1935–1936 гг. благодаря принятым мерам экономика Италии по основным макроэкономическим параметрам (уровень ВВП, промышленного производства, безработицы) преодолела спад и вышла на докризисный уровень.

Наиболее явным результатом преодоления кризиса становятся качественные изменения экономики в 1930-е годы. В Италии завершается процесс индустриализации и модернизации промышленности. Благодаря государственной поддержке она получает развитые «базовые» и для своего времени технологически передовые отрасли, в числе которых машиностроение и металлообработка, химическая промышленность, нефтепереработка. К началу Второй мировой войны промышленность наконец превосходит по объёмам производства в стоимостном выражении сельское хозяйство.

Но после спада в 1936 г. дальнейший рост ВВП и промышленного производства вписываются уже в совершенно иную экономическую реальность – механизм военной экономики со всеми негативными (и необратимыми) последствиями. Стремительный рост государственных расходов и дефицита госбюджета, обесценение национальной валюты, инфляция, чёрный рынок, возврат к 48-часовой рабочей неделе, введение чрезвычайных налогов – вот неполный список социально-экономических процессов, с которыми Италия «выходит» из кризиса и депрессии и начинает двигаться к войне.

Если 1935–1936 гг. – это пик массовой поддержки режима (вой­на в Эфиопии вызывает энтузиазм молодёжи, санкции Лиги Наций – искренний взрыв национального гнева и единения), то в последующие несколько лет настроения в обществе начинают меняться. С одной стороны, недовольство вызывают рост цен, дефицит или плохое качество импортозамещающих товаров, мобилизационные меры на производстве. С другой – оправданные опасения части элиты и основной массы населения из-за стремительного сближения с гитлеровской Германией и расширения зоны военных конфликтов, в которых участвует Италия. Муссолини продержится у власти ещё несколько лет, но после июльского переворота 1943 г. вернуться к ней сможет только на «немецких штыках» – и то на непродолжительное время.

Послевоенное «экономическое наследие»

Форсированная милитаризация экономики Италии с середины 1930-х гг. является важнейшим фактором, не позволяющим адекватно оценить немедленный эффект антикризисных мер. В итальянской экономической историографии преобладают негативные оценки политики фашистского режима в этот период: темпы роста не позволили догнать более развитые экономики, качество человеческого капитала и производительность труда падали[14], выход из кризиса стал переходом к национальной катастрофе, которая была предопределена логикой развития фашистского режима.

С подобными выводами нельзя не согласиться, но вместе с тем анализ антикризисной политики итальянского фашизма в 1929–1936 гг. приводит к более неоднозначным выводам.

Для Италии Великая депрессия, начавшаяся в 1929 г. стала продолжением затяжного структурного кризиса: остро стояла потребность в изменении институтов государственной экономической политики, финансово-кредитной системы, трудовых отношений и социальных институтов, модернизации экономики.

Мировой кризис стал своеобразным катализатором экономических изменений, уже запущенных за несколько лет до него. Система государственной поддержки банкротов, прежде всего в ключевых секторах экономики, практика государственного предпринимательства, политика социального страхования, реформа банковской системы – всё это уже было запущено в 1920-х гг. в силу объективных потребностей в дальнейшем развитии страны. Социально-экономические преобразования, безусловно, несли отпечаток политической специфики тоталитарного режима и в первую очередь осуществлялись с помощью жёстких (подчас репрессивных) мер и манипуляций общественным сознанием.

Таким образом, в течение примерно десяти–одиннадцати лет, из которых последние семь приходятся на кризис и выход из него, в Италии реализуется последовательная политика по усилению роли государства в экономике и поддержке стратегически важных промышленных предприятий и финансовых институтов. Этот подход продиктован не только условиями кризиса, но и политической логикой режима. Такое совпадение приводит к тому, что в Италии в 1930-е гг. готовится смена экономической модели развития: переход от аграрно-индустриальной к индустриальной экономике, от экономического либерализма – к устойчивому дирижизму.

Эта логика не нарушается, но проявляется в крайних формах с окончательным выбором в пользу милитаризации. Следуют военная, политическая, экономическая и моральная катастрофа национального масштаба. За неполных три года, в 1943–1945 гг., страна переживает падение режима, оккупацию, гражданскую войну, разруху.

Негативный опыт «выхода из кризиса» фашистского режима в Италии очевиден и многократно подвергался критическому анализу историками и экономистами. Правомерно ли извлекать из него рациональные элементы? Однозначного ответа на этот вопрос нет, потому что моральные и политические риски подобного анализа слишком велики. И тем не менее… Главное, на что следует обратить внимание в случае Италии, – на уникальность ситуации, когда созданные фашистским режимом институты оказываются способны «работать» не только на выход из депрессии 1930-х гг., но и на послевоенное восстановление и дальнейшее развитие экономики страны.

В 1947 г. администрация США определяет в качестве «оператора» по реализации Плана Маршала в Италии созданный в эпоху Муссолини институт IMI. Он останется основным национальным «институтом развития» до приватизации 1998 г., одним из наиболее значимых «авторов» итальянского экономического чуда 1960-х гг. становится IRI. В послевоенный период это крупнейшая многоотраслевая корпорация Италии с численностью занятых до 500 тысяч человек на предприятиях необычайно широкого профиля: от розничной торговли до микроэлектроники. Институт ликвидирован лишь в 2002 г. по итогам постепенной приватизации активов, занявшей почти двадцать лет. Наконец, «банковский закон» 1936 г. отменён лишь в 1993 г., как уже не отвечавший новым экономическим реалиям, а институты социального страхования (INPS, INAIL), созданные в 1930-е гг., функционируют до сих пор. Финансовая помощь в форме займа или погашения кредита в обмен на передачу государству акций получателя помощи, столь распространённая в Италии в 1930-е гг., – инструмент, который применяется до сих пор в целях предотвращения банкротств стратегически важных компаний.

Пример Италии говорит о том, что кризис может открыть окно возможностей для долгосрочного развития и серьёзной структурной перестройки экономики, реформирования социально-экономических и финансовых институтов. Насколько хороша для этого тоталитарная модель политического устройства? Итальянская история – свидетельство того, что в национальных и международных масштабах издержки использования такой модели все же неоправданно высоки.

--

СНОСКИ

[1] Frasi e fatti del regime corporativo – “Lotte sindacali”, №3-4, 1933, p. 51.

[2] Рассчитано по Serie Storiche della contabilità nazionale 1861-2017. URL: https://www4.istat.it/it/prodotti/banche-dati/serie-storiche

[3] См., например, B.Bemanke, H.James. The Gold Standard, Deflation, and Financial Crisis in the Great Depression: An International Comparison // Financial Markets and Financial Crises, University of Chicago Press, 1991; F.Mattesini. Italy and the Great Depression: An Analysis of the Italian Economy, 1929–1936 // Explorations In Economic History №34, 1997.

[4] Рассчитано по Serie Storiche della contabilità nazionale 1861-2017. URL: https://www4.istat.it/it/prodotti/banche-dati/serie-storiche

[5] Эта тема подробно изложена в: G.G.Migone. The United States and Fascist Italy: The Rise of American Finance in Europe // Cambridge University Press, 2015. Характерно, что в оригинале (итальянское издание 1980 года) название несколько иное: Gli Stati Uniti e il fascismo: Alle origini dell’egemonia Americana in Italia (Соединённые Штаты и фашизм: у истоков американской гегемонии в Италии).

[6] Villari L. Il capitalismo italiano del Novecento, cit., p. 96.

[7] Migone G.G. Gli Stati Uniti e il fascismo // Milano, Feltrinelli, 1980, pp. 129-131.

[8] Рассчитано по Serie Storiche della contabilità nazionale 1861-2017. URL: /https://www4.istat.it/it/prodotti/banche-dati/serie-storiche

[9] Рассчитано по Sommario di stastistiche storiche italiane (1861-1955) // Roma, ISTAT , pp. 123-134 ; G.Mori, Il capitale industriale in Italia // Roma, 1977, p. 479 ; R.Romeo. Breve storia della grande industria in Italia // Roma, 1963, pp. 221-232.

[10] Рассчитано по Serie Storiche della contabilità nazionale 1861-2017. URL: https://www4.istat.it/it/prodotti/banche-dati/serie-storiche

[11] Archivio Storico Iri, Sezione Finanziamenti, Relazione del consiglio di amministrazione sul bilancio al 31 dicembre 1934, citato in AA VV, Storia dell’Iri (a cura di Valerio Castronovo) // Editori Laterza, Roma-Bari, vol. 1, 2012, p. 186.

[12] Gramsci A. Il materialism storico e la filosofia di Benedetto Croce // Torino, 1949, p. 194.

[13] Силлаба С. Профсоюзная политика итальянского фашизма // М.: Профиздат, 1935, с. 84-85.

[14] См. например: P. Sylos Labini. La politica economica del fascismo. La crisi del ’29 // Moneta e Credito, vol. 67, №265, 2014, p. 54; G.Toniolo. La crescita economica italiana, 1861-2011 – L’Italia e l’economia mondiale // Collana storica della Banca d’Italia, 2014, pp. 28-29.

Италия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631186 Иван Простаков

ИМПЕРИЯ ПОД УДАРОМ

ИГОРЬ КОВАЛЕВ

Доктор исторических наук, профессор, первый заместитель декана факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ

Великая депрессия 1929–1933 гг. как самый масштабный и глубокий кризис ХХ века, поразивший все наиболее развитые страны мира, до сих пор остаётся образцом, с которым сравнивают все последующие экономические катаклизмы, включая и нынешнюю рецессию, вызванную эпидемией COVID-19.

Великая депрессия стала причиной не только поиска и апробации новых механизмов преодоления хозяйственных, финансовых и социальных проблем, но и запустила либо ускорила процессы политической трансформации, формирования новых элит, поиска альтернативных идеологических ориентиров, серьёзной перестройки общественных отношений.

Для Соединённого Королевства Великая депрессия явилась результатом дисбалансов в самых разных сферах жизни, накапливавшихся с начала ХХ века. В начале прошлого столетия Британия не просто перестала быть «мастерской мира», но и продолжала отставать от своих основных конкурентов по темпам роста. Претензии Лондона на сохранение статуса великой державы и планетарное политическое лидерство диссонировали с постоянным сокращением доли страны в мировом хозяйстве. Всё отчётливее становились и постоянно углублялись кризисные явления. Кардинальные трансформации происходили и во внутриполитической жизни. В годы Первой мировой войны был обретён опыт масштабного государственного вмешательства в социально-экономическую сферу. Лейбористы вытесняли либералов с позиции одной из ведущих партий в двухпартийной системе, женщины получили избирательные права, существенным образом были ограничены полномочия Палаты лордов, реализовывались программы социальных реформ и так далее.

За этот период Великобритания пережила два комплексных кризиса: первый случился в 1909–1911 гг. из-за внесения в Парламент «народного бюджета» Дэвида Ллойд Джорджа; второй был связан с необходимостью максимальной мобилизации и перестройки социально-экономической и политической систем в период Первой мировой войны. Таким образом, к началу 1920-х гг. накоплен опыт, а также сформирован набор механизмов и инструментов для реагирования на кризисные ситуации в разных сферах жизни.

Однако Великая депрессия вызвала глобальную экономическую рецессию, серьёзно подорвала динамично развивавшиеся до этого торговые отношения, нанесла колоссальный удар по мировым финансам, привела к резкому обострению социальных проблем и заставила задуматься о необходимости модернизации не только хозяйственных, общественных, но и политических структур. Она стала проверкой на прочность британской правящей элиты.

Для Соединённого Королевства этот кризис также оказался очередным доказательством утраты мирового экономического лидерства и зависимости от процессов, происходивших в США.

Новые реалии для «старой доброй Англии»

Великая депрессия в Великобритании имела ряд специфических особенностей. Прежде всего, проблемы в развитии национальной экономики совпали по времени с крайне неспокойным периодом в партийно-политической системе. На всеобщих парламентских выборах в мае 1929 г. победу впервые в истории одержала Лейбористская партия. Однако второе правительство Рамсея Макдональда было вынуждено работать в условиях так называемого «подвешенного парламента», не имея абсолютного большинства в Палате общин и понимая, что если старейшие британские политические партии объединят усилия, они легко сорвут любую инициативу кабинета.

Другим важным фактором было то, что в отличие от Соединённых Штатов, в Соединённом Королевстве экономический кризис начался не осенью 1929 г., а только в первом квартале 1930 года. Во многом это было связано с тем, что уровень монополизации в промышленном секторе сохранялся существенно ниже, чем в США, а фондовый рынок в Лондоне не столкнулся со спекуляциями, характерными для Нью-Йорка. К примеру, афера Кларенса Хатри, пытавшегося в 1929 г. создать Объединённую сталелитейную компанию и использовавшего для этого поддельные облигации, была немедленно заблокирована руководством Лондонской фондовой биржи. Более позднее начало Великой депрессии давало британской политической элите возможность анализировать процессы в других странах, оценивать адекватность и эффективность принимаемых там антикризисных мер.

Важно и то, что и до начала кризиса английская экономика по сравнению с хозяйствами других ведущих стран развивалась с большим трудом. Она крайне медленно преодолевала последствия Первой мировой войны и вышла на довоенный показатель по объёму промышленного производства только в 1929 году. Хронической проблемой на протяжении всех 1920-х гг. оставался высокий уровень безработицы, сыгравший ключевую роль в поражении консерваторов на парламентских выборах 1929 года. Отсутствие ярко выраженного периода роста предопределило относительно меньшую остроту кризиса в Великобритании. С 1929 по 1932 г. объём промышленного производства в ней сократился на 17,5 процента, в то время как в США – на 48 процентов.

Кризис обострил ещё одну давнюю проблему британской экономики – уязвимость старых отраслей промышленности (угледобывающей, судостроения, металлургической, хлопчатобумажной, а также сельского хозяйства). Показатели спада объёмов производства и роста уровня безработицы были в них самыми высокими в стране. Это усугубило территориальные диспропорции в развитии относительно небольшого по площади государства.

Огромные последствия для Великобритании имело неизбежное во время любого кризиса перепроизводства сокращение внешнеторговых операций. Самой серьёзной проблемой было даже не снижение экспорта британских товаров (хотя с 1929 по 1932 г. он упал почти вдвое), а сокращение международных морских перевозок, нанёсшее удар по крупнейшему в мире британскому торговому флоту, резко уменьшив доходы от фрахта. Стремление других стран продать избыток продукции на внешних рынках возродило инициированную ещё в 1903 г. Джозефом Чемберленом дискуссию о необходимости отказа от политики свободной торговли в условиях утраты Британией промышленного лидерства и обострения конкуренции между ведущими державами.

Огромное значение для Соединённого Королевства имели вызванные Великой депрессией проблемы финансового сектора, который с конца XIX века играл ключевую роль в хозяйстве страны, обеспечивая значительную часть её доходов. Восстановив в 1925 г. золотой стандарт, Великобритания надеялась сохранить роль финансового центра мира. Однако резкое сокращение поступлений от международных финансовых операций, начавшееся весной 1931 г. «бегство от фунта», изъятие депозитов зарубежными вкладчиками и вывод рядом европейских стран золотых запасов из английских банков привели к стремительному росту пассива платёжного баланса и утрате доверия ко всей финансовой системе.

Экономический кризис принёс с собой рост числа безработных. В отличие от США, где не было системы государственной социальной поддержки для лиц, потерявших работу, британцы, согласно Акту о государственном страховании 1911 г., могли рассчитывать на пособие. Число подданных Короны, имевших право на его получение, выросло с 1,25 млн в ноябре 1929 г. до 2,5 млн человек в декабре 1930 года. Как следствие, государственные расходы на эти цели должны были возрасти почти втрое. С другой стороны, нахождение у власти на момент начала кризиса лейбористского правительства позволило обеспечить в Великобритании большую, по сравнению с другими странами, социальную стабильность. Число участников забастовок и потерянных рабочих дней в 1930 и 1931 гг. было существенно меньше, чем в 1929 году. Поскольку профсоюзы являлись не только основателями, но и коллективными членами правящей партии, их лидеры прилагали все усилия, чтобы удержать рабочих от участия в акциях протеста.

Наконец, своеобразие протекания Великой депрессии и поиска рецептов её преодоления необходимо оценивать с учётом фактора Британской империи. Начало экономического кризиса привело к сокращению ресурсов, необходимых для обеспечения всеобъемлющего контроля над многочисленными владениями Короны, находившимися в разных частях мира, а затруднение торгово-экономических контактов метрополии с колониями заставляло многих из них, особенно доминионы, требовать большей самостоятельности и даже полной независимости.

Новая элита на страже национальных интересов

Первый этап разработки и реализации антикризисных мер в Великобритании совпал с периодом функционирования второго лейбористского правительства, пришедшего к власти с программой, в которой оно обещало защищать интересы всех слоёв общества и работать на благо всей нации.

С началом кризиса министры, большая часть которых были бывшими профсоюзными лидерами, всеми силами пытались доказать, что могут управлять страной в столь непростой ситуации. Однако запустить эффективную антикризисную программу так и не удалось.

Во-первых, в качестве приоритетов своего предвыборного манифеста лейбористы обозначили борьбу с безработицей и расширение прав профсоюзов. В условиях рецессии реализация этих обещаний стала практически невозможной, но прямой отказ от этих пунктов партийной программы означал бы утрату доверия электората.

Во-вторых, у большинства членов лейбористского правительства не было сколько-нибудь серьёзного опыта работы в органах центральной власти, а зачастую и необходимых знаний. Осознавая это, партийное руководство в дополнение к Фабианскому обществу, которое исторически являлось основным генератором идейных принципов лейбористского движения, сформировало в 1929 г. ещё один «мозговой трест» – Комитет по финансам и промышленности, в состав которого вошли такие известные специалисты, как Джон Мейнард Кейнс, Эрнест Бевин, Роберт Генри Брэнд, Теодор Грегори. Они должны были снабжать министров актуальной информацией и давать советы по насущным экономическим вопросам.

Но на практике всё оказалось иначе. Ключевые члены правительства Джеймса Макдональда, прежде всего канцлер Казначейства Филипп Сноуден, всецело разделяли обновлённую в начале ХХ века либеральную доктрину, которая допускала проведение социальных реформ при сохранении невмешательства государства в хозяйственные процессы, приверженности золотому стандарту и политике свободной торговли.

Рекомендации в духе формировавшейся в тот период кейнсианской теории, поступавшие от членов комитета, лейбористские министры или откровенно игнорировали, или воспринимали как «бред иступлённых и безответственных экстремистов»[1].

По сути, несмотря на набиравшую обороты рецессию, лейбористы пытались не столько внедрять антикризисные меры, сколько по мере возможности реализовать те обещания, которые содержались в их предвыборном манифесте. Для решения проблемы безработицы был сформирован специальный правительственный комитет. Однако практические предложения этого «министерства по борьбе с безработицей», предусматривавшие переселение потерявших работу британцев в доминионы или в сельскую местность, скорее напоминали проекты социалистов-утопистов и не были обеспечены финансированием.

Из мероприятий в области социальных реформ, которые удалось провести кабинету, самым весомым стал принятый в феврале 1930 г. новый Акт о страховании по безработице. Он несколько увеличил размер пособий, снизил до 15 лет возраст лиц, имевших право на их получение, а также освободил безработных от необходимости доказывать, что они «по-настоящему» искали работу. Вследствие этих нововведений число британцев, получавших пособие по безработице, увеличилось за 1929–1931 гг. со 120 до более чем 500 тысяч человек. Одновременно рос и дефицит Фонда социального страхования. В 1930 г. он составил 75 млн, а в 1931 г. уже 100 млн фунтов стерлингов. На фоне стремительно увеличивавшегося числа незанятых граждан это были сомнительные достижения.

Прочие законодательные инициативы лейбористов в социальной сфере, предусматривавшие меры по организации жилищного строительства и общественных работ, развитию транспортной инфраструктуры, увеличению ассигнований на образование и пенсионное обеспечение, имели ещё более скромные последствия. Кроме того, новации требовали дополнительных бюджетных расходов на фоне неуклонно сокращавшихся налоговых поступлений. Часть инициатив кабинета, например, обучение детей в средней школе до 15 лет или установление 48-часовой рабочей недели, и вовсе были заблокированы в Палате общин консерваторами и либералами. Оппозиция всё более явно и решительно демонстрировала нежелание увеличивать ассигнования на социальные проекты в условиях углубляющейся рецессии.

Отсутствие видимых успехов в противодействии Великой депрессии и перманентный рост безработицы требовали новых идей. В январе 1930 г. свой план антикризисных мер представил министр в правительстве Макдональда и будущий лидер британских фашистов Освальд Мосли. Он не только подверг критике традиционную приверженность британских политиков идеям свободной торговли и невмешательства в экономические процессы, но и предложил перестроить механизм принятия правительственных решений, избавив его от излишних согласований и парламентского контроля, инициировать программу общественных работ, мобилизовать все национальные и имперские ресурсы, привлечь высококвалифицированных экспертов и консультантов к процессу принятию решений. По сути, меморандум представлял собой компиляцию уже высказывавшихся ранее идей в русле кейнсианства. Но он не нашёл поддержки на уровне специального правительственного комитета: традиционные для британского политического процесса консерватизм, осмотрительность и осторожность в принятии нестандартных решений в очередной раз оказались сильнее.

Зимой 1931 г., когда число безработных приблизилось к невиданной для страны цифре 2,5 млн человек, а дефицит бюджета на очередной год составил 40 млн фунтов стерлингов, противодействие правительственному курсу со стороны оппозиции в парламенте усилилось.

Важным шагом в процессе разработки новой антикризисной стратегии стало формирование по инициативе либералов Комиссии Джорджа Мэя, призванной подготовить рекомендации «по безотлагательному осуществлению всех необходимых и законных сокращений национальных расходов, в сочетании с поддержанием нормальной деятельности предприятий»[2]. Сама цель создания комиссии демонстрировала отказ от политики, которая проводилась лейбористами в 1929 и 1930 годы.

Это был полный триумф оппозиции, которая требовала экономии бюджетных средств и сокращения социальных расходов.

Доклад Комиссии Мэя, опубликованный 31 июля 1931 г., стал поворотным моментом в борьбе с Великой депрессией. Предлагавшиеся в этом документе меры по сокращению расходной части бюджета за счёт увеличения прямых и косвенных налогов, урезания зарплат государственным служащим, пособий по безработице и ассигнований на общественные работы, означали кардинальный разрыв со всем предшествовавшим курсам. Кроме того, Комиссия рекомендовала отказаться и от ряда традиционных экономических догм – доктрины свободной торговли и золотого стандарта. При этом необходимо отметить, что предложения вызвали негативную оценку со стороны других разработчиков планов преодоления рецессии. В частности, Кейнс назвал этот доклад «самым глупым документом, который я когда-либо имел несчастье читать»[3].

Важную роль в изменении антикризисной стратегии сыграл и внешний фактор. На очередное обращение Банка Англии к французским и американским банкирам за кредитом на общую сумму почти в 80 млн фунтов стерлингов был получен ответ, что средства будут предоставлены, если Парламент одобрит программу, предусматривающую сокращение социальных расходов. Развязка наступила 23 августа 1931 г., когда во время обсуждения предложений Комиссии Мэя на заседании кабинета девять его членов заявили, что готовы подать в отставку в знак несогласия с этими рекомендациями. На фоне углубляющейся экономической рецессии, страна оказалась на грани политического кризиса.

Британия в процессе восстановления

В условиях крайнего обострения не только экономической, но и политической обстановки, новую актуальность обрела идея коалиции основных политических сил. Первоначально консерваторы и либералы рассчитывали вменить лейбористскому правительству «почётную обязанность» по сокращению социальных расходов, но как только возникла реальная угроза отставки премьер-министра ввиду раскола кабинета, стратегия изменилась. Лидеры буржуазных партий на экстренных совещаниях с участием короля Георга V согласились войти в состав коалиционного кабинета во главе с Макдональдом. При этом, как отметил лидер либералов Герберт Сэмюэль, «такое межпартийное правительство должно быть создано с единственной целью – преодолеть финансовый кризис»[4].

В первом Национальном правительстве ключевые посты достались четырём лейбористам, четырём консерваторам и двум либералам. Впервые в британской новейшей истории межпартийная коалиция была сформирована в мирное время, что позволяет сопоставлять масштабы и глубину проблем, вызванных Великой депрессией, с задачами по мобилизации всех ресурсов в годы Первой мировой войны.

Вместе с тем было бы ошибочным считать, что кризис привёл к всеобщей политической консолидации. В большинстве британских общенациональных партий, которые исторически представляли собой объединения различных группировок, течений и фракций, поиски вариантов противодействия углублявшейся рецессии активизировали центробежные тенденции.

В самом глубоком кризисе оказалась Лейбористская партия. Первый тревожный сигнал прозвучал для неё ещё в феврале 1931 г., когда покинувший правящий кабинет Мосли объявил о создании Новой партии, в ряды которой сразу вступили пять лейбористских депутатов Палаты общин, а также по одному парламентарию от консерваторов и либералов. На фоне сокращения поддержки правительства в парламенте формирование новой политической группы было очевидным следствием неприятия частью британского общества традиционного либерально-реформистского подхода к решению проблем социально-экономического развития страны.

Настоящей трагедией для Лейбористской партии стало решение части её лидеров войти в состав Национального правительства. Выполняя решение совместной конференции парламентской фракции и Генерального совета Британского конгресса тред-юнионов, состоявшейся 26 августа 1931 г., большинство лейбористских депутатов Палаты общин перешли на скамьи оппозиции. Это означало раскол рабочей партии.

Либералы, которым кризис Лейбористской партии давал шанс повернуть вспять процесс утраты позиций, не смогли им воспользоваться, оказавшись расколотыми на три фракции.

С наименьшими потерями период Великой депрессии пережили консерваторы. Исходя из сложившейся осенью 1931 г. ситуации, именно они выступили инициаторами проведения новых парламентских выборов. В условиях очевидного раскола в лагере основных оппонентов, тори рассчитывали увеличить своё представительство в Палате общин.

Выборы, состоявшиеся в самый разгар Великой депрессии в октябре 1931 г., стали уникальным событием британской истории. Формально все партии коалиции опубликовали традиционные предвыборные манифесты и участвовали в борьбе за голоса избирателей самостоятельно. На деле противостояние развернулось между консерваторами и лейбористами.

Лейбористская партия, учитывая провал своей прежней политики, отстранение от власти и произошедший раскол, попыталась представить новую программу действий. В её предвыборном манифесте предлагалось национализировать чёрную металлургию, транспорт, энергетику и банки, установить государственный контроль над ценами, восстановить в прежнем объёме пособия по безработице, активно развивать социальное законодательство. При этом было абсолютно непонятно, откуда взять средства на реализацию всех этих планов.

Итоги выборов 1931 г. также не вписывались в привычный финал электорального противостояния в Соединённом Королевстве. Коалиция одержала абсолютную победу, получив 554 мандата в Палате общин (474 из них достались консерваторам). Лейбористы провели в парламент только 52 депутата. Британцы, напуганные нарастающими экономическими проблемами, отдали свою судьбу в руки Национального правительства, несмотря на отсутствие у него в тот момент общей и чёткой программы антикризисных мер.

Первые шаги коалиции в целом соответствовали рекомендациям Комиссии Мэя. Ещё до парламентских выборов на основании спешно принятого Акта о национальной экономии были сокращены пособия по безработице и жалования учителям, полицейским и военнослужащим. Кроме этого, на сумму в более чем 80 млн фунтов стерлингов были увеличены прямые и косвенные налоги. Наконец, 20 сентября 1931 г. правительство объявило об отмене золотого паритета фунта стерлингов, в результате британская валюта к декабрю этого года подешевела на треть. Как следствие, был остановлен отток золота из страны, а британские товары стали более конкурентоспособными на внешних рынках, что имело большое значение в условиях кризиса перепроизводства.

С середины ноября 1931 г. Национальное правительство ввело так называемую «проверку на нуждаемость». Отныне пособие выплачивалось только после того, как местные власти подтверждали бедственное положение безработного. Эта мера позволяла экономить до 30 млн фунтов стерлингов в год. Также предпринят ряд шагов, предусматривавших отказ от свободы торговли и переход к протекционизму. Принятый в ноябре 1931 г. Акт о недобросовестном импорте позволил Министерству торговли в течении шести месяцев устанавливать ввозные пошлины до 100 процентов на продукцию стран, применявших дискриминационные меры в отношении товаров Британской империи. Затем на основании Закона об импортных пошлинах 1932 г. введена постоянная 10-процентная таможенная ставка на все ввозимые в Соединённое Королевство товары. Так Великая депрессия заставила политическую элиту страны отказаться от почти векового следования доктрине свободной торговли и признать необходимость защиты национальных производителей в условиях утраты промышленного лидерства и обострившейся конкуренции.

Ряд антикризисных мер был обусловлен наличием у Соединённого Королевства обширных колониальных владений. Вынужденно отказавшись от золотого стандарта, Лондон всё же стремился сохранить позиции в международных финансах. В ноябре 1931 г. Великобритания сформировала «стерлинговый блок», в который вошли все её доминионы (за исключением Канады и Ньюфаундленда), а также около двух десятков государств, имевших с ней тесные торгово-финансовые связи. Участники объединения определяли курсы своих валют в соответствии с фунтом стерлингов и аккумулировали финансовые резервы в общем фонде, который находился в Лондоне. Это обеспечивало Великобритании определённые преимущества на мировом финансовом рынке, а фунт стерлингов по-прежнему использовался для обслуживания почти половины международного товарооборота.

Переход к протекционизму потребовал новых отношений с доминионами. На имперской конференции 1932 г. в Оттаве достигнуты договорённости о беспошлинном допуске на британский рынок 80 процентов имперских товаров и пониженных ввозных тарифах на остальную продукцию. Взамен доминионы обязались создать режим наибольшего благоприятствования для английского импорта. Такой преференциальный режим должен был способствовать оживлению торговли Соединённого Королевства с переселенческими колониями и противодействовать конкуренции со стороны США и Японии.

Эти меры привели к тому, что Великобритания быстрее всех развитых стран, уже по итогам 1932 г., смогла добиться роста промышленного производства. При этом сохранялась неравномерность в отраслевом и территориальном развитии. Например, угледобывающая, текстильная и судостроительная отрасли так и не достигли уровня производства 1929 г. вплоть до начала нового кризиса в 1937 году. Как следствие, старые индустриальные центры – Южный Уэльс, северо-восток Англии, Клайд – превратились в районы хронической депрессии и повышенной социальной напряжённости. С другой стороны, Большой Лондон и юго-восток Англии после 1932 г. переживали даже небольшой экономический бум. Здесь активно развивались новые отрасли индустрии, велось интенсивное жилищное строительство, повышался жизненный уровень населения.

В ряду других особенностей развития Великобритании в период выхода из Великой депрессии можно выделить мягкую денежно-кредитную политику, что позволило с 1932-го по 1936 г. увеличить денежную массу на 34 процента (в США, наоборот, банкротства банков вызвали сокращение денежной массы). В сочетании с падением процентных ставок это способствовало преодолению дефляции, а также создало мотивацию для увеличения инвестиций и потребления частного сектора. Тем не менее в условиях начавшегося экономического роста сохранялось большое количество незанятого населения. Уровень безработицы, хотя и начал снижаться после 1932 г., даже в 1937 г. оставался выше докризисного.

Новый облик страны традиций

В антикризисных мерах, предпринятых Британией, не было ничего революционного. Вопреки широко распространённой точке зрения, их нельзя отнести к методам кейнсианского регулирования. Сам Кейнс, как уже отмечалось выше, критиковал как ортодоксальную политику второго лейбористского правительства, так и рекомендации Комиссии Мэя. Основными инструментами кабинетов Макдональда, как и прежде, оставались бюджетная и кредитно-денежная политика. В силу меньшего уровня монополизации промышленности в Соединённом Королевстве не потребовалось серьёзного регулирования государством правил ведения бизнеса. Британские компании по-прежнему создавались и функционировали на основании законов, принятых ещё в XIX веке. Не было предпринято и каких-либо серьёзных мер по регулированию фондового рынка и банковского сектора.

Наличие системы социального обеспечения позволило британским властям даже в условиях массовой безработицы не прибегать к масштабным программам общественных работ. Обладание обширной империей, положение одного из финансовых центров мира и значительные зарубежные активы обеспечили стране необходимые в период рецессии дополнительные ресурсы. По сути, единственными радикальными шагами в британской антикризисной политике стали переход от свободной торговли к протекционизму, пусть и несколько скорректированному созданием преференциального союза с доминионами, а также отказ от золотого стандарта.

Однако Великая депрессия оказала существенное влияние на все сферы жизни британского общества.

Именно благодаря ей вмешательство государства в социально-экономические процессы стало рассматриваться как естественный и необходимый элемент, а не экстраординарное и временное исключение из правил.

