Всего новостей: 4266319, выбрано 2528 за 0.019 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
По всем основным показателям, связанным с использованием интернета, включая просмотры фильмов on-line и скачивание музыки, итальянцы занимают в Европе последнее место. По «регулярного использования» интернета жители этой страны находятся на 23 месте в ЕС. Половина итальянцев никогда в жизни не пользовалась всемирной паутиной, говорится в докладе о тенденциях в использовании цифровых технологий на протяжении последних пяти лет, подготовленном по заказу Европейской комиссии. Широкополосный интернет покрывает только 31% территории страны, что на 4% ниже среднеевропейского показателя.Согласно докладу, каждый третий европеец никогда не пользовался услугами интернета. Более того, в среднем каждый четвертый житель стран ЕС никогда в жизни не работал за компьютером. Треть людей, не пользующихся компьютером и глобальной сетью, признались, что не испытывают в этом особой необходимости, а у четверти просто нет средств на подключение интернета.
С 2004 по 2008г. число европейцев, регулярно пользующихся интернетом, выросло на треть. С 2005г. число ежедневных пользователей сетью значительне всего выросло в Ирландии, Чехии, Франции, Венгрии, Латвии и Литве. А самый медленный рост наблюдался в Исландии, Дании, Швеции и Нидерландах.
Единый Европейский страховой полис существует уже пять лет. На сегодняшний день его получили 35% жителей Европы, или 180 млн.чел. Как именно документ облегчает жизнь пациента? Европейский полис медицинского страхования создан для того, чтобы европейцы имели свободный доступ к медицинскому обслуживанию, временно находясь в ЕС по работе или на отдыхе. В эту систему включены не только граждане 27 стран ЕС, но и общего европейского рынка: Исландия, Лихтенштейн, Норвегия и Швейцария.Если у вас есть европейский страховой полис, то вы получаете те же услуги, что и жители страны, куда вы приехали: перелом, зубная боль, обострение хронического заболевания, например астмы или диабета, – все это требует немедленного обращения к врачу. Пациент предъявляет общеевропейский полюс, и в будущем это облегчает ему возмещение затрат на лечение.
Получить такой документ несложно, эта услуга бесплатна. Достаточно обратиться в Национальную службу медицинского страхования. В Венгрии карточку европейского страхования вы получите по адресу: Budapest, XIII., Teve utca 1/C. Но – внимание! – общего полиса для всей семьи не существует. Каждый должен обращаться за полисом индивидуально. В случае потери или кражи полиса европейцы получают временный сертификат, заменяющий карточку.
Но следует помнить, обращаться с европейским полисом стоит только в государственные учреждения медицинского обслуживания, в противном случае расходы вам не возместят. Евростраховка не работает автоматически, если пациент самостоятельно предпочитает лечиться за границей. В этом случае необходимо сделать предварительный запрос в национальную страховую службу родной страны. И, наконец, отправляясь за границу, не стоит забывать единый бесплатный номер 112, по нему можно вызвать «Скорую помощь» или спасателей с мобильного или стационарного телефона в любой точке Европы.
Правительство Исландии выделило 2,1 млрд. евро на восстановление банковской системы страны, сообщил The Wall Street Journal со ссылкой на исландские официальные источники. Большую часть этих средств предоставят трем крупнейшим банкам страны, которые стали банкротами в окт. 2008г. и были национализированы с целью избежать развала финансовой системы Исландии и сохранения ее стабильности. По словам министра финансов страны Стейнгримура Сигфуссона (Steingrimur.Sigfusson), речь идет о Islandsbanki, New Kaupting и New Landesbanki, в которых проводится глубокая реорганизация. Доля государства в Тew Kaupthing сокращена до 13%, а New Islandsbanki полностью переходит в частные руки,Парламент Исландии 16 июля 2009г. принял решение о начале переговоров о вступлении страны в Евросоюз. Официальная заявка на вступление Исландии в ЕС будет подана 27 июля тек.г. Одним из условий вступления Исландии в ЕС является оздоровление банковской системы.
Исландия подала заявку на вступление в Евросоюз, сообщает CNN со ссылкой на министерство иностранных дел страны. Накануне парламент Исландии ратифицировал присоединение страны к Союзу. Копия заявки была передана правительству Швеции, которая председательствует в Евросоюзе, отмечает телеканал. Сейчас кандидатами на членство в ЕС вместе с Исландией выступают Турция, Хорватия и Республика Македония.Если заявка Исландии будет одобрена странами ЕС, вопрос о присоединении страны вынесен на референдум. Исландия подала заявку на вступление в Евросоюз, сообщает CNN со ссылкой на министерство иностранных дел страны. Накануне парламент Исландии ратифицировал присоединение страны к Союзу.
Копия заявки была передана правительству Швеции, которая председательствует в Евросоюзе, отмечает телеканал. Сейчас кандидатами на членство в ЕС вместе с Исландией выступают Турция, Хорватия и Республика Македония. Если заявка Исландии будет одобрена странами ЕС, вопрос о присоединении страны вынесен на референдум.
Македония, являющаяся кандидатом на членство в ЕС, – самая дешевая страна Европы, свидетельствуют данные европейского статистического агентства Eurostat, сравнившего стоимость 2,5 тыс. товаров и услуг в 37 европейских странах. Цены в Македонии оказались на 53% ниже среднеевропейских. Среди стран-членов Евросоюза самой дешевой оказалась Болгария, где цены на 49% ниже среднего по Европе.Самыми дорогими странами признаны Дания и Норвегия: в них цены на 41% и 39% выше среднеевропейской нормы. Исследование охватило 27 стран-членов ЕС, три страны-кандидата на членство в Евросоюзе (Хорватия, Македония, Турция), три страны Европейской ассоциации свободной торговли (Исландия, Норвегия, Швейцария) и четыре западно-балканских государства (Албания, Босния и Герцеговина, Сербия, Черногория).
Европейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ), созданная 4 янв. 1960г., была в свое время задумана как мощная альтернатива созданному в 1958г. единому Европейскому экономическому пространству. Ситуация складывается таким образом, что Берн может остаться в этой организации в гордом одиночестве. Когда-то в ЕАСТ, организацию, основанную в Стокгольме в 1960г., входили ни много ни мало Великобритания, Дания, Португалия, Швейцария, Швеция, Австрия и Финляндия.Все изменилось в 1990гг. после создания современного Евросоюза, пришедшего на смену Европейскому общему рынку. ЕС дал уникальную возможность объединить процессы экономической интеграции с развитием институтов демократии. Швеция, Австрия и Финляндия провели референдумы и приняли решение войти в ЕС, покинув ЕАСТ. Норвежские же гражданки и граждане приняли противоположное решение, войдя, впрочем, в Шенген.
Швейцария так же провела плебисцит по поводу вхождения в экономические структуры ЕС, однако референдум был плохо подготовлен, и 6 дек. 1992г. Минимальным преимуществом победу одержали противники вступления в Общий рынок. Тем самым с 1995г. ЕАСТ превратилась в своего рода, если брать компьютерные ассоциации, в «Эппл» на фоне «Майкрософт»: в изящное и изысканное сообщество малых стран (Швейцария, Норвегия, Исландия, Лихтенштейн).
На международной европейской арене ЕАСТ играет роль, какую «Эппл» играл до своего прорыва с АйФоном: как говорится, nice to have, но не больше. Сейчас ЕАСТ служит, скорее, всего лишь платформой для подписания договоров о свободной торговле со странами, лежащими вне Европы. Каждый из членов этого избранного клуба по своему строит отношения со все более могущественным Евросоюзом.
В то время как Исландия, Норвегия, и даже карлик Лихтенштейн, приняли решение о присоединении к экономическим механизмам ЕС, Швейцария пошла долгом и трудоемким путем заключения с Брюсселем „билатеральных соглашений».
С другой стороны, этот путь имел прочную демократическую легитимацию, и он позволил в итоге наладить даже более тесные отношения с ЕС, чем это было бы возможно в случае провалившегося в 1992г. присоединения к европейскому экономическому пространству. Теперь ситуация меняется – и не в пользу ЕАСТ. В этот четверг парламент Исландии принял решение подать заявку на вступление в ЕС с 2011г. Так что теперь из квартета ЕАСТ станет трио. Более того, пример Рейкьявика может стать заразительным и для Осло – что станет фактическим концом ЕАСТ. Такое развитие вполне реально: в норвежском парламенте сторонники вступления в ЕС давно уже обладают солидным большинством.
Пока вступление в ЕС дважды (в 1973 и 1994гг.) выносилось в Норвегии на общенациональный референдум и оба раза плебисциты заканчивались отрицательным вотумом. Однако теперь замороженный вопрос вступления в Евросоюз может начать в Норвегии оттаивать, особенно с учетом намеченных на середину сент. парламентских выборов. До сего дня Норвегия продолжала твердо придерживаться курса на членство в ЕАСТ, о чем недавно в интервью швейцарской газете Le Temps заявил норвежский председатель ЕАСТ Каре Брун (Kåre Bryn). Однако вчерашнее решение Исландии может все изменить и отправить ЕАСТ в архив истории международных отношений.
Норвегия готова увеличить финансовые вливания в ЕС. Деньги, уплачиваемые не-членом ЕС за доступ на Европейский рынок, в первую очередь тратятся на энергетические, социальные и демократические проекты в странах, недавно принятых в ЕС. Норвегия готова увеличить финансовые вливания в ЕС. Деньги, уплачиваемые не-членом ЕС за доступ на Европейский рынок, в первую очередь тратятся на энергетические, социальные и демократические проекты в новых государствах-членах ЕС. «Мы достигли хорошего прогресса и надеемся завершить переговоры летом», – сказал пресс-секретарь Норвежской миссии в ЕС Рюне Бьастад.За последние 5 лет Норвегия внесла более 1 млрд. евро для помощи новым государствам-членам ЕС. В следующие 5 лет эта сумма, скорее всего, увеличится. Участниками переговоров с комиссией ЕС также являются Исландия и Лихтенштейн.
Контуры посткризисного мира
© "Россия в глобальной политике". № 3, Май - Июнь 2009
В.Л. Иноземцев – д. э. н., директор Центра исследований постиндустриального общества, главный редактор журнала «Свободная мысль».
Резюме Имеются все предпосылки к тому, что Соединенные Штаты скоро утратят экономическое и финансовое доминирование и новым номером один наверняка окажется именно КНР.
В последнее время утверждение о том, что мир неузнаваемо изменился после террористических атак на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 года, стало общим местом. Эксперты заговорили о «новой геополитической реальности», а «войну с террором» стали именовать чуть ли не Четвертой мировой. Америка, возложив на себя миссию борьбы с вездесущим, но невидимым врагом, казалось, восстановила если не лидирующую, то доминирующую роль в мире. Граница «долгого ХХ века» была определена, а либеральные сторонники теории «конца истории» считались посрамленными.
Однако это новое видение геополитической реальности основывалось на том же факторе, что и система, существовавшая в эпоху холодной войны, – на экономическом доминировании западного мира, и прежде всего Соединенных Штатов. Вплоть до начала нового тысячелетия США никому не уступали своего хозяйственного лидерства. В 2001-м Америка производила 24,8 % глобального валового продукта, акции американских компаний обеспечивали 34,7 % показателя капитализации всех фондовых бирж, инвестиции в НИОКР составляли 38,4 % мировых, военный бюджет Соединенных Штатов обеспечивал 46,2 % всех произведенных на нашей планете военных расходов, а доллар занимал 70,7 % в совокупных резервах центральных банков.
Безусловно, доля США в глобальном валовом продукте и промышленном производстве снижалась, но вместе со странами Европейского союза «атлантический мир» контролировал приблизительно половину мировой экономики – как, кстати, и в первые послевоенные годы.
Но с наступлением нового столетия ситуация начала меняться, чего Соединенные Штаты и их будущие союзники по знаменитой coalition of the willing (коалиции желающих) предпочитали до поры до времени не замечать. Изменения шли по двум направлениям.
СИМБИОЗ РИСКА
С одной стороны, в рамках самого западного мира выделилась группа экономик, сделавших ставку на экспансионистскую (и потому рискованную) финансовую политику. Предпосылки для таковой сформировались еще в 1970-х и 1980-х годах, когда США отказались от «золотого стандарта», а развивающиеся страны прибегли к массированным заимствованиям на мировом рынке капитала, будучи убеждены в том, что их природные богатства, цены на которые в те годы достигали рекордных значений, навечно гарантируют их финансовую устойчивость.
Характерно, что та эпоха принесла с собой не «крах» американской системы под натиском Третьего мира, а нечто обратное. В первой половине 1980-х Соединенные Штаты предприняли решительную атаку на инфляцию, что привело к росту курса доллара, снижению сырьевых цен и массовым дефолтам стран Юга по своим обязательствам. Дальнейшее развитие ситуации – и в том числе продолжавшиеся финансовые трудности мировой «периферии» (от распада Советского Союза и дефолта Мексики в 1994 году до «азиатского» финансового кризиса и дефолтов России в 1998-м и Аргентины в 2001-м) – привело власти США и их союзников к выводу об устойчивости финансовой системы, основанной на долларе. О том же говорили стремительный рост фондовых рынков всех развитых стран в 1997–2000 годах и устойчивое укрепление доллара в тот же период. Результатом стала масштабная либерализация, воплотившаяся, в частности, в отмене Акта Гласса – Стигала в 1999-м.
Итоги впечатляют. С 1995 по 2007 год отношение капитализации фондовых рынков к ВВП в Соединенных Штатах и Великобритании возросло, согласно данным Всемирного банка, соответственно с 62 % и 78 % до 145 % и 171 %. За тот же период размер чистого долга корпораций и домохозяйств увеличился со 138 % и 142 % до 228 % и 249 % ВВП. Цена среднего жилого дома взлетела соответственно в 2,38 и 2,64 раза. Возникли совершенно новые секторы финансового рынка, такие, к примеру, как рынок деривативов, номинальный объем которого, по данным базельского Банка международных расчетов, вырос с 40,1 до 683,7(!) трлн долларов и который (какое совпадение!) к 2008-му на 43 % контролировался британскими и на 24 % – американскими финансовыми институтами.
«Богатство» западного мира стремительно приумножалось, но при этом во многом оставалось фиктивным, тогда как реальное производство устойчиво утекало в менее процветающие страны. Здесь стоит задачи ни приветствовать, ни осуждать такую политику – необходимо привлечь внимание к самой важной ее черте: США, Великобритания (в меньшей мере Испания с ее экспериментами с ипотечным жилищным строительством, Ирландия и Исландия с их банковскими схемами, Италия с самым большим среди европейских стран государственным долгом) стали странами – производителями рисков (risk-makers). Это в какой-то момент не могло не выйти наружу.
С другой стороны, многое менялось и в странах Третьего мира. После затяжного периода неопределенности, начатого долговыми проблемами 1980-х годов и закончившегося с выходом из «азиатского» кризиса конца 1990-х, почти все «пострадавшие» государства резко изменили финансовую политику. Они отказались от активных заимствований за рубежом в пользу наращивания внешнеторгового профицита и аккумулирования валютных резервов. Этому способствовали, с одной стороны, стремительный хозяйственный рост в Китае, с другой – повышение цен на энергоносители и сырье.
Данные факторы привели к резкому изменению торговых балансов. Так, если в 1996 году экспорт из КНР не превышал по объему экспорт из Бельгии (172 млрд долларов), то в 2008-м он достиг 1,46 трлн долларов, став вторым в мире. Если в 1998 году из региона Персидского залива было экспортировано нефти на 67 млрд долларов, то в 2008-м – уже на 539 млрд долларов.
Параллельно в быстроразвивающиеся страны Восточной Азии и нефтедобывающие государства притекали прямые иностранные инвестиции, что также обеспечивало рост валютных резервов (которые реинвестировались в государственные ценные бумаги развитых стран, в первую очередь Соединенных Штатов). В результате только за 1999–2008 году развивающиеся страны Восточной Азии, нефтедобывающие государства Персидского залива, а также Россия увеличили свои суммарные валютные резервы более чем на 4,9 трлн долларов (для справки: в 1998-м все они составляли менее 600 млрд долларов).
За счет покупки этими странами казначейских облигаций (treasuries) США было профинансировано почти 54 % американского бюджетного дефицита. При этом американские компании и банки всё реже давали в долг собственному правительству: по мере того как средняя доходность от вложений в облигации упала с 6,2 % в 1999-м до 2,1 % в 2007–2008 годах, американские банки сократили их долю в своих активах с 9,7 % в 1995-м до 1,3 % в 2008 году. Как и в первом случае, автор не готов комментировать такой курс развивающихся стран, но очевидно, что они и их государственные институты, инвестирующие в западные (и прежде всего американскую) экономики, стали своего рода глобальными потребителями рисков (risk-takers) и тем самым заняли место «второго участника» в «экономике риска» начала ХХI столетия.
Таким образом, в экономическом аспекте мир разделился на два лагеря. Одни страны надували финансовые пузыри, все сильнее отрывавшиеся от экономических реалий. Другие «демпфировали» ситуацию, скупая долларовые активы. В стороне от этой «экономики риска» находились континентальная Европа (с собственной свободно конвертируемой валютой и практически нулевым внешнеторговым сальдо), Латинская Америка (сфокусировавшаяся на создании общего рынка и относительно прохладно относящаяся к Соединенным Штатам) и Африка (вообще не вовлеченная в мировое хозяйство). Но эта экономическая картина интересна не сама по себе – она примечательна тем, какой политический курс проводят сегодня глобальные risk-makers и risk-takers.
Склонность к риску в экономике трансформируется в наше время в готовность принимать рискованные решения и в политике. Вряд ли чистой случайностью является то, что США стали страной, наиболее решительно взявшейся за формирование нового миропорядка, а Великобритания, Испания и Италия оказались костяком коалиции, участники которой «без страха и сомнения» пошли за Америкой в Ирак. Ощущение всемогущества, порожденное финансовыми фикциями, преломилось в готовность рискнуть политическим влиянием.
В то же время Китай, Россия, страны арабского мира, а также, например, Венесуэла, возомнившие себя мощными геополитическими игроками в основном из-за встроенности в американизированный мир (как Китай) или вследствие спекулятивного роста цен на сырьевых рынках (как экспортеры сырья), стали говорить о желательности изменения глобальной политической и экономической конфигурации, выступая за установление «многополярного» мира.
Этот «многополярный» мир, который пока еще не стал реальностью, может оказаться куда более опасным и непредсказуемым, чем «однополярный» мир рубежа веков или даже «биполярный» мир второй половины ХХ столетия. События последнего десятилетия свидетельствуют о том, что новая геополитика становится «геополитикой риска»: в то время как Европа «устраняется» от участия в глобальной политической игре, risk-makers и risk-takers ведут себя всё более решительно.
С одной стороны, Соединенные Штаты за последние десять лет осуществили военные вмешательства в Сербию, Афганистан, Ирак и до недавнего времени демонстрировали готовность применить силу в отношении Ирана.
С другой стороны, Россия жестко ответила на «антисепаратистскую» операцию Грузии в Южной Осетии, вторгшись на грузинскую территорию, а затем признав независимость двух ее мятежных республик. Китай уже стал второй в мире державой по объему военных расходов. Пекин осуществляет строительство военных баз по всему периметру Индийского океана и дислоцировал воинские контингенты в Мьянме и Судане.
«Производители» и «потребители» рисков одинаково отрицательно воспринимают большинство гуманитарных инициатив последнего времени, будь то Конвенция о запрещении применения, накопления запасов, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении или Международный уголовный суд. США и их союзники – пусть не на уровне политиков, а на уровне экспертов – всё более открыто признают, что в XXI веке основными источниками если не явных угроз, то очевидных вызовов являются Китай и Россия. Последние отвечают тем же, укрепляя Шанхайскую организацию сотрудничества, которая воспринимается ими как «естественный противовес» «центру» современного мира.
США И КИТАЙ: МИР ПОПОЛАМ?
К чему может привести нарастающая «конфронтация рискующих»? Да и является ли она реальным фактом, или, быть может, все это плод воображения, а Соединенные Штаты и Китай составляют «Большую двойку», которая станет стержнем нового миропорядка?
Несомненно, США и КНР постепенно формируют одну из самых важных (хотя и несколько гипертрофированных, с уклоном в торгово-финансовую сферу) экономических и торговых «связок» в современном мире. В 2008-м объем накопленных взаимных прямых инвестиций приблизился к 70 млрд долларов, совокупные торговые трансакции составили 409,3 млрд долларов, а стоимость американских государственных долговых обязательств, которые держат китайские финансовые институты, перевалила за 760 млрд долларов. (Для сравнения: показатели экономической взаимозависимости Соединенных Штатов и Евросоюза располагаются в обратном порядке: европейцы держат облигаций на 460 млрд долларов, торговый оборот равен 675 млрд долларов, а суммарные инвестиции в экономику друг друга составляют 2,6 трлн долларов).
В то же время Китай не является демократическим государством, что считается американским руководством препятствием для политического сближения; экономика КНР в последние пять лет становится все более огосударствленной, военные расходы растут со средним темпом в 12–15 % ежегодно, а внешнеполитические предпочтения китайцев все чаще расходятся с американскими. Кроме того, американская и китайская экономики не сходны по своим структуре и качеству, как, например, европейские, а представляются прямым дополнением друг к другу. Это допускает для каждой из сторон возможность считать себя зависимой от другой (порой чрезмерно), что может обострять возникающие конфликты.
Едва ли Китай способен стать для Соединенных Штатов реальной угрозой уже в ближайшие годы, но очевидными представляются несколько обстоятельств, по которым его «мирное возвышение» делает современный мир менее комфортным для Америки.
Во-первых, США никогда не доминировали политически в мире, в котором они не были бы хозяйственным лидером. В наши же дни имеются все предпосылки к скорой утрате ими экономического и финансового доминирования, и новым номером один наверняка окажется именно КНР. Это может повысить агрессивность и непредсказуемость не столько самого Китая, сколько Соединенных Штатов, которые, естественно, захотят сохранить статус-кво.
Во-вторых, Китай, уже сегодня воспринимаемый как «второй полюс» нового многополярного мира, несомненно, будет строить свою внешнеполитическую идентичность на умеренном антиамериканизме (или, правильнее сказать, скептицизме в отношении США).
В-третьих, и Соединенные Штаты, и КНР, демонстрирующие в последнее время весьма прохладное отношение к формированию более обязывающего мирового порядка на основе европейских подходов, заведомо являются менее предсказуемыми политическими игроками, чем те же страны Европейского союза. Список можно продолжить.
Откровенно говоря, я не верю, что США с их мессианской идеологией и историей, которую они имели в ХХ столетии, спокойно и беспристрастно смогут наблюдать за возвышением Китая, превращением его в крупнейшую экономику мира, укреплением ШОС (что, на мой взгляд, крайне маловероятно, но чем бог не шутит), формированием китайской зоны влияния в Южной Азии и Индийском океане и т. д. Более того, нынешний кризис ускорит процесс формирования «постамериканского» мира, и по мере нарастания такового озабоченность Вашингтона будет лишь усиливаться.
Кроме того, говоря столь же откровенно, я не верю ни в то, что Китай не представляет собой экономическую и политическую угрозу для современной России, ни в то, что наша страна заинтересована закреплять свое подчиненное место в альянсе с недемократической державой и становиться сырьевым придатком государства, которое само выступает в качестве сырьевого придатка западного мира. Поэтому (с точки зрения как США, так и России) я не вижу ничего положительного в формировании нового биполярного мира, центрами которого окажутся Вашингтон и Пекин.
В этот мир вернется Realpolitik самого примитивного толка, а союзники обеих сторон окажутся разменными монетами в их геополитических играх. В то же время появление Китая как нового, чуждого Западу центра экономической и политической мощи способно изменить мировую политику к лучшему и сделать мир XXI века более сплоченным и организованным.
НОВЫЙ ЗАПАД
В данном случае я имею в виду, что возвышение нового восточного гиганта может подтолкнуть западные страны к переосмыслению своего места и роли в мире, что представлялось бы крайне своевременным. В 2003 году французский политический аналитик Доминик Муази констатировал в статье, опубликованной в журнале Foreign Affairs, что окончание холодной войны знаменовало переход от мира, в котором существовали «две Европы, но один Запад», к такому, где имеются «одна Европа и два Запада».
Пока идея о «конце истории» получала в 1990-х подтверждения своей состоятельности, конкуренция двух моделей западной цивилизации выглядела если не естественной, то допустимой. Однако ныне, после резкого падения политического, а теперь и экономического «авторитета» Соединенных Штатов, существование «двух Западов» является непозволительной роскошью в мире, где формируется «новый Восток», причем гораздо более «восточный» и гораздо более мощный, чем тот, что противостоял Западу в холодной войне.
Переосмысление природы западной цивилизации крайне важно сегодня не только потому, что связи между США и Евросоюзом нуждаются в укреплении, а позитивный опыт ЕС по вовлечению в орбиту стабильного демократического развития все новых и новых государств – в усвоении и развитии. Дело еще и в том, что в 1990–2000-х годах Запад – сознательно или вследствие ошибок в политических расчетах – оттолкнул от себя многие страны, являющиеся его естественной составной частью.
На протяжении 1990-х Америка и Европа не попытались интегрировать в свои политические, экономические и военные структуры Российскую Федерацию и большинство республик европейской части бывшего СССР, которые в начале того десятилетия были готовы приобщиться к западному миру.
К началу же 2000-х Россия оказалась почти потерянной для Запада, перейдя под контроль сторонников умеренного авторитаризма, государственной экономики и апологии неограниченного суверенитета. В 2000-х годах то же самое произошло в Латинской Америке, где недовольство Соединенными Штатами спровоцировало во второй половине десятилетия массовый успех демагогических националистических сил, прикрывающихся ультралевыми лозунгами.
Между тем и Россия, и страны Латинской Америки – общества, сформировавшиеся в их современном виде на западной культуре, чья позитивная идентификация складывалась и складывается в осознании своих частных отличий от иных версий европейской цивилизации. Не пытаться переломить в равной степени опасного как для Запада, так и для самой России ее постепенного дрейфа в сторону Китая – величайшая ошибка, которую может сегодня совершить западный мир. Действие из того же ряда – молча и с видимым безразличием взирать на усиление экономических позиций Китая в Латинской Америке.
Сегодня возвышение Пекина порождает надежду на то, что Запад способен сформулировать более ответственную геополитическую «повестку дня» для первой половины XXI века. Не создавая глобального антикитайского альянса, Соединенные Штаты и Европейский союз могли бы попытаться расширить границы западного мира, пока его потенциал и выгоды от сотрудничества с ним выступают, несомненно, притягательным фактором для правительств и народов стран, в той или иной степени обращенных к Западу.
Для реализации такой стратегии необходимы нетрадиционные решения и радикальные действия. НАТО как американо-европейский военный альянс могла бы быть преобразована в ПАТО (Pan-Atlantic Treaty Organization), к участию в которой следовало бы пригласить Россию, Украину, Мексику, Бразилию и Аргентину, заявив об открытости организации для всех стран Восточной Европы и Латинской Америки. США, ЕС, Россия, Мексика, Бразилия и Аргентина могли бы стать основателями новой экономической организации, повторяющей в своих основных чертах экономическую структуру Европейского союза и способствующую не только распространению свободной торговли, но и введению единых правил в сфере защиты инвестиций, развитию конкуренции, расширению зоны действий единых стандартов, общих правил регулирования трудового и социального законодательства.
Важнейшей задачей этих мер была бы интеграция Соединенных Штатов – в военном отношении самой мощной, но экономически и гео-политически все менее предсказуемой державы мира – в рамки ассоциации, которая смогла бы стать «центром притяжения» для всего остального человечества.
«Расширенный Запад» мог бы стать таким субъектом мировой экономики и политики, какого мир никогда не знал. Простой подсчет показывает, что его суммарное население составило бы 1,65 млрд человек, доля в глобальном валовом продукте – от 68 до 71 %, в мировой торговле – около 76 %, а в экспорте капитала – более 80 %. На страны блока пришлось бы почти 35 % личного состава вооруженных сил, 78 % затрат на военные цели и свыше 94 % существующих в мире ядерных вооружений.
Превосходство «расширенного Запада» в технологической и инновационной сферах вообще не требует комментариев. И что особенно важно, с учетом людских и природных ресурсов России и Латинской Америки «расширенный Запад» стал бы в этих отношениях совершенно самодостаточным экономическим блоком, независимым от импорта труда, полезных ископаемых и энергоресурсов из-за пределов собственных границ. Только в рамках этого объединения, простирающегося от Анадыря до Гавайев, от Бергена до Огненной Земли, Европа, Соединенные Штаты и Россия смогли бы ощущать себя в безопасности и пользоваться всеми благами свободного перемещения товаров, капитала и людей по половине обитаемой поверхности земной суши.
Подобный альянс был бы выгоден для всех его участников.
Во-первых, он вдохнул бы новую жизнь в прежнее североатлантическое единство, которое может быть подорвано постепенным финансово-экономическим упадком США даже в большей степени, чем их ближневосточными авантюрами.
Во-вторых, он задал бы четкий вектор развития России, у которой объктивно сегодня нет возможностей самостоятельно осуществить модернизацию экономики и стать державой, хотя бы относительно сравнимой с Китаем по хозяйственной мощи.
В-третьих, он позволил бы интегрировать быстро развивающийся латиноамериканский континент в орбиту западного мира, поскольку формальная «вестернизация» и так находящихся в орбите влияния Запада Мексики, Бразилии и Аргентины позволила бы существенно изменить баланс сил в Латинской Америке и в конечном счете привела бы к падению популистских режимов от Венесуэлы до Боливии. По сути, он создал бы евроцентричную и европейскую по духу структуру, позволяющую, перефразируя сформулированную после Второй мировой войны задачу НАТО, to keep America in, and China out (держать Америку внутри, а Китай вовне).
Разумеется, нельзя не отдавать себе отчета в том, что важнейшим возражением против подобной схемы (за исключением сложностей ее практической реализации) станет тезис о том, что появление такого рода структуры будет воспринято Китаем как возведение вокруг него «санитарного кордона». Пекин и так чувствителен к стремлению Запада, пока уступающего Китаю в экономическом соревновании (пусть и ведущемся далеко не всегда честными методами с обеих сторон), застопорить возвращение Поднебесной на ее «естественное» место в мировой экономике и политике.
В результате подобная политика может породить больше опасностей и угроз, чем преодолеть. Такая возможность реально существует, и не нужно сбрасывать ее со счетов. Однако намного правильнее заранее осознавать опасность и не допускать создания ситуации, в которой она окажется очевидной и непосредственной, чем тешить себя идеями «умиротворения», никогда еще в истории не зарекомендовывавшими себя с лучшей стороны.
Следует еще раз подчеркнуть, что воссоединение Запада вряд ли превратится в антикитайский альянс прежде всего потому, что ни один из его участников не будет заинтересован в военном противостоянии с Китаем (а если кто-то и попытается пойти в этом направлении, он будет удержан остальными участниками сообщества). Кроме того, объединение столь разнообразных стран потребует переосмысления тех ценностей и принципов, которые сейчас считаются «западными», и тем самым неизбежно снизит накал критики, которой сейчас подвергается Китай за свой «недостаточный либерализм». И, наконец, за исключением России членами нового объединения не станут страны, которых Китай рассматривает либо как свои потенциальные «зоны влияния» (государства Центральной Азии), либо как «потенциальных соперников» (Индия и Япония).
Хотя экономически КНР выступает сегодня как один из основных игроков на международной арене, в военно-политическом аспекте она остается мощной региональной державой, выстраивающей свою политику исходя из оценки отношений с Японией, Индией, Россией, Пакистаном, Мьянмой и странами Юго-Восточной Азии. Сегодня многие эксперты признают, что Азия (в том числе и из-за возвышения Китая) является потенциально самым конфликтным регионом мира. Формирование сообщества, которое станет, несомненно, самым мощным в военно-политическом отношении игроком в мире, способно существенно снизить угрозы кризисов, порождаемых стремлением отдельных стран стать равнозначным геополитическим актором, – просто потому, что подобная задача окажется заведомо нереализуемой.
***
Рассуждения об «упадке» Запада занимают умы философов уже несколько столетий, но только на рубеже XX и XXI веков они начали получать явные подтверждения. Впервые с XVII столетия (а если рассматривать мир как единое целое, то вообще впервые) центр экономической мощи смещается из Северной Атлантики в Азию, причем в условиях продолжающейся глобализации. Также впервые внутренне рациональные идеологии, сформировавшиеся в рамках западной цивилизации, больше не управляют миром. Более того, рационализм, как таковой, переживает кризис, на его фоне все большую популярность и влияние приобретают религиозные верования, абсолютизирующие деление человечества на группы и цивилизации, эксплуатирующие для своей экспансии эмоции и предрассудки.
По мере таких перемен мир становится во всевозрастающей степени неуправляемым, радикально отличаясь от тех времен, когда европейцы без особых усилий контролировали в политическом и военном отношениях бЧльшую часть земной поверхности. Созданные в ХХ веке международные союзы и организации оказываются неспособны поддерживать даже иллюзию порядка, ради упрочения которого они были созданы. Повышение степени разнообразия культурных и политических традиций постепенно выхолащивает саму идею прогресса в его европейском понимании, заменяя ее принципом «все дозволено», что, на мой взгляд, в перспективе может оказаться крайне опасным.
Переломить эту тенденцию традиционный североатлантический Запад не в силах. Рассуждения о том, что XXI век будет таким же «американским», как и ХХ век, не выглядят убедительными, как и любые «линейные» прогнозы в эпоху перемен. Наступившее столетие не будет ни «американским», ни «североатлантическим», но в том, чтобы оно стало «азиатским» и тем более «китайским», не заинтересованы ни американцы, ни европейцы, ни россияне. Сегодня всем им, как никогда прежде, стоит объединиться – не для того, чтобы создать враждебный кому-либо военный или политический альянс, а для того, чтобы, осознав на фоне «подлинно иного» общность своих культурных и исторических корней, попытаться сделать мир лучше. И если эта попытка увенчается успехом, нынешний финансово-экономический кризис не возвестит упадок Запада, а станет поворотным пунктом на пути к восстановлению его исторической роли.
США. Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 июля 2009 > № 2911845
Владислав Иноземцев
Мировой экономический кризис привел к тому, что жители Исландии в возрасте до 30 лет предпочитают арендовать недвижимость, а не приобретать ее в собственность, поскольку боятся дальнейшего ухудшения экономической обстановки. По данным Статистического бюро Исландии, с марта 2000 по март 2008г. цены на жилье в стране «вымахали» на 153%. В столице страны Рейкьявике и ее окрестностях, где проживает две трети исландцев, средняя стоимость квадратного метра жилья выросла с 78 тыс. крон (440 евро) в 1998г. до 262 тыс. крон (1,4 тыс.евро) в 2008.В 2009г. средняя цена на жилую недвижимость в Исландии упала до 1,3 тыс. евро за кв.м. С марта 2008г. по май 2009 спад цен составил 11,5%, пишет издание The New York Times. По словам местного риэлтора Туридур Кристин Халльдорсдоттир, рынок стремительно меняется, и в некоторых случаях продавцы вынуждены снижать запрашиваемые цены на 40%. Однако это не привело к существенному увеличению объемов продаж. Сейчас, когда многие исландцы потеряли работу и не уверены в своем будущем, под продажами в основном понимают обмен одного типа жилья на другой. Как утверждает представитель агентства Stadur Fasteignasala Фьола Кристинсдоттир, до кризиса исландцы предпочитали покупать жилье в собственность, а сейчас делают выбор в пользу аренды (особенно это касается граждан в возрасте до 30 лет).
Г-жа Халльдорсдоттир надеется, что недавняя девальвация исландской кроны сделает покупку недвижимости в стране более выгодной для иностранцев. Основной интерес к приобретению жилья в Исландии выказывают норвежцы, датчане, англичане и немцы.
«В докладе о мировых инвестициях в 2008г., подготовленном Конференцией ООН по торговле и развитию (Юнктад) в янв. 2009г., говорится, что в 2008г. мировой объем прямых иностранных инвестиций (ПИИ) составил 1,4 трлн. долл. Китай по-прежнему оставался страной с самым высоким уровнем привлечения зарубежных инвестиций и с самым оживленным рынком по притоку иностранного капитала, на протяжении 17 лет прочно удерживая лидирующие позиции по объемам ежегодного притока ПИИ: в конце 2008г., начиная с 1978г., размер фактически реализованных привлечений иностранных инвестиций в КНР достиг 867 млрд.долл.Приток капиталов в виде ПИИ, внедрение технологий, конкурентная борьба и др. оказали сильное влияние на рост экономики Китая, эффективно восполнив недостаток капиталов в стране и став благоприятным фактором для стимулирования научно-технического прогресса и развития менеджмента, а также повышения доходов населения. По мере увеличения размеров ПИИ, имеет место и их постепенное негативное влияние на национальную экономику Китая.
С одной стороны, колоссальные ежегодные объемы ПИИ в КНР обеспечили большое положительное сальдо для китайских капиталов. Экспорт предприятий с участием иностранного капитала также инициировал китайский экспорт. С другой стороны, иностранные инвестиции в Китай одновременно таят в себе много потенциальных рисков. Как показывает международный опыт, неосмотрительность в политике по привлечению зарубежных инвестиций приводит к нарушению международного платежного баланса, что является одной из основных причин возникновения финансового кризиса в странах мира.
Влияние ПИИ на торговлю услугами. В 2007г. объем торговли услугами в Китае составил 252,3 млрд.долл., увеличившись в 44 раза по сравнению с 1985г. и пройдя путь от сравнительно небольшого положительного до масштабного отрицательного сальдо. В 1985г. положительное сальдо торговли услугами составляло 622 млн.долл., а в 2007г. отрицательное сальдо равнялось 7,9 млрд.долл.
Конкурентоспособность китайской сферы услуг изначально была слабой, а после вступления Китая в ВТО стали постепенно развиваться такие отрасли как телекоммуникации, финансы, страхование, туризм и др., что привело к увеличению отрицательного сальдо торговли услугами. В 1997г. оно составляло 4,9 млрд.долл., а в 2007г. – уже 78,5 млрд.долл., став одной из главных причин уменьшения положительного торгового сальдо.
Влияние ПИИ на инвестиционную прибыль. С 1985 по 2007гг. суммарное отрицательное сальдо инвестиционной прибыли составило 81,5 млрд.долл. или 67% положительного сальдо прямых иностранных инвестиций, подтвердив тем самым, что инвестиции зарубежных предпринимателей явились основной причиной формирования отрицательного сальдо по массе прибыли.
1. Увеличение объемов прямых иностранных инвестиций привело к увеличению размеров отрицательного сальдо по массе прибыли при инвестициях. По данным статистики, начиная с 1992г., объемы ПИИ возросли на 152%. В 1995г. размер вывезенной прибыли от инвестиций составил 17 млрд.долл. С 1994 по 1995гг. наблюдалось замедление притока объемов ПИИ. В 1997г. вывоз прибыли от инвестиций также приостановился.
Расчетное соотношение между ПИИ и прибылью от инвестиций достигает максимума 69%, а в среднем оно составляет 54%, что свидетельствует о том, что в краткосрочном плане 54% доходов от ПИИ «уходят» за границу в виде экспорта прибыли, формируя тем самым отрицательную составляющую в международном платежном балансе.
Особого внимания заслуживает тот факт, что в 2005г., после предыдущего десятилетнего отрицательного баланса по прибыли от инвестиций, сформировалось положительное сальдо в 9,11 млрд.долл. Причиной тому стала, во-первых, начавшаяся в 2005г. реформа механизма формирования валютного соотношения курса юаня, затормозившая в результате его ревальвации вывоз из страны прибыли от инвестиций, а во-вторых, стремительное развитие китайской экономики и рынка капиталов, при нарастании «перегрева» в некоторых отраслей.
2. Прибыль от инвестиций иностранных инвесторов в Китае гораздо выше прибыли Китая от инвестиций за рубежом. По данным статистики Международного валютного фонда, коэффициент прибыли от инвестиций зарубежных инвесторов в Китае колеблется на уровне 13-15%.
В конце 2007г. размер накопленных с 1978г. привлеченных прямых инвестиций зарубежных инвесторов в КНР составлял 742,4 млрд.долл., а прибыль от инвестиций – 96,5 млрд.долл.
С 1985 по 2007гг. размеры китайских инвестиций за рубежом составляли всего 107,6 млрд.долл., т.е. имел место серьезный дисбаланс. К тому же, по причине низкого уровня ведения хозяйственной деятельности за рубежом наблюдалась низкая инвестиционная эффективность китайских зарубежных предприятий.
Важнейшим источником валютных капиталов являются официальные валютные резервы. В конце 2007г. они составляли 1,53 трлн. долл. Основной формой экспорта китайского капитала является покупка государственных облигаций США, прибыль от которой составляет 3-5%. Поэтому неважно, приобретает ли их предприятие или правительство, зарубежные инвестиции будут низкоприбыльными. В сравнении с высокоэффективной деятельностью зарубежных предприятий в Китае, превышение оттока прибыли от инвестиций над ее притоком в КНР привело к формированию отрицательному сальдо в прибылях от иностранных инвестиций в международном платежном балансе. Потенциальные риски, связанные с притоком прямых иностранных инвестиций. Инициирование колебаний валютного курса.
Политика устойчивого валютного курса юаня обеспечивает благоприятные условия для финансово-экономического развития Китая. Значительный же приток иностранных инвестиций несет в себе потенциальный риск для устойчивости китайской валюты, что проявляется в ее ревальвации при увеличении притока зарубежных капиталов и в девальвации при снижении иностранных инвестиций или же вовсе их оттока.
Начиная с 2002г., в условиях благоприятного экономического развития и ревальвации юаня, приток иностранного капитала в страну стал особенно заметным. Рост предложения зарубежной валюты еще более укрепил процесс ревальвации юаня. В конце июня 2008г. курс юаня к долл. США составлял 6,8591, увеличившись на 6,5% по сравнению с концом 2007г. и на 20,66% – со времен начала реформы валютного регулирования (в 1994г.).
16 июля 2008г. курс юаня к долл. США достиг 6,8128, став максимальным за все время проведения реформы валютного курса. Далее наблюдалась девальвация юаня (в начале дек. 2008г. – 6,88), и к 31 дек. 2008г. курс юаня к долл. составил 6,83.
Девальвация валютного курса часто напрямую связана с кризисом международного платежного баланса. В 2008г. наблюдались резкие колебания на финансовых рынках ряда новых индустриальных стран: курс исландской кроны упал более чем в половину; девальвация южнокорейской воны по отношению к ам.долл. с начала года по настоящее время превысила 30%. Имеет место также и резкая девальвация украинской гривны (20%). Происходит минимизация положительного сальдо «счета по текущим операций» в международном балансе.
Обеспечить стабильность международного платежного баланса страны и препятствовать его ослаблению возможно только при наличии прибыли по «счету по текущим операциям». Если вследствие макроэкономических причин допустить уменьшение данной прибыли, а также позволить снизиться притоку ПИИ, положительное сальдо международного платежного баланса может перейти в отрицательное состояние.
Для сохранения стабильности проводимых операций необходимо поддерживать положительное сальдо, как минимум, на уровне в 96,5 млрд.долл. Начиная с 1990гг., положительное сальдо торговли товарами составляло, в среднем, всего 59,4 млрд.долл. А в 2005-07гг. наблюдался стремительный рост сальдо (в 2007г. оно достигло 315,4 млрд.долл.).
Начиная с 2008г., под влиянием резкого снижения международного спроса, повышения внутренней себестоимости, корректировки ставок возврата НДС при экспорте товаров и продолжающейся ревальвации юаня сформировалась устойчивая тенденция к снижению объемов экспорта предприятий Китая. Как только степень снижения экспорта превысит степень снижения импорта, активное торговое сальдо уменьшится, что поставит Китай перед необходимостью принципиального разрешения вопроса по дальнейшему поддержанию положительного баланса «счета по текущим операциям».
Прямые иностранные инвестиции являются, по сути, одним из способов финансирования национальной экономики. Положительное сальдо международного платежного баланса, будучи долговременно зависимым от притока в страну прямых иностранных инвестиций, может привести к возникновению отрицательного сальдо по «счету по текущим операциям».
Опыт зарубежных стран подтверждает, что в результате кризиса на рынке ипотечного кредитования в США начался стремительный отток зарубежных капиталов, изначально размещенных в Исландии, Центральной и Восточной Европе и в других странах, – это, в конечном счете, привело к возникновению трудностей в работе финансовых учреждений данных государств, снижению государственных валютных резервов, резкой девальвации валютных курсов, серьезному ухудшению международного платежного баланса.
Оценивая ситуацию в Китае, можно отметить, что из-за большого притока прямых иностранных инвестиций здесь в 2008г. пока продолжало сохраняться положительное сальдо «по счету операций с капиталом и финансовыми инструментами» в 18,96 млрд.долл., но при его снижении на 74,2% относительно 2007г., одновременно по «счету по текущим операциям» имел место незначительный рост – лишь на 14,6%, или до 426,1 млрд.долл.». «Чжунго вайхуэй гуаньли».
Экономика Китая не справляется с потоком кредитных средств, который обрушили на нее национальные банки, стимулирующие таким образом внутреннее потребление. К дек. объем выданных китайскими банками кредитов может составить почти триллион долл., что неудивительно, поскольку правительственные гарантии и снижение центробанком КНР ставки резервирования до 0,72% привели к тому, что объемы кредитования растут на 30% в квартал.Нередко заемные средства используются для игры на фондовом рынке, а также для спекуляций на рынке сырья. Аналитики агентства Fitch считают, что все это приведет к неизбежной катастрофе. Тем более что дефицит бюджета в КНР в 2009/10 фин.г., по расчетам Всемирного банка, составит не 3%, что уже было бы по нынешним временам хорошим показателем, а почти 5%.
По этой причине эксперты Fitch в перспективе считают возможным изменение индикатора риска для Китая с первой, безопасной категории, на третью – ту, что сегодня действует для фактически обанкротившейся Исландии. Российские аналитики вполне согласны с такой постановкой вопроса, хотя и с некоторыми оговорками.
«Агентство Fitch вполне обоснованно высказывает свои опасения относительно перспектив и рисков, которые берут на себя банки Китая, – заявил радиостанции Business FM управляющий директор группы компаний «Москоу Кэпитал» Станислав Машагин. – Но хотелось бы отметить, что китайская эта экономика является особенной, она совершенно по-другому развивается и не похожа ни на одну другую».
Справедливости ради стоит сказать, что угрозу осознают и в Китае, где уже звучат тревожные сигналы и появились сообщения о том, что почти половина новых кредитов и стимулирующего пакета используются не по назначению, а на фондовом рынке страны уже обозначились первый признаки пузыря. Близкая к официальным кругам газета Peoples Daily высказывает мнение, что банки слишком активно кредитуют крупные государственные инфраструктурные проекты, хотя наибольшее количество рабочих мест генерируют средние и малые предприятия.
Однако пока что банковские требования к заемщиками не отличаются жесткостью. И поскольку Пекин бдительно следит за ситуацией, аналитики полагают, что обещанной Fitch катастрофы не будет. «Скорее всего, балансы почистят, каких-то отдельных неудачливых предпринимателей накажут, и все это сойдет на нет, – прогнозирует председатель совета директоров компании «Арбат Капитал Менеджмент» Алексей Голубович. – По крайней мере, сколько-нибудь серьезное снижение кредитного рейтинга Китаю и государственным банкам КНР не грозит».
Совет Европейского Союза (ЕС) одобрил «визовый код» – общие для стран-участниц Шенгенской зоны условия выдачи виз. Теперь стоимость шенгенской визы сроком не более трех месяцев составит 60 евро для лиц от 12 лет и старше и 35 евро – для детей от 6 до 11 лет, говорится в обнародованном сообщении Совета ЕС.Бесплатно виза будет предоставляться детям младше 6 лет, школьникам, выезжающим в страны Европы для обучения, а также ученым и представителям некоммерческих организаций, участвующим в семинарах, конференциях и спортивных или культурных мероприятиях.
Вводятся также новые стандарты оказания консульских услуг по оформлению виз, решение об их выдаче должно приниматься в течение 15 календарных дней. При оформлении виз консульским службам предписывается вносить цифровые отпечатки пальцев и фотографии лиц, запросивших визы, в Систему визовой информации Шенгенской зоны. В случае отказа в визе сотрудники посольства должны будут объяснить его причину. В этом случае можно будет подать апелляцию. «Визовый код» ЕС вступит в силу через 20 дней после его опубликования. Нововведения не коснутся россиян, т.к. между Москвой и странами Шенгена действует соглашение по упрощенному оформлению виз.
Шенгенское соглашение о пограничном контроле на внутренних границах между европейскими странами, названное по имени небольшого города в Люксембурге, было подписано в 1985г., однако вступило в силу лишь 10 лет спустя. Изначально в Шенгенскую зону входили 7 европейских государств – Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Франция, Германия, Португалия и Испания. Впоследствии к договору присоединились Греция, Австрия, Швеция, Финляндия, Дания, Норвегия и Исландия, и количество членов Шенгенской зоны выросло до 15.
В конце 2007г. произошло масштабное единовременное укрупнение Шенгенской зоны, когда в нее вступили сразу 9 стран-членов Европейского Союза (ЕС) – внутренний безвизовый режим начал действовать в трех прибалтийских странах (Литве, Латвии, Эстонии), странах Восточной Европы (Словакии, Словении, Венгрии, Чехии, Польше), а также на Мальте. Ожидается также, что в 2010г. к Шенгенскому соглашению присоединятся Болгария, Кипр и Румыния.
Исландия намерена провести рекапитализацию банковской системы на 2 млрд.долл. и предложить кредиторам пакеты акций в двух из трех основных банков страны, пишет The Wall Street Journal, передает «Финмаркет».Министерство финансов Исландии заявило, что планируется рекапитализировать три основных банка Kauthing, Glitnir и Landsbanki на сумму 2,13 млрд.долл. Крах этих банков произошел осенью 2008г. под влиянием мирового кризиса. Рекапитализацию планируется завершить к 14 авг. Она будет профинансирована за счет выпуска государственных облигаций.
Великобритания с 15 июня отменяет распоряжение о замораживании активов исландского банка Landsbanki в Соединенном Королевстве в связи с разрешением спора о выплатах британских вкладов, «зависших» в разорившемся Landsbanki, сообщает британское Казначейство (министерство финансов).В начале окт. 2008г. исландские власти объявили о приостановке выплат по вкладам 300 тысяч британских вкладчиков в банке Landsbanki и его интернет-подразделении Icesave в связи с банкротством финансового учреждения.
Великобритания ответила на это жестким заявлением в адрес властей Исландии и применила антитеррористическое законодательство для замораживания активов Landsbanki в Соединенном Королевстве. Отношения между двумя странами резко осложнились. Лондон и Рейкьявик все это время вели переговоры по поиску взаимоприемлемого решения по возврату вкладов, среди которых были деньги как частных вкладчиков, так и государственных учреждений, полиции, университетов, местных администраций.
Ранее на этой неделе власти Исландии приняли решение о возврате средств в размере, эквивалентном 3,8 млрд. евро, британским вкладчикам исландских банков, а также 120 тыс. вкладчикам из Нидерландов. Деньги, которые будут рассматриваться как кредит с процентами, страна планирует вернуть с 2016 по 2024г. Вкладчики же получили компенсации за счет британского и голландского правительств.
«В связи с успешным завершением переговоров с исландскими властями и приверженностью правительства Исландии выполнить свои обязательства перед вкладчиками в рамках директивы ЕС по схеме гарантирования депозитов, ордера о замораживании активов утрачивают силу с понедельника, 15 июня», – говорится в сообщении Казначейства.
Ранее разрешение спора приветствовал глава МИД Великобритании Дэвид Милибанд. Он отметил, что достигнутое соглашение «позволит подвести черту под сагой об Icesave и обеспечить британским налогоплательщикам возврат их денег, а исландской экономике – возможность для восстановления». Министр добавил, что «с нетерпением ждет быстрого восстановления отличных отношений, которые царили между Соединенным Королевством и Исландией» и пожелал исландским коллегам успехов на пути к возможной интеграции с ЕС.
Великобритания с 15 июня разморозит активы исландского банка Landsbanki в Соединенном Королевстве, передает BBC. Финансовые власти страны приняли это решение после разрешения спора, который возник из-за того, что разорившийся банк в окт. 2008г. приостановил выплаты по вкладам 300 тысяч британских вкладчиков. Среди них были как частные лица, так и государственные учреждения, полиция, университеты и местные администрации.Великобритания ответила на это жестким заявлением в адрес властей Исландии и применила антитеррористическое законодательство для замораживания активов Landsbanki в Соединенном Королевстве. Отношения между двумя странами после этого резко осложнились.
Лондон и Рейкьявик все это время вели переговоры по поиску взаимоприемлемого решения по возврату вкладов. Ранее на этой неделе власти Исландии приняли решение о возврате британским вкладчикам средств в размере, эквивалентном 3,8 млрд. евро, а также 120 тыс. вкладчикам из Нидерландов. Деньги, которые будут рассматриваться как кредит с процентами, страна планирует вернуть с 2016 по 2024г. Вкладчики же получили компенсации за счет британского и голландского правительств.
Более 3000 встреч в Брюсселе и Люксембурге запланировано под шведским председательством. Более 110 – на шведской земле. И не только в столице. На 25 городов распределены места встреч. Один из них – курорт и центр горнолыжного спорта Оре/Åre. Швеция – в своем качестве председателя – хочет показать себя с наилучшей стороны. Министры экологии и энергетики пожелали увидеть такую экзотику шведского севера, как оленеводов-саамов. Оре, где пройдет встреча министров, предлагает посетить и лосиную ферму (Moose garden по-английски), перечисляет Ян Андерссон/Jan Andersson, глава хозяйственного комитета местного правления, утверждающий, что прием министров не ляжет тяжким бременем на бюджет муниципалитета 975 млн. – на 140 млн. крон больше, чем предыдущий период шведского председательства в 2001г. – вот во что обойдется этот нелегкий пост налогоплательщикам. А что касается охраны высоких гостей в муниципалитете, где 10 000 чел. разбросаны на территории более 7 тысяч кв.км., а в центре, г.Ерпен) Järpen (рябчик) всего полторы тыс. жителей – то в зимнее время там всего 6 полицейских в штате.Евросоюз «меняет кожу» именно в шведские полгода: только что прошли выборы в Европарламент и новый состав его начнет работу в сент. Мандат нынешней Еврокомиссии заканчивается в окт. Что будет с Лиссабонским договором – неясно и с этой головной болью Швеции придется жить до конца года.
Пока главными направлениями шведских усилий являются климат и кризис. Стагнация экономики, быстро растущая безработица, дефицит бюджетов стран Евросоюза – все эти проблемы на повестке дня. Продолжение переговоров о членстве с Хорватией, Турцией, вероятно Исландия подаст осенью заявление. Стокгольмская программа – углубление сотрудничества во внутренней политики, в частности, работы полиции и правоохранительных органов, вопросы миграционной политики. Шведскому премьер-министру предстоит встреча «Большой восьмерки» в Италии с лидерами США, Китая, Индии и России. А в области климата, Швеции предстоит объединить устремления всех 27-ми стран ЕС до дек., когда в Копенгагене будет приниматься новый – глобальный договор по сокращению вредных выбросов в атмосферу.
Компания Sydvaranger, возобновившая добычу на рудниках в районе Киркенеса (Норвегия), до конца года должна принять на работу 350 чел. На сегодня работу получило 120 чел., но лишь немногие из них местные жители. Когда Sydvaranger Gruve AS объявила о возобновлении добычи на рудниках у российской границы, со всей Европы пришло более 1000 заявлений о приеме на работу (BarentsObserver). На удивление мало заявлений поступило от местных жителей.Только 47 работников, числящихся в штате Sydvaranger Gruve, проживает в коммуне Сер-Варангер, сообщает газета Finnmarken. Остальные живут в самых разных местах. Большинство приезжает из южных районов Норвегии, кто-то даже ездит из Финляндии за 50 км.
В Киркенесе многие опасаются, что высокие цены на жилье и расходы на его содержание не позволят работникам компании привезти в Киркенес свои семьи, а барачного вида временное жилье станет постоянной деталью городского пейзажа. В муниципальной администрации принимают меры, чтобы не допустить подобного развития событий. Ведется обсустройство новых участков, строятся новые дома. Через несколько лет в Киркенесе появится новейшая начальная школа.
В компании работают люди из 38 стран. В административно-управленческом звене есть представители Норвегии, Швеции, Финляндии, Германии, Великобритании, Ирландии, Исландии и Австралии. По информации исполнительного директора Дона Хантера, к концу 2009гг. компании будет работать 350 чел., но он не исключает, что их может быть и 500, если все пойдет по плану.
На встрече в Исландии министры иностранных дел стран Северной Европы решили продолжить сотрудничество по проблемам, встающим в данном регионе в сфере внешней политики и политики безопасности. Министры иностранных дел Дании, Исландии, Норвегии, Финляндии и Швеции встретились 8-9 июня в Рейкъявике, чтобы обсудить пути укрепления сотрудничества в области внешней политики и политики безопасности.Для североевропейских стран вполне естественно сотрудничать по этим вопросам в духе солидарности, говорится в принятой на встрече декларации. Развитое североевропейское сотрудничество находится в русле оборонной политики и политики безопасности каждой из стран Северной Европы и дополняет собой существующее европейское и евроатлантическое сотрудничество.
Министры приветствовали предложения, содержащиеся в докладе Турвала Столтенберга, бывшего министра иностранных дел и министра обороны Норвегии. Министры предложили Столтенбергу составить этот доклад на своей встрече в Люксембурге 16 июня пред.г. Тогда Столтенберга попросили написать доклад о том, как странам Северной Европы следует развивать сотрудничество, чтобы встретить намечающиеся в будущем проблемы из области внешней политики и политики безопасности.
Министры также согласились, что сотрудничество Северных стран должно дополнять существующие в рамках НАТО, ЕС и ОБСЕ обязательства. Имеется также общее понимание, что транснациональные проблемы можно решать только на основе отлаженных многосторонних отношений, и в т.ч. – в рамках ООН. Министры отметили, что в докладе Столтенберга содержится ряд предложений, касающихся Арктики и Крайнего Севера, где у северных стран имеется ряд общих проблем.
В отношении предложения о возможном создании гражданской системы наблюдения за экологическим состоянием морской среды (Barents Watch) министры отметили, что Норвегия предложила северным странам поделиться информацией по предварительным исследованиям данного вопроса. Министры также отметили широкое международное сотрудничество на Балтике. Система наблюдения могла бы выиграть от использования доступных спутниковых ресурсов. Заинтересованные североевропейские страны инициировали диалог по вопросу о развитии общих усилий в этой области.
Министры иностранных дел пришли к общему мнению, что расширение коммерческой активности в Арктике и на Крайнем Севере потребует усиленного присутствия кораблей береговой охраны, поскольку те несут одновременно аварийно-спасательные функции. Данный вопрос, подчеркнули министры, необходимо разрабатывать в сотрудничестве с другими странами.
Великобритания с 15 июня отменяет распоряжение о замораживании активов исландского банка Landsbanki в Соединенном Королевстве в связи с разрешением спора о выплатах британских вкладов, «зависших» в разорившемся Landsbanki, сообщает британское Казначейство (министерство финансов).В начале окт. 2008г. исландские власти объявили о приостановке выплат по вкладам 300 тыс. британских вкладчиков в банке Landsbanki и его интернет-подразделении Icesave в связи с банкротством финансового учреждения. Великобритания ответила на это жестким заявлением в адрес властей Исландии и применила антитеррористическое законодательство для замораживания активов Landsbanki в Соединенном Королевстве. Отношения между двумя странами резко осложнились. Лондон и Рейкьявик все это время вели переговоры по поиску взаимоприемлемого решения по возврату вкладов, среди которых были деньги как частных вкладчиков, так и государственных учреждений, полиции, университетов, местных администраций.
Ранее на этой неделе власти Исландии приняли решение о возврате средств в размере, эквивалентном 3,8 млрд. евро, британским вкладчикам исландских банков, а также 120 тыс. вкладчикам из Нидерландов. Деньги, которые будут рассматриваться как кредиты с процентами, страна планирует вернуть с 2016 по 2024г. Вкладчики же получили компенсации за счет британского и голландского правительств. «В связи с успешным завершением переговоров с исландскими властями и приверженностью правительства Исландии выполнить свои обязательства перед вкладчиками в рамках директивы ЕС по схеме гарантирования депозитов, ордера о замораживании активов утрачивают силу с понедельника, 15 июня», – говорится в сообщении Казначейства.
Разрешение спора уже приветствовал глава МИД Великобритании Дэвид Милибанд. Он отметил, что достигнутое соглашение «позволит подвести черту под сагой об Icesave и обеспечить британским налогоплательщикам возврат их денег, а исландской экономике – возможность для восстановления». Министр добавил, что «с нетерпением ждет быстрого восстановления отличных отношений, которые царили между Соединенным Королевством и Исландией» и пожелал исландским коллегам успехов на пути к возможной интеграции в ЕС.
Экономический кризис в Латвии вынуждает компанию Visa требовать у банков Swedbank и SEB депонировать полмиллиарда шведских крон для обеспечения дополнительных гарантий. Если экономический кризис продолжится, Visa может потребовать дополнительных гарантий и в Эстонии, и в Литве, пишет деловой портал rus.db.lv со ссылкой на издание Dow Jones Newswires.Несмотря на то, что угроза девальвации лата как будто прошла, Visa считает, что риск остается очень высоким, и потому требует гарантии. В противном случае Visa может прекратить обслуживание банковских карт. Такую же тактику Visa использовала в пред.г. в Исландии.
Требование распространяется на все работающие в Латвии банки, в т.ч. на SEB и Swedbank. От Swedbank на прошлой неделе Visa потребовала депозита в 480 млн. шведских крон. Поскольку основанием для определения суммы были устаревшие данные об объемах коммерческой деятельности банка, депозит удалось снизить до 320 млн. шведских крон, заявил представитель Swedbank Томас Бактеман. От SEB, как сообщает газета, потребовали 140 млн. шведских крон.
Swedbank надеется избежать выплаты дополнительных гарантий. «Мы рассматриваем вариант перевода участия в Visa из латвийской фирмы в шведскую. В таком случае дополнительные гарантии не нужны. Visa готова это акцептовать», – заявил Бактеман. Решение будет принято в течение двух недель.
Исландия согласилась вернуть властям Великобритании и Нидерландов средства, которые были получены ею для выплат по компенсациям вкладчикам интернет-банка Icesave, подразделения одного из крупнейших исландских банков, Landsbanki. Об этом сообщает BBC News.Правительство Исландии вернет Великобритании 2,3 млрд. фунтов стерлингов, отмечает агентство. Эти деньги были предоставлены исландской стороне, чтобы та смогла полностью гарантировать выплату депозитов вкладчикам Icesave.
В общей сложности клиентами Icesave были 300 тыс. британцев. Общая сумма их вкладов достигала 4 млрд. фунтов стерлингов. После того, как Landsbanki был национализирован властями Исландии в начале окт. 2008г., инвесторы начали опасаться, что не смогут вернуть свои средства. В дек. пред.г. стало известно, что началась выплата компенсаций голландским вкладчикам Icesave, общая сумма которых составила 1,6 млрд. евро. До этого Нидерланды пообещали предоставить правительству Исландии кредит на 1,3 млрд.долл. Предполагалось, что эти средства будут направлены на выплаты компенсаций вкладчикам исландских банков.
Делегация Исландии на следующей неделе прибудет в Россию для проведения переговоров о предоставлении кредита этому северному островному государству, сообщил замминистра финансов РФ Дмитрий Панкин. По его словам, представители Исландии ответят на все вопросы российской стороны, будут взвешены все «за» и «против», подготовлен доклад в правительство РФ для принятия решения.В конце марта директор долгового департамента минфина РФ Константин Вышковский заявлял, что Россия по-прежнему обсуждает с Исландией возможность выдачи ей кредита и ждет дополнительных данных. Речь идет о 500 млн.долл. или меньше. По словам Вышковского, Россия ждет от Исландии информации об объеме рисков правительства этой страны по банковскому сектору. Для принятия решения по кредиту необходимо изучить вопрос о том, какие договоренности Исландия, находящаяся на грани банкротства, уже подписала с другими кредиторами.
В начале марта Национальное статистическое бюро Исландии сообщило, что страна официально вступила в стадию технической рецессии. Исландское правительство в связи с кризисной ситуацией в экономике запросило помощь у МВФ, который в нояб. 2008г. выделил стране 2,1 млрд.долл. Кредит на 2,5 млрд.долл. Исландии предоставили Финляндия, Швеция, Норвегия и Дания.
По сообщениям Европейской ассоциации автопроизводителей (ACEA), продажи новых автомобилей в Европе упали в апр. на 12,3% по сравнению с аналогичным периодом 2008г. – до 1 млн. 251 тыс. 862 автомобилей в месяц. В целом за янв.-апр. 2009г. продажи новых автомобилей в Европе упали на 15,9%. Падение продаж составило в янв. 27%, в фев. 18,3% и в марте 9%. В марте падение замедлилось, поскольку многие страны Европы оказали государственную помощь своим автопроизводителям.В Германии, где автопроизводители продолжают получать государственные дотации, в апр. продажи выросли на 19,4%, что, однако, меньше мартовского скачка продаж на 40%. Рост продаж среди стран Западной Европы отмечен также в Австрии – на 12,8%.
В остальных странах Западной Европы отмечено падение продаж. Во Франции и Италии продажи в апр. упали незначительно и составили соответственно 7,1% и 7,5%, в Люксембурге – 8,5%. В Великобритании и Испании продажи новых автомобилей продолжили сильное падение и составили в апр. 24% и 45,6% соответственно.
В Восточной Европе результаты продаж в апр. сильно разнятся. В Польше было продано новых автомобилей на 2,4% больше, чем за аналогичный период пред.г., в Чехии – на 19% больше, в Словакии продажи выросли на 43,5%. В Венгрии продажи упали на 51,5%, а в Румынии – на 51,8%. При составлении статистических отчетов Европейская ассоциация автопроизводителей использует данные стран ЕС, за исключением Мальты и Кипра, а также стран Европейской ассоциации свободной торговли – Исландии, Норвегии и Швейцарии.
АПН
Правительство Британских Виргинских островов объявило о подписании двустороннего соглашения об обмене информацией по налоговым вопросам с шестью Скандинавскими странами: Фарерскими островами, Финляндией, Гренландией, Исландией, Норвегией и Швецией. Процедура подписания прошла в Копенгагене. Соглашения были подписаны министром здравоохранения и социального развития Британских Виргинских островов Дансиа Пенном и высокопоставленными официальными лицами группы Скандинавских стран. Соглашения основаны на модели ОЭСР и предусматривают возможность обмена информацией как по гражданским, так и уголовным налоговым преступлениям. Г-н Пенн также заключил с группой Скандинавских стран соглашения об избежании двойного налогообложения, направленные на увеличение объемов торговли и инвестиций. Правительство Британских Виргинских островов заявило о своих намерениях подписать в ближайшее время соглашения об обмене информацией с Францией и Новой Зеландией.
Наша страна оказалась в середине списка Топ-15 стран, посещение которых обойдется американскому туристу дешевле всего. Рейтинг, составленный журналом Forbes, основывается на изменении курса доллара по отношению к национальным валютам различных стран мира и стоимости авиабилета из США в эти страны и обратно.Первое место в данном рейтинге заняла Венгрия: форинт упал по отношению к долл. на 30%, а стоимость авиаперелета составляет 593 долл. На второй строчке расположилась Швеция, национальная валюта которой потеряла 31% к долл. На перелет в Швецию и обратно необходимо 700 долл. Билет в Польшу, занявшую третье место, стоит немного дороже, чем в Швецию, – 740 долл., – зато и польский злотый снизился на 50% по отношению к долл. Первую пятерку замыкают Колумбия (-27%, 360 долл.) и Бразилия (-26%, 540 долл.).
По отношению к российскому руб. доллар за последнее время укрепился на 35%, а цены на авиабилет в Россию и обратно составляют 780 долл. Нашу страну в списке обогнала Великобритания, а места с восьмого по пятнадцатое заняли соответственно Норвегия, Ямайка, Исландия, Румыния, Чили, Чехия, Фиджи и Замбия.
Международный союз электросвязи (International Telecommunication Union, ITU), специализированное подразделение ООН, определяющее стандарты в области информационно-коммуникационных технологий, исследовал развитие ИКТ в 154 странах с 2002 по 2007г. Результатом этого исследования стал многостраничный доклад, содержащий рейтинг развития стран в сфере – ICT Development Index. Страны Северной Европы и Южная Корея добились самых серьезных успехов в области развития ИКТ. Россия в этом рейтинге заняла 50 место.Международный союз электросвязи является ведущим учреждением ООН в области информационно-коммуникационных технологий и всемирным координационным центром для правительств и частного сектора в развитии сетей и служб. Это одна из старейших международных организаций, она была основана в Париже 17 мая 1865г. под названием Международного телеграфного союза. В 1934г. организация получила свое нынешнее название, а в 1947г. стала специализированным подразделением ООН. В организацию входит 191 страна (на сент. 2008г.).
Новый индекс развития ИКТ сравнивает успехи в развитии информационно-коммуникационных технологий в 154 странах за пятилетний период с 2002 по 2007г. Индекс сводит 11 показателей в единый критерий, который можно использовать в качестве инструмента для проведения сравнительного анализа на глобальном, региональном и национальном уровнях. Эти показатели касаются доступа к ИКТ, их использования, а также практического знания этих технологий: число стационарных и мобильных телефонов на 100 жителей страны, количество домашних хозяйств, имеющих компьютер, количество пользователей интернета, уровни грамотности и так далее.
Страны, добившиеся наибольших успехов в области, находятся в Северной Европе. Исключение составляет Республика Корея. Лидером рейтинга, согласно индексу развития, является Швеция. За ней следуют Республика Корея, Дания, Нидерланды, Исландия и Норвегия. Далее следуют другие, в основном с высоким уровнем экономического развития, страны Европы, Азии и Северной Америки. Западная Европа и Северная Европа, а также Северная Америка, являются регионами с наивысшими баллами по ICT Development Index, а большинство стран из этих регионов находятся в первой двадцатке стран с развитыми. Бедные, и особенно наименее развитые, страны остаются в нижней части индекса, поскольку имеют ограниченный доступ к инфраструктуре, включая фиксированную и подвижную телефонию, интернет и широкополосную связь.
Первая десятка стран в рейтинге: Швеция, Республика Корея, Дания, Нидерланды, Исландия, Норвегия, Люксембург, Швейцария, Финляндия, Великобритания.
Россия занимает 50 место в рейтинге с индексом 3,83, между Уругваем (49 место) и Украиной (50). Несмотря на достигнутые темпы развития рынка, в целом по уровню проникновения ИКТ Россия отстает от многих развитых стран, экономика которых прошла индустриальный этап развития. Для сравнения: Япония – 12 место, Германия – 13, Соединенные Штаты – 17, Италия – 22, Франция – 23, Эстония 26, Израиль – 29, Греция – 34, Латвия – 36, Польша – 39, Чехия – 40, Болгария – 45, Аргентина – 47, Беларусь – 54, Турция – 59, Бразилия – 60, Китай – 73, Мексика – 75, Иран – 78, Грузия – 80, Азербайджан – 86, Кыргызстан – 93, Таджикистан – 106, Индия – 118, Узбекистан – 110. Хуже всего с информационно-коммуникационными технологиями дело обстоит в африканских странах: Гвинее-Бисау (152 место), Чаде (153) и Нигере, который занимает последнее – 154 место.
В отчете отмечается, что все страны (за исключением одной) за последние пять лет повысили свои уровни, причем некоторые из них – весьма значительно, по сравнению с другими. Восточную Европу отличают не только высокие темпы относительного роста, но и одно из самых значительных увеличений стоимости ICT Development Index, и поэтому данный регион можно рассматривать в качестве наиболее динамичного с точки зрения развития за указанный период времени. К числу стран, задававших основной тон в этом процессе, относятся страны Балтии, а также Румыния. К другим странам, значительно повысившим свои уровни развития ИКТ, следует отнести Люксембург, Объединенные Арабские Эмираты, Ирландию, Макао (Китай), Японию, Италию и Францию. Единственной страной, где был отмечен регресс информационного развития, оказалась Мьянма (119 место).
Наибольший прогресс достигнут в отношении доступа, который включает фиксированную и подвижную телефонию, домашние хозяйства, имеющие компьютер и доступ в интернет. Что касается использования, которое включает количество лиц, пользующихся услугами интернета, фиксированной и подвижной широкополосной связи, то здесь достигнут гораздо меньший прогресс. Широкополосную связь, относящуюся к одной из новых технологий, еще только предстоит внедрить во многих странах.
Страны с низкими уровнями развития (а следовательно, и с низкими рангами индекса) принадлежат, в основном, к развивающемуся миру. Учитывая тесную связь между уровнем развития и ВВП, многие из наиболее бедных стран, в частности в Африке, находятся еще ниже в рейтинге, причем больших изменений в этом ранжировании с 2002г. не наблюдалось.
В целом, как развитые, так и развивающиеся страны на 30% повысили свои уровни развития за пятилетний период. Некоторые развивающиеся страны, Саудовскую Аравию, Китай и Вьетнам, весьма значительно улучшили свой индекс за указанный пятилетний период. Это частично объясняется быстрым ростом мобильной связи в сочетании с увеличением количества пользователей интернета. Развивающиеся страны по-прежнему отстают в том, что касается доступа и использования этих технологий.
Сравнение уровней развития и уровнем дохода на душу населения (по паритету покупательной способности) указывает на устойчивую связь между доходом и внедрением за некоторыми исключениями, вызывающими определенный интерес. Некоторые из стран с наиболее развитыми имеют более высокие уровни, чем ожидалось, исходя из их уровней дохода. Республика Корея добилась выдающихся результатов при значительно более высоких уровнях развития, чем ожидалось. Это свидетельствует о том, что последовательная и целенаправленная политика может послужить толчком к развитию информационного общества в странах с относительно низкими уровнями дохода, указывают авторы исследования.
В отчете также представлены последние, на конец 2008г., данные по ключевым показателям развития. Наметился явный переход от фиксированной телефонии к подвижной сотовой телефонии, и уже к концу 2008г. количество абонентов подвижной сотовой связи в мире более чем в три раза превысило количество абонентов фиксированной телефонной связи. Две трети из них проживают в развивающихся странах, в то время как в 2002г. их было менее половины. Исходя из оценочных данных, в конце 2008г. 23 из 100 жителей в мире пользовались интернетом. Однако уровни проникновения в развивающихся странах остаются низкими. Африка с 5-процентным проникновением значительно отстает. Что касается широкополосного проникновения, то здесь цифры являются еще более скромными.
Одна из основных целей ICT Development Index заключается в том, чтобы измерить масштабы и тенденции в изменении глобального «цифрового разрыва». Исходя из понятия, что «цифровой разрыв» является относительным, что подразумевает сравнивание прогресса в развитии между различными странами, отчет показывает, что общая величина глобального «цифрового разрыва» в период с 2002 по 2007г. оставалась неизменной. Несмотря на значительное улучшения положения в развивающихся странах, разрыв между странами с развитыми странами с неразвитыми сохраняется.
Поделив все страны мира на четыре группы в зависимости от уровней развития, можно констатировать незначительное уменьшение «цифрового разрыва» между странами, находящимися в группе с «высокоразвитыми», и странами, относящимися к другим группам, пишут исследователи. Возможно, это объясняется увеличением уровней проникновения подвижной сотовой связи во многих странах, принадлежащих к группам с менее развитыми ИКТ. Результаты показывают также, что «цифровой разрыв» между странами с «высоким» и странами со «средним» и «низким» уровнями развития несколько увеличивается. Это свидетельствует о том, что по мере того как информационные общества становятся все более зрелыми, уровни развития постепенно выравниваются. Менее зрелые, но, тем не менее, достаточно развитые информационные общества уверенно растут, оставляя позади тех, кто находится на более низких ступенях.
В отчете ICT Development Index представлен новый инструмент, «корзина цен» на услуги, который позволяет измерить и сравнить цены на них в различных странах. Он объединяет в себе среднюю стоимость услуг фиксированной телефонии, мобильной связи и широкополосного интернета и сравнивает тарифы на пользование за 2008г.
В 2008г. цены на услуги составляли в среднем 15% от уровня дохода, приходящегося на душу населения в соответствующей стране, в то время как общий разброс этого показателя составлял от 1,6% в развитых странах до 20% в развивающихся странах. Иными словами, между странами существуют значительные различия, основанные на уровнях дохода. Страны с высокими уровнями дохода платят относительно мало за услуги, в то время как страны с низкими уровнями дохода платят относительно больше. Часто это объясняется очень высокими тарифами на услуги фиксированного широкополосного интернета в некоторых развивающихся странах.
Самая низкая стоимость услуг отмечена в Сингапуре и Соединенных Штатах Америки. Далее идут: Люксембург, Дания, Гонконг (Китай), Объединенные Арабские Эмираты, Тайвань, Швеция, Норвегия и Финляндия. Учитывая уровни доходов этих стран, они предлагают самые доступные в мире услуги ИКТ, стоимость которых составляет от 0,4 до 0,6% от ежемесячного дохода на душу населения. Во всех 25 странах с наиболее развитыми, на оплату услуг этих технологий уходит менее 1% ежемесячного дохода. Для сравнения, стоимость корзины цен на услуги 25 стран, находящихся в нижней части рейтинга, колеблется в пределах от 40% до 72% от ежемесячного дохода, что явно свидетельствует о том, что услуги ИКТ являются в ценовом отношении неприемлемыми для большей части населения этих стран. Россия по этому показателю находится на 39 месте, стоимость услуг в стране составляет 1,8% от ежемесячного дохода на душу населения.
В отчете также сравниваются цены на каждый из трех видов технологий: фиксированную телефонию, подвижную телефонию, широкополосный интернет. Что касается тарифов, лежащих в основе паритета покупательной способности, то самая низкая стоимость услуг фиксированной связи зарегистрирована в Иране, за которым следует Тайвань (Китай) и Объединенные Арабские Эмираты; самая низкая стоимость услуг подвижной сотовой связи – в Гонконге (Китай), за которым следует Дания и Сингапур; а самая низкая стоимость услуг широкополосного интернета в Соединенных Штатах Америки, за которыми следуют Канада и Швейцария.
Сравнение уровней развития и цен на услуги выявляет устойчивую взаимосвязь. В отчете подчеркивается, что страны с относительно низкими ценами имеют относительно высокие уровни ICT Development Index; страны же с относительно высокими ценами имеют относительно низкий рейтинг в данном индексе. Международный союз электросвязи планирует публиковать «корзину цен» на услуги на ежегодной основе, что позволит странам следить за изменением цен во временной динамике.
По данным нового исследования, среди стран Северной Европы по потреблению алкоголя лидирует Финляндия. По потреблению алкоголя на душу населения Финляндия опередила Данию, сообщает финское агентство Yle News со ссылкой на исследование Национального института здоровья и благосостояния.Финны, в среднем, употребляют более 10 л. алкоголя в год. В Дании душевое потребление составляет 9,9 литра в год, в Швеции – 8. Меньше всех пьют в Норвегии и Исландии, где среднее потребление алкоголя на душу население составляет 6 л. в год. В России, тем временен, этот показатель составляет 15 л.
Продажи новых автомобилей в Европе упали в апр. на 12,3% по сравнению с аналогичным периодом 2008г. – до 1 млн. 251 тыс. 862 автомобилей в месяц, сообщила Европейская ассоциация автопроизводителей (ACEA).В целом за янв.-апр. 2009г. продажи новых автомобилей в Европе упали на 15,9%. Падение продаж составило в янв. – 27%, в фев. – 18,3% и в марте – 9%. В марте падение замедлилось, поскольку многие страны Европы оказали государственную помощь своим автопроизводителям.
В Германии, где автопроизводители продолжают получать государственные дотации, в апр. продажи выросли на 19,4%, что, однако, меньше мартовского скачка продаж в 40%. Рост продаж среди стран Западной Европы отмечен также в Австрии – на 12,8%.
В остальных странах Западной Европы отмечено падение продаж. Во Франции и Италии продажи в апр. упали незначительно и составили соответственно 7,1% и 7,5%, в Люксембурге – 8,5%. В Великобритании и Испании продажи новых автомобилей продолжили сильное падение и составили в апр. 24% и 45,6% соответственно.
В Восточной Европе результаты продаж в апр. сильно разнятся. В Польше было продано новых автомобилей на 2,4% больше, чем за аналогичный период пред.г., в Чехии – на 19% больше, в Словакии продажи выросли на 43,5%. В Венгрии продажи упали на 51,5%, а в Румынии – на 51,8%.
При составлении статистических отчетов Европейская ассоциация автопроизводителей использует данные стран ЕС, за исключением Мальты и Кипра, а также стран европейской ассоциации свободной торговли – Исландии, Норвегии и Швейцарии.
Три самых крупных банка Чехии – Чешский сберегательный, Чехословацкий торговый и Коммерческий – потеряли в результате инвестиций в облигации банков Исландии 3 млрд. крон (150 млн.долл.). Еще в 670 млн. крон обошлось им сентябрьское банкротство американского инвестиционного банка Lehman Brothers. Об этом информирует сайт еженедельника Tyden.
Арктический совет не предоставит ЕС статус постоянного наблюдателя, несмотря на растущий интерес к Крайнему Северу. Канада оспаривает возможность вступления ЕС в клуб. От ЕС поступила заявка на участие в работе совета в качестве постоянного наблюдателя. На заседании Арктического совета в Тромсе постановили не выносить решений по новым заявкам до следующего заседания, которое состоится в 2011г.В Канаде и Норвегии остались крайне раздражены решением ЕС о запрете на импорт любой продукции из тюленя. «Канада не считает, что Европейский Союз на данной стадии готов к работе с Арктическим советом, а тем более ко вступлению в совет, поэтому я выступаю против», – сказал министр иностранных дел Канады Лоуренс Кэннон, сообщает Financial Times.
Как пишет газета, ссылаясь на ряд источников, знакомых с данным вопросом, ЕС вызвал недовольство ряда членов Арктического совета, в который входят Дания, Исландия, Норвегия, Россия, США, Финляндия и Швеция, тем, что не проконсультировался с ними, прежде чем запустить в пред.г. свою собственную программу арктических исследований. На заседании Арктического совера в Тромсе в ЕС решили ограничиться достаточно низким уровнем представительства – по причине весьма прохладного отношения со стороны стран-членов совета.
Невеликая депрессия
Владислав Иноземцев
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2009
В.Л. Иноземцев – д. э. н., директор Центра исследований постиндустриального общества, руководитель проекта http://www.modernizatsya.ru.
Резюме Посткризисное восстановление может явиться таким же неожиданным, каким еще недавно стал сам кризис. Масштабы средств, «влитых» в экономики, позволяют предположить: предпринятые усилия вскоре обеспечат восстановление экономического роста в США и Западной Европе.
Последние несколько месяцев можно охарактеризовать только одним единственным словом – «паника». Экономисты стращали мир кризисом, убеждая всех в том, что единственным его аналогом может считаться лишь Великая депрессия, после которой экономика Соединенных Штатов Америки восстановилась только к концу 1930-х годов, а Европа и вовсе «сошла с рельсов», устремившись навстречу мировой бойне.
На мой взгляд, такой подход возобладал по двум причинам.
С одной стороны, в развитых странах не сталкивались с серьезным экономическим кризисом более четверти века, и значительной части экспертов просто не с чем сравнивать нынешние потрясения (в России, напротив, кризисы в последнее время были настолько частыми, что всем подспудно очень хочется, чтобы нечто ужасное случилось наконец не только с нами).
С другой стороны, масштабы финансовых потерь, корпоративных убытков и объемов государственной помощи выглядят столь завораживающими, что трудно поверить в ординарность происходящего. Попробую показать, что сегодняшняя депрессия отнюдь не является великой, а восстановление мировой экономики не за горами.
НЕМНОГО СРАВНЕНИЙ
События, начавшиеся осенью 2007-го в США и Великобритании, приняли к 2009 году форму всемирного финансового кризиса. Совокупные убытки банков и других финансовых институтов по всему миру превысили 7,4 трлн долларов. Общее сокращение «богатства» (стоимость активов и ценных бумаг) и вовсе составило около 50 трлн долларов. Снизились темпы прироста ВВП большинства развитых стран, а консенсус-прогноз на 2009-й предполагает его абсолютное сокращение в Соединенных Штатах, Европе, Японии и России. Все это так, но столь ли схожа ситуация с той, что имела место в годы Великой депрессии (1929–1933)?
Тогда кризис начался в условиях масштабной спекуляции на фондовом рынке, которая подпитывалась ростом кредитования брокеров со стороны банков. Практически, как и сейчас, банкиры ссужали биржевикам по 9 долларов на доллар их собственных средств. Сумма таких кредитов выросла с 7,6 млрд в 1924-м до 26,5 млрд в конце 1928-го. Неудивительно, что в 1927–1929 годах американский фондовый рынок рос неестественными темпами в 28 % ежегодно. В то же время наращивание производства в промышленности сопровождалось дефляцией, так как конкуренция стремительно обострялась, а товары массового спроса дешевели (так, самый популярный автомобиль Ford-T с 1908 по 1925 год упал в цене с 950 до 290 долларов). В отличие от наших дней государства почти не вмешивались в экономику (объем государственных закупок в США не превышал 1,4 % ВВП), а центральные банки не «печатали» денег (с середины 1920-х все ведущие экономики восстановили золотой стандарт, что резко сократило гибкость банковского регулирования).
При этом финансовая система не столько «генерировала» деньги из производных инструментов и раздавала их гражданам, как сегодня, сколько, напротив, собирала средства физических и юридических лиц и направляла их в том числе на биржевые спекуляции. Поэтому кризис лишил компании и граждан значительной части их собственных средств и сбережений, а не доступа к новым кредитам, как в наше время. Все это и предопределило масштаб бедствия.
Кризис 1929–1933 годов был куда жестче нынешнего. Сегодня с ужасом пишут о двукратном падении американских индексов с октября 2007-го до 7–11 марта 2009 года. Но в 1929-м их «уполовинивание» уложилось не в полтора года, а в 2,5 месяца – с 3 сентября по 13 ноября. С дрожью в голосе констатируют, что в последней четверти 2008-го, то есть в V квартале с начала банковского кризиса, ВВП ведущих стран снизился на 1–1,2 % (предпочитая при этом говорить о 5–7 % «в годовом исчислении»). Но к весне 1931-го ВВП Соединенных Штатов упал на 21,5 % от уровня ранней осени 1929 года! Говорят, что безработица в США выросла с октября 2007-го по март 2009-го с 4,7 до 8,5 % трудоспособного населения, а в еврозоне – с 7,2 до 8,5 %. Но за полтора года Великой депрессии она увеличилась в Соединенных Штатах с 4,7 до 18,4 %, а в Германии в 1930–1931-м – с 5,2 до 26,5 %. Ныне безработица в США находится на уровне 1975-го и более чем на один процентный пункт ниже, чем в 1982–1983 годах. В Европе этот показатель ниже, чем в середине 1990-х, отнюдь не казавшихся депрессивным временем. По итогам 2008 года американский ВВП вырос (!) на 1,1 %, ВВП еврозоны – на 0,8 %. В 2009-м рецессия практически неизбежна, но волнообразного характера развития рыночной экономики никто не отменял, и считать это неожиданностью, по крайней мере, странно.
Разумеется, банки и финансовые компании действительно стали жертвами кризиса: одна лишь AIG потеряла в 2008-м 99,3 млрд долларов, Citigroup – 42,8 млрд долларов, а Royal Bank of Scotland – 24,1 млрд фунтов стерлингов. Но за полтора года, прошедших с начала нынешнего кризиса, разорились 46 американских банков, тогда как всего за восемь месяцев (с октября 1929-го по июнь 1930-го прогорели 615). Прекратилось безрассудное кредитование, но не платежи, как 80 лет назад. Вкладчики банков не пошли по миру, а Федеральная резервная система США (ФРС) вкачала в банковскую систему втрое больше средств, чем был объем официально объявленных банковских убытков. В континентальной Европе ситуация оказалась и того лучше: в еврозоне банковский сектор закончил 2008 год с существенной прибылью. Нужно ли напоминать, что в 1930-м все было иначе?
Ситуация в реальном секторе тоже не так однозначна, как часто рисуется. Провал, случившийся в октябре – феврале в большинстве развитых стран, действительно значительный. В феврале 2009 года промышленное производство по отношению к февралю предыдущего сократилось в Великобритании на 11,4 %, в США – на 11,8 %, в зоне евро – на 17,3 %, в Малайзии, Сингапуре, Южной Корее и на Тайване – на 20,2–27,1 %, а в Японии – на 38,4 %. В то же время следует учитывать три фактора.
Во-первых, доля индустриального сектора в ВВП составляет сегодня в развитых странах 14–23 % против 24–50 % в годы Великой депрессии.
Во-вторых, объем розничных продаж в Соединенных Штатах, Европейском союзе и Японии упал всего на 5,2–6,3 % в годовом исчислении, а доходы населения сократились только в Японии. В США они увеличились за год на 3,6 %, а в зоне евро – на 3,9 % (что указывает на временный характер сокращения спроса, вызванного повышенной осторожностью потребителей).
И, наконец, в-третьих, нельзя сбрасывать со счетов наметившееся именно в феврале – марте оживление экономической активности, на котором я остановлюсь ниже.
Пока же подведу некоторые предварительные итоги. Таблица 1 показывает масштаб различий Великой депрессии и нынешнего кризиса. После оценки цифр сравнивать эти два события представляется немного странным.
ГЛУБИНА КРИЗИСА И ПЕРВЫЕ РЕАКЦИИ
Хорошо известно, что кризис 2007–2009 годов начался в финансовой сфере Соединенных Штатов Америки. Это мало кого удивило, так как эксперты уже довольно долго говорили о нездоровом характере кредитной экспансии в этой стране. За последние 25 лет объем государственного и муниципальных долгов вырос более чем в 3,3 раза, потребительские кредиты – в 5,9 раза, кредиты корпоративному сектору – в 6 раз, а масштаб ипотечного кредитования – в 8,1 раза. При этом американские банки могли инвестировать средства клиентов в высокорискованные производные инструменты либо использовать их для игры на бирже, так как положение принятого еще в 1933-м закона Гласса – Стигала, разделявшее сферы ответственности обычных и инвестиционных банков, было отменено с одобрением так называемого Financial Services Modernization Act от 12 ноября 1999 года.
Старт кризису был дан, когда начался рост невыплат по ипотечным кредитам, а следом пошли дефолты по иным «секьюритизированным» банковским продуктам. Суммарные потери финансовых институтов от одних только «ипотечных продуктов» составили к марту 2009-го не менее 1,3 трлн долларов, но «навес» из «токсичных активов», как считается, почти не уменьшился и не стал менее опасным.
Начнем с американской ипотеки. Ее официальный объем по состоянию на 1 июля 2008 года составил 14,9 трлн долларов. По официальным же данным, в марте на продажу в США выставлен лишь каждый 466-й дом, под который брался кредит, что соответствует 0,21 % всех выданных ссуд. Еще 1,76 % заемщиков несвоевременно гасят проценты. По всей стране на продажу выставлено 550 тыс. домов, не находящих покупателя. Это, разумеется, много, но отнюдь не указывает на паралич всей отрасли и не подтверждает оценок, относящих к категории subprime до половины всех ипотечных кредитов. Проблемы скорее порождены резким обесцениванием производных инструментов – ценных бумаг, обеспеченных пакетами ипотечных ссуд. А причиной тому – небывалая паника на этом рынке. Да, цены на жилье в 20 крупнейших американских городах упали с осени 2006-го на 29 %, но истинная проблема заключается в бесконечной перепродаже одного и того же обеспеченного жильем актива, а не в самом его обесценивании. По сути, нынешние потери сравнимы с потерями инвесторов, вложивших средства в бумаги высокотехнологичных компаний в конце 1990-х годов и потерявших большую часть инвестиций, – это прежде всего потери спекулянтов.
Еще лучше фиктивный характер этих потерь виден при анализе рынка деривативов – производных финансовых инструментов, с помощью которых инвесторы страховались от невозврата кредитов или изменения рыночных цен на товарных и фондовых рынках. Суммарная номинальная стоимость таких бумаг, по данным базельского Банка международных расчетов, к лету прошлого года составляла 683,7 трлн долларов, что превышало глобальный валовый продукт (ГВП) в 12,4 раза. Эти цифры позволяют некоторым экспертам утверждать, что современная финансовая система нежизнеспособна. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что реальная стоимость данной массы страховок составляет 20,4 трлн долларов, из которых большая часть – контракты на уровень процентных ставок, валютные курсы и товарные цены, которые сбалансированы между покупателями и продавцами и исполнение которых не вызовет крах всей системы. И «всего» 4,32 трлн долларов могут быть потеряны, если до нуля обесценятся акции на ведущих биржевых площадках и не вернется ни один кредит, выданный 50 крупнейшими мировыми банками. Если же правительствам удастся стабилизировать банковские системы ведущих стран, потери «ограничатся» сотнями миллиардов долларов.
Деривативы не отражают реального богатства – иначе как могла бы их номинальная стоимость вырасти с июня 2006 года по июнь 2008-го на 313,7 трлн долларов, или на шесть ГВП? «Сдутие» этого рынка принесет убытки игрокам, но не убьет мировую экономику. Кстати, а кто были эти игроки? 43 % рынка деривативов контролировали британские, а 24 % – американские финансовые институты. Но этим банкам уже оказана помощь более чем на 2,1 трлн долларов, и потому за дальнейшую их судьбу можно не беспокоиться.
Можно и дальше рассуждать о финансовых рынках и о потерях, которые несут инвесторы, но следует подчеркнуть: современная экономика весьма устойчива к потрясениям на финансовых рынках. Достаточно сравнить несколько цифр. В 1929–1933 годах в США индекс Доу – Джонса упал на 91 %, а реальный валовой продукт – на 29,4 %. В ходе следующего крупного кризиса 1973–1975 годов индекс фондового рынка сократился на 56 %, а ВВП – всего на 3,9 %. В октябре 1987-го Доу – Джонс упал на 25 % за одну торговую сессию, а ВВП по итогам года вырос. В течение 2000–2003 годов фондовые индексы в Соединенных Штатах и Евросоюзе вновь снизились в 2,2–2,9 раза, а падения ВВП не последовало. Нынешний шок сильнее потрясений начала 1980-х или 2001–2003 годов, и он проявится в реальном секторе, но отнюдь не так, как в 1929–1933 годах.
При этом реакция финансовых властей ведущих западных стран сегодня выглядит более чем адекватной. С конца 2007 года по март 2009-го объем помощи финансовому и реальному секторам экономики, заявленный и реализованный правительством Соединенных Штатов (по данным агентства Bloomberg, 3,8 трлн долларов) с лихвой компенсирует убытки банков и промышленных компаний. Правительства Великобритании, Японии, Китая и стран зоны евро выделили для поддержки своих экономик соответственно 690 (плюс не вполне ясную сумму по каналам Банка Англии), 610, 586 и 380 млрд долларов. А на завершившемся саммите «Большой двадцатки» его участники договорились направить еще около 1,1 трлн долларов в помощь наиболее пострадавшим от кризиса развивающимся экономикам через МВФ и Всемирный банк. В отличие от 1929–1931 годов, на протяжении которых средний таможенный тариф, установленный большинством развитых стран, вырос почти в 2,7 раза, сегодня ни одно правительство не ввело жестких и всеобъемлющих торговых ограничений (хотя почти все воспользовались ими для решения частных задач выживания отдельных отраслей).
Еще важнее стремительное снижение процентных ставок, стимулирующее возобновление коммерческого кредитования и экономящее заемщикам значительные средства, которые могут быть направлены на текущие инвестиции или потребление. В последние месяцы процесс принял беспрецедентные масштабы. Если считать датой начала финансового кризиса октябрь 2007-го, то с этого времени процентная ставка Китайского народного банка снижена на треть, Европейского центрального банка – в 3,2 раза, Швейцарского банка – в 5 раз, Банка Англии – в 11,5 раза, а ФРС – в 19 (!) раз (повышение ставки в данный период имело место только в Исландии, Сербии и России). Впервые ставка Федеральной резервной системы опущена практически до нуля. Эти меры властей обеспечили намного большую экономию для хозяйствующих субъектов, чем любые бюджетные вливания, и стали самой массированной кампанией понижения процентных ставок в истории.
Дополнительному ослаблению напряженности в индустриальных странах способствовало естественное для кризисного периода падение цен на сырьевых рынках. Это сделало многие биржевые товары более доступными для промышленников, а нефть и бензин – для конечных потребителей. В Соединенных Штатах снижение цен на бензин в 2007–2009 годах сэкономило потребителям не менее 40 млрд долларов за последние 12 месяцев.
В итоге, если говорить о ведущих государствах – США, Великобритании, странах еврозоны и Японии, следует признать, что они получили огромный «заряд бодрости»: правительства впрыснули 3–8 % ВВП; около 3,5–4,5 % ВВП будет сэкономлено на платежах по долгам ввиду снижения процентных ставок; еще около 1–1,6 % ВВП – на падении сырьевых цен. Общая сумма составляет от 6,5 до 11 % ВВП в каждой отдельной стране, и эта сумма перевешивает спад производственной активности в результате кризиса. Большинство американских и европейских экономистов готовы признать, что в IV квартале текущего года рецессия закончится. Рискну быть еще большим оптимистом: повышательный тренд в США станет явью уже в III квартале нынешнего года. Рецессия 2008–2009 годов не превратится в депрессию, тем более «великую».
ПРОЯВЛЕНИЯ КРИЗИСА В МИРЕ
Еще одним основанием для оптимизма является различие в реакции на кризис в разных регионах. Великая депрессия не затронула (если так можно сказать, учитывая совпавшие с ней по времени голод и лишения) только Советский Союз, который был отгорожен от мировой экономики. Сегодня таких замкнутых зон не осталось, но масштабы и глубина кризиса различаются намного сильнее, чем в США и Европе в начале 1930-х.
Кризис, как и следовало предположить, более заметен в Соединенных Штатах, так как в этой стране показатели объема кредитования субъектов хозяйственной деятельности (350–360 % ВВП), капитализации фондового рынка (150 % ВВП) и дефицита торгового баланса (800–820 млрд долларов в год) были куда большими, чем, например, в зоне евро. За прошедшие без малого полтора года показатель безработицы в США вырос с 4,7 до 8,5 %, то есть в 1,8 раза, а в еврозоне он повысился лишь на 18 %. Если в Соединенных Штатах с сентября 2007 года разорились уже 46 банков, то в странах еврозоны – ни один (несмотря на то, что процентные ставки в континентальной Европе остаются в 5 раз выше, чем в Соединенных Штатах). Если в Америке прибыли компаний, входящих в расчет индекса S&P500, уменьшились в прошлом году в 2,7 раза, то крупнейшие компании Европы показали снижение прибылей лишь на 39 %. Более того, убытки всех банков и страховых компаний зоны евро, заявленные по итогам 2008-го, не достигают и 70 % убытков одной только AIG и всего в 1,5 раза больше потерь британского Royal Bank of Scotland.
Все это показывает явные преимущества континентальной европейской экономической модели над англосаксонской. Данный вывод был подтвержден в ходе саммита «Большой двадцатки» в Лондоне, где все стороны согласились с целым рядом европейских предложений, такими, в частности, как контроль над рейтинговыми агентствами, обеспечение большей прозрачности финансовых институтов, ограничение деятельности «системно значимых» хедж-фондов, унификация стандартов финансовой отчетности.
Фондовые рынки отреагировали на кризис по-разному, но уже можно утверждать, что они вновь протестировали уровни, на которых находились в конце 1990-х (тогда как в 1933 году в большинстве развитых стран были отброшены на уровень начала ХХ века, а иногда и того ниже). В нижней точке падения в начале марта минимум американского индекса Доу–Джонса составлял 6 473 пункта и находился на уровне ноября 1996-го; на 11,5 % ниже тогдашней позиции застыл британский FTSE-100 (3 467 пунктов). В то же время французский САС-40 (2 470 пунктов) держался выше показателей конца 1996 года на 19 %, а германский DAX (3 593 пункта) – на 37 %. Ни один из европейских индексов при этом не протестировал низшие точки, достигавшиеся в 2002–2003 годах. Существенно хуже перенесли кризис финансовые рынки развивающихся стран, капитализация которых сократилась на 65–80 %, несмотря на то, что падение производства в этих странах было подчас (как в Китае) меньшим, чем в индустриально развитых державах.
Цены на недвижимость и капитальные активы также продемонстрировали очень разную степень падения. Если в США средние цены по стране упали с октября 2007 года по март 2009-го на 26 %, а в Великобритании – на 27 %, то во Франции они сократились всего на 11 %, а в Германии – на 6,5 %. При этом число новых строек сократилось в Соединенных Штатах в 4,6 раза, в Великобритании – в 3,9 раза, тогда как в Германии – «всего» на 23 %. Удар, нанесенный кризисом по такой чувствительной отрасли, как автомобилестроение, также существенно разнится: производство автомобилей в 2008-м в США снизилось на 17,4 %, тогда как в Европе – на 6,6 % (в Германии – всего на 2,8 %), причем американские автомобилестроители получили в порядке помощи 39 млрд долларов, а европейские – всего 7 млрд евро. Примеры такого рода почти бесконечны, и можно ограничиться схематичным сравнением ситуации в Соединенных Штатах и Европе в таблице 2. Подчеркну еще раз, что разные скорости и масштабы кризиса заставляют предположить, что он не примет того «унифицированного» вида, который характеризовал депрессию начала 1930-х годов.
КАК ОТНОСИТЬСЯ К КРИСИСУ И ЧЕГО ЖДАТЬ?
Этот вопрос сегодня едва ли не самый важный. Принято считать (и в этом есть большая доля правды), что правительства как ведущих стран мира, так, например, и России некоторое время пытались не обращать внимания на проблемы, вызревающие в недрах их экономик. Действительно, мало кто предвидел кризис в том виде, в каком он проявился, начиная с осени 2007 года. Причиной тому – склонность массового сознания всегда ожидать сохранения сложившихся трендов.
Как отмечают в своей новой книге известные американские экономисты Джордж Акерлоф и Роберт Шиллер, в ходе проведенного в 1980-м исследования 49 % опрошенных американцев сказали, что шарик, вылетающий из свернутой в полукруг трубки, будет и дальше лететь по кривой. Экспертам тоже нелегко допустить, что тренды могут меняться.
Вспомним недавнюю историю: в начале 2001 года, когда индексы S&P500 и Nasdaq составляли соответственно 1 348 и 2 617 пунктов, 50 ведущих экспертов, опрошенных журналом Business Week, заявили, что к концу 2001-го они достигнут 1 558 и 3 583 пунктов (то есть спрогнозировали их рост на 15 и 40 %). За год реальные показатели упали до 1 137 и 1 922 пунктов. И тем не менее вновь ведущие эксперты смогди сойтись во мнении, что уж к концу 2002-го показатели точно вырастут – до 1 292 и 2 236 пунктов (то есть на 14 и 12 %). И вновь реальные показатели не выросли, а упали – до 880 и 1 335 пунктов.
Зато к 2003 году настроение изменилось: консенсус-прогноз пообещал падение на 6 и 9 %, и по итогам года наконец-то был зафиксирован рост. В 2006-м прогноз роста прибылей американских компаний на 2007 год составлял 14 %, а в результате оказалось всего 2,9 %. В 2007-м предполагалось, что в следующем году рост составит 16 %, а итогом стало сокращение более чем наполовину. И конечно, в конце 2008 года, специалисты наконец признали, что прибыли в 2009-м сократятся еще на 11 %.
Удивительно ли, что уже в начале марта выяснилось, что Citigroup и Bank of America закончили январь и февраль с прибылью, хотя пять предыдущих кварталов сводили с убытком, и прогноз на остаток года выглядит ныне исключительно благоприятным? А что американские фондовые индексы поднялись с 9 марта по 3 апреля на 22–25 %? Или что в феврале число заявок о начале строительства новых домов выросло в США на 22 % по сравнению с январем? А что число заявок о банкротстве в Америке снижается уже три месяца подряд? Нельзя также не заметить, что прекратилось падение цен на нефть и они смогли закрепиться на уровне выше 50 долларов за баррель, или на 25–28 % выше минимальных значений февраля 2009 года; что начался умеренный рост цен на рынке металлов; что индекс Baltic Dry, отражающий тариф морских контейнерных перевозок, повысился почти в 3 раза с минимальных значений ноября 2008-го.
Жители ведущих стран встретили 2009-й как год «настоящего» кризиса, считая все предшествующие события прелюдией. Но они не ощущали и пока еще не ощущают масштабов оказанной экономикам помощи, а средства массовой информации сегодня отфильтровывают только плохие новости либо представляют свои сообщения соответствующим образом. Так, например, статистика, указывающая, что продажи пассажирских автомобилей в Евросоюзе упали в феврале 2009-го на 18 % – до 968 тыс. штук, основывается на сравнении с февралем 2008 года. В то же время по сравнению с предшествующим месяцем показатель вырос на 9 400 машин, или почти на 1 %. Кроме того, не следует забывать, что 2000–2007 годы в целом ряде отраслей, наиболее пораженных кризисом, таких, в частности, как жилищное строительство и автомобилестроение, были невиданно удачными. Достаточно сказать, что на волне снижения процентных ставок и легкого доступа к кредитам американские потребители в 2007-м потратили на покупку автомашин на 48 % больше денег, чем в 1997 году, и в 2008-м их покупки вернулись на уровень 2000–2001 годов, а не 1970-х.
Ситуация на рынке ресурсов и на валютных рынках также не вызывает серьезного опасения. Несмотря на рассуждения некоторых «экспертов» о скором конце эпохи долларовой гегемонии, начало острой фазы кризиса показало, что доллар останется основной мировой резервной валютой просто потому, что сделано огромное количество долларовых долгов – и в условиях повысившихся рисков спрос на доллары только увеличивается. За последние полгода курс южноафриканского ранда к доллару упал на 26,9 %, австралийского доллара – на 32,2 %, а бразильского реала и российского рубля – более чем на 33 %. Даже евро ослаб по отношению к доллару более чем на 20 %.
В нынешней ситуации девальвация доллара, даже если таковая произойдет, мало что может дать, так как и остальные страны тоже готовы ослабить свои национальные валюты и какого-либо повышения конкурентоспособности таким образом достигнуть не удастся. Поэтому мировые центры экономической мощи по итогам этого кризиса не изменятся, никакая новая «мировая валюта» не возникнет, и Россия, с рублем которой совершается сегодня 0,14 % глобальных сделок по купле и продаже валюты, а все активы банковской системы сопоставимы по объему с активами 30-го по размеру банка мира – испанского Banco Bilbao Vizcaya Argentaria SA, встретит новую повышательную волну такой же, какой она и вступила в кризис – сырьевой экономикой, критически зависимой от глобальной конъюнктуры на рынке энергоносителей.
* * *
Сегодня большинство хозяйствующих субъектов в мире находятся в некотором оцепенении после мощного удара, который кризис нанес в III–IV кварталах прошлого года. Однако это не означает, что посткризисное восстановление не явится столь же неожиданным, каким еще недавно стал сам кризис. Масштабы «влитых» в экономики развитых государств средств столь велики, а механизмы их дальнейшего впрыскивания столь изощренны, что не остается сомнений: предпринятые властями усилия обеспечат восстановление экономического роста в США и Западной Европе в ближайшие месяцы. Можно согласиться с недавними словами руководителя департамента прогнозов Школы менеджмента Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Эдварда Лимера: «Мы напугали потребителей до такой степени, что они теперь всерьез подозревают приближение Великой депрессии. Но этого, несомненно, не случится. Ни один ответственный аналитик не готов спрогнозировать что-либо подобное Великой депрессии». Увы, это высказывание малоприменимо пока к России, где главной заслугой экспертов все чаще выступает выстраивание самых что ни на есть мрачных «прогнозов»...
Т а б л и ц а 1. Сравнение показателей депрессий 1929 г. и 2008 г. в США
Т а б л и ц а 2. Источник: The Economist, 2007, December 15-22; 2009, April 4-10
Владислав Иноземцев
Украина и Европейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ) во вторник в Киеве начали официальные переговоры по созданию зоны свободной торговли, передает украинское информагентство УНИАН. На первом этапе стороны планируют обсудить структуру, основные принципы и сферу применения будущего соглашения, проблемы торговли промышленной и с/х продукцией, услугами, вопросы инвестирования и прав интеллектуальной собственности.Страны ЕАСТ предложили Украине начать переговорный процесс о создании зоны свободной торговли в авг. 2007г. Соглашение о свободной торговле со странами ЕАСТ является важным шагом для Украины в контексте создания зоны свободной торговли с Европейским Союзом.
Европейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ) создана в 1960г. по Стокгольмской конвенции. В состав ЕАСТ входят Норвегия, Исландия, Швейцария и Лихтенштейн. Три страны ЕАСТ (кроме Швейцарии) являются частью внутреннего рынка Европейского Союза через соглашение о Европейском экономическом пространстве, которое вступило в силу в 1994г.
Власти Бермудских о-ов подписали соглашения с Данией, Швецией, Финляндией, Гренландией, Исландией, Норвегией, Фарерскими о-вами и Новой Зеландией о предоставлении банковской информации по запросу, сообщает Associated Press. Ранее Бермудские о-ва банковской тайны не раскрывали.В начале апреля Бермудские о-ва попали в список государств «налогового рая», составленный Организацией экономического сотрудничества и развития. Позднее ОЭСР пообещала ввести санкции для стран, отказывающихся раскрывать информацию о клиентах своих банков и позволяющих уходить от налогов.
Продажи новых легковых автомобилей в Европе в I кв. 2009г. упали на 17,2% по сравнению с аналогичным периодом 2008г. – до 3 млн. 439,72 тыс. машин, говорится в отчете Европейской ассоциации автопроизводителей (ACEA).Падение продаж автомобилей в Европе продолжается уже 11 месяцев подряд. В янв. падение составило 27%, в фев. – 18,3%, в марте – 9% по сравнению с тем же периодом 2008г. Всего в марте было продано 1 млн. 506,249 тыс. новых автомобилей.
Замедление падения продаж новых автомобилей в Европе связано в первую очередь с господдержкой национального автопрома в некоторых странах Европы, говорится в отчете. В Германии отмечен значительный рост продаж, который составил в марте 39,9%. Схожая ситуация сложилась во Франции (рост в 8%) и в Италии (рост в 0,2%). В Великобритании же продажи в марте упали на 30,5%, а в Испании – на 38,7%.
В новых странах-членах ЕС падение продаж в марте составило 25,4% по сравнению с тем же периодом 2008г. В Польше и Чехии за март, вопреки общей тенденции отмечен рост, который составил 2,5% и 0,9% соответственно. Росли продажи и в Словакии – 18,2% за март, что опять же связано с господдержкой автопрома.
ACEA рассчитывает данные по странам ЕС (за исключением Кипра и Мальты), а также Исландии, Норвегии и Швейцарии.
Норвегия стала первой из приактических стран, заключившей соглашение с комиссией ООН по границам континентального шельфа. В новых границах норвежского шельфа на севере оказалось 235.000 кв. км., что по площади соответствует трем четвертям территории страны.Комиссия по границам континентального шельфа является органом ООН, основанным в соответствие с Конвенцией ООН по морскому праву 1982г. В состав комиссии входят специалисты в области подводной географиии и гидрографии.
Как сообщал на этой неделе BarentsObserver.com, в прошлый четверг в Нью-Йорке открылось 23 заседание комиссии. Рекомендации комиссии в целом совпали с заявками Норвегии, направленными в еще в 2006г. Поправки, сделанные комиссией, Норвегия приняла. Окончательные результаты представил в среду на пресс-конференции в Осло министр иностранных дел Норвегии Йонас Гар Стере.
Три новых участка норвежского континентального шельфа находятся в Северном Ледовитом океане к северу от Шпицбергена, в районе спорной российско-норвежской зоны и в Норвежском море между континентальной Норвегией, Гренландией и Исландией. Общая площадь новых участков – 235.000 кв. км. В заявке 2006г. Норвегия претендовала на 250.000 кв. км.
Континентальный шельф является подводным продолжением территории прибрежного государства – до границы континентальной плиты или на 200 морских миль в тех местах, где континент не простирается на это расстояние.
В высоких широтах новая граница норвежского шельфа лежит между 84 и 85 градусом северной широты, примерно на полпути от северного побережья Шпицбергена до Северного полюса. Что касается вопроса, кому принадлежит Северный полюс, то это точно не Норвегия, сказал Йонас Гар Стере в среду в интервью агентству Reuters.
Как сообщает норвежская газета Aftenposten, у Норвегии с Россией не было взаимных претензий по границам континентального шельфа к северу от Шпицбергена. Как сообщал в понедельник BarentsObserver.com, Северый полюс оспаривают друг у друга Дания (Гренландия), Россия и Канада.
Договор по границам континентального шельфа предоставляет государствам право эксплуатировать ресурсы, находящиеся на дне моря и под ним, к примеру, нефть, газ или генетика морских организмов.
«Остается только внести решение в норвежское законодательство, и тогда расширение нашего шельфа обретет силу», – сказал Рольф эйнар Фифе, директор юридического департамента МИД Норвегии в среду в интервью AFP после пресс-конференции. C 1974г. между Норвегией и Россией ведутся переговоры по вопросу о разделении спорной зоны площадью 175.000 кв. км. в Баренцевом море.
После последней плановой встречи между министрами иностранных дел двух стран, состоявшейся в марте в Москве, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров сообщил, что достигнут существенный прогресс в переговорах по проблеме спорных акваторий Баренцева моря. Министр иностранных дел Стере отметил положительную атмосферу на переговорах (BarentsObserver.com).
Данный вопрос будет на повестке встречи премьер-министров двух стран Йенса Столтенберга и Владимира Путина, которая пройщет 19 мая в Москве.
По результатам анализа организации Vision of Humanity, составившей рейтинг стран мира по безопасности, Чехия весьма благополучна, занимая достойное 17 место из 140. Самые безопасные для человека страны – Исландия, Дания и Норвегия. На противоположном конце перечня Ирак, Сомали, Судан и Афганистан. Оценка производилась на основании соответствия 24 критериям, куда входят политическая стабильность, преступность, участие в конфликтах, соблюдение прав человека, численность полицейских, число заключенных, уровень безработицы, образованности населения, культуры и т.д.В первую десятку, кроме названных скандинавских стран, входят Новая Зеландия, Япония, Ирландия, Португалия, Финляндия, Люксембург, Австрия. США занимают лишь 97-место, Россия 10-е, но от конца – в перечне самых небезопасных стран мира, среди которых (в порядке убывания): Ирак, Сомали, Судан, Афганистан, Израиль, Чад, Центрально-Африканская Республика, Северная Корея, Ливан. Следом за Россией идут Колумбия, Нигерия и Турция.
Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) прогнозирует снижение ВВП США на 4% в 2009г., что соответствует ожидаемой глубине спада экономики стран ОЭСР в целом, сообщает во вторник агентство Франс Пресс.В отчете организации говорится, что снижение ВВП стран ОЭСР в 2009г. составит 4,3%. Накануне об этом заявлял и генеральный секретарь организации Анхель Гурриа. Согласно прогнозу ОЭСР, в тек.г. ВВП Японии снизится на 6,6%, а ВВП зоны евро – на 4,1%.
Также эксперты организации прогнозируют серьезный рост безработицы в странах ОЭСР – до 9,9% в 2010г. Гурриа накануне пояснял, что этот показатель будет означать 25 млн. безработных. ОЭСР ожидает, что первые признаки выздоровления мировой экономики после кризиса проявятся не ранее 2010г.
«В США, Японии, в зоне евро и во всей зоне ОЭСР объем производства снизится на 4-7% в этом году, а в следующем году останется практически неизменным», – говорится в отчете. Эксперты ОЭСР подчеркивают, что «экономика стран ОЭСР переживает самую серьезную и распространенную рецессию более чем за 50 лет».
В зону ОЭСР входят 30 стран: Австралия, Австрия, Бельгия, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Канада, Корея, Люксембург, Мексика, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Польша, Португалия, Словакия, США, Турция, Финляндия, Франция, Чехия, Швеция, Швейцария и Япония.
Страны северной Европы: Швеция, Норвегия, Дания, Финляндия и Исландия заключили договор с еще одним «налоговым раем» – это Британские Виргинские о-ва. Цель договора – разоблачение налоговых мошенников.Договор означает, что налоговые ведомства всех северо-европейских стран будут получать из банков и финансовых институций Британских Виргинских островов информацию о вкладах граждан, например, Швеции, о доле их владения фирмами и другие сведения, имеющие значение для взимания налогов.
Министр финансов Ирландии Брайан Ленихан в интервью Handelsblatt заявил, что благодаря существованию Европейского центробанка никакие спасательные операции стране не понадобятся. «ЕЦБ дал понять, что для борьбы с кризисом использует те же меры, что ФРС США и Bank of England. Мы не ищем спасателей. Наши государственные финансы находятся под контролем, и меры для решения проблем в банковской системе мы приняли», – сказал министр.Кроме того, он признался, что очень рад тому, что саммит «двадцатки» выступает за устранение «налоговых оазисов». «Ирландии это идет только на пользу, ведь ни в США, ни в ЕС мы «налоговым раем» не считаемся. К нам уже начали обращаться фирмы, которые раньше располагались в англоязычных «налоговых оазисах». У нас они платят 12% налога вместо прежнего нулевого, но ведь и это совсем неплохо», – отметил Ленихан. По его словам, проблема Ирландии заключается в том, что «в еврозоне она – единственное англоязычное государство». «Наша банковская система сильно зависит от финансового потока из США и Великобритании. А там нам приходится постоянно объяснять, как функционирует евро. В ходе наших переговоров в Нью-Йорке и Лондоне мы убеждаемся, что там никто не понимает, что за банками Ирландии стоит Европейский центральный банк – точно так же, как Федеральная резервная система стоит за банками США», – заявил он.
«Негативный момент нашего участия в евро в том, что, девальвировав фунт стерлингов, англичане подвергли наш экспорт в Великобританию сильному давлению. Положительной же стороной является та стабильность, которую придает евро нашей банковской системе. Вообще же то, что в Лондоне считают, что дела в Ирландии идут так же, как в Исландии, выглядит более чем странно. Во многом заслуга в этом английской прессы, которая к единой европейской валюте относится с большой долей скептицизма», – рассказал министр.
«Мы стали первыми, кого настигла экономическая рецессия. Наша экономика была перегрета, и рынки недвижимости начали рушиться. С этим можно было бы еще справиться, однако тут начался мировой кризис, да еще добавилась и девальвация фунта стерлингов к тому же. Сейчас задачей правительства является сокращение расходов, с тем чтобы мы вернулись к экономическому росту, мотором которого является экспортная деятельность. Это всегда было нашим козырем», – подчеркнул Ленихан.
Центральный банк Исландии снизил учетную ставку по национальной валюте – кроне – на 1% пункт – до 17% годовых. Это первое сокращение банковской учетной ставки после фактического краха минувшей осенью финансового рынка Исландии, когда правительство было вынуждено национализировать крупнейшие частные банки страны с тем, чтобы избежать их банкротства. Одновременно в нояб. 2008г. под эгидой Международного валютного фонда (МВФ) Исландия получила экстренный стабилизационный кредит в 5,1 млрд.долл. Сегодняшнее снижение учетной банковской ставки по кроне является отражением постепенного улучшения экономической ситуации в этой стране на самом севере Европы, отмечают независимые эксперты.Исландия более других европейских стран пострадала от нынешнего кризиса, т.к. ее банки вели исключительно агрессивную политику по привлечению кредитов с мирового заемного рынка. В результате их совокупная задолженность на осень 2008г. достигла десяти национальных ВВП страны. Ожидается, что в нынешнем году падение ВВП Исландии достигнет 10,5%
Швейцария обвиняет Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в том, что в проекте «черного списка налоговых оазисов» эта организация указала и Швейцарию, не известив Берн о данном шаге. В итоге выяснилось, что все это была ложная тревога. Возникает вопрос, а не взяла – ли ОЭСР Швейцарию, что называется, «на пушку»?Германский министр финансов Пеер Штайнбрюк, как известно, громче всех предлагал осушить «налоговые оазисы». Однако британцы, которые вели себя тихо, оказались в борьбе с этими «оазисами» намного эффективнее. Все началось с ведущего сотрудника британского минфина Йона Канклиффа (Jon Cuncliffe), который послал на имя генсека ОЭСР мексиканца Анхеля Гурриа (Angel Gurria) официальный запрос с просьбой провести «основанный на фактах анализ ситуации» в сфере налогов. Это следует из ответного письма, которое Гурриа направил британскому министру финансов Элистеру Дарлингу (Alistair Darling) 5 марта. К этому письму и был приложен список из 46 «налоговых оазисов», которые «следовало осушить». Однако центральную роль во всей этой многоходовке играл именно А. Гурриа. Это показали расследования портала Tagesanzeiger.ch/Newsnetz. ОЭСР работала над созданием новых стандартов в сфере налогов с 1996г.
В 2002г. были приняты положения, одобренные затем как «большой двадцаткой», так и ООН. Эти положения и стандарты были реализованы отнюдь не во всех странах-членах ОЭСР. И Швейцария, и Австрия, не стали переходить на новые стандарты. Когда же давление на Швейцарию возросло, А. Гурриа почуял шанс продавить стандарты ОЭСР и в тех странах, где на них пока не перешли. Начались прицельные утечки информации. Уже в окт. 2008г. появилась непроверенная информация о том, что ОЭСР собирается составить некий черный список «некооперативных налоговых гаваней». В этот список, якобы, входили поначалу Андорра, Монако и Княжество Лихтенштейн. После саммита G-20 в нояб. 2008г. Гурриа, как видно, перешел к конкретным действиям, ни о чем не оповещая Швейцарию, одного из членов ОЭСР, каждый год тратящего большие деньги (1,5% от 300-миллионного бюджета) на поддержание работы аппарата ОЭСР.
В янв. 2009г. Гурриа направил странам «Большой двадцатки» документ под названием Promoting Integrity in Financial Markets: OECD Contribution to G-20 Initiative («За честность на финансовых рынках: вклад ОЭСР в реализацию инициативы «Большой двадцатки»). В этом документе Швейцария была указана в качестве финансового центра, который «до сих пор предоставляет в распоряжение клиентов избыточную банковскую тайну». Узнав окружными путями о таком документе, Швейцария попыталась добиться от Гурриа ясности на Давосском форуме, но тот от всего отказался, дескать, знать ничего не знаю. В начале марта 2009г. в прессе опять появились слухи о том, что ОЭСР составляет «черный список оазисов». И что Швейцария точно присутствует в этом списке. Гурриа же продолжал в контактах с Берном отрицать наличие такого списка. Однако сами слухи возымели свое действие. Нервы у налоговых оазисов начали сдавать: Сингапур, Гонконг и Лихтенштейн, а затем и Швейцария пошли на уступки.
И вот теперь выясняется, что такой список все-таки был, и что он был Гурриа послан странам «Двадцатки», в частности, британскому правительству, но, как он оправдывается, только с целью «объективной информации». Теперь А. Гурриа с легким сердцем может и не составлять такой список. Игра на нервах кончилась тем, что Швейцария «дрогнула» первой – и… «проиграла»?
Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) – это международная межправительственная экономическая организация. Конвенция о ее создании была подписана в Париже 14 дек. 1960г. по инициативе США и вступила в силу 30 сент. 1961г. после ратификации всеми государствами-участниками. Предшественницей ОЭСР была Организация европейского экономического сотрудничества, созданная 16 апреля 1948г. для восстановления и перестройки экономики западноевропейских стран на основе американской помощи на сумму 14 млрд.долл., выделенных по плану Маршалла. Впоследствии географические рамки ОЭСР расширились за счет подключения стран других регионов – США, Канады, Японии, Австралии и Новой Зеландии.
Членами ОЭСР являются 29 стран: Австралия, Австрия, Бельгия, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Новая Зеландия, Норвегия, Мексика, Португалия, Польша, США, Турция, Чехия, Швейцария, Швеция, Финляндия, Франция, Ю.Корея, Япония. На долю стран ОЭСР, в которых проживает 16% населения земного шара, приходится 2/3 мирового производства. Целями ОЭСР являются: обеспечение высоких темпов экономического роста и высокой занятости в странах-членах, обеспечение экономического и социального благосостояния в странах-членах посредством координации их политики, стимулирование и координация усилий участников ОЭСР в поддержку развивающихся стран.
Объем продаж легковых автомобилей в Европе (27 стран-членов ЕС и страны, входящие в европейскую ассоциацию свободной торговли, ЕАСТ) в фев. 2009г. составил 968 159 машин, что на 18,3% меньше, чем в аналогичном месяце 2008г. Об этом сообщила европейская ассоциация производителей автомобилей АСЕА.В странах Западной Европы продажи сократились на 17,3%, до 902 37 машин. Рост продаж отмечен только в Германии и Люксембурге (21,5% и 0,3% соответственно). Наибольшее падение показателя зафиксировано в Исландии (-83,6%), наименьшее – во Франции (-13,2%).
В новых странах-членах ЕС снижение продаж составило 30,3% (до 66 122 автомобилей). Продажи выросли только в Польше – на 7,3%, до 30 194. В Чехии было продано на 7,7% легковых авто меньше, в Венгрии – на 46,4%, в Румынии – на 66,5%.
Находящаяся на грани банкротства из-за мирового финансового кризиса Исландия официально вступила в стадию технической рецессии, сообщает в пятницу со ссылкой на распространенные Национальным статистическим бюро страны данные агентство France Presse. Согласно статистике, в окт. – нояб. 2008г. ВВП страны сократился на 0,9% по сравнению с III кв.м, что позволяет говорить о вступлении страны в стадию технической рецессии, основным показателем которой является падение экономики в течение двух кварталов подряд. В июле-сент. 2008г. экономика Исландии, по данным статистического ведомства, сократилась на 3,4%. Поитогам прошедшего года рост ВВП страны гейзеров составил 0,3% по отношению к 2007г., когда данный показатель достигал 5,5%.Правительство Исландии в связи с кризисной ситуацией в экономике запросило помощь у МВФ, который в нояб. выделил стране 2,1 млрд.долл. Кредит на 2,5 млрд. Исландии предоставили Финляндия, Швеция, Норвегия и Дания.
Власти Исландии из-за потери ликвидности трех крупнейших банков страны – Kaupthing, Landsbank и Glitnir – решили их национализировать и взяли на себя обеспечение гарантий по вкладам. В этих банках держали средства граждане и компании других европейских стран, в частности, Голландии и Великобритании.
В прошлую пятницу, 27 фев., парламент Исландии одобрил законопроект, который предусматривает структурные изменения Центробанка страны, а также позволяет отправить в принудительную отставку его председателя. Кроме возможности объявлять об отставке председателя Центробанка Исландии, законопроект предусматривает изменение в структуре банка. C настоящего времени Совет управляющих исландского ЦБ, состоящий из трех человек, будет упразднен, а вместо него появятся единоличный руководитель, нанимаемый правительством страны в качестве профессионального менеджера, и его заместитель.
Дефицит госбюджета в этом году достигнет 135 млрд. крон в этом году, но снизится почти наполовину и достигнет 65 млрд. в следующем году. Таков прогноз Управления государственного долга Швеции.В пред.г. госбюджет Швеции насчитывал, наоборот, более 100 млрд. профицита, т.е. «плюс». Нынешний «минус» достигнет 135 млрд. Столь быстрый переход от плюса к минусу объясняется резким спадом конъюнктуры и другими причинами. Растущая безработица ведет к снижению налоговых поступлений в госказну. Продажа госпредприятий принесла в пред.г. более 50 млрд. крон дополнительно. В этом году никаких крупных актов приватизации государственных предприятий не предполагается. Помимо кризисного пакета мер для собственной экономики, Швеция обещала кредиты Исландии. Все эти расходы и дают столь значительный дефицит госбюджета страны.
Парламент Исландии одобрил законопроект, который предусматривает структурные изменения Центробанка страны, а также позволяет отправить в принудительную отставку его председателя, сообщило в пятницу агентство Рейтер. По информации агентства, закон был одобрен 33 голосами. «Против» проголосовали лишь 18 парламентариев. Кроме возможности объявлять об отставке председателя Центробанка Исландии, законопроект предусматривает изменение в структуре банка. Совет управляющих исландского ЦБ, состоящий из трех человек, будет упразднен, а вместо него появятся единоличный руководитель, нанимаемый правительством страны в качестве профессионального менеджера, и его заместитель. Ранее в фев. избранная премьер-министром переходного правительства Исландии Йоханна Сигурдардоттир потребовала у Совета управляющих национального Центробанка во главе с председателем Давидом Оддссоном подать в отставку. Оддссон с 1991 по 2004г. занимал должность премьер-министра страны.
Многие исландцы считают, что именно он несет главную ответственность за ситуацию, близкую к экономическому краху, в которой оказалась страна. Оддссон либерализовал экономику страны, превратив ее по сути в финансовый офшор Европы. Северное островное государство Исландия находится на грани банкротства из-за мирового финансового кризиса. Правительство Исландии запросило помощь у МВФ, который в нояб. выделил стране 2,1 млрд.долл.
Кредит на 2,5 млрд.долл. Исландии предоставили Финляндия, Швеция, Норвегия и Дания. Власти Исландии из-за потери ликвидности трех крупнейших банков страны – Kaupthing, Landsbank и Glitnir – решили их национализировать и взяли на себя обеспечение гарантий по вкладам. В этих банках держали средства граждане и компании других европейских стран, в частности, Голландии и Великобритании.
Новое правительство Исландии приступает к реструктуризации внешней задолженности по облигациям, которые находятся в собственности иностранных инвесторов, сообщает Financial Times. Как указывает издание, Центральный банк страны выражает опасение, что после отмены введенного в конце 2008г. контроля за движением капитала держатели этого вида бумаг в массовом порядке продадут их. Такой отток облигаций грозит обвалом кроны, уверены в ЦБ. По словам министра финансов Стейнгримура Сигфуссона (Steingrimur Sigfusson), правительство готово предложить иностранным инвесторам обменять существующие облигации на бумаги с более длительным сроком погашения. По данным газеты, долг Исландии по облигациям составляет 3,6 млрд.долл.В Исландии разразился самый сильный за последнее время экономический кризис, от которого серьезно пострадала банковская система страны. Международный валютный фонд выделил ей 2,1 млрд.долл. для поддержки экономики. А 1 фев. приступила к работе новая правительственная коалиция, после того как 26 янв. премьер-министр Исландии Гейр Хорде (Geir Haarde) объявил об уходе коалиционного правительства страны в отставку.
Исследования, проведенные на контитентальном шельфе к северо-востоку от Исландии, позволяют говорить о наличии нефтяных и газовых ресурсов в данном районе. Исландия серьезно пострадала от финансового кризиса, в последние шесть месяцв принесшего ей высокую инфляцию и многочисленные банкротства. Но даже в тяжелой финансовой ситуации перспективы обнаружения нефти или газа на исландском континентальном шельфе заставляют инвестировать новые средства в геологоразведочные работы в так называемой зоне Дреки.«Несмотря на сложившуюся в Исландии финансовую ситуацию, мы должны исследовать потенциал зоны Дреки. Сейчас к Исландии обращены взоры множества инвесторов со всего мира», – сказал, по информации Oilinfo.no, министр промышленности страны Оссур Скарфединсон.
Зона Дреки – крупнейший из легкодоступных районов мирового океана, до сих пор не обследованных на предмет наличия нефти и газа. По данным энергетического управления Исландии, следы нефти были обнаружены в таких же осадочных породах, в каких были найдены крупные месторождения нефти норвежского континентального шельфа.
Три выхода для Европы
© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2009
Ги Верхофстадт – премьер-министр Бельгии в 1999–2008 годах. Данная статья написана для фонда Бертельсманна; впервые опубликована фондом в ноябре 2008-го (оригинал на сайте http://www.bertelsmann-stiftung.de).
Резюме Мы в каком-то смысле возвращаемся к региональным империям и вступаем в новый век, когда вопросы, стоящие перед мировым сообществом, будет решать несколько мировых центров.
У 2008 года есть все шансы войти в историю в качестве переломного или поворотного момента. Такими же были: 1989-й, когда пала Берлинская стена и рухнул «железный занавес»; 1944–1945 годы – окончание Второй мировой войны, создание Организации Объединенных Наций, подписание Бреттон-Вудских соглашений, начало фанатичной гонки двух новых сверхдержав за превосходство; 1919, 1814–1815 и 1648 годы, когда соответственно был заключен Версальский мирный договор, состоялся Венский конгресс и подписан Вестфальский мир. Все это вехи, ознаменовавшие завершение одной эпохи и возвестившие о наступлении новой эры в истории человечества.
Летом 2008-го почти одновременно произошли три примечательных и имеющих далеко идущие последствия события, которые, на мой взгляд, можно считать предвестниками (а возможно, и следствиями) нового мирового порядка. В августе Россия вторглась в Южную Осетию. Для всех это стало неожиданностью, и не только потому, что Москва продемонстрировала доминирующую роль на Северном Кавказе. Прежде всего это явилось свидетельством того, что после двух десятилетий слабости и распада Москва вновь оказалась готова и способна навязывать соседям свою волю военными средствами, а также вести агрессивную энергетическую политику.
В том же месяце в Китае открылись летние Олимпийские игры, а спустя всего несколько недель первый китайский космонавт успешно вышел в открытый космос. Эти два события проиллюстрировали впечатляющее возвращение этой огромной страны в ряды великих держав, хотя до поры до времени речь идет лишь об экономическом усилении. Я умышленно употребил фразу «до поры до времени», поскольку было бы наивно полагать, что КНР как сверхдержава ограничится лишь экономическим взлетом. Вслед за экономическим возрождением неизбежно последует прорыв в военно-политической сфере.
Затем в конце лета и в начале сентября мировой финансовый кризис набрал полный ход. Хотя уголья тлели в США уже несколько месяцев, настоящий пожар разгорелся лишь после того, как многочисленные финансовые учреждения были вынуждены признать, что выдали массу чрезвычайно рискованных кредитов без надлежащего обеспечения. Как следствие, банки пали жертвой взаимных подозрений и перестали ссужать друг другу деньги. Подобное межбанковское кредитование жизненно необходимо, поскольку позволяет финансовым учреждениям сглаживать пиковые нагрузки по долговым выплатам и обеспечивать себя достаточной ликвидностью в периоды спада экономической активности. В то же время убытки по текущим операциям неизбежно привели к распродаже активов, что, в свою очередь, стало причиной раскручивания негативной спирали новых убытков и новых продаж.
В результате кризис на американском ипотечном рынке постепенно перерос в мировой кризис ликвидности и платежеспособности на финансовых рынках, что со временем привело к краху фондовых рынков и резкому падению биржевых индексов. Пострадали все учреждения (страховые и перестраховывающие компании, пенсионные и хеджевые фонды), а впоследствии это привело к резким колебаниям валютного курса, от которого больше всего страдают развивающиеся страны.
Как бы к этому ни относиться, глубокий экономический кризис в виде рецессии мировой экономики представляется неизбежным. Первые его признаки уже налицо. Экономический рост, по сути дела, остановился. Сталелитейные компании временно сворачивают деятельность. Портфели заказов, недавно сформированные на несколько лет вперед, сжимаются до нескольких месяцев. Растет безработица.
ВОЗВРАТ К МНОГОПОЛЯРНОМУ МИРУ
Однако последствия этого кризиса выйдут за пределы экономики. Экономический упадок на Западе, и в частности в Соединенных Штатах, вне всякого сомнения, отразится на политическом превосходстве Запада. Этому доминированию не придет конец в одночасье: во всяком случае мощь США слишком велика и многогранна. В ближайшем будущем абсолютное могущество Америки останется колоссальным, но ее относительная мощь резко ослабеет, что будет означать важный сдвиг в балансе сил на мировой арене. В то время как вес других государств и блоков (Китай, Индия, Россия, Бразилия и т. д.) возрастает, Соединенные Штаты совершенно очевидно достигли пика своего влияния.
Короче говоря, мир, с которым столкнется новый американский президент Барак Обама, кардинально отличается от того, который Джордж Буш-младший унаследовал от Билла Клинтона восемь лет тому назад. И избрание Обамы лишь ускорит эту эволюцию. Не то чтобы нужно было опасаться какого-то изоляционизма, а лидерство Америки станет несколько иным. В годы президентства Буша США занимали позицию доминирующей сверхдержавы, чему способствовали война с террором, а также конфликты в Ираке и Афганистане. Теперь же под давлением обстоятельств Вашингтону придется сосредоточиться на устранении дисбаланса у себя дома (экономический кризис, здравоохранение, изменение климата) и проводить менее активную внешнюю политику.
С избранием Барака Обамы пробудилась надежда на то, что Соединенные Штаты опять превратятся из надменной сверхдержавы в страну с большими возможностями для всех и вновь будут подавать всему миру пример открытого общества, где не имеют значения происхождение, раса или национальная принадлежность. Бесчеловечное стремление к абсолютному господству должно уступить место нравственному лидерству.
Это будет свидетельствовать о более радикальном сдвиге в международных отношениях, чем мы сегодня можем себе представить, и станет предвестником бесповоротного конца недолговечного однополярного мира, в котором мы жили после распада советской империи. В этом мировом порядке доминировала одна-единственная держава – Соединенные Штаты, и в его основе лежало глобальное распространение двух систем – политической демократии и свободной рыночной экономики.
На самом деле уже теракты 11 сентября 2001 года ясно дали понять, что однополярный мир не является неизбежностью, а история будет идти своим чередом вопреки теориям Фрэнсиса Фукуямы. Наверно, было самонадеянно предполагать, что распад советской империи ознаменует начало тысячелетнего господства/гегемонии Запада либо Америки. В действительности похоже, что 2008-й станет началом нового многополярного мира, «нового века империй».
Подобные кардинальные изменения в мировой политике – не новость. Мы можем стать очевидцами пятого крупного сдвига в геополитическом пространстве за последние 100 лет. Когда в 1914 году разразилась Первая мировая война, Европа и внушительных размеров часть остального мира все еще жили в эпоху империализма: большая часть Европы, почти вся Африка и значительная часть Азии находились во власти шести европейских империй.
Не прошло и четырех лет, как исчезли четыре из них: Германская, Австро-Венгерская, Российская и Османская. Лишь Британская и Французская империи продержались немного дольше – благодаря своим колониям в Африке и Азии. Однако век европейского империализма подошел к концу. Главным победителем (по крайней мере, в краткосрочной перспективе) стало национальное государство. В некоторых европейских странах оно уходило корнями в давние политические традиции, но именно распад колониальной системы позволил ему начать стремительно набирать обороты в Европе начала 20-х годов прошлого века.
К сожалению, крушение целых империй и колоссальный вакуум власти, образовавшийся в Европе, расчистили путь не только для национального государства, но также и для наиболее агрессивных разновидностей этнического национализма – национал-социализма в Германии, фашизма в Италии, а также национал-большевизма и коммунизма в России. Все это ввергло европейский континент в страшную пучину Второй мировой войны. Во многих отношениях национальное государство пережило Вторую мировую войну, несмотря на поражение фашизма и нацизма. Однако дивиденды из этого извлекли реальные победители: новые сверхдержавы – Соединенные Штаты и Советский Союз.
В промежутке между 1945 и 1989-м они были сильнее любого другого из предшествовавших им государств, но для Европы такое изменение ознаменовало начало эпохи «устранения» из мировой политики. На протяжении 44 лет Европу разделял «железный занавес», который, по словам Уинстона Черчилля из его знаменитой фултонской речи, простирался от «Щецина на Балтике до Триеста на Адриатике». Это была эпоха, в которую США и СССР с их холодной войной, постоянно угрожавшей всему человечеству, создали биполярный мир не только в Европе, но и по всему земному шару. Для других стран подобный мировой порядок был еще хуже, чем для Европы. То, что в Европе осталось холодной войной вследствие гонки ядерных вооружений, в других частях планеты – от Кореи и Вьетнама на Дальнем Востоке до Южной Азии и Ближнего Востока, Африки и Латинской Америки – породило многочисленные «горячие войны».
Я далек от того, чтобы тосковать по мнимой стабильности биполярного мира. Мы заплатили за нее дорогостоящей гонкой вооружений и неослабевающей угрозой ядерной войны, которую усугубляла сознательная политика сверхдержав по поддержанию состояния гарантированного взаимного уничтожения.
Мы заплатили за это и длительной эпохой, когда ничего не могли или не желали сделать для наших европейских «союзников», находившихся по ту сторону «железного занавеса». Даже во время венгерского восстания (1956) и подавления Пражской весны (1968) мы молчаливо наблюдали за происходящим, отказываясь протянуть руку помощи. Цена, которую мы заплатили за стабильность периода холодной войны, в действительности была несоразмерно высокой. Таким образом, решительное содействие странам Восточной Европы, желавшим присоединиться к ЕС в 1990-х, можно истолковать как компенсацию за трусливое бездействие во время холодной войны. Мы сделали то, что должны были бы сделать гораздо раньше.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ИМПЕРИЙ
К сожалению, на смену биполярному миру времен холодной войны не пришла Европа, восстановившая свои позиции на политической карте мира. Европейский союз так и не выработал целостную внешнюю политику или политику в области безопасности. Япония погрузилась в дефляционную пучину, и экономический рост в этой стране фактически прекратился. А такие государства, как Китай и Индия, сделали первые шаги в направлении свободной рыночной экономики. Другими словами, ничто и никто не мог оспорить монополистическое могущество Соединенных Штатов, не говоря уже о том, чтобы бросить им вызов.
Наверно, самым впечатляющим аспектом американского превосходства была военная мощь. За прошедшее десятилетие военные расходы США составляли почти половину военных расходов всех остальных государств, вместе взятых. Американский оборонный бюджет более чем в два раза превышает соответствующие траты всех стран – членов Евросоюза. Если говорить о проведении наземных операций, то разница еще более впечатляющая. Эксперты в целом согласны с тем, что военный потенциал всех стран – членов ЕС едва ли достигает 10 % от потенциала Соединенных Штатов.
За 12 лет с 1989 по 2001 год (то есть до террористических атак на Нью-Йорк и Вашингтон, означавших одновременно высшую точку и фундаментальный поворот в отношениях между Европейским союзом и США) ни один государственный деятель не оспаривал американского лидерства. Мы, конечно же, сплотили ряды с нашим главным союзником и отправили войска в Афганистан, чтобы подрубить под корень международный терроризм. Однако далеко не все из нас поддержали войну в Ираке. Это стало первым наглядным признаком растущего понимания того, что Европа стремится самостоятельно отвечать за решение международных политических вопросов.
События последних нескольких месяцев, и в частности финансовый кризис, в большей степени, чем это зарождающееся осмысление Евросоюзом своей роли (тем более не разделяемое всеми политическими лидерами ЕС), служат предвестниками эпохи многополярного мира. Совершенно очевидно, что однополярное мироустройство доказало свою неэффективность и нежелательность. Новый биполярный мир, созданный по лекалу холодной войны, также не выдерживает критики. Столь же неуместным представляется возвращение к опоре на национальное государство, если учесть следующее: несколько последних десятилетий продемонстрировали, что ни одно государство не может считаться достаточно крупным и богатым, чтобы в одиночку противостоять глобальным вызовам. Даже связанное с другими странами на региональном уровне, национальное государство слишком мало.
Так что, нравится нам это или нет, мы в каком-то смысле возвращаемся к региональным империям и вступаем в новый век, когда вопросы, стоящие перед мировым сообществом будет решать дюжина реальных либо потенциальных политических и экономических мировых центров, более или менее равномерно распределенных по всему земному шару.
Я понимаю, что термин «империя» вызывает не самые хорошие ассоциации, особенно в национальных государствах, созданных как раз на обломках европейских империй. Не будем ввязываться в словесные игры. Под термином «империя» я понимаю вовсе не Пруссию времен Гогенцоллернов, не «двухголовую» монархию Габсбургов и не царскую Россию, а политико-экономическое образование, состоящее, возможно, из многих государств и народов, объединенное общими структурами и современными институтами, зачастую подпитываемое разнообразными традициями и ценностями и уходящее корнями в старые и новые цивилизации. В этом новом мировом порядке важная роль отводится многообразию империй и цивилизаций, а не доминированию какой-то одной цивилизации. Значение имеют политическая стабильность и экономический рост, который они могут обеспечить на региональном уровне, а не стремление той или иной державы властвовать над всем миром.
В двух словах: это не ностальгия по былому величию европейских империй. Речь идет о рождении политических организаций нового толка, созданных открытыми и свободными обществами, конкурирующими друг с другом на глобальном уровне, возводящими не стены, а скорее мосты. При этом каждая держава сохраняет свои региональные корни и обычаи.
Иными словами, сегодня национальное государство слишком мало для того, чтобы влиять на события, происходящие в мире. С другой стороны, ООН чересчур громоздка и медлительна, чтобы быть действенной организацией в быстро меняющихся условиях. Во всех отношениях новые образования могут возвести мост через существующие водоразделы, поскольку способны мобилизовать региональные возможности на субконтинентальном уровне и, следовательно, как об этом говорится в Уставе ООН, сыграть центральную роль в решении региональных и даже мировых проблем.
НОВАЯ МЕЖДУНАРОДНАЯ ФИНАНСОВАЯ СИСТЕМА
Мы живем в переломный момент не только с точки зрения мирового баланса сил, но и в идеологическом плане. Если 1989 год ознаменовался решительной победой свободной рыночной экономики и капитализма, то 2008-й, похоже, вынудит нас признать, что у необузданного капитализма есть определенные ограничения.
Само по себе это наблюдение не претендует на оригинальность и новизну. Об этом совершенно недвусмысленно предупреждал еще Адам Смит в своей книге «Исследования о природе и причинах богатства народов» (1776). Следовательно, вопрос не в том, согласны ли мы с поставленным диагнозом, а в том, как мы на него реагируем. В чем искать спасение? Какой интеллектуальный ответ мы можем дать на разразившийся кризис?
Ответы на нынешний кризис таят в себе риски. Первоначальная реакция и меры противодействия не сулят ничего хорошего. В любом случае они в высшей степени предсказуемы. Как и в предыдущих финансовых кризисах, сотрясавших мир в период между двумя войнами, главными ответами были (экономический) национализм и коллективизация либо их сочетание. Независимо от того, принадлежат страны к более широкой наднациональной федерации или нет, они осуществляют массовые интервенции ради спасения собственного национального достояния. Более того, без всяких угрызений совести они эксплуатируют сложившуюся ситуацию для спасения некоторых из потерянных «драгоценностей короны». Другими словами, престиж нации берет верх над соображениями международного сотрудничества.
Иллюстрацией моутт служить все более громкое звучание в последние недели неонационалистических фанфар и разговоры о победителях и побежденных – во всем мире, как будто Европейского союза никогда не существовало. Нидерланды праздновали победу после скупки акций компаний Dutch Fortis и ABN-Amro. В Париже царило ликование по поводу «победы» в борьбе за компанию Dexia. И многие главы европейских правительств без обиняков заявили, что гарантируют только сбережения своих граждан.
Форма этих интервенций более или менее сходна в каждой стране, а именно: массированные денежные вливания государственных средств, а в некоторых случаях даже полномасштабная национализация для восстановления банков и страховых компаний, утрачивающих платежеспособность. Единственными общеизвестными исключениями из этого правила стали компании Lehman Brothers в США и Fortis в Бельгии, которые были просто закрыты либо проданы (Скандал вокруг продажи банка Fortis вызвал отставку правительства Бельгии. – Ред.). Государство также вмешивается с целью разрешения другой острой проблемы – возобновления межбанковского кредитования. Предоставляя государственные гарантии подобным кредитам, правительства стремятся устранить растущее недоверие между финансовыми учреждениями и тем самым поддержать их ликвидность на требуемом уровне.
Все эти интервенции, вне всякого сомнения, оправданны, если речь идет о спасении финансовой системы от полного краха в краткосрочной перспективе. Однако опасность заключается в том, что такая мера вскоре может привести к худшим последствиям, чем зло, с которым она призвана сражаться. Как и предоставление любых государственных гарантий, массированное вливание государственных средств в банки, терпящие бедствие, или в любую другую отрасль экономики требует крайней осмотрительности. Подобно тому как обезболивающие средства типа морфина либо метадона следует принимать в малых дозах и довольно непродолжительное время, так и государственные вливания или гарантии надо использовать весьма ограниченно и избирательно. В противном случае они становятся наркотиком, привыкание к которому душит на корню и уничтожает всякий стимул к эффективному управлению внутри таких финансовых учреждений.
Для чего банку тщательно исследовать запрос на предоставление кредита другому банку, если государство берет на себя все риски? Для чего страховой компании стремиться к разумному и расчетливому управлению портфелем, если при первых признаках неблагополучия правительство покроет любые необеспеченные задолженности? А как насчет искажения конкурентной среды? Государство практически не делает различий между неплатежеспособными, плохо управляемыми учреждениями и платежеспособными, хорошо организованными корпорациями.
В конечном итоге государство даже начинает финансировать банки с высокой степенью капитализации, у которых изначально вообще не было никаких проблем и которые стали испытывать неудобства лишь потому, что банки-конкуренты на родине и/или за рубежом стали получателями государственной помощи. В данном случае уместными могут быть также краткосрочные экономические интервенции, однако ими вскоре начинают злоупотреблять, чем только усугубляют положение.
Эти опасения вполне обоснованны и в отношении недавно созданных «суверенных фондов», или фондов национального благосостояния. Какими бы благородными ни были стоящие перед ними цели (а именно защитить стратегические интересы Европы перед лицом возможной волны поглощений европейских компаний зарубежными фондами национального благосостояния), в действительности все обычно оказывается не столь благородно, особенно когда дело доходит до распоряжения фондами национального благосостояния. В любом случае аргумент в пользу создания подобных учреждений представляется сплошным лицемерием. Когда американские либо европейские компании вкладывают средства за рубежом и поглощают российское, китайское или индийское предприятие, эти действия приветствуются как пример глобализации либо интернационализации рынков. Когда же происходит обратное, это зачастую объявляется угрозой нашей независимости. Фактически мы видим повторение той реакции, которая несколько десятилетий тому назад сопровождала экспансию японских компаний на западные рынки. Тогда тоже звучали предупреждения о «желтой угрозе» и японский бизнес наталкивался на сопротивление.
Более того, нам придется задать себе вопрос: чьи финансовые активы остались преимущественно либо совершенно не затронутыми нынешним кризисом на фондовых рынках и, следовательно, кто способен мобилизовать огромные финансовые ресурсы для осуществления крупномасштабных поглощений, которых мы больше всего опасаемся? В течение нескольких недель паники Китай, Россия и Индия имели возможность скупить весь западный финансовый сектор. Однако если не считать разговоров о денежных вливаниях со стороны российских инвесторов в банковскую систему Исландии, то никаких признаков подобных действий со стороны Москвы замечено не было.
Российские олигархи и арабские королевские дома потеряли за последние несколько месяцев больше, чем наши так называемые институциональные инвесторы. И снова аргументы, которыми оправдывается создание фондов национального благосостояния, оказываются порой совершенно несостоятельными. Истинная причина заключается в том, что официальные лица, озабоченные интервенцией зарубежного капитала, видят в финансовом кризисе идеальный предлог для осуществления протекционистской политики якобы в целях защиты национальной промышленности, хотя раньше им было трудно оправдать подобный курс.
ЕВРОПЕЙСКИЙ ОТВЕТ
Существует реальная опасность того, что все эти национальные интервенции (государственные гарантии, финансовые вливания, фонды национального благосостояния) поставят под угрозу финансовое будущее. В конце концов это будет просто означать дополнительное долговое бремя, которое ляжет на плечи грядущих поколений. Невольно возникает вопрос: как страны с большим государственным долгом и отсутствием значительных пенсионных резервов будут справляться с социальным обеспечением своего стареющего населения? И разве подобные действия не являются неприемлемым «закладыванием нашего будущего» даже для тех государств, которые не обременены непосильными долгами?
Возьмем, к примеру, Ирландию: у этой страны весьма скромный государственный долг, но она выдает гарантии на все банковские депозиты на сумму 400 млрд евро. Даже если отрешиться от проблем, которые эти меры создают другим странам (финансовые средства которых начали стремительно перетекать в ирландские банки), сумма гарантий в два раза превышает нынешний ВВП Ирландии, в шесть раз – годовые доходы ирландского бюджета и почти в восемь раз – нынешний государственный долг страны.
А как быть с законом Европейского союза о честной конкуренции? А что делать с европейским Пактом стабильности и роста? Едва ли нужно говорить о том, что исключительная ситуация требует принятия исключительных мер, но может ли любая из стран – членов ЕС самопроизвольно, в одностороннем порядке рыть яму своим союзникам? Короче, куда смотрела Европа в разгар спада? Почему молчала Еврокомиссия? Если национальная замкнутость, коллективизация либо национализация так нежелательны, что следует предпринять?
Когда по той или иной причине на рынке ипотечного кредитования США разразился кризис, это негативно сказалось на экономике всего мира, поскольку сотни банков, страховых компаний и пенсионных фондов прямо либо косвенно заинтересованы в американском рынке. Сам по себе этот кризис является следствием усиливающейся секьюритизации (замена нерыночных займов и/или потоков наличности на ценные бумаги, свободно обращающиеся на рынках капиталов. – Ред.), что привело, например, к заключению таких соглашений о ссудах между банками и заемщиками, которые в былые времена считались бы чрезвычайно рискованными и неприемлемыми. В такой ситуации недосмотр либо отсутствие должного контроля в одной стране могут иметь негативные последствия для всего мира.
Однако было бы совершенно неправильно винить во всем глобализацию и замыкаться в национальных границах. Глобализация давно достигла такого размаха, когда сдерживать ее не представляется возможным. Напротив, правильный вывод состоит в том, что, хотя экономика уже стала глобальной, надзор за ней во многом остается, по сути, фрагментарным и национальным. Политическое управление глобальной экономикой практически отсутствует.
Введение единой европейской валюты служит убедительным доказательством того, что ответ на мировой финансовый кризис следует искать не столько в чрезвычайных экономических мерах, сколько в структурных реформах, таких, к примеру, как разработка нового, обязательного международного финансового договора. Если бы не было евро, то 10 и более европейских валют сейчас испытывали бы на себе колоссальное давление, какое испытывают бразильский реал, исландская и датская крона. И в том, что такого давления не ощущается, исключительно заслуга евро. Из этого успеха следует сделать выводы и утвердить всеобъемлющую, трансграничную политику и механизмы надзора во многих областях финансово-экономической деятельности. Как минимум, в зоне действия каждой валюты необходимо ввести единую систему благоразумного финансового надзора в качестве дополнения к руководящим денежно-кредитным учреждениям.
Между зонами действия разных валют должны заключаться обязывающие соглашения в рамках нового международного договора, чтобы мировая экономика имела единую систему глобального управления или, по крайней мере, единую глобальную сеть надзирателей, с помощью которой осуществлялся бы контроль за соблюдением всеми финансовыми контрагентами единых правил игры. Однако эти международные правила должны быть новыми во многих отношениях. Национальная раздробленность регулирующих механизмов – это, конечно же, не единственная причина возникновения нынешней ситуации: те механизмы международного регулирования, которые уже существуют, во многом оказались недееспособными.
Например, Базельские международные нормативные акты привели к недооценке рисков, многие из которых были классифицированы как «внебалансовые», тогда как действующие в настоящее время международные правила бухгалтерского учета (IFRS) не подходят, поскольку они слишком процикличные и не способны сдерживать нисходящую спираль падающих цен и вынужденных продаж. Необходимо также установить эффективный контроль над всеми видами новых финансовых продуктов. Это будет своего рода гарантией их безопасности.
Чтобы получить представление о том, как новая система может действовать, лучше всего начать с европейской политики. Помимо независимого Европейского центрального банка (ЕЦБ), еврозона безотлагательно нуждается в трех реформах (либо новых учреждениях), таких, как:
единый европейский финансовый регулятор, входящий во всемирную сеть регуляторов, придерживающихся единых правил и норм;
учреждение (возможно, подразделение ЕЦБ), в задачу которого будет входить одобрение запросов на межбанковское кредитование. Во всяком случае, это было бы более разумным решением проблемы восстановления доверия между банками и гарантирования рыночной ликвидности, чем выдача массированных государственных гарантий или создание «фонда европейских интервенций», равнозначного европеизации/коллективизации расходов на национализацию европейских экономик;
наконец, правительство еврозоны, несущее ответственность за проведение политики социально-экономического сближения, или конвергенции, – именно сближения, а не согласования. В рамках этой политики необходимо разработать обязательные параметры развития разных экономик и стран – членов Евросоюза либо еврозоны, благодаря которым можно будет совместными усилиями построить более целостную и конкурентоспособную европейскую экономику. Важный шаг в данном направлении был предпринят на саммите еврозоны, который состоялся в октябре прошлого года.
Последняя рекомендация – признать тот факт, что финансовый кризис неизбежно вызовет замедление экономического развития в течение нескольких последующих лет. Это может стать предвестником значительного роста экономики таких стран, как Китай, Бразилия и Индия. В 2007 году по объему ВВП Китай уже был четвертой экономикой мира, тогда как Бразилия, Россия и Индия занимали соответственно 10, 11 и 12 места. Ожидается, что к 2050-му КНР будет экономикой номер один, превосходя США в два раза по объему ВВП, Индия выйдет на третье место, Бразилия – на четвертое, а Россия – на шестое. Это вынудит западные страны осуществить кардинальные изменения в сфере экономики. Но им не следует злоупотреблять механизмами рыночного регулирования, хотя финансовые рынки, безусловно, должны управляться достаточно жестко. Как ни парадоксально, усиление регулирования в финансовой сфере нужно сочетать с растущей либерализацией общей экономической политики.
В этой связи вызывает тревогу тот факт, что важность сбалансированного бюджета сегодня подвергается сомнению с такой же легкостью, с какой отстаивается потребность в национализации. Однако полагать, что рецессию можно победить за счет наращивания дефицита бюджета, – это отнюдь не меньшая иллюзия. Опасения бережливых людей и потребителей будут преодолены лишь тогда, когда мы начнем осуществлять реальные и жесткие меры борьбы с причинами финансового кризиса, вместо того чтобы искусственно накачивать покупательную способность семей. В сложившихся обстоятельствах они будут скорее копить, чем тратить. Более того, страны с большим государственным долгом и/или отсутствием пенсионных резервов вообще не могут позволить себе превышение расходов над доходами.
* * *
Ни у кого сейчас не может быть сомнений в том, что наш мир переживает поворотный момент. Финансовый кризис действует как своего рода «ускоритель частиц», форсируя наше движение к новому, многополярному обществу. Это особенно наглядно проявляется в экономике, однако в политической и военной сферах формирующиеся великие державы также начинают давать о себе знать. Россия и Китай в первую очередь, а также и Индия не упускают возможности продемонстрировать миру, что они являются силой, с которой необходимо считаться. Вопрос же состоит в том, сможет ли и пожелает ли Европа играть заметную роль в этом новом, многополярном мироустройстве.
Европа по-прежнему страдает от трусости. В то время как финансовый кризис привел в действие целую цепочку государственных интервенций, предпринятых отдельными странами-членами, реакция Евросоюза (за исключением евросаммита) в основном ограничилась несколькими благими пожеланиями. Однако не совсем понятно, что ждет Европу в будущем. Если она хочет играть сколько-нибудь заметную роль в многополярном мире и пережить «новый век империй», единственная альтернатива для нее – предпринять более решительные и смелые шаги в направлении дальнейшей интеграции. Если рассматривать нынешний финансовый кризис в этом разрезе, то это не катастрофа, а скорее золотая возможность позаботиться о своем будущем. Нашему политическому руководству нужно преодолеть трусость и страх и сделать решительный шаг вперед.
Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 21 февраля 2009 > № 2911787
Ги Верхофстадт
Танцы с драконом
© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2009
О.В. Буторина – д. э. н., профессор, советник ректора, заведующая кафедрой европейской интеграции МГИМО (У) МИД России. Член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Резюме России следует максимально воспользоваться возможностями, которые открываются в ходе острой фазы кризиса, для того, чтобы перевести в новое содержательное качество ее международное сотрудничество в финансовой сфере. Ситуацию следует использовать как отправную точку для решительного прорыва в финансовой интеграции стран СНГ.
Нынешний финансово-экономический кризис сравнивают с Великой депрессией 1930-х годов, хотя, будем верить, он не перерастет в гуманитарную катастрофу. Сегодня в странах, охваченных кризисом, уровень жизни населения неизмеримо выше, чем 80 лет назад; им не угрожают тотальная безработица и нищета. Мировой ВВП не упадет на четверть, «марши голодных» не двинутся на Вашингтон и другие столицы, а бесчеловечные танцевальные марафоны останутся историческими кадрами из фильма Сидни Поллака «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?».
Общее у двух кризисов то, что их эпицентром стали Соединенные Штаты, а катаклизмы в финансовой сфере быстро перекинулись на реальную экономику и в большинство регионов мира. Главная же общая черта – это начавшаяся ломка рыночных механизмов. В 30-х годах прошлого столетия ее обусловила первая волна глобализации. На рубеже XIX и XX веков кардинально изменился характер производства, произошел скачок в развитии транспорта и связи, появились и окрепли транснациональные корпорации. В результате отдельные национальные и колониальные экономики были заключены в общую систему мирохозяйственных связей. Крах на Нью-Йоркской фондовой бирже 24 октября 1929 года отчетливо показал, что без активного участия государства рыночные силы не справляются с мировой экономикой.
Причина нынешней перестройки рыночных отношений – завершившееся формирование глобальной экономики. В последние 10–20 лет мы были свидетелями сразу нескольких процессов, изменивших облик мира. Бурное развитие информационных технологий, распад биполярной политической системы и распространение капитализма на все регионы мира, либерализация движения капиталов и стремительный рост финансовых рынков – все это перевело мировую экономику в новое качество. Уровень взаимной зависимости отдельных стран, регионов, рынков и процессов резко повысился. Асимметрия торговых и финансовых потоков приобрела глобальный масштаб.
Сейчас, как и во времена Великой депрессии, государству надлежит заново определить свои отношения с рынком – образно говоря, сначала укротить дракона, а затем снова затанцевать с ним вместе в такт мировой конъюнктуре. Задача осложняется тем, что каждой стране, региону и группе стран предстоит разучить и исполнить особенный танец.
РОК-Н-РОЛЛ, СТЕП, БРЕЙК
События, приведшие к нынешнему кризису, удивительно напоминают ситуацию 20-х годов прошлого столетия. Тогда в течение пяти лет (1925–1929) стоимость акций на Нью-Йоркской фондовой бирже выросла почти в три раза. Миллионы американцев играли на бирже. В первые годы XXI века стремительно дорожали не только фондовые активы, но и недвижимость. При этом исторически низкие процентные ставки усилили конкуренцию среди банков. Чтобы привлечь клиентов, банки понизили требования к заемщикам. Их реальными доходами банки почти не интересовались, рассчитывая, что взятые в залог дома поднимутся в цене, а кредиты будут легко возмещены из их новой стоимости. Другими словами, банки и их клиенты играли в большую финансовую пирамиду. Как и в 1929-м, настал момент, когда она рухнула.
Данный кризис справедливо назвать не кризисом перепроизводства, а кризисом перепотребления. Чрезмерное, не связанное с экономическими реалиями потребление стало для США и ряда стран Западной Европы последним средством, с помощью которого рынки пытались отсрочить надвигавшуюся на них системную трансформацию. В массовое перепотребление было вовлечено всё: население, компании, банки, государство. На протяжении последних лет средний государственный долг Соединенных Штатов и 27 стран Европейского союза составлял около 60 % ВВП. В 2006 году уровень задолженности домашних хозяйств в США и Великобритании приблизился к 150 % их располагаемого дохода. В Германии и многих странах ЕС он достигал 80–100 %. Понятно, что ни одна семья не может полтора года не есть, не покупать лекарств и не платить за электричество. Сейчас американские семьи направляют на выплату долга в среднем 18 % чистого дохода. То есть задолженность в 150 % может быть выплачена за восемь – десять лет. О необходимости затягивать пояса столь длительное время рядовые граждане общества потребления до недавнего времени всерьез не задумывались.
Многие поверили, что глобальная экономика способна производить виртуальные деньги, на которые можно приобретать реальные товары и услуги. В течение последних лет фондовые индексы росли как на дрожжах. Дорожавшие ценные бумаги охотно принимались в обеспечение кредитов. То есть одни обязательства – акции и облигации становились основанием для возникновения других обязательств – банковских займов. Эмиссия виртуальных денег частными структурами (компаниями и банками) превратилась в отдельную отрасль хозяйственной деятельности, весьма прибыльную и практически неподотчетную. Ключевую роль в данном процессе сыграли новые финансовые инструменты, макроэкономические последствия использования которых не были понятны ни государству, ни конечным потребителям, ни – полностью – даже их создателям.
Однако повсеместный и продолжительный рост цен на недвижимость, золото, фондовые активы и биржевые товары фактически являлся искаженной формой общемировой инфляции. Разбухавший дефицит текущего баланса Соединенных Штатов и постоянное снижение с 2002-го курса доллара по отношению к большинству валют мира заставляло инвесторов вкладывать средства в любые альтернативные активы. При статистически низкой инфляции в развитых странах (до 2–3 % годовых) инфляционное давление выплеснулось в сферы, недоступные монетарным властям, – на товарные и фондовые площадки. В итоге закамуфлированные инфляция и эмиссия составили классическую кризисную пару.
Еще одной причиной нарушения рыночных механизмов стали информационные потоки, вернее, их изменившаяся роль в процессе создания материальных ценностей. В последние 10–15 лет информация превратилась в такой же фактор производства, как труд, земля и капитал. Но если трудовые, земельные и денежные отношения регулируются обширным, веками создававшимся правом, то отношения по поводу информации находятся в пубертатной стадии дикого капитализма. Газеты и журналы, равно как аналитические, рекламные и рейтинговые агентства, прямо воздействуют на спрос, предложение и цену рыночных продуктов – от простых товаров и услуг до сложнейших финансовых инструментов. Однако никто из них не несет ответственность, хоть сколько-нибудь соизмеримую с создаваемыми отклонениями денежных потоков.
Сейчас у многих складывается впечатление, что эпоха монетаризма, связанная с именами Рейгана и Тэтчер, уходит в прошлое, а ей на смену идет модифицированная версия кейнсианства. Действительно, выступления первых лиц ведущих стран мира, равно как и декларации международных экономических организаций, насквозь пропитаны кейнсианской риторикой. Национализация долгов, массированная помощь банковскому сектору, усиление контрольных функций государства – все это инструменты из кейнсианского набора. Вместе с тем пока нельзя утверждать, что во главу новой модели будут поставлены именно кейнсианские цели – достижение полной занятости и стимулирование внутреннего спроса.
Новая экономическая политика (независимо от названия, которое ей дадут в будущем) должна решить две основные задачи – восстановить нормальное функционирование рыночного механизма и вернуть государству утраченное им место в хозяйственной системе. На первый взгляд эта миссия кажется внутренне противоречивой: неоклассической и кейнсианской одновременно. Но она исходит из здравого смысла и сложившихся реалий.
То, что рыночные механизмы разбалансированы, видно невооруженным глазом. Резкие перепады цен на фондовые активы, недвижимость, топливо и продовольствие свидетельствуют о том, что рынок перестал быть тем главным мерилом, с помощью которого определяют общественно обоснованную стоимость того либо иного продукта. Раз так, то и аллокативная функция рынка (отвечающая за рациональное размещение ресурсов) дает сбои: капитал идет не в реальную экономику, а в спекулятивные операции. Это мешает реализации еще одного предназначения рынка – содействовать технологическому процессу и росту производительности труда.
Нарушение адекватного взаимодействия спроса и предложения особенно заметно на денежном рынке, или рынке межбанковских кредитов. Когда в сентябре 2008 года американские банки из-за внутренних неплатежей сократили объем текущих кредитов европейским банкам-партнерам, в Европе разразился настоящий кризис ликвидности. Долларов остро не хватало для проведения ежедневных торговых и конверсионных сделок. В этой ситуации каждый коммерческий банк решил придержать наличные и перестал выдавать ссуды другим банкам-партнерам даже под высокий процент. Чтобы спасти рынок от коллапса, а платежеспособные банки – от разорения, национальные правительства и Европейский центральный банк (ЕЦБ) пошли на беспрецедентные спасательные меры.
Банковская паника была предотвращена, но вновь запустить денежный рынок не удается до сих пор. Крупные коммерческие банки, имеющие достаточный запас наличных, кредитуют только узкий круг привилегированных партнеров. Подавляющему большинству других европейских банков остается брать в долг у национальных центральных банков, что делает такие операции менее удобными и более дорогими. С денежного рынка исчез самый ходовой прежде товар – необеспеченные суточные ссуды. Базовые рыночные ставки (LIBOR, EURIBOR, EONIA), которые для операторов служат точкой отсчета стоимости кредитов, по сути, превратились в теорию. Их репрезентативность упала из-за резкого сокращения объема фактических сделок.
Деформация рыночных механизмов таит в себе еще одну опасность. Если рыночные сигналы перестают ежеминутно передаваться от одних операторов к другим и таким образом формировать общую конъюнктуру, то государственная денежно-кредитная политика перестает работать. Например, чтобы вывести экономику из рецессии, центральные банки обычно понижают ставку рефинансирования. Подразумевается, что финансовые посредники – коммерческие банки – тоже понизят ставки, по которым они кредитуют друг друга и своих клиентов. Но в ситуации, когда рынок межбанковских кредитов стоит (как это происходит сейчас в Европе), бизнес и население могут не получить дешевые кредиты. Так, в октябре и ноябре ЕЦБ понизил ставку рефинансирования в общей сложности на 1,0 %. Однако к декабрю стоимость кредитов населению и предприятиям практически не изменились.
Особенность текущего кризиса состоит в том, что он начался в условиях низкой инфляции и низких процентных ставок. В четвертом квартале-2008 темпы инфляции основательно замедлились, в том числе благодаря снижению мировых цен на нефть и на продовольствие. Однако инвестиционный спрос, увы, с места не сдвинулся. Согласно прогнозам, в 2009-м развитые страны в лучшем случае покажут нулевой рост, а в худшем испытают одно- или двухпроцентный спад. Это означает, что западный мир рискует попасть в ловушку дефляции (депрессии при низкой инфляции) наподобие той, из которой уже более десятилетия не может выбраться японская экономика.
Зло дефляции состоит не только в том, что она ограничивает внутренние инвестиции и способствует уходу капиталов за рубеж. Денежные власти лишаются главного рычага, при помощи которого можно ускорить экономический рост, – возможности понижать процентные ставки. Причем опасность дефляции в первую очередь касается зоны евро. Европейский бизнес привык к эволюционной и умеренной политике денежных властей, ставки ЕЦБ меняются редко и в узкой амплитуде. Американские предприниматели, напротив, давно приспособились к агрессивной и порывистой процентной политике Федеральной резервной системы, поэтому США сумеют выбраться из дефляции. Евросоюз же рискует в ней увязнуть. Согласно январскому прогнозу Европейской комиссии, в 2009 году инфляция в зоне евро составит 1 %, что, по определению ЕЦБ, вдвое ниже нормального уровня. В Великобритании индекс потребительских цен упадет и вовсе до 0,1 %.
САЛЬСА, ЧАРДАШ, ГОПАК
В 2009-м страны с формирующимися рынками дадут 100 % прироста мирового ВВП, который в целом не превысит 1 %. Согласно прогнозам, их экономики вырастут на 1–3 %, тогда как ВВП развитых стран сократится на 1,5–2 %. На протяжении 2004–2008 годов средние темпы прироста ВВП в развивающихся странах составляли ежегодно от 6 до 8 %, что в три с лишним раза превышало показатели развитых стран – соответственно 2–3 % .
Несмотря на сохранение положительной динамики, молодые рыночные экономики переносят кризис весьма болезненно. В течение последних нескольких месяцев Международный валютный фонд (МВФ) одобрил выделение экстренных кредитов Белоруссии, Венгрии, Исландии, Киргизии, Латвии, Сербии, Украине на общую сумму 40 миллиардов долларов. Тревожные выводы сделали миссии фонда, побывавшие во Вьетнаме, Казахстане и Узбекистане. Кризис ставит перед странами с формирующимися рынками почти невыполнимую задачу: модернизировать рыночные механизмы и укрепить позиции государства в экономике, притом что их экономическая система априори деформирована, а международные практики и стандарты игнорируют факт этой деформации. Если западным государствам предстоит усмирить одного дракона – рынки, то развивающимся странам приходится иметь дело сразу с двумя «чудовищами» – вышедшими из-под контроля рынками и встроенными дефектами переходной экономики.
Одна их часть связана с догоняющим типом развития – относительно низким уровнем жизни населения и высокими темпами роста ВВП. Как следствие, почти все макроэкономические показатели имеют более широкую амплитуду, чем в странах с развитой рыночной экономикой. Другими словами, перепады рыночной конъюнктуры в Венгрии и Мексике оказываются гораздо более выраженными, чем в Германии и США. Такая «качка» является естественным следствием быстрого хозяйственного роста и недостаточной устойчивости экономической системы в целом. В итоге любые неблагоприятные изменения на мировых рынках (внешние шоки) переносятся развивающимися рынками хуже, чем развитыми.
Так, взлет мировых цен на энергоносители и продовольствие привел к росту инфляции в азиатских странах с формирующимися рынками с 4 % (2007) до 8 % (2008). Для сравнения: в зоне евро среднегодовой индекс потребительских цен поднялся с 2,1 до 3,3 %. Причина такой разницы – высокая энергоемкость ВВП, а также значительная доля продуктов питания в структуре расходов домохозяйств в развивающихся странах. В целом же инфляция – больная тема для данных государств. Ее невольно порождают высокие темпы роста экономики, а также быстрый рост зарплат, характерный и обязательный (с социальной точки зрения) для догоняющего развития. Кроме того, инфляцию может разгонять бюджетный дефицит, возникающий вследствие обширных государственных расходов на модернизацию производства, технологическое развитие и социальные программы. При высоком уровне инфляции невозможны низкие ставки банковских кредитов, которые в свою очередь порождают инфляционные ожидания. Так образуется замкнутый круг, выйти из которого довольно трудно.
Согласно прогнозу журнала The Economist, в 2009-м инфляция составит в России, а также в Аргентине, Боливии, Вьетнаме, Казахстане, Турции, Узбекистане, Украине от 10 до 15 %. В Венесуэле она может подняться с нынешних 30 до 40 %. В Мексике, Болгарии, Бразилии, Индии, Индонезии, Латвии, Литве и Эстонии цены вырастут на 6–7 %.
Вторая часть проблем проистекает из того, что глобализация влияет на развивающиеся страны иначе, чем на развитые. Однако мировые правила игры определяются интересами и практикой именно развитых стран. Здесь полезно вспомнить, что на Западе формирование национальных рыночных систем проходило в условиях более или менее открытой торговли, но закрытых финансовых рынков. А государства, вступившие на путь капитализма в 1990-х годах, такого периода безопасности не имели. Они (кроме, пожалуй, Китая) провели моментальную либерализацию внешнеэкономических связей и оказались де-юре в равных, а де-факто в подчиненных отношениях с главными финансовыми центрами и валютами мира.
Неудивительно, что многие важнейшие экономические взаимосвязи приобрели совсем иной вид, чем у их западных партнеров. Возьмем, к примеру, валютный курс. В течение последнего десятилетия большинство стран с формирующимися рынками испытывали активный приток иностранных капиталов, особенно краткосрочных. Это и понятно: высокие темпы роста трансформировались в высокую доходность фондовых активов, что привлекало инвесторов из медленно развивавшихся западных стран. Поскольку финансовые рынки молодых экономик невелики, повышенный внешний спрос на их ценные бумаги интенсивно толкал их валюты вверх.
По данным Банка международных расчетов, с 2000 года до середины 2008-го российский рубль в реальном выражении (то есть с поправкой на инфляцию) подорожал к большинству валют мира на 90 %, чешская крона – на 70 %, венгерский форинт – на 60 %. За это же время валюты Бразилии, Индии и Польши набрали примерно по 40 %. Однако с осени прошлого года, когда на рынках образовалась нехватка ликвидности, инвесторы бросились переводить средства из «экзотических» валют в доллары. Повышение уровня инфляции и общее ухудшение экономической обстановки в странах с формирующимися рынками только ускорили выведение коротких денег. Как следствие, за несколько последних месяцев 2008 года бразильский риал подешевел на 26 %, мексиканский песо, индонезийская рупия, южнокорейская вона и польский злотый потеряли по 15–20 %, а чешская крона и венгерский форинт – по 12 %.
Привязанные к евро денежные единицы трех прибалтийских государств пока держатся в заданном коридоре. Однако их запас прочности, как и резервы центральных банков, тают на глазах. Особенно сложная ситуация в Латвии: в истекшем году инфляция там составила 15 %, а прогноз на 2009-й показывает спад ВВП почти на 7 %. Если полученные страной кредиты от МВФ и Евросоюза не спасут лат от девальвации, то под прессом окажутся валюты Литвы и Эстонии.
Еще одна особенность переходных экономик состоит в том, что власти вынуждены одновременно бороться за стабильность цен и за стабильность курса. Развитые страны данные задачи никогда не совмещают, поскольку они противоречат друг другу. Так, Европейский центральный банк всегда подчеркивает, что его единственной и главной целью является стабильность цен, а курсом евро он не занимается. В странах с формирующимися рынками все иначе. Там население может легко уходить из национальных валют в доллары или евро, поэтому без стабильного валютного курса невозможно нормальное развитие экономики. При падающем курсе происходит быстрое расстройство национальной денежной системы, более стабильные иностранные валюты начинают вытеснять национальные деньги из обращения, что еще больше разгоняет инфляцию, сокращает инвестиции и обесценивает местные деньги. На сегодня мировое экспертное сообщество этим вопросом всерьез не занимается, и международные организации не дают соответствующих рекомендаций развивающимся странам. Каждая из них решает проблему на собственный страх и риск, как правило, в режиме ручного управления.
Огромная разница между развитыми и развивающимися странами заметна в области денежно-кредитной политики. Описанная выше схема (Центральный банк дает деньги коммерческим банкам, а те выдают ссуды предприятиям и населению) в переходных экономиках существует только теоретически. Да, Центробанк устанавливает ставку рефинансирования, от которой должны «плясать» ставки на межбанковском рынке и конечные клиентские ставки. Но только коммерческие банки не берут ссуд у Центрального банка, отчего задуманная цепочка не возникает. Причина проста: процентные ставки в развивающихся странах всегда выше (из-за инфляции и быстрого роста), чем в развитых. В условиях глобализации местным коммерческим банкам незачем брать у Центробанка кредит, например, под 10 % годовых, если в зарубежном банке можно взять вдвое дешевле. То есть ножницы ставок в развитых и развивающихся странах, по сути, парализуют механизм рефинансирования в последних. В итоге государство лишается важнейшего инструмента управления экономикой.
Таким образом, развивающиеся страны, часто обвиняемые в чрезмерном государственном регулировании, на самом деле имеют гораздо меньшую свободу макроэкономической политики, чем ведущие страны Запада. Пользуясь сокращенным набором инструментов, они сталкиваются с задачами, которые никогда не возникали перед их более сильными партнерами и которые не имеют адекватных решений в современной экономической практике.
УПРАЖНЕНИЯ У БАЛЕТНОГО СТАНКА
Многие считают, что данный кризис будет стимулировать неординарные, смелые решения и приведет к радикальному пересмотру действующих правил. По словам главного исполнительного директора Deutsche Bank Йозефа Аккермана, «в историю 2009-й войдет как год, когда произошло полное переформирование мировой финансовой системы». Директор Европейского департамента МВФ Марек Белька добавляет, что «кризис может подтолкнуть к глубоким реформам, которые были бы невозможны в нормальные времена».
Кризис показал, что ни национальные, ни международные органы не смогли корректно оценить риски, возникшие в последнее время на финансовых рынках. Кризис не был предсказан, соответственно не были приняты своевременные меры для того, чтобы ограничить его глубину и масштаб. В методах мониторинга финансовых рынков выявилось несколько существенных упущений. Сейчас системы банковского надзора имеют национальный характер, тогда как финансовые рынки окончательно стали глобальными. Доля иностранных средств в общем объеме привлекаемых банками ресурсов постоянно увеличивается, а размах их международных операций растет.
Инвесторы теперь могут легко выбирать, в какие ценные бумаги вкладывать средства – в национальные или зарубежные. То же касается предоставления и получения банковских займов. Как следствие, процентные ставки по государственным облигациям и фондовые индексы разных стран становятся всё более взаимозависимыми. Если раньше замедление экономического роста в США приводило к аналогичному торможению в Европе не сразу, а спустя несколько месяцев, то на этот раз никакого временнЧго лага не наблюдалось. Высокая степень зависимости развивающихся стран от экспорта в Соединенные Штаты и другие страны Запада, а также от мировых цен на сырье и от международного движения капиталов не позволила им уберечься от кризисных явлений.
Теперь усилия мирового сообщества направлены на то, чтобы выработать международные правила, которые позволили бы предотвратить повторение подобного кризиса в будущем. С этой целью 15 ноября 2008 года в Вашингтоне собрались лидеры двадцати крупнейших стран мира. Итоговая декларация начиналась словами о готовности «совместно работать над восстановлением мирового роста и провести необходимые реформы мировой финансовой системы». В этом документе говорилось о необходимости кардинально улучшить международное регулирование финансовых рынков, повысить их прозрачность, улучшить международное регулирование трансграничных потоков капиталов, а также реформировать международные финансовые институты, в том числе при участии стран с формирующимися рынками.
Накануне данной встречи МВФ и Форум финансовой стабильности (ФФС), созданный после региональных кризисов 1997–1998 годов, опубликовали совместное заявление о разграничении сфер ответственности. Было подтверждено, что главное предназначение МВФ – осуществлять наблюдение за международной финансовой системой в целом, а задача ФФС – разрабатывать международные стандарты финансового надзора и регулирования. Вместе оба института будут выстраивать механизмы раннего предупреждения. При этом МВФ займется оценкой макроэкономических и системных рисков, а ФФС – оценкой рисков функционирования финансовых систем.
Кризис продемонстрировал явную нехватку знаний о важных экономических процессах и взаимодействиях. Например, в последние годы были разработаны весьма сложные методы тестирования банковских систем с использованием самого современного эконометрического инструментария. Соответствующие стресс-тесты проводились (2005–2007) в большинстве стран Европейского союза. Все они показали высокую устойчивость банковских систем, что сразу же опроверг начавшийся мировой кризис. Оказалось, что данные тесты не учитывали психологических факторов, а также не принимали в расчет системного поведения финансовых институтов. Более того, теперь уже очевидно, что в преддверии кризиса рыночные операторы повсюду действовали проциклично. В стадии бума банки и инвестиционные компании ориентировались исключительно на получение максимальной прибыли и не делали ничего, чтобы ограничить свои будущие потери. Иначе говоря, они только усугубляли ситуацию.
Тот факт, что острая нехватка ликвидности на финансовых рынках случилась после многих лет усиленного накачивания денежной массы, говорит о слабой изученности механизмов денежного обращения в условиях глобализации. Так, первые лица ЕЦБ признают, что и процессы инфляции при низких ставках и особенно процессы дефляции осмыслены явно недостаточно. В еще большей степени это относится к специфике экономических процессов в странах с формирующимися рынками. Есть все основания полагать, что кризис даст мощный толчок к развитию экономической науки и усилению международного сотрудничества в этой области.
Еще одно направление действий – развитие регионального финансового сотрудничества. В Евросоюзе уже широко признана необходимость усилить взаимодействие надзорных органов разных стран и выработать общие принципы контроля финансовых рынков. Денежные власти ряда стран, особенно небольших и открытых, упорно высказываются в пользу создания единых для ЕС органов надзора. В условиях кризиса стало понятно, что Европейскому союзу нужно совершенствовать законодательство, регулирующее трансграничную деятельность банков. Например, в Финляндии, где две из трех основных банковских сетей принадлежат шведам, с конца прошлого года стали возникать опасения, что принимаемые в штаб-квартирах антикризисные программы будут в первую очередь нацелены на сохранение материнского бизнеса. Между тем дочерние банки являются для Финляндии системообразующими и их закрытие нанесло бы удар по всей экономике страны.
Кризис серьезно осложнил положение небольших и открытых экономик стран Евросоюза, не входящих в зону евро. В Швеции и Дании специалисты заговорили о том, что в составе валютного союза их финансовые рынки и денежные единицы не испытывали бы столь негативного воздействия внешних сил. Сложное положение, в котором оказались экономики прибалтийских государств из-за проблем в банковском секторе, только укрепили их стремление как можно скорее добиться приема в зону евро.
Необходимость усилить региональную интеграцию широко обсуждается в Азии. С 1990 по 2007 год доля внутрирегиональной торговли во всей внешней торговле тринадцати стран Восточной Азии (АСЕАН + 3 – Китай, Южная Корея, Япония) увеличилась с 43 до 54 %. Страны АСЕАН создали зоны свободной торговли с Австралией, Индией, Китаем, Новой Зеландией, Южной Кореей и Японией. В ответ на финансовый кризис-1997 в регионе была сформирована сеть кредитных линий, которая позволяет бороться со спекулятивными атаками на валюты участвующих стран. В конце ноября 2008-го в Бангкоке состоялась международная конференция «Будущее экономической интеграции в Азии». Выступавший на ней управляющий Банком Таиланда Тариса Ватанагасе отметил, что «экономическая интеграция в Азии существенным образом помогает ряду экономик нашего региона противостоять этому огромному внешнему дестабилизирующему воздействию». Теперь на повестке дня стоят вопросы либерализации рынка финансовых услуг, гармонизации стандартов финансовой деятельности, в том числе отчетности. Главной же целью является создание в регионе глубокого, ликвидного и устойчивого финансового рынка.
РОССИЙСКИЙ ДИВЕРТИСМЕНТ
России следует с целью перевода ее международного сотрудничества в финансовой сфере в новое содержательное качество максимально воспользоваться возможностями, которые открываются в ходе острой фазы кризиса (предположительно до второй половины 2009 года).
Первое. В рамках запланированного на апрель саммита G20 целесообразно вместе с несколькими партнерами из Содружества Независимых Государств (СНГ) и/или Шанхайской организация сотрудничества (ШОС) поставить вопрос о формировании международного центра изучения макроэкономических процессов и политики в странах с формирующимися рынками. Функционирование такого центра под эгидой одного из ведущих международных финансовых институтов позволит: 1) привлечь внимание международного экономического сообщества к проблемам переходных экономик; 2) поднять уровень знаний о закономерностях и характере экономических процессов на переходной стадии; 3) разработать лучшие методики проведения денежной, валютной и в целом экономической политики в данной группе стран; 4) учитывать особенности формирующихся рынков при выработке международных стандартов финансового контроля. В общем и целом мера будет способствовать движению к многополярности в рамках глобального экономического диалога и встреч G20.
Второе. В отношениях с Европейским союзом целесообразно внести вопросы антикризисного регулирования и кризисного предупреждения в повестку дня ближайшего саммита Россия – ЕС в середине 2009 года. Данная тема является политически нейтральной и имеет важное, никем не оспариваемое практическое содержание. Тот факт, что ряд стран Евросоюза, в том числе бывших социалистических, оказались сейчас в весьма сложном экономическом положении, будет способствовать развитию конструктивного диалога между Россией и Европейским союзом в данном направлении. Следует принять во внимание и то, что с июля место страны – председателя ЕС займет Швеция, имеющая одну из лучших в мире экономических школ с сильными позициями в вопросах денежного обращения, финансов и валютных курсов.
Третье. Ситуацию кризиса необходимо использовать как отправную точку для решительного прорыва в сфере финансовой интеграции в рамках СНГ. До сих пор эта область сотрудничества не дала осязаемых результатов, хотя кризис-1998 в России быстро распространился по другим странам Содружества, которые ныне испытывают серьезные экономические трудности. Между тем в регионе имеются все возможности для активного использования опыта АСЕАН и Евросоюза в таких сферах, как стабилизация курсов национальных валют, интеграция национальных фондовых рынков, гармонизация финансовых стандартов, развитие и объединение трансграничных платежных систем.
Вопросы о противодействии кризису и развитии международного сотрудничества в данной области необходимо поставить в качестве центральных на ближайших заседаниях руководящих органов СНГ. Результатом этих обсуждений должно стать принятие четких программ действий, отвечающих лучшим международным практикам. Для этого России (самостоятельно или вместе с другими инициативными партнерами, например Казахстаном) следует предварительно согласовать вопросы технической поддержки будущих проектов международными группами экспертов в частности из Европейского центрального банка, который осуществляет такую деятельность в ряде третьих стран.
Россия. США > Финансы, банки > globalaffairs.ru, 21 февраля 2009 > № 2911754
Ольга Буторина
В таких странах как Польша, Венгрия или Хорватия швейцарский франк давно стал популярным платежным средством. Тысячи домашних хозяйств и фирм взяли в последние годы кредиты во франках, привлеченные низкими процентами, отказавшись от злотых, форинтов или кун. И вот теперь все они испытывают трудности в облуживании этих кредитов.Кризис привел к тому, что эпоха выгодных кредитов завершилась, валюты восточноевропейских стран резко пошли вниз. Еще в конце сент. 2008г. 100 польских злотых равнялись 46 франкам, сегодня это только 30 франков. Это означает, что все большее количество тех, кто взял кредит во франках, испытывает сложности с его обслуживанием. По мнению известного немецкого экономиста Артура Шмидта (Artur P. Schmidt), такая ситуация может кончиться для Швейцарии очень плохо. В интервью газете «Тагес-Анцайгер» он отметил, что быстрый экономический рост в таких странах, как Польша, Венгрия и Хорватия был в последние годы обеспечен именно кредитами, номинированными во франках. Швейцарские банки предоставляли тамошним банкам франки, которые потом в качестве кредитов поступали в экономику. Эти кредиты были популярны из-за более низкой процентной ставки по сравнению с кредитами в местной валюте. Система функционировала, пока обменные курсы оставались в стабильном состоянии.
Однако кризис привел к тому, что этой стабильности больше нет. Только в последние недели венгерский форинт и польский злотый потеряли относительно швейцарского франка почти треть своей стоимости. Девальвация местных валют привела в этих странах к росту задолженности перед швейцарскими финансовыми институтами почти на одну треть. В наст.вр., считает Артур Шмидт, многие восточноевропейские страны находятся на пороге государственного дефолта, по примеру Исландии. Всего эти страны набрали кредитов на 200 млрд.долл., и часть этих кредитов, причем немалая, была номинирована во франках. Имеется информация о том, что вообще в мире курсируют кредиты, номинированные во франках, на сумму в 675 млрд.долл. Из них 150 млрд. приходятся на саму Швейцарию, 80 млрд. на Великобританию и 430 млрд. были выданы через разного рода офшоры. Какое количество этих кредитов относится к категории «гнилых» – не ясно. Пусть даже такие кредиты составляют 20%, для банков в Швейцарии это будет уже означать существенные потери.
Государство в Швейцарии пытается действовать антициклически, предоставив, например, через швейцарский ЦБ польскому Центробанку несколько млрд. франков помощи, с тем, чтобы польские банки могли покрыть свои кредиты. Одновременно швейцарский ЦБ уже запросил Европейский Центральный банк относительно возможности одолжить деньги в случае наступления сложной ситуации. Это, по мнению Шмидта, верный признак того, что скоро швейцарский франк может оказаться под существенным девальвационным давлением. Он также считает, что швейцарские банки не были достаточно осторожными, выдавая кредиты восточным европейцам. Виноват и швейцарский Центробанк, который вовремя не вмешался, равно как не вмешались политики и уполномоченные контрольные и наблюдательные структуры.
Артур Шмидт считает, что необходимо, во избежание самого худшего развития, беспощадно проанализировать все риски, поскольку может статься, что списать придется финансовые средства в размере годового ВВП Швейцарии. Иными словами, считает Шмидт, Швейцария сама может оказаться, как Исландия, перед перспективой государственного банкротства. Следствием этого могло бы стать массированное падение франка, а кроме того, в рамках международных кредитных рейтингов Швейцария опустилась бы на несколько ступеней вниз. Для Швейцарии, которая всегда гордилась своей стабильностью, это стало бы огромной травмой. Франк может стать нестабильной валютой, что заставило бы тогда Швейцарию отказаться от франка и войти в зону евро, заключает Артур Шмидт. На фото: Варшава стала быстро развивающейся европейской столицей.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter