Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

22 ноября с.г. Банк инвестиций и развития Вьетнама объявил о создании Рабочей группы в Российской Федерации. Это стало одним из шагов подготовки к открытию представительства банка в России. Рабочая группа создана для стимулирования развития торговли и инвестиций между Россией и Вьетнамом, поддержки бизнеса, готового развивать торгово-экономическое сотрудничество с Россией.

Kinh te, 24.11.2014

Министерство финансов Вьетнама сообщило об успешном размещении международных облигаций (бондов) на сумму 1 млрд. долл. США сроком на 10 лет на условиях 4,8% годовых. Эта масштабная операция, по мнению агентства Moody’s, позволит Вьетнаму минимизировать финансовые риски по рефинансированию и обслуживанию внешнего долга. Основными участниками рынка вьетнамских бондов выступают банки HSBC, Deutsche Bank и Standard Chartered Bank.

Vietnam news, 08.11.14

Согласно Министерству планирования и инвестиций Вьетнама, объем внешних зарегистрированных инвестиций страны достиг 19,1 млрд. долл. США. Вьетнам участвует в 904 зарубежных проектах в 63 странах. Основная часть инвестиций приходится на добычу полезных ископаемых – 8, 6 млрд. долл. США, сельское, лесное и рыбное хозяйство – 3,1 млрд. долл. США, объекты электроэнергетики и нефте- и газодобычи – 2,1 млрд. долл. США.

Vietnam Economic News, 11.11.14

Согласно докладу Всемирного Банка «Doing Business 2015» позиция Вьетнама в общем списке (10 критериев) понизилась с 72 места за предыдущий отчетный период до 78 места в текущем году. По многим критериям Вьетнам демонстрирует низкие показатели условий для ведения бизнеса. В позиции «открытие бизнеса» Вьетнам занял 125 место в связи с длительной процедурой оформления документов – 37 дней и высокой стоимостью государственных пошлин – 5,3% от уровня дохода на душу населения. На 173 месте Вьетнам находится по позиции «налоговые платежи», что связано с многочисленными налоговыми обязательствами компаний (32 налога), исполнение по которым занимает 872 часа рабочего времени. Общий уровень выплат налогов компаний достигает 40,8% от дохода предприятия.

Saigon times, 30.10.14

В декабре 2015 г. будет завершен процесс образования AEC («Экономического сообщества АСЕАН»). В сфере торговли на 98% товаров таможенные пошлины будут снижены до «0». Для Вьетнама, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы ставки таможенных пошлин будут снижаться в период до 2018 г. в соответствии с дорожной картой. Либерализация будет распространяться на инвестиции, услуги, перемещение трудовых ресурсов. Уже сейчас сотрудничество в 9 видах услуг и по 7 категориям трудовых ресурсов осуществляется беспошлинно. По оценке Генерального секретаря АСЕАН господина Ле Лыонг Миня, попытки сравнивать между собой AECс Европейским союзом не имеет смысла, т.к. АЕС – это будет неформальная межправительственная организация, а не межгосударственная структура с наднациональными органами управления.

Doanh Nhan Sai Gon, 19-25.11.2014

Управление по контролю за качеством сельскохозяйственной, лесной и рыбной продукции Министерства сельского хозяйства и аграрного развития Вьетнама (NAFIQAD) предложило российской стороне отменить требования по обязательному наличию импортного контракта у вьетнамской компании при экспорте морепродуктов в Россию и страны Таможенного союза.

The Saigon Times, 19.11.2014 г.

В конце 2014 года 200 компаний из г. Ханоя и г. Хошимина примут участие в эксперименте Министерства финансов СРВ по использованию электронных чеков. Предполагается, что каждая компания зарегистрирует в налоговой инспекции оригинал чека на продажу товаров и услуг с печатями и подписями, получив индивидуальный код защиты. Электронные квитанции будут приниматься налоговыми органами. В правом верхнем углу цифровой электронной квитанции будет нанесен код QR, т.е. матричный двумерный штрихкод, предоставляющий информацию о продавце и товаре для быстрого ее распознавания с помощью камеры на мобильном телефоне. Нововведение призвано облегчить работу коммерческих структур, избавив об использования бумажных носителей, книг учета, расходов на печать квитанций в типографии и т.п.

Thoi bao kinhte Saigon, 20.11.2014.

Канадские оценки перспектив развития интеграционных процессов в Азиатско-Тихоокеанском регионе

Канадские СМИ не оставили без внимания итоги состоявшегося в Пекине (10-11 ноября с.г.) саммита лидеров стран АТЭС и участие в нём Премьер-министра Канады С.Харпера. Обозревателями канадских СМИ, в частности, отмечалось, что в ходе данного мероприятия произошло несколько довольно значимых событий. Во-первых, странам АТЭС удалось серьёзно продвинуть процесс реформирования данного форума, путём принятия конкретных решений, направленных на развитие и углубление экономической интеграции в регионе. Так, одним из главных результатов данного саммита стало включение в итоговую декларацию пункта о намерениях стран-участников АТЭС создать Азиатско-Тихоокеанскую зону свободной торговли (АТРЗСТ), активно продвигаемую Китаем и Россией. Вместе с тем, в канадских средствах массовой информации утверждают, что американцам, в ходе согласования текста итоговой декларации саммита лидеров стран АТЭС в Пекине, удалось исключить из неё очень важный пункт, обозначающий возможные сроки создания АТРЗСТ (2025 год), заменив его на разработку «дорожной карты». Включение данного параграфа китайцами в декларацию фактически означало бы переход к активным действиям стран-членов АТЭС по обсуждению деталей будущего соглашения, что явно противоречило бы интересам США.

Во-вторых, «на полях» саммита прошла встреча руководителей двенадцати стран (Бруней, Чили, Новая Зеландия, Сингапур, США, Австралия, Перу, Вьетнам, Малайзия, Мексика,Канада, Япония, Тайвань), участвующих в переговорном процессе по созданию Транс-Тихоокеанского партнёрства (ТТП), которое должно было сблизить позиции участников по имеющимся разногласиям. По итогам вышеуказанного заседания, Премьер-министр Канады С.Харпер, со ссылкой на президента США Б. Обаму, поспешил отрапортовать, что стороны близки к подписанию итогового соглашения по ТТП. Вместе с тем, ведущие канадские эксперты в области международной торговли ставят под сомнение данное заявление канадского лидера. По их оценкам, сторонам удалось лишь частично продвинуться в плане урегулирования имеющихся разногласий. К их числу они относят вопросы отмены государственных субсидий сельхозпроизводителям, которые активно применяются в Канаде и Японии, а также ряд других аспектов, включая защиту прав интеллектуальной собственности, патентование медицинских товаров, а также доступ автомобилей на рынки стран региона.

Канадские аналитики не исключают также, что появление новой инициативы по либерализации торговых режимов между странами Азиатско-Тихоокеанского региона, в частности на основе инициативы создания АТРЗСТ, может оказать негативное влияние и на перспективы создания Транс-Тихоокеанского партнёрства, даже, несмотря на то, что переговорный процесс по ТТП уже находится на продвинутой стадии. В частности, по оценкам канадских экспертов, будущее соглашение по созданию Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли является более лёгкой формой интеграции, чем предусматривается ТТП, так как на первоначальном этапе АТРЗСТ предусматривает либерализацию торговых правил только в отношении товаров, не затрагивая сферу услуг. Соглашение же по Транс-Тихоокеанскому партнёрству включает внесение вне зависимости от готовности к этому отдельных стран довольно болезненных изменений в национальные законодательства, которые могут негативно сказаться на развитии их экономик. В этой связи канадские эксперты не исключают, что с появлением альтернативного интеграционного объединения в АТР, некоторые страны участники переговорного процесса по ТТП могут пересмотреть свои приоритеты региональной политики, сделав ставку на создание АТРЗСТ.

В Великобритании насчитывается около 13 тысяч человек, которые живут или работают в рабских условиях. Согласно докладу британского министерства внутренних дел, количество рабов в стране значительно превышает прошлогодние показатели, сообщает BBC.

По словам представителей МВД Соединенного Королевства, современными рабами можно назвать жертв семейного насилия, которые находятся в постоянном домашнем заточении, женщин, оказавшихся в тяжелой жизненной ситуации и вынужденных заниматься проституцией, людей с большими долгами, а также тех, кто принудительно работает на фабриках, полях и рыболовецких судах.

По данным МВД, в Великобритании в рабских условиях живут выходцы более чем из 100 стран. Наибольшее количество современных рабов это граждане Албании, Вьетнама, Нигерии и Румынии, а также дети эмигрантов, родившиеся на территории Соединенного Королевства.

На сегодняшний день в британском парламенте утверждается закон о борьбе с современным рабством. Его принятие поможет более эффективно выявлять и помогать жертвам работорговли в 21 веке.

Министр торговли Пакистана Хурам Дастгир Хан на совещании, организованном Пакистанской ассоциацией экспортеров риса, заявил, что проект по поставкам иранского газа в Пакистан будет реализован еще при нынешнем пакистанском правительстве. При этом он подчеркнул, что со стороны правительств Ирана и Пакистана предпринимаются активные шаги с целью расширения торгового и инвестиционного сотрудничества. Пакистанское правительство выступает за тесное взаимодействие с Ираном в области энергетики, железнодорожного и автомобильного транспорта и даже в области мобильной телефонной связи. Оно стремится к тому, чтобы между двумя странами существовали прочные торговые связи.

Пакистанский министр отметил, что международным сообществом отношения между Ираном и Пакистаном оцениваются отрицательно и в этой связи необходимо выработать систему, при которой можно будет развивать торгово-экономические отношения между двумя соседними государствами без причинения ущерба другим странам.

Далее Хурам Дастгир Хан указал на то, что на данный момент правительство Пакистана направляет свои усилия на строительство современной автострады, которая свяжет пакистанскую Кветта и с иранским Захеданом. В будущем с ее помощью можно будет создать транзитный маршрут, связывающий Китай с пакистанским портом Гвадар. Рассматривается также вопрос о создании в Пакистане так называемого сухопутного порта, который будет использоваться для торговли с соседними странами.

Министр торговли Пакистана отметил также, что были достигнуты хорошие результаты в ходе визита премьер-министра Пакистана Наваза Шарифа в Тегеран в середине этого года, во время которого руководители двух стран договорились об ускорении работы над дальнейшим укреплением двусторонних торгово-экономических связей.

Россельхознадзор в 2015 году может договориться с рядом стран Азии (Китай, Малайзия, Филиппины, Таиланд, Вьетнам) о начале поставок отечественной мясной продукции, сообщил РИА Новости глава Россельхознадзора Сергей Данкверт.

"В феврале на сельскохозяйственную выставку в Абу-Даби планируем поехать с целью встречи ветеринаров по обсуждению, в том числе, не только открытия животноводческой продукции (для поставок оттуда в РФ — ред.), но и российской продукции туда. Начиная от Малайзии, Филиппин, Таиланда, Вьетнама и Китая", — сказал Данкверт.

Он отметил, что в эти страны может поставляться та российская продукция, которая у нас пользуется меньшим спросом, например, определенные части кур — лапы и гребешки.

В настоящее время в США рассматривается вопрос о проведении на Ямайке очередного фестиваля в стиле Woodstock. Знаменитое мероприятие, состоявшееся в 1969 году при участии Дженис Джоплин, Джимми Хендрикса, Сантаны и других звезд эпохи "хиппи", в разное время пытались воссоздать во многих странах мира, однако попытки были не всегда удачны.

Правительство Ямайки предлагает немного изменить формат торжества и предлагает провести фестиваль с элементами регги. Живописные побережья карибского острова, расслабленная атмосфера и музыкальные ритмы, являющиеся культурной достопримечательностью Ямайки, по мнению потенциальных организаторов Woodstock-Jamaica, станут предпосылкой к успеху.

Оригинальный фестиваль Woodstock состоялся в Бетеле (Нью-Йорк) 15-17 августа 1969 года как мирный протест молодежи против агрессивной военной политики США, войны во Вьетнаме и капиталистического общества потребления. Несмотря на плохую организацию, дождь и грязь, эти три дня остались в истории как "праздник мира, любви и музыки".

Израильские ракеты EXTRA во вьетнамской армии

Вьетнам впервые обнародовал реактивные системы залпового огня EXTRA израильского производства в составе 685-й ракетно-артиллерийской бригады береговой обороны 4-го района ВМС Вьетнама. Также представлены фотографии нового вьетнамского беспилотного летательного аппарата. Об этом сообщает сегодня Soha News.

Таким образом, пишет сайт, ВМС Вьетнама располагают четырьмя ракетно-артиллерийскими бригадами береговой обороны: 679-я, 680-я, 681-я и 685-я.

В 685-й бригаде система EXTRA, в отличие от других систем РСЗО, установлена на стационарной пусковой установке.

Система EXTRA (Extended Range Artillery ) разработана компаниями Israel Aircraft Industries' (IAI) MLM System Integration Division и Israel Military Industries (IMI) Rocket Systems Division. Запуск ракет EXTRA может осуществляться с мобильных или со стационарных пусковых установок. В одном блоке – 2-4 ракеты в ТПК. Внешне ракета EXTRA похожа на американскую M270 MLRS.

Дальность стрельбы – 20-150 км, вес БЧ – 125 кг. Вес ракеты – около 450 кг, длина – 3,97 м, диаметр – 30 см, КВО – около 10 м.

Вьетнам продвигается в арктические воды

Государственная компания «PetroVietnam» заключила соглашение с «Газпром нефтью» по разработке Долгинского месторождения на шельфе Печорского моря.

Думаете, вьетнамской нефтяной компании не место в суровых водах Арктики? Ошибаетесь… На этой неделе «PetroVietnam» подписала соглашение о партнёрстве с «Газпром нефтью» по Долгинскому месторождению, расположенному в далёком северном Печорском море.

«PetroVietnam» с момента основания в 1977 году накопила опыт шельфовых разработок в Южно-Китайском море, но опыта работы в арктических морях у неё нет никакого.

Соглашение заключается в период, когда «Газпром» и его дочерняя «Газпром нефть» находятся под усиливающимся давлением западных санкций.

По информации российской компании, «PetroVietnam» получит значительную долю нефтяного месторождения с оценкой общих запасов в 140 млн. т. Долгинское месторождение протянулось на 90 км через центр Печорского моря. Оно находится не так далеко от Приразломного месторождения, первым в российской Арктике поставленном под промышленное освоение.

Как сообщается в пресс-релизе «Газпром нефти», стороны подписали соглашение о начале эксклюзивных переговоров о возможности сотрудничества при разведке и разработке Долгинского месторождения. До конца мая 2015 года стороны предполагают заключить операционный договор и определить условия создания специальной компании для реализации проекта.

«PetroVietnam» получит доступ ко всей необходимой информации по Долгинскому месторождению, а «Газпром нефть» в течение полугода не будет вступать в переговоры о возможности совместной работы на этом проекте с третьими сторонами.

Как уже писал BarentsObserver, минувшей осенью «Газпром нефть» пробурила на месторождении разведочную скважину. Завершение операции не обошлось без драматизма: румынская буровая платформа «GSP Saturn» попала в шторм. В этом районе российская компания сняла сейсморазведочные данные в 2D на 11.000 метров и в 3D на 1.600 кв. км.

«PetroVietnam» давно работает с российскими партнёрами, в числе которых Газпром, Зарубежнефть и Роснефть. Российские компании активно работают на вьетнамском шельфе, а у «PetroVietnam» имеется доля в проектах в Тимано-Печорской провинции.

Президент Белоруссии Александр Лукашенко заявляет, что Минск поддерживает планы Вьетнама по заключению соглашения о свободной торговле с Таможенным союзом, сообщает в среду пресс-служба белорусского лидера.

"Белоруссия поддерживает намерения Вьетнама о заключении соглашения о свободной торговле с Таможенным союзом", — говорится в сообщении пресс-службы со ссылкой на слова президента по итогам прошедших в Минске переговоров между Лукашенко и генеральным секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Вьетнама Нгуен Фу Чонгом.

В сообщении отмечается, что Белоруссия и Вьетнам рассчитывают на прорыв в отношениях и выход на самый высокий уровень партнерства. "Главным итогом этого визита явится реализация в соответствии с нашими договоренностями ряда мероприятий, которые позволят осуществить прорыв в отношениях между Белоруссией и Вьетнамом. И они выйдут на самый высокий уровень партнерства и стратегического сотрудничества", — цитирует пресс-служба главу белорусского государства.

По ее информации, по итогам переговоров Белоруссия и Вьетнам подтвердили огромный потенциал в развитии двусторонних связей и согласились создавать благоприятные условия для развития отношений в торгово-экономической, инвестиционной сферах, областях машиностроения, сельского хозяйства, нефтехимии, легкой промышленности, информационных технологий, электроники, добычи полезных ископаемых.

Лукашенко и Нгуен Фу Чонг согласились с необходимостью развития и господдержки совместных предприятий и производств, создаваемых на территориях двух стран, их включения в государственные экономические программы.

Нина Гурина

Морепродукты всегда была ведущей статьей экспорта из Вьетнама в Египет. По словам генерального директора таможни, стоимость вьетнамского экспорта морепродуктов в Египет достигла $ 57200000 за первые девять месяцев 2014 года, что эквивалентно показателю за весь 2013 год.

Египет, где живут 85 миллионов человек, отличается высоким спросом на морепродукты. Этот рынок потребляет 2000 тыс. тонн рыбы каждый год, а местные производители не могут полностью удовлетворить эти потребности, сообщает VASEP. В 2013 году стоимость экспорта морепродуктов из Вьетнама в Египет оценивается в $ 57,2 млн., из которых экспорт пангасиуса принес стране $ 40 млн., а белоногой креветки - $ 13,3 млн.

На долю пангасиуса в прошлом году приходилось 62 процентов от общего объема экспорта рыбы и морепродуктов в Египет, на сумму $ 35,8 млн.

На долю белоногой креветки приходится 28 процентов от общего экспорта, а стоимость поставок креветки составила 16 миллионов долларов.

Подписано соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Социалистической Республики Вьетнам о сотрудничестве в области связи, информационных технологий (ИТ) и массовых коммуникаций. Подписание состоялось в рамках официального визита в Российскую Федерацию Генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Вьетнама Нгуен Фу Чонга и после его встречи с президентом РФ Владимиром Путиным.

Со стороны РФ соглашение подписал глава Минкомсвязи России Николай Никифоров, со стороны Социалистической Республики Вьетнам — заместитель министра информации и коммуникаций Нгуен Минь Хонг.

Соглашение предусматривает обеспечение условий для беспрепятственной перевозки всех видов почтовых отправлений, обмен опытом в области регулирования рынка телекоммуникаций обоих государств, регистрацию и совместное использование орбитально-частотного ресурса спутников. А также разработку механизма создания совместных теле- и радиопрограмм, профессиональную подготовку специалистов в области связи, ИТ и массовых коммуникаций, поддержку исследований, разработки и передачи передовых технологий в области связи, ИТ и массовых коммуникаций и другие. Кроме того, в рамках сотрудничества страны будут обмениваться информацией и опытом по вопросам создания электронного правительства для повышения эффективности государственного управления.

Минкомсвязь России ведет планомерную работу по развитию нормативно-правовой базы двустороннего сотрудничества в курируемых сферах. Ранее в 2014 году был подписан ряд соглашений между Российской Федерацией и другими государствами: с Республикой Южная Осетия — о сотрудничестве в области связи, с Аргентинской республикой — о сотрудничестве в области массовых коммуникаций. Благодаря этому соглашению стал возможным запуск эфирного вещания российского телеканала Russia Today на территории Аргентины. Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Казахстан об использовании радиочастотного спектра на территории комплекса Байконур предусматривает взаимное согласование выдачи разрешений на использование радиочастот и радиочастотных каналов, устанавливает согласованный порядок оплаты за использование радиочастотного спектра. Подписанные с Норвегией и Данией меморандумы о взаимопонимании направлены на снижение тарифов на услуги международной электросвязи в роуминге между РФ и иностранными государствами.

ОПК завершает поставку навигационных комплексов нового поколения во Вьетнам.

Челябинский радиозавод «Полет», входящий в Объединенную приборостроительную корпорацию, завершает поставки во Вьетнам аэродромных навигационных комплексов нового поколения. Предприятие экспортирует две системы: радиотехническую систему ближней навигации РСБН-4НМ и посадочную радиомаячную группу ПРМГ-76УМ.

«Новое поколение наземной аппаратуры РСБН и ПРМГ не имеет аналогов в России, их производством в стране занимается только радиозавод «Полет» нашего концерна «Вега», – рассказал заместитель генерального директора Объединенной приборостроительной корпорации Сергей Скоков. – Современная модификация оборудования переведена на новейшую микропроцессорную элементную базу и успешно используется на отечественных аэродромах».

Система РСБН-4НМ обеспечивает непрерывное указание экипажам местоположения самолетов и вертолетов при полетах по любому заданному прямолинейному маршруту или орбите в зоне действия радиомаяка; автоматический привод самолета в любую заданную точку в зоне действия системы независимо от условий видимости; наземный контроль за движением самолетов, работающих с маяком.

Эта система является основным средством ближней навигации на авиатрассах, при заходе на посадку самолетов и вертолетов гражданской авиации и военно-воздушных сил. Высокая точность приема-передачи данных не зависит от условий видимости.

ПРМГ-76УМ обеспечивает заход на посадку днем и ночью на полевые стационарные аэродромы при метеоминимумах I, II категории. По сравнению с предшествующими моделями вес ПРМГ-76УМ уменьшен на 500 кг, энергопотребление снижено в два раза.

Система оснащена автоматическим переключением на резервную сеть и способна круглосуточно работать без постоянного присутствия обслуживающего персонала. Устройство может использоваться на полевых и временных аэродромах.

Экспорт продукции радиозавода «Полет» ведется «Рособоронэкспортом» в составе комплексной поставки авиационно-технического имущества во Вьетнам.

Продукция предприятия, поставленная по предыдущему контракту, успешно эксплуатируется во Вьетнаме с 2012 года и имеет положительные отзывы от заказчика. Как рассказал генеральный директор завода «Полет» Евгений Никитин, это уже вторая за три года поставка продукции этого предприятия во Вьетнам.

«Системы РСБН-4НМ, ПРМГ-76УМ изготовлены с применением необходимых мер, обеспечивающих эксплуатацию оборудования во всех макроклиматических зонах Социалистической Республики Вьетнам. Наше предприятие продолжает работу по заключению контрактов и организации дальнейших поставок навигационных и посадочных систем в интересах вьетнамского заказчика», – пояснил Евгений Никитин.

Недавно по тому же контракту «Рособоронэкспорта» Объединенная приборостроительная корпорация начала поставку во Вьетнам аппаратуры связи для военных аэродромов – наземного комплекса связи НКВС-27 производства нижегородского Научно-производственного предприятия «Полет», предназначенного для организации сетей, каналов связи и каналов обмена данными с самолетами тактической авиации Су-27СКМ, Су-30МК2, Су-35 и другими.

Беседа Дмитрия Медведева с Генеральным секретарём Центрального комитета Коммунистической партии Вьетнама Нгуен Фу Чонгом.

Стенограмма начала беседы:

Д.Медведев: Уважаемый товарищ Генеральный секретарь! Прежде всего хотел бы сердечно Вас поприветствовать. Хотел бы специально подчеркнуть, что отношения между Россией и Вьетнамом развиваются очень динамично, это очень близкие, дружеские отношения. Хотел бы отметить Ваш личный вклад в укрепление российско-вьетнамской дружбы. У Вас было уже довольно много встреч с моими коллегами, сегодня мы с Вами встречаемся, и после этого Вы встретитесь с Президентом. В рамках Вашего визита подписывается солидный пакет документов о сотрудничестве. Нас это очень радует именно потому, что мы стратегические партнёры. Поэтому ещё раз сердечно приветствую Вас здесь. Надеюсь, здесь не так холодно, как в Москве, и всем нашим вьетнамским товарищам комфортно.

Нгуен Фу Чонг (как переведено): Большое Вам спасибо, товарищ Премьер-министр. Уважаемые товарищи, я очень рад возможности вновь посетить Россию, прекрасную и гостеприимную для нас страну, и снова встретиться с Вами, уважаемый товарищ Медведев, очень близким другом нашего народа. Я также очень рад возможности впервые посетить Сочи. Погода здесь просто чудесная.

Я очень рад сегодня в качестве Генерального секретаря Коммунистической партии Вьетнама встретиться с Вами не только как с Председателем Правительства Российской Федерации, но также как с председателем партии «Единая Россия» – ведущей политической партии в России, которая сейчас очень успешно развивается.

Я хотел бы ещё раз поблагодарить Вас за очень тёплый дружеский приём, оказанный нам, всем членам делегации.

Встреча с главой компартии Вьетнама Нгуен Фу Чонгом.

Владимир Путин принял в Сочи Генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Вьетнама Нгуен Фу Чонга.

По итогам переговоров принято Совместное заявление о поступательном продвижении всеобъемлющего стратегического партнерства между Российской Федерацией и Социалистической Республикой Вьетнам и подписан ряд документов.

Владимир Путин и Нгуен Фу Чонг также сделали заявления для прессы.

* * *

Начало встречи с Генеральным секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Вьетнама Нгуен Фу Чонгом

В.ПУТИН: Уважаемый товарищ Генеральный секретарь! Дорогие друзья! Позвольте вас сердечно поприветствовать в России. Очень рад нашей новой встрече.

И в начале беседы хотел бы отметить, что отношения между Россией и Вьетнамом развиваются и развиваются успешно. Мы поддерживаем отношения на высоком политическом уровне: активно взаимодействуют наши внешнеполитические ведомства, развиваются межпарламентские отношения, активно работает и Межправкомиссия.

В прошлом году товарооборот вырос почти на 9 процентов. Растут и российские инвестиции, они уже достигли 2 миллиардов долларов.

У нас хорошие перспективы, и я уверен, что Ваш визит внесёт дополнительный вклад в развитие наших отношений.

Добро пожаловать!

Н.ЧОНГ (как переведено): Большое Вам спасибо, уважаемый товарищ Президент.

По Вашему приглашению я очень рад возможности вместе с руководителями Вьетнама посетить Россию, вашу прекрасную и гостеприимную страну. Я так же очень рад, что погода сегодня настолько прекрасная.

И, как Вы уже отметили, отношения между нашими двумя странами развиваются очень успешно. Был достигнут очень высокий уровень политического доверия между нашими двумя странами. Это особенно важно в свете празднования в начале следующего года нашими двумя странами 65-летия установления дипломатических отношений между Вьетнамом и Российской Федерацией.

Сейчас отношения между Вьетнамом и Российской Федерацией уже носят характер всеобъемлющего стратегического партнёрства, и Вьетнам всегда рассматривает Россию в качестве одного из ведущих партнёров Вьетнама. Это очень важная основа для дальнейшего углубления и наращивания отношений традиционной дружбы и всестороннего сотрудничества между нашими двумя странами.

Одна из целей моего нынешнего визита в Россию – это обсудить и принять совместно с Вами меры по дальнейшему углублению отношений между нашими двумя странами с тем, чтобы поднять их на новый, более высокий уровень.

Я также хотел Вам сообщить, что за эти два дня я успел уже встретиться с руководством Государственной Думы, Совета Федерации, также с товарищем Председателем Правительства Российской Федерации, а также с некоторыми другими российскими друзьями, партнёрами. Все встречи были очень содержательными, и они прошли в дружественной, искренней атмосфере. И сегодня я очень рад возможности встретиться с Вами.

В.ПУТИН: Спасибо.

Названы самые популярные пляжные курорты для новогоднего отдыха

В Топ-10 стран для пляжного отдыха в дни новогодних каникул входят, как привычные и давно популярные у наших соотечественников Турция и Таиланд, так и более экзотические страны, вроде Индонезии и Вьетнама.

Рейтинг составлен на основании данных броней в гостиницах с 1 по 10 января 2015 года, пишет Travel.ru со ссылкой на исследование сервиса онлайн-бронирования отелей Oktogo.ru.

В десятку самых популярных у россиян пляжных курортов в дни новогодних праздников входят Канкун (Мексика), Пхукет (Таиланд), Тенерифе (Канарские о-ва, Испания), Белек (Турция), Бали (Индонезия), Варадеро (Куба), Бангламунг (Таиланд), Сиануквиль (Камбоджа), Пенанг (Малайзия) и Хиккадува (Шри-Ланка).

Лучшую десятку туристических направлений среди стран составляют Таиланд, Испания, Турция, Мексика, Индонезия, Малайзия, Куба, ОАЭ, Израиль и Вьетнам.

Из исследования портала также стало известно, что в нынешние новогодние каникулы россияне проведут на заграничных курортах девять дней, и при этом на проживание потратят около €150 в сутки. Самым дорогим пляжным курортом, куда планируют ехать наши соотечественники на зимние праздники, стал австралийский Голд-Кост. Здесь за сутки проживания придется отдать более €460. А вот самые долгие кникулы для себя планируют во Вьетнаме - на 11 дней.

Мировые расходы на лекарства к 2018 г. вырастут почти до $1,3 трлн - на рынок выйдут новые препараты для лечения гепатита С и онкозаболеваний, а также из-за того, что люди во всем мире тратят растущие доходы на покупки лекарственных препаратов. Новые лекарства, такие как препарат, разработанный компанией Gilead Sciences, для лечения гепатита С, стоимость которого составляет $1 тыс. за таблетку, поднимут расходы на медикаменты на 30% по сравнению с 2013 г. согласно отчету, опубликованному IMS Institute for Healthcare Informatics.

С 2014 по 2018 гг. на новые медикаменты в мире будет потрачено $100 млрд По мере того как увеличатся расходы на медикаменты, системы здравоохранения стран должны будут решить вопрос о том, как разместить бюджет, говорит Мюррей Айткен, исполнительный директор в IMS Institute: «Вопрос в том, какую пользу мы сможем извлечь из тех триллионов долларов, которые мы тратим?»

США останутся страной с самыми высокими расходами на душу населения в 2018 г. Согласно прогнозу IMS в среднем американцы будут тратить $1,409 на душу населения в 2018 г. по сравнению с $1,075 в прошлом году. Это более высокие темпы роста, чем рост населения.

Китай, второй крупнейший в мире фармацевтический рынок, согласно прогнозам, будет тратить $124 на душу населения в 2018 г. по сравнению с $72.

В отличие от развитых стран, где расходы на медикаменты будут расти за счет новых дорогостоящих лекарств, в Африке и Азии движущими факторами роста расходов станут рост населения, увеличение доходов и, как следствие, увеличение доступности здравоохранения согласно данным IMS.

Траты на другие аспекты здравоохранения, такие как нахождение в больнице или визит доктора, не обязательно пропорционально вырастут, говорит Айткен. В некоторых случаях расходы на медикаменты способны помочь снизить общие расходы, так как пациенту не придется проходить лечение в больнице или посещать врача, отмечает он.

Гепатит С

По словам Айткена, новые медикаменты для лечения гепатита С, такие как разработанные компанией Gilead препараты Sovaldi и Harvoni, а также разработанный компанией Johnson & Johnson препарат Olysio, уже способствуют увеличению расходов на лекарства в этом году. С 2014 по 2018 гг. на новые медикаменты в мире будет потрачено $100 млрд.

Около 3,2 млн американцев страдают этим заболеванием, а новый препарат помогает избежать серьезных побочных эффектов, при этом значительно повышая шансы на выздоровление.

Препараты для лечения онкологических заболеваний будут еще больше способствовать увеличению расходов в США и во всем мире в течение ближайших лет. Сейчас 120 онкологических препаратов проходят последнюю стадию тестирования до получения одобрения регуляторов, а еще 374 проходят промежуточные тестирования.

Расходы в мире на онкологические препараты вырастут на 50% и составят более $100 млрд в 2018 г. согласно данным IMS.

Только во Франции и Испании в течение следующих пяти лет расходы на медикаменты уменьшатся, по данным IMS. Эти тенденции обусловлены жестким контролем расходов, который был введен обеими странами после мировой финансовой рецессии, отмечает Айткен.

Расходы в России

К растущим же фармацевтическим рынкам по расходам на лекарства, по классификации IMS, относятся рынки 17 стран. Это Китай, Бразилия, Россия, Индия, Венесуэла, Польша, Аргентина, Турция, Мексика, Вьетнам, Южная Африка, Таиланд, Индонезия, Румыния, Египет, Пакистан и Украина.

«Расходы на товары для здоровья и красоты, кроме экономических причин, напрямую связаны с особенностями жизненного уклада и культурой того или иного социума, — говорит Джеймс Мортинсон, директор отдела стратегических исследований компании Mintel. — Нормы и правила, принятые в обществе, заставляют его членов тратить больше или, наоборот, меньше».

Эту теорию подтверждают цифры. Так, большинство россиян все же беспокоятся о собственном здоровье, но вместе с тем считают, что здоровый образ жизни отнимает слишком много времени (83%), вести его сложно (60%) и дорого (64%), говорится в исследовании Ассоциации международных фармацевтических производителей (AIPM).

В то же время покупать дорогие лекарства без ущерба для кошелька, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), могут лишь 22% потребителей. 30% россиян считают, что можно вылечиться и без пилюль.

Наши соотечественники готовы раскошелиться на дорогие лекарства, но при условии, что это действительно им необходимо, а иногда и в самом крайнем случае. Профилактические медикаменты с высоким ценником пока еще пользуются в России меньшим спросом, чем на Западе.

Самыми популярными оказались лекарства от сердечно-сосудистых заболеваний, болезней органов пищеварения и ОРВИ. Это средние данные, которые в разных регионах страны кардинально отличаются друг от друга, предупреждают исследователи рынка.

Источник: Вести-Экономика

Сегодня российско-вьетнамские отношения развиваются в сложной политической обстановке как для России, так и для азиатско-тихоокеанского региона. Однако, для Москвы, на фоне введенных Западом санкций, жизненно важной альтернативой становится восточное направление ее политики. Крайне существенной представляется задача — наполнить конкретным содержанием, объявленный еще несколько лет назад руководством страны, «поворот на Восток».

В рамках этой политики сегодня можно выделить несколько наиболее существенных направлений, среди которых одно из важнейших — вьетнамское. Значение этой страны для успеха азиатской политики России не раз подчеркивал президент Путин, который в своей статье, опубликованной накануне выборов 2012 года, назвал Вьетнам вместе с Китаем и Индией ключевой страной для России в Азии.

Действительно, сегодня отношения России и Вьетнама находятся на очень высоком уровне взаимного доверия, и сотрудничество развивается в разных сферах – это поставки российской военной техники, совместные проекты в сфере нефти и газодобычи, в строительстве атомной электростанции, в развитии российского туризма и в целом ряде других важных отраслей. В то же время очевидно, что сегодня эти отношения очень далеки от показателей советской эпохи, когда на долю СССР приходилось около 60-70% всего объема внешней торговли Вьетнама, и за счет импорта из СССР Вьетнам покрывал свои потребности по нефтепродуктам на 80-90%, по минеральным удобрениям – на 70%, по прокату черным металлов – на 75%.

Слишком глубоким и длительным был провал в этих отношениях в 90-е годы. Относительно периода упадка взаимной торговли и взаимных связей России и Вьетнама в целом существуют разные точки зрения. Некоторые исследователи полагают, что завершением периода распада в российско-вьетнамских отношениях стал 1994 г., когда в ходе визита в Россию премьер-министра Правительства СРВ Во Ван Киета состоялось подписание Договора об основах дружественных отношений между Россией и Вьетнамом, определившего главные принципы двусторонних связей в новых условиях. Ответный визит в Ханой главы российского правительства В.С. Черномырдина последовал в 1997 г. Но даже и после этого визита, несмотря на все его положительные последствия, возрождение сотрудничества происходило очень медленно. Переговоры представителей двух стран больше были обращены в прошлое — решали вопросы связанные с определением вьетнамского долга и порядка его выплаты, чем собственно планированием будущего. Главным светлым пятном в двусторонних отношениях оставалась деятельность совместной нефтяной компании «Вьетсовпетро», превратившейся в прибыльное и современное предприятие. Но все-таки не оно стало главным драйвером восстановления взаимных связей, а сотрудничество в военной сфере. В 1995 году, например, в российском экспорте во Вьетнам 66% (230 млн.долларов) приходилось на вертолеты, запасные части для авиационной техники и другие компоненты вооружения. В это же время возобновились поставки авиационной техники, вновь актуальным стало сотрудничество в сфере морских вооружений.

Интерес к взаимному сотрудничеству подкреплялся растущим убеждением двух сторон относительно того, что у них общие геополитические интересы и вызовы. Ощущение этой общности стало фундаментом для формирования отношений стратегического партнерства и восстановления торговых связей и инвестиций. Следует признать, что этот процесс оказался сложным. Товарооборот рос медленно и неровно, так как за годы российского отсутствия на вьетнамском рынке тот оказался заполнен азиатскими, американскими и европейскими конкурентами. В 2005 г. товарооборот составил 912 млн. долларов, а в 2006 г. почти 1 млрд. 100 млн. долларов.

В 2013 году объем товарооборота России с Вьетнамом увеличился на 8,5% по сравнению с 2012 годом и составил $3,9 млрд. долларов, при этом российский импорт из Вьетнама увеличился на 14,3%, а экспорт сократился на 1,1%. Доля Вьетнама в общем российском товарообороте в 2013 году составила 0,43%. По данным вьетнамской статистики, доля России во вьетнамском экспорте в 2013 г. составила 1,44%, во вьетнамском импорте — 0,65%.

Интересной особенностью современных российско-вьетнамских отношений является то, что сегодня вьетнамский бизнес вкладывает в Россию больше, чем российский во Вьетнам. В России работают около 300 вьетнамских компаний. Основная сфера их деятельности — торговля, пищевая промышленность, производство строительных материалов. По состоянию на начало 2014 г. накопленный объем прямых вьетнамских инвестиций в России составил 2,47 млрд. долл. США. Этот объем вложен в 19 проектов на российской территории. Подавляющая доля вьетнамских инвестиций – 91% приходится на российско-вьетнамские проекты сотрудничества в нефтегазовой отрасли. В свою очередь, по данным вьетнамской статистики, Россия в 2013 г. открыла 11 новых проектов и сделала дополнительные вложения в один действующий проект (0,15 млн. долл. США) с общим зарегистрированным капиталом в 1021,83 млн. долл. США. По инвестиционной активности среди стран-инвесторов в 2013 г. Россия занимает 5 место. В целом же вьетнамская статистика фиксирует Российскую Федерацию на 18 месте по общему объему инвестиций в 1,95 млрд. долл. США.

Совершенно очевидно, что сегодняшний уровень и взаимной торговли, и инвестиций не удовлетворяет обе стороны, не соответствует высокому уровню политического сотрудничества. Перспектива прорыва и изменения ситуации лежит в скорейшей организации зоны свободной торговли между Россией и Вьетнамом. После того как зона свободной торговли России и Новой Зеландии «застопорилась» из-за экономических санкций, этот проект стал приоритетным в плане формирования таких зон с участием России. Планируется, что соглашение об этой зоне подпишут до конца 2014 г. (в крайнем случае — в начале 2015 г.). В случае успеха переговоров (а к этому есть все основания) формирование зоны свободной торговли позволит организовать настоящий прорыв во взаимных связях и в товарообороте, и в инвестициях. На успех этого проекта работают сегодня несколько факторов. Прежде всего — это огромный интерес со стороны вьетнамских предпринимательских кругов с одной стороны, и растущий интерес российских в выходе на азиатские и, в том числе, вьетнамские рынки. Очевидны здесь и последствия санкционной политики Запада, вынуждающих Россию реально активизироваться на Востоке.

Не менее существенно и то, что в условиях развивающегося стратегического партнерства, актуальность которого в современных условиях только возрастает, высшее руководство обеих стран не раз заявляло о том, что твердо намерено создавать наилучшие условия для быстрого роста экономических связей. Наконец следует отметить и третий важный момент — для привлечения зарубежных прямых инвестиций во Вьетнам и в Россию смогут быть более активно использованы механизмы соответствующих совместных частно-государственных инвестиционных фондов, что может придать дополнительный импульс торговым связям.

В этой связи крайне важным представляется предстоящий в конце ноября с.г. визит в Москву генерального секретаря ЦК Компартии Вьетнама Нгуен Фу Чонга. В новых условиях, сложившихся в современном мире, руководство обеих стран полно решимости развивать и расширять взаимное сотрудничество, укреплять его геополитическое, и экономическое содержание. К 2020 году обе страны рассчитывают путем ускоренного развития взаимных связей и инвестиций, расширения контактов и обменов на всех уровнях достичь взаимного товарооборота на уровне 10 млрд. долларов в год.

Дмитрий Мосяков, профессор, доктор исторических наук, руководитель Центра изучения Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании Института востоковедения РАН, специально для Интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение»

В рамках официального визита Генерального секретаря Социалистической Республики Вьетнам Нгуен Фу Чонг в Россию, авиакомпания VietJet сегодня объявила о планах открыть прямые регулярные рейсы из России во Вьетнам в 2015 году.

Первоначально VietJet планирует развивать авиаперевозки из Владивостока - в Ханой, Хошимин, Нячанг, Дананг, Хюэ и Фукуок. В дальнейшем могут быть открыты рейсы из других городов России.

VietJet планирует приступить к выполнению полетов по первому российскому маршруту Ханой-Владивосток в мае 2015 года. Рейсы будут выполняться три раза в неделю. Средняя продолжительность полета составит 5 часов 30 минут. Помимо прямого авиасообщения с Вьетнамом жители Дальнего Востока России получат возможность выгодно путешествовать по популярным направлениям в Юго-Восточную Азию, включая Камбоджу, Таиланд и Сингапур, с удобными пересадками во Вьетнаме.

В мероприятии, организованном авиакомпанией VietJet в Москве 24 ноября, приняли участие официальные лица Социалистической Республики Вьетнам и Российской Федерации, а также представители туристического бизнеса и потенциальные партнеры авиаперевозчика. Участники мероприятия высоко оценили продукты и услуги авиакомпании VietJet, высокий уровень безопасности полетов, современный авиапарк и развитую маршрутную сеть.

Вьетнам, с его роскошными золотыми пляжами, тропическими лесами, уникальным климатом и несравненным гостеприимством пользуется большим спросом у российских туристов. Среди жителей Вьетнама, в свою очередь, растет интерес к путешествиям в Россию и страны постсоветского пространтсва. Участники мероприятия VietJet отметили большой потенциал для развития воздушного сообщения между Россией и Вьетнамом, подчеркнув, что открытие рейсов VietJet будет способствовать укреплению деловых, инвестиционных и туристических связей между двумя государствами.

Высшее командование ВМС Вьетнама рассмотрело итоги строительства двух ракетных катеров класса «Тарантул» и представило рекомендации по строительству остальных катеров согласно контракту, сообщает Tanhnien News 19 ноября.

Ракетные катера HQ-377 и HQ-378 были построены на верфи Ba Son Shipyard в Хошимине с помощью российского ЦКБ «Алмаз» по контракту 2009 года. Катера были переданы ВМС Вьетнама в июне 2014 года.

В Финляндии планируется ввести плату за обучение для студентов из не входящих в ЕЭП стран

Правительство Финляндии планирует ввести плату за обучение для студентов высших учебных заведений, приехавших из стран, находящихся за пределами Европейского экономического пространства.

В ЕС Финляндия остаётся последней страной, не взимающей плату с иностранных студентов. Но в скором времени это может измениться. В декабре 2012 года финский парламент большинством в 200 голосов против 199 одобрил инициативу по вводу платы за обучение для студентов из не входящих в ЕС и ЕЭП стран.

Как сообщает Yle со ссылкой на лидера парламентской фракции партии Национальная коалиция депутата Арто Сатонена, в правительстве изучают доклады по таким планам. С намеченным на 2016 год вводом соответствующей системы минимальная плата составит 4000 евро в год.

На студентах, приехавших по обмену, это не отразится.

Собираемые средства будут поступать в распоряжение высших учебных заведений, которые, в свою очередь, должны будут организовать финансовую помощь для не таких обеспеченых студентов из не входящих в ЕЭП стран.

Число иностранных студентов в финских ВУЗах постоянно растёт. В 2009 году их было свыше 14000, пишет Study in Finland.

Больше всего студентов приезжает в Финляндию из Китая и России. Но наибольший прирост в 2000-х продемонстрировал приток студентов из Непала, Вьетнама, Эфиопии и Индии.

Наибольшей популярностью у иностранных студентов пользуются инженерно-технические направления и бизнес. В университетском секторе также пользуются спросом естественные, социальные и гуманитарные науки.

Денис Мантуров провел встречу с министром промышленности и торговли Вьетнама.

В ходе встречи сопредседателей Российско-Вьетнамской рабочей группы высокого уровня по приоритетным инвестиционным проектам министра промышленности и торговли России Дениса Мантурова и министра промышленности и торговли Социалистической Республики Вьетнам Ву Хюи Хоанга 24 ноября 2014 года был подписан меморандум о сотрудничестве.

Цель меморандума – содействие укреплению российско-вьетнамского сотрудничества в области промышленности на равноправной и взаимовыгодной основе и определение приоритетных направлений взаимодействия. Документ станет действенным механизмом реализации идей и проектов в промышленной сфере.

«Вьетнам – наш стратегический партнер, с которым мы развиваем сотрудничество по различным направлениям, в том числе в сфере легкой промышленности, металлургии, горнорудной и химической промышленности», – отметил Денис Мантуров.

В ходе встречи стороны также обсудили ход реализации приоритетных проектов, среди которых проект участия «Газпромнефти» в эксплуатации и модернизации завода «Зунгкуат», строительство и армирование вертикальных шахт «Хе Чам 2, 4», строительство завода по производству титанового шлака (компания «ГеоПроМайнинг»).

Глава российского ведомства отметил роль межправительственной Российско-Вьетнамской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству. За время существования рабочей группы была проведена большая работа как на уровне ведомств, так и с участием компаний. Стороны с удовлетворением отметили прогресс в реализации таких проектов, как поставка оборудования и оказание услуг для ТЭС «Лонг Фу-1» («Силовые машины»), строительство ТЭС «Куанг Чать-2», проект сотрудничества в области производства железнодорожных вагонов (Уралмашвагонзавод).

Третья из шести заказанных в России подводная лодка будет доставлена во Вьетнам в начале следующего месяца, сообщает Thanhnien News со ссылкой на российское информационное агентство Интерфакс 20 ноября.

HQ-184 Hai Phong завершила морские испытания в Калининграде и вернулась в Санкт-Петербург на завод «Адмиралтейские верфи».

Интерфакс, цитируя генерального директора «Адмиралтейских верфей» Александра Бузакова, сообщает, что подводная лодка будет доставлена во Вьетнам в начале следующего месяца, но без подробностей о схеме транспортировки. Он добавил, что пятая в контракте субмарина HQ-186 Da Nang будет спущена на воду также в конце года.

В марте вторая подлодка HQ 183 Ho Chi Minh была доставлена в Камрань на голландском судне Rolldock Star. На голландском судне была доставлена и первая субмарина HQ 182 Hanoi в Камрань 31 декабря 2012 года.

Шесть подводных лодок, которые считаются улучшенными по сравнению со старыми лодками класса «Кило», были куплены по контракту стоимостью 2 млрд долларов, подписанным в ходе визита премьер-министра Нгуен Тан Зунга (Nguyen Tan Dung) в Россию в 2009 году.

По условиям контракта, Россия должна передать все подлодки в 2016 году, обучить вьетнамские экипажи и необходимые запасные части.

КАМАЗ выводит на рынок новый автопоезд.

Дочернее предприятие КАМАЗа в Ставрополе – завод «Автоприцеп-КАМАЗ» выводит на рынок самосвальный автопоезд для перевозки сельскохозяйственных и строительных сыпучих грузов. Общий объем перевозимого груза – 30 куб. м – по 15 в автомобиле и прицепе.

По сообщению пресс-службы КАМАЗа, модель выпущена в составе автомобиля СЗАП–3517-01М2 и прицепа СЗАП-8551-02М2. Автомобиль базируется на шасси КАМАЗ-65115 с двигателем Cummins и коробкой передач ZF. У автомобиля и у прицепа под платформой расположен гидроцилиндр производства PENTA (Италия). Настил пола – металлический.

Основной отличительной особенностью автопоезда является платформа с двумя уровнями боковых бортов: нижний с возможностью фиксации как сверху, так и снизу, верхний – с верхней навеской.

Разгрузка осуществляется на обе боковые стороны как у автомобиля, так и у прицепа. Еще одно преимущество – усиленная поворотная тележка, рама которой – с двумя положениями дышла по высоте, а само дышло оборудовано петлей для беззазорной сцепки.

КАМАЗ – крупнейшее российское предприятие по производству грузовых автомобилей. Включает в себя более 150 организаций, расположенных в России, СНГ и дальнем зарубежье, в том числе 12 крупных заводов автомобильного производства. Располагает сборочными предприятиями во Вьетнаме, Иране, Индии, Казахстане, Пакистане. Число сотрудников превышает 59 тыс. человек.

Россия. СКФО > Авиапром, автопром > minpromtorg.gov.ru, 21 ноября 2014 > № 1236443

Еврокомиссар Йоханнес Хан заявил, что Сербия должна присоединиться к антироссийским санкциям, если хочет вступить в ЕС. До сих пор Белграду удавалось сдерживать натиск Брюсселя и, скорее всего, его позиция не изменится, считает эксперт Борис Шмелев.

"Давление на Сербию с требованием присоединиться к антироссийским санкциям оказывается давно. С самого момента введения этих санкций. Но сербское руководство неоднократно заявляло, что оно к этим санкциям присоединяться не будет. И в ходе недавнего визита Владимира Путина в Белград, где обсуждались эти вопросы, эта позиция Сербии была подтверждена", — сказал в эфире радио "Спутник" руководитель Центра внешней политики Института экономики РАН Борис Шмелев.

По его мнению, присоединение к антироссийским санкциям было бы нелогично для Сербии.

"Если бы Сербия присоединилась к санкциям Запада, то это было бы очень нелогично с ее стороны. Поскольку Россия поддерживает Сербию по косовскому вопросу, поддерживает заявления Белграда о том, что Косово является частью сербского государства. Это создает для России немало политических проблем, но, тем не менее, Россия из соображений солидарности с сербским народом это делает", — отметил эксперт.

И сербское руководство, по его мнению, это понимает и ценит.

"Белград заявляет, что присоединяться к этим санкциям не будет. Более того, в создавшихся условиях он рассчитывает расширить свое присутствие на российском рынке. Что для Сербии крайне выгодно", — сказал Борис Шмелев.

Глава вьетнамского Национального комитета по внешним связям Тран Ван Хан призвал к расширению взаимовыгодного сотрудничества между парламентами Ирана и Вьетнама. Подобное заявление было сделано вьетнамским чиновником на встрече с членом экономического совета Меджлиса Ирана Хасаном Собхани в Куала-Лумпуре.

Подчеркивая решение Ханоя развивать всесторонние связи с Тегераном, Тран Ван Хан добавил, что Вьетнам всегда имел тесное сотрудничество с Тегераном на международной арене и намерен продолжать придерживаться подобной политической линии.

Иранский парламентарий, со своей стороны, описал парламентское сотрудничество как важное средство для установления взаимопонимания и партнерства между двумя странами. При этом стороны подчеркнули, что развитие сотрудничества и взаимное посещение, кроме того, могут способствовать установлению отношений между иранскими и вьетнамскими коммерческими компаниями.

По информации Iran.ru, как глава группы ирано-вьетнамской парламентской дружбы, Собхани отметил, что начавшиеся совместные мероприятия парламентов двух стран могут послужить прелюдией для взаимовыгодного сотрудничества Вьетнама и Тегерана во всех областях.

На протяжении трех дней 20-ую международную текстильную выставку, проводимую в Тегеране, активно посещают главы дипломатических представительств, аккредитованных в Иране, зарубежные делегации, а также иранские руководители, в том числе министр промышленности, рудников и торговли. Так, с экспозициями выставки ознакомились послы Италии, Вьетнама, Турции и Индии.

В 20-ой международной текстильной выставке принимают участие 170 иранских компаний, а также 160 компаний из 11 стран, в том числе из Южной Кореи, Испании, Италии, Турции, Индии, Голландии, России, Китая, Тайваня, Германии и Японии.

На выставке представлены текстильное оборудование и станки, бытовой текстиль, в частности мебельные ткани и покрывала, постельное белье, скатерти, шторы, ткани, а также одежда, нити, краски и сырьевые материалы для текстильной промышленности и т.п.

В Александровском зале Большого Кремлёвского дворца Владимир Путин принял верительные грамоты глав 15 дипломатических миссий в Российской Федерации.

Верительные грамоты Президенту России вручили новые руководители диппредставительств Джибути, Центральноафриканской Республики, Эритреи, Польши, КНДР, Ганы, Вьетнама, США, Замбии, Турции, Танзании, Венгрии, Перу, Никарагуа, Узбекистана.

* * *

В.ПУТИН: Уважаемые дамы и господа!

Рад поздравить вас с началом важной, ответственной дипломатической миссии в России. Желаю вам успехов и выражаю надежду, что ваша деятельность будет способствовать развитию двусторонних отношений и взаимного сотрудничества в самых разных областях между Россией и странами, которые вы представляете.

Уважаемые друзья! Вы знаете, что недавно завершились крупные международные мероприятия, в которых Россия приняла самое активное участие. Я имею в виду саммиты форума «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» в Пекине, «Группы двадцати» в Брисбене и на полях «двадцатки» встреча в формате БРИКС. Состоялись полезные двусторонние контакты с лидерами разных государств, в их числе были и главы некоторых стран, которые вы представляете.

Наша совместная работа прошла в конструктивной обстановке и принесла хорошие результаты. Особое внимание уделили тому, как обеспечить стабилизацию мировой экономики, её устойчивый рост, создать условия для наращивания широкого, многопланового международного сотрудничества. Достигнутые в Брисбене договорённости, в том числе о запуске глобальной инфраструктурной инициативы и об учреждении глобального инфраструктурного хаба, о решении вопросов занятости, о реформировании международных экономических институтов, призваны способствовать решению нынешних финансово-экономических проблем.

Исходим из того, что вектор развития торгово-экономических связей в рамках АТЭС должен быть нацелен на то, чтобы создаваемые структуры дополняли существующие механизмы взаимодействия, не разделяли стран-участниц, а, напротив, способствовали объединению общих усилий.

В этой связи хотел бы особо отметить наращивание экономического взаимодействия России с государствами АТР и хотел бы подчеркнуть, что это носит долгосрочный стратегический характер. И конечно, мы исходим из того, что это будет способствовать развитию таких регионов России, как Сибирь и Дальний Восток.

В то же время мы в равной степени заинтересованы в развитии взаимодействия и сотрудничества как с Востоком, так и с Западом. Именно такая логика заложена в основу создаваемого с 1 января 2015 года Евразийского экономического союза. Наша стратегическая задача неизменна: создание в перспективе единого экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана.

Уважаемые дамы и господа! Здесь присутствуют главы 15 дипломатических миссий, и по традиции хотел бы буквально в двух словах охарактеризовать состояние отношений с каждым из представляемых вами государств.

Россия заинтересована в поступательном развитии связей с Республикой Джибути, открыта для взаимодействия в международных делах, налаживания контактов в экономической и других областях в интересах укрепления мира и стабильности на Африканском Роге.

Мы ценим дружественный характер связей с Центральноафриканской Республикой. Совместно с международным сообществом будем и далее оказывать содействие усилиям переходного руководства республики по достижению политического и межконфессионального согласия и нормализации сложной гуманитарной ситуации.

Укрепляются отношения с государством Эритрея. Нас объединяет близость подходов к актуальным вопросам международной и региональной повестки дня, стремление к налаживанию торгово-экономических связей.

С Республикой Польша нас связывает многовековая совместная история. Нам многое нужно сделать сегодня для того, чтобы поднять наши отношения на новый уровень. Уверен, что любые проблемы можно решать, действуя на основе взаимного уважения и прагматизма.

Поддерживаем дружественные отношения с одним из наших соседей – Корейской Народно-Демократической Республикой. Дальнейшее углубление политических связей и торгово-экономического сотрудничества, несомненно, отвечает интересам народов обеих стран, обеспечению региональной безопасности и стабильности.

В традиционно конструктивном ключе развиваются отношения с Республикой Гана. Заинтересованы продолжать скоординированную работу в ООН и на других международных площадках. Будем и далее содействовать подготовке специалистов для различных отраслей ганской экономики.

Многолетние традиции дружбы и сотрудничества объединяют нас с Вьетнамом. Укрепление стратегического партнёрства в полной мере отвечает долговременным интересам наших государств. Мы углубляем кооперацию в топливно-энергетической сфере, включая мирный атом и нефтегазовую отрасль, работаем над заключением соглашения о свободной торговле между Таможенным союзом и Вьетнамом. Только что в ходе саммита АТЭС мы провели конструктивный разговор с Президентом Вьетнама Чыонг Тан Шангом. На следующей неделе ждём с визитом Генерального секретаря ЦК Компартии Нгуен Фу Чонга.

Исходим из того, что Россия и Соединённые Штаты Америки несут особую ответственность за поддержание международной безопасности и стабильности, за противодействие глобальным вызовам и угрозам. Мы готовы к практическому взаимодействию с американскими партнёрами по самым различным направлениям на принципах уважения интересов друг друга, равноправия и невмешательства во внутренние дела.

Недавно мы отметили 50-летие дипломатических отношений с Республикой Замбия. Заинтересованы в дальнейшей активизации двустороннего сотрудничества, включая традиционную помощь в подготовке кадров для вашей страны. Продолжим координацию позиций по региональной и международной повестке дня.

Отношения с Турцией вышли на качественно новый уровень, а в ряде областей, прежде всего в энергетике, приобрели, безусловно, стратегический характер. Отмечу, что с Президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом у нас налажено тесное взаимодействие. Рассчитываем, что на предстоящем в декабре заседании Совета сотрудничества высшего уровня мы совместно наметим новые ориентиры для динамичного продвижения вперёд.

Настроены на развитие традиционно дружественных отношений с Танзанией, укрепление взаимодействия на международной арене, продвижение торгово-экономического сотрудничества. Приветствуем активную роль танзанийской стороны в решении проблем Африканского континента.

Рассматриваем Венгрию как одного из важнейших политических и торгово-экономических партнёров России, отношения с которым опираются на богатую историю и взаимное уважение народов. Разделяем настрой венгерского руководства на наращивание конструктивного диалога, совместную реализацию планируемых весьма масштабных инвестиционных проектов.

Перу – наш перспективный партнёр в Латинской Америке, с которым нас связывают традиционно дружественные отношения, отношения взаимопонимания и доверия. Состоявшийся в начале ноября первый за 140 лет контактов и 45-летие дипломатических отношений между нашими странами официальный визит в Россию Президента Ольянты Умалы придал существенный импульс наращиванию сотрудничества, в первую очередь в торгово-экономической, инвестиционной и военно-технической областях.

В основе наших отношений с Никарагуа – прочные, доверительные отношения, проверенные временем. Это подкрепляется нынешним политическим диалогом, близкими позициями по важнейшим вопросам международной повестки дня. В ходе встречи в июле с Президентом Даниэлем Ортегой в Манагуа мы наметили пути дальнейшей активизации сотрудничества, ценим его личный вклад в развитие двусторонних связей.

В нынешнем году мы отметили знаменательную дату в российско-узбекских отношениях – 10-летие подписания Соглашения о стратегическом партнёрстве. За этот период удалось выйти на действительно серьёзные результаты практически во всех областях двустороннего сотрудничества. По приглашению Президента Узбекистана Ислама Абдуганиевича Каримова планирую в декабре посетить Ташкент. Несомненно, этот визит будет способствовать дальнейшему продвижению двусторонних отношений и укреплению стабильности в Центрально-Азиатском регионе.

Уважаемые дамы и господа! Россия дорожит добрыми отношениями с каждым из государств, которое вы представляете.

Мы заинтересованы в том, чтобы ваша деятельность в Москве была максимально эффективной и результативной. Можете рассчитывать на помощь и содействие российского руководства, наших ведомств, широких общественных и деловых кругов.

И ещё раз поздравляю вас с началом работы и желаю успехов.

Спасибо.

По данным Министерства торговли США, в августе 2014 г. импорт деревянной мебели снизился в сравнении с предыдущим месяцем на 3%, составив $1,25 млрд.

Вьетнам — единственный из крупных поставщиков деревянной мебели в США, кто за отчетный период смог увеличить экспорт (на 3% до $218,8 млн). Китай сократил поставки на 8% до $573 млн, импорт из других стран также снизился.

Кроме того, эксперты министерства торговли США отмечают, что в августе сократился импорт деревянных стульев и мягкой мебели, в то же время зарубежные поставки мебели для спальни и кухни выросли.

Правительство Германии заявило о выделении 1,2 млрд. афгани (более 20 млн. долларов) на инфраструктурные проекты в северных провинциях Афганистана.

Средства будут выделены в рамках программы стабилизации северных провинций Афганистана, которая проходит в 40 уездах провинций Кундуз, Баглан, Тахар и Бадахшан. Выступая на пресс-конференции, посол Германии в Афганистане Маркус Потцель подчеркнул, что и после завершения миссии МССБ Германия планирует оказывать Афганистану поддержку в вопросах развития. Среди основных приоритетов программы он назвал образование, здравоохранение и развитие транспортной инфраструктуры, передаёт бизнес-портал «Wadsam».

Программа реализуется в тесном сотрудничестве с Фондом развития Ага Хана, а также министерством восстановления и развития села Афганистана. Отметим, что недавно при финансовом участии Германии в уезде Банги провинции Тахар был построен мост через реку, которым смогут воспользоваться для путешествий в центр уезда более 15 тысяч человек.

ДАЛЬНИЙ ВОСТОК: НЕОБРАБОТАННЫХ ПИЛОМАТЕРИАЛОВ СТАЛИ ЭКСПОРТИРОВАТЬ ЕЩЁ БОЛЬШЕ

В настоящее время через пункты пропуска Дальнего Востока экспортируется 13% всех лесоматериалов, которые вывозятся из России.

За 9 месяцев 2014 в сравнении с аналогичным периодом 2013 года экспорт необработанных лесоматериалов в регионе деятельности ДВТУ в натуральном выражении вырос более чем на 16% (с 4,0 млн м3 до 4,67 млн м3), а по стоимости - на 18%. При одновременном сокращении экспорта обработанных на территории России лесоматериалов почти на 9% по весу (за 9 месяцев 2014 года - 1,14 млн м3, в аналогичном периоде 2013 года – 1,25 млн м3) и на 5% по стоимости.

Дальний Восток России традиционно поставляет лес в страны Азиатско-Тихоокеанского региона: КНР, Республику Корея и Японию. Помимо перечисленных стран в 2014 году незначительные партии лесоматериалов экспортировались в КНДР (необработанные лесоматериалы), а также в Германию, Вьетнам, Швецию, Австрия, Бельгию, Эстонию, Францию, Литву, Латвию (обработанные лесоматериалы).

За 9 месяцев 2014 года в КНР вывезено 87% общего экспорта необработанных лесоматериалов или 4,1 млн м3. По сравнению с аналогичным периодом прошлого года рост объёма экспорта составил 22% или 0,7 млн м3. Вместе с тем, экспорт в КНР обработанных лесоматериалов сократился более чем на 5% или на 60,7 тысяч м3. Также произошло сокращение объемов экспорта обработанных лесоматериалов в Республику Корея (на 35%) и Японию (на 13%).

Структура экспорта лесоматериалов представлена традиционно заготавливаемыми в Дальневосточном регионе хвойными породами – ель, сосна, лиственница, а также лиственными породами – берёза, тополь. Незначительную долю в объеме экспорта необработанных лесоматериалов составляют ценные твердолиственные породы древесины (ясень и дуб).

Источник: пресс-служба ДВТУ

Южная Корея переходит на вьетнамскую креветку

Крупнейшим поставщиком креветки в Республику Корея стал Вьетнам. Он обогнал конкурентов – Китай и Таиланд – из-за эпизоотии синдрома ранней смертности креветки в этих странах.

С января по сентябрь Южная Корея импортировала 44,4 тыс. тонн креветки общей стоимостью 407 млн. долларов. Показатели прошлого года превышены на 6,4% в натуральном выражении и на 44,5 – в стоимостном. При этом 50,2% креветки поступило в Республику Корея от вьетнамских производителей. Как сообщает корреспондент Fishnews, Вьетнам стал крупнейшим поставщиком креветки в эту страну.

Главной причиной смены лидера является эпизоотия синдрома ранней смертности, вызвавшая падение импорта из Китая и Таиланда. В результате Вьетнам и Индия смогли увеличить свою долю на корейском рынке. Также значительно выросли поставки в Корею индонезийской креветки – на 311,7%.

Для Вьетнама корейский рынок стал пятым по величине для сбыта креветки (7,9% от общего объема экспорта) после США, Японии, стран Евросоюза и КНР. К концу сентября поставки в Корею вьетнамской белоногой креветки (которые выросли в этом году на 106%) вдвое превышали импорт черной тигровой.

В центре внимания иностранных медиа: манипуляции с Forex обойдутся в $4,3 млрд., BNP Paribas пора подумать о Monte dei Paschi, о чем говорит серия арестов вьетнамских банкиров.

В банковской отрасли все больше судебных разбирательств. В западных странах банки платят все более высокие штрафы, в развивающихся странах все больше банкиров оказываются за решеткой или получают смертный приговор. Казалось бы, все это должно давать надежду на оздоровление кредитных организаций. Но стоит ли на это надеяться? Например, в западных странах штрафы, взимаемые с банков за нарушения, не только растут в размерах, но и расходуются все менее прозрачно. В развивающихся странах коррупция распространена во многих отраслях, не только в банковской, так же как плохое управление и слабое регулирование. И решить эти проблемы быстро и качественно не получится.

Манипуляции с Forex обойдутся в $4,3 млрд.

На минувшей неделе было достигнуто крупное соглашение по валютным расследованиям, передает Reuters. Шесть банков – швейцарский UBS, британские HSBC и Royal Bank of Scotland, а также американские Citigroup, JP Morgan и Bank of America – согласились заплатить $4,3 млрд. британским, американским и швейцарским регуляторам за то, что им не удалось предотвратить манипуляции трейдеров на рынках иностранных валют. Расследование длилось около года; нарушения имели место в период с 2008 по октябрь 2013 года. За согласие на раннее урегулирование финансовым организациям была предоставлена 30%-я скидка.

Власти обвиняли дилеров в обмене конфиденциальной информацией о клиентских распоряжениях и в координировании операций с целью повышения размеров своей прибыли. Дилеры использовали кодовые имена для идентификации клиентов без упоминания их реальных имен и обменивались информацией в онлайн-чатах под вымышленными именами «игроки», «три мушкетера», «одна команда – одна мечта» и т.д. Трейдеры поздравляли друг друга с быстрыми прибылями.

В переговорах также участвовал британский Barclays, однако он отказался от соглашения с британскими и американскими властями в надежде достигнуть «более общего скоординированного соглашения». В США еще продолжаются расследования манипуляций на валютных рынках. Таким образом, следует ожидать новых штрафов за аналогичные нарушения, и $4,3 млрд. – не предел.

Расследования уже спровоцировали существенные изменения на рынке. Например, банки временно отстранили от работы или уволили более 30 трейдеров, запретили использование чатов и увеличили использование автоматизированной торговли.

В Financial Times вышла интересная колонка Джиллиан Тетт, посвященная соглашению по Forex. Согласно колумнисту, на минувшей неделе у некоторых британских благотворительных организаций появилась неожиданная причина для радости. Дело в том, что в прошлом британское правительство направляло часть средств, полученных от так называемых штрафов за проступки, на реализацию общественно полезных инициатив, например, на программы реабилитации для солдат. Возможно, правительство поступит так и на этот раз.

Как сказал министр финансов Великобритании Джордж Осборн: «Мы используем деньги от штрафов, наложенных на тех, кто проявил себя в нашем обществе наиболее неподобающим образом, для поддержки тех, кто показывает приверженность высочайшим ценностям». Однако подобные инициативы пока являются исключением, а не правилом. Штрафы, взимаемые в настоящее время западными регуляторами, имеют гораздо большие размеры, чем когда-либо ранее, и прозрачность распоряжения этими средствами очень низка. Это идет вразрез с требованиями политиков сделать финансы более открытыми.

По подсчетам профессора Лондонской школы экономики Роджера МакКормика, в период с 2009 по 2013 годы 12 глобальных банков мира заплатили штрафы европейским и американским регуляторам на общую сумму 105,4 млрд. фунтов стерлингов. Сюда входят взыскания за все нарушения, от недобросовестной продажи ипотечных ценных бумаг, до попыток манипулирования международной межбанковской процентной ставкой Libor. Также эти банки отложили 61,23 млрд. фунтов стерлингов на урегулирование дальнейших расследований.

Данные Управления по финансовому регулированию и надзору (Financial Conduct Authority, FCA) – британского регулятора – свидетельствуют о том, что управлением с 2012 года было собрано 2 млрд. фунтов стерлингов за нарушения, включая штрафы за манипулирование валютными рынками. Традиционно регуляторы не тратили средства, полученные в виде штрафов. Однако с 2012 года FCA стало передавать эти деньги Министерству финансов за вычетом годовых расходов на содержание штата (40 млн. фунтов стерлингов), а Осборн заявил, что министерство выделит из этой суммы около 300 тыс. фунтов стерлингов на благотворительность. На что будут потрачены остальные средства, еще неизвестно. Пока они помещены в общий государственный котел.

Ситуация в США, к сожалению, еще менее прозрачна, поскольку там штрафы взимаются целым рядом различных организаций. Крупные федеральные агентства, такие как Комиссия по регулированию деятельности коммерческих банков и Комиссия по срочной биржевой торговле, передают вырученные от штрафов средства Министерству финансов США. Там они растворяются в общем бюджетном котле.

Когда государственные регуляторы и прочие органы взимают штрафы, они стремятся разделить полученные средства между жертвами, некоторыми группами сообществ, юристами, а также прокурорами, обычно в рамках частных соглашений, которые получают минимум огласки.

По мнению автора колонки, непрозрачность нежелательна. Есть множество причин наложения штрафов на банки, учитывая масштабы скандалов последних лет. Кроме того, до тех пор, пока кредитные организации не будут наказаны, общественность не почувствует торжество справедливости. Однако, по крайней мере, требуется больше общественных дискуссий по вопросу о том, как будет использоваться «штрафной котел». В конце концов одним из уроков финансового кризиса является то, что непрозрачность способствует нарушениям и злоупотреблениям.

BNP Paribas пора подумать о Monte dei Paschi

Об этом говорится в статье New York Times. В этом году, после уплаты американским регуляторам штрафа в размере $8,9 млрд., акционеры BNP Paribas, возможно, считают, что им достаточно приключений. Но если не обращать внимания на риски, то есть причины, по которым слияние с итальянской кредитной организацией может быть желательным.

Вопрос о слиянии уже обсуждался ранее. Приобретение Monte dei Paschi способно дать BNP Paribas хорошую долю итальянского банковского рынка, в результате чего местное отделение BNP перепрыгнет с шестого на третье место по объему активов в Италии. Но риски все время перевешивали возможные выгоды. Сиенская благотворительная организация, контролировавшая половину Monte dei Paschi, могла заблокировать сделку. Кроме того, значительная вовлеченность Monte dei Paschi в сделки с итальянской суверенной задолженностью могла нанести удар по капиталу, а известный в тот момент объем «плохих» активов мог быть недооцененным.

Однако теперь значимость этих барьеров снижается. Фонд превратился в миноритарного акционера кредитной организации, а итальянские власти, в особенности Банк Италии, были бы рады иностранному покупателю. Проверка качества активов, проведенная в прошлом месяце, а также планы по продаже новых акций с целью привлечения 2,5 млрд. евро оказывают укрепляющее воздействие на баланс Monte dei Paschi.

Между сетями отделений Monte dei Paschi и BNP Paribas мало пересечений, поэтому достигнуть синергии, эквивалентной 20% стоимости банка-цели, как бывает при слиянии некоторых итальянских банков, может оказаться непросто. Но и консервативная цель по синергии в 10% принесет 260 млн. евро до уплаты налогов.

Глобальное влияние BNP Paribas может снизить затраты на привлечение финансирования для Monte dei Paschi. Снижение стоимости финансирования на 20 базисных пунктов сэкономит 260 млн. евро. После налогообложения и капитализации все синергетические эффекты оцениваются в 3,4 млрд. евро – именно таков размер рыночной капитализации Monte dei Paschi в настоящий момент.

Тем не менее у инвесторов BNP Paribas есть поводы для беспокойства. Если сделка не будет тщательно спланирована, после приобретения Monte dei Paschi новый банк окажется в группе более крупных системно значимых финансовых организаций. И это повысит требования к капиталу на 0,5 процентного пункта. Попытки «набрать вес» в пострадавшей от дефляции Италии, где рост кредитования стагнирует, а объемы «плохих» долгов высоки, могут быть рискованными. Впрочем, французский банк имеет возможность отразить все это в своих условиях, и слияние вполне может оказаться стоящей сделкой.

О чем говорит серия арестов вьетнамских банкиров

Согласно Economist, для боссов вьетнамских банков тюрьма становится вполне обычным делом. В прошлом месяце по подозрению в мошенничестве был арестован Ха Ван Тхам, глава кредитной организации Ocean, одного из 37 частных банков страны. В июне 2014 года другой вьетнамский банковский олигарх Нгуен Дук Киен был приговорен к 30 годам тюрьмы за уклонение от уплаты налогов и нелегальное кредитование. Высокопоставленные лица государственного Agribank были обвинены в различных преступлениях, а один из них был приговорен к смертной казни за растрату.

Аутсайдер может увидеть в этой волне обвинений и арестов свидетельство того, что вьетнамские банки безнадежно коррумпированы. Конечно, они страдают от плохого управления и слабого надзора. Четыре государственных банка щедро кредитовали плохо управляемые государственные предприятия. Частные кредитные организации (на которые приходится основная часть кредитования в стране) активно выдавали средства девелоперам, способствуя раздуванию мыльного пузыря на рынке недвижимости, который лопнул в 2010 году. Неудивительно, что проблемные кредиты накапливаются. Ранее в этом году международное рейтинговое агентство Moody’s опубликовало доклад, согласно которому 15% всех кредитов и инвестиций, сделанных вьетнамскими банками, представляют собой «проблемные активы», что значительно выше оценок центрального банка Вьетнама, считающего, что таких активов всего 4,7%.

Согласно некоторым источникам, все знают, что специалисты и директора кредитных отделов берут взятки за выдачу кредитов. Поэтому Евгений Тарзиманов, вице-президент Moody’s, видит в череде арестов позитивный знак того, что регуляторы и власти Вьетнама серьезно настроены по отношению к «чистке» банков. Многие местные жители отмечают, что коррупция во Вьетнаме распространена во многих других банках и во многих других отраслях. По мнению автора статьи, без здорового банковского сектора Вьетнаму будет сложно вернуться к ежегодным темпам экономического роста на уровне 7–8%, которые наблюдались в докризисные годы.

Кира Аккерман

Специалисты международной антикоррупционной ассоциации TRACE International и американского аналитического центра Rand Corporation опубликовали собственный рейтинг ситуации со взяточничеством в разных странах мира TRACE Matrix, где Узбекистан занял 194 место из 197.

Страны оценивались по четырем критериям: уровень взаимодействия с властями, существующее антикоррупционное законодательство и его применение на практике, прозрачность государственной службы и возможность общественного контроля. При этом наименее значимым признается взаимодействие бизнеса со властью, а наиболее важным — законодательство и применение на практике.

Узбекистан занимает 194 место, опережая Анголу, Йемен и Нигерию.

Хуже всего, считают авторы доклада дела обстоят в категории «взаимодействие власти и бизнеса», где Узбекистан достиг максимальной отметки в 100 баллов, сообщает Anhor

Наименее рискованными странами для бизнеса в плане коррупции в рейтинге названы Ирландия, Канада, Новая Зеландия, Гонконг, Швеция и Финляндия. Замыкают список Вьетнам с полной непрозрачностью государственных органов (100 баллов), Южный Судан, Чад, Бурунди, Гвинея и Камбоджа.

По данным TRACE Matrix Туркменистан занял первое место среди стран Центральной Азии занял (115), зетем Казахстан (141), Кыргызстан (161), Таджикистан (182).

Новый рейтинг предназначен в первую очередь для компаний, которые смогут на его основе оценивать коррупционные риски и условия выхода на новые рынки.

13.11.2014 (Anons.uz)

В текущем сезоне Дубай останется в числе лидеров среди зимних туристических направлений для россиян.

Дубай, ОАЭ. В текущем сезоне Дубай останется в числе лидеров среди зимних туристических направлений для россиян. К такому выводу пришли участники выездной сессии Правления и Регионального совета Российского союза туриндустрии (РТС), которая впервые проходит в Дубае с 14 по 19 ноября. Работники туристической индустрии из регионов России, Беларуси, Казахстана и стран Балтии прибыли в Дубай для того, чтобы познакомиться с туристическим потенциалом эмирата, по приглашению Департамента туризма и коммерческого маркетинга Дубая (ДТКМ).

«В условиях, когда конъюнктура рынка выездного туризма стремительно меняется, российский потребитель стремится оптимизировать расходы и выбирать надежные направления, где он может получить наибольшее количество качественных услуг и совместить разные виды туризма – культурно-познавательный, событийный и деловой. В этом смысле Дубай – одно из наиболее перспективных направлений», – сообщил Юрий Барзыкин, вице-президент РТС.

По его словам, за последние месяцы выездной поток из России упал на 30-50%, однако основной удар приняли на себя европейские направления, а спрос на пляжные курорты остался практически на том же уровне. «У Дубая есть очень хорошие шансы остаться в числе самых популярных направлений для тех, кто хочет компенсировать отсутствие летнего пляжного отдыха. Во-первых, здесь работают надежные туркомпании, во-вторых, при относительной дороговизне по сравнению с Турцией и Египтом он обходится значительно дешевле, чем дальние направления – Вьетнам, Доминиканские острова или Маврикий».

Как отметил Сергей Канаев, руководитель офиса-представительства ДТКМ по региону России, СНГ и стран Балтии, в этом году у руководства ведомства значительно вырос интерес к России. В эмирате активно развивается событийный туризм, который обеспечивает круглогодичный поток туристов. «Одним из основных преимуществ Дубая, гарантирующих комфортный отдых наших соотечественников в текущих внешнеполитических и экономических условиях, является отсутствие договора с США о взаимной выдаче подозреваемых в совершении преступлений», – сказал Сергей Канаев.

Он также отметил, что одна из целей туристических властей Дубая – максимально активизировать потоки туристов из соседних регионов – СНГ и стран Балтии. «Как известно, в последние несколько лет россияне все чаще выбирали пляжные пятизвездочные отели. Однако сегодня одна из наших целей – стимулировать массовые потоки туристов. При этом сам Дубай не планирует становиться массовым: по качеству продукта эмират останется люксовым направлением, даже если речь идет о трехзвездочных отелях», – уточнил глава представительства ДТКМ.

Выездная сессия продлится до 19 ноября. За это время представители туриндустрии ознакомятся с знаменитыми отелями и достопримечательностями эмирата, совершат экскурсии, в том числе водные круизы и сафари по пустыне, обменяются опытом с местными коллегами.

ОПК поставит Вьетнаму комплекс воздушной связи.

Объединенная приборостроительная корпорация, входящая в Госкорпорацию Ростех, начала поставку очередного наземного комплекса воздушной связи НКВС-27 во Вьетнам. Эта аппаратура способна обеспечивать связь с самолетами фронтовой авиации и летательными аппаратами других типов.

«НКВС-27 – аэродромный комплекс разработки и производства нашего НПП «Полет», – рассказал заместитель генерального директора ОПК Сергей Скоков. – Комплект аппаратуры предназначается для организации сетей, каналов связи и каналов обмена данными, в первую очередь с самолетами тактической авиации: Су-27СКМ, Су-30МК2, Су-35 и другими».

По словам генерального директора НПП «Полет» Алексея Комякова, комплекс обладает функционалом командного пункта, осуществляет автоматизированное доведение команд управления, ретрансляцию команд вышестоящих звеньев управления, контроль и регистрацию процессов выполнения полетных заданий.

Комплекс НКВС-27 обеспечивает двухканальную речевую связь и многоканальный обмен данными на расстоянии до 1,5 тыс. км, говорится в сообщении Ростеха.

Это уже третья поставка НКВС-27 во Вьетнам начиная с 2011 года. Потребность Вьетнама в комплексах объясняется большим количеством российской авиационной техники, состоящей на вооружении ВВС этой страны. Самой распространенной машиной здесь является Су-30МК2 производства компании «Сухой».

Следующая поставка для Вьетнама должна состояться в начале 2015 года. На предприятии «Полет» должны изготовить для вьетнамской стороны комплект резервной аппаратуры для НКВС-27.

Объединенная приборостроительная корпорация создана в 2014 году для организации высокотехнологичного производства конкурентной продукции в области систем и средств связи, автоматизированных систем управления, радиоэлектронной борьбы и роботизированных комплексов для Вооруженных сил РФ и других специальных формирований, а также конкурентоспособной продукции гражданского и двойного назначения. В структуру корпорации входят концерн радиостроения «Вега», концерн «Созвездие», интегрированная структура «Системы управления» и Центральный научно-исследовательский институт экономики, информатики и систем управления.

Во Вьетнаме растут креветочные урожаи

За десять месяцев 2014 г. вьетнамские аквафермеры увеличили производство креветки на 5,1% по сравнению с уровнем 2013 г. По прогнозам специалистов, к концу года общий урожай этого вида водных биоресурсов в стране составит не менее 660 тыс. тонн.

Площадь вьетнамских морских акваторий, предназначенных для выращивания креветки, в этом году увеличилась до 676 тыс. га. При этом черную тигровую креветку выращивают на 583 тыс. га, а культивирование белоногой ведется на 93 тыс. га. Большая часть креветочного производства сосредоточена в дельте реки Меконг. Этот регион обеспечивает 84,4% всего урожая вьетнамской креветки в стране.

Как сообщает корреспондент Fishnews, к концу октября во Вьетнаме выращено 569 тыс. тонн креветки – 328 тыс. тонн белоногой и 241 тыс. тонн черной тигровой. Это на 5,1% выше прошлогоднего результата. По оценкам специалистов, к концу 2014 г. урожай вьетнамской креветки составит не менее 660 тыс. тонн ( +20% к уровню 2013 г.).

В последнее время многие фермеры переключаются с черной тигровой креветки на белоногую. Кроме того, в производстве креветки все больше применяются интенсивные и полуинтенсивные способы выращивания.

Доля креветки в экспорте водных биоресурсов из Вьетнама за десять месяцев 2014 г составила около 45,2%. На поставках этого морепродукта к концу октября страна заработала 2,93 млрд. долларов.

Девятый Восточноазиатский саммит.

Перед открытием саммита состоялось краткое общение Дмитрия Медведева с Генеральным секретарём ООН Пан Ги Муном, Президентом США Бараком Обамой, Султаном Брунея Хассаналом Болкиахом и Премьер-министром Японии Синдзо Абэ.

Также прошли двусторонние встречи Председателя Правительства России с Президентом Республики Мьянма, Генеральным секретарём ООН и главами Правительств Социалистической Республики Вьетнам, Лаосской Народно-Демократической Республики, Королевства Камбоджа, Королевства Таиланд, Республики Индия.

По завершении саммита Дмитрий Медведев ответил на вопросы российских журналистов

Стенограмма:

Д.Медведев: Мы завершили работу. Наверное, это такой саммит, где не так много расхождений в позициях сторон, хотя они, безусловно, есть. Хотел бы сразу сказать, что мы правильно сделали, когда приняли решение стать страной – партнёром саммита АСЕАН, и в результате стали участниками восточноазиатских саммитов.

По вполне понятным причинам здесь производится огромное количество товаров. В Азии живёт больше половины человечества, естественно, больше половины ВВП создаётся, особенно в странах – участницах Восточноазиатского саммита, – здесь вообще крупнейшие экономики мира представлены. Для нас очень важно, конечно, держать руку на пульсе, обсуждать все основные вопросы, которые волнуют страны, входящие в Восточноазиатский саммит. Это один из форматов, в общем вполне продуктивный. Мы, естественно, участвуем и в других – и в Шанхайской организации сотрудничества, и в саммите АСЕМ (то есть в формате Азия – Европа), но и восточноазиатские саммиты весьма полезны. В следующем году уже будет 10 лет, как они созываются. Надеюсь, что мы отметим этот юбилей и наше присоединение к саммитам новыми решениями, включая концепцию безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Предложение об этом я только что сделал, выступая на пленарном заседании саммита. Всё остальное я готов разъяснить, отвечая на ваши вопросы.

Вопрос: ИТАР-ТАСС, Вероника Романенкова. У Вас помимо участия в саммите вчера и сегодня состоялось шесть двусторонних встреч с коллегами. Удалось ли достичь каких-то прорывных решений во время этих бесед? Почему азиатские партнёры заинтересованы в сотрудничестве с Россией? И что Россия ждёт от взаимодействия со странами Азии?

Д.Медведев: Азия – важнейший вектор нашего экономического сотрудничества. Дело не в каких-то осложнениях с Европой, с Соединёнными Штатами Америки. Нет! Просто нам действительно давным-давно нужно было прийти в Азию и начать полноценное сотрудничество, и участие в Восточноазиатском саммите – это хороший повод встретиться с партнёрами. Понятно, что это довольно короткие встречи, они не сопровождаются подписанием большого количества документов, но это сверка часов, это возможность что-то подтолкнуть, что, может, идёт не так быстро, акцентировать на чём-то внимание. У меня были очень полезные контакты практически со всеми нашими ключевыми партнёрами, если не брать Китайскую Народную Республику, потому как только что был визит Президента Российской Федерации в Китай, а совсем недавно к нам приезжал Премьер Госсовета Китайской Народной Республики Ли Кэцян. У нас тоже были полноценные переговоры с подписанием 40 с лишним документов. Все остальные коллеги были здесь, и мы со всеми переговорили. Это и наш ключевой партнёр Индия (встреча с новым премьером), и Вьетнам, с которым у нас тоже налажено полноценное сотрудничество (в следующем году будет тоже визит на правительственном уровне). Это, конечно, и страна – устроитель саммита Мьянма (здесь контактов не так много), последний председатель Совета министров, который здесь был, это, как известно, Никита Сергеевич Хрущёв, правда, он сумел побывать дважды: в 1955 и 1960 году.

И вот спустя много-много лет мы всё-таки вернулись сюда на высоком уровне, как принято говорить, и хотели бы развивать сотрудничество с Республикой Союз Мьянма.

Это и Камбоджа, с которой у нас тоже давняя история отношений, и сейчас мы говорим о развитии широкого круга торгово-экономических связей. Это и Лаос – в Лаосе мы относительно недавно были на мероприятиях, связанных с проведением саммита. И ещё Таиланд – тоже для нас очень важная страна. Я с удивлением, откровенно говоря, когда смотрел в справку, обнаружил, что у нас до 60 чартеров и рейсовых самолётов в неделю отправляется в Таиланд. Это огромное количество, 1,7 млн туристов в год. Это только туристическая составляющая, а есть и другие вопросы.

Вот это наши основные, ключевые партнёры. С руководителем каждой из стран, естественно, мы прошлись по наиболее важным вопросам, по проблемам, которые существуют. Я не буду сейчас на них специально останавливаться, потому что где-то это просто необходимость акцентировать внимание: вот, пожалуйста, обратите внимание на этот проект, – ну и наши партнёры соответственно тоже просят об этом же.

В общем, я доволен этими переговорами. Мне кажется, и партнёрам это было и полезно, и важно – именно вот так на полях саммита ВАС сверить часы с Российской Федерацией.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, у Вас была возможность пообщаться с Бараком Обамой. Скажите, если не секрет, о чём Вы успели с ним поговорить? Ваши впечатления от контакта с человеком, которого Вы давно знаете, с которым вместе делали перезагрузку отношений и который ввёл против нашей страны санкции?

Д.Медведев: Вы знаете, есть личная сторона отношений, а есть межгосударственная. В личном плане мы, естественно, обменялись наилучшими пожеланиями, передали привет семье – это нормальная практика межличностных отношений, я действительно довольно давно его знаю. Но никакого полноценного разговора на таком мероприятии, как саммит, естественно, не было. Относительно недавно у Президента Соединённых Штатов была возможность вкратце, как я понимаю, переговорить с Владимиром Владимировичем Путиным, это произошло во время посещения Китайской Народной Республики. Сейчас будет саммит «двадцатки». Естественно, какие-то нюансы мы обсуждаем, но, наверное, это всё-таки не тот формат, в результате которого можно преодолеть все существующие проблемы. Для того чтобы их преодолеть, нужно ровно то, о чём я говорил: нужно просто отказаться от санкций, нужно перевести отношения в обычную рабочую плоскость, нужно вернуться к нормальным, спокойным, продуктивным переговорам, тогда всё стабилизируется. А когда это произойдёт, зависит не от нас, потому что не мы санкции вводили, это была инициатива наших партнёров. Как известно, санкции – обоюдоострый инструмент, ничего хорошего в них нет, и я также об этом неоднократно говорил. Да, они доставляют неудобства – и тем, в отношении кого санкции введены, и тем, кто вводит санкции, это абсолютно точно, но существенного влияния на международные отношения они не оказывают. Тем более когда речь идёт об односторонних действиях, действиях, которые предпринимают отдельные государства, а не о международных санкциях, которые вводятся на основании Устава Организации Объединённых Наций, то есть речь идёт именно об односторонних или согласованных санкциях нескольких стран.

Мир так устроен, что все санкции рано или поздно заканчиваются и отношения возвращаются к какому-нибудь их первоначальному уровню. Может быть, одного жалко: вместо того, чтобы в условиях огромного количества вызовов… Сегодня, кстати, об этом был разговор, это и общая нестабильность мировых финансов, недостаточность импульсов развития мировой экономики, террористическая угроза типа «Исламского государства», на которое почему-то никто внимания не обращал, а тут, оказывается, это страшно опасно. Наконец, вирус, который передаётся, – лихорадка Эбола. Вместо того чтобы сейчас на этом сконцентрироваться, мы занимаемся другими вещами. И вот это на самом деле плохо. Надеюсь, что этот период международных отношений – в отношениях наших с Европой и Соединёнными Штатами Америки – будет преодолён, но подчёркиваю, шарик, как принято говорить, на их стороне, они должны принять необходимые решения.

Вопрос: Дмитрий Бутрин, «Коммерсант». АСЕАН в 2015 году создаёт экономическое сообщество, после чего, я так понимаю, активизирует создание зон свободной торговли со всем миром. Есть ли перспективы зоны свободной торговли с АСЕАН и Таможенным союзом?

Д.Медведев: Есть, конечно. Более того, только что, выступая, я сказал, что мы внимательно смотрим на те инициативы, которые уже сформулированы, в частности на инициативу глобального партнёрства, которую сформулировала Китайская Народная Республика, и Транстихоокеанского партнёрства, которая в значительной степени продвигается американцами. Это не значит, что мы к ним присоединяемся, но мы смотрим, что из этого получится.

И второе, о чём я сказал, – что мы в индивидуальном порядке ведём переговоры о создании зон свободной торговли с нашими партнёрами. Ближе всего продвинулась Социалистическая Республика Вьетнам, у нас с ними уже почти всё согласовано. Там есть нюансы определённые, но в принципе мы уже почти обо всём договорились. Если этот опыт окажется удачным (а в результате этого решения Вьетнам получит выход на объединённый рынок Евроазиатского экономического союза), то мы сможем использовать его и в отношении ряда других стран АСЕАН (а они об этом просят). Но нужно пройти первую фазу. Если получится, может быть, потом возникнут какие-то комплексные объединения.

Вопрос: Возвращаясь к теме санкций. Когда, на Ваш взгляд, прекратится их действие? И возможна ли ситуация, когда Россия могла бы отменить эти меры, или это должна сделать сначала Европа?

Д.Медведев: Во-первых, что они собираются делать, я не знаю. Это их решение. Это они всё придумали, создали головную боль себе и нам, конечно, определённые проблемы доставили. Поэтому пусть сами решают. Чем быстрее это закончится, мне кажется, тем лучше.

Я только что говорил по поводу того, насколько полезны санкции. Пользы от санкций – зеро.

В отношении наших ответных мер. Напомню, как они выглядят. Во-первых, это не санкции, а именно ответные меры. Во-вторых, по указу Президента они действуют год, но по инициативе Правительства они могут быть отменены раньше. На самом деле, конечно, их можно и пролонгировать. Но это именно ответные меры, просил бы их так и рассматривать.

У этих ответных мер есть и свои определённые последствия. Не все из них, наверное, позитивные, потому что мы не можем моментально заместить весь сегмент, который оказался вымытым в результате принятия известных государственных решений. Но есть и положительная сторона. Действительно, наши люди начинают привыкать к тому, что в магазинах значительную часть продовольственных товаров составляют наши товары. И это товары хорошего качества! Поэтому если говорить о перспективах отмены ответных мер, то даже когда их отменят – а это, конечно, тоже произойдёт, это очевидно абсолютно, – далеко не всё, что раньше было занято на продуктовых полках иностранными продовольственными товарами, будет восстановлено, потому что там уже прочно обоснуются товары, произведённые в нашей стране, качественные и вкусные, и товары, которые приходят из других стран – и стран Таможенного союза, и государств СНГ и, наконец, стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Кстати, все лидеры государств и правительств, с которыми я беседовал, естественно, проявляли большое желание заниматься поставками продовольствия на российский рынок.

Вопрос: «Интерфакс». Дмитрий Анатольевич, вопрос, который волнует почти всех экспертов. Долгое время стабильность курса рубля по отношению к доллару и к евро была своего рода частью договора с обществом. Сейчас курс рубля серьёзно девальвировался. У Вас нет опасения, что это как-то повлияет на поддержку обществом решений Правительства?

Д.Медведев: Вы знаете, если говорить об общественном договоре, то, конечно, курс никогда не был и не мог быть предметом общественного договора. Курс определяется спросом и предложением, стабильностью экономики и макроэкономическими процессами внутри страны и вовне. Но, действительно, наши люди привыкли к тому, что экономические условия в нашем государстве стабильны. В этом плане любая девальвация, конечно, никому удовольствия не доставляет. И Центральный банк об этом говорил, да и я как Председатель Правительства говорил, что произошло некоторое переослабление рубля, то есть рубль недооценён. Это результат и некоторых объективных экономических процессов, и спекулятивных сделок, которые всегда сопровождают такого рода ситуации, включая, естественно, и ситуацию с ценами на нефть. Я думаю, что через некоторое время, как, собственно, и прогнозируют аналитики, будет найдена точка равновесия. На мой взгляд, она должна быть, естественно, где-то в сторону укрепления рубля, но опять же это должно быть определено при помощи рыночных механизмов и тех мер регулирования, которые принял Центральный банк (это его компетенция, это его ответственность).

Одно могу сказать: для нас очень важно, чтобы сохранялись стабильные условия развития экономики, а они налицо. Во-первых, у нас фундаментально, как принято говорить, ничего не меняется, у нас большая подушка безопасности в виде резервов Правительства. Мы не собираемся их тратить без крайней нужды, что называется. Во-вторых, у нас обеспечивается приток валюты необходимой, для того чтобы покрывать наши обязательства. Поэтому все разговоры о том, что мы собираемся ограничить движение капитала или ввести какие-то дополнительные меры валютного регулирования, тоже ни на чём не основаны – это либо досужие разговорчики такие, либо попытки сыграть на этой ситуации.

Если говорить о текущем состоянии российской экономики, то при всех трудностях каких-либо драматических причин, которые бы влияли на курс рубля или вообще на ситуацию, не существует. Надеюсь, что в среднесрочной перспективе всё выровняется и будет приемлемо для всех экономических агентов.

Вопрос: Радио «Вести ФМ». В последнее время те меры, которые принимает Центробанк и Правительство, носят, можно сказать, мобилизационный характер. Означает ли это, что мы вернёмся в какой-то долгий период турбулентности? И вот та самая подушка безопасности, о которой Вы говорили чуть ранее, когда, по-Вашему, пригодится?

Д.Медведев: Никаких мобилизационных мер мы не принимаем. Я об этом говорил в Сочи. Более того, те решения, которые, например, принял Центральный банк, не имеют никакого отношения к мобилизации, к мобилизационному характеру экономики, каким-то ограничительным действиям. Наоборот, отказ от валютного коридора и массированной поддержки рубля – это, если хотите, скорее вполне либеральная мера, чем мобилизационная. Но дело даже не в том, что происходит на валютном рынке, не в том, что происходит с курсом, а в том, что это была одна из стратегических целей, которую Центральный банк перед собой ставил, на которую в определённый период было обращено внимание. И решение было принято. Поэтому мы никаких экстраординарных мер не принимаем. Я уже сказал об этом и ещё раз могу повторить: мы не вводим ограничения по валютным операциям, мы не пошли на обязательную продажу валюты, мы не вводим особых мер валютного контроля помимо тех, которые существуют. Поэтому говорить об экстраординарном регулировании не приходится.

Вопрос: Маленький уточняющий вопрос: Вы упомянули лихорадку Эбола и сказали о том, что на саммите шёл об этом разговор. Приняты какие-то совместные соглашения по борьбе в том числе и с этой лихорадкой?

Д.Медведев: Вы знаете, эта тема обсуждалась. Абсолютно все об этом говорили, и я об этом говорил в своём выступлении. Вот буквально несколько минут назад закончил разговор на эту тему с Генсеком Организации Объединённых Наций Пан Ги Муном, он тоже на эту тему специально, так сказать, завёл разговор.

Мне кажется, что нам пора консолидировать усилия в этом направлении. В каком плане? Каждая страна, естественно, действует по-своему. Наиболее тяжёлая ситуация в Африке сложилась, потому что сама инфекция, сам вирус оттуда происходит. Практически любое серьёзное государство ведёт исследования в этой сфере. Но для того, чтобы создать эффективную медикаментозную терапию, в некоторых случаях нужно, мне кажется, этими результатами делиться, а сейчас все работают абсолютно автономно. Это неплохо, с одной стороны, потому что могут возникнуть препараты разного качества, разного сегмента действия, но, с другой стороны, плохо, потому что это очень опасное заболевание. Собственно, об этом я говорил, выступая на пленарном заседании, в кулуарах, когда сейчас разговаривал с Пан Ги Муном и другими коллегами. Вот, мне кажется, на это нужно обязательно обратить внимание.

Что же касается других решений, то они у нас в стране приняты. Мы выделили уже несколько десятков миллионов долларов на работу – исследования, профилактику, приобретение оборудования, которое способно диагностировать как минимум первичные признаки лихорадки Эбола типа повышенной температуры, то есть термодатчики и так далее. Но явно ещё придётся очень многое сделать и на страновом, и на международном уровне, для того чтобы научиться эффективно противостоять этой очень опасной болезни.

Вопрос: Александра Баязитова, газета «Известия». Не так давно Министр финансов говорил о том, что, возможно, придётся пересматривать параметры бюджета, в случае если нефть упадёт ниже 80 долларов за баррель. Утром агентства передали, что она пробила эту планку. Как Вы считаете, нужно ли пересматривать параметры бюджета и когда это будет сделано? Вообще, что Вы думаете о нефти?

Д.Медведев: О нефти я думаю самое хорошее, нефть помогает нам жить. Что бы я ни говорил (а я, вы знаете, большой поклонник модернизации, инновационного развития экономики), мы все реалисты: без нефти, без углеводородов, без газа наша страна пока развиваться не может. Кроме того, сама углеводородная экономика – это драйвер инновационного развития, потому что генерирует разработки.

Если говорить о ценовых параметрах, то, действительно, сильное падение цен на нефть может потребовать пересмотра основных положений бюджетной политики. Но это должно быть сильное и устойчивое падение, а эти флуктуации – 79, 81, 85 – это, конечно, пока не о том. Но если падение продолжится и это будет серьёзное падение, нам придётся принимать определённые решения. Так все страны поступали, и мы, кстати, так поступили: я напомню, что в 2008–2009 годах именно так нам пришлось сделать после того, как произошло такое более драматическое обрушение цен на нефть. Мы должны быть реалистами.

Спасибо. Всем хорошего возвращения домой! До свидания!

Барак Обама – не реалист

Во что превращается прагматизм без стратегии

Пол Сондерс – исполнительный директор Центра национальных интересов и один из издателей журнала The National Interest

Резюме Администрация Обамы ускорила опасные изменения в системе международных отношений, которые бросают вызов лидерству Соединенных Штатов и порядку, который США и их союзники выстроили после Второй мировой войны

Статья опубликована в журнале The National Interest, сентябрь-октябрь, 2014 г.

Можно ли назвать Барака Обаму реалистом во внешней политике? До недавнего времени и сторонники, и противники президента отвечали на такой вопрос утвердительно, и сам он это не оспаривал. Напротив, Белый дом подчас агрессивно насаждал образ невозмутимого и железного президента-прагматика, разборчивого при принятии жестких решений, будь то внутренние или внешние вопросы. Однако, выступая в мае в Вест-Пойнте, Обама окончательно отмежевался от своих прежних взглядов, заявив, что, «по мнению некоторых экспертов, называющих себя реалистами, не нам следует разрешать конфликты в Сирии, на Украине или в Центрально-Африканской Республике». Он назвал соответствующую точку зрения неадекватной и не отвечающей «требованиям настоящего момента».

Если поверить президенту Обаме на слово и не считать его реалистом, а оснований для этого хватает, то продолжительное заигрывание его администрации с идеей внешнеполитического реализма и особенно с «прогрессивными реалистами» слева заставляет задать два важных вопроса. Во-первых, почему президент и его советники не возражали против широко распространенного и давно внушаемого всем мнения относительно его реализма? И во-вторых, что заставило их изменить свою позицию?

Чтобы с уверенностью ответить на эти вопросы, необходимо оказаться зрителем первого ряда в Бункере экстренного общественного реагирования Белого дома, который, как легко можно представить себе, расположен неподалеку от Президентского центра чрезвычайных операций, где принимаются самые важные решения. И все же нетрудно понять, почему имидж внешнеполитического реалиста так манит президента и его помощников по общественным связям – ведь он придает флер интеллектуальной и политической легитимности желанию сосредоточиться на «государственном строительстве внутри США», которое часто высказывает Обама. Точно так же этот образ помогал оправдывать уход от решения сложных и отнимающих много времени международных проблем – особенно тех, что унаследованы от администрации Джорджа Буша. Хотя нынешняя власть демонстративно открестилась от данного наследия, во многих отношениях она негласно продолжила работу, начатую Бушем-младшим.

Хотите уйти из Ирака? Объявим Азию нашим главным внешнеполитическим приоритетом, поскольку она важнее в стратегическом плане. Нужно вывести войска из Афганистана? Мы сделали там все что могли. Надеетесь, что мы больше не будем ввязываться в войны на Ближнем Востоке? Давайте вести переговоры с Ираном и использовать Конгресс в качестве предлога, чтобы не решать проблемы Сирии. Понятно, что такая политика – соблазн для американцев, разочарованных дорогостоящим выбором Буша.

Однако операция Белого дома по наведению мостов с широкой американской общественностью оказалась в итоге не до конца продуманной. Администрация не сумела доходчиво объяснить, почему в Ливии она была готова применить силу, а в Сирии нет, особенно после того как президент Башар Асад перешел «красную черту» Обамы, применив химическое оружие.

Репутация президента как осмотрительного политика, которую тщательно создавали, превращается во все большую помеху после его реакции на аннексию Крыма Россией – решительной на словах, но слабой на деле. Внезапная уязвимость Ирака перед воинствующей группой, называющей себя «Исламское государство», и попытка ответа со стороны американской администрации осложнили ситуацию еще больше. Под вопрос поставлен быстрый уход США из Ирака в 2011 г. и нелепая политика, нацеленная на подрыв стабильности по одну сторону сирийско-иракской границы при одновременном ее сохранении по другую сторону. Президенту и его команде нужно было подыскать новое рациональное обоснование проводимого курса. Объяснить, при каких обстоятельствах администрация намерена применять силу, а при каких нет, а также дать отпор критике сторонников интервенции в адрес его подхода, подаваемого как «реалистичный». Отсюда речь в Вест-Пойнте, в которой президент пренебрежительно отозвался о «тех, кто называет себя реалистами», и неуклюжая попытка задним числом определиться с критериями использования военной силы и других внешнеполитических инструментов.

Реализм и прагматизм

Была ли внешняя политика администрации Обамы реалистичной хотя бы когда-то? Вопрос непростой, поскольку требуется сначала определить, что такое реализм. Но и ответ на него найти проще, чем на многие другие – ведь в отличие от скрытых мотивов (и засекреченных программ) действия администрации на виду у всего мира.

Главная причина, по которой критики и сторонники Обамы долгое время считали его реалистом, – это в целом прагматизм его команды. Но реализм – нечто большее, чем прагматизм; смешивание этих двух понятий – одно из самых фундаментальных и устойчивых заблуждений при обсуждении внешней политики. Реализм – это прагматизм, проистекающий из сознания анархии и хаоса в международных отношениях, связанный с глубоким осознанием американской мощи и преследующий стратегию национальных интересов. Обама – не реалист, поскольку его политика обычно начинается и заканчивается прагматизмом и даже оппортунизмом. Похоже, он слишком свято верит в нормы международного права и при этом плохо понимает принципы применения и ограничения силы, проявляя минимальную заинтересованность во внешней политике, не говоря уже о международной стратегии.

Неоднократные попытки Обамы противопоставить XXI и XIX век показывают его чрезмерную приверженность правилам и нормам в обстановке международной анархии, где не существует высшего правоохранительного органа, уважаемого всеми странами (и он не желает брать на себя роль судьи, суда присяжных и исполнителя приговоров от имени Соединенных Штатов, к чему стремятся многие неоконсерваторы). На протяжении последних двух десятилетий международные правила и нормы действительно получили импульс к развитию, но происходило это отнюдь не линейно и не поступательно. В обстановке международной анархии правила и нормы имеют смысл лишь в той мере, в какой они соблюдаются главными игроками. Отсюда их неустойчивость и зависимость от интерпретации и попыток ревизии. Поскольку речь не идет о «законах», они могут лишь формировать поведение государств, но не регулировать или ограничивать его. (Сам Вашингтон, кстати, не готов принимать подобные ограничения.)

В свою очередь, глобальные нормы и правила тоже претерпевают изменения. Америка, Европейский союз, отчасти ооновская бюрократия, а также прогрессивные неправительственные объединения пытаются трансформировать их, ослабив государственный суверенитет и узаконив право применения силы. Странно предполагать, что другие страны – особенно недовольные крупные державы, такие как Китай и Россия – будут соблюдать нормы и правила, которые мы сами считаем неадекватными и пытаемся изменить. Тем более что мы часто действуем в обход норм и правил как явочным путем, так и путем создания прецедентов, отказываясь от переговоров и достижения консенсуса.

Наивно думать, что если некоторые крупные державы ставят под сомнение определенные установления, другие не будут следовать их примеру. И действовать в своих, а не в наших интересах, идет ли речь о Южно-Китайском море или Крымском полуострове. Более того, с точки зрения Пекина и Москвы Вашингтон нередко идет дальше того, о чем стороны договариваются на международном уровне, будь то в Ливии или в бывшей Югославии. По их мнению, Соединенные Штаты нарушают принципы международного права, которые они на словах поддерживают. Ведь нормы и правила субъективны, и их альтернативные интерпретации тоже имеют право на существование. В результате аргументы о «законности» заходят в тупик. И тот факт, что Сенат США до сих пор не ратифицировал такие соглашения, как Конвенция ООН по морскому праву или Римский статут об учреждении Международного уголовного суда, отнюдь не усиливает позицию Вашингтона.

Однако главное противоречие в том, что нормы и правила, сложившиеся к концу холодной войны, которые пытались изменить администрации Клинтона, Буша и Обамы, внесли колоссальный вклад в укрепление мощи и лидерства Америки, ее способности отстаивать свои национальные интересы. В конце концов, благодаря им Соединенные Штаты одержали победу в холодной войне. Поэтому попытка изменить законы, по которым живет мир, связана с риском дестабилизации системы международных отношений, дающей Америке фундаментальные преимущества в смысле сдерживания враждебных и конкурирующих держав. Реалисты в отличие от Обамы это понимают.

Отсутствие стратегии

Заявления об американской мощи еще более красноречивы. Понятно, что после Ирака и Афганистана Обама и другие американцы обеспокоены вопросом о границах применения силы. Но он пошел гораздо дальше – на беспрецедентный для президентов после Второй мировой войны отказ от применения военной силы. Наверно, самым ярким стало его шокирующее заявление в Брюсселе о том, что Россию «нельзя удержать от дальнейшей эскалации военной силой». Это не что иное, как решительный отказ от фундаментального принципа американской внешней политики последних семи десятилетий.

Сравнительно недавно Обама заявил: «Очень редко я видел, чтобы применение военной силы давало окончательный ответ». Но ответ на что? Военная сила действительно очень редко способствовала нахождению окончательного ответа в государственном строительстве, но ее часто оказывалось вполне достаточно, чтобы определить, на какую территорию может претендовать та или иная страна, и украинцы в этом убедились на собственном горьком опыте. (Говорят, физическое владение – это девять десятых права.) В сочетании с реальной передислокацией войск более решительная позиция по Украине могла бы создать достаточно безвыходную ситуацию Владимиру Путину и заставить его вести себя более сдержанно после аннексии Крыма. Заявлять о «неприемлемости» поведения Москвы и самим же связывать себе руки, «посадив» батарейки в момент наибольшего перегрева, гораздо опаснее, чем то и другое по отдельности, так как может накликать на нас новые беды.

Даже пытаясь проводить «красную линию», Обама, похоже, переоценивает свой ораторский талант и силу убеждения. Если он заявляет, что «президенту Асаду пора отойти в сторону», но ничего не предпринимает для свержения жестокого сирийского диктатора, что это, как не упование на собственное красноречие? Или он думает, что добьется реальных результатов, объявив аннексию Крыма Россией «неприемлемой»? Это либо непомерная самоуверенность, либо поразительное игнорирование последствий, вероятных в случае регулярного расхождения между словом и делом. Ни то ни другое неуместно, с точки зрения реалистичной внешней политики.

Отсутствие какой-либо четко сформулированной внешнеполитической стратегии – в каком-то смысле самый сильный аргумент, опровергающий мнимый реализм Обамы. Нередко он ищет прагматичный подход к отдельным внешнеполитическим вопросам, но в отсутствии генеральной стратегической линии его прагматизм зачастую не приводит к решению глобальных задач, стоящих перед Америкой. В то же время прагматизм Обамы политически мотивирован в своей основе, поскольку внутриполитическая борьба и репутационные вопросы часто перевешивают в его глазах непосредственный исход внешнеполитических действий. Это искажает процесс принятия решений и вынуждает проводить курс, который может казаться прагматичным, но фактически имеет мало шансов на успех и, следовательно, по большому счету беспринципен.

Взаимоисключающая политика по обе стороны границы между Ираком и Сирией – один пример. Другой – подходы к Китаю и России, чреватые риском одновременной и потому вдвойне опасной конфронтации с обеими державами, что может иметь далеко идущие и непредсказуемые последствия для Америки.

Конечно, большинство реалистов не будут оспаривать тезис о том, что «внутриполитическое государственное строительство» важно для процветания, поскольку закладывает фундамент глобальной мощи Америки. Но «государственное строительство» такого рода – цель, а не стратегия, и оно требует внешнеполитической стратегии, основанной на взаимодействии и готовности брать на себя инициативу и ответственность.

Более того, критикуя «тех, кто называет себя реалистами» и не желает участвовать в разрешении чужих проблем, сам Обама стремится как можно меньше вторгаться в мировую политику. Его реакция на вызовы безопасности обычно преследует цель сделать ровно столько, сколько требуется, чтобы избежать резкой критики внутри страны. Обама не желает слишком отвлекаться от внутриполитических проблем на международные дела. Отсюда резкое повышение активности в Афганистане перед выводом войск, «руководство из тыла» событиями в Ливии, умеренная поддержка оппозиции в Сирии, неэффективные санкции против России в качестве замены реальной политики и минимально необходимая реакция на события в Ираке. Администрация пытается облечь все это в риторику реализма, но на самом деле реализма тут очень мало ввиду отсутствия серьезной стратегии.

Упование президента на удары беспилотников в борьбе с террористами (хотя по территории Пакистана ударов стало меньше) – явная демонстрация и прямое следствие чрезмерного прагматизма его администрации, который может рикошетом ударить по Соединенным Штатам после того, как Обама покинет Белый дом, если не раньше. Понятно, что удары, наносимые с помощью БПЛА, кажутся привлекательными: если правильно управлять аппаратами, они способны убивать врагов Америки и избавлять ее от необходимости десантировать войска или даже задействовать летчиков-истребителей. Потери среди гражданского населения сводятся к минимуму по сравнению с другими вариантами действий. Вместе с тем, как убедительно продемонстрировала независимая исследовательская группа из Центра Стимпсона в Вашингтоне, широкомасштабные удары беспилотников ставят серьезные стратегические вопросы. К ним относится риск ответной реакции со стороны населения страны, по которой наносится удар, непреднамеренное нормотворчество для других держав, имеющих БПЛА на вооружении, опасность сползания к более масштабному конфликту и отсутствие четких критериев успеха. (Что касается последнего пункта, на сегодняшний день уже очевидно, что «подсчет тел» во вьетнамском стиле мало о чем говорит. Другой современный аналог – количество иракских солдат, подготовленных американскими военными – также не имеет никакого отношения к безопасности и стабильности в Ираке.) При отсутствии ясно выраженной стратегии узко сфокусированный прагматизм часто приводит к «политике малых дел», как в случае с использованием беспилотников администрацией Обамы или совершенно неэффективной реакции, например, на вовлеченность Москвы на востоке Украины. Это не реализм.

Россия и Китай

Какова же реалистичная внешнеполитическая стратегия? Она должна начаться с признания того факта, что сохранение Америкой лидерства на международной арене – без претензий на то, чтобы брать на себя непосильные финансовые расходы, с которыми не справится ни наша политическая система, ни наша экономика – лучший способ защиты национальных интересов США. В этом ключевое отличие реалистов от изоляционистов, которые в целом считают мировое лидерство слишком дорогостоящей затеей и хотят сохранить максимум средств внутри Америки. Для реалистов также очевидна разница между подлинным руководством и псевдолидерством, сопровождаемым риторикой в духе исключительности, когда лидерство декларируется, но ничего не делается для его достижения. Это отличает реалистов от многих неоконсерваторов, нередко утверждающих, что другие правительства и народы всегда поддержат нас, а если и не поддержат, это не имеет значения, поскольку Америка сильна в своей уникальности. Отстаиваемая ими политика часто дискредитирует ведущие позиции, ведет к человеческим потерям, расточению денежных средств и других ресурсов.

Реалисты подчеркивают, что взаимоотношения между ведущими державами – ключевой фактор в определении количества, масштаба и влияния международных конфликтов – нечто такое, что может иметь серьезные последствия для национальной безопасности США в век распадающихся государств и террора. Войны между странами и внутри них начинаются по разным причинам, но именно от отношений крупных держав зависит, произойдет ли эскалация конфликтов, будут они расширяться или угасать. Последнее, в свою очередь, определяется тем, станут ли крупные державы поощрять и поддерживать беззаконие, к которому стремятся группы террористов, и сколько невинных людей окажется убито, искалечено или перемещено с насиженных мест. Поэтому любые стремления к безопасности, стабильности и миру начинаются с того, насколько прочно связаны друг с другом ключевые страны.

Кроме того, поскольку Америка – главный бенефициар системы международных отношений, созданием которой она руководила, Вашингтон должен быть заряжен на ее сохранение. Для этого необходимы два условия. Первое – бережные отношения с союзниками, поддержка которых крайне важна как на системном уровне, так и при проведении конкретной политики. Второе – рабочие отношения со странами, которые не являются союзниками Соединенных Штатов, прежде всего с Китаем и Россией. Их активное противодействие нанесет наибольший ущерб мировому порядку и особым интересам США. Сюда же относится недопущение стратегического союза между Китаем и Россией – самой серьезной из возможных угроз нынешнему глобальному устройству и лидерству Америки. Сила, твердость и надежность в выполнении союзнических обязательств, реалистичная оценка интересов и целей других стран содействуют выполнению указанных условий. Относительно последнего пункта реалисты знают, что для успешной манипуляции соперниками нужен метод стимулов и санкций. Если уповать исключительно на способность заставить их расплачиваться за непримиримую позицию, вероятность конфликта возрастет; то же самое, если мы заведомо отказываемся от использования силы.

Соблюдение этих условий предполагает, что главным приоритетом реалистичной внешнеполитической стратегии будут угрозы выживанию и процветанию Америки, ее образу жизни. Речь идет о предотвращении применения ядерного или биологического оружия против Соединенных Штатов, поддержании стабильности мировой финансовой и торговой систем (включая торговлю энерго- и другими ключевыми ресурсами), обеспечение выживания союзников США и противодействие появлению враждебных крупных держав или распадающихся государств на наших границах. У Соединенных Штатов много других важных целей, но они не должны заслонять собой эти поистине жизненные интересы или достигаться в ущерб благоприятно сложившейся для Америки системе международных отношений. Лидерам США также следует ранжировать интересы в соответствии с их приоритетностью.

Администрации Обамы удалось избежать краткосрочных внешнеполитических катастроф, но она совершила ряд весьма дорогостоящих ошибок. Их последствия не столь очевидны, как результаты войн, начатых администрацией Буша, но со временем могут обернуться еще большим ущербом. Речь идет прежде всего о Китае и России. Администрация Обамы ускорила опасные изменения в системе международных отношений, которые бросают вызов лидерству Соединенных Штатов и порядку, который США и их союзники выстроили после Второй мировой войны. Как следствие, возникает угроза долгосрочному процветанию Америки и повышается вероятность серьезной конфронтации и даже войны. Это не реализм, а приближение к катастрофе.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230714 Пол Сондерс

Последняя постсоветская война

Военно-политическое измерение украинского конфликта

Сергей Минасян - доктор политических наук, заместитель директора Института Кавказа (г. Ереван).

Резюме Украинский кризис напоминает войны позднего европейского феодализма с их частными армиями из разномастных ландскнехтов, наемников и отставных военных самой различной этнической, идеологической и социальной принадлежности

Профессиональным военным, историкам, конфликтологам, специалистам по международным отношениям еще предстоит детально проанализировать обстоятельства украинского кризиса. Однако уже сейчас можно выявить его важнейшие военно-политические и военно-технические особенности и влияние на аналогичные вооруженные конфликты, особенно на постсоветском пространстве.

Война, «гибридная» во всем?

«Вполне благополучное государство за считанные месяцы и даже дни может превратиться в арену ожесточенной вооруженной борьбы, стать жертвой иностранной интервенции, погрузиться в пучину хаоса, гуманитарной катастрофы и гражданской войны». Это выдержка из научного доклада начальника Генерального штаба ВС России генерала армии Валерия Герасимова на собрании Академии военных наук в феврале 2013 года. Фактически еще за год до операции в Крыму и последующих событий главный российский военачальник почти пророчески представил то, что случилось на Украине.

Генерал Герасимов отметил особенности будущих вооруженных конфликтов, напрямую перекликающиеся с событиями в Крыму и на юго-востоке Украины. «Акцент используемых методов противоборства смещается в сторону широкого применения политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения. Все это дополняется военными мерами скрытого характера, в том числе реализацией мероприятий информационного противоборства и действиями сил специальных операций. К открытому применению силы зачастую под видом миротворческой деятельности и кризисного реагирования переходят только на каком-то этапе, в основном для достижения окончательного успеха в конфликте». Чем не сюжет из новейшей истории постсоветского пространства или процессов на Ближнем Востоке?

Доклад начальника российского Генштаба вплоть до начала операции в Крыму привлек внимание лишь немногих военных экспертов. Но после известных событий он стал широко цитироваться, особенно в западной печати, выступая удобным аргументом, позволяющим причислить украинский кризис к так называемым «гибридным войнам», сочетающим политические, экономические, информационно-пропагандистские (формально невоенные) меры с дозированными и/или скрытными действиями военного характера. Военная составляющая «гибридных войн» преимущественно реализуется силами специального назначения и элитными подразделениями или же, наоборот, иррегулярными, «квазигосударственными» или частными вооруженными формированиями.

При этом надо подчеркнуть, что концепция «гибридной» («нелинейной», «асимметричной», «неконвенциональной») войны – не изобретение генерала Герасимова или исключительно российская военная разработка. Концепция «гибридных войн» в последние годы достаточно активно разрабатывалась и на Западе, просто именно России удалось апробировать ее в таких масштабах.

Впрочем, вряд ли можно предполагать, что российский Генштаб реально готовил взятие Крыма, а тем более последующие события на юго-востоке Украины еще в феврале 2013 года. Даже если в недрах его Главного оперативного управления конвертик с надписью «Крым» лежал по соседству с планом реагирования на возобновление боевых действий в Карабахе или на гипотетический кризис в Арктике. Такова специфика работы военных профессионалов. Если они хорошо знают свое дело, то пытаются приспособиться к новым видам и формам войн и вооруженных конфликтов на самых различных театрах военных действий. Однако обычно генералы готовятся к прошедшей войне. Но это в лучшем случае – в худшем лишь к парадам и бюджетным баталиям.

К примеру, готовься почти четверть века украинские генералы хотя бы к прошедшим войнам (чему их учили еще в советских военных училищах и академиях), то они все равно не нашли ответа на «гибридные» или асимметричные операции в Крыму или осаде Славянска весной 2014 года. Но к широкомасштабной «антитеррористической операции» (или гражданской войне, в зависимости от политических пристрастий) против пророссийских ополченцев ЛНР/ДНР украинская армия была бы готова намного лучше. Ведь примерно с конца июня, возобновившись после инаугурации Порошенко, АТО по своему характеру фактически приобрела характер классических боевых действий, т.е. того, чему хотя бы в теории учили нынешних украинских генералов или полковников в советских или уже «незалежных» военных училищах.

Украинский кризис как исключительно «гибридную войну» корректно рассматривать применительно лишь к первому этапу его военной фазы: операции в Крыму и действиям Стрелкова-Гиркина в апреле-июне на Донбассе. Далее масштабы стали другими. «Гибридная война» комбинировалась с почти рутинными войсковыми операциями и существенным даже по мировым меркам использованием бронетехники и артиллерии, хотя и с относительно небольшим вовлечением авиации.

Одна из особенностей украинского конфликта – его беспрецедентно быстрая эскалация. Буквально за несколько недель операция специального назначения российских войск в Крыму переросла, через акции гражданского неповиновения на юго-востоке Украине, в локальную полурегулярную операцию на северо-западе Донбасса (осада Славянска и окрестностей). Затем вооруженный конфликт вылился в масштабные бои между регулярной украинской армией и полупартизанскими отрядами ДНР/ЛНР. Наконец, уже в середине августа произошло практически нескрываемое вовлечение регулярных российских войск, которые силами нескольких мотострелковых и воздушно-десантных батальонных тактических групп окружили южную группировку украинских войск в Донбассе с катастрофическими для ВСУ последствиями (Иловайский котел). А это уже что-то большее, чем «гибридная война».

Во многом украинский кризис повторял специфические и концептуальные особенности развития предыдущих постсоветских конфликтов 1990-х и 2000-х годов. Однако, учитывая масштабное военно-техническое вовлечение российской армии, он стал событием глобального значения и фактически поводом для начала новой (или «квази») холодной войны.

Кадры с мест сражений на полях Луганска или городских боев в Донбассе создают ощущение машины времени, напоминая о «позднесоветских» и «раннепостсоветских» политических процессах конца 1980-х – начала 1990-х годов. Спустя четверть века на Украине по обе стороны линии фронта вновь появляется знакомый по большинству постсоветских этнополитических конфликтов образ боевика-добровольца, зачастую сочетавшего высокую степень идеологизированной и националистической мотивации с не вполне чистой личной биографией и нескрываемыми бизнес-интересами. Феномен днепропетровского губернатора Игоря Коломойского, которому приписывают укомплектование и содержание нескольких украинских добровольческих батальонов, или российского олигарха Константина Малофеева, фактически оплатившего апрельский рейд Стрелкова-Гиркина на Славянск, являются лишь наиболее яркими примерами.

Более того, украинский кризис чем-то напоминает войны позднеевропейского феодализма с их частными армиями из разномастных ландскнехтов, наемников и отставных военных самой различной этнической, идеологической и социальной принадлежности. Как и тогда, военная логика конфликта порой подменяется соображениями иного, в первую очередь политического, а также репутационного и пропагандистского порядка, превращаясь в некую «асфальтную войну» за дороги и города или кабинетные игры на картах. Таковым, к примеру, было стремление украинских войск в июне-июле взять Донбасс и Луганск в огромные клещи вдоль российско-украинской границы, чтобы прервать снабжение ополченцев оружием и припасами из России. Эта операция была инициирована не столько украинским Генштабом, понимавшим военные и ресурсные ограничения армии для реализации столь масштабной операции, сколько политическим видением нового руководства страны. Ее результатом стало двойное окружение украинских войск вдоль границ с Россией и образование так называемого «Южного котла» в районе Амвросиевки. Тем самым украинцы повторили ошибку грузин в августе 2008 г., когда военная целесообразность обхода Цхинвали и стремительного прорыва на север с целью блокады Рокского туннеля были принесены в жертву политическим соображениям и желаниям Михаила Саакашвили быстрее водрузить грузинский флаг в столице Южной Осетии.

В условиях отсутствия сплошной линии фронта и четкой идентификации не/лояльности местного населения для конфликтующих сторон важнее становилось уже не столько разгромить противника, сколько поднять знамя в том или ином «ключевом» населенном пункте. Обычно это происходило после долгой и кровопролитной осады, например, Славянска, или штурма Луганска и Иловайска, или же продолжительных попыток пророссийского ополчения овладеть Донецким аэропортом. А затем участники АТО нередко были вынуждены покинуть занятый пункт, чтобы не оказаться в окружении, как это случилось под Иловайском в конце августа.

«Позднефеодальная» стилистика, когда наиболее боеспособными силами являются иррегулярные добровольческие формирования романтиков-националистов или частные отряды олигархов или криминальных авторитетов, не является спецификой украинского конфликта. На постсоветском пространстве у Гиркина, Коломойского и Малофеева были предшественники. Например, известный грузинский криминальный авторитет Джаба Иоселиани. Со своей военизированной структурой «Мхедриони» – важнейшим актором гражданской войны в Грузии в 1991–1992 гг. и грузино-абхазского конфликта 1992–1993 гг. – он был едва ли не главной политической фигурой Грузии начала 1990-х гг., пока Эдуард Шеварднадзе постепенно не прибрал к рукам все нити управления страной. Аналогичный пример – бывший премьер-министр Азербайджана Сурет Гусейнов. До карабахского конфликта он служил директором фабрики по обработке шерсти, а с началом боевых действий на свои средства сформировал мотострелковый полк и даже стал командиром корпуса на начальном этапе войны в Карабахе.

Впрочем, важное отличие украинского кризиса – то, что первоначально этнополитическая компонента в нем не превалировала, хотя уже весной 2014 г. налицо было идейное и идеологическое противостояние антироссийски настроенных жителей западной и центральной Украины и русскоязычных жителей Донбасса. Евромайдан стал благоприятной почвой для зарождения на Востоке повстанческого движения скорее в политическом и идеологическом смысле, а не в этнокультурном. Основными факторами оказались фрагментация государства и силовых структур, насильственная смена режима, чувство страха и фрустрация от потери выходцами с Востока традиционных рычагов в Киеве и во всей Украине, депрессивные социальные условия. Одновременно по схожим причинам шло формирование вооруженных добровольческих отрядов и на стороне новой украинской власти (преимущественно из-за паралича прежних силовых структур), и укомплектование ими батальонов Национальной гвардии.

«Гибридной войной» (или асимметричным конфликтом, смотря какую терминологию предпочитают использовать исследователи) кризис на Украине явился не только и не столько в силу комбинации скрытых форм ведения боевых действий – вовлечения спецназа или элитных подразделений ВС РФ при поддержке добровольцев и иррегулярных подразделений из лояльного местного населения и бывших сотрудников силовых структур, которые противостояли украинским добровольческим батальонам и регулярной украинской армии. Динамика развития конфликта с самого начала демонстрировала как ресурсную, так и статусную асимметрию участников и вовлеченных сторон: Запад и Украина против России, обвиняющие друг друга в нелегитимности новое центральное правительство и власти ДНР/ЛНР, и т.д. Статусно-ресурсная асимметрия – это вообще одна из особенностей практически всех постсоветских конфликтов.

Ну и наконец, если рассматривать украинский кризис в военно-политических категориях глобального масштаба (равно как в устоявшемся широком общественном восприятии), то это скорее уже не «гибридная», а так называемая proxy или периферийная война (другое употребляемое название – «война по доверенности») между геополитическими центрами. В этом смысле украинский кризис в лучших традициях холодной войны является полем глобального противоборства ядерных сверхдержав – России и США. С учетом фактора взаимного ядерного сдерживания, не позволяющего двум державам столкнуться в прямом военном противоборстве, нынешний конфликт имеет все основания войти в историю как очередная периферийная война, подобно войнам в Корее, Вьетнаме, Афганистане и на Ближнем Востоке. Впрочем, надо также учесть, что в случае с украинским кризисом мотивация России для вовлечения в конфликт существенно больше, чем Соединенных Штатов и стран ЕС, так как Украина воспринимается Москвой как сфера жизненно важных интересов.

Военно-техническая составляющая

По характеру и методам силового противоборства украинский конфликт был «гибридным» как концептуально, так и в чисто военной и военно-технической сферах. Достижения военно-технической мысли последних двух десятилетий – беспилотники, цифровые системы связи, целеуказания и контроля, современные компактные противотанковые и зенитные ракетные комплексы соседствовали с громоздкими бронетанковыми и механизированными подразделениями, плотно насыщенными артиллерией самого различного назначения и калибров (как во время противостояния ОВД и НАТО конца 1980-х гг.).

Это вполне объяснимо: на момент распада Советского Союза Украина с дислоцированными на ее территории стратегическими вооружениями обладала третьим в мире ядерным (после Соединенных Штатов и России) и четвертым конвенциональным военном потенциалом (после США, России и Китая). В составе трех бывших советских военных округов на Украине насчитывалось около 6500 танков, десятки тысяч БМП, БТР, артиллерийских систем, 1100 боевых самолетов. Даже через двадцать лет, после массовой распродажи Украиной по всему миру своей военной техники, ее количество все еще впечатляло. На начало 2014 г. в войсках было около 700 единиц выпускавшихся на Харьковском танковом заводе и по этой причине выбранных в качестве основного танка украинской армии Т-64 различных моделей и десяток новых «постсоветских» Т-84У «Оплот» (а также законсервированных на базах хранения порядка 2500 Т-64, Т-80, Т-72 и танков старых моделей), свыше 2500 БМП и БТР и свыше 2000 артиллерийских систем (почти столько же хранилось на складах). По сравнению со многими постсоветскими конфликтами стороны были лучше оснащены бронетехникой и артиллерией.

С украинской стороны в боях принимала участие преимущественно военная техника и вооружение (ВВТ) в лучшем случае выпуска начала 1990-х гг., существенную часть которых составляла техника бывших соединений Советской Армии в Восточной Европе, после распада ОВД частично выведенная на Украину. Например, такого рода базой хранения был Артемовск в Донецкой области, куда в начале 1990-х гг. была передислоцирована развернутая мотострелковая дивизия из Венгрии, насчитывающая свыше 220 танков и сотни единиц БМП, БТР и артиллерийских систем. Однако в боях на стороне украинской армии принимали участие раритетные БРДМ-2, БТР-60ПБ, артиллерийские системы Д-30 и Д-20 и иная техника 1960-х и даже 1950-х годов.

Небольшое исключение составляла разработанная или произведенная на предприятиях украинского ВПК уже в постсоветское время военная техника (БТР-3 и БТР-4, танки Т-64БМ «Булат» и Т-84У «Оплот», некоторые виды стрелкового вооружения, противотанковых ракетных установок и гранатометов), являвшаяся модернизацией советских предшественников. Лишь к концу лета на вооружении украинской армии и отрядов Национальной гвардии наряду с импровизированными бронеавтомобилями собственного производства появились современные беспилотники, системы связи, радиоэлектронной борьбы (РЭБ) и целеуказания, а также легкое и стрелковое оружие западного производства.

В начальный период конфликта ополченцы также были вооружены в основном оружием советского производства из военных гарнизонов украинской армии на юго-востоке или поставленным с российских военных складов. Примечательно, что вплоть до середины лета из России по очевидным причинам поставлялось вооружение и военная техника преимущественно тех образцов, которые имелись у украинской армии (например, давно снятые с вооружения российской армии и находящиеся на складах Т-64 – основные танки украинской армии). Однако по мере эскалации конфликта у ополченцев появляются новые образцы современного российского вооружения, например, противотанковые и зенитные установки, гранатометы, бронетехника. С учетом последующего вовлечения армейских подразделений впервые в боевых действиях на Украине были использованы модернизированные российские танки Т-72Б3 и даже Т-90С, реактивные системы залпового огня «Смерч» и «Торнадо-Г», БТР-82А и «Тигр», некоторые другие виды ВВТ.

Защита и мобильность бронетехники советского производства (как и ее модернизированных аналогов), предназначенной для ведения массовых боевых действий в условиях противостояния НАТО и ОВД на центральноевропейском театре, оказались недостаточно эффективными в условиях применения современных противотанковых боеприпасов. По предварительным оценкам, потери бронетехники с украинской стороны составили свыше 100 танков и 200 БМП, БТР и других боевых бронированных машин (ББМ), а также около 80 артиллерийских орудий и РСЗО. Примерно две трети составили безвозвратные потери ВВТ. Не менее серьезными были потери бронетехники и артиллерии у ополченцев и поддерживающих их российских войск.

На этом фоне для украинской стороны серьезную значимость приобретали вопросы логистики и снабжения, особенно ремонт и восстановление военной техники. Несмотря на доставшиеся еще с советских времен крупнейшие производственные мощности по ремонту и производству практически всех видов военной техники, состояние ВПК Украины на начало 2014 г. ненамного отличалось от состояния украинской армии. Лишь к моменту заключения осеннего перемирия украинский ВПК оказался в состоянии не только проводить ремонт и восстановление, но и выпускать мелкими партиями новые образцы ВВТ. У ополченцев была только одна сложность в снабжении – политическая. Частота и объем поставок из так называемого «Военторга» полностью зависели от политических подходов Москвы к развитию ситуации на юго-востоке. Однако когда ВВТ на Донбасс поставлялось, то уже в объемах, вполне достаточных для противодействия украинской армии и отрядам Национальной гвардии.

По уровню использования авиации украинский кризис хотя и превосходил большинство постсоветских конфликтов (в частности абхазский, карабахский, приднестровский), но существенно уступал операции НАТО в Косово в 1999 г. и действиям российской авиации в двух чеченских войнах и августовском конфликте 2008 г. с Грузией. В первую очередь это объяснялось низким уровнем боеготовности и технического состояния украинских ВВС, а также значительными потерями украинской авиации. К началу 2014 г. в строевом составе украинских ВВС насчитывалось 170–180 боевых самолетов (примерно столько же находилось на складах и на консервации). ВВС Украины включали около 80 истребителей МиГ-29 (при этом 46 МиГ-29 базировались в Крыму, были захвачены российскими войсками в марте и впоследствии возвращены в разукомплектованном состоянии), и только четверть из них оставалась в рабочем состоянии. Из примерно 24 истребителей-перехватчиков Су-27 только несколько машин могли подняться в воздух. Аналогичная ситуация и с насчитывающими до 36 машин бомбардировщиками Су-24. Штурмовая авиация была в несколько лучшем состоянии, располагая примерно двумя десятками боеспособных самолетов Су-25. Однако именно Су-25, активно применявшиеся против наземных целей, и понесли наибольшие потери: сбито или потеряно в результате аварий семь или восемь штурмовиков. ВВС Украины потеряли также как минимум один или два бомбардировщика Су-24, два истребителя МиГ-29, один истребитель Су-27, один разведывательный самолет Ан-30, один военно-транспортный Ан-26, а также сбитый над Луганским аэропортом военно-транспортный самолет Ил-76 с десантниками на борту.

Начиная с боев под Славянском, с конца апреля – начала мая было сбито до восьми ударных вертолетов Ми-24 различных моделей и примерно такое же число транспортно-десантных Ми-8. Плотная насыщенность ополченцев ПЗРК и малокалиберными зенитно-артиллерийскими системами привела к большим потерям среди армейской авиации Украины. Во второй половине лета украинские Ми-24 уже почти не принимали участия в боевых действиях, подтвердив высокую уязвимость вертолетов данного семейства в локальных конфликтах. Например, из 12 вертолетов Ми-35М (последняя модификация Ми-24), поставленных с октября 2013 г. Россией в Ирак, уже к октябрю 2014 г. боевиками т.н. Исламского государства с использованием ПЗРК было сбито две машины.

Украинский кризис, как и другие локальные конфликты последних десятилетий, доказывает ограниченную эффективность боевой авиации (даже если она имеет абсолютное превосходство в воздухе) против полурегулярных отрядов, оснащенных переносными зенитно-ракетными комплексами (ПЗРК) и зенитной артиллерией. Одним из наглядных примеров была операция Израиля в Ливане летом 2006 года. Сильнейшие на всем Ближнем Востоке израильские ВВС, располагающие современными боевыми самолетами с системами высокоточного оружия (ВТО), так и не смогли сломить сопротивление бойцов ливанской «Хезболла», оснащенных ПЗРК. Однако в ходе боев на юго-востоке Украины в середине июля 2014 г. на вооружении ополченцев появились уже не только ПЗРК, но и зенитные комплексы ближней («Стрела-10», «Оса») и даже средней дальности (известные по истории с малайзийским «Боингом» ЗРК «Бук-М1»).

В отличие от операций авиации США и стран НАТО на Ближнем Востоке и Балканах, в ходе украинского кризиса практически не использовалось высокотехнологическое оружие (ВТО), почти отсутствующее у ВСУ и лишь в небольших количествах имеющееся у российской армии. В предыдущих случаях имело место противостояние высокотехнологичных армий с технически отсталым и политически изолированным противником, и т.н. «дистанционная война» с использованием ВТО достаточно быстро и эффективно достигала своей цели. Однако на юго-востоке Украины сталкивались находящиеся примерно на одинаковом технологичном уровне противники, военные организации которых отличались лишь размерами, степенью боеготовности и боеспособности имеющегося у них вооружения, что не позволяет говорить о «дистанционной» или «бесконтактной» войне.

Даже эффективность использования украинской стороной тактических ракетных комплексов «Точка-У», с достаточно высокой точностью и дальностью стрельбы до 120 км, эксперты оценивают неоднозначно. Опыт применения ракетных комплексов «Точка-У» российской армией в Чечне и против Грузии в августе 2008 г., а также в ходе гражданской войны в Йемене, или же оперативно-тактических систем «Скад» (с большей дальностью, но худшей точностью стрельбы) на Ближнем Востоке показывает, что эти ракетные системы остаются скорее военно-политическим средством сдерживания, а не реальным инструментом «дистанционной войны».

В украинском конфликте подтвердилась значимость традиционной артиллерии (особенно самоходной) и реактивных систем залпового огня (РСЗО), выступавших в качестве основного средства огневого поражения. Наибольшие потери стороны понесли именно от действия артиллерии. Особенно эффективно она действовала в ходе огневых налетов на находящиеся на марше колонны боевой техники или полевые лагеря противника. Новым словом для постсоветских конфликтов стало активное использование для наведения и корректировки артиллерийского огня современных цифровых систем разведки и целеуказания, а также беспилотных летательных аппаратов в режиме реального времени. Высокую эффективность продемонстрировали крупнокалиберные системы залпового огня «Смерч» и «Ураган», равно как уже давно ставшие одним из символов локальных конфликтов на постсоветском пространстве 122-мм РСЗО «Град».

Военно-стратегические последствия

Несмотря на сравнительную скоротечность боевых действий на юго-востоке Украины, потери в личном составе были очень серьезными. По различным оценкам, военнослужащие регулярной армии, бойцы ополчения и иррегулярных вооруженных формирований потеряли десятки тысяч людей убитыми, ранеными и пропавшими без вести. В результате как минимум для украинской армии серьезной проблемой стало восполнение личного состава, усугубляющееся практически полным отсутствием подготовленных резервистов и системы организационно-мобилизационных мероприятий.

Украинский кризис подтвердил тенденцию продолжающейся профессионализации военного дела, а также значимость уровня боевой и физической подготовки. Усложнение ВВТ требует большей вовлеченности военных специалистов, что не может быть компенсировано контингентом военнослужащих-призывников. С другой стороны, усиление мощи, точности и дальности стрельбы легкого и стрелкового оружия дает возможность даже небольшим подразделениям войск специального назначения (особенно если они хорошо оснащены и мотивированы) решать боевые задачи, которые ранее ставились перед более крупными войсковыми соединениями. Повышается значимость легких и мобильных частей специального назначения, особенно в так называемых конфликтах низкой интенсивности. Естественно, что, как и в любой «гибридной войне», очень важную роль в Крыму и в боях на Донбассе (с российской стороны) сыграли отряды специального назначения и элитные подразделения постоянной готовности.

С другой стороны, украинский кризис (как и российско-грузинская война 2008 г.) продемонстрировал, насколько важно в современных локальных войнах, в условиях их скоротечности и динамики эскалации, правильное соотношение регулярных частей постоянной готовности и массового призыва резервистов и военнообязанных. Эта задача являлась одной из наиболее сложных для украинского руководства, и ее так и не удалось решить вплоть до заключения перемирия, несмотря на несколько «волн» мобилизационного призыва. Тенденция типичная для нынешнего этапа развития военного дела. Как отмечал в уже упомянутом докладе начальник российского Генштаба, меняющийся характер современной вооруженной борьбы принуждает стороны в случае начала конфликта опираться именно на «созданные в мирное время группировки сил и средств постоянной готовности».

При этом получают новое значение сухопутные войска, более адаптированные как для использования в конфликтах малой интенсивности и локальных войнах, так и в широкомасштабных «классических войнах» с массовым использованием бронетехники и артиллерии. Украинский кризис вынудил признать это даже американцев, традиционно делающих ставку на высокотехнологичную и эффективную при использовании высокоточного оружия боевую, а в последнее время – уже и беспилотную авиацию. Военная фаза украинского кризиса еще не успела завершиться, а на европейский контингент в ходе совместных натовских учений уже вернулись американские танки «Абрамс», за пару лет до этого выведенные из Германии после расформирования последнего «тяжелого» соединения американской армии, дислоцированного в Европе.

Из других военно-стратегических уроков следует отметить достижение российскими войсками фактора стратегической внезапности в Крыму. Военные историки еще долго будут спорить, что явилось более важным для успеха крымской операции: развал украинской армии в отсутствие военных реформ в постсоветский период или эффективность последней («сердюковской») военной реформы в России. Однако очевидно, что ключевым элементом успеха стала именно стратегическая внезапность, причем достигнутая не столько за счет слаженности и скрытности действий по переброске мобильных элитных подразделений в Крым. В век спутников и электронной разведки столь масштабную переброску войск специального назначения и ВДВ, иногда за тысячи километров из Сибири в Крым, нельзя было скрыть даже под предлогом крупномасштабных учений. Внезапность была достигнута на уровне стратегического мышления как вероятного противника (в данном случае – новых властей Украины), так и внешних акторов, которые могли бы хотя бы теоретически помешать осуществлению этой операции. Российское военно-политическое руководство добилось «шокового» эффекта, ибо до самого последнего момента никто не мог поверить, что Москва осуществит в Крыму то, что она осуществила.

Глобальные масштабы украинского кризиса высветили актуальность информационного, психологического и пропагандистского измерения вооруженной борьбы. Значимость информационно-пропагандистских войн, в том числе киберопераций как составного элемента вооруженного противостояния, уже давно не подвергается сомнению. Украинский кризис не стал новым этапом развития информационно-пропагандистских войн и по своей значимости не был столь важен, как война в Персидском заливе 1991 г., названная «войной CNN». С другой стороны, информационное сопровождение не имело столь негативного психологического влияния на ход боевых действий, как в свое время кадры погибших американских спецназовцев на улицах Могадишо, которые привели к прекращению операции США в Сомали в 1993 году. В целом украинский кризис фиксирует тенденцию увеличения роли информационно-пропагандистских войн по мере развития и усложнения коммуникационных и цифровых технологий.

Иногда, впрочем, в ходе украинского кризиса создавалось впечатление, что информационная война становится самоцелью, попыткой создать пропагандистский эффект в отрыве от реальных военных и военно-политических целей. Это приводило к тяжелым последствиям, например, уже отмеченные попытки перекрытия украинскими войсками границы с Россией и занятия ключевых городов, или же осада ополченцами Донецкого и Луганского аэропортов. С другой стороны, удачно проведенные операции всегда сопровождались своеобразным информационным мультипликатором, как это происходило с действиями Стрелкова-Гиркина в Славянске.

Украинский кризис ознаменовал возврат интереса к «старой доброй» политике сдерживания в контексте противостояния России и США. Причем речь идет о возвращении не только традиционного взаимного ядерного сдерживания, но и конвенционального (с помощью обычных вооружений), в котором будет расти значимость высокоточного оружия. Интерес к феномену сдерживания, даже ядерного, с глобального переходит уже и на региональный уровень. Например, противостояние с Россией стимулировало на Украине активную дискуссию по поводу возврата к обладанию ядерным оружием.

Меняется сама терминология военно-стратегического дискурса. По мере ренессанса НАТО и противостояния с Россией в Брюсселе все активнее используются термины и концепции, заставляющие вспомнить о холодной войне. Например, высказываются идеи возврата альянса к новой политике «гибкого сдерживания» (как реакции на российскую «гибридную войну» на постсоветском пространстве) или проводятся аналогии с концепцией «передового базирования», которыми сопровождаются учения США и их союзников на территории новых восточноевропейских членов альянса.

Наконец, одним из специфических итогов украинского кризиса может стать уход Украины с рынка вооружений постсоветского пространства. Весь постсоветский период Украина была одним из основных поставщиков оружия странам Южного Кавказа (особенно Азербайджану и Грузии). Киев поставил Баку и Тбилиси сотни танков, БМП, БТР, артиллерийских систем (включая крупнокалиберные РСЗО «Смерч» и тактические ракетные комплексы «Точка-У»), десятки боевых самолетов (в том числе истребители МиГ-29 и штурмовики Су-25) и ударных вертолетов Ми-24, большие объемы стрелкового вооружения и боеприпасов. Фактически Украина четверть века занималась распродажей оружия, которое должно было пригодиться ей в боевых действиях на юго-востоке собственной страны. Летом 2014 г. появилась информация о возможной продаже уже Грузией шести штурмовиков Су-25 Украине. Впрочем, на постсоветском рынке вооружений и так происходит перераспределение экспортеров. Например, в оружейном импорте Азербайджана Украину все более заменяет Россия (по расчетам СИПРИ, если в 2007–2011 гг. Россия занимала 55%, а Украина – 34% объема ВТС Азербайджана, то к 2013 г. доля России превысила 80%).

* * *

Украинский кризис позволил апробировать новые и оценить релевантность имеющихся методов и форм вооруженной борьбы. В нем сочетались подходы, типичные для конфликтов на постсоветском пространстве более четверти века назад, с принципиально новыми и современными военно-политическими или военно-техническими элементами. В военно-стратегической и военно-технической сферах украинский кризис не знаменовал собой революцию, а скорее демонстрировал эволюцию способов и методов вооруженной борьбы последних десятилетий, тем самым частично реанимировав некоторые военно-стратегические концепции времен холодной войны.

Наряду с этим в концептуальном плане украинский кризис стал также едва ли не последним постсоветским вооруженным конфликтом. После Украины любые будущие войны на пространстве бывшего СССР будут уже другими.

Украина > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230713 Сергей Минасян

Мегасделка на фоне кризиса

Почему интеграцию Евросоюза и Евразийского экономического союза надо обсуждать уже сейчас

Е.Ю. Винокуров – доктор экономических наук, директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития.

Резюме Идея соглашения об интеграции между Евросоюзом и Евразийским экономическим союзом кажется сегодня странной. Сотрудничество сворачивается на фоне обмена санкциями. Но новые устои часто зарождаются именно в кризисное время

Идея соглашения об экономической интеграции между Европейским союзом и Евразийским экономическим союзом кажется сегодня странной. Отношения Евросоюза и России – страны, на которую приходится 87% ВВП и 75% населения ЕАЭС, – в глубоком кризисе. Экономическое сотрудничество сворачивается на фоне обмена санкциями. Отчетливо осознавая трудность момента, вспомним об истоках Евросоюза и дискуссиях 1944–1945 годов. Тогда закладывались основы европейской интеграции (равно как и Бреттон-Вудской системы, то есть современного мирового торгового и финансового устройства). Новые устои часто зарождаются именно в кризисное время. Кто мог подумать в 1944 г., что буквально спустя 10 лет европейские сообщества начнут обретать осязаемые формы?

Лидеры стран и официальные лица уже выражают поддержку идее европейско-евразийской экономической интеграции. Президент России Владимир Путин на саммите ЕС–Россия 28 января 2014 г. предложил приступить к рассмотрению идеи зоны свободной торговли с Евросоюзом. 5 февраля это поддержал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев. А 12 сентября комиссар по вопросам расширения ЕС и политики соседства Штефан Фюле высказался в пользу переговоров по свободной торговле. По мнению Фюле, настало время для официальных связей на уровне двух союзов – Европейского и Евразийского – для начала переговорного процесса. К европейцам приходит понимание, что без России проблему «Восточного партнерства» не решить. Кроме того, возник новый субъект, с которым нужно работать – ЕАЭС (несколько лет ЕС упрямо игнорировал Таможенный союз и Евразийскую экономическую комиссию). Впрочем, срок полномочий Фюле подходит к концу.

Экспертное сообщество уже несколько лет обсуждает тему интеграционного соглашения Евросоюза и Евразийского экономического союза. Из новейших работ обращу внимание на доклад Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития «Количественный анализ экономической интеграции ЕС и ЕАЭС: методологические подходы» (апрель 2014 г.) и доклад «Тупик борьбы интеграций в Европе», вышедший в мае 2014 г. под эгидой Комитета гражданских инициатив. Сейчас, в обстановке глубокого кризиса в отношениях, на будущее «европейско-евразийских» связей нужно взглянуть по-новому с учетом создания ЕАЭС и в максимально прикладном ключе.

Предполагаемое соглашение – или пакет соглашений – в силу огромного круга поднимаемых тем должно иметь характер «мегасделки». Компромиссы будут взаимоувязаны. Важность различных тем неравноценна для сторон. Уступая в одном, партнер будет просить «размена» по другой проблеме. Работа предстоит долгая, тяжелая, иной раз будет казаться, что перспектив выхода на финишную прямую нет. Но шансы на успех существуют. Особый вопрос – это, конечно, позиция США, не заинтересованных в мегасделке. Нащупывание точек соприкосновения с интересами этой страны представляет отдельную тему, критически важную для успеха проекта, но выходящую за рамки данной статьи.

По нашему мнению, в контексте соглашения проблемы общего соседства могут получить долгосрочное рамочное решение. Речь идет прежде всего об Украине и Молдавии, но также о Грузии и Азербайджане. Из этих четырех стран сохранение статус-кво относительно приемлемо только для Азербайджана – при условии благоприятной ценовой конъюнктуры на рынках нефти и газа. В Грузии и Молдавии без участия России потенциал развития экономики существенно ограничен. Для Украины же альтернативы просто нет. Последние три страны самым непосредственным образом заинтересованы в успехе мегасделки ЕС–ЕАЭС. Иначе странам общего соседства просто не выйти на траекторию устойчивого роста.

Естественная взаимозависимость

В 2003–2004 гг. возрос интерес к экономическому сотрудничеству и интеграции между Европейским союзом и Российской Федерацией. Однако переговоры по общим пространствам ЕС и России зашли в тупик, и тема перешла в разряд периферийных. Фундамент для взаимной заинтересованности объективно есть. Для формирующегося Евразийского экономического союза тесное сотрудничество с Евросоюзом чрезвычайно важно:

ЕС – крупнейший торговый партнер России и Казахстана, более половины товарооборота Российской Федерации приходится на Европейский союз (Россия в свою очередь является третьим по значимости торговым партнером Евросоюза).

ЕС мог бы сыграть ключевую роль в решении проблем модернизации стран Таможенного союза.

Зарождающийся Евразийский экономический союз инициирует ряд соглашений о свободной торговле с менее значительными по размеру экономики и значимости партнерами, например Вьетнамом и Израилем. Сам по себе факт переговоров полезен: они помогут уточнить приоритеты, сформировать компетенции и отточить переговорную тактику. Между тем именно Евросоюз следует рассматривать как основного долгосрочного партнера.

Проблема Украины в конечном счете может быть решена только в рамках глубокой экономической кооперации ЕС и ЕАЭС, что повышает важность такого сотрудничества.

Для ЕС тесное экономическое сотрудничество с ЕАЭС также представляет принципиальную важность:

ЕАЭС – третий по величине торговый партнер Евросоюза после США и Китая. Влияние российских ограничений на импорт продовольствия показало степень взаимозависимости в торговле и заинтересованности европейских производителей в нормальных коммерческих отношениях.

Проблемы безопасности, включая общее соседство, могут быть решены только в сотрудничестве со странами ЕАЭС.

Существует структурная зависимость от «евразийских» углеводородов.

В общем, режим свободной торговли даст возможность предприятиям Евросоюза не только укрепить конкурентоспособность на важном рынке, но и улучшить условия торговли на рынках, смежных с ЕАЭС. Сочетание конкурентных преимуществ двух союзов дает возможность максимально эффективно реализовать «двойную ренту» – технологическую (со стороны ЕС) и природную (со стороны ЕАЭС). В результате возможен значимый эффект роста конкурентоспособности на всех рынках, прилегающих к пространству от Лиссабона до Владивостока.

Растущий тренд межрегионализма в мире

В последние два десятилетия интерес к региональной интеграции резко возрос, увеличилось количество вновь созданных региональных торговых соглашений. Регионализм превратился в доминирующий фактор развития мировой торговли, инвестиций и потоков труда. Он оказывает влияние как на экономические, так и на политические отношения между странами, ставя их перед выбором: вступать ли в тот или иной торговый блок, какую из форм интеграции предпочесть, какие компетенции передать на наднациональный уровень, какие институты отвечают интересам страны?

Резко выросло число региональных торговых соглашений (РТС). На начало 2014 г. ВТО получила 583 уведомления о создании РТС, из которых 377 являются действующими. ЕС уведомил о создании 47 РТС, США являются участником 14, Япония – 17, Чили – 24, Китай – 15, Бразилия – 4. Согласно базе данных ВТО, большинство созданных в мире РТС являются зонами свободной торговли и только 17 относятся к таможенным союзам. При этом реально функционируют только шесть ТС, из них три полноценные (Евросоюз, ЕС–Турция и ТС Белоруссии, Казахстана и России). Остальные, включая МЕРКОСУР и Южно-Африканский таможенный союз, имеют 30% и более изъятий из единого таможенного тарифа.

Всплеск регионализма объясняли многими факторами. В частности, его связывали с тем, что прогресс в переговорах в рамках ВТО шел очень медленно, особенно это касалось Дохийского раунда. К тому же срабатывал и «эффект домино»: страны считали, что издержки нахождения за пределами торгово-экономических союзов могли бы быть выше, чем от вступления в них. Однако в целом желание стран образовывать РТС вызвано стремлением стимулировать экономический рост за счет получения улучшенного доступа к рынкам, использования эффекта масштаба, привлечения прямых иностранных инвестиций, трансфера технологий и так далее.

В настоящее время формы экономической интеграции постоянно развиваются, усложняются и дополняют друг друга. Например, зона свободной торговли и таможенный союз могут содержать элементы более высоких уровней интеграции, в частности, снижение нетарифных барьеров, снятие ограничений в торговле услугами, движении капитала и рабочей силы, механизмы разрешения споров, политики содействия торговле, механизмы защитных мер, создание институциональных механизмов и так далее. Это связано с растущим пониманием того, что с точки зрения воздействия на экономику устранение только торговых барьеров может приводить к гораздо меньшим положительным эффектам, чем более глубокая интеграция.

Существует несколько стадий коммерческой либерализации и разновидностей интеграционных моделей.

Первая модель – двусторонние соглашения о свободной торговле, которые заключаются между двумя экономиками – может быть относительно простой. Большинство подобных договоренностей касаются только свободной торговли товарами, значительная часть включает товары и услуги, и лишь некоторые ставят более амбициозную цель создания таможенных союзов.

Вторая модель заключается в формировании региональных интеграционных блоков, самым ярким примером является Евросоюз. В Южной Америке группа МЕРКОСУР предприняла попытку сформировать эффективный таможенный союз, но ее единая торговая политика содержит многочисленные изъятия и не продвигается вперед. Многообещающую попытку представляет собой состоящая из 10 стран группа АСЕАН в Юго-Восточной Азии, которая, однако, не является таможенным союзом. Соглашение НАФТА между США, Мексикой и Канадой – еще одна региональная интеграционная инициатива, но она достаточно умеренна в степени интеграции ее членов и также не является таможенным союзом. Из недавних и самых динамичных примеров можно назвать Таможенный союз Белоруссии, Казахстана и России.

Третья модель – межрегиональные интеграционные соглашения, у которых может быть несколько вариантов. Наиболее впечатляющий – межконтинентальные инициативы, среди которых в работе в данный момент находятся две. Первая – Транстихоокеанское партнерство (ТТП), объединяющее большую часть Восточной и Юго-Восточной Азии и западное побережье Тихого океана за исключением Китая. Вторая – Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП), переговоры по которому ведутся между Соединенными Штатами и Евросоюзом. Вызывающее оживленное обсуждение ТТИП ставит целью более глубокую конвергенцию в вопросах регулирования, что идет значительно дальше обычной свободной торговли.

Работа над ТПП и ТТИП продолжается. Обе инициативы ставят целью глубокую либерализацию большого объема мировой торговли в регионах Тихого и Атлантического океанов, и предполагаемая степень их интеграции всеобъемлюща и глубока. Эксперты полагают, что шансы транстихоокеанской инициативы минимальны – уж слишком она рыхлая. Зато у европейско-американской ТТИП перспективы серьезные. В интеграционные процессы такого рода заложен потенциал как минимум эрозии и частичной подмены современного режима ВТО.

Еще одна разновидность потенциального межрегионализма подразумевает соглашения между блоками и требует наиболее сложных переговоров. До настоящего времени прецедентов не было. Европейский союз пытается вести переговоры с МЕРКОСУР, но слабая внутренняя сплоченность участников последнего осложняет процесс. Между тем именно эта разновидность интеррегионализма с большой вероятностью будет играть возрастающую роль, делая систему глобальной торговли и инвестиций еще более многоуровневой и усложненной.

Характеристики и содержание мегасделки ЕС–ЕАЭС

Мегасделка представляет собой именно идею межрегионального интеграционного соглашения, объединяющего два блока. Дело это новое, а значит непростое. Каковы могут быть основные характеристики этого соглашения?

Во-первых, стороной мегасделки, какую бы юридическую форму она ни приняла, будет не Россия, а Евразийский экономический союз. Национальные представители (соответствующие департаменты министерств экономики, МИДов и так далее), разумеется, будут присутствовать и в решающей степени влиять на ход переговоров и финальные договоренности, но формально вести переговоры будет ЕЭК. Это важная характеристика, новая и непривычная как для стран ЕАЭС, так и для Евросоюза.

Во-вторых, участники ЕАЭС заинтересованы не просто в договоре о свободной торговле, а в глубоком, всеобъемлющем соглашении с Евросоюзом. Причина проста: «голая» зона свободной торговли невыгодна России и Казахстану с их сырьевым экспортом. Из-за существующей структуры торговли Россия и Казахстан не заинтересованы в узко сформулированном режиме свободной торговли с Евросоюзом (это верно и для Белоруссии, хотя в меньшей степени). При этом очевидные проблемы, связанные с уступками в торговле, должны быть компенсированы выгодами в других сферах. Нужен существенный прогресс по другим направлениям экономического сотрудничества для того, чтобы идея зоны свободной торговли обрела смысл. Таким образом, особо актуален характер соглашения как мегасделки, охватывающей широкий спектр проблем. Договор должен быть всеобъемлющим и конкретным.

В-третьих, прототипы такого соглашения между ЕС и ЕАЭС, затрагивающего массу вопросов, многообразны – от глубокого и всеобъемлющего соглашения о свободной торговле (DCFTA) до всестороннего торгово-экономического соглашения (ВТЭС – comprehensive economic and trade agreement, CETA). Последнее выступает юридической формой принципиальной договоренности, достигнутой в 2013 г. Евросоюзом и Канадой. СЕТА и уже упоминавшееся Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерство Соединенных Штатов и Евросоюза могут рассматриваться в качестве особо полезных образцов для мегасделки ЕС–ЕАЭС.

В-четвертых, следует отметить, что полноценные переговоры невозможны без членства всех стран Евразийского экономического союза в ВТО. Соответственно России следует оказать поддержку Казахстану и особенно Белоруссии на переговорах в Женеве. В принципе Россия должна стать локомотивом для этих двух стран на их пути в ВТО.

Однако членство в ВТО – это не только вопрос Евросоюза или России, но и в очень большой степени позиция Соединенных Штатов. В США отношения с Россией – тема внутренней политики и межпартийной борьбы. Вероятно, таковыми они и останутся. Ждать резких улучшений не приходится: вспомним о поправке Джексона–Вэника, отмена которой для России потребовала более 20 лет. Кстати, она продолжает действовать в отношении Белоруссии и Казахстана.

Отдельный вопрос, на который еще предстоит дать ответ: как будут соотноситься нормы ТТИП ЕС–США и соглашения Евросоюза с Евразийским экономическим союзом?

В-пятых, круг потенциальных вопросов, которые могут стать предметом мегасделки (а она может быть оформлена как одно соглашение или пакет соглашений), включает десятки позиций. Вот лишь некоторые из них:

1. Торговля товарами (отмена импортных пошлин с четко оговоренным кругом изъятий).

2. Устранение нетарифных барьеров в торговле.

3. Регулирование трансграничной электронной торговли.

4. Торговля услугами.

5. Либерализация доступа на финансовые рынки.

6. Свободное движение капитала.

7. Регулятивная конвергенция (нормы и стандарты).

8. Права интеллектуальной собственности.

9. Взаимное признание дипломов, включая профессиональное образование.

10. Безвизовый режим, включая пакет соглашений о реадмиссии.

11. Особый режим для Калининградской области (инвестиционный или торгово-инвестиционный).

12. Общие регионы соседства.

13. Массовые обмены в сфере образования (Erasmus Mundus и так далее).

14. Применение Третьего энергопакета Евросоюза к проектам российского газового экспорта.

15. Развитие международной транспортной инфраструктуры (автомобильные и железнодорожные коридоры).

16. Создание общего рынка электроэнергии ЕС–ЕАЭС.

17. Регулирование частичного взаимного доступа к государственным закупкам.

18. Правила конкуренции.

19. Механизмы разрешения споров.

В-шестых, работа по соглашению в базовом сценарии займет несколько лет, а само всестороннее соглашение может быть заключено в 2020-х годах. К определению желательной или возможной даты заключения соглашения можно и нужно применять два подхода. Первый из них отталкивается от потребностей стран ЕАЭС в модернизации. В недавней статье в журнале «Евразийская экономическая интеграция» Александр Широв и Алексей Янтовский задаются вопросом о сроках создания зоны свободной торговли двух интеграционных блоков. Они исходят из базового аргумента: в настоящее время свободная торговля невыгодна для стран ЕАЭС в силу низкой конкурентоспособности евразийских производителей и высокого уровня закрытости рынков Евросоюза скорее за счет технологических стандартов, нежели за счет импортных пошлин. Модернизационные усилия внутри ЕАЭС, прогнозы повышения эффективности использования первичных ресурсов и роста обрабатывающих производств позволяют авторам предположить, что самым ранним сроком для обсуждаемой ЗСТ могут быть 2021–2024 годы.

Мы разделяем это мнение, принимая во внимание и технические факторы. Даже после относительного разрешения украинского кризиса и появления возможности начинать содержательные переговоры, они – чисто технически, в силу чрезвычайной сложности и насыщенности круга вопросов – займут как минимум несколько лет. Понятно, что легкими эти переговоры быть не обещают. Продлятся они пять-восемь лет. Чтобы иметь возможность поднять бокал за подписанное соглашение в середине 2020-х, нужно садиться за стол переговоров, как только позволит политическая ситуация. А задача экспертного сообщества и ответственных государственных органов – определить перспективную повестку и предпосылки для будущих переговоров уже сейчас.

Евросоюз. Россия. Казахстан. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика. Таможня > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230706 Евгений Винокуров

Станет ли Индия новым Китаем?

Станет ли Индия новым Китаем?

С ее чудовищными дорогами, постоянными отключениями электричества и другими инфраструктурными проблемами Индию не назвать мечтой производителя. Тем не менее в октябре крупная американская фармкомпания Abbott Laboratories открыла в штате Гуджарат завод по производству детского питания, которое рассчитывает продавать крепнущему индийскому среднему классу. Топ-менеджер Abbott не жалуется: в промышленном парке, где работает фабрика, местным властям удалось создать все условия: стабильное электроснабжение, дороги, водопровод и т.д.

Станет ли Индия новым Китаем?

Премьер-министр Индии Нарендра Моди изо всех сил пытается убедить и других глав международных компаний, что открыть производство в его стране легко и просто, пишет Bloomberg Businessweek в своем аналитическом сборнике «2015: Руководство пользователя». Моди удалось поднять промышленность в штате Гуджарат, где он прежде был губернатором, и теперь, обещает он, очередь остальной части страны.

В следующем году, согласно предсказанию Businessweek, планы премьер-министра создать фундамент для промышленности могут приблизиться к осуществлению, потому что расклад сил и возможностей между Индией и Китаем начинает меняться. Индийская экономика, резко опустившаяся в 2012 и 2013 годах, вероятно, вырастет на 6,3% в 2015-м (не в последнюю очередь благодаря вере инвесторов в Моди), а в 2016 году, если верить прогнозу экономистов финансовой группы CLSA, разгонится до 7,2%. Это больше, чем 7,1%, который пророчат Китаю.

Индийские лидеры давно – задолго до прихода нового премьера – говорили о стимулировании производства, но шанс у страны может появиться именно теперь из-за замедления Китая, отмечает Businessweek. Поднебесная превратилась в сильного экспортера благодаря огромному объему дешевой рабочей силы, но страна уже теряет это преимущество: минимальные зарплаты здесь выросли, производство дорожает, и многие компании ищут менее затратные альтернативы. Бизнес поглядывает на Вьетнам и Индонезию, но ни там, ни там нет настолько большого числа рабочих рук, как в Индии.

«Это единственная страна, достаточно большая, чтобы занять место Китая, когда он сойдет со сцены», – говорит старший экономист HSBC, эксперт по странам Азии Фредерик Нойманн.

Час труда индийского рабочего стоит почти вчетверо дешевле работы китайца: 92 цента против $3,52. Однако использовать это простое и понятное преимущество Индия не может: ей далеко до Китая в плане инвестиций в дороги, порты, электростанции и прочее. Власти в Нью-Дели понимают это, пишет издание, и пытаются изменить, отстраивая промышленные парки, обещая улучшить инфраструктуру и перекраивая трудовое законодательство, чтобы компаниям было проще нанимать и увольнять рабочих. Сверх того, Моди не погнушался использовать деньги конкурентов и умудрился привлечь в Индию почти $57 млрд инвестиций от Китая и Японии. Их планируется потратить на создание гигантской индустриальной зоны между Дели и Мумбаем, чего-то наподобие китайской провинции Гуандун – самого экономически развитого региона страны.

«У Индии есть земля, есть люди, есть все, – говорят сами индусы. – Почему бы мировым производителям не прийти?»

И они на самом деле приходят. Так, Ford Motor, у которой есть один завод в штате Тамилнад, в следующем году открывает второй, стоимостью $1 млрд, в Гуджарате; японский производитель автомобильных запчастей Nidec объявил о намерении инвестировать 10 млрд иен ($86 млн) в фабрику в Раджастхане; Yamaha Motor должна в ноябре открыть в Тамилнаде $244-миллионное производство скутеров, а Panasonic заключила соглашение с индийской Minda Industries и в 2018 году начнет совместное производство автомобильных аккумуляторов.

Это показательные, но пока не слишком многочисленные примеры: международным компаниям есть из-за чего волноваться об Индии, подчеркивает Businessweek. Но индийские власти уже встали в стойку, они знают о своих проблемах и готовы их решать. А значит, возможно, скоро мы станем свидетелями большой битвы Индии и Китая за глобальное производственное лидерство.

Денис Мантуров посетил Восточную верфь во Владивостоке.

Министр промышленности и торговли Денис Мантуров в ходе рабочей поездки во Владивосток посетил судостроительное предприятие ОАО «Восточная верфь». Министр встретился с руководством предприятия и прошел по всем основным производственным площадкам Восточной верфи.

Пояснения о том, как сегодня обстоят дела на предприятии, а также о том, как идет процесс выполнения заказов, давал исполняющий обязанности генерального директора Олег Сиденко. ОАО «Восточная верфь» специализируется на строительстве, модернизации и ремонте кораблей для ВМФ, пограничных сил и рыбопромысловых организаций.

Завод, до 1994 года называвшийся Владивостокским судостроительным заводом, основан в 1952 году специально для строительства кораблей для Тихоокеанского флота и пограничных сил Дальневосточного региона СССР. За годы работы на предприятии построено более 400 кораблей для ВМФ, пограничных сил и рыбопромысловых организаций. Более 30 единиц боевой техники, созданной на заводе: торпедных и ракетных катеров; базовых тральщиков – было отправлено на экспорт в восемь стран мира: Вьетнам, Китай, Индонезию, Эфиопию, Гвинею, Ирак, Йемен, на Кубу.

Предприятие также осуществляет ремонт теплоэнергетического и нефтегазодобывающего оборудования и строит гидротехнические сооружения.

Беседа Дмитрия Медведева с Премьер-министром Социалистической Республики Вьетнам Нгуен Тан Зунгом.

Стенограмма начала беседы:

Д.Медведев: Уважаемый господин Премьер-министр! Сердечно хотел бы Вас поприветствовать. Мы встречались в прошлом году в Москве, а сейчас есть хорошая возможность во время Восточноазиатского саммита обсудить двусторонние российско-вьетнамские отношения. Надеюсь, в следующем году мы продолжим эти контакты. Кроме того, буквально через две недели ждём вашего Генерального секретаря с визитом – будем тоже вести переговоры, подписывать документы.

Российско-вьетнамское сотрудничество идёт по нарастающей, свидетельством тому является и хороший уровень торгового оборота. Он уже в районе 4 млрд долларов, но у нас есть плановые показатели, мы хотим выйти и на 5, и в перспективе – на 10 млрд долларов объёма торговых сделок между нашими странами.

Поэтому в целом отношения развиваются весьма позитивно, и я очень рад этой встрече.

Нгуен Тан Зунг (как переведено): Я очень благодарен Вам за Ваше выступление. Очень рад, что у меня есть возможность встретиться с Вами сегодня. Мы рады отметить, что наши двусторонние отношения развиваются очень хорошо по всем направлениям. Вьетнам очень надеется вывести наши двусторонние отношения на более содержательный и эффективный уровень, соответствующий всеобъемлющему стратегическому партнёрству. Вьетнам тоже весьма активно готовится к визиту нашего Генерального секретаря в Россию, чтобы он завершился очень успешно. В этом духе позвольте с Вами обсудить несколько главных вопросов двустороннего сотрудничества.

Разобраться, за что воевать

Конец эпохи перманентных войн для Америки

Ричард Беттс – директор Института исследований войны и мира имени Зальцмана в Колумбийском университете и старший научный сотрудник в Совете по внешним связям. Недавно вышла его книга «Американская сила: опасности, заблуждения и дилеммы национальной безопасности».

Резюме Соединенным Штатам пора умерить амбиции, разросшиеся в период их доминирования. Чтобы не только сделать выводы из неудач в небольших конфликтах, но и подготовиться к более масштабным войнам с крупными ставками против значительных держав

Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 6, 2014 год

Вот уже более десяти лет американские солдаты остаются заложниками печального парадокса. Несмотря на беспрецедентное глобальное доминирование Соединенных Штатов, позволяющее с легкостью усмирять противников, они ведут непрерывные боевые действия, длительность которых не имеет аналогов в национальной истории, при этом, если говорить о каких-то достижениях, им особо нечего предъявить. Из военных операций США в Косово, Афганистане, Ираке и Ливии только первую можно считать успешной.

Крайне важно подвести некоторые итоги именно сейчас, когда оборонная политика оказалась между молотом и наковальней. Разочарование нескончаемой войной и заметными бюджетными ограничениями все сильнее склоняет общественное мнение к необходимости настаивать на экономии средств. В то же время пугающие вызовы в трех ключевых регионах требуют более решительных действий: исламские экстремисты захватили большие территории в Ираке и Сирии, Россия вмешивается во внутренние дела Украины, а Китай демонстрирует силу в Восточной Азии. Вашингтон стоит перед выбором: предоставить эти регионы самим себе или, напротив, удвоить усилия и осуществить интервенцию, чтобы исправить положение дел?

Определяя подходящий момент для того, чтобы начать проливать кровь и тратить бюджетные средства за рубежом, американские политики должны извлечь уроки из недавно приобретенного опыта военных действий, но нет нужды слишком рьяно им следовать. Чрезмерная самоуверенность, порожденная успехом, чревата провалами, но боязнь использовать оружие после неудач может вызвать паралич. Например, поразительно быстрая, дешевая и полная победа в войне в Персидском заливе 1991 г. резко увеличила ожидания американских политиков относительно того, чего можно добиться силой при низких затратах. В результате Соединенные Штаты плохо подготовились ко второй войне в Ираке и недооценили объем финансирования, необходимого для последующего обустройства этого государства. В то же время большинство американских лидеров слишком твердо усвоили уроки войн в Афганистане и Ираке: никогда не вводить сухопутные войска в другие страны. Исключив саму возможность развертывания регулярных армейских подразделений, американские политики, по-прежнему желающие использовать силу, вынуждены довольствоваться только ударами с воздуха. Подобный подход имеет смысл там, где США хотят лишь придать конфликту нужное направление. Но если преследуется цель предопределить исход применения силы, одних авиарейдов недостаточно.

Как бы ни было рискованно извлекать уроки из недавнего прошлого, политикам придется принять следующую схему действий. Во-первых, воевать гораздо реже, но более решительно. Если боевые действия необходимы, то лучше бросить в бой избыточные силы, нежели ошибиться с недостаточной комплектацией военных подразделений. Во-вторых, избегать боевых действий там, где победа зависит от политического контроля в странах, находящихся в состоянии хаоса и где действия правительств непредсказуемы, поскольку местные политики вряд ли будут выполнять инструкции американцев вопреки собственным целям. И в-третьих, отдавать предпочтение первоочередным задачам, то есть в процессе военного планирования уделять главное внимание войнам с великими державами и направлять все дипломатические усилия на их предотвращение.

Сказать «нет» половинчатым мерам

Сползание Америки к перманентной войне ясно продемонстрировало, что президентам нужно сопротивляться искушению использовать боевую мощь. Нетрадиционные войны вести не так легко, и на победу в любых видах вооруженных конфликтов приходится затрачивать гораздо больше усилий, чем изначально предполагалось.

Решив применить силу, президенты должны застраховаться от другого искушения – довольствоваться минимумом. Превосходящая мощь не гарантирует успеха в наземных боевых действиях, но недоукомплектованная армия рискует потерпеть поражение. Президент Джордж Буш-старший не проявлял нерешительность при использовании военной силы, чего не скажешь о его преемниках. В 1999 г. администрация Клинтона совместно с НАТО нанесла удары с воздуха по Югославии, предполагая, что несколько дней бомбежек вынудят югославского президента Слободана Милошевича отдать Косово под административный контроль НАТО. Но Милошевич не пошел на сделку, Соединенные Штаты и Североатлантический альянс оказались втянутыми в продолжительную военную кампанию, не приняв стратегии выхода из нее. Вашингтону удалось чудом избежать краха: когда Милошевич все же пошел на уступки, консенсус между союзниками относительно продолжения операции оказался на грани развала.

В 2003 г. министр обороны в администрации Джорджа Буша-младшего Дональд Рамсфельд сократил размер военной группировки, который был изначально определен американскими военачальниками как необходимый минимум для вторжения в Ирак. Было проигнорировано предостережение Эрика Шинсеки, тогдашнего главнокомандующего, о том, что для удержания страны под контролем потребуется несколько сот тысяч солдат и офицеров. Наступившая после взятия Багдада анархия перекрыла всякую возможность предвосхитить суннитский мятеж.

Президент Барак Обама совершил аналогичную ошибку в Афганистане. В 2009 г. он начал наращивать там активность, но не в такой степени, как это рекомендовали его военные советники. После споров о численности дополнительной группировки войск в Афганистане Белый дом утвердил цифру в 30 тыс. солдат и офицеров вместо 40 тыс., на которых настаивали лидеры Пентагона. В результате военная кампания не произвела шокового эффекта, на который она была рассчитана, на развертывание контингента ушло больше времени, а давления на движение «Талибан» по всему фронту так и не было оказано.

Ограничение ради ограничений – ложная экономия. Если Обама хотел свести к минимуму стоимость боевых действий в Афганистане, ему следовало выбрать вариант резкого наращивания боевой группировки. Трудно понять, как эта стратегия могла привести к худшим результатам, чем использование недостаточно укомплектованного и менее мобильного контингента.

Половинчатые меры – естественный соблазн для политиков, инстинктивно ищущих компромисс между уровнем военных действий, который необходимо поддерживать в конфликтах на чужбине, и тем, с чем могут согласиться доморощенные скептики. Для таких руководителей промедление с использованием мощной группировки – излишне осторожная политика перестраховки, они не замечают риска в том, что меньшая активность заведет в тупик. По крайней мере до наращивания войск в 2007 г. четыре года войны в Ираке привели к безвыходной ситуации, а в Афганистане после более 10 лет военных действий все еще нельзя говорить о победе.

Сторонники мягкой интервенции утверждают, что массированное присутствие американских войск вызовет эффект отчуждения местного населения и подорвет саму цель вторжения. Во многих случаях они правы, но это не доказывает правомерность облегченной акции. Во-первых, максимальное наращивание группировки не следует путать с неразборчивостью в целях и увеличением непредсказуемых потерь и ущерба. Скорее это необходимо для одновременного связывания как можно большей группировки войск противника на максимальной территории, чтобы лишить его возможности приспособиться к давлению. Во-вторых, там, где крупномасштабные боевые действия на самом деле могут оказаться контрпродуктивны, следует вообще воздержаться от вмешательства. Есть все основания полагать, что меньшие по размаху действия приведут в итоге к тем же издержкам, что и крупномасштабные, с той лишь разницей, что они растянутся во времени.

Добиться успеха меньшими силами

Сдержанность необязательно подразумевает почтительное соблюдение доктрины Уайнбергера–Пауэлла – набора правил о том, когда Соединенным Штатам следует вступать на тропу войны. Их изложил в 1980-е гг. министр обороны Каспар Уайнбергер, а в 1990-е гг. дополнил председатель Комитета начальников штабов Колин Пауэлл. В этих руководящих указаниях содержится рекомендация ограничивать военную интервенцию лишь теми случаями, когда это последнее из средств, оставшихся в арсенале. Кроме того, нужна поддержка широкой общественности, а также другие необходимые условия.

Сдержанность не означает пренебрежение многочисленными средствами, помимо боевых действий с применением традиционных вооружений, которыми США могут и должны уметь воспользоваться: дипломатией, экономической помощью, скрытыми операциями, силами особого назначения, содействием в обучении военных, обменом разведданными и поставками вооружений. Немногие конфликты в эпоху после окончания холодной войны могут оправдать расходы на массированную военную акцию, даже если она будет успешной. Но когда цель – не решительное вмешательство в местные конфликты, а поддержка дружественных правительств или устранение конкретных злоумышленников, Вашингтону лучше предпринять ограниченные действия. Если даже добиться поставленной цели не удастся, средства будут потрачены небольшие.

В частности, войска специального назначения стали играть гораздо более важную роль, чем прежде. Это главный военный инструмент в борьбе с терроризмом, действенный способ решения задач, позволяющий избежать ввода массированного воинского контингента. Подобно ударам с воздуха, они могут использоваться, а затем выводиться, не допуская поражения. В результате некоторые стратеги предлагают ставить перед этими силами все больше задач, особенно когда масштаб развертывания регулярных войск резко уменьшается. Но если возлагать на войска специального назначения слишком большую ответственность, они рискуют остаться без персонала, а раздувание штатного расписания лишь снизит их качество. Более того, такие подразделения не могут действовать эффективно или сколько-нибудь длительное время без поддержки местной инфраструктуры материально-технического снабжения и транспорта для ведения разведывательной деятельности, а это требует новых баз и дополнительного персонала. Страдает скрытность проводимых ими операций, для чего они, собственно, и создавались.

Неприятное послевкусие, оставленное наземными кампаниями в Афганистане и Ираке, вполне естественно могло заставить американских политиков сделать ставку на ВВС. Сегодня бомбежки – более действенное средство благодаря созданию высокоточных боеприпасов, которые позволяют уничтожать цели на большом расстоянии с меньшим риском и низким процентом побочных разрушений. Удары с воздуха могут преследовать исключительно карательные цели. Например, ВВС США бомбили Ливию в 1986 г. в качестве возмездия за теракт, совершенный агентами Муаммара Каддафи в одном из берлинских дискоклубов. Воздушные атаки способны влиять даже на соотношение сил между местными группировками – именно этого удалось добиться Соединенным Штатам и НАТО, которые в 2011 г. бомбили позиции войск Каддафи. Но все это привело к ужасным последствиям, принимая во внимание ожесточенные боевые действия между различными группировками за контроль над страной. Авиабомбы способны уничтожить боевую технику и инфраструктуру, но не гарантируют, что президентский дворец займут вменяемые люди после того, как бомбы перестанут падать.

Сами по себе удары с воздуха не обеспечивают достижение стратегических целей. Взять хотя бы идею бомбардировок объектов ядерной инфраструктуры Ирана. У ее сторонников нет убедительных доказательств того, что временные выгоды от увеличения сроков разработки Тегераном ядерного оружия перевесят издержки такого удара: Иран, возможно, удвоит усилия для приобретения ядерного арсенала, пойдет на углубление сотрудничества с Северной Кореей и нанесет ответный удар по американским целям через свои доверенные террористические организации. Удары с воздуха только воспламенят антиамериканские настроения в иранском обществе и в мусульманском мире, помогут «Исламскому государству Ирака и Леванта», «Аль-Каиде», «Хезболле» и им подобным пополнить свои ряды новобранцами. Решительные действия, не позволяющие Ирану обзавестись собственным ядерным оружием – вторжение в страну и ее оккупация, – даже не рассматриваются. Но воздушные удары нельзя отнести к решительным действиям, и многочисленные примеры в последние годы лишь подтверждают нецелесообразность подобного курса. Лучше путем переговоров и угроз ужесточения санкций убедить Иран не создавать собственную бомбу, а затем перейти к ядерному сдерживанию, если эти усилия не принесут успеха.

Политолог Роберт Пейп доказал, что удары с воздуха срабатывают в тех случаях, когда наносятся для поддержки наземных боевых действий. Но сами по себе они не вынуждают правительства к капитуляции (кампания 1999 г. в Югославии – лишь исключение, подтверждающее общее правило). В любом случае, когда речь идет о победе над теневыми революционными движениями во время гражданских войн, авиационные кампании сами по себе не приносят осязаемых результатов – они могут разве что ослабить напряжение. Хаотичные гражданские войны пока остаются главным вызовом XXI века, и это тот вид конфликта, который нелегко урегулировать с помощью подавляющей традиционной военной силы.

Ненадежные партнеры

Военная интервенция эффективна, если способствует стабилизации политической системы и соответствует целям и действиям местных политиков. Американская стратегия по подавлению мятежей следует этой максиме в принципе, но не всегда на практике. Слишком часто люди, ее реализующие, путают административные достижения с политическим прогрессом и переоценивают способность направлять политику другой страны в нужное русло. США поощряют демократизацию общественной жизни, но от их внимания не ускользает, что во многих случаях она дает обратный эффект – наделяет полномочиями продажных политиканов, раскалывает общество, вместо того чтобы его сплачивать. К тому же американская стратегия подавления мятежей не помогает местным правительствам мобилизовать сельское население на активное сопротивление мятежникам.

В ходе избирательной кампании-2000 Джордж Буш открестился от государственного строительства как военной миссии. Однако, будучи президентом, он развязал две войны, которые превратились в самые честолюбивые проекты государственного строительства со времен вьетнамской войны. Несмотря на более чем десятилетие напряженной работы, оба проекта выглядят крайне неудачными. Отсюда, казалось бы, легко извлечь очевидные уроки: не следует переоценивать способность Америки создавать жизнеспособные политические системы, не стоит ввязываться в кампании по подавлению мятежа в стране, правительство которой слишком слабо или коррумпировано, чтобы самостоятельно с этим справиться. Но эти уроки не столь прямолинейны. В конце концов, правительство США никогда не ставило задачу вести длительную кампанию в Афганистане или Ираке, но в итоге именно этим оно и занимается. Войны редко протекают по заранее разработанному плану.

Нигде эта истина не была продемонстрирована столь наглядно, как в Ираке. Вооруженное вторжение 2003 г. стало раной, нанесенной самим себе. С самого начала в нем не было никакой необходимости, но его сторонники в Вашингтоне посчитали, что оно закончится легкой и убедительной победой, как в 1991 году. Когда завоевание привело в действие непредвиденную спираль эскалации, завершившуюся катастрофой, политики обнаружили, что их стратегия балансирует на грани краха. Они изо всех сил старались демократизировать страну, а армия США предприняла попытку заново освоить практические навыки подавления мятежей, изрядно подзабытые после Вьетнама. После 2007 г., когда США резко нарастили воинский контингент (как когда-то в Южном Вьетнаме), политика противодействия повстанцам в Ираке достаточно хорошо сработала и на время укрепила безопасность в стране. Однако правительство Ирака в конечном итоге оказалось неспособным добиться единения нации.

Поскольку демократизация обнажила раскол в обществе, подавлявшийся зверствами Саддама Хусейна, она привела к острому политическому конфликту, парализовавшему правительство (выборы в Ираке и Афганистане так и не привели к формированию правительства). Опека проконсулов, присланных из Вашингтона, вряд ли поможет решить эти проблемы, ведь американские политики даже у себя на родине не могут распутать клубок противоречий между двумя доминирующими политическими силами! Успех военной интервенции слишком часто приносится в жертву политическим интригам, которые Соединенные Штаты не в силах контролировать.

Ястребы не согласны с этим выводом, доказывая, что администрация Обамы могла бы закрепить прогресс, начавшийся в Ираке после усиления американского воинского контингента (и предотвратить наступление ИГИЛ), убеди она иракское правительство согласиться на остаточное военное присутствие США после 2011 года. Уязвимость аргументации состоит в том, что иракский премьер-министр Нури аль-Малики возражал против присутствия американских войск в Ираке именно потому, что намеревался реализовать собственные планы.

И нет никаких доказательств того, что американское наставничество или оккупация помогли бы преодолеть раскол в иракском обществе. Даже если бы в Ираке остался ограниченный воинский контингент, он вряд ли смог бы взять ситуацию под контроль, американцев и обвинили бы в том, что события приняли нежелательный оборот. В любом случае умиротворяющий эффект иностранного присутствия исчез бы сразу после того, как солдаты вернулись бы на родину.

В отличие от Ирака, кампания в Афганистане начиналась как законная война с целью самообороны, поскольку правительство талибов отказалось выдать лидеров «Аль-Каиды» после событий 11 сентября. Но, подобно войне в Ираке, освобождение Афганистана со временем превратилось в нечто иное. Когда правительство в Кабуле, приведенное к власти американцами в 2002 г., оказалось коррумпированным и некомпетентным, «Талибан» возродился, и война приняла характер борьбы за контроль над местным населением.

Американская армия взяла на вооружение трехступенчатую стратегию под названием «зачистить, удержать и начать строительство». Проводить зачистки или, другими словами, обычные боевые действия американским военным помогает накопленный опыт, но вот удержание зачищенной территории они вынуждены передоверять афганским вооруженным силам. На самом деле для успеха афганцам нужно было прочное, честное и ответственное правительство, привлекательная альтернатива «Талибану». Но при президенте Хамиде Карзае это не удалось. Американские военные хорошо справились с задачей снабжения сельских властей материальной помощью, однако они не приспособлены к тому, чтобы объединять селян в организации гражданского общества или превращать их требования в действенные государственные программы. Они не способны воодушевить их на то, чтобы отбросить все сомнения и взяться за оружие, когда «Талибан» снова попытается навязать собственные порядки. Вряд ли можно ожидать от иностранных солдат успеха в выполнении подобных задач, если они не по силам местному правительству или, что еще хуже, если последнее приносит местных жителей в жертву террористам.

В процессе работы с подопечными правительствами, имеющими собственную повестку и планы, чужестранцам редко удается изменить политическую практику так, чтобы навсегда лишить повстанцев и мятежников привлекательности в глазах местного населения. Как доказывает военный эксперт Стивен Биддл, американская доктрина подавления мятежей не свободна от иллюзий, будто местные правительства будут разделять цели своих американских сторонников. Вашингтон не в силах избавиться от клептократов в этих правительствах, не отступив от принципов той самой демократизации, которая была изначальной целью вторжения. Не все кампании по подавлению мятежей обречены на провал, но наиболее успешные из них опираются на местные, а не иностранные войска, и могут продолжаться от 10 до 20 лет – дольше, чем готовы ждать самые терпеливые представители американской общественности.

С учетом имеющихся препятствий любая попытка умиротворить хорошо организованный мятеж чревата большими рисками. Даже если американские политики признают эту истину, проблема останется, потому что они редко попадают в подобные затруднительные ситуации осознанно и преднамеренно. Чаще всего политические лидеры действуют, полагая бездействие опасным, но не учитывают возможность неудачи. Если реалистично взглянуть на общую картину, то на американских военачальников иногда возлагается миссия, которую они считают неправомерной и ошибочной. Армия США и Корпус морской пехоты не могут позволить себе повторить ошибку, допущенную после Вьетнама, когда они сознательно не планировали вмешательство в хаотичные гражданские войны. После вывода основного воинского контингента из Афганистана и Ирака необходимо сохранить хотя бы минимальный потенциал для подавления мятежей на тот случай, если гражданские власти снова заведут их в трясину.

Правильные планы

Глядя на ошибки прошлого десятилетия, легко понять, какие военные обязательства Вашингтону полезны. Сложнее с теми, на которые не следует соглашаться. При планировании военных операций политикам полезно задать себе два конкретных вопроса. Во-первых, насколько важные американские интересы поставлены на карту? Во-вторых, насколько успешно их можно защитить посредством военной силы?

Ответы покажут, что Соединенным Штатам пора переключиться на планирование межгосударственных войн с помощью обычных вооружений. Первостепенной задачей США должна быть защита давнишних союзников в Европе и Азии. Она во многом ушла из повестки дня, когда холодная война уступила место долгой передышке в плане возможных конфликтов между крупными державами. Но последние события положили передышке конец. По сравнению с хаотичными внутренними войнами на Ближнем Востоке для предотвращения угроз в Европе и Восточной Азии больше подходят обычные силы и вооружения. В этих регионах превосходящая мощь Америки в области обычных вооружений способна сыграть роль действенного сдерживающего фактора. У Соединенных Штатов имеется послужной список успешной подготовки к традиционным войнам и их предотвращения, на что снова нужно обратить внимание. Но это будет означать готовность к развертыванию многотысячного сухопутного контингента.

В отличие от Европы и большей части Азии, Корейский полуостров перманентно оставался уникально опасным местом ввиду склонности режима в Пхеньяне то и дело прибегать к безрассудным провокациям. Однако защита Южной Кореи от нападения Северной Кореи легко осуществима средствами ведения обычных войн. Фронт боевых действий достаточно узок, американские и южнокорейские войска модернизированы и эффективны, тогда как их северокорейские визави многочисленны, но плохо оснащены и особенно уязвимы для ударов с воздуха. Хотя ядерные вооружения Северной Кореи усложняют ситуацию, ядерный арсенал Пхеньяна пока слишком ничтожен, чтобы доставить США какие-то серьезные проблемы, а потому не сыграет решающей роли в случае эскалации. Режим Ким Чен Ына не может не осознавать, что любая попытка применить ядерное оружие будет означать его гарантированное уничтожение Вашингтоном. Вооружения, которыми обладает Северная Корея, способны удерживать Соединенные Штаты и Южную Корею от вторжения на Север, но они вряд ли позволят Северу победить Юг.

Если Северная Корея начнет вести себя как обычное неблагонадежное государство, Соединенные Штаты могли бы рассмотреть вывод наземных сил с полуострова, ограничить военное присутствие воздушными силами, способными нанести молниеносный удар, и планировать ввод наземного контингента только в случае начала боевых действий. Такая идея показалась не слишком уместной, когда ее озвучил президент Джимми Картер в 1970-е гг., поскольку военный баланс тогда был менее благоприятным для Сеула, но сегодня ей самое время. Юг значительно превосходит Север в обычных вооружениях, экономических возможностях и численности населения, хотя и тратит на оборону в два раза меньше средств из расчета ВВП, чем США. И все же Соединенным Штатам пока рано прекращать вкладывать в безопасность Южной Кореи: нынешний режим в Пхеньяне настолько безрассуден, что любое снижение уровня американского военного присутствия может быть неправильно истолковано им как признак слабости и увеличит опасность неверных расчетов Северной Кореи по развязыванию военной авантюры. Поэтому задача на полуострове остается примерно той же, что и на протяжении более чем 60 последних лет.

Возвращение к давнему противостоянию

Прежде чем Соединенные Штаты смогут освободиться от участия в делах Ближнего Востока, им придется иметь дело с еще более важными приоритетами, чем Корейский полуостров. Четверть века Вашингтон мог себе позволить заниматься второстепенными и третьестепенными вызовами: государства-изгои, малые войны, террористы, миротворческие операции и гуманитарная помощь. Но настала пора сосредоточиться на первостепенных угрозах. Россия вернулась на мировую авансцену, а Китай играет мускулами. Эти потенциальные противники способны не только причинить ущерб союзникам, но и нанести колоссальный урон самим США. Следовательно, главная стратегическая задача сводится к дипломатическим усилиям: найти такой способ взаимодействия с каждой из этих стран, чтобы остановить сползание к вооруженному конфликту. Но если не удастся разрешить проблему политическими средствами, американской армии придется сдерживать противника или обороняться.

В самом начале опустошительный кризис на Украине был вызван не столько агрессией российского президента Владимира Путина, сколько бездумными западными провокациями, включая необузданное расширение НАТО, унизительное сбрасывание со счетов России как великой державы и усилия Евросоюза убедить Киев свести к минимуму связи с Москвой. Прошлого уже не вернуть, и действия России на Украине затрудняют поиск мирного урегулирования конфликта. Но избиратели на Западе не одобряют войну за Украину, поэтому для снижения градуса новой холодной войны в Европе и деэскалации потребуется политический компромисс, то есть – больше автономии для восточной Украины и нейтральная внешняя политика Киева. Вместе с тем действия России заставляют озаботиться защитой стран – членов НАТО, особенно недавно присоединившихся. Если Россия продолжит вести себя агрессивно, трудно будет не поддаться искушению разместить войска НАТО в Польше и Прибалтике. Но это еще больше обострит отношения с Москвой вместо того, чтобы снять напряжение.

К счастью для Запада, если необходимость сдерживания и обороны Европы снова станет насущной, выполнить эту миссию будет гораздо проще, чем во времена холодной войны. Баланс военной силы и географической уязвимости, который казался НАТО на тот период опасным, сегодня явно на стороне альянса, причем с большим перевесом. Российские генералы больше не могут лелеять мечты о блицкриге на территории всей Европы до Ла-Манша. Даже если не рассматривать угрозу ядерной эскалации, Путину следует знать, что нападение на какую-либо из стран НАТО означает для него самоубийство. Российская экономика не в том состоянии, чтобы можно было без труда финансировать серьезное наращивание вооруженного конфликта.

Американская армия, которой грозит снижение боеготовности ввиду уменьшения количества важных операций в будущем, может рассчитывать на растущую потребность в ее более заметной роли в НАТО. Вашингтон должен дать понять европейским союзникам, что на их плечи ложится забота о наращивании военных возможностей на континенте. Действия Москвы нельзя ставить в один ряд с дикими и на грани безумия выходками Пхеньяна, а большинство союзников по альянсу сегодня тратят на оборону в процентах в ВВП менее половины того, что расходуют на оборону США. Вашингтон готов соблюдать свои обязательства в альянсе, но не позволит втягивать себя в дорогостоящее бряцание оружием тем критикам, которые не перестают ныть о кризисе доверия к Америке.

Китай представляет собой еще большую потенциальную угрозу. Страна уже выдвинула новые территориальные притязания на акваторию Восточной Азии, особенно на острова, которые Япония также считает своими. Однако в данном случае перекладывание бремени на богатого союзника Соединенных Штатов в регионе было бы плохим выбором. В силу исторических причин Япония по-прежнему вызывает сильную неприязнь Китая, как и многих других стран Азии. Если бы Япония начала усиливаться, как обычная великая держава, дестабилизирующий эффект перевесил бы экономию средств, которую США могли бы получить, снизив свою роль в регионе.

Политики в Вашингтоне пока еще не пришли к однозначному мнению относительно того, какие обстоятельства могли бы оправдать войну с КНР, но американские военачальники не переставали думать о том, как ее вести. Концепция Пентагона, предписывающая ведение «битвы в воздухе и на море», направлена своим острием против Китая. Ставка делается на преимущества новейших американских технологий. Это хорошая новость для ВМС и ВВС США, которые будут сражаться с Китаем, не забывая о страшной дороговизне высокотехнологичных вооружений. И плохая новость для финансистов, думающих об экономии бюджетных средств. Вашингтону следует сосредоточиться на разрядке растущей напряженности во взаимоотношениях с Китаем, но если на первый план выйдет сдерживание Пекина, придется распрощаться с надеждой на сокращение оборонных средств.

Пентагон также уделяет большое внимание кибервойне, но и она вряд ли лишена проблем. Как и все современное общество, армия Соединенных Штатов оказалась в полной зависимости от сложных компьютерных сетей. Но поскольку в век информации мир еще не сталкивался с войной между великими державами, неясно, каков уровень уязвимости на практике, если учитывать эту зависимость. Следовательно, США не могут быть уверенными на сто процентов, что их превосходство в области обычных вооружений сохранится в случае применения инновационных кибератак. Недавние длительные войны с отсталым противником не дают представления о том, как надежно защититься от высокотехнологичных сюрпризов.

Умерить амбиции

Выбор стратегии требует здравого суждения о целях, ради которых стоит рисковать жизнью американских солдат и гражданских лиц в других странах. Вместе с тем в Афганистане и Ираке официальные лица Соединенных Штатов не смогли определить стоимость пролитой крови и затраченных финансов, которые только росли после начала кампаний. Многие выгоды, на которые они рассчитывали, оказались упущенными либо не стоили предпринятых усилий. Это особенно непростительная ошибка, поскольку издержки становятся тем менее приемлемыми, чем меньше расходы способствуют укреплению национальной безопасности. Самая драматичная авантюра, связанная с нападением на Ирак в 2003 г. и повлекшая за собой большое перенапряжение сил и средств, фактически нанесла урон безопасности США, умножив количество недоброжелателей Америки в мусульманском мире. Все эти просчеты проистекали из неуемных амбиций республиканцев и демократов, желавших не только исправить несправедливость и жестокость во многих странах, но и насадить свой порядок в мире, часто под дулами автоматов. Они были несказанно удивлены, когда их, казалось бы, благородные цели натолкнулись на ожесточенное сопротивление.

Совсем свежи воспоминания об эпохе непрерывных войн, которая преподала Соединенным Штатам суровые уроки. Главным выводом из них является недопустимость использования военной мощи для достижения второстепенных целей. Подавляющее превосходство США над любым противником воодушевило гражданских лидеров больше думать о желаемых выгодах от военных действий, нежели об их потенциальных издержках. Глобальное превосходство все еще дает США большое пространство для маневра по сравнению с тем, которое они имели в эпоху холодной войны. Но по мере усиления напряженности в отношениях с Россией и Китаем это пространство, наоборот, сужается.

Сегодня Соединенным Штатам необходимо умерять амбиции, вдохновляемые безоговорочным доминированием на мировой арене после окончания холодной войны. Нужно не только реагировать на локальные неудачи в малых войнах, но и готовиться к серьезным конфликтам против значительных держав, где на кон поставлено много больше.

США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 11 ноября 2014 > № 1230723 Ричард Беттс