Окончательный отказ от концепции «государства – ночного сторожа»[5] логичным образом повлёк за собой переход к новой экономической политике. Нормой стало привлечение экспертов и формирование мозговых трестов (даже конкурирующих друг с другом) для разработки планов по преодолению возникающих проблем. Обострение в период рецессии территориальных диспропорций дало толчок разработке национальных программ регионального развития, а длительное сохранение высокого уровня безработицы инициировало дискуссию о необходимости модернизации системы социального обеспечения.

Борьба с экономическим кризисом привела к кардинальным переменам в партийно-политической системе. Впервые в мирное время была сформирована коалиция из трёх ключевых партий. Важно отметить, что Национальное правительство формально просуществовало вплоть до начала Второй мировой войны, хотя основная его задача – преодоление рецессии – была решена уже к концу 1932 года. Великая депрессия также способствовала дальнейшей трансформации двухпартийной системы. Лейбористы, несмотря на раскол в 1931 г., сохранили позицию ведущей силы на британской политической сцене, а либералы, которые так и не смогли консолидироваться, окончательно превратились в третью партию. Рецессия и поиски выхода из неё способствовали радикализации политической жизни, что выразилось, например, в формировании Новой партии Мосли, которая затем преобразовалась в Британский союз фашистов.

Существенным образом Великая депрессия повлияла и на международные позиции Соединённого Королевства.

Кризис, пришедший из США, стал очередным свидетельством утраты Великобританией мирового экономического лидерства и её зависимости от глобальных процессов.

Во многом именно рецессия заставила политический истеблишмент начать пересмотр отношений с колониями, предоставить полное самоуправление доминионам, приступить к формированию Британского содружества наций. Окончательный отказ от существовавшего с 1816 г. золотого стандарта запустил процесс распада Генуэзской мировой финансовой системы, заставил предпринимать шаги по сохранению позиций Сити как одного из ведущих финансовых центров мира.

Стратегия выхода Великобритании из Великой депрессии является наглядным примером отсутствия общих, универсальных рецептов противостояния экономическим кризисам. При формировании антикризисных мер необходимо учитывать специфику социально-экономической модели, динамику её развития в предкризисный период, роль и место в текущих мирохозяйственных связях, особенности рецессии и многие другие факторы. Это вовсе не означает, что чужой опыт не следует принимать во внимание, но делать это необходимо с оглядкой на собственное своеобразие и возможности.

Ещё один важный урок заключается в том, что масштабный экономический коллапс легко переходит в кризис политический. Поиски наилучших вариантов решения проблем неизбежно влияют на политическую жизнь, стимулируют центробежные тенденции в традиционных правящих партиях, обостряют отношения между различными ветвями власти, дают импульс развитию массового общественного движения. В этих условиях, как свидетельствует опыт Соединённого Королевства, многое зависит от того, сможет ли политическая элита (как старая, так и новая) преодолеть разногласия, консолидироваться, предложить общие, зачастую болезненные, но абсолютно необходимые меры по искоренению возникших дисбалансов.

--

СНОСКИ

[1] Bullock A. The Life and Times of Ernest Bevin. Vol.1. L., 1960, p. 437.

[2] Great Britain. The Parliamentary Debates. Fifth Series. House of Commons, 1931. Vol. 248, col. 449.

[3] Dalton H. Call Back Yesterday // L., 1953, p. 290.

[4] Nicolson H. King George V. His Life and Reign // N.Y., 1953, p. 461.

[5] Идея минимизации функций государства и сведения их к обеспечению граждан армией, полицией и судами, то есть защите от агрессии, кражи, нарушений контрактов и мошенничества.

Великобритания > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631185 Игорь Ковалев

ТРУДНЫЙ ПУТЬ К ДИРИЖИЗМУ

ИВАН ПРОСТАКОВ, Кандидат экономических наук, проректор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

АННА БАРСУКОВА, Кандидат исторических наук, советник проректора Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ ВО ФРАНЦИИ

Франция позже других стран столкнулась с Великой депрессией, но справиться с ней не могла на протяжении почти целого десятилетия. Не только экономика, но и политическая и социальная жизнь страны пережили период тяжёлых испытаний, которые сомкнулись с событиями Второй мировой войны. Уроки кризисного времени извлекли уже по её окончании.

Подъём экономики в 1920-е гг. не позволил быстро преодолеть инерцию в подходах к экономической политике. Несмотря на то, что в 1930-е гг. во многих странах в качестве реакции на кризис формируется устойчивая тенденция государственного вмешательства в экономику, во Франции эти идеи только зарождаются, и в полной мере реализуются уже в 1940–1950-е гг.: французский дирижизм в значительной степени – следствие осознания прежних ошибок.

Одной из главных причин затяжного характера экономического кризиса во Франции стала нестабильность политической системы, которая находилась под влиянием постоянной борьбы различных сил. Противоречия во взаимоотношениях исполнительной и законодательной ветвей власти усугублялись идеологическими размежеваниями: с одной стороны, трансформация правого блока и формирование крайне правых сил, с другой – укрепление позиций левого блока, заложившего основы политики «социального государства». Поляризация политического спектра ещё больше затрудняла оценку социально-экономической ситуации и принятие адекватных антикризисных мер.

Большую роль кризис 1930-х гг. сыграл и во внешней политике Франции, где она пыталась сохранить позиции страны-победительницы и активного участника международного взаимодействия. Однако в условиях радикальных изменений во внешней обстановке и серьёзных внутренних проблем Франция не только потеряла внешнеполитическую инициативу, но и вплотную подошла к дипломатической и военной катастрофе.

Период Великой депрессии стал для Франции началом поиска своего места в зарождавшемся мироустройстве второй половины XX века с его социальными и технологическими дости-жениями, с одной стороны, и с идеологическими размежеваниями – с другой.

Начало кризиса

Во Франции завершалось послевоенное десятилетие восстановления. Помимо нефтяной и автомобильной промышленности, в 1920-е гг. начали развиваться химическая и текстильная отрасли, проходила электрификация страны[1]. Активно росла туристическая индустрия[2]. Но на фоне всеобщего подъёма в конце 1930-го – начале 1931 гг. во Франции появились первые симптомы грядущего кризиса. Детонатором стало свёртывание экспорта, вызванное валютными войнами. В 1931 г. фунт стерлингов девальвировался, и французские товары в условиях сохранения золотого стандарта подорожали на 22–25 процентов. У предприятий, не прибегавших к банковским займам, собственные ресурсы быстро истощились, инвестиционные возможности сошли на нет. Не удалось избежать паники и в банковской сфере: в 1931 г. закрылись 118 банков – около 40 процентов от их общего числа[3].

При узости внутреннего рынка и резком сокращении внешнего спроса (в сочетании с переходом основных внешнеторговых партнёров Франции к политике протекционизма) кризисное падение стало стремительным и глубоким: промышленное производство и экспорт в 1930–1932 гг. сократились более чем на треть[4].

С учётом колоссальных людских потерь в Первую мировую войну (почти 1,5 млн убитых) и специфической демографической ситуации (один из самых низких уровней рождаемости в Европе с конца ХIХ – начала ХХ века) Франция в период экономического роста 1920-х гг. была страной «полной занятости». А дефицит трудовых ресурсов восполнялся за счёт массовой иммиграции из Бельгии, Италии, Польши, Чехословакии, Португалии и Испании[5]. В канун кризиса во Франции насчитывалось около 3 млн трудовых мигрантов[6], сотни тысяч которых в течение короткого промежутка времени были вынуждены покинуть страну как в связи с ухудшением экономической ситуации, так и из-за ужесточения миграционного законодательства. Спад производства привёл к резкому росту безработицы, которая достигла 700–800 тысяч человек[7].

Именно она, а не падение доходов (в условиях дефляции они практически не сократились в реальном выражении) стала главным социально-психологическим последствием кризиса.

Глубина кризиса и шок на рынке труда во многом объясняются уязвимостью традиционных экспортоориентированных отраслей лёгкой промышленности. Здесь сконцентрировалось до 50 процентов занятых в промышленном производстве, причём в основном на малых предприятиях, использовавших в том числе надомный труд: это были самые технологически отсталые и зависимые от внешней конъюнктуры отрасли. Бегство капиталов, спровоцированное перипетиями внутриполитической борьбы, и недостаток инвестиций практически остановили модернизацию производства. В конце 1930-х гг. средний возраст оборудования на французских предприятиях составлял 25 лет, тогда как в Германии – 3–4 года, в США – 5–7 лет, в Великобритании – 7–8 лет[8].

Все эти проблемы предопределили особую важность централизованной государственной политики, направленной не только на преодоление кризиса, но и на структурную перестройку всего экономического механизма. Дискуссия о формах и целях государственного регулирования стала ключевой темой общественно-политической жизни – и даже борьбы – во Франции.

С ноября 1929 г. по май 1932 г. сменилось восемь правительств. В 1929 г. – ещё под влиянием прежних успехов в экономике – на выборах победили правые, получив большинство мест в парламенте. 3 ноября 1929 г., всего за несколько недель до «чёрного вторника», премьер-министром стал Андре Тардьё[9], который на волне экономического бума 1920-х гг. предпринял первые шаги по изменению бюджетной политики и увеличению государственных расходов. Акцент в его программе был сделан на транспорт, энергетику и связь. При нём большие средства выделялись на борьбу с туберкулёзом, а также на развитие школ. В предложенных мерах финансирования крупных проектов (программа строительства жилья[10], «Линия Мажино») угадывались совершенно новые подходы к роли государства в экономике, которые были бы уместны в условиях надвигающегося кризиса. Но это оказалось лишь коротким эпизодом в политической жизни Франции, и шаги последующих правительств по преодолению экономических трудностей оставались весьма консервативными.

Лейтмотивом экономической политики стал открытый протекционизм (квотирование импорта, запретительные таможенные пошлины) в сочетании со стремлением всеми силами удержать принятый в 1928 г. золотой стандарт франка. По существу, речь шла лишь о мерах реагирования на внешние факторы, малоэффективные в условиях, когда отход от золотого стандарта и девальвация становятся глобальной тенденцией. Государственный бюджет столкнулся в 1930–1932 гг. с падением доходов и возникновением дефицита. Реакция правительств опять не выходила за рамки консервативных схем в духе экономического либерализма: реструктуризация государственного долга (в первую очередь обязательств, связанных ещё с Первой мировой войной) и сокращение расходов госбюджета, где возможности манёвра весьма ограничены (снижение заработных плат государственных служащих и пенсий ветеранов войны). Об увеличении государственных расходов для стимулирования экономики речи не было.

В тупик зашло и политическое развитие страны: это выражалось в посредственности и ограниченности депутатов, парламентской коррупции, борьбе групп интересов, министерской нестабильности, параличе законодательства. Депутаты Третьей республики принадлежали к тем слоям, основной деятельностью которых были словопрения (адвокаты и профессура), что при несовершенстве работы институтов ещё больше усложняло процесс принятия решений[11].

Проведение реформ стало невозможным: социальные, конституционные, финансовые изменения упирались в консерватизм депутатов и сенаторов.

Разразившийся экономический, политический и социальный кризис 1930-х гг. во многом был связан и с изменениями во внешнеполитической обстановке. Франция зависела от «невообразимой мешанины долговых обязательств»[12]: репарации, межсоюзнические долги, русские займы. В условиях кризиса они постепенно сходили на нет, а отмена репараций по итогам конференции в Лозанне в 1932 г. означала, что Франция окончательно лишилась внешних источников финансирования.

Тогда как в большинстве стран дно кризиса было достигнуто в 1933 г., экономика Франция продолжала падать.

Попытки выхода из кризиса

Чтобы ослабить воздействие кризиса, правительство создало «защищённый сектор» экономики, включив в него крупнейшие банки и промышленные предприятия. По примеру США принимались меры для ограничения сельскохозяйственного производства. Крестьянам выплачивались премии за сокращение посевных площадей, уничтожение части урожая, ликвидацию виноградников и так далее.

С 1932 г. протекционизм во внешней торговле сочетался с быстрым распространением картельных соглашений. Они фиксировали объёмы производства и условия сбыта в металлургии, химической промышленности, угледобыче, производстве электротехнического оборудования. Неизбежным эффектом стало снижение конкуренции в промышленности и темпов технического перевооружения производств.

Ещё одним естественным, хотя и малоэффективным решением проблем стала переориентация промышленного экспорта на колонии. Если в середине 1920-х гг. на них приходилось 20–25 процентов экспорта метрополии, то в 1930–1936 гг. – около 50 процентов[13]. Но эти рынки не нуждались в новых и технологически передовых продуктах, поэтому колониальная «автаркия» также не способствовала конкуренции и промышленному развитию.

Более системный подход к антикризисной политике во Франции наметился лишь летом 1932 года. Социалисты и радикалы, вновь объединившись в правительство, образовали так называемое «Второе издание левого блока» (1932–1934 гг.). Радикально-социалистическая партия стремилась стабилизировать экономическое положение путём умеренных преобразований, которых, впрочем, тоже оказалось недостаточно.

Правительство попыталось исправить ситуацию за счёт корректировки внешнеполитического курса. Поняв, что политика франко-германского сближения прежнего десятилетия провалилась, Второй картель левых активизировал советское направление. В августе 1932 г. заключён крупный контракт о поставках советской нефти, однако взаимное недоверие и политическая нестабильность Франции не позволили французско-советскому сотрудничеству развиться[14]. К тому же скандал по делу Ставиского[15] дискредитировал левые партии и выдвинул на политическую арену правый блок.

К этому времени стала очевидна необходимость реформы государственных институтов. Технократы выступали, прежде всего, за усиление исполнительной власти, предлагали усилить роль Экономического и социального совета, созданного ещё в 1925 г., чтобы подключить к выработке экономической политики предпринимательские круги и рабочие организации. Премьер-министр Пьер Этьенн Фланден перенял опыт Франклина Рузвельта и создал аппарат советников. Однако все эти идеи не стали системными для государственных институтов.

После забастовки правых в Париже 6 февраля 1934 г. к власти пришла вторая коалиция «Национального единения» (1934–1936 гг.), куда вошли «независимые» правые политические деятели. Большое внимание стало уделяться внешней политике, завоеванию позиций в дипломатии и попытке завершить нерешённую в Локарнских договорах задачу о восточных границах и общеевропейской безопасности. В длительной серии переговоров по заключению Восточного пакта приверженец антигитлеровских позиций министр иностранных дел Жан Луи Барту выступил за франко-советское сближение. Однако в октябре 1934 г. он был смертельно ранен, а сменивший его Пьер Лаваль попытался повернуть курс в сторону сохранения европейского единства и сближения с Германией и Италией. Но по итогам плебисцита в Саарской области и начавшейся открытой милитаризации Германии Франция окончательно потеряла инициативу в делах европейского урегулирования.

Внутри страны премьер-министр Гастон Думерг просил у парламента чрезвычайных полномочий на ограниченный срок и получил право принимать меры по сокращению бюджетного дефицита путём декретов-законов (правительственных распоряжений), имевших силу законов и подлежащих одобрению парламентом. В результате в апреле 1934 г. кабинет Думерга принял 14 декретов-законов, в том числе об увольнении 10 процентов государственных служащих и сокращении заработных плат в государственном секторе, уменьшении бюджетных субсидий социального страхования и льготных промышленных кредитов, введении дополнительных налогов на потребление газа и электроэнергии.

Одновременно государство пыталось стимулировать экономическую активность с помощью фискальных мер. В 1934 г. ставки налога на прибыль были снижены с 15 до 12 процентов, на заработную плату – с 10 до 6 процентов, на доходы – с 36 до 24 процентов, отменён налог на роскошь и на доходы сельскохозяйственных предприятий. Основной смысл принятых мер заключался в стимулировании «предложения» (предприниматели должны были проинвестировать освобождающиеся средства) и сокращении издержек. Государственная политика носила откровенно дефляционный характер с целью поддержать конкурентоспособность французских производителей на внешних рынках и удержать золотой стандарт франка.

Но эти меры не дали должного эффекта. Для малых предприятий «традиционных» отраслей их было недостаточно, а для тяжёлой промышленности создание картелей и колониальная «автаркия» представлялись более простыми и эффективными способами преодоления трудностей. Правительство же всеми силами стремилось одновременно сбалансировать государственные финансы, чтобы удержать золотой стандарт, сдерживать рост цен и сокращать издержки, чтобы поддержать экономику.

Но вслед за Великобританией (1931 г.) в апреле 1933 г. от золотого стандарта отказались США. Стало очевидно, что золотовалютная система, воссозданная после Первой мировой войны, терпит крах. Несмотря на это, Банк Франции продолжал тратить золотые резервы на поддержание франка, а правительства Франции прилагали немалые дипломатические усилия для того, чтобы «наведение порядка» на валютных рынках стало источником экономического роста. Так, в 1933 г. по инициативе Франции был создан «Золотой блок», в который кроме неё вошли Бельгия, Италия, Нидерланды, Люксембург, Польша и Швейцария. Но их цель – сохранить паритет национальных валют на основе золотого стандарта – не выдержала испытания Великой депрессией. К 1936 г. блок развалился.

Такая последовательная приверженность золотому стандарту французских правительств требует отдельного разъяснения, в том числе потому, что существуют версии о «равной ответственности» Франции и Соединённых Штатов за кризис 1929 г.: именно эти две страны накопили в конце 1920-х гг. крупнейшие валютные резервы, в 1930 г. на их долю приходилось около 60 процентов мировых запасов золота (2/3 – в США)[16]. Для Франции, у которой «франк Пуанкаре» был, по существу, недооценён, в условиях экономического роста такая ситуация не создавала больших проблем. Но крах на Нью-Йоркской бирже проявился и как кризис ликвидности, который поставил страны золотого стандарта перед дилеммой: дефляция или девальвация. США и Великобритания достаточно быстро сделали выбор в пользу девальвации. Франция продолжала придерживаться дефляционной политики даже в условиях кризиса. Этот выбор носил политический характер: свою роль сыграли национальный престиж, «историческая память» о послевоенной инфляции, приверженность догмам золотовалютной стабильности. Но именно здесь крылись ключевые причины затяжного кризиса во Франции и отличия его динамики от кризиса в Америке.

Таблица 1. Последствия дефляционной политики во Франции (1929 г. – 100%)

Источник: P.Beaudry, F.Portier. The French Depression in the 1930s // Review of Economic Dynamics — 5, 2002, p. 80, 81, 83.

Из данных, приведённых в таблице, хорошо видно, что до девальвации своей валюты в 1936 г. Франция находилась в состоянии хронической стагнации и не могла «разогнать» экспорт, чему препятствовали дефляция и отсутствие роста денежной массы.

Прямое вмешательство государства в экономику на этом фоне было крайне ограничено и носило эпизодический характер. Операции по спасению банкротов оставались единичными: речь шла о нескольких банках в 1931 г. (Banque Nationale pour le Commerce, Banque d’Alsace-Lorraine) и о слиянии в 1933 г. четырёх авиатранспортных компаний, что привело к созданию авиакомпании Air France, 25 процентов капитала которой перешло к государству.

К этому времени Национальное собрание Франции окончательно превратилось в арену постоянных межфракционных конфликтов и открытого политического торга. На фоне нового витка экономического кризиса началась поляризация политических сил. Первое правительство Фландена (ноябрь 1934-го – май 1935 гг.) сменилось правительством Лаваля (июнь 1935-го – январь 1936 гг.), но экономический курс остался неизменным: сокращение государственных расходов, снижение заработных плат, предотвращение девальвации франка.

Очередные экономические промахи и неудачи в социальной политике имели серьёзные политические последствия. На арену вышел французский фашизм, получивший немалую поддержку.

В ответ на антипарламентские выступления крайне правых в Париже в феврале 1934 г. произошло объединение в единый блок социалистов, коммунистов и радикалов. Их крупнейшая демонстрация прошла 14 июля 1935 г., и эта дата считается началом создания «Народного фронта».

Леон Блюм с самого начала назвал «Народный фронт» «не комбинацией партий, а сильным массовым движением». Это определило и социальный характер реформ нового правительства: сокращение рабочей недели до 40 часов, повышение заработанной платы наёмных работников на 7–15% и заключение коллективных договоров на предприятиях. Изменения были важными, но всё ещё не антикризисными. «Народному фронту» не удалось оживить экономику. Отчасти это произошло из-за того, что правительство Блюма не смогло отойти от старых догм в экономической политике, в частности, всё ещё продолжало переговоры о заключении «перемирия» в валютных войнах.

Только в сентябре 1936 г. правительство пошло на девальвацию франка, что, впрочем, не компенсировало потерь, связанных с предшествовавшей девальвацией фунта и доллара и с ростом издержек предпринимателей от повышения заработных плат, сокращения рабочей недели и введения оплачиваемых отпусков. В феврале 1937 г. правительство Блюма объявило «передышку от реформ» в связи с неустойчивым финансовым положением. В июне 1937 г., после провала законопроекта по «оздоровлению финансов», оно было вынуждено уйти в отставку.

Левый блок вступил в тяжёлый кризис, связанный с внутренними противоречиями. Социалисты (в том числе сам Блюм) и радикалы сблизились в своих позициях по внешней и монетарной политике, тем самым отодвинув коммунистов. Французская коммунистическая партия (ФКП) вышла из «Народного фронта», не поддержав его позицию о невмешательстве в дела Испании. В 1938 г. «Народный фронт» распался.

Его реформы не только не привели к выходу из депрессии, но и усугубили ситуацию. ВВП Франции, достигнув минимума в 1932 г., стагнировал до начала Второй мировой войны. Промышленное производство к 1939 г. так и не вышло на докризисный уровень. Франция показывала наихудшую экономическую динамику среди европейских стран.

Рисунок 1. Индексы промышленного производства Франции, Германии, Италии и Великобритании (1937 г. = 100%)

Источник: Рассчитано по B.R.Mitchell. Op. cit., p. 411-412.

В апреле 1938 г. главой кабинета стал радикал Эдуард Даладье. Новое правительство подняло налоги, провело третью с 1936 г. девальвацию франка, но одновременно разрешило увеличивать продолжительность рабочей недели и ввело обязательную отработку часов, проведённых в забастовках. В результате принятого в 1936 г. четырёхлетнего плана модернизации вооружённых сил промышленность получила новые заказы. Государственные расходы в 1936–1939 гг. возросли в 3 раза после почти семи лет стагнации[17].

Курс правительства, направленный на завоевание доверия бизнеса, оправдал себя: в страну начали возвращаться капиталы, наметилось оживление промышленного производства. В сущности, выход из кризиса и депрессии во Франции начался именно в 1938–1939 гг. в результате сильных политических потрясений и перехода к экономическому курсу, которым следовали правительства других стран уже более пяти лет. У Франции наконец появилась надежда если не на процветание, то, во всяком случае, на выход из затяжного периода экономических трудностей. К сожалению, времени для этого уже не оставалось – в мае 1940 г. была открыта новая драматичная страница в истории страны, связанная с участием во Второй мировой войне.

Выход из кризиса: новое в экономике, политике, социальной жизни

Франция не смогла выйти из депрессии до начала войны, но именно в 1930-е гг. возникли условия и, возможно, осознание необходимости глубокой трансформации.

В первую очередь кризис нанёс удар по господствующей либеральной концепции экономической роли государства. На протяжении десятилетия французская экономика была в заложниках неуклонно устаревающих взглядов как правых, так и умеренно левых политических кругов. Стремление к бюджетной сбалансированности и сдерживанию расходов, стабильности национальной валюты и дефляции оказались не только бесполезны, но и контрпродуктивны. Попытки стимулировать спрос через увеличение государственных расходов либо носили эпизодический характер, как в случае правительств Андре Тардьё, либо были «не просчитаны» с точки зрения экономических и политических последствий, как у «Народного фронта», когда популистские решения, принятые под давлением забастовочного движения, лишь усугубили экономическую ситуацию и привели к политическому кризису.

Создание клубов, сообществ, социопрофессиональных групп и групп давления стало новшеством политической жизни Третьей республики. Беспомощность французских политиков перед лицом социально-экономических проблем привела к появлению во Франции своего рода «интеллектуальной оппозиции». Наиболее ярким примером стал «Политехнический центр экономических исследований» (или “X-Crise” по букве Х, которая является символом Высшей политехнической школы Парижа). Созданный в конце 1931 г. небольшой группой исследователей парижского Политеха, в 1936 г. он уже насчитывал около 2 тысяч членов[18].

Несмотря на широкую известность, дискуссии и публикации, X-Crise не способен был оказать прямого воздействия на политические круги. Лишь в 1936 г. несколько членов Центра стали на непродолжительное время советниками министра национальной экономики в правительстве «Народного фронта». Но идеи Центра получили признание позже и легли в основу послевоенного французского дирижизма. Большое внимание уже в послевоенной Франции стали уделять и созданию научной базы социального и экономического анализа, к которой призывал X-Crise. В 1939 г. был создан, а после 1945 г. – перемоделирован CNRS (Centre national de la recherche scientifique, «Национальный центр научных исследований»), который стал главным центром аналитики для правительства. В 1945 г. появился Институт демографии, а в 1946 г. – Институт статистики.

Другое важное последствие периода Великой депрессии – изменение расстановки сил во внутриполитической системе Франции. Третья республика в целом была режимом партий, а в период кризиса обострилась их борьба и потребность в самоидентификации. В это время формируются традиции массовости в партийном движении. Каждый человек (в случае с избирательным правом – пока только мужчина) становится политическим объектом и как гражданин, и как личность. Появляется универсальность политической жизни.

В 1936 г. впервые в истории Франции, пусть и на весьма непродолжительное время, к власти пришёл левый блок, который изначально формировался социалистами и коммунистами. Подобного рода ситуации складывались впоследствии и в ряде других стран, но для межвоенного периода Европы это было выдающееся и уникальное событие. И если последствия политики «Народного фронта» для страны были неоднозначны (и возможно, в большей степени – негативны), то перспективы, которые они открыли для развития политической и социальной жизни Франции (и других стран) выходят далеко за пределы рассматриваемого периода. Вхождение левых в парламент и общественно-политическую жизнь позволило на несколько десятилетий создать классический механизм балансировки между «правыми» («голлистами») и «левыми» (социалистами), в том числе с формированием «левых» правительств.

«Народный фронт» впервые дал возможность коммунистам в европейской стране войти в «большую политику». Именно их результаты на парламентских выборах 1936 г. можно считать главной победой «левых» (по сравнению с предыдущим составом парламента коммунисты увеличили число мандатов более чем втрое – с 23 до 72). Сразу по окончании Второй мировой войны Коммунистическая партия Франции на несколько лет стала ведущей политической силой в стране и входила в состав правительства. Несмотря на то, что впоследствии её роль постепенно снизилась, ФКП до 1980-х гг. оставалась одной из трёх наиболее многочисленных и влиятельных коммунистических партий Западной Европы.

Образование Французской социальной партии во главе с полковником де ля Роком в 1936 г. заполнило лакуну среди правого блока. Это была первая во французской политической истории массовая партия правых сил, которая состояла в большинстве своём из военных. Несмотря на неоднозначные оценки её дальнейшей деятельности, ФСП стала первым опытом массового движения в правом блоке и заложила основы будущей голлистской партии.

Другим важным новшеством кризисного периода были социальные достижения. Во Франции сформировалось мощное профсоюзное движение, явившееся весомой политической и социальной силой. Первая (многомиллионная) всеобщая забастовка с захватом предприятий прошла в стране в 1936 г., с неё берут начало традиции забастовочного движения, которое постепенно стало во Франции общепринятым инструментом достижения политических изменений. Во времена Великой депрессии во Франции введены 40-часовая рабочая неделя, оплачиваемые отпуска и коллективные трудовые договоры. Независимо от оценок целесообразности этих мер в сложных экономических условиях, все они стали «реперной точкой» для аналогичных преобразований во всех индустриальных экономиках.

Наконец, «особым экспериментом» Третьей республики стали изменения в свободе прессы, печати, публикаций, выступлений и собраний. О них начали говорить, учитывать и фиксировать в законодательстве. Это сыграло роль в массовизации политики. В инструменты не только жизни общества, но и политической борьбы превратились активно развивающиеся СМИ. Без них уже невозможно было построить политическую карьеру[19].

Все эти достижения легли в основу послевоенной французской модели, в первую очередь Пятой республики, которая была создана в конце 1950-х гг. и учла многие, слишком прогрессивные для 1930-х гг., идеи развития общества в новых условиях. К власти пришли профессиональные политики – технократы – которые стали символом успехов Франции в XX веке.

И наконец, последняя ремарка. В 2005 г. исследователи и выпускники Высшей политехнической школы Парижа создали “X-Sursaut” – Think Tank, к которому примыкает сегодня более тысячи человек. Опираясь на традиции “X-Crise”, он ставит своей задачей выработку предложений для качественного «скачка» в экономическом развитии Франции. Несмотря на то, что в истории нельзя проводить аналогии, в данном случае они напрашиваются сами собой.

Отложенные уроки

Главный урок, который необходимо извлечь из опыта выхода Франции из Великой депрессии, заключается в том, что экономика не должна быть заложницей политической неустойчивости и косности, которые тормозят внедрение новых моделей социально-экономического и технологического развития даже (и особенно) в кризисных условиях.

Опыт Франции по преодолению последствий Великой депрессии вряд ли можно считать удачным. Ключевую роль здесь сыграли специфика политического устройства Третьей республики и отсутствие «политической воли» к преодолению традиционных подходов в социально-экономической политике.

Государственные институты в этот период так и не создали эффективную систему. В какой-то степени они оказались даже вредными для французского общества, так как не объединяли, а ещё больше разделяли его. Из политической жизни вплоть до 1936 г. были практически исключены военные, после Первой мировой войны составлявшие большое сообщество с ещё свежими воспоминаниями о защите интересов своей страны и с особыми взаимоотношениями братства, но не поддержанные социально в мирной жизни. Наконец, французский парламент не отличался широким представительством и в него не входили новые – массовые – партии как левого, так и правого блока.

Промышленный подъём 1920-х гг. заложил основы для последующего развития целого ряда передовых для своего времени отраслей, таких как авиастроение и авиационное двигателестроение, автомобильная и электротехническая промышленность, нефтедобыча и нефтепереработка. Все они были в послевоенный период и остаются до сих пор основой высокотехнологичной французской промышленности. Однако в 1930-е гг. французским правительствам не удалось идентифицировать и поддержать перспективные отрасли, «точки роста», которые стали бы основой не только для выхода из кризиса и депрессии, но и для последующего социально-экономического движения[20].

Пример Франции показателен: неспособность определить приоритеты экономической политики и адекватные меры реагирования на меняющиеся социально-экономические условия могут иметь серьёзные последствия. По существу, дипломатическое и военное поражение Франции в 1938–1940 гг. и режим Виши – следствия не только неспособности французских правительств выдерживать последовательную и жёсткую линию по отношению к «Оси», но и потери экономических позиций. Франция не смогла ответить на вызовы кризиса и депрессии и использовать их для того, чтобы заложить основу необходимой социально-политической и экономической модернизации. Решение этих вопросов осталось отложенным на послевоенный период.

--

СНОСКИ

[1] Подробнее: Caron F., Bouvier J. Guerre, crise, guerre. In Brodel F. Et al., Histoire économique et sociale de la France. Paris, 1980. Lére des guerres mondiales et de la grande crise : P.650.

[2] В самом начале 1930 г., в рамках Второго правительства Тардьё, впервые во французской политической системе появилась новая должность – Верховный комиссар по туризму. Им стал Гастон Жерар (Gaston Gérard).

[3] Несмотря на общераспространённое мнение во французской историографии о том, что Франция избежала системного банковского кризиса, в последних работах французских экономистов говорится о доли нестабильности в этой сфере. Подробнее: Lacoue-Labarthe D. La France a-t-elle connu des paniques bancaires inefficientes ? Une analyse exploratoire de la crise des années trente // Revue d’économie politique. 2005/5 Vol. 115 | pages 633 à 656; а также: Patrice Baubeau, Eric Monnet, Angelo Riva, Stefano Ungaro 29 November 2018. Flight-to-safety and the credit crunch: A new history of the banking crisis in France during the Great Depression. URL: https://voxeu.org/article/new-history-french-banking-crisis-during-great-depression

[4] B.R.Mitchell. International Historical Statistics. Europe 1750-1988. – Stockton Press, 1992, pp. 162, 411, 574.

[5] Безработицу этого времени во Франции называли «технологической безработицей». В послевоенное время, когда Франции отошли территории Эльзаса с калийными рудниками и текстильными фабриками, а также Лотарингии с её металлургическими и железорудными производствами, уже с начала 1920-х гг. страна стала зависимой от рабочей миграции в этих сферах. Однако уровень квалификации этой рабочей силы был очень низок. К тому же, как покажет будущее, было гораздо проще интегрировать это наследство во французскую экономику, чем решить психологические проблемы, которые возникли в связи с необходимостью объединить население с разным образом жизни.

[6] H. Laufenburger. France and the Depression. International Affairs, Оxford University Press, Vol. 15, No. 2 (Mar. — Apr., 1936), p. 203.

[7] H.Bonin. Histoire Economique de la IV République. — Economica, 1987, p. 20-22.

[8] Там же.

[9] Выпускник одной из престижных Высшей школы управления (ENA), бывший министр освобождённых регионов Эльзаса и Лотарингии (с 1919 по 1920 гг.), прекрасный знаток США (с 1916 по 1917 гг. он был назначен Клемансо специальным комиссаром в США), Тардьё в рамках своего Первого правительства предложил программу модернизации.

[10] Закон Лушера (13 июля 1928 г.) и строительство дешевого жилья (Habitements au bon marché (HBM)) – явление, которое стало предшественником знаменитых французских HLM (Habitations à loyer modéré), символом социальной политики Франции и диалога с новым поколением мигрантов.

[11] Подробнее: Bury J.P.T. France, 1814-1940 // Routlege, 2003, p. 213.

[12] Каррон де ля Каррьер Г. Экономическая дипломатия. Дипломат и рынок // М., 2003, с. 59.

[13] Bonin H. Op. cit., p. 25.

[14] Вершинин А.А. У истоков советско-французского военного сотрудничества: миссия Б.М. Симонова во Франции (1932—1933 гг.) // Российская история, №3, 2020.

[15] Дело Ставиского по обвинению французского предпринимателя еврейско-российского происхождения в подделке векселей на 200 млн франков резко обострило политическую борьбу в период с декабря 1933-го по февраль 1934 г., что привело к попытке фашистского путча.

[16] Irwin D.A. La France a-t-elle causé la Grande Dépression? — Revue française d’économie, 2010/4 Volume XXV, p. 5.

[17] Mitchell B.R. Op. cit., p. 799.

[18] Dard O. Voyage à l’intérieur d’X-crise // In: Vingtième Siècle, revue d’histoire, No. 47, 1995. pp. 132-146; p. 135.

[19] Такие политические деятели, как Жорж Клемансо и Андре Тардьё, имели в своей карьере журналистский опыт. Тесные связи с журналистским миром в адвокатский период его деятельности были у Раймона Пуанкарре. В 1932 г. Тардьё впервые во Франции и в Европе использовал радио в своей избирательной кампании, тем самым обратившись напрямую к каждому французу.

[20] Здесь будет уместно привести цитату Уинстона Черчилля: «Вплоть до 1933 г. Франция занимала видное место среди европейских стран по размерам военно-воздушного флота. Но в тот самый год, когда Гитлер пришел к власти, выявилось роковое отсутствие интереса к авиации и поддержки её. Деньги стали отпускаться неохотно, уменьшилась производственная мощность заводов, современные типы самолётов не создавались. …Вызывает удивление тот факт, что французская авиация была доведена до такого плачевного состояния». (Черчилль У. Вторая мировая война // М., 2016. Том 1, с. 42.)

Франция. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631184 Иван Простаков, Анна Барсукова

КРАХ ПЕРВОЙ ГЕРМАНСКОЙ ДЕМОКРАТИИНАТАЛИЯ СУПЯН

НАТАЛИЯ СУПЯН

Кандидат экономических наук, доцент департамента мировой экономики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ И ПРИХОД НАЦИСТОВ К ВЛАСТИ

Великая депрессия теряется в череде экономических и политических потрясений, постигших Германию после 1914 г., поэтому радикальные изменения, ставшие итогом мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. и определившие вектор развития страны на следующие двенадцать лет, можно объяснить кумулятивным эффектом.

Внешние и внутренние факторы – провал военной экономики, недальновидная денежно-кредитная политика, возложенный на потерпевшую поражение Германию груз репарационных выплат, крах золотого стандарта и другие события – сделали кризисное состояние практически непрерывным на всём протяжении 1920-х годов. При этом самым болезненным с экономической и психологической точек зрения эпизодом стала гиперинфляция 1923 г., ударившая по среднему классу и беднейшим слоям населения и подорвавшая доверие общества к республиканской власти, что во многом предрешило исход Великой депрессии.

Преодоление экономических проблем усложнялось политической турбулентностью и социальными противоречиями. Унизительные условия Версальского договора и утрата Германией позиций на международной арене лишь усугубляли недовольство. В период с 1918 по 1933 гг. страна дважды испытала смену государственного строя, сначала совершив переход от монархии к республиканской форме правления, а затем – радикальный консервативный разворот, завершившийся установлением национал-социалистической диктатуры. Неприятие большой частью общества, политических элит и влиятельных финансово-промышленных кругов демократических изменений и приоритетов экономической политики правительства социал-демократов к началу 1930-х гг. привели к глубокому политическому кризису, который затруднял реализацию антикризисных программ.

Между тем такие конъюнктурные программы существовали, как существовали и политические альтернативы прихода Гитлера к власти.

Отказ от демократических институтов и милитаризация не были обязательными условиями восстановления экономики. Однако для национал-социалистов оперативное и успешное преодоление последствий Великой депрессии (в том числе с помощью антикризисной политики, опиравшейся на прогрессивные кейнсианские принципы) стало залогом воплощения их основной цели – перевооружения Рейха.

Народное хозяйство Германии для Гитлера было инструментом решения масштабных внешнеполитических задач, орудием реванша, что повлекло за собой возникновение серьёзных дисбалансов и трансформацию социально-экономической модели.

Веймарская республика: от инфляции к дефляции

Мировой экономический кризис 1929–1933 гг., или Великая депрессия, для Германии стал, несомненно, болезненным, но далеко не единственным фактором по-настоящему масштабного краха, постигшего Веймарскую республику. Невозможно говорить о немецком восприятии Великой депрессии вне контекста этого пятнадцатилетнего опыта.

Ноябрьская революция 1918 г. привела к падению монархии и установлению парламентской демократии, что не спасло страну от внутренних разногласий: Веймарская Германия за всё время существования не смогла изжить разобщённости, а экономические вызовы сделали задачу практически невыполнимой. Мечта о возвращении былого величия и крепнущий ресентимент стали прекрасной почвой для активизации консервативных настроений и антиреспубликанских сил.

Становление Веймарской республики, 1918–1923 гг. – годы политических кризисов, попыток свержения демократической власти и катастрофической экономической ситуации. В наследство от Германской империи страна получила истощённую экономику, обесцененную национальную валюту и государственный долг, превышавший 160 млрд марок. Облигационные займы и денежная эмиссия были основными методами финансирования военной экономики, поэтому объём наличных денег в обращении с 1913 по 1918 гг. возрос с 6,5 до 33 млрд марок, в то время как товарная масса сократилась на треть. В июне 1919 г. был подписан Версальский мирный договор, не только сделавший Германию страной-изгоем, но и навязавший ей обескровливающие экономические условия: репарационные обязательства, окончательная сумма которых в 1921 г. была зафиксирована на уровне 132 млрд марок[1] и дополнена 26-процентными отчислениями с экспортной выручки, что соответствовало 2–3 млрд марок в год.

К этому моменту девальвация марки лишь ускорилась: к декабрю 1922 г. стоимость «золотой марки» составляла 1800 «бумажных марок»[2], а курс американского доллара вырос с 4,2 марки в 1914 г. до 200 на рубеже 1921–1922 годов. Необходимость покрытия бюджетных расходов на фоне и без того огромной государственной задолженности требовала всё новых заимствований, что вело к дальнейшему росту дефицита. Сокращавшиеся налоговые поступления не справлялись с пополнением доходной части бюджета и в период 1914–1923 гг. едва покрывали 15 процентов расходов[3]. Кроме того, требовались большие средства для приобретения валюты, необходимой для осуществления репарационных выплат, и немецкое государство не нашло лучшего решения проблемы, чем неконтролируемая эмиссия денег. После провала Парижской конференции, в январе 1923 г., началась франко-бельгийская оккупация Рура, а с ней и кульминация финансово-экономической трагедии.

Традиционно причиной гиперинфляции в Германии называли непосильную ношу репараций и внешнее давление. Однако нельзя отрицать, что существенный вклад в создание кризисной ситуации внесла недальновидная политика правительства и Рейхсбанка. Инфляция освободила государство от гигантского долга: в 1923 г. 164 млрд марок превратились в 16 пфеннигов, но эта «санация» произошла за счёт держателей военных облигаций, потерявших все свои средства. Кошмар гиперинфляции подорвал доверие немцев к демократии и Веймарской республике, и можно с уверенностью утверждать, что именно эта глубокая травма начала 1920-х гг. больше, чем Великая депрессия, подготовила почву для прихода национал-социалистов к власти.

За 1923 г. курс американского доллара вырос с 7,5 тысяч до 4,2 трлн бумажных марок, а избыток денежной массы достиг критических масштабов, что обернулось небывалой инфляцией, уровень которой на пике достиг 29500 процентов в месяц[4].

Валютная реформа кабинета Густава Штреземана[5] позволила обуздать ситуацию в ноябре 1923 года. Специально учреждённый Германский рентный банк начал выпуск альтернативной денежной единицы – «рентной марки» с фиксированным курсом: 4,2 рентных марки за 1 доллар США, 1 трлн «бумажных марок» за одну рентную марку. Было выпущено 3,2 млрд рентных марок, обеспеченных ипотекой на недвижимость и земельную собственность сельскохозяйственных, промышленных и торговых предприятий.[6] Главным идеологом той реформы считается немецкий банкир Ялмар Шахт[7], который вскоре выступит автором нацистского «экономического чуда» [8]. Шахту удавалось поддерживать стабильность курса новой валюты благодаря жёсткой политике ограничения эмиссии и сокращения расходов бюджета.

Рентная марка вселила в немцев уверенность в то, что экономическая ситуация вскоре нормализуется, и разрядила внутриполитическое напряжение[9]. Период с 1924 по 1929 гг., – единственный относительно стабильный и мирный этап развития Веймарской Германии, получил название «золотые двадцатые», но скорее благодаря расцвету культурной и общественной жизни, чем экономическим достижениям.

Успех денежной реформы стал предпосылкой для пересмотра странами-победительницами подхода к репарационному вопросу. Заинтересованные в хозяйственном восстановлении Германии Великобритания и США не разделяли французского подхода “le boche payera tout”,[10] поэтому в апреле 1924 г. был представлен план Дауэса, который предусматривал реструктуризацию немецкого долга и предоставление Веймарской республике зарубежных кредитов, а также прекращение оккупации Рура, которая завершилась летом 1925 года. В октябре Рейхсбанк смог начать выпуск новой германской валюты – рейхсмарки, которая обменивалась на рентную марку по курсу 1:1.

Уже в 1926 г. стоимость германского товарного экспорта (60 процентов которого составляла готовая продукция) превзошла довоенные показатели 1913 г., достигнув 10 млрд рейхсмарок[11]. С 1924 по 1929 гг. экспорт вырос более чем в два раза – с 6,5 до 13,5 млрд рейхсмарок – и оставался главным драйвером внутреннего экономического роста вплоть до наступления мирового экономического кризиса.

К 1927 г. объёмы промышленного производства достигли довоенного уровня. Такой индустриальный прорыв стал возможен благодаря подъёму конъюнктуры и притоку иностранных инвестиций, которые обеспечили обновление основных фондов и внедрение новейших технологий. Вновь задействованы типичные для «рейнского», или «организованного» капитализма, механизмы, которые успешно применялись в период догоняющей модернизации конца XIX века: концентрация капитала и производства, взаимное переплетение крупных банков и нефинансовых корпораций; в 1926 г. на 16 процентов компаний приходилось 66 процентов акционерного капитала[12].

Именно крупнейшие компании играли ведущую роль в процессе рационализации производства, направленной на сокращение издержек и повышение конкурентоспособности.

Внедрение конвейерного производства привело к потере большого числа рабочих мест, и в 1926 г., несмотря на экономический подъём, число безработных в Германии достигло 2,2 млн, а в феврале 1929 г., задолго до начала обвала рынка, безработица достигала 3,5 млн человек. Создание в 1927 г. государственной системы страхования по безработице привело к резкому увеличению государственных расходов.

Несмотря на хозяйственный подъём «золотых двадцатых», тот период породил множество диспропорций и внутренних проблем, сделавших экономику Веймарской республики уязвимой перед наступлением Великой депрессии: концентрация экономической власти в руках монополий, растущая безработица, неоправданно щедрая социальная политика государства, результатом которой стал устойчивый бюджетный дефицит; крупные банки осуществляли вложения в высокорисковые активы, несмотря на нехватку собственного капитала – ни домохозяйства, ни компании не были склонны сберегать, памятуя об опыте гиперинфляции; сохранялось бремя репараций, которое было несколько уменьшено в рамках плана Юнга, принятого в 1929 году.

Начало кризиса и политический перелом

На рубеже 1929–1930 гг. экономика Германии в полной мере ощутила наступление Великой депрессии. Приток иностранных кредитов резко сократился, составив в 1929 г. лишь 349 млн рейхсмарок[13], число безработных к 1930 г. превысило 3 млн человек[14], с 1929 по 1932 гг. промышленное производство сократилось на 40 процентов, снизившись до уровня 1904 года.

К этому моменту расстановка политических сил в стране существенно изменилась. Результаты выборов менялись в зависимости от динамики экономических показателей, поэтому антиреспубликанские партии заметно расширили представительство в парламенте после гиперинфляции 1923 г.[15], а на президентских выборах 1925 г. победу одержал ставленник националистических сил и символ непобеждённой имперской армии – генерал Пауль фон Гинденбург. Эти выборы можно считать началом консервативного разворота Германии. После укрепления позиций Социал-демократической партии Германии в середине 1920-х гг., картина вновь резко изменилась на выборах в сентябре 1930 г.: коммунисты набрали 13,1 процента голосов, на правом фланге триумфальные 18,3 процента получила Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (NSDAP, нем. Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei).

С началом экономического кризиса правительство «большой коалиции» столкнулось с неразрешимым конфликтом между социал-демократами, стремившимися расширить социальную защиту безработных, и буржуазными партиями, которые требовали снизить нагрузку на предпринимателей и защитить интересы германской индустрии. Распад кабинета фактически означал отказ от парламентской демократии, поскольку с 1930 г. правительство опиралось на доверие президента и получало возможность издавать «чрезвычайные декреты», которые больше не нуждались в одобрении рейхстага.

В марте на пост рейхсканцлера был назначен Генрих Брюнинг[16], который в условиях кризиса добивался консолидации бюджета, однако его безусловным приоритетом было избавление от бремени репараций. Кабинет реализовывал меры жёсткой экономии, были введены новые налоги, ставки существующих повышены, при этом сокращены государственные расходы и заработные платы в госсекторе. Рейхсбанк проводил политику повышения учётной ставки, ограничивая объёмы кредитования и сокращая денежную массу в обращении. Выпущенный в декабре 1931 г. четвёртый чрезвычайный декрет предписывал сокращение цен на 10 процентов[17] – все эти меры были нацелены на повышение конкурентоспособности немецких товаров на международных рынках и стимулирование экспорта, который позволил бы заработать больше валюты для погашения репараций. Кроме того, после краха золотого стандарта в сентябре 1931 г., девальвации ряда национальных валют и глобального повышения таможенных пошлин дефляционные усилия Брюнинга, направленные на укрепления экспорта, потеряли всякий смысл. Более того, они возымели обратный эффект: уровень реальной почасовой оплаты труда в 1932 г. составлял лишь 75 процентов от 1929 г.[18], безработица, уже заметно выросшая в 1929 г. на фоне кризиса перепроизводства, приобрела массовый характер, достигнув в 1932 г. небывалой отметки 5,6 млн человек. В результате Германия оказалась в капкане дефляционной спирали: снижение покупательной способности вело к сокращению продаж и производства, за этим следовали новые увольнения и ещё большее снижение спроса.

Таблица 1. Великая депрессия в Германии, некоторые показатели

Источник: составлено автором на основе Wagemann E. Hg. Konjunkturstatistisches Handbuch 1936 // Berlin, 1935, s. 52 f., s. 12, s. 104, s. 106 f.; Statistisches Handbuch von Deutschland, a. a. O., s. 472; Petzina D. Die deutsche Wirtschaft in der Zwischenkriegszeit // Steiner, Stuttgart, 1977, s. 190; Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich 1936, s. 334; F. Forstmeier F. Wirtschaft und Rüstung am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, 1975, s. 85.

Ситуацию заметно усугубил банковский кризис, который добрался до германского рынка летом 1931 года. Банкротство крупнейших институтов – Darmstädter und National-Bank, а вслед за ним Dresdner Bank – пошатнуло доверие к банковской системе в целом и качественно изменило характер экономического кризиса.

Исследователи до сих пор расходятся во мнении, что же было первичной целью реализации дефляционной политики: преодоление кризиса или создание ситуации настолько тяжёлой, чтобы убедить страны-победительницы в полной финансовой несостоятельности Германии. Так или иначе, в 1932 г. план Юнга был отменён, а репарационные обязательства Германии прекращены. Эта победа дорого стоила Брюнингу, а точнее его преемникам – Францу фон Папену, Курту фон Шлейхеру: фактический отказ от парламентаризма, массовая безработица и обнищание населения ускорили процесс радикализации и поляризации общества, сделавший его восприимчивым к умелой пропаганде национал-социалистов, которые получили рекордные 37,3 процента голосов на выборах в рейхстаг в июле 1932 года.

После освобождения из тюрьмы в декабре 1924 г. Адольф Гитлер переосмыслил подходы к политической борьбе, отказавшись от насильственных методов в пользу политических технологий, которые позволили бы ему осуществить «национальную революцию» и прийти к власти в рамках демократической системы. Однако для этого требовались огромные финансовые ресурсы, которыми партия не располагала. Вопреки распространённому убеждению крупная промышленность не составляла основу финансирования NSDAP, хотя Гитлер прилагал все усилия, чтобы заручиться поддержкой финансово-промышленных кругов, апеллируя к их антиреспубликанским настроениям и ностальгии по сильному государству.

В ноябре 1932 г. девятнадцать представителей финансово-промышленных кругов и сельского хозяйства, в том числе члены «Круга Кепплера»[19], подписали петицию к президенту Гинденбургу с просьбой назначить Гитлера на пост рейхсканцлера. В 1932 г. экономический и политический кризисы в Германии достигли своего пика: безработица в феврале превышала 6 млн человек, промышленное производство составляло 57,2 процента от уровня 1928 г., доходы работников сократились на 40 процентов, экспорт снизился до 5,7 миллиарда. Неработоспособный рейхстаг, раздираемый антиреспубликанскими силами, никак не помогал разрешить ситуацию, грозившую началом гражданской войны. Видя в этом выход из политического вакуума, 4 января 1933 г. Франц фон Папен предложил Гитлеру возглавить кабинет «национальной концентрации», и 30 января Гинденбург привёл к присяге нового рейхсканцлера. Формально Веймарская республика продолжала существовать, но на деле её дни были сочтены.

Антикризисные меры и новые экономические цели

Уже 1 февраля 1933 г. Гитлер выступил с радиообращением к нации, в котором изложил свою стратегию восстановления экономики: в рамках двух четырёхлетних планов национальное правительство намеревалось спасти немецкое крестьянство и обеспечить продовольственную безопасность, а также оказать помощь рабочим, полностью ликвидировав безработицу. Программа оздоровления экономики предполагала введение трудовой повинности и обеспечение гарантированного пенсионного и медицинского страхования[20]. Гитлер действительно хотел как можно скорее оправдать доверие электората: среднего класса, рабочих, молодёжи и других слоёв общества, которым он пообещал «работу, свободу и хлеб». Помимо задач хозяйственного оздоровления уже в первые дни после вступления в должность Гитлер начал открыто называть и другую, гораздо более важную для него цель, ради которой и было затеяно восстановление хозяйства – перевооружение Германии и «борьба за жизненное пространство».

Экономические обещания Гитлера являлись частью предвыборной кампании последних демократических выборов довоенной Германии, которые должны были состояться в марте 1933 года. Однако, как и на выборах в ноябре 1932 г., NSDAP постигло разочарование; стало очевидно, что пик популярности пройден, а электоральный потенциал – исчерпан.

Вскоре Гитлер избавил себя от утомительной необходимости играть по правилам: «поджог Рейхстага» запустил механизм уничтожения демократических институтов.

Ограничение прав и свобод, наделение канцлера чрезвычайными полномочиями, запрет на создание политических партий и, наконец, «политическое завещание» Гинденбурга 1934 г. позволили завершить узурпацию власти и сосредоточить все её нити в руках фюрера немецкого народа.

С 1933 г. представители крупной индустрии стали гораздо лояльнее к NSDAP, начав жертвовать крупные суммы на нужды избирательной кампании партии. Руководитель Имперского сословия немецкой промышленности[21] Густав Крупп фон Болен[22] возглавил учреждённый совместно с Ялмаром Шахтом 1 июня 1933 г. «Фонд Адольфа Гитлера»[23], в который представители бизнеса жертвовали средства на «национальное возрождение». Вскоре поддержка превратилась в принудительные отчисления, ставшие обязательными для предприятий различных отраслей и заметно повысившие их издержки. В июле Генеральный совет германского хозяйства, куда вошли представители крупного капитала, совместно с Имперским министерством экономики подготовил «Закон о подготовке органического построения германского хозяйства»[24]. Этот документ обеспечил централизацию управления экономикой, создал строгую отраслевую иерархию, дополненную территориальным измерением и, по сути, лёг в основу новой системы государственного регулирования экономики Рейха. Стоявшей на вершине пирамиды Имперской экономической палате, которая напрямую подчинялась министерству экономики, в свою очередь, было подчинено семь отраслевых групп (промышленность, торговля, ремесленное производство, банки, страхование, туризм и энергетика). Они делились на 44 экономические группы, те – на подгруппы и так далее. Таким образом, министерский надзор достигал любой компании – все они обязательно входили в одно из объединений.

Кроме того, в июле 1933 г. был принят «Закон об учреждении принудительных картелей»[25], который наделил министерство экономики правом осуществлять слияния частных предприятий в картели и синдикаты и регулировать их деятельность, что ограничило свободу договора и многократно усилило возможности внутриотраслевого государственного контроля.

Наконец, деятельность рейхскомиссара по контролю за ценами (позднее – по ценообразованию) и принятие в 1934 г. целого ряда предписаний против повышения цен были призваны «запретить» инфляцию. Эти меры лишали бизнес самостоятельности в установлении цен на все виды товаров.

Преобразования первых лет национал-социалистической диктатуры привели к созданию экономической модели, для определения которой как нельзя лучше подходит марксистский термин «государственно-монополистический капитализм». В Третьем Рейхе привычная мобилизационная связка «государство – крупный капитал» дополнилась идеологическим содержанием: только вовлечённые в орбиту нацистской партии крупные промышленники (Фриц Тиссен, Роберт Бош, Густав Крупп, Альберт Фёглер и прочие) участвовали в управлении экономикой и получали привилегии. После принятия «Четырёхлетнего плана» 1936 г. все экономические цели были окончательно подчинены интересам партии, которая осуществляла прямое вмешательство в производственные процессы. Всеобъемлющий государственный диктат и контроль во всех сферах экономики, будь то ценообразование, внешняя торговля или конкуренция, насильственная унификация всех хозяйственных сфер и многократно разросшийся бюрократический аппарат поставили малое и среднее предпринимательство в угнетённое положение, но крупные корпорации весьма успешно встроились в новую систему – в первую очередь те, которые служили целям перевооружения.

Решением задач возрождения экономики и борьбы с безработицей занимался «финансовый волшебник»[26] Ялмар Шахт. В условиях глубокого экономического кризиса никакие доступные источники не могли обеспечить адекватное финансирование мер по созданию рабочих мест, а тем более амбициозных программ перевооружения вермахта, которые оценивались в десятки миллиардов рейхсмарок. Летом 1933 г. Шахт нашёл выход из этой ситуации с помощью инструмента внебюджетного финансирования, начав выпуск так называемых векселей «мефо» (Mefo-Wechsel), для этого компании Siemens, Krupp, Rheinmetall и Gutehoffnungshütte учредили «Металлургическое исследовательское общество» (Mefo mbH), фиктивную компанию с уставным капиталом 1 млн марок, чьи векселя дисконтировал Рейхсбанк. Исполнители военных заказов охотно принимали эти векселя в качестве оплаты, поскольку поручителем фактически выступал Рейх. К 1938 г. государство задолжало 12 млрд рейхсмарок[27], в период с 1934 по 1936 гг. с помощью векселей «мефо» было оплачено 50 процентов заказов вермахта.

По-прежнему остро стояла проблема германского экспорта: в 1933 г. его стоимость составляла всего 4,8 млрд рейхсмарок, к 1934 г. она снизилась до 4,1 млрд[28], что отчасти объяснялось усугублением протекционизма в мире, при этом расширение военного производства требовало увеличения сырьевого импорта, который ограничивался нехваткой валютных поступлений. Не желая прибегать к девальвации рейхсмарки, осенью 1934 г. Шахт приступил к реализации «нового плана»[29], призванного ужесточить контроль над внешней торговлей и решить проблему острого дефицита валюты, что стало первым шагом к попытке самообеспечения экономики. Были учреждены специальные контролирующие и проверяющие органы: первые регулировали импорт и ограничивали отток валюты, вторые симметрично стимулировали и контролировали экспорт. Все эти агентства интегрированы в систему отраслевых объединений, увеличилось число клиринговых соглашений. В результате с 1933 по 1937 гг. импорт сырья возрос с 1,4 млрд до 2 млрд рейхсмарок, в то время как импорт готовой продукции сократился с 500 до 400 миллионов.

В июне 1933 г. вступил в силу «Закон о сокращении безработицы»[30], положивший начало реализации «программы Рейнгардта», названной в честь статс-секретаря министерства финансов Фрица Рейнгардта, который ещё в 1932 г., при кабинете Франца фон Папена, активно выступал за применение кейнсианских инструментов дефицитного финансирования для создания рабочих мест. Теперь же Шахт одобрил масштабный пакет стоимостью 1 млрд рейхсмарок, которые предназначались для создания рабочих мест в сфере жилищного и дорожного строительства, мелиорации, строительства мостов и пригородных поселений, обеспечения населения газом, водой и электричеством. Помимо дотаций закон предполагал существенные налоговые послабления, а также предоставление «брачных ссуд» молодым парам в случае, если женщина отказывалась от профессиональной деятельности. В сентябре 1933 г. был принят второй «Закон о сокращении безработицы», призванный предотвратить сезонное сокращение занятости зимой 1933–1934 годов. Кроме того, летом 1935 г. была введена Имперская трудовая служба (Reichsarbeitsdienst, RAD), полугодовая трудовая повинность для молодых людей от 19 до 25 лет, которая предшествовала воинской службе. Трудовая служба решала сразу две задачи: снижала уровень безработицы и готовила будущих военнослужащих, прошедших школу национал-социалистического воспитания.

Рисунок 1. Безработица в Германии 1933–1937 гг., млн человек

Источник: Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich, 1939/40.

К 1937 г. «битва за рабочие места», как любила называть политику занятости нацистская пропаганда, была выиграна: если в 1933 г. в Германии насчитывалось порядка 4,8 млн безработных, то к 1937 г. их число сократилось до 900 тысяч, что существенно ниже уровня 1928 г. В некоторых отраслях уже в 1935 г. отмечалась нехватка рабочей силы[31].

Однако количественные успехи политики отнюдь не компенсировали её качественных особенностей: рост занятости обеспечивался главным образом за счёт развития отраслей, на которые опиралась программа перевооружения, конъюнктурные программы предполагали использование интенсивного ручного труда вместо модернизации, что противоречило идее развития Рейха как самодостаточного индустриального государства. В мае 1933 г. национал-социалисты ликвидировали независимые профсоюзы, создав эрзац-корпорацию «Германский трудовой фронт» (Deutsche Arbeitsfront, DAF), поэтому интересы и права работников были представлены в той степени, в какой это было необходимо партии, и распределение рабочей силы между отраслями производилось в основном в принудительном порядке.

Говоря о заслугах Гитлера в преодолении экономического кризиса, неизменно вспоминают масштабные инфраструктурные проекты. Действительно, наиболее крупные государственные инвестиции были направлены в транспортную сферу (1,68 млрд рейхсмарок), жилищное строительство (1,24 млрд) и возведение общественных зданий (1 млрд). Главным достижением в этой области считается строительство немецкого автобана, ставшего символом возрождения и главным источником рабочих мест. Однако на деле там единовременно были заняты всего 130 тысяч человек; и идея его создания, и проект появились ещё в Веймарской республике, задолго до того, как Гитлер присвоил эту заслугу себе.

В успехах нацистской Германии большую роль всегда играла умелая мифологизация, подтасовка и инсценировка, и здесь нужно отдать должное непревзойдённому уровню пропаганды Рейха, неизменно работавшей в тандеме с его репрессивной машиной.

Радикальная трансформация: экономические успехи?

Уместно ограничить анализ антикризисных мер 1936 г.: принятие «Четырёхлетнего плана», курс на автаркию, ужесточение экономического контроля и усиление внутреннего террора окончательно превратили германское народное хозяйство в инструмент национал-социалистического реванша. Но что же было действительно достигнуто за первые годы после захвата власти?

Чтобы объективно ответить на этот вопрос, нужно учесть несколько обстоятельств. Во-первых, к моменту прихода национал-социалистов к власти Германия уже прошла низшую точку кризиса, и такая индустриально развитая страна вскоре так или иначе начала бы восстанавливаться на фоне повышательной стадии конъюнктуры. Во-вторых, Гитлер использовал несколько готовых конъюнктурных программ, разработанных его предшественниками – фон Папеном и Шлейхером, в том числе программу восстановления занятости. В-третьих, достигнутые показатели не были такими уж поразительными: индекс промышленного производства в 1935 г. составлял 90 процентов от уровня 1928 г., почасовая ставка оплаты труда в 1936 г. насчитывала 77 процентов от ставки 1929 г.[32], недельный доход промышленного рабочего в 1938 г. не превышал 85 процентов от уровня 1929 г.[33], доля государственных расходов в ВВП в 1939 г. достигла 38 процентов (22,4 процента в 1925 г.)[34]. Победа над безработицей тоже не была столь однозначной: масштабная кампания первых лет служила главным образом легитимации режима, но на деле создание рабочих мест подчинялось главной цели – перевооружению, поэтому безработица гораздо быстрее и заметнее снижалась там, где располагались предприятия тяжёлой индустрии. То же можно сказать об инфраструктурных проектах: основное финансирование направлялось на сооружение стратегических объектов. В условиях строгого регулирования внешней торговли приоритет отдавался импорту сырья для отраслей, связанных с вооружением, ввоз сырья и готовой продукции для производства потребительских товаров резко сократился, как, впрочем, и само производство, которое уже не могло удовлетворить возросший потребительский спрос. Тотальное регулирование экономики, следовавшее политическим интересам NSDAP, породило целый ряд дисбалансов: структура экономики и рынок труда были подчинены целям милитаризации, проекты, связанные с синтезированием топлива и материалов в условиях импортозамещения, финансировались вне зависимости от их рентабельности, перевооружение осуществлялось в долг, политика автаркии провалилась, и единственным путём дальнейшего развития экономики стала зарубежная экспансия и захват ресурсов. Кроме того, трансформация социально-экономической модели, повсеместная картелизация и создание тяжеловесного и неэффективного бюрократического аппарата стали губительными для малого и среднего бизнеса.

Частичное восстановление хозяйственных показателей на фоне установления национал-социалистической диктатуры, уничтожения демократических институтов, милитаризации экономики и радикализации политики и общества, приведших к развязыванию бесчеловечной войны и многомиллионным жертвам, с трудом можно назвать «выходом из кризиса». Внутри этого восстановления уже зрело новое, куда более масштабное разрушение, которое, как оказалось, было необходимо Германии для осознанного завершения либеральной трансформации – как политической, так и экономической. На этапе Веймарской республики страна оказалась не готова к такому переходу, и Великая депрессия стала триггером, запустившим механизм его отторжения.

Автор выражает признательность участвовавшей в проекте студентке Алине Туровской за активную помощь в работе с источниками.

--

СНОСКИ

[1] Имеется в виду «золотая марка», Goldmark – обозначение денежной единицы, появившееся в Германской империи после 1914 г., чтобы отличать её от «бумажной марки», которая с началом Первой мировой войны начала обесцениваться, и многочисленных так называемых «нотгельдов» (Notgeld), выпускавшихся местными органами власти в связи с демонетизацией экономики.

[2] См., например, Мёллер Х. Веймарская республика: опыт одной незавершённой демократии // М.: Российская политическая энциклопедия, 2010, с. 133.

[3] Sennholz H.F. Age of Inflation // Western Islands, 1979. URL: https://mises.org/library/hyperinflation-germany-1914-1923

[4] Eckert V. D., Zschäpitz H. Wie die Hyperinflation zum deutschen Trauma wurde, 2013. URL: https://www.welt.de/finanzen/article121878252/Wie-die-Hyperinflation-zum-deutschen-Trauma-wurde.html

[5] Густав Штреземан – немецкий политический деятель, лидер Немецкой народной партии, рейхсканцлер и министр иностранных дел Веймарской республики.

