Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Компания Bien Dong, филиал вьетнамской нефтегазовой группы Petrovietnam и оператор проекта по блокам № 05-2 и № 05-3 на континентальном шельфе Вьетнама, досрочно выполнила план производства природного газа на 2016 год, добыв 2 млрд кубометров.

Таким образом, осуществлён выход на предусмотренную планом разработки расположенных в пределах данных блоков месторождений Хай Тхать (Hai Thach) и Мок Тинь (Moc Tinh) «полку» добычи.

Общая накопленная добыча природного газа на контрактных участках (с её начала в 2013 году) превысила сегодня 5,7 млрд кубометров.

Проект по добыче газа на месторождениях Хай Тхать и Мок Тинь реализуется совместно Petrovietnam и Gazprom International, специализированной компанией ПАО «Газпром» в области поиска, разведки и разработки месторождений углеводородов за пределами РФ.

Блоки №05-2 и №05-3 расположены в юго-западной части Южно-Китайского моря. В их пределах открыты два газовых месторождения - Мок Тинь и Хай Тхать.

Проект по освоению этих месторождений реализуется в рамках соглашений о разделе продукции, в которые Gazprom International вошёл в июле 2013 года на основании подписанного годом ранее соглашения с Petrovietnam об уступке долей участия в этих СРП. Таким образом, Gazprom International владеет в проекте долей в 49%; оставшийся 51% принадлежит Petrovietnam.

В настоящее время среднесуточная добыча с двух месторождений составляет примерно 5 млн м³. Весь добываемый в рамках проекта газ поставляется на распределительный центр «Фуми» по газотранспортной трубопроводной системе «Намконшон-1» (Nam Con Son-1).

Глава Банка Хоум Кредит: Мы не играем в кредитные игры

Активнее других

Г-н Кубик, вы руководите Банком Хоум Кредит в Казахстане уже 2,5 года. Как, на ваш взгляд, изменился банк за это время?

- Мне сложно давать оценку своей работы – это прерогатива акционеров. Но, на мой взгляд, банк стал лучше, по крайней мере, по двум параметрам.

Во-первых, мы существенно улучшили и продолжаем работу по улучшению сервиса для наших клиентов. Так, недавно мы открыли новый кол-центр, рассчитанный на 700 операторов, инвестировав в него 600 млн тенге. Здесь с успехом могут работать в том числе люди с ограниченными возможностями. За этот проект мы в ноябре 2016 получили премию «HR-бренд года».

Также мы активно работаем над тем, чтобы клиенты были довольны нашими услугами и продуктами. Вообще, большую часть нашей прибыли мы обычно инвестируем в развитие бизнеса.

Во-вторых, за 2,5 года в банке поменялась структура фондирования - мы его полностью перевели на базу локальных ресурсов. Только за ноябрь 2016 чистое привлечение новых депозитов составило 3 млрд тенге. Если посмотрите динамику рынка, мы активнее других игроков привлекаем заемные средства.

Как вам удалось добиться таких финансовых результатов?

- Мы предоставляем инновационные продукты, которые позволяют клиентам получать хорошие доходы. Так, мы вышли на рынок с очень привлекательным депозитом «Отбасы», с которым предлагаем клиентам защитить не только их деньги, но и семью: при открытии депозита на сумму свыше 100 тыс. тенге клиент бесплатно получает страхование жизни семьи в подарок. Таким образом, «Отбасы» дал нам возможность расширить наш кредитный портфель.

Думаю, с нашими продуктами мы активно работаем над программой дедолларизации экономики. Ведь все больше людей отказываются держать деньги в долларах, ожидание новой большой девальвации снижается. Люди смотрят на макроэкономическую обстановку; видят, на каком уровне находятся цены на нефть, курс рубля, и не находят причин для новой девальвации тенге. Я, например, тоже считаю, что ситуация на валютных рынках заметно улучшилась.

Говоря об успехах, вы скромно умолчали о том, что в ноябре 2016 Fitch Ratings повысило долгосрочный рейтинг Банка Хоум Кредит с уровня «B» до «B+» с прогнозом «стабильный».

- Да, и это тоже очень важно. Несмотря на непростую экономическую ситуацию в регионе и в банковской системе Казахстана, повышение нашего рейтинга кажется невероятным. И это произошло на фоне того, что и в Казахстане, и России последние два года рейтинги многих банков становятся только хуже.

Мы же в очередной раз убедились, что наша бизнес-модель работает надежно, что и подтвердили независимые международные аудиторы. Особенно радует, что наш рейтинг такой же, как у материнской компании, потому что чаще он бывает на ступень ниже.

Ответственное кредитование

Что еще примечательного произошло в банке в последнее время?

- Стоит отметить, что мы значительно улучшили материальные и нематериальные условия работы наших сотрудников. В 2016, когда многие на рынке сокращали зарплаты и работников, мы повышали зарплаты и нанимали новых людей.

Также стоит отметить, что мы вернулись в магазины Sulpak, и покупатели сети вновь могут взять товар в кредит или рассрочку с помощью Банка Хоум Кредит.

Вообще, в магазинах нескольких наших партнеров-ретейлеров мы продолжаем занимать первое место. Например, в сети «Технодом» на Банк Хоум Кредит приходится 45% всех продаж в кредит. Да и в других сетях мы стремимся к этому и даже более высокому показателю.

Чем больше потребительских кредитов вы выдаете, тем выше риски невозврата...

- Наша стратегия простая: мы не играем в кредитные игры и даем заём только в том случае, когда уверены, что человек его может вернуть. Такая политика ответственного кредитования является основной для всей группы Хоум Кредит. Нам важно не количество выданных кредитов, а качество. Поэтому у нас низкий уровень невозвратных займов: в начале года доля просроченных кредитов составляла 10%, сейчас - 7%, а к концу года мы надеемся достичь уровня 5%. Жесткий скоринг и политика ответственного кредитования приносят свои плоды. Это важно не только для банка, но и для нашего клиента, который не получит большую сумму, чем та, которую он сможет погасить без ухудшения условий своей жизни. Здесь важна обоюдная ответственность системы банк - клиент. И мы прилагаем усилия, в том числе, чтобы повысить уровень финансовой ответственности заемщиков, который напрямую зависит от их уровня финансовой грамотности.

Насколько вообще розничное кредитование актуально сейчас, в экономически сложное время?

- Одно время китайская экономика росла высокими темпами за счет гигантских экспортных продаж, а внутреннее потребление в стране было не столь важно – хватало внешних факторов. То же самое и в Казахстане: рост ВВП страны во многом обеспечивался за счет экспорта нефти. Однако сейчас, когда влияние внешних факторов на рост ВВП в Казахстане заметно уменьшилось, стало гораздо важнее, чтобы заработала внутренняя экономика, чтобы драйвер роста ВВП находился уже внутри Казахстана. И тут я вижу большую роль банков в том, чтобы экономика заработала более активно: кредитование стимулирует покупательскую способность. А она, в свою очередь, стимулирует продажи, и далее по цепочке – в целом производство и торговлю. Если экономика находится в состоянии стагнации, нужно вкладывать деньги, чтобы ее маховик вновь раскрутился.

В материнской компании довольны результатами казахстанского дочернего подразделения?

- В группе Хоум Кредит, представленной в 11 странах, сейчас кроме Казахстана показывают хорошие результаты во Вьетнаме, Китае, да и Россия вернулась к прибыли. Недавно в Казахстане с визитом были акционеры группы. Они остались довольны положением дел и динамкой развития бизнеса в целом. Мы обсуждали текущие результаты и говорили о дальнейших планах.

Но я бы сказал, что мы четко осознаем и свои зоны роста - требования клиентов к нам растут, и мы понимаем, над чем еще нужно работать. Это и улучшение клиентского сервиса, и новый уровень технологичности наших продуктов. Работа по этим направлениям уже ведется, и результаты я надеюсь увидеть уже в ближайшее время.

Кстати, в группе Хоум Кредит готовится ребрендинг, который, в Казахстане мы увидим уже в следующем году.

Чувствуете ли вы необходимость размещения облигаций?

- Мы уже выходили на биржу и использовали этот надежный источник финансирования, который, в том числе, удлиняет средний срок депозита. Для размещения облигаций нужно выбирать правильное время, рынок нам подскажет, когда оно наступит. Надеюсь, в 2017 году это произойдет.

Насколько сильно вам приходится конкурировать на местном рынке?

- В Казахстане очень конкурентный рынок. Здесь много сильных и активных игроков. Приходите в любой крупный магазин бытовой техники, и увидите реальную конкуренцию – там порой работают менеджеры 4-5 банков одновременно. Мы с уважением относимся к нашим конкурентам. Но стараемся, чтобы у нас были самые лучшие условия. Можете сами проверить: наши кредитные консультанты предложат продукт, который будет лучшим на рынке. При этом мы не взимаем ни одной дополнительной кредитной комиссии с клиента кроме самой ставки по кредиту (если она есть, конечно).

И депозиты, считаю, у нас самые лучшие. Наша гордость – новый уникальный продукт: депозитный сертификат, который позволяет клиентам за 1 год получить прибыль в размере 18% годовых.

Рынок покажет

Г-н Кубик, в казахстанских финансовых кругах регулярно поднимается тема сокращения количества банков в стране. Некоторые эксперты и участники рынка полагают, что их в Казахстане слишком много, и небольшие банки должны объединяться для укрупнения и укрепления. А вы как считаете?

- Думаю, любой финансовый институт, который соблюдает законы, платит налоги и приносит прибыль, имеет право на жизнь. Если некоторые банки хотят объединяться – это дело их акционеров. Просто не факт, что укрупнение приведет к каким-то результатам: сам факт того, что банк стал крупнее, не говорит о том, что он стал лучше. И, потом, в небольшом банке часто могут быстрее отреагировать на какие-то изменения или вызовы, а у крупного игрока часто может страдать гибкость.

На самом деле, главное – это хорошая бизнес-модель и открытость фининститута. А рынок сам отрегулирует и покажет, много или мало в Казахстане банков.

Вернемся к Банку Хоум Кредит. Какие планы вы наметили на будущий год?

- Мы будем работать над тремя направлениями.

Во-первых, мы стремимся улучшать действующие и запускать новые инновационные продукты.

Во-вторых, мы будем активно и много инвестировать в digital и запустим замечательную платформу интернет- и смартфон-банкинга, которая будет соответствовать мировым стандартам, и, надеюсь, станет одной из лучших в Казахстане. Сейчас интернет-банкинг у нас работает, но не на том уровне, которым бы мы могли гордиться.

И, в-третьих, мы хотим развивать нашу сеть отделений. Мы видим, что на рынке сложился большой спрос на наши депозиты, из-за чего в действующих отделениях порой наблюдаются очереди. А мы не хотим, чтобы клиенты, пришедшие к нам со своими деньгами, ждали.

Каких финансовых показателей вы хотите достичь в 2017?

Надеюсь, что следующий год будет не хуже, а даже лучше нынешнего.

Неужели хотите, чтобы ваш рейтинг стал выше, чем у материнской компании?

- Будем надеяться, что у материнской компании рейтинг станет еще выше, и мы снова будем наравне (смеется. - F).

Добыча СП "Зарубежнефти" и Petrovietnam по итогам 2016 г. может превысить 5 млн т нефти.

Совместное предприятие "Зарубежнефти" и Petrovietnam - "Вьетсовпетро" - по итогам 2016 г. планирует добыть более 5 млн т нефти. Об этом сообщается в пресс-релизе "Зарубежнефти" по итогам заседания с участием главы российской компании Сергея Кудряшова и гендиректора Petrovietnam Нгуен Ву Чыонг Шона.

СП в 2017 г. планирует достичь таких же уровней добычи.

В сообщении "Зарубежнефти" отмечается, что "Вьетсовпетро" в 2016 г. пробурило три скважины - на месторождениях "Белуга", "Белый Тигр" и "Белый Заяц". На 2017 г. на блоке 09-1 запланировано строительство четырех поисково-разведочных скважин, что позволит СП планировать дальнейшее освоение месторождений с целью поддержания стабильного объема добычи в течение нескольких лет.

Вьетсовпетро" образовано в 1981 г. на основе межправительственного соглашения между СССР и Вьетнамом. "Зарубежнефть" представляет в СП российскую сторону с 49-процентной долей участия. Оно ввело в разработку пять месторождений - "Белый тигр", "Дракон", "Белый медведь", "Белый заяц", "Южный дракон". С начала разработки месторождений до настоящего времени компания добыла свыше 218 млн т нефти и более 29 млрд куб. м попутного газа.

В 2010 г. межправительственное соглашение о сотрудничестве в области разработки нефтегазовых месторождений между Россией и Вьетнамом было продлено до 2030 г., что позволило развить перспективы вовлечения в разработку новых месторождений блока 09-1, а также начать поиск и разведку залежей углеводородов на других блоках шельфа Вьетнама, имеющих высокий потенциал нефтегазоносности.

Как сообщалось ранее, в 2016 г. "Вьетсовпетро" планирует добыть 5 млн т нефти и более 1,3 млрд куб. м газа.

Trump’s “Peace For Strength”- Reagan’s Slogan of War

Christopher Black

On Tuesday, December 6th Donald Trump stated that he would “only engage the use of military forces when it’s in the vital national interests of the United States.” This statement of course is nothing new as every military action of the United States is excused as being in its “national interests.” It is simply another aspect of the ever-constant “America First” policy which has governed the actions of the United States since its creation as a republic; using war to achieve domination of the world’s resources and markets

“We don’t want to have a depleted military, fighting all over the place,” Trump said, words many people heard with excitement, misunderstanding him that this meant less war, and peace in our time, as he simultaneously vowed to boost defense spending.

He wants to do this, he says, so that America maintains military dominance, to “ward off any threats”. But we know that when American presidents speak of “warding off threats” they are speaking of nations that refuse to kowtow to them. They want to maintain their military dominance, not because of any threats, for no one threatens them except in their imagination, or on the fields of battle of the nations they have invaded and occupied, or themselves actively threaten, but because without that dominance they cannot break the arms of those that choose to live outside their shadow, nor bribe the rest, since loss of military dominance would mean the end of the hegemony of the dollar, whose inflated value depends on American military tyranny.

This aggressive policy he describes as “Peace through strength,” words that speak volumes about the thrust of the incoming president’s foreign policy since it is the same phrase that Ronald Reagan used to justify the massive military buildup during Reagan’s two terms in office that led, in part to the destruction of the Soviet Union.

This is the same policy of “peace through strength” that saw Reagan try to overturn the Sandinista victory in Nicaragua, using the terrorists known as the “contras” to tear Nicaragua apart until the Sandinistas were forced from power. This is the same policy that saw the US supporting the suppression of the popular left movement in El Salvador where US death squads murdered thousands, and supporting the abduction and murder of thousands of leftists across Latin America in Operation Condor. In 1983 Reagan ordered the invasion and destruction of the socialist government of the tiny island of Grenada. He supported Baby Doc Duvalier in Haiti and his ton tons macoutes, Marcos in Philippines, the white apartheid government of South Africa, egged on both sides in the Iraq-Iran War while selling weapons to them both and used Osama Bin Laden in Afghanistan to destroy its socialist government and harass the USSR there.

Trump, in effect has just announced the official resumption of the Cold War, that euphemism for a heightened state of threat and insecurity provoked by the United States in order to intimidate the rest of the world and during which real wars take place while total war is daily threatened.

The evidence that American foreign policy will be just as aggressive with Trump as it would have been with Clinton is clear. Anyone who doubts it need only look at General “Mad Dog” Mattis and his appointment as Secretary of Defence, and the appointment of another aggressive general, and head of military intelligence, Michael Flynn as National Security Adviser. He will appoint Marine General John Kelly to head of “Homeland” security. Another general, the disgraced Petraeus, is being considered as Director of National Intelligence, or as UN ambassador.

Trump’s continuation of America’s belligerence was signaled with the insult to China when he accepted a call from the leader of the government of the Chinese province of Taiwan, the island to which the Kuomintang anti-communist forces fled in 1949. It has long been the policy of the United States to accept Chinese sovereignty over Taiwan and therefore the US has no official diplomatic links with Taiwan as a sovereign state. The Chinese regard Taiwan as a rebel province and so any attempt by a foreign head of state to communicate with its government should go through Beijing. Trump deliberately threw that respect for China down the drain by openly talking with the Taiwanese leader who is known to want to make Taiwan independent. For the Chinese this was taken as a signal that the US recognizes Taiwan as independent, and the US meant it to be seen as such. The Chinese protested angrily and warned of trouble in reaction.

All the words of oil poured on these troubled waters by the Obama administration to reassure China that things will stay as they have been are meaningless since this phone call is just a natural and logical advancement of Obama’s “pivot to Asia,” that is the US intention to reduce China to a dependency or at least a vassal state that needs US permission to sail in its own waters while the Americans presume to own its seas and coasts.

Trump’s action is completely in line with the increasing aggression by the United States towards China evidenced by Obama’s shifting of large portions of the American navy and air forces to the Pacific and South China Seas, including the transfer last summer of B1 and B2 bombers to Guam which can be used to carry nuclear tipped cruise missiles and by the routine violation of Chinese territorial waters by American warships all this year. The appointment of Iowa governor Branstad as US ambassador to China, a man who has connections in China, does not offer any real hope of Trump moderating American policy towards China. All that appointment means is that Branstad will be used as the nice cop while the US Navy sits off the Chinese coast waiting to come in as the bad cop if Branstad can’t sweet talk the Chinese into surrendering their sovereignty.

Meanwhile NATO aggression against Russia continues, “sanctions” have increased and been renewed to a permanent state, and the anti-Russian propaganda, already at hysterical levels, is maintained with the appearance in the Washington Post of a list of news media, journals and blogs considered to be “Russian agents.” It is clear that this list was put together and released, through the device of a front group called Propornot, by American intelligence services.

This is a dangerous step and threatens further action aimed at suppressing the alternative media and writers that oppose US aggressive foreign policy and the regressive and cruel economic policies inflicted on the people of the United States by its industrial-financial ruling class. Already the media are full of stories about “fake” news and what is and what is not. We are now forced to continually defend ourselves as the ones writing about the real facts while the mass media put out the fabrications and distortions. It is difficult enough to get the facts out without having to defend against charges of serving the “enemy” while doing so.

Trump’s complaint that America is “fighting in areas we shouldn’t be fighting in” is not a sign of a man of peace but of a man who has listened to those American military strategists who realize that the objective of trying to seize the oil supplies of Iraq, Iran and Russia through attacking the periphery of Asia is not working due to local resistance and help given to the resistance by Russia, China, Iran and others. So the strategy will shift further towards conflict with the larger powers that stand in the way of US global hegemony. Once they are neutralized then local resistance will be easier to deal with.

This is confirmed by the release by the Pentagon of its latest National Military Strategy, dated 2015, that states its primary purpose is to maintain an “international order advanced by US leadership” for the benefit of a “a US economy in an open international economic system.” It then lists the main obstacles to achieving this dominance, Russia, primarily, then China, Iran and North Korea, which are described as threats to American national interests.

“International order advanced by US leadership,” means an American world order, that is American rule of the world, and for the sole benefit of American capitalism. The defeat of the US and EU in Syria will not lead to a lull in American imperialism. We must remember that the Reagan military build up to create “peace through strength” was a reaction to the strategic defeat of the United States in Vietnam which in turn was partly due to Soviet assistance in the Vietnam war during which the Soviet air defence forces aiding the Vietnamese inflicted massive losses on American air forces. The aftermath of that defeat was the build-up of US forces and we see the same thing promised now by Trump.

We can expect nothing from the new American regime except more of the same, more war, more world misery, more repression and increasing climatic disasters with the Trump appointment of Mr. Pruitt as head of the American Environmental Agency, a man who denies that climate change is due to man’s industrial activity, and whose irrational and dangerous thinking will mean the end of any attempts to prevent the climate catastrophe that is unfolding around us.

Those of us who struggle to attain some semblance of economic, political and social justice in the world must carry on regardless, carry on speaking, writing, and hoping that the young ones with the energy will see what needs to be done and do what needs to be done, take the power from those who abuse it. We can hope, for how can anyone who cares about humanity and this world not feel sick at the injustice of it all.

МСХ США увеличило прогноз мирового производства кукурузы в сезоне 2016/17 до 1039,7 млн. т, на 9,2 млн. т по сравнению с прошлым месяцем. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

Оценки урожая кукурузы в России, Канаде и Китае были повышены в соответствие с уточненными официальными данными. Китай собрал 219,6 млн. т кукурузы (+3,6 млн. т к ноябрьскому прогнозу). Площадь сева и урожайность кукурузы в Бразилии, где ещё продолжается сев, были пересмотрены в сторону увеличения. В результате, валовой сбор бразильской кукурузы может достичь рекордных 86,5 (+3,0) млн. т.

Активность мировой торговли кукурузы будет выше, чем прогнозировалось в ноябре. Больше кукурузы экспортируют Россия и Бразилия. В результате, мировой экспорт кукурузы составит 147,7 (+3,5) млн. т. Прогноз мирового импорта кукурузы повышен до 136,0 (+1,9) млн. т за счет Египта, Вьетнама, Ирана, Тайваня и Колумбии. Импорт кукурузы в Канаду, ЕС и Индонезию будет ниже, чем ожидалось месяц назад.

Конечные запасы кукурузы вырастут до рекордных 222,3 (+4,1) млн. т. По сравнению с прошлым месяцем прогноз запасов повышен для России, Китая, Вьетнама и Бразилии.

Прогноз баланса производства и потребления кукурузы в США, крупнейшем мировом производителей и экспортере этой культуры, остался неизменным.

Президент Афганистана Мохаммад Ашраф Гани заявил, что первая стадия восстановления дворца Дар уль-Аман в Кабуле завершена.

В результате гражданской войны историческое здание было сильно повреждено, стены во многих комнатах обвалились, коммуникации и электроснабжение также пришли в негодность. В июне были начаты работы по восстановлению дворца. После вывоза более 650 тыс. тонн мусора и арматуры восстановления электроснабжения стало возможным приступить к следующей стадии ремонта. Первая обошлась в 30 тыс. долларов, которые были выделены из бюджета, передает радиостанция «Салам Ватандар» со ссылкой на заявление президента.

Отметим, что в восстановлении задействованы юные инженеры, заканчивающие инженерный факультет Кабульского политехнического института.

Напомним, что дворец был построен в 1920-х гг. во время правления Амануллы Хана. После королевский резиденции в нем размещалось министерство обороны. В 1990-х гг. был поврежден в ходе гражданской войны. Правительство ИРА выделило 20 млн. долларов на восстановление здания.

Новый год под пальмой

Таиланд и Сочи — в лидерах туристических направлений у россиян на новогодние праздники

Елена Платонова

Главными направлениями для отдыха на новогодние каникулы у россиян станут Сочи и Таиланд. По сравнению с прошлым годом заметен возросший интерес к Грузии и Армении. О возвращении к докризисным показателям по выездному туризму речь пока не идет, но налицо стабилизация на туристическом рынке. Если не произойдет резких ухудшений в экономике, в будущем количество выезжающих за рубеж может вновь начать расти.

Россияне определились с туристическими предпочтениями на новогодние каникулы. 85% новогодних туров уже продано. Остались либо отели совсем низкой ценовой категории, либо очень дорогие объекты, рассказали «Газете.Ru» в турагентствах.

Азия остается в приоритете

Самыми популярными направлениями для пляжного отдыха стали Таиланд, индийский Гоа, Вьетнам и Доминикана, рассказала директор по маркетингу TBS Group (управляет сетью турагентств «1001 тур») Мария Лещева.

Средняя стоимость турпакетов в Таиланд с захватом новогодних каникул составила 130–150 тыс. руб. Самым дешевым вариантом оказалась Индия — от 90 тыс. до 110 тыс. руб. на двоих.

Турпоток из России в Таиланд растет стремительными темпами с начала 2016 года. По данным тайских властей, с января по август 2016 года в Таиланд въехали 651,8 тыс. российских граждан. Это на 20% выше, чем за аналогичный период 2015 года.

Впрочем, рост во многом обеспечен низкой базой: в 2015 году турпоток в Таиланд обрушился до 675 тыс. человек, тогда как в 2014 году Таиланд посетили 934 тыс. российских туристов. По прогнозам тайских властей, в 2016 году страну посетит около 1 млн россиян. Таким образом, турпоток из России в Таиланд будет медленно возвращаться к докризисным показателям 2013 года: тогда в Таиланд с туристическими целями, по данным Ростуризма, въехали 1,034 млн россиян.

Самой дорогой в сегменте традиционных туристических направлений для людей со средним доходом оказалась Доминикана: тур к Карибскому морю с захватом новогодних каникул обошелся в среднем в 180–220 тыс. руб.

Сочи, Грузия и Санкт-Петербург

Из горнолыжных курортов пальму первенства по популярности среди россиян получили курорты Красной Поляны. Средняя стоимость турпакета на двоих с перелетом до Сочи составила 80–90 тыс. руб.

Власти Краснодарского края ожидают, что в горнолыжном сезоне — 2016/17 Красную Поляну посетит около 1 млн туристов. По сообщению губернатора Краснодарского края Вениамина Кондратьева, в пиковые даты, с 25 декабря по 10 января, в Красной Поляне будет работать краевой межведомственный штаб для координации служб, ответственных за транспорт, горнолыжную инфраструктуру, рестораны и прочие туристические объекты.

Из заграничных горнолыжных курортов наибольшей популярностью пользуется Андорра (105–115 тыс. руб.) и Австрия (130–140 тыс. руб. на двоих).

Значительно подскочил интерес россиян к отдыху в Грузии и Армении: доля купленных билетов в Грузию выросла в 1,5 раза по сравнению с 2015 годом, в Армению — почти в 2,5 раза, отмечают аналитики Tutu.Ru.

По железнодорожным билетам в лидерах продаж остаются Санкт-Петербург, Минск и Таллин. Северная столица продолжает демонстрировать рост популярности как направления на новогодние каникулы. Если в 2015 году доля билетов по направлению Москва — Санкт-Петербург составляла 21,82%, то в 2016-м — 23,07%. При этом средний чек на билет в одну сторону сократился на 10%, с 2,7 тыс. до 2,4 тыс. руб., по данным Tutu.Ru.

Почти половина всех билетов в страны бывшего СССР из двух столиц России приходится на Минск. Также существенно увеличился спрос на железнодорожные билеты из Москвы в Таллин на новогодние каникулы. Их доля в сегменте зарубежных поездок выросла с 11,9% в 2015 году до 33,5% в новогодние праздники 2016 года. Стоимость, правда, тоже возросла: на 15%, с 4,76 тыс. до 5,5 тыс. руб. за билет в одну сторону.

Новый год под пальмой

Чаще всего россияне отправляются в поездки на новогодние каникулы на срок от 7 до 11 ночей. При этом если речь идет о пляжном отдыхе, то длительность поездки будет в среднем 11 ночей. Для экскурсионных направлений и горнолыжных туров наиболее популярна длительность в семь ночей.

Большинство туристов предпочитают провести новогоднюю ночь уже в путешествии: по данным Aviasales, бронирований с вылетом с 15 по 31 декабря на 20% больше, чем с 1 по 15 января.

В сети турагентств «1001 тур» поясняют, что в пляжный отдых россияне обычно отправляются до наступления Нового года, а на экскурсионный и горнолыжный курорт — в первых числах января.

В текущем году наблюдается снижение темпов падения выездного туризма: по итогам года ожидается снижение количества выехавших за рубеж россиян на 20%. Но это уже не такой ощутимый обвал, как в 2015 году, когда выездной туризм упал почти на 40%, отмечает гендиректор туркомпании «VIP Сервис» и представитель Ассоциации туроператоров России Дмитрий Горин. По его словам, этому способствует стабилизация курса валют, что в дальнейшем может помочь туррынку перейти к восстановлению объемов выездного туризма.

Россияне смогли переориентировать свои туристическое предпочтения на более экономичные направления: для летнего отдыха таковыми стали Греция, Болгария, Кипр и Тунис, для зимнего — Австрия, Андорра, Таиланд и Сочи.

Он добавил, что о стабилизации ситуации на рынке выездного туризма говорит и тот факт, что в этом году продажи новогодних туров начались раньше, чем в прошлом, — еще в сентябре.

 Исламизм навсегда.

Исламизм - как кость слепому прогрессивному человечеству.

Алекс Кафаро

Исламизм навсегда.

На информационном фоне, обещающем скорейшее разрешение Сирийского кризиса и освобождения, или значительного освобождения Сирии от салафитской оппозиции, никаких вразумительных объяснений по поводу причин столь серьёзной поддержки исламизма со стороны Западного Мира так и нет. Мы слышали про ослабление Сирии, как партнёра России, про военные базы РФ в стратегически важном регионе. Мы слышали про подрыв мирового доминирования США, которые-де, как решили – так и должно быть.

Конечно, безмозглость каких-либо высших руководителей Западного Мира, - да и любого другого, - в какой-то исторический период со счетов сбрасывать нельзя, мало ли примеров из истории. В данном же случае мы были свидетелями поступательных, нарастающих и устрашающих волн факторов ислама и исламизма на всю Западную Европу, начиная от слабо контролируемой шквальной иммиграции и заканчивая терактами с многочисленными жертвами на фоне информации о страшных нечеловеческих зверствах, принятых в среде исламистов. Всё это, очевидно, серьёзно озадачило население Западной Европы и должно было, даже, его серьёзно испугать. Странно, что даже в этой ситуации в Западном мире не находится серьёзно сочувствующих борьбе РФ с исламистами в Сирии.

Да, мы знаем об ангажированности Западных СМИ, о современных методах манипуляции информацией и проч. За всем информационным потоком стоят люди искушённые в политике и определённых ценностях разных крупных доминирующих сообществ Мира. Эти люди тесно связаны с политикой, разведкой и аналитикой, стратегическим планированием и тактическими сиюминутными аспектами жизнедеятельности Мира. Коли до сей поры Мир ещё существует, надо полагать, что справлялись эти люди, - дирижёры современных СМИ – неплохо.

Но мой вопрос остаётся. Почему при всех современных возможностях до сих пор не ликвидирован исламизм? Только ли речь о Сирии? Не слишком ли высока цена? Не может ли быть, что исламизм, по каким-то причинам выведен на современную политическую сцену и пестуется, пусть и в каких-либо привязках, как в случае с сирийской оппозицией? Где ждать салафитов после Сирии?

Если конспирологию понимать как череду документально подтверждённых многочисленных тайных сговоров, сопровождающих Всемирную Историю, и привязывать события Истории к этим договорённостям, то она бы заняла своё достойное место в исторической науке. Огромные закрытые и засекреченные исследования и архивы ведущих стран так и манят, в надежде поиска объяснений всему происходящему в современном мире. Но коли это всё засекреченное и закрытое на много десятилетий существует, - значит владельцы всего этого хозяйства: а) осуществляют тайную политику, руководствуясь всем этим; б) понимают резкое противоречие этой политики официально декларируемым заявлениям.

Что мы знаем, близкого к нам, и географически и информационно об истории исламизма? Впервые исламский фактор был использован Западным Миром в борьбе с Советскими солдатами в Афганистане (1979-1989 г.г.). Афганистан развивался вполне себе как среднеазиатская республика в СССР, достаточно посмотреть фото тех лет. Может быть, и был сейчас Афганистан похожим на Узбекистан, или современный Казахстан, если бы не взялся тогда Западный Мир во главе с США пестовать исламистов.

В этот период времени на территории Западной Европы действовали несколько террористических организаций. Всех их объединяли левые идеи, ненависть к США и НАТО, симпатии к СССР.

· «Фракция Красной Армии» (РАФ, RAF — нем. Rote Armee Fraktion) — немецкая леворадикальная террористическая организация, действовавшая в ФРГ и Западном Берлине в 1968—1998 годах.

· «Красные бригады» (итал. Brigate Rosse, часто использовалась аббревиатура BR) — подпольная леворадикальная организация, действовавшая в Италии. Была основана в 1970 году. Сочетала методы городской партизанской войны с ненасильственными методами (пропаганда, создание полулегальных организаций на заводах и в университетах). Фактическое окончание деятельности 1988 г. Численность Красных бригад доходила до 25000 человек, занятых различной деятельностью, как партизанской, так и полулегальной, обеспечивавшей функционирование боевых групп. Красными бригадами было совершено 14 000 актов насилия

· Группы патриотического антифашистского сопротивления первого октября (исп. Grupos de Resistencia Antifascista Primero de Octubre, GRAPO) — испанская леворадикальная организация городских партизан, созданная активистами маоистской КПИ(в) летом 1975 года для борьбы с диктаторским режимом Франсиско Франко, которая осуществила 103 террористических акта в Европе, Великобритании и США. В результате этих акций погибли 23 человека — политики, бизнесмены, военные, полицейские, журналисты.

· ЭТА (баск. ЕТА, Euskadi Ta Askatasuna — «Страна басков и свобода») — баскская леворадикальная, националистическая организация сепаратистов, выступающая за независимость Страны басков — региона, расположенного на севере Испании и юго-западе Франции. Создана в 1959 году.

К этому можно добавить с десяток мелких террористических организаций националистического толка, таких как UDA, UFF, IRA и проч.

С 90-х годов деятельность европейских террористов резко сходит на нет. Большая геополитическая коллизия с распадом СССР. Мнимая дискредитация коммунистических идей. Значительный экономический подъём. Бурный рост цифровых и мобильных технологий.

Но, никуда левые идеи не девались. Они не исчезли. Экономический спад ведёт к росту относительной бедности в странах Западного Мира и абсолютной бедности в остальных. Чувства неравенства актуализируются и идеи социальной справедливости возрождаются. И, хотя, рождаемость в Западной Европе никудышная, молодёжь имеется, полная сил, чувствами несправедливости и стремлений к действиям.

С некоторых пор мы видим обращение в мусульманство среди немцев. Много других этнических европейцев неожиданно превращаются в мусульман и едут воевать в Сирию.

Страшно.

Страшно кому?

Если противопоставить исконно европейский левацкий терроризм и нынешний исламистский, что опаснее для властей Западного Мира? Если представить как данность наличие в современном Западном обществе людского ресурса, склонного к радикальным действиям и возможность властей направить эти склонности в простом и понятном направлении, для последующего уничтожения. Всё сходится.

А остальные «склонные» объединяются перед общей опасностью. Находят себе яркие проявления в борьбе с этим злом.

Западный Мир в борьбе с так называемой «коммунистической угрозой» жертв никогда не считал и не считает. Вьетнамская кампания США, по какой-то странной причине никогда не рассматривается как военное преступление. Здесь речь идёт об ограничении власти капитала в Мире.

Как бы европейцы не кривлялись и не кичились со своим мультикультурализмом, идеи исламизма чужды Европе, тогда как все идеи европейских террористов имеют именно Европейские корни, индуцировались изнутри Европейского общества, были в какой-то степени рациональны, объяснимы и обоснованы.

Чем ни прогресс в борьбе с терроризмом? Весь терроризм в одном флаконе. Исламизм предоставил Западному Миру возможность как-бы консолидировать почву для терроризма, приоткрыть дверь и отвернуться, запуская туда всех склонных к радикализму. Остальные же «склонные» объединяются на основе страха перед враждебным и насильственным проникновением чуждой культуры и борьбе с этим. Получается вполне естественная, справедливая, перманентная война, завлекающая всех желающих повоевать и поубивать ради высоких целей. Можно много кино поснимать на эту тему.

Исламизм дискредитирует ислам вообще, отбрасывая на него тень, чем оставляет ресурс Христианству, ограничивая распространения ислама. Исламизм самодостаточен, имея источники финансирования в лице стран Персидского Залива и огромные людские ресурсы, численность которых запросто регулируется через внутренние распри и случайные ошибочные бомбёжки свадеб и прочих людских скоплений Западными ВВС, без малейшего ущерба реноме. Исламизм гонит людей в страны Запада со скудной демографией для работы.

Несправедливо было-бы ограничиваться только западными демократиями. Элиты везде циничны. В России элита – это проходимцы с деньгами. Прокуроры-взяточники, барышни-Васильевы, министры-Улюкаевы, полковники-Захарченки – эти может быть вычеркнуты из «элиты» в силу случившихся непредвиденных обстоятельств. Только сейчас сажают. А сколько из прошлого ловкачей-приватизаторов и их подельников? У народа в России к большим деньгам всегда найдутся вопросы про законность и справедливость, ведь когда-то в один миг всё общее стало принадлежать кому-то на каком-то сомнительном основании Ельцинского пьяного загула. С тех пор этот ресурс приумножился и продолжает в основном делиться между «своими». Социальные лифты встали. Лестницы порушились. Простые и весьма достойные люди не могут никуда пробиться. Элиты «элитеют». Вот мы сегодня читаем: «Расслоение школ достигло небывалых масштабов. Эксперты отмечают: в лучших учебных заведениях учатся в основном дети высокопоставленных чиновников и состоятельных родителей. Кроме того, этим школам выделяется дополнительное финансирование, их поддерживают представители власти на местах. Фактически речь идет о создании системы элитарного образования за госсчет.» http://www.kommersant.ru/doc/3162185

Глухая злость среднего городского жителя глушится крепкой социальной политикой, успехами на международной арене, вызывающими гордость за страну, резким повышением благосостояния населения в 2000-х.

И никакой нет гарантии, что сажать ублюдков продолжат. Надежда только на одного человека. Никаких институтов гарантирующих процесс реализации принципа законности и справедливости в России нет. Все, кто мог бы гарантировать – сами элита, мать их…. Мы читаем про борьбу кланов, про их великие интересы.

Для молодёжи из регионов с хорошей рождаемостью нет «великих идей» мирной жизни, проектов наподобие БАМа, что были при СССР. Рваться некуда. Денег на квартиру в Сколково нет. Примеров реализации знаний, достоинств и благородных рвений в звонкий результат социального статуса не имеем, если не считать «Дом-2», КВН и прочих биланов.

Даже большая наука по форме приватизирована кучкой академиков с их отпрысками и с хорошим материальным ресурсом, что нам известно из наших СМИ. По содержанию же, очевидно, что даже там, где казалось-бы возможен результат только по способностям и уж социальные лифты и лестницы не должны давать сбой, современная российская элита организовала для себя площадку демонстрации пафоса, приумножения элитарности и материального достатка.

РЕЗОЛЮЦИЯ I ВСЕРОССИЙСКОГО КОНГРЕССА ТУРОПЕРАТОРОВ 22-24 НОЯБРЯ 2016 ГОДА Г. СОЧИ, КУРОРТ «РОЗА ХУТОР»

Участники I Всероссийского конгресса туроператоров, прошедшего по инициативе Федерального агентства по туризму, Российского Союза туриндустрии (РСТ), Ассоциации туроператоров в сфере выездного туризма «Турпомощь», отмечают актуальность совместного обсуждения и выработки консолидированных решений по наиболее важным проблемам и перспективам развития туристской индустрии в России в условиях новых социально-экономических и политических реалий и стремительного изменения конъюнктуры рынка.

Основными тенденциями его развития в настоящее время являются: рост внутреннего и въездного, снижение выездного туризма; расширение продаж пакетных туров на внутреннем рынке; усиление регионального развития и появление новых программ в субъектах РФ; формирование трансграничных и интегрированных турпродуктов; развитие IT-технологий, интернет-порталов и online-продаж; повышение спроса на качественные лечебно-оздоровительные, спа-услуги, семейный отдых с детьми; развитие социального туризма (детского, молодежного и др.); сокращение продолжительности турпоездок и совмещение различных видов отдыха; повышение ответственности участников туристского рынка и внедрение новых механизмов защиты туриста; расширение перечня страховых продуктов; повышение социально-экономических и политических рисков.

Участники конгресса считают необходимым:

- дальнейшее развитие государственного регулирования туристской сферы на основе государственно-частного партнерства с совместной разработкой и принятием законодательных и нормативно-правовых актов в соответствии с поручениями Президента Российской Федерации В.В. Путина от 22 сентября 2015 года и от 19 сентября 2016 года по итогам заседаний президиумов Государственного совета Российской Федерации;

- организацию более эффективного взаимодействия с партнерами по формированию, продвижению и реализации турпродукта, средствами размещения, перевозчиками, турагентами, другими представителями туриндустрии;

- корпоративное взаимодействие туроператорского сообщества в новых условиях, направленное на повышение ответственности и снижения рисков для туристов;

- дальнейшее повышение уровня профессионализма туристского рынка и степени его прозрачности.

Для дальнейшего развития туристской сферы, повышения потребительского спроса и обеспечения качества туристских услуг участники конгресса считают важным принять комплекс мер и предлагают:

на внутреннем рынке:

Правительству Российской Федерации:

Ускорить принятие мер по государственной поддержке/субсидированию туроператоров по внутреннему туризму, генерирующих турпотоки на внутренних направлениях в низкий и средний сезоны.

Рассмотреть вопрос о принятии программы мер по повышению инвестиционной привлекательности гостиничного и санаторно-курортного комплексов Российской Федерации через программы льготного кредитования, выделения земельных участков, подключения коммуникаций, а также введения специальных режимов и преференций по налогообложению.

Отложить введение курортного сбора, учитывая неблагоприятную рыночную ситуацию и необходимость соотнести интересы курортных территорий и потребителей.

Ускорить принятие законодательных актов по введению налоговых вычетов по НДФЛ на всю сумму оплаты санаторно-курортной путевки, включая лечения, питание и размещение, а также отнесения на себестоимость (выведения из налогооблагаемой базы) затрат по приобретению юридическими лицами для своих сотрудников туристских продуктов, услуги по которым оказываются на территории Российской Федерации.

Принять меры по поддержке детского, экскурсионного, культурно-познавательного туризма, в том числе на базе автобусной перевозки, подготовить предложения о внесении изменений в постановление Правительства Российской Федерации № 1177 от 17.12.2013 в части разрешения перевозки организованных групп детей автобусами старше 10 лет, которые соответствуют техническим требованиям и допущены в установленном порядке к участию в дорожном движении.

Министерству культуры Российской Федерации, Федеральному агентству по туризму:

Рассмотреть необходимость расширения программы продвижения, информационной поддержки направлений и курортов внутреннего туризма.

Отнести регулирование туроператорской деятельности по странам таможенного союза, а также Абхазии, к нормам законодательного регулирования, как для внутреннего туризма, в части обеспечения ответственности туроператоров перед туристами.

Сформировать единый туристский событийный календарь крупнейших международных, федеральных и региональных мероприятий.

Министерству транспорта Российской Федерации, Росавиации, ОАО «Российские железные дороги», авиаперевозчикам:

Рассмотреть вопрос о введении и расширении практики предоставления специальных туроператорских тарифов на авиа и ж/д перевозку, а также их субсидирование в комплексном турпакете на внутренних направлениях.

Разработать меры поддержки деятельности туроператоров, работающих на морских и речных круизах (в том числе по восстановлению круизного туризма на Азово-Черноморском бассейне).

Органам государственной власти субъектов Российской Федерации:

- при проведении государственных тендеров, торгов и иных конкурсных процедур, связанных с туроператорской деятельностью, допускать к участию только компании, имеющие соответствующие финансовые гарантии и регистрацию в едином федеральном реестре туроператоров.

V. Средствам размещения Черноморского побережья Кавказа, Крыма и других массовых направлений внутреннего туризма:

- не поднимать цены на сезон 2017 года, а также разработать и предложить туроператорам конкурентоспособные по отношению к массовым зарубежным направлениям условия раннего бронирования.

На въездном рынке:

Правительству Российской Федерации:

Рассмотреть вопрос о подготовке межправсоглашений о введении безвизовых групповых поездок для стран с высоким туристским потенциалом: Индия, Иран, Вьетнам (по аналогии с соглашением между Россией и Китаем).

Рассмотреть вопрос о введении безвизового въезда сроком до 15 дней для иностранных граждан, прибывающих в Россию для осуществления туров на речных круизах.

Рассмотреть вопрос о введении безвизового въезда сроком до 72 часов для иностранных граждан, прибывающих в Россию авиатранспортом транзитным путем через основные международные аэропорты РФ.

Ускорить принятие и введение электронных виз для иностранных граждан, приезжающих в Россию в туристских целях.

Рассмотреть возможность субсидирования прямых регулярных и чартерных рейсов из других стран в Российскую Федерацию для стимулирования поездок иностранных граждан с туристскими целями (по аналогии с зарубежной практикой).

Рассмотреть возможность обнуления пошлины на ввоз туристских автобусов класса Евро 5 и Евро 6. Принять меры по выделению субсидий на обновление автобусного парка к чемпионату мира по футболу в 2018 году.

Федеральному агентству по туризму:

Предусмотреть мероприятия, направленные на совершенствование подготовки и повышения квалификации экскурсоводов, гидов-переводчиков, в том числе для китайских туристов.

Рассмотреть возможность выделения бюджетного финансирования на подготовку и повышение квалификации гидов-переводчиков с иностранными языками.

Разработать конкретные меры по приведению в соответствие деятельности гидов-переводчиков согласно трудовому законодательству РФ.

Рассмотреть вопрос о внесении изменений в действующий порядок определения туристических организаций, осуществляющих деятельность в рамках Соглашения о безвизовых групповых туристических поездках, с учетом предлагаемого в п. 5 предложения.

Рассмотреть вопрос о внесении изменений и дополнений в Соглашение о безвизовых групповых туристических поездках с Китайской Народной Республикой от 29.02.2000 в части перехода на электронный документооборот, обязательного медицинского страхования туристов на территории страны пребывания, регламентации случаев задержек туристских групп, связанных с чрезвычайными обстоятельствами, неисправностью транспортных средств и другими причинами.

Организовать продвижение туристского потенциала России на выставках за рубежом на едином консолидированном стенде Ростуризма.

Рассмотреть возможность выделения бюджетного финансирования на поддержку деятельности офисов Visit Russia за рубежом.

Органам государственной власти субъектов Российской Федерации (Москвы, Санкт-Петербурга):

- рекомендовать скорректировать график проведения значимых деловых мероприятий (форумы, конгрессы и т.д.) на даты вне высокого туристского сезона (с октября по апрель месяцы).

На выездном рынке:

Министерству культуры Российской Федерации, Федеральному агентству по туризму:

1. При разработке изменений в Федеральный закон № 49-ФЗ от 02.03.2016 предусмотреть:

- исключение нормы о выдаче туроператором копии доверенности турагенту на действия от имени и по поручению туроператора. Внести соответствующие изменения в нормативно-правовые акты по действиям турагентов по поручению туроператора как от своего имени, так и от имени туроператора;

- внести изменения по реализации положения о персональном фонде туроператора, уточняющие его правовую природу, порядок администрирования и налогообложения;

- уточнить квалификационные требования к руководству туроператорских компаний для снятия запрета на профессиональную деятельность для тех, которые были исключены из Федерального реестра по причинам, не связанным с виновными действиями туроператоров (отзыв лицензии у страховой компании, добровольный выход из реестра и др.).

2. Внести законодательные инициативы по ведению единого реестра турагентов Ассоциацией туроператоров в сфере выездного туризма «Турпомощь».

3. Рассмотреть вопрос о необходимости подготовки мер государственного регулирования с обеспечением ответственности по исполнению договора для он-лайн сервисов и систем бронирования на туристском рынке.

II. Туроператорскому и турагентскому сообществу:

Разработать и предложить механизмы взаимной финансовой ответственности туроператор – турагент с использованием спецсчетов в системообразующих банках.

Исключать из практики работы предоставление завышенных агентских и клиентских скидок, разрушающих туристский рынок.

Обеспечить корпоративное взаимодействие с партнерами (перевозчики, агенты, средства размещения и др.) в новых условиях, направленное на повышение ответственности и снижение рисков для туристов.

Участниками конгресса принято решение направить отдельные обращения по проблемам разрешения перевозки организованных групп детей автобусами старше 10 лет; введения мобильных пунктов пропуска на российско-белорусской границе для возможного въезда иностранных граждан, прибывающих с туристскими целями; порядка аренды и эксплуатации причалов в Республике Карелия, на острове Валаам.

Принять во внимание, что ряд вышеуказанных вопросов был рассмотрен также 24.11.2016 в г. Сочи на Форуме SIFT-2016 и рабочем совещании по вопросам исполнения поручений Президента Российской Федерации В.В. Путина от 17.08.2015 под председательством помощника Президента РФ, секретаря Государственного совета РФ И.Е. Левитина.

По данным секретариата конгресса в мероприятии приняли участие 359 участников и 18 представителей СМИ из 53 регионов и городов России.

Участниками принято решение проводить конгресс туроператоров ежегодно.

Участники и организаторы конгресса выражают искреннюю признательность и благодарность официальному генеральному партнеру компания АNEX Tour, официальным партнерам: Пегас Туристик, Библио Глобус, Корал Тревел, НТК Интурист,TUI, В.И.П. Сервис, Роза Ветров, партнерам: Аэропорт Внуково, Страховой дом ВСК, ERV Туристическое страхование, Абрау-Дюрсо и информационным партнерам: Profi.travel, ТАСС, Информационная служба БАНКО, Турбизнес, RATA News, Русское Радио.

Подписано от организаторов конгресса:

Заместитель председателя оргкомитета,

Вице-президент РСТ,

Председатель Комитета ТПП РФ по

предпринимательству в сфере туризма Ю.А. Барзыкин

Заместитель председателя оргкомитета

Директор Ассоциации туроператоров

выездного туризма «Турпомощь» А.П. Осауленко

Члены Оргкомитета:

Генеральный директор НТК «Интурист» В.А. Тополкараев

Генеральный директор «Пегас Туристик» А.А. Подгорная

Генеральный директор ООО «Интурист» Л.И. Мармер

В одном шаге до начала мировой торговой войны

Валентин КАТАСОНОВ

Финансовый кризис 2007-2009 гг. фактически поставил точку на процессе глобализации. В 2015 году впервые за время, начиная с 2009 года, произошло падение объемов мировой торговли сразу более чем на 10%. Такого не было со времен Великой депрессии 1930-х годов. Некоторые политики, общественные деятели, профессора, журналисты продолжают рассуждать о глобализации как «объективном» и «прогрессивном» процессе, а она уже закончилась.

Мир вступает в новую эру. Одна из важных особенностей этой эры – усиление протекционизма в сфере международной торговли и инвестиций, распад мирового рынка на торгово-экономические зоны и даже переход на регулирование торговли на двухсторонней основе. По данным ВТО, только с октября 2015 по май 2016 года группа стран G-20 приняла 145 законов, направленных на усиление торговых барьеров, а всего с 2008 года было принято более полутора тысяч таких законов. В общей сложности, по подсчетам известного британского экономиста Саймона Эвенетта, число протекционистских законов и нормативных актов в мире приближается к четырем тысячам. При этом 80 % торговых барьеров приходится на страны «двадцатки», которые обеспечивают более 90 % мирового торгового оборота.

Дональд Трамп чутко уловил это и в ходе своей предвыборной кампании провозгласил лозунги восстановления ослабевших позиций Америки в мировой торговле - преимущественно с опорой на меры протекционизма.

Во-первых, прекращение переговоров по подготовке соглашения о Трансатлантическом партнерстве США и ЕС и отказ от ратификации ранее подписанного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве.

Во-вторых, выход из североамериканской интеграционной группировки НАФТА или радикальный пересмотр условий соглашения НАФТА со своими партнерами (Канадой и особенно Мексикой).

В-третьих, выстраивание торгово-экономических отношений США с остальным миром на основе двухсторонних соглашений при одновременном отходе от политики многостороннего и даже глобального регулирования мировой торговли (вплоть до того, что США готовы отказаться от участия в ВТО).

В-четвертых, радикальный пересмотр условий торгово-экономических отношений США с Китаем: повышения средних ставок импортных пошлин на китайские товары в среднем до 45% и принятие защитных мер в связи с проведением Пекином так называемой валютной войны (понижение курса юаня по отношению к доллару США).

Очевидно, что жесткая и прямолинейная реализация такой последовательно протекционистской программы может спровоцировать не только обострение отношений со многими торговыми партнерами Вашингтона, но и торговую войну. Будущий президент США в июне так охарактеризовал американо-китайские экономические отношения: «У нас уже идёт торговая война. И мы проигрываем, причём сильно». О первых практических шагах по перестройке или «корректировке» международной торговой политики Вашингтона мы, скорее всего, услышим весной 2017 года.

Эхо протекционистских лозунгов Трампа уже звучит во многих странах мира. Торговые партнеры США думают об ответных ударах. В первую очередь, это страны, с которыми США имеют наибольшие дефициты баланса взаимной товарной торговли. В 2015 году в первую пятерку торговых партнеров США по указанному показателю входили следующие страны (млрд. долл.): КНР – 365,7; Германия – 74,2; Япония – 68,6; Мексика – 58,4; Вьетнам – 30,9. Нынешние астрономические масштабы международных валютных резервов Китая – оборотная сторона того, что Китай из года в год наращивал активное сальдо в торговле с Америкой. За 15 лет своего нахождения в ВТО суммарное активное сальдо китайско-американской торговли составило 3,5 трлн. долл.

Пожар мировой торговой войны может разгореться даже до того момента, когда Дональд Трамп займет кресло президента США в Белом доме. На носу очень важная дата – 11 декабря 2016 года. Она знаменательна тем, что ровно 15 лет назад, 11 декабря 2001 года, КНР стала полноправным членом ВТО. Однако многие ожидают 11 декабря 2016 года с напряжением и страхом. Почему? Потому что по условиям соглашения пятнадцатилетней давности Китай должен получить не позднее 11 декабря 2016 года статус «рыночной экономики». Он до сих пор его не имеет. Согласно правилам ВТО, страны-члены этой организации могут применять меры по защите своих рынков от товаров, экспортируемых из тех стран, которые не являются «рыночными экономиками». Считается, что те страны, которые не имеют статуса «рыночной экономики», в той или иной форме поддерживают своих экспортеров. Речь идет о разных формах субсидирования со стороны государства, включая такие скрытые формы, как предоставление налоговых льгот. Наиболее подозрительными для ВТО являются предприятия государственного сектора экономики. А таковых в Китае среди экспортеров немало. Для защиты от экспорта из подобного рода стран «цивилизованные» члены ВТО имеют право применять антидемпинговые пошлины, которые иногда в разы выше обычных. Решение о признании «рыночного» статуса экономики в ВТО принимается не централизованно, а отдельными странами-членами или группами стран. Но, как считает Пекин, соглашение 2001 года о вступлении Китая в ВТО предусматривает, что после 11 декабря 2016 года все страны-члены ВТО должны выстраивать свои отношения с Китаем, исходя из того, что он – «рыночная экономика». Иначе говоря, действует механизм автоматического вступления данного условия в силу.

Еще в начале текущего десятилетия Евросоюз дал понять Пекину, что Китай очень далек от «рыночной экономики». ЕС среди торговых партнеров Китая во все годы был рекордсменом по количеству случаев использования антидемпинговых пошлин против китайских товаров, особенно против продукции китайской сталелитейной промышленности. В уходящем году Брюссель не раз заявлял, что китайская экономика по-прежнему далека от «рыночной» и, следовательно, ни о каком автоматическом получении Китаем желаемого статуса речи быть не может. Сейчас в ЕС действует 68 антидемпинговых пошлин, из них 51 пошлина направлена против китайских товаров. Уровень таких пошлин - 65 процентов и выше, и наложены они на широкий спектр товаров, начиная от стали и кончая солнечными батареями.

Таким образом, напряженность возрастает в отношениях Пекина не только с Вашингтоном, но и Брюсселем. Летом нынешнего года европейская металлургическая ассоциация Eurofer выступила с весьма эмоциональным заявлением, в котором в очередной раз призвала европейские страны ни в коем случае не признавать Китай страной с рыночной экономикой. По данным ассоциации, с 2008 г. европейская металлургическая промышленность потеряла около 85 тыс. рабочих мест, или более 20% от их первоначального количества. По данным Eurofer, за предыдущие полтора года Китай расширил поставки проката в ЕС в два раза. В докладе Eurofer содержатся оценки не только по металлургической промышленности, но и по всей экономике ЕС: из-за расширения поставок китайских товаров после декабря 2016 г. Евросоюз может потерять до 3,5 млн. рабочих мест в 25 отраслях промышленности.

Внутри самого ЕС нет единого мнения, как действовать в отношении Китая. В частности, такие страны, как Испания и Италия категорически против присвоения Китаю статуса «рыночной экономики». Германия – за, но с оговорками. За (без всяких оговорок) была Великобритания, но теперь ее мнение в Евросоюзе никого не интересует. Некоторые бюрократы Евросоюза склонны признать автоматический переход Китая в новое качество после 11 декабря, но при этом сохранить за собой право в «исключительных случаях» прибегать к использованию антидемпинговых пошлин против китайских товаров. Представители черной металлургии Евросоюза согласны на присвоение Китаю нового статуса лишь при условии, если последний возьмет на себя обязательства ликвидировать свои «избыточные мощности» по производству черных металлов. Европейская комиссия (ЕК) была склонна пойти на то, чтобы Китай автоматически получил новый статус 11 декабря, но неожиданно в оппозицию к ЕК встал Европарламент (ЕП), который в мае нынешнего года принял жесткую антикитайскую резолюцию по вопросу о статусе экономики Китая.

Китай, в свою очередь, пытается влиять на выработку положительного для себя решения в Евросоюзе. Где обещаниями (например, сокращение «избыточных мощностей» сталелитейной промышленности), где угрозами. «Европа должна дважды подумать, прежде чем она примет окончательное решение касательно китайской рыночной экономики», − предупредило государственное агентство Синьхуа в свете майской резолюции Европейского парламента.

Держит руку на пульсе по данному вопросу и Вашингтон. На сегодняшний день Китай и США для Евросоюза являются примерно равновеликими торговыми партнерами. Если Евросоюз все-таки признает рыночный статус Китая, тогда будет снят последний барьер для китайской экспансии в Европе. Соответственно ухудшатся торговые позиции США на европейском рынке.

Сейчас в Вашингтоне политическое межсезонье. Европа осталась один на один с Китаем, ей придется принимать решение по статусу китайской экономики самостоятельно. Однако даже если бы решение Брюсселем принималось при политической поддержке американского президента (неважно – Обамы или Трампа), оно все равно представляло бы собой выбор между плохим и очень плохим. Любой вариант провоцирует большую (мировую) торговую войну. Учитывая менталитет бюрократов Евросоюза, подозреваю, что они попытаются оттянуть принципиальное решение на неопределенный срок. Поэтому, скорее всего, Евросоюз формально признает рыночный статус китайской экономики, но с оговорками, что в «исключительных случаях» он будет по-прежнему прибегать к антидемпинговым пошлинам против китайских товаров.

Думаю, что к лету следующего года, когда Трамп начнет практически действовать на многих фронтах, в том числе на фронте радикальной перестройки правил мировой торговли, невнятная пауза в китайско-европейских отношениях закончится. За ней, скорее всего, последует резкое обострение торгово-экономических отношений Евросоюза и Китая, которое перерастет в открытую торговую войну.

Отдельные очаги торговых войн, начинающие тлеть в разных частях мира, могут быстро превратиться в один большой пожар мировой торговой войны.

P.S. В Конгрессе США действует американо-китайская комиссия по экономике и безопасности (U.S.-China Economic and Security Commission), имеющая статус консультативно-экспертного органа. 16 ноября эта комиссия выпустила 550-страничный годовой отчёт. Если кратко резюмировать содержание отчёта, то вывод однозначен: Китай не созрел для получения статуса «рыночной экономики».

Александр Стадник: ждем от США движения навстречу, а не игры в одни ворота

Недавние выборы в США и формирование новой администрации во главе с избранным президентом Дональдом Трампом дают российскому и американскому бизнесу надежду на восстановление штатного сотрудничества. Пусть сразу вернуться к обычному бизнесу не получится, так как многие возможности упущены, но российская сторона будет прикладывать все возможные усилия на этом пути, чего ожидает и от США, рассказал в интервью РИА Новости торговый представитель России в США Александр Стадник.

— Год подходит к концу. Вероятно, вы уже готовы поделится некоторыми цифрами по итогам трех кварталов 2016 года. Какой товарооборот был в этот период, как он отличался от предыдущего? Какие тенденции готовы отметить? Смогла ли экономика России адаптироваться к санкционному давлению?

— В денежном выражении за январь-сентябрь 2016 года российско-американский товарооборот уменьшился на 9,6% и составил 14,3 миллиарда долларов, при этом российский экспорт сократился на 8,7% (6,5 миллиарда долларов), импорт уменьшился на 10,3% (7,8 миллиарда долларов). Но эти цифры не отражают действительность. Дело в том, что вслед за ценами на нефть потянулись цены и на остальные экспортные товары из России: металлы, химию, удобрения. На некоторые продукты цены упали в два-три раза. А как раз по этим ценам и строится стоимостная статистика. Если же смотреть на физические объемы, которые и отражают реальные продажи, то российский экспорт вырос на 9,6%. Это, с учетом прошлогоднего роста на 25%, является свидетельством востребованности российской продукции на американском рынке, крепкой позиции российских экспортеров. При этом 95-99% российского экспорта носит несырьевой характер, а более 65% это и вовсе неэнергетические товары. И потенциал роста на американском рынке еще далеко не исчерпан. США остаются для нас серьезным рынком: входят в первую десятку по экспорту нашей продукции и находятся на третьем месте среди наших крупнейших поставщиков. Мы покупаем в Америке летательные аппараты, оборудование, фармацевтические товары.

Но мне все же кажется, что оборот между двумя странами нужно измерять в первую очередь наличием торговых и инвестиционных проектов. Будь это создание производств, привлечение финансирования, инвесторов. Мы наблюдаем стремительный рост таких проектов. Да и производственные цепочки выстраиваются не всегда напрямую, имеют сложную конфигурацию добавленной стоимости на территории третьих стран. Тот же Российский экспортный центр, один из столпов инфраструктуры поддержки российского экспорта, может рассматривать варианты поддержки компаний с необходимой долей российского участия на территории третьей страны с условием, что ее продукция будет поставляться на экспорт за пределы России. Такой подход существенно помогает продажам на таких сложных рынках, как США. Самое главное, чтобы центры прибыли и высокопроизводительные рабочие места создавались в России. По такому принципу работают компании в сфере авиастроения, приборостроения, металлургии и других отраслей, и наши производители здесь не исключение. В нашем портфеле количество таких проектов растет.

— То есть измерять экономические показатели привычными категориями в условиях глобальной экономики уже сложно?

— Россия стала полноправным участником глобального рынка, а он сейчас переживает структурную трансформацию. В такие периоды неопределенность растет, а горизонт планирования компаний снижается, что приводит к нарушению баланса спроса и предложения, волатильности цен. В эти периоды стандартные метрики не всегда работают.

Посмотрите, российская экономика оказалась достаточно крепка и гибка, чтобы приспособиться к новым условиям, и никакие санкции не привели к изоляции России. Напротив, мы нашли новые возможности, ниши, новые точки роста. И в этом плане рынок тоже изменился, мир стал более многополярными. Страны учатся адаптироваться, отвечать новым вызовам.

Я бы сказал так, наши торговые отношения с США, они глобальны, они важны для общей ситуации на рынках. Мы — крупнейшие экономики и рынки мира. Часто я слышу утверждения, что товарооборот наших стран недостаточно высок. С тем, что он недостаточно высок, я согласен, но он имеет неиспользованные возможности для роста. У нас с США товарооборот около 21 миллиарда долларов был в 2015 году. Но это не значит, что он низкий или незначительный. США, на секундочку, по объемам взаимной торговли сейчас шестой партнер для России.

Если обратиться к американской статистике — там другая картина. Конечно, такие партнеры, как Китай, Мексика, Канада, являются ключевыми для США по понятным причинам. Товарооборот первой мною упомянутой тройки с Соединенными Штатами — более 1,5 триллионов. Но там немного другая структура взаимоотношений. США разместили очень много предприятий на их территории, и они экспортируют свою продукцию обратно в США. Apple, например. Найдите мне хотя бы один iPhone в США, который произвели на территории Соединенных Штатов. Они все сделаны в Китае. Кстати, стекло для этих устройств в значительных объемах производится в России.

— Какие отрасли имеют в торговле с США наиболее важное значение?

— У нас достаточно устоявшаяся структура товарооборота: первую строку занимают продукты нефтепереработки. Это не чисто нефть и газ. Это все-таки то, что относится к разряду несырьевого экспорта. Поэтому, в отличие от Европы, где сырьевой экспорт достигает колоссальных величин, с США доминирует несырьевой сегмент.

Дальше идет химическая продукция, включая удобрения, потом металлургия — черная и цветная, драгоценные металлы и камни. Помимо этого неплохо продается продукция машиностроения, оборудование, российский текстиль, продукты питания, стройматериалы, и конечно же, очень востребована инновационная продукция и IT-индустрия. Есть востребованные предложения как в плане гаджетов, электроники, решений, так и приложений. Наши разработчики признаны одними из самых сильных. Есть у нас и проекты, связанные с медицинскими технологиями и фармацевтикой.

Если говорить о наличии инвестиционных проектов, у нас их с США очень много. И если анализировать, с какими компаниями, то это все капитаны американского бизнеса. Например, крупнейший в Восточной Европе конструкторский центр "Боинг" — на территории РФ. Также самолеты корпорации сделаны с использованием компонентов, произведенных на территории нашей страны. 40% самолетов приземляются на наши шасси. Они как раз выпускаются на совместном предприятии ВСМПО-Ависма и "Боинга". Самолеты — это еще и статья номер один американского экспорта в Россию.

— Какие контракты и проекты вы ожидаете в новом году?

— В наших услугах нуждаются в первую очередь представители малого и среднего бизнеса, потому что выход на зарубежные рынки для них очень сложный и дорогостоящий процесс. Это большой спектр компаний — от нефтесервиса до продуктов питания, снеков и березовых палочек для мороженого. Крупным же компаниям мы оказываем поддержку на государственном уровне, даем рекомендации и консультации, где это требуется. Очень много работаем с региональными структурами по поддержке экспорта и привлечению инвестиций.

Сейчас все больше и больше становятся востребованы образовательные услуги. По последним данным, рейтинги востребованности вузов показали, что наши вузы усилили свои позиции. МГУ занял третье место по востребованности выпускниками. Но отсутствие инструментария, по которому признавались бы наши дипломы, тормозит рост спроса.

Но тем не менее порядка 1,2 тысячи американских студентов учатся по программам студенческих обменов. На мой взгляд, в ближайшем будущем, если политическая воля администрации США по улучшению взаимоотношений с Россией на базе торгово-экономических отношений будет реализовываться в конкретные дела, тенденция будет усиливаться.

Если говорить о других крупных проектах, то каждый из них тоже нуждается в серьезной поддержке со стороны государства. Есть проекты, которые нельзя запустить без поддержки властей. Например, связанные с логистической инфраструктурой, сопряжением глубоководных портов Аляски и нашего Северного морского пути, предоставлением ледокольных услуг, экологического мониторинга, навигацией.

В числе потенциальных проектов производство и продвижение на рынок Северной Америки перспективной авиационной техники. Очень большой интерес в США и емкий рынок для нашего самолета Бе-200. Но это проект, который требует политической стабильности. Бизнесу необходима уверенность, что его инвестиции защищены, а это крупные вложения.

— На каком этапе сейчас находится этот проект в США?

— Проект находится на этапе подготовки сертификации под требования американских авиационных властей. Самолет уже сертифицирован в Европе. И здесь он может пройти сертификацию по упрощенной схеме.

Я думаю, в будущем здесь можно создать группировку этих самолетов по типу той, что у нас существует в Сербии. В 2018 году могли бы начаться поставки.

— Есть чем гордиться?

— Нам есть много чем гордиться. И не только этим. Госпожа Хиллари Клинтон до такой степени разрекламировала наше IT, что наши специалисты самые востребованные в мире сейчас.

— А если серьезно. До сих пор давление на Россию продолжается. Вспомним недавний случай с журналистом Russia Today в госдепартаменте, когда сотрудник Госдепа открыто заявил, что не ставит наших журналистов в один ряд с западными СМИ.

— Сегодня один представитель Госдепа, а завтра другой. И каждый со своим анекдотом. Все это напоминает времена самых холодных событий. Многие, кто был их очевидцем, говорят, что сейчас даже хуже. Они тогда такого не видели. Иногда такая бесстыжая пропаганда и по Сирии, и по Украине. Но самая, конечно, яркая придумка — это то, что Россия пытается влиять на выборы в США. Хорошо Владимир Владимирович сказал, США — не банановая республика. Одна из величайших стран мира показала, что здесь работают демократические институты, связанные с волеизъявлением народа. Причем даже система этих выборов, которая вызывает вопросы, создавалась, когда действительно нужно было перестраховываться из-за неграмотности граждан. Поэтому необходима была система выборщиков. Все это в США традиционно. И здесь я аплодирую, они сохранили это как часть своего нерушимого законодательства. И несмотря на то, что с перевесом, который уже выражается в доле процентов, большинство было отдано за Клинтон, все равно оппоненты были вынуждены согласиться с победой Трампа. Эта система поддерживает волеизъявление регионов, штатов.

— Сложно было жить российским дипломатам под этим прессингом в предвыборную кампанию?

— Наблюдать было неприятно. Происходили новые сюжеты, связанные с антироссийской риторикой. В целом же, мы работали в том же ритме, что и с марта 2014 года, когда были введены санкции.

Этот режим предполагает, что сведены до минимума контакты на официальном уровне в двусторонних отношениях. Как вы знаете, у нас заморожена президентская комиссия, отношения на уровне ее рабочих групп. Но контакты с Минторгом, таможней, другими официальными ведомствами США у нас имели место быть. Касались они многосторонней повестки, деятельности Всемирной торговой организации, ОЭСР, по другим глобальным вопросам.

Я бы хотел отметить, что американская сторона на уровне экспертов вела себя по отношению к нам вполне конструктивно. Другое дело, что в части двусторонних отношений мы никаких проектов с официальными структурами не вели. Это и понятно. Американская сторона заморозила их, ввела санкции. Каждый раз напоминать о том, что есть санкции и говорить о них… Зачем?

— То есть вместо сотрудничества, пусть даже и в узких областях, продолжали ставить палки в колеса?

— Знаете, любое крупное мероприятие по российско-американскому бизнесу, а они были на территории США (заседания Американо-российского делового совета, Российско-американского тихоокеанского партнерства, региональных палат), сводилось к тому, что американские чиновники высокого ранга, которые курируют внешнеэкономическую деятельность, вместо того, чтобы рассказать о точках взаимодействия, начинали напоминать про санкции и правила их соблюдения, куда обращаться и кому писать, — обком в худших его проявлениях.

Меня всегда восхищало то, что все эти выступления вызывали у американского бизнеса некоторую зевоту. Бизнес от нас ждет идей и поддержки, куда ему двигаться. По каким проектам можно сотрудничать. А дальше уже бизнес сам должен принимать решение. По большому счету именно бизнес нам должен говорить, что нам делать, чтобы их проекты проходили в гладком спокойном режиме. С российскими официальными лицами ситуация совсем другая.

Первый замминистра экономического развития в мае встречался с ведущими американскими компаниями в России. Рассказывал о том, как мы реформируемся, какие предоставляем условия, как будет развиваться экономическая ситуация в РФ. И тут нам есть что рассказать и что показать. По мнению американского агентства Bloomberg, несмотря на политический кризис в отношениях между Россией и западными партнерами, бизнес продолжает инвестировать в российскую экономику. Шведская сеть IKEA решила вложить в новые магазины в России 1,6 миллиарда долларов. Французская Leroy Merlin — 2 миллиарда долларов. Американская Pfizer строит новый завод по производству медикаментов, американская же Mars расширяет производство жевательной резинки и кормов для животных. Компания Pepsi активно вкладывается в производство сыров, а в ноябре объявила о строительстве завода детского питания под Краснодаром за 40 миллионов долларов. В целом за девять месяцев 2016 года прямые зарубежные инвестиции в Россию выросли до 8,3 миллиарда долларов. Для сравнения: за весь 2015-й их было всего 5,9 миллиарда.

— Как в этом году обстоят дела с американскими инвестициями?

— Как и торговлю, их тоже не просто оценить. По данным Центробанка России, в первом квартале 2016 года приток прямых инвестиций из США в Россию составил 132 миллиона долларов, объем накопленных американских инвестиций 2,92 миллиарда долларов. Приток прямых российских инвестиции в США составил 100,6 миллиарда долларов, накопленных российских инвестиций в экономике США 7,246 миллиарда. Совершенно понятно, что эти цифры не отражают реальной картины. Показатели смело можно умножать в несколько раз. Это связано со сложной методикой подсчета и долгим процессом сбора данных. Я считаю, что нужно смотреть по конкретным проектам.

Кроме того, основные инвесторы в Россию — это Кипр, Нидерланды и Люксембург. Часто компании ведут дела через свои дочки. Статистика, конечно, является индикатором, но все-таки давайте смотреть на реальные проекты. Большинство американских компаний с правильной стратегией растут в России, а те, кто что-либо нам продают, задумываются о локализации. Есть понимание того, что большой потенциал скрыт в регионах. Нужно объяснять американскому бизнесу их возможности. Нам нужны инвестиции, чтобы развиваться, а инвестору, чтобы развиваться, нужно понимание, как и на чем он заработает.

— Ожидаете ли вы перемен в связи с приходом новой администрации?

— Я надеюсь, что сейчас мы подходим к той точке, когда страницу можно будет перевернуть. Особенно важной вехой я считаю телефонный разговор, который состоялся между нашим президентом Владимиром Владимировичем Путиным и избранным президентом США Дональдом Трампом. Лидеры дали адекватную оценку состоянию наших отношений, они высказались, что данную ситуацию надо менять. И основой должен стать торгово-экономический компонент. Я надеюсь, что новая администрация избранного президента США (в ближайшее время приставка избранный уйдет в прошлое) будет работать в этом направлении. И эти действия будут построены на основе всего того, что было заявлено в ходе президентской гонки.

Необходимо, на мой взгляд, сразу после инаугурации двигаться в сторону возобновления работы механизмов полноценного двустороннего взаимодействия на межгосударственном уровне. Прежде всего, Российско-американской президентской комиссии и ее рабочих групп, в том числе по торгово-экономической тематике. Это самые эффективные механизмы.

— Если Трамп запустит процесс изменения, как быстро наш торговые отношения можно будет вернуть к досанкционному периоду?

— Как я уже упоминал, что несмотря ни на что наш экспорт в физических объемах растет, приток инвестиций положительный, мы не сможем двигаться в этом направлении быстро и сразу. Возврат к досанкционному периоду будет очень долгим. Даже если представить, что 21 января первым или вторым указом нового президента станет отмена санкций. Не все санкции он сможет отменить своим указом. Ему необходимо будет преодолеть очень серьезное сопротивление в конгрессе, если оно вообще преодолимо. Некоторые санкции, которые были приняты в период 2014-2016 годов, могут иметь долгую историю.

К исходной точке будет вернуться очень и очень сложно. Переформатировались инвестиционные потоки, рыночные ниши. Многие возможности на долгосрочную перспективу использованы бизнесом тех стран, в которых политики и администрации содействовали развитию деловых связей с Россией, а не пытались ограничить нас санкциями.

— Как говорится, США отхлестали себя, как унтер-офицерская вдова.

— Да, мы тут каждый день эту поговорку вспоминаем. Вернуться к бизнесу as usual уже не будет возможно. К отправной точке до санкций будет вернуться невозможно. Схема взаимодействия будет иной.

Принципиальным будет движение навстречу друг другу с учетом взаимных интересов, а не игра в одни ворота.

— Какие-то конкретные страны можете перечислить, кто воспользовался упущенными американцами возможностями?

— Возможности были открыты для всех, кто мог и хотел. Были те, кто хотел, но не позволяли санкции. У нас же экономика рыночная. Кто заинтересован, тот и воспользовался. Американским операторам американские санкции не дали возможности выгодно вложиться и посотрудничать с Россией — в этих нишах уже компании из Латинской Америки, с Ближнего Востока и Северной Африки, из Юго-Восточной Азии. Гигантскими темпами развивается сотрудничество с Китайской Народной Республикой.

Самые яркие примеры упущенных возможностей — энергетический сектор, финансовый сектор, микроэлектроника, которая могла рассматриваться как продукция двойного применения.

Кроме того, есть другие сложности, многие дуют на холодную воду, однажды обжегшись на молоке. Есть пример, когда совместный российско-шведский проект по переработке мусора затормозился из-за того, что американская компания опасается передавать шведам свою технологию, чтобы случаем не нарушить санкции. Казалось бы, такая мирная тема по защите окружающей среды.

Платежные карты Master Card, Visa, сети продаж через интернет eBay, Amazon остановили свою экспансию в РФ, а теперь эти места заняты "Алибабой" и попробуй их займи. Те же сотовые телефоны, электроника. Хотя здесь, конечно, все не только из-за санкций. Тут очень большую роль сыграл курс рубля.

— Падение курса рубля, насколько я понимаю, сыграло где-то российской экономике даже в плюс. Российская нацвалюта стала более привлекательной для развития экспорта из России?

— Совершенно верно. В 2015 году, например, российский экспорт в США на 11% сократился в валюте и на четверть вырос в физических объемах. Этот процесс, конечно же, был подстегнут не только низким курсом рубля, но и благодаря усилиям нашего бизнеса, принимаемым мерам по поддержке российского экспорта и улучшению условий для ведения бизнеса. Стало выгоднее возить произведенные в России товары морем, чем производить их здесь, на месте. Сейчас рост товарооборота 10%. Но по итогам года, возможно, будет еще некоторое увеличение. Если прошлый год был около 21 миллиарда долларов с отрицательным сальдо в 1,9 миллиарда в пользу США, то новые сентябрьские цифры показывают, что мы немного не дотягиваем до 20 миллиардов по итогам года. С ростом цен на наши товары мы с лихвой окупим эту разницу.

Интересно, что по статистике США мы больше продаем им. Сальдо достигает почти 10 миллиардов долларов в нашу пользу. Дело в том, что наша таможенная служба учитывает поставки между двумя странами. Американцы считают все российские товары, которые поступают к ним с учетом третьих стран. Эта статистика, на мой взгляд, дает более полноценную картинку. Когда, например, мазут идет через порт Роттердама в США, мы считаем, что это поставка в Нидерланды. На самом деле это перевалка груза, который идет дальше в тот же Чикаго.

Этот год должен быть успешным с точки зрения подписания контрактов, но цифры мы увидим только в следующем году. Поэтому главное, повторюсь, это количество бизнес-связей и бизнес-проектов.

Кстати, постепенно начинает восстанавливаться и американский импорт в Россию. Итоги года мы будем поводить где-то в феврале-марте.

В физических объемах наш показатель будет приличным. Хотя понятно, что не было бы санкций, было бы все еще лучше.

— Вы упомянули о том, что в связи с санкциями появились точки роста. Где они?

— Немного не так. Точки роста появились из-за наших ответных мер, которые позволили, например, развивать сельское хозяйство в более комфортном для аграриев режиме. Наши сельхозпроизводители нужны и востребованы — Россия в прошлом году стала крупнейшим экспортером зерна в мире. Но рынок РФ не закрывался. Значительно возросли поставки сельхозпродуктов из других стран, которые не присоединились к санкциям. Латинская Америка, Азия, Израиль.

— Креветки из Белоруссии — яркий тому пример?

— Там не все так просто — предполагается степень переработки на их территории, тогда эти поставки разрешены. Некоторые страны выиграли, другие проиграли. И надолго. В США такого ажиотажа у аграриев нет по сравнению с тем, что происходило в Европе. Особенно в Греции, странах южной и восточной части ЕС, значительной частью экспортного баланса которых была поставка цитрусовых, ягод и другой сельхозпродукции в Россию. Мы все это видели, когда европейские фермеры протестовали, несли убытки, потому что их продукция была не востребована в производимых объемах. И самое главное для них, что они прекрасно понимали, что другие страны — Сербия, Турция, Израиль, страны Латинской Америки нарастили свои объемы сельхозпроизводства, направленные на Россию, и теперь эти ниши, с которых они вынуждены были уйти, занять снова будет не так просто.

— Но возвращение, в частности, американских компаний возможно?

— Если говорить о тех секторах, что были закрыты для американских компаний самими США, то все будет зависеть от политической воли нового американского руководства. Мы и сейчас продолжаем сохранять свою открытость, мы сохраняли ее, несмотря на недружественные действия и санкционное давление, понимая, что открытость приближает возвращение нашего диалога в цивилизованное русло.

— Какие-то контакты с новой администрацией были или пока рано об этом говорить?

— Пока только обсуждаются кандидатуры в правительство. Если слухи подтвердятся, то торговлей будет заведовать американский миллиардер Уилбур Росс. Необходимо понять, какую команду сформирует новый лидер и какова будет его программа по России. Шанс на улучшение сотрудничества между нашими странами есть, нужен переход от заявлений к правильным прагматичным действиям.

— Вы недавно вернулись из Сан-Франциско с годового собрания Американо-российского делового совета. Какое настроение у бизнеса, тем более что в момент мероприятия уже было известно, кто стал победителем президентских выборов?

— Люди почувствовали перспективы. Эти ожидания связаны с тем, что новый президент США пообещал устанавливать, как он сказал, очень и очень хорошие отношения с Россией. Мы, конечно, под этим понимаем взаимоотношения, построенные на доверии, когда учитываются взаимные интересы, когда партнеры не разговаривают на языке санкций.

Запрос американского бизнеса на Россию велик. Теперь он получает дополнительный импульс. Ситуация в гражданском обществе подкрепляет этот запрос. Та пропаганда, те предвыборные страшилки, которые рассказывались с экранов телевизоров о России и ее длинных руках, о ее влиянии на выборы в США, не сработали.

— Увидели ли вы новые темы и возможности для потенциальных контактов?

— Была очень интересно построена повестка заседания, которая как раз-таки касалась обсуждения новых возможностей для сотрудничества. И в первую очередь за основу были взяты инновации. Для американцев было интересно послушать нашего замминистра Олега Фомичева, который курирует эту тему. Он рассказывал, как у нас устроена эта система, как она поддерживается в России. Выступающих было много. Это и представители финансовых институтов, и непосредственно компаний. Те, кто заинтересован в региональном сотрудничестве.

Огромная работа была сделана Республикой Татарстан. Что выразилось в рабочем визите президента Татарстана Минниханова, который провел широкий круг переговоров с компаниями в Кремниевой долине, побывал в Сиэтле и встретился с руководством "Боинга", региональными властями. Я думаю, что очень много новых тем возникло, которые будут отрабатываться в течении следующего года. Полагаю, что будет большая ответная делегация в Татарстан где-нибудь в начале весны и повторный визит президента республики в США. Потенциальные партнеры — очень интересные и значимые компании.

— По финансированию проектов удалось договорится?

— Пока существуют санкции, это самый серьезный секторальный блок. Самая весомая часть санкций, которая мешает развитию двустороннего товарооборота, торгово-экономических отношений. Без нормального финансового обеспечения осуществление проектов идет тяжело. Сейчас есть возможность с американской стороны финансироваться в течении 30 дней. Для серьезного крупного проекта, который зачастую начинает окупаться через пятилетие, это не разговор.

Для частных инвесторов есть фактор неопределенности. Если это крупные вложения, необходимо понимать, как завтра будет развиваться ситуация. Сегодня, к сожалению, помимо того, что существуют секторальные и персональные санкции, существует еще и ряд рисков, связанных с самим фактом наличия санкций.

— Последние санкции, связанные с Сирией, повлияли ли на бизнес в России? Была информация, что в связи с появлением новых ограничений против, например, Главгосэкспертизы, иностранные компании меняют управленцев граждан Америки в России, чтобы те не попали под нарушение законодательства своей страны.

— На бизнес влияет все. Он строится на анализе всевозможных факторов. Учитываются риски. Санкции — это, конечно, риски. Наш торговый режим разделен на белую и черную сферу. В белой зоне, в принципе, работа идет нормально. Есть черная зона — финансовые ограничения, в энергетическом секторе, продукция двойного назначения, персональные списки по юридическим и физическим лицам. И из этой зоны возникает серая зона. Там начинают оценивать риски. Компания, которая работает и в РФ, и в США, может просто боятся трудностей в США, отсюда возникает эта серая зона санкционных ожиданий и репутационных рисков. Вокруг этой серой зоны возникает консалтинговый бизнес и юридический, который помогает это все обойти. Поэтому, если говорить о санкциях, они имеют эффект условный и безусловный.

— Недавно конгресс предложил новые санкции из-за Сирии. Может быть еще хуже?

— У меня создается ощущение, что это носит все более символический характер. Это с одной стороны. Но с другой, это для нас весьма серьезный сигнал того, что у Трампа среди его однопартийцев, представляющих большинство в конгрессе, имеются оппоненты.

— Сенатор Маккейн, например.

— Самый популярный из непопулярных. Конечно, Трампу будет очень тяжело преодолевать инертность механизмов государственного управления и лобби своих партийных коллег, которые тем временем не являются для него соратниками.

— Могут ли утвердить новый санкционный пакет под конец эпохи Обамы, как завершающий аккорд до инаугурации Трампа?

— Знаете, очень много примеров, когда законы и указы принимались очень быстро в так называемый сезон "хромой утки". Но я еще раз хочу сказать — санкции ни к чему не приводят. Для бизнеса самое главное понимать стабильность условий — они стабильны. Есть хорошая тенденция к росту. Может, не такими быстрыми темпами, как хотелось бы. А новые санкции — это как щипки обиженного ребенка. Будут щипаться по-детски, Россия может ответить по-взрослому, по-серьезному.

— Может ли этим серьезным быть избавление от облигаций США? За сентябрь Россия продала облигаций на 11 миллиардов долларов — это порядка 10% от общего объема того, что у нее было.

— Вряд ли это произойдет резко — это никому не выгодно, резкое избавление негативно может повлиять на стоимость активов по всему миру. Не забывайте, что в американских бумагах размещены золотовалютные резервы. Это высоконадежные и очень ликвидные бумаги, которые к тому же и приносят нам дополнительный процент. Центробанком эти средства используются для обменных операций. Это не средства бюджета, которые можно было бы потратить внутри России.

— Ожидаете ли вы повышения ставки ФРС и что произойдет с экономикой России в этом случае?

— До выборов, было очень много было свидетельств тому, что ФРС держит ставку без изменений, чтобы подыграть одному из кандидатов. Ожидается, что в декабре все-таки произойдет незначительное повышение ставок. Перед Трампом стоит тяжелая задача, с одной стороны, он собирается запустить масштабные инфраструктурные проекты, требующие доступных денег, с другой, эта же политика может разогнать инфляцию и создать опасные финансовые пузыри. Ему предстоит лавировать, подыскивая оптимальные значения ставки, чтобы обеспечить приемлемый уровень безработицы, экономического роста и инфляции. Мы можем наблюдать картину, когда с развивающихся рынков пойдет отток капитала. Это негативно, в первую очередь, для цен на сырье и сырьевых валют, к коим относится и наш российский рубль. Тем не менее мы все живем на ожиданиях и рынок уже успел к этому событию подготовиться. И не будем забывать, что экономика всегда колеблется, нет идеальной прямой линии.

— Приход Трампа это еще и ломка устоявшихся и наметившихся торговых блоков. Какую судьбу будет ждать ТТП и ТТИП?

— Как вы знаете, в феврале прошлого года министры торговли подписали соглашение о ТТП и теперь оно должно проходить ратификацию в Конгрессе. Я не слышал особой поддержки этого соглашения даже со стороны Хиллари Клинтон. Трамп очень четко говорил, что такое соглашение США не нужно. А самое главное — со стороны конгресса поддержки тоже не наблюдалось. Без участия США в Транстихоокеанском партнерстве оно полностью теряет смысл. Мне кажется, соглашение может не пройти ратификацию и будет некий трансформационный процесс, связанный с Азиатско-Тихоокеанским регионом. Возможно, будет решена задача АТЭС-2020 по созданию зоны свободной торговли. Либо будет создано региональное всеобъемлющее экономическое партнерство с участием России, Китая. В чем вызывало вопросы ТТП? Президент Обама открыто заявлял, что оно против торговой политики Китая, нацелено на установление доминирования США в АТР. Китай диктует торговые условия, а диктовать их должны США, читалось между строк. Партнерство против кого-то — это не партнерство, тем более что оно несет угрозу оттока рабочих мест из США.

Мир становится многополярным, и экономические блоки приобретают все более региональный характер. Поэтому необходимо искать возможности для диалога. Даже при наличии Транстихоокеанского партнерства, даже если оно сохраняется, это все равно возможность для более глубокой интеграции России в мировую экономику. Многие страны, которые являются членами ТТП, заинтересованы в сотрудничестве с РФ, с ЕврАзЭС. Как вы знаете, в мае 2015 года Вьетнам подписал соглашение с Евразийским экономическим союзом о создании ЗСТ, недавно оно вступило в силу. Я за интеграцию интеграций. Но при том условии, что она должна быть честной. Трудно себе представить единое экономическое пространство от Лиссабона до Владивостока без ЕврАзЭС. Трудно говорить о создании Экономического пояса Шелкового пути без ЕврАзЭС или без сотрудничества в рамках ШОС.

Соглашение с Европой, о котором вы спрашиваете, оно все-таки отличается от соглашения о ТТП. Оно более глубокое, охватывает больше сфер. По большому счету способствует развитию экологических технологий, информационному сотрудничеству, инвестиционному треку. Но там очень много противоречий уже на начальном этапе, в частности по защите инвесторов, товарного знака, интеллектуальной собственности, доступа на рынки.

Постоянно идут обсуждения и острые дискуссии. Это более кропотливый процесс, нежели ТТП. Будущее соглашения зависит от позиции США. Соединенные Штаты будут в первую очередь исходить из своих национальных интересов, которые Трамп обозначил как защиту своего производителя. Это наращивание производства здесь в США. Возврат производства, чтобы росло количество рабочих мест, новая индустриализация. Особое внимание уделяться, видимо, будет защите от трудовой миграции.

— Как вы думаете, можно ли вернуть ту Америку 80-х, крупнейшую производящую державу, сделать "снова великой"? При том, что страна уже встроилась в мировую глобальную экономику и американские предприятия производят продукцию по всему миру. Жизнеспособен ли протекционизм в современном мире?

— Протекционизм в современном мире — вещь неоднозначная. С одной стороны, концентрация производства на территории одной страны имеет свои плюсы, получаешь рабочие места, опыт и всю производственную цепочку в одном месте. А с другой стороны, ты теряешь преимущества от международного разделения труда. Однозначно здесь говорить нельзя — должен быть баланс.

США. Россия. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 8 декабря 2016 > № 2036437 Александр Стадник

Словакия достигла нижнего порога безработицы на уровне 7-8%, далее понизить его очень непросто, заявил в воскресенье премьер страны Роберт Фицо, которого цитирует пражский портал Teraz.

"Что касается снижения безработицы, то мы в 2017 году достигаем абсолютную грань, под эти 7-8% будет опуститься очень тяжело", — сказал Фицо.

Основные проблемы глава правительства видит в структурном составе безработных. Большинство из них не имеет даже начального образования, а многие откровенно не заинтересованы в постоянной работе.

По словам Фицо, необходимо точно определить тех, кто хочет работать, от тех, кто вообще к этому не стремится, уповая на госпособия. В отношении последних государство должно действовать более жестко, чем сейчас, отметил премьер.

Одновременно в Словакии все более проявляется недостаток рабочей силы в ряде отраслей промышленности, заявил Фицо. В связи с этим, считает он, необходимо так приспособить учебу в средних школах, чтобы уже там готовилась молодая смена для фирм и предприятий, и чтобы не пришлось искать рабочие кадры для республики в столь отдаленных странах, как, например, Вьетнам и Филиппины.

Вместе с тем, по мнению премьера, в ряде отраслей трудно обойтись без квалифицированной рабочей силы из-за рубежа. В связи с этим он привел в качестве примера автозавод PSA Peugeot Citroen в городе Трнаве на западе республики.

"Если бы мы не договорились о приезде рабочих из Сербии, то руководство завода не гарантировало бы нам нормальный ход производства. Получается, что мы при весьма немалом среднем уровне зарплаты в 1300 евро не способны найти людей, которые согласны здесь работать. Это лишний раз подтверждает проблемы со структурой безработных в стране", — сказал Фицо.

Александр Куранов.

Примеры многих европейских стран показывает минимальную заинтересованность в интеграции в местное общество мусульман, предпочитающих жить в так называемых "исключенных кварталах", заявил в воскресенье чешский президент Милош Земан, выступая по TV Blesk.

"Оглянитесь по всей Европе, полюбопытствуйте, до какой меры конкретно мусульманские мигранты могут интегрироваться. Узнайте о так называемых no go areas (опасных районах) и "исключенных кварталах". Хотя я не возражаю против того, что вы найдете и позитивные примеры. Что касается Чехии, то мусульманская община имеет здесь весьма и весьма ограниченный состав. Я предупреждаю о том, чтобы у нас она не усилилась", — подчеркнул Земан.

По мнению президента, в его позиции нет никакой ксенофобии. Земан очень рад, что в республике прекрасно происходит интеграция в местное общество вьетнамской общины, хороший пример интеграции, по его словам, являют и проживающие здесь украинцы.

Александр Куранов.

Битва за Алеппо станет решающим моментом войны

Вчера лидеры США, Великобритании, Германии, Франции, Италии и Канады приняли совместное заявление по ситуации в сирийском Алеппо. Речь в документе идет о возможности введения санкций против союзников президента Сирии Башара Асада, среди которых были упомянуты Россия и Иран. Тем временем сам Асад выразил мнение, что битва за Алеппо станет решающим моментом сирийской войны и изменит ее ход: "Освобождение Алеппо будет означать провал заговора региональных сил и Запада против Сирии".

Сейчас в провинции Алеппо сирийская армия и отряды народного ополчения уничтожают живую силу террористических группировок ИГИЛ, "Джабхат Фатх аш-Шам" (бывшая "Джабхат ан-Нусра") и подобных формирований, очищая свою страну от экстремистов и террористов. Те, однако, сопротивляются, пытаются с помощью диверсий и убийств, использования "живого щита" из мирных граждан, неизбирательных обстрелов и целенаправленного уничтожения гражданской инфраструктуры выиграть время.

5 декабря на территории российского мобильного военного госпиталя в Алеппо разорвались 9 минометных снарядов. В результате прямого попадания выпущенной боевиками мины в приемное отделение данного медучреждения погибла российская военнослужащая-медик. Двое медицинских работников получили тяжелые ранения, одна из них впоследствии скончалась. По меньшей мере, 3 местных жителя погибли, не менее 44 были ранены.

Официальный представитель МИД РФ Мария Захарова напомнила, что российские военные медики были направлены в Алеппо в конце ноября для оказания медицинской помощи пострадавшему от конфликта местному населению, поскольку граждане Сирии на протяжении долгого периода времени были лишены доступа к качественной медицине.

По данным Захаровой, более половины территории Алеппо уже освобождены от террористов, и правительство Сирии продолжает прилагать усилия во взаимодействии с различными политическими силами для достижения национального примирения: "Удалось урегулировать ситуацию в городе Ат-Тель путем создания смешанного совета с участием согласившихся сложить оружие бывших членов незаконных вооруженных формирований. Ведется работа по достижению локальных замирений в других районах. Амнистировано 700 бывших членов различных незаконных вооруженных формирований из населенных пунктов Ат-Тайба, Аль-Кисва и Аль-Меклайбия в Западной Гуте. За сутки около трех тысяч боевиков сдали оружие и присоединились к режиму прекращения боевых действий в Сирии. Отмечаем, что соглашение с боевиками было достигнуто после очень сложных переговоров. Боевики вместе с семьями выехали из города Хан Аш-Шейх в пригороде Дамаска в провинцию Идлиб".

Заседание наблюдательного совета Агентства стратегических инициатив.

Под председательством Владимира Путина состоялось заседание наблюдательного совета автономной некоммерческой организации «Агентство стратегических инициатив по продвижению новых проектов».

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги.

Мы с вами встречались в июле на Форуме стратегических инициатив, обсуждали там результаты, новые проекты. И помню, как шла тогда дискуссия: говорили о ключевых направлениях дальнейшей работы. В этой связи хотел бы отметить, что принципиально важно в следующем году выйти на конкретные, ощутимые результаты, прежде всего в тех областях, которые мы с вами обсуждали: имеется в виду деловой климат в регионах, развитие профессионального образования и, конечно, поддержка инициатив в социальной сфере.

В Послании Федеральному Собранию – вы, надеюсь, видели это – я просил вас совместно с Общественной палатой поддержать развитие волонтёрства, социально ориентированных некоммерческих организаций. Речь идёт о том, чтобы снять барьеры, которые мешают развитию волонтёрского движения, определить формат взаимодействия волонтёров, НКО с государством. Нужно, безусловно, помочь тем, кто стремится заниматься проектами в социальной сфере, продвигать важные инициативы по защите окружающей среды, тем более что следующий год, как вы знаете, у нас объявлен Годом экологии.

И ещё. На форуме в июле были показаны несколько интересных проектов для людей с ограничениями по здоровью. Хотелось бы, конечно, сегодня услышать, как идёт эта работа, с какими проблемами вы сталкиваетесь и что планируется по этому направлению дальше.

В рамках Национальной технологической инициативы вы уже начали заниматься развитием так называемых сквозных технологий, которые уже в краткосрочном периоде будут определять облик всех сфер жизни. Это, в том числе, робототехника, новые источники энергии и так далее – вы знаете, о чём идёт речь.

В Послании также было сказано о запуске программы развития цифровой экономики. И я, безусловно, просил бы Агентство организовать на своей площадке взаимодействие российских компаний, научных, образовательных и инжиниринговых организаций и центров.

Отмечу, что у нас появляется всё больше молодых специалистов и высококвалифицированных рабочих, способных решать задачи нового технологического уровня. Это наглядно продемонстрировали ребята, победившие на европейском чемпионате по профессиональному мастерству в Швеции.

Такие чемпионаты – это, безусловно (и мы с вами это хорошо понимаем), не только престижные турниры. Они задают тон, ориентир для развития национальной системы образования на основе лучших мировых практик, помогают настраивать образовательные программы и профессиональные стандарты под запросы текущего дня, экономики.

В этой связи просил бы Правительство, Министерство образования и науки обеспечить безусловное выполнение всех поручений по развитию движения WorldSkills в России, включая организацию чемпионата мира по рабочим профессиям, который должен пройти у нас в Казани в 2019 году.

Вы активно занимаетесь развитием этого движения. В нашей стране оно получило название «Молодые профессионалы» и сегодня объединяет более 20 тысяч участников. Конечно, было бы интересно послушать, узнать, что вы планируете в предстоящем году.

Прежде чем мы перейдём к работе, хотел бы вновь вернуться к вопросу улучшения инвестиционного климата.

Мы с вами вместе сформулировали задачу: добиться высокого качества деловой среды во всех субъектах Федерации. Это значит, что в каждом регионе предпринимателю должны оказываться всесторонние услуги, всесторонняя помощь и поддержка. При этом сроки подключения к инфраструктуре, выдачи различных документов, другие необходимые для бизнеса сервисы следует привести в соответствие с требованиями федерального закона.

Очень рассчитываю на то, что и деловые объединения, и Клуб лидеров продолжат контроль за исполнением принятых решений, в том числе за внедрением лучших практик на уровне регионов и муниципалитетов.

Надеюсь, что все участники антарктической экспедиции благополучно вернулись домой. Андрей Рэмович [Белоусов] и в этом году тоже не смог к вам присоединиться, но он сделает это в ближайшей перспективе. Он каждый год мне рассказывает о том, что он начинает готовиться к этому мероприятию, потом я вижу его здесь, в кремлёвских кабинетах, – прижился здесь, уже в Антарктику, по-моему, не тянет его.

Давайте начнём работать. Пожалуйста.

А.Никитин: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены наблюдательного совета!

Агентству стратегических инициатив уже больше пяти лет, но наш главный приоритет – это лидеры, активные граждане, их проекты. Он был с самого начала, все эти пять лет, он таковым остаётся и останется дальше в нашей работе.

В качестве одного из результатов хотел бы сказать, что нам удалось сформировать достаточно серьёзное сообщество вокруг себя. Порядка 100 тысяч человек участвуют сегодня так или иначе в разных инициативах Агентства, 500 тысяч предпринимателей участвуют в вопросах по национальному рейтингу по всей стране. И если посмотрим на наши отдельные инициативы, например, на атлас новых профессий, около шести миллионов человек ознакомилось с ним и, может быть, что–то для себя, для своих детей там увидело.

Наша цель на ближайшие полтора года – реализация и завершение всех тех инициатив, которые перед нами сегодня стоят, максимальное их приведение к конкретным, понятным, как Вы сказали, ощутимым результатам. Коротко расскажу, наверное, об этом, коллеги расскажут подробнее.

Хотел бы начать, наверное, с того, что Вы сказали в Послании, – это работа с волонтёрами и с некоммерческими организациями. Мы видим нашу роль в том, чтобы прежде всего выслушать этих людей, так же, как мы работали с предпринимательскими объединениями в рамках Национальной предпринимательской инициативы, дать возможность им рассказать о том, с какими барьерами и проблемами они сталкиваются, и дальше попробовать сформировать уже определённые планы, определённые решения, которые можно отрабатывать уже с коллегами из Правительства, и выходить на какие–то нормативные акты.

Вторая инициатива, которая связана с социальной сферой, – это новое качество жизни для людей с ограниченными возможностями. Очень много бюрократии в этой сфере, к сожалению, и зачастую она вредит и новым проектам, и люди получают какие–то вещи позже и меньше, чем могли бы. Светлана Чупшева и её команда этой темой занимается, она подробнее об этом сегодня расскажет.

В целом, конечно, логика работы с лидерами и с проектами лидеров – это та логика, которая все направления исповедует, особенно направление «Новый бизнес», коллегия Артёма Аветисяна.

Сегодня работа над нормативными актами Национальной предпринимательской инициативы в целом закончена, однако вопросы правоприменения, вопрос мониторинга этих всех актов – это, конечно, очень серьёзный вопрос, как это всё работает. Знаю, что коллегия на этой задаче планирует сфокусировать своё внимание совместно с другими предпринимательскими объединениями.

Появился также в направлении «Новый бизнес» ещё один системный проект. Этот проект связан с Антарктидой, решением системных проблем, которые там возникают. Здесь мы будем работать совместно с Русским географическим обществом.

Постоянно, безусловно, встают новые вызовы, Вы сказали об этом сейчас, – это цифровая экономика, вопросы, которые стоят перед предпринимателями высокотехнологичных отраслей.

Чуть меньше месяца назад на форуме «100 шагов к благоприятному инвестиционному климату», который мы сделали совместно с ТАСС, мы собрали высокотехнологичные компании и поговорили с ними о тех барьерах, которые они перед собой видят и которые перед этим стоят. Эти барьеры есть. Эти барьеры не всегда такие, как у классических компаний. Поэтому, безусловно, здесь есть тема для работы с точки зрения упрощения различного рода процедур.

Национальная технологическая инициатива, конечно, очень долгосрочный проект, однако определённые серьёзные вехи и цели поставлены на 2017 год. Во многом они связаны с региональным развитием Национальной технологической инициативы. То же самое я могу сказать и о вопросах работы с рабочими кадрами – там очень много зависит от регионов. Дмитрий Песков об этой теме расскажет подробнее.

Вообще, в целом эти регионы и региональные управленческие команды, помимо тех вещей, с которыми мы с ними взаимодействуем, – мы видим, что они стали источником ярких, интересных и зачастую очень важных управленческих практик. Я Вам докладывал на наблюдательном совете весной о том, что мы хотим провести конкурс лучших практик. Мы его провели. Сегодня уже практики определены, и мы с федеральными ведомствами начинаем их внедрять уже в работу на уровне всей страны. Об этом Марина Валерьевна Коротаева тоже немножко скажет.

Я, пожалуй, в конце вкратце остановлюсь на одной из ключевых тем – это национальный рейтинг. Я хотел бы сказать, Владимир Владимирович, что все Ваши поручения, связанные с национальным рейтингом, на сегодня выполнены. Обеспечен механизм масштабирования, выверена методология, налажена система глубокого анализа результатов.

У нас в каждом регионе созданы проектные офисы. И в принципе на базе Российской академии народного хозяйства начато обучение, уже 36 регионов прошли обучение проектных команд. Программу для них Сергей Ильич Воробьёв, наш коллега, готовил.

На питерском экономическом форуме мы представим также новые результаты. Надеюсь, что в этом году они будут в динамике интереснее, чем в прошлом. Знаю, что многие регионы серьёзно посмотрели на то, что у них динамика была не очень хорошая в том году, и за эту работу более серьёзно взялись. Опросы уже идут.

Вы поставили задачу нового этапа работы с региональным инвестклиматом, поставили её в Ярославле. Хотел бы сказать о четырёх ключевых задачах, которые мы перед собой видим и решаем сегодня на 2017 год.

По 12 наиболее критичным для бизнеса направлениям – это стройка, подключение, кадастр и так далее – определены целевые ориентиры. Мы с Правительством эту работу практически закончили, остались технические детали, и в ближайшее время мы уже будем готовы это нормативно оформлять.

На основании этих целевых ориентиров уже чёткий план регионы начинают составлять, как их добиваться. Конечно, те регионы, которые традиционно лидируют, они в этой части лидируют и двигаются чуть быстрее.

Система мониторинга будет запущена до конца года. Как Вы и поручали, мы делаем основной акцент на территориальных отделениях деловых объединений, которые должны нести свою часть и работы, и ответственности. Это их инвестклимат, в их регионах, поэтому очень важно, чтобы они в регионах включались в эту работу с самого начала. Соответствующая электронная платформа будет готова до конца года, в тестовом режиме она уже работает.

И конечно, обучение. За год все те регионы, которые не попали в прошлогоднюю программу, пройдут обучение в РАНХиГС, у них эти soft skills, так называемые навыки командного управления, навыки проектного управления будут им доступны и понятны.

Абсолютно уверен, мы сделаем всё возможное, для того чтобы Ваше поручение было выполнено и различия в условиях ведения бизнеса от региона к региону сглажены за 2017 год в максимальной степени.

Далее мои коллеги расскажут о своих инициативах подробнее. Хотел бы сказать, что все инициативы мы обсудили в рамках комитета по стратегии наблюдательного совета, получили его поддержку.

Уважаемые члены набсовета! Уважаемый Владимир Владимирович! Прошу поддержать с учётом выступлений коллег эти инициативы для работы на следующий год.

Доклад окончен. Спасибо за внимание.

В.Путин: Спасибо большое.

Артём Давидович, прошу.

А.Аветисян: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Остановлюсь на трёх основных направлениях нашей работы.

Первое – это проектная деятельность. Направление «Новый бизнес» – это, по сути, то, чем мы занимаемся с первого дня работы Агентства.

Второе – это мониторинг Национальной предпринимательской инициативы.

И третье – это системный проект по итогам двух экспедиций Клуба лидеров в Антарктиду.

Что касается проектной работы. Сейчас уже мы видим, что в 2017 году мы завершим уже с ощутимыми результатами где–то 15 проектов. Это совершенно разные отрасли экономики: от приборостроения до информационных технологий. Например, компания «Геоскан» из Санкт-Петербурга производит беспилотники со своим программным обеспечением. Уже само программное обеспечение экспортируют в 103 страны мира, а сами беспилотники – и во Вьетнам, и в Швейцарию.

У нас в России до сегодняшнего дня эта технология не развивалась. Мы решили коллегам из «Геоскана» помочь и сделать первый пилот по созданию 3D–модели региона. Вообще, эти беспилотники используются для сканирования местности и для создания 3D–моделей. Это незаменимо в сельском хозяйстве, для того чтобы делать кадастрирование. Быстрее всех откликнулась Тульская область, и такой пилот уже сейчас в Тульской области реализуется.

Кстати, интересный факт. С помощью этих самых беспилотников удалось обнаружить неофициальный песчаный карьер, незарегистрированный, а также выявить 12 тысяч гектаров земли, которая в кадастр не попала. То есть, по сути, по оценкам экспертов, порядка 200–250 миллионов рублей минус из бюджета Тульской области, то есть неплохой бюджетный резерв.

Мы рассчитываем, что до конца следующего года будет разработана типовая технология, и такие работы сможет делать любой регион, и можно навести порядок с оборотом земель.

Что касается второго направления – Национальная предпринимательская инициатива, мы серьёзно обновили правовую базу.

В своём Послании Федеральному Собранию Вы, Владимир Владимирович, говорили о том, что надо сконцентрироваться на правоприменительной практике в этой сфере. Эта работа постоянно ведётся. В ней активно участвуют предприниматели из Клуба лидеров совместно с коллегами из «Деловой России», «Опоры России», РСПП, ТПП. У нас работает штаб по так называемым контрольным закупкам, мы получаем информацию из регионов, её анализируем и выявляем узкие места в правоприменении, и они достаточно быстро устраняются.

Если вы помните, я говорил на одной из наших встреч о сложностях с онлайн-регистрацией предприятий. Как раз в ходе таких контрольных закупок эта проблема была обнаружена и передана в ФНС, ФНС очень быстро, оперативно вместе с коллегами устранили. Сейчас я могу сказать, что каждое десятое предприятие в стране регистрируется онлайн. Когда мы говорили два-три года назад, это были единицы. Поэтому ключевая задача контрольных закупок, с одной стороны, помочь органам власти выявить слабые места, возможные сбои, сбои в регламентах, с другой стороны, как раз наглядно увидеть лучшие практики.

Мы буквально в сентябре запустили новый проект, новый вид контрольной закупки – это телевизионный проект совместно с «Россией–24», который называется «Агент бизнеса». В качестве агентов выступают наши герои-предприниматели, выступают в качестве потенциальных инвесторов. Они приезжают в регион и оценивают регион с точки зрения делового гостеприимства. Казалось бы, во всех регионах есть уже инвестиционные порталы, созданы корпорации развития, технопарки. Но по факту видно, что одни исполняют это чисто формально, а другие люди вкладывают душу в свою работу.

В качестве примера приведу Белгородскую область. Наш агент-предприниматель приехал, ему предварительно выслали все материалы, встретили, показали площадки. То есть видно, что люди заинтересованы в инвесторе. Пока это не во всех регионах, так что нам есть над чем работать.

Мы неделю назад обсудили результаты контрольных закупок на деловом завтраке конференции «100 шагов к благоприятному инвестиционному климату». Были коллеги из наблюдательного совета, губернаторы, предприниматели. Все сошлись на мнении, что контрольные закупи надо продолжать, но выводить их немного на другой уровень. Может быть, легитимизировать на другой уровень. Поэтому у меня два предложения в этой связи.

Первое. У нас в рамках работы по национальному рейтингу создан рейтинговый комитет. Предлагаю расширить его мандат как раз в части контрольных закупок, наделить его функцией регламентировать и одобрять результат.

И второе предложение. Так как основными потребителями полученных результатов являются руководители регионов, то, безусловно, в первую очередь они заинтересованы в наших результатах. Поэтому предлагаю подписать с губернаторами соответствующие соглашения и проводить контрольные закупки в рамках таких соглашений.

Уважаемые коллеги, в завершение несколько слов о недавней экспедиции Клуба лидеров в Антарктиду. Хотел бы сразу поблагодарить Русское географическое общество за поддержку нашей миссии.

Владимир Владимирович, во время телемоста мы рассказывали Вам о том, что могут делать предприниматели к 200–летию открытия Антарктиды. Часть предложений уже реализуется членами клуба. Например, выделены средства на гранты, в ближайшее время пройдут конкурсы, и молодые учёные уже поедут в Антарктиду.

Кроме того, уже в следующем году будет разработан опытный образец гусеничного автобуса для наших полярников и, кстати, не только для наших. Мы общались с руководством чилийской, уругвайской, китайской станций, и все подтвердили актуальность такой техники.

Но есть ещё две идеи, по которым коллеги требуют Вашей поддержки.

Если помните, мы говорили о том, что наши предприниматели – члены Клуба лидеров готовы полностью взять на себя, финансово в том числе, и реконструировать одну из российских антарктических станций, и не только реконструировать, а взять под свой патронаж и дальше нести все расходы, связанные с функционированием этой станции.

Здесь предприниматели не просят денег. Наоборот, они готовы выступить в качестве меценатов, но оказалось, что это не так просто с юридической точки зрения – нет соответствующей законодательной базы, регламентирующей такое государственно-частное партнёрство.

К примеру, один из наших предпринимателей хотел передать станции снегоход, в Беллинсгаузене, но, хотя полярникам этот снегоход очень нужен, они не смогли его просто принять, потому что невозможно поставить на баланс, возникают расходы, которые как бы не вписываются в этот бюджет. Это первая ситуация.

Вторая идея – это создание первого 4D–тура по одной из наших российских станций. Мы предлагаем станцию «Восток». Это станция, на которой зафиксирована самая низкая температура на Земле, – минус 89 градусов. И те граждане, кто не имеет возможности поехать в Антарктиду, смогут с помощью современных технологий побывать там с помощью 4D или 5D, сейчас уже существуют такие технологии.

Здесь нам нужна помощь для включения четырёх специалистов в российскую антарктическую экспедицию в следующем году для сканирования, для фотографирования, для того чтобы такой проект создать к 200–летию.

Вообще, очень много идей по Антарктиде. Мы их решили объединить в один системный проект, который мы могли бы делать под эгидой АСИ. Коллеги, если согласны с идеей, прошу поддержать.

В.Путин: Хорошо, давайте так и сделаем.

Дмитрий Николаевич, пожалуйста.

Д.Песков: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены наблюдательного совета!

Наше управление концентрирует свою работу на поддержке и развитии новых отраслей и рынков. Мы прекрасно понимаем, что эти новые отрасли и рынки – это в первую очередь человеческий капитал, это люди, и в этом смысле задачи по развитию образования для нас являются абсолютно приоритетными. Поэтому первое наше направление – это развитие образовательных проектов.

Здесь хотел бы обратить внимание на некоторое интересное совпадение: за последний месяц было три события, которые впервые выводят российское образование, показывают его качественный уровень. То есть по результатам независимых тестов PISA, по результатам тестов TIMSS и чемпионата EuroSkills Россия одновременно получила результаты, которые являются средними для стран ОЭСР. Такого никогда не было.

Мы считаем, что это некоторое объективное доказательство уровня роста подготовки кадров в Российской Федерации, усилий, которые предпринимал Андрей Александрович Фурсенко, Дмитрий Викторович Ливанов. То есть по математике, чтению, естественнонаучной подготовке студентов, по практическим применениям навыков в сфере высоких технологий мы вышли либо на средний уровень ОЭСР, либо, как показал EuroSkills, мы в пиковых нагрузках, что называется, выходим даже в лидеры. То есть это такой шанс, как нам кажется, который нельзя упустить, нам надо этот потенциал сегодня максимально использовать и ни в коем случае не потерять.

Мы понимаем, что образование, с одной стороны, является отраслью, которая переживает радикальную технологическую трансформацию, с другой стороны, это, конечно, сфера социального служения и даже часто социального подвига. И здесь мы ищем такую модель социального консенсуса по этому поводу, потому что сегодня мы, конечно, видим очень сильные идеологические столкновения по поводу именно сферы образования.

В наших проектах мы пытаемся объединять. Мы на самом деле такого системного противоречия не видим, но нам кажется, что двигаться нужно в эту сторону. То есть, с одной стороны, не потерять технологические накопления, с другой стороны, сделать так, чтобы эти технологические достижения работали на страну.

Сильнее всего это видно в тех проектах, которые мы сегодня реализуем. Часть из них действительно носит массовый характер. Мы запустили самый большой профориентационный проект в России, он практически бесплатный для нас, так называемый «Атлас новых профессий», когда дети и родители могут выбирать профессии будущего. Действительно, через социальные сети с ним поработало около шести миллионов человек. Сегодня до 500 образовательных организаций, более 1000 педагогов по стране с ним предметно работают.

На онлайновых площадках, которые мы с вами, коллеги, здесь поддерживали как наблюдательный совет, – Universarium, Uniweb, GlobalLab – сегодня у нас более 700 тысяч человек работает в год, а АСИ заработало и как образовательная институция. То есть только за прошлый год через наши образовательные проекты прошло более 2,5 тысячи человек, то есть с получением сертификатов, с дипломами: от чиновников, губернаторов до людей, которые получали специфические навыки управления и развития в будущем.

Есть очень интересная точечная история. Помните, Владимир Владимирович, у нас была несколько лет назад дискуссия с Вами и с другими членами набсовета по запуску программы «Глобальное образование» по отправке студентов в ведущие мировые университеты? И мы в небольшом формате её стартовали, встроив туда несколько сильных предохранителей, – сделать так, чтобы они возвращались не в Москву, а в российские регионы, и необходимость вернуть за обучение двойной штраф. Прошло два года, начали сейчас возвращаться первые выпускники. Сейчас это четырнадцать человек – первая партия, что называется, в течение следующего года вернется ещё сто десять. Из тех, кто возвращается, пока там не остался ни один.

В.Путин: Но из тех, кто возвращается, точно никто не может не остаться.

Д.Песков: Пока возвращение 100 процентов.

В.Путин: Так лучше.

Д.Песков: Все возвращаются в регионы. У нас прекрасная история: девушка 26 лет вернулась в свой родной университет, ставит сейчас там образовательные проекты по неврологии.

Естественно, Рустам Нургалиевич был лидером и отправил сразу большую команду в американский университет. Они вернулись в университет «Иннополис» в Татарстане и ставят новую лабораторию по разработке промышленного программного обеспечения и робототехники.

Сложность пока есть буквально с одним участником: хочет остаться в Соединённых Штатах Америки, поступило очень интересное предложение. Мы считаем, что, если вернёт тройной штраф – ничего страшного, потому что всё равно прибыль большая, но всё равно ведём с ним переговоры.

Очень часто мы находим интересных сильных лидеров в ходе этих процессов. За последнее время у нас более 430 назначений как в органы власти, так и в компании с госучастием случилось из нашего кадрового резерва. То есть порядка 10 тысяч человек, и на разные позиции 430 человек через нас прошли. К нам стали регулярно обращаться федеральные органы власти, институты развития, мы им помогаем с этим набором кадров.

Мы, конечно, понимаем, что наша задача – это тесная связка с промышленностью и с бизнесом. Два года назад мы стартовали проект дуального образования, такой микс между немецкой практикой и советской практикой возрождения заводов-втузов. Сегодня это 20 тысяч человек, 5600 наставников в 13 регионах. Модель заработала.

Первые выпускники НПО «Сатурн» в Ярославле, когда дети три дня учатся и два дня сразу работают с наставниками на предприятиях, зная, что предприятия получают готовых специалистов. Конечно, здесь для нас приоритетный проект WorldSkills, и сейчас это действительно движение «Молодые профессионалы».

Коротко напомню, что 21 октября 2011 года мы впервые поддержали этот проект здесь, на набсовете, в следующем году вступили. В 2013 году на мировом чемпионате мы заняли почётное 41–е место из 41–го, то есть разрыв был катастрофический. В 2015 году мы поднялись на 14–е место с 41–го. В этом же году – никто не ожидал – мы выиграли право на чемпионат в Казани. В этом году мы поехали на европейское первенство. Опять же, если признаться, никаких планов на победу у нас не было. По общему зачёту мы были на 11–м, по медальному зачёту на 21–м месте, тоже последними.

Мы обсуждали несколько раз, что медали не являются нашей целью, поэтому мы выбрали для нашей команды сценарий, когда мы боремся за общее количество очков, то есть когда мы показываем высокую квалификацию по самому широкому перечню дисциплин. В этом году тем не менее мы сделали ставку на хай–тек.

Этого от нас тоже никто не ожидал, все нас отговаривали, говорили: Россия, хай–тек, да вы что, у вас нет никаких шансов. Несмотря на это, мы заняли первое место по набранным баллам, опередив команду Голландии, выиграли два «золота» именно в хай–теке – парень-электронщик и парень по холодильному оборудованию и кондиционированию. Девушка, графический дизайн, – «серебро». Мобильная робототехника – «серебро». В мобильной робототехнике мы выиграли у всех основных европейских конкурентов, хотя это сложнейшая задача по программированию автоматизированных складов. В этом году задача была сделать робота-археолога, он раскапывал остатки древних цивилизаций. И «бронза» – сетевое системное администрирование.

По новым компетенциям мы тоже выиграли, они не шли в общий зачёт, тем не менее «золото» – дизайн интерьера, акватроника. 3D–моделирование для компьютерных игр – «бронза». То есть мы сделали ставку на хай–тек и совершенно неожиданно победили.

Понятно, что мы не имеем права расслабляться, понято, что не может быть головокружения от успехов, но в целом стало ясно, что мы можем очень быстро догонять.

Конечно, мы победили, наверное, потому, что к нам не относились серьёзно, в нас не видели конкурентов, поэтому подножки стали ставить уже под конец соревнований. Когда стало ясно, что мы выиграли, два дня организаторы не вывешивали протоколы на сайт. Нам пришлось подавать официальные жалобы к организаторам, но в итоге справились.

В следующем году у нас чемпионат в Абу–Даби. Мы системно готовимся к Казани, надеемся, что мы там «выстрелим». Но, ещё раз, мы не боремся за медали, мы транслируем эти компетенции в отрасли. То есть ребята, которые становятся чемпионами, очень редко возвращаются к рабочему месту. Они становятся либо экспертами, либо их берут корпорации, и они становятся мастерами и наставниками этих корпораций, либо они открывают своё дело.

По итогам прошлого года несколько ребят, когда в том числе Герман Оскарович поддержал финансово, выделил им призы, они не потратили эти призы, а на эти призы открыли своё дело. Один парень открыл ювелирную мастерскую, у одной девушки большой текстильный бизнес. Мы тоже это направление видим.

Задача следующего года для нас – это, конечно внедрить уже в компанию. Мы начинаем переподготавливать мастеров производственного обучения и директоров колледжей.

Из компаний, которые лидируют, которые стали серьёзно перестраивать свои процессы под стандарты WorldSkills, – это «Росатом», абсолютный лидер, «Роскосмос», «Ростех», Челябинский трубопрокатный завод, где Вы недавно были, и «Татнефть». Это лидирующие компании, которые сегодня переподготавливают больше всего.

Мы, конечно, хотим использовать этих людей в новых отраслях и двигаем их в сторону Национальной технологической инициативы. В НТИ сегодня работает 12 рабочих групп. Модель НТИ предполагает, что у нас есть два соруководителя: один от бизнеса, один от государства. За четыре «карты» отвечает Минпром, за две – Минобр, по одной – Минсельхоз, Минздрав, «Сколково», и за одну – Центробанк. То есть мы разворачиваемся по всем направлениям.

Лидируют как государственные компании, с одной стороны: «Ростелеком», КамАЗ, ОСК, «РусГидро», – так и частные: «Яндекс», «Р–Фарм», «Таврида Электрик», «Транзас», КИА. У нас эта связка работает достаточно хорошо. Мы начали менять мандаты и профиль работы институтов развития под эту задачу.

РВК был практически полностью перестроен, сейчас немножко застряли, ждём назначения генерального директора, там очень долго процессы все эти проходят.

Фонд «Сколково» начал создавать новые фонды в логике НТИ. Фонд Бортника провёл недавно конкурс для небольших компаний на два миллиарда рублей с лишним. Сейчас вместе с ВЭБом в тяжёлом диалоге ищем модели, в котором ВЭБ тоже сможет давать возвратное финансирование под те проекты, которые уже выходят на экспорт, выходят на быстрый рост. Мы понимаем, что нам нужно здесь очень много талантов, поэтому мы стартовали в прошлом году новый формат – олимпиада НТИ.

В.Путин: Как называется?

Д.Песков: Олимпиада Национальной технологической инициативы, в том году семь тысяч человек. Партнёрами стали основные политехнические университеты со всей страны, и финал 2016 года у нас пройдёт в марте в «Сириусе». То есть мы «Сириус» делаем методическим центром, который эти результаты олимпиады забирает. У нас в итоге появился такой хороший замкнутый качественный процесс. В регионах они опираются на сеть «Кванториумов», которые создаются, то есть у нас связка заработала.

С институтами развития, конечно, есть большая проблема, которая состоит в том, что наши компании слишком быстро растут. Обычно у нас как? Либо деньги на прототип, либо деньги на масштабирование. А наши компании сделали прототипы, второй прототип они сразу продают в другие страны, и мы не попадаем, потому что, когда поддержка экспорта, там большой залог или 50 процентов софинансирование. Они ещё стартапы, они ещё маленькие, но очень быстрые.

И эта сложность для нас состоит в том, чтобы в этой растущей цифровой экономике научиться поддерживать быстрых. А они, пока год рассматривают, эти институты, они либо уезжают уже, либо темп теряют и проигрывают рынки. Нам, конечно, нужно настроить интерфейсы на гораздо более быструю работу. То же самое с нормативно-правовым регулированием.

Мы пытаемся сейчас начать работать с рынками Таможенного союза. По «Автонету» внесли первые предложения в техрегламенты. Мы понимаем, что российский рынок слишком маленький как пилотный, но это регулирование должно быть умным и эталоном одновременно. И здесь тоже скорость принятия решений небольшая. У нас ведомством, которое отвечает за эту координацию, является Министерство образования и науки. Честно говоря, в последние несколько месяцев, мягко выражаясь, нет на выходе никаких документов.

Мы очень просим, Владимир Владимирович, назначить нам персонального ответственного с персональной ответственностью за сроки, потому что мы срываем темпы. Темпы срываем, проигрываем рынки конкурентам, а сроки выхода на этот рынок очень маленькие.

Например, мы несколько лет назад проиграли рынки операционных систем наших мобильных телефонов, и у нас сейчас в мобильных телефонах этого нет. Уверен, что в ближайшие три года то же самое произойдет с рынком автомобилей, то есть в них тоже будут ставить операционные системы. Мы готовы сегодня вместе с НП «ГЛОНАСС», с ведущими компаниями, с «Яндексом» постоянно обсуждаем, сделать так, чтобы российская телематическая платформа операционной системы для автомобилей была российской, но для этого требуется постоянное внимание органов власти для создания этого эталонного регулирования. Иначе так же, как телефоны, мы можем этот рынок проиграть.

Стремительно входят университеты в эту логику, преобразуются. Мы начинаем конкурс по созданию центров компетенции НТИ. Сегодня у нас есть «горячая» десятка: это два университета Питера – ИТМО, питерский политех, – это московский политех, два томских вуза, физтех, Новосибирский университет, Калининградский, Дальневосточный, Севастопольский.

По Севастопольскому мы показывали Вам летом проект «Пионер–М» по созданию морского судна. Никто не верил, конструкторские бюро ОСК не верили, сейчас ребята уже выходят на техпроект. Сделали работу несколько десятков студентов, которую обычное КБ делает очень долго, за счёт именно цифрового моделирования.

В июле мы Вам показывали. И сегодня за счёт политической поддержки ОСК и ставки на молодых ребят, студентов мы двигаемся очень быстро. Сегодня мы обсуждаем такие же проекты с Минпромторгом по всем другим направлениям. То есть мы хотим, что там студенческие команды собирали эти прорывные технологии. Потому что, честно сказать, на такие большие структуры надежды не очень много.

Конечно, мы могли бы сделать с университетами то же самое, что сделали с WorldSkills. Если когда–то будет такая политическая воля, мы считаем, что мы можем сделать российский университет, который не в топ–100, а в топ–10 войдёт. Нам для продвижения за рубежом, конечно, нужны такие центры прорыва. Считаем, что такую конструкцию вполне себе можно собрать.

У нас есть первые результаты. За этот год в России построено три первых беспилотных автомобиля. Ещё два года назад их не существовало ни одного. В следующем году мы начнём их испытание уже на трассах. В Набережных Челнах идёт большая работа, которую ведёт КамАЗ. Volgabus делает «Матрёшку», приходят новые конкуренты. То есть мы очень надеемся, что к чемпионату мира 2018 года на закрытых трассах у нас уже беспилотники поедут. Одна из компаний даже сделала игрушечный робомобиль – правда, дорого, 300 тысяч рублей, – но в Новый год, что называется, от КБ «Аврора» уже можно такой купить. Группа «Транзас» в Питере начала испытание беспилотной зоны навигации в Финском заливе.

По «нейро» четыре российские компании, которые работают с инвалидами – экзоскелеты, биопротезы, – выступили в соревновании команд с ограниченной ответственностью в Швейцарии, заняли очень доступные места. Сделали такой смешной, казалось бы, проект, называется «Нейрокепка», но он может спасать множество жизней. Обычная кепка надевается на голову дальнобойщика, и в тот момент, когда вы засыпаете, она считывает альфа–ритмы, даёт сильную вибрацию и сильный световой сигнал, и человек просыпается. Сейчас тестируем на себе, даже Андрей Рэмович [Белоусов] одну взял, сказал, что ночью будет читать, потом расскажет.

Калининград, цифровая электростанция…

В.Путин: Ночью спит пускай, днём пускай работает.

Д.Песков: По искусственному интеллекту. Большой проект делает физтех, Павлов, с софинансированием Сбербанка. Мы надеемся, что тоже в следующем году уже покажет очевидные результаты.

И наконец, последнее. Мы, конечно, вели эту работу не то чтобы подпольно, ну не очень привлекая общественное внимание, но случилось так, что летом одна из наших промежуточных версий «утекла» в прессу одной из «дорожных карт», там было написано про квантовую телепортацию. Журналисты, естественно, слово «квантовая» выбросили и написали, что Россия к 2035 году осуществит телепортацию. Это сейчас один из десяти самых популярных запросов в Яндексе.

В.Путин: На Луну, и не нужно космических кораблей…

Д.Песков: Мировой фурор в средствах массовой информации. Они, конечно, всё перековеркали. «Телеграф» британский написал, что команда Путина сделает за два триллиона долларов телепорт к 2035 году, и это угроза национальной безопасности всем странам Запада.

В.Путин: Не надо было их разочаровывать, надо было эту версию так и поддерживать.

Д.Песков: Так о нас узнала страна и мир таким смешным образом. С другой стороны, ребята из Российского квантового центра очень благодарны. Они говорят, что к ним огромное количество внимания, заказов. И тема квантовой коммуникации получила дополнительное развитие.

Мы понимаем, что в 2017 году мы должны выйти на устойчивое развитие. Ключевое ограничение, единственное для нас, – это скорость поддержки со стороны государства. Даже не деньги, даже не какие–то другие вещи, а просто работать с соизмеримой скоростью.

Большое спасибо.

В.Путин: Спасибо, очень интересно.

Светлана Витальевна, пожалуйста.

С.Чупшева: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

За пять лет работы нашего направления поддержано 103 проекта в таких важных сферах, как образование, здравоохранение, культура, социальная защита. Очень важно, что все эти проекты реализованы не государственным сектором, а именно социальными некоммерческими организациями, благотворительными фондами и предпринимателями. Это не отдельные проекты, которые реализуются в конкретном, отдельном регионе. Удалось все эти проекты систематизировать, и сегодня они реализуются по всей стране.

Приведу два ярких примера. Во время работы с частным сектором по дошкольному образованию выявились слишком забюрократизированные правила в СанПиНах и административных регламентах. За счёт изменения документов коллегам удалось открыть этот сектор. И сегодня уже в 24 регионах нашей страны создано дополнительно 13 тысяч мест для детей в частных детских садах. Сегодня такие проекты реализуются по всей стране.

Второй проект: достаточно злободневная и, наверное, тяжёлая тема – отказ от новорождённых. К сожалению, такие случаи не единичны в нашей стране. Мы договорились с НКО и с 35 субъектами Российской Федерации апробировать модель профилактики отказов от новорождённых. Благодаря этой методике нам удалось 1600 детей оставить в своих семьях. Надеемся, что в следующем году уже все регионы смогут эту технологию у себя внедрять в системе здравоохранения и социальной защиты.

Теперь расскажу о планах на 2017 год. Владимир Владимирович, в Послании Федеральному Собранию Вы дали нам поручение совместно с Общественной палатой помочь сектору социальных некоммерческих организаций, а также помочь развитию волонтёрского движения в России. Мы считаем это очень важным направлением в нашей работе, и оно будет приоритетным в следующем году.

Хочу сказать, что те проекты, которые уже поддержаны и сегодня поддерживаются Агентством, также связаны с добровольческой деятельностью. У нас сегодня в наших проектах участвует порядка 35 тысяч волонтёров. Особенно их помощь востребована как раз в таких проектах, связанных с социальной защитой самых, наверное, незащищённых слоев населения – это дети из детских домов, старики и инвалиды.

Какие основные ограничения для развития волонтёрской деятельности отмечают сами некоммерческие организации и волонтёры? В первую очередь это неопределённый правовой статус волонтёра. То есть сегодня у нас такой сферы, как добровольчество, нет в нормативных правовых актах на федеральном уровне, что серьёзно препятствует развитию этого движения.

Например, субъекты либо ряд организаций сегодня на своё усмотрение принимают решение пускать какую–либо некоммерческую организацию либо волонтёров в учреждения здравоохранения, образования и социальной защиты. По сути, здесь такой двусторонний процесс. С одной стороны, они правы, потому что они несут ответственность и риски. Почему они должны пускать в эти учреждения абсолютно незнакомых людей с неопределённым статусом?

С другой стороны, мы видим те лучшие практики и те положительные эффекты от деятельности как раз некоммерческого сектора и волонтёрских организаций, которые уже на протяжении десятка лет помогают людям в различных направлениях, участвуют в различных проектах. Очень важно здесь найти золотую середину, какой–то баланс, который бы позволил действительно каждому человеку вне зависимости от возраста проявить своё желание быть волонтёром и участвовать в различных социальных проектах-инициативах как у себя в регионе, так и на федеральном уровне.

Мы здесь договорились с Общественной палатой, с Роспатриотцентром, что в ближайшее время, 14 декабря, на Форуме социальных инициатив проведём такую встречу с ведущими волонтёрскими организациями, социальными НКО, благотворительными фондами, для того чтобы уже обсудить первые всё–таки подходы, разработки модели взаимодействия государства, волонтёрских организаций и социальных учреждений.

Второй момент, который отмечают, такой болезненный для социального сектора и благотворительных организаций, а также волонтёров, – это недостаточность ресурсных центров в регионах, которые бы помогали и обучать желающих быть волонтёрами, и представлять различные методики и проекты, инициативы.

Есть у нас такие регионы-лидеры, которые активно ведут эту деятельность: это Татарстан, Ульяновская область, Москва, Московская область, Санкт-Петербург, где сегодня достаточно развита эта инфраструктура по поддержке и развитию добровольчества, – есть и ресурсные центры, и не один, есть платформы, где представлен запрос и спрос на волонтёрские добровольческие проекты, а также есть проекты для различных категорий граждан: это для школьников, студентов, для людей среднего и пожилого возраста, то есть любой человек может реализовать как раз своё желание и инициативу быть полезным и сделать что–то хорошее. Очень важно, чтобы такая инфраструктура была создана сегодня во всех субъектах Российской Федерации. Это та задача, которую мы для себя видим на 2017 год.

Уже сегодня мы собираем лучшие практики доступа негосударственного сектора в социальную сферу. Здесь тоже ряд регионов активно передают социальные услуги некоммерческому сектору: и социальным НКО, и предпринимателям. Мы видим колоссальный экономический эффект, социальный эффект, повышение качества социальной услуги, действительно удовлетворённость населения оказанием этих услуг.

Хочется, чтобы тоже эти лучшие практики были доступны для всех субъектов Российской Федерации и активно использовались. Для этого, Владимир Владимирович, хотим выстроить работу с регионами и с негосударственным сектором в социальной сфере по аналогии с проектом «Национальная предпринимательская инициатива».

Мы договорились в регионах создать проектные офисы, в которые войдут, по сути, заместители руководителей субъекта, которые будут отвечать за социальную сферу, профильные региональные ведомства: здравоохранение, образование, культура, соцзащита, – а также социальные некоммерческие организации, благотворительные фонды, волонтёрские организации и предприятия, имеющие развитые программы корпоративно-социальной ответственности. Их задача – сформировать такую краткосрочную, среднесрочную стратегию социального развития тех проектов в социальной сфере, в которые будет вовлечён как раз весь круг участников, и они вместе будут обсуждать возможности и ресурсы каждой из сторон для реализации.

Нам сегодня очень понравился проект Planeta.ru – краудфандинговая платформа, которая предоставляет возможности любому гражданину Российской Федерации поучаствовать и поддержать социальный проект, который им понравился. На этой платформе уже сегодня собрано более 550 миллионов рублей и поддержано 2300 социальных проектов, которые связаны и с культурой, и опять же с поддержкой детей из детских домов.

Такие проекты мы также хотим тиражировать во всех субъектах Российской Федерации. Сегодня обсуждали с Сергеем Ивановичем Морозовым. Они тоже запускают эти платформы у себя в регионе. Мы хотим, чтобы жители каждого региона смогли, во–первых, инициировать такие социальные проекты-инициативы и выкладывать их на эту платформу, а также все люди, граждане этого субъекта, если они считают важным и нужным, поддержать этот проект. Мне кажется, это достаточно интересная инициатива.

Ещё хотела отметить, что развитие волонтёрского движения очень востребовано со стороны старшего поколения. Вы также в Послании отметили необходимость развития детских технопарков «Кванториум». Здесь тоже коллеги привлекают пенсионеров – инженеров, конструкторов, которые вышли на пенсию, но имеют очень серьёзные компетенции в этой сфере, – в качестве наставников, тьюторов на эти площадки. Здесь мы тоже нашли такой двусторонний взаимный эффект и результат от этого сотрудничества.

Хочу сказать, что сегодня у нас таких площадок, Владимир Владимирович, семь по всей стране, на них обучаются 3,5 тысячи детей. Подготовлено 500 тьюторов, наставников для работы с детьми в этих проектных командах. Приглашаю всех 10 декабря принять участие в открытом марафоне – открытии «Кванториумов» ещё в 16 субъектах Российской Федерации. Мы планируем в следующем году, что у нас таких технопарков будет порядка сорока во всех регионах.

И очень важно, Владимир Владимирович, что уже действующие учреждения дополнительного образования присоединяются к этому стандарту «Кванториума». Мы тоже надеемся, что 60 таких площадок будут работать по этому стандарту в 2017 году. Это позволит нам 200 тысяч детей вовлечь в эту проектную деятельность в научно-технической сфере и подготовить 1200 специалистов-наставников из молодых ребят, а также людей старшего поколения, которые готовы будут делиться этими компетенциями и разрабатывать совместные проекты с ребятами.

Очень важно, Владимир Владимирович, что помимо компетенции в научно-техническом творчестве, то, чего сегодня не хватает в школе, там развиваются социальные навыки у детей – это умение работать в команде, самостоятельно ставить задачи и решать их. Это нешаблонное мышление, потому что сегодня в школе всё–таки дети привыкли с первого класса работать по некому заданному стандарту, а нам хочется вырастить детей-изобретателей, которые не будут ограничены какими–то определёнными рамками.

Такие площадки, не дожидаясь федерального финансирования, уже открыли Москва и Московская область. Здесь мы тоже очень благодарны коллегам, потому что в Москве это несколько десятков технопарков, которые будут работать по распределённой системе. В Московской области, в Королёве, коллеги открыли детский технопарк, который будет в основном скоординирован на направлении развития космической отрасли.

Что касается очень важного проекта и направления «Новое качество жизни для людей с ограниченными возможностями по здоровью», мы показывали Вам на форуме два инновационных проекта по производству технических средств реабилитации: это «ЭкзоАтлет». Хочу сказать, что сегодня уже ребята изготовили 36 таких изделий, их закупили регионы для своих реабилитационных центров, и, по сути, уже сотни инвалидов могут пройти реабилитацию на них. На следующий год у них сформирован заказ на 20 таких изделий: Татарстан, Санкт-Петербург и Нижегородская область уже изъявили такое желание. Мы надеемся, что, когда расширится число заказов и возможностей, безусловно, стоимость «ЭкзоАтлета» уже будет дешевле и доступна непосредственно самим инвалидам для использования в домашних условиях, что тоже очень важно, и мы будем здесь коллег поддерживать в этом.

А второй проект – «Моторика. Протезирование верхних конечностей для детей». Если помните, маленькая девочка Ксюша, которая демонстрировала, как она умеет прыгать на скакалке абсолютно быстро, и ей это очень нравится. Она пошла в первый класс в этом году, и папа сказал, что он очень рад, потому что она очень быстро влилась в коллектив и чувствует себя очень комфортно, уже подружилась, у неё появились новые друзья.

К сожалению, не все дети сегодня могут воспользоваться такой возможностью. В первую очередь, Владимир Владимирович, как оказалось, у нас нет статистики по числу детей, которые нуждаются в таком протезировании. Мы здесь договорились с Министерством труда, Министерством здравоохранения, не дожидаясь, когда будет сформирован общий реестр инвалидов, мы проведём такой опрос, как по слепоглухим мы делали, чтобы выявить в первую очередь как раз детей, которые нуждаются в таком протезировании. Здесь коллеги пошли нам навстречу. Мы надеемся тоже, что в течение первого полугодия мы эту работу выполним.

Второй момент, Владимир Владимирович, – системный. Проблема, которую отметили с точки зрения развития и поддержки инновационных технических средств реабилитации, – это то, что сегодня у нас отсутствует регламент внедрения инновационных технических средств реабилитации в индивидуальную программу реабилитации инвалида. То есть кто, на каком основании принимает решение включать это в программу реабилитации или нет, нет единого стандарта и подхода. Здесь тоже с коллегами из Министерства труда, Министерства здравоохранения готовы в следующем году эту работу выполнить. Также обсуждали этот вопрос с Александрой Юрьевной Левицкой в рамках комиссии по поддержке инвалидов. Здесь тоже эту работу проведём и организуем.

С точки зрения оказания финансовой поддержки инновационным производителям договорились с Министерством промышленности Российской Федерации и Фондом развития промышленности, уже разработали проект программы по поддержке инновационных ТСР. Коллеги в конце года должны представить его на одобрение экспертного и наблюдательного советов. Надеемся, это даст возможность уже в следующем году принять все необходимые документы, для того чтобы такие проекты, как «ЭкзоАтлет» и «Моторика», смогли получать финансовую поддержку.

Ещё один очень важный проект. Владимир Владимирович, Вы три года назад дали нам поручение создать Фонд поддержки слепоглухих. Хотела бы рассказать о результатах деятельности этого фонда. На самом деле эта категория инвалидности является наиболее сложной. Нам тоже удалось за это время выявить три тысячи людей, которые нуждаются в нашей помощи и поддержке. Очень важно, что это не просто список этих инвалидов, а то, что каждый человек получил индивидуальную программу адаптации, реабилитации и методологического сопровождения и поддержки.

В Москве у нас сегодня открыт современный ресурсный центр по адаптации и социализации слепоглухих, а также на площадке этого ресурсного центра разрабатываются новейшие методики сопровождения и обучения инвалидов. Ребятам из фонда удалось уже сегодня трудоустроить сто слепоглухих. Мы думаем, что их количество будет, конечно, расти.

Появился замечательный проект – театр «Прикасаемые». У нас слепоглухие участвуют в настоящих постановках на площадке Театра наций. Здесь Женя Миронов нам очень помогает, без него этого бы ничего не получилось. Сегодня этот проект номинирован на премию «Золотая маска» и уже выходит за пределы Российской Федерации, мы будем его представлять на международном уровне.

Здесь, Владимир Владимирович, особо хочу отметить роль Андрея Рэмовича Белоусова, который на ежедневной основе занимается этим проектом и очень помогает ребятам. А также Германа Оскаровича Грефа, который возглавил попечительский совет и здесь тоже оказывает серьёзную ресурсную и методологическую поддержку, проявляет внимание к этой теме. Мы очень благодарны коллегам.

Владимир Владимирович, на следующий год в рамках работы фонда мы хотим, чтобы такие ресурсные центры были открыты в 47 регионах Российской Федерации. Также в планах уникальная имплантация бионического глаза слепоглухим. Мы проведём три такие операции, в рамках которых будут подготовлены наши хирурги-специалисты, как провести такие операции. Они уникальные, и мы здесь тоже надеемся, что это даст какой–то толчок и возможность нашим производителям посмотреть на эту сферу и инновационные разработки все сконцентрировать на том, чтобы помочь этим людям вернуться обратно к жизни в обществе и по–другому почувствовать качество своей жизни.

Владимир Владимирович, вот кратко о наших проектах. Спасибо Вам огромное, спасибо всем коллегам за то, что поддерживаете наши направления и наши проекты.

В.Путин: Вам спасибо, Светлана Витальевна.

Пожалуйста, Марина Валерьевна.

М.Коротаева: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

В рамках нашей работы по национальному рейтингу губернаторы начали обращать внимание на различные социально-экономические практики, которые непосредственного отношения к инвестклимату не имеют, но при этом делают жизнь людей в регионе лучше и позитивно влияют на социально-экономическую сферу в целом. Кстати, многие из этих проектов касаются тех вопросов, которые Вы поднимали в Послании Федеральному Собранию на прошлой неделе.

Например, есть замечательный проект по волонтёрству в медицинской сфере. Это замечательный проект Республики Чувашия «Во имя пациента», в рамках которого ежемесячно одна из поликлиник подвергается комплексной оценке с точки зрения маршрутизации пациента, достаточности материальной базы и в целом отношения.

Или, например, создание сестринских постов, которые помогают формировать набор документов, которые помогают получать выписку льготных рецептов, получать справки и так далее, что позволяет высвободить как минимум 10 процентов времени врача от рутинной работы, с тем чтобы он больше времени уделил пациенту.

Есть практики по вовлечению общественности в принятие ключевых решений, таких, например, как «Народный бюджет», в рамках которого население принимает непосредственное участие в формировании бюджета и также в его распределении.

Зачастую у регионов одни и те же проблемы, а пути решения разные, и нет смысла изобретать велосипед, самое главное – выявить механизм и создать единую площадку для обмена лучшими практиками. Вы эту задачу поставили нам на прошлом набсовете, и мы предложили ежегодное проведение всероссийского конкурса социально-экономических практик, в котором бы участвовали непосредственно сами регионы, поскольку только они могут определить, насколько внедрение той или иной практики решило ту или иную социальную задачу.

Мы провели первый конкурс в июне этого года, 68 регионов приняло участие, более 400 заявок получили и определили порядка 300 очень хороших практик. На сочинском форуме в сентябре мы подвели первые итоги. И попечительским советом, который возглавляет Дмитрий Николаевич Козак – ему отдельное большое спасибо за поддержку нашего конкурса, – совместно с экспертным бюро было определено по три лучшие практики в шести номинациях. Итого 18 лучших практик. Мы сейчас эти практики дорабатываем совместно с ФОИВами, для того чтобы они могли быть масштабированы дальше в рамках всей страны и в других регионах.

Далее мы эти практики представляем уже в виде готовых решений в нашем новом проекте «Магазин верных решений», который мы запускаем в 2017 году. «Магазин верных решений» – это онлайн-площадка, единое информационное пространство, в котором регионы могут делиться своими лучшими практиками и получать их уже с чётким описанием самой практики и теми показателями, на которые повлияло внедрение этой практики в регионе, с нормативно-правовой базой, которая позволяет этим практикам существовать в правовом поле, организационной моделью, безусловно, финансовой моделью, там, где это необходимо бизнес-планом, типовыми «дорожными картами», и самое главное – это одобрение ФАИВов.

Поскольку здесь очень важно для региона понимание того, что курирующее министерство поддерживает эту практику и им как минимум не влетит за внедрение. И, безусловно, это список контактов, список контактов региона-донора, тех специалистов, которые в ведущем министерстве совместно с нами дорабатывают пакет документов для этой практики и курирующего руководителя этого проекта в Агентстве.

Онлайн-площадка будет интегрирована в единую информационную систему Агентства, что позволит нам мониторить процесс внедрения той или иной практики в режиме реального времени так, как мы это планируем сделать с целевыми моделями. Остальные удачные практики будут попадать в библиотеку лучших решений, которая также будет доступна регионам на этой площадке.

Безусловно, для того чтобы обеспечить успешное и оперативное внедрение этих практик, мы планируем задействовать нашу региональную сеть Агентства. Она динамично развивается, но, Владимир Владимирович, и задач становится значительно больше. Было очень много сделано за последние пять лет, но с увеличением количества проектов Агентства увеличивается наше взаимодействие с регионами, и, более того, есть запросы от регионов на это взаимодействие.

Условно, если раньше мы практически навязывали наши первые проекты: региональный инвестиционный стандарт, «дорожные карты» Национальной предпринимательской инициативы, – то сейчас регионы сами обращаются к нам за помощью, с тем чтобы мы помогли реализовать эти новые решения.

Наша основная задача на 2017 год – достроить систему коммуникаций с регионами, укрепить взаимодействие экспертных групп, волонтёрских движений и общественных организаций с органами исполнительной власти, региональными и муниципальными, добиться единообразия и стандартизировать проект внедрения наших новых проектов. Вместе с тем методологически достроить систему, которая позволит нам, с одной стороны, мониторить риски, с другой стороны, находить точки роста в регионах.

Год назад мы ещё не могли Вам показать полную сборку наших проектов. На сегодняшний момент у нас есть карта активности регионов, карта активности Агентства в регионах. Вы знаете, что мы работаем по разным направлениям, соответственно, с разными экспертными группами в том числе. Сейчас все проекты Агентства сведены воедино, у нас есть понимание портрета каждого региона со своими проектами, внедряемыми на территории, и экспертными группами.

Мы создаём систему, которая будет работать по трём направлениям: сверху вниз, когда нам будет необходимо внедрять проекты Агентства так, как мы это делаем, например, со стандартом кадрового обеспечения промышленного роста, который как раз сейчас разработан Дмитрием Николаевичем; по горизонтали, когда мы говорим о передаче лучших практик национального рейтинга между регионами, и снизу вверх, когда мы говорим как раз о лучших социально-экономических региональных практиках, которые мы планируем масштабировать на федеральном уровне.

Напомню, что в Агентстве на сегодняшний момент действует десять представительств в федеральных округах. На постоянной основе действуют представительства в Республике Татарстан, в Крыму и Севастополе. Вместе с тем для усиления нашего взаимодействия с регионами мы развиваем свою сеть общественных представителей, которые работают под таким проактивным девизом: «Вы всё ещё не внедряете? Тогда мы идём к вам».

Все наши общественные представители имеют специализацию по нашим трём направлениям. Это обычно уже успешные в регионах предприниматели или это лидеры общественных проектов, образовательных, инновационных проектов. С одной стороны, они помогают регионам внедрять проекты направлений, с другой стороны, нам помогают иметь обратную связь в режиме реального времени о внедрениях в регионе.

В настоящий момент у нас 59 общественных представителей, которые работают в 45 субъектах. К концу 2017 года мы планируем через общественный отбор получить порядка 140 общественных представителей.

У нас сейчас сформированы и работают в регионах экспертные группы. Мы планируем дальше усиливать нашу работу с выпускниками, с теми людьми, кто в регионах внедрял наши стандарты, кто помогал бороться с административными барьерами.

Откровенно говоря, Владимир Владимирович, наших людей сейчас с руками отрывают, особенно после внедрения проектных офисов в регионах. Поскольку люди, которые прошли школу проектов Агентства, умеют работать по «дорожным картам», хорошо понимают принципы проектного управления и в целом работу на результат.

Владимир Владимирович, в завершение хотела сказать, что год как я присоединилась к команде Агентства. До этого я даже представить не могла, что одна структура может одновременно заниматься вопросом нашего присутствия в Антарктиде, разработкой стандартов кадрового обеспечения промышленного роста, открывать технопарки и улучшать инвестиционный климат.

Мы понимаем, что есть системы, которые сложно масштабировать, такие как АСИ, такие как «Сириус». Но при этом наша основная задача – это тиражировать сам принцип работы Агентства в регионах. Думаю, что мы с этим справимся с Вашей помощью.

В.Путин: Спасибо.

Хочу обратиться к другим присутствующим. Есть ли желание что–то сказать?

А.Калинин: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Вы в своём Послании отразили вопрос социально-экономической адаптации и самореализации граждан с ограниченной ответственностью. Во время прямого эфира на эту тему говорил ещё Никита Сергеевич Михалков. То есть инвалиды хотят себя реализовывать в микробизнесе, но просят помочь им в этой сфере.

Что мы предлагаем и считаем, что АСИ могло бы этим заняться? Сейчас на выходе находится закон о мобильной и нестационарной торговле. Минпромторг им занимается достаточно давно, и он находится на выходе. И если в мобильной и нестационарной торговле прописать механизмы и преференции предприятий инвалидов и работающих инвалидов, плюс к этому подключить ещё то, что наши производители нестационарных ларьков или автолавок обязаны закладывать в свои автолавки и ларьки специальные системы, чтобы инвалид мог заехать и торговать в этих ларьках, то тогда мы фактически в торговлю, в микробизнес дадим преференции огромному количеству инвалидов реализовать себя не только как предпринимателя, но и как гражданина Российской Федерации.

Торговля – это и общение, это и востребованность, то, что как раз многим этим людям и не хватает. Но эти преференции на выходе этого закона. Если бы АСИ подключилось и такой блок вместе с бизнес-объединениями, Минпромторгом, Минэкономразвития прописало, то мы хотя бы часть рынка этим людям-инвалидам гарантировали. И плюс бы у нас среда стала гораздо более доступной для инвалидов, имею в виду технику, ларьки и так далее. Это был бы, мне кажется, хороший проект АСИ и предпринимательских объединений.

Благодарю вас.

В.Путин: Давайте посмотрим. Хорошо.

Важно только, чтобы никто не прикрывался этой категорией наших граждан и таким образом не использовал бы преференции, которые, конечно, хотели бы дать людям с ограниченными возможностями по здоровью.

Сергей Ильич, пожалуйста.

С.Воробьёв: Хотел рассказать об идее-предложении, которое родилось у меня и у слушателей по итогам первой программы «Управленческое мастерство: развитие региональных команд».

Прежде всего хотел сказать огромное спасибо от Владимира Александровича Мау и себя лично Вам, АСИ, Андрею Рэмовичу за постановку задачи. Дело в том, что у нас давно была мечта «посягнуть на Шекспира» – на изменение самого представления о стандарте образования госслужащих и государственных управленцев и основных его составляющих, из чего это должно складываться. Но не хватало тяжёлой задачи, бескомпромиссной, и последовательного заказчика, чтобы если уж бить, то как следует.

Наконец эта ситуация была создана. Национальный рейтинг обеспечил необходимое давление на региональные команды, а целевые модели и совсем эту историю закрепили. А сама задача, оказывается, всего-навсего инвестиционного климата оказалась достаточно комплексной и неопределённой, то есть она и кросс–функциональная, и быстроменяющаяся по времени, и многоуровневая. Соответственно, похожа на нормальную, мирового класса бизнес-задачу.

Соответственно, для того чтобы с ней справиться, оказывается, нужно учиться и учиться, а списать невозможно. То есть попытка списать у коллег ни к чему не приводит. Соответственно, была поставлена задача сделать из региональных проектных офисов команды или команды изменений, которые способны биться сами, мягко говоря, не в самой дружелюбной среде. Отлично, чем тяжелее задача, тем больше шансов на то, что чему–то научимся. Им было велено учиться друг у друга быстро и делать проект за проектом, проектное управление. Главное, что мы увидели на программе.

Случилось чудо, участники проектных офисов резко превзошли, мне кажется, и наши, и свои собственные ожидания. То есть приехали напуганные чиновники по одному, не самые инициативные ребята и, мягко говоря, не самые обученные с точки зрения последних достижений управления. Ушли не просто 36 команд, а ушла фактически одна единая команда с горящими глазами, которая хочет теперь сама развиваться, они почувствовали к этому вкус.

Им кажется, что они уже готовы, кто–то из них, по крайней мере, к участию в мировых чемпионатах, они хотят улучшать деловую среду, они хотят улучшать жизнь в регионе, и главное, они поверили сами в собственные силы. Мы добивались от них ни больше ни меньше как изменения поведения в сторону максимальной конкурентоспособности, чтобы потом не переучивать. То есть учили их на грани возможного. Но мне где–то иногда даже казалось, что за гранью. Но выяснилось, что они были в состоянии взять этот барьер.

Теперь что они просят? Они просят не только провести все региональные проектные офисы через эту программу, они полюбили учиться друг у друга – тоже случилось неожиданное. И подумать, как подключить к этой истории, к «Программе изменений», как мы назвали, – то есть это не образование, это изменение по программе фактически управляемой, – не только муниципалитеты, о которых шла речь на Госсовете, но и ключевые для инвестиционной повестки дня федеральных руководителей контрольные органы, институты развития и самих губернаторов, не побоюсь этого слова, чтобы атака не захлебнулась.

Отлично, что задача инвестиционного климата сложная, она требует и мастерства, и сыгранности широкой команды. Многие проекты АСИ требуют также мастерства и сыгранности широкой команды: Национальная технологическая инициатива, то, о чём говорила Светлана Витальевна. То есть фактически можно продолжить эту инициативу, поддерживая развитие такое тяжёлое, на грани возможного, сыгрывая команды, которые должны поддерживать другие проекты.

Найденный рецепт программы включает в себя последние достижения мировой, российской школы работы с лидерами и командами, апробированность работы. Нам всем было страшно и тяжело, а теперь стало интересно. Соответственно, можно подумать о том, чтобы саму программу «Управленческое мастерство», – посмотреть на неё как на стратегическую инициативу Агентства стратегических инициатив, о том, ещё раз, как выращивать команду изменений в целях роста экономики, глобальной конкурентоспособности, но самое главное, активного желания самостоятельно удовлетворять спрос населения и общества и выигрывать мировые чемпионаты. И чтобы не только дети это могли делать, а, неожиданно, и государственные управленцы. Если честно, не ожидал, что я поверю, что это возможно при моей жизни. Мы все вместе напряглись, и я поверил, соответственно, готов это доказывать и предлагаю масштабировать это достижение критической массой командных изменений.

В.Путин: Давайте продолжим.

А.Репик: Владимир Владимирович, хотел бы поблагодарить АСИ за то, что у нас уже сделано для инвестклимата. То, что Вы в Послании отражаете, например, вызовы, которые нам даёт цифровая экономика, частично уже реализуются при изменении инвестклимата. То, что мы за 10 дней сейчас регистрируем право собственности и делаем в электронной форме, вывело Россию на восьмое место в рейтинге Doing Business, некое применение цифровой экономики в системе государственных услуг и государственного управления.

Если думать о будущем росте экономики, если смотреть на то, как обеспечиваются задачи того самого роста, о котором Вы говорили в Послании, мне кажется, самые большие надежды возлагаются именно на новую экономику, а рост новой экономики обеспечивается технологиями, но зависит от человека. Соответственно, для того чтобы эти технологии получалось применять, нужно эталонное регулирование, про которое говорил Дмитрий Николаевич Песков. Здесь НТИ, мне кажется, ответ на этот вопрос в принципе дать может, если мы будем работать быстро и не тормозить.

А с точки зрения инвестклимата, мне кажется, надо немного по–другому посмотреть на ситуацию, в регионах особенно. Осталось ещё полтора года, чтобы доделать то, что делается. Будет, конечно, продолжаться мониторинг, это всё важно и нужно. Но если мы смотрели на инвестклимат глазами компании, то сейчас нужно смотреть в новой экономике глазами человека, потому что новые компании не привязаны к территории, не привязаны к заводу. Часто они могут сидеть дома, где угодно – хочешь в Татарстане, хочешь в Париже. Зависит от человека, будет он работать в том или ином регионе, в той или иной стране, и от человека зависит успех компании и наш будущий рост.

В.Путин: В Татарстане лучше, безопаснее, спокойнее, и инвестклимат лучше, кстати сказать.

А.Репик: Очень надеюсь, что опыт таких хороших примеров Татарстана позволит нам посмотреть на инвестклимат более комплексно, включая качество городской среды, здравоохранения и образования, интернет и доступ к интернету, в конце концов вкусные места, где можно покушать, и хорошие гостиницы, где можно остановиться.

Этот новый инвестклимат, эту модель надо в принципе как минимум придумать, описать. Татарстан, кстати, может стать одним из пилотов и пионеров. Если АСИ поможет нам описать эту целевую модель, то мы перейдём к формированию нового инвестклимата, и Doing Business будет нам завидовать. Если поручите, я считаю, что у нас это получится.

В.Путин: Спасибо.

С.Морозов: Владимир Владимирович, спасибо огромное.

Мне представляется, что формирование инвестиционного предпринимательского климата, которым мы достаточно активно занимаемся, всё же в большей степени рассчитано на города, городское население. Тогда возникает вопрос: что нам делать почти с четвертью населения, которое проживает в сельской местности, которое, конечно, тоже заинтересовано в повышении качества жизни, что нам сделать, чтобы там обеспечить рост производства, создание таких же благоприятных возможностей?

Мы обсуждали у себя в Ульяновской области, что Вы очень правильную, мудрую вещь сказали в своём Послании, говоря о кооперации. Мне представляется, что если бы использовать тот организационный опыт, в том числе и те практики, которые сегодня наработало Агентство стратегических инициатив, мы могли бы все вместе помочь Центросоюзу в реализации этого проекта.

Не знаю, возможно, это будет тоже один из пилотных проектов АСИ, а возможно, это будет совместный проект, потому что мы достаточно быстро там получим с вами качество жизни.

В.Путин: Давайте подумаем. Пожалуйста, поработайте над этим.

Р.Минниханов: Уважаемый Владимир Владимирович!

Многое говорили о субъектах. На самом деле мы с АСИ практически по всем направлениям работаем. Проектные команды, которые прошли обучение, их заслушали, когда они вернулись, на самом деле очень интересную работу по экспортоориентированности они подготовили, и по WorldSkills две медали наши, к нашему удивлению, даже не ожидали.

На самом деле, наверное, не случайно, потому что мы создали такой мощный ресурсный центр, где можно готовить специалистов мирового уровня и социального направления, и волонтёрского направления, некоммерческие организации. Нужен такой орган, наверное, который подпитывал бы нас этими идеями.

Много рекомендаций на самом деле по административным барьерам. Все они реализуются. Думаю, что те задачи, которые ставятся по их реализации, ставятся перед нами тоже. Надо обучаться и готовиться.

Пользуясь моментом, хотел бы сказать… Мой коллега сказал: что будем делать на селе? Вообще надо поднимать предпринимательский дух, надо людей учить работать, заставить работать.

Хотел бы привести пример, пользуясь тем, что Герман Оскарович здесь. Мы в мае запустили программу Сбербанка, которая составлена компанией Google «Малый бизнес» для начинающих и уже работающих предпринимателей. Очень мощная программа. Через шесть месяцев 14 тысяч человек прошли обучение, а 4050 человек полностью прошли все модули и прошли аттестацию. Я пригласил Германа Оскаровича, мы вместе с представителем Google подвели итог. То есть эта учёба очень важна.

И совсем недавно трёхдневные курсы – все министры, все главы администраций, муниципалитетов тоже прошли обучение в корпоративном университете. Считаю, что такие вещи очень важны. Пользуясь моментом, хочу доложить Вам, что такие процессы очень нужны.

Что касается того, чтобы село задействовать, считаю, что очень правильно, мы должны усилить кооперацию. Скажем, мы создаём специальные площадки, чтобы предприниматели приезжали, агропарки строим, но самой структуре муниципалитетов тоже нужна инфраструктура. У нас задача сейчас – 52 муниципальные промышленные площадки, там есть сельхозхимия, сельхозтехника, которые не очень востребованы, мы на этой базе делаем.

У нас есть программа «Лизинг–грант», когда предприниматель разрабатывает свой бизнес-план, мы через лизинг – это, между прочим, идёт через Министерство экономического развития – 30 процентов оплачиваем. И минимум 30 процентов проектов мы нацеливаем как раз на связанные с сельской местностью. Думаю, что эти инициативы тоже через АСИ можно было бы тиражировать и внедрять.

В.Путин: Спасибо.

Александр Николаевич.

А.Шохин: Владимир Владимирович, мы сегодня проводили второй ежегодный форум по развитию национальной системы квалификации. И в этой связи, чтобы не повторять коллег, хотел бы поблагодарить направление «Новые профессионалы» и Дмитрия Николаевича за эту работу, которая во многом совпадает с целями деятельности Национального совета по профессиональным квалификациям, который Вы учредили 2,5 года назад.

За это время 850 профстандартов разработано, около 1000 квалификаций описано, несколько сот комплектов оценочных средств. И действительно нужно нам состыковать эту работу, которую ведёт Национальный совет, Минтруд, Минобрнауки, с деятельностью направления «Новые профессионалы», с деятельностью WorldSkills. Думаю, мы эту работу будем вести достаточно активно.

Без того, чтобы не устранить разрыв между текущими и перспективными потребностями рынка труда и качеством уровня подготовки специалистов, мы на рубеже 2019–2020 года, конечно, на те четыре процента годового роста, которые в Послании Федеральному Собранию Вы обозначили, выйти не сможем. Тем более что у нас сейчас демографический провал намечается, и нам просто здесь нужно сконцентрироваться.

Пользуясь случаем, Владимир Владимирович, хотел бы обратиться к Вам с просьбой. Поскольку Национальный совет по профессиональным квалификациям – это Совет при Президенте, найти возможность в следующем году провести заседание этого Совета под Вашим председательством. Мы могли бы более подробно поговорить обо всех этих вопросах вместе с коллегами из АСИ и по бизнес-объединениям.

У меня одно замечание. Мы очень плотно работали на уровне подготовки к сегодняшнему заседанию наблюдательного совета через комитет по стратегии. Должен сказать, что мы довольны финальным материалом, поскольку все наши замечания учтены. Но вопрос у меня к Артёму Давидовичу: почему только Антарктида? Почему бы Арктикой не заняться?

Скажем, Шпицберген, там есть Баренцбург и Пирамида – пропадает это всё, и нужно, безусловно, сохранить хозяйственное присутствие России на Шпицбергене, подумать, как это лучше сделать, с тем чтобы не потерять эту возможность, не говоря о том, что есть Земля Франца-Иосифа.

Самая северная точка России знаете какая? Остров Рудольфа, мыс Флигели. Я стоял на этом мысе – и ощущение бескрайности простора. Давайте там станцию ставить, там сейчас только православный крест стоит погибшим полярникам, но это так, к слову.

Реплика: Надо олигархам поручить.

А.Шохин: Нет, у нас есть специалисты.

Г.Греф: Две ремарки.

Мы случайно наткнулись на очень интересную организацию в Голландии – волонтёры, которые перевернули вообще систему медицинской помощи и социальной помощи на дому, примерно в два раза дешевле, чем это делают государственные учреждения, и вообще потрясающая модель. Надо просто попросить внимательно посмотреть, послушать. Мне кажется, что это может быть очень интересно.

И второе. Мы сейчас много работаем в части попытки сделать цифровой бизнес, и мы всё больше и больше выходим на взаимодействие с государством, и, честно говоря, открываются совершенно новые перспективы, которые даже, честно, я год назад не понимал.

Спасибо, нас поддерживает и курирует Шувалов, очень много в Правительстве есть «зелёного света», Андрей Рэмович очень поддерживает это направление, но, мне кажется, было бы очень здорово, если бы смогли объединить усилия, то, о чём было сказано.

Мы все упираемся сейчас в государство. Если мы создадим эти хорошие стыковки между государством и сервисами, которые мы сейчас сделали, то это может дать удивительный эффект и на региональном уровне, и на федеральном уровне. Допустим, мы сейчас сделали несколько сервисов с Росрегистрацией. Это может привести к сокращению десятков тысяч чиновников и вообще к регистрации в режиме онлайн. Мы можем выйти на очень неплохие позиции в мире. Мало у кого может быть такая система регистрация в мире.

И по целому ряду других направлений такая же история. Налоговая служба у нас очень продвинутая. Всё, что мы делаем сейчас малому бизнесу, очень интересно получается. Налоговое администрирование, «облачные» технологии в режиме онлайн, вообще можно убрать в принципе все налоговые проверки тех, кто пойдёт на открытие в «облачные» сервисы.

Ребята – большие молодцы на самом деле, хотел бы им спасибо сказать, в том числе при подготовке стратегии действительно было очень хорошо поставлено взаимодействие. Может быть, эту тему отдельно посмотреть, это может дать очень серьёзный эффект.

В.Путин: Давайте посмотрим. Мы только сегодня в очередной раз это обсуждали в узком кругу.

Пропустил только по поводу этих волонтёрских организаций и их допуска на социальные объекты. Вы правильно сказали, всё–таки не только потому, что просто не хотят пускать, но ещё им нужно знать, кого они пускают, какие будут последствия.

Поэтому здесь нужно отработать критерии этих организаций, нужно, чтобы эти критерии были проверяемыми, а деятельность организаций – прозрачная. Это всё просто доработать нужно, а так, безусловно, будем это поддерживать. Вы знаете, я в Послании тоже об этом говорил.

Марина Валерьевна сказала про то, что у нас многопрофильная структура получилась. Так и задумывалось. Как задумывалось, так и получилось, что меня очень радует.

Хочу поблагодарить не только руководителей АСИ, но и членов наблюдательного совета за прямое участие в деятельности. Это очень интересные и, как выяснилось, слава богу, полезные структуры. Хочу пожелать вам успехов. Будем вместе трудиться дальше.

Спасибо большое.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 8 декабря 2016 > № 2001598 Владимир Путин, Андрей Никитин

Ходорковский снова в деле

Куда и зачем пойдут деньги Михаила Ходорковского, размороженные Ирландией

Андрей Винокуров

Ирландский суд разморозил счет бывшего олигарха Михаила Ходорковского размером в €100 млн. Это стало значимым пополнением активного баланса предпринимателя — общие оценки состояния, находящегося в его распоряжении, до этого момента составляли около $500 млн. По словам официального представителя Ходорковского, часть этих средств использует «Открытая Россия». Эксперты «Газеты.Ru» по-разному оценивают эффективность и цели этой организации.

В четверг стало известно, что Михаил Ходорковский получил доступ к €100 млн, которые были заморожены на его счетах в Ирландии в 2011 году по искам Российской Федерации в отношении экс-совладельца ЮКОСа и его партнера Платона Лебедева. Соответствующее решение принял окружной суд Дублина.

По оценке Forbes, текущее состояние Ходорковского составляет $500 млн. По данным издания, он вместе с Лебедевым и другими «юкосовцами» Владимиром Дубовым и Михаилом Брудно владеют фондом Quadrum Global. Здесь же в управлении находятся активы на сумму $2 млрд, в том числе недвижимость в США, в Великобритании, во Вьетнаме, на Украине и в Грузии.

В ряде СМИ появилась информация, что экс-олигарх собирается потратить эти деньги на информационную кампанию против президента России Владимира Путина. Однако официальный представитель Ходорковского Кюлле Писпанен в разговоре с «Газетой.Ru» заявила, что эта информация не соответствует действительности.

«Это неправда. Речь идет о том, что он собирается потратить часть этих денег, которая пока не оговаривается, на развитие «Открытой России». Это большая разница», — заявила Писпанен.

Писпанен также подтвердила, что возможным приоритетом для расходования этих средств будут новые медиапроекты Михаила Ходорковского.

Напомним, что ранее газета «Ведомости» сообщила, что в начале следующего года будут запущены первые пять проектов: «Открытая экономика», «Центр управления расследованиями», «Инфометр», Gauss и «Культтриггер» (сейчас они работают в тестовом режиме).

