Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Как победить в войне

С.Ю. Глазьев – академик РАН, советник Президента России.

Резюме «Если Россия не создаст вокруг себя коалицию, то формируемая США антироссийская коалиция может поглотить или нейтрализовать потенциальных российских союзников»

Наряду с украинским очагом разжигания мировой хаотической войны США продолжают поддерживать вооруженные конфликты в Сирии и Ираке, дестабилизировать ситуацию на Ближнем и Среднем Востоке, готовить вторжение талибов и исламских боевиков в Среднюю Азию, проектировать цветные революции в России и других странах евразийской интеграции, а также организовывать государственные перевороты в вышедших из-под контроля странах Латинской Америки.

«В случае интеллектуальной, экономической и военной мобилизации у России есть шансы не проиграть в конфликтах 2015-2018 гг., так как США и их сателлиты еще не будут готовы к открытой агрессии»

К мировой войне США подталкивают охарактеризованные выше объективные закономерности глобальной экономической и политической динамики. Их понимание позволяет прогнозировать военно-политическую активность на ближайшее десятилетие.

1. Прогноз циклического обострения военной угрозы

Анализ длинных циклов экономической и политической динамики показывает, что наиболее вероятный период крупных региональных военных конфликтов с участием США и их сателлитов против России – 2015–2018 гг. Это период выхода нового технологического уклада из фазы родов в фазу роста, когда завершается становление его технологической траектории и начинается модернизация экономики на его основе. Именно в этот период технологические сдвиги влекут изменения в структуре международных отношений.

Страны, ранее других вставшие на волну роста нового технологического уклада, обретают конкурентные преимущества на мировом рынке и начинают теснить прежних лидеров, которым приходится прилагать большие усилия для выхода из кризиса перенакопления капитала в устаревших производственно-технологических структурах.

Разворачивается охарактеризованная выше борьба между новыми и старыми лидерами технико-экономического развития за доминирование на мировом рынке, которая приводит к росту международной напряженности и провоцирует военно-политические конфликты, которые до сих пор приводили к мировым войнам. Именно такой период начинается в настоящее время, который продлится до 2020–2022 года, когда окончательно сформируется структура нового технологического уклада и мировая экономика войдет в фазу устойчивого роста на его основе.

Украинский кризис начался на год раньше прогнозной оценки времени начала эскалации военно-политической напряженности. Если бы Янукович подписал соглашение о создании ассоциации с ЕС, то он начался бы на полтора года позже – в момент проведения очередных президентских выборов.

К этому времени заработали бы предусмотренные этим соглашением механизмы управления экономической, внешней и оборонной политикой Украины со стороны ЕС. Были бы созданы и развернуты на границах с Россией формируемые сейчас украинско-польско-литовские батальоны. Прошла бы отработка процедур совместных действий европейских и украинских вооруженных сил в урегулировании вооруженных региональных конфликтов.

Хотя в соглашении предусмотрено обязательство Украины действовать в этих конфликтах под руководством ЕС, а также следовать его внешней и оборонной политике, очевидно, что реальной организацией военных действий будет заниматься НАТО под руководством Вашингтона.

Нет сомнений, что в момент президентских выборов весной 2015 года были бы применены те же технологии замены Януковича ставленником США, что и в ходе государственного переворота этой зимой. Только смена власти прошла бы относительно легитимным путем, что исключило бы вмешательство России.

Американцы также сформировали бы правительство и силовые структуры Украины из своей агентуры, которое направили бы на ее присоединение к НАТО и вытеснение Черноморского флота России из Крыма. России противостояли бы не нацистские бандформирования, а вполне легитимные украинско-европейские воинские контингенты, опирающиеся на всю военную мощь НАТО.

Направляемое США легитимное украинское правительство разорвало бы кооперацию с Россией в оборонной промышленности, проводило бы не менее оголтелую антироссийскую кампанию в СМИ и принудительную украинизацию Юго-Востока Украины.

Согласно прогнозам длинных циклов политической активности, пик международных военно-политических конфликтов приходится на 2016–2018 гг.

Если бы не срыв Украины в политический кризис, то к этому времени она находилась целиком под контролем НАТО и проводила бы антироссийскую политику с блокированием работы Черноморского флота и провоцированием межэтнических конфликтов в Крыму с целью уничтожения пророссийских общественных организаций и зачистки юго-восточных областей от российского влияния.

Россия оказалась бы в гораздо худшем положении, чем сейчас, после воссоединения с Крымом и установления нацистского режима в Киеве, нелегитимность и преступные действия которого обрекают Украину на катастрофу и развал.

Конечно, охватившая Украину социально-экономическая катастрофа и нарастание хаоса на этой территории не отвечают целям России, которая жизненно заинтересована в благополучной и успешно развивающейся Украине, которая является частью Русского мира и неразрывно связана с Россией технологически, экономически и духовно.

Катастрофического сценария можно было бы избежать, если бы Янукович не пошел на поводу у американских и европейских эмиссаров, защитил государство от нацистского мятежа и не допустил государственного переворота. Однако для США это было бы равносильно поражению в длительной антироссийской кампании, которую они вели на Украине на протяжении всего постсоветского периода.

Поэтому они сделали все возможное, используя все свои политические, информационные и финансовые ресурсы для организации госпереворота и передачи власти над Украиной своим ставленникам. За эту авантюру США рискуют заплатить своим идеологическим и политическим лидерством, если Россия проведет грамотную и решительную защиту себя и мира от американской политики развязывания мировой хаотической войны.

С 2017 г. в США начнется новый избирательный цикл, который, по всей видимости, будет замешан на русофобии как идейной основе разжигаемой ими мировой войны. Однако к этому времени кризисное состояние американской финансовой системы может проявиться в сокращении бюджетных расходов, обесценивании доллара и ощутимом ухудшении уровня жизни населения.

Внешняя агрессия США может захлебнуться на Ближнем и Среднем Востоке, провалиться в Афганистане и в Ираке. Давление внутренних проблем и кризисов во внешней политике, с одной стороны, будет провоцировать рост агрессивности американского руководства, а, с другой стороны, ослаблять его положение.

Как доказывает Пантин, в случае интеллектуальной, экономической и военной мобилизации у России есть шансы не проиграть в конфликтах 2015–2018 гг., так как США и их сателлиты еще не будут готовы к открытой агрессии.

По тем же прогнозам самый опасный период для России наступит в начале 2020-х гг., когда начнется технологическое перевооружение развитых стран и Китая, а США и другие западные страны выйдут из депрессии 2008–2018 гг. и совершат новый технологический скачок.

Именно в период 2021–2025 гг. Россия снова может резко отстать в технологическом и экономическом отношении, что обесценит ее оборонный потенциал и резко усилит внутренние социальные и межэтнические конфликты, как это произошло с СССР в конце 1980-х гг.

Американские аналитики из ЦРУ и других ведомств прямо делают ставку на развал России изнутри после 2020 г. из-за внутренних социальных и межэтнических конфликтов, инициируемых извне. Об этом же свидетельствует назначение новым послом США в России самого известного организатора «цветных революций» и госпереворотов на постсоветском пространстве Джона Теффта.

Самыми опасными для России являются межэтнические конфликты, которые будут искусственно разжигаться извне и изнутри, используя социальное неравенство, неравенство между регионами и экономические проблемы.

В этих целях США последовательно взращивают среди российской политической, деловой и интеллектуальной элиты свою «пятую колонну», выделяя на эти цели, по некоторым оценкам, до 10 млрд долл. в год.

Чтобы избежать этого самого негативного сценария, ведущего к распаду страны, необходима системная внутренняя и внешняя политика укрепления национальной безопасности, обеспечения экономической самостоятельности, повышения международной конкурентоспособности и опережающего развития национальной экономики, мобилизации общества и модернизации ВПК.

К 2017 г., когда США начнут открыто и по всем фронтам угрожать России, российская армия должна иметь современное и эффективное вооружение, российское общество – быть сплоченным и уверенным в своих силах, российская интеллектуальная элита – владеть достижениями нового технологического уклада, экономика – находиться на волне роста нового технологического уклада, а российская дипломатия – организовать широкую антивоенную коалицию стран, способную согласованными действиями прекратить американскую агрессию.

Выше уже говорилось о необходимости создания широкой международной коалиции стран, не заинтересованных в развязывании новой мировой войны. Такая коалиция нужна не только для ее предотвращения, но и для победы в ней, если война окажется неизбежной.

2. Антивоенная международная коалиция

Антивоенная международная коалиция могла бы включать:

– европейские страны, которые втягиваются в войну против России вопреки их национальным интересам;

– страны БРИКС, экономический подъем которых может быть торпедирован организованной США дестабилизацией;

– Корею, страны Индокитая, которые не заинтересованы в ухудшении отношений с Россией;

– страны Ближнего и Среднего Востока, для которых мировая война будет означать эскалацию собственных региональных конфликтов;

– латиноамериканские страны Боливарианского альянса, для которых раскручивание новой мировой войны несет угрозу прямого вторжения США;

– развивающиеся страны G77 – наследницы Движения неприсоединившихся стран – традиционно выступающие против войн за справедливый миропорядок.

В качестве побудительной причины создания такой коалиции следует выдвинуть общие для всех ее участников угрозы разворачивания США глобальной хаотической войны.

Важным условием успешного создания такой коалиции является лишение США монополии на идеологическое доминирование путем последовательного разоблачения античеловеческих последствий их интервенций, совершаемых их военнослужащими массовых убийств мирных граждан, разрушительных результатов правления американских ставленников в различных странах.

Необходимо разрушить образ американской непогрешимости, демонстрируя цинизм и обман со стороны американских руководителей, катастрофические последствия проводимой ими политики двойных стандартов, некомпетентность и невежество американских чиновников и политиков.

Влиятельными союзниками в создании антивоенной коалиции могли бы стать религиозные организации, выступающие против насаждения культа вседозволенности и разврата, подрыва семейных и других общечеловеческих ценностей.

Они помогли бы участникам коалиции выработать и предложить миру новую объединяющую идеологию, исходящую из восстановления незыблемых моральных ограничений человеческого произвола.

Конструктивную роль могли бы сыграть международные гуманитарные и антифашистские организации. Союзником могло бы стать мировое научное и экспертное сообщество, выступающее с позиций устойчивого развития и генерирующее объединяющие человечество проекты развития.

Действия антивоенной коалиции должны быть направлены не только на разоблачение и разрушение политического доминирования США, но и, прежде всего – на подрыв американской военно-политической мощи, основанной на эмиссии доллара как мировой валюты.

В случае продолжения агрессивных действий США по разжиганию мировой войны они должны включать отказ от использования доллара во взаимной торговле и долларовых инструментов для размещения валютных резервов.

Антивоенная коалиция должна иметь свою позитивную программу устройства мировой финансово-экономической архитектуры на принципах взаимной выгоды, справедливости и уважения национального суверенитета.

Выше уже говорилось о необходимых для этого мерах по финансовой стабилизации, повышению эффективности регулирования финансового рынка, банковских, финансовых и инвестиционных институтов, стимулированию роста нового технологического уклада и прогрессивных структурных изменений, формированию соответствующих новых институтов. Они должны устранить фундаментальные причины глобального кризиса, в числе которых наибольшее значение имеют следующие:

– бесконтрольность эмиссии мировых резервных валют, приводящая к злоупотреблениям эмитентов монопольным положением в собственных интересах ценой нарастания диспропорций и разрушительных тенденций в глобальной финансово-экономической системе;

– неспособность действующих механизмов регулирования операций банковских и финансовых институтов обеспечить защиту от чрезмерных рисков и появления финансовых пузырей;

– исчерпание пределов роста доминирующего технологического уклада и недостаточность условий для становления нового, включая нехватку инвестиций для широкого внедрения кластеров составляющих его базисных технологий.

3. Антикризисная программа антивоенной коалиции

Антивоенная коалиция должна выступить с позитивной программой мер по выходу из глобального кризиса путем устранения его причин и создания стабильных условий для функционирования мирового финансового рынка и международного валютно-финансового обмена на взаимовыгодной основе, развития международной производственной кооперации, мировой торговли товарами и технологиями.

Эти условия должны позволить национальным денежным властям организовать кредитование развития производств нового технологического уклада и модернизации экономики на его основе, стимулирование инновационной и деловой активности в перспективных направлениях экономического роста.

Для этого страны-эмитенты мировых резервных валют должны гарантировать их устойчивость путем соблюдения определенных ограничений по величине государственного долга и дефицита платежного и торгового балансов.

Кроме того, им следует соблюдать установленные соответствующим образом требования по прозрачности используемых ими механизмов обеспечения эмиссии своих валют, предоставлению возможности их беспрепятственного обмена на все торгуемые на их территории активы.

Важным требованием к эмитентам мировых резервных валют должно стать соблюдение правил добросовестной конкуренции и недискриминационного доступа на свои финансовые рынки. При этом остальным странам, соблюдающим аналогичные ограничения, необходимо предоставить возможности применения своих национальных валют в качестве инструмента внешнеторгового и валютно-финансового обмена, в том числе их использования в качестве резервных другими странами-партнерами.

Целесообразно ввести классификацию национальных валют, претендующих на роль мировых или региональных резервных валют, по категориям в зависимости от соблюдения их эмитентами определенных требований.

Одновременно с введением требований к эмитентам мировых резервных валют необходимо ужесточение контроля за движением капитала в целях предотвращения спекулятивных атак, дестабилизирующих мировую и национальные валютно-финансовые системы.

Для этого странам коалиции необходимо ввести запрет на транзакции своих резидентов с офшорными зонами, а также не допускать к схемам рефинансирования банки и корпорации, учрежденные с участием резидентов офшоров. Целесообразно также ввести ограничения на использование в международных расчетах валют, эмитенты которых не соблюдают установленных требований.

Для определения требований к эмитентам мировых резервных валют и мониторинга их соблюдения необходимо провести глубокое реформирование международных финансовых институтов с целью обеспечения справедливого представительства стран-участниц по объективному критерию из набора признаков относительного веса каждой из них в мировом производстве, торговле, финансах, природном потенциале и населении.

По этому же критерию может быть сформирована корзина валют под выпуск новой СДР, по отношению к которой могут определяться курсы всех национальных валют, включая мировые резервные. На начальном этапе в эту корзину могут войти валюты тех стран коалиции, которые согласятся взять на себя обязательства по соблюдению установленных требований.

Осуществление столь масштабных реформ требует соответствующего правового и институционального обеспечения. Это может быть сделано путем придания решениям коалиции статуса международных обязательств заинтересованных в их реализации стран, а также с опорой на институты ООН и уполномоченные международные организации.

Для стимулирования глобального распространения социально значимых достижений нового технологического уклада необходимо развернуть международную систему стратегического планирования глобального социально-экономического развития, включающую разработку долгосрочных прогнозов научно-технического развития, определение перспектив развития экономики мира, региональных объединений и крупных стран, выявление возможностей преодоления существующих диспропорций, включая разрывы в уровне развития передовых и слаборазвитых стран, а также выбор приоритетных направлений развития и индикативных планов деятельности международных организаций.

США и страны G7, скорее всего, отвергнут охарактеризованные выше предложения по реформированию мировой валютно-финансовой системы без обсуждения, так как их реализация подорвет их монопольное право бесконтрольной эмиссии мировых валют. Нынешний режим обмена результатами и факторами экономической деятельности между развивающими и развитыми странами последних вполне устраивает.

Получая огромную выгоду от эмиссии мировых валют, ведущие западные страны сдерживают доступ к собственным рынкам активов, технологий и труда, вводя все новые ограничения.

Как показывает проводимая США политика, реформе мировой финансовой системы на началах справедливости, взаимной выгоды и уважения суверенитета они предпочитают разжигание мировой хаотической войны для защиты своего доминирующего положения. Поэтому, чтобы быть действенной и эффективной, антивоенная коалиция должна обладать достаточной обороноспособностью для отражения американской агрессии и попыток военно-политической дестабилизации в любой точке планеты.

Для этого необходимо расширить формат ОДКБ, привлечь к сотрудничеству Китай, Вьетнам, Сирию, Кубу, Узбекистан, Туркмению, Азербайджан, создать механизмы партнерства во имя мира с Индией, Ираном, Венесуэлой, Бразилией, а также другими странами, которым угрожает американская агрессия.

Имея сравнимую с НАТО военно-политическую и экономическую мощь, антивоенная коалиция могла бы победить в навязываемом США противостоянии и, вне зависимости от их желания, приступить к реформе мировой финансово-валютной системы в интересах устойчивого экономического развития как мировой, так и всех национальных экономик.

В случае отказа стран G7 «подвинуться» в органах управления международных финансовых организаций антивоенная коалиция должна обладать достаточной синергией, чтобы создать альтернативные глобальные регуляторы.

Инициировать создание такой коалиции можно на основе БРИКС, начав с решения вопросов обеспечения их экономической безопасности, включая:

– создание универсальной платежной системы для стран БРИКС и выпуск общей платежной карточки БРИКС, объединяющей китайскую UnionPay, бразильскую ELO, индийскую RuPay, а также российские платежные системы;

– cоздание независимой от США и ЕС системы обмена межбанковской информацией, аналогичной SWIFT;

– переход на использование своих рейтинговых агентств.

Лидирующую роль в создании антивоенной коалиции придется брать на себя России, поскольку именно она находится в наиболее уязвимом положении и без создания такой коалиции не сможет победить в развязываемой против нее мировой войне.

Если Россия не создаст такую коалицию, то формируемая США антироссийская коалиция может поглотить или нейтрализовать потенциальных российских союзников. Так, провоцируемая американцами война в Европе против России может оказаться выгодной Китаю.

Следуя китайской мудрости об умной обезьяне, дожидающейся на дереве завершения схватки двух тигров, чтобы присвоить затем добычу, они могут выбрать стратегию невмешательства.

Взаимное ослабление США, ЕС и России облегчает Китаю достижение глобального лидерства. Бразилия может поддаться давлению США. Индия – замкнуться в решении своих внутренних проблем.

Россия обладает не меньшим, чем США, историческим опытом лидерства в мировой политике, необходимым для этого духовным авторитетом и достаточной военно-технической мощью. Но чтобы претендовать на лидерство, российскому общественному сознанию необходимо избавиться от комплекса неполноценности, привитого прозападными СМИ в период горбачевской перестройки и американского доминирования при ельцинском режиме.

Нужно восстановить историческую гордость русского народа за многовековое упорное создание цивилизации, объединившей множество наций и культур и не раз спасавшей Европу и человечество от самоистребления. Вернуть понимание исторической преемственности роли Русского мира в созидании общечеловеческой культуры, начиная от Киевской Руси, ставшей духовной преемницей Византийской империи, до современной Российской Федерации, являющейся преемницей СССР и Российской империи.

В этом контексте следует преподносить евразийский интеграционный процесс как глобальный проект восстановления общего пространства развития веками живших вместе, сотрудничавших и обогащавших друг друга народов от Лиссабона до Владивостока и от Петербурга до Коломбо.

Необходима также внутренняя гармонизация российского общественного сознания, исключающая его срыв как в нацизм, так и в космополитизм. Прежде всего, речь идет о внедрении в российское общественное сознание укрепляющих Россию ценностных установок, таких, например, как «любой национализм – русский, украинский, чеченский, татарский, еврейский... – есть предварительная форма нацизма», «там, где должностные лица справляются со своими обязанностями, ни у кого – ни у граждан, ни у народов – не возникает причин для протестов», «во всяком причиненном нам вреде, прежде всего, виноваты мы сами – тем, что оказались слабы и уязвимы» и тому подобное.

Кроме гармонизации межнациональных отношений, такие установки позволят разрушить деятельность в России местных агентов иностранного влияния, которые преуспели в передергивании смыслов и подмене понятий.

Россия не сможет организовать отпор американской агрессии, если не восстановит способность к самостоятельному развитию. Несмотря на чудовищные разрушения научно-производственного потенциала и деградацию промышленности, Россия все еще сохраняет достаточный для успешного развития интеллектуальный, природный и экономический потенциал.

Но его полноценное использование невозможно в рамках проводимой сегодня проамериканской экономической политики, провоцирующей вывоз капитала и офшоризацию экономики, ограничивающей внутренний кредит предоставлением займов США и их союзникам по НАТО посредством размещения валютных резервов в их облигациях.

4. Обеспечение экономической безопасности России

Опыт кризиса 2008 года выявил высокую уязвимость российской экономики от мирового финансового рынка, регулирование которого осуществляется дискриминационными для России способами, включая занижение кредитных рейтингов, предъявление неравномерных требований по открытости внутреннего рынка и соблюдению финансовых ограничений, навязывание механизмов неэквивалентного внешнеэкономического обмена, в которых Россия ежегодно теряет около 100 млрд долл.

В том числе около 60 млрд долл. уходит из страны в форме сальдо по доходам от иностранных кредитов и инвестиций и около 50 млрд долл. составляет нелегальная утечка капитала (Рис.9). Накопленный объем последней достиг 0,5 трлн долл., что в сумме с прямыми иностранными инвестициями российских резидентов составляет около 1 трлн долл. вывезенного капитала.

Потери доходов бюджетной системы вследствие утечки капитала составили в 2012 г. 839 млрд руб. (1,3% ВВП). Общий объем потерь бюджетной системы вследствие офшоризации экономики, утечки капитала и других операций по уклонению от налогов оценивается в 2012 г. в 5 трлн руб.

Особую угрозу национальной безопасности в условиях нарастающей глобальной нестабильности создает сложившаяся ситуация с регистрацией прав собственности на большую часть крупных российских негосударственных корпораций и их активов (до 80%) в офшорных зонах, где осуществляется основная часть операций с их оборотом. На них же приходится около 85% накопленных ПИИ, как в Россию, так и из России.

Нарастающая эмиссия необеспеченных мировых валют создает благоприятные условия для поглощения переведенных в офшорную юрисдикцию российских активов иностранным капиталом, что угрожает экономическому суверенитету страны.

Нарастание указанных выше угроз сверх критических параметров требует в кратчайшие сроки реализовать следующий комплекс мер по обеспечению экономической безопасности России в условиях нарастающей глобальной нестабильности. В целях деофшоризации и прекращения незаконного вывоза капитала:

1. Законодательно ввести понятие «национальная компания», удовлетворяющее требованиям: регистрации, налогового резидентства и ведения основной деятельности в России, принадлежности контрольного пакета российским резидентам, не имеющим аффилированности с иностранными лицами и юрисдикциями.

Только национальным компаниям и российским гражданам-резидентам следует предоставлять доступ к недрам и другим природным ресурсам, госзаказам, госпрограммам, госсубсидиям, кредитам, концессиям, к собственности и управлению недвижимостью, к жилищному и инфраструктурному строительству, к операциям со сбережениями населения, а также к другим стратегически важным для государства и чувствительным для общества видам деятельности.

2. Обязать конечных владельцев акций российских системообразующих предприятий зарегистрировать свои права собственности на них в российских регистраторах, выйдя из офшорной тени.

3. Заключить соглашения об обмене налоговой информацией с офшорами, денонсировать имеющиеся соглашения с ними об избежании двойного налогообложения, включая Кипр и Люксембург, являющиеся транзитными офшорами. Определить единый перечень офшоров, в том числе находящихся внутри оншоров.

4. Законодательно запретить перевод активов в офшорные юрисдикции, с которыми не заключены соглашения об обмене налоговой информацией по модели транспарентности, выработанной ОЭСР.

5. Ввести в отношении офшорных компаний, принадлежащих российским резидентам, требования по соблюдению российского законодательства по предоставлению информации об участниках компании (акционеры, вкладчики, выгодоприобретатели), а также по раскрытию налоговой информации для целей налогообложения в России всех доходов, получаемых от российских источников под угрозой установления 30% налога на все операции с «не сотрудничающими» офшорами.

6. Сформировать черный список зарубежных банков, участвующих в сомнительных финансовых схемах с российскими компаниями и банками, отнеся операции с ними к разряду сомнительных.

7. Ввести разрешительный порядок офшорных операций для российских компаний с государственным участием.

8. Принять комплекс мер, снижающих налоговые потери от несанкционированного вывоза капитала:

1) возмещение НДС экспортерам только после поступления экспортной выручки;

2) взимание авансовых платежей по НДС уполномоченными банками при перечислении поставщикам-нерезидентам импортных авансов;

3) введение штрафов за просроченную дебиторскую задолженность по импортным контрактам, непоступление экспортной выручки, а также по другим видам незаконного вывоза капитала в размере его величины.

9. Прекратить включение во внереализационные расходы (уменьшающие налогооблагаемую прибыль) безнадежных долгов нерезидентов российским предприятиям. Предъявление исков к управляющим о возмещении ущерба предприятию и государству в случае выявления таких долгов.

10. Ужесточить административную и уголовную ответственность за незаконный вывоз капитала с территории государств - членов Таможенного союза, в том числе в форме притворных внешнеторговых и кредитных операций, уплаты завышенных процентов по иностранным кредитам.

11. Ввести налоги на спекулятивные финансовые операции и чистый вывоз капитала.

В условиях разворачивания глобальной хаотической войны, которая обещает быть длительной, также должны быть предприняты срочные меры по снижению внешней зависимости и уязвимости российской экономики от экономических санкций со стороны США и их союзников:

– вывод валютных резервов и сбережений госкорпораций из активов в долларах в золото и валюты дружественных стран;

– переход на расчеты за экспорт углеводородов, металлов, леса и военной техники, с одной стороны, и импорт потребительских товаров, с другой стороны, в рублях;

– переход на национальные валюты во взаимной торговле в ЕАЭС, СНГ, БРИКС, ШОС;

– прекращение заимствования контролируемых государством корпораций за рубежом, постепенное замещение их инвалютных займов рублевыми кредитами государственных коммерческих банков за счет их целевого рефинансирования со стороны Центрального Банка под соответствующий процент;

– ограничение предоставления гарантий по вкладам граждан в рамках системы страхования вкладов только рублевыми вкладами с одновременным повышением нормативов обязательных резервов по вкладам в иностранной валюте;

– кардинальное повышение эффективности валютного контроля, введение заблаговременного предварительного уведомления об операциях по вывозу капитала, установление ограничения на увеличение валютной позиции коммерческих банков;

– прекращение дискриминации отечественных заемщиков и эмитентов перед иностранными (при расчете показателей ликвидности, достаточности капитала и др. ЦБ не должен считать обязательства нерезидентов и иностранных государств более надежными и ликвидными, чем аналогичные обязательства резидентов и российского государства);

– введение отечественных стандартов деятельности рейтинговых агентств и использование оценок исключительно российских рейтинговых агентств в государственном регулировании;

– введение ограничений на объемы забалансовых зарубежных активов и обязательств перед нерезидентами по деривативам российских организаций, а также на вложения российских предприятий в иностранные ценные бумаги, включая государственные облигации США и других иностранных государств с высоким дефицитом бюджета или государственного долга;

– обязательное первичное размещение российских эмитентов на отечественных торговых площадках;

– расширение и углубление евразийской экономической интеграции.

Необходимо активизировать работу по вовлечению в евразийский интеграционный процесс наших традиционных партнеров, ускорить подписание соглашения о зоне свободной торговли с Вьетнамом, начать соответствующие переговоры с Индией, Сирией, Венесуэлой, Кубой и другими странами объединения «Боливарианский альянс».

«Если Россия не создаст вокруг себя коалицию, то формируемая США антироссийская коалиция может поглотить или нейтрализовать потенциальных российских союзников»

Чтобы стать центром евразийской экономической интеграции и лидером антивоенной коалиции в условиях конфронтации с США, Россия должна стать привлекательной, демонстрируя социальную стабильность и достойное качество жизни населения, высокий научно-технический и интеллектуальный уровень, что невозможно без модернизации и опережающего развития экономики.

Необходимая для этого экономическая политика должна исходить из понимания структурных изменений и перспектив глобального социально-экономического развития, а также выявления национальных конкурентных преимуществ, активизация которых способна обеспечить устойчивый и быстрый рост производства.

5. Стратегия опережающего развития экономики

Как было показано выше, мировой кризис связан со сменой длинных волн экономической конъюнктуры. Выход из него связан со «штормом» нововведений, прокладывающих дорогу становлению нового технологического уклада.

По мере перетока в наращивание составляющих его производств оставшегося после коллапса финансовых пузырей капитала будет формироваться новая длинная волна подъема экономической конъюнктуры.

Именно в подобные периоды глобальных технологических сдвигов возникает «окно» возможностей для отстающих стран вырваться вперед и совершить «экономическое чудо». Для этого необходим мощный инициирующий импульс, позволяющий сконцентрировать имеющиеся ресурсы на перспективных направлениях становления нового технологического уклада и опередить другие страны в развертывании производства и сбыта хотя бы части его ключевых товаров.

Ключевая идея требуемой стратегии развития заключается в опережающем становлении базисных производств нового технологического уклада и скорейшем выводе российской экономики на связанную с ним новую длинную волну роста. Для этого необходима концентрация ресурсов в развитии составляющих его перспективных производственно-технологических комплексов, что требует целенаправленной работы национальной финансово-инвестиционной системы, включающей механизмы денежно-кредитной, налогово-бюджетной, промышленной и внешнеэкономической политики.

Их необходимо ориентировать на становление ядра нового технологического уклада и достижение синергетического эффекта формирования кластеров новых производств, что предполагает подчиненность макроэкономической политики приоритетам долгосрочного технико-экономического развития.

Последнее десятилетие, несмотря на кризис, расходы на освоение составляющих новый уклад технологий и масштаб их применения растут в передовых странах с темпом около 35% в год. Устойчивый и быстрый рост ядра нового технологического уклада, состоящего из комплекса сопряженных нано-, био- и информационно-коммуникационных технологий, создает материальную основу нового длинноволнового подъема экономики.

Потребуется еще 3-5 лет для формирования технологических траекторий этого подъема, следование которым кардинально изменит структуру современной экономики, состав ведущих отраслей, крупнейших корпораций и лидирующих стран.

Если России за это время не удастся совершить технологический прорыв в освоении базовых производств нового технологического уклада, то технологическое отставание от передовых стран начнет быстро возрастать, а экономика еще на 20-30 лет окажется запертой в ловушке догоняющего развития, сырьевой специализации и неэквивалентного внешнеэкономического обмена.

Нарастающее технологическое отставание подорвет систему национальной безопасности и обороноспособность страны, лишит ее возможности эффективно противостоять угрозам новой мировой войны.

Как показывает опыт совершения технологических прорывов в новых индустриальных странах, послевоенной Японии, современном Китае, да и в нашей стране, требуемое для этого наращивание инвестиционной и инновационной активности предполагает повышение нормы накопления до 35-40% ВВП.

При этом, чтобы «удержаться на гребне» нынешней фазы новой волны экономического роста, инвестиции в развитие производств нового технологического уклада должны удваиваться каждый год.

Вместе с тем необходимо учитывать, что стратегия опережающего развития может быть реализована в освоении только передовых технологий. В отстающих отраслях должна реализовываться стратегия динамического наверстывания, предполагающая широкое заимствование современных технологий за рубежом и их освоение с дальнейшим совершенствованием.

В перерабатывающих отраслях следование этой стратегии может дать многократное увеличение выхода готовой продукции с единицы используемого сырья, которое для лесоперерабатывающей и нефтехимической промышленности составляет десятикратную величину, для металлургической и химической промышленности – пятикратную, для агропромышленного комплекса – трехкратную.

Таким образом, оптимальная стратегия развития должна сочетать: стратегию лидерства в тех направлениях, где российский научно-промышленный комплекс находится на передовом технологическом уровне, и стратегию динамического наверстывания в остальных направлениях.

В отношении сектора НИОКР целесообразна стратегия опережающей коммерциализации результатов фундаментальных и прикладных исследований. Для реализации этого оптимального набора стратегий нужна комплексная государственная политика, включающая:

– создание системы стратегического планирования, способной выявлять перспективные направления экономического роста, а также направлять деятельность государственных институтов развития на их освоение;

– обеспечение необходимых для опережающего роста нового технологического уклада макроэкономических условий;

– формирование механизмов стимулирования инновационной и инвестиционной активности, реализации проектов создания и развития производственно-технологических комплексов нового технологического уклада, модернизации экономики на их основе;

– создание благоприятного инвестиционного климата и деловой среды, поощряющей предпринимательскую активность в освоении новых технологий;

– поддержание необходимых условий расширенного воспроизводства человеческого капитала и развития интеллектуального потенциала.

Наиболее узким местом, затрудняющим реализацию стратегии опережающего развития, является отсутствие механизмов внутреннего долгосрочного дешевого кредита.

Международный и наш собственный исторический опыт осуществления успешной структурной перестройки экономики свидетельствуют о необходимости резкого увеличения объема инвестиций для своевременного становления нового технологического уклада. Главным источником финансирования этого роста инвестиций является соответствующее расширение внутреннего кредита (Табл.3).

6. Переход к суверенной денежно-кредитной политике

В настоящее время вследствие слабости внутренних механизмов кредитования российская экономика не может самостоятельно развиваться, следуя за внешним спросом на сырье и иностранными инвесторами.

Для формирования внутренних источников долгосрочного кредитования модернизации и развития экономики необходим переход к политике денежного предложения, обеспеченной внутренним спросом на деньги со стороны реального сектора экономики и государства, а также национальными сбережениями, как это делается в развитых и успешно развивающихся странах.

Для обеспечения расширенного воспроизводства российская экономика нуждается в существенном повышении уровня монетизации, расширении кредита и мощности банковской системы. Необходимы экстренные меры по ее стабилизации, что требует увеличения предложения ликвидности и активизации роли ЦБ как кредитора последней инстанции.

В отличие от экономик стран-эмитентов резервных валют, основные проблемы в российской экономике вызваны не избытком денежного предложения и связанных с ним финансовых пузырей, а хронической недомонетизацией экономики, которая длительное время работала «на износ» вследствие острого недостатка кредитов и инвестиций.

Необходимый уровень денежного предложения для подъема инвестиционной и инновационной активности должен определяться спросом на деньги со стороны реального сектора экономики и государственных институтов развития при регулирующем значении ставки рефинансирования.

При этом переход к таргетированию инфляции не должен происходить за счет отказа от реализации других целей макроэкономической политики, включая обеспечение стабильного курса рубля, роста инвестиций, производства и занятости. Эти цели могут ранжироваться по приоритетности и задаваться в форме ограничений, достигаясь за счет гибкого использования имеющихся в распоряжении государства инструментов регулирования денежно-кредитной и валютной сферы.

В сложившихся условиях приоритет следует отдавать росту производства и инвестиций в рамках установленных ограничений по инфляции и обменному курсу рубля. Для удержания инфляции в установленных пределах необходима комплексная система мер по ценообразованию и ценовой политике, валютному и банковскому регулированию, развитию конкуренции.

Инструменты денежно-кредитной политики должны обеспечить адекватное денежное предложение для расширенного воспроизводства и устойчивого развития экономики. В цели государственной денежно-кредитной политики и деятельности Банка России должно быть включено поддержание инвестиционной активности на уровне, необходимом для обеспечения устойчивого экономического роста при полной занятости трудоспособного населения.

Необходим комплексный подход к формированию денежной политики в увязке с целями экономического развития и задачами бюджетной, промышленной и структурной политики, с опорой на внутренние источники и механизмы рефинансирования кредитных институтов, замкнутые на кредитование реального сектора экономики и инвестиций в приоритетные направления развития.

Это можно сделать путем использования косвенных (рефинансирование под залог облигаций, векселей и других обязательств платежеспособных предприятий) и прямых (софинансирование государственных программ, предоставление госгарантий, кредитование институтов развития, проектное финансирование) способов организации денежного предложения.

7. Создание институтов и механизмов развития

Охарактеризованные выше меры по созданию институтов долгосрочного кредитования развития производства и освобождения инновационной деятельности от налогообложения должны быть дополнены институтами венчурного финансирования перспективных, но рискованных научно-технических разработок, а также методами льготного кредитования инновационных и инвестиционных проектов освоения перспективных производств нового технологического уклада.

Необходимо повышать эффективность институтов развития, направляя их активность на поддержку проектов, предусматривающих отечественное лидерство в производственно-технологической кооперации.

В условиях острой международной технологической конкуренции важно поддерживать преимущественно те проекты международной кооперации производства, в которых российские участники имеют возможность получать интеллектуальную ренту. Это проекты, реализующие либо отечественные научно-технические разработки, либо дополняющие их приобретением лицензий на использование передовых иностранных технологий.

Промышленная сборка, даже с существенной локализацией производств, этим требованиям не соответствует. И тем более им не соответствует импорт иностранной техники, если она не используется в качестве критически значимых средств производства отечественной продукции. Следует прекратить использование средств институтов развития для импорта иностранной техники конечного потребления, так же как и предоставление для этих целей налоговых и таможенных льгот.

Организация имеющегося научно-производственного потенциала в конкурентоспособные структуры предполагает активную политику государства по выращиванию успешных высокотехнологических хозяйствующих субъектов.

Сами по себе институты рыночной самоорганизации в условиях открытой экономики и неконкурентоспособности большинства российских предприятий не обеспечат подъема российской обрабатывающей промышленности. Необходимо восстановление длинных технологических цепочек разработки и производства наукоемкой продукции.

Для этого следует, с одной стороны, провести воссоединение разорванных приватизацией технологически сопряженных производств, а, с другой стороны, стимулировать развитие новых наукоемких компаний, доказавших свою конкурентоспособность.

Для решения первой задачи государство может использовать дооценку активов, в том числе за счет неучтенных при приватизации имущественных прав на интеллектуальную и земельную собственность. Решение второй задачи достигается путем использования разнообразных инструментов промышленной политики: льготных кредитов, государственных закупок, субсидирования научно-исследовательских работ и т.п.

Особое значение имеет создание сети отечественных инжиниринговых компаний. После ликвидации большей части проектных институтов место промышленных интеграторов заняли иностранные инжиниринговые компании, ориентированные на приобретение иностранного оборудования.

Необходимы срочные меры по стимулированию становления инжиниринговых компаний, владеющих современными технологиями проектирования и комплектования промышленных объектов, а также планирования жизненного цикла сложных видов техники.

Становление нового технологического уклада происходит путем формирования кластеров технологически сопряженных производств, образующихся по направлениям распространения его ключевых технологий.

Ведущую роль в координации инновационных процессов в кластерах технологически сопряженных производств играют крупные компании и бизнес-группы. Они являются системными интеграторами инновационного процесса, который проходит в разных звеньях инновационной системы. Становление достаточно большого для поддержания конкуренции числа таких компаний во всех отраслях экономики является ключевой задачей промышленной политики.

Необходимым условием модернизации и повышения конкурентоспособности крупных предприятий является кардинальное улучшение качества управления ими. В условиях перехода к экономике знаний, где главным фактором производства становится человеческий капитал, целесообразно активизировать творческий потенциал сотрудников, реализуя современные способы вовлечения трудящихся в управление предприятием.

Наряду с владельцами капитала (собственниками) в систему управления предприятием целесообразно включить владельцев и других видов ресурсов: управленческих полномочий (менеджеров), труда (работников) и знаний (специалистов). Для этого необходимо скорейшее принятие соответствующих правовых норм.

Для формирования конкурентоспособных на мировом рынке интегрированных корпоративных структур с сильной исследовательской базой, долгосрочными мотивациями и значительными финансовыми ресурсами необходимо обеспечить многократное повышение концентрации ресурсов, единственным способом которого в нынешних условиях остается участие государства в капитале корпоративного сектора.

Требуемое расширение высокотехнологического ядра отечественной промышленности сегодня возможно только на основе государственных структур, включая государственные корпорации и банки, научно-исследовательские и проектные институты, технопарки и др. элементы инновационной инфраструктуры.

Все эти элементы должны работать как единая научно-производственно-финансовая система в соответствии со стратегическими планами и программами развития соответствующих отраслей и секторов экономики. Это развитие должно поддерживаться долгосрочными кредитами, которые в нынешних условиях в необходимых объемах могут предоставить только государственные банки, опирающиеся на рефинансирование со стороны Центрального банка.

Использование госсектора в качестве основы для реализации целей опережающего развития экономики не означает вытеснения или огосударствления частных структур. Напротив, генерируемая госсектором экономическая активность будет стимулировать рост и частных предприятий. Кооперация с госкорпорациями даст им устойчивые рынки и источники новых технологий, расширит возможности для развития.

Вместе с тем ключевая роль государства в формировании конкурентоспособных структур высокотехнологической промышленности определяет соответствующие требования к управлению государственными активами.

Для обеспечения успешного развития экономики в нынешних условиях крупномасштабных структурных изменений объективно необходимо усиление роли государства, в том числе как собственника стратегических активов. Это необходимо как для концентрации ресурсов в ключевых направлениях нового технологического уклада, так и для ликвидации технологического отставания в уже существующих отраслях.

Именно этот процесс происходит в настоящее время в передовых странах с развитой рыночной экономикой, на фоне которого проводимая российским правительством линия на приватизацию активов выглядит несвоевременной.

Как было показано выше, происходящий в настоящее время переход от американского к азиатскому вековому циклу накопления сопровождается кардинальным пересмотром взаимоотношений государства и бизнеса на началах социального партнерства и гармоничного сочетания интересов, в котором интересы общества имеют доминирующее значение.

При этом ключевую роль играют институты регулирования частной инициативы, а не соотношение государственной и частной собственности в экономике, которое может варьироваться в широких пределах.

Опыт азиатских «тигров» свидетельствует о том, что в рамках хорошо отлаженной системы стратегического управления и частно-государственного партнерства можно добиваться выдающихся результатов при доминировании как частной собственности («Japan Incorporated»), так и государственного сектора (китайский рыночный социализм).

8. Консолидация общества

Реализация охарактеризованных выше мер опережающего развития и модернизации экономики требует высокой согласованности действий и определенной солидарности основных социальных групп для достижения установленных целей. Это предполагает кардинальное снижение социального неравенства, порождающего антагонистические отношения и отчужденное отношение граждан к политике государства. Для этого необходимо:

– повышение прожиточного минимума до уровня реальной стоимости базовой потребительской корзины, а также пересмотр ее содержания с учетом фактической структуры потребления населения, потребностей в здоровье, образовании и т.п.;

– повышение минимального размера оплаты труда до уровня черты бедности;

– стимулирование создания новых рабочих мест, содействие развитию малого и среднего бизнеса;

– введение прогрессивной шкалы налогообложения доходов, наследства и предметов роскоши.

Введение прогрессивной шкалы по налогу на физические лица позволит освободить от налогообложения часть прибыли предприятий, направляемой на инвестиционную деятельность, посредством наращивания амортизации до уровня развитых стран (60-70% в финансировании инвестиций). Одновременно необходимо законодательно установить контроль за расходованием амортизационных отчислений.

Дополнительные резервы роста производства может дать изменение налогообложения добавленной стоимости, которое сегодня стимулирует сырьевую ориентацию экономики и снижает ее конкурентоспособность.

В целях упрощения налоговой системы, уменьшения расходов на ее администрирование, сокращения уклонения от налогов, стимулирования деловой и инновационной активности целесообразно заменить налог на добавленную стоимость более простым в администрировании налогом с продаж (НсП), взимаемым только на стадии конечного потребления.

Отмена НДС освободит для производственной деятельности около миллиона бухгалтеров, высвободит оборотные средства предприятий для наращивания производства и инвестиций.

Гармонизация системы налогообложения должна сопровождаться достижением требуемых для успешного социального развития параметров финансирования социальной сферы. Исходя из пропорций использования ВВП развитых стран, необходимо удвоение расходов на здравоохранение, а также увеличение расходов на образование в ВВП в полтора раза.

С учетом того, что доля государства в расходах на образование не должна опускаться ниже 80%, а в здравоохранении – ниже 65%, общие государственные расходы на воспроизводство и повышение качества человеческого потенциала должны быть последовательно увеличены до 20% ВВП при существенном повышении их эффективности.

Наряду с увеличением объемов государственных ассигнований на эти цели необходимым условием активизации человеческого потенциала должно стать улучшение нравственного климата в обществе на основе возрождения традиционных духовных ценностей.

Это требует восстановления воспитательной традиции в системе образования, нравственного оздоровления СМИ, решительного пресечения пропаганды аморальных норм поведения, распущенности, насилия и содомии.

Необходима активная и системная культурная политика государства по оздоровлению общественного сознания, ориентации граждан на созидательную деятельность, воспитанию творчески активного, патриотично настроенного и добропорядочного подрастающего поколения. При этом в первоочередном нравственном оздоровлении нуждается сама система государственного управления.

Низкие темпы экономического роста, неудовлетворительное качество государственных услуг и условий ведения бизнеса, колоссальный вывоз капитала и деградация научно-производственного потенциала страны являются следствием низкого качества системы госуправления, пораженной коррупцией и некомпетентностью.

Устранение этих пороков требует целенаправленных усилий в кадровой политике и установления норм ответственности как государственных служащих, так и органов государственной власти за должное выполнение своих обязанностей.

В основу системы набора кадров должны быть положены принципы меритократического подхода, критерии рекрутирования должны быть четко установлены, а отношения клиентелизма – минимизированы. Конкурсный порядок замещения должностей должен сопровождаться публичной оценкой деятельности служащих по шкале объективных показателей.

Должна быть установлена прямая связь между карьерным продвижением чиновников и объективными показателями результатов их деятельности. Необходимо обеспечение политической нейтральности государственной службы.

Для очищения государственной службы от коррупции целесообразно создание системы контроля деятельности государственных служащих со стороны институтов гражданского общества, включающей право граждан требовать отставки любого чиновника за ненадлежащее выполнение своих обязанностей.

Следует также ввести порядок автоматического предоставления запрашиваемых физическими или юридическими лицами услуг в случае заявления ими о фактах вымогательства взяток.

Необходимо восстановить институт конфискации имущества как вида уголовного наказания, а также установить для должностных лиц административное наказание в виде дисквалификации в качестве меры ответственности за нарушение законодательства об организации предоставления государственных услуг.

Механизм ответственности за результаты деятельности должен быть установлен и для госорганов, для чего следует принять федеральный закон с установлением системы показателей эффективности их деятельности. Целесообразно также принять федеральный закон, устанавливающий систему показателей уровня и качества жизни населения для оценки деятельности федерального правительства в целом.

Системное внедрение принципа персональной ответственности за объективные результаты деятельности на всех уровнях управления не только в государственных структурах, но и в негосударственном секторе, является необходимым условием успешной реализации предложенной выше системы мер по обеспечению экономической безопасности и устойчивого развития России. Она предусматривает многократное увеличение объема ресурсов, направляемых на цели развития и модернизации экономики под контролем государства.

Введение действенных механизмов ответственности руководителей за достижение поставленных целей является важным условием эффективного распоряжения этими ресурсами и осуществления стратегии опережающего развития экономики, необходимой не только для успешного развития России, но и для победы в разворачивающейся против нее мировой хаотической войне.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 27 июля 2014 > № 2906402 Сергей Глазьев

Число палестинцев, погибших за время израильской операции в секторе Газа, превысило тысячу.

"Окончательных цифр пока нет, но могу с уверенностью говорить о том, что с 7 июля (даты начала операции) более тысячи человек погибли, раненых около 6 тысяч", — сказал РИА Новости официальный представитель палестинского Минздрава Ашраф аль-Кидра. Ранее сообщалось, что число погибших превысило 900 человек. С израильской стороны убиты 37 солдат и офицеров, а также трое мирных граждан.

По словам аль-Кидры, с начала перемирия в больничные морги доставлены более 110 тел, найденных в развалинах домов в столичных районах Шиджаийя, Туфах, Зейтун, в городах севера Бейт-Лахия и Бейт-Ханун. "К сожалению, израильская армия не разрешает войти в деревню Хузаа, на востоке (южного) города Хан-Юниса. Там были тяжелые бои и, предположительно, остались много трупов", — сказал собеседник агентства.

Медики считают, что около трети погибших — женщины и дети. "К нам весь день привозят обгоревшие тела. <…> Сейчас еще стоит жара и, если не эвакуировать погибших, то это может привести к эпидемической катастрофе", — сообщил РИА Новости врач крупнейшей в секторе Газа больницы "Шифа" Ахмед Даур.

Судя по очередям, жители анклава тратят 12-часовую "гуманитарную паузу" на покупки и снятие денег в банках, которые заработали впервые с начала боев. "Магазины у нас работали, но в них пропали многие товары, которые просто перестали подвозить, потому что было опасно. Так что сегодня я сама поехала закупаться на рынок — неизвестно, что будет завтра", — сказала РИА Новости жительница Газы по имени Аиша.

В субботу утром началась самая продолжительная гуманитарная пауза с начала противостояния, она рассчитана на 12 часов и согласована с обеими сторонами конфликта. Предполагается, что с 08.00 до 20.00 (09.00-21.00 мск) гражданское население анклава сможет пополнить запасы еды и медикаментов, перебраться из приграничной полосы, где идут наземные бои, в более безопасные внутренние районы. Перемирие позволило медикам добраться до районов наиболее ожесточенных боев. Назар Альян.

Жертвами тайфуна "Раммасун", по последним данным, в Китае стали 62 человека, передает в пятницу агентство Синьхуа со ссылкой на Министерство гражданской администрации КНР.

Ранее сообщалось о 46 погибших. Еще 21 человек числится пропавшим без вести.

По данным ведомства, сильнейший за последние 40 лет тайфун, обрушившийся на Китай, затронул уже свыше 11 миллионов человек в провинциях Гуандун, Хайнань, Юньнань и Гунси-Чжуанском автономном районе. По предварительным оценкам, ущерб от стихии составляет 6,2 миллиарда долларов.

Более 820 тысяч человек были вынуждены покинуть свои дома из-за ливней и наводнений, 261 тысяча человек нуждается в предметах первой необходимости.

Проливные дожди разрушили к настоящему моменту 37 тысяч домов. В пострадавших от тайфуна районах частично повреждены объекты инфраструктуры и дороги, наблюдаются перебои в электро- и водоснабжении.

Ранее сообщалось, что тайфун "Раммасун" бушевал на Филиппинах и во Вьетнаме, где жертвами стихии стали в общей сложности более 60 человек.

МИД Вьетнама заявляет, что военный груз с компонентами для ракет, перехваченный финской таможней, был отправлен на Украину для ремонта и техобслуживания, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на вьетнамские СМИ.

Ранее финские таможенники заявили о задержании груза, в котором находились головки самонаведения для управляемых ракет класса "воздух-воздух". Груз не имел разрешения на транзит, что противоречит законодательству Финляндии, требующему получать такие лицензии для военной техники и оборудования.

В то же время представитель вьетнамского МИД Ле Хай Бинь (Le Hai Binh) заявил, что груз был отправлен в рамках военного сотрудничества между двумя странами, что является нормальной практикой и не противоречит международному законодательству.

Финские таможенники расследуют дело как незаконный вывоз военной техники. Они отмечают, что предварительное расследование займет около полугода и потребует консультаций от властей в разных странах. В ходе следствия никто не был арестован.

Спотыкающийся медведь, парящий дракон: мог ли Советский Союз пойти по китайскому пути?

Из цикла лекций Фонда Гайдара об экономической истории России XX века в Политехническом музее

Профессор Харрисон — историк экономики, специализирующийся на советской экономике. Он стал одним из первых экономистов на Западе, работавший с российскими архивами практически сразу после распада Советского Союза. Его работы привнесли новое понимание российской и советской экономики в общепринятые взгляды экономистов и экономических историков. Текущая работа связана с политической экономикой советских секретных служб.

Марк Харрисон ранее возглавлял кафедру экономики в University of Warwick, в настоящее время участвует в исследованиях Hoover Institution при Stanford University и кафедры East European Studies в University of Birmingham.

В апреле 2012 Марк Харрисон (Mark Harrison), профессор кафедры экономики University of Warwick стал лауреатом Российской Национальной премии по прикладной экономике за свое исследование, которое заполнило пробел в ключевом периоде российской экономической истории: им была дана оценка показателей национальных счетов России в период 1913–1928 гг. Профессор Харрисон разделил успех премии с Андреем Маркевичем, профессором Российской экономической школы. Тема исследования — «Первая мировая война, Гражданская война и восстановление. Национальный доход России в 1913–1928 гг.» (Andrei Markevich,

Mark Harrison. «Great War, Civil War, and Recovery: Russia’s National Income, 1913 to 1928» // Journal of Economic History, Vol. 71, Issue 03, 2011). Премия присуждена за воссоздание целостного статистического представления экономического развития России в начале XX века. Реконструированные данные восполняют существовавшие ранее пробелы в статистике и открывают возможность для дальнейшего исследования экономической политики государства в рассматриваемый период с применением современных методов анализа.Российская Национальная премия по прикладной экономике учреждена ведущими российскими учебными, исследовательскими и экспертными организациями в области экономики и присуждается раз в два года.

Харрисон: Я начну с судьбоносной встречи Михаила Горбачева и Дэн Сяопина в 1989 году. Эта встреча оказалась судьбоносной потому, что через три недели после отъезда на главной пекинской площади Тяньаньмэнь прошли массовые выступления молодежи. Они были весьма жестоко подавлены. Спустя полгода пала «берлинская стена». В тот момент Горбачёв был героем. Но, вероятно, он не мог предвидеть будущее — ни своё, ни страны, которую он возглавлял как генсек.

Вот картина эволюции двух экономик на протяжении довольно долгого периода — почти до сего дня. Вы можете чётко видеть, как русский «медведь» стал спотыкаться, а китайский «дракон» воспарил. Интересно, что на этом графике к 2010 году линии пересекаются. Это показатели ВВП на душу населения для двух территорий. Но я хочу подчеркнуть: это не нынешняя Россия, а вся территория бывшего СССР — и Китай. Ни один советский лидер — от Ленина до Горбачёва — не мог представить себе, что настанет день, когда Китай будет богаче, чем СССР. Также нужно сказать: Китай развивается такими темпами, что момент пересечения двух линий наступит в следующем году или уже в этом, в любом случае — очень скоро. Конечно, это то, чего нельзя было предвидеть.

Теперь я сравню реформы, происходившие в Китае и в СССР. Часто говорят, что преимущество Китая было в том, что сначала можно было провести экономические реформы, а политические оставить на потом. Но это не совсем так, потому что СССР сначала пытался провести экономические реформы, практически те же реформы, что и в Китае, но безуспешно. Вот что интересно и важно. Преимущество Китая, в первую очередь, было в том, что это Китай. Я ещё буду говорить о том, чтó имеется в виду. Но дорога, по которой пошел Китай, тогда была близка к дороге, которой шёл СССР, и сейчас путь Китая тоже близок тому пути, по которому идёт Россия.

Итак, что же такое «китайская модель»? Начну с того, что предлагают её сторонники, а затем расскажу, что есть на самом деле. Сторонники и защитники китайского варианта говорят, что первым источником преимуществ для Китая является меритократия. Это означает, что китайские лидеры могут пробиться к вершине власти, и этот процесс не будет замедлен процедурой демократических выборов. Второе преимущество — это автократия. Часто говорят, что в Китае существует эффективная автократия, при которой один лидер принимает решения и проводит их в жизнь без конфликтов между различными группами населения, без возникновения неизбежных финансовых тупиков (fiscal gridlock), которые так характерны для демократических режимов. Наконец, власти в Китае делают долгосрочные инвестиции в инфраструктуру, транспорт, отвечают общественному запросу, а не личным интересам верхушки.

Эти аргументы сами по себе не объясняют, кáк Китай справляется с главным вызовом современности — необходимостью последовательной политики реформ (continious policy reform). Есть предел развития мирового производства, который, по мере совершенствования технологий и прогресса, всё больше отдаляется. И странам приходится постоянно реформировать свои институты и стратегии, чтобы соответствовать уже достигнутому уровню развития. Это можно представить так: простая задача — осуществить переход миллионов рабочих рук из низкоэффективного сельского хозяйства в высокоэффективное промышленное производство или в сферу услуг. Но это только первая стадия в процессе экономического развития. Дальше нужно сделать более сложные шаги: инвестировать в человеческий капитал и развивать соответствующие инновации. Первый шаг можно сделать безо всякого инновационного развития, за счёт использования уже существующих и проверенных технологий. Но чтобы поддерживать достигнутый уровень, всегда нужно развиваться дальше. В частности, реформы всё время должны преодолевать сопротивление частных интересов. Вопрос в том: как Китай смог достичь этого?

То, как экономисты характеризуют китайскую систему, можно суммировать в выражении, которое проще сказать на русском, чем на английском: регионально-децентрализованный авторитаризм (regionally decentralized authoritarism, RDA). Это можно объяснить так: Китай — это одна страна, у которой 31 экономика. Все эти экономики — это провинции Китая, которые больше интегрированы с глобальной экономикой, чем со своими соседями. Идея РДА в том, что при помощи системы отбора кадров китайские власти устроили соревнование между провинциями. Это соревнование и стало той силой, которая подняла бóльшую часть Китая из нищеты. Эта идея исходит из того, как экономисты понимают, как следует управлять предприятиями. Сейчас я начну издалека и объясню, как это связано с Китаем.

Традиционная модель крупного промышленного предприятия называется унитарной формой организации (unitary form). Её можно свести к трём функциям: закупки — производство — продажи. Предприятие имеет подразделение, которое поставляет продукт; подразделение, которое обрабатывает его, и подразделение, которое продаёт полученный новый продукт. Эти три функции дополняют друг друга, и предприятие не сможет работать, если исключить хоть одну из них. Менеджер по закупкам не соревнуется с менеджером по продажам, невозможно оценить, кто работает лучше, и следует вознаграждать всех по их способностям, ибо все делают одно общее дело.

Но в ХХ веке появились новые принципы организации производства. Вот пример. Идея многофилиальной компании (multi-divisional form) в том, чтобы создать конкурирующие друг с другом бренды в рамках одной компании. В качестве примера приведу Proctor&Gamble и три их бренда — «Тайд», «Жиллет» и «Дюрасел». Эти подразделения Proctor&Gamble не комплементарны, они соревнуются друг с другом. И преимущество в том, что можно увидеть, какое подразделение работает эффективнее, и наградить его менеджеров лучше, нежели менеджеров другого подразделения. И экономисты как раз и говорят о том, что китайская модель РДА делает экономику страны похожей на экономику многофилиального предприятия. Вместо подразделений — провинции. Возьмём для примера три: Женьшень, Шанхай и Шаньдун. Они соревнуются друг с другом, и элиты регионов несут ответственность за успехи и неудачи своей провинции. Центр может оценить эффективность каждого регионального руководителя и вознаградить его соответственно. Структура китайского государства: 22 провинции, 5 автономных регионов, 4 муниципалитета в статусе провинций и т. д. Но важно обратить внимание на количество населения одной китайской провинции — это в среднем 45,7 млн в 2011 году, то есть масштаб отдельной крупной страны.

Внесу некоторые поправки в понятие РДА. Во-первых, децентрализация касается только экономики: центр жёстко контролирует кадры, и именно политическая централизация делает возможной экономическую децентрализацию. Руководители в провинциях не обладают полной свободой действий: центр либо поощряет, либо запрещает инициативы на местах. Далее: меритократия в Китае не является чистой. Не только показатели экономического роста, но и знакомства и связи руководителей являются показателем успеха региона. И в партийной карьере они имеют гораздо более важное значение. Связи и развитие комплементарны: если региональный лидер показывает хорошие результаты, но не имеет связей, то он высоко не продвинется; если он имеет связи, но не показывает результаты, ему также будет сложно; но если он имеет хорошие показатели и хорошие связи, то он поднимется. В-третьих, РДА не всегда производителен, он может быть и разрушительным. Это зависит от целей, которые центр определяет для провинций. Во время Большого скачка и Культурной революции целями были мобилизация и репрессии; РДА был «эффективен», но в очень плохом смысле: последствия оказались трагическими, погибли миллионы людей. По-настоящему производительным РДА стал тогда, когда Дэн Сяопин поставил провинциям цель обеспечить экономический рост.

Итак, РДА — вот основа быстрого экономического роста Китая. Коротко суммирую его суть: провинции реагируют на сравнительную оценку эффективности их действий центром; авторитаризм является столь же важным элементом РДА, как и децентрализация экономики; при этом сохраняется жёсткая централизация политической власти; эффективность оценивается и с экономической, и с политической точек зрения; эффективность РДА полностью зависит от того, какие задачи ставит перед регионами центр.

* * *

Теперь перейдём к Советскому Союзу. Многие говорят, что СССР — это пример того, как не надо проводить реформы. Но это не совсем так. Просто Горбачёв отдал предпочтение политическим, а отнюдь не экономическим реформам. Не случайно Дэн Жифань, сын Дэн Сяопина, сказал: «Мой отец считает, что Горбачёв идиот». Дэн Сяопин отложил политическую реформу и поставил во главу угла экономику, тем самым он спас Китай. Еще в 1978 году Дэн провёл в жизнь политику «четырёх модернизаций» (в сельском хозяйстве, промышленности, науке и обороне). Когда наступил 1989 год, Дэн Сяопин сказал «нет» пятой модернизации — демократии, и в результате коммунистическая партия сохранила полноту власти и контроль над государством в целом. В этом и есть главное различие между китайским и советским вариантами.

Однако часто из виду упускают два важных момента. Во-первых, институты современного Китая очень сильно напоминают институты послесталинского СССР: «знакомства и связи» определяют возможность доступа к ресурсам, центр стоит выше закона, регионы удовлетворяют запросы центра, отправляя им только простейшие показатели экономического роста. Благополучие граждан в этой системе является просто случайным сопутствующим фактом, а не результатом целенаправленной политики. Во-вторых, часто забывают, что Горбачёв тоже пытался провести все те реформы, которые были сделаны в Китае. Причём делал он это в тот момент, когда в СССР и Восточной Европе воспринимали китайские реформы как пример для подражания. Иначе говоря, история советских реформ конца 1980-х гораздо больше похожа на китайский путь, чем принято считать.

Вот таблица, в которой сравниваются реформы институтов в двух странах. Обе страны прошли через коллективизацию, первую пятилетку, которая уничтожила частную собственность, через голод, спровоцированный продовольственной политикой государства. А затем в СССР было несколько попыток внедрить нечто очень похожее на китайскую систему семейной ответственности в сельском хозяйстве. В Советском Союзе это называлось «звено», и таких попыток было три. Был и период, когда Советский Союз пробовал вариант РДА — с 1957 по 1965 год, гораздо раньше, чем Китай. Похожие попытки были и в последние годы истории СССР. Почему же то, что сработало в Китае, так и не сработало в Советском Союзе?

Конечно, не может быть одного простого ответа на этот вопрос. Нельзя игнорировать большие различия в исходных условиях для Китая и СССР. Первое — это масштаб экономики, второе — изначальный уровень развития. Я буду говорить о том, как центр формулирует задания и цели для регионов, как центр оценивает эффективность регионов, самодостаточность регионов, и о том, имел ли РДА исторические корни в СССР и Китае.

Сравним показатели Китая, взятые за 1978 год (момент начала модернизации), а для СССР — за 1985 год (начало правления Горбачёва). В Китае народу было в три раза больше, но СССР был гораздо богаче Китая, и на этом я ещё сосредоточу своё внимание. Также видно, что Китай в тот момент всё ещё оставался аграрной страной, тогда как в СССР сельское население было уже не так велико. В экономике Китая государственные предприятия имели не столь большое значение, как в СССР. В Китае же на той стадии больше различных форм владения имуществом.

Теперь я поговорю о конструкции (design) политики государств. До 1957 и после 1965 года советская экономика управлялась как предприятие с унитарной формой организации. Существовало множество отраслевых министерств, но они дополняли друг друга, а не конкурировали, и невозможно было оценить, работает ли министр чёрной металлургии лучше, чем министр торговли или лёгкой промышленности.

В недавней работе Андрея Маркевича и Екатерины Журавской был сделан анализ хрущёвского периода, в который система единых промышленных производств была свёрнута, а полномочия были переданы 105 региональным совнархозам. Это фактически означало, что были введены РДА и оценка сравнительной эффективности разных регионов. Изменились ли показатели экономики? Некоторые регионы развивались, другие переживали стагнацию, в целом же экономический рост не ускорился. В 1964 году Хрущёв был смещён, а через год были упразднены совнархозы. Что же пошло не так, почему эта система не заработала? Соревнующиеся регионы должны были стать самодостаточными, они не должны были зависеть друг от друга. 105 совнархозов — это 105 маленьких регионов с населением около двух млн человек, а в Китае уже в 1964 году население провинции в среднем составляло 20 миллионов. Английский экономист Ноув приводит множество историй о том, как советские руководители в регионах улучшали свою сравнительную оценку за счёт соседних регионов, что вредило развитию каждого региона в отдельности. Эконометрический анализ Маркевича и Журавской показывает, что более независимые, многоотраслевые, самодостаточные регионы процветали за счёт узкоспециализированных соседей, совнархозов было слишком много, они были слишком мелкими, и всё это делало советский вариант РДА игрой, которая не стоила свеч.

Почему же всё было так плохо разработано и реализовано? Не было необходимости делить страну на 105 регионов, и уже в 1962 году совнархозы были укрупнены, их стало 47 — шаг в верном направлении. Однако в среднем население в 4-5 млн на регион по-прежнему было недостаточным, и это только отсрочило неудачный конец реформы. Проблема заключалась в том, что у властей отсутствовала заинтересованность властей в проведении последовательных реформ. Я думаю, что причина этой нехватки желания и заинтересованности в том, как вообще советские лидеры понимали реформы. Они думали так: наша экономика почти совершенна, нужно только сделать ещё один шаг — и она станет идеальной. Эта идея была глубоко укоренена в политическом дискурсе. Исторически сложившиеся традиции также поддерживали эту убеждённость советского руководства.

В XIX веке Российская империя практически не имела работающих государственных институтов. Роль губернаторов сводилась к тому, чтобы просто поддерживать и соблюдать установленный порядок. Советский режим несколько модернизировал эту систему: например, при Сталине регионы получали новые задачи от центра — региональные наряды на зерно или на аресты и депортации. Но такие задачи выполнить гораздо проще, чем организовать региональный экономический рост. И секретари обкомов даже не пытались ставить себе задачи по развитию экономики той или иной области.

Можно задаться вопросом: почему в Восточной Европе РДА также не дал результатов? Ведь если отдельная область в Советском Союзе была слишком мала, то страна Восточной Европы по размеру как раз была похожа на китайскую провинцию. При коммунистах каждая социалистическая европейская страна могла экспериментировать с экономическими моделями. Но мы не видим соревнования между восточноевропейскими странами. Не было и конкуренции кадров между разными странами, Москва не могла сказать: «У чешского лидера всё неплохо получается, давайте возьмём его в наше Политбюро». Для Москвы главной целью было не развитие и экономический успех союзников, а стабильность в регионе и военная взаимопомощь. Наконец, границы были закрыты, рабочая сила не могла перетекать из региона в регион, как это было в Китае, из одной страны в другую. Поэтому РДА не сработал не только в СССР, но и в соцстранах Восточной Европы.

Вернёмся к Китаю. Мы видим здесь традицию, сформировавшую предпосылки для создания РДА задолго до прихода коммунистов к власти. Еще в эпоху Цинь Китай управлялся меритократией при наличии централизованной политической власти и децентрализованной экономики; управление осуществляли обученные и мотивированные кадры, а не закон. И на протяжении столетий границы китайских провинций не менялись. Кроме того, у Китая было большее желание проводить реформы. В ХХ веке произошли два кризиса легитимности, два момента, когда власти могли сказать: хватит, больше никаких реформ. Первый момент — после смерти Мао Цзэдуна, когда Китай был одной из беднейших стран мира, изолированной от других государства. Но реакцией были «четыре модернизации» Дэн Сяопина, развитие частного предпринимательства и деколлективизация сельского хозяйства. Это явно давало понять, что постоянные реформы продолжатся. А несколько лет спустя, в ответ на падение «берлинской стены», Дэн Сяопин в 1992 году совершает свою «Южную поездку», давая понять, что масштабные реформы будут продолжаться, и ответом на это становится бурное развитие частного сектора в Китае.

Итак, теперь мы поняли, как реально работает китайская модель. Остаётся ответить на два вопроса: можно ли скопировать эту модель и нужно ли это делать? Единственной страной в мире, которая по своим размерам может соперничать с Китаем, является Индия. Но в Индии существует многопартийная демократия, политическая власть не является централизованной, а также нет традиций и убеждений, на основе которых можно было бы строить РДА. Следующие по величине населения страны — это Индонезия и Бразилия. Численность их населения соответствует численности населения СССР в 1960-е, но обе страны также имеют развивающиеся демократические режимы. Для развивающихся стран, в том числе для небольших стран Азии и Африки, единственным результатом копирования китайской модели будет развитие авторитарного политического режима.

Следует ли вообще копировать такую модель? РДА является не единственным способом достижения быстрого экономического роста. Азия в ХХ веке продемонстрировала множество разных возможных путей. В азиатских странах с конфуцианскими традициями, как и в Китае, множество небольших экономик после Второй мировой войны политической стабильности в этих странах способствовали авторитарные режимы; затем последовал быстрый экономический рост, часто стимулируемый государством (можно вспомнить Южную Корею или Тайвань, где большую роль сыграл частный сектор); в итоге эти страны пришли к демократии мирным путём. Если мы говорим о Европе, то здесь распад СССР имел самые разные последствия. Некоторые страны обеднели, другие получили возможность встать на путь рыночных реформ и демократии, и теперь в них уровень свобод выше, чем в Китае, а уровень жизни выше, чем в России.

Итак, был ли китайский путь открыт для Советского Союза? Благоприятных факторов было два: большое население и стремление к развитию. Но не было всего остального, что было в Китае: быстрого эффекта от первых реформ, исторической традиции поддержки РДА, понимания, что РДА для стимулирования экономики нужно длительно использовать, а также не было сильной политической воли для проведения последовательных реформ. К 1989 году командная система экономики в СССР исчерпала свой ресурс, власти испробовали всё, но ничто не помогло. Это был тупик, но мало кто это понимал. Я начал лекцию с рассказа о визите Горбачёва в Пекин в 1989 году. В 2013 президент Китая едет с первым официальным визитом в Россию. Вопрос в том, как относится президент В.В. Путин к китайскому варианту развития?

Вопрос: У меня вопрос, касающийся ситуации в экономике Китая сегодня. Вы говорили, что каждая китайская провинция больше интегрирована с мировой торговлей, чем с соседними регионами, но сейчас мы видим сокращение производства в Китае, и власти пытаются компенсировать это стимулированием внутреннего спроса. Будет ли РДА работать в таких условиях?

Харрисон: Очень интересный вопрос. Экономика Китая своим ростом обязана экспорту. Уровень потребления в Китае — один из самых низких в мире. Вы правы, сейчас проблема Китая в том, что идёт замедление глобального экономического роста. Я считаю, что китайская модель в целом сохраняет свою жизнеспособность, но есть целый ряд рисков. Надо понимать, что китайская экономика — это не совсем свободная рыночная экономика. Китайский предприниматель получает свободу развивать производство и продавать товары, только если он доказывает свою лояльность режиму, если власти и партия доверяют этому предпринимателю. В нынешних условиях замедление глобального экономического роста стимулирует ориентацию местных производителей на внутренний спрос. Степень монополизма, в том числе внутри провинций, во многом смягчается и ограничивается ориентацией на экспорт, который оказывает дисциплинирующее влияние на китайские компании. И ориентация на повышение спроса внутри провинций может иметь негативное воздействие, ослабить это смягчающее влияние со стороны экспорта. Результатом может быть усиление тенденций, которые характерны для монополистически организованной экономики: ориентация на получение ренты и дополнительных прибылей за счёт регионального монополизма.

Вопрос: У меня такое мнение, что экономику без политики и политику без экономики рассматривать невозможно. Если по времени одно совместить с другим, то мы увидим, что элиты, которые управляют государством, одни — ничего не боятся (это китайцы), а другие очень опасаются внешних факторов. Например, Индира Ганди была застрелена, Улоф Пальме, который в Швеции три или четыре раза избирался премьер-министром, тоже был убит, было ещё немало примеров. В Советском Союзе даже была шутка, что единицей времени должен быть один генсек, примерно равный одному году. Мне кажется, что если посмотреть на те времена, то Горбачёв очень сильно чего-то боялся. Вопрос в том, чего мог опасаться Горбачёва?

Харрисон: Я не могу дать прямой и определённый ответ, но думаю, Горбачёв боялся войти в историю как ещё один диктатор, ещё один репрессивный правитель. Не думаю, что китайские лидеры ничего не боятся, полагаю, они даже очень боятся появления массового недовольства и предпринимают усилия, чтобы избежать этого. Но важнее не страх, а оптимизм или пессимизм режима. Пессимистически настроенный режим либо сдаётся, либо начинает войну. Пример такого режима, который выбрал войну, это Северная Корея, а у Горбачёва был единственный выбор — сдаться. В этом плане китайские лидеры настроены оптимистично, они считают, что история на их стороне, и им не надо совершать неразумные поступки и действия.

Вопрос: Насколько я понял из вашей лекции, власть в Китае разделяется на экономическую и политическую, существуют две разные элиты. Меня интересует, как в Китае удалось сделать так, что эти элиты не конкурируют между собой. Ведь интересы крупного бизнеса всегда состоят в том, чтобы стоять у власти и подстраивать её под свои интересы.

Харрисон: Я хотел бы повторить то, что уже говорил: в Китае, чтобы вести бизнес, нужно демонстрировать лояльность коммунистическому режиму. И экономическая элита выражает согласие с тем, что говорит и делает политическая элита. Но я не согласен с тем, что бизнес-элита всегда жаждет пробиться к власти, я считаю, что единственное, чего она хочет, — это чтобы ей дали спокойно вести бизнес. Множество различных примеров — Китай, США, Германия... Есть много разных способов, как бизнесу ужиться с политической элитой. В капиталистической экономике бизнес и политика разделяются, хотя между ними и есть связи. В Китае я вижу общество, в котором политическая и экономическая элита чётко соблюдают правила игры.

Вопрос: Вы отметили, что в некоторых восточноевропейских странах сейчас уровень жизни выше, чем в странах бывшего СССР. В каких странах это так, а в каких — нет? И ещё один вопрос: что вы думаете о последних случаях назначения бывших оппозиционеров в России и Китае на посты региональных управленцев? Это тренд, и к чему это может привести?

Харрисон: На первый вопрос я отвечу, не приводя цифры, которые я забыл, хотя 20 лет назад помнил наизусть все выкладки. Но вы можете написать мне, и я обязательно их приведу. Речь не только об экономике, но и о политических выборах. Идея присоединиться к Евросоюзу, которая десять лет назад казалась отличным выбором, теперь уже таковой не кажется. Но здесь нужны цифры и более детальный ответ, который я могу вам дать в переписке по e-mail.

Ваш второй вопрос, насколько я понял, касается политического протеста и отношения к нему в Китае и в России. Китай тратит огромные средства на предотвращение протеста при помощи контроля над СМИ и Интернетом. И эти меры очень успешны, достигается политическая и социальная стабильность. Но вот в чём риск. Когда возникают проблемы на местном уровне, китайские власти часто говорят: хорошо, мы проведём эксперимент по внедрению демократии на региональном уровне. Но есть уровень выше, на котором региональные правители очень чётко ориентированы на верхний эшелон власти. А демократия снизу приведёт к тому, что будут появляться и лидеры снизу. Этим процессом очень сложно управлять, но управлять всё же придётся. В китайской экономике сейчас множество проблем, связанных с экологией, и китайским лидерам придётся найти способ, как прислушаться к мнению населения. Я не знаю, каким образом они решат эту проблему, но им придётся её решать. В России происходят похожие вещи, здесь это тоже проблема. Их также можно решить путём демократизации или путём усугубления авторитаризма без разрушения существующего режима.

Вопрос: Во-первых, я всё-таки сомневаюсь, что соревнование провинций в Китае играет такую большую роль. Насколько мне известно, локомотивами развития были всё-таки специальные экономические зоны, которые были не в каждой провинции, и развитие провинций до сих пор весьма неравномерно, хотя, конечно, его нельзя сравнить с неравномерностью развития областей в Советском Союзе. И второе: вы прекрасно показали в своей лекции, что изначальные условия в СССР и Китае были очень разными. Но можно привести аналогичный период в развитии Советского Союза — это период первой пятилетки. Такое же соотношение городского и сельского населения, уровня жизни, и тогда успехи были, возможно, даже больше, чем в Китае, хотя в Китае они помножены на инвестиции из-за рубежа и открытые рынки.

Харрисон: Вы правы насчёт специальных экономических зон, это ещё одна причина быстрого роста китайской экономики. Я думаю, очевидно, что корни этого ещё в периоде до революции в Китае, когда западные империи получали коммерческую выгоду в таких местах, как Гонконг, Шанхай, которые теперь являются флагманами развития Китая. Я думаю, было бы невозможно не использовать преимущества специальных экономических зон, и Дэн Сяопин одобрил этот эксперимент и решил скопировать эту модель в других провинциях Китая.

Что же касается СССР в 1930-е, я бы сразу сказал, что уже тогда советская экономика была богаче, чем китайская в 1970-е. Однако рост советской экономики в тот период был ниже, чем считается, вследствие разрушения большой части сельскохозяйственного рынка. Огромное количество людей переселилось из более бедной сельской местности в более богатые города. Среднее потребление увеличилось, потому что случилось это переселение. Рост в 1930-е был не очень хорошим, и в целом максимальный рост в довоенном СССР был зафиксирован в 1934–1936 годы.

Вопрос: …Есть ощущение, что в последние десятилетия страны с либеральной экономикой развиваются преимущественно за счёт искусственного стимулирования потребления. Но сейчас сложилась ситуация, когда домохозяйства закредитованы, компании закредитованы и государства закредитованы по максимуму. Таким образом, драйвер для роста за счёт стимулирования потребления исчерпан. Как вы оцениваете возможность для США выйти из этой ситуации, применив китайскую модель РДА?

Харрисон: Не думаю, что американцы не способны поменять свою модель экономики. Сценарий, который вы предлагаете, кажется мне невозможным. Однако я бы поместил это в контекст всего ХХ века. Главные проблемы западные экономики пережили в 1930-е: Великая депрессия, безработица, медленный рост. Не думаю, что рост западных экономик до 2007 года был иллюзией. Нужно помнить, что рост потребления в США в 1990-е был не больше, чем до этого, это постоянный равномерный рост. Если посмотреть на рост на Западе с 1970 года до наших дней, это просто стабильный рост. Конечно, это показывает волатильность: ведь была Великая депрессия, Первая мировая война до неё и Вторая мировая война после, но в долгосрочной перспективе их последствий не видно. Мы должны помнить не об экономических последствиях этого периода, а о политических, которые были ужасающими. Первая мировая война дала миру коммунизм, 1930-е — фашизм, вместе они привели ко Второй мировой войне. Политические последствия были куда более значимыми, нежели экономические, и именно об этом я думаю, когда речь идёт о 1930-х годах.

Вопрос: Как вы считаете, можно ли поставить точку и чётко сказать, что никаких шансов у Советского Союза пойти по китайскому пути не было? Потому что у меня были друзья, они ещё в 1979 году большой делегацией под руководством академика Иноземцева съездили в Китай, реформы шли уже полтора-два года, материалы дали к XXVI съезду партии, но на этом съезде вообще не упоминалось о Китае и его развитии. Не знаю, было ли это случайностью или руководство уже тогда решило, что никакого китайского пути быть не может. У вас были таблицы, но тут главная тема — децентрализация. Во-первых, ВПК — 70% промышленности, которые реформировать было никак нельзя; «сырьевое проклятие» и неравномерность (регионы с нефтью, бедные регионы в центре), так что никакого соперничества организовать было нельзя, если только под сильным воздействием центральной власти. И, конечно третье — это союзные республики, руководители которых уже тогда говорили, что надо положить мораторий на расхождение республик на 10–15 лет, что нужен руководитель типа Берии, у которого якобы были планы либерального развития экономики именно по китайскому пути. Ну и Запад сильно влиял, ему было нужно, чтобы отошли прибалтийские республики, кавказские... Был ли шанс, имея в виду качество элиты, качество верховного руководства, которое, кажется, уже полностью деградировало, и качество населения, которое при демократии не жило никогда, в отличие от Восточной Европы, — можно ли считать, что в этих условиях тот путь, который мы прошли, был оптимальным и его скорее можно назвать чудом, нежели провалом?

Харрисон: Спасибо за эту информацию. Вы сделали акцент на том аспекте, которого я не учёл, — на этническом составе населения, который в Китае был более гомогенным. Если я правильно понял вопрос, он состоит в том, выбрал ли Советский Союз лучший из возможных путей? Я не думаю, что оптимизация — это вообще характерно для политики. Сложно представить, чтобы всё пошло как-то по-другому. Когда Горбачёв пришёл к мысли о том, что мешает политика и что нужно забрать власть из рук партии и убрать КПСС из политики, он уничтожил систему, которая вообще могла проводить какую-либо политику. Мартин Гилман писал, что у постсоветских правительств был довольно ограниченный выбор стратегии и политики, потому что у них не было инструментов для претворения их в жизнь. Я видел это сам в России, я чувствовал, что непонятно, как сделать лучше.

Вопрос: Спасибо большое за лекцию. Говорят, что любой политический режим не идеален. Не думаете ли вы, что сейчас нужно как-то реформировать РДА, чтобы вообще существовать дальше?

Харрисон: Думаю, ответ «да». Система РДА имеет важные риски. Во-первых, китайский режим может стать самодовольным и удовлетворённым низкими достижениями, экономика переживёт стагнацию и погрязнет в коррупции. Во-вторых, есть потенциальная ловушка конфликтов: если проблемы китайской экономики будут усугубляться и режим потеряет оптимизм, о котором я говорил, им придётся разыграть военную карту и начать конфликт с Японией, Южной Кореей или Вьетнамом по поводу спорных территорий.

Проблема реформ сверху в том, что любая власть, которая настолько сильна, что может их провести, всегда может блокировать эти реформы.

Чтобы стать богатой страной, нужно сформировать открытое общество, а в Китае такого общества нет. Это очень сложная задача, которую предстоит решить китайскому правительству.

С благодарностью Фонду Гайдара, Андрею Маркевичу, Илье Венвкину и моему соавтору Дебин Ма.

Опубликовано в журнале:

«Вестник Европы» 2014, №38-39

КАМАЗ будет расширять географию экспорта.

КАМАЗ изучает сразу несколько новых направлений экспорта. Среди них – страны ближнего и дальнего зарубежья. За счет этого компания планирует не только выполнить план продаж, но и превысить его.

Согласно плану реализации, за пределы России планируется поставить порядка 6 тыс. автомобилей, сообщается в пресс-релизе компании.

По словам генерального директора КАМАЗа Рафаила Гафеева, которые приводятся в сообщении, экономическая ситуация в мире достаточно напряженная. Он отметил, что основными рынками для компании, как и прежде, будут страны СНГ и ближнего зарубежья.

Так, традиционно развивается торговое партнерство с Казахстаном.

В то же время в перспективе КАМАЗ намерен развивать сотрудничество с Африкой, Азией, Латинской Америкой, отметил Рафаил Гафеев.

По итогам 2013 года КАМАЗ был признан лучшим экспортером года в номинации «Автомобильная промышленность (моторные транспортные средства для перевозки грузов и моторные транспортные средства специального назначения)».

Конкурс был организован Минпромторгом. Были выбраны компании в 23 отраслях.

Справка

?КАМАЗ является крупнейшим российским предприятием по производству грузовых автомобилей. Компания включает в себя более 150 организаций, расположенных в России, СНГ и дальнем зарубежье.

В том числе КАМАЗу принадлежит 12 крупных заводов автомобильного производства. Располагает сборочными предприятиями во Вьетнаме, Иране, Индии, Казахстане, Пакистане. Число сотрудников превышает 59 тыс. человек.

С 2015 года ВВС Вьетнама станут получать транспортные самолеты С-295 производства европейского консорциума Airbus Defence and Space (DS), сообщает janes.com 22 июля. Вьетнам заказал три машины этого типа.

Контракт был заключен в 2013 году на сумму примерно 100 млн долл США, включая поставку запчастей, техобслуживание и обучение персонала. Самолеты будут поступать во Вьетнам с интервалом шесть месяцев.

Сообщается, что самолеты будут поставляться в базовой конфигурации без специального оборудования. Производство «вьетнамских» самолетов ведется на заводе в Севилья (Испания), о котором стало известно только в июне.

Возможное размещение в Южной Корее противоракетных комплексов США THAAD отрицательно скажется на глобальной стратегической стабильности, говорится в сообщении МИД РФ.

"Обратили внимание на заявления министра обороны Республики Корея Хан Мин Гу, не исключившего вероятность размещения на южнокорейской территории в рамках присутствия там вооруженных сил США американских противоракетных комплексов THAAD. Подобные высказывания не могут не настораживать, учитывая, что ранее руководство Республики Корея неоднократно заявляло о намерении противодействовать вероятным ракетным угрозам собственными силами", — сообщается в документе.

В МИД РФ указали, что речь, по сути, идет о перспективе дальнейшего расширения географии развертывания американской глобальной ПРО и появления ее элементов теперь уже и на южнокорейской земле.

"Такое развитие событий неизбежно негативно повлияет на стратегическую обстановку в регионе, способно спровоцировать гонку вооружений в Северо-Восточной Азии, породит дополнительные осложнения для решения ядерной проблемы Корейского полуострова. В более широком плане это, несомненно, отрицательно скажется на глобальной стратегической стабильности, которую продолжают подрывать односторонние шаги США по созданию глобального противоракетного щита, а также на процессах контроля над вооружениями", — добавили в ведомстве.

"Рассчитываем, что руководство Республики Корея тщательно взвесит возможные последствия подобного шага, в том числе с точки зрения безопасности собственной страны", — заключили в МИД РФ.

Российская объединенная компания ОАО "НИАЭП" — ЗАО "Атомстройэкспорт" (НИАЭП-АСЭ) намерена стать лидером мирового рынка строительства исследовательских ядерных реакторов (ИР). На сегодня уже 35% исследовательских реакторов в мире построены на базе российских технологий, говорится в годовом отчете НИАЭП за 2013 год.

Исследовательские реакторы используются для проведения фундаментальных и прикладных исследований в области атомной энергетики, материаловедения, медицины, для производства радиоактивных изотопов.

"В 2013 году объем рынка исследовательских реакторов (эксплуатируемых и строящихся) составил 248 реакторов в 55 странах, 35% исследовательских реакторов в мире построены на базе российских технологий", — говорится в отчете. Этот рынок является устойчивым: в среднем ожидается ввод одного ИР каждые 1-3 года. Планируются к сооружению исследовательские реакторы в ЮАР, Вьетнаме, Аргентине, Бразилии, Нидерландах и России. Потенциальные проекты возможны в странах-новичках для атомной энергетики, отмечает компания.

"Цель объединенной компании НИАЭП-АСЭ на данном рынке — достижение лидирующего уровня среди мировых игроков. С учетом размеров рынка и прогнозов его развития, для достижения лидирующей позиции необходимо получение компанией одного заказа каждые 2-3 года", — отмечается в отчете.

Целевыми проектами для НИАЭП-АСЭ названы четыре исследовательских и экспериментальных реактора в России и по одному ИР во Вьетнаме, один в ЮАР и один в Нидерландах. Кроме того, в качестве перспективных проектов можно рассматривать строительство ИР в Аргентине и Бразилии. "Ключевыми конкурентными преимуществами объединенной компании НИАЭП-АСЭ в данном сегменте являются отраслевой опыт и знания", — говорится в отчете. Основными конкурентами на этом международном рынке названы корейский исследовательский институт атомной энергии KAERI, компании Areva (Франция) и Invap (Аргентина).

В планах НИАЭП-АСЭ на нынешний год и среднесрочную перспективу в этой области указаны, в частности, участие в тендере на модернизацию ИР Oyster в Нидерландах, подведение итогов которого запланировано на текущий год, подписание контракта на разработку технико-экономического обоснования Центра ядерной науки и технологий во Вьетнаме и прочие работы по проекту сооружения ЦЯНТ (2014-2019годы), участие в сооружении исследовательского реактора МБИР на площадке Научно-исследовательского института атомных реакторов в Димитровграде (2014-2015 годы).

НИАЭП-АСЭ — одним из лидеров мирового атомного инжинирингового бизнеса, занимает 31% глобального рынка сооружения АЭС. Почти 80% портфеля заказов Компании приходится на проекты за рубежом. Кроме того, НИАЭП-АСЭ реализует проекты по строительству объектов для обращения с радиоактивными отходами и отработавшим ядерным топливом, объектов теплоэнергетики.

Россия > Электроэнергетика > ria.ru, 24 июля 2014 > № 1130820

Совещание с торговыми представителями Российской Федерации в иностранных государствах.

Стенограмма:

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги!

В апреле этого года, на коллегии Министерства экономического развития, мы договорились встретиться в таком расширенном формате – с участием торгпредов, членов Правительства. Приглашены и представители бизнеса, и институтов развития. Цель совещания заключается в том, чтобы найти конкретные решения, которые позволят продвигать экономические интересы нашей страны несколько более эффективно, и, конечно, мы обсудим те проблемы, которые есть в деятельности торгпредств.

Общая ситуация такова, что мировая экономика выходит из кризиса. Все страны, в том числе и наши партнёры, ищут любые возможности для восстановления экономики и расширения своих позиций на глобальном рынке. Мы видим и усиление протекционизма, что сказывается, конечно, и на позициях наших производителей, и на наших товарах, на наших компаниях. По всей видимости, эта тенденция не будет слабеть.

Сотрудники торговых представительств, которые представляют экономические интересы нашей страны, эти сложности чувствуют и понимают, может быть, лучше, чем кто-либо. Но такова современная глобальная экономика, и нам всем нужно учиться работать в её условиях, тем более что они не являются постоянными, они всё равно меняются, работать, естественно, инициативно, быть в курсе действий наших конкурентов, наших потенциальных партнёров, прогнозировать возможное влияние политических факторов, соответствующим образом выстраивать взаимодействие с российским и местным бизнесом, с двусторонними деловыми советами и, естественно, с посольствами. Большу?ю часть этой работы, действительно, способны выполнить торговые представительства.

Каковы основные задачи сегодня? На чём я хотел бы специально остановиться?

Первое – это наращивание экспорта промышленной продукции. Я думаю, всем ясно почему. Во всём мире несырьевой экспорт за счёт своей высокой добавленной стоимости является одним из главных двигателей экономического роста. Не случайно, что это почти 85% всего мирового экспорта и свыше 15 трлн долларов.

Россия по качеству товарной структуры экспорта серьёзно уступает другим развитым странам. Сырьевые товары всё ещё формируют около половины наших экспортных поставок. Последние год-полтора поставки несырьевых товаров растут быстрее, чем экспорт в целом, что, конечно, само по себе неплохо. Однако наш вклад в мировой оборот несырьевых товаров остаётся весьма незначительным – где-то около 1,5%. Такое положение нас, конечно, не устраивает.

Необходимо выстраивать сбалансированную, логичную и эффективную систему поддержки промышленного экспорта, предусмотреть чёткое распределение задач и ответственности и в самое ближайшее время постараться выйти по экспорту несырьевых товаров на темпы, которые опережают динамику международной торговли, то есть не менее 6% в год.

Некоторые элементы этой системы уже созданы. По каким-то направлениям нам нужно принимать дополнительные меры, чтобы убрать дублирующие структуры и организовать поддержку экспорта оптимальным образом.

Главное, что мы все понимаем: нужно обеспечить слаженную и результативную работу всех составляющих. Торговые представительства должны быть плотно интегрированы в эти процессы. Конечно, ваша общая задача – добиваться изменения структуры российского экспорта в те страны, где вы работаете, увеличивать удельный вес машин, оборудования и другой высокотехнологичной и наукоёмкой продукции.

Должно расти и количество экспортёров за счёт привлечения компаний из регионов, а также малых и средних компаний, которыми раньше мы не особенно занимались, да которые и не очень хорошо известны на экспортном рынке. Крупный бизнес так или иначе свои интересы обеспечивает, зачастую даже и без государственного участия, потому что он и есть крупный, а для относительно небольших компаний найти надёжного партнёра или застраховать свои риски на приемлемых условиях – все ещё большая проблема. При необходимости нужно привлекать финансовые институты поддержки, использовать все возможности получения кредитных средств на месте, в стране пребывания, использовать дипломатический и административный ресурсы. Именно так работают наши конкуренты во всём мире.

В этом контексте хотел бы специально упомянуть, что на базе Российского агентства по страхованию экспортных кредитов и инвестиций, ЭКСАРа так называемого, и Росэксимбанка мы создаём единый институт кредитно-страховой поддержки экспорта – структуру, которая сможет предложить своим клиентам всё необходимое для эффективной работы и соответствующие страховые и кредитные продукты. Многие из них специально разрабатываются с учётом потребностей малого и среднего бизнеса.

Нам важно не только заниматься продвижением готовой продукции, но и искать перспективных партнёров для отечественных предприятий. Сегодня нельзя всерьёз рассчитывать на успешную работу на внешних рынках без передовых технологий, без качественных и конкурентоспособных по цене комплектующих. Производственный процесс, создание добавленной стоимости, естественно, являются международными, и задача торговых представительств в том, чтобы помочь нашим предприятиям эффективно встроиться в эти глобальные производственные цепочки.

Конечно, здесь нужно смотреть, кто именно владеет технологиями или контролирует те или иные рынки сбыта, анализировать риски, которые связаны с использованием иностранных поставщиков. В общем, это понятно. Часть таких рисков сейчас появилась и у нас, например в оборонно-промышленном комплексе в связи с ухудшением ситуации на Украине.

Второе, о чём мне хотелось бы сказать, – это защита интересов российских компаний.

Любые случаи дискриминации необходимо тщательно отслеживать, по возможности прогнозировать подобные действия и жёстко отстаивать наши законные интересы, разъяснять смысл принимаемых нами ответных мер и причины их введения.

Мы не можем допустить, что кто-то поддерживает свою экономику за наш счёт или нам в ущерб, а также (что сегодня тоже происходит) маскирует протекционистские меры в интересах совершенно определённых компаний под санкции. К тому же делает это в противоречие со своими обязательствами – обязательствами, которые каждая страна принимала на себя при вступлении в ВТО.

Относительно недавно в Санкт-Петербурге (это было в июне на международном юридическом форуме) я уже говорил: у России, как и у любой другой страны – участницы ВТО, есть право использовать механизмы этой организации для защиты своих интересов. Тем более что вступление в ВТО далось нам очень и очень непросто. И этим правом мы должны научиться пользоваться в полном объёме. Пока, надо признаться честно, мы этим инструментом не владеем как следует. Важно, чтобы бизнес на деле почувствовал, что торговые представительства, Министерство экономического развития, Правительство в целом готовы защищать его интересы и использовать для этого все законные инструменты, подчёркиваю: все законные инструменты.

Третье, о чём хотел бы сказать. В серьёзном обновлении нуждается работа с иностранными инвесторами. Россия заинтересована в долгосрочных и качественных инвестициях, в реализации проектов, связанных с трансфертом новых технологий, созданием современных эффективных производств. Для любого инвестора совместный проект с участием государства, институтов развития, крупных российских компаний гораздо привлекательнее, чем просто одностороннее финансирование. Мы это понимаем и готовы такие условия нашим будущим партнёрам предлагать. Нужно, чтобы наши намерения были известны и чтобы они правильно воспринимались в тех странах, где вы работаете.

Бо?льшая часть прямых иностранных инвестиций в нашу экономику по-прежнему сконцентрирована в Москве и Петербурге. Зона внимания инвесторов изначально ограничивается нашими двумя столицами во многом потому, что они мало знают о возможностях других, кстати, не менее перспективных российских регионов, соответственно, не могут правильным образом оценить их потенциал. Нужно показать инвесторам эти возможности и преимущества. Здесь важны и визиты региональных делегаций, и презентации, но оценивать, конечно, эффективность мы будем по объёмам привлечённых инвестиций и количеству подписанных контрактов.

Информации о том, что делается в нашей стране для улучшения предпринимательского климата, должно быть значительно больше. Недавно на заседании Правительства мы обсуждали эту тему применительно к проектам по освоению труднодоступных месторождений углеводородов. Могу сказать, что налоговые и таможенные условия для проектов на российском континентальном шельфе одни из самых комфортных в мире, но мы об этом мало говорим.

Серьёзные налоговые льготы установлены и для приоритетных инвестиционных проектов на Дальнем Востоке. Дальневосточным регионам с участием торгпредств нужно сформировать пакет перспективных региональных проектов для инвесторов из азиатских стран. Хочу подчеркнуть, мы об этом специально говорили на одном из совещаний, которое было в мае: взаимодействие с Азиатско-Тихоокеанским регионом для нас сейчас ключевой приоритет. Сегодня нам буквально необходим прорыв на этом направлении, который позволит преодолеть многие технологические и экономические ограничения для устойчивого роста.

Ещё одна возможность для зарубежных компаний – это объединённый рынок трёх государств, России, Белоруссии и Казахстана. Начиная с 2015 года, с созданием Евразийского экономического союза, будет обеспечена свобода движения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы. С точки зрения бизнеса это экономическое пространство, где за счёт единых правил и стандартов можно существенно снизить свои издержки. Запуская свой бизнес в России, инвестор получает право использовать конкурентные преимущества любой из трёх стран. Конечно, предстоит сделать ещё очень многое, и Евразийский экономический союз должен полностью раскрыть заложенный в нём интеграционный потенциал. Это, кстати, одна из задач наших торговых представительств в Минске и Астане. В любом случае эти долгосрочные перспективы нужно продвигать более активно.

Информационная работа должна быть более гибкой и энергичной. Новый облик торговых представительств, о котором много говорится в последнее время, подразумевает совершенно другой уровень открытости и присутствия в информационной составляющей или в информационном пространстве страны пребывания. Больше половины торговых представительств уже работает в социальных сетях, имеет собственные интернет-ресурсы, а должны, конечно, иметь все, и этим нужно заняться.

Такой переход к реальной коммуникации – это самый короткий путь к сердцу клиента. Главное, чтобы реальные коммуникации приносили отдачу, повышали доверие российского и зарубежного бизнеса к услугам торговых представительств. Хочу отдельно отметить: заполнение этого информационного вакуума, который был, стало гораздо активнее идти после нашей беседы в апреле.

Масштабные региональные рынки, совместные инвестиционные фонды, институты развития с самым широким числом участников – это лучшая защита от глобальных экономических потрясений. Все в мире с каждым годом понимают это всё больше. Такой дополнительной страховкой для экономики нам пренебрегать не стоит.

Хороший пример – динамичное развитие сотрудничества в рамках БРИКС. О договорённостях, которые достигнуты в Бразилии, вы, я думаю, знаете, некоторые принимали участие в этих переговорах. Председательство в этой организации переходит к России, также как и председательство в Шанхайской организации сотрудничества. Безусловно, мы должны предложить партнёрам содержательную экономическую повестку. Центральному аппарату министерства вместе с загранпредставительствами, с коллегами из Министерства иностранных дел, других министерств нужно предметно подумать над всем этим, привлечь экспертов, Торгово-промышленную палату, РСПП, другие организации, которые представляют интересы деловых кругов.

Вместе с нашими партнёрами из Белоруссии и Казахстана мы готовы к расширению Таможенного союза, готовы и к созданию зон свободной торговли, в том числе в формате «свободная торговля плюс», как с отдельными государствами, так и с региональными объединениями, в том числе и в Европе.

Нужно прямо сказать, что, действительно, украинский кризис значительно осложнил наши отношения с Евросоюзом. Иногда эти события называют водоразделом между прошлым и будущим Европы. Для нашей страны это не так, мы по-прежнему нацелены на взаимовыгодное сотрудничество. Евросоюз ещё долгое время будет для нас основным торговым партнёром. Существенная часть энергобаланса Европы зависит от поставок энергоресурсов из нашей страны, и мы дорожим репутацией надёжного поставщика, но мы должны быть уверены, что наши экономические интересы будут обеспечены должным образом. Говорю об этом в связи с тем, что были подписаны соглашения об ассоциации с Евросоюзом Молдовой и Украиной – странами, которые одновременно участвуют в договоре о зоне свободной торговли в СНГ.

Мы объективно оцениваем негативные последствия таких решений для нашей экономики. Считаем эти риски достаточно серьёзными, особенно в том, что касается технического регулирования, стандартов, санитарного и фитосанитарного контроля. Именно поэтому мы ведём консультации с Евросоюзом, с партнёрами по Таможенному союзу и по СНГ и будем вынуждены при определённой ситуации вводить защитные меры.

Мы настроены активно работать на разных рынках (хотел бы ещё раз это подчеркнуть) со всеми, кто готов с нами сотрудничать на условиях равноправия и взаимной выгоды. Но по объективным причинам (ещё раз хотел бы об этом сказать) наиболее перспективными для инвестиционного сотрудничества наряду с Азиатско-Тихоокеанским регионом становятся страны Латинской Америки и Африки. Здесь же формируется и целевая аудитория для наращивания поставок российского оборудования, авиатехники, других промышленных товаров.

Конечно, ни на одном рынке нас не ждут с распростёртыми объятиями, такова специфика экономической жизни. Но ждут выгодных коммерческих предложений, и нужно подстраиваться под эти рынки – и организационно, и в плане мер поддержки, быть готовыми при необходимости менять и географическую структуру торговых представительств.

Уважаемые коллеги! У внешнеторговых представительств нашего государства богатая история. Ещё при Петре I предписывалось «содержать прилежную корреспонденцию» при иностранных дворах, следить за изменением пошлин и цен на иностранные товары. В советские времена торговые представительства были инструментом централизованной внешнеэкономической политики в условиях монополии внешней торговли. Но даже в самые сложные времена – в период преодоления блокады России после революции, во время холодной войны – они оставались связующим звеном с зарубежными экономиками. В объёме экономического сотрудничества, который мы имеем сегодня, несмотря на все политические ограничители, вклад торговых представительств вполне значительный, и это тот результат, который мы не должны потерять. Поэтому обращаюсь к вам: нам очень важно сохранить достигнутый уровень торгово-экономических отношений, развивать связи с другими деловыми кругами, которые к этому готовы. У нас есть достаточно ясные сигналы, что европейские и американские компании намерены продолжать работу с российскими партнёрами. Сейчас самое время использовать неполитические форматы, обратить особое внимание, как я уже говорил, на малый и средний бизнес, который, как правило, менее политизирован и может быть заинтересован в большей степени в сотрудничестве с нами по таким направлениям, как, например, технологическая кооперация, поставки в Россию современного оборудования, создание совместных предприятий.

Почти два года назад началась реформа торговых представительств (здесь сидят авторы этой затеи), для того чтобы сделать их работу более чёткой и целенаправленной. Надеюсь, что сейчас это происходит. Как мне показывает мой опыт… Чего я только не слышал в бытность работы на различных должностях о том, что нам делать с торгпредствами. Начиналось всё с того, что приходил министр и говорил: «Давайте их все закроем». Но мы этого не сделали и не сделаем, поэтому нам нужно ориентироваться на будущее. Конечно, страны, в которых вы работаете, очень разные, и не везде все направления одинаково развиваются, поэтому очень важно объективно оценивать перспективы развития на местном рынке, делать это с нашим бизнесом, с учётом всех факторов решать и вопрос о количестве самих торговых представительств. Там, где это нужно объективно, открывать новые или воссоздавать торгпредства, как мы это сделали в ЮАР или на Кубе.

Что касается ресурсного и кадрового укрепления торговых представительств, они должны получить адекватную поддержку и средствами, и людьми. Указ Президента, который подписан совсем недавно, устанавливает новый статус торгового представителя, я вас с этим всех поздравляю. Речь идёт о переводе этой должности в высшую группу должностей государственной гражданской службы и, конечно, о соответствующем повышении должностного оклада.

Недавно мною утверждена новая редакция Положения о торговых представительствах. Готовятся и другие документы, которые посвящены деятельности торгпредств. Мы постарались учесть и ваши пожелания, прислушались к мнению деловых кругов. Все эти новации отражают потребности сегодняшнего дня, и, надеюсь, позволят вам выполнить те задачи, о которых я сейчас говорил.

Задачи эти, ещё раз хотел бы сказать, очень масштабные. Соответственно, спрос тоже должен возрастать. Напомню, решение о назначении торговых представителей принимается лично Председателем Правительства и подразумевает не только новый статус и привилегии, но и значительный объём ответственности. Вот на это я хотел бы вас нацелить.

Я уверен, что все мы хотим, чтобы система торгпредств стала сильным, эффективным и постоянно развивающимся механизмом, который нужен нашей стране для отстаивания своих интересов, для налаживания взаимовыгодного сотрудничества с новыми партнёрами и для стабильного развития и уверенности в будущем. Рассчитываю, что все эти идеи воплотятся в тех решениях, которые будут приняты по итогам нашего совещания.

Теперь передаю слово министру. Алексей Валентинович (обращаясь к А.Улюкаеву), дорожную карту, как вы сказали, я обрисовал. Пожалуйста.

А.Улюкаев: Спасибо большое, Дмитрий Анатольевич. Уважаемые коллеги, друзья! Как сказал во вступительном слове Председатель Правительства, работа по активизации несырьевого экспорта – это мощный драйвер, мощный двигатель экономического роста. Так не только в России, так во всём мире. Несколько дней назад состоялась министерская конференция министров экономики и торговли стран «большой двадцатки». В центре обсуждения была проблема национальной стратегии торговли как средства выхода на дополнительный глобальный рост на уровне 2% ВВП.

Чрезвычайно амбициозная задача, которая занимает людей, политиков, экономистов во всех уголках земного шара. И у нас, мне кажется, есть стержень такой национальной стратегии, это есть наша «дорожная карта» – программа развития несырьевого экспорта. Она, конечно, сочетается, должна сочетаться с нашими стратегиями в ВТО, с нашими отраслевыми стратегиями, но она в центре. Она предполагает рост на 6% объёмов этого экспорта ежегодно. Это довольно амбициозная задача, это означает, что мы собираемся прирастать темпами больше, чем мировая торговля целом, и уж существенно больше, чем мировой экономический рост.

Кстати говоря, в этом году мы пока имеем довольно скромный, но всё-таки положительный результат. У нас за пять месяцев рост примерно 2% несырьевого экспорта, но это весь рост нашего экспорта в целом. Видимо, такая тенденция сохранится и в обозримом будущем. Весь прирост нашего экспорта будет обеспечиваться несырьевым. Это ставит большие задачи в области финансовых инструментов, организационных, и институциональная основа – а это и есть система торгпредств – здесь чрезвычайно важна. Мы должны найти верные ответы на те вызовы, которые сейчас перед нами ставит мировая экономика и мировое развитие, и правильно сконцентрироваться на основных направлениях.

Что это за основные направления? С точки зрения субъекта это прежде всего крупный и среднекрупный бизнес, который больше всего нуждается в информационном, логистическом, правовом информационном сопровождении. С точки зрения стран присутствия я бы выделил три структурных блока.

Во-первых, это развивающиеся страны с растущими рынками. Здесь мы вполне конкурентоспособны по соотношению цена – качество по большинству видов нашей товарной продукции, промышленной продукции, сельскохозяйственной продукции, и мы должны более активно вводить новые компании на этот рынок.

Второе – это развитые экономики. Здесь у нас другая задача – максимально обеспечивать в нынешних очень сложных условиях, условиях риска санкций и даже материализации этого риска, содействие трансферту технологий, привлечению инвестиций и локализации в России современных высокотехнологичных производств.

Третий блок – это работа в странах, где высока степень административного влияния на экономику, где жёсткое регулирование, и там без сопровождения торгпредств в принципе бизнесу работать чрезвычайно трудно, а подчас и невозможно. И здесь мы тоже должны набирать соответствующие очки. А у нас вот уже почти два года как действует концепция нового облика торгпредств. Новый облик – это попросту бизнес-ориентированность, это преобразование торгпредств в сервисные центры, которые оказывают обществу, бизнесу полезную услугу сопровождения, вывода его на новые рынки и поддержки его в тех случаях, когда эта поддержка необходима.

Работа у нас строилась и строится по четырём базовым направлениям.

Во-первых, мы ввели систему планирования (у нас разработаны страновые планы действий – это 51 страна с таким планом действий), куда мы включаем работу по продвижению конкретных компаний на конкретные рынки.

Второе – это проектный подход. У нас разработаны паспорта внешнеэкономических проектов, и такого рода соглашения между торгпредством, министерством и бизнесом и представителем региона заключаются. У нас сейчас 283 такого рода паспорта в работе, которые охватывают 53 страны мира, и портфель этих проектов – примерно 25 млрд долларов. Здесь участвуют наши компании крупного и среднего бизнеса, здесь участвуют наши финансовые институты развития, Внешэкономбанк, ЭКСАР, и мы уже начинаем получать результат этой деятельности.

Третье – это бизнес-миссии, которые мы сейчас направляем в разные регионы в большом объёме. У нас 2013 год – это 33 бизнес-миссии в 20 стран, по результатам которых у нас есть десятки заключённых контрактов, десятки оформленных сделок, соглашений с нашими партнёрами. В этом году мы направляем 42 бизнес-миссии в 28 стран мира и также рассчитываем на то, что объём заключаемых сделок, контрактов будет по крайне мере не меньше, а надеемся, что больше, чем в прошлом году.

Кадровая работа. Мы добиваемся роста качественных характеристик наших торгпредов, это возрастные характеристики, это образовательные характеристики, это профессиональные характеристики и это мотивационный аспект нашей работы.

Мы внедряем систему целей (таргетов) и систему соответствующих коэффициентов оценки деятельности торгпредств, которая является основой для дальнейшей карьеры или для материального стимулирования. Мы сейчас входим во вторую стадию нашего реформирования: переходим от пилотных проектов к более систематической работе по всему качеству работы наших торгпредств. И здесь действительно очень важна нормативная база. Дмитрий Анатольевич упомянул новое положение о торгпредстве, недавно подписанное и принятое, которое даёт нам очень большие возможности, которое материализует наш проектный подход, наши возможности привлечения к работе в торгпредствах представителей бизнеса, представителей институтов развития, представителей федеральных органов исполнительной власти и представителей российских регионов, что означает качественно иную, не бюрократическую, а более бизнес-ориентированную повестку всей этой работы.

Мы нацелены на серьёзное изменение географии присутствия, ориентируя структуру торгпредств в большей степени на те регионы, где выше динамика экономического роста, где больше возможностей для продвижения нашего экспорта, нашего инвестиционного присутствия, воздействия на рост экономики. И в этом смысле важно и создание новых торгпредств, о двух из них Дмитрий Анатольевич упомянул, – это Куба и Южная Африка. Мы ставим вопросы по Сингапуру, Венесуэле, Монголии, Нигерии, Объединённым Арабским Эмиратам. В разной степени продвинутости эта работа есть, по некоторым из них мы уже в скором времени тоже материализуем это в создание организации торгпредств.

Хотели бы пойти также и по такому направлению, как, так сказать, торгрпредство по совместительству, когда торгпред может возглавлять торгпредство в двух или более странах пребывания. Это особенно важно там, где не такой большой торговый оборот и где издержки по поддержанию полноценного торгпредства, наверное, были бы затруднительны, но где присутствие для нашего бизнеса всё-таки очень важно.

Мы должны поработать над улучшением мотивационной основы труда торгпредов и работников торгпредств, имея в виду, что положение закладывает о торгпредстве такие возможности. Но, видимо, нам нужны дополнительные нормативно-правовые изменения, которые увеличили бы долю материального стимулирования, связанного с результатами работы, которые позволяли бы по-иному контрактовать сотрудников торгрпредств, при необходимости, если не показывается качественная работа и выполнение заявленных целей, расторгать эти контракты и обеспечивать более эффективную ротацию кадров.

Конечно, чрезвычайно важен должностной статус торгпреда. И здесь важна и зарплата, и иные материальные обстоятельства, связанные с транспортом, связанные с другими вещами, но важна и самооценка. Это очень сильный мотивирующий механизм, как мне кажется. Мы с вами должны должным образом это оценить, и я хочу от всех нас поблагодарить и Президента Российской Федерации, и Председателя Правительства. Долгий путь этот указ прошёл, непростой, но он подписан. И давайте, получив такую высокую оценку и высокий стимул, соответствующим образом ответим на эту работу.

И последнее, о чём я хотел сейчас сказать. Всё-таки что же мы хотим иметь на выходе этой непростой, этапной работы по преобразованию наших торгпредств? С моей точки зрения, это должна быть достаточно сложная организационная логистическая структура, состоящая из трёх блоков. Центр этого блока – это, собственно говоря, торгпред и работники торгпредств, которые являются государственными служащими, которые реализуют свою карьеру в федеральных органах исполнительной власти и в торгпредствах, которые занимаются анализом, сбором информации, представительством интересов нашего бизнеса в соответствующих властных кругах страны пребывания, обеспечивают разного рода двусторонние форматы, в том числе работу межправкомиссий и так далее.

Рядом с ними, вокруг них работают представители ассоциаций бизнеса или непосредственно компаний, которые заинтересованы в данных рынках в данной стране, в данных инвестициях, представители соответствующих регионов и представители наших органов исполнительной власти. Я хочу сказать, что мы подписали соглашение с Минсельхозом о том, что представители Минсельхоза будут на этом направлении работать, и мы в близкое время уже отберём этих работников для наших торгпредств.

Сейчас ряд регионов уже представлены в наших торгпредствах, скажем, Ульяновская область. У нас представители «Росатома» работают в торгпредстве, ЭКСАРа, других наших институтов развития. Но это должно быть не эпизодическим присутствием, а постоянным, в большом объёме.

И наконец, третье – это создание рядом с торгпредствами, под их эгидой, в тесном контакте с ними специальных центров по развитию отраслевого, инвестиционного сотрудничества, которые бы работали на более бизнесовых началах, которые фондировались бы за счёт соответствующих контрактов и договоров с нашим бизнесом, которые по его заявке, по его требованию обеспечивали бы эти возможности. Я думаю, что у нас непростые, очень серьёзные задачи и с точки зрения институтов, и с точки зрения профессиональных требований, с точки зрения структур, а самое главное – с точки зрения правильного позиционирования всей нашей деятельности, учёта интересов российского бизнеса, учёта тех узких мест, которые есть сейчас у нас с точки зрения нашего экономического развития, для того чтобы достойно на эти вызовы ответить. Спасибо.

Дмитрий Анатольевич, с Вашего позволения мы приступим к дискуссии, к обсуждению. Для начала мы послушаем нескольких наших торгпредов, которые представляют значимые «кусты» стран пребывания. Давайте, если можно, начнём с Артюшина Константина Викторовича, который все эти годы работал в Узбекистане, непростое место работы, но сейчас он завершает свою миссию там и будет переориентирован на тоже важный и существенный участок – на работу в Белоруссии. Пожалуйста.

К.Артюшин (торговый представитель Российской Федерации в Узбекистане): Спасибо большое, Алексей Валентинович! Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Торгпредства в странах СНГ, при всей условности сравнений, работают под воздействием в целом схожих факторов, определяющих, собственно говоря, содержание и основные направления нашей работы по поддержке российских компаний, выходящих на рынок этих стран.

С одной стороны, безусловно, положительным фактором является в целом неутраченная общность технологической базы, единая инженерная школа, русский язык как средство коммуникации – всё это, безусловно, плюсы, и это потенциал нашего экспорта, причём экспорта несырьевого. Так, по Узбекистану доля продукции с высокой и значительной степенью переработки в нашем по году 2 млрд экспорте в эту страну составляет до двух третьих, тогда как сырьевые товары – не более 20%.

С другой стороны, в этих странах, не только в этих странах, но и в целом в Азии во многих странах весьма высока регулятивная функция государства. Государства, особенно там, где существует, сохранён и развивается институт национальных производителей, достаточно жёстко контролируют особенно внешнюю торговлю, применяются достаточно жёсткие и весьма виртуозные, я бы сказал так, меры защиты рынка, и это определяет нашу позицию. Когда точка принятия решения во многих случаях располагается выше возможностей российских компаний, которые выходят на рынок, для нас первичной задачей является проинформировать компании об этой специфике, дать им возможность, что называется, попасть в формат, показать развилки и сделать всё возможное, чтобы они избежали сложностей, потому что те привычные рыночные маркеры, по которым они привыкли работать, работают в специфических условиях весьма специфично и часто дают просто искажённую картину, поэтому мы и пытаемся на стартовом этапе работать на опережение. Мы, к примеру, в Узбекистане приходим на выставки и стараемся все российские компании, которые приехали и пытаются выйти на рынки, каким-то образом сориентировать, провести с ними беседу, показать им эти развилки, грубо говоря, дать возможность более плавного, более безболезненного входа на рынок.

Тут уместно сказать, что, конечно же, большинство российских компаний, вновь приходящих на рынок стран СНГ, – это как раз региональные компании. С Узбекистаном, к примеру, работают компании более чем из 70 регионов Российской Федерации. Особенно много предприятий из Поволжья, Сибири, Урала, это определяется и спецификой логистики, и, собственно говоря, структурой промышленности этих регионов. Это не всегда крупный бизнес. Хотя мы, конечно же, работаем и с такими лидерами отраслей экономики, как АвтоВАЗ, «Интер РАО», «Аэрофлот», «Трансаэро», но чаще всего это компании средние, у которых небольшой рекламный бюджет, у которых в штате нет профессиональных аналитиков, не всегда есть маркетологи и точно не всегда есть финансовые специалисты, которые необходимы для уменьшения финансовых рисков. Так вот, на первом этапе мы, как правило, берём оферты этих компаний, иногда вместе с ними помогаем их создать, для того чтобы они были в приемлемой для местного рынка форме, и эти оферты направляем потенциальным потребителям, используя в том числе рутинные бюрократические механизмы. Как официальный орган мы стараемся получить реакцию на предложение российских компаний, и когда мы видим хотя бы малейшую искорку интереса, мы сразу же начинаем разговор о том, чтобы провести презентацию этой компании, получить для неё приглашение для участия в тендере. Таким образом, буквально в ручном режиме приводим компанию на рынок. Безусловно, роль торгпредства как официального органа, изначально ориентированного на защиту экономических интересов российской компании, существенна. В том случае, когда у нас возникают проблемы в период исполнения контракта, здесь мы тоже сначала стараемся в ручном режиме – на экспертном уровне попробовать эту проблему разрешить. Если не получается, готовим соответствующие материалы для того, чтобы было более высокого уровня обращение – обращение посольства, сопредседателя межправкомиссии и так далее.

Ещё один момент. Как показывает практика нашей работы, только за последние полтора года мы в Узбекистане провели 19 плановых наших бизнес-миссий и достаточно большое количество стихийных бизнес-миссий, связанных с приездом делегаций российских компаний.

Наиболее эффективно работают кластерные делегации, организованные региональными администрациями в тесном взаимодействии с региональными торгово-промышленными палатами и с созданными региональными центрами поддержки экспорта. Когда это сочетание профессионализма – торгово-промышленной палаты, ресурса административного (администраций) и, собственно говоря, ресурсов министерства, получаются достаточно интересные варианты. И ни одна из этих делегаций, сформированных таким образом, не была прогулочной, они закончились конкретными действиями, конкретными предложениями.

Так, в прошлом году мы принимали таким образом делегации из Саратовской области, Татарстана, в этом году – Башкортостана, Пензенской области. И я так понимаю, что до конца года перечень будет продолжен.

И в заключение хотел бы сказать, что по мере развития интеграционных процессов, в том числе в рамках Евразийского экономического союза, полагаю, что вот эти навыки торговых представительств, наработанные прежде всего по поиску вариантов входа на рынок, по поиску вариантов кооперации будут ещё больше востребованы просто за счёт того, что большее количество российских компаний, которые ранее не занимались внешнеэкономической деятельностью, будут искать для себя новые рынки и, конечно же, для них это тоже будет внове. Спасибо.

А.Улюкаев: Спасибо большое. Два месяца назад в Правительстве было совещание, посвящённое обсуждению нашего присутствия в Азиатско-Тихоокеанском регионе, активизации его. В центре этой работы – конечно, работа с нашими партнёрами из Китайской Народной Республики, поэтому я хочу предоставить слово нашему торгпреду в Китае Алексею Владимировичу Груздеву. Пожалуйста.

А.Груздев (торговый представитель Российской Федерации в Китае): Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания! В 2013 году Китайская Народная Республика, крупнейшая развивающаяся страна мира, стала ведущей торговой державой, опередив по объёму товарооборота традиционного лидера – Соединённые Штаты Америки. Для более чем 120 государств мира Китай является основным торговым партнёром, с 2010 года занимает первую строчку в рейтинге ключевых торговых партнёров Российской Федерации. В 2013 году объём двусторонней торговли приблизился к 90 млрд долларов. В текущем году продолжится уверенный рост российского экспорта в Китай, составив 14,8%. Отмечается позитивная динамика и в нашей торговле с другими странами Азиатского региона, в частности с Малайзией, Вьетнамом, Южной Кореей, Таиландом, Сингапуром.

Наблюдаемое в последнее время проявление жёсткого политического давления на Россию со стороны Запада, всё чаще переходящее в экономическую площадь и сопровождающееся нерыночными методами конкурентной борьбы, как представляется, диктует необходимость более тесного торгово-экономического взаимодействия с развивающимися странами АТР.

На фоне замедления экономического развития в мире, фактической стагнации в Европе развивающиеся страны Азии демонстрируют наиболее позитивные показатели. В 2013 году темпы роста в среднем по региону составили 5% ВВП.

Динамичное развитие региона обеспечивает устойчивый спрос на традиционные статьи нашего экспорта. Вместе с тем формируется потенциальная ниша и для российской высокотехнологичной продукции. Потребность в таких товарах обусловлена самой задачей инновационного развития этих стран, переходом от экстенсивной к интенсивной модели развития. Перспективными направлениями в углублении взаимодействия с азиатскими странами видится сельское хозяйство, химическая промышленность, гражданское авиа- и судостроение, фармацевтика, биотехнологии, связь и телекоммуникации. Заслуживают внимания и проекты по разработке месторождений полезных ископаемых, и создание инфраструктуры с сопутствующими поставками российской техники.

На фоне быстрого экономического роста азиатских экономик не менее актуальной видится и сфера так называемых зелёных технологий. При этом очевидно, что работа на рынках развивающихся стран сопряжена с серьёзной конкуренцией, как внутрирегиональной, так и со стороны США и Евросоюза.

За годы успешных экономических реформ и устойчивого развития азиатские страны превратились в весьма прагматичных партнёров, развивающих многовекторные, многополярные торгово-экономические отношения. В этой связи может быть интересен опыт Китая, активно участвующего в интеграционных процессах в Азии и реализующего практику заключения соглашений о свободной торговле, позволяющих, с одной стороны, расширить доступ китайских товаров на внешние рынки, а с другой стороны, получить более льготные условия для приобретения товаров, в которых заинтересована китайская экономика. Конечно, этот опыт не может быть напрямую заимствован нами в силу различной структуры экспорта и требует тщательного анализа на предмет потенциальных рисков для отраслей российской экономики. Соответствующая работа уже ведётся в рамках специальных исследовательских групп.

Более широкое применение практики использования национальных валют во взаимных расчётах также может содействовать дальнейшему укреплению экономических связей со странами Азии.

Одним из действенных механизмов продвижения товаров и технологий, несомненно, является выставочно-ярмарочная деятельность. Её активизация будет способствовать росту узнаваемости российских брендов, подтверждать серьёзность намерений нашего бизнеса к долгосрочному сотрудничеству со странами региона. В этой связи представляется целесообразным тиражировать позитивный опыт проведения российско-китайского «ЭКСПО» – первого международного выставочного мероприятия, организованного двумя странами в качестве полноправных партнёров в конце июня сего года в Харбине.

Азиатские страны, в частности Китай, Малайзия, Сингапур, Индия, как представляется, могли бы в определённой степени содействовать решению Россией задачи по импортозамещению путём частичной переориентации нашего технологического сотрудничества с Запада на Восток.

Развивающиеся страны за последние годы благодаря тесному взаимодействию с США, Евросоюзом, а также существенному увеличению финансовых вложений в научные исследования создали большой задел для инновационного развития, сформировали достаточно солидный банк современных технологий.

Применительно к взаимодействию с Китаем одной из новых форм сотрудничества могло бы стать создание приграничных промышленных индустриальных парков с последующим механизмом вывоза части производимой продукции в КНР. Активизировавшаяся работа по модернизации погранпереходов, повышению их пропускной способности должна повысить рентабельность такого взаимодействия.

Другим новым направлением сотрудничества могли бы стать совместная переработка и производство на территории России продукции с высокой добавленной стоимостью для последующего экспорта в страны и регионы, где Китай традиционно имеет сильные позиции.

Говоря о месте и роли торгпредств в системе ВЭД (внешнеэкономическая деятельность), хотелось бы отметить, что, находясь в стране пребывания и владея ситуацией изнутри, они призваны стать своеобразным проводником для российского бизнеса на зарубежные рынки, предоставляя комплексные услуги под ключ, начиная с первичного анализа рынка, содействия в разработке тактики выхода на этот рынок и вплоть до сопровождения переговорного процесса и последующего исполнения контракта.

В своей работе мы плотно взаимодействуем с нашими посольствами, благодаря чему формируется взаимодополняющая система поддержки российских экспортёров на политическом, экономическом и оперативном уровнях. При этом возможности торгпредства весьма востребованы малым и средним бизнесом, зачастую не обладающим мощным аппаратом для продвижения своей продукции на рынке.

Страны Азии традиционно отличает сильное взаимопроникновение государства и бизнеса. Оценивая своего потенциального партнёра, азиатские предприниматели внимательно анализируют, кто за ним стоит. В этих условиях, как видится, сопровождение торгпредством деятельности российских компаний может дать контрагентам определённый важный сигнал: поддерживается государством.

Весьма востребована российскими компаниями и юридическая поддержка, оказываемая торгпредствами на всех стадиях построения бизнеса, это и проверка деловой репутации потенциального партнёра, и содействие в составлении контракта, формализация отдельных его статей в соответствии с национальным законодательством, и – к сожалению, иногда это бывает – досудебное урегулирование споров.

Торгпредства выполняют и своего рода просветительскую функцию в стране пребывания, популяризируя идею сотрудничества с Россией, организуют для местных деловых кругов семинары и круглые столы, посвящённые инвестиционным и кооперационным возможностям России, особенностям ведения бизнеса в нашей стране. Недавно одобренные изменения в положение о торговом представительстве, как представляется, позволят дополнительно укрепить кадровый состав и повысить компетенцию торгпредств за счёт представителей других федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, государственных организаций. Спасибо за внимание.

А.Улюкаев: Спасибо. Ведущим торговым инвестиционным партнёром у нас остаётся Европа, Европейский союз, а в нём первое место – это Германия, давний наш партнёр, и даже в нынешние непростые времена активно развивается наше сотрудничество. Хочу предоставить слово торгпреду в Германии Андрею Викторовичу Звереву. Пожалуйста.

А.Зверев (торговый представитель Российской Федерации в Германии): Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые Игорь Иванович, Андрей Рэмович, Алексей Валентинович! Уважаемые коллеги! Я хотел бы вначале дать короткую историческую справку. Может быть, многие мои коллеги помнят, что именно в августе 1986 года (это 28 лет назад) было принято постановление правительства ещё СССР о реорганизации деятельности во внешнеэкономическом секторе, когда субъектам хозяйственной деятельности было предоставлено право самостоятельно осуществлять внешнеэкономические связи, иметь валютные счета и осуществлять торговлю.

За эти 28 лет торговые представительства прошли, я бы сказал, нелёгкий путь реформирования, реорганизации, поиска своего места, порой мучительного, и сейчас, по истечении вот этого достаточно длительного периода времени, мы видим, что всё-таки, как я считаю, это место найдено. То, что мы называем работой торговых представительств в новых условиях, когда мы приобретаем сейчас, скажем так, новый облик, – это более близкие контакты с бизнесом, поддержка бизнеса в странах пребывания. Я должен сказать по собственному опыту, что зачастую, если говорить прежде всего о малом и среднем бизнесе, то их квалификация в этой сфере достаточно мала, и поэтому оказание им поддержки, помощи информационной, аналитической – это очень важная функция, это очень важно для российского бизнеса.

То, что характерно для нынешнего состояния внешнеэкономических связей, – это глубокое взаимопроникновение западных фирм в российскую экономику и российских предприятий в западную. Эти связи, эта производственная, технологическая кооперация развиваются очень динамично. Я могу привести несколько примеров. Что касается страны моего пребывания, Германии, то сейчас более 6 тыс., а по некоторым оценкам, даже 6,5 тыс. предприятий в российской экономике работают с участием немецкого капитала. По разным оценкам, несколько сотен, а по нашим оценкам, даже несколько тысяч предприятий в германской экономике работают с российским капиталом. Это предприятия и крупного бизнеса, такие как Gazprom Germania, VTB (Deutschland), Ilim Timber, Nordic Yards и целый ряд других, но преимущественно это предприятия малого и среднего бизнеса, это как раз тот самый сектор немецкой, в частности, экономики, который даёт основной прирост ВВП.

Аналогичная ситуация, например, в Австрии. Более 1,2 тыс. австрийских предприятий ведут дела в нашей стране. С другой стороны, более 500 предприятий в Австрии работают с российским капиталом. Более 1 тыс. предприятий во Франции также работают с участием российских инвесторов. В целом на страны Запада в январе – мае этого года приходилось более 55% российского товарооборота, а на Евросоюз за этот же период – около 50% российского товарооборота, 130 млрд долларов США, на США – около 4,5% и на Канаду – около 0,5%.

Должен сказать, что, несмотря на возникновение политических турбулентностей и различного рода санкционных мер со стороны наших партнёров на политическом уровне в целом, в частности по Германии, это не принесло сейчас каких-то серьёзных изменений. Более того, я даже скажу, что, по данным Федеральной таможенной службы, за пять месяцев этого года товарооборот России и Германии вырос почти на 4%, при этом экспорт показал около 10% роста.

Учитывая то, что Германия (тут я сошлюсь на немецкую статистику) является основным торговым партнёром Российской Федерации, и в прошлом году наш товарооборот превысил 100 млрд долларов, это очень хорошая, я считаю, положительная тенденция, свидетельствующая о том, что немецкий бизнес преимущественно деполитизирован. Он аполитичен и старается не обращать внимание на различного рода политические санкции.

У нас есть множество примеров сотрудничества России и Германии в высокотехнологичных отраслях. Именно при содействии (не постесняюсь это сказать) торгового представительства к нам в Ульяновскую область пришёл немецкий инвестор «Гильдемайстер», и впервые за многие годы у нас в России строится станкостроительный завод. Там же, в Ульяновской области, начинается строительство завода автокомпонентов «Шэффлер». С участием торгпредства в Калужскую область пришла фирма «Берлин-Хеми». Там же сейчас начинается строительство двигателестроительного завода «Фольксваген», работа с которым начиналась в торгпредстве ещё пять лет назад.

Приведу ещё один такой характерный пример. Всего полтора месяца назад с участием торгпредства было подписано агентское соглашение между «Технопромимпортом», нашим объединением, и немецкой компанией «Гол Контрол» о совместном сотрудничестве для чемпионата мира 2018 года. Те, кто смотрел футбол, помнят, что именно эта фирма контролировала пересечение мячом линии ворот.

В странах, где присутствуют торгпредства в Европе и Америке, Северной Америке прежде всего, делается очень много, для того чтобы создать соответствующие современным тенденциям площадки трансфера технологий и технологического сотрудничества. Так, в качестве примера можно сказать, что при торгпредстве в Вене создан центр по поддержке инноваций, и решение о его создании было принято с учётом сформировавшейся за последние годы роли Австрии как одной из важнейших площадок трансфера ноу-хау и обмена высокими технологиями между Россией и ведущими европейскими странами.

Ещё одна особенность, которую я хотел бы отметить, работы торгпредств в развитых странах – это поддержка регионов, сегодня об этом уже говорилось. У нас в торгпредстве в Берлине открыт специальный демонстрационный зал экспортных инвестиционных возможностей российских регионов. Там представлена реклама различного рода, материалы примерно 30 регионов Российской Федерации и госкорпораций, в частности «Росатома» и Внешэкономбанка. Это площадка, на которой мы проводим различные встречи с немецкими партнёрами и показываем преимущества различных регионов Российской Федерации в сфере инвестиционного сотрудничества.

Поскольку мы работаем сейчас в условиях особых, я бы сказал, санкционных экономических и финансовых мер Запада, мы считаем, что торгпредства одновременно должны выступить и в роли проводника, что ли, нашей экономической, внешнеторговой и вообще внешнеэкономической политики, для того чтобы разъяснять западному бизнесу, что же на самом деле они теряют в случае, если они отказываются от сотрудничества в России.

Я могу тоже как пример привести работу моих коллег в связи с недавним визитом Президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина в Австрию, где, несмотря на такую непростую политическую обстановку, было подписано 23 соглашения о сотрудничестве. Мы стараемся создавать легитимные и эффективно действующие, лоббирующие структуры в наших странах, и в этом смысле я тоже хотел бы привести пример Германии.

Три года назад мы по договорённости с немецким бизнесом, прежде всего с тем, который работает с российским капиталом, создали организацию под названием «Совет российской экономики в Германии». Это некоммерческое партнёрство, а культура создания некоммерческих партнёрств по разным направлениям, в частности в Германии, очень высоко развита. Это лоббирующая структура, которая сейчас уже, по истечении трёх лет, объединяет около 100 компаний – компаний немецких прежде всего с российским участием, которые я уже называл. Это и «Газпром», ВТБ, «Почта России», Nordic Yards, Ilim Timber и целый ряд других, но преимущественно это предприятия малого и среднего бизнеса. Это организация, отстаивающая интересы российского бизнеса в Германии, и на протяжении последних трёх лет она приобрела достаточно высокий, как мне кажется, авторитет.

Я считаю, что этот опыт может быть воспринят нашими коллегами, и мы собираемся его развивать и совместно с представительством Торгово-промышленной палаты (мы работаем вместе с представителем ТПП в этом направлении), и с Российским союзом промышленников и предпринимателей, с которым мы тоже очень активно сотрудничаем.

Другое направление нашей работы – это совместные проекты с европейскими, в частности, странами по работе на рынке третьих стран. Как пример можно привести поставку в Мексику самолётов «Сухой-Суперджет-100» (это проект совместный России, Франции и Италии); совместное предприятие Gazprom International и французской компании «Тоталь» и боливийской компании по добыче газа на участке Асеро в Боливии. В рамках строительства энергоблоков словацкой АЭС «Моховец» – наш партнёр чешская компания «Шкода – Ядерное машиностроение». И для развития данных направлений сотрудничества наше торгпредство плотно взаимодействует в связке с «Росатомом», и они, представители «Росатома», кстати говоря, работают в штате торговых представительств Российской Федерации, в частности Германии.

У нас сейчас в Германии на выходе подписание соглашения о поставке товаров по линии «Росатома» в сотрудничестве с Мюнхенским техническим университетом. Активно работает и представительство Курчатовского центра в Германии в сфере вывода из функционирования, из деятельности ядерных установок и утилизации ядерных отходов.

Последнее, о чём хотел бы в заключение сказать, – это ещё несколько направлений. Это работа с малым, средним бизнесом, о котором я уже сейчас говорил. У нас, например, в Италии при содействии торгового представительства создана площадка для установления прямых контактов, подписания двусторонних соглашений для предприятий малого, среднего бизнеса России и Италии. И в заседаниях такой созданной специальной рабочей группы регулярно принимают участие около 500 представителей бизнеса из Италии и из России.

Сейчас, как я уже говорил, чиновники, (я бы их так назвал всё-таки) в западных странах и, в частности, в Германии пытаются давить на бизнес. Примеры этого давления общеизвестны. Можно вспомнить недавний Санкт-Петербургский экономический форум, когда в Германии некоторые чиновники не стеснялись звонить руководителям крупных компаний и банков и настойчиво рекомендовали им не ездить на это мероприятие. В связи с этим мы сейчас пытаемся разъяснить нашу позицию в этом отношении и вот этим самым немецким чиновникам мы говорим прямо: «Перестаньте кошмарить немецкий бизнес. Дайте бизнесу заниматься их делом. Не надо на них давить. Пусть они сотрудничают так, как они считают это нужным».

У нас есть множество примеров того, как немецкий бизнес, повторяю, в целом аполитичный, их объединения, такие как Восточный комитет немецкой экономики, Российско-Германская торговая палата, активно отстаивают необходимость дальнейшего развития нашего сотрудничества, в частности на российско-германском треке. У нас в этом году, вы знаете, были отложены межгосконсультации, была перенесена, отложена работа стратегической рабочей группы межправительственной. При этом мы понимаем отлично, что бизнес заинтересован в проведении этих мероприятий, поэтому мы совсем недавно, в начале июля, с Алексеем Евгеньевичем (А.Лихачёв, заместитель Министра экономического развития) провели такое заседание этой межправительственной стратегической группы, правда, в другом формате. Мы её назвали «бизнес-часть стратегической рабочей группы». В ней участвовали представители бизнеса и России, и Германии, ну и, в частности, пришёл статc-секретарь, замминистра иностранных дел Германии, который тоже принял участие в этом заседании.

В целом я рассчитываю на то, что германская сторона поддержит предложение Российской Федерации, нашего министерства о возобновлении работы нашей межправкомиссии, которая называется «Стратегическая рабочая группа». Завтра у Алексея Евгеньевича Лихачёва состоится телефонная конференция с сопредседателем немецкой части этой комиссии, и, надеюсь, на проведение этой комиссии осенью.

Последнее, что я хотел бы сказать, – это то, что в этих условиях, условиях работы в санкциях, мы бы хотели более активно (и стараемся это делать) развивать технологическое, производственное сотрудничество и трансферты технологий в тех сферах, которые уже сейчас существуют, в рамках тех проектов, которые сейчас функционируют.

У нас очень активно, я считаю, сейчас развивается российско-германское сотрудничество в сфере судостроения. Вы знаете, что российский инвестор Nordic Yards приобрёл целый ряд судостроительных активов в Германии. В частности (это было сделано ещё в 2009 году), первые два судостроительных завода в Висмаре и Варнемюнде, и совсем недавно Nordic Yards приобрёл ещё одно предприятие в Штральзунде. Теперь, таким образом, это крупный судостроительный кластер в федеральной земле Мекленбург – Передняя Померания, принадлежащий российскому инвестору Виталию Юсуфову.

Было заключено соответствующее соглашение с Крыловским центром в Санкт-Петербурге, и мы сейчас рассчитываем на развитие этих связей уже с привлечением других структур, с привлечением Объединённой судостроительной корпорации, Внешэкономбанка и других.

Я предварительно говорил с Денисом Валентиновичем (Мантуровым) на эту тему. Я так понимаю, что он поддерживает эту идею о дальнейшем развитии этого сотрудничества. И вот в этом направлении (это просто как один из примеров) будем развивать производственную и технологическую кооперацию в уже существующих инвестиционных проектах. Я считаю, сейчас это очень важно.

Спасибо за внимание.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 23 июля 2014 > № 1130310 Дмитрий Медведев

Почти половину цены новой квартиры в Финляндии составляют налоги.

Если стоимость квадратного метра апартаментов в Хельсинки составляет €5000, налоги «съедают» около €2000 из этой суммы.

Такие данные опубликовала Конфедерация финского строительства, передает Helsinki Times.

«Доля общей площади здания составляет до трети в цене апартаментов», - говорит региональный директор Конфедерации Хану Мякинен.

Застройщики вынуждены включать в стоимость квадратного метра ряд налогов, например налог на прибыль, налог на добавленную стоимость, налог на передачу недвижимости, а также страховку от несчастного случая и взносы в пенсионный фонд. В результате это приводит к удорожанию жилья для покупателей.

А тем временем российские владельцы финской недвижимости пытаются от нее избавиться из-за неустойчивости рубля, экономического и политического давления и ужесточения условий по ипотечному кредитованию.

Пакистан: вызовы 2014 г.

Наталья Замараева

Военная операция в агентстве Северный Вазиристан – июнь 2014 г.

15 июня 2014 г. военная авиация нанесла авиаудары по местам укрытий боевиков в ряде районов Северного Вазиристана на границе с Афганистаном. «Согласно подтвержденным данным на территории агентства скрывались иностранные и местные террористы, которые были связаны с нападением на аэропорт в Карачи. Более 50 боевиков, в основном узбеки, были ликвидированы во время авианалета. Склад боеприпасов также был уничтожен», – говорилось в пресс-релизе штаба сухопутных войск Пакистана.

Широкомасштабная операция вооруженных сил Пакистана была развернута по указанию правительства против иностранных и местных террористов, которые скрываются на территории агентства. Операция названа «Зарб-e-Азб», что переводится как «удар меча». По информации военных источников, 25000 – 30000 военнослужащих задействованы в войсковой операции. Вертолеты Кобра, артиллерия и снайперы ведут координированные действия.

Аналитики задают несколько вопросов: почему крупномасштабная военная операция развернута в июне 2014 г., в Северном Вазиристане, будет ли следующая военная операция, какие шаги предпримут военно-гражданские власти Пакистана для ликвидации терроризма в стране, повлияют ли действия армии на установившийся баланс военно-гражданских отношений в обществе, как в целом военные действия скажутся на безопасности в регионе Афганистана/Пакистана в период частичного вывода коалиционных сил НАТО/США из Афганистана и т.д.

Военные операции против иностранных боевиков в пограничных с Афганистаном агентствах проводились и в прошлые годы. Генерал П.Мушарраф отдал приказ о введении войск на ТПФУ еще летом 2002 г. Тогда племена вазиров и масудов поддержали планы Исламабада. И в 2005 г. ситуация повторилась, в частности был захвачен лагерь боевиков Шаваль.

В текущем году первые авиаудары пакистанских ВВС по местам укрытий боевиков в СВ были зафиксированы еще 20 мая 2014 г., т.е. задолго до официального объявления операции. Представители военного ведомства заявили, что авиаобстрел – акт возмездия за убийство большого числа гражданских лиц и военнослужащих террористами в зоне племен, провинции Хайбер-Пахтунхва и Карачи. В те дни начался отток населения из горных районов на афганской границе. В действительности реальной причиной произошедшего стало изменение геополитики в регионе, связанной с выводом коалиционных войск США/НАТО из Афганистана, и опасностью в связи с этим усиления экстремизма в приграничных с Афганистаном агентствах (Территория племен федерального управления) и далее во внутренних районах Пакистана.

Президентские выборы в Афганистане (апрель – июнь 2014 г.) и теракт в аэропорту города Карачи на юге Пакистана лишь подтолкнули официальное объявление о начале военной операции. Самостоятельный шаг генералитета об авиаобстреле ряда районов СВ первоначально был негативно воспринят гражданской администрацией. Премьер-министр Наваз Шариф в силу ряда причин отстаивал политику диалога с Движением Талибан Пакистана. Военная операция, по его мнению (до середины июня 2014 г.), еще больше могла осложнить усилия, предпринимаемые правительством с целью продолжить диалог с ДТП. Процесс застопорился после одного раунда переговоров в феврале 2014 г. Тогда был достигнут успех – стороны договорились о режиме прекращения огня, который продлился 40 дней и был нарушен в середине апреля 2014 г.

В июне 2014 г. волна терактов вновь прокатилась по всей стране (СВ, долине Тирах в агентстве Хайбер, попытка захвата аэропорта в Карачи). Это убедило военное командование 11 июня 2014 г. принять решение вновь активизировать удары с воздуха по укрытиям боевиков и продолжить кампанию по выслеживанию террористов по всей стране и разоружению террористической сети. США возобновили удары с использованием беспилотников.

Официальное объявление военной операции в СВ требовало консенсуса гражданских властей и генералитета. О совещании под председательством премьер-министра Наваз Шарифа с участием высокопоставленных военных чинов было сообщено после его окончании. 15 июня 2014 г. премьер информировал Национальную ассамблею (нижнюю палату парламента) о начале военной операции против боевиков в Северном Вазиристане. Решение было принято большинством политических партий. Партия Справедливости долго колебалась – стоит ли поддерживать военную операцию или нет. Лидер партии Имран Хан в недавнем прошлом подчеркивал, что операция в Северном Вазиристане является непродуманным шагом. Правительство должно принять меры только против тех групп боевиков, которые отказываются от переговоров. Праворелигиозная партия Джамаат-и-Ислами оказалась единственной партией, которая выступила против присутствия военных в СВ, выражая опасения, что помимо террористов могут погибнуть невинные люди.

Перелом в отношениях между гражданской администрацией и генералитетом произошел несколькими днями позже, когда глава кабинета министров посетил (в первый раз со дня инаугурации в начале июня 2013 г.) штаб-квартиру Пешаварского корпуса армии. Он заверил, что военные получат полную финансовую поддержку для достижения успеха в продолжающейся военной операции, которая необходима ввиду угрозы массовых терактов по всей стране против запрещенной ДТП.

Обосновывая начало военных действий в СВ, штаб сухопутных войск Пакистана подчеркивал, что «используя Северный Вазиристан в качестве базы, террористы вели войну против государственной власти Пакистана, подрывали общенациональный уклад жизни, что сдерживало экономическое развитие, привело к многочисленным жертвам и нанесло огромный ущерб имуществу. Они также парализовали жизнь в агентстве, постоянно терроризируя мирное местное население.

Военные источники подтверждают наличие большого количества иностранных боевиков из государств Центральной Азии, в частности, этнических узбеков. Операция проводится на фоне раскола в рядах ДТП. В апреле – июне 2014 г. пакистанские СМИ писали о боестолкновениях в СВ между враждующими группировками движения; увеличился поток беженцев в Афганистан.

Местные власти, политические круги в СВ провели большую работу со старейшинами местных племен, убеждая поддержать военную операцию. На гранд джирге (Совет старейшин) они предупредили о недопустимости нахождения иностранных боевиков в зоне племен и поддержке их местным населением. В противном случае племена столкнутся с серьезными последствиями. Опасаясь широкомасштабных военных действий, старейшины заявили, что «соплеменники против войны, и выступают за решение конфликта путем переговоров в соответствии с родоплеменными традициями». В мечетях через громкоговорители, обращаясь к иностранным боевикам, они призывали покинуть зону племен; в подтверждение своих слов вывесили пакистанские флаги, чтобы продемонстрировать свою преданность федеральному правительству.

Стремясь избежать широкомасштабной военной операции, старейшины племен (в частности, утманхель дава и вазир в Северном Вазиристане 6 июня 2014 г. предоставили 15-дневный срок иностранным боевикам с тем, чтобы те покинули территорию агентства. Гранд джирга в составе 64-членов заявила, что обеспечит безопасность государственных институтов и конвоев сил безопасности. Их частично поддержали и местные боевики. Например, группировка Хафиз Гуль Бахадура из ДТП в СВ также заявила о продлении режима прекращения огня до 20 июня 2014 г.

При подготовке к военной операции генералитет заблаговременно планировал и эвакуацию местного населения. Специально обустроенные лагеря для временно перемещенных лиц были обустроены как в соседних агентствах, так и во внутренних районах страны. Военные источники сообщали, что «местное население настоятельно приглашалось прийти в специально отведенные места для планомерной и достойной эвакуации из агентства». Необходимые логистические и административные меры для временно перемещенных лиц были предприняты Политической администрацией и руководством Агентства по борьбе со стихийными бедствиями. Гражданская администрация благоустроила регистрационные пункты и лагеря для временно перемещенных лиц. Были организованы пункты сдачи оружия для тех боевиков, которые решили отказаться от насилия и сложить свое оружие. Осуществлялось наблюдение за районом с воздуха.

Власти дали три дня местным жителям, чтобы покинуть города Мир-Али и Размак. Несмотря на меры властей, государственного транспорта для перевозки людей не хватало. Это вызывало тревогу, так как частные перевозчики устанавливали высокие цены.

Лагеря для внутренне перемещенных лиц были разбиты: в Сайдже и второй – недалеко от плотины Баран. Жителям Мираншаха было разрешено покинуть свои дома 20 июня 2014 г. в связи с комендантским часом. Большинство жителей ушли в соседний район Банну в провинции Хайбер-Пахтунхва. Увеличился поток беженцев в афганскую провинцию Хост, где в конце июня было зарегистрировано 3000 пакистанских семей. Пограничные войска Пакистана уже вернули около 300 человек из Хоста в Пакистан через агентство Куррам и далее в Банну.

Но по мере роста численности временно перемещенных лиц (по состоянию на конец июня 2014 г. — 400 000 человек) ситуация стала угрожать гуманитарной катастрофой не только в СВ, но и во внутренних районах Пакистана. Правительства трех провинций Синда, Белуджистана и Панджаба 22 июня 2014 г. ввели запрет на въезд временно перемещенным лицам. В Банну группа переселенцев провела демонстрацию в знак протеста против отсутствия мест размещения, и потребовала смягчения комендантского часа в Северном Вазиристане.

ДТП предупредило о новой волне террора в стране. Пресс-секретарь ДТП Ш.Шахид заявил, что «они серьезно отнеслись к диалогу с правительством, исходя из высших интересов страны и ислама, но их требования не были выполнены. Талибан стал мишенью боевых вертолетов, и эти атаки провоцируют новую волну террора. Армии Пакистана и правительства Пакистанской мусульманской Лиги Наваз проводят прежнюю политику бывших президентов Мушаррафа и Зардари» В результате боевики активизировались в соседнем агентстве Хайбер зоны пуштунских племен. Боевики, в основном, иностранцы укрываются в близлежащих лесах долины Шавал. Они бегут из Северного Вазиристана, оставляя за собой минные поля.

Пограничный вопрос в пакистано-афганских отношениях

Вывод коалиционных войск США/НАТО из Афганистана в 2014 г. стал очередным вызовом, как для афганских национальных сил безопасности, так и пакистанских. Активизация в последние месяцы группировок Движения Талибан в южных провинциях Афганистана с преимущественным проживанием этнических пуштунов и в пограничной с Афганистаном зоне пуштунских племен Пакистана, а также большое количество иностранных боевиков в регионе Афганистана/Пакистана имела тенденцию перерасти в мощное экстремистское движение, не подконтрольное ни Кабулу, ни Исламабаду. Пересмотр графика вывода войск в конце мая 2014 г. президентом Б.Обамой и его планы оставить в стране до 10 000 американских войск дополнительно мобилизовал талибов. Анализируя возможные варианты развития событий после вывода коалиционных войск из Афганистана, помня о захвате афганскими талибами власти в 90-х годах ХХ века, провозглашение Исламского Эмирата Афганистан и последующее введение в повседневную жизнь норм шариата, развитие ситуации беспокоило гражданскую администрацию и военные круги Пакистана. Исламабад не допускает даже мысли о децентрализации.

Уязвимым звеном в системе безопасности Пакистана на протяжении многих лет является пакистано-афганское пограничье. Во многих местах граница с Афганистаном (Линия Дюранда) демаркирована на местности, что позволяет боевикам совершать трансграничные переходы, например, уходить в Афганистан в сторону провинций Хост, Пактия и Пактика, отдаленные села на афганской стороне, например, Шавал и Бирмал.

На территории ряда политических агентств зоны пуштунских племен (Территории племен федерального управления ТПФУ) боевики (местные и иностранные) обустроили места укрытий, в долинах рек разбили тренировочные лагеря, например, Северного Вазиристана (СВ). Агентство Северный Вазиристан (СВ), одно из семи в зоне пуштунских племен на северо-востоке страны, расположено вдоль пакистано-афганской границы. Часто в мировых СМИ это политическое агентство характеризуют как «террористический анклав».

Президентские выборы в Афганистане в апреле 2014 г., против которых выступили афганские талибы, лишь усилили террористические акты боевиков в регионе Афганистана/Пакистана. Учитывая это, пакистанские власти, начиная с 20 марта 2014 г., начали переброску дополнительных войск на пакистано-афганскую границу для укрепления существующих механизмов обеспечения безопасности на период проведения мирных выборов в Афганистане. С целью обеспечения безопасности афганских избирателей, находящихся на территории Пакистана, при переходе ими границы на контрольно-пропускных пунктах был увеличен штат сотрудников иммиграционной службы, усилено патрулирование в приграничных районах. Осуществлялось воздушное наблюдение за местностью. Строгие меры были предприняты на маршрутах, ведущих из внутренних районов страны к пограничным с Афганистаном районам; была улучшена связь между Пограничными координационными центрами по обе стороны границы, а также Управлениями военными операциями.

Забегая вперед, отметим, что командование афганской армией поблагодарило начальника штаба сухопутных войск Пакистана генерала Р. Шарифа за усиленные меры безопасности вдоль границы Пакистана во время проведения президентских выборов в Афганистане.

Немногим позднее генералитет Пакистана вновь проанализировал «пограничный вопрос» и предпринял дополнительные меры безопасности. Они были оправданы, так как боевики совершили нападение на контрольно-пропускной пункт Сайджи на пакистано-афганской границе. После проведения аэрофотосъемки и анализа данных со спутников пограничники ответили авиаударами.

Говоря о пакистано-афганской границе, мы имеем в виду трехсторонний уровень заинтересованности и ответственности: Афганистана, Пакистана и США/НАТО, так как через погранпереходы Торхам и Чаман грузы для коалиционных войск идут от пакистанского порта Карачи вверх через территорию всей страны до границы с Афганистаном.

Усилий одного Исламабада по сдерживанию боевиков в пакистано-афганском пограничье было недостаточно, требовались координационные действия всех сторон. В середине мая 2014 г. Пакистан инициировал трехстороннюю встречу в министерстве обороны Афганистана начальников штабов армий Пакистана и Афганистана соответственно: генерала Р.Шарифа, генерала Шер Мухаммад Карими и командующего Международными силами содействия безопасности генерала Дж. Данфорда с целью пересмотра стратегии безопасности после вывода коалиционных войск. Четырехзвездные генералы согласились согласовывать действия в период вывода войск НАТО из Афганистана до конца текущего года, а также расширить двусторонние военные отношения между Пакистаном и Афганистаном с особым акцентом на механизмы координации вдоль пакистано-афганской границы. Это был первый визит в Афганистан начальника штаба сухопутных войск Пакистана генерала Р.Шарифа, в соседнюю страну с момента его назначения на должность в ноябре 2013 г.

Вслед за решением первой задачи – поддержанием режима безопасности в пакистано-афганском пограничье в период президентских выборов в Афганистане, Исламабад поставил следующую – ликвидация на северо-западе Пакистана мест укрытий повстанцев из Движения Талибан Пакистана (ДТП) и иностранных боевиков. В первую очередь речь шла об Исламском движении восточного Туркестана – отряда, в рядах которого состоят в основном тюркоязычные боевики из Узбекистана и уйгуры из северо-западной части автономного района Китая – Синьцзяна. Агентство Северный Вазиристан (СВ), одно из семи в зоне пуштунских племен на северо-востоке страны, расположено вдоль пакистано-афганской границы.

В СВ расположены несколько лагерей боевиков Maчис и Даттахель в деревне, недалеко от административного центра агентства Мираншах, а в районе населенного пункта Мусаки – несколько баз – Хурмаза, Хессохель, Апи и др.

Генералитет Пакистана принял решение о военной операции в СВ. Несколько региональных и внурипакистанских факторов подтверждали необходимость операции. Военные источники рапортовали, – «следует подчеркнуть, что в последние несколько недель в результате террористических актов и действий террористов-смертников, взрывов самодельных взрывных устройств погибло большое число гражданских лиц и представителей сил безопасности в ТПФУ, провинции Хайбер-Пахтунхва и Карачи. Доклады разведки и другие донесения подтвердили связь этих террористических актов с террористами, которые прятались в агентстве Северный Вазиристан». Учли военные и провал переговоров гражданских властей с Движением Талибан Пакистана и глубокий раскол в его рядах.

В конце мая 2014 г. авиация нанесла авиаудары по укрытиям боевиков в окрестностях городов Мираншаха и Мир-Али СВ. В результате обстрела пакистанской армии с применением боевых вертолетов был уничтожен огромный склад оружия и боеприпасов, в том числе взрывных устройств.

Очередным вызовом Исламабаду стало обвинение президента Афганистана Хамида Карзая 28 мая 2014 г. в «неспровоцированных обстрелах» населенных пунктов восточных провинций Кунар и Нуристан со стороны Пакистана. Он заявил, что «террористы давно уже пробираются в Афганистан через Линию Дюранда, но Кабул никогда не прибегал к ракетным обстрелам. Посол Пакистана был вызвал в МИД Афганистана. Представитель Министерства обороны Афганистана Мохаммад Захир Азими заявил, что пакистанские вертолеты вторглись в воздушное пространство и летали над провинцией Кунар. В подобных обстоятельствах Хамид Карзай отказался от участия в саммите по безопасности в Исламабаде в начале июня 2014 г. Он обвинял соседа в попытке сорвать второй тур президентских выборов, намеченных на 14 июня.

Исламабад приложил максимум усилий для нормализации отношений с Кабулом. Премьер-министр Наваз Шариф звонил президенту Х.Карзаю, главнокомандующий армии Пакистана встречался с послом Афганистана. Спецпредставитель премьер-министра Пакистана Махмуд Хан Aчакзай, член парламента прилетал в Кабул с визитом. Они призывали афганские власти усилить безопасность вдоль Пакистано-афганской границы с целью искоренить терроризм. Исламабад официально подчеркивал свои обязательства не допустить, чтобы «наша территория была использована против Афганистана, мы ожидаем, что Афганистан не допустит, чтобы его территория была использована против Пакистана». Генералитет Пакистана предложил афганским силам безопасности «запечатать» границу на своей стороне и предпринять меры по ликвидации повстанцев из ДТП и их места укрытий в провинциях Кунар, Нуристан и других районах Афганистана.

В середине июня 2014 г. Северный Вазиристан контролировался дополнительными войсками пакистанской армии, передислоцированными с целью блокировать трансграничные переходы боевиков.

Военная операция в СВ началась 20 июня 2014 г. В ней были задействованы военная авиация, артиллерия, танки.

Удар федеральной армии по позициям боевиков в СВ Пакистана – давнее настойчивое требование США/НАТО. В период активной фазы борьбы с талибами в Афганистане в 2009 – 2011 гг. Белый дом оказывал давление на Исламабад начать наступление на места укрытий и тренировочные лагеря боевиков и «запечатать» границу. Это отвечало планам альянса, что должно было придать импульс войне в Афганистане. В 2011 г. министр обороны США Роберт Гейтс заявил, что «сердце» Аль-Каиды остается в регионе пакистано-афганской границы, откуда она распространяет свое влияние на Аравийский полуостров и Северную Африку. Группировка Хаккани, «расквартированная» в СВ, представляла, наибольшую угрозу войскам США/НАТО в Афганистане. В январе 2011г. вице-президент США Дж.Байден в дни визита в Пакистан настаивал на военной операции, считая ее «приоритетной» в антитеррористической кампании в регионе. Исламабад не отдал тогда приказ о начале военной операции в СВ, заявив, что отказывается «стать частью новой американской «большой игры».

В июне 2014 г. США изменили свою позицию о военной операции в СВ. Хиллари Клинтон, бывший госсекретарь США заявила, что политика Пакистана, ставившая целью достижение стратегической глубины в Афганистане, является ошибочной. Страна должна сосредоточить все свои силы на борьбе с боевиками. Значительная часть боевиков в спешке покидая СВ, переходит границу и вновь пополняет ряды афганских боевиков. В последние дни возросло число нападений на военнослужащих коалиционных войск.

Власти Пакистана одновременно с началом военной операции в СВ предоставили альтернативу боевикам – безопасный проход через границу разрешен боевикам, которые сдадут оружие, и в отношении них будет проведена надлежащая проверка.

Война, которую США начали четырнадцать лет назад в регионе Афганистана/Пакистана, близится к завершению. В 2014 г. каждый региональный игрок видит свою ценность в достижении стратегической глубины в Афганистане.

Национальный вопрос в отсутствии ответов

Из опыта жизни российского гражданина

Вадим Ковский

1

Не хотелось бы погружаться в теоретическую проблематику, путаницу и неразбериху того, что мы привыкли именовать «национальным вопросом» (почему-то в единственном числе, хотя вопросов тут бездна). В многонацио­нальной России это всегда было похоже на глубоководное погружение: илистое, плохо различимое дно; водоросли, оплетающие ноги и мешающие двигаться; разноцветные стаи неведомых существ, затейливых чудовищ, проплывающих над и под тобой, а то и несущихся прямо на тебя; остро ощущаемый недостаток кислорода и паническое желание поскорее вынырнуть — наверх, к воздуху и солнцу…

Людям вроде меня, многие годы жившим в национальной республике, абстрактное теоретизирование по поводу пустой диалектики национального и интернационального, которому советские гуманитарии предавались на протяжении многих десятилетий, решая в ходе такого теоретизирования не столько научные, сколько пропагандистские задачи, всегда представлялось занятием малопродуктивным.

В столице Киргизии городе Фрунзе (ныне Бишкеке), куда эвакуация занесла нас в 1941 году из главной столицы, тогда насчитывалось тысяч сто населения (сегодня в одном районе Москвы, где я живу, людей раза в четыре больше). И все же это была столица — с узким, но качественным слоем интеллигенции, университетом и несколькими институтами, двумя драматическими театрами, Союзом писателей, филиалом Академии наук, очень неплохой республиканской публичной библиотекой, клиниками, школами и многими другими атрибутами цивилизации. Меня затянуло: я прожил здесь почти четверть века, учился в школе и университете, работал, женился, развелся... Я полюбил этот город, приобрел в нем друзей на всю жизнь, похоронил здесь отца, а в 1964 году вернулся на родину, в Москву.

Небольшая национальная республика составляла органическую часть многонационального целого, называвшегося Советским Союзом, но это частное, «территориальное» перемещение нашей семьи из большой столицы в малую имело помимо таких глобальных причин, как война, еще и конкретный общественно-исторический контекст, повлекло самые серьезные социально-психологические последствия для моей индивидуальной биографии и судьбы. Жалеть об этом не приходится: событиями управляла сама История, и нам было дано расслышать ее подземный гул. К тому же, как остроумно заметил И. Бродский, «если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря». На роль моря вполне могло претендовать грандиозное высокогорное озеро Иссык-Куль…

Если бы меня спросили, что мне запомнилось во времена моей юности из ближней политической истории более всего, то я бы, наверное, перечислил все это без особого труда. Смерть Сталина (я в десятом классе): мистический карнавал вечером во Фрунзе — десятки тысяч людей в полном молчании колоннами движутся в свете синих прожекторов в центр города на Правительственную площадь, к огромному бронзовому истукану. XX съезд партии: в актовом зале университета несколько часов подряд читают доклад Хрущева, изредка прерываемый вскриками (кто-то падает в обморок). Радиосообщение об аресте «иностранного шпиона» Берия. Разгон «антипартийной группы» — в институт экономики, старшим научным сотрудником присылают (вернее — высылают) «примкнувшего» к ней Шепилова, на импозантную фигуру которого я, будучи главным редактором издательства Академии наук, нередко натыкаюсь в коридоре. Приезд во Фрунзе Хрущева — сразу после венгерских событий: его с огромным опозданием привозят на стадион то ли с правительственной дачи, то ли с джайлоо в изрядном подпитии, он выступает с трибуны и хвастается тем, как в Будапеште пришлось «немножко поработать» нашим танкам, а мальчишки, толпящиеся на футбольном поле, радостно бросают в воздух кепки. Днем я встречаю в центре города мужчину с безумными глазами, который несет наперевес правую руку и сообщает всем встречным: «Эту руку пожимал Хрущев»…

С историей национальных взаимоотношений дело обстояло куда сложнее. Из центра Империи мы в результате эвакуации переместились на ее периферию и погрузились, таким образом, в насыщенный субстрат национальных проблем, исторических конфликтов и культурных традиций. В национальной республике сами собой возникали вопросы, которые в русской части России промелькнули бы мимо меня, даже не задев. И сами вопросы, и ответы на них, там, где они вообще возможны, не только сужали, но и обогащали мою жизнь, миропонимание, идеологию. Можно множить их до бесконечности — для русских, проживавших в национальных республиках, они быстро утрачивали свой исторический и теоретический характер, становясь практикой повседневной жизни, политики и быта. Общей особенностью этих вопросов являлось то, что ни один из них не имел простого и ясного ответа, будучи обремененным некоей «диалектической противоречивостью», чтобы не сказать — двусмысленностью. Была ли Россия «тюрьмой народов» и чем стала при советской власти? Каково было положение «титульной» нации в условиях, где она эту «титульность» утрачивала? Как возможности развития конкретной национальной культуры соотносились с культурой «господствующей»? Что из себя представляло «двуязычие» в национальной республике? Как это «двуязычие» сказывалось на литературе? И т. д. и т. п.