[6] Die Inflation, Michael Kunzel © Deutsches Historisches Museum, Berlin, 14. September 2014, LEMO, Lebendiges Museum. URL: https://www.dhm.de/lemo/kapitel/weimarer-republik/innenpolitik/inflation-1923.html.

[7] С 1923 по 1930 гг. и с 1933 по 1939 гг. Ялмар Шахт занимал пост президента Рейхсбанка, с 1934 по 1937 гг. был рейхсминистром экономики.

[8] Термин «экономическое чудо» (Wirtschaftswunder) возник двумя десятилетиями позже, уже в ФРГ, так называют небывалый экономический подъём, последовавший за реформами Людвига Эрхарда, однако его используют и применительно к хозяйственным успехам Гитлера, называя NS-Wirtschaftswunder.

[9] Осенью 1923 г. республика пережила две попытки вооружённого захвата власти – организованный Коммунистической партией Германии «Немецкий октябрь» и «Пивной путч» (Hitlerputsch) под руководством Адольфа Гитлера и Эриха Людендорфа.

[10] «Боши заплатят за всё» – фраза, приписываемая премьер-министру Франции Жоржу Клемансо.

[11] Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich, 1872-1972, s. 191.

[12] Informationen zur politischen Bildung (Heft 261) — Zwischen Festigung und Gefährdung 1924-1929 (2011), s. 38.

[13] Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich, 1932, s. 344.

[14] Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich, 1936, s. 334.

[15] Reichstagswahlergebnisse und Mandate in der Weimarer Republik. URL: https://www.bundestag.de/resource/blob/190456/f8d637d1039a06a614cff0264f8b5d10/reichstagswahlergebnisse-data.pdf

[16] Генрих Брюнинг – немецкий политик, представитель партии Центра, рейхсканцлер, министр иностранных дел Веймарской Республики.

[17] VI. Die Sanierungspolitik des Kabinetts Brüning II. Das Bundesarchiv. URL: https://www.bundesarchiv.de/aktenreichskanzlei/1919-1933/0000/bru/bru1p/kap1_1/para2_7.html

[18] Forstmeier F. Wirtschaft und Rüstung am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, 1975, s. 67.

[19] Keppler-Kreis (нем.) – созданная по инициативе Гитлера в 1932 г. «Исследовательская группа по экономическим вопросам», занимавшаяся разработкой экономических и финансовых программ для NSDAP. Группу возглавлял предприниматель Вильгельм Кепплер, в неё входило около двадцати банкиров, крупных аграриев, предпринимателей.

[20] Proklamation der Reichsregierung an das deutsche Volk, 1. Februar 1933. URL: http://germanhistorydocs.ghi-dc.org/sub_document.cfm?document_id=3940&language=german

[21] Reichsstand der Deutschen Industrie (нем.) – появилась в результате объединения Имперского союза немецкой промышленности и Союза немецких объединений работодателей.

[22] Густав Крупп фон Болен унд Гальбах – немецкий дипломат и промышленник, председатель наблюдательного совета компании Friedrich Krupp AG.

[23] Adolf-Hitler-Spende (нем.).

[24] Gesetz zur Vorbereirung des organischen Aufbaus der deutschen Wirtschaft. URL: http://www.documentarchiv.de/ns/1934/wirtschaft_ges.html

[25] Gesetz über die Einrichtung von Zwangskartellen. URL: http://www.verfassungen.de/de33-45/zwangskartelle33.htm

[26] Magier des Geldes (нем.) – «финансовый волшебник» – это прозвище Шахт получил ещё в пору валютной реформы 1923 г., его автобиография, вышедшая в свет в 1966 г., называлась – «Магия денег» (Magie des Geldes, Schwund oder Bestand der Mark // Econ-Verlag, Düsseldorf, 1966).

[27] Фрай Н. Государство фюрера: Национал-социалисты у власти: Германия, 1933–1945 // М.: Российская политическая энциклопедия, ГИИМ, 2009, с. 77.

[28] Forstmeier F. Wirtschaft und Rüstung am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, 1975, s. 85.

[29] Der Neue Plan (нем.).

[30] Gesetz zur Verminderung der Arbeitslosigkeit. URL: https://www.servat.unibe.ch/dns/RGBl_1933_I_323_G_Arbeitslosigkeit.pdf

[31] Informationen zur politischen Bildung (Heft 266) — Wirtschaft und Gesellschaft unterm Hakenkreuz. URL: https://www.bpb.de/geschichte/nationalsozialismus/dossier-nationalsozialismus/39551/wirtschaft-und-gesellschaft?p=all

[32] Forstmeier F. Wirtschaft und Rüstung am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, 1975, s. 67.

[33] Buchheim C. Das NS-Regime und die Überwindung der Weltwirtschaftskrise in Deutschland // VfZ 3/2008, Oldenbourg, 2008, s. 412. DOI 10.1524/vfzg.2008.0017.

[34] Lindlar L. Das mißverstandene Wirtschaftswunder, 1997, s. 218.

Германия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631183 Наталия Супян

КРИЗИСЫ И ПОЛЯРИЗАЦИЯ

 ЕВГЕНИЯ ПРОКОПЧУК

Выпускающий редактор журнала «Россия в глобальной политике», аналитик Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) НИУ «Высшая школа экономики».

В ВЫИГРЫШЕ КРАЙНЕ ПРАВЫЕ

Статья немецких учёных Мануэля Функе, Морица Шуларика и Кристофа Требеша «Доходя до крайностей: политические и финансовые кризисы 1870–2014» (“Going to extremes: Politics after financial crises, 1870-2014”) была опубликована в журнале “European Economic Review” пять лет назад, но сохранила актуальность до сегодняшнего дня.

Это исследование представляет большой интерес по ряду причин. Рост популярности популистских движений в результате экономических потрясений вызывает обеспокоенность экспертного и политического сообщества. Кризис 2008 г. и его влияние на события в Еврозоне подтверждают печальный опыт 1930-х годов. Исследователи приводят в пример увеличение поддержки крайне правой партии «Национальное объединение» (до 1 июня 2018 г. – «Национальный фронт») во Франции и движения «Золотая заря» в Греции, которое называют «неонацистским». Правые и евроскептики набирают силу и в других европейских странах – Италии, Испании, Великобритании, Финляндии, Германии. Многие двухпартийные системы, которые слаженно работали десятилетиями, стали недееспособными. Статья была опубликована в начале июня 2016 г. – до начала Брекзита, события, ставшего результатом дисфункции парламентской системы Великобритании (старейшей двухпартийной в мире), что подтверждает ценность данного исследования.

Авторы приходят к заключению, что в кризисные времена, когда необходимо твёрдое политическое руководство, поляризация парламентских систем осложняет выход из турбулентности, снижает шансы на проведение глубоких реформ и ведёт к росту конфликтности в политической системе.

Немецкие учёные искали ответ на следующие вопросы: а) возможно ли на основании анализа исторических данных предсказывать динамику развития политических систем в современных демократических государствах после экономических кризисов; б) реально ли выявить изменения в поведении избирателей, которые следуют за серьёзными финансовыми кризисами; в) если такие изменения имеют место, то в какую сторону направлен тренд: усиливаются крайне левые, крайне правые, либо и те, и другие?

Исследователи изучили данные о политических последствиях финансовых кризисов в развитых экономиках с конца XIX века, а также результаты парламентских выборов в двадцати странах за последние 140 лет. Для анализа были использованы данные следующих стран: Австралии, Австрии, Бельгии, Дании, Германии, Греции, Ирландии, Испании, Италии, Канады, Нидерландов, Норвегии, Португалии, Швеции, Швейцарии, Великобритании, США, Финляндии, Франции и Японии.

Кроме того, в работе сравниваются последствия финансовых кризисов и «нормальных» рецессий. Установлено, что финансовые кризисы влекут более серьёзные последствия для политических систем, нежели обычные рецессии, которые оказывают лишь незначительное влияние на распределение сил в парламентах. Авторы также сравнили спады, следующие за финансовыми коллапсами, с последствиями других макроэкономических бедствий и пришли к выводу, что по тяжести воздействия на политику финансовые кризисы действительно выделяются среди других видов экономических шоков.

За финансовыми кризисами следуют серьёзные изменения в поведении избирателей, что, в свою очередь, повышает уровень политической неопределённости. Учёные выявили рост политической поляризации после финансовых катастроф в XIX и в XX веках.

Главными выгодополучателями финансовой нестабильности являются партии крайне правого толка с их зачастую националистическими и ксенофобскими настроениями.

В среднем фиксируется рост их популярности примерно на треть в сравнении с предкризисным уровнем – в отличие от крайне левых сил, которые теряют поддержку в трудные времена.

Вне зависимости от того, какая партия находится у власти, управление политическими процессами осложняется. После Второй мировой войны кризисы политических систем ассоциировались с сокращением правящего большинства, ростом влияния оппозиционных партий и более фрагментированным политический полем, что повышало вероятность смены правительства. За прошедшее время эти тенденции стали ещё более явными.

В посткризисные периоды фиксируется рост протестных настроений: число демонстраций, волнений и забастовок увеличивается.

Исследователи упоминают и другие работы о влиянии финансовых кризисов на политику. В частности, внимания заслуживает эссе 2013 г. Джеффри Чуирота и Эндрю Уолтера «От малых ожиданий к большим: банковский кризис и выживание партий в длительной перспективе» (Jeffrey Chwieroth, Andrew Walter “From Low to Great Expectations: Banking Crises and Partisan Survival Over the Long Run”), где изучается риск смены политического руководства. Авторы делают вывод, что сегодня вероятность утраты власти правительством в результате финансового кризиса выше, чем в XIX или в начале XX века. Понимание гражданами того, что правительства способны управлять экономической системой, резко возросло после Великой депрессии и Второй мировой войны.

Учёные уточняют, что по сравнению с другими экономическими бедствиями, финансовые кризисы влекут за собой наиболее разрушительные для политической системы последствия. Почему именно они? Одно из возможных объяснений – нефинансовые спады рассматриваются как катастрофы, имеющие экзогенную природу, как результат воздействия внешних сил, а значит – власть «заслуживает снисхождения». Другое дело – финансовые кризисы: избиратели считают их непростительным итогом недобросовестного поведения, неверных решений и фаворитизма национальных элит. Электорат обвиняет политическое руководство в неспособности избежать краха. В работе отмечается, что финансовый коллапс может вызвать несбалансированную реакцию правительства и рост неопределённости в отношении последствий антикризисных мер, а это снижает уровень доверия к правящим кругам. Ситуацию часто усугубляют и непопулярные меры помощи игрокам финансового сектора. Финансовые потрясения имеют и социальные эффекты: углубление неравенства, рост разногласий между заёмщиками и кредиторами и так далее.

Хотя исследование охватывает период с 1870 г. и данные двадцати развитых экономик, в нём не представлены показатели развивающихся стран, что обусловлено стремлением получить более точные результаты – авторы изучили только системные банковские кризисы, избегая размытых определений, которые могли включать также волны инфляции, обвалы фондовых рынков, валютные кризисы и суверенные дефолты. Тем не менее сегодня исследование представляет ценность, так как во время пандемии COVID-19 особенно важно попытаться предсказать развитие событий и минимизировать риски.

В статье были проанализированы результаты 827 парламентских выборов в указанных странах с 1870 по 2014 гг. (из выборки исключены президентские, региональные и локальные выборы и референдумы). Для анализа и расчётов использовались классификация и кодификация левых и правых партий за период с 1919 по 2014 годы. К крайне правым они отнесли экстремистские объединения межвоенного периода (1919–1938), а также «новых правых». Учёные отмечают, что после Второй мировой войны ультраправые отказались от фашистских и антидемократических идей и заняли более умеренную позицию по вопросам этноцентризма, сепаратизма и национализма, а также взяли на вооружение евроскептицизм. К крайне левым были отнесены партии традиционных марксистско-ленинских взглядов, организации, которые выступают за изменение международного экономичес­кого порядка и используют антикапиталистические лозунги («Левые» в Германии), а также евроскептические и популистские партии (например, «Движение пяти звёзд» в Италии). Результаты анализа показывают, что после кризиса симпатии избирателей склоняются к крайне правым, чья поддержка увеличивается на 30 процентов. Для изучения политической фрагментации и поляризации авторы анализируют распределение мест в парламенте, доли правящей партии и оппозиции, число партий, получивших парламентские кресла, а также забастовки, уличные протесты, антиправительственные демонстрации и мятежи.

Таблица 1. Финансовые кризисы, 1870-2014 годы

Примечание: В таблицы отражены все финансовые кризисы, произошедшие с 1870 г. в 20 странах в данной выборке.

Источник: Funke et al. / European Economic Review 88 (2016) 227-260

Исследователи определяют финансовые кризисы как события, во время которых страдает банковский сектор, – происходит массовое изъятие вкладов, резко увеличивается доля невозвращённых кредитов, что приводит к большим потерям капитала, государственному вмешательству, принудительным слияниям и банкротствам. Кроме того, анализируются рецессии – периоды спада между пиковыми и минимальными значениями реального ВВП на душу населения. Немецкие учёные сравнивают политические последствия спадов, следующих за финансовыми кризисами, и нормальные рецессии, чтобы выяснить, как эти события отражаются на политических системах.

Основные результаты: после финансовых кризисов политическая система резко «правеет»: растёт популярность ультра­правых движений, а поддержка партий крайнего левого политического спектра остаётся на прежнем уровне.

Усугубляется поляризация – уменьшается правящее большинство, растёт интерес к оппозиции и увеличивается общее число партий.

Раздробленность парламентов и их фрагментация делает процесс принятия политических решений и проведение реформ более сложным, что негативно влияет на посткризисное восстановление. Эта тенденция особенно заметна после Второй мировой войны. Кроме того, количество уличных протестов после финансовых кризисов также растёт, пиковые значения приходятся на послевоенный период – с 1960-х по 2020-е годы.

Источник: Funke et al. / European Economic Review 88 (2016) 227-260

Источник: Funke et al. / European Economic Review 88 (2016) 227-260

Наиболее ярким свидетельством успеха крайне правых во время и после кризисов является период 1920–1930-х гг., когда к власти пришли Муссолини и Гитлер. В результате потрясений, вызванных банковским кризисом в начале 1920-х гг., и последствий Первой мировой войны на выборах в Италии фашистская партия набрала 19,1 процента голосов в 1921 г. и почти 65 процентов в 1925 году. Исследователи отмечают, что в начале 1930-х гг., когда Великая депрессия ударила по странам Центральной Европы, нацисты получили широкую поддержку в Германии: в 1930 г. это 18,3 процента голосов, в 1932 г. – более 30 процентов голосов и более 40 процентов голосов в 1933 году. И в других европейских государствах ультраправые и нацистские движения усилили позиции: в Испании («Испанская Фаланга» // “Falange Española”), Дании («Национал-социалистическая рабочая партия Дании» // “Danmarks Nationalsocialistiske Arbejderparti”), Бельгии («Рексистская партия» // “Parti Rexiste” и «Фламандский национальный союз» // “Vlaamsch Nationaal Verbond”), Финляндии («Патриотическое народное движение» // “Isänmaallinen kansanliike”), Швейцарии («Национальный фронт» // “Nationale Front”).

Та же тенденция выявляется и после финансового кризиса 2007–2008 гг., когда поддержка крайне правых и популистов увеличилась более чем вдвое во многих экономически развитых странах, в том числе в Швеции, Великобритании, Франции, Японии, Нидерландах, Португалии и Финляндии.

Правильность полученных выводов иллюстрируется и на примере выборов в Европарламент в 2004-м, 2009-м и 2014 годах. График показывает рост популярности правопопулистских движений, при этом пик приходится на период с 2009 по 2014 гг. – последствия финансового кризиса 2008 года. В среднем за десять лет поддержка правых движений увеличилась примерно в 3 раза.

Данные выводы верны не только для Великой депрессии 1930-х гг. и Великой рецессии 2008–2009 годов. Усиление позиций правых после финансовых кризисов авторы иллюстрируют на примере региональных потрясений, в частности финансового кризиса в Скандинавских странах конца 1980-х – начала 1990-х годов.

В среднем во всей выборке интерес к правым партиям растёт более чем на 4 процента по сравнению с докризисным периодом.

Далее исследователи иллюстрируют рост фрагментации политической системы после финансовых крахов, который выражается в ослаблении правящего большинства, росте поддержки оппозиции и увеличении числа представленных в парламенте партий. Они приводят ряд примеров того, как кризис 2008 г. повлиял на расклад сил в парламентах, став причиной потери позиций правящих коалиций в Германии, Нидерландах, Бельгии, Японии и других странах. Так, испанские «Народная партия» и «Социалистическая рабочая партия», которые сменяли друг друга у руля на протяжении десятилетий, потеряли более 10 процентных пунктов на выборах в 2011 г. (на выборах 2008 г. они в совокупности набрали 83,8 процента). Кроме того, по итогам голосования количество платформ, представленных в парламенте, увеличилось с десяти до тринадцати, а новые партии «Подемос» (Podemos // «[Мы] можем!») и «Сьюдаданос» (Ciudadanos // «Граждане») показывают высокие результаты на региональных выборах. В Швеции правоцентристская коалиция превратилась из партии большинства в 2006 г. в партию меньшинства в 2010 году. В других скандинавских странах после финансового кризиса 1980–1990-х гг. правящие альянсы также ослабли – в Норвегии в 1989 г. и в Дании в 1990 году. В Италии в 2013 г. новая антисистемная партия «Движение пяти звёзд» получила 25,5 процента голосов, что поставило под угрозу возможность эффективного управления. Учёные также проводят параллели с влиянием Великой депрессии на итоги парламентских выборов в 1930-е гг., когда в результате экономических потрясений в парламенты вошло больше политических партий, чем обычно.

Каковы последствия поляризации политической системы? В частности, увеличивается ли нестабильность, когда правительства ослаблены, а парламент фрагментирован? Для ответа на эти вопросы авторы вводят такой показатель, как число крупных политических кризисов в году, определяя его как быстро развивающуюся ситуацию, которая может привести к падению правящего режима. Исследователи выяснили, что в периоды глубокой политической поляризации вероятность смены правительства растёт, что угрожает политической стабильности.

Ещё одним последствием финансовых кризисов становится рост числа уличных беспорядков, которые также указывают на политическую поляризацию.

Как долго могут длиться описанные эффекты финансовой нестабильности? Анализ данных показывает, что негативные воздействия со временем ослабевают. Стабилизация начинается с пятого года после начала шока, а через десять лет показатели возвращаются к докризисному уровню. Долгосрочное последствие финансовых кризисов, которое не исчезает, – увеличение числа парламентских партий.

Заключение

Немецкие исследователи показывают, как финансовые кризисы приводят к политической поляризации, размыванию парламентского большинства и, как следствие, к политическому тупику. Именно это – причина медленного посткризисного восстановления, которое всё больше обсуждается в экспертном сообществе в последние годы. Интересно, что другие экономические потрясения не приводят к росту поддержки ультраправых – наоборот, электорат сплачивается вокруг правящей партии. Исследователи подчёркивают возросшую ответственность руководителей центральных банков за контроль над событиями на финансовых рынках, так как предотвращение финансовых крахов поможет избежать и политических катастроф.

Исследование ценно с прогностической точки зрения, так как в наборе данных за 140 лет выявлены закономерности, которые можно проецировать на будущее. Однако, к сожалению, авторы не объясняют, почему именно крайне правые (а не левые, например) получают столь широкую поддержку электората. Ещё один пункт в методологии, на который стоило бы обратить внимание, – деление партий по признаку «крайне левые // крайне правые» (far left // far right). Учёные упоминают, что строили классификацию платформ и по другим критериям, например, «евроскептические // проевропейские», «либертарианские // авторитарные», но результаты в этих случаях были неоднозначными. Кроме того, в работе представлен анализ развитых демократий, а для понимания процессов современности крайне важно сравнить эти результаты с данными развивающихся стран. Последние увеличивают свою долю в мировой экономике и значимость для международной системы в целом, поэтому было бы интересно узнать, можно ли проецировать на них полученные результаты.

Обзор подготовила Евгения Прокопчук, выпускающий редактор журнала «Россия в глобальной политике», аналитик ЦКЕМИ Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631180 Евгения Прокопчук

ЗВОНОЧЕК БЕЗ ПОСЛЕДСТВИЙ

ИГОРЬ МАКАРОВ

Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ЕКАТЕРИНА МАКАРОВА

Заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики».

ВЫУЧЕННЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ УРОКИ ВЕЛИКОЙ РЕЦЕССИИ

Глобальный финансовый кризис 2008–2009 гг. стал результатом проблем, накапливавшихся в мировой экономике в предшествующие десятилетия. Противоречия, которые в течение всех 2000-х гг. скрывались за искусственным надуванием пузыря экономического роста, вырвались наружу, когда лопнула одна из его частей – ипотечный рынок Соединённых Штатов.

Сегодня можно утверждать, что рецессию 2008–2009 гг. поторопились назвать Великой. Конечно, падение ВВП было сильнейшим после Второй мировой войны, в ведущих странах безработица достигла рекордных значений, а всеобъемлющий оптимизм сменился мрачным пессимизмом. Тем не менее восстановление в большинстве экономик произошло довольно быстро, во многом благодаря широкому применению кейнсианских методов антикризисного регулирования. Но главное – не последовало кардинальных перемен в организации общественных отношений. Безусловно, замедлилась глобализация, снизилась степень «финансиализации» экономики, возросла роль государства в предоставлении общественных благ, на первый план вышли некоторые игнорировавшиеся ранее проблемы (например, неравенство). За десятилетие, прошедшее с окончания финансового кризиса, сформировалось понимание, что мир не может развиваться как прежде. Но ответ на вопрос, как именно он должен развиваться, до сих пор не найден.

Кризис 2008–2009 гг. стал сильным ударом по западному миру. Бывший ранее образцом для подражания, этот мир оказался колоссом на глиняных ногах. Эпоха имитации Запада закончилась[1], и 2010-е гг. стали ареной гораздо более жёсткой конкуренции, логично завершившейся войной (к счастью, только торговой) между двумя ведущими экономиками мира. Внутри самого Запада кризис подорвал доверие к элитам, резко усилил поляризацию общества и сформировал запрос на перемены.

Экономика в начале XXI века

2000-е гг. были временем бесконечного оптимизма относительно перспектив мировой экономики. Казалось, рецепт гарантированного процветания найден. Он состоял из трёх компонентов: свободный рынок, новые технологии и глобализация.

Переход к неолиберальной экономической политике в 1980-е гг. освободил невидимую руку рынка, результатом чего стали три десятилетия быстрого экономического роста в странах ОЭСР. Особенно преуспели США и Великобритания, с середины 1980-х гг. демонстрировавшие по 3 процента увеличения ВВП в год. Чуть более медленные темпы роста в Европе рассматривались как её готовность платить за социальное государство, а начавшаяся в Японии стагнация объяснялась неспособностью страны укротить национальные особенности в угоду рыночным силам. Крах СССР ознаменовал триумф либеральной демократии, позволив Фрэнсису Фукуяме констатировать «конец истории»[2]. Страны Восточной Европы, образовавшиеся на осколках советской империи, послушно имитировали Запад в ожидании повторения его процветания. На самом Западе эта имитация признавалась успешной: в 2005 г. в знаменитой статье Андрея Шляйфера и Даниэля Трейсмана Россия была названа «нормальной страной»[3]. Стремительно рос Китай, после вступления в ВТО в 2001 г. окончательно и оглушительно успешно интегрировавшийся в глобальные рынки. В западной дискуссии активно обсуждался вопрос, как быстро за либерализацией экономики последует демократизация политической системы.

Росту благосостояния способствовала технологическая революция. Её ядром были информационные технологии: интернет пришёл в каждый дом и каждую компанию. Это дало толчок сектору услуг, в частности – сфере развлечений, которая во многом определила новый образ жизни сначала в развитом, а потом и в развивающемся мире. Лучшей иллюстрацией мощи информационных технологий стало то, что с 1996 по 2007 гг. самым богатым человеком в мире был Билл Гейтс.

Информационные технологии придали новый импульс глобализации. Они кардинально сократили коммуникационные издержки, что позволило компаниям эффективно работать по всему миру. Доминирующей формой организации производства стали глобальные цепочки добавленной стоимости: различные этапы производственных процессов теперь можно было размещать там, где издержки их осуществления минимальны. В результате высокотехнологичные компоненты производились в развитых странах, там же разрабатывался и дизайн продукции, а сборка и производство низкотехнологичных компонентов была перенесена в развивающийся мир[4].

Глобализация цепочек добавленной стоимости стала счастливым билетом для Китая: распахнув рынок для западных ТНК, он получил беспрецедентный приток капитала и технологий, который, сочетаясь с практически неограниченным количеством дешёвой рабочей силы, давал небывало мощный эффект.

К середине 2000-х гг. Китай превратился в главного мирового экспортёра и стал настоящей мировой фабрикой производства потребительских товаров. Экономический рост в стране к 2007 г. достигал 14 процентов в год.

Европа завершала строительство интеграционного проекта. В 2002 г. в наличное обращение поступил евро, сняв последние барьеры для циркуляции товаров внутри ЕС. В 2004 г. началось самое масштабное расширение Европейского союза, включившее в его состав двенадцать стран Центральной и Восточной Европы. Главным игроком в ЕС стала Германия, рассматривавшая европейское экономическое пространство как возможность для развития своего промышленного сектора и превратившаяся после введения евро в главного экспортёра и главного кредитора Европы.

Рост Китая повлёк за собой увеличение спроса и, соответственно, цен на природные ресурсы. Цена на нефть выросла с 29 долларов за баррель в 2000 г. до 72 долларов за баррель в 2007 году. Увеличивались цены на металлы, удобрения, продовольствие. Как следствие, начался бурный рост в странах-экспортёрах сырья: России, Бразилии, ЮАР, государствах Персидского залива.

Потоки торговли развивались параллельно с потоками капитала. В развитых странах отношение зарубежных активов и обязательств к ВВП – главный индикатор финансовой глобализации – в 1980 г. составляло 68,4 процента, к 2000 г. превысило 230 процентов, а в 2007 г. достигло пика на уровне 438,2 процента. Трансграничные потоки капитала в развитых странах к 2007 г. достигали почти четверти ВВП, и этот показатель почти утроился по сравнению с 2000 годом[5].

Никогда ещё мир не был настолько взаимозависимым. Финансы, направлявшиеся с Запада в Китай и в страны-экспортёры нефти, накапливались в суверенных фондах и валютных резервах и в итоге возвращались на Запад в форме покупки активов.

Главным элементом этой гиперглобализации была созависимость Соединённых Штатов и Китая.

Две крупнейшие экономики мира слились в симбиозе под названием Chimerica с идеальным разделением труда: одна сторона (Китай) сберегает, производит, экспортирует и кредитует, вторая (США) – потребляет, импортирует и берёт в долг[6].

Увы, эта система и базирующееся на ней всеобщее процветание не были устойчивы. Экономический рост превратился в объект поклонения, в том числе и потому, что только благодаря ему можно было скрыть многочисленные проблемы, накапливавшиеся в этот период. В Соединённых Штатах это были, с одной стороны, растущее неравенство на фоне деиндустриализации и быстрого перераспределения доходов от традиционных отраслей в современные; с другой – рост государственного долга на фоне желания президента Буша одновременно финансировать социальные расходы и войны в Афганистане и Ираке. В Европе – контрасты между старыми и новыми членами, а также несовершенство институциональной структуры, в частности – политически обусловленный запуск единой валюты в условиях отсутствия единой фискальной политики. В Китае – нерешённые проблемы предоставления общественных благ (пенсии, социальная защита, трудовые права, окружающая среда и так далее). В странах-­экспортёрах нефти – коррупция и общая неэффективность государственного управления.

В результате все разгоняли экономический рост как могли. США – через дерегулирование и «финансиализацию» экономики, а также стимулирование потребительского бума. Китай – через накачивание сбережений, инвестиции в инфраструктуру и поддержку экспорта посредством манипулирования курсом национальной валюты, дешёвых кредитов и пренебрежения вопросами экологии и трудовыми правами. Германия – через поддержку экспорта посредством удержания трудовых издержек по договорённости с профсоюзами. Сырьевые экспортёры – через поддержку компаний первичного сектора в ущерб другим отраслям экономики.

Такой рост не был устойчивым, и предостережений на этот счёт хватало. Азиатский финансовый кризис 1997–1998 гг. показал опасность финансовой глобализации. Развивающиеся страны извлекли из него уроки, осознав необходимость следить за потоками портфельного капитала и накапливать резервы в качестве подушки безопасности. И это помогло им пройти кризис 2008–2009 гг. с умеренными потерями.

В развитых же странах царила самоуспокоенность. Рост ВВП с 1980-х гг. до середины 2000-х гг. был не только очень высоким по историческим меркам, но и стабильным. Данный феномен получил название «Великое успокоение» и объяснялся во многом изменениями в практике экономической политики – в частности, независимостью центральных банков и следованием ими чётким правилам установления процентных ставок[7]. «Центральная проблема предотвращения кризисов решена», – заявил в 2003 г. нобелевский лауреат Роберт Лукас, констатируя успехи макроэкономической науки[8]. Уже через несколько лет после этого утверждения весь мир столкнулся с крупнейшим экономическим кризисом со времён Великой депрессии.

Финансовый пузырь и Великая рецессия

Мировой финансовый кризис 2008–2009 гг., хотя и оказался для большинства стран шоком, во многом стал логичным следствием процессов и явлений, наблюдавшихся в течение нескольких предшествующих «спокойных» десятилетий. Появившись как классический финансовый пузырь, за очень короткое время он получил беспрецедентный размах. В связи с этим и причины, обусловившие столь сильное падение, следует рассматривать на двух уровнях: глобальные вызовы, создавшие предпосылки для кризиса, а также внутренние слабости американской экономики, обусловившие начало кризиса именно в этой стране.

Приток капитала в развивающийся мир в 2000-е гг. привёл к огромному избытку сбережений[9]. В Китае, нацеленном на экспортоориентированный рост, норма сбережения выросла с 36 до 50 процентов за 2000–2008 годы. Этот капитал направлялся в США, стимулируемый низкими ставками и надёжностью доллара как главной мировой валюты. Но вместо того, чтобы вкладываться в производительные инвестиции, он становится источником финансирования потребительского бума (частное потребление домохозяйств достигало 68 процентов от ВВП), осуществляемого в кредит[10].

Одновременно на американских финансовых рынках накапливались внутренние противоречия, которые сводились в основном к неэффективному анализу и управлению риском. В 2002–2007 гг. прибыль фирм росла примерно на 10 процентов в год[11], и связано это было не столько с наращиванием объёмов деятельности, сколько с постоянным увеличением риска. Стандартная финансовая формула «чем выше риск, тем выше прибыль и, соответственно, выше возможные потери» работала только в отношении выигрыша, притом, что большинство экономических агентов игнорировали потенциальный проигрыш. Данное утверждение справедливо как в отношении рейтинговых агентств, присваивавших необоснованно высокие оценки компаниям, банкам и ценным бумагам, самих кредитных организаций и фирм, так и домохозяйств, чей уровень закредитованности в несколько раз превышал допустимый, однако это не рассматривалось в качестве сигнала для изменения экономического поведения.

После кризиса доткомов 2001 г., событий 11 сентября и начала войн в Афганистане и Ираке в американской экономике возник риск дефляционной ловушки. Устойчивое снижение учётной ставки в ответ на это, в свою очередь, способствовало появлению нового пузыря – уже на рынке недвижимости[12]. В его формировании также важную роль сыграли провалы в оценке рисков. В частности, компании-застройщики на волне роста спроса наращивали мощности темпами существенно выше оптимального. В период, когда цена на недвижимость стала приближаться к пиковой, накопилось огромное избыточное предложение. Ригидный характер отрасли способствовал быстрому обрушению цен и закручиванию кризисной спирали.

Рост спроса на недвижимость стимулировался субстандартной ипотекой, которая сделала возможным предоставление финансирования заёмщикам, чья кредитная история и уровень доходов не соответствовали критериям одобрения стандартного ипотечного кредита. Это явилось бомбой замедленного действия: в определённый момент у получателей кредита не оказывается возможности осуществить обязательный платёж, что требует рефинансирования или передачи недвижимости банку. Пока цены на рынке растут, это беспроигрышный вариант для заёмщика и несущественная проблема для банков, особенно учитывая возможности финансирования кредитов за счёт привлекаемых на финансовом рынке средств. При снижении цен на дома (это стало происходить с середины 2006 г.) положение кредитных организаций становится даже хуже, чем у заёмщиков. Однако на фоне экономического оптимизма, безграничной веры в эффективность финансовых рынков, особенно с учётом применения всё более сложных финансовых инструментов, вероятность такого снижения игнорировалась.

Потенциальная угроза стала реальной и воплотилась в мощнейший кризис, когда добралась до финансово-кредитной сферы.

Токсичные активы попадали на баланс банков и, накапливаясь, создавали неразрешимые проблемы с ликвидностью. Какое-то время банки, «слишком большие, чтобы рухнуть», выручало государство. Однако в сентябре 2008 г. оно отказалось спасти инвестиционный банк Lehman Brothers, погрязший в токсичных активах и махинациях с финансовой отчётностью. Его банкротство стало триггером перехода кризиса на мировой уровень.

В 2007 г. вслед за США стали появляться пузыри на рынке недвижимости ряда стран Европы. С конца 2007 г. цены на жильё начали снижаться, а пузыри – лопаться. Например, в Великобритании за 2008 г. жильё потеряло в цене около 20 процентов, в Испании – 16 процентов, во Франции – 10 процентов[13]. В Ирландии за четыре кризисных года жильё подешевело вдвое. Само снижение стоимости недвижимости запустило цепочку негативных реакций: собственники на фоне негативных ожиданий ограничивают использование заёмных средств, снижают имеющуюся долговую нагрузку, сокращают потребление, в результате совокупный спрос падает, что бьёт по производственному сектору и всей экономической активности. Именно это происходило в странах Европы с начала 2008 года[14].

Другой – один из ключевых – канал распространения кризиса связан с банковской отраслью. В августе 2007 г. один из крупнейших коммерческих банков Франции BNP Paribas заморозил часть своих активов, связанных с американскими ипотечными ценными бумагами. Затем Northern Rock, напрямую не участвовавший в сделках с закладными по субстандартной ипотеке, но имевший на балансе большую долю классических обеспеченных долговых обязательств, обратился за помощью к Банку Англии. В скором времени с дефицитом ликвидности столкнулись банки ряда других европейских стран, Канады и Японии.

С ноября 2008 г. рецессия началась в экономике еврозоны, в декабре к ней присоединились Соединённые Штаты. Снижение платёжеспособного спроса оказалось болезненным для стран-экспортёров: Китая, Германии (-6 процентов ВВП в 2009 г.) и Японии (-5 процентов). Упал спрос на энергоресурсы, в результате чего цены на нефть в 2008 г. обрушились более чем на 70 процентов. Это стало сокрушительным ударом для стран Персидского залива и России, столкнувшихся с серьёзнейшими бюджетными дефицитами. Среди всех крупных стран именно Россия пережила сильнейший экономический спад в 2009 г., потеряв почти 8 процентов ВВП. В целом по итогам 2009 г. падение ВВП в развитых странах составило 3,3 процента, а глобальной экономики – 1,7 процента (рисунок 1). Ведущие фондовые индексы весь 2008 г. обновляли антирекорды. Начал расти уровень безработицы: к 2010 г. в США он достиг 9,6 процента, в ЕС – 9,8 процента с большими различиями по странам-членам.

В еврозоне к 2010 г. финансовый кризис перешёл в долговой. В наиболее уязвимом положении оказались экономики стран юга Европы: Португалия, Италия, Греция и Испания, имевшие максимальные дефициты счёта текущих операций и объёмы государственного долга и по первым буквам англоязычных названий получившие красноречивое обозначение PIGS. Наличие единой валюты лишило их естественных механизмов подстройки экономики – в первую очередь девальвации. В результате по настоянию Брюсселя и государств-кредиторов эти страны были вынуждены прибегнуть к политике жёсткой экономии, лишь усугубившей спад экономической активности[15]. В результате к 2013 г. ВВП Греции, Италии и Португалии был ниже, чем в момент запуска наличного евро в 2002 году. В 2014 г. безработица в Испании превышала 26 процентов, в Греции – 27 процентов.

Рисунок 1. Темпы прироста ВВП в 2009 г. в отдельных странах, %

Антикризисные меры

На первом этапе кризиса реакция ведущих государств заключалась в спасении финансовой системы. В США в сентябре 2008 г. фактически национализированы ипотечные агентства Fannie Mae и Freddie Mac, а в октябре Конгресс санкционировал выделение 700 млрд долларов на оздоровление финансовой системы посредством выкупа проблемных активов. Незадолго до этого схожий пакет мер – даже большего размера – принят в Великобритании. В Европе был национализирован ряд крупных банков и страховых компаний.

Системные антикризисные меры, принимаемые ведущими странами в дальнейшем, были триумфом кейнсианства. Кейнсианские рецепты антикризисной политики, ранее списанные за ненадобностью в свете «окончательной победы макроэкономики над рецессиями», вновь стали модными. Стимулирующие пакеты государственных расходов оказались ядром антикризисных мер, к которым прибегли большинство ведущих государств. В США президент Барак Обама спустя месяц после своей инаугурации принял пакет восстановительных мер общей стоимостью почти 800 млрд долларов, направленных на широкий спектр областей – от образования до зелёных технологий. Результатом стал рекордный рост бюджетного дефицита и государственного долга, однако главная проблема – восстановление экономической активности и удержание безработицы на приемлемом уровне – была решена. Почти 600 млрд долларов государственных расходов было заложено в антикризисный план Китая – значительная их часть направлялась в инфраструктуру и жилищное строительство. Антикризисные стимулирующие пакеты запустили и многие другие страны, включая Германию, Великобританию, Канаду, Японию[16]. При этом в ЕС к такому инструменту экономической политики отнеслись скептически. Большинство стран выбрало путь бюджетной консолидации, направленный на сокращение бюджетных дефицитов и государственного долга. Подобные же меры в форме политики жёсткой экономии были навязаны странам, в наибольшей степени пострадавшим от кризиса, в частности Греции. Результатом стало затяжное восстановление и социальная катастрофа в ряде стран юга Европы.

В области монетарной политики руки властей во многих государствах были связаны близкими к нулю процентными ставками. Дальнейшее их снижение для стимулирования экономики было невозможно, поэтому выбор был сделан в пользу нового инструмента монетарной политики – количественного смягчения, заключавшегося в выкупе центральными банками казначейских облигаций и ипотечных ценных бумаг для увеличения денежной массы. В США программа количественного смягчения длилась до 2014 г.: с её помощью в экономику было влито в общей сложности 3 трлн долларов. Аналогичные, хотя и меньшие по масштабам, программы реализовывали Банк Англии и Европейский центральный банк, а также Япония, где количественное смягчение впоследствии стало частью «абэномики» – плана по выводу страны на траекторию устойчивого роста.

Несмотря на то, что большая часть антикризисных мер реализовывалась на национальном уровне, международная их координация также присутствовала. Её центром стала «Группа двадцати» – объединение, созданное ещё в 1990-е гг., но вплоть до 2008 г. ни разу не проводившее встреч на высшем уровне. Кризис дал ему новую жизнь – «Большая двадцатка» стала важной платформой для координации макроэкономических политик ведущих стран. В 2009 г. создан Совет по финансовой стабильности для координации реформ в области финансового регулирования. В 2010 г. по его инициативе разработаны требования к банкам – Базель III, – более жёсткие по сравнению с предыдущими итерациями в части базового капитала, ликвидности и резервов. Во многом благодаря «Группе двадцати» странам удалось удержаться от использования протекционистских мер для борьбы с кризисом.

В эпицентре кризиса – США – также произошли масштабные изменения в финансовом регулировании – самые значительные со времён Великой депрессии. Закон Додда – Франка, принятый в 2010 г., был призван решить проблему банков, «слишком больших, чтобы рухнуть»: он создал Совет по надзору за финансовой стабильностью, отделил инвестиционные услуги от рынка потребительского кредитования, повысил требования к капиталу и ликвидности системно значимых финансовых институтов.

Результатом антикризисных мер стало то, что ведущие экономики вышли из кризиса быстрее, чем ожидалось. Единственным, но важным исключением стала Европа, где консерватизм в фискальной политике, а также системные проблемы институционального устройства привели тому, что наиболее пострадавшим странам удалось преодолеть последствия Великой рецессии лишь к середине 2010-х годов.

Долгосрочные последствия кризиса

Кризис нанёс мощнейший удар по странам Запада. Он выявил ключевые слабости их развития в предшествующие десятилетия, подорвал доверие к политическим элитам, породил хаос и растерянность.

На первый план вышла проблема неравенства. Ещё в 2004 г. нобелевский лауреат Роберт Лукас мог позволить себе заявить: «Самое вредное для экономики, базирующейся на здравом смысле, самое соблазнительное и в то же время самое отравляющее – это концентрироваться на вопросах распределения»[17]. Экономический рост – вот что было самым главным. В 2010-е гг. всё перевернулось: вопросы распределения стали одними из самых динамично развивающихся в экономической науке, а авторы вроде Тома Пикетти, Эммануеля Саэса или Энтони Аткинсона превратились в её новых суперзвёзд.

До кризиса растущее неравенство в западных странах скрывалось увеличением доступа к дешёвым китайским товарам с одной стороны и дешёвому потребительскому кредиту с другой. Доходы бедной половины американцев не росли, но это не мешало им бежать за американской мечтой, покупая в кредит недвижимость, автомобили и гаджеты. Лопнувший пузырь со всей очевидностью продемонстрировал масштабы социального расслоения, а также уничтожил оптимизм: мало кто сомневается, что следующее поколение простых американцев и европейцев будет жить беднее, чем их родители.

Виновные в крупнейшей финансовой катастрофе со времён Великой депрессии не понесли наказания. Банки были спасены деньгами налогоплательщиков. Финансовый кризис и социальное расслоение слились в один сюжет.

«Мы 99 процентов» – гласил слоган движения Occupy Wall Street, запущенного в 2011 г. как противостояние сильным мира сего.

Волна раздражения быстро распространилась на весь истеблишмент, приведя в итоге к избранию Дональда Трампа, противопоставлявшего себя традиционной американской элите. США оказались поляризованы: на победных для президента выборах в столице страны за него проголосовало менее 4 процентов избирателей. Именно проблема неравенства определила весь ход политического развития страны 2010-х годов. Иллюстрацией этого в 2019 г. стал фильм «Джокер» Тодда Филлипса – своего рода реинкарнация картины Мартина Скорсезе «Таксист» 1976 г., демонстрирующая, как душевнобольной главный герой становится символом мятежа жителей города против богачей.

Ещё сильнее кризис ударил по Европе. Он показал неработоспособность валютного союза без единой экономической политики, а также чёткую развилку дальнейшей траектории развития: чтобы не допускать кризисов в будущем, Европа должна либо превратиться к Соединённые Штаты Европы – квазигосударство с единой фискальной политикой – либо сделать шаг назад в интеграции, отказавшись от евро[18]. Ни то, ни другое в условиях европейских демократий политически невозможно, а это означает, что Европе ещё долго не выбраться из институционального тупика. Кризис противопоставил успешные страны ядра (во главе с Германией) и государства периферии (представленные в первую очередь группой PIGS). В первых распространился миф о «работящих немцах» и «ленивых греках», которых приходится спасать. Вторые оказались обижены крайне жёсткими условиями, поставленными кредиторами: фактически на народ Греции, Испании и Италии было возложено бремя кризиса, за который Европа, непрерывно провозглашавшая единство, должна была нести солидарную ответственность. На фоне экономических сложностей произошёл правый поворот в ряде европейских стран: в Польше, Венгрии и Австрии к власти пришли лидеры, открыто выступающие не только против Брюсселя и евро, но и против многих либеральных ценностей, лежащих в основе европейской интеграции. После проведённого в 2016 г. референдума Великобритания стала первой страной, покинувшей ЕС.

Кризис 2008–2009 гг. ознаменовал конец гиперглобализации предшествовавших десятилетий. Международная торговля с 2011 г. растёт медленнее чем мировой ВВП – это первый столь длительный период такого рода со времён Второй мировой войны. Трансграничные потоки капитала к середине 2010-х были на три четверти ниже пика 2008 года[19]. А главное – свободная торговля впервые за весь послевоенный период более не представляет для Запада самоценность. В условиях политизации проблемы неравенства суммарные выгоды от роста благосостояния в результате свободного обмена товарами и услугами уступают в глазах западных политиков издержкам от потери рабочих мест из-за конкуренции с зарубежными производителями. Как следствие, в послекризисный период в западных странах число протекционистских вмешательств в торговлю ежегодно превышало количество либерализационных мер. Мир прямым ходом шёл к торговой войне, которую в 2018 г. начал Дональд Трамп.

Если какая-то страна и получила выгоды от кризиса 2008–2009 гг., то ей стал Китай. И дело даже не в том, что Китай прошёл Великую рецессию с темпом прироста ВВП в 2009 гг. на уровне более 9 процентов. Важно другое: Китаю – единственной из крупных экономик – удалось перезапустить собственную модель экономического развития. По инерции ответив на кризис масштабными инвестициями в инфраструктуру, вскоре после выхода из него китайское руководство объявило о переходе к «новой нормальности»: более медленному, но при этом более качественному росту, опорой которого должен быть уже не экспорт, а внутреннее потребление. C 2008 по 2016 гг. норма сбережения Китая снизилась с 50 до 44 процентов, а положительное сальдо счёта текущих операций – с 9 до 1,8 процента ВВП. Начала быстро развиваться пенсионная система, происходит либерализация банковского сектора, огромные инвестиции вложены в развитие зелёных технологий. В отличие от большинства других стран Китай чётко обозначил системные слабости своей модели развития и начал работу над их исправлением. Возросла и его роль в международных делах: одной из самых громких международных программ послекризисного десятилетия стала инициатива «Пояс и путь», предложенная Пекином в 2013 г. и воспринимаемая многими как попытка выстроить контуры новой глобальной экономической системы, характеризующейся развитием в первую очередь региональной торговли и инвестиций. Системы, в которой Китаю будет принадлежать ключевая роль.

По всему миру кризис привёл к возврату сильного государства.

Это проявилось в трёх важнейших аспектах.

Во-первых, именно государства вытянули мировую экономику из кризиса. Антикризисные программы базировались на кейнсианских рецептах: триллионы долларов были направлены на стимулирование экономической активности. А ещё триллионы – на спасение банков и компаний, которые незадолго до этого назывались главными акторами глобализации. Но оказалось, что крупный бизнес является глобальным лишь в хорошие времена и становится сугубо национальным в плохие.

Во-вторых, возросла роль государства в решении общественных проблем. В США Барак Обама начал крупнейшую с 1960-х гг. реформу здравоохранения. Во Франции запущена радикальная реформа пенсионной системы. Во всех западных странах постепенно усиливается экологическое регулирование. Растёт давление в пользу прогрессивного налогообложения и изменения системы налогового регулирования корпораций. Проводятся первые эксперименты по введению безусловного базового дохода. Происходящие изменения в социальной сфере крайне осторожны, наталкиваются на жёсткое противодействие с разных сторон, подвержены периодическим откатам и, увы, лишены какой-либо системности: главным принципом их реализации является политическая целесообразность, а не стратегический подход. Как бы то ни было, эти изменения – во многом порождение Великой рецессии.

В-третьих, усиливается значимость государства как двигателя инноваций. В рамках неолиберальной доктрины, доминировавшей до кризиса, государственная промышленная политика воспринималась крайне негативно. С тех пор всё изменилось. В 2013 г. вышла книга инвестора Марианны Маццукато «Предпринимательское государство», демонстрирующая, что за успехом большинства технологических стартапов, определяющих современный облик высокотехнологичной Америки, стоит не столько предпринимательский гений, сколько государственные инвестиции[20]. Ещё сильнее роль государства в этой сфере проявилась с началом технологической войны США и Китая. Другим примером того, как государство направляет бизнес по той или иной технологической траектории, является бум зелёных технологий, запущенный государственными антикризисными пакетами 2008–2009 годов.

Заключение

Мировая экономика вышла из кризиса 2008–2009 гг. быстрее, чем ожидалось. Он не стал новой Великой депрессией, в том числе из-за оперативных действий властей в ведущих государствах. Применяемые ими антикризисные меры были нетривиальны и в основном успешны. Последовавшие изменения в системе финансового регулирования сделали мировую экономику более устойчивой к финансовым кризисам, чем в 2000-е годы. Результатом стало десятилетие роста без каких-либо новых спадов, пусть и с более низкими темпами, чем до Великой рецессии.

Однако эффективность антикризисных мер, обеспечивших экономическое восстановление, не отменяет того факта, что системные противоречия, накопившиеся за предыдущие десятилетия гонки за экономическим ростом любой ценой и вызвавшие Великую рецессию, так и не решены. Разворачивается и лишь усиливается социальный кризис, связанный с ростом неравенства. Удивительно, что, несмотря на консенсус учёных и политиков о первостепенной значимости этой проблемы, за прошедшее десятилетие ни в одной крупной стране так и не было реализовано системных мер по её решению. Не изменилась и модель государства всеобщего благосостояния, появившаяся в нынешнем виде ещё в 1950-е гг. и не отвечающая вызовам деиндустриализации, старения населения и роста неравенства.

Не проведено никакой трансформации американской модели экономического развития. Торговый и фискальный дефициты и огромный государственный долг США в совокупности с самой высокой в мире нормой потребления по-прежнему представляют собой системный риск для мировой экономики. В то время как Китай кардинально сократил положительное сальдо счёта текущих операций, в Германии оно продолжает расти, сохраняя на высоком уровне как глобальные, так и внутриевропейские дисбалансы. В совокупности с нерешённой проблемой единой валюты в условиях отсутствия единой экономической политики это делает экономику Европейского союза крайне уязвимой перед любыми следующими потрясениями, в том числе нынешними, связанными с пандемией коронавируса. Страны БРИКС, выступавшие двигателями мирового экономического роста в 2000-е гг., фактически остановились. И если замедление роста в Китае носит в целом плановый характер и компенсируется повышением его качества, то Россия, Бразилия и ЮАР так и не смогли перейти к устойчивому экономическому развитию в условиях падения цен на сырьё – во многом из-за неэффективности системы государственного управления. Индия до сих пор не выбралась из ловушки бедности.

Не изменены паттерны потребительского поведения, которые к тому же из развитого мира теперь всё шире распространяются в развивающийся.

Экономика потребления не может быть устойчивой – ни в финансовом, ни в экологическом плане.

Кризис 2008–2009 гг., проткнувший пузырь иллюзорного процветания предшествовавшего десятилетия, выявил все эти проблемы и заставил говорить о них. В 2017 г. с критикой близорукости капитализма выступил Римский клуб[21]. «Капитализм сошёл с ума», – в 2019 г. заявил Эммануэль Макрон, едва ли не самый либеральный из всех глав государств современной Европы. Обсуждению проблем капитализма был посвящён Давосский форум 2020 года. Но при переходе от слов к действиям предстоит сделать шаг, на который способны только по-настоящему великие лидеры, принимающие волевые решения. История знает примеры: в период Великой депрессии экономический порядок переписал Франклин Рузвельт, а после кризиса 1970-х гг. – Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. В 2008–2009 гг. подобный шанс был упущен. Возможно, пандемия даст новый.

--

СНОСКИ

[1] Крастев И., Холмс С. Свет, обманувший надежды // Почему Запад проигрывает борьбу за демократию. М.: Альпина-Паблишер, 2020.

[2] Fukuyama F. The End of History and the Last Man // Free Press, 1992.

[3] Shleifer A., Treisman D. A Normal Country: Russia After Communism // Journal of Economic Perspectives, Vol. 19, №1, 2005.

[4] Baldwin R. The Great Convergence. Information Technology and the New Globalization // Belknap Press, 2016.

[5] Lane P. Financial Globalisation and the Crisis // Open Economies Review, Vol. 24, № 3, 2013.

[6] Роуч С. Несбалансированные. Созависимость Америки и Китая // М.: Издательство Института Гайдара, 2019.

[7] Bernanke B. “The great moderation” in Taylor Rule and the Transformation of Monetary Policy // Hoover Institute Press, 2004.

[8] Цит. по: Krugman P. How Did Economists Get It So Wrong? // New York Times, 2019.

[9] Bernanke B. The Global Saving Glut and the U.S. Current Account Deficit. Remarks by Governor Ben S. Bernanke At the Sandridge Lecture // Virginia Association of Economists, Richmond, Virginia, 2005.

[10] Григорьев Л.М., Макарова Е.А. Норма накопления и экономический рост: сдвиги после Великой рецессии // Вопросы экономики, №12, 2019.

[11] Aron-Dine A., Kogan R., Stone C. How Robust Was the 2001-2007 Economic Expansion? // Center on Budget and Policy Priorities, 2008. URL: https://www.cbpp.org/sites/default/files/atoms/files/8-9-05bud.pdf

[12] Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America // Penguin Books, 2019.

[13] Ball M. 2010 European Housing Review // RICS, 2010.

[14] Туз А. Крах. Как десятилетие финансовых кризисов изменило мир // М.: Издательство Института Гайдара, 2020.

[15] Frieden J., Walker S. Understanding the Political Economy of the Eurozone Crisis // The Annual Review of Political Science, Vol. 20, 2017.

[16] Horton M., Ivanova, A. The Size of Fiscal Expansion: An Analysis for the Largest Countries. IMF, 2009. URL: http://www.imf.org/external/np/pp/eng/2009/020109.pdf

[17] Lucas R. The Industrial Revolution: Past and Future. The Region: 2003 Annual Report of the Federal Reserve Bank of Minneapolis, 2004.

[18] Stiglitz J. The Euro. How a Common Currency Threatens the Future of Europe // W. W. Norton & Company, 2016.

[19] McKinsey Research Institute. The new dynamics of financial globalization, 2017.

[20] Mazzucato M. The Entrepreneurial State: Debunking Public vs. Private Sector Myths. Anthem Press, 2013.

[21] Weizsaecker E., Wijkman A. Come on! Capitalism, Short-termism, Population and the Destruction of the Planet // Springer, 2018.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631179 Игорь Макаров, Екатерина Макарова

РЫНОК КАК ВОЖДЕЛЕНИЕ

ДЭВИД ЛЭЙН

Почётный научный сотрудник Колледжа Эммануэль Кембриджского университета; член Академии общественных наук; вице-президент Европейской социологической ассоциации.

КАКОЙ ИМЕННО КРИЗИС ПОГУБИЛ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ МИР?

В ходе дискуссий, периодически вспыхивающих в связи с эпохой строительства социализма в России, обычно поднимаются такие темы, как роль Ленина и Коммунистической партии в захвате политической власти, последующие успехи Советского Союза в качестве силы модернизации в СССР и Азии и влияние революции на Запад.

Анализируются выдающиеся советские достижения: роль в мобилизации государственных ресурсов для осуществления плана индустриализации и урбанизации, привлечение многонационального населения к государственному строительству, победа над нацистской Германией и её последствия. Естественно, упоминаются и теневые стороны, прежде всего, сталинские репрессии и засилье бюрократии.

Но очень немногие задаются вопросом, как и почему возглавляемые СССР социалистические страны были в конце XX века неожиданно упразднены. Эпоха, начатая Октябрьской революцией 1917 г., закончилась в марте 1990 г. с изъятием из Конституции СССР пункта о ведущей и руководящей роли КПСС. Эти перемены примечательны, ведь последствия других социальных революций, в частности французской, английской и американской, оказались необратимыми.

Возникает вопрос, а не преследовала ли Октябрьская революция заведомо порочную цель, намереваясь преодолеть стадию капитализма?

Критики утверждают, что Октябрь, конечно, заложил основы государственной политики индустриализации и построения коммунистических государств, создал системы здравоохранения и образования, обеспечил строительство жилья, но социалистическая система планирования оказалась непригодной на стадии потребительского капитализма.

Замедление экономического развития

Главной причиной крушения системы называют её неспособность удовлетворять материальные и духовные потребности населения. Это явное преувеличение. Замедление экономического роста в европейских социалистических странах – всего лишь одна сторона дела. Темпы экономического роста в СССР снизились с 5 процентов в 1961–1970 гг. до 2 процентов в 1981–1988 гг., а падение производства в социалистических странах Восточной Европы было и того значительней. Но экономический рост продолжался даже там. Рисунок 1 свидетельствует о том, что социалистические страны немногим отличались от капиталистических государств соответствующего уровня развития. В период с 1980 по 1987 гг. в Западной Германии темпы экономического роста составляли 1 процент, в Великобритании 1,3 процента, а во Франции – 0,5 процента. Однако аналитикам не кажется, что европейские капиталистические страны постиг экономический крах. Китай в то же время развивал темпы роста в 8,68 процента, но сохранял существенные черты социалистической системы.

Рисунок 1. Экономический рост в капиталистических и социалистических странах, 1961–1988

Источник: Economic Report of the President 1985-89 // Washington DC: US Government Printing Office, 1989.

Всякий раз, когда в капиталистических странах происходят экономические кризисы (вспомним Великую депрессию 1930-х гг., финансовый кризис 2007 – …), в рыночной системе происходят реформы. Горбачёвские реформы привели к разрушению социальных институтов Советского Союза, уничтожив административно-командную систему, а заодно с ними и легитимность центрального планирования и партийного руководства. Так было покончено с завоеваниями Октябрьской революции.

Классовые революции и переход к капитализму

При своём зарождении и Французская, и Октябрьская революции были революциями классовыми. В обеих критически важную роль играли классовые права, ставшие катализатором и стимулом социальных перемен. Но стал ли конец социализма в России следствием осуществления классовых интересов?

Большинство аналитиков в это не верят: в социалистических странах отсутствовали явно «антагонистические» классовые силы, а буржуазия была уничтожена в процессе социалистического строительства. Однако с моей точки зрения, в социалистических обществах выработалась классовая структура, включавшая два основных элемента, которые взаимодействовали с зарубежными элитами в деле разрушения режима. Во-первых, административно-исполнительный класс и, во-вторых, «приобретательский» класс.

Административный класс

Административный класс состоял из чиновников, занимавших посты, которые обеспечивали им контроль над средствами производства, а также над идеологическими институтами, вооружёнными силами и службами безопасности. Его представители имели высокие должности в партийной и профсоюзной иерархии, а также занимали исполнительные посты в правительственных ведомствах (в том числе на хозяйственных предприятиях, в области образования и здравоохранения и в СМИ). Отличие от системы рыночного капитализма состояло в том, что эти чиновники не могли ни передать свои посты по наследству, ни распоряжаться фондами, которые они контролировали. К тому же руководство производственных предприятий в отличие от своих коллег, работавших в условиях свободного рынка, не извлекало никаких выгод из прибавочной стоимости, создававшейся при производстве товаров и услуг.

Представители административной прослойки находились в двусмысленном положении. Принадлежа к правящей элите, они занимали важные, надёжно защищённые и привилегированные должности, многие пропагандировали коммунистические ценности. В то же время, конвертировав административный контроль в собственность, они могли завоевать ещё более выгодные экономико-классовые позиции. Из сидящих на зарплате членов административной прослойки они выросли бы в часть капиталистического класса, обладающей законными правами на экспроприацию прибавочной стоимости и на владение частной собственностью.

Средний «приобретательский» класс

Вторая классовая группа была связана с рынком. В условиях плановой экономики рабочие и служащие получали за свой труд заработную плату от государственного предприятия или учреждения: государство обладало монополией найма и определяло ставки зарплаты и условия труда. Обмен рабочей силы на деньги оставался характерной чертой государственного социализма, а доход, извлекаемый из работы по найму, оказывал большое влияние на уровень жизни каждого отдельного работника. При капитализме рыночная позиция выявляется в ходе секторальных переговоров, что создаёт неравенство между работниками. Иные профессионалы – врачи, артисты эстрады, менеджеры – могут выторговать себе дополнительные льготы.

При государственном социализме размер материального вознаграждения не имел отношения к переговорам или объёму продаж на рынке и устанавливался в административном порядке. Разница между существующим уровнем вознаграждения и воображаемым изобилием материальных благ, которое якобы должен был принести рынок, и создала в среде многих профессиональных групп, работников административного звена и квалифицированных рабочих настроение в пользу введения рыночной системы. При государственном социализме разница в оплате труда была минимальной. Среди интеллигенции такое относительное равенство порождало недовольство.

Чувство обделённости предрасположило некоторые общественные группы к тому, чтобы настаивать на проведении рыночной политики, а позднее – на приватизации государственной собственности.

Многим казалось, что предоставляемых им относительных льгот недостаточно для вознаграждения предпринимательской деятельности и усилий по овладению высокой квалификацией, что дало дополнительные доводы тем, кто ратовал за переход к рыночной системе, которую считали «более справедливой», если речь шла о вознаграждении квалифицированного труда. Либеральную интеллигенцию к тому же возмущал административный контроль над деятельностью в области культуры, что подрывало профессиональный престиж её деятелей, а также над свободой передвижения и выезда за границу.

Социальный базис контрреволюции

В основе реформ лежали интересы упомянутых групп: части государственной бюрократии и членов среднего класса («приобретательский класс»), считавших, что лично они выгадают от того, что их жизненные перспективы будут определяться товарными качествами их квалификации. Обе группы могли конвертировать свои социальные позиции в классовые права в два этапа: (1) введение рыночной экономики, (2) приобретение права на собственность. Эти-то социальные слои системы государственного социализма и сформировали новый восходящий класс.

Впрочем, важно помнить о неоднородности этих социальных групп. В обеих имелись верные сторонники и защитники социалистической системы. Особенно сильную поддержку существующей социалистической системе оказывали высшие эшелоны государственной бюрократии. В начале, формулируя программу реформ для придания нового импульса развитию экономики, Михаил Горбачёв рассчитывал осуществить переход к рынку в рамках политической системы, во главе которой стояла КПСС. Дабы обеспечить поддержку политике перемен, руководство нарушило политическое равновесие в партии, выдвинув на смену сторонникам традиционных форм административно-политического контроля более молодых деятелей с политическими связями в приобретательских слоях. Более того, поощряемый лидерами западных держав Горбачёв ввёл систему конкурентных выборов, тем самым создав условия для значительного расширения рамок политических возможностей.

Однако для реализации классовых интересов необходима политическая мобилизация.

Политические параметры государственного социализма и интересы государственной безопасности налагали жёсткие ограничения на выражение альтернативных мнений и не давали развиться альтернативным движениям.

Как следствие – реформистскому движению недоставало политического веса и энергии для выработки политики, ведущей в направлении к бесповоротному переходу к основанной на приватизации рыночной системе.

Это может быть проиллюстрировано на примере преобразований, осуществлённых в Восточной Европе. Самые первые реформы в таких странах, как Чехословакия, Венгрия, Польша и ГДР не затрагивали системы государственного планирования и государственной собственности. Внутренние экономические преобразования в Китае не покушались на гегемонию КПК и оставили в неприкосновенности систему государственной собственности. Догорбачёвское политическое руководство жёстко пресекало мобилизацию контрреволюционных сил, и то же самое происходит сейчас в Китае.

На заре горбачёвских преобразований многие из тех, кто принадлежал к административным и приобретательским кругам поддерживали идею «рынка», но не перехода к приватизации объектов государственной собственности. В июле 1990 г. в Верховном Совете РСФСР состоялось голосование по программе «силаевских реформ», посредством которых в России вводилась рыночная система. Реформы получили поддержку более 70 процентов членов государственной и партийной элиты и более 80 процентов депутатов – выходцев из профессиональной среды и органов исполнительной власти.

Однако при анализе уровня поддержки идеи приватизации выясняется, что правительственные и партийные элиты выступали против неё. В декабре 1990 г. большинство депутатов отвергло предложение о введении частной собственности – против него проголосовало 70 процентов тех, кого я называю представителями «административного класса». С другой стороны, «против» проголосовало только 40 процентов выходцев из профессиональной среды («приобретательский класс»). Стало быть, маловероятно, чтобы у национальных административных элит ради перехода к неопределённости капитализма возникла личная заинтересованность в уничтожении собственного политического базиса. К тому же многие из них по-прежнему верили в превосходство социализма.

Внешнее измерение

Но помимо этих двух классов имелись ещё и заинтересованные внешние силы, действовавшие через мировые политические элиты, которые оказывали поддержку переходу к рынку и приватизации и его легитимировали.

Это международное измерение сыграло важнейшую роль в качестве механизма внушения, действие которого привело к ясному осознанию элитами своих классовых интересов.

Получив отпор, советское руководство ради сохранения линии на переход к капиталистической экономике волей-неволей попало в зависимость от внешних сил. Как убедительно свидетельствует бывший советник Горбачёва Андрей Грачёв, «задача [внешней политики Горбачёва] состояла не в том, чтобы защитить СССР от внешней угрозы или обеспечить внутреннюю стабильность, а едва ли не в прямо противоположном: использовать отношения с внешним миром в качестве дополнительного орудия осуществления внутренних перемен. Он хотел сделать Запад своим союзником в политической борьбе против консервативной оппозиции, противостоявшей ему внутри страны, поскольку его настоящий политический фронт был именно там»[1].

Политика радикального реформистского руководства – во главе сначала с Горбачёвым, а потом с Ельциным – была направлена на оформление союза с внешними мировыми игроками. Как в то время указывал дипломат Раймонд Гартхофф, архитекторы политики Запада перешли от «сдерживания» коммунизма к его «интеграции в международную систему». Западом под руководством США были разработаны и основные правила такой интеграции, включавшие внедрение в государственную организацию конкурентной рыночной системы (соперничающие между собой политические партии и конкурентные выборы); то же самое относилось и к сфере экономики (приватизация производственных предприятий за валюту, котировка национальной валюты на международных рынках). Переход должен быть закреплён образованием правового государства, гарантирующего права собственности на имущество и доходы с него.

Такая политика имела непосредственное влияние на переход к капитализму в СССР и позднее – в Российской Федерации. Рыночная форма обмена привела к появлению на предприятиях западного персонала, товаров и капитала (для приобретения фондов). Связи с иностранными интересантами в процессе перехода к капитализму породили политический балласт, занявший место туземного буржуазного класса или, как на заре капитализма, аристократов-землевладельцев с коммерческой жилкой.

Взаимодействие этих трёх политических сил и положило конец эпохе, начавшейся в октябре 1917 года. Произошёл контрреволюционный переворот. В странах, уцелевших после разгрома социалистического лагеря, – Китае, Кубе и Северной Корее – геополитический фактор встретился с сопротивлением, а нарождающиеся силы социальных перемен оказались неспособными сформулировать свои классовые интересы.

Комментарий был заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и впервые опубликован на сайте клуба в разделе «Аналитика».

--

СНОСКИ

[1] Andrei Grachev, ‘Russia in the World’. Paper Delivered at BNAAS Annual Conference, Cambridge, 1995, p.3.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631178 Дэвид Лейн

«ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПЁРЛ-ХАРБОР»

ИГОРЬ МАКАРОВ

Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

МАКСИМ ЧУПИЛКИН

Стажёр-исследователь Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

НЕФТЯНОЙ КРИЗИС 1973 ГОДА

Нефтяной кризис 1973 г. – одно из важнейших событий второй половины XX века. То, что в одно мгновение нефть превратилась из дешёвого товара в дорогой, не только кардинально изменило образ жизни людей в странах Запада, но и привело к трансформации всей системы общественных отношений: изменению роли государства, направлений научно-технического прогресса, относительной значимости различных отраслей экономики, географии и структуры международных торговых потоков.

Вместе с тем нефтяной шок стал не столько первопричиной, сколько катализатором перемен. Эпоха послевоенного экономического роста, основанного на экстенсивном промышленном развитии и потребительском буме, в любом случае была близка к завершению. В 1960-е и начале 1970-х гг. противоречия в экономическом развитии ведущих стран достигли критического уровня. Социальные расходы увеличивались, а производительность труда падала. Росла озабоченность нехваткой природных ресурсов. В кризис вступила Бреттон-Вудская валютная система, не справлявшаяся с бурным расширением экономической активности и растущими трансграничными потоками капитала. Переход ведущих экономик мира от индустриального в постиндустриальный мир, а также проходившая в послевоенные десятилетия гуманизация ценностей и либерализация общественной жизни требовали иных принципов управления экономикой.

Внешний шок и последовавшая за ним стагфляция не позволили далее игнорировать накапливающиеся проблемы. Пять-шесть лет после нефтяного кризиса ушло на то, чтобы подстроить под новые условия энергетические системы, найти новые внешнеполитические решения в условиях масштабного перераспределения богатства и переформулировать принципы экономической политики. Однако адаптация не затрагивала ни ключевых ценностей западного мира, ни основ рыночного хозяйствования.

В итоге самый масштабный кризис Запада во второй половине ХХ века подтолкнул его к той экономико-политической модели, которая уже через полтора десятилетия праздновала глобальный триумф в духе «конца истории», а в настоящее время претерпевает кризис, пути выхода из которого пока не найдены.

Причины кризиса

Послевоенные десятилетия были золотым веком для Запада. США наслаждались беспрецедентным экономическим процветанием, План Маршалла сделал возможным динамичное восстановление европейских экономик, Япония, как и Германия, переживала экономическое чудо. В Японии темпы роста достигали 10 процентов в год, во Франции и ФРГ – 5–6 процентов, в США и Великобритании – 3 процентов в год, но с более высокого исходного уровня. В 1960-е гг. безработица во многих странах не превышала 1–2 процентов. Быстро росла производительность труда, в гражданский оборот входили технологические достижения, разработанные в военное время. Быстрее, чем когда-либо в мировой истории, расширялась международная торговля. Макроэкономическую стабильность обеспечивали кейнсианская политика и Бреттон-Вудская валютная система. Сформировалось государство всеобщего благосостояния современного типа, а также экономика потребления. Наилучшим отражением оптимизма того времени стал бэби-бум во всех уголках западного мира.

Тем не менее уже в 1960-е гг. в экономической и политической жизни ведущих западных стран начали обозначаться противоречия. Формирование «общества изобилия» (заглавие известной книги американского экономиста Джона Гэлбрейта 1958 г.) в послевоенные десятилетия привлекло внимание к социальным проблемам, остававшимся нерешёнными. Казалось, что расцвет экономики несовместим с сохранением бедности части населения. Как следствие – во всех ведущих странах формировалась современная модель государства всеобщего благосостояния. В 1960–1975 гг. социальные расходы в Соединённых Штатах и Великобритании росли на 3 процента в год, в континентальной Европе – на 4–5, в Японии – более чем на 8 процентов в год[1]. В США президент Линдон Джонсон запустил программу «Великое общество», которая включала государственную поддержку образования и дорогостоящие программы государственного здравоохранения Medicare и Medicaid.

В ответ на замечания о том, что эти программы слишком накладны, он возражал: «Меня утомляют люди, говорящие о том, что мы не можем чего-то сделать. Чёрт возьми, мы богатейшая страна мира, самая влиятельная. Мы можем всё»[2].

Одновременно росли траты американцев на помощь союзникам во время холодной войны и поддержание войны во Вьетнаме: военные расходы с 1965 по 1970 гг. увеличились на 60 процентов. Эти расходы финансировались за счёт низких процентных ставок и запуска печатного станка: с 1961 по 1970 гг. инфляция в США выросла с 1,1 до 5,8 процента; во Франции с 2,4 до 5,3 процента; в Великобритании с 3,5 до 6,4 процента; в Японии с 5,4 до 7 процентов. Центральные банки были в полной зависимости от исполнительной власти, разгоняя инфляцию в такт выборным циклам. Когда в начале 1970-х гг. инфляция вышла из-под контроля, они наконец начали поднимать ставки. В результате затягивание поясов в качестве расплаты за большие расходы прошлого десятилетия совпало с экономическим шоком[3].

Из-за высокой роли профсоюзов и индексации зарплат гибкость рынка труда была низкой, что затруднило адаптацию экономики к последовавшему шоку и усилило риск стагфляции. Самый известный пример роли организованного труда в усугублении экономического кризиса – забастовка шахтёров в Великобритании. Из-за высокой инфляции, в том числе увеличенной начавшимся нефтяным эмбарго, шахтёры требовали повышения зарплат. Когда государство на это не пошло, профсоюзы начали забастовку, что вместе с топливным кризисом привело к переходу Великобритании на трёхдневную рабочую неделю.

Перегрев экономик развитых стран, в первую очередь Соединённых Штатов, привёл к дестабилизации мировых финансов. Бреттон-Вудская система, существовавшая с 1944 г., предполагала конвертацию доллара в золото по постоянной ставке 35 долларов за унцию. Однако по мере увеличения дефицита платёжного баланса США объём долларов за рубежом рос и в 1966 г. впервые превысил золотой запас Соединённых Штатов. Высокая инфляция и государственный долг, а также замедление экономического роста в США привели к усилению недоверия к доллару. Министр финансов Франции Валери Жискар д’Эстен в 1970 г. назвал особую роль доллара «непомерной привилегией». Многие ведущие страны принялись активно обменивать его на золото[4]. В 1971 г. президент Ричард Никсон вынужден был объявить об отмене золотого стандарта, и одновременно запустить план Новой экономической политики (по горькой иронии повторяющий известный советский термин), включавший замораживание цен и зарплат и 10-процентную таможенную пошлину на импортные товары[5].

Нефтяное эмбарго, фактически введённое 17 октября 1973 г., стало лишь катализатором кризисных явлений, последним элементом «идеального шторма» в мировой экономике. Само решение стран ОПЕК о запрете поставок нефти Соединённым Штатам и их союзникам (Канаде, Японии, Нидерландам и Великобритании) было принято в ответ на оказание американцами военной помощи Израилю в Войне судного дня против Египта и Сирии. Однако нефтяной кризис не был случайным событием – «чёрным лебедем», прилетевшим из ниоткуда.

В 1960-е гг. роль нефти в производстве и потреблении западных стран выросла невероятно. Так, с 1961 по 1973 г. её доля в производстве электроэнергии в США поднялась с 6 до 17 процентов; во Франции с 4 до 40 процентов; в Великобритании с 15 до 26 процентов; в Японии с 20 до 73 процентов. На нефти базировались ключевые отрасли промышленности того времени. А одновременно и общество потребления. 80 процентов взрослых американцев ездили на работу на автомобилях. Гонки на автомобилях, с ностальгией показанные Джорджем Лукасом в фильме «Американские граффити» 1973 г., были типичной формой досуга молодёжи. Цена на нефть 1–2 доллара за баррель не стимулировала домохозяйства сдерживать потребление, а компании – инвестировать в энергоэффективность.

При этом Соединённые Штаты оставались единственной из развитых стран с возможностями собственного производства нефти – все остальные целиком зависели от поставок из Персидского залива.

Но с 1960 по 1973 гг. доля США в мировом производстве нефти упала с 33,5 до 16,5 процента, а доля стран ОПЕК выросла с 39,4 до 53,3 процента.

Высокая зависимость от Ближнего Востока не рассматривалась как проблема. В американской внешней политике доминировала идея, что рынок нефти контролирует покупатель, а не продавец. Это действительно было так, но контроль был не рыночным, а политическим. До 1973 г. часть арабских стран находилась под прямым управлением Великобритании, а в других правили подконтрольные лидеры. К 1973 г. колониальное управление закончилось, а в Египте, Ираке, Тунисе, Йемене, Ливии, Сирии и Алжире к власти пришли революционные лидеры, скептически относящиеся к сотрудничеству с Западом[6].

Снижалась роль западных компаний. В 1952 г. крупнейшие из них, получившие название «семь сестёр», контролировали 90 процентов производства нефти и 75 процентов производства нефтепродуктов вне США, СССР и Китая. К 1958 г. их доли снизились до 75 и 50 процентов соответственно. ОПЕК как раз и была создана в 1960 г. как механизм координации таких стран, как Иран, Ирак и Саудовская Аравия, объединённых целью снизить контроль Запада над нефтяными месторождениями и рынком нефти[7].

Спусковым крючком, который сделал нефтяной кризис неизбежным, стал крах Бреттон-Вудской системы. Сопровождавшая его девальвация доллара привела к падению доходов арабских стран-нефтеэкспортёров, продававших нефть за американскую валюту. Для компенсации выпадавших доходов ОПЕК была вынуждена искать возможности повышения цен.

Последствия кризиса

За введением эмбарго – «энергетическим Пёрл-Харбором», по выражению советников президента Никсона, – последовал рост цен на нефть с 2,9 до 11,7 доллара за баррель. «Великим американским гонкам наступает конец», – констатирует герой Джона Апдайка[8]. К заправкам выстраиваются очереди длиной в несколько кварталов. Бензина на всех не хватает, он отпускается лимитированно. Президент Никсон вынужден ограничить скоростной режим. Похожие меры применяются в разных странах Европы: прекращение телевещания и закрытие офисов в ночное время, запрет на световую рекламу, переход на летнее время для экономии энергии, запрет на вождение по воскресеньям. В Японии происходят набеги покупателей на магазины потребительских товаров, в результате чего государству приходится регулировать цены на них.

Не менее значимый эффект кризиса 1973 г. – резкий скачок инфляции. Почва для него уже была подготовлена чрезмерно мягкой монетарной политикой в 1960-е гг., базировавшейся на ошибочных представлениях о неизбежной обратной взаимосвязи между инфляцией и безработицей[9]. Однако резкий скачок цен на нефть привёл к повышению цен на топливо и, соответственно, к повышению издержек компаний. В результате во многих странах наступила стагфляция – одновременное сокращение производства и повышение цен. Так в США с 1972 по 1974 гг. инфляция выросла с 3,3 до 11,1 процента; во Франции с 6,1 до 13,7 процента; в Японии с 4,8 до 23,2 процента; в Великобритании с 7,1 до 16 процентов (рисунок 1). К 1975 г. безработица в США достигла 8,5 процента, а во Франции и Великобритании – 4 процентов. Для стран, ещё недавно ставивших целью полную занятость, это были высокие показатели.

Рисунок 1. Цена на нефть и инфляция (индекс потребительских цен) в странах ОЭСР в 1961–1990 годы[10]

В марте 1974 г. госсекретарю Генри Киссинджеру удалось добиться снятия нефтяного эмбарго. Спустя несколько месяцев оно было отменено и для союзников Вашингтона. Но кризис социально-экономических систем Запада уже был запущен.

Кейнсианство рухнуло, будучи бессильно перед стагфляцией. Не менее важно и то, что повсеместно рухнуло и доверие к «большому правительству». Со времён Нового курса Рузвельта государство приучило людей, что оно ответственно за их благосостояние. Конец 1970-х гг. стал крупнейшим провалом государства с тех пор. В США три президента подряд (Ричард Никсон, Джеральд Форд и Джимми Картер) не удержались более одного срока (Никсон выиграл на повторных выборах 1972 г., но ушёл в отставку ввиду неминуемого импичмента в 1974 г. – прим. ред.). В Великобритании 1974 г. ознаменовался провалом Консервативной партии. Правда, и лейбористы не смогли предложить адекватных решений накопившихся проблем и удерживали большинство лишь пять лет. В ФРГ правящая Социал-демократическая партия проиграла выборы в ряде земель, но всё же сохранила большинство.

В США нефтяной кризис больно ударил по главным отраслям промышленности того времени: производству стали и особенно автомобильной промышленности. Производство самого популярного американского автомобиля Chevrolet снизилось с 2,5 млн единиц в 1973 г. до чуть более 800 тысяч в 1975 году. Появился термин «Ржавый пояс». Сотни тысяч людей в Детройте, Буффало, Питтсбурге, Кливленде и других крупнейших городах этого региона потеряли работу. Города стали приходить в запустение по мере того, как состоятельные люди перебирались в пригороды. Даже в таких мощных центрах, как Нью-Йорк и Чикаго, увеличилась преступность. На смену идиллии «Американских граффити» в 1976 г. пришёл фильм «Таксист» Мартина Скорсезе, показывающий безнадёжность новой городской жизни.

Нефтяной кризис ударил по научно-техническому прогрессу, драйвером которого в 1950–1960-е гг. были энергоёмкие технологии и отрасли. После резкого скачка издержек производство в них вернулось к технологиям середины или начала 1960-х. Рост производительности труда с 1973 по 1979 гг. снизился с 0,7 процента до -1,2 процента в Японии и с 0,4 до -0,7 процента в год в Соединённых Штатах[11].

Всё это в совокупности положило конец золотому веку экономического роста в развитом мире. Если с 1960 по 1973 гг. среднегодовые темпы прироста ВВП в Японии составляли 10–11 процентов, в США 4,3 процента, во Франции 5,9 процента, а в Германии 5,4 процента, то с 1973 по 1979 гг. в Японии они упали до 3,8 процента, в США до 2,8 процента, во Франции до 3,1 процента, в Германии до 2,4 процента. Даже после возврата к устойчивому экономическому росту в 1980-е гг. его темпы так и не вернулись к докризисным уровням (таблица 1).

Таблица 1. Среднегодовые темпы экономического роста в ведущих странах Запада и Саудовской Аравии в 1961–2019 годы[12]

В Японии и ФРГ завершилось экономическое чудо, во Франции – «славное тридцатилетие». Впрочем, нефтяной кризис был скорее завершающим ударом. Источники экономического роста послевоенных десятилетий – восстановление промышленности и инфраструктуры, перераспределение ресурсов из сельского хозяйства в индустриальный сектор, экстенсивное использование природных ресурсов и привлечение на рынок труда большого количества новых работников (в том числе женщин) – в любом случае иссякали[13].

В то же время произошло одно из самых драматичных в мировой истории изменений географии торговли, а как следствие – и перераспределения богатства (таблица 1). Только за 1974 г. доходы стран ОПЕК от продажи нефти выросли на 70 млрд долларов. Переток доходов из стран ОЭСР составил примерно 2 процента их ВВП[14]. В 1979 г. произошёл новый нефтяной шок, связанный с иранской революцией, но к тому моменту страны ОЭСР уже адаптировались к новой реальности.

Таблица 2. Сальдо счёта текущих операций стран ОПЕК, ОЭСР и ненефтедобывающих развивающихся стран в 1973–1980 годах[15]

Реакция на кризис

Нефтяное эмбарго потребовало от правительств западных стран не только оперативных решений по борьбе с инфляцией и дефицитом энергии, но и серьёзных усилий по подстройке энергетической, экономической и внешней политики под новые условия, когда один из важнейших факторов производства в одночасье стал дорогим.

Остро встал вопрос обеспечения энергобезопасности. Каждая страна стремилась к диверсификации источников поставок нефти и снижению зависимости от Ближнего Востока, диверсификации источников энергии и снижению зависимости от нефти, а также к стимулированию энергоэффективности и энергосбережения[16].

Франция пошла по пути создания собственной энергетической отрасли силами государства. Её ядром стала атомная энергетика. Сразу после нефтяного кризиса был принят План Мессмера, целью которого было производство 100 процентов электроэнергии страны на атомных электростанциях. В 1973 г. доля ядерной энергии в общем объёме производства электроэнергии во Франции составляла 8 процентов, к 1983 г. она выросла до 48,8 процента, а к 1990 г. – до 75,2 процента.

Великобритания решила проблему энергетической безопасности посредством ускоренного освоения запасов нефти и газа в Северном море. Ещё в 1970 г. на собственные нефть и газ в стране приходилось 4,5 процента потребления первичной энергии. К 1978 г. эта величина достигла 41,4 процента. Если добавить к этому уголь, а также атомную и гидроэнергетику, к 1978 г. Великобритания самостоятельно обеспечивала 80 процентов своих энергетических потребностей[17].

Япония выбрала стратегию инвестирования в общую энергетическую эффективность производства. Из непосредственно энергетических отраслей масштабную поддержку получили лишь ядерная и солнечная энергетика, опиравшиеся на японские технологии. Их развитие сопровождалось наращиванием импорта угля и сжиженного природного газа[18]. Японии удалось компенсировать потери от роста импорта энергоносителей расширением промышленного экспорта, в первую очередь автомобильного. Малолитражные японские автомобили Toyota Corolla, Honda Civic, Mitsubishi Galant и Datsun Sunny завоевали американский рынок, легко выигрывая конкуренцию у американских «пожирателей бензина». Экспансия японских автомобилей произошла и в Великобритании.

В Германии протекала диверсификация источников энергии и её поставок (развитие атомной энергетики и рост потребления природного газа из СССР и Норвегии) и делались масштабные инвестиции в энергосбережение – как в промышленности, так и в коммунальном хозяйстве.

В США последовательная стратегия приспособления энергетической системы к новым условиям так и не была выработана. В 1975 г. появился стратегический нефтяной резерв, а в 1977 г. создан Департамент энергетики в составе правительства. Некоторые инвестиции были направлены на развитие новых технологий и альтернативных источников энергии. Они включали в себя и атомную энергетику, и некоторые технологии, ставшие тупиковыми (синтетическое топливо) либо давшие плоды спустя десятилетия (добыча сланцевого газа)[19]. В целом эти инвестиции не были столь же успешными, как в ряде европейских стран. Контроль цен на энергоносители сохранялся до 1979 г., что не создавало стимулов ни к снижению их потребления, ни к росту внутреннего производства. В условиях необходимости соблюдать баланс интересов между неповоротливым «большим государством», бизнесом и профсоюзами ни одна из решительных мер, которые обсуждались в тот момент, будь то национализация энергетической отрасли или, наоборот, прекращение контроля цен, так и не были приняты.

Так как последствия кризиса вышли далеко за рамки энергетики, подстройка под новые условия также должна была охватывать все стороны экономической и политической жизни.

Основным результатом кризиса 1973 г. во внутриполитической жизни стал переход от кейнсианства к неолиберализму. Опыт высокой инфляции, чрезмерной роли профсоюзов и регулирования экономики привёл к переходу баланса от государства к рынку.

Из-за инерции «большого правительства» этот переход не был моментальным: он начался к концу 1970-х гг., но окончательно оформился с приходом сильных лидеров, способных его осуществить: Маргарет Тэтчер в Великобритании и Рональда Рейгана в Соединённых Штатах. Низкая инфляция заменила полную занятость в качестве основной цели экономической политики. Был взят курс на снижение налогов и ослабление регулирования. Самое резкое снижение верхней ставки налогообложения, сразу с 98 до 75 процентов, произошло в Великобритании в 1979 г. после прихода Маргарет Тэтчер. В 1981 г. снижение верхней ставки с 69,1 процента до 50 процентов произведено в США президентом Рейганом. Во Франции и Германии налоги почти не снижались, однако обе страны приняли основные формы неолиберальной политики – в частности, жёсткий ориентир на низкую инфляцию. Независимость центрального банка от исполнительной власти была признана ключевым условием предотвращения новой волны роста цен.

Способствовало переходу к неолиберализму и оформление Ямайской валютной системы, пришедшей на смену Бреттон-Вудской. В 1976 г. Совет директоров МВФ официально отменил золотой стандарт и золотые паритеты, плавающие валютные курсы были признаны нормальной формой экономической политики. Для регулирования платёжных балансов разных стран и формирования резервов в рамках МВФ была создана система специальных прав заимствования. Фактически в неизменном виде Ямайская валютная система существует и сегодня.

Кардинально изменилась международная среда. Кризис подорвал единство Запада. Несмотря на то, что Соединённые Штаты ещё при Никсоне всячески пытались обеспечить координированный ответ стран ОЭСР на нефтяное эмбарго, сделать этого не удалось. Более того, ухудшились отношения внутри НАТО: частично из-за большой зависимости от импорта арабской нефти, частично из-за непримиримой позиции Франции страны Европы запретили США использовать европейские военные базы для поддержки Израиля. Германия обвинила Францию в том, что та хочет «развода» Европы и США[20]. Единственным новым инструментом координации развитых стран в энергетической сфере стало учреждённое в 1974 г. Международное энергетическое агентство. Однако его роль не вышла за пределы информационного обмена между странами ОЭСР. Переговоры с ОПЕК все пострадавшие от эмбарго государства вели, по сути, в одностороннем порядке.

Франция в целях защиты от будущих нефтяных шоков заключила соглашения со странами ОПЕК о долгосрочных контрактах на поставку нефти на государственном уровне[21]. Япония стала использовать ресурсную дипломатию: японские политики поддерживали арабские страны на международной арене для того, чтобы гарантировать поставки нефти[22]. Великобритания начала выстраивать отношения с разбогатевшими на нефти арабскими странами на новой основе: нефтедоллары вкладывались в лондонский Сити, а британские компании начали разворачивать в Саудовской Аравии промышленные проекты и поставлять туда вооружения[23]. Вашингтон подписал соглашение об экономическом и военном сотрудничестве с Эр-Риядом спустя три месяца после снятия эмбарго. За этим последовали поставки военной техники, вложения Саудовской Аравии в американские активы, а также её активное участие в борьбе против распространения коммунизма. Саудовская Аравия также сдерживала своих партнёров по ОПЕК от новых подъёмов цен в 1970-е годы[24]. США поставляли оружие и в Иран – до Исламской революции 1979 г., вызвавшей новый виток роста цен на нефть.

В то же время нефтяное эмбарго не привело к сколь-либо серьёзным сдвигам во внешней политике западных стран в отношении Израиля. Низкая эффективность эмбарго в достижении его прямых целей, объясняющаяся высокой вовлечённостью политиков пострадавших стран в дела Израиля, стала хорошей иллюстрацией характера ответа Запада на нефтяной шок. Этот ответ заключался в подстройке своих экономических и политических систем, создании амортизационных механизмов и в переходе в новое равновесное состояние развития экономики и международных отношений, но не в изменении основных целей и позиций[25].

Заключение: кризис, который изменил мир

Удар, нанесённый кризисом 1973 г. по странам ОЭСР, был очень сильным. Завершилась эра безусловного американского лидерства, наступившая после Второй мировой войны.

Пошатнулось единство Запада, стало очевидно, что Германия и Япония – это уже не прилежные ученики Соединённых Штатов, а их прямые конкуренты.

Оптимизм послевоенных десятилетий сменился ощущением тревоги, особенно сильной на фоне казавшихся тогда несомненными успехов Советского Союза. В 1975 г. обложку журнала Time украшал заголовок «Выживет ли капитализм?». В США всерьёз обсуждалась возможность перехода к централизованному планированию[26].

Тем не менее западные страны пережили нефтяной шок, хотя отдельные политические лидеры – нет. Выход из кризиса опирался в целом на те же системы институтов и убеждений. Кризис потребовал амортизации и адаптации, но не фундаментальных сдвигов в основах общественных отношений. Капитализм выжил, хотя и был переформатирован – сильнейшим образом со времён Великой депрессии.

1970-е гг. ознаменовали закат традиционного индустриального мира – особенно в Соединённых Штатах. Но у него уже была замена: мир финансов и технологий. На смену Питтсбургу и Детройту уже приходили Уолл-стрит и Кремниевая долина – символы нового постиндустриального общества, требовавшего, однако, другой системы общественных отношений. Слом «большого правительства» и переход к дерегулированию начался при Джимми Картере, а завершился при Рейгане. Схожие процессы происходили в Великобритании с самого начала правления Маргарет Тэтчер: там зарождалась мощь лондонского Сити. Франция и Германия приняли основные постулаты новой экономической политики, но остались верны модели социальной экономики со значительной ролью государства и сильным регулированием. Но даже несмотря на это, опробованные в США и Великобритании рецепты быстро стали претендовать на универсальность: в дальнейшем они оформились в идеи «вашингтонского консенсуса».

Мировая экономика никогда больше не росла такими же темпами, как до нефтяного кризиса.

Новая нормальность, запущенная в 1970-е гг., характеризовалась более низкими темпами экономического роста, более высокой его волатильностью[27], большей зависимостью от инновационных отраслей, а также растущим неравенством.

В краткосрочном плане главными выигравшими от кризиса стали страны-экспортёры нефти. Их экспортные доходы выросли более чем втрое с 1973 по 1974 год. Нефтедоллары использовались странами Персидского залива для создания системы общественных благ, трансфертов населению и финансовой поддержки сторонников действующих режимов. Впрочем, в долгосрочном плане эффект неожиданного богатства не столь однозначен. Не всем удалось справиться с ним: например, в Иране спустя несколько лет произошла Исламская революция. Почти во всех странах ОПЕК приток лёгких денег закрепил практики неэффективного управления, запустив механизм «ресурсного проклятья». Всесилие ОПЕК сошло на нет менее чем через десятилетие.

Рост цен на нефть сильно повлиял и на развитие СССР. Валютная выручка от продажи нефти в страны ОЭСР за 1970-е гг. выросла примерно в 10 раз. Это обстоятельство позволило решить часть текущих внутриэкономических проблем, нарастить импорт оборудования и потребительских товаров, продолжить участие в гонке вооружений и ввязаться войну в Афганистане[28]. В 1970–1986 гг. темпы роста капитальных вложений в производство нефти и газа превышали рост инвестиций в промышленность и сельское хозяйство в 3–5 раз[29]. Страна оказалась на нефтяной игле, с которой так и не смогла слезть.

Кризис 1973 г. спровоцировал, возможно, самое масштабное перераспределение богатства в истории, направив огромные потоки доходов из стран ОЭСР в страны ОПЕК. Но в то же время именно этот кризис заставил страны Запада преодолеть противоречия, накапливавшиеся с 1960-х годов. Переформатировав барахливший капитализм, они первыми шагнули в постиндустриальный мир, самостоятельно сформировав его облик и заложив тем самым основы своего глобального лидерства на десятилетия вперёд.

--

СНОСКИ

[1] OECD. Social Expenditure 1960-1990. Problems of Growth and Control. OECD, 1985. URL: http://www.oecd.org/social/soc/40836112.pdf

[2] Цит. по Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America. An Economic History of the United States. New York: Penguin Press, 2018.

[3] Blanchard O., Gali J. The Macroeconomic Effects of Oil Shocks: Why are the 2000s so different from the 1970s? National Bureau of Economic Research, No. w13368, 2007.

[4] Bordo M. The Operation and Demise of the Bretton Woods System; 1958 to 1971. National Bureau of Economic Research, No. w23189, 2017.

[5] Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America. An Economic History of the United States. New York: Penguin Press, 2018.

[6] Issawi C. The 1973 oil crisis and after // Journal of Post Keynesian Economics, Vol.1, No. 2, 1978.

[7] Frankopan P. The silk roads: A new history of the world // Bloomsbury Publishing, 2015.

[8] Апдайк Дж. Кролик разбогател // Москва, АСТ, 2009.

[9] Замулин О. Концепция реальных экономических циклов и ее роль в эволюции макроэкономической теории // Вопросы экономики, №1, 2005.

[10] По данным World Development Indicators и BP.

[11] Jorgenson D.W. Productivity and economic growth in Japan and the United States // The American Economic Review, Vol. 78, No. 2, 1988.

[12] По данным World Development Indicators.

[13] Temin P. The golden age of European growth reconsidered // European Review of Economic History, Vol. 6, No. 1, 2002.

[14] Ikenberry G.J. Reasons of State: Oil Politics and the Capacities of American Government // Cornell University Press, 1988.

[15] Ikenberry G.J. Reasons of State: Oil Politics and the Capacities of American Government. Cornell University Press, 1988

[16] Ikenberry G.J. The irony of state strength: comparative responses to the oil shocks in the 1970s // International Organization, Vol, 40, No. 1, 1986.

[17] Bank of England. North Sea oil and gas in the UK balance of payments since 1970. Bank of England, 1979. URL: https://www.bankofengland.co.uk/-/media/boe/files/quarterly-bulletin/1979/north-sea-oil-and-gas-in-the-uk-balance-of-payments-since-1970.pdf

[18] Moe E. Vested interests, energy efficiency and renewables in Japan // Energy Policy, Vol. 40, 2012.

[19] Ross M. How the 1973 oil embargo saved the planet // Foreign Affairs, 2013.

[20] Turner L. The politics of the energy crisis // International Affairs, Vol. 50, No. 3, 1974

[21] Ikenberry G.J. The irony of state strength: comparative responses to the oil shocks in the 1970s // International Organization, Vol. 40, No. 1, 1986.

[22] Yorke V. Oil, the middle east and Japan’s search for security // International Affairs, Vol. 57, No. 3, 1981.

[23] Wearing D. Forty years on, the effects of the 1973-74 oil crisis still shape British foreign policy in the Middle East // Open Democracy, 2003. URL: https://www.opendemocracy.net/en/opendemocracyuk/forty-years-on-effects-of-1973-74-oil-crisis-still-shape-british-foreign-po/

[24] Gause F.G. The International Relations of the Persian Gulf. Cambridge University Press, 2010.

[25] Licklider R. The power of oil: the Arab oil weapon and the Netherlands, the United Kingdom, Canada, Japan, and the United States // International Studies Quarterly, Vol. 32, No. 2, 1988.

[26] Gordon D.M. ‘’Recession is Capitalism as usual’’ // New York Times, 1974. URL: https://www.nytimes.com/1975/04/27/archives/recession-is-capitalism-as-usual-a-radical-economist-argues-that.html

[27] Григорьев Л.М., Иващенко А.С. Теория цикла под ударом кризиса // Вопросы экономики, №10, 2010.

[28] Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России // М.: РОССПЭН, 2006.

[29] Ермолаев С. Формирование и развитие нефтегазовой зависимости Советского Союза // Московский центр Карнеги, 2017. URL: https://carnegie.ru/2017/03/31/ru-pub-68448

США. Евросоюз. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631177 Игорь Макаров, Максим Чупилкин

ПАНДЕМИЧЕСКАЯ ДЕПРЕССИЯ

КАРМЕН РЕЙНХАРТ

Профессор международной финансовой системы в Гарвардской школе имени Кеннеди. После написания этой статьи была назначена главным экономистом Всемирного банка.

ВИНСЕНТ РЕЙНХАРТ

Главный экономист и специалист по макростратегии Mellon.

ГЛОБАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА НИКОГДА НЕ БУДЕТ ПРЕЖНЕЙ

Пандемия COVID-19 представляет для населения планеты уникальную угрозу, встречающуюся раз в поколение. Хотя это не первое заболевание, распространившееся по всему миру, но впервые в современной истории правительства вынуждены столь ожесточённо бороться со вспышкой.

Меры, включая локдаун и ограничения передвижения, направлены на замедление распространения инфекции и сбережение имеющихся медицинских ресурсов. Для финансирования этих усилий правительства привлекают экономический потенциал в невиданных ранее масштабах.

События, начавшиеся в 2008 г., назвали глобальным финансовым кризисом, хотя по сути это был банковский кризис в одиннадцати развитых экономиках. Благодаря двузначному росту в Китае, высоким ценам на сырьё и простым балансовым отчётам развивающиеся рынки выдержали удар последнего глобального кризиса. Нынешний экономический спад – другое дело. Из-за общей природы этого шока – новый коронавирус не признаёт национальных границ – в рецессии оказалась огромная часть мирового сообщества, больше, чем когда-либо прежде со времён Великой депрессии. И восстановление не будет таким же резким и быстрым, как спад. Фискальная и монетарная политика смягчит, но не ликвидирует экономические потери, понадобится длительное время, чтобы глобальная экономика вернулась к уровню начала 2020 года.

Пандемия привела к масштабному сокращению экономики, которое повлечёт за собой финансовый кризис во многих регионах планеты, необслуживаемые корпоративные займы будут расти, как и число банкротств. Также вероятен дефолт по госдолгу в странах развивающегося мира. Сегодняшний кризис будет развиваться по аналогии с событиями 2008 г., но масштабы краха глобальной экономики станут катастрофическими. Кризис ударит по семьям и странам с низким доходом сильнее, чем по более состоятельным. По оценкам Всемирного банка, около 60 млн человек в мире окажутся в нищете. Можно ожидать кардинального изменения функционирования мировой экономики: балансы уйдут в минус, и неумолимое шествие глобализации остановится.

Стоп машина!

В последнем отчёте Всемирный банк прогнозирует сокращение мировой экономики на 5,2 процента в 2020 году. Бюро трудовой статистики США недавно опубликовало худшие данные по месячной безработице за 72 года своего существования. Большинство аналитиков прогнозирует двузначные показатели безработицы в Соединённых Штатах до середины следующего года. Банк Англии предупреждает, что в этом году Великобритания столкнётся с самым значительным падением промышленного производства с 1706 года. Ситуация настолько тяжёлая, что её можно назвать депрессией, пандемической депрессией. К сожалению, воспоминания о Великой депрессии мешают экономистам и другим экспертам использовать это слово, потому что глубина и продолжительность спада тогда были настолько катастрофическими, что, кажется, их невозможно повторить. Но в XIX и XX столетиях было множество депрессий. Учитывая число людей, потерявших работу или вынужденных закрыть бизнес, кажется неуместным использовать другое слово для описания текущей ситуации.

Эпидемиологи считают коронавирус, вызывающий COVID-19, новым, следовательно, его распространение вызывает новые реакции общества и частных акторов. Существует консенсусный подход, согласно которому, чтобы замедлить распространение инфекции, нужно держать работников подальше от рабочих мест, а покупателей – от торговых точек. Если предположить, что второй и третьей волны, как в случае с эпидемией испанки в 1918–1919 гг., не будет, то нынешняя пандемия начнёт развиваться по перевёрнутой V-образной кривой: число заражений и смертей будет расти, а затем падать. Но даже если этот сценарий окажется верным, в некоторых регионах мира COVID-19, скорее всего, задержится (статья написана до начала второй волны заболевания – прим. ред.).

Пока заболеваемость идёт несинхронно. Количество новых случаев сначала упало в Китае и других странах Азии, затем в Европе, а потом очень постепенно в некоторых штатах США (позже стала вновь расти). В то же время горячие точки COVID-19 появились в таких отдалённых друг от друга странах, как Бразилия, Индия и Россия. А за болезнью следуют экономические потрясения. Такой сдвоенный удар оставляет глубокие шрамы на мировой экономической активности.

Ряд ключевых экономик сейчас вновь открывается, подтверждение этого факта мы видим в улучшении условий ведения бизнеса в Азии и Европе, а также в смене тренда на американском рынке труда. Однако этот отскок не стоит путать с восстановлением. Во всех самых тяжёлых финансовых кризисах с середины XIX века требовалось в среднем восемь лет, чтобы ВВП на душу населения вернулся к докризисному уровню (медианный показатель – семь лет). Учитывая рекордные уровни фискального и монетарного стимулирования, можно ожидать, что Соединённые Штаты справятся быстрее. Но у большинства стран нет возможности сгладить экономический ущерб от COVID-19. Поэтому наблюдаемый сейчас отскок – лишь начало долгого пути из глубокой пропасти.

Хотя в этих обстоятельствах любым прогнозам мешает неопределённость, есть три показателя, позволяющие предположить, что путь к восстановлению будет долгим.

Первый фактор, это экспорт. Из-за закрытия границ и локдаунов глобальный спрос на товары сократился, ориентированные на экспорт экономики получили тяжёлый удар. Ещё до пандемии многие экспортёры столкнулись с давлением. С 2008 по 2018 гг. рост мировой торговли снизился наполовину по сравнению с предыдущим десятилетием. В последнее время экспорт страдал от торговой войны между Вашингтоном и Пекином, которую президент Дональд Трамп развязал в середине 2018 года. Для экономик, основным источником роста которых является туризм, прекращение международных поездок стало катастрофой. По прогнозу Международного валютного фонда, в Карибском регионе, где в некоторых странах туристическая индустрия обеспечивает от 50 до 90 процентов дохода и занятости, прибыль от туризма вернётся на докризисный уровень постепенно через три года.

Упал не только объём торговли, снизились цены на многие экспортные товары. Драматичное падение особенно ощущается на нефтяном рынке. Экономический спад вызвал резкое снижение спроса на энергоресурсы и спровоцировал разногласия в хрупкой коалиции под названием ОПЕК+. В её состав входят члены ОПЕК, Россия и другие производители нефти, которые на протяжении последних трёх лет удерживали цены в диапазоне 45–70 долларов за баррель. ОПЕК+ удавалось сотрудничать, пока спрос был устойчивым и требовалось чисто символическое сокращение добычи. Однако из-за пандемии понадобилось более существенное уменьшение добычи, что вынудило двух ключевых игроков картеля, Россию и Саудовскую Аравию, пойти на действительно болезненные шаги, к которым они не были готовы. Перепроизводство и пикирование цен на нефть стало проверкой на прочность для бизнес-моделей всех производителей, особенно на развивающихся рынках, включая американский сланцевый нефтегазовый сектор. Дополнительные финансовые трудности усугубили положение и без того ослабленных компаний – как в США, так и в других странах. Зависимый от нефти Эквадор, например, объявил дефолт в апреле 2020 г., за ним могут последовать и другие нефтедобывающие страны.

Прежде удары по глобальной экономике не были полномасштабными. Так, во время десятилетнего долгового кризиса в Латинской Америке в начале 1980-х гг. и азиатского финансового кризиса 1997 г. большинство развитых экономик продолжали расти. Развивающиеся рынки (особенно Китай) стали главным источником роста во время финансового кризиса 2008 года. Сейчас всё по-другому. В последний раз сбой всех двигателей произошёл в период Великой депрессии, сейчас коллапс будет таким же резким. Всемирная торговая организация прогнозирует падение глобальной торговли на 13–32 процента в 2020 году. Если фактический результат окажется где-то в середине этого диапазона, это будет худший год глобализации с начала в 1930-х годов.

Второй фактор, указывающий на длительное и медленное восстановление, – это безработица. В результате мер по замедлению пандемии нарушились механизмы современной рыночной экономики, самой сложной системы в истории, и не удастся вновь собрать воедино все части быстро и без последствий. Некоторые закрытые предприятия и бизнесы уже не откроются. Их владельцы, потеряв сбережения, будут относиться к предпринимательству с большой осторожностью. Предпринимательский класс, прошедший естественный отбор, не будет поддерживать инновации.

Более того, некоторые отправленные в неоплачиваемый отпуск или уволенные сотрудники покинут рынок труда навсегда. Другие утратят навыки и лишатся возможности профессионального развития из-за длительного перерыва в работе. В итоге они окажутся менее привлекательными для потенциальных работодателей. Но самые уязвимые – это новички, выпускники вузов, столкнувшиеся с ослабленной экономикой. Уровень зарплат сорока- и пятидесятилетних всегда можно объяснить их статусом в начале карьеры. Те, кто споткнулся уже на старте, так и будут влачить шлейф неудачников. Нынешние школьники, в свою очередь, получат образование ниже стандарта в своих социально дистанцированных онлайн-классах. В странах с низкой скоростью интернета студенты массово покидают образовательные учреждения. Это ещё одна группа отстающих.

Конечно, политика того или иного государства имеет значение. Европейские экономики стараются субсидировать зарплаты сотрудников, не имеющих возможности работать или переведённых на сокращенный график, чтобы предотвратить массовую безработицу. Соединённые Штаты этого не делают. В развивающихся экономиках у людей нет государственной подушки безопасности. Но независимо от имеющихся ресурсов все правительства тратят больше, а получают меньше. Многие муниципальные и региональные органы власти по закону обязаны иметь сбалансированный бюджет, а значит, долги, которые они накапливают сейчас, позже потребуют урезания расходов. Пока центральные правительства увеличивают расходы, хотя их налоговая база сокращается. Страны, зависящие от сырьевого экспорта, туризма и денежных переводов граждан, работающих за рубежом, ждут сильнейшие экономические потрясения.

Но самое тревожное – депрессия началась в период, когда экономические основы во многих государствах, включая беднейшие, были уже ослаблены. Отчасти в результате такой нестабильности рейтинговые агентства понизили суверенный кредитный рейтинг рекордного числа заёмщиков с 1980 года. Корпоративные заёмщики повторяют эту траекторию, что чревато последствиями для правительств: ошибки частного сектора нередко становятся обязательствами для государства. В результате даже страны, разумно использующие ресурсы, могут опуститься на дно.

Третий фактор этого кризиса – его регрессивное воздействие внутри стран и на международном уровне. Экономические неурядицы особенно сказываются на людях с низкими доходами. Как правило, они не могут работать удалённо и не обладают ресурсами, чтобы пережить трудный период. В США, например, почти половина работников заняты в малом бизнесе, в основном в сфере услуг, где зарплаты низкие. Эти предприятия наиболее подвержены банкротствам, особенно на фоне воздействия пандемии на поведение потребителей, которое может продлиться дольше, чем сами локдауны.

В развивающихся странах, где господдержка недостаточна или вообще отсутствует, падение уровня жизни произойдёт в первую очередь среди беднейших слоёв общества. Регрессивную природу пандемии может усугубить глобальный скачок цен на продукты питания, поскольку распространение заболевания и локдауны нарушили цепочки поставок, а также схемы миграции сельхозработников. ООН уже предупредила об угрозе самого тяжёлого продовольственного кризиса за пятьдесят лет. В беднейших странах на продукты питания приходится от 40 до 60 процентов потребительских расходов, в процентах от своих доходов люди в беднейших странах тратят на еду в 5–6 раз больше, чем жители развитых стран.

Путь к восстановлению

Во второй половине 2020 г., когда кризис в системе здравоохранения медленно удалось взять под контроль, стали появляться позитивные данные об экономической активности и занятости, вызвавшие оптимизм финансовых рынков. Но эффект отскока не принесёт полного восстановления. Даже продуманная, скоординированная макроэкономическая политика не позволяет продавать продукты, которые не были произведены, и услуги, которые не были оказаны.

До сих пор фискальная реакция в мире была относительно узконаправленной и запланированной как временная мера. Обычно малоподвижный американский Конгресс принял четыре пакета законопроектов о мерах поддержки приблизительно за четыре недели. Однако большинство этих мер одноразовые или имеют чётко обозначенный срок действия. Скорость реакции безусловно связана с важностью и внезапностью проблемы, у политиков просто не было времени, чтобы добавить содержательности в законопроекты. На США приходится львиная доля из почти 11 трлн долларов финансовой помощи, которую страны G20 влили в свои экономики.

Как всегда, большой размер обеспечивает большое пространство для манёвра. Страны с большой экономикой разработали более амбициозные планы поддержки.

Суммарный размер помощи десяти развивающихся рынков G20 на 5 процентных пунктов ниже, чем у их развитых партнёров. К сожалению, это означает, что контрциклический ответ будет слабее в тех местах, которые сильнее пострадали от удара. Но, судя по цифрам, даже в странах с развитой экономикой фискальные меры не столь впечатляющи, как кажется. В G20 только Австралия и Соединённые Штаты потратили больше денег, чем было выделено компаниям и физическим лицам в форме кредитов, займов и гарантий. Меры поддержки в европейских странах – это в основном балансы крупного бизнеса, а не расходы, что вызывает вопросы об эффективности этих шагов в преодолении падения спроса.

Центральные банки тоже пытались стимулировать терпящую крах глобальную экономику. Регуляторы, у которых ещё не связаны руки предыдущими решениями держать ключевую ставку на минимальном уровне – как у Банка Японии и ЕЦБ, – ослабили контроль над финансовыми потоками. В эту группу вошли центробанки развивающихся экономик, включая Бразилию, Чили, Колумбию, Египет, Индию, Индонезию, Пакистан, ЮАР и Турцию. В прошлые кризисы главы центробанков таких стран обычно следовали в противоположном направлении: повышали ставки, чтобы не допустить обесценивания национальной валюты, сдержать инфляцию и отток капитала. Общий шок выровнял игровое поле, заставив забыть об оттоке капитала, который, как правило, сопровождает обесценивание валюты и падение ключевых выставок.

Не менее важно, что центральные банки отчаянно борются за сохранение финансовых потоков, закачивая валютные резервы в банковскую систему и снижая требования к резервам частных банков, чтобы заёмщики могли выплачивать долги. ФРС США, например, сделала и то и другое, удвоив объём вливаний в экономику за два месяца и снизив необходимый объём резервов до нуля. Статус Соединённых Штатов как эмитента мировой резервной валюты возложил на ФРС уникальную ответственность по обеспечению глобальной ликвидности доллара. Для этого она заключила соглашение по валютным свопам с девятью другими центробанками. В течение нескольких недель после соглашения данные финансовые институты заимствовали почти полтриллиона долларов, чтобы кредитовать свои банки.

Самое главное, что центробанкам удалось сохранить кредитоспособность временно лишившихся ликвидности компаний. Регулятор может сквозь пальцы смотреть на волатильность рынка и приобретать неликвидные активы, кажущиеся кредитоспособными. Центральные банки применили все пункты руководства по этой теме, взяв на себя обеспечение в том числе частных и муниципальных долгов. Длинный список банков, которые ввели подобные меры, включает почти всех обычных акторов развитого мира – Банк Японии, ЕЦБ и ФРС, а также регуляторов развивающихся экономик – Колумбии, Чили, Венгрии, Индии, Лаоса, Мексики, Польши и Таиланда. По существу, эти страны пытаются перекинуть мост над нынешней неликвидностью к будущей восстановленной экономике.

Центральные банки действовали вынужденно и поспешно. Но почему они должны были делать это? Разве законодательные и регулятивные усилия, предпринятые после прошлого финансового кризиса, не должны были смягчить следующий?

Вылазка центробанков за пределы привычной территории – результат конструктивных недостатков предыдущих попыток исправить ситуацию.

После кризиса 2008 г. правительства ничего не предприняли, чтобы изменить рисковые предпочтения инвесторов. Регулируемому сообществу, прежде всего крупным коммерческим банкам, просто стал дороже обходиться спрос на низкокачественные займы из-за введения ограничений по качеству активов, стресс-тестов и так называемого заявительного порядка. Результатом такого тренда стал рост теневых банков, когорты фактически нерегулируемых финансовых институтов. Центробанкам теперь приходится иметь дело с новыми активами и новыми участниками, потому что их официальная политика вытеснила коммерческие банки, которые ранее поддерживали неликвидные компании и правительства.

Конечно, действия центробанков остановили кумулятивное ухудшение функционирования рынков благодаря снижению ставок, масштабным вливаниям ликвидности и приобретению активов. Подобные действия встроены в ДНК центробанков с тех пор, как провал ФРС в 1930-е гг. привёл к трагическим последствиям. Однако чистый результат такой политики нельзя признать удовлетворительным в преодолении масштабного шока, который мир переживает сейчас. Ставки находились на достаточно низком уровне ещё до пандемии. И, несмотря на огромные объёмы долларов, которые ФРС направляет за границу, курс американской валюты скорее вырос, а не упал. Этих монетарных мер стимулирования недостаточно, чтобы заставить семьи и компании тратить больше, учитывая нынешние экономические проблемы и неопределённость. В итоге главные банкиры мира – управляющий Банка Японии Харухико Курода, председатель ЕЦБ Кристин Лагард и глава ФРС Джером Пауэлл – были вынуждены призвать правительства к введению дополнительных мер финансовой поддержки. Их призывы были услышаны и удовлетворены, но не полностью, поэтому мы наблюдаем резкое падение мировой экономической активности.

Экономика и недовольство ей

Тень нынешнего кризиса будет более длинной и тёмной, чем у предыдущих. По прогнозам МВФ, соотношение дефицита бюджета к ВВП в развитых экономиках возрастёт с 3,3 процента в 2019-м до 16,6 процента в этом году, в развивающихся – с 4,9 процента до 10,6 процента. Многие развивающиеся страны следуют примеру своих развитых партнёров и открывают финансовый кран. Но у многих стран как среди развитых, так и среди развивающихся, фактически нет такой возможности. Результат – раздутые государственные бюджеты.

Проблема долгов будет препятствовать восстановлению. G20 уже отложила выплаты 76 беднейших стран. В ближайшие месяцы богатым странам и кредитным организациям предстоит сделать больше, включив в схемы помощи по долгам другие экономики и привлекая частный сектор. Но для таких шагов может не хватить политической воли, если страны решат заниматься собственными проблемами, а не восстанавливать мировую экономику.

Глобализация впервые была отброшена назад с приходом к власти администрации Трампа в 2016 году. Темпы отступления будут только нарастать, потому что на глобализацию возложат вину за нынешнюю катастрофу.

Открытые границы облегчили распространение инфекции. Зависимость от экспортных рынков привела к экономическому спаду в ряде стран, когда мировая торговля приостановилась. Многие развивающиеся экономики пережили крах цен на их основные экспортные товары и прекращение денежных переводов от граждан, работающих за рубежом. Настроения общества влияют на экономику, и трудно представить, что отношение к зарубежным поездкам и образованию за границей восстановится быстро. Вообще, доверие – лучшее смазочное средство для рыночных транзакций, и сейчас его явно не хватает. Границы будет трудно пересечь, сомнения по поводу надёжности некоторых зарубежных партнёров усугубятся.

Ещё одна причина нарушения глобального сотрудничества – политики, которые могут принять краткосрочный отскок за длительное восстановление. Остановить падение доходов и производства – ключевая задача, но не менее важно ускорить восстановление. Чем дольше мы будем выкарабкиваться из воронки, которую нынешняя пандемия пробила в глобальной экономике, тем дольше некоторые люди будут оставаться без работы, а это значит – меньше перспектив среднесрочного и долгосрочного роста.

Экономические последствия ясны. Доходы падают, долговое бремя растёт. Социальные последствия прогнозировать сложнее. Рыночная экономика подразумевает договор между гражданами: ресурсы будут использоваться максимально эффективно, чтобы сделать большой экономический пирог и увеличить шансы на его дальнейший рост. Когда обстоятельства меняются в результате технологических прорывов или открытия международных торговых маршрутов, происходит перераспределение ресурсов, появляются победители и проигравшие. Пока пирог увеличивается в размерах быстро, проигравшие спокойны, потому что их кусок пирога стабильно растёт. Например, 4-процентный рост ВВП – норма для развитых экономик в конце прошлого столетия – предполагает удвоение производства за восемнадцать лет. Если рост составляет 1 процент – преобладающий показатель после кризиса 2008–2009 гг. и рецессии, – то на удвоение производства уйдёт 72 года. На фоне очевидных издержек нынешнего периода и преимуществ, скрывшихся далеко за горизонтом, вполне возможно, что люди решат пересмотреть этот рыночный договор.

Историк Генри Адамс отмечал, что политика – это систематическая организация ненависти. Избиратели, потерявшие работу, вынужденные закрыть бизнес и лишившиеся сбережений, ощущают злобу. Нет никаких гарантий, что нынешнему – или следующему – политическому классу удастся направить их гнев в конструктивное русло. В период экономических трудностей нередко нарастает волна популистского национализма, поэтому недоверие в мировом сообществе только углубится. Это ускорит упадок мультилатерализма и может привести к порочному кругу, который похоронит будущие экономические перспективы. Подобное уже происходило между двумя мировыми войнами, когда процветали национализм и политика «разори соседа».

У сегодняшних политических и социальных проблем нет решения, единого для всех. Но разумный план действий состоит в том, чтобы не допустить появления экономических условий для усугубления ситуации. Властям необходимо продолжать расширять меры поддержки. И самое главное, нельзя путать отскок с восстановлением.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs №5 за 2020 год. © Council on foreign relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Медицина. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631176 Кармен Рейнхарт, Винсент Рейнхарт

ШАНС НА ПЕРЕМЕНЫ

ИГОРЬ МАКАРОВ

Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Этот номер журнала – тематический. Большинство его материалов подготовлено в рамках проекта «Уроки кризисов прошлого», инициированного Факультетом мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ. Авторы рассмотрели двенадцать кризисов последних ста лет, изучили, как разные страны их преодолевали. Некоторые из этих государств провалились, потеряв годы в экономическом развитии, а иногда – и жизни многих граждан. Другие вышли из периода потрясений сильнее, чем входили в него.

В неуправляемом потоке информации и дезинформации, захлестнувшем человечество, прошлое – лучшее зеркало, в которое оно может посмотреться. Сейчас это более чем своевременно. Мир переживает сразу несколько масштабных кризисов, и непонятно, куда они заведут.

Во-первых, кризис здравоохранения и даже шире – модели государства всеобщего благосостояния. И до пандемии она едва справлялась с вызовами старения населения, неравенства, деиндустриализации и миграции, а сегодня окончательно затрещала по швам.

Во-вторых, экономический. Локдауны – только начало. Перед миром маячит призрак долгового краха, чреватого коллапсом всей финансовой системы.

В-третьих, социальный. Движение Black Lives Matter – одно из самых безобидных из его проявлений. Растущее неравенство – бомба замедленного действия под политическими системами развитых стран, способная рвануть в любой момент.

В-четвёртых, кризис экологический. Нерешённые проблемы окружающей среды и изменения климата в долгосрочном плане угрожают гораздо большему количеству жизней, чем коронавирус.

В-пятых, кризис идей. Среди политических элит, в особенности на пространстве Большого западного мира (включающего и Россию), отсутствует понимание, куда двигаться. Это маскируют ситуативным реагированием и поиском внешних врагов.

Сергей Караганов, инициатор проекта, представляет свои рассуждения о современных событиях как проблеме не только социально-экономических систем, но и демократии, идеологий и ценностей. (Свои оценки происходящего дают Марк Узан, а также Кармен Рейнхарт и Винсент Рейнхарт – это «внешние» публикации.) Леонид Григорьев и Александр Астапович рассказывают о Великой депрессии в США. Деятельность Рузвельта – «мать всех реформ», уникальный опыт переформатирования капитализма, сочетавший в себе решение краткосрочных антикризисных задач, балансирование между группами интересов, а также очерчивание новой траектории долгосрочного развития. Американский взгляд на ту эпоху – в статье Мег Джейкобс. Опыт выхода из Великой депрессии в Великобритании вспоминает Игорь Ковалев. Восстановление началось лишь тогда, когда разные политические группы, до того остававшиеся в плену неработающих идей и погрязшие в конкуренции, консолидировались. А Иван Простаков и Анна Барсукова демонстрируют беспомощность французских элит перед лицом кризиса, которая привела не только к огромным социально-экономическим потерям, но и к военной катастрофе.

Иван Простаков обращается к опыту преодоления Великой депрессии фашистской Италией, а Наталия Супян – нацистской Германией. В обоих случаях успехи в индустриализации и технологической модернизации невозможно отделить от действий тоталитарной системы и милитаризации, которые в итоге привели страны к агрессии и подтолкнули мир к большой войне.

Ксения Спицына описывает, как Япония восстановила экономику после Второй мировой с опорой на новые ценности и внешнюю помощь. Светлана Суслина и Виктория Самсонова демонстрируют, как Южная Корея, используя тяжёлый кризис 1997–1998 гг., трансформировала экономико-политическую модель, став одним из самых успешных государств Азии. В статье Евгения Канаева и Александра Королёва показано, насколько по-разному азиатский финансовый кризис повлиял на соседей – Индонезию и Малайзию. Первая пошла по «лёгкому» пути принятия помощи и рекомендаций МВФ и потеряла десятилетие развития. Вторая нашла собственный ответ на кризис, учитывающий специфику национальной экономики, что придало динамизм на десятилетие вперёд.

Алина Щербакова констатирует неспособность аргентинских властей адекватно ответить на кризис 2001–2002 гг., спровоцированный их же политикой. Леонид Григорьев и Марина Стародубцева показывают, как успехи Бразилии в преодолении ловушек развития были остановлены кризисом 2016 г., который стал результатом завышенных ожиданий, рождённых этими успехами.

Две статьи посвящены глобальным кризисам, между которыми достаточно параллелей. Вместе с Максимом Чупилкиным мы описываем нефтяной кризис 1973 года. Он больно ударил по западному миру, но послужил толчком для трансформации экономики и общества, обеспечившей ему успех в долгосрочной перспективе. Этого нельзя сказать про события 2008–2009 годов. Мы с Екатериной Макаровой отметили, что, несмотря на эффективные оперативные меры, западным странам не удалось решить структурные проблемы. Многие обострились в последующее десятилетие, что делает нынешний кризис более сложным и многогранным, чем случившийся двенадцать лет назад.

Прошлый опыт нельзя повторить. Однако на былых ошибках и успехах можно и нужно учиться. Кризисы позволяют воплотить изменения, недоступные в хорошие времена. Если подойти к этому комплексно, с учётом страновых особенностей и баланса групп интересов, сочетая оперативные и долгосрочные цели, можно сбросить бремя устаревших общественных структур и сделать шаг вперёд. Сегодня, в период самого масштабного кризиса со времён Второй мировой войны, он особенно необходим.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631173 Игорь Макаров

Фактор неопределённости продолжат довлеть над мировой политикой

Российские эксперты-международники о развитии ситуации в мире.

Вот и наступил 2021 год, которому в наследство досталась пандемия COVID-19, изменившая привычный образ жизни всей цивилизации. На фоне борьбы с новым опасным вирусом, происхождение которого так до конца и не выяснено, потеряла устойчивость вся система международных отношений, обострилось экономическое соперничество, усилились информационное противостояние, мировоззренческие споры об оптимальной модели общественного устройства. А как будет развиваться ситуация в регионах планеты в этом году? По этому вопросу своё мнение высказали «Красной звезде» известные эксперты по международным вопросам.

Профессор Дипломатической академии МИД России доктор политических наук Владимир Штоль:

– Говоря о перспективах взаимоотношений России со странами Запада, сошлюсь на подготовленный при участии Института США и Канады и Института Европы РАН «Доклад участников диалога экспертов по сокращению рисков военной конфронтации между Россией и НАТО в Европе». В его подготовке приняли участие более 150 экспертов, включая 16 бывших министров иностранных дел и министров обороны стран Европы, 27 отставных генералов и адмиралов. Среди множества предложений – возобновление практического диалога и прямых контактов между Россией и НАТО – между командным составом и экспертами противостоящих сторон, выработка общих правил по уменьшению рисков конфронтации, ненамеренных инцидентов на суше, на море и в воздухе, укрепление мер стабильности и транспарентности, воздержание от опасной военной деятельности и создание каналов прямой связи, чтобы не допустить эскалации конфликтных ситуаций.

Документ является хорошей основой для выстраивания последующих отношений нашей страны с государствами НАТО. На мой взгляд, не всё в нём реализуемо даже в среднесрочной перспективе, но он обозначил позиции экспертного сообщества, в том числе сформулировал предложения по преодолению серьёзного непонимания друг друга. Безусловно, между Россией и НАТО нужен диалог.

Что же касается самого блока НАТО, то его руководство из числа европейцев открыто говорит, что им хочется восстановления евро-атлантической солидарности и возвращения США в Европу. И здесь они найдут понимание у команды Джо Байдена. Демократы не раз давали понять, что намерены уделять больше внимания делам альянса – и прежде всего в плане наращивания боевой мощи армий европейских стран и усиления скоординированного политического и экономического давления альянса на Россию. Американцы предпримут шаги по сплочению альянса, постараются сгладить противоречия между странами – членами НАТО, хотя сделать это будет нелегко. Среди прочего экономические интересы Турции сталкиваются в Средиземноморье с интересами Греции и Франции.

В Евросоюзе не меньше внутренних проблем. Британия постарается в этом году усилить своё влияние на мировую политику, соперничая в Европе с Францией и Германией,

которые, в свою очередь делят между собой лидерство в паневропейском проекте. Brexit – это удар по этому проекту. Лондон зачастую будет действовать не напрямую, а станет активнее задействовать других – например, Анкару, продвигая свой геополитический проект. Более часто увидим мы и демонстрацию британского флага кораблями королевского флота в Тихоокеанском регионе, где Лондон будет координировать свои шаги на «китайском фронте» с Вашингтоном и Канберрой.

Генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов:

– Пока нет никаких оснований предполагать, что в наступающем году мы станем свидетелями новой «перезагрузки» или хотя бы умеренного улучшения отношений между Россией и США. По всей видимости, нас ожидают новый виток американских санкций, попыток остановить реализацию проекта «Северный поток – 2», антироссийские демарши в Совете Безопасности ООН, а также настойчивые усилия по выстраиванию единого антироссийского фронта с участием европейских союзников Вашингтона. Администрация Байдена будет увеличивать американскую помощь оппонентам Москвы на постсоветском пространстве, в первую очередь Украине, Грузии и, вероятно, теперь ещё и Молдове.

В то же время я бы не исключал и некоторых позитивных сдвигов в отношениях – уже по той причине, что Байден более осторожен в вопросах внешней политики, более опытен в международных делах и придаёт больше значения профессиональной дипломатии, чем его предшественник. Двусторонние отношения могут стать более стабильными и более предсказуемыми.

Возможно, заработают некоторые из ныне заблокированных каналов коммуникации на разных уровнях. Вероятны определённые подвижки в подходах США к некоторым региональным кризисам, например, к ситуации на Ближнем Востоке, что может создать дополнительные возможности для позитивного взаимодействия Белого дома и Кремля. Байден может согласиться на продление на короткий срок договора СНВ-3, чтобы использовать это соглашение в качестве основы для новых договорённостей по контролю над вооружениями и укреплению стратегической стабильности.

Нужно учитывать и то, что отношения с Москвой, как и вопросы внешней политики в целом, не станут главной заботой администрации Байдена в 2021 году. Новому руководству США придётся сосредоточиться в первую очередь на внутренних проблемах – это преодоление последствий пандемии COVID-19, а также глубокого политического и социального раскола страны, который наглядно проявился в ходе ноябрьских выборов 2020 года. Успешно решить эти задачи или хотя бы приблизиться к их решению будет очень нелегко. Политические события в Вашингтоне в первые январские дни показали, что американский истеблишмент не способен к консолидированным решениям.

Ведущий научный сотрудник Национального института мировой экономики и международных отношений РАН доктор политических наук Александр Фролов:

– В наступившем году фактор неопределённости продолжит довлеть над всей системой мировой политики и её региональными подсистемами. На Ближнем Востоке, учитывая весь клубок противоречий в регионе, сохранятся негативные процессы. Есть, конечно, некоторые ожидания на улучшение ситуации, связанные с тем, что Байден дал понять о намерении занять более конструктивную позицию в отношении Ирана и, возможно, вернуться к ядерной сделке – к реализации Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Однако это будет не просто сделать, поскольку, как говорится, поезд уже отправился по новому пути. И рассчитывать на то, что при Байдене американская политика в отношении Ближнего Востока коренным образом изменится, не приходиться.

Следствием выхода США из СВПД стало решение Тегерана обогащать уран до 4,5 процента, хотя ядерная сделка допускала уровень обогащения не выше 3,67 процента, а в начале этого января иранцы проинформировали МАГАТЭ о намерении увеличить этот показатель до 20 процентов на объекте в Фордо. При этом они готовы работать под наблюдением МАГАТЭ, чтобы продемонстрировать мирный характер своей ядерной программы. Иран так или иначе в 2021 году останется одним из ведущих региональных игроков, от которого зависит относительная стабильность ситуации на Большом Ближнем Востоке.

Трудно предсказуемым остаётся и развитие ситуации в Афганистане. Американцы и их союзники вряд ли полностью свернут там своё военное присутствие в этом году из-за слабости правительственных сил. Может произойти то же, что и после ухода советских войск, – торжество радикальных исламистов с расправами над всеми их противниками, включая сторонников светского пути развития.

Директор института Дальнего Востока РАН доктор исторических наук Алексей Маслов:

– Я солидарен с мнением относительно смещения фокуса международных отношений и мировой экономики. Он сдвигается на Восток – из Евро-Атлантики в Евразию, где динамично развиваются восходящие мировые центры, опирающиеся на собственные многовековые традиции. Это в первую очередь КНР, которая вошла в 2021 год в числе немногих стран, оказавшихся вопреки всем пессимистическим прогнозам в плюсе по ВВП. Этот год будет годом дальнейшего роста Китая, его экономических и технологических возможностей. Поднебесная привыкла жить долгими циклами, там национальная элита просчитывает на долгую перспективу.

Китай по-прежнему будет выступать как локомотив Азии. Он продолжит перестраивать вокруг себя внешний контур, реализовывать свою инициативу «Один пояс, один путь», создавать новые транспортно-логистические коридоры в Евразии. Мне представляется, что в интересах нашей страны работать в плоскости формирования Большого Евразийского партнёрства, сопряжения китайской инициативы «Один пояс, один путь» и планов развития Евразийского экономического союза.

Что же касается перспектив отношений Китая с США с уходом Трампа, то не нужно строить иллюзии относительно их улучшения. В двусторонних связях, возможно, американцы подкорректируют формулировки и саму риторику. Байден будет формулировать свои требования к Китаю значительно аккуратнее, скорее всего, не затрагивая идеологии. А что останется прежним – так это давление на китайскую экономику. Американская бизнес-элита не в восторге, например, от того, что перед самым Новым годом Евросоюз и Китай завершили переговоры по всеобъемлющему соглашению об инвестиционном сотрудничестве. Теперь европейский бизнес получит более выгодные условия в расширении доступа на рынок КНР, чем американский.

Владимир Кузарь, «Красная звезда»

У россиянина, вернувшегося из Великобритании, выявлено заражение «британским» штаммом коронавируса. Об этом заявила глава Роспотребнадзора Анна Попова в эфире телеканала «Россия-1». По словам Поповой, инфицированный чувствует себя хорошо.

Существующие в России ПЦР-тесты на коронавирус выявляют и британский штамм. Кроме того, зарегистрированные в стране вакцины также защищают от него, сообщила Попова.

«По нашим данным, тест-системы, которые действую в РФ для ПЦР-диагностики, обнаруживают этот вирус. И вакцины, которые сегодня зарегистрированы в РФ, абсолютно точно защищают от этого вируса», - приводит ТАСС слова Поповой. Глава Роспотребнадзора отметила, что вирус не стал более опасным, а также не делает течение COVID-19 более тяжелым, однако он стал более заразен.

14 декабря глава Минздрава Великобритании Мэтт Хэнкок сообщил, что британские ученые выявили новый, мутировавший тип коронавируса. Предварительный анализ показал, что этот вариант вируса распространяется быстрее известных штаммов.

На биржу в культовых ботинках. Производитель обуви Dr. Martens собрался провести IPO в Лондоне

Подать заявку на первичное размещение акций компания планирует уже в понедельник. Когда состоится выход на биржу, не сообщается

Британский производитель обуви Dr. Martens планирует провести IPO на Лондонской бирже, сообщает Reuters. Подать заявку на первичное размещение акций компания планирует уже 11 января. О том, когда состоится выход на биржу, пока не сообщается.

Когда-то компания делала ботинки для нужд армии. Но в 1960-1970-х годах эта обувь стала культовой среди представителей субкультур, в первую очередь среди панков. Кроме того, «мартинсы» на жесткой подошве с высоким голенищем полюбили рок-звезды.

О том, будет ли успешным IPO производителя обуви, рассуждает президент компании «Московские партнеры» Евгений Коган.

«Действительно, долгое время это была некая культовая обувь. Честно говоря, для нынешнего совсем молодого поколения это уже немножко вчерашний день, но для поколения, которому сегодня 25-30 лет, может быть, даже 40 лет, Dr. Martens — это было круто. Это первое. Второе — у этой компании вполне себе неплохие финансовые показатели. Я думаю, что в итоге IPO будет успешным, хотя, конечно, если мы говорим о Dr. Martens, это все-таки не технологическая компания, а реальный сектор: это одежда, это предметы для жизни. И я не думаю, что тут мы можем увидеть какие-то безумные скачки цен, я не думаю, что будет какая-то бешеная волатильность. Скорее это будет еще один бренд в череде достаточно большого количества брендов, которые окружают нас, допустим, тот же самый Michael Kors, Levi’s и так далее. Все то, что мы хорошо знаем, что мы покупаем или когда-то покупали. Все эти бренды живы, и они действительно представляют из себя некие компании, достаточно успешно работающие. Они торгуются на бирже, так что почему не Dr. Martens? Тоже неплохо».

Сейчас Dr. Martens ежегодно продает 11 млн пар своих культовых ботинок в 60 странах. По итогам прошлого финансового года, который закончился в марте 2020-го, выручка производителя выросла в полтора раза.

Обвал биткоина – минус 20%. Очередное фиаско "инвесторов"?

Новое жесткое падение самой популярной криптовалюты мира. Многие зафиксировали прибыль после бурного роста последних дней. Но далеко не все. Есть ли инвестиционная альтернатива?

Все это похоже на абсолютно разные голоса, одномоментно звучащие с разных сторон. Одни аналитики шепотом предупреждают о рисках подобных инвестиций, указывая, что биткоин может очень сильно подешеветь, причем в разы.

Другие исполнены уверенности в том, что криптоактив подорожает. Эти вещают подчеркнуто громко, словно упрекая потенциальных инвесторов в их нерасторопности. Мол, медлите – значит, теряете доходы.

Так, топ-менеджер платежной системы Bitpay Сонни Сингх в интервью ютуб-каналу Bloomberg Technology предупредил, что курс первой криптовалюты может резко упасть до 20 тысяч долларов, если крупные игроки начнут его продавать.

А еще с недавних пор некоторые состоятельные люди стали увлекаться сохранением природы. Появился даже новый тренд – возвращение территорий к "дикому состоянию", в котором они были сотни лет назад. Например, датский миллиардер Андерс Хольх Поульсен купил для этого территорию в Шотландии.

Есть, конечно, некоторые сложности в переговорах, заметные издержки на специалистов, которые будут заниматься восстановлением природы, а сам процесс может растянуться на долгие годы. Но, как говорят, источники, близкие к миллиардерам, процесс запущен, богачам это нравится.

Такая инвестиция может принести доход за счет налоговых льгот и развития экотуризма. Разумеется, у инвесторов подобного уровня есть различные активы в акциях, имеются яхты и виллы с винными погребами.

Автор Кирилл Гришин, радио Sputnik

Рост продаж автомобилей поддержит цены на палладий

Metals Focus ожидает в следующем году едва ли не рекордно высокого спроса на автомобили в результате воздействия следующих двух главных факторов:

- ожиданий сильного восстановления спроса на автомобили в Китае. По количеству производимых автомобилей Китай выходит на третье место в мире, экономический рост свидетельствует о хорошем «здоровье» после пандемии по сравнению со многими другими экономиками, в стране вводятся гораздо более сильные нормы и ограничения по контролю за загрязнениями окружающей среды, всё это должно оказать хорошую поддержку внутреннему спросу.

- в США также можно ожидать спроса и со стороны «чисто экономического» восстановления, и в результате ужесточения подхода к защите окружающей среды, т.к. президентство Байдена, вероятно, будет более решительно подходить к вопросам изменения климата. По крайней мере, во время избирательной кампании Байден касался всех «зелёных» аспектов весьма агрессивно.

По предварительным оценкам продажи новых авто в США по итогам 2020 г. должны составить 14,4 млн. шт., спад на 15% по сравнению с предыдущим годом. С одной стороны, указанные продажи наименьшие за прошедшее десятилетие, с другой стороны, аналитики уверяют, что промышленность США завершила год в более сильными показателями, чем ожидалось.

Применительно к продажам авто Cox Automotive характеризовал продажи в декабре, как сильные – «...последние дни декабря оказались намного сильнее прогнозов и ожиданий, поставки автомобильного оборудования продемонстрировали неожиданную активность в течение выходных. За последнюю неделю декабря не было недостатка в позитивных новостях, которые воодушевили потребителей и повысили продажи – это и принятие стимуляционного пакета, и определённость с итогом выборов, перспективы анти-КОВИДного вакцинирования», утверждает Чарли Чезбраф, старший аналитик Cox Automotive. В свою очередь Metals Focus отмечает рост продаж General Motors в США на 4,8% по сравнению с предыдущим годом, хотя в глобальном масштабе продажи этого автогиганта упали на 11,8%.

Официальные данные по продажам автомобилей в Китае ожидаются в середине января, примерно в это же время или чуть позже должны выйти аналогичные данные и по странам ЕС.

«После Китая США являются вторым по объёму рынком авто с доминирующей позицией авто с двигателями внутреннего сгорания. Соответственно из этого вытекает и больший спрос на палладий. Думаю, что «крепкие» цифры продаж автомобилей в Штатах с немалой вероятностью обеспечат поддержку ценам на палладий в ближайшие месяцы», - полагает аналитик Commerzbank по товарным рынка Даниель Бризманн. Он добавил, что немало наблюдателей были удивлены темпами восстановления продаж авто после пандемии коронавируса.

В апреле прошлого года жёсткие ограничительные меры привели к ощутимым «ударам» по многим промышленным объектам Южной Африки, в т.ч. связанным и с добычей сырья для производства палладия, и производства самого палладия. «Восстановление поставок сырья и ожидания существенного роста переработки не смогут обеспечить рост спроса, поэтому практически неизбежно, что 2021 год будет десятым подряд годом дефицита для мирового рынка палладия. Такая ситуация ещё больше ускорит расходование уже имеющихся запасов и добавит давления на цены», уверяют специалисты Metals Focus.

По данным одного из ведущих мировых производителей рафинированных драгметаллов, британской Johnson Matthey, в 2019 году палладий был наиболее «географически» диверсифицированным металлом – около 38% поставок обеспечивала Южная Африка, около 41% Россия, оставшиеся 21% остальной мир.

Старший аналитик ABN AMRO Group по драгметаллам Жоржетта Бёлль ожидает более высоких цен на палладий в наступившем году, хотя рост будет скромным. «По-прежнему присутствует и будет ощущаться и дальше дефицит предложения в связи с ростом спроса на палладий для автомобильных катализаторов по мере ввода всё более жёстких экологических стандартов в Китае и Европе. Можно ожидать роста продаж авто во всех трёх ведущих регионах-потребителях, Китае, Европе, США, соответственно и систем катализаторов», - полагает Жоржетта Бёлль.

Аналитик Standard Chartered Bank по драгметаллам Сууки Купер считает, что на рынке палладия сохранится состояние недопоставок, в то время как во втором полугодии 2021 возможна некоторая напряжённость для платины в связи с возможным её использованием в качестве замены палладия.

В конце прошедшей рабочей недели средняя спотовая цена на палладий составляла около $2426 за унцию. Текущие базовые цены ведущих производителей (Johnson Matthey и Engelhard Materials Services (BASF) составляли $2420 и $2445 соответственно.

Иран запретил покупку американских и британских вакцин от коронавируса в виду их неблагонадежности

Министр здравоохранения Ирана приветствовал мудрое решение лидера Исламской революции аятоллы Сейеда Али Хаменеи запретить покупку американских и британских вакцин от коронавируса, представив научные причины запрета.

Выступая в воскресенье на провинциальном заседании штаба по борьбе с коронавирусом, министр здравоохранения Саид Намаки сказал, что он очень хорошо знает, почему лидер запретил импорт вакцин против COVID-19 производства США и Великобритании, сообщает Tasnim News.

Он указал на серьезные трудности и серьезные препятствия, с которыми Иран столкнулся при поставке лекарств для пациентов, остро нуждающихся в лечении из-за санкций США, заявив, что у Ирана были большие проблемы даже с переводом денег на покупку вакцины от коронавируса через программу COVAX ВОЗ.

«Теперь, как может лидер страны, которая пострадала от (американской) жестокости, поверить, что американцы подарят нам вакцину от коронавируса для наших здоровых людей, в то время как они (США) не разрешили импорт (лекарств) и денежных переводов денег на лекарства для наших пациентов? » - задался вопросом министр.

Намаки также отметил, что аятолла Хаменеи получает множество отчетов в различных областях, заявив, что один из научных отчетов в секторе здравоохранения о вакцине против коронавируса показывает, что существуют значительные сомнения в эффективности вакцин с mRNA.

Министр здравоохранения Ирана отметил, что mRNA -вакцина не прошла четвертую фазу клинических испытаний из-за нехватки времени в условиях пандемии, заявив, что в серии статей, опубликованных в США, предполагается, что mRNA -вакцина может привести к аутоиммунным заболеваниям.

Намаки добавил, что многие люди в США и Великобритании отказались получить вакцину с mRNA из-за серьезных опасений, подчеркнув, что лидер, как и отец семейства, имеет право запретить импорт подозрительного продукта, который может иметь вредный эффект для граждан.

Его комментарии появились после того, как аятолла Хаменеи похвалил иранскую вакцину от коронавируса, как источник гордости, заявив: «Это источник достоинства и гордости для страны. Конечно, они работают над вакциной от коронавируса по-разному. Но в одном случае они тестируют вакцину на людях, и она оказалась успешной».

Лидер также сказал: «Импорт американских или английских вакцин в страну запрещен. Я сказал об этом официальным лицам, и теперь объявляю об этом публично. Если бы американцы смогли произвести вакцину, этой катастрофы с короновирусом не произошло бы в их собственной стране. Несколько дней назад в их стране за один день погибло 4000 человек. Если они знают, как сделать вакцину, и если их фабрика Pfizer знает, как ее производить, они могут использовать ее для себя, чтобы там не было так много смертей. То же самое и в Англии. Они не заслуживают доверия. Я не знаю, возможно, они хотят испытать вакцину в других странах, чтобы увидеть, работает она или нет. И французам, конечно, тоже не верю. Причина в том, что они давали нам зараженную кровь (запасы крови, зараженной ВИЧ во Франции)».

Что заставляет центробанки всерьез заняться цифровой валютой

В 2021 году многие центробанки мира планируют провести тестирование цифровой валюты, и российский не является исключением. Те, кто уже завершил тестирование, могут приступить к внедрению новых денег. Между тем изначально такие идеи вызывали у регуляторов неприятие. О том, что заставило их изменить мнение, рассказывает сопредседатель Комитета по платежным системам Ассоциации банков России Алексей Маслов.

Алексей Маслов

Виртуальные деньги появились достаточно давно и с развитием компьютерных игр становились все более востребованными и широко применимыми. Виртуальная (или игровая) валюта и стала предвестником цифровых денег. Частные электронные деньги чаще всего используются только в рамках одной или нескольких игр для покупки и продажи виртуальных товаров в играх и социальных сетях. С ростом числа виртуальных сообществ и благодаря развитию технологий стали множиться случаи создания и распространения своих собственных валют, которые обеспечивают среду обмена и единицу счета для каждого конкретного виртуального сообщества.

В октябре 2012 года ЕЦБ опубликовал доклад «Схемы виртуальных валют», в котором такие валюты были определены как один из видов нерегулируемых государством денег: «Виртуальная валюта – это вид нерегулируемых, цифровых денег, которые выпускаются и обычно контролируются их разработчиками, а также используются и принимаются членами определенного виртуального сообщества». Очевидно, что центральные банки уже тогда стали интересоваться виртуальными валютами. В тот момент требовалось дать более четкое определение и характеристику виртуальным валютам. Уже существовало много статей и публикаций на эту тему, однако центральные банки и другие регуляторы или органы государственной власти старались не касаться вопроса виртуальных валют.

Но деньги, как социальный институт, развиваются вместе с обществом и изменяются со временем. Поэтому на них неизбежно влияют технологические достижения, в том числе все более широкое использование интернета.

Финансовый сепаратизм

Виртуальные валюты сразу стали интересны крупнейшим компаниям в сфере социальных сетей, виртуальных сообществ и компьютерных игр. Так, интересную попытку создания масштабной платежной схемы на основе виртуальных валют сделала компания Facebook.

Кредиты Facebook (Facebook Credits) – это виртуальная валюта, которая была предложена в 2011 году. Альфа-стадия была в мае 2009 года, бета-стадия началась в феврале 2010 года и закончилась в январе 2011 года. Затем компания объявила, что все разработчики ее игр будут обязаны обрабатывать платежи только через кредиты Facebook с 1 июля 2011 года. Они были доступны в 15 валютах, включая доллары США, фунт стерлингов, евро и датские кроны. Кредиты были единой валютой для использования в нескольких играх и приложениях. В марте 2011 года была создана отдельная компания для обработки платежей – Facebook Payments Inc. Но в июне 2012 года компания Facebook объявила, что больше не будет использовать свою собственную денежную систему. Пользователи могли конвертировать кредиты обратно в фиатные деньги. Facebook Credits был официально удален из Facebook в сентябре 2013 года.

Китайская компания Tencent – один из ведущих операторов связи в стране. Эта служба мгновенных сообщений запустила виртуальные платежи с помощью Q-монет. Эту валюту можно приобрести с помощью кредитной карты (или используя остаток средств на предоплаченной телефонной карте). Обменный курс зафиксирован относительно юаня. Первоначально эта валюта была реализована только для покупки товаров и услуг, предоставляемых Tencent. Однако пользователи начали использовать его для личных платежей (P2P), а некоторые торговцы также начали принимать Q-монеты в качестве платежного средства.

Кроме того, несколько онлайн-игр вознаграждали пользователей очками, которые можно было обменять на Q-монеты, в конечном счете их начали обменивать на юани на черном рынке. Виртуальная валюта превратилась в незаконную денежную схему. Китайские власти увидели, что количество Q-монет, торгуемых в течение одного года, достигло нескольких миллиардов юаней, после того как они выросли примерно на 20%. В июне 2009 года китайские власти приняли решение запретить эту валюту для торговли реальными товарами, чтобы «ограничить ее возможное влияние на реальную финансовую систему».

Отдельно стоит вспомнить появление Bitcoin, которое привело к созданию множества других цифровых валют. В 2008 году был опубликован файл с описанием протокола и принципа работы платёжной системы в виде одноранговой сети. 3 января 2009 года был сгенерирован первый блок и первые 50 Bitcoin. Первая транзакция по переводу Bitcoin произошла 12 января 2009 года –10 Bitcoin. Первый обмен Bitcoin на фиатные деньги произошел в сентябре 2009 года – Марти Малми (Martti Malmi) отправил пользователю с псевдонимом NewLibertyStandard 5050 Bitcoin, за которые получил на свой счет в PayPal $5,02. Первый обмен Bitcoin на реальный товар произошел в мае 2010 года – Ласло Ханеч за 10 тыс. Bitcoin получил две пиццы с доставкой.

В разных странах отношение к вопросам регулирования этой области до сих пор очень отличается. Некоторые государства официально разрешили операции с Bitcoin. Обычно они рассматриваются как товар или инвестиционный актив и для целей налогообложения подчинены соответствующему законодательству. Иногда Bitcoin признают в качестве расчетной денежной единицы. Например, в Японии они являются законным платежным средством с налогом на их покупку. В Германии с марта 2018 года при оплате товаров криптовалютами не взимается налог на отток капитала – операции с ними по налогообложению стали такими же, как и операции с прочими платежными средствами.

Во многих странах статус до сих пор не определен или изменяется. Первоначально Банк Таиланда заявил, что для операций с Bitcoin требуется лицензия на право проведения валютообменных операций. Позже было опубликовано разъяснение, что из-за отсутствия законных оснований обмен Bitcoin не попадает под тайское валютное законодательство, так как иностранные валюты в операциях не участвуют. Через некоторое время Банк Таиланда дополнительно разъяснил, что Bitcoin можно обменять на иностранную валюту, соответственно, лицензия нужна.

22 октября 2015 года Европейский суд (European Court of Justice) постановил, что операции обмена Bitcoin на фиатные валюты освобождаются от НДС. В его решении уточняется, что соответствующий закон распространяется на поставку товаров и оказание услуг. Транзакции же в Bitcoin были отнесены к платежным операциям с валютами, монетами и банкнотами и потому не подлежат обложению НДС. Суд рекомендовал всем странам – членам Евросоюза исключить криптовалюты из числа активов, подлежащих налогообложению.

Назвать – значит узнать

Конечно, проекты таких масштабов и все более широкое распространение Bitcoin привлекало внимание регуляторов. Вслед за ЕЦБ в 2013 году Американская сеть по борьбе с финансовыми преступлениями (FinCEN), бюро Казначейства США, в отличие от своего определения «настоящей» валюты, как «монеты и бумажные деньги Соединенных Штатов или любой другой страны, которые обозначены как законное платежное средство и которые циркулируют и обычно используются и принимаются в качестве средства обмена в стране выпуска», также называемой FinCEN «реальной валютой», определила виртуальную валюту как «средство обмена, которое действует как валюта в некоторых средах, но не имеет всех атрибутов реальной валюты».

В 2014 году Европейская служба банковского надзора определила виртуальную валюту как «цифровое представление стоимости, которое не выпускается Центральным банком или государственным органом и необязательно привязано к фиатной валюте, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве платежного средства и может быть передано, сохранено или продано в электронном виде».

В 2018 году вступила в силу директива (ЕС) 2018/843 Европейского парламента и Совета, которая определяет термин «виртуальные валюты» как «цифровое представление стоимости, которое не выпускается или не гарантируется Центральным банком или государственным органом, необязательно привязано к законно установленной валюте и не обладает правовым статусом валюты или денег, но принимается физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена и может передаваться, храниться и торговаться в электронном виде».

Директива 2018/843/EU вносит поправки в 4-ю директиву ЕС по борьбе с отмыванием денег. Законодатели Европейского союза рассматривают Bitcoin как архетипический пример виртуальных валют, и он, следовательно, соответствует всем элементам правового определения, может служить опорной точкой для интерпретации. В основном определение виртуальных валют состоит из шести элементов:

• это цифровые представления стоимости. Таким образом, цифровые активы должны иметь определенную ценность в деловых операциях, чтобы считаться виртуальными валютами в соответствии с законодательством ЕС.

• они не выпускаются и не гарантируются Центральным банком или государственным органом. Эмиссия – это первое размещение цифрового актива на рынке. Гарантирование – это принятие на себя обязательств перед третьими лицами или собственных обязательств. Если цифровые активы выпущены или гарантированы Центральным банком либо государственным органом, они не являются виртуальными валютами.

• они могут быть присоединены к легальной валюте. Вложение – это юридический или экономический механизм, который связывает стоимость цифрового актива с законной валютой.

• они не имеют юридического статуса валюты или денег. Это зависит от статуса цифрового актива в ЕС или государстве-члене.

• они принимаются физическими или юридическими лицами в качестве средства обмена. Это основной элемент юридического определения: термин «средство обмена» лучше всего понимать в отрицательных терминах и требует, чтобы цифровой актив не был ни электронными деньгами, как это определено Директивой ЕС об электронных деньгах, ни платежной услугой или платежным инструментом, как это определено Директивой ЕС о платежных услугах, ни любым другим платежным средством, как это определено Директивой ЕС о требованиях к капиталу. Концепция акцепта требует определенного минимума фактического спроса на цифровой актив на рынке, чтобы считаться виртуальной валютой.

• их можно передавать, хранить и торговать в электронном виде. Только цифровые активы, которые могут быть переданы лицу в электронном виде (передача), при этом владелец также имеет возможность предотвратить передачу без его вмешательства (хранение), выполняют эту концепцию.

Авторы юридического определения в соответствии с законодательством ЕС в первую очередь имели в виду технологию Blockchain – и Bitcoin как архетипическую форму. При этом определение не содержит каких-либо отсылок к использованию конкретной технологии. Это юридическое определение поразительно технологически нейтрально.

Угроза замещения

К 2015 году регуляторов стали интересовать не только вопросы юридических терминов и определений и частных случаев борьбы с отмыванием или уклонения от налогов. Вопросов оставалось много, и появлялись новые. Один из них: могут ли виртуальные валюты иметь эффект замещения фиатных денег и влиять на стабильность финансовых систем?

Появились опасения, что увеличение использования виртуальных денег может привести к сокращению использования фиатных денег, что также приведет к сокращению наличных денег, необходимых для проведения операций. Замена фиатных денег на частные виртуальные валюты может уменьшить размер балансов центральных банков и их способность влиять на краткосрочные процентные ставки. Центральные банки должны были бы посмотреть на свои существующие инструменты борьбы с этим риском (например, попытка ввести минимальные резервные требования к схемам виртуальной валюты).

Эффект замещения также затруднил бы измерение денежных агрегатов и, как следствие, повлиял бы на соотношение между измеряемыми денежными агрегатами и инфляцией, которая используется при оценке рисков для стабильности цен в среднесрочной перспективе и долгосрочной. Если виртуальные деньги создаются вне сферы деятельности Центрального банка и виртуальный кредит распространен, это может иметь последствия для того, как решения ЦБ о процентных ставках передаются через экономику, и его контроль над денежно-кредитными процессами может стать менее эффективным.

Также важно взаимодействие между виртуальными валютами и реальной экономикой. Пользователи виртуальной валюты распространены по всему миру, поэтому их влияние также следует интерпретировать глобально. Однако если виртуальная валютная система будет ориентирована на одну конкретную страну, она действительно может оказать влияние на ее денежную массу. Именно это произошло в Китае со схемой Q-coin.

Поскольку реальная денежная масса подвержена такому влиянию, центральные банки должны включать виртуальные валюты в денежную статистику, чтобы контролировать их объем. Регуляторы осознали проблему, которую виртуальные валютные схемы могут в конечном итоге создать для проведения денежно-кредитной политики в том случае, если им удастся существенно сократить использование реальных валют (заменив их роль в обеспечении ликвидности и сохранении стоимости).

Наконец, важно сохранить роль валюты как расчетной единицы, поскольку общество получает выгоду от четко определенной и стабильной денежной единицы для своих экономических операций, независимо от эмитента или формата, в котором выпускаются деньги. Виртуальные валютные схемы могут привести к появлению нескольких расчетных единиц в реальной экономике. Владельцы таких схем могут испытывать искушение выпустить чрезмерные суммы, чтобы получить прибыль от их размещения. Изменение взглядов на кредитоспособность этих эмитентов (и связанная с этим вариативность виртуального обменного курса) будет угрожать роли денег как общего финансового знаменателя для всей экономики.

ЕЦБ определяет финансовую стабильность как состояние, при котором финансовая система (включающая финансовых посредников, рынки и рыночную инфраструктуру) способна противостоять шокам, тем самым снижая вероятность серьезных сбоев в процессе финансового посредничества, способных значительно ухудшить распределение сбережений в пользу выгодных инвестиционных возможностей. Ее обеспечение требует выявления основных источников риска и уязвимости, таких как неэффективность распределения финансовых ресурсов между вкладчиками и инвесторами, а также неверная оценка или неправильное управление рисками.

В контексте виртуальных валютных схем, поскольку они работают вне банковской системы, главным источником потенциальной финансовой нестабильности будет связь между виртуальной валютой и реальной экономикой, то есть обменные курсы и валютные рынки. Так как виртуальные валюты не рассчитываются в деньгах центрального или коммерческих банков и нет никакого кредитора последней инстанции, решающим элементом, влияющим на виртуальный обменный курс, является доверие к эмитенту виртуальной валюты.

Не можешь пресечь – возглавь

Обычно регулирование отстает от технологических разработок на несколько лет. То же самое относится и к схемам виртуальных валют (по крайней мере в их нынешнем виде), которые создавались еще в конце 1990-х, но только в 2006 году ряд правительственных ведомств США начал их рассматривать. В 2007 году некоторым из таких компаний было предъявлено обвинение введении нелицензированных операций по переводу денег. С тех пор был предпринят ряд других юридических действий и многие из схем, действовавших в Соединенных Штатах, были закрыты. Впоследствии Китай также занял позицию против использования схем виртуальной валюты для покупки реальных товаров и услуг. Это неудивительно. Схемы виртуальных валют, в отличие от традиционных платежных систем, не регулируются. Правовая неопределенность, связанная с этим, может представлять собой проблему для государственных органов, поскольку такие схемы могут использоваться для осуществления незаконной деятельности.

Репутация центральных банков является ключевым элементом, определяющим эффективность различных их стратегий, особенно денежно-кредитной политики. Это институты, к которым люди обращаются, чтобы установить, сколько доверия стоит вкладывать в деньги, и они очень озабочены своей репутацией. Для ЕЦБ репутационный риск определяется как риск ухудшения его репутации, авторитета или общественного имиджа в отношении различных внешних заинтересованных сторон (например, широкой общественности, финансового сектора и т. д.). Она оказывает специфическое влияние на операционный риск, который определяется как риск негативных финансовых последствий, деловые или репутационные последствия, возникающие в результате неадекватного или неудачного внутреннего управления и бизнес-процессов, действий людей, систем или внешних событий. Репутационное воздействие может иметь место даже тогда, когда бизнес-цели достигаются, то есть даже если центральные банки не несут ответственности за произошедшее.

Виртуальные валютные схемы способны оказывать репутационное воздействие. Речь идет о деньгах и платежах, поэтому для широкой публики они явно подпадают под ответственность центральных банков, даже если это не так с точки зрения закона. Поэтому следует учитывать такую возможность в случае инцидента с безопасностью. Хотя последствия провалов схем виртуальной валюты будут ограниченными, если они существенно не увеличатся в размерах, вероятность этого велика в результате высокой волатильности и нестабильности схем виртуальной валюты, а также широкого освещения в средствах массовой информации, которое они время от времени получают.

Если их использование значительно расширится, инциденты, которые привлекают внимание прессы, могут иметь негативные последствия для репутации центральных банков, если общественность воспримет их как свидетельство того, что регуляторы не выполняют свою работу должным образом. Этот риск следует учитывать при оценке общей рисковой ситуации центральных банков.

В результате центральные банки разных стран пришли к выводу о необходимости выпустить собственную цифровую валюту – цифровая валюта Центрального банка (Central Bank Digital Currency, CBDC). Европейский центральный банк (ЕЦБ) совместно с ФРС США, Банком Англии, Банком Канады, Банком Японии, а также ЦБ Швеции и Швейцарии при участии Банка международных расчетов (BIS) создали рабочую группу по изучению проблемы CBDC.

Правительство Китая выделило 10 млн юаней (примерно $1,5 млн) на пилотное тестирование цифровой валюты, которое завершилось 18 октября. ЕЦБ подал заявку на регистрацию товарного знака «цифровой евро» 22 сентября. Банк Англии и Федеральный резерв еще не приняли решения о выпуске цифровой валюты, однако активно проводят исследования как самостоятельно, так и в партнерстве с другими ЦБ. Банк России в середине октября объявил о начале работы над созданием цифрового рубля. По плану российского регулятора в 2021 году будет запущен пилот, на котором планируется отработать схему внедрения в экономику цифрового рубля. И он в наступающем году будет не единственным. По данным ЦБ, к началу 2020 года те или иные виды работ над CBDC велись в четырех из каждых пяти центральных банков стран, на долю которых совокупно приходится 75% мирового населения и 90% глобального производства.

США. Евросоюз. Китай > Финансы, банки. СМИ, ИТ > fingazeta.ru, 11 января 2021 > № 3605670 Алексей Маслов

ДТЭК создает инвестиционный хаб новой украинской энергетики в Великобритании

Украинская энергетическая компания ДТЭК расширяет присутствие в столице Великобритании – Лондоне. Компания планирует экспансию на европейские энергетические рынки, новые проекты ВИЭ за пределами Украины, а также стремится привлечь инвестиции и инновационные технологии в энергетику страны.

Новый офис будет расположен в деловом центре города – лондонском Сити, где сконцентрированы старейшие банки, крупнейшие инвестиционные и венчурные фонды Европы. Здесь будет создан инвестиционный хаб, открытый для как для иностранных инвесторов, так и для украинских предпринимателей, которые верят в перспективность украинской энергетической отрасли и потенциал Украины.

«Мы создаем хаб для привлечения инвестиций в проекты новой энергетики в Украине. В первую очередь это касается возобновляемых источников энергии, систем накопления энергии и энергетических проектов с использованием водорода. Вместе с увеличением добычи газа и развитием сетей именно эти направления определены приоритетными в нашей стратегии, представленной в декабре 2020 года», – сообщил генеральный директор ДТЭК Максим Тимченко.

ДТЭК имеет корпоративное присутствие в Великобритании с 2013 года. В течение последних трех лет в Лондоне работает группа по международным рынкам капитала, которая управляет отношениями с инвесторами, а в 2019 году успешно организовала выпуск зеленых еврооблигаций для финансирования проектов ДТЭК в сфере возобновляемых источников энергии на Украине.

Начало работы инвестиционного хаба запланировано на конец первого полугодия 2021, после преодоления пандемии. Операционную деятельность по привлечению инвестиций на Украину в Великобритании будет осуществлять специально созданная компании DTEK International Ltd.