Ходорковский рассчитывает, что через некоторое время эти проекты станут самоокупаемыми. Ранее бизнесмен рассказывал РБК, что экспертная комиссия одобрит «пять-семь проектов» и он потратит на запуск каждого из них от 3 до 30 млн руб.

«СМИ — важный элемент гражданского общества, и нельзя позволить его угробить, иначе после смены режима опять будем раскачиваться годы, а их нет», — говорил он.

Впрочем, финансирование медиапроектов для Ходорковского — это точно не бизнес. Сам он говорил, что занимается этим, поскольку «стране нужен кадровый резерв в этой сфере, не убитый привычкой соглашательства с властью».

Ранее экс-олигарх пытался создать успешное СМИ на базе сайта «Открытая Россия», а также вместе с предпринимателем Борисом Зиминым на начальном этапе профинансировал создание портала «Медуза», просто «подарив» им по $250 тыс. Однако бизнесмены не смогли договориться с командой сайта по ключевым вопросам, и, как писала сама «Медуза», «Ходорковский предложил компенсацию за полгода переговоров — $250 тыс.».

«Мы прекрасно понимали, что рекламный рынок «Медузе» перекроют в любой момент, — приводит позицию Ходорковского на переговорах «Медуза». — Но они заняли позицию: это будет бизнес-проект. Ну если бизнес, то тогда и очень жесткий бизнес-разговор. А если это не бизнес-проект, тогда это благотворительность — и у меня на один проект просто нет такого ресурса, который хотелось бы «Медузе».

На прошедших думских выборах в рамках проекта «Открытые выборы» Ходорковский материально поддержал 18 кандидатов в разных регионах страны. Пока это единственный проект бывшего бизнесмена, напрямую связанный именно с политической деятельностью. Впрочем, ни один из кандидатов выборы не выиграл.

Политолог Алексей Макаркин считает, что Ходорковский ведет стратегическую игру. Он не ориентируется на то, чтобы что-то сделать на выборах президента в 2018 году. Своими проектами он фактически формирует инфраструктуру из людей, которые, с одной стороны, имеют опыт критики власти, а с другой — не боятся этого делать.

Эксперт напоминает, что в истории России не раз случались довольно быстрые перемены в общественном мнении. И те же диссиденты из людей, которых не поддерживали не только власти, но и общество, в какой-то момент превратились в почти героев.

С другой стороны, часто оппозиционеры власти оказываются не готовы к перемене общественного настроения. Политолог приводит аналогию с выборами в Совет народных депутатов 1989 года. Победившие в них оппоненты системы с удивлением обнаруживали, что в других регионах оказывается тоже есть люди со схожими взглядами.

«Скорее всего, Ходорковский это учитывает. И в случае чего хочет оказаться с готовой инфраструктурой, а не получить необходимость создавать ее спонтанно», — объясняет Макаркин.

Политолог также обращает внимание, что проекты Ходорковского не скатываются в радикальную личностную критику Путина. Этим самым он, во-первых, не подставляет людей, которые присоединяются к нему, а во-вторых, не идет против настроений общества, которое, судя по социологическим замерам, однозначно поддерживает текущего президента.

Политолог Глеб Кузнецов в свою очередь считает, что основная цель Ходорковского, которую он не скрывает, это «свержение режима». А эта задача значительно шире, чем личная критика Путина. Поэтому он ей и не занимается. Однако эксперт невысоко оценивает эффективность его проектов. Влиятельных СМИ он пока не создал, а поддерживаемые им политики не обладают высокими электоральными возможностями.

«Если бы даже суд в Ирландии разморозил триллион долларов, режиму от этого ни горячо ни холодно», — считает Кузнецов. На его взгляд, пока все, что делает бывший олигарх, это своеобразный «политический троллинг». Он постоянно напоминает власти, что за рубежом у них есть оппонент.

«Это называется — оказывать давление. Но это не сравнить с давлением большевиков в начале XX века, многие из которых тоже находились за границей. От проектов Ходорковского остается недосказанность. Непонятно, что конкретно хотят его участники, что они готовы сделать и главное, что они могут предложить», — заключает политолог.

Россия > СМИ, ИТ > gazeta.ru, 8 декабря 2016 > № 1997508

5-6 декабря 2016 года специалисты Департамента здравоохранения Республики Филиппины посетили ФГБУ «Федеральный Сибирский научно-клинический центр Федерального медико-биологического агентства». В ходе официального визита в Красноярск делегаты ознакомились с возможностями центра и обсудили вопросы организации и проведения международного симпозиума экономик Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) по ядерной медицине на базе лечебного учреждения в 2017 году.

В состав иностранной делегации вошли директор центра контроля медицинских приборов, радиационной безопасности и исследований Управления продуктов питания и медикаментов Департамента здравоохранения Республики Филиппины Баяни Сан Хуан и руководители отделений ядерной медицины в г. Манила Анджело Мартинез, Венцеслао Ллаудерес и Герард Гоко.

В первый день визита делегаты посетили площадку Федерального Сибирского научно-клинического центра ФМБА России. Генеральный директор ФГБУ ФСНКЦ ФМБА России Б.В. Баранкин рассказал гостям о системе ФМБА России и основных направлениях деятельности лечебного учреждения. Руководитель делегации Республики Филиппины Баяни Сан Хуан в свою очередь выступил с презентацией об организации системы здравоохранения и оказании медицинской помощи населению Республики.

Затем специалисты ознакомились с центром ядерной медицины ФГБУ ФСНКЦ ФМБА России: отделением радионуклидной терапии и центром позитронно-эмиссионной томографии. Гости высоко оценили возможности Центра ядерной медицины и подчеркнули, что по уровню он не уступает подобным клиникам во Вьетнаме, Австралии и Филиппинах. Кроме того, представители делегации посетили Краевой онкологический диспансер, главный врач лечебного учреждения А.А. Модестов показал гостям основные подразделения и рассказал об особенностях организации онкологической помощи в Красноярском крае. Также с презентациями выступили специалисты ФГБУ ФСНКЦ ФМБА России: заведующий отделением анестезиологии-реанимации, трансплант-координатор В.В. Хиновкер сделал доклад об организации хирургической службы и развитии направления органного донорства и трансплантации, заместитель главного врача по неврологии Н.М. Марьина представила сообщение на тему медицинской реабилитации. Заведующая лабораторией ФГБУ ФМБЦ им. А.С. Бурназяна ФМБА России О.Е. Клементьева рассказала коллегам из Филиппин о разработке новых радиофармпрепаратов на базе центра.

В ходе визита в Красноярск представители Департамента здравоохранения Республики Филиппины встретились с руководителями органов краевой власти в Правительстве Красноярского края. В совещании также приняли участие заместитель руководителя ФМБА России А.П. Середа и руководство ФГБУ ФСНКЦ ФМБА России. Стороны обсудили перспективы сотрудничества в медицинской и научной деятельности в области онкологии между федеральными и краевыми учреждениями здравоохранения России и филиппинскими медицинскими центрами. Еще одной темой встречи стала поддержка со стороны региона инициативы проведения международного симпозиума «Содействие безопасности человека в АТЭС. Перспективы ядерной медицины в странах АТЭС» на площадке ФГБУ ФСНКЦ ФМБА России.

В приветственном слове первый заместитель Губернатора Красноярского края - руководитель Администрации Губернатора Красноярского края С.А. Пономаренко отметил, что объем и частота экономических и социальных связей между регионом и Филиппинами сегодня демонстрируют довольно низкие показатели, однако имеют большой потенциал роста. «Красноярский край – регион, обладающий мощной социальной инфраструктурой и современными объектами здравоохранения. Мы заинтересованы в сотрудничестве по вопросам оказания медицинской помощи, в том числе высокотехнологичной, и в ядерной медицине», - сказал С.А. Пономаренко. Заместитель руководителя ФМБА России А.П. Середа подчеркнул, что Федеральный Сибирский научно-клинический центр ФМБА России является флагманом ядерной медицины в России, в том числе благодаря содействию Губернатора Красноярского края. Руководитель делегации Республики Филиппины Баяни Сан Хуан поблагодарил красноярцев за теплый прием и выразил уверенность в перспективах международного сотрудничества: «Филиппины считаются одними из лидеров стран АТЭС в секторе здравоохранения. Целью нашего визита является усиление взаимоотношений между нашей Республикой и Красноярским краем. Мы уже ознакомились с подразделениями Федерального Сибирского научно-клинического центра ФМБА России, и я хочу сказать, что у него есть все возможности для проведения международного симпозиума стран АТЭС».

Для справки:

Федеральный Сибирский научно-клинический центр ФМБА России дважды проводил в г. Красноярске на своей площадке международные симпозиумы стран АТЭС. В 2012 году 15 экспертов стран Азиатско-Тихоокеанского региона и Всемирной организации здравоохранения приняли участие в симпозиуме «Усиление сотрудничества медицинских бригад экстренного реагирования в случае ликвидации международных чрезвычайных ситуаций в экономиках АТЭС». Второй международный симпозиум «Содействие обеспечению безопасности человека в АТЭС: Развитие систем электронного здравоохранения как инструмент управления системой здравоохранения в экономиках АТЭС» проходил в 2013 году. В его работе приняли участие более 20 экспертов стран Азиатско-Тихоокеанского региона.

В Алеппо празднуют победу

В руках боевиков в Алеппо осталось лишь 10 квадратных километров

Максим Солопов

В Сирии готовятся объявить об окончательной победе в Алеппо: офицеры и командиры ополченцев уже поздравляют друг друга в радиоэфире. За последние сутки сотни боевиков, окруженных проправительственными силами на востоке города, сложили оружие при посредничестве Турции. Вместе с семьями их автобусами вывозят в провинцию Идлиб. Непримиримые джихадисты остались зажаты в нескольких кварталах на площади около 10 кв. км.

Сирийская армия готовится объявить об окончательном освобождении Алеппо после массовой сдачи боевиков, остававшихся в восточной части города, пишет иранское агентство Fars News. По данным издания, выдавливаемые в ходе ожесточенных боев исламисты согласились сдать оружие после вчерашних переговоров с правительственными чиновниками.

«Сотни боевиков покинули Алеппо на зеленых автобусах во вторник вечером после того, как они снялись с позиций в районе площади Баб Аль-Хадид на юго-востоке города и позволили эвакуировать гражданское население из зоны боевых действий», — уточняет издание.

Таким образом, правительственные войска смогли освободить весь исторический центр города к северо-востоку от Цитадели.

По данным иранских журналистов, сдались боевики группировки «Фатх аль-Алеппо» — один из отрядов, действующих под эгидой коалиции «Джейш аль-Фатх» (во главе с группировкой «Ан-Нусра», переименовавшейся в «Фатх аль-Шам» и отказавшейся от сотрудничества с «Аль-Каидой», — все организации запрещены в России).

Перед этим сирийская армия развернула мощное наступление со стороны аэропорта, с восточного фланга окруженного группировкой противника. Террористы отказались от сопротивления и попросили о переговорах после безуспешного контрнаступления. Площадь Баб Аль-Хадид находится в нескольких сотнях метров к северо-востоку от исторической Цитадели Алеппо.

Fars News пишет со ссылкой на арабские СМИ, что террористы вели переговоры с российской стороной при посредничестве Анкары. Для встречи с представителями боевиков российские офицеры прибыли в Турцию, уточняет издание.

В социальных сетях боевики начали подтверждать, что покидают Алеппо после нескольких лет сопротивления. «Мы теряем Алеппо, но мы будем бороться и в других местах», — цитирует издание близкие к боевикам ресурсы.

Солдаты сирийской армии и боевики «Хезболлы», напротив, уже поздравляют друг друга с победой по рациям. Приветствующие победу сирийской армии люди кричат на улицах «Аллах Акбар!», пишут иранские журналисты.

Согласно отчетам сирийской армии, к полуночи вторника правительственные силы установили контроль над 80% территории Восточного Алеппо, а непримиримые джихадисты оказались зажаты в зоне около 10 кв. км в юго-восточной части города, передает Fars News.

По данным российского Центра примирения враждующих сторон, в Сирии за минувшие сутки сирийские правительственные войска освободили от боевиков 10 кварталов. Таким образом, под полным контролем сирийских войск в настоящее время находится уже 45 кварталов Восточного Алеппо, ранее подконтрольных боевикам.

«Наша общая цель — спасти людей»

Анкара действительно способствует контактам между российской стороной и представителями сирийской оппозиции, подтвердил в среду в интервью «Интерфаксу» находящийся с визитом в Москве премьер-министр Турции Бинали Йылдырым.

«Действительно, мы делаем все возможное, чтобы контакты между представителями оппозиции и Российской Федерации осуществлялись, и в этом плане достигнуты очень хорошие успехи», — сказал дипломат.

По мнению турецкой стороны, достигнутые договоренности следует закрепить в виде «подписанного документа».

При этом Йылдырым отказался прогнозировать, в чем именно будут заключаться письменные договоренности с оппозицией.

«Наша общая цель — спасти людей, которые погибают под огнем. Ничто не может быть дороже человеческой жизни. Если мы остановим кровопролитие, если имеется такая возможность — мы готовы идти на все ради его прекращения, мы делаем все возможное, чтобы его остановить, — цитирует агентство турецкого премьера. — В этом смысле нужно, чтобы российское правительство оказало большее давление на сирийское правительство, чтобы оно делало шаги навстречу достижению режима прекращения огня».

О переговорах российской стороны с представителями боевиков при посредничестве Турции на прошлой неделе рассказала Financial Times. Издание подчеркивало, что диалог происходит без участия США.

В среду также стало известно о том, что еще 3 тыс. боевиков в течение суток сложили оружие в пригороде Дамаска Хан-эш-Шейх.

Вместе со своими семьями на 52 автобусах они выехали из города в провинцию Идлиб, сообщил российский Центр по примирению враждующих сторон в Сирии.

«После долгих и мучительных переговоров было достигнуто соглашение о присоединении боевиков к режиму прекращения боевых действий. Переговоры проходили очень напряженно, потребовалось много и моральных усилий», — цитирует «Интерфакс» представителя центра — полковника Алексея Лещенко.

По его словам, боевики сдали более 500 единиц стрелкового оружия и десятки 120-миллиметровых минометов. Правительственные силы приступили к разминированию города.

Накануне Россию поддержал Китай, наложив вето на новый проект резолюции Совета Безопасности ООН по прекращению огня в Алеппо.

«Всегда приятно, когда весомые члены ООН, кто-то из постоянных членов СБ тебя поддерживает. Китай — это наш стратегический союзник в Совбезе и вообще в ООН», — заявил постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин.

Российская операция в Сирии продемонстрировала качественно возросшие возможности армии и флота, заявил в среду на встрече с высшими офицерами по случаю их назначения на вышестоящие должности президент России Владимир Путин.

«Важно продолжать — и мы, безусловно, будем это делать — укрепление обороноспособности страны, модернизацию и техническое переоснащение вооруженных сил, — подчеркнул президент. — Безопасность России, спокойствие наших граждан прямо зависят от эффективности работы всего силового блока страны. Не сомневаюсь, что офицеры специальных служб и правоохранительных органов это хорошо понимают».

Посол КНР в РФ посетил круглый стол, посвященный традиционной медицине

5 декабря в Москве в рамках Международного форума «Традиционные медицинские системы мира» состоялся круглый стол, посвященный теме «Роль и значение мировых традиционных медицинских систем в глобальном здравоохранении». В мероприятии принял участие чрезвычайный и полномочный посол КНР в России Ли Хуэй.

По словам посла, российско-китайское сотрудничество в области китайской медицины занимает важное место в отношениях двух стран. Вопрос сотрудничества в этой области поднимается на каждой регулярной встрече на уровне министров и премьер-министров. В России открывается все больше центров традиционной китайской медицины, что не остается без внимания ни со стороны китайского правительства, ни со стороны российского.

В заседании круглого стола приняли участие представители посольств и учреждений традиционных медицинских систем России, Китая, Индии, Кореи, Вьетнама и Японии. По словам Сергея Калашникова, президента форума, первого заместителя председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике, одной из самых главных задач форума в целом и круглого стола в частности является «найти мостики, соединяющие традиционную медицину России и Китая».

Госпожа Ван Сяопин, начальник Государственного управления по делам традиционной китайской медицины Министерства здравоохранения Китая, в своем выступлении рассказала о месте традиционной медицины в Китае, а также о планах китайского правительства относительно ее распространения. По словам госпожи Ван, традиционная китайская медицина является не только национальным достоянием Китая, но и его вкладом в дело здоровья всех людей на планете. На сегодняшний день в общей сложности в 183 государствах осуществляется деятельность китайских врачей традиционной медицины, с Китаем подписано 86 соглашений о сотрудничестве в этой области, 10 медицинских центров были открыты в других странах при поддержке китайского правительства. Как рассказала Ван Сяопин, все это лишь первые шаги в деле распространения китайской традиционной медицины по всему миру.

Форум проходит с 5 по 8 декабря в ЦВК «Экспоцентр». (Журнал «Китай»)

Во Владивостоке запустят переработку кешью

Инвестор Свободного порта Владивосток – компания «КОР ИНДУСТРИ» - в первом квартале 2017 года планирует открыть цех по переработке ореха кешью во Владивостоке.

Сумма капитальных вложений по проекту составит 5,8 млн рублей. Инвестиции будут направлены на приобретение и монтаж технологического оборудования, а также подготовку производственной площадки.

Оборудование для производства и переработки ореха кешью во Владивостоке собирается в настоящее время на заказ в Китае и Вьетнаме. Комплектующие для производственной линии будут приобретаться у российских производителей. Ежемесячная выработка продукции составит от 20 до 22 тонн. Переработанные орехи будет продаваться на внутреннем рынке.

«У нас будет уникальное производство, аналогов в России которому нет. Для полного запуска проекта потребуются инвестиции в размере около 19 млн рублей, что включает в себя капитальные вложения и закупку сырья. Получить статус резидента Свободного порта Владивосток перед запуском производства было для меня принципиальным решением. Инвесторам важны не только преференции по налогам. Сам статус помогает решать многие вопросы в различных ведомствах и госучреждениях», - рассказал генеральный директор «КОР ИНДУСТРИ» Максим Коренев.

На сайте компании сообщается о том, что кроме переработки кешью на предприятии будет перерабатываться арахис.

Берегите деньги: насколько уязвимы российские банки?

Ранее в ФСБ предупреждали о возможных хакерских атаках на кредитные учреждения. В СМИ появилась информация о том, что к этому может иметь отношение известная хакерская группа Lazarus

ФСБ анонсировала хакерские атаки на российские банки, якобы запланированные на понедельник, 5 декабря. Официальное предупреждение появилось на прошлой неделе, в четверг. Говорилось в том числе, что клиентам могут приходить ложные сообщения, например, об отзыве лицензии в банке.

Уже на следующий день после этого российские СМИ со ссылкой на телеканал CNN сообщили, что хакеры украли со счетов российских банков 2 млрд рублей, а планировали похитить 5 млрд, утверждали журналисты, опираясь на заявление замначальника Главного управления безопасности Центробанка Артема Сычева. Эксперты телеканала сказали, что это почерк известной группы хакеров — Lazarus, отметившейся этой осенью во Вьетнаме и на Филиппинах.

Позже Центробанк уточнил, что деньги с корреспондентских счетов российских банков похищены не сразу, их выводили в течение всего 2016 года. Сообщение CNN — как раз тот самый случай дезинформации, говорит президент Ассоциации российских банков Гарегин Тосунян:

«Это, скорее всего утка, которая заключается как раз в попытке, возможно, этой информационной хакерской атаки создать ощущение, что можно на нашу систему таким образом наезжать и даже списывать у ЦБ средства. Мы тоже вчера в банке оповестили: имейте в виду, будут разного рода авантюры, попытаются создать шумовую завесу сделать, чтобы люди не понимали, где что творится — то ли украли, то ли не украли, то ли суетиться, то ли нет».

При этом у всех российских банков есть корсчета в ЦБ. ФСБ объявила, что цель готовящихся кибератак — дестабилизация финансовой системы России. Насколько уязвима российская банковская система?

Александр Генцис

соучредитель и член совета директоров компании Diasoft

«Она не самая уязвимая, но не самая защищенная. Я бы сдвинул в первую треть защищенных. То есть она достаточно защищенная, но есть, с моей точки зрения, то, что можно улучшить. Буквально несколько дней назад была новость о том, что из нашей системы украли 100 млн рублей. Но вот день назад поступило опровержение со стороны ЦБ. Это область, в которой очень сложно найти реальную ситуацию. Все нервничают, общество немножко этими новостями будоражится, а это область сугубо профессиональная, она требует очень внимательного глубокого анализа. Часто используется беспокойство общества для того, чтобы просто гонять информацию без реальной проработки».

На портале BFM.ru прошел опрос: «В связи с предупреждением ФСБ о возможных кибератаках на российские банки ждете ли вы зарплату 5 декабря?» 19% участников ответили: «Да, и опасаюсь проблем». Больше половины — 66% — уверены, что все будет в порядке. 15% выбрали ответ: «Все получаю наличными».

Nokia возвращается

Сейчас ассортимент телефонов Nokia на сайте финской компании ограничен некоторыми довольно простыми моделями, но все должно измениться, когда Android-смартфоны и планшеты будут добавлены в ассортимент. Все это благодаря сделке с маленькой командой в бизнес-парке на окраине Хельсинки, которая занимается тем, что многим кажется безрассудством.

Они называют себя HMD Global и считают, что могут вернуть Nokia громкое имя еще раз.

Я познакомился с Арто Нуммела, Пекка Рантала и Флориан Сейше в кафе, которое до сих пор является базой Nokia. В тот же день Арто и Пекка перестали работать на бизнес мобильных телефонов корпорации Microsoft - Nokia Windows. Они приобрели бренд Nokia, чтобы начать свой новый бизнес.

Да, это сложно, но всего несколько лет назад эта технология была самой большой силой в сфере мобильных телефонов.

После запуска iPhone в 2007 году, компания Nokia дрогнула и к 2011 году стала тем, что ее первый американский исполнительный директор Стивен Элоп называл горящей платформой.

Затем, телефонный бизнес был продан Microsoft, которые, вскоре обнаружили, что это было катастрофическое приобретение, поскольку сочетанию Nokia и Windows не удалось претендовать на значительную часть рынка, где доминируют iOS от Apple и Android.

Теперь финский бизнес - по-прежнему являющийся большой силой в телекоммуникационной инфраструктуре даже после продажи мобильного подразделения, продал лицензию на бренд Nokia компании HMD Global, которая стремится вернуть бренд в будущее.

Что же в активе?

Ну, они приобрели у Microsoft убыточный телефонный бизнес, который еще что-то значит для миллионов клиентов по всему миру.

"Падение происходит примерно на 15% в год, но это все-таки очень здоровый и глобальный бизнес", - говорит главный исполнительный директор Арто Нуммела. "Это дает нам денежный поток и доступ к торговым партнерам".

Но настоящая цель - запуск Android смартфонов, начиная с первой половины 2017 года.

HMD Global не будет выпускать телефоны - у них сделка с Foxconn, которая позволит создавать их в Китае и Вьетнаме так, что упор будет сделан на дизайн и маркетинг.

Они сказали мне, что собирали лучших конструкторов в отрасли, которые не слишком желали подключаться. Компания представляет смесь бывших сотрудников Nokia, ветеранов индустрии таких, как Флориан Сейше, который пришел из HTC, а также "молодой и голодной талантливой молодежи".

Но они вступают в жесткую конкуренцию на рынке Android, где многим компаниям не удается заработать какую-либо прибыль. Почему у них все по-другому?

Ответ в одном слове – «Nokia»

"Бренд Nokia - это настоящий бренд со 150-летней историей, - говорит мистер Сейши. - Во всех уголках мира он признан настоящим брендом промышленного мобильного телефона".

Трио сообщило, что когда они гастролировали по всему миру для установления партнерских отношений, везде были встречены с огромной нежностью - "люди приходят, чтобы обнять нас, у них есть волшебная любовь к Nokia".

Пекка говорит, что каждому новому участнику системы Android приходится бороться, чтобы найти место на рынке, в то время, как они приходят в качестве надежного игрока.

Мы болтали о телефонах Nokia, которыми владели в прошлом, или о том, что пожилые родственники до сих пор пользуются ими. Была теплая ностальгическая атмосфера. Но как только я вышла на холод, то не могла не вспомнить мой первый визит в Nokia в 2000 году, когда компания была абсолютным чемпионом мобильного мира. Тогда руководитель мобильных телефонов Nokia Матти Алахута мне сказал, что Европа привела мир в мобильные технологии, в то время, как США стали драйвером для интернета.

"Наша миссия в Nokia заключалась в том, чтобы стать драйвером для мобильного информационного общества", - сказал он.

В конце концов, эта мечта не сбылась, и именно американские технологические гиганты привели мир в эпоху мобильного интернета.

Теперь HMD имеет гораздо менее амбициозную миссию - снова сделать Nokia мобильным игроком, но это может быть сложно.

Несмотря на любовь к великому имени в истории современной коммуникации, потребители не будут покупать телефоны по сентиментальным причинам, новым Nokia придется показать новые идеи для формирования будущих телефонов.

Автор: Селлан-Джонс Рори @BBC

US Policymakers Seek “New Thailand” Amid Asian Pivot

Joseph Thomas

With the passing of Thailand’s head of state, King Bhumibol Adulyadej, a universally revered cultural and pragmatic leader for the last 70 years, Thailand’s enemies see an opportunity in what they perceive as a void in national unity.

Throughout Washington’s policy circles, several articles containing analysis have been circulated regarding an opportunity for “change” or a “New Thailand.”

The least subtle of these articles is Foreign Policy magazine’s “A Chance for Change in the New Thailand: Now that the king is gone, can Thailand’s opposition come together to challenge the ruling military junta?,” which in title alone gives away the West’s desire to foment the sort of “colour revolutions” and “regime change” it has backed around the world from North Africa to the Middle East to Eastern Europe and even Asia itself.

The article makes fundamental mistakes no real geopolitical analysis would make if informing readers was their goal. They are, however, mistakes one would make if they were advocating regime change and needed to create a false pretext with which to justify it.

The article claims:

the waiting game is now over. In a few months at most — following a period of mourning for the beloved king — the dust will settle and a new political landscape will come into being. In this new environment, the democratic opposition will be able to organize and mobilize far more effectively for a return to democratic rule. It will be able to capitalize on the unpopularity of the new king, mobilizing populations who were unwilling to challenge the junta and its royal mandate. It will also be able to unite various groups around common strategies and campaigns, now that the uncertainties of the referendum and the king’s health have passed. These campaigns might target the new centers of power, or use elections as mobilizing opportunities, or focus on uniting both major parties against the junta.

But of course, this will depend on the ability of civil society groups to bridge their divisions and unite behind a single banner: returning Thailand to democratic governance.

However, the so-called “democratic opposition” Foreign Policy deceptively refers to is in fact simply the supporters of Thaksin Shinawatra, who represent a small and dwindling minority amid Thai politics.

Even in 2011, when Shinawatra’s sister took power, his political party garnered the support of only 35% of all eligible voters, failed to win even the popular vote and when in 2014 tens of thousands of protesters took to the streets to call for the resignation of his party from power, he failed to mobilise a street presence even remotely proportional in his own support.

Shinawatra himself was a categorically undemocratic figure himself who sought to create a single party government, actively eliminated his political enemies both through litigation and through assassinations as well as cultivated a violent street movement used to intimidate and coerce the population.

In 2006 he was ultimately ousted from power. In his place, and only under the guise of “democracy,” Shinawatra would have his brother-in-law and even his sister take his place as prime minister. In actuality, Shinawatra’s rule over Thailand resembled third-world banana republicanism, not “democratic opposition.”

And since his ouster in 2006, he and his sponsors abroad, including the United States and Europe, have created for him the same recipe of foreign-funded fronts posing as nongovernmental organisations (NGOs), student groups, alleged pro-democracy media platforms and even armed groups required to seize back power and implement policies favourable to the West.

In reality, the majority of Thailand’s population are either indifferent to the current political struggle, or are acutely aware of just how undemocratic Foreign Policy’s “democratic opposition” truly is.

The single banner of “returning Thailand to democratic governance” is problematic when all involved knows that what Foreign Policy really means is returning a government to power loyal to both Thaksin Shinawatra and his foreign sponsors who have invested years and billions in lobbying and network building in him.

The Asian Game Board

Thailand is but one of several nations along China’s peripheries that the United States and its European allies seeks to control and turn against Beijing in a bid to isolate Chinese interests, and eventually overthrow them within China proper.

It is no coincidence that Foreign Policy’s supposed “democratic opposition” in Thailand is receiving funding from the US National Endowment for Democracy (NED) and Open Society, side-by-side with similar outfits in neighbouring Cambodia, Malaysia, Myanmar, Vietnam, Laos and Indonesia.

Putting pressure on, and if necessary, overthrowing non-compliant governments in the region has little to do with promoting actual democracy. For example, Myanmar’s Aung San Suu Kyi who declared herself “State Counsellor,” an office she literally created for herself upon her National League for Democracy (NLD) winning recent elections, has since ended up locking up journalists seen as overly critical of her regime all while continuing a brutal campaign of repression against Myanmar’s Rohingya minorities.

Clearly, she is ever bit as undemocratic as the US and Europe claimed the government she replaced was. She, however, cooperates with Western designs both in Myanmar in regards to monopolising its people, resources and economy as well as using Myanmar as part of a wider, regional strategy in which the US seeks to reassert itself geopolitically.

In reality then, this “New Thailand” Foreign Policy magazine seeks the creation of is simply a Thailand devoid of its own, independent institutions and one that is run instead by deeply indebted, corrupt political parties and a network of front organisations masquerading as NGOs and “student groups” completely dependent on US and European financial and political support.

This incremental, systematic cultural and political colonisation of nations by the West and its various extraterritorial institutions requires an active and intelligent defence. Nations like Russia and China are reforming their NGO laws to eliminate organisations merely posing as “nongovernmental” and independent. They are also creating alternatives to platforms like Facebook and Google which are used to manipulate public perception from abroad.

Both nations also possess their own media organisations aimed at confronting and overcoming the din of propaganda generated by Western media, including righting the wrongs presented in publications like Foreign Policy.

If Thailand and other nations in Asia are able to put up this active and intelligent defence of their national sovereignty and regional stability, the second leg of America’s “pivot toward Asia” will fail as miserably as its first.

«Демократы уверены, что Россия виновата в поражении Клинтон»

У Дональда Трампа может не хватить опыта для нормализации отношений с Россией

Александр Братерский

Избранному президенту США Дональду Трампу будет тяжело наладить отношения с Россией из-за сопротивления элит, однако ограниченное сотрудничество с Москвой возможно. Об этом с «Газетой.Ru» в кулуарах организованных на этой неделе ИМЭМО РАН «Примаковских чтений» говорили ведущий аналитик американского центра Atlantic Council Мэтью Берроуз и ведущий эксперт Международного института стратегических исследований (IISS) Самуэль Чарап.

— Что вы думаете о состоянии российско-американских отношений?

Мэтью Берроуз (М.Б.): Часть американской элиты считает, что Россия не должна вмешиваться в дела Украины и должна получить еще более суровое наказание за свои действия. Трамп может попытаться изменить это восприятие, но он не может поменять мнение элит полностью. Не думаю, что избранный президент США сможет отменить режим санкций, хотя он способен пойти на уступки — если будут какие-то подвижки с российской стороны.

Самуэль Чарап (С.Ч.): Я думал, что после Украины хуже уже не будет, но потом случилась Сирия. Тогда казалось, что мы балансировали на грани открытого конфликта. Были опасные сближения в сирийском небе. Но потом ситуация ухудшилась еще больше — в июле во время предвыборной кампании.

Трудно недооценивать хакерский скандал, случившийся в преддверии выборов. В американском политическом истеблишменте на 100% уверены, что за этой операцией стояла Россия.

В лагере демократов, более того, есть уверенность, что Россия виновата в поражении Клинтон. Я бы сказал, что наши отношения хуже, чем они были в начале 1980-х. Трудно будет представить себе хуже, хотя раньше я уже несколько раз считал, что ниже уровень отношений между Москвой и Вашингтоном не упадет, и каждый раз ошибался.

Мое опасение по поводу Трампа: он может попытаться наладить отношения, у него не получится, и они станут еще хуже. Он может согласиться на сделку с Россией, но это может быть плохая сделка.

Потому что сделка, которую можно считать хорошей, потребует большого терпения и работы с союзниками, многие из которых достаточно трудные партнеры. У Трампа пока для этого нет достаточного внешнеполитического опыта.

— Что можно сказать о внешнеполитических приоритетах Трампа по тем людям, которых он планирует пригласить в администрацию?

М.Б.: Вокруг него много людей из бизнеса, и он смотрит на администрацию через экономические призмы. Учитывая, что для него наибольшую угрозу представляет Китай, интересы будут сосредоточены вокруг этой страны.

Россия не представляет для США экономического соперника, и это поможет охладить температуру в отношениях и уменьшить трения.

C.Ч.: Я не думаю, что он по примеру Авраама Линкольна хочет создать «кабинет соперников», но в назначениях Трампа очень много идеологической несовместимости.

Там есть люди, которые отвечают его собственному «бренду республиканца», в их идеях смешались изоляционизм и реализм. Среди потенциальных назначенцев есть также несколько имен «неоконсерваторов».

Контраст между Миттом Ромни, кандидатура которого обсуждается в качестве возможного госсекретаря, Майклом Флинном и Трампом огромен. Единственное, что можно сказать о будущей администрации Трампа: мы о ней ничего не знаем и не можем быть ни в чем уверены.

— Будут ли США вести изоляционистскую политику?

М.Б.: Я не думаю, что у Трампа будет изоляционистская внешняя политика. Действительно, его не очень заботят международные союзы, у него нет слишком большого уважения к глобальным институтам, и он будет смотреть на все сквозь призму американских интересов. Китай, как я уже говорил, выглядит в глазах Трампа главным вызовом. К тому же США сильно зависимы экономически от КНР.

Тем не менее Трамп будет ограничивать изоляционистские меры, чтобы не нанести урон американским интересам.

То же самое можно сказать и об отношениях США с Мексикой.

С.Ч.: Я также не считаю, что это будет политика изоляционизма. Если Трамп, как ранее обещал, увеличит американский военный бюджет, то для противников США это не будет выглядеть как изоляция.

Если избранный американский президент активизирует свою борьбу против террористического «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России. — «Газета.Ru»), это также не будет выглядеть в глазах остального мира примером изоляционистской политики.

— Возможны ли совместные действия России и США в Сирии?

С.Ч.: Учитывая негативное отношение Трампа к инициативе по поддержке сил вооруженной оппозиции в Сирии, можно предположить, что американская помощь этим группировкам действительно может прекратиться.

Однако США — не единственная страна, которая поддерживает оппозицию. Среди них еще Турция, Саудовская Аравия, Катар. И не важно, что сделают США, эти страны будут играть свою роль и оказывать помощь союзникам. Трампу будет трудно уговорить эти страны последовать его примеру.

Проблема в том, что с точки зрения исторической перспективы хотя у США и России и общие цели в борьбе с терроризмом, подход к этой борьбе настолько разный, что это всегда затрудняло переход к реальному сотрудничеству.

Российским и американским профессионалам по борьбе с терроризмом крайне трудно найти общий язык.

М.Б.: ИГ сегодня отступает. Я вижу возможности для сотрудничества России и США в уничтожении террористов. Но у меня другой, более широкий вопрос: «Что делать с нестабильностью на Ближнем Востоке?» И я не вижу никакой силы, которая готова ответить на этот вопрос, начать инвестировать в решение этой масштабной проблемы.

Такова была ситуация и при Бараке Обаме. Он начал понимать, что регион может стать еще одним Вьетнамом для США.

Было бы хорошо, если бы была созвана конференция по Ближнему Востоку под эгидой России и США. Однако ее будет трудно организовать. Надо будет иметь дело с другими странами, и я не вижу, что Вашингтон и Москва готовы вложить в это необходимые усилия.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 4 декабря 2016 > № 1997458 Самуэль Чарап

«Зарубежнефть» открыла на шельфе Вьетнама новую залежь углеводородов

1 декабря 2016 года при испытании разведочной скважины БТ-47 месторождения «Белый тигр» получен стабильный фонтанный приток нефти в 630 м³/сут. Это третья успешная разведочная скважина на шельфе Вьетнама в этом году.

Скважина позволила открыть новую залежь углеводородов на блоке 09-1 и явилась результатом централизованной программы поиска залежей и неструктурных нетрадиционных ловушек нефти на старых месторождениях.

Факт очередного коммерческого открытия свидетельствует о перспективности данного направления и о возможности проведения успешных геологоразведочных работ для прироста запасов даже на старых, разбуренных лицензионных участках.

С 2014 года в компании реализуется централизованная программа по поиску новых запасов в нетрадиционных ловушках на старых месторождениях.

Скважина БТ-47 стала вторым открытием неструктурных, литологических залежей нефти в 2016 году, ранее было совершено коммерческое открытие месторождения «Белуга» (более 30 млн т. геологических запасов, фонтанные притоки до 2000 т/сут.)

Will Vietnam Embrace China After Trump Got Elected?

Andre Vltchek

Common wisdom says that after Donald Trump got elected in the United States, Vietnam should be in panic.

True, there could be some ‘objective’ reasons for alarm, if one is truly obsessed with the ‘free’ trade agreements.

The Trans-Pacific Partnership may soon go to the dogs and at least one sizeable part of the Vietnamese leadership was counting on it, hoping that it would boost the economy, particularly its garment and agricultural sectors.

However, Vietnam is and always was tough, and on top of it, there are many signs indicating that the public and many government and Party heads are actually demanding a more ‘hardline’ Communist path, not just more business activities.

Earlier this year, the Secretary General of the Communist Party of Vietnam, Nguyen Phu Trong, was re-elected, while Prime Minister Nguyen Tan Dung was pushed from power. The Australian Broadcasting Corporation (ABC) reported:

“Mr Dung was the party’s strongest voice in denouncing Beijing and was credited with Vietnam’s smooth accession to a US-led Trans-Pacific Partnership.”

In brief: he was one of the main local advocates of the pro-Western foreign and economic policy, which was setting Vietnam on a dangerous crash course with China. And he is gone…

After the recent election results in the United States were announced, Vietnam is set to move much closer towards both China and Russia. President-elect Donald Trump’s ‘exceptionalist’ and often anti-Asian rhetoric is already setting off alarm bells all over the region: from Hanoi to Jakarta, and naturally from Manila to Beijing.

*

Donald Trump is now getting ready to murder the ‘Trans-Pacific Partnership’ (the 12-nation trade pact). Vietnam, which during the previous years developed (pragmatically) a very close relationship with the Obama administration, is watching nervously. Before the 12th National Congress of the Communist Party earlier this year (and particularly since a new Constitution was adopted in 2013), Vietnam introduced and passed around 100 new laws, some described rightly or wrongly by Western analysts as ‘pro-market economic reforms’.

Undeniably, some in the Vietnamese leadership believed that their country would be one of the main beneficiaries of the TPP.

There was even some muted grumbling about the ‘growing strategic relationship’ between Vietnam and the United States.

To impress the West, particularly the United States, Hanoi kept ‘improving the business climate’, ‘easing its trade regulations and yielding to various demands from Western and Asian businesses and corporations.

Most alarmingly, Hanoi’s confrontational stand towards China was changing from rhetorical to ‘tangible’, after Vietnam began expanding its runway – and according to Reuters and other Western sources – after it began deploying several rocket launchers in or near the disputed area in the South China Sea.

*

To say that ‘Vietnam changed its basic positions opportunistically and abruptly’ would be wrong. Even before the US elections, Vietnam began ‘diversifying’ its foreign policy.

Now Hanoi is hoping for the deal that is being proposed by China: a 16-nation agreement called the Regional Comprehensive Economic Partnership, which would include Vietnam and the rest of the 10-member Association of Southeast Asian Nations, plus Japan, South Korea, Australia, New Zealand and India.

Relations between Hanoi and Beijing have been rapidly improving. It is becoming clear that Vietnam may be following the example of the Philippines, backing off permanently from the confrontational course with the most populous nation on earth. Significantly, the top Vietnamese leadership recently hosted the outspoken anti-imperialist President of the Philippines, Rodrigo Duterte. To quote Gary Sands from the Foreign Policy Blogs:

“…While the previous administration in Hanoi had angered Beijing by seeking legal advice from Manila in order to potentially file their own claim at The Hague, the new leadership under Quang appears to be backing off confrontation with Beijing, along with Manila. Any jointly-coordinated legal or military effort between Hanoi and Manila appears now to be out of the question for fear of provoking the dragon next door, while we await the outcome of hopefully peaceful bilateral negotiations.”

The ideological stand of the Vietnamese leadership became clear following the death of the Cuban leader Fidel Castro Ruz. The country announced a day of mourning and Vietnam’s government and Party officials delivered powerful emotional revolutionary and internationalist speeches.

*

One major problem is that the Western perspective has managed to kidnap almost entirely the narrative on the country – the way all major or minor developments in Vietnam are being perceived and interpreted. This does not necessarily apply to the Vietnamese people, although many of them are actually also consuming Western propaganda at an excessive rate. However, it definitely applies to how the rest of the world understands (or misunderstands) Vietnam.

The slowing down of Doi Moi pro-market reforms is hardly addressed by Western mass media. As they hardly address any social changes in neighboring China. In Europe and the US it is generally perceived that both countries are determinately and happily embracing the market economy concepts.

The reality couldn’t be any farther from that. In China and in Vietnam (although still more in China), the majority of the population has been disappointed, even disgusted, by capitalist practices. People are demanding the re-introduction of essential socialist principles. In China, under the leadership of President Xi, the government is yielding to the people’s demands. It appears that Vietnam is paying close attention to its giant neighbor in the North, and is also willing to reconsider its hard-core pro-market stands.

The people of Vietnam may be hopeful, but they are not necessarily content, in the cities and in the countryside. Life is now better than two decades ago, but expectations are also much higher. ‘Socialism Vietnam-style’ would most likely be welcomed by the majority, and could be coming soon!

Рыбаки Вьетнама готовятся увеличить поставки в РФ

По оценке Вьетнамской ассоциации производителей и экспортеров морепродуктов (VASEP), соглашение о свободной торговле со странами ЕАЭС позволит республике значительно нарастить экспорт водных биоресурсов, в первую очередь на рынок России.

Напомним, соглашение о свободной торговле между Евразийским экономическим союзом и его государствами-членами и Вьетнамом было подписано в 2015 г. в рамках заседания Евразийского межправительственного совета и вступило в силу в октябре 2016 г. Документ регламентирует меры защиты внутреннего рынка, правила определения происхождения продукции, таможенное администрирование, санитарные и фитосанитарные меры, государственные закупки и многие другие вопросы. Ключевые положения соглашения предусматривают ряд преференций для рыбохозяйственного сектора.

Вьетнамская ассоциация производителей и экспортеров морепродуктов отмечает, что в соответствии с условиями соглашения 90% пошлин на продукцию из водных биоресурсов, ввозимую в ЕАЭС, подлежит снижению, в том числе 59% – полному обнулению. Таких низких пошлин для рыбопродукции республики нет нигде в мире, подчеркивает VASEP.

Отраслевое объединение обращает внимание на то, что именно рыбное хозяйство Вьетнама получило от соглашения наибольшие преимущества: пошлины на многие морепродукты, в том числе продукты переработки, будут снижены с 10% до 0%.

Некоторые консервы и другая продукция, например из тунца и креветки, подпадают под снижение пошлин, однако сейчас сырье для их производства в дефиците, поэтому быстрого роста поставок не ожидается, сообщает корреспондент Fishnews. Кроме того, пошлиной в 5% будет облагаться ряд морепродуктов, которые не являются ключевыми позициями для вьетнамского экспорта.

Наибольший прирост рыбопромышленники республики ожидают от продаж в Россию, так как на нее приходится 80% торгового оборота между Вьетнамом и странами ЕАЭС. Ежегодный объем российско-вьетнамской торговли оценивается в 4 млрд. долларов, к 2020 г. он может вырасти до 10 млрд. долларов.

Заблудились в трех мемориалах

Смирнова

Установка памятных знаков все больше отдает монументальной саморекламой и вопиющим невежеством

Барельеф Николая Гумилева появился в Царскосельской гимназии искусств имени Ахматовой. Гранитную доску с изваянием из белого мрамора торжественно открыли в школьном музее Анны Андреевны рядом с небольшой экспозицией, посвященной ее первому мужу. Что весьма озадачило культурных царскоселов: а другим мужьям Ахматовой в гимназии мемориальные доски тоже открывать будут? Сам Гумилев-то тут никогда не учился...

Директор Царскосельской гимназии искусств Юрий Сидоров так объясняет появление доски поэту: «Это символично, конечно, семья где-то рядом. Здесь экспозиция, посвященная Анне Ахматовой, Николаю Гумилеву. Напротив — Льву Николаевичу Гумилеву. Я надеюсь, что мы еще какой-нибудь барельеф или доску памятную разместим рядом со стендами Льву Николаевичу Гумилеву...»

Похоже, жителей Пушкина (бывшего Царского Села) ждут новые мемориальные неожиданности. Меценату, который оплачивает это монументальное творчество, будет где развернуться. А уж как на это отреагируют историки, литературоведы и гимназисты, вопрос открытый.

Кстати, памятная доска на здании Николаевской царскосельской гимназии, где с 1903 по 1906 год учился Николай Гумилев, существует. Его память увековечена и в музее гимназии. Учился Гумилев плохо, от отчисления его спасло решительное заступничество директора гимназии, поэта Иннокентия Анненского перед разгневанными педагогами: «Все это правда, но ведь он пишет стихи!» Анна Ахматова в своих воспоминаниях несколько раз возвращалась к теме «более или менее явной травли со стороны озверелых царскоселов, которую пришлось пережить Гумилеву»...

Но что значат все эти исторические свидетельства и тонкие нюансы, когда есть оценки поважней. Вот, например, какую характеристику дал Ахматовой, Гумилеву и их сыну меценат Грачья Погосян, который спонсировал установку памятной доски в Царскосельской гимназии: «Эти личности сделали очень много для нашей страны и были любимцами народа. Поэтому для меня это важно, что я в какой-то степени чувствую ответственность перед нашей историей, пред нашим городом».

Кто хоть сколько-нибудь знает трагическую историю этой семьи, которую здесь пытаются «воссоздать», понимает, до какой степени это бестактно. Николай Степанович и Анна Андреевна развелись, каждый вступил в новый брак, Льва Николаевича фактически вырастила бабушка. «Любимцы народа» носили клеймо его врагов. Один расстрелян, другому искалечили жизнь сталинские лагеря, памятник третьей по ее собственному завещанию смотрит в сторону тюрьмы, «где стояла я триста часов / И где для меня не открыли засов». В обществе они очень долгое время были изгоями. Ни «семья», ни «любимцы народа» никак не получаются. Зато для формирования псевдоистории такая мемориальная доска еще как сгодится.

А во дворе дома № 15 по улице Латышских Стрелков внезапно открыт памятник им же. На гранитной стеле выбита надпись: «Латышским стрелкам 1914-1918». На братском кладбище, возможно, такой монумент был бы уместен, но на детской площадке: Жители окрестных домов волнуются и просят «убрать этот ужас», не согласованный, кстати, со Смольным. Автор «ужаса» известен, внизу на стеле табличка: «Памятник установлен за счет средств ПАО «ГИТ».

В той части города, где находится улица Латышских Стрелков, увековечены также Дыбенко, Коллонтай и в целом большевики. Много лет общественность роптала: пора бы переименовать, слишком много русской крови запеклось на руках этих «гвардейцев революции», как когда-то называли красных латышей, участников карательных акций. Очищения от одиозных названий не случилось, зато вот так, в одночасье, возник памятник, установкой которого компания анонсировала целую программу возведения новых монументов. И все внимание теперь к организации, которая грозится украсить город подобными мемориальными знаками.

Похоже, недавняя резонансная провокация с доской Маннергейму, поддержанная Министерством культуры РФ, вдохновила многих на продолжение. Так что памятник латышским стрелкам — только начало, обещают в ПАО «ГИТ». Компания муниципального депутата Петербурга Гранта Агасьяна «Городские инновационные технологии» по основному своему профилю занимается услугами ЖКХ, в том числе и уборкой мусора. Но почему-то считает возможным захламлять город, дышащий подлинной историей, мемориальными несуразностями. И все это, конечно же, под видом восстановления исторической справедливости.

— Мемориальный знак устанавливается в память о каких-то людях или событиях. Если мы это событие или людей воспринимаем неоднозначно, то увековечивать такие спорные фигуры, наверное, и не нужно, — рассуждает Алексей Ерофеев, член топонимической комиссии Санкт-Петербурга и правления Петербургского союза краеведов. — К сожалению, на улицах Петербурга можно встретить памятные знаки, только отдаляющие от истины, вводящие в заблуждение. Так, на улице Декабристов висит мемориальная доска, которая гласит, что в доме № 11 жил Александр Грин. А это ошибка — Грин жил на улице Пестеля. Но как теперь снять доску, если она повешена с ведома районных властей, не совсем понятно...

Год назад «Труд» писал о мемориальной доске на канале Грибоедова,174, на которой начертано: «В этом доме жил Александр Сергеевич Пушкин с 1816 по 1818 год». А он там никогда не жил. «В Музее истории Петербурга с этим казусом разобрались, но на опровержение власти города реагировать не торопятся», — рассказала тогда литературовед Элеонора Лебедева. На днях я снова съездила туда и убедилась: мраморная доска и ныне красуется на прежнем месте.

В целях увековечения памяти о генерале от кавалерии Гусейн Хане Нахичеванском правительство Санкт-Петербурга решило установить памятник на Малой Посадской. И это справедливо: георгиевский кавалер Нахичеванский в Русско-японскую и Первую мировую войну воевал храбро, а в период красного террора был расстрелян большевиками. Но на закладке камня на месте будущего памятника вдруг прозвучало и пошло тиражироваться: русский генерал от кавалерии — один из немногих высших командных чинов императорской армии, сохранивших верность присяге и на деле доказавших свою преданность царю...

— После отречения Николая телеграмму с выражением готовности «повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность гвардейской кавалерии и умереть за своего монарха» от имени Хана Нахичеванского отправил его начальник штаба. Когда генерал узнал об этом, он наорал на подчиненного, и тот застрелился, — рассказывает военный историк Евгений Юркевич. — На самом же деле телеграммы царю о верности монарху и присяге отправили только генералы Келлер, Юденич и Мищенко. А Белое движение впоследствии воевало, в общем-то, за Учредительное собрание, которое русскому народу было глубоко до лампочки. Троцкий даже писал: «Если бы кто-то из белых вождей выдвинул монархический лозунг, мы не продержались бы и двух недель».

Тщательнее нужно. Вся наша история полна подобными парадоксами. И чтобы разбираться в хитросплетении фактов и оценок, надо много знать и тонко чувствовать. Отдавать это дело на откуп энтузиастам из компании, преуспевшей в вывозе мусора, — роскошь непозволительная.

Последнее буль-буль...

Как выживает малый бизнес в провинциальной России

Людмила Бутузова, Орел

Личная стратегия выживания граждан в отсутствии внятной антикризисной политики заключается в одном – терпеть, потуже затянув ремни. Для малого бизнеса, практически полностью зависимого от покупательского спроса, этот ремень оказывается удавкой.

Специальный корреспондент «Новых Известий» Людмила Бутузова поговорила с людьми, занимающимися малым бизнесом в Орле, о том, как они выживают в последние годы и что их ждет «после кризиса».

«НАЛЕТАЙТЕ! Я КАПИТУЛИРУЮ...»

Анна, 50 лет, владелица магазина модной одежды:

- Все, завтра будет готова растяжка «Ликвидация магазина», повешу над входом, как белый флаг, и объявлю миру о своей капитуляции. Сначала так и хотела написать – «капитуляция», это точнее. Не хочу и никогда бы не стала добровольно ликвидировать дело, которому отдано 23 года жизни, но меня к этому принуждает родное государство. Я не могу больше бороться, устала быть «тварью дрожащей», зависеть от любого чиха, от бесконечно меняющихся правил игры, от санкций и контрсанкций, от дефолтов и кризисов, из которых я выползала как побитая собака и заново восстанавливала бизнес.

Бесит, что люди этого не понимают или не хотят понимать. У многих причинно-следственные связи отсутствуют напрочь. Приходит покупательница, не старая еще женщина, работает в культуре: «Ой, какая хорошая кофточка! А почему она стоит так дорого?» - «Потому что санкции, доллар вырос. Кофточка импортная.» - «Всегда знала, что Обама сволочь, задрал нам цены!» Приходит другая, тоже не из простых: «Что-то у вас товару маловато, новинок нет. Я, правда, только посмотреть зашла… Муж без зарплаты, нам тоже урезали на 30 процентов. А у вас-то почему плохо? Вы же сами себе хозяева». Попробуй ей втолкуй, что у нас плохо именно потому, что они ничего не покупают.

С оборотными средствами туго уже давно, с кризиса 2008 года. Народу в магазине становилось все меньше и меньше. Но, как сказал еще в 2014-м мой президент, то, что вам казалось черной полосой, на самом деле — белая. Но президенту не до тонкостей. А в моем деле тонкости оказались очень важны: я — микробизнес. У меня годовой оборот — 20 миллионов рублей. Это мелочь. Практически работа ради работы. Если мы и упаковались – квартира, машина, дача, два магазина по 60 кв. м в собственности, теннис для младшего сына и хорошее образование для старшей дочери – то это за счет прибыли в «тучные» просветы, да из-за вечного провинциального страха, что дальше будет еще хуже и надо не жить сейчас, а хоть как-то обезопасить себя на будущее.

С осени 2014-го стало совсем плохо, оборотных средств не хватало катастрофически. Мы работаем давно, знаем каждого покупателя и всю его подноготную: когда в семье зарплата, когда пенсия, что привезти к выпускному или к свадьбе. А тут как отрезало… Начались увольнения, сокращения зарплат. У нас районная администрация одевалась, даже они бегут мимо: «Извини, Аня, не до нарядов, на еду не хватает». Ну если уж этим не хватает, что говорить про обычных покупателей! Они со своей зарплатой в 14 тысяч и с пенсией в 10 первым делом перешли в режим экономичного потребления. Теперь, в основном, отовариваются в магазинах, где «всё по 45» - от трусов до консервов.

Тропа к ним не зарастает, чего не скажешь о других торговых точках, где продажи за последние два года упали более чем вдвое. Положение в скором будущем вряд ли улучшится. Если в целом по стране, судя по недавнему опросу ВЦИОМ, 76% покупателей планируют экономить на покупке одежды и еще 60% рассчитывают сократить расходы на обувь, то в депрессивном Орле население это уже сделало. Даже в предновогодние недели, которые традиционно обеспечивали торговле бум продаж, все частные лавочки ушли в минус.

В начале этого года более 200 владельцев магазинов и небольших кафе подали заявления в налоговые инспекции о сворачивании своей деятельности, уволили персонал. «Выжившие» сократили продавцов вдвое, а то и совсем, стоят за прилавком сами. Я тоже закрыла один из двух своих магазинов. Вернее, сдала в аренду, чтобы иметь хоть какие-то деньги на жизнь и наполнить товаром другой. Теперь у меня изобилие! Но оно не приносит радости ни покупателям, ни мне. Сейчас вложения в товар – это выброшенные на ветер деньги. Малый бизнес в провинции, структура которого на 90% ориентирована на торговлю и услуги, идет ко дну. Мы уже утонули, попытка рассказать все, как есть, - это последнее «буль-буль».

Что значит наш исход для 300-тысячного Орла? Потерю как минимум 2 тысяч рабочих мест, реальное сокращение налогов в областной бюджет, который и без того сверстан на этот год с дефицитом в 2 млрд. рублей. Погашать долги правительство собирается традиционным и единственно известным ему способом – новыми кредитами.

Населению этот способ уже не доступен. На сегодняшний день орловцы должны банкам почти по 500 000 рублей на каждого заемщика. Треть кредитов просрочена, чуть не каждый новый берется для того, чтобы погасить долги по старому. Банки-благодетели, еще недавно зазывавшие клиентов и раздававшие им деньги, не очень-то заморачиваясь платежеспособностью заемщика и уж тем более экономическими прогнозами в регионе, теперь для орловцев первые враги. Впрочем, костерят всех. Бывших работодателей, которые месяцами не отдают зарплату. Суды завалены исками. Региональные власти, которые ничего не сделали, чтобы остановить вал банкротств промышленных предприятий, хотя многие завалились не вчера, а еще 15-20 лет назад. Но как бы только сегодня наступает прозрение, что за 20 лет в Орле практически не создано новых рабочих мест, а мизерный процент безработицы, указываемый в отчетах, на поверку оказывается блефом.

Вот так вот все взимосвязано, все сплелось в один узел… Как выпутываться? Этот вопрос не под силу малому бизнесу. Наше место было и осталось у параши, чтобы не пели уважаемые власти и как бы не заигрывали с «опорой России». Лично я капитулирую. Закрываюсь от всего и от всех.

СИСТЕМА ПОЖИРАЕТ СЕБЯ

ИГОРЬ ПЛАТОНОВ, 41 год, глава компании «Окна-Холидей»:

За 15 лет, которые я занимаюсь услугами на рынке недвижимости, о помощи малому бизнесу я только слышал. Никто нас, малых предпринимателей, не собирал и не рассказывал о наших возможностях и правах, ни одного прямо направленного действия власти на облегчение бремени или поддержку. Тем смешней, что сейчас, когда фирмы одна за другой разоряются и закрываются, нас стали приглашать и воспитывать. Типа того, что их «удивляет инертность людей, нежелание сопротивляться, что-то делать». Дескать, мы сидим и плачем: пожалейте нас, мы несчастные, брошенные, а надо выбираться из кризиса, помогать стране и родной Орловщине. Совещание в департаменте строительства, приглашены все, кто завязан на строительстве и рынке жилья – отделочники, грузоперевозчики, производители оконных блоков, риэлторы... Все на рынке не первый год, то есть в курсе, что наши беды исключительно из-за того, что за последнее время в городе практически прекратилось новое строительство, ввод жилья ежегодно падает на 18-20% к предыдущему. Кризис! Регион в глубокой депрессии, показатели хуже только в Ивановской области, а мордой по столу возят не «авторов» этого коллапса, а тех, кто к нему не причастен.

Ладно, к тому, что наверху не представляют реальной жизни в стране, мы уже привыкли. Можно даже посмеяться, когда второе лицо в государстве советует учителям уходить в бизнес, если их не устраивает зарплата в школе. Но когда на региональном уровне малому бизнесу предлагают изображать «белку в колесе», чтобы создать видимость оживления экономики, то это уже полный звиздец. Лично я такой совет получил – «наращивать объемы, работать впрок, у вас же не скоропортящийся продукт». Наша фирма занимается изготовлением балконных рам и внутренней отделкой балконов. Застройщики не заключают с нами договоров, чтобы не удорожалась цена квартир. Но по партнерскому соглашению с ними, накануне сдачи дома мы заходили и за свой счет отделывали один из балконов. Для новоселов это служило визитной карточкой фирмы и образцом, как будет выглядеть фасад, если он оформлен в едином стиле. Как правило, люди на это шли, на год-полтора фирма имела гарантированную работу. Сейчас этого нет, десятки новостроек в Орле находятся на уровне котлована или чуть выше. Когда они будут закончены и сданы, и уж тем более, каких размеров у них буду балконы - один Бог знает. А мы, значит, согласно антикризисному плану, должны изображать бурную деятельность – сохранять рабочие места (за чей счет, интересно?), клепать рамы, чтобы потом их выбросить. Дешевле – законсервировать производство и уйти с рынка, как это уже сделали большинство наших конкурентов. Моя фирма сократилась на две трети (с 30 до 10 человек). Жизнедеятельность поддерживаем за счет разовых заказов – поменять окно на кухне, застеклить балкон. Бегаем по индивидуальным застройщикам в частном секторе. До кризиса там объемы строительства увеличивались от месяца к месяцу, сейчас даже не падение, а обвал. У населения просто нет денег на продолжение начатого или на старт нового. Какой вывод? Мы приходим к тому, что система пожирает саму себя, рано или поздно она схлопнется.

ПОДСКОЛЬЗНУЛИСЬ НА ТАРЕЛКЕ

Алла, 47 лет, в недавнем прошлом хозяйка кафе, сейчас - индивидуальный предприниматель:

- Честно говоря, кризиса 2014 года я совсем не испугалась. В конце концов, он не первый в нашей жизни да и общепит – не та сфера, что рушится в первую очередь. При любом потрясении люди начинают экономить, выбирают более дешевое и сытное, но ведь едят же! У меня была небольшая «Пирожковая» в отдаленном микрорайоне. Не забегаловка, куда заскочил, проглотил подогретый полуфабрикат, запил минералкой и, кроме изжоги, не получил никакого удовольствия, а уютное, культурное местечко. Никаких полуфабрикатов! Пироги, пончики пекли сами, что называется, на глазах у посетителей. Можно было брать на вынос, часто работали под заказ. В основном для бюджетников, на их скромные посиделки. Нам доверяли, и это было очень приятно. Рентабельность– максимум 13-15 %, не шикарно, но вполне себе были на плаву, на кухне держали одного-двух работников.

Кредитов не брали, их никто и не дает микробизнесу. Банку нужен залог. А что такие, как мы, могут предложить? Пакет пирожков? Помещение 40 кв. м - в аренде, оборудование старое, машина записана не на фирму, а на мужа – значит, рассчитывать не на что, только на потребительский кредит под грабительские 27%. Нам это не подходит.

Вообще, я считаю, надеяться на государство надо меньше всего. Не мешают, не лезут, не указывают – и на том спасибо, а уж все остальное – сами, своими силами. Во всяком случае, у нас было так. Муж занимался поставкой продуктов и всей инфраструктурой, я была и за повара, и за официантку, и за посудомойку, и за уборщицу. Зарплату не получали, в корпоративах не участвовали, навороченных иномарок и прочих атрибутов красивой жизни у нас не было. Наверное, тем кто жил на широкую ногу, в кризис стало тяжелее. А мы надумали расширяться.

Всегда мечтали, чтобы у нас было полноценное кафе, чтобы к нам приходили семьями, отдыхали. И чтобы в меню обязательно была какая-то изюминка, которой нет ни у кого другого. Мечту осуществили в конце 2013 года. Хороший был год – тихий, стабильный. Кто знал, что пройдет совсем немного времени, и политика снесет все это к чертовой матери. Но тогда… Тогда продали родительскую квартиру, на эти деньги взяли в аренду и оборудовали еще одно помещение рядом с «Пирожковой». Открылись 13 декабря. У нас все важные события приходятся на это число – поженились, дочка родилась, и фишку для кафе мы придумали такую же – «сырную тарелку» с 13 ломтиками лучшего французского, швейцарского, итальянского, немецкого сыра. Блажь, наверное, но просто хотелось, чтобы люди попробовали вкус настоящего продукта, а не куска пластилина, который распространен в провинции. «Тарелка» подавалась на каждый стол, как презент от хозяев. Если честно, она увеличивала счет на 3-5%, но это было незаметно, потому что цены на основные блюда у нас практически не росли. С чего, собственно, их задирать? Продукты почти все местные, с наступлением контрсанкций активизировались фермеры, занялись зеленью, стали держать птицу, появилось много отечественного мяса. Оно, надо сказать, хуже импортного, но хотя бы есть и по приемлемым ценам.

Так вот о сырье. Мы многих приучили к качественному продукту, в том числе и проверяющих, и полицию, и пожарных, которые любят покушать на халяву. В досанкционные времена проблем не было: едешь на базу, набираешь несколько головок, хватает надолго. Когда импортный сыр запретили, у нас оставался запас, ломтики стали тоньше, но от своей фишки мы не отказались. Потом прикупали по чуть-чуть – всегда есть каналы, благодаря которым можно обойти запреты. Под новый год у нас гуляла районная администрция. Нарезку не успевали подносить. Все довольны.

На следующий день там же, в администрации, совещание по импортозамещению. Состав тот же. И вот «тамада» обращается ко мне: «Алла Геннадьевна, говорят, вы торгуете запрещенными продуктами, игнорируете постановление правительства. У нас свои фермеры делают прекрасный сыр. Советуем вам поддержать отечественного производителя».

Я как-то сразу поняла, что это конец. Слухи-то ходили: в одном магазине нашли запрещенные продукты, все вывезли, выкатили штраф, после которого они уже не смогли открыться, другие погорели на турецких помидорах, еще кто-то на перце… Делать нечего, поехала искать этих орловских сыропроизводителей. Дали пять адресов, четверо уже не работают, наигрались. Действующий - один, сидит на кухне и бодяжит в кастрюле «моцареллу» - шарики из творога пополам с мукой. «А чё? Нормальный продукт! Ты попробуй». Купила у него литровую банку этой бурды и в свою администрацию: « Вот вам свое, родимое! Угощайтесь!» Не надо, наверное, было дразнить…

Через неделю мы закрылись. Не выдержало наше кафе проверок Роспотребнадзора, Росэпиднадзора, пожарных, электриков, налоговой, народной дружины и масок-шоу. Воду отключили, свет обрезали, договор аренды расторгли, сыр конфисковали. Была мысль подать в суд, муж сказал: «Замахаемся доказывать, что мы не верблюды, а козлы про себя и так все знают. Надо жить дальше».

В общем, среди очевидных минусов можно выделить кое-какие плюсы. Во-первых, потеряв бизнес в не самое подходящее для этого время, мы, в отличие от многих братьев по несчастью, не опустили руки, не тратили время на проклятья, а сразу стали искать нишу, в которой можно и реализоваться, и заработать. Во-вторых, подкожный жирок, который образовался благодаря кафе, и не был растрачен на разные благоглупости, послужил нам стартовым капиталом для нового дела. Теперь у меня есть прилавок 2м на 60 см в стеклянном павильоне на центральном рынке. Торгую конфетами 40 российских фабрик, никаких «Роше», Белоруссия – и та под подозрением. И в третьих. Я не думаю, что та ж**а, в которой оказалась российская экономика вообще, и малый бизнес в частности, - это не навсегда. Что-то должно произойти: либо козлов разгонят, либо сыр реабилитируют. Как только это случится, я вернусь туда, откуда меня выдавили.

ЧТО ИЩЕТ ОН В КРАЮ ДАЛЕКОМ?

Максим Карпов, 49 лет, бывший совладелец магазина спорттоваров, безработный:

— Осень 2014 года, когда доллар начал выделывать кульбиты, уже дураку стало ясно, что торговле хана. Наш бизнес практически полностью завязан на импорт: кроссовки, костюмы, спортивное оборудование – все из-за границы, в России ничего этого не производят, возили из Турции, из Польши. При цене доллара 30 рублей это было выгодно и нам, и не накладно покупателям. Когда доллар стал 60-70 рублей, в магазин просто перестали приходить. Партнер предложил продать все барахло оптом, по ценам 2012 года, нашел, вроде бы, каких-то покупателей с Кавказа. Большую часть скинули им практически даром, остатки, в основном, тренажеры, развезли по своим гаражам. Вот так я стал безработным со всеми прелестями этого существования в провинции, где работы нет вообще, за вакансию охранника с зарплатой 8 000 рублей бьются по пятнадцать претендентов. Идти в извоз? У нас в городе на каждого жителя чуть дли не два такси, да и машины у меня уже не было, продал ее, чтобы рассчитаться за аренду магазина, заплатить продавцам и налоги.

Денег нет, дома бесконечные скандалы. Я жену понимаю: она хоть и работала закройщицей на 12 тысяч, но привыкла к другому, мы все-таки жили повыше среднего – покупали все, что хотели, в отпуск – в Европу, пять тысяч на концерт – пустяки! А теперь надо экономить. Мне самому эта экономия поперек горла, четыре миллиона, доставшиеся за проданный товар, потихоньку таяли, впереди никакого просвета. Так все достало! Еще эти разговоры… Фейсбук откроешь – «Надо валить!» Друзья по бизнесу твердят то же самое: «Перспектив в стране нет, надо уезжать». Один вспоминает какого-то Генку, который «сидел в палатке слева от меня», потом махнул в Европу и процветает. Другой ставит в пример «Зою с Пассажа», которая вошла в долю к турецкому партнеру и теперь они дружно работают на некую французскую фирму. Все это пахло подозрительно, но когда ты в тупике, хватаешься за любую соломинку.

Короче, летом 2015-го голова моя сама повернулась в сторону Стамбула. Куда еще? Там, вроде, все знаешь, виза не нужна, русский язык как второй государственный. Не пропаду! Таких отчаянных в Орле набралось человек семь. Похоже на эпидемию в замкнутой среде: один чихнул, и другие заразились. Чем будем заниматься в «эмиграции», представления не было. После десяти-пятнадцати лет торговли инженеры и учителя из нас — никакие. Стройплощадки и другая черная работа отметались без обсуждения — мы же не гастарбайтеры какие-нибудь. Значит, попробуем торговать, уж это-то, нам казалось, мы умеем.

Самое легкое — снять квартиру. Свободных за 100-200 долларов в месяц полно. Возле заправок, неподалеку от мусорного завода или базара. Турки эти квартиры обходят стороной, считается, что жить здесь может только бесперспективный человек.

Открыть фирму тоже не проблема: в муниципалитете указываешь свою фамилию и адрес, по которому открываешься, — через неделю выдают лицензию. Приятно удивило, что платить не надо. Мы по старой привычке рассовали деньги по всем карманам — это чиновникам, это пожарникам, электрикам, охране труда, полиции, налоговой… Никто не берет! Они вообще не заходят и не контролируют, что и в каких условиях ты делаешь. Хоть атомную бомбу клепай в подвале! Сначала нам это нравилось, но потом я стал сомневаться. На «фирмах» черт знает что творится, клопы и тараканы — самое безобидное, духота, теснота. Мы с другом сидели в клетушке под лестницей, без света, на трех квадратных метрах, забитых чужим шмотьем. Мы его «облагораживали» блестками или аппликациями, чтобы скрыть дефекты, продавали и имели за это свой процент. Каморка - единственное, что удалось арендовать «под магазин» у Саида, бывшего партнера по бизнесу. В Лалели свободных площадей нет. Во всяком случае, иностранцу их там не найти — турки, как и все торгаши, не любят конкурентов. Саид, конечно, добрый, но он основательно поколебал наше впечатление о Турции как о стране без поборов. Мы платили ему за все — за хорошее к себе отношение, за обещание когда-нибудь подключить нам электричество, за то, что пару раз в неделю отгонял от входа толпу «топтунов». «Топтунам» платил кто-то другой, чтобы покупатели не имели возможности спуститься в наш магазин. Товар залеживался не то что неделями, бывало, и за две не продавалось ни одной вещи. Последние полгода, пока не завязали с торговлей, мы вообще жили на то, что нам присылали из дома.

Саша Липницкий, имевший в Орле собственный магазин и продавший его ради новой жизни в Стамбуле, за два года проел все, сейчас работает грузчиком в трех точках, по ночам пьет. Возвращаться некуда, жена вышла замуж, четырехлетний сын, выросший без отца, называет папой другого человека.

Игорь и Наташа Огрызковы открывали турбюро, пытались возить челноков по достопримечательным местам города. Прогорели. После марш-броска по магазинам «туристов» тянет спать, а не восхищаться древностью. Потом турки сбили наш самолет, соотечественников в Стамбуле и вовсе не стало. Ребята горбатятся на сборе овощей. Я тоже попробовал это занятие. Непривычно для человека, ничего тяжелей барсетки раньше не поднимавшего, но на еду и квартиру хватает.

Зачем вернулся? Сам не знаю. Насмотрелся российского телевидения – говорят, в стране перемены, экономика оттолкнулась от дна. Решил проверить…

 Быть вместе, как зубы и губы

российско-китайские отношения и новая стратегия Соединённых Штатов

Юрий Тавровский

Буквально за несколько часов до оглашения итогов выборов в Америке делегация Изборского клуба встречалась с пекинскими финансистами и политологами. Китайский деятель весьма крупного масштаба заявил тогда: в обозримой перспективе нас беспокоят три вопроса. Во-первых, какую политику в отношении Китая будет проводить Клинтон. Во-вторых, что будет с российской экономикой. В-третьих, каковы будут последствия "Брекзита". Среди наших собеседников никто не сомневался в поражении Дональда Трампа.

Уже на следующее утро было любопытно наблюдать удивление видных представителей китайского экспертного сообщества вестями из-за океана. Ведь в справках и прогнозах "на самый верх" предсказывалась уверенная победа Хиллари Клинтон. Перефразировав русскую пословицу, можно сказать "Старый враг лучше новых двух". В самом деле, манеру поведения бывшей первой леди и недавнего госсекретаря изучили досконально, интересы стоящих за ней "групп влияния" просчитывали отлично. А тут вдруг появляется деятель малоизвестный и непредсказуемый, способный на резкие слова и неожиданные поступки. Солидной и неспешной китайской дипломатии, пожалуй, впервые предстоит непрерывно решать уравнения с большим количеством неизвестных.

Разбившись на небольшие кружки по интересам, мы стали обсуждать победу Трампа и пытаться предсказать его первые действия. Мне удалось сильно удивить собеседников предположением, что Трамп унаследует важнейшую составляющую внешней политики своего предшественника — тихоокеанскую. Вот каковы были мои аргументы.

Не справившись с противниками, усмирять союзников

Придя к власти, Барак Обама провозгласил себя "тихоокеанским президентом". Могли сказаться воспоминания юности, проведённой в доме бабушки на Гавайских островах. Там он — бывают же совпадения! — посещал миссионерскую школу, в которой за много десятилетий до этого учился первый президент Китайской Республики Сунь Ятсен. Но дело, конечно же, вовсе не в этом. Обама и стоявшие за ним силы уже тогда опасались начавшегося "мирного возвышения Китая".

После унизительных поражений во время тихоокеанских битв Второй мировой войны: бомбежки Пёрл-Харбора, разгрома и пленения американских войск на Филиппинах, страшных жертв при штурме Окинавы и других островов Японии, — Вашингтон стал очень нервным и имел все основания оставаться таковым и в послевоенные десятилетия. Этому сильно поспособствовала "потеря Китая" после победы китайских коммунистов и бегство клиентов США на Тайвань. Вырванная с трудом "ничья" в Корейской войне и фиаско в вой­не Вьетнамской только усилили привычку американских правящих кругов ожидать неприятностей с просторов Тихого океана и омываемых им стран Азии.

Неприятные сюрпризы не заставили себя ждать и начались где-то в конце 70-х годов в форме "японского экономического чуда". Что делать с соперниками на поле боя, американцы знали: удары авианосных групп, высадки морской пехоты. Но разбомбить заводы "Тойоты" или "Сони", высадить десант в токийском финансовом центре Маруноути как-то не представлялось возможным.

Работая в Токио в 80-е годы, я был свидетелем торговой войны с военно-политическим союзником, разделявшим идеалы либерализма и рыночной экономики, скопировавшим многие институты американского общества. Американцы непрерывно ужесточали требования "притормозить" экспорт и скупку "чувствительных" активов, от студий Голливуда до небоскрёбов в Нью-Йорке, открыть японские рынки для импорта риса, снять ограничения для других "священных" для японцев отечественных товаров. Но постепенно главным требованием стало повысить курс японской иены по отношению к доллару. Японцы кланялись всё ниже, виновато улыбались всё шире, но ревальвацию не начинали. Только к 1985 году открытый и скрытый нажимы сделали своё дело, и Япония подписала "соглашение отеля Plaza". Иена и цены на экспортные товары подорожали, промышленность резко сбавила темпы развития, экспорт упал, рынок недвижимости "схлопнулся". О "японском экономическом чуде" больше никто не вспоминал.

По совету многомудрых Киссинджера и Бжезинского похожую ловушку приготовили и для Китая. В 2009 году президент Обама приехал с визитом в Пекин и предложил председателю Ху Цзиньтао ни больше, ни меньше как совместное господство в мире. Крупным шрифтом было набрано "G-2", гегемония двух держав. Шрифтом помельче были записаны разъяснения: Штаты будут старшим, а Китай — младшим партнером. Однако то ли Пекин вообще не собирался ни с кем заключать "Священный Союз", то ли уже тогда хотел чего-то большего. Предложение было отвергнуто.

За двумя тиграми погонишься…

Ответом Вашингтона стала разработка комплексной стратегии сдерживания Поднебесной всеми имеющимися средствами. Первая линия окружения была традиционной, военной. Собрать у берегов Китая две трети судов U.S.Navy. Активизировать соглашения с давними союзниками — Японией, Южной Кореей, Филиппинами и Таиландом. Создать угрозу главному маршруту транспортировки экспорта и импорта через Малаккский пролив, разместив в Сингапуре боевые суда и самолёты. Всё это предусматривала концепция "Pivot to Asia" ("Поворот к Азии"), оглашённая госсекретарём Хиллари Клинтон в 2011 году. Ради концентрации сил на этот антикитайский "поворот" Белый дом был готов даже сократить масштабы вмешательства в других районах мира, уйти из Афганистана и других "горячих точек".

Вторая линия называлась Транстихоокеанское торговое партнёрство (ТТП), которое должно было объединить в зону свободной торговли 12 стран тихоокеанского бассейна, кроме самой крупной торговой державы — Китая. Во имя сдерживания Пекина Вашингтон пошёл на целый ряд уступок другим странам-членам ТТП, подчас — даже вопреки собственным экономическим интересам. Именно эти уступки стали причиной затягивания ратификации уже подписанного документа в Конгрессе и резкой критики данного соглашения со стороны как республиканского, так и демократического кандидатов в президенты США.

Неудача договора о ТТП, на мой взгляд, была закономерным следствием попытки одновременно создать ещё одну новую зону свободной торговли — Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП). Это объединение должно было ещё сильнее привязать Евросоюз к США и, в частности, увековечить санкции против России, создать вокруг нашей страны кольцо экономической блокады вдобавок к НАТО. Американской дипломатии и самому Бараку Обаме пришлось и в этом случае преодолевать сопротивление потенциальных участников, включая Францию и других членов ЕС. Новые уступки, новое недовольство в Вашингтоне…

Распыление сил на геоэкономических фронтах сопровождалось такими же действиями на фронтах геостратегических. Так и не выбравшись из афганской ловушки, Вашингтон попал в новые: в Сирии, Ливии, Ираке, на рубежах России. Были и достижения: удалось резко ухудшить связи между Японией и Китаем из-за островов в Восточно-Китайском море, между странами Юго-Восточной Азии и Китаем из-за островов и морских пространств Южно-Китайского моря. Провоцируя Пхеньян на гонку вооружений, США в качестве "защитных мер" стали размещать ракетные комплексы THAAD в Южной Корее.

Однако баланс удач и провалов сложился явно отрицательный. Китай не удалось сдержать ни в военном, ни в экономическом отношении. В ответ на активизацию военных приготовлений у своих берегов Пекин укрепил цепь островов Южно-Китайского моря, создав, по существу, выдвинутый в сторону США новый рубеж обороны. Ускоренно строится океанский флот, включающий авианосцы и новейшие подводные лодки. Создана самостоятельная космическая группировка и система киберзащиты.

Взяв курс на выход из "вашингтонского консенсуса", Китай приступил к созданию альтернативного "пекинского консенсуса". При доминирующей роли китайских капиталов возникло сразу несколько финансовых институтов глобального масштаба: Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Фонд "Шёлковый путь", Новый банк БРИКС. С недавним включением в "корзину" резервных валют МВФ китайский юань окончательно превратился в мировую валюту. Ответом на переговоры о создании ТТП стало всё более популярное предложение образовать в этом же районе мира Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП). Успешно продвигается реализация выдвинутой в 2013 году инициативы "Один пояс и один путь", призванной, в первую очередь, направить торговые потоки между Китаем, Ближним Востоком и Европой по безопасным континентальным маршрутам подальше от американских военных баз в Тихом и Индийском океанах.

"Разворот к Америке" не означает "Отворот от Азии"

Провал попыток военного и экономического сдерживания КНР к концу правления Обамы стал очевиден. Он стал важнейшей темой предвыборных выступлений не только республиканца Трампа, но даже поддержанной демократами бывшего госсекретаря Клинтон, лично огласившей "Поворот к Азии" в 2011 году. Однако ни один из двух претендентов не говорил об отказе от конфронтации с Китаем и поиске новых форм взаимодействия двух финансово-экономических систем. Речь шла только о выборе новых, более эффективных средств борьбы. Заявив о намерении понизить уровень конфронтации с Россией, покончить с войнами в мусульманском мире, в которых американские генералы не могут добиться победы, сократить военное присутствие в странах Европы и Азии, не желающих оплачивать американский "зонтик", Дональд Трамп ничего не говорил о "разрядке" с Китаем. Напротив, он грозил резко нарастить число авианосцев и других боевых судов, объявить торговую войну Китаю, обложив пошлиной в 45% товары из Поднебесной. Огласив смертный приговор ТТП, Трамп одновременно заявил о намерении заключить "жёсткие" двусторонние соглашения со странами тихоокеанского бассейна, при помощи которых можно будет контролировать уровень их связей с "красным драконом".

Но главное — "символ веры" Трампа, выраженный словами "Америка на первом месте" (America first!), исключает возможность сосуществования на равных с любой другой державой мира. Единственная страна, способная сегодня претендовать на такие отношения, — это Китай. Именно модель равенства заложена в концепции "нового типа отношений мировых держав", выдвинутой Председателем КНР Си Цзиньпином ещё в 2013 году. Эту концепцию он несколько раз безуспешно предлагал Бараку Обаме, отказываясь поступиться национальными интересами своей страны и согласиться на первенство США. Никаких уступок не стоит ожидать Трампу и в ходе весьма вероятных контактов на высшем уровне вскоре после начала деятельности новой администрации. Несмотря на существование в китайской элите, включая партийное руководство, сильных проамериканских настроений, товарищи по партии могут "не понять" любую слабину в отношениях с Трампом. Ведь первый год правления нового президента станет предвыборным для председателя Си Цзиньпина, которому в декабре 2017-го придется побороться за переизбрание на ещё один пятилетний срок.

Российский угол Тихоокеанского треугольника

Выслушав мои доводы в пользу продолжения новыми властями США старой политики сдерживания КНР, мои пекинские собеседники задали вполне логичный вопрос: какова будет позиция России? Не захотят ли в Москве встать над американо-китайской конфронтацией и получать выгоду в обмен на поддержку то одной, то другой стороны?

Свой ответ я начал с того, что у каждой из великих держав треугольника есть свои национальные интересы. Они могут меняться, создавая различные конфигурации в "треугольнике". Китай при Мао Цзэдуне и, особенно, при Дэн Сяопине мастерски сыграл на американо-советском противостоянии и за переход на сторону Америки получил огромные финансовые и технологические ресурсы, без которых не состоялось бы "китайское экономическое чудо". Национальные интересы СССР и КНР, совпадавшие до конца 50-х годов, окончательно разошлись.

На протяжении примерно последних 10 лет США осуществляют политику одновременного сдерживания как России, так и Китая, что подталкивало две наши страны если не к военному союзу, то к той или иной форме стратегического взаимодействия. В Вашингтоне вряд ли хотели получить такой побочный эффект, но не могли действовать иначе. Исходя из собственного понимания национальных интересов, правящие круги Соединённых Штатов стремятся не допустить утраты статуса мирового гегемона, а также эмитента глобальной валюты — доллара. Понадеявшись на слабость России после распада Советского Союза и присоединения её экономики к "вашингтонскому консенсусу", они были поражены и возмущены всё более независимым поведением Москвы на мировой арене. Доведя конфронтацию до грани мировой войны, Вашингтон не решился её перейти и будет впредь только "жать на тормоза". В то же время о прекращении гибридной войны и подрывной деятельности в области экономики вряд ли стоит даже мечтать. Таким образом, центр тяжести американской стратегии сдерживания, как обещал Трамп, скорее всего, переместится на Китай. Уже в ближайшие месяцы можно ожидать обострения торговой войны, а также крупных провокаций по периметру границ Поднебесной — в первую очередь на Тайване.

Национальные интересы подвергающихся давлению России и Китая, как минимум, в обозримом будущем будут совпадать на стратегическом уровне. Накопившееся за последние месяцы разочарование состоянием торгово-экономических отношений отступает на второй план перед новыми вызовами. В Москве не могут не понимать, что возможное временное снижение накала антироссийских действий будет объясняться именно стремлением покончить с характерным для режима Обамы распылением сил и средств ради концентрации на главном фронте, против Китая. При этом на создание раскола между Москвой и Пекином будут брошены мощные средства: жонглирование санкциями, дипломатия, пропаганда, действия агентов влияния в национальных элитах. На нескольких "круглых столах" и телевизионных ристалищах последних дней мне уже довелось слышать предложения "продать Китай подороже". К чести участников этих мероприятий отмечу, что пробные шары катали считаные единицы, а остальные эксперты в резкой форме осаживали их. Тем не менее в китайской печати уже появились встревоженные статьи на тему возможного изменения позиции России в условиях надвигающихся неприятностей с Америкой.

Конечно, наши национальные интересы, в значительной степени совпадающие сейчас с китайскими, могут с течением времени поменяться. Да и китайские интересы когда-то могут измениться. Но в Москве и Пекине сейчас правят реалисты. Они видят неизменность американских интересов, которые состояли в прошлом, состоят сейчас и будут состоять вечно в устранении любых мощных держав, способных конкурировать с США. Следовательно, ни России, ни Китаю не стоит питать иллюзий и надеяться, что кого-то из них "минует чаша сия". Не минует. При этом лучше всего, словами китайской пословицы, "быть вместе, как зубы и губы".

Не знаю, согласились ли с этими аргументами китайские коллеги. Но надеюсь, что российские читатели примут мою сторону.

США. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 2 декабря 2016 > № 1990236 Юрий Тавровский

Абсолютным лидером среди стран-грузополучателей угля, экспортированного ОАО «Восточный порт», в 2016 является Южная Корея, сообщает служба коммерческой работы, маркетинга и связей с общественностью стивидорной компании.

В Южную Корею отправлено более 40% всей угольной продукции, обработанной стивидором. На втором месте Япония – 25%, а замыкает тройку лидеров Китай – более 11%. В этом году значительно возросли отправки угля в адрес Малайзии. Также среди грузополучателей Индия, Шри-Ланка, Вьетнам, Филиппины, Гонконг и т.д.

В 2016 году АО «Восточный Порт» ежемесячно посещали делегации из стран АТР – покупатели российских энергоресурсов. Среди них были и те, кто уже работает со стивидорной компанией, и те, кто рассматривает такое сотрудничество с введением в эксплуатацию в 2017 году Третьей очереди Угольного комплекса.

Свой выбор компании из стран АТР останавливают на специализированной стивидорной компании по ряду причин. Среди главных – оперативная работа: на данный момент общая производительность всей техники на угольном комплексе АО «Восточный Порт» – 3 тыс. тонн в час; возможность включения в контракты дополнительных услуг по очистке груза от металлического контамината с использованием мощных магнитных станций; блендирование, сортировка и доведение энергоресурса до контрактной экспортной фракции; экологичность предприятия.

АО «Восточный Порт» — крупнейший в России специализированный угольный терминал, оснащенный конвейерным оборудованием, вагоноопрокидывателями, судопогрузочными машинами и уникальной многоступенчатой системой магнитной очистки угля, не имеющей аналогов в России. По итогам 2015 года грузооборот АО «Восточный Порт» составил 22,8 млн тонн.

Основной груз – каменный уголь, добываемый в Кузбассе. В 2015 году экспортный уголь составил 99,8% от всего грузооборота стивидорной компании, менее 0,2% пришлось на каботажный уголь.

Ирина Таранец

Концепция умеренной оппозиции в Сирии провалилась

Вчера на заседании Совета Безопасности ООН по ситуации в сирийском Алеппо постпред России при ООН Виталий Чуркин выразил мнение, что концепция сирийской умеренной оппозиции так и не получила убедительного политического выражения: "Следует признать провал концепции умеренной оппозиции. В военном плане немногочисленные "умеренные" оказались солдатами "ан-Нусры" и прочих экстремистских группировок". По словам Чуркина, Россия "разделяет глубокую озабоченность положения гражданского населения в восточном Алеппо, но облегчить его страдания можно отнюдь не прекращением антитеррористической операции".

Сейчас сирийская армия постепенно берет под контроль восточные кварталы Алеппо. Уже удалось выбить незаконные вооруженные формирования (НВФ) из 14 жилых массивов. Воспользовавшись беспорядочным отступлением деморализованных боевиков, из районов, удерживаемых вооруженными группировками, в том числе террористами "Джабхат Фатх аш-Шам" (бывшая "Джабхат ан-Нусра"), вышли более 8,5 тыс. мирных жителей, из них около 4 тыс. детей.

Как заявила официальный представитель МИД России Мария Захарова, население, уставшее от гнета боевиков, их поборов и насилия, продолжает устраивать на подконтрольных джихадистам территориях акции неповиновения, несмотря на смертельный риск, который им угрожает. Так, в ходе попытки стихийного "прорыва" толпы в контролируемые правительством САР кварталы Алеппо 26 ноября террористы застрелили 4 человека, еще 15 получили ранения.

В МИД РФ отметили успехи сирийских властей в поисках путей прекращения вооруженного противостояния. Так, боевикам было позволено покинуть блокированный анклав Хан аш-Ших в Западной Гуте к юго-западу от Дамаска. По условиям соглашения порядка 2 тыс. вооруженных лиц и членов их семей на 29 автобусах вывозятся в провинцию Идлиб.

Готовится договоренность о мирном урегулировании ситуации в городе Ат-Тель, где предполагается создать комитет из 200 человек, который займется местным управлением и поддержанием правопорядка. В его состав войдут в том числе и бывшие члены незаконных вооруженных формирований, сложившие оружие и прошедшие процедуру амнистии. При этом "непримиримым" будет предоставлена возможность эвакуироваться в другие районы. Сирийские власти уже разблокировали дорогу Дамаск-Ат-Тель, по которой планируется наладить снабжение города продуктами питания и медикаментами.

Между тем, на Смоленской площади считают парадоксальной ситуацию, к которой чем очевиднее становятся позитивные подвижки в развитии ситуации в Сирии, тем громче звучат безосновательные обвинения западных политиков и официальных лиц в адрес Москвы и Дамаска, а также их призывы к введению очередных ограничительных мер против России и Сирии. "Некоторые испытывают глубокое разочарование по поводу провала своих геополитических планов на Ближнем Востоке и пытаются сорвать зло в той форме, в которой они это делают напрямую или через СМИ", - посетовала Захарова.

Saving Face: America’s TPP Disaster

Joseph Thomas

Long before US President-elect Donald Trump even began his presidential campaign, the Trans-Pacific Partnership (TPP) was already crumbling along with the rest of America’s so-called “pivot to Asia” policy.

In late 2011, then US Secretary of State Hillary Clinton would begin promoting what was called “America’s Pacific Century.” A US State Department archive containing Secretary Clinton’s remarks on the subject would reveal the “pivot to Asia” being promoted as (our emphasis):

…a need for a more dynamic and durable transpacific system, a more mature security and economic architecture that will promote security, prosperity, and universal values, resolve differences among nations, foster trust and accountability, and encourage effective cooperation on the scale that today’s challenges demand.

And just as the United States played a central role in shaping that architecture across the Atlantic – to ensure that it worked, for us and for everyone else – we are now doing the same across the Pacific. The 21st century will be America’s Pacific century, a period of unprecedented outreach and partnership in this dynamic, complex, and consequential region.

In both title and stated intentions, the “pivot to Asia” was a policy of, by and for the United States. Secretary Clinton would compare US intentions toward Asia Pacific with its alleged accomplishments across the Atlantic, even citing Afghanistan and Libya as success stories despite the fact that both nations were rendered and to this day remain decimated, dysfunctional failed states following US intervention.

From the Beginning the TPP was About Domination, Not Cooperation

Secretary Clinton would mention the TPP specifically, claiming:

There is new momentum in our trade agenda with the recent passage of the U.S.-Korea Free Trade Agreement and our ongoing work on a binding, high-quality Trans-Pacific Partnership, the so-called TPP. The TPP will bring together economies from across the Pacific, developed and developing alike, into a single 21st century trading community. A rules-based order will also be critical to meeting APEC’s goal of eventually creating a free trade area of the Asia Pacific.

In reality, however, the TPP was never about creating a “trading community,” it was about reasserting US domination over Asian-Pacific trade. Prominent US policy think tank, the Council on Foreign Relations (CFR), published a paper authored by Robert Blackwill, Henry Kissinger and Ashley Tellis titled, “Revising U.S. Grand Strategy Toward China.” In it, the TPP is referred to specifically in the context of containing China, not fostering economic cooperation (our emphasis):

The congressional role in sustaining a successful U.S. grand strategy toward China is manifested primarily in three areas: giving the president trade-promotion authority so that he may quickly conclude the Trans-Pacific Partnership (TPP) freetrade agreements now being negotiated in Asia, reforming and providing the defense budgets necessary to maintain U.S. power projection and a credible Asian alliance system, and continuously holding U.S. administrations accountable for the implementation of their response to the rise of Chinese power.

Here, rhetoric about building stronger and more beneficial relationships with Asia-Pacific is dropped, and the reality of US policy serving a singular agenda, the containment of China’s regional and global rise, is revealed. Throughout the report, the TPP is repeatedly cited as a means of competing with what US policymakers call “China’s asymmetrical economic advantages.”

China’s economic and geopolitical rise has in turn helped drive development across all of Asia. Immense infrastructure projects from highways connecting China to Thailand, dams powering Laos, ports and pipelines in Myanmar and rail projects region-wide alone have tangibly transformed Asia over the past decade in ways US economic and military ties have failed categorically to match.

The rise of China has led to new markets the entire region can now exploit, as well as providing Chinese citizens with disposable income reviving tourism across the region.

Hindering China’s rise, as the TPP seeks to do, then only hinders the collective rise of Asia-Pacific itself. That might explain why the US struggled to sell the TPP even to nations it repeatedly claimed constituted its traditional allies in the region.

“Universal Values” in Reverse

In addition to resistance from national governments across the region to sign onto the self-destructive, economically confining deal, the people of each and every respective nation courted for the deal also vehemently protested it. From New Zealand to Australia, Vietnam to Thailand and Japan to Malaysia, protests from a variety of advocacy groups periodically protested the TPP throughout the various stages of its development.

For nations like Japan, New Zealand and Australia, their governments simply ignoring protests and pushing the deal forward regardless only helped further expose its illegitimacy. Problems with the deal’s transparency also hindered its legitimacy and raised questions about its true purpose. Secretary Clinton’s insistence that the American “pivot to Asia” was about promoting “security, prosperity, and universal values,” as well as fostering “trust and accountability,” were seriously undermined by the TPP’s secretive nature, and frank policy papers like the CFR’s “Revising U.S. Grand Strategy Toward China” revealing the true nature of the deal.

“Trust and accountability” seem to be values least served by a secretive trade deal being forced onto an unwilling public, especially when it is being promoted as a means to strengthen economic cooperation when in reality it is designed to target and undermine cooperation with China — the largest economy in the region.

Trump “Nationalism” a Convenient Face-Saving Opportunity

US President-elect Donald Trump’s supposed nationalism provides US policymakers with a convenient face-saving opportunity. The TPP was already doomed long before the 2016 elections, but with President-elect Trump’s arrival on the political scene, policymakers and the Western media who have long attempted to promote the TPP, are now able to blame the TPP’s collapse on reinvigorated nationalist and protectionist proclivities in the United States, not the fundamentally flawed concept of maintaining a unipolar international order in the 21st century.

The BBC’s article, “US leaving TPP: A great news day for China,” openly admits the TPP was perceived by China as a “thinly disguised plan to contain China’s growing might.” It also admits that the deal was more about “bolstering American leadership in the region” than enhancing economic opportunities.

Despite these admissions and the obvious, counterproductive implications they have in regards to a region recoiling from US domination, the BBC attempts to both blame the incoming Trump administration for the deals failure, and portray Asia-Pacific’s independence from US influence as a negative net result for the world.

In reality, the Trump administration is subordinate to the vast corporate and financial interests that created and promoted the TPP in the first place. This attempt to save face by pinning the TPP’s demise on an administration that hasn’t even taken office yet, is simply a means of compartmentalising failure.

The United States is still deeply committed to projecting power and influence into Asia-Pacific, as embodied by ongoing operations carried out under the guise of “democracy promotion” through organisations like the National Endowment for Democracy (NED) and the Young Southeast Asian Leaders Initiative (YSEALI) in support of opposition fronts across the region that are indebted to and eager to serve American interests.

The most unpleasant aspects of the TPP deal have been and will continue to be promoted across Asia-Pacific through more subtle means, including through the work of various US-funded fronts posing as nongovernmental organisations (NGOs) as well as through lobbying groups and co-opted political fronts and the legislation pushed through by them on behalf of Washington and Wall Street.

At the end of the day, the Trump administration is simply helping the system tie up a loose end in the least embarrassing manner possible, while retrenching the TPP’s ambitions in a more decentralised and subtle strategy.

The Asia-Pacific region will need to continue building alternative networks and internal economic strength to counteract these attempts by Washington to reassert American domination across the region, domination that it has held onto for nearly a century with little for Asia to show for it beside war, political instability and economic manipulation designed to serve American interests at the cost of Asian prosperity and progress.

В 2017 учебном году Сухопутные войска России примут участие в 6 международных учениях

В 2017 учебном году соединения, части и подразделения Сухопутных войск (СВ) примут участие в 6 совместных учениях миротворческой и антитеррористической направленности с подразделениями армий Индии, Монголии, Вьетнама, Никарагуа и Пакистана, а также вооруженных сил стран – участниц Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

В завершившемся, 2016 учебном году под руководством Главного командования СВ подготовлен и успешно проведён ряд совместных с вооруженными силами Монголии, Индии, Пакистана, стран Шанхайской организации сотрудничества и ОДКБ: «Селенга-2016», «Индра-2016», «Дружба-2016», «Мирная миссия-2016», «Нерушимое братсво-2016», «Рубеж-2016».

Также в прошедшем учебном году комиссиями Главного командования СВ были проверены подчиненные учебные центры, соединения и воинские части Восточного военного округа.

Венцом боевой подготовки для СВ стала демонстрация возможностей подразделений и профессиональной выучки военнослужащих в ходе стратегического командно-штабного учения (СКШУ) «Кавказ-2016».

В целом личный состав соединений, воинских частей и подразделений СВ в ходе прошедших проверок и учений, в том числе на СКШУ «Кавказ-2016» действовал грамотно, показал твердые знания и хорошие навыки в боевой работе на закрепленной технике.

Основные усилия в подготовке СВ в новом учебном году будут направлены на дальнейшее совершенствование действий подразделений на незнакомых полигонах, в горных условиях, а также в арктической зоне.

Департамент информации и массовых коммуникаций Министерства обороны РФ

Новороссийск: ноябрьские рекорды экспорта зерна

В ноябре 2016г. через порт Новороссийска, по данным компании ТРАНСАГЕНТ, было отгружено на экспорт (по дате отплытия) 1,354 млн. тонн зерна. Это – самый масштабный ноябрьский экспорт зерна в новейшей истории НМТП. Он на 25,2% больше, чем за октябрь 2016г. и на 29,5% больше, чем за ноябрь 2015г. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

В том числе пшеницы было отгружено 1,067 млн. тонн (и это рекорд за все ноябри), кукурузы 286,947 тыс. тонн (и это, кстати, тоже рекордный ноябрьский экспорт кукурузы в истории НМТП). Отгрузок ячменя в ноябре не было

Ноябрьский объем новороссийского экспорта пшеницы почти на 30% больше отгрузок октября и на 39,2% больше отгрузок ноября 2015г. Правда, 5,015 тыс. тонн – это казахская пшеница, отправленная в Италию.

На 1-м месте по отгрузкам пшеницы находится Египет (52,5%). Второе место заняла Кения (7,2%), третье – Вьетнам (6,2%). Всего через НМТП пшеница была экспортирована в 14 стран Азии, Африки, Ближнего Востока и Европы (11 в октябре).

Отгрузки кукурузу выросли на 26% по сравнению с октябрем и в 2 раза по сравнению с ноябрем 2015г. В лидерах оказались экзотические для экспорта российской кукурузы страны – Япония (37%) и Вьетнам (22,5%). Всего в ноябре кукуруза была экспортирована в 5 стран.

В рэнкинге отправителей зерна на первом месте находится компания Cargill-Yug (12,6%), на втором - Aston (8,6%), на третьем – Louis Dreyfus (8,4%)…

Всегда на распутье

Центральная Азия между глобализацией и регионализацией

Иван Сафранчук – кандидат политических наук, доцент кафедры мировых политических процессов МГИМО(У) МИД России.

Резюме В условиях глобализации нахождение на стыке регионов выглядело преимуществом. В процессе регионализации «пограничное состояние» оказалось вызовом. Украина, где элита раскололась по вопросу выбора – с Россией или ЕС, – пугающая иллюстрация.

Данная статья подготовлена на основе главы, которая войдет в коллективную монографию "Новые международные отношения: основные тенденции и вызовы для России". Ее готовит к изданию Департамент международных отношений Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

К середине 2010-х гг. Центральная Азия оказалась перед выбором между тремя проектами – российско-казахстанским (региональный центр развития), американским (подключение к нероссийским транспортным коридорам), китайским (превращение региона в безопасную зону сухопутного транзита Китая в направлении Европы и Ближнего Востока).

Когда в центральноазиатских столицах осознали, что перечисленные проекты являются основными альтернативами, бушевал украинский кризис. Он в значительной степени искажал восприятие любых начинаний местными элитами. Их представления о геополитическом балансе в последние десять лет трансформировались, теперь они предпочитают геополитический нейтралитет, поэтому крайне настороженно относятся ко всему, в чем им видится «тень» геополитики. А такую «тень» давно подозревали в российском и американском предложениях, поэтому лучше относились к китайскому, хотя отдают себе отчет во всех его подводных камнях и отнюдь не собираются превращаться в обочину китайской экономики.

Мозаика вариантов

К концу 2014 г. и началу 2015 г. стало понятно, что страны Центральной Азии не могут или, скорее, не хотят делать окончательный выбор (даже в случае вступления в ЕАЭС, как Казахстан и Киргизия). Первыми это уловили Соединенные Штаты. Осенью 2014 г. американские дипломаты предложили китайским коллегам обсудить возможности координации между Новым Шелковым путем (НШП) и Экономическим поясом Шелкового пути (ЭПШП). В марте 2015 г. высокопоставленные американские дипломаты открыто объявили (хотя в непубличном формате эта позиция существовала с конца 2013 г.), что позитивно относятся к ЭПШП (но негативно к ЕАЭС) и считают, что НШП и ЭПШП «полностью стыкуются» (fully complementary).

Весной 2015 г. Россия тоже сформулировала предложение Китаю – сочетать ЭПШП и ЕАЭС, и 8 мая Си Цзиньпин подписал в Москве декларацию о сопряжении двух проектов. А через несколько дней в Пекин прибыла американская делегация во главе с заместителем помощника государственного секретаря по делам Южной и Центральной Азии Ричардом Хоугландом, которую приняли на невысоком (возможно даже – намеренно невысоком) уровне. Американцы предложили скоординировать НШП и ЭПШП. Таким образом, к настоящему времени Китай имеет возможность сочетать свой ЭПШП и с российским ЕАЭС, и с американским НШП. Уровень китайско-российских переговоров на этот счет явно выше, однако темпы согласований невысоки по обоим направлениям.

Какие из трех проектов более совместимы? Вернее, сейчас вопрос стоит таким образом: какой из них – российский или американский – более стыкуем с ЭПШП (варианта совместного развития НШП и ЕАЭС нет в повестке дня ни одной из сторон)?

Интересно, что при всей разнице между американскими инициативами «Большой Центральной Азии»/«Нового Шелкового пути» и китайским ЭПШП у них есть общая основа. В Америке даже иногда пишут, что Китай собирается делать именно то, что хотели, но так и не сделали США. По разным причинам, но и американцы, и китайцы опираются на идею глобализации. Соединенные Штаты намеревались (и по-прежнему говорят об этом, правда, без прежнего энтузиазма) дать Центральной Азии доступ к глобальному пространству. КНР желает сохранить собственную включенность в глобальную экономику, поддержать или максимально продлить ее прежнюю модель. Китаю нужно пройти через Центральную Азию к Европе и Ближнему Востоку.

У интеграционного проекта России другой приоритет – создание максимально сплоченной региональной экономической группы. Для этого внутри экономического объединения нужно снять барьеры для движения товаров, услуг, капиталов, рабочей силы. Однако это возможно в той степени, в какой укрепляются общие внешние границы объединения.

Впрочем, наличие похожей основы в американском и китайском «шелковых путях» может как раз и не быть аргументом в пользу их сочленения. Зачем Китаю американский «тезка», если он сам собирается делать примерно то же самое? В США полагают, что китайцы способны создавать физическую инфраструктуру («железо»), а американцы – «софт», так как имеют большой опыт в установлении режимов торговли. Впрочем, Китай может рассматривать это как предложение Вашингтона совместно управлять инфраструктурой, сооруженной на китайские деньги, что Пекин вряд ли будет склонен принять, если только не окажется вынужден сделать это в силу дополнительных обстоятельств (например, связанных с вопросами региональной безопасности).

Стыковка же российского и китайского проекта может иметь смысл и для Китая, и для России. Подчеркнем, что большая перспектива видится не в объединении двух проектов, а в их скоординированной параллельной реализации. Евразийский экономический союз предоставляет Китаю надежный и безопасный транзит в нужных ему направлениях, а Пекин участвует в развитии пространства ЕАЭС не как периферии своей экономической системы, а как самостоятельного центра развития в Евразии. Это может отвечать и интересам самих стран Центральной Азии.

У тамошних элит есть интерес и к региональному, и к глобальному видению своего региона. Центральноазиатские государства не заинтересованы в том, чтобы оказаться запертыми в глубине Евразии, вдали от магистральных торговых маршрутов. Но им не нужна и полная открытость. В абсолютных цифрах весь регион исключительно мал в масштабах мировой хозяйственной системы. При полном снятии барьеров государства рискуют потерять экономический суверенитет, стать пространством сухопутного транзита, ряда крупных инфраструктурных и энергетических проектов, которые будут обслуживать экономические интересы элиты, мало что давая основной массе населения.

Для поддержания долгосрочной социальной стабильности региону нужно широкое экономическое развитие с реиндустриализацией для создания рабочих мест. Объективно этому может способствовать и глобализация, и регионализация. Главное – определить безопасный баланс, и теоретически Китай и Россия имеют наилучшие шансы ему содействовать. Решение этого практического вопроса будет идти параллельно с научными дискуссиями о соотношении трендов глобализации и регионализации в современном мире.

Мир не для Центральной Азии

Представители разных школ называют происходящие в мире изменения в информационной и научно-технологической сфере по-разному: третьей промышленной революцией (Джереми Рифкин), новым технологическим укладом (Сергей Глазьев) или просто «новой реальностью». Но все имеют в виду примерно одно и то же. Прорывные технологии вытесняют традиционные способы производства. Экстраполяция уже идущих процессов в будущее приводит ученых и предпринимателей к мысли, что многие сектора экономики в скором будущем серьезно трансформируются; изменятся способы и география производства, распределение добавленной стоимости между участниками производственных процессов. В результате серьезно изменится баланс между развитыми и развивающимися странами.

Ожидается, что производство станет: менее энергоемким – понадобится меньше нефти и газа, менее материалоемким – упадет спрос на промышленные металлы, менее трудоемким – сократится использование дешевой рабочей силы. Все вместе это может серьезно двинуть вперед тенденцию, которая отчасти наблюдается уже сейчас, – возвращение производств из развивающихся стран в развитые. Роль тех, кто находится в индустриальных и сырьевых нишах, уменьшится, а тех, кто занимает научно-техническую нишу, возрастет.

Вопрос, как именно новые технологии изменят международную политику и мировой порядок, остается открытым. Возможно, верх возьмет тенденция глобализации, когда роль национальных правительств снизится, и субъектами глобализации станут развитые регионы/области в различных частях мира. На заре глобализации Жак Аттали прогнозировал мир (в русском переводе его книга вышла в 1991 г. под заголовком «На пороге нового тысячелетия»), в котором центры развития (мегаполисы) объединены в глобальную систему, а мировая элита ведет кочевую жизнь, свободно перемещаясь по миру между центрами развития. При этом мегаполисы разделяют огромные пространства, отданные на откуп новым варварам, тем, кто не получил доступ в новую современность и отброшен за пределы цивилизации. Теперь, на новом витке развития технологий и ожидаемых в связи с этим перемен, такое направление мысли опять набирает силу. Пусть и немного в других терминах, но речь идет в принципе о том же. Прогнозируется выделение «долин» (территории-лидеры в производстве и использовании новых технологий), вокруг которых образуются «пояса» – «зеленый» (менее развитый, чем «долина», но живущий с ним в определенном симбиозе и дружественный), «желтый» (еще менее развитый и живущий в определенном симбиозе с «зеленым») и «красный» (совсем неразвитый и нестабильный). (См. Евгений Кузнецов. Россия и мир технологического диктата. Три сценария будущего // Россия в глобальной политике. 2016. № 2.)

Сохраняется множество вопросов. Развернется ли соперничество между «долинами»? Какие формы оно может принимать, какими методами осуществляться? Почему менее развитые «пояса» смирятся со своим положением и не попытаются атаковать «долины»? Как вся эта система будет управляться, если границы между «долинами» и «поясами» не совпадут с нынешними границами государств?

В долгосрочной перспективе возможна попытка построить «новый мир» на основе других технологий (и сопутствующих им ценностных и мировоззренческих парадигм), но в обозримой перспективе роль правительств (и индивидуально, и в коалициях) останется высокой. Субъекты «новой реальности» станут сотрудничать с правительствами развитых стран, где есть сложившаяся элита, а не обособятся в своих «долинах» и не займутся (по крайней мере, пока) строительством параллельного мира.

В условиях нарастания нестабильности роль правительств, обеспечивающих безопасный ареал деятельности для бизнеса, скорее возрастет, чем уменьшится. Более того, можно ожидать увеличения роли национальных властей и в контроле за распространением прорывных технологий, предотвращением в сотрудничестве с бизнесом промышленного шпионажа. Эта линия соперничества будет способствовать появлению нескольких центров развития, в той или иной степени между собой конкурирующих. Это, а также ряд других обстоятельств может поддержать тенденцию регионализации.

Модель мировой экономики последних десятилетий опиралась на глобальные цепочки добавленной стоимости (GCV), когда части производства конечной продукции были распределены по миру, а развивающиеся страны привлекали их на свои территории, что стимулировало экономическую глобализацию. В «новой реальности», по крайней мере на ранних стадиях, глобализация не так необходима. Производства концентрируются в тех странах и регионах, где есть высококвалифицированные кадры, а они системно воспроизводятся именно в развитых странах (образование, прикладная и теоретическая научные школы, производственный сектор). Будут формироваться «эволюционные спирали», где прогресс или запрос в каком-то одном сегменте подхлестывает усилия и развитие в другом. Подобной системой «эволюционной спирали» обладают лишь немногие государства, и только они в состоянии претендовать на создание новых технологических зон, имеющих, особенно поначалу, региональные масштабы.

Регионализации в «новой реальности» будет также способствовать покупательная способность и емкость рынков сбыта. Поскольку технологическую и образовательную базу под «новую реальность» могут создать и поддерживать лишь развитые страны, они же предоставят и рынки сбыта, так как их жители располагают соответствующим уровнем покупательной способности. Как указывает Boston Consulting Group, «одним из следствий этих процессов станет то, что глобальное производство будет все чаще становиться региональным. Поскольку низкозатратные производственные центры существуют во всех регионах мира, большее число товаров, потребляемых в Азии, Европе и Америках, будет сделано вблизи дома». Процесс возвращения в развитые страны ранее вывезенных производств и технологий уже начался.

Пока в развитых высокотехнологичных центрах в процессе регионализации намечается концентрация прежде всего высокотехнологичного и дорогостоящего производства. Однако эксперты указывают, что по мере удешевления технологий в этих же центрах будет концентрироваться и изготовление дешевой потребительской продукции, отданное роботизированным линиям, что приведет к снижению стоимости конечной продукции. Если оба сегмента – и дорогие высокотехнологичные, и массовые дешевые товары – будут производиться в развитых технологических центрах, по развивающимся странам будет нанесен сокрушительный удар.

В этой связи перед государствами, опоздавшими к раздаче дивидендов от глобализации, вырисовывается достаточно мрачная перспектива. Они постепенно окажутся отсечены от интеллектуальных ресурсов, инвестиций, капиталов и технологий. Это, в свою очередь, снизит их шансы на создание собственных технологических зон, повысит угрозу внутренней нестабильности и оттока кадров ввиду отсутствия нужного количества рабочих мест.

Кого выбрать?

Вероятность создания в Центральной Азии собственных технологических зон в рамках «новой реальности» нулевая. Несмотря на обширные запасы сырья и декларируемые из года в год высокие темпы роста ВВП, доля региона в абсолютных величинах по мировым масштабам незначительна. Экономики таких объемов не в состоянии профинансировать создание собственной технологической и научной базы. Что касается дешевых сегментов производства, в том числе тех, которые сегодня выводятся из Китая, то Центральная Азия вряд ли сможет конкурировать с такими странами, как Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Индонезия. Они уже оседлали этот процесс и имеют преимущество в виде близости к международным морским торговым маршрутам.

В Центральной Азии нет научно-технического потенциала для превращения в самостоятельный региональный центр развития. Рано или поздно центральноазиатским странам придется примкнуть к какому-то из формирующихся центров мирового развития, к одной из технологических зон, чтобы сохранить свою включенность в мировые процессы. Выбор невелик, как и число центров развития в «новой реальности». По большому счету, это может быть «Большой Запад» (Соединенные Штаты, Евросоюз, Япония, Южная Корея), Китай или Россия. Конкуренция между всеми центрами обостряется, одной из ее составляющих является получение преимуществ при переходе к новому технологическому укладу.

США и их наиболее развитые с технологической точки зрения союзники идут в авангарде. При этом сохранение глобализации в прежнем виде не выгодно Соединенным Штатам, т.к. дает явные преимущества Китаю. Шансы Центральной Азии войти в американскую технологическую зону, скорее всего, невысоки. В рамках «новой реальности» Центральная Азия не особенно нужна американцам по экономическим соображениям – как источник сырья или региональная индустриальная база. Однако интерес к региону, вероятно, сохранится не потому, что он нужен США, а поскольку может быть нужен другим, то есть в силу желания иметь влияние на процессы в Евразии в рамках конкуренции с прочими центрами развития, расположенными в разных концах континента.

Вашингтон обычно комплексно рассматривает вопросы геополитики и экономики. Именно геополитическая лояльность Японии и Германии (после Второй мировой войны), Южной Кореи и Тайваня позволила им получить доступ к технологиям, финансовой помощи и американскому рынку сбыта. Исключение из этого правила – Китай. Однако в отношении него США проводят курс не только экономического сотрудничества, но и геополитического сдерживания.

В рамках «новой реальности» геополитическая составляющая, которая определяется конкуренцией с другими центрами развития, может стать еще более значимой в американской региональной политике (если, конечно, в Вашингтоне не возобладают настроения в пользу изоляционизма). Поэтому геополитические вопросы окажутся как минимум обязательной «нагрузкой» к американской экономической программе для Центральной Азии (если таковая появится). Более вероятно, что такая экономическая программа станет компенсацией за готовность играть определенную геополитическую роль в Евразии. Но даже в таком качестве Центральная Азия серьезно уступает Европе и АТР в системе американских приоритетов. Эти регионы и созданные для них проекты Трансатлантического и Транстихоокеанского партнерства наиболее важны для США.

Более реалистичным может быть вариант вхождения в сферу технологического влияния Китая. Однако и тут есть ряд вопросов. Китайская экономика извлекла из глобализации максимально возможные дивиденды, став второй в мире (и первой – по паритету покупательной способности). В принципе Пекин хотел бы, чтобы прежняя модель мирового хозяйства, в рамках которой он неуклонно набирал силу, продолжала функционировать. Тем не менее, в КНР осознают новые тенденции, а также свою неспособность долгосрочно играть против мировых трендов; Пекин пытается не отстать от них. В абсолютных цифрах можно представить, что Китай создает высокотехнологичную экономику, свою собственную технологическую зону, столь же активно, как и «Большой Запад». Однако в сравнительных категориях картина выглядит не столь оптимистично. Пекину трудно перевести свою экономическую систему в «новую реальность».

Теоретически Китай способен помочь Центральной Азии создать производственную зону с опорой на его технологии. Однако на деле КНР выгоднее и целесообразнее вкладывать средства в развитие такого центра не в Центральной Азии, а в собственных западных провинциях, граничащих с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном. Это не исключает полностью вероятности того, что производственные мощности частично возникнут и в приграничных странах. Максимум, на что стоит рассчитывать Центральной Азии, – создание отдельных производств, полностью завязанных на китайскую технологическую зону (субзону в Синьцзян-Уйгурском автономном районе) с ее стандартами. В остальном же ключевое внимание Пекин будет уделять западным провинциям и в целом переводу всей своей экономики в «новую реальность», что затянется на десятилетия.

Государства Центральной Азии продолжают сохранять тесные экономические связи с Российской Федерацией. В плане создания собственной технологической зоны Россия отстает как от США и их союзников, так и от Китая. Долгое время она, как и другие страны постсоветского пространства, делала ставку на встраивание в процессы глобализации в качестве «догоняющего». Однако высокие цены на энергоресурсы позволили ей аккумулировать значительные финансовые резервы, повысить благосостояние граждан (что превратило их в активных потребителей), а вслед за этим стал расти и уровень стратегических амбиций. Москва взяла курс на более активную промышленную политику, включающую реиндустриализацию и модернизацию.

Сейчас индустриальный и модернизационный проект в России идет с опорой на собственные силы, но не в изоляционистском ключе. Корпорации «Ростех», «Росатом», «Роснано», инновационный центр «Сколково» ведут индустриальные и технологические проекты за счет доступа на открытом международном рынке к необходимым кадрам и технологиям.

Пока рано говорить, удастся ли сформировать собственную технологическую зону, являющуюся центром притяжения для соседних регионов. Однако в любом случае Москва демонстрирует готовность быть самостоятельным мировым игроком, что требует подкрепления амбиций не только политической волей, военной силой, определенным масштабом экономики, но и способностью к производству и промышленному внедрению современных технологий. Поэтому, скорее всего, Россия приложит немало усилий для создания собственной технологической и индустриальной зоны.

Однако перспективы присоединения стран Центральной Азии стоит рассматривать не только с точки зрения того, в какую из зон им хотелось бы войти или в какую их возьмут (варианты «в какую хотелось бы» и «в какую возьмут» не обязательно будут совпадать). Но дело даже не в расхождении между желаниями и возможностями; это распространенная дилемма, и страны Центральной Азии сталкиваются с ней в разных проявлениях с момента обретения независимости. Важнее другое, а именно: как выбирать – в какую технологическую зону хотелось бы попасть? Естественно желание оказаться в одной компании с наиболее развитыми державами. Это подталкивает к выбору в пользу наиболее продвинутой ниши, а дальше уже появляются соображения «возьмут или не возьмут», «на каких условиях возьмут» и «как эти условия можно улучшить».

США и некоторые из их союзников являются безусловными лидерами в создании прорывных технологий и формировании на их основе «новой реальности». Китай и особенно Россия отстают. Однако для стран Центральной Азии, как ни парадоксально, отстающие могут оказаться более перспективными партнерами, чем лидеры (не просто более доступными, а именно более перспективными) по следующим соображениям.

После получения независимости государства Центральной Азии пытались стать заметными региональными/мировыми игроками в энергетическом секторе (с опорой на углеводороды – Туркменистан, Казахстан, за счет гидроэнергетики – Таджикистан и Киргизия), индустриальной (Казахстан, Узбекистан) или транзитно-транспортной (Казахстан, Киргизия) сфере. Если, как сейчас ожидают многие специалисты, все эти ниши станут менее значимыми и доходными при масштабном внедрении новых технологий, страны Центральной Азии столкнутся с серьезными проблемами.

Трудно вообразить, какая экономическая роль доступна Центральной Азии в «новой реальности» и, соответственно, какой может быть программа экономического сотрудничества этого региона с западным центром развития, если он кардинально снизит зависимость от ископаемого сырья, промышленных металлов, дешевой рабочей силы. Центральная Азия, вероятно, превратится в глубокую периферию, впрочем, возможно, значимую в некоторых геополитических раскладах.

Китай и Россия будут неминуемо дольше внедрять прорывные технологии. Но, скорее всего, надолго сохранят интерес к значительной части «старой экономики» для обеспечения рабочих мест и приемлемого уровня социальной стабильности. Эта «старая экономика» нуждается в протекционистских мерах для выживания и дальнейшего функционирования. Поэтому в Евразии на протяжении еще как минимум одного поколения политиков будут значимы не только кардинальные сдвиги в мировой экономике, но и региональные процессы, заключающиеся в продлении жизненного цикла «старой экономики». Рассуждения о том, что тот, кто отстанет в самом начале, отстанет навсегда, не всегда верны; по крайней мере ранее при формировании новых технологических укладов были «догоняющие», которые после периода первоначального отставания занимали в новой системе достойное место.

Сотрудничество с Россией и Китаем дает Центральной Азии возможность выиграть время, чтобы найти приемлемые варианты вхождения в «новую реальность». Это не значит, что можно стать успешным «догоняющим» с нуля. Необходимо иметь задел в виде прорывных технологий и какую-то часть экономики, основанную на них, но трансформация всего хозяйства занимает длительное время. То есть неизбежен период, когда «новая» и «старая» экономика сосуществуют параллельно, так как без первой нет долгосрочного будущего, а без второй невозможно обеспечить базовую социальную и политическую стабильность при имеющихся демографических тенденциях. Центральной Азии понадобятся партнеры, которые и сами будут в подобной ситуации, и помогут региону, с одной стороны, зацепиться за «новую экономику», а с другой – сохранить «старую» в необходимых масштабах на переходный период.

Если Россия сможет создать собственную технологическую базу, то, как показывает исторический опыт, она будет в большей мере включать другие страны в свое экономическое и технологическое пространство как равных партнеров. Если же Россия начнет серьезно отставать, то выбор Центральной Азии сведется к двум основным вариантам: либо превратиться в периферию китайской экономики и одновременно транзитное пространство для сухопутной связи Китая с Ближним Востоком и Европой, либо стать евразийскими «наемниками», которые в рамках конкурентной борьбы центров развития в Евразии (если такая развернется в широком масштабе) по заказу одних будут мешать другим.

Новые ставки

Страны Центральной Азии на протяжении всего периода своей независимости пытались интегрироваться в мировую систему. Делали они это порознь, а не как единый регион. Отдельные государства нацеливались на разные ниши в мировой системе. Туркменистан ставил на энергетический сектор и стратегически, и тактически. Казахстан и Узбекистан делали первоначальный упор на сырье, рассчитывая затем перейти в индустриальную сферу. Киргизия и Таджикистан стратегически рассчитывали на водно-энергетический сектор, но в краткосрочной и среднесрочной перспективе старались заработать на транзитно-транспортных проектах. В выбранных нишах все страны Центральной Азии хотели быть важными игроками не регионального, а именно мирового масштаба.

Возможно, 2002–2007 гг. были пятилеткой наибольших возможностей для стран Центральной Азии, когда они могли разыграть свои ставки. За счет геополитического интереса к региону США и их союзников центральноазиатские государства имели шанс выторговать специальные условия интеграции в мировую систему, а не общие, как для десятков развивающихся стран, которые подключались к глобализации и занимали ниши в конце мировых «пищевых цепочек». В силу исторических обстоятельств настоящего прорыва в развитии в тот период не случилось. При этом именно тогда элиты региона лично вступили в глобальный «мир больших денег».

Для Центральной Азии не сыграла ни ставка на глобализацию, ни ставка на геополитику. Два события 2008 г. – геополитический кризис на Кавказе и глобальный финансово-экономический кризис – воспринимались через призму уже существующих и нарастающих сомнений в глобализации и осознания рисков геополитических игр. В таких условиях концепция регионализации могла быть интересна. В социально-экономическом плане регионализация теоретически дает новый шанс на развитие для стран, оказавшихся на периферии глобализации или занявших наиболее периферийные ниши мировой экономической системы.

Однако оказалось, что процесс регионализации меняет политические правила настолько, что и в нем появляется геополитическая составляющая. Сначала боялись того, что региональные лидеры (в случае с постсоветской Евразией речь шла о России) будут покушаться на национальный суверенитет других участников региональных объединений. Опасения воплотились лишь отчасти. Более значимыми и непривлекательными для Центральной Азии оказались другие проявления регионализации, а именно проблема границ между регионами.

В рамках тренда глобализации нахождение на стыке регионов выглядело преимуществом. Все мечтали стать «мостами» между Севером и Югом, Востоком и Западом. В процессе регионализации «пограничное состояние» оказалось серьезным вызовом. Украинский кризис 2013 г., когда местная элита раскололась по вопросу выбора направления углубленного сотрудничества – с Россией или ЕС, – пугающая иллюстрация. Элиты Центральной Азии так и не смогли разрешить коллизии между глобальными и региональными тенденциями, обозначившиеся на рубеже десятилетий. Старые противоречия и развернувшиеся вокруг них политические игры продолжаются. Но быстрое развитие новых технологий ставит новые задачи в дополнение к старым.

Страны региона не заняли в «старой» мировой экономике желаемого места и продолжают за него бороться. Но теперь им нужно думать о месте в «новой экономике», где шансов именно для них может быть еще меньше, но могут открыться возможности для отдельных представителей обществ и элит Центральной Азии.

Таким образом, местным элитам необходимо найти сразу несколько балансов: между своей заинтересованностью в глобализации и в регионализации; между интересом к проектам, на которых богатеет элита (транзит, крупные инфраструктурные проекты и т.д.), и проектам, которые бы дали экономические возможности для всего населения (реиндустриализация); между усилиями по сохранению для себя ниш в «старой» мировой экономике и нахождению ниш в «новой».

Все это станет проверкой элит на компетентность. При определенных обстоятельствах это может даже стать тестом на их приверженность интересам собственных стран и обществ, готовности пожертвовать своими благами ради регионального развития и обеспечения базовых потребностей сограждан. Не исключено, что какая-то часть региональных элит провалит этот тест, а это активизирует процесс обновления, который в той или иной степени будет проходить в любом случае.

Странам региона предстоит скорректировать свои прежние, не сыгравшие в полной мере ставки и сделать новые. Во многом они будут зависеть от того, какие позиции займут внешние партнеры. Страны региона хотят экономического сотрудничества без геополитической «нагрузки».

Казахстан. Китай. Азия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999006 Иван Сафранчук

Сохранение превосходства

Оборонная стратегия для новой администрации

Эндрю Крепиневич – президент и почетный старший научный сотрудник Центра стратегических и бюджетных оценок

Мак Торнберри – конгрессмен-республиканец из Техаса и председатель Комиссии Палаты представителей по делам Вооруженных сил.

Резюме США придется взять на вооружение «тактику ведения полуторной войны», что позволит одновременно сдерживать Китай или вести крупномасштабную войну с ним и отправить экспедиционный корпус в Европу или на Ближний Восток.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Следующий президент США получит незавидное наследие в сфере безопасности. Сегодня Соединенные Штаты вынуждены отражать все более серьезные угрозы, будучи в нарастающей степени ограничены в средствах и находясь в ослабленном положении. При этом как внутри страны, так и за рубежом все чаще звучат сомнения по поводу готовности американцев защищать своих друзей и собственные интересы. В Европе, западной акватории Тихого океана и Персидском заливе – регионах, которые и демократические, и республиканские администрации давно считают жизненно важными для национальной безопасности США – ревизионистские державы стремятся опрокинуть устоявшийся мировой порядок. В Европе российский президент Владимир Путин захватил Крым, развязал опосредованную войну на востоке Украины и угрожает союзникам НАТО на периферии России. Продолжая демонстрировать вновь обретенную самоуверенность, Россия отправила войска в Сирию и нарастила ядерный арсенал. После неудачной попытки «перезагрузки» отношений с Москвой президент Барак Обама жестко предупредил Россию и ввел против нее экономические санкции, которые не помогли сдержать Путина.

«Разворот» администрации в сторону Азии, продолжающийся уже пять лет, также не подкреплен эффективными действиями. Китай продолжает увеличивать военные расходы, инвестируя большие средства в системы вооружений, которые представляют угрозу для американских сил в западной акватории Тихого океана. В итоге мы видим: Китай все чаще демонстрирует растущие экспансионистские притязания в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также возможности для достижения поставленных целей. Не довольствуясь урегулированием споров посредством дипломатии, Пекин осуществляет милитаризацию, строя военные базы на природных и искусственных островах. США не смогли дать энергичный отпор провокациям, и союзники усомнились в готовности американцев выполнять свои давнишние обязательства в сфере безопасности.

Сомнения в способности Соединенных Штатов играть лидирующую роль подливают масла в огонь нестабильности на Ближнем Востоке. В Ираке администрация Обамы лишилась с таким трудом завоеванных позиций, выведя все американские войска и создав вакуум в сфере безопасности, что стало предпосылкой для усиления иранского влияния и формирования «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещено в России. – Ред.). Усугубив свои стратегические просчеты, администрация в корне ошибочно интерпретировала характер «арабской весны», не поняв, что восстания создадут возможности для радикальных исламистов, а не приведут автоматически к новому демократическому устройству общества. Опыт предыдущей администрации в Ираке ничему не научил администрацию Обамы, которая решила «руководить на расстоянии» в Ливии, организовав интервенцию для свержения Муаммара Каддафи лишь для того, чтобы объявить о победе и оставить страну в хаосе и разрухе. Затем она провела «красную линию», под которой понималось применение президентом Башаром Асадом химического оружия, но не перешла к решительным действиям, когда Башар ее пересек. В итоге нестабильность на Ближнем Востоке усугубляется, а влияние США падает.

При администрации Обамы возросла угроза исламского терроризма. Суннитские группировки «Аль-Каида» и ИГИЛ закрепились в Ираке, Ливии, Сирии, Йемене и даже в Западной Африке. Переговоры Обамы с Ираном, родиной радикального шиитского исламизма, не помешали этой стране участвовать в опосредованных войнах в Ираке, Сирии и Йемене, а также поддерживать движение «Хезболла» в Ливане. Ядерная сделка с Ираном несколько замедлила его продвижение к созданию собственного ядерного оружия, но предоставила этому одиозному режиму доступ к десяткам миллиардов долларов ранее замороженных активов. Уже в марте Тегеран испытал баллистические ракеты, способные нести ядерные заряды, проявив вопиющее пренебрежение к резолюции Совета Безопасности ООН.

Нестабильность еще больше усиливается из-за начала военного соперничества в относительно новых сферах: в космосе и киберпространстве. Рано или поздно оно перекинется и на подводную экономическую инфраструктуру.

Поскольку нынешний подход терпит крах, следующему президенту потребуется другая оборонная стратегия. Она должна состоять из трех основных частей: четко заявить, к чему стремятся Соединенные Штаты, чего они хотят добиться, понять, какие средства имеются для достижения этих целей, а также разработать руководящие указания относительно использования этих средств. Это позволит США не допустить возникновения гегемонистской державы на евразийской периферии и сохранить доступ к общим благам, не обанкротив при этом страну.

Цели и средства

Главная цель американской внешней политики – не допустить, чтобы недружественное государство установило гегемонию в ключевых регионах – Европе, западной акватории Тихого океана или в Персидском заливе – и аккумулировало мощь, позволяющую угрожать ключевым интересам США. Так, в первой половине XX века Соединенные Штаты два раза вели войну в Европе, чтобы победить Германию, и один раз в Тихом океане, чтобы победить Японию. В годы холодной войны они работали с союзниками над пресечением доминирования Советского Союза в Западной Европе или расширения его влияния на Ближнем Востоке и в Восточной Азии. Эта цель актуальна и поныне.

Чтобы сохранить возможность взаимодействия с союзниками и торговыми партнерами, США также нужен доступ к общему достоянию или благам. Свыше 70 лет американская армия несет ответственность по обеспечению гарантированного доступа к морям и воздушному пространству – не только для самих Соединенных Штатов, но и для других стран. Они настолько хорошо справляются с этой задачей, что многие стали считать это чем-то само собой разумеющимся. Однако сохранение доступа к общечеловеческим благам – нелегкая и недешевая работа. Если бы США отказались от этой роли, их не смогла бы заменить другая держава-единомышленница.

Выполнение этих задач становится с каждым днем все труднее из-за того, что у ревизионистских стран появляются новые возможности и средства по ограничению доступа, такие как оружие для нанесения высокоточных ударов на большом расстоянии, противоспутниковые системы и всевозможные виды кибероружия. Все они предназначены для нападения на «мышечную систему» американской армии (авиабазы и авианосцы передового базирования) и ее «нервную систему» (системы слежки, разведки, связи и наведения на цель).

Хотя Соединенные Штаты уже не доминируют в мире, как это было после окончания холодной войны, страна все еще занимает завидное положение относительно ревизионистских держав. Она обладает большими природными ресурсами и полезными ископаемыми, действенной системой свободного предпринимательства и самыми здоровыми демографическими характеристиками из всех крупных держав. Соединенные Штаты доказали способность ассимилировать иммигрантов, а система образования, хотя и нуждается в безотлагательной реформе, все же считается одной из лучших в мире. Благодаря географической изоляции и миролюбивым соседям США могут позаботиться об обороне родины вдали от ее берегов. В длинном списке союзников Вашингтона – большинство крупнейших экономик мира. Соединенные Штаты гордятся лучшей в мире армией с точки зрения персонала и военной техники, а также опыта проведения широкого спектра операций.

Но, несмотря на появление все новых и новых вызовов безопасности, Вашингтон продолжает сокращать военные расходы. С 2010 по 2016 гг. военный бюджет снизился на 14% в реальном выражении и примерно на 30%, если рассчитывать его как процент ВВП. Вероятно, расходы на оборону продолжат снижаться и в следующем десятилетии, поскольку проценты по государственному долгу растут. Наиболее дееспособные союзники вносят еще меньший вклад. Из самых богатых стран НАТО только Великобритания тратит на оборону больше 2% ВВП, которые были определены как минимальная планка для членов альянса. Япония по-прежнему ограничена потолком в 1% ВВП, который она сама же для себя установила.

Это не значит, что США должны просто привязать свои расходы на оборону к конкретному проценту ВВП. Уровень должен зависеть от многих факторов, включая виды угроз, риск, на который готов пойти американский народ, вклад союзников и др., тем не менее снижение военных расходов – особенно в сравнении с инвестициями ревизионистских держав – ставит Вашингтон и его союзников во все более опасное и уязвимое положение. Как сказал в 2014 г. бывший министр обороны Роберт Гейтс, «сокращение Соединенными Штатами расходов на оборону сигнализирует о том, что мы не заинтересованы защищать свои глобальные интересы». Но Вашингтону необходимо сделать нечто большее, чем просто вкладывать больше денег. Нужна стратегия для более эффективного расходования этих долларов и повышения боеспособности армии.

Наметить курс

Средства всегда ограничены, так что стратегия заключается в том, чтобы сделать правильный выбор. Для этого политикам надо учитывать не только актуальность угрозы, но и ее масштабы, форму и направленность. Радикальный исламизм представляет самую непосредственную и реальную опасность, с которой сталкиваются американцы, но у Китая и России гораздо больше возможностей угрожать безопасности США. Китай, быстро усиливающаяся держава, имеет наиболее дееспособные традиционные вооруженные силы, не считая американской армии, а Россия, хоть и переживает упадок по всем признакам, по-прежнему сохраняет самый большой в мире ядерный арсенал. Тем временем угроза, исходящая от Ирана, преимущественно сводится к тому, что если у этой страны все же появится ядерное оружие, к обладанию которым она стремится, это станет спусковым механизмом для дальнейшего его распространения на Ближнем Востоке, где сразу несколько стран захотят сравняться с Тегераном в этом отношении. Поскольку цель Соединенных Штатов – минимизировать долгосрочные риски, следует принципиально сосредоточиться на отражении угроз, исходящих от Китая и России, и уже во вторую очередь сдерживать иранский экспансионизм и поддерживать своих партнеров и единомышленников в их стремлении подавить радикальные исламистские группировки.

Чтобы ответить на все эти вызовы в условиях ограниченных средств, армии США придется взять на вооружение «тактику ведения полуторной войны», что позволит одновременно сдерживать Китай или вести крупномасштабную войну с ним и отправить экспедиционный корпус в Европу или на Ближний Восток. В западной акватории Тихого океана это означает стратегию «передовой обороны» первой островной цепи, которая тянется от Японии через Тайвань и дальше вдоль Филиппин – трех стран, с которыми Вашингтон связан твердыми обязательствами в области безопасности. Не следует делать ставку на удаленную блокаду Китая или стратегию мобилизации для отвоевания потерянных территорий, как США делали в период Второй мировой войны. Это означало бы обречь союзников и партнеров на агрессию или принуждение, и именно так они расценят подобный курс. Вместо этого, выдвинув достаточные силы на линию потенциального противостояния, включая сухопутные войска в Японии и на Филиппинах, Соединенные Штаты могли бы вместе со своими союзниками сдержать потенциальную агрессию Китая, наращивающего военную мощь в этом регионе, и сохранить мир. В Японии, на Филиппинах и, возможно, во Вьетнаме все шире открывается дверь для американских военных, поскольку эти страны приветствуют военное присутствие и помощь США. Но дверь не будет открыта бесконечно. К тому же Соединенным Штатам не удастся достаточно быстро развернуть передовую оборону. Поэтому следующей администрации нужно без промедления начать такой процесс.

Непосредственная угроза, исходящая от России, состоит в том, что она может использовать «пятую колонну» за границей. Принимая во внимание характер этой угрозы, Вашингтону следует разместить больше наземных и военно-воздушных сил в странах Восточной Европы, граничащих с Россией. Их миссия будет заключаться в оказании помощи этим государствам в сдерживании (а если понадобится, и подавлении) попыток Кремля использовать в качестве «пятой колонны» местную русскую общину. Соединенным Штатам следует побуждать главных союзников по НАТО внести аналогичный вклад. Для дальнейшего сдерживания российского авантюризма нужно загодя развернуть в регионе вооружения, боеприпасы и тыловое обеспечение, чтобы можно было оперативно усилить потенциал союзников, когда в этом возникнет необходимость.

На Ближнем Востоке американцы бросались из одной крайности в другую, от слишком назойливого участия в делах региона до пренебрежения им, одновременно ставя нереалистичные задачи, такие как уничтожение ИГИЛ и победа над сателлитами Ирана. Вашингтон не может ликвидировать извращенные разновидности ислама – на это способно только местное население. Однако Америка может и должна поддерживать те государства и группы, которые к этому стремятся, и гораздо энергичнее, чем до сих пор. Принимая во внимание тот факт, что Китай и Россия бросают США гораздо более серьезные вызовы, акцент нужно сделать не на количестве, а на качестве. Это означает, что нужно больше полагаться на силы особого назначения и военных советников, оказывающих помощь местным правительствам и группам – при поддержке с воздуха и в киберпространстве. Как и в Восточной Европе, это означает отправку в регион экспедиционного корпуса, а в случае явной агрессии – в данном случае со стороны Ирана – нужно иметь возможность быстро перебросить необходимое подкрепление для отражения угрозы.

Северная Корея со своим радикальным режимом, слабеющей экономикой и растущим ядерным арсеналом – уникальный вызов. На протяжении многих лет Соединенные Штаты были согласны оказывать стране экономическую помощь, чтобы не допустить ее превращения в ядерную державу. После того как в 2006 г. Пхеньян перешел эту черту, Вашингтон пытался заключить другие соглашения в тщетной попытке ограничить ядерный арсенал режима, который продолжает увеличиваться. К счастью, сегодня есть указания на то, что администрация Обамы отказывается от первоначальной стратегии и переходит к более жестким экономическим санкциям, а также помогает Японии и Южной Корее усовершенствовать ракетную оборону. Следующей администрации не следует отказываться от таких усилий в обмен на обещания правительства Северной Кореи. Надо ужесточить санкции и снять их только после того, как Пхеньян предпримет поддающиеся контролю и необратимые шаги по сокращению ядерного потенциала. Они должны стать частью плана полной его ликвидации.

Одержать верх

Главный элемент любой оборонной стратегии включает обретение военных преимуществ в некоторых областях, чтобы компенсировать потери в других. Например, монополия Соединенных Штатов в высокоточном оружии близится к концу по мере того, как их соперники приобретают новые возможности по ограничению доступа. Более 70 лет подход США к проецированию силы сводился к наращиванию выдвинутых наземных и военно-воздушных баз, а также к размещению военных кораблей в непосредственной близости от берегов недружественной страны. Но с увеличением числа ракет и самолетов, оснащенных высокоточными боеприпасами, Китай и другие неприятели получают все больше возможностей брать под прицел американскую военную технику, расположенную на большом удалении.

Американцы также теряют преимущество в ряде ключевых военных технологий. Искусственный интеллект, большие данные, направленная энергия, генная инженерия и робототехника могут применяться в военной сфере, хотя инициатива в их разработке принадлежит в основном частному сектору. Таким образом, сегодня они доступны всем, кто может себе позволить заплатить за них, включая противников Соединенных Штатов.

Чтобы сохранить преимущество в главных областях, где идет конкуренция, армии придется разработать новые операционные концепции, то есть методы, с помощью которых она организует, оснащает и применяет вооруженные силы для сдерживания противника или доминирования над ним, если сдерживание не помогает. Прежде всего необходимо позаботиться о том, чтобы армия сосредоточилась на решении наиболее насущных задач, таких как угрозы ограничения доступа к тем регионам, где имеются жизненно важные интересы. Эти усилия могут включать эксперименты с разными видами войск и военной техники, поскольку история свидетельствует: эксперименты лежат в самом сердце всех великих нововведений в военном деле. Например, между двумя мировыми войнами немецкая армия экспериментировала с использованием прорывов в таких коммерческих технологиях, как механизация, авиация и радиосвязь, тем самым закладывая основания для блицкрига. ВМС США экспериментировали с аналогичными технологиями, чтобы совершить скачок от флота, опирающегося в первую очередь на военные корабли, к флоту, организованному вокруг мощного авианосца. Помимо стимулирования новаторского и творческого мышления, экспериментальная деятельность позволяет позаботиться о тщательной проверке новых систем вооружений до начала их массового производства, чтобы уменьшить вероятность вынужденной отмены инновационной программы.

История также свидетельствует о том, что армии придется смириться с регулярными неудачами, для того чтобы совершить серьезный прорыв. Если все эксперименты будут успешны, никто ничему не научится по большому счету. Немецкая армия терпела многочисленные неудачи на пути к блицкригу, равно как и американские ВМС в процессе создания ударной группировки авианосцев. Прежде всего прошлый опыт показывает, что, поскольку подготовка к решению новых проблем часто требует серьезных изменений, подобные усилия нередко наталкиваются на упорное сопротивление. Для его преодоления необходимо сильное руководство – как гражданское, так и военное.

Армия должна не только разрабатывать верные концепции операционной деятельности, чтобы эксплуатировать появляющиеся технологии, но и размещать силы, необходимые для того, чтобы делать это быстрее противников. Чем быстрее она будет генерировать новые возможности, тем меньше придется тратить на регулярные ВС. Однако в настоящее время Соединенные Штаты тратят больше времени, чем их противники, на передачу новой техники от кульманов и планшетов в руки военных. В некоторых случаях процесс длится больше 10 лет. Во многом это происходит потому, что Пентагон нередко стремится довести эксплуатационные характеристики новых систем до максимально возможного уровня. Запланированные расходы на новую технику часто оказываются превышены, когда кураторы проектов пытаются ввести в строй новые технологии до того, как они будут надлежащим образом испытаны. Время и деньги тратятся впустую, а войска вынуждены довольствоваться старой техникой. Проблемы осложняются тем, что дядя Сэм слишком часто тратит, условно говоря, тысячи долларов на то, чтобы у него не «выцыганили» копейки. Давно пора менять эту систему, выдвигая более реалистические требования и ускоряя передачу новой техники военным.

Сохранение доступа к общим благам остается одной из важнейших целей США, и это необходимо учитывать при разработке военной стратегии. Примерно сто лет назад или чуть больше под «общими благами» или «достоянием» понимались морские просторы и Мировой океан. В последующие десятилетия технические достижения расширили такое определение, и теперь под общим достоянием также понимаются воздушное и космическое пространство, киберпространство, подводная энергетическая и телекоммуникационная инфраструктура. После окончания холодной войны доступ Соединенных Штатов к общему достоянию воспринимался как данность. Армия США контролировала морское и воздушное пространство, а также считала дружественными другие, более новые сферы деятельности.

Теперь это в прошлом. Ревизионистские государства все энергичнее оспаривают доступ Соединенных Штатов к общим благам. И Китай, и Россия совершенствуют противоспутниковое оружие. По мере увеличения мощности лазерных пушек все новые и новые государства получат возможности ослеплять или даже уничтожать спутники. Киберпространство превращается в арену экономических войн, шпионажа, преступности и терроризма. И то, что подводная инфраструктура станет мишенью, – вопрос времени. Государства и негосударственные образования могут получить беспилотные подводные аппараты, способные погружаться на морское дно. Как и в случае с кибератаками, затруднительно определить источник нанесения ударов по космическим и подводным целям, а это означает, что стратегия, основанная на сдерживании, вряд ли будет эффективной. Вместо этого американской армии придется взять курс на защиту своих материальных активов, ограничение возможностей причинения им ущерба и быстрый ремонт и восстановление поврежденных объектов.

Новый атомный век

Ядерные силы остаются фундаментом национальной безопасности США. Но контекст, в котором эти силы функционируют, резко изменился. Мир вступил во второй ядерный век, оставив в прошлом биполярную конкуренцию между Соединенными Штатами и Советским Союзом, становясь все более многополярным с региональной и мировой конкуренцией. Эта конкуренция также становится многомерной. Хотя ядерное оружие сохраняет свое законное место, в дискуссии о стратегическом балансе сил имеют место и другие измерения, такие как высокоточное и кибернетическое оружие, а также передовые системы ракетной и воздушной обороны. То, что раньше обычно называлось «ядерным равновесием», сегодня можно более точно описать как «стратегическое равновесие».

Например, Китай и Россия выражают обеспокоенность по поводу разрабатываемых в США возможностей нанесения «мгновенного глобального удара», позволяющего поражать цель в любой точке мира в пределах одного часа. Они также недовольны системами американской противоракетной и воздушной обороны: русские протестуют против планов Вашингтона разместить систему ПРО в Восточной Европе для отражения атак с Ближнего Востока, а китайцы возражают против аналогичных планов в Южной Корее, призванных защитить союзника от удара Северной Кореи. Положение еще больше осложняется опасениями по поводу кибероружия, которое может применяться для выведения из строя систем раннего оповещения, командования и управления.

Несмотря на эти глубокие перемены, администрация Обамы твердо придерживается парадигмы контроля над вооружениями времен холодной войны, обращая пристальное внимание на ядерные арсеналы Соединенных Штатов и России, мечтая при этом о безъядерном мире. Главные соперники США, напротив, уже действуют по законам нового ядерного века. Русские приняли доктрину «эскалации и деэскалации», в которой содержится призыв использовать ядерное оружие для ликвидации отставания России в обычных вооружениях. Они уже испытали оружие, которое, вероятно, нарушает Договор 1987 г. о ядерных силах среднего и малого радиуса действия. Китай разделяет озабоченность России относительно возможностей нанесения американцами высокоточного удара, а также относительно противоракетной обороны. При этом КНР не желает предоставлять подробных отчетов о собственном ядерном потенциале и намерениях, хотя модернизирует ядерные силы и расширяет арсенал высокоточных боеприпасов и кибероружия.

Пора выйти за рамки мышления эпохи холодной войны и оценить конкуренцию не с помощью простого подсчета вооружений, а через призму реалий второго ядерного века. Ключевой шаг в направлении адаптации американского ядерного арсенала – разработка подробных планов с учетом разных правдоподобных сценариев кризиса при участии США, Китая, России; возможного применения ядерного оружия второстепенными державами, такими как Северная Корея, или конфликта между двумя странами, обладающими ядерным оружием, такими как Индия и Пакистан. Тем временем американцы должны сохранять обоснованную и жизнеспособную ядерную стратегию в качестве главного гаранта собственной безопасности. Боеголовки, методы их доставки, а также системы командования и управления так долго находились в забвении у американского военного истеблишмента, что в скором времени способны все разом устареть. Соединенные Штаты могут позволить себе модернизировать сдерживающий ядерный арсенал – это будет стоить не более 5% общего бюджета на оборону. Но необходимо начать работу прямо сейчас, чтобы у США были современные ядерные средства сдерживания для ответа на вызовы в будущем, а не те ядерные силы, которые создавались в прошлом веке.

Ликвидировать разрыв

Даже лучшая стратегия потерпит крах, если под нее не выделяются необходимые средства, а описанная в данной статье стратегия требует гораздо более значительных ресурсов, чем те, что могут быть доступны, согласно сегодняшним планам Пентагона. К счастью, обе главные политические партии Соединенных Штатов поддерживают восстановление финансирования обороны до уровней, заложенных в бюджете, который Гейтс предложил в бытность министром обороны на 2012-й финансовый год. В этом случае есть реальный шанс ликвидировать разрыв между потребностями США в сфере безопасности и способностью удовлетворить их, сохраняя риск на разумном уровне.

Однако быстрый рост социальных выплат и прогнозируемое увеличение бюджетного дефицита, вероятно, будут означать политические ограничения расходов на оборону. Политика администрации Обамы обеспечила вялое восстановление экономики при дальнейшем увеличении долгового бремени, возложенного на будущие поколения, тем самым ускоряя ослабление позиций США в мире. Следующий президент должен сделать восстановление экономического фундамента своим приоритетом. Долгосрочное решение заключается в стимулировании экономического роста, сложном выборе в отношении социальных выплат и пересмотре устаревшего налогового кодекса. Успех далеко не гарантирован, и даже если удастся добиться какого-то прогресса, в одночасье всех экономических проблем это не решит.

Есть другие способы сокращения разрыва между целями и средствами, но они потребуют дальновидности и политического мужества. Один из подходов – более решительная ставка на экономическую мощь США. Санкции оказали существенное давление на Иран и Северную Корею; однако последние три администрации отказались от них в обмен на обещания, оказавшиеся иллюзорными. Экономическая мощь Соединенных Штатов – плохо используемый источник силы и влияния. При правильном применении этого рычага соперники США понесли бы настолько серьезные потери, что это могло бы принудить их отказаться от финансирования программ перевооружения.

Вашингтону также следует больше полагаться на военный потенциал союзников. Администрация Обамы слишком часто обращалась с союзниками как с помехой на пути умиротворения противников Соединенных Штатов, несмотря на отсутствие доказательств, что последние готовы отказаться от своих враждебных целей. Работа с правительствами стран-единомышленниц над принятием продуманных региональных стратегий помогла бы восстановить доверие союзников к США как дееспособному и надежному партнеру. Улучшение отношений в западной акватории Тихого океана было бы особенно актуально, поскольку наши партнеры там должны решить для себя, работать ли им с Соединенными Штатами или приспосабливаться к все более самоуверенному и требовательному Китаю.

Не менее важно, чтобы Вашингтон ясно сформулировал свою стратегию, союзники должны знать, какие военные возможности будут задействованы для выполнения общих задач. Четкая и понятная стратегия также поможет уменьшить разрыв между целями и средствами, поскольку даст армии четкие указания по поводу национальных приоритетов и во многом устранит ту неопределенность, которая мешает оборонному планированию. Слишком долго военные стратеги США были лишены внятных указаний и директив, что приводит к дурному распределению средств. Как говорится, «если не знаешь, куда идешь, можешь идти любой дорогой».

Четкая стратегия позволит перераспределить ресурсы и не только сберечь средства, но и снизить общие риски для безопасности. Например, население Южной Кореи в два раза превышает население Северной, а ее ВВП в 10 раз выше, чем у северного соседа. Со временем Сеул должен самостоятельно укомплектовывать большую часть наземных войсковых соединений, размещение которых предусмотрено союзническим договором между США и Южной Кореей, и тем самым высвободить американские сухопутные формирования для выполнения других приоритетных миссий. Аналогичным образом разработка новых операционных концепций – например, концепции эффективной передовой обороны первой островной цепи – даст армии более четкие представления о том, какие силы и возможности наиболее ценны, а какие можно сократить при минимальном риске. В итоге мы получим более эффективное использование имеющихся средств и ресурсов и более эффективную армию.

Способность быстро развертывать новые технологические возможности в полевых условиях также снизит расходы американского оборонного бюджета – отчасти за счет отказа от практики упования на неиспытанные и непроверенные технологии, что приводит к перерасходу средств и большим производственным задержкам. Если политики будут формулировать реалистичные требования в процессе закупок, армия сможет быстрее и эффективнее брать на вооружение новую технику. Кроме того, подобные действия вынудят противников идти на дополнительные расходы, поскольку неопределенность, создаваемая сжатыми сроками перевооружения, заставит их готовиться к расширению военных возможностей США. Им придется либо распылять имеющиеся у них средства на оборону, либо увеличивать расходы для противодействия новым образцам военной техники и вооружений, которые Вашингтон может закупать постоянно. Пентагон добился определенных успехов в этой области, создав Управление средств быстрого реагирования ВВС США, чтобы дать возможность военно-воздушным силам быстро закупать новую технику и обновлять устаревший парк в обход плохо функционирующей системы государственных закупок. ВМС последовал примеру ВВС, создав в этом году свое Управление средств быстрого реагирования. Однако долгосрочное решение заключается в фундаментальном реформировании самой системы.

Тяжелый выбор

Вследствие неэффективной стратегии администрации Обамы в течение последних восьми лет мы видим ослабление позиций Соединенных Штатов в мире и рост угроз нашим национальным интересам. Как заметил в прошлом году Генри Киссинджер, «со времени окончания Второй мировой войны США еще никогда не сталкивались с более разнородной и сложной цепочкой кризисов».

С учетом того, что нынешние вызовы более масштабны, чем те, с которыми Соединенные Штаты сталкивались в недалеком прошлом, и отличаются от них по форме, увеличение расходов на национальную безопасность – необходимая, но недостаточная мера. Наращивание традиционных сил и возможностей не решит проблему. Соединенные Штаты должны разрабатывать новые военные возможности и делать это быстрее своих соперников.

Это будет нелегко. В годы холодной войны США в среднем выделяли более 6% ВВП на оборону для создания щита, за которым их благосостояние выросло до беспрецедентных высот. Однако, несмотря на существенное сокращение военных расходов, финансовое положение значительно ухудшилось с начала Великой рецессии, и федеральное правительство накапливает долги с беспрецедентной скоростью. Конечно, есть место для повышения эффективности распределения долларов, выделяемых правительством на оборону. Однако финансовые беды никак не связаны с военными расходами, поскольку главные причины – быстрорастущий государственный долг и рост стоимости социальных программ. Попросту говоря, Соединенные Штаты приближаются к тому времени, когда долг уже нельзя будет перекладывать на плечи будущих поколений.

Таким образом, именно на внутреннем фронте должны быть приняты жесткие решения, чтобы защитить безопасность и экономическое благополучие страны. Самое время вспомнить предупреждение президента Дуайта Эйзенхауэра: «Пытаясь найти решение важнейшей проблемы обеспечения безопасности, мы должны сохранять платежеспособность. В противном случае мы проиграем внутреннее сражение, пытаясь одержать победу на внешнем поле боя».

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999005 Эндрю Крепиневич, Мак Торнберри

Свой вместо чужих

Импортозамещение в ОПК России: опыт 2014–2016 годов

А.Л. Фролов – главный редактор журнала «Экспорт вооружений».

Резюме В случае длительного действия санкций российский ОПК может вновь начать стремиться к автаркии (за исключением сотрудничества с компаниями Израиля, Китая, Южной Кореи и некоторых стран), что негативно скажется на его инновационности.

После известных событий весны-лета 2014 г. в Крыму и на юго-востоке Украины на Россию последовательно были наложены санкции со стороны США, Европейского союза (а также ряда других стран) и Украины, а в ответ – введены ответные меры. В политическом лексиконе прочно утвердился термин «импортозамещение». Наибольшую остроту проблема приобрела в военно-промышленной сфере, так как в производстве значительного числа российских боевых систем на тот момент так или иначе использовались импортные комплектующие, агрегаты или материалы. Лишение доступа к ним ставило под вопрос реализацию Государственной программы вооружения на 2011–2020 гг. (ГПВ-2011).

Ситуацию осложняло еще и то, что в 1990-е – 2000-е гг. российская оборонная промышленность активно вовлекалась в кооперацию с западными поставщиками, что было вызвано, с одной стороны, прекращением сотрудничества в рамках бывшего СССР и стран Варшавского договора, а с другой – требованиями иностранных заказчиков интегрировать отдельные импортные комплектующие и системы в российские боевые платформы. В ходе реформы Вооруженных сил при министре обороны Анатолии Сердюкове российская армия даже начала закупать готовые западные платформы, в лучшем случае допуская «отверточную» сборку на территории России.

При Сергее Шойгу военное ведомство новых контрактов не заключало, продолжая исполнять лишь действующие соглашения, как, например, импорт из Италии 290 бронированных автомобилей Iveco 65Е19WM (LMV) в дополнение к ранее поставленным или финансирование достройки двух универсальных десантных кораблей типа Mistral на французской судостроительной верфи STX France. Впрочем, в общем объеме новых закупок импорт занимал небольшой объем, но под угрозой оказались поставки ряда критически важных агрегатов и комплектующих для российских платформ. Как оказалось, такие есть практически везде. Общая картина была представлена летом 2015 г. – по информации Министерства обороны, с 2014 по 2025 гг. к импортозамещению было запланировано минимум 826 образцов вооружения и военной техники.

Импортозамещение не является чем-то новым для отечественного ВПК-ОПК. Впервые с этой проблемой столкнулись еще во время Первой мировой войны, когда Российской империи пришлось замещать детали и комплектующие для различных образцов техники (в первую очередь военно-морской), заказанных до войны в Германии и Австро-Венгрии, а также осваивать военную технику, производившуюся странами Антанты. К следующей мировой войне оборонная промышленность Советского Союза была более самодостаточной, но неудачное начало боевых действий, вызвавшее потерю ряда предприятий, их массовая эвакуация и т.д. привели к тому, что импорт по ленд-лизу стал важной составляющей Победы. После войны в связи с ростом напряженности в отношениях с бывшими союзниками на прежний уровень взаимодействия рассчитывать не приходилось, а это вынуждало осваивать производство ряда высокотехнологических образцов боевой техники, ранее поставлявшейся США и Великобританией. К ним относились РЛС, гидроакустические станции, ряд авиационных приборов, полноприводная колесная техника и другие системы.

Создание Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи привело к новой для СССР ситуации, когда в силу политической и экономической целесообразности Москва добровольно отказывалась от производства некоторых систем вооружений в пользу союзников. Так, в Польшу была передана компетенция по строительству средних и больших десантных кораблей, учебных и госпитальных и т.д., в Чехословакии закупались учебно-боевые самолеты L-29 и L-39 (причем порой даже в ущерб советским разработкам), в Болгарии – самоходные артиллерийские орудия 2С1 «Гвоздика», в Венгрии – минометы, в ГДР – противотанковые ракеты и противолодочные корабли и т.д.

Эта ситуация проецировалась и на сам Советский Союз. Политика дублирования производств на случай особого периода может рассматриваться не только как доказательство «неэффективности» советской экономики и «всепожирающей роли» ВПК, но и как попытка создать резервное производство. Такие мысли, хотя и выглядящие некоторой натяжкой, могут прийти в голову при оценке решений тех лет, когда, например, в Кургане производились тягачи, дублирующие белорусские МАЗы, а Пермь и Запорожье выпускали двигатели для вертолетов Ми-8, Харьков освоил «чужую» для себя платформу танка Т-80, хотя и с дизельным двигателем собственной разработки вместо оригинальной газовой турбины. Не является секретом и существенная обособленность украинских оборонных предприятий, которые составляли замкнутое производство по многим разработкам, в первую очередь авиационным. Косвенным подтверждением подобных мыслей могут служить отдельные факты. Так, например, еще при разработке неатомной подводной лодки четвертого поколения проекта 677 в 1980-е гг. главный конструктор проекта ориентировался на комплектующие, производимые в РСФСР. Интересно, что советское «импортозамещение» в рамках УССР и РСФСР в какой-то степени обеспечило существование ОПК вновь образовавшихся государств в относительно независимом и самостоятельном виде, хотя, безусловно, при наличии сильных кооперационных связей.

Именно они и стали объектом первого реального импортозамещения в постсоветской истории. Причем в качестве основной причины в этот период выступала не политика, а скорее расчет и здравый смысл. После 1991 г. в России, несмотря на сокращение военного бюджета, продолжилась разработка новых систем вооружений. Хотя многие из них базировались на еще советских заделах, в которых, естественно, предусматривалась союзная кооперация, руководство страны и Министерства обороны стремилось к созданию полностью российских изделий. К примеру, в баллистической ракете подводных лодок (БРПЛ) Р-39УТТХ «Барк», предназначенной для новых ракетных подводных крейсеров стратегического назначения проекта 955, использовались двигатели днепропетровского ПО «Южное». Испытания проходили неудачно, и в итоге проект был закрыт в пользу разработки новой системы Р-30 «Булава», которая оказалась намного более «импортонезависимой», вместе с родственной ей межконтинентальной баллистической ракетой (МБР) «Тополь-М».

Этот процесс стал набирать обороты уже в 2000-е гг., когда началась массовая разработка новых систем вооружений. Так, еще в 2011 г. Анатолий Сердюков однозначно исключил возможность участия в разработке новой тяжелой жидкостной МБР «Сармат» украинских предприятий (ПО «Южный машиностроительный завод» и НПО «Южное», Днепропетровск), оговорившись, впрочем, что «отдельные специалисты» могут получить предложения в частном порядке. Подобным же образом складывалась работа по турбореактивному двигателю АИ-222-25 разработки ПАО «Мотор-Сич» (г. Запорожье), партнером которого выступало российское АО «НПЦ газотурбостроения «Салют» (г. Москва) и ФГУП «Омское моторостроительное объединение» (в 2011 г. стало филиалом «Салюта»). С 2002 г. стороны выпускали двигатели в рамках кооперации, примерно в пропорции 50/50 (причем на Украине делалась более сложная «горячая часть»), однако к 2015 г. производство полностью локализовано в России. Другим примером может стать разработка с 2010 г. на ОАО «Завод специальных автомобилей» целого семейства шасси в рамках ОКР «Платформа-О» с инновационной электромеханической трансмиссией, заменяющая аналоги, выпускаемые на ОАО «Минский завод колесных тягачей» под перспективные образцы вооружений. Созданное еще в 1993 г. украинским ГП НПКГ «Зоря»–«Машпроект» и российским НПО «Сатурн» совместное предприятие «Турборус» позволило обслуживать корабельные газотурбинные установки (ГТУ) украинского производства, однако создать на российской территории полноценное производство ГТУ М90ФР и М55Р так и не удалось. В 2010 г. начался, пожалуй, один из главных процессов импортозамещения – начало выпуска в России турбовального двигателя ВК-2500 (аналога запорожского ТВ3-117), в 2014 г. были собраны первые 10 российских двигателей.

Ряд мер по импортозамещению был принят еще до событий 2014 года. Так, постановлением правительства от 24 декабря 2013 г. № 1224 установлены запрет и ограничения на закупки для нужд обороны и безопасности импортных товаров. Также была предусмотрена необходимость подтверждения отсутствия производства на территории России товаров по утвержденному этим постановлением перечню.

Однако в одночасье отказаться от поставок из стран СНГ было невозможно как технологически, так и политически и финансово. К последнему относились закупки Министерством обороны России украинских самолетов Ан-140 и Ан-148 (формально выпущенных российскими заводами), совместная разработка среднего военно-транспортного самолета Ан-70, вместе с Украиной планировалась разработка комплексов объектовой ПВО, на Украине была спроектирована и выпускалась головка самонаведения для перспективной ракеты «воздух-воздух» малой дальности Р-74, которой должны оснащаться истребители пятого поколения.

Расцвет сотрудничества пришелся на 2010–2014 гг., период президентства Виктора Януковича. Объем «чистого» военного экспорта в Россию оценивался в эти годы в 50–65 млн долларов, хотя фактически намного больше: например, в 2012 г. только ракетно-космической техники было экспортировано на 260 млн долларов. Импорт авиационных двигателей в 2010–2014 гг. постоянно нарастал с 404 единиц до 653, то есть сумма поставок была не менее 500 млн долларов (в этой связи интересно отметить, что объем импорта двигателей с Украины превышал ежегодные объемы производства вертолетов, то есть создавался определенный запас).

Впрочем, в попытке улучшить качество новых образцов российских вооружений пришлось обратиться и к западным производителям, что и привело к сложной ситуации после 2014 года. Такое положение вещей было вызвано многими причинами. Одной из них стало понимание того, что Киев в любом случае не является стабильным партнером с политической точки зрения, а украинский ВПК медленно, но верно деградировал. С другой стороны, в рамках ГПВ-2011 требовалось разработать и произвести большое количество принципиально новой техники, а это было практически нереально при опоре только на российские ресурсы и возможности. Парадоксальным образом с каждым годом реализации ГПВ-2011 по мере роста поставок в войска новой техники зависимость от импорта только бы возрастала. Объем европейских поставок в Россию оценить сложно. Непосредственно по вооружению контракты между Россией и странами ЕС в 2011–2013 гг. оценивались в 75 млн евро, а экспорт товаров и технологий двойного назначения достигал 20 млрд евро в год.

Наконец, использование импортных компонентов позволяло сократить время разработки боевой техники нового поколения, а в некоторых случаях и ее стоимость. Задача решалась, вопрос замены на собственные аналоги остро не стоял и откладывался «на потом». Результаты не заставили себя ждать после 2014 года. Не секрет, что импортные компоненты и агрегаты установлены на танках Т-14, платформе «Армата», боевых машинах пехоты БМП-3, бронированных автомобилях семейства «Тайфун-К», ряде кораблей и судов, отдельных образцах авиационной техники и множестве других систем. Собственно, сразу же после введения санкций российские предприятия ощутили их воздействие на себе. Например, АО «Вертолеты России» в 2016 г. сообщало о риске недопоставки иностранных комплектующих для производимых холдингом вертолетов.

Впрочем, как ни странно, самым острым вопросом оказалось замещение поставок с Украины, хотя Россия импортировала из этой страны только 700 различных изделий и комплектующих по сравнению с 860 единицами из стран НАТО. Уже в июне 2014 г. заместитель министра обороны Юрий Борисов сообщал, что практически ежедневно срывались поставки, отгруженная украинскими предприятиями продукция не пропускалась на российскую территорию украинской таможней. Болезненные проблемы возникли в связи с необходимостью ремонта и поддержания в исправном состоянии уже находящихся в эксплуатации техники и вооружения, прежде всего на флоте и в авиации, в первую очередь двигателей.

Решение вопроса по импортозамещению (в масштабе всей российской экономики) вышло на самый высокий уровень. В итоге уже в июле 2014 г. была готова соответствующая программа, утвержденная президентом Владимиром Путиным. Для координации усилий 4 августа 2015 г. постановлением правительства России № 785 создана комиссия по импортозамещению, причем в ее структуре имелись две подкомиссии: по вопросам гражданских отраслей экономики и оборонно-промышленного комплекса. Последнюю возглавил вице-премьер Дмитрий Рогозин.

Предпринимались и конкретные меры поддержки – летом 2015 г.

правительство приняло решение об авансировании до 80% программ по замещению военной продукции НАТО и Евросоюза. Несколько ранее, в 2014 г., появились детальные планы-графики мер замещения импортной военной продукции (для ОПК их было 13).

Промежуточные итоги и остающиеся проблемы

На сегодняшний день независимая экспертная оценка программы импортозамещения в области ОПК будет, безусловно, носить промежуточный и неполный характер. Официальные лица сообщали результаты своих действий в этой области несколько раз. Так, в 2014 г. министр обороны Сергей Шойгу давал поручение в течение 2015 г. освоить производство 695 образцов вооружения и техники из 1070, которые ранее создавались совместно с украинскими предприятиями. Однако некоторое время спустя были названы иные цифры. За первое полугодие 2015 г. замещено 57 украинских комплектующих из 102 запланированных. Это составляло 55% от годового плана. Разница в цифрах почти на порядок может быть объяснена различными методиками исчисления. Кроме того, сообщалось о наличии неких «детальных планов-графиков» по Украине и НАТО/ЕС, которые касались, соответственно, 186 и 800 образцов вооружения, военной, специальной техники. Вероятно, это наименования, имеющие наибольшую важность, которые следует заместить в первую очередь. Разнобой в оценках может быть объяснен и тем, что практически все конечные изделия, выпускаемые на Украине, имеют российские комплектующие, и вопрос в том, как вести учет необходимых к замещению компонентов. Это же касается НАТО/Евросоюза.

В то же время результаты по западным странам были не столь обнадеживающими: за тот же период выполнено замещение по полному циклу только в семи образцах из 127 запланированных. К октябрю результаты несколько улучшились: по Украине замещение коснулось 65 образцов (64% плана), по НАТО и ЕС – уже 55 (то есть 43%). Одновременно по проблемным позициям создавались страховые запасы.

Относительно финальных сроков реализации задуманного, в декабре 2015 г. сообщалось, что по Украине установлен крайний срок в 2018 году. Что касается государств НАТО и Европейского союза – самые поздние позиции планируются к реализации в 2021 г., но на них приходится менее 1%. Основной объем – 90% от всей номенклатуры – также планировалось заместить до конца 2018 года. Интересно, что еще в июле того же 2015 г. крайним сроком программ по импортозамещению назывался 2025 г., видимо, были произведены коррективы и установлены новые, более жесткие сроки.

Наибольшая сложность, как представляется, связана с импортозамещением для кораблей и судов Военно-морского флота. Самое тяжелое положение сложилось с ГТУ для строящихся фрегатов проектов 11356 и 22350. В обоих случаях отсутствие ГТУ привело к остановке строительства в общей сложности четырех уже заложенных кораблей (для фрегатов проекта 11356 – «Адмирал Бутаков» и «Адмирал Истомин», проекта 22350 – «Адмирал Головко» и «Адмирал флота Советского Союза Исаков»). Вопрос с фрегатами не решить как минимум до 2018 г., когда ожидается получение первой ГТУ российского производства. С другой стороны, в России освоили ремонт редукторов и турбин кораблей, находящихся в боевом составе.

Наличие немецких дизельных агрегатов MTU 16V1163TB93 для двух корветов проекта 20385 «Гремящий» и «Проворный» вынудило перерабатывать проект под установку российских аналогов (дизельных двигателей 16Д49 и реверс-редукторных передач), что привело к продлению сроков постройки, а также снижению ходовых качеств. При этом разработчик дизельных двигателей – ОАО «Коломенский завод» создал и передал на испытания модификацию дизеля, чья мощность превышает даже показатели MTU, что позволяет рассчитывать на улучшение показателей следующих в серии корветов.

Несколько лучше положение с кораблями других типов, которые также комплектовались двигателями MTU. Так, в случае с малыми ракетными кораблями (МРК) проекта 21631 двигатели MTU заменили китайскими аналогами. Китайская компания Henan также будет поставлять дизели для противодиверсионных катеров проекта 21980. На пограничные сторожевые катера проекта 12150 вместо немецких MU 10V2000M93 установлены дизели М-470МК производства ПАО «Звезда». Это предприятие также стало поставщиком и для большой серии МРК проекта 22800, на которых также изначально планировалось установить немецкие дизели.

В связи с корабельными силовыми установками интересно отметить, что малые пограничные катера проекта 21850 «Чибис» оснащаются шведскими двигателями Volvo-Penta. Несмотря на санкции, производитель продолжал поставлять эти двигатели, тем самым этот проект санкции не затронули.

На ОАО «Центр судоремонта “Звездочка”» к середине 2015 г. освоено производство винто-рулевых колонок ДРК-1200, которые заменили продукцию компании Rolls-Royce, причем план производства на 2015 г. составлял 10 колонок. На АО «Мовен Нижний Новгород» для комплектования кораблей ВМФ организовано производство вентиляционного оборудования взамен закупавшегося ранее на Украине. В то же время на строящихся неатомных подлодках все комплектующие российского производства, вопрос импортозамещения был решен в течение 2014–2015 годов.

Существенные результаты достигнуты и в авиационно-космической сфере. Известно, что на многофункциональные истребители Су-30СМ с конца 2015 г. устанавливаются коллиматорные широкоформатные индикаторы на фоне лобового стекла (ИЛС) ИКШ-1М разработки АО «Раменское приборостроительное конструкторское бюро» вместо применявшихся до того французских ИЛС Thales HUD 3022 (CTH 3022). В состав управляемого ракетного вооружения вертолетов Ми-28Н (НЭ, УБ) введена аппаратура передачи команд российского производства. Как уже отмечалось, набирает обороты программа локализации вертолетных турбовальных двигателей. Так, к 2017 г. планируется увеличить до 350 единиц производство двигателя ВК-2500, что практически полностью покроет потребности в рамках Государственного оборонного заказа. Подготовлена документация по проекту турбовального двигателя ПД-12В, который должен занять место украинского Д-136 на вертолетах Ми-26. Разработку планировалось начать в 2016 году. Также в 2016 г. начал осваиваться ремонт турбореактивных двигателей украинского производства Д-18Т для тяжелых военно-транспортных самолетов Ан-124 на мощностях АО «Уральский завод гражданской авиации» и активно обсуждается возможность отказа от украинского сопровождения этих машин, а также их ремоторизация на отечественные двигатели.

На ПАО «Тамбовский завод “Электроприбор”» началось создание единственного в России крупносерийного производства бортовых инерциальных навигационных систем (БИНС) на базе лазерных гироскопов, необходимых для современной боевой и гражданской авиации и ракетной техники. О намерениях производить в Тамбове подобные системы заявлялось еще в 2011 г., но масштабное финансирование перевооружения предприятия началось только в 2016 году.

По программе импортозамещения налажено производство электронасосного оборудования для танков Т-14, модернизированного танка Т-72Б3, боевых машин пехоты «Курганец-25» и БМП-3. Важным достижением отечественного ОПК стало производство матриц прицелов ночного видения вместо французских и белорусских образцов. Также осуществлена разработка системы электронного впрыска топлива в двигатель типа Common Rail, а в 2014–2016 гг. значительно увеличена доля локализации в дизельных двигателях, выпускаемых в России по лицензии компаний Cummins и Renault.

К серьезным успехам импортозамещения можно отнести организацию в России капитального ремонта на АО «Ремдизель» многоцелевого легкого бронетранспортера МТ-ЛБ, выпуск которого прекратился еще в 1980-х гг., причем он осуществлялся на Харьковском тракторном заводе, в Польше и Болгарии (из двух стран в СССР «чистые» МТ-ЛБ не поставлялись). Для проведения ремонтных работ в течение полутора лет в России освоено производство почти 3800 комплектующих из 4000 необходимых, включая баки и гусеничные траки. Этот успех позволит предприятию осваивать новое производство модернизированного шасси МТ-ЛБ.

Известно, что ведутся работы по выпуску в России керамической брони, бескамерных шин большой размерности для колесной военной техники, взрывобезопасных кресел и ряда других комплектующих для вооружений Сухопутных войск, а также ремонт колесной техники производства белорусских заводов МАЗ и МЗКТ.

Предпринимаются усилия и по производству электронной компонентной базы. На 2020 г. намечен выпуск в России радиационно-стойких компонентов с расчетом покрыть внутренние потребности на 90%. Из уже реализованного можно упомянуть достижение ОАО «НИИМЭ и Микрон», которое начало поставку радиационно-стойких интегральных микросхем космического применения для навигационных спутников ГЛОНАСС-К.

Заключение

Ограничения, введенные в 2014 г. в отношении поставок в Россию товаров военного и двойного назначения, оказали серьезное воздействие на отечественный ОПК. Эффект от них стал сказываться в 2015–2016 гг. по мере исчерпания задела, запасов, а также исполнения контрактов, подписанных со странами Запада до введения санкций. Практика показала, что позиция западных стран в этом вопросе не универсальна, так как имели место как отказы от поставок (Германия и строительство компанией Rheinmetall Defence Electronics учебного полигона в Нижегородской области), так и их продолжение (Италия и отгрузка машинокомплектов для сборки бронеавтомобилей «Рысь»). Кроме того, негативные последствия минимизированы относительно небольшим числом готовых платформ западного производства в российской армии, а также реализацией ряда программ по импортозамещению, которые были инициированы в России задолго до кризиса 2014 года.

Самым сложным оказалось замещение украинских изделий и комплектующих, в силу большого их числа. Кроме того, возможно, сказалось и более жесткое соблюдение Киевом запрета на продажу России данной категории товаров, хотя даже они не полностью перекрыли взаимодействие в данной сфере. К примеру, продолжают поступать двигатели для самолетов, кроме того, несмотря на ряд сложностей, украинские изделия поставляются для экспортных образцов российских вооружений (к примеру, те же корабельные ГТУ, хотя и с опозданием, были поставлены на два строящихся вьетнамских фрегата проекта 11661Э).

Освоение широкой номенклатуры изделий в рамках импортозамещения стало серьезным вызовом для отечественной промышленности, но, с другой стороны, это возможность в ближайшие годы загрузить мощности в условиях сокращения военного бюджета. Оборотной стороной медали является необходимость нести затраты уже сейчас для освоения производства требуемых образцов. Установленный срок освоения почти 90% от всего списка критических изделий – 2018 г. – представляется довольно жестким, и, скорее всего, к этому времени не все запланированное будет выполнено.

Острой проблемой оказалась нехватка современной станочной базы, и этот вопрос, как представляется, становится одним из самых главных, тем более в условиях действующих ограничений на получение новых станков, пригодных к выпуску военной продукции и товаров двойного назначения. В то же время в случае потепления отношений с Западом и облегчения режима санкций не исключается и возврат российских производителей к западным поставщикам. Но на этот раз, вероятно, будет более жестко действовать система страхования рисков и создания запаса импортных изделий. Это, впрочем, не касается сотрудничества с Украиной, которое явно будет минимизировано. В случае длительного периода действия санкций российский ОПК может вновь начать стремиться к полной автаркии (за исключением сотрудничества с компаниями Израиля, Китая, Южной Кореи и некоторых других стран), что негативно скажется на его инновационности в долгосрочной перспективе.

Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999004 Андрей Фролов

О японо-китайской «железнодорожной войне»

Владимир Терехов

Среди нескольких важных итогов очередного трёхдневного (с 10 по 12 ноября с.г.) визита в Японию индийского премьер-министра Нарендры Моди обращает на себя внимание соглашение о сотрудничестве в области развития в Индии скоростного железнодорожного транспорта.

Наряду с другими фактами последних лет оно позволило агентству Bloomberg воспроизвести тезис американского востоковеда Джеффри Кингстона о расширении масштабов “железнодорожной войны” между Японией и Китаем, принимающей едва ли не глобальный характер и лишь проявившейся в данном случае на территории Индии. Участники обозначенной “войны” прибегают к таким технологиям, как политическое воздействие на руководство страны, объявляющей международный тендер по строительству объектов транспортной инфраструктуры.

Китаем и Японией, то есть двумя мировыми лидерами в сфере строительства скоростных железных дорог, этот инструментарий был в полной мере использован уже в ходе первого подобного тендера, объявленного летом прошлого года Индонезией. Год назад мы кратко описывали драматическое развитие японо-китайской борьбы за получение заказа на разработку и реализацию проекта по строительству скоростной железной дороги Джакарта–Бандунг на острове Ява длиной 140 км и стоимостью свыше 5 млрд долл. Причём словом “драматическая” следует определить скорее ситуацию, в которой оказалось правительство Индонезии, ибо последнему пришлось выбрать победителя из двух ведущих азиатских держав.

Из них Китай выступает в глазах Джакарты в противоречивых ипостасях: являясь одним из главных торговых партнёров, он в тоже время рассматривается в качестве источника вызовов национальной безопасности. Япония также находится в числе основных торговых партнёров, но позиционируется, скорее, как потенциальный военно-политический союзник Индонезии.

Поэтому после объявления в октябре 2015 победителем в тендере Китая президенту Индонезии Джоко Видодо пришлось срочно отправить в Токио спецпосланника, в задачу которого входило “умаслить” находившегося в скверном настроении премьера Японии Синдзо Абэ. Как выяснилось, поторопившегося с расчётами на то, что индонезийское “железнодорожное дело” уже находится в японской шляпе. С. Абэ было отчего расстроиться, поскольку (скорее “по умолчанию”) полагалось, что получатель заказа на строительство первого участка упомянутой скоростной железной дороги автоматически продолжит её и далее через весь остров Ява. Что в разы увеличит стоимость первоначального заказа.

Однако в начале ноября с.г. стала появляться информация о том, что с упомянутым “автоматизмом” что-то не заладилось и Япония “может вернуться” в проект строительства всей скоростной дороги Джакарта–Сурабая длиной 750 км.

Выбор индонезийским правительством момента внесения в проект столь важных корректив (как для Японии, так и Китая) представляется едва ли случайным. Видимо, к осени с.г. в Джакарте укрепились сомнения относительно сохранения в дальнейшем прежнего уровня вовлечённости США в мировые дела и, в частности, в ситуацию в Юго-Восточной Азии. Независимо от (неясных тогда) итогов американских президентских выборов.

Перспектива неизбежного в этом случае повышения значимости Японии на чаше региональных стратегических весов, противоположной той, на которой располагается Китай, несомненно, стимулирует процесс внесения “нужных” корректив в крупнейший инфраструктурный проект Индонезии.

Всё гораздо проще выглядит в случае с Индией. Эта простота объясняется достаточно прозрачной картиной, складывающейся в политическом треугольнике “Япония–Индия–Китай”. Никаких (индонезийского типа) стратегических “метаний” в Дели не наблюдается в течение уже нескольких последних лет. Не вызывает сомнений явное предпочтение, которое Индия отдаёт Японии в развитии внешнеполитических отношений. Несмотря на то, что нынешний уровень торгово-экономических связей между ними в разы уступает китайско-индийским.

Вообще, процесс формирования японо-индийского квазисоюза уже является одним из самых заметных и важных трендов мировой политической игры. Его значимость особенно повысится, если действительно получит развитие упоминавшаяся тенденция к ограничению вовлечённости в мировые процессы нынешнего гегемона США.

Поэтому ответ на вопрос, кому Дели отдаст решение стратегически значимой проблемы развития железнодорожной транспортной инфраструктуры (существенным образом остающейся в состоянии первой половины прошлого века), был очевиден уже давно и лишь получил подтверждение в ходе последнего визита Н. Моди в Токио.

В принятом Совместном заявлении говорится о прогрессе в реализации обсуждаемого в последние годы “флагманского проекта” двустороннего сотрудничества, каковым станет строительство первой в Индии скоростной железной дороги Мумбаи–Ахмедабад длиной свыше 500 км и стоимостью 15 млрд долл. Япония обеспечит технологическую поддержку проекта, а также на 80% профинансирует его реализацию. Для чего будет предоставлен низкопроцентный (0,1% в год) кредит сроком на 50 лет. Работы начнутся уже в декабре с.г., а ввод дороги в эксплуатацию намечен на 2023 г.

Вряд ли можно сомневаться, кому индийское правительство предложит строительство пяти других скоростных железных дорог. Тем более что они будут так или иначе связаны с трассой Мумбаи–Ахмедабад.

В этом плане примечательным представляется молчание Дели в ответ на неоднократные и прозрачные месседжи из Пекина с приглашением принять участие в реализации транспортных проектов в рамках амбициозной концепции “Восстановление великого шёлкового пути”.

Впрочем, иной реакции Дели трудно ожидать на фоне разворачивающихся масштабных работ (общей стоимостью 46 млрд долл.) по созданию “транспортно-экономического” коридора, который пройдёт по территории Пакистана и свяжет западные провинции КНР с портом Гвадар на берегу Аравийского моря.

В последнее год-два японо-китайское соперничество за получение заказов на строительство скоростных железнодорожных магистралей отмечается не только в странах ЮВА (помимо Индонезии, также во Вьетнаме, Малайзии, Сингапуре, Таиланде), но и в Африке, а также Латинской Америке.

Общим местом становится констатация того, что проблема развития транспортной инфраструктуры приобретает ключевой характер в общей проблематике прогресса развивающихся стран. С ней связан гигантский потенциальный рынок, исчисляемый сотнями миллиардов долларов. В борьбе за предпочтительные позиции на этом рынке ведущие мировые игроки используют весь имеющийся потенциал средств, а её целеполагание носит отнюдь не только экономический характер.

Впрочем, в разделении и, тем более, ранжировании очерёдности экономических и политических целей игры на международной арене смысла не больше, чем в поиске ответа на вопрос о первичности курицы или яйца.

Will Trump Backpedal on the Trans-Pacific Partnership?

Nile Bowie

In the two weeks since Donald Trump’s surprise election victory, the billionaire developer has adopted a noticeably softer demeanour from that of his insurgent campaign personality. While vetting a cabal of mostly right-wing Republicans for his incoming transition team, he has cautiously walked back from several contentious campaign talking points while attempting to shed off the most controversial elements of his base.

Trump has publically disavowed prominent white-nationalist organisations of the alt-right and is making concessions on his most divisive goals: areas of his odious border wall may be dialed back to simple fencing, some aspects of Obamacare might not be totally repealed, he has decided against appointing a special prosecutor to investigate Hilliary Clinton and has signaled a slightly more malleable position on climate protection.

It’s clear that after campaigning against the Republican party establishment, President-elect Trump is now focused on building cohesion with the party elite and offering some of his vocal critics an olive branch in the form of a position in his administration.

It should be remembered that was this same pro-business Republican establishment that forged an atypical alliance between President Obama in support of the Trans-Pacific Partnership, the largest corporate trade agreement in history, which Trump has reaffirmed his desire to withdraw from on the first day in office.

There are a few silver linings in Trump’s victory and the death of the TPP is certainly one of them. Oft touted as the centrepiece of the Obama administration’s re-engagement with Asia, the TPP is a multilateral trade and investment agreement involving twelve key Pacific Rim nations – with the glaring exclusion of China, the region’s largest economy and the largest trading partner of Asia-Pacific countries.

The trade pact has been bitterly opposed in participating countries by activists of all stripes, from worker’s rights and environmental groups to Internet freedom advocates and consumer associations, for abjectly favouring private corporate investment interests at the vast expense of public health and welfare.

Not to mention the deal’s stark geopolitical connotations, as evidenced by Obama’s remark that “we can’t let countries like China write the rules of the global economy, we should write those rules,” and the incendiary quip of his defence secretary Ash Carter, who claimed the “TPP is as important to me as another aircraft carrier”.

After eight years of Kafkaesque closed-door negotiations from which the global public has been diligently kept from, it was clear the trade agreement wouldn’t have up the votes to be ratified during the current lame-duck session of Congress, forcing Obama to quietly abandon his pursuit of the deeply troubling deal that both Donald Trump and Bernie Sanders lambasted on the campaign trail.

Since reaffirming his intention to withdraw from the TPP in favour of negotiating fresh bilateral deals, several US allies in Asia have reacted with dismay and resignation. Vietnam has strategically backed away from the deal, publically opting to pursue an independent foreign policy.

Japanese PM Shinzo Abe was the first foreign leader to meet with Trump, ostensibly to assess shifting US trade policy and future relations with Washington. It is almost assured that Abe expressed hope that Trump would reconsider the TPP given the Japanese leader’s fierce lobbying of the deal.

Singapore, being a capital-rich and trade-reliant city-state, has been the most vocal proponent of the deal as PM Lee Hsien Loong repeatedly warned that a failure to ratify would diminish Washington’s standing among Asian trade partners and place the Asia pivot in doubt.

His remarks are clearly directed toward the US deep state that has prioritised Washington’s strategic realignment toward the Asia-Pacific. Lee has vowed to press ahead with the agreement independently of what Washington decides, though Shinzo Abe’s recent public statement that the deal would be “meaningless without the United States” certainly leaves Singapore’s leader with egg on his face as Beijing looks on.

The big questions remain: What kind of trade policies will the incoming Trump administration pursue? Will the TPP be abandoned or potentially renegotiated without the United States? How will China position its trade policy with the TPP in retreat? Will President Trump reverse course and pursue the deal?

It’s clear that Trump will face sustained resistance from Republican senators, lobbyists for the US Chamber of Commerce and the deal’s prominent supporters in Washington who are portraying the decision to withdraw as a strategic capitulation to China, which is pursuing its own regional trade accord, the Regional Comprehensive Economic Partnership (RCEP), which excludes the United States.

Trump, who can be relied on to boast of his prowess for cutting deals, believes he can obtain greater leverage over trade deals by negotiating bilaterally with US partners. Whether these deals involve incentives to boost foreign investment in US infrastructure and domestic energy production or the provocative levelling of tariffs against competitors is anyone’s guess.

One of the key reasons the TPP negotiations dragged on for eight years is due to the US Trade Representative’s aggressive imposition of corporate interests on all countries involved.

The most egregious proposal is the Investor State Dispute Settlement mechanism that allows for corporations to challenge government regulations that disadvantage their business interests in an international arbitration panel staffed by corporate lawyers whose rulings cannot be appealed.

Then there’s the extension of patent and copyright protections that would have greatly driven up the costs of pharmaceuticals in participating countries. The upward redistribution of income is the raison d’etre of the TPP, which emboldens corporate monopolies and actually distorts the free market to the benefit of transnational corporate class interests.

If Trump attempts to negotiate bilateral deals that even more aggressively favours US corporate interests, he will hit a figurative wall as he builds his literal wall. Opposition to the TPP is not grounded in populism or anti-globalization, but about rejecting a model of globalisation imposed on the globe by the Democratic and Republican party establishments.

Rather than engage in a trade war with China or ridiculously labelling it a ‘currency manipulator’ (as if the US hasn’t been running QE since 2008), Trump should negotiate preferential terms for direct foreign investment in the US economy to rebuild its abhorrent infrastructure. The TPP will either be resuscitated or replaced with something else, for better or for worse, but probably the latter.

У Трампа появится генеральный секретарь

Трамп встретился с кандидатом на пост госсекретаря США генералом Дэвидом Петреусом

Александр Братерский, Александр Атасунцев

Избранный президент США Дональд Трамп провел встречу с экс-главой ЦРУ генералом Дэвидом Петреусом. Его прочат на пост госсекретаря США. Если назначение произойдет, на одну из ключевых должностей в администрации США будет назначен человек, который едва избежал тюремного заключения за распространение секретных материалов.

Избранный президент США Дональд Трамп вечером 28 ноября встретился с генералом в отставке Дэвидом Петреусом. Высокопоставленный источник из окружения Трампа рассказал Bloomberg: политик склоняется к тому, чтобы назначить Петреуса на должность госсекретаря США.

Избранный президент США написал в своем блоге, что «был очень впечатлен» разговором с генералом. Петреус в свою очередь рассказал, что Трамп «прогулялся с ним по земному шару», объясняя вызовы, которые сегодня стоят перед США.

Как отмечает обозреватель Bloomberg, если Петреус будет назначен на этот пост, это будет самым «дальновидным» решением Трампа. Он напоминает, что, когда президент США назначил Петреуса на пост главы ЦРУ, сенаторы единогласно утвердили его кандидатуру.

Готов ли сам Петреус занять в большей степени дипломатический пост — пока неясно.

Боевой опыт

Петреус родился в 1952 году и в 1974-м окончил академию США в Вест-Пойнте. Это один из самых престижных военных вузов в стране.

Дэвид Петреус был слишком молод, чтобы попасть на войну во Вьетнаме. Тем не менее в 1985 году будущий генерал получил степень магистра в Школе общественных и международных отношений Вудро Вильсона при Принстонском университете, а через год там же защитил диссертацию, посвященную вьетнамской войне, получив докторскую степень.

За многолетнюю военную карьеру Петреус был помощником командующего войсками США в Европе, заместителем помощника начальника штаба сухопутных войск США. В 1995 году он был назначен оперативным командующим войск США на Гаити. В 2001–2002 годах занимал должность помощника главы оперативного штаба и заместителя командующего антитеррористическими силами в Боснии и Герцеговине.

Расцвет карьеры Петреуса пришелся на «войну с террором», как назвал тогдашний президент США Джордж Буш-младший кампании в Афганистане и Ираке в первом десятилетии XXI века.

В 2003 году генерал возглавил воздушно-десантную дивизию, которая участвовала во вторжении в Ирак. Спустя год Петреус стал главой Многонационального командования в Ираке, плотно сотрудничая с силами НАТО. В 2008 году Петреус занял пост командующего Многонациональными силами в стране.

Здесь Петреус принял участие в разработке противоречивой доктрины, известной под аббревиатурой COIN. Эта довольно туманная концепция применения силы допускала нарушение норм правового государства, включая отказ от презумпции невиновности, избирательное применение закона и контроль военных над гражданской сферой, — ради установления демократии на оккупированной территории.

Несмотря на ряд неоднозначных решений, в том числе резкое увеличение численности американских военнослужащих в Ираке, Петреус закончил свою миссию в этой стране с имиджем героя.

Проблемы в Ираке начались уже позже — когда войска, прибывшие сюда по приказу генерала, начали уходить.

С 2008 по 2010 год Петреус был главой Центрального командования вооруженных сил США и отвечал за действия США на всем Ближнем Востоке. Затем он командовал международными силами по содействию безопасности НАТО в Афганистане.

«Чернобыль» в Сирии

В блистательной армейской карьере Петреуса произошел зигзаг в августе 2011 года, когда он был назначен президентом Обамой на пост директора ЦРУ. На этой должности он трудился недолго. Через год он был вынужден уйти в отставку после скандала, связанного со взломом почты его предполагаемой любовницы и по совместительству журналистки Полы Бродвелл.

Генерал был женат, Бродвелл также была замужем. Стоит отметить, что, несмотря на скандалы, обоим удалось сохранить семьи.

Петреус был главным источником книги Бродвелл, в которой та выступала с резкой критикой американского правительства. Среди обвинений — бездействие Вашингтона, который допустил нападение ливийских боевиков на консульство США в Бенгази в 2012 году.

В результате нападения был убит посол США в Ливии Кристофер Стивенс.

ФБР, заинтересовавшись подозрительно хорошей осведомленностью Бродвелл и проведя расследование, вышло на Петреуса. Оказалось, что тот предоставил журналистке доступ к своей электронной почте в ЦРУ и другой секретной информации. Когда начался суд, Петреус согласился признать себя виновным в несанкционированном пользовании и хранении секретных материалов. История закончилась только в 2015 году — суд приговорил Петреуса к двум годам заключения условно, а также к штрафу.

Издание The USA Today отмечает, что Петреус намеренно врал ФБР, а не просто «неосторожно обращался с секретной информацией».

Однако ведущий аналитик The Atlantic Council Мэтью Берроуз сказал «Газете.Ru», что не видит больших проблем с назначением Петреуса на эту должность в связи с тем скандалом.

Эксперт считает, что в случае назначения Петреуса госсекретарем тот уделит большую часть своего внимания проблемам на Ближнем Востоке, так как испытывает большой интерес к этому региону. Берроуз не исключает, что при Петреусе взаимодействие между Россией и США в борьбе с исламистами может наладиться.

В сентябре прошлого года Петреус объяснил свою позицию относительно России. Это произошло во время выступления генерала перед конгрессом США в ходе дискуссии, посвященной ситуации на Ближнем Востоке.

Он высоко оценил эффективность российских ВС на территории Сирии, однако добавил, что эти действия в конечном счете увеличивают риски и расшатывают ситуацию.

По словам Петреуса, президент РФ Владимир Путин «стремится возродить Российскую империю» и организует «военные провокации» в Сирии, следуя своим интересам.

Саму Сирию Петреус назвал «геополитическим Чернобылем», поскольку от нее идут волны нестабильности и экстремизма по всему миру.

По мнению Мэтью Берроуза, Петреуса могут ожидать сложности при взаимодействии с другим бывшим коллегой, генералом разведки Майклом Флинном. Он назначен Трампом на должность советника по национальной безопасности.

Эксперт отмечает, что госсекретарь вообще часто конфликтует с советником по нацбезопасности, так как оба пытаются донести свое видение внешнеполитических проблем для президента.

Более 7 тонн гуманитарной помощи за сутки было передано мирным жителям в сирийских провинциях Алеппо, Латакия, Хама и Эль-Кунейтра, сообщил во вторник российский Центр по примирению враждующих сторон в Сирии.

"В течение суток проведено четыре гуманитарные акции, в ходе которых произведена передача мирным жителям гуманитарных грузов: в населенном пункте Джибрин провинции Алеппо — около 3 тонн; в населенном пункте Масьяф провинции Хама — 2,5 тонны; в населенном пункте Хан-Урайниба провинция Эль-Кунейтра — около одной тонны; в населенном пункте Кара-Джалия провинция Латакия — около одной тонны", — говорится в бюллетене, опубликованном на сайте Минобороны РФ.

Кроме того, для мирных жителей, покидающих районы города Алеппо, находящиеся под контролем незаконных вооруженных формирований, продолжают работать пункты горячего питания и выдачи предметов первой необходимости, отметили в Центре по примирению.

Рождение Большой Евразии

Как завершается эпоха после холодной войны

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

Резюме Еще недавно доминирование Запада казалось абсолютным, но роли учителя и ученика, лидера и отстающего не закреплены здесь раз и навсегда. Все более острым будет соперничество в интерпретации реальности, производстве смыслов и трансляции ценностей.

Почти четверть века разделяют два символических совпадения, каждое из которых свидетельствовало о тектонических сдвигах в мировой политике. 8 декабря 1991 г. в Беловежской пуще подписан договор, прекративший существование Союза Советских Социалистических Республик. На следующий день в Маастрихте лидеры двенадцати западноевропейских государств согласовали «Договор о Европейском союзе». 23 июня 2016 г. большинство избирателей Соединенного Королевства высказались за выход Великобритании из Евросоюза. И в то же время в Ташкенте подписаны меморандумы о присоединении Индии и Пакистана к действующим конвенциям Шанхайской организации сотрудничества, которая в результате этого расширения объединит страны, где проживает почти половина человечества.

Разумеется, не стоит поддаваться соблазну упрощенных оценок: Brexit не означает заката Европы. Однако было бы ошибкой недооценивать значимость изменений, означающих восхождение Большой Евразии.

Большая Евразия: долгосрочные стратегии и самоорганизация

Говоря о Большой Евразии, я имею в виду фундаментальный процесс геополитических и геоэкономических изменений, ареной которых становятся евразийский континент и примыкающие к нему пространства африканского континента (впрочем, возможно, и Африка в целом). В данной статье Большая Евразия не рассматривается лишь в качестве синонима российско-китайского стратегического партнерства, в орбиту которого вовлекаются или могут быть вовлечены другие государства. Большая Евразия не сводится к представлениям о хартленде, а пространственный фактор не может считаться единственной детерминантой происходящих преобразований. Спору нет, пространство имеет значение. Но понять суть происходящего можно лишь с учетом исторического времени, многовариантности путей мирового развития, альтернатив даже по отношению к тем процессам, которые еще вчера казались безальтернативными. Сегодня мы наблюдаем радикальную активизацию некоторых тенденций, проявившихся еще в 1990-е – начале 2000-х гг., и в то же время эрозию тех характеристик глобализации, которые связывались с торжеством постбиполярного миропорядка.

Одна из важнейших предпосылок становления Большой Евразии – усиление полупериферийных и периферийных держав, поймавших в паруса попутный ветер глобализации и начавших быстро догонять развитые державы. Эта заявка на обретение собственной субъектности рядом стран незападного мира сформировалась в краткий период современной истории, когда казалось, что глобализация несет выигрыш всем – от стран – производителей сырья до государств, заявивших о прорыве в постиндустриальную эру. Как известно, эта Belle Époque оборвалась в 2008 году.

Кризис 2008 г. продемонстрировал, что глобализация, понимаемая как всемирное торжество либеральной политико-экономической модели, забуксовала. Вдруг обнаружилось, что для сохранения доминирования Запада многие процессы нужно срочно разворачивать вспять. В самом деле, страной, наиболее успешно справлявшейся с тяготами кризиса, оказался Китай, который не только закрепил за собой статус второй экономики мира, но и заявил о глобальных амбициях. Причем сделал это, когда выжал почти все из своей прежней экспортно-ориентированной стратегии роста. Потребность в изменении экономической политики совпала с приходом во власть нового поколения лидеров во главе с Си Цзиньпином и Ли Кэцяном. С их именами теперь ассоциируется комплекс мер, связанных с переориентацией экономики на развитие внутреннего спроса при одновременном проведении структурных реформ, выравнивании диспропорций и стимулировании инновационной активности.

Стратегическая инициатива Си Цзиньпина «Один пояс, один путь» беспрецедентна по масштабам и пространственно-временному охвату. Впервые со времен плавания Васко да Гамы предпринимается попытка выстроить систему экономических взаимосвязей в направлении с Востока на Запад. Нередко стремление Пекина обеспечить проекцию собственной экономической мощи, создать плотную сеть коммуникаций, хозяйственных и торговых связей между крупнейшими рынками Евразии истолковывается как проявление своекорыстия: дескать, Пекин стремится превратить соседние и отдаленные страны в ресурс собственного развития. Конечно, во вред себе Китай ничего делать не будет, но китайская культура политического управления с ее ориентацией на долгосрочное стратегическое планирование предполагает большее: создать благоприятные внешние условия для процветания Поднебесной. Предпосылкой такого процветания служат стабильность и экономическое благополучие тех стран, которые проявят готовность к обслуживанию китайских интересов.

«Один пояс, один путь», разумеется, создает новую конкуренцию между странами, соперничающими за китайские инвестиции и кредиты, за то, чтобы транспортная инфраструктура, обеспечивающая единство Большой Евразии, проходила именно по их территориям. Но еще более важно, что запущенный Пекином процесс обретает собственную внутреннюю логику, вслед за стремлением подключиться к китайскому проекту начинают активизироваться усилия других стран, нацеленные на выстраивание собственных логистических цепочек. Характерный пример последнего времени – резкое ускорение работ по созданию транспортного коридора «Север–Юг», соединяющего Россию через Азербайджан с Ираном, а в перспективе – и с Индией. Вокруг этого проекта начинает формироваться трехстороннее стратегическое партнерство России, Ирана и Азербайджана. В связи с планами реализации транспортных проектов евразийского значения обостряется конкуренция и корпоративных игроков, как, например, в случае со строительством высокоскоростной железной дороги Москва–Казань (участок будущей трансконтинентальной магистрали, соединяющей столицы Китая и России), когда альтернативу китайским инвесторам (консорциум «Шелковый путь») предлагают (несмотря на антироссийские санкции) инвесторы из Германии (консорциум «Немецкая инициатива»). Стремлением не отдать окончательно инициативу в руки Китая отчасти обусловлен и новый подход японского руководства к разрешению территориального спора с Москвой, предусматривающий расширение сотрудничества в сфере энергетики и развития инфраструктуры российского Дальнего Востока.

Таким образом, становление Большой Евразии начинает выглядеть как процесс самоорганизации. Предпосылки вызревали давно, но только теперь сформировались необходимые условия. Вместе с тем ряд факторов оказывает негативное или дестабилизирующее воздействие на обретение Большой Евразией субъектности как важнейшей подсистемы трансформирующегося мирового порядка.

Большая Евразия vs. Океания?

К числу таких факторов относится американская политика сдерживания по гигантскому внешнему периметру Китая и России. Вольно или невольно, но, придвигая НАТО к российским рубежам на Западе и укрепляя существующие оборонные альянсы в АТР, Вашингтон способствует тому, что видение стратегических целей американской политики в Москве и Пекине сближается, следствием чего становится их стремление к большей военно-политической координации. В то же время многие страны, через которые проходят линии противостояния, оказываются в непростом положении, поскольку их национальным целям может отвечать более активное участие в процессах становления Большой Евразии. Однако эти устремления приходится соотносить и все чаще подчинять американским военно-стратегическим интересам.

Примером может служить Южная Корея, согласившаяся принять на своей территории американский противоракетный комплекс THAAD. Согласно официальным заявлениям Вашингтона и Сеула, противоракетный комплекс размещается в целях противодействия ядерной угрозе со стороны КНДР. Однако никакого контроля над инфраструктурой ПРО Сеул иметь не будет, все решения переходят к американскому командованию. А для США развертывание ПРО на Корейском полуострове означает возможность снизить эффективность китайского ракетно-ядерного потенциала и – правда, в значительно меньшей степени – соответствующего потенциала России. Неудивительно, что первоначальная реакция Москвы и Пекина была весьма болезненной. Южная Корея фактически оказывается вовлеченной в стратегию сдерживания Китая и России, тогда как ее долгосрочным национальным устремлениям, скорее всего, в большей степени отвечает максимальное использование возможностей становления Большой Евразии. Сеулу предстоит сложный поиск средней линии между сохранением союза с Соединенными Штатами в области безопасности и перспективами трансконтинентального сотрудничества и разделения труда.

Если Вашингтон после президентских выборов 2016 г. продолжит курс на противостояние с Пекином и Москвой, следует ожидать новых попыток дестабилизации в особо уязвимых точках социальной и межэтнической напряженности в странах, значимых для России или Китая. Самой серьезной ставкой опять становится мировая торговля, попытка США обеспечить собственное доминирование после провала в 2008 г. прежней модели глобализации. На смену курсу на либерализацию торговли в планетарном масштабе пришла гонка формирования нового поколения торгово-экономических группировок, создание которых диктуется не только соображениями рыночной рациональности, но также и геостратегическими интересами. Едва ли только экономическими причинами обусловлено отсутствие в составе Транстихоокеанского партнерства Китая и России. Более того, если планы Вашингтона по созданию экономических макроблоков – Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП) – будут осуществлены в полном объеме, то оруэлловская Океания станет реальностью, по крайней мере с точки зрения контроля гигантских территорий из единого центра. Причем НАТО и активизирующиеся в АТР под эгидой США различные форматы военно-политического взаимодействия могут рассматриваться в качестве своеобразных силовых «скреп» зоны американского экономического доминирования. Впрочем, сенсационная победа на выборах Дональда Трампа, который вел кампанию под лозунгом отрицания торговых объединений как класса, делает ситуацию еще более запутанной.

Однако не стоит смотреть на эту тенденцию упрощенно. Восприятие будущей системы международных отношений как бинарной оппозиции хартленда и римленда, пространства демократии и пространства автократии – не более чем искусственная рамка, применяемая для решения определенных задач, но едва ли схватывающая всю сложность и многообразие отношений акторов изменяющегося мирового порядка. Такая редуцированная картина способствует усугублению центростремительных тенденций, укреплению сил, которые выигрывают от проведения новых разделительных линий и гиперболизации противоречий. Опасность здесь не только в искажении фактического положения дел, но и в том, что, в соответствии с теоремой Томаса, восприятие такой картины мира как реальной будет иметь реальные последствия.

Конфронтация между Соединенными Штатами, с одной стороны, и Китаем и Россией – с другой, уже налицо, но значение факторов жесткой силы и экономической мощи постепенно будет уменьшаться, причем две крупнейшие державы Евразии постараются уйти от формирования совместного военно-политического блока. В то же время все более острым будет становиться соперничество в интерпретации реальности, производстве смыслов и трансляции ценностей. И если в этих сферах доминирование Запада еще недавно казалось абсолютным, то теперь обнаруживается, что в дискуссиях о смыслах и ценностях роли учителя и ученика, лидера и отстающего вовсе не атрибутированы раз и навсегда тем или иным нациям и моделям социально-политического устройства.

Западный полуостров Евразии

Рассуждения о совокупности изменений, способствующих становлению Большой Евразии, неизбежно подводят к вопросу о том, какое место в этой новой реальности будет принадлежать Европе. Ведь если Большую Евразию рассматривать в контексте геостратегии китайских лидеров, то именно на появление множества связующих нитей с Европой и рассчитан в конечном счете проект «Один пояс, один путь».

Brexit делает очевидным для всех (даже энтузиастов евроинтеграции) то обстоятельство, что Евросоюз не равен Европе. Вероятно, на некоторое время Лондон обретет несколько большую свободу маневра, возникнет своеобразная британская многовекторность, в которой найдется место и для Большой Евразии. Покидающая единую Европу Великобритания постарается использовать все возможности для того, чтобы обеспечить себе выгодную позицию в мировой экономике.

С выходом Великобритании достаточно быстро обозначатся пределы территориального расширения Евросоюза. Скорее всего, окончательно возобладает мнение, что вступление Турции необратимо дестабилизирует Евросоюз. По всей видимости, общее ощущение перегруженности поставит преграды расширению ЕС и на территорию постсоветского пространства. Наконец, нет гарантий, что британский пример не окажется заразительным.

После Brexit’а перевес Германии в ЕС станет неоспоримым. Но это не значит, что Берлин сумеет навязать остальным 26 странам собственный сценарий углубления интеграции. Более вероятной представляется перегруппировка сил и общее переосмысление интеграционных процессов как возврата к Европе национальных государств. Соответственно, изменится и уровень внешнеполитической координации, появится новое пространство возможностей дифференцированного взаимодействия тех или иных стран с внешними игроками. Можно сказать, что поверхность ЕС-овского массива окажется более пористой, он станет куда более податливым к установлению множественных и разноуровневых взаимодействий с государственными и негосударственными акторами Большой Евразии. Например, можно представить себе Европейский союз, объединенный с США, Канадой и Великобританией общим режимом свободной торговли (ТТИП), если он все-таки состоится, и военно-политическими обязательствами (НАТО), но на микро- и мезоуровнях все более плотно охваченный сетью взаимодействий Большой Евразии.

Оборотная сторона Евразии

Самые разнородные факторы начинают действовать синергетически, усиливая взаимозависимость в трансконтинентальных масштабах, причем во многих отношениях она может рассматриваться как негативная, сопряженная с высоким уровнем риска и политической турбулентностью.

В наши дни вновь интенсифицируются процессы, которые еще тысячелетия назад заставляли жителей европейских центров цивилизации осознавать, что их благополучные города и провинции – лишь окраина гигантской ойкумены, откуда постоянно можно ждать нашествия пришельцев. В современной Европе проблемы переселенческих потоков и сосуществования коренного населения с мигрантами из Азии и Африки связаны с наследием колониальной эпохи, а также проводившейся на протяжении десятилетий либеральной миграционной политикой. Подлинный драматизм ситуации стал ясен, когда обнаружилось, что не происходит полноценной интеграции выходцев из стран, где большинство исповедует ислам, и вместо целостной социальной ткани возникают инокультурные инфильтраты. Мигрантские сообщества в странах Европы не утрачивают собственной религиозной и культурной идентичности, и в ряде случаев их связи с обществом страны исхода остаются более глубокими, чем с обществом страны, предоставившей убежище или работу. Революция средств информации и коммуникации лишь усилила резистентность многих мигрантских общин попыткам их интеграции, не только обеспечивая повседневное общение физически удаленных друг от друга родственников и друзей, но и сохраняя погруженность мигрантов в близкие им социокультурные реалии. Когда же «Магриб в Провансе» или «Карачи на Темзе» превращаются в густую сеть районов No-go для представителей титульной нации (в одной Франции таких зон уже около 800), мультикультурализм становится и вовсе невозможным по причине отсутствия доступа носителей одной из культурных традиций на соответствующую территорию.

Провал мультикультурализма и этнодемографическая динамика в странах ЕС необратимо привязывают Европу к мусульманской части Большой Евразии. Но политические элиты стран Запада немало преуспели в высвобождении дестабилизирующего потенциала, накопленного в странах Ближнего и Среднего Востока. Начиная со свержения режима Саддама Хусейна и заканчивая поощрением «арабской весны», все преграды для усиления радикального исламизма последовательно устранялись, а примыкающий к Европе огромный регион погружался в смуту. Теракты в европейских городах и крупнейший со времен Второй мировой войны миграционный кризис показали, что турбулентность арабского мира начинает распространяться и на благополучную Европу, меняя представления о внутренней безопасности и путая прежние электоральные расклады. Вслед за этим последовали события, ускорившие изменение геополитической реальности в Восточном Средиземноморье и в Восточной Европе.

В 2015–2016 гг. две из трех держав, расположенных географически как в Азии, так и в Европе, предприняли действия, приведшие в замешательство страны Запада. При всем различии целеполаганий обе державы – Турция и Россия – стремились продемонстрировать, что держат в руках ключи от разрешения сирийского кризиса или по крайней мере способны регулировать нестабильность, вызванную фактическим разрушением государственности Сирии и Ирака. По сути дела, участие России и Турции в сирийском конфликте способствовало погружению стран ЕС в евразийский контекст.

Вмешавшись в сирийскую войну на стороне Башара Асада, Россия продемонстрировала, что способна не только эффективно действовать одновременно на нескольких театрах военно-политического противостояния, но и увязать в один узел конфликты, которые в европейских столицах рассматривали как совершенно изолированные. Сирийский гамбит Кремля хотя и не привел к примитивному размену «Леванта на Донбасс» (такая задача никогда и не стояла), но способствовал размыванию антироссийской ортодоксии и пониманию подлинной цены политики санкций. Теперь Запад вынужден рассматривать Россию как ключевого партнера в купировании угроз, связанных с исламским фундаментализмом и дестабилизацией государств Ближнего и Среднего Востока.

Объективной основой вовлеченности Турции в сирийский конфликт являются проблемы безопасности, курдский сепаратизм и угрозы жизненно важным национальным интересам. Однако эти факторы были многократно усилены неоосманистскими амбициями президента Эрдогана. Кроме того, положение еще более осложнялось внутриполитическим противостоянием, кульминацией которого стала попытка военного переворота в июле 2016 года. Маневры турецкого лидера в ходе сирийского конфликта были особенно рискованными. Он с готовностью играл на повышение ставок, но игра приносила лишь временный успех, а затем положение Анкары только усугублялось. В критический момент миграционного кризиса Эрдоган, по сути, попытался диктовать Брюсселю и Берлину свои условия, пользуясь возможностью регулировать интенсивность и масштаб потоков беженцев. Обескураженные евробюрократы и лидеры стран ЕС пошли на сделку с Анкарой, заключение которой Amnesty International назвала «черным днем для конвенции ООН о статусе беженцев, Европы и человечности». Анкара явно «пережала», и видимое сближение с Брюсселем очень быстро обернулось ростом взаимного раздражения и отчуждения. А это означало уже почти полную политическую изоляцию, если учесть негативную динамику в турецко-американских отношениях, разрыв с Израилем, соперничество с Ираном и конфронтацию с Россией.

Начиная с 24 ноября 2015 г., когда турецкие ВВС уничтожили российский СУ-24, и вплоть до 27 июня 2016 г., когда в Кремле было получено письмо Реджепа Тайипа Эрдогана с выражением извинений в связи с гибелью российского летчика, отношения между Москвой и Анкарой носили остро конфликтный характер. За полгода обе державы сумели опробовать различные инструменты воздействия на оппонента. Продолжение российско-турецкого клинча могло привести к выстраиванию новой дуги напряженности и формированию по ее линии противостоящих группировок. В частности, для Москвы синергия сирийского и украинского кризисов могла бы обернуться возникновением антироссийского фронта, включающего Турцию, Украину, Молдавию, Румынию, Грузию, Польшу и страны Балтии. Для Анкары «достройка» за счет курдов уже сформировавшегося ситуативного альянса в составе России, режима в Дамаске, Ирана и «Хезболлы» могла бы иметь еще более серьезные последствия. В сущности, Россия и Турция подошли к грани втягивания в длительное противостояние, причем в конфигурации, приводящей обе державы к взаимному ослаблению. Осознание этого способствовало шагам по преодолению вражды.

Возрожденное партнерство России и Турции может существенным образом повлиять на процесс становления Большой Евразии и скорректировать направление уже идущих геополитических трансформаций. Однако следует помнить и об ограничительных факторах. К ним относятся сохраняющиеся разногласия в отношении Сирии, ускоренное формирование режима личной власти президента Эрдогана и общая внутренняя напряженность, связанная с зачисткой политического ландшафта Турции после неудавшегося переворота.

ШОС как инкубатор

Наиболее серьезным претендентом на роль международной организации, способной упорядочить становление Большой Евразии, является Шанхайская организация сотрудничества. Вступление в ШОС Индии и Пакистана, очевидно, приведет к качественным изменениям миссии и региональной повестки этой организации. Соперничество этих двух стран может способствовать блокировке ряда инициатив, привести к общему снижению эффективности решений, принимаемых на консенсусной основе. Есть риск, что нынешний институциональный формат не справится с перегрузками быстрого расширения, а формирование новой структуры под более многочисленный состав и перспективные задачи начнет пробуксовывать. Решение проблемы видится в том, чтобы стремиться к реализации менее амбициозных и более реалистичных сценариев будущего ШОС. С одной стороны, необходима высокая степень пластичности, позволяющая повысить роль ШОС как платформы диалога и регулярного взаимодействия все большего числа стран. Но при этом надо избежать соблазна преждевременной разработки претендующих на универсальность документов, наподобие Хельсинкского заключительного акта 1975 года. С другой стороны, ШОС не должна превращаться лишь в площадку для риторических упражнений на тему трансконтинентального сотрудничества. По возможности сохраняя достижения первых 15 лет своего существования, ШОС могла бы выступить в роли инкубатора множества соглашений и инициатив в сферах безопасности, торговли, решения экологических проблем, культурного и научно-технического сотрудничества. Продвижение вперед должно быть постепенным: по мере развития этого процесса начнет образовываться сеть формализованных взаимосвязей, партнерств и институтов на региональных, межрегиональных и трансрегиональных уровнях, в конечном счете – в масштабах Большой Евразии. Скорее всего, лишь после прохождения этих промежуточных этапов будет уместно начинать предметное обсуждение темы формирования «Сообщества Большой Евразии».

Малая Евразия в Большой Евразии

Развитие Евразийского экономического союза – некогда наиболее многообещающего интеграционного проекта на постсоветском пространстве – не идет по восходящей. На то много причин. Одна из них состоит в естественном доминировании России, следствием которого является высокая степень зависимости всех стран – членов ЕАЭС от состояния российской экономики. Сочетание кризиса существующей в России модели экономического развития с западными санкциями и снижением цен на энергоносители привело к тому, что и партнеры по ЕАЭС столкнулись с немалыми экономическими издержками. Попытки Белоруссии или Казахстана минимизировать эти потери (а когда представлялось возможным – то и извлечь выгоду из ограничений, наложенных на Россию США и Евросоюзом, и ответных санкций со стороны России) являются, безусловно, сколь эгоистическими, столь и рациональными.

Идея сопряжения евразийской экономической интеграции с китайской инициативой Экономического пояса Шелкового пути отчасти имела защитный характер. Она позволяла снять напряжение, которое неизбежно возникло бы в случае ничем не регулируемой конкуренции между дальнейшими усилиями по развитию ЕАЭС и активностью Пекина на постсоветском пространстве. Признавая роль Китая и декларируя возможность согласованного участия в его проектах, Россия и другие участники ЕАЭС несколько укрепили позиции этого объединения.

На дальнейшую эволюцию ЕАЭС все большее влияние начинает оказывать многовекторность политики таких стран, как Казахстан и Белоруссия. В случае Казахстана значительно усиливается неопределенность, связанная с неизбежной сменой лидерства и кажущимся все более проблематичным сохранением стабильности при переходе власти. После событий в Актобе Казахстан в значительной мере утратил имидж оплота стабильности и порядка в Центральноазиатском регионе. Причем независимо от того, были ли эти события проявлением междоусобной борьбы элит или действиями исламистских групп, надо понимать: разворачивающиеся в Казахстане процессы становятся долгосрочной проблемой, от участия в решении которой Москве уйти не удастся.

Членство Казахстана в ЕАЭС и в особенности кризисные явления в экономике (отнюдь не все из них имеют непосредственное отношение к евразийской интеграции) становятся объектом критики со стороны как правящих кругов, так и недовольных правлением Назарбаева. Сам президент в основном использует критику неэффективности институтов и механизмов евразийской интеграции не для их подрыва, а для укрепления позиций Казахстана внутри ЕАЭС и за его пределами. Назарбаевское видение Большой Евразии, очевидно, не полностью совпадает с российским. Назарбаев расставляет акценты таким образом, чтобы обеспечить своей стране максимально благоприятные позиции в новой конфигурации, основными сторонами которой могут быть Китай, Европейский союз, Россия и исламский мир. Выдвинутое президентом Казахстана на Петербургском экономическом форуме предложение о сопряжении Европейского и Евразийского союзов служит тому яркой иллюстрацией. На первый взгляд, он доводит до логического завершения идею Большой Евразии. Однако в варианте институционализации диалога между ЕС и ЕАЭС именно Астана может больше всех выиграть от самого процесса, даже не слишком рассчитывая на реальное сопряжение двух интеграционных проектов. Ведь в текущих обстоятельствах (даже после Brexit’а) трудно рассчитывать на что-то иное, чем предложение Брюсселя странам – участницам ЕАЭС принять правила и нормы Евросоюза без возможности воздействия на их выработку. Сценарий «интеграции интеграций» относится к сфере благих пожеланий, попытка преждевременной реализации которых может иметь опасные последствия.

Для руководства Казахстана призывы подогнать забуксовавший евразийский интеграционный проект под европейский стандарт могут быть попыткой преодолеть дискомфорт, с которым ассоциируется сегодня пребывание в составе ЕАЭС. Нельзя исключать также, что в Астане колеблются между стремлением «улучшить» ЕАЭС, например, добиваясь сокращения списка изъятий из режима свободной торговли, и шагами, ведущими к эрозии самого интеграционного проекта. К числу последних, несомненно, относятся принятые Казахстаном условия вступления в ВТО в части тарифной политики, отличающиеся от согласованной всеми странами ЕАЭС ставки единого таможенного тарифа.

В то же время именно Казахстан добился гораздо более впечатляющих результатов в экономическом сотрудничестве с Китаем в рамках реализации инициативы Экономического пояса Шелкового пути. На начало 2016 г. Казахстан опередил Россию в области кооперации с Китаем, осуществляя более полусотни совместных индустриальных и логистических проектов стоимостью свыше 24 млрд долларов. Правда, некоторые из этих усилий останутся тщетными, пока к ним не присоединится Россия: такова, например, автомобильная трасса «Западная Европа – Западный Китай», упирающаяся «в никуда» на российско-казахстанской границе. В то же время Казахстан участвует и в прокладке маршрутов, идущих в обход России через Каспий и страны Южного Кавказа. Руководство в Астане стремится превратить страну в важнейший транспортно-логистический хаб, и здесь интересы Казахстана и России совпадают далеко не полностью. Тем не менее, в случае развития транспортной инфраструктуры наиболее перспективным направлением является сотрудничество Китая, России и Казахстана, причем позиции двух последних только укрепятся, если они будут проводить заранее согласованную линию в рамках ЕАЭС.

Институциональные слабости ЕАЭС обсуждались уже неоднократно. Как известно, основным механизмом, призванным уравновесить естественное экономическое доминирование России в ЕАЭС, является право вето и принцип равенства сторон при принятии решений Евразийской экономической комиссией. Правда, этот принцип не распространяется зеркально на участие в финансировании этого института, стоимость работы которого за несколько лет выросла экспоненциально. Возможности ЕЭК как наднационального органа минимизированы, эта структура даже лишена права самостоятельной инициативы в разработке тех или иных предложений по развитию сотрудничества в рамках ЕАЭС. Неудивительно, что «аппаратный вес» ЕЭК даже в самой России, в сопоставлении с весом национальных структур управления, продолжает снижаться. Ловушка принципа консенсуса, похоже, захлопнулась, а присоединение к ЕАЭС Армении и Киргизии лишь подчеркнуло остроту проблемы институциональной эффективности. Можно предположить, что изменение механизма принятия решений (а когда-то это обязательно придется сделать) спровоцирует серьезный кризис в отношениях между странами ЕАЭС. Альтернативой может стать переопределение миссии ЕАЭС и его институтов, их превращение в коллективный механизм, позволяющий странам – участницам экономического союза наиболее эффективным образом встраиваться в формирующуюся сеть взаимосвязей Большой Евразии.

Новая перспективная миссия институтов ЕАЭС могла бы состоять в выработке единой позиции стран-участниц по вопросам, связанным с множественными интеграционными инициативами и форматами торгово-экономического сотрудничества как в Евразии, так и в глобальном масштабе. Экономический пояс Шелкового пути – важнейший вызов для стран ЕАЭС, но далеко не единственный. Однако если России удастся убедить своих партнеров по ЕАЭС выработать единую линию по отношению к китайской стратегии экономического освоения евразийского континента, это будет принципиальным достижением. Ставки настолько высоки, что пересмотр институциональной модели ЕАЭС окажется вполне оправданным.

Некоторые выводы применительно к России

Важнейший импульс в ускорении изменений на просторах Большой Евразии исходит от Китая. Россия вынуждена реагировать на эти трансформации, но именно она способна существенно повлиять на их ход. Проблема в том, что одновременно усиливаются региональные и глобальные противоречия, они становятся более комплексными, охватывая не только сферы безопасности, экономики, торговли, финансов, но и информационные потоки и виртуальное пространство. Россия может оказаться в числе бенефициаров становления Большой Евразии. В то же время существует вероятность оказаться в этом процессе основным магнитом рисков и угроз.

Стратегическое партнерство с КНР становится для России ключевым. Оно не должно перерастать в формальный военно-политический союз, направленный против США или иной страны, но и Китай, и Россия будут действовать солидарно в деле демонтажа американоцентричного мирового порядка и построения более справедливой и безопасной системы международных отношений в Евразии и мире. России не избежать признания общего лидерства Китая, но она в состоянии сохранить равноправие и свободу маневра в выстраивании отношений стратегического партнерства с третьими странами.

Развивая стратегическое партнерство или конструктивный диалог с Индией, Вьетнамом, Ираном, Израилем, Египтом, при определенных условиях – с Турцией, Саудовской Аравией, Японией и Южной Кореей, Россия будет способствовать тому, чтобы Большая Евразия стала более сбалансированной системой, имеющей несколько центров силы. Не только добиваться благоприятного для себя баланса сил, но и постараться максимально расширить круг стран, с которыми возможно решение совместных задач на основе доверия и согласования интересов.

Одновременно России предстоит подготовить к интеграции в Большую Евразию собственные институты влияния на постсоветском пространстве, обеспечив совместно с союзными государствами существенное повышение эффективности и маневренности ЕАЭС и ОДКБ. Будет непросто. На первых порах скажется недостаток опыта, слабость экспертного обеспечения, инерция прежних отношений. Тем не менее, встраивание постсоветского пространства в Большую Евразию – неизбежный процесс, который лучше возглавить, чем сопротивляться ему. Если же будет достигнута синергия с процессами развития, обеспечивающими более быстрый и качественный экономический рост в третьих странах, то риски обернутся взаимным выигрышем.

Россия, конечно же, останется страной европейской культуры. Но сейчас речь не идет о том, чтобы прорубить в Европу очередное окно. Еще совсем недавно ведущие страны ЕС с пренебрежением отмахнулись от идеи Большой Европы «от Лиссабона до Владивостока». Теперь Москве предстоит принять участие в открытии кратчайшего пути к европейскому порогу для азиатских гигантов мировой экономики, хотя одной лишь ролью транзитера Россия не удовлетворится. Россия имеет возможность сформировать собственный, весьма солидный набор предложений, включающий не только пути сообщения и логистические центры, сырьевые товары, сельскохозяйственную продукцию, продукцию ВПК и космические технологии, но и безопасность. Речь идет об источниках нестабильности, угрожающих и старой Европе, и азиатским центрам глобального экономического роста. Вклад России в борьбу с сетевыми структурами исламского терроризма и в освобождение от их контроля части территорий Сирии и Ирака можно рассматривать как своеобразный экзамен на роль шерифа Большой Евразии. Единолично претендовать на такую роль безрассудно, но при условии разделения этого специфического труда с другими влиятельными игроками Большой Евразии экспорт безопасности может оказаться прибыльным и политически, и экономически.

В отношении Европейского союза пока нельзя сделать большего, чем продемонстрировать европейцам, что в формате Большой Евразии возможно решение некоторых проблем, с которыми сам Брюссель справиться не в состоянии. Не надо стремиться к достижению универсальных договоренностей, регламентирующих весь комплекс отношений стран ЕС с основным массивом постсоветского пространства (ЕАЭС) и – тем более – с другими частями Большой Евразии. Евросоюз находится на перепутье, и ему нужно время, чтобы выбрать направление собственной трансформации.

Россия обладает необходимым опытом и возможностями, чтобы справляться с рисками, возникающими в процессе становления Большой Евразии. Одной из составляющих успеха здесь является оптимальное разделение труда в рамках стратегического партнерства с Китаем, рядом других стран Азии и Африки, в отдаленной перспективе – с ведущими европейскими государствами. Но другая составляющая – запуск уверенного экономического роста, сохранение политической стабильности при одновременной модернизации системы государственного управления, обеспечение эффективного функционирования общественных институтов. Опыт Китая и ряда других азиатских стран будет весьма полезен в поисках работающей модели экономического развития, но в конечном счете только внутренняя совместная работа власти и общества сможет обеспечить России достойный статус и в Большой Евразии, и в мире.

Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 ноября 2016 > № 1998990 Дмитрий Ефременко

Министр промышленности и торговли Денис Мантуров на прошедшем в Кремле заседании Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам заявил, что во Вьетнам морским транспортом пришла первая партия автомобилей Renault, выпущенных на заводе «Автофрамос» в Москве, сообщается в материалах на официальном портале Президента РФ.

Поставка автомобилей осуществлена благодаря подписанному соглашению о зоне свободной торговли с Вьетнамом, пояснил министр. Он напомнил, что компания Renault локализовала производство своей модели на московской площадке на 70%. «Получается, это российский Renault, - отметил Мантуров. - Такой формат мы рассматриваем в качестве стратегического вектора развития несырьевого экспорта».

Ранее, в июле 2015 года, Денис Мантуров сообщал, что компания Renault локализовала на заводе «Автофрамос» производство модели Duster. Прежде они производились во Франции. Заключенным в 2015 году соглашением между Вьетнамом и Евразийским экономическим союзом о зоне свободной торговли предусмотрены преференции для российских производителей.

С 2017 года завод «Автофрамос» начнет поставки машинокомплектов во Вьетнам и «для всей Юго-Восточной Азии», сказал Мантуров. В апреле 2015 года он сообщал, что компания «Автофрамос» рассматривает возможность организовать во Вьетнаме сборку автомобилей Renault Duster.

В марте 2016 года транспортно-экспедиторская компания «Модуль» сообщала, что организовала первую крупную поставку на экспорт автомобилей для компании Renault-Россия во Вьетнам. В партии было 48 машин: 20 - моделей BCross, 22 - Duster и 6 - Logan.

Евросоюз не смог должным образом прорекламировать свою поддержку гражданам Молдавии, репутация ЕС пострадала от этого, заявил еврокомиссар по политике соседства и переговорам по расширению Йоханнес Хан.

"Я не могу пренебрегать тем фактом, что, возможно, в прошлом, в частности в Молдавии, наша поддержка развития страны была неэффективна в том, что касается оценки гражданами добавленной стоимости (нашей поддержки). Наша репутация определенным образом пострадала", — сказал Хан журналистам.

По его словам, "это предстоит изменить". "Мы по-прежнему крупнейший донор, нам еще предстоит наверстать упущенное в том, что касается наглядности (помощи ЕС). Людям нужно понять, что наши действия направлены на помощь, улучшение условий их жизни", — заявил еврокомиссар.

Молдавия вместе с Арменией, Азербайджаном, Белоруссией, Грузией и Украиной участвует в программе Евросоюза "Восточное партнерство". В июне 2014 года страна подписала с ЕС соглашение об ассоциации и создании глубокой и всеобъемлющей зоны свободной торговли.

Владимир Добровольский.

Национальный музей Афганистана

Национальный музей Афганистана, также известный как Кабульский музей, расположен в шести километрах от Кабула. История музея, созданного в 1919 году, и его уникальных коллекций во многом повторяет судьбу всего Афганистана за последнее столетие.

Археологическое наследие Афганистана

Заселение территории современного Афганистана началось в глубокой древности. Так, в провинции Кандагар обнаружено поселение 3000 – 1500 гг. до н.э. Дех Мораши Гондей, в котором археологами обнаружены терракотовые скульптуры «богини-матери», а в провинции Балх — поселение 1500-800 гг. до н.э. и круглый храм Дашлы Тепе. Через территорию северных и центральных провинции современного Афганистана проходил Великий Шёлковый Путь, что обусловило интенсивное развитие региона. В провинции Балх были также обнаружены поселения времён Ахеменидов (IV – VI вв. до н.э.), а позднее на её территории располагалась столица богатейшей империи — Бактрии. Во время похода в Индию (IV в. до н.э.) Александр Македонский основал на территории провинции Кундуз самый восточный изо всех известных эллинистических городов — Ай-Ханум.

Впоследствии север современного Афганистана стал крупнейшим буддийским центром. В провинции Каписа находились кушанский город Беграм (I – III вв. н.э.) с большим количеством буддийских памятников, а также Шоторак — культовый центр II – VII вв. н.э. В Бамиане во II – VII вв. н.э. действовал крупный процветающий буддийский пещерный монастырь, рядом с которым располагались высеченные в скале гигантские статуи Будды, уничтоженные «Талибаном» в 2001 году. После того, как в современный Афганистан пришёл ислам, были созданы дворцовый комплекс Лашкари-Базар (Гельманд, XI – XIII вв.), Данестана (Баглан, XII в.), минарет Джам (Гор, XIII в.) и многие другие исторические памятники времён правления Газневидов, Гуридов и Тимуридов.

Культура Афганистана, таким образом, является уникальным сплавом греческой, римской, бактрийской, индийской, скифской и даже китайской культурных традиций, творчески переработанных и переосмысленных местными мыслителями, художниками и ремесленниками. На территории страны насчитываются десятки тысяч памятников самых различных эпох, представляющих интерес для историков и археологов.

Археологи начали проявлять интерес к находкам на территории Афганистана ещё в XIX веке, однако основные экспедиции и раскопки были организованы в последующем столетии. Местом хранения большинства находок стал Национальный музей Афганистана, также известный под названием Кабульский музей.

Местонахождение музея

Национальный музей Афганистана начинал своё существование с небольшого собрания экспонатов времён эмира Хабибуллы (1901 – 1919). Скромная коллекция рукописей, миниатюры, регалий и картин, собранных королевской семьёй, сначала была выставлена в павильоне Баг-и-Бала. В ноябре 1924 года Аманулла Хан распорядился перевезти коллекцию во дворец Коти Багча, построенный основателем афганской королевской династии эмиром Абдуллой Рахманом, а точнее — в небольшое здание на территории королевского дворца. В 1931 году экспозиция была перемещена из этого небольшого здания в нынешнее, находящееся в районе Дар уль-Аман, в восьми километрах от Кабула.

Это двухэтажное здание в европейском стиле, построенное для нужд муниципалитета в 1922 году, имеет два симметричных крыла и подземные хранилища. Для основной экспозиции было отведены девять залов, в остальных помещениях разместили хранилища, фотолабораторию, библиотеку, мастерские. Планировка здания не слишком подходила для музея, и в 1973 году датскому архитектору заказали проект нового здания для музея, однако смена власти и объявление Афганистана республикой оказались лишь первыми событиями в длинной цепи социальных потрясений. Самые тяжёлые годы в истории страны музей встретил в прежнем здании.

Пополнение коллекций

В сентябре 1922 года Афганистан и Франция подписали соглашение о совместных раскопках на афганской территории сроком на тридцать лет, продлённое в 1952 году. Именно французские археологи работали на раскопках Беграма в 1937 – 1939 гг., где были обнаружены тысячи монет, множество бронзовых и костяных скульптур, загадочные стеклянные сосуды в форме рыб и богатейшая коллекция изделий из слоновой кости, украшенных сложнейшей резьбой. После Второй Мировой войны аналогичные соглашения были заключены с Италией, США, Японией, Великобританией и СССР. В 1965 году состоялась первая археологическая экспедиция под руководством афганских специалистов: раскопки древнего буддийского города Хадда на востоке страны.

Помимо Беграма, Франция помогла провести раскопки многих объектов от Бронзового века до Кушанской империи: Беграм, Сорк Котал, Соторак, Пайтава, Тепе Маранджан, Лашкари Базар. В 1963 году к ним прибавился Ай-Ханум, самый восточный из когда-либо обнаруженных греческих городов. В середине 1950-х годов итальянские археологи обнаружили остатки города Газни, датируемые XI веком н.э., а специалисты из Великобритании начали работы в александрийских руинах провинции Кандагар. Институт Южной Азии при Гейдельбергском университете собрал коллекцию деревянных находок из провинции Нуристан. Кроме того, в 1978 году в ходе советско-афганской археологической миссии было сделано одно из величайших открытий века: обнаружены захоронения в Тилля-Тепе (Шибарган, провинция Джаузджан). Находки из этих захоронений ныне известны всему миру как «бактрийское золото». Клад из более чем 20 тыс. золотых предметов также хранился в фондах Национального музея, но в то время практически не выставлялся и демонстрировался только иностранным дипломатам, чтобы убедить их в сохранности золота.

Все перечисленные экспедиции пополняли фонды Национального музея Афганистана, хотя запрет на вывоз археологических находок из Афганистана был принят лишь в 1964 году. В коллекции были представлены доисторические экспонаты, артефакты времён Ахеменидов, Греко-бактрийского царства, Кушанского царства, Сасанидов, Газневидов и более поздней исламской истории Афганистана, вплоть до современности. В постоянной экспозиции было представлено около шестисот объектов.

Центральный холл украшали массивные известняковые надписи и скульптуры, в частности, два эдикта царя Ашоки (III в. до н.э.), изваяния Будды, знаменитая статуя царя Канишки. Также в экспозиции были представлены золотые предметы из Тепе Фуллол (датируемые приблизительно XXV веком до н.э.), ювелирные изделия самых различных периодов и даже предметы неустановленного происхождения, изъятые таможней при попытках незаконного вывоза из страны. Этнографический зал знакомил с разнообразием одежды, свадебных костюмов, украшений, оружия населяющих Афганистан племён. Там же были выставлены деревянные скульптуры XIX века, обнаруженные в Нуристане. Впоследствии эта экспозиция была перевезена в отдельное здание Президентского дворца: на базе экспонатов планировалось создать самостоятельный Этнографический музей.

Согласно музейной переписи 1979 года, в это время коллекция насчитывала более ста тысяч экспонатов. С 1966 года рядом с музеем действовал Афганский институт археологии, который занимался научными исследованиями находок, частично экспонируемых в музее.

Дальнейшие события, однако, оказались тяжёлым испытанием для музея и его уникальной коллекции.

На линии огня

В 1978 году в Афганистане произошла Саурская революция и к власти пришло просоветское правительство Нура Мохаммада Тараки. Вооружённые конфликты, последовавшие за этим, не могли не оказать влияния на жизнь Кабульского музея, расположенного в непосредственной близости от столицы. В апреле 1979 году музей был закрыт, что породило слухи о вывозе фондов в Эрмитаж, однако в 1980 его работа была восстановлена. Специалисты из США и Великобритании тщательно проинспектировали фонды и обнаружили исчезновение только двух небольших золотых слоников. Однако конфликт разгорался, и после вывода советских войск в 1989 году большая часть коллекций была бережно запакована и помещена в хранилища. На местах остались только самые тяжёлые предметы. В этот период музей пережил загадочное исчезновение 80-сантиметрового буддийского барельефа из Шоторака, датируемого II – V вв. н.э. То, как воры проникли на второй этаж и вынесли его, по-прежнему остаётся загадкой.

В мае 1993 г. контроль над районом Дар уль-Аман установила группировка «Хезб-и-Вахдат» под руководством Абдул Али Мазари, и работникам музея было запрещено его посещение. Один из них, Наджибулла Попал, проник туда на свой страх и риск и обнаружил исчезновение ещё двух барельефов, однако часть фондов, которую он успел осмотреть, казалась нетронутой. На следующей неделе в ходе боёв между группировкой и войсками правительства Раббани музей подвергся ракетному обстрелу. Ракета, попавшая в здание 12 мая 1993 года, уничтожила уникальную роспись из кушанского дворца Дельбарджин-Тепе IV – V вв. н.э. и привела к частичному расплавлению бронзовых экспонатов.

Ещё в начале сентября 1993 года западные новостные агентства сообщали, что печати на дверях хранилищ Кабульского музея остаются целыми. Однако спустя две недели Наджибулла Попал рискнул посетить музей в очередной раз и обнаружил разбросанные по нему остатки упаковки бесценных артефактов. Его рассказ подтвердил корреспондент «Би-Би-Си», вернувшийся на место происшествия.

В конце сентября Сотириос Мусурис, спецпредставитель ООН в Афганистане и Пакистане и гражданин Греции, направил в Афганистан делегацию, которая должна была защитить и восстановить музей. Для этого было решено установить контакт с лидером «Хезб-и-Вахдат». В ноябре делегация Управления ООН по координации гуманитарных вопросов во главе с руководителем Программы ООН по населённым пунктам (“UN-HABITAT”) Джолионом Лесли посетила музей и обнаружила, что хранилища вскрыты, а окна в новом крыле сильно повреждены, что облегчает доступ воров в здание. Археологические артефакты были разбросаны по полу, большинство музейных документов — сильно повреждены, замки — взломаны. 16 ноября в северо-западное крыло музея попал ещё один ракетный снаряд, что существенно упростило доступ воров в здание.

На срочной встрече экспертов, состоявшейся 27 ноября в Исламабаде, Мусурис объявил, что Греция поддержит восстановление музея и сохранение оставшихся нетронутыми ценностей. Он также констатировал исчезновение из фондов коллекции монет (более 30 тысяч). Сотириос Мусурис заручился поддержкой Адул Али Мазари, который заверил, что сотрудникам музея будет обеспечен беспрепятственный доступ в здание. 21 декабря 1993 года начались работы по восстановлению и сохранению музея под руководством вышеупомянутых департаментов ООН.

Как вспоминала Нэнси Хатч Дюпре (Nancy Hatch Dupree), вице-президент Общества сохранения культурного наследия Афганистана в те годы (на момент написания статьи — директор Афганского центра при Кабульском университете), в мае 1994 года музей был частично восстановлен, несмотря на суровую зиму и необходимость работы без электричества в неотапливаемом здании. Окна, служившие ворам для доступа в здание, заблокировали, установили новые стальные двери. Сотрудникам удалось спасти более трёх тысяч керамических объектов. Целую комнату пришлось отвести под повреждённые и частично расплавленные бронзовые фигуры X – XI вв. н.э.

К июлю 1994 года музей насчитывал более 16 тысяч объектов, хотя многие из них были лишь фрагментами. Печально, однако закономерно, что в 1993 году воры вынесли из музея в первую очередь наиболее ценные и привлекательные экспонаты: вырезали центральные фигуры из резных панелей, вынесли тома с иллюстрациями лучших экспонатов. Это указывало, что ограбление совершалось отнюдь не безграмотными боевиками, а организованными группами, знающими, что они делают, заключает Нэнси Хатч Дюпре.

Во второй половине 1994 года (точнее, в конце июля) обстановка в районе Дар уль-Аман снова накалилась. В ходе боёв между Хезб-и-Вахдат, группировкой Мазари, Хезб-и-Ислами и силами «Талибана» южный округ Кабула превратился в руины. В зависимости от того, кто приходил к власти в районе Дар уль-Аман, музей охраняли разные отряды, и многие из них пользовались возможностью проникнуть в хранилища. Порой они даже договаривались с потенциальными перекупщиками и пользовались результатами работы сотрудников музея, которые составляли новую перепись уцелевших экспонатов.

Через пять месяцев контроль над музеем получило правительство Раббани и Масуда. В Кабуле прошла встреча Саид Исхака Делджу Хуссейни (министра информации и культуры) с Обществом сохранения культурного наследия Афганистана, созданным в Исламабаде. В результате аналогичная группа была создана в Кабуле и приступила к поиску украденных артефактов. Глава миссии HABITAT Джолион Лесли лично передал музею 43 экспоната, приобретённых на антикварных рынках Кабула: барельефы, элементы лепнины, а также четыре фрагмента серебряного сосуда бронзового века. Ещё 28 экспонатов удалось изъять силам правительства, предотвратив их контрабанду в Пакистан.

Однако работы были прерваны стремительным наступлением «Талибана». 10 октября 1995 года район здания снова был обстрелян из ракет, которые только по счастливой случайности не попали в здание. Пострадал только фрагмент кушанского трона, расположенный близ входа: голова льва раскололась. В районе военных действий оказался археолог из Лондона Армандо Куомо. Он рассказывал, что солдаты правительства Раббани выломали двери и обыскали хранилища, не стесняясь присутствия иностранных свидетелей и сотрудников. В конце октября правительство Бурхануддина Раббани распорядилось вывезти фонды музея в правительственный квартал Кабула, невзирая на протесты экспертов и сотрудников музея. 20 ноября 1995 года Кабул подвергся бомбардировке, причём две бомбы были сброшены в центре неподалёку от предполагаемых мест хранения коллекции.

Придя к власти, «Талибан» издал ряд разнообразных эдиктов об уничтожении «противных исламу» изображений живых существ, в частности, картин и скульптур. Представители некоммерческой организации «Общество сохранения афганского культурного наследия» (Society for the Preservation of Afghanistan’s Cultural Heritage, SPACH) потребовали от новых властей защитить культурное наследие страны. После этого по радио было объявлено, что разграбление и уничтожение археологических ценностей противоречит шариату и виновные будут наказаны. Тем не менее, несколько лет спустя талибы отказались от мысли о привлечении туристов к археологическим памятникам. В соответствии с новым указом муллы Омара были уничтожены многие из сохранившихся до тех пор экспонатов Кабульского музея — более 2,5 тыс. статуй, взорваны гигантские статуи Будды в провинции Бамиан и скульптуры в городище Ай-Ханум.

Руинам Ай-Ханум и многих других древних городов, бережно изучавшимся археологами, был нанесён непоправимый ущерб грабителями и контрабандистами, которые устраивали неконтролируемые раскопки в поисках золота. Для этого использовались захваченные полевыми командирами бульдозеры. Результаты их варварской деятельности можно заметить даже на спутниковых фотографиях. В провинции Бадгис в 90-е годы двадцатого века были обнаружены новые археологические памятники, которые были разграблены талибами, несмотря на призывы международной общественности и группы SPACH. Найденные там монеты, скульптуры и предметы обихода в основном были проданы на чёрных антикварных рынках Пакистана. Лишь единицы из них впоследствии вернулись в музей благодаря сознательности отдельных частных коллекционеров.

Восстановление Национального музея Афганистана

В конце девяностых годов, после прихода к власти «Талибана», было объявлено, что музей лишился почти всех экспонатов. Кроме коллекции монет, начиная от VI в. до н.э. и заканчивая исламским периодом, были утрачены многие статуи Будды I – III вв. н.э., «беграмские» изделия из резной слоновой кости в индийском стиле, знаменитые литые металлические предметы династии Газнавидов, чья столица в X – XI вв. находилась всего в 90 километрах к юго-западу от современного Кабула… Многие из этих экспонатов позднее всплывали на антикварных рынках Исламабада, Нью-Йорка, Лондона и Токио. Десять резных панелей из слоновой кости были обнаружены у продавца антиквариата в Исламабаде в 1994 году: за них просили 300 тыс. долларов, затем они всплывали в Токио и Швейцарии и стоили в два раза дороже. Продавец утверждал, что у него есть аналогичные резные экспонаты большего размера. Одну резную панель за 100 тыс. долларов купил министр внутренних дел Пакистана Назирулла Бабар. Он пообещал вернуть её афганскому музею, когда в Афганистане стабилизируется политическая обстановка. Тогда же пакистанская премьер-министр Беназир Бхутто пообещала выделить средства на приобретение афганских артефактов с тем, чтобы вернуть их музею в будущем.

Тем не менее, благодаря своевременной эвакуации часть ценнейших экспонатов пережила и хаос войны, и годы правления «Талибана». В 2003 году, когда режим талибов был свергнут, а будущий президент Хамид Карзай исполнял обязанности главы Переходной администрации Афганистана, Центробанк официально заявил о сохранившихся в убежищах экспонатах. В том же году международное сообщество пожертвовало на восстановление музея 350 тысяч долларов. 29 сентября 2004 года ремонтные работы были завершены, после чего состоялось торжественное открытие музея. Одной из наибольших удач стало спасение «Бактрийского золота», тайно помещённого в хранилища Центробанка по указу президента Мохаммада Наджибуллы. К моменту вскрытия сейфов Афганистан был приглашён археолог Виктор Сарианиди, первооткрыватель клада, который подтвердил подлинность сокровища. Золото, однако, не было возвращено в фонды музея из-за плохой ситуации с безопасностью. Афганское правительство договорилось с США о временном хранении клада до тех пор, пока обстановка в Афганистане не стабилизируется.

От грабителей удалось уберечь знаменитую Рабатакскую надпись времён правления царя Канишки, статуи из слоновой кости, многие золотые и серебряные монеты, возраст которых составляет до 2,5 тыс. лет, медальоны (элементы декора) из летних дворцов — более 22 тысяч экспонатов. С 2006 года в ведущих мировых музеях проходит выездная выставка «Афганистан: Скрытые сокровища Национального музея Кабула», посетители которой могут увидеть многие уцелевшие предметы из коллекции Национального музея Афганистана, в частности, легендарное бактрийское золото. Доходы от продажи билетов ежегодно пополняют бюджет Афганистана и за десять лет составили около 3 млн. долларов.

Правительства США, Дании, Великобритании, Германии и Швейцарии прилагали централизованные усилия по поиску пропавших коллекций. Благодаря их деятельности в коллекцию музея было возвращено более 10 тыс. экспонатов. В 2007 году Швейцария объявила, что обстановка в ИРА стабилизировалась, и передала Афганистану археологические находки, собранные «Афганским музеем в изгнании». В их числе были всемирно известные резные панели из Беграма, а также церемониальный жезл фаллической формы, обнаруженный в Ай-Ханум — реликвия, которой, по легенде, касался сам Александр Македонский во время церемонии основания города.

От судьбы утерянных экспонатов не остались в стороне и частные лица. В 2011 году британский предприниматель, пожелавший остаться неизвестным, вернул Национальному музею выкупленную у японского коллекционера статую Будды высотой 1,2 метра, датируемую II веком н.э. Его не остановило даже то, что покупка краденого имущества является уголовно наказуемой по законодательству Великобритании, и теоретически у него могли бы возникнуть серьёзные проблемы на границе. Директор Национального музея Афганистана Омар Хан Масуди выразил благодарность предпринимателю и отметил, что статуя являлась одним из самых ценных экспонатов в музейной экспозиции.

Будущее музея

В 2011 году в Кабуле состоялась конференция, посвящённая расширению Национального музея Афганистана, в частности, строительству нового здания. Было объявлено, что 2 млн. долларов на эти цели было заработано выставкой «Афганистан. Скрытые сокровища» с 2006 года. Ещё 5 млн. долларов пообещали предоставить США и 1 млн. долларов — Министерство шахт и горной промышленности Афганистана. В марте 2012 года, после выбора участка для строительства был объявлен конкурс на разработку дизайна для нового здания. В нём приняли участие 348 компаний из 63 стран. В конкурсе победил проект испанской компании “AV62 ARQUITECTOS SLP”. Его реализация, однако, откладывается из-за сложной обстановки в стране.

Параллельно производился ремонт существующего здания: в 2011 году были завершены реставрационные работы здания музея и архива. Стоимость работ, профинансированных правительством Германии, достигла 1 млн. долларов. В конце 2013 года были закончены новый вход, стена вокруг территории и башня. Работы финансировались из гранта правительства США.

В 2011 году в провинции Герат, в историческом здании XIV в., восстановленном при поддержке Германии и США, открылся новый исторический музей, в экспозицию которого вошли более 1,1 тыс. археологических объектов, а также 260 книг и манускриптов.

В перспективе Министерство информации и культуры Афганистана также планирует создать новый музей национального масштаба в Бамиане, где можно было бы разместить бактрийское золото и многочисленные экспонаты, обнаруженные на территории провинции. Этот амбициозный проект пока также заморожен из-за сложностей с безопасностью.

Выездная выставка «Афганистан. Скрытые сокровища» продолжает своё мировое турне. Бактрийское золото, по некоторым сообщениям, остаётся на сохранении США. Его местонахождение по очевидным причинам не афишируется.

Гражданская война в Афганистане по состоянию на осень 2016 года видится крайне далёкой от завершения. Боевики активизировались в том числе и в ранее относительно спокойных северных провинциях, а это значит, что многие культурные проекты, скорее всего, придётся отложить на неопределённый срок. Тем не менее, недавно было объявлено, что в уезде Агаха провинции Логар будет построен музей для многочисленных находок из древнего города Мес Айнак, который был обнаружен при разработке медного месторождения Айнак. Строительство на площади в 40 га планируется завершить в течение года. Напомним, что «Китайская горнопромышленная корпорация» (China Metallurgical Group Corp), выигравшая тендер, приостановила работы на месторождении на несколько лет с тем, чтобы дать археологам время на извлечение и описание археологических находок, хотя этого времени было категорически недостаточно для подобающей организации раскопок.

Насколько позволяют безопасность и финансирование, в Афганистане ведутся и новые археологические работы. Так, в 2012 – 2013 гг. при поддержке посольства Франции состоялись раскопки в Кабуле, в районе Наринж Тапа. Найденные объекты были переданы в фонды Кабульского музея.

Тем временем сотрудники Национального музея Афганистана продолжают свой нелёгкий ежедневный труд по сохранению богатейшего и разнообразного культурного наследия страны, которое иногда пополняется и современными экспонатами.

К примеру, недавно двое Героев Афганистана, Надир Шах и его сын Фероз Хан, совершили длительный велопробег во имя мира и солидарности по 16 странам. Путешествие заняло у них год и два месяца. После окончания этой акции они передали свои велосипеды в дар Национальному музею Афганистана.

Ольга ТКАЧЕНКО

Афганистан > СМИ, ИТ. Образование, наука > afghanistan.ru, 28 ноября 2016 > № 1984557

Трудный путь к «Ялте-II»

Автор: Александр ДРАБКИН. Политический обозреватель «Правды».

Сирийский президент Башар Асад в своём недавнем интервью, широко растиражированном средствами массовой информации многих стран, сказал, что при определённых условиях США могут стать союзниками Сирии так же, как Россия и Иран.

Начало конца Третьей мировой «холодной войны»?

Некоторые аналитики считают высказывание Башара Асада о возможном союзничестве Дамаска и Вашингтона грандиозной сенсацией. Однако немало и тех, кто напоминает: у его отца, президента Хафеза Асада, был опыт не просто союзничества, но военного взаимодействия с Соединёнными Штатами. И, развивая эту тему, полагают, что, похоже, пришла пора прекращения сирийско-американского противостояния, поскольку реально просматриваются перспективы близкого конца Третьей мировой «холодной войны».

Проблема, очевидно, есть. И потому сейчас особенно актуальна ретроспективная оценка глобальных «холодных войн».

Начало Первой такой войны историки датируют 1946 годом. Тогда родовитый британский аристократ бывший премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль произнёс в американском Фултоне свою знаменитую речь, которую принято считать идеологическим фундаментом начавшегося противостояния между Советским Союзом и Соединёнными Штатами Америки.

Сэр Уинстон, разумеется, был не одинок. Уже 26 мая 1946 года распоряжением американского генерала Клея были запрещены все репарационные поставки, шедшие из западных оккупационных зон Германии в СССР. Эти репарации были согласованы на встречах лидеров великих держав в Ялте и Потсдаме. И именно американская инициатива стала первым выстрелом экономической войны против Советского Союза.

Генеральское решение поддержал и госсекретарь США Бирнс. В своей речи в Штутгарте он открыто заявил, что его правительство не намерено придерживаться Потсдамских договорённостей.

«Холодная война» имела и вполне горячее измерение. Я долго жил в советском западном пограничье, где служил мой отец. Тогда всё тамошнее население от мала до велика воспринимало как неотъемлемый элемент своего существования бесконечные воздушные тревоги. Оглушительный рёв сирен сопровождался грохотом боевых самолётов, вылетавших навстречу очередному самолёту-нарушителю с соседнего аэродрома. Потом ТАСС сообщал, что некий летающий объект был отогнан от наших границ и «ушёл в сторону моря». А Би-Би-Си, передачи которой можно было послушать у связистов, рассуждала о том, что русские сбили ещё один абсолютно мирный самолёт, «проводивший метеонаблюдение». Военные отлично понимали, какие «наблюдения» осуществлял наиболее вероятный противник в нашем пограничье и что означает «ушёл в сторону моря».

Так продолжалось до начала семидесятых годов. 24 июня 1973 года Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев выступил по американскому телевидению и назвал всё своими именами. «После финала грандиозной битвы и разгрома общего врага главные участники антигитлеровской коалиции пошли не общей дорогой строительства прочного мира, а разными путями. Не успели, можно сказать, высохнуть чернила на Декларации о поражении гитлеровской Германии, подписанной в Берлине представителями СССР, США, Англии и Франции, как наши бывшие союзники стали рвать связи, соединявшие главных участников войны против германского фашизма, — сказал советский лидер. — Наступил не мир, а «холодная война» — жалкий суррогат настоящего мира. Она надолго отравила отношения между нашими странами, международные отношения в целом. В определённой мере её мрачное влияние сохраняется, к сожалению, кое в чём и до сих пор».

Тогда впервые заговорили о конце «холодной войны». Были заключены очень важные советско-американские экономические соглашения. В проекте «Союз—Аполлон» приняли участие сверхсекретные космические структуры СССР и США. В Хельсинки заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе подписали лидеры 33 европейских государств, а также США и Канады. В нём подтверждалась нерушимость границ, сложившихся в Европе, и содержался свод принципов межгосударственных отношений, отвечающих идее мирного сосуществования.

Феномен Рейгана

Наступила эпоха «всеобщей эйфории». Были необыкновенно популярны мечтания о единой Европе от Атлантики до Урала. СМИ охотно рассуждали о том, что «ров в европейской гостиной», разделяющий Восток и Запад, навсегда засыпан общими усилиями с двух сторон. Толковали и о многих других прелестных вещах.

Но продолжался эйфорийный восторг недолго. 1 августа 1975 года был подписан Хельсинкский акт. А уже 29 декабря 1981 года президент США Рональд Рейган заявил: «Я решил немедленно принять по отношению к Советскому Союзу следующие меры: на экспорт в Советский Союз оборудования для добычи нефти и газа по расширенному списку отныне будут требоваться лицензии. Выдача таких лицензий будет приостановлена».

Чуть позже господин Рейган вбросил в прессу новое понятие — «империя зла». Именно так хозяин Белого дома стал именовать СССР и его союзников.

Разумеется, политико-экономические новации американского президента подхватили послушные СМИ. Так началась Вторая мировая «холодная война».

Рейган постоянно «плескал керосин» в разгорающийся огонь противостояния. 26 февраля 1986 года, обращаясь к народу США, он объявил: «Мы решили показать, что можно подвести черту под длинным списком государств, порабощаемых коммунизмом. И мы делаем это… Те, кто так часто говорит о так называемой гонке вооружений, игнорируют главное: в десятилетие, предшествовавшее 1981 году, Советский Союз был единственным участником этой гонки».

Западные аналитики оценили президентскую сентенцию мгновенно и громогласно поддержали намерение создать боевые структуры в космосе по программе Стратегической оборонной инициативы (СОИ). Так стал реальностью новый этап Второй глобальной «холодной войны» с сильным запахом реального глобального пожара.

Пир победителей

США объявили себя победителями в этой войне. Джордж Буш стал триумфатором.

Я был на его пресс-конференции. Он поразил меня и многих коллег-журналистов. Нам было с чем сравнивать. И Никсон, и Рейган вели себя в аналогичных обстоятельствах креативно-доброжелательно. Буш держался как покоритель диких племён. И на то у него были веские причины. В Москве к власти пришли люди, безоговорочно признавшие американский диктат. Российское правительство стали формировать в Вашингтоне. Там же писали документы, которые это «правительство» должно было «узаконить» в Москве. Великая Советская Армия была разрушена — множество танков отправили на переплавку, разрезали на металлолом новейшие боевые корабли. Застыли на ветшающих аэродромах боевые самолёты — не хватало бензина для тренировочных полётов, которые позволяли экипажам поддерживать лётную форму.

Страна стремительно нищала, население её ежегодно сокращалось на миллион человек. Американские инспекторы держали под постоянным контролем немногие уцелевшие оборонные предприятия. Одним из таких надзирающих был будущий президент США Барак Обама — в сферу его деятельности входил знаменитый Воткинский завод.

Погибающая страна уже не могла поддерживать своих союзников — были убиты лидеры Югославии, Афганистана, Ирака, а потом и Ливии. Российская Федерация отказалась от военных объектов во Вьетнаме и на Кубе, прекратили своё существование важнейшие космические программы.

Тогда властям России казалось, что чем ярче будет полыхать московско-вашингтонская любовь, тем больше американцы станут симпатизировать России. Суровое прозрение наступило лишь тогда, когда альянс НАТО вышел на наши границы: вооружённые и подстрекаемые Вашингтоном грузинские националисты напали на российских миротворцев в Осетии, тем самым совершив акт агрессии против РФ. Бандеровский мятеж на Украине, который развязали американские ставленники, открыл НАТО прямой путь в сердце России.

Альтернатива была однозначной: погубить страну или дать адекватный ответ агрессорам. К счастью, был выбран второй вариант. В результате чего и началась новая «холодная война» со всеми её родовыми признаками: экономическими санкциями, неистовством западной пропаганды, сумасшествием проамериканских политиков по всему миру. Провокации США и их союзников в Сирии поставили мир на грань вполне реальной «горячей войны». В ней не было бы победителей: на земле, как говорит герой знаменитого фильма Михаила Ромма «Девять дней одного года», не то что людей, «даже блох не останется».

А послушные политиканы и ангажированная пресса продолжали нагнетать антироссийскую истерию. Поставленная им задача была очевидна — добить Россию.

Поиски будущего в прошлом

Сейчас в информационной сети набирает сенсационную популярность коллаж, изготовленный на основе фотографии «Большой тройки» во время Ялтинской конференции 1945 года. Картинка впечатляющая: Си Цзиньпин в светлом кашемировом пальто — вариация на тему Черчилля, рядом Дональд Трамп в чёрном свободном одеянии — подобие Франклина Рузвельта, а далее Владимир Путин в сталинской шинели.

Идея, овладевшая массами, как известно, становится материальной силой. Идея есть — объединение великих держав для предотвращения мирового самоуничтожения и борьбы с глобальным злом. Сегодня это зло — мировой терроризм. Массам она, судя по Интернету, нравится. А вот станет ли эта идея материальной силой — тут-то не всё ясно.

В мире очень много тех, кто против подобного единения. Избранный президент США Дональд Трамп привёл впечатляющую цифру — 6 триллионов долларов потратили Соединённые Штаты на ближневосточные войны за последние 15 лет. Разумно использовав эти деньги, можно было многократно реконструировать Америку.

Разговор серьёзный: у Вашингтона нет средств на военные авантюры. Но серьёзный фактор и то, что примерно половина избирателей в Соединённых Штатах (в том числе и очень богатые, очень влиятельные люди) проголосовали за кандидатуру Хиллари Клинтон, то есть за продолжение (а возможно, и наращивание) этих безумных трат на безумную политику.

Президент (действующий) Барак Обама, как написала солидная германская газета «Берлинер цайтунг», приехал в ФРГ, чтобы передать эстафетную палочку лидерства в свободном мире германскому канцлеру Ангеле Меркель. Этот жест означает: либералы всех стран, объединяйтесь! Теперь — вокруг Германии. Трамп не вечен. И если противопоставить ему согласованную политику, которая ассоциируется с тандемом Обама—Клинтон, можно осложнить принятие Трампом любых политических решений, идущих вразрез с курсом Белого дома, проводимым в последние восемь лет. Европа должна объединиться на антитрамповских позициях, что может стать решающим фактором поражения Дональда Трампа уже на следующих президентских выборах через 4 года.

Конечно, власть президента США огромна. И он может навести собственный порядок в Европе. Но недооценивать вероятное трансатлантическое противостояние нецелесообразно, а возможно, и опасно. Не случайно, по мнению аналитиков, Секретная служба США (аналог нашей ФСО — Федеральной службы охраны) настоятельно рекомендует Дональду Трампу не покидать Вашингтон ради наслаждения уик-эндами в Нью-Йорке, в небоскрёбе «Трамп-тауэр» (как это предполагал делать новоизбранный президент США).

Одновременно охрана настаивает на исключении каких бы то ни было разговоров президента по собственной, частной связи.

Тут уместно вспомнить, как президент США Рональд Рейган в Лос-Анджелесе, надев красную рубаху и повязав пёстрый шейный платок, беззаботно отплясывал в хороводе со своими голливудскими друзьями нечто зажигательное на паркете одного из заурядных ночных клубов. Было это менее тридцати лет назад — песчинка в песочных часах Истории.

Сейчас иные времена: Белый дом превращается в крепость, связь с которой возможна только по каналам спецслужб. И покидать этот укрепрайон по собственному усмотрению могущественнейший в мире человек — президент Соединённых Штатов Америки — не может. Как не может ни с кем поговорить по частному телефону. Кто же он — тщательно охраняемая политическая фигура или заложник?

Охрана, очевидно, делает своё дело. Но одновременно она и даёт сигнал: положение тревожно, а может быть, даже очень тревожно. И до «Ялты-II» ещё ох как далеко...

The Blackmail Octopus

Gordon Duff

Intelligence agencies long ago became the “go to” resource for the rich and famous. You see, the rich and famous, politicians, sports figures, actors, famous journalists, newspaper publishers, owners of news networks and such, these people have different needs than the rest of us but, on occasion, make that “big mistake.”

When they do, they need real help, and most of them don’t know gangsters that can murder or intimidate on demand and those who do, also know that turning your life over to amateur gangsters is risky, especially when professionals are only a phone call away.

This is where intelligence agencies step in, groups like the Mossad but the real leader in this business is and always has been the CIA. You got a problem, the CIA can fix it so long as it is in their best interests. How do we define what the CIA believe is an “interest?” This depends on whether you see the CIA or Mossad as simply intelligence agencies or as private corporations whose business it is to manage world affairs and those little activities, such as narcotics and human trafficking, election rigging, murder for hire and false flag terrorism.

These agencies have gained control over their own governments through fixing problems that political leaders have gotten into, dead girl or boyfriends, most often the case as with Dick Cheney and Chandra Levy or as when politicians refuse a helping hand, you have Teddy Kennedy and Chappaquiddick. Are we clear?

Let’s look at more examples, starting with South Africa. Prime Minister Jacob Zuma is a classic example of a disorganized personality or as they now call them “marginals.” Back in 2005, Zuma was charged with rape. This is a brilliant guy, someone who claimed onions would cure AIDS. Yet South Africa is a powerful nation with a major military and a large arms industry. It is also the largest gold and diamond producer in the world.

For the rape charge, Zuma went to the Mossad for help. They sent teams from Cyprus to pay off accusers, rig the courts and silence political enemies. Zuma promised them the moon but welched on his promises. They retaliated by leaking his corrupt relationship with French based Thales Corporation that paid Zuma around $75k per year to funnel defense contracts to them.

Worst of all, Zuma wrote all of this down and put it in his personal diaries, which he kept in the small island nation of Mauritius in a safe deposit box. When political enemies pressured Mauritius to supply the evidence, Zuma turned to the CIA who turned to assets within the UN. The UN then appointed a Special Envoy to intercede between South Africa and Mauritius, protecting Zuma’s documents as a “sovereignty” issue, in turn the CIA would get help in its activities in Zimbabwe.

Former Vice President Dick Cheney had to turn to the CIA again in 2010 when Nigeria tried to have an arrest warrant issued for a $180m bribery case. From the Wall Street Journal, December 2, 2010:

“Nigeria will file bribery charges against former U.S. Vice President Dick Cheney and officials from five foreign companies, including Halliburton Co., a prosecutor at the country’s anti-graft agency told Bloomberg News.

Former U.S. Vice President Dick Cheney will be charged by a Nigerian anti-graft agency, a prosecutor said.

The indictments will be handed up within three days, said Godwin Obla, prosecuting counsel at the Economic and Financial Crimes Commission, speaking Wednesday. An arrest warrant for Cheney will be transmitted through Interpol, he said.”

While the CIA’s involvement in the Nigeria bribery case, which involved as a curious aside, the father of the infamous “underwear bomber” arrested in Detroit a year before, these connections were never made by the press. When Alhaji Umaru Abdul Mutallab’s son was arrested, the former Nigerian Minister of Economic Development fell under the control of the CIA. Prior to this, Mutallab, a reputed longtime Mossad asset, had laundered Saudi money through Nigeria for terror groups including some reputedly involved in 9/11.

Thus we can see how terror assets can be passed around like party favors. The South Africa blackmail scandals, however, carried over to Zimbabwe and even Iraq and became part of the sprawling tale that led to the wars being fought today.

The story now involves a John Braedenkamp, reputed to be a Zimbabwean “nuclear proliferation fixer” according to British intelligence, whose assets had been seized at CIA orders. Rumors were that Braedenkamp was being blackmailed into providing stolen nuclear weapons, to the Mossad, some for transit to North Korea, another blackmail deal. See where this is going?

Simultaneously, the CIA and Mossad were blackmailing Saddam Hussein, claiming they were ready to report to President Bush and Prime Minister Blair that Iraq had nuclear weapons. Of course the CIA and Mossad had long blackmailed both Bush and Blair, rumors of their personal indiscretions was legendary in the “pre-Trump” years at least.

The “shock and awe” attack by Britain and the US on Iraq was secretly in response to these “stolen nukes,” reputed to be moved around Iraq in ambulances “45 minutes from deployment.” Of course all was blackmail and fraud by the CIA, not simply “sexed up” intelligence reports. This is why the Chilcot Inquiry has never been allowed to conclude properly.

On a smaller scale, the CIA in particular, gets involved every day in domestic American issues. For years, the CIA maintained US based capabilities. After Vietnam, the CIA took on over 1000 “special operators” who had served in Vietnam, some with the Phoenix Program, mostly assassins, and others specialists in covert operations. Most were in American universities, some recruiting assets from among foreign students, others working clandestine domestic tasked prohibited by law.

Additionally, the CIA long maintained a covert operational center in Manhattan, reputedly on 3rd Ave. near the United Nations headquarters and similar facilities in Miami, Houston and Los Angeles, all dedicated to domestic operations prohibited in their charter.

A regular call to an American president would be from major financial supporter. The problem could be blackmail or simply an SEC (Securities and Exchange Commission) investigation. The CIA would get a call from a White House intermediary, usually a private law firm in Washington, and Langley would assign a “deniable asset” to take care of the problem.

Today the FBI does this work but years ago, the old FBI was known as “boy scouts” and above blackmail, torture and murder, things the CIA had always done quietly that, after 9/11 became public to the point that the CIA even sought legal justification for kidnapping and killing American citizens within the United States. Attorney General Rodriguez issued an opinion that the CIA could kill whomever it chose simply by labeling victims “enemy combatants.”

This led the FBI into wanting to get into the business as well, not wanting to be overshadowed by the CIA as leaders in the “murder for hire” industry.

Anyway, a typical call would come in, asking for help in an investigation. One such call, during the Reagan years, involved an oil platform service company whose chairman faced criminal charges tied to a bribery scandal in Ohio over gas pipelines. The CIA “fixed” the federal charges but in return gained control of the offshore fleet that serviced the oil platforms.

The CIA, at least within the organization, used the rationale that the boats would service the “contras” fighting in Nicaragua. In reality, the boats which were capable of offloading covertly in Louisiana bayou docs, offloaded tons of CIA cocaine, yes, this is the cocaine that fake news reports said landed by plane in Mena, Arkansas.

The CIA and even the Mossad gained huge power in both Britain and the US over high level pedophile rings, which in Britain were exposed during the Murdoch/News of the World “phone hacking” scandal. Murdoch has long been, not just a Mossad asset, but at the heart of that organization and the “phone hacking” was not only against political leaders but Britain’s royal family and security service officials as well.

What went on in Washington was reputedly worse, penetrating even America’s nuclear weapons commands.

On the bright side, with Trump likely to come to office, despite calls for a vote recount, his highly public personal scandals and those of his top appointees make them virtually immune to blackmail. There is little an American leader can’t do or to paraphrase Trump, one could literally shoot down people in the streets and get away with it.

As to whether this will block the CIA or Mossad’s efforts to control the new administration in Washington, the jury is till out.

О некоторых итогах поездки Синдзо Абэ в Америку

Владимир Терехов

Недельная поездка на американский континент премьер-министра Японии Синдзо Абэ включила в себя три взаимосвязанных этапа.

Первый представлял собой ознакомительную полуторачасовую беседу с только что избранным президентом США Дональдом Трампом, состоявшуюся в Trump Tower 18 ноября с. г. в Вашингтоне. Второй – встречи с руководителями ряда государств на полях очередного саммита АТЭС, прошедшего в столице Перу Лиме 19-20 ноября, третий – переговоры с президентом Перу Педро Пабло Кучински и последующий визит в Аргентину – вторую по значимости страну Латинской Америки.

Главным звеном, связавшим все эти этапы турне, явилась одна из двух ключевых тем современной внешней политики Японии, обусловленная дальнейшей судьбой Транстихоокеанского партнёрства. Вторая не менее важная тема вызвана всем комплексом отношений Токио с основным военно-политическим союзником (США) при его новом президенте. Со 100-процентной вероятностью обе они обсуждались в ходе упомянутой встречи С. Абэ с Д. Трампом.

По её окончании стороны воздержались от каких-либо подробных комментариев, ограничившись общими словами и пожеланием продолжить (вероятно, уже после инаугурации Д. Трампа) более конкретное обсуждение затронутых проблем.

Напомним, что громкие заявления Д. Трампа на начальном этапе предвыборной борьбы относительно его намерения немедленно после вступления в должность дезавуировать подпись США под договором о ТТП, а также требование более щедро оплачивать американские услуги в сфере обороны или озаботиться созданием собственного ядерного оружия повергли в шок японское руководство.

И хотя затем эти публичные эскапады (прежде всего по ЯО) опытными советниками предвыборного штаба были существенным образом скорректированы, но заложенный в них смысловой посыл сохранился. Поэтому прояснение вопроса о том, какова же будет реальная позиция будущей американской администрации по этим ключевым для Японии вопросам, является сегодня задачей №1 руководства страны.

В прессе высказывается предположение о личных симпатиях Д. Трампа к С. Абэ. Наряду с мотивами чисто политического плана это способствовало тому, что именно японский премьер-министр стал первым зарубежным гостем избранного президента США.

На беседе присутствовал бывший руководитель РУМО (Разведывательное Управление МО США) Майкл Флинн, который на следующий день согласился занять должность Советника по национальной безопасности – одну из самых важных в администрации президента.

По окончании встречи лидеры обменялись примечательными любезностями. “Переговоры позволили мне почувствовать, что мы можем выстроить доверительные отношения” – сказал С. Абэ. “Мне доставило удовольствие видеть у себя дома Синдзо Абэ и завязать с ним большую дружбу” – ответил Д. Трамп.

Немного даже для предварительных суждений об итогах встречи. Но едва ли есть что-либо скрывать и участникам данных переговоров. Конкретика относительно возможных новых тенденций в американо-японских отношениях появится не раньше чем через несколько месяцев.

Однако первые комментарии японской прессы по свежим следам встречи С.Абэ с Д. Трампом уже содержат в себе изрядную дозу пессимизма относительно будущего двусторонних отношений. Чего стоит заголовок статьи в Japan Times “С приходом к власти [в США] Трампа Япония может развернуться от [нынешней] американо-центричной политики”.

И, судя по всему, Япония уже начинает принимать во внимание принципиально новые моменты в окружающем ей пространстве разнообразных вызовов. В условиях обозначившейся перспективы выхода из ТТП США, то есть главного участника из ключевого для Японии интеграционного проекта, в информационное пространство уже вбрасываются несколько сценариев дальнейшего поведения Токио.

Первый связывается с активизацией интеграционного формата “АСЕАН+6”, в котором, наряду с десятью странами ЮВА, участвуют Китай, Япония, Индия, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия. Главная проблема реализации такого сценария обусловлена отсутствием пока каких-либо признаков, которые свидетельствовали бы о возможности обращения вспять процесса деградации японо-китайских политических отношений.

Второй заключается в продолжении реализации ТТП без участия США. Третий является вариантом второго и сводится к возможности приглашения Китая и России в “ТТП без США”.

Нельзя, однако, исключать, что само обсуждение в Японии возможных новых вариантов интеграционных проектов “без США” является элементом шантажа и давления на процесс идущего сейчас формирования новой глобальной американской политики.

Впрочем, в Лиме на полях АТЭС все 12 участников ТТП, включая уходящего американского президента, всё же исполнили шаманский танец в надежде оживить проект, пребывающий в глубокой коме. При этом главными танцорами выкрикивались слова-заклинания, типа: “ТТП отвечает американским интересам, экономической динамике и значимости Азиатско-Тихоокеанского региона”, “Если мы остановим процесс ратификации, ТТП умрёт и тогда не удастся обуздать развивающийся протекционизм”.

Всё это уже начинает выглядеть довольно грустно, особенно на фоне подтверждения 22 ноября Д. Трампом первоочерёдности выхода США из ТТП.

Повышение уровня неопределённости ситуации в треугольнике “США-Китай-Япония”, обусловленное итогами американских президентских выборов, стимулирует процесс зондажа каждым из “углов” возможных новых тенденций во внешней политике двух других.

Что касается японского “угла”, то через три дня после встречи с Д. Трампом С. Абэ получил возможность прозондировать и позицию председателя КНР Си Цзиньпина.

В предельно сжатом сообщении агентства Синьхуа говорится лишь, что беседа, в ходе которой китайский лидер “изложил устоявшиеся принципы и позиции китайской стороны относительно развития отношений между Китаем и Японией”, была “краткой” и состоялась “по запросу японской стороны”.

Японская пресса оказалась более разговорчивой. Она приводит изрядное количество слов, которые С. Абэ и Си успели произнести в ходе 10-минутной встречи. Однако все они носят характер благих пожеланий. Определённые надежды оба лидера высказали по поводу 45-летия установления двусторонних дипломатических отношений, которое попадает на следующий 2017 г. Но пять лет назад была более “круглая” дата, и тогда тоже произносилось много хороших слов.

Заслуживает внимание и то, что собеседниками С. Абэ в Лиме оказались также премьер-министр Вьетнама Нгуен Суан Фук и Джеймс Сун – спецпосланник нового президента Тайваня Цай Инвэнь. Тем самым С. Абэ в очередной раз обозначил присутствие Японии в болезненных для Китая проблемах, связанных с ситуацией в Южно-Китайском море и Тайваньском проливе.

Оба лидера совместили участие в очередном саммите АТЭС с другими важными мероприятиями. В частности, они почти одновременно посетили ряд стран Латинской Америки, что вписывается в общий контекст японо-китайской конкуренции за влияние на этот континент.

Все аспекты поездки премьер-министра Японии по странам американского континента имеют самое непосредственное отношение к теме официальных переговоров С. Абэ с президентом РФ В.В. Путиным, дата которой (15-16 декабря с. г.) была подтверждена на встрече двух лидеров в Лиме.

Японская пресса со ссылкой на новостное агентство Киодо сообщает, что в ходе переговоров с Д. Трампом С. Абэ обсуждал позицию Японии на предстоящем российско-японском саммите. Следует напомнить, что японский премьер ранее уже согласовывал различные аспекты указанного саммита, но с Хиллари Клинтон, в победе которой в Токио не сомневались и откровенно желали.

US Still Seeks Regime Change Across Asia

Ulson Gunnar

While the US could accurately be described as a global power in decline, the ambitions of prominent special interests at the center of its economic and political power still pose a potent threat to global stability and national sovereignty worldwide. In Asia particularly, despite a clear shift in a regional balance of power that has persisted for nearly a century, the US is still actively involved in attempting to dictate which governments come to power in respective nation-states and how they rule and all in an attempt to create a balance of power in Asia that serves US interests.

From Myanmar to Vietnam, US Ambitions Still a Clear and Present Danger

US ambition to transform Asia manifests itself in a number of ways. In Malaysia, it has been fueling for years the so-called Bersih movement and its campaign for “clean and fair elections.” While the movement attempted to appear spontaneous and independent of any political party, it was quickly revealed that its core leadership was funded by the US State Department via the US National Endowment for Democracy (NED) and Open Society. It was also revealed that Bersih was in fact an auxiliary front of a political coalition headed by US-backed opposition leader Anwar Ibrahim who quite literally led the protests in the streets himself.

Extensive US support has been provided to the now ruling government of Aung San Suu Kyi in Myanmar, including the creation of Suu Kyi and her National League for Democracy’s (NLD) entire media capabilities. Pro-NLD media platforms created and funded annually by the US government include the New Era Journal, the Irrawaddy, and the Democratic Voice of Burma (DVB). It was also revealed that Suu Kyi’s Minister of Information, Pe Myint, was quite literally trained in Bangkok by the US government-funded Indochina Media Memorial Foundation, which now co-occupies the Western media’s Foreign Correspondents Club (FCCT) office in Bangkok.

In Thailand, in addition to the substantial lobbying support the above mentioned FCCT provides ousted US-backed regime of Thaksin Shinawatra and his also-ousted sister, Yingluck Shinawatra, the US government funds a large number of supposed “nongovernmental organizations” (NGOs) in a bid to create the illusion of a legitimate, pro-democracy opposition. The Shinawatra family also enjoys continued lobbying support from Washington, with influential firms having registered on their behalf every year since at least as early as 2006.

Currently, US lobbyists are still active in supporting the Shinawatra regime and their political supporters within Thailand. The Shinawatra’s themselves are still positioning themselves to retake power, and the US media is still turning out a large amount of content aimed at setting the stage for continued political conflict within the country.

In Cambodia, opposition leader Sam Rainsy has received years of support from the US government and America’s European allies, including regular political and media support from the US State Department’s Voice of America (VOA) network.

Indonesia strains under pressure put on the government and society by US and Saudi-backed groups capable of mobilizing large numbers of protesters both to augment their own political power and to put pressure on the current ruling government in a bid to role back growing ties between Jakarta and Beijing.

And while Vietnam lacks any clearly visible, central opposition figure, the US has steadfastly built up an opposition movement with which to pressure the Vietnamese government.

Cultural Colonization via YSEALI

Collectively, across the entire Southeast Asian region, the US is engaged in what some analysts have called “cultural colonization,” particularly with a program it calls Young Southeast Asian Leaders Initiative (YSEALI) in which the US State Department actively recruits, indoctrinates and directs young Asian students and professionals toward building a pro-Western opposition front. This includes a program called “Generation: Go NGO!” in which the US creates and directs a growing network of US government funded fronts posing as “nongovernmental organizations.”

Mirroring a modern day version of the very sort of imperial networks constructed by the British Empire across Asia, America’s reach into Asia seeks to reinvent and reassert Western domination across Asia Pacific. Not only does it seek to dominate the respective people, resources, economies and politics of nations in Southeast Asia, but it also seeks the creation of a united front with which to encircle, contain and eventually displace Beijing’s growing influence in the region.

Asserting Economic Hegemony via the TPP

The Trans-Pacific Partnership (TPP), a decidedly US dominated project, sought to string Asian states together in an economic alliance opposed to China’s rising regional and global influence. The deal’s details were introduced and brokered in secret, contravening any sense of self-determination for those nations and people subjected to it. Ultimately, the inequitable conditions of the deal required coercion and bribery to move forward, and despite great efforts, it appears that it will not likely succeed.

Nations like Thailand have categorically refused to sign the deal thus far, and nations like Vietnam who had initially promised to sign it, have wavered. The US’ desperation in moving through deals like the TPP may also explain the expansive networks it has constructed and continues to construct to apply pressure on both Asia as a region, and each nation individually.

Combating US Primacy

Such aspirations are more than mere speculation, and are instead derived from the writings of prominent US policymakers, including Robert Blackwill who in 2015 penned an entire paper about reasserting US “primacy” over Asia. Blackwill, it should be noted, served as a lobbyist for the above mentioned US proxy Thaksin Shinawatra of Thailand.

For Asia collectively, and for each nation respectively, the need for an international voice as Russia’s RT or China’s CCTV has granted Moscow and Beijing , is essential for challenging and overcoming divisive and destructive narratives perpetuated by the Western media. It is also an important factor in exposing and diminishing the influence of US-backed political opposition parties and the army of US-funded fronts posing as “NGOs.”

And while instinctively, building closer ties with China may seem to be a viable formula to balancing a US that seeks to reassert itself, such ties must be done within a larger regional framework to build a sustainable balance of power. Simply trading US hegemony in for Chinese hegemony, would fail to serve the rest of Asia’s interests well. For each respective Asian state, strong domestic institutions, economies, education systems and military institutions ensures not only America’s inability of asserting its interests over those of each nation’s, but also heads of China from filling in and exploiting the void left by a retreating United States.