Думаю, что взгляд на «национальный вопрос» изнутри и «снизу», бытовые заметки и наблюдения человека (назовем его даже «обывателем» — от добрых русских корней «быть», «обывать», а не в традиционно отрицательном смысле этого слова), попавшего в инонациональные условия, причем человека, относящегося к своему инонациональному окружению с желанием понять и с самыми добрыми чувствами, представляет сегодня, во времена крайнего обострения этнических конфликтов, не просто живой, но, если хотите, даже практический интерес. Да не примет читатель эти слова за самомнение — вне практической жизни рассуждения о «национальном вопросе» гроша ломаного не стоят!

Стоит хотя бы мельком заглянуть в историю многонациональной России, чтобы увидеть, как она разбухала и разрасталась с каждым новым десятилетием и веком царствования Романовых. «На диком бреге Иртыша сидел Кучум, объятый дымом», — остроумно переделал А. Вознесенский народную песню о Ермаке. Похвастаться интенсивными приращениями территорий не мог разве что Николай II, которому, впрочем, и в других отношениях крупно не повезло. Я был живым свидетелем пропагандистской смены исторических декораций. Стремление «улучшать» и лакировать отечественную историю, уложить ее в единый учебник возникло вовсе не сегодня: по единому учебнику истории мы учились все семьдесят лет советской власти, а привычная формулировка «присоединение», всегда сопровождавшая тему включения в состав России новых территорий (формулировка, в большинстве случаев обозначавшая насильственные действия Империи, колонизирующей новые территории, была крайне «деликатна», потому что вернее говорить о «завоевании»), стала, на моих глазах, активно вытесняться новой, уже просто умиляющей своей бесконфликтностью и гуманностью — «добровольное вхождение народов в состав России».

Иногда «вхождение» действительно было добровольным — стоит вспомнить Георгиевский трактат (Грузия при Ираклии II спасалась от наступления мусульманского мира) или учесть, что в условиях военных угроз и нацио­нальных междоусобиц малые этносы вынуждены были постоянно искать покровительства и защиты у более крупных и сильных. С другой стороны, какое же это «добровольное вхождение», если история завоевания Кавказа длилась десятилетиями? Если восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане, когда сотни тысяч крестьян — киргизов, казахов, туркменов — бежали в Китай и Персию, гибли от голода и холода во время перехода через горы, было свирепо подавлено царскими карательными отрядами, а освободившиеся земли генерал-губернатор Туркестанского края Куропаткин отдал русским переселенцам? Если, по подсчетам известного санкт-петербургского историка Е. Анисимова, царская Россия присоединяла чуть ли не по 400 кило­метров чужих территорий ежедневно? Нет, империи на добровольных началах не расширялись. Я помню, как иронизировали по поводу этой формулировки все окружавшие меня взрослые и как сам потом, когда стал взрослым, испытывал чувство неловкости, натыкаясь на нее во Фрунзе по несколько раз в день. Большой неловкости от большой лжи.

Пушкин, всю жизнь мечтавший побывать за границей, но почему-то зачисленный, как бы сейчас сказали, в разряд «невыездных», иронически зафиксировал факт «расширения пределов» автобиографическим «Путешествием в Арзрум»: «Я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег был уже завоеван: я все еще находился в России». Любопытно, правда, что тот же Пушкин не без гордости восклицал: «Смирись, Кавказ: идет Ермолов!» Зато другой великий русский писатель, Лев Толстой, написавший «Хаджи-Мурата», вряд ли с Пушкиным бы согласился. Образ репейника, символизирующий энергию и силу несмирившегося народа, давно уже стал хрестоматийным. А ведь есть в повести Толстого помимо самого Хаджи-Мурата или картины разграбленного чеченского аула, еще и до странности современная фигура Николая I, приказывающего: «Твердо держаться моей системы разорения жилищ, уничтожения продовольствия в Чечне и тревожить их набегами».

«Как ни привык Николай к возбуждаемому им в людях ужасу, этот ужас был ему всегда приятен... — писал Толстой. — Постоянная, явная, противная очевидности лесть окружающих его людей довела его до того, что он не видел уже своих противоречий, не сообразовывал уже свои поступки и слова с действительностью, с логикой или даже с простым здравым смыслом, а вполне был уверен, что все его распоряжения, как бы они ни были бессмысленны, несправедливы и не согласны между собою, становились и осмысленны, и справедливы, и согласны между собой только потому, что он их делал».

После Октября Российская империя, казалось бы, затрещала по всем швам, но Гражданская война помогла большевикам остановить этот процесс. «Триумфальное шествие советской власти» было триумфальным броском Красной армии по бывшим царским территориям, где она стремительно устанавливала новый порядок (иное дело, что некоторые территории еще несколько лет переживали судороги сопротивления). С присоединением в 1940 году к Советскому Союзу прибалтийских республик Сталин фактически завершил процесс воссоздания Российской империи в прежних, дореволюционных, границах. После смерти Ленина этот «чудесный грузин», который написал когда-то по его поручению брошюру «Марксизм и национальный вопрос», с установкой на «полную демократизацию страны как основу и условие решения национального вопроса», с правом наций на «самоопределение» и прочими маниловскими мечтаниями, в полной мере осуществил свою идею «автономизации», заставившую больного и слабеющего Ленина напрячь в полемике последние силы и признаться — в совершенно не свойственном ему тоне, — что он «сильно виноват перед рабочими России», поскольку вовремя не увидел необходимости «защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ».

Параллельно присоединениям и подавлениям, с середины 1920-х Сталин принялся перекраивать внутреннюю территорию страны, исходя всякий раз из политических, административных или властных интересов, менее всего связанных с конкретными национальными потребностями. Нагорный Карабах был отнят у Армении и передан Азербайджану. Северная Осетия оказалась в составе РСФСР, а Южная — Грузии. В одну автономную республику объединялись народы с разными языками, способные общаться друг с другом лишь через русский (Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария). Республики то повышались в статусе, становясь из автономных союзными (в Средней Азии), то, напротив, понижались (Абхазия из союзного подчинения перешла в республиканское, превратившись в грузинскую автономию, — так были заложены предпосылки многолетней борьбы абхазов за независимость). Подчас территории республик кроились из кусков, подобно лоскутному одеялу («грандиозный опыт национального размежевания», как писала об этом с восторженным придыханием Малая советская энциклопедия 1928—1931 гг.). Города и целые области с мононациональным населением оказывались включенными в инонациональную среду, имевшую право государственного приоритета (спустя полвека эта политика отозвалась, в частности, кровавыми столкновениями на юге Киргизии).

К этой малопривлекательной картине нужно добавить национальные ре­прессии. От десятилетия к десятилетию репрессии эти все более разра­стались и приобретали впечатляющий масштаб. По ходу Великой Отечественной войны стали репрессировать и выселять из родных мест целые народы — теперь уже за предательство, за сотрудничество с гитлеровцами. Это чудовищное «красное колесо» продолжало вращаться и после войны. Поразительно было само расширение списка лиц, лишавшихся права проживать на родной земле: согласно указу 1949 года к тем, кто «сотрудничал с немецко-фашистскими оккупантами», были добавлены «спекулянты» и (только послушайте!) «неблагонадежные элементы». О том, как выселялись по этому указу молдаване из пограничных с Румынией районов, рассказала в 1987 году повесть И. Герасимова «Стук в дверь», пролежавшая у автора в письменном столе многие годы.

«О том не пели наши оды, / Что в час лихой, закон презрев, / Он мог на целые народы / Обрушить свой верховный гнев...» — написал много лет спустя о Сталине в поэме «За далью — даль» А. Твардовский. Первой попала под нож Автономная республика немцев Поволжья (немецкие колонисты обосновались в Нижнем Поволжье еще при Екатерине, в XVIII веке). Красочно описал когда-то историю прихода сюда советской власти в очерке «Концерт в Катериненштадте» И. Бабель: в трактирах еще можно было заказать себе «котлеты, каждая в кулак <...> белые калачи с румяной и коричневой коркой <...> миски с жареным картофелем, с картофелем рассыпчатым, хрустящим и горячим», но владелец одного из трактиров уже прикрывает свое заведение; к воротам недавно открытого «клуба Маркса» приближается кавалерия на лошадях офицеров, убитых под Уральском, а «из дома Советов выходят комиссары <...> с красными шарфами на шеях», чтобы, «стоя на возвышениях <...> говорить речь народу»…

Трудолюбивые колонисты, однако, выжили и неплохо обустроились даже при комиссарах. Но это их не спасло. С началом войны немецкая республика была в одночасье ликвидирована: немцев Поволжья, числом почти полмиллиона человек, выслали в Среднюю Азию. Множество немецких спецпереселенцев оказалось в Киргизии — они жили преимущественно в пригородных районах, в областях и привычно занимались земледелием. Несколько немецких колхозов (или совхозов?) славились на всю республику и поражали успехами своих хозяйств. Вернуться в Поволжье после высылки немцы уже не могли — было некуда, и, естественно, они рвались в Германию. Однако на историческую родину их после смерти Сталина долго еще не отпускали. Время от времени они съезжались из разных областей в столицу Киргизии и устраивали молчаливые, без речей и плакатов, митинги возле ЦК партии (вероятно, передавали туда петиции). Однажды я пробивался сквозь такую молчаливую толпу (демократия еще не достигла сегодняшнего расцвета, и милиция не разгоняла людей дубинками), когда шел на работу, и увидел, как одного из секретарей Киргизского ЦК партии милиция проводила в здание с черного хода.

Лично с немцами мне во Фрунзе не довелось сталкиваться. Разве что в коридорах университета я видел издали фигуру седого, похожего на Эйн­штейна профессора Франкля, то ли математика, то ли физика-теоретика, которого киргизские аспиранты очень любили за нетерпеливость (сформулировав задачу кандидатской диссертации, он с ужасом взирал на неуклюжие формулы своих учеников, затем перечеркивал все написанное и «показывал» часть решения, чтобы на следующей консультации «показать» следующую часть, — и так до конца).

За немцами подверглись депортации карачаевцы, балкарцы, ингуши, чеченцы, калмыки, крымские татары, турки-месхетинцы… Похоже, что могли стать ими и евреи, — судя по многим признакам, экспозицией этого плана являлось «дело врачей». Прямые свидетельства планировавшейся высылки евреев (план был иезуитски остроумен, поскольку должен был осущест­вляться под лозунгом «Спасем евреев от гнева русского народа!») до сих пор не найдены, но косвенных осталось довольно много, и наши историки на них неоднократно указывали. Не знаю, насколько подобная версия достоверна, но ученый секретарь ИМЛИ Уран Абрамович Гуральник, специалист по русской литературе ХIX века, рассказывал мне, в частности, что в те времена жил в Подмосковье и несколько раз являлся по повестке с вещами на железнодорожную станцию, где проводились репетиции будущей эвакуации. Впервые я услышал эту историю из уст моего друга И. Вайнберга, исследователя творчества М. Горького, а тот, в свою очередь, от И. Эренбурга. До ИМЛИ Вайнберг работал в издательстве «Советский писатель» и был редактором мемуаров И. Эренбурга, причастного к сюжету высылки самым непосредственным образом — и как один из предполагаемых «подписантов» письма советских деятелей культуры Сталину, отобранных Кремлем для дальнейшего выживания, и как автор собственного письма вождю, возможно, сыгравшего какую-то роль в том, что «отец народов» в конце концов от безумного своего замысла отказался (см. об этом эпизоде в книге Б. Фрезинского «Об Илье Эренбурге» (М., 2013)).

Плотный слой спецпереселенцев был одной из характерных национальных примет жизни Фрунзе той поры. Слово это, по счастью, уже почти забылось, как и другое — аббревиатура «нацмены» (национальные меньшинства). Генетически проблема, конечно, уходила корнями в глубокое прошлое империи, привыкшей передвигать, переселять и перемешивать завоеванные народы, как фигурки на шахматной доске. Практически она стала для нас, я бы сказал, даже не проблемой, но скорее приметой повседневного быта и человече­ских взаимоотношений, которая имела смутную и тяжелую предысторию, нам не вполне понятную и как будто бы нас не касающуюся. Говоря о «нас», надо бы, конечно, учитывать возрастной критерий: «взрослый мир» и знал, и понимал, и переживал многое, но «детский (юношеский) мир» во второй половине 1940-х годов не понимал ничего: при детях политические проблемы в семьях, как правило, не обсуждались, и моя семья исключения не представляла. К тому же в седьмом классе, если я не ошибаюсь, ввели в школьную программу новый предмет — «Конституцию СССР», и статья о праве республик на свободный выход из СССР могла нами восприниматься только как полная бессмыслица: во-первых, кто и когда это «выходил» и, во-вторых, кому вообще могло прийти в голову отделяться при той всеобщей дружбе и любви народов, о которой мы слышали с утра и до вечера!

Как бы то ни было, но Фрунзе, подобно многим городам и весям Средней Азии, оказался в мои юношеские годы прибежищем для самых разных спецпереселенцев, и прибежищем далеко не худшим. Лишенные родных земель, они все же получали в теплых краях возможность приобрести крышу над головой, устроиться на работу, даже учить детей в столичных школах. Со спецпереселенцами с Северного Кавказа — главным образом карачаевцами и балкарцами — я сдружился со школьных времен. Ближайшим моим другом в старших классах стал «маленький Осман» (у меня сохранилась фотография тех лет — он приходился мне под мышку). Я сидел с Османом за одной партой, писал ему шпаргалки, провожал вместе с ним девочек из соседней школы, приходил к нему домой, готовил с ним уроки. Мама его Аймелек кормила нас супом с брынзой и вкусными лепешками. Большую часть своего времени он тратил не на школу, а на спорт. Плотно сбитый крепыш, состоявший, казалось, из одних мускулов, он, несмотря на рост, был чемпионом Киргизии по боксу, и даже отпетые хулиганы боялись его как огня.

Школа, в которой я заканчивал все три старших класса, называлась «узбекской», вероятно потому, что ее директором был узбек. На самом деле это была русская школа, и такой она остается до сих пор. Все предметы здесь преподавались на русском языке, и если уж говорить о каких-то ее особенностях, то она пользовалась скорее «наднациональной» репутацией вполне «хулиганского» свойства и потому плотно втянула меня в уличную молодежную жизнь. Вечерами молодежная толпа направлялась в центр города, на свой, фрунзенский, Бродвей и образовывала водоворот, вертеться в котором было небезопасно. Однако дружба с Османом избавляла от необходимости «самообороны». Когда он шел по центру города со своей компанией, мальчишеская толпа почтительно расступалась. Информация о том, «кто есть кто», была налажена между школами отлично, и друзья Османа автоматиче­ски получали «статус неприкосновенности». Ребята османовского клана, у которых я успешно сходил за профессора, постоянно донимали меня предложениями кого-нибудь отлупить, чтобы поднять мой авторитет во всех школах города на недосягаемую высоту, и не уставали удивляться моим отказам.

По существу, османовский клан прибрал к рукам всех фрунзенских школьников, и только много позже я понял социальные истоки этого поведения: кавказцы, самоутверждаясь таким образом, компенсировали те унижения и бесправие, на которые обрекала их высылка. Вместе с тем в «уличных» формах этих отношений не было криминального духа, хотя некоторые родственники Османа, в отличие от него самого, человека со спортивным кодексом чести, могли без колебаний пустить в ход ножи, и когда я по какому-то поводу сказал, что его дядя Магомет приставал ко мне с ножом к горлу, Осман понял эти слова буквально и кинулся к родне выяснять отношения.

Клан работал, обеспечивал и обслуживал сам себя — одним словом, выживал, невзирая на обстоятельства. Среди спецпереселенцев были прекрасные врачи, портные, сапожники. Сапожники доставали откуда-то щеголь­ские кожаные заготовки и сами шили себе модельную обувь. Излюбленным элементом туалета у моих друзей были отлично пошитые собственными умельцами «чесучовые» брючки сливочного цвета. Танцор театра оперы и балета чеченец Махмуд Эсамбаев, впоследствии прославившийся на весь мир (танцем «Автомат» из балета «Красный мак», который я впервые увидел во Фрунзе, Махмуд, мне кажется, во многом предвосхитил модернистские искания современного балета), ходил по городу в ярких экзотических костюмах, сшитых по индивидуальному фасону, и напоминал яркую заморскую птицу. В театре его держали в кордебалете или использовали в отдельных танцевальных номерах и главных ролей никогда не давали. В последний раз я увидел Эсамбаева в 1964 году на заброшенном пляже в поселке Лазарев­ское под Туапсе, где он, уже будучи знаменитым, зарывался в песок, чтобы скрыться от многочисленных поклонников. К тому времени он целиком посвятил себя изучению танцев народов мира и только что вернулся из Индии. Отряхнувшись, он сразу же стал рассказывать о значении жеста в национальном танце индусов, которые чуть его не побили, когда, танцуя, он неправильно сложил пальцы…

После окончания школы Осман серьезно заболел: у него оказалось тяжелое поражение надпочечников, но Аймелек сумела поставить его на ноги какими-то дефицитнейшими западными лекарствами и увезла на родину, как только их народу разрешено было возвращаться. Так мы потеряли друг друга из виду, и я не слышал об Османе более четверти века, пока не узнал в ИМЛИ от аспирант­ки-карачаевки, что он жив, здоров и заведует в Карачаевске «Горгазом». Она раздобыла мне его домашний телефон. В 1981 году мы с женой отдыхали в Кисловодске, в санатории им. Орджоникидзе, и я позвонил Осману. На следующий день в номер постучали, и в дверях возник маленький крепыш. «Собирайтесь, — сказал он, глядя на меня сухими, не знающими слез глазами и судорожно двинув кадыком, — машина ждет». И мы поехали в Карачаевск.

Во Фрунзе в османовской комнате на стене висела большая панорамная фотография: «Курорт Теберда». Величественные горы, ущелье, снег, ослепительное солнце, свежий простор — сколько раз я разглядывал эту фотографию, когда мы вместе делали уроки! И вот все стало явью: розовый город Османа, сверкающий в створе двух рек, Кубани и Теберды; его дом прямо у входа в ущелье; и сильно постаревшая Аймелек, которая кинулась ко мне с криком «Вадим!»; и ее суп с лепешками, уже дымящийся на столе…

Увы, Осман давно умер — в онкологическом госпитале на Каширке, а круг фрунзенских переселенцев (не только депортированных, но и «просто» ссыльных) оказался гораздо шире, чем я мог себе тогда предположить.

Рядом с нами, на противоположной стороне улицы Советская, в одном из маленьких глинобитных домиков, огороженных саманным дувалом, жил знаменитый балкарский поэт Кайсын Кулиев. Перед дувалом журчал арык. Дувал, вода и домики были насквозь прокалены белым азиатским солнцем. В 1999 году дочь Кайсына Жанна прислала мне из Нальчика составленную и изданную ею прекрасную книгу об отце «Я жил на этой земле… Кайсын Кулиев. Портрет в документах». Там я с удивлением обнаружил среди инскриптов разных знаменитых людей и свою скромную надпись (совершенно забыл, что отправлял Кайсыну в 1970 году книжку «Романтический мир Александра Грина»): «…с любовью и памятью о двух домах, стоявших по соседству…».

Я, уже старшеклассником, заходил к Кайсыну за книгами. У него, например, было пятитомное собрание произведений Велимира Хлебникова 1928–1933 годов, бог весть каким образом сохраненное в катастрофических сломах его биографии. Я в силу возраста Хлебникова понимал плохо, но Кайсын говорил о нем с огромным уважением: «Тебе еще рано, но смотри, какие прекрасные и прозрачные строки — „Свобода приходит нагая…“!» Слова Хлебникова: «Мне мало надо! Краюшку хлеба и каплю молока. Да это небо, да эти облака!» — он произносил с особой, непередаваемой, интонацией. В Киргизии были и снежные горы, и солнце, и синее небо. Однако ему нужны были «свое» небо, «свои» облака. «Тело его состояло из земли — этой и никакой другой…» — скажет Д. Кугультинов много лет спустя на его похоронах в Чегеме.

Воспоминания Кайсына, написанные лаконично и очень сдержанно, опубликованы сравнительно поздно — думаю, в то время, когда их уже можно было публиковать, хотя он и тогда этого делать не спешил. Он был парашютистом-десантником, воевал, лежал в госпиталях, как военный журналист участвовал в боях на Сталинградском фронте, в штурме Перекопа и освобождении Крыма, получил медаль «За оборону Сталинграда» и боевой орден Отечественной войны. О депортации балкарцев, о том, что его мать и сестры высланы в Северный Казахстан (потом он перевез их «к себе», в Киргизию), Кайсын узнал при переходе через Сиваш: «Мы с Кешоковым пошли на татарское кладбище и плакали, лежа в траве». Народ Алима Кешокова, кабардинского писателя, ближайшего друга Кайсына, по непонятным причинам не выслали, но это было общее горе, общая боль…

После ранения и госпиталя в Симферополе Кайсына отправили в санитарном поезде долечиваться в Пятигорск. Оттуда до родного Чегема было рукой подать, и он не удержался. Аул был пуст, окна домов заколочены. Он ходил по обезлюдевшим улицам и читал надписи на стенах на балкарском языке: «Наши отцы и братья на фронте! Бейте проклятых фашистов! Отомстите им за наше горе!»; «Наши родные фронтовики! Нас увозят. Знайте — мы вас не предавали!». «Я плакал, глядя на горы, которым в детстве пел песни», — писал Кайсын об этих черных днях.

Когда его наградили орденом, он обязан был в связи с выселением балкарцев запрашивать начальство, имеет ли право эту награду получить. Наши гуманисты ему разрешили! И. Эренбург, Н. Тихонов и К. Симонов обратились в самые высокие инстанции с просьбой, чтобы выселение не коснулось лично Кайсына. Ему разрешили жить, где он захочет, кроме Москвы и Ленинграда, но он решил, что должен разделить судьбу своего народа, и отправился в Среднюю Азию. В качестве места жительства он выбрал Фрунзе. «Во Фрунзе я приехал вечером. Утром увидел горы. Они были рядом, как и в Нальчике. Я подумал: хорошо это, хоть не разлучился с горами. Пусть не Кавказские, но горы! Зеленый Фрунзе понравился мне».

Как поэт Кайсын в изгнании безмолвствовал, писал «в стол», не имел читателя, и всю благородную горечь его молчания я остро ощутил лишь однажды, когда Кайсын вдруг собрал в Союзе писателей русскую секцию, которой он руководил, и устроил собственный поэтический вечер в узком кругу. Какой необычный, какой чудесный был вечер! Кайсын читал подстрочники своих стихов, потом сами стихи на балкарском, чтобы дать почувствовать их музыку, размышлял о поэзии, что-то комментировал, а под конец прочел одно небольшое стихотворение, которое сам перевел на русский. Там речь шла о фронтовом друге: друг любил петь песню о девушке с голубыми глазами, он пал в бою, а песня осталась, но ее уже никто не споет, как он. Я нашел потом эту «Песенку о голубых глазах» в его трехтомнике, изданном в Нальчике, и, конечно, не в кайсыновском переводе. Допускаю, что в юношеском восприятии все пылает особыми красками, но я и сейчас уверен: Кайсын перевел куда лучше, лаконичнее, мускулистее. Много позже рассуждение на эту тему я встретил в письме к Кайсыну у Бориса Пастернака: «…думаю, Вы давно уже пишете или могли бы писать по-русски так же хорошо, как на родном языке, или еще лучше».

У Елены Дмитриевны Орловской, журналистки, переводчицы и ближайшего друга Кайсына (она жила в нескольких кварталах от нашего дома), я впервые увидел сборник Дмитрия Кедрина, где было и стихотворение, посвященное Кайсыну. Кедрин дружил с Кайсыном и написал, провожая его в ссылку, о великой силе поэзии, объединяющей людей вопреки социальным и национальным преградам: «Тлела ярость былая, / Нас враждой разделя, / Я — солдат Николая, / Ты — мюрид Шамиля. / Но над нами есть выше, / Есть нетленнее свет: / Я не знаю, как пишут / По-балкарски „поэт“…» Сборник был издан в 1947 году — балкарцев и Кайсына упоминать было уже нельзя. Посвящение Кайсыну цензура убрала, а слово «по-балкарски» изобретательно заменила другим — «по-кавказски». Так были предугаданы будущие «лица кавказской национальности», которые и стихи, разумеется, должны писать… на «кавказском языке».

Пастернак высоко ценил поэзию Кайсына. Орловская играла при них роль посредницы и переводчика. Доверительность этих взаимоотношений была такова, что в конце 1948 года Пастернак через дочь Марины Цветаевой Ариадну Эфрон переправил во Фрунзе первую часть машинописи романа «Доктор Живаго». Кто бы себе мог тогда представить, что рукопись была около нас! Кайсын откликнулся на душевное движение Пастернака сильной эмоцией: «Я читал Ваш роман. Могу сказать только Вашими же словами: „Благодарствуй, ты больше, чем просят, даешь“».

Мысли Пастернака о Кайсыне в этой тройственной переписке (она опубликована Евгением Борисовичем Пастернаком с примечаниями в журнале «Дружба народов» в 1990 году, спустя пять лет после смерти Кайсына) полны глубины и значительности. «Вы из тех немногих, кого природа создает, чтобы они были счастливыми в любом положении, даже в горе <…>. Дарование учит чести и бесстрашию… В Вас есть эта породистость струны или натянутой тетивы, и это счастье» (25 ноября 1948 г.). «В тот день, когда пришло письмо от Вас и Е. Д. (Орловской. — В. К.), из Тбилиси приехала приятельница моя, жена Тиц<иана> Табидзе, она обедала у нас, я пробовал читать ей Вас вслух, но всякий раз слезы мешали мне… Это не только выношено и выражено с большой покоряющей силой, это каждый раз изображение самой этой силы, хмурой, грустящей, плененной, это каждый раз ее новый образ в той или иной форме прометеевой скованности и неволи» (30—31 декабря 1949 г.). «После Есенина я в одном только Павле Васильеве находил такие черты цельности, предназначения и отмеченности, как в Вас» (10 августа 1953 г.).

После того как я подробнее узнал биографию Кайсына и проникся его горем, меня иногда посещала мысль, что он не полностью «впускает» эту биографию в свою поэзию, что его лирический герой должен был бы видеть мир более драматично и дисгармонично (подобное ощущение возникало у меня неоднократно и по отношению к такому замечательному поэту, как Ярослав Смеляков). Я был не прав: не все читал и не все он мог печатать. Многое в исповедальной лирике Кайсына дожидалось своего часа: «Нет матери, соседей нет в селенье. / Вдали, в степях, мне близкие сердца. / И я себе казался в то мгновенье / Надгробьем над могилою отца». (пер. С. Липкина).

В то же время в своей поэзии, проникнутой трагизмом, Кайсын, со свойственными ему благородством и сдержанностью, сознательно, я думаю, подавлял гнев и обиду, дабы не быть истолкованным в антирусском духе. Добавим сюда ограничения, накладываемые на Кайсына общественными званиями и должностями, которыми советская власть щедро осыпала его после возвращения на родину (эта «компенсация» вместо признания вины была хорошо продуманным ходом национальной политики). Однако главную роль играло здесь последнее по месту, но не по значению обстоятельство: в характере Кайсына были заложены огромные запасы жизнелюбия, энергии, исторического оптимизма. Чувствам озлобления, мстительности, мелочности в этом характере и в этом поэтическом даре просто не находилось места: «Я был бездомен, изнывал в беде, / Дни черные, как черных птиц, считая, / Но радовался все же и тогда я / Вину и хлебу, песне и звезде» (пер. Л. Шерешевского).

Вместе с тем на мировосприятии Кайсына, хотел он того или нет, долго лежала трагическая тень прошлого, которую он в поэзии старался отогнать: «Чтобы жить, я работал чрезвычайно много. Пил тоже немало. „О чем жалеть?“ — сказал Пушкин. Но надо признаться, что лучшие мои годы во многом были погублены, силы потрачены на пустяки <…>, мой звездный час был упущен». Судя по воспоминаниям, было время, когда он даже подумывал о самоубийстве. Однако прав оказался в итоге Арсений Тарковский, написавший ему в 1966 году: «Поэтов всегда подкармливает хлебом вдохновения история: трясет мир, как решето, тасует народы и жизни, а чего бы ни насеяла — ото всего поэтам витамины истинности и убедительности, только мускулы становятся крепче, если уж поэт выживет. Это очень наглядно на твоем примере <…> я поклонник твоего прекрасного, чистого, спокойного и в то же время такого страстного, сильного и бурного дарования. <…> Я очень люблю тебя, дорогой Кайсын, и верю в твою духовную силу».

К будущим своим произведениям Кайсын вообще относился с какой-то трепетной надеждой и любовью. Зайдя к нему как-то в 1974 году в гостиницу «Москва», где он обычно останавливался, я застал его у телефона. Видимо, Кайсын отбивался от редакционных просьб, объясняя, что у него совсем нет времени, что ему надо еще многое успеть написать, и меня поразило, как он говорил о своих планах: нежно улыбаясь, перебирая названия будущих произведений, будто малых детей по голове гладил... Он дал мне тогда рекомендацию для вступления в Союз писателей и, чтобы я не подумал, будто делает он это исключительно по доброте душевной, сослался, хитро усмехнувшись, на какую-то деталь из моей статьи об Алексее Толстом, опубликованной

в журнале «Дружба народов»: «Читаем кое-что, почитываем…»

2

Перечислять погибших в годы сталинских репрессий писателей наци­о­нальных республик можно очень долго. По некоторым подсчетам, в конце 1930-х годов было уничтожено около трети Союза писателей СССР. Если «присоединения» территорий и «вхождения» разных народов — пусть даже насильственные, — как это ни парадоксально, имели своим результатом определенное приращение культуры (об этом, кстати, выразительно свидетельствует и само возникновение такого эстетического феномена, как «советская многонациональная литература»), то национальные репрессии, спецпереселения и пр. наносили культуре один лишь катастрофический ущерб. Погибшим литераторам и деятелям культуры несть числа: О. Мандельштам, И. Бабель, Н. Клюев, Б. Пильняк, П. Васильев, А. Веселый, С. Клычков, Вс. Мейерхольд, А. Таиров, Лесь Курбас, Т. Табидзе, П. Яшвили, Е. Чаренц, С. Сейфуллин. Некоторые малочисленные творческие организации в автономиях были вырублены чуть ли не поголовно. Культура больших народов как-то прорастала сквозь все свои протори и убытки, находила в себе достаточно внутренних сил, чтобы продолжаться. Но чем измерить, например, ущерб, нанесенный балкарской литературе ссылкой и длительным молчанием Кайсына? Калмыцкой — многолетними лагерями Д. Кугультинова? Киргизской культуре — гибелью К. Тыныстанова, первого при советской власти «письменного» — уже в системе новой письменности — киргизского поэта, драматурга, просветителя, филолога? Национальные меньшинства нередко лишались не просто своих деятелей культуры, но и ее основоположников.

Установка на разгром в культурном наследии национальных республик всего того, что не соответствовало ленинско-сталинским идеологическим императивам, приобретала в «центре» директивные формы и шла отсюда на «периферию», где начиналась своя «охота на ведьм». Последняя моя служебная командировка во Фрунзе в марте 1988 года оказалась связанной с двумя знаменитыми представителями киргизской культуры, о которых, честно сказать, я не знал ровным счетом ничего, несмотря на многие годы, проведенные в Киргизии. Цели командировки причудливо совместили элементы традиционно русификаторской политики с принципиальным отходом от нее, начавшимся в республике во времена перестройки. Дело в том, что в Киргизии готовились к реабилитации имена Касыма Тыныстанова и акына-письменника Молдо Кылыча, жившего и творившего на рубеже столетий. Первого советская власть в республике в 1938 году расстреляла. Второго не успела, поскольку он умер вскоре после Октябрьской революции, однако посмертно, со второй половины 1940-х годов и на протяжении ряда десятилетий, подвергала — как носителя «феодально-реакционной идеологии и антирусских настроений» — жестокому поруганию.

Возникал естественный вопрос: почему во многих партийных и литературоведческих документах советского Киргизстана имя Молдо Кылыча объединялось с именем Касыма Тыныстанова? Что общего между двумя этими фигурами, олицетворявшими разные исторические эпохи, разные типы художественного мировосприятия, разный уровень становления национальной киргизской литературы, разные творческие системы? Между поэтом второй половины ХIХ — начала ХХ века и поэтом 1920—1930-х годов следующего столетия; акыном, сделавшим принципиально важный шаг от традиций устной поэзии к письменности, и профессиональным литератором, работавшим во многих жанрах новой литературы; поэтом религиозного сознания, замкнутого национального кругозора и ученым-просветителем, человеком широкой филологической культуры? Что объединяло эти имена в идейно-художественной борьбе, которая происходила вокруг них в Киргизии практически на протяжении полувека?

Ответ выглядит «проще пареной репы» — объединяли их общие обвинения в реакционности и национализме. Если в «центре» сотни тысяч людей были расстреляны по зловещей 58-й статье, в основном за шпионаж и сотрудничество с западными разведками (количество подстатей к 58-й само по себе могло составить миниатюрный Уголовный кодекс), то в республиках не было более страшного в 1930-е годы обвинения, нежели жупел «национализма».

Вот абсолютно «советская» биография Тыныстанова. До Первой мировой войны — малоземельный дехканин. Учился в сельской школе, потом в городской мусульманской, потом в русском интернате. Во времена подавленного царизмом восстания киргизов бежал в Китай, где батрачил два года. По возвращении еще два года работал на «кулака». В 1919 году записался в комсомол. Потом закончил в Ташкенте педагогический институт. В 1924 го-ду вступил в члены РКП(б) и «бросился в общественную жизнь», как сам сообщал в автобиографии. В этой общественной жизни успел побывать и членом ЦИК, и наркомом просвещения Киргизии. С 1922 года занялся киргизской филологией, был научным сотрудником научно-исследователь­ских институтов — сначала культуры, потом языка и литературы. Читал лекции, участвовал в создании нового киргизского алфавита. Издал книги по грамматике, морфологии и синтаксису киргизского языка. Помимо всего этого занимался в 1920—1930-е годы литературным творчеством — ему принадлежит цикл пьес «Академические вечера», шедших на сцене Киргизского драматического театра, и ряд поэтических произведений. Сборник его стихов на киргизском языке был издан в 1925 году.

Собственно литература и «подвела» этого хорошо образованного и творчески разностороннего человека, дав главный толчок для обвинений автора в воспевании феодального, бай-манапского, прошлого киргизов и пуще того — «байско-буржуазной идеологии», в идеализации досоветского образа жизни народа. В марте 1933 года за драматургию «некоего Тыныстанова» взялась газета «Правда», утверждая, что в пьесе «Шабдан», первой из цикла «Академических вечеров», под видом легенды о народном богатыре Шабдане сложена поэма в честь уходящего эксплуататорского класса — киргизского байства. После этой статьи Киргизский обком партии словно с цепи сорвался: к каждой части драматургической трилогии были предъявлены политические обвинения, одно другого резче: если бай-манапское прошлое автор изображает ярко и красочно, то советскую эпоху — бледно и сухо; если хан, угнетатель народа, феодальный хищник, выглядит щедрым и добродушным, то бедняк — неумным, смешным и жалким; если изображена советская действительность, то борьба за советскую власть и колхозное строительство показаны в примитивных, вульгарных и плоских тонах.

К этим обвинениям уже произвольно добавлялись все остальные: развенчивались представления о том, что Тыныстанов — основоположник киргизского языкознания; в учебных пособиях его обнаруживали кучу политических ошибок; в словарных упражнениях и примерах усматривались коварные политические цели. Доходило до смешного (смешного, разумеется, не для него): например, киргизская пословица «Если в яму у тебя заложен корм, то во дворе будет скот», приведенная в учебнике «Родной язык», истолковывалась как призыв к крестьянам утаивать от советской власти в годы сплошной коллективизации излишки продовольствия… А дальше все складывалось по проверенной схеме: Тыныстанова исключали из партии, восстанавливали, снова исключали, изымали книги из широкого доступа, переставали печатать, лишали работы, подвергали беспрерывно тому, что можно было бы назвать «пытками критикой», — ведь «признания» и «покаяния» не обязательно было вырывать прямыми пытками, хотя это был, конечно, самый простой и действенный способ достижения нужной цели. В процессе непрерывной психологической обработки и давления человек вольно или невольно сам начинал чувствовать себя виноватым перед государством. Хорошо знакомыми нам по многим московским делам выглядят эти выступления и обращения Тыныстанова: «Тов. Шахрай (первый секретарь Киробкома партии. — В. К.), очень и очень прошу Вас прочесть эту пьесу и помочь мне своими товарищескими указаниями в деле разоблачения мною допущенных ошибок»; «Я зачту выдержку из одного моего неопубликованного контр­революционного произведения, где Вы увидите подлинного замаскированного врага советской власти. <…> На моих ошибках нужно воспитывать трудящееся поколение»; «Я дал чуждой идеологии трибуну нашего театра, и этим далеко откатился от генеральной линии партии»…

Поскольку в самих литературных текстах Тыныстанова примеров воинствующего национализма, при всем желании, обнаружить не удавалось, пришлось соорудить чисто политическое дело: его обвинили в том, что он в начале 1920-х годов состоял членом антисоветской националистической организации «Алаш-Орда», вел подрывную деятельность на идеологическом фронте и т. п. 1 августа 1937 года он был арестован, а 6 ноября 1938 года расстрелян. В октябре 1957 года приговор был отменен «за отсутствием состава преступления», но это вовсе еще не означало реабилитации.

Отношение к наследию Молдо Кылыча в Киргизии имело гораздо более сложную и длительную историю, на протяжение которой неоднократно менялось. До 1946 года творчество этого акына оценивалось вполне положительно, его произведения переиздавались, включались в школьные хрестоматии и учебники. Его знаменитая поэма «Землетрясение», считавшаяся образцом письменной культуры дореволюционных киргизов, впервые была напечатана в Казани еще в 1911 году, разумеется, «арабской вязью». «Реакционным акыном» Молдо Кылыч стал (попробуйте догадаться!) после постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», хотя, казалось бы, связь между ним и главными «героями» этого постановления — А. Ахматовой и М. Зощенко — не могла прийти на ум даже самому изощренному любителю шарад. Выяснилось, в частности, что акын не просто воспевал своих предков вплоть до седьмого колена, но и призывал киргизов сопротивляться присоединению к России. Что любые свидетельства его образованности и знакомства с книжной литературой мусульманского Востока уже сами по себе объективно ставили под сомнение воздействие на киргизскую литературу русской классики, а на киргизский народ — самой Октябрьской революции.

Обвинения в адрес акына то усиливались, то ослабевали в прямой зависимости от общественных процессов, развертывающихся в стране. В 1950 году, когда велась борьба с буржуазными космополитами, он становился «реакционным поэтом». Вскоре после ХХ съезда КПСС — талантливым акыном-письменником, который хоть подчас и идеализировал патриархально-родовое прошлое, зато выражал гуманистические идеи. В 1956 году многие произведения акына уже причислялись к «лучшим образцам дореволюционной киргизской поэзии» (даже критические высказывания о русских, как выяснялось, противники Кылыча толковали слишком односторонне). В 1960-х, когда пафос борьбы с культом личности и общие демократические настро­ения в стране начали сильно ослабевать, преследование Кылыча возобновилось, сопровождаясь целым ворохом документов и обвинений: тут были и национализм, и религиозный мистицизм, и реакционная идеология. Ученых, призывавших к спокойному и взвешенному взгляду на акына, стали обвинять в попытках ревизовать ранее принятые партийные решения.

Возвращения творческого наследия Молдо Кылыча и Тыныстанова в национальную культуру добивались в Киргизии многие писатели, ученые, историки, педагоги. Однако все они в этом благом деле вынуждены были обратиться за поддержкой к Москве: хотя «маховик» горбачевской перестройки, казалось бы, уже раскручивался полным ходом, республикам еще не позволяли решать важнейшие проблемы истории собственной культуры самостоятельно. «В помощь киргизской культуре» Союз писателей СССР командировал во Фрунзе из Москвы З. Кедрину и меня грешного. Зоя Сергеевна Кедрина, возглавлявшая московскую комиссию, прославилась не только переводом романа Мухтара Ауэзова об Абае, хотя казахского языка, разумеется, не знала, как и киргизского, но и тем, что во время знаменитого процесса над А. Синявским и Ю. Даниэлем выступала в роли их общественного обвинителя от лица Института мировой литературы Академии наук, где Синявский работал, когда я учился там в аспирантуре. Вряд ли она представляла в этом процессе лицо Института или даже собственное лицо, но сослуживцы, после того как Синявский и Даниэль отправились по лагерям, общаться с ней побаивались. Человек весьма немолодой и нездоровый, она к моменту приезда в Киргизию ходила уже с трудом, и мы в четыре руки заталкивали ее в однодверную «Ниву» моего друга по филфаку, прозаика и драматурга Мара Байджиева, с которым, помнится, еще писали когда-то юморески для студенческих капустников (ныне он — народный писатель Киргизии).

Едва ли Кедрина толком понимала, чего от нее ожидают, но с удовольствием участвовала в банкетах и была очень возмущена, узнав, что мы должны написать некое реабилитационное заключение о творчестве Тыныстанова и Молдо Кылыча. Заниматься скучным делом — чтением многочисленных подстрочников, которыми заботливо снабдили нас киргизские товарищи, — и портить себе праздник сочинением официальных документов она категорически отказалась. Вплотную заниматься материалами, связанными с судьбами наследия Молдо Кылыча и К. Тыныстанова, таким образом, пришлось мне. Пользуясь малейшими перерывами в «мероприятиях», а также ночными часами, я ухитрился прочитать немало подстрочников (выполненных, к чести киргизского руководства, на очень хорошем уровне) и всякого рода документов, а затем собственноручно написал для ЦК КП Киргизии «реабилитационное» заключение, ставшее коллективным письмом и официальным документом после того, как под ним кроме меня и Кедриной поставили подписи несколько известных киргизских филологов и деятелей культуры.

Мощь эпических поэм Молдо Кылыча, представлявших целые своды бесценных знаний по истории, культуре, природе, этнографии и быту киргиз­ского народа, заставила меня впервые всерьез задуматься над проблемой «младописьменных» литератур. Метрополия создала это понятие в противоположность литературам с древней письменностью. Применительно к истории отдельных народов оно, правда, было вполне правомерным (например, работа над созданием письменности для народов Севера началась только с 1922 года), подчеркивая цивилизационную роль Октября, но по отношению к другим служило не более чем камуфляжем для прикрытия процессов прямо противоположных: диктуемой «центром» смены одной, традиционной, арабской системы письменности на другую, русскую. Так получилось, в частности, и с киргизской литературой.

Известный философ и литературовед Г. Гачев, мой коллега по ИМЛИ, создал когда-то применительно к истории советской культуры понятие «ускоренного развития литератур» — от феодализма к социализму, минуя капиталистическую стадию, и рассматривал такое «ускорение» в сугубо положительном контексте, хотя искусственное форсирование исторического процесса, как показал сегодняшний день, на самом деле оказалось в итоге чревато катастрофическим отставанием в общем развитии и в чем-то было подобно губительному вторжению человека в законы природы.

В понятии «ускореное развитие», притом что в искренности Гачева, человека кристально честного и постоянно витающего в чистых сферах теоретических концепций, у меня нет ни малейшего сомнения, крылась немалая доля нашей общесоветской исторической казуистики и въевшегося в кровь идеологического лукавства. Если бы речь шла только о том несомненном благе, которым для любых национальных культур — как бы ни относиться к истории становления Советского государства — оборачивалось соприкосновение с великой русской литературой, то тут и спорить не о чем. Процесс этот был подобен несомненной цивилизационной роли мировых метрополий в истории своих колоний. Однако в плане культуры концепция «ускорения» имела по отношению к истории и традициям «малых» народов явно уничижительный характер, подразумевая определенное «благодеяние» со стороны большого социума.

Между тем разве сама Россия не прошла тот же путь «ускоренного развития» от феодализма к так называемому социализму, оставив для капитализма весьма короткий исторический отрезок со дня отмены крепостного права до Октября, а потом — вообще несколько месяцев от Февраля до Октября 1917-го? Меня всегда умиляло это бесхитростное и не объяснимое никакими объективно-историческими обстоятельствами, кроме теоретиче­ского авантюризма большевиков, утверждение о молниеносном переходе «буржуазной» революции в «социалистическую». Если уж пользоваться понятием «ускоренное развитие», то Россия ХХ века ярко продемонстрировала сокрушительные результаты такого развития, «миновав» капитализм, к которому она вернулась только век спустя, причем весь этот век был потрачен на строительство и утверждение тоталитарного строя, который, по существу, оказался извращенной формой привычного феодализма.

С другой стороны, можно ли вообще говорить о «младописьменности» народа, в истории культуры которого, в частности, присутствует такой поэт, как Молдо Кылыч? Ведь он был не только устным исполнителем народных преданий (акыном), но и замечательным письменным поэтом — просто письменность была арабской, то есть древней и вполне традиционной для стран мусульманской культуры. По существу, советская власть превратила Киргизию в «младописьменную» страну самым незатейливым способом: ликвидировав арабскую письменность и внедрив вместо нее сначала латинский алфавит, а чуть позднее — кириллицу. Разумеется, «всякое сравнение хромает», но переведите завтра французов на кириллицу, и послезавтра они тоже станут «младописьменным» народом…

Сегодня я имею возможность иронизировать по этому поводу, но для того, чтобы назвать «установившееся мнение, будто киргизский народ до революции не имел своей письменности», «ошибочным и неправильным», в 1956 году профессору К. Юдахину требовалось немалое гражданское мужество (я еще застал этого замечательного лингвиста в живых, и что может более выразительно свидетельствовать о связях двух народов, чем тот факт, что создателем первого огромного «Киргизско-русского словаря» стал исконно русский человек!).

Читая многочисленные подстрочники произведений Молдо Кылыча и забыв на время об идеологической догматике, я поистине был поражен размахом его творчества и той ролью, которую сыграл этот акын в развитии нацио­нального самосознания, языка, просвещения, литературы. Его поэмы «Землетрясение», «Пернатые», «Обманщики» были подлинной энциклопедией народной жизни, обрушивали на читателя огромное количество географических, естественно-научных, бытовых сведений и этико-философских максим, которых необразованному, а по большей части просто неграмотному читателю неоткуда было получить.

По органике своей Кылыч был мудрецом и учителем: «Если тебя не слушают, какая польза, что ты оратор»; «Бессмыслен смех по поводу бесполезных слов»; «Не надо пугать всех, чтобы тебя признали за храбреца»; «Делать непосильное — непосильный грех»… Те, кто скажет, что Молдо Кылыч — сочинитель глубоко консервативный, что он обращен в прошлое и даже — о ужас! — не любит неверных, в том числе — русских, будут совершенно правы. Маркса и Энгельса Кылыч явно не читал и к историческому материализму причастен не был. Но при этом он обличает богатых, сострадает своему бедному и мучительно живущему народу, защищает общечеловеческие нормы нравственности и постоянно подчеркивает, как много полезного (от хлебопашества до ремесел) привнесли русские в быт киргизов, как утихомирили «дерущийся народ». Будучи человеком глубоко религиозным, он в то же время исповедует не столько культ религии, сколько культ человека, своим трудом преобразующего землю, а целому пласту традиционных назиданий и заклинаний противостоят у него своеобразный антропоморфизм, мотивы социальной «антиутопии». Язычество органически сочетается у него с едино­божием; его мифология перекладывает на свой лад Священное Писание; он поэтически приспосабливает Коран к уровню понимания массовой киргизской аудитории.

Стоит ли, однако, удивляться борьбе с наследием Молдо Кылыча, если яростным преследованиям в советской Киргизии подвергался и грандиозный эпос киргизского народа «Манас», с той лишь разницей, что коллективного «автора» его нельзя было подвести под статью Уголовного кодекса. Я еще только заканчивал среднюю школу, когда в двух кварталах от моего дома, в Киргизском филиале Академии наук СССР, проходила сессия, где эпос клеймили за «реакционность», за «бай-манапские» и феодально-буржуазные пережитки (уж не знаю, что за каша из смеси феодализма с капитализмом варилась в тогдашних ученых головах).

Мой университетский товарищ, ныне народный писатель Киргизии Мар Байджиев рассказал мне о роли «Манаса» в истории своей семьи и собственной биографии. Его отец, Ташим Байджиев, один из главных «манасоведов» республики, заведовал сектором фольклора и эпоса «Манас» в Институте языка, литературы и истории Киргизского филиала Академии наук СССР. Он был осужден за свои научные взгляды и погиб в Карлаге в 1952 году. Мар написал о нем биографическую книгу. Был репрессирован и соавтор его отца по осужденному партией учебнику «Киргизская литература» Зыяш Бектенов. С его сыном Эмилем я учился в школе в одном классе. От взгорья Чон-Арыкского кладбища, разросшегося сразу за верхней чертой Бишкека, мне показали открывающееся вдали, за селом Воронцовка, место коллективного захоронения жертв Большого террора в республике — наподобие страшных подмосковных кладбищ Северного Бутова или совхоза «Коммунарка». Там находятся могилы отца Чингиза Айтматова и отца Мара Байджиева.

Мар, можно сказать, вырастал в атмосфере «Манаса» и его исторических легенд. На старости лет он взялся за невероятную задачу — дать широкому читателю в огромном сокращении и сохранении всех главных сюжетных линий (из полумиллиона строк он оставил примерно восемь тысяч) вольное поэтическое переложение эпоса. Он издал три главных сказания эпоса, о Манасе, Семетее и Сейтеке, отдельной книгой, взбаламутив тем самым всю научную и творческую интеллигенцию Киргизии, поскольку обратился, что называется, к святому.

Мар составил и издал энциклопедический трехтомник по «Манасу», с пересказом эпоса и включением ряда работ и справочных материалов о нем. В послесловии к этому трехтомнику он говорил о зловещей истории идеологической борьбы, на протяжении десятилетий сталинизма разыгрывавшейся вокруг эпоса, и огласил целый мартиролог безвинно погибших и пострадавших в этой борьбе людей. На книге «Сказаний…» Мар написал: «Посвящаю светлой памяти отца моего Ташима Байджиева, отдавшего за эпос „Манас“ свою свободу и жизнь».

«Реабилитируя» наследие Молдо Кылыча, я впервые по-настоящему понял, чем оборачивались для киргизов история дореволюционного фольклора и проблема народного творчества, а заодно и «акынства». Тут везде пахло кровью…

3

Мы, разумеется, не знаем, как выглядели бы национальные литературы в условиях самостоятельного исторического и государственного развития своих стран, но можем, во всяком случае, констатировать, что все они, отличаясь традициями, языком, ментальностью, были при этом исторически подчинены в Советском Союзе формам самого тесного взаимодействия в пределах единого социально-политического, культурного и экономического устройства. Разумеется, общность их всячески подчеркивалась и пропагандировалась, а различия и противостояния активно затушевывались или цензурировались. Тем не менее невозможно отрицать, что так или иначе, но на огромном пространстве России одновременно и параллельно, соприкасаясь, пересекаясь, взаимно подпитываясь, протекали общие художественные процессы, подчиненные общей истории и общей идеологии, эстетически осваивающие общий предмет изображения и предполагающие общие смысловые решения, художественные позиции. (Вот хороший пример: прогремевший в свое время на всю страну фильм литовского режиссера В. Жалакявичюса «Никто не хотел умирать» был абсолютно национален по конкретному историческому материалу и ансамблю актеров, хотя сюжетно использовал при этом традиционную схему американского вестерна, а по духу и смыслу своему представлял абсолютно советское произведение.)

Несмотря на национальное своеобразие, неравноценность и неравномерность развития отдельных литератур, советский литературный процесс обнаруживал повсеместный интерес к мифологизации и мифотворчеству. Здесь рядом с «Прощанием с Матёрой» В. Распутина и «Царь-рыбой» В. Астафьева располагались произведения Ч. Айтматова, О. Чиладзе, Т. Пулатова, а также писателей малых народов Севера — В. Санги, Ю. Рытхэу, Ю. Шесталова, чье профессиональное творчество было еще всецело пронизано народным миросозерцанием и дыханием фольклора. Острые формальные импульсы советский литературный процесс получал от литератур Прибалтики, особо чувствительных к западноевропейским влияниям, — в прозе эти литературы культивировали систему «внутренних монологов», в поэзии расшатывали классическую ритмику, формы и размеры. Общезначимыми становились поиски русской литературы в жанровой сфере — повсеместно распространилась «маленькая повесть», начал активно развиваться рассказ (ощутимую роль здесь сыграла так называемая «молодая проза»).

Трудно представить себе прозаиков более несхожих — и национальным материалом, и ментальностью авторов, и стилистикой, — нежели Василий Белов, Витаутас Бубнис и Грант Матевосян. Но как схожи были проблемы их произведений 1970-х годов, противоречия, одолевавшие героев, сюжеты и конфликты изображаемой жизни! Когда я был в Ереване, чудесном городе, сложенном из розового туфа, в гостях у Матевосяна, художника замечательного и, мне кажется, в России еще далеко недооцененного, мы два часа проговорили об этом общем, удивляясь нашему сходству и гордясь различиями. В повестях «Похмелье», «Буйволица», «Мать едет женить сына», «Мы и наши горы» Грант выступает как подлинный певец армянской деревни, глубинной, мощной социальной структуры, уже разъедаемой вторжением городской жизни. Это крестьянский сын, очень близкий по своему мировосприятию и к В. Белову, и к В. Распутину. Правда, национальные характеры тут другие, без русской пластичности и философского смирения, словно вытесанные из камня. И краски не акварельные — яркие, резкие, сарьянов­ские. Юмор и ирония Гранта, роднящие его с грузинской прозой, тоже совершенно не свойственны потомкам русских крестьян. Однако кто будет спорить, что во всех этих произведениях изображены схожие социальные типы, рифмующиеся настроения и интонации!

Больше того, общность национальных литератур советской эпохи сохраняется даже в тех случаях, когда социальный материал, психология персонажей, изображаемый быт в произведениях совершенно различны. Например, действие повести В. Мартинкуса «Флюгер для семейного праздника» происходит в сугубо современном совхозе, с отлично механизированным хозяйством, собственной гостиницей, большими магазинами, поликлиникой, кинотеатром, краеведческим музеем и пр. (в семейном особняке комната председателя совхоза напоминает кабинет-библиотеку ученого). Однако автор говорит ровно о том же, что В. Шукшин или Н. Рубцов: город «таранит» село, молодежь не хочет работать на земле и продолжать дела отцов, дети разбегаются из семейного гнезда. И все то же самое происходит, кстати, в литовской прозе совсем иного стиля — эпической трилогии В. Бубниса «Жаждущая земля», где первая книга подобна литовской «Поднятой целине», а последняя доводит действие до драматического распада современной литовской деревни.

Все заметные произведения национальных литератур переводились на русский язык, и это открывало перед писателями неоценимые возможности художественных контактов, учебы, взаимообогащения. Лучшее подтверждение тому — творческая судьба моего однокурсника и друга, народного поэта Киргизии Омора Султанова. Мы учились на одном курсе филологического факультета — он в киргизской, а я в русской группе. Группы были разделены языком, и сблизились мы много позже, когда оба вступили в одну и ту же общесоветскую литературную жизнь, а Султанов, одна из самых ярких фигур в современной киргизской поэзии, — в сферу влияния русского языка и русской культуры. Не уверен, что, поэт глубоко национальный, Султанов занял бы столь значительное место в собственной литературе, если бы не русский язык и контекст мировой поэзии.

Чтобы ощутить силу и свежесть поэзии Омора в полной мере, надо было обязательно увидеть его село, привольно раскинувшееся по берегу Иссык-Куля. Огромное глубоководное озеро, растянувшееся на десятки километров, было одним из чудес киргизской природы. Я помню, как нашу Академию наук посетили однажды знаменитые тогда чешские путешественники Ганзелка и Зикмунд, объехавшие полсвета (их книги лежали на прилавках всех книжных магазинов России). Сравниться с Иссык-Кулем по красоте, говорили они, может только африканское озеро Чад (да-да, то самое, где бродил изысканный гумилевский жираф!).

Омор привез меня на свою «малую родину» в солнечный день: россыпь белых домиков и фруктовых садов была замкнута между зеленой громадой предгорий и бесконечным голубым пространством озера. Все природные стихии — небо, земля, вода — сопряжены были здесь самым глубоким и естественным образом, создавая не просто величественный пейзаж, но единую жизненную среду обитания. Жизнь строилась уступами, поясами, вздымаясь от озера в горы, сменяя рыболовство на землепашество, овощеводство на хлеборобство, золотые долины, где колышутся волны пшеницы и ячменя, на сочные пастбища — джайлоо и, наконец, завершаясь, подобно пирамиде, высокогорными сыртами, куда уходили со стадами овец и яков на свои суровые зимовья обветренные, прокаленные стужей и солн­цем чабаны...

Горы, Иссык-Куль, горные реки, луга, стада овец, табуны лошадей, мерный крестьянский обиход — все это сводится в одну сияющую точку, и называется она в поэзии Омора по имени села — Тосор. «Милый Тосор, если чего-то стою — / это тебе я обязан, твоим истокам». Подобно В. Астафьеву, который сказал как-то в интервью, что после писательского труда ему ближе всего «профессия пахаря», Омор Султанов признается: «…Когда бы век мой не вручил перо мне — / пасти бы мне в джайлоо табуны! / Табунщиком я стал бы — не поэтом! / Исполненный пастушеских забот, / летал бы на коне зимой и летом, / и так из года в год, из года в год».

«Крестьянская» ли это поэзия? С одной стороны — чисто крестьянская, и «грани меж городом и селом» волнуют Омора не меньше, чем, скажем, русского поэта Николая Рубцова. С другой стороны, только отчасти крестьянская, ибо сияющая точка Тосора все время готова в его стихах «расшириться», превратиться во вселенную, сопрягая пространство и время, национальное и общечеловеческое, техническую цивилизацию и гуманитарную культуру. «Вместе с природой цвету, в сентябре облетаю... / И обрастаю винтами годичных колец». А если виражами промчаться по этим кольцам, как взлетает мотоциклист по вертикальной стене, то откроется исполненная ярких контрастов картина, в поэтическом воссоздании которой Омор без русского языка и русской культуры уже никак бы не обошелся: «Париж — / этого слова не знали предки мои, / которые жили в горах Ала-Тоо… / Мои седобородые предки / в такое время, / когда красное солнце спешит к закату, / на зеленых холмах восседали, / а рядом блеяли овцы и козы... / Я вечером был в „Гранд-Опера“, / слушал там Берлиоза...»

В год, когда не вернулся с войны отец Омора, умерла и мать. Мальчик остался круглым сиротой, жил в интернате, после окончания средней школы не поехал вслед за сверстниками в столицу и еще поработал в колхозе. Деревенский паренек, приехавший в 1954 году из Тосора во Фрунзе, почти не говорил по-русски и размышлял на вокзале: не бросить ли все и не удрать ли на край света (краем света представлялся шахтерский городок Кызыл-Кия в Киргизии). В поздней лирике, в «Песнях усталости», Омору удалось с жестким, подчас даже жестоким реализмом воссоздать картины жизни киргизского аила во время войны, характеры сверстников и односельчан, недетскую тяжесть конфликтов и впечатлений, навалившихся на плечи его лирического героя: «Четыре хребта с четырех сторон. Посередине — долина. Грабли одни. Четыре лошади. Плуг один. Я и Абды... Шалашик из прутьев. Шаром покати».

После переезда во Фрунзе и поступления на филфак биография Омора переживает крутой подъем. В литературе его имя появляется уже в студенческие годы, во времена большого общественного подъема после XX съезда, когда в Москве завоевывают аудиторию Политехнического Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Р. Рождественский. Стихи Султанова, как и стихи нашего сверстника Рамиса Рыскулова, становятся в киргизской поэзии обновляющим, «дрожжевым» началом. Отсюда, от русских шестидесятников, эта сила, напор, сплав лирики с публицистикой, «ершистость» и пафосность. В отличие от Омора, Рамису завоевать общесоюзную известность так и не удалось, однако его все знали: он жил в мире слов и строк, производил впечатление человека не от мира сего, чуточку шаманил, говорил странно, невпопад и был готов, остановившись, читать стихи каждому встречному. Я хорошо помню его маленькую крепкую фигуру с огромной копной волос на голове, сразу бросающуюся в глаза среди молодежной толпы, фланирующей во Фрунзе по улице, которая сейчас называется Чуйским проспектом, а на моем веку побывала и улицей Сталина, и улицей ХХII партсъезда.

...В Тосоре нас поселили в каком-то «гостевом» домике райкома партии, почти на самом берегу, и в день приезда устроили торжественный обед. Райкомовские начальники пришли с празднично одетыми женами, кушанья подавали скромные молодые киргизки, тут же исчезавшие, унося пустые блюда. Вероятно, партаппарат понимал исходящую от нас опасность, и потому вечерами мы гуляли по пустому пляжу, безуспешно гадая, куда скрылось все женское народонаселение, которое могло бы очень украсить наш холостяцкий быт. Для купанья прозрачная голубая вода озера уже была холодна. Под черным куполом неба, усеянного крупными мохнатыми звездами, мы вдыхали запах степных трав, прислушивались к плеску воды, вглядывались в слабые огоньки курорта Чолпон-Ата, расположенного на противоположном берегу. Одинокие и лишенные женского внимания, мы говорили о поэзии. Стихи, которые Омор читал мне по-киргизски, «на слух», были нежны и музыкальны, несмотря на резкость звуков тюркской фонетики. Насквозь пронизывающие их вертикальные рифмы, казалось, натягивают эти строки на колки, подобно струнам между бездонным небом и металличе­ской рябью озера. Одной из новых форм, фактически введенных в киргизскую поэзию именно О. Султановым и Р. Рыскуловым (только значительно позже она проникла в творчество «старших», например С. Эралиева), был верлибр. Сегодня верлибр широко распространен в молодой поэзии Средней Азии, Закавказья, Прибалтики, — вероятно, потому, что он наиболее соответствует внутреннему ощущению поэтической свободы. Но если для прибалтийских литератур, традиционно связанных с Западом, здесь нет ничего удивительного, то в системе тюркской языковой группы, с ее закрепленными ударениями, легкодоступной и повсеместной флективной рифмовкой, верлибр ознаменовал подлинную революцию не только в художественных средствах, но и в самом поэтическом сознании. Не менее революционными были исповедальность, резко окрашенный индивидуальностью лиризм — ведь национальная поэзия располагала главным образом описательно-эпическим взглядом на мир, уходившим корнями в фольклор.

Поэзия шестидесятников Киргизии принципиально раздвинула и обогатила горизонты национальной лирики новой художественной ориента­цией — помимо совместного движения с русской поэзией в процессы художественного развития этой лирики была включена, через переводы, поэзия других народов СССР и Западной Европы. Русский язык Омор начал осваивать, только перебравшись из села во Фрунзе, и до сих пор говорит по-русски с некоторым затруднением: точно, с пониманием тонкостей, особенно юмористических, но медленно, подбирая слова. Русский стал для него проводником в большую поэзию, русскую и зарубежную. Нельзя не заметить в его стихах перекличку с поэтами, которых он либо переводил, либо внимательно читал и знал: Э. Межелайтиса, Б. Брехта, П. Неруды, Н. Хикмета, Г. Лорки и др.

После того как я уехал в Москву, наши отношения сохранялись, и мы виделись во время своих поездок — то в Москве, то во Фрунзе. Омор не терял литературной формы и был созвучен и молодым московским поэтам 1980-х годов, которых я печатал в журнале «Дружба народов», когда заведовал там отделом поэзии. Очень близким ему по своему творческому мировидению и стилю показался мне молодой тогда Саша Еременко. В 1984 году я опубликовал подборку Еременко, а для перевода дал ему несколько стихотворений Омора, представив оба имени в одной связке. Соединение этих двух имен оказалось настолько удачным, что переводы Еременко я впоследствии не раз встречал и в новых поэтических сборниках Султанова.

Не менее показателен с точки зрения связей киргизской литературы с русской и русским языком и творческий опыт Мара Байджиева. Имя Мара известно больше по театральным постановкам, телеспектаклям и киносценариям, нежели по прозе, причем известно не только в нашей стране, но и за рубежом, где оно — в числе немногих — долгое время представляет современную киргизскую литературу.

«Мар Байджиев — один из наиболее известных представителей новой литературной генерации, — писал Ч. Айтматов. — Его творчество, так же как и творчество его сверстников, формировалось в сложном процессе сочетания национальных традиций с достижениями единой многонациональной советской литературы и опытом мировой культуры». Подобное наблюдение, кстати, целиком относится и к самому Айтматову, который, на несколько лет раньше вступив в литературу, тоже, по существу, принадлежал к «новой литературной генерации», разве что старшей возрастной группы. В причастности к достижениям русской литературы первостепенное значение имело у киргизских писателей литературное «двуязычие», отнюдь не равнозначное «бытовому». Творческие биографии Айтматова или Байджиева в этом отношении явно стоят особняком. Айтматов начинал свой путь в литературе на киргизском языке, постепенно расширяя употребление русского. Проблема «двуязычия», или «билингвизма», как выражаются ученые люди, применительно к творчеству Айтматова представляет огромный интерес. Первые его повести были переведены на русский (скорее всего, с подстрочников) моск­вичами, но уже в 1961 году он, видимо, почувствовав необходимость общаться с всесоюзным читателем без посредников, сам переводит на русский повесть «Тополек мой в красной косынке», в 1962 году — «Материнское поле» (так, кстати, всегда поступал, например, и замечательный белорусский прозаик Василь Быков, не доверявший перевод третьим лицам, но мы, конечно, понимаем, что трудности перевода с одного славянского языка на другой и с языка тюркской группы на славянский несоизмеримы).

У «Первого учителя» два переводчика, и автор — один из них. Повести «Прощай, Гульсары» и «Ранние журавли» Айтматов пишет, если судить по журнальным сведениям, уже на русском (говорил он на русском прекрасно и практически без акцента). Я не знаю, как обстояло дело с последующими произведениями, печатавшимися на русском вообще без ссылки на чей бы то ни было перевод (вопрос этот достаточно запутан). Конечно, пиши Айтматов только по-киргизски, он и так стал бы в конце концов — через переводы на другие языки — широко известен, но мне представляется несомненным, что русский язык послужил мощнейшим мотором для стремительного вывода произведений Айтматова на мировую орбиту.

Помимо расширения индивидуального художественного горизонта автора и возможностей воздействия его произведений на общий уровень национальной литературы двуязычие имело своим прямым результатом и само­определение писателя на карте литературного процесса. Киргизская письменная литература, сообразно историческому бытию киргизов, всегда была близка фольклору, природе и крестьянско-кочевому образу народной жизни. Айтматов удачно соединил в своей прозе древний миф и социальную реальность, традиции и новизну, оставаясь, несмотря на свои интеллектуальные конструкции и возникающую рядом с ними «городскую» тему, писателем, глубоко укорененным в народной почве. Байджиев же изначально заговорил голосом города (причем в драматургии, мне кажется, этот голос даже слышнее, чем в прозе) и, по существу, обозначил в киргизской литературе целое направление, явно рифмующееся с русской «молодой прозой», с урбанизмом В. Аксенова или А. Гладилина.

Действие его пьес, как правило, разворачивается на фоне городской жизни; его персонажи — студенты, врачи, научные работники, люди творческого труда; сюжеты и конфликты этой литературы зачастую связаны с профессиональными взаимоотношениями и городским бытом; авторский текст насыщен скрытыми цитатами, литературными аллюзиями, разговорными интонациями городской среды. Но не только диалоги в пьесах — сам стиль повествования в его прозе, даже «деревенской» по материалу, далек от склада народной речи и не пытается ее имитировать. В этой стилистике сочетаются разнообразие нюансов, психологическая разработанность, подтекст, ироничность, умелое использование лирических акцентов. В начале 60-х годов прошлого века в киргизской литературе мало кто так писал, и опыт русских прозаиков-шестидесятников, опыт, условно говоря, литературного круга катаевской «Юности», Мару очень пригодился. Последующему обращению автора к «Манасу», к древним народным сказаниям и культурным традициям этот опыт, как ни странно, не противоречил.

4

На протяжении многих десятилетий мы так привыкли говорить о взаимо­действии национальных культур в пределах Российской империи, что совершенно перестали обращать внимание на то, что в подобных разговорах все больше утрачивалось ощущение различий в национальной истории, традициях и менталитете народов, объединенных общей государственностью. Киргизы, например, были в прошлом кочевым народом, разумеется, с совершенно иным общественным укладом и мировосприятием, нежели у народов оседлых, в первую очередь — русского. Стали аксиомой представления, исходящие из иерархии социально-исторических этапов развития человеческого общества, а следовательно, и о том, как кочевники были осчастливлены социализмом. Но не случайно ведь Айтматов, сделавший борьбу с косностью патриархального мира одной из доминантных художественных тем своего творчества, вспоминает о кочевье как о культурном празднике народа, как о ярчайшем впечатлении своего детства. «Мне очень повезло, — говорил он в одном из своих интервью, — что я застал сразу несколько эпох в истории своего народа; во времена моего детства народ еще кочевал, причем кочевье было демонстрацией народной культуры, ее праздником, когда в путь, пролегавший по горам, по равнинным просторам, по берегам бурных рек, брали с собой самое лучшее — нарядную утварь и упряжь для лошадей, когда девушки пели песни, а акыны состязались в поэтическом мастерстве…» В мифологических слоях произведений Айтматова золотые слитки народной прапамяти, идущей именно из патриархального мира, противостоят злу, сосредоточенному в настоящем и порожденному во многом современной цивилизацией.

Могу снизить эту тему до забавного бытового эпизода. Мой друг и однокурсник Сеит Джетимишев во время одного из моих приездов во Фрунзе (по-моему, он был тогда директором киргизского Учпедгиза) повез меня в родной колхоз на какое-то празднество. Поездка была дальняя, на черной «Волге». Молодой председатель колхоза, родственник Сеита, уже накрыл праздничный стол. Мы были почетными гостями: Сеит, земляк, большой человек из столицы; я — посланник Москвы, аксакал, учитель, «муалим». Развернулось пиршество. Западный человек был бы шокирован. Плов, возвышавшийся на столе золотой горой, брали щепоткой пальцев, аккуратно уминали рис и отправляли в рот без помощи вилок. В знак особого расположения хозяин вложил порцию такого риса и в мой рот. Тостам не было конца, и стол все больше погружался в туман, из которого неожиданно возник передо мной дымящийся череп барана. Прямо из черепа бессмысленно пялился на меня голубой бараний глаз. Оказалось, что глаз предназначался самому уважаемому человеку, то бишь мне. Съесть я его при всем желании был не в силах. Все вокруг меня пели и плясали, после чего преподнесли мне несколько шкурок то ли енота, то ли сурка, из которых я впоследствии сшил себе в прославленном В. Войновичем ателье Литфонда меховую шапку. Сломить мое упорство, однако, хозяевам так и не удалось, и шапка много лет напоминала мне о моей черной неблагодарности.

На обратном пути я уже в черной «Волге» не столько сидел, сколько возлежал и, когда машина на полпути резко остановилась, буквально вывалился из нее на засеянное какой-то неведомой сельскохозяйственной культурой поле. Дивная картина открылась передо мной: над полем висело сверкающее металлическое блюдо луны, а под луной была постлана прямо на земле скатерть, и блюдо на ней, в свою очередь, сверкало всяческой снедью. В развале снеди лучилась непочатая бутылка водки. «А это зачем?» — заплетающимся языком простонал я, не обращаясь ни к кому и не требуя ответа. «Надо выпить, Вадим-агай, — убедительно сказал мне председатель. — Мы пересекаем границу нашего района». Вряд ли бы эти традиции, в основе которых лежат замечательное гостеприимство и патриархальная привязанность к своей земле, изменились, даже если бы жителей аила снабдили для приемов серебряной посудой с монограммами, а бараний глаз заменили кристаллом горного хрусталя…

Взаимодействие взаимодействием, но республики и народы все же изрядно отличались друг от друга, что в итоге неопровержимо подтвердил сам распад Советского Союза. В начале 1980-х годов мы проводили семинар по литературам Прибалтики в Дубултах. Речь зашла о прозе военного времени, и я, в своей увлеченности общими категориями литературного процесса, упрекнул какие-то литовские произведения за «другое» изображение войны, нежели в русской «лейтенантской» прозе. Не помню, кто из прибалтийских литературных критиков (это могли быть и мои товарищи по аспирантуре ИМЛИ латыш Харий Хирш или литовец Альгис Бучис, а мог быть и молодой Михаил Веллер, совсем тогда еще не знаменитый, но сразу отмеченный проводившим семинар А. М. Борщаговским), одним словом, кто-то из них, с очень сложной интонацией заметил: «Но ведь у нас была иная война». Где-то в своих воспоминаниях Веллер написал, что мы пошли с ним и хорошо надрались по этому поводу…

На фоне многообразных национальных различий разворачивались в республиках процессы «русификации», о чем стоит поговорить особо. Как ни парадоксально, но сама Россия при этом выпадала из категории национальных образований. Согласно самому поверхностному объяснению, это происходило потому, что она всегда была многонациональной. Но ведь мононациональных этносов в СССР, кроме каких-нибудь совсем уж малых народностей, практически вообще не существовало, и это обстоятельство самоопределению каждой республики именно рядом с «титульной» нацией ничуть не мешало. Будучи численно преобладающими на территории СССР, русские, однако, оказались единственным народом, не имеющим своего национального и административно-территориального ареала. Во многом эта ситуация определяла и крайнюю двусмысленность их положения на «чужой» территории (вряд ли оно стало лучше после того, как несколько десятков миллионов русских после распада СССР вообще оказались за пределами России).

В исключении России из числа национальных государственных образований крылся, правда, некий смысл или по крайней мере некое объяснение, если вспомнить ленинское утверждение, что интернационализм «великой нации» не просто сводится к соблюдению «формального равенства», но и налагает на нее обязанность возместить «национальным меньшинствам» «то неравенство, которое складывается в жизни фактически». Но крылась здесь и великая странность, сопровождавшая всю историю построения национальных взаимоотношений в Советском Союзе. С уверенностью могу засвидетельствовать, что государственная политика русификации республик к русскому народу никакого отношения не имела, его бытовых нужд и практических интересов никак не затрагивала и никакими выгодами для него не оборачивалась. Бюрократический «централизм» был готов пожертвовать любыми национальными интересами во имя общих интересов государственной власти и личных интересов ее чиновников. В результате рассеяния по огромной территории страны русские все более утрачивали ощущение этнического единства. «Господствующая» роль русского народа как «титульной» в СССР нации, во многом фиктивная, болезненно сочеталась в национальных республиках с ощущением «второсортности», которое русские неизбежно испытывали здесь как «инородцы».

Ярче всего политика русификации отражалась на положении национального языка. Киргизский у нас, конечно, преподавался — и в школе, и в вузе, но чисто формально (даже иностранные языки, оставшиеся для нашего поколения книгой за семью печатями, «изучались» лучше). Это сейчас, по прошествии многих лет, я могу только удручаться тому, что не выучил киргизского: такое знание не просто помогло бы мне совсем по-иному почувствовать себя в республике, но, главное, дало бы разговорный ключ к целой группе тюркских языков. Я, можно сказать, упустил единственную в своей жизни возможность стать «полиглотом»… Надо, однако, учесть, что «чужой» язык всегда успешно осваивается не по любви, а по необходимо­сти. Этой необходимости не было: русские составляли тогда во Фрунзе не меньше 60—70 процентов населения. К тому же все киргизы знали русский и росли двуязычными с детства (в киргизских семьях, как правило, родители, а потому и дети общались на обоих языках). Двуязычие представляло для киргизов заранее предопределенный и не зависящий от их желания выход из тупиковой социально-исторической ситуации. Дело в том, что русский во всех республиках был единственным государственным языком (факт, который сегодня, после распада СССР, может показаться новому поколению в бывших советских республиках просто невероятным). Советская власть нашла, таким образом, поистине замечательный способ заставить сотни народов, национальностей и этнических групп, населяющих необъятные просторы России, выучить русский. Русские же от необходимости осваивать другие языки на местах своего проживания были по определению освобождены.

Суть всей этой ситуации с единым государственным мы, однако, не поймем до конца, если не добавить сюда одной очень важной детали: незнание языка коренной нации ощущалось нами как некое естественное право, избавлявшее русское население от «ненужной» затраты времени и усилий. Более того, создавалась, сколь ни парадоксально, некая модель «космополитического» мироощущения и для «малых народов», при котором национальные меньшинства тоже освобождались от необходимости знания собственного национального языка. Среди них возник целый слой молодежи, получившей странное наименование «русскоязычной».

Сегодня в положение «иностранного», «ненужного» языка попадает, увы, в странах СНГ уже русский, и сколь бы ни предполагал этот процесс некую историческую «сатисфакцию», общественные последствия его сугубо негативны. Если история наша сложилась так, что целый континент выучился говорить по-русски и нет необходимости изобретать некий искусственный язык, «эсперанто», отказ от действительно великого и могучего русского языка, совершенно не повинного в навязанной ему политической роли и ставшего мощнейшим средством межнационального — в мировом масштабе! — общения культур (через переводы на русский все народы Советского Союза приобщались к мировой культуре, а русский народ — к культурам национальных республик), есть величайшая глупость и в каком-то смысле даже преступление перед будущим. Ведь еще одно-два поколения, и новые независимые государства, отколовшиеся от России, безвозвратно русский утратят! Киргизия оказалась одной из немногих бывших советских республик, сохранившей

на официальном уровне «двуязычие» и нашедшей в своем народе достаточно здравомыслия, чтобы понимать, какие преимущества для развития экономики и культуры республики дает возможность напрямую общаться с Россией.

Вместе с тем насильно мил не будешь, и молниеносный отход большинства бывших республик после развала империи от русского языка указывает лишь на то, что его принимали по необходимости. Я с интересом наблюдал в Нью-Йорке за молодыми китайцами, обслуживающими китайскую закусочную: они говорили между собой только на английском. Никто не заставлял их учить этот язык, никто не контролировал их яыкового поведения — это было желание побыстрее ассимилироваться, форма уважения к Америке и, в конце концов, просто условие выживания. В Москве, на рынке, что под окнами моего дома, торговцы-мигранты говорят по-русски лишь с русскими покупателями, между собой моментально переходя на родной язык. Так мы пожинаем плоды прежней национальной политики…

В мои школьные и студенческие годы во Фрунзе на улице Токтогула, как раз против моего дома, стояла единственная киргизская школа-интернат (ее все знали — «школа № 5»); чуть ниже, на аллее Дзержинского (ныне бульвар Эркендик), располагалось единственное киргизское женское педагогическое училище (девушек отсюда вечером на улицу не выпускали, и под окнами его вечно толпились особи мужского пола, жаждущие любви). Учащихся в школу и училище свозили из дальних горных районов республики. Заведения эти имели чисто формальный, декоративный характер и были как будто бы предназначены лишь для того, чтобы засвидетельствовать успехи национальной политики в СССР. Чем их выпускники могли в дальнейшем заниматься, если все вузы в стране функционировали на русском языке, я ума не приложу. Точно такое же положение сложилось и в других республиках, даже в странах с древней письменной культурой. В середине 1980-х мне, например, рассказывали об этом в Литературном институте мои студенты-армяне: школьники сплошным потоком переходили из национальных армянских школ в русские, имея в виду дальнейшую свою судьбу. В республике, чья столица Ереван отличалась уникальным мононациональным составом (более 90 процентов населения составляли армяне), этот факт выглядел особенно выразительно.

Кто решится утверждать, что диктатура русского языка, русской системы образования, русских политических и художественных представлений, существование в Киргизии единственной школы на киргизском языке — это не русификация, пусть бросит в меня камень. Мои университетские сокурсники-киргизы подбирали русские аналоги своих имен, и я долго называл Сеита Джетимишева Сережей, а Камбыралы Бобулова — Колей, ничуть не интересуясь тем, как их называли родители… Однако ведь и несомненная эта русификация в советской империи была отягощена крайней двусмысленностью. Положение русских в национальных республиках всегда было весьма не простым. О том, каково оно стало ныне, когда несколько десятков миллионов русских после распада СССР оказались за пределами России и лишились прикрытия «центра», больно даже думать.

Особенно заметно национальное неравенство бросалось в глаза в кадровой политике. Известный лозунг «Кадры решают все» в национальных республиках приобретал своеобразную окраску. Разного рода должности, не требующие высокой профессиональной квалификации, но социально репрезентативные, занимали в Киргизии национальные кадры (точно так же, кстати, в «центре» к высшей власти сквозь толщу «титульной» русской нации пробивались лишь редчайшие представители республик — Г. Алиев, позже Э. Шеварднадзе). Русских больше было «снизу» — на фабриках, в сфере неквалифицированного городского труда (во многом, конечно, и потому, что они преобладали в сфере городского населения).

Вместе с тем к облеченным всеми атрибутами власти первым секретарям ЦК компартии союзных республик (обязательно — лицам коренной национальности) всегда был приставлен второй, обязательно — русский, эмиссар из Москвы, без которого не решались никакие серьезные вопросы. Ставленники Москвы возглавляли все, говоря современным языком, силовые и специальные структуры — министерства госбезопасности, МВД, военные гарнизоны, ведомства, связанные с «оборонкой», «почтовые ящики» и пр. Русские по большей части в мою бытность в Киргизии руководили кафедрами вузов и академическими институтами, поскольку национальных кадров на протяжении многих десятилетий не хватало.

Во главе пирамиды власти стоял киргиз, первый секретарь ЦК партии. В детстве я только и слышал его имя — Разаков, Раззаков (не ручаюсь за количество «з», может быть, их было даже три, и в моем детском сознании все они звучали угрожающе: Раз-з-з-аков). Человек с жужжащей фамилией обитал в обнесенном высоким четырехугольным забором особняке в нескольких кварталах от центра города, рядом с обычными домами; тогда социальная иерархия не бросалась в глаза столь вызывающе, как сейчас. Особняк через забор не просматривался, и казалось, там царит вечное молчание. Не­однократно проходя мимо, я ни разу не видел его обитателей и не слышал за забором живых голосов.

Потом Раззакова сменил другой секретарь — Усубалиев, но при нем я уже уехал из Фрунзе. Правда Усубалиева я однажды лицезрел вблизи. Я летел в очередную командировку в Киргизию, опаздывал на самолет, взбежал по трапу последним, но проводница сказала, что все места уже заняты. Я, разумеется, начал скандалить. Вышел командир экипажа и с необычной любезностью быстро повел меня в третий, хвостовой, салон. Салон поражал необычайной тишиной и серьезностью пассажиров. В первом ряду не было никого, кроме важного человека, который медленно и сосредоточенно читал «Краткий курс ВКП(б)». Стюардесса носила ему бутылки «Боржоми». В салоне пустовало одно-единственное место, около иллюминатора. Соседнее кресло занимал приветливый красивый русский парень, пропустивший меня к окну. Я вежливо предложил ему иллюминатор, но он отказался. Когда я наконец уселся, расслабился и смог более внимательно рассмотреть обстановку, меня осенила догадка. «Это Усубалиев?» — спросил я соседа. Парень сразу утратил приветливость и насторожился: «А вы откуда знаете?» Я понял, что надежно отсечен от выхода и, главное, от правительственного тела. Это действительно был его телохранитель.

Мы приземлились во фрунзенском аэропорту (это был еще не «Манас» с американской военной базой, а маленький и уютный аэродром прямо за городской чертой), но из самолета никого не выпускали. К нашему салону подогнали трап, и по нему степенно спустился Усубалиев. В иллюминатор я наблюдал, как к трапу подкатило несколько черных «Волг». Состоялся радостный обряд встречи с членами ЦК, и телохранитель кинулся ловко перетаскивать чемоданы республиканского вождя, выгружаемые командой из чрева самолета. Количество их меня поразило — ведь он, я думаю, бывал в Москве чаще, чем в своей фрунзенской квартире. Черные «Волги» укатили, и только потом подвели трап пассажирам…

Однако что там Усубалиев — в конце концов я его не знал ни как руководителя, ни как человека. Даже разного рода должности, не требующие высокой профессиональной квалификации, но сколько-нибудь репрезентативные, занимали, как правило, киргизы. Сразу по окончании университета мне довелось повстречать такого доподлинного, ничего, я предполагаю, не умеющего и ничего не знающего, но исполненного почти картинной важности и спеси номенклатурного киргизского бюрократа.

Я был «распределен» (тогда «свободных» дипломов не выдавали — надо было в течение нескольких лет отрабатывать свое высшее образование по назначению государства) в местную «Учительскую газету» при Министерстве просвещения Киргизии. Газета находилась прямо в здании министерства и ютилась в двух комнатках. Весь штат ее состоял из двух молодых симпатичных киргизов, принявших меня как своего товарища, женщины — ответственного секретаря (то ли узбечки, то ли татарки), в силу своей «ответственности» тоже достаточно важной, и главного редактора, чья важность просто не имела пределов.

Главный занимал собой смежную комнату и четырежды в день, не глядя и не здороваясь, проходил сквозь нас, ибо другого пути, увы, не было: на работу, с работы, на обед в столовую ЦК, располагавшегося в двух кварталах от министерства, и обратно. Не уверен даже, что он ходил в наш, общеминистерский, туалет — скорее всего, терпел до обеда, когда уже можно было пойти в туалет ЦК: наличие естественных потребностей наравне с сотрудниками, вероятно, казалось ему унизительным. Раньше он был секретарем обкома партии в какой-то отдаленной горной области, откуда и был прислан в газету — то ли на повышение, то ли на понижение. На дверях его кабинета, со стороны нашей комнаты, висел увесистый звонок, который то и дело заставлял всех вздрагивать: мы находились от него на расстоянии вытянутой руки, но нас вызывали звонком. Вернее, даже не нас, ритуал был таков: сначала по звонку осторожно входила в кабинет главного, втянув голову в плечи, ответственный секретарь, потом она появлялась с выражением глубокого почтения на лице и указывала, кого главный хочет в данный момент видеть.

Я прокантовался в газете около года, и все было бы хорошо, если бы главный редактор не решил, что с моим появлением пришло его время печататься в центральной «Учительской газете». Он вызывал меня в кабинет, совал мне какие-то инструкции, требовал, объясняясь чуть ли не жестами, чтобы я писал на основе этих инструкций статьи и посылал за его подписью в Москву. Статьи, разумеется, отвергали, и вскоре мы друг друга возненавидели. Не помню уж причины очередного конфликта, но только я, будучи по природе незлобивым молодым человеком, кинулся на него с кулаками. Два моих товарища-киргиза и насмерть перепуганная ответственная секретарша с трудом меня оттащили. И вот ведь что любопытно: когда через несколько лет в кинотеатре, после фильма, я наткнулся взглядом на ненавидящий взгляд главного, посланный мне из соседнего ряда, то самым неожиданным было неприятное чувство, связанное не с ним (ничего хорошего тут ожидать не приходилось!), а с тем, что пожилая усталая женщина около него, явно его жена, оказалась… русской. Как будто бы русская женщина должна была «выдаваться» киргизу в качестве некоего «приза»! Вот тогда я впервые — и очень остро! — почувствовал, что человеку надо по капле выдавливать из себя не только раба (это-то я в отношениях с главным осуществил быстро), но и дремлющего до поры до времени националиста, что сделать гораздо труднее…

5

Были ли в нашей среде межнациональные конфликты? Конечно, были, хотя в школе я их практически не наблюдал, за исключением общих для России во все времена антисемитских настроений. Я, например, дважды сталкивался с национальным вопросом в «еврейском варианте». Шел 1946-й или 1947 год. Мальчишек нашего дома терроризировал какой-то приходящий амбал лет восемнадцати. Однажды он изловил меня где-то в буйном кустарнике, окружавшем дом, одной рукой крепко зажал мою голову у себя под мышкой, а другой с какой-то исследовательской целью залез мне в штаны. Внимательно осмотрев привлекавшую его малость, он явно изменил отношение ко мне к лучшему и, удовлетворенно констатировав: «Хороший жиденок», — отпустил меня восвояси.

Дорого бы я сегодня заплатил, чтобы узнать, в каких жизненных обстоятельствах сформировался тогда этот юный антисемит. В самом деле, только представьте себе: едва закончилась война — и ведь не Гражданская же, с ее национальными и классовыми конфликтами, а, напротив, Отечественная, с феноменом великого единения народов (все этнические конфликты были еще впереди). Русских в Киргизии оставалось не так уж много, евреев — и того меньше (эвакуированные начали возвращаться в родные места). Киргизы до антисемитизма, что называется, вообще еще не «дозрели» (что им, вчерашним кочевникам, вообще была Гекуба!). И вдруг из каких-то залетевших на азиатскую окраину отбросов великодержавной психики возникает в нашем фрунзенском дворе существо, как будто бы прямо описанное в рассказе Бабеля 1920—1930-х годов «Дорога»: «Мужик с развязавшимся треухом отвел меня за обледеневшую поленницу дров и стал обыскивать. На нас, затмеваясь, светила луна. Лиловая стена леса курилась. Чурбаки негнувшихся мороженых пальцев ползли по моему телу. Телеграфист крикнул с площадки вагона: „Жид или русский?..“».

Я долго потом приставал со своими недоумениями к отцу, но тот, видимо, не мог найти удовлетворительных для моего возраста объяснений случившегося и, проходя по двору, где я бил баклуши с приятелями, только мрачно просил меня время от времени показать ему «того хулигана». Однако амбал был удачлив и на глаза отцу не попадался.

Был, однако, эпизод, с точки зрения национальных отношений куда более серьезный и надолго оставивший во мне чувство горечи.

Наш курс на филфаке делился на две группы — русскую и киргизскую. Преподавание в каждой группе шло на родном языке. Каждый год на протяжении первых трех курсов летом нас отправляли на месяц на сельскохозяйственные работы: сначала это была уборка сахарной свеклы во Фрунзенской области (белые сладкие огромные клубни — уехав из Киргизии, я больше нигде их не видел), потом — уборка хлопка на юге республики. Плантации располагались вблизи «узбекских» городов Киргизии — Джалал-Абада и Оша (если название «Ош» склоняется). Это уже была серьезная поездка — месяц жизни в полевых условиях, вдали от дома, без каких-либо удобств: с соломой на глиняном полу, служившей постелью, ночевками вповалку, умыванием холодной водой из горной речушки, «туалетами» в кустах и т. п.

Конечно, молодость во всем находит какое-то удовольствие и романтику. На сельских базарчиках продавались ломтями (купить целую — денег не было) невероятной сладости и величины дыни, истекавшие соком. На прощанье для нашей группы зарезали барана, и совхозный повар сварил в огромном чугунном котле плов, вкуснее которого я никогда не едал (каждая крупица риса, пропитанная маслом, лежала здесь отдельно от другой, а неж­ная баранина буквально таяла во рту). Вечерами над нашим стойбищем вставала огромная луна, освещая глинобитные домики сельчан. Многие из них пустовали, и туда можно было забраться (если не через дверь, то в окно) с любимой девушкой…

Вместе с тем общая атмосфера сельхозработ была тягостна и унизительна: жесткие нормативы (надо было собрать за день порядка 35 килограммов чертовой ваты, клочками выдергиваемой из маленьких коробочек на низком стебле!); обязательные производственные «летучки» вечером, с публичной «поркой» тех, кто дневной нормы не выполнил (я со своим ростом постоянно был среди отстающих — в рекордсменках ходили маленькие юркие девушки); перерождение преподавателей, превращавшихся порой, вероятно, под давлением районных партийных инстанций и высокого университетского начальства, из интеллигентных людей в ретивых надсмотрщиков. Освобождение от сельхозработ получить было труднее, чем от мобилизации в армию: меня на первом курсе отправили в колхоз сразу после операции на горле и увезли на скорой помощи в город только после нескольких обильных кровотечений, а на третьем за короткую отлучку, когда я съездил в райцентр, чтобы купить маме материал на пальто, вывесили в университете на всеобщее обозрение строгий выговор. Между тем я был среди лучших, если не лучшим на своем курсе студентом! Школы не отставали от вузов — на полях работали даже дети. Из учебных программ безжалостно выбрасывались целые разделы, из расписания — месяцы. Утверждение, что в СССР не эксплуатируется детский труд, было одним из мифов советской власти, так же как и то, что у нас нет подневольного труда вообще. Ведь нигде, ни в каких законах, не прописывалась даже намеком возможность существования такого «сельского хозяйства»!

Вспоминая все эти истории, я с горечью думаю сегодня о том, что же заставляло нас (да только ли нас, скорее родителей наших!) терпеть подобное бесправие и даже в глубине души с ним соглашаться! Сказать, что нас преследовал просто страх, далеко недостаточно. Здесь проявлялись, конечно, и биологически присущая человеку потребность в труде, гораздо большая, чем потребность от него отлынивать, и «коллективное бессознательное», и сугубо прагматические соображения: отказ от сельхозработ автоматически влек за собой исключение из университета. Но главная причина крылась, я думаю, в другом — в почти подкожном ощущении своего бессилия, в жалкой мыслишке, барахтающейся у каждого из нас где-то на дне сознания: «А может быть, они действительно наделены кем-то этой безграничной властью, этим правом так нас попирать!..»

Работали мы с киргизскими группами в разных районах (что само по себе было величайшей глупостью: разделение по национальному принципу в учебе диктовалось объективными обстоятельствами, но на колхозном поле оно выглядело совершенно необъяснимым), а возвращались вместе, в одном вагоне, и, видимо, в описываемом ниже эпизоде выплеснулись наружу не только подавляемые в нормальных условиях национальные комплексы, но и накопившиеся за период «трудовой повинности» усталость и раздражение.

Грузились беспорядочно, вперемежку. Поезд был ночной, кроме нашего курса сели в вагон и еще какие-то пассажиры. После месяца сельхозработ наши группы впервые встретились на перроне. Русский курс филфака, как и положено, был преимущественно женским (нас, ребят, можно было сосчитать по пальцам), зато в киргизской группе, по-моему, девушек не было вовсе. Мы разместились в вагоне вразброс, не по группам; среди пассажиров были и русские солдаты, державшиеся особняком. Ребята в честь окончания колхозного сезона раздобыли на станции водку, выпили, и, не знаю уж как и по какому поводу, между студентами, русским и киргизом, разгорелся нешуточный конфликт.

Запахло большой дракой. В вагоне царила полутьма. Когда поезд двинулся, дали свет, и тут, как на театральной сцене, обнаружилась неожиданная картина: все киргизы, невзирая на общую суматоху и плохую видимость, каким-то образом сосредоточились в одном конце вагона, все русские — в другом. Между двумя лагерями растерянно блуждал мой приятель, обрусевший киргиз Володя Джаналиев, не зная, к какой стороне примкнуть. Малочисленные и сугубо гуманитарные ребята из нашей группы не внушали русскому участнику конфликта особой уверенности в поддержке (к тому же он был совсем с другого факультета), и, понимая, что вот-вот окажется один перед целой толпой киргизов, готовых поддержать своего соплеменника, он стал взывать к солдатам: «Русские! — с некоторым подвыванием в голосе выкрикивал он. — Солдаты! Русских бьют!» Солдаты начали медленно снимать с гимнастерок и накручивать на руки толстые кожаные ремни с сия­ющими медными пряжками…

Как рассосалась эта несостоявшаяся драка, грозившая обернуться серьезным побоищем, не помню; участники конфликта исчезли впоследствии из моего поля зрения, но тень его тяжело укрылась в каком-то углу памяти. Описанный эпизод, наверное, ни в малой степени не объясняет того, что произошло с пресловутой «дружбой народов» за несколько последних десятилетий, начиная счет еще от «горбачевского» периода — всех этих Баку, Сумгаитов, Тбилиси, Вильнюсов, Карабахов, Абхазий, Осетий и т. д. и т. п. Тут корни подчас уходят в такие исторические глубины национальных и социальных взаимоотношений, которые еще предстоит анализировать специалистам. Что же касается внешних и в значительной степени поверхностных впечатлений, то, будучи в свое время членом двух Советов по национальным литературам при Союзе писателей СССР, редколлегии такого тематически целеустремленного журнала, как «Дружба народов», обозревателем «Литературной газеты» и проехав в том или ином качестве на протяжении ряда лет по многим столицам союзных республик, участвуя во всяческих «круглых столах», конференциях, семинарах, дискуссиях и юбилеях, а также в обильных застольях и дружеских признаниях, которыми наши «мероприятия» сплошь и рядом сопровождались, я, честно говоря, и до сих пор не могу примирить в своем сознании вышеуказанные торжества и радости с тем драматическим финалом, который сопровождал «распад империи».

Праздник закончился в течение нескольких дней: занавес опустился; актеры погасили свечи; народы и нации стремительно разбежались в разные стороны. Обострились территориальные споры; национальные конфликты начали приобретать формы вооруженных столкновений; экономические разногласия разрослись до масштаба экономических войн; факты истории стали подвергаться кардинальному пересмотру...

В прошлом году после длительного перерыва я посетил свой бывший Фрунзе, вероятно, в последний раз. Город разросся, похорошел, стал еще более зеленым. Прямые, как стрела, просторные улицы, устремленные к белоснежной гряде Тянь-шаньского хребта, теперь кишели автомобилями западных марок. Русла стекающих с гор арыков зацементировали, и глини­стая вода, в которой мы в детстве купались, строя запруды, стала серо-стальной. Мемориальные доски на клиниках, с именами хорошо знакомых мне профессоров, заменили на другие. Что-то неуловимо изменилось в самой атмо­сфере города, и я поначалу не мог понять что. Потом понял — она стала тихой и, хочется сказать, благопристойной. Русские лица встречались на улицах редко. Пьяных почти не было. Вечерами на скамейках в зеленых кущах бульвара Эркендик (в мою бытность — аллеи Дзержинского, явно не имевшего к Фрунзе никакого отношения) стайками, молча и как-то отчужденно друг от друга сидели молодые киргизы — парни без девушек. Все это так не походило на заполненный в центре толпами шумливой и драчливой молодежи город нашей с Омором юности, что мой друг, словно предупреждая незаданный вопрос, лаконично и очень серьезно произнес лишь одно слово: «Мусульмане». Дальше вдаваться в эту тему он не стал.

Подчас мне хотелось воскликнуть: «Да полно, не пригрезилась ли мне наша прошлая жизнь, с ее заверениями, восклицаниями и объятьями? Не было ли во всем этом какой-то неискренности?» Но я гнал от себя коварные искушения разума. Нет, конечно, на уровне личных взаимоотношений все так и было — и любовь, и встречи, и объятья, и совместная профессиональная жизнь. В школьном возрасте отсутствие национальных проблем и противоречий было, за редкими исключениями, о которых я уже говорил, особенно очевидным — мы вместе росли, вместе учились, читали одни и те же книги, наши родители работали в одних и тех же учреждениях. То, что некоторые одноклассники были спецпереселенцами, сулило им многочисленные проблемы в будущем, но в школе это никого не интересовало. В повседневном быту никто не фиксировал своей национальной «особости». Всех объединяло своеобразное «равенство»: равенство условий материально убогой, почти нищей жизни, будь то одежда, жилье или даже разница в социальном положении родителей. Во всем этом «казарменном» равенстве, право же, крылся большой запас человеческой сердечности, осознания общих усилий и целей, чувства вполне реального, а не пропагандистского межнационального добрососедства. И разве не могли бы подобные взаимоотношения развиваться и углубляться дальше, если бы их не выхолащивало и не истребляло постоянное давление тоталитарного, бездушно-чиновничьего государства, если бы они были направлены в сторону гибкого и демократического «конфедеративного» устройства? Впрочем, и этот вопрос, подобно многим другим, история наша оставила без ответа...

«Нынешнему (человеку. — В. К.) кажется, что он всегда считал преступлением то, что было сделано в сорок четвертом с балкарцами, или калмыками, или чеченцами. Ему многое надо проверить в себе, чтобы заставить себя вспомнить, что тогда, в сорок четвертом, или сорок пятом, или даже сорок шестом, он думал, что так оно и должно было быть. <…> Вот так смутно — кое-что подробно, кое-что с провалами — вспоминается мне это время, которое, наверное, если быть честным, нельзя простить не только Сталину, но и никому, в том числе и самому себе». Это покаяние К. Симонова было опубликовано только спустя десять лет после его смерти.

Повесть А. Приставкина «Ночевала тучка золотая» я читал еще в рукописи и рассказывал, конечно, Толе Приставкину о спецпереселенцах во Фрунзе, но чем автора такой книги и с такой, детдомовской, биографией можно было удивить… До сих пор восхищаюсь этой повестью — и как прозой, и как гражданским поступком. Сюжет ее, пожалуй, даже слишком эффектен и подчас приближается к жанру кинобоевика; язык расшит сказовыми интонациями; взволнованный лиризм соседствует с памфлетом; слова поставлены крупно, сочно, иногда жаргонно. Но материал повести таков, что о «художествах» и говорить не хочется. Приставкин пошел неожиданным путем — нарисовал не выселение, а заселение: пришлые люди в чужом краю, всей кожей ощущающие временность и несправедливость своего здесь пребывания. Эта атмосфера страха, ожидание возмездия, красные сполохи ночных пожаров, набеги тех, кто не согласился покинуть свою землю и ушел в горы, топот стремительных коней, гортанные возгласы невидимых всадников — мастерски выписанные картины, приобретающие особый колорит на фоне величальных песен о Сталине и привычной социальной демагогии («Наши колонисты <…> прибыли сюда, чтобы осваивать эти плодородные земли, <…> начать новую трудовую созидательную жизнь, как и живут все трудящиеся советские люди»).

Зло порождает ответное зло: горцев огнем выкуривают из их убежищ, и они тоже не щадят никого, зверски убивая детей и взрослых, а раненый солдат, ослепленный болью, яростно стонет: «Басмачи, сволочь! К стенке их!.. Не зазря товарищ Сталин…» И это перепутавшее причины и следствия, мутное, агрессивное сознание волнами перекатывается в наше время, когда некий эпизодический персонаж, допустим «Виктор Иванович», рассказывает в баньке: «Я автоматчиком был… Вот на Кавказе… Мы там этих, черных, вывозили… Не добили мы их тогда, вот теперь хлебаем».

Русский ли народ эти сдвигающие «в едином толчке», с глухим звоном, немытые пивные кружки «его мирные, улыбчивые дружки», не верящие, что все у них позади, и сожалеющие, что во времена, удобные для злодеяний, они кое-кого не добили? Скорее всего, у них нет национальности, они всюду одинаковы — механические слуги авторитарной, бесконтрольной власти, упивающиеся тем, что тоже приобщены к ее могуществу, к праву подавлять и карать. Русский же народ в изображении Приставкина сострадает и страдает: гибнет от рук чеченцев веселая шоферша Вера; гибнет незадачливый директор колонии вывезенных на Кавказ детей Петр Анисимович, готовый прикрыть их от выстрелов своим телом; подкармливает оголодавших сирот на консервном заводе бывшая курская крестьянка Зина; приносит еду и лекарство больному чеченскому мальчишке солдат Василий Чернов из Тамбова. А вернувшийся с войны калекой и теперь, на Кавказе, не менее других отравленный шовинистической пропагандой Демьян Иванович («У них русских резать — это национальная болесть такая») неожиданно находит выразительную социальную параллель в судьбах русских и чеченцев: «Дык и меня выселяли… За лошадь, шашнадцать лет было… В кулаки записали».

Воображаемый диалог Кольки Кузьменыша со своим братом Сашкой, зверски убитым чеченцами, диалог достаточно декларативный и сугубо «книжный» пронизан, однако, мыслями «детскими» и «наивными» только по внешнему своему обличью, и лермонтовский перифраз в финале повести приобретает неожиданный и прекрасный смысл: «…они с Сашкой снова встретятся там, где люди превращаются в облака… Они будут плыть над серебряными вершинами Кавказских гор золотыми круглыми тучками, и Колька скажет: „Здравствуй, Сашка! Тебе тут хорошо?“ А Сашка скажет: „Ну, конечно. Мне тут хорошо“. „Я думаю, что все люди братья“, — скажет Сашка, и они поплывут, поплывут далеко-далеко, туда, где горы сходят в море и люди никогда не слышали о войне…»

Сейчас я думаю, что мне очень повезло — меня всю жизнь окружал целый интернационал друзей.

Память о карачаевце Османе до сих пор согревает мое сердце.

Ранние школьные годы я провел в саду русского парнишки, моего одноклассника Веньки Пелишенко, отец которого Николай Иванович, главврач фрунзенской «спецполиклиники», соорудил для нас во дворе своего фрунзенского особняка маленький, на два квадратных метра, бассейн, зацементировал его, и мы ухитрялись нырять туда с тумбочки, не разбиваясь вдрызг, а потом загорать на черепичной крыше сарая, и оранжевые плоды абрикосовых деревьев сыпались нам прямо в рот, как вареники гоголевскому Пацюку. С Венькой вдвоем я хоронил, уже в Москве, свою мать, с ним затаскивал на второй этаж старый диван, купленный в комиссионном на Преображенке, когда первым жильцом заселялся в свой девятиэтажный шестиподъездный кооперативный дом, еще погруженный в темноту, без электричества и газа, потому что после развода жить мне было негде и в порядке исключения я получил ключ от запертого подъезда. С ним мы дружим по сию пору.

Такая же, школьная и на всю жизнь, дружба связывает меня с другим одноклассником, Семкой Левиным. Его родители, литовские евреи, эмигрировали в Израиль в начале 1970-х годов, и я на четверть века, как и Османа, потерял его из виду. Потом мы друг друга разыскали, вступили в редкую, по лености нашей всеобщей, переписку и опять не виделись бог знает сколько. Но когда в отчаянное положение попал другой мой друг, замечательный ученый-офтальмолог, доктор медицинских наук Лиза Рапис (коренная омичанка, она вынуждена была эмигрировать в Израиль, чтобы не «обезножить», и ей сделали там несколько сложных хирургических операций), я позвонил Семену и попросил помочь. В Израиле Лизу не ждала ни одна живая душа. Я провожал ее в аэропорту. Ее внесли в самолет прямо из больничного аэропортовского бокса на носилках, и я с ужасом представлял, как ее выгрузят в аэропорту имени Бен-Гуриона, свалят на каталку и безразличные пассажиры, стремящиеся поскорей получить багаж, будут отталкивать эту каталку с дороги, дабы не мешала… Но Семен встретил ее, взял к себе, устроил в больницу, спас.

Сам я добрался до Тель-Авива не скоро: на белоснежном многопалубном лайнере «Тарас Шевченко», до отказа набитом деятелями культуры, включая весь оркестр Олега Лундстрема, мы осуществляли некую культурную миссию, бороздя моря и океаны по пути от Одессы к берегам Израиля через Турцию и Египет. В Хайфе меня уже встречал у трапа сотрудник Семена, занимавшего какой-то достаточно высокий пост в тель-авивском министерстве. В Иерусалим от Хайфы мы двигались на автобусе через желтые песчаные равнины с редкими зелеными оазисами, поражаясь выращиваемым в кибуце, буквально на песке, цитрусовым: около каждого стебелька змеились оросительные шланги. Бесплодная земля цвела и плодоносила. В автобусе неподалеку от меня сидели два хороших русских прозаика, Евгений Носов и Виктор Лихоносов, знающие толк в сельском хозяйстве. Прильнув к окну, они перебрасывались восклицаниями вроде: «Ты посмотри! Это они — на голой земле! А у нас…» Еврей-земледелец был непривычен русскому сознанию, как и еврей-воин, но загадочная нация после образования своего государства постоянно преподносила миру всяческие неожиданности вроде Шестидневной войны. Я вспоминал ироническое у Слуцкого: «Иван воюет в окопе, / Абрам торгует в рабкопе»…

В огромном университете Иерусалима, в путанице этажей и бесконечных коридоров, Семен разыскал меня и уволок в Тель-Авив прямо из аудитории, где нас ожидала встреча с израильскими славистами, не дав мне возможности оправдать потраченные на меня деньги. Мы просидели ночь у него дома, радуясь и горюя, обсуждая с ним разные забавные эпизоды нашей юности за бутылкой, как пел А. Вертинский, «шотладского доброго виски». И только когда я приехал в 2013 году в Израиль вторично и мы провели с Семеном целую неделю буквально с утра до вечера, я узнал подробно историю его семьи, прошедшей через немецкую оккупацию, каунасское гетто и совет­скую депортацию. Внутри и вокруг маленькой страны, десятилетиями мужественно отстаивающей свое право на существование, кипел страстями ярост­ный арабский мир; небо Израиля патрулировали стайки истребителей, а сам Семен, профессиональный инженер-взрывник, специалист по шахтному делу, не один год проработавший до эмиграции на Курдайских урановых рудниках в Казахстане, поднявшись ко мне в гостиницу, первым делом выложил на стол из кармана восьмизарядный браунинг, который не хотел оставлять в своей машине.

Другая моя хорошая приятельница, армянка Седа, повезла меня однажды на своей машине показать Севан. Зима была на исходе, еще лежал, но уже начинал таять снег, и шоссе было покрыто «салом». Посмотрев на тоскливый серый Севан под таким же серым, неинтересным небом, мы отправились назад, в Ереван, но по пути у машины отказали тормоза, «Смотри, танцует, — с усмешкой сказала сосредоточенная Седа, уже не справляясь с рулем, но не выказывая страха. — Ты, случайно, водить машину не умеешь?» Я не только не умел, но и не понимал, что происходит. Повиляв по шоссе, мы стремительно понеслись под крутой откос — далеко внизу белело снежное поле, утыканное деревцами. Я автоматически тоже схватил руль, и считанное время мы молча и бессмысленно крутили «колесо истории» в четыре руки. В этом слаломе машина ухитрилась не врезаться ни в одно дерево, и опомнились мы, только оказавшись внизу, в глубоком сугробе. Когда я выбрался из кабины и посмотрел наверх, на шоссе, то увидел, как там остановилось сразу несколько машин и с откоса к нам отовсюду бежали мужчины — почему-то все в черных пальто и черных лаковых туфлях; картинка напоминала Питера Брейгеля Старшего. Не прошло и двадцати минут, как нас уже подцепили буксиром и вытащили на дорогу, окружили заботой

и сочувствием. Это было теплое дыхание патриархального мира, в котором я, после многих лет жизни в московском муравейнике, неожиданно почувствовал себя своим...

Нет, мне положительно везло на друзей. А как же «национальный во­прос»? — скажете вы. Ну, это для ученых. Во всяком случае, моя жизнь была одним сплошным национальным ответом. Где-то однажды я написал и напечатал — в полемике с амбициозными попытками противопоставить одну нацию другой, — что у нас на каждом шагу можно услышать восклицания вроде: «Горжусь тем, что я русский (грузин, узбек и т. д.)», — но ни разу: «Горжусь тем, что я — порядочный человек!» В моем «интернационале» яркие национальные черты лишь обогащали и украшали человеческую индивидуальность. И хорошо бы на этом поставить точку. Но вот радиостанции и газеты сообщают об очередном происшествии: двадцать пять подрост­ков почти до смерти забили на московской улице киргизского мальчика с криками «Убей хача!». А некая женщина-эксперт (видимо, двадцать шестая, хотелось бы посмотреть ей в глаза!) дает суду заключение, что не видит здесь никаких признаков преступления на национальной почве…

Я уже сбился, какое это по счету в Москве, столице нашей родины, убийство по единственной причине — патологической ненависти к инородцам. Правда, убивают в моем городе — тоже на национальной почве — и русских. Упаси господь, если их начнут, «в ответ», убивать в наших бывших республиках: слишком много заложников осталось у России за пределами ее нынешних границ! И получится тогда, что не поэтический разговор о золотых тучках, а совсем другой отрывок из воображаемого разговора приставкинских Кузьменышей — разговора Кольки со своим убийцей — надо будет цитировать: «Ты нас с Сашкой убил, а солдаты пришли, тебя убьют… А ты солдат станешь убивать, и все: и они, и ты — погибнете…»

Маяковский мечтал о том, «чтобы в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем». История доказала, что без Россий и Латвий не получается: вся проблема в том и состоит, чтобы единым человечьим общежитием жить с Россиями и Латвиями. Но в подобном случае предстоит достичь такого уровня нравственного сознания, такой, по Достоевскому, «всечеловечности», чтобы определять национальность не просто по «крови», а по культуре, по традициям, по слову, да и мало ли найдется для такого случая самых существеннейших и сущностных критериев! Всеобъемлющие формулы бытия при решении этих проблем, как и многих других, создают все же священные книги, а не наука. С их нравственными заповедями напрямую перекликается поэзия. А потому закончу замечательным соображением поэта, барда и ученого-океанолога Александра Городницкого: «Своим происхождением, не скрою, / Горжусь и я, родителей любя, / Но если слово разойдется с кровью, / Я слово выбираю для себя. / И не отыщешь выхода иного, / Какие возраженья ни готовь: / Родство по слову порождает слово, / Родство по крови порождает кровь».

Опубликовано в журнале:

«Звезда» 2014, №7

Борисовский завод медицинских препаратов завершает очередной этап крупномасштабной программы модернизации. 17 июля Телеграф побывал на пресс-конференции, посвященной этому событию, а также на производстве, оснащенном самыми последними технологиями. Высокие технологии, многоступенчатая система контроля качества и современное итальянское оборудование становятся непременными атрибутами белорусского фармпроизводства. Так сегодня выглядит один из крупнейших белорусских фармпроизводителей - Борисовский завод медпрепаратов (фото).

16 июля 2014 года завод завершил освоение производственных мощностей первой очереди построенного таблеточного корпуса. Дата выхода на полную мощность - сентябрь 2014 года. В 2005 году предприятие первым в Беларуси получило национальный сертификат GMP №BY/112.05.03.0010001 на соответствие требованиям международного стандарта.

После чего предприятие приступило к одному из крупнейших проектов модернизации - реконструкции ампульного цеха. В 2011-2013 годах была проведена модернизация производства мягких лекарственных форм в виде мазей, кремов, настоек. Благодаря реализации этих проектов, объем экспорта в 2013 году составил 55 420 000 долларов США. Темп роста экспорта в 2013 году составил 105,3% по отношению к предыдущему.

Модернизация твердых лекарственных форм началась в 2011 году. Ключевой задачей было создание современного отечественного производства таблеток и капсул в твердой желатиновой оболочке, соответствующего международным стандартам. С освоением мощностей нового таблеточного корпуса производительность предприятия увеличится на 1 миллиард таблеток и 70 миллионов капсул в год. В здании есть своя собственная система очистки воды, технические помещения и склады. Также в нем используется многоуровневая система стерильности. Особенной характеристикой производства является строгая последовательность и очередность этапов даже в физическом расположении каждого цеха.

Сначала сырье тщательно подготавливается, проверяется и взвешивается перед отправкой на производство. Таблетки производятся на специальном автоматизированном оборудовании при минимальном участии человека двумя способами: методом прямого прессования и методом гранулирования. Заключительный этап - фасовка и упаковка продукции.

В январе 2014 года эксперты Всероссийского научно-исследовательского института сертификации по итогам проведенного аудита производства выдали заводу сертификат, подтверждающий соответствие производства требованиям стандарта GMP.

Генеральный директор Борисовского завода медицинских препаратов Александр Фандо - опытный и грамотный руководитель. Он уверен, что в увеличении продолжительности жизни белорусов в последние годы и уменьшении младенческой смертности не последнюю роль играют белорусские лекарства. Александр Фандо поддерживает стремление руководства страны увеличить долю белорусских лекарств в аптеках до 50%. Но не считает, что нужно запретить продажу импортных средств - ведь люди должны иметь выбор. Сам же Александр и вся его семья принимают только произведенные в Беларуси. И здесь он категоричен.

Руководитель уверен, что для развития предприятия необходимо работать сразу по нескольким направлениям: внедрять новые технологии, использовать современное оборудование и повышать квалификацию сотрудников. Он считает, что эти три составляющие лежат в основе развития перспективного производства и соответствия мировым стандартам. "Для сферы деятельности нашего предприятия развивать технологии, оборудование и персонал - не только возможность достижения финансовых успехов, но и гарантия обеспечения высокого качества производимых лекарственных средств", - убежден Александр. Он также подчеркнул, что цены на многие белорусские лекарства могут быть ниже в 10 раз по сравнению с импортными препаратами ввиду того, что сырье закупается всеми на одних и тех же заводах и соответствует стандартам GMP.

Портфель предприятия сегодня насчитывает более 300 технологий производства лекарственных средств. Ежегодный перечень выпускаемой продукции составляет более 200 наименований лекарственных препаратов 10 фармакологических групп. К тому же, ежегодно предприятие осваивает около 10 новых произведенных лекарственных средств.

География экспорта завода охватывает 24 страны мира, в том числе все страны СНГ и Балтии, а также страны дальнего и ближнего зарубежья: США, Македония, КНДР, Вьетнам, Ирак, Египет, Йемен, Ливан, Афганистан, Грузия.

В 2014 году завод планирует освоить инвестиции в основной капитал на сумму 23,8 миллиарда рублей, в том числе на техническое перевооружение цехов и участков завода - 18,2 миллиарда рублей, что позволит увеличить объемы производимой продукции и автоматизировать отдельные производственные процессы, что технологически обеспечит исключение ручного труда.

По 2017 год предприятие будет заниматься реализацией инвестиционных проектов "Создание производства стерильной рассыпки антибиотиков" и "Реконструкция ампульного производства".

Siempelkamp (г. Крефельд, зем. Северный Рейн — Вестфалия, Германия) получила заказ Vietnam Rubber Group на поставку полного комплекта оборудования для строящегося завода по выпуску MDF-плит, об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Комбинат будет построен в индустриальном парке Thanh Loc, расположенном во вьетнамской провинции Кьензянг. 21 июля 2014 г. состоялась торжественная церемония закладки первого камня предприятия, в которой принял участие премьер-министр Вьетнама Нгуен Тан Зунг.

Комплект поставки Siempelkamp включает высококлассный пресс ContiRoll, окорочную машину и линию для укладки готовых плит.

И.о. вице-премьера Беслан Бутба подверг резкой критике политику бывших властей по развитию сельского хозяйства.

30 июня распоряжением Кабинета министров была создана рабочая группа, в состав которой наряду с представителями Минсельхоза и НИИ сельского хозяйства АНА включены шесть независимых экспертов по сельскому хозяйству. В состав группы входили агрономы.

Группа в срок до 10 июля должна была провести мониторинг многолетних насаждений и представить подробную базу данных по каждому участку многолетних насаждений (местонахождение, характеристики земельного участка, наименования растений, количество и возраст многолетних насаждений, состояние многолетних насаждений и степень их изреженности, наличие и состояние сопутствующих коммуникаций).

И.о. вице-премьера Беслан Бутба вместе с участниками рабочей группы ознакомил в среду, 16 июля, журналистов с некоторыми итогами мониторинга реализации проектов по закладке многолетних насаждений за счет средств государственного бюджета Абхазии.

Беслан Бутба вместе с независимыми экспертами Вячеславом Ануа и Рафаэлем Отырба сообщили о том, что некоторые плантации в заброшенном состоянии. В качестве доказательства были показаны фотографии. При этом плантации таких коммерческих структур, как ООО «Вина и воды Абхазии» и «Фруктовая компания» вполне ухожены.

Речь идет о плантациях, общая территория которых составляет 1345 га. Земли находятся в аренде у НИИ сельского хозяйства сроком на 25 лет. В Абхазии планировалось заложить плантации 16 видов культур. Это виноград, яблоки, киви, фейхоа, орех, айва, хурма, гранат, черешня и др.

Беслан Бутба заявил, что бывшее руководство республики нерационально осваивало российскую финансовую помощь, а это более 400 млн. рублей, выделенных за последние три года Абхазии на возрождение сельскохозяйственной отрасли.

По словам Бутба, Минсельхоз никак не участвовал в проекте посадки многолетних насаждений. О состоянии дел на плантациях не знали и управления сельского хозяйства администраций ряда районов, поскольку собственником этих полей является только НИИ сельского хозяйства.

Недоумение независимых экспертов вызывает и тот факт, что цех по переработке меда и овощехранилище строятся на территории НИИ. У НИИ сельского хозяйства значительные задолженности перед своими сотрудниками - 78 млн. рублей. Несмотря на задержки с поступлением российской финансовой помощи и долги за прошлые годы, институт продолжал закладку новых насаждений.

Люди, которые были заняты в этих проектах, должны стать собственниками плантаций, - считает и.о. вице-премьера Беслан Бутба. Этот вопрос и механизм передачи земель в собственность будет рассматриваться на встрече правительства с исполнителями проекта.

«Очень важно найти выход из сложившейся ситуации. В схеме НИИ существуют заказчики и подрядчики. Это наши люди, которые закладывали плантации. Единственный выход сегодня - чтобы исполнители и подрядчики стали хозяевами этих полей, чтобы их трудом при финансовой помощи правительства спасти эти поля. Другого выхода нет», - заявил Бутба.

Беслан Бутба считает ошибкой прошлых властей ненаучный подход к проблемам сельского хозяйства и отсутствие концепции развития отрасли.

«Мы говорили о необходимости создания фермерских хозяйств. Мы выступаем за то, чтобы люди занялись товарным производством», - заявил Бутба. Бутба, ссылаясь на изучение опыта ведения сельского хозяйства в различных европейских странах, подчеркнул, что «наука должна быть интегрирована в сельское хозяйство». «Судя по тому, что увидела рабочая группа на плантациях, науки там нет. Есть запущенные поля. Мне даже трудно сказать, почему так получилось», - сказал Бутба.

Он показал журналистам книгу - исследование по киви, подаренное ему в 2004 году директором НИИ сельского хозяйства Лесиком Айба. «Раньше Айба писал о том, как на 100 тыс. рублей можно заложить гектар плантации киви», - сказал Бутба.

И.о. вице-премьера крайне удивлен тем, насколько завышены сметы закладки плантаций НИИ сельского хозяйства. Речь идет о 970 тыс. рублей. В Абхазии планировалось заложить 11 га киви. Бутба отметил, что только 1,5 га киви в Гудаутском районе находится в удовлетворительном состоянии. Остальных полей практически нет.

Бутба считает, что такая культура, как киви, весьма актуальна для Абхазии, и вопрос ее реализации может решаться путем заключения договоров с крупными сетевыми магазинами в России.

Касаясь крупного овощехранилища, которое строится за счет российской финансовой помощи, Бутба заявил, что и этот вопрос не был проработан в полной мере. И.о. вице-премьера в настоящее время приходится заниматься вопросами холодильного оборудования для этого крупного и дорогостоящего объекта.

Бутба заявил и об ошибках в виноградарстве. По его словам и мнению экспертов рабочей группы, посадка саженцев винограда сорта «Ркацители» в Абхазии неуместна. Для этого сорта винограда земли и климат Абхазии не подходят.

И.о. вице-премьера также обратил внимание на то, как происходил отвод земель под плантации. «Эти земли тоже кому-то принадлежали: там были виноградники и кукурузные поля. Там изначально заложен конфликт», - сказал Бутба.

Независимые эксперты Вячеслав Ануа и Рафаэль Отырба также считают, что имели место серьезные просчеты при расходовании российской финансовой помощи на развитие сельского хозяйства. В качестве примера они привели направление средств на осваивание неплодородных земель в Очамчырском и Галском районах.

По мнению экспертов, на средства, затраченные на закладку и охрану земель, можно было поддержать крестьян, желающих производить экологически чистую сельхозпродукцию.

На вопрос журналистов о судьбе чайной отрасли в Абхазии, В. Ануа сказал, что прошлая власть загубила ее. «При Сергее Багапше на восстановление чайной отрасли было выделено 100 млн. рублей, восстанавливались чайные фабрики, плантации. Однако с приходом Анкваба к власти чайная культура была названа «колониальной», и эту отрасль не стало поддерживать государство. Все средства направлялись на закладку виноградных плантаций, яблоневых садов и других фруктовых насаждений», - сказал эксперт.

По его мнению, у абхазского чая есть будущее, были и возможности реализовать крупные партии абхазского чая в РФ, в частности в компании «Майский чай». При этом Ануа признал, что «пока чай вывезешь из Абхазии, заказчики находят более дешевую чайную продукцию из Вьетнама». Вопрос чайной отрасли, также как и табака, остается открытым, заключил эксперт.

«Апсныпресс», 17.07.2014 г.

Вьетнамский пангасиус вольготно чувствует себя на рынке Пакистана

Компании Вьетнама заинтересованы в увеличении поставок рыбы в Пакистан, ведь здесь отсутствуют барьеры, поставленные в других странах для защиты своих производителей и потребителей.

В отличие от спроса на рыбопродукцию, уловы в Пакистане год от года почти не растут. Поэтому стране приходится полагаться на импорт рыбы и морепродуктов. Большой популярностью пользуется вьетнамский пангасиус.

Как сообщает корреспондент Fishnews, за первые четыре месяца 2014 г. Вьетнам экспортировал в Пакистан рыбы на 5 млн. долларов, что на 17% выше результата за аналогичный период прошлого года.

Ожидается, что ближе к зиме импорт рыбных товаров на пакистанский рынок значительно вырастет из-за сезонных особенностей потребления в этой стране с сентября по январь.

Вьетнамские компании заинтересованы в увеличении доли своей рыбопродукции в Пакистане, так как здесь отсутствуют барьеры, поставленные на рынках ЕС, США и некоторых других стран для защиты собственных производителей и потребителей, – антидемпинговые пошлины или сложные для выполнения технические регламенты.

Израильская операция в секторе Газа унесла за две недели жизни более 500 палестинцев, в том числе 20 жителей домов, разрушенных ночью на юге анклава, сообщил представитель местного Минздрава Ашраф аль-Кидра.

Потери сторон резко возросли после того, как в пятницу началась "сухопутная фаза" операции. "Число погибших в результате продолжающейся агрессии против сектора Газа достигло 501 человека, ранены 3135", — сообщил аль-Кидра.

Палестинские медики сообщили, что в результате израильских бомбардировок были уничтожены два дома в южных городах Хан-Юнисе и Рафахе. В первом случае, по их данным, погибли десять человек, в том числе четверо детей, во втором — 11, включая семерых детей.

По сведениям источников в местных военизированных формированиях, минувшей ночью бои шли на приграничных окраинах Хан-Юниса, в районе лагеря беженцев аль-Бурейдж, который расположен в центральной части сектора Газа, у закрытого аэропорта Рафаха и в Шиджаийе — восточном предместье Газы.

В Шиджаийе прошли самые ожесточенные с начала кампании бои. Накануне там погибли более 60 палестинцев и 13 израильских солдат. Общие потери Израиля к концу второй недели операции "Нерушимая скала" составляют 20 человек убитыми, включая двух гражданских лиц, погибших в результате палестинских обстрелов. Назар Альян.

Russia’s Missiles Stung the World Long Before MH17

The Buk that brought down MH17 is the high-tech equivalent of the ubiquitous AK-47. Its predecessor sparked an international crisis and almost started World War III.

Clive Irving

The Russian Buk missile now established as the weapon that brought down Malaysia Flight 17 is the progeny of a Russian missile technology that has long challenged U.S. military might, particularly in the form of one system that in its durability and longevity proved to be the high-tech equivalent of the legendary low-tech AK-47 automatic rifle.

This weapon’s first kill was devastating to U.S. assumptions of its own military superiority at the peak of the Cold War.

On May 1, 1960, a U-2 spy plane operated by the CIA took off from an airbase in Peshawar, Pakistan. The existence of the U-2 was a secret. It had an unusual appearance created by its long, slender wings. These wings gave it the ability to fly at heights beyond 70,000 feet to the edge of the stratosphere, way above any other airplanes.

A small fleet of U-2s was deployed at several secret bases close to the borders of the Soviet Union. They were equipped with high-resolution cameras. In the era before spy satellites, the U-2s served as America’s crucial eyes from above. Their mission was to photograph critical Soviet military sites – airbases, missile launching sites, naval bases, large troop movements.

The U-2 that left Pakistan that day was piloted by a former Air Force captain, Francis Gary Powers. His target was Sverdlovsk in the Ukraine. As he reached operational altitude Powers felt invulnerable in his U-2, flying at a height well beyond the range of Soviet anti-aircraft artillery and at a height where the thin air made it impossible for fighter jets to intercept him.

But it was a false sense of security. Russian radar had spotted the U-2. Orders were given to use a new weapon, an S-75 Dvina surface-to-air missile, or SAM. Eight missiles were launched, and the first found its target. Powers had no chance to evade it, and bailed out as his U-2 spun down to earth.

The exposure of the U-2 spy missions created an international crisis. The Soviets paraded Powers as a prisoner. The U.S. was wrong-footed diplomatically and militarily humbled. The shock of finding that the U-2 was no longer invulnerable came only three years after Russia launched the first Earth-orbiting satellite, Sputnik, and just a year before they sent the first man into space, Yuri Gagarin.

Soviet SAMs were to become one of the most formidable and feared adversaries in wars cold and hot. Indeed, the S-75 Dvina was soon to claim another U-2 at a moment when the U.S. and the Soviet Union veered closer to the brink of nuclear war than at any time before or since.

On October 15, 1962, CIA analysts studied photographs of Cuba taken by several U-2 missions sent over the island after reports of a rapidly growing Soviet military presence. The pictures were alarming. They revealed that the Soviets were establishing launching sites for nuclear missiles that could reach major U.S. cities. That discovery triggered what became known as the Cuban Missile Crisis.

On October 27, a U-2 took off from McCoy Air Force base in Orlando, Florida. The pilot was USAF Major Rudolf Anderson. Other U-2 overflights of Cuba had been canceled after intelligence reports suggested that they would be intercepted, but Anderson’s went ahead because more hard information was urgently needed on the sites and state of readiness of the Soviet missiles.

"In the instant before my plane reacted, a SAM blew my right wing off. I was killed.”

Soon after Anderson crossed the Cuban coast his U-2 was detected by Soviet radar. There was confusion among Soviet commanders. They realized that their missile positions would be exposed, but also understood the profound implications of shooting down a U.S. airplane in the heat of the moment.

The senior Soviet commander could not be found and it was impossible to contact Moscow in the critical moments while the U-2 was within range. The decision to take out the U-2 was made alone by the deputy commander of the Soviet forces on the island.

An S-75 Dvina was fired and hit Anderson’s U-2 at high altitude; shrapnel from the explosion penetrated Anderson’s pressurized flying suit and it decompressed. He died rapidly from hypoxia.

The loss of Anderson enraged U.S. commanders. President Kennedy and his brother, Attorney General Robert Kennedy, were holding off hawkish politicians and generals while trying to negotiate with Russia’s volatile leader, Nikita Khrushchev. In the end, Khrushchev backed down and, by a hair’s breadth, they avoided a nuclear war.

Five years later, another S-75 Dvina was fired at an airplane flown by a man who is at this moment a vocal and unforgiving critic of Vladimir Putin: John McCain.

In 1967, McCain was one of a squadron of Navy pilots flying A-4 Skyhawk light bombers from the deck of a small aircraft carrier called the Oriskany off the coast of Vietnam. On October 26 they were assigned to attack a power plant supplying the North Vietnamese capital, Hanoi.

These attacks were extremely dangerous. The North Vietnamese had formidable anti-aircraft defenses that combined artillery with mobile batteries of the S-75s supplied to the Vietcong by Russia. Experienced pilots had learned to develop a technique to evade the S-75s when an alarm in their cockpit warned of an imminent strike. It involved a violent maneuver in which their jets dived away from a missile’s path in the last seconds.

In his memoir, Faith of My Fathers, McCain describes how the alarm sounded as he was on his bombing run: “I was just about to release my bombs when the tone sounded, and had I started jinking [the evasive maneuver] would never have had the time nor, probably, the nerve to go back in once I had lost the SAM. So, at about 3,500 feet, I released my bombs, then pulled back the stick to begin a steep climb to a safer altitude. In the instant before my plane reacted, a SAM blew my right wing off. I was killed.”

McCain bailed out but was seriously injured. He spent more than five years in the execrable prison called, with exquisite irony, the Hanoi Hilton before being released and flown home.

By then the S-75 had earned a reputation similar to that of the ubiquitous AK-47 automatic rifle, designed by Mikhail Kalashnikov. It was robust, easy to move around, relatively simple to operate, and deadly in its accuracy.

The S-75 went on being the SAM of choice, deployed in all the eastern bloc countries under Soviet rule until the Berlin Wall came down in 1989. It was the bulwark of communist Vietnam’s air defenses after the endof the U.S. war in Vietnam. The Russians also supplied it to both Egypt and Syria, and a version of it was produced by the Chinese.

In the movie of Tom Wolfe’s definitive tale of astronaut hubris, The Right Stuff, there’s a repeated motif of a spectral promethean figure representing the Soviet ascendancy in rocketry – the astronauts know they are expected to be spurred on by this fearful vision and that they must eventually whack him and all his works.

This was a mindset inspired by the Kennedy administration who, pressing for the money to go to the moon, alleged there was a “missile gap” between the USSR and the U.S. The missiles being counted were intercontinental, with nuclear warheads, not SAMs, and the “gap” did not exist – the U.S. actually had a substantial superiority in both the number and capacity of its ICBMS.

How things have changed. This is the 45th anniversary of the Apollo moon landings, a feat of rocketry that the Russians have never matched. Yet today’s NASA is a client of Russian technology. With the end of the Space Shuttle program, all missions carrying astronauts to the International Space Station depend on the Russian Soyuz capsule – another long-serving, dependable, and very basic machine. (Each Shuttle launch cost about $1.5 billion. A Soyuz launch is reckoned to cost about $45 million.) And the huge Atlas V rockets used by NASA and the U.S. military to launch larger satellites into space today are powered by a Russian rocket engine, the RD-180.

In critical ways, Russia remains technologically adept, but by its current behavior Russia is also revealed as morally destitute. The use of the Buk missile against a commercial airliner, whether by Russian surrogates or actually under Russian direction, is so repugnant that it has led to international condemnation. That makes the fact that Putin is in a position to decide the future of our own rocket launches and our ability to send astronauts into space highly embarrassing.

В минувший четверг прошла церемония поднятия флага на двух первых ракетных катерах класса «Молния», построенных во Вьетнаме. Об этом сообщает tuoitrenews.vn/society.

Церемония принятия двух катеров, HQ377 и HQ378, проведена в военном порту 2-й военно-морской зоны в южной провинции Донг Най.

Катера ранее были переданы Министерством обороны 167-й морской бригаде 2-й военно-морской зоны.

Катера, спроектированные на основе российской версии, построены на верфи Ba Son Главного управления военной промышленности.

По сравнению с катерами ранней версии российской постройки, новые катера имеют более современную энергетическую установку.

Каждый из них оснащен 16 ракетами, расположенных на четырех пусковых установках по бокам корпуса, двумя артсистемами АК-630 с боекомплектом 4000 снарядов в каждой и скорострельностью 4000-5000 выстрелов в минуту.

Правительство может смягчить условия работы в России иностранных госкомпаний. До сих пор они могли получить в проектах освоения стратегических месторождений в стране не более 25%. В первую очередь эта либерализация нацелена на привлечение инвесторов из Китая, Индии и с Ближнего Востока. Именно в этих странах международную экспансию ведут в первую очередь госкомпании, именно на партнерство с ними Россия переориентируется в условиях конфликта с Западом вокруг Украины.

Правительство поручило Минприроды, Минэкономики и ФАС рассмотреть вопрос о том, чтобы дать иностранным инвесторам возможность увеличивать долю в компаниях--разработчиках участков недр федерального значения (крупные месторождения нефти, газа, золота, никеля, платиноидов и меди) сверх порога, установленного законодательством. Эту тему на заседании правительства 10 июля поднял гендиректор УК "Металлоинвест" Андрей Варичев, который предложил поправить законодательство "в части увеличения возможности присутствия иностранных инвесторов -- безусловно, через рассмотрение на правительственной комиссии -- с 25% до 49%". По его словам, такие меры нужны для разработки крупных месторождений, в частности для привлечения проектного финансирования.

Сейчас, согласно 57-ФЗ, действует особый порядок иностранных инвестиций в компании, которые владеют лицензиями на участки недр федерального значения. Такие компании считаются подконтрольными иностранному инвестору при владении долей 25% и более.

Теоретически такой инвестор может увеличить долю хоть до 100%, но только с одобрения правительственной комиссии по иностранным инвестициям (прецедентов до сих пор не было). Но, если покупатель подконтролен иностранному государству, его доля не может быть выше 25% ни при каких обстоятельствах. То есть фактически новая инициатива должна касаться иностранных госкомпаний.

В "Металлоинвесте" "Ъ" пояснили, что господин Варичев, выдвигая инициативу, представлял интересы всей отрасли. Однако источники "Ъ" говорят, что одним из ключевых поводов к обсуждению этой идеи стали проблемы не металлургов, а "Роснефти". Госкомпания заключила меморандум о продаже китайской государственной CNPC 49% в "Таас-Юрях Нефтегазодобыче", владельце лицензии на Среднеботуобинское месторождение (входит в список стратегических). Но в рамках текущего законодательства сделка невозможна. Предыдущие подобные сделки "Роснефти", в том числе по участкам на континентальном шельфе, с этим препятствием не сталкивались, потому что там речь шла о доле в операторе разработки месторождения, а лицензиями "Роснефть" продолжала владеть единолично. В то же время госкомпания неоднократно заявляла, что планирует дальнейшее партнерство с азиатскими компаниями в добыче нефти и газа в Сибири и на Дальнем Востоке.

Но и металлурги заинтересованы в изменении закона. В апреле Российский фонд прямых инвестиций объявил, что начал поиск азиатских соинвесторов для ряда горно-металлургических проектов, назвав, в частности, Наталкинское золоторудное месторождение Polyus Gold, Баимское медное месторождение Millhouse и Удоканское медное месторождение "Металлоинвеста". Также актуальной либерализация будет в случае привлечения иностранных инвесторов в проекты УГМК (в 2023 году должна начаться разработка никелевых месторождений в Воронежской области), РМК Игоря Алтушкина, "Русской платины" Мусы Бажаева и ряда золотодобывающих компаний. В УГМК говорят, что пока не ведут переговоров с иностранцами. В Polyus Gold, РМК, Millhouse и "Русской платине" от комментариев отказались.

Профильные ведомства лояльно отнесли к идее либерализации закона. Заместитель главы Минприроды Денис Храмов пояснил "Ъ", что выравнивание условий для зарубежных частных и государственных инвесторов вполне возможно. "Мы считаем целесообразным снятие запрета на получение зарубежными государственными инвесторами доли более 25%, поскольку в любом случае окончательное решение -- разрешать такую инвестицию или нет -- останется за правительственной комиссией",-- пояснил он. ФАС и Минэкономики комментарий не представили.

Если поправки в закон будут внесены, это расширит круг потенциальных инвесторов в крупные добычные проекты за счет арабских и в особенности китайских госкомпаний, полагает Сергей Вахрамеев из "Анкор Инвеста". По его мнению, это особенно актуально для проектов в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, которые географически ориентированы на азиатских потребителей и нуждаются в крупных инвестициях. Обратить максимальное внимание на азиатских инвесторов Россию вынудили и западные санкции. Высокопоставленный федеральный чиновник и глава одного из ключевых регионов уже говорили недавно "Ъ", что, в частности, отношение к китайским инвесторам принципиально изменилось и для них открыты все возможные проекты. Именно Китай станет основным бенефициаром возможной либерализации, также речь может идти о странах, в которых госкомпании контролируют энергетический сектор -- Индии, Индонезии, Вьетнаме -- а также об арабских суверенных фондах.

Неустойчивое равновесие

Цены на плоский прокат в Восточной Азии в целом сохраняют стабильность, но рост китайского экспорта вызывает все больше проблем

/Rusmet.ru, Виктор Тарнавский/ Котировки на плоский прокат на восточноазиатском рынке сохраняют относительную стабильность, по меньшей мере, с начала июня. На них практически не оказали воздействия колебания спотовых цен на железную руду.

Китайский горячий прокат (как тонко, так и толстолистовой) в течение последних полутора месяцев колеблется в интервале $500-515 за т FOB. В середине июля цены находились ближе к отметке $510 за т FOB. Холоднокатаные рулоны, спрос на которые ниже, чем на горячекатаные, вследствие спада в китайском автомобилестроении, за это время подешевели на внешних рынках от $580-590 до около $570 за т FOB. Примерно на $10 за т понизились и базовые цены на оцинкованную сталь: в середине июля материал Z120 толщиной 1 мм котировался на уровне $635-650 за т FOB.

Как отмечают наблюдатели, спрос на горячий прокат в июле несколько активизировался по сравнению с предыдущим месяцем, однако ценам не позволяет подняться избыток предложения. По данным китайских таможенных служб, за первые пять месяцев текущего года из страны было отправлено на экспорт 4,73 млн. т горячекатаных рулонов, что более чем в два раза превышает показатели аналогичного периода годичной давности.

До конца мая крупнейшими покупателями китайского горячего проката выступали Корея и Вьетнам. В мае на их долю пришлось около 45% поставок данной продукции. Однако с 1 июня во Вьетнаме были введены ограничения на импорт стальной продукции, микролегированной бором, которая, в основном, и продается китайскими компаниями. Как известно, в отличие от поставщиков обычной углеродистой стали, продавцы легированной (а также микролегированной) продукции в Китае имеют право на частичный возврат экспортного НДС.

Вследствие этого в июне-июле вьетнамский импорт китайского горячего проката резко упал, а освободившееся место на национальном рынке заняли, в основном, поставщики более качественной продукции из Индии и Японии. В конце первой половины июля индийский материал поступал во Вьетнам, в среднем, по $560 за т CFR, а котировки на японский находились в интервале $565-575 за т CFR. Некоторые компании предлагают его по $580 за т CFR, но, по данным трейдеров, данные цены все-таки превышают текущий рыночный уровень.

Вследствие блокирования вьетнамского направления китайский горячий прокат в последние полтора месяца усиленно продвигается на корейский рынок, что вызывает серьезные проблем у местных металлургов. Стоимость китайской продукции в Корее в первой половине июля оценивалась примерно в $520-525 за т CFR, что, в среднем, на $70-80 за т ниже, чем у национальных поставщиков. Ведущая металлургическая компания Кореи Posco признала, что крупные потребители, получающие материал по долгосрочным контрактам, потребовали понизить котировки на $50 за т по поставкам в июне-августе. Экспортные цены на корейский горячий прокат по некоторым направлениям опускаются до около $530 за т FOB.

Несмотря на то, что в августе спрос на плоский прокат в регионе, как ожидается, немного возрастет в преддверии осеннего подъема деловой активности, большинство участников рынка не ожидают в ближайшем будущем особых улучшений. По их мнению, основная проблема заключается в перепроизводстве стальной продукции в Китае, а решить ее пока не представляется возможным.

С начала января по 10 июля 2014 г. объем расчетов юанями при трансграничных сделках в Дунсинской пилотной зоне, которая находится в Гуанси-Чжуанском автономном районе КНР, превысил 9,03 млрд юаней ($1,46 млрд). Это на 312% больше, чем за аналогичный период 2013 г.

С июля прошлого года по июнь текущего года объем юаневых расчетов по индивидуальным трансграничным торговым операциям в Дунсине достиг 15,33 млрд юаней. Данный показатель вырос на 252% в годовом выражении.

В перспективе на территории пилотной зоны планируется ввести расчеты с использованием вьетнамской валюты – донг, таиландской – бат, мьянманской – кьят, а также валютами государств АСЕАН.

Ранее сообщалось, что по итогам мая 2014 г., национальная китайская валюта находится на седьмом месте в мире по объему платежей. На долю юаня пришлось 1,47% всех мировых платежей. Это больше, чем в апреле текущего года, когда данный показатель составлял 1,43%.

Кроме того, в мае 2014 г. китайская валюта стала второй по значению денежной единицей для трансграничных расчетов между континентальным Китаем и специальным административным районом Сянган (Гонконг). На долю юаня пришлось 12% платежных операций между КНР и регионом.

Решения, принятые на заседании Правительства 17 июля 2014 года:

1. О проекте федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу о распространении на иностранных граждан обязательного социального страхования на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством»

Законопроект предусматривает распространение обязательного социального страхования в части выплаты пособия по временной нетрудоспособности на иностранных граждан или лиц без гражданства, временно пребывающих на территории Российской Федерации, заключивших трудовой договор на неопределённый срок либо срочный трудовой договор на срок не менее шести месяцев в общей сложности в течение календарного года у одного страхователя.

Решение Правительства:

Одобрить проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу о распространении на иностранных граждан обязательного социального страхования на случай временной нетрудоспособности и в связи с материнством» и внести его в Государственную Думу в установленном порядке.

2. О проекте федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон "О государственной гражданской службе Российской Федерации"»

Проектом федерального закона предлагается внести изменения в Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации», направленные на расширение практики использования испытательного срока при замещении должностей государственной гражданской службы.

Согласно действующему порядку испытание на гражданской службе не носит императивного характера. Проектом федерального закона в качестве обязательного требования предлагается установить, что при заключении служебного контракта с гражданином, впервые поступающим на гражданскую службу, предусматривается условие об испытании государственного гражданского служащего в целях проверки его соответствия замещаемой должности гражданской службы продолжительностью от одного месяца до одного года.

Решение Правительства:

Одобрить проект федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственной гражданской службе Российской Федерации» и внести его в Государственную Думу в установленном порядке.

3. О проекте федерального закона «О внесении изменений в статьи 127 и 146 Семейного кодекса Российской Федерации»

Законопроектом предлагается разграничить категории лиц, в отношении которых установлен безусловный запрет быть усыновителями или опекунами (попечителями), и лиц, которые в некоторых случаях могут быть усыновителями или опекунами (попечителями).

Решение Правительства:

Одобрить проект федерального закона «О внесении изменений в статьи 127 и 146 Семейного кодекса Российской Федерации» и внести его в Государственную Думу в установленном порядке.

4. О проекте федерального закона «О внесении изменения в Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации в части, касающейся удостоверения личности моряка»

Законопроектом предлагается установить, что лицо не может получить удостоверение личности моряка в случае его нахождения в перечне организаций и физических лиц, в отношении которых имеются сведения об их причастности к экстремистской деятельности или терроризму.

Решение Правительства:

Одобрить проект федерального закона «О внесении изменения в Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации в части, касающейся удостоверения личности моряка» и внести его в Государственную Думу в установленном порядке.

5. О проекте федерального закона «О внесении изменения в статью 5 Федерального закона "О пожарной безопасности"»

Законопроект разработан для целей уточнения структуры федеральной противопожарной службы Государственной противопожарной службы.

Законопроектом предлагается дополнить Федеральный закон «О пожарной безопасности» понятием «судебно-экспертные учреждения».

Данные учреждения входят в систему МЧС России в качестве самостоятельных юридических лиц. В настоящее время в 78 субъектах Российской Федерации функционируют упомянутые судебно-экспертные учреждения, оснащённые современными техническими средствами, позволяющими им осуществлять деятельность, направленную на расследование преступлений, связанных с пожарами и нарушениями требований пожарной безопасности.

Решение Правительства:

Одобрить проект федерального закона «О внесении изменения в статью 5 Федерального закона «О пожарной безопасности» и внести его в Государственную Думу в установленном порядке.

6. О представлении Президенту Российской Федерации для внесения на ратификацию Договора между Российской Федерацией и Социалистической Республикой Вьетнам о передаче лиц, осуждённых к лишению свободы

Договор между двумя странами подписан в Ханое 12 ноября 2013 года. Заключение Договора имеет целью создание международно-правовой базы российско-вьетнамского сотрудничества в области передачи лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы, в государство, гражданами которого они являются, для продолжения исполнения приговора. Договор призван способствовать возвращению осуждённых лиц к нормальной жизни в обществе.

Решение Правительства:

Принять проект постановления Правительства Российской Федерации по данному вопросу.

7. О распределении субсидий, предоставляемых в 2014 году из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации на проведение мероприятий по формированию в субъектах Российской Федерации сети базовых общеобразовательных организаций, в которых созданы условия для инклюзивного образования детей-инвалидов, в рамках реализации государственной программы Российской Федерации «Доступная среда» на 2011–2015 годы

Проектом распоряжения предлагается утвердить в 2014 году распределение 3 291 750 тыс. рублей между бюджетами 82 субъектов Российской Федерации.

Решение Правительства:

Принять проект распоряжения Правительства Российской Федерации по данному вопросу.

8. О распределении субсидий, предоставляемых в 2014 году из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации на софинансирование расходных обязательств субъектов Российской Федерации, связанных с поддержкой экономически значимых региональных программ развития сельского хозяйства субъектов Российской Федерации в области животноводства

Проектом распоряжения предлагается утвердить в 2014 году распределение 300 млн рублей между бюджетами 12 субъектов Российской Федерации.

Решение Правительства:

Принять проект распоряжения Правительства Российской Федерации по данному вопросу.

9. О внесении изменений в распределение субсидий, предоставляемых в 2014 году из федерального бюджета бюджетам субъектов Российской Федерации на софинансирование расходов на реализацию мероприятий, включённых в программы субъектов Российской Федерации, разработанные на основе примерной программы субъекта Российской Федерации по обеспечению доступности приоритетных объектов и услуг в приоритетных сферах жизнедеятельности инвалидов и других маломобильных групп населения, утверждённое распоряжением Правительства Российской Федерации от 31 марта 2014 года №484-р

Проектом предусмотрено распределение субсидий восьми субъектам Российской Федерации (Республика Ингушетия, Карачаево-Черкесская Республика, Республика Крым, Севастополь, Пермский край, Астраханская и Орловская области, Ямало-Ненецкий автономный округ), региональные программы которых одобрены на заседании Координационного совета по контролю за реализацией государственной программы Российской Федерации «Доступная среда» на 2011–2015 годы, в объёме 307,5 млн рублей.

Решение Правительства:

Принять проект распоряжения Правительства Российской Федерации по данному вопросу.

10. О внесении изменения в Положение о Министерстве транспорта Российской Федерации

Проектом постановления вносится изменение в Положение о Министерстве транспорта Российской Федерации, позволяющее ведомству, помимо утверждения порядка перевозки опасных грузов, утверждать порядок выдачи разрешений на отнесение опасных веществ и изделий к номерам ООН, на применение отгрузочного наименования и классификационного кода опасных веществ и изделий, на применение тары при перевозке опасных грузов автомобильным транспортом, содержащих условия перевозки опасных грузов.

Решение Правительства:

Принять проект постановления Правительства Российской Федерации по данному вопросу.

11. О внесении изменения в Положение о Министерстве связи и массовых коммуникаций Российской Федерации

В случаях если международными договорами Российской Федерации предусматривается взаимодействие субъектов с использованием электронных документов и проверка электронной (цифровой) подписи таких документов осуществляется доверенной третьей стороной, необходимо назначить федеральный орган исполнительной власти, который выполняет функции доверенной третьей стороны и осуществляет такую проверку.

Проектом постановления предусмотрено внесение изменения в Положение о Министерстве связи и массовых коммуникаций Российской Федерации в части дополнения его пунктом, в соответствии с которым ведомство выполняет функции доверенной третьей стороны.

Решение Правительства:

Принять проект постановления Правительства Российской Федерации по данному вопросу.

12. О выделении Минсельхозу России из резервного фонда Правительства Российской Федерации бюджетных ассигнований для осуществления выплат гражданам, признанным пострадавшими в результате крупномасштабного наводнения и постоянно проживающим в населённых пунктах, подвергшихся крупномасштабному наводнению, компенсаций вследствие утраты урожая сельскохозяйственных культур, выращенных в личных подсобных хозяйствах

Проектом распоряжения предусматривается выделение бюджетных ассигнований в размере 48 381,5 тыс. рублей для осуществления выплат гражданам (1481 человек), признанным пострадавшими в результате крупномасштабного наводнения на территориях Приморского края, Хабаровского края, Амурской области и Еврейской автономной области, и постоянно проживающим в населённых пунктах, подвергшихся крупномасштабному наводнению, компенсаций вследствие утраты урожая сельскохозяйственных культур, выращенных в личных подсобных хозяйствах, из расчёта 3 тыс. рублей за каждые 0,01 гектара посевов.

Также проектом распоряжения утверждаются бюджетные ассигнования бюджетам субъектов Российской Федерации: Приморскому краю – 8 077,5 тыс. рублей, Хабаровскому краю – 16 097,4 тыс. рублей, Амурской области – 14 334,9 тыс. рублей, Еврейской автономной области – 9 871,7 тыс. рублей.

Решение Правительства:

Принять проект распоряжения Правительства Российской Федерации по данному вопросу.

Как показывает Новейшая история, «братьев», братских стран, в международном понимании больше не существует, зато существуют экономические партнёры практически братской степени близости, не зависящей от культурной, цивилизационной, политической и прочих видов общности. И эту близость можно выразить в цифрах товарооборота.

Итого

По итогам 2013 года наиболее крупными внешнеторговыми партнерами КНР были страны Азиатско-тихоокеанского региона, - с ними Китай наторговал на $2,22 трлн., что на 8,8% больше, чем годом ранее, при этом товарооборот со странами АТЭС составил $2,67 трлн. (+8,2%), со странами АСЕАН – $0,44 трлн. (+10,9%). Товарооборот со странами Европы составил $0,73 трлн. (+6,9%), при этом со странами ЕС - $0,56 трлн. (+2,1%). Объём товарооборота со странами Северной Америки достиг $0,58 трлн. (+7,4%).

Общий объём внешней торговли Китая составил $4,16 трлн. (+7,6%). Экспорт достиг $2,21 трлн. (+7,9%), импорт возрос на 7,3% и составил $1,95 трлн.

В региональных структурах наиболее крупными внешнеторговыми партнёрами Китая являются ЕС (прежде всего, ФРГ); США и Япония.

По итогам I полугодия 2014 г. объём внешней торговли КНР составил $2,01 трлн., снизившись на 0,9% по сравнению с показателями аналогичного периода прошлого года. В частности, экспорт Китая снизился на 1,2% и составил $1,02 трлн., импорт снизился на 0,6% и составил $0,9 трлн.

Германия – прежде всего

ЕвроСоюз - наиболее крупный торговый партнёр КНР уже на протяжении десятка лет. Особое значение придаётся отношениям с Германией, объём товарооборота с которой составляет $161,56 млрд. Из Китая в Германию экспортируются одежда, обувь, бытовая техника и электроника из Германии в Китай – продукция машиностроения, оборудование, автомобили.

Канцлер ФРГ Ангела Меркель в одном из своих выступлений во время визита в Китай назвала Германию и Китай идеальными партнерами. Что, в общем, соответствует истине, по крайней мере, в некоторых отраслях. В свою очередь, во время посещения Берлина премьер-министр КНР Вэнь Цзябао заявил о возможности до 2016 года увеличить товарооборот с Германией до $200 млрд. И они это сделают! Страны имеют налаженное сотрудничество в финансовой и фискальной сферах, в отношениях с другими странами Китай пока только инициирует такую работу.

Китай предоставил Германии возможность осуществлять капиталовложения на китайских фондовых биржах, западноевропейский партнёр имеет квоты в $13 млрд. на закупку юаней по программе лицензированных иностранных институциональных инвесторов (Renminbi Qualified Foreign Institutional Investor program).

Залогом огромного товарооборота между странами является бурная совместная производственная деятельность, в частности, большинство крупных немецких компаний, особенно автомобилестроительных и автокомпонентных, размещают производственные мощности в Поднебесной, китайские инвесторы вкладывают очень большие средства в производство оборудования в ФРГ.

Объединяет Германию и Китай исторически сложившееся сходство направленности экономики – и та и другая страна ориентированы на экспорт, следовательно, многие проблемы, с которыми сталкиваются партнёры, сходны.

Китай поддерживает экспансию Германии на свой внутренний рынок, а Германия способствует ослаблению защитных мер по отношению к КНР на рынке ЕС. Таким образом, без натяжки можно утверждать, что в деловом, торговом смысле, немец с китайцем братья навек.

Заклятые друзья

Объём товарооборота КНР и США - $521 млрд. Товарная номенклатура в торговом обмене между двумя странами чрезвычайно обширна и многообразна. Товарооборот Китая и Америки рос темпами более 10% в год довольно долгое время, несмотря на регулярный обмен ограничительными мерами и оглушительную взаимную критику по любому поводу и с той и с другой стороны. Однако можно с некоторой долей осторожности предположить, что те суровые времена позади: лидеры и высшие чиновники двух стран обменялись визитами, основным лейтмотивом которых было прекращение взаимных претензий (насколько это возможно) и перезагрузка отношений, вывод их на новый уровень взаимопонимания.

Актуальный объём товарооборота КНР-США превысил полтриллиона долларов.

Не далее как 2 июля в Пекине председатель КНР Си Цзиньпин в ходе встречи в Пекине с бывшим министром финансов США Генри Полсоном пояснил, что Китай рассматривает и выстраивает стратегические отношения с США в расчёте на долгосрочные перспективы и признал, что у КНР и США общих интересов больше, чем разногласий. Ранее генеральный консул КНР в Хьюстоне Ли Цянминь оценил американо-китайские отношения как «достигшие нового старта» и предложил сформировать новую модель взаимодействия между странами. Около года назад председатель КНР Си Цзиньпин посетил Вашингтон и подписал с Бараком Обамой соглашение о переходе к отношениям нового типа, а не так давно для реализации договорённостей Китай посетил госсекретарь США Джон Керри.

В отношениях между странами существует ряд трудно разрешимых проблем, и это не только и не столько политические сложности.

В политике уже, в общем, всё ясно: Китай сбросил с себя ненужные ему обязанности «главного антиамериканца» мира и повесил их на Россию, которая, не утруждаясь последствиями, бодро взвалила на себя ярмо. Но у Китая и США намного более серьёзные взаимные претензии. В частности, США уже традиционно обвиняют Китай в занижении курса валюты, а Китай отвечает тем, что политика Федеральной резервной системы США приводит к росту инфляции в КНР.

Каждый год США решает проблему с потолком госдолга, и каждый раз у критической отметки Китай, как главный один из главных кредиторов, переживает предчувствие совместного краха. С учетом гигантского товарооборота между странами эти вопросы касаются всего мира прямо и непосредственно.

Постепенно препятствия между Китаем и США устраняются: в частности, Китай облегчает доступ американским компаниям на свой рынок, уравнивает условия конкуренции с китайскими компаниями. США поставляют в КНР автомобили (помимо работающих в КНР американских автозаводов), самолёты, IT-технологии и проч. В свою очередь, США уменьшают препятствия для импорта товаров из КНР, отменяя многолетние запретительные пошлины на некоторые товары. Например, не так давно были сняты пошлины на автомобильные шины китайского производства некоторых типоразмеров, импортируемые на американский рынок, и в течение короткого периода времени их доля на рынке США резко увеличилась.

Экономические связи между КНР и США настолько крепкие, что возник термин "Кимерика" (Chimerica). Авторы термина - Нил Фергюсон и Мориц Шуларик назвали так современную экономику, которая, по их мнению, основана на безграничных экспортных возможностях Китая и сверхизбыточном потреблении американцев. Термин носит негативный оттенок, Кимерика, экономическая химера, угрожает мировой экономике, внося в неё опасный дисбаланс. Возможно, это не так, но точно то, что американец с китайцем – братья навек.

Невозможно-неизбежная Япония

Японо-китайские отношения - одни из самых сложных и запутанных в современном мире, что обусловлено исторически. Страны имеют друг другу большие претензии и не стремятся их разрешать.

Объём товарооборота между Китаем и Японией за 2013 году составил $0,31 трлн. В частности, экспорт из Японии в Китай составил $0,13 трлн., что на 10,2% меньше, чем годом ранее, а импорт из Китая сократился на 3,7% до $0,18 трлн.

В 1990-е годы японские компании активно инвестировали в КНР, размещали производственные мощности на фоне политики благоприятствования, которую проводила принимающая сторона. Но в 2012 году обострились отношения между странами из-за островов Сенкаку-Дяоюйдао и выплеснулись на улицы Китая. Антияпонские волнения привели к остановке производства на автозаводах Toyota, Honda, Nissan и к существенному снижению производственных показателей.

Японские инвесторы охладели к Китаю, впрочем, не только из-за антияпонских настроений, но и из-за растущей стоимости рабочей силы в Китае.

Японские промышленники располагали свои предприятия юго-восточных приморских районах, наиболее развитых и удобных для производства. Но именно здесь стоимость труда росла наиболее быстро. Поэтому японцы обратили внимание на более лояльные и существенно менее дорогие Индонезию, Филиппины, Мьянму и Вьетнам.

Тем не менее, есть несколько факторов, благодаря которым японо-китайские экономические связи не прервутся и будут развиваться дальше, преодолевая исторические разногласия. Во-первых Япония и Китай близко расположены, во-вторых Япония обладает высокими технологиями в производстве, которые очень нужны Китаю, в-третьих Япония имеет большой опыт управления плотно заселёнными урбанистическими структурами, а урбанизация – одно из магистральных направлений развития Китая.

Далее – Китая и Япония крупнейшие экономики мира, и они сами по себе обусловливают глобализацию экономики, являясь неотъемлемой частью и драйвером интеграционных процессов – друг от друга им не сбежать. Иными словами, как ни парадоксально это звучит, но с экономической точки зрения японец с китайцем братья навек.

Резюмируя, можно сказать, что кроме Германии, США и Японии есть немало стран, с которыми Китай имеет большой товарооборот. Возможно, не будет слишком большим преувеличением утверждать, что для большинства стран мира Китай как поставщик товаров незаменим. Так что, в какой-то мере, как минимум в экономическом смысле, любой землянин с китайцем братья навек. И ничего с этим не поделаешь.

Понов Виталий

Во вторник 15 июля в Евразийской экономической комиссии состоялась встреча Председателя Коллегии ЕЭК Виктора Христенко с Послом Арабской Республики Египет в Российской Федерации Мохамедом Абдельсаттар Эльбадри. Во встрече также принял участие второй секретарь Посольства Мохамед Маамун.

Как сообщили в пресс-службе ЕЭК, на встрече обсуждались перспективы развития торгово-экономического сотрудничества между странами создаваемого Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и Египтом.

Председатель Коллегии ЕЭК отметил, что ряд стран проявил заинтересованность в экономическом сотрудничестве с ЕАЭС, отметив переговоры по Соглашениям о Зоне свободной торговли с Вьетнамом, Новой Зеландией, ЕАСТ. Виктор Христенко заявил, что «результативность разработки таких соглашений во многом зависит от чёткого понимания Сторонами положительных перспектив для своих экономик от такого взаимодействия».

По итогам встречи Стороны констатировали взаимный интерес в углублении торгово-экономических связей.

В первую десятку рейтинга городов мира, которые являются лучшими для отдыха, вошли Пекин и Шанхай. Перечень был составлен на основе отзывов миллионов путешественников на сайте о путешествиях TripAdvisor.

Для определения лучших городов рассматривались количество и качество отзывов об отелях, достопримечательностях и ресторанах за год. В 2014 г. первое место занял Стамбул (Турция), второе – Рим (Италия), третье – Лондон (Великобритания), четвертое – Пекин, пятое – Прага (Чешская Республика), шестое – Марракеш (Марокко), седьмое – Париж (Франция), восьмое – Ханой (Вьетнам), девятое – Сием-Рип (Камбоджа), десятое – Шанхай. При этом Китайская столица поднялась в рейтинге на 17 позиций по сравнению с 2013 г., а Шанхай – на 12.

Напомним, что по итогам первой половины 2014 г., в первую десятку рейтинга самых дорогих городов мира вошли три китайских мегаполиса, среди которых самым дорогим стал Сянган (Гонконг). Шанхай занял десятое место – на четыре позиции выше, чем в 2013 г. Китайская столица расположилась на 11 месте, обогнав Лондон и Нью-Йорк.

На 312% увеличился объём расчётов в юанях по трансграничным сделкам в Дунсинской пилотной зоне Гуанси-Чжуанского автономного района на китайско-вьетнамской границе в период с 1 января по 10 июля 2014 года.

Общий объём расчётов в юанях составил 9 млрд. 33 млн. юаней. В значительной степени в столь быстром росте обменных операций с юанем в данном регионе способствовала работа Центра валютных операций АСЕАН, который открыт здесь 26 апреля текущего года. Кроме того, в Дунсине разработаны меры для оптимизации расчётов предпринимателей, осуществляющих деятельность в приграничных районах, и предоставлены преференции по использованию юаня в расчетах по трансграничным торговым операциям.

По данным статистических ведомств с июля прошлого года по июнь 2014 года объём расчётов в юанях по индивидуальным трансграничным торговым операциям увеличился на 252% до 15,33 млрд. юаней. Напомним, в 2011 году в мире сумма юаневых операций по инвестиционным расчётам прямых инвестиций составляла 110,9 млрд. юаней, в 2012 году - 284 млрд. юаней, в январе – октябре 2013 года 372,8 млрд. юаней.

В 2013 году юань вышел на рынки 220 стран мира и был включен в резервные валютные системы некоторых стран. К началу 2013 года по данным международной системы совершения платежей SWIFT, юань обогнал российский рубль и вышел на 13 место по объемам совершения сделок.

В феврале 2014 года юань стал 8-й по востребованности валютой мира, уступив в международных деловых швейцарскому франку (-0,03%).

Китай начал вывод из спорных с Вьетнамом вод в Южно-Китайском море нефтяной платформы "Хайян Шию-981", установка которой привела к обострению отношений с Ханоем и массовым антикитайским протестам, сообщает сайт МИД КНР и вьетнамские СМИ.

"Китайская платформа "Хайян Шию-981", которая со 2 мая проводила бурильные работы в морской акватории вблизи островов Сиша (Парасельские острова), 15 июля успешно завершила работы. Соответствующие компании на основе анализа полученных геологических данных составят следующий план работы", — говорится в заявлении официального представителя МИД Китая Хун Лэя.

Отношения между КНР и Вьетнамом ухудшились 2 мая, когда в район Парасельских островов в сопровождении китайских кораблей прибыла нефтяная буровая платформа "Хайян Шию-981". Вьетнамские корабли выдвинулись в этот район, чтобы помешать установке. С тех пор между китайскими и вьетнамскими судами, по данным МИД КНР, произошло более тысячи столкновений. Вьетнам считает этот район своей исключительной экономической зоной, а Пекин — своими территориальными водами.

Китайский дипломат подчеркнул, что "острова Сиша — исконная территория Китая". "Деятельность китайских компаний ведется в морской акватории вблизи островов Сиша, которая ни в коей мере не является спорной. Китайская сторона выражает решительный протест против необоснованного вмешательства вьетнамской стороны в деятельность китайских компаний и приняла необходимые меры для обеспечения их безопасности ", — заявил он.

Тем временем вьетнамские СМИ со ссылкой на командование береговой охраны сообщили, что "китайская нефтяная платформа "Хайян Шию-981", незаконно установленная в районе континентального шельфа и исключительной экономической зоны Вьетнама, 15 июля в 21:03 (18.03 мск) двигалась на северо-запад в сторону китайского острова Хайнань". По их данным, платформу сопровождали около 60 судов.

Китайские нефтяники с помощью нефтедобывающей платформы обнаружили "признаки наличия залежей нефти и газа" рядом со спорной территорией Парасельских островов, сообщает в среду агентство Синьхуа.

Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) "проведет оценку собранных данных и определит дальнейшие шаги", говорится в заявлении компании. CNPC является основным производителем нефти и газа в стране.

Правительство Вьетнама заявило, что глубоководная нефтедобывающая платформа Китая стоимостью около миллиарда долларов находилась в особой прибрежной экономической зоне Вьетнама протяженностью почти в 320 километров. Пекин же заявил, что платформа полностью находилась в его территориальных водах.

На расположенные в Южно-Китайском море архипелаг Спратли, а также на Парасельские острова полностью или частично претендуют пять стран — Китай, Вьетнам, Малайзия, Филиппины и Бруней. Пекин неоднократно предупреждал, что экономическая деятельность любой страны или компании в этих районах без его разрешения незаконна.

Вечером 14 июля радиостанция "Решет Бет" передала, что техники Электрической компании устранили неисправность на линии, поставляющей электричество в сектор Газы. Линия была повреждена вечером 13 июля ракетой, запущенной из сектора Газы в сторону израильский населенных пунктов.

"Решет Бет" передает, что рабочие "Хеврат Хашмаль" работали в бронежилетах и касках.

Отметим, что после того, как палестинская ракета повредила линию электропередач и оставила без света 70 тысяч жителей Хан Юниса и Дир эль-Балаха, руководство Электрической компании сообщило, что от главы правительства Биньямина Нетаниягу и министра инфраструктуры Сильвана Шалома было получено указание не подвергать опасности рабочих компании при ремонте линии, и, поэтому ремонтные работы будут проводиться только после нормализации ситуации на границе с Газой.

Экспорт чешского оружия вырос в 2013 году на 6%, общая сумма реализованных контрактов достигла 7,85 млрд крон. Большую часть экспорта составляет продажа револьверов и пистолетов (67 тысяч штук), автоматического оружия (32 тысячи) и самопалов (10 тысяч штук). По объему закупленного оружия однозначно лидирует Вьетнам (1,19 млрд крон), следуют США и Египет.

Экспорт оружия в Египет был в течение года запрещен, некоторые контракты не были исполнены.

Согласно данным ежегодника Стокгольмского международного института изучения проблем мира (СИПРИ-2013), Россия занимает второе место в пятерке самых больших поставщиков оружия в мире. А место лидера прочно удерживают США.

Пятерка крупнейших поставщиков оружия выглядит так: США, Россия, Германия, Франция, Китай. За период с 2008 по 2012 год их суммарный экспорт составил 75% от всего мирового экспорта основных видов обычного вооружения. Доля США занимает 30%.

А доля России составляет 26%. С 2008 года объем экспорта основных видов обычных вооружений России вырос на 28%. Почти 65% экспортируемого оружия Россия поставляет в Азию и Океанию, меньший объем закупают страны Африки и Ближнего Востока. Самые большие покупатели российского вооружения: Индия (35%), Китай (14%), Алжир (14%), Вьетнам (6%) и Венесуэла (5%).

Недавно глава страны Владимир Путин на заседании Комиссии по вопросам военно-технического сотрудничества с иностранными государствами заявил, что российский портфель на поставку оружия и боевой техники вырос до 50 млрд. долларов.

Шведам дешевле всего проводить отпуск в таких странах, как Болгария, Литва или Польша, согласно индексу, опубликованному в газете Свенска Дагбладет.

В пятерку самых дешевых - с учетом курса шведской кроны и шведских цен - стран вышли: Вьетнам (41), Филиппины (45), Болгария, Литва и Польша (47).

Болгария - на третьем месте, а Литва и Польша разделили 4-е место.

Провести отпуск в Болгарии для шведа, таким образом, почти вдвое дешевле, чем в Швеции, поскольку индекс цен там составляет 46, а в Швеции 100 - согласно данным "отпускного индекса" фирмы Forex.

Дороже всего Монако, где все цены в полтора раза выше шведских.

Георгий Каламанов: в России созданы все основные институты поддержки экспорта.

Продукция российской промышленности переходит на инновационные рельсы. Наша страна готова продавать за рубеж не только свои природные ресурсы, но и товары «посложнее», включая даже «земных» и «космических» роботов. Их покажут стране и миру на открывшейся вчера в Екатеринбурге промышленной выставке мирового формата «ИННОПРОМ-2014». В этом году ее ключевой темой стала интеллектуальная промышленность.

Чем еще Россия готова удивить и какие товары отечественных производителей котируются на внешних рынках? На эти и другие вопросы «Российской газеты» ответил заместитель министра промышленности и торговли Георгий Каламанов.

– Георгий Владимирович, расскажите о самых необычных экземплярах «ИННОПРОМа». Желательно российского производства...

– Одна из компаний выставляет полномасштабную модель вагона метро модульной сборки. Новый поезд с такими вагонами развивает скорость до 90 километров в час. Срок службы вагонов рассчитан на 30 лет. А их дизайн и «начинка» самые современные: климатическое оборудование, видеонаблюдение, системы пожаропредупреждения, удобный вход и выход, в том числе для инвалидов.

И впервые в России придуман и сделан ультрасовременный «космический трамвай» из композитных материалов, с антибактериальными поручнями. Его неофициальное название – «айфон на рельсах». Он более экономичный, удобный и современный, чем все его западные аналоги.

Российское технологическое агентство при поддержке Минпромторга представит лучшие разработки в области робототехники – «земных» и «космических» роботов. Один из них – универсальный антропоморфный AR600E – может использоваться в оборонной промышленности, домашнем хозяйстве, на сельхозработах, в медицине, науке, образовании. Словом, на все руки мастер. Робот космического назначения – SAR-401 – предназначен для работ с объектами сложной формы. На самом деле необычных инновационных разработок достаточно много.

– А чем продиктована «интеллектуальная» тематика нынешней выставки?

– Сегодня индустриально развитые страны обсуждают четвертую промышленную революцию, переход к новой технологической эпохе. Возникновение новых «умных» отраслей промышленности, таких как робототехника, автоматизация производства, инжиниринг, энергоэффективность, разработка новых материалов и композитов, IT-технологии и технологическое образование, определяет повестку дискуссий на крупнейших промышленных форумах мира. И Екатеринбург в их числе. Здесь состоится ряд мировых и российских премьер, презентация новейшей продукции целого ряда компаний.

– Что планируется обсуждать в рамках деловой программы?

– Наиболее важные вопросы – о международной кооперации в создании инжиниринговых центров, техническом регулировании и стандартизации, использовании мирового опыта по созданию конкурентоспособных индустриальных парков, разработке и внедрении новых технологий в промышленной логистике и так далее.

На «ИННОПРОМе» предусмотрено более ста дискуссий и круглых столов. Самые ожидаемые – пленарное заседание «Промышленность в поисках интеллекта: глобальные тренды и специфика России», прогноз-сессия «Машины будущего». Международная конференция «Автоматизация и роботы в транспортном машиностроении» тоже аншлаговая.

Также в Екатеринбурге состоится первое заседание Стратегического совета по инвестициям в новые отрасли российской промышленности, круглый стол по новой промышленной политике России.

– Сколько, кстати, иностранных компаний приедут на «ИННОПРОМ»?

– Мы ждем более 50 компаний из 70 стран мира, причем все бренды – знаковые.

Традиционно участниками выставки станут международные и российские ассоциации, отраслевые союзы, торговые палаты: Российский союз промышленников и предпринимателей, Фонд «Центр стратегического развития», Российско-германская внешнеторговая палата, Ассоциация индустриальных парков, Фонд «Сколково», Итало-российская торговая палата, Российско-арабский деловой совет.

– Георгий Владимирович, какие российские товары в целом сегодня востребованы и конкурентоспособны на международных рынках?

– Спросом на внешнем рынке пользуются, например, продукция аэрокосмической промышленности, товары энергетического машиностроения (паровые, гидравлические и газовые турбины), оборудование для атомных и гидроэлектростанций, отдельные виды вагоностроительной и автомобильной продукции, товары черной и цветной металлургии, удобрения.

Конечно, большая часть экспорта высокотехнологичных товаров – это продукция оборонно-промышленного комплекса. Если посмотреть на данные таможенной статистики за 2013 год, то можно увидеть заметный рост экспорта по автомобилестроительной, авиационной и судостроительной отраслям.

– Интересно, кто главный потребитель экспортной продукции АвтоВАЗа?

– Основная доля экспорта российского АвтоВАЗа, 72%, приходится на Казахстан, где в 2013 году продажи выросли на 66% – до 57 037 автомобилей. На фоне такого роста эксперты дают весьма оптимистичные прогнозы. Предприятие реально может произвести на экспорт для стран СНГ один миллион авто за три-пять лет, поскольку рынки СНГ стремительно развиваются.

– Из чего состоит план государственной поддержки экспорта? И какие механизмы поддержки экспорта уже прижились?

– У нас действует дорожная карта «Поддержка доступа на рынки зарубежных стран и поддержка экспорта», которая помогает не только увеличивать физические объемы экспорта, но и диверсифицировать его. Положительные сдвиги по формированию и росту экспорта есть.

В России созданы все основные институты поддержки экспорта: его страхование, предоставление госгарантий, выдача экспортных кредитов иностранным покупателям российской продукции, предоставление кредитов иностранным государствам по межправительственным соглашениям, бизнес-миссии, торговые представительства.

Например, экспортное кредитование иностранных покупателей направлено в первую очередь на стимулирование спроса на отечественную высокотехнологичную продукцию, увеличение ее доли на внешних рынках.

– Какую роль играют сейчас бизнес-миссии? Говорят, они набирают популярность среди компаний, ориентированных на экспортные контракты...

– Минэкономразвития совместно с торговыми представительствами в других государствах организует для российских компаний и регионов бизнес-миссии за рубеж для внешнеэкономических сделок. Цель – продвижение за границей российских машин, оборудования, транспортных средств. Показатели эффективности бизнес-миссии – последующее заключение соглашений, меморандумов, контрактов или договоров.

– Какие суммы направляются на страхование коммерческих и политических рисков наших экспортеров?

– Страховая сумма по договорам страхования, заключенным Агентством по страхованию экспортных кредитов и инвестиций, в 2013 году составила 25,8 млрд рублей. На 1 апреля 2014 года это уже 35,6 млрд рублей. То есть здесь явная тенденция к росту.

– Правительство частично финансирует российские экспозиции. Как вы оцениваете их эффективность? На какие предстоящие международные промышленные выставки, ярмарки делает ставку кабмин и почему?

– Участие в выставках за рубежом является, пожалуй, одним из самых действенных инструментов продвижения продукции наших производителей на внешние рынки и дает хороший информационный повод для многократного упоминания о России, наших компаниях и организациях в позитивном контексте. Их активное участие в выставочных мероприятиях способствует укреплению позиций страны на мировых рынках.

В 2014–2015 годах на деньги федерального бюджета российские экспозиции будут представлены на таких крупных выставках, как, например, Китайская международная выставка оптоэлектроники «Чайна Интернешнл Оптоэлектроник ЭКСПО-2014», она пройдет 2–5 сентября 2014 года в Шэньчжэне.

Интерес представляет Международная промышленная выставка Вьетнама ВИИФ-2014, проходящая 17–21 октября 2014 года в Ханое. Едем мы в ноябре и на Гаванскую ярмарку ФИХАВ-2014 на Кубе. Всемирная универсальная выставка «ЭКСПО-2015» состоится в мае-октябре 2015 года в Милане. На этих площадках, как правило, проходят многочисленные переговоры, подписываются контракты и соглашения, обсуждается проблематика создания совместных производств, планируются визиты на российские и зарубежные предприятия.

Россия. УФО > Внешэкономсвязи, политика > minpromtorg.gov.ru, 10 июля 2014 > № 1119754 Георгий Каламанов

Жертвами авиаудара ВВС Израиля, нанесенного по югу сектора Газа, стали шестеро человек, еще 15 получили ранения, передает в четверг агентство Франс Пресс со ссылкой на официального представителя местного Минздрава Ашрафа аль-Кидру.

Инцидент произошел в городе Хан-Юнис. По словам представителя местного Минздрава, удар был нанесен по небольшому кафе. Других подробностей не сообщается.

Ранее стало известно, что генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун призвал Совет Безопасности организации провести в четверг экстренную встречу в связи обострением палестино-израильского конфликта. Он также осудил ракетные обстрелы из Газы по Израилю, назвав их неприемлемыми, и призвал руководство Израиля проявлять сдержанность и соблюдать международные обязательства по защите гражданских лиц.

Власти Израиля во вторник начали операцию "Нерушимая скала". Действия израильских военных пока сводятся к дистанционным ударам, унесшим жизни более 40 жителей сектора Газа. При этом политические лидеры и армейские командиры не исключают возможности наземного вторжения и уже проводят мобилизацию 40 тысяч резервистов.

Согласно последним сводками армии Израиля, в рамках операции "Нерушимая скала" в среду атакованы почти 300 целей по всему сектору Газа. Большинство из них — это замаскированные установки для запуска ракет, которые продолжают десятками лететь на крупнейшие города Израиля. К концу второго дня операции против боевиков сектора Газа на территории Израиля упали свыше 70 реактивных снарядов.

10 июня 2014 года консультант Экономического отдела Торгпредства П.А. Двойченков принял участие в VI Международном Форуме атомной промышленности АТОМЭКСПО 2014 (2014.atomexpo.ru).

В рамках Форума руководители российских и иностранных крупнейших организаций атомной промышленности обсудили конкурентоспособность атомной энергетики и условия дальнейшего развития атомной промышленности.

В Форуме приняли активное участие представители компаний из Аргентины, Вьетнама, Индии, Индонезии, Финляндии, Турции, ЮАР, Малайзии и других стран.

В ходе мероприятия были подписаны Меморандум о сотрудничестве в области развития системной инженерии и технологий управления и проектирования сложных инженерных объектов между объединенной компанией ОАО «НИАЭП» - ЗАО «АСЭ» с компанией «IBM», Меморандум о партнерстве по вопросам сотрудничества в области развития систем управления проектами между объединенной компанией ОАО «НИАЭП» - ЗАО «АСЭ» и некоммерческим партнерством «Ассоциация управления проектами «COBHET», а также Меморандум по созданию Информационного центра по атомной энергии на территории Республики Беларусь.

О рабочем визите в Канаду Министров экономики стран-членов АСЕАН

Правительство Канады, продолжая курс на развитие и диверсификацию торгово-экономических и инвестиционных связей со странами Юго-Восточной Азии, организовало рабочий визит в страну Министров экономики Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).

В делегацию, которая во вторник (2 июня2014 г.) прибыла в Канаду, в г. Ванкувер, вошли Министры экономики и внешнеэкономических связей Брунея, Вьетнама, Индонезии, Камбоджи, Лаоса, Малайзии, Мьянмы, Сингапура, Таиланда и Филиппин. Кроме того, в делегации также приняли участие высокопоставленные официальные лица АСЕАН.

В ходе визита делегация посетила г.Ванкувер (провинция Британская Колумбия), где посетила основной морской порт страны, Port Metro Vancouver, а также крупнейший финансово-промышленный центр Канады– г. Торонто (провинция Онтарио).

С целью более активного вовлечения региональных компаний в процессы развития деловых связей со странами АСЕАН, в рамках 5-дневной программы пребывания делегации были организованы встречи с представителями канадского бизнеса, которые продемонстрировали свои возможности в сфере инноваций, энергетики, образования и инфраструктуры.

Следует отметить, что АСЕАН, состоящий из наиболее динамичных и быстроразвивающихся рынков, расположенных в Азиатско-Тихоокеанском регионе, является седьмым в списке торговых партнеров Канады. Развитие торговли и инвестиционного сотрудничества со странами АСЕАН – одно из главных условий выполнения канадского плана действий на мировом рынке (Canada’s Global Markets Action Plan). Согласно данному плану 10 стран-участниц АСЕАН, с численностью более 600 миллионов человек, позиционируются как ключевые рынки в торговле с Канадой.

Авиакомпания "Авиалинии Харькова" (группа DCH Александра Ярославского), в ближайшее время планирует организовать регулярные рейсы в Стамбул сразу из трех украинских городов - Одессы, Харькова, Львова.

Как сообщили в пресс-службе DCH, полеты будут выполняться ежедневно. Плановая дата начала регулярных авиаперевозок по этим маршрутам - 29 августа.

"С момента возрождения компании в июне прошлого года по декабрь мы перевезли более 160 тыс. пассажиров. До конца 2014 г. планируем более чем удвоить этот показатель, доведя пассажиропоток до уровня 350 тыс. чел. Таким образом, "Авиалинии Харькова" успешно начали свою новейшую историю, не только плотно закрепившись на рынке чартерных перевозок, но и внедрив ряд важных инноваций для оптимизации логистики и обеспечения комфорта пассажиров.", - подчеркнул Дмитрий Шинкарчук, коммерческий директор компании "Авиалинии Харькова".

В частности, по словам Дмитрия Шинкарчука, речь идет о внедрении проекта "электронный чемодан экипажа". "Авиалинии Харькова" первыми в Украине перешли к хранению и передаче полетной информации на электронных носителях. Благодаря сотрудничеству с Lufthansa Systems теперь вместо десятков кг бумажных карт и документации экипажи воздушных суден авиаперевозчика оснащены современными планшетами, содержащими все необходимые сведения. Ни одна из отечественных авиакомпаний пока не использует эту инновационную технологию на уровне глубокого практического внедрения. Кроме того, на осень текущего года также запланировано пополнение парка воздушных суден несколькими самолетами семейства Boeing 737NG.

Как сообщалось ранее, компания "Авиалинии Харькова" была основана в 1998 году. Выполняла авиарейсы до 2001 года, однако в силу финансовых трудностей была вынуждена покинуть рынок. В 2012 году "Авиалинии Харькова" начали работу в рамках группы DCH Александра Ярославского. С начала июня 2013 года компания начала реализовывать полетную программу. Летняя маршрутная сеть включает чартерные рейсы в Анталию, Шарм эль Шейх, Хургаду из Киева, Харькова и Львова. Зимние программы традиционно дополняются дальнемагистральными направлениями: Пхукет, Бангкок (Таиланд), Гоа (Индия), Нха Транг (Вьетнам), Пунта-Кана (Доминиканская Республика).

Точка перегиба

Цены на плоский прокат в Восточной Азии снова начали подниматься

/Rusmet.ru, Виктор Тарнавский/ Снижение цен на плоский прокат на Дальнем Востоке в конце июня сменилось долгожданным повышением. Региональные металлургические компании смогли не только остановить спад, продолжавшийся с апреля, но и немного укрепить свои позиции.

Инициативу проявили, в первую очередь, китайские производители, чья продукция доминирует на рынке. В первой половине июня они сбавили цены на горячекатаные рулоны до $500-505 за т FOB, а в некоторых случаях сделки с покупателями из Вьетнама и стран Персидского залива заключались из расчета менее $500 за т FOB. Однако, перейдя к продажам августовской и сентябрьской продукции, металлурги смогли рассчитывать на увеличение спроса и в связи с этим несколько изменили ситуацию в свою пользу.

В конце июня и первых числах июля средний уровень цен на китайский горячий прокат поднялся до $505-510 за т FOB, а некоторые компании уже выставляют предложения на сентябрь в пределах $520 за т FOB. Одновременно немного прибавила в цене толстолистовая сталь китайского производства, стоимость которой варьирует между $500 и $520 за т FOB, а спад на рынке холоднокатаных рулонов, спрос на которые в последнее время сократился в наибольшей степени, остановился на отметке $570-580 за т FOB. Если ранее латиноамериканские покупатели этой продукции пытались сбить цены до $550-560 за т FOB, то теперь они соглашаются на $570 за т и более.

Подорожание китайской стальной продукции помогло поднять цены и другим региональным поставщикам. Так, японские и корейские компании в первой половине июня продавали горячекатаные рулоны SAE1006 на Ближний Восток по $515-520 за т FOB, но к началу июля минимальный уровень цен на эту продукцию поднялся до $530 за т FOB. При поставках в страны Юго-Восточной Азии котировки находятся в интервале $540-560 за т FOB, причем, металлурги, как правило, больше не идут на уступки.

Тем не менее, большинство участников рынка настроены осторожно и пока не рассчитывают на дальнейший подъем. Дело в том, что основной причиной подорожания плоского проката специалисты называют рост спотовых цен на железную руду, поднявшихся от около $90 за т CFR Китай в середине июня до $94-96 за т в конце июня – начале июля. Однако повышение цен на железорудное сырье не производит впечатление устойчивого. Руда подорожала, потому что в июне китайские металлургические компании продолжили увеличение выплавки стали. Но в июле-августе ряд компаний намерены остановить свои предприятия для проведения ремонтов, что приведет к снижению спроса на сырье и может спровоцировать новый спад на этом рынке. Тогда и горячий прокат может снова подешеветь.

В целом предложение стальной продукции на региональном рынке стали устойчиво превышает спрос – в первую очередь, благодаря избыточным поставкам из Китая, но и другие страны вносят в это свой вклад. До недавнего времени повышенную активность в Юго-Восточной Азии проявляли индийские компании, хотя в июне их продукция потеряла ценовое преимущество перед корейской и японской и поэтому не пользуется особым спросом. Японский экспорт стали по итогам января-мая сократился только на 4,2% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года несмотря на китайскую конкуренцию, а корейский даже вырос.

Перспективы на второе полугодие сейчас выглядят более-менее благоприятными только для японских компаний, которые могут рассчитывать на высокий внутренний спрос. Как отмечают местные специалисты, негативное воздействие на рынок от повышения налога с оборота от 5 до 8% с 1 апреля 2014 года было заметным только в первые недели, затем продажи проката для строительства и машиностроения снова пошли на подъем. Корейским производителям, в то же время, приходится тяжелее всех. Крупнейшие металлопотребляющие отрасли национальной экономики – строительство, автомобиле- и судостроение – немного улучшили свое положение в первом квартале, но затем этот рост превратился в стагнацию.

СПЕЦЦЕНТР ПОМОЩИ МИГРАНТАМ ИЗ КИТАЯ И ВЬЕТНАМА ЗАРАБОТАЛ В МОСКВЕ

Открыты четыре отделения, в которые могут обратиться мигранты: в двух ТЦ "Москва", на рынке "Садовод" и в ТЦ "Дубровка"

В Москве начал свою работу специальный центр помощи мигрантам из Китая и Вьетнама под названием "Надежда". Его отделения было решено разместить в нескольких торговых комплексах, в том числе на рынке "Садовод" и в торговом комплексе "Дубровка". Об этом рассказал лично президент нового центра Юрий Карякин. По его словам, гастарбайтеры могут бесплатно получить экстренную медицинскую и юридическую помощь. В дальнейшем центр планирует оказывать аналогичную поддержку мигрантам и из стран СНГ, передает портал М24.ru.

Центр начал работать с 1 июля. Его центральный офис расположен у метро "Алексеевская", но он не подразумевает работы непосредственно с обращениями мигрантов - там находится только руководство. А приемные отделения-филиалы открыты в нескольких торговых центрах столицы: торговом центре "Москва" в Люблино, одноименном ТЦ на Каширском шоссе, на рынке "Садовод" на 14 километре МКАД и в торговом центре "Дубровка". Специалисты центров говорят на китайском и вьетнамском языках, рассказал Карякин.

Медпомощь и юридические консультации бесплатны. Другие услуги, как то, например, поиск работы и жилья, встреча в аэропорту на такси, оказываются за деньги. Финансируют работу центра, по словам его руководителя, общественные организации и частные компании, которые привлекают труд мигрантов. Конкретных инвесторов Карякин называть не стал. При этом известно, что из бюджета Москвы деньги на это дело не выделяются.

"В день центр может оказать помощь от сотни до тысячи человек. Информация о центре распространяется через газеты, которые издают китайские и вьетнамские диаспоры. В дальнейшем мы планируем расширяться и оказывать помощь мигрантам из стран СНГ, в первую очередь, из Средней Азии", - рассказал Юрий Карякин.

Город предоставляет центру социальную и медицинскую поддержку. По словам заммэра Москвы по вопросам социального развития Леонида Печатникова, при необходимости город, например, предоставляет машины "скорой помощи".

По актуальным данным Российско-китайской палаты, сейчас в Москве живет около 100 000 мигрантов из КНР и Вьетнама.

Бюджет Чешской Республики пополнился 73 млн. чеш. крон по итогам заседания Совета Международного банка экономического сотрудничества, которое прошло в Москве в начале июня. Средства получены за счет распределения прибыли по итогам деятельности банка за последние годы. МБЭС был основан в 1963 г., как один из финансовых институтов СЭВ, а Чешская Республика является одним из учредителей, наравне с Россией, Словакией, Болгарией, Румынией, Монголией, Кубой и Вьетнамом.

Právo, 16.06.2014

Отельная сеть Hues Hotels & Resorts планирует открыть два новых отеля на территории ОАЭ, а также один новый отель в Беларуси.

Как сообщает Imexre.com со ссылкой на издание Arabian Business, в интервью корреспонденту издания координатор по маркетингу отельной группы Hues Hotels & Resorts Хана Красковская (Hanna Kraskouskaya) отмечает: “Hues Hotels & Resorts планирует расширить собственное портфолио отелей объектами собственности разной ценовой категории, в числе которых будут курорты, апартаменты с обслуживанием и большие отели. В рамках нашего плана экспансии мы планируем открыть новые отели на территории ОАЭ и в других странах. В наши ближайшие планы входит открытие второго отеля в Шардже, а также отеля Hues Fujairah Resort и отеля в Минске”.

Отель Hues Fujairah Resort будет состоять из 30-35 вилл на пять-десять комнат, рассчитанных на проживание больших семей. Каждая вилла будет оборудована собственным плавательным бассейном. Бюджет строительства отеля, площадь которого составляет 15 тыс кв. м, превышает 90 млн дирхамов (US$ 24.5 млн). Никакой информации относительно нового отеля в Шардже пока опубликовано не было.

Отель 3* Hues Hotel в Минске откроется в конце 2014 года. Отель спроектирован в соответствии с новейшими архитектурными и дизайнерскими концепциями.

Из-за плохой ситуации с безопасностью в провинции Газни временно прекращены полёты из недавно сданного в эксплуатацию аэропорта.

Аэропорт, расположенный в уезде Дех Як, был сдан в эксплуатацию в прошлом году. Губернатор провинции Муса Хан Акбарзада заявляет, что полёты были прекращены, поскольку власти провинции не смогли обеспечить достаточную охрану аэропорта.

С другой стороны, представители афганских ВС, охраняющих аэропорт, утверждают, что безопасность обеспечена на должном уровне, отмечает информационное агентство «Пажвок». Возможно, причиной отказа частной авиакомпании от полётов стало сравнительно небольшое количество пассажиров, готовых пользоваться её услугами.

Кольскую АЭС посетили постоянные представители 15 зарубежных стран при международных организациях в Вене*. Основной целью посещения стало ознакомление с передовыми российскими технологиями в области эксплуатации, противоаварийного реагирования и обращения с РАО, которые применяются на площадке АЭС.

Огромный интерес зарубежных гостей вызвал Комплекс переработки жидких радиоактивных отходов, который был введен в эксплуатацию на Кольской АЭС в 2006 году.

- Технология переработки ЖРО весьма интересна - России удалось достичь многого за 60 лет развития атомной энергетики, - заявил посол Вьетнама, председатель Совета управляющих МАГАТЭ Тхиер Нгуйен. - И, конечно, моя страна хотела бы иметь у себя станцию, подобную Кольской АЭС.

Гостям продемонстрировали оборудование, установленное на промплощадке станции в ходе реализации программы пост-фукусимских мероприятий. Директор Кольской АЭС Василий Омельчук подробно рассказал о введённой в эксплуатацию аппаратуре. Был произведён запуск передвижной дизель-генераторной станции.

- На Кольской АЭС хорошо заметны усовершенствования, произошедшие за три года после аварии на АЭС Фукусима, - отметил посол Японии Тоширо Озава. - Значительно увеличилось количество технических средств, в том числе, мобильных, которые имеют огромное значение для обеспечения безопасности, в чём заинтересованы все операторы АЭС.

В завершении визита послы посетили модернизированный полномасштабный тренажёр, установленный в учебно-тренировочном подразделении. Тренажёр является точной копией щита управления энергоблока № 4 и используется для подготовки и поддержания квалификации оперативного персонала АЭС.

- Интерес дипломатов был колоссальный. Я не ожидал такого количества вопросов, которые задавали гости, - резюмировал директор атомной станции Василий Омельчук, лично проводивший экскурсию по промплощадке. - Можно сказать, увиденное явно превзошло ожидания, несмотря на то, что уважаемые послы готовились к встрече.

В целом же, иностранные послы высоко оценили результаты своего визита на Кольскую АЭС, общение с её руководством и уровень представленной информации.

* Кольскую АЭС посетили послы Алжира, Армении, Вьетнама, Египта, Индии, Иордании, Китая, Кувейта, Никарагуа, Пакистана, Саудовской Аравии, Сингапура, Турции, ЮАР и Японии.

Кольская АЭС является филиалом ОАО «Концерн Росэнергоатом». Станция расположена в 200 км к югу от г. Мурманска на берегу озера Имандра. Вырабатывает около 60% электроэнергии Мурманской области. В эксплуатации находятся 4 энергоблока с реактором типа ВВЭР, мощностью 440 МВт каждый. Кольская АЭС является поставщиком электроэнергии для Мурманской области и Карелии.

Оперативная информация о радиационной обстановке вблизи АЭС России и других объектов атомной отрасли представлена на сайте www.russianatom.ru

Управление информации и общественных связей Кольской АЭС

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО В КИТАЕ ПРИОБРЕЛО НОВЫЙ РАЗМАХ

В Китае приступили к строительству железной дороги Ханчжоу-Хуаншань, железной дороги Харбин-Цзямусы и специальной пассажирской железнодорожной линии Пекин-Шэньян.

Скоростная железная дорога Ханчжоу-Хуаншань протяженностью в 265 км будет начинаться в городе Ханчжоу, административном центре провинции Чжэцзян, соединит город Фуян, уезды Тунлу, Цзяньдэ и Чуньань провинции Чжэцзян, уезды Цзиси, Шэсянь и город Хуаншань провинции Аньхой.

Железная дорога Харбин-Цзямусы протяженностью 343 км пройдёт через Харбин, Биньчжоу, Цзямусы и другие города и уезды провинции Хэйлунцзян. Пассажирская железнодорожная линия Пекин-Шэньян будет проходить через город Чэндэ провинции Хэбэй, города Чаоян и Фусинь провинции Ляонин до города Шэньян. Ранее начато строительство скоростной дороги между Пекином и Шеньяном.

Кроме такого рода прагматичного, внутреннего строительства, в Китае вынашивают планы особенного масштаба и замысла стратегической глубины, в частности строительство железной дороги из Китая в Америку, по территориям России, Аляски, Канады – под Беринговым проливом, дорога соединяющая Урумчи с Германией, через Центральную Азию, Турцию и Иран, дорога из Лондона через Париж, Берлин, Варшаву и Киев в Китай, дорога от китайского Куньминя через Вьетнам, Камбоджу, Таиланд и Малайзию – в Сингапур.

?«Рыбный союз» рыбакам не союзник

Борьба отечественных рыбодобытчиков с излишними административными барьерами вызывает озабоченность у их главных конкурентов на внутреннем рынке – импортеров.

Этот факт нашел свое воплощение в письме, которое председатель «Рыбного союза» Юрий Алашеев направил в адрес главы государства Владимира Путина. В документе говорится о значении ветеринарного контроля морских уловов и сообщается, что рыба может быть источником опасных заболеваний. «В последнее время некоторыми членами Межведомственной рабочей группы по развитию рыбохозяйственного комплекса продвигается идея отмены ветеринарного контроля промысловой рыбной продукции со ссылкой на Ваше поручение о ликвидации излишних административных барьеров», - обратился руководитель «Рыбного союза» к Президенту. Автор письма соглашается с тем, что система ветеринарного контроля безопасности пищевой продукции требует реформирования, но считает, что «отмена ветеринарного контроля не только не будет способствовать снижению административного давления на бизнес, коррупции и расходов государства и предпринимателей, но может привести к катастрофическому ухудшению эпизоотической и санитарно-эпидемиологической ситуации в стране, к затруднению ведения бизнеса в сфере производства и реализации продукции животного происхождения, остановке предприятий и увольнению тысяч сотрудников».

По мнению экспертов Fishnews, такой парадоксальный вывод объясняется составом организации «Рыбный союз». В нее входят 32 предприятия, из которых 18 являются импортерами рыбы и прочих водных биоресурсов. В 2013 г. эти предприятия импортировали свыше 365 тыс. тонн ВБР, или почти 45% всей поступившей в Россию зарубежной продукции, а в стоимостном выражении и того больше – 46,5%.

Наращивают объемы импорта предприятия «Рыбного союза» в тесном взаимодействии с Россельхознадзором. Так, 29 мая 2014 г. в ведомстве состоялась встреча, в которой приняли участие помощник руководителя РСХН Алексей Алексеенко, председатель Рыбного совета Канады Брюс Чапман и исполнительный директор «Рыбного союза» Сергей Гудков. В ходе встречи Брюс Чапман заявил о заинтересованности канадских рыбопромышленников в скорейшем инспектировании Россельхознадзором их предприятий, включая морские суда, и сообщил о том, что Канадское агентство по продовольствию и инспекциям (CFIA) уже направило в Россельхознадзор официальную заявку на проведение такой инспекции. В свою очередь Сергей Гудков выразил обеспокоенность затянувшимся почти на год решением вопроса о снятии временных ограничений с канадских траулеров, добывающих креветку: «Российские импортеры и переработчики заинтересованы в стабильном приобретении такой любимой россиянами продукции, как креветка». Почему надо закупать креветку у канадских, а не у российских рыбаков, на совещании не обсуждалось.

В то время как Россельхознадзор оформляет импортные грузы в Приморье за 3 часа, о чем сообщает пресс-служба управления, российские рыбаки продолжают подсчитывать убытки и потерянное время при контроле ведомством на пути отечественной рыбы на внутренний рынок. «Растущая конкуренция, с одной стороны, свидетельствует о развитии рынка, - считает член общественного совета при Росрыболовстве Эдуард Климов, а с другой – должна заставить органы государственной власти внимательно следить за чистотой борьбы. И уж совсем недопустима ситуация, когда в качестве конкурентных преимуществ используются особые отношения с контролирующим ведомством. Для импортеров Доктрина продовольственной безопасности не является ориентиром, хотя доля импорта должна быть снижена до 20%. Однако чем сложнее приходится нашим рыбакам, тем проще и прибыльнее вести бизнес импортерам».

«Даже поверхностный анализ и простые арифметические действия показывают: импортируемые в Россию из Норвегии мороженый и охлажденный атлантический лосось (около 200 тыс. тонн) и сельдь (120 тыс. тонн), а также пангасиус из Вьетнама (22 тыс. тонн) и тиляпия из Китая (20 тыс. тонн) конкурируют, а откровенно говоря, вытесняют продукцию сахалинских рыбопромышленных компаний, – отмечал ранее заместитель губернатора Сахалинской области Сергей Подолян. – Нынешние объемы импорта рыбы – если не вызов, не угроза, то, по крайней мере, фактор, на который стоит обращать внимание предприятиям рыбопромышленного комплекса и чиновникам не только Сахалинской области, но и всей России».

«У импортеров очень мощное лобби, - заявил ранее президент ВАРПЭ Александр Фомин. - В Москве вообще засилье импорта в отличие от рыбодобывающих регионов. Сейчас еще исхитрились выдавать его за отечественную продукцию: сырье из Норвегии, засоленное или расфасованное на территории России, превращается таким нехитрым способом в российскую рыбу». Заявленный государством курс на импортозамещение подразумевает, в первую очередь, поддержку производителей продукции из российского сырья. В этом свете у рыбаков вызывает недоумение привлечение Минсельхозом к выработке государственной политики в области рыболовства таких объединений, как «Рыбный союз».

«Я с большим уважением отношусь к этой организации, но мы все прекрасно понимаем, что хоть она и позиционирует себя как «переработчики», это очень узкий сектор рыбопереработки. На самом деле сегодня более 80% российской переработки осуществляется на судах. Но в то же время «Рыбный союз» очень широко представлен в секторе импорта рыбопродукции. Именно эти предприятия везут сюда норвежскую семгу, вьетнамский пангасиус, китайскую тиляпию, которыми завалены прилавки наших магазинов», – обращал внимание Александр Фомин.

Вице-президент по экономике и финансам «Роснефти» Святослав Славинский — о том, как быстро интегрировать новые активы, сколько будет стоить нефть, добытая на шельфе, и чего ждать от азиатских рынков сбыта. // Евгений Огородников, «Эксперт», №14 (893), 31 марта 2014 года

Долгосрочные крупные контракты, в основном ориентированные на Азиатский регион, и большое число приобретений — политика «Роснефти» в последние два года не просто активна, некоторым игрокам она кажется чрезмерно агрессивной. Объемы продаж «на китайском направлении» стали расти с 2011 года, когда по первому своему восточному контракту «Роснефть» начала продавать Китайской национальной нефтегазовой корпорации (СNPC) по 15 млн тонн нефти в год. Общий объем поставок до 2030 года составит 300 млн тонн. В 2013 году на Петербургском экономическом форуме был заключен второй контракт, предусматривающий поставку 325 млн тонн нефти в течение 25 лет. И это не предел: в конце марта состоялось азиатское турне главы «Роснефти» Игоря Сечина, в ходе которого он посетил Японию, Южную Корею, Вьетнам и Индию. Именно это турне показало, насколько актуально продвижение российских компаний на азиатские рынки. Азиатско-Тихоокеанский регион всегда был зоной больших возможностей, но сейчас, на фоне «крымского кризиса», расширение сотрудничества со странами АТР — это прелюдия к изменению мировой экономической конфигурации, в которой российским компаниям предстоит сыграть основную роль. В 2013 году «Роснефть» закрыла сделку по поглощению ТНК-ВР, и казалось бы, можно было взять паузу, чтобы «переварить» немалое приобретение, но компания продолжает целенаправленно искать подходящие активы: за последние несколько месяцев она успела договориться о покупке дополнительной доли в бразильском нефтегазовом проекте «Солимойнс», став оператором проекта, обменяться активами с «НоваТЭКом», получив «Сибнефтегаз», купить Бишкекскую нефтяную компанию, подписать соглашения о создании СП с General Electric, ExxonMobil, Statoil и заключить массу других сделок во всех сферах своего обширного бизнеса — от геологоразведки до нефтехимии.

О расширении экспорта на восточном направлении, об эффективности, инвестициях, а также о работе на старых и новых месторождениях «Эксперту» рассказал вице-президент по экономике и финансам «Роснефти» Святослав Славинский.

Шаг в Азию

— «Роснефть» активно переориентируется с западных рынков на восточные. С чем это связано?

— Для нас важны все рынки, которые обеспечивают максимальный доход от реализации продукции в интересах акционеров. «Роснефть» — один из крупнейших поставщиков сырой нефти в Европу. В прошлом году объем поставок составил около 63,6 миллиона тонн, это примерно 13 процентов европейского импорта сырой нефти. Мы заключили несколько интересных прямых контрактов с конечными потребителями Польши и Чехии, не говоря уже о том, что компании принадлежит доля в крупных нефтеперерабатывающих предприятиях Германии.

Но до 2020 года две трети увеличения потребления нефти и нефтепродуктов будет сосредоточено именно в странах Азиатско-Тихоокеанского региона. И перспективные новые месторождения «Роснефти» расположены в Восточной Сибири, что дает географические преимущества для развития экспорта в восточном направлении. К тому же российская нефть сорта ВСТО продается на рынках АТР с большей доходностью, чем на западных. В силу этих факторов мы активно развиваем отношения с партнерами в регионе. Из 104 миллионов тонн в год, экспортируемых «Роснефтью», поставки в страны АТР составляют 24 миллиона тонн. Мы думаем, что этот объем будет расти, прежде всего за счет Китая.

— Как будет удовлетворяться этот спрос, за счет каких мощностей?

— Мы были одними из инициаторов строительства ВСТО, мы активно развиваем нефтеперерабатывающие мощности на Дальнем Востоке. Очень активно развиваем добычу нефти в Восточной Сибири. В первую очередь это Ванкорское месторождение, оно дает около 22 миллионов тонн в год. Но Ванкор — далеко не единственное месторождение. Вокруг него есть целый кластер. Суммарно восточносибирский набор месторождений может производить около 55 миллионов тонн в год, а это четверть того, что сейчас производит «Роснефть». Это гигантский потенциал роста.

— Но сможет ли Китай потребить столько? Все время слышны опасения, что он вот-вот столкнется с замедлением экономики.

— Мы, как компания, активно работающая с Китаем, видим, что фундаментально китайская экономика остается достаточно крепкой. Недавно правительство страны подтвердило свой прогноз роста ВВП на уровне 7,5 процента. Можно рассмотреть структуру потребления нефти в Китае и более детально. Например, в стране наблюдается существенный рост потребления по некоторым нефтепродуктам — со скоростью более четырех процентов в год. Это подтверждается не только нашими оценками: например, цифры одного из наших западных партнеров говорят, что неудовлетворенный спрос на нефтехимию в странах АТР к 2020 году составит порядка 230 миллионов метрических тонн, из них доля Китая составит примерно 60 процентов. Причем это спрос не просто на нефть, это спрос на продукцию конечного передела.

— Получается, что потенциально для «Роснефти» европейские рынки и рынки АТР могут сравняться по размерам?

— «Роснефть», наверное, проводит наиболее диверсифицированную политику с точки зрения реализации нефти и нефтепродуктов. Но дальнейший рост в восточном направлении ограничен возможностями существующей инфраструктуры. Контракты, которые заключила компания, обеспечены соответствующими трубопроводными мощностями. Но подчеркну, в исторической перспективе — ключ к глобальному лидерству лежит на Востоке.

Хорошие покупки

— В прошлом году вы закрыли сделку по покупке российской ТНК-ВР. Можно подвести первые итоги?

— Когда мы подходили к сделке, мы уже очень хорошо представляли себе, что это за актив. И после закрытия сделки многие коллеги и эксперты нам говорили, как успешно все было сделано.

Сейчас уже забылось, но стоит напомнить: в ТНК-ВР был корпоративный конфликт, огромная проблема для инвестиционного климата Российской Федерации. Очень недоволен был западный акционер, очень недовольны были российские акционеры. «Роснефть» решила эту проблему рыночным методом. От покупки ТНК-ВР общая сумма синергии составит 12 миллиардов долларов, если привести все будущие денежные потоки к сегодняшним ценам, и 32 миллиарда долларов, если просто суммировать эти потоки!

Объединенная компания стала сильнее по всем показателям, как производственным, так и финансовым. У «Роснефти» выросла доходность по EBITDA, так как в прошлом году синергия дала нам около 23 миллиардов рублей к EBITDA. Не стоит забывать, что прошло не так много времени для реализации этой синергии. Обычно на первом году после поглощения все, что успевает сделать объединенная компания, — это выгнать «лишних» людей.

Мы пошли по другому пути: существенным образом оптимизировали программу по капвложениям. Из 23 миллиардов мы сократили 9 миллиардов рублей за счет инфраструктуры, которую не придется строить. С другой стороны, мы увеличили капвложения в другие проекты, как результат — на год раньше будут введены в разработку такие месторождения, как Сузунское и Лодочное недалеко от Ванкора. Соответственно мы сможем раньше получать нефть и денежные потоки от этих месторождений.

— Даже без учета сделки с ТНК-ВР «Роснефть» — один из активнейших игроков на рынке M&A. Совсем недавно прошел размен активами с «НоваТЭКом» и «Сибуром», были приобретены топливно-заправочные комплексы, доля в Pirelli, еще некоторые активы. Не видите ли вы риска того, что «Роснефть» станет настолько большой, что это скажется на ее эффективности?

— Если посмотреть на нашу историю за 2013 год и на одном листе бумаги слева написать все, что писали уважаемые издания относительно планов и идей «Роснефти», а справа то, что мы на самом деле осуществили, — это окажутся две разные и категорически никак не совпадающие картины.

Мы реализовали несколько сделок, которые создали многомиллиардную синергию для компании, увеличили EBITDA, коммерческую эффективность поставок, расширили географию стратегического присутствия — например, там, где мы можем продавать топливо для самолетов. Это не очень дорогие приобретения, но это важно с точки зрения повышения рентабельности.

Что касается сделок с «Сибуром» и «НоваТЭКом»: «Сибур» выкупил у нас долю в СП. С «НоваТЭКом» мы реализовали долю в «СеверЭнергии» в обмен на актив, который уже сейчас добывает газ, — «Сибнефтегаз». Помимо этого мы приобрели крайне интересный актив — Таас-Юрях. На его базе мы будем развивать кластер месторождений.

Все это делается для того, чтобы стать наиболее эффективной нефтегазовой компанией не только в России, но и в мире. Для этого мы активно сокращаем капитальные и операционные издержки. Надеюсь, наши усилия будут отражены в капитализации компании. Вопрос эффективности для нас первоочередной, и мы его решаем успешно.

— Глава «ЛУКойла» Вагит Алекперов в последние годы скупает акции своей компании. На рынке ходят слухи, что так он пытается перехватить контроль и не дать «Роснефти» поглотить «ЛУКойл». Развейте слухи. Вагит Алекперов может спать спокойно?

— Динамизм развития «Роснефти» уже давно сделал нашу компанию предметом разного рода слухов. Думаю, что это один из таких случаев.

Самый эффективный баррель

— Вы успешно занимаетесь поглощениями и интеграцией активов, а как обстоит дело с операционной эффективностью? Какова у вас стоимость добычи нефти?

— «Роснефть» — самая эффективная компания в мире по извлечению нефти. На баррель мы тратим в среднем 4,8–4,9 доллара. До приобретения ТНК-ВР этот показатель и вовсе был в районе 2,6–2,8. Но даже 4,9 доллара на текущий момент — это мировой рекорд. Мы надеемся, что еще больше будем удаляться от конкурентов. Для этого у нас есть возможности: качество запасов, технологии и умение управлять ресурсами — все это позволит еще больше снизить показатель себестоимости добычи, и мы такую цель себе ставим.

— Неужели хотите дешевле, чем в Персидском заливе?

— Мы самые эффективные среди публичных компаний. Компании, работающие в Персидском заливе, свои данные не раскрывают.

— Тем не менее основные месторождения компании — Юганск и Самотлор — прошли пик добычи. Эффективность их эксплуатации будет падать?

— Действительно, мы вынуждены тратить здесь больше на поддержание уровня добычи, но нефть этих месторождений все равно очень конкурентная. «РН-Юганскнефтегаз» и «Самотлорнефтегаз» разрабатывают крупнейшие месторождения в Российской Федерации, а инфраструктура там полностью выстроена, поэтому они позволяют генерировать большой денежный поток. С точки зрения бизнеса добыча там эффективна.

Помимо Самотлора и Юганска в Западной Сибири большой объем трудноизвлекаемых запасов нефти, которые находятся под уже отстроенной инфраструктурой, но добыча этой нефти с учетом налогообложения была нерентабельна. В итоге совместно с коллегами и правительством мы завершили работу над законом, по которому российские нефтяники получили существенные налоговые льготы на разработку трудноизвлекаемых запасов нефти. Для «Роснефти» этот закон сделает рентабельным добычу еще от 10 до 13 миллионов тонн нефти на выработанных месторождениях Западной Сибири ежегодно. В этом проекте мы будем работать совместно с ExxonMobil, и, кроме партнерства с ними, мы изучаем перспективы добычи «трудной нефти» совместно со Statoil и другими компаниями.

— Какие есть технические возможности поддерживать падающую добычу на том же Самотлоре?

— Самотлор — гигантское месторождение, самое крупное в Советском Союзе и на территории России. И чем оно еще хорошо: это месторождение очень компактное, в отличие, например, от того же Юганска, который имеет размах 600 километров.

У «Роснефти» есть большой позитивный опыт работы со зрелыми месторождениями. В «РН-Юганскнефтегазе» и Удмуртии «Роснефть» имеет огромный опыт бурения горизонтальных скважин. Например, когда в 2006 году мы приобрели «Удмуртнефть», годовая добыча составляла около 5,9 миллиона тонн. Сейчас около 6,5 миллиона тонн. Для роста добычи тут были использованы такие подходы, как разработка остаточных запасов и расширение ресурсной базы за счет участия в аукционах.

Аналогичным образом мы действовали и на Самотлоре. Если раньше практиковался поиск ресурсов и источников стабилизации в краевых зонах, то наши геологи за счет использования секторных моделей смогли найти в центральной части месторождений серьезные эффективные объемы невыработанных запасов. Дебет некоторых новых скважин превысил 100 тонн в сутки. Это внесло значительный вклад в стабилизацию добычи. Работа в этом направлении продолжается. Мы приняли достаточно серьезную программу бурения, определили мощности и сейчас законтрактовали дополнительные буровые.

Что делать со льдом

— Новый тренд — шельф. Но похоже, программа его освоения рассчитана на десятилетия.

— На сроки освоения месторождения очень сильно влияют его размеры. Ресурсная база «Роснефти» на континентальном шельфе Российской Федерации — свыше 43 миллиардов тонн нефтяного эквивалента в Арктике, на Дальнем Востоке, в Черном, Азовском и Каспийском морях на юге России. Гигантские запасы. Чем больше месторождение, тем больше срок подготовки. Например, если вспомнить, сколько времени заняла подготовка Ванкора, то окажется, что с момента подписания соглашения до начала освоения прошло пять лет. Ресурсы на Севере очень большие, и пик добычи на месторождениях, которые будут открыты, может быть достигнут лишь в 2030-х годах.

— Насколько это сложные проекты?

— Шельф Российской Федерации оказался во многом более благоприятным, чем в других странах, у которых тоже есть шельфовые месторождения. Глубина моря у нас от 10 до 90 метров в отличие от трехкилометровой глубины, например, в Бразилии. При этом там нужно бурить 8–12-километровые скважины.

В то же время у нас стоит вопрос льдов: как с ними работать? Например, в тех районах, где лед приходит и уходит, технологии опробованы. Но есть места, где лед постоянный, это требует новых решений, и они будут непростыми.

Мы продолжаем разработку технологий для добычи на арктическом шельфе, поскольку это беспрецедентная программа. Но научно-технический и финансовый потенциал, который есть и у нас, и наших партнеров, позволит начать добычу на шельфе, и после освоения шельфа мы станем мировым лидером в этой области. Для шельфовых проектов «Роснефть» создала Арктический научный центр. Мы создаем и активно развиваем судостроительный кластер на Дальнем Востоке. Для шельфа нам потребуется больше 500 судов. Не все сразу, но потребуются. Такой заказ подразумевает адекватные по значимости решения.

— Эксперты отмечают, что в России нет компетенций в строительстве платформ.

— Я думаю, что компетенций в строительстве платформ, которые потребуются на Арктическом шельфе, нет ни у кого. Для этого нужны уникальные платформы. Но наши инженеры и специалисты по шельфу уверены, что это решаемая задача. В мире несколько центров строительства платформ: Корея, Япония, Северная Европа, мы активно на это обращаем внимание. Но мы ставим высокий уровень локализации производства в России в качестве основной задачи.

— То есть пока платформы будут заказываться за границей?

— На текущем этапе геологоразведки достаточно арендованной платформы, особенно с учетом того, что период судоходства в Арктике — порядка трех-пяти месяцев, и именно в этот период можно осуществлять бурение.

— В итоге, учитывая все сложности, сколько может стоить баррель шельфовой нефти?

— Исходя из наших расчетов на основе моделей нескольких месторождений, добыча на шельфе — прибыльное занятие. Уровень доходности достаточный, чтобы нам его развивать. С учетом налоговых льгот, естественно. Цифры пока рано оглашать, поскольку нам предстоит открыть месторождение, определить необходимую инфраструктуру.

— Шельф богат не только нефтью, но и газом. Вы планируете экспорт шельфового газа?

— Мы работаем над созданием возможностей по экспорту газа в виде СПГ на Дальнем Востоке.

— Но «Роснефть» все активнее на газовом рынке, куда будете девать огромные объемы добытого газа?

— Наши газовые проекты нацелены в основном на внутренний рынок. Пока что здесь всем хватает места, и этот рынок остается относительно премиальным. Да, цены на газ не растут так, как некоторым бы хотелось, но, несмотря на это, наши газовые проекты коммерчески интересны. Мы законтрактовали уже достаточно большие объемы, около 85 миллиардов кубометров, исходя из стратегической задачи — увеличить годовую добычу до 100 миллиардов кубометров к 2020 году.

Последний передел

— В рамках проекта Восточной нефтехимической компании планируется построить нефтехимическое производство объемом переработки 30 миллионов тонн. Чем вызван интерес «Роснефти» к развитию нефтехимии на Дальнем Востоке? Нефтехимический завод — дорогое удовольствие.

— Это стратегический проект для страны. Нефтехимия на Дальнем Востоке очень важна с точки зрения демонстрации самим себе, что мы можем делать большие сложные проекты, создавать квалифицированные рабочие места. При этом у проекта очень высокая коммерческая эффективность. Мы планируем строить завод совместно с партнерами. На базе проектного финансирования будем работать с целым рядом компаний-инвесторов, а также с банками. Далеко не все инвестиции лягут на баланс «Роснефти». Но мы являемся инициатором проекта, его организатором и планируем получить очень высокую отдачу.

— Но нефтехимия — это же не профиль «Роснефти». Одно дело добывать нефть, другое дело работать с массовым ассортиментом.

— Почему вы считаете, что нефтехимические предприятия для нас непрофильные? В этом и есть смысл вертикальной интеграции нефтегазового бизнеса, которая позволяет компенсировать неизбежные ценовые колебания в отдельных звеньях производственной цепочки за счет продукции высокого передела. Мы также учитываем мировые промышленные тренды — например, в автомобилестроении идет массовая замена металла полимерами. Крылья, задние двери, капоты — они теперь все из полимеров. И кстати, Азиатско-Тихоокеанский регион, один из крупнейших центров автомобилестроения, демонстрирует высокий спрос на эту продукцию. Российский Дальний Восток — стратегически выгодный регион с точки зрения размещения подобного предприятия, и создание полимерного производства на базе ВНХК — очень своевременный проект.

— Как обстоят дела с уже построенными НПЗ?

— Запущена программа модернизации НПЗ. Уже законтрактован достаточно большой объем оборудования. К настоящему времени на модернизацию всех наших НПЗ мы потратили немногим более 9 миллиардов долларов. Мы запланировали продавать до 2015 года 28 миллионов тонн готовой продукции стандарта «Евро-5». На текущий момент мы уже находимся на уровне 14,5 миллиона тонн. Так что мы продвинулись достаточно далеко.

Сейчас активно работаем над модернизацией НПЗ.

— То есть состояние нефтепереработки вас устраивает?

— Доходность нашей переработки — 6 долларов на баррель, или 30 долларов на тонну, это в разы выше, чем в Европе. С точки зрения объема мы перерабатываем порядка 80 миллионов тонн, умножьте эти цифры. Конечно, нефтепереработка очень эффективное занятие.

— Если это так прибыльно, почему мы все еще экспортируем сырую нефть, а не строим НПЗ?

— В России созданы существенные мощности по нефтепереработке. В состав «Роснефти», например, входит 11 нефтеперерабатывающих предприятий в ключевых регионах страны, объем переработанного сырья в прошлом году составил около 85 миллионов тонн. В первую очередь необходимо эффективно модернизировать уже существующие мощности. К 2017 году в России заметно изменится структура как производства, так и экспорта нефтепродуктов, существенно увеличится доля дизельного топлива и упадет доля мазута.

Если мы увидим серьезный спрос на продукцию, который не смогут обеспечить существующие мощности, и это будет эффективно, то мы рассмотрим варианты строительства НПЗ.

Кроме того, у нас грандиозный проект строительства Восточной нефтехимической компании в районе Находки — именно с целью ухода от экспорта сырья в пользу производства в России продукции с высокой добавленной стоимостью.

Рубль в плюс

— Шельф потребует новых льгот?

— Наш крупнейший акционер — государство, но неправильно думать, что оно оптимизирует налоговый режим лишь для нашей компании. Налоговый режим Российской Федерации становится все более привлекательным для инвестиций как российских, так и международных. При этом наши приоритеты не сводятся к одному финансовому показателю. «Роснефть» — это не только добыча, не только налоги, это не только низкая себестоимость, это еще и в целом создание стоимости и, как следствие, рост капитализации. В то же время налоги есть следствие роста прибыльности, а та — следствие роста объема операций, поэтому государство и менеджмент «Роснефти», как и другие акционеры, заинтересованы в том, чтобы мы были эффективной компанией. Много дивидендов — много налогов.

— Сколько вы планируете направить на дивиденды?

— В этом году мы предложим нашим акционерам одобрить выплаты более 12 рублей на акцию. При цене акций 230 рублей это одна из лучших в мире дивидендных доходностей у крупных нефтегазовых компаний, более пяти процентов.

— У «Роснефти» очень большой долг, порядка 1,7–1,8 триллиона рублей. Не лучше было бы направить средства на погашение долгов?

— В декабре 2013-го — марте 2014 года мы сократили размер нашего долга на 10,6 миллиарда долларов, причем часть погашения взятых кредитов осуществили досрочно. По отношению к EBITDA долг сократился с 2,1 до 1,9. Наш консервативный подход диктует нам сокращать долг, и мы продолжим это делать. В течение пяти лет мы хотим сократить соотношение долг/EBITDA до 1,3 как за счет сокращения размера долга, так и за счет роста эффективности.

Поэтому дополнительные средства, которые мы получаем, например, в результате недавно подписанного соглашения с «Сибуром» о продаже доли компании в «Юграгазпереработке», мы направим на выплату долга.

— В основном у вас валютный долг?

— Да, в основном долговые обязательства компании номинированы в долларах США. На протяжении последних трех лет средневзвешенная стоимость долга планомерно снижалась и сейчас составляет 3,1 процента. Мы продаем свою продукцию за доллары и, значит, защищены от волатильности курсов. Конечно, на финансовые показатели компании влияют курсовые разницы российского рубля и доллара. Финансовая отчетность компании публикуется в рублях, поэтому вследствие ослабления курса рубля мы отмечаем бухгалтерские убытки, чистая прибыль компании, выраженная в рублях, сокращается. При этом убыток от курсовых разниц полностью компенсируется увеличением денежного потока от операционной деятельности и ростом EBITDA.

«Роснефть» сегодня — это крупнейшая международная компания. В прошлом году она добыла 207 млн тонн нефти. Компания обеспечивают 20% налоговых поступлений в бюджет РФ, в ней работает 228 тыс. человек. У «Роснефти» 11 НПЗ и 846 лицензий на освоение месторождений (совокупные запасы — более 33 млрд баррелей нефтяного эквивалента), а также более 20 совместных проектов с зарубежными партнерами. Акции «Роснефти» торгуются в Москве и Лондоне, 19,75% находятся у BP, крупнейший акционер — государство в лице «Роснефтегаза» (69,5%).

Возвышение Китая: что дальше?

Перспективы внешней политики КНР в следующие десять лет

Резюме: Российско-китайский договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве будет в 2021 г. не только продлен, но и трансформирован в формат, близкий к союзническому. Россия едва ли сохранит равноудаленность от США и Китая в геополитическом треугольнике.

Под возвышением Китая понимается процесс его динамичного развития, благодаря которому страна вышла на позиции одного из мировых лидеров по масштабам экономики и геополитическому влиянию. Уже в настоящее время КНР воспринимается как де-факто держава номер два в мировой иерархии, уступающая по комплексной мощи лишь Соединенным Штатам и имеющая шансы опередить их в обозримой перспективе.

Опираясь на достаточно успешное осуществление «четырех модернизаций» в последнее двадцатилетие ХХ века (а ВВП КНР к 2000 г. вырос в 6,4 раза по сравнению с 1980 г. при планировавшемся росте в четыре раза) китайское руководство поставило цель максимально эффективно использовать первое двадцатилетие XXI столетия. Его рассматривали как «период стратегических возможностей» для дальнейшего наращивания экономической, оборонной, внешнеполитической мощи и выхода на качественно новые позиции в мире. В частности, поставлена задача увеличить ВВП в 2020 г. в четыре раза по сравнению с 2000 г. и обеспечить построение общества «малого благоденствия» – «сяокан», то есть выйти на среднемировой уровень потребления.

Высокая норма накопления, умелое использование возможностей мирового рынка после вступления во Всемирную торговую организацию в конце 2001 г. и сравнительных преимуществ страны как крупнейшей на планете фабрики позволили Китаю не только сохранить динамику экономического роста, но и качественно нарастить вес в мировой экономике.

ВВП КНР в 2013 г. в сопоставимых ценах вырос в 3,43 раза по сравнению с 2000 г. и в 2,91 раза по сравнению с 2002 г., когда на XVI съезде КПК были сформулированы основные цели развития до 2020 года. В долларовом выражении ВВП Китая вырос с примерно 1,2 трлн долл. до 9,18 трлн долл. при пересчете из юаней в доллары по текущему курсу и с 3 до 13,4 трлн долл. при расчете по паритету покупательной способности национальной валюты. Доля КНР в мировом валовом продукте увеличилась с 3,66% в 2000 г. до 12,4% в 2013 г. при пересчете по текущему курсу и с 7,04 до 15,4% по паритету покупательной способности. Важно констатировать, что доля ВВП Китая от ВВП США поднялась с 11,65% в 2000 г. до 54,65% в 2013 г. (в долларах по текущему курсу), а в случае расчетов по паритету покупательной способности – с 29,3 до 79,7%.

Экономический подъем поддерживался и сопровождался еще более динамичным ростом внешнеторгового товарооборота Китая. С 2001 г., перед вхождением в ВТО, он составлял 509,6 млрд долл., а в 2013 г. достиг 4,16 трлн долл., что позволило КНР опередить Соединенные Штаты (3,91 трлн долл.) и стать крупнейшей торговой державой с долей в мировом экспорте 14,7% и в мировом импорте 12,9%.

От «возвышения» к «мечте»

Высокие темпы роста и быстрое увеличение масштабов китайской экономики неизбежно должны были рано или поздно поставить вопрос о конвертации экономической мощи Пекина и существенном увеличении его политического влияния в международных отношениях. Хотя подобная трансформация отражала не только субъективные желания лидеров Китая, но и объективно возросшие возможности, в Пекине предприняли попытки упредить и по мере сил нейтрализовать возможную негативную реакцию мирового сообщества. В 2003 г. выдвинута концепция «мирного возвышения», призванная убедить мир, что Китай как поднимающаяся, восходящая держава не собирается идти путем Германии и Японии первой половины ХХ века, не склонен вести игру с нулевой суммой и не стремится к конфронтации или враждебности с какой-либо «нисходящей державой». Однако сам термин «возвышение» априори содержал элемент вызова, и название вскоре заменили на «мирное развитие», причем акцент на исключительно мирном характере действий на международной арене был подкреплен выдвинутой в 2005 г. концепцией строительства «гармоничного мира». В то же время в практической политике усилившийся Китай стал со второй половины 2008 г. демонстрировать большую напористость и даже жесткость, особенно в защите «коренных интересов» и «интересов развития», в том числе в подходе к решению территориальных споров, борьбе за региональное лидерство и т.п.

При этом Пекин избегал конфронтации с США, несмотря на антикитайский подтекст и контекст декларированного Вашингтоном «возвращения в Азию» и укрепление системы союзов Соединенных Штатов в Восточной Азии. В Китае ясно осознают, что только США способны если не сорвать, то серьезно затормозить процесс дальнейшего возвышения страны. Кроме того, резким движениям препятствует значительная взаимозависимость в экономике. Так, в 2013 г. доля Соединенных Штатов во внешней торговле КНР составила 12,52%, в том числе 16,67% в экспорте и 7,82% в импорте. У США на Китай пришлось 13,3% общей торговли товарами, в т.ч. 9,66% экспорта и 15,8% импорта.

Пришедшее к власти в конце 2012 – начале 2013 гг. пятое поколение руководителей КПК и КНР во главе с Си Цзиньпином всецело солидаризировалось с идеей продолжения поступательного возвышения, выдвинув собственный амбициозный лозунг осуществления «китайской мечты». В самом общем плане под этим понимается «возрождение китайской нации» в два шага – к столетию КПК (2021 г.) достичь уровня «средней зажиточности», а к столетию КНР (2049 г.) войти в число развитых государств мира.

«Китайская мечта» – понятие комплексное, оно охватывает разные аспекты функционирования государства. В КНР превалирует мнение, что еще рано говорить о возрождении китайской нации как о событии свершившемся. Для этого необходимо прежде всего восстановление единства китайского государства и китайской нации, то есть восстановление юрисдикции Пекина над Тайванем. Кроме того, по ретроспективным расчетам Агнуса Маддисена, в начале XIX века доля Китая в мировом валовом продукте составляла одну треть. Возможно, достижение такого уровня может рассматриваться как своеобразный критерий возрождения страны и нации.

Известный ученый из Университета Цинхуа Ху Аньган прямо отождествляет реализацию «китайской мечты» с тем, чтобы стать «первыми в мире». Он полагает, что «это позволит покончить с длительной гегемонией США» и будет иметь «большое позитивное международное значение». Симптоматично, что по прогнозу Ху Аньгана, опубликованному в 2011 г., Китай к 2030 г. должен завершить переход от общества средней зажиточности к обществу всеобщего процветания и стать экономической сверхдержавой, инновационным государством, обществом всеобщего благосостояния и высокого уровня человеческого развития, а также «зеленой страной». При этом он превысит показатели США по ВВП и доле в мировой экономике в 2,2 раза (см. Таблицу 1).

С приходом к власти Си Цзиньпина фокус разрабатываемых в КНР прогнозов сместился на ближайшее десятилетие 2014–2023 гг., т.е. на период пребывания нынешних лидеров у власти и предполагаемой передачи эстафеты следующему, шестому, поколению руководителей. Последний известный нам фундаментальный прогноз, подготовленный в Центре исследований проблем развития при Госсовете КНР, предполагает увеличение номинального объема ВВП КНР за десятилетие в 2,7 раза в ценах 2013–2014 гг. (т.е. с учетом инфляции реально несколько меньше) при постепенном снижении годовых темпов прироста ВВП с 7,5% до 5,5% (см. Таблицу 2).

В пересчете из юаней в доллары по нынешнему рыночному курсу ВВП КНР в 2023 г. вырастет до 28,4 трлн долл. и может несколько опередить аналогичный показатель Соединенных Штатов. А по объему ВВП, оцененному по паритету покупательной способности национальных валют, такое опережение, согласно прогнозу МВФ, произойдет уже в 2019 г. (см. Таблицу 3).

Таким образом, у Китая есть шансы в обозримой перспективе превзойти США по объему ВВП. Пока это только прогноз, реализация которого отнюдь не предопределена. Как остроумно заметил несколько лет назад журнал The Economist, «для продолжения подъема Китаю необходимо отойти от той модели, которая служила ему столь хорошо». Жизненно важный сдвиг модели экономического роста от накопления и экспорта к потреблению и научно-техническому прогрессу требует огромных затрат и длительных неустанных усилий по подъему науки, созданию собственных технологий, ресурсосбережению, более равномерному распределению доходов в обществе, внедрению всеохватывающего социального обеспечения населения. Не гарантирован Китай и от попадания в «ловушку средних доходов». Серьезным вызовом для Пекина может стать целенаправленная политика многих стран по избавлению от чрезмерной «китаезависимости», т.е. высокой доли КНР в их внешней торговле, а также по развитию интеграционных форматов без участия Китая (таких как Транс-Тихоокеанское партнерство).

Пожалуй, главным неизвестным остается способность или неспособность Китая совершить в обозримой перспективе качественный технологический рывок, перейти от главенства заимствованных технологий к опоре на разработки, базирующиеся на своей интеллектуальной собственности. В последнее время в России неоднократно высказывался тезис, что после 2020 г. США уверенно продемонстрируют преимущество в сфере НИОКР и уйдут в отрыв от Китая. В частности, бывший президент Киргизии, ныне профессор МГУ Аскар Акаев полагает, что ключевое значение будет иметь способность тех или иных стран нарастить долю технологий нового цикла – «нано–био–инфо–когнио» (NBIC), а здесь Китай заметно отстает от Соединенных Штатов и ведущих государств Европы. В то же время китайские ученые спокойно реагируют на такого рода прогнозы, ссылаясь на действующую программу развития новых стратегических отраслей, в значительной мере базирующихся на новейших технологиях, и на практические успехи в развитии интернет-экономики, создании новых материалов и т.п. В любом случае, однако, реальные достижения Китая в космической программе в целом и лунной в частности, в глубоководных океанских исследованиях, в развитии низкоуглеродных технологий, активном использовании возобновляемых источников энергии позволяют предположить, что отставание КНР от других держав в научно-технической сфере существенно сократилось.

Несомненен и произошедший за последнее десятилетие рост «мягкой силы» Китая. Наиболее очевиден он, пожалуй, в культуре. Здесь, разумеется, присутствует элемент интенсивной, а подчас и назойливой рекламы, исходящей от самого Пекина, но есть и объективные факты, свидетельствующие о привлекательности бренда «китайская культура» в мире. Это, в частности, рост популярности китайского языка, современного китайского искусства, прежде всего живописи, присуждение Нобелевской премии по литературе писателю из КНР Мо Яню.

Что касается такого важного компонента «мягкой силы», как дипломатия, то присутствие Китая в мировой политике стабильно растет. Ширится география стратегических интересов, множится число инициатив по вопросам экономического сотрудничества, разрешению кризисных ситуаций и т.п.

КНР все увереннее ведет себя на международной арене как одна из ведущих мировых держав. Каковы бы ни были те или иные современные расчеты комплексной мощи Китая, в общественном мнении большинства государств он устойчиво воспринимается как держава номер два, уступающая лишь США.

Выход из тени

Внешняя политика Китая в первые полтора года пребывания у власти пятого поколения лидеров представляет интерес не только сама по себе, но и с точки зрения того, насколько она позволяет судить об особенностях и приоритетах курса Си Цзиньпина – Ли Кэцяна на мировой арене на весь период до 2023 года. Возникает естественный вопрос о «чертах преемственности и новизны» во внешней политике Пекина после XVIII съезда компартии Китая.

Очевидна преемственность с предшествующим периодом в общей конфигурации приоритетов взаимодействия КНР с внешним миром. Основным из них остаются отношения с великими державами, при этом в подавляющем большинстве комментариев китайских политологов поставленная съездом задача формирования между державами отношений нового типа понимается как выстраивание Китаем конструктивного партнерства с Вашингтоном на основе равноправия и взаимного уважения. В отдельных публикациях в категорию «междержавных отношений» включаются и отношения КНР с Россией. Последовательная политика добрососедства приобретает особую важность в свете того обстоятельства, что наблюдавшаяся в предыдущие несколько лет повышенная жесткость Китая в отношении ряда государств-соседей поколебала имидж Пекина в регионе.

Наконец, КНР продолжает позиционировать себя на мировой арене в качестве прежде всего развивающейся страны, подкрепляя соответствующие декларации налаживанием связей с новыми партнерами и укреплением связей со старыми друзьями в Африке, Азии, Латинской Америке. Китай, как и ранее, умело использует памятные даты – круглые годовщины установления дипломатических отношений, 60-летие провозглашения Китаем и Индией принципов мирного сосуществования, 50-ю годовщину визита Чжоу Эньлая в африканские страны (1964) и т.п.

Вместе с тем в разъяснениях и комментариях китайских официальных лиц и политологов акцент делается не на преемственности, а на новизне внешнеполитического курса пятого поколения лидеров. Показательна в этом отношении статья Ян Цзечи, члена Госсовета КНР, курирующего в правительстве внешнюю политику, «Инновации в теории и практике дипломатии». По его словам, «будучи более комплексной и лучше сбалансированной, дипломатия Китая в новых условиях демонстрирует такие черты, как богатство идей, ясные приоритеты, твердая позиция, гибкие подходы и самобытный стиль». Это позволило, полагает Ян Цзечи, «добиться в короткие сроки крупных прорывов», в числе которых – выдвижение понятия «китайская мечта», начало строительства новой модели отношений с США – неконфликтной, неконфронтационной, основанной на принципах обоюдного выигрыша и взаимного уважения и т.д.

Один из ведущих специалистов по современным международным отношениям Китая профессор Ван Ичжоу из Пекинского университета особо подчеркнул, что Си Цзиньпин и Ли Кэцян представляют первое поколение лидеров, родившихся после основания КНР в 1949 году. В силу этого они «несут меньшее историческое бремя, чем их предшественники, и обладают иным мироощущением – более уверенным, амбициозным и предприимчивым». И в самом деле, отличие внешнеполитического стиля Си Цзиньпина от манеры поведения в международных делах его предшественника бросается в глаза и проявляется буквально во всем – от динамичности и диапазона действий до большей эмоциональности. Очевидно, что команда Си Цзиньпина – Ли Кэцяна демонстрирует готовность к большей, чем у предшественников, активности, а подчас и жесткости внешнеполитического курса, к расширению диапазона и более гибкому использованию дипломатического инструментария.

Обращает на себя внимание употребление в статье Ян Цзечи понятия «красная черта» (bottom line) в контексте декларируемой решимости Китая защищать свои законные интересы. Симптоматично и обещание «не уклоняться в дипломатической работе от споров и проблем любого рода».

В этом плане показательно изменение подхода Китая к разногласиям с рядом соседних государств о линии границы. Если раньше данная тема особо не обсуждалась, то теперь открыто признается, что у Китая, граничащего с 14 государствами по суше и с восемью по морю, имеются «споры о суверенитете» с десятью из них. Нередко положение о приверженности «защите суверенитета и территориальной целостности» подается в связке с задачами «качественного совершенствования национальной обороны» и «превращения Китая в мощную морскую державу». Примечательно и то, что Пекин начал чаще использовать потенциал экономической дипломатии, регулярно прибегая к методам не только «пряника», но и «кнута». В частности, в 2013 г. это почувствовали Япония и Европейский союз.

В то же время Пекин демонстрирует жесткий подход далеко не везде, где имеются трения и несовпадение позиций. Так, больший, чем в предшествующие годы, настрой на поиск компромиссных решений просматривается в отношениях Китая с Индией и Вьетнамом. Можно сказать, что в целом внешняя политика Пекина становится более тонко нюансированной и дифференцированной.

В экспертных кругах набирающего и все более явственно ощущающего собственную силу Китая достаточно активно обсуждаются возможные параметры и качественные характеристики внешнеполитического курса страны на среднесрочную перспективу. Совокупный прогноз китайских политологов ориентирует на повышение международной ответственности, рост влияния как «твердой», так и «мягкой силы» и поступательное наращивание вклада Китая в общемировые процессы. В целом международная деятельность Пекина объективно выходит за рамки ограничительных по своей сути заветов Дэн Сяопина. При новом руководстве какие-либо упоминания о них прекратились. Китай, в противоположность главному завету Дэна, окончательно «вышел из тени» и все более активно проявляет себя во всех регионах мира и сферах международной жизни.

В предстоящее десятилетие китайско-американские отношения будут по-прежнему напоминать маятник, движущийся от сотрудничества к соперничеству и обратно. Пекин не лезет на рожон, вполне осознавая отставание от Соединенных Штатов в военной мощи, однако и на какие бы то ни было принципиальные уступки Вашингтону по проблеме Тайваня и другим аспектам суверенитета и территориальной целостности не пойдет.

Имеются объективные предпосылки для дальнейшего углубления китайско-российских отношений. В предыдущие год-два в условиях нараставшего окружения Китая со стороны США и их союзников китайские политологи не раз ставили вопрос о необходимости повышения отношений с Россией до уровня союзнических. Фронтальное наступление Запада на права и интересы России после событий зимы-весны 2014 г. на Украине увеличивает потребность Москвы в более тесном взаимодействии с Пекином. Шансы на его достижение заметно растут вследствие ослабления в России позиций сторонников стратегической ориентации на Запад. В настоящее время любой непредвзятый человек гораздо лучше, чем раньше, осознает, что сегодняшняя и завтрашняя угроза для России от реального Запада гораздо больше и опаснее послезавтрашней гипотетической угрозы от набирающего мощь Китая.

Можно ожидать, что при благоприятном развитии событий российско-китайский договор 2001 г. о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве будет в 2021 г. не только продлен, но и трансформирован в формат, близкий к союзническому если не по букве, то по духу. Так что в обозримой перспективе маловероятно сохранение равноудаленности России от США и Китая в формируемом тремя странами геополитическом треугольнике.

В.Я. Портяков – доктор экономических наук, заместитель директора Института Дальнего Востока РАН.

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 июля 2014 > № 1144838 Владимир Портяков

Мир непредвиденных сложностей

История вернулась из отпуска

Резюме: В глобальной экономике большинство санкций можно обойти. Добровольный уход одной страны с выгодного зарубежного рынка открывает возможности для другой. Санкции – пагубный, хотя и политически предсказуемый ответ на нежелательные события.

Мы живем в эпоху разрыва во времени. По крайней мере в мировом контексте прошлое и настоящее больше не служат надежными путеводителями в будущее. Наши ожидания постоянно оказываются нереалистичными. Ясно, что мы довольно часто неверно оцениваем события, происходящие в мире. Поэтому нас все время удивляют некоторые тенденции и явления.

Мы не смогли предвидеть серьезные факторы, которые сформировали мир после окончания холодной войны. Распад Советского Союза и быстрое возвращение Китая в клуб богатых и влиятельных держав ошеломили всех и ввели в состояние ступора. Триумфализм, порожденный распадом СССР, вселил во многих надежду, что история достигла кульминации во всемирной победе либеральной демократии и торжестве западных ценностей. Однако попытки американцев насадить эти ценности в таких местах, как Афганистан, Египет и Ирак привели к полной анархии.

Возможно, история взяла небольшой отпуск, но затем вернулась с новой силой и энергией – по крайней мере в Восточной Европе и Восточной Азии. Европа и США снова занялись перетягиванием каната с Россией по поводу ее границ и политической ориентации соседей. Китай, Япония, Корея, Филиппины и Вьетнам принимают воинственные позы, претендуя на островки, скалы и рифы в пустых морях, которые их разделяют. Границы, утвержденные в эпоху колониализма и холодной войны, больше не являются непоколебимыми.

Некоторые демократически избранные правительства свергнуты после массовых протестов. Другие демократии, включая Канаду и Соединенные Штаты, энергично поддержали инициированную снизу смену режимов, потому что нам не нравились свергнутые правительства или мы считали их политику неудобной для нас. Каким бы ни был организующий принцип века, это уже не защита демократии против тех, кто считает ее препятствием для политической ориентации.

Мало кто предвидел, что башня деривативов и кредитных свопов, построенная на Уолл-стрит, внезапно обрушится. Выяснилось, что банки, слишком крупные, чтобы потерпеть крах, примерно в равных пропорциях накапливали прибыли и риск недобросовестности. Они по-прежнему этим занимаются, но «Вашингтонский консенсус», предполагавший невмешательство государства в экономику и некогда превозносившийся как олицетворение неопровержимой мудрости об алчности как движущей силе рынка, сегодня в значительной степени дискредитирован. Многие опасаются, что снижение уровня экономической активности и продолжающаяся инерция в странах с развитой экономикой знаменуют долгосрочную тенденцию, а не рецессию, из которой мы скоро выйдем.

Страх дефицита энергии сменился резким ростом добычи сланцевого газа и трудноизвлекаемых запасов нефти. Прибыль на вложенный капитал превышает прибыль от производства товаров и услуг, а при использовании сложного процента она превышает ее многократно. Карл Маркс был бы удовлетворен тем, что его предсказания сбываются, пусть и с опозданием.

Частный капитал накапливается быстрее темпов роста экономики. В результате в мире разрастаются новые плутократические касты. В Соединенных Штатах и некоторых других демократиях исчезновение социально-экономического консенсуса и компромисса затрудняет принятие демократических решений и парализует финансовую политику, вследствие чего восстановление экономики оказывается в зависимости от манипуляций центральных банков с валютными курсами.

И мировые организации, и индустриальные демократии серьезно недорабатывают в области управления. Доверие правительству и масштаб участия в политической жизни – на самом низком уровне в истории. Тем временем авторитарные режимы, такие как Китай, уверенно и эффективно реагируют на стоящие перед ними социально-экономические вызовы.

После окончания холодной войны большинство надеялось, что провинциализм и местничество уступят место глобализации. Вместо этого главными движущими силами в мире стали религиозное и национальное самоопределение, которые дают о себе знать не на глобальном, а на региональном уровне. Западная интервенция на Ближнем Востоке выводит на мировую арену реакционных фанатиков, которые оправдывают свою деятельность необходимостью противостоять агрессивному Западу. Наше упование на применение силы в ущерб другим инструментам государственного управления, включая дипломатическое увещание, создает благодатную почву для этих экстремистов.

Военная мощь, какой бы неотразимой она ни была, регулярно терпит крах в преобразовании политической экономики или изменении принципов построения иностранных обществ, против которых она применяется нами. Принудительная дипломатия, основанная на санкциях и подкрепленная военным превосходством, бесполезна. В последние месяцы эта дипломатия еще раз продемонстрировала несостоятельность в сравнении с гениальным использованием Россией флешмоба для захвата территории.

Сами того не желая, мы разожгли пожар религиозных войн в мире ислама. У нас нет другого ответа на этот пожар, кроме устранения предполагаемых врагов при помощи беспилотных летательных аппаратов. Это воспламеняет огонь ненависти среди друзей, родственников, соотечественников и единоверцев тех, кого убивают наши машины, и усиливает в них решимость отомстить. Если убийство роботом людей, таргетируемых посредством удаленного контроля, – наш ответ на вызов, тогда на какой именно вопрос мы отвечаем таким способом? Какой властью мы это делаем? Военные действия с помощью БПЛА – это напоминание, что международное право попрано и что мы не понимаем влияния новых технологий на нашу жизнь, или как защищать свои уязвимые места, которые эти технологии обнаруживают.

Все это говорит о том, что мир движется совсем не в ту сторону, куда нам хотелось бы. Нужно научиться ориентироваться в новой обстановке, если мы хотим проложить путь в океане неопределенности, в котором дрейфуем. Какие ветры и течения способны повлиять на наш маршрут? Куда мы движемся? Нам не удалось предсказать настоящее. Какое же предстоит будущее?

Стоит обсудить шесть ключевых факторов: 1) переход прежде централизованной глобальной силы в разные регионы мира; 2) рост национализма; 3) формирование нового экономического центра в Азии; 4) способ разрешения споров, который мы используем; 5) разрушительное действие кибертехнологий; и 6) реакцию Соединенных Штатов на эти и другие дестабилизирующие факторы. На счастье или беду, с учетом глобального превосходства и силы США реакции Вашингтона на тенденции и события оказывают большое влияние на их конечный итог. Американцы постепенно осознают, что Провидение не дало нам права вечно управлять мировым порядком, но это осознание приходит очень медленно и болезненно.

Неопределенность ситуации – реальный вызов для государственных деятелей и долгосрочных инвесторов. В условиях нарастающего хаоса и сумбура чего нам следует ожидать?

Эрозия и фрагментация

Начнем с признания происходящей в настоящее время разбалансировки мирового управления. Организация Объединенных Наций и Международный валютный фонд закрепили привилегии победителей во Второй мировой войне, но не отражают мировую и региональную силу и влияние восходящих звезд современной геополитики. Только этот фактор уже лишает их легитимности. Снижающаяся способность Вашингтона доминировать в этих организациях и, как следствие, его разочарование в них и склонность игнорировать также снижают дееспособность институтов.

Американцы были главными авторами Устава ООН и защитниками мирового порядка, зиждущегося на четких правилах. Но сами Соединенные Штаты давно освободили себя от ограничений международного права, которое они стремятся навязывать другим. Наглядными иллюстрациями стали вторжение в Гренаду (1983) и в Панаму (1989). В 1998 и 1999 гг. США обошли ООН и с помощью НАТО развязали войну с целью отделить Косово от Сербии. В этом они преуспели, хотя стабилизировать статус Косово как нового независимого государства им не удалось. Вашингтон пренебрег мнением Совета Безопасности ООН в 2003 г., когда вторгся в Ирак и оккупировал страну. Некоторые были шокированы этими примерами пренебрежения великой державой ООН тех самых правил, соблюдение которых она должна была гарантировать. Для других, включая Владимира Путина, эти действия стали источником вдохновения.

В результате сегодня трудно доказать, что международное право способно оградить от злоупотреблений со стороны более сильной иностранной державы. Грузины, ливийцы, сирийцы и украинцы не могут положиться на международное право. Оно не защищает палестинцев. И никто ни разу не сослался на него как на надежную защиту от неспровоцированного нападения на Иран.

По мере того как тает вера в способность мирового сообщества сдерживать агрессию и реагировать на нее, а ограничения закона исчезают, военное сдерживание снова представляется единственным надежным оплотом против нападения более сильных противников. Когда потенциальный агрессор является ядерной державой – например, Соединенные Штаты, Россия или Израиль – и в прошлом не раз нападал на страны с безъядерным статусом, другие государства приходят к выводу, что самое надежное сдерживающее средство – это ядерное оружие. Открытое и наглое пренебрежение нормами права порождает демонстративное неповиновение со стороны тех, кому грозит опасность, и воспламеняет националистические страсти.

Сегодня повсюду мы видим усиление национализма и религиозного фанатизма; вместе с ними пышным цветом цветут ксенофобия, торговые войны, политическая паранойя, протекционизм, ханжеское подражание самым низменным явлениям в мировой геополитике. Общественность крупных держав относится все более подозрительно к намерениям других стран. Американцы, индийцы и японцы не доверяют Пекину. Китайцы и русские не доверяют Вашингтону. Никто не доверяет Исламабаду, Москве, Тегерану или Токио, и так далее.

Взаимное недоверие серьезно сказывается на способности принимать рациональные решения и идти на компромисс. Подозрительность влечет за собой альтернативные издержки. Сырьевой национализм препятствует разработке полезных ископаемых, углеводородного и другого сырья. Сегодня нельзя исходить из того, что сделка будет заключена просто потому, что она выгодна всем. Обеспокоенность возможной утечкой военных секретов не позволяет свободно обмениваться технологиями. Все это замедляет реализацию сравнительных преимуществ, осложняет взаимоотношения и сдерживает экономический рост.

Национализм, конечно, угрожает не только торговле и инвестициям. Теоретиков неизбежной войны между устоявшимися и восходящими державами сегодня можно услышать во многих ток-шоу. Это опасно уже потому, что, как заметил Джордж Кеннан, «велики шансы на то, что война, считающаяся неизбежной или даже вероятной, к которой к тому же серьезно готовятся, рано или поздно начнется».

В частности, КНР все напористее защищает свои ближние моря и острова, на которые претендует. Похоже, что Соединенные Штаты твердо намерены и дальше господствовать у берегов Китая и де-факто встают на сторону его соседей во всех территориальных спорах. Пекин и Вашингтон сегодня относятся друг к другу как к вероятному противнику. Некоторые усматривают в этом параллели с эпохой, предшествовавшей Первой мировой войне, когда интенсивное стратегическое соперничество сочеталось с благодушным неверием в саму возможность вооруженного конфликта.

Об ускоренной модернизации вооруженных сил и армий региональными державами и гонке вооружений можно судить по тому, что мировая торговля оружием растет на 14% в год. Военные расходы снижаются на Западе, но увеличиваются в других регионах, особенно в странах, которые считают Соединенные Штаты главной угрозой суверенитету и независимости. И все большее упование исключительно на военную силу для обеспечения безопасности чревато расползанием ядерных вооружений.

Разумной реакцией на наращивание оборонных бюджетов в бывших колониях Запада были бы крупные инвестиции в оборонную промышленность собственной страны. Рынок вооружений, похоже, и дальше будет расти быстрыми темпами. Другая менее узконаправленная, более вдумчивая и, похоже, более действенная реакция могла бы заключаться в наращивании усилий по оценке политических рисков и защите от них. Поскольку общее мнение таково, что мировой порядок, основанный на четких правилах, отступает, применение силы или запугивания для разрешения споров становится все более обыденным и вероятным, что делает тенденции и события менее предсказуемыми.

Неприятный урок, преподанный нам 11 сентября, заключается в том, что если Запад нанесет удар по своим бывшим колониям и протекторатам, местное население найдет способ отомстить. Террорист – это человек с обидой в душе и бомбой, хотя у него нет ВВС. На периферии все больше людей, обиженных на весь мир, которым нечего терять и которые изобретают новые способы изготовления бомб. Но в развивающихся странах постепенно появляются и военно-воздушные силы.

Эскалация политических рисков, неявно проявляющаяся в снижении эффективности институтов мирового управления, не ограничивается терроризмом и военно-политической сферой. Подумайте об МВФ и его роли в поддержании стабильного мирового монетарного порядка за счет организации торговых и инвестиционных потоков или спасения отдельных стран и правительств, терпящих финансовый крах. Сегодня фонд все менее и менее способен справляться с этими задачами.

В 2010 г. США отреагировали на требования усиливающихся держав предоставить им больше прав влиять на мировую монетарную политику и управлять финансовым кризисом, предложив сравнительно незначительные изменения в управлении МВФ. Но и эти реформы до сих пор не проведены из-за опасений, что они могут ослабить контроль Соединенных Штатов над МВФ.

Один из итогов – сведение на нет усилий международного сообщества по стабилизации таких мест, как Украина, и реформированию мировой валютной системы для снижения финансовых рисков. Другой итог – уменьшение того самого влияния США, которое противники реформы стремятся сохранить.

На недавней встрече в Вашингтоне члены МВФ твердо заявили, что нежелание Соединенных Штатов одобрить реформы 2010 г. вынудят их решать проблему обходным способом или подумать об альтернативе участия США в будущем принятии решений. Выполнят ли они свою угрозу – время покажет. От исхода этого противостояния зависит, как будет функционировать система международных резервов и финансового управления.

Без глубокой реформы международные организации, созданные после Второй мировой войны, обречены на жалкое существование, и их возможности останутся ограниченными. Это можно сказать не только об ООН или МВФ, но также и о ВТО (вспомните безуспешные переговоры о либерализации торговли в Дохе), о системе веб-адресов и доменных имен, из которых складывается киберпространство, об управлении безопасностью в интернете, о режимах контроля над вооружениями и нераспространением ядерного оружия, о помощи в развитии бедным странам и т.д. Во всех случаях многосторонние организации, процессы и регулирующие системы вытесняются субглобальными, региональными и государственными альтернативными регуляторами.

Мир находится в процессе разделения на блоки, коалиции и региональные порядки, учитывающие планы и интересы их членов, а не Соединенных Штатов, других внешних держав или мирового сообщества в целом. Эта тенденция проявляется почти повсеместно. Подумайте, например, о распаде большой Сирии, Ирака, о расчленении Украины, о хаосе в Сахеле и Центральной Африке и о возобновлении территориальных споров и пограничных стычек между Японией и Кореей, Японией и Китаем. Тем временем коалиции, образуемые по доброй воле, приходят на смену жестким альянсам времен холодной войны. Сегодня альянсы облегчают сотрудничество, но не обязывают к нему. Отсюда ненасытимая потребность союзников США в стратегическом обнадеживании и успокоении.

Новая разношерстная ось

Эта децентрализация делает еще менее предсказуемыми мировые события в экономике, политике и военной сфере. Неопределенность усиливается из-за того, что распад единого центра управления мировым хозяйством совпадает с формированием новой центральной оси мировой экономики в Индо-Тихоокеанском регионе. Впервые за два последних века наследники евро-американской эпохи Просвещения не задают тон в глобальной политической экономике и не контролируют ее. Мир ожидает, что теперь лидерство возьмут на себя азиатские державы, частично вестернизированные безотлагательными потребностями в модернизации. Но возьмут ли? Что если склоки между ними не позволят им взвалить на себя бремя лидерства, которому они предпочитают престиж?

Печально, что когда мировые лидеры каждый год приезжают в Нью-Йорк на открытие Генеральной ассамблеи ООН, никто из них больше не ждет от американского президента новых идей, смелых инициатив или лидерства. Все знают, что он использует трибуну ООН для обращения к своей домашней аудитории. Устав от американского запугивания и лицемерия, мир внимательно прислушивается к новым идеям из Китая, Индии и других восходящих держав о том, как отвечать на вызовы, с которыми сталкивается человечество. Правда, до сих пор мы не услышали от них чего-то принципиально нового или революционного.

Отчасти это объясняется тем, что азиатов сплачивает негодование по поводу доминирования Запада в прошлом, но разделяют непохожие языки, история, религиозные традиции, обычаи, а также политические и социально-экономические системы. Самые могущественные государства Азии (Китай, Индия, Япония, Корея, Пакистан, Россия, Вьетнам, Индонезия) – это стратегические соперники, которых история ожесточила настолько, что они напрочь лишены какого-либо сопереживания друг другу. Кроме того, у Индо-Тихоокеанского региона нет культурного родства, подобного греко-римскому наследию, иудео-христианской традиции или преданности власти закона, что отличает атлантическую цивилизацию. Попытка выявить какие-то общие «азиатские ценности» обычно ничего не дает, кроме расплывчатого определения с негативной коннотацией – «незападные люди». У азиатов нет общих планов или целей, но они оказывают все более заметное влияние на мировой порядок.

Ирония в том, что азиаты добились этого не за счет реализации каких-то «незападных» подходов, но благодаря стойкому отстаиванию понятий, которым они поначалу противились, но которые затем переняли у Запада чуть более 100 лет назад. Они стали страстными приверженцами идеи суверенного равенства государств – главного постулата вестфальского мироустройства. В частности, Китай и Индия всегда были в первых рядах решительных противников любого иностранного вмешательства во внутренние дела. Они последовательно против всякого ограничения суверенитета – например, под предлогом «гуманитарной интервенции». Это неприятие порой выходит им боком, поскольку мешает созданию региональных организаций, способных выступать арбитрами в территориальных и других спорах.

«Пять принципов мирного сосуществования» (или панч шила), сформулированные Китаем и Индией в 1954 г. и провозглашенные в качестве Азиатского консенсуса в Бандунге (1955), рассматривались как декларация неприсоединения во времена холодной войны, и это правильно. Но в более фундаментальном смысле они олицетворяли принятие Азией Вестфальской системы отношений между государствами. Как таковые эти принципы ознаменовали собой решительный отказ от прежних азиатских моделей регионального и мирового порядка, включая китайскую имперскую «данническую систему» и индо-османскую концепцию сюзеренитета или протектората в качестве альтернативы суверенного равенства стран. Сегодня азиаты даже не вспоминают об этих взглядах. О них можно услышать только от полемистов, стремящихся представить споры Пекина с соседями о морских границах непостижимыми восточными играми с нулевой суммой, требующими американского военного вмешательства.

Сегодня Индо-Тихоокеанский регион движется в трех разных направлениях.

Во-первых, происходит экономическая интеграция стран региона. Континентальный Китай, Гонконг, Макао и Тайвань становятся экономическим содружеством, процветание которого создает экономический порядок, с новым «большим Китаем» в центре этого образования. Индо-тихоокеанские цепочки поставок, деловые сети, транспортные узлы и финансовые связи все в большей степени концентрируются в городах Китая. Все больше дорог ведет в Пекин, Гонконг, Шанхай и Тайбей.

Перспективы заключения соглашения о паназиатском «Всеобъемлющем региональном экономическом партнерстве» (ВРЭП) к концу 2015 г. весьма радужны. Это партнерство объединит в единую зону свободной торговли Австралию, Китай, Индию, Японию, Южную Корею, Новую Зеландию и десять стран – членов Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). В зону войдут самые быстрорастущие экономики мира. На долю ее участников придется 46% населения мира и четвертая часть мировой экономики. Для сравнения – НАФТА и ЕС составляют пятую часть мировой экономики (на каждое из этих объединений) и, соответственно, 6 и 7% мирового населения.

Во-вторых, главный компонент региональной динамики – реформирование. Япония экспериментирует с радикальными методами оживления экономики. Китай приступил к очередному этапу фундаментальной перестройки и либерализации экономики, которая на сей раз включает серьезную реформу финансовых рынков. Индия стремится заново открыть рынок для иностранных инвестиций и осуществить реформы. Десять лет назад начальный этап либерализации привел к ускорению темпов роста экономики и наполнил ее патриотическим оптимизмом. В последнее время начальный импульс, который реформы дали индийской экономике, затухает. Индонезия в настоящий момент не слишком привлекательное место для иностранных инвестиций в силу коррупции и сырьевого национализма, но она пытается вернуть прежнюю динамику. Индо-Тихоокеанский регион перестраивается и готовится к славному будущему, в котором ему будет отведена еще более заметная роль, чем сегодня.

В-третьих, растущая военная мощь и политическое влияние Китая предсказуемо стимулируют создание коалиций, призванных уравновесить его влияние. Они также разделяют Азию на континентальную и прибрежную части. Соединенные Штаты поддерживают сопротивление японцев и филиппинцев китайскому натиску. Индия стремится наладить стратегическое партнерство с Японией. Корея, как обычно, где-то посередине. Страны АСЕАН сегодня разделены отношением к Китаю. Усиление КНР способствует экономической интеграции Индо-Тихоокеанского региона и одновременно раскалывает его политически.

Одна из главных причин политического раскола – споры по поводу границ. Разногласия о границе между Китаем и Индией возникли еще в эпоху британского империализма и в 1962 г. привели к войне между двумя странами. Споры относительно морских границ в акватории Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей начались более века тому назад.

Новое сегодня – способность разных претендентов на острова, скалы и рифы, таких как Китай, Япония, Малайзия, Филиппины и Вьетнам, поддерживать свои претензии с помощью военно-морских сил и береговой охраны, а также мобилизовывать национализм для придания легитимности своим действиям.

Отступление закона и дипломатии

Тревожит отсутствие очевидного механизма разрешения территориальных споров помимо войны. В Азии нет соглашений или структур, сопоставимых с имеющимися в Европе, где угроза военной конфронтации между Западом и Россией по поводу Украины была отведена обращением сторон к авторитету ОБСЕ.

В Европе и двух Америках обращение в арбитражные инстанции считается желательной альтернативой вооруженному конфликту. В азиатской разновидности вестфалианства, похоже, нет места для подобных механизмов. Япония отрицает само существование или возможность возникновения споров по поводу суверенитета над островами Сенкаку, которые нужно было разрешать в судебном порядке. Южная Корея занимает такую же бескомпромиссную позицию относительно притязаний Японии на остров Докдо. Китай не желает слышать о попытке Филиппин передать разрешение споров по поводу островов в Южно-Китайском море в арбитражный суд ООН.

Подобная жесткая позиция препятствует разрешению конфликтов посредством дипломатического диалога или ссылок на международное право. Из-за такого подхода конфликты тлеют годами и десятилетиями или разрешаются путем силовых или военных действий. Если азиаты планируют практиковать этот подход и экспортировать его в другие части мира, это будет шаг назад по сравнению с общепринятым консенсусом XX века, согласно которому суверенитет может и должен сдерживаться согласованными на международном уровне правилами и процедурами. Означает ли медленное ослабление доминирования Запада, что всеобщая приверженность власти закона также будет ослабевать?

Судя по тому, что сегодня происходит в киберпространстве, такое может случиться. Интернет быстро стал незаменимым механизмом торгового и культурного сотрудничества, технологических инноваций, корпоративной деятельности. Он также оказался ничейной территорией, где не действуют обычные законы, не защищены права человека на интеллектуальную и материальную собственность, а государственные и негосударственные игроки могут посягать на свободы человека. Интернет необходим для современной жизни, и в то же время он представляет все более серьезную угрозу.

С военной точки зрения киберпространство – новая область столкновения с вероятным противником. Господство в киберпространстве –

ключ к преимуществу в воздухе, на море и суше. Военные ведомства всего мира считают, что эта среда удобна для того, чтобы атаковать неприятеля, и в ней необходимо прикладывать немалые усилия для энергичного сдерживания вероятного противника.

И в космосе, и в киберпространстве желание Америки сохранить технологическое превосходство, а также потребность России чем-то компенсировать слабость традиционных вооружений сталкиваются с незаинтересованностью Китая во власти закона и его желанием эксплуатировать асимметричные средства ведения боевых действий для противодействия сильным сторонам американской военной машины. Итог – полное отсутствие усилий по разработке правил ведения боя и юридических сдержек при использовании военными киберпространства.

Stuxnet – израильско-американская кибератака против ядерных реакторов Ирана – стала первым подобным ударом. Кибервойна как минимум ставит такие же новые и сложные задачи, как те, которые возникают из-за возможности ядерного террора. Целые компании уже были уничтожены кибератаками. Но они могут уничтожать и страны.

Поразительно, что всего каких-то пять лет назад подобные вопросы вообще не возникали. Обстоятельства изменились намного сильнее, чем наше представление о мире, в котором мы живем. Мы страдаем от нехватки стратегического планирования, вследствие чего вылезаем из одного кризиса и тут же вползаем в другой, переходим от тактической реакции на один кризис к тактической реакции на другой кризис.

Подобное реагирование нередко включает санкции, всегда служащие первым прибежищем для политических фигляров. Санкции оказываются бесполезны, разве только как часть активного переговорного процесса и поиска компромиссов, но они сегодня вводятся как политически более корректная замена дипломатического диалога и переговоров. Однако подобные карательные меры никак не могут подменять дипломатию.

Санкции – конечно, удобный способ для политиков показать свое негодование, создать видимость каких-то действий и избежать разговоров об их личной ответственности за случившееся. Это перекладывание издержек, вызванных недееспособной внешней политикой, на плечи предприятий, компаний, рабочих и потребителей в стране, вводящей их, и в той, против которой они вводятся.

В современной глобальной экономике большинство санкций можно обойти. Добровольный уход одной страны с выгодного зарубежного рынка открывает новые возможности для бизнеса другой. Таким образом, санкции – пагубный, хотя и политически предсказуемый ответ на нежелательные события. Они показывают, почему инвесторы не могут позволить себе игнорировать внешнеполитические вопросы.

Долой стереотипы

Мы живем в такое время, в которое, как следует из прошлого опыта, непременно произойдет нечто сегодня невообразимое. Что бы это ни было, оглядываясь назад уже после свершившегося факта, событие нам будет казаться чем-то очевидным и неизбежным. Еще позже станет понятно, что оно предопределило еще более непредвиденные события, которые затем тоже будут казаться очевидными.

Добрая весть в том, что надвигающиеся явления, которые задним числом кажутся очевидными, часто можно выявить прежде чем они случатся. Надо просто поменьше обращать внимание на мнение аналитиков и гуру, иметь открытый ум и стараться замечать грядущие перемены. Неудачи разведки почти всегда становятся следствием нежелания замечать, принимать и понимать события, которые не вписываются в господствующие стереотипы или каноны политкорректности.

К сожалению, за редким исключением средства массовой информации в основном сообщают новости, не противоречащие устоявшимся стереотипам и национальным идеям. Наша пресса не публикует беспристрастные репортажи и аналитику, которая помогала бы предвидеть события, способные открыть новые возможности для предпринимательства и инвестиций во всем мире.

Правительства пытаются это сделать, но не понимают интересов бизнеса и часто оказываются в плену группового мышления. Вот почему возникла целая отрасль стратегического прогнозирования и постоянной оценки тенденций и событий за рубежом, и она быстро расширяется. Поскольку я сам этим не занимаюсь, для меня уместно и этично обратить ваше внимание на эти консалтинговые компании и призвать воспользоваться их услугами, поскольку в этом случае шансы на то, чтобы всегда быть в первых рядах, существенно повысятся.

Откровенно говоря, мир также был бы намного более предсказуемым, если бы Соединенные Штаты разработали связную стратегию для анализа изменений в мировом порядке, начавшихся после холодной войны. Попытки воспользоваться мнимыми преимуществами рушащегося статус-кво – это инвестиции в прошлое, а не в будущее. Альтернатива стратегии – постепенная корректировка внешней политики. На этом пути нас ожидают непредсказуемость и нестабильность, способные нанести большой ущерб.

За прошедшие 25 лет политические и экономические реалии изменились как на мировом, так и на региональном уровне. Можем ли мы позволить себе поддерживать сеть формальных альянсов без преобразований или еще больше ее расширять? В свое время она была создана, чтобы сдерживать враждебный Советский Союз и Китай, но будет ли она эффективна сегодня? СССР уже нет. Какова же цель нынешних оборонных обязательств США? Просто защищать другие страны от их ближайших соседей? Если это так, то оправдываются ли связанные с этим издержки и риски конкретными американскими интересами?

Стимулируют ли эти альянсы союзников самостоятельно заботиться о своей обороне и сохранять региональный баланс сил, чтобы защитить себя, или они поощряют их смотреть в сторону Вашингтона в надежде на то, что он решит за них эти задачи? Облегчают ли обязательства Соединенных Штатов в сфере коллективной обороны разрешение региональных споров или они замораживают их, увеличивая риск того, что американцы будут втянуты в войны независимо от того, заинтересованы они непосредственно в разрешении этого конфликта или нет?

Кому важнее контролировать моря, омывающие китайские берега: Китаю или Америке? Если это важнее Китаю, то можно ли назвать здравым и разумным подходом с нашей стороны попытку доказывать обратное?

Это вопросы, о которых американский политический истеблишмент не желает даже слышать, поскольку в настоящее время он не способен ответить на них. Но со временем, когда еще больше обострится необходимость правильно расставить приоритеты, пересмотр унаследованной стратегии станет неизбежным.

Подобно тому как изменение климата влечет за собой аномальную погоду, геополитические изменения сулят резкие колебания валютных курсов, более частые политические потрясения, возрождение существенных региональных различий в торговых и инвестиционных режимах и непрерывные проблемы согласования действий на мировой арене для решения глобальных вопросов. Велика опасность того, что трения могут привести к непреднамеренному конфликту и вражде между великими державами. Жизнь была проще и безопаснее сразу после так называемого «Большого взрыва свободного мира», охватившего весь земной шар, и Вашингтон в те годы руководил развитием событий. Плохая новость в том, что никто больше ни за что не отвечает. Нельзя винить за это только Соединенные Штаты. Хорошая новость: имеются исторические прецеденты длительного периода мира и стабильности при коллективном управлении балансом сил. Мы должны надеяться на то, что нынешняя неопределенность предвещает переход к другой эпохе.

Чез Фримен – президент Совета по ближневосточной политике (г. Вашингтон), председатель Projects International, в течение многих лет работал на ответственных должностях в Государственном департаменте США и Пентагоне, занимался проблемами Африки, Ближнего Востока, Китая, Южной Азии и европейской безопасности.

США. Евросоюз. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 2 июля 2014 > № 1144828 Чез Фримен