Всего новостей: 4188453, выбрано 15626 за 0.170 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Подписка или Тест.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Израиль становится похорошему «повропейски скучной страной»: здесь уже недели две, т.е. очень долго по местным меркам, не происходило ничего, что могло бы всерьез заинтересовать пресыщенную аудиторию новостных телеканалов и лент информационных агентств. К середине сент. Израиль завершил реализацию плана размежевания, отказавшись от того, что, по мнению руководства страны, и так нельзя было удержать. Взамен в израильской «копилке позитива» оказались такие элементы, как удобство при охране границ, возросший международный авторитет и, главное, возможность спокойно, без давления извне ждать выполнения палестинцами своих обязательств, необходимых для запуска «дорожной карты» мирного урегулирования. Учитывая, что демонтировать инфраструктуру террора палестинским властям пока явно не по силам, от Израиля еще долго никто не потребует болезненных и неприемлемых для него уступок, неизбежных в случае реанимации полноценного мирного процесса.Попытки боевиков «взорвать» ситуацию на границах сектора Газа, едва освободившегося от 38-летней оккупации, Израиль пресек, как и обещал, «непропорционально» жестко - ударами авиации и артиллерии, массовыми арестами. Прочувствовав на собственной «шкуре» ужесточившиеся правила игры, экстремисты скоро запросили мира и «с головой» ушли во внутрипалестинские распри. Казалось, интересную долгоиграющую интригу со многими неизвестными сулит развитие ситуации на внутриполитической арене, но и здесь все закончилось неожиданно быстро. Вопреки прогнозам, премьер-министр Ариэль Шарон наголову разгромил фронду в рядах собственной партии и избежал досрочных выборов, представлявшихся практически неминуемыми. Теперь при отсутствии достойных конкурентов у него есть все шансы «дожить» до конца положенного срока и, возможно, возглавить следующее израильское правительство.
На этом «большие» события, за развитием которых следил, без преувеличения, весь мир, закончились, и Израиль вступил в полосу информационного штиля. «Мы стали нормальной страной», - с удовлетворением констатирует в связи с затишьем крупнейшая израильская газета «Едиот Ахронот». В подтверждение своих слов издание приводит несколько курьезный аргумент - на первые страницы местной прессы выплеснулась дискуссия о. принудительном откорме гусей. Израиль, действительно, перестает восприниматься как «горячая точка», где опасно жить и работать, где каждый день что-то случается, что-то взрывается и кто-то гибнет. Перемены, произошедшие в стране, выглядят тем более разительными, если вспомнить, что творилось здесь год или два тому назад.
К примеру, начало 2003г. в Израиле запомнилось тревожным ожиданием войны в Персидском заливе, противогазами, которыми снабдили всех жителей и гостей страны, «комнатой безопасности», которую предписывалось оборудовать в каждой квартире на случай иракской агрессии с применением оружия массового поражения. Или, вот, конец 2004г.: тогда умирал Ясир Арафат, шли бурные дебаты о программе размежевания, разваливалась правящая коалиция и тут же сколачивалась новая. Один за другим взрывались блок-посты на границах сектора Газа, палестинские ракеты и мины градом сыпались на город Сдерот и несуществующие ныне поселения Гуш-Катифа.
Сегодня за отсутствием экстремальных переживаний запоминается иное. Например, самодеятельный духовой оркестр, неожиданно заигравший под окнами вариации на тему «Едут, едут по Парижу наши казаки». Или пасторальное путешествие по железной дороге, недавно проложенной в Иерусалим. Или многоязычные толпы туристов, вернувшихся после длительного перерыва на набережную Тель-Авива и в иерусалимский Старый город. Субъективные впечатления вполне согласуются с выкладками бесстрастной статистики. Да, жизнь в Израиле действительно стала спокойней, безопасней, благополучней. Пятый год «интифады», завершившийся в сент. 2005, унес жизни 57 израильтян. Годом раньше погибших было почти в два с половиной раза больше - 135. Военные утверждают, что теперь им удается предотвращать до 98% попыток терактов с участием боевиков-смертников.
Стабилизация военно-политической ситуации положительно сказалась и на состоянии экономики. По итогам 2005г. рост ВВП ожидается на уровне 4%, тогда как еще в 2002г. Израиль переживал экономический спад. Еще один немаловажный индикатор - число иностранных туристов. В янв.-авг. 2005г. их приехало порядка 1,3 млн.чел., на четверть больше, чем за аналогичный период предыдущего года. Выступая в дек. на конференции в Герцлии, Шарон назвал 2005г. «годом великих исторических возможностей», которые, если их не упустить, дадут Израилю шанс впервые со дня своего основания зажить спокойной и мирной жизнью, беспрепятственно развивать экономику, больше тратить на образование, здравоохранение и социальное обеспечение.
В своей речи на 11 Технологическом саммите в Дели министр международной торговли Дж.Питерсон объявил о выделении 6,75 млн.долл. на развитие канадско-индийского научно-технического сотрудничества в рамках национальной Программы международного научно-технического партнерства. Общий объем финансирования проектов в рамках Программы, рассчитанной на 5 лет – 20 млн.долл. Средства предназначены в первую очередь для поддержки коммерциализации инновационных проектов с избранными странами, включая Индию, Китай, Израиль и Бразилию. Дж.Питерсона в ходе его визита в Индию сопровождала самая многочисленная в канадской практике делегация по научно-техническим вопросам в составе 115 чел. – прежде всего, бизнесмены и ученые. Канада планирует значительно расширить научно-техническое сотрудничество с Индией. В качестве приоритетных областей указываются биотехнология, нанотехнология, ядерная энергетика, информационные технологии, современные средства связи. Ведущая канадская компания по производству телекоммуникационного оборудования «Нортел Нетворкс» уже имеет в Индии собственный исследовательский центр. По такому же пути заинтересованы пойти многие канадские компании, работающие в сфере высоких технологий. Активизация сотрудничества Канады, (как и США и ЕС) с Индией в области ядерной энергетики объясняется, прежде всего, геополитическими факторами.
В то время как в Пакистане, также обладающем ядерным оружием, не исключен приход к власти исламских фундаменталистов, а Китай является тоталитарным государством с явными имперскими амбициями, Западу остро необходим сильный союзник в Азии. Вторая страна в мире по количеству населения, с бурно развивающейся экономикой и демократией западного образца очень хорошо подходит для этой роли. Министр науки и технологии Индии посетит Канаду осенью 2005г. в целях развития двусторонних делийских договоренностей.
Индия инвестировала в экономику России 2,1 млрд.долл., и потенциал сотрудничества далеко не исчерпан, заявил советник-посланник РФ в Индии Андрей Сорокин, выступая на международной конференции по проблемам экономического взаимодействия. «Российская нефтегазовая промышленность продолжает процветать на фоне промышленного роста, стабильно высоких цен и наращивания экспорта. Возможности российско-индийского сотрудничества лежат в совместной разработке нефте-газовых месторождений, их переработке и транспортировке», – сказал Сорокин, представляя инвестиционные возможности РФ.Делийская школа экономики провела международный семинар по проблемам экономического взаимодействия. Дипломатический корпус России, Пакистана, Узбекистана, Польши, Новой Зеландии и Израиля представил свои концепции экономического взаимодействия. Крупнейшим инвестиционным проектом Индии в России является участие корпорации ONGC-Videsh в нефтегазовом проекте Сахалин-1. Российская сторона ожидает, наряду с расширением инвестиций в проект Сахалин, участия Индии в разработке месторождений в Восточной и Западной Сибири, в оффшорных проектах в Баренцевом и Каспийском морях, сказал Сорокин. По словам советника-посланника, лидеры индийского автомобилестроения также рассматривают сейчас новые возможности расширения своего присутствия на российском рынке, демонстрирующем потребительский бум. «Сейчас Индия изучает возможности производства двигателей к джипу Mahindra Scorpio на российских заводах. Tata Motors также планирует представить на российский рынок всю номенклатуру своей продукции – грузовики, автобусы и пикапы», – сказал Сорокин. По его словам, наиболее перспективными областями двустороннего сотрудничества также являются авиастроение, медицина, химическая промышленность, телекоммуникации.
В речи на 11 Технологическом саммите в Дели министр международной торговли Канады Дж. Питерсон объявил о выделении 6,75 млн.долл. на развитие канадско-индийского научно-технического сотрудничества в рамках национальной Программы международного научно-технического партнерства. Общий объем финансирования проектов в рамках Программы, рассчитанной на 5 лет – 20 млн.долл. Средства предназначены в первую очередь для поддержки коммерциализации инновационных проектов с избранными странами, включая Индию, Китай, Израиль и Бразилию. Министр науки и технологии Индии посетит Канаду осенью 2005г. в целях развития двусторонних делийских договоренностей.
Власти арабского государства Бахрейн приняли решение прекратить бойкот израильских товаров. Как сообщил министр иностранных дел Бахрейна шейх Мухаммед бен Аль Халиф, страна подписала договор о свободной торговле с США, в котором она взяла на себя обязательство вести торговлю с Израилем и перестать бойкотировать израильские товары. По словам министра, нормализация дипломатических отношений между Манамой и Тель-Авивом не обсуждается. Бахрейн первым из государств Персидского залива заключил соглашение о свободной торговле с Америкой.
Владимир Путин и Джордж Буш обсудят 16 сент. на встрече в Вашингтоне торгово-экономическое сотрудничество, взаимодействие в решении актуальных международных проблем и ситуацию на постсоветском пространстве. «Исходим из того, что надо максимально использовать время, которое остается до следующих президентских выборов 2008г. в России и США, чтобы совместными усилиями создать запас прочности на перспективу в российско-американских отношениях, гарантировать их дальнейшее поступательное развитие», - сказал источник в Кремле в преддверии саммита. Он отметил, что в ходе предыдущих встреч президенты поставили конкретные задачи по дальнейшему развитию российско-американских отношений и дали соответствующие поручения правительствам. «В этой связи на саммите в Вашингтоне наша цель - проинвентаризировать выполнение этих поручений, дать там, где есть необходимость, новые импульсы совместной работе», - сказал источник. По его словам, планируется обсудить ключевые аспекты двустороннего торгово-экономического сотрудничества. «В последнее время удалось добиться определенных успехов - быстрыми темпами растет взаимный товарооборот, который в прошлом году достиг рекордной для наших стран отметки в 15 млрд.долл. (прогнозы на 2006г. - до 25 млрд.долл.)», - отметил кремлевский представитель. В то же время, в сравнении с солидными объемами торговли США с Китаем или, скажем, России с Евросоюзом, это достаточно скромная цифра, констатировал источник. «Предстоит еще много сделать, чтобы подвести под российско-американские политические отношения солидный экономический фундамент», - отметил кремлевский представитель. В числе перспективных направлений экономических связей он назвал энергодиалог, высокие технологии и сотрудничество в освоении космоса. Путин в ходе пребывания в США встретится в Вашингтоне с руководством ведущих нефтяных компаний США. «В контексте наращивания двустороннего энергодиалога, включая взаимовыгодные совместные проекты в нефтегазовой отрасли, президент встретится в Вашингтоне с руководителями трех ведущих нефтяных компаний США - «Коноко-Филипс», «Шеврон» и «Тексако», - сообщил источник.
«В списке международных вопросов, которые предполагается затронуть, - реформа ООН, Ближний Восток, где уход Израиля с части оккупированных палестинских территорий позволяет вдохнуть жизнь в мирный процесс, Ирак, Афганистан», - сообщил кремлевский представитель. По его словам, подробно будет рассматриваться ситуация на постсоветском пространстве. «Не секрет, что это - один из сложных вопросов в повестке для наших отношений», - сказал источник. Кроме того, президенты обсудят и вопросы расширения двусторонних гуманитарных и культурных связей, контактов между нашими обществами и людьми, добавил кремлевский представитель. «Визит президента России в США будет проходит в условиях в целом позитивного баланса наших отношений», - отметил источник. «Конечно, не все и не всегда складывается в них гладко, случаются разногласия и расхождения в подходах», - признал он. «Но главное - то, что наши страны привержены общим ценностям, что помогает нам находить совместные решения на основе таких принципов партнерства, одобренных нашими президентами, как транспарентность, предсказуемость, доверие и учет интересов друг друга», - отметил собеседник агентства. По его словам, в этом - ключ к выстраиванию конструктивного взаимодействия в мировых и региональных делах, формулированию ответов на новые угрозы и вызовы, продвижению по обширной двусторонней повестке дня.
Среди главных потребителей марокканских цитрусовых (2,3% стоимостного объема экспорта) – Евросоюз (54%) и Россия (30%). Основные конкуренты марокканцев на мировом рынке – Турция и Израиль.
Ливанская диаспора в Африке – одна из самых влиятельных в сфере торговли и промышленности в Конго, Нигерии, Кот-д’Ивуаре и других странах. «Аф-Ро» дал интервью Гассан Дахиль Кансо – ливанский бизнесмен в Кот-д’Ивуар, который живет в Ганоа (Gagnoa) уже 30 лет. Гассан работает в сфере автомобильного сервиса и обеспечивает поставку в Кот-д’Ивуар запчастей для европейских автомобилей.• Можно ли сказать, что ливанская диаспора – одна из самых больших диаспор в Кот-д’Ивуаре?
Безусловно. Не знаю, какая самая многочисленная, но ливанская диаспора – самая большая из арабских. Говорят, что число ливанцев здесь достигает 300 тыс., но я думаю, все же гораздо меньше – 50 тыс. По численности коренное население составляет 8-9 млн, диаспоры же составляют 7 млн, среди них большая французская диаспора.
• Какие еще диаспоры проживают в Кот-д’Ивуаре?
Из арабских диаспор есть марокканская, но она не такая многочисленная, как ливанская. Многие марокканские девушки работают проститутками. Много китайцев. Пока не больше, чем ливанцев, но их скоро может стать очень много. Они много работают и ничего не тратят. Живут по 10-15 чел. в одной комнате.
• Большая ли еврейская диаспора?
Нет. Пока что их немного. Ходят слухи, что вокруг президента Лорана Гбагбо существует еврейское окружение, но я за эти слухи ручаться не могу.
• Чем ливанцы занимаются в Кот-д’Ивуаре?
Всем. Они занимаются любой торговлей, владеют заводами по производству пластмассы, переработки дерева и железа, по производству бумаги и пищевых продуктов. Торгуют запчастями для автомобилей. Вот я торгую запчастями, у меня свой магазин. Покупаю продукцию из Франции и Кореи. В основном поставки идут через Дубай.
• И какие автомобили самые распространенные?
Французские и корейские. Раньше были в основном только французские, такие как Рено и Пежо. Сейчас много корейских машин, они дешевле.
• Чем еще торгуют ливанцы?
Какао и кофе, поставляют их в Европу и арабские страны.
• Из каких областей Ливана больше всего иммигрантов в Кот-д’Ивуаре? Можете назвать каких-нибудь крупных бизнесменов?
Больше всего в Кот-д’Ивуаре выходцев из Юга Ливана. Эта территория была оккупирована Израилем. Многие в поисках работы уехали из оккупированных территорий и из Ливана, в том числе и в Африку, где было много возможностей для работы и бизнеса. 80% ливанской диаспоры с юга, остальные из Аккар и Гор Ливана. В основном ливанцы работают семьями, то есть уезжает 1 чел., потом, следом за ним, приезжают его братья и родственники. Семьи Амэс Джаууад и Фуад открыли престижный отель «Тиама». Эззидин работают в сфере сбора и переработки кофе и какао. Из рода Сальхиб – в сфере пищевой промышленности. Из рода ас-Саиг – в производстве пластмассы. Из рода Халиль – Мустафа Халиль – в обработке железа. Недавно ливанцы занялись торговлей нефтью. Я пока не могу сказать, с какими компаниями они имеют дело. Нефть в основном поставляется из Нигерии и Алжира. В стране работают такие мировые корпорации как Total, Mobile, Техасо. Перерабатывают нефть в самой стране.
• Как отношения с местными? Почему именно ливанцы добились такого успеха?
Ливанцы везде добиваются успеха, если дело касается торговли. Ливан издавна был центром торговли на Ближнем Востоке и всегда был звеном, соединяющим Запад с Востоком. Это своего рода окно на Восток для Запада и на Запад – для Востока. Поэтому ливанцы очень предприимчивые люди, находят общий язык со всеми народами. К тому же ливанцы всегда там, где можно получить выгоду. Ливан, как и Кот-д’Ивуар, был французской колонией, с Францией его связывают давние исторические связи, поэтому найти себя во франкоязычной среде ливанцу нетрудно.
• В каких сферах Россия и ливанская диаспора в Африке могут сотрудничать?
Я думаю, что во всех сферах. Главное для ливанцев, чтобы была выгода, чтобы был доход. Если россияне смогут предложить продукцию, конкурентноспособную по сравнению с традиционно влиятельными в Африке западными корпорациями, то ливанские бизнесмены будут сотрудничать с Россией. К примеру, до недавнего времени основными поставщиками автомобилей на рынок Кот-д’Ивуара были французские автомобильные заводы, как я уже упоминал, Пежо и Рено, в последнее время все больше и больше получают распространение корейские автомобили из-за своей дешевизны. Думаю, если на рынке появятся российские автомобили, то они разнообразят выбор и оживят конкуренцию. Ливанская диаспора имеет связи во всех сферах торговли и промышленности. Так что, если Россия будет осваивать африканский рынок, сотрудничество с ливанцами пойдет на пользу обеим сторонам. Советский Союз поддерживал арабов в арабо-израильском противостоянии, что создало России имидж союзника арабов. Отношение к России у многих арабов, ливанцев, душевное. Беседу вел Али Мухиэддин.
3 авг. в Исламской республике Мавритания произошел военный переворот. Президент страны был отстранен от власти группой офицеров президентской гвардии. Президент Мавритании Али ульд Тайя пришел к власти в 1984г. в результате путча. За последние пять лет отстранить президента Тайю от власти пытались четыре раза, включая последний. Попытка переворота была предпринята в 2002г., затем в июне 2003г., но тогда большая часть армии осталась верна правительству. В 2004г. был раскрыт еще один заговор против президента. Во всех случаях сценарий был одинаковый: заговорщики пытались использовать момент, когда президента не было в стране. 3 авг. этого года, когда он находился в королевстве Саудовская Аравия на похоронах короля Фахда, попытка переворота удалась. Как заявил Али ульд Мухаммад Валл, один из руководителей переворота и председатель Военного совета за демократию и справедливость, взявшего в свои руки всю полноту власти после переворота, «сегодня был положен конец диктаторскому режиму – самому кровавому режиму в истории страны. Мавритания встает на путь демократического развития».
Первая реакция мирового сообщества была отрицательной. Как позднее в интервью газете аш-Шарк аль-Авсат заявил один из западных дипломатов, не пожелавший называть себя, «мы должны были осудить переворот, так как переворот есть переворот, противозаконное действие, неконституционный метод смены власти».
С резким осуждением выступили Великобритания и Соединенные Штаты. Белый дом заявил: «Мы осуждаем любые попытки смены власти вооруженным путем». Постепенно руководство США смягчило свою позицию. Хотя оказание военной помощи в 150 млн.долл. было приостановлено, это никак не повлияло на гуманитарную помощь, сумма которой оценивается в 3,54 млрд.долл. Первоначальные требования Белого дома вернуть Тайю сменились теперь на призыв к восстановлению конституционного строя.
Африканский союз приостановил участие страны в организации, ссылаясь на неприемлемость военных методов при смене власти. Вместе с тем, АС направил в Мавританию специальную комиссию для выяснения обстоятельств, и уже через день после прибытия миссии АС ее глава, министр иностранных дел Нигерии Олуйеми Адениджи (Oluyemi Adeniji), призвал мировое сообщество «дать новому руководству шанс выполнить свои обещания». Правда, позиции Мавритании в АС не будет восстановлено до тех пор, пока в стране не будут проведены свободные демократические выборы. Глава миссии АС призвал новое руководство как можно быстрее завершить переходный период и передать власть гражданской администрации. Все это дает основания полагать, что АС склонен скорее признать новое руководство Мавритании.
Нейтральную позицию заняли Россия, Франция, а генеральный секретарь Лиги арабских государств заявил, что «народ Мавритании имеет право самостоятельно решать свою судьбу». ЛАГ также направил в Мавританию своего специального представителя в лице заместителя генерального секретаря ЛАГ Саида Камаля, который уже 12 авг. заявил о признании «настоящего положения дел в Мавритании» и отметил, что ЛАГ будет взаимодействовать с Мавританией как с государством. Ливийский лидер Муаммар Каддафи официально заявил о признании нового мавританского режима. МИД Марокко выразил пожелание и дальше укреплять отношения с Мавританией. В целом, в арабском мире смена власти может быть воспринята позитивно, так как режим Тайи подвергался критике за свою явную проамериканскую и произраильскую позицию.
Али ульд Мухаммад Валл провел встречи с дипломатическими представителями ряда стран, в том числе с израильским послом. Валл дал гарантии безопасности израильским представителям, и это разрушило надежды многих мавританцев на разрыв отношений с Израилем.
Фактически, в стране произошла Белая революция, которая предоставила другим кланам возможность участия во власти. Как отмечается в газете аш-Шарк аль-Авсат, власть только «сменила одежды». Все правительственные учреждения, кроме парламента, который был распущен 4 авг., продолжают свою работу. 6 авг. Валл заявил, что после внесения демократических поправок в конституцию в течение переходного периода, рассчитанного на 2г., и одобрения их на всеобщем референдуме, будут проведены выборы в парламент. Поправки включают в себя изменение полномочий президента, ограничение его власти. Особо оговаривается положение о том, что члены военного совета, управляющего страной, не смогут выдвинуть свои кандидатуры на президентских выборах.
11 авг. 2005г. было заявлено о формировании правительства переходного периода. Премьер-министром стал Сиди Мухаммад ульд Бубакр, который с 1996г. являлся послом Мавритании во Франции. В состав правительства входят 26 чел. В новом составе два портфеля держат лица, ранее уже занимавшие министерские посты. Министром иностранных дел стал Ахмад ульд Сиди Ахмад, известный в Мавритании как «архитектор мавритано-израильских отношений».
Говорить о стабильности нового политического режима пока рано. Можно лишь констатировать, что на настоящий момент новый режим пользуется абсолютной поддержкой всего мавританского общества и оппозиционных сил.
Что касается России, то в Мавритании РФ всегда воспринималась как перспективный партнер, с которым необходимо налаживать отношения. Об этом, свидетельствует тон сообщений о России в мавританских СМИ. Они отличаются выдержанностью и нейтральностью, не поднимают острых проблем, что в целом создает положительный имидж России в глазах мавританцев.
Особенно перспективным представляется развитие сотрудничества в области гидрогеологических и буровых работ. Правительство Мавритании приняло программу, направленную на обеспечение базовых услуг населения. В рамках этой программы – интенсивное бурение колодцев и обеспечение водоснабжения городов страны. Хорошим примером в этой связи является российско-мавританская компания «Гидрофор». Еще одним примером сотрудничества может служить и авиакомпания Псков-Авиа, которая уже много лет работает в сфере грузоперевозок; большой интерес представляет рыбная отрасль страны.
Следует учитывать тот факт, что с начала 2006г. Мавритания предполагает начать добывать нефть, запасы которой на настоящий момент оцениваются в 200 млн. бар. Анатолий Яшин.
Соединенные Штаты выделяют Палестинской национальной администрации финансовую помощь в 50 млн.долл. для восстановления инфраструктуры и строительство на территории сектора Газа. Генеральный консул США в Израиле Джейкоб Уоллес передаст министру финансов Палестинской автономии Саламу Файяду документы на право использования выделенных средств. Палестинские эксперты, указывает радио, уже разрабатывают проект строительства туристического комплекса в районе, где находился блок еврейских поселений Гуш-Катиф. Накануне палестинский министр по гражданским вопросам Мухаммед Дахлан заявил, что после завершения израильской эвакуации из сектора Газа будут начаты работы по 30 крупным строительным проектам на общую сумму 500 млн.долл. Финансирование этих проектов будет осуществлено за счет иностранных пожертвований. В рамках одного из проектов, сообщает газета «Джерузалем пост», Объединенные Арабские Эмираты выделят палестинцам 100 млн.долл. на возведение города на территории бывшего еврейского поселения Мораг. Населенный пункт будет назван в честь правителя ОАЭ Халифы Бен Заида.
По сообщению Центрального банка Черногории в I пол. 2005г. объем прямых иностранных инвестиций в экономику Черногории составил 212,7 млн.евро, что в 7 раз больше, чем в I пол. пред.г. Больше всего инвестиций направлено в сектор услуг (81%). Крупнейшими инвесторами в экономику Черногории являются компании из Венгрии, России, Израиля, Великобритании, Словении и Сербии.
Министерство обороны Франции пытается проводить политику сохранения своих позиций в дружественных странах, которые не всегда платежеспособны, но являются ключевыми для французской дипломатии. Министр обороны надеется проводить такую политику при помощи продажи вооружений в указанные страны. Минобороны разрабатывает план, который бы позволил сохранить позиции Франции в странах, постепенно подпадающих под зависимость поставок вооружений из Китая, Индии, России и Израиля. Основополагающий принцип этого плана заключается в поставках в интересующие Францию страны устаревшего вооружения, которое бы устраивало потребителей. Определенное противодействие развитию этого плана оказывают французские промышленники, которые заинтересованы в поставках новейших систем вооружений, что способствует усилению их конкурентоспособности на мировом рынке и соответствует все повышающимся требованиям военных в странах-заказчиках. Обсуждение этого комплекса вопросов намечено провести в сент. во время работы летнего Университета минобороны в г. Кольмаре, где ожидается присутствие основных производителей вооружений, парламентариев и представителей руководства Минобороны Франции.
Премьер-министр Израиля Ариэль Шарон своим решением уменьшил более чем в два раза план сокращения ассигнований на оборону в проекте госбюджета на 2006г. В ходе состоявшегося в понедельник совещания глав ключевых министерств и силовых ведомств, сообщают местные СМИ, Шарон распорядился урезать оборонный бюджет на сумму 650 млн. шекелей (145 млн.долл.) вместо 1,5 млрд. шекелей (330 млн.долл.), предлагаемых министерством финансов. Глава правительства также пообещал изыскать средства для удовлетворения интересов других министерств. Во вторник правящий кабинет должен обсудить и принять решение по бюджету на 2006г.В случае одобрения правительством главного финансового документа государства, он будет передан на рассмотрение Кнессета. В правительстве в отношении бюджета, разработанного ушедшим в отставку два дня назад министром финансов Биньямином Нетаньяху, высказываются критические замечания. В частности, министры от партии «Авода» намерены голосовать против бюджета, в котором предусмотрены сокращения государственных ассигнований на социальные нужды. Местные СМИ отмечают, что дискуссии по поводу бюджета страны станут показателем авторитета премьера Шарона. Отклонение финансового плана развития государства чревато падением правительства и объявлением внеочередных выборов.
Палестинцы намерены развивать туристическую инфраструктуру и сельское хозяйство на месте эвакуируемых Израилем еврейских поселений в секторе Газа. Об этом заявил палестинский министр по гражданским делам Мухаммед Дахлан, курирующий в ПНА вопросы эвакуации израильских поселений и войск из сектора Газа. «Сейчас там будет развиваться туристическая инфраструктура и будут расширяться с/х угодья», – сказал он. По словам министра, ответственность за развитие освобождаемых территорий полностью будет лежать на Палестинской национальной администрации. «Уже разработан план, который позволит создать рабочие места для десяти тыс. палестинских граждан», – добавил Дахлан. Он подтвердил, что все дома израильских поселенцев будут разрушены в любом случае, даже если сам Израиль откажется это делать.По словам палестинского министра, на территории поселений в секторе Газа находится всего около 2600 домов, которые не подходят для размещения в них палестинцев. «По нашим оценкам, в 2020г. в секторе Газа будут проживать от 2,5 до 3 млн.чел. на площади 360 кв.км. Это самый густонаселенный район в мире. «Драгоценные» земли необходимо сохранить для будущих поколений, там не будет несанкционированной застройки, как это бывало раньше», – сказал Дахлан. В то же время, он сообщил, что остается ряд нерешенных вопросов, связанных с уходом Израиля из сектора Газы, начало которого намечено на 15 авг. В первую очередь, по его словам, речь идет о контроле над границами сектора, связывающими его с внешним миром – это аэропорт и морской порт Газы, а также КПП Рафах на границе с Египтом. Кроме того, не решен вопрос сообщения между сектором Газа и Западным берегом реки Иордан. «Должна быть дорога, соединяющая сектор Газа и Западный берег реки Иордан, или, по крайней мере, должны начаться подготовительные работы по строительству этой дороги», – сказал он.
Эвакуация еврейских поселений из сектора Газа обойдется Израилю в 1,9 млрд. шекелей (420 млн.долл.), заявил гендиректтор министерства обороны страны Амос Ярон. По его словам, которые приводит газета «Джерузалем пост», «план размежевания» с Палестинской автономией предусматривает переселение из сектора Газа 1583 семей поселенцев, насчитывающих 8800 человек. По мере их эвакуации на израильскую территорию специально нанятые строительные бригады будут демонтировать по 50 строений ежедневно. Всего предстоит разрушить 2800 жилых домов и 360 общественных зданий. Существующие в поселениях 26 синагог будут уничтожаться под наблюдением раввинов, состоящих на службе в Армии обороны Израиля. Ярон сообщил, что идет активная подготовка к расселению эвакуируемых поселенцев. Помимо сооружаемых временных жилищ, государство забронирует 1500 гостиничных номеров. Те из поселенцев, которых придется выселять с применением силы, будут размещены в районе города Ашкелон, а их имущество складировано. При желании бывших поселенцев получить свое имущество, их вещи будут доставлены по новому месту жительства, отметил гендиректор министерства обороны. Премьер-министр Израиля Ариэль Шарон накануне подтвердил, что операция по эвакуации поселений из сектора Газа начнется в намеченный срок - 15 авг.
Компания Intel, крупнейший в мире изготовитель микросхем (chip), оборудования для персональных компьютеров, сетевых и коммуникационных продуктов, предпочла Индии Израиль в конкурсе на строительство завода по производству микросхем. Стоимость проекта оценивается в 4 млрд.долл. Эксперты в этой области считают, что Индия не может реально составлять достойную конкуренцию в строительстве предприятий передовых промышленных технологий на ее территории из-за отсутствия совершенной инфраструктуры, включающей надежное энерго- и водоснабжение, и широкомасштабных правительственных льгот, а также несовершенства индийского законодательства по охране прав на интеллектуальную собственность.
Владимир Путин удовлетворен характером отношений между Россией и Финляндией, который, по его словам, «в посление годы находится на очень высоком уровне». Это касается и политического взаимодействия и экономических связей, сказал президент РФ. «В прошлом году уровень товарооборота достиг рекордной отметки в 12 млрд.долл., и за первые четыре месяца текущего года вырос еще на 35-38% по разным оценкам», – напомнил глава государства на пресс-конференции после переговоров с президентом Финляндии. Он отметил, что это сбалансированный рост товарооборота с обеих сторон. Президент также отметил, что Россия занимает третье место в торгово-экономических связях в Финляндии, а Финляндия - восьмое место в торговом обороте России. «Это очень достойно», – подчеркнул президент. Он также отметил, что Россия и Финляндия видят дополнительные возможности в активизации торгово-экономического сотрудничества прежде всего в инвестиционной сфере.В Турку продолжатся переговоры президентов России и Финляндии. Глава российского государства прибыл в этот финский город накануне с двухдневным рабочим визитом. Вечером в резиденции «Култаранта» состоялась встреча Владимира Путина и Тарьи Халонен. По окончании переговоров глав двух государств запланирована пресс-конференция. Затем президенты России и Финляндии пообедают на корабле «Суомен Йоутсен» (Suomen Joutsen – «Лебедь Финляндии»). Закончится программа пребывания Владимира Путина в Финляндии посещением технопарка города Турку «Фарма-сити». Финляндия относится к числу стран с четко сформулированной и активно реализуемой государственной научно-технической политикой. Расходы на НИОКР составляет 3,5% валового национального продукта (третье место в мире после Швеции и Израиля).
В стране активно развиваются различные формы инновационной деятельности. На базе ведущих научно-исследовательских организаций и университетов созданы многочисленные технопарки объединяющие научные учреждения с производственными, сервисными и другими фирмами в целях быстрейшего внедрения результатов научных исследований и новейших технологий в производство. Одним из важнейших событий последних лет в развитии промышленного производства губернии Западная Финляндия, столицей которого является город Турку, явилось создание технологического центра, состоящего из нескольких научно-технических комплексов – «Дата-сити», «Био-сити», «Электро-сити», «Фарма-сити» и «Евро-сити». Продолжается разработка проекта «Центра логистики» города Турку, который будет способствовать его развитию как крупного транспортного, научно-производственного и торгового узла, обслуживающего всю Северную Европу.
Турку – старинный портовый город, имеющий давние традиции мореходства. Именно поэтому одним из символов города является парусник «Суомен Йоутсен», пришвартованный у берега реки Аура напротив морского музея «Форум Маринум». История трехмачтового фрегата «Суомен Йоутсен» связана со многими странами. Он был спущен на воду во Франции в 1902г. под названием «Лайоннек» как фрахтовое судно, в 1920г.ы он ходил под германским флагом и назывался «Ольденбург». В 1930г.ы «Суомен Йоутсен» совершил в качестве учебного судна и под финским флагом восемь длительных океанских плаваний. Впоследствии на фрегате располагалась морская, профессиональная школа. С 1991г. отреставрированный фрегат стал музеем, одним из символов Финляндии и местом проведения различных встреч и мероприятий.
Экономическое сотрудничество – от энергетики и транспорта до сферы высоких технологий и телекоммуникаций – в повестке дня переговоров лидеров России и Финляндии. «Важнейшая отличительная черта российско-финляндского взаимодействия - нацеленность на конкретные результаты», – заявил источник в Кремле. Во вторник в финском городе Турку продолжатся переговоры президентов России и Финляндии, начавшиеся накануне. Кремлевский представитель назвал «традиционными опорами» российско-финляндских торгово-экономических отношений энергетику, транспорт, телекоммуникации, лесной и строительный комплексы. «Значительные перспективы связаны с развитием сотрудничества в сфере высоких технологий, дальнейшей активизацией связей между деловыми сообществами России и Финляндии», – отметил источник в администрации президента. Он сообщил, что в 2006г. в Финляндии планируется провести «Дни российской экономики».
Финляндия входит в десятку основных торговых партнеров России. Россия – на третьем месте в финской внешней торговле. Товарооборот в 2004г. составил более 12 млрд.долл. (по финским данным - 9,7 млрд. евро). «Статистические данные говорят о продолжении устойчивой тенденции роста товарооборота, за янв.-апр. 2005г. увеличившегося в долларовом выражении на 31% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года», – сообщил источник в Кремле. По объему инвестиций Финляндия – также в числе крупнейших, иностранных партнеров России. Общий накопленный объем финских капиталовложений на начало 2005г. – более 1 млрд.долл., из них прямых - 596 млн.долл. В 2004г. в экономику России поступило финских инвестиций на 302 млн.долл. (0,75% от общего объема иностранных капиталовложений в России за этот год), из них прямых - 120 млн.долл. По словам кремлевского представителя, приоритетные сферы инвестиционные деятельности финских компаний в России – топливная, целлюлозно-бумажная, деревообрабатывающая и пищевая промышленность, торговля и черная металлургия. Около 80% финских инвестиций в России поступает на Северо-Запад страны. Российский капитал также проявляет интерес к финскому рынку. «Так, в апр. 2005г. ОАО «Лукойл» приобрел одну из крупнейших в Финляндии сетей по продаже нефтепродуктов – компании «Тебойл» и «Суомен Петроли», вложив в этот проект порядка 120 млн. евро», – напомнили в Кремле.
Израиль снял запрет для своих судов на заход в средиземноморские порты Турции. Запрет был введен в конце прошлой недели из-за угрозы терактов. Власти Израиля решили отменить запрет после ареста турецкой полицией группы террористов, планировавших теракты в Анталье против круизных лайнеров с израильскими туристами, сообщает телеканал.
Вооруженные силы Ирана готовы к отражению любой агрессии со стороны США или Израиля. Об этом заявил министр обороны Ирана Али Шамхани, отвечая на вопросы газеты «Аль-Хаят». По мнению Шамхани, вероятность нападения на Иран со стороны США «крайне мала». «Иранские военные разработали стратегию на случай американских или израильских ракетных атак», – отметил глава оборонного ведомства Исламской Республики. «Иран достиг значительного успеха в производстве вооружений, и американцам это известно», – подчеркнул он.
В Каире состоялось подписание египетско-израильского меморандума о взаимопонимании в области поставок природного газа. Протокол подписан с египетской стороны министром нефти АРЕ С.Фахми, с израильской стороны – министром окружающей среды В.Б.Алиазаром. Подписание этих протоколов ожидалось еще в апр. Документ предусматривает оказание поддержки участникам проекта строительства газопровода Синай-Ашкелон, по которому египетский природный газ в течение 15 лет будет поставляться компании «Израиль Электрик». Общая сумма сделки – 2,5 млрд.долл. С египетской стороны держатель контракта: египетско-израильское СП «Истерн Мидэтэрэниум Газ Ко». Поставки газа должны начаться в окт. 2006г.
Федеральная служба статистики Швейцарии сообщила об итогах развития туризма. Количество проведенных иностранными туристами в швейцарских отелях ночей увеличилось по сравнению с аналогичным периодом 2004г. на 7,3%, при этом почти пятая часть из них приходилась на туристов из Германии, которые провели в отелях Швейцарии на 7,6% дней больше, чем в прошлом году. Значительно увеличилось количество туристов из Китая (на 40,6%), Индии (на 30,2%) и России (на 20,6%). В то же время наблюдалось сокращение количества туристов из Франции (на 3,2%), США (на 3,3%), Японии (на 9,6%) и Израиля (на 11,4%).
Полиция конфисковала 40 тыс. единиц одежды с фирменным знаком компании «Пума». Стоимость конфискованной партии – около 1 млн. шекелей. Недавно транснациональная корпорация «Пума» решила вложить 250 тыс. евро в операцию по изъятию поддельной продукции со своим фирменным знаком в торговых сетях Израиля. Для этой цели «Пума» создала специальную группу из сотрудников своей службы безопасности. Вместе с полицией Израиля члены группы провели ряд внезапных проверок рынков, магазинов и текстильных предприятий в Афуле, Иерусалиме, Нагарии, Тель-Авиве, Холоне и Эйлате. Только в лавках на набережной Эйлата было изъято 10 тыс. единиц контрафактной продукции.Все лица, причастные к производству и продаже подделок, задержаны для расследования, заведены 35 уголовных дел. По мнению заместителя генерального директора по сбыту израильского отделения «Пумы» Эяля Пинто , за прошедшие годы мошенники нанесли компании ущерб в млн. шекелей.
Внешнеторговый оборот Армении в 2004г. составил 2 066 010 тыс.долл., на долю импорта пришлось 1 350 976 тыс.долл., а экспорта 715033 тыс.долл. По данным Армяно-европейского консалтингового центра по вопросам экономической политики и права (AEPLAC), 35,6% от общего внешнеторгового оборота Армении пришлось на долю стран Европейского Союза (25 стран), 21% – стран СНГ, 43,4% – других стран.35,2% от общей суммы осуществленного в 2004г. импорта и 36,3% – экспорта приходится на долю ЕС. Соответственно 22,9% и 17,4% составила доля импортно-экспортных операций со странами СНГ. На долю остальных стран мира приходится 41,9% и 46,4% от общего объема импорта и экспорта.
Крупнейшим торговым партнером Армении в 2004г. стала Россия. За отчетный период на долю РФ пришлось 12,9% от общего объема внешнеторгового оборота республики, 13,9% – от ее импорта и 10,9% – экспорта.
Далее следуют Бельгия – 10,5% (8,1%, 15,1%); Израиль – 9,6% (7.4%, 13,8%), США – 8,3% (7,5%, 9,9%), Германия – 7,6% (5,5%, 11,6%), Великобритания – 5,3% (7,2%, 1,5%), Иран – 4,9% (5,4%, 3,9%), Швейцария – 4,9% (5,4%, 3,9%), Грузия – 3,8% (3,7%, 4%), ОАЭ – 3,4% (4,5%, 1,3%), Украина – 3,4% (4,3%, 1,5%), Италия – 3,3% (2,9%, 4%), остальные страны – 23,1% (26,5%, 16,6%).
Египетские власти продолжают мероприятия по поимке лиц, причастных к террористическим актам, совершенным в окт. 2004 и апр. 2005г. Как сообщили официальные представители сил безопасности Египта, часть преступников, при содействии местных бедуинских племен, скрылась на Синае. Египетские подразделения сил безопасности и полиции продолжают блокировать их в горах. Существует угроза ухода этих лиц на территорию Израиля. Египетское руководство проводит переговоры с шейхами местных племен о выдаче преступников.
Товарооборот между Россией и Израилем в ближайшие 5 лет может достичь 5 млрд.долл. ежегодно. Такой прогноз высказал во вторник министр промышленности, торговли и занятости Израиля Элхуд Ольмерт на заседании российско-израильской межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. При этом он назвал данный объем «скромной оценкой возможностей, которые есть у двух стран». Сопредседатель комиссии, министр информационных технологий и связи РФ Леонид Рейман, в свою очередь, сообщил, что с 2002 по 2004г. товарооборот между двумя странами увеличился на 32% и на сегодняшний день составляет 1,644 млрд.долл. Рейман выразил уверенность в том, что этот объем может быть существенно увеличен. Он отметил, что уровень товарооборота не отражает потенциала, которым обладают Россия и Израиль. Министр подчеркнул также, что Россия не удовлетворена структурой экспорта в Израиль, поскольку большая его часть приходится на сырьевые товары. В этой связи Рейман высказал мнение, что в дальнейшем сотрудничество между двумя странами может динамично развиваться в таких областях, как телекоммуникации, информационные технологии и алмазно-бриллиантовый бизнес. По словам министра, Россия также выступает за активизацию сотрудничества в исследованиях и разработках в высокотехнологичных отраслях, сельском хозяйстве и транспорте. Рейман с сожалением отметил, что в последнее время не развивается двустороннее сотрудничество в банковской сфере. «Думаю, выход израильских банков на российский рынок был бы интересен для Израиля», - сказал он.
Представители израильского бизнес-сообщества рассказали на встрече о развитии своих проектов в России. Так, по их словам, в России успешно работают 10 израильских банков. В области производства и оборота алмазов, по словам бизнесменов, также есть большие перспективы для сотрудничества. Так, рассматривается возможность увеличения двустороннего товарооборота в этой сфере c 600 до 800 млн.долл.долл. Бизнесмены высказались также за необходимость расширения сотрудничества в области спутниковой связи и производства цифрового оборудования.
Руководство Израиля приняло решение пойти навстречу требованиям США в вопросе о военных сделках с Китаем. В соответствии с распоряжением премьер-министра Ариэля Шарона израильская делегация отправится в воскресенье в Вашингтон для окончательного урегулирования проблемы. Ожидается подписание двустороннего меморандума о взаимопонимании в области экспорта вооружений. Кризис в отношениях между военными ведомствами США и Израиля возник в связи с продажей Израилем Китаю некоторых видов современного вооружения и военных технологий, что, по утверждениям американской стороны, было сделано за спиной Пентагона. Среди образцов проданного Пекину оружия - беспилотные летательные аппараты «Харпия» (Harpy), способные обнаруживать и уничтожать радарные установки противника. По имеющимся данным, начиная с 1980гг., Израиль продал Китаю оружия и военного снаряжения на несколько млрд.долл. Потребовав от Тель-Авива разъяснений по большинству из военных сделок, Вашингтон отстранил Израиль от участия в разработке боевого самолета нового поколения Ф-35, заморозил сотрудничество в производстве беспилотного истребителя «Хантер-2» и прекратил поставки деталей к приборам ночного видения для израильской армии. Американская сторона также потребовала отставки нескольких высокопоставленных чиновников министерства обороны Израиля. По сведениям «Гаарец», Ариэль Шарон и министр обороны Шауль Мофаз договорились о свертывании сотрудничества с Пекином в области поставок и модернизации «Харпий», а также о создании новой системы контроля за экспортом вооружений. Гендиректтор минобороны Амос Ярон, с которым Пентагон порвал все отношения, объявил, что уйдет в отставку в ближайшее время. В соответствии с принятым решением Израиль не вернет Китаю компоненты «Харпий», находящиеся здесь для ремонта и совершенствования, несмотря на необходимость выплаты за это крупных компенсаций, указывает «Гаарец».
Израильское правительство одобрило в воскресенье план создания компактной зоны проживания для еврейских поселенцев, подлежащих эвакуации из сектора Газа. На еженедельном заседании кабинета министров большинством голосов был утвержден проект перемещения жителей демонтируемого в Газе 21 поселения в район Ницаним между городами Ашкелон и Ашдод. Согласно принятому решению, Ницаним получит статус независимого населенного пункта с собственным советом самоуправления в том случае, если туда согласятся переехать по крайней мере 5 тыс. поселенцев. В секторе Газа проживают 8,5 тыс. граждан Израиля. Все желающие обосноваться в Ницаниме смогут выбрать участок размером 320, 500 или 1000 кв.м. Их стоимость, которая будет вычитаться из предоставляемой государством компенсации за переезд, составит, соответственно, 39 тыс.долл., 50 тыс.долл. и 80 тыс.долл. Министры внутренних дел Офир Пинес-Паз и окружающей среды Шалом Симхон, сообщает газета «Гаарец», проголосовали против проекта, расценив утвержденные цены на землю как чрезвычайно заниженные. Их доводы парировал премьер-министр Ариэль Шарон, заявивший, что эвакуация из сектора Газа - «особый случай и трудная ситуация, в которой следует сделать все возможное для облегчения бремени, ложащегося на поселенцев».
Сирия пытается расширить круг своих союзников, чтобы противостоять давлению на нее США и их политике в регионе. Такое мнение высказал ведущий аналитик ливанской радиостанции «Голос народа» Фадель аль-Жамбе. Комментируя проходящий сейчас визит главы МИД Китая Ли Чжаосина на Ближний Восток, в частности в Сирию, он отметил, что в этот судьбоносный для региона момент каждая страна старается получить сильную поддержку извне, особенно Сирия, которая в последнее время постоянно подвергается сильному нажиму со стороны Америки. «Сирия старается наладить отношения с Китаем, которому предсказывают большое будущее и ведущую роль на мировой арене, при этом сохраняя хорошие отношения со своим давним стратегическим партнером - Россией», - добавил аль-Жамбе. Однако, по его словам, Дамаск не может не учитывать, что реалии изменились и Россия - это не прежний Советский Союз, в ней есть некоторые силы, идущие на поводу Израиля и США против сирийских интересов. По этой причине, заключил аналитик, «она не хочет быть заложницей российской политики и не делает на Россию полную ставку, занимаясь поиском новых мощных союзников». Это, полагает аль-Жамбе, отвечает интересам Китая, который готов войти в регион, чтобы участвовать в его делах наравне с Евросоюзом или США, о чем, по мнению ливанского эксперта, свидетельствует и этот полномасштабный визит министра иностранных дел Китая на Ближний Восток, в ходе которого он посетит многие страны. «Это шаг Китая к участию в делах ближневосточного региона, который так же, как и другие страны, ищет здесь себе место», - добавил он.
Очень своевременный противник
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2005
В.Л. Иноземцев – д. э. н., главный редактор журнала «Свободная мысль-XXI».
Резюме «Война с террором» не могла не начаться, потому что политики во всем мире крайне нуждались в «правильном» враге. Такого противника нельзя увидеть; борьба с ним должна продолжаться бесконечно долго.
В хронике разворачивающейся антитеррористической кампании 6 июня 2005 года – примечательный день. Не менее знаменательный, чем 29 июля 2005-го или 12 сентября 2007-го. Неужели между тремя этими датами существует связь? Да, существует. Первую отделяют от 11 сентября 2001 года столько же дней и ночей, сколько минуло за период от нападения Японии на Перл-Харбор до подписания ею акта о безоговорочной капитуляции на борту американского линкора «Миссури». Вторая дата отстоит от сентябрьских событий на такой же отрезок времени, который прошел между вторжением германских войск на территорию СССР и взятием Берлина. Третья же придется на окончание промежутка в шесть лет и один день – ровно столько продолжалась самая кровавая в истории Вторая мировая война.
При этом, к сожалению, ничто не свидетельствует о том, что агрессия в отношении «свободного мира», совершенная осенью 2001-го, отражена столь же эффективно, а противник разгромлен столь же убедительно, как в войне, закончившейся 60 лет назад. Устойчивого сокращения числа террористических атак в мире не наблюдается. Практически невозможно подсчитать, сколько средств расходуется в мире на борьбу с террористической угрозой. Но если предположить, что государства, противостоящие террору, тратят на эти цели 40 % прироста своих военных бюджетов, то соответствующие расходы за 2001–2004 годы составят не менее 400 млрд долларов. При этом события в данной исторической драме развиваются таким образом, что «все прогрессивное человечество» начинает сомневаться: действительно ли необходимо доводить до конца «правое дело», инициированное «коалицией решительных», и так ли уж искренни намерения составляющих ее государств?
К сожалению, сегодня дело зашло слишком далеко. Тем важнее осознать, с чем мы все столкнулись, на что решились, каковы в сложившейся ситуации шансы на успех и у нас самих, и у тех, кого мы поспешно назвали (и стремительно сделали) своими врагами. Это необходимо всем нам.
ПОКАЖИТЕ МНЕ ВРАГА
Понятие «терроризм» не имеет однозначного толкования. Обычно его определяют как любые насильственные действия против гражданского населения, направленные на провоцирование паники и нагнетание чувства страха и незащищенности в обществе, дестабилизацию социальных институтов. По мнению экспертов Государственного департамента США, терроризм – это «предумышленное, политически мотивированное насилие, осуществляемое группировками субгосударственного уровня или нелегальными агентами против невоенных целей, чтобы воздействовать на соответствующую аудиторию». Между тем такое определение крайне редко применяется при оценке происходящих событий; намного чаще за терроризм выдаются преступные действия, которые, строго говоря, не могут и не должны рассматриваться в качестве проявлений террористической активности.
Так, ежедневно в репортажах из Ирака или с Северного Кавказа сообщается о таких «терактах», как подрыв автомобиля у ворот военной базы или расстрел из засады автомашины с военнослужащими. Подобные действия, однако, нельзя считать террористическими в прямом смысле слова, как, скажем, никогда не считались терроризмом вылазки партизан против оккупационных войск. Почему, например, убийство президента Чеченской Республики Ахмата Кадырова 9 мая 2004 года считается террористическим актом, а убийство германского протектора Богемии и Моравии Рейнхарда Гейдриха 27 июня 1942-го – успешной операцией сил Сопротивления? И если стало привычным говорить об убийстве народовольцами российского императора Александра II (1881) как об успехе террористов, то почему никто не рассматривает таким же образом убийство президента США Авраама Линкольна в 1865-м? И это далеко не все возможные вопросы.
Как правило, к террору прибегают три типа политических сил, каждый из которых преследует свои цели.
Во-первых, это социальные движения, не имеющие широкой общественной поддержки; они применяют террористические методы, чтобы вызвать своими действиями бЧльший общественный резонанс. Примерами могут служить «Народная воля» в России конца XIX века, а в XX столетии – итальянские «Красные бригады» в 1970-е годы, «Тупак Амару» в Перу в 1990-е и т. д. В большинстве случаев террористические вылазки не прибавляли этим группировкам симпатий граждан, и правительства успешно их подавляли.
Во-вторых, это движения меньшинств или угнетенных народов, стремящихся к независимости и самоопределению. Посредством террористических актов они пытаются заставить колонизаторов уйти с земли, которую считают исконно своей. Так действовали алжирские террористы во Франции в 50-е годы прошлого века, палестинские террористы в международном масштабе в 1960–1990-е, чеченские боевики в российских городах на протяжении последнего десятилетия. История показывает, что правительства в конце концов вынуждены идти на удовлетворение требований таких группировок.
В-третьих, это религиозные или квазиидеологические движения, целью которых является добиться либо невмешательства в дела тех или иных государств, регионов или религий, либо доминирования своих верований и идеологий над другими религиозными и общественными принципами. От первого, тоже идеологизированного типа они отличаются прежде всего масштабом деятельности и социальной поддержки, а также глубиной идеологических корней. К подобным движениям относятся исламские террористы, объединенные в организованные группы, такие, как, «Аль-Каида», ХАМАС, «Хезболла», «Ансар-аль-Ислам». В первую очередь «война с терроризмом» объявлена именно этим группам и организациям.
Противодействие каждому из названных типов терроризма обеспечивается по-разному. В первом случае это прежде всего максимально эффективное использование сил правопорядка и обычных механизмов борьбы с тяжкими правонарушениями. Террористическая организация, задумавшая, например, убийство известного политика, мало чем отличается от преступной группировки, замышляющей устранение лидера конкурентов. Второй случай более сложен, в частности потому, что Организация Объединенных Наций подтвердила «легитимность использования народами колоний, равно как и народами, находящимися под иностранным владычеством, любых имеющихся в их распоряжении методов борьбы за самоопределение и независимость» (резолюция Генеральной Ассамблеи № 2908 от 2 ноября 1972 года «О применении Декларации о предоставлении независимости странам и народам, находившимся под колониальным владычеством»). Строгое же разграничение легитимной борьбы за самоопределение и того, что сегодня предпочитают называть сепаратизмом, вряд ли возможно. Поэтому основным «оружием» в борьбе с терроризмом второго типа оказываются переговоры со стоящими за ним политическими силами. В свое время ставку на переговоры делал и французский президент Шарль де Голль, решая алжирскую проблему, и английский премьер Тони Блэр в поисках мира в Северной Ирландии. Заметные успехи достигнуты в Испании: в Стране Басков уровень насилия за последние годы понизился в несколько раз. Активизировался и ближневосточный мирный процесс, что связано с приходом к власти нового палестинского лидера Махмуда Аббаса.
И наконец, борьба с третьим типом терроризма, наименее изученным и осмысленным, должна, очевидно, строиться прежде всего на глубоком анализе целей и задач террористов, который, между тем, отсутствует у большинства «борцов против террора».
Итак, вооруженная борьба за самоопределение и национальную независимость, если даже в ней применяются методы, не предусмотренные конвенциями о способах ведения войны (как, например, на Западном берегу реки Иордан, в Чечне или Ираке), не может считаться террором. Не являются примерами терроризма и нападения на военнослужащих оккупационных армий. К террористической активности неправильно относить также отдельные насильственные акции, объектом которых оказываются военные или политические руководители «противника» (к примеру, обстрел багдадской гостиницы, где остановились американские чиновники). Ведь терроризм направлен против гражданского населения, то есть против тех, кто не причастен к политике, спровоцировавшей действия террористов.
Таким образом, война с терроризмом – это скорее миф, созданный современными политиками с целью найти оправдание своим агрессивным стремлениям. Мир нуждается не в объявлении войны непонятному врагу, а в первую очередь в изучении природы террористических движений, мотивов действий террористов, наконец, в определении того, каковы предпосылки устранения этого явления.
Сегодня главную угрозу западный мир усматривает в мусульманском терроризме. Атакуя 11 сентября 2001 года здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и Пентагона в Вашингтоне, боевики «Аль-Каиды», весьма вероятно, стремились тем самым восславить Аллаха и нанести удар по тем символическим центрам, откуда осуществлялось экономическое и военное вмешательство в дела «правоверных». Более конкретных целей они перед собой, скорее всего, не ставили. (Во многом именно поэтому службы безопасности США и других западных стран не смогли воспрепятствовать нападавшим. Не понимая намерения противника, нельзя предположить, где и каким образом будет нанесен удар.)
Однако последствия террористических актов 11 сентября оказались куда более масштабными, чем те, на которые надеялись их организаторы, движимые только слепой ненавистью к западному миру. Вторжение войск антитеррористической коалиции в Афганистан и – еще в большей мере – американская агрессия в отношении Ирака позволили лидерам «Аль-Каиды» представить «войну с терроризмом» как войну Запада с исламским миром, на что, заметим, имелись веские основания. Как отмечает Джордж Сорос, «объявив войну терроризму и вторгнувшись в Ирак, президент Буш сыграл на руку террористам», и если террористы «ждали от нас той реакции, которая в действительности последовала, то, по-видимому, они понимали нас лучше, чем мы сами понимаем себя». Не менее крупной ошибкой развитых стран стала их готовность рассматривать происходящее на Северном Кавказе и палестинских территориях как битву на фронтах глобальной антитеррористической войны. Тем самым фактически оказались смешаны «в одну кучу» два совершенно разных процесса: с одной стороны, бескомпромиссная борьба исламских фундаменталистов с фундаменталистами западными, а с другой – очевидные, хотя и спорные с политической точки зрения, попытки чеченского и палестинского народов повысить степень своей автономии и суверенитета. Собственно говоря, не столько трагедия 11 сентября, сколько ответные действия Запада создали – практически из ничего – ту глобальную «террористическую коалицию», которой развитой мир мало что может сегодня противопоставить. Эта аморфная структура, а точнее, масса слабо связанных между собой полуавтономных группировок и движений, и есть тот «враг», против которого идет нынешняя «война».
Отсюда возникает, пожалуй, наиболее важный вопрос, которого всячески избегают апологеты «войны с терроризмом»: кто в этой «войне» выступает субъектом, а кто – объектом агрессии? Даже в наиболее сложном случае, ближневосточном, любой непредвзятый наблюдатель засвидетельствует, что Израиль подвергался нападениям со стороны своих арабских соседей, но в отношении палестинцев он сам оказывался агрессором. Следствие очевидно: еврейское государство борется сегодня не с египетскими или иорданскими, а с палестинскими террористами. В случае с Чечней дело обстоит так же: декабрьский указ 1994 года санкционировал ввод российских войск на территорию Чеченской Республики, что привело к многотысячным жертвам с обеих сторон. В ситуации с «Аль-Каидой» вряд ли правомерно вести речь об агрессивных действиях США, однако в то же время нельзя не признать, что с середины 1970-х американские военные базы находятся в Саудовской Аравии, Катаре, Бахрейне, Объединенных Арабских Эмиратах, Омане и многих других странах региона, а никак не арабские – вблизи Вашингтона. При этом большая часть нападений на граждан США в странах Ближнего Востока направлена против военнослужащих или работников официальных представительств Соединенных Штатов.
Таким образом, современный всплеск терроризма обусловлен тем, что арабский мир все сильнее ощущает враждебное отношение к исламу со стороны западной цивилизации, прежде всего в американской ее версии. Причем реакция западного мира на события 11 сентября 2001 года лишь способствовала появлению «единого антитеррористического фронта», подтолкнув экстремистов к сплочению.
ПРИЧИНЫ АКТИВИЗАЦИИ ТЕРРОРИСТОВ
После террористических актов в Нью-Йорке и Вашингтоне западные политики и эксперты незамедлительно принялись искать причины, побудившие «Аль-Каиду» к столь внушительной демонстрации собственной силы. Практически сразу же прозвучали мнения о том, что активизация терроризма связана с усиливающимся экономическим разрывом между Севером и Югом; начались поиски корней терроризма в характере и специфических чертах ислама.
Однако истоки современного терроризма – не в экономическом неравенстве. Это становится очевидно при сравнении западного мира с наименее развитыми африканскими государствами: тропическая Африка в последнее время более известна кровопролитными внутренними войнами и этническими чистками, чем террористическими организациями. Из 261 террористической или военизированной организации только 64 приходится на этот регион, причем 30 из них действуют в Судане, Эфиопии, Эритрее, Сомали и Демократической Республике Конго, где продолжаются гражданские войны. Ни одна африканская террористическая организация не осуществляет терактов за пределами своей страны. Бедные страны Латинской Америки, где в 1970-е и 1980-е годы происходило наибольшее число террористических вылазок, также практически не участвуют в современном международном терроре.
В то же время исламский мир, который сегодня признан основным источником террористической угрозы, остается весьма богатым регионом, а наиболее известные международные террористы – это выходцы из вполне благополучных в материальном отношении слоев населения. Более того, сама террористическая деятельность обеспечивает ее участникам серьезные доходы (по некоторым оценкам, размеры так называемой новой экономики террора (the New Economy of Terror) составляют до 1,5 трлн дол., или 5 % мирового валового продукта.
Точно так же современный терроризм не обусловлен политическим противостоянием двух частей мира. Под политикой сегодня, как правило, понимают активность, в той или иной мере связанную с действиями государственных институтов. Напротив, террористические движения всегда возникали как негосударственные структуры, и именно государства, как наиболее значимые символы власти, обычно оказывались объектом их агрессивных действий. Как подчеркивает, например, профессор Нью-Йоркского университета Ной Фелдмен, уже сами разговоры о «государственном терроризме» «решительно наводят на мысль и наглядно свидетельствуют о том, что употребляемое нами в обычном смысле понятие “терроризм” включает лишь негосударственное насилие». Эту точку зрения разделяет ныне большинство экспертного сообщества. Достаточно уверенно можно утверждать, что подобная ситуация сохранится и впредь: в условиях начавшейся «войны с террором» негосударственный характер террористических группировок обеспечивает им серьезные преимущества. Вместе с тем отождествление террористической организации с неким государством, напротив, грозит тому самыми тяжелыми последствиями (как произошло с Афганистаном).
На мой взгляд, основные причины современной волны терроризма кроются не столько в объективной реальности нашего времени, сколько в восприятии ее широкими массами населения, в частности, в мусульманском мире. Западная цивилизация, несомненно, доминирует на планете, но доминирует весьма специфическим образом – минимизируя свои контакты с теми, кто к ней не относится. Торговля со странами Африки, Ближнего Востока и Азии (исключая Китай и других азиатских «тигров») обеспечивает не более 9 % товарооборота Соединенных Штатов и государств Европейского союза. Более 2/3 стоимостного объема этой торговли приходится на нефть и нефтепродукты. Инвестиции США и ЕС в эти регионы поддерживаются на минимальном уровне: не более 1,8 % совокупного американского и около 4 % совокупного европейского объемов.
Сами арабские государства, начав в 1960-е бурную модернизацию, вскоре столкнулись с перспективой более «легкого» существования за счет экспорта нефти; те из них, которые недавно считались наиболее развитыми – Египет и Сирия, оказались в новой ситуации аутсайдерами. Запад, и в первую очередь США, ничего не сделал для поддержки своих сторонников в этом регионе, предпочитая использовать тактику грубого нажима. В то же время культурное проникновение Запада шло в регионе не менее активно, чем повсюду в мире. Поэтому неудивительно, что местное население постепенно стало видеть в Америке враждебную силу – такую, которая поддерживает Израиль, укрепляет свое военное присутствие в регионе, проповедует образ жизни, всегда казавшийся недоступным большинству арабского населения, наконец, находится на стороне полуфеодальных режимов, не пользующихся большой поддержкой собственных подданных. Запад в глазах мусульман непобедим в военном отношении, недостижим по экономической мощи, но при этом пользуется их богатствами и сбивает их с пути, указанного предками. Сегодня часто цитируют знаменитую фатву Усамы бен Ладена от 23 февраля 1998 года, в которой говорится: «Убивать американцев и их союзников – гражданских и военных – личный долг каждого мусульманина», – но при этом забывают о том, что война американцам была объявлена «для того, чтобы их армии, потерпевшие поражение и неспособные угрожать мусульманам, убрались со всех земель ислама». В такой атмосфере людям проще пойти за толпой, чем сделать разумный индивидуальный выбор.
Население большинства государств арабского мира, безусловно, ставит коллективную самоидентификацию выше свободы индивидуального выбора. Связано ли это с исламскими традициями, на чем настаивают многие исследователи, для данного анализа не играет большой роли. Важнее то, что здесь Запад выступает в качестве той «чуждой» силы, противостояние которой сплачивает народы Ближего Востока, еще не имеющие подлинной национальной идентичности. Более того, чем активнее западый мир (и в первую очередь США) будет насаждать в этом регионе принципы личностной автономии и политической демократии, тем сильнее будет укрепляться исламская оппозиция и тем меньше останется шансов для того, чтобы западные ценности овладели умами и сердцами местного населения.
Современный терроризм, разумеется, не сможет навязать западному миру пересмотр его основополагающих принципов; он, конечно же, не приведет к возникновению «всемирного халифата», о чем для красного словца заявляют некоторые исламские проповедники. Собственно говоря, террористы и не ставят перед собой таких задач и целей. Их стремления намного скромнее: они прежде всего хотят, чтобы Запад перестал устанавливать свои порядки за пределами собственных границ. И эти требования, по сути, трудно не признать справедливыми.
ПРОГНОЗЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
На сегодняшний день Запад во главе с Соединенными Штатами, государством, превосходящим по мощи величайшие империи прошлого, пока не добился ощутимых результатов в борьбе с противником, который применяет против него «оружие слабых», то есть террор.
Способен ли Запад победить в этой так называемой «войне с терроризмом»? Какие последствия для всего мира будет иметь взаимная эскалация «террористического» и «антитеррористического» насилия? Сохранятся ли нынешние международные институты, или они станут жертвами (пусть даже случайными) этой схватки?
Эти вопросы, весьма актуальные, практически никогда не поднимаются идеологами «войны с террором». Во-первых, глобальный террор – новое, неисследованное явление для западных политологов и социологов. Кроме того, западные эксперты настолько уверовали в неизбежность распространения демократии в мире, в преобладание в человеческом сознании индивидуалистических стремлений, в торжество рационального начала над иррациональным, что это мешает им охватить весь комплекс проблем, порождающих современный мусульманский терроризм.
Во-вторых, сегодня не видно особой потребности найти ответы на многие актуальные вопросы. Для современной политики, предельно инструментализированной и в значительной мере лишенной стратегического видения, всплеск терроризма оказался, как ни кощунственно это звучит, весьма кстати. Политики, мыслящие «от выборов до выборов» формулами типа «кто не с нами, тот против нас», охотно воспользовались террористической угрозой для «дисциплинирования» населения, а также для манипуляции сознанием и симпатиями избирателей. Борьба с абстрактным «международным терроризмом» является для них превосходным средством продемонстрировать своему народу сложность решаемых задач, собственную активность и ответственность.
Если глубоко задуматься над перечисленными проблемами, окажется, что поводов для оптимизма немного.
У Запада очень мало шансов на победу. В первую очередь потому, что ему приходится иметь дело не столько с экстремистскими вылазками единичных бандитов, сколько с феноменом, за которым прежде всего стоит стремление народов к самоопределению или обретению собственной идентичности, то есть определенные цивилизационные ценности. Но история свидетельствует, что на протяжении второй половины ХХ столетия Запад проигрывал все войны, в которых противная сторона боролась за свою независимость или за возможность состояться как культурная общность.
Помимо этого население западных стран сегодня убеждено в том, что «демократия» (то есть западные представления о свободе и справедливом обществе) должна укорениться повсюду. Однако смириться с навязанными извне представлениями о свободе – значит перестать быть свободным самому, и этого на Западе, похоже, не понимают и не хотят понимать. Утверждая, что террористы – это враги свободы, западные лидеры безнадежно заблуждаются и вводят в заблуждение тех, кто следует за ними. Нет, террористы борются не против свободы, а за свободу своих народов не прислушиваться к чужим советам.
Здесь на память приходит один пример, прекрасно показывающий всю примитивность мышления американского политического класса, выступающего ныне лидером в «войне с террором». В 60-е годы прошлого века чернокожие американцы начали масштабную кампанию борьбы за отмену расовой сегрегации, утверждая, что ничем не отличаются от белых. Однако сорок лет спустя те же афроамериканцы настаивают на своей «особости» и требуют квот в университетах и налоговых поблажек, дополнительного финансирования социальных программ и т. д. И что? Правительство вводит систему affirmative action (речь идет о принятом в 2003-м решении Верховного суда США оставить в силе Программу позитивных действий, предоставляющую льготы, в частности, расовым меньшинствам. – Ред.), прямо противоречащую, как отмечают многие социологи, фундаментальным принципам либерализма. В 1960-е годы новые независимые страны тоже хотели быть «такими, как все». Но они потерпели неудачу и теперь апеллируют к собственной исключительности. Почему же американские политики, соглашаясь с претензиями собственных чернокожих на «особость», игнорируют аналогичные претензии со стороны арабского мира?
Кроме того, противодействуя Западу, террористы используют заимствованное у него же оружие. Так, главная, как считается, трудность борьбы с террористами обусловлена «сетевым» характером их структур, успешно противостоящих традиционной тактике армий и спецслужб. Но на самом деле террористы ничего не изобрели. Они лишь взяли на вооружение средство, с помощью которого стремящийся к экономической экспансии Запад не первый год повышает эффективность деятельности своих транснациональных корпораций. Разве не говорили в США и Европе с придыханием о долгожданном приходе «сетевого общества»? Оно пришло.
Таким образом, не осмыслены в должной мере ни цели террористов, ни их методы. Однако существует и гораздо более сложная проблема – мотивация террористического движения. Дело в том, что отдельные террористические акции, как правило требующие от их исполнителей самопожертвования, нередко являются не жестом отчаяния и не проявлением мужества, а актом личного спасения! Будучи религиозным фанатиком, террорист-смертник действует рационально – ведь убийство десятков «неверных» открывает ему прямую дорогу в рай, что для него гораздо важнее, чем деньги, которые могли быть обещаны его семье или близким. Тем удивительнее, что большинство «борцов с терроризмом» не устают говорить о гигантских суммах, идущих на финансирование террора, о множестве наемников, проникающих в Ирак или Чечню, а также о своих успехах в перекрытии каналов финансирования террористов. Между тем разрушение башен-близнецов вкупе с атакой на Пентагон обошлось его исполнителям не более чем в 500 тыс. дол., в то время как объемы возрожденной торговли опиумом в Афганистане исчисляются миллиардами, а российская помощь «законному» чеченскому правительству – сотнями миллионов долларов. Так что террористы борются отнюдь не за финансирование...
Современные террористы либо воспитаны в обстановке перманентной незащищенности и неуверенности в будущем, либо добровольно обрекли себя (что относится прежде всего к их лидерам) на жизнь в подобных условиях. Еще в 1993-м известный палестинский экстремист Абу Махаз пояснил: «Мы – террористы, да, мы – террористы, потому что это наша судьба». Усиление «лобовой» атаки на террористическое движение может только расширить его ряды и ожесточить его участников, возбуждая в них чувство религиозной и этнической солидарности. Большинство же граждан западных стран не намерены лишаться ни личных свобод, ни материального благополучия и потому будут поддерживать борьбу с терроризмом только до тех пор, пока она не окажется чревата серьезными политическими и экономическими потрясениями. Поэтому удары террористов будут разваливать антитеррористическую коалицию; удары же по террористам – лишь укреплять их ряды.
Прошедшие с начала «войны с террором» почти четыре года показывают, что для поддержки этой войны населением западных стран необходимы весомые доказательства достигнутого прогресса. Пока еще такими свидетельствами могут служить свержение режима «Талибан», разгром лагерей «Аль-Каиды» и освобождение Афганистана, отстранение от власти Саддама Хусейна и оккупация Ирака войсками союзников. Однако эти достижения обошлись США и присоединившимся к ним странам в сотни миллиардов долларов, а дальнейшие перспективы туманны. Поток наркотиков из Афганистана растет, положение в Ираке не стабилизировалось, агрессивность США вызывает вполне понятное стремление других стран обеспечить себе доступ к ядерному оружию. Ситуация в Саудовской Аравии и в Пакистане, единственной мусульманской стране, обладающей оружием массового поражения, остается взрывоопасной. «Война с террором» приводит и к косвенным издержкам – от роста цен на нефть до кризиса на рынке авиаперевозок и туризма. Через некоторое время западный бизнес, пока еще радующийся новым военным заказам и увеличению государственных расходов на безопасность, ощутит, что инициированная американцами авантюра просто никому не выгодна. И террористам сегодня достаточно лишь поддерживать на Западе истерию, запущенную самими же западными лидерами, чтобы со временем увидеть крах их политики.
Кроме того, «война с террором» наносит ущерб единству западного мира. Так, американское вторжение в Ирак начиналось весной 2003 года в условиях беспрецедентного раскола мира на два лагеря – сторонников и противников кампании Соединенных Штатов. Давно назревшая реформа ООН, можно предположить, провалится именно по причине того, что в Соединенных Штатах, России и отчасти Великобритании к нынешним угрозам и вызовам относятся иначе, чем в континентальных европейских странах. Восприятие собственного государства в качестве «осажденной крепости», а остальных стран как звеньев разного рода «осей зла» непродуктивно и ведет лишь к расширению поля для конфликтов и противоречий.
Таким образом, новый раунд «войны с террором» закончится поражением Запада.
ИСТИННЫЕ ЦЕЛИ И НЕОТЛОЖНЫЕ ЗАДАЧИ
«Война с террором» не могла не начаться. Прежде всего потому, что политики во всем мире крайне нуждались во враге, отвечавшем ряду критериев. «Правильный», с точки зрения современных деятелей, враг – это тот, кто представляет собой опасность, кто не связан с ведущими западными странами. Его место там, куда можно наносить безответные удары; его нельзя увидеть; борьба с ним должна продолжаться бесконечно долго, а мера ее успешности – оставаться неопределимой; наконец, необходимость войны с ним должна оправдывать серьезные ограничения демократических прав собственных граждан, а увеличение расходов на нее не должно вызывать возражений у населения.
Все эти критерии идеально воплощены в «международном терроризме». В политике последних лет данное понятие сыграло ту же роль, что и понятие «глобализация» – в хозяйственной практике последних десятилетий. Если вспомнить историю, окажется, что до середины ХХ столетия взаимодействие между Европой и США, с одной стороны, и остальным миром – с другой, именовалось «вестернизацией», которая, как считалось, универсальна по своему временнЧму характеру и географическому охвату. Причем модель технологического общества со всеми его атрибутами – от массового потребления до либеральной демократии – оценивалась как в принципе легко воспроизводимая и поэтому всеобщая. Однако эта «всеобщая» модель предполагала и ответственного за ее повсеместное насаждение – Запад. Тот факт, что именно в последние десятилетия зафиксирован невиданный рост мирового неравенства, не волнует адептов глобализации. Гораздо важнее иное: любую экономическую проблему можно сегодня объяснить объективным процессом глобализации и, как говорится, «умыть руки». Понятие «международный терроризм» дало политикам такой же инструмент ухода от реальности (и от ответственности), какой получили экономисты с появлением термина «глобализация». Было бы наивно полагать, что политики не воспользуются этой новой возможностью.
«Война с террором» – это то, в чем кровно заинтересованы правящие элиты и руководители всех без исключения вовлеченных государств – Соединенных Штатов и России, Великобритании и Польши, многих других. Им необходимо раздувание террористической угрозы и уничтожение все новых и новых террористов. (Причем именно уничтожение, как мы видели это на примере Аслана Масхадова, а не предание их гласному и справедливому суду, о чем так много говорится.) Им требуется наращивание военных расходов и, как отмечалось выше, ограничение гражданских прав, а также многое другое... Так что этой войне не суждено завершиться быстро. Даже если антитеррористическая коалиция в ее нынешнем виде и прекратит свое существование (а в этом у меня практически нет сомнений), то сама «борьба» в разных ее формах будет продолжаться.
Но кровавые акции террористов, конечно же, не должны оставаться безответными. При этом в борьбе с террористической угрозой необходимо соблюдать несколько очевидных и неоспоримых правил.
Во-первых, нужно провести четкую грань между вооруженными формированиями, сражающимися за самоопределение и независимость своих народов, и террористами, действующими во имя идеологических и религиозных целей. Если в первом случае, как уже было сказано, наиболее эффективным средством решения проблем являются переговоры, то во втором переговорный процесс вряд ли возможен. Да в нем и нет необходимости – ведь требования террористов из «Аль-Каиды» или «Исламского джихада» не предусматривают политических договоренностей. Исламские экстремисты не представляют собой той политической силы, с которой возможны переговоры. Они не могут взять на себя внятных обязательств. Нет никакой возможности оказать на них давление при несоблюдении ими достигнутых договоренностей. В общем, все они – не сторона на переговорах.
Во-вторых, даже признавая необходимость отказаться от переговоров, нельзя утверждать, что конечной целью войны с террористами является их истребление. Чем активнее ликвидируются отдельные террористы, тем больше весь народ проникается целями и задачами их движения; примером тому может служить обстановка на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа, а также в Чечне.
Поэтому подходы к борьбе с терроризмом должны различаться в зависимости от того, где проходит «линия фронта». Если противостояние террору происходит на территории западных стран, теракты следует квалифицировать как тяжкое преступление – убийство или покушение на убийство с отягчающими обстоятельствами. Соответсвенно террористов надлежит обезвреживать, а в их организации – внедрять агентов; следует перекрывать каналы поступления к ним денег и оружия, а приток иммигрантов из стран, где расположены «основные силы» главных террористических организаций, – ограничивать. Мониторинг иммигрантов и выходцев из таких стран необходимо на определенный период времени признать хотя и неприятной, но вынужденной, а потому допустимой мерой. Об эффективности таких мер говорит пример США, где после 11 сентября 2001 года не зафиксировано ни одного террористического акта. И причиной тому – усилившиеся меры внутренней безопасности, а отнюдь не сокращение числа боевиков «Аль-Каиды».
Если же борьба с террором ведется за пределами Запада, требуется выработать и принять жесткие правила отношений с государствами, на территории которых активно действуют террористические группировки. Эти государства (а к ним, несомненно, относятся многие ближневосточные страны) должны быть лишены всякой помощи со стороны развитого мира; следует полностью отказаться от практики продажи им любых систем вооружения; предупредить о недопустимости обладания оружием массового поражения (причем, например, к Пакистану это относится даже в большей степени, чем могло бы относиться к Ираку), ограничить торговое и экономическое сотрудничество с ними и т. д. Если народы этих стран предпочитают сохранять свой образ жизни, традиции и религиозную «чистоту», им не нужно препятствовать. Напротив, показательное «отступление» Запада из данного региона при жестком недопущении перенесения исламского джихада на территорию развитых стран вызовет проблемы у самих мусульманских экстремистов, не имеющих никакой позитивной программы. Как показывает пример отстающих государств, наиболее эффективный способ дискредитировать популистские движения – позволить последним добиться провозглашаемых ими целей. «Бросив исламский мир на произвол судьбы», мы отнюдь не предадим идеалы свободы и гуманизма. Западные ценности будут усвоены не там, куда Западу хватит сил их донести, а там, где на них возникнет реальный и осмысленный спрос. Свобода важна не сама по себе – гораздо важнее завоеванная и выстраданная свобода. Пока мусульманские народы не ощутят потребность в западных ценностях, не возжелают свободы, навязать им их будет невозможно да и, замечу, не нужно.
Россия. США. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 9 июня 2005 > № 2911854
Владислав Иноземцев
Альтруизм как национальный интерес
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2005
Кьелль Магне Бундевик – премьер-министр Норвегии.
Резюме Норвегия рассматривает участие в урегулировании конфликтов по всему земному шару в качестве приоритета своей внешней политики. Ведь войны и нестабильность даже в самых отдаленных уголках мира – угроза благополучию каждого.
Дипломатические отношения между Норвегией и Россией были установлены ровно сто лет назад, после мирного расторжения шведско-норвежской унии (1814–1905). Однако, как справедливо гласит название совместной выставки, открывшейся в Санкт-Петербурге в апреле 2005-го, на неформальном уровне мы являемся «соседями уже тысячу лет». За все это время наши народы ни разу не воевали друг с другом. Мир на общей северной границе сохранялся даже тогда, когда по тем или иным причинам возникала политическая напряженность. Норвегия и СССР являлись союзниками в борьбе против нацизма, и мы никогда не забудем, что именно Советская армия освободила норвежскую провинцию Финмарк.
Пятнадцать лет тому назад развитие связей между обеими странами вступило в новую фазу, и можно с уверенностью утверждать, что никогда прежде между ними не устанавливались столь дружественные и разносторонние отношения. Сегодня сотрудничество в области экологии, энергетики, трансграничный, культурный обмен и контакты между людьми так же важны, как военно-политические вопросы, доминировавшие до 1990 года. Обе страны богаты природными ресурсами; они вместе управляют рыбными ресурсами Баренцева моря, экономическое значение которого, равно как и значение всего северного региона, возросло. Нефтяные запасы в этих водах становятся все более существенным фактором, и это открывает перед двумя странами новые и многообещающие возможности, прокладывает путь к сближению.
Важной областью совместной деятельности, в которой участвуют также и другие страны «большой восьмерки», стало за последнее десятилетие укрепление ядерной безопасности на северо-западе России. На соответствующие программы Норвегия выделила 160 млн долларов. Мы намерены и впредь сотрудничать с Россией в вопросах снижения риска ядерных аварий, предотвращения загрязнения атомными станциями окружающей среды, чтобы не допустить попадания радиоактивных материалов и расщепляющихся веществ в руки злоумышленников. В этой связи особое значение придается сотрудничеству между теми российскими и норвежскими учреждениями, которые управляют этими объектами и контролируют их.
Сегодня сообща работают не только правительства – все большее число российских и норвежских компаний становятся партнерами в результате создания совместных предприятий или вследствие расширения торговли и увеличения инвестиций. Это относится прежде всего к нефтяной отрасли. Мы надеемся наладить еще более тесное сотрудничество на северных месторождениях, как норвежских, так и российских. Норвежским компаниям, за плечами которых тридцатилетний опыт освоения нефтегазовых ресурсов Северного моря (а это весьма сложный технологический процесс), есть что предложить России при разработке гигантского Штокмановского газового месторождения в прибрежных водах.
Норвегия и Россия – два из трех крупнейших мировых экспортеров нефти, а также основные поставщики природного газа на европейские энергетические рынки. По ряду причин – отчасти из-за нестабильности в основных нефтедобывающих регионах (Ближний Восток), отчасти из-за высоких цен на энергоносители – вопрос глобальной энергетической безопасности выходит сегодня на передний план во всем мире, а нефтедобыча в наших северных областях приобретает особое стратегическое и экономическое значение. В то же время обе страны имеют на севере важные военные, политические и экологические интересы, которые также необходимо учитывать. Вот почему Норвегия приветствует более открытый и всеобъемлющий двусторонний диалог с Россией.
Договоренность о морской линии разграничения, соответствующая устоявшейся международной практике и принципам, позволит расширить сотрудничество, в том числе и в той географической зоне, что считается спорной. Норвегия готова продолжить переговоры, после того как в России завершится процесс пересмотра внутреннего административного деления.
Многосторонние организации
Региональные и субрегиональные структуры сотрудничества – это один из наиболее действенных механизмов укрепления мира и стабильности. Норвегия и Россия являются активными членами Совета Баренцева региона, Арктического совета и Совета государств Балтийского моря. В этих организациях мы работаем над региональной интеграцией и трансграничным сотрудничеством в таких областях, как здравоохранение, защита окружающей среды, миграция и пресечение контрабандной торговли.
Военно-политическое сотрудничество вышло на новый этап после того, как в ходе заседания Совета Россия – НАТО, состоявшегося в Вильнюсе в апреле 2005 года, Россия подписала Соглашение о формировании совместных сил в рамках программы «Партнерство ради мира». Со времени создания Совета Россия – НАТО наши отношения претерпели заметные изменения и в настоящее время являются центральным элементом формирующейся евразийской архитектуры безопасности. Успех этого предприятия усилит нашу способность противостоять угрозам, исходящим от терроризма и наркоторговли, и реагировать на те вызовы, которые бросают нам такие проблемные регионы, как Афганистан, Центральная Азия и Кавказ. Мы с нетерпением ждем ратификации подписанного документа Госдумой, поскольку это проложит путь для активного двустороннего военного сотрудничества между Норвегией и Россией.
Важную роль в укреплении мира, стабильности, демократии и прав человека в Евразийском регионе играют Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и Совет Европы. Правда, не так давно ряд стран СНГ, включая Россию, критиковали ОБСЕ за несбалансированный подход, в частности за то, что она больше сосредоточивается на гуманитарных вопросах, нежели на военно-политических и экономических. В то же время западные страны упрекают государства СНГ за крен в противоположном направлении. Однако после «революции тюльпанов» в Кыргызской Республике стали поступать сигналы, указывающие на то, что обе стороны признают необходимость достичь соглашения о дальнейших действиях. Норвегия готова внести свой вклад в поиск сбалансированных решений, обеспечивающих действенную роль ОБСЕ как в гуманитарных вопросах, так и в сфере безопасности.
Нет сомнений в том, что укрепление демократических институтов и прав человека в зоне ОБСЕ нуждается в международном сотрудничестве. Говорить о «компромиссе» между правами человека и безопасностью просто нелепо. Действия по защите прав человека должны идти рука об руку с мерами, направленными на повышение безопасности, точно так же как мирную дипломатию нужно сочетать с сотрудничеством в области развития. Сама история доказывает, что попытки добиться безопасности за счет демократии и прав человека обречены на неудачу.
На протяжении многих лет яблоком раздора между Россией и западными странами является конфликт в Чечне. Ситуация там сложна и неоднозначна. Группы террористов и экстремистов совершили страшные преступления, включая ужасающую бойню в Беслане. Террористические злодеяния нельзя оправдать ничем. Серьезные нарушения прав человека допускают все стороны. Это неприемлемо, равно как и попытки поддерживать сепаратизм или насильственное изменение границ. Подобно другим странам – участницам ОБСЕ, Норвегия привержена хельсинкскому Заключительному акту, мы решительно выступаем за суверенитет и территориальную целостность России, как на Северном Кавказе, так и в других регионах страны.
Норвегия продолжает выступать за мирное политическое урегулирование конфликта в Чечне и за предоставление гуманитарной помощи беженцам на Северном Кавказе. Мы помогаем российскому правительству в реализации плана возрождения региона: участвуем в строительстве новой школы в Беслане и восстановлении системы образования в Чечне. В этих вопросах мы сотрудничаем и со специализированными учреждениями ООН – ЮНЕСКО, Управлением по координации гуманитарных вопросов, Управлением верховного комиссара ООН по делам беженцев, а также с неправительственными организациями (НПО), такими, как Норвежский совет беженцев, Международный комитет Красного Креста и Красного Полумесяца, «Врачи без границ». Все они выполняют огромный объем работы в сложных условиях Северного Кавказа и нуждаются в помощи доноров, российских федеральных и региональных властей.
Норвегия как организатор мирного процесса
Норвегия принадлежит к числу крупнейших доноров международных программ развития. Ежегодно она направляет на эти цели (через специализированные учреждения ООН, неправительственные организации и механизмы двустороннего сотрудничества) почти 1 % своего валового внутреннего продукта, или приблизительно 2 млрд долларов. Роль Норвегии как посредника, помогающего разрешать конфликты в различных уголках земного шара, является неотъемлемой частью общего международного процесса.
Установление мира и помощь в разрешении конфликтов — это логически оправданная цель внешней политики для таких небольших государств, как Норвегия. Ведь с нашей открытой экономикой мы зависим от событий, происходящих за пределами наших границ. Нам столь же важно защищать наши инвестиции в развитие и безопасность людей, проживающих в странах, с которыми у нас сложились партнерские отношения. Существует прямая взаимосвязь: бедность и отсталость повышают риск возникновения конфликта, а конфликты и отсутствие мира, в свою очередь, препятствуют устойчивому развитию.
Наше участие в мирном процессе принимает разные формы — от действий в ранге официального организатора переговоров, как, например, в Шри-Ланке и на Филиппинах, до спонсирования обходного канала связи для получения информации обеспечения секретных переговоров, например, на Ближнем Востоке. Вместе с другими государствами и международными организациями мы работаем в таких странах, как Судан, Эфиопия, Эритрея, Сомали, Колумбия и Гватемала.
Пять лет назад стороны, участвовавшие в шри-ланкийском конфликте, обратились к Норвегии за содействием в проведении мирного диалога. Мы, естественно, выразили готовность помочь, и в 2002 году правительство Шри-Ланки и организация «Тигры освобождения Тамил-Илама» заключили соглашение о прекращении огня. Три года перемирия — это пока самый длительный со времени начала войны в 1983-м период воздержания от военных действий, позволивший спасти тысячи жизней.
В настоящее время прямые переговоры приостановлены, доверие сторон друг к другу проходит испытание на прочность в условиях неопределенной ситуации, сложившейся в области политики и безопасности. Однако после разрушительного цунами декабря 2004-го появился шанс на постепенное укрепление взаимного доверия сторон, от которых ожидаются совместные усилия по налаживанию каналов финансирования северных и восточных областей страны, пострадавших в результате природной катастрофы. Создание и реализация совместного механизма в этой сфере не только обеспечит справедливое распределение помощи на основе реальных потребностей местного населения, но и внесет вклад в создание благоприятного климата для мирных переговоров в долгосрочной перспективе.
Событие поистине исторического масштаба недавно имело место на африканском континенте: правительство Судана и представители Суданского народно-освободительного движения (СНОД) подписали всеобъемлющий мирный договор в Найроби. Он знаменует собой окончание одной из самых длительных и кровопролитных гражданских войн в Африке. Вместе с тем, однако, по-прежнему не разрешен конфликт в суданской провинции Дарфур, что вызывает всеобщую озабоченность. Эффективное урегулирование этого противоборства потребует новой формы национального строительства, основанной на справедливой системе разделения властей и распределения богатства между центром и периферией Судана. Следует также учитывать множество культурных, этнических, религиозных и исторических факторов. Мирный договор содержит схему такого урегулирования, и теперь именно от возможности ее применения к другим провинциям будет зависеть устойчивость мира в Судане. Помощь в реализации соглашения — главный элемент нашей политики на суданском направлении.
Наше участие в суданском мирном процессе, равно как и оказанная политическая поддержка, обусловлены нашими давними обязательствами по предоставлению этой стране гуманитарной помощи; кроме того, это результат усилий норвежских НПО, итог многолетнего сотрудничества образовательных учреждений наших государств. Действуя в гуманитарной области мы так или иначе поддерживаем связь с обеими сторонами конфликта. При оказании гуманитарной помощи пострадавшим от войны южным провинциям были налажены тесные связи со СНОД, которые особенно пригодились правительству Судана во время решающего раунда мирных переговоров. Присутствие норвежской стороны было в равной степени полезно всем участникам конфликта, поскольку, выступая посредником между ними, мы излагали и разъясняли им позиции противной стороны.
Норвежское участие было согласовано в неформальной «тройке» – вместе с США и Великобританией, но поддержание мира и развития в Судане едва ли возможно без активного вовлечения в этот процесс и других государств. Первая международная конференция доноров Судана, прошедшая недавно в Осло и собравшая представителей более 60 стран и международных организаций, стала важным достижением на этом направлении. Доноры обязались выделить Судану 4,5 млрд долларов в период с 2005 по 2007 год.
Возобновление мирного процесса между Израилем и палестинцами давно уже не представлялось столь вероятным, как сегодня. Если Израиль выполнит свое решение вывести поселения из сектора Газа и уйти из четырех поселений на Западном берегу реки Иордан, то это, возможно, вернет мирному процессу былую динамику. Вместе с тем мировое сообщество должно твердо настаивать на том, чтобы уход из поселений осуществлялся в соответствии с планом «Дорожная карта».
Палестинским властям следует наращивать усилия по установлению полного контроля над всеми вооруженными группировками. Огромное значение имеет взаимопонимание, достигнутое недавно на встрече в Египте между представителями Палестинской национальной администрации и большинства палестинских военизированных организаций, в первую очередь движения ХАМАС, принявшего решение о своем участии в местных и парламентских выборах. Только политические меры могут принести мир на Ближний Восток. Надо демонтировать террористическую инфраструктуру и собрать все оружие.
Руководителям конфликтующих сторон предстоит справиться с задачами огромной трудности. Им придется учитывать внутреннюю ситуацию и преодолевать сопротивление: есть слишком много желающих остановить мирный процесс или пустить его под откос. Однако важно воздерживаться от действий, которые могут принести краткосрочную политическую выгоду и одновременно нанести урон долгосрочному продвижению к цели.
Мировое сообщество не имеет права упускать эту новую возможность и обязано поддержать стороны в их усилиях по оживлению мирного процесса. Необходимы согласованные, целенаправленные шаги со стороны четверки посредников, и здесь решающую роль должна сыграть Россия наравне с тремя другими участниками «квартета» – США, ООН и Европейским союзом.
Мирный процесс усложняется такими существенными проблемами, как статус Западного берега реки Иордан и Восточного Иерусалима. Строительство стены на оккупированной палестинской земле и расширение поселений, ставящие под угрозу мирные переговоры, следует прекратить. Решения по принципу «Газа в первую и последнюю очередь» никогда не принесут мир на Ближний Восток. События на Западном берегу реки Иордан и в Восточном Иерусалиме относятся к числу приоритетов в диалоге мирового сообщества с Израилем.
Тяжелое экономическое и гуманитарное положение населения Палестины представляет собой еще одну угрозу, поскольку бедность порождает экстремизм. Норвегия уже более десяти лет направляет усилия международных доноров на поддержку палестинского сообщества и будет делать это впредь, поскольку такие меры являются важным компонентом поиска мирного решения.
Почему мы этим занимаемся
Нашу деятельность по налаживанию диалога в зонах конфликтов следует рассматривать в более широком контексте: участие Норвегии в организации мирных переговоров вытекает из нашей давней поддержки руководящей роли ООН в деле обеспечения мира и безопасности. Предоставляя другим странам гуманитарную помощь и сотрудничая с целью развития, мы содействует успеху и постоянству усилий всемирной организации.
Мы склонны поддерживать других ведущих игроков, уступая им приоритет в руководстве. В некоторых случаях, правда, Норвегия принимает лидерство на себя, но всегда – только по просьбе сторон, вовлеченных в конфликт.
Норвегия – терпеливый организатор. В нашей стране сложился широкий и давно устоявшийся консенсус относительно политики миротворчества. Так, участие в урегулировании шри-ланкийского кризиса последовательно поддерживалось тремя министрами иностранных дел, представлявшими три разные политические партии.
Особенно активно мы подходим к организации диалога между религиями, поскольку в последние десять лет значение религиозного фактора в международных делах неуклонно росло. Обычно то или иное вероисповедание не является единственной или главной причиной конфликта, но религиозные чувства зачастую эксплуатируются в политических целях. Религиозной идеей, так же как и патриотической, легко злоупотребить, поскольку люди, выражая свой гнев, желания и даже цели, часто апеллируют к вопросам культа. Религиозные настроения можно использовать для того, чтобы прокладывать путь к политическому урегулированию конфликтов, мирному и устойчивому. Взаимодействие между лидерами различных конфессий и общин может в значительной степени содействовать установлению мира; оно способно углублять взаимопонимание и сотрудничество как внутри отдельно взятой страны, так и между разными странами и народами. И хотя религия часто считается источником проблем, на самом деле она в состоянии внести большой вклад в их решение.
Другой важный фактор в нашей деятельности – это акцент на сотрудничество с национальными и международными неправительственными организациями. Работая по всему миру на протяжении нескольких десятилетий, норвежские НПО накопили богатый опыт. Они хорошо знают прошлое и настоящее различных регионов, обладают эффективной сетевой структурой, а также навыками и умением, на которые мы можем опираться.
Партнеры уважают нашу беспристрастность. У Норвегии нет колониального прошлого, и нас не подозревают в том, что мы преследуем какие-либо скрытые политико-экономические цели. Поскольку отдельно взятой стране трудно в одиночку добиться успеха, мы сотрудничаем с другими мировыми акторами. Это равносильно объединению нашего потенциала с возможностями других стран, чем обеспечивается необходимая поддержка процессам, в которые мы вовлечены.
Наконец, важный аспект нашего участия состоит в том, что мы считаем себя организаторами мирного процесса, а не миротворцами. Мы стараемся сделать все возможное, чтобы облегчить сторонам задачу подписания мирного договора, и поддерживаем их в этом, но необходимую волю к миру они должны проявить самостоятельно.
Одна из причин нашего стремления активно участвовать в мирном процессе заключается в том, что, подобно многим другим, мы осознаём свой нравственный долг – способствовать мирному разрешению конфликтов и тем самым улучшению жизни людей в других частях мира. Но нами движет не один лишь альтруизм. Норвегия кровно заинтересована в том, чтобы в разных частях земного шара воцарился мир. Сегодня, с одной стороны, уменьшается число межгосударственных конфликтов. С другой – мы являемся свидетелями нарастания внутренних конфликтов, и это привлекает к себе все большее внимание мирового сообщества.
Глобализация – обоюдоострый меч. Она оказывает положительное влияние, сближая страны с помощью торговых потоков, инвестиций, обмена информацией и идеями, создания новых возможностей для сотрудничества и совместных инициатив. Но вместе с тем намного быстрее распространяются теперь нестабильность и угрозы. Нелегальная миграция, организованная преступность и терроризм, болезни, ухудшение экологической обстановки – все это негативные последствия внутренних конфликтов, выходящих далеко за пределы их фактического очага.
Именно таким образом внутренние конфликты выходят на глобальный уровень. То, что вчера являлось гуманитарным кризисом, сегодня превращается в центральную проблему безопасности. Мирная дипломатия — один из инструментов, который используется нами для достижения мира. Но поиск мира — это во многом и вопрос предоставления помощи в развитии, обеспечения эффективного управления и уважения прав человека. Когда того требует ситуация, допустимо применение военных средств – но только в качестве крайней меры. Ни одна страна не может не испытывать на себе последствия глобализации, как положительные, так и отрицательные. Норвегия, подобно России и другим государствам, получает всеобъемлющую выгоду от расширения трансграничного взаимодействия и контактов. Но для осуществления демократического контроля требуется более тесное межправительственное сотрудничество. Чтобы успешнее разрешать конфликты и устранять связанные с ними международные угрозы, государства должны работать сообща — в двустороннем, региональном и многостороннем форматах.
Опыт Норвегии в том, что касается организации мирных процессов и предоставления помощи в развитии, показывает, что население бедных, раздираемых конфликтами стран в отсутствие надежды на лучшее будущее и в условиях безработицы более подвержено вербовке со стороны группировок и адептов идеологий, выступающих за насилие и вооруженное сопротивление. Рано или поздно эхо этих конфликтов докатится и до наших границ, превратившись в непосредственную угрозу жителям нашей вполне процветающей страны, находящейся на первый взгляд в полной безопасности. Борясь с бедностью, загрязнением окружающей среды и болезнями, мы устраняем потенциально опасный очаг распространения ненависти, экстремизма и терроризма.
Конечно, нельзя не реагировать на политические и этнические обиды, но конфликты следует улаживать исключительно политическими и мирными средствами. Строительство мира и стабильности требует изрядной доли терпения, использования всех имеющихся в нашем распоряжении средств — дипломатических, политических и экономических. Только такой подход позволит обеспечить длительное, устойчивое развитие. Во имя достижения этой цели мы должны трудиться вместе. Норвегия и Россия – естественные партнеры на этом пути.
Норвегия. Россия. Весь мир. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 июня 2005 > № 2911747
Кьелль Магне Бундевик
США предоставит 50 млн.долл. властям Палестины, сообщает агентство Рейтер со ссылкой на заявление президента США Джорджа Буша. «Для обеспечения успеха разъединения в Газе США предоставят Палестинской администрации 50 млн.долл., которые должны будут использоваться для новых проектов по строительству жилья и инфраструктуры в Газе», – сообщил Буш на совместной пресс-конференции с находящимся в Вашингтоне президентом Палестинской автономии Махмудом Аббасом. «Эти средства будут использованы для того, чтобы улучшить качество жизни палестинцев, живущих в Газе», – подчеркнул президент США. Он сообщил также, что поручил госсекретарю США Кондолизе Райс «совершить поездку в Иерусалим и Рамаллах до начала израильского ухода».
«Госсекретарь Райс проведет консультации с израильтянами и палестинцами по разъединению, а также по их общей привержености к возвращению к «дорожной карте», – сказал глава Белого дома.
Соединенные Штаты не допустят, чтобы палестинцы расходовали предоставляемую им финансовую помощь не по назначению, считает эксперт по палестинским вопросам Междисциплинарного центра Герцлии Йоханан Цорефф. Он отметил, что одной из главных целей начинающегося во вторник визита главы Палестинской национальной администрации Махмуда Аббаса в Вашингтон будет получение от США конкретной экономической поддержки. «Американцы уже пообещали предоставить 300 млн.долл. на развитие палестинской экономики и проведение реформ, и Аббас постарается заручиться этой помощью», – считает эксперт. По его мнению, США установят строгий контроль за всеми этапами использования предоставленных средств, потребовав от палестинцев давать детальные отчеты о том, сколько, когда и на что было израсходовано.
«Американцы не позволят палестинцам распоряжаться финансовой помощью так, как это было во времена Ясира Арафата», – убежден Цорефф. «Одним из ключевых условий станет требование назначить ответственным за расходование финансовой помощи палестинского министра экономики Салама Файяда. Это человек, которому Вашингтон доверяет, рассматривая его как деятеля западного образца», – указал собеседник агентства. Он также выразил уверенность, что в ходе американо-палестинских переговоров Аббас поднимет ряд волнующих его политических вопросов.
«Для палестинского лидера важно, чтобы Соединенные Штаты признали существование прогресса в проведении внутренних реформ в палестинских властных структурах. Кроме того, Аббас хочет выяснить, какова позиция США в отношении развития политической ситуации после реализации Израилем «плана размежевания». «Ему нужно знать, завершится ли процесс ухода Израиля с палестинских территорий эвакуацией из сектора Газа и с части Западного берега р.Иордан», – отметил аналитик. Аббасу также необходимо понять, с какого этапа начнется реализация плана урегулирования «Дорожная карта».
«Ключевой вопрос для Аббаса, поддержит ли Вашингтон требование расформировать палестинские военизированные группировки, на чем настаивает премьер-министр Израиля Ариэль Шарон, или позволит палестинским властям действовать по своему усмотрению, то есть попытаться прекратить террористическую деятельность путем переговоров, убеждения и привлечения таких организаций, как ХАМАС, к управлению автономией», – убежден Цорефф.
Правительство Колумбии ведет переговоры с властями Китая о закупках оружия для борьбы с незаконными вооруженными формированиями, действующими в этой стране. Об этом заявил президент Колумбии Альваро Урибе во время рабочей поездки по департаменту Кали. «Колумбия, в виду постоянной угрозы со стороны терроризма, вынуждена закупать оружие у различных членов международного сообщества. Сейчас мы ведем переговоры с правительством Китая о приобретении партий оружия для колумбийской армии», – сказал Урибе в интервью местной газете «Эль Паис».
Если данные переговоры увенчаются успехом, Китай впервые станет поставщиком вооружений для Колумбии, которая до сих пор закупала их в США и Израиле.
Коснувшись закупок Венесуэлой 100 тыс. автоматов и 40 военных вертолетов у России, Альваро Урибе отметил, что «любое государство имеет право покупать оружие, в котором нуждается, однако необходимы строгие меры с тем, чтобы это оружие не попало в руки тех, кто действует за рамками закона».
Президент Колумбии также заявил, что общественность страны будет в курсе данных переговоров. «Общественный контроль за сделками такого рода необходим. Прозрачность переговоров гарантирует от ложных шагов и ошибок», – заявил президент.
Ирак просит международное сообщество помочь в борьбе с терроризмом и в выработке иракской конституции, заявил на открывшемся на побережье Мертвого моря в Иордании Всемирном экономическом форуме министр иностранных дел Ирака Хошияр Зибари. «Мы хотим воспользоваться возможностью и обратиться к соседним странам и к мировому сообществу с разъяснением истинной ситуации в нашей стране и попросить их о помощи, которая нам сейчас особенно необходима», – сказал Зибари.«Главными нашими проблемами на данном этапе являются безопасность и восстановление государственных институтов. В этой связи мы хотим попросить соседние с Ираком страны помочь нам в охране совместных границ, борьбе с террористическими ячейками и проникновением террористов в Ирак с территории соседних государств», – добавил глава МИД Ирака.
При этом он отметил, что хочет также просить международное сообщество и, в частности, ООН помочь Ираку в деле восстановления государственных институтов и становления иракской конституции.
По словам Зибари, тот факт, что специальные заседания в ходе работы Всемирного экономического форума, которые решено посвятить исключительно Ираку, свидетельствует о том, что иракская проблема чрезвычайно важна для общей стабильности, безопасности и экономического развития всех стран региона.
Около 1200 влиятельных политиков, глав мировых компаний, крупных бизнесменов, ученых со всего мира принимают участие в работе Всемирного экономического форума на Мертвом море, который продлится три дня. Участники намерены обсудить будущее экономических и политических реформ в арабском мире, ситуацию в Ираке и урегулирование на Ближнем Востоке. Всего на форуме планируется провести около 200 тематических заседаний по различным региональным проблемам.
Китай предоставит Палестине материальную помощь в 6 млн.долл., заявил в четверг на брифинге официальный представитель МИД КНР Кун Цюань. Глава Палестинской национальной автономии Махмуд Аббас в четверг завершает свой визит в Китай. У Аббаса состоялись встречи с председателем КНР Ху Цзиньтао, премьером Госсовета КНР Вэнь Цзябао и членом Госсовета КНР Тан Цзясюанем, сообщил китайский дипломат. По словам Кун Цюаня, стороны обменялись мнениями по вопросам двусторонних отношений, координации усилий по продвижению мирного процесса на Ближнем Востоке. Как сообщило ранее агентство Синьхуа, на встрече с Аббасаом Ху Цзиньтао заявил, что палестино-израильская проблема должна решаться путем проведения политических консультаций на базе принципа «мир в обмен на территории» и соответствующих резолюций ООН. Со своей стороны, Аббас подчеркнул, что Палестина намерена неизменно следовать по пути мирных переговоров и примирения с Израилем. По его словам, Палестина обязательно осуществит свою мечту о создании независимого государства, будет мирно сосуществовать с Израилем и добьется мира на Ближнем Востоке. В четверг Кун Цюань сообщил, что во время визита Аббаса было подписано пять соглашений о сотрудничестве, в т.ч. об экономическом и технологическом взаимодействии. «Китайская сторона предоставит Палестине безвозмездную помощь в размере 50 млн. юаней, а также некоторое медицинское оборудование», – сообщил Кун Цюань.
США перечислили режиму Саддама Хусейна 118 млн.долл., оплачивая незаконные наценки на закупаемую иракскую нефть. С таким заявлением выступил на слушаниях в комитете Сената по расследованиям юридический советник сенатских демократов в комитете Дэн Берковитц, представляя доклад об участии США в нарушениях, допущенных при реализации программы ООН «Нефть в обмен на продовольствие». Как отмечается в докладе, США в 2000-02гг. были одним из крупнейших покупателей иракской нефти, ежедневно импортируя в среднем 660 тыс.бар. В нарушение существовавших санкций ООН эти закупки включали «незаконные наценки», поступавшие затем на счета режима Саддама Хусейна, говорится в документе.
По оценкам, которые приводятся в докладе, «с поступившей в США иракской нефти было выплачено 118 млн.долл. в виде незаконных наценок», перечисленных режиму Саддама Хусейна. «Это означает, что импортированная в США нефть профинансировала примерно 52% незаконных наценок, выплаченных режиму Хусейна», – заявил Берковитц. При этом он подчеркнул, что авторы доклада не проводили расследования по вопросу о том, «знали ли закупавшие нефть американские компании о выплаченных с нее незаконных наценках».
Исключением является лишь информация по техасской компании «Bayoil», которая имела отделения в Швейцарии, Люксембурге и на Багамских островах и являлась в указанный период времени «одним из крупнейших поставщиков иракской нефти в США», сказал Берковитц. По его словам, документы, полученные сенатскими демократами, показали, что эта компания сама оплачивала или финансировала «незаконные наценки на иракскую нефть», которые составили «по меньшей мере 37 млн.долл.». При этом компания «Bayoil» в нарушение законов США «сознательно участвовала в незаконном торговом бойкоте» и отказывалась продавать нефть в Израиль, утверждает Берковитц. По его словам, таковым было требование режима Саддама Хусейна.
В представленном Берковитцем докладе указывается также, что правительство США «предпринимало лишь минимальные шаги для того, чтобы американские компании не платили (нелегальные) наценки» на поступавшую в США иракскую нефть. Госдепартамент и министерство финансов США не предпринимали никаких дополнительных шагов, чтобы хотя бы «поинтересоваться природой торговли иракской нефтью», говорится в документе.
Товарооборот между Россией и Израилем характеризуется устойчивым ростом. Но оптимистичные цифры не должны обманывать: в экономическом сотрудничестве двух стран пока больше проблем, чем достижений. С 2002 по 2003г.товарооборот между Россией и Израилем увеличился с 920 млн.долл. до 1,3 млрд.долл. В российском экспорте преобладает сырьевая направленность — необработанные алмазы, нефть, металлопрокат, пшеница. Израиль импортирует в Россию оборудование, продукцию hi-tech и химической промышленности и пищевые продукты. Реальный товарооборот как минимум вдвое больше, ведь значительную часть товаров и услуг израильские компании экспортируют в Россию через европейские филиалы. Несовершенство правовой базы двусторонних связей вынуждает компании, как российские, так и израильские, прибегать к различным схемам оптимизации налогообложения. Между тем потенциал наращивания товарооборота ограничен. Если израильские производители заинтересованы в огромном и быстро развивающемся российском рынке, то достаточно узкий израильский рынок вряд ли может рассчитывать на аналогичный интерес со стороны России. Поэтому возникает необходимость дополнять торговые связи сотрудничеством в сфере производства. Израиль входит в число мировых лидеров в сфере высоких технологий и считает развитие международного сотрудничества в этой области одним из самых перспективных направлений внешнеэкономической деятельности. Например, израильские бизнесмены видят большой потенциал в расширяющемся российском рынке телекоммуникаций. Другим направлением российско-израильского сотрудничества могут стать агротехологии. Еще одна приоритетная область экономических связей — военно-техническое сотрудничество. И в российском, и в израильском бизнес-сообществах растет интерес к развитию двусторонних деловых связей. По словам советника по экономическим, торговым и туристическим вопросам в посольстве Израиля в РФ Ехезкеля Поляка, «экономический отдел посольства получает более 15 бизнес-запросов в неделю, тогда как в пред.г. этот показатель был равен 7-8».
Россия не входит и в десятку крупнейших экспортеров Израиля, а Израиль — России. Одна из причин — несовершенство правовой базы: между Россией и Израилем до сих пор не подписаны многие соглашения, обеспечивающие нормальные экономические связи. Другой причиной отсутствия прорывов в двустороннем сотрудничестве специалисты считают скептическое отношение друг к другу российской и израильской элит. Российская сторона пренебрегает инвестиционными возможностями Израиля, полагая, что такая маленькая страна не может внести существенного вклада в российскую экономику. В отсутствие эффективных государственных систем поддержки бизнеса проблемы развития двусторонних связей могла бы решить частная инициатива. Чтобы облегчить российским предпринимателям поиск партнеров в Израиле, в 2002г. в Москве была создана торгово-промышленная палата Израиль—Россия-СНГ. По оценке израильских экспертов и бизнесменов, работающих на российском рынке, палата фактически бездействует.
В Каире объявлено, что на неопределенный срок откладывается подписание соглашения о поставках египетского природного газа в Израиль. В Израиле ожидалось подписание с Египтом 15-летнего межправительственного документа о поставках по газопроводу Синай-Ашкелон египетского природного газа для компании «Израиль Электрик». Общая сумма сделки – 2,5 млрд.долл. С египетской стороны держатель контракта: египетско-израильское СП «Истерн Мидэтэрэниум». Поставки газа должны были начаться в окт. 2006г.
Представители Иордании, Израиля и Палестинской национальной администрации достигли соглашения о строительстве водоканала, который свяжет Мертвое и Красное моря. Как сообщает во вторник межарабская газета «Аль-Хаят», достигнутое накануне в Иордании соглашение позволит Всемирному банку приступить к подготовке экономического обоснования проекта. Проект, получивший название «Канал двух морей», будет частично финансироваться ВБ. Общая протяженность водоканала составит 176 км., а затраты на его строительство достигнут 3 млрд.долл. Строительство канала займет не менее десяти лет.«Канал двух морей» может спасти от высыхания Мертвое море, уровень воды в котором каждый год падает на 90 см. Водоканал может быть использован в целях гидроэнергетики и для обеспечения водой засушливых районов Израиля, Иордании и Палестины.
Впервые идея строительства канала между Красным и Мертвым морями возникла после подписания мирного договора между Израилем и Иорданией в 1994г. Однако в 2000г. после начала второй интифады (антиизраильского восстания на палестинских территориях) переговоры были прерваны. Помимо экономической составляющей, проект «Канала двух морей» имеет важный политический подтекст. Он может стать началом экономического партнерства между сторонами ближневосточного конфликта. Официально о достигнутом соглашении по строительству водоканала может быть объявлено в ходе Международного экономического форума в Иордании 20-22 мая 2005г.
1-2 мая с.г. состоялся официальный визит премьер-министры Турции Р.Эрдогана в Израиль. По информации турецких СМИ, в ходе переговоров, помимо политических, состоялось обсуждение вопросов сотрудничества в военной сфере, в частности, контракта стоимостью 400-500 млн.долл. на модернизацию 30 истребителей F-4 турецких ВВС. В рамках предыдущей сделки Израиль уже модернизировал 54 турецких «Фантома». Между тем, две недели назад Израиль и Турция заключили сделку на 200 млн.долл. о продаже Турции беспилотных самолетов дальнего радиуса действия Heron. Кроме военного сотрудничества, Израиль намеревается привлечь Турцию к реализации проекта поставок российского природного газа в Израиль, детали которого обсуждались во время недавнего визита В.В.Путина в Тель-Авив.
Турция может играть весомую роль в процессе ближневосточного урегулирования. Об этом заявил в понедельник на пресс-конференции после переговоров с премьер-министром Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом глава ПНА Махмуд Аббас.«Палестинский народ и руководство признают роль Турции и ее усилия в стремлении к справедливому и постоянному миру на Ближнем Востоке, поддержке «дорожной карты», и мы подтверждаем, что у Турции есть позиция, позволяющая ей играть роль в ближневосточном процессе в соответствии с ее региональным и международным значением», – сказал Аббас.
В свою очередь Эрдоган охарактеризовал переговоры с палестинским руководством как «полезные и в то же время продуктивные». «Отличные двусторонние отношения между нашими странами имеют в своей основе общие ценности, культуру и долгую историю», – отметил он.
Эрдоган указал, что тот путь стабильности и безопасности, на который ступили в регионе, требует усилия не только одной стороны, а всех задействованных в нем сторон. «Турция поддерживает нынешние усилия, направленные для установления полного, всеобщего и постоянного мира между Палестиной и Израилем», – подчеркнул турецкий премьер.
Он напомнил, что Турция предприняла ряд шагов для укрепления экономического и торгового сотрудничества в Палестинской автономией. В частности, 27 апр. в Анкаре прошла встреча представителей торговых палат, бирж, деловых кругов Турции при участии частных предпринимателей из Палестины и Израиля.
Сирия ужесточает борьбу с финансированием терроризма и отмыванием денег. Президент Сирии Башар Асад подписал накануне соответствующий указ, сообщает сирийское агентство САНА. По информации агентства, указ обязал банки и другие финансовые организации, действующие в Сирии, усилить работу по контролю за подозрительными операциями, которые могут быть связаны с отмыванием денег или финансированием террористических организаций. Согласно указу, при Центробанке Сирии будет создан специальный независимый контролирующий орган – Комитет по борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма. Комитет будет собирать информацию о подозрительных финансовых операциях и проводить независимые расследования. Кроме того, в его функции входит тесное сотрудничество с международными контролирующими финансовыми организациями в области обмена опытом по борьбе с отмыванием денег и финансированием террористических организаций, а также обмена информацией о подозрительных финансовых операциях и их участниках.
В 1999г. генассамблея ООН приняла Международную конвенцию о борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма. В апр. этого года Сирия официально присоединилась к конвенции на условиях, что Дамаск оставляет за собой право считать «любые действия сопротивления иностранной оккупации в любом государстве не подпадающими под определение террористических». Кроме того, присоединение Сирии к конвенции не означает возобновления ее отношений с Израилем.
США неоднократно выдвигали против Сирии обвинения в том, что государственные сирийские банки поддерживают деятельность террористических группировок. Сирия категорически отвергает выдвинутые против нее обвинения. В мае 2004г. США ввели против Сирии односторонние экономические санкции. Запрет был наложен на любое торговое сотрудничество с этой страной, за исключением поставок продовольствия и медикаментов. Джордж Буш, кроме того, приказал заморозить ряд счетов Сирии в банках США.
Выступая в воскресенье по катарскому телеканалу «Аль-Джазира», египетский эксперт по экономическим вопросам Мамдух аль-Вали отметил, что в апр. в Каире произошли три теракта, направленные против иностранцев. По его мнению, это «показывает ослабление безопасности в египетской столице, что может отпугнуть туристов». Министр туризма Египта Ахмед аль-Магриби считает, что «пока преждевременно говорить о негативном воздействии терактов 30 апр. на иностранный туризм». Он указал, что взрыв 7 апр. на каирском базаре Аль-Моски и серия терактов на Синае не сказались на числе туристов, приезжающих в Египет. В субботу был совершен теракт против иностранных туристов в центре Каира. При этом были ранены четверо иностранцев, граждан Швеции, Италии и Израиля.
В качестве наблюдателя на предстоящих майских парламентских выборах примет участие Центр Картера (США), который был приглашен эфиопским МИДом и Национальной электоральной комиссией. Комиссию от Центра Картера в составе 50 чел. возглавят экс-президент США Джимми Картер, его жена Розалинн, экс-президент Ботсваны Кетумиле Йони Масире (Ketumile Joni Masire) и др. Между тем, по обвинению в отсутствии беспристрастности, правительство Эфиопии выслало из страны представителей трех организаций, которые должны были осуществлять наблюдение за проведением майских выборов: National Democratic Institute (возглавляет Мадлен Олбрайт), International Republican Institute (возглавляет сенатор Джон МакКейн), IFES (возглавляет Уильям Хайбл) (США). Олбрайт и МакКейн направили премьер-министру Эфиопии Мелесу Зенауи совместное обращение, в котором выразили озабоченность и недоумение в связи со сложившейся ситуацией. В обращении подчеркивается, что еще ни разу за 20 лет своего существования деятельность этих организаций не подвергалась сомнению.
3 апр. 2005г. посол Израиля в Эфиопии Дорон Гроссман скончался в больнице Иерусалима, от огнестрельного ранения в голову. Днем раньше он был обнаружен в бессознательном состоянии на полу своего номера в отеле Хилтон, Аддис-Абеба, с личным оружием в руке. Полиция пришла к выводу, что Гроссман покончил с собой, так как незадолго до смерти узнал, что страдает неизлечимой формой рака (Addis Tribune). Новым послом был назначен Яков Амитай. А. Маслова.
Продажа государству Израиль зарядов для разрушения подземных бункеров поможет дружественной стране, заявил на пресс-конференции в Пентагоне официальный представитель военного ведомства США Лоуренс Де Рита. «Мы уверены, что продажа (зарядов) способствует национальной безопасности США. Она помогает дружественной стране региона», – сказал Де Рита, отвечая на вопрос о возможной продаже Израилю 100 зарядов типа «GBU-28». В то же время он отметил, что продажа снарядов этого типа, предназначенных для разрушения подземных бункеров противника, была лишь предложена Пентагоном, но еще не получила одобрения со стороны конгресса США. Ранее американские СМИ сообщили о возможной продаже Израилю 100 зарядов типа «GBU-28» на 30 млн.долл. Израиль является одним из основных получателей новейшего американского вооружения. Однако недавно представители Пентагона заявили, что «не смогут поделится» некоторыми технологиями по программе создания истребителя «Джойнт Страйк Файтер» из опасения, что Израиль может передать американскую военно-техническую информацию Китаю.
В столице Ирана планируется повторно ввести в эксплуатацию новый международный аэропорт имени имама Хомейни. На церемонии открытия новых воздушных ворот Тегерана будет присутствовать руководство страны, высокопоставленные официальные лица. Площадь нового международного авиатерминала, строительство которого было начато в 1981г., составляет 13 тыс.гектаров. На создание аэропорта, оснащенного самым современным оборудованием, затрачено более 60 млн.долл. Новый международный аэропорт уже вводился в строй 8 мая 2004г., осуществлены взлет и посадка пассажирских самолетов авиакомпании «Эмирейтс». Однако тогда спустя несколько часов после начала работы аэропорт был оцеплен вооруженными силами и закрыт без объяснения причин. Позже выяснилось, что министерство информации Ирана получило данные о том, что принимавшая участие в строительстве аэропорта турецкая компания «Тав» подозревается в связях с израильскими спецслужбами. В результате контракт с «Тав», затратившей на поставку современного оборудования более 15 млн.долл. (размещение своего оборудования, строительство гостиницы на 182 места, пассажирского и грузового терминала, автомобильной стоянки, ангаров для авиалайнеров, поставка и установка навигационного оборудования и систем контроля), не был ратифицирован в иранском парламенте. Позже иранские парламентарии большинством голосов отправили в отставку министра дорог и транспорта Ирана Ахмада Хоррама. Новый министр дорог и транспорта Ирана Мохаммад Рахмати заявил недавно о намерении отстранить «Тав» от обслуживания аэропорта, и привлечь для этого три иранские фирмы. Скандал вокруг указанной компании, нового аэропорта и еще одной турецкой корпорации – оператора мобильной связи «Туркселл», также обвиненной в связях с Израилем, достиг международного уровня, когда в конце прошлого года был отменен официальный визит президента Ирана Мохаммада Хатами в Турцию, в ходе которого планировалось подписание на правительственном уровне многомиллионных котрактов с «Тав» и «Туркселл». Сегодня состоится вторая попытка ввода международного аэропорта в строй. Она, по мнению иранских наблюдателей, должна быть успешной. Накануне церемонии введения в эксплуатацию авиатерминал посетил председатель Совета по определению целесообразности принимаемых решений (СОЦР) Ирана и располагающий наилучшими шансами стать будущим президентом страны, но пока не объявивший о своем согласии участвовать в выборах, аятолла Али Акбар Хашеми Рафсанджани.
Израиль по-прежнему возражает против поставок российских зенитно-ракетных комплексов Сирии, однако не намерен ставить в зависимость от решения этого вопроса свои отношения с Россией, сказал советник премьер-министра Израиля Раанан Гиссин. Продажа Сирии комплексов «Стрелец» обсуждалась накануне в Иерусалиме на переговорах президента России Владимира Путина с главой израильского правительства Ариэлем Шароном. В ходе встречи Шарон, как отмечается в распространенном здесь официальном сообщении, выразил обеспокоенность в связи с возможностью попадания современного оружия в руки экстремистских организаций, ведущих борьбу против Израиля. Израильская сторона не считает, что «сирийская сделка» способна повлиять на общий позитивный настрой российско-израильских отношений, о котором немало говорилось в ходе визита Путина в Израиль. «Мы не выдвигали условий, не ставили наши отношения в зависимость от решения этого вопроса. Мы хотим развивать наши отношения на всех уровнях, по всем направлениям. У наших стран так много общих интересов, что, естественно, появляются отдельные вопросы, по которым мы не во всем соглашаемся друг с другом. К тому же мы получили заверения российской стороны в том, что они будут полностью контролировать развертывание и использование этих ракет», – сказал Гиссин.
Россия готова к развитию сотрудничества с Израилем в области мирного использования атома, сказал президент России Владимир Путин. «В отдельных секторах ядерной помощи Израиль не нуждается. А что касается развития сотрудничества в области мирного атома, мы готовы к сотрудничеству», – сказал глава российского государства на пресс-конференции в Иерусалиме.
Ядерный подход к сегодняшней реальности
Джон Дейч – профессор Массачусетского технологического института. Занимал посты заместителя министра обороны, председателя Совета по ядерным вооружениям и директора ЦРУ в администрации президента Билла Клинтона, а также заместителя министра энергетики в администрации президента Джимми Картера. Данная статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 1 (январь/февраль) за 2005 год. © 2005 Council on Foreign Relations Inc.
Резюме После окончания холодной войны характер ядерной угрозы изменился, однако ядерный подход Вашингтона не претерпел необходимой трансформации. Соединенным Штатам следует сократить свой арсенал, но при этом дать согласие на ограниченные ядерные испытания и перестроить свои ядерные силы так, чтобы стимулировать нераспространение и не подрывать сдерживание.
ВИДОИЗМЕНЕНИЕ УГРОЗЫ
Распад Советского Союза повлек за собой радикальные геополитические сдвиги, которые должны были привести к существенным изменениям в ядерной доктрине Соединенных Штатов. Пересмотр политики администрацией Клинтона в 1994 году и администрацией Буша в 2002-м, привел, однако, лишь к незначительным изменениям. В результате Соединенные Штаты не могут убедительно обосновать ни наличие нынешней структуры своих ядерных сил, ни ту политику, на которую опирается руководство отраслью ядерных вооружений.
Окончание холодной войны не означало, что Соединенные Штаты могут полностью отказаться от ядерных вооружений. Их существование – это реальность, а знания, необходимые для их производства, широко распространены. Но за последнее десятилетие фундаментально изменилось лицо ядерной угрозы: теперь речь идет не о широкомасштабном нападении, а об использовании одного или нескольких устройств страной-изгоем или субнациональной группой против Соединенных Штатов или против одного из их союзников. Создание препятствий на пути распространения ядерного оружия — путем замедления роста числа государств, обладающих ядерным потенциалом, усилия по предотвращению попадания ядерных устройств в руки террористических группировок, а также посредством защиты существующих запасов — превратилось в не менее важный приоритет, чем сдерживание масштабных ядерных нападений.
К сожалению, сегодняшняя ядерная доктрина США не отражает этого сдвига. Вашингтон все еще содержит большой ядерный арсенал, созданный в период холодной войны, и пренебрегает тем, какое воздействие его ядерная политика оказывает на политику других государств. На самом деле, учитывая огромное преимущество Соединенных Штатов в обычных вооружениях, они не нуждаются в ядерном оружии ни для ведения войны, ни для сдерживания обычной войны. Таким образом, им следовало бы значительно сократить масштаб своих ядерных программ. Политическому руководству США следовало бы резко уменьшить количество развернутых боеголовок, находящихся на вооружении регулярных войск, и сделать более прозрачной деятельность по накапливанию ядерных запасов (действующих и списанных боеголовок и ядерных материалов), установив тем самым стандарт безопасности для других стран. Соединенным Штатам, однако, не следует отказываться от ядерных сил, которыми они располагают в настоящее время, и нужно даже оставить открытой возможность проведения некоторых видов ограниченных ядерных испытаний. Короче говоря, новая ядерная доктрина США должна стимулировать международные усилия по нераспространению, не жертвуя при этом способностью Соединенных Штатов сохранять свой ядерный подход, сдерживающий нападение.
ДВОЙНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ
В прошлом политические лидеры США обсуждали множество возможных способов использовать ядерное оружие, в том числе массированное возмездие, минимизацию ущерба при обмене ядерными ударами или установление контроля над эскалацией при более ограниченных сценариях. Но при этом они всегда понимали, что назначение ядерного оружия состоит в сдерживании войны, а не в том, чтобы ее вести. Однако для действенного сдерживания необходимо, чтобы угроза превентивного или ответного применения этого оружия была вполне убедительной. Отсюда следует, что независимо от количества или состава вооружений в ядерном арсенале они должны поддерживаться в состоянии готовности, а не храниться как «деревянные пушки».
В период холодной войны набор ядерных сценариев определял задачу стратегического сдерживания Советского Союза. Количество вооружений в соответствии с Единым комплексным оперативным планом (SIOP) – стратегией ядерного нападения, разработанной военными и одобренной президентом, – зависело от числа способов нападения, числа целей (как военных, так и городских и промышленных) и желательного уровня «ожидаемого ущерба», наносимого каждой цели. «Ожидаемый ущерб» зависел от «прочности» цели, ее вероятной досягаемости, а также от взрывной мощности и точности программируемого боевого средства. Не требуется особого воображения, чтобы понять, что расчеты такого рода практически оправдывали приобретение нескольких тысяч единиц стратегического оружия, что и произошло. В 1970-е и 1980-е годы в арсеналах Соединенных Штатов и Советского Союза накопилось также несколько тысяч единиц тактического ядерного оружия, менее крупных устройств, предназначенных для регионального или боевого применения.
Хотя природа сегодняшних угроз и ставит под вопрос смысл для Соединенных Штатов содержать большие ядерные запасы, но ядерные вооружения продолжают играть в безопасности США одну из ключевых ролей. В конечном счете нет никаких гарантий, что геополитическая обстановка не изменится радикально и новоявленный более воинственный Китай или возвращение России к тоталитаризму не вынудят Соединенные Штаты больше полагаться на свои ядерные силы. Более того, роль Вашингтона, как ведущей ядерной державы, по-прежнему способствует ограничению ядерных амбиций других государств. Союзники США, в первую очередь Германия и Япония, отреклись от создания собственных ядерных программ в обмен на защиту под прикрытием системы безопасности Соединенных Штатов. Если бы США ликвидировали свой ядерный арсенал, другие страны могли бы поддаться искушению начать работу над созданием собственного.
Сам факт обладания ядерными державами таким оружием не оказывает прямого влияния на устремления тех стран и террористических групп, которые уже решили им обзавестись. Правильно оценивая ситуацию или заблуждаясь, они считают, что приобретение ими ядерного оружия повысит их безопасность. Изменение ядерной доктрины США, безусловно, не разубедило бы никого из новейших членов ядерного клуба – Израиль, Индию или Пакистан – в их стремлении заполучить атомную бомбу. А между тем Северная Корея и Иран гораздо больше озабочены обычным военным потенциалом Соединенных Штатов, чем ядерными силами. Они, вероятно, стремились бы к обладанию ядерным оружием и в том случае, если бы у Америки его не было, а возможно, даже более решительно.
Вместе с тем для достижения целей нераспространения Соединенные Штаты опираются на сотрудничество многих стран, и в этом отношении ядерный потенциал США имеет существенную значимость. Достижение успеха в деле нераспространения требует введения ограничений на передачу ядерного сырья и технологий, поощрения эффективных инспекций Международного агентства по атомной энергии и укрепления стандартов защиты ядерных материалов и установок. Сотрудничество существенно необходимо также для того, чтобы установить международные критерии, препятствующие ядерным устремлениям неядерных государств. (Эта цель на самом деле поднимает вопрос об изначальном лицемерии ядерных держав: они сохраняют собственные арсеналы, одновременно отказывая в этом праве другим. Это противоречие побудило Вашингтон неудачным образом взять на себя обязательства по статье 6 Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), чтобы «в духе доброй воли вести переговоры» о полном разоружении, хотя он и не стремится к этой цели.)
В конечном счете Вашингтон должен добиться примирения конфликтующих целей: поддержание адекватного ядерного подхода, соответствующей современным угрозам, с одной стороны, и обуздания распространения ядерных вооружений, с другой. Администрации Буша не удалось достичь сбалансированного решения этого вопроса. Некоторые официальные лица выступили с неудачными политическими заявлениями об упреждении, намекая на то, что правительство США фактически допускает возможность нанесения ядерного удара первыми. Доклад о состоянии ядерных сил на 2002 год, представленный нынешней администрацией, опрометчиво рассматривает потенциалы неядерного и ядерного ударов как часть единого континуума возмездия. Политическое руководство использовало техническую и геополитическую неопределенность в качестве довода в пользу модернизации комплекса вооружений и сохранения сильных испытательных и производственных мощностей. Особенно достойно сожаления, что администрация Буша предложила вести работу над новой боеголовкой – «боеголовкой для поражения сильноукрепленных заглубленных целей» малой мощности. Хотя и можно оправдать ведение определенных исследовательских работ над боеголовками общего типа, необходимостью сохранения компетенции разработчиков вооружений, но вместо этого администрация обосновала работу над данным боезарядом его военной пользой, подразумевая возможность его будущей разработки и производства. Тон этого предложения игнорирует косвенное воздействие новых исследовательских программ США по боеголовкам на отношение международного сообщества к нераспространению.
ДО КАКОГО УРОВНЯ МОЖНО ОПУСТИТЬСЯ?
Сегодня в том, что касается управления ядерным арсеналом США, следует иметь в виду решение двуединой задачи: удерживать от ядерного нападения на Соединенные Штаты или на их союзников посредством сохранения превосходящих ядерных сил с высокой «выживаемостью», а также гибко и с точностью реагировать на широкий спектр чрезвычайных ситуаций, включая нападение с применением химического или биологического оружия. Цель заключается в том, чтобы заставить любую страну или субнациональную группу, замышляющую использовать оружие массового поражения для осуществления теракта, грозящего катастрофическими последствиями, учитывать возможность ядерного возмездия со стороны США и полного уничтожения ее физических объектов или убежища.
Сегодняшняя постановка задачи не слишком отличается от ее постановки в прошлом, но новый характер угрозы означает, что для решения этой задачи требуется значительно меньше вооружений. В мае 2001 года президент Джордж Буш-младший, выступая в Национальном университете обороны, заявил: «Я твердо придерживаюсь курса на надежное сдерживание с помощью минимально возможного количества ядерных вооружений, соответствующего нуждам нашей безопасности, включая наши обязательства перед союзниками». Но что именно является «минимально возможным количеством»?
Расчет не может быть произведен с помощью классической методики SIOP: не существует соответствующих списков целей, аналогичных тем, которые составлялись во время холодной войны. Но даже приблизительный подсчет требуемого количества дает представление о том, насколько меньше мог бы стать ядерный арсенал США.
Флот из девяти атомных субмарин «Трайдент» с баллистическими ракетами на борту – половина от ныне имеющегося флота из 18 подводных лодок, способных нести 3 000 боеголовок, – мог бы представлять собой силу для ответного удара и обладать достаточной «выживаемостью». В каждый данный отрезок времени постоянное боевое дежурство будут нести три частично оснащенные субмарины – каждая с 16 ракетами D-5, укомплектованными 8 ядерными боеголовками (W76 и W88), общее число которых, таким образом, составит 384 единицы в состоянии боевой готовности. Еще три субмарины в это время будут находиться в пути (неся дополнительные 384 боеголовки стратегического резерва), а еще три – на техническом осмотре (следовательно, без вооружения). (Поскольку каждая «Трайдент» способна нести 24 ракеты, при таком развертывании их общее число сводилось бы к 1 728 подотчетным боеголовкам – в полном соответствии с «правилами арифметики» Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (имеется в виду START-II, или СНВ-2. – Ред.), и это наводит на мысль, что данные правила становятся неактуальными ни для Соединенных Штатов, ни для России.) Еще 200 оперативных ядерных боеголовок дополнительно укомплектуют ядерный флот, обеспечивая возможность гибкого реагирования. Они будут размещены на других средствах доставки, таких, как наземные межконтинентальные баллистические ракеты и крылатые ракеты на морских и воздушных платформах, что упрощает управление и контроль.
Такое развертывание – в сумме менее 1 000 боеголовок – окажется еще меньше предложенной Бушем цели сокращения в рамках Договора о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (имеется в виду SORT, или СНВ-3 иногда его называют Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, СНП. – Ред.), то есть от 1 700 до 2 200 развернутых стратегических боеголовок к 2012 году. Однако этих более скромных ядерных сил будет достаточно и для сдерживания, и для реагирования. Предполагается, что у Китая, страны, которая с наибольшей вероятностью может попытаться сравняться с ядерной мощью США, в целом на вооружении имеется 400 боеголовок, включая небольшой, но растущий арсенал баллистических ракет, способных достичь территории Соединенных Штатов.
В прошлом все сокращения ядерных сил проводились в рамках российско-американских соглашений о контроле над вооружениями. При сегодняшних геополитических реалиях нет необходимости ждать официального заключения соглашений для того, чтобы перейти к сокращению ядерных сил. Разумеется, темп сокращения должен учитывать уровень ядерных сил России, а также политическую ситуацию в этой стране. Но озабоченность Вашингтона в отношении ядерных запасов Москвы не в меньшей, если не в большей степени связана с безопасностью и угрозой «бесконтрольных бомб», чем с угрозой нападения со стороны России.
Беспокойство по поводу безопасности ядерных запасов одновременно влечет за собой необходимость изменить способ подсчета ядерных боеголовок. В прошлом Вашингтон учитывал только оперативные боеголовки и средства их доставки, то есть то вооружение, которое представляло непосредственную угрозу. Однако сегодня для предотвращения распространения необходимо сосредоточиться не только на развернутых ядерных силах той или иной страны, но и на безопасности ее ядерных материалов и на намерениях тех, кто их контролирует. Соответственно, все ядерное оружие и материалы, включая развернутые боеголовки в процессе обслуживания или модификации, списанные боеголовки и весь оружейный высокообогащенный уран и выделенный плутоний, следует учитывать как часть ядерного резерва страны.
Такой пересмотренный способ учета позволит отменить устаревшее разделение на стратегическое оружие дальнего действия и тактическое оружие ближнего радиуса; в настоящее время все ядерное оружие требует одинакового внимания. Это также приведет к осознанию того факта, что необходимо обеспечивать безопасность всех ядерных средств, включая списанные боеголовки и радиоактивные материалы (такие, как отработанное топливо и низкообогащенный уран). Снятие боеголовки с вооружения должно означать перевод ее в другую категорию, а не полное исключение из общего списка, поскольку и само устройство, и содержащийся в нем ядерный материал будут по-прежнему требовать тщательного надзора.
При этом Соединенные Штаты должны подать пример другим государствам, обнародовав весь совокупный состав собственного ядерного резерва и сообщив число боеголовок и количество материала в каждой категории. В период холодной войны имелись веские основания держать эту информацию в секрете. Однако сегодня повышение прозрачности, соответствующее задачам нераспространения, укрепит безопасность США тем, что успокоит союзников и еще раз заставит задуматься потенциальных распространителей. Страны, противящиеся раскрытию информации, привлекут особо пристальное внимание международной общественности к своему потенциалу и своим намерениям.
СКРОМНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
Управление ракетно-ядерным комплексом США находится в ведении Национальной администрации по ядерной безопасности (NNSA) при Министерстве энергетики. Запрошенный NNSA бюджет на 2005 финансовый год составил 6,6 миллиарда долларов, и предполагается, что к 2009-му эта сумма вырастет до 7,5 миллиарда. Учреждение, в котором работают около 35 000 человек, сталкивается с серьезными трудностями, в том числе с точки зрения возможности гарантировать компетентность своих сотрудников. То поколение ученых и конструкторов, которое разрабатывало, строило и испытывало ядерное оружие, давно ушло в отставку. У нынешних сотрудников трех основных военных лабораторий – в Лос-Аламосе (Нью-Мексико), Ливерморе (Калифорния) и Сандии (Нью-Мексико) – мало непосредственного опыта в деле разработки и испытания вооружений. А недавняя суровая критика в их адрес со стороны Министерства энергетики по поводу достойных сожаления упущений в обеспечении безопасности серьезно повлияла на моральный климат в лабораториях.
В 1992 году благодаря принятию поправки Эксона – Хэтфилда – Митчелла были запрещены все ядерные испытания за исключением тех, которые могут быть оправданны соображениями безопасности и надежности уже существующих запасов оружия. С тех пор сложилось единодушное мнение, что в них нет необходимости (что подтверждалось ежегодными отчетами Министерства обороны о состоянии безопасности и надежности ядерных вооружений), и Соединенные Штаты все это время соблюдали мораторий на ядерные испытания.
В отсутствие программы испытаний Министерство энергетики утвердило «программу обслуживания ядерного арсенала», направленную на сохранение знаний и технологий, необходимых для продления срока службы имеющихся в наличии боеголовок. Передовые компьютерные технологии позволили создать – благодаря Ускоренной стратегической инициативе в области компьютерных технологий (ASCI) Министерства энергетики – виртуальные модели и симуляторы, способные частично заменить лабораторные испытания, требующие использования сложного оборудования. Программа предусматривает также проведение субкритических лабораторных экспериментов, связанных с ядерным оружием, например, с помощью рентгенографической испытательной установки в Лос-Аламосе и установки для лазерной детонации в Ливерморе.
Программа обслуживания ядерного арсенала основана на допущении, что компьютерное моделирование последовательности фаз ядерного взрыва (начиная с первичной – детонации химического взрывчатого вещества и заканчивая вторичной – делением и термоядерным горением), подтвержденное данными экспериментальных испытательных установок, позволит техническим специалистам доверять новым или модифицированным вооружениям. Однако не все ученые согласны с этим допущением. Некоторые утверждают, что текущей программы достаточно для подтверждения безопасности и надежности существующего арсенала. Но единственный способ доказать эффективность данной стратегии – это продемонстрировать, что компьютерные коды действительно способны предсказывать результаты ядерного взрыва, как предполагает программа. Отсюда следует необходимость проведения «научных подтверждающих испытаний», но не для того, чтобы удостовериться в безопасности запасов или разрабатывать новые вооружения, а чтобы доказать, что фундамент практической физики, которая служит обоснованием для данной ядерной программы, остается прочным. Поэтому научное подтверждение тоже должно считаться приемлемым обоснованием для проведения испытаний, помимо необходимости контроля за решением проблем безопасности или надежности, который невозможно осуществить другими средствами. В действительности в прошлом состояние ядерных запасов в основном определялось с помощью доводочных испытаний, а не путем испытаний, специально предназначенных для подтверждения надежности вооружений.
Программа Национальной администрации по ядерной безопасности включает также несколько крупных и дорогостоящих установок, предназначенных для модернизации производственной инфраструктуры. В их числе – новое оборудование по извлечению трития в Лос-Аламосе, предприятие по разборке и конверсии ядерных зарядов в Саванна-Риверской лаборатории в Южной Каролине и планы по строительству современного оборудования по производству ядерных зарядов. Реализация каждого отдельного проекта может быть оправданна, но количество, размер и график этих разработок создают впечатление, что военный комплекс США расширяется и что Соединенные Штаты фактически не озабочены снижением роли ядерных вооружений.
Более реалистичный ядерный подход США нуждается в менее масштабной, но при этом высококачественной программе по исследованиям и проектированию вооружений, а также в укреплении производственного комплекса. Предложения, содержащиеся в действующей программе обслуживания ядерного арсенала, вполне разумны, но чтобы подтвердить адекватность имеющихся физических научных знаний, может потребоваться (а с технической точки зрения в идеале должно потребоваться) периодическое проведение «научных подтверждающих испытаний». Тщательный выбор времени и надежное управление такими испытаниями могли бы ослабить неблагоприятную международную реакцию, которую они неизбежно вызовут. Кроме того, хотя и не следует целиком препятствовать концептуальным разработкам новых боеголовок, но если проект таких разработок будет предложен и исполнен, не должно оставаться никаких сомнений в том, что касается продолжения работы над таким проектом. БЧльшая прозрачность по отношению к деятельности Национальной администрации по ядерной безопасности поможет также убедить американскую и международную общественность в том, что Вашингтон добивается установления четкого баланса в управлении своими ядерными вооружениями.
ПЕРЕСМОТР КОНТРОЛЯ НАД ВООРУЖЕНИЯМИ
Новая ядерная доктрина США должна учитывать текущие и предстоящие шаги в области контроля над вооружениями. Самым спорным из таких шагов является Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), который должен навсегда запретить все будущие ядерные испытания и не предусматривает возможности выхода из него. Соединенные Штаты не ратифицировали ДВЗЯИ (так же как Израиль, Индия, Иран, Пакистан и Северная Корея), но 109 стран (включая Великобританию, Китай, Россию и Францию) его ратифицировали.
Сторонники ДВЗЯИ видят в нем жизненно важное средство укрепления международных норм, направленных против ядерного оружия и способствующих его нераспространению. Сторонники ДВЗЯИ настаивают на том, что этот договор заслуживает особого внимания ввиду того, что при наличии программы обслуживания ядерных запасов Соединенным Штатам нет необходимости проводить испытания для подтверждения безопасности или надежности их арсенала. Противники договора заявляют, что существуют проблемы с проверкой соблюдения ДВЗЯИ, что испытания не влияют непосредственно ни на темпы, ни на вероятность успешного продвижения к цели таких решительно настроенных распространителей, как Северная Корея и Иран, и что, учитывая неопределенность в том, что касается будущих требований к новым вооружениям, было бы ошибкой навсегда отказаться от возможности проведения новых испытаний.
Аргументы обеих сторон в этой дискуссии имеют как сильные так и слабые стороны. Противники ДВЗЯИ правы в том, что испытания следует разрешить, если это требуется для обеспечения безопасности и надежности ядерных запасов. Однако они преувеличивают проблемы с проверкой соблюдения договора: только испытания очень маломощных зарядов (или испытания, при которых взрыв изолируется от окружающего грунта) имеют некоторый шанс избежать обнаружения. В то же время, хотя и правы сторонники ДВЗЯИ в том, что договор упрочит международные нормы нераспространения, вызывает сомнение их убежденность в том, что для обеспечения безопасности ядерных запасов больше никогда не понадобятся никакие испытания. (В действительности некоторые сторонники ДВЗЯИ, возможно, выступают против испытаний именно потому, что считают, будто без них уверенность в надежности ядерного оружия постепенно ослабнет и в конечном счете ядерные вооружения утратят свою сдерживающую ценность, а вместе с ней и свое значение.) Те, кто пытается обойти острый вопрос, заявляя, что будущий президент мог бы отказаться от договора во имя высших национальных интересов, исходят из мнения, что лучше принять договор, несмотря на серьезные оговорки, чем продолжать усилия по выработке такого договора, который мог бы разрешить все сложные проблемы.
К счастью, в этом споре существует разумная середина – заключить ДВЗЯИ на ограниченный срок. Бывшие помощники президента по национальной безопасности Брент Скоукрофт и Арнолд Кантер предлагали вступить в Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний на пятилетний срок (поскольку все согласны с тем, что в ближайшем будущем у США не будет необходимости проводить ядерные испытания), связывая это с возможностью продления участия в договоре на новые пятилетние сроки после его ратификации Сенатом. Преимуществом такого компромисса было бы наращивание усилий по нераспространению (что предпочтительнее отсутствия ДВЗЯИ вообще), при этом сохранится возможность не продлевать договор в случае изменения геополитической обстановки или по соображениям, связанным с состоянием ядерных запасов. Аналогичный подход оказался эффективным в отношении ДНЯО, который был ратифицирован в 1969 году на 25-летний срок и предусматривал проведение через каждые пять лет конференций по его обсуждению и продлению и который в 1995-м был объявлен бессрочным. Оппоненты утверждают, что на данном этапе будет слишком трудно или невозможно изменить условия ДВЗЯИ, выработанные на международном уровне. Однако Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний не вступит в силу, пока его не ратифицируют 44 страны, и в их числе Соединенные Штаты, так что для США выбор состоит в том, что предпочтительнее: возобновляемый каждые пять лет ДВЗЯИ или его отсутствие вообще.
Второй до сих пор еще не ратифицированный договор о контроле над вооружениями – это Договор о прекращении производства расщепляющихся материалов, с инициативой которого изначально выступил в ООН президент Билл Клинтон в 1993 году; согласно данному договору было бы запрещено новое производство выделенного плутония и высокообогащенного урана. Это привлекательная мера, поскольку Соединенные Штаты и другие ядерные державы обладают значительными запасами оружейных материалов. Запрет воспрепятствовал бы началу нового производства в любой стране, что послужило бы основным целям нераспространения и ограничило бы общее количество материалов, безопасность хранения которых требуется обеспечивать.
В рамках Конференции ООН по разоружению Договор о прекращении производства расщепляющихся материалов обсуждался в течение нескольких лет. 4 августа 2004 года постоянный представитель США при ООН Джон Дэнфорт заявил, что, хотя администрация Буша и поддерживает запрет, она не считает эффективный контроль за его соблюдением осуществимым. Смысл этого и более ранних заявлений администрации Буша состоит в том, что имеющиеся недостатки проверки, дескать, могут стать препятствием для заключения договора. Но при новой ядерной доктрине противодействие этому договору становится необъяснимым. Ни один договор по контролю над вооружениями не поддается идеальной проверке; всегда остается риск того, что его нарушение останется необнаруженным. Осуществление проверок может оказаться более успешным, если страны, подписавшие договор, согласятся на инспекции. Обычно ни Соединенные Штаты, ни другие ядерные державы не соглашались на такие инспекции, но сейчас у США очень мало причин им сопротивляться. В данном случае прозрачность опять-таки оказывается в интересах Соединенных Штатов. Страна, подписавшая договор и нарушившая его, будет заклеймена в глазах международного сообщества как распространитель. А государство, отказавшееся подписать договор, тем самым обнаружит свой интерес к получению материалов, пригодных для изготовления бомбы.
Сторонники контроля над вооружениями предложили внести еще два существенных изменения в ядерную политику США: обязательство «неприменения ядерного оружия первыми» и снижение боеготовности ядерных сил. Однако даже с учетом изменившейся ядерной доктрины такие реформы не представляются убедительными.
В 1978 году Вашингтон принял на себя обязательство не использовать ядерное оружие против неядерных государств, подписавших Договор о нераспространении ядерного оружия, если только они не совершат нападение на Соединенные Штаты при поддержке ядерной державы. Однако последующие администрации Соединенных Штатов также придерживались политики «стратегической неопределенности», отказываясь исключить возможность ядерного ответа на нападение с применением биологического или химического оружия. Сторонники усиления политики «неприменения первыми» утверждают, что стратегическая двойственность делает ложный посыл другим правительствам, у которых создается впечатление, что, дескать, даже Соединенные Штаты с их подавляющим преимуществом в обычных вооружениях видят резон в том, чтобы оставить открытой возможность применить ядерное оружие первыми. И это впечатление, утверждают они, подрывает процесс нераспространения. Однако они недооценивают, до какой степени стратегическая двойственность помогает сдерживанию, оставляя потенциальных противников в неуверенности относительно реакции США.
Снижение боеготовности ядерных сил означало бы увеличение интервала между принятием решения о запуске ядерного оружия и его фактическим запуском для того, чтобы предотвратить случайные или несанкционированные атаки, избежать недоразумений и дать больше времени на переговоры в случае кризиса. В период холодной войны способность произвести немедленный запуск была продиктована необходимостью обеспечить выживаемость сил наземного базирования. Сторонники снижения боеготовности ядерных сил США справедливо утверждают, что теперь такая необходимость отпала. Однако они недооценивают практические препятствия для снятия с боевого дежурства подводных лодок, оснащенных боеголовками. Если убрать боеголовки с субмарин, постоянное развертывание сил морского базирования станет невозможным; суда придется держать ближе к портам, рядом с боеголовками, где они будут более уязвимы. Вместо этого в процессе управления связью с субмаринами можно увеличивать время до запуска, однако не вполне понятно, каким образом такая мера способна укрепить доверие и как ее соблюдение можно проверить. В любом случае прежнее положение было бы легко восстановить, что весьма ограничивает полезность такой меры.
Наконец, Соединенные Штаты должны дать ясно понять, что любое сокращение американских ядерных сил не является первым шагом к их ликвидации. Ядерная доктрина США должна соответствовать прогнозируемым интересам безопасности страны. В более отдаленной перспективе, в зависимости от положения в мире, могут оказаться оправданными как переход к понижению, так и возможный возврат к повышению уровня ядерных сил.
Даже после завершения холодной войны ядерное оружие остается далеко не пустым символом; его нельзя просто ликвидировать вопреки надеждам некоторых защитников контроля над вооружениями и заявленным целям ДНЯО. Тем не менее ядерная доктрина США должна претерпеть изменения, чтобы соответствовать изменившейся ядерной угрозе. Ядерные силы США должны быть достаточно мощными, чтобы сдержать нападение или сохранить выживаемость и при этом максимально способствовать продвижению целей Вашингтона по нераспространению. Вместо того чтобы рассматривать нераспространение и ядерное сдерживание как взаимоисключающие цели, Соединенные Штаты должны формировать свои ядерные силы и управлять ими таким образом, чтобы они выполняли обе задачи.
Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2909713
Джон Дейч
Между Бушем и Бушером
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
А.З. Винников – аспирант факультета политики и международных отношений Оксфордского университета и стипендиат им. сэра Эдварда Хита в Бэллиол-колледже, сотрудник Женевского центра политики безопасности. В.А. Орлов – директор ПИР-Центра, профессор Женевского центра политики безопасности, главный редактор журнала «Ядерный Контроль». Полная версия данной работы под заголовком «Россия, многосторонняя дипломатия и иранский ядерный вопрос» будет опубликована в «Научных записках ПИР-Центра».
Резюме Теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
В неформальной беседе осенью 2003 года высокопоставленный иранский чиновник задал одному из авторов этих строк вопрос примерно следующего содержания: «А что, собственно, будет Ирану, если он выйдет из Договора о нераспространении ядерного оружия и Международного агентства по атомной энергии? Вот ведь Северная Корея вышла – и что?» Ответ, конечно, последовал незамедлительно: это, мол, вызовет международное осуждение, и дело может дойти и до изоляции, и даже до применения военной силы…
На этом вопрос был исчерпан, но тон вопрошавшего, его стремление прощупать такого рода возможность произвели-таки эффект: на несколько секунд воцарилась, как говорят, неловкая пауза.
Сегодня, оглядываясь назад, понимаешь, какой нелегкий путь удалось пройти с тех пор, маневрируя между Сциллой и Харибдой, а именно склонностью администрации Джорджа Буша-младшего к конфронтационным решениям, с одной стороны, и пристрастием иранцев к постоянной недосказанности и сталкиванию лбами США, Европейского союза и России – с другой.
Вмешательство Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), постоянные визиты инспекторов этого агентства в Иран и неослабевающее внимание его Совета управляющих к «иранскому досье» доказали свою действенность. Как справедливо отметил в ноябре 2004 года генеральный директор МАГАТЭ Мухаммед эль-Барадеи, «мы делаем успехи. Вначале было трудно, но с декабря 2003-го мы наблюдаем значительный прогресс в области сотрудничества, допуска к объектам и к информации».
22 ноября 2004 года по соглашению с европейской «тройкой» (Великобритания, Германия, Франция) Иран временно заморозил свою программу по обогащению урана. А 29 ноября Совет управляющих МАГАТЭ, оговорившись, что закрывать «иранское досье» еще рано, поскольку некоторые вопросы к Тегерану остаются, принял резолюцию по иранской ядерной программе, в которой не содержалось и намека на необходимость передачи имеющихся документов Совету Безопасности ООН. В марте 2005 года после долгих колебаний и подчас противоречивших друг другу заявлений Соединенные Штаты приняли решение об «ограниченном присоединении» к усилиям европейской «тройки».
На фоне столь мощной дипломатической активности особенно бросается в глаза тот факт, что Москва оказалась в тени. А ведь с середины 1990-х именно Россия, будучи единственным государством, открыто сотрудничавшим с Ираном в области атомной энергетики, упоминалась чуть ли не в каждом сообщении средств массовой информации, касавшемся иранской ядерной программы. Что может значить это дистанцирование России? Является ли оно вынужденным спонтанным шагом, или же это тщательно отрепетированная «домашняя заготовка»?
«НАШ ДАВНИЙ, СТАБИЛЬНЫЙ ПАРТНЕР»
Несколько лет назад в кулуарах научно-практической конференции арабский тележурналист спросил у высокопоставленного российского чиновника, доверяет ли Москва Ирану в вопросе о его истинных ядерных намерениях. «Конечно доверяет, – на ходу бросил собеседник. – Со времен Грибоедова только и делает, что доверяет». В эфире появилась только первая часть фразы, авторы репортажа явно споткнулись на фамилии, не фигурирующей в списке действующих российских политиков и дипломатов. А если бы журналисты приложили некоторые усилия, смысл ответа оказался бы несколько другим: в 1829 году русский дипломат и писатель Александр Грибоедов был растерзан озверевшей толпой в Тегеране.
В действительности Россия относилась и относится к Ирану с большой долей настороженности, если не сказать – подозрительности. Доверительными эти отношения не были никогда. Как-то на встрече с американскими бизнесменами тогдашний российский премьер Виктор Черномырдин похвастался: «Россия никогда не позволит, чтобы Иран создал свое атомное оружие. Иран – наш сосед, и мы хорошо знаем, что там происходит». Но так ли это на самом деле?
Комплексный подход к формированию российско-иранских отношений Москва выстраивала долго и болезненно. Достаточно вспомнить, что в декабре 1996-го, когда Россия уже приступила к сооружению в Иране Бушерской АЭС и защищала этот контракт от давления со стороны США, Министерство обороны России причислило Иран к одной из «потенциальных угроз» безопасности России по причине «резкого наращивания» Тегераном «наступательного потенциала». Лишь начиная с 2000–2001 годов атомное сотрудничество стало рассматриваться в более широком контексте стратегического диалога с Тегераном, а сам Иран превратился в глазах Москвы в ключевого стратегического партнера России на Большом Ближнем Востоке. Президент Владимир Путин охарактеризовал Иран как «давнего, стабильного партнера» России.
Тогда же было заявлено: все разногласия России и США из-за Ирана обусловлены не расхождениями во взглядах на его ядерную программу (наши позиции здесь хотя и не совпадают, но в целом близки), а разными представлениями о том, какой должна быть общая политика в отношении Исламской Республики Иран. США выступают за изоляцию Ирана, Россия – за сотрудничество с ним. Кроме того, Россия, в отличие от США, полагает, что «Иран – это не государство, которое является почему-то пораженным в правах, мы не видим для этого никаких оснований» (интервью президента России В.В. Путина телеканалу «Аль-Джазира». Куала-Лумпур. 2003. 16 окт.).
Как писал российский специалист, ответственный в МИДе РФ за «иранское направление», Иран является сегодня чуть ли не единственным на всем Большом Ближнем Востоке государством, которое успешно и поступательно наращивает свой экономический, научный, технологический и военный потенциал. По мнению дипломата, Иран с его грамотным населением, высоким интеллектуальным уровнем элиты, обществом, консолидированным вокруг исламских ценностей, огромными природными ресурсами (11 % нефтяных и 18 % газовых мировых запасов) и выгодным геостратегическим положением просто «обречен» на то, чтобы занять место регионального лидера и важного международного игрока в регионе от Ближнего Востока до Южного Кавказа, да и за его пределами. Таким образом, «партнерство с Ираном... становится одной из ключевых задач внешней политики России (выделено нами. – Авторы)» (Г. Ивашенцов. Россия – Иран. Горизонты партнерства // Международная жизнь. 2004. № 10. С. 22).
ОЦЕНИВАЯ РИСКИ
Еще в конце 1980-х многие российские эксперты по нераспространению начали с тревогой поглядывать в сторону Тегерана, интерес которого к военным ядерным исследованиям становился очевидным. Ядерные амбиции, вероятнее всего, были вызваны успехами главного врага Ирана – Саддама Хусейна в деле создания оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его доставки. После поражения Саддама в войне 1991 года, установления международного контроля над иракскими ядерными, химическими и биологическими программами и их последующего демонтажа интерес Ирана к ядерному оружию, казалось, ослаб. Тем не менее еще в 1993-м Служба внешней разведки (СВР) Российской Федерации предположила в своем открытом докладе, что в Иране «имеется программа военно-прикладных исследований в ядерной области. Однако без внешнего научного и технического содействия появление ядерного оружия у Ирана в этом тысячелетии маловероятно. Даже если внешняя помощь будет поступать беспрепятственно, а в саму программу будут вложены соответствующие финансовые средства – 1–1,5 млрд дол. ежегодно, – то и в этом случае создание ядерного оружия достижимо не ранее, чем через 10 лет» (СВР РФ. Новый вызов после «холодной войны»: распространение оружия массового уничтожения. Москва, 1993). В докладе не упоминался Пакистан как вероятный источник той самой «внешней помощи», но присутствовал явный намек на то, что при серьезном содействии извне мир может столкнуться в 2003 году с новой реалией – ядерным Ираном.
Больше того, примерно в это же время Россия предложила США в конфиденциальном формате обсудить беспокоившую ее информацию об активности Тегерана в ядерной области. Насколько известно, эта инициатива Соединенные Штаты не заинтересовала. А уже в 1995-м администрация Билла Клинтона начала системную атаку на Москву в связи со строительством Бушерской АЭС. Американцы обвиняли Россию в ядерном партнерстве со страной, которая, как теперь говорили в Вашингтоне, ведет, согласно разведданным, разработку ядерного оружия. Это давление не ослабевало практически на протяжении всего срока клинтоновской администрации; иранская тема занимала важное место (отнимая немало времени) в повестках дня саммитов Россия – США.
После принятия в 2001 году в России закона, разрешающего ввоз отработанного ядерного топлива (ОЯТ), в речах американских экспертов то и дело стало звучать предложение, увязывающее два обстоятельства. Россия, мол, отказывается от ядерного сотрудничества с Ираном, а США снимают ограничения на импорт в Россию ОЯТ из Японии, Южной Кореи и Тайваня. Пойди Москва на это, получила бы в денежном выражении куда больше дивидендов, чем от контрактов с Ираном.
Но нельзя не учитывать, что ключевой национальный интерес состоит для России не в получении еще нескольких сотен миллионов долларов, заработанных на контрактах с Ираном, а в том, чтобы ее сосед, имеющий масштабные ракетные проекты, сохранял свой неядерный статус.
Поэтому неудивительно, что Путин, которого в уже упоминавшемся интервью «Аль-Джазире» спросили о его отношении к иранской ядерной программе, начал не с сотрудничества, а с нераспространения: «Я лично считаю, что проблема возможного распространения оружия массового уничтожения в ХХI веке является ключевой. Это одна из самых главных проблем современности».
Во второй половине 1990-х в Москве действительно был зафиксирован рост интереса иранцев к российским предприятиям и институтам – прежде всего ракетостроительным, а также и ядерного топливного цикла (ЯТЦ). В ответ из России стали высылать иранских вербовщиков и были предприняты шаги по отлаживанию системы внутрифирменного экспортного контроля на собственных предприятиях. Это, однако, не остановило утечку в Иран чертежей, информации, умов, а иногда и контрактов российских предприятий в обход действующего законодательства и внедренного в 1998 году экспортно-контрольного правила «всеобъемлющего экспортного контроля» (catch-all).
К тому же в Москве уже в те годы с еще большим беспокойством начали приглядываться к треугольнику Пакистан – Иран – Северная Корея. В 1999-м руководитель «нераспространенческого» управления российской Службы внешней разведки публично предупреждал: «Со стороны стран риска <…> на острие этой работы [по обходу национальных систем экспортного контроля] находятся спецслужбы, которые обладают прекрасно отработанными методами добывания той самой закрытой технологии и материалов из секретных, прежде всего оборонных, отраслей, которой они затем подчас делятся между собой: корейцы консультируют пакистанцев, те – иранцев… Если мы в ближайшее время не решим эту проблему, мы будем сталкиваться с самыми удивительными нарушениями» (генерал-лейтенант Г.М. Евстафьев на конференции «Экспортный контроль: законодательство и практика». Цит. по: Экспортный контроль в России: наивно ожидать простых решений // Ядерный Контроль. 1999. № 3. С. 12).
Скудость информации всегда была и сегодня остается основной проблемой относительно того, что касается иранской ядерной программы. Москва не раз подозревала, что под сенью Корпуса стражей исламской революции, а возможно, в обход МИДа и даже президента Ирана с разной степенью интенсивности велись параллельные военные ядерные исследования. В Москве (как и в Париже, и в ряде других столиц, где проходили формальные и неформальные консультации с представителями Ирана) неоднократно отмечали несогласованность позиций иранских дипломатов и специалистов-ядерщиков, нередко противоречивших друг другу в оценке даже простых фактов. Поэтому Москва много раз и иногда даже навязчиво повторяла Вашингтону: «Если у вас имеются реальные факты, давайте их изучим». Но получала отказ с неизменной ссылкой на невозможность выдать разведисточники. В Москве сделали вывод, что сведения, вызывающие главные опасения американцев, исходят из Израиля и, не исключено, надуманны.
В какой-то момент, по крайней мере на публичном уровне, оценки Москвы смягчились. Россия заявила, например, о том, что ее разведка «не обнаружила убедительных признаков наличия [в Иране] скоординированной и целостной военной ядерной программы» и что «уровень достижений Ирана в ядерной области не превышает аналогичного показателя еще для 20–25 стран мира» (пресс-конференция директора СВР Примакова Е.М. по случаю представления доклада «Договор о нераспространении ядерного оружия». 1995 год). В одном из официальных документов по Ирану, датированных осенью 2000 года, утверждалось: «Наши контакты с иранцами показывают, что они настроены на деловой и откровенный разговор по экспортно-контрольной проблематике, демонстрируют готовность к дальнейшему развитию сотрудничества в этой сфере. Как представляется, у них есть понимание важности данного вопроса. … Руководство Ирана неоднократно подтверждало мирную направленность осуществляемой в стране ядерной программы и ее транспарентность» (цит. по: О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 8).
Тем обиднее было для Москвы узнать во второй половине 2002-го подробности о построенном центрифужном заводе в Натанзе, а также и о ряде других объектов ядерного топливного цикла. В Москве мало кто предполагал, что иранцы сумели настолько быстро и значительно продвинуться вперед. У российских специалистов это вызвало и уважение (хотя они признавали, что работающие в экспериментальном режиме установки могут быть еще слишком «сырыми», чтобы решать заявленные Ираном масштабные задачи), и новые вопросы. В Москве крепло подозрение: использование ЯТЦ в мирных целях – это не более чем способ замаскировать военные амбиции Ирана, Тегеран же ведет дело к «выскальзыванию» из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), что может произойти лет через пять-шесть, когда его ядерная программа «дозреет» и ее можно будет стремительно перевести на военные рельсы.
Эти события Россия восприняла весьма болезненно. Будучи единственным государством мира, сотрудничающим с Ираном в области атомной энергетики, она рассчитывала – вероятно, несколько наивно – на эксклюзивные, доверительные отношения с Ираном, который, как предполагалось, должен был ставить Москву в известность обо всех своих шагах в ядерной области, пусть и не связанных с двусторонним сотрудничеством. Причем ожидалось, что Иран будет информировать своего российского партнера заблаговременно. Как не очень убедительно объясняли потом иранцы, они «хотели заранее пригласить в Натанз [министра по атомной энергии] Румянцева, все ему заранее показать, но у того не нашлось времени приехать».
Москва с трудом скрывала раздражение. В ответ иранцы решили разыграть «европейскую» карту. Москве намекнули, что если она отойдет от духа партнерства, то ничто не помешает Тегерану выбрать себе новых партнеров, и что, например, Франция – первая в европейской очереди на получение контрактов: на кону были еще шесть энергоблоков, а может быть, и больше. В Иране вдруг вспомнили про, казалось бы, отброшенные после революции 1979 года планы шаха построить в стране 20 атомных энергоблоков.
Россия умудрилась проявить чудеса сдержанности и, вместо того чтобы закрывать глаза на неискренность Ирана, начала выстраивать откровенный диалог с той же Францией, имевшей, как выяснилось, серьезное «досье» на Иран, а также с Германией и другими европейскими странами. Раз обжегшись, в Москве решили, что, не имея разносторонней информации, вряд ли следует на всех международных форумах бросаться на амбразуру, защищая Иран и его право на мирную ядерную деятельность, которым он открыто злоупотребил.
В июне 2003-го из французского города Эвиана, где проходил саммит «большой восьмерки», Тегерану был послан недвусмысленный, жесткий сигнал: «Мы не будем игнорировать развитие продвинутой ядерной программы Ирана… Мы убедительно призываем Иран подписать и выполнить Дополнительный протокол МАГАТЭ без задержек или условий. Мы решительно поддерживаем подробное исследование со стороны МАГАТЭ ядерной программы этой страны». Еще за несколько месяцев до саммита Москва, безусловно, не подписалась бы под подобным текстом.
ОТ ДАВЛЕНИЯ К ДИАЛОГУ
До последнего времени диалог по иранской тематике между Россией и США шел со скрипом – и прежде всего из-за неприкрытого давления, которое Америка оказывала на Россию в связи с бушерским контрактом. В российских экспертных кругах сложились две точки зрения на причины такого давления. «Экономисты» объясняли его «беспощадной борьбой без всяких правил на мировом рынке атомной энергии». Как отмечено в одной из российских официальных записок 2000 года, «отказ от дальнейших связей с ним [Ираном] нанес бы серьезный урон российским политическим и экономическим интересам в регионе и в итоге означал бы создание благоприятных условий для прихода на иранский рынок аналогичной западноевропейской, а затем и американской продукции» (О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 4).
«Геополитики» видели в поведении США более далеко идущее стремление – не допустить установления партнерских, стратегических отношений России с Ираном, скомпрометировать Иран в глазах Москвы и любой ценой нанести урон и без того сложному российско-иранскому диалогу. Некоторые специалисты также исходили из того, что действия Соединенных Штатов обусловлены не столько позицией самого Вашингтона, сколько влиянием на него израильского лобби.
В середине и во второй половине 1990-х, да и позднее, Соединенные Штаты нередко пытались использовать «бушерский вопрос» как разменную монету в диалоге с Москвой. Так, госсекретарь США Уоррен Кристофер поднимал в 1995 году вопрос об отказе России от сотрудничества с Ираном в качестве условия предоставления Москве полноправного членства в «восьмерке». В частных беседах американские официальные лица упоминали о возможной комбинации, предполагавшей отказ России от бушерского контракта в обмен на отказ США выйти из Договора по ПРО. Концепция «размена» действительно была популярной в среде неправительственных и даже у околоправительственных экспертов по обе стороны океана и периодически всплывала в разных контекстах.
Однако на самом деле в Москве эту концепцию никогда не воспринимали всерьез и никогда не дали бы ход подобным сделкам. Даже мысль о том, чтобы отступиться от Ирана, всегда представлялась Кремлю недопустимой, унизительной. Достаточно вспомнить, как завелся обычно невозмутимый российский президент (в Куала-Лумпуре в 2003 г.), когда услышал реплику одного журналиста: «Многие говорят, что вы сдали Иран». Даже в моменты особого недовольства иранскими партнерами Москве казалось, что лучше инициативно заморозить строительство Бушерской АЭС и потом посмотреть на развитие ситуации, чем отказаться от проекта в обмен на американские «пряники». Вообще, давление США на Россию по иранской проблеме оказалось не только бесполезным, но и контрпродуктивным.
В итоге диалог между Россией и США по Ирану начал шаг за шагом выравниваться. От пикировок стороны перешли к обмену оценками ситуации. Администрация Буша, по сути, сняла с повестки дня вопрос о Бушерской АЭС, согласившись с тем, что ее строительство и функционирование не могут угрожать международной безопасности до тех пор, пока отработанное ядерное топливо будет возвращаться в Россию. Пакет документов на этот счет был подписан руководителем Федерального агентства по атомной энергии Александром Румянцевым в Тегеране в феврале 2005 года.
Судя по результатам встречи президентов Буша и Путина в Братиславе (24 февраля 2005 г.), тема Ирана, столь важная – по разным причинам – для обоих лидеров, постепенно вытесняется из первых пунктов двусторонней повестки дня. Накануне саммита американские СМИ писали, что Иран и нераспространение станут главными темами переговоров, однако на совместной пресс-конференции Иран был упомянут только единожды. «Мы договорились, что у Ирана не должно быть ядерного оружия. Я ценю понимание, которое проявил Владимир. У нас был очень конструктивный диалог о том, как достичь этой общей цели», – сказал Джордж Буш. Путин вообще не коснулся этой темы. В ходе саммита он, похоже, проинформировал американского коллегу о том, что российский министр в ближайшие дни собирается подписать в Тегеране соглашение о возврате ОЯТ, открывая тем самым дорогу запуску Бушерской АЭС.
Но к тому моменту администрация США уже переменила свое видение политики в отношении Ирана. Военный сценарий (точечные бомбардировки ядерных объектов), то и дело возникавший в самом начале 2005-го, был отодвинут, переведен в разряд «запасных». По результатам европейского турне Джордж Буш решил пусть и в очень ограниченном формате, но все же работать вместе с «европейскими друзьями».
«ТРОЙКА» ПЛЮС ОДИН
Усилия европейской «тройки» в октябре 2003 и ноябре 2004 года привели к заключению договоренности о временном замораживании Ираном программы по обогащению урана в обмен на признание Европейским союзом права Ирана, как участника ДНЯО и члена МАГАТЭ, на реализацию мирной ядерной программы. Согласно той же договоренности, Евросоюз не препятствует завершению Россией строительства Бушерской АЭС, равно как и вероятной установке новых легководных реакторов; гарантирует Ирану возможность поставок топлива для АЭС на рыночных условиях, а также доступ к ядерным технологиям; поддерживает кандидатуру Ирана на членство в ВТО; рассмотрит шаги по развитию обширного экономического сотрудничества с Ираном; начнет диалог по вопросам безопасности, вызывающим особую тревогу Тегерана.
Для успешного продвижения этих инициатив Москва, оставаясь в тени, провела серьезную «артподготовку». Россия, считают дипломаты, участвующие в переговорах «тройки» с Ираном, сыграла весьма существенную роль в том, чтобы убедить Тегеран подписать Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ (декабрь 2003 г.). Со своей стороны высокопоставленный чиновник МИДа РФ назвал договоренности ноября 2004-го «прорывом». Правда, придется оговориться, что после европейского турне Кондолизы Райс, а затем и Джорджа Буша зимой с.г. позиция европейской «тройки» претерпела одно существенное изменение: вместо «заморозки» иранской программы по обогащению урана там теперь требуют ее полного, на веки вечные, демонтажа. Надо еще разобраться, чего в этом больше: возросшего беспокойства «тройки» по поводу истинных намерений Тегерана, следствия давления со стороны США, или же просто повышения ставок на переговорах, чтобы затем можно было выходить на компромиссные позиции? Но все же трудно представить себе, чтобы такая гордая и смотрящая далеко вперед страна, как Иран, пошла на добровольный и постоянный отказ от самой возможности иметь программу обогащения урана (возможность, которая представлена Ирану на законных основаниях – согласно ДНЯО) и чтобы европейцы не учитывали этой особенности иранских подходов.
На данный момент интересы и цели России и ЕС на «иранском направлении» во многом совпадают. Обе стороны заинтересованы в стабильном, не несущем угрозы Иране, поскольку это государство является соседом России, а в будущем, возможно, и Европейского союза. И та, и другая сторона осознаюЂт стратегическую роль Ирана как важнейшего источника нефти и газа, а также как транзитного пункта на транснациональных транспортных коридорах. Как Россия, так и ряд стран – членов Евросоюза, в частности Германия, убеждены, что Иран еще не принял политическое решение о создании собственного ядерно-оружейного арсенала. То есть Россия и ЕС оценивают масштаб угрозы принципиально иначе, нежели США. Москву и Брюссель сближает представление о важности солидного набора «пряников» в диалоге с Тегераном, Вашингтон же больше внимания уделяет «кнуту».
Наконец, и Россия, и Европейский союз (в том числе страны «тройки», и особенно Франция) торопятся, используя отсутствие США, продвигать на многообещающем иранском рынке свои коммерческие интересы (прежде всего в атомном, нефтегазовом, автомобильном и оборонно-промышленном секторах). Соображения экономического характера способны превратиться в источник конфликта интересов. За политическими декларациями о тесном сотрудничестве России и Евросоюза по иранскому ядерному вопросу скрывается растущая конкуренция за экономические преимущества.
Однако атомная энергетика – не единственная область, в которой долгосрочные интересы России и ЕС могут столкнуться. Еще один потенциальный камень преткновения – сектор военно-технического сотрудничества. Европейский мораторий на продажу оружия Ирану был весьма выгоден российскому ВПК: по некоторым оценкам, Иран является третьим (после Китая и Индии) рынком экспорта российских обычных вооружений.
Напряженное российско-европейское состязание прослеживается и в сфере нефтегазовой энергетики. Несмотря на разного рода юридические препоны и риск санкций со стороны США, компании из России и из стран – членов Европейского союза давно начали битву за допуск к энергетическим ресурсам Ирана. В тендерах на разработку иранских крупных нефтяных полей участвуют такие европейские компании, как BP (наследница Anglo-Iranian), Shell, TotalFinaElf, ENI, Sepsa, норвежская Statoil. На сегодняшний день нефть составляет 80 % общего иранского экспорта в Евросоюз. Российская доля пока скромнее. Однако «ЛУКойл» имеет масштабные перспективные проекты в Анаране, а «Газпром» присоединился к другим гигантам (в числе которых французский TotalFinaElf) в рамках проекта стоимостью два миллиарда долларов по развитию огромного газового месторождения в южном Парсе.
Наконец, ЕС давно считает, что самая эффективная форма поддержки реформаторов в Иране – политика «обусловленного вовлечения» Тегерана. В Москве, однако, поддержка реформаторов не только не является приоритетной задачей, но и даже рассматривается многими как угроза удобному статус-кво. Москва неплохо наладила работу и с нынешним умеренным президентом Сейедом Мохаммедом Хатами и с его наиболее вероятным «сменщиком» консерватором-прагматиком Али Хашеми Рафсанджани.
«ТИХАЯ ДИПЛОМАТИЯ» МОСКВЫ
Некоторое время назад многие западные СМИ только и делали, что писали о том, как Россия, тайно или явно, якобы помогает Ирану продвигаться к созданию ядерного оружия. Сегодня, однако, критики российско-иранского ядерного сотрудничества признали, что успехи Тегерана – результат содействия со стороны Пакистана, а отнюдь не России. А по некоторым направлениям ядерных научно-исследовательских и инженерных работ иранцы добились прогресса собственными силами. Бушерская стройка оказалась не более чем удобным «громоотводом» для иранцев, торопившихся с развитием собственной негласной центрифужной программы.
Вместе с тем в последние два года Москва, находясь «за сценой», ни разу не снизила темп диалога с Тегераном по всему набору проблем, связанных с нераспространением ОМУ. Так, о решении Ирана присоединиться к Дополнительному протоколу было объявлено именно в Москве. Но в какой-то момент Москва умышленно уступила пальму первенства европейской «тройке».
Так в чем же суть «тихой политики» России в отношении Ирана и его ядерной программы?
Во-первых, Россия нацелена на продолжение и даже на активизацию ядерного сотрудничества с Ираном. В Росатоме считают, что решение Совета управляющих МАГАТЭ в ноябре 2004 года устранило барьеры в совместной работе Ирана с западными странами и Россией в области высоких ядерных технологий. А крупный российский дипломат, принимавший участие в консультациях с европейской «тройкой», заметил: «От нас они (члены «тройки») хотели одного – гарантированных поставок ядерного топлива для Бушера в Иран. Мы готовы это сделать. И для нас важно, что теперь к нам никто не сможет приставать, что мы якобы делаем что-то незаконное в Иране, – ведь нас поддерживает Западная Европа».
После позитивных сдвигов в переговорах европейской «тройки» с Ираном и на фоне более спокойного обсуждения «иранского досье» в МАГАТЭ нет особых препятствий для начала переговоров о возведении второго энергоблока Бушерской АЭС или даже строительства АЭС на новой площадке.
Во-вторых, в качестве условия для дальнейшего сотрудничества Россия ставит неукоснительное исполнение Тегераном обязательств перед МАГАТЭ, включая скорейшую ратификацию Дополнительного протокола, а также информирование этого агентства по всем остающимся в «досье» вопросам.
В-третьих, Москва намеревается тщательно следить за выполнением всех пунктов заключенного с Ираном в феврале нынешнего года соглашения о возврате ОЯТ с Бушерской АЭС, а также сопутствующего пакета документов. В первые два года после пуска Бушерской АЭС контроль за ее работой будет полностью осуществляться российскими атомщиками, впоследствии – иранцами, но под присмотром россиян.
В-четвертых, выбирая меж двух зол – объективным обострением российско-европейской конкуренции за иранские рынки и невозможностью сотрудничества с Ираном в результате его международной изоляции, – Москва сделала ставку на «интернационализацию» ядерного диалога по иранской тематике и соответственно на поддержку усилий европейской «тройки».
В-пятых, Россия, которая с беспокойством следит за «замыканием» иранского ЯТЦ, отдает себе отчет в том, что со временем Иран сможет достаточно быстро перевести свою мирную программу на «военные» рельсы. Москва стремится к тому, чтобы Тегеран перешел от временной приостановки программы по обогащению урана к полному отказу от нее. Для этого требуется создать (используя и «пряники» европейской «тройки», и гарантии безопасности Ирану со стороны США, и систему мер МАГАТЭ) необходимые условия, которые стимулировали бы не только Иран, но и другие государства, идущие похожим путем, отказаться от собственных программ обогащения. То есть это может быть только суверенное решение самого Ирана. «Передавливать» в данном вопросе вряд ли было бы продуктивно, да и с правовой точки зрения для этого нет оснований.
В-шестых, учитывая недостаточность имеющейся информации по Ирану, Россия всячески пытается наладить обмен соответствующими конфиденциальными сведениями, причем как на двустороннем уровне (с США, Германией и другими странами), так и на уровне «большой восьмерки».
Конечно, дефицит сведений о ситуации в Иране – проблема не только России, но и США и Евросоюза. Как подчеркнул недавно бывший аналитик ЦРУ Кеннет Поллак, «до нападения на Ирак мы знали, что наша информация была неадекватной, но не осознавали, до какой степени она была некачественной. Сегодня большинство чиновников в разведке считают, что наша информация о механизме принятия решений в Тегеране и о иранском ОМУ еще более отрывочная и ненадежная». В докладе специальной комиссии Лоуренса Силбермена о состоянии американской разведки резкой критике подвергается качество разведданных США по Ирану.
Тот факт, что Москва упорно настаивает на более активном вовлечении инспекторов МАГАТЭ в процесс контроля над иранским ядерным комплексом, отчасти обусловлен именно желанием лучше разобраться в противоречивой информации, поступающей из Ирана. По этой же причине Россия придает такое большое значение и собственному атомному присутствию в Иране.
Вместе с тем при всей неопределенности ситуации в Иране Москва по-прежнему не разделяет мнение (доминирующее в Вашингтоне и, судя по всему, в Лондоне) о том, что Иран уже принял политическое решение о создании ядерного оружия. Но в России (как и в Берлине и Париже) признают: Иран способен принять такое решение, если во внешнеполитических событиях произойдет неблагоприятный для него поворот (чего полностью исключить нельзя). Так что остается работать над устранением причин, могущих побудить Иран, достаточно рационального, по мнению Москвы, игрока, обрести собственный ядерный арсенал.
Таким образом, теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
Россия. США. Иран. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2906361
Александр Винников, Владимир Орлов